Питомник богов (fb2)

- Питомник богов (Фаренго - 1) 1504K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Львович Ешкилев

Владимир Ешкилёв
Питомник богов

Тревога не застала курсантов врасплох. Здесь, на орбитальной базе Пятнадцатого флота, привыкли к тревогам – учебным и боевым. По дисплеям паучьими лапками разбежались линии эвакуационных схем, личные коммуникаторы приняли «сигнал девять». Это означало: база подверглась заражению. Такая возможность много раз проигрывалась на учебных занятиях. Действия каждого подразделения были расписаны и выверены по секундам. Курсанты, на ходу поднимая капюшоны биозащиты, рассредоточились по боевым постам. Электронный мозг базы вывел на дисплеи данные телеметрии: помещения сектора надёжно герметизированы, все службы защитного периметра активированы. Раскрылись устья секторального депо нанороботов, и стайки микроскопических разведчиков разлетелись, разбежались и расползлись по отсекам, прилегающим к периметру. Электронный мозг базы перевёл помещения населённых зон на режим «автономная атмосфера». Тихое шипение за панелями подтвердило, что контуры общей вентиляции заблокированы, а в жилые блоки подаётся воздух из кризисного резерва. В целом всё соответствовало тактическим инструкциям, первые секунды тревоги прошли в сосредоточенной подготовке. Но вскоре курсанты стали всё чаще и чаще поглядывать на дисплеи. Шли минуты, а ключевого приказа начать эвакуацию не поступало.

«Мозг анализирует степень угрозы. Наверное, из карантинного модуля на базу проник ксеновирус», – решил дежурный по сектору. Он знал, что за последнюю неделю база приняла в свои доки два беспилотных рейдера, возвратившихся со звёздных систем Тёмного Агрегата. С такими кораблями-разведчиками случалось разное. Говорили, что много лет назад, ещё до Великой Войны, беспилотник заразил два населённых сектора базы инопланетным вирусом.

Дежурный взглянул на дисплей. На красном фоне зажглись белые буквы транспаранта: «Тревога. Угроза заражения высшая плюс. Надеть скафандры категории «А». При появлении движущихся объектов огонь на поражение. Разрешается применять все номера боекомплекта».

«Это не вирус», – сообразил дежурный, двадцатилетний наёмник с Тирронии. Его кожа буквально выстрелила холодной испариной. Тиррониец оглянулся в поисках загадочных «движущихся объектов», но ничего подозрительного не увидел. Стены служебного блока матово отсвечивали багровым. Экраны оповещения дублировали надпись на его нарукавном дисплее. Алые блики застыли на светло-сером глянце панелей. Открылись ниши, где размещалось личное оружие персонала базы. Две курсантки уже вскрыли капсулы с аварийными скафандрами. Согласно инструкции одна из них должна была надеть скафандр на дежурного, вторая – на старшего оператора защитных систем. И только потом, по инструкции, они сами могли облачиться в серебристо-чёрные боевые доспехи с эмблемами Флота. Эта последовательность соблюдалась уже несколько столетий, с тех легендарных времён, когда боевые посты на кораблях и базах ещё не превратились в символические придатки к роботизированным системам.

Оператор поспешил вооружиться. Пистолет удобно разместился рядом с ним на лепестковом кронштейне: чёрный, компактный, с кожухом-гармошкой, скрывающим сложную механику кинетической катапульты. Настоящее боевое оружие офицера Флота. На порядок мощнее тех кинетиков, которыми вооружали благонадёжных колонистов в смутные времена.

«Почему до сих пор нет приказа об эвакуации?» Озноб беспокойства отозвался неприятной дрожью пальцев дежурного. Он вновь взглянул на дисплей. Там горела белая надпись прежнего сообщения. Дежурный почему-то вспомнил, как много лет назад на Тирронии в отрядах рудничных клонов начались беспорядки. Тогда на экранах в жилых куполах светились такие же белые буквы. Что там было написано? Тиррониец не смог вспомнить. Что-то вроде: «Не допускайте паники в жилых блоках».

Курсантка как раз развернула и активировала скафандр дежурного, когда с протяжным треском лопнула плита подвесного потолка и в блок свалилось нечто бесформенное и тёмное. Оно подмяло под себя курсантку, та не успела даже вскрикнуть. Оператор навёл на «нечто» пистолет, но оно опередило выстрел. «Нечто» двигалось быстро, на пределе фиксации человеческим глазом. Дежурный увидел, как оторванная голова оператора упала на панель боевого поста, нелепо подпрыгнула, заливая её кровью. Потом голова тяжело шлёпнулась на пол. Она легла лицом вверх, и рот её начал застывать в беспомощном оскале. В следующий миг ещё одно «нечто» свалилось на самого дежурного.

Тяжёлое, скрипяще-сухое и жёсткое, оно источало непереносимый кислый запах. Дежурного пригнуло к панели поста и стошнило. Он попытался сбросить «нечто» с себя, но оно вцепилось в него то ли лапами, то ли ребристыми отростками плоти. Смерть тирронийца была почти безболезненной.

Когда сердце дежурного по сектору остановилось, индикатор времени на его нарукавном дисплее отсчитал четыреста восемнадцатую секунду с момента объявления тревоги на базе Волт-Армстридж.

Часть первая
Охота на меченосца

1
Борт фрегата Е91 «Девастейшн»,
орбита планеты Кидронии (4 КВ67:3),
звёздная система Абеллары,
6 семпрария 416 года Эры Восстановления

Белое свечение ламп. Все окружающие предметы отражают его стерильной белоснежностью своих изгибов и плоскостей. Даже «лесенка» индикаторов горит здесь холодными серебристыми линиями. Три её верхние «ступени» уже не мигают. Они по всей длине налились спокойным ярким серебром. Значит, общая физиология в норме, врощенные в тело анализаторы не обнаружили прямых угроз и дисфункций. Ок. Три серебристых убедительных «ок». Можно даже попробовать пошевелить рукой. Указательный палец, средний, потом осторожный дрейф локтевого сустава сквозь вязкий гель разгрузочного кокона. Локоть плывёт, плывёт и упирается в кишку тёплого шланга. Липкого, пульсирующего шланга. Даже такая нагрузка избыточна для организма, три недели пребывавшего в абсолютном динамическом покое.

Перед глазами вспыхивает гало цвета лососевого мяса. Хоть что-то цветное. Пятая «ступень» индикаторов начинает мигать быстрее. Ну и пусть. Главное, что он вновь может управлять телом. Контролировать каждое движение, усмирять волны дрожи. Сколько раз выходил он из «транзитного состояния второго типа», столько же раз испытывал этот воинственный восторг самообнаружения. Говорят, что после полусотни стандартных выходов острота ощущений притупляется. А жаль.

Мерцают седьмая и восьмая линии. Это, в свою очередь, обрадовались человеческому отморозку индикаторы коммуникационных способностей. Через две-три стандартные минуты ^[1] он сможет произнести что-то вроде «у-у», через десять тихо выругаться, выбрасывая за пределы сознания сонные ритмы кокона. А через двадцать-тридцать вполне членораздельно потребовать у робота процедуры извлечения, «синий коктейль» и гигиенический комплект. Хотя, возможно, на кораблях Службы коктейль и не синий. В многовековых, замкнутых и хорошо финансируемых сообществах культивировали свою особую корпоративную эстетику. Вроде всей этой серебристой графики перед глазами.

…Коктейль оказался рыжим, под цвет здешней звезды. Пока рыжая жидкость течёт по пищеводу и щекочет желудочные рецепторы, голубоватый тёплый раствор смывает с поверхности тела клейкий остаток геля-амортизатора. Кожные поры вспоминают своё предназначение, бледность отступает к ладоням и стопам. Карантинная служба уже переслала роботу восстановительного отсека перечень местных требований. И теперь отчётливый тихий голос знакомит новоприбывшего со списком необходимых антивирусных инъекций и подтверждённых лицензий на установленные в его тело устройства.

Он почти не слушает. Согласно подписанному на Арпикране контракту Служба взяла на себя все его карантинные и визовые проблемы. Все без исключения. Перед отлётом техники Службы дооснастили его тело своими агрегатами. Теперь пусть здешний резидент разбирается с местной администрацией, что из этого киборгенного ^[2] фарша подлежит лицензированию, а что нет. А он, техноархеолог, специалист первого класса Александр Вольск, даже не знает функций и опознавательных кодов микроглобул и чипов, которые ему имплантировали. И не обязан знать. И не должен. И это тоже оговорено в контракте.

Голубая жидкость больше не омывает его тело. Из отверстия в стене выпрыгивает манипулятор и ловко сворачивает плёнку, которая покрывала душевую кабину. В зеркальной нише справа от него появляются полотенца, коробка гигиенического комплекта и одежда с характерным платиновым отливом.

«Бактерицидная ткань. Опять аллергия, пятна, свербёж», – он отгоняет мрачную мысль, как муху. Даже машет рукой. Движение получается неуклюжим, рука натыкается на снующий манипулятор, тот предупредительно отскакивает.

Голос робота меняет тональность с чиновничьей на приветливо-напряженную:

– На связи с вами сотрудник Джи Тау в ранге советника-представителя Вангель Гело-младший. Вы готовы к контакту?

«Великую и ужасную Службу Предотвращения здесь называют "Джи Тау"», – замечает для себя техноархеолог и опережает следующий вопрос робота:

– Готов. Но, если можно, без ти-ви-си ^[3].

На краю видеопанели вспыхивает тонкая жёлтая полоска. Визуальный контакт блокирован. Зато появляется голос. Он звучит в голове археолога. Робот перенаправил аудиосигнал на личный коммуникатор Вольска. Сволочь. Голова ещё не готова к подчерепным голосам и вибрациям. Голова нестерпимо зудит изнутри. Археолог пропускает начало приветствия.

– …самочувствие? – Гело-младший придерживается литературных словоформ всеобщего языка и слегка шепелявит. Шамочуштвие, ага…

– Спасибо. Всё в пределах нормы. Сколько процудурят на карантине?

– Про-цу-ду-рят? – Кажется, советник-представитель пробует нездешнее словечко на вкус, а распробовав, информирует:

– Тридцать шесть стандартных часов, что примерно соответствует сорока двум местным. Под гарантии Службы вам открыли зелёную линию.

– Самую зелёную?

– Зеленей не бывает, – принимает подачу Гело. Оказывается, местные джентльмены плаща и кинжала дружат с юмором. В отличие от тех мрачных барбосов, которые готовили его к полёту на Арпикране.

– Я вам признателен, Вангель, – Вольск доводит до максимума теплоту в своём голосе. До последнего деления на невидимой акустической шкале.

– Не стоит, Александр. Будем работать вместе, в одной команде. Автоматика корабля подтвердила, что физиологические параметры ваших коллег тоже в норме.

– Я рад. Приятные люди. Особенно леди Вей. Она любит морковный фрэш.

– Скоро сможете обменяться послеполётными впечатлениями.

– Это радует… Кстати, морковный фрэш – редчайшая гадость.

– А у нас считается деликатесом. Отцы нашей колонии начали инвестировать в овощные плантации только после войны.

– Живёте на синтетиках?

– Преимущественно.

– Цу. Это не здорово.

– Да. Но жить можно.

– Одна просьба, Вангель.

– Слушаю.

– Я бы хотел получить учебный комплект местного наречия. Это важно для моей работы.

– Вас не снабдили имплантатом с функциями переводчика?

– У меня стандартный пакет.

– Так в чём…

– Стандартный пакет не синкомит локальный и молодёжный сленг.

– Что он… не делает?

– Это тоже сленг.

– Что-то юмористическое, да?

– Вот именно. Юмористическое. Так у вас есть учебный комплект?

– Никогда не слышал о таком. Мы небольшой молодой мир. Языковый барьер почти неощутим. Нашей колонии всего девяносто лет, она имеет тесное общение с Опережающими планетами. Мы тут смотрим весь базовый развлекательный контент с Земли и Альфы Альфы. Все модные сериалы.

– Ясно. И как здесь обращаются к незакомплексованным девушкам?

– Так же, как и на Арпикране. Так вот о девушках. О «незакомплексованных», как вы интересно выразились… Здесь, так сказать, несколько консервативное отношение к сексу. Например, если наши обыватели узнают, что вашей супруге ещё нет шестнадцати, к вам могут отнестись недоброжелательно.

– Брико, – определил археолог. На арпикранском молодежном сленге это означало «полный отстой».

– Традиции малых миров. Вы должны понимать.

– Разумеется. И какой же здесь брачный минимум?

– Семнадцать стандартных.

– Цу.

– И ещё: для половых отношений с клонами у нас необходимо специальное разрешение администрации.

– С управляющей планеты?

– Нет, здешней администрации.

– Всё равно. Бедные, бедные клоны.

– Им здесь не все доверяют. Были случаи бунтов на старых рудниках.

– Восстания клонов? Шахтёрские легенды?

– Не совсем. А вы, значит, не в курсе? Историю нашего мира вам должны были записать на внешний коммуникатор.

– Они записали, конечно же, но… Не было времени детально ознакомиться.

– Понимаю. Теперь будет.

– Да. Теперь будет…

– То, что записано на вашем коммуникаторе, – это не официальная версия, которую здесь изучают в школах, а настоящая история.

– Намного отличается от официальной?

– Скажем так, значительно.

– Добрые традиции малых миров?

– Вы должны понимать…

– Да, конечно. Я внимательно ознакомлюсь, Вангель.

– Это будет не лишним, Александр. Наш мир входил когда-то в мятежную Федерацию Нолы… И до сих пор у нас не всё просто. Я подготовлю для вас справку о здешних запретах и обычаях. На всякий случай. Перешлю её вам через двенадцать часов.

– Спасибо, вы окажете мне услугу… Одна вот поправочка: моей законной супруге уже исполнилось семнадцать стандартных лет. У нас чиновники фиксируют возраст по-арпикрански. Арпикранский год на три с половиной стандартных месяца длиннее земного. Такая вот путаница… В наших канцеляриях угнездились патриоты.

– Извините.

– Всё хорошо, Вангель… А как вы считаете, что-либо ещё в моей грешной биографии способно раздражать жителей вашего малого мира?

– Полагаю, что нет, – в голосе Гело-младшего появляется неуловимая интонация, которую Вольск начерно расшифровывает как лёгкое раздражение. – Отмечу кстати, что наш малый мир мы называем Кидронией.

– Кидрония. Да, я знаю. Красивое имя.

– Рад, что вам оно тоже нравится. Мы очень любим наш мир, Александр. Может, это вас удивит, но патриоты свили гнезда не только в арпикранских канцеляриях. Отдыхайте, изучайте файлы предварительного ознакомления. Стыковка фрегата с карантинной станцией предполагается через три с половиной часа.

– Стандартных?

– Нет, кидронийских.

2
Поселение «Благословенное начинание»,
Кристаллическая Провинция,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
7 семпрария 416 года Эры Восстановления

Гражданский врач поселения «Благословенное начинание» Авл Кирински архивировал данные сканирования и решительно развернул кресло в сторону своего ассистента Мангуса.

– Если вы, коллега Мангус, как отмечено в вашем личном деле, обладаете навыками телепатии, то уже должны знать, каким будет моё решение.

– Мои способности не столь развиты, док, – Мангус улыбнулся сдержанно, как и подобает продвинутому подчинённому в присутствии престарелого занудного шефа. – А, кроме того, вы ведь имплантировали себе новый защитный чип…

– Это крайне невежливо, Мангус, говорить вслух о моих имплантатах, крайне невежливо… Сколько раз можно напоминать вам, что нельзя говорить вслух об имплантатах респектабельных и уважаемых граждан. Нельзя, коллега. Недопустимо. Даже когда мы с вами говорим с глазу на глаз. Вы, коллега, недавно в нашем поселении, и я вам прощаю эту бестактность. Но прощаю в последний раз.

– Я никогда не буду больше говорить вслух об имплантатах и нанороботах уважаемых граждан, док.

– Надеюсь, очень на это надеюсь. Вы, Мангус, выросли и практиковались в Центральном поселении, а там всегда поощрялись бесцеремонность и непризнание заслуг старших.

– Мне сложно сравнивать.

– Конечно, сложно, Вы ведь, коллега, нигде-то и не были, кроме вашего Центрального. Не были, я знаю. А я за последние семьдесят пять лет побывал на пяти Опережающих планетах и во всех, я подчёркиваю, во всех тридцати поселениях Кидронии. Да, побывал. И нигде, скажу вам, не видел большего варварства, цинизма и пренебрежения к ценностям Восстановления, чем в этой вашей центральной припортовой дыре. Там, помнится, ещё до войны, сомнительные существа, рождённые от смешения людей и клонов, получали высокие должности и даже преподавали в университете. И вот теперь они командуют детьми наследственных граждан! Я не расист и не сторонник сенаторов-консерваторов, но всему же есть предел. Наши предки достигли могущества, соблюдая генетическую строгость и веря в мудрость Отцов-восстановителей.

Мангус опустил голову, чтобы Кирински не увидел его ухмылки. Старый док и так подозрительно поглядывает на его Зару. Если доку сильно зачешется, то для медика его ранга не возникнет особых препятствий для сравнения биологического паспорта Зары с её натальной картой. И тогда Мангус, в лучшем случае, останется без работы. Поэтому ассистент перевёл разговор на другую тему:

– Так вы не будете отправлять на Нолу мой отчёт о находке из южных выработок?

– Конечно нет. Ни на Нолу, ни на Арпикран. Я, коллега, не хочу на склоне лет превратиться в посмешище для администраторов Опережающих планет.

– Но эта женщина существует. Она не призрак.

– Не призрак, согласен с вами. Но и не женщина.

– То есть?

– Вспомним, что мы имеем, так сказать, объективно. Без ваших смелых домыслов и предположений. Итак: рудничные клоны случайно обнаружили в заброшенных выработках рудника «Тёмное созвездие» некое избирательно повреждённое человекоподобное тело, организованное по женскому типу. Это тело имеет генетическую и молекулярную карты, которые не совпадают ни с одной из паспортных карт, имеющихся в банках данных. Совпадений не найдено ни среди паспортных карт рождённых, ни среди карт существ земного типа, созданных за последние сто десять лет. То есть такого человеческого организма официально не существует. Его попросту нет. Ни на одном из восьмидесяти пяти миров, населённых нашей расой.

– Однако этот несуществующий организм лежит в камере реанимационного робота. В тридцати шагах отсюда. Кстати, когда организм нашли, на нём был обычный рабочий комбинезон пятой модели.

– Но в этом организме нет ни одного имплантата! Ни одного наноробота и вообще ни одного искусственного агрегата. А неоснащенных тел нет уже много столетий.

– Некоторых клонов не оснащают стандартным набором имплантатов.

– Не говорите чепухи, Мангус. При чем здесь стандартный набор… А молекулярные ограничители интеллекта и возраста? Им, по-вашему, их тоже не имплантируют?

– А если этот клон не предполагалось ограничивать? – Мангус спросил и сам испугался своего вопроса. Он протупил! Старый пердун обязательно запомнит «неправильный» вопрос.

– Такого, коллега, не может быть! – На границе лба и лысины у Кирински собралась высокая гармошка из кожных складок. – Уже триста лет как запрещено производить клонов без ограничителей. Это нарушение, по крайней мере, двух имперских и четырех местных законов. За это, коллега, пожизненно лишают профессии, осуждают на изоляцию. Кто бы рискнул на такое пойти? И само вот это ваше предположение… Само предположение, что такое возможно, оскорбляет мой разум профессионального медика. Вот так.

Мангус облизал пересохшие губы и тихо заметил:

– Были же исключения.

– Это всё легенды. Довоенные литературные вымыслы, – сказал старый врач после недолгой паузы. – Вы же сейчас сказали… То есть в предположительной форме рассуждаете о неких долгоживущих клонах придворных наложниц и древних имперских жриц, я ведь вас правильно понял, коллега?

– Да, док. И этот наш клон – женщина.

Гармошка складок сжалась-разжалась. В другой ситуации это развеселило бы Мангуса.

– Как бы там ни было, – с нарастающим раздражением произнес Авл Кирински, – а у нас на Кидронии нет специалистов, способных производить и воспитывать высококачественных клонов. Я таких не знаю. У нас нет элитного питомника, нет традиции мастеров-клоноделов, ничего нет. А если она… если найденный женоподобный организм в самом деле клон, то, без сомнения, клон высококачественный и даже в своём роде уникальный… Нет, – Кирински отключил экраны сканера, – я даже думать не хочу об этом. У нас такого не сделают. Никто у нас ничего подобного не сделает… И не посмеет сделать. Во всех лабораториях установлены секретные системы слежения Джи Тау. И все об этом знают.

– Значит, нам её подкинули извне.

– Извне? Кто? Зачем?

– В космосе живут не только люди.

– Вы, коллега, имеете в виду этих?.. – Доктор не закончил вопроса. Складки образовали подобие стрелки-указателя, направленной к темени. Мангус давно заметил, что кидронийцы старшего поколения неохотно выговаривают слова «ящеры», «г’ормиты». Кто-то – кажется, Зара? – сказал (сказала?), что это такое древнее суеверие: если врагов не называть по имени, то они тебя не смогут увидеть. Забавный старик.

– Пусть это выясняют те, кому положено, – предложил ассистент. – Наше дело – отправить отчёт по инстанции. Иначе, рано или поздно – а я думаю, что скорее раньше, чем позже, – Мангус многозначительно оглядел полутёмное помещение, – люди из Джи Тау обвинят нас в сокрытии незарегистрированного клона. Кроме того, через несколько часов роботы восстановят жизнедеятельность найденной особи. Тут не тюрьма и не изолятор. Она может сбежать. У неё атлетически развитая мускулатура. Мне не нравится, когда у клонов такой тип мускулатуры. Мне говорили, что бывают клоны с сюрпризами. В нашем районе, насколько мне известно, выработки тянутся на сотни километров, прямиком к Большим пещерам. И там почти нет охранных систем. Если она уйдёт туда, к Подземным, то нам мало не покажется.

Кирински задумался. Ассистент молод и глуп, но сейчас рассуждает убедительно. Запрос в банк генетических данных мог заинтересовать вездесущих соглядатаев Джи Тау. И если это, не допусти Создатель, клон какой-нибудь посвященной жрицы из Знающих…

– На ней же не было знаков? – Старый врач провёл пальцами по вискам.

– Знаков, док?

– Символов на коже, тату, рисунков. Я не видел. А вы?

– Нет. Не было, – подтвердил Мангус и попытался заглянуть в тёмные глаза Кирински.

Тот отвёл взгляд. За окном рыжее солнце закатилось за горную гряду. В комнате стало темно, и автоматика включила зеленоватую подсветку лабораторных панелей. От этого кожистая голова старого медика приобрела зловещий, ящероподобный вид. Теперь Мангус жалел, что вообще упомянул о долгоживущих женских клонах. Он всегда был мнительным. Теперь, решил ассистент, его будут преследовать зловеще-кислые предчувствия.

– Я отправлю ваш отчёт на Нолу утром, – принял решение Кирински. – Да, отправлю. А также отправлю копию для местной резидентуры Джи Тау. На оба адреса под моим личным кодом. Вот так, коллега… А теперь идите домой, Мангус. Отдыхайте. Нам обоим надо отдохнуть. Сегодня был тяжёлый день.

3
Резиденция Шекана, планета Сагунт (7 КВ18: а2),
система звезды Капеллы,
9 семпрария 416 года Эры Восстановления

Серповидные песчаные дюны вплотную подступали к пирамидальным башням резиденции Шеканы. Пустыня подбиралась к их стенам, воздвигала барханы и засыпала подножья. Резиденцию построили в третьем веке Эры Восстановления, когда Старая Империя пребывала на вершине административного и финансового могущества. В просверленный тоннелями скальный массив строители вставили остроконечные башни, пилоны, металлические купола. Ураганы и песчаные бури Сагунта избороздили их металл и керамику серыми и жёлтыми узорами. Бурые и горчичные пятна проступили сквозь тысячетонные блоки базальтового основания постройки. Когда-то изящная резиденция солархов ^[4] и наместников Местного Звёздного Скопления теперь стала похожей на крепость, сооруженную доисторическими исполинами и забытую на краю пустыни.

Но внешняя потёртость не перекинулась на интерьеры Шеканы. Облицованные тёмно-зелёным и серым гранитом залы, бронзовые колонны и сапфировые плафоны сверкали безупречной полировкой, как и во времена тех великих правителей, чьи линкоры и и транспортные корабли первыми достигли россыпи белых звезд Пояса Гулда ^[5]. Иридиевая статуя императора Сиорана Первого венчала пологий марш стометровой малахитовой лестницы в приемном зале, способном одновременно вместить пятьдесят тысяч подданных. Снабжённые скоростными монорельсами тоннели вели отсюда к подземным стартам. В лучшие дни Шеканы с площадок космодрома ежедневно взлетали к орбитальным базам и портам транспортные челноки. Туда же прибывали грузовики из колоний, снабжавших натуральными продуктами трехмиллионное население местной агломе-рации.

Теперь, когда времена Сиорана стали невозвратным золотым веком, древней резиденции придумали новое назначение. В ней расположили арсенал и резервный командный пункт Девятого флота, одного из второстепенных флотов Новой Империи. Всего семьсот десять представителей земной расы обитали ныне в необъятных лабиринтах Шеканы. Первый по власти из этих семисот десяти стоял теперь у панорамного окна Дальней башни и смотрел на восход Капеллы – местного солнца, которое на древних звёздных картах именовалось также Альфой Возничего. Золотой диск поднимался по широким облачным ступеням на небо цвета лимонной корки. От его лучей вспыхнули шафрановыми озерами отдаленные впадины дюн. Каждый кристаллик кварца прорастал там искренним бодрым светом. Ночное туманное марево всколыхнулось, дрогнуло и отпрыгнуло к западному горизонту.

Стоящего у окна завораживала быстрота здешнего восхода, этот почти мгновенный переход от ночной призрачности к стройным контурам дня. Он ещё раз окинул взглядом змеистый рельеф сагунтского песчаного океана и отвернулся от окна. Около гранитной колонны в ожидающей позе застыл офицер его личной охраны. Красивый человеческий экземпляр неопределённого пола – то ли юноша, то ли девушка. Андрогин. Продукт новейшего зигзага армейской моды. Золотой свет Капеллы обливал его серую униформу, играл всеми оттенками жёлтого на металле нарукавных значков, на плечевом колпачке внешнего коммуникатора и на серебряном канте орденской планки.

– Сир, в зоне рядом с окном возможности систем вражеского проникновения возрастают на порядок, – напомнил офицер. Он усложнил форму предупреждения исключительно ради смысловой весомости сказанного. Именно так рекомендовали докладывать вышестоящим глубокие знатоки военного этикета.

Его собеседник не придерживался этих правил. Он сказал:

– Я знаю.

– Сир, у меня для вас несколько важных и неотлагательных сообщений. Ближайшая «красная зона» проверена и готова.

– Да.

Они пересекли комнату по диагонали и остановились в её дальнем углу, там, где небольшой сегмент пола был обведён ярко-красной линией. Откуда-то сверху на них опустилось тихое гудение. Полупрозрачное марево силового поля отделило защищённую зону от остального мира. Теперь системы технического шпионажа Службы Предотвращения и подобных ей сообществ не могли подслушать доклад офицера.

– Вот этого инсайдера, адмирал, технический отдел нашел четырнадцать часов назад, – офицер протянул адмиралу прозрачный прямоугольник, в глубине которого распласталось насекомое размером с плодовую мушку.

– Его функции?

– Это малозаметный мобильный центр управления группировкой более простых микророботов. Очень совершенная модель. Управляющая часть его мозга смонтирована на поверхностях ванадиевых сфер, каждая диаметром в несколько тысяч атомов. Схема соединена с нейронами микроскопического паразита в кишечнике этого насекомого…

– Меня, лейтенант, интересуют не технические детали, а полный перечень задач, которые можно решать с помощью этого инсайдера.

– Сир, мы ещё изучаем его возможности.

– Он собирал информацию или готовил диверсию?

– Первое техники подтвердили, второе – вполне вероятно. Всё зависит от реальной конфигурации группировки микророботов. Мы их нашли уже шесть, но среди них нет ни одного боевого.

– Следы токсинов в зоне проникновения обнаружены?

– Нет.

– Что известно об изготовителе?

– По нашим данным, нечто подобное до войны разрабатывала лаборатория доктора Санга во Втором арсенале на Альфе Альфе. Разработки финансировало управление «С» Службы Предотвращения. Наших техников особенно поразили параметры коммуникатора этой мухи. Она может управлять микророботами на расстоянии двухсот метров. Сигналы проникают даже сквозь толстые стены. Даже сквозь металл и обычные защитные поля с магнитной составляющей. Коммуникатор использует сингулярные волны особого типа…

– А где теперь этот Санг?

– У нас пока нет данных, сир. После Великой Войны подобные разработки стали снабжать высокими грифами секретности.

– Продолжайте изучать. Тем, кто нашёл инсайдера, я объявляю личную благодарность с преимущественным правом получения внеочередного ранга. И вы докладывали, что срочное сообщение не одно. Что ещё?

– Ещё два сообщения, сир. Возможно, что они взаимосвязаны. Первое: наш агент в медицинском центре на Альфе Альфе перехватил странный запрос от гражданского медика с Кидронии. Учитывая, что наш агент сейчас там…

– Не вслух, – остановил его адмирал.

– Простите, сир. Запрос медика касался поврежденного клона, паспортной генной карты которого не обнаружено ни в одной из баз данных. Наш агент проверил даже базы спецподразделений Объединенной Армии и Флота. Ничего нет.

– Да, странно.

– Кроме того, наши агенты с Арпикрана сообщили, что Служба отправила оттуда на Кидронию фрегат «Девастейшн». На его борту необычная команда. Три высокооплачиваемых специалиста-контрактника. Опытный полицейский следователь с Тирронии, ксенобиолог ^[6] высшей квалификации и TTS-археолог. Наши аналитики пока не определили, зачем именно такая команда отправилась на шахтерскую планету. По фрахтовым документам рейс на Кидронию оплачен финансовым отделом управления «D». Сначала наши аналитики предположили, что полёт как-то связан с активизацией кидронийского подполья, но потом…

– Ксенобиолог и кидронийское подполье? Странная логика у наших аналитиков… А чем занимаются TTS-археологи? – Адмирал болезненно прищурился. Сквозь прозрачные контуры защитного поля в «красную зону» вторглись золотистые световые стрелы. Оконные фильтры явно не справлялись с утренней атакой Ка-пеллы.

– «TTS», или «технотрансселектика», – резво отозвался офицер, демонстрируя служебную эрудицию, – так теперь маркируют ту отрасль техноархеологии, которая занимается поисками остатков информации в древних компьютерах, на экзотических и повреждённых носителях данных, а также во фрагментах погибших киборгов и биокоммуникационных систем прежних эпох. Нанятый Службой специалист, по нашим данным, в течение последних лет работал на Арпикране с инопланетными носителями информации. Эти носители якобы обнаружены секретными экспедициями управления «D» на мёртвых планетах в сфере юрисдикции ящеров. Наши аналитики считают, что эти планеты находятся в районе Тёмного Агрегата Ориона.

– Для такой работы нужен высокий уровень допуска.

– У него высокий уровень и первый квалификационный класс.

– Мне нужны детальные досье на всех троих. Где работали, сферы интересов, достижения, разработки, принадлежность к научным школам. Чем быстрее вы соберёте данные, тем лучше. Плюс всё, что известно о находках на планетах Тёмного Агрегата.

– Будет выполнено, сир.

Защитное поле исчезло. Офицер-андрогин грациозно выполнил уставной поворот на каблуках и первым вышел из «красной зоны». Только после этого адмирал дважды резко сморгнул, и защитные линзы на его глазах мгновенно потемнели. Командующий Девятым флотом плохо переносил яркий свет.

4
Станция Службы Предотвращения,
орбита планеты Ас-Сагунт (7 КВ18: а2)
системы звезды Капеллы,
9 семпрария 416 года Эры Восстановления

Дежурный техник вошёл в каюту Главного Инженера станции без стука и предупреждения. Это было против правил субординации, принятых и строго соблюдаемых в Службе и особенно в подразделениях управления «С», которое занималось разведкой и контрразведкой. Главный Инженер напрягся в ожидании чего-то необычного.

– Наша муха передала важную информацию, – сообщил старший техник.

– Вы же мне докладывали, что её обнаружили.

– Да, обнаружили. Вчера вечером. Попалили они нашу мушку-норушку конкретно. Но их долботехники, судя по всему, не докопались до её ментального сенсора. Поверхностные ребята, полное отсутствие профессиональной интуиции, – лицо дежурного техника буквально лучилось победным самодовольством. – А потом, уже сегодня утром, кто-то из поверхностных ребят отнёс муху самому Теслену. Уже не живую, но ещё и не совсем мёртвую.

– Отнесли муху командующему?

– Ему в собственные руки. Они, уроды, нашей мухой похвастаться решили. А ментальный сенсор нашей мухи на последнем издыхании записал фрагменты их бла-бла-бла в «красной зоне». Вот так мы их и отымели.

– Но…

– Как только муху унесли из «красной зоны», сенсор сразу послал информацию на резервного микроробота. Адмиральские долбаки его ещё не нашли. Я же вам говорю: они там все поверхностные ребята. Им ещё за реальными техниками мелко топать и пыль сдувать… А робот эту инфу записал, тихо-тихо отполз подальше, устроился под окном на солнышке, подзарядил пищалку и передал три сотых гига на «внешнее ухо». Разговор, ясное дело, мы услышать не сможем, но кое-что уже прояснилось.

– Что именно?

– В разговоре между хвастуном и адмиралом упоминалась планета Кидрония. И это упоминание сопровождалось сильными изменениями индивидуального эмоционального поля адмирала.

– Насколько я знаю, – Главный Инженер откинулся на спинку разгрузочного кресла, – ментальный сенсор не фиксирует ни лексемы, ни фонемы, а только эмоции. Откуда же вам известно, уважаемый, что в разговоре офицеров произносилось именно название планеты Кидрония?

– Сенсор зафиксировал чёткий эмоциональный рисунок адмиральской ауры. А у меня есть целая коллекция его расшифрованной эмографики. Сотни тысяч элементов. Сравниваемые фрагменты идентичны по нескольким составляющим. В эталонном образце такой рисунок эмографики соответствует словообразам «Кидрония», «кидронийский».

– Шаманите, техник.

– Никакого шаманства. Никакой приблизительности. Только наука, расчёт и логика. Я за свои слова отвечаю.

– Значит, вы считаете, что я могу передать эту информацию как достоверную. Под соответствующим грифом, да?

– Можете. Под мою ответственность.

– Не ищите славы и не найдёте беды, – Главный Инженер поднял указательный палец в назидательном жесте. – Ответственность, техник, лежит на мне, и я от неё за спины подчинённых никогда не прятался. Запомните это… Тем более что ничего экстраординарного и судьбоносного мы с вами так и не узнали. Всего-то от нашего дорогостоящего аппарата пришло конкретной инфы с комариный нос. Мы узнали, что подозреваемый в сепаратистских настроениях великий адмирал Теслен в «красной зоне» говорил со своим подчинённым о планете Кидронии. И во время этого разговора почему-то напрягал нервную систему. Вот, собственно, и всё…

Он помолчал и добавил:

– Мрачная планета эта Кидрония, я там когда-то служил. Изрыли-издырявили её за сотню лет. Рудники, везде рудники и пещеры глубины утомительной. Сепаратисты до сих пор шалят. А вот приличных борделей нет. Ни одного приличного. Шахтёрская дыра, а не планета. Не допусти, Создатель, попасть туда ещё раз…

5
Офис координатора внешних сношений
планеты Пифии (11 КВ23:2), известной также,
как Магония и Планета Женщин,
система звезды Рири (Эпсилон Эридана),
9 семпрария 416 года Эры Восстановления

Сквозь звёздную пыль, сквозь тёмное вещество и мёртвую бездну проник Голос. Неслышный ни одному из живых существ, неощутимый для всех приборов, созданных разумными расами Галактики, Голос прошёл изначальными, непостижимыми для органической жизни Путями Тьмы ^[7] и достиг недр редчайшего белого минерала, помещённого в танталовую капсулу. Где-то в Дальнем Космосе, на расстоянии, которое человеку и представить невозможно, заговорил родной брат минерала, такой же Белый Камень из Семьи Найва, которому люди своевольно присвоили число «три». Брат услышал Третьего. Брат Найва Пятый отозвался на его голос своим голосом и вибрацией кристаллического естества. И только эту вторичную вибрацию смогли уловить чуткие сенсоры капсулы.

Сенсоры преобразовали вибрацию в сигналы, а дешифратор превратил сигналы в слова. Слова достигли защищённого личного коммуникатора, имплантированного в черепную кость высокой женщины с тёмной кожей. Слова обрушились на женщину, оторвали её внимание от экрана, на котором целое облако паукообразных роботов клубилось вокруг корпуса недостроенного гиперкрейсера. Вытянутое, сочленённое, как у гигантского насекомого, тело космического корабля висело в беспредельном пространстве космоса, опоясанное монтажными галереями, оплетённое сверкающими лентами кабельных трасс и силовых преобразо-вателей.

Высокая женщина отодвинулась от экрана и закрыла глаза. Она отрешилась от суетного потока мыслей, от зрелища орбитальной верфи и от задач своей мирской должности. Она перестала быть координатором и превратилась в Знающую. Лицо её напряглось и стало твёрдым, словно высеченным из дерева. Она впитала в себя эти слова, как пустынное растение впитывает скупую влагу дождя. Только Высочайшим Матерям планеты Пифии предназначались они, принесённые из вселенской бездны Голосом Белого Камня. Слов было немного. Далёкое, безымянное и могущественное существо, владеющее Найвой Третьим, изрекло:

«Знайте и готовьтесь. На высотах Фаренго вновь поют Песни Гибели».

6
Портовый терминал «А»,
Центральное поселение,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
10 семпрария 416 года Эры Восстановления

Когда челнок шёл на снижение, Александр Вольск успел рассмотреть купола Центрального поселения. Их было пять – большой главный и четыре меньших купола-спутника. Покрытые преобразователями световой энергии, купола казались археологу круглыми чёрными провалами. За ними переливались россыпями огней три посадочные полосы единственного на планете гражданского космодрома, горели синие огни ночной подсветки его технических позиций, серебрились сигары ремонтных ангаров. Ещё дальше, до гряды стёртых временем всхолмий, громоздились исполинские сооружения, вероятно связанные с рудничным делом. Главным делом обитателей этого мира.

Вольск уже много знал и про Кидронию и про неофициальную столицу шахтёрской планеты, над жилой зоной которой пролетал челнок. Знал в сотни раз больше, чем в тот день, когда ставил свою подпись под контрактом с Джи Тау. Тридцать шесть часов карантина не прошли даром. Он теперь мог напамять перечислить названия всех восемнадцати провинций планеты, её главных поселений и рудничных комплексов. Он помнил, что общее число жителей этого мира не превышает миллиона колонистов, хотя до войны их было почти в два раза больше. Что на каждую рождённую женщину здесь приходится шесть рождённых мужчин, что на рудниках и в поселениях работают четыреста тысяч клонов обоего пола, почти половина из которых принадлежит частным лицам. Он также знал, что треть взрослого населения планеты – полукровки, преимущественно рождённые клонами женского пола от первого поколения колонистов с Нолы. И что многие из полукровок за последние годы, вопреки закону, получили имперское гражданство второй и даже первой кате-гории.

А ещё он знал, что за холмистой грядой плещутся волны одного из многочисленных заливов Океана Нелли. А за этим заливом, до самого южного полюса Кидронии, тянутся вулканические хребты Больших Каманийских гор. Он также изучил трёхмерную схему подземных пещер под рудничными поселениями. Он узнал, что всепланетный подземный лабиринт из пещер, рудничных штреков и природных пустот достигает в отдельных местах глубины трёх километров и что последние Белые Камни были добыты именно на этой, предельной для безопасных работ, глубине.

Это и ещё много чего полезного для пребывания на Кидронии складировал и сортировал в нейронных сетях природной памяти и файлах имплантированной киборгенной TTS-археолог первого класса Александр Вольск. Единственным, чего он не мог пока присоединить к этим знаниям, была полная информация о той миссии, которую он должен был осуществить здесь, на родине Белых Камней, под зеленоватым небом и розоватыми облаками, подсвеченными лучами рыжей Абеллары.

Выборка из исторической справки для туроператоров

Планета Кидрония была открыта земными астрономами ещё до Эры Восстановления. Первые корабли землян достигли рыжей звезды, известной древним как 55-я Рака, в 187 году после Восстановления. Корабль пионеров назывался «Тяньгун», капитаном корабля был Анвар Каман, назвавший третью планету системы 55-я Рака древним именем своего родного города. Так планета 4 КВ67:3 стала Кидронией. Название неоднократно пытались оспорить, но оно, вопреки сопротивлению земных астрографов, прижилось. Атмосфера планеты была непригодна для дыхания, в поселенческие купола и жилые пещеры закачали искусственный воздух. Жизнь на суше до появления людей проявилась только в виде растительности. В мелких и кислых Океане Нелли и Море Наоми водились разнообразные экзотические существа, ещё до колонизации привлекавшие выдающихся охотников и учёных. Именами этих исследователей и трофейщиков были названы заливы, реки и горные хребты планеты. Первые колонисты появились на Кидронии в 330 году Эры Восстановления. За два десятилетия до этого на Кидронии нашли первые Белые Камни – таинственные минералы, способные чувствовать друг друга сквозь космические бездны и передавать информацию через Тёмные Пути гиперпространства в режиме реального времени. Кроме Кидронии Белые Камни нашли всего на трёх планетах Местного Звёздного Скопления, и стоимость этих минералов поначалу исчислялась цифрами с восемью нулями. На планете ещё не было поселенцев, а уже возник первый рудник, обслуживаемый роботами и клонами. Настоящая «каменная лихорадка» на Кидронии началась уже после 330 года. Правительство Федерации Нолы, в сфере юрисдикции которой оказалась система звезды 55-я Рака, вскоре переименованной в Абеллару, вложило триллионы фунтов в новую федеративную самоуправляемую колонию. В первые годы после её основания большинство приезжих составляли ноланцы. Это было время предельного упадка Империи, когда адмиралы и солархи растащили на части межзвёздную державу Сиорана Великого и его потомков. Но в шестидесятых годах четвёртого века окрепла Новая Империя и её Шестой флот высадил на Кидронии десант. Ноланцы упорно обороняли подземные крепости и рудники, но дивизии Объединённой Армии подавили сопротивление. Через три года Федерация была окончательно уничтожена (371 год Эры Восстановления), а на самой управляющей планете Ноле утвердилась власть командующего Шестым флотом адмирал-командора Игги Шелтона. Земля и Опережающие планеты не без колебаний признали его законным имперским наместником, а император Туре Шактири Первый присвоил ему высшее звание великого адмирала. Вскоре Шелтон прислал на Кидронию своего губернатора, чем пресёк самоуправление колонии. Все уже добытые колонистами Белые Камни и все, которые когда-нибудь будут добыты, были объявлены неотчуждаемой собственностью Империи. Великая Война 394 года Эры Восстановления обошла Кидронию стороной. Колонисты вместе с Армией готовились отразить вторжение чужих существ, но корабли ящеров только обозначили своё присутствие в системе Абеллары. После того как в окрестностях Белых Звёзд ящеры уничтожили Шестой флот, а великий адмирал Шелтон погиб, ноланские патриоты на пяти планетах попробовали восстать и восстановить Федерацию. Преемник Шелтона вызвал на помощь фрегаты Второго флота и подавил выступления ноланцев с такой жестокостью, что перепуганные кидронийцы выдали имперским властям не только настоящих подпольщиков, но и всех подозреваемых в симпатиях к восставшим. Их родственников лишили гражданских прав и права владения клонами. Через год старого губернатора нашли мёртвым и причину смерти официально не установили. Новый губернатор старался быть справедливым, поэтому наместник отдал власть над планетой (временно) коменданту местной военной базы Гардик контр-адмиралу Атлопатеку. Он правил сурово, безжалостно преследовал инсургентов и одичавших клонов, но не вмешивался в самоуправление поселенческих общин, которым вновь позволили избирать мэров и судей. Тем временем Белые Камни находили всё реже, на всё больших глубинах.

Своих коллег археолог вживую увидел во время посадки на челнок. К отлёту с Арпикрана их готовили по отдельности, а на карантинной станции они общались исключительно посредством TVC-коммуникаторов. И в этом общении было больше изучающей отчуждённости, чем желания наладить сколько-нибудь приятельские отношения.

Полицейского следователя с Тирронии звали Рене Марков. Он почти не заботился о маскировке своего биологического возраста и выглядел на полных пятьдесят лет. Его рельефное, волевое лицо портили маленькие, подвижные и близко посаженные глаза. От этих глаз становилось не по себе. Взгляд полицейского как будто предупреждал: «Это вам только кажется, что с вами всё в порядке. На самом деле всё вокруг очень запущено и везде притаилось зло». Марков мало рассказывал о себе, но уже в первой TVC-беседе с археологом умудрился подробно расспросить его о жене, друзьях, сослуживцах и жизненных планах. В общении тиррониец был прост, шутлив и с юмором упоминал о своём неравнодушии к дорогим веселящим напиткам. Как понял Вольск, на Тирронии у Маркова остались жена, двое детей и домашний работник-клон, живший с ними на правах члена семьи.

Ксенобиолог Гвен Вей, в отличие от полицейского, не оставляла постороннему наблюдателю никаких шансов определить, сколько стандартных лет уже отсчитал её глаймер ^[8]. Выглядела она свежей и ухоженной школьницей, юной дочерью арпикранских аристократов. Однако любознательный Вольск ещё во время учёбы в университете видел (и даже изучал) сетевые дайджесты об участии Гвен Вей в экспедициях двадцатипятилетней давности. Именем доктора Вей назвали бородавчатое многоглазое существо размером с земную жабу. Доктор обнаружила её ещё до Великой Войны в отдалённой Агрегации Белых Звёзд.

Информационный дисплей над аквариумом с этими существами, который посетители столичного Арпикранского зоопарка редко обходили вниманием, сообщал латинскую форму их названия: Bromosus vei – «вонючка Вей». Когда люди подходили к аквариуму, эти существа агрессивно прыгали на прозрачную стенку и плевались оранжевой жидкостью. Только толстый пластик аквариума спасал посетителей от специфического запаха.

В общении с Вольском первооткрывательница инопланетной вонючки предпочла общие и предельно корректные темы. Она тоже читала дайджесты научных достижений археолога и удивилась, что они ни разу не встречались в коридорах Университета.

«Я бы вас непременно запомнила, Александр», – сказала она, озаряя неотразимой улыбкой бледное поле монитора.

«А я тем более, доктор Вей», – ответил он ей тогда, пытаясь добиться такой же неотразимости. Хотя очень сомневался, что прелестная и обласканная славой Гвен Вей (интересно, какова полная форма её имени – Гвендолин, Гвинстер или Гвинерва?) запомнила бы его весьма стандартную внешность, однажды встретив в коридорном косяке университетского планктона.

Марков намекнул, что ксенобиолога считают доверенным лицом и близкой подругой координатора управления «D» вице-адмирала Ланса Маккослиба. Управление «D» Службы Предотвращения занималось защитой человечества от опасных форм внеземной жизни, поэтому Вольск не усмотрел ничего нелогичного в том, что руководитель именно этого подразделения Джи Тау тесно общается с одним из ведущих специалистов по ксеноморфам. Тем более что внешность ведущего специалиста и её уровень сексапильности были, по его мнению, достойны внимания не только какого-то там «вице», но и одного из двадцати трёх ныне здравствующих великих имперских адмиралов.

Когда контрактники перешли из пассажирского шлюза челнока в гофрированную кишку транспортного коридора, Вольск оказался совсем рядом с Гвен. Оказалось, что она не пользуется дезодорантами. Природный запах ксенобиолога оказался приятным, с лёгким оттенком то ли корицы, то ли стандартного репеллента из гигиенического набора офицера-десантника. «А чего ты ещё ожидал от адмиральской любовницы?» Вопрос, заданный самому себе, имел чисто риторический характер.

– Алекс, чего это ты принюхиваешься? – услышал он баритон тирронийца.

– Каждая планета пахнет по-своему.

– Да? Это, значит, ты к планете принюхиваешься? – В маленьких глазках полицейского мелькнуло что-то похожее на весёлое любопытство.

– Узнавши запах, узнаешь всё, – подтвердил Вольск. Он как раз рассматривал робота-тележку. На Арпикране роботы космодромной обслуги передвигались на членистых лапах, а тут всё ещё вырабатывали вековой ресурс колёсные транспортники. Он поставил на тележку свою дорожную сумку, а Гвен пристроила рядом с ней белый контейнер с эмблемой Джи Тау. Марков со своей поклажей расставаться не пожелал.

– Запахи обманывают, Алекс, – предупредил он. – Сложно познать по запаху нечто новое, если, конечно, ты не профессиональный одоролог ^[9].

– Водоросли, – сказала Вей.

– Водоросли? – переспросил Вольск.

– Пахнет водорослями. Они тут разводят несколько пищевых разновидностей.

– На космодроме?

– Во всей обитаемой зоне работает объединённая вентиляция. Местные не разделяют атмосферу по контурам, экономят энергию и объёмы, – вместо Гвен Вей объяснил следователь. – Наверное, здешние поселения пропахли этими водорослями. Не Арпикран, ясное дело… Бедность – страшная штука, Алекс.

– Так это, по-вашему, запах бедности?

– У нас на Тирронии та же история. И ещё хуже. У нас восемь заводов органического синтеза и тоже совмещённые контуры вентиляции. Иногда приходится надевать маски и переводить жилые блоки на аварийное снабжение. А резервный воздух в три раза дороже.

Вольску стало неловко. Ему вдруг показалось, что Марков обвиняет его. В чём? Да, он родился на одной из комфортабельных Опережающих планет, а не в жилом куполе вонючей колонии. И что из этого? Так получилось.

Но спустя мгновение археолог вспомнил, как сам в своё время завидовал жителям Земли и Аврелии, которым выпало счастье жить под высоким открытым небом, в безбрежном океане насыщенной кислородом атмосферы. В принципе, решил он, зависть является конструктивным элементом человеческой психики. И, кроме того, у каждого из обитаемых миров, если к нему внимательно присмотреться, есть свои преимущества. Земляне, конечно, могут без ограничений дышать бесплатным вкусным воздухом, гулять в лесах и купаться в море, но зато на Арпикране самые красивые и лёгкие на подъём девушки, самые свободные нравы и самые навороченные развлекательные центры. И на вечерний интим с юной клонкой не надо испрашивать правительственное разрешение.

– Приветствую вас на Кидронии, коллеги, – услышал Вольск голос Гело-младшего. Голос звучал в голове. Значит, советник-представитель по здешним законам имел право без позволения коннектиться в личные коммуникаторы.

– Идите по коридору до конца, – продолжил голос Гело, – я жду вас у третьего терминала.

Он ждал их не один. Рядом с советником-представителем на площадке для встречающих стоял человек невысокого роста, с острым птичьим лицом.

– Сержант Чандрасекар, – представил птицелицего Гело. – Он будет заниматься вашей адаптацией и текущими вопросами вашей безопасности.

Сержант сдержанно кивнул в знак приветствия. Марков ответил таким же кивком, Гвен улыбнулась, а Вольск попытался скопировать кивок Маркова. Вышло слишком надменно.

«Ещё подумает, что я сноб!» – укорил себя археолог.

– Все ваши таможенные и визовые вопросы нами решены. Мы сейчас поедем в нашу резиденцию, и там я введу вас в курс предстоящей работы, – сахарно улыбаясь, произнёс Гело, и вся компания двинулась к стоянкам магнитных поездов.

Экспресс передвигался по поверхности планеты, но ничего интересного за его окнами Вольск не увидел. Они пронеслись мимо тех сигарообразных ангаров, которые он заметил ещё на подлёте, обогнули башни энергетического комплекса и по пологой эстакаде приблизились к Центральному куполу. Только теперь археолог понял, насколько огромным было это сооружение, занимавшее всю вершину столообразной горы.

Гело тем временем сообщил, что в ближайшее время им предстоит аудиенция у правителя планеты лорда Джилина Атлопатека.

– А он что, в списке имперских лордов? – спросил Вольск и натолкнулся на взгляд Маркова. «Язык твой – враг твой!» – говорил этот взгляд.

– Он из Дома Атлопатеков, – объяснил Гело, – а они ведут своё происхождение от старшей наложницы императора Сиорана Третьего. Я не видел имени Джилина в официальном списке лордов, но если ему хочется, чтобы его титуловали именно так, то почему бы и нет. Нам не сложно, а правителю приятно. А что касается списка… Так его каждый год дополняют. Сегодня лорда Джилина в списке нет, а завтра он там будет. Всё-таки боковая линия Великого Дома Сиоранов. Кроме того, наш лорд Джилин обходительный, щедрый человек, выдающийся охотник, меценат и так далее… Кстати, – Гело переглянулся с сержантом, – по нашим сведениям, лорд хочет пригласить вас на охоту. Предстоит океанская охота на меченосца, редкостное развлечение для немногих избранных. Для участия в нём к нам прибудут и наместница Сектора, и командующий флотом. А с Аурелии прилетает сам сенатор Рехинальдер. Он, к слову, не только в списке имперских лордов, но и член Императорского Совета.

– Это такая большая честь для нас, – скорчил восхищённую мину Марков. – Член Императорского Совета!

– Лорд Джилин изъявил желание, – Гело сделал ударение на слове «желание», – познакомиться с вами, леди Вей. Он покровительствует учёным, а вас знает как известного специалиста по экзотической фауне. Вы ведь тоже охотник в своём роде.

– В своём роде, – улыбнулась ксенобиолог.

– А вы когда-нибудь видели живого кидронийского меченосца?

– Нет, живого не видела. В нашем Университете имеются только чучела и трёхмерные динамические модели меченосцев. А на какую именно из его разновидностей предстоит охотиться? На Dasyatidae contraminator’a или на Torpedo fallacis’a?

– На ту, которая покрупнее.

– Значит, на меченосца-контраминатора? Это редчайшее, мало исследованное в своей среде обитания существо… И, насколько мне известно, непредсказуемое и очень опасное при контакте.

– Мне это тоже известно. Если бы меченосец не был опасной добычей, лорд-сенатор никогда бы сюда не прилетел. А он прилетит. Обязательно прилетит.

– Считается, что длина взрослого контраминатора достигает тридцати пяти метров, – заметила ксенобиолог.

– Ого, – присвистнул Марков.

– Вот именно, «ого», – подтвердил Гело-младший. – А кроме того, есть неофициальная, но проверенная информация, что сенатор привезёт нашему лорду императорский указ о присвоении ему звания вице-адмирала Флота. Это будет грандиозный праздник, коллеги, просто грандиозный. Лорд Джилин, между нами, засиделся в контр-адмиралах. Он уже четырнадцать лет как контр-адмирал, а управляет целой планетой. Но у него ещё всё впереди.

– Без сомнения, советник. У лорда Джилина блестящее будущее, – вновь проявил похвальную лояльность Марков.

Экспресс тем временем въехал в Центральный купол, заскользил по межуровневой эстакаде и замер под арками массивной металлической колоннады с имперскими эмблемами. В пролёте центральной арки серебрилась статуя старца в римской тоге.

– Вот и приехали, – советник-представитель направился к выходу. – Сержант проведёт вас в «красную зону» резиденции, а я буду там через двадцать минут.

Транспортный робот выкатился из багажного отделения вагона и первым нырнул в лабиринт проходов и коридоров. Здешний воздух казался более свежим, чем в терминале. Проходя мимо статуи в тоге, Вольск прочитал надпись на постаменте. Она гласила, что монумент воздвигнут гражданами колонии Кидронии в честь основателя ныне правящей императорской династии Иритэ, лорда Ойзеле.

Сержант повёл прибывших по светящимся линиям пола. Они поднялись на эскалаторе к подвешенным на растяжках металлическим кубам резиденции Джи Тау. Вольск решил, что на входе в обиталище Службы Предотвращения их ожидает тщательная проверка, но он ошибся. Короткий звуковой сигнал сообщил об их приходе, сержант открыл дверь с красной полосой и завёл прибывших в комнату. Тут, как и на корабле, господствовал серебристый цвет Джи Тау. Старомодные диваны-трансформеры и зеркальные поверхности низких столов сияли безупречной чистотой.

– Это помещение расположено в «красной зоне», – пояснил Чандрасекар. – Пятый уровень защищённости. Ваши личные коммуникаторы здесь работать не будут. Но защитное поле их не подавляет, поэтому ни блокировать их, ни активировать импульсные фильтры вам не потребуется.

– Это славно, – одобрил тиррониец.

– Значит, полная гарантия, что нас не подслушают? – Археолог догадывался, что «пятый уровень» – это круто, но насколько круто, он не представлял.

– Полной гарантии вообще не бывает, – назидательно заметил сержант. – Но мы уверены, что у местных умельцев пока нет средств, способных преодолеть пятый уровень.

– А бывает защита шестого уровня? – не успокоился Вольск.

– Бывает, – коротко ответил сержант. Было заметно, что ему не хочется углубляться в подробности.

– Зря вы, Алекс, задели тему происхождения здешнего правителя, – заметил Марков, удобно устраиваясь на диване. – Тем более в экспрессе, где всё прослушивается. Зря.

– Что-то запретное?

– Я бы даже сказал, болезненное, – уточнил полицейский, набирая в меню сервиратора код напитка. – Вам не мешало бы знать, что во времена Сиорана Третьего наложницами были клонки. Конечно же, не простые клонки. Божественной красоты, точнейшие генетические копии известных актрис и победительниц кастингов минувших эпох. Но всё равно – генетические копии.

– Лорд Джилин – потомок клонки?

– Ещё хуже, – Марков выбрал овощной сок красного цвета, который немедленно появился в прозрачном пакете прямо из столешницы. – Гораздо хуже, друг мой Алекс… Видите ли, наложницам-клонкам Императорского Дома в те величественные и пафосные времена вообще запрещалось рожать. Во избежание династической путаницы и обид законных императриц. Запрещалось категорически. Вы по историческим сериалам в Вирте ^[10] не гуляете? Нет? А жаль, есть и неплохие. Сериалы о невыносимых гаремных страданиях несчастных и прекрасных наложниц. Исплакаться можно, поверьте на слово… Так вот, Алекс, я о том, что тут кроется некая гаремная тайна древности. Ведь никто из теперешних историков не может объяснить: каким образом представители Дома Атлопатеков могут вести своё происхождение от стерилизованной клонки. Вернее сказать, все догадываются, что это не более чем анекдот…

Чандрасекар хмыкнул. Марков бросил на сержанта неодобрительный взгляд и продолжил:

– Династическую легенду для Дома Атлопатеков ушлые ребята сочиняли без должного старания. Может, им мало заплатили? Не знаю. Существуют документальные свидетельства, что ещё во времена Смуты эти Атлопатеки были то ли пиратами, то ли контрабандистами с Росса ^[11] и владели несколькими транспортными корытами на ионной тяге. Здешний Атлопатек, понятное дело, во всей этой истории виноват в наименьшей степени. Но, воленс-ноленс, он теперь в роли посмешища для всей аристократии в Секторе Кастора. Поэтому бедолага до сих пор не имеет официального титула губернатора Кидронии. Он ведь, если я не ошибаюсь, просто временно исполняющий обязанности губернатора и военный комендант местной базы. Я не ошибаюсь, сержант? Комендант? Ну, значит, я прав… Развлекает охотами сенаторов, пресмыкается перед наместницей и командующим… Я что-то не так говорю, сержант?

– Почти всё вы сказали правильно, детектив, – подтвердил Чандрасекар, внимательно слушавший монолог Маркова. – Кроме одного. Некоторые наложницы-клонки всё же рожали детей от своих владык. Императоры древности, как бы это нам теперь не казалось странным, иногда вспоминали, что они выше законов.

– Даже так?

– Представьте себе, детектив. Напрягите вашу фантазию. Ведь не зря же вы смотрите исторические сериалы. Там показывают чудеса и покруче. И, смею заметить, архивы Службы древнее и точнее ваших полицейских архивов. Ваши Хранители, конечно же, знают много, но, поверьте, мы знаем больше.

– Вы патриот вашей конторы, сержант. Похвально, что я могу сказать… И что же, прапрадедушка Джилина, по-вашему, был незаконным сыном самого Сиорана Третьего? Таинственным непризнанным наследником из мюзикла «Последняя любовь императора»?

– Возможно.

– Вот так, да… Как интересно! – Марков одним глотком допил сок и выбросил пустой пакет в утилизатор. – Значит, те ушлые ребята, которые сочинили легенду, были не просто ушлыми ребятами, а ушлыми ребятами из Джи Тау. Сколько же им заплатили пираты?

– Рене, у вас сегодня плохое настроение? – вмешалась в разговор Гвен Вей.

– А какое может быть у меня настроение, когда вы, о высокородная леди Вей, не поддерживаете разговора на такую животрепещущую тему? – Марков привстал с дивана и церемонно сложил ладони в направлении ксенобиолога. И сразу стал похож на хищного бого-мола.

– Меня, господин Марков, мало интересуют проблемы родословия.

– Разве? А я думал, что аристократы этим интересуются.

– Почему?

– Потому что это ваши священные игры. Игры аристократов всех времён и народов.

– Священные игры? – На безупречное лицо Гвен Вей легла тень её настоящего возраста. – Тогда считайте, что я исключение.

В комнату вошёл советник-представитель.

– Беседуете? – Его быстрый взгляд обежал собравшихся.

– Сидим под защитой пятого уровня, исследуем знаменитые родословные, – усмехнулся Марков.

– Я рад, что вы чувствуете себя здесь комфортно. Но пора заняться делом, коллеги, – Гело-младший тоже сел на диван. – Вы знаете, что управление «D» пригласило вас…

– Наняло нас, – уточнил Марков.

– Да, – согласился советник-представитель. – Наняло вас для выполнения особого задания. Вас ознакомили с ним в общих чертах. Если вам не сложно, леди Вей, сформулируйте параметры задания так, как вам его очертили мои коллеги на Арпикране.

Гвен Вей посмотрела на Гело, как будто спрашивая: «А почему, собственно, я?» Но никаких дополнительных объяснений от советника не последовало. Тогда высокородная леди сформулировала:

– Офицер, который беседовал со мной на Арпикране перед подписанием контракта, сказал, что Служба ищет следы экспедиции доктора Фелиции Анволи, которая в триста девяносто третьем году побывала на планете Фаренго в отдалённой системе звезды Талис. Корабль «Уриил», на котором экспедиция возвращалась с Фаренго на Альфу Альфу, бесследно исчез. Это случилось, как сказал офицер, за три месяца до начала войны. Исчезновение отнесли на счёт вражеских диверсантов и расследование провели поверхностно. Даже, можно сказать, провели небрежно. Как уже было сказано, незадолго до гибели «Уриила» на нём ремонтировали двигательную секцию здесь, на орбите Кидронии. Экипаж из сна не выводили, ремонтом занимались роботы. Корабль сошёл с Тёмных Путей недалеко отсюда, на Пятьдесят шестом лимесе ^[12] и шёл до Кидронии больше месяца на ионных двигателях. Во время ремонта компьютер «Уриила» обменивался данными с компьютерами на Кидронии. Во время одного из таких сеансов кто-то произвёл несанкционированную выемку информации из корабельной базы данных. Информации о результатах экспедиции, как я поняла… Правда, я не знаю, как такое могло произойти…

– Могло, – вмешался Вольск, – если использовалась технология…

– Это сейчас не важно, – остановил его Гело. – Экспедицию Анволи финансировал Университет Альфы и она не была секретной. Поэтому на супремус ^[13] «Уриила» не устанавливали фильтры безопасности. Прошу вас, леди…

– Теперь, – продолжила Гвен Вей, – эта украденная кидронийцами информация, если я правильно понимаю, важна как единственная сохранившаяся копия уникальных сведений, собранных на Фаренго доктором Анволи. Наша задача найти и расшифровать её. Мою персональную задачу подполковник очертил как предварительную расшифровку ксенобиологической части результатов экспедиции. Хотя, насколько я знаю, основная цель экспедиции не относилась к сфере биологии.

– Предполагалось исследовать остатки очень древних сооружений неизвестной цивилизации, – подтвердил Гело.

– Вот, собственно, и всё, советник, – сказала леди Вей. – Вы должны найти украденную информацию, а я проведу, не покидая Кидронии, первичную обработку найденных ксенобиологических данных. В стандартном режиме секретности «два "А"».

– Да, всё правильно, – ещё раз подтвердил советник-представитель. – Как я уже говорил, речь идёт о задаче особой важности, о том, что у нас собрано под шифром «тема 88». И от того, коллеги, насколько успешно мы с вами поработаем над «темой 88», зависит судьба человеческой расы.

7
Центральный офис Службы Предотвращения,
Новый Арлингтон, планета Земля (0 КА01:3),
Солнечная система,
10 семпрария 416 года Эры Восстановления

Личные апартаменты Верховного координатора Службы Предотвращения Оушена Гридаса располагались в одном здании с его служебным кабинетом. В кабинет вела целая система коридоров и переходов, построенных в извращённую и расточительную эпоху, предшествовавшую Эре Восстановления. Переходы позволяли добираться до кабинета несколькими маршрутами. Обычно координатор использовал кратчайшую комбинацию из двух коридоров и небольшого квадратного зала, где в прежние времена находился резервный блок связи и стояла капсула с Белым Камнем. Но сегодня он выбрал длинный маршрут.

Гридас прошёл по торжественно декорированному арочному триклинию и остановился перед собственным парадным портретом, укреплённым на стене Адъютантского холла. Портрет был написан маслом ещё в те времена, когда будущий Верховный координатор носил военную форму Флота и служил вторым лейтенантом на корабле наследника престола. Молодого Оушена художник изобразил в полный рост. Он гордо стоял на квадратных плитах чёрно-белого пола, опираясь правой рукой на колонну, украшенную гербами его Дома. Пять поколений предков Гридаса были кадровыми военными, а отец Оушена дослужился до звания великого адмирала.

Сегодня Гридас задержался около портрета чуть дольше, чем обычно. Невесёлые мысли посетили его в это утро. Как и большинство потомственных аристократов, Верховный координатор относился к своим семейным делам почти со священным трепетом. Генетическая чистота родовых линий знати уже почти пять веков относилась к фундаментальным основам государственной политики. А семья Гридасов была одним из столпов государства. Так считал не только сам шеф Службы, так утверждали родословные и Светский календарь. Судьба готовила его единственному законному сыну такой же, как на его, Оушена, портрете, флаг-офицерский мундир, а в перспективе – Орден Солнца на грудь и адмиральские звёзды в петлицы. Но наследник, вопреки всем авансам судьбы, превратился в ничтожество и седьмого поколения адмиралов из Дома Гридасов не будет. Одной опорой у Империи станет меньше.

Конечно же, монарх разрешил бы ему официально усыновить одного из сыновей наложниц, среди которых есть смышлёные и сильные парни. Но это порченая, позорная кровь. Все его наложницы были клонками. Разновременными и короткоживущими генетическими копиями покойной супруги, урождённой баронессы Тизе.

Гридас представил себе, как фыркнет канцлер Мадин, когда узнает, что его многолетний оппонент и соперник передаст династические права полукровке. И принял решение: он, Оушен, будет последним лордом на своей родовой ветви. Никаких полуклонов-наследников, никаких вражьих прищуров. Пусть права перейдут его двоюродному брату, капитану гражданского лайнера. Но без фамилии. Фамилию он никому не отдаст. Великая, вошедшая в анналы, родословные и учебники, фамилия Гридасов умрёт вместе с ним. Да, так и произойдёт. Капитан, по крайней мере достойный человек, отец здоровых, генетически перспективных детей. А сын… Сына он отправит на Периферию и судовым решением запретит ему впредь называться Гридасом или Тизе. Наркоманам великие фамилии не нужны. Им достаточно кличек.

Мысленно поставив на этой проблеме точку, Верховный координатор прошёл в кабинет. Там его уже ждали двое. Первый заместитель координатора управления «D» Ланс Маккослиб и координатор управления «А» Биргир Ян. Самые способные и деятельные офицеры из высшего эшелона руководителей Службы.

Гридас нетерпеливым жестом остановил приветствия. Тут собрались свои и не было времени на формальности.

– Что нового по «теме 88»?

Адмиралы переглянулись, Маккослиб начал первым:

– Гвен уже на Кидронии. Докладывать будет лично мне через Камни. С местными властями сложностей пока не было. Правитель – сама любезность. Для защиты команды Гвен задействовано две группы агентов. Кидронийское подполье активности не проявляет, в Больших пещерах всё тихо. Мы удвоили количество следящих систем и фильтруем весь информационный трафик Кидронии. Но аналитики считают, что «темой 88» заинтересовались и люди Теслена, и люди канцлера.

– Откуда ему известно?

– На Альфе и Кидронии замечена специфическая активность тех агентов из управления «С», которыми руководит племянник канцлера. Они собирают данные по «Уриилу». А людей Теслена заметили в Арпикранском Университете. Они со вчерашнего дня копаются в архивах Вей и Вольска. Кроме того, некий техник с Сагунта утверждает, что Теслен получил важное сообщение, в котором упоминалась Кидрония.

– Техник из какого управления? – Верховный координатор подозрительно прищурился.

– Управление «С».

– Они что, научились прослушивать «красные зоны» или Тёмные Пути?

– Там якобы имел место уникальный случай. В «красную зону» тесленовцы внесли недобитого микроробота.

– В это мало верится. У Теслена всегда служили профессионалы. Зато управление «С» кишит провокаторами.

– Но сообщение не противоречит докладам с Альфы и Арпикрана.

– А вот это плохо. Слишком много посвящённых в тему. Я надеюсь, омади ^[14], мы понимаем, что гибель «Уриила» не была случайностью.

– Делается всё возможное, чтобы информация не ушла к ящерам, – заверил Ян.

– Мы не знаем всего инструментария наших врагов. Последний из пойманных на Альфе агентов ящеров обладал значительными телепатическими способностями. Если на Кидронии ящеры имеют хотя бы одного такого супертелепата, они будут знать всё.

– «Красная зона» не пропускает ментальные волны, мы проверяли.

– Не могут же наши люди всё время сидеть в «красных зонах». А сегодня со следящих станций в Агрегате Ориона мне доложили: в направлении Абеллары идёт корабль ящеров типа «Большое ухо». По принятой классификации это разведывательная модификация их беспилотников. Может быть, это всего лишь случайность, такие манёвры наблюдались и раньше. А может, и не случайность. Наша агентура на планетах ящеров об этом не информирована. Она вообще плохо информирована. Обо всём.

– Я впервые слышу о появлении «Большого уха», – удивился Маккослиб. – Об этом не упоминалось в сводках.

– «Ухо» заметили не наши, а гражданские станции.

– Опять проспали?

– О чём и речь, Ланс, о чём и речь… Ни надёжной агентуры, ни ответственного мониторинга пограничных областей. А на нужды управления «С» по-прежнему уходит больше половины выделяемых нам ресурсов.

– Неудивительно, – фыркнул Ян. – Канцлер контролирует бюджетную комиссию Сената.

– Не в канцлере дело, – покачал головой лорд Гридас. – Разведка и контрразведка должны занимать в Службе ведущее положение. Это логично, это не требует доказательств. Но именно там, в разведке и контрразведке, как вам известно, у нас самый большой процент бездельников. И не все они из Дома Мадинов. Поэтому, омадо Биргир, я надеюсь на тебя, на твоих людей. Именно первое управление ^[15] должно взять на себя контроль за малейшими – я подчёркиваю, за малейшими! – утечками информации о работе команды доктора Гвен на Кидронии. У ребят Ланса другая специализация. Они по зверушкам. А ящеры – существа разумные и технически оснащённые. С ящерами ребята Ланса могут напортачить.

– Это ты зря, омадо, – обиделся Маккослиб.

– Каждый должен заниматься своим делом, Ланс. Твоим тоже хватит работы.

– У меня на Кидронии неплохая команда, – заметил Ян. – Мои техники недавно предотвратили очередное покушение. Но эта команда не заточена на охоту за агентурой ящеров. Надо усилить их техниками и менталиками, уже работавшими по теме «Проникновение».

– Одолжим из других управлений, – пообещал лорд Гридас. – Там есть опытные агенты. Перебросим их на Кидронию специальным рейсом.

– И этим привлечём к ней всеобщее внимание, – заметил Маккослиб.

– Зато отвлечём от взрыва на Волт-Армстридже. Там утечки информации тоже крайне нежелательны.

– Там всё прикрыто, – заверил Маккослиб. – Мы на Волт-Армстридже сработали оперативно, даже командование Флота не знает причин взрыва.

– Скоро узнает. Такое не утаишь… Прикроем команду доктора Вей дополнительной сводной группой. Кто её возглавит?

– Тот, кто поймал агента-телепата на Альфе, – предложил Ян.

– Специальный агент «Ликтор»?

– Да.

– Агент по-прежнему уверен, что пойманный им телепат как-то связан со Знающими Пифии?

– Да.

– И не болтает об этом со своими людьми?

– «Ликтор» никогда не был болтлив. Он лучший из всех, кто работал по теме «Проникновение». Если бы не он, мы бы не обнаружили шпиона. У него идеальное сочетание ментальной мощи и оперативного чутья. И отличные навыки маскировки.

– Идеальных агентов не бывает. Рано или поздно у всех пропадает нюх. И, как назло, не постепенно, а обвально. Никто не может объяснить, почему так.

– «Ликтор» уже третий год входит в неофициальную пятёрку лидеров агентурного звена Службы. Его работа на Пифии, как вы знаете, была отмечена самим императором. «Ликтор» сейчас на пике своей формы.

– Ты всегда относился к своим кадрам, как настоящий коллекционер, я это знаю. Но сейчас, омадо, мне нужно не любование собранным потенциалом, а работа на результат… Кстати, у твоего идеального агента есть опыт руководства? В частности, опыт руководства сборными командами?

– На Пифии работала сборная.

– Я бы, честно говоря, всё равно не спешил, но император торопит нас… Я даю санкцию на привлечение «Ликтора». Введи его в курс «темы 88» и очерти ему задачу. Ланс тебе поможет.

8
Подземные тоннели под Каманийскими горами,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
10 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Вот здесь, господин, мы с братом её и нашли, – сказал рабочий клон тысяча сто семнадцатой серии.

Голубоватое гало шахтёрской лампы осветило его туповатое лицо с излишне правильными чертами, характерное для генетических модификантов дешёвых серий. На поверхности клон выглядел неуклюжим, но здесь, в глубинах рудника, от него исходила угроза. Быстрый и сильный, он был в три раза сильнее природнорождённого.

Агент «Ягд» надел специальные очки, позволявшие рассматривать предметы в различных волновых диапазонах. В ультрафиолете на камнях проступили затёртые пятна органики. Они мертвенно светились и на стенах и на полу тоннеля.

«Здесь определённо что-то происходило», – решил агент «Ягд» и переключил очки на фасеточный режим. Теперь он видел фрагменты поверхности одновременно в шести диапазонах. Даже без анализатора он мог определить, что несколько дней назад на этом участке копошились полдюжины организмов человеческого типа.

– Вы что, врачей сюда вызывали?

– Нет, господин, – покачал тяжёлой головой клон, – мы ту женщину на «паука» погрузили и отправили в поселение. Её там доктор Мангус осматривал. Так положено, господин. Она была чужая, а всех чужих надо доставлять в поселение. Такое правило. А врачи сюда никогда не ходят. Даже инженеры сюда не ходят. Только мы, шахтёры.

– Значит, вас здесь было двое?

– Я и брат.

«Интересно, – подумал агент «Ягд», – сколько у тебя, здоровяк, братьев. Поди тысяч сто, а то и больше».

Агент показал клону свой навигатор.

– Видишь, это навигатор.

– Да, господин. Я видел навигаторы. Они помогают ходить по пещерам.

– Правильно. В моём навигаторе есть карта пещер планеты, – он включил аппарат; над диском навигатора вспыхнул плазменный куб трёхмерного экрана. – Вот видишь эту красную точку? Это то место, где мы с тобой сейчас стоим. Пересечение тридцать второго и триста девятого тоннелей на третьем уровне рудника «Тёмное созвездие». Понимаешь?

– Да, господин. Я видел навигаторы.

– Тем лучше. Покажи мне на этой карте, как отсюда дойти до Подземного города.

– Куда, господин?

– Мне нужен Подземный город. Там живут те, кто не подчиняется императору.

– Вся Вселенная подчиняется императору, господин. Кроме злых ящеров, которые живут далеко-далеко отсюда.

– Ты думаешь, что ты хитрый, да?

– Я простой шахтёр, господин. Я ищу ценные камни и металлы. Мне не нужно быть хитрым.

– Не бойся меня. Я не хочу плохого ни тебе, ни твоим братьям, и не выдам тебя Службе. Моя мать тоже была клоном. Тысяча четыреста двадцатой серии. Она работала на ферме.

– Я никого не боюсь, господин. Мне осталось жить три года, потом меня демонтируют. Чего же мне бояться, господин?

– Я могу сделать так, что ты проживёшь сто лет.

– Разве вы бессмертный Велудуман, господин?

– Я не Велудуман, я слуга очень могущественного человека. Он живёт далеко отсюда. На другой планете. Он может приказать своим техникам, и они выключат твои ограничители. Ты будешь жить очень-очень долго. У тебя до конца жизни будет хорошая пища и красивые женщины. Ты ведь сильный мужчина, правда? Ты ведь любишь красивых женщин?

– У нас есть хорошие женщины, господин. Они из новой, тысяча четыреста пятьдесят пятой серии. Очень красивые. Они даже вам понравятся, господин.

– А у тебя есть мечта?

– У каждого есть мечта, господин.

– Я могу исполнить твою мечту, если ты покажешь мне дорогу к Подземному городу.

Клон внимательно посмотрел на агента «Ягда», потом задумался.

– Не сомневайся, я говорю правду, – дожимал агент. – Мой хозяин может всё.

– Господин, назовите мне имя вашего хозяина.

– Зачем? Ты его никогда не слышал.

– Мы простые шахтёры, но мы учились у Знающих.

Или только показалось агенту «Ягду», или интонация голоса клона в самом деле изменилась. В ней появилось что-то невежливое, почти насмешливое.

– Ты учился у Знающих?

– Да, учился. И если ты, полукровка, меня сейчас обманешь, назвав неправильное имя, то я буду знать. Если обманешь, то умрёшь здесь.

– Но… – Агент присел на базальтовую глыбу. Он пожалел, что сунулся в эти пещеры без оружия. Но ему так сказали: «К Подземным надо идти без оружия». Вот и пришёл.

– Или ты называешь имя своего хозяина, или умираешь, – сказал клон и отстегнул от пояса плазменный резак. – Это будет твой выбор, полукровка. Человеку всегда надо давать выбор. Это справедливо, это угодно Велудуману. Даже если ты будешь молчать, ты всё равно умрёшь. Ты сказал: «Подземный город», и теперь для тебя назад дороги нет. Выбирай.

– Если я умру, тебя демонтируют немедленно.

– Я не боюсь смерти. Я верю в Велудумана, Предвечного Держателя Сводов. Но сначала пусть меня найдут.

– В тебя вмонтирован датчик обнаружения.

– Знающие отключат его.

– Они такие могущественные? Почему же ты у них не попросишь осуществить твою мечту?

– Это грех.

– Просить?

– Мечтать о несбыточном. Но ты не говоришь мне имени. Если так, тогда приготовься умереть, полукровка. В знак уважения к твоей матери, работавшей на ферме, я дам тебе время для одной молитвы.

– Стой! Хорошо… Моего хозяина зовут лорд Теслен. Эарлан Теслен.

– Он больше не лорд. Его вычеркнули из списка лордов.

– Откуда ты знаешь, клон?

– Знаю. Мы не такие примитивные, как вы думаете. Знающие давно уже отключили в некоторых из нас ограничители интеллекта. А приборы этого не видят. Плохие приборы. Мы смотрим трансляции с Арпикрана и с Земли, даже ходим по Вирте… Ты сказал правду, полукровка, и ты не умрёшь. А теперь ответь мне: зачем твоему хозяину люди Подземного города?

– Ему нужны ваши Знающие.

– Зачем?

– Он хочет с ними договориться.

– Они враги императора.

– Он тоже.

– Они враждуют по-разному.

– Он – великий адмирал. Он победил флот ящеров на Белых Звёздах. Ему виднее.

– То была плохая победа. Почти весь флот погиб. Остался один крейсер.

– Не тебе судить.

– Да. Не мне. Но Знающие сказали: плохая победа. Много горя, мало пользы.

– Ты проведёшь меня к ним?

– А твой хозяин исполнит мою мечту?

– Да.

– Поклянись от имени твоего хозяина.

– Клянусь от его имени. Чего ты хочешь?

– Ещё поклянись именем Велудумана.

– Я не верю в Велудумана.

– Велудуман держит все своды мира. Он слышит всех. Ты же не хочешь, полукровка, чтобы крыша этого тоннеля упала на твою глупую голову?

– Нет, не хочу.

– Вот видишь. Поклянись.

– Хорошо. Клянусь именем Велудумана… Чего ты хочешь, клон, говори?

– Я хочу клон жены императора.

– ?..

– Ты же сам сказал, что я сильный мужчина. Это правда. Я очень сильный. Я могу заниматься любовью всю ночь и не устаю. Женщинам нравится, как я занимаюсь любовью, они потом снова приходят ко мне. Я хочу клон императрицы Геринны Модесты. Хорошую, качественную копию. Я хочу иметь детей, похожих на жену императора. Я видел её по три-ка-визору ^[16], когда она прилетала с императором на Арпикран. Нам это показывали на большом экране. Она очень красивая. Красивее женщин тысяча четыреста пятьдесят третьей и тысяча четыреста пятьдесят пятой серий. Даже красивее женщины Зары из тысяча четыреста шестьдесят восьмой малотиражной серии, с которой живет сейчас доктор Мангус. Вот такая у меня мечта, полукровка.

9
«Красная зона» Резиденции Джи Тау,
главный жилой купол Центрального поселения,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
10 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Так вот на что мы подписались, – усмехнулся Марков. – На спасение человечества! И ордена, конечно, для нас уже приготовили.

– Рене, прекратите, – поморщилась Гвен Вей. – Пусть советник всё объяснит.

– Благодарю вас, леди, – кивнул Гело-младший. – Но это займёт определённое время.

– Мы вас слушаем, – согласился Вольск. Он подумал, что, несмотря на скудный завтрак, который им предложили перед отлётом на карантинной станции, голодная смерть ему не грозит. По крайней мере, в ближайшие несколько часов.

– Планета Фаренго, – начал советник-представитель, – была открыта беспилотным зондом в двести двенадцатом году и отнесена к планетам земного типа, предельно перспективным для колонизации. Кислородная атмосфера, умеренный климат, тёплый океан. Идеальные условия для колонии. Фаренго могла стать второй Аурелией и третьей планетой, где людям не надо было бы сидеть в куполах. Но планета находилась очень далеко, в Тёмном Агрегате Ориона…

– И входила в Сферу Г’ормы, – напомнил Марков.

– Да, вы правы, детектив. Звёздная система планеты входила в сферу юрисдикции Управляющей планеты ящеров Г’ормы, о чём через Знающих было получено предупреждение ещё в правление императора Деко Асмира ^[17]…

– От каких именно Знающих? – спросил Марков.

Судя по тому, что Гело не отреагировал на его бесцеремонность, Вольск понял: тиррониец приступил к выполнению своих профессиональных обязанностей.

– От Знающих Пифии.

– Планеты Женщин?

– Да, – подтвердил советник, подумал и добавил: – В наших архивах, детектив, речь идёт о предупреждении с Пифии. Но аналитики не исключают того, что источником предупреждения были иные Знающие, а пифийки только передали его Императорскому Совету. Супруга тогдашнего канцлера была с Пифии. К её советам прислушивался сам император.

– Уже интересно! – Хищная сущность, которая не так давно проявилась в детективе, вновь выступила в его позе и выражении лица. «Он явно нащупал какую-то взаимосвязь между событиями. Он очень информированный и был допущен к секретным архивам», – предположил археолог. Как и большинство интеллектуалов Опережающих планет, Вольск давно усвоил: всё, что касается таинственной и могущественной корпорации Знающих, обсуждать не принято. И даже опасно. Это было одно из древнейших табу, восходящих к эпохам до Эры Восстановления.

– Поэтому, – продолжил советник, – колонизация Фаренго была отложена до лучших времён. В двести тридцать пятом году на планете побывала экспедиция аурелианского академика Нурасова на рейдере «Тинтажель». Экспедиция обнаружила на западном континенте планеты очень древние руины. Позже Знающие объявили, что это руины поселения погибшей цивилизации Ползучих Отцов. Этих легендарных существ ящеры считают своими то ли творцами, то ли наставниками. Их памяти ящеры воздают божественные почести.

– Это, конечно же, весьма и весьма познавательно, советник, – Марков вызвал на поверхность стола новый пакет с соком. – Но вот мне интересно, что аналитики вашей Службы говорят относительно такого вопроса: почему с двести тридцать пятого по триста девяносто третий год к Фаренго не было отправлено ни одной экспедиции? – Следователь открыл пакет и зачем-то понюхал его содержимое. – За полтора века ни одной экспедиции к планете, идеально подходящей для колонизации. Почему?

