Детонатор (fb2)

- Детонатор 223K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Инна Александровна Живетьева

Детонатор

— Ешь — потей, работой — мерзни! — дядя Боря подмигнул Сашке, вытер мятым платком толстый загривок и снова энергично заворочал ложкой.

Большой вентилятор над головой лениво шевелил лопастями, разгоняя душный застоявшийся воздух. Горячий пластик стола, заляпанный отпечатками потных ладоней, неприятно лип к локтям. Сашка поковырялся пластмассовой ложечкой в мороженом и отодвинул креманку: подтаявшее шоколадное — просто гадость. Дядя Боря заволновался:

— Может, ты пирожное хочешь, а?

Сашка помотал головой и соскользнул со стула. Мужчина проводил его настороженным взглядом, но когда мальчик наклонился к аквариуму с гуппи, вернулся к еде. Сашка пошевелил лопатками, стряхивая липкий взгляд. Когда он увидел в проходной лагеря потного толстяка в несвежей рубашке, то философски пожал плечами — бывает и хуже. Мужчина погладил его липкой рукой по голове и велел звать дядя Борей. Сашку передернуло, но он смолчал. Уже вторые сутки — сначала тряслись до станции на старенькой «пятерке», потом ехали в купе фирменного поезда, — мальчик старался обходиться минимумом слов. И даже когда дядя Боря взял в привокзальном ресторанчике нелюбимое шоколадное мороженое, послушно расковырял его ложечкой.

Рыбки вяло плавали у поверхности воды. Сашка постучал пальцем по стеклу, но и тогда они не оживились. Мальчик посмотрел на свое отражение: новенькие, почти не ношенные в лагере джинсы и затасканная зеленая футболка отражались блекло, да и загар плохо виден.

Аквариум Сашке надоел, и мальчик присел на подоконник. Окно выходило на привокзальную площадь, залитую июльской жарой. Дремлют бабки с кошелками за длинным, грубо сколоченным прилавком. Перед ними пучки увядшей зелени, ранние помидоры, бумажные кульки для семечек, копченая рыба. Покупателей не видно: местные жители заняты делом, а поезда на станции останавливаются три раза в сутки, Сашка сам смотрел расписание. Бегает еще старенькая электричка, но она причапает только через пару часов — а иначе до экспедиции не добраться, поезда там не останавливаются.

Мальчик проводил взглядом тощего серого кота, лениво тащившегося через площадь. Так лениво, что даже воробьи не покинули своего пятачка, усыпанного шелухой от семечек. Делать совершенно нечего. Сашка побрел к противоположной стене, на которой раскинулась схема железнодорожных путей. Проходя мимо столика, поднял глаза: дядя Боря уже опустошил тарелку. Откинувшись на спинку стула, он внимательно слушал сидящего напротив лысого мужчину. Незнакомец кольнул Сашку внимательным взглядом, сбившись на мгновение. Мальчик независимо прошел к карте. Что нужно, он и отсюда услышит.

— Купол уже больше сорока метров в диаметре. Между прочим, растет очень быстро. Быстрее, чем мы шевелимся.

— Скольких уже проверили? — дядя Боря сипел, словно простуженный. Но на самом деле он был просто слишком толстый.

— Восемь. Он — девятый.

— Последний.

— Да, последний, — раздраженно отозвался лысый.

Сашка так и представил, как он дальше скажет: «Не нужно напоминать то, что я и так знаю», но мужчина примирительно заметил:

— На шестой, дочке Содольникова, был небольшой разрыв. Но сразу схлопнулся.

Под дядей Борей скрипнул стул:

— Значит, Васька прав.

За столом замолчали. У Сашки мурашки побежали между лопаток — так оба собеседника сверлили взглядами его спину.

— Васька — циник, — наконец сказал лысый. Сашке захотелось почесать спину, но он терпеливо водил пальцем по схеме дороги.

— А мы? — вздохнул дядя Боря.

Полупустая электричка дребезжала и звенела, грозя вот-вот развалиться. Под скамейками из желтых лакированных реек перекатывались пустые бутылки. Гнутая спинка давила на позвоночник, Сашка уже извертелся, пытаясь сесть поудобнее. За окнами однообразно тянулись поля, мелькали столбы электропередач.

