Сердце вне игры (fb2)

- Сердце вне игры [A Night Time Affair - ru] 221K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кристин Григ

Кристин Григ
Сердце вне игры

Глава 1

Сара Сент Клер гордо вздернула подбородок На знакомых лицах, повернувшихся к ней, было написано сочувствие. Светлые, отливающие серебром волосы, голубизна глаз — все в ее облике было прекрасно, а гордость и своенравие оттеняли ее эффектную внешность.

При иных обстоятельствах вечер в Рейвенсвуде доставил бы ей удовольствие. Но не теперь, когда отец, чтобы поправить дела, потянулся к игорным столикам. Никакие уговоры не действовали. То, что началось с отчаянной попытки избежать финансового краха, на глазах становилось опасным пристрастием.

Оглядев собравшихся у карточного стола, Сара презрительно сжала губы. Конечно, Стефен Эплтон тут как тут. Друг детства. Высокий блондин. Почти такой же светлый, как она, только глаза серые. Подобострастно подвигает бокал какому-то богачу. «Никогда его раньше не видела, какой-то нувориш… — брезгливо подумала Сара. Трудно сказать, кто из них хуже: филистеры, скупающие красоту — не для того, чтобы наслаждаться ею, а чтобы владеть, или вымирающие аристократы, подбиравшие огрызки с богатого стола. Беспокойство зажгло ее глаза огнем, прорывавшим привычную маску холодной сдержанности. Не будь она женщиной, отец вручил бы ей бразды правления в Сент-Клере уже два года назад, когда еще можно было спасти родовое поместье от банкротства. Теперь же ему приходилось сражаться с матерыми хищниками..

Келлум Грант поднял глаза, стараясь понять причину вдруг возникшего в комнате напряжения. В Лондоне он чувствовал себя как дома — он хорошо знал городскую жизнь, — но совсем не так было в Хемпшире. На его основном противнике по покеру крупным шрифтом было написано: «Неудачник». Так оно, вероятно, и было. Явный запойный игрок. Потом он увидел женщину и чуть не присвистнул от восхищения. Карточная игра на ее фоне сразу показалась необыкновенно скучной.

— Сара Сент Клер, — шепнул Стефен Эплтон, поймав его взгляд. — Хороша, правда?

— Супер! — откликнулся Грант восхищенно. — Аристократка в двадцать четыре карата! Его американский акцент был едва заметен. Он взял карту и двинул фишку на середину. Сумма заставила собравшихся у стола насторожиться: «Кто этот парень, у которого больше денег, чем здравого смысла?» Он откинулся на спинку стула и тихо спросил о чем-то Эплтона, своего помощника, не отрывая восхищенного взора от Сары.

— Отец Сары. Говорят, что проигрывать ему уже нечего.

— Интересно.

Темные глаза Гранта скользнули по женской фигуре, словно он собирался сделать ставку.

— Кел! — предупреждающе сказал Стефен: слишком уж тот откровенен в своих порывах. Высший свет здесь, в Англии, не приучен к тактике молниеносного захвата, типичной для Келлума — Любуюсь ландшафтом, только и всего, — усмехнулся американец, мгновенно сообразив, что имел в виду Эплтон.

Возмущенная оценивающим взглядом незнакомца, Сара не приближалась к столу. Все равно она бы не удержала отца. Если она пыталась с ним спорить, это только ставило в неловкое положение их обоих.

Она слышала, как Маргарет Керне, друг семьи, прошептала мужу:

— Джорджи сошел с ума: играть с Келлумом Грантом!

У Сары упало сердце: значит, вот он каков, знаменитый Келлум Грант! Для него эта ставка как разменная монета! Келлум Грант… Звезда Нью-Йорка, ходячая легенда о нищем, который стал принцем. Легенды ходили о его беспощадности.

Темный вечерний костюм, белоснежная рубашка, оттеняющая смуглое волевое лицо. Рядом с ним все казались бледными, даже те, которые привезли с собой легкий, золотистый загар с заснеженных лыжных склонов, как и следовало в марте. «В нем есть что-то вульгарное», — защищаясь от его обаяния, подумала Сара. Не обошлось и без латинской крови. Отсюда и манеры — самец превосходный. Нетрудно было представить его на пляже, с его наглым, уже знакомым ей взглядом, раздевавшего проходивших мимо женщин. Вряд ли он играет по правилам — и здесь у стола, и вообще. Взгляды их встретились, и Сара вздрогнула, потому что в глазах его сверкнул победный огонек.

— Выхожу из игры, — вдруг сказал он. Эти спокойные слова были для всех полной неожиданностью. Джордж Сент Клер восторженно вскрикнул.

— У вас же идет карта! — вырвалось у Стефена Эплтона, но американец взглядом остановил его.

Сара резко отвернулась и пошла прочь.

— Ах, вот в чем дело! — ухмыльнулся Эплтон, увидев, как Кел провожает ее глазами.

— Да, именно в этом, — негромко, но твердо ответил Грант.

Сад был пуст. В ночном безоблачном небе застыл серебристый диск луны. Сара подставила лихорадочно горевшие щеки резкому ветру. От напряжения свело плечи. Она вдруг поняла, что, когда Келлум Грант сложил карты, он заключил с ней сделку. Она снова ощутила на себе его опасный взгляд, от которого каждый нерв в ее теле трепетал: «Берегись!» Беречься — чего? Этого она не знала, но чувство опасности не покидало ее.

Аккуратно подстриженный сад лежал перед ней во всем своем геометрическом совершенстве. Как хотелось ей сейчас покоя и надежности, символом которых он был! Впрочем, и здесь все было поддельным.

На месте сада когда-то переплетались густые заросли. Рейвенсвуд был построен в XVI веке и сначала назывался Бриттен-Касл. Новым своим названием он был обязан громадным черным птицам, гнездившимся в его полуразрушенных стенах. Сколько было потрачено денег, чтобы создать здесь уголок, полный чарующих контрастов! Теплый свет, льющийся из окон ресторана и казино, манил к себе, но для Сары, в ее смятении, гораздо больше поэзии заключалось здесь, в этих развалинах, открытых пронзительному ветру. Она услышала крик петуха и подумала, усмехнувшись: «Магнитофонная запись?» Сохранять прошлое — дорогое удовольствие. Романтика Рейвенсвуда манила к себе Грантов мира сего уж конечно больше, нежели ветхие развалины Бриттен-Касла.

Она поежилась, глядя на склоненные головки нарциссов, и вздохнула. В ее душе не было мира. Друзья считали ее решительной и практичной и потешались, когда нежная красота Сары вызывала у мужчин желание защитить ее.

Сара не могла примириться с тем, что беда приближалась — медленно, но неуклонно… Нужно было действовать. Принять вызов и сражаться не на живот, а на смерть — за дом, который она любила, любила со всей страстью, понимая, однако, что такой дом, как Сент-Клер, это еще и огромная ответственность. Она, пожалуй, перенесла бы потерю. Если бы Сент-Клер пришлось продать, она, со своим университетским образованием, начала бы новую жизнь. Но вот отец… Он слишком стар, чтобы начать жизнь сначала. Потеря родового гнезда для него равносильна смерти. Попытка удержать дом и толкнула его к игорному столу, в хищную пасть акул, таких как Грант.

— Сара. — Стефен Эплтон возник перед ней с шалью в руках. — Замерзнешь. Он накинул шаль ей на плечи.

— Давно тебя не видел. Как дела? — заговорил он оживленно.

Она тихо, презрительно засмеялась.

— А почему он не берет след сам? Право, Стефен, ты бы лучше побегал за палочкой. Вернулся бы, как спаниель с добычей.

Сравнение с послушным спаниелем не было лестным, но Стефен не обиделся.

— Ты все понимаешь… — протянул он. — Ты всегда была умницей.

Сара улыбнулась уголком рта.

— Спасибо за шаль.

— Не стоит.

Стефен церемонно раскланялся.

— Чего он хочет? — отрывисто спросила Сара и пошла к дому. Стефен шагал рядом. — Если жаждет благодарности, то придется его разочаровать.

Эплтон пожал плечами, тщетно пытаясь придать своей юношеской физиономии выражение светского цинизма.

— К картам он всегда успеет вернуться. А сейчас ему хотелось бы с кем-нибудь поболтать.

— Пусть поболтает с тобой! — Сара метнула через плечо молнию своих синих глаз. — Отец пока не ставит меня на карту. Я не продаюсь!

— Хорошо, хорошо… — Эплтон поднял, как бы сдаваясь, руки. — Ты рано себя хоронишь.

Сара повернулась и пошла прочь. Он глядел ей вслед. Хрустнула ветка. Стефен обернулся и увидел огонек сигары.

— Она сказала…

— Я слышал. — Грант подошел, попыхивая сигарой, его глаза смеялись. — Это она серьезно?

— Думаю, да, — с удовольствием подтвердил Стефен.

Несмотря на словесные перепалки, ему нравилась Сара, и он был рад, что деньги Гранта не произвели на нее впечатления, хотя сам он так к ним стремился!

— Чего только не бывает на свете, — пробормотал Грант. — Нужно, видимо, четко сформулировать предложение.

— Какое предложение? — поинтересовался Стефен.

Американец прищурился.

— Это касается только меня и дамы. Иди развлекайся.

Взмахом руки Н отпустил Стефена. Выкурить сигару на свежем воздухе было так приятно. Ничего, он подождет. Время работает на него.

— Привет!

Анжела Картер наклонилась и потрепала свою лошадь по гриве.

— Ты куда исчезла вчера? Твоему отцу здорово повезло!

— Он мне говорил, — сквозь силу улыбнулась Сара.

— Келлум Грант не часто проигрывает в карты. — Подруга метнула на Сару быстрый взгляд. Но, знаешь, если не везет в картах…

Сара вывела своего Бантера из конюшни и легко вскочила в седло. Знакомый запах лошадей и кожи успокаивал.

— Я думаю, он и во всем другом не часто проигрывает, — пробормотала она.

У нее было странное чувство, будто ее отца откармливают, как индюка к Рождеству. Зачем она согласилась ехать на эту охоту? Ведь она терпеть не могла травить лицу или зайца — с того самого дня, как при ней, еще ребенком, убили лисицу. Мчаться по живописным лугам, прокладывая след, — это другое дело. Нет, азарт погони — не для нее…

— У него куча денег. — Анжела не спешила переменить тему. — Тебе повезло.

Сара редко давала волю своему гневу, но тут не удержалась.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — сухо сказала она. — К тому же, думаю, Келлум Грант меньше всего помышляет о браке. Не тот человек. — Она сжала коленями бока лошади. — И мне он безразличен.

— Скажите пожалуйста — безразличен! — Анжела состроила гримаску, совсем как в их школьные дни. — Ты что, часто находишь мешок с деньгами? Он явно втюрился! Он и карты-то свои не разглядел, потому что глазел на тебя.

Сара резко послала лошадь вперед. Подруга поскакала за ней.