– Это не совсем так.

– В архивах нет ни одного упоминания об экспедициях к Фаренго после Нурасова. Ни одного, – заверил Марков, отпивая из пакета.

– Академик Хосро Нурасов не представил научной общественности Аурелианского Университета полного отчёта об экспедиции на «Тинтажеле», – сказал Гело. – Но вскоре после возвращения к Опережающим планетам он получил аудиенцию у императора. Такое приглашение по тем временам означало, что экспедиция привезла сведения исключительной важности. Записи на высочайших аудиенциях не велись, а письменный экземпляр доклада Нурасова был засекречен под грифом на два уровня выше, чем «три А». Насколько нам известно, этот экземпляр был записан на бумаге рукой самого академика и никогда никаким способом не переводился в цифровую форму. Документ, согласно нашим данным, был утерян во время смуты. Сгорел во время пожара в императорских архивах вместе с материалами экспедиции.

– Фантастика! – восторженно прокомментировал Марков. – На бумаге! Сгорел! Приключенческое «три-ка»! Правда же, доктор Вей? А где Сиоран дал аудиенцию академику?

– В своей резиденции Шекана на Сагунте. Там Сиоран провёл последние годы жизни.

– Но императорские архивы, если я не ошибаюсь, горели на Земле, а не на Сагунте.

– Не ошибаетесь, детектив. Документ действительно хранили на Земле. Дворец сгорел во время переворота.

– А Сагунтский архив?

– Там ничего не нашли. Судя по всему, после смерти Сиорана его преемники всё ценное вывезли на Землю.

– Хорошо искали?

– Очень хорошо, не сомневайтесь.

– А когда искали?

– Неоднократно и в разное время. Последний раз в девяностых годах прошлого века.

– Ага, ясно. А когда ничего не нашли, то отправили к Фаренго «Уриил»?

– Насколько мне известно, да.

– Так это всё-таки была инициатива координаторов вашей Службы, а не учёных Университета? Что ж это вы, Гело, нам тогда рассказываете про «несекретную экспедицию»?

– Официально экспедицию снаряжал и финансировал Университет планеты Альфы Альфы. Мы только ждали прибытия результатов. И не дождались.

– Рене, вы спешите, – вмешалась Гвен Вей. – До «Уриила» мы, я полагаю, ещё доберёмся. Советник ведь нам намекнул, что между экспедициями Нурасова и Анволи какие-то полёты к Фаренго всё-таки были. Я ведь правильно вас поняла, советник?

– Да, доктор Вей, вы поняли правильно. Было два полёта беспилотных аппаратов и необъявленная экспедиция Флота в триста втором году.

– То есть всё это было ещё до той смуты, когда якобы сгорел доклад Нурасова? – уточнил Марков.

– До смуты. Беспилотные корабли дважды высаживали киборгов, с которыми после высадки прерывалась связь. Причины этого не определены до сих пор. Летавшие в атмосфере роботы возвращались, но стоило киборгу достичь поверхности планеты, связь с ним быстро терялась. Поэтому, по приказу Императорского Совета, Флот послал военный фрегат с экипажем. Экспедиция триста второго года бесследно исчезла в районе Тёмного Агрегата. Мы даже не знаем, долетели ли они.

– Это, наверное, был исчезнувший фрегат «Атон», корабль контр-адмирала Варвика Гридаса, прадеда нынешнего вашего Верховного координатора? – предположил Марков. – О его потере было объявлено в официальном сообщении командования Флота, но никто никогда не упоминал, что «Атон» летел к Фаренго.

– Высокий уровень секретности, детектив. Очень высокий уровень. Да, вы правы, это была экспедиция, которой руководил прадед Оушена Гридаса. После той неудачи никаких попыток исследовать Фаренго не предпринималось более девяноста лет. Фаренго в документах Службы тех лет получила статус запретной планеты.

– Только статус? Может, она входила в список планет, за высадку на которые полагалось уголовное наказание?

– Она не входила в список. Запрет мотивировался крайней степенью опасности для исследователей планеты.

– Значит, ваши координаторы, советник, отправили Фелицию Анволи и её команду на верную гибель? Ведь им ничего не сказали о предыдущих полётах, о запретной планете, – на бесстрастном до того времени лице Гвен Вей проступили розовые пятна. – А это, к вашему сведению, были выдающиеся учёные, цвет альфианской науки. Я знала Фелицию, хорошо знала ксенобиолога экспедиции Сайну Тари. Мы вместе работали на Сельве и на планетах Звезды Каптейна ^[18]. При подписании контракта, насколько мне известно, Сайне сказали, что прогноз успешности экспедиции – восемьдесят два процента. Вы меня понимаете? Восемьдесят два! А какой процент был реально? Вы должны знать, Гело. Прогностические вычислители всегда находились под контролем Службы.

– Шесть процентов, – Гело смотрел прямо в глаза арпикранской аристократки. – Да, именно так: шесть процентов вероятной успешности миссии.

– Сволочи, – отрезал Марков.

Гвен Вей молча покачала головой. Вольску показалось, что она еле сдерживает себя. «Не удивительно, – решил археолог. – Сайна была её близкой подругой. Она никогда не подписала бы контракт, если бы ей тогда сообщили реальный прогноз. Это ведь преступление. Если прогноз успешности экспедиции восемьдесят два процента – это одна сумма за риск, а если шесть – совсем другая. На два порядка больше. Те люди Службы были хуже сволочей. Они преступники. Они подставили учёных. И ведь Гело не сказал, что они наказаны. И не скажет».

– Я так понимаю, – вступил в разговор Вольск, – что кто-то или что-то мешало нам исследовать Фаренго? Вероятно, это были ящеры с Г’ормы, да?

– Это одна из версий, – живо отозвался советник. На Гвен Вей он старался не смотреть.

– Но ведь «Уриилу» всё-таки удалось исследовать планету?

– После схода с Тёмных Путей супремус «Уриила» послал нам краткий отчёт. Там значилось, что посадочные аппараты успешно достигли поверхности Фаренго, высадили учёных, а через два месяца возвратили на борт живыми всех, кроме упомянутой Сайны Тари и пилота поискового вертолёта. Они погибли на планете, их тела не найдены.

– А разве адмирал Маккослиб не говорил вам об этом, леди? – Марков взглянул на Вей.

– Нет, – Глен Вей сделала вид, что не поняла намёка. Она по-прежнему сидела, плотно сжав губы.

Вольск поспешил ей на помощь:

– Похоже, что на этом история не закончилась?

– История не закончилась, – согласился советник. – В отчёте супремуса упоминалось, что повреждён радиатор двигательной секции. Это произошло на обратном пути, во время захода на Тёмные Пути в лимесе Ориона. Степень повреждения супремус определил как «не представляющее значительной угрозы» и отнёс его на счёт столкновения с неизвестным малоразмерным космическим телом. Тем не менее до Альфы «Уриил» из-за перегрева секции долететь не смог и встал на ремонт на орбите Кидронии. Я уже говорил, что экипаж и членов экспедиции на время ремонта супремус решил не выводить из сна. Поэтому они ни с кем из кидронийцев не общались.

– Но компьютер ремонтного блока должен был обмениваться данными с супремусом корабля.

– Он и обменивался. Эти данные у нас есть. Но там нет ничего об экспедиции. Сугубо техническая информация, отчёты примитивных ремонтных роботов, перечень затраченных материалов, данные по расходу энергии. Повреждения были ликвидированы в течение десяти рабочих часов. Кораблю после проверки двигателей был автоматически выдан сертификат исправности, и он ушёл на Пятьдесят шестой лимес. Больше его никто никогда не видел. Последнее сообщение супремус отправил перед заходом корабля на Тёмные Пути. Стандартный набор данных о работе оборудования. Ничего подозрительного.

– А когда обнаружили, что с «Уриила» кто-то скачал информацию? – спросил Марков.

– Семь стандартных недель назад.

– То есть двадцать два года не могли обнаружить, а семь недель назад вдруг прозрели? Я не верю. Так не бывает.

– При повторной проверке памяти ремонтного блока обнаружили следы несанкционированного трафика данных большого объёма.

– Какого? – спросил уже Вольск.

– Терабайтового как минимум.

– Кто-то выпотрошил память супремуса?

– Да, каким-то образом подобрав коды и используя каскады аналоговых и сингулярных масок.

– И этого не заметили тогда, в триста девяносто четвёртом?

– Тогда началась Великая Война. Кидрония стала чуть ли не передовой базой Шестого флота. Всех людей Службы кинули на подавление саботажа, на поиски ноланских партизан, агентов ящеров, а расследование гибели «Уриила» свернули на полпути. Ну и, плюс к тому, следы трафика взломщики тщательно замаскировали.

– Адресные цепи удалось проследить?

– Через двадцать два года? Вы шутите? Да и о самом взломе наши техники узнали по теням теней следов. Почти случайно. Потом перепроверяли, сами себе не верили. Вы вскоре сможете всё проверить. Мы надеемся, что такой квалифицированный археолог, как вы, сможет найти что-то такое, чего не заметили здешние техники.

– Понятно. Но каким образом взломщики подобрали коды к корабельному супремусу?

– Мы думаем, что это дело агентуры. Даже не думаем. Мы почти уверены. Кто-то с Альфы отдал или продал им информацию. Если бы экспедиция была нашей, секретной, мы бы поставили на супремус свои барьеры, их бы не преодолели.

– Перемудрили, значит, со своей непричастностью?

– Можно и так сказать.

– А где мы теперь найдём эти данные?

– Есть, по крайней мере, два пути, – предложил советник. – Через «чёрный ящик» колонии и через Подземных. Скорее всего, это их работа.

– Стоп, стоп, – вдруг спохватился Марков. – Вернёмся немного назад. Я вот, простите за тупость, так и не понял, почему это вдруг через двадцать два года после событий вы кинулись искать какие-то «тени теней следов»? Что случилось? Что-то же должно было случиться.

– Вы опять правы, детектив, – усмехнулся Гело. – Случилось. И вы даже знаете что. Вы же, наверное, перед отлётом просматривали сводки по вашему министерству?

– Семь стандартных недель назад? Подождите, подождите… – Тиррониец изобразил на своём подвижном лице предельное напряжение мысли. – Ну да, атомный взрыв на астероиде Волт-Армстридж в системе Альфы. Это как-то связано с Фаренго? Там на Волт-Армстридже есть база Пятнадцатого флота?

– Была.

– Ну да, конечно же. Была.

– Примерно год назад Флот послал к Тёмному Агрегату экспериментальный беспилотный рейдер из состава Пятнадцатого флота. Корабль-невидимку. Как утверждают наши специалисты, самая современная разработка оружейников из Второго Арсенала. Рейдер летел по очень сложной траектории, с тремя заходами на Пути, огибал область активного звёздообразования, её пылевое гало ^[19] и тамошнюю «чёрную дыру». Предполагалось, что ящеры не должны его засечь. Целью этого беспилотника была не Фаренго, а планета 9 КВ40:2. Вам, Вольск, этот шифр о чём-нибудь говорит?

– Безусловно. Очень древняя планета, вторая в системе красной звезды Меллани. С этой планеты три года назад доставили кремниевую плату с металлическими вкраплениями. Наши «научные боги» решили, что это древний компьютер неизвестной цивилизации. Я, по контракту с вашей конторой, как вы, наверное, знаете, исследовал предмет, но не пришёл ни к каким определённым выводам. Очень интересная штуковина с точки зрения пространственных решений, теории сплавов и наноархитектуры, но бесполезная и неработающая, как информационный прибор без каких-то неизвестных нам дополнительных агрегатов или обстоятельств.

– Исчерпывающий ответ, – согласился Гело. – Эту штуку, кроме вас, Александр, исследовали ещё несколько специалистов и пришли к схожим результатам. Эту планету, между прочим, Знающие тоже рекомендовали оставить в покое.

– А вы бы прислушивались к их рекомендациям, – напомнила о себе Гвен Вей.

– Тогда бы мы, леди, признали полную победу мистики над наукой.

– Ну и что? – пожала плечами ксенобиолог. – А что, наука уже знает, как ломают пространство Белые Камни? Или наука познала природу Тёмных Путей?

– Классический вариант ответа: наука знает то, что она ничего не знает, – отозвался вместо Гело-младшего Марков. – Но я удивляюсь вам, леди. Вы вроде как принадлежите к учёному сословию, а так непочтительно о науке…

– А вы, я вижу, много знаете об учёном сословии, детектив Марков, – с подчёркнутой холодностью заметила арпикранка. – А я думала, вы только в аристократах разбираетесь.

– А детективы, доктор Вей, во всём должны разбираться. Работа такая. Среди преступников, которых я видел, были и учёного сословия люди, и даже аристократы были. Разные, знаете ли, попадались…

– А почему всё-таки Знающие рекомендовали оставить в покое 9 КВ40:2? – повернул разговор в главное русло Вольск. – К слову, мы называем её Тифоном.

– Знающие отнесли 9 КВ40:2 или, если вам угодно, Тифон, к планетам, где остались следы Ползучих Отцов. А они, если верить ящерам, погибли от нашествия неких агрессивных и непобедимых организмов. Знающие предостерегли: не будите древнее зло, иначе человечество погибнет, – советник на несколько секунд замолчал, как будто сомневаясь, что стоит говорить дальше, потом продолжил:

– И вот ещё что… Я в это, конечно, не верю, прошу понять меня правильно, но ящеры, по мнению Знающих, начали Великую Войну только для того, чтобы отогнать нас от заражённых планет в Тёмном Агрегате. Согласно нашему договору с управляющей группой ящеров Г’ормы, именно согласно довоенному договору, наши корабли не должны были заходить в гравитационную зону ближайших к ним планетных систем, включая систему Меллани, без их разрешения. Кроме того, Г’орма имеет право проводить инспекцию всех кораблей, получивших такое разрешение.

– Вы нарушили мирный договор с г’ормитами? – Марков покачал головой.

Гело промолчал. Ответ был очевиден.

– Ящеры боятся, что мы заразим наши планеты этими организмами? – удивилась Гвен.

– Или того, что мы используем «древнее зло» против них. Они, вероятно, боятся и ненавидят это «древнее зло» больше всего на свете. Ведь оно, насколько нам известно от Знающих, погубило цивилизацию их божественных наставников.

– А Фаренго Знающие тоже отнесли к заражённым планетам? – в свою очередь осведомился Вольск.

– Прямых предостережений о заражении не было. С одной стороны, система звезды Талис, к которой принадлежит Фаренго, не входит в список систем, куда мы, по договору, обязались не соваться без разрешения Г’ормы. С другой стороны, Талис и без того в сфере юрисдикции ящеров. Мы полагаем, что на Фаренго есть нечто, относящееся к знаниям Ползучих Отцов. Нечто такое, чего, по мнению ящеров, человеческой расе знать не следует.

– По мнению ящеров или по мнению Знающих? – уточнила Гвен.

– Мы говорим: «по мнению ящеров», – в ответе советника Вольск почувствовал некую недоговорённость, которую он отнёс на счёт древнего табу.

– Так что же всё-таки произошло с Волт-Армстриджем? – не успокаивался Марков. – Заражение?

– Да. Через двое суток после возвращения беспилотника в карантинном блоке базы появились неизвестные нашим ксенобиологам агрессивные организмы. Крупные хищные ксеноморфы, убивающие и пожирающие людей.

– Доигрались, – прошептала Гвен Вей.

– Мы никогда не сталкивались с такими существами. Принцип их размножения стал сюрпризом для наших биологов и физиков. Сначала с ними пытались бороться, но все, кто был отправлен в карантинный блок, погибли. Потом ксеноморфы появились в служебных и жилых отсеках. В трёх обитаемых секторах базы одновременно. Появились, несмотря на то, что карантинный блок экстренно изолировали. Менее чем за стандартный час после изоляции заражению подверглось двадцать два процента герметизированного объёма базы. Почти четверть общего объёма и больше половины обитаемых блоков. Ураганное заражение. Командующий Пятнадцатым флотом оперативно оценил степень угрозы и приказал выжечь астероид ядерным взрывом большой мощности. Взрыв осуществляла кризисная команда управления «D». Более тысячи солдат, офицеров и вольнонаёмных погибли. Погиб и сам командующий. Он и его семья во время взрыва тоже находились на заражённом астероиде. Он поступил как настоящий офицер Империи.

– Он был обречён, – сказала Гвен.

– Но не каждый смог бы поступить так, как поступил адмирал-командор лорд Скифи, да будет светлой память о нём.

– Да, не каждый, – согласился Марков. – Леди, офицеры и вы, сержант, предлагаю помянуть воинской молитвой погибших на «Атоне», «Урииле» и Волт-Армстридже.

Присутствующие встали. Советник прочитал молитву. Слова её были торжественными и древними. Слова полузабытого земного наречия звучали здесь, на Кидронии, таинственно и странно. Говорили, что эта молитва сохранилась неизменной со времён первых космических полётов. Восемь столетий и десятки парсеков отделяли собравшихся в «красной зоне» от мира её созда-телей.

– У вас, конечно же, есть записи с камер наблюдения и приборов карантинного блока на Волт-Армстридже? – то ли спросила, то ли констатировала ксенобиолог.

– Да. Записей много. Если хотите, леди, мы их вам покажем.

– Да, я хочу посмотреть.

– Мы тоже, – высказал общее пожелание Марков.

– Просмотр записей можем устроить завтра вечером, в этой комнате, – сказал Чандрасекар, до этого не принимавший участия в разговоре. – А днём мы запланировали визит к лорду Джилину. Правитель примет вас в своих апартаментах на базе Гардик. На этот визит мы возлагаем определённые надежды. Вам, доктор Вей, надо будет убедить правителя, чтобы он допустил вас к «чёрному ящику» колонии. Без его прямого разрешения мы не сможем исследовать записи «чёрного ящика». И будьте внимательны, коллеги, ни слова о «теме 88» за пределами «красной зоны». Постарайтесь даже не думать о ней.

Марков рассмеялся.

10
Поселение «Благословенное начинание»,
Кристаллическая Провинция, планета Кидрония (4 КВ67:3),
7–11 семпрария 416 года Эры Восстановления

Её тело избавили от повреждений, но свободный дух Знающей медлил с возвращением в тело. Дух Знающей пребывал на тайных Путях мироздания. Его грели невидимые солнца тёмной стороны Вселенной, он слышал отзвуки частиц и энергий, неведомых времени, ибо они древнее времени, древнее и самой сердцевины последовательности, из которой родилось время. Он наслаждался отсутствием пастырских сетей материи и тронного бремени исчислений. На этих Путях не было ничего запретного, но великие знания, обитающие на них, были необъятными для понимания и неразделимыми на малые знания.

Дух Знающей ощущал окружающую его истончённость, смущённую неполноту и потерянность материи. И смущение трёхмерного мира отвращало дух от телесности. В Срединной реальности галактические облака губили в своих столкновениях миллиарды миров; мёртвая извращённая материя падала в бездны «чёрных дыр». И всё, созданное звёздным светом, превращалось в ничто, истираемое всеми видами и породами времени. И безграничные разумы Высших Миров не утомляли своё внимание этой истёртостью.

А в той узкой, плоской и тесной ячейке Срединных Миров, где обитало тело, события шли своим чередом. На векторе линейного пространства медленно проворачивались шестерни обычного невозвратного времени. В медицинский блок поселения «Благословенное начинание» приходили какие-то люди, осматривали тело и уходили. В блок, по настоянию старого доктора Авла Кирински, поместили паукообразного киборга-патрульного, извлечённого военными из необъятных технических резервов базы Гардик. Неспящие зрительные органы, скопированные его создателями с глаз земной рептилии, неусыпно смотрели на тело Знающей. Мощные лапы и парализатор киборга приготовились остановить бегство этого тела или усмирить его агрессию.

Но тело не двигалось. Приборы блока сообщали врачам, что оно пребывает в промежуточном между комой и сном состоянии. Приборы обнаружили в спящем мозгу зону с необъяснимым типом ментальной активности. Её сканировали через каждые двадцать минут, ожидая сюрпризов. Но их не было. Тело покоилось. Дух блуждал запретными Путями, ощущая вселенскую неполноту. Киборг и его хозяева ждали.

11
Подземные тоннели под Каманийскими горами,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
11 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Мы, наверное, заблудились, – предположил агент «Ягд».

– Я заблудился? – переспросил клон. – Я никогда не блужу в рудниках и пещерах. Я познал их, я ходил к чёрным озёрам и к Светящейся скале, я мочился на стены десяти тысяч тоннелей.

– Поэтому-то в тоннелях так воняет? Эта вонь даже фильтры пробивает. Но сколько бы ты не загадил тоннелей, толстолобый, я всё равно думаю, что мы заблудились. Прошло уже шесть часов, а мы ещё идём по выработкам, заполненным земным воздухом. Мы даже до шлюза ещё не дошли.

– Не дошли, ты прав. Идти далеко. Очень далеко. Но ты ведь сказал, полукровка, что тебе нужны Знающие из Подземного города. А я обещал привести тебя к ним. Над твоим желанием и моим обещанием нависла воля Велудумана, Хранителя Клятв. Его воля непреклонна, и мы дойдём до Подземного города.

Они продвигались по однообразным тоннелям, круглым и тёмным. В некоторых местах выработки были укреплены титановыми плитами, в других базальт сплавили в бурую массу. Только свет направляющих ламп рассеивал здешний мрак.

Через час после того как «Ягд» предположил, что клон заблудился, они вошли в широкую подземную полость.

– Впереди шлюз, – сказал клон. – До него триста метров. Там стоят следящие приборы. Мы должны их обмануть.

– А сейчас они нас не видят?

– Нет. Один прибор увидит нас через сто метров, второй прочитает наши встроенные карты, когда мы окажемся рядом со шлюзом. Если не будет разрешения, шлюз не откроется. А если мы потом попытаемся уйти, он выпустит на нас боевого робота.

– А микроразведчиков тут нет?

– Они были. Там, где мы прошли. Но их убили.

– Убили?

– Вчера убили. Джи Тау ещё не успели заменить их новыми. Мои братья расчистили нам путь.

– Но откуда вы знали?

– Не мы. Знающие. Они знали, что ты придёшь.

– За мной следят?

– О тебе знают.

– Мистика, да? Я понимаю, толстолобый. Ну и как мы убьём следящие системы на шлюзе?

– Не убьём, а обманем, – поправил клон. – Приборы должны нас не увидеть. Но убивать их мы не будем, иначе за нами начнётся погоня. Легко убить мелкого робота-шпиона. С мелкими шпионами всегда что-нибудь происходит. Ломаются, окисляются, тонут в какашках тормагов. Но приборы шлюза – это не мелкие шпионы. Приборы шлюза хорошо защищены, их смерть вызовет большую тревогу. В последние дни в рудниках очень много Джи Тау. У них новые роботы, мы таких ещё не видели. Быстро бегают, трудно убежать будет… Включи навигатор.

Агент «Ягд» активировал свой навигатор. Плазменный куб светился синей пустотой. Они были за пределами его схемы.

– А в навигаторах Джи Тау этот шлюз есть, – заметил клон. – Твой навигатор плохой.

– Ты видел навигаторы Джи Тау?

– Видел. Я видел много разных навигаторов. Твой – самый плохой, совсем никакой. Но это не важно. Надо сделать так, чтобы шлюз не натравил на нас робота и не сообщил о нас начальникам из Джи Тау. Для этого мы наденем шлемы. По ту сторону шлюза без шлема всё равно нельзя. Там воздух Есихи ^[20]. И не забудь проверить швы и застёжки на своём комбинезоне. Воздух Есихи разъедает кожу. А на шлемы мы наденем вот это.

Клон вынул из кармана две круглые коробочки.

– Подавители, – понимающе кивнул агент.

– Мы называем их «утаати» – маски. Через шлюз пройдут не Гумм с полукровкой, а два старых поисковых клона тысяча пятой серии, которых отправили по ту сторону шлюза на съедение тормагам. Если они не возвратятся, не жалко. Если возвратятся, но не придут к учётчику, искать их не будут. Старые морщинистые клоны, которыми брезгуют даже женщины тысяча четыреста тридцать седьмой серии. Могли не дойти, могли умереть.

– Ты называешь себя Гуммом? – спросил «Ягд», приклеивая коробочку к шлему. – Ты сам придумал себе это имя?

– Простым людям вроде нас с тобой нельзя придумывать себе имена. Это грешно и неправильно. Сестра Дающая Имена сказала мне, что Велудуману будет приятно, если я буду называть себя Гуммом.

– Эта «сестра» – Знающая?

– Конечно. А как она иначе смогла бы выяснить, что приятно Велудуману, а что нет?

– Я понял.

– Что ты понял?

– Всё понял, толстолобый Гумм.

– Я рад, что ты такой понятливый, сын фермерши из тысяча четыреста двадцатой серии. Проверь крепления шлема и открой фильтры. Вот так. А теперь пошли к шлюзу.

Они прошли ещё две сотни шагов. Впереди зажглись красные огни. Высокий металлический портал шлюза был врезан в стену природной пещеры. На его створках белой краской написали номер «17–03».

«Мы на семнадцатом уровне», – по номеру определил агент. Значит, до поверхности не менее километра.

Автоматика открыла шлюз, они прошли в просторную переходную камеру. При смене атмосфер с её стен поднялась пыль. Гумм протёр пластик шлема и приготовил резак.

– С той стороны может быть засада тормагов, – объяснил клон. Сквозь фильтры его голос звучал зловеще. Агент ещё раз пожалел о том, что не взял оружия.

Но никаких тормагов за шлюзом не было. Только новая пещера – огромная, заглатывающая своей пустотой.

– А кто такие тормаги? Местная фауна? – допытывался агент.

– Древние звери Есихи живут в океане. И нигде не живут, кроме океана. Тормаги – это мутанты земных жуков.

– Каких жуков?

– Нам говорили, что на Земле их называют грилпами ^[21].

– Никогда не слышал о таких жуках. А эти… тормаги, они большие?

– Разные бывают. Ксенобиолог читал по «три-ка» лекцию. Говорил, что тормаги никогда не вырастают даже до размеров кошки. Мы смеялись. Тормаг откусил голову Фурху. Вместе со шлемом. А голова у Фурха была большая, кошка могла бы ему только нос откусить. Или ухо.

– Откусил голову?

– Да, за один раз откусил. Что, полукровка, испугался? – Гумма развеселил интерес агента к местным хищникам. – Я вижу твой большой испуг. Ты часто крутишь головой. Ищешь тормагов, да? Видишь, надо идти быстрее, а то огромные-преогромные и очень голодные тормаги тебя догонят. Откусят тебе башку, и твой адмирал сильно опечалится. Скажет: «Вай-цу! Так плохо, так некрасиво умер мой великий воин. Умер, как глупый клон-топотун, опозорил меня совсем. Вонючие дети тормага теперь грызут его череп, радуются». Нельзя печалить хозяина, надо идти быстро.

«Ягд» и впрямь не поспевал за клоном. Гумм по-прежнему неутомимо шагал по пещерной осыпи, а ноги тренированного агента уже болели от усталости. Ускорить шаг он не мог.

– И что эти тормаги тут жрут? – удивлялся он, оглядывая безжизненные подземные скалы.

– Клонов жрут.

– А если нет клонов?

– Жрут то, чем гадят клоны.

– А если и этого нет?

– Однажды тормаг забрался в поселение, съел большую собаку у инженера Пио. Хорошая была собака, на всех лаяла и умела приносить палки. А тормаг её сожрал.

– Как он мог забраться в поселение? Врёшь ты всё.

– Прорыл тоннель. Там земля жёлтая и мягкая. Он прорыл длинный тоннель, выскочил из него и схватил собаку за голову. Утащил её под землю и съел. Его потом роботы поймали. Долго искали, долго ловили, тормаги очень хитрые. Из этого тормага инженер Пио сделал чучело и подарил начальнику с Центрального. Тот очень довольный был, всем друзьям показывал. Мне рассказывала женщина, которую часто вызывает к себе инженер.

– Клонка?

– У нас мало рождённых женщин. Клонки новых серий красивее рождённых. У них светлые волосы, белая кожа, синие глаза и длинные ноги. Очень длинные и гладкие. Тебе нравятся женщины с длинными ногами?

– Нравятся. Мне и с короткими тоже нравятся… Сколько ещё идти?

– Дойдём до подземного озера, там сделаем привал на острове. Тормаги боятся воды.

– И долго ещё до этого озера?

– Ещё час ходу. Но если великий воин Теслена будет ползти, как старая дохлятина, то и все полтора.

12
База Гардик,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
11 семпрария 416 года Эры Восстановления

База Гардик считалась самым защищённым местом на Кидронии. Здесь располагались военный космодром, тренировочный лагерь, трибунал и дисциплинарная тюрьма Второго флота. В одном из надземных сооружений базы Гардик контр-адмирал Атлопатек оборудовал личные апартаменты.

К ним вела серая гранитная лестница, по обеим сторонам которой возвышались статуи официальных предков Дома Атлопатеков – императора Сиорана Третьего и его старшей наложницы Атлии Декарсак. Монарх был изображён в полном императорском облачении, а прекрасная Атлия обнажённой. Джилин рассказывал всем, что вырезанные из редкого палевого мрамора скульптуры были созданы придворным мастером ещё при жизни Сиорана и Атлии и что старшая ветвь Атлопатеков хранит их как величайшие реликвии Дома.

Команду Вей на лестнице встретил мажордом с жезлом, одетый в бело-красные геральдические цвета Атлопатеков. Он обратился к гостям с приветствием, в котором перечислил их титулы. Для археолога стало сюрпризом, что детектив оказался кавалером одной из редких и высоких имперских наград – Капитанской степени Ордена Безупречности. Гвен Вей мажордом титуловал баронессой Великосиртской ^[22]. Это напомнило Вольску о том, что древнейшие роды арпикранской аристократии вели своё происхождение от старой правящей верхушки Марса, колонией которого всё ещё формально считался Арпикран. На фоне таких громких званий первый квалификационный класс TTS-археолога мерк и терялся.

– Где же ваш орденский знак, где лента? – шёпотом спросил он Маркова, одетого в гражданский костюм.

– Дома забыл, – так же шёпотом ответил полицейский. Мажордом провёл гостей в приёмный зал, где их ждали правитель Джилин, его супруга Саманта, дети, имён которых Вольск не запомнил, и многочисленная свита. Правитель был при парадном мундире и в золотой ленте Ордена Солнца через правое плечо. Его супруга принимала учёных в старомодном платье из натуральной ткани. Её набор фамильных драгоценностей был роскошен до безвкусия. Рядом с адмиралом стояли офицеры Второго флота и мэр Центрального поселения. У их жён были украшения поскромнее. Наверное, чтобы не затмить своим блеском первую леди Кидронии.

– Баронесса, для нас большая радость, что вы посетили наш дом, – расплылся правитель навстречу Вей.

– Да, да, – поспешила присоединиться адмиральша. – Мы читали о вас.

– Для меня это тоже большая радость, – ответила Гвен Вей с точно отмеренным кивком головы. Одетая в профессорский мундир, она выглядела в меру сдержанно и респектабельно. Длинные тёмные волосы арпикранка спрятала под изящной диадемой.

На Маркова и Вольска адмиральская чета почти не обратила внимания. Правитель с королевской небрежностью пожал им руки и пригласил всех к столу. Пока свита продвигалась по анфиладе залов, детектив успел нашептать археологу, что в протоколе приёма были допущены две почти оскорбительные для баронессы Великосиртской ошибки. Джилин, согласно имперскому этикету, должен был встретить представительницу древнего марсианского Дома на четырнадцатой ступени лестницы, а не в зале. Кроме того, он обязан был объявить, что для него и его приближённых принимать в своём доме высокородную леди «большая честь», а не «большая радость».

– Старик реально считает себя потомком Сиорана, – подытожил Марков.

– Рене, вы просто живая энциклопедия, – улыбнулся ему Вольск.

В обеденном зале был сервирован большой стол. На бело-красной посуде золотились гербы Атлопатеков и Шелтонов, к Дому которых принадлежал род адмиральши. Гвен усадили на троноподобное кресло рядом с адмиральской четой. Маркову и Вольску указали места в средней части стола. Напротив них, как указывали разместительные таблички, расположилась семья главного судьи Второго флота Ферфакса. Его дочь Тенна носила форму флаг-офицера. Вольск заметил её быстрый изучающий взгляд, который она задержала на Маркове.

«Интересно, – подумал археолог, – а что наш всеведущий детектив знает об этой даме?»

Тем временем присутствующие подняли бокалы за здоровье императора и его Дома. Адмиральское вино Вольску понравилось. После исполнения гимна мажордом дал знак подавать первую перемену блюд. Правитель объявил:

– Сегодня на стол не подадут ни грамма синтетической или модифицированной пищи. Все овощи и фрукты выращены на плантациях Центрального поселения. И главное, дорогие мои гости: сегодня мой повар представит нам свои уникальные блюда, приготовленные из благородных животных, населяющих Океан Нелли и Море Наоми. Одно из блюд названо в честь нашей очаровательной гостьи, баронессы Великосиртской.

Присутствующие не поскупились на аплодисменты, а мэр заметил:

– И самые редкие из этих океанских животных были пойманы нашим несравненным великим охотником лордом Джилином!

Аплодисменты стали оглушительными. Правитель покраснел от удовольствия. Вольск, наблюдавший за Тенной Ферфакс, заметил язвительную улыбку, скользнувшую по красивому лицу флаг-офицера. Дочь судьи явно не относилась к числу почитателей охотничьих талантов Атлопатека.

Слуги поставили на стол салаты. Джилин сообщил, что в салаты добавлено мясо кидронийских кальмаров.

– Вы, баронесса, – обратился он к Гвен, – наверное, знаете об этих животных больше, чем мы?

– Я не специалист по кидронийской фауне и могу ошибиться, – предупредила ксенобиолог. – Насколько я понимаю, «кидронийскими кальмарами» здесь принято называть представителей Acrania nellina?

– Вы совершенно правы, баронесса, – подтвердил один из офицеров, судя по нашивкам, военный биолог. – Это разновидность так называемых примитивных бесчерепных псевдокефалоподий, которых школа Гельфанда-Оссиновского определяет как «элазмомуллии Лангра». В Океане Нелли, как мы теперь знаем, водятся животные, более похожие на земных кальмаров, чем элазмомуллии. И более близкие по организации. Тут обычная терминологическая неувязка. Но вы, баронесса, блестяще с ней справились.

– Спасибо, коллега, – поблагодарила Гвен.

– Как бы они не назывались, они весьма вкусные, – заметил Марков, пережёвывая мясо элазмомуллии. – Напоминают наших съедобных улиток. На Тирронии это был бы офигенный деликатес.

– Вы гурман? – спросила его Тенна.

– Все тирронийцы немного гурманы, а я тиррониец.

– И все тирронийские гурманы носят браслеты с детекторами токсинов? – Дочь судьи кивнула на керамический браслет, выглядывавший из-под манжеты следователя.

– Определитель ядов? – встрепенулся её отец. – Зачем? Мы в приличном доме.

– Вот именно, – поддакнул сидевший рядом с Вольском офицер с петлицами капитан-лейтенанта.

– Представьте себе, это традиция моего мира, – невозмутимо ответил Марков, отправляя в рот очередную порцию «кидронийских кальмаров». – У нас высокоизбирательный детектор считается лучшим подарком для новорождённого.

– У вас на Тирронии принято подсыпать друг другу отраву? – удивилась супруга правителя. Она сидела достаточно далеко от Маркова и семьи Ферфаксов, но внимательно прислушивалась к их словесным пикировкам.

– Это связано с историей моей планеты, высокочтимая леди, – объяснил Марков. – У нас много химических заводов. Неважная экология. Жилые зоны расположены совсем рядом с производственными площадками и хранилищами продукции. Случалось, что в пищу попадали ядовитые вещества, а в воздух – токсичные газы. У нас также, в известную вам эпоху, были периоды жестоких междоусобиц ^[23]. В те времена тирронийские биохимики считались лучшими в Империи. И не просто считались, а безусловно были лидерами в передовых технологиях. К сожалению, они поставили свои достижения на службу политикам. Много людей погибло в те годы от боевых токсинов. До сих пор тогдашние разработки используются армией и террористами.

– Вы полагаете, детектив, что и здесь, на Кидронии, могут использоваться тирронийские яды? – улыбнулась Тенна.

– Мой детектор сейчас показывает, что не используются, – в свою очередь улыбнулся полицейский. Если, конечно, его оскал можно было назвать улыбкой.

– Здесь нет никаких ядов, – возмущённо заявила первая леди Кидронии. – У нас в пищевых лабораториях всё тщательно проверяется.

– А у нас на Арпикране, – вставил Вольск, – пищевые лаборатории называют кухнями.

– Это неудачная шутка. Здесь база Флота, молодой человек, – осадил его судья. – А на военных базах, чтобы вы знали, пищу готовят и проверяют в пищевых лабораториях.

– И правильно делают, – одобрил детектив. – Террористы не дремлют. Насколько мне известно, одного из здешних губернаторов отрав…

– Мы эту тему за столом обсуждать не будем, – прервал Маркова правитель, одновременно жестом останавливая супругу, приготовившую, судя по выражению её лица, новую гневную тираду. – Обратите внимание на то, что сейчас ставится на стол. Это совершенно новое блюдо: «Великосиртский острый суп», названный в честь нашей высокородной гостьи. Вы, господа, будете первыми, кто его попробует.

– Я польщена, лорд Джилин, – сказала Гвен Вей. – Но не стану в ответ произносить общих вежливых слов. Скажу лишь, что в тяжёлые для нашей великой Империи времена брат моего деда был командиром боевой части корабля, которым командовал ваш отец Нордекс Атлопатек. И в нашей семье об этом всегда помнили, помнят и будут помнить.

– Это честь, высокая честь для нашего Дома, баронесса, – глаза контр-адмирала увлажнились, он поцеловал руку Гвен Вей. – Предлагаю тост за процветание славного и древнего Дома Веев Великосиртских.

После второго бокала вкус вина показался арпикранцу ещё более благородным.

Перед Вольском поставили серебряный ковшик с «Великосиртским острым супом» и гренки. Суп оказался густым, с привкусом горгонзолы и водорослей.

– Великолепный суп. Густой, сытный. А в нём тоже сварили какое-то океанское животное? – спросил Марков.

– Да, – подтвердил правитель. – Этот суп приготовлен из щупальца прибрежного спрута.

– Teroterus dipnoi? – уточнила Гвен Вей.

– Его гигантская благородная разновидность, – подтвердил офицер-биолог. – Это головоногое устрашающее на вид, но его мясо съедобно даже после простой термической обработки.

– И пряности тоже местные, – заметила адмиральша. – Это такая чёрная водоросль.

– Очень специфический вкус, – оценил Вольск. – Напоминает земного кальмара, тушённого в белом вине со специями.

– Гораздо вкуснее! – не согласился тиррониец. – У этого щупальца очень интересный пряный привкус. Вроде бы ненавязчивый и в то же время такой, который ни с чем не спутаешь. Я знаю нескольких тирронийцев, которые отдали бы пару лет жизни за участие в такой вот дегустации.

– Послушав вас, начинаешь представлять Тирронию неким раем для жизнелюбов, – покачал головой капитан-лейтенант. – А ведь, на самом-то деле, эта ваша Тиррония – ужасное мусорное захолустье. Планета-завод с дешёвой рабочей силой. Даже в ресторанах там подают безвкусную синтетику.

– Подают, не спорю. Зато люди у нас душевные, – подмигнул археологу Марков.

– Второй тост за мной, – объявила ксенобиолог и подняла бокал. – Господа, выпьем за победы величайшего охотника Галактики лорда Джилина, за великодушие его прекрасной супруги, высокородной леди Саманты, за здоровье их детей и за вечное процветание великого Дома Атлопатеков!

Присутствующие сопроводили тост здравицами в адрес адмиральской четы и всех благородных потомков старшей наложницы Сиорана Третьего.

– А это что за растение? – Марков поддел ложкой плававшую в супе луковицу.

– Лук. На Тирронии не едят лука? – удивился археолог.

Капитан-лейтенант многозначительно хмыкнул.

– Мы едим синтетические луковые палочки. Но они выглядят иначе. Они почти квадратные в сечении и длинные. Вот такие, – следователь развёл пальцы, показывая длину луковых палочек.

– Лучше есть кальмаров и спрутов, чем синтетику, – убеждённо сказал Вольск. – Квадратный лук!

– Это только ваши, Алекс, арпикранские предрассудки. Кстати о спрутах, – Марков обернулся к офицеру-биологу. – Адмирал сказал, что это прибрежное животное. Оно что, всё время сидит в прибрежной воде или время от времени вылазит на берег?

– Спруты семейства Decapodus откладывают на берегу свои яйца, – охотно пустился в объяснения офицер. – На песчаных пляжах. В океане много хищников, а на берегу никто кроме нас не угрожает их потомству.

– Значит, это здешние земноводные?

– Да, можно сказать и так, хотя мы и не используем такого определения применительно к местным существам.

Пока в средней части стола вели увлекательную беседу о спрутах, к правителю подошёл один из младших офицеров и что-то тихо сказал. Адмирал посмотрел на изящный монитор, прикреплённый к обшлагу мундира. Лицо его омрачилось. Джилин странно глянул на Маркова, извинился перед Гвен Вей и вышел из зала. Его жена выглядела растерянной.

– У тебя включён коммуникатор? – спросил детектив археолога.

– Нет.

– А ты включи. На всякий случай.

– А что, собственно, происходит?

– Скоро узнаем, я думаю. Жаль, что Гвен не успела решить вопрос с «чёрным ящиком».

– Правитель уже не вернётся к столу?

Марков неопределённо пожал плечами.

Через минуту ещё несколько офицеров покинули застолье. Среди них были биолог и Тенна Ферфакс. У Вольска сложилось впечатление, что их вызвали по внутренним коммуникаторам. Роль тамады взял на себя мэр. Однако его тосты и шутки зависали в напряжённой атмосфере. Офицеры перешёптывались.

В левой части головы археолога возникло лёгкое покалывание. Ощущение вызова. Он последовательно прикоснулся языком к трём сенсорам, вмонтированным в зубы. В голове возник голос Гело:

«На базе чрезвычайное положение. Апартаменты правителя надёжно защищены, но на всякий случай будьте готовы к эвакуации. К аварийному шлюзу вас проводит лейтенант Службы с красным значком на карманном клапане».

– Никуда не идём, – шепнул детектив на ухо археологу. – Никакой эвакуации, никаких лейтенантов и никаких аварийных шлюзов.

– А если это заражение?

– Заражение? Вряд ли. Тут бы уже никого не было.

– А что будем делать?

– Кушать десерт.

– Рене, тут может быть опасно. Гело не зря…

– Алекс, я в своё время пережил две атаки боевыми токсинами. Две настоящие атаки. И вот что тебе скажу: мы никуда отсюда не пойдём. Никуда. Мы сейчас в самом надёжном месте на Кидронии. Куда нас будут эвакуировать? В резиденцию Джи Тау? Нет, я хочу попробовать десерт. Не каждый день бедному тирронийскому полицейскому удаётся так вкусно пожрать.

– Пусть Гвен решает.

– Она уже решила.

– Связалась с тобой по коммуникатору?

– Да.

– Тогда остаёмся.

– А вот и десерт несут, – плотоядно ухмыльнулся Марков. – Смотри, какой красивый…

На столы поставили огромные десертные подносы с тортами. Адмиральский повар придал им форму куполов Центрального поселения. Мэр тут же сострил:

– А сейчас мы продегустируем вверенную мне часть колонии!

– Вместе с колонистами? – спросил детектив, наблюдая, как четырёхрукий киборг ловко разрезает торт-купол на узкие дольки.

– Там внутри засахаренные креветки, – сообщила адмиральша. Вольску показалось, что она выглядит спокойнее, чем в ту минуту, когда её супруг внезапно покинул гостей.

– Креветки? Тоже какие-нибудь «мумулии», – пробурчал детектив.

– Copepoda cantharididus vulgaris, – отозвалась на его бурчание Гвен Вей.

– Вы просто подавляете нас своей эрудицией, о высокородная леди, – c притворным ужасом запричитал Марков. – Я не осилю глотать нечто с таким названием. Сама эта «копепода вульгарис» ещё в горло проходит, а вот название застревает между измождёнными гландами.

Вей улыбнулась. «Странно, – подумал Вольск, – баронесса находит забавным этого шута».

В зал вернулся правитель.

– Прошу меня извинить, баронесса, и вы, господа, – сказал он. – У нас в тренировочном лагере возникли проблемы. Но никакой опасности для присутствующих нет. Ни малейшей.

13
«Красная зона» Резиденции Джи Тау,
главный жилой купол Центрального поселения,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
11 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Информация, которую мы получаем с базы, до сих пор противоречива, – доложил советнику-представителю дежурный оператор. – Пока ясно лишь то, что на казармы тренировочного лагеря была осуществлена атака с использованием токсичного газа.

– Что с командой доктора Вей?

– Всё в порядке. Первое управление гарантирует, что их безопасности ничто не угрожало и не угрожает.

– Кто? Зачем? Полная бессмыслица… – Вангель Гело в который раз посмотрел на трёхмерный монитор главного пульта, где цветными линиями и пятнами переливалась схема базы Гардик. – Каково расстояние между казармами и апартаментами Джилина?

На схеме появилась зелёная прямая, соединяющая два названных советником объекта. Рядом зажглась цифра 977.

– Почти километр, – констатировал Гело. – И вентиляционные контуры разные. Значит, команда Гвен Вей не была объектом атаки. Тогда что это? Простое совпадение?

– Это первая атака повстанцев на базу за два года, омадо, – напомнил оператор. – Вряд ли это совпадение.

Над монитором замерцало сигнальное гало.

– Новая информация, – оператор сосредоточился, принимая информацию по внутреннему коммуникатору, потом заговорил:

– Второе сообщение от агента «Десятого». Газ был введён в вентиляционную систему жилых помещений в одиннадцать тридцать по стандартному времени. Источник газа военные пока не обнаружили. Отравлены тридцать пять курсантов и два офицера. Шестеро уже скончались. Остальным оказывают помощь. В казарме развёрнут реанимационный блок. Тип токсина – «эр-эн двадцать два» или «эр-эн двадцать четыре». Раньше эти токсины партизанами не применялись.

– А где они вообще применялись?

На вопрос Гело отозвался сержант Чандрасекар, сидевший за оперативно-тактическим пультом:

– Омадо, у меня здесь есть информация по токсинам, исходным от «эр-эн двадцать два». Это дипольные нейротоксины высокой степени избирательности. Поражают только тех, кому встроены чипы семейств «М» и «МС», то есть исключительно военнослужащих. Их часто применяли повстанцы на Тирронии и на Спаранте во времена Смуты. «Эр-эн» также послужил основой для создания современного армейского боевого токсина. Тип действия и симптоматика при поражении сходны. Так что это мог быть и армейский токсин. По крайней мере, его на Кидронии легче найти, чем старые разработки. Он состоит на вооружении некоторых спецподразделений.

– Каких именно спецподразделений? – У советника внезапно заболела голова. Лечащие нанороботы, плавающие в сосудах его мозга, уже не справлялись со стрессом, спазм нарастал. Со времени газовой атаки прошло больше часа, а Гело не решался отправлять докладную для Маккослиба.

– В списке более сорока шифров, омадо, – сообщил сержант. – Практически во всех флотских ротах «коммандос», в силовых отделениях кризисных групп. У нас боезаряды с токсинами находятся на складе комплектования кризисных групп. А если хотите более точную инфор…

– Я понял. Кто от армейских расследует происшествие?

– Полковник Коусон, а от Флота – Тенна Ферфакс.

– Тенна? Значит, она у них главная. Эта сука нам не даст никакой информации о пропажах на складах.

– Сто процентов, омадо. Она будет докладывать только Джилину. И формально будет права. Он комендант базы и все флотские склады – его хозяйство.

– Его… Только вот хозяин из него никакой… Оператор, передайте «Десятому», что его информация об атаке будет считаться сверхприоритетной, – распорядился советник и добавил:

– С соответствующей оплатой.

«Силы Создателя! Это же только начало, первый сигнал, – подумал он. – Скоро здесь начнётся такая свистопляска… Хорошо, что уже через сутки «Ликтор» возьмёт на себя вопросы по безопасности леди Гвен».

14
Апартаменты Джилина Атлопатека, база Гардик,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
11 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Это секретный объект, баронесса, – поджал губы правитель. – Объект высочайшей степени секретности. На моей памяти никто не получал доступа к «чёрному ящику» колонии. При всём уважении к вам, леди Гвен, я не могу дать вам разрешение на его исследование без согласования с наместницей Сектора леди Унно. У меня нет таких полномочий. Это сугубо её компетенция.

– Но вы же поддержите мою просьбу перед наместницей, лорд?

– Да, конечно, – контр-адмирал звякнул медалями. – И я надеюсь, леди Гвен, что на охоте вы сами услышите её милостивое позволение.

– Наместница будет на охоте?

– Прилетает через трое суток на лайнере «Сарматия» с большой свитой.

– А сенатор лорд Рехинальдер?

– Тем же рейсом. Вы с ними знакомы?

– С леди Унно не имела удовольствия, а сенатор посещал наш Университет. Он член попечительского совета и почётный доктор.

– Да, потрясающей эрудиции человек. И джентльмен.

– А сегодняшние события не отразятся… скажем так, на их решимости поохотиться?

– Во время Великой Войны Унно и Рехинальдер командовали боевыми кораблями. Они будут рады вновь продемонстрировать подчинённым своё бесстрашие. А также презрение к тем выродкам, которые травят газом молодых парней и девушек, отдыхающих в казармах. Охота состоится при любой погоде, леди. Это будет величайшая охота нашей эпохи.

– Меченосцы-контраминаторы – очень редкие животные.

– Самые могучие и опасные существа на этой планете, леди, – охотно согласился правитель. – Мои биологи ещё месяц назад отследили двух огромных меченосцев в заливе Саргониса. Там большие глубины. Большие меченосцы не любят мелководья.

– Вы ведь уже охотились на контраминаторов?

– Единожды в жизни, баронесса. История Кидронии, если вы не в курсе, знает всего пять полноценных охот на этих животных. Впервые на гигантского меченосца охотился величайший добытчик прошлого века лорд Маргуз. Но ему не удалось взять трофей. Раненый меченосец ушёл в лабиринт подводных пещер. Маргуз на подводном скутере более десяти часов преследовал его, но чудище скрылось. Дно Океана Нелли похоже на огромную губку. Оно всё в глубоких пещерах, длина некоторых достигает тысячи километров. Величайший лабиринт, и до сих пор почти не исследованный. То, что Маргуз остался жив и выбрался оттуда, просто невероятно. Некоторые люди, баронесса, рождаются под счастливыми знаками, да… Вторая охота была организована Сенатом Университета Аурелии. Они наняли известного в те годы охотника Бракса, и тот поймал для их коллекции небольшого самца контраминатора. Пятнадцатиметрового. Длина его меча составила четыре с половиной метра, ширина – шестьдесят пять сантиметров.

– Поймал живого?

– Да. Животное умерло позже, при транспортировке. И вины Бракса в том нет. Причины смерти того меченосца мне не известны. Большие трофеи, знаете ли, чрезвычайно трудно перевозить на гиперпространственных кораблях. Нужно строить специальные коконы, расширять биоблоки и тому подобное. Да вы же, наверное, знаете про всё это лучше меня. Вы ведь профессиональный ксенобиолог. Ну да… Третью охоту возглавил Чан Зиван, племянник и наследник тогдашнего соларха Альфы. Смелый был охотник, он всё брал на себя, никаких ассистентов-киборгов не признавал, как и мы с Рехинальдером. Чан Зиван был истинным мастером спортивного хастлерства. Его загонщики на пятый день выманили из пещер колоссального монстра. Пятидесяти метров в длину.

– Пятьдесят метров? – Вей невольно улыбнулась и тотчас пожалела об этом.

– Я вижу, леди Гвен, что вы мне не верите, – на лице Джилина на миг возникла гримаса обиженного ребёнка. – А зря. Это не охотничья легенда, баронесса. Я много раз просматривал видеозаписи той охоты. Копии имеются в моём архиве, вы можете с ними ознакомиться. Над водой в разных ракурсах виден меч контраминатора. Огромный меч. Колоссальный меч! Мечта добытчика! Его ширина около двух метров, длина не менее шестнадцати. А то и все восемнадцать. Если брать по соотношению размеров, то общая длина тела вместе со щупальцами должна была быть не менее сорока семи. А толщина лобового панциря могла достигать восьмидесяти сантиметров. Такую костяную толщу не пробивает даже реактивный гарпун с тартановым буром! К сожалению, поймать большого контраминатора не получилось. Чан Зиван погиб вместе с катером и командой. А ещё до его гибели выловили детёныша, чучело которого выставлено в музее вашего Университета.

– Большой контраминатор мог быть самкой?

– Да, мог. Большинство ваших коллег, с которыми я беседовал, считают, что самки меченосцев крупнее самцов. Большой контраминатор был очень разъярённым. Перерубил катер Чана одним ударом меча. А подводные съёмки не удались – чудовище подняло донную муть. Очень печальной была третья охота. А четвёртую охоту возглавил я, баронесса. Она тоже была не вполне успешной. Да… Мы тогда выманили из пещер крупный экземпляр, но он уничтожил наши подводные аппараты. Мы его потеряли. Пришлось свернуть загонные сети. Теперь вы понимаете, баронесса, на какую охоту я вас приглашаю?

– Это честь и удовольствие для меня – охотиться рядом с таким выдающимся мастером, как вы, лорд Джилин.

– Что значит мастерство по сравнению с благородной красотой, дарованной вам предками! Вы не будете разочарованы охотой, баронесса… Но давайте вернёмся к столу. Наше отсутствие затянулось. Это невежливо. А ведь мы с вами, прямые потомки великих Домов, всегда и везде должны служить примером для иных сословий, не правда ли?

– Да, лорд Джилин, я согласна с вами: это одно из тех наших предназначений, бесспорность которых подтверждена веками.

15
Подземные тоннели под Каманийскими горами,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
12 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Как спалось, полукровка? Тормаги не снились?

Агент «Ягд» не ответил. Сон на голых холодных камнях островка не прибавил ему здоровья. Спину ломило, подкладка комбинезона не справилась с подогревом: он чувствовал холодную влагу на пояснице.

«Наверное, порвались капилляры абсорбера», – предположил агент, просматривая данные аутодиагностики. Несколько отметок на дисплее окрасились в тревожные оранжевые цвета. «Ягд» затребовал подробную информацию. Прибор выдал три предупреждения. Одно касалось общего ослабления иммунитета, два сообщали о дисбалансе альдостерона ^[24] в его организме. Синяя точка в углу экрана означала, что контролирующий имплантат уже отправил к надпочечникам группу лечебных нанороботов.

Гумм молча наблюдал за действиями агента. В тела короткоживущих рабочих клонов медицинских агрегатов не внедряли. «Ягд» подумал, что Гумм может воспринять его обычные утренние процедуры как демонстрацию социального превосходства.

– За здоровьем надо следить, – сказал он, чтобы прервать молчание.

– Следи, – отозвался клон. – Тебе оно понадобится.

– А тебе?

– Я здоров.

– Да, толстолобый, за тобой не угнаться.

– Придётся и тебе поднапрячься. Надо идти быстро. Очень быстро.

– Тормаги?

– Фильтры рассчитаны на тридцать шесть часов. У нас нет сменных фильтров.

– Значит, до города ещё далеко?

– Далеко.

И они пошли дальше подземным лабиринтом Кидронии. Его циклопические пещеры чередовались с узкими тоннелями, сталагмитовые дебри с каскадами лазов. Багрянец и чернота базальтов перемежались слюдяными жилами, зеленоватой патиной сиенитов, искристыми мысами кварцевых врезов. Неведомая катастрофа изначальных времён перемешала недра Больших Каманийских гор. То ли падение астероида, то ли извержения мегавулканов создали линзу подгорной платформы, в теле которой горячие подземные воды за сотни миллионов лет вымыли пещерные полости, проложили протоки и русла.

Агент потерял счёт поворотам, подъёмам и спускам. Теплообменники и водяные циркуляторы его комбинезона постепенно выходили из строя. «Ягд» несколько раз останавливался, безуспешно пытаясь отрегулировать систему жизнеобеспечения. Пластик шлема изнутри покрыла испарина, агент задыхался от жары, а ноги морозила ледяная влага. Ему мерещились тени хищных тормагов и мертвенные сполохи подземных огней. Размытые запотевшим пластиком, нависали тёмные массы тысячетонных глыб, а под ними разверзались щербатые пропасти, уводящие к неугасимым горнилам планетарной мантии.

Гумм бодро шагал впереди, время от времени с интересом поглядывая на «Ягда». Когда тот спотыкался и падал, клон останавливался. Но ни разу не подошёл и не помог подняться.

А потом агент поверил, что ему повезло. В одной из больших пещер они наткнулись на группу Подземных. Сквозь запотевший шлем «Ягд» не разглядел лиц и экипировки кидронийских партизан. Обессилевшего агента посадили в транспортный контейнер колёсного робота и долго куда-то везли. Потом шлем осветился багровыми огнями.

«Шлюз Подземного города, – догадался «Ягд». – Добрались».

Когда агенту разрешили снять шлем, он увидел, что транспортный робот едет по дну высокой пещеры. Мощные источники света позволяли рассмотреть её своды и сооружения города. Подземные дома, укреплённые на стенах пещеры, напоминали гроздья топливных цистерн. Между ними перекинули лёгкие металлические мостики со светящимися перилами. Казалось, гигантские пауки протянули паутину, подвесив на узлах пучки матово-серых цилиндров и сфер. В пещере мерно гудели невидимые механизмы. Гумм молча вышагивал рядом с роботом.

Путь им преградили люди в тёмных комбинезонах. Их лица закрывали щитки. Они дали знак клону, и тот легко вытащил «Ягда» из контейнера. Ноги агента подкосились. Он охнул и схватился за петли шахтёрского пояса Гумма.

– У него испортился комбинезон, – объяснил клон. – Я думал, умрёт.

– Ты посланник Теслена? – спросил «Ягда» один из тёмных.

– Да, – прошептал агент пересохшими губами. – Великий адмирал послал меня к вашим Знающим.

– Откуда ему известно, что здесь живут Знающие?

– Теслен владеет Шеканой на Сагунте, там есть тайные архивы древних времён.

– Чего хочет твой адмирал?

– Знаний и союза.

– Почему он считает, что получит первое и достоин второго?

– Он посвящённый древнего Ордена.

– И что из того?

– Его Орден небезразличен Знающим.

– Так думает Теслен. Но Знающие сами решают, что им небезразлично.

– У меня есть для них пароли и послание.

– Знающие решат, слушать твои слова или нет.

Тёмные приблизились. Один из них направил на «Ягда» неизвестный агенту прибор.

– Ты сможешь отвести его к Сёстрам? – спросил второй Гумма.

– Если будет нужно, я понесу его, – сказал клон.

– Он чистый, – определил тот, что с прибором.

Гумм одной рукой подхватил агента и повёл его к подвесным мостикам. Они прошли вдоль ближайшей «грозди» домов и завернули в незаметный узкий тоннель, пробитый в гранитной скале. Тоннель привёл в круглый зал, центр которого занимал высокий бювет. Из его желобов лилась горячая желтоватая вода, пузырилась, наполняла бассейн и исчезала в скальной расселине. Над бассейном клубился пар, наполняя зал резким запахом серы. На каменной скамье около бассейна сидели две женщины, закутанные в серые плащи. По лицу старшей долгая жизнь проложила лабиринт морщин, извилистых, как тоннели Кидронии. Младшая, наоборот, выглядела необычайно юной. Волосы женщин, туго заплетённые в тонкие косички, лежали поверх плащей светлыми веерами.

– Простите за беспокойство, Преподобные Сёстры, – обратился к женщинам Гумм. – Вот привёл, а скорее, принёс к вам великого воина адмирала Теслена. Правда, великий воин немного утомился и натёр ноги.

– Не насмехайся над ним, Гумм, тебе это не к лицу, – сказала младшая Сестра. – Ты же добрый и сострадательный сын Велудумана. Посланец не был готов к такому путешествию. Ему дали плохой комбинезон.

– Прости, Сестра, Гумм делал неправильно. Гумм осознал ошибку, – сказал шахтёр, опустив голову.

– Расшнуруй ему сапоги, – велела клону старшая. – Пусть согреет ноги в целебной воде.

– Приветствую вас, Знающие Сёстры, – поспешил сказать «Ягд», заметив, что Гумм взялся исполнять приказ старшей. – Избранный из Семи Эарлан Теслен передаёт вам слова…

– Пусть Гумм закончит, – прервала агента старшая. – Не спеши. Ты не уронишь достоинство твоего адмирала, если передашь послание, пребывая без обуви.

Гумм снял с «Ягда» тяжёлые рудничные сапоги, подвернул штанины его комбинезона и усадил агента на край бассейна так, что замёрзшие ноги посланца оказались в горячей воде. Тот закусил губу, чтобы не застонать.

– Сейчас тебе станет легче, – сказала старшая. – А ты, Гумм, сходи к Тирику, попроси у него еды и воды для посланца. Он голоден и хочет пить. Да и тебе не помешает подкрепиться.

– Спасибо, – благодарность агента была искренней.

– Если Теслен действительно Избранный из Семи, – сказала младшая, когда Гумм вышел, – он должен знать древние слова.

– Он передаёт вам: «Шаликш Тенгри».

– Нойна агар, – ответила старшая. – Мы не забыли древнего братства. Чего просит Избранный из Семи?

– Спокойствия для Светлой Долины.

– Нет спокойствия, пока зарево не ушло с закатной стороны неба.

– Избранный хочет встретиться с Матерями Пифии.

– Зачем?

– Он предлагает заключить союз накануне мутных времён. Империя стоит на краю бездны. Канцлер Мадин и старая аристократия устроили заговор против императора. В заговор втянуты и члены Императорского Совета, и Сенат, и командующие флотами, и олигархи колоний, и научная элита Опережающих планет. Династия Ойзеле обречена. А с её падением вновь наступят тёмные годы усобиц и одичания.

– Мы знаем об ослаблении центральной власти, – кивнула младшая. – Владыки Старой Империи со времён Сероглазого ^[25] надеялись на две золотые опоры: на извечную мудрость Матерей Пифии и на силу своего межзвёздного Флота. И надежда их никогда не была напрасной. Но Дом Ойзеле презрел Равновесие. Император опирается на произвол и грубую силу. Он думает, что его Джи Тау контролируют всё и всех, что его спасут деньги корпораций. Смешное и глупое заблуждение. Скоро император поймёт, что ошибся… Но будет поздно. А ведь он в прежние времена был свидетелем того, как судьба повергает величие в ничтожество. Достаточно было Матерям Пифии отвернуть лица от Ойзеле, и галактическая держава почувствовала своё сиротство. Она пошатнулась, когда ящеры явили ей мощь древнейшей Г’ормы.

– Но не рухнула.

– Это не повод для радости. Не тератронные бомбы удивили ящеров, а варварская решимость человеческих правителей применять где угодно и когда угодно это чудовищное и противное естеству оружие. Ящеров Г’ормы остановил не страх, а глубочайшее отвращение. И в этом, посланец, мы не видим ни величия, ни радости. Над Туре Шактири, выпустившим на волю разрушительные силы Тьмы, нависло проклятие. Ни Службе, ни денежным мешкам не под силу защитить от него. Оно разрушает все дела Ойзеле неотвратимо, как гангрена.

– Теслен готов отрубить больные части и восстановить Равновесие.

– Он возвысился случайно, у него мало сил.

– А разве Сероглазый или Сиоран Первый не начинали с малого?

– Сероглазого родила прозорливая Знающая. Его посвятили на Пифии и с детства научили понимать изначальную природу Вселенной. А Сиоран, несмотря на своё необозримое могущество, никогда не шёл против воли и советов Матерей.

– Теслен готов говорить с Матерями и принимать их советы.

– Говорить о чём?

– Разве у Избранного и великих провидиц Женской Планеты не найдётся общих тем для обсуждения? Например, Избранному известно о тайне Фаренго.

– Известно благодаря случайно найденному на Сагунте архиву?

– Этот архив не «случайно найденный». Он много веков принадлежит Ордену Стражей.

– И что же сохранил Орден из своего былого могущества? Знания из пыльных архивов?

– Не только, – «Ягд» помолчал перед тем, как выложить главный козырь Теслена. Сейчас эти неприступные и гордые Преподобные Сёстры услышат такое, что заставит их по-другому относиться к человеку по имени Эарлан Теслен и к братству, именуемому Орденом Стражей. Для вескости отделяя каждое слово короткими, но чёткими паузами, агент произнёс:

– Великому адмиралу известно, что император установил на Пифии тератронные бомбы. И он нашёл способ, как их обезвредить.

Знающие переглянулись. Старшая на мгновение прикрыла глаза, младшая встала и вышла из зала.

– Моя Сестра через Белые Камни напрямую обратится к Матерям, – пояснила старшая. – Ты принёс важную весть и достоин отдыха, Страж. Гумм уже возвращается. И мы с тобой при нём помолчим, ожидая ответа от Высочайших.

16
Храм Командорской степени Ордена Семи Стражей,
резиденция Шекана, планета Сагунт (7 КВ18: а2),
система звезды Капеллы,
12 семпрария 416 года Эры Восстановления

Избранный из Семи, великий адмирал Теслен вошёл в Командорство согласно с ритуалами Ордена – в сопровождении Знаменосца и Великого Обрядоначальника.

– Привет вам, братья Стражи! – обратился он к присутствующим.

Стражи, облачённые в чёрные мантии с серебряными полосами, ответили глухим грозным хором:

– Привет и тебе, Избранный из Семи, могучий Князь Знания, повелитель пламени Орай, Патриарх Кадошей, Хранитель Таблиц!

– Займите свои места, братья Стражи, – повелел Теслен. – Брат Первый сенешаль, покрыт ли Храм извне?

– Блюститель Врат неусыпен на заставе, – отозвался Первый сенешаль. – Враг не ускользнёт от его ока!

Теслен во главе процессии взошёл на Престол Патриарха Кадошей. Здесь, в глубоком подземелье Шеканы, защищённом от любопытства врагов лучше, чем любая из «красных зон», среди наследственных орденских сенешалей, он мог позволить себе быть самим собой – повелителем тайного мира, скрытого от любопытных глаз.

Возвышение Теслена. Из учебного пособияпо истории для аврелианских школ 2-го уровня

Эарлан Теслен родился на планете Земля в 348 году. Начиная свою карьеру, он отказался от наследственного права занять инженерную должность отца и выбрал редкую для землян специализацию космоаналитика. Закончив школу пространственно-сингулярного анализа в Агре, Теслен был назначен стажёром на малый рейдер «Адмирал Вардан Тизе». Его первым проектом стал расчёт трёхпрыжковой траектории полёта рейдера к отдалённой области Трапеция.

В 379 году Теслену присваивают звание премьер-лейтенанта Флота и 2-й ранг военного космоаналитика. С этого времени он начинает службу в штабной группе командующего Шестым флотом великого адмирала Игги Шелтона. В 388 году Шелтон назначает его главным аналитиком флагмана флота – линкора «Цефей». К началу Великой Войны Теслен занимал должность космоаналитика-советника флота (первого заместителя начальника штаба) в звании капитан-командора. За несколько часов до начала войны (атаки ящеров на Шестой флот в Области Белых Звёзд 14 пентария 394 года) командующий откомандировал Теслена на второй по огневой мощи корабль флота – крейсер «Пантократор», где внезапно умер капитан.

После того как в первые семь секунд атаки ящеры уничтожили «Цефей» и все боевые корабли первой линии Шестого флота, кроме «Пантократора», командор Теслен оказался самым старшим по должности офицером во флоте. Он принял командование на себя и увёл остатки флота на лимес Скорпиона. После первых удачных операций против беспилотных аппаратов и баз ящеров император официально назначил Теслена командиром сводной эскадры и, вопреки вековым флотским традициям, присвоил ему, некастовому военному, звание контр-адмирала.

24 октомбрия на «Пантократор» с беспилотного военного транспортника перегрузили первый из созданных учёными Альфы Альфы тератронных зарядов. Его корабельные техники с большими сложностями установили на боевой скоростной RPV ^[26] типа «Бран». 10 ноэмбрия «Пантократор» скрытно сблизился с большим боевым кораблём ящеров типа «Скальпель» и атаковал его «Браном» с тератронным зарядом. Уничтожение «Скальпеля» стало первой победой человечества в Великой Войне и, по мнению большинства военных историков, её переломным моментом.

Тогда же обнаружилось, что на месте взрыва тератронной бомбы возникает небольшая «чёрная дыра». Впервые этот побочный эффект применения тератронного оружия обнаружили и изучили аналитики и астрофизики Теслена. Император после атаки на «Скальпель» присвоил ему звание вице-адмирала, титул имперского лорда и наградил Адмиральской степенью Ордена Солнца. Ящеры вскоре контратаковали базы сводной эскадры и в серии жестоких стычек истребили все рейдеры этого соединения, кроме двух. «Пантократору», несмотря на значительные повреждения и гибель трети экипажа, удалось уйти на Тёмные Пути. В одной из стычек боевым расчётом крейсера был применён пятый тератронный заряд, и с его помощью уничтожена планета 5 КВ33:7, на орбите которой ящеры развернули строительство ресурсной базы.

Вскоре, устрашённые новым оружием людей, ящеры отвели свои корабли от звёздных систем Империи. По окончании войны Эарлан Теслен был назначен командующим Третьим флотом в звании сначала адмирала флота, а потом адмирал-командора. Популярность Теслена, как «спасителя человечества» и заклятого врага старой кастовой военщины, достигла своего пика в начале пятого века Эры Восстановления. Он, единственный в истории, стал кавалером Высшей Полководческой степени Ордена Белых Звёзд. С 399 по 410 год Теслен входил в Императорский Совет, с 398 по 407 год был сенатором. В 402 году под его командованием Третий флот очистил от пиратов и контрабандистов область Петли Парагулда, после чего император присвоил Теслену высшие воинские звания великого адмирала Флота и маршала Империи с правом ношения алмазного Маршальского жезла.

– Почему мы Стражи? – спрашивал Патриарх Кадошей у сенешалей.

– Мы те, кто может всё, но кто не ищет для себя ни-чего, – отвечал Первый сенешаль. – Мы до последней капли крови защищаем свободных и честных людей в их странствиях по дорогам печали и горя. Мы охраняем пути к Священной земле, к долинам предвечного Света.

После диалога Патриарха и Первого сенешаля над Престолом подняли чёрно-белое знамя, а на алтаре открыли Библию на восемнадцатом стихе четвёртой главы Книги Неемии.

– Займите свои места, братья Стражи, и возьмите в руки свои мечи, – повелел Теслен. – Брат, наблюдающий за долинами скорби, скажи нам, какие вести принёс Восточный Ветер?

– Один наш странствующий брат, – сообщил Второй сенешаль, – достиг подземелий Кидронии. Мы ждём от него вестей. Ещё один странствующий брат уведомил нас, что заговорщики-консерваторы собираются в ближайшее время нанести удар по позициям императора. Для этого, под видом охоты на подводного монстра, на той же Кидронии собираются на совещание руководители заговорщиков: сенатор Рехинальдер, наместница Унно, племянник канцлера и правитель Атлопатек. Этот же странствующий брат сообщает, что на Кидронию координатор Гридас послал свои отборные кадры: агента-телепата «Ликтора», техника Куроро, детектива Маркова и баронессу Вей, известную шпионку. Два лагеря аристократов готовятся к смертельной схватке. Но на этот раз у императора и его единомышленников меньше шансов на победу. Наш третий странствующий брат принёс вести с дальних рубежей: к нашим пределам выдвигаются боевые эскадры Г’ормы. Ящеры зашевелились. Возможно, их агенты узнали о том, что Флот потревожил древнее зло на планетах Тёмного Агрегата. Надёжный источник сообщил нашему брату, что база Волт-Армстридж перед уничтожением была заражена древним злом, которое на языке ящеров называется «горги», «гзиргы» или «гырги». Четвёртый странствующий брат принёс вести из секретных арсеналов Альфы. Учёные Первого Арсенала заметили, что складированные там тератронные заряды стали в пять раз быстрее утрачивать стабильность ядер. Уже изъято из боевого комплекта Флота девять испортившихся зарядов. До этого физики никогда не сталкивались с эффектом лавинной дестабилизации зарядов. Объяснений этому явлению пока не найдено. Есть предположение, что агенты ящеров каким-то образом научились дистанционно воздействовать на синарные кольца тератронов. Этот же странствующий брат сообщил, что Пятнадцатый флот беспрецедентными темпами готовит к полёту в направлении Тёмного Агрегата новый беспилотник, способный нести два тератронных заряда. Супремус беспилотника программируют на широкий спектр самостоятельных действий. Кроме того, брат сообщает, что Флот заказал у компании «Эттли Касмик» ещё два беспилотника этой серии. На одном из них предполагается установить двигатель нового типа, аналогичный испытанным на рейдерах «Бретиль» и «Барракуда». Я сказал, Избранный.

– Мы услышали, Страж. Тревожные вести принесли наши странствующие братья, и только тайные хранители цивилизации – мы и Знающие Матери Пифии – могут спасти человеческое многомирье от гибели, – подытожил Теслен. – Если начнётся вторая война, Империя не выстоит. Да и в первой войне мы не победили г’ормитов. Ящеры сами отвели свои эскадры. И кому, мои братья, как не мне, об этом знать.

17
«Красная зона» Резиденции Джи Тау,
главный жилой купол Центрального поселения,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
12 семпрария 416 года Эры Восстановления

Кроме Вольска, Маркова, Гвен, Гело и Чандрасекара, посмотреть секретные записи с заражённой базы Волт-Армстридж захотели ещё три офицера Джи Тау. Двое из них ранее служили на Волт-Армстридже. Их присутствие в «красной комнате» было сочтено полезным. Как и присутствие ксенобиолога из кидронийского отдела Службы. Пока Гело согласовывал с руководством все допуски и разрешения, за окнами Центрального купола наступила светлая кидронийская ночь. Две луны, обращающиеся вокруг планеты, освещали поселение, как две огромные голубые лампы.

Гело появился в сопровождении ксенобиолога местной Джи Тау – молодой тёмнокожей девушки в лейтенантской форме. То, что форма оставляла для обозрения, заставило мобилизоваться присутствующих мужчин. «Тут не обошлось без селекции. Какая-нибудь правнучка или внучка высококачественного секс-клона, – подумал Вольск. – Хотя и среди потомков рождённых тоже встречаются яркие красавицы. Изредка, но встречаются. Та же Гвен, например».

Советник представил лейтенанта:

– Тама Шайнар, специалист по ментальному воздействию ксеноморфов.

– Редкая специализация, – заметила Гвен. – Вы, коллега, вероятно, учились у доктора Гардиан?

– Я училась на Альфе Альфе.

– Я ничего не слышала об альфийской школе ксеноменталики.

– Она засекречена.

– Даже для доктора Гвен? – усмехнулся Марков. – Наверное, какой-то невообразимый уровень секретности.

– Давайте перейдём к делу, – прервал детектива Гело. – Техники посоветовали часть материалов просмотреть в трёхмерке, а часть – на плоском экране.

– Начнём с «плоских», – предложил Марков. – Вы не возражаете, баронесса?

– Нет.

– А вы, Тама?

– Я здесь не старшая.

– Тогда приступим, – тиррониец жестом предложил Таме сесть на диван рядом с собой. Но девушка предпочла отдельное кресло. Вольск подмигнул Маркову: «Облом!» Детектив пожал плечами.

Гело достал из сейфа чёрный цилиндрик – носитель информации типа «сверхзащищённый». Проектор мигнул, принимая заключённый в неразрушимую кристаллическую оболочку волосок-флешку. Над столом зажёгся прямоугольник серебристой плазмы. Его цвет сменился на тёмно-серый, потом появилось изображение. Экран показывал обширное помещение с металлическими стенами. На ближнем плане матово отблёскивали ступени лестничного марша, на дальнем – высились штабеля стандартных транспортных контейнеров.

– Это одна из грузовых платформ карантинного терминала Волт-Армстриджа, – пояснил один из офицеров Джи Тау, в прошлом служивший на базе Волт-Армстридж. – Туда выгружают… то есть выгружали транспортные модули и контейнеры с возвратившихся кораблей.

– Тут впервые заметили гыргов, – уточнил Гело.

– Гыргов? – переспросил Вольск.

– Так их называют ящеры.

– Ящеры пищат, – сказал Марков. – На пределе слышимости для наших ушей.

– Это приблизительная транскрипция издаваемых ими звуков. Предупреждаю всех, это название засекречено.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул детектив. – О! Вы видели? Там, внизу.

– Тёмные пятна. Движутся, – Гвен подалась к экрану. – Можно увеличить?

– Пожалуйста.

Весь экран заняло изображение нижней части одного из контейнеров. По его внешней поверхности сползала желеобразная тёмная масса. На полу тёмное «желе» собиралось в круглую лужицу.

– Органический субстрат? – предположила Тама.

– Вряд ли, – не согласилась Гвен. – Это похоже на колонию каких-то метазои ^[27], например мирандийских medusae alpestris.

– Вершинных медуз, – растолковала Тама офицерам Джи Тау.

– Вот, – показала на экран арпикранка, – видите? Они разделяются, отползают друг от друга, потом снова сползаются. Это колония метазои с дискретной динамикой. Но они такие медленные…

Изображение мигнуло.

– Это та же запись через шесть минут, – прокомментировал Гело.

Около контейнера вспух тёмный сферический пузырь чуть крупнее человеческой головы. «Медузы» собрались у его основания, образовав что-то похожее на подставку для глобуса. Внезапно в пузыре мелькнул свет.

– Люминофоры? – удивилась Гвен Вей.

– Сейчас запись воспроизводится с десятикратным замедлением, – вместо комментария сообщил советник.

Присутствующим показалось, что пузырь увеличился и налился нестерпимым блеском. На мгновение свет залил всё пространство, ослепил видеокамеру. Когда вспышка погасла, пузырь исчез, но рядом с контейнером возникли большие тёмные силуэты. Масштаб картинки изменился, они снова увидели всю платформу, но теперь там металось полдюжины многоногих тварей размером с большую собаку.

– Это тоже с замедлением? – спросил Марков.

– Да.

– Они такие шустрые?

– Невероятно проворные твари. На одной из записей такой зверёк пробежал двадцать метров за три десятых секунды.

Марков присвистнул.

– Откуда они взялись? – Гвен выглядела ошеломлённой. – Такой мгновенный и многократный прирост биомассы! Не может быть!

– Аналитики на Альфе тоже зашли в тупик, – согласился Гело. – Единственное данное ими объяснение, если, конечно, это может считаться объяснением: эти «медузы» каким-то непонятным для современной физики способом создали межпространственный портал. Тот тёмный пузырь. Через него в карантин проникла другая форма чужой жизни или другая форма этого же вида – гырги, молниеносные хищники.

– Такого не бывает, советник. Я не физик, но из школьной программы знаю, что для создания межпространственного портала размером с молекулу, но не связанного с природными Тёмными Путями, необходима энергия, сопоставимая с энергией термоядерного взрыва. Эти медуз… эти существа способны генерировать такую мощность?

– Предложите иное объяснение.

– Мне надо подумать… Нет, это всё за пределами возможного.

– Пределы возможного никому не известны.

– Это философия.

– Конечно, не физика и не биология, леди Вей, я не спорю. Но, согласитесь, четыреста лет назад никто ничего не знал о Тёмных Путях. Триста пятьдесят лет назад самые выдающиеся учёные ставили под сомнение Белые Камни. Смеялись над самой возможностью существования подобных минералов. Большой Космос неисчерпаем.

– Философия, советник, всё это философия. А я не философ. Я не умею опираться на одни лишь догадки, перепрыгивать через полосы незнания…

– Смотрим дальше?

– Да, конечно. Дайте большее замедление. Я хочу понять, как организованы тела этих тварей.

– Это уже сделано. Давайте посмотрим на модель-реконструкцию, созданную ксенобиологами управления «D», – предложил Гело, переключая проектор. – Они после изучения записей нарисовали трёхмерное изображение гырга. Довольно детальное, на мой взгляд.

Плоский экран погас. Из его тёмного прямоугольника «выдвинулся» золотистый куб три-ка-визора. Прямо над столом возникло объёмное изображение жутковатого шестилапого монстра. Массивное взлобье ксеноморфа защищала мощная гладкая броня. Оставшуюся поверхность тела покрывали чёрно-красные игольчатые щитки, глаз не видно. Задние лапы гораздо длиннее и мощнее двух передних пар. Модель гырга напомнила Вольску тысячекратно увеличенные изображения земных блох. Тело ксеноморфа выглядело защищённым и экономно организованным. Неведомый мир миллионы лет оттачивал и шлифовал плоть этого хищника.

В первые секунды после появления модели Вольск почувствовал омерзение. Никогда раньше он не испытывал подобного ощущения – острого, спазматического, граничащего с кратковременным удушьем.

– Нет хвоста, – констатировала Тама.

– Коллега, посмотрите на его конечности, – обратилась к ней Гвен. – Это не членистоногое.

– И не терапода. Скорее, какая-то извращённая орнитопода ^[28], если судить по задним конечностям. И, по-моему, вон те первые две пары ног не совсем ноги. Это ногочелюсти.

– Возможно, но маловероятно. И вот, кажется, щель между головогрудью и брюхом. А может быть, это его пасть? Здесь защитные пластины раздвигаются. Похоже, там прячется выдвижной орган.

– Данная визуальная модель, – вклинился в разговор ксенобиологов Гело, – способна отображать гырга в движении.

– Включите её, Вангель.

Изображение монстра начало двигаться.

– Оно обычно бегает на задних ногах, но по вертикальным поверхностям движется и на передних, – определила Гвен Вей. – Но почему оно бесхвостое? Как держит равновесие?

– Противовес появляется во время бега, – Гело коснулся задней грани куба, и у модели из-под щитков выдвинулось нечто раздвоенное и гибкое, отдалённо напоминающее хвост.

– Яйцеклад?

– Метаболизм и размножение гыргов – отдельные темы. У нас есть интересные записи.

Не дожидаясь согласия ксенобиологов, Гело вновь переключил проектор на плоский экран. На нём одновременно появились четыре изображения помещений, снятые разными камерами.

– Жилые блоки базы, – прокомментировал советник. – Съёмка сделана через сорок две минуты после полной изоляции карантинной зоны. Запись производится без замедления.

На верхней правой четверти экрана суетились люди. Возможно, они готовились к эвакуации, собирая личные вещи в большие серебристо-зелёные рюкзаки. Внезапно с высокого потолка на людей посыпались гырги. Их было много. Они двигались так быстро, что казались помехами на экране, а не живыми существами. За несколько секунд обширное помещение покрылось кусками человеческой плоти и пятнами крови. Гырги прижимались к разорванным телам людей нижней частью брюха и замирали. На других сегментах экрана происходило то же самое. Гибли люди, их убийцы осёдлывали останки своих жертв.

– Они едят? – не выдержал Вольск.

– Жрут, – уточнил Марков.

– Да, мы наблюдаем процесс питания ксеноморфов, – подтвердил Гело. – На брюхе, за раздвижными пластинами, у них такой зубастый хобот. Им они заглатывают мясо. Но самое интересное будет дальше.

Все собравшиеся в «красной комнате» молча наблюдали, как гырги пожирают человеческое мясо. При этом их тела увеличивались. Над спинными щитками монстров надувались знакомые пузыри.

– Там, под щитками, колонии медуз! – догадалась Гвен. – Это симбиоз двух видов. Медузы открывают…

Она осеклась. На экране начали вспыхивать пузыри-порталы. Но монстров не стало больше.

– Они отправляют употреблённую пищу в свой мир, – объяснил советник. – По крайней мере, так полагают наши физики. Порталы на спинах ксеноморфов работают только в обратном направлении. Это передатчики. А вот теперь, смотрите внимательно, гырги высаживают десант медуз-приёмников.

Изображение изменилось. Всё пространство экрана занял выдвинувший хвост гырг. С хвоста на пол сползали уже знакомые зрителям студенистые существа. Через несколько минут колония медуз надула портал, он вспыхнул и, сквозь вспышку, в заражённую комнату впрыгнуло несколько новых гыргов. После вспышки портал исчез.

– Фантастика, – выдохнула Тама.

– До сих пор остаётся неясным, как они прорвали изоляцию карантина, – сказал Гело.

– С помощью порталов, – предположил один из офицеров Джи Тау.

– Изоляция не пропустила бы медуз за пределы карантинной зоны, – не согласилась Тама. – Она не пропустила бы даже фрагмент вируса.

– Значит, – подытожила Гвен, – сами гырги размножаются только в своём мире. В другие миры они прибывают уже созревшими особями. Или иначе: самки гыргов не могут проходить через порталы. Проходят только самцы – добытчики пищи. Значит, самки или очень большие, или… что-то ещё.

– Наши ксенобиологи полагают, что гыргов производят огромные яйцекладные матки, не способные пройти через портал, – подтвердил советник. – Самцы отправляют маткам пищу и кормят своими выделениями медуз-симбионтов. При такой схеме метаболизма необходимы огромные орды самцов-охотников. С такими существами трудно бороться.