Дядя Боря с лысым — он представился как Константин Сергеевич — неудобств не замечали. Пили пиво, закусывали купленной на станции рыбой и старательно говорили о пустяках. Так старательно, что Сашка не выдержал и ушел в тамбур. Там он выбрался в стык между вагонами и долго стоял, качаясь на металлических плитах. От грохота закладывало уши, противно подрагивали коленки, но мальчику нравилось ощущать летящее пространство.

Когда Сашка вернулся в вагон, мужчины замолчали, а потом дядя Боря резко заулыбался и начал рассказывать, какую рыбу он ловил на Идоньке. Сашка знал, что так называется речушка недалеко от места, где стоит экспедиция, и вздохнул. Мальчик всегда мечтал, чтобы родители были археологами и ездили в Египет. В действительности все намного проще: геологи искали в донецкой степи фосфатное сырье. Сашка и туда ездил с удовольствием, но когда на остаток лета его отправили в лагерь, возражать не стал. Тем более мамы в экспедиции нет — лежит в больнице, к осени у Сашки должна родиться сестра. Да и пора сменить обстановку, как говорит папа. А Мишка… Фигня, это была просто игра. Военная хитрость. Вот чем хорош Египет — там бы такой ерунды не вышло.

Мальчик поставил ноги на лавку, обхватил колени руками и задумался: что же случилось, если папа передумал? Да еще и отправил за ним дядю Борю? Сашка ведь и недели в лагере не прожил. Интересно, а компания их разъехалась? Анька Содольникова, кажется, все еще там. Что за дела там творятся, разрыв какой-то…

Сашка привалился к гремящей стенке вагона, прикрыл глаза. Через пару минут задышал ровно и глубоко. Дядя Боря несколько раз окликнул его полушепотом, потом на лицо упала тень: мужчина встал и закрыл бьющее в окно солнце.

— Костя, если Васька все-таки прав… — вздох вышел глубоким, как у бегемота. Сашка подумал, что будь в вагоне занавески, непременно бы закачались.

— Там пятнадцать человек, — теперь лысый напоминал то, что уже известно собеседнику. — И, между прочим, у половины — дети.

— Да может они и не люди уже! — сиплым шепотом закричал дядя Боря. — Может та сиреневая морда — Павлов! Вспомни, на ней были очки! Ну зачем лезли, зачем! Дождались бы специалистов!

— Каких специалистов, ну каких? — зашипел лысый.

Сашка так заинтересовался загадочной сиреневой мордой, что даже перестал глубоко дышать. К счастью, захваченные разговором мужчины этого не замечали. Спор явно старый, но из тех, которые не дают покоя.

— Записка, между прочим, написана рукой Свиридова. Того самого!

Мальчику не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что лысый ткнул в него пальцем. Сашка — тоже Свиридов. Грохот колес стал громче, нарастая и сливаясь с шумом сердца.

— Это случилось на второй день после образования купола! — возмутился дядя Боря.

— Я помню, — устало уронил Константин Сергеевич. — Просто ты не видел, что оттуда полезло вчера: муть, слизь, и во всем этом два ботинка. Может, Свиридова ботинки и есть.

Сашка распахнул глаза и резко оттолкнулся от спинки сиденья:

— Что с папой?!

Лысый устало прикрыл глаза:

— Борис, расскажи ты.

***

Девять дней назад группа геологов ушла по маршруту. В лагере остались трое взрослых: Васька — аспирант-биолог, невесть как затесавшийся в группу, повариха и экспедитор. Кроме них там же болтались Димка Павлов — сын начальника экспедиции, Анька Солодникова, близняшки Ракитины и Стас Карелов — дети сотрудников.

Когда вечером группа не вернулись, Васька с экспедитором отправились на поиски. Нашли быстро: огромный холм, словно сотканный из полупрозрачной зеленой слизи. Вокруг холма потерянно бродил поседевший техник Николай. В Колю влили стакан водки, только тогда он пришел в себя и смог рассказать.