Во дворе перед задним фасадом Сент-Клера царило оживление. Красные куртки и цилиндры немногих избранных, носивших значок охотника, женщины в черном, в кремовых галифе, дети того возраста, когда охота уже разрешена, в охотничьих курточках с галстучками. Добрая старая Англия, изображаемая столь часто на широком экране и в телевизионных сериалах. Для Сары ритуал охоты не был ничем примечателен. Он был частью ее жизни с тех пор, как она себя помнила. Она кивнула Хозяину Охоты. Сэр Джеймс Карпентер, ее крестный отец, прикоснулся к шляпе и улыбнулся. Он частенько подтрунивал над ней — за ее брезгливость.

Краешком глаза Сара увидела Келлума Гранта, восседавшего на Рейндж Ровере. Одетый, по английским понятиям, нарочито небрежно, он словно сошел с рекламы. Грант наблюдал за ней — она это чувствовала. Она приняла традиционный бокал вина и неторопливо выпила, стараясь скрыть странное смущение, которое чувствовала в его присутствии.

Через несколько часов, оживленная, забрызганная грязью, Сара соскочила с лошади, бросив поводья в чьи-то услужливо протянутые руки.. Стащила шапочку и встряхнула волосами.

— Как хорошо! — выдохнула она.

— Еще бы — потратить столько усилий. Лениво произнесенные слова нагло ворвались в ее мир физического и душевного покоя.

— Если хотите поупражняться, могу вам в этом помочь. У меня в отеле прекрасный гимнастический зал.

Взгляд, брошенный Сарой сквозь развевающиеся на ветру волосы, не произвел на Гранта никакого впечатления. Он вручил ей повод и пошел за ней в конюшню.

— Вы — Сара, — сказал он без лишних церемоний. — Я познакомился с вашим отцом вчера вечером.

— О да, разумеется.

Она пошла в конюшню и принялась расседлывать Бантера. Грант стоял, прислонившись к притолоке, наблюдая, как она стягивает седло со вспотевшей спины лошади. Щеки ее горели. Секунды проходили в молчании.

— Снимите куртку, — предложил он интимно. — Вам жарко.

Не отвечая, она взяла щетку и стала счищать грязь, налипшую на круп лошади.

— К чему такие сложности, Сара? Голос его оставался совершенно спокойным, но ей послышалась в его тоне угроза.

— В чем дело, мистер Грант?

Сара подняла ногу Бантера, проверяя, нет ли колючек или царапин.

— Стоять, — сказала она тихо и кинула далеко не любезный взгляд в сторону Гранта. — Вчера я беседовала с вашим верным псом. Польщена, что теперь вы лично решили поговорить со мной. — Она не скрывала сарказма. — Но все это меня не интересует.

— Давайте это обсудим.

Он возмутительно настойчив. Он явно над ней издевается.

— Нет, — резко ответила Сара.

— Можно, конечно, и завтра, — протянул он, — но тогда ваш отец узнает, что его маленькой девочке пришлось продать свою свободу, чтобы сохранить для него крышу над головой.

Выпрямившись, уперев руки в бока, она смотрела на него с отвращением.

— О чем вы говорите?

— О картах, — его темные глаза оценивающе пробежали по ее фигуре, — и о том, что в другой раз ему может не повезти.

Она подвергла его столь же откровенному осмотру. Длинные ноги, облаченные в черные брюки, крупной вязки свитер и кожаная куртка — модель мужественности. Каким желанно цивилизованным, хотя, может быть, и слишком ручным, показался ей привычный твид — охотничья униформа ее друзей-мужчин.

— Я всегда получаю то, что мне нужно, — сказал Грант.

— Значит ли это, что я вхожу в разряд предметов, которые вам нужны. — Голос ее дрогнул.

Напряжение, достигшее предела, было снято появлением белобрысого юнца. Это был парень из соседней деревни, помешанный на лошадях, но слишком бедный, чтобы иметь свою — Позаботься, чтобы Бантеру дали отрубей, — сказала Сара. — Можешь прогулять его завтра. Но не более получаса, договорились?

Она надеялась, что Грант уйдет, его голос заставил ее вздрогнуть — Я заеду за вами завтра в половине восьмого, — сказал он как ни в чем не бывало. — Поужинаем в Рейвенсвуде. И будьте готовы. Ненавижу ждать!

Он повернулся и вышел. Сара, взбешенная, смотрела ему вслед.

— Он донимает тебя, Сара? — Она не заметила, как подошел юный Уэйн Хэррисон.

— Я сама о себе позабочусь, — вместо ответа сказала Сара. — Это ты мчался сегодня за Дженни Буханен?

Уэйн смутился, и она рассмеялась, увидев его смущение.

— Мужчины, — заметила наставительно, — имеют обыкновение донимать нас, бедных женщин.

Бравада бравадой, подумала она позже, но Келлум Грант действительно донимал ее. Она легко могла представить — последуй она своему инстинкту и откажись ужинать с ним, — что он не задумываясь разорит отца, и тогда продиктует свои условия. Но Сент Клеров купить нельзя — вот чего он понять не в состоянии. Разорить — да, но не купить.

В тот же день, однако, гордости ее был нанесен удар. Проходя мимо кабинета отца, она увидела его склонившимся над пачкой неоплаченных счетов. Старый, несчастный, слабохарактерный человек. И все-таки он старается скрыть от дочери свое отчаяние.

Не зная, что за ним наблюдают, Джордж Сент Клер потянулся к портрету жены, и у Сары комок подступил к горлу. Мать умерла, когда ей было одиннадцать лет. Поглощенная собственной болью, она так и не поняла, что значила для отца смерть Катрин Сент Клер.

Сара закусила губу и, поднявшись в свою комнату, позвонила Келлуму Гранту. Телефонограмму принял Эплтон.

— Шеф очень занят, — извинился он, но Сара догадалась, что Грант с ней играет: он не привык к отказам.

Впрочем, даже если бы она не позвонила, он явился бы ровно в половине восьмого и заставил бы ее пойти с ним. Ненависть полоснула ее, но выхода не было.

Сара оделась достаточно элегантно, но без особых стараний выставить напоказ свои прелести. Золотистое платье с широкими рукавами и вышитым лифом было красиво, но не вызывающе. Платье современной деловой женщины, которая при всем своем шике хочет, чтобы к ней относились серьезно. Золотая цепочка и серьги под стать подчеркивали изящную линию шеи и нежное ушко. Ей и в голову не приходила мысль, что, прикрываясь, она разжигала воображение мужчины, тогда как открытое платье могло это воображение утолить.

Келлум Грант лихо затормозил у подъезда, подняв с дорожки тучу гравия. «Сколько труда потребуется, чтобы привести дорожку в порядок», — раздраженно подумала Сара. Она поспешила в кабинет отца. Ей не хотелось, чтобы они встретились. Разговоры о реванше за карточным столом не сделали бы вечер приятным.

Американец уже сидел в одном из уютных кресел и непринужденно делился с Джорджем Сент Клером своими впечатлениями об охоте. Он повернул голову, когда она вошла, и оглядел ее с ног до головы.

— Вы очень милы сегодня, — сказал он.

— Благодарю, — чуть наклонила голову Сара. — Можно ехать.

— Желаю приятно провести время. — Джордж Сент Клер поглядывал на них с любопытством. Интересно, почему дочь не сказала, что друг, с которым она собирается провести вечер, не кто иной, как знаменитый американский магнат? Сара поцеловала отца в щеку и молча прошла мимо Гранта. Черный спортивный «мерседес» поблескивал в свете фонарей у крыльца. Грант открыл дверцу машины, сел рядом.

— Рад, что вы образумились, — не преминул он посыпать соль на рану.

Она отодвинулась от него подальше.

— Привыкайте ко мне, — хмыкнул Грант. — Это станет традицией.

— Вряд ли. Если это будет зависеть от меня. Сидеть с ним рядом, так близко… Сара не страдала клаустрофобией, но тут почувствовала нечто похожее. Грант положил руку на сиденье, за ее спину.

— Вы не ладите со мной, моя прелесть. Характер — штука неплохая, но в больших дозах действует на нервы.

— Меня не волнует состояние ваших нервов, — парировала она и взялась за ручку, чтобы выйти из машины.

В ту же секунду машина рванула с места.

Ужин был великолепен, но Сара к нему едва притронулась. Для начала она выбрала смесь авокадо с розовым грейпфрутом, поданную на тарелочке в виде раковины. Лениво посасывая кусочек, она смотрела, как Грант расправляется с копченой лососиной. Глядя на его сильные, длинные пальцы, она думала, как странно выглядит в них тончайший фарфор и серебро Рейвенсвуда. Келлуму Гранту нужна была пища, чтобы насытиться, а не изящно сервированные деликатесы, которые только дразнили аппетит. Безо всякого энтузиазма она следила, как авокадо перед ней заменила жареная форель.

Отсутствие аппетита у Сары нисколько не влияло на Гранта. Он отдал должное бараньему рагу, бросая редкие реплики, так как был поглощен едой. «Всегда ли он так невнимателен к своей даме? — подумала Сара. — Похоже, что он не обойден женским вниманием».

К тому времени, как был подан апельсиновый шербет, аппетит покинул ее окончательно. Откинувшись на стуле с бокалом вина в руке. Грант пристально разглядывал ее. Сара стала глядеть в сторону, потом положила ложку и взглянула на него в ответ со смелостью, которой не чувствовала. Вокруг них плескались волны веселой болтовни, неслышно скользили официанты.

— Вы сурово обошлись с шеф-поваром, — усмехнулся Грант. — Если бы и я пренебрегал его искусством, все бы решили, что у нас, американцев, плохой вкус, но Сара Сент Клер… — Он тихо присвистнул. — Парень может пустить себе пулю в лоб.

Если вы голодны, возьмите это. — Она подвинула к нему тарелку, но огонек в глазах говорил о том, что с большим удовольствием она бы украсила десертом его безукоризненный смокинг.

Он смотрел на нее, усмехаясь, и она первая отвела взгляд.

Грант подозвал официанта, подписал чек и встал. Встала и она. Они прошли в гостиную.

— Что же, приступим к делу? — Он вынул сигару. — Вы позволите?

— Да.

Он неторопливо развернул сигару.

— К какому делу? — не выдержала Сара, не скрывая раздражения.

— Это не тайна ни для кого, что Джордж Сент Клер разорился. Он мечется, суетится, но идет ко дну. Короче — дом будет продан в уплату долгов, и вам придется искать другое пристанище…

— Вряд ли это может вас интересовать. — Она была в бешенстве.

— Тем не менее это меня интересует. Мне нужно что-то, вроде Сент-Клера, для деловых встреч и приемов. Он подходит мне. Если вы примете мое предложение, то сохраните дом без дополнительных финансовых затрат.

Она подперла рукой подбородок.

— Предложение? Любовницей вашей я не стану. Так что не будем тратить время на его обсуждение.

Грант улыбнулся.

— Я человек практичный. Свои» женщинам дома я не покупаю. Я хочу закрепиться в Соединенном Королевстве. Ваша старая гвардия — крепкий орешек. Никакие деньги не скроют того, что я вкалывал, как батрак, и что я чувствую себя неуютно в вечернем костюме.

— Я, право, не понимаю. — Она нахмурилась. — Если дом придется продать, то вы сможете его купить…

— Я хочу и дом, и вас в этом доме, — прервал он ее спокойно. — Мне нужна жена. Вы отвечаете всем моим требованиям.