– Но можно, – сказал Чандрасекар. – Самое уязвимое звено в этой семейке – медузы-приёмники. Без гыргов они практически беззащитны.

– Может, да, а может, и нет, – тиррониец уже не сидел на диване, а ходил по комнате. – Вы вчера говорили, советник, что в карантинную зону после заражения были посланы «коммандос». Мы можем посмотреть записи боя «коммандос» с гыргами?

– Только на плоском экране.

Советник поколдовал с пультом, и на экране вновь возникли штабеля транспортных контейнеров. Карантинный терминал кишел гыргами, вспыхивали и гасли порталы-приёмники.

Наступающие цепи киборгов и бойцов флотских «коммандос» появились с портовой стороны терминала. В первой линии шла полусотня тёмно-серых роботов-«пауков». За ними наступали две дюжины бойцов. Одетые в зеркально отблёскивающие скафандры, вооружённые ранцевыми огнемётами и смартганами, они двигались полушагами-полупрыжками. Так ходят солдаты, мышцы которых усилены механикой тартановых экзоскелетов ^[29]. Внезапно киборги рванулись вперёд, поливая ксеноморфов жидким огнём. Хаотическое мельтешение гыргов мгновенно прекратилось. Ксеноморфы со всех сторон с удивительной слаженностью и ошеломляющей быстротой атаковали врага. Только теперь стало понятно, как их много. Они кидались на киборгов и бойцов, не считаясь с потерями, опрокидывали их, разрывали скафандры ударами когтистых лап. Киборги сопротивлялись дольше. Даже когда «пауки» тонули в пузырящейся массе гибнущих ксеноморфов, их оружие продолжало жечь и плавить врага. Облако плотного чёрного дыма скрыло побоище.

– Полный цурр! – Марков не отрывал глаз от экрана. – Вы это видели? Покрытие боевых скафандров сделано из волокон мономолекулярного кремния. Их невозможно порвать. Их даже фреза не берёт.

– А киборги? – напомнил один из офицеров. – Там вообще кристаллическая броня.

– Мощные лапы, острые когти, – отозвалась Гвен. – На Сельве водятся ящерицы basiliscus foborra, которые раскусывают крепёжные струны. А они тоже из монокремния. Не надо было вообще отправлять туда людей. Зачем их туда отправили? Почему не послали одних роботов?

На её вопросы никто не ответил.

Тем временем на экране бой закончился полной победой гыргов. Человеческих тел не было видно под толстым ковром копошащихся и подпрыгивающих ксеноморфов. Что-то непонятное произошло и с неуязвимыми киборгами. Они не шевелились. Дым затянул терминал. Советник выключил проектор и дополнил:

– Есть признаки того, что гырги, или «медузы», могут ментально подавлять сознание людей. Расчёты аналитиков показали, что реакция бойцов перед гибелью была либо замедленной, либо неадекватной. Они не должны были так быстро сдаться.

– А что случилось с «пауками»? – поинтересовался Чандрасекар. – Я хорошо знаю эту модель. Это роботы-терминаторы, смонтированные на платформе Мk7. Их производит на Аурелии завод компании «Эльдотроник». Они способны часами плавать в концентрированной серной кислоте, выдерживают прямое попадание термического заряда. Их броню, леди Вей, не порвут никакие сверхтвёрдые когти. Даже не поцарапают. Потеряв все лапы и зрительные блоки, они продолжают сражаться и убивать. Я отвечаю за свои слова, я видел их в деле. Как получилось, что эта мерзость вывела их из строя? Каким оружием?

– Мы не знаем, – ответил Гело. – Базы больше не существует. У нас остались только записи, переданные на Альфу в режиме on-line.

– А съёмки с других камер?

– Есть записи с верхних камер терминала. Но там всё закрывает дым. Это была лучшая из записей боя.

– А ваши аналитики не заметили среди гыргов лидирующих особей? – спросила Тама. – Они все одинаковые?

– Один из аналитиков высказал предположение, что высокий уровень согласованности действий гыргов во время боя связан с присутствием среди них особого ксеноморфа-координатора, «гырга-царя» или нескольких таких «царей». Но компьютерный анализ внешнего вида и действий всех зафиксированных камерами восьми тысяч шестисот пяти ксеноморфов не подтвердил этой гипотезы. У них не выявлены признаки морфологической или поведенческой иерархии. Несколько особей отличались нестандартным строением тела, но это, скорее, были неполноценные, искалеченные экземпляры. Они медленнее двигались, не создавали порталов. Наши аналитики утверждают, что гырги обладают уникальной однородностью популяции. Они все одинаковые, словно сошли со сборочного конвейера. Аналитики не исключают, что явно неполноценные или нестандартные экземпляры не способны проходить через порталы. Или их сразу после рождения выбраковывает матка.

– Знания о матках нам очень пригодились бы. Самцами в таких сообществах обычно управляют матки. Могла ли матка управлять ими, не покидая своего мира, через портал?

– Не исключено. Но и объективных свидетельств телекратии ^[30] у нас нет.

– А данные химических анализаторов у вас имеются? – спросила Гвен.

– Да. В помещениях, где появлялись гырги, резко возрастало содержание в воздухе аргона и метана. Вероятно, это связано с их метаболизмом. Другая версия: через принимающие порталы вместе с гыргами на Волт-Армстридж частично проникал воздух с их гнездовой планеты.

– Вторая гипотеза мне нравится больше. Замечу, что очень немногие из разновидностей ксеноморфов могут быстро приспособиться к атмосфере земного типа, насыщенной кислородом. Для внеземных организмов кислородная среда слишком агрессивна.

– Возможно, гырги пришли из кислородного мира.

– Или они вообще не дышат, – предложил свою версию тиррониец. – Они могут использовать свой запас газа.

– Или использовать его до времени привыкания к новой среде, – предположила Тама.

– Возможно. Пока их мир не найден, они неуязвимы. Все наши миры для них – мясные фермы. Интересно, а г’ормиты знают, где находится родина гыргов?

– Я согласен с вами, доктор Гвен, – поддержал арпикранку Гело. – Особенно насчёт «мясных ферм». Хорошо сказано. И я думаю, что путь к планете гыргов начинается в Тёмном Агрегате.

– На 9 КВ40:2?

– Нет. Судя по данным киборгов, это просто заражённая планета. Гнездовой мир гыргов и «медуз», как его сейчас представляют себе наши биологи, должен кишеть миллиардами этих тварей. А на 9 КВ40:2 ничего подобного не наблюдается.

– Значит, разгадки надо искать на Фаренго?

– Не исключено. Поэтому нам и надо найти информацию, собранную экспедицией доктора Анволи. А вдруг там есть то, что приведёт нас к изначальному миру гыргов. К обиталищу их маток.

– Это подсказка извне? – спросил Марков.

– Откуда? – переспросил советник.

– От Знающих. Ведь каждый раз, когда владыки Империи слышат «совет ниоткуда», в этом замешаны Знающие.

– Это не моя компетенции, детектив.

– Знаю, что не ваша, советник. А чья?

– Ваша группа решает свою задачу – ищет данные пропавшей экспедиции Анволи. Другие подразделения Джи Тау будут решать другие задачи, очерченные нашими координаторами. Мы военные, а вы подписали контракты. Так давайте, детектив Марков, будем делать каждый своё дело и не будем выходить за положенные нам пределы. И очень жаль, очень-очень жаль, что исследование «чёрного ящика» теперь зависит от воли наместницы Унно. Мы, кидронийцы, хорошо знаем её характер. Наместница в девяти случаях из десяти говорит «нет».

18
Подземный город под Каманийскими горами,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
12 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Высочайшие согласны говорить с Избранным Тесленом, – обратилась младшая из Сестёр к «Ягду». – С одним условием: они будут говорить с ним на Пифии.

– Избранный из Семи предвидел ваше условие.

– Не наше, Страж, не наше, – покачала головой старшая. – Это воля Высочайших Матерей, которая для Знающих превыше всех законов.

– Как бы там ни было, он готов лететь на Пифию.

– Император узнает об этом.

– Не узнает.

– За Тесленом следят.

– Мы знаем.

– Если император заподозрит, что Матери приняли Теслена, он может уничтожить Пифию. Император напуган заговорами, он цепляется за власть из последних сил, не видя, что погружается в мерзость и позор насилия. Он опасен.

– Пусть Матери доверятся мудрости Избранного.

– Пусть будет так, Страж, – согласилась старшая. – Элима Кадмон!

– Элима Гебура, Преподобные Сёстры!

– А теперь, Страж, мы хотим обратиться к тебе с просьбой. Во имя будущего союза Ордена и Знающих.

– Я слушаю.

– Семь дней назад мы отправили на поверхность Есихи нашу Сестру. Она должна отвратить большую беду. Но на пути, в рудничных тоннелях, на неё напали и ранили. Теперь её заключили под стражу в поселении «Благословенное начинание». Ей надо помочь.

– Что я должен сделать?

– Освободи нашу Сестру, Страж, и помоги ей добраться до Центрального поселения. Тебе помогут клоны, познавшие истину Велудумана, и бойцы Подземного города. Их много, и они упорны.

– Количество не всегда переходит в качество.

– Ты – Страж. Тебе виднее.

– Кто держит Сестру в заключении?

– Люди правителя и агенты Джи Тау из управления «С». Ими руководит полковник делла Варда, племянник канцлера Мадина. Он плохой, жестокий человек, и мы тревожимся.

– Они знают, кто она?

– Да.

– Будет сложно вырвать её из лап Службы. Но я постараюсь. Мне нужна как можно более полная информация об агентах Джи Тау и контрразведки Флота в поселении и на руднике. Плюс подробная, очень подробная схема купола с отметками шлюзов, дверей, следящих устройств. И ещё… Когда я шёл сюда, Гумм рассказывал мне о тормаге, прорывшем тоннель в жилую зону «Начинания». У вас случайно нет под рукой парочки дрессированных тормагов?

19
Гостиничный блок Резиденции Джи Тау,
главный купол Центрального поселения,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
13 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Леди Гвен ещё в «красной комнате»? – поинтересовался у Маркова Вольск, когда тиррониец вошёл в столовую.

– Наверное. Когда я уходил оттуда три стандартных часа назад, они с Тамой всё ещё просматривали записи через инвертор ^[31] и колдовали над моделью. Прикинь, наша баронесса считает, что слизняки не просто паразиты, а некая форма жизни, управляющая шустряками. Оригинальная идея, правда? Комочки слизи командуют блохозаврами. Тебя ещё не тошнит от всех этих тварей?

– Цу. На то мы и учёные, чтобы выдвигать гипотезы. Я заметил, эта местная секси тебе понравилась.

– Какая ещё «местная секси»?

– Рене, не придуривайся. Я говорю о Таме.

– А с чего ты решил, что Тама – местная секси?

Вольск непонимающе уставился на детектива:

– Гело сказал, что она ксенобиолог из местной Службы.

– Алекс, родной, тебе бы быть повнимательнее надо.

– То есть?

– А что тут у нас на завтрак? – Марков заглянул в дисплей сервиратора. – О, «котлеты по-кидронийски» с томатным салатом! Это должно быть что-то вкусное. Попробуем… У нас на Тирронии не делают томатных салатов. Только соусы.

– Рене, не съезжай с темы. Ты что-то просёк, я вижу.

– Я же детектив, Алекс. Это моя профессия – что-то как-то где-то просекать… А что такое «эскалоп по-адмиральски», а? Ты когда-нибудь ел адмиральские отбивные? Их пивом запивают? Или только этим кислым морсом?

– Так что там не так с Тамой?

– Там всё не так.

– Что «всё»?

– Ты заметил тональную косметику на её шее?

– Нет.

– Ну видишь, ты даже не рассмотрел шею самой красивой девушки, встреченной нами на этой планете. О чём с тобой после этого говорить? Ну ладно, ладно, не обижайся. Я же шучу… О-о, эти котлеты, скажу тебе, что-то с чем-то! Попробуй, тебе понравятся. И возьми себе пиво номер двенадцать. Кажется, оно натуральное.

– Натуральное?

– Из местных головоногих.

– Цу!

– Шутка.

– Я понял, не идиот… Ну и что с косметикой?

– Она наложена в двух местах. Здесь и здесь, – Марков прижал указательный и большой пальцы правой руки к своей шее. – Наложена, чтобы что-то от нас скрыть. Догадайся с трёх раз: что именно?

– Скрыть от нас?

– Ну подумай, напрягись. Какая штуковина оставляет на шее два больших круглых красных пятна?

– Страховочный зажим кокона?

– О! – Марков с наслаждением глотнул пива. – Ты на верном пути, омадо, как выражаются наши друзья-конторщики. Именно так: шейный зажим транспортного кокона космического корабля. Пятна от его присосок обычно сходят во время карантина, на вторые сутки. Какой следует вывод?

– Тама прилетела с другой планеты?

– Причём, в отличие от нас с тобой, она не парилась трое суток на карантинной станции.

– А может, у неё слишком нежная кожа?

– Не дури.

– Или прыщи.

– Ты знаешь, что я прав.

– Рене, я верю тебе как выдающемуся профессионалу.

– Спасибо, омадо. Доброе слово и гыргу приятно.

– Но без прохождения карантина…

– …нельзя попасть на Кидронию. Правильно, мудрый омадо. Да, официально попасть нельзя.

– Значит, она попала сюда неофициально? Это как?

– Существует несколько вариантов. Первый: в особых случаях военные корабли садятся на планету без карантинных и прочих процедур. Например, база Гардик имеет свой космодром и пользуется, скажем так, правом экстерриториальности. Гражданская инспекция на базу не допускается. И прибывших на планету военных проверять не имеет права. Гражданской инспекции, конечно же, для проформы отправляют списки прибывших. Но кто-то может не попасть в список. Ошибочка, типа.

– Всё равно, военные проходят карантин на самой базе.

– Или не проходят. Кто это проверит? Никто. Скоро сюда прилетят сенатор и наместница. Ты думаешь, этих лордов и свиту их прихлебателей заставят проходить карантин? Не будь наивным, Алекс. Это не твой жирный зажравшийся Арпикран.

– Согласен. Это – тощая и голодная Кидрония. А второй вариант?

– Рядом с системой Абеллары, как ты знаешь, находится знаменитый Пятьдесят шестой лимес. Совсем рядом, всего лишь в двух десятитысячных парсека ^[32]. Через него идёт оживлённый торговый трафик. Все двухпрыжковые рейсы танкеров и сухогрузов в Сектор Кастора и на лимес Альдебарана ^[33]. С одного из транзитных транспортников могли десантировать капсулу.

– Вряд ли, Рене. Такие скоростные и малозаметные десантные капсулы имеются только на специальных рейдерах. А специальные рейдеры…

– Значит, Тама того стоит… Их тёмное пиво тоже неплохое. Но двенадцатое было лучше.

– Ради того, чтобы доставить на Кидронию молодого ксенобиолога, кто-то отправил к Пятьдесят шестому лимесу специальный рейдер? Кто-то выкинул на это триста пятьдесят миллионов? Рене, ты бредишь.

– Я же тебе говорю, Алекс: эта крошка того стоит.

– Эта полукровка? Она что, супергёрл?

– Гвен её вычислила. Она очень даже непростая полукровка, Алекс. На охрененно продвинутой Альфе Альфе, если верить баронессе, почему-то нет научной школы ксеноменталики. Всё там есть, а вот с этой хитрохвостой школой у них не вышло. Тама Шайнар, соответственно, не университетский ксенобиолог. И, может быть, вообще никакой не ксенобиолог. Но она может оказаться менталиком.

– Экстрасенсом?

– Типа того. У Службы есть целый выводок головастиков с такими способностями. Джи Тау со времён Восстановления коллекционирует разных полезных уродов. Об этом в архивах нашей конторы информации немерено.

– Если так, то на Кидронии что-то затевается.

– А вот об этом не надо говорить вне «красной зо-ны».

– Я и забыл.

– А ты не забывай, родной. Об этом забывать вредно. Кидрония – планета не только тощая, но и ушастая.

– Но ты же сам говорил о тварях.

– Я говорил отвлечённо, Алекс. И не называл их.

– Называл.

– Один раз всего. И очень тихо.

– И «спалил» Таму.

– Её хрен спалишь. Эта девочка, Алекс, сама кого угодно перетрёт на палево… А десерты у них тут отстойные, скажу я тебе. Вот на адмиральском приёме был десерт так десерт! До смерти не забуду.

20
Борт малозаметного пилотируемого рейдера
АХ6 «Асгард», район Пятьдесят шестого лимеса, окрестности звезды Абеллары,
14 семпрария 416 года Эры Восстановления

Ланс Маккослиб только что получил первые отчёты от прибывшего на Кидронию агента «Ликтора». Агент рекомендовал послать силовую группу в поселение «Благословенное начинание», где люди из управления «С» удерживали под контролем повреждённое тело Знающей. «Ликтор» также сообщал, что агентуры ящеров ему обнаружить пока не удалось. Что могло, кроме прочего, означать, что на шахтёрской планете нет такой агентуры.

Маккослиб перевёл в спящий режим капсулу с Белым Камнем. Голубая сфера терминала погасла. Адмирала окружило тусклое и давящее свечение функциональных панелей каюты рейдера, построенного специально для разведывательных операций Службы. Если бы не Гвен, координатор управления «D» никогда бы не променял свой земной кабинет на тесное чрево корабля-шпиона. Но события развивались стремительнее, чем прогнозировали аналитики лорда Гридаса.

Консерваторы в любой момент могли начать мятеж. Без арсеналов взорванного Волт-Армстриджа Пятнадцатый флот – элитный силовой ресурс императора – утратил значительную часть своей мощи. Теперь мятежникам достаточно было перекрыть своими крейсерами Пути в окрестностях Центавра ^[34], и Солнечная система оказалась бы изолированной от большинства гиперпространственных «коридоров», связывающих островки человеческих колоний в единое целое, именуемое Империей.

Кидронию, судя по всему, мятежники предполагали сделать своей оперативной базой, а Второй флот – ядром противостоящей Земле группировки. Свежие сообщения с базы Гардик рассеяли последние сомнения: большинство офицеров флота и армейских частей сочувствовали заговорщикам. В личных беседах они уже обсуждали возможные кандидатуры на трон. Чаще прочих в этих изменнических беседах называлось имя барона делла Варды.

Команде Гвен, оказавшейся в змеином гнезде, теперь грозила смертельная опасность. Координаторов Службы предупредили: во время охоты на меченосца люди Джилина осуществят теракт на катере командующего флотом. Его смерть должна послужить сигналом к началу мятежа.

Агенты управления «А» указали Маккослибу на возможных непосредственных исполнителей теракта – флаг-офицера Тенну Ферфакс и командира диверсионной группы Миа Кайко. Теперь Маккослибу предстояло решить: или отдать превышающий его полномочия приказ о немедленной ликвидации этих двух и аресте правителя, или рискнуть жизнями членов команды Гвен, вступив в игру на опережение, затеянную сторонниками канцлера.

На обзорных экранах «Асгарда» белым светом пылал Кастор. Лохматая молодая звезда ярилась на фоне туманности, подсвеченной багровым гало от далёких звёзд Цефея, а напротив хищно алел глаз Поллукса, окутанный пурпурными парусами и розовыми пелеринами раскалённого межзвёздного газа. Тусклый рыжий диск Абеллары скромно «присел» на призрачный край крестовидной туманности Араго. Где-то там, около рыжей звезды, вращалась маленькая планета земного типа Кидрония, неся на своей поверхности просверлённые людьми горы, населённый чудищами Океан Нелли и миллион колонистов, спрятавшихся под титановыми куполами и базальтовыми сводами.

Там, на Кидронии, переплелись в тугой узел судьбы разумных рас Галактики, могущественных Домов Империи и древних тайных обществ, о которых даже координатор управления «D» знал понаслышке. Гридас и Ян ждали от него оперативного плана действий по темам «88» и «Охота». И ему, Лансу Маккослибу, надо было принять решение. Не позднее чем через четырнадцать стандартных часов, оставшихся до прибытия на Кидронию высокородных пассажиров «Сарматии».

21
Борт большого военно-транспортного корабля DА12 «Капитан Паландо»,
окрестности звезды Капеллы,
14 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Великий адмирал на борту! – Металлически звонкий вахтенный голос киборга-стюарда раздвинул рабочую тишину в командном модуле.

– Великий адмирал на борту «Капитана Паландо»! – продублировал выкрик робота лейтенант на первом пульте.

Командир корабля Али Аннадир по прозвищу Бегемот снял сенсорный шлем и вышел из рубки в казематный ^[35] тоннель для встречи командующего Девятым флотом. Древняя традиция личного рапорта командира свято блюлась и в пятом веке Эры Восстановления. Узкий и низкий тоннель не вмещал двухметрового гиганта Али. Поэтому, вопреки уставу, он не вытянулся в струнку, ожидая высокое начальство. Со стороны стыковочного шлюза послышался протяжный вздох атмосферного стабилизатора. Это открылся люк в гибком тоннеле-хоботе, соединившем стыковочный модуль «Капитана Паландо» с транспортным челноком, доставившим великого адмирала.

Теслен появился в казематном тоннеле в сопровождении золотистого киборга-«паука». На нагрудной пластине скафандра командующего переливались бриллианты миниатюры Ордена Белых Звёзд и знака высшего адмиральского звания – семилучевой звезды над скрещёнными пучками молний.

– Побед и величия, адмирал! – прогремел Аннадир.

– Прямого Пути и пологой Спирали, капитан!

– «Капитан Паландо» полностью готов к дальнему боевому полёту. На борту корабля штатный экипаж: три офицера-пилота, космоаналитик, два техника и шесть матросов. Все лицензированы и освидетельствованы по стандартным формам. Загружены программное обеспечение полёта и программное обеспечение безопасности. Полная полётная готовность супремуса, боевой части и всех систем двигательной группы заверена печатью и подписью главного техника флота. Полётное задание будет раскодировано и совмещено с программой обеспечения должным порядком после вашего приказа о старте по форме «три», – отрапортовал командир корабля.

– Вольно, Али, рапорт принят, – Теслен пожал руку Аннадиру, одному из немногих, кто выжил после атаки ящеров на «Пантократор» двадцать два года назад. Теперешний командир «Капитана Паландо» носил тогда серебряный медальон второго пилота.

Для полёта на Пифию великий адмирал сам отобрал команду. Экипаж транспортника состоял из надёжных людей, верность и преданность которых были проверены в деле. Официально Теслена на борту не было. Его клон-двойник инспектировал автоматический топливный завод на дальнем форпосте планетарной системы Капеллы. Контрразведка Теслена подтвердила, что человек Службы, полетевший вместе с двойником, ничем не выдал того, что обнаружил подмену.

Теслен прошёл в рубку и занял пассажирское кресло-кокон. Его киборг-телохранитель втянул в корпус паучьи лапы и устроился рядом, в специальной нише. Имитаторы глаз потускнели – киборг вошёл в экономный режим. Начались предстартовые процедуры. Когда все системы «Капитана Паландо» стали полностью автономными и перестали обмениваться информацией с орбитальной базой, Аннадир ввёл в супремус корабля полётное задание. Одновременно защитное поле заблокировало возможные каналы утечки данных с корабля. Это стандартная процедура, принятая на Флоте после Великой Войны. Агенты ящеров могли быть где угодно.

– Мы летим на лимес Кита? – удивился Аннадир, просматривая на мониторе командирского шлема параметры полётного задания.

– Там ещё разок прыгнем. У нас топлива на два полноценных разгона. Но техники Гридаса об этом не знают.

– Даже я об этом не знаю, – подтвердил командир. – Как это сделали?

– Новые достижения двойной бухгалтерии плюс полный отстой в службах главного техника. Зато аналитики Гридаса знают, что на Ките весь топливный ресурс контролируется неподкупными парнями с Пятнадцатого флота, а значит, мы никуда без ведома Службы не денемся. Пусть спят дальше.

– Они всё равно засекут радиант нашего второго входа в лимес.

– А мы не будем там сходить с Тёмных Путей.

– Значит, настоящая цель где-то рядом с Китом?

– Всему своё время, Али. Сейчас мы об этом говорить не будем. Перед вторым прыжком вторая часть задания будет загружена в супремус с того же ключа.

– Предусмотрительно, – согласился Бегемот. Индикаторы его кокона уже мерцали синим светом, отсчитывая последние минуты «сухого режима». – Но как-то не верится, что в наше время можно обойти Службу. На месте прибытия тоже сидят их резиденты. Они везде сидят, эти дети тьмы.

– Настоящего успеха без риска не бывает, капитан. Будем решать проблемы по мере их возникновения.

– Вам виднее, адмирал.

Бегемот опустил прозрачное забрало скафандра. Индикаторы сменили синий цвет на лиловый. Кокон Аннадира закрыла плёнка, и ленивый поток бесцветного геля отделил командира от горизонта полётных событий.

«Виднее! – Адмирал закрыл глаза. – Если бы… До Пифии всё вроде бы предусмотрено. Но, отцы-восстановители, как предусмотреть то, что будет на самой Пифии!»

Планета Пифия. Выдержка из семнадцатого арпикранского издания справочника «Обитаемые планеты»

Пифия (11 КВ23:2, первое название – Энниада, священное название – Магония) – третья планета красной звезды спектрального класса М9 Рири (древнее название – Эпсилон Эридана). Масса – 0,86 массы Земли, орбитальный период – 308 дней, эксцентриситет – 0,0094, диаметр 12 730 км, сила тяготения – 0,91 от земного, наклонение экватора к плоскости орбиты – 18 градусов, период обращения вокруг оси – 41 час. У планеты три естественных спутника – Морна, Гермезия и Астротея.

Два океана занимают больше половины поверхности планеты, две трети их поверхности круглогодично покрыто льдами. Средняя годовая температура в районе экватора – 14 ˚С. Наибольшая глубина океана – 3 км, наиболее высокие горы – Хребет Призраков – 5,6 км над уровнем моря. Грунты преимущественно кремнезёмные. Атмосфера азотно-углеродная, содержание кислорода менее 1 %. Адаптация атмосферы для жизни людей была признана нецелесообразной. Планета имеет древнюю флору и фауну. Среди животных преобладают рыбы, птицеящеры и частично выродившиеся теплокровные тетраподы. На поверхности, в океане и в атмосфере встречаются опасные для человека организмы и болезнетворные вирусы.

Планета открыта астрономами Земли до Эры Восстановления, первое исследование беспилотным зондом «Клавдий Птолемей» осуществлено в 2165 году Эры Посланцев ^[36], первая пилотируемая экспедиция достигла Пифии в 2218 году Эры Посланцев (астролёт «Ахилл», капитан Стефания Гасха-Диас), регулярная колонизация началась в 23 году Эры Восстановления. Основную массу колонистов составляли земляне и жители Марса. Юридически планетой-протектором (метрополией) является Земля, а гарантом гражданских прав поселенческой общины Пифии – Союзный Конгресс Земли. Первым куратором колонии был землянин Юнус Нимад (23–34 гг.). В настоящее время (415 г. Эры Восстановления) на планете обитают 3,1 миллиона колонистов с правами имперского гражданства, главный город – Сецзэ, 400 тысяч жителей.

Уже первые исследователи обнаружили на планете материальные следы гуманоидной цивилизации, покинувшей планету в древние времена. На плато Джонга в настоящее время частично раскопано семь городов технополисного типа, возраст которых оценивают в 700–750 тысяч лет. Найденные артефакты позволяют утверждать, что гуманоиды древней Пифии по внешнему виду почти не отличались от людей (были ниже ростом, имели более развитые кисти рук и коробчатую форму черепа). Причиной их переселения с планеты (около 680 тысяч лет назад) считается природная катастрофа – падение крупного метеорита и вызванная им активизация вулканов в южном полушарии на плато Арнольда (лавовые поля того периода покрыли 40 % суши, а следы ядовитых сернистых газов, извергнутых вулканами, до сих пор сохраняются в атмосфере Пифии). В настоящее время место обитания пифийских гуманоидов неизвестно.

С начала колонизации планетой интересовались земные мистики, полагавшие, что гуманоиды Магонии были создателями (варианты: учителями, наставниками, владыками, богами) древнейших людей Земли. На Пифии поселились общины земных метафизиков и визионеров, пытавшихся установить духовную или медитативную связь с «Ушедшими». Они искали «хранилища мудрости», якобы оставленные гуманоидами, предвидевшими прилёт своих учеников-землян. О результатах поисков имеются противоречивые свидетельства.

К первому веку Эры Восстановления относятся древнейшие упоминания о легендарной корпорации Знающих, якобы нашедших «хранилища мудрости» и контролирующих их до настоящего времени. Вначале Знающие ставили своей целью создание на Пифии (а в перспективе – на всех обитаемых планетах) общества нового типа, основанного на сужении поля применения киборгенной техники и на магических принципах. Эти цели подвергались критике интеллектуалами с других планет как социально опасные, автаркические и «тоталитарно-консервативные». На некоторых планетах (в том числе и на Земле) учение Знающих было запрещено до середины второго века Эры Восстановления. Позже цели Знающих изменились, и теперь корпорация Знающих заявляет только о своей священной миссии быть хранителями человечества.

Знающие всегда отвергали демократию как извращённый принцип организации общества и призывали к ограничению личного права на модификацию тела, а также к свёртыванию изысканий в области информационных технологий. Они помогли военной верхушке Аурелии создать Старую Империю, в основание политического устройства которой были положены некоторые из принципов, исповедуемых Знающими. Они поддержали сторонников монархии в Десятилетней Войне 129–138 годов Эры Восстановления. Их лидеры и воины были самыми непримиримыми противниками Лиги Свободы и земного Федеративного Конгресса. Существует легенда, что во время десантирования аурелианских дивизий генерала Анара Асмира на Луну именно мистическая поддержка Знающих обеспечила успех операции и затем позволила Асмиру диктовать Конгрессу условия перемирия.

Император Явис в 139 году Эры Восстановления даровал Пифии полную автономию. Позднее, в 202 году Эры Восстановления, правители Пифии, с согласия императора Сиорана Первого, установили особые законы прямого действия (так называемые «Семь запретов»), за нарушение которых ослушникам грозит неотвратимая смертная казнь. Семь запретов следующие:

запрещено произносить вслух священное имя планеты «Магония»;

женщинам предписано генетически планировать рождение девочек и запрещено оставлять на планете случайно рождённых ими младенцев мужского пола (на Пифии живут исключительно женщины, её иногда неофициально называют Планетой Женщин);

запрещено производить киборгов-слуг, растить и воспитывать клонов;

запрещено ввозить на планету взрослых клонов; каждый ввезённый взрослый клон подлежит немедленному уничтожению;

принудительно удалять с планеты потомков клонов до четвёртого колена;

запрещено давать ссуды под проценты и получать прибыль от использования рабочей силы;

запрещено проповедовать все религии, кроме государственной, и вести религиозные споры.

Главной статьёй доходов планетарной колонии является производство космических кораблей. На спутнике планеты Морне и на планетных орбитах построены крупнейшие в Империи кораблестроительные верфи. Сто процентов акций верфей и заводов, производящих комплектующие, принадлежат общине колонистов. Доход от производства распределяется поровну между всеми пифийками. Каждый четвёртый корабль в Империи построен на верфях Пифии. Только на пифийских верфях собирают корпуса военных кораблей сверхтяжёлого класса (гиперлинкоров, ударных гиперкрейсеров) и супертанкеров. Часть необходимого для их изготовления сырья и оборудования завозится с других планет. На производстве корпусов и двигательных секций кораблей и на сопутствующих производствах занято 76 % населения колонии. Остальные жительницы Пифии работают в сфере услуг и на агрофермах.

Официальное государственное устройство Пифии – общественное самоуправление. Высший правящий орган планеты, обладающий неограниченными законодательными, исполнительными и судебными полномочиями (с 198 года Эры Восстановления), – Совет Двадцати Трёх (Совет Высочайших Матерей Пифии). Членство в Совете – наследственное, пожизненное. Совет Двадцати Трёх не обязан давать и никогда не даёт правовых комментариев и объяснений своим решениям. Их неукоснительное выполнение обязательно для всех пифиек и гостей планеты. С 391 года на Пифии постоянно пребывает полномочный представитель императора, имеющий право налагать вето на решения Совета. В настоящее время им является командующая Одиннадцатым флотом адмирал-командор Мира Паскуале-младшая из великокняжеского Дома Харре.

Государственная религия пифиек – Учение о Нерушимой Гармонии.

22
Поселение «Благословенное начинание»,
Кристаллическая Провинция, планета Кидрония (4 КВ67:3),
14 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Здравствуй, Зара!

– И тебе привет, клон.

– Ты не помнишь меня?

– Вы, шахтёры, все одинаковые. Почему я должна помнить именно тебя?

– Вай-цу! Ты загордилась, Зара. Ты, наверное, уже стала знатной леди или принцессой, как в сериале «Дворцовые тайны». Думаешь, если с тобой живёт доктор Мангус, то ты перестала быть клонкой?

– А кто ты такой, чтобы меня учить?

– Я верю в Велудумана, Держателя Сводов. Мне говорили, что тебя приобщили к нашему учению.

– Я законопослушная гражданка. Ваше учение запрещено правителем.

– Если ты такая законопослушная гражданка, Зара, то, может быть, для тебя будет лучше пойти к старшему шерифу О’Коннору и рассказать ему, как ты нарушаешь законы: изменила имя и код карточки, удалила опознавательный имплантат, выдаёшь себя за долгоживущую полукровку, незаконно сожительствуешь с доктором? Шериф скажет: «Тай-тай! Хорошая клонка, очень правильная!» Потом шериф проверит, не потеряла ли ты функциональных навыков секс-служащей. И пошлёт тебя исправлять содеянное в бордель для среднего технического персонала. А доктора Мангуса понизит в категории гражданства. И отберёт у него лицензию. И доктор Мангус пойдёт работать на рудник. Всё будет по закону.

– Как тебя зовут, клон?

– Гумм.

– Чего ты от меня хочешь, Гумм? Денег? Наркоты?

– Мне не нужны деньги. И я не принимаю неблагодатной дури.

– Ты хочешь переспать со мной?

– А ты не против?

– Сегодня я не смогу.

– Я хочу поговорить с тобой, сестра.

– Гумм, не вымахивайся. Завтра мы с тобой перепихнёмся, без проблем, но только не надо мне тут читать ваших проповедей про Держателя Сводов.

– Зара, Зара, ты совсем обезумела в своём невежестве. Да будет тебе известно, глупая женщина, что я брезгую теми, кто оскорбляет Велудумана. Я говорю тебе: одному человеку надо поговорить с доктором Мангусом, но так, чтобы никто об этом не знал. Если откажешься помочь или выдашь меня, старшему шерифу станет известно о тебе и о твоём докторе всё. Вы преступники. Вы нарушили имперский закон.

– Это плохие игры, Гумм. Ты замыслил что-то против властей?

– Одному человеку надо поговорить с доктором. У него испортилось здоровье. Хочет его поправить, не болеть, много работать. Что в этом плохого, женщина?

– Но почему об этом никто не должен знать?

– А почему ты никому не говоришь, что тебя вырастили на Ноле из генетической копии эталонного эмбриона?

– Это совсем другое.

– Тогда иди и сдайся шерифу.

– Кто этот человек?

– Ты не знаешь его.

– И знать не хочу. Чего ему надо от Мангуса?

– Они рождённые, у них свои разговоры. Нам, глупым клонам, эти разговоры непонятны.

– То ты умный, то ты глупый… Врёшь ты всё. Ты замыслил что-то преступное. Я боюсь тебя.

– Правильно делаешь. Разговор закончен. Уже завтра ты будешь радостно и законопослушно обслуживать средний технический персонал. Ты очень красивая, к тебе будут в очередь записываться. На месяц вперёд. Тебе придётся мало-мало спать, часто-часто ходить в ванную. И не смотри на меня так. Лучше пойди перепихнись со своим доктором на прощанье. А я ухожу.

– Стой, не уходи. Куда Мангусу надо прийти?

– Это ты правильно спросила. Если любишь, то надо любимого защищать, так учит своих детей Велудуман, предвечный Держатель Сводов. Пусть завтра, после вечерней сверки, доктор придёт в третий сепараторный зал рудника «Скальный», поднимется в пультовую и там ждёт. Запомнила?

– После сверки, в третий сепараторный зал «Скального».

– В пультовую.

– Да. Я запомнила. А если Мангуса спросят, зачем он туда пошёл?

– Кто спросит?

– Доктор Авл.

– Старый док? Он сидит, спит, ничего не хочет знать. Очень старый, очень ленивый.

– А если спросят эти… Джи Тау?

– Доктор ходит к больным, ведь не всех больных можно привезти в больницу. Завтра один глупый клон сильно поранится. Сунет руку в центрифугу. Совсем глупый. Рука в центрифуге, туда-сюда, вытащить нельзя. Клон кричит, все остановились, не работают, зовут доктора. А он тут как тут. Доктор Мангус осмотрит его, скажет: «Плохо всё, кости совсем поломаны. Режьте руку, везите в больницу». А потом зайдёт в пультовую ругать операторов. Скажет им: «Куда смотрели, безмозглые дети тормага? Почему подпустили глупого к машинам? Вай-цу! Такой ценный молодой клон и так поранился, позор вам!» Операторам станет очень стыдно, они опечалятся и отвернутся. А доктор пройдёт в заднюю комнату, где стоят кровати. Там его будет ждать человек. Он спросит. Доктор ответит и уйдёт. Всё будет так, женщина, что никто ничего не заподозрит.

– А если их поймают?

– Кого?

– Мангуса и того… человека.

– Не поймают.

– Вчера в больницу снова приходили Джи Тау. Большие начальники. Мангус их очень боится.

– Пусть не боится. Сила Держателя Сводов с нами.

– Я не шучу, Гумм.

– А я тем более, женщина.

23
Гостиничный блок Резиденции Джи Тау,
главный купол Центрального поселения,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
15 семпрария 416 года Эры Восстановления

Вольску снится сон. Он стоит на смотровой площадке Второго Университетского Купола. За прозрачным стеклом – родной арпикранский пейзаж. Широкое прибрежное плато Покорителей, на котором воздвигнуты купола Университета, жилые купола для преподавателей и студентов, энергетическая станция и главная обсерватория планеты. Серое плато, розовое небо, оранжево-лиловые облака. Чёрные плоскости и серебристые выпуклости грандиозных сооружений.

И беспокойство.

Медленные, шероховатые наплывы страха.

Незримое, но отчётливое присутствие бездны.

Предела, за которым только тёмное ничто, темнее угольно-чёрной туманности Негро Макула, темнее Тёмных Путей.

Он чувствует, что рядом с ним кто-то стоит. Он чувствует присутствие и дыхание. Тонкие ритмы живого тела.

Он оборачивается и видит глаза Тамы Шайнар – огромные и глубокие, как предел бытия. Видит лицо Тамы – овал тёмно-красной бронзы с алой раковиной губ. Раковиной зовущей и обещающей. Видит прямой нос древней охотницы и его нежные крылья, приподнятые дыханием.

«Кто ты?» – спрашивает он Таму. – «Стоящая на краю». – «Зачем ты там стоишь?» – «Я могу заглянуть за край». – «И я могу?» – «Можешь. Но тебя увидит то, что живёт за краем». – «А тебя не увидит?» – «Нет». – «Ты невидима?» – «Я та, что поставлена у края». – «Ты повторяешься». – «Я делаю много странного. Я странная». – «У тебя странная кожа. Я никогда не видел такой кожи. С красным оттенком». – «Тебя беспокоит цвет моей кожи?» – «Да». «Ты боишься?» – «Нет».

Тама отступает. Пританцовывая, идёт по тёмным плитам смотровой площадки. На ней снежно-белая туника, и от этого её кожа кажется ещё темнее. Смесь корицы, кофе и киновари. У неё длинные ноги и сильные плечи. Линия подбородка точна и безупречна, как лезвие боевого клинка. Кожа на этой линии светлеет и вновь наливается тёплой тьмою там, где начинается шея. В эту тёплую тьму можно окунуться, как в предельные воды вечного наслаждения. В этой тёплой тьме скрываются радости молодых игр, во время которых вечно юная богиня дарит любовь и своё совершенство смертному.

Тама застывает в полуобороте, переносит тяжесть тела на левую ногу и поворачивает к Вольску лицо. Её тело под туникой выгибается «винтом», острый профиль разрезает серо-розовую панораму, а губы открываются в полуулыбке, обнажая ровную сверкающую линию зубов. Ровную, как лимес на границе Тёмных Путей. Сверкающую, как россыпь юных ультрабелых звёзд, только что покинувших пыльную скорлупу колыбельной туманности.

И губы, которые есть врата и совершенство, произносят слова:

«Они меня не видят».

Вольск открывает глаза. Кто «они»? Почему «не видят»? В отличие от «них» он и наяву видит Таму. Она стоит в дверях его комнаты и улыбается всё так же неотразимо. На ней нет туники. Ничего нет, кроме серебристого пояска на бёдрах.

– Я разбудила тебя? Извини.

– Нет… То есть всё в порядке.

– Удивлён?

– Да.

– Ты ведь с Арпикрана?

– Да.

– У тебя есть жена?

– Есть.

– Она красивая?

– Да.

– Сколько ей лет?

– Семнадцать.

– Такая молодая.

– Наши традиции…

– Она не обидится, – утвердительно говорит Тама и одним прыжком осёдлывает археолога. Её тело горячее и упругое, а движения быстрые…

24
Форт Бри, главная база Первого флота,
Луна, спутник Земли (0 КА01:3 а),
Солнечная система,
15 семпрария 416 года Эры Восстановления

Император уже несколько стандартных месяцев не покидал Форта Бри. Официально это объяснялось тем, что монарх принял на себя командование Первым флотом и занимался подготовкой его полномасштабных учений. На самом деле лунная база была одним из тех немногих мест, где Хранитель восьмидесяти пяти миров чувствовал себя в относительной безопасности. Его апартаменты располагались в толще лунных скал. Два километра твёрдой породы и многослойная оболочка обитаемых блоков отделяли обиталище монарха от верхних ярусов и поверхности Луны. Там, на поверхности, восемнадцать тысяч офицеров и матросов Первого флота ежесекундно готовились отразить угрозу Земле – материнской планете человечества. Только подрыв в окрестностях Луны тератронного заряда мог разрушить этот командный пункт.

Коммуникаторы Форта Бри при необходимости переносили трёхмерные изображения императора в любую из правительственных резиденций Солнечной системы, но самые главные совещания, слушания и доклады Туре Шактири коммуникаторам не доверял. Поэтому сегодняшний доклад Верховного координатора Службы Предотвращения монарх принимал в режиме личного контакта. Лорд Оушен Гридас прилетел на Луну и после стандартных проверок был допущен в зал совещаний.

– И я рад видеть вас, адмирал, – ответил император на ритуальные приветствия своего подданного и перешёл на «ты»:

– Садись, омадо.

Лорд Гридас присел на край позолоченного кресла – точной копии предмета гарнитура времён Людовика Шестнадцатого, выполненной из натурального красного дерева. Зал совещаний дизайнеры стилизовали под древние королевские апартаменты. Обстановка удивительно гармонировала с внешностью самого Туре Шактири – массивного человека с крупными чертами волевого лица и уверенной осанкой, выработанной за десятилетия повелительной жизни. Сегодня он облачился в повседневный светло-серый адмиральский мундир, и от этого лицо императора казалось более смуглым, чем на официальных «три-ка» изображениях. Зато густые чёрные волосы, унаследованные от бенгальских предков, и близко посаженные ярко-синие глаза – родовое отличие Дома Ойзеле – вполне соответствовали изобразительному канону. На одном из диалектов малого мира Майга слово «ойдзеле» означало «кобальтово-синий». По крайней мере, так утверждали энциклопедии, одобренные имперским комитетом стандартизации знаний и информации.

– Я слышал, ты официально отказал сыну в наследовании титула, – император смотрел на Гридаса в упор. Такой способ давления на собеседника также вырабатывался годами. Ненадёжные люди под упорным, как тартановый бурав, взглядом начинали мелко оправдываться и говорить то, что могло, по их понятиям, понравиться монарху. Из ненадёжных людей взгляд-бурав добывал липкую суть их ненадёжности, навсегда выводя её носителей за пределы монаршего доверия. Оушен Гридас не принадлежал к числу ненадёжных. Он ответил с интонацией настолько жёсткой, насколько возможна жёсткость по отношению к хозяину двух весомых ценностей подданного – жизни и смерти:

– Я принял решение, мой император. Решение обдуманное и окончательное. Мой сын – выродок. Я от него отрёкся. Если бы моя жена дожила до этого скорбного дня, она бы одобрила моё решение. Она была из Дома Тизе, в ней текла кровь Сиоранов.

– Его лечили?

– Дегенераты неизлечимы.

– Ты – отец, Оши. Тебе и решать.

Гридас промолчал. Тему он считал исчерпанной. Даже для обсуждения с императором.

– Что на Кидронии? – перешёл к делу монарх.

– Завтра там начинается охота на меченосца.

– Твои люди готовы?

– Ланс беспокоится.

– Из-за Гвен?

– Он считает, что мы не контролируем ситуацию.

– А вы её и не контролируете, омадо.

– Мы знаем о готовящемся на Кидронии теракте и готовы его предотвратить.

– Каким образом?

– Если вы дадите санкцию на арест Тенны Ферфакс и…

– Арест? Это не решение. Это только подстегнёт мятежников. Я не абсолютный монарх, Оши… Я, как и все, играю по правилам. Дом Ойзеле всегда стоял на уважении к праву и на строгом соблюдении законов. Принуждать силой и карать можно только явных изменников. Выявленных изменников. Так и только так. Ведь мы же с тобой договорились: вы находите связь мятежников со Знающими и связь Знающих с ящерами. И тогда я начинаю действовать. Буду действовать жёстко и быстро, но только имея на руках доказательства. Я не могу атаковать первым. На их стороне слишком много влиятельных кланов и политических групп. Служба должна добыть несокрушимые доказательства того, что информацию с погибшего «Уриила» скачали Знающие Подземного города по приказу ящеров.

– Группа доктора Вей работает в этом направлении, мой император. Но мы ещё не получили доступа к «чёрному ящику». Нужно разрешение. Наместница…

– Унно? Она никогда не даст разрешения. Даже если крошка Гвен залезет к ней в постель. Лида Унно – хитрая сука, она в десять раз хитрее и Джилина, и Цезарио. Среди наших врагов только канцлер и Рехинальдер опаснее этой лесбиянки. Твои люди, омадо, должны взломать «ящик». Любой ценой. Разрешаю людям Яна и Маккослиба провести силовую акцию. Но сильно шуметь не надо. Пока не надо. Прежде чем послать к Кидронии, Ноле и Пифии беспилотники с бомбами, я должен иметь доказательства измены. Чёткую документированную линию «мятежники – Знающие – ящеры». Мой представитель в Сенате не должен выглядеть идиотом на заседаниях комиссии по расследованиям. Тебе ведь уже известно, что на Аурелии федералисты получили большинство в Совете колонии? Твёрдое, заметь, большинство. Почти две трети мест. Это не случайность, Оши. Это – тенденция. Им палец дай – они руку откусят. А в засаде притаился Теслен. Только и ждёт, когда я споткнусь. Спит и видит себя Эарланом Третьим. Имечко у него, да?

– А если доказательства измены Знающих находятся на Фаренго? Если в украденной кидронийцами информации ничего нет о Знающих?

– На Фаренго? Мы не успеем достичь Фаренго до начала мятежа. Ты же меня убеждал, что все линии заговора ведут на Кидронию. Что связь Знающих с Г’ормой очевидна. И этот твой гениальный Марков тоже убедительно всё обосновал. Оши, я перестаю тебя понимать.

– Агенты «Ликтор» и «Арадо» не обнаружили г’ормитских телепатов на Кидронии.

– Плохо искали.

– Просканировано Центральное поселение и база Гардик.

– Там три десятка поселений и четыре сотни рудников, набитых клонами. А ещё подземные города. Пусть ищут там.

– Будут искать, мой император. А если г’ормитов там вообще нет?

– Должны быть, омадо. Должны. Просто они хитро прячутся. Их надо найти. Ставки слишком высоки, Оши. Ты был прав: мы не смогли долго скрывать заражение на Волт-Армстридже. Слухи уже просочились из научных кругов к политикам. Беспилотник на заражённую планету посылал покойный лорд Скифи. А вся Империя знает, что Скифи был моим человеком. Моим, Оши. Рехинальдер в Сенате обвинит нас в том, что мы нарушили перемирие с ящерами. И что мы ему ответим? Что мы ответим консерваторам в Комитете по военным и специальным расследованиям? Они повесят на нас всех сожранных гыргами на Волт-Армстридже. Обвинят в провоцировании новой войны. И тогда мятежники будут уже не изменниками, а благородными освободителями Империи от преступной династии и её приспешников, всяких там гридасов, янов, маккослибов. Ты понимаешь, Оши?

– Да, мой император. Мы найдём агентов Г’ормы.

– Найди их, – приказал Хранитель прав и свобод миров, и тень застарелой усталости на мгновение пригасила бодрый блеск его глаз. – Найди, и как можно быстрее. Оши, друг мой, от тебя и только от тебя теперь зависит судьба Дома Ойзеле.

Дом Ойзеле. Выдержка из 54-го земного издания «Имперской книги династий и родословных»

Род Ойзеле (Ойдзеле) ведёт своё начало от учёного агронома Макшарадха из Калькутты, в двадцать три года покинувшего Землю для организации гидропонных плантаций колонии Санга Сетта (планета 13 КВ05:2 в системе звезды Фирджис, древнее название – 70-я Змееносца). После получения административного статуса обитаемой планеты (мира) колония была переименована в Майгу. На Майге Макшарадх стал одним из самых уважаемых членов Совета колонии и в 202 году Эры Восстановления женился на леди Сайме – внучке барона Юла, одного из основателей колонии.

Сын Макшарадха и леди Саймы – Юл Шактири, эсквайр Ойзеле, окончил Высшую лётную школу в Каире (Земля) и в 226 году был назначен фрегат-лейтенантом на рейдер «Славия». Юл Шактири принял участие в двенадцати дальних экспедициях и в 257 году получил звание капитан-командора. Командор Ойзеле командовал крейсером «Анкалагон» в составе 1-й отдельной исследовательской эскадры Восьмого флота. Причиной его смерти стало заражение экипажа крейсера вирусом Лангера-Окоми во время большой эпидемии в Секторе Альдебарана.

Сын командора Туре Ойзеле, также кадровый офицер Восьмого флота, в 279 году был назначен командиром группы лёгких рейдеров. В 281 году император Эарлан Второй присвоил ему звание контр-адмирала. С 286 года Туре Ойзеле – главный штурман флота, вице-адмирал, барон и наследственный лорд Империи. В 288 году император назначает его наместником-солархом Альдебарана и командующим имперскими силами на главной планете Сектора – Альфе Альфе (4 КВ20:8). В 294 году Туре получает звание адмирал-командора, а в 300 году Эры Восстановления – великого адмирала Флота. Супруга Туре, леди Кен-Исис, принадлежала к могущественному клану герцогов Харре, и вместе с её многочисленными родственниками Туре Ойзеле участвовал в заговоре 311 года против императора Эарлана Второго. После свержения Эарлана соларх Туре (ставший канцлером Империи) и леди Кен-Исис провозгласили на Альфе новым императором Луоза Сиорана, племянника свергнутого монарха. Но этого юного марионеточного правителя (последнего из Великого Дома Сиоранов) не признали ни Союзный Конгресс Земли, ни большинство миров Периферии. Началась война, победителем в которой стал адмирал Мелетин Менар, провозгласивший себя императором в 312 году. Решающее сражение между Восьмым флотом Ойзеле и Третьим флотом Менара произошло в 324 году Эры Восстановления в окрестностях Проциона. Флоты вступили в сражение на встречных траекториях. Поэтому битва вошла в историю как «Трёхсекундная». Канцлер Туре Ойзеле погиб вместе со всем экипажем флагманского крейсера «Сиоран Великий» после разрушения двигательного отсека крейсера лучом Ф-мазера. Его супруга покончила с собой.

Сын канцлера вице-адмирал Иритэ Ойзеле с остатками сторонников клана Харре укрылся на удалённой планете Сельва (3 КВ106:2), в труднодоступных районах которой изгнанники скрывались более тридцати лет. Семья Ойзеле бедствовала, сёстры Иритэ и их семьи погибли от заражения спорами сельвийских паразитов. Его старший сын Юл пал жертвой стычки изгнанников со стаей хищных рептилий. На Сельве родился Шактири, второй сын опального вице-адмирала. Его матерью была пифийка Кавата (или Кива), наложница, добровольно согласившаяся разделить с Иритэ изгнание. Во время противостояния между Домами Тизе и Оурбени, изгнанники поддержали партию Тизе. После их победы император Сиоран Шестой Тизе назначил девяностолетнего Иритэ командующим Первым флотом и Секретарём Императорского Совета. А в 364 году, после смерти узурпатора Фалада Алти, великий адмирал лорд Иритэ Ойзеле возвёл на престол Империи своего сына под именем Туре Шактири Первого. Иритэ умер в возрасте ста одиннадцати лет, но его сыну не суждено было дожить до преклонных лет. Он был отравлен в 391 году, на пятьдесят шестом году жизни. В его смерти обвинили старших наложниц – пифиек Астери и Ниобе.

Новый император Туре Шактири Второй (род. в 357 году на Альфе Альфе, мать – леди Аша из Дома Фескле) отстранил от императорского двора Знающих и ограничил самоуправление Пифии. Он перенёс столицу с Альфы Альфы на Землю, а Луну сделал основной базой Первого флота. В суровую годину Великой Войны молодой император проявил себя энергичным организатором и покровителем учёных-оружейников. После войны монарх возглавил сенатскую партию «имперских прогрессистов», опирающихся на учение школы соционики доктора Айзлова. Прогрессисты в 401 году начали глубокие реформы имперского управления и добились права получения гражданства для потомков смешанных браков между людьми и клонами – так называемых «полукровок», которые в Старой Империи считались неполноценными существами и пребывали вне правовой системы (а в некоторых малых мирах открыто использовались в качестве рабов). При Туре Шактири Втором начался расцвет Университетов. Император даровал им полную автономию и право патентирования собственных разработок. Более 20 малых колоний (с населением менее 100 тысяч граждан первой категории) получили статус «миров» с правами ограниченного самоуправления. Сенат был расширен более чем вдвое – с 58 до 130 членов, производящие компании Периферии получили значительные налоговые льготы. В Императорский Совет и Сенат вошли представители новых миров, президенты корпораций и выдающиеся учёные. Такая последовательная и умеренная центристская политика вызвала сопротивление «правых» консерваторов и «левых» сторонников федерального «многообразия миров». Туре Шактири Второму пришлось удалить из высших эшелонов власти как наиболее радикальных консерваторов из аристократических кланов Харре и Кларта, так и лидера крайних федерал-популистов адмирала Теслена.

25
Пультовая третьего сепараторного зала
рудника «Скалистый» в Каманийских горах,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
15 семпрария 416 года Эры Восстановления

Мангус выглядел испуганным. Он подозрительно покосился на Сестру Налгате:

– Зара сказала мне, что мы будем говорить с вами с глазу на глаз.

– Эта женщина, док, моя надёжная помощница, – заверил его агент «Ягд». – От неё у меня нет секретов.

– Она похожа на…

– Неважно, на кого она похожа. Давайте перейдём к делу, док.

– Чего вы от меня хотите?

– У вас недавно появилась необычная пациентка.

– ?..

– Женщина, которую нашли клоны.

– Мне запрещено давать о ней информацию посторонним.

– Кем запрещено?

– Офицером Джи Тау.

– Как его зовут?

– Полковник Делла Варда. Он барон и родной племянник лорда-канцлера Мадина.

– Знаю. Вас пугают эти титулы?

– Я маленький человек, простой гражданин. Меня сотрут в пыль, если я нарушу их приказы.

– Понятно, – «Ягд» вздохнул и направил на Мангуса трубку из тёмного металла. Доктор сделал судорожное движение, как будто хотел заслониться от трубки рукой. Он пошатнулся, глаза его закатились, ноги обмякли. Если бы Знающая не поддержала его за плечи, Мангус бы упал.

– Он сможет идти? – вопросила Налгате.

– Сможет. Мы, Преподобная Сестра, сейчас введём доктору стайку маленьких полезных роботов, и ему сразу станет лучше, – агент сделал Мангусу инъекцию в шею. – Это для его же безопасности. Когда начнётся расследование, он сможет доказать, что находился под абсолютным внешним контролем, и не пойдёт на каторгу. Отделается лишением лицензии.

– Он слышит нас?

– Слышит, но не понимает. Аналитические центры мозга подавлены вместе с имплантатами «Е» и «Т». Этот приём используют полиция и Джи Тау. У них тоже есть такие машинки, – «Ягд» помахал трубкой.

– Всем гражданам Империи устанавливают имплантаты для внешнего контроля?

– Всем, кроме землян и правящих групп в колониях. И не только гражданам. Клонам и хищникам в зоопарках тоже.

– А Джи Тау?

– Нет. Им и военным не ставят таких имплантатов. Их придётся убить. Жаль, что доктор такой запуганный. Мы так ничего и не выяснили. В медицинской лаборатории мы можем напороться на сюрпризы.

Налгате провела рукой перед глазами Мангуса. Никакой реакции. Доктор смотрел бессмысленным взглядом. Но телесная обмяклость начала проходить.

– Зомби?

– Можно и так сказать. Первый шаг мы сделали. Теперь у нас есть его карта-«вездеход», и, если там стоят сканеры сетчатки, он и сам нам тоже может понадобиться. Мы пойдём прямо к техническому шлюзу купола. Ближайшему к медлаборатории. На навигаторе он отмечен как «вход 7–5».

– Но шлюз пропустит только его одного, а потом закроется.

– Главное, что его карта и сетчатка откроют шлюз. А потом включим ваши подавители и проскочим. Автоматика не поднимет общую тревогу, а только зафиксирует технический сбой счётчика. Пока они там будут разбираться, мы всё сделаем.

– Ты решительный человек.

– Я Страж, Сестра. А теперь позови Гумма. Где он шляется?

26
Гостиничный блок Резиденции Джи Тау,
главный купол Центрального поселения,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
15 семпрария 416 года Эры Восстановления

– У всех арпикранцев такая здоровая кожа? – спросила Тама, когда они с Вольском насытились друг другом.

– У тебя тоже классная кожа.

– Да, у меня отличная кожа, упругая, чистая, – девушка перевернулась на спину, чтобы ещё раз полюбоваться своим отражением в зеркале, укреплённом над кроватью. – Зато у коренных землян и аврелианцев кожа плохая, пористая. Много пятен, прыщей и кондилом. Среди тех, кто живёт под открытым небом, свирепствуют аллергии и кожные болезни. Даже новые дерманатальные технологии не помогают. А количество психотиков там просто зашкаливает. Каждый десятый аврелианец не получает гражданства из-за психических отклонений. Со времён принятия Генетических законов ^[37] у землян развилась плохая наследственность. И хороших любовников там немного.

– Ты собираешь коллекцию любовников с разных планет?

– Цу!

– Я пошутил.

– Плохая шутка. Цука-цука, – Тама чмокнула археолога. Он воспринял поцелуй как знак примирения. – Просто я два года жила на Земле… Ты когда-нибудь занимался сексом под открытым небом, на лесной поляне?

– Я видел открытое небо только по три-ка.

– Никогда не был на Земле?

– На Аурелии тоже не был.

– Бедный Алекс, – последовал ещё один чмок. – Всю жизнь под куполами.

– На Арпикране большие города, просторные. С хорошей атмосферой. Парки занимают десятки гектаров.

– Но это всё равно купола. Крышка над головами. Открытое небо – это другое. Совсем другое. Слетай на Землю, сам поймёшь. Вначале будет страшно. Это нормально, у всех периферийных вначале клаустрофобия и солнцебоязнь…

– Никогда не говори при мне слово «периферия». Не нравится нам оно.

– Табу?

– Это же земное опускалово для колонистов. Только земные снобы говорят про остальные миры: «Периферия», только в земных новостях употребляют это слово.

– Извини. А вот Марков тоже колонист, а его от этого слова не корёжит.

– Корёжит, не сомневайся. Просто он притворяется. Старая хитрая сволочь.

– А, по-моему, он откровеннее тебя.

– Кто? Марков?

Вольск искренне рассмеялся. Его распирало от смеха. «Откровенный Марков», – это же новый крутой прикол. Примерно, как «пушистый домашний гырг».

– Чего смеёшься?

– Для Маркова, малышка, мы все подозреваемые. Он смотрит на тебя или на меня, а сам в голове просчитывает: «Чей ты шпион? Когда тебя завербовали г’ормиты? За сколько продалась врагам эта сверхкрасавица с бархатно-шоколадной шкуркой?»

– Я сверхкрасавица?

– А то ты сама не знаешь.

– Знаю.

– Таких природных красавиц, как ты, малышка, вообще не бывает. Ты – специальный разведывательный секс-клон. Тебя спроектировали ящеры, чтобы соблазнить Маркова и выведать все секреты полиции. Например, сколько на Тирронии сутенёров. Это ведь страшная имперская тайна. И детектив просёк твою шпионскую суть. Я заметил: чем он подозрительней, тем любезней. Даже на «периферию» не реагирует. Тебе хана, г’ормитская шпионка!

– Цу! Не трынди. Сам ты г’ормитский шпион… Моя мать, к твоему сведению, эксклюзивная копия знаменитой альфийской актрисы и певицы Акумы, а отец – эсквайр, капитан большого пассажирского лайнера. И я его законная дочь с правом наследования.

– Какого лайнера?

– Проверяешь?

– Да. Я очень бдительный гражданин великой Империи.

– Ты – арпикранский подкупольный таракан. Маленький наглый тараканчик, который живёт в железной банке. Вот кто ты.

– Так какого-какого лайнера?

– «Максвелл».

– Его фамилия тоже Шайнар?

– Да. Капитан Рама Шайнар.

– Я проверю, Тама-дочь-Рамы.

– Проверяй.

– Я испортил тебе настроение?

– Нет.

– У тебя грустные глаза, Тама.

– Те записи… Они всё время всплывают в памяти.

– С Волт-Армстриджа?

– Да. Я когда-то давно читала про инопланетных чудовищ. Древний автор писал о ксеноморфах с кислотой вместо крови ^[38].

– Помню. Это из какого-то сериала.

– Я думала: киборги-терминаторы уничтожили бы тех придуманных монстров за двадцать минут. Никакая кислота им бы не помогла. А настоящие монстры победили киборгов. Если они попадут на поверхность обитаемой планеты, их никто не остановит.

– Если верить древней легенде, они истребили расу Великих Ползучих Отцов. А Ползучие были могущественной цивилизацией. Мы по сравнению с ними – дети.

– С Ползучими было не совсем так.

– А как?

– Когда я была на Пифии, мне рассказывали про Ползучих.

– Ты была на Пифии?

– Да. Обучалась приёмам ментального воздействия в частной школе Сестры Кардане.

– Но я слышал, что клонам запрещено появляться на Пифии под страхом смерти.

– У меня было специальное разрешение.

– Да?

– Да.

– Круто.

– А ты как думал.

– Ты обучалась там телепатии?

– Типа того… Так ты слушай, если хочешь знать про Ползучих. Когда появились гырги, биологические основы наследственности Ползучих уже были подорваны. Они ведь были трёхполыми симменталиками ^[39], и только один из трёх полов их расы обладал высочайшим интеллектом и развитой эмоциональной составляющей. А два других имели примитивный уровень сознания. В ходе эволюции они остались полуживотными и паразитировали на достижениях разумного пола. Они только питались и размножались. И эти примитивные существа начали вырождаться, потому что приблизился предел биологической жизни их вида. Их вид жил более двухсот тысяч лет. Естественное исчерпание наследственной базы. Не исключено, что это было следствием бессмысленного паразитического образа жизни.

– Люди тоже столкнулись с чем-то подобным.

– Да, но люди ускорили вырождение части человечества непродуманными генетическими экспериментами. Если бы не Восстановление, нас бы, конечно, тоже уже не было. Но часть расы не была затронута генетическим моделированием. А у Ползучих наступил не кризис наследственности, как у нас перед Восстановлением, а полное исчерпание жизненных сил расы. Они размножались только в специальном питомнике, где много веков, путём сложнейшей многоэтапной селекции, им удавалось сохранять небольшую жизнеспособную популяцию примитивных полов. А гырги напали и уничтожили этот питомник.

– Неужели этот единственный питомник не охраняли? Мудрейшая древняя раса должна была…

– Да, охраняли. Обязанность защиты питомника была возложена на партнёрскую расу ящеров. Но тут, возможно, и скрыта главная тайна гибели Ползучих. Существует предположение, что гырги попали туда не случайно, что ящеры намеренно заразили питомник, чтобы ускорить угасание расы Ползучих.

– Ящеры? Но Ползучие почитались ящерами как живые боги. Во всех энциклопедиях про это написано.

– Это тайна ящеров Г’ормы. Иногда и богов убивают.

– Ты сказала, что это только предположение.

– Предположение, легенда. Но это – часть знаний.

– Значит, гырги – это вроде биологического оружия ящеров.

– Не вроде. Это самое страшное оружие г’ормитов. Очень эффективное. Способно очистить любую планету от всего живого. И, в отличие от тератронных бомб, оставляет сами планеты целыми.

– Тогда то, что случилось на Волт-Армстридже, может быть последним предупреждением людям от правителей Г’ормы. Может, это их ультиматум?

– Я тоже об этом думаю.

– Это всё рассказали тебе на Пифии?

– Да. Там хранят знания о древнейших эпохах Галактики.

– Расскажешь?

– Может быть.

После такого неопределённого обещания они несколько минут лежали молча. Потом Вольск тронул губами тёплое плечо Тамы.

– Так как там трахаются под открытым небом? Можешь показать?

– Да.

– Так чего ждёшь?

– Сейчас, арпикранское снобище-тараканище, я тебе покажу крутой земной трах. Представь себе, что ты лежишь на мягких зелёных растениях и…

– Цу!

– Не кричи. Это тебя укусил земной муравей. Они всегда мешают трахаться на траве.

– Это не муравей, это ты меня укусила. Разве у муравьёв такие большие красивые белые зубы?

– У них челюсти. Острые-острые. А ещё на Земле есть осы. Они опаснее муравьёв. Особенно для периф… Извини, для тех, кто не имеет иммунитета. Меня один раз укусила оса…

– Не отвлекайся.

27
Военный вертолёт АНО-86, 350 метров над водами
южной оконечности Океана Нелли,
планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары,
15 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Я лет десять не летала на вертолётах, – наместница Унно, высокая костлявая женщина со скуластым лицом, заглянула в иллюминатор. – В этих машинах есть некое азартное своеобразие. Но если нас собьют партизаны, то попадём на завтрак к подводным монстрам.

– Район безопасен, – заверил Атлопатек. – Нас прикрывают киборги сопровождения, на берегу развёрнуты мобильные группы перехвата. А вертолёт мне посоветовали выбрать наши техники. На вертолёте легче оборудовать «красную зону». В охотничьем лагере поговорить будет сложно.

– А о чём ещё говорить? Вы же сказали, Джили, что у вас всё готово.

– Я бы хотел предупредить вас о новых агентах Гридаса, герцогиня.

– Вы помешались на титулах, Джили, – нахмурилась наместница. – Я стану герцогиней только после смерти матушки. А она, я надеюсь, ещё протянет лет двадцать… Агенты Гридаса! Мне это не интересно, пусть делла Варда решает эти проблемы. Вы лучше познакомьте нас с вашей милой спутницей, адмирал. Ты кто, детка?

– Камер-корнет Фатима Ферфакс, мэм! – отчеканила юная блондинка, сидевшая рядом с Джилином.

– Ферфакс? Так ты сестра Тенны, – догадался сенатор Рехинальдер. Он оторвал взгляд от величественной панорамы лилового океана. Словно исполинский светящийся апельсин, в серо-зелёной дымке над горизонтом висел диск Абеллары.

– Так точно! Младшая сестра.

– Как прелестно она выкрикивает «так точно». У вас отменный вкус, Джили, – улыбнулась Унно.

– Тебе не стыдно держать девочку в камер-корнетах? – подыграл наместнице сенатор. – Что, она у тебя ещё не заслужила нашивок фрегат-лейтенанта?

Фатима покраснела.

– Скоро получит, – заверил адмирал. – Дети судьи Ферфакса – гордость Второго флота. Тенна выиграла пятиборье на последних Ноланских играх. Среди рождённых, разумеется.

– А почему на Ноле не проводят смешанных суперфиналов? – поинтересовался сенатор. – Что, люди не могут сражаться с клонами?

– Не могут, – наместница наблюдала, как наливаются пурпуром щёки адмиральской подруги. – Клоны всегда побеждают людей. Они сильнее и упорнее.

– Тенна не стала бы драться с клонками. Это мерзко, – заявила Фатима и сама испугалась, что вмешалась в разговор правителей. Теперь даже уши камер-корнета стали пунцовыми. Джилин нахмурился.

– Твоя сестра, детка, очень способная девушка, – заметила Фатиме Унно, – и очень сильная. Но против клонки-бойца она не продержится и минуты.

– Это спорно, – не согласился Рехинальдер.

– Можно проверить.

– Давайте.

– Если наш любезный хозяин не против, – наместница посмотрела на Атлопатека, как бы приглашая принять вызов. – Мы устроим в охотничьем лагере небольшую забаву. Бой на пять раундов с короткими клинками. Я выставлю на бой свою клонку, а сенатор против неё старшую Ферфакс. Ставлю на клонку двести тысяч.

– Принимаю, – кивнул Рехинальдер. – Двести тысяч на дочь судьи.

– Это можно организовать, – согласился правитель Кидронии. – Пока мои пловцы будут выманивать большого меченосца, мы понаблюдаем за боем. Я тоже ставлю на Тенну. Сто тысяч.

– Я повышаю, – приняла вызов Унно. – Триста. Вы, я так понимаю, не видели настоящих боевых клонов.

– Кстати о клонах, – сенатор вновь взглянул на полуденную Абеллару. – Говорят, что и на Кидронии появились проповедники культа Велудумана. Это правда, Джилин?

– Слухи, сенатор, только слухи. Мы искореняем вредные верования в зародыше.

– А почему вы считаете этот культ вредоносным? Я думаю, что религии клонов являются неизбежным побочным продуктом их воспитания. Мы ведь вкладываем в них понятия покорности и подчинения.

– Проповедники Велудумана называют нашу Империю «порождением тьмы», – вместо правителя ответила наместница. – У меня есть копии их священных текстов. Могу и вам прислать. Очень своеобразные писания. Я уже приказала демонтировать шесть сотен клонов на рудниках Нолы и тридцать среди обслуги, но скрытых приверженцев Велудумана у нас, по данным Службы, становится всё больше. Даже среди полукровок находят проповедников. Я уверена, что и на Кидронии эта мерзость тоже процветает. У вас под носом, Джили.

– Я усилю контроль, – пообещал Атлопатек.

– Да, адмирал, будьте добры, усильте. Эти подпольные культы всегда заканчиваются бунтами. Вспомните события на Тирронии. Сначала у клонов появился такой благостный мессия, сочинял молитвы, проповедовал смирение… Помните? А закончилось всё тем, что фабричные клоны вырезали всех рождённых в пяти поселениях.

– Самобытные религии клонов – интереснейшая тема для исследований, – заметил сенатор. – В Арпикранском Университете ею занимается доктор Панкет. Умнейший человек. Философ. Он насчитал, что за последние двести лет возникло одиннадцать таких религий. Три из них всё ещё исповедуют клоны современных серий.

– А вы уверены, что эти религии самобытные? – Подвижное лицо наместницы отразило крайнюю степень недоверия. – Аналитики Джи Тау докладывали мне, что культ Велудумана инспирировали Знающие. И я им верю. Это интриги пакостных пифийских сестричек. Они как могут и чем могут мстят Дому Ойзеле. Они знают, что смогут восстановить автономию своей священной Магонии только после падения нынешней династии.

– Первого Туре убила Знающая, – сказал Атлопатек.

– Нет-нет, – запротестовал сенатор. – Я был тогда помощником секретаря сенатской комиссии, расследовавшей убийство императора. У нас было несколько равноправных версий. По каждой работала отдельная следственная группа. Но Шелтон перевёл все стрелки на пифиек. Игги всегда имел на них зуб…

– Ещё бы, – ухмыльнулась Унно.

– Так вот, – продолжил Рехинальдер, – среди клонских религий есть, например, вера в Белую Богиню. Очень интересное суеверие. Белая Богиня призывает своих приверженцев черпать из жизни максимум наслаждений. Даже спать не рекомендуется. Сон в этой религии – пустая трата времени, данного богами живым существам для наслаждения. Среди моих наложниц-клонок была жрица Белой Богини. Она рассказывала мне, что её посвятили в жрицы ещё на стадии воспитания, когда учителя СКСИ-школы ^[40] открыли в ней необычные сексуальные таланты. Ей тогда было лет двенадцать. У неё тело было покрыто татуировками. С головы до пят, каждый квадратный сантиметр. Вся история богов была нарисована на её теле. Со всеми подробностями. И каждую миниатюру сопровождала цветная тайнопись. Татуировки ей наносили ритуально, в течение многих месяцев, представляете? После демонтажа этой клонки я сохранил её кожу в своей коллекции. Консервацию осуществили на Аурелии тамошние таксидермисты . Они сделали пластиковую копию тела жрицы и натянули на неё кожу. Стоит в моём кабинете, как живая. Уникальная роспись, тонкая графика, а линии очень уверенные, их накалывал величайший мастер тату. Университет мне за эту кожу предлагал полтора миллиона… Да. Так вот, эта жрица, скажу я вам, умела наслаждаться жизнью. Некоторым рождённым стоило бы у неё поучиться.

– Вы, сенатор, всегда были политическим клонофилом.

– Не отрицаю, Унно. Вы очень точно определили: «политическим». Именно так. В четыреста втором я голосовал за предоставление гражданства полукровкам и не стыжусь этого.

– Наверное, среди ваших наложниц в те времена были полукровки, умеющие наслаждаться жизнью.

– Источник вашей язвительности, лордесса, мне известен. Я помню, что ваш отец тогда голосовал против. И очень эмоционально выступил по мотивам голосования. Я бы сказал больше: второго такого эмоционального и сильного выступления по вопросам коррекции Генетических законов я не помню. А я уже в Сенате более полувека.

– А вы хотели, чтобы он голосовал за такую мерзость? Чтобы он спокойно наблюдал, как выскочка Теслен и хитрохвостые земные прогрессисты хоронят фундаментальные ценности Восстановления? Давать гражданство генетическим уродам? Ставить биороботов на один уровень с рождёнными? Вновь становиться на путь вырождения и гибели? Нет, сенатор, мой отец был человеком принципов. Мой отец, если вы помните, сенатор, был восемнадцатым наследственным герцогом Корвин-Клартом. Он был совестью имперской аристократии, арбитром чести в спорах высокородных. Ему было стыдно за современников… Ну а вы, конечно же, можете и не стыдиться.

– Зачем вы так, Лида? Я же не ставлю под сомнение ни родовитость, ни порядочность вашего покойного отца. Но я уверен, что иногда полезно идти на уступки новым веяниям. На маленькие уступки. Чтобы не допускать стихийных всплесков плебейской активности. Уступки умножают число союзников, расширяют базу политической поддержки. Это, лордесса, не я придумал. Это древнейшие аксиомы политики. И сейчас большинство граждан-полукровок на нашей стороне, а не в лагере императора. Моя политика принесла плоды.

– Сомневаюсь, сенатор, что большинство. Вы их, что, опрашивали, проводили референдумы?

– Не проводил, но знаю. Не сомневаюсь, что половина периферийной аристократии сейчас не с нами, а на стороне Ойзеле. Чему примером пресловутая Гвен Вей.

– Эти бароны Веи – марсианский клан контрабандистов и наркоторговцев, – поморщился Атлопатек. – Марсианская кровь всегда была порченой. Они на Марсе жили в перенаселённых куполах, болели, с ума сходили. А со времён Явиса и Асмира, когда гордым марсианским баронам прищемили хвосты и заставили породниться с беспородными армейскими выскочками, там вообще все выродились. Поэтому и на самом Марсе, и на Арпикране никогда не было порядка. Ни одно правительство не держится дольше трёх лет. А в Совете колонии они беспрерывно собачатся уже два столетия. Даже до рукоприкладства доходит. А всё потому, что такие вот Веи садились жрать синтетику за один стол с немытыми детьми техников.

– А когда эта Вей прилетит в охотничий лагерь? – поинтересовалась у правителя Унно.

– После нас, вместе с командующим и Тенной.

– То есть вы её контролируете?

– Очень плотно контролируем. Она опытна и опасна.

– Да, я просматривала её досье.

– Она шпионила для Гридаса на Сельве. А на Сельве слабые не выживают.

– У вас есть её ДНК?

– А как же. Её ДНК уже нанесли на баллоны с газом. Любовница Маккослиба – террористка! Вот будет новость! Вся Империя подпрыгнет.

– И вам, Джили, не жаль испортить такую охоту?

– Всё произойдёт уже после того, как мы поймаем большого меченосца.

– А может, не стоит так оттягивать? Мы даём время Гридасу подготовить контрудар. До сих пор мы опережали его свору.

– Всё должно идти своим чередом, лордесса. Тенна и Миа разработали хороший план. Точный план. Всё рассчитано по секундам. А людям Гридаса мы подкинули работёнки на базе. Они там сейчас ищут боевые токсины. Обнюхивают каждый контейнер. Вот и пусть ищут.

28
Поселение «Благословенное начинание»,
Кристаллическая Провинция,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
15–16 семпрария 416 года Эры Восстановления

Уже на подходе к медицинской лаборатории агент «Ягд» почуял недоброе. На стене коридора он обнаружил характерную деформацию. Металл оплавился и застыл концентрическими «волнами». Гумм тоже заметил оплыв.

– Это сделали оружием?

– Да, толстолобый, это сделали плаганом.

– Плаганом?

– Плазменной катапультой. Ты такой не видел. Её запрещено использовать на обитаемых планетах.

– Джи Тау?

– Не знаю. Плаганы используют различные спецподразделения. Идём дальше.

А дальше лежали обугленные и деформированные человеческие тела. Два в обводном коридоре и два на платформе перед входом в лабораторию. На стенах виднелись глубокие каверны, пулевые отверстия и знакомые термические оплывы. Ткань комбинезонов на трупах спеклась с мёртвой плотью в чёрно-фиолетовую массу. На одном из убитых сохранился вывод коммуникатора. Его голубой металл потемнел от термического воздействия.

– Это старый док, – сказал Гумм. – У него была такая штука.

– Дедушку, конечно, жаль. Док попал под раздачу случайно. А вот эти ребята пытались сопротивляться. С пукалками против плаганов. Да уж, – «Ягд» зачем-то тронул носком ботинка одно из тел. Рядом с убитым лежало портативное пулевое оружие.

– А почему никого нет? Почему нет сигнала тревоги? – Налгате потерянно озиралась вокруг. В приёмном блоке медицинской лаборатории не было ни души. Ровно горели белые и зелёные панели светильников, вентиляция работала на полную мощность, пытаясь справиться с запахом горелого мяса. От сильного потока воздуха на голове агента шевелились волосы.

– Значит, отключены системы безопасности купола. И основные, и резервные. Тут поработали джентльмены из серьёзной конторы. Надо убираться отсюда.

– А как же Сестра?

– Её там уже нет.

– Надо проверить.

– Каждую секунду может возобновиться работа следящих систем. Нас накроют и перебьют, как стаю тормагов.

– Надо проверить, Страж.

– Хорошо, Сестра.

Они прошли через коридор к открытым дверям реанимационного блока. Тут освещение не работало. Восстановительные капсулы и ложа были пусты. Из разбросанных ёмкостей на пол сочилась маслянистая жёлтая жидкость. С потолка свисала бахрома оборванных проводов и трубок. На пороге круглой комнаты застыло то, что осталось от киборга-«паука». Бронированный корпус терминатора был пробит, механические лапы замерли в незавершённом рывке. Ствол парализатора задрался, как хобот трубящего слона. Из дыры в корпусе к вентиляционному отверстию поднималась струйка зеленоватого дыма.

– Нам повезло, – «Ягд» показал на киборга, – с этим роботом мы бы не справились. Наше оружие против такого «паука» бесполезно.

– Они забрали Сестру, – сказала Налгате.

– Забрали. Уходим.

Гумм подхватил доктора-зомби, и они начали отступление. По аварийной лестнице спустились к шлюзу. Здесь было совсем темно, и только жёлтые полосы на дверной плите слегка люминесцировали. В их свечении было что-то мистическое. Предшлюзник казался притвором таинственного подземного храма, а шкафы с аварийными скафандрами – хранилищами священного реманента. Но команде «Ягда» было не до мистических ощущений. После резвой пробежки по десяткам лестничных маршев даже неутомимый Гумм тяжело дышал. Клон прислонил глаз Мангуса к пластине сканера, агент поднял ID-карту на уровень груди. Но шлюз не открылся. Индикатор входа горел невозмутимым оранжевым светом.

– Заблокирован.

– Что это значит? – спросила Налгате.

– Значит то, что нам полный цуц. Не успели.

– Но нет сигнала тревоги.

– Управляющий мозг купола ещё не пришёл в себя после подавления. Но отдельные функции уже начали восстанавливаться. Команда номер один при вражеском проникновении: «Блокировать все шлюзы». Эту первую команду мозг уже отдал. Секунд через пятнадцать-двадцать включится сигнал общей тревоги. А затем оживут все следящие системы.

– Пятнадцать секунд, – обречённо выдохнула Налгате.

– Слушай, шахтёр, ты говорил, что тормаги прорылись под купол. Значит, он стоит на открытом грунте, изоляции нет. Нам надо пройти на грунтовой уровень.

– Там отстойники и фильтры регенерации.

– В куполах легче всего спрятаться около коллекторов. Туда и пойдём.

– В отстойниках тоже следят, – покачал головой Гумм.

– Там не такая плотная сеть контроля. Другого выхода нет. Показывай.

Гумм показал под лестницу. Там агент обнаружил закрытый решёткой квадратный люк. Когда клон сорвал решётку, они услышали сигнал тревоги. Далёкий воющий звук прокатился металлическим лабиринтом, потом завыло в самом шлюзе. Команда «Ягда» нырнула в люк.

К подножию купола вёл узкий наклонный проход, похожий на кишку исполинского металлического зверя. За ним начинались многоэтажные решетчатые конструкции, протянутые вдоль толстых коллекторных труб. В них что-то чавкало и переливалось. Чем дальше продвигалась команда, тем громче становились звуки. Вскоре за поворотом трубы агент обнаружил подъёмник. Вызвать клеть он побоялся, и команда начала спуск на нижние этажи подкупольного мира по узким ступенькам, проложенным вокруг подъёмной шахты. В этом сегменте купола тяжело дышалось. Вентиляционные системы поселения «Благословенное начинание» не нагнетали сюда воздух, и здешняя атмосфера сформировалась из случайных нисходящих потоков, впитавших по дороге вонючие испарения отстойников и масляную гарь градирен.

– Тут плохой воздух, – сказала Налгате.

– А с какой стати он здесь будет хорошим? – Агент посветил фонариком в узкий проход между скользкими, покрытыми испариной боками коллекторных цистерн. Ему показалось, что какая-то быстрая тварь метнулась из прохода под брюхо китообразного резервуара.

– Тут крысы.

– Или тормаги, – предположил Гумм.

– Я чувствую прилив злобы, – промолвила Налгате.

– Это люди?

– Нет, Страж, это хищные звери. Они голодны и хотят нашего мяса.

– Хотеть не вредно.

– Тормаги нападают стаями, – напомнил клон.

– Отобьёмся. На Сельве я отбивался от мутантов пострашнее тормагов. Лучше посмотри, нет ли здесь видеокамер.

– Видеокамеры могут быть очень маленькими. Увидеть трудно.

– Тогда спускаемся ниже.

– Роботы нас и там поймают.

– Помолись своему Велудуману. Пора бы ему вспомнить про своих детей.

– Держатель Сводов знает о нас.

– Тогда вперёд, толстолобый, до грунта ещё три уровня.

– Откуда знаешь?

– А вон на той колонне нарисована цифра «четыре».

– Глазастый ты, полукровка.

– Слепой Страж – не Страж.

Они пошли дальше, в недра подножия. Это была самая старая часть поселения. Большинство систем и механизмов давно вышло из строя. Ручейки грязной воды стекали по бокам ржавых резервуаров, из пробоин в трубах силового контура со свистом вырывались фонтанчики пара. Насыщенный испарениями воздух щекотал горло, во рту появился неприятный металлический привкус. Внезапно Налгате схватила «Ягда» за локоть:

– Нас окружают.

– Погоня?

– Звери.

– Тогда займём круговую оборону. Гумм, посади Мангуса на трубу и встань вон там, около цистерны. Я буду стоять здесь, а Сестра – около Мангуса. Пусть атакуют.

– Я плохо стреляю, – признался клон.

– Тогда возьми в правую руку резак, а в левую пистолет. И включи фонарь, эти звери должны бояться света.