К обеду их группа планировала добраться до небольшого лесочка. Маршрут был знакомый, и место для отдыха присмотрели давно: полянка, родничок, тенечек от деревьев. Но ни родника, ни собственно лесочка на месте не оказалось. Вместо него высился странный холм зеленовато-бутылочного цвета. Сквозь полупрозрачные стенки виднелись запутанные ходы, искрящиеся сталагмиты и сталактиты. Обалдевшие геологи чуть ли не обнюхали холм, но так и не поняли, из чего же он состоит, и как тут вырос. Оставив Николая на всякий случай снаружи, группа через ровную, овальную дыру ушла внутрь. Колька с интересом смотрел, как люди идут прозрачными коридорами, машут руками, оживленно переговариваются. А потом стены вдруг стали мутнеть, подтекать слизью. Парень заволновался, бросился к входу, но тот стремительно затягивался. Потом словно кто чавкнул, и стекло окончательно расплавилось в упругую слизь. Чавканье раздавалось несколько часов и Колька уверился, что экспедицию сожрали.

Васька кинулся в ближайшую деревню и начал трезвонить начальству. Там сначала решили, что все перепились к чертовой матери, но когда не добились связи с Павловым, начальником экспедиции, выслали людей.

Холм изучали химики, физики, биологи, но так и не поняли главного — живы ли еще люди, и как их оттуда вытащить. Стенки не поддавались ни резаку, ни огню — любой разрез мгновенно затягивался, прихватывая с собой и инструмент.

Надежду вселяло то, что на другой день с купола скатился комок слизи, в котором нашли записку. Бумагу словно кто изжевал, но все-таки удалось прочесть, что люди живы и просят о помощи. Еще через день Васька заметил, что как только к холму подходит Димка, то в куполе приоткрывается окошко. Небольшое, руку засунуть. Правда, у мальчишки тут же начинала болеть голова и падать давление, раз Ваське даже на руках пришлось его оттуда вытаскивать.

Дядя Боря мялся, подбирал слова, но Сашка все-таки понял, что существует версия: можно попытаться открыть проход, подпустив к холму ребенка кого-нибудь из сотрудников. Правда, что будет с ребенком — непонятно. Из восьми детей холм отреагировал на двоих, второй стала Анька. Когда девочка потрогала пальчиком стену, дыра распахнулась на метр в диаметре. Девочка тут же потеряла сознание, и ее вертолетом отправили в областной город. До сих пор лежит в больнице и на вопросы не отвечает.

***

Степь дыхнула в лицо ветром, заставив скрипнуть песком на зубах. Сашка раздраженно повертел головой: жесткий воротник куртки натирал шею. Плотная материя тяжело ложилась на плечи, полы били по ногам. Детского размера у специалистов не нашлось, вот и впихнули мальчишку в эту робу. Приборов навешали — Сашка не знал, куда руки деть, чтобы ненароком их не зацепить. Дядя Боря ободряюще похлопал по плечу, и мальчик еле сдержался, чтобы грубо не скинуть горячую ладонь. Взрослые, стоящие рядом, неловко молчали. Только один негромко говорил в радиотелефон:

— Да, все так же. Уже сорок четыре и шесть в диаметре. Да, высылаем.

Сашка обежал взглядом лица, нашел Ваську — тот единственный из всех не строил приторную рожу, а ободряюще подмигнул.

— Присядем, что ли, на дорожку, — несколько развязано брякнул аспирант.

— У меня и под задницей приборы, — буркнул Сашка, вывернулся из-под ладони дяди Бори и решительно пошел к куполу. Коленки подрагивали, но спину мальчишка старался держать ровно. Вот будет номер, если ничего не произойдет, подумал Сашка и испугался этого больше, чем купола. Нельзя так думать. Там отец, балагур дядя Гриша Солодников, суховатый Павлов, шумные родители близнецов Ракитиных, молодой Пашка Ветров — он учил мальчишек водить раздолбанный экспедиционный грузовичок.