Глаза у Сары расширились от изумления.

— Мистер Грант, вы…

— Кел, — поправил он твердо. — Мне хотелось бы услышать от вас именно это. Она покраснела.

— Ну знаете, это уже слишком! Я хочу домой. Он подумал, кивнул, встал и предложил ей руку.

— Я дам вам время подумать.

— Время мне не понадобится, — резко сказала Сара. — Предложение ваше просто нелепо, и теперь я понимаю, почему вам так неуютно в английском обществе.

— Понимаете? — Он поднял бровь, взгляд стал жестким.

— Не все продается, мистер Грант. Может быть, лучше нанять кого-то, кто сможет научить вас хорошим манерам.

Он открыл перед ней входную дверь. Появился Стефен Эплтон и шепнул ему что-то на ухо. Грант кивнул и передал Стефену ключи от машины.

— Проводи мисс Сент Клер домой, — распорядился он и повернулся на каблуках, не сказав больше ни слова.

— Восхитительно!

Сара пошла к машине. Стефен открыл перед ней дверцу.

— Этот взгляд мне знаком, — сказал он, садясь рядом. — Что ты ему сказала? Он просто в бешенстве!

Чувство победы, однако, владело Сарой недолго. Когда они свернули к подъезду Сент-Клера, она увидела отъезжающую машину с красным крестом над передним стеклом. Дурное предчувствие кольнуло ее. Сара выскочила из машины и подбежала к миссис Пейджет, экономке.

— Это, наверное, сердце, мисс, — всхлипнула та, вытирая глаза.

Стефен любезно отвез Сару в больницу, а потом обо всем доложил хозяину.

Келлум Грант слушал, расстегивая манжеты. Бросил запонки на туалетный столик.

— У нее есть близкий друг? Или подруга?

— Да. Анжела Картер. Позвонить?

— Конечно. И еще — узнай все, что возможно, о Джордже Сент Клере. И вот что, Стив, — поделикатнее.

— О'кей, босс.

— Достаточно было бы сказать: «Да, сэр» Он отбросил галстук. Движения его стали резкими, он весь был как пружина, готовая распрямиться.

— И лучшего врача старику, слышишь? Я не хочу, чтобы Сент Клер был на моей совести. Согласно кивнув, Стефен Эплтон вышел

Глава 2

— У вашего отца были неприятности? Вопрос врача заставил Сару взглянуть в лицо страшной реальности. Многочисленные проблемы, связанные с содержанием поместья, оказались для Джорджа Сент Клера непосильной ношей. Потеря дома, принадлежавшего многим поколениям семьи, станет последним ударом.

Неделю спустя, выходя из больницы, она увидела перед собой Стефена Эплтона с толстым конвертом в руке.

— Что это? — насторожилась Сара: она предполагала, что Грант что-то предпримет. Но он снова действовал через посредника!

— Для любовного послания слишком объемно. — Серые глаза Стефена смеялись. — Можешь мне не верить, но о своих намерениях он не распространяется. Знаю только, что он твердо решил продолжить знакомство. Слушай, Сара, ты первая женщина, кому пришло в голову сопротивляться.

— Это что, комплимент?

Сара взяла конверт и пошла прочь. Бросив взгляд через плечо, она увидела, что Стефен вошел в больницу. Ну еще бы! Здоровье отца — козырная карта в руках Гранта.

Дома она тут же прошла в кабинет отца. Кабинет, он же библиотека, был самым подходящим местом для размышлений.

Темные деревянные панели, кожаные переплеты книг на высоких полках, тяжелые занавеси красного бархата… Массивное кресло с низкой изогнутой спинкой занимает у камина почетное место. Обтянутые шелком диванчики тщетно манят своим удобством: читатель неизменно предпочтет свет и зелень зимнего сада. Но сейчас Саре была нужна именно эта строгая атмосфера. Она вскрыла конверт и с интересом стала разглядывать выпавший оттуда документ и пачку архитектурных чертежей. Это был детально разработанный Грантом план переустройства Сент-Клера. К нему был приложен проект официального документа на первоначальную аренду. После рождения первого ребенка аренда отменялась, и дом переходил в собственность наследника — при условии, что ребенок был ее, Сары и Гранта.

Она никак не могла собраться с мыслями. Она предполагала нечто подобное, но, получив предложение Гранта в форме столь детально разработанного проекта, просто похолодела. Сара заперла бумаги в ящик письменного стола, налила себе немного бренди и, потягивая из бокала, постаралась ни о чем не думать. В оглушительной тишине тикали часы, отсчитывая последние секунды ее свободы. Наконец она сняла телефонную трубку и набрала номер Рейвенсвуда.

Низкий голос Гранта откликнулся сразу — Вы все просмотрели?

— Да.

Если бы он видел сейчас ее бледное лицо и темные круги под глазами, он понял бы, чего стоил ей этот спокойный голос.

— И что же?

Он не собирался помогать ей.

— У меня нет выбора, — сказала она с горечью.

— Это не ответ.

Тон был жесткий, без тени сочувствия.

— Да, черт вас подери, да!

Она в бешенстве бросила трубку, надеясь, что резкий звук заставит его вздрогнуть…

Грант так и не появился — ни в тот день, ни на следующий. Зато пришел поверенный — деловитый молодой человек в костюме в мелкую полоску, с коротко стриженными вьющимися волосами.

Он не мог скрыть своего удивления, найдя деловые бумаги в идеальном порядке. Сара злорадно вручила ему кипу неоплаченных счетов.

— Кол все уладит, — пообещал он. — Дом окупит себя, вот увидите.

— Не сомневаюсь, — бросила она небрежно. Несмотря на свои светские промахи, Келлум Грант явно смотрелся как героическая фигура для вчерашних школьников, а Дэвид Браслоу таким и был.

С нескрываемым восхищением он рассматривал Сару, одетую в белый пушистый джемпер и узкие джинсы. Он вообще-то предпочитал юбки, но на Сару, черт возьми, приятно было смотреть!

— Вы работаете здесь, Сара? — заговорил он и покраснел под ее холодным взглядом.

— Помогаю по хозяйству.

Она знала, какое впечатление производит на юнцов такого типа ее синеокая нордическая красота.

— Если захотите чаю, позовите миссис Пейджет.

Сара сидела, поджав под себя ноги, у камина на ковре из овечьей шкуры. Огонь бросал мягкий отблеск на ее лицо, потемневшие глаза, рассыпавшиеся белокурые волосы. Она задумчиво щурилась на пламя. Отец отдал ей эту маленькую гостиную, когда ей исполнилось тринадцать лет. Заполненная изящными безделушками и картинами, комната отражала артистичность ее натуры.

— Мистер Грант, мисс, — невозмутимо доложила миссис Пейджет.

В деревне уже болтали о том, что американец проявляет к Саре большой интерес. Экономка стойко отрицала существование особых отношений — ужин в Рейвенсвуде, только и всего. Но языки уже развязались.

— Благодарю вас, миссис Пейджет. Она не встала: приветствовать его не входило в ее обязанности.

— Слово «компромисс» в нашем лексиконе, как видно, отсутствует? — Келлум Грант глядел сверху вниз на ее склоненную голову. Ей было не по себе от близости мускулистых ног, обтянутых серыми джинсами. Он присел рядом, его глаза встретились с ее почти испуганным взглядом.

Черная шерстяная рубашка с открытым воротом… В разрезе — смуглая шея, темный пушок волос. Что-то вызывающе мужское было в нем. Запах лосьона щекотал ноздри.

Понимая, что он нежеланный гость, Грант усмехнулся, во взгляде его зажегся опасный огонек.

— Не думаю, чтобы Джордж пришел в восторг, узнав, что дочка его продалась тому, кто заплатил подороже. — Он протянул руку и коснулся ее подбородка. — Если вы предпочитаете откровенность, можно сообщить ему подробности нашей сделки.

Она смотрела на него с ненавистью.

— Если же нет… — Он взял Сару за подбородок, большим пальцем слегка прижал нежные губы. Лицо его приближалось. Огонь камина обжигал ей спину. — Если же нет, вам придется стать посговорчивей.

Сара попыталась отстраниться, но тут же оказалась брошенной на ковер с руками, прижатыми над головой. Глаза ее метали молнии.

— Почему я? Вы же меня не любите! — Она пыталась вырвать руки. Роль уступающей по силе женщины была ей ненавистна.

— У вас есть возможности, — он смеялся над ней, прекрасно понимая, что она должна чувствовать, — как и у этого дома. Над вами нужно немного поработать, вот и все.

— Уберите ваши грязные лапы! Убирайтесь! — Она почти кричала. — Эта сделка… — Она осеклась, вспомнив про отца.

— Унижение унижению рознь, Сара. В свете мы можем изобразить глубокое, зарождающееся чувство. Люди не станут думать о вас плохо. Все решат, что вы поймали золотую рыбку. Девушки вроде вас так и поступают: развлекаются, пока не подвернется подходящая партия. — Он наслаждался ее негодованием. — Рожают должное количество детей, отсылают их в пансион и продолжают развлекаться, разводя собачек и набивая себе мозоли на спине какой-нибудь бедной лошадки.

— Не то что вы! — бросила она в ответ. — Хотите пролезть в большой свет, завести наследника, чтобы деньги не уплыли на сторону, и потом развлекаться, делая деньги и волочась за чужими женами.

— Зачем же, если вы будете удерживать меня дома… — сверкнула хищная белозубая улыбка. — Попрактикуемся?

Ее ответ был далеко не светским, и он рассмеялся.

— С вами будет приятно работать, Сара. Ее бросило в жар от его оценивающего взгляда. Впервые в жизни она не нашлась, что ответить. Вдруг она почувствовала, как пальцы его переплетаются с ее пальцами, и он всей тяжестью придавил ее к полу. Сара сухо глотнула, отвернулась, щеки ее горели. Грант придвинулся, и она содрогнулась под этим интимным массажем.

— Вы отвратительны — прошептала она, но тут же его рот накрыл ее губы. Это был поцелуй собственника. Губы терзали, ласкали и требовали, пока зубы ее не приоткрылись и его язык не проник во влажные недра.

Противоречивые чувства раздирали ее. Никогда еще с ней не обращались так дерзко. Она всегда отступала, когда поклонники становились слишком требовательны. Никогда прежде Сара не испытывала желания и не становилась жертвой непрошеных поползновений. Келлум Грант несомненно умел целоваться, но легче от этого не было. В свои двадцать три года Сара уже представляла, что у тела есть своя жизнь, свои нужды, не вполне соответствующие кодексу цивилизованного общества, но то, как ее тело ответило на эти две сотни фунтов чистого мужского веса, было для нее потрясением. Оно все, до изогнувшихся пальцев ног, потянулось навстречу, по нему прокатилась жгучая волна желания. Бедра вздрогнули и рванулись навстречу мужской силе, пригвоздившей их к полу, по животу прошла нервная судорога. Все еще держа губы ее в плену, он провел языком, как бы дразня, по ее нижней губе, и снова нырнул навстречу ее языку. От напряжения у Сары дрожал подбородок. Но он уже отпустил ее и теперь покрывал мелкими нежными поцелуями ее лицо.