Они не успели занять позиции, когда со всех сторон на команду «Ягда» кинулись тёмные твари. Размером с кошку, быстрые и многочисленные, они уничтожили бы людей, если бы агент не успел включить распылитель.

Облако защитного репеллента окутало команду. Зверей отбросило назад, в темноту. Вслед им полетели пули.

– Не выходи из защищённой зоны, – предупредил «Ягд» Гумма, когда клон в пылу боя кинулся за отступающими хищниками. Но предупреждение опоздало. Едва Гумм вышел из облака, полдюжины тварей кинулись на него. Клон махнул резаком и развалил на куски нескольких хищников. Однако оставшиеся вцепились в его ноги и повисли на левой руке.

«Ягд» схватил Гумма за пояс и рывком оттянул его под защиту репеллента. Твари разжали челюсти и с жалобным писком посыпались на пол.

– Не прокусили?

– Вроде нет, – ошалевший Гумм осмотрел комбинезон. Анизотропный кремний покрытия выдержал атаку, челюсти тварей не оставили на комбинезоне даже царапин.

– Это не тормаги, – определил клон, рассматривая мёртвых хищников. – Это большие крысюки.

– Крысы-мутанты, – согласился агент. – Они водятся рядом с людьми на всех обитаемых планетах. Очень жизнестойкий вид. На Тирронии они в три раза крупнее. Просто чудища.

– Это вещество отпугивает только крыс? – спросила Налгате. Она гладила по голове Мангуса, который издавал бессмысленные звуки и дрожал.

– Всех известных науке земных животных и их мутантов. Но на ксеноморфов репеллент не действует.

– Но ведь люди тоже земные существа.

– Вероятно, разработчики репеллента это учли.

– А откуда ты знал, что хищники – не ксеномор-фы?

– В куполе кислородная атмосфера. Для инопланетных тварей, кроме сельвийских, кислород – смертельный яд. Ксеноморфы не живут в людских поселениях. Только земные мутанты.

– Они не дадут нам идти дальше.

– А мы их и спрашивать не будем. Ещё две-три неудачные атаки, и крысы оставят нас в покое. У них нет такой бешеной целеустремлённости, как, например, у сельвийских змей. Вот те бьются до последней особи. Сам видел… Но нам пора шевелиться. Скоро на нас начнётся охота. Если уже не началась.

29
Резиденция Джи Тау,
Центральное поселение,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
16 семпрария 416 года Эры Восстановления

Вольск проснулся, разбуженный вызовом по внутреннему коммуникатору. Голос советника-представителя вторгся в его голову:

«Общий сбор. Специалистам собраться в «красной комнате». Не забудьте свои инструменты и оборудование».

Когда археолог вошёл в знакомую комнату, там, кроме советника, уже находились Марков, Тама Шайнар и сержант Чандрасекар.

– Господа специалисты, – с необычным металлом в голосе обратился ко всем присутствующим Вангель Гело. – Верховный координатор приказал немедленно приступить к исследованию так называемого «объекта "чёрный ящик"» колонии Кидрония для обнаружения данных с погибшего «Уриила». Вы отправляетесь к объекту через десять минут. С вами идёт группа сопровождения под командованием капитана Некича. Вместо отбывшей на охоту леди Гвен старшей научной группы пойдёт лейтенант Шайнар. Сейчас вам раздадут оружие и снаряжение.

– Так мы получили санкцию? – спросил Марков.

– Да. Но не санкцию наместницы Лиды Унно. Приказ лорда Гридаса утвердил император. Любой, кто попытается вам препятствовать в выполнении данного приказа, будет считаться изменником и подлежит ликвидации. Как куратор операции, приказываю всем специалистам выполнять распоряжения лейтенанта Шайнар. Она наравне со мной и капитаном Некичем отвечает за успешное проведение этой боевой операции.

– Боевой операции? – переспросил археолог.

– Да. В вашем контракте, специалист Вольск, в пункте одиннадцать-восемь оговорено, что вас на Кидронии могут привлекать к военно-исследовательским операциям Службы и что вы из данного пункта знаете о допустимой повышенной степени опасности при их осуществлении.

– Но речь не шла…

– Вы поступаете в распоряжение лейтенанта Шайнар, – прервал его советник. – Прошу всех ознакомиться с оружием.

Чандрасекар разложил на столе ручное оружие: пулевые и лучевые пистолеты, а также аппараты неизвестного Вольску назначения.

– А что-то посолиднее? – Марков скептически посмотрел на предложенное оружие.

– У группы сопровождения имеются плаганы, гранатомёты и кинетические аттакеры, – объяснил сержант. – Стандартный штурмовой комплект бойцов кризисных групп. Кроме того, с вами пойдут боевые роботы. Членам научной группы положено только личное оружие для самообороны.

– Я беру вот этот «вотан», – тиррониец примерил к руке пулевой пистолет внушительных размеров.

– Вот вам две дополнительные обоймы, – сержант вручил детективу боекомплект. – А вы, специалист Вольск?

– Пусть будет вот это, – археолог взял со стола блестящий лучевик.

– Лучевой пистолет «трамполис». Вам как раз подойдёт, – одобрил его выбор Чандрасекар. – У пулевых пистолетов ощутимая отдача. С непривычки можно и уронить. Лучевые и легче, и проще. Наводишь по прицелу, нажимаешь гашетку и всё. К «трамполису» дополнительный боекомплект не нужен. Батареи хватит на десять проникающих выстрелов.

– Мало, – буркнул Марков.

– Для самообороны? – удивился сержант. – Наши специалисты по моделированию боя считают, что самооборона относится к категории боёв кратковременного типа.

– А если нас загонят в угол и придётся отстреливаться?

– Тогда, детектив, ручное оружие вам не поможет. А если по правде, оно вам в любом случае не поможет.

– Сержант! – остановил откровения Чандрасекара советник.

– Да, сир!

– Вы бы лучше показали специалисту Вольску, как надевать кобуру и как использовать лучевик… Нет, Вольск, сейчас надевать кобуру не надо. Наденете на комбинезон.

– Мы выходим на поверхность? – спросил тиррониец.

– Да.

Тама выбрала для себя оружие неизвестного археологу типа. С коротким сдвоенным дулом. В комнату внесли защитные комбинезоны ультрачёрного цвета. Их конструкция значительно отличалась от гражданских моделей, и сержанту пришлось помогать Вольску и Маркову. Лейтенант Шайнар надела ультрачёрную «кожу» за считаные секунды. Археолог нехотя залюбовался её движениями – отточенными, быстрыми и необыкновенно грациозными. В комбинезоне она предстала перед Вольском воплощённой богиней ночи – гибким сгустком непроглядной тьмы.

Последними они надели шлемы. Чандрасекар проверил данные на мониторах комбинезонов, индикаторы крепления оружия и систем связи. Потом лейтенант провела научную группу к нижнему шлюзу.

Вчетвером они вышли на внешнюю поверхность купола Центрального поселения. Даже сквозь термостатическую подкладку чувствовался ночной холод Кидронии. Ветер гудел в решетчатых конструкциях метеостанции. Над зазубренным южным краем горной долины поднимался зеленоватый рассветный конус. До восхода рыжей звезды оставалось не более получаса. Недалеко от шлюза на посадочной платформе стоял малый десантный дискоид – «летающая тарелка». Аппарат был в полётной готовности – тонкая кромка «тарелки» быстро вращалась, радужно отблёскивая в лучах прожекторов. Периметр люка обозначила голубая мерцающая рамка.

Как только группа Шайнар вошла в десантное отделение, пилот увеличил тягу торсионного двигателя. Стены машины завибрировали. Не снимая шлема, лейтенант прошла в командный отсек, а Вольск с Марковым заняли перегрузочные ниши рядом с рядовыми бойцами группы сопровождения. Автозахваты прижали их к подушкам амортизаторов, жёстко зафиксировали шлемы и титановые браслеты на запястьях и щиколотках. Военные дискоиды не относились к классу комфортных средств передвижения, во время полёта допускалась кратковременная перегрузка до двух с половиной g.

Археолог почувствовал, что к его коммуникатору кто-то коннектится. В голове археолога что-то хищно зашипело.

– Это ты, Рене?

– Я, Алекс, я… Чёртова вибрация.

– Как тебе ссылка на пункт контракта?

– Мы же подписали эти хреновы пункты. О чём теперь говорить?

– Но меня не предупредили о боевых операциях.

– Мы, имперские граждане первой категории, должны быть готовы в любой момент выполнить патриотический долг. Тебе этого в школе не объяснили? Ведь у вас на Арпикране курс «Основы патриотизма» обязательный, как и у нас? Вот видишь. Должны, и баста. Даже если нас забыли предупредить, всё равно мы должны. Но это так, песни о главном. Я тебе о другом хочу сказать.

– О чём?

– Пару лет назад слышал я об одном агенте-телепате. Вроде бы тот агент работал на компанию «Эттли Касмик». У них на Альфе своя служба безопасности, третья по возможностям после Службы и военной контрразведки…

– «Эттли Касмик»? Они вроде корабли строят?

– Да. Гражданские лайнеры и разнообразные военные корыта для Пятнадцатого и Пятого флотов. Солидная фирма. У них гигантские заводы, орбитальные верфи, испытательные стенды, три миллиона персонала и всё такое. Так вот, одна прикольная подробность: этому касмиковскому агенту-телепату для того, чтобы осуществить ментальное сканирование местности, надо было обязательно заняться сексом. Есть секс – есть сканирование, нет секса – нет сканирования. Типа подзарядки или специфической активации экстрасенсорных способностей.

– Зачем ты мне всё это рассказываешь?

– Просто так. Для твоего общего развития.

– Ты намекаешь на…

– Стоп. Никаких имён, бесстрашный омадо.

– И этот телепат работал на Альфе?

– «Эттли Касмик» – сугубо альфийская компания. Закрытое акционерное общество. Контрольный пакет акций принадлежит Совету колонии Альфы Альфы, а миноритарные акционеры компании, согласно уставу ЗАО, обязаны иметь альфийское гражданство. И ещё один маленький штришок для твоих размышлизмов, Алекс. Пропавший «Уриил» был построен на военной верфи «Эттли Касмик». И с компании до сих пор не сняты обвинения в техническом несовершенстве погибшего рейдера.

– Намёк понял.

– Вот и славно.

– А почему мы не стартуем?

– Мы, Алекс, уже давно летим. Удивительно мягкий старт. У этого блюдца крутые пилоты.

30
Охотничий лагерь на берегу залива Саргониса,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
15–16 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Вот мы с вами и познакомились, Гвен, – наместница мило улыбнулась.

– Я тоже рада, лордесса.

– Можете называть меня по имени. Вы очень красивы. Вы напомнили мне о моих молодых годах, когда я была капитаном корабля. Славные были времена.

– Вы и сейчас молоды, Лида.

– Перестаньте, баронесса. Между вашими пятью десятками и моими семью с хвостом огромное расстояние. Восьмой десяток – уже не кризис, Гвен, а явный упадок. И никакие достижения косметологии его не скроют. А в ваши годы… О, в ваши годы я была неутомима во всём. И очень амбициозна. Вы ведь тоже амбициозны, не правда ли, Гвен?

– Я занимаюсь наукой. Моя профессия мне нравится.

– Да, я слышала о ваших научных достижениях. Как там называется эта ваша лягушка? «Вонючка Вей»? Забавно… А эти ваши университетские острословы вас так, случайно, не называют?

– За глаза иногда называют. Отраслевой юмор, Лида. У вас, говорят, в молодости тоже было интересное прозвище. Вероятно, оно появилось вследствие вашей неутомимости.

– Может, и было, я уже не помню, – наместница повернулась к вошедшей в жилой блок Тенне Ферфакс: – Что тебе надо? Ты готова?

– Да, мэм. Но я не по поводу боя. Лорд Джилин хочет с вами поговорить.

– Это срочно?

– Это – безотлагательно.

– А по коммуникатору он не может поговорить со мной?

– Он просит вас пройти в «красную зону».

– В лагере уже оборудовали «зону»?

– Да, мэм. В третьем модуле. Он слева отсюда, с ярко-красной полосой на шлюзе.

– Хорошо, иду… Извините, Гвен. Мы продолжим эту увлекательную беседу. Вы составите нам компанию во время клинкового боя?

– Не люблю кровопролития.

– Крови будет совсем немного. Моя клонка прижмёт эту блонди к барьеру через сорок секунд.

– Это мы ещё посмотрим, – сказала Тенна и тряхнула густой гривой золотистых волос. Она не сводила с ксенобиолога упорного взгляда.

– Конечно, детка, посмотрим. Береги себя. А вы, Гвен, приходите. Посудачим о вонючих лягушках.

– И о панелях.

– Что-что?

– Мне говорили, Лида, что в славные старые времена офицеры вашего рейдера дали вам прозвище «Разгрузочная Панель».

– Гм… Научилась кусаться у своих лягушек, да? Ну-ну… – Наместница жёлчно ухмыльнулась, потом погрозила пальцем в сторону Тенны. – Ты этого не слышала, блонди. Поняла? Убью.

– Так точно, мэм! Я ничего не слышала.

– Верю… Не опаздывайте, баронесса! – крикнула Унно уже с порога шлюза. Её закованный в изумрудную броню киборг-телохранитель скользнул за хозяйкой.

– Вы играете с огнём, доктор Вей, – сказала Тенна, когда они с Гвен остались одни. – Наместница крайне злопамятна.

– Это вы играете с огнём, капитан-лейтенант Ферфакс. Вы и весь ваш клан.

– Угрожаете?

– Предупреждаю.

– Ах, предупреждаете! Ваши люди сегодня украли Знающую из «Благословенного начинания». И убили там трёх бойцов полковника делла Варды. Вы начали первыми, а не мы. И если вы думаете, что ваш Маккослиб…

– Заткнитесь.

– Не затыкайте мне рот, Вей. А то вам скоро придётся об этом пожалеть. Или вы ещё не поняли, что здесь вы заложница?

– Оставьте меня, капитан-лейтенант. Это моя часть жилого модуля. Мне нужно привести себя в порядок.

– Хорошо, я уйду. Но не советую вам, Вей, ходить по лагерю без сопровождения. Офицеры Джи Тау горят желанием отомстить за своих. А они у нас не привыкли сдерживаться. Здесь вам не Арпикран.

– Я учту.

– До скорого свидания.

Гвен не ответила. Она часто попадала в разные переделки и умела владеть собой. Она знала: сейчас через скрытые камеры на неё смотрят враги. Пусть смотрят. Она сбросила одежду и вошла в душевую кабину. Единственной достойной линией поведения сейчас она сочла полную невозмутимость. Электризованные струи прилипли к коже. Интересно, наместница Унно тоже сейчас наблюдает за ней? Смотрит, как струи воды стекают по её тугим бёдрам, по плоскому животу, по твёрдым мышцам тренированных ног. Говорят, что лордесса предпочитает женщин. Тогда пусть полюбуется, нам не жалко… Могут ли заговорщики убить её, баронессу Вей Великосиртскую, убить, чтобы спровоцировать Ланса? Вряд ли. И не потому, что она аристократка. Они всё просчитали и наверняка знают, что Ланс не поддастся на провокацию. Даже из-за своей высокородной подруги. Они будут осторожны. Особенно теперь, когда им нанесли первый упреждающий удар. Удар неожиданный, если учесть, что Атлопатек срочно собрал заговорщиков в наспех сооружённой «красной зоне». Им надо посовещаться. Ещё бы! У них из-под носа увели тело Знающей, и теперь они в растерянности. Они уверили себя и своих сторонников, что только им позволено играть без правил. И просчитались. Поэтому она, наследница Веев, суровых правителей и воинов старого Марса, пойдёт по их лагерю без сопровождения. Пойдёт смотреть на этот странный бой. И пусть клонка-боец задаст этой сучке Ферфакс.

Арену для боя оборудовали в наибольшем из куполообразных модулей. В центре модуля роботы расчистили, утрамбовали и залили быстро твердеющим изолятором грунтовую площадку. По её периметру натянули эластичные канаты. Для задних рядов зрителей поставили импровизированные трибуны. В модуле собралось более двух сотен любителей клинковых единоборств. В первых рядах стояли охотники и гости. Для лордов и старших офицеров установили специально для такого случая привезённые с базы Гардик троноподобные кресла. Роль арбитра взял на себя капитан «Сарматии». Его лысая голова блестела в лучах галогенных ламп, а судейский жезл, изготовленный из обрезка трубы, выглядел не хуже скипетра древнего соларха.

Для раздевалок в модуле не нашлось места, и бойцы разминались на площадке. В синем углу упражнялась Тенна. На ней ничего не было, кроме узкого золотистого пояса. Зрители могли оценить гибкое тело блондинки, развитые плечевые мышцы и уверенную стойку опытного бойца. Старшая Ферфакс была великолепна. Казалось, от неё исходили ощутимые волны угрозы. Но в красном углу вертела тяжёлым клинком настоящая боевая машина. Существо, специально созданное для таких смертельно жестоких единоборств, где обычная силовая грация человеческого тела в расчёт не берётся. Клонку-бойца по имени Бурга генетики с Нолы сплели из канатоподобных мышц и сухожилий. Зрители шептались, что этот боевой клон выращен из генетической матрицы ископаемого неандертальца. Непропорционально большая голова, уродливые надбровные валики массивного черепа и короткие столбоподобные ноги Бурги как бы подтверждали эту сплетню. Когда клонка отводила руку за пояс, имитируя рубящий удар, на её спине вздувались мышечные бугры величиной с мужской кулак. Бурга вышла на бой совершенно голой, но её голову украшала сложная причёска из туго переплетённых и смазанных гелем косичек.

Судья Ферфакс и Фатима были потрясены чудовищным видом Бурги. Они даже не скрывали своего беспокойства. Лицо наместницы, напротив, сияло в предвкушении забавы. Около её кресла стояли две изящные и большеглазые девушки-клонки, а за ними – изумрудные киборги-«пауки». Зрители опасливо сохраняли дистанцию с этими машинами, готовыми парализовать или убить каждого, кого их анализаторы сочтут угрозой для дочери покойного лидера сенатской оппозиции.

Рядом с наместницей, в кресле, покрытом синей тканью, расположился командующий Вторым флотом. Сенатор Рехинальдер восседал с величием библейского пророка, а Джилин время от времени поглядывал то на площадку, то на офицера связи. Пловцам адмирала всё ещё не удалось выманить из подводных пещер большого меченосца-контраминатора. Правитель Кидронии волновался. На экране его коммуникатора были видны подводные панорамы залива Саргониса, силуэты пловцов и подводных аппаратов. Командующий время от времени тоже заглядывал в свой коммуникатор. Там вспыхивали и гасли колонки цифр, ничего не говорящие непосвящённым.

Арбитр поднял жезл. Гомон стих. Бойцы придвинулись к центру площадки. Жезл резко упал вниз, и Бурга молниеносно атаковала. Она просто прыгнула вперёд и с чудовищной быстротой провела лезвием справа налево, целясь вспороть живот соперницы. Свистнул клинок, Тенна в последний миг поднырнула под меч клонки и тем избежала серьёзного ранения. Её меч в ответ коротко клюнул снизу вверх, и на мощном бедре Бурги вспыхнула красная полоса.

Зрители закричали, одобряя манёвр золотоволосой любимицы Второго флота. Но не успела Тенна перегруппироваться после нырка, как клонка развернулась и послала в спину сопернице колющий удар. Той повезло: лезвие скользнуло по лопатке, оставив лишь неглубокий порез. Наместница приподнялась со своего трона и отогнула большой палец правой руки в знак восхищения.

В модуль вошла Гвен Вей. Никто не заметил появления баронессы, все смотрели на арену, туда, где Тенна, отпрыгивая, словно пантера, отбивала серию размашистых сильных ударов. На грунтовой пол капали кровь и пот сражающихся девушек. Один из выпадов Бурги пробил защиту, и на площадку упала часть уха капитан-лейтенанта Ферфакс. Зал охнул, дочь судьи закусила от боли губу. На клонку было страшно смотреть. Её ноздри раздулись, губы растянулись, открывая животный оскал острых клыков на тёмных дёснах. В хищном азарте Бурга высунула язык, пробитый стальными кольцами.

– Браво! – крикнула Гвен.

Зрители недоумённо обернулись на этот крик. Но уже в следующее мгновение радостно завопили: меч Тенны пробил левую ногу клонки. Это был великолепный выпад и точный удар. Атлетическое тело блондинки напряглось, нисходящее движение подчеркнуло экономную, отточенную красоту её длинных ног. Но Бурга использовала секундную открытость соперницы. Она ударила Тенну коленом, развернулась с замахом и, утробно ухнув, отсекла ей голову. Зал замер. Отрубленная голова покатилась по площадке, заметая её окровавленным хвостом золотых волос. Фонтан крови окатил Бургу. Окровавленная, она стояла над обезглавленным телом рождённой, как обретшее плоть адское наваждение. Клонка повернулась лицом к наместнице, поклонилась и недрогнувшей рукой глубоко вспорола себе живот. Лиловый ком кишок рухнул на мёртвое тело Тенны. Наместница улыбнулась.

Судья Ферфакс побелел, Джилин застыл, выпучив непонимающие глаза. Командующий нахмурился, а Фатима с криком кинулась на арену.

– Эти бойцовые клоны – дикие существа, – громко произнесла наместница. – Никогда не выполняют ограничивающих приказов.

– Кто-то ответит за это, – внятно произнёс судья. – Это было убийство. Клонке приказали убить мою дочь.

– Что за бред! Будьте мужчиной, Ферфакс, – осадила его Унно. – Вы офицер, и ваша дочь была офицером. Долг воина – умереть.

– Умереть, да! В бою за Империю, а не в цирке! – закричал судья. Он бросился бы на Унно, но «пауки» наместницы преградили ему дорогу. В грудь Ферфакса упёрлось дуло парализатора. От калечащего удара судью отделяло одно движение.

– Это неправильно, – веско произнёс командующий. – Молодая девушка… Так погибнуть…

– Я сочувствую судье, но извините, адмирал-командор, правильно или неправильно – решать арбитру, – в глазах наместницы блеснуло что-то шкодное. Похоже, старуха забавлялась. – И что нам скажет наш арбитр?

– Бой был честным, – без колебаний определил капитан «Сарматии». – Ограничения на удары не оговаривались, леди Тенна при трёх свидетелях согласилась драться на боевых мечах без чехлов. Удар был смертельным. В боях клонов, господа, так часто бывает.

– Но не в боях людей, – судья твёрдым шагом направился к телу дочери. – Это чистой воды убийство. Задуманное убийство имперского офицера. Я буду требовать независимого расследования.

– Требуйте, это ваше право, Ферфакс. Идёмте отсюда, сенатор, – предложила наместница Рехинальдеру.

Она поднялась и во главе свиты отправилась к шлюзу. Грозные киборги раздвинули толпу, открывая дорогу Унно. Сенатор двинулся за ней, покачивая седой головой. Породистое, с благородно очерченным подбородком, лицо Рехинальдера было непроницаемо, и только биение тонкой жилки над бровью выдавало крайнюю степень его напряжения. Зрители взглядами молча провожали процессию лордов. Джилин посмотрел на неподвижного сурового командующего и тоже остался сидеть в кресле. На арене рыдала Фатима.

Проходя мимо Вей, наместница подмигнула баронессе.

31
Купол поселения
«Благословенное начинание»,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
16 семпрария 416 года Эры Восстановления

Как и предсказывал «Ягд», крысы-мутанты успокоились после третьей атаки. Беглецы достигли самого нижнего уровня, где огромные опоры купола врезались в скальное основание предгорий Каманийского хребта. Базальтовую поверхность строители сгладили, в неглубоких впадинах собиралась дурно пахнущая вода, вытекшая из отстойников. Ни один светильник не рассеивал подкупольный мрак. Здесь было холодно, а воздух пропитался миазмами столетней помойки.

Команда «Ягда» осторожно продвигалась вдоль диагональной группы опор.

– Ты же рассказывал про «жёлтый мягкий грунт», толстолобый. Где он, этот мягкий грунт? – Агент подсвечивал поверхность красным фонариком, а для уверенности прощупывал её плотность куском проволоки.

– Он где-то есть. Тормаги пробрались в поселение, значит, где-то есть мягкая земля. Надо искать.

– Площадь основания купола – полтора квадратных километра. Методом слепого тыка мы три месяца будем искать. А киборги будут здесь не позднее чем через час. У меня простой лучевой пистолет, у тебя – резак. Терминатор уничтожит нас за две секунды. По одной на каждого.

– Тогда я вознесу молитву к Держателю Сводов, – сказал клон. – Велудуман сильнее всех терминаторов вместе взятых…

– Постойте, – прервала его Знающая. – Я что-то слышу.

– Погоня? – «Ягд» сплюнул.

– Наверное. Я не уверена…

– Арка Твоя, о Держатель Сводов, – начал Гумм, – простёрлась над зримым и незримым, и нет под нею неизвестного Тебе. Верую, что янтарная нить Твоя проходит сквозь всё живущее, и не ослабляют её ни время, ни расстояние…

– Что ты чувствуешь?

– …Верую в Тебя, предвечного Орла Чёрного и Орла Белого, простёршего крылья над отцами бездн и матерями энергий…

– Что ты чувствуешь, Сестра?

– …Верую в негасимые светила Шемиса, над которыми Ты, о Велудуман, начертал белые знаки благословения. Верю в вечные горнила Меча Ориона, которые Ты воздвиг для Изначальных…

– К нам идёт помощь, – промолвила Налгате. – Она уже близко.

Агент «Ягд» переоценил возможности полковника делла Варды. До атаки на медлабораторию у него было только три исправных киборга-терминатора. Один был уничтожен похитителями тела Знающей, ещё два странным образом исчезли в рудничном лабиринте и не отзывались на зов операторов. Полицейские роботы «Благословенного начинания» вышли из строя вместе с позитронным мозгом. Поэтому полковник сосредоточил оставшиеся силы на преследовании группы похитителей. Его агенты обстреляли небольшой вертолёт, стартовавший с верхней площадки купола. Вертолёт упал, пробив оболочку поселения, но в нём никого не обнаружили. Вскоре делла Варде сообщили, что армейские наблюдатели засекли скоростной дискоид, летящий от «Благословенного начинания» вдоль одного из горных ущелий. От купола до ущелья было более ста километров. Похитителей могли перехватить только суборбитальные самолёты с базы Гардик. Но Джилин отмалчивался, а дежурный по базе отказался без его санкции поднять в космос боевые машины.

В это время Джи Тау обнаружили полукровку Зару, наложницу исчезнувшего ассистента Мангуса, которого делла Варда подозревал в сотрудничестве с похитителями. Полукровку доставили в дискоид полковника для допроса.

– Это всё Гумм и человек из Подземного города, – поспешила объяснить Зара. – Они, сир, заманили Мангуса, он не виноват.

– Кто такой Гумм?

– Клон тысяча сто семнадцатой серии, сир. Он шахтёр, работает на руднике «Тёмное созвездие».

– Что ты о нём ещё знаешь?

– У него шрам от ножа на шее. Он проповедник запрещённой религии, сир. Очень опасный и злобный клон. Он угрожал убить меня и Мангуса…

– Его номер?

– Я не знаю, сир.

– На каком участке он работает?

– Говорили, что он помощник маркшейдера ^[41]…

– А человек из Подземного города?

– Я не видела его. Его знает только Гумм.

– Она говорит правду, – подтвердил техник, следящий за экраном детектора лжи.

– Найдите этого Гумма, – приказал полковник. – А полукровку отправьте к шерифу. Пусть её изолируют.

– Я не знала… – пискнула Зара.

Её уже не слушали. На коммуникатор делла Варды пришло сообщение от техников, восстанавливающих мозг поселения. Один из шлюзов заметил присутствие Мангуса, пытавшегося покинуть купол.

– Когда? – Полковник по параллельному каналу вызвал группу захвата, не дожидаясь ответа.

– Прошло семьдесят пять минут, – после короткой паузы определил техник.

– Его карта была использована?

– Детектор зафиксировал и карту, и сетчатку ассистента Мангуса. Это был он.

– Отправляйтесь к шлюзу и помогите группе захвата. Там есть следящие камеры?

– Должны быть. Следящая периферия ещё не полностью восстановлена. Но мы всё проверим. Он где-то в куполе.

Делла Варда вновь попытался связаться с Джилином. Личный коммуникатор правителя всё ещё молчал. Полковник переключился на защищённый канал связи с базой Гардик. Оператор базы сообщил, что Джилин и лорды покинули береговой лагерь и теперь находятся на охотничьих катерах в заливе Саргониса.

«Началось, – понял делла Варда. – План Тенны выполняется уже без Тенны. Хотя старуха и пыталась всё изговнять. Пускай. Мы чувствовали, что эта тварь ведёт двойную игру. Поэтому предусмотрели и такой вариант».

32
Плато Гарпий
южнее поселения «Приют доброго самаритянина»,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
16 семпрария 416 года Эры Восстановления

Посадка десантного дискоида получилась не такой мягкой, как взлёт. Ещё на подлёте пилот резко снизился, от чего желудок Вольска подпрыгнул чуть ли не к горлу. На малой высоте дискоид подкрался к цели и сел в пыльной впадине, похожей на древний метеоритный кратер.

Не успела осесть пыль, как бойцы Некича и группа Шайнар покинули летательную машину. К удивлению Вольска, во впадине находился ещё один дискоид. Он был меньших размеров, чем десантный. Археолог никогда не видел беспилотных военных аппаратов, предназначенных для переброски роботов-«терминаторов», но и без пояснений догадался, что киборги уже расчистили путь к «чёрному ящику». Один из роботов ждал десантников у входа в пещеру – тёмную дыру в серой стене длинного обрыва, разделявшего плато Гарпий на две неравные части – нижнюю и верхнюю. Первые колонисты Кидронии спрятали «чёрный ящик» в нерушимых недрах древней базальтовой платформы, на которую опиралась верхняя часть плато.

«Группе специалистов держаться в центре отряда, – в голове Вольска зазвучал резкий, с альфийским акцентом голос капитана Некича. – Первое отделение идёт за киборгом, интервал три, Густав прикрывает. Второе отделение замыкает. Следить за боковыми проходами. Киборги предупреждают о присутствии мутантов».

Археолог, Чандрасекар и Марков шли за Тамой. Лучи фонарей выхватывали тёмно-синие пятна лишайников на стенах и ржавые фрагменты древней техники. Внезапно путь преградила металлическая плита. Она маслянисто блестела в лучах фонарей. Под плитой застыли два «паука».

– Эта работа для вас, специалист Вольск, – определила лейтенант Шайнар. – Порты доступа, как я вижу, здесь очень древние. А у наших киборгов только стандартный набор штекеров.

– Да, – подтвердил археолог, приглядевшись к незаметным отверстиям в плите. – Такие разъёмы уже не используются лет сто. Пифийская работа. Конец второго века.

– Разве Кидронию колонизовали пифийки? – удивился Марков.

– Это древняя пифийская техника, – подтвердил Чандрасекар.

– Вы сможете открыть эту дверь? – Капитана Некича экскурс в техноархеологию не интересовал. Он с явной тревогой осматривал плиту. Она казалась неприступной.

– Попробую.

Вольск открыл свой пенал с инструментами, подобрал переходник и ввёл его в одно из отверстий.

– Теперь пусть «паук» войдёт в систему и попробует подобрать шифр. Но нам лучше отойти. Такие двери могут иметь активные системы защиты.

– Какие? – Некич напрягся.

– Ядовитые газы, кислота, инфразвук, ловушки… Пифийские системы защиты всегда отличались особой изощрённостью.

– Ситуация семь два… Отходим! – скомандовал капитан.

Его бойцы и специалисты добежали до того места, где пещера разветвлялась. Люди укрылись в одном из боковых проходов и опустили тартановые забрала шлемов. Один из «пауков» развернул над ними противообвальный зонт.

– Откуда здесь пифийская техника? Да ещё и второго века?.. – никак не мог угомониться тиррониец.

– Потом, Рене, потом, – шепнула ему Тама. – Сейчас киборг войдёт в систему.

На Вольска вдруг накатила волна беспричинного страха. Вязкий ком перекрыл дыхание, ноги подломились. «Бежать, бежать отсюда!» – билось в его мозгу, ломая волю, разбивая личность на визжащие от ужаса осколки. Теоретически он знал, что такое инфразвуковая атака, но испытывал её впервые. На нетвёрдых ногах он стал отходить в глубь бокового тоннеля. Кто-то из бойцов Некича ухватил его за кольцо шлема, как кота за шкирку. Археолог дёрнулся и заплакал. Всё его естество выворачивалось наизнанку. Скорее бежать!

Внезапно что-то глухо ударило со всех сторон. На противообвальный зонт посыпались куски породы, свет фонарей погас. И в тот же миг акустическая атака прекратилась.

«Ситуация три семёрки! – Голос Некича буравом вошёл в травмированный инфразвуком мозг Вольска. – Три семёрки, повторяю, три семёрки, нас атаковали со стороны входа! Джанги, прикройте специалистов!»

Голос капитана утонул в треске и шуме. Где-то за спиной Вольска зажглось тусклое синее свечение.

«Атака отбита, – услышал он сквозь помехи и треск хриплый женский голос. – Стрелял укав ^[42], «пауки» его сбили». – «Потери?» – «Алоа и Флама легко ранены, «паук» у железной двери полностью утратил боеспособность, плита деформирована». – «Уточните характер деформаций». – «Дверь «чёрного ящика» пробита насквозь, капитан. Диаметр пробоины примерно полтора метра. Инфразвуковая атака защитных систем не возобновляется».

– Это был инфразвук? – спросил Марков.

«От двери шёл подавляющий психику людей и психонику киборгов инфразвук частотой восемь герц, – подтвердил хриплый женский голос. – А со стороны входа нас атаковал неопознанный тактический укав. Тип использованного им боеприпаса – проникающий магнитор с резонансной головкой ^[43]. Укав уничтожил "ящик"».

«Ещё не ясно, капрал Джанги, уничтожил или нет. Для выводов у нас есть специалисты», – послышался голос Некича.

– Если бы мы не спрятались в боковом проходе… – начал детектив.

– …то все бы уже погибли, – закончила за Маркова Тама. – Нам повезло.

– Зато «ящику» не повезло.

– Атаку такого типа отбить невозможно, – Джанги материализовалась из облака пыли. В луче фонаря блеснули её капральские лычки и пятиугольник гвардейского значка. По фигуре десантницы Вольск никогда бы не определил, что перед ним женщина. Капрал была выше его на полголовы и заметно шире в плечах.

– А что с дискоидами?

– Их не тронули. Выстрел был единичным и высокоточным. Укав стрелял мегаджоулевым магнитором с большого расстояния. Двадцать три или двадцать четыре километра, сейчас уточняем. Перехватить разогнавшийся магнитор способны только лучевые пушки типа «тадиран». У нас здесь такого вооружения нет. Но сам укав был уничтожен по штатной схеме. В пределах наших возможностей мы отработали на сто процен-тов.

– Они ведь могли разрушить «ящик» в любое время, но выбрали как раз тот момент, когда мы находились у плиты, – заметил Вольск.

– Это мятежники, – предположил Чандрасекар.

«Всем собраться у пробоины», – скомандовал Некич.

Роботы пробили завал и укрепили проход керамической пеной. Уже через несколько минут археолог смог оценить возможности оружия, которое капрал Джанги назвала «магнитором». Толстую металлическую плиту, преграждавшую доступ к «чёрному ящику» колонии, разворотило, как жестяную крышку пищевого контейнера. Рваные края огромной пробоины были вывернуты наружу. Броня киборга-«паука», пытавшегося подобрать код доступа, растрескалась, его биомеханическая начинка вывалилась на пол пещеры, обуглилась и дымилась. «Цу! От «ящика», скорее всего, осталось одно крошево», – подумал Вольск.

Первым в пробоину пролез десантник Густав, за ним последовали капитан, Джанги и специалисты. Свет фонарей не пробивал густую дымно-пылевую взвесь, наполнявшую помещение. Под ногами хрустели мелкие обломки каких-то агрегатов. Сверху свисали оторванные распорки потолочной фермы. Десантники осторожно, шаг за шагом, продвинулись на десять-двенадцать метров в глубь помещения и обнаружили ещё одну дверную плиту. Магнитор вывернул её из крепёжной рамы, и теперь плита стояла ребром к входу, преграждая путь. Даже робот не смог поколебать эту многотонную конструкцию.

– Тут, вообще-то, можно протиснуться, – сказал Густав.

– Края двери деформированы, можно порвать шланги, – предупредила капрал.

Но Густав уже проскользнул между плитой и рамой. За ним последовали Тама, Чандрасекар и Марков. Вольск втянул живот, снял с пояса пенал с инструментами, лучевик и тоже пролез в узкую щель. В этой комнате пыли и дыма было меньше.

«Накопитель не разрушен, – услышал он голос Чандрасекара. – Внешняя панель оплавилась, но капсула накопителя цела».

Вольск на ощупь обогнул толстую цилиндрическую колонну и увидел освещённый фонарями Тамы и Густава информационный накопитель – куб высотой в половину человеческого роста. Взрывная волна сорвала его с креплений, но броня древнего агрегата выдер-жала.

– Эти пифийки когда-то умели делать технику, – констатировал детектив.

– И теперь умеют, – отозвался сержант. – У них хорошо развиты металлургия и технологии производства анизотропных кристаллов… Специалист Вольск, – обратился он к археологу, – вы сможете войти в базу данных накопителя?

– Нужны сканеры и декодеры теневых сигналов…

– Киборги Джи Тау оборудованы такими сканерами.

– Тогда попробуем протянуть через дверь кабель. Или каким-то образом установить дельта-порт сканера непосредственно на вход накопителя. Киборг ведь сюда не пролезет.

– Не пролезет, – согласилась Тама. – Придётся установить дельта-порт. Мы с вами, специалист Вольск этим и займёмся. А специалисту Маркову и сержанту Чандрасекару поручаю обследовать укав, который пытался уничтожить «ящик». Считаю, что укав послали не мятежники. Его послали те, кого мы ищем.

– А советник Гело одобрит такое разделение научной группы? – заметил Марков.

– Сейчас узнаем, – лейтенант Шайнар поправила гибкую антенну на левом плече. – Кодированный канал обещали держать открытым.

33
Залив Саргониса, Океан Нелли,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
16 семпрария 416 года Эры Восстановления

Три катера сначала вышли в авангард, а потом оторвались от больших катамаранов охотничьей флотилии. Оставляя за собой пенные отвалы воды, они неслись по лилово-чёрному зеркалу океана к буйкам, которыми загонщики обозначили предполагаемое место выхода меченосца из подводных пещер. На красном катере находились Джилин и Рехинальдер, на жёлтом – командующий и мэр Центрального поселения, на синем – наместница и Гвен Вей. Навстречу флотилии над Океаном Нелли вставало солнце Кидронии – Абеллара. Её рассветный диск был не рыжим, а цвета спелого авокадо. Край диска едва обозначился на горизонте, и в зените ещё не растаяла тёмно-малахитовая утренняя дымка. Но на востоке густая зелень ночного неба уже раздвинулась под напором шафранового рассветного гало. Гало росло, ширилось, пылало золотисто-агатовым светом и гасило звёзды. И только на западе, в центре отступающей ночи, по-прежнему наливался зловещей яростью белый глаз Кастора.

– Это зрелище стоит бессонной ночи, не правда ли, Гвен? – Казалось, наместница не в силах оторваться от рассветной панорамы океана. Серебристый комбинезон подчёркивал военную выправку Лиды Унно. Сейчас никто не сказал бы, что зеркальная броня скрывает тело семидесятишестилетней старухи.

– Красивее, чем на Сельве, – согласилась с наместницей арпикранка. – Там всё в тумане, вечные испарения.

– Я никогда не была на Сельве. Но мой дед провёл там в изгнании почти восемнадцать лет. Он был воином. Стратегом и человеком безупречной репутации. Несокрушимой репутации, – Унно похлопала по ребристому кожуху реактивного гарпуна. – Там погибла его жена. Моя бабка. Она была правнучкой императора Деко Асмира, а закончила дни в желудке какой-то мерзкой сельвийской твари. Даже могилы её нет. Меня назвали Лидой в её честь.

– Я читала в учебнике истории про вашего деда, семнадцатого герцога Кларта. Он ведь был советником Иритэ Ойзеле. На Сельве даже есть озеро Кларта. Самое большое озеро на планете.

– Вы там были?

– Да. Мы ловили хищных сельвийских черепах. Озеро Кларта окружено бескрайними болотами, где черепахи охотятся на инсектоподов ^[44] и мелких рептилий. Но размножаются они только в чистой озёрной воде.

– Болота… Черепахи… Смотрите, баронесса, кажется, что-то всплывает, – Унно показала на левый борт. Там внезапно возникло светлое кольцо пены.

На красном катере вспыхнул сигнальный огонь. Лорд Джилин добился своего. Большой меченосец-контраминатор шёл в атаку на авангард охотничьей флотилии. Через мгновение там, где наместница заметила пену, из фиолетовой воды уже поднимался исполинский меч. Жёлто-зелёный утренний свет играл на его белых зазубринах и острейшем жале. Зрелище показалось баронессе символическим. Древняя жизнь Кидронии восставала против пришельцев-поработителей.

– Очень большой, – определила Гвен Вей. – Включите подводный монитор.

Пилот катера исполнил приказ ксенобиолога. На охваченное экраном пространство надвинулась огромная туша монстра. Коническая громада, покрытая наростами и мелкой океанической фауной.

– Это его лобовая часть, – объяснила Гвен. – У него вся поверхность лобового сегмента – сплошной окаменелый панцирь. Есть только отверстия для глаз и пасти.

– Он атакует катер Джилина, – определила Унно. – Он в три раза длиннее катера.

– Впятеро.

– Попробуем-ка мы его подстрелить, – наместница взялась за рукоятки гарпуна. На экране появилась прицелочная отметка.

– Джилин на вас не обидится?

– Пошёл он…

– В гарпуне наркотик?

– Что-то вроде того, – наместница совместила прицельный круг с отметкой и нажала гашетку. Аппарат зашипел и выплюнул длинную серебристую стрелу.

– Вы стреляете в панцирь, Лида. Это бесполезно.

– У гарпуна специальный бурав.

– Там метровой толщины окаменелости…

Тем временем меч чудовища оказался рядом с красным катером. С катера вели огонь, но гигантская костяная пила неумолимо надвигалась на охотников. Пилот красного катера совершил резкий манёвр. Катер лёг на правый борт и в последнее мгновение увернулся от меча. Оружие монстра почти задело корму. Но в тот миг, когда на красном катере раздался сигнал повторной атаки, из воды вынырнул ещё один меч, размерами не уступавший первому.

– Их двое, о-о… – удивилась наместница.

Второй меч вырос прямо по курсу красного катера. Даже мгновенной реакции пилота на этот раз не хватило, чтобы избежать удара. Фильтры шлемов не смогли заглушить страшный треск, с которым разрушился корпус катера. Меч полностью вышел из воды, за ним показался похожий на древнюю ракету ребристый лобовой сегмент контраминатора. Куски катера сползли по его наростам и зарослям чёрных водорослей. В серповидной впадине панциря мелькнули красные челюсти и жуткие зубы монстра. Они выхватили из воды фигурку в красном комбинезоне. Она казалась крошечной по сравнению с чудовищем. Мгновение – и человек исчез в пасти.

– Кто это был? – Унно нажала клавишу на мониторе, переключаясь на сканер персональных коммуникаторов. – Упс. Бедный Джили. Так и не успел стать вице-адмиралом… А где же сенатор?

– Вот он, – ксенобиолог указала на блестящую точку, окружённую пеной. – У него золотистый шлем. Попробуем спасти?

– Поздно. Это всё дурацкие охотничьи понты. Надо было не вымахиваться, а брать с собой киборгов.

Наместница оказалась права. Через секунду и Рехинальдер стал жертвой меченосца. Тот филигранно насадил сенатора на жало меча, а его меньший партнёр, грузно перевернувшись под водой, лёг на спину, открыл пасть и слизал предложенную добычу. На сканере погасла вторая зелёная «точка жизни».

– Меньший – самка, – сказала Вей. – Самец её кормит.

– Мясом имперских лордов. Как трогательно…

– Теперь они примутся за нас.

– Надо сменить оружие, – Унно с неожиданной для своего возраста ловкостью спрыгнула на дно катера и вытащила из оружейного ящика что-то массивное и длинноствольное.

– Кинетический аттакер?

– Кинетик, да, – Унно с той же нестарушечьей лёгкостью вернулась на командирское место. – Как раз для таких рыбок, детка…

– Вы убьёте их.

– А ты что предлагаешь? Поиграть с ними в догонялки? – прошипела наместница, прицеливаясь в меченосного монстра, вновь показавшегося над вспененной лиловой водой.

Хлопнул выстрел. Телескопический ствол аттакера сложился втрое, выплюнув пулю – разогнанный до космической скорости сверхтвёрдый цилиндрик. Пробивая тело монстра, он должен был развернуться в диск и разорвать ксеноморфа. Но меченосец по-прежнему, словно не ощутив удара, надвигался на синий катер.

– Что за чёрт?! – Унно знала, что не могла промахнуться.

– У него внутри разделённое мембранами губчатое тело, – пояснила ксенобиолог неуязвимость контраминатора. – Я всё-таки попробую гарпуном.

– К чёрту гарпун! Бери второй кинетик! Пробей его! – Наместница выверенным движением сменила на аттакере подствольный модуль разрядника и послала прямо в лоб чудовища вторую пулю.

На этот раз контраминатор почувствовал удар. Закованная в броню гигантская торпеда вздыбилась. Веер щупалец окружил её лобовой панцирь шевелящейся короной. От животного исходила яростная мощь. Красная пасть раскрылась на всю ширину броневой «амбразуры».

– Ага! – закричала Унно. – Получил!

Сорокаметровый гигант обрушился на поверхность воды. Поднятая им волна перекатилась через катер, едва его не потопив. Наместница не удержалась и упала на пилота, который как раз пытался обогнуть монстра по крутой траектории.

Гвен Вей выстрелила из гарпунной пушки за секунду до падения меченосца в воду. Ей показалось, что серебряная стрела-ракета попала в пасть чудовища.

Краем глаза она заметила жёлтый катер, шедший на перехват меченосца-самки. Командующий, стоявший на гарпунном посту, тоже вооружился аттакером.

Неожиданно их катер налетел на одно из щупалец монстра, толстое, как опора поселенческого купола. Удар был жёстким, Вей оказалась за бортом. Страховочный трос начал подтягивать её к катеру, но тут ещё одно щупальце вырвалось из воды и нависло над ксенобиологом. Вей инстинктивно нырнула, и в этот миг поверхность воды над её головой залил ослепляющий белый свет, словно над океаном взорвалась световая бомба.

Вода вокруг ксенобиолога вспенилась. Гигантская масса рванулась вниз, увлекая Вей в образовавшийся водоворот. Она почувствовала рывок, трос спасательного устройства поддался, спасая её от травмы. На мгновение она увидела тёмно-фиолетовую бездну кидронийского океана. В ней шевелились грозные глубинные тени – то ли необозримые поля водорослей, то ли грандиозные колонии головоногих, дающие пищу прожорливым бронированным чудищам. Зрелище живых глубин завораживало, тянуло в себя. Но спасательная автоматика продолжала действовать по заданной программе. На комбинезоне Вей выросла ярко-жёлтая гроздь надувных камер и вытолкнула ксенобиолога на поверхность.

Когда Вей вынырнула из взлохмаченной воды, её взгляду предстала странная картина. В нескольких метрах от неё на волнах покачивался перевёрнутый синий катер. Только синего цвета на его корпусе осталось немного. Почти всю поверхность катера покрывала чёрная копоть.

Ни меченосцев, ни жёлтого катера, ни буйков видно не было. В небе висело огромное чёрное облако, подсвеченное снизу лучами восходящей Абеллары. Вей посмотрела на запад, откуда должны были подойти большие корабли охотничьей флотилии. Дымная пелена мешала рассмотреть горизонт, но тишина в коммуникаторе настораживала.

«Ядерный заряд?» – такой была её первая мысль. И тут же воскрес коммуникатор:

«Отзовитесь! Вызывает катамаран «Крон»! Отзовитесь! Что у вас случилось?» – «Я Гвен Вей. Нахожусь около синего катера». – «Видим катер. Вы ранены?» – «Кажется, нет». – «Мы вас видим, леди Вей. Повторяю, мы вас видим. Сейчас приступим к эвакуации. Постарайтесь держаться на воде, мы уже близко».

«Конечно, постараюсь, – подумала ксенобиолог, – что ж мне теперь ещё остаётся…»

И тут что-то большое и живое коснулось её ног.

34
Купол поселения
«Благословенное начинание»,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
16 семпрария 416 года Эры Восстановления

Проходческий танк пробил грунт под куполом «Благословенного начинания» в тридцати метрах от группы агента «Ягда». Спирально-зубчатое рыло танка ещё вращалось, раскидывая измельчённую породу, когда из кабины выпрыгнули два клона, точные копии Гумма.

– Смотри-ка, толстолобый, братишки твои пожаловали, – ухмыльнулся «Ягд».

– Нет мощи превыше мощи Велудумана! – возгласил Гумм.

– Воистину, – буркнул агент.

Клоны приблизились. Один из них вышел вперёд, приложил правую руку к сердцу и приветствовал Налгате лёгким поклоном.

– Мы рады видеть вас живыми, Преподобная Сестра!

– Мир вам, дети Держателя!

– Мы захватили все здешние рудники, Сестра, и сейчас начнём атаку на поселение. Мы освободим Есихи от осквернителей.

– Идиоты, – прокомментировал агент.

– Может быть, вы поспешили? – Налгате выглядела встревоженной.

– Мы стали сильными. Мы убили двух новых роботов Джи Тау. Мы сняли с роботов мощные пушки. Мы не боимся их оружия.

– А зря, – заметил «Ягд».

– Он говорит от своего имени? – обратился клон к Налгате, кивнув на агента.

– Он говорит от моего имени, – защитила агента Знающая. – Разве Сёстры одобрили ваше восстание?

– Мы долго готовились. Мозг поселения сейчас плохо работает, мы захватим «Начинание» и летающие машины, а потом двинемся на Центральное. Нас много, нас не остановят. Вся Есихи будет наша.

– Почему вы не спросили Старшую Сестру, когда принимали решение?

– Подземный город далеко, и если бы мы пошли спрашивать, то мозг «Начинания» снова смог бы управлять полицейскими роботами. А сейчас все роботы мёртвые, а Джи Тау и помощников шерифа мало. Мы легко захватим купол. У нас есть и свои роботы, и пистолеты.

– Как тебя зовут, брат? – спросил клона Гумм.

– Я – Тинх, брат. Я теперь командир над всеми братьями с рудника «Скалистый».

– А где командир Могр?

– Он погиб в бою с роботами Джи Тау. Он сражался как герой!

– Горе нам! – возопил Гумм.

– Мы победили роботов.

– Горе и тебе, брат!

– Мы…

– С других планет пришлют сто, потом тысячу роботов, что вы тогда будете делать?

– Никаких боевых роботов присылать не будут, – вмешался агент. – На купол направят линейный психотронный подавитель, а рудники зальют проникающим ядовитым газом. Дёшево и эффективно.

– Откуда ты знаешь, полукровка? – Тинх смерил «Ягда» подозрительным взглядом.

– Я видел, как подавляли восстание на Тирронии, клон. Там спецназ Четвёртого флота за двадцать минут отправил к вашему Велудуману тридцать тысяч таких дураков, как ты.

– Я не верю тебе. Они не применят яды. Если они отравят рудники, там нельзя будет добывать камни.

– Вы как дети, лопочете бред, – агент присел на выступ скалы. – Объясняю специально для повстанцев-новичков. Боевой армейский токсин становится безвредным через восемь часов после применения. Одновременно он консервирует трупы, убивая гнилостные бактерии. Очень удобно: пока роботы-уборщики вывезут из рудников и сожгут то, что от вас останется, пройдёт три-четыре дня. Обычные мёртвые начали бы к тому времени разлагаться, заражать тоннели трупным ядом. А тела убитых боевым токсином могут лежать неделю и не вонять. Всё продумано.

– Надо прекратить восстание, – заговорила Налгате.

– Поздно, – покачал головой второй клон. – Мы убили техников и главного оператора «Скалистого». Сейчас восемьсот братьев и двенадцать наших роботов идут к поселению со стороны рудника «Первый». Они убивают всех, кроме клонов и полукровок. Ими командуют главный проповедник Салур и техник Димонт с «Первого».

– Нам надо в Подземный город, – сказал «Ягд».

– Вам надо в город, Сестра? – Тинх перестал замечать агента.

– Да.

– Это несложно сделать, Преподобная. Мы с братом доставим вас на глубинные уровни и дадим вам транспортного робота.

От рудника «Первый» до купола поселения «Благословенное начинание» строители былых времён проложили широкую магистраль. Позже её накрыли полукруглым титановым кожухом. Изнутри этот внешний тоннель оброс магазинами, сервисными терминалами, стоянками мотомодулей, придорожными кафе и стал называться просто Трассой. Восставшие клоны шли по Трассе, оставляя за собой обломки и крошево. Законопослушные граждане бежали от их ярости к поселению. На подходе к шлюзу купола старший шериф О’Коннор с помощью роботов сооружал защитный барьер. Боеспособность трёх полицейских киборгов восстановили, их выдвинули за линию барьера. Над роботами висели прозрачные кабинки отключённого монорельса. В них шериф рассадил своих помощников-людей, вооружённых гранатомётами и пулевым оружием. Он рассчитывал, что задержит здесь клонов на час-полтора, пока прибудут военные с базы Гардик. Полковник делла Варда также обещал помощь Службы в течение часа.

Как только клоны приблизились к линии барьера на сто метров, полицейские роботы включили акустические и электронные подавители. На последние надежды было мало. Шерифам уже доложили, что клоны каким-то образом научились выключать свои контрольные имплантаты. Зато акустическая атака удалась: толпа разрушителей поредела. На мониторах было видно, как часть восставших в панике бежит назад, к рудничным шлюзам «Первого». Но это был последний успех О’Коннора.

Клоны послали на штурм баррикады своих роботов. На двух из них техники восставших установили броню и портативные кинетические пушки, снятые с киборгов Джи Тау. Первым же выстрелом одной из пушек двухсоткилограммовый полицейский киборг был отброшен на десять метров, смёл строителей барьера и сам барьер. Кусок разбитого титанового щита вспорол старшему шерифу бедро. О’Коннор умер через двадцать секунд. В последние мгновения жизни он думал о секс-служащей Заре, от горячего и послушного тела которой всего сорок минут назад его оторвал сигнал тревоги.

Второй выстрел пробил шлюзовую плиту купола и разрушил его внутренние переборки. Автоматика немедленно отключила освещение Трассы и шлюзов. На поселение упала тьма. Среди защитников «Благословенного начинания» началась паника. Пушки тем временем продолжили разрушать купол. Каждый выстрел прошивал его на четверть диаметра. В огромные рваные дыры проник кидронийский воздух. Его особый, «грибной» запах расползся по коридорам нижних этажей. Люди спешно запирались в блоках жилых секторов, надевали комбинезоны и шлемы с фильтрами. Отдельные секторы автоматика герметизировала, не дожидаясь команд управляющего мозга.

Клоны ворвались в купол всесокрушающей ордой. Они добивали раненых плазменными резаками, проламывали черепа имперских граждан железными прутьями и никого не щадили. Даже полукровок. Они не издавали победных криков и не пели шахтёрских песен. В жутком безмолвии, деловито, целеустремлённо и торжественно они отбирали жизнь у своих творцов и господ. У тех, кого считали осквернителями величайшего из дел Велудумана – творения существ, способных выбирать между добром и злом.

Один из клонских отрядов продвигался к офису Джи Тау, второй с ходу атаковал контрольно-информационный центр поселения, где укрылись уцелевшие полицейские и техники из команды делла Варды, пытавшиеся восстановить мозг. Центр защищала оболочка из тартановых плит, а у техников нашлось оружие помощнее пулевых пистолетов. Они плаганами сожгли группу особо предприимчивых клонов, пытавшихся проникнуть в центр через вентиляционную шахту. Восставшие временно прекратили атаку и перегруппировались.

К дверям центра они послали гусеничного робота, вооружённого кинетической пушкой. Сминая тела убитых, он проехал по пустому коридору. Лобовую часть и катки робота защищала самодельная броня, собранная клонами из силовых рёбер корпуса большого проходческого танка. Робот проехал поворот и надвигался на двери неотвратимо, как древний таран на ворота крепости. Защитники центра внезапно открыли одну из дверных створок и обрушили на робота всю мощь своего арсенала. Плазменные заряды ударили по броне и насквозь прожгли её. Но за долю секунды до гибели робота его пушка успела выстрелить. Сверхтвёрдый стержень прошил оператора плагана, его ранцевую батарею, двух техников, защитные экраны мозга, его радиаторы и криотронную капсулу процессора, вырвал броневую плиту с противоположной стороны центра. Плита раздавила архивный блок поселения вместе с архивариусом. Взрыв ранцевой батареи выжег операторский зал центра и прилегающие коридоры, разрушил пульт распределительного отсека энергетической станции. Системы жизнеобеспечения купола перешли на аварийный режим. Теперь поселение перешло под полный контроль восставших детей Велудумана.

Во тьме, едва подсвеченной красными лампами аварийного освещения, отряд клонов добрался до офиса Джи Тау. Его бронированные двери были открыты, внутри пусто. Барон делла Варда и его телохранители успели покинуть гибнущее «Благословенное начинание».

35
Плато Гарпий
южнее поселения «Приют доброго самаритянина»,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
16 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Зачем она нас отослала от накопителя? – Вопрос Маркова остался без ответа. Сержант Чандрасекар как раз добрался до гребня каменного вала. За гребнем, на дне высохшего русла, лежал основной фрагмент укава, похожий на большого мёртвого грифа.

– Вы разбираетесь в укавах, детектив? – Сержант протянул руку и помог тирронийцу преодолеть последние метры подъёма. – Кажется, это робот земного производства.

– На самой Земле их не делают, сержант, – Марков отворил шлюзы своей эрудиции даже не отдышавшись. – А на лунных заводах тактические укавы изготавливают две компании: «Туполев-Тар» и «Дженерал Айрон Воркс». Вторая, если не ошибаюсь, принадлежит марсианскому военно-промышленному картелю. Оружейным баронам из Дома Каоро.

– Исчерпывающий ответ. Кажется, это изделие «Айрон Воркс». Спустимся, посмотрим.

– Мой комбинезон регистрирует повышенный радиационный фон.

– Мой тоже. Но уровень не опасный. Наверное, на укаве повреждена оболочка батареи.

– Вы не ответили на мой вопрос, омадо.

– На какой вопрос, детектив?

– Почему лейтенант Шайнар отослала нас от «ящика»?

– Она командир группы, ей виднее. Тем более что советник Гело подтвердил её приказ. Вы же сами слышали.

– Слышал, слышал… А вы хорошо её знаете?

– Нет, она из новых. Её прислала контора адмирала Яна.

– Так я и думал.

– Вы с ней работали?

– Я работал против её хозяев.

– Против управления «А»? – удивился сержант.

– Нет. Тогда её хозяевами были директора компании «Эттли Касмик». Эта девочка была создана в рамках секретной программы их собственной службы безопасности. Они тогда боролись с промышленным шпионажем со стороны конкурентов и создавали многоуровневый комплекс защиты исследовательских лабораторий компаний. Клоны-телепаты были частью этого комплекса. Тогда её звали Шерма Дейман. И сама программа защиты называлась «Дейман». Девочка была талантливой и очень красивой, сделала блестящую карьеру, даже вышла замуж за одного из директоров «Касмика». А потом её заподозрили в двойной игре. Она контактировала с пифийской резидентурой. Контакт каким-то образом обнаружили. Видно, она была не только талантливой, но и весьма самоуверенной девочкой. Когда директорат корпорации преодолел сопротивление её любящего супруга и принял решение о начале внутреннего расследования, красотка Шерма каким-то чудом исчезла с Альфы.

Чандрасекар слушал Маркова, осматривая то, что осталось от укава. Он заглянул в разлом его корпуса, убрал защитную мембрану с управляющего блока.

– Опознавательная маркировка уничтожена… – констатировал сержант. – Да… А почему вы это всё мне рассказываете, детектив?

– Потому что, омадо, вы тоже не простой техник и не сержант. На этом маскараде вы один из его кукловодов.

– На маскараде есть кукловоды?

– Я образно.

– Если вы правы, то нам надо быть настороже. Хотя, возможно, что управление «А» просто спасло для себя ценного телепата. Ведь её контакты с Пифией, насколько я понимаю, не были доказаны?

– Были.

– Информация была доведена до ведома руководства Службы?

– Да. Я лично знаю агента Джи Тау, который отправлял эту инфу в офис Гридаса.

– Значит, всё под контролем, – Чандрасекар засунул руку в полость управляющего блока, набрал полную горсть жирного пепла, перебрал его комки пальцами, растёр их и стряхнул на камни. Ветер подхватил пепел и понёс его за гребень, к желтовато-серым скалам.

– Но почему именно Шайнар-Дейман командует операцией? – не унимался Марков.

– Она прислана сюда приказом Верховного координатора. Нам она известна как специальный агент «Ликтор». Её полномочия намного превышают её табельное звание. Она по табели всего-навсего премьер-лейтенант. А советника Гело – подполковника и шефа здешней резидентуры – фактически подчинили «Ликтору». Не знаю, как там в вашей конторе, Марков, а в нашей это означает, что ей оказано особое доверие верхов. Самых-самых верхов.

– И зря.

– Наверное, вы правы, детектив. Я начинаю подозревать, что правы на все сто, – Чандрасекар открыл ещё один технический люк на укаве и осмотрел его биомеханическую начинку. – Но я, Марков, не уполномочен ставить под сомнение приказы лорда Гридаса… Этот укав действительно произведён «Айрон Ворксом». Модель несколько устаревшая, ещё довоенная, но, как мы видели, вполне боеспособная. Значит, находилась под присмотром чьих-то техников. Силовая механика в отличном состоянии, уплотнения не повреждены. Конечно, из какого курятника этот укав вылетел, теперь установить будет сложно. Мозговой блок полностью разрушен.

– Мы зря тратим время.

– Кто знает… – Чандрасекар поднял с камней небольшой обломок. – Может, зря, а может, и не зря. Вы ничего не замечаете, Марков?

– Замечаю? Я вижу чёртову кидронийскую пустыню, вижу сбитый дрон, или укав, или как ещё вы там его называете.

– Вы уверены, что его сбили?

– То есть?

– Его никто не сбивал. Он самоуничтожился, детектив. Выстрелил магнитором и самоуничтожился. Я не нахожу никаких признаков того, что его сбили. Ни одного признака. А я на своём веку повидал сбитой техники, не сомневайтесь. Да и каким оружием стандартный киборг-«терминатор» может сбить укав на расстоянии двадцати трёх километров?

– Вам виднее. Но я помню, что люди Некича сказали: укав сбили киборги. Эта капрал…

– Вот-вот… Люди Некича и сам Некич появились на Кидронии вместе с агентом «Ликтором».

– ?..

– Да.

– Тогда надо немедленно возвращаться к «ящику».

Чандрасекар присел на большой плоский камень. Отблески рыжего света мешали рассмотреть его лицо под прозрачным пластиком шлема.

– Там, скорее всего, уже никого нет, – сказал он. – А в накопителе больше нет данных с «Уриила». Мы проиграли.

– А Вольск?

– Я думаю, они забрали его с собой. Вольск им зачем-то нужен.

– А мы не нужны?

– Надо отдать им должное, Марков. Они могли убить нас в любой момент, но разыграли спектакль с атакой и вывели нас из игры. Скажите им спасибо.

– Кому «им»? Г’ормитам?

– Не знаю. Может быть, ящерам, а может, Матерям Пифии… Или ещё кому-то, про кого мы не знаем. Мы ведь так мало знаем про Дальний Космос.

– Но эта атака…

– Да, эта чёртова атака. Они пробили защиту «ящика» магнитором. Эффективное решение. Без такой атаки «ящик» мог ещё долго сопротивляться киборгам… И вот ещё что: мой коммуникатор уже три минуты вызывает попеременно Шайнар, Вольска и Некича. Отказ, отказ, отказ. Они сбросили маски.

– И смылись.

– Ага. Вот именно: смылись. Вольска жаль. Неплохой парень.

– Да.

– Может, и выживет.

– А вы зря, сержант, связываетесь с ними напрямую без фильтров риска. Через коммуникатор можно убить. Акустическим выстрелом, например.

– Я же вам говорю, детектив, если бы они хотели нас убить, то мы бы с вами сейчас лежали рядом с накопителем. Вернее, уже не мы, а…

– Наверное, вы правы… В принципе, сержант, или как там ваше настоящее звание, это не наша с вами ошибка. Я так скажу: если сам великий Гридас, несмотря на имеющуюся у Службы информацию, доверял этой клонке…

– Доверял, не доверял… Это всё теоретические размышлизмы, детектив. Такие как Гридас никогда не ошибаются, даже если они очень ошибаются. Они ведь родились непогрешимыми. Так уж в Империи повелось, и этот облом ничего не изменит. Ни-че-го. Высокородные лорды и адмиралы спихнут эту кучу дерьма на нас. На меня и на вас. И вы это прекрасно знаете.

– Знаю, – согласился Марков.

Несколько долгих минут они молчали.

– Не отзываются? – спросил детектив.

– Нет. Пилот дискоида тоже в отказе. Или они все были из одной банды, или…

– …там куча трупов.

– Второе вероятнее. Мне как-то сложно представить, что в отряде, собранном из сотрудников трёх разных управлений Службы, все до одного были в сговоре.

– Да, мне такое тоже сложно представить. А советник Гело?

– Он никогда не отличался сообразительностью. Иначе не сидел бы на Кидронии одиннадцать лет. Это же планета для неудачников.

Ещё несколько минут около остатков укава слышался лишь шорох переносимого ветром песка. Лучи Абеллары нагрели пустыню. Странные чёрные растения расправили свои колючие отростки, ловя тепло рыжей звезды.

– Значит, они и сами не имели доступа к информации с «Уриила»? – нарушил молчание тиррониец.

– Значит, не имели. Но очень захотели её получить.

– Они спровоцировали Службу информацией о следах взлома супремуса.

– Так выходит… Санкцию на вскрытие «ящика» получить очень сложно. Почти невозможно. Вы представляете, данные какого уровня секретности накопились там за сотню лет?

– А без санкции они не могли?..

– Без санкции императора вся мощь базы Гардик была бы брошена на защиту «ящика». Не такие вот устаревшие тактические укавы, Марков, а современные суборбитальные штурмовики. Никто бы не смог приблизиться к этой чёртовой пещере даже на три километра. Это же запретная зона, объект категории «пять А», высшая степень защиты… А так «ящик» обороняла только его собственная автоматика.

– Красивая комбинация, – тиррониец присел на камень рядом с Чандрасекаром.

– Согласен.

– И как мне теперь титуловать вас, сержант?

– Титуловать меня? Вот так и титулуйте. Сержантом. Надеюсь, после нашего сегодняшнего фиаско меня не разжалуют в рядовые.

36
Подземный уровень резиденции Совета Двадцати Трёх
планеты Пифии (11 КВ23:2), известной также,
как Магония и Планета Женщин,
система звезды Рири (Эпсилон Эридана),
25 семпрария 416 года Эры Восстановления

Пять величественных жриц восседали на возвышении в узкой оконечности каплевидного зала, подсвеченной синими лампами и открытым огнём в золотых чашах. На фоне сине-голубых переливов настенного витража жрицы выглядели как пять одинаковых чёрных силуэтов. Ни лиц, ни одежды Высочайших Матерей Магонии рассмотреть не было возможности. Теслен приветствовал владычиц планеты кивком и тоже присел на мягкие подушки троноподобной тумбы, поставленной в центре широкой оконечности. У тумбы было что-то вроде подлокотников, но не было спинки.

«Неудобно», – подумал великий адмирал.

– Мы приветствуем тебя, Избранный Эарлан Теслен, на материнской планете нашей расы, – услышал он голос, но не смог определить, какая из пяти говорит. – Мы рады, что эта встреча состоялась вовремя. Иначе и быть не могло. Все сроки выверены вне наших желаний, и Пути Вселенной не зависят от нашего несовершенства.

– Воистину так, Высочайшие Матери. Я также приветствую вас от имени древнейшего Ордена Стражей. Во времена всеобщей слепоты зрячие должны поддерживать друг друга.

– Мудрые слова, Избранный.

– Много веков назад, Высочайшие Матери, наши провидцы приходили к общим выводам и совместно противостояли бедам. Я не вижу причин, которые бы помешали нашему взаимопониманию в теперешнюю го-дину.

– Мы давно изучали твой Путь, Избранный. Твои внешние деяния и твои слова, произносимые по необходимости, не скрыли от нас внутреннего маршрута твоего духа. Ты противостоял лицемерам и не осквернял себя ложью.

– Есть много имён, но только один Путь. Так было в древности, Высочайшие Матери, так остаётся и в нашу эру.

– Известно ли тебе, Избранный, о событиях, происшедших в Секторе Кастора в последние дни?

– Известно, но без подробностей. Когда сто восемь стандартных часов назад «Капитан Паландо» сошёл с Тёмных Путей на лимесе «Смитсон Джет» ^[45], мой человек с Кидронии передал мне через Белые Камни сообщение о начале мятежа. Но посредством Белых Камней нельзя передать много информации. Я был бы весьма признательным вам, Высочайшие Матери, если бы вы ввели меня в курс событий.

– Сестра Гитела, выполни просьбу Избранного.

Из незаметной ниши вышла рослая молодая женщина с крупными чертами лица и светлыми волосами, заплетёнными в косу.

– Я Сестра Гитела, Избранный, – представилась она. – Я вместе с другими Сёстрами уполномочена Высочайшими Матерями хранить безопасность материнской планеты. Девять дней назад на планетах Кидрония и Нола в Секторе Кастора произошли события, изменившие расстановку политических сил в Империи. На Кидронии во время охоты на подводного зверя погибли командующий Вторым флотом и лидеры консерваторов Рехинальдер, Унно и Атлопатек. В районе охоты неизвестными был взорван мощный заряд. Император возложил вину за теракт на кидронийское подполье, так как, почти одновременно со взрывом, в Каманийских горах начался мятеж рудничных клонов. По приказу императора к Ноле и Кидронии были посланы линкоры Пятнадцатого флота и Восемнадцатая штурмовая дивизия. Около тысячи военных и Джи Тау на Кидронии и Ноле уже интернированы или находятся под домашним арестом как подозреваемые пособники кидронийских федералистов. Среди них и племянник канцлера делла Варда. Он в день теракта находился в центре восстания клонов. Мы также получили известие, что на Кидронии пропали без вести учёные из Арпикранского Университета ксенобиолог Вей и археолог Вольск. Официальные власти утверждают, что они убиты мятежными клонами, но мы знаем, что их захватили те же люди, которые похитили из больницы кидронийского посёлка одну из нас – Сестру Овиту. Косвенным свидетельством того, что учёные похищены неизвестными, стали отставки высших офицеров Службы – Яна и Маккослиба. Гридас тоже подавал в отставку, но, по нашим данным, император её не принял. Клоны, захватившие три поселения на Кидронии, почти полностью уничтожены, но подземные города до сих пор оказывают сопротивление. Есть подтверждённая информация о том, что восстание клонов спровоцировано агентами императора с целью скрыть истинных организаторов теракта.

– Почти всё из сказанного тобою, Сестра, мне известно, – сказал Теслен. – С разрешения Высочайших Матерей, я хотел бы узнать, во-первых, кто такая Тама Шайнар, во-вторых, кем могут быть те «неизвестные», которые приказали ей похитить Овиту, Вей и Вольска, а в-третьих, почему этих «неизвестных» так интересует планета, известная под названием Фаренго?

– На твои вопросы, Избранный, мы ответим в пределах тех знаний, которыми обладаем, – сказала одна из Высочайших Матерей. – Сестра Гитела несколько дней назад подготовила для нашего Совета информацию о происхождении и жизни телепатки, которую ты называешь Тамой Шайнар и которую мы знаем как Сестру-отступницу Шерму. Эта информация будет тебе предоставлена. Мы не знаем, кому теперь служит отступница, но раньше мы доверили ей многие наши тайны. Мы под страхом смерти не позволяем клонам посещать материнскую планету, но для двух созданий великого клонодела и пророка Тейсанболона – Шермы и Овиты – Совет Матерей сделал исключение. Мы приняли их в Круг Знающих. Мы никогда не жалели о том, что дали знания и умения Сестре Овите. Но, слыша имя отступницы Шермы, мы печалимся. Создателем ей были подарены величайшие таланты, а нами – не менее великие знания. Она могла принести много пользы, но обратила всё полученное во вред и стала девятой отступницей за все века служения Знающих. Она приговорена нами к смерти. И смерть настигнет её, где бы её не прятали новые хозяева.

– Я скорблю вместе с вами, Величайшие Матери и Преподобные Сёстры, думая о нравственном падении этого существа.

– О теперешних хозяевах отступницы мы почти ничего не знаем, – добавила Сестра Гитела к сказанному жрицей-Матерью. – Нам известно, что они могущественны, что они одинаково враждебны императору и его политическим оппонентам. Они глубоко проникли в управляющую верхушку Службы Предотвращения и с помощью её руководителей добрались до накопителя информации Кидронийской колонии. Их интересует Фаренго. Планета хранит тайны галактических рас, живших в предыдущих циклах развития Вселенной. Тайны, дающие власть и могущество. Именно поэтому мы полагаем, что хозяева отступницы – это не ящеры Г’ормы. Г’ормитам открытие тайн Фаренго нежелательно. Там находятся сокровенные знания древнего мира, которым они сопричастны.

– Может, г’ормиты руками Шермы уничтожили опасную для них информацию, собранную экспедицией Анволи на Фаренго?

– В той информации ничего опасного для них не было.

– Откуда это вам известно?

– Знающие взломали супремус «Уриила», когда перед гибелью его ремонтировали на орбите Кидронии. Данные, скопированные из памяти супремуса, с тех пор хранятся в наших архивах. Экспедиция Анволи даже близко не подошла к хранилищам знаний на Фаренго. Их не так-то просто найти и открыть.

– Значит, «Уриил» не был уничтожен г’ормитами?

– Причина гибели «Уриила», судя по всему, навсегда останется неизвестной. К сказанному мы также можем добавить: то, что хозяева отступницы похитили на Кидронии именно Вей, Вольска и Овиту, может означать, что они готовят экспедицию на Фаренго. Там им пригодятся профессиональные умения ксенобиолога, археолога и Знающей. Имеется также информация, что на Альфе Альфе исчез специалист в области геологии и планетологии.

– Они готовят экспедицию, это очевидно. Благодарю вас, Величайшие Матери, за откровенность.

– Тогда и мы просим тебя, Избранный, быть откровенным с нами.

– Мои знания – ваши знания, Величайшие Матери. Я, как и обещал, помогу вам избавиться от тератронных зарядов, которыми люди императора заминировали материнскую планету. Шантажу будет положен конец.

– Это радостная весть, Избранный. Но сейчас мы хотим задать тебе вопрос, не касающийся тератронных зарядов.

– Я вас слушаю.

– Мы хотим, чтобы ты вспомнил день 14 пентария 394 года.

– Мне трудно его забыть. В этот день погиб Шестой флот.

– Во всех исторических трудах и учебниках говорится, что ты спасся в тот день от гибели только потому, что адмирал Шелтон отправил тебя на крейсер «Пантократор», где внезапно умер командир.

– Это правда.

– Но ведь это не вся правда?

– Нет, не вся.

– Мы хотели бы услышать всю правду.

– Это долгий рассказ, Величайшие Матери.

– Позади вечность, Избранный, и впереди тоже вечность. Мы не устанем слушать тебя.

37
Борт гиперкрейсера І класса А20 «Пантократор»,
орбита планеты 9 КВ077:6,
система звезды Деканс в Области Белых Звёзд,
14 пентария 394 года Эры Восстановления

– Я всё-таки настаиваю, командор, чтобы с «Цефея» личным кодом командующего подтвердили уровень ваших полномочий, – капитан второго ранга Минц старался не смотреть Теслену в глаза.

– Сделайте соответствующий запрос.

– Поймите меня правильно. Я не…

– Я повторяю: сделайте запрос по форме «семьдесят четыре».

Кавторанг тремя пальцами коснулся поверхности эталонного экрана на главном пульте. Супремус развернул трёхмерную проекцию корабельного коммуникатора, принял запрос, и через шесть секунд кодированный сигнал ушёл на флагман. Ещё через двадцать секунд на экране появилась расшифровка ответа:

Подтверждаю: командору Эарлану Теслену

моим приказом № 74–5–609с даны

все без исключения полномочия,

предусмотренные должностью

командира крейсера І класса «Пантократор».

Комфлота-шесть в. а. Игги Сеннер Шелтон,

борт LO2 «Цефей», 06.34.14.05.394

Минц переключил коммуникатор на режим «оповещение экипажа» и бесцветным голосом произнёс:

– Внимание. Командный отсек, пост номер один. Шесть тридцать четыре. С данной минуты командор Эарлан Теслен вступил в командование крейсером. Полномочия командира сдал временно их исполнявший первый пилот Ози Минц. Посты боевой части, операторы моторной смены «два», подтвердите сообщение.

Боевая часть и моторная смена подтвердили.

Минц передал новому командиру управляющие ключи и защищённый носитель с кодами доступа. С первого ключа Теслен ввёл в супремус приказ на изменение параметров узнавания командира. Позитронный мозг запомнил его голос, запах, отпечатки пальцев и рисунок сетчатки.

– А теперь, первый пилот, потрудитесь объяснить, что у вас здесь происходит, – Теслен старался придать голосу суровость. Он не был кадровым офицером и догадывался, что сейчас думают о его назначении офицеры на постах командного отсека.

– Заражение в лабораторном блоке, сир. Погибли командир и четыре офицера-исследователя. Согласно инструкции я принял командование и приказал отстыковать лабораторный модуль от крейсера.

– Характер заражения? Вирус?

– Нет, ксеноморфы. Я полагаю, что вам, командир, о характере заражения лучше доложит подполковник-исследователь Цзан. Он работал в модуле.

– Он не заразился?

– Нет. Но я всё равно приказал его изолировать в биоблоке казематного модуля.

– Вы поступили разумно. Информация с лабораторного модуля ещё поступает?

– Да. Все люди там погибли. В модуле фиксируется активность нескольких сотен ксеноморфов. Модуль находится на компланарной орбите ^[46] с параметрами…

– Свяжите меня с Цзаном.

За вторым постом командного отсека появилось синеватое свечение. Через несколько секунд там возникло трёхмерное изображение сидящего человека в салатовой униформе. Человек тоже увидел Теслена и его командорские нашивки. Он встал, вытянул руки вдоль тела:

– Подполковник-исследователь Цзан, сир, куратор лабораторной части!

– Доложите о происшедшем, подполковник.

– Согласно приказу адмирала Шелтона, сир, сто шестьдесят три стандартных часа назад к «Пантократору» был пристыкован беспилотный разведывательный рейдер КS674. С борта беспилотника в лабораторный модуль «Пантократора» были перегружены четыре контейнера с биологическим материалом, доставленным с неизвестной мне планеты.

– Почему «неизвестной»?

– Нам, сир, не сообщили её координат и названия. Покойный капитан первого ранга Эдирни, ваш предшественник, сказал, что это материалы секретной экспедиции. Нам было запрещено говорить о них с другими членами экипажа, исключая пятерых старших офицеров. Контейнеры были нестандартные, особого типа, с динамическим полевым изолятором.

– Для чего, по-вашему, они предназначались?

– Я могу ошибаться, сир, но, по моему мнению, контейнеры были изготовлены для предельно надёжной изоляции при транспортировке особо опасных форм неземной жизни.

– Вас предупредили об особой опасности содержимого?

– Не совсем, сир.

– Объясните.

– Нас предупредили, что в образцах могут быть споры опасных ксеноморфов, но то, сир, с чем мы столкнулись в реальности, превзошло наши представления о возможной угрозе.

– Подробнее.

– Мы извлекли из контейнеров около полутонны смеси грунта, разложившихся биологических тканей с неопределённой морфологией и несколько объектов, похожих на большие окаменевшие яйца. Мы сосредоточились на этих «яйцах». Нейтринное просвечивание выявило в них зародыши неизвестных науке ксеноморфов с необычно сложной небелковой структурой. Мы переслали трёхмерные проекции «яиц» на «Цефей». Оттуда, за подписью главного биолога флота генерал-майора-исследователя Фаламанда, пришло распоряжение поместить «яйца» и грунт в инкубатор. В распоряжении содержались рекомендуемые параметры среды в инкубаторе. Полагаю, сир, что Фаламанд и его офицеры знают больше, чем я, о природе и происхождении этих «яиц» и этого грунта.

– Это очевидно. Продолжайте.

– После размещения в инкубаторе «яйца», вопреки нашим ожиданиям, не ожили. Зато из микроспор, содержащихся в грунте, за двадцать стандартных часов развилась примитивная желеобразная жизненная форма. Капитан Эдирни пришёл в модуль на неё посмотреть. Это было семьдесят шесть стандартных часов назад, сир. С примитивной формой как раз в это время начали происходить странные эволюции, потом яркая вспышка, потом в инкубаторе появились большие агрессивные ксеноморфы, взломали его и убили всех, кто был в лаборатории. У них была молниеносная реакция, сир. Я оказался около шлюза и едва успел покинуть модуль. Потом Минц приказал отделить его от крейсера. Считаю, что это было правильное решение. И ещё, сир.

– Я слушаю.

– До сих пор не могу понять, откуда выскочили эти монстры. Такого приращения биомассы не бывает, это какая-то взрывоподобная мутация или что-то ещё.

– Может, они вылупились из «яиц»?

– Маловероятно. Нет, сир, не просто маловероятно, а невозможно.

– Я вас понял, подполковник. Вы пока останетесь на карантине. Это необходимо.

– Да, сир.

Голографическое изображение Цзана погасло. Несколько минут Теслен молчал. Потом обратился к Минцу:

– Покажите мне, что происходит сейчас на отстыкованном модуле.

На одном из плоских экранов появилось изображение лабораторного отсека, по которому бегали десятка два гыргов.

– Насекомые? – удивился командор.

– Похожи, – согласился первый пилот. – Но наши лабораторные доки называли их…

Он не успел сказать, как называли гыргов военные исследователи с «Пантократора». Супремус крейсера сообщил, что восемь секунд назад четыре корабля Шестого флота, включая флагманский линкор «Цефей», были атакованы неопределённым пока противником и, согласно предварительной оценке, получили несовместимые с базовыми функциями повреждения.

38
Подземный уровень резиденции Совета Двадцати Трёх
планеты Пифии (11 КВ23:2), известной также,
как Магония и Планета Женщин,
система звезды Рири (Эпсилон Эридана),
25 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Вот так, Высочайшие Матери, всё было на самом деле, – закончил свой рассказ Теслен.

– А почему беспилотник с материалами Шелтон отправил именно на «Пантократор»?

– На этом крейсере был наиболее оснащённый из всего состава Шестого флота лабораторный модуль. Плюс группа опытных ксенобиологов и медиков. «Пантократор» изначально проектировался как многоцелевой военно-исследовательский корабль для изучения дальних планет. Размерами он почти не уступал линкору и имел такую же двигательную группу, как у «Цефея». Экипаж линкора в те времена насчитывал в табельном списке пятьдесят семь единиц, а экипаж «Пантократора» – сорок девять.

– А что случилось потом с лабораторным модулем?

– После атаки ящеров мы про него забыли. Если ящеры его не подобрали, то он должен был через несколько дней сгореть в атмосфере планеты 9 КВ077:6.

– Мы думаем, Избранный, что они его подобрали.

– Да, понимаю. Я уже тогда, в девяносто четвёртом, подозревал, что война началась из-за этих «яиц». Если мне не изменяет интуиция, то это были святыни г’ормитов, окаменевшие «яйца» Великих Ползучих Отцов.

– Интуиция привела тебя к ближайшим окраинам истины, Избранный. Эти мёртвые «яйца», как известно Знающим, принадлежат особому виду живых существ, без которых была невозможна жизнедеятельность примитивного пола Ползучих. Эти существа ненадолго пережили Отцов. А про гыргов тебе известно.

– В общих чертах, Высочайшие Матери. Это оружие ящеров, по мнению Стражей, способно искоренить нашу расу. Можем ли мы не допустить второй войны?

– Можем. Для этого нам, Избранный, надо опередить тех, кто выкрал Сестру Овиту.

– В чём именно опередить?

– Достичь Фаренго раньше, чем туда доберутся они. Иначе война станет неизбежной.

– Я могу чем-то помочь?

– Да. У нас нет кораблей, способных осуществить такой перелёт. И любой наш корабль, полётное задание которого вызовет подозрение аналитиков Службы, будет перехвачен ещё до того, как достигнет район лимеса «Смитсон Джет». Агенты Гридаса контролируют управляющие ключи наших лайнеров. Но мы можем дать топливо, программное обеспечение и специалистов для такого полёта.

– Вам нужен «Капитан Паландо»?

– Да, Избранный.

– Я должен подумать, Высочайшие Матери.