***

Слизисто-зеленоватый холм поблескивал на солнце. Чем ближе подходил мальчик, тем меньше он боялся. Отвращение вытесняло остальные чувства, заставляло сглатывать слюну и морщиться. Слизь чуть подрагивала под ветром, словно животное подергивало шкурой. Сашке не показали выплюнутые холмом ботинки, и мальчик никак не мог поверить что папа — там.

Сашка остановился вплотную к куполу. Заходящее солнце грело спину, но казалось, что между лопатками сейчас воспламенится не от лучей, а от взглядов. Слизь дернулась, на этот раз резко, прогнулась внутрь. Сашка коротко выдохнул и положил в выемку обтянутую перчаткой руку.

Мягкие, точно сотканные из желе огромные лапы обхватили мальчику, дернули, закрутили. В глазах позеленело. Обожгло, как будто к коже приложили лед. Сашка втянул сквозь зубы приторно воняющий воздух, закашлялся. И тут же словно теплой волной омыло.

— Детонатор, — сказал бесплотный голос. Он родился словно бы в голове мальчика.

— Что? — Сашкины слова завязли в зеленоватом тумане, едва слетев с губ.

Он испуганно оглянулся, но вокруг ничего не было, кроме зелени. Плотная, похожая даже не на туман, а на кисель, она совершенно не мешала дышать, смотреть и двигаться. Но вот дальше полуметра ничего не разглядеть. Тревожно пискнул один из датчиков. Коротко хрипнула и замолчала рация.

— Детонатор, — повторил голос.

— Что за фигня?

Сашку как по голове ударило.

…Полуденное солнце накаляло степь, высушивало намокшие от пота гимнастерки, раскаляло каски. Маревом висел тяжелый запах. Но некому было прятаться от солнца и морщиться от стоящего в степи духа — все мертвы. Сашка в ужасе отступил подальше от лежащего навзничь тела — ноги убитого раздавлены в кровавое месиво. Понимание ударило в виски, осело на языке шершавым песком: тут шел бой, в котором не осталось выживших. Захотелось в штабе выслужиться, задницу свою прикрыть — и бросили батальон не обученных толком мальчишек под танки. А что они могли сделать с винтовками против таких машин? Сашка скрипнул зубам от ненависти: нашелся же гад!

Марево над полем сгущалось, темнело, приобретало трупный оттенок, оседало на землю. Оседало — и просачивалось меж корней травы, растекалось под землей упругой слизью. Той самой, из которой потом вырос холм. Сашку тряхнуло от омерзения, он яростно рванулся в снова окружившем его зеленом тумане.

— Детонатор, — ласково сказал голос в голове.

…Игра шла по всем правилам. Это вам не с палками наперевес бегать и «пух-пух, ты убит» орать. Нужно раздобыть пакет со схемой укрепления района. Деревенские похвалялись, что экспедиторским «ни в жизь» до него не добраться. Разведчики облазили уже все укромные места и в раздраженно костерили противников.

— Может, они в навоз зарыли, — сплюнул на землю Димка, — с них станется.

Анька почесала исцарапанные в овраге ноги и ничего не сказала. Сашка подумал, что незачем было в шортики выряжаться, но невольно задержался взглядом на Анькиных загорелых коленках.

— Тише вы, — проворчал он.

Разведчики сидели в тени сарая и наблюдали за окраинной улицей. Дома на ней стояли только по одну сторону, а по другой шел овраг — в нем-то и затаились основные силы деревенских. Подобраться к ним с улицы незаметно не получилось: десятилетний Мишка пристроился неподалеку от спуска на перевернутом ящике и простреливал глазами окрестности.

— Ну чего расселся? — прошипел Димка.

Сашка прищурился, глянул внимательнее на довольное Мишкино лицо — ни тени скуки, ни грамма обиды, что не взяли в действующую армию, а заставили торчать тут на солнцепеке. Перевел взгляд на ящик.

— А я знаю — почему, — выдохнул он. Анька хлопнула огромными серыми глазищами — как только ветер от ресниц не пошел. — У него в ящике — пакет. Зуб даю!

— Чей зуб? — недоверчиво усмехнулась Анька. Но Димка встрепенулся:

— А что, вполне!