— Это нужно отработать, — пробормотал он, отводя белокурую прядь с припухших изгибов рта. Лицо ее выражало негодование, бунт, но в глазах мелькали искорки страсти, и они оба знали об этом.

— Можете поиграть со мной, — сказал он мягко. — Правда, есть игроки поискуснее. Только я не играю. — В голосе уже снова звучала угроза. — Никогда не играю. Вы должны знать мои правила. И если не будете им следовать, пеняйте на себя.

Она молчала, только глаза посылали проклятья.

Плохое начало…

Она почувствовала на своей шее его дыхание и закрыла глаза, губы ее приоткрылись.

— Ну хорошо, — прошептала она, не в силах противиться страсти, и тут же вскрикнула, ощутив жгучий поцелуй — или укус? — в шею. Ее отпустили.

Через мгновение они уже стояли друг против друга.

— Значит, так, — спокойно заговорил Грант. — Строптивость побережем для встреч наедине. На людях будем вести себя как любая парочка перед свадьбой. — Он опять приблизился к ней. — Если вы нарушите правила, — он слегка ударил ее по рукам, когда она попыталась оттолкнуть его, — я научу вас тому, чему вас забыли научить в последних классах школы.

— Вы чурбан, неотесанный чурбан, и все! — вскричала Сара, но под его взглядом тут же опустила глаза.

— Вы способная ученица.

Он погладил ее по голове, наклонился и поцеловал в лоб. Пальцы сжали шею, когда она хотела отступить.

Стук в дверь известил о прибытии миссис Пейджет с чаем на подносе. Они оба повернулись к двери, все еще стоя очень близко друг к другу. У него был равнодушный вид, Сара же выглядела под стать своим чувствам — смятенно.

— Чай, как мило, — вежливо сказал Грант. — Благодарю.

Сара кивнула миссис Пейджет, как бы говоря: «Все в порядке». Она села, следя за каждым его движением, приняла от него чашку.

— Между прочим, я ненавижу чай. Он подошел к камину, положил руку на каминную полку. Вот, значит, как: она должна учитывать его склонности! Он стоял перед ней, воплощенное упорство и сила, слишком большой и неуместный в этой маленькой, загроможденной мелкими предметами комнате. Широкие плечи, вызывающая поза, твердый, насмешливый взгляд. Нечто монолитное, без примесей. Железный кулак, не прикрытый замшевой перчаткой.

— Мне понадобится расписание ваших светских занятий, — прервал он течение ее мыслей. — Я человек деловой. Раз мы будем встречаться, то я должен планировать свои дела.

Она указала на небольшую тетрадь на столике — Хорошо. — Он взял тетрадку, сунул ее в задний карман брюк. — Деньги вам понадобятся?

С каким наслаждением она дала бы ему вместо чая яд!

— Скорее умру с голоду, — пробормотала она.

— Приятно слышать, по крайней мере, вы обойдетесь мне не слишком… дорого.

Слово «дешево» не было произнесено, но достаточно красноречиво обозначено паузой.

— Доброй ночи, — холодно сказала Сара.

— Приятных сновидений. Он послал ей воздушный поцелуй и вышел. Как она его ненавидела! Он не мог этого не видеть. Почему же тогда он так добивается этого брака? С его внешностью, его деньгами он мог бы выбрать любую красавицу. В свете он чувствовал себя достаточно свободно. Его самоуверенность не знала границ, как и его эгоизм. Тогда почему Келлум Грант выбрал именно Сару? Непостижимо!

В пасхальное воскресенье Сент-Клер открывал свои ворота деревенскому празднику. Границы поместья были обозначены подстриженным можжевельником, украшенным флажками.

Пахло сосисками, пончиками и сластями, в палатках продавали рыбу. Смеялись и кричали дети, бегая по лабиринту, устроенному так, что чаще всего они возвращались обратно, к входу. Чтобы добраться до центра, требовалось большое искусство. На крыше возились рабочие. Деньги Келлума Гранта уже начинали преображать Сент-Клер, не ремонтировавшийся многие годы.

Сара увидела Уэйна. Он медленно вел под уздцы Бантера, на котором, ухватившись за шею, сидел Мартин Пирсон, маленький мальчик.

— Держи его! — крикнула Сара, потому что малыш стал съезжать набок. Уэйн ухмыльнулся и ухватил Мартина за воротник.

Арнольд Ватлер, викарий, добродушно улыбался, глядя на это зрелище. Он подошел к Саре.

— Веселитесь? — с отеческой нежностью спросил он. — Я виделся с Джорджем вчера. Он жалуется, что вы слишком много взвалили себе на плечи.

— Я прекрасно себя чувствую, — возразила Сара, — и день такой чудный!

Викарий кивнул. Праздник на зеленом ковре газона, под голубым пологом неба, теплый весенний ветерок — что может быть лучше? И такая красивая, беззаботная Сара — в белом платье в кремовую полоску и в соломенной шляпке.

— Я слышал, Келлум Грант вам помогает, — сказал викарий. — Это доброе дело.

— Да, он очень добр к нам. — Сара старалась говорить спокойно. Щурясь от солнца, она увидела, что появился и сам благодетель.

— Вы приводите в порядок крышу, это прекрасно, — продолжал викарий. — Сырость в комнатах наверху всегда беспокоила Джорджа.

— Да. У Кела появилась счастливая мысль использовать Сент-Клер для конференций. Нужно привести в порядок все комнаты.

Похоже на игру в шахматы, — лихорадочно думала Сара. — Каждый ход должен «быть точным». Любопытство, связанное с частыми визитами Гранта в Сент-Клер, росло в деревне день ото дня.

Кел подошел, ведя за руку Мартина.

— Откуда этот малыш, вы случайно не знаете? Надо сказать Уэйну, чтобы он отвел его домой.

— Мартин, ты что?

Сара присела на корточки перед мальчиком, вытирая платком мокрое личико. Он узнал ее и перестал плакать.

— Где мама?

— Миссис Пирсон! — крикнул викарий и помахал рукой какой-то женщине.

Она ахнула и бросилась к Мартину За руку она тащила второго сына, а перед собой толкала кресло на колесиках с огромным, съехавшим на сторону свертком.

— Ой, слава Богу! Я думала, он потерялся. Спасибо, Сара.

Она кинула на Кела быстрый взгляд: теперь, когда Мартин нашелся, Венди Пирсон могла дать волю своему любопытству.

— Собственно, мистер э… — Сара почувствовала взгляд Гранта. — Кел нашел его. Ну, я пойду поговорю с Уэйном.

Она оставила Гранта с бурно благодарившей его Венди и викарием, взиравшим на него с не меньшим любопытством.

Келлум Грант присоединился к ней позже, когда она уже выступала в качестве судьи на импровизированных скачках с препятствиями, устроенных для детишек младше одиннадцати.

— Вы этим тоже занимались в юном возрасте? — спросил он, оглядывая раскрасневшиеся детские личики.

— Да.

Она ожидала насмешки, но он только поднял брови.

— А сейчас?

Ее внимание, казалось, целиком было поглощено скачками.

— Иногда… На серьезные занятия нет времени.

Он улыбнулся.

— Чемпионом по верховой езде вы быть не хотите, манекенщицей, судя по всему, тоже. Хотя вполне могли бы. О чем же вы мечтаете, Сара? Неужели только эта груда кирпича владеет вашими мыслями?

— Когда-то я хотела стать ветеринаром, — отмахнулась она. — Начиталась Эрно, вероятно.

А вы?

— Водолазом. Начитался Жана Кокто. Он заставил ее улыбнуться.

— Какое-то время я этим занимался. Работал с сумасшедшим археологом — охотником за испанским золотом.

— И что — нашли?

— Конечно. Свою долю он истратил на другой проект, который конечно же провалился. А я купил дело, нуждавшееся в деньгах и новом руководстве. Я ему и сейчас помогаю. Люблю риск. Правда, он не всегда окупается. Но иногда мой археолог привозит забавные вещи.

У Келлума Гранта, как видно, красочная биография. Любопытно! Когда-то, в школьные каникулы, Сара ездила на лыжные экскурсии и по европейским городам, посещая музеи. В университете она изучала изящные искусства и занималась музыкой и опять путешествовала. Останавливалась всегда у друзей семьи, жизнь улицы наблюдала, в ней не участвуя. Слишком беззаботной и безопасной была ее жизнь. Ничто не подготовило ее к встрече с Грантом.

Но вот скачки кончены, призы розданы, и они направились к дому.

— Хотите войти? — предложила Сара. Грант стоял перед ней с курткой через плечо, в белых брюках и черной рубашке. Она старалась не смотреть ему в глаза.

— Это не займет много времени.

— Что — «это»? — Он улыбался, потешаясь над ее смущением, и она покраснела.

— Лабиринт, — призналась она. — Я обычно всегда проверяю. Его облюбовали юные парочки.

— Ну и что?

Казалось, он находил это вполне естественным.

— Это не так романтично, как вы думаете. Сторож пускает туда на ночь собаку. И довольно свирепую.

— О'кей, я пойду с вами. — Обняв Сару за плечи, он заставил ее идти медленнее. — Куда спешить? Вечер прекрасный.

Вечер действительно был прекрасный, но Сара предпочла бы прошагать десять миль под проливным дождем, чем оказаться в лабиринте вдвоем с Келлумом Грантом.

— Никого, — заметил он и, повернув голову, стал изучать ее профиль. — Романтика дала деру. А жаль. Здесь ей самое место.

Грант обнял Сару и повернул к себе. Он смотрел мимо, на золотистую дымку заката. Она вся сжалась в его объятиях.

— В чем дело? — насмешливо спросил он. — Вы же целовали меня раньше.

— Это вы целовали меня, — поправила она.

— Ну, это детали.

Он перевел взгляд на ее губы. Тишина и запах тиса окружали их. Он небрежно сбросил куртку на землю, за ней последовала ее соломенная шляпка. Глядя в синие испуганные глаза, он взял ее за лацканы жакета.

— Знаешь что, перестань от меня прятаться. — Он собрал ее белокурые волосы на затылке и слегка оттянул назад голову. — Слишком долго у тебя была спокойная жизнь.

Она вдруг представила его с мокрыми волосами, в лодке, под палящими лучами солнца. Глаза заволокло мечтательной дымкой, ресницы опустились. Он коснулся ее губ.

«Нельзя, нельзя поддаваться его магнетизму», — взывал разум. Но зависть к парочкам, не многим моложе ее, искушала и звала предаться чувству. О да! Он давал ей все, что ей было нужно. Ее кровь закипала от одного его поцелуя.

Пальцы очертили ее ухо, рука опустилась за ворот жакета. Он поцеловал ее в шею.

— Кел, — начала она, чувствуя себя беззащитной и очень ранимой. Но, протестуя, губы ее коснулись его волос, она вдыхала их запах.

— Слишком здесь тихо, — сказал он, отстранив ее с сожалением и глядя в затуманившуюся голубизну глаз. — Я вам не говорил? Викарий меня предостерег.

Он нагнулся, поднял куртку и шляпу. Шляпку надел ей на голову, набекрень.