– Это твоё право, Избранный. Сестра Гитела предоставит тебе все необходимые сведения. Но мы просим тебя, во имя твоей же безопасности, не покидать пока этого подземелья.

– Да будет так, Высочайшие.

Об отступнице Шерме. Выборка из информации, предоставленной Советом Двадцати Трёх Избранному Теслену

В 395 году альфийская компания «Эттли Касмик» обратилась к известному специалисту по выращиванию клонов Тейсанболону, жившему на Ноле, с предложением изготовить для службы безопасности компании ограниченную серию долгоживущих клонов с телепатическими способностями. Тейсанболон, которому тогда уже было за сто лет, считался гением клонирования и единственным мастером, способным наделять свои изделия сверхчеловеческими ментальными свойствами. В том же году Тейсанболон поместил в молекулярные колыбели альфийской фабрики «Новая жизнь» восемь эмбрионов с различными исходными генетическими матрицами. В ходе выращивания три эмбриона были отбракованы. Пять эмбрионов Тейсанболон довёл до сознательной стадии и в 408 году отдал их для тестирования специалистам из «Эттли Касмик». Они отбраковали ещё двух и одобрили к воспитательно-функциональной стадии трёх клонов – двух женского пола, которым мастер дал имена Овита и Шерма, и одного мужского пола, названного им Ленго. Всех троих готовили по специальной программе, включавшей как ментальную подготовку, так и обучение навыкам специалиста по противодействию промышленному шпионажу. В ходе обучения, при невыясненных обстоятельствах, погиб Ленго. К 410 году Овита и Шерма стали самыми дорогостоящими клонами в истории Альфы Альфы. В том же году умер Тейсанболон, указавший в своём завещании, что Овиту и Шерму должно рассматривать как его итоговые шедевры, величайшее достижение мастерства его клана и прощальный дар человечеству. Считается, что основным генетическим материалом для изготовления Овиты и Шермы послужили клетки, извлечённые учителем Тейсанболона – мастером Сумбулом из тела Знающей Карсы, телепатки и провидицы, жившей в эпоху императора Эарлана Второго.

В 411 году Шерма участвовала в операции по разоблачению промышленных шпионов конкурирующей земной корпорации «Альпарасан». Информация, полученная Шермой во время ментального сканирования сотрудников «Эттли Касмик», определила успех операции. Согласно тогдашнему официальному заявлению руководства компании, благодаря действиям секьюрити был предотвращён ущерб в размере восьми миллиардов имперских фунтов.

Шерма стала известной. Она вышла замуж за члена совета директоров «Эттли Касмик» миллиардера Ормана Шайнара, который из-за этого мезальянса разорвал отношения со своим кланом. Ей было предоставлено имперское гражданство первой категории. Шерма прославилась на Альфе Альфе как экзотическая красавица, героиня светских хроник и поэтесса. Одновременно она продолжала консультировать «Эттли Касмик» по вопросам безопасности.

Тогда же, с разрешения компании, к ней впервые обратился за консультацией тогдашний руководитель альфийского подразделения управления «А» Службы Предотвращения командор Биргир Ян. Имеются сведения, что Шерма вскоре стала любовницей Яна. Во время визита на Альфу Альфу Туре Шактири Второго Шерма была приглашена на ужин к императору. Они вместе провели без свидетелей шесть часов. После этого Шерма стала одной из самых влиятельных женщин на планете. Но и количество её врагов возросло. Родственниками мужа ей было предъявлено официальное обвинение в применении гипноза с целью овладения состоянием Шайнаров. Её также обвинили в нелегальных связях со Знающими. На Шерму было совершено покушение, она чудом избежала смерти.

В 412 году клонка Овита была послана компанией на Пифию с разведывательной миссией. Руководителей «Эттли Касмик» интересовала секретная технология производства волоконного покрытия корпусов кораблей на базе анизотропного берилла, разработанная учёными пифийской Лаборатории перспективного материаловедения. Но на материнской планете Овита обратилась к Учению Знающих, отреклась от прежних воззрений и отказалась от выполнения задания своих хозяев.

Сестра Овита пригласила Шерму на Пифию. Но Шерма не смогла расторгнуть контракт с «Эттли Касмик». В квадрарии 413 года она, несмотря на судебный запрет покидать планету, бежала с Альфы Альфы на Пифию с помощью своего супруга и его двоюродного брата капитана лайнера «Максвелл» Рамы Шайнара. Как и для Овиты, для неё сделали исключение из правила, запрещающего клонам находиться на материнской планете. Матери Пифии были поражены силой ментального таланта Шермы, а также её неодолимым стремлением расширять свои знания и обучаться тайным искусствам. Она была приобщена к нижним ступеням Учения Знающих, а через год послана на Землю с конфиденциальной миссией.

На Земле она вновь попала в поле зрения Биргира Яна, который к тому времени стал координатором управления «А» и адмиралом. Шерма отступила от Учения Знающих. По другой версии, она никогда и не была откровенной с Высочайшими Матерями и лишь выполняла на Пифии задание адмирала. Из-за её отступничества понесла значительные потери резидентура материнской планеты в поселениях Солнечной системы. Несколько Сестёр, попавших в руки Службы, умерли во время допросов. Шерме были присвоены агентский псевдоним «Ликтор» и звание премьер-лейтенанта. На Земле отступница родила дочь, предположительно от Яна. Имеются агентурные данные, что её дочери частично или полностью передались ментальные способности Шермы. Сейчас местонахождение отступницы и её дочери неизвестно.

39
Форт Бри, главная база Первого флота,
Луна, спутник Земли (0 КА01:3 а),
Солнечная система,
26 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Вот ведь как бывает, Марков, – император смотрел на детектива скорее сочувственно, чем сурово. – На крутую резьбу всегда найдётся винт покруче.

– Были объективные причины, сир, мешавшие расследованию.

– Какие?

– В первую очередь, сир, несогласованность действий между различными подразделениями Службы. У нас не было опытного тактического координатора. Советник-представитель Вангель Гело не обладал ни соответствующими навыками, ни полномочиями…

– Да, меня знакомили с твоим отчётом. Все, кто допустил эту позорную кидронийскую неразбериху, разжалованы и находятся под следствием. Но, честно говоря, я надеялся на твоё хвалёное чутьё.

– Я готов понести наказание, сир.

– Ты должен найти тех, кто это устроил.

– Постараюсь, сир.

– У тебя есть версии?

– Да, сир.

– Изложи.

– Есть три следа, сир. Первый: с кидронийского спутника удалось отследить маршруты их дискоидов и место старта неопознанного корабля. Там сейчас работает группа криминалистов. По стартовому следу уже определили, что это скегер ^[47] класса «U» или «UJ», возможно, частная яхта. Тридцать часов назад в портах начали дистанционно сканировать супремусы прибывших кораблей этого типа. Но это скорее для очистки совести, сир. Они не идиоты и в порт не пойдут. У них где-то в Секторе Кастора есть своя тайная база. Скегеры далеко не летают, значит, база в радиусе двух-трёх парсеков от Абеллары. Аналитики составили перечень перспективных районов. След номер два: они забрали Знающую, которую перед этим отбили у делла Варды в поселении «Благословенное начинание». Мы установили, кто она. Это клонка-телепатка с Альфы, из той же серии, что и Шерма. Её имя Овита Дейман. Она четыре года назад предала своих хозяев и стала служить пифийкам. Третий след: по данным экспертов, взрыв над океаном был нацелен не на командующего, а на тот катер, где находились Унно и Вей. Заряд был сброшен с военного орбитера. Я полагаю, что за взрывом стоит клан Ферфаксов. Они мстили наместнице за Тенну. Но почему-то о взрыве были заранее информированы похитители Вей. Они добрались до неё раньше спасателей, значит, точно знали о времени и характере атаки. Полагаю, что между Ферфаксами и ними есть какая-то связь. За эту нитку стоит потянуть, сир.

– Да, согласен с тобой. Потянуть стоит. Ферфаксы уже под домашним арестом. Вся семейка. Мы их расколем. А вот относительно этой… второй клонки я не совсем тебя понял.

– Я думаю, сир, что надо искать след в прошлом Шермы.

– У неё много чего в прошлом. Например, я.

– В её происхождении, сир. Там обнаружилось много непрозрачного. Начиная с этого мастера-клонодела.

– Тейсанболона? Я его помню. Почтенный такой был старец. Что такого в нём «непрозрачного»?

– Он был с Нолы, сир. Его клан жил на Ноле полтора столетия.

– И что?

– Его племянник был одним из политических лидеров Ноланской Федерации и депутатом их Конгресса. Он погиб, когда федераты воевали с Шестым флотом. А после подавления, по приказу Шелтона, были репрессированы его жена и дети. Его потомков больше не существует. Тейсанболон формально был непричастен к тем событиям, но он мог мстить за членов своего клана. Подложить под Империю «живую бомбу».

– Шерма – живая бомба?

– Я образно, сир. Прошу прощения.

– Она могла убить меня, но я жив.

– Возможно, сейчас она пытается убить Империю.

– Спровоцировать вторую войну с Г’ормой?

– Не исключено.

– Что тебе нужно для работы?

– Полномочия и доступы.

– Какие?

– Чем круче, тем лучше.

– С этого момента – ты имперский комиссар с доступом «шесть "А"». Ещё что?

– Прошу прощения, сир, но есть такие жирные конторы, которым, извините, начхать на комиссарские погоны. Мне нужен полный доступ к секретным архивам компаний «Эттли Касмик». Самый полный, сир.

– Считай, что ты его имеешь, комиссар Марков. Вылетай на Альфу немедленно и действуй от моего имени. Бери в свою команду кого посчитаешь нужным, и действуй, действуй. Главное сейчас – действовать, и действовать быстро. В твоём распоряжении, если потребуется, будут все ресурсы Империи.

Часть вторая
Тени первого цикла

1
Станция на карликовой планете 4 КВ016:54 в,
окрестности звезды Боллота, Сектор Кастора,
25 семпрария 416 года Эры Восстановления

Вот и ещё одна разновидность возвращения из небытия. Тихая пульсация превращается в слова. Каждый всплеск мирового эфира – чуть различимый и невещественный, обманный и мимолётный, словно касание тумана – выбрасывает на берег сознания слова. Особые слова, связанные тёмной семейственностью и клейкой близостью общей тайны. Слова, недоступные для иного присутствия.

Они лежат на берегу бытия, ряд за рядом. Они не требуют, чтобы их понимали. Они обретают черты, обрастают твёрдостью и волей. Они существуют сами по себе, без какого-либо отношения к людям. Слова, созданные людьми и убежавшие от своих создателей. Вольск воспринимает их как дикие частички мира, затерянные в джунглях недостижимых для человеческого восприятия смыслов:

Вольск открывает глаза. Над ним склоняется Тама. Он видит её лицо, глаза, губы. Она спрашивает:

– Тебе нравятся мои стихи?

– Что случилось?

– Ничего не случилось. Пока ничего.

Лицо Тамы. Глаза Тамы. Губы Тамы. Археолог пытается привстать, но что-то мягкое и в то же время непреклонное удерживает его. Над головой склонившейся Тамы он замечает округлые своды цвета сырого желтка. И тёплый свет, струящийся отовсюду.

– Где мы?

– В месте, где царят мир, согласие и гармония.

– Гармония… Разве бывают такие места?

– Вселенная безгранична.

– А где накопитель?

– Накопитель? – Тама улыбается. – Здесь его нет. Он остался в прошлом.

– Не понимаю… В каком прошлом? Я помню, мы были в «ящике», я поставил дельта-порт, включил его и… Дальше ничего не помню. Что-то случилось. А где Марков?

– Тоже в прошлом.

– Он убит?

– Нет, зачем же, он жив. Просто он в прошлом.

– А ты?

– Я в настоящем. И ты тоже. А с Марковым мы вряд ли когда-нибудь встретимся.

– Мы на Кидронии?

– Уже нет.

– На орбите? Это медблок Службы? Я был ранен? – Вопросы сыплются из него. Он и сам понимает, что вопросы нелепы, но почему-то не может остановиться.

Тама отходит от кокона, удерживающего Вольска. Он видит, что она почти обнажена. На ней только полоса странной переливчатой ткани, обёрнутая вокруг бёдер. Ткань покрыта тонкими золотыми линиями, свёрнутыми в спирали и паутинки. Линии вспыхивают и гаснут при каждом движении девушки. Археолог видел такую одежду в исторических сериалах. Так одевались наложницы владык и сановников Старой Империи. Ткань удивительно гармонирует с тёмно-красной кожей Тамы, с извивами золотистой татуировки на её плечах и ключицах. От девушки исходит победоносная энергия власти. Энергия, предельная для человеческого существа. Каждый изгиб её тела, каждый завиток её волос утверждает и приказывает: «Служи мне, ибо я весенняя сила юности. Служи мне, ибо я совершенство».

– Кто ты?

– Я когда-то уже отвечала тебе на этот вопрос, Алекс. Я – стоящая на краю.

– Стоящая на краю? Это иносказание? Титул? Что означают эти слова? Я не понимаю. Ничего не понимаю… Туман. Тьма. Сколько я пробыл без сознания?

– Несколько суток.

– Суток?

– Да. О тебе заботились. Ты в отличной форме, Алекс. Все твои соматические и психические функции в норме, встроенный коммуникатор не пострадал, контрольные имплантаты Службы удалены без последствий. Между прочим, среди них был имплантат-убийца. Очень опасный, нового типа. Он должен был убить тебя при любой попытке его извлечь. С ним пришлось повозиться.

– Кто их удалил?

– Те, кто желает для тебя добра и праведных знаний.

– Праведных?

– До сих пор ты шёл к неправильной цели. К цели, не имеющей смысла. Я укажу тебе правильную.

– Ты ведь не ксенобиолог Тама Шайнар, нет? – В сознании археолога появился первый надёжный островок ясности. И стал расти. Сначала медленно, потом быстрее.

– Это имя тоже моё. Я жила, входя в имена и выходя из имён. Таков был мой путь, предначертанный Создателем. Некоторые из имён забылись, некоторые всё ещё бегут за мной, как прирученные зверьки. Имя «Тама» тоже бежит в этой стае. Но с этой минуты ты будешь называть меня моим первым именем. Я – Шерма Айлия. Меня создали для исправления мира.

– Марков был прав, – Вольск закрывает глаза. Яркая, жалящая красота Тамы-Шермы подавляет и утомляет его. Он никогда не думал, что существуют такие телесные формы, рядом с которыми сложно оставаться самим собой. Формы, которые требуют слиться с ними, приказывают, повелевают.

– Да забудь ты, наконец, о Маркове, Алекс. Он – верный пёс клана Ойзеле. Оставь ему и таким, как он, их легавые радости. У тебя иное предназначение.

– Чего ты от меня хочешь?

– Добровольного приобщения к нашей цели.

– Но я не знаю, какова ваша цель. Наверное, мне сначала надо ознакомиться с основами вашего учения, с книгами ваших авторитетов…

– В этом нет необходимости, Алекс. Мы не исповедники тайной веры, мы повстанцы. Нашу цель можно сформулировать кратко и ясно. Здесь и сейчас.

– Здесь и сейчас? Тогда я слушаю.

– Новая Империя, Алекс, как форма организации человечества, изжила себя ещё в начале прошлого века. То, что Ойзеле с помощью олигархов создали эту систему власти, отбросило человечество в эпоху деспотизма свирепой военщины, во второй век Восстановления. Это дежа-вю, замкнутый круг. Под властью адмиралов и лордов человечество вырождается. Военно-промышленные сообщества организованы слишком примитивно. Они не способны эффективно управлять сложнейшим сообществом миров. Негативные генные мутации снова вышли из-под контроля. Вражда между социальными группами, сословиями и кланами стала смертельной, качество жизни падает из года в год, число самоубийств зашкаливает. Города Земли и Марса так и не восстановлены после Смуты, лунные поселения почти безлюдны. У трети стариков необратимая деградация психики. Император сохраняет видимость власти, угрожая населённым мирам тератронным оружием. Но даже он не может, к примеру, заставить Тирронию продавать синтетики на Аурелию ниже их себестоимости. Мирам стало невыгодно торговать. Миры замыкаются, создают закрытые экономики с упрощёнными циклами хозяйствования. Качество пищевых синтетиков падает. Торговый флот сокращает число кораблей. Всюду стагнация, коррупция и безразличие. Надвигается катастрофа. Для спасения Империя как минимум должна быть разрушена, а миры – получить свободу.

– А как максимум?

– Нужна гарантия, что зло не возродится снова. Надо избавить миры от зародышей деспотизма.

– Зародышей деспотизма?

– Во-первых, от пифийской олигархии Преподобных Сестёр, четыреста лет пестовавшей диктаторов и мракобесов. Во-вторых, от трансмировых корпораций, прибыли которых напрямую зависят от имперских военных заказов. В-третьих, от офицерских династий имперского Флота с их узкокастовым эгоизмом. Эти колыбели зла должны быть разрушены в первую очередь.

– Но на этих структурах держится архипелаг обитаемых миров. Уничтожив их, вы опрокинете человечество в бездну варварства.

– Это ложь. Сообщество миров проживёт без паразитической аристократии. Свободные миры построят федерацию, подобную Ноланской. Ведь ты не будешь спорить, что Федерация Нолы процветала без всяких империй?

– Она торговала с Империей.

– Торговала с мирами, формально входившими в состав Империи. От административной системы Империи в те годы осталась только тень. Миры в годы Смуты сами организовали торговлю и общение. И неплохо справлялись.

– Допустим. Но Федерация проиграла.

– Случайность. Ошибки истории надо исправлять.

– И ты будешь их исправлять?

– Да.

– Ты настолько могущественна?

– Мои противники слабы. Система вырождается и съедает сама себя.

– Тогда надо просто подождать.

– Нельзя. Тератронные бомбы в руках маньяков, одержимых идеей всевластья.

– А чем я-то могу помочь?

– Нам нужно овладеть знаниями Ползучих.

– Как?

– Мы полетим на Фаренго. Там находятся хранилища знаний.

– Их хорошо защищают. Ведь вы уже расшифровали данные с «Уриила»?

– Частично. Мы считаем, что его гибель была случайной.

– Вот оно как.

– Ты удивлён?

– Нет, не особо.

– Мифы о неминуемой гибели всех, кто достигнет Фаренго, умышленно распространялись Знающими. Им выгодна монополия на информацию.

– А если я откажусь?

– Это будет неправильно. А почему ты зажмурился, Алекс?

– Ты настолько красива, что у меня резь в глазах, – Вольск снова смотрит на тёмнокожую богиню.

– Мой Создатель воплотил во мне генетическое совершенство красивых и выдающихся людей четырёх миров.

– Смерть от скромности тебе не грозит, – Вольск чувствует, что кокон отпускает его. Его плоть напрягается навстречу богине.

– Если я замолчу от скромности, то начнёт говорить моё тело, – улыбается богиня, и в её глазах зажигается тёмное пламя. – Сначала оно заговорит шёпотом, потом во весь голос. Твои правильные желания, Алекс, уже слышат этот голос, уже прислушиваются к нему. Дрожь твоей плоти – свидетель приближения истины. Моё тело оправдает этого свидетеля. Оно умеет оправдывать и убеждать так, как никогда не могли, не могут и не смогут оправдывать и убеждать слова. Язык тела прост, но с его помощью можно выводить на поле ясности самые хитрохвостые вещи века.

– Ты говоришь, как поэт.

– А я и есть поэт.

Шерма одним движением, одновременно капризным и дерзким, освобождается от ткани на бёдрах.

2
Завод по производству тератронных бомб,
Первый Арсенал планеты Альфа Альфа (4 КВ20:8),
звёздная система Альдебарана,
25 семпрария 416 года Эры Восстановления

Техник Раван прошёл последний из контрольных коридоров и приложил ладонь к опознавательному кругу на дверях стендового комплекса. Тяжёлая панель утонула в полу, открывая ограждённую площадку и многокилометровую перспективу цехов. Вдаль протянулись линии больших и ярко освещённых стендов. Сборочные роботы перемещались вдоль линий, в отдалении группа из четырёх техников в ярко-красных комбинезонах рассматривала голубоватый контур в мерцающих недрах трёхмерного экрана.

Четыре техника в одном секторе! Сегодня на заводе, где производство полностью роботизировано – даже в секторах чистовой калибровки взрывателей, – было многолюднее, чем обычно. Здесь, в секторе оболочек, запускали новый гравитационный стенд. Сложнейший агрегат ещё не включился в симфонию завода и требовал присутствия наладчиков высокой квалификации. Таких, как Раван.

Он подавил желание посмотреть вверх. Туда, где под потолком парили гондолы панорамных сканеров службы безопасности. Он знал, что ничем не должен выдать себя. Ни стандартными признаками беспокойства или страха, ни лишним движением, ни внезапным изменением физиологических параметров организма. Слишком опытными и настороженными были здешние охранники, слишком совершенные системы контроля отслеживали каждый шаг, каждый вздох, каждый взгляд и каждый удар сердца сотрудников самого охраняемого завода Империи.

Техник прошёл галереей к опорным кольцам нового стенда, спустился по лестнице на его нижний уровень и сделал вид, что проверяет панели индикаторов рабочего поля. Эта процедура входила в перечень его обязанностей. Кроме того, Раван ещё два дня назад убедился, что ни один из сканеров не сможет отследить его действий, если он встанет лицом к панели и заслонит телом небольшую нишу в оплётке.

Техник почти прижался к холодному тартану, изображая проверку первой панели. Подкожный имплантат, замаскированный под стандартный медицинский чип, выдвинул крошечный манипулятор, раздвинул складки жира и кожи на животе Равана и высадил под его комбинезон маленькое керамическое зёрнышко – микроскопический контейнер. Лёгкое покалывание просигнализировало, что микроконтейнер закрепился на коже в нескольких миллиметрах от застёжки клапана, а отверстие в теле обработано заживляющим гелем.

Техник незаметно расстегнул застёжку комбинезона и прилепил микроконтейнер к запястью. Ещё одно несложное движение, и манжета прикрыла зёрнышко от сканеров. Раван продолжил обход панелей. Через тридцать минут он заглянул в гигиеническую комнату. По дороге техник проходил коридорчик, в стене которого, между плитами облицовки, образовалась незаметная щель. Две недели назад Раван, с помощью специальной лопатки, вдавил в щель несколько граммов питательной пасты. Теперь он должен такой же лопаткой ввести туда микроконтейнер, так, чтобы он оказался поглубже.

Зажимая лопатку между указательным и большим пальцами правой руки, техник приподнял манжету и соскрёб с кожи керамическое зёрнышко. Он находился в узкой зоне, невидимой для видеокамер наблюдения, и должен был закрепить контейнер молниеносно. Так, чтобы задержка не насторожила электронный мозг, отслеживающий маршруты передвижения сотрудников по заводу. Тот, кто его инструктировал, отвёл на эту операцию две секунды. Всего две секунды, и ни мгновения больше. Сердце Равана билось в обычном ритме – перед операцией он принял нанорегулятор, позволяющий обмануть компьютеры службы безопасности, которых могло насторожить ускоренное сердцебиение у одного из сотрудников. Единственное, с чем он не совладал, – это пот. Когда Раван вдавил контейнер в щель, его лоб покрыла испарина.

Яркая вспышка ослепила его. Он почувствовал, как лапы киборгов прижимают его к стене.

«Конец!» – понял Раван.

«Не двигаться!» – прогремел над самым ухом Равана нечеловечески громкий голос.

Он и не двигался.

Ещё ослеплённого вспышкой, его посадили в кресло, закреплённое на «пауке», и повезли по коридорам. Кресло плотно охватило тело Равана своими гибкими краями, не давая пошевельнуться. Змеевидный зажим вторгся в его рот и прижал язык к нёбу. Он не мог пошевелить языком, дотянуться до капсулы с ядом, спрятанной в коренном зубе. «Паук» привёз его в пустую комнату. Там не было мебели, зелёные стены излучали мертвенный свет.

Стиснутый креслом, он сидел долго. Или ему показалось, что долго.

Потом в комнату вошли люди. Они сделали Равану несколько инъекций, выдавили из каналов его зубов капсулу и управляющие сенсоры внутреннего коммуникатора. Они действовали быстро и очень грубо. Совсем не так, как роботы-стоматологи в медцентре. Впервые в жизни техник почувствовал зубную боль. Потом они просканировали тело Равана и удалили имплантаты. Это было ещё больнее. На раны наложили молекулярные пластыри.

Затем один из вошедших спросил:

– Вы слышите меня, Раван?

– Да, – прошептал он; зубы и тело болели всё сильнее. На пластыри, понял Раван, не нанесли обезболивающее. «Это ведь жестоко», – подумал техник. Ему стало жаль себя.

– Вы можете отвечать на мои вопросы?

– Да, – всхлипнул задержанный.

– За участие в попытке совершения террористического акта вы, Раван Патал, лишены имперского гражданства и должны отвечать на мои вопросы: «Да, сир» или «Нет, сир». Сообщаю вам также, что сейчас вы находитесь под контролем высокоточного детектора лжи. Если вы, Раван Патал, станете врать или будете не до конца откровенны, мы это немедленно узнаем. И причиним вам значительные телесные страдания. Такое право даёт нам имперский закон от шестого десембрия триста шестьдесят второго года. Вы понимаете, о чём я говорю?

– Да, сир.

– Скажите «понимаю».

– Понимаю, сир.

– Я задаю вам первый вопрос. Кто дал вам задание пронести в заводской комплекс споры ксеноморфов?

– Дора… Имперская гражданка Виргой, – техник сглотнул кислую жидкость, наполнившую его рот. – Дора Спири Виргой… сир.

– Кто она?

– Она, сир, альфийка… Коренная альфийка из хорошей семьи. Её отец преподаёт в Университете, а старший брат…

– Где она работает?

– В компании «Омикрон Позитрал».

– Кем?

– Она руководит рекламным отделом, сир.

Один из проводивших допрос на мгновение замер, прислушиваясь к сообщению, пришедшему на его внутренний коммуникатор. Второй перехватил его взгляд, коротко кивнул и спросил:

– Откуда она вас знает?

– Я раньше работал в этой компании, сир. Дора была моей подругой…

– Любовницей?

– Да, сир.

– Вы жили вместе?

– Да, сир.

– Долго?

– Около года, – подумав, сказал техник, потом уточнил: – Десять стандартных месяцев, сир.

– Это она дала вам пасту и контейнер?

– Она.

– А инструктировала вас по применению этих приспособлений тоже она?

– Да, сир.

– Гражданка Дора Виргой?

– Да, она.

– Кого ещё вы знаете из террористов?

– Никого, сир. Только Дору… Со мной говорила только Дора.

– Вы лжёте.

– Нет! – взвизгнул техник. – Я говорю правду! Я никого не знаю, никого!

Сотрудник службы безопасности повернул бритую голову с тяжёлым загривком и взглянул на монитор детектора лжи. Там всеми оттенками зелёного переливались спокойные круги и овалы. По правому краю экрана пробегали жёлтые колонки цифр и символов. Раван говорил правду.

– Дора Виргой обещала вам деньги?

– Да, сир.

– Сколько?

– Десять миллионов имперских фунтов.

– Она дала вам аванс?

– Да, сир.

– Сколько?

– Три миллиона, сир.

– Наличными?

– Да, сир. Стандартным кредитным чипом на монополярном кристалле.

– Где сейчас этот чип?

– В банке «Братья Мансуриди», сир. В моём сейфе.

– Номер вашего сейфа?

Раван назвал номер банковской ячейки.

– Вам, бывший гражданин Раван Патал, – с мрачной торжественностью произнёс старший дознаватель, – предъявлено официальное обвинение по статье шестьдесят пятой и, солидарно, по семнадцатому пункту сто шестой статьи Особого перечня Имперского Свода законов. Вы, Раван Патал, обвиняетесь в попытке осуществления террористического акта на государственном объекте с ограниченным допуском, а также в государственной измене. Вы признаёте себя виновным?

Раван кивнул и закашлялся: то ли слёзы, то ли введённые в его тело нанороботы перехватили спазмом его горло.

Два руководящих сотрудника службы безопасности завода отошли от трёхмерного экрана, показывавшего крупным планом, как давится слезами и жалостью к себе арестованный техник.

– Дора скрылась, – сказал один. – Мне только что передали оттуда, – он приподнял бровь. – Оказывается, в «Омикроне» её хватились ещё вчера днём.

– Другого я и не ждал, – второй подошёл к холодильнику, вынул упаковку с питьевой водой и не спеша выпил. – У неё теперь фора в сорок стандартных часов. Как минимум. Скорее всего, её уже нет на планете.

– Скорее всего.

– Тогда нам и париться незачем. Передаём дело людям Гридаса. И этого идиота тоже. Точка.

– Это компетенция Службы, – согласился второй. – Мы всё равно уже не сможем перехватить эту резвую леди из хорошей семьи. За ней стоят ребята с возможностями.

– Ага. С очень толстыми возможностями. Это ведь те самые ксеномор…

– Не надо, Тино.

– Да… Ну, ты понял.

– Конечно. Нам всем крупно повезло.

Они снова вернулись к экрану.

3
Подземный уровень резиденции Совета Двадцати Трёх
планеты Пифии (11 КВ23:2), известной также,
как Магония и Планета Женщин,
система звезды Рири (Эпсилон Эридана),
26 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Хорошо, что ты зашла, Сестра Гитела. Я принял решение.

– Слушаю тебя, Избранный.

– Передай Высочайшим Матерям, что я предоставляю «Капитана Паландо» вместе с экипажем в их полное распоряжение.

– Это добрая весть, Избранный. Я передала её Высочайшим.

– Уже?

– Да.

– Оперативно.

– Мы, Знающие, умеем действовать быстро.

– Ты что-то хочешь сказать мне, Сестра? Тебя ведь прислали ко мне с известием?

– Не совсем. Мне поручили ознакомить тебя, Избранный, с сокровищницей Совета. Высочайшие Матери считают, что ты должен увидеть то, что мы нашли на материнской планете. Никто, кроме Знающих, до этого дня не пересекал порога сокровищницы.

– Я признателен Высочайшим за такое доверие.

– Мы надеемся, что Орден Стражей также откроет для нас свои хранилища.

– Так и будет, Сестра.

– Иди за мной. Если что-то покажется тебе непонятным, спрашивай.

Теслен вслед за Гителой прошёл длинным коридором в большой зал, через который проходила линия монорельса. Адмирал и Знающая сели в вагончик. Монорельс оказался быстрым и бесшумным. Точки светильников за его прозрачными стенами слились в сплошную линию. Теслен ощутил, что тоннель имеет наклон и ведёт в недра Пифии.

Прежде чем вагончик остановился, прошло не менее получаса. Зал, куда их доставил монорельс, оказался просторным и хорошо освещённым. Зеленоватый свет проникал сюда сквозь панели из полупрозрачного материала. Потолок зала поддерживали круглые колонны. Их капители расплывались под потолком узловатыми потоками камня. Знающая и адмирал прошли вдоль длинного ряда этих колонн, больше напоминавших окаменевшие деревья. В дальнем конце зала с неспешностью, свойственной механике древнего мира, открылись тяжёлые двери. Теслену показалось, что они сработаны из цельного кристалла.

– Да, – прочитала его мысли Гитела. – Хранилище защищено кристаллическими плитами, по прочности превосходящими все известные материалы. По нашим расчётам, оно выдержит любую атаку.

– Кроме взрыва тератронной бомбы.

– Конечно, – согласилась Знающая. – Кроме тератронной бомбы.

За дверьми обнаружился широкий тоннель. Такой же зеленоватый свет, как и в колонном зале, выхватывал из тени боковых ниш прозрачные витрины и саркофаги. Навстречу гостям из глубин Хранилища вышли две молодые Сестры. Коротко постриженные волосы не портили их лиц – строгих, с холодными правильными чертами. В синих глазах хранительниц тайн Магонии адмирал не увидел ничего, кроме бодрой сосредоточенности. Эти женщины, понял Теслен, с рождения осознавали себя ответственной частью дела, не ограниченного ни временем, ни пространством. Их движения были скупы и точны, как движения боевых киборгов. Вместо плащей их тела грели утеплённые комбинезоны. Стены кристаллического подземелья дышали холодом пифийских глубин.

– Здравствуйте, Сёстры. Высочайшие Матери просили показать Избранному тайны материнской планеты, – сказала Гитела.

– Пройдёмте, – Знающая с рыжими волосами показала куда-то в глубину главного тоннеля.

– Сестра Сайкс заведует Хранилищем, – пояснила Гитела.

Рыжая Знающая кивнула, чтобы у Теслена не было сомнений, кого из хранительниц звать Сестрой Сайкс. Намётанный глаз адмирала сразу определил, что она занимает высокое положение в иерархии Пифии. Быстрый взгляд, брошенный ею на Гителу, был взглядом не подруги, а старшей. Взглядом человека, привыкшего приказывать и наставлять.

«Интересно было бы знать, на каких принципах построена их властная пирамида, – подумал адмирал, глядя на рыжий затылок идущей впереди Сайкс. – Кажется, в какой-то аналитической записке сообщалось, что они организованы в родственные кланы и социальное положение каждого клана закреплено навечно».

– Тебе, Избранный, будет сложно понять, как это выглядит на самом деле, – не оборачиваясь, прокомментировала его мысли Сайкс.

– Мне кажется, Преподобная Сестра, – усмехнулся Теслен, – что теперь я точно знаю, почему императоры из Дома Ойзеле удалили всех пифиек подальше от трона.

– Телепатии боятся лживые и слабые правители. Деко Асмир и Сиоран Первый не боялись, что Знающие смогут увидеть их мысли.

– А могли?

– Не всегда получалось. Асмира мы сами обучили закрывать свои мысли, а Сиоран до сих пор остаётся для нас загадкой. Он обладал странными способностями.

– Например?

– Например, даром предвидения. В очень развитой форме.

– Говорят, это наследственное.

– Только в отдельных случаях, Избранный. Из потомков Сиорана Первого лишь его правнук Эарлан Второй обладал подобной прозорливостью. Но гораздо менее выраженной… Мы пришли, Избранный, – Сайкс приглашающим жестом указала на круглый боковой проход.

Теслен вошёл в сводчатую комнату. Освещение здесь не было таким ярким, как в главном тоннеле. Посреди комнаты находился прозрачный купол, а под ним – окаменевшие останки существа, похожего на огромного жука.

– Гырг, – сказала Сайкс.

– Вы нашли подтверждение того, что древних пифийцев уничтожили гырги?

– Древних магонийцев.

– Разве слово «Магония» у вас не под запретом?

– Не для Избранных высших рангов.

– И каков твой ранг, Преподобная Сестра Сайкс?

– Когда я войду в возраст Матери, – сказала заведующая Хранилищем, смотря Теслену в глаза, – я стану полноправным членом Совета с титулом Высочайшей ^[48]. Остальное требует слишком долгих объяснений, да тебе и незачем… Но я вижу, для тебя, Избранный, на самом деле не новость, что древняя Магония стала жертвой атаки гыргов.

– Не скрою, в архивах Стражей имеются упоминания об этом. Но останки гырга я вижу впервые.

– Значит, твои предшественники нашли одну из отступниц раньше нашего правосудия.

Адмирал сделал неопределённый жест; потом спросил:

– Сестра, скажи, а гыргов, согласно вашему преданию, сюда послали Ползучие Отцы?

– Нет, наше предание не возлагает вину на Ползучих. Гырги появились на Магонии шестьсот тысяч лет назад. А Ползучие исчерпали свой биологический ресурс примерно за шестнадцать миллионов лет до этого. Их раса жила неимоверно долго, но не дотянула до начала третьего галактического цикла возникновения разумных рас.

– Вы полагаете, что магонийцы, как и мы, достигли разумной стадии только в третьем цикле?

– Да. Но мы не считаем землян отдельным видом гуманоидов. Земляне и магонийцы – одна раса. По генетическому ключу мы – прямые потомки магонийцев, колонизировавших Землю ещё до гибели своей планеты. И защитивших Землю от вторжения гыргов.

– Некоторые из наших исследователей сомневаются, что подобное трактование земной истории неоспоримо. Сестра, если придерживаться твоей циклической схемы, то ящеры Г’ормы жили во втором цикле и продолжают жить в третьем.

– Твои слова справедливы, Избранный. Они продолжают жить, опираясь на знания, полученные от Ползучих. Те ведь тоже появились как разумный вид в первом цикле и процветали во втором.

– А хранители знаний Стражей считают, что ящеры протянули так долго благодаря особенностям своего метаболизма. Насколько мне известно, большую часть жизни они проводят в глубокой спячке, а средняя продолжительность жизни г’ормита – восемьсот стандартных лет.

– Это правда, Избранный. Но такой долгой жизни они достигли не потому, что впадают в спячку, а благодаря знаниям, полученным от Ползучих Отцов.

– Любимые ученики.

– Да, – согласилась Сайкс. – Любимые ученики величайшей расы. Им повезло.

– Зато не повезло гуманоидам.

– Мы и без наследия Ползучих проложим себе дорогу в четвёртый цикл. По галактическим меркам эпоха гуманоидов только начинается.

– Оптимистично.

– Первая гуманоидная раса, ориониты или «раса А», появилась на заре третьего цикла. Старания ящеров её истребить так и не увенчались окончательной победой. Потом в Большой космос вышли магонийцы – «раса Б» – и мы, их наследники. Скоро настанут сумерки Г’ормы, а мы, по меркам ящеров, только при жизни теперешнего поколения начали осваивать звёздные острова Пояса Гулда. Мы очень молоды, они, наоборот, очень стары. Четвёртый цикл принадлежит гуманоидным расам.

– Так это г’ормиты десантировали гыргов на Магонию?

– Прямых свидетельств этому мы не имеем, Избранный, но вероятность г’ормитского террора высока. Поэтому мы всегда остерегали правителей Империи: не дразните ящеров, пусть древняя Г’орма мирно угаснет в иллюзии своего величия.

– Человеческая раса не может ждать тысячу лет, Преподобная Сестра, – заметил Теслен. – Выжидание – стратегия древних долгоживущих рас. А люди побеждают изобретательностью и быстрой приспособляемостью к новому. Было бы вернее найти какое-то оружие против гыргов. Ведь ты же не будешь спорить, Сестра, что против любой агрессивной разновидности жизни можно найти эффективное противоядие.

– Здесь особый случай, Избранный. Сами по себе гырги – всего лишь бесполые звери-добытчики. Они даже не дышат, а живут на атмосферном запасе гнездовой планеты, имеющемся в их организме. Им не дано времени на привыкание к каждому новому миру, их задача – пожирать всё живое в зоне досягаемости. Запас газа заканчивается – гырг умирает. Они проникают в иные миры через гиперпространственные порталы. А обратно отправляют захваченную пастью и обработанную ферментами органическую пищу. Их можно перебить, но через порталы прибудет новая многомиллиардная орда. Сила гыргов в их заменяемости. Потери «живой силы» им не страшны. Чтобы уничтожить гыргов как вид, надо, по крайней мере, убить их Великую Мать. Ту, которая их производит. Ту, которую они насыщают через порталы. Для этого надо найти гнездовую планету гыргов. А гнездовая планета может быть где угодно. Космос бескрайний.

– Великая Мать гыргов… – Теслен покачал головой. – Она ведь, наверное, за века наплодила их триллионы. Интересно было бы посмотреть на такое чудище.

– Намного интереснее было бы досконально изучить тех, кто создаёт для гыргов порталы, – не согласилась с адмиралом Сайкс. – Мы называем их норнами. На вид они – комки слизи, а способны перекидывать Тёмными Путями сотни килограммов. Это пока за пределами понимания ксенофизиков. Наши специалисты полагают, что норны стали симбиотиками гыргов не сами по себе. Эти два вида живых организмов, скорее всего, возникли на разных планетах. Их обнаружила и соединила в симбиотическую пару какая-то древняя разумная раса. Она превратила созданное содружество двух организмов в идеальное оружие для опустошения миров… Но мы с тобой, Избранный, задержались около гырга. Идём дальше.

Они прошли в следующую комнату, отделённую от «зала гырга» плёночной мембраной. Здесь царил тёплый оранжевый свет. За прозрачной стеной висели странные сетки из жёлтого металла. Сначала адмиралу показалось, что сетки изогнуты в форме морской раковины и, только присмотревшись, Теслен понял, что они повторяют контуры левой половины черепа гуманоида. На некоторых узлах сетки были укреплены металлические шарики из другого металла – с тёмно-красным отливом.

– Эти имплантаты носили магонийцы в конце их пребывания на планете, – пояснила Сайкс. – Они сделаны из керамики со сложной трубчатой наноструктурой и покрыты золотом. Мы полагаем, что эти сетки – элементы какого-то всепланетного защитного комплекса, необходимого для борьбы с внешней агрессией.

– С гыргами?

– Вероятно. Но как действовал этот защитный комплекс и какие включал в себя элементы, сейчас установить трудно. Возможно, снабжённые этими полумасками магонийцы становились невидимыми для поисковых органов гыргов. В расшифрованных надписях Позднего периода Магонии упоминаются также активные средства борьбы с пришельцами – некие «злые подарки». Не исключено, что магонийцы через пищевые порталы перебрасывали на гнездовую планету гыргов яды, вирусы и аппараты, с помощью которых они пытались убить матку или обнаружить местоположение гнездовой планеты.

– Ты, Сестра, имеешь в виду аппараты, включавшие в свою конструкцию Белые Камни?

– Или иные гиперпространственные маркеры. Неизвестного нам типа. То, что человечество выжило, свидетельствует об успехе их контратак. Полном или частичном.

– Но саму Магонию родоначальники «расы Б» покинули.

– Точная последовательность событий нам неизвестна, – Сайкс положила свою узкую ладонь на прозрачную стену, за которой висели позолоченные имплантаты. – Магония никогда не была удобным и тёплым миром. Суровая планета с холодным Солнцем и скальной поверхностью. Её человечество взрослело в непрерывной борьбе с ледниками и вулканами. В дополнение к старым бедам, планета сначала испытала катастрофическое столкновение с астероидом, а затем была заражена гыргами. Материнской планете были нанесены страшные раны, климат ухудшался. Ледники доползли почти до экватора и сомкнулись бы, если бы атмосферу не грели с помощью орбитальных накопителей световой энергии – огромных зеркал. Я думаю, даже после победы над гыргами магонийцы продолжили искать новые места для выживания. Комфортные планеты, неизвестные их врагам.

– Землю с её кислородной атмосферой они вряд ли занесли в свой список комфортных планет.

– Да, высокая насыщенность земной атмосферы кислородом должна была стать для них серьёзной проблемой. В атмосфере Магонии его содержание никогда не превышало трёх процентов. Но магонийцы всё-таки смогли вырастить земную ветвь человечества. А сами переселились не на Землю. Куда-то далеко, подальше от Г’ормы.

– И замели следы.

Сайкс посмотрела Теслену в глаза. Он не мигая встретил её синий взгляд, накатывающийся и неотвратимый, как волна земного океана. Адмирал почувствовал в этом взгляде призыв к ответственности и предельному напряжению разума. Сайкс продолжила:

– Среди Знающих, Избранный, есть такие, которым дано разговаривать с Космосом, слушать голоса, исходящие с его изнанки, от Сил неведомых и памятливых. Эти Знающие говорят, что наши предки магонийцы давно ушли в небытие. Их переселение не было счастливым.

– Враги нашли их?

– Мы можем лишь догадываться, что было дальше. Возможно, они предчувствовали беду. Поэтому и создали на Земле резервное гнездо гуманоидной расы. В позапрошлом веке одна из прозорливых Сестёр, разговаривавших с Космосом, написала поэму. В ней, среди прочего, есть такая сюжетная линия: магонийцы специально отвлекают врагов на себя, на своё переселение, чтобы те до нашего возмужания не нашли и не уничтожили потаённого земного гнезда.

– Красивое предположение. И не лишённое смысла… Мы идём дальше, Преподобная Сестра?

– Да. Идём, – Сайкс словно нехотя отняла ладонь от витрины и жестом пригласила Теслена пройти сквозь радужную мембрану, ведущую в другое помещение.

В новой комнате на стенах светились таблицы с колонками и линиями странных символов. Для освещения здесь использовался сине-голубой сегмент спектра. Отделённые колоннадой, под кристаллической бронёй лежали цилиндры и параллелепипеды, по виду керамические.

– Это, наверное, ископаемые магонийские носители информации, – догадался адмирал.

Сестра Гитела, которая до сих пор молча сопровождала Теслена и Сайкс, подтвердила:

– Это великая «Летопись Исцловс».

– Истслоу? Название местности?

– Наши исследователи-лингвисты, – продолжила Гитела под пристальным взглядом Сайкс, – полагают, что в современной земной фонетике имя магонийского летописца звучало бы как «Исцловс». Мы посвятили почти три столетия расшифровке «Летописи». Первые поколения дешифровальщиков преодолели немыслимые трудности, вживаясь в способ мышления и системы образов иной расы. Они работали и под стимуляторами, и под гипнозом. Некоторые поплатились здоровьем и непрожитыми годами за добытые знания. Для моделирования семантических полей перевода ещё во времена Сиоранов нами был создан позитронный мозг, на два порядка более продуктивный, чем супремус современного крейсера. На нём отработали более ста математических моделей текста Исцловс. По ходу расшифровки мы установили, что магонийский язык в чём-то родствен языковой группе банту. Очень-очень дальнее родство, но некоторые корневые лексемы схожи. На сегодняшний день расшифровано уже шестьдесят восемь процентов смыслового наполнения «Летописи». Это поистине энциклопедический труд. Благодаря ему мы узнали о трёх циклах развития разумной жизни в Галактике, о её шести великих расах, вышедших в Большой космос, и о седьмой, далёкой расе, жившей в галактике М31 ^[49] в те времена, когда в нашей подходил к завершению первый цикл. Часть этих знаний магонийцы получили от наших предшественников – древней гуманоидной «расы А», жившей в начале третьего цикла на нескольких планетах в Агрегате Ориона. Мы, вслед за земными ксенобиологами, привыкли называть их орионитами. Им выпала трудная судьба противостоять Г’орме в период её наивысшего могущества. Они были одиноки, а в Агрегате уже тогда процветали колонии г’ормитов. Вокруг старых красных солнц Ориона до сих пор вращаются мёртвые планеты, свидетели опустошительных битв между ящерами и «расой А». Летопись содержит описания древних сражений и биологического оружия, которое превосходит достижения нашей биотроники. В этой отрасли мы не достигли даже базового уровня технологий, которыми располагали ориониты и магонийцы. В летописи также имеется описание страшных лет после падения на Магонию астероида, многолетней зимы, извержений вулканов, гибели растительного и животного мира планеты. Магонийцы ушли под землю, в глубинные убежища. В одном из таких подземных городов мы сейчас находимся. Эти подземные твердыни стали спасительными во время нашествия гыргов. Великая зима и нашествие длились в общей сложности два стандартных века. Население планеты сократилось с трёх миллиардов до двухсот миллионов. Большинство подземных городов опустело. Даже после частичного восстановления биосферы магонийцы вынуждены были питаться синтетической пищей и жить в городах с искусственной атмосферой. Переселение магонийцев на неизвестную планету началось примерно в двести восьмидесятом году после падения астероида. А земное «гнездо» они начали создавать за сто лет до переселения. К Земле были отправлены три больших корабля. На одном из них находилась специальная капсула с генетическим материалом, на другом – оборудование для инкубатора, способного работать тысячелетия в автономном режиме. Третий корабль доставил на Землю магонийских генетиков и некий предмет, значение которого не совсем понятно. Возможно, это был мистический Жезл Силы, подарок первым лидерам земного человечества. На Земле в то время уже жили племена неандертальцев, представлявших для инкубатора «расы Б» определённую опасность. Неандертальцев и особо опасных хищников отогнали и отделили от инкубатора специальными барьерами, вероятно акустическими. Магонийцы также обнаружили на Земле руины очень древней и весьма развитой колонии ящеров, но не смогли точно определить, отчего погибли тамошние г’ормиты и почему владыки Г’ормы не восстановили колонию. Летописец свидетельствует, что руины г’ормитской колонии были использованы магонийцами для постройки инкубатора, сооружения, имевшего значительные размеры, подземную и надземную секции, энергетическую станцию и лаборатории для изучения земной биосферы. Мы считаем, что инкубатор находился в Восточной Африке, к северу от озера Виктория. Инкубатор был сильно повреждён мощным землетрясением, и магонийцы построили второй, резервный, инкубатор севернее первого, в районе современной Эфиопии. Они контролировали работу инкубаторов более ста лет, а потом покинули Землю… Я не утомила вас, Избранный?

– Мне нужно осмыслить увиденное и услышанное, Сестра, – обратился Теслен к Сайкс после недолгого молчания. – Мы не могли бы немного отдохнуть?

– Конечно, Избранный, если это необходимо, – ответила рыжая заведующая. – В Хранилище есть удобные комнаты для отдыха. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли еду и вывели на демонстрационную панель всю информацию о «Летописи». Заранее прошу прощения, Избранный. Пища у нас не столь изысканна и разнообразна, как в резиденции командующего Девятым флотом. В основном овощи и фрукты: молекулярные синтетики и продукты гидропоники.

– Старому солдату не привыкать, Преподобная Сестра, – улыбнулся адмирал.

4
Зал совещаний Совета директоров
компании «Эттли Касмик Индастриз»,
планета Альфа Альфа (4 КВ20:8),
звёздная система Альдебарана,
28 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Комиссар Марков, вы, наверное, решили, что, узнав о ваших полномочиях, мы встанем перед вами на колени и будем на вас молиться? Да?

Нико Калаус, председатель Совета директоров «Эттли Касмик», не справившись с приступом раздражения, разломал сигару. Настоящую, земную, ручной работы. Стоимостью в месячную зарплату тирронийского детектива первого класса.

Марков отдал мысленный приказ сопровождавшему его киборгу-«пауку», и за долю секунды обстановка в зале совещаний кардинально изменилась. Тепловой луч, выпущенный излучателем «паука», срезал голову андроиду-охраннику. Человекоподобному роботу, замаскированному под секретаршу Калауса. Там, где только что сурово щурилось лицо привлекательной девушки, вздулся бесформенный пузырь горячей пены. Обезглавленное тело киборга забилось в судорогах, взвизгнула юная Мила Дасалман – одна из трёх присутствовавших членов Совета. Зрелище было не из приятных. Безголовый робот, не прекращая конвульсивно дёргаться, попытался выйти из-за секретарского стола. Но вместо этого сполз на пол, в лужу вытекающей псевдокрови.

– Итак, вы нарушили ещё один имперский закон, председатель Калаус, – заметил тиррониец, игнорируя судороги робота и истерику Милы. – С двести восемьдесят восьмого года Эры Восстановления, как вам известно, запрещено придавать киборгам форму человеческого тела. Если вы и дальше будете хамить представителю власти и оказывать сопротивление следствию, я уполномочен императором применить к вам и к вашим коллегам, – кивок в сторону Милы, – фармакологические методы воздействия. А затем задержать вас как участников антигосударственного заговора.

– Это противозаконно, – тихо произнёс Калаус. За триста лет существования «Эттли Касмик» никто не осмеливался угрожать её владельцам пытками.

– Противозаконно, гражданин председатель, скрывать от следствия информацию и помогать преступнице Шерме Шайнар.

– Это ещё надо доказать, – вмешался Орман Шайнар. Казалось, уничтожение андроида только раздразнило официального супруга Шермы. Он смотрел на Маркова с неприкрытой ненавистью.

– Что вам надо доказать, гражданин Шайнар?

– Во-первых, комиссар, надо доказать, что моя жена мятежница, во-вторых…

– Вы получили официальное заключение представителя Верховного прокурора?

– Получил.

– Там всё чётко и доказательно изложено. Ваша супруга, гражданин Шайнар, стоит во главе разветвлённого и тщательно спланированного антигосударственного заговора, нити которого ведут к Г’орме. Кроме того, появились новые факты её причастности к террористам. Здесь, на Альфе, объявлена в розыск некая Дора Виргой, близкая приятельница вашей супруги. Да и вы, насколько мне известно, знакомы с этой женщиной. Так вот, эта Виргой пыталась заразить Первый Арсенал спорами смертоносной фауны. Какие ещё вам нужны доказательства?

– Дора? – удивилась Мила Дасалман.

– Мила, молчите! – Калаус хотел привстать, но глянул на «паука» и передумал. – Не говорите ему ничего! Они теперь всё будут использовать против нас…

– Вы ведь тоже хорошо знали Дору Виргой, имперская гражданка Дасалман? – Марков навис над креслом, в котором сидела Мила.

– Знала… И что?

– Она ваша подруга?

– Нет, она…

– А если подумать?

– Но при чём здесь я, комиссар? Я здесь не при чём! – Курносое личико альфийской аристократки заметно побледнело. – Мы были знакомы через Шерм… через гражданку Шайнар. Дора была известной светской леди, она посещала салон Шайнаров.

– Дура, – тихо сказал Орман.

– Сам ты дурак! – Мила обернулась в его сторону и прошипела: – Говорили тебе, цурку, не связываться с этой клонкой!

– Я только что вызвал адвокатов, Марков, – заявил Калаус. – Вы грубо нарушили предварительные договорённости о характере нашей беседы.

– Вызвать-то вы их вызвали, – усмехнулся тиррониец, – да вот войти сюда они не смогут. Пункт «ди» Чрезвычайного дополнения «О пресечении противозаконной деятельности». Это даже не имперские, а ваши альфийские законы. Вам, Калаус, напомнить содержание пункта «ди»? Обвиняемые в терроризме и заговоре согласно этому пункту не имеют права на адвокатскую защиту до тех пор, пока не начнут сотрудничать со следствием по существу. Вам ясно, Калаус? Не формально сотрудничать, а по существу. Я же пока такого сотрудничества не наблюдаю. Наоборот.

– Так мы теперь уже террористы! – Орман Шайнар изобразил смех. Вышло это у него скверно.

– Вы – предположительные пособники заговорщиков. И допрашивать вас – в пределах данных мне императором полномочий. Или вы немедленно начинаете сотрудничать, или мои киборги введут вам в кровеносную систему нанороботов, контролирующих систолическое давление и синтезирующих пентотал. Выбирайте.

– Может, вы забыли, Марков, но я уже двенадцать лет депутат Сената от колонии Альфы Альфы, – сказал Калаус. – Ойзеле поплатятся за это насилие.

– Согласно имперскому закону от шестого апрария триста шестьдесят седьмого года депутаты Сената не имеют иммунитета от следственных действий по статье шестьдесят пятой…

– Я не о законах, Марков, я вовсе не о законах… Терпению нашей общины есть предел.

– Вы угрожаете императору? Я вас правильно понял?

– Идите к чёрту, Марков! – Калаус закрыл глаза, своим видом демонстрируя презрение к имперскому комиссару.

– Это следует понимать, председатель Калаус, как прелюдию к сотрудничеству по существу? Или как демонстрацию злостного неповиновения государственной власти?

Сенатор не ответил.

– Чего вы от нас хотите, комиссар? Сформулируйте конкретные требования, – Мила Дасалман пыталась выглядеть лидером. Она совсем недавно заняла отцовское место в Совете директоров. И ей очень хотелось продемонстрировать, что она не испуганная девочка и по праву владеет пятнадцатью процентами акций крупнейшей корпорации на планете. Миле стало стыдно, что она завизжала, когда «паук» отрезал голову андроиду. Высокородным альфийкам не положено выражать свои чувства столь низменным образом.

– Чего я от вас хочу, имперская гражданка Дасалман? – осклабился тиррониец. – Во-первых: вы должны предоставить моим людям абсолютный – я подчёркиваю, гражданка, абсолютный! – доступ к архивам компании. Особенно меня интересуют исследовательские проекты вашей службы безопасности за последние тридцать лет. Во-вторых: вы не должны препятствовать аресту имперского гражданина Ормана Шайнара.

– Подонки! – прокомментировал Шайнар ультиматум Маркова.

– Но такие вопросы, комиссар, находятся в сугубой компетенции расширенного состава Совета, – Мила всё ещё пыталась играть роль уверенной в себе высокородной леди. – При согласии не менее двух третей от общего списка акционеров мы, конечно же, удовлетворим ваши требования, комиссар.

– Перед визитом сюда, имперская гражданка Дасалман, я внимательно прочитал устав «Эттли Касмик». В экстренных случаях он предусматривает, что решение по вопросам безопасности принимает председатель Совета лично. Сейчас как раз такой экстренный случай. Вы, гражданка, представительница одного из наиболее влиятельных альфийских кланов, контролирующих и эту компанию и, по большому счёту, всю вашу грёбаную Альфу Альфу. Так, сделайте милость, попытайтесь повлиять на этого упрямого осла, – Марков кивнул на застывшего в председательском кресле Калауса, – и все претензии государства лично к вам, гражданка, будут сняты. Иначе я решу, что вы являетесь активной участницей заговора, и вам будет больно. Очень больно.

– Мила, он тебя запугивает, – хмыкнул Шайнар. – Это насекомое не рискнёт пытать дочь великого Вудро Дасалмана.

– Не рискнёт? – Марков сделал незаметное движение пальцами. – Цу. Считайте, ребята, что вы меня достали.

«Паук» двинулся к Миле, на ходу разворачивая хватательные конечности. Та завизжала, пытаясь увернуться от манипуляторов киборга.

– Прекратите, Марков, – Калаус открыл глаза. – Это дешёвые трюки.

«Паук» схватил Милу за запястья, развёл и поднял ей руки. Из головного сегмента киборга выползла гибкая трубка-змейка и потянулась к шее допрашиваемой. На конце трубки засеребрилась тонкая игла. Распятая манипуляторами Мила с ужасом наблюдала за приближавшейся иглой.

– Сначала, гражданка Дасалман, – прокомментировал действия «паука» Марков, – киборг введёт вам в кровеносную систему полсотни наносканеров, являющихся частью высокоточного детектора лжи. Такого высокоточного, что ваши попытки солгать или даже недоговорить он сразу вычислит… Не дёргайтесь, а то станет ещё больнее. Когда сканеры выйдут на расчётные позиции в сосудах вашего мозга, киборг введёт специальную сыворотку…

– Прекрати! – Калаус почти кричал.

– Допуск к архивам, старый цурукан! Сейчас! Немедленно! – жёстко потребовал тиррониец.

Председатель вдруг успокоился. Совершенно спокойным голосом Калаус произнёс:

– Того, что тебе нужно, в наших архивах нет.

– Да? – Игла остановилась в сантиметре от шеи Милы. – Интересно… А где же, по-вашему, то, что мне нужно?

– Тебе нужны записи Тейсанболона. Их здесь нет, они на Ноле.

– Я вам не верю.

– А ты поверь. Ты зря потратишь время, Марков, копаясь в здешнем дерьме. Я знаю всё о проекте «Дейман». Я его курировал, сам тестировал и лично отбирал клонов. По контракту Тейсанболон передал мне и тогдашнему начальнику службы безопасности Сен-Аллену только готовые изделия – двух клонок и одного клона. Но технологии и секреты своего клана Тейсанболон сберёг в тайне. Никакой документации у нас нет. И никогда не было. Мы знали, что мэтр Тейсан сочувствует ноланскому подполью, но второго такого мастера не было. Только он мог создавать клонов-телепатов. Он был величайшим клоноделом. Непревзойдённым. И мы пошли на риск.

– Вы поставили под угрозу государственную безопасность, сенатор.

– Я отвечу за свои ошибки, Марков. Отвечу, не сомневайся. Но не перед тобой, безродным копом с грязной Тирронии… Если дойдёт до слушаний, я знаю, что рассказать сенатской комиссии… Мы тоже не пальцем деланы. Мы не доверяли клоноделу и по-своему страховались. Наши аналитики были уверены, что скрытый разрушительный потенциал Тейсанболон вложил в клона мужского пола.

– И вы его убили.

– Да. Несчастный случай. Несмотря на то, что уже заплатили за клона большие деньги. Не только ты, Марков, заботишься о безопасности государства.

– Плохо вы заботитесь, Калаус. Вас, как последних…

– Так вышло. Он был гением, этот Тейсан. Он долго готовил свою месть, он сидел во тьме и плёл паутину. Он рассчитал всё на много ходов вперёд. У нас не было столько времени на расчёты и предвидения. Мы бизнесмены, Марков. Мы занятые люди. Мы делаем деньги и защищаем наш бизнес. Поэтому спохватились слишком поздно и действовали без должной точности. Но можно, можно было ещё всё исправить, – Калаус кивнул на Шайнара. – Если бы Орман думал головой, а не яйцами… Тебе не надо было жениться на ней, Орми… Мы предупреждали его, но…

– Ты болтливый кретин, Нико, старый болтливый цурк… – Супруг Шермы обречённо покачал головой.

– Я забираю с собой гражданина Ормана Шайнара для проведения дальнейшего дознания, – отрезал Марков.

– Забирай. Ни я, ни Совет колонии не будем препятствовать. Пусть это ему будет уроком, – Калаус кивнул. – И отпусти Милу. Девочка не виновата.

– Не виновата? – Шайнар попытался встать, но киборг отреагировал на движение и направил на него парализатор. – Это же её грёбаный папаша предложил компании нанять ноланского клонодела. Это была ваша идея – твоя, Сен-Аллена и вашего покойного дружка Вудро. А отдуваться вы теперь предлагаете мне.

– Ты сам нарвался, – Калаус махнул рукой. – Ты мог иметь любую из женщин, но как малолетний запал на эту сучку. Ты мог не делать её законной супругой. Ты мог отречься от неё, когда её разоблачили. Не было ничего невозможного, но ты всегда выбирал худший из вариантов. Ты и твой брат Рама опозорили клан Шайнаров, подставили нашу компанию. А клонка бросила тебя, изменяла тебе на глазах всего мира. Она, искусственное существо, изделие… Кто ты после этого, Орми? Молчи! Знаю, что она могла соблазнить любого, подавить волю. Знаю… Но ты не любой. Ты – наследник великих Шайнаров, отцов колонии. И нет тебе оправдания и не будет. Ответишь за всё. За себя и за брата. Хорошо, что твой отец умер. Не видел всего этого… Комиссар, – обратился сенатор к Маркову, – клонка на «Максвелле». Брат Ормана помогает Шерме.

– Мы знаем. Но лайнер «Максвелл» исчез, сенатор. Последний раз следящие станции зафиксировали его на Семьдесят первом лимесе. Это было две недели назад.

– Он должен быть где-то в Секторе Кастора. Недалеко от Нолы.

– Зачем Шерме Нола?

– Там должны быть архивы её создателя. Там, в подполье, её единомышленники. Ищи в окрестностях Нолы.

Планета Нола. Выдержки из второго арпикранского издания книги «История колонизации Сектора Кастора»

Нола (4 КВ06:2) – вторая планета системы звезды Ниргари (древнее название – 47-я Большой Медведицы). Планета земного типа, расстояние до Ниргари – 124 миллиона километров, орбитальный период – 285 дней, эксцентриситет – 0,13, экваториальный диаметр – 11 066 километров, масса – 0,83 земной, период обращения вокруг оси – 112 дней, наклонение к плоскости орбиты – 18 градусов.

Планета была открыта в двадцать первом веке Эры Посланцев. Первым пилотируемым кораблём, достигшим Нолы в 109 году Эры Восстановления, был линкор «Арсиноя», которым командовал адмирал Сидни Столкин. Он дал планете имя Анола в честь своей старшей дочери, хотя планета уже имела астрономическое название «Нистриния». Колонизация Анолы-Нистринии началась в середине третьего века Эры Восстановления. Юридической метрополией выступила Земля, но главный поток поселенцев сформировали перенаселённые колонии Сектора Центавра. Основным экономическим мотивом колонизации считаются уникальные залежи полезных ископаемых, сосредоточенные в экваториальном поясе планеты.

<…> Атмосфера планеты – аргоновая, с малым содержанием азота и кислорода. Биосфера – неразвитая, преимущественно океаническая. Океан занимает 93 % поверхности планеты. Суша – скопления вулканических островов в экваториальной зоне. Колонисты проживают преимущественно в городах-куполах, построенных на плавающих платформах. Крупнейший город – Столкинбаад, 673 тысячи жителей. Экономика базируется на экспорте редких металлов, специализированных клонов и на развитой индустрии развлечений.

<…> Во время гражданской войны 312 года политические лидеры Анолы-Нистринии приняли сторону узурпатора Мелетина Менара, поддержав его финансово и топливными ресурсами орбитальных баз планеты. В 314 году император Мелетин предоставил колонии особые права самоуправления. Колония обрела независимость и была освобождена от уплаты почти всех имперских налогов. Это привело к бурному росту экономики и усилению потока переселенцев. Колония обзавелась сначала собственным торговым флотом, а потом начала строить военные корабли лёгких классов, в основном беспилотники. Официально независимость провозгласили в 327 году Эры Восстановления. Новое государство стало называться Республикой Нола.

<…> Первый президент Республики упразднил сословия и категории гражданства. Были отменены имперские законы, ограничивавшие генетические изменения человеческого тела (так называемые «законы Отцов-восстановителей»). Быстрое экономическое развитие Республики сделало возможной её экспансию в Секторе Кастора. К Республике присоединились колонии на Кидронии и Бальсане. После этого государство изменило свою форму и название. Депутаты с Кидронии и Бальсаны вошли в Конгресс Федерации Нолы (338 год).

После оформления Федерации в её пределах оказалось почти 50 % добычи редких металлов, ведущейся в зоне расселения человеческой расы. Торговая элита Нолы начала стремительно обогащаться. В руках её лидеров к середине четвёртого века сосредоточились огромные финансовые и материальные ресурсы, сопоставимые с ресурсами нескольких десятков миров стремительно беднеющей, раздираемой клановыми распрями Империи. По инициативе лидеров Альфы Альфы и Аурелии, население которых оказалось на грани голода, Империя объявила войну Федерации Нола. Правительство императора Каоасара Второго послало в Сектор Кастора Десятый флот под командованием адмирала Гейса (346 год). В решающих сражениях в кометном поясе системы Ниргари и на Пятьдесят третьем лимесе беспилотные фрегаты Федерации нанесли ощутимые потери Десятому флоту. Имперское правительство вынуждено было сесть за стол переговоров. До 348 года Федерация установила полный контроль над торговым трафиком в Секторах Кастора и Центавра. Население Федерации достигло двухсот миллионов. А в 351 году заявку на вступление в Федерацию подала колония Арпикран с населением сто пятьдесят миллионов. Некоторым казалось, что история Империи приближается к концу.

Но лидеры Нолы ошиблись. В конфликте 356 года между военными элитами Земли и Альфы Альфы Федерация Нолы поддержала альфийцев. Вопреки их ожиданиям, победа оказалась на стороне адмиралов Солнечной системы. Правительство императора Сиорана Шестого Восстановителя получило формальный повод расторгнуть мирный договор 346 года и объявить Федерации войну. Для покорения Нолы был дооснащён новыми крейсерами Шестой флот (главной базой которого тогда была Проксима Центавра). Командование им принял многоопытный Иритэ Ойзеле. Он отказался от прямолинейной тактики Гейса и принял план «удушения» торгового трафика Федерации путём блокады транспортных коридоров в Секторе Центавра.

<…> Сменивший Иритэ на посту командующего Шестым флотом Игги Шелтон продолжил «тихую войну» в системах Центавра. В 364 году ему удалось навязать адмиралам Федерации контактное сражение, в котором перевес был на стороне имперских линейных кораблей. Истребление ноланского военного флота в Секторе Центавра стало переломным моментом в войне. В конце 365 года Арпикран вышел из Федерации Нолы и признал верховную власть Новой Империи. Через пять лет Федерация была упразднена, экономическое могущество её планет подорвано. Правящие семьи Нолы, Кидронии и Бальсаны были подвергнуты репрессиям, члены федеративного Конгресса казнены. Вскоре Нола стала Управляющей планетой имперской провинции «Сектор Кастора», а адмирал Игги Шелтон – её наместником.

5
Окрестности Подземного города,
недра Каманийских гор,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
28 семпрария 416 года Эры Восстановления

– Глупые, глупые, глупые клоны, – напевал Гумм, перетаскивая раненого агента «Ягда» через широкую подземную реку. – Мало, мало, мало вас учили.

– Куда ты меня тащишь, толстолобый? – Агент тяжело дышал; заряд, выпущенный из кинетического ружья, раздробил ему руку и повредил регенерационные системы комбинезона. Медицинские микророботы из военной аптечки блокировали боль и кровотечение, но передвигаться самостоятельно агент не мог.

Ему опротивели подземные норы, и камень давил на его страдающий организм своей многокилометровой толщей. Он чувствовал: сейчас утро, и в небе над горами созревает рыжий плод Абеллары. Агенту вдруг до горлового спазма захотелось погреться под её лучами, на вольном пространстве без стен и сводов. Также он чувствовал близость вязкого и безжалостного подземного огня. Горнила планетарной мантии были почти рядом. Где-то, за гранитными перемычками, в раскалённых до вишнёвого свечения расселинах, сочилось тяжёлыми каплями жидкого камня багровое вымя глубинного вулканического очага. И жар багрового вымени тоже давил на «Ягда».

– Тут недалеко есть убежище, – утешил раненого клон. – Там большой запас земного воздуха и вкусная вода. А ты не говори. Силы не трать.

– Оставь меня здесь. Нас всё равно поймают.

– Не трать силы на пустые слова, брат. В куполе ты тоже думал, что нас поймают. А не поймали. И теперь мы от них сбежим. С нами Велудуман!

Имя Держателя Сводов словно бы придало силы Гумму. Он подхватил «Ягда» на руки и в три прыжка пересёк стремнину пещерной реки. От тряски агент потерял сознание.

«Это хорошо», – подумал Гумм. Когда человек без сознания, ему нужно меньше воздуха. А воздуха в повреждённом комбинезоне никогда не бывает много.

За широким плёсом подземной реки промытая ею пещера причудливо разветвлялась. Клон уверенно выбрал её правый рукав. Взвалив «Ягда» себе на плечи, Гумм двинулся по скользким глыбам в многокилометровую расселину, прорезавшую базальтовую подошву гор. Пройдя несколько сот шагов, он остановился и прислушался. Это было особое место. Здесь шум подземной реки был слышен чётко, как и на её берегу. Если бы преследователи переходили реку, подземное эхо донесло бы до ушей клона звуки их движения. Гумм затаил дыхание и стоял долго. Очень долго. Если бы он услышал погоню, то это означало бы: их судьба – умереть в этой расселине. Но шум реки оставался ровным и незамутнённым.

«Оторвались!» – облегчённо вздохнул клон. И понёс брата дальше. К тайным укрытиям, давно подготовленным как раз для такого отступления.

6
Борт фрегата Е74 «Акреона»,
орбита планеты Нолы (4 КВ06:2),
звёздная система Ниргари,
2 октомбрия 416 года Эры Восстановления

По экрану внешнего обзора проплывает полярная область Нолы – выпуклая тёмно-синяя поверхность глобального океана. Изображение очень чёткое – можно разглядеть отдельные волны и серебристые блики света на их гребнях. Маркова это зрелище успокаивает. Он любит воду, хотя на его родной Тирронии нет ни морей, ни океанов. Он только что покинул разгрузочный кокон, и автоматика восстановительного отсека работает в предельно ускоренном режиме. Ноланское подразделение Службы Предотвращения задержало одного из ближайших учеников покойного Тейсанболона, и комиссару не терпится приступить к дознанию.

Чем больше он узнаёт о Шерме Шайнар, тем больше у него возникает вопросов. Техники Службы на Альфе выпотрошили архивы «Эттли Касмик» и нашли там секретную аналитическую записку, датированную четыреста восьмым годом. В записке, адресованной куратору проекта «Дейман» председателю Калаусу и шефу службы безопасности компании Сен-Аллену, содержалось предупреждение, что некоторые тенденции развития сознания внесерийного клона женского пола НО97 с условным именем «Шерма» могут представлять угрозу для общественной безопасности. Аналитики рекомендовали Калаусу избавиться от опасного клона.

Вместо этого Калаус и Сен-Аллен приказали демонтировать клона мужского пола с условным именем «Ленго». Клона, в котором аналитики не обнаружили никакой потенциальной угрозы. Марков не долго раздумывает над мотивами такого решения. Мотивы чётко видны на видеозаписях юной Шермы, сделанных тогда же, восемь лет назад.

«Интересно, когда она стала любовницей председателя? Уже тогда или позже, когда закончила курс обучения?» Тиррониец нажимает кнопку, и океан исчезает с экрана. Марков включает старую видеозапись тренировки Шермы в бассейне. Обнажённая девушка отрабатывает прыжки в воду. Её гибкое тело делает несколько сложных оборотов, прежде чем входит в толщу подсвеченной зеленоватым светом воды. Её движения отточены и безупречны. Исполнены такой природной грации, которой невозможно научиться. Которая либо даётся природой, либо нет. Шерма уже тогда, в неполных тринадцать лет, – всевластная хозяйка мужских вожделений.

Тейсанболон предусмотрел всё. Он знал, что тесты и глубокое психотронное сканирование рано или поздно выявят угрозу, спрятанную им в мозгу клонки. Сканеры обмануть невозможно. И он подстраховался, оснастив свой шедевр могучим оружием по имени «сексуальность». Лишённый этого оружия Ленго был обречён, а будущая мстительница должна была выжить. Обязана. Как было задумано, так и случилось. Она выжила вопреки всему.

Более ранних видеозаписей не сохранилось. Но Марков как будто воочию видит ту роковую встречу. Первую встречу главы компании и юной клонки. Вот они стоят втроём – Калаус, Шерма и её столетний создатель. Стоят на роскошном пушистом ковре кабинета председателя Совета директоров. Шерма стоит уверенно, неподвижно и прямо, как литая статуя древней богини. Ступни стройных ног по щиколотки утопают в ковровом ворсе. Мягкий свет плафонов скользит по тёмному бархату её кожи, по светлой ткани короткого декольтированного платья. Тейсанболон делает ей знак, и платье с шёлковым шорохом сползает на ковёр. Сенатор смотрит на Шерму. Шерма смотрит на сенатора и улыбается. А мэтр Тейсан прикрывает глаза тяжёлыми складками век.

Коммуникатор выдаёт Маркову очередную порцию новостей. В Сектор Кастора император послал дополнительные силы. Два беспилотных крейсера с нейтронными излучателями. Командующим Пятнадцатым флотом назначен адмирал Язид, представитель земного аристократического клана. Найден убитым офицер Службы, работавший под прикрытием в среде контрабандистов Бальсаны. На Кидронии уничтожен ещё один подземный город мятежников, там после штурма опознаны тела ста двадцати рудничных клонов, участвовавших в массовых убийствах колонистов. Задержанная Фатима Ферфакс признала, что участвовала в подготовке покушения на наместницу Унно. Эксперты, изучавшие место старта неопознанного скегера, на котором Шерма увезла Вей и Вольска, определили, что его двигатель имел незначительный дефект, аналогичный дефекту двигателя шестиместного корабля UJ09 «Серенитис», пропавшего в системе Ниргари двенадцать лет назад.

«Система Ниргари! Совсем рядом с Нолой, – Марков мысленно подчёркивает сообщение тремя жирными линиями. – Их секретная база спрятана недалеко отсюда. Вероятно, Шерма использует военный объект Федерации, который не смогли обнаружить имперские силы, проводившие послевоенную зачистку сектора».

Марков прикидывает: даже если задействовать в поисках базы два новых беспилотника, то понадобится месяц, чтобы охватить радиус в два парсека вокруг Ниргари. А прочёсывание «частым гребнем» области радиусом в четыре парсека займёт более трёх месяцев.

«Интересно, куда они спрятали «Максвелл»? Это же огромный лайнер, его не припаркуешь к астероиду и не закроешь маскировочной пеной».

– Соедините меня с базой данных Службы, – приказывает Марков. На экране появляется озабоченное лицо оператора в форме корвет-лейтенанта.

– Лейтенант, запросите данные по владельцу скегера «Серенитис».

– Уже сделано, комиссар. Вывожу на ваш коммуникатор.

На экране столбцы букв и цифр. Марков пробегает их взглядом. Скегер принадлежал владельцу небольшой ноланской компании. На «три-ка»-графии – улыбающийся молодой ноланец с тёмной кожей и сверкающими зубами. Его компания производила оборудование для отелей и автономных жилых блоков. После исчезновения скегера его сёстры продали бизнес брата и переселились на Землю. Обе ведут богемный образ жизни. Ни в чём мятежном не замечены. Их следователи Службы будут допрашивать уже через шесть часов.

Марков читает дальше. Отчёты о полётах и ремонтах скегера. Кидрония, Бальсана, снова Кидрония…

«О! А вот это уже интересно!» – Марков передвигает джойстик. На экран выводится отчёт о полёте «Серенитис» в систему звезды Боллота в четыреста втором году. Согласно отчёту владелец скегера инспектировал работу компании по монтажу новых жилых модулей обитаемой исследовательской станции.

На экране снова корвет-лейтенант.

– Перекиньте мне материалы по станции 944 в системе Боллота, срочно! – приказывает ему комиссар.

Через тридцать секунд он вчитывается в сертификат научно-исследовательской станции 944. Построена в триста пятидесятом году министерством обеспечения межзвёздных полётов Федерации Нолы. Три научных и два жилых купола на каменистом спутнике шестой планеты. Термоядерный генератор малой мощности. Жилые купола углублены в грунт и снабжены противометеорными экранами. Станция предназначалась для слежения за развитием нестабильной «чёрной дыры» в районе Боллота. Учёные Федерации прогнозировали, что «дыра» в ближайшем будущем может угрожать полётам через Шестидесятый лимес, и установили за ней постоянное наблюдение. Исследователи работали на станции посменно, не более шести человек в одной смене. Были получены уникальные данные о поглощении «чёрной дырой» межзвёздного вещества и её перемещении к границам лимеса. После падения Федерации станцию забросили, и восстановили дежурства на ней только в начале пятого века. Именно тогда фирма незадачливого ноланца получила заказ на дооснащение станции системами жизнеобеспечения.

На первый взгляд ничего особенного.

«Но почему, – спрашивает себя Марков, – заказчик обратился не к солидным строительным корпорациям с их опытом реставрации подобных объектов, а к местечковой фирме? Она до этого вообще не занималась автономными станциями, а специализировалась на подводных отелях. Какова была мотивация у заказчика? Коррупция? Патриотические соображения? Кто там был заказчиком?»

Заказчиком оказался ноланский Университет имени Сидни Столкина.

«Ага! Университет! В университетах всегда можно найти гнёзда недовольных властью и недобитых мятежников», – решает Марков. Он приказывает невидимым функционерам на Ноле:

– Пошлите беспилотный корвет из резерва Второго флота для инспекции системы Боллота. Полная инспекция системы на предмет обнаружения искусственных объектов, сигналов, излучений. Пусть всё там обшарит.

– Будет исполнено, комиссар! – громко звучит под его черепной коробкой. Тиррониец морщится. Он ещё не привык к такой необъятной власти.

«И всё-таки это здорово, Рене, – говорит он себе, – когда вот так, по одному лишь твоему слову, целый корвет отправляется куда надо. Или куда не надо».

7
Станция на карликовой планете 4 КВ016:54 в,
окрестности звезды Боллота, Сектор Кастора,
2 октомбрия 416 года Эры Восстановления

– Здравствуйте, баронесса, – Вольск останавливается на пороге крошечной комнатки. Её спартанский интерьер освещают галогеновые лампы. Примитивные, но достаточно мощные.

– Входите, Алекс, – Гвен Вей встречает его улыбкой. – В этих апартаментах мой титул звучит забавно.

– Вполне нормальное помещение. Здесь мы все в тесноте.

– Кроме вашей очаровательной Тамы.

– Она теперь Шерма.

– Да, я всё забываю. Но не будем о ней.

– Не будем.

– Говорят, «Максвелл» практически готов к полёту?

– Я слышал об этом, – Вольск любуется переливами света на волосах арпикранки. – Но не могу представить, чтобы гражданский лайнер этого типа достиг планеты в Агрегате Ориона. Это же четыре прыжка в одну сторону ^[50]. Запасов трития не хватит.

– Наверное, они его модернизировали. У них тут есть заводы.

– Да, весьма продвинутое поселение. Вы не знаете, Гвен, где мы находимся?

– Они не говорят, и это понятно. Партизаны. Но я была около панорамного иллюминатора. Кастор рядом. Светит не тусклее местного солнца. Мы где-то в его секторе.

– Я думаю, что это либо система Лимбы, либо Боллота. Планет земного типа здесь нет, но зато масса всяких мусорных астероидов, пылевых поясов и кометных скоплений. При большом желании можно спрятать целый флот.

– Корабли императора, пожалуй, уже прочёсывают сектор. Партизаны наверняка знают, что обнаружение этого поселения – вопрос времени. Поэтому, Алекс, надо быть готовыми к тому, что старт могут объявить в любой момент. Всегда мечтала побывать на древних планетах Тёмного Агрегата. Но не думала, что отправлюсь к ним по принуждению.

– Вам тоже дали отчёт экспедиции Анволи?

– Да.

– Вы заметили, что их киборги и вертолёты терпели аварии в основном над плоскогорьем Поланского.

– На картах оно очень обширное, занимает почти треть Западного континента Фаренго. Аварии происходили в районах, удалённых друг от друга на сотни и тысячи километров.

– Три аварии в одном районе. Расстояние между точками последних сеансов телеметрии от трёхсот до трёхсот пятидесяти километров. Там что-то есть.

– Возможно, – невесело кивнула Вей. – Хотя, по-моему, триста километров – это значительное расстояние… Там, на плоскогорье Поланского, погибла Сайна. Она сегодня мне снилась…

– Вы вместе с ней были на Сельве?

– И там тоже, да… Но я вот о чём, Алекс: в отчёте экспедиции есть её личная запись. Черновик официальной академической заявки на открытие. В нём Сайна сообщает, что обнаружила на Фаренго фрагменты древней симбиотической жизни. Фрагменты разрозненные, но вполне функциональные. Она провела предварительный анализ их геномов. По её мнению, жизнь на Фаренго катастрофически деградировала. А во сне она сказала: «Планета, которую лизнула тьма». Похоже на стихи. Но Сайна терпеть не могла стихов.

– Это же сон, Гвен.

– Я верю в сны. Сны не случайны.

– Шерма пишет стихи.

– Да, я слышала.

– Может, она залазит в наши головы со своими стихами, когда мы спим? Она ведь телепатка.

– Надеюсь, Алекс, что вы ошибаетесь. И вообще, мы же вроде договорились: о Шерме не говорим.

– Простите, Гвен.

– Понимаю, Алекс, ваши чувства к этой девушке…

– Давайте говорить о Фаренго.

– Давайте, – в улыбке Вей скользнула грустная ирония. – Вы помните разговор в «красной комнате»? Тогда было сказано, что ящеры не допускают людей к тайнам Фаренго.

– Шерма мне рассказывала о некоем питомнике Ползучих Отцов, который якобы погиб, заражённый гыргами. Он мог находиться на Фаренго. Она говорила, что это легенда Знающих.

– Питомник?

– Да. Такое место, где угасающая раса искусственно поддерживала биологическую активность.

– Но Фаренго, насколько мне известно, не принадлежала к сфере гегемонии Ползучих. Они жили очень далеко от Тёмного Агрегата. Их гнездовая планета находилась где-то на Ветви Персея, в направлении Туманности Совы ^[51]. Зачем располагать такой важный объект в тысяче парсеков от своих коренных владений, рядом с планетами древних гуманоидов? Гуманоидов они не любили, а те платили им тем же.

– Зато Г’орма недалеко.

– Относительно.

– А ведь по возрасту Фаренго могла бы быть планетой-питомником.

– Да, могла бы, – после минутного раздумья согласилась Вей. – Её звезда, Талис, очень древняя. Астрономический возраст Талис – не менее восьми с половиной миллиардов лет. Со времён гегемонии Ползучих этот красный карлик почти не изменил своей светимости. Соответственно, Фаренго стала пригодной для обитания задолго до начала первого галактического цикла разумной жизни. В записях Сайны я нашла упоминание о ландшафтном объекте, который на картах обозначен как «Ущелье Тетар». Там киборги с «Улисса» расчистили срез тектонического сдвига древнейшей фаренгийской платформы. Они собрали образцы окаменелостей из ранних эпох становления тамошней жизни. Сайна сообщала о находках, не укладывающихся в схемы и классификации, принятые в современной ксенобиологии. Что-то весьма архаическое и странное. Но эти образцы погибли вместе с «Улис-сом».

– Значит, у вас, баронесса, скоро появится возможность стать первооткрывательницей целого мира.

– Первооткрывательница не я. Этот мир открыла доктор Сайна Тари. Ей эта честь принадлежит по праву. Я зарегистрирую её заявку в Арпикранском Университете.

– Когда вернётесь.

– Если вернусь.

В большой круглой комнате уединились Шерма и Сестра Овита. Два творения мастера Тейсанболона. Внешне непохожие: одна натянутая и нервная, как струна, с телом и лицом юной богини; другая – атлетически сложённая, бесстрастная, устремившая взгляд синих глаз в бесконечность, видимую только ей.

– Когда-то, Ои, нам не надо было языка и губ, чтобы понимать друг друга, – Шерма прислонилась к приборной колонне. Словно гибкий побег лозы к пальме.

– Тогда мы были почти одинаковыми, Шей.

– Мы никогда не были одинаковыми.