— Ну и как мы туда попадем? — Анькины волосы щекотали щеку и сбивали Сашку с мыслей. — Он нас сразу заметит. И вся армия из оврага примчится. Дохлый номер.

Сашка отполз назад, присел у стенки сарая. Димка разочаровано крутил носом: тоже никаких идей. Ковыляющая со стороны выпаса бабка Агата кольнула их взглядом. Рассиживаться тут нельзя, заметят. Сашка с досадой поковырял дырку на джинсах. Вон еще дядя Гена топает, прицепится — так не отстанет. Генку-алкоголика недолюбливали не за беспробудное пьянство — мало ли в деревне пьющих мужиков, — а за нудность и привязчивость. Работники экспедиции торопливо прятались в кустах, когда видели на горизонте Генку. Пару раз нарубив дров для кухни, мужик счел, что теперь имеет полное право клянчить себе на бутылку. И проще было дать, чем отвязаться. Сашка оглянулся, высматривая пути к отступлению. И только тут вспомнил, что Генка-алкоголик — Мишкин отец. Идея, пришедшая в голову, показалось очень оригинальной.

Сашка встал, поддернул джинсы.

— Применим военную хитрость!

Анька недоверчиво взмахнула ресницами. Димка еле слышно хмыкнул.

Генка уже сворачивал за угол, когда Сашка догнал его. Хорошее место — Мишка их не заметит.

— Дядя Гена, здрасте!

Мужик окинул Сашку мутным взглядом.

— А, привет, экспедиторный.

— Дядь Ген, а вашему Мишке там у нас бутылку водки передали. Отнеси, говорят, отцу. Очень он нам с дровами помог.

В мутных глазах вспыхнула заинтересованность.

— Чесс-слово. Вон ваш Мишка сидит, спросите у него.

Генка торопливо потрусил к оврагу.

— Военная хитрость, значит? — Димка снова сплюнул. В голосе его сквозила задумчивость, словно мальчишка не решил для себя, как отнестись к Сашкиной идее.

— Ну а что еще? — преувеличенно удивилась Анька. — Зато все будет без шума и пыли.

Мишка, увидев отца, заерзал. Стиснул губы, отвернулся в сторону домов и вцепился в доски ящика. Генка ухватил сына за рубаху:

— Ну, где там от геологов?

— Что? — Мишка от удивления разжал пальцы.

— Что-что! Что твоему отцу передали, вот что! Ишь, расселся тут барином. А у отца желудок болит, норму просит.

— Да ничего мне не передавили.

— Ах ты, сопля зеленая! — широкая ладонь Генки-алкоголика опустилась на Мишкину шею. Мальчишка кувыркнулся в пыль, проехал коленками по земле. — Не передавали! Небось заначил для себя и своих дружков!

— Да честное слово, пап! — в голосе пацана звенели слезы. Мужик сгреб сына с земли, подтянул поближе. — Ничего не передавали!

Генка с силой хлестнул Мишку по лицу:

— А вот сейчас посмотрим! Вот я дедов ремень достану, и посмотрим тогда. Не передавали! — цепко ухватив мальчишку за плечо, он потащил его в проулок.

Сашка сглотнул сухой комок в горле. Димка повернулся, ожег его взглядом. Чуть повела плечами Анька.

— Ну чего уставились? За пакетом пошли, — хрипло выдохнул Сашка.

— Я не пойду, — сумрачно уронил Димка.

— Ну и дурак, — фыркнула Анька. — Сейчас-то уже чего? Все равно уже сделано.

…— Детонатор, — в который раз довольно повторил голос.

Сашка увидел — не глазами, а словно внутри головы показали кадры — как дрогнула тогда растянувшаяся под землей пленка слизи, набухла и проклюнулась почкой. Как потянулись во все стороны нити, вытягивая и подгребая под себя скопившееся на месте боя. Как хлестнули щупальца еще дальше, дотягиваясь до тех мест, где когда-то предавали, обманывали, делали подлости.

Сашку затошнило, он забился в зеленом тумане точно муха в паутине. «Не хочу!» — крикнул мальчишка, но звук погас, едва сорвавшись с губ. «Пустите меня!»