— О чем? — Она и не подумала возразить, когда он снова обнял ее за плечи.

— Я его заверил, что у меня честные намерения. Но понял, что, если не буду относиться к вам с должным почтением, меня с позором выставят из города.

— О! — Она была тронута заботой викария, но задета покушением на ее свободу.

Они прошлись вокруг дома, сопровождаемые любопытными взглядами.

— Ну, теперь все знают, — пробормотал он.

— Да.

Она двинула плечом, освобождаясь от его руки, и прошла вперед. Он не последовал за ней, что ее удивило. «Ну конечно, — с горечью подумала Сара, — одно дело сделано — можно переходить к другому пункту программы».

Она не стала размышлять над тем, почему эта мысль вызвала у нее раздражение.

Глава 3

Сара взяла группу, назначенную на одиннадцать. Она всегда водила именно эту экскурсию, одну из самых многочисленных, состоящую главным образом из иностранцев. Это было естественно: Сара свободно владела французским и итальянским, могла говорить по-немецки. В тот день в большинстве были японцы и американцы.

В мягком шерстяном джемпере кремово-золотистых тонов, кремовой легкой юбке, она была воплощением непринужденной элегантности. Наряд был оценен по достоинству, и это предоставило ей возможность сообщить, что точно такой джемпер можно купить здесь же, в магазине сувениров. По просьбе туристов она послушно позировала у камина.

Сара была на ногах с шести утра. Следовало проверить, завезли ли товар в кондитерскую и мясную лавки, убедиться, что меню в кафе и ресторане достаточно разнообразно.

Появился Дейвид Бреслоу. За ним и ее суженый. Как раз в этот момент пожилая дама задала знакомый вопрос:

— Скажите, давно ли семья владеет этим домом?

Об этом подробно сообщалось в путеводителе, но Сара, как всегда, любезно ответила:

— Три столетия. Не по прямой линии, конечно. В разное время дом принадлежал разным боковым ветвям.

— Огромный срок, — покачал головой спутник пожилой дамы.

— Да.

Сара улыбнулась, чувствуя на себе пристальный взгляд Гранта. Серый костюм, темно-серый галстук. О нет, он не чувствовал себя неловко в костюме, но за личиной безукоризненно одетого, вылощенного, светского человека угадывался неукрощенный, нецивилизованный даже темперамент.

Он сделал ей знак продолжать, и она, с трудом собравшись с мыслями, повела свою группу к шкафчикам, где была выставлена коллекция фарфора, собранная ее прабабушкой. Несколько раз в этот день Сара встречалась с Грантом, но только вечером, в ресторане, он попросил ее присоединиться к нему. С ним был и Дейвид Бреслоу, польщенный приглашением «преломить хлеб с великим человеком», чего нельзя было сказать о Саре.

— Вы слишком много работаете, любовь моя. Кел налил ей вина.

— Мы, девушки, должны чем-то себя занять в ожидании жениха, — усмехнулась Сара, раздраженная, как всегда, его назойливым взглядом, и взяла бокал.

— Значит, это не борьба за женское равноправие? — поддержал разговор Дейвид.

Келлум Грант перевел взгляд с невесты на посетителей ресторана.

— Ресторан у вас работает только в те дни, когда дом открыт для туристов? — Это было скорее утверждение, чем вопрос. — Почему?

— Всегда так было, — ответила Сара: ей и в голову не приходило сделать иначе.

— Больше так не будет, — решил Грант. — Кроме Рейвенсвуда, другого такого места нет ни в одной из окрестных деревень. Я проверил.

Она пожала плечами, сжала губы.

— Эта идея вам не по душе, Сара? — Он пригвоздил ее взглядом к стулу.

— Я этого не сказала.

Она не стала возражать, зная, что доходы ресторана не зависят от того, открыт ли дом. Многие заходили, только чтобы хорошо пообедать или пройтись по парку.

— Думаете, работы прибавится? — Почему он не оставит ее в покое?

— Да нет же.

Сара с трудом скрывала досаду. Она охотно приняла бы эту идею от кого угодно другого. Как ей самой это не пришло в голову?

— Я думаю, трудно что-то менять, когда столько других забот, — пришел ей на помощь Дейвид. — Как отец, Сара?

— Поправляется. — Сара благодарно улыбнулась Дейвиду.

— У вас усталый вид, — заметил Грант. — Вы нормально питаетесь?

— Да, благодарю вас, — ответила Сара с ледяной учтивостью.

Больше он ни о чем не говорил, но она чувствовала, что к этой теме он еще вернется.

Вечером к ней в комнату с сандвичем и стаканом молока вошла миссис Пейджет. Сара, в испачканном краской комбинезоне, с заколотыми на затылке белокурыми волосами, тонкой кисточкой раскрашивала миниатюрную модель дома, которую продавали туристам.

— Спасибо. — Она вытерла руки о комбинезон. — Я и вправду проголодалась.

— Вот и мистер Грант так подумал… Экономку разбирало любопытство, почему же американец хозяйничает в Сент-Клере? — Кел все еще здесь?

Миссис Пейджет кивнула.

— Он в кабинете мистера Джорджа.

Сара расправила занывшие от работы плечи.

— Мистер Грант помогает наладить дела в Сент-Клере. И он, и мистер Бреслоу будут часто приезжать сюда в ближайшие недели. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы у них было все необходимое.

— О, конечно, мисс. — Миссис Пейджет понимающе смотрела на Сару. — Как это мило, что он вам помогает.

— Не правда ли? — Насмешливый огонек мелькнул в глазах у Сары.

Забавно, как часто люди употребляют слова «мило» и «любезно», говоря о великодушии Гранта.

Миссис Пейджет замешкалась в нерешительности.

— Не хочу быть назойливой, мисс, но, думаю, вам нужна помощь. Такая ответственность, такой дом, и вы так много работаете.

— Мы все работаем. — Голос Сары смягчился. — Не волнуйтесь, как-нибудь выберемся. Думаю, уже через месяц Кел поставит нас на ноги.

— А может быть, через год, — послышался голос с порога.

Вошел Грант и стал рассматривать ее работу. Он все еще был в костюме, но уже без галстука, верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Миссис Пейджет скромно удалилась.

— Только не говорите мне, что вы привезете машину, которая будет штамповать такие работы сотнями, — попросила Сара.

— Ну зачем же, — ответил он с преувеличенной серьезностью, — за ручную работу неплохо платят.

Он продолжал разглядывать ее рисунки, пока она доедала сандвич и допивала молоко.

— Что вы собираетесь сказать отцу, Сара?

— Я ему покажу чертежи, скажу, что вы решили вносить некую плату за использование Сент-Клера для деловых встреч. Может быть, вы составите какой-нибудь документ? Он тогда успокоится.

— Неплохо. — Грант одобрительно кивнул. — Я распоряжусь. Хотите, чтобы я поговорил с ним?

Сара отрицательно покачала головой. Глаза его сузились.

— Я бы не хотела, чтобы вы встречались с отцом, — поспешно сказала Сара.

— Это почему же?

Он сделал к ней шаг, и она беспокойно задвигалась на табурете. Ей захотелось вскочить и убежать.

— Ведь это между нами… — Щеки ее пылали.

— Да, между нами, — согласился он неохотно. — Да снимите вы этот комбинезон! Не хочу потом соскабливать с себя краску!

— Нет. — Она сухо глотнула. — Не сниму.

— Почему? Подарок друга детства?

— Дедушки…

Теперь все ее тело горело так же как щеки.

— Тогда в чем проблема?

Он расстегнул пряжку на одном плече, и комбинезон сполз ей на талию. Расстегнул вторую. Видя ее смущение, взял лицо Сары в ладони и поцеловал в губы. Поцелуй был долгим. Сара затрепетала от раздиравших ее противоречивых желаний — ударить его или глубже уйти в объятия.

Он прижал Сару к себе. Комбинезон соскользнул на пол. Она почувствовала прохладную ткань его костюма. Его пальцы ласкали ее шею, затылок. Откинув голову, Сара отдалась во власть смятенного чувства. Отвечая на ее зов, он гладил ее плечи, изогнувшуюся шею и снова приник к губам. Погружаясь в этот головокружительный водоворот, она, как утопающий за соломинку, пыталась ухватиться за свой гнев. Но, вырвавшись из плена, ее губы уперлись в его подбородок и застыли там, не в силах двинуться. Смуглая, упругая кожа, такая чужая ей красота, сила, воля, мужская стать… Где-то в подсознании блеснул луч ослепляющего открытия.

Как завороженный. Грант глядел в ее смятенные глаза, в которых молнии гнева, искры страсти и выражения детской беспомощности сменяли друг друга. Во многом она тоже была для него открытием. Но обеспокоенный, даже испуганный этой мыслью, не желая предаться очарованию ее плеч, полуобнаженной груди, он отступил.

— «Прекрасна, но холодна», — так думают о вас ваши светские знатоки. Никогда еще у меня не было женщины с такой репутацией, — насмешливо сказал он.

— У вас и меня не было! В голубых глазах вспыхнула гордость, вытесняя дымку страсти. Сара отвернулась.

— Пока нет, но будете, — сказал Грант спокойно, и холодок пробежал у нее по спине.

— Вам доставляет удовольствие, не так ли, купить то, чего другим способом вы бы никогда не добились?

Грант улыбнулся, восхищаясь и посмеиваясь одновременно. Как она соблазнительна в этой мужской рубашке!

— Я вас спасаю от романа с грудой старых кирпичей. Вам надо как следует выспаться, — посоветовал он, закрывая тему. — Вам это пригодится, — добавил он, рассчитывая ее разозлить.

Так и случилось.

— Вы специализируетесь на пошлостях, — ледяным тоном сказала Сара. Грант поднял бровь.

— В доме масса дел для вас. А вы что имели в виду? — Невинность была разыграна великолепно.

Сара была в бешенстве. Это чудовищно! И она еще позволила себя целовать! Невыносимо! Как, впрочем, и то, что тело ее все еще рвалось в его объятья.

— Спокойной ночи, Сара. — Ни ее гнев, ни ее чувства его не трогали.

— Если вы скажете «приятных сновидений», то я за себя не ручаюсь, — пробормотала она сквозь сжатые зубы.

— Думаю, вам трудно будет заснуть. — Он подмигнул ей и вышел.

Опустившись на табурет, Сара положила руки на свой рабочий столик и опустила на них голову. Но тишина, царившая в комнате, не успокаивала. Новое, неожиданно сильное чувство, близкое к отчаянию, овладело ею.

Один из ее поклонников, Гэрет Холдейн, чтобы забыть Сару, скрылся в диких просторах Перу, что казалось ей просто нелепым. Теперь она думала о нем с сочувствием. Уж лучше бежать в Перу, чем стать игрушкой в руках Келлума Гранта, который к тому же, как она подозревала, мог заставить се наслаждаться своим унижением.

— Вы хорошо себя чувствуете, мисс? — прозвучал над ней растерянный голос.

— Что? — Сара подняла голову, увидела миссис Пейджет, потом комбинезон, валявшийся на полу. Ветерок из открытого окна холодил голые ноги.

— Да… я… я пролила краску. — Горячая волна прилила к шее, к щекам. — Я уберу, не беспокойтесь.