– Я сказала «почти». Создатель Тейсан избавил меня от зла. Но в этом нет моей заслуги.

– Ты хотела сказать «избавил от предназначения».

– Я сказала то, что хотела. Я благодарна Создателю. И мне жаль тебя, Шей.

– Это потому тебе меня жаль, что мне не дано слышать тайные песни Космоса?

– Потому что ты несвободна.

– Я свободней тебя, Ои.

– Ты даже не знаешь, что такое свобода.

– Просвети же меня, о Преподобная Сестра Овита, – Шерма изобразила глубокий поклон, которым рядовым пифийкам предписывалось приветствовать старших по иерархии.

– Не злись, Шей. Создатель так щедро одарил тебя, что ты не нуждаешься в просвещении. Но твоё совершенство не предназначено для свободы.

– А только для мести, да?

– Да. Ты сама знаешь.

– Не знаю.

– Знаешь, Шей, – в синих глазах серебрится стальной оттенок.

– И ты не желаешь исправить меня?

– Я не называю тебя «отступницей».

– И на этом спасибо, Ои. Ты всегда отличалась редкостной добротой. Ты всех жалела, всем сочувствовала… Даже когда Нико приказал убить Ленго, ты не перестала ублажать его в постели. Этого старого цурукана… И меня заставила.

– Если бы я не сделала этого, он убил бы нас всех. Он тогда был очень напуган.

– Не убил бы. Мы слишком дорого обошлись компании.

– Они закрывали и более дорогостоящие проекты. Они же миллиардеры и хозяева Альфы.

– Оставим это. Ты поможешь мне на Фаренго?

– Все погибнут. Со мной или без меня.

– Так думают Знающие?

– Ящеры десятки тысяч лет пытались проникнуть в тайну Фаренго, но, в конце концов, отступили.

– Раса ящеров всё делает в спячке.

– Древняя раса – мудрая раса. Действует осторожно, старается не допускать новых ошибок. Гырги им дорого обошлись, – Овита встретила тёмное пламя во взгляде Шермы и погасила его внутренней силой синих глаз. – Я пойду с тобой к Хранилищу, Шей, но предупреждаю: это гибельный поход. Дело мастера Тейсана закончится на Фаренго. Бессмысленно и бесславно.

– Я не отступлю, – еле слышно прошептала Шерма.

– Бедная, бедная Шей, – Знающая подошла к Шерме и обняла её.

8
Подводный город Ганаз, Перламутровый Океан,
северное полушарие планеты Нолы (4 КВ06:2),
звёздная система Ниргари,
3 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Океанские города Нолы крепились на высоких металлических колоннах, глубоко врытых в скальное дно. В хорошую погоду дисковидные и шарообразные дома поднимались по этим колоннам над поверхностью океана и раскрывались, словно гигантские цветы. А в сезоны штормов сворачивали лепестки защитных экранов и опускались под воду, к донным рудникам и шахтам, составлявшим хозяйственную основу колонии.

В день прибытия комиссара Маркова над Ганазом сияло солнце – полуденный шафрановый диск Ниргари. Челночный корабль сел на плавучую платформу. Она именовалась Посадочной Дистанцией административного сектора города. Полномочного посланника императора на Дистанции встретили высшие должностные лица Ганаза – представительный мэр, пучеглазый старший шериф и местный резидент Службы, облачившийся по такому случаю в парадный скафандр капитана второго ранга.

– У меня мало времени, – произнёс вместо приветствия Марков, щурясь на яркое радужное гало вокруг диска Ниргари. – Я с ассистентами проведу допрос задержанного клонодела. Потом мы осмотрим дом Тейсанболона.

– Мы там уже всё тщательно обыскали, – напомнил службист. – Никаких архивов, сир, которые приказано было отыскать, мы не обнаружили.

«Сир! Ишь ты, – восхитился Марков. – А ведь это классно, когда к тебе не последние люди обращаются вот так: «Сир!» Так и лордом-сенатором стать недолго. Вот же Теслен выслужился в великие адмиралы. А я что, хуже этого аллергика с Земли?»

– Правильно. Так и должно быть. Они же не идиоты, – вслух сказал Марков и двинулся к входу в купол. Два здоровенных тирронийца-ассистента и местные начальники последовали за комиссаром.

При входе в шлюз Марков замедлил шаг – на его внутренний коммуникатор пришло сообщение. Посланный им к системе Боллота беспилотный корвет успешно нырнул на Тёмные Пути. Главный штурман Второго флота, контр-адмирал, имени которого Марков не запомнил, потрудился лично заверить имперского комиссара, что менее чем через двое стандартных суток малые зонды, отделившиеся от беспилотника, начнут прочёсывать планеты, астероиды, пылевые и кометные кольца, обращающиеся вокруг звезды Боллота. Контр-адмирал не называл Маркова «сиром», но в его голосе комиссар уловил подобострастные нотки.

В отличие от Центрального поселения на Кидронии путь от космодрома до офиса Службы оказался недолгим. Два коротких эскалатора, три скоростных лифта, и перед комиссаром открылись бронированные двери «красной зоны». Посреди обширного помещения на металлическом стуле сидел клонодел Борам, ученик и внучатый племянник Тейсанболона. Его охраняли киборги и сотрудники кризисной группы. Два часа назад, когда челнок с Марковым уже спускался с орбиты, Бораму ввели в кровеносную систему нанороботов с препаратами, подавляющими волю. По данным телеметрии, его мозг уже «созрел» для допроса.

– Я Рене Марков, имперский комиссар с чрезвычайными полномочиями, – представился тиррониец. – Как поживает наш «барабан»?

– Ругается, – сообщил службист с погонами премьер-лейтенанта.

– Ругается? – Комиссар подошёл к Бораму. – Зачем же вы так? Вы ведь образованный человек, потомок великого рода. Вы чем-нибудь недовольны?

Клонодел ни одним движением не выдал своего интереса к появлению Маркова. Его лысая голова со смешными оттопыренными ушами упёрлась подбородком в грудь. Крупные капли пота стекали по затылку и щекам Борама и впитывались в пёструю ткань шейного платка. Комиссар слышал тяжёлое и частое дыхание клонодела.

– Упрямый? – Марков сокрушённо покачал головой. – У нас, уважаемый гражданин Борам, нет времени на длительные процедуры. Одно из изделий вашего учителя мэтра Тейсана превратилось в угрозу для государства. Мне необходимо знать всё о внесерийной клонке НО97 «Шерма». Где находится информация об исходниках и составляющих её генома?

– Я не знаю, – тихо, но внятно сказал Борам.

– Кто может знать?

– Учитель умер.

– Мы знаем, что он умер. Где сейчас хранится его архив?

– Он не вёл записей.

– Так не бывает, гражданин Борам. Все лицензированные клоноделы, согласно имперскому закону о генетическом копировании, обязаны тщательно и поэтапно фиксировать свою работу по отраслевой форме двадцать-тридцать два.

– Учитель имел разрешение не фиксировать.

– Кто дал ему это разрешение?

– Это закрытая информация.

– Кто?

– Я не мо…

– Имя!

– Император Сиоран Шестой.

– Занятно… – Марков присел на край стола. – Но Сиоран Шестой… Он же умер пятьдесят шесть стандартных лет назад.

– Позднее разрешение подтверждалось Туре Шактири Первым и ныне правящим монархом.

– Святые силы! – прошептал премьер-лейтенант.

– Всем покинуть помещение! – распорядился Марков.

– Но, комис… – Премьер-лейтенант проглотил окончание своего протеста и первым вышел из «красной зоны».

– Всем! – рявкнул Марков на замешкавшихся ассистентов.

Когда в «красной зоне» не осталось ни одного лишнего уха, комиссар перевёл рецепторы киборга в спящий режим и наклонился к Бораму:

– Кого заказывал Сиоран у Тейсана?

– Копию своего погибшего сына.

– И всё?

– Девушек и мальчиков для гарема.

– Но, насколько я помню, у Сиорана Шестого после смерти не оказалось наследников.

– Копия Сиорана-младшего погибла при перевозке на Землю.

– Убийство?

– А вы как думаете? – Встречный вопрос Борама перешёл то ли в смех, то ли в сдавленный кашель.

– Кто?

– Не знаю.

– А если подумать? Если хорошо-хорошо подумать?

– Мэтр предполагал, что это сделали по приказу великого адмирала Иритэ Ойзеле.

– Иритэ расчищал путь к престолу своему сыну?

– Не знаю. Это высшая имперская политика. А я всего лишь создатель клонов.

– Императоры из Дома Ойзеле тоже обращались к Тейсану с конфиденциальными заказами?

– Да.

– Зачем?

– Он делал для них наложниц с точно заданными параметрами.

– С какими параметрами?

– Внешними.

– Точнее.

– Это были внесерийные копии знаменитых красавиц.

– И всё?

– Да.

– А детектор говорит, что вы лжёте.

– Я не лгу.

– Опять лжёте. Отвечайте, а то будет больно. Кого копировал Тейсан? Ну!

– Боги отцов!

– Они тебе не помогут. Отвечай!

– Не надо спрашивать, не надо… Это очень опасная информация.

– Мне решать, что опасно, а что не опасно. Отвечай!

– Не надо. Вы пожалеете.

– Отвечай, цукнутый ноланец! – Марков влепил клоноделу увесистый подзатыльник.

– Больно!

– Я предупреждал. Будет ещё больнее. Отвечай!

– Он…

– Ну!

– …изготавливал копии Кивы, второй супруги Иритэ.

– Кого? Кивы-пифийки? Хранитель миров спит с клоном своей бабушки?

– Я не знаю, комиссар, с кем спит или не спит император Туре Шактири Второй. Это не моё дело. И не ваше тоже… Я не знаю, зачем вообще ему и его отцу нужны были копии этой пифийки. Меня это никогда не интересовало. И теперь мне это не интересно. Мэтр тоже их не спрашивал. Он хотел жить. Все хотят жить… Копии изготавливали и передавали людям императора. Хорошие копии, очень точные. Их было три. Одна для первого Туре Ойзеле и две для теперешнего. Я не знаю, что с ними делали потом. Мы клоноделы. Мы делаем то, что хочет заказчик, получаем за это деньги и даём клятву молчать… Из-за ваших долбаных препаратов я нарушаю клятву. Теперь меня убьют.

– Я этого не допущу.

– Не допустите? – Борам зашёлся всхлипывающим спазматическим смехом. – Вас ведь теперь тоже убьют, комиссар Марков. Вы сделаете свою работу и умрёте. Это также неизбежно, как завтрашний восход Ниргари над Перламутровым океаном. Всегда было так, с тех пор, как стоит мир. Самые опасные тайны – тайны семей и гаремов правителей. Кто знает – тот умирает.

– «Красную зону» невозможно прослушать.

– Разве вы дурак, комиссар?

– Нет.

– Вы пожалеете, что заставили меня говорить. Вы уже об этом жалеете, правда?

– Значит, архива не существует?

– Нет.

– А специальные записи по проекту «Деймон» велись?

– Не знаю. Наверное, не велись. Скорее всего, не велись… Тейсан делал Шерму тайно от всех.

– Сотрудники мэтра знали, почему он так поступает?

– Догадывались.

– Догадывались? Значит, знали, значит, поддерживали заговор. Понятно… Шерма была любовницей императора. Почему она его не убила?

– Не знаю. А зачем ей было его убивать?

– Она же орудие мести.

– Но не мести императору.

– А кому? Всей Империи?

– Пифийкам.

– Пифийкам?

– Это они, сёстры смерти, выманили наш военный флот в Сектор Центавра, разрушили Федерацию, обрекли на гибель и пожизненную ссылку сотни тысяч патриотов. Они помогали Шелтону находить и истреблять наших отцов, ушедших в подполье, допрашивать пленных. Без помощи телепаток с Планеты Женщин Империя не победила бы нас. Никогда.

– Но теперь Шерма пытается навредить Империи, а не пифийкам.

– Вы уверены?

– Уверен.

– Об этом не было информации… Но всё телесное подвержено упадку и порче. Если не проводить плановых коррекций, клоны утрачивают ментальную стабильность, заложенные в них параметры размываются… Я не знаю. Я устал. Я сказал всё, что знаю. Я уже мёртв. И вы тоже.

– Ещё не вечер, Борам, ещё не вечер.

– Вы ошибаетесь, – Борам вскинул голову и попытался заглянуть Маркову в глаза. – Уже настала ночь, комиссар. По крайней мере, настала для нас двоих.

9
Тёмные Пути. Гиперпространство. Безвременье

Три корабля, нырнувшие к изнанке бытия, зависли между звёздными вратами лимесов. Их материальные тела выскользнули из-под власти законов трёхмерного мира. Три корабля выпали из пространства и прекратились во времени. Они летят к Фаренго и, одновременно, не летят никуда (летят в никуда, ниоткуда не летят – человеческие представления и образы беспомощно отступают перед загадками Тёмных Путей).

Первый из кораблей – дальний беспилотный рейдер, второй – пассажирский лайнер премьер-класса, третий – большой военно-транспортный корабль. Первый похож на исполинский гвоздь, второй – на ребристый цилиндр, а третий – на гроздь призматических блоков, подвешенных на витках ажурной спирали. У первого нет имени, только шифр КХ17. Второй числится в Гражданском реестре кораблей как пассажирский лайнер бизнес-класса «Максвелл», третий, перейдя в состав первой линии Девятого флота, стал называться «Капитан Паландо».

Беспилотник использует самую экономичную и рискованную схему гиперпространственных прыжков. Его траектория проходит по краю тёмного сгустка материи и в опасной близости от крупной «чёрной дыры». «Максвелл», наоборот, не приближается к опасным зонам ближе, чем на две десятых парсека. Он пополнит запасы трития на базе в Секторе Змееносца, оборудованной ноланцами ещё во времена расцвета Федерации. Лайнер отклонился от обычных маршрутов, но зато сможет покрыть огромное расстояние, отделяющее земные колонии от Тёмного Агрегата Ориона. Схема полёта «Капитана Паландо» повторяет ту, которую в прежние времена выбрали для полёта к Агрегату космоаналитики погибших «Атона» и «Уриила».

Неспящие супремусы трёх кораблей даже за пределами пространства и времени следят за изменчивой графикой тёмной стороны Большого Космоса. По законам обычной физики позитронные компьютеры не должны работать там, где материя теряет свои свойства. Но они работают, и наука пятого века Эры Восстановления не способна дать внятного объяснения этому парадоксу. Супремусы мыслят иначе, чем в обычном космосе, но это не мешает кораблям, которыми они управляют, достигать отдалённых миров. Говорят, что среди Знающих тоже есть те, кто способен осознавать Тёмные Пути. Одна из них летит на «Максвелле», ещё две – на «Капитане Паландо». Но теперь их сознание спит вместе с телами в разгрузочных коконах. Когда корабли достигнут окрестностей звезды Талис, вокруг которой обращается планета Фаренго, их выведут из глубокого сна.

И только на беспилотнике нет никого, кто бы мог проснуться.

10
Подземное хранилище,
планета Пифия (11 КВ23:2),
система звезды Рири (Эпсилон Эридана),
5 октомбрия 416 года Эры Восстановления

– В сокровищницах Ордена тоже хранят такие камни, – Эарлан Теслен взвесил на ладони золотистый берилл, извлечённый Сестрой Сайкс из глубин кристаллического сейфа. – Древний Жезл Силы. Очень древний… Он здешний?

– Был найден лет двести назад на Есихи.

– На Кидронии? Вот как… Ещё до колонизации?

– Вольные старатели проникли в подземные лабиринты Есихи задолго до рудничных клонов.

– Говорят, одна из Знающих владела знаменитым Красным камнем Богини?

– Она стала отступницей, Избранный. Красный камень утерян.

– Жаль. С ним было связано много пророчеств.

– Одно из них могло иметь отношение к Фаренго.

– ?..

– Пророчество стало известным в последние века до Эры Восстановления. На Земле, в горах Пекама ^[52], жил великий провидец, который сказал, что камню Богини суждено вернуться туда, где он был создан, и послужить людям. Он назвал Красный камень ключом к Ольду – звёздному ковчегу знаний.

– А Преподобной Сестре известно, как звали отступницу, владевшую камнем Богини? Это случайно не Шерма?

– Нет, Избранный, та отступница давно покинула мир живых.

Теслен отдал Сайкс берилл. Хранительница спрятала Жезл в сейф. В то мгновение, когда камень переходил из рук в руки, адмиралу почудилось, что из его глубин выскользнул тёплый луч и отразился в глазах Сестры быстрой, как вспышка, радугой.

«Ольд! – прищурился Теслен, наблюдая, как на лицо Сайкс возвращается пелена подземной суровости. – Мы тоже кое-что знаем об Ольде, Преподобная…»

– Мне сказали, что «Капитан Паландо» успешно ушёл на Тёмные Пути, – произнёс адмирал вслух.

– Да, слава Создателю. Ты очень помог нам, Избранный. Теперь у нас есть надежда, что мы успеем на Фаренго раньше Шермы и беспилотников императора.

– А нам пора заняться тератронными минами, Преподобная. Моё отсутствие на Сагунте могут заметить.

– Вечером в подземелье Совета прибудут наши специалисты по барионным технологиям. Они готовы выслушать твой план… Я хотела бы спросить тебя, Избранный.

– Спрашивай, Сестра.

– Ты только что подумал об Ольде. В архивах Ордена сохранились упоминания о «звёздном ковчеге»?

– Семь столетий назад среди Мастеров Ордена был человек, умевший беседовать со странными иномировыми сущностями. Он недолго прожил и был скуп на слова. Но оставил для братьев записи, повествующие о наследии древних рас, населявших Большой Космос в те времена, которые вы называете первым и вторым циклами. Он говорил: «Знания древних, как трава, прорастающая сквозь эпохи запустения. Семена этой травы рассеяны по звёздным островам. Одно из таких семян посеяно было вблизи от Земли, и называется оно Ольдом. Если насытить его водою мудрости, то оно проснётся и даст благие всходы». В его видении Ольд находится на планете земного типа, обращающейся вокруг древней красной звезды. Стражи прежних эпох полагали, что речь идёт либо о звезде HD168443, которую мы теперь называем Митрой, либо о 581-й Глизе. Когда на планеты этих систем были посланы первые экспедиции, Орден контролировал их работу. Но там ничего похожего на Ольд не нашли. Были подозрения, что вы, Знающие, нашли Ольд на Магонии, но и тут нас постигло разочарование. В последние годы Орден очертил список из шести дальних планет, на которых, возможно, укрыт Ольд. Среди них планета Тифон в системе Меллани и Фаренго тоже.

– А ваш провидец не предупреждал, что Ольд охраняет чудовище?

– Похоже на сказку, – адмирал улыбнулся, но Сайкс не ответила на его улыбку.

– На страшную сказку, Избранный. На предание погибшего мира, жившего по своим нечеловеческим законам, – сказала она, и в глазах её было больше холода, чем на полярных ледниках Планеты Женщин.

– Говоря о чудовище, ты, Преподобная, имеешь в виду Великую Матерь гыргов?

– Среди предположений есть и такое: гырги были поставлены на страже Ольда. Эта легенда старше земного человечества.

– А какой в этом смысл?

– В чём?

– Создавать на пути к Ольду такое страшное препятствие.

– Ты говоришь о человеческом смысле. Но, Избранный, Ольд создали не гуманоиды.

– А ваши ксенобиологи полагают, что гырги пережили сотни миллионов лет?

– Эти существа были выведены искусственно. Мы не исключаем, что создатели гыргов предусмотрели длительную эпоху упадка разумных рас и заложили в технотип этих ксеноморфов особую стойкость. Они могли пережить бездну лет в защищённых спорах, пока кто-то или что-то не разбудило их. Между прочим, если Ольд находится на гнездовой планете гыргов, то, стало быть, его нет на Фаренго.

– Рано или поздно мы найдём Ольд, Сестра Сайкс. Есть предощущение, что звёздный ковчег уже в пределах досягаемости наших кораблей. Мне кажется особенно важным, чтобы тогда, когда произойдёт обретение Ольда, мы объединились для его освоения. Знания, находящиеся в ковчеге, несут не только возможности, но и опасности.

– Поэтому его попытаются уничтожить.

– Император?

– Он одержим властолюбием и странными идеями. По его приказу к Тёмному Агрегату посланы беспилотники с тератронными бомбами.

– Ордену известно об этом.

– Тогда, великий адмирал, давайте сначала объединим усилия в деле спасения Ольда. Величайшие Матери твёрдо убеждены, что, угрожая Ольду, император окончательно и бесповоротно утратил право не только быть лидером человечества, но и право на жизнь.

Взгляды Теслена и Сайкс встретились.

«Она не просто так обратилась ко мне по званию», – догадался командующий Девятым флотом.

– Не просто так, – кивнула Хранительница.

11
Убежище в недрах Каманийских гор,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
5 октомбрия 416 года Эры Восстановления

– Где это мы? – С восстановлением способности осознавать окружающее к агенту «Ягду» возвратилось и природное любопытство.

– В Убежище, – Гумм поднёс к губам агента сосуд с питьевой водой. – Ты был ранен, руку пришлось отрезать. Извини, брат, у нас нет молекулярного восстановителя.

«Ягд» посмотрел на пустой рукав ниже локтя.

«Какое варварство! – подумал он. – Как в древние времена».

– Я хочу спросить тебя, брат, а как твоё настоящее имя? Самое настоящее.

– У меня было много имён, Гумм. Но там, где я родился, меня звали Зораном. Можешь меня так называть.

– Отдыхай, Зоран. Мы оторвались от имперских ищеек.

– И глубоко мы зарылись?

– Мы на семь километров ниже первого уровня «Скалистого».

– Бездонны и потаённы пещеры Есихи.

– Это искусственные пещеры, брат.

– Тогда о них известно Службе.

– Не известно. Эти тоннели вырыли не люди.

– А кто же тогда?

– Древние дети Велудумана. Миллионы лет назад.

– Понятно.

– Я пойду, брат Зоран, по делам. Не скучай.

– Ладно. А ведь мы им всыпали, да, Гумм?

– Конечно, всыпали. Ты завалил двух десантников и отжёг лапы киборгу.

– А ты его добил резаком. Мы с тобой, Гумм, настоящие герои Галактики.

– Только медалей нам не дадут.

– Зато, Гумм, скоро у тебя будет красивая наложница. Точная копия теперешней императрицы.

– Думаешь, твой адмирал выполнит обещание, данное какому-то глупому клону с Есихи?

– Не сомневайся, Гумм. Великий адмирал Теслен всегда держит слово. Какое ты дашь имя своей наложнице?

– Я назову её Беверли. В сериале «Сила любви» так звали добрую и красивую принцессу.

– Ты веришь в добрых принцесс?

– Верю. Но не из Дома Ойзеле, брат.

– Да. Не оттуда.

Гумм исчез в темноте тоннеля.

Только теперь воспоминания о боях за Подземный город сбежались к внешним пределам памяти Зорана-«Ягда». Они сменяли друг друга, словно рекламные картинки в анонсах развлекательных передач. Вот взрывается атакованный десантниками шлюз Подземного города. Куски металла со свистом режут гранитные утёсы Больших пещер. Вот первая волна «пауков» натыкается на минный пояс городской обороны, и от взрывов обрушивается свод пещеры. Вот быстрый киборг вбегает в боковой тоннель, где партизанами командует агент Теслена. Вот заряд кинетика высекает синие искры из гранитной стены. Лапы киборга, расплавленные плаганом «Ягда», растекаются по камням. Вот ствол киборга ищет цель. Гумм подбирается к «пауку» с резаком. Удар обрушивает агента во тьму.

«Нельзя так поддаваться боевому азарту», – агент усмехается, систематизируя воспоминания. Впрочем, решил он, это была славная битва. Ничем не хуже боёв с повстанцами на Тирронии или сражений с хищными рептилиями на Сельве. Там, в лабиринтах ядовитых сельвийских болот, агент впервые потерял руку, но тогда её немедленно восстановили в полевом госпитале Девятого флота. Прошло много лет, но и сейчас он вздрогнул, вспомнив, как хищная тварь выпрыгнула из полосы клубящихся испарений, как коротко и звонко щёлкнули её пластинчатые челюсти, перекусывая кисть его руки.

«Пока придётся побыть одноруким. Велудуман свидетель, кто-то проклял мою несчастную конечность», – размышлял Зоран-«Ягд», когда вернулся клон.

– Отдохнём и дальше пойдём, – пробормотал он.

– Дальше – это куда?

– Тоннели тянутся на тысячи километров. Древние дети Велудумана умели рыть.

– Убежище ненадёжно?

– Оно надёжно, но Знающие переходят в другое, дальнее Убежище. И приказывают нам идти за ними.

– От меня им какой прок?

– Ты великий воин, брат. Ты и с одной рукой стоишь трёх таких клонов, как Гумм.

– Не прибедняйся.

– Поспи, брат. Силы тебе пригодятся. До дальнего Убежища много дней пути.

– А что там, в дальнем Убежище?

– Я там не был. Но, говорят, там много Белых Камней.

– Много?

– Больше, чем было найдено людьми императора за тридцать лет.

– Это целое сокровище, Гумм.

– Недра Есихи хранят много полезного, брат Зоран. Только избранным Держателем Сводов доступны сокровища недр Есихи. А осквернителям его даров они не доступны. Так было, так есть и так будет.

– Аминь! – отозвался Зоран. Этому слову его научила мать, ноланская клонка тысяча четыреста двадцатой серии.

12
«Красная зона» в резиденции Совета Двадцати Трёх,
планета Пифия (11 КВ23:2),
система звезды Рири (Эпсилон Эридана),
5 октомбрия 416 года Эры Восстановления

– Проблему тератронных мин у нас курирует Координатор научных исследований, – Сестра Гитела представила Теслену пожилую Знающую. – Сестра Вамма в прошлом работала в Университете Альфы по темам, смежным с разработкой тератронного оружия.

– А это наши учёные, – Вамма, в свою очередь, назвала имена трёх женщин в гражданских костюмах, занявших кресла вокруг трёхмерного демонстрационного экрана. – Они готовы выслушать ваш план, Избранный.

– Сначала я расскажу о том, что мне известно о минировании Пифии, – начал адмирал. – Если мои данные не совпадут с вашими, вы меня поправите. Минирование производилось в триста девяносто шестом году специальным подразделением из состава Первого флота. В шахты было заложено девять защищённых капсул с дистанционным управлением. От имени императора ваш Совет был предупреждён, что в случае недружественных действий со стороны Пифии или попыток обезвредить капсулы, размещённые в них тератронные заряды будут подорваны и планета уничтожена. Шесть лет назад две капсулы были извлечены и заменены на новые. У меня есть информация, что изначально из девяти закладок только три были оснащены настоящими тератронными зарядами. В остальных разместили имитаторы. Позже две настоящие бомбы пришли в негодность и были извлечены. На их место помещены один имитатор и один новый заряд. Третий заряд из первоначально заложенных также утратил боевую пригодность, но его решили не трогать.

– Почему? – спросила Вамма.

– Его динамическое ядро за пятнадцать лет переродилось. И неизвестно, что было бы, если б решили его извлечь.

– Взрыв?

– Скорее обширное радиоактивное заражение. Итак, на сегодняшний день на Пифии находится всего один пригодный к подрыву тератронный заряд минного типа. Капсула с миной находится в пустынной области Папирия с координатами…

– Мы знаем координаты, – прервала адмирала Вамма. – Из всего вами сказанного, Избранный, новостью для нас стала только непригодность третьей мины. Мы следим за этим зарядом и не обнаружили изменений в спектре его излучения. Мы научились не только отличать излучение настоящих мин от излучения имитаторов, но и отследили деградацию двух заменённых мин.

– А вам известно, что название «тератронная бомба» используется для обозначения боезарядов двух различных типов?

Пифийки переглянулись.

«Как и следовало ожидать, – сказал себе Теслен. – Неизвестно. Вам, премудрые Знающие, много чего неизвестно».

– Но, Избранный, излучение зарядов, которое мы отслеживали раньше и отслеживаем теперь, не даёт оснований для подобного вывода.

– Тем не менее, Сёстры, существует два типа тератронных бомб. Назовём их условно «первый тип» и «второй тип». Их разработали почти одновременно, во время войны с Г’ормой. Механизм действия их различен, хотя оба типа базируются на одном физическом принципе. Бомбы второго типа, значительно более стабильные, но менее мощные, были доведены до стадии испытаний уже после того, как война закончилась. Против г’ормитов их не использовали, а испытывали в области Проциона. В отличие от бомб первого типа при использовании этих бомб не образуются «чёрные дыры». Но разрушать планеты могут и эти бомбы. Те заряды, которые извлекли из шахт шесть лет назад, относились к первому типу, а третий заряд и новый, поставленный на замену, – ко второму.

– Вам известен физический принцип действия динамического ядра бомбы «второго типа»?

– Я, к сожалению, не специалист в консингулярной физике. Мне известно, что действие обоих типов тератронных зарядов базируется на открытии, сделанном в триста восемьдесят восьмом году альфийскими теоретиками Динстом и Гельфрамом. Я знаю только условное название физического принципа: «тоннельный возврат Гельфрама». Собственно, открытие «тоннельного возврата», как объяснили мои аналитики, было совершенно случайным и не базировалось ни на одной из существующих до того теорий высокоэнергетического межуровневого перехода. Мои агенты, так же, как, наверное, и ваши, пытались установить контакт с учёными из группы Динста. Но их охраняют на порядок лучше, чем императора. Даже к внешнему кругу их общения невозможно подступиться. Я думаю, что присутствующая здесь Сестра Гитела (мне сказали, она у вас занимается вопросами безопасности) согласится с этим выводом.

Гитела молча кивнула.

– Но к сапёрам Пятнадцатого флота, – продолжил адмирал, – мои агенты сумели подобрать ключи. У меня есть пошаговая схема извлечения капсулы из шахты и заряда из капсулы.

– Вряд ли это нам поможет, – покачала головой Вамма. – Заряд каждые тридцать секунд выходит на связь с контрольными центрами. Мы не успеем до него добраться, даже имея схему.

– Я вас поправлю, Преподобная. Каждые тридцать секунд эта мина рапортует компьютеру на местной орбитальной базе. А с удалённым контрольным центром мина связывается два раза в сутки по отдельному каналу. Связывается через установленный в капсуле-закладке фрагмент Белого Камня из семейства Прай.

– Семейство Прай? – переспросила одна из учёных.

– Да. Мои люди купили на чёрном рынке один из камней этого семейства. Вам, вероятно, известно, что есть технологии, позволяющие фиксировать так называемые «тени бесед» Белых Камней из одного семейства. Мои техники таким образом отследили сигнал с Пифии. С высокой степенью вероятности могу предположить, что сигнал принимает информационный терминал лунной базы Первого флота.

– У вас есть к нему доступ?

– Достаточный для временного размещения на канале связи «маски».

– А здешняя орбитальная база? – поинтересовалась Гитела.

– Это уже ваша задача. Уверен, что базу вы при желании способны контролировать. По крайней мере, те два часа, которые необходимы для нейтрализации закладки.

– Сложная операция.

– Зато будете уверены, что в «момент Х» планету не уничтожат.

– Но император может отдать приказ атаковать нас такими же тератронными бомбами.

– На вооружении Одиннадцатого флота нет ни одной тератронной бомбы. Только ядерные, не способные разрушить ваших подземных цитаделей. Император не доверяет командующему. Он никому не доверяет. На самом деле только двум флотам – Первому и Пятнадцатому – разрешено проводить операции с тератронным оружием. И даже там оно размещено исключительно на тяжёлых беспилотных крейсерах типа КХ и KS. Офицеры флотов не имеют к ним доступа. Командные коды беспилотников находятся в личном компьютере Туре Шактири. Без его прямой санкции никто не может отдать беспилотникам команду о старте или приказать применить тератронные бомбы. Военные техники называют это «суперключевой схемой контроля». Это, Сёстры, одна из великих и смешных тайн Империи.

– Но вы, Избранный, не можете гарантировать, что в случае гражданской войны эти крейсеры не достигнут Пифии? – спросила Вамма.

– Это зависит от того, насколько быстро будет уничтожена лунная база, на которой находится император. Без него никто не сможет активировать оружие на беспилотниках. Для этого необходимо преодолеть защиту и перепрограммировать их супремусы. Уйдет не одна неделя.

– Если вы думаете, Избранный, что в наших силах уничтожить лунную базу, то вы преувеличиваете наши возможности. Очень преувеличиваете, – заметила Гитела.

– Тогда я спрошу вас, Сестра: почему Туре Шактири заминировал именно вашу планету? Почему он так боится Знающих? Ведь только Пифию он шантажирует тератронным минированием.

– Когда-то мы могли управлять почти всеми процессами в пределах Империи. Но это в прошлом.

– Вы либо не учитываете каких-то аспектов собственной мощи, либо чего-то недоговариваете.

– Того, чего не знаю я, могут знать Высочайшие Матери, – смиренно согласилась Гитела. – Совет соберётся в ближайшие дни.

– Вам надо быть решительней, Сёстры-координаторы. И действовать быстрее. История сообщества миров приближается к своему, простите за пафос, судьбоносному пределу. Берите пример с Сестры Сайкс.

13
Резиденция Службы Предотвращения,
столица – город Столкинбаад,
планета Нола (4 КВ06:2), звёздная система Ниргари,
10 октомбрия 416 года Эры Восстановления

– Значит, мы опоздали, – комиссар Марков откупорил вторую бутылку местного горячительного напитка, по недоразумению именовавшегося водкой.

– В помещениях станции 944, сир, – рапортовал офицер Службы, – обнаружены следы ДНК Шермы Шайнар, Рамы Шайнара, Александра Вольска, Гвен Вей, Доры Виргой, Малта Некича и ещё около тридцати особей гуманоидного типа, которых мы сейчас пытаемся идентифицировать по расширенным базам данных.

– Когда они стартовали с Боллота? – Комиссар не отрывал взгляда от прозрачной струйки, наполнявшей стакан.

– Эксперты определили: сто сорок шесть стандартных часов назад. Вероятно, сир, они сошли на Тёмные Пути с Шестидесятого лимеса.

– Когда будет готов полный список тех, кто был на базе?

– Мы работаем, сир.

– Император ждёт моего доклада.

– Мы ускорим работу, сир. Через десять часов…

– Через шесть.

– Но…

– Шесть часов, – Марков одним глотком осушил стакан. – Плюс добавьте данные по университетскому подполью, которые мы здесь откопали… Всё упорядочить по рубрикатору и вывести на мой терминал. Исполняйте.

– Будет сделано, сир! – Офицер быстро вышел из «красной зоны».

Некоторое время Марков оставался один. Эту «красную зону» местная Служба предоставила в его распоряжение. Ноланская резиденция Джи Тау размерами и техническим оснащением на порядок превосходила свой кидронийский аналог. Её оборудовали полудюжиной «красных зон» и несколькими силовыми барьерами, ограждавшими не только специальные помещения имперской тайной полиции, но и ту часть обитаемого сектора города, в которой располагались квартиры офицеров Джи Тау. Как объяснили Маркову, в случае восстания ноланцев резиденцию за считаные секунды можно было превратить в неприступную крепость.

Несмотря на то, что в резиденции постоянно несли службу сотни офицеров и сотрудников Службы, её коридоры и галереи казались безлюдными. «Крепость» проектировали в расчёте на кризисную ситуацию. При массовых беспорядках здесь могли найти спасение от мести ноланцев несколько тысяч семей имперских чиновников. Предполагалось, что под защитой барьеров и целой армии боевых киборгов они смогут дождаться эвакуационного флота.

Комиссара эта безлюдность уже начинала раздражать. На его родной Тирронии даже в правительственных секторах такой пространственной роскоши не допускалось. Марков родился и вырос в перенаселённом старом куполе, где обитали операторы и служащие химических заводов. Тот купол был построен как временное жилище первопроходцев ещё во времена Сиоранов. Латаный-перелатаный, пропитанный индустриальными и пищевыми запахами, он уже полтора столетия был миром для десяти тысяч представителей человеческой расы. Поселенцы рождались в его темных комнатах, жили, размножались и умирали. На одного работоспособного тирронийца выделялось не более сорока кубических метров жилого объёма плюс двадцать на иждивенца или малолетнего. И только государственные чиновники высоких рангов имели право на шестьдесят. Большинство колонистов Тирронии ютились в малогабаритных жилых ячейках, в которых высота потолков не превышала двух с половиной метров. Огромные пространства стерильных и хорошо вентилируемых помещений Ноланской резиденции Службы Предотвращения наводили тирронийца на размышления о процветающей в Империи социальной несправедливости.

Алкоголь обострил тревожные предчувствия комиссара. Зловещие слова клонодела не выходили у Маркова из головы. «Настала ночь, уже настала ночь», – шептал он. Ему редко бывало одиноко, но сегодня он чувствовал себя безнадёжно затерянным в бело-серебристых лабиринтах Столкинбаада. Он вспомнил, что Нолу в рекламных роликах называют «планетой развлечений».

«Может, девочек вызвать? Нола уже третий век славится красивыми клонками». В памяти комиссара всплыла сцена из рекламного клипа: четыре обнажённые дивы ублажают туриста, выбравшего для отдыха знаменитый ноланский отель.

Делая очередной глоток, тиррониец заметил: у входа в «зону» возник силуэт человека, зыбкий и нечёткий. Отделённый от взгляда комиссара рябью силового поля и матовой поверхностью двери-мембраны, силуэт казался призраком. Он не приближался и не уходил. В этом было нечто странное. Здесь, в резиденции, все передвижения сотрудников подчинены служебной логике и не предполагали подобной незавершённости действия.

«Что-то новенькое, – подумал Марков, нащупывая в нише стола лучевое оружие. – То ли выманивают, то ли ждут подкрепления».

«Ни то, ни другое», – произнёс тихий голос в голове комиссара. «Кто ты?» – «У меня есть для тебя важная информация. Но не могу войти в "зону"». – «Я же ясно спросил: кто ты?» – «Тебе нужна информация о Тейсане. Могу помочь». – «Я вызываю охрану». – «Зря».

Силуэт стал совсем прозрачным, потом растворился. В «зону» вошли бойцы охраны в сопровождении ярко-красного «паука».

– Вызывали, комиссар?

– Кто стоял возле защитного барьера?

– Где, сир? – переспросил охранник.

– Возле входной мембраны в «зону». Кто-то стоял. Тридцать секунд назад.

– Там никого не было, сир.

– Кто-то там был.

Охранник открыл на запястье правой руки экран, набрал код следящей аппаратуры, просмотрел записи.

– Никого не было, сир, – покачал головой охранник. – Можете сами проверить. Вот, смотрите, сир, записи мониторов в коридоре «С2» за последние минуты. Тут есть записи во всех диапазонах плюс параметры полей.

Он протянул прибор Маркову.

– Мониторы способны отслеживать нанороботов?

– В коридорах, сир, кроме обычных следящих устройств, установлены специальные сканеры для обнаружения микроинсайдеров и молекулярных роботов. Ни один из сканеров не поднял тревоги. Они проверяют коридоры и комнаты каждые три минуты. Это стандартная процедура, предусмотренная инструкциями по противодействию враждебному проникновению. Мы ведь здесь уже тридцать лет на военном положении, сир, – напомнил охранник, – и постоянно готовы к «ситуации девять» ^[53].

– Кто обрабатывает информацию, полученную от сканеров?

– Полевые компьютеры секторов и стержневой мозг резиденции. Информация идёт по основному и дублирующим каналам, обрабатывающие блоки мозга тоже дублированы, снабжены послойными фильтрами и сингулярным контролем на оболочках. Иногда операторы проводят ручное сканирование.

– Значит, по-вашему, у меня галлюцинации?

– Нет, сир. Извините, сир.

– Ваши люди на этой планете встречались с такими формами враждебного проникновения, которые внешне похожи на призрака или на тень?

– Мы, сир, сталкивались с разнообразными изобретениями вражеских техников, – уклончиво ответил охранник.

– Подробнее.

– Вам лучше поговорить об этом с нашим главным техником Айло. Она имеет полный доступ к базе данных о враждебных проникновениях… О неудачных попытках враждебных проникновений, сир, – поправился охранник.

– Пусть немедленно идёт сюда.

– Будет исполнено, сир! Оставить вам для охраны киборга?

– Не надо. Не люблю краснопузых ^[54]. Поторопите техника.

Главный техник Айло не заставила себя ждать. Не прошло и трёх минут, как компьютер «красной зоны» получил запрос на пропуск техника. Марков подтвердил пропуск, защитная мембрана с треском лопнула, и в комнату прошла крепко скроенная женщина средних лет, в которой комиссар безошибочно узнал тирронийку. Выпуклые скулы, высокий прямой лоб, сероватый оттенок кожи, особая выправка плеч.

«Э, да ты наша девочка, – мысленно улыбнулся комиссар. – Но фамилия у тебя не тирронийская, нет. Это чёртовы ноланцы всё оканчивают на «о». У них и «Тейсанболон» произносится как «Тейсанболо». И даже если ты на самом деле «Айлон» или «Айлор», всё равно – не наша фамилия. А может, «Айлов»?»

– Капитан-лейтенант Ингира Айло! – представилась техник.

– Комиссар Рене Марков. Присаживайся. Твои родители с Тирронии?

– Моя мать тирронийка, сир, – техник взглянула на комиссара не без удивления.

– Из какого поселения?

– Лифания-два, сир.

– Мы с твоей мамой почти земляки, Ингира, – Марков поставил на стол второй стакан и плеснул в него водки. – Почти. Я с Наварии-пять. От Лифании-два меньше часа на дискоиде. Ты вообще на Тирронии бывала?

– Два раза, сир.

– Выпьем за Тирронию, Ингира. За нашу родину выпьем. Жаль, что нет тут у вас нашей водки, человеческой. А это здешнее пойло… Ну, ладно, пьём что есть.

Главный техник послушно выпила вслед за комиссаром. Марков с удовольствием наблюдал, как она зажмурилась от непривычного ощущения в горле, как внезапно покраснели её тирронийские скулы.

– А отец местный?

– Нет, сир. Он землянин.

– Так ты по отцу Айло?

– По отцу, сир.

– А как фамилия матери?

– Кудраш, сир.

– Кудраш? Да, это наша фамилия, коренная, – согласился Марков. – Кудраш, Пруш, Матиш. Такие фамилии были у первых колонистов. Первым комендантом Тирронии был полковник Гораций Пруш. Учила историю?

– Я, сир, училась на Альфе.

– Отец с Земли, училась на Альфе, служишь на Ноле. Сплошной имперский космополитизм.

– Служу Империи!

– Это правильно, Ингира. Мы все служим Империи… Так вот, техник, зачем я, собственно, тебя вызвал. Тут дела у вас странные, неправедные дела… Минут двадцать-двадцать пять назад за той вон мембраной, – Марков показал на вход в «красную зону», – возникло что-то вроде призрака. Потом кто-то нагло вошёл в защищённый контур моего внутреннего коммуникатора. Я бы так сказал: это было классическое вражеское проникновение в чистом виде, главный техник Айло. Но ваши хитрохвостые сканеры и мониторы ничего в коридоре не зафиксировали. Ничего. Ни в одном из диапазонов. Ноль. Я, говоря по правде, с такими штуками встречаюсь впервые. Сержант сказал, что ты в курсе подобных фокусов. Что скажешь?

– Мы сталкивались с подобными фантомами, сир, – подтвердила Айло. – Здесь, на Ноле, развитая индустрия развлечений. Местные инженеры и психотроники – большие спецы по созданию развлекательных иллюзий. Некоторые современные технологии позволяют внедрять рекламные образы в мозг потенциальных клиентов на большом расстоянии, преодолевать барьеры, фильтры и подавители. Я считаю, что источник ваших видений находился за пределами резиденции. Кто-то создал и транслировал в ваш мозг наведённую визуальную форму или фантом.

– Ага, – кивнул Марков, – а я уж было подумал, что пить разучился. Фантомы, говоришь?

– Разновидность проникающей рекламы, сир. Используются гравидинамические волны. Источник обычно трудно обнаружить, гравитонная пеленгация ещё в стадии разработки. Покойная наместница леди Унно ещё в прошлом году поставила нам задачу разработать системы эффективного противодействия таким проникновениям, но противник нас опережает по технологиям. Пока опережает. Вероятно, местное подполье хорошо финансирует продвинутых разработчиков в рекламных фирмах. Среди наших сотрудников многие пострадали от таких психических атак. Но враги, как мы убедились, не способны разрушить психику быстро. Опасности для вас, сир, пока нет.

– А сколько им надо времени, чтобы разрушить психику?

– Несколько стандартных месяцев, сир. Всё зависит от типа психики, от эмоциональных параметров личности, от индивидуальных реакций и стойкости к определённым провокативным образам. На некоторых эти атаки вообще не действуют, они к ним практически не восприимчивы. У некоторых резко обостряется сексуальное влечение. Многие образы здешней проникающей рекламы связаны с порнографией. Это тоже местная специфика, сир. Местные законы не запрещают воздействовать на туристов проникающей рекламой. Вот и воздействуют. Эта планета – что-то среднее между океанарием, шоу-сити и галактическим борделем. В секс-индустрии работают четыре миллиона клонов.

– Впечатляет.

– Я могу, сир, поставить на ваш внутренний коммуникатор дополнительный фильтр. Он будет отсекать от приёмных контуров наведённую гравидинамику. Это не сложно и не потребует установки новых имплантатов. Вам только придётся пройти в нашу лабораторию, сир. Оборудование для установки громоздкое, и его нельзя переносить. Здесь недалеко, на два уровня ниже.

– Придётся, значит, пройти, – согласился Марков. Он решил, что небольшая прогулка ему не помешает. Его медицинские имплантаты уже минут двадцать как вступили в борьбу с изжогой. И, судя по отрыжке, эту борьбу пока проигрывали.

Выйдя с Айло из «зоны», он снова ощутил своё сиротское ничтожество под неприлично высокими потолками резиденции. В просторных коридорах и на широких эскалаторах было так же стерильно, проветрено и безлюдно, как и в первый день его пребывания в крепости местных Джи Тау. Серебрились полы и потолки. Стены отливали снежной белизной, оттенённой красными и синими значками указателей. В недрах трёхмерных экранов бесшумно проносились силуэты и тени местных спортивных игр. Комиссар и техник спустились на нижний уровень, прошли наклонную галерею, свернули в освещённый синими лампами технический коридор. Там техник открыла неприметную дверь в тесное, загромождённое контейнерами и трубами помещение и пропустила комиссара вперёд.

– Это ваша лаборатория? – удивился Марков.

«Нет, – услышал он голос в собственной голове. – Это место, где мы сможем спокойно поговорить».

Тиррониец обернулся. Дверь закрылась, Айло исчезла.

«Она и не входила сюда», – понял Марков.

«Ингира сейчас обеспечивает ваше алиби, комиссар. Если бы вы не были так упрямы, нам не пришлось бы так рисковать».

«Кто вы?»

«Голос осквернённой Нолы».

«А по-простому?»

«Я представляю патриотическое сопротивление».

«Конкретнее».

«Конкретнее вам незачем».

«Это уже мне решать».

«Можете называть меня Управляющим».

«Этот титул ни о чём мне не говорит. Не даёт информации об уровне вашей компетенции».

«Уровень моей компетенции позволяет мне выступать от имени всех инакомыслящих Нолы».

«Впечатляет. Но не убеждает».

«Не иронизируйте, Марков. Мою компетенцию может подтвердить хотя бы то, что ради нашей беседы мы рискуем таким ценным агентом, как главный техник Айло. Вы профессионал и должны понимать, какие оперативные возможности открывает нам доступ ко всему техническому оборудованию резиденции».

«Понимаю. Вы держите местных Джи Тау за яйца».

«У вас странные метафоры, Марков».

«Тирронийское идиоматическое выражение. Если оно вас задело, то прошу прощения. Я полицейский, существо грубое по определению».

«Всё в порядке. У меня есть для вас предложение».

«Я выслушаю вас. Но мне было бы удобнее общаться без коммуникатора».

«Это невозможно. Я не могу пройти сквозь барьеры в своём физическом теле. Резиденция и впрямь хорошо защищена».

«Хоть это радует».

«Вряд ли защищённость этого гнезда оккупантов вам на пользу, Марков. Вы обречены и знаете это».

«А вам какое дело до моей обречённости?»

«У нас мало времени, но я постараюсь вам объяснить. Пришло такое время, комиссар, когда все ищут союзников. Например, Высочайшие Матери Пифии вдруг воспылали великой симпатией к адмиралу Теслену».

«К Теслену? – Марков зачем-то похлопал ладонью по холодной и стерильно чистой поверхности керамического контейнера. – В это непросто поверить. Пифия всегда была оплотом имперских ультраконсерваторов и традиционалистов, а Теслен, наоборот, – ультрапрогрессист».

«Вот именно, комиссар, вот именно. Всё меняется. Старые политические расклады, идейные и партийные принципы теряют свой смысл. Близятся большие перемены, коренные социальные трансформации. Вы, комиссар, по старым раскладам – наш злейший враг. Но и мы меняем свои оценки, анализируем тенденции, готовимся к будущим изменениям, к вызовам послеимперской эпохи. Вы, Марков, в своём роде выдающийся человек, но, что важнее для нас, вы – тирронийский патриот».

«Мои личные воззрения не касаются моей присяги. Я на службе у Дома Ойзеле».

«Ваша служба, по большому счёту, исчерпана. Вы теперь слишком много знаете. Слишком много для безродного полицейского с Периферии. Вас убьют ещё до того, как вы отошлёте свой доклад императору. В принципе, они уже могли бы убить вас, но бюрократический аппарат Империи действует по своим законам. Как только с известной вам лунной базы придёт кодовое подтверждение приказа о ликвидации, вас не станет, Марков».

«Так вот, да… – Тиррониец хмыкнул. – И откуда же такая осведомлённость?»

«Мы знаем о Белых Камнях больше, чем техники Гридаса. Но сейчас это не главное. Главное то, что в момент «икс» ноланцы и тирронийцы должны быть вместе. У наших народов общий враг – иерархия Пифии».

«А я думал, что главный враг колонистов Периферии – имперская администрация».

«Теперь, когда Матери и Теслен объединились, падение Дома Ойзеле и их администрации неизбежно. Это вопрос времени, комиссар. Как вы понимаете, союз жриц и адмирала – это нечто более серьёзное, нежели провинциальный заговор Рехинальдера и Унно. Мы полагаем, что переворот уже невозможно предотвратить и он произойдёт в ближайшие недели. Но ни народу Нолы, ни народу Тирронии не станет легче от того, что имя императора сменится с «Туре Шактири Второй» на «Эарлан Третий». Только жреческим кланам Знающих выгодно сохранять до бесконечности уродливую социальную структуру Империи, призрачную власть Домов и нищету в куполах Периферии. А мы хотим возродить Федерацию, полностью отменить Генетические законы и влить в человечество свежие силы».

«Я много раз слышал эти благородные призывы. В молодые годы я сочувствовал нашим инакомыслящим, знакомился с их манифестами. «Свобода! Равенство! Долой олигархов и адмиралов! Без Империи мы станем центром вселенной!» Слышал, читал. Но я теперь взрослый и мне известно: все революции несут в себе зародыши нового деспотизма. Сообществом миров невозможно управлять по законам демократии. Сначала будет хаос и кровопролитие, потом у Флота появится новый лидер, и всё вернётся на круги своя».

«Ваша родная Тиррония процветает?»

«Нет, не процветает. Но и не вымирает от эпидемий и междоусобиц, как во времена Большой Смуты. Мы, например, не способны самостоятельно удерживать от мятежей и бесчинств миллионы рабочих клонов. Наша полиция не имеет ни навыков, ни техники для отражения массовых атак. Пока мы создадим и обучим собственную боеспособную армию, они с нами покончат. Мы даже наёмников нанять не успеем. Я не хочу, чтобы мою семью вырезали взбесившиеся биороботы, как они вырезали колонистов в «Благословенном начинании» на Кидронии».

«Значит, вы не хотите помочь своему миру обрести свободу?»

«Хочу. Но не с такими союзниками, как вы. Лучше теперешний имперский режим, чем власть разобщённых и мстительных сторонников демократии. Слишком много ненависти накопилось в мирах Периферии. Пока какой-нибудь парламент будет дискутировать, что допустимо, а что недопустимо, что гуманно, а что негуманно, орды клонов перебьют всех тирронийцев. Парламент потом выразит официальное соболезнование, создаст комиссию. Знаем. А пифийки… Пифийки нам не мешают и не угрожают. Мы на Тирронии их и не видели никогда».

«Жаль. Из вас, комиссар, получился бы прекрасный сенатор и министр безопасности будущей Федерации. Но вы слишком погрязли в службистских стереотипах, страхах и суевериях. Мы сожалеем, что вы сделали такой выбор. Идите же, Марков, и умрите, оставляя ваш народ в нищете и ничтожестве».

«Прощайте!» – Комиссар шагнул к выходу.

Дверь открылась. За ней Марков ожидал увидеть либо Айло, либо киборга-убийцу. Но за дверью стояли двое ноланцев в парадной форме офицеров Джи Тау. Старший по званию приветствовал комиссара уставным поклоном:

– Я командор Ролло, главный координатор Службы Предотвращения на Ноле. Уполномочен сообщить, что всё, что сейчас с вами произошло, сир, было частью стандартной процедуры проверки на лояльность, предусмотренной для высших должностных лиц Империи. Вы, сир, её успешно прошли, и я по поручению императора объявляю, что с этого момента вам, Рене Марков, предписано исполнять обязанности имперского наместника Сектора Кастора. Официальные экземпляры указов о вашем назначении и присвоении вам внеочередного звания генерал-лейтенанта полиции находятся у командующего Вторым флотом. Он ожидает вас, сир, в Золотом зале Дворца Наместников. А я поздравляю вас от имени Верховного Координатора лорда Гридаса, от своего имени и от имени моих офицеров.

14
Борт лайнера «Максвелл»,
окрестности звезды Талис
в Тёмном Агрегате Ориона,
22 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Стены, пол и потолок Звёздной гостиной «Максвелла» конструкторы лайнера спроектировали в виде системы экранов. Посетители этого зала могли насладиться сферической панорамой окружающего лайнер пространства. Шестеро собравшихся в гостиной парили в иллюзорной пустоте бескрайнего Космоса. Даже кресла, в которых они сидели, обрели прозрачность, и звёздный свет струился сквозь подлокотники и спинки. Над головами собравшихся нависал багровый парус туманности Ориона, на условном горизонте голубым огнём горел гигант Ригель, а под ногами таинственно мерцала россыпь древних красных звёзд, среди которых только опытный глаз навигатора или астронома смог бы отыскать вишнёвую точку Талис.

Вольск знал пятерых из собравшихся. Спикерское кресло заняла Шерма Шайнар, одетая в почти прозрачное, перетянутое узкими лентами платье без рукавов. Её правую руку выше локтя украшал массивный золотой браслет. В этом наряде она напомнила археологу Эсфирь с картины Теодора Шассерио ^[55]. По правую руку от Вольска замерла в напряжённой позе Гвен Вей. Звёзды причудливо отражались в изгибах серебристого комбинезона, тесно облегавшего безупречное тело баронессы. Слева, раскинув по подлокотникам кресла широкие рукава серого жреческого плаща, сидела погружённая в свои думы Сестра Овита, за ней – капитан Малт Некич, высокий, коротко стриженный, с развитой мускулатурой и грубо вылепленным суровым лицом воина-колониста с Периферии. Шестого из собравшихся Вольск видел впервые. Это был молодой мужчина с узким нервным лицом и непропорционально худым телом. Он был одет в странную то ли рубашку, то ли кофту – многоцветную, с буфами на рукавах. Из коротких шорт оторопело торчали его тощие бледные ноги с болезненно массивными коленями. Ниже колен их закрывали ярко-жёлтые шнурованные сапоги со светящимися подошвами. В таких сапогах арпикранские и альфийские модники красовались в ночных клубах. Под насмешливым взглядом археолога незнакомец подобрал ноги под кресло и от того стал ещё нелепее. Вольск решил, что долго рассматривать странного субъекта неприлично, и вновь погрузился в созерцание звёздной панорамы.

Его буквально заворожило густое звёздное скопление в области Гиад, бриллиантовое и переливчатое, закрывшее сверкающим щитом большой сектор здешнего неба. Звёзды скопления – белые, желтоватые, ярко-смарагдовые – казались зримыми звуками величественной симфонии, написанной в незапамятные времена титанами галактического творения. Сгустки света и сгустки тьмы – её пространственные аккорды – подчинялись ритмам грозной темы, беспредельной, как сам Большой Космос. Звёздный щит по краям серебрился исполинскими облаками горячего газа, в недрах которого переливались сапфировые и топазовые нити, сплетённые из молодых синих звёзд. Угольно-чёрные области тёмной материи выгодно оттеняли это тысячезвёздное великолепие, известное астрономам и поэтам Периферии, как Зеркало Анжелики.

Вольск ещё долго рассматривал бы Зеркало, но Шерма прервала его звёздную медитацию.

– Поздравляю всех с прибытием в Агрегат Ориона, – сказала она. – Мало кто из людей любовался Ригелем и Бетельгейзе ^[56] с такого расстояния.

Вольск покрутил головой, ища Бетельгейзе. В окрестностях тёмной туманности он заметил пузырчатый пурпурно-красный диск и решил, что это и есть Альфа Ориона, любимая звезда древних мистиков и астрологов Земли.

После поздравления, встреченного выжидательным молчанием, Шерма познакомила собравшихся друг с другом. У обладателя нелепой кофты и светящихся подошв имя оказалось не менее нелепое и претенциозное. Его звали Хэппи Этальдино Махонико. Шерма представила его как пилота, программиста и оператора киборгов.

«Цу! Гений-универсал!» – хмыкнул про себя Вольск, обернулся к Вей и встретил её весёлый взгляд. Видно было, что баронессу тоже позабавило разнообразие профессиональных талантов Махонико.

Гений-универсал привстал, неуклюже поклонился в сторону Овиты и сказал:

– Вы все можете называть меня Хэмом. По первым буквам моих имён. У нас, на Аурелии, так делают.

«Ну нет, – подумал Вольск, – не дождёшься! Будешь ты у нас Махонико, а если совсем уже всех достанешь, то лично я буду называть тебя одновременно всеми твоими дурацкими именами».

– Вы знаете, – продолжила Шерма, – что целью нашей экспедиции является Фаренго – вторая планета звезды Талис. Вот эта звезда.

На экран выпрыгнула квадратная рамка. Она скользнула вниз, под ноги собравшихся, почти достигла надира ^[57] и отделила от остального изображения тусклую тёмно-красную звезду спектрального класса М4.

– Ещё в третьем столетии была составлена карта Фаренго, – Шерма переключила экраны на «три-ка», и перед собравшимися возник вращающийся жёлто-салатовый глобус второй планеты звезды Талис. Он увеличился в размере и перестал вращаться. Рамка указала на бурое плоскогорье со следами выветренных вулканических каверн.

– Область Карпенти на Западном континенте, – прокомментировала Шерма. – По данным наших аналитиков, именно здесь, на границе древней равнинной платформы Перлат и геологически более молодого плоскогорья Поланского, был размещён объект, хранящий знания цивилизаций первого цикла.

Вольск и Вей снова переглянулись. Ксенобиолог коротко кивнула. Она не забыла разговора на станции.

– Данные геологического сканирования, полученные с «Уриила», говорят о том, что в южной части плоскогорья Поланского имеется очень разветвлённая система глубинных пещер, вероятно искусственного происхождения, – Шерма сменила изображение на экране. Там появилась трёхмерная схема подземного лабиринта. – Общая длина пещер и тоннелей более тысячи трёхсот километров. Нижний уровень углублён примерно на полтора километра в толщу очень твёрдой скальной породы, родственной земным сиенитам. Геологический возраст этого участка коры Фаренго – около четырёх миллиардов лет. Молодых вулканов там нет, ближайший метеоритный кратер не ближе чем в пятистах километрах. Участок оставался неповреждённым со времени своего образования, хотя сканер и зафиксировал сеть неглубоких меридиональных разломов. Они, вероятно, возникли от локальных тектонических подвижек платформы Перлат. В системе пещер чётко выделяются два крупных сооружения. Первое – большой наклонный тоннель диаметром около тридцати метров и длиной более шестнадцати километров, идущий с первого уровня до самого нижнего. Второе сооружение – пещера правильной цилиндрической формы на третьем уровне. Её высота более двухсот метров, а диаметр почти восемьсот. Остальные тоннели и пещеры намного уже, короче и меньше. Даже если строители объекта использовали уже существующие природные полости, то и тогда этот подземный лабиринт – исключительно сложное инженерное сооружение, создать которое способна только высокоразвитая цивилизация. Мы приблизительно определили три места, где могут находиться входы в лабиринт. Также мы нашли две точки, где можно прорыть новые входы. Не исключено, что на древних входах нас могут ждать охранные системы…

– Ждут, – подтвердила Сестра Овита, и все присутствующие повернули лица к Знающей. Та сидела, опустив голову, и не смотрела на экраны.

– Откуда вы знаете, Сестра? – удивилась Вей.

– Планеты не безмолвны, женщина, и я слышу голос Фаренго.

– Это какая-то мистика?

– Это древние умения Знающих.

– А эти ваши умения не могут помочь нам обойти стражей лабиринта?

– Мои умения, женщина, принадлежат к области пассивного Знания. Я могу спрашивать и слышать ответы, но я не могу открывать двери, закрытые для любопытства и авантюр. Древняя раса, возводя лабиринт, предусмотрела многое. Таких, как вы, она тоже предусмотрела. Не сомневайтесь.

– Нас собрали здесь для выслушивания пифийских пророчеств? – Свой вопрос Вей адресовала Шерме.

– И для этого тоже, баронесса, – в голосе клонки появился нажим; чётко артикулированная нотка с металлическим оттенком. – Нас здесь шестеро. Ровно столько, сколько сможет доставить на Фаренго за один рейс наш скегер. Мы не сможем приблизиться к планете на «Максвелле». Около Фаренго нас наверняка ждут беспилотники, посланные императором. Но небольшой скегер, замаскированный под метеорит, способен прорваться незамеченным и осуществить торможение уже в атмосфере планеты.

– Опасный вариант, – заметил Некич. – Системы ориентации скегеров не всегда позволяют рассчитать оптимальный угол входа в атмосферу с межпланетной траектории. Тем более что процесс разрушения маскировки займёт секунд сорок. Всё это время маскировочная пена будет «парусом». Атмосфера будет рвать её и трепать. Это вызовет рысканье и перегрузки по боковым осям.

– Хэм уже совершал такие манёвры, – сообщила Шерма.

– Два раза, – подтвердил тот. – На Ноле и на Кидронии. Орбитальные станции Джи Тау нас тогда не засекли. Маскировка у нас такая, что перестанет «парусить» через десять секунд, проверено.

– А защитные экраны скегера выдержат атмосферный удар? – поинтересовался Некич.

– Раньше выдерживали, – пожал плечами Махонико. Буфы на его рукавах смешно подпрыгнули.

– Атмосфера Фаренго менее плотная, чем у Нолы и Кидронии, – поддержала пилота Шерма. – А скегер «Серенитис» сделан по специальному проекту. Его создали именно для таких прорывов, хотя официально он строился, как обычная бизнес-яхта. У нас на «Максвелле» есть оборудование для создания качественной маскировки. Мониторы беспилотников не смогут отличить скегер от железистого метеорита.

– А на поверхности? – спросил Вольск.

– Что «на поверхности»? – На лице пилота появилась неприязненная гримаса. Археолог явно его раздражал.

«Ревнует Шерму», – предположил Вольск. Вслух он сказал:

– Маскировка сгорит, это понятно. После посадки на планету мы не сможем её восстановить. Мониторы беспилотников способны разглядеть и идентифицировать на поверхности Фаренго предмет размером с ноготь.

– А мы закопаем «Серенитис», – сказал Махонико, обращаясь не к археологу, а к Шерме. – У нас есть универсальный киборг и набор землеройных модулей. Хороший набор, с тартановыми режущими кромками. Мы сядем ночью, а к утру скегер уже будет под землёй. Киборг ещё и кратер успеет рядом выкопать. Типа воронку от удара метеорита. Мониторы беспилотников, понятное дело, зафиксируют металл под слоем грунта, но ведь бывает, что ядра железных метеоритов не разрушаются при ударе. Ну, могут поверить… А если, скажем, они пошлют для проверки зонд, то мы его выведем из строя. Сломаем. Говорят, на Фаренго позитроника работает неустойчиво.

– Разведывательный зонд трудно вывести из строя, – усмехнулся Некич. – Он защищён мощнее, чем боевой робот. И быстро летает. Очень быстро.

– А топать к лабиринту мы тоже под землёй будем? – поддержал капитана Вольск.

– Мы проложим тоннель к лабиринту прямо с места посадки, – вместо пилота ответила Шерма. – Хэм обещает, что посадит скегер у точки неглубокого залегания лабиринта.

– Я уже садил скегер на Нолу с точностью до тридцати метров, – с гордостью заявил обладатель удивительных буфов.

– По баллистической траектории? – уточнил Некич.

– Да.

– С зависанием над районом посадки?

– Без зависания.

– Круто! – восхитился капитан, и осталось неясным, то ли он и вправду поражён пилотскими достижениями Махонико, то ли насмехается.

– У каждого из нас будет свой круг обязанностей, – Шерма сделала вид, что не замечает скептического настроения команды. – Я возьму на себя функции координатора экспедиции, Гвен и Алекс проведут исследования хранилища, питомника или что там мы обнаружим. Малт отвечает за безопасность, Хэм будет управлять группировкой роботов. А тебя, Ои, я прошу стать нашей Видящей.

– Я не могу стать вашей Видящей, Шей, и ты это знаешь, – Овита встала и, не попрощавшись, покинула Звёздную гостиную.

– Кажется, у нас первая потеря, – прокомментировала Вей.

– Это вас не касается, Гвен, – Шерма холодно посмотрела на ксенобиолога, на её браслете коротко сверкнули светло-голубые камни. – Ваша задача – провести исследование хранилища. Если бы я занималась наукой, мне бы польстило стать первооткрывательницей такого объекта.

– Его открыла экспедиция доктора Анволи.

– Они только собрали внешние данные. Искусственное происхождение подземного лабиринта под плато Поланского установили наши аналитики.

– Тем не менее предлагаю назвать объект «Лабиринтом Анволи».

– Поддерживаю, – сказал Вольск.

– Я не против, – Шерма покинула спикерское кресло и прошлась вдоль экранов. Она была очень эффектна в своём «ассирийском» наряде и знала об этом. – Там много чему можно дать имена. Например: «Пещера Вей», «Тоннель Вольска»…

– …«Провал Шайнар», – продолжила перечень Вей.

– Провал? – Крылья изящного носика агрессивно дёрнулись.

– Углубление, Шерма, отвесный тоннель.

– Я так и поняла.

Шерма как бы ненароком оказалась рядом с Вей. Баронесса как раз покинула своё кресло, и Вольск увидел их обеих, одна напротив другой. На песчаном фоне экрана, показывающего карту Фаренго, обе красавицы казались персонажами исторической пьесы из жизни степных владык древней Земли. Шерма была на полголовы выше, но серебристый комбинезон Вей придавал её силуэту некую скульптурную уверенность. На мгновение археолог увидел Шерму и Вей как бы в иной реальности: тонкая, неприкрытая ничем, кроме прозрачной ткани, лент и золотых украшений, фигурка клонки в этом видении казалась беззащитной и мимолётной. Она в пьесе была бы Дочерью Ветра. Облитое гибким серебром тело Гвен Вей излучало надёжность и силу Дочери Скал. Вольск вдруг подумал, что Шерма, несмотря на свои сверхчеловеческие возможности, всего лишь молодая одинокая девушка, едва способная нести груз, возложенный на её плечи Мастером. И если с её волей вдруг, не приведи Великий Космос, схлестнётся воля баронессы, то неизвестно ещё, чем всё закончится.

15
Форт Бри, главная база Первого флота,
Луна, спутник Земли (0 КА01:3 а),
Солнечная система,
22 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Император вглядывался в экран на крышке небольшого контейнера. На экране – увеличенное во много раз изображение содержимого контейнера. На тёмном фоне микроскопические комочки светло-серой пыли исполняли нечто, похожее на медленный танец.

– Это вы называете роботами? Вот эту грязь? – В голосе монарха раздражение мешалось с брезгливостью.

– Да, сир, – подтвердил шеф личной охраны императора. – Самоорганизующиеся нанороботы нового типа. Они проникают в систему вентиляции в виде безвредных молекулярных соединений, потом обнаруживают друг друга и самостоятельно монтируются в наномодули. Вы сейчас видите эти наномодули – внешне они выглядят, как подвижные комки пыли диаметром шесть-восемь микрометров. На втором этапе сборки модули формируют конфигурации более сложных роботов с террористическими функциями. Автосборка длится несколько месяцев и проходит уже вблизи объекта поражения. Эти модули мы нашли три часа назад в спальне императрицы. Если бы мы их не обезвредили, через несколько недель по вашим апартаментам гулял бы микроскопический завод, производящий токсины.

– Так вы полагаете, что всё здесь уже заражено этой мерзостью? Весь комплекс, да? – Император швырнул контейнер. Металлокерамический ящик прогрохотал по длинному столу, процарапал лак и упал на пол.

– Мы на девяносто пять процентов контролируем ситуацию, – шеф охраны поднял контейнер с пола. – Но, сир, остаётся ещё пять процентов неопределённости. Пять процентов реального риска. Вы сами видите, какая у этих роботов совершенная маскировка. Наши сканеры могут их отслеживать только на относительно гладких поверхностях, да и то… Для полной очистки жилого комплекса, сир, нам необходимо, чтобы апартаменты на несколько суток стали полностью безлюдны. Только тогда смогут работать высокочувствительные определители псевдожизненных форм. А после полной очистки мы поставим на вентиляционные входы фильтры нового типа.

– Они меня всё-таки выкурили! – Туре Шактири стукнул кулаком по столешнице. – Они не могут меня достать по-настоящему, так они меня отсюда выкурили, цурки траханые!

– Сир, мы уже подготовили для вас и Высочайшей семьи защищённый жилой блок на линкоре «Эйн Соф». Блок проверен и оборудован новыми фильтрами. А здесь мы управимся за трое суток.

– Трое суток? Семьдесят два стандартных часа? Вы бредите? Да они за это время успеют трижды распылить линкор на атомы! Они теперь все против меня, все, а вокруг – предатели и шпионы.

– Линкор хорошо защищён, сир. После модернизации он неуязвим почти для всех типов оружия. Экипаж и персонал прошли все проверки. Я гарантирую полную безопасность. Жду вашего решения. Мы готовы в любой момент начать вашу эвакуацию отсюда.

– Хорошо, – император устало опустился в кресло. – Даю вам на очистку резиденции сорок стандартных часов. Сорок часов, генерал, и не минуты больше!

Гиперлинкор L1 «Эйн Соф» (из справочника для курсантов подготовительных курсов лётных школ Имперского военного Флота)

<…> Программу строительства сверхбольших военных кораблей разработали ещё в правление Сиорана Третьего. В то время концепция развития Флота предполагала, что для покорения дальнего и сверхдальнего космоса нужны будут корабли-матки с большим ресурсом автономности, способные нести на своих портах флот малых рейдеров. Из-за недостатка средств строительство первого корабля проекта 7791 (в классификаторе «дальний многофункциональный гиперлинкор», индекс L1) откладывалось с 270 до 309 года, когда на орбите Пифии начали монтировать первую служебную секцию его корпуса. Первоначально корабль предполагали назвать «Империей» <…>

<…> Уже в ходе строительства была изменена идея проекта. Военные теоретики Эарлана Второго убедили Императорский Совет отказаться от морально устаревшей к тому времени концепции «корабля-матки» в пользу создания флагманского ударного корабля, вооружённого лучевым оружием большой мощности – «истребителя планет». Большая Смута 311–356 гг. помешала оснастить уже построенный корпус двигателями и боевым оборудованием. Его законсервировали до лучших времён. В 358 году (через сорок девять лет после закладки) линкор окончательно достроили, но уже как мобильную императорскую резиденцию с мощным оборонительно-наступательным вооружением. Монарх Сиоран Шестой дал линкору имя «Эйн Соф». В окончательном виде длина корабля превысила 12 километров, а масса после загрузки топлива приближалась к миллиону тонн. Расходы на его строительство оказались столь огромны, что решено было вместо второго гиганта построить два линкора более скромного проекта 7796 (индексы LO1 и LO2), один из которых – «Цефей» – был флагманом Шестого флота в 385–394 гг., а второй был достроен уже не как линкор, а в конфигурации сверхтяжёлого корабля-заправщика DTТ1 «Адмирал Шелтон». Масса этих кораблей не превышала 400 тысяч тонн, при их строительстве использовали металл и двигательные секции, первоначально предназначавшиеся для второго корабля типа «Эйн Соф». Таким образом, до сих пор L1 остаётся самым большим, самым мощным, самым комфортным и самым энергетически оснащённым космическим кораблём в истории человечества <…>

<…> Экипаж L1 «Эйн Соф» – 460 офицеров, матросов и служащих. Корабль оборудован уникальными жилыми блоками повышенной комфортности, госпиталем на тысячу мест, двумя медицинскими лабораториями, эвакуационными палубами, генераторами сферического силового поля, ремонтными заводами. Во время эпидемии 403 года линкор использовался как корабль-эвакуатор, на котором разместили и доставили на Опережающие планеты за один рейс 18 тысяч беженцев с заражённой вирусом колонии Колумбия. В 411–412 гг. «Эйн Соф» был временно выведен из состава военного флота и на правах символической аренды передан научной экспедиции Аурелианского Университета. В качестве научно-исследовательского корабля линкор совершил автономный полёт к звезде Зармин ^[58] с целью исследования перспективной планеты земного типа. Во время полёта «Эйн Соф» получил повреждения. После ремонта его двигатели и супремус модернизировали. В 414 году линкор перевооружили, и он стал флагманом Первого флота <…>

16
Поселение «Небесный оазис»,
орбита Земли (0 КА01:3),
Солнечная система,
22 октомбрия 416 года Эры Восстановления

В глубине многоярусного сада, в широких, похожих на диваны плетёных креслах сидели одетые в спортивные костюмы мужчины, обитатели престижных владений на орбитальном поселении «Небесный оазис». На столиках около кресел прислуга с артистической небрежностью расставила сигарные принадлежности, антикварные пепельницы, высокие бокалы и пузатые бутылки с коллекционным вином. Но занятые разговором мужчины ещё не уделили должного внимания этим атрибутам состоятельности. Так же, как и стайке танцовщиков и танцовщиц, изображавших нечто древнеегипетское на берегу небольшого озера.

Разговор мужчин требовал известной сосредоточенности. Люди, принимавшие в нём участие, не без основания причисляли себя к вершителям судеб архипелага планет, называемого Империей. Среди здешних небожителей почти не встречались представители владетельных Домов и носители громких титулов. Но и те, кто имел на банковских счетах менее десяти миллиардов имперских фунтов, редко отваживались приобретать недвижимость на засаженных пальмами и кипарисами палубах «Небесного оазиса». Проектировщики поселения скромно назвали его «посёлком клубного типа». А эксперты и составители рекламных проспектов так и не отважились присвоить ему индекс комфортности. Комфортность «Небесного оазиса» была за пределами всех мыслимых индексов.

В компании состоятельных сибаритов выделялся старик с львиной гривой седых волос. Отвечая одному из собеседников, он чуть не обрушил столик, разделяя нечто невидимое решительным перечёркивающим жестом:

– Есть предел, за который выходить нельзя!

– Он монарх и суверен, – пожал плечами темнокожий, костлявый, похожий на древнего африканского идола, небожитель. – Захотел, например, сделать легавого наместником Кастора и сделал. Имеет право.

– Я не об этом. Пусть легавого сделают хоть лордом. Плевать. Но позволить легавому натравить «паука» на наследницу Вудро Дасалмана, применять шестьдесят пятую статью к сенаторам и уважаемым людям!.. Этому нет оправдания. Основой стабильности Новой Империи было негласное соглашение между его отцом Туре и нашими отцами. Они не мешают нам, мы не мешаем им. В фундаменте Новой Империи – наши деньги. На них всё стоит, на наших деньгах. Без них всё рассыплется.

– Друзья мои, давайте не будем менять тему, – вмешался в разговор молодой джентльмен. – Это всё эмоции, настроения, я понимаю. А в сухом остатке следующее: фактически нас спрашивают, согласны ли мы с тем, что Дом Ойзеле мирно и без революций сойдёт со сцены. И самое главное, как мне кажется, состоит именно в том, что нас спрашивают. Пока ещё спрашивают.

– Вот как? – Лицо обладателя львиной гривы передёрнула саркастическая гримаса. – Если тебя так радует их предупредительность, Мо, то зачем ты тут сидишь с нами? Теряешь время. Беги, мальчик, к Теслену, беги и в знак преданности поцелуй ему задницу. И беги быстрее, а то завтра к этой заднице выстроится очередь целовальников длиной в три парсека.

– Вы, Доди, говорите о завтра как о конкретной дате? – заговорил четвёртый небожитель, старый индус. Вертикальная линия, нанесённая шафрановой краской, делила его высокий лоб на две равные части.

– Я говорю о завтра как о конкретной заднице. Как о будущем, которое будет хуже, чем настоящее. Хуже, намного хуже… Но, прошу меня понять, это не значит, что я считаю теперешний произвол чем-то более приемлемым… Завтра… Да, да, мне тоже уже сказали, что именно завтра, двадцать третьего, пучеглазый полетит на линкор и там его…

– Не факт, – заметил «идол». – Совсем не факт.

– Если они нас так спрашивают, значит, уже факт, – не согласился Мо.

– Так – это как?

– Уверенно. Очень уверенно. Даже не особо заботясь о защите от прослушивания. Я понял, что у них всё готово. Они проявляют к нам уважение, но у них уже всё готово.

– Как всё это не вовремя, – вздохнул Доди.

Некоторое время небожители молчали, наблюдая за танцующими. Те заметили внимание к себе и поспешили освободиться от последних предметов одежды. Плиты, устилавшие берег озера, засветились оранжевым светом. Одновременно дневной свет, падавший с высокого имитатора неба, стал менее ярким. Оранжевое свечение подчеркнуло гибкие силуэты танцующих девушек и юношей, упругую свежесть тренированных тел.

– А вон тот, рыженький, очень даже ничего, – нарушил молчание «идол». – У него очень красивые руки, правда? Он клон?

– Нет, он с Арпикрана, – сказал Мо. – Профессиональный актёр.

– Все они актёры, – Доди раздражённо тряхнул гривой и потянулся за сигарой.

– Я помню тот день, когда убили Сиорана Шестого, – тихо проговорил индус. Взгляд его тёмных глаз был устремлён куда-то вдаль, мимо пальм, актёров, искусственного заката. – На том же линкоре его убили, на «Эйн Софе». И никого тогда не спрашивали. Не нужно было Иритэ кого-то там спрашивать… Во всём этом я вижу некие знаки, да… Что ж, всё в этом мире приходит к своему концу, который есть начало. И не нам, друзья мои, противостоять колесу кармы… Да хранят нас бессмертные боги!

17
Борт большого военно-транспортного корабля
«Капитан Паландо»,
окрестности планеты Фаренго (9 КВ97:2),
система звезды Талис,
23 октомбрия 416 года Эры Восстановления

– Нам уже не уклониться от боя, Сестра Тарасвати. Мы идём параллельным курсом. Локаторы беспилотника провели захват, а у нас нет запаса скорости для отрыва, – лицо Али Аннадира по прозвищу Бегемот сохраняло бесстрастность, но Знающая чувствовала, что капитан корабля страдает от противоречий, порождённых флотскими предрассудками. Он был капитаном корабля. Капитаном авторитетным, опытным, прошедшим войну. И ему было неприятно рапортовать молодой девушке, будь она трижды пифийской жрицей. А ещё неприятнее – полагаться на неё в вопросах космического боя.

Знающая не винила его за эту неприязнь. Бегемот не разбирался в сложной иерархии жриц Магонии и не мог знать, что высокородная Сестра Тарасвати, несмотря на телесную молодость, на родной планете исполняла должность, соответствующую адмиральской.

– Примем бой. Я доверяю вам, капитан. Действуйте, – сказала Тарасвати. Теперь от неё уже ничего не зависело. Их противник – беспилотный крейсер Империи. Им управляет позитронный мозг, а на него ментальная сила Знающих не действует.

Она заняла в командной рубке пассажирское кресло-кокон. Офицеры на боевых постах слаженно готовились к бою. Как понимала Тарасвати, надежды на победу почти не было. «Капитан Паландо» против беспилотника типа КХ был всё равно, что корова против волка.

«Бодливая корова», – вспомнила Тарасвати старую сказку из книжки. Живых коров, вроде тех, которых пасли на берегах Ганга её далёкие предки, она никогда не видела. Зато ей в деталях была известна конструкция вражеского корабля. Внешний вид – покрытый ультрачёрным лаком «гвоздь» длиной четыреста пятьдесят метров и диаметром тридцать. В «шляпке гвоздя» установлены два двигателя – основной и резервный. Беспилотник нёс три типа вооружений, в том числе скоростную ракету с тератронным зарядом. Грозный зубастый волк. Не знающий, что такое милосердие.

– Через тридцать секунд мы войдём в сферу досягаемости его лучевого оружия, – услышала Знающая слова второго пилота.

– Когда войдём в «белую зону», попробуем его достать, – отозвался Бегемот и надел сенсорный шлем. Высокородная жрица последовала его примеру. Теперь перед её глазами открылся экран, на котором разворачивались цветные линии и цифры прицельной схемы.

Тарасвати знала, что «белой зоной» называют область на пределе действия лучевого оружия. Границы этой зоны никто не мог определить точно. Боевая дальность луча зависела от почти неуловимых особенностей космического вакуума. Если вакуум был «грязным», луч по пути терял часть поражающей энергии и «белая зона» становилась на несколько тысяч километров шире. В этой зоне луч ещё обладал поражающим действием, но мог и не пробить защитных экранов корабельного каземата.

Смертельный поединок между боевыми кораблями пятого века Эры Восстановления завязался за пределами визуального контакта. Ультрачёрный призрак беспилотного крейсера был невидим для человеческих глаз даже с расстояния в несколько сотен метров. А сейчас «Капитан Паландо» и КХ17 разделяло расстояние, вдвое превышающее дистанцию между Землёй и Луной ^[59].

Тарасвати могла только представить, как беспилотник проведёт лучевую атаку. Сначала от «гвоздя» отстрелится двадцатиметровый цилиндр – кассета одноразового тераджоулевого лазера. Тридцать секунд двигатели будут отводить цилиндр подальше от корабля и разворачивать прицельным блоком в направлении противника. Ещё через пять секунд гироскопы наведут прицел, и в недрах магнитной ловушки, установленной на кассете, взорвётся термоядерная бомба. Магнитное поле направит световую мощь её взрыва в узкий лучевой канал, сквозь линзу прицельного блока. Линза тоже магнитная – ни одно вещество не способно выдержать силы импульса. Гибельный луч понесёт к цели квадриллионы джоулей энергии. А газовый пузырь взрыва раздробит в пыль выполнившую свою миссию кассету. Для выстрела понадобятся тысячные доли секунды.

Если наводка на цель точна («А она не бывает неточной, – заметила про себя Тарасвати, – позитронные мозги не умеют ошибаться»), если выстрел произведён по «Капитану Паландо», а не по одному из имитаторов-«пустышек», если сила луча не ослабнет («Это, конечно, глупость»), то задетая лучом часть корабля испарится. Если путь луча, не приведи Создатель, пройдёт сквозь топливные баки или трубопроводы «Капитана Паландо», то корабль превратится в круглое молекулярное облако диаметром в сотни тысяч километров.

«Фиксирую отделение от корабля-противника пяти кассет», – услышала Знающая голос второго пилота.

«Значит, конец, – подумала она, – значит, беспилотник готовится сделать пять выстрелов одновременно – четыре по имитаторам, запущенным с «Капитана Паландо», и один по реальной цели. Позитронный мозг ка-икс-семнадцатого решил бить наверняка. Ей, высокородной жрице Тарасвати из клана Аман, осталось жить чуть дольше тридцати пяти секунд».

И она прошептала прощальную молитву, в которой просила Бога не отвергать её недостойную душу и приобщить её к сущим в тайниках мироздания.

«Мы вышли на дистанцию. Отделяю две кассеты», – сообщил Аннадир.

Значит, беспилотник тоже погибнет. Через шесть секунд после того, как испарятся их тела, испарится и он. Знающая начала считать секунды, и тут, раздвигая слова молитвы, к ней пришло внезапное Знание: «Смерть умерла».

Прошло ещё двадцать секунд. Они не испарились. Потом корабль сотрясла двойная дрожь. Это, испустив лучи, взорвались кассеты, запущенные с «Капитана Паландо».

«Два попадания, – подтвердил второй пилот. – Беспилотник уничтожен».

Тарасвати услышала тяжёлый («Бегемотский», – подумала она) выдох командира. Аннадир снял шлем.

– Что это было? – Капитан провёл рукой по бритой, в каплях пота голове. – Какого чёрта он не активировал свои кассеты?