Мягкие лапы качнули, крутанули — и вечерний ветер, полный степных запахов, ударил Сашке в лицо. Мальчик вывалился из купола, проехал ладонями по земле и бессильно уткнулся носом в траву.

***

Сашка поправил наброшенную на плечи ветровку. Ночью в степи холодает. В реке вода еще ничего, а как вылезешь на берег — так сразу мурашки по коже.

Прокаленный за день камень приятно грел спину, но скоро остынет и сам начнет забирать тепло. Сашка уткнулся носом в рукав. Ну и пусть. Он все равно не вернется в палатку. Сил нет встречать преувеличенно-бодрые взгляды. Сашка понимает: надежды нет. Да и он сам уже не верит — разве пощадит холм, выросший на поле боя, отца? Взрослым — как ни допытывались, — Сашка ничего не рассказал. Не поверят, у них вон химики толпами бродят, физики резаки готовят. Да и про Мишку язык не повернется.

Сашка уехал в лагерь на другой день после игры. Павлов собрался в областной центр, и прихватил младшего Свиридова. Мальчишка юркнул в душный салон с облегчением. И постарался забыть и о Мишке, и о задумчивом Димкином взгляде, и о загорелых Анькиных коленках.

А вот сейчас страх и тоска по отцу были подернуты противной горечью. Словно холм оставил на Сашкиной коже противную слизь, которую не смыть ни в одной реке.

По берегу прошуршали шаги. Кто-то остановился за Сашкиной спиной. Мальчик недовольно глянул через плечо: Васька.

Аспирант задумчиво скреб отросшую за последние дни кудрявую бородку.

— Яблоко хочешь? — огромный карман штормовки обмяк, на Васькиной ладони катнулся ярко-желтый мячик.

У Сашки рот наполнился слюной. Ужинать он не стал, но хотелось, но при виде яблока в желудке тягуче засосало.

— На, — нагретый плод перекочевал в Сашкины ладони.

Когда от яблока остался один жесткий, измочаленный хвостик, Васька спросил:

— Так что там было-то?

— Я же говорил — ничего. Туман в морду, и все, — ощетинился Сашка.

— Ну это ты брось, — Васька поддернул джинсы, словно брюки от фрачной пары, и присел на камень. Пошевелил пальцами босых ног. — Брось. Ты там что-то видел.

Сашка повертел в пальцах хвостик от яблока. Васька — это все-таки не противный дядя Боря. А вдруг эта история поможет отцу?

Слова подбирались с трудом, мальчик не мог толком описать — что же там было. А когда дошел до истории с Мишкой, так и вовсе начал давиться стыдом, как горячей кашей.

— Почему он все повторял: детонатор?

Васька снова поскреб бородку:

— А ты разве не понял? — у аспиранта был непривычно жесткий голос.

У мальчишки загорелись уши, жар спустился на щеки. И тут же ударило ледяным испугом: так это он, Сашка, виноват в том, что отец сейчас внутри холма?!

— Ты сделал то, что не хватало этой гадости. Твоя подстава сдетонировала.

— Но это была просто игра! Военная хитрость! Мы же просто играли!

— Играли, — отчужденно согласился Васька. — Я сам сколько раз играл. И сейчас вон сколько детишек играет.

Сашка зажмурился и представил, как лежат под землей бомбы, а над ними носятся мальчишки. «Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать!» «Вовка, я видел, он туда побежал!» «Мам, ну я еще поиграю!» «Отвали, ты еще маленький». «Окружай, слева заходи!»

— И что мне теперь делать?

— Не знаю, — честно признался Васька и даже поджал пальцы ног от смущения. — Может быть, попросить у Мишки прощения?

Сашка неловко поежился. Васька тоже нахохлился, спрятал руки в безразмерные карманы штормовки:

— Мы вот тоже… детишек посылам. Детонаторы хреновы.