Экономка кивнула. Аккуратная, невозмутимая, только в глаза хозяйке старается не смотреть. Да, Келлум Грант все в Сент-Клере перевернет вверх дном. Сара вдруг представила себе миссис Пейджет с подносом в руках и себя с Грантом в ворохе смятых простыней. Она прижала руки к пылающему лицу. Такие видения преследовали ее и во сне, и наутро она чувствовала себя совершенно разбитой. «Приятные сновидения», — подумала она устало, — ушли в прошлое».

Сара удивилась, увидев рано утром Джун Дуглас, свою помощницу — невысокую, темноволосую, очень веселую и временами слишком прямолинейную женщину, лет тридцати. Обычно Сара одна принимала первые партии продуктов.

— Я пересчитаю булочки, хорошо? — сказала Джун.

— Спасибо.

Они работали слаженно, просматривая заказы. Первыми обычно приезжали булочники, потом мясники. Овощи привозили с рынка около десяти, когда повара были уже на месте, чтобы проверить качество товара.

— Чай?

Сара кивнула, и Джун поставила чайник. У них осталось немного времени до мясника.

— Сара, — начала Джун, когда они уселись за длинный стол, на котором обычно готовили. Вокруг них на крюках висели огромные медные сковороды, рядами выстроились наточенные ножи.

— Да? — Сара маленькими глотками пила чай, ожидая разговора по душам. Джун была посредницей между Сент Клерами и обслугой. Сара догадывалась, что какие-то проблемы заставили ее прийти в это утро пораньше.

— Вы знаете, что дипломатические тонкости не для меня, я сразу возьму вас за горло. Мы что же, становимся частью империи Келлума Гранта? Очень много сплетен на этот счет. И поверенный его зачастил к нам. Я думаю… нет, знаю, что люди обеспокоены: они боятся потерять работу.

— Ох, да! — воскликнула Сара. — Извините меня.

Болезнь отца, нежданно и нежеланно ворвавшийся в ее жизнь Келлум Грант так овладели всеми ее мыслями и чувствами, что она совсем забыла: ведь дом и поместье были источником заработка для всей округи.

— Ради Бога, не беспокойтесь! Сент-Клер остается под контролем отца. Компания Гранта хочет использовать дом как центр для конференций. Мы договорились с Келом о ремонте…

Вся эта не правда с такой легкостью слетала у нее с языка, что она подумала: «Еще немного, и я сама в это поверю!»

— Что касается работы, то скорее всего ее даже прибавится. Простите, что не сказала вам об этом раньше. Так много забот!

— И не последняя из них сам Келлум Грант. Какой мужчина! — прищурилась Джун.

Сара пожала плечами. Разумеется, многие считают, что ей крупно повезло.

— Я слышала, возвращается Гэрет Холдейн.

Вряд ли он будет в восторге, узнав, что ваш американский друг обосновался здесь.

— Во-первых, он не обосновался, и потом, мы с Гэретом друзья, и только.

В отличие от многих женщин, Сара считала свою личную жизнь своим личным делом. Возвращение из Перу Гэрета Холдейна обрадовало ее, как обрадовало бы возвращение любого из друзей, вот и все. А между тем нежные чувства между Сарой и Гэретом пророчили с колыбели, и союз их, удобный во всех отношениях, считался предрешенным: ведь они были соседями. Мухой, попавшей в мед, оказалась именно Сара. Она, однако, была довольна, что у нее хватило здравого смысла устоять перед таким привлекательным и приятным во всех отношениях юношей, каким был Гэрет. Он никогда не владел ее думами — ни во сне, ни наяву. Она не любила и Келлума Гранта, но за три коротких урока, что он ей преподал, узнала о себе многое. Узнала, например, что у нее темперамент страстной натуры. А такой темперамент, не получив удовлетворения, может разрушить любой союз.

— Миссис Пейджет считает, что вам грозит страшная опасность быть скомпрометированной, — сказала Джун, посмеиваясь.

— Я думаю, миссис Пейджет несколько старомодна, — ответила Сара и добавила, не желая развивать эту тему:

— Кажется, приехал мясник.

— С вами не поболтаешь всласть, — добродушно пожаловалась Джун.

— Быть загадочной гораздо интересней, — улыбнулась Сара.

— Ну, смотрите, — засмеялась в ответ Джун. — Может быть, Гэрет ягненок, но уж Келлум Грант — точно волк! Страшный серый волк. И он вышел на охоту. Берегитесь, Сара.

Тема Келлума Гранта всплыла снова, когда отец Сары забеспокоился по поводу стоимости отдельной палаты. Однажды, когда Сара пришла его навестить, он спросил, каким образом они смогут расплатиться с больницей?

— Нам с тобой повезло, папа. — Обман ей был ненавистен, и каких трудов стоил этот беззаботный тон! — Келлум Грант хочет использовать Сснт-Клер для деловых совещаний. Ты ведь знаешь пристрастие американцев к старине… Он очень щедр.

— Вот как…

Отец беспокойно и пристально смотрел на нее, сдвинув лохматые брови, пытаясь прочесть истину на ее лице.

Его дочь… Его милая Сара… Не так-то просто было остаться одному со своенравным подростком. Образование ее он предоставил частной школе и разочарован не был. Но теперь… В свое время она как будто бы не заметила безумную влюбленность Гэрета Холдейна. Если она останется так же слепа в отношении Гранта…

— Сара, — осторожно спросил он, — тебе нравится Грант? То есть… я хочу сказать… ты, видимо, не привыкла к людям такого типа?..

— Да, конечно, Кел не похож на других. Она смотрела на отца, широко открыв синие наивные глаза. В белых полотняных брючках, красной майке, с волосами, заколотыми хвостиком на затылке, такая юная, полная энтузиазма.

— Он все предусмотрел, — оживленно говорила она. — Необходимые изменения не повредят дому. И он считает, что выгоднее, если ресторан будет работать весь год.

Джордж Сент Клер откинулся на подушки и закрыл глаза.

— Не могу представить себе Гранта в качестве доброй феи, — устало сказал он. — Будь осторожна, девочка.

— Буду. — Сара поцеловала отца в лоб. — Кел не монстр, папа. Просто ему приходилось драться за все, что он имеет. Я восхищаюсь им.

— Да, конечно. — Беспокойство не покидало Сент Клера.

Он слышал, как одна молодая женщина с восхищением сказала о Гранте: «Жеребец!» И такой человек преследует его дочь. От этой мысли становилось не по себе. Ведь он воспитал Сару в старых традициях, и друзья хвалили его за это. Он никогда не вмешивался в личную жизнь дочери, но теперь… Что, если она, при ее неопытности, решила поиграть с американцем? Это было бы крайне самонадеянно и опасно.

— Мужчин вроде Гранта нельзя дразнить, Сара, а ты любишь поддразнивать, — решился он и торопливо добавил:

— Конечно, без умысла. — Он отчаянно путался. — Ты красивая женщина, и… — как бы сказать потактичнее… — ты не знаешь, как падки мужчины на женскую красоту Сара задорно улыбнулась.

— Не волнуйся, папа! Кел и я в эти игры не играем. Я приду завтра.

Представление вымотало ее. Выйдя из больницы, она устало пошла к машине и тут же увидела, что к больнице подъехал Стефен Эплтон. Он приветливо замахал ей рукой. Она помахала в ответ, села в машину и поехала, сама не зная куда. Ею владело одно желание — спрятаться. Завтра она снова будет в больнице, но сегодняшний день принадлежал ей. Она позвонила миссис Пейджет и предупредила, что сегодня домой не вернется.

Через десять минут она подъехала к воротам Лаймса. Там жили Анжела Картер и ее брат, художник. Анжела содержала галерею в Марч-Хаверлинге, где Дэниел выставлял свои работы.

— Надеюсь, на обед ты не рассчитываешь, — приветствовал Сару Дэниел. — Анжела его сожгла.

Темноволосый Дэниел, похожий на лорда Байрона, и его такая же темноволосая сестра, миловидная и веселая, оба предпочитали Лаймс дому отца, где тот поддерживал довольно строгий порядок.

— Ты должен был следить за обедом, — жаловалась Анжела. — Я говорила по телефону.

— А ты ничем другим и не занимаешься. — Дэниел щедро налил Саре джина с тоником. — Держи, моя прелесть. По-моему, тебе сейчас необходимо выпить.

— Спасибо.

Сара улыбнулась друзьям. Они вышли во внутренний дворик, прихватив с собой садовые кресла с подушечками. Вечер был прекрасен. Тишина и закат, пылавший червонным золотом. Непринужденная атмосфера, царившая в Лаймсе, давно сделала его для Сары вторым домом.

— Играем в прятки? — посмеиваясь, сказала Анжела. — Что же, этот выставочный экземпляр гоняется за тобой вокруг Сент-Клера? Он, по-моему, оттуда вообще не уходит.

— Мы, разумеется, не верим сплетням, — с напускной важностью подхватил Дэниел. — Ладно, Анжела, оставь девочку в покое. Захочет — расскажет. А пока мы должны помогать ей в годину суровых испытаний.

— Дурачок! — засмеялась Сара. — Мне просто нужно отвлечься. Могу я остаться на ночь?

— О чем речь! — с готовностью откликнулась Анжела, бросив на брата многозначительный взгляд: Сара Сент Клер не часто просила о помощи.

Он кивнул понимающе, и весь вечер они ее развлекали. Сара выглядела очень усталой, и они старались болтать о пустяках, делая вид, что не замечают, когда она погружалась в свои мысли.

А Сара вновь и вновь переживала поцелуи Кела и старалась понять, что же с ней происходит? Она должна бы радоваться здесь, вдали от него, со своими друзьями… Но радости не было. Может быть, сказалось напряжение последних недель?

Да, мужские достоинства Келлума Гранта неоспоримы. Он опытен в любви, он на десять лет старше ее. Она всего лишь женщина, в конце концов!

Рассуждения эти, однако, не гасили пожар в крови. А ведь он был с ней достаточно сдержан. Почему?..

— Сара, ay! — услышала она голос Дэниела. Она нахмурилась. Голубой огонь из-под темных ресниц обжег его.

— Девочка взрослеет, — сказал он сестре, когда Сара отправилась спать.

— Бедняга Гэрет, — посочувствовала Анжела их общему другу.

— М-м-м, — потянул Дэниел неопределенно. — Грант человек железный. Сара от него не убежит, если он захочет поймать ее.

— А зачем бежать? — Анжела, пожалуй, завидовала подруге.

— Гэрет больше подходит тебе. На нем можно верхом ездить, — заявил Дэниел и тут же схлопотал за это мокрым полотенцем по уху.

Внезапно кухню осветили фары подъехавшей машины. Анжела выглянула из окна. Из машины вышел Стефен Эплтон и подошел к автомобилю Сары, стоящему у дома. Вытянув шею, Дэниел смотрел через плечо сестры.

— Ты думаешь, Стефен подрабатывает, угоняя машины? — спросил он иронически.

— Подержанный «морис Оксфорд» — не товар, — напыщенно сказала Анжела, подражая акценту американцев. — Проверяет… А кто ему это поручил, мы знаем, да?