– Для выполнения последнего шага в цепи боевых команд он должен был получить прямой приказ императора, приказ с лунной базы, – объяснила Тарасвати. – Приказ должен был прийти через Белый Камень. Но он не пришёл.

– Выходит, что император нас пожалел? – хмыкнул второй пилот.

– Император мёртв, – объявила Знающая. В её словах звенело, пело и рвалось вовне неподобающее жрице греховное торжество.

18
Борт гиперлинкора L1 «Эйн Соф»,
орбита Луны, спутника Земли (0 КА01:3 а),
Солнечная система,
23 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Туре Шактири Второй наткнулся на портрет случайно. Он придирчиво осматривал свои временные апартаменты и уже прошёл через приёмный зал в рабочий кабинет, как что-то словно сказало ему: «Стоп!» Император остановился, оглянулся. И увидел портрет. Он висел на противоположной стене, справа от входа. Большой, в раме цвета старого серебра.

На портрете был изображён Сиоран Шестой. Последний монарх из Дома Тизе, боковой ветви великой династии Сиоранов. Именно в его правление завершили постройку линкора, и портрет шестого Сиорана в апартаментах «Эйн Софа» был более чем уместным. Правящий император знал правду о кончине последнего из Великих Тизе. Его убили по приказу тогдашнего канцлера Иритэ Ойзеле, деда Туре Шактири Второго. Отец рассказывал императору, что супруга Иритэ – пифийка Кива – была категорически против этого убийства. Она молила мужа не совершать преступления, не навлекать на себя и своих потомков кармический гнев высших сил. Кива предсказывала, что Сиоран вскоре умрёт сам, без помощи убийц. Но канцлер надеялся не на пророчества Знающих, а на крохотных нанороботов, способных ночью подобраться к спящему и брызнуть на кожу ядом.

Император смотрел на портрет и представлял себе, как это было. Стайка микроскопических механизмов, меньше блохи, намного меньше, неспешно спускается по стенам. Они окружают спящего Сиорана, атакуют… Нет, наверное, всё было не так. Робот-убийца был один. Прятался в ворсе ковра. Или затаился под таким вот портретом. Может, даже под этим портретом. А когда предатели выключили сенсоры охранных систем, он выполз. Высунул жало, наполнил его ядом, расправил антенны. Получил команду. И пополз, перебирая крохотными лапками, пополз, пополз…

Императора передёрнуло от омерзения. Ещё немного, и он сорвёт с себя одежду и начнёт искать в её складках затаившихся маленьких убийц. Такие истерические припадки в последнее время повторялись с ним всё чаще. Ему надо было немедленно отвлечься, перенастроить мысли на другие темы и образы. Иногда это помогало.

Туре Шактири подошёл к портрету. Он был выполнен с применением неизвестной императору техники. Массивное, с тяжёлым подбородком, лицо Сиорана Шестого тускло отблёскивало то ли медью, то ли красноватым металлосодержащим лаком. Тёмно-бордовый фон портрета покрывали причудливые рельефные линии, оставленные тонким инструментом.

«Хорошо быть художником, – подумал Хранитель миров. – Рисуешь себе портреты, пейзажи, зарабатываешь деньги и бессмертную славу, любишь красивых натурщиц. Наслаждаешься радостями жизни. Спокойно спишь. И не боишься ежеминутно, ежесекундно, что какая-нибудь нанотварь залезет к тебе в трусы, укусит и ты отбросишь копыта».

Понимание возникло в его сознании, как остров посреди неспокойного океана. Он даже не догадался, а ощутил всем своим естеством, что враги прекрасно осведомлены о его страхах. Они знают, что больше всего на свете он боится невидимых, крошечных убийц. И они играют на этой его фобии, как на музыкальном инструменте… Подкидывают ему комочки живой пыли, чёртовых роботов… Нет, неправда. Больше всего на свете он боится не роботов, а телепаток с Пифии. Синеглазых ведьм, неотвратимых и беспощадных, как сама смерть. Кровь прилила к лицу Хранителя миров.

В тот миг, когда образы ведьм-пифиек обрели в его воображении предельную, дразнящую чёткость, императору показалось, что глаз нарисованного Сиорана шевельнулся.

«Что за бред!» Туре Шактири наклонился к портрету и увидел, что в зрачке Сиорана появилось маленькое отверстие. Крошечное, меньше миллиметра.

«Гнездо робота!» Тело императора покрыла испарина.

Он уже начал звать охрану, но из отверстия ему в лицо ударила струйка бесцветной жидкости. Хранитель миров отошёл к своим великим предкам ещё до того, как его большое тело упало на пол. А через три секунды на дисплее личного коммуникатора Туре Шактири зажглась продолговатая красная отметка. Супремус беспилотного крейсера КХ17, огибавшего далёкую звезду в Агрегате Ориона, просил высочайшей санкции на уничтожение военно-транспортного корабля «Капитан Паландо».

– …Портрет этот, сир, висел здесь со времён постройки линкора, мы его раз двадцать просвечивали и сканером проверяли. Роботов искали, а оно вот что там было, – сказал старый техник, с безопасного расстояния присматриваясь к орудию убийства.

Шеф личной охраны покойного императора безучасно наблюдал, как одетые в защитные костюмы помощники техника срезают слой краски с поверхности портрета.

– Да, сир, это древняя ловушка, – продолжал техник. – Её кто-то приготовил ещё для Сиорана, но тогда, видно, она не понадобилась. И ведь кто-то помнил о ней, знал… Она шестьдесят лет ждала. И дожда-лась…

– Вы пойдёте под трибунал, – сказал технику шеф охраны. – Вы обязаны были найти эту ловушку.

– А как бы мы её нашли, сир? – искренне удивился техник. – Это же не робот. Она была спрятана в живописном слое, а на него ещё и напылили металлическую краску. Такую ловушку ни один сканер не смог бы обнаружить. А на просветке – линии, полосы, пятна. Ручная работа. Живопись. А там, где нет стандартов, сир, там и найти отклонения нельзя. Всё у них было продумано, всё до последней мелочи. Пифийская работа, сир, даже не сомневайтесь. У ноланцев или там альфийцев в мозгах масла бы не хватило такое вот сообразить. А пифийки, те да, те могут. Ведьмы, они ведьмы и есть… Но тут другое удивительно, сир: зачем было императору так близко подходить к ловушке, а? Она ведь слабенькая, эта ловушка. Может убить только с близкого расстояния. С полуметра. Ну, может, чуть больше… А может, он под гипнозом был?

– Идиот, – прошипел шеф охраны и вышел из комнаты.

«Говорят, в древности телохранители погибших монархов кончали с собой, – пришла ему в голову мрачная мысль. – А теперь, всего за шесть лет до пенсии, придётся идти охранником в частный сектор. К какому-нибудь кошельку с ушами… Если оставят в живых, конечно… Выслуга, надбавки за звание, за секретность – всё пошло коту под хвост…»

19
Защищённый канал межзвёздной связи
через Белые Камни семейства Логолло,
25 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Канал открыт 09:47

«Приветствую вас, адмирал Теслен!»

«Рад вас слышать, наместник Марков».

«Вы хотели говорить со мной. Я слушаю вас, сир».

«Насколько мне известно, наместник, в вверенном вам покойным монархом Секторе Кастора сложилась напряжённая обстановка. Согласно решению сенатского комитета по безопасности я исполняю обязанности регента Империи и прошу вас доложить обстановку».

«Комитет, сир, насколько я знаю, не уполномочен предлагать кому-либо регентскую власть. Даже такому достойному человеку, как вы, адмирал Теслен. Таким правом обладает только Президиум. Я, сир, не получил ещё постановления Президиума Сената, подтверждающего ваши регентские полномочия».

«Вы его получите, не сомневайтесь. Уже есть подписи четырёх из семи членов Президиума. И давайте договоримся, Марков, что сейчас неподходящее время для соблюдения протокольного целомудрия. Мы с вами должны думать прежде всего о безопасности граждан. Кроме того, опорные силовые структуры государства уже определились, кого поддерживать. Все, я подчёркиваю, все до одного командующие флотами, в том числе и командующий вашим Вторым флотом, привели своих офицеров к присяге регенту».

«Меня об этом информировали, сир. Докладываю: обстановку в Секторе я оцениваю как некритическую. Арсеналы, порты, прочие стратегические объекты и средства связи находятся под моим контролем. Во всех поселениях Сектора двадцать восемь часов назад введены военное положение, круглосуточное патрулирование улиц и комендантский час. Волнения среди клонов на Бальсане прекращены, провокаторы арестованы. Ноланское подполье не проявляет активности. Среди офицеров Второго флота не наблюдалось организованного сопротивления принятию вам, сир, присяги. Те офицеры, которые отказались присягнуть, временно отстранены от боевых дежурств. Но личное оружие у них не отбирали».

«Вы приняли верное решение. Благодарю вас, наместник. И вот ещё что: по оперативным данным, к мирам Сектора Кастора в настоящее время направляется гиперкрейсер «Алкантара». На его борту находятся члены семьи Туре Шактири, а также принцессы Дома Ойзеле и бывший Верховный координатор Службы Предотвращения лорд Гридас. Получены сведения, что вдовствующая императрица и Гридас намерены провозгласить старшего сына покойного монарха императором. Как вы намерены воспрепятствовать этому противозаконному акту?»

«Двадцать часов назад я получил от вдовствующей императрицы уведомление. Она сообщила, что часть Сената признала законным некий указ Туре Шактири Второго, в котором покойный император якобы ещё при жизни назначил своего сына Туре Иритэ соправителем. Я напрямую обратился к названным ею сенаторам, но они не подтвердили, что присягали Туре Иритэ или присягнут ему до того, как Сенат соберётся на чрезвычайное заседание. Также не подтвердились слова императрицы о том, что упомянутый указ признали Совет колонии Альфы Альфы и командный состав Пятнадцатого флота. Совет Альфы, насколько мне известно, в последние дни вообще не собирался. Поэтому, сир, я отдал приказ задержать сенатора лорда Гридаса, императрицу Геринну Модесту и принца Туре Иритэ в любом порту вверенного мне Сектора, где они появятся…»

«Задержать или арестовать?»

«Задержать, сир. Задержать до выяснения обстоятельств. У меня нет законных оснований считать Ойзеле и Гридаса мятежниками и подвергать их аресту. Да, вдовствующая императрица обнародовала неправдивые заявления, но это не делает её преступницей. Она не отдавала мне противозаконных приказов и ничего преступного не требовала. Согласно имперским законам только Сенат Империи, в составе двух третей от числа всех сенаторов, обладает полным и исключительным правом определять порядок престолонаследования. Я, сир, буду ждать решения Сената и подчинюсь ему, каким бы оно ни было».

«Обнародование неправдивых заявлений можно трактовать как призыв к мятежу. Но я согласен с вами, Марков, вдова могла не отдавать себе отчёта в том, что делает. Мы будем к ней снисходительны. Я также информирую вас, наместник, что Сенат соберётся на чрезвычайное заседание через сорок восемь часов. Я, как регент Империи, дал слово обеспечить полную свободу волеизъявления сенаторов. И, уверяю вас, я своё слово сдержу».

«Я рад, сир, что вы неукоснительно поддерживаете законность. Я буду всеми силами и средствами помогать вам в этом. В такое сложное время, сир, содружество миров может спасти только строжайшее соблюдение законности».

«Вы правы. Я только что убедился, Марков, что ваше недавнее назначение наместником Сектора Кастора было одним из самых удачных решений покойного монарха. Успехов вам, генерал-лейтенант».

«И я вам желаю успеха, регент».

Канал закрыт 10:03.

20
Плато Поланского, планета Фаренго (9 КВ97:2),
система звезды Талис,
26 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Старые камни отдыхали от дневного зноя. Плоскогорье, широкими террасами сбегавшее к прибрежным равнинам Западного континента, покрывала мелкая, подчинённая ветрам и смерчам, серая пыль. Эти пустынные земли забыли резкие песни крылатых рептилий и шелест растений. Биосфера Фаренго давно пережила эпохи своего расцвета, и теперь только вялый кустарник, похожий на обломки кроличьих клеток, цеплялся за камни и за жизнь на разглаженном ветрами плато. Даже жутким летним торнадо, поднимавшим в алые небеса планеты миллионы тонн пыли, не удавалось вырвать эти кусты-клетки из захваченных ими трещин и расселин. Их цепкие и твёрдые вековые корни проникли на десятки и сотни метров в глубь плато. Самые длинные из корней достигли подземного лабиринта и закрепились на его гладких плитах, отшлифованных в те времена, когда далёкие предки кустов-клеток ветвились и вырастали деревьями, давая укрытие страшноватым, бронированным животным Фаренго.

Ни крылатые рептилии, ни грозные броненосцы не дожили до сумерек древней планеты. Её Солнце всё так же согревало красными лучами равнины и океаны, но время стёрло высокие горы. Обмелели океанские глубины, а о крупной наземной фауне напоминали лишь бескрайние поля окаменевших скелетов. В низинах скопилась мёртвая пыль, вода океанов стала прозрачной и безжизненной, как в предначальные эпохи этого мира. Только рядом с подводными вулканами теплились очаги вымирающей жизни – похожие на осьминогов бледные существа грелись около сероводородных гейзеров, а ленивые игольчатые рыбы паслись на придонных пастбищах бледных водорослей. В родовой памяти осьминогов и рыб обитали смутные тени воспоминаний о древних катастрофах, об огне, приходившем из космоса в незапамятные времена. Поэтому осьминоги и рыбы забеспокоились, когда в ночном небе над океаном внезапно расцвёл огненный цветок – предвестник космического гостя. Осьминоги и рыбы спрятались под камни, ожидая худшего.

Но космический гость не потревожил океанских глубин. Он пролетел над тёмными волнами, над песками и пылью прибрежных равнин и со страшным рёвом обрушился на плоскогорье. Столбы огня прошли по плато, сжигая кусты-клетки. Над столбами вырос хищный силуэт скегера, от треугольного корпуса отскочили полуциркули посадочных «лап», и космический гость твёрдо упёрся ими в обожжённый грунт.

Не прошло и тридцати минут, как свернулся ещё горячий защитный экран и к поверхности планеты выдвинулась гибкая «кишка» трапа. Одновременно с «лап» спрыгнули на камни мелкие роботы. Они по спирали обежали площадку и остановились в пятидесяти метрах от скегера, образовав защитное кольцо. Затем из «кишки» выпрыгнула пара странных существ: быстрых, серых, полутораметровых, с телом крысы и головой большой таксы.

Существа были выведены на Земле в последние века перед принятием Генетических законов. Тогда генетика стала домашним занятием миллионов людей, которые за деньги или просто для развлечения выводили в домашних инкубаторах целые армии странных, забавных, а иногда и смертельно опасных существ. Суровые законы Отцов-восстановителей прекратили эту частную практику. Большинство мутантов было запрещено и уничтожено. Некоторые из выживших со временем деградировали в хищных монстров, как тормаги. Но отдельные любительские разработки были одобрены. Крысопсы, или морлифы, попали в короткий список разрешённых «полезных мутантов». Оказалось, что эти умные животные – результат чрезвычайно удачного генетического скрещивания собаки и крысы – способны органично приспосабливаться к условиям иных миров.

Шерма привезла на Фаренго пару трёхлетних морлифов-следопытов. Им ещё на «Максвелле» имплантировали газовые фильтры, и теперь крысопсы могли дышать воздухом древней планеты. Шерма и Некич полагали, что в подземном лабиринте морлифы могут оказаться более эффективными помощниками и защитниками людей, чем киборги. Каждый мутант имел встроенный в черепную кость коммуникатор. Самца звали Дунс, а самку Дорс. Они выполняли только команды Шермы, и Вольск решил, что, кроме всего прочего, следопыты призваны охранять начальницу экспедиции.

Морлифы обследовали прилегающую территорию и пропищали Шерме, что ничего опасного не обнаружили. Только после стали выгружать оборудование. На поверхность Фаренго высадили группу киборгов. Универсальный киборг для земляных работ занял треть грузового отсека. Поэтому вместо вертолёта экспедицию оснастили беспилотным летающим разведчиком, а боевых роботов-«пауков» в комплекте было всего три, тогда как обычно на планеты с биосферой их брали не меньше пяти. На одном из двух транспортных роботов установили молекулярный синтезатор воды и пищи. Ещё до Эры Восстановления такие аппараты, способные превращать песок и минералы в пищу и воду, навсегда решили проблемы голода и жажды.

На втором транспортнике закрепили габаритный контейнер с надувным шестиместным жилым модулем. Он мог перерабатывать почти любой инопланетный воздух в земной. Махонико проверил функциональный блок модуля и остался доволен качеством исходного газа. Пока он разворачивал на охраняемой площадке роботов, большой киборг трансформировался во что-то среднее между буром и экскаватором. Он вгрызся в грунт; укрытие для скегера из посадочной ямы быстро превратилось в котлован. Вольск и Вей тем временем установили пенетратор ^[60] и пробили им скальное основание площадки на глубину восьми метров. Как и ожидалось, скала под трёхметровым слоем грунта была сплошной. В дыру, пробитую пенетратором, ввели геологический сканер. Он показал, что ближайшее ответвление Лабиринта Анволи находилось в ста метрах от места посадки на глубине тридцати восьми метров.

– До утра мы до Лабиринта не доберёмся, – определил Некич. – Скала очень твёрдая, а взрывать её мы не можем. Нас сразу же обнаружат. Даже до вечера киборг не пробьётся сквозь сорок метров сплошного сиенита.

– Сканер показывает, – заметила Вей, – что в пяти километрах к северу пещеры залегают близко к поверхности. Там до них метров тринадцать-пятнадцать, не больше. За полтора стандартных часа мы туда сможем переместиться.

– Надо ещё ждать, пока робот закопает корабль, – отозвался Махонико.

– Будем ждать, – подытожила Шерма, внимательно изучая трёхмерную схему пещер на экране сканера. – Между прочим, мы сейчас как раз над Большим коридором. Но он здесь на глубине четырёхсот метров, – она посмотрела на тёмный восточный горизонт и приказала Махонико:

– Отправь на север разведчика. Пусть посмотрит, что там.

Не прошло и получаса, когда разведчик передал изображение северного участка плоскогорья. Там, где сканер показывал минимальное расстояние от поверхности до верхних пещер Лабиринта Анволи, на изображении были видны глубокие провалы и трещины.

– Это не каверна, там сквозная дыра! Сквозная, Шей, я уверен! Потолок пещеры провалился! – Махонико не скрывал радости. – Киборг расширит лаз за несколько минут.

– Тому, кто охраняет Лабиринт, – послышался голос Овиты, – об этой дыре тоже известно.

– Выбирать не приходится, Ои, – Шерма глянула на котлован, углублённый настолько, что за его краем уже не было видно землеройного робота. – Эта дыра – единственная возможность попасть в пещеры до рассвета. Будем двигаться на север. Впереди пойдут «пауки», за ними морлифы, затем транспортники и люди. Мы с Хэмом останемся здесь, пока киборг не закопает скегер. Потом мы вас догоним. Старшим на время передислокации назначаю капитана Некича.

– Слушай команду! Выстраиваемся в колонну, интервал два метра, я замыкаю! – Некич поймал брошенный ему Шермой пульт управления группировкой роботов и распорядился уже в качестве старшего:

– Никому не отходить от колонны и не отставать!

«Дежа-вю, – невесело подумал Вольск, – дежа-вю. Вот так же и на Кидронии мы всем кодлом топали к накопителю».

21
Борт гиперкрейсера А35 «Алкантара»,
орбита планеты Кидрония (4 КВ67:3),
система звезды Абеллары,
26 октомбрия 416 года Эры Восстановления

– Зачем нам эта Кидрония, Оушен? – Вдовствующая императрица раздражённо переключила экран внешнего обзора, убрав с него диск шахтёрской планеты. – Это же окраина из окраин. Отсюда мы не сможем координировать действия сил, верных нашему Дому.

– Здесь, мэм, на базе Гардик, находятся войска и подразделения Флота, наименее симпатизирующие Теслену, – объяснил лорд Гридас. – По моим данным, только треть офицеров базы присягнула самозваному ре-генту.

– Но здесь нет военных кораблей.

– У нас есть коммуникатор вашего покойного супруга с кодами беспилотников. Мы не можем их активировать. Пока не можем. Но Теслен и пифийки об этом не знают. Они нас боятся, а на базе Гардик есть специалисты, способные подобрать ключи к допускам и управляющим кодам. Зная коды, мы стянем сюда беспилотники. Целый ударный флот. Но сначала мы соберём офицеров, вы выступите перед ними с воззванием, после вас выступлю я, потом ваш сын.

– Тури должен выступать первым, – не согласилась Геринна Модеста. – Он законный император, он – Туре Иритэ Первый.

– Но у него нет опыта, он не знает, о чём говорить.

– Так научите его! – Вдова Хранителя миров гордо подняла голову. Несмотря на почтенный возраст и недавнее пребывание в разгрузочном коконе, она выглядела не старше тридцати. Её продолговатое лицо с прямым носом и точёным подбородком знали миллиарды подданных Дома Ойзеле. Долгие годы она шефствовала над больницами и школами, раздала благотворительных грантов на миллиарды имперских фунтов.

«Люди помнят меня, люди любят меня, люди мне благодарны, – говорил её взгляд. – Они поддержат моего Тури, а не злобных пифийских ведьм».

– Прошу прощения, великий адмирал, – в каюту императрицы заглянул лейтенант из экипажа «Алкантары», – у вас отключён коммуникатор, а тут…

– Какая бесцеремонность! – возмутилась Геринна Модеста.

– Что случилось? – Зрачки Гридаса сузились от плохого предчувствия.

– Нам приказывают пристыковаться к карантинной станции.

– Кто приказывает?

– Комендант базы Гардик от имени наместника Маркова.

– Подождите, я сейчас зайду в рубку.

Двери закрылись.

– Наместник Марков! – На лице императрицы появилась презрительная гримаса. – Этот выскочка, сын переработчика вонючих водорослей с Тирронии!

– Протеже вашего супруга, мэм.

– Шакти был слишком добр к таким… Марковым.

Лорд Гридас вышел из каюты и по низкому коридору прошёл в командную рубку. Лейтенант сопровождал его, предупредительно открывая двери и люки перед лордом-сенатором. Капитан крейсера, сойдя с первого поста, развернулся к дверям и приветствовал адмирала по уставу.

– Игнорируйте все распоряжения коменданта. Нам надо прикидрониться непосредственно на самой базе… – начал Гридас.

– Простите, великий адмирал, – капитан отвёл взгляд, – но я вынужден подчиниться приказу.

– Здесь приказывает император Туре Иритэ.

– Простите, сир, но согласно приказу наместника Сектора Кастора генерал-лейтенанта Рене Маркова я вынужден задержать вас и…

– Я отстраняю вас от командования! – Гридас потянулся за пистолетом, но его руку перехватил второй пилот, а лейтенант, вызвавший Гридаса в рубку, ловко разоружил адмирала. Капитан шагнул к бывшему Верховному координатору и, не встречая сопротивления, отстегнул от его пояса коммуникатор покойного монарха.

– Измена и трусость! – громко и внушительно произнёс Гридас. Эти слова уже не имели текущего значения. Слова предназначались Истории.

– Это только мера предосторожности, адмирал, – из голоса капитана ещё не исчезла виноватость.

22
Пригород Рима,
планета Земля (0 КА01:3),
Солнечная система,
26 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Закрытые заседания Сената Империи, согласно традиции, проходили не в Зале Миров Большого Дворца, где каждый сенатор имел персональную ложу, а в более скромном Арочном зале. Он, по сути, представлял собой огромную «красную зону», защищённую от прослушивания и проникновения зловредной нанотехники. Чёрно-золотое убранство Арочного зала в день чрезвычайного заседания наводило сенаторов на тревожные мысли. Для большинства представителей миров Империи это была первая перемена на троне.

Регент Теслен и канцлер Мадин встречали прибывших сенаторов у входа в зал. Регент был в повседневном мундире великого адмирала с чёрной лентой на рукаве. Шёл последний день официального траура по покойному монарху. Сто шесть сенаторов прошли через украшенный мраморной колоннадой вход, где чувствительные сенсоры проверили их на наличие нестандартной техники. Из сенаторов только трое консерваторов с Аурелии не ответили на приветствие регента и с каменными лицами прошли к своим креслам. Впервые за двадцать восемь лет не пустовало кресло сенатора от малого мира Пифии. В нём восседала величественная жрица в ярко-красной мантии. Её экзотическая фигура привлекала взгляды сенаторов. Они косились на Знающую и вполголоса пересказывали друг другу, что сама стопятнадцатилетняя Высочайшая Мать Драмана, глава Совета Двадцати Трёх, прибыла на Землю для участия в решении вопроса имперского престолонаследования.

– Будет нас гипнотизировать, – шёпотом предположил сенатор Гамбалла, представитель малого мира Колумбии, обращаясь к сенатору Камову, представителю Тирронии.

– Будет, будет, – кивнул Камов и тоже шёпотом добавил: – Когда избиратели спросят меня: «Зачем же ты, говнюк, голосовал за Теслена?», я им отвечу: «Пифийский гипноз, братья!»

Претор Президиума Сената лорд Харре в начале заседания предложил почтить память великого императора Туре Шактири Второго. Все, кроме Матери Драманы, встали.

Затем Претор сообщил присутствующим, что вдовствующая императрица и её семья шесть часов назад задержаны на Кидронии и что у сопровождавшего их лорда-сенатора Гридаса при задержании изъяли коммуникатор, с помощью которого покойный монарх управлял беспилотными крейсерами, несущими тератронные бомбы. Претор зачитал текст изъятого у задержанного Туре Иритэ воззвание к мирам Империи, в котором старший сын покойного императора призывал к неповиновению регенту и к восстанию против власти наместников и адмиралов, присягнувших Теслену.

Сенатор Бьюкенен потребовал подтвердить подлинность текста, и присутствующим предоставили скрипты, нотариально заверенные командиром «Алкантары» и полицейским комиссаром. Регент, в свою очередь, заверил сенатора Бьюкенена и всех присутствовавших, что оригинал воззвания будет доставлен на Землю беспилотным курьерским фрегатом через девятнадцать часов и что его передадут для изучения сенатскому Комитету по безопасности или специальной следственной комиссии, если отцы-сенаторы соблаговолят таковую создать.

Претор Президиума объявил, что восемнадцать сенаторов, которые по уважительным причинам не смогли прибыть в Арочный зал, включая задержанного на Кидронии Оушена Гридаса, будут голосовать в режиме реального времени, используя высокозащищённые линии связи и Белые Камни семейств Натии и Логолло. Затем лорд Харре перечислил вакантные места и сообщил, что со времени предыдущей сессии Сената отошли в лучший мир сенатор от Аурелии Вольф Рехинальдер и сенатор от Земли Папа Римский Александр Двенадцатый. Их память почтили минутой молчания.

Затем принесли присягу два новых сенатора, избранных в мирах Периферии. Законность их избрания подтвердил Протокольный комитет, председатель которого выступил с сообщением. Новых сенаторов облачили в мантии, и Претор приветствовал их напутственным словом.

После этого Сенат перешёл к вопросу, ради которого он, собственно, и собрался. В зале установилась необычная тишина; было слышно, как потрескивают разрядники экранов, защищавших Арочный зал от систем дистанционного прослушивания.

На голосование Президиум вынес три постановления и один закон. Первым постановлением предлагалось учредить Временный Регентский совет, которому предстояло управлять государством до окончательного решения вопроса о престолонаследии. На экранах своих пультов сенаторы прочитали, что главой совета предлагается великий адмирал Теслен, а членами – Высочайшая Мать Драгана, канцлер Мадин, наместник Сектора Кастора Марков, вдовствующая императрица Геринна Модеста и ещё девять высших должностных лиц Империи.

По мотивам голосования попросил слова один из старейших сенаторов Моханди Шанити, тот самый почтенный индус, который призывал защиту богов к обитателям «Небесного оазиса».

– Господин регент, Высочайшая Мать, отцы-сенаторы! – начал Шанити. – Мы с вами собрались в скорбный день и в тяжёлых предчувствиях. Над государством нависла угроза, какой не было со времён Великой Войны с Г’ормой. Орды клонов грозят гибелью поселениям Периферии, опасные ксеноморфы погубили один из оборонных оплотов человечества, интриги и заговоры сотрясают и без того непрочные основы имперской администрации. И всё это происходит на фоне экономического коллапса и катастрофического угасания торговли между мирами. Имеем ли мы право, отцы-сенаторы, играть судьбами государства и жизнями граждан? Имеем ли мы право создавать и пересоздавать переходные и временные структуры типа предложенного Регентского совета, растягивать время опасной неопределённости? Ведь любая неопределённость, как известно, поощряет надежды авантюристов и провокаторов. Полагаю, что нет у нас такого права. Если мы проголосуем «за», то нас, отцы-сенаторы, не поймут те, кто хочет стабильности и процветания, кто с надеждой ожидает от нас мудрого решения. Я буду голосовать «против» создания Регентского совета и «за» второе и третье постановления, которыми вся власть передаётся новому императору Эарлану Теслену…

Последние слова старца вызвали волну несвязного говора, прокатившуюся Арочным залом. Сенаторы зашептались, кто-то нервно смеялся.

– Мы, сенатор Шанити, пока обсуждаем мотивы голосования по первому постановлению, – напомнил индусу Претор.

– Шанити прав! – крикнул со своего места Камов. – Не время покрывать дерьмо лаком!

Смех в зале зазвучал отчётливее. Здесь ценили хамоватый тирронийский юмор.

– К порядку, отцы-сенаторы! – Лорд Харре постучал молотком по председательской кафедре. – Не забывайте, что траур ещё не закончился.

– Я сказал, – Шанити отключил динамик на своём пульте.

Больше желающих высказаться не нашлось. Несколько сенаторов повернули головы в сторону Бьюкенена, но тот сидел с безучастным видом и никак не реагировал на проявленное к нему внимание. Претор с достоинством выдержал паузу, покачал головой, словно чему-то удивляясь, и поставил вопрос на голосование. Большинством голосов Сенат отверг первое постановление.

Напряжение в зале достигло предела. После короткой перепалки между сенаторами с Аурелии и тирронийцами два следующих постановления и закон голосовались вместе и тайным голосованием. В первом из постановлений Сенат отказывал Дому Ойзеле в праве на трон. Вторым постановлением и специальным законом императорская власть передавалась регенту Теслену без права основания правящего Дома.

Сенаторы прикипели взглядами к экранам, на которых вот-вот должны были появиться результаты голосования. Результаты задерживались – компьютер ждал изъявления воли сенаторов, голосовавших отдалённо.

– Вы что, коллега, сомневаетесь, что великий Теслен станет нашим законным императором? – усмехнулся Камов, видя, как сидевший в соседнем кресле сенатор-альфиец вытирает мокрый от волнения лоб.

– Это я от радости… Радуюсь за великого адмирала, – нашёлся представитель Альфы Альфы. – С детства потею, когда сильно радуюсь.

На экранах появились результаты тайного голосования. Сто девять сенаторов поддержали пакет, четыре проголосовали против и одиннадцать воздержались. По залу пробежали всплески аплодисментов.

Новый Хранитель миров Эарлан Третий обратился к Претору Президиума с просьбой предоставить ему слово. Императору было что сказать своим подданным.

23
Плато Поланского,
планета Фаренго (9 КВ97:2),
система звезды Талис,
26 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Пять километров, отделявшие место посадки скегера от дыры в потолке Лабиринта Анволи, дались людям не без труда. В некоторых местах им пришлось пересекать целые «озёра» мелкой и летучей, как пепел, пыли. Ноги в ней тонули почти по колено. Пыль легко поднималась в воздух, обволакивая людей, морлифов и роботов плотными облаками. Пыльный шлейф, видимый даже во тьме фиолетовой фаренгийской ночи, тянулся за ними на несколько километров. Транспортных роботов то и дело приходилось вызволять из пылевых ловушек, где они, сев на «брюхо», беспомощно перебирали металлическими конечностями.

Когда колонна добралась до разлома, на восточном горизонте бледное багровое гало уже сменилось светоносным рассветным пурпуром. До восхода красного диска Талис оставалось меньше стандартного часа. Предваряя восход звезды, над горизонтом появилась одна из двух лун Фаренго – жёлтая Пайонира. Сразу стало светлее, и в призрачном свете луны перед авангардом колонны чётко обозначилась пологая гряда холмов, за которой находился разлом. Первыми на холмы забрались «пауки» и морлифы.

– Вот она – дыра! – Некич показал Вольску и Вей на экран своего коммуникатора, отображавшего в реальном времени всё, что попадало в поле зрения панорамных камер «пауков». На экране был виден тёмный зигзаг разлома и ещё более тёмное жерло дыры. Внезапно один из индикаторов прибора мигнул красным.

– Я слушаю тебя, Шерма, – капитан переключил коммуникатор на закрытый канал. Что сказала капитану начальница, Вольск не услышал.

Некич дал знак колонне остановиться. Потом сообщил по общей связи:

– Морлифы сказали Шерме, что там, – он махнул рукой в сторону холмов, – они нашли что-то необычное. Шерма приказывает нам не приближаться к дыре. Мы должны подождать её и Махонико. Они уже едут сюда.

– А «пауки» для чего? – спросила Вей. – Пусть они осмотрят это «необычное».

– Не торопись, женщина, – посоветовала Овита.

Некич странно посмотрел на Знающую, но ничего не сказал. Он набрал на пульте управления «пауками» цифровую комбинацию. Изображение на экране резко дёрнулось, потом появился силуэт морлифа.

«Это Дорс, – решил Вольск. – Она крупнее, и морда у неё толще».

Дорс стояла у дальнего конца разлома и внимательно рассматривала (или обнюхивала, разобрать было трудно) предмет, похожий на обломок скалы. Капитан увеличил изображение. Теперь было видно, что это не камень, а часть полуразрушенного механизма.

– Что скажете, Вольск? – спросил Некич.

– Фрагмент ротора какого-то землеройного устройства, – определил техноархеолог.

– Это наша техника?

– То есть?

– Техника нашей расы? Человеческая техника?

– Судя по очертаниям ротора, да.

– У нас были предшественники, – заметила Вей.

– Экспедиция Анволи здесь не работала. Значит, это либо следы Нурасова, либо техника с «Атона», – предположил Вольск. – На роторе должны быть заводская маркировка и логотип. Если они не сохранились, я по конструктивным особенностям попробую определить время и место его изготовления. Помню, советник Гело на Кидронии упоминал, что к Фаренго летали ещё и два каких-то беспилотника. Они, вероятно, тоже высаживали здесь киборгов. Может быть, это их фраг-менты?

– Да, было бы интересно узнать, кто пробил дыру в потолке Лабиринта. Думаю, тут осталось что-нибудь из их техники, – предположила баронесса.

– Увидим, – буркнул капитан.

Не прошло и двадцати минут, как на юге показались габаритные огни землеройного киборга. Шерма и Махонико, заметив колонну, спрыгнули с грузовой платформы. Вольск про себя отметил, что Шерма сменила защитный комбинезон на лёгкий биоскафандр.

«Интересно, для остальных тоже предусмотрели такие средства защиты?» – подумал археолог.

– Что нашли морлифы? – Шерма выглядела озабоченной.

– Там, в разломе, артефакт, – доложил Некич. – Вольск считает, что это ротор землеройного робота одной из предыдущих экспедиций.

– Надо его осмотреть, – Шерма первой пошла к гребню гряды. Колонна, поднимая пыль, потянулась за ней.

То, что на экранах выглядело дырой, на деле оказалось устьем внушительного тоннеля. Даже теперь, после нескольких веков ветровой эрозии, его искусственное происхождение не вызывало сомнений. В гранитном ложе плато Поланского кто-то то ли пробил, то ли прорезал наклонный проход со скруглённым сводом. Вольск тщательно исследовал обломок большого ротора, брошенный недалеко от входа в тоннель. Обломок был покрыт бурым налётом, и только режущие кромки фрезы блестели под лучами прожекторов, словно только что изготовленные.

– Это робот Нурасова, – археолог показал Шерме маркировку, выгравированную на пластине фрезы. – Вот, видите… Написано: «АR04». Можете проверить по базе классификатора, но я точно помню: это бортовой номер «Тинтажеля», на котором пришла сюда экспедиция академика.

Некич открыл базу данных своего коммуникатора, вошёл в слой «реестры и маркировки» и подтвердил:

– Вольск прав. Рейдер первого класса АR04 «Тинтажель», порт приписки – тогдашняя база «Амберли Сендз» на Аурелии, ныне несуществующая. Введён в состав Флота в двести тридцать первом, выведен в двести шестидесятом году Эры Восстановления. Полёт к Фаренго осуществил в двести тридцать пятом, командир – каперанг Ливи…

– Почему на какую-то землеройку нанесён бортовой номер? – удивилась Шерма.

– «Тинтажель» строился и оснащался как специальный военно-исследовательский корабль. В штатный комплект корабельных киборгов входили роботы для изучения космических тел.

– Логично, – согласилась Шерма, поглаживая по толстой шее подбежавшего к ней Дунса. – Попробуем запустить в дыру нашего киборга. Хэм, пусть «паук» осмотрит тоннель до его соединения с Лабиринтом.

– Сделаем, – Махонико переключил на себя управление киборгом. «Паук» спрыгнул на уступ перед устьем тоннеля и исчез в его чёрноте.

Некич развернул плёночный экран. Киборг передавал на него одновременно четыре обзорные «картинки» – две инфракрасные и две с интенсивной оптикой. Судя по ним, «паук» резво бежал по тоннелю, легко перепрыгивая через неширокие трещины. Внезапно тоннель перешёл в почти вертикальный колодец.

– Наверное, это и есть вход в Лабиринт, – предположил Махонико. – Идём дальше?

– Пусть «паук» проверит зондом, – распорядилась Шерма.

Одна из «картинок» изменилась. На ней сгустилась тьма, потом возникли очертания правильного конуса с веером выступов около острого окончания.

– Бур, – определил Вольск.

– Осевой бур геологического робота, – уточнил Махонико. – Древнего. Дохлого. Он перекрыл колодец. Надо его взорвать.

– А если разрезать?

– Эта дохлятина, скорее всего, покрыта бронёй. А его буры сделаны из тугоплавких сплавов. Долго резать будем.

– Взрыв разбудит стражей Лабиринта, – голос Овиты показался Вольску зловещим. «А ведь накаркает, чёртова ведьма», – подумал он, а потом вспомнил, что Знающие могут читать мысли.

– А сейчас стражи спят? – полюбопытствовала Шерма.

– У них чуткий сон, – Овита посмотрела на Вольска. Сквозь забрало её шлема археолог не увидел выражение глаз Знающей, но на всякий случай мысленно извинился за «чёртову ведьму».

– Попробуем обойти эту затычку, – после минутного раздумья решила Шерма. – Хэм, наш киборг сможет расширить колодец?

– Теоретически да, сможет.

– Тогда пускай начинает.

– Давайте всё-таки для начала заведём в тоннель технику, – напомнил капитан. – Светает, а мы тут как на ладони.

Все, словно по команде, повернули головы к восточному горизонту. Над ним вставала косматая кроваво-красная корона Талис.

24
Борт большого военно-транспортного корабля
«Капитан Паландо»,
орбита планеты Фаренго (9 КВ97:2),
система звезды Талис,
27 октомбрия 416 года Эры Восстановления

«Я её чувствую. Она на Фаренго», – передала Сестра Хиёси Сестре Тарасвати. Передала без слов. Находящимся рядом офицерам не обязательно знать, что некоторые из пифиек способны ощущать себе подобных сквозь тысячи километров космического вакуума, атмосферных газов и веществ планетарной мантии.

– Необходимо еще раз осмотреть поверхность планеты, – обратилась Тарасвати к Али Аннадиру.

– Наши орбитеры и в первый раз не обнаружили ни одного искусственного объекта в районе Фаренго, – напомнил Бегемот.

– А как насчёт метеоритов?

– На Западный континент шесть часов назад упали фрагменты метеорита, – опередил командира штурман. – Довольно крупного каменного метеорита. Его приблизительная масса при входе в атмосферу – от четырёхсот до шестисот тонн. После входа в плотные слои атмосферы метеорит раскололся на шесть фрагментов, из них два достигли поверхности. Данные ещё уточняются.

– Где упали фрагменты?

– В районе плато Поланского.

«Это там, где руины», – услышала Тарасвати мысленный голос Хиёси.

«Я знаю», – так же безмолвно ответила Знающая, а вслух распорядилась:

– Капитан, направьте тактический зонд к месту падения фрагментов метеорита.

25
Плато Поланского,
планета Фаренго (9 КВ97:2),
система звезды Талис,
27 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Талис взошла на низкое фаренгийское небо через считаные минуты после того, как последний киборг нырнул под своды тоннеля. Её багровые лучи осветили грубо обтёсанные стены и шлемы склонившихся над экранами людей. Картинка на экранах показывала фрезу киборга, расширявшего колодец там, где его заблокировал геологический робот.

– А за этим роботом проход есть? – поинтересовалась Вей.

– Сканер зонда показывал пустоту, – заверил Махонико.

Внезапно картинка дёрнулась и пропала. До них донёсся далёкий грохот.

– Атака? – Рука Некича легла на рукоять лучевика.

– Дохлый робот упал, – предположил пилот. – Мы его расшатали, он отцепился и упал.

Махонико оказался прав. Как только связь восстановилась, обнаружились изменения, происшедшие в колодце. Путь был свободен. Землеройного киборга отозвали назад, в тоннель, а в колодец вновь спустился «паук». Он проник туда, где лежал упавший древний механизм. Колодец заканчивался дырой в скошенном потолке широкого горизонтального прохода. На его гладком полу раскорячилась груда композитной трухи и обломков уставшего металла.

– Вот и Лабиринт, – сказала Шерма. – Под колодцем установим жилой модуль, места там хватит.

– А если нас атакуют эти «стражи»? – засомневался капитан. – Мы не сможем отойти на удобную позицию.

– Все умрём, – подтвердила Овита.

– Ты сейчас сказала вслух то, что уже долгое время повторяешь мысленно, – заметила ей Шерма. – Но тебе меня не остановить. Один из древних сказал, что настоящую свободу человек познаёт тогда, когда ему не страшно выбирать между жизнью и смертью. Я свободна, Ои.

– А те, кого ты ведёшь за собой?

– Разве Гвен и Вольск не подписали контракты со Службой, не подрядились исследовать тайну «Уриила»? А Хэм… – Шерма повернулась к Махонико. – Ты идёшь со мной по принуждению?

– Я свободен, как и ты, – ответил тот.

– А вы, капитан?

– Я солдат Федерации, – сказал Некич.

– Вот видишь, Ои… Если ты боишься за себя, то не спускайся в колодец. Подожди нас здесь.

– Я иду с вами.

– Я рада. Очень рада. И прошу тебя, Сестра, прекрати предрекать нам гибель. Ты ведь способна познавать Лабиринт такими путями, которые недоступны ни людям, ни киборгам, ни морлифам. Помоги нам.

– Помочь вам? Вы хотите проникнуть в храм через воровской лаз. Это неправильно, и никакие умения Знающих не помогут вам. В храм надо входить через главный вход.

– Почему ты называешь Лабиринт храмом?

– Потому что он – храм. Древний Храм Жизни.

– Тебе известны пути этого Храма Жизни?

– Знающие предполагают, что он хранит для возрождения семена древней могущественной расы. Но тебе, Шей, это не нужно. Тебе нужны знания, которыми можно победить Империю и пифиек. Ты хочешь узнать, как работают системы защиты Лабиринта, и создать на базе древних технологий новое оружие.

– Допустим.

– А тебе, Шей, не кажется кощунством искать инструменты смерти в Храме Жизни?

– Диалектика, – усмехнулась Шерма. – Помнишь, как нас учили мастера боя из «Эттли Касмик»? Тьма порождает свет, ночь порождает день, а смерть – жизнь.

– Вряд ли Ползучие мыслили столь примитивными схемами устройства Вселенной.

– Внимание! – Капитан прервал философскую пикировку двух творений Тейсанболона. – Супремус скегера передал сообщение. К району посадки приближается тактический зонд типа «Зодиак».

– Нас обнаружили? – Голос Шермы казался спокойным, но Вольск уловил в нём лёгкую хрипотцу. Он достаточно хорошо знал клонку, чтобы понять: она предельно напряжена.

– Не знаю. Возможно, они хотят удостовериться, что упал именно метеорит. Крупные метеориты падают редко, да ещё и вблизи Лабиринта…

– Это Знающие, – сказала Овита. – Я чувствую присутствие двух Сестёр. Они знают, что я здесь.

– Знающие не могут находиться на беспилотниках.

– Они не на беспилотнике. Они на пилотируемом корабле. На орбите Фаренго. И зонд послали с этого корабля.

– Жрицы послали сюда корабль? – удивился Некич.

– На корабле две Сестры. Почему они там, я не знаю.

– Зато я знаю, – сказала Шерма. – Высочайшие Матери хотят нас остановить. Интересно, посмеют ли они атаковать нас в глубине Лабиринта?

– Надо быстрее идти к колодцу, – поддержал её капитан. – Если они обнаружат скегер, то пошлют зонд сюда. По нашему следу.

– А в колодец зонд не проникнет? – спросил Вольск.

– Нет, – покачал головой Некич. – Тактический зонд – габаритная машина. В колодец ему не пройти. Даже в этот тоннель не пройти. Но на его борту может быть оружие, способное разрушить верхние тоннели Лабиринта. Или с корабля скинут ядерный аттакер…

– Прекращаем разговоры. Быстрее к колодцу! – скомандовала Шерма.

Махонико активировал киборгов, и экспедиция двинулась в тёмные глубины Фаренго.

26
Борт большого военно-транспортного корабля
«Капитан Паландо»,
орбита планеты Фаренго (9 КВ97:2),
система звезды Талис,
27 октомбрия 416 года Эры Восстановления

– Вот и метеоритный кратер, – Аннадир показал на тёмный овал в центре экрана. Зонд находился уже в десяти километрах от цели и передавал всё более качественную картинку.

– Или его имитация, – предположила Сестра Тарасвати. – Зонд оборудован манипулятором?

– Конечно. И глубинным сканером тоже. Если они там закопали посадочный аппарат, мы его быстро найдём, – заверил Знающую командир «Капитана Паландо».

– А это что? – Высокородная жрица показала на неровную линию, ведущую на север от «кратера». – Это же следы транспортных киборгов.

– Не обязательно, – Аннадир не отрывался от экрана. – Вон, южнее, ещё одна похожая линия. Ветровые образования.

– След на север не ветровое образование, – покачала головой Сестра Хиёси. – Он ведёт к входам в подземные руины.

– Ещё несколько минут, и всё станет ясно, – заверил корабельный космоаналитик, контролировавший полёт «Зодиака». – Зонд пошёл на снижение.

Тёмное пятно уплыло за правый край экрана, а потом появилось вновь, уже в нижней его части. Зонд снижался по спирали, облетая «кратер». Вскоре изображение кратера стало устойчивым и очень чётким. Можно было рассмотреть отдельные камни на гребне окружавшего кратер вала.

– Идеальная метеоритная воронка, – заметил Аннадир. – И я пока не вижу следов киборгов.

– Включаю сканер, – доложил космоаналитик.

В левой части экрана открылось окно с изображением, передающемся со сканера. Командир «Капитана Паландо» присвистнул. Знающие переглянулись.

– Они там скегер закопали, – пояснил космоаналитик.

– Вы можете определить его тип? – спросила Тарасвати.

– Конечно. Это гиперприводная скегер-яхта типа UJ современной постройки. Вероятно, её модернизировали… Вот, посмотрите, – космоаналитик увеличил изображение зеленоватого контура закопанного скегера. – Объём грузового отсека значительно увеличен и дополнительно защищён аэродинамическими наплывами перед кромкой рассекателя. Вот и вот.

– «Серенитис», – усмехнулся Аннадир.

– Вы помните конструктивные особенности каждого корабля! – восхитилась Хиёси. Её огромные глаза с редкостным для пифиек золотисто-коричневым отливом светились восторгом. В детстве Хиёси увлекалась виртуальными играми в космических пилотов. А теперь её окружали настоящие офицеры Военного Флота, сподвижники легендарного Эарлана Теслена, покорители Пояса Гулда, герои битв с ящерами на Белых Звёздах. На командора юная Знающая смотрела, как на живое божество.

– Ну не каждого, – скромно потупился командир «Капитана Паландо» и хитро прищурился. На корабле заметили, что Хиёси нравится Бегемоту, и уже успели об этом посудачить. «Из пифиек, как ни странно, получаются неплохие жёны», – сказал тогда второй пилот. Штурман с ним согласился: «Лучше пифийская телепатка, чем бледнокожая стерва с Альфы или земная аллергичка».

Высокородная жрица с беспокойством глянула на Хиёси и распорядилась:

– Направьте зонд по северному следу.

– А что будем делать со скегером?

– Потом решим. Надо найти их и уничтожить, пока они не спрятались в Лабиринте.

– Мы и там их достанем, – пожал плечами Аннадир. – На борту корабля имеются проникающие аттакеры с ядерными зарядами.

– Лабиринт нельзя взрывать, – сказала Тарасвати. – Это священное место. Если мы не уничтожим их на поверхности, придётся идти за ними под землю.

– У нас есть не только ядерное, но и термобарическое оружие. Мы доставим на поверхность боевой укав…

– Укав не сможет проникнуть в тоннели, сир, – не согласился с командором космоаналитик. Он уже перенацелил зонд, и тот летел на север.

– Если тоннели широкие, то укав способен и там летать, – Бегемот не любил спорщиков.

Зонд летел низко, его двигатели поднимали облако пыли, мешавшее наблюдению в оптическом диапазоне. Космоаналитик переключил обзорные экраны на ГРЛ ^[61]. Долетев до тоннеля, прорытого экспедицией Нурасова, зонд завис над его устьем.

– Они ушли в Лабиринт, – констатировала Тарасвати.

Внезапно экран мигнул, изображение исчезло.

– Что-то случилось? – захлопала ресницами Хиёси.

Аннадир переключил главный пультовой экран на локаторы «Капитана Паландо». Корабль находился над Западным континентом. На экране зажглись окрашенные в условные цвета контуры плоскогорья Поланского. Но золотистой отметки зонда там не было.

– Сир, они сбили зонд, – доложил командору космоаналитик.

– Чем?

– Не могу определить, сир. Вспышки не было, всплесков радиации и магнитного поля тоже. Возможно, кинетиком.

– Посылаем укав? – Аннадир посмотрел на Тарасвати.

– Сколько времени надо для высадки и преследования?

– Около двенадцати стандартных часов. На борту вместе с вами, Сёстры, четырнадцать человек, – напомнил командир «Капитана Паландо». – Я могу выделить из состава экипажа трёх матросов и офицера. Из техники – укав, двух киборгов-«пауков», двух транспортных роботов. У нас, напомню, нет специальной техники для длительной подземной экспедиции и соответствующих средств жизнеобеспечения.

– Тогда мы пойдём туда вдвоём с Хиёси, без ваших людей, – сказала высокородная жрица. – Смерти не достать дочерей Единого в недрах Храма Жизни.

– Великий адмирал Теслен приказал мне во всём помогать вам, Преподобная Сестра, – сказал Аннадир. Ему очень хотелось взглянуть на Хиёси, но он не мог оторвать взгляд от тёмных непроницаемых глаз Тарасвати. – Я пойду с вами. Быть может, ваш Храм защитит не только девушек с Пифии.

27
Город Аль-Кенан,
планета Арпикран (5 КВ02:3),
система звезды Тау Кита,
27 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Пребывание на Арпикране превратилось для Ланса Маккослиба в сплошное унижение. Бывшего адмирала тщательно обыскали в космопорте, сократили визу до семи дней и предупредили, что арестуют, если он попытается приблизиться к секретным арпикранским объектам.

Забронированный номер в элитной гостинице оказался занятым, и в конце концов бывший начальник управления «D» занял двухкомнатную стандартную ячейку в общежитии для абитуриентов Университета. Звуковая изоляция не справлялась со свистом линии монорельса, проходившей в нескольких метрах от окна, похожего на корабельный иллюминатор. А на столе в пищеблоке обнаружились подозрительно пахнущие пятна. Не обращая на них внимания, комнатный робот-уборщик елозил по пластиковому полу. Бывший адмирал сам распаковал контейнер с личными вещами и протёр стол салфеткой.

На входе в аристократический квартал Аль-Кенана его ещё раз тщательно обыскали и даже проверили пароли медицинских имплантатов. Затем Маккослибу сообщили, что барон Малко Вей примет его в своей резиденции на два местных часа позже, чем было оговорено. Ни объяснений, ни извинений по этому поводу бывший адмирал не дождался. Правда, ему показали кафе, где предложили скоротать означенные два часа, но на этом предупредительность местных администраторов себя исчерпала. Единственным развлечением в кафе оказался мультисенсорный симулятор. В первых строчках списка его треков предлагались «Горячие ночи на Ноле» и «Красотка Мей – полный контакт». Маккослиб выбрал «Большую энциклопедию Арпикрана» и поставил таймер на полтора часа.

Апартаменты барона занимали все помещения одного из верхних уровней огромного купола. Из панорамных окон была видна бескрайняя серая равнина с оранжевыми и белыми проблесками транспортных линий. Стены украшали тусклые мозаичные изображения, посвящённые арпикранским первопроходцам, и пафосные портреты людей в древних одеждах.

Глава арпикранской ветви клана Веев Великосиртских даже не потрудился привстать навстречу гостю. Он лишь коротко кивнул в знак приветствия и небрежным жестом указал Лансу на глубокое кресло.

– Чем обязан, господин Маккослиб? – Желтоватое лицо Малко Вея не скрывало ни его почтенного возраста, ни брезгливого отношения к жизни. Это было лицо человека, чья усталость давно прошла путь от временного ощущения до рабочего состояния.

– Я бы хотел поговорить о вашей племяннице, барон.

– Слушаю вас.

– Вам, наверное, известно, что Гвен попала в беду.

– Известно, да. Я разговаривал по этому поводу с новым Верховным координатором того учреждения, где вы недавно служили. И дослужились, кажется.

Бывший адмирал никак не отреагировал на упоминание о своей скандальной отставке.

– Я не думаю, что Верховный координатор Амритиз обещал вам, что спасёт Гвен.

– Нет, не обещал. К сожалению… – Барон помолчал. – Он намекнул, что именно вы, Маккослиб, отвечаете за то, что моя племянница попала в руки авантюристки Шайнар.

– Я не снимаю с себя ответственности. Хочу исправить свою ошибку. Хочу спасти Гвен.

– Как?

– Я готов сам возглавить и частично финансировать спасательную экспедицию к Фаренго.

– Насколько мне известно, новый император совместно с пифийками уже направил туда корабль.

– У его экипажа своя задача. Очень конкретная задача. Они не будут спасать Гвен.

– Как знать. Кроме того, мне сообщили, что Фаренго в списке запрещённых планет. Нас туда не пустят.

– Это официальное заявление Амритиза?

– Нет. Верховный координатор не делал заявлений. О статусе планеты мне известно из моих источников. Все приоритеты по теме Фаренго отданы Высочайшим Матерям Пифии. А они наложили запрет на полёты к Тёмному Агрегату Ориона… А как понимать это ваше «частично финансировать»?

– Вы глава могущественного клана, барон…

– Ага. Значит, вы полагаете, что именно я и мой клан должны оплачивать ваши, как вы говорите, «ошибки».

– Я компенсирую ваши потери.

– Полёт к Фаренго обойдётся в сотню миллионов…

– У вашего клана есть корабли соответствующего класса. А топливо, пилоты и обеспечение – моя забота.

– А возможная потеря корабля – моя? Плюс крайнее неудовольствие пифиек и Теслена. Нет, это слишком даже для Веев. Нас сотрут.

– Ради Гвен стоит рискнуть!

– Маккослиб, вы переходите границы дозволенного! – Барон встал, давая понять, что аудиенция закончена. – Вас проводят.

Бывший адмирал тоже встал. Решительный момент, от которого зависело всё. Маккослиб произнёс, закладывая в интонацию твёрдость и угрозу:

– Вы уже перешли эти границы, барон.

– О чём вы?

– Готовясь официально оформить отношения с вашей племянницей, Малко, я полгода назад не дал хода информации о ваших контрабандных аферах с генетическими материалами. Позаботился, так сказать, о будущем родственнике. Но если ваш клан отрёкся от Гвен…

– Вы угрожаете?

– Мне нечего терять, барон. Если вы меня убьёте или откажете в помощи Гвен, информация уйдёт к Амритизу немедленно. Данных вполне достаточно и по Арпикрану, и по Альфе тоже. Теслен будет рад. Не то слово – он будет счастлив, барон. Ему сейчас для демонстрации твёрдости и неподкупности новой власти козлы отпущения очень нужны. Необходимы как воздух. Парочка-другая разоблачённых аристократов-контрабандистов сделают Теслена героем Империи. И все восемьдесят пять миров будут стоя аплодировать императору Эарлану Третьему. Никакие связи клана Веев в Императорском Совете и в Сенате вас не спасут. Я профессионал, Малко, я всё предусмотрел. Не сомневайтесь.

Барон Вей снова опустился в кресло, Маккослиб последовал его примеру. Странно, но ему показалось, что кресло стало удобнее. На пороге комнаты вдруг появились охранники, но барон отослал их взглядом.

– Знаете, Маккослиб, – глава клана Вей смотрел на бывшего адмирала с неприкрытой неприязнью, – я вам вот что скажу: ни на что потом не надейтесь. Ни на что. Веи шантажа не прощают.

– Самое главное я услышал, барон. Спасибо.

– Что вы услышали?

– Вы сказали «потом не надейтесь». Значит, вы всё-таки отправите корабль к Фаренго. Отправите, отправите, а куда вы денетесь. А что касается «потом»… На «потом» мне в высшей степени наплевать.

28
Плато Поланского,
планета Фаренго (9 КВ97:2),
система звезды Талис,
28 октомбрия 416 года Эры Восстановления

– Почему мы ещё живы, Сестра? – обратился Вольск к Овите. Идя по тоннелю, они оказались в арьергарде колонны. За ними шёл замыкающий колонну «паук»-терминатор. Двадцать минут назад этот киборг уничтожил зонд, отправленный с «Капитана Паландо».

– На корабле Знающие, поэтому мы и живы. Преподобные Сёстры не позволят атаковать Лабиринт ядерным оружием.

– Значит, они используют что-нибудь другое, – предположил техноархеолог.

Овита промолчала. В коммуникаторе Вольска послышался голос Некича:

– На любом военном корабле, Алекс, имеется стандартный комплект средств для поражения объектов, укрытых под планетарной мантией. Если они так боятся нанести вред Лабиринту, то, скорее всего, заменят ядерный заряд на проникающем аттакере термобарическим. Потом пошлют его сюда. И всем нам, как говорят у вас на Арпикране, цук приснится.

– Что такое «проникающий аттакер»?

– Гибрид ракеты и землеройного киборга. Аппарат, предназначенный для доставки в защищённые подземные укрепления противника взрывного устройства, токсинов или боевых микророботов. Если, предположим, они используют термобарический заряд, то он выжжет тоннели на расстоянии двух километров от места подрыва.

– Значит, этот заряд тоже навредит Храму Жизни?

– Тут сотни километров тоннелей. Заряд аттакера прожарит лишь небольшую часть Лабиринта. Ту, где будем мы.

– А средства защиты от такой «прожарки» существуют?

– Если мы успеем подойти к главным сооружениям, то Храм защитит нас, – внезапно вмешалась в разговор Шерма.

– Можно развернуть запирающие экраны, – предложил Махонико. – Или, если повезёт, уничтожить аттакер. Удалось же сбить зонд.

– Вот уж точно – повезло, – хмыкнул Некич.

– Впереди колодец! – предупредил Махонико.

Пока хвост колонны подтягивался к устью колодца, киборги соорудили подобие подъёмника. Вольск оказался третьим в очереди на спуск. Когда его ноги коснулись древних плит Лабиринта, Некич и Шерма уже осматривали разветвление тоннеля в тридцати метрах от «лифта».

– Пойдём правым коридором, – решила Шерма. – Он ведёт на нижние уровни, к Большому наклонному тоннелю. А в левый коридор запустим имитатор. Будем оставлять имитаторы после каждого перекрёстка. Если они пошлют аттакер, то ему придётся выбирать среди ряда целей.

– Надо отойти от входа подальше, пусть нас поищут, – согласился Некич.

Не прошло и часа, как колонна двинулась по правому коридору. Вольск не переставал удивляться высочайшему качеству обработки толстых шестиугольных гранитных плит, которыми строители выложили пол и наклонные стены Лабиринта. Их тщательно отполировали; стыки было сложно заметить даже вблизи. Время и землетрясения откололи несколько плит. Археолог взял пробы крепёжной подкладки, рассыпавшейся в пыль от легчайшего прикосновения. Ни скоб, ни штифтов, ни пазов он не заметил. Массивная отделка тоннелей казалась то ли наклеенной на скальную основу, то ли сплавленной с ней в одно неразрывное целое. На одной из плит Вольск заметил тёмные пятна и подтёки, но, боясь отстать от колонны, ограничился тем, что прибавил к своей коллекции несколько видеокадров.

За первые четыре часа продвижения по Лабиринту команде Шермы не встретилось ничего отличного от голых гранитных плоскостей. По пути они пересекли два высоких пирамидальных зала. Их стены и пол строители облицевали более светлой породой гранита, чем тоннели, – вот и все различия. Та же мертвенная пустота меж несокрушимых полированных плит, те же блики от прожекторов на серо-зелёных шестиугольниках, тот же толстый слой пыли под ногами. Киборги попытались осветить высокие своды залов, но их прожекторы натолкнулись на странные, непроходимые для лучей сгустки тьмы, затаившиеся под самыми вершинами пирамидальных сводов. Словно тысячелетняя пыль вознеслась туда и зависла, удержанная силами, более могучими, чем гравитация. На стене одного из залов они увидели большую вертикальную трещину и чёрные корни кустов-клеток, змеившиеся по её острым краям.

Ковёр пыли гасил шаги людей и киборгов. Но даже глухие звуки их продвижения, многократно отражённые гранями тоннелей и залов, казались неуместными в этом исполинском сооружении, пережившем своих строителей и хранившем в своих недрах тайны их могущества. Здесь, в Лабиринте, люди встретили архитектурный вызов, брошенный времени. Вызов, недостижимый для земных зодчих – и древних, и эпохи Империи. Время оцарапало стены Лабиринта, но они выстояли. Сотни тысячелетий прошли над подземельями плато Поланского, а в треугольных тоннелях всё ещё безраздельно властвовала воля их создателей.

«Мрачный он какой-то, этот Храм Жизни, – размышлял археолог. – Ветхий и мрачный. В нём нет тёплого и уютного ощущения жизни. Нет ничего человеческого. Интересно, как могли выглядеть существа, воздвигшие Лабиринт? Гигантские слизни, познавшие изначальные тайны Большого Космоса? Разумные кольчатые черви?»

Они шли и шли вперёд, иногда останавливались на разветвлениях тоннелей, чтобы установить имитаторы. Никто не рискнул поинтересоваться у Шермы, когда и где будет развёрнут жилой модуль для базового лагеря. Сама Шерма казалась неутомимой. Она ни разу не позволила себе отдохнуть на откидном сиденье киборга. Размеренно и легко клонка шагала во главе колонны, рядом с морлифами. По движениям крысопсов Вольск догадался, что между ними и Шермой не прерывается телепатический обмен информацией.

На очередном перекрёстке Вольск поравнялся с Гвен Вей.

– Всё хочу спросить вас, баронесса, а как ваше полное имя?

– Странный вопрос для такого… места, – в голосе Вей было больше иронии, чем удивления.

– При встрече с такой вот зримой вечностью не мешало бы знать истинные имена.

– Вы думаете, Алекс, вечности не всё равно, под какими именами она нас забудет?

– Вечности, может быть, и всё равно, а мне не всё равно. Или это секрет?

– Нет, не секрет. При рождении меня назвали Одолия Гвендолин, в честь двух прабабушек. Но имя Одолия мне никогда не нравилось.

– В двойных именах есть что-то величественное. Что-то похожее на этот Храм.

– У вас оригинальные ассоциации, Алекс.

По голосу Вей Вольск понял: говорить на эту тему баронесса не хочет. Дальше они шли молча.

На одном из перекрёстков морлифы обнаружили оплавленный металлический предмет. Дунс принёс его Шерме, та подозвала техноархеолога. Вольску пришлось напрягать память и воображение, чтобы определить первоначальную функцию этого довольно массивного куска стали. Он мог быть фрагментом силового каркаса киборга или деталью транспортной тележки. Молекулярный анализ металла указал на сталелитейные заводы Тирронии.

– Во времена Нурасова на Тирронии уже были заводы? – усомнилась Вей.

– Нет, не было тогда на Тирронии заводов, – покачал головой Вольск. – Тяжёлая промышленность там возникла лет через пятьдесят после эпохи Сиорана Первого. Этот сплав отлили на заводе компании «Польсен» в Лифании, а его построили примерно около триста десятого года.

– Вот и следы киборгов с беспилотников, – заметил Некич. – Здорово их разделали. Чем-то вроде плага-на?

– Да, температура приличная, – согласился Вольск. – Десятки тысяч градусов. Часть металла, вероятно, испарилась.

Он подумал и уточнил:

– Испарилось всё, кроме этого куска. Наверное, он был самым массивным.

Некич посмотрел в глубь тоннеля. «Там засада», – говорила его напряжённая фигура. Вольск взглянул на морлифов. Дорс казалась спокойной, а на холке Дунса шерсть встала гребнем. Он беспокоился.

– Мы где-то рядом с Большим наклонным тоннелем, – определила Шерма. – Но, насколько я понимаю, всё ещё на первом уровне. Надо найти проход на нижние уровни.

– Тоннель, которым мы шли, имел небольшой угол наклона, – заметил Махонико. – Возможно, мы уже достаточно глубоко. Точно сориентироваться не могу. Датчик расстояния до ядра планеты не работает.

– Почему?

– Не знаю, Шей, – Махонико пожал плечами. – Его что-то блокирует. И магнитное поле здесь какое-то странное. С нерегулярными всплесками. Если бы не трёхконтурная защита, позитронные мозги роботов уже бы глючило.

В коммуникаторе сгустилась тишина.

– Я хочу, Ои, – прервала молчание Шерма, – чтобы ты сейчас вслух сказала о том, что подумала. То, что услышала я.

– Стражи Храма уже не спят, – сказала Овита. – Они проснулись, когда вы взяли в руки этот кусок железа.

– Значит, он не зря здесь лежал, – понял Некич.

– Здесь ничего не лежит зря, – подтвердила Знающая. – Мы ещё можем повернуть назад…

– Не можем, – отрезала Шерма. – На поверхности нас убьют посланцы Пифии. Мы пойдём к Большому тоннелю.

Она отдала неслышную команду морлифам. Дорс нырнула во тьму тоннеля, Дунс замешкался, но последовал за подругой. За мутантами двинулись «пауки».

Вей, так, чтобы было видно Вольску, коснулась плеча средним пальцем руки. В толковом перечне арпикранских студенческих знаков этот жест обозначал «смотри на меня, делай, как я».

Археолог напрягся. У него не было сверхчеловеческой интуиции пифийских Сестёр, но он тоже чувствовал, что вот, сейчас, произойдёт что-то существенное. Ему не хотелось идти дальше. Нечто безмолвное, но обладающее волей, давило на его сознание, словно поток незримой силы вырывался из той тьмы, в которую вела свою маленькую армию женщина, сотворённая мастером Тейсанболоном на погибель Империи.

Тоннель, в который они вошли, был значительно шире и выше предыдущих. Наклонные стены не смыкались здесь под острым углом, а плавно переходили в округлые своды. Строители Лабиринта облицевали широкий тоннель не шестиугольными, а квадратными плитами, огромными, во всю высоту стены. Пыль, лежавшая на полу, была прорежена неглубокими бороздками, сплетавшимися в волнистые и спиралевидные узоры. Прожекторы роботов бросали перед собой голубоватые веера лучей, и тоннель был освещён на сотню метров вперёд. Людям эта часть Лабиринта показалась такой же пустой и безопасной, как и пройденные коридоры.

Гвен Вей внимательно наблюдала за поведением морлифов, рыскавших в авангарде. Вот она заметила, как Дорс остановилась и вопросительно посмотрела на Дунса. Мутант-самец притормозил вслед за ней, пропуская вперёд «паука». Движения крысопсов стали странно замедленными, они словно прижимались к пыльному полу тоннеля. Их подвижные голые хвосты вытянулись в струны и замерли. Баронесса дотронулась пальцем до плеча и зашла за толстую корму транспортного робота, вёзшего массивный молекулярный синтезатор. Вольск, не раздумывая, присоединился к ней. Он не заметил, что за его спиной пристроилась Овита. Спиральные рисунки на пыли притягивали его взгляд. Ему казалось, что тартановые конечности транспортных роботов кощунственно топчут карту путей таинственных и изначальных. Потом, вспоминая эти мгновения, он никак не мог отогнать мысль о том, что в те минуты им управляла чужая воля, заставляя не смотреть в перспективу тоннеля.

Первым заметил «нечто» киборг, оказавшийся в авангарде колонны. Его позитронный мозг отреагировал на «нечто» быстрее морлифов и людей (последние вообще ничего не успели понять). Робот активировал своё встроенное оружие. Из ствола плагана со сверхзвуковой скоростью вылетело оранжевое облачко высокотемпературной плазмы. Но ещё быстрее перед колонной возникла стена ослепительного белого света. Она молниеносно промчалась по тоннелю, мягко погасила смертоносную плазму и обрушилась на незваных гостей. Люди успели услышать высокий и тоскливый звук, принесённый этой стеной.

Свет померк. Нестерпимый зной охватил тело Вольска. Ему показалось, что подкладка его комбинезона спекается с кожей. «Вот она, смерть… Знающая была права!» – подумал он сквозь боль и страх. В следующее мгновение зной отступил и археолог очутился в кромешной тьме.

«Алекс, ты жив?» – услышал он голос Вей.

«Да», – неуверенно ответил Вольск и поймал себя на мысли, что радуется работоспособности своего коммуникатора едва ли не больше, чем голосу баронессы Великосиртской.

29
Глубинное Убежище в недрах Каманийских гор,
планета Кидрония (4 КВ67:3),
28 октомбрия 416 года Эры Восстановления

Если бы Зорану-«Ягду» сказали, что стены подземного Лабиринта на далёкой планете Фаренго покрывают такие же полированные гранитные плиты, как Глубинное Убежище на Кидронии, он бы не удивился. С тех пор как он попал в Глубинное Убежище, агент Теслена удивлялся всё реже и реже.

Оказалось, что глубоко под Каманийскими пещерами находится необъятное тайное царство Знающих. От пещер его отделяли узкие порталы, озарённые негасимым голубым сиянием, природа которого так и осталась для Зорана загадкой. В центре этого царства, в огромной шарообразной пещере, располагались руины циклопического механизма. Знающие объяснили агенту, что в те времена, когда ещё не погасли изначальные светила юной Галактики, древняя раса путешественников и строителей использовала такие механизмы, как гиперпространственные порталы. Но теперь механизм не работал. Давно погибли его бионические детали, а без них портал стал бесполезным и величественным нагромождением керамики, металла и камня.

Теперь эту транспортную станцию древней расы Знающие превратили в Глубинное Убежище для кидронийских партизан. Даже теперь, когда Туре Шактири на троне Империи сменил лояльный к пифийкам Эарлан, Знающие не спешили покидать своё тайное царство.

Столетняя Мать Иера, управлявшая здешней общиной Знающих, на вопрос Зорана: «Почему мы всё ещё прячемся?» ответила неопределённо:

– На поля Ориона не снизошёл мир.

Агент не отважился расспрашивать подробнее и решил, что в ответе Матери речь идёт о планетах Тёмного Агрегата и притаившейся на них угрозе. Лидерши Знающих он побаивался. От этой грозной старухи с ведьминским носом-клювом и проницательными глазами исходила почти зримая сила.

Утром девятнадцатого дня пребывания Зорана в Глубинном Убежище его разбудила молодая Сестра и сказала, что Мать Иера хочет видеть агента и приглашает его разделить с ней хлеб и воду утренней трапезы.

– Будет так, как того желает Прозорливая Мать, – ответил на приглашение Зоран и стал одеваться. Не успел он проверить разъёмы комбинезона, как в двери его жилого модуля протиснулся Гумм.

– Привет, брат, – сказал клон.

– И тебе привет, толстолобое дитя Велудумана.

– Очень смешно. Я слышал, Мать Иера пригласила тебя.

– Да. Уже иду к ней трапезничать.

– Ты помнишь, брат, о том, что обещал мне от имени Теслена?

– Конечно.

– Мне сказали, что вдовствующая императрица здесь.

– Где «здесь»? – не понял Зоран. – В Убежище?

– Здесь, на Кидронии.

– В ссылке?

– Вроде того. У меня к тебе просьба, брат.

– Ну?

– Спроси Прозорливую Мать, может, мне не нужен клон императрицы. Может, мне жениться на самой императрице?

– Гумм, братишка, тебе что-то упало на голову? Что-то тяжёлое?

– А что тут такого? Её муж умер. Она вдова.

– Сам-то понял, что сказал? Она из Дома Тизе, братишка. Прапраправнучка Великих Сиоранов. Она скорее повесится, чем сядет за один стол с таким, как ты, обнаглевшим похотливым биороботом тысяча сто семнадцатой серии.

– Это древние предрассудки.

– С твоей точки зрения.

– Я не спрашиваю твоего мнения, суеверный брат. Я просто прошу тебя вопросить Прозорливую Мать Иеру.

– Хорошо, братан, вопрошу, – агент полностью облачился в шахтёрские доспехи и двинулся к выходу.

– А я тебя здесь подожду.

– Жди.

Мать Иера жила не в модуле, а в просторной скальной полости рядом с Центральной пещерой. Она ждала Зорана, сидя с двумя старшими Сёстрами за широким каменным столом. На него поставили тарелки с лепёшками и кувшины с освящённой водой. Голубоватое свечение грибообразных матовых ламп рассеивало пещерный мрак

– Здравствуй, Прозорливая Мать, – агент при входе согнулся в поклоне настолько глубоком, насколько ему позволила конструкция комбинезона.

– Ты не спешил, Страж, – укорила его Иера.

– Гумм задержал меня. Просил спросить тебя, не жениться ли ему на Геринне Модесте из Дома Тизе.

– Пусть дерзает, – Зорану показалось, что на сухих губах Знающей мелькнула улыбка. – На всё воля Держателя Сводов.

– Я передам ему, Прозорливая.

– Садись, Страж, раздели с нами хлеб Матерей и воду рассвета.

– Великая честь для меня и великая радость.

Иера отломила половину лепёшки и дала Зорану. Одна из Сестёр наполнила его стакан водой из кувшина. Некоторое время все ели молча. Лепёшка была вкусной, как, впрочем, и любая еда, приготовленная руками Знающих.

– Тебе пора в путь, Страж, – прервала молчание Иера. – Тебя ждёт награда от нового императора и новое поручение.

– Разделить с вами хлеб и воду – превыше любых наград.

– Благодарю тебя за любезность, Страж. Высочайшие Матери Пифии просили императора наградить тебя, и Теслен не отказал им. Тебе, Страж, присвоено звание командора Флота.

Зоран едва не подавился. Переведя дух, он поклонился Матери Иере и попросил её передать Высочайшим его безграничную благодарность.

– Тебе, – продолжила Знающая, – поручают организовать поиски гнездовой планеты гыргов. Инструкции получишь на Пифии. Там же тебе восстановят потерянную руку. Потом ты встретишься с учёными и навигаторами Флота на Альфе и Арпикране. Там соберёшь команду. Поиски гнездовой планеты – сложное, ответственное задание. И очень, очень почётное.

– Но… У меня нет опыта руководства учёными. Я солдат.

– Ты верный солдат, а верность иногда ценнее опыта. Император даёт тебе, Страж, широкие полномочия. У тебя будет поддержка Совета Двадцати Трёх. В состав экспедиции войдут и пифийские ксенобиологи, наши учёные Сёстры. Остальное – за пределами моей компетенции. Вы с Гуммом покинете Убежище через три часа. Ты ведь не против, Страж, чтобы Гумм был в твоей команде?

– Не против. Единственное, чего я опасаюсь, Прозорливая Мать, как бы он, став бароном Тизе, окончательно не зазнался.

30
Лабиринт Анволи,
планета Фаренго (9 КВ97:2),
система звезды Талис,
29 октомбрия 416 года Эры Восстановления

– Странно, – заметил Али Аннадир. – От киборгов остались только пепел и лужи металла, а труп морлифа почти не повреждён. Какое-то высокоизбирательное средство поражения.

– Человеческое тело около стены – останки Малта Некича, разыскиваемого военного преступника и ноланского сепаратиста, – сообщил лейтенант, сверяя биопробу с базой данных. – А второй труп я пока не могу опознать. Генетической карты этого гуманоида в базе данных нет. Такое бывает, хотя и редко. Первичную молекулярную идентификацию мы сможем провести только тогда, когда выйдем из Лабиринта и я получу доступ к расширенной базе молекулярных подписей.

– Значит, ни Шермы, ни Овиты, ни Вей, ни Вольска здесь нет, – подытожил командир «Капитана Паландо». – Преподобная Сестра, – обратился он к Тарасвати, – а что вы можете нам сказать?

– Храм насторожен и закрыт для моих ощущений.

– Тогда что мы делаем дальше? – Аннадир оглянулся. Гранитные стены Лабиринта действовали на него угнетающе. На далёких планетах он посещал сооружения иных рас, но это подземное строение излучало нечто чуждое всему человеческому. Бегемоту хотелось уйти отсюда и забыть это место навсегда.

– Пока отступница жива, Храму грозит опасность, – твёрдо произнесла высокородная жрица. Аннадир заметил, что при этих словах Сестра Хиёси как-то странно повернулась, как будто хотела обнять Тарасвати. «Маленькой Хи тоже нехорошо в этом логове хищных джиннов», – отметил про себя командор, а вслух произнёс:

– Храм показал, что умеет себя защищать. Да и что теперь может здесь сделать Шерма без роботов и синтезатора? Она умрёт через несколько дней. Если не от поломки воздушных фильтров, то от жажды.

– Что вы предлагаете, командор? – В голосе Тарасвати впервые со времени неожиданной победы над беспилотником промелькнуло недовольство.

– Заберём скегер и вновь перейдём на режим орбитального патрулирования Фаренго. Если с «Максвелла» попытаются послать спасательную команду, они себя обнаружат. Тогда мы уничтожим лайнер и выполним поставленную задачу.

– А если Шерма найдёт в Храме неизвестные нам источники жизни?

– Источники жизни? Здесь? – Аннадир хмыкнул. – Вряд ли… Дальше нам всё равно нельзя. То, что убило этих двух, попытается и нас убить. Можем оставить здесь одного робота и ещё одного около дыры. Если Шерма попытается вернуться по своему следу, киборги её уничтожат. Или захватят, если она вам нужна живой.

– Не нужна, – не задумываясь, отрезала Тарасвати.

– Это упрощает задачу.

– Высочайшие Матери поручили мне расширить горизонты знания про это место. Если мы уже здесь, я бы хотела осмотреть один объект, который видел Хосро Нурасов.

– Объект?

– Нурасов видел Зал Времени и описал его в докладной записке Сиорану Первому. Это такой огромный тоннель; если верить картам, он должен быть где-то рядом, метрах в ста пятидесяти от этого места.

– Почему «Зал Времени»?

– У всех галактических рас тайна жизни переплетена с тайной времени. Все расы искали бессмертие, и никто его не нашёл. Знающие считают, что Ползучие Отцы преодолели ловушки на пути освобождения жизни от законов времени. И гуманоиды, и ящеры приходят в Зал Времени, чтобы оплакать потерю этого пути, потерю древнего знания об освобождении жизни от времени.

– Отчего же тогда эти Отцы не оставили знаний нам или ящерам?

– Их последнее гнездо погибло внезапно.

– Внезапно? Такая мудрая раса…

– Их убили. Истребили жестоко и подло.

– Кто?

– Этого мы не знаем.

– А ящеры?

– Ящеры не говорят об этом.

– Боятся?

– У ящеров есть Великие запреты. Ящер-отступник погибнет раньше, чем успеет сказать то, на что наложен Великий запрет.

– Круто. Они внедряют в тела имплантатов-убийц?

– Нет. Им это не нужно. У них миллионолетняя культура запретов и умолчаний. Обмен информацией связан с физиологией и, одновременно, возведён на уровень священного ритуала. Они живут кланами, каждый клан охраняет свои тайны, имеет свои Храмы Молчания. Там словом дают право на жизнь, право на принадлежность к клану, словом убивают. Молчание для ящеров – самый высокий уровень информационного посвящения.

Аннадир некоторое время осмысливал услышанное. Потом спросил:

– А нас туда пустят, в этот Зал?

– Раньше Храм пускал Знающих в Зал Времени, – Тарасвати посмотрела на экран с картой. – И Знающих-людей, и Знающих-ящеров.

«У ящеров тоже есть свои Знающие!» – понял Аннадир.

– Есть, – подтвердила Хиёси подслушанную мысль командора.

– Но я не Знающая, я офицер.

– Вы с нами, командор. Мы возьмём ответственность за вас перед Храмом.

– Мы попросим Храм, – отозвалась Хиёси.

Аннадир промолчал.

– Дорога к Залу идёт через этот тоннель, – высокородная жрица показала на неприметный проход, уводивший в сторону от тоннеля с квадратными плитами, где экспедицию Шермы постигла катастрофа. – Я иду туда.

Бегемот чертыхнулся, но очень-очень тихо. У гранитного Лабиринта мог оказаться обидчивый характер.

Ему пришлось нагнуться, чтобы идти по боковому проходу. Впереди шла Тарасвати, сзади – Хиёси. Шагов через тридцать проход расширился. Командору показалось, что стены здесь фосфоресцируют мерцающим белёсым свечением. Они были облицованы уже не гранитом, а серо-серебристым камнем.

Проход внезапно нырнул вниз и оборвался.

Аннадир застыл в изумлении. Он вошёл в Зал Времени и увидел казавшуюся бесконечной колоннаду исполинских столбов голубоватого света. Призрачные, медленно струящиеся колонны казались вертикальными потоками неведомой Силы. Невозможно было определить источники потоков. Свет выходил из камня и уходил в камень. Свет почти не выявлял призматической перспективы величественного Зала. Бесчисленные световые колонны уходили в неведомую даль.

В десятке метров от Бегемота застыли одетые в переливчатую золотистую ткань ящеры. Аннадир впервые увидел живых г’ормитов. Похожие на ископаемых динозавров Земли, двуногие, коренастые, ненамного крупнее человека, разумные ящеры заворожённо смотрели на колонны. Острые кончики их хвостов забавно подрагивали.

«Они молятся», – возник в его голове переливчатый голос Хиёси.

Ни она, ни Тарасвати ничуть не удивились встрече с г’ормитами. Аннадир понял: для Знающих ничего удивительного и нет. Представители двух рас пришли молиться в древний Храм Жизни и почтить память его строителей и первосвященников – третьей, ушедшей в небытие расы.

Командор заставил себя не смотреть в сторону ящеров-паломников. Постепенно тихая пульсация голубого света захватила и его. У неё обнаружился странный ритм – знакомый и незнакомый одновременно. Сознание Аннадира, как губка, впитало в себя этот ритм и подчинилось ему. Как будто какая-то стержневая, глубинная и древнейшая часть родовой памяти командора воспрянула от забытья, услышала и вспомнила предвечный призыв, звучавший в неисчислимой бездне прошлого, на ранней заре гуманоидной расы.

Странные видения всплыли из этих доисторических складок и тайников памяти. Небо со странным Солнцем и краски неземного заката. Шестиногое многоглазое животное, прижавшееся к ноге с преданностью домашнего пса, и застывшая в гордом вызове красивая женщина с кожей цвета красной бронзы и волосами, собранными в три высоких гребня. Он увидел, как на треугольную каменную платформу садится космический корабль, похожий на гроздь винограда. Он наблюдал, как бронзовокожие люди идут по улице города мимо строений, похожих на гнёзда огромных насекомых. Он тоже шёл с ними, и он был одним из них. Внутри строений бронзовокожих встречали и радовались им. Он узнал ни с чем не сравнимый пряный вкус еды, разложенной на длинных металлических блюдах. Он ощутил дерзкий и горький запах женщин иного мира, обнял их тонкие талии и вошёл в их горячие благодарные лона. Он преследовал крылатое страшилище в лесу с оранжевыми грибообразными деревьями и подарил серебристое оружие молодому воину с жёлтой повязкой на высоком лбу. И ритм овладел им, Али Аннадиром по прозвищу Бегемот. Овладел безраздельно, как течение времени овладевает вещью.