***

Деревенские в такие ночи допоздна торчали на старом выпасе, жгли костры, смолили сигареты и пугали друг друга страшными историями. Сашка сам сколько раз сам сидел там, сплевывал горькую от сигаретного привкуса слюну и притворялся, что темнеющая за спиной степь нисколечко не пугает. Хорошо еще, что от геологической стоянки до выпаса близко, намного ближе, чем до деревни. Но вот сегодня Сашка предпочел бы более длинную дорогу. И так тащился нога за ногу, оттягиваю встречу с Мишкой. А тот ведь даже в рожу не даст — характер не тот, не умеет кулаками. Противно-то как!

Впрочем, сейчас и пришлось идти кружным путем — холм, тускло блестевший под лунным светом, стоял как раз на дороге. Рядом прохаживались солдаты, не приближаясь, впрочем, и на полметра к ограждающей купол колючей проволоке. Охрана была явно лишней: желающих поглазеть издалека находилось много, а вот подойти ближе — дураков нет.

Под вкопанным столбом с яркой желтой лампочкой на верхушке стояли Константин Сергеевич с незнакомым стариком. До Сашки донесся голос:

— С момента посещения диаметр вырос еще на сорок четыре сантиметра.

Мальчик обогнул собеседников, не желая попадаться им на глаза. Солдат проводил его равнодушным взглядом и отвернулся к сослуживцу:

— Дай закурить. Последнюю извел.

Сашка остановился, отгородившись от людей холмом. Положил руки на проволоку. Слизистая шкура слабо подергивалась. Сколько может выжить человек, болтаясь в зеленом тумане без еды и воды? У отца должна быть фляжка, он с ней в степи не расстается, но на сколько там ее хватит…

Колючая проволока зацепила ветровку. Теперь, зная, из чего состоит купол, Сашке пришлось стиснуть зубы и заставить себя протянуть к холму руку. Мягкие лапы обхватили, взъерошили волосы, радостно тряхнули:

— Детонатор! — восторженно выдохнул знакомый голос.

— Да. Я — детонатор. Ты же помнишь, как это было?

…— Ну чего расселся? — прошипел Димка.

Сашка посмотрел на довольного Мишку.

— А я знаю — почему, — слова выскользнули из губ сами по себе.

Махнула ресницами Анька.

 — У него в ящике — пакет. Зуб даю!

— Чей зуб? — по-честному отыграла свою роль девочка.

Сашка терпеливо дождался, когда пропылит длинной юбкой бабка Агата. А вот и Генка-алкоголик. «Применим военную хитрость!» — слова рвались наружу. Сашка прикусил губу так, что почувствовал солоноватый привкус крови. Генка хмуро зыркнул на мальчишек и порысил за угол. Анька проводила мужика взглядом, сказала вроде бы безразлично:

— Между прочим, он Мишкин папаша.

— Ну и что? — Сашке пришлось сглотнуть накопившуюся во рту кровь. — Пошли, нашим расскажем. Придется брать штурмом.

Довольный Мишка выудил из кармана огурец и аппетитно захрустел. Не забывая, впрочем, внимательно поглядывать вдоль улицы.

Сашка встал — и все поплыло перед глазами. Лапы — огромные, жесткие, — скрутили мальчишку словно мокрое белье. Боль ударила от затылка, хрустнула каждым позвонком и кольнула в пятки. «Мишка, ты… это…» — до конца Сашка подумать не успел. Плывущие перед глазами зеленые круги сменились непроглядной чернотой.

…Ветер взъерошил на затылке волосы. Щеку противно стягивала подсыхающая царапина. Сашка вдохнул запах травы и только тогда решился открыть глаза. Короткая июльская ночь шла к концу, небо уже потеряло глубокий черно-синий цвет. Знакомым ориентиром шумел родник, темной стеной высилась рощица. А со стороны геологической стоянки приближалось множество круглых огней. Вытянувшись в цепочку, желтые глаза фонариков обшаривали землю.

— Саа-а-ааша-а-а!

— Сашка!

— Ау-у-у!

В сумятице голосов Сашка узнал отца. В голове гудело, и мальчик прижался щекой к траве.

Земля чуть дрогнула. Где-то там, в глубине, ворочалась зеленая слизь, укладывалась в спячку. До нового детонатора.

Оглавление

Детонатор