Свет фар заставил и Сару подойти к окну спальни. Она увидела Стефена, отошла от окна и снова легла. Холодок пробежал по спине. Сара поежилась. Куда же она позволила завлечь себя?

Глава 4

На следующий день, придя к отцу, Сара застала там Гранта. Она была в бешенстве. Какой диссонанс вносил он в атмосферу строгого покоя больничной палаты! Как, впрочем, и во всю ее привычно размеренную, «цивилизованную» жизнь! Хищный зверь в картинной галерее. Его место в джунглях!

Однако она постаралась овладеть собой.

— О, Кел, не ожидала вас здесь увидеть. Отец наблюдал за ними с тревогой, и поэтому она постаралась даже изобразить удовольствие. Взгляд Гранта был откровенен, хорошо, что отец смотрел только на Сару.

— Вчера вечером вас не было дома, — сказал Грант.

— Ну, меня отыскать было нетрудно, — с усмешкой парировала Сара. Она прекрасно помнила разведку Стефена. — Что бы вы хотели?

Грант улыбнулся, как бы приглашая Сент Клера принять участие в разговоре.

— Это последнее, о чем может спросить мужчину хорошенькая женщина. Вы разве ее не предупреждали, Джордж?

Джордж Сент Клер улыбнулся. У Сары улыбка получилась натянутой. Этот непринужденный, легкий разговор не вводил ее в заблуждение. Гранту не понравились ее претензии на свободу, это не вызывало сомнений.

— , Мы, кажется, договорились, что вы оставите отца в покое, — прошептала она, когда они вышли.

Он равнодушно пожал плечами.

— Это его поместье. Сейчас, по крайней мере. Странно было бы с ним не советоваться. Не волнуйтесь, — добавил он сухо. — Я не стану вмешиваться в ваши игры. Я могу быть дипломатом, если захочу.

— Не сомневаюсь. — Тряхнув волосами, она пошла быстрее, надеясь уйти от него.

— Сара. — Он не повысил голоса, но она остановилась как вкопанная.

Негодуя, что чувствует себя как нашаливший ребенок, она ждала. Он подошел и обнял ее за плечи.

— А это представление для кого? — сказала она, когда пальцы его чуть сжались.

— Мне нравится ощущать ваше тело. — Скрытая враждебность взгляда противоречила словам. — Кроме того, эта пара в машине, кажется, ваши друзья?

Увы! Он был прав. Это были Кернсы, и они явно упивались зрелищем.

— Привет! — тепло приветствовала Сару Маргарет Керне. Ее быстрые глазки перебегали с Сары на Кела. — Мы хотели заскочить к Джорджу, но, если вы считаете, что мы его утомим, можно и отложить.

— Утро у него было беспокойное, — твердо сказал Кел. — Попозже, может быть вечером, он будет рад вас видеть. Извините, у нас с Сарой дела.

О делах Сара слышала впервые. Обменявшись обычными любезностями, они раскланялись с Кернсами.

— Я не хочу, чтобы вы лезли в мою жизнь, — сказала Сара, когда он сел рядом с ней в машину.

— Грубо, — отозвался Кел и, щелкнув, включил кассету.

Он был раздражен, Сара это прекрасно видела. Значит, его задело то, что она исчезла. А чего, собственно, он ожидал? Хотел, чтобы она полностью отказалась от своей независимости, стала ковриком у порога, о который вытирают ноги?

Она наблюдала за ним, завороженная уверенностью, с какой он вел машину. Впрочем, уверенность никогда его не покидала. Он о чем-то задумался, хотя внимательно следил за дорогой. Длинные смуглые пальцы перехватили руль на резком повороте. «Незнакомый, чужой человек», — думала Сара. Чужой, как никогда.

— Куда мы едем? — подавленно спросила она.

— В Лондон. Ваша экономка собрала для вас некоторые вещи. Там мы переночуем, а завтра отправимся по магазинам. Вам нужны туалеты.

Чудовищная самоуверенность!

— Как вы сказали? Переночуем?

— Я имею в виду, что мы остановимся в моей квартире на Найтс-бридж. Вы возражаете? — Насмешка звучала достаточно отчетливо.

— А это имеет значение? — Она устала сражаться. Борьба была слишком неравной. Бежать — значило смертельно ранить отца, а она слишком его любила.

— Нет, — сказал он откровенно. — разве вам не приятно, что на вас тратят деньги? Женщины это любят.

Сара отвернулась и стала глядеть в боковое стекло.

— Считайте это деловыми расходами. Моя жена должна быть красивой и элегантной. Люди, ведущие со мной дела, ждут именно этого.

Сара закрыла глаза и прижалась виском к прохладному стеклу.

— Удивительно все-таки, что вы выбрали именно меня, — вздохнула она.

— Я не в настроении расточать комплименты, — сказал он с резким смешком.

— А я и не напрашиваюсь. Ваш интерес для меня загадка, только и всего.

— Не такая уж загадка. Гормоны! «Будь он в хорошем настроении, — подумала Сара, — он бы хоть улыбнулся». Щеки ее горели.

Хорошо, что уже смеркалось.

— Для этого необязательно жениться. — Она чувствовала себя загнанной в тупик. — То есть… я уверена… у вас хватало возможностей…

— Дать волю гормонам? — весело подсказал Грант. — Ну, разумеется. Ведь мне уже тридцать шесть лет.

— Тогда зачем же…

— Я вам сказал: мне нужна жена. Вы моя прекрасная принцесса в не менее прекрасном замке.

— Ах, вот как!

Разочарование, прозвучавшее в ее голосе, рассмешило его.

— Да, так. Я романтик, можете жаловаться. Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Никаких контактов с противником!

— В этой вашей квартире — там не одна спальня?

Он, казалось, силился вспомнить.

— Пять.

Нарочитая пауза вызвала у нее раздражение.

— Вы предоставите мне отдельную спальню, иначе я буду ночевать у друзей.

— Разумеется. Свадьба через месяц. Он резко переключил скорость.

Сара была довольна своей победой. Может быть, не так уж он и ужасен…

Да, Келлум Грант собирается заставить ее работать. И незамедлительно. Это стало ясно вечером, на представлении Королевского балета «Ромео и Джульетта», когда они встретились с пожилой четой Джонсов. Кел и сэр Виктор, мрачноватый северянин, получивший дворянство за деловые заслуги, тотчас удалились.

Хелен Джонсон кивнула на закрывшуюся за ними дверь ложи:

— Привыкайте, дорогая. Виктор и Кел одного поля ягода.

Видимо, она была права. Сара не искала общества Гранта, но то, что он внезапно потерял к ней всякий интерес, оскорбило ее. Он буквально похитил ее, но, оказывается, не для того, чтобы побыть наедине, к чему она вовсе не стремилась, но чтобы она развлекала жену сэра Виктора, пока они занимаются делами.

Мужчины присоединились к ним в антракте. Они пили охлажденное белое вино, и Кел рассказывал об Америке, отвечая на вопросы Хелен Джонсон. Он говорил, слегка поглаживая обнаженное плечо Сары. Конечно, упаковывала вещи миссис Пейджет, но вечернее платье черного бархата с очень узкими бретельками вряд ли было ее выбором.

— Вы совсем не собираетесь смотреть спектакль? — почти жалобно спросила Сара.

— Соскучилась? — Он поправил выбившуюся из ее прически серебристую прядь. Темные глаза скользнули по классической красоте профиля, хрупкой линии шеи. — Хорошо, когда волосы зачесаны наверх. Очень идет.

— По-моему, вы грубиян, — сказала она тихо, когда Джонсов отвлекли подошедшие друзья.

— Да, пожалуй. — Он кивнул в знак того, что согласен с нею. — Что вам нужно, любовь моя, так это деньги, а не бедный, но благородный рыцарь. Запомните это.

Она решила не обращать на него внимание, но он дотронулся до мягких завитков у нее на затылке.

— Кел! — запротестовала она, чувствуя крайнюю неловкость.

Пальцы его пробежали по глубокому вырезу на спине.

— Как вас легко шокировать. В низком голосе слышались ласкающие нотки, она чувствовала его дыхание.

— Не люблю балет. Это еще один мой недостаток?

— Вам ведь безразлично, что я думаю. К чему эта комедия?

Он увидел в голубых глазах боль и сразу же стал серьезным. К удивлению Сары, он молча пошел за ней в ложу. Сэр Виктор, потеряв собеседника, тоже присоединился к ним.

После спектакля съездили поужинать, и в квартиру Кела попали уже за полночь.

«Современно, но со вкусом», — осматриваясь, подумала Сара, привыкшая к традиционной обстановке Сент Клера. Коричневатые, золотистые тона, несколько ярких пятен — в этом было нечто сочное, земное, национальное даже, без указания на определенную культуру.

Ей хотелось задать ему тысячу вопросов, хотя раньше почему-то не приходило в голову спросить, чем он, собственно, занимается. Судя по его беседе с сэром Виктором, основным его делом была информация. А каково его происхождение, интересно? Откуда этот латинский колорит? Где он рос? Есть ли у него семья? Слова готовы были сорваться с губ, но Кел, прикоснувшись к ним легким поцелуем, подтолкнул Сару к двери спальни.

— Вы совсем выдохлись. Ложитесь спать. Завтрак я приготовлю.

Сара помедлила и, обернувшись, увидела, что он взял свой портфель.

— Вы будете работать? Почему-то это ей не понравилось.

— Есть возражения? — Он взглянул на нее с любопытством.

— Вы когда-нибудь спите?

— Сплю. — Он ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Снова этот дерзкий, хорошо знакомый ей взгляд. — Но если у вас со сном проблемы…

— Спокойной ночи. — Она быстро ретировалась, даже несколько неуклюже от охватившей ее паники. Но прежде чем она успела закрыть дверь, в проеме мелькнула белозубая улыбка.

— Сара, вам цены нет! И дверь захлопнулась.

Беспокойно задвигавшись, Сара открыла глаза и стала напряженно вглядываться в темноту. Где она? Выбравшись из постели, нащупала выключатель. Свет ослепил ее. Медленно исчезло чувство потерянности и одиночества. Она вспомнила: она в квартире у Кела. Инстинктивно потянулась к нему: его присутствие должно успокоить. Трудно понять почему.

— Сара? — Кел вышел из кабинета, услышав ее шаги. Устало потирая грудь, он с интересом разглядывал ее пеньюар из светло-зеленого атласа.

— Не спится?

В глазах мелькнула ирония. На этот раз, однако, она не обратила на нее внимания.

— Я не могла понять со сна, где я. — Она провела рукой по волосам. — Я позвоню, узнаю, как папа.

— Сара, — он остановил ее руку, когда она хотела взять трубку, — сейчас два часа ночи.

— Что? Ах да… Как глупо!

— Просто потеряла ориентацию. — Обняв Сару за плечи, он повел ее в спальню. — Приснилось что-нибудь? — спросил он мягко.

— Нет… не знаю… — Она подняла на него глаза. Темные тени на щеках, смуглое, словно отлитое из бронзы лицо. — Наверное…

Постель занимала большую часть комнаты. Смятые простыни, разбросанные подушки… Она остро ощущала его присутствие. Он сбивал ее с толку постоянной сменой тактики — как контрастный душ. Да, он прекрасно владел собой, чего нельзя сказать о ней.