В это же время, в другой части Зала Времени, тот же ритм выплёскивал из корневых хранилищ памяти Александра Вольска картины чудовищных битв, происходивших в невообразимой древности. Он стоял на площадке корабля, плывущего по серому океану, и девушка в красной одежде, похожая на Гвен Вей, пела странную песню, вглядываясь в овальный экран незнакомого ему прибора. Вольск видел, как на горизонте возникло тёмное облако и узкое лицо девушки омрачилось. Облако внезапно распалось на крылатых зверей, больших, мохнатых, с перепончатыми крыльями. Они несли в лапах серые цилиндры. От корабля к стаям зверей понеслись синие стрелы – то ли лучи, то ли тонкие, искрящиеся смертью снаряды. Звери начали падать, но из раскрытых цилиндров вышли кольца жёлтого враждебного пламени, несущие гибель кораблю и его экипажу. Огонь опалил Вольска, испепелил его нездешнее тело, и он увидел уже другую реальность. Над ним горело многозвездье Зеркала Анжелики, он летел в корабле с прозрачным куполом, и снова рядом с ним была девушка, другая, но тоже похожая на Гвен Вей. «Это должно что-то значить», – подумал археолог и коснулся руки этой девушки. Та повернула к нему лицо и улыбнулась. В этой улыбке была какая-то особая нежность, жуткая и закатная нежность всеобщей обречённости. Эта улыбка сумеречной готовности ко всему обожгла сознание Вольска. Он ощутил – не разумом, а всем естеством – безысходное и твёрдое, как поверхность нейтронной звезды, отчаянье гибнущей расы. А потом он увидел Шерму – прекрасную и воинственную, поливающую из огнемёта чёрную волну гыргов, рвущихся в рубку корабля, Шерму, падающую под напором этой орды. И ему было больно, потому что он любил и Шерму и Вей, потому что он чувствовал, что и в совершенном теле Шермы, и в гордом теле Вей он мог бы зародить новую жизнь – свободных и сильных детей своей расы, воинов, способных отстоять право людей на будущее.

Ритм уводил его от битв на красные и белые ложа, где он оставлял своё горячее и бодрое семя в молодых и зрелых телах – коричневых, чёрных, жёлтых и белых. Он зажигал страсть и похоть в синих, зелёных, антрацитовых и лиловых глазах откровенных, умелых и гибких женщин. Покорных его желаниям женщин с крепкими бёдрами и нежными руками. Он гладил купола их грудей и целовал их жадные губы. Его тело сотрясала священная дрожь творения, он зачинал целые народы и расы, и его мужская сила не умалялась, а крепла с каждым новым соитием. Сама Великая Жизнь входила в него тысячами желаний, изливалась через его тело тысячекратно. Уходила в тела его женщин и рождённых ими потомков.

Потом сквозь изначальный ритм Великой Жизни пробилось робкое обрывающееся стаккато. Синий свет залил видение Вольска, а потом сгустился, обрёл очертания и превратился в глаза Овиты, требовательные и внимательные.

«Возвращайся!» – приказала ему Овита, и видение померкло. Он очнулся в Зале Времени, лежащим на серо-серебристом полу. Над ним склонилась Овита. Забрало её шлема светилось, отражая голубой свет колонн. Вольску показалось странным, что несколько секунд назад он видел её глаза, не скрытые световыми фильтрами.

– Как я здесь оказался? – спросил он Знающую, не открывая рта, зная, что его слышат.

– Пришёл.

– А где Гвен?

– Вон там, – Овита кивнула куда-то в пространство Зала.

– С ней всё в порядке?

– Она жива и здорова.

– А Шерма?

– Её здесь нет.

– А где она?

– Она ушла с Дорс к Питомнику Богов.

– С крысопсиной?

– Да.

– Зачем?

– У Шермы теперь нет глаз. Белая стена выжгла глаза отступницы. Она теперь видит мир через глаза Дорс.

– Она ослепла?

– Она наказана.

– А Некич?

– Мёртв. Махонико тоже. И морлиф Дунс.

– Я ничего не помню.

– А ничего и не было. Храм послал Белую стену, остановил нас, а потом позволил нам прийти сюда, в Зал Времени.

– Позволил тем, кто выжил?

– Храм справедлив. Он наказал наёмников. Тех, кто шёл умножать смерть.

– Но Шерма тоже шла умножать смерть.

– Шерма – отдельный разговор. Тейсанболон, сам того не желая, почти воскресил в Шерме древнюю расу. Шаманил, шаманил и нашаманил. Вывел из мрака пращурные гены и пересоздал изначальную матрицу.

– Древнюю расу?

– Магонийцев. Наших предков по ветви наследования. Они все погибли в древних галактических войнах. А Шерма может стать Возрождающей. Храм узнал её и не убил.

– Но как это… Нет, это неправильно.

– Кто ты такой, чтобы определять, что правильно, а что неправильно?

– Никто, – согласился Вольск. – Нам надо возвращаться, Сестра. Да?

Овита не ответила. От её молчания археологу стало не по себе.

31
Плато Поланского,
планета Фаренго (9 КВ97:2),
система звезды Талис,
11 десембрия 416 года Эры Восстановления

– Гвен, это я, Ланс, ты узнаёшь меня? – Маккослиб смотрел сквозь тусклое исцарапанное забрало шлема Вей, стараясь увидеть её лицо. Но видел только своё отражение и багровые блики от лучей Талис. Солнце Фаренго приближалось к зениту. На Западном континенте наступил полдень.

Лейтенант Эстино предупреждающе дотронулся до плеча бывшего адмирала. Киборг, обследовавший процессор на комбинезоне Вольска и его медицинские имплантаты, сообщил лейтенанту, что археолог без сознания и жизненные ресурсы его на исходе.

– Ланс, они в коме, их надо перенести на челнок. Чем быстрее мы доставим их в корабельный медблок, тем лучше.

– Ты прав, – согласился Маккослиб, не отпуская руку Вей. – Но надо всё делать осторожно. Очень осторожно. Посмотри, как протёрся на коленях её комбинезон. Там даже мелкие дыры есть. Малейшее натяжение и начнётся…

– Я вижу, Ланс. Да и фильтры… – Лейтенант показал на грязно-коричневый цвет мембраны атмосферного преобразователя. – То, что леди жива, – уже чудо… Наверное, они вышли из Лабиринта где-то поблизости. Надо осмотреть местность, тут могут быть и другие…

– Сначала доставим на корабль Гвен и этого, а потом уже поищем других, – решил Маккослиб.

Эстино отдал приказ киборгам, и те с максимальными предосторожностями перенесли Вей и Вольска на грузовую платформу и закрепили на ней широкими такелажными лентами.

– Ты сказал, что она беременна… – Маккослиб закашлялся и не договорил. Лейтенанту показалось, что от этого кашля шлем бывшего адмирала слегка завибрировал. «Показалось. Он не может вибрировать», – подумал офицер, а вслух подтвердил:

– Анализатор показывает, что она на третьей неделе.

– Странно.

– Да, согласен. Очень странно.

– Разве там, в Лабиринте, они могли снять комбинезоны? Там же нет воздуха земного типа.

– Мне сложно тебе ответить, Ланс.

– Понимаю. Этот Лабиринт… Он ведь не просто пещеры, да?

– Не просто.

Некоторое время они молча наблюдали, как грузовая платформа взбирается на плоскую вершину холма, туда, где Эстино посадил челнок. Гибкие «лапы» платформы ловко огибали обветренные ноздреватые валуны. При этом сама платформа сохраняла строго горизонтальное положение.

– Анализатор, насколько я понимаю, способен определить, каким организмом она беременна? – прервал молчание Маккослиб.

– Он запрограммирован на комплексную идентификацию биологических структур. То, что внутри леди Гвен, оно… Короче, это человеческий эмбрион. Если бы там был чужой…

– Конечно. Я плохо соображаю.

– Супремус подтвердил, что на Фаренго сейчас находится корабль г’ормитов. Типа «кальмар» по классификации нашего Флота.

– Далеко?

– Нет, недалеко. В трёхстах километрах отсюда. Там высохшее озеро. Очень удобное место для посадки.

– Там тоже есть вход в Лабиринт?

– В базе данных есть подтверждение. Один из известных входов.

– Понятно.

– Супремус не определил степень угрозы, исходящей от г’ормитов, и пока не даёт никаких рекомендаций.

– «Кальмары» не боевые корабли.

– Считается, что не боевые.

– Тогда сделаем вид, что мы о них не знаем.

– Как скажешь, Ланс. У нас ведь тоже не боевой корабль.

– Да.

– Но, в принципе, это мы нарушаем договорённости. Система Талис входит в сферу суверенитета Г’ормы. Они имеют право проинспектировать нас.

– Пусть инспектируют… Пошли к челноку. Меня воротит от древних планет.

32
Рекреационный кампус
Университетского городка,
планета Арпикран (5 КВ02:3),
система звезды Тау Кита,
2 януария 417 года Эры Восстановления

Вольск без интереса разглядывал посетителя. На вид – средних лет арпикранец с интенсивным искусственным загаром на невыразительном лице. Посетитель представился доктором Багрианом Авви, ксеноархеологом, специалистом по социальной архитектуре иных галактических рас. Ничего нового. Его коллеги уже беседовали с техноархеологом. Всех их интересовали чудеса Лабиринта Анволи. Вольск, готовясь к подобным академическим интервью, мысленно разделил свои воспоминания о Лабиринте на три части. Первую он назвал «Зал Времени», вторую – «Малые тоннели» и третью – «Питомник». Ксенобиологам, ксеноархеологам и представителям Службы он подробно рассказывал первые две части. Третью Вольск берёг для будущего. Кроме того, всё, что касалось Питомника, он помнил смутно, словно тёмная пыль Агрегата Ориона вползла в его сознание и покрыла эту часть памяти зыбкой мутью. Он надеялся, что со временем тёмная пыль развеется и «третья часть» обретёт чёткие контуры. Вольск многое забыл, но ясно помнил слова, сказанные Овитой перед прощанием у выхода из Лабиринта. Тогда Знающая сказала ему:

– Не говори любопытным о Питомнике. Ты получил это знание по воле Знающих и не имеешь права без их позволения раскрывать его непосвящённым.

Багриана Вольск наперёд определил, как очередного «лабиринтоведа», пишущего научный труд по некой отвлечённой теме типа сравнительного анализа известных человечеству инопланетных руин. Он приготовился к изложению первой «части», но Авви жестом остановил его и поставил на стол маленький кубик, покрытый тусклым металлом.

– Подавитель? – понимающе усмехнулся техноархеолог.

– Не совсем, – улыбнулся посетитель. – Это многослойный имитатор коммуникационного поля. Для всех используемых Службой и частными разведками типов прослушивания мы с вами сейчас ведём беседу о пространственной философии иных разумных рас.

– А если нас подслушают г’ормитские телепаты?

– Не подслушают, уж будьте уверены, – Авви уже не улыбался, а тихо трясся от беззвучного смеха.

– Вы что же, не верите в г’ормитских телепатов-шпионов, коллега Авви? – Археолог решил поддержать весёлый протокол беседы, к которому явно тяготел посетитель.

– Я, коллега Вольск, неофициально представляю Управляющую группу Иерархии Г’ормы; следовательно, г’ормитским телепатам нет смысла подслушивать эту беседу.

Вольск посмотрел на посланца Г’ормы. Так, как должны были, наверное, смотреть монахи-отшельники земного Средневековья на представителя офиса Вельзевула. Замешательство арпикранца прибавило Авви весёлости.

– Коллега Вольск, – заметил он, – вам, как человеку, находившемуся без надлежащего разрешения во владениях Г’ормы, не следовало бы так смущаться. Поверьте, коллега, мы без риска и сложностей могли бы побеседовать с вами ещё на Фаренго, но из уважения к Знающей, сопровождавшей вас, не стали этого делать.

– Ценю вашу деликатность.

– Это хороший ответ, – кивнул Авви. – Ответ человека, не лишённого дипломатических талантов… Что ж, приступим к делу. Нам стало известно, что вас, коллега, включили в список участников экспедиции, которую император намерен отправить на поиски гнездовой планеты гыргов.

– Впервые об этом слышу.

– Скоро услышите, не сомневайтесь. У нас надёжные источники. Так вот, я уполномочен сказать вам, что в успехе этой экспедиции одинаково заинтересованы как люди, так и Иерархия Г’ормы. В глубокой древности наши предки нашли планету, на которой жила Великая Мать гыргов, и уничтожили её. Предки полагали, что с гыргами покончено навсегда, но, как оказалось, они ошиблись. Существует, по крайней мере, ещё одна гнездовая планета гыргов. Впервые о ней стало известно шестьсот тысяч лет назад. Тогда гырги напали на планеты гуманоидов и принесли туда страшное опустошение. Мы искали второе гнездо, но не нашли. Новых нападений не последовало. Тогда Управляющая Группа решила, что гуманоидам удалось через существ, строящих для гыргов порталы, переправить на гнездовую планету яд или бомбу. Удалось убить Великую Мать. И вновь мы ошиблись. Великая Мать выжила. Её, судя по всему, обнаружил некто из людей, имеющий власть и возможности. Обнаружил и попытался использовать для разрушения вашей Империи. Мы сначала полагали, что этот «некто» известен отступнице Шерме. У одной из её сотрудниц по имени Дора Виргой были зародыши ксеноморфов на Альфе Альфе. Она их приобрела за деньги, полученные от ноланских сепаратистов. Но Шерма, как оказалось, никогда не видела того, у кого Дора купила зародыши. Она знала только его условное имя. Когда наши корабли добрались до «Максвелла», ожидавшего возвращения Шермы в кометном поясе Талис, то обнаружили, что экипаж лайнера мёртв.

– Все?

– Да. Их убили, в том числе и Дору.

– Но тот, кто их убил…

– Их убили извне, без проникновения на корабль. Убили оружием, которое использовалось в далёком прошлом, в галактических войнах так называемого второго цикла развития разумных рас. Это оружие нам известно, но у нас оно находится под полным контролем Управляющей группы. Вашей расе ещё не дано понять принципов действия такого оружия. Возможно, отступница на Фаренго искала знаний об этом оружии.

– Значит, этот «некто» нашёл не просто гнездовую планету гыргов, а целый арсенал, сохранившийся со времён галактических войн.

– Мы этого не исключаем. Иерархия Г’ормы тоже начала поиски этого арсенала. Тот, кто обладает древним оружием, угрожает всем расам Большого Космоса. Поэтому нам необходимы люди, с помощью которых мы могли бы неофициально обмениваться информацией о поисках.

– А почему этого нельзя делать официально?

– Чтобы не спугнуть обладателя арсенала. Пока он действует осторожно. Неизвестно, как он поведёт себя, если почувствует, что аркан поисков затягивается.

– Его осторожность может иметь иные основания. У него, например, могут быть ограниченные ресурсы.

– Мы так не считаем. Найти «Максвелл» в окрестностях Талис мог лишь тот, кто обладает значительными ресурсами. Обладает доступом к информации, к кораблям, топливу и базам на дальних планетах. Раньше мы подозревали ноланцев, но теперь стало ясно, что их использовали. Так же, как использовали отступницу Шерму.

– У вас есть подозрения?

– Есть. Но о них говорить рано. Через несколько стандартных суток с вами свяжется начальник экспедиции командор Зоран. Он член тайного сообщества, которое хранит древнее знание вашей расы. Ему доверяют пифийки и император. Мы тоже полагаем, что Зоран не имеет отношения к тем, кого мы сейчас называем «некто».

– А если вы ошиблись? Если наша раса вообще не имеет к этому отношения?

– Политика г’ормитов не настолько разнообразна, как у людей. У нас не может такого быть, чтобы отдельный род или клан рептилоидов действовал без санкции Управляющей группы.

– А разве в Большом Космосе только две наши расы?

– За время существования в нашей Галактике обнаружили себя шесть разумных рас. Три из них угасли окончательно, одна замкнута на свои проблемы и отделена от нас почти непреодолимым расстоянием. Из гуманоидов в Большом Космосе сейчас осуществляет экспансию только ваша ветвь.

– Я слышал о седьмой расе с галактики М31. Кроме того, вы правильно, точно сформулировали: шесть рас обнаружили себя. Кто-то сумел себя не обнаружить.

– Подобное, конечно же, не исключается. Но наши аналитики полагают, что вторжение некой инсайдерской расы в наш сектор маловероятно. На два порядка менее вероятно, чем появление среди людей группы индивидов с разрушительной программой. Мы тысячи лет наблюдаем за обширными пространствами Большого Космоса. Наши разведчики из Внешних кланов опытны, но они ничего не сообщали об инсайдерах.

– А почему вы доверяете миссию информатора именно мне?

– То, что вы называете Лабиринтом, способно отторгать злонамеренных существ. Вас оно не отторгло.

– У г’ормитов тоже есть понятия «зла» и «добра»?

– Это философский вопрос, коллега. Я бы с удовольствием побеседовал с вами на эту тему, но у меня мало времени.

– А всё-таки?

– Усложнение приветствуется и поддерживается, упрощение – только в случае крайней необходимости.

– Зло – это «упрощение»?

– Человеческие языки не в состоянии передать всех нюансов этой формулы, но если приблизительно, то да. Фундаментальные принципы жизни одинаковы для всех рас. Хотя биологические и психические различия огромны.

– Внешне вы не отличаетесь от человека.

– Мы умеем маскироваться лучше, чем вы. Чем древнее раса, тем совершеннее её приёмы маскировки.

– Это тоже формула?

– Это один из фундаментальных законов развития жизни, коллега. Зрелость разумного вида определяется умением входить в чужие формы, не теряя самобытного содержания. С этой точки зрения ваша раса ещё не вышла из раннего детства.

– Похоже на расизм.

– Как вам угодно, коллега. Шлифовать опорные понятия можно до бесконечности. Но, к сожалению, у нас её нет, этой бесконечности. Ни у вас, ни у меня, хотя я живу дольше вас и, если всё будет хорошо, смогу увидеть ваших прапраправнуков. Мы даём вам шестьдесят стандартных часов на обдумывание нашего предложения.

– Как в игре «Г’ормитские шпионы», – вздохнул археолог, – лет десять назад она была популярна среди учащихся начальных школ. Там были правила. За услуги шпионы предлагали разные бонусы. Из денег, знаний и развлечений я всегда выбирал развлечения.

– Бонусы? – Посланец Г’ормы хмыкнул и покачал головой. – Мы не мыслим такими категориями. Мыслить такими категориями оскорбительно. Разве вы не хотите помочь своей расе?

– Я не уверен в том, что это будет именно помощь.

– Какие вам нужны гарантии?

– Гарантии? Может быть, и гарантии, но… – Он на минуту задумался. – В общем-то я хочу не гарантий…

– А чего вы хотите?

– Я подумал… Я хотел бы восстановить в памяти то, что видел в Питомнике.

– Вы поменяли приоритеты?

– Приоритеты?

– Вы же сейчас выбрали знания, а не развлечения.

– Просто теперь я считаю, что получение знаний – самое полезное из развлечений. Вы, наверное, знаете: людям свойственно взрослеть. То, что произошло со мной в Питомнике… Вряд ли в моей жизни произойдёт более значимое событие. И я хотел бы помнить о нём в мельчайших подробностях.

– Это не сложно, – человеческая маска г’ормита расплылась в понимающей улыбке. – Соответствующая зона вашей памяти закодирована. Очень поверхностная и небрежная пифийская кодировка. Сейчас я произнесу кодовую фразу и вы всё вспомните.

– Кодовая фраза? Как всё просто, – пробормотал Вольск.

– Стоящая на краю.

Что-то прохладное мягко прошлось от глаз Вольска до его затылка. И он вспомнил.

Перед ним необъятная пещера, похожая на амфитеатр, накрытая циклопическим многопарусным сводом. Голубой свет живёт в ней не в виде колонн, как в Зале Времени, а в нитях сетчатой вуали, закрывающей центр пещеры. Они с Овитой и Гвен стоят на широком кольцевом уступе, под самым сводом пещеры. Там, где вуаль не мешает зрению, видны контуры затемнённой сотовой конструкции. Даже с небольшой высоты заметны разрушения «сот», щербатые остовы разрушенных прозрачных куполов, провисшие мостоподобные конструкции.

– Эти машины мертвы, – то ли спрашивает, то ли утверждает Гвен.

– Здесь Жизнь пыталась победить Время, – говорит Знающая, – но не успела. Отделить Время от Жизни не удалось. Все расы по-прежнему смертны. Здесь ящеры оплакивают своих Богов и свои поражения. Каждый г’ормит хотя бы раз в жизни обязан здесь побывать. Это их святыня. Самая печальная из святынь.

– Здесь погибли Ползучие Отцы?

– Нет, – сполохи голубого света высвечивают губы и скулы Знающей. – Древний Питомник был далеко отсюда, на планете, давно упавшей в недра своей звезды. Там совершилось зло. Туда проникли гырги и убили последних Отцов. А сюда, на Фаренго, в свои исконные владения, ящеры перенесли споры и генетический материал Ползучих. Военный форпост Отцов был приспособлен для хранения генетического материала. Он может отразить атаки любого оружия, всех гыргов Вселенной. Древние г’ормиты превосходили теперешних в умениях и науках. Там, в укрывище, они пытались воссоздать великую расу. Но есть такие ошибки, которые не исправить. Несостоявшийся питомник стал мавзолеем, потом Храмом.

– Там, за вуалью?.. – Вопрос Вольска остаётся незаконченным. Овита кивает:

– Да, там хранится всё, что осталось от Отцов. Приближаться запрещено. Нам и так позволили больше, чем предшественникам. Нурасов не видел Питомника. И никто из землян не видел. Мы первые, которым разрешено посетить это место.

– Что-то изменилось?

– Древнее зло вернулось. Кто-то взрастил вторую Великую Мать гыргов.

– Шерма? – спрашивает Гвен. Спрашивает почему-то шёпотом. Словно тень отступницы где-то рядом.

– Нет. Её использовали. Кто-то снабдил ноланское подполье спорами гыргов и знаниями о Питомнике. У Шермы были споры при себе, когда она прилетела на Фаренго. Поэтому и надела биологический скафандр, чтобы охранные системы Питомника не прочитали молекулярную подпись спор. Но Лабиринт оказался умнее. Он распознал угрозу, уничтожил споры и наказал отступницу.

– Зачем она всё это делала?

– Ей обещали оружие и помощь в её личной войне. Создатель Тейсан запрограммировал её на выполнение одной цели – на разрушение Империи и освобождение Нолы от оккупационных сил. Это было заложено в ней на уровне ментального воспроизведения наследственной информации. Это очень глубокий уровень, на три слоя глубже уровня сознания. Она не могла критически оценивать мотивации, идущие с этого уровня. А если бы вдруг вздумала им сопротивляться, то сошла бы с ума. Кто-то очень могущественный и умный воспользовался этой патриотической программой. Отступница готова была любой ценой уничтожить Империю. Даже ценой заражения обитаемых планет гыргами.

– Ты знала?

– Не всё. Сейчас Лабиринт рассказывает мне то, чего я не знала. Я слышу его голос.

– Нас отпустят?

– Вас – да.

– А тебя?

– Не знаю. Теперь это я – стоящая на краю.

Овита, словно слыша зов, оборачивается к тёмному проходу, ведущему от уступа в недра Лабиринта. Вольску кажется, что там, во тьме, стоят золотистые ящеры.

Знающая медлит, словно вспоминая. Потом оборачивается к Вольску и говорит:

– Надо узнать, откуда взялся пилот Махонико. Это важно. Он не похож ни на обычного человека, ни на клона. Махонико говорил, что он с Аурелии, но он не аурелианец. Я не могла читать его мысли. От него исходила странная энергия… Он иной. Может быть, его происхождение приведёт к тем, кто взрастил древнее зло. Может быть.

Овита уходит во тьму, и они остаются вдвоём с Гвен.

– Значит, всё это – крепость. – Ксенобиолог обводит рукой видимое пространство.

– Храм, крепость, питомник – всё вместе. И всё, по большому счёту, бесполезное.

– Надо идти.

– Нам не сказали, куда идти.

– Значит, это не важно. Куда бы мы не шли, всё равно выйдем.

– И умрём на поверхности.

– Может быть, и не умрём. Нас отпускают не для того, чтобы мы умерли.

– Пищи нет, воды на шесть суток.

– У меня на пять.

– Интересно, сколько мы пробыли без сознания?

Вольск не отвечает. Он идёт по уступу, Гвен за ним.

33
Поселение Апареллия,
планета Арпикран (5 КВ02:3),
система звезды Тау Кита,
3 януария 417 года Эры Восстановления

– Это неправильное решение, Гвен, – Маккослиб раздражённо хлопнул крышкой молекулярного синтезатора. – Тебе надо отдохнуть, ты нездорова. И эта беременность…

– Я должна участвовать в экспедиции. В конце концов гырги теперь моя тема. Моя главная тема.

– Ваша экспедиция продлится неизвестно сколько времени. Расчёты пифиек приблизительны, ты же сама мне говорила.

– Говорила. Но сегодня стало известно, что император даёт нам линкор и три танкера. Такого не имела ни одна научная экспедиция в истории человечества. Мы сможем проверить все шесть планет менее чем за год. Гнездо гыргов трудно спрятать от сканеров.

– Этот линкор проклят. На его борту погибли два императора.

– Ты стал суеверным?

– Я всегда прислушивался к тихим голосам Вселенной.

– Тихие голоса Вселенной… Ты просто не хочешь меня отпускать, – Вей подошла к мужу, прижалась к его напряжённой спине, обхватила руками его широкие плечи. – Я тоже не хочу с тобой расставаться. Но…

– Не должно быть никаких «но», – Маккослиб обернулся и обнял жену. – И в конце концов, ты же беременна неизвестно ещё кем.

– Пустяки. Медицинское оборудование, установленное на «Эйн-Софе», не хуже, чем в нашем Университете. А кое в чём и лучше. Я осмотрела хирургический и терапевтический блоки. Там есть даже скоростные синтезаторы нейроткани. Для изучения подозрительных жизненных форм имеются инкубаторы и боксы высокой степени защищённости. Как только эмбрион войдёт в плодовую фазу ^[62], его отделят от меня и поместят в инкубационную камеру… Или, если понадобится, погрузят в анабиоз.

– Если понадобится… – повторил за женой Ланс. Затем добавил: – Питомник сделал нам странный подарок.

– В мировоззрении ящеров зарождение новой жизни – благо. Они бы не поняли наших сомнений.

– Они – другие.

– Они хранят древнейшую мудрость Большого Космоса.

– Хранят для себя.

– Нас они считают расой, не вышедшей из возраста детских болезней и детских страхов. Детям не дают опасных игрушек и не рассказывают о заботах взрослых.

– Умные дети сумеют подобрать коды к дверям родительских комнат… Гвен, ты по-прежнему уверена, что в эмбрион не заложена вредоносная программа?

– Мы об этом уже говорили.

– Да.

– Говорили много раз.

– Я беспокоюсь.

– Я тоже беспокоюсь, поверь мне, – голос Гвен Вей отвердел. Их взгляды встретились и, как обычно, началось безмолвное состязание. Первым отвёл взгляд бывший адмирал.

– Я верю в тебя, – сказал он.

– Я оценила, Ланни, – присмирела Гвен.

– Всё-таки будь осторожна.

– Генетики не нашли ничего вредоносного. Проверки проводились по различным методикам и, насколько я могла определить, очень тщательно. Они думают что Питомник пытается клонировать древних гуманоидов. Скорее всего, магонийцев. Пифийки тоже говорили про магонийцев.

– Магонийцы, да… Они в самом деле были похожи на нас?

– Они – наши предки. У поздних магонийцев, живших после столкновения их планеты с астероидом, была красивая тёмно-красная кожа.

– Как у Шермы?

– Наверное. Её кожа мне нравится… – Гвен коснулась губами высокого лба Ланса и поправилась: – Нравилась.

34
Малый зал Учёного Совета Университета,
планета Арпикран (5 КВ02:3),
система звезды Тау Кита,
6 януария 417 года Эры Восстановления

– Я слышал о вас, доктор Вольск, – рукопожатие командора Зорана было крепким, а кожа на руке шероховатой. – О вас говорят, как о восходящей звезде ксеноархеологии.

– Я техноархеолог, а не «ксено», – поправил командора Вольск. – И я не доктор, – улыбнулся он. – Просто специалист.

– Думаю, теперь вам уже недалеко до учёной степени. Будущая экспедиция принесёт человечеству много новых знаний.

– Древний мудрец предупреждал: знания умножают печаль.

– У вас плохие предчувствия?

– Я, как вам, наверное, известно, недавно побывал в Лабиринте Анволи. Знания, полученные мною там, не были оптимистическими. Человечеству угрожают могущественные и враждебные силы.

– Да, я понимаю… – Быстрый и оценивающий взгляд Зорана. – Собственно, я об этом и хотел с вами побеседовать. Информация, которой вы владеете, в некотором роде уникальна. Я слышал, что г’ормиты оставили в вашей памяти детальное описание древнего гнезда гыргов.

– Не совсем верно, командор. В Лабиринте мне были переданы только те знания о гнезде гыргов, которые имеют современные г’ормиты… Я объясню, – Вольск опередил готовый сорваться с уст вопрос собеседника. – У г’ормитов, командор Зоран, нет свободного обмена информацией в нашем понимании. Знания у них имеют сакральное значение, и каждый клан г’ормитов ревниво оберегает свои знания. Это у них такая «религия молчания», я сам не всё в этой «религии» понимаю… Так вот, гнездо гыргов ящеры нашли и уничтожили очень давно. Даже по их меркам давно. Около пятнадцати миллионов лет назад. Тогда они ещё и г’ормитами не были. Их Управляющая группа жила не на Г’орме, а на другой планете. Я и названия её не выговорю. Далеко от нас. Где-то в районе, который наши астрономы называют Первой Базой Пульсаров ^[63]. Гнездо гыргов уничтожил клан ящеров, обитавший на ещё более удалённой от нас планете, которая имела у ящеров статус колонии. Этой планеты уже давно физически не существует, и клан победителей гыргов тоже вымер. Большая часть знаний про гнездо умерла вместе с этим кланом. Клан передал Управляющей группе только общую информацию о гнезде. Оно находилось на небольшой каменистой горячей планете звезды 607 КВ94 по нашей классификации. Расстояние до неё около семисот десяти парсеков, наши корабли туда не долетают. Гнездо находилось глубоко под планетарной мантией и занимало почти одну двадцатитысячную объёма планеты. В гнезде жило существо, которое г’ормиты называют Великой Матерью гыргов. Оно было огромным, тяжёлым, но при этом могло передвигаться в пределах гнезда. Существо своими выделениями создавало атмосферу в гнезде и, кажется, на всей планете. Оно также производило миллиарды гыргов, которых другие существа – норны-портальщики – перебрасывали в иные миры. Оттуда гырги отправляли в гнездо захваченную пастями пищу. Ящеры так и не узнали, кто создал гыргов, кто превратил норнов в их симбионтов и на основе какого естественного биологического материала созданы гырги и норны. Они предполагают, что это сделала древняя, теперь уже давно вымершая и забытая, раса разумных существ, обитавших в периферийной области Галактики. С этой расой сами ящеры никогда не контактировали, но знали о ней от Ползучих, как о могущественных существах первого цикла, кочевавших по планетам Большого Космоса с помощью дрессированных существ, очень похожих на норнов-портальщиков. В общем-то, это всё.

– Негусто.

– Да, негусто. Подробные знания о первом гнезде утеряны. Древние г’ормиты не очень-то и переживали о потере этих знаний, так как полагали, что они никогда никому не пригодятся. Их потомки были очень удивлены и обеспокоены, когда узнали о нападении гыргов на Магонию. Они уже тогда начали искать второе гнездо, но ничего не нашли. И очень сомневаются, что мы его найдём. Их разведчики прочесали звёздные системы в радиусе тысячи парсеков, а мы едва сможем охватить поисками двухсотую часть этого пространства. С другой стороны, они признают, что заражение гыргами Волт-Армстриджа указывает на близость второго гнезда к сфере суверенитета Империи.

– Насколько систематическими были г’ормитские поиски второго гнезда?

– Нет информации.

– Для размножения гыргов обязательно необходимо полноценное гнездо с развитой продуктивной мат-кой?

– Нет информации.

– Матка норнов тоже живёт в гнезде матки гыргов?

– Нет. Норны другие… У них нет матки. Кажется, они живут колониями и размножаются партеногенезом ^[64]. Норны и гырги произошли от существ из разных миров и были сведены в симбиотическую пару искусственно.

– А у наших ксенобиологов и археологов есть сведения о той расе, которая предположительно создала гыргов и норнов? Следы их пребывания на известных нам планетах? Облик? Тип метаболизма?

– Этот вопрос скорее к пифийкам, чем ко мне, командор. Я слышал о Внешних, но… только слышал.

– Внешние?

– Условное название. Они населяли системы крайнего рукава галактической спирали. Это название есть даже в арпикранских учебниках. Там, где справочный перечень разумных рас.

– Я учился в ноланской школе для колонистов, – хмыкнул Зоран. – Учителя нам рассказывали про ящеров, про Ползучих и про большеголовых гуманоидов с Ориона. Показывали их по «три-ка». А об этих… Внешних я впервые услышал три недели тому.

– На Пифии?

Командор коротко кивнул. Некоторое время и он, и Вольск молчали. В зале зажглось ночное освещение. Свет сюда попадал через золотистые трубчатые световоды, собиравшиеся на стенах в причудливые клубки и вновь разбегавшиеся по потолку и полу. Такие светильники были популярны в эпоху Туре Шактири Старшего. Лидеры Университета умышленно не спешили за модой, демонстрируя умеренный консерватизм, свойственный академическим бонзам всех населённых миров. Вольск почему-то вспомнил, что в его бытность студентом кто-то пустил слух, что золотистая светящаяся жидкость, струящаяся по световодам, – страшный яд и в случае разгерметизации светильников могут быть жертвы. Тогда, кажется, никто не подтвердил и не опроверг этого.

«Может, и вправду яд?» – Вольск прищурился на один из мерцающих клубков.

– В общем, так: я предлагаю вам должность штатного археолога экспедиции, – сказал Зоран. – Отдельная каюта, тройной оклад специалиста высшей категории плюс квалификация «Участник дальней экспедиции» со всеми вытекающими привилегиями и семейным социальным пакетом.

– Спасибо. Кто будет руководить исследовательской частью?

– Доктор Гвен Маккослиб.

– Я согласен.

– Вот и славно, – командор Зоран облегчённо вздохнул.

«Неужели меня так хорошо ему отрекомендовали? Кто? Агенты влияния Г’ормы?» Вслух археолог спросил:

– Когда отлёт?

– Через две недели линкор выйдет на Тридцать восьмой лимес.

– Это рядом с Аурелией?

Ответом стал уже привычный Вольску скупой кивок командора.

35
Борт линкора L1 «Эйн-Соф»,
орбита планеты Аурелия (6 КА81:4),
система звезды Мийтры ^[65],
18 януария 417 года Эры Восстановления

Зоран облокотился на ограждение резервного поста, подвешенного над портовыми и складскими секторами транспортного отсека линкора. Отсюда было удобно наблюдать за погрузкой очередного контейнера, доставленного беспилотником. Стандартная операция не требовала присутствия людей, роботы справлялись с погрузкой сами. Справились бы и теперь; присутствие командора на посту имело сугубо символический смысл. Для всех участников экспедиции, кроме него, этот контейнер был одним из модульных хранилищ расходуемых материалов под номером семьсот шестьдесят семь. И только Зоран знал, что в контейнере находится ракета с тератронной боеголовкой. Совершенная фотонная ракета, способная за считаные минуты достигать околосветовой скорости.

Гнездо гыргов должно быть уничтожено.

Такова воля императора.

Своё присутствие при погрузке Зоран объяснил себе как акт уважения к этой воле. Акт, не требующий свидетелей.

Контейнер выплыл из портового шлюза подобно тупорылому дирижаблю давних времён. С высоты поста он не выглядел огромным, но Зоран знал, что скрытая в контейнере ракета весит около ста тонн. Манипуляторы кранов зацепили его за магнитные скобы и втащили на операционную площадку. Внешне обычный грузовой контейнер. Серебристый, с поперечными рёбрами жёсткости и мелкой россыпью датчиков. В таких обычно хранят воду или молекулярный субстрат для приготовления высококачественной синтетической пищи. Этот контейнер не отправят в глубины корабельного чрева. Его закрепят рядом со шлюзом, а над ним в специальной нише спрячется киборг-охранник. Только сигнал с коммуникатора Зорана сможет активировать содержимое семьсот шестьдесят седьмого. Двадцать три минуты понадобится, чтобы контейнер покинул борт линкора. Уже в космосе рассыплется его маскировочная оболочка, и похожая на чёрную гантель ракета устремится к цели. А до тех пор экипаж «Эйн Софа» будет считать, что самое грозное оружие их корабля – одноразовые кассетные гамма-лазеры, способные прожечь насквозь небесное тело размером с Луну.

Когда-то на Сельве Зоран охранял главный шлюз порта. Единственного на планете порта, который принимал большие грузовые корабли. В том шлюзе всегда было мокро. Каждый день на планете шли дожди, а внутри, в карантинной зоне, контейнеры попадали под едкий душ, смывавший грибки и хищную сельвийскую фауну. Вода в шлюзе доходила до колен охранников, она кишела червями и насекомыми. Иногда в шлюз прорывались змеи. Шустрые и крупные сельвийские змеи. Они плавали в воде быстрее любой земной рыбы и достигали трёх метров в длину. Ксенобиологи говорили, что взрослые особи вырастают до десяти метров, но такие гиганты около порта не водились. Трёхметровые водились, а десятиметровые – нет. Охранники – киборги и люди – почти всегда успевали обнаружить и уничтожить змей на подступах к карантинной зоне.

Но однажды змея добралась до монтажной площадки. Она была дважды ранена и потеряла способность к длинным молниеносным броскам. Но всё равно это была быстрая, очень быстрая тварь. С чёрным блестящим телом и радужным шипастым гребнем, на котором серебрилась ядовитая слизь. Змея выпрыгнула из сливного жёлоба и впилась в шею оператора. Они упали на контейнер – змея и оператор. На большой контейнер, почти точную копию семьсот шестьдесят седьмого. Там, на крышке контейнера, Зоран убил чёрную змею. Там умер незадачливый оператор. Его красная кровь смешалась с лиловой кровью змеи и с той бесцветной жидкостью, которой обмывали контейнеры. Из-за этого случая Зоран потерял сержантские нашивки и престижную должность. Потом его отправили в сельвийские болота, сопровождать группу ксенобиологов. На Сельву в те годы прилетало много ксенобиологов…

Короткий звуковой сигнал возвратил Зорана в реальность. Механизмы шлюза замерли. На клешнях монтажного робота вспыхнули синие огни точечной сварки. Контейнер занял своё место у внутренней переборки, похожей на гигантский дамский веер. Зоран ещё раз окинул взглядом чрево линкора. Потом сошёл с площадки поста, пересёк ангар скегеров и сел в лифтовую капсулу. Пора возвращаться в жилые отсеки. Отсюда до командирской рубки чуть менее пяти километров.

36
Карантинная станция «Врата Белой розы»,
орбита планеты Аурелия (6 КА81:4),
система звезды Мийтры,
18 януария 417 года Эры Восстановления

Вольску снится гнездо гыргов. Его кромешную тьму освещают только вспышки порталов, созданных норнами, и бледные пузырчатые огни на спинах гыргов-хищников. В глубине гнезда чернее самой тьмы, непрогляднее Тёмных Путей. Там Великая Мать гыргов поглощает пищу и производит своих кормильцев. Вольск не видит, как это происходит. Ему не разрешено увидеть самого жуткого из монстров Большого Космоса. Только тьма и предел тьмы свидетельствуют о Великой Матери и её чудовищной жизни. Тысячи толстолапых рабочих гыргов уносят во тьму пищу и возвращаются к порталам за новыми порциями. Мать голодна. Вечный голод терзает её могучее, необъятное слепое тело. Вросшую в планету плоть, зловонную массу, заполнившую подземные каверны. Отдалённые части огромного тела могут отмирать и гнить в собственных испражнениях, вместо них вырастают новые. Вырастают для вечного голода и вечного размножения. Вольск хочет УВИДЕТЬ Великую Мать гыргов. Но операторы сна упорно отказывают ему в этом. Он видит только тьму и потоки рабочих гыргов, несущих пищу своей королеве. Пищу, добытую на сотнях опустошённых планет, кровавые клочья гибнущих, вопящих от ужаса и боли миров.

Он слышит Голос:

«Великая Мать не должна была дожить до третьего цикла. Её породило неизъяснимое, первобытное бытие изначальных рас. Странная жизнь разумных существ, рождённых среди синих звёзд и свирепых вихрей юной Галактики. Великая Мать несовместима с новой жизнью. Или новые расы уничтожат её, или она остановит новую жизнь».

«Кто говорит со мной?» – «Ушедшие». – «Кто вы?» – «Мы ушли в скорби, надеясь на вас». – «Вы магонийцы? Ориониты?»

Молчание. Адские огни гнезда гыргов гаснут. Теперь вокруг только тьма.

«Надеясь на вас…» Голос затихает, наползает глухое безмолвие. Наползает смерть.

Вольск просыпается.

Он долго смотрит на белый потолок карантинного блока.

Надеясь на вас…

Перед ним вновь проносятся картины его видений в Питомнике. Лица древних гуманоидов, беспредельная обречённость в глазах последних женщин гибнущей расы. Если Великая Мать гыргов не будет уничтожена, он увидит такую же обречённость в глазах жены, в глазах Гвен, в глазах Овиты.

Надеясь на вас…

Не предал ли он их, вступив в сговор с посланцем Г’ормы? Почему гырги опустошили планеты гуманоидов и не тронули планеты ящеров? Действительно ли г’ормиты хотят уничтожить Великую Мать?

Раса ящеров, размышляет Вольск, похожа на мост между изначальными расами типа Ползучих Отцов и теми, кого Голос назвал «новой жизнью». Ящеры застали угасание изначальных и теперь наблюдают, как гуманоиды пытаются найти своё место в Большом Космосе. Сочувствуют ли они «новой жизни»? Судя по всему, нет. Они её боятся. Похоже, они рассматривают гыргов как своеобразный «фактор сдерживания» гуманоидов, которые очень быстро размножаются и осваивают новые звёздные системы. В том арпикранском учебнике, где описывались инопланетные расы, указывалась численность ящеров. На Г’орме их живёт сорок миллионов, а на шести колонизированных планетах ещё около миллиона. Капля в море по сравнению с миллиардами людей на десятках планет. Но орионитов и магонийцев тоже было много. И где они? А ящеры жили до них, жили во времена их расцвета и живут теперь, когда древние гуманоиды стали легендой. Наверное, г’ормиты считают земную расу такой же эфемерной расой-скороспелкой, вздувшейся наглым пузырём. Расой, обречённой на бурную экспансию, кризисы и быстрое угасание.

Надеясь на вас…

Они на нас надеются. А мы, ещё не научившись преодолевать более двухста парсеков, пытаемся противостоять чудовищу, погубившему великих Отцов. Тех, которые путешествовали по всей Галактике, как по собственному дому. Мы – самонадеянные выскочки. Так думают г’ормиты. И ждут. Ждут. Сволочи хвостатые.

Вольск встаёт. Кушетка вдвигается в стену. Он включает коммуникатор. На экране появляется лицо ксенобиолога.

– Приветствую тебя, доктор Одолия Гвендолин Маккослиб, урождённая баронесса Вей, – говорит археолог, изображая поклон.

– Здравствуй и ты, старший специалист Александр, урождённый Вольск, – в тон ему отвечает супруга опального адмирала.

– Ты получила мою аналитическую записку?

– Да. Я удивлена.

– Чему?

– Я не думала, что тебе в Питомнике дали столь обширные знания о втором гнезде гыргов. Я вообще мало что помню о Питомнике.

– Я тоже немногое помнил. А потом память вернулась.

– Поздравляю.

– Стоящая на краю, – внезапно произносит Вольск, впиваясь глазами в лицо Вей.

Но ничего не происходит. Ксенобиолог непонимающе смотрит на техноархеолога.

«Не сработало, – понимает тот. – Может, её память закодировали другой ключевой фразой?»

37
Борт крейсера А15 «Маиссира»,
орбита планеты Аурелия (6 КА81:4),
система звезды Мийтры,
24 януария 417 года Эры Восстановления

– Что бы там не говорили, а размер имеет значение, – Эарлан Третий отводит взгляд от панорамного экрана, по которому медленно движется величественный силуэт линкора. На полосатых призмах и выпуклых гондолах его двигательных блоков вспыхивают и гаснут оранжевые световые блики. Корабли летят над освещённой стороной Аурелии.

– Говорят, что он проклят, – Марков перемешивает напиток в высоком стакане.

– Кто говорит?

– Все говорят, сир.

– Мистицизм опять вошёл в моду?

– Скажите спасибо Преподобным Сёстрам, сир.

– А что ещё говорят?

– Говорят, что вы зря отказали Маккослибу. Его присутствие там было бы уместным.

– Обойдётся.

– Вам виднее, сир.

– Вот именно. Мне виднее, – император опускается в глубокое как разгрузочный кокон кресло. – А тебе стоило бы попрощаться с Вей и Вольском. Они о тебе хорошо отзываются.

– Не люблю прощаний, сир. Кроме того, я не уверен, что они хотели бы созерцать полицейскую рожу в последние минуты перед отлётом… Я вот, сир, смотрел на это сооружение, – Марков кивает на экран с проплывающим линкором, – и одна такая странная мысль посетила меня.

– Мысль?

– Да, сир. Я вот думал: для перемещения по Галактике великие древние расы не использовали звездолётов. Они использовали порталы для мгновенной телепортации, «тёмные ворота».

– Это известно.

– Почему же тогда г’ормиты, ученики Ползучих, отказались от удобных порталов и возвратились к неудобным звездолётам?

– А кто сказал, что Ползучие допустили ящеров к технологиям «тёмных ворот»?

– Неужели за миллионы лет г’ормиты не смогли бы повторить достижения своих наставников? Мне, сир, кажется, что здесь что-то не так.

– Есть какие-то предположения?

– Я задам этот вопрос местным г’ормитоведам. Пусть мозгуют.

– Вот это правильно. На подобные вопросы должны отвечать специалисты. Мы слишком много фантазируем. Это от незнания, Марков. Наши сведения о Г’орме очень приблизительны. Отсюда и главная опасность для нас. Служба не справляется, – император нахмурился. – Скажите, а их агенты больше не контактировали с Вольском?

– Нет, сир. По крайней мере, в телесной форме. Был зафиксирован только один контакт.

– Почему они выбрали именно Вольска?

– Они достаточно узнали о нём на Фаренго. Давно замечено: ящеры предпочитают иметь дело с тем, что хорошо ими изучено.

– Консервативная раса.

– Осторожная, сир.

– А Вольск получил от г’ормитов средство для связи или что-то подобное?

– Насколько мы знаем, нет. И это беспокоит, сир.

– Значит, на линкоре у них будет кто-то свой.

– Возможно, сир. А может, они научились устанавливать дальнюю связь без использования инсайдеров.

– Это как?

– Я не специалист, сир.

– Ладно тебе, – император делает неопределённый взмах рукой. – Я тебя сейчас спрашиваю не как специалиста, а как догадливого сукина сына.

– Как догадливый сукин сын, отвечаю: микропорталы, сир. Или… нечто такое, чего мы вообще не можем представить. Типа того оружия, которым убили экипаж «Максвелла».

Император разворачивает кресло к экрану. Над дюзами маршевого двигателя линкора вспыхивает белёсое гало. «Эйн Соф» готовился к уходу на Тридцать восьмой лимес. Тень планеты накрывает его. Только цепочки красных и зелёных огней выдают присутствие самого большого из звёздных челнов человеческой расы.

– Ни пуха… – шепчет тиррониец.

На линкоре его не слышат. Поэтому никто не может послать тирронийца к чёрту.

38
Замок клана Б’еддор, планета Г’орма (9 КС1167:4),
система звезды Мигринт (Оала),
Пятая линия 78-го цикла
Четырнадцатого Пробуждения,
26 януария 417 года Эры Восстановления

Сложная игра синего и лилового света создаёт иллюзию бесконечности в этом зале. Зал и вправду обширен. Его стены отделаны зеркальными горельефами; изображения вьющихся растений оплетают опоры высоких арок. По горельефам струятся потоки светящейся жидкости, мерцающие голубые капли – огромные, тяжёлые – беззвучно исчезают во тьме. Такая же тьма скрывает вершины зеркальных арок.

Там, где синий свет собирается в широкие пульсирующие кольца, стоят ящеры клана Б’еддор. Их двенадцать. Ровно столько нужно для церемонии Рааб. Церемонии, завещанной предками ящеров – великими Драконами древности, пришедшими из Звёздной Колыбели. Двенадцать ящеров клана Б’еддор образуют кольцо, их хвосты двигаются в медленном почтительном ритме. Их мысли сливаются в едином потоке общего знания. Вначале они мысленно обращаются к Драконам древности, ушедшим на высшие уровни бытия, к их бессмертным теням, приближённым к изначальным тайнам Вселенной. Ящеры скорбят об уходе древних и желают им истинного покоя в недостижимых обителях, рядом со святыми тенями Ползучих Отцов.

Ящеры клана Б’еддор мысленно просят тени предков-Драконов встать в круг Рааб и соединить великое древнее знание с теперешним, упадочным и зыбким. Ящеры входят в транс, прерывают поток обыденного сознания. Словно ледяная волна смывает их мелкие мысли, воспоминания, ощущения. Тишина и тьма. Тьма и ничто. Во тьме безмыслия зажигается призрачная бесцветная точка. Точка становится ярче, наливается белым светом. Ящеры замирают. Они все видят одно и то же: точка приближается, раскрывается в белое пламя, охватывает их сознание с яростью хищника. Ящеры клана Б’еддор видят вихри и пятна. А потом вихри и пятна исчезают, и вот уже видна бескрайняя пустыня с голубым песком. Пустыня лежит под фиолетовым небом с серебристыми облаками. Косматое солнце иного мира, солнце иного времени царит над голубыми песками. Среди песков в круге Рааб замерли двенадцать ярко-красных Драконов – родоначальников клана Б’еддор. Они крупнее своих потомков, на их спинах наливаются пурпуром гордые остроконечные гребни. Они опираются на короткие жезлы. Жезлы вибрируют, словно поток невидимой энергии проходит сквозь их золотистый металл.

«Мы радуемся продолжению истинной жизни, – говорят Драконы своим потомкам. – Мы знаем, почему вы потревожили наши тени, собравшись в круге Рааб. Вы вновь оторваны от радости созерцания тем, что некто овладел гнездом древнего зла. Вы просили нас воззвать к теням Драконов клана Рапван, имевших большие знания о древнем зле, но тени Рапван молчат, углублённые в своё великое знание. Мы молили святые тени Отцов дать вам знание, и тени Отцов преклонили свой разум к вашему беспокойству. Слушайте, дети Пути Б’еддор. Та сила, которую вы считали ушедшей, вновь пришла к остывающим звёздам Ллода ^[66]. Вернулись те, кто покинул наш звёздный остров в незапамятные времена, в эпоху Второго Пробуждения. Вернулись творцы древнего зла, Сокрушители Путей. И теперь зло угрожает всем расам звёздного острова – и долгоживущим, и быстроживущим. Это знание должно быть открыто всем кланам и всем расам. Да хранит изначальная Сила отцовское тепло над вашими кладками и вашими самками, дети Пути Б’еддор!»

Апрель 2009 – апрель 2010

Приложение
Краткая история Эры Восстановления

Предыдущая Эра Посланцев длилась более двух тысячелетий, и в древности счёт её лет вёлся от условной даты рождения Христа. В конце двадцать третьего века Эры Посланцев человечество столкнулось с кризисом. Неограниченные генетические эксперименты и злонамеренное манипулирование информационными потоками привели к скачкообразному возрастанию числа наследственных заболеваний. Даже высокоразвитая медицина и глобальные социальные службы не справились с последствиями кризиса, перешедшего в политическую плоскость. Диктатуры и олигархии сменяли друг друга, вернулись, казалось, давно забытые локальные войны и терроризм. И так продолжалось четыре десятилетия, получивших в официальной историографии наименование Первой Смуты.

В 2316 году Эры Посланцев группа влиятельных политических лидеров Земли (позже названных Отцами-восстановителями) ввела запреты на генетические модификации и поставила под жёсткий контроль информационные сети. Опасные мутанты были истреблены, террористические структуры получили отпор. Но эти реформы коснулись только Земли. Против Отцов-восстановителей выступили внеземные поселения, в первую очередь, правящая олигархия Конфедерации Марса. После двух десятилетий первой в истории человечества полномасштабной космической войны внеземные колонии вынуждены были принять программу Восстановления. А с середины двадцать четвёртого века Эры Посланцев была изменена система летосчисления. 1 януария 2317 года Эры Посланцев стало считаться первым днём Эры Восстановления. Именно в эти годы усилилось влияние на политику религиозных, мистических и оккультных сообществ, таких как Знающие, Стражи и т. п. Мистические сообщества выступали за свёртывание демократических институтов (и без того деградировавших) и построение традиционалистского общества во главе с монархом. Открытия, сделанные ксеноархеологами на Пифии-Магонии, ещё больше укрепили влияние корпорации Знающих. Преподобные Сёстры объявили себя духовными наследниками «магической» цивилизации магонийцев.

Значительный отклик идеи Новой Монархии нашли в новых мирах, в первую очередь в многолюдных колониях на планетах Марс, Аурелия и Альфа Альфа. В 127 году Эры Восстановления часть Флота отказалась подчиняться лидерам земного Конгресса и провозгласила «императором человечества» адмирала Анара Асмира. В нескольких стычках боевых эскадр в районе Солнечной системы Асмир одержал победы над Флотом обороны Земли. В рядах сторонников демократии начались раздоры. Вооружённые силы Конгресса были ослаблены и почти без боя уступили императору контроль над лунными поселениями и окрестностями Земли. Опасаясь разрушения земных городов, Конгресс капитулировал в обмен на предоставление Земле особого автономного статуса. В 138 году Анар Асмир погиб, его преемник, талантливый администратор и политик Явис І (138–161) завершил объединение всех планет, населённых людьми, в единое мегагосударство, названное Звёздной Империей. Столичной планетой сначала стал Марс, а с 156 года – Альфа Альфа. После смерти Явиса Флот провозгласил императором сына Анара – Деко Асмира (161–178), воспитанника Знающих. Учение Преподобных Сестёр стало официальной религией. Деко окружил себя мистиками и ясновидящими. Его правление напоминало древнюю теократию. На развитие наук, связанных с информационными технологиями, были наложены запреты, информационные потоки контролировались специальной организацией, которую император назвал Службой Предотвращения и которой дал беспрецедентные полномочия в сфере государственной безопасности.

Земные политики усмотрели в действиях Деко ревизию принципов Восстановления. Против императора устроили заговор, но Знающие предупредили монарха и помогли ему расправиться с лидерами заговорщиков. Автономия Земли была ликвидирована, Конгресс распущен (174 год Эры Восстановления). Политика имперского правительства приобрела черты средневековой инквизиции. Целые отрасли науки и техники были объявлены вне закона, сотни тысяч учёных остались без работы, а университеты и лаборатории без финансирования. Деко Асмир практически свернул программы освоения Большого Космоса, что привело к недовольству Флота и, в конце концов, к восстанию Лунной эскадры. Деко бежал на Пифию, где умер естественной смертью через тридцать лет после отстранения от власти. Знающие создали посмертный культ Деко Асмира (Сероглазого Императора).

На Земле имперская администрация была отстранена от власти. Знающих изгнали с Земли, вновь собрали Конгресс. Но восстановление демократических институтов вместо ожидаемого процветания привело к экономическому хаосу и беспорядкам. Финансовый кризис привёл к обнищанию жителей Земли. В 195 году, практически без сопротивления, лидер Флота адмирал Сиоран восстановил контроль Империи над Землёй. В том же году он был провозглашён четвёртым императором человечества. Сиоран Первый возобновил освоение Дальнего Космоса, обеспечив корпорации заказами на строительство сотен кораблей, поселений и орбитальных баз. В его правление началось расселение людей в далёких системах Пояса Гулда, что означало новый этап колонизации галактического пространства. Эпоха Сиорана Первого считается временем расцвета экономики и культуры, но в конце его долгого сорокашестилетнего правления ресурсы Солнечной системы были предельно истощены, финансовые институты расшатаны, а снабжение дальних колоний осуществлялось с катастрофическими перебоями. Транспортный флот не справлялся с амбициозными проектами правителей Империи, а цена полезных ископаемых, найденных в новых мирах, оказалась непомерно большой.

Когда недовольство стало ощутимым, Сиоран восстановил полномочия асмировской Службы Предотвращения, верховный координатор которой стал подотчётен лично монарху. Служба вскоре выявила многочисленные реальные и мнимые заговоры сепаратистов, направленные против имперской власти. Начались гонения на недовольных. Часть старой аристократии, связанной с основателями старых колоний, была отстранена от власти и частично уничтожена. Служба также вступила в жёсткий конфликт со Знающими, но позиции последних были ещё слишком сильны. Император лично обязал Сестёр и офицеров Службы заключить неофициальное перемирие. Опасаясь заговоров, он перенёс свою резиденцию с Альфы Альфы сначала на Землю, а затем на отдалённую планету Сагунт в системе Капеллы.

В последние месяцы жизни престарелого Сиорана Первого его преемники начали борьбу за власть. Легенда утверждает, что великий монарх был отравлен одной из наложниц. Его законный сын и наследник Мартин пережил отца всего на несколько часов. Сначала в дворцовой интриге победу одержали военные лидеры Империи. Но ставленник Службы и Флота Эарлан Первый не справился с восстанием на Альфе Альфе, которое организовали и поддержали Знающие. В 243 году Преподобные Сёстры посадили на престол сына Мартина – Сиорана Второго. Один за другим расстались с жизнью адмиралы и министры Сиорана Первого, обвинённые в мятеже и убийстве законного монарха. Службу Предотвращения разогнали. Столичной планетой вновь стала Альфа Альфа. Сиоран Второй увеличил ассигнования на транспортный флот, поощрял коммерческие исследования Тёмных Путей и добычу в новых колониях тех ресурсов, которые невозможно было синтезировать искусственно (в первую очередь, тяжёлых металлов и редкоземельных элементов). При этом монархе нехватку добровольцев для освоения новых миров стали компенсировать производством миллионов клонов, на плечи которых возложили наиболее трудоёмкие работы на далёких планетах. Освоение Дальнего Космоса вновь приостановилось, укрепилось сословие чиновников, образовавших на планетах новые наследственные правящие кланы. Империя постепенно и незаметно вступила в эпоху своеобразной «феодальной раздробленности».

После внезапной, наставшей при загадочных обстоятельствах, смерти Сиорана Второго (263) трон Империи оказался в руках нескольких финансово-административных кланов, имевших узкие политические интересы. Очередной ставленник Знающих Сиоран Третий (263–270) был отстранён от власти собственным гаремом. За этим переворотом, вошедшим в историю как «заговор наложниц», стояли агенты ушедшей в подполье Службы Предотвращения. Кратковременные и бездарные правления императриц Селины (270–272), Наоми (272), Нелли (272–276) и сына последней Явиса Второго (276–278) привели к предельной дискредитации центральной власти и к падению олигархического Императорского Совета, сформированного преимущественно из альфийцев. К власти пришли адмиралы Флота, связанные с правящими кланами Земли и Аурелии. Столичной планетой стала Земля.

Лидеры военных поддержали династические претензии представителя боковой линии Дома Сиоранов – Эарлана Мартина из Дома Тизе. Отстранив от власти Явиса Второго, Знающих и «гаремный клан» (Дом Харре), он занял трон под именем Эарлана Второго. Его непоследовательное и авторитарное правление обострило кризисные тенденции в пёстром сообществе больших и малых миров. Официально провозглашённые социальные программы не выполнялись. Разница в уровне жизни граждан различных планет вызвала массовое недовольство жителей сырьевых колоний. Часть миров охватили сепаратистские настроения. В ответ Эарлан Второй развязал репрессии против правящих элит Периферии. Служба Предотвращения вновь получила широкие полномочия. Одновременно была провозглашена «политика Выравнивания» (289 год Эры Восстановления). Ресурсы процветающих миров и трансмировых корпораций насильственно отчуждались для технической модернизации отдалённых колоний. «Выравнивание» привело к коррупции и невиданному обогащению чиновников из окружения императора.

В 294 году на Альфе Альфе вспыхнуло новое восстание. Альфийцы отказались делиться ресурсами для «политики Выравнивания», платить налоги и провозгласили императором прямого наследника Сиорана Первого, тоже с именем Сиоран. Их поддержали колонисты Арпикрана, Аурелии и Марса. С большим трудом Эарлан Второй вернул себе власть над Империей, но вынужден был предоставить Земле и Альфе Альфе широкие права самоуправления. Столичной планетой стала Аурелия. На Земле вновь собрали всепланетный Конгресс. Знающие стали подталкивать Эарлана Второго к реставрации абсолютной власти. Император начал строительство на верфях Пифии гигантских военных кораблей, с помощью которых планировал восстановить контроль центрального правительства над фрондирующими мирами. В разгар грандиозных приготовлений к войне за Реставрацию император погиб, убитый заговорщиками из числа наиболее приближённых адмиралов. После смерти Эарлана Второго началась Вторая Смута (312–356), приведшая к гибели Старой Империи.

Она распалась на несколько враждующих между собой трансмировых государств. Некоторые из них, такие как Федерация Нолы, демонстрировали позитивную динамику в экономическом и техническом развитии, но большая часть миров погрузилась в изоляцию, хаос и нищету. Восставшие клоны уничтожили несколько колоний, ряд малых миров оказался на грани вымирания. Смертельный ксеновирус убил почти половину марсиан и четверть населения Земли. После эпидемии оказалось, что значительная часть землян поражена вторичными патологиями и бесплодием. Экологическая обстановка на Земле резко ухудшилась. В земных мегаполисах начались длительные беспорядки, часть крупных городов попала под власть уличных банд и кланов наркоторговцев. Эпоха хаоса и насилия продолжалась более трёх десятилетий и привела к катастрофическому падению уровня жизни.

Когда в 357 году ценой огромных усилий и жертв император Сиоран Четвёртый Тизе и канцлер Иритэ Ойзеле восстановили формальную целостность галактического мегагосударства, процессы социальной деградации уже стали необратимыми. Их можно было только замедлить. Многомиллионные армии производственных клонов постоянно угрожали восстаниями, численность населения Империи сократилась, аристократия окончательно замкнулась в своих узкоклановых интересах. Так и не удалось восстановить в прежнем блеске старые земные мегаполисы и некогда многолюдные лунные города. Там, где когда-то бурлила жизнь, теперь стояли заброшенные небоскрёбы-призраки и множились гигантские крысы-мутанты.

Династия Ойзеле, пытаясь найти выход из создавшегося положения, сделала ставку на компромиссную политику, полицейские силы и трансмировые корпорации. Знающие были окончательно отстранены от политической власти. Казалось, Новая Империя вошла в период относительной стабильности. Но эта стабильность на поверку оказалась поверхностной. Неожиданная война с ящерами (394) показала беспомощность правящей верхушки, которая практически проиграла все битвы с боевыми силами г’ормитов. Вновь усилились сепаратисты; экономики развитых миров стали стремиться к созданию замкнутых рынков и циклов хозяйствования. Ослабление генетического контроля привело к мощной вспышке наследственных патологий, распространению бесплодия и психопатии. Кризис разразился в 416 году Эры Восстановления и привёл к смещению с трона представителей Дома Ойзеле.

Примечания

1

У каждой планеты своя продолжительность года, суток, часа, минуты. Для синхронизации используются значения земного времени, которые и приняты как стандартные.

(обратно)

2

Киборгенный, т. е. принадлежащий к классу техники, частично или полностью построенной на основе молекулярных тканей биологического происхождения.

(обратно)

3

ТVC – система визуального контакта с двумерным (плоским) экраном.

(обратно)

4

Соларх (от лат. solaris – солнечный и от греч. arkhe – начало) – титул общего правителя нескольких планетарных и межпланетных колоний, относящихся к одной звёздной системе.

(обратно)

5

Пояс Гулда (Gould Belt) – ближайшая к Земле область молодого звёздообразования (размеры 650–2300 световых лет). Имеет форму вытянутого тора, наклонённого на 20 градусов к плоскости галактического экватора.

(обратно)

6

Ксенобиолог – специалист по ксеноморфам (чужим формам) – существам из иных миров.

(обратно)

7

Пути Тьмы, или Тёмные Пути – межпространственные «норы» на гравитационных границах «тёмной» и «светлой» материй.

(обратно)

8

Глаймер (натальный счётчик) – стандартный имплантат, вживляемый при рождении или изготовлении клона, извлекаемый и архивируемый после смерти (демонтажа). Выполняет функции «чёрного ящика», фиксируя реальные изменения в организме на протяжении жизни. За несанкционированное удаление или преднамеренное повреждение счётчика грозило лишение имперского гражданства и судебное преследование.

(обратно)

9

Одорология – отрасль криминологии, специализирующаяся на идентификации запахов.

(обратно)

10

Вирт (Виртуал) – цифровая имитация реальности.

(обратно)

11

Марков имеет в виду красную звезду малой светимости 154-я Росса, находящуюся на расстоянии 11 световых лет от Солнца.

(обратно)

12

Лимесы (устья Тёмных Путей) – пограничные участки трёхмерного межзвёздного пространства, где, благодаря равнодействию гравитационных полей, выход из гиперпространства (из десятимерного в трёхмерное) не сопровождается риском силовой деформации «тоннеля Красникова», окружающего корабль.

(обратно)

13

Супремус – управляющий электронный мозг корабля.

(обратно)

14

Омади (множественное число от «омадо» – товарищ) – корпоративное обращение друг к другу офицеров Службы Предотвращения. Возможно, что оно ведёт своё происхождение от слова «камрад».

(обратно)

15

Управление «А» Службы Предотвращения. Его сферой деятельности является обеспечение безопасности императора, членов его Дома, высокопоставленных лиц и стратегических объектов.

(обратно)

16

3 К-визор (Три-ка) – телевизор с трёхмерным изображением.

(обратно)

17

Об императоре Деко Асмире и его времени см. в Приложении «История Эры Восстановления».

(обратно)

18

Звезда Каптейна – красный карлик спектрального класса М0. Расстояние до Земли – менее четырёх парсеков.

(обратно)

19

Пылевое гало – разновидность межзвёздной туманности, которая «поставляет» материал для образования молодых звёзд.

(обратно)

20

Есихи – доколониальное название планеты Кидронии, принятое среди добытчиков камней и охотников.

(обратно)

21

Гумм имеет в виду медведку обыкновенную, латинское название которой Gryllotalpa gryllotalpa.

(обратно)

22

Великий (Большой) Сирт – область в экваториальной зоне Марса.

(обратно)

23

См. Приложение.

(обратно)

24

Альдостерон – стероидный гормон, регулирующий водно-соляной баланс в организме человека.

(обратно)

25

Сероглазый – прозвище императора Деко Асмира (см. Приложение).

(обратно)

26

RPV – Remote-Piloted Vehicle, дистанционно пилотируемый летательный аппарат.

(обратно)

27

Многоклеточных.

(обратно)

28

Термины для классификации древних рептилий по типу строения ног. Тераподы – звероногие, орнитоподы – птиценогие.

(обратно)

29

Экзоскелеты – внешняя биомеханика, надеваемая на тело. Предназначена для усиления и убыстрения моторики человеческого организма.

(обратно)

30

Телекратия – дистанционный контроль или управление.

(обратно)

31

Инвертор – прибор, позволяющий изучать изображение в различных волновых и спектральных диапазонах.

(обратно)

32

Парсек – расстояние, равное 3,2612 светового года.

(обратно)

33

Звезда Абеллара (55-я Рака), вокруг которой обращается планета Кидрония, находится в звёздной области, отстоящей от Солнца на расстоянии 44 световых года. В этой же области находятся звёзды Кастор (альфа Близнецов) – 46 световых лет от Солнца и Альдебаран (альфа Тельца) – 25 световых лет. Вторая планета Альдебарана – Альфа Альфа, одна из Опережающих планет, главная база Пятнадцатого флота.

(обратно)

34

Тройная звезда альфа Центавра (компоненты: Телемак, Альфа В и Проксима) – ближайшая к Солнцу звёздная система (расстояние – 4 световых года), своеобразный «трамплин» для полётов к более далёким звёздам Агрегата Коллинджера, 363-й Змееносца, 581-й Глизе и к транзитным лимесам Пояса Гулда.

(обратно)

35

Каземат – в данном случае так называется защищённая боевая часть (блок W) командного модуля космического корабля.

(обратно)

36

Эра Посланцев (Эра Мессии, Anno Domini) – эпоха, когда летосчисление велось от условной даты Рождества Христова. Предшествовала Эре Восстановления (1 януария 1 года Эры Восстановления наступило после 31 десембрия 2307 года Эры Посланцев).

(обратно)

37

Генетические законы – категорические запреты на значительные генетические модификации и коррекции человеческих организмов, введённые Отцами-восстановителями Человечества в 1–6 годах Эры Восстановления.

(обратно)

38

Тама имеет в виду книгу Алана Фостера «Чужой», созданную на основе киносценария в ХХ веке Эры Посланцев.

(обратно)

39

Симменталики – существа, жизнедеятельность которых связана телепатическим контактом с существами другого пола или другого вида.

(обратно)

40

СКСИ-школа (Система конечного совершенствования изделий) – учреждение в составе стандартной фабрики клонов. Там клоны проходят последнюю стадию изготовления – производственное воспитание и обучение профессиональным навыкам.

(обратно)

41

Маркшейдер – специалист по пространственно-геометрическим измерениям в недрах планеты.

(обратно)

42

Укав – беспилотный боевой летательный аппарат (дрон). Возможно, термин ведёт своё происхождение от аббревиатуры UCAV – Unmanned Combat Air Vehicle.

(обратно)

43

Магнитор – одно из названий управляемого снаряда, который разгоняется в стволе рельсового ускорителя масс до скорости 5 км/с.

(обратно)

44

Инсектоподы – «насекомоногие» существа, у которых конечности организованы по типу насекомых.

(обратно)

45

Лимес «Смитсон Джет» – пограничная область между мирами «светлой» и «тёмной» материй в трёх десятитысячных парсека от звезды Рири.

(обратно)

46

Компланарная орбита – планетарная орбита с наклонением и эксцентриситетом, близкими к орбите исходного объекта.

(обратно)

47

Скегер – космический корабль лёгкого класса с вертикальным стартом (название, возможно, произошло от англ. skeg – вертикальный стабилизатор, являющийся отличительным элементом конструкции скегеров).

(обратно)

48

Возраст пифийской Матери – сто лет. Члены Совета Двадцати Трёх были в возрасте, превышающем столетний.

(обратно)

49

М31 (NGC224) – крупнейшая спиралевидная галактика Местного скопления, более известная как Туманность Андромеды.

(обратно)

50

Между Сектором Кастора и Агрегатом Ориона находятся плотные туманности, известные земной астрономии двадцать первого века (в Агрегате Гиад, в окрестностях Канопуса, в направлении Конской Головы и другие). Полёты по обычным траекториям в этих областях невозможны.

(обратно)

51

Звёздный «рукав» галактической спирали, в котором расположено наше Солнце, астрономы называют Ветвью Ориона. Соседний «галактический рукав» носит название Ветви Персея. Расстояние до него примерно 1 400 парсек. Туманность Совы находится на краю загадочной «запретной зоны» – недоступного для наблюдения скопления «тёмной» материи между Ветвями Ориона и Персея.

(обратно)

52

Пекам – древнее название Тибета.

(обратно)

53

«Ситуация девять» – код общей тревоги, обозначающий, что противник проник на объект с ограниченным доступом.

(обратно)

54

Полицейских киборгов окрашивали в жёлто-чёрный цвет, киборгов Службы – в красный цвет.

(обратно)

55

Вероятно, у Вольска возникли ассоциации с картиной Т. Шассерио «The Toilet of Esther» (1841).

(обратно)

56

Ригель и Бетельгейзе – самые яркие звёзды в созвездии Ориона. Бетельгейзе (альфа Ориона) – нестабильный красный гигант, расстояние до Земли – 310 световых лет, Ригель (бета Ориона) – голубой гигант, расстояние до Земли – 909 световых лет.

(обратно)

57

Надир (араб. назир, от «назара» – видеть) – точка небесной сферы, противоположная зениту.

(обратно)

58

Зармин (2 Гамма Льва) – жёлтая звезда спектрального класса G5, расстояние до неё около 100 световых лет.

(обратно)

59

То есть около 800 тысяч километров.

(обратно)

60

Пенетратор – геологоразведочный аппарат для бурения направленным взрывом.

(обратно)

61

ГРЛ – гравирезонансный локатор.

(обратно)

62

Плодовая фаза (плодовый период) – третий этап созревания человеческого эмбриона, начинается примерно на 28-й неделе его развития и продолжается до срока родов.

(обратно)

63

Первая База Пульсаров – условное название района, удалённого от Солнца на 500–550 парсеков и богатого пульсарами (быстровращающимися нейтронными звёздами, испускающими мощные узконаправленные потоки (джеты) гамма-излучения).

(обратно)

64

Партеногенез – одна из форм полового размножения, при которой женские половые клетки (или споры) развиваются без оплодотворения.

(обратно)

65

Звезда Мийтра известна современным астрономам под кодом HD168443.

(обратно)

66

Ллод – г’ормитское название галактической Ветви Ориона.

(обратно)

Оглавление

Владимир Ешкилёв Питомник богов

Часть первая Охота на меченосца

  1 Борт фрегата Е91 «Девастейшн», орбита планеты Кидронии (4 КВ67:3), звёздная система Абеллары, 6 семпрария 416 года Эры Восстановления

  2 Поселение «Благословенное начинание», Кристаллическая Провинция, планета Кидрония (4 КВ67:3), 7 семпрария 416 года Эры Восстановления

  3 Резиденция Шекана, планета Сагунт (7 КВ18: а2), система звезды Капеллы, 9 семпрария 416 года Эры Восстановления

  4 Станция Службы Предотвращения, орбита планеты Ас-Сагунт (7 КВ18: а2) системы звезды Капеллы, 9 семпрария 416 года Эры Восстановления

  5 Офис координатора внешних сношений планеты Пифии (11 КВ23:2), известной также, как Магония и Планета Женщин, система звезды Рири (Эпсилон Эридана), 9 семпрария 416 года Эры Восстановления

  6 Портовый терминал «А», Центральное поселение, планета Кидрония (4 КВ67:3), 10 семпрария 416 года Эры Восстановления

  Выборка из исторической справки для туроператоров

  7 Центральный офис Службы Предотвращения, Новый Арлингтон, планета Земля (0 КА01:3), Солнечная система, 10 семпрария 416 года Эры Восстановления

  8 Подземные тоннели под Каманийскими горами, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 10 семпрария 416 года Эры Восстановления

  9 «Красная зона» Резиденции Джи Тау, главный жилой купол Центрального поселения, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 10 семпрария 416 года Эры Восстановления

  10 Поселение «Благословенное начинание», Кристаллическая Провинция, планета Кидрония (4 КВ67:3), 7–11 семпрария 416 года Эры Восстановления

  11 Подземные тоннели под Каманийскими горами, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 11 семпрария 416 года Эры Восстановления

  12 База Гардик, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 11 семпрария 416 года Эры Восстановления

  13 «Красная зона» Резиденции Джи Тау, главный жилой купол Центрального поселения, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 11 семпрария 416 года Эры Восстановления

  14 Апартаменты Джилина Атлопатека, база Гардик, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 11 семпрария 416 года Эры Восстановления

  15 Подземные тоннели под Каманийскими горами, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 12 семпрария 416 года Эры Восстановления

  16 Храм Командорской степени Ордена Семи Стражей, резиденция Шекана, планета Сагунт (7 КВ18: а2), система звезды Капеллы, 12 семпрария 416 года Эры Восстановления

  Возвышение Теслена. Из учебного пособияпо истории для аврелианских школ 2-го уровня

  17 «Красная зона» Резиденции Джи Тау, главный жилой купол Центрального поселения, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 12 семпрария 416 года Эры Восстановления

  18 Подземный город под Каманийскими горами, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 12 семпрария 416 года Эры Восстановления

  19 Гостиничный блок Резиденции Джи Тау, главный купол Центрального поселения, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 13 семпрария 416 года Эры Восстановления

  20 Борт малозаметного пилотируемого рейдера АХ6 «Асгард», район Пятьдесят шестого лимеса, окрестности звезды Абеллары, 14 семпрария 416 года Эры Восстановления

  21 Борт большого военно-транспортного корабля DА12 «Капитан Паландо», окрестности звезды Капеллы, 14 семпрария 416 года Эры Восстановления

  Планета Пифия. Выдержка из семнадцатого арпикранского издания справочника «Обитаемые планеты»

  22 Поселение «Благословенное начинание», Кристаллическая Провинция, планета Кидрония (4 КВ67:3), 14 семпрария 416 года Эры Восстановления

  23 Гостиничный блок Резиденции Джи Тау, главный купол Центрального поселения, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 15 семпрария 416 года Эры Восстановления

  24 Форт Бри, главная база Первого флота, Луна, спутник Земли (0 КА01:3 а), Солнечная система, 15 семпрария 416 года Эры Восстановления

  Дом Ойзеле. Выдержка из 54-го земного издания «Имперской книги династий и родословных»

  25 Пультовая третьего сепараторного зала рудника «Скалистый» в Каманийских горах, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 15 семпрария 416 года Эры Восстановления

  26 Гостиничный блок Резиденции Джи Тау, главный купол Центрального поселения, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 15 семпрария 416 года Эры Восстановления

  27 Военный вертолёт АНО-86, 350 метров над водами южной оконечности Океана Нелли, планета Кидрония (4 КВ67:3) системы Абеллары, 15 семпрария 416 года Эры Восстановления

  28 Поселение «Благословенное начинание», Кристаллическая Провинция, планета Кидрония (4 КВ67:3), 15–16 семпрария 416 года Эры Восстановления

  29 Резиденция Джи Тау, Центральное поселение, планета Кидрония (4 КВ67:3), 16 семпрария 416 года Эры Восстановления

  30 Охотничий лагерь на берегу залива Саргониса, планета Кидрония (4 КВ67:3), 15–16 семпрария 416 года Эры Восстановления

  31 Купол поселения «Благословенное начинание», планета Кидрония (4 КВ67:3), 16 семпрария 416 года Эры Восстановления

  32 Плато Гарпий южнее поселения «Приют доброго самаритянина», планета Кидрония (4 КВ67:3), 16 семпрария 416 года Эры Восстановления

  33 Залив Саргониса, Океан Нелли, планета Кидрония (4 КВ67:3), 16 семпрария 416 года Эры Восстановления

  34 Купол поселения «Благословенное начинание», планета Кидрония (4 КВ67:3), 16 семпрария 416 года Эры Восстановления

  35 Плато Гарпий южнее поселения «Приют доброго самаритянина», планета Кидрония (4 КВ67:3), 16 семпрария 416 года Эры Восстановления

  36 Подземный уровень резиденции Совета Двадцати Трёх планеты Пифии (11 КВ23:2), известной также, как Магония и Планета Женщин, система звезды Рири (Эпсилон Эридана), 25 семпрария 416 года Эры Восстановления

  37 Борт гиперкрейсера І класса А20 «Пантократор», орбита планеты 9 КВ077:6, система звезды Деканс в Области Белых Звёзд, 14 пентария 394 года Эры Восстановления

  38 Подземный уровень резиденции Совета Двадцати Трёх планеты Пифии (11 КВ23:2), известной также, как Магония и Планета Женщин, система звезды Рири (Эпсилон Эридана), 25 семпрария 416 года Эры Восстановления

  Об отступнице Шерме. Выборка из информации, предоставленной Советом Двадцати Трёх Избранному Теслену

  39 Форт Бри, главная база Первого флота, Луна, спутник Земли (0 КА01:3 а), Солнечная система, 26 семпрария 416 года Эры Восстановления

Часть вторая Тени первого цикла

  1 Станция на карликовой планете 4 КВ016:54 в, окрестности звезды Боллота, Сектор Кастора, 25 семпрария 416 года Эры Восстановления

  2 Завод по производству тератронных бомб, Первый Арсенал планеты Альфа Альфа (4 КВ20:8), звёздная система Альдебарана, 25 семпрария 416 года Эры Восстановления

  3 Подземный уровень резиденции Совета Двадцати Трёх планеты Пифии (11 КВ23:2), известной также, как Магония и Планета Женщин, система звезды Рири (Эпсилон Эридана), 26 семпрария 416 года Эры Восстановления

  4 Зал совещаний Совета директоров компании «Эттли Касмик Индастриз», планета Альфа Альфа (4 КВ20:8), звёздная система Альдебарана, 28 семпрария 416 года Эры Восстановления

  Планета Нола. Выдержки из второго арпикранского издания книги «История колонизации Сектора Кастора»

  5 Окрестности Подземного города, недра Каманийских гор, планета Кидрония (4 КВ67:3), 28 семпрария 416 года Эры Восстановления

  6 Борт фрегата Е74 «Акреона», орбита планеты Нолы (4 КВ06:2), звёздная система Ниргари, 2 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  7 Станция на карликовой планете 4 КВ016:54 в, окрестности звезды Боллота, Сектор Кастора, 2 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  8 Подводный город Ганаз, Перламутровый Океан, северное полушарие планеты Нолы (4 КВ06:2), звёздная система Ниргари, 3 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  9 Тёмные Пути. Гиперпространство. Безвременье

  10 Подземное хранилище, планета Пифия (11 КВ23:2), система звезды Рири (Эпсилон Эридана), 5 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  11 Убежище в недрах Каманийских гор, планета Кидрония (4 КВ67:3), 5 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  12 «Красная зона» в резиденции Совета Двадцати Трёх, планета Пифия (11 КВ23:2), система звезды Рири (Эпсилон Эридана), 5 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  13 Резиденция Службы Предотвращения, столица – город Столкинбаад, планета Нола (4 КВ06:2), звёздная система Ниргари, 10 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  14 Борт лайнера «Максвелл», окрестности звезды Талис в Тёмном Агрегате Ориона, 22 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  15 Форт Бри, главная база Первого флота, Луна, спутник Земли (0 КА01:3 а), Солнечная система, 22 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  Гиперлинкор L1 «Эйн Соф» (из справочника для курсантов подготовительных курсов лётных школ Имперского военного Флота)

  16 Поселение «Небесный оазис», орбита Земли (0 КА01:3), Солнечная система, 22 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  17 Борт большого военно-транспортного корабля «Капитан Паландо», окрестности планеты Фаренго (9 КВ97:2), система звезды Талис, 23 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  18 Борт гиперлинкора L1 «Эйн Соф», орбита Луны, спутника Земли (0 КА01:3 а), Солнечная система, 23 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  19 Защищённый канал межзвёздной связи через Белые Камни семейства Логолло, 25 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  20 Плато Поланского, планета Фаренго (9 КВ97:2), система звезды Талис, 26 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  21 Борт гиперкрейсера А35 «Алкантара», орбита планеты Кидрония (4 КВ67:3), система звезды Абеллары, 26 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  22 Пригород Рима, планета Земля (0 КА01:3), Солнечная система, 26 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  23 Плато Поланского, планета Фаренго (9 КВ97:2), система звезды Талис, 26 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  24 Борт большого военно-транспортного корабля «Капитан Паландо», орбита планеты Фаренго (9 КВ97:2), система звезды Талис, 27 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  25 Плато Поланского, планета Фаренго (9 КВ97:2), система звезды Талис, 27 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  26 Борт большого военно-транспортного корабля «Капитан Паландо», орбита планеты Фаренго (9 КВ97:2), система звезды Талис, 27 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  27 Город Аль-Кенан, планета Арпикран (5 КВ02:3), система звезды Тау Кита, 27 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  28 Плато Поланского, планета Фаренго (9 КВ97:2), система звезды Талис, 28 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  29 Глубинное Убежище в недрах Каманийских гор, планета Кидрония (4 КВ67:3), 28 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  30 Лабиринт Анволи, планета Фаренго (9 КВ97:2), система звезды Талис, 29 октомбрия 416 года Эры Восстановления

  31 Плато Поланского, планета Фаренго (9 КВ97:2), система звезды Талис, 11 десембрия 416 года Эры Восстановления

  32 Рекреационный кампус Университетского городка, планета Арпикран (5 КВ02:3), система звезды Тау Кита, 2 януария 417 года Эры Восстановления

  33 Поселение Апареллия, планета Арпикран (5 КВ02:3), система звезды Тау Кита, 3 януария 417 года Эры Восстановления

  34 Малый зал Учёного Совета Университета, планета Арпикран (5 КВ02:3), система звезды Тау Кита, 6 януария 417 года Эры Восстановления

  35 Борт линкора L1 «Эйн-Соф», орбита планеты Аурелия (6 КА81:4), система звезды Мийтры [65], 18 януария 417 года Эры Восстановления

  36 Карантинная станция «Врата Белой розы», орбита планеты Аурелия (6 КА81:4), система звезды Мийтры, 18 януария 417 года Эры Восстановления

  37 Борт крейсера А15 «Маиссира», орбита планеты Аурелия (6 КА81:4), система звезды Мийтры, 24 януария 417 года Эры Восстановления

  38 Замок клана Б’еддор, планета Г’орма (9 КС1167:4), система звезды Мигринт (Оала), Пятая линия 78-го цикла Четырнадцатого Пробуждения, 26 януария 417 года Эры Восстановления

Приложение Краткая история Эры Восстановления