Кел подошел к постели, расправил простыню, собрал и положил на место подушки. Только в детстве, когда она была совсем маленькой, ей так стелили постель.

— Беспокоитесь об отце? — неожиданно спросил Кел.

Она кивнула, понимая, однако, что ее беспокойство никак не связано с болезнью отца. Он выздоравливал, она это знала. Ей было уже безразлично, собирается ли Кел соблюдать условности. Под атласным халатиком резко выступали затвердевшие соски. Взгляд его становился все напряженнее.

— Я позвоню Стиву. Я просил его справиться в больнице.

Он повернулся к ней спиной. Тишина была полна невысказанных желаний. Он быстро сказал что-то в трубку, кивнул, получив ответ:

«О'кей. Прости, что вытащил тебя из постели».

— Все в порядке, — сказал он, поворачиваясь. — Никаких проблем.

— Спасибо. — Ее потеплевший взгляд смягчил холодную, классическую красоту.

Он перевел взгляд с атласа, обтягивавшего ее грудь, на губы, а потом взглянул ей в глаза, так страстно, что она вздрогнула, как от удара.

— Если вас оставить в покое, вы, я думаю, из гордости и близко не подойдете к мужчине.

А жаль! Такое богатство! — Он провел пальцем по ее губам.

— Зачем вы меня провоцируете? — сказала она обиженно. — Вы что — хотите сражаться?

— Не хочу я сражаться. — Он наклонился и поцеловал ее в плечо. — Я хочу видеть ваше лицо, когда пальцы мои запутаются в ваших волосах, а ваши губы станут нежными от поцелуев.

Он наклонился над ней, стройный и сильный, и губы его нашли ее губы. «Нужно сопротивляться, — думала она. — Но зачем?» Ее бесчисленные каждодневные заботы, эта незнакомая обстановка, этот непонятный ей человек… Как трудно разобраться во всем этом! Все считали ее спокойной и рассудительной. Никому не приходило в голову, как часто ей хотелось поплакать на чьем-то надежном плече, как она нуждалась в человеческом тепле! Сейчас она была беззащитна перед ним и перед его страстью, да и перед своей тоже.

В неярком свете настольной лампы она видела его лицо — жесткое, мужественное, видела пристальный взгляд темных глаз, затененных густыми ресницами, взгляд, ловивший малейшее движение, легчайшие тени чувства на ее лице. Кел чувствовал смятение ее души, эта бездна пугала его. Он не хотел замечать ни ее внутреннего одиночества ни слез, прикрытых бравадой. Ему нужна была ее порода, ее стиль и, больше всего, ее красота. Все остальное он давно отринул как ненужную и опасную сентиментальность, чреватую предательством. Он снова прильнул к ее губам, чтобы не видеть, не знать того, что ему открылось. Он не исключал нежности, но хозяином положения должен быть он.

Поцелуи его были долгими, голос завораживал Сознание ее затуманилось. Чувственность, разбуженная обжигающими ласками, изливалась из самых глубин ее существа, наполняя тело требовательной жаждой прикосновений его смуглых рук.

— Расстегни мне рубашку, — выдохнул он. — Прикоснись ко мне.

Он приподнялся, и Сара расстегнула пуговицы. С каким наслаждением она просунула руки под его рубашку и коснулась упругой спины. Руки жадно гладили его мускулы, прошлись по впадине у позвоночника. Этот новый для нее мир осязания был полон открытий и не нуждался в разуме. Губы ее горели в жестоком плену его рта. Горячий раскаленный язык двигался между ее губами, вызывая судорогу желания.

Но тут его губы отпустили ее. Он разгладил белокурые волосы, разметавшиеся по подушке, поцеловал закрытые веки и, приникнув к уху, шепнул:

— Когда я заключаю сделку, то соблюдаю правила. — Голос звучал не правдоподобно спокойно. — Ты знаешь, моя радость, на что идешь?

Сара открыла глаза. Он смотрел на нее изучающе. Рука прошлась по атласному треугольнику на груди, прикрыла его ладонью. Он не отводил от нее взгляда.

— Ты меня возбуждаешь, — признался он, — а я не люблю, когда меня дразнят. Потом трудно заснуть.

Сара мучительно выбиралась из омута страсти, затянувшего их обоих. Она скорее ощутила, чем подумала, что Келу проще покупать, чем принимать дар: дар настораживал.

— Я хочу видеть тебя без этого.

Его пальцы проникли под атлас ее рубашки. Он рассчитывал на сопротивление, но удар пришелся по нему самому. Прикоснувшись к Саре, он уже не мог сдерживаться. Палец его коснулся твердой выпуклости соска, лицо изменилось.

— Кел! — позвал вдруг женский голос. Он вздрогнул и даже застонал от досады.

— Не может быть!

Он прикрыл Сару простыней и быстро шагнул к двери. Но прежде чем успел подойти к ней, на пороге появилась пожилая женщина.

— Тереза!

Он попытался, хотя и тщетно, вытеснить ее из комнаты.

Вид молодой женщины в постели вызвал бурный поток испанских, как поняла Сара, слов.

— Тереза! — сказал Кел твердо. — Сара и я помолвлены. Мы поженимся через месяц. Теперь, если не возражаешь, ей, я думаю, надо поспать.

В темных глазах женщины, устремленных на Сару, был вопрос и негодование, и Сара поняла, как была она близка к полной капитуляции.

— Моя бабушка, — представил Кел Терезу. — Хранительница моей добродетели.

Глубокий, дружелюбный смех был ответом на это замечание.

— Я никогда не берусь за непосильную работу Она говорила по-английски, специально для англичанки. Увидев румянец, покрывший щеки девушки, она немного смягчилась.

— Ну эта, по крайней мере, умеет краснеть, в отличие от…

— Пошли, Тереза, — Грант выпроводил ее из комнаты. — Спокойной ночи, — сказал он Cape. — В его глазах все еще тлел огонек страсти.

Сара закрыла глаза, зная, что уже не уснет Как могла она дожить до двадцати трех лет, не ведая, какой голод дремал в ней! Так вот от чего бежал Гэрет. А она-то, она… Грелась в лучах его нежности, великодушно одаривая дружеской привязанностью — верх милосердия! Сара легла на бок, подвинулась, стараясь найти место попрохладнее. Она уснула лишь на рассвете.

— Доброе утро. — Тереза Кортез внесла завтрак, отдернула занавеси. Сара с трудом разлепила ресницы. — Надо было, наверное, подождать, — Тереза задумчиво рассматривала темные тени под глазами у девушки. — Небось последнее время вы не так-то много спали.

— Доброе утро. — Сара тоже разглядывала Терезу. Седоволосая, полная. Наверно, именно она наградила внука такими качествами, как упорство и сила.

Сара села на постели, пригладила волосы.

— Зачем вы.. — сказала она, кивнув на поднос. — Надо было меня позвать.

— Я и звала, но вы крепко спали. И потом, нам надо поговорить. — Тереза не стала ходить вокруг да около. — Вы беременны?

Сара широко раскрыла глаза.

— Что! О нет! Как вы смеете…

— Я смею, — усмехнулась Тереза. — Со мной не важничайте. Я старуха и не трачу время на тонкости. Я хочу знать, как это вам удалось заставить моего внука пообещать жениться? Он всегда выкручивался.

Говорить на такую тему! Когда угодно, только не сейчас и не здесь!

— Я не заставляла его жениться, все было наоборот, — холодно сказала она и взяла чашку.

— Так… — Тереза оглядела ее с ног до головы. — Ну, вы красивая, это я вижу. Но он тоже красивый парень. И богатый! Сколько прекрасных женщин было у его ног.

— И он, несомненно, считает, что там им и место, — резко сказала Сара, — извините, но я хотела бы одеться.

Тереза Кортез прищелкнула языком.

— Я рада, что вы можете постоять за себя. Хныкающих баб ненавижу: всегда оказываются или кровососами, или занудами.

Сара улыбнулась. У этого одинокого волка есть, оказывается, эта могучая испанка, матриарх, которая вправе не одобрять его поведения. Забавно!

— Значит, вы из хорошей семьи, и вы не беременны, — сказала Тереза. — Почему же вы здесь одна с моим внуком? Нехорошо, если газетчики узнают, что вы здесь вдвоем.

Саре хотелось ответить что-нибудь резкое, но она сдержалась. Пусть его бабушка думает все, что хочет.

— Когда Кел предложил мне провести вечер в Лондоне, мы не стали обсуждать детали, — бросила она небрежно. — Мне показалось неудобным здесь оставаться, но он сказал, что предоставит мне отдельную комнату.

События этой ночи снова встали перед ней, и щеки покрыл румянец. Тереза похлопала по ее руке, успокаивая.

— Понятно. Он злоупотребил вашим доверием Что делать! — Она пожала плечами. — Он мужчина. В таких делах нельзя доверять мужчинам. Особенно ему.

— Это не его вина, — заступилась за Кела Сара. — Я проснулась, не поняла, где я. Забеспокоилась об отце. Кел позвонил Стефену, чтобы узнать, как отец себя чувствует. Все было не так, как могло показаться.

Карие глаза весело поблескивали на смуглом лице.

— Ну, ладно, — согласилась с рассказом Тереза. — Ему-то я высказала, что я о нем думаю. Не станем больше обсуждать это дело. Одевайтесь. Завтракайте. Кел повезет нас по магазинам. Я не буду вам надоедать своими покупками, но мне хочется посмотреть, что носят теперь молодые. Вы не против?

— Нет, что вы! — Сара даже обрадовалась.

Присутствие бабушки, она надеялась, сведет вольности Кела до минимума. После прошедшей ночи она чувствовала, что нуждается в защите.

Глава 5

В Сент-Клер они возвращались вечером. Сара почти всю дорогу молчала. Машина была двухместной, и поэтому Терезе пришлось следовать за ними в одной из машин компании.

У модельера Кел вел себя по-хозяйски, и неприязнь к нему вспыхнула с новой силой. Он позволил Саре выбирать туалеты по ее вкусу, но добавил несколько платьев, сказал довольно бесцеремонно, когда она стала возражать:

— Доставьте мне удовольствие.

— Тебе приятно было бы видеть Сару в этом платье? — подтрунивала Тереза.

— О том, в чем бы я хотел ее видеть, я не буду распространяться, — пробормотал он и встретил осуждающий взгляд своей суженой.

— Слишком открыто сзади. — Она недовольно разглядывала манекенщицу. — Я не жажду демонстрировать спину всему свету.

— А Хлое очаровательна, — мягко сказал Кел. Манекенщица, южноамериканская красавица с темными миндалевидными глазами, одарила его ослепительной улыбкой.

— Тогда, может быть, это платье вы купите для нее? — тихо сказала ему Сара.

Он, как бы сравнивая, перевел взгляд с манекенщицы на Сару.

— Пожалуй, я бы не хотел, чтобы вы носили это в обществе. Но для ужина вдвоем… Лучше, чем комбинезон, измазанный краской.

— Может быть, вы предпочитаете ночную рубашку? — Она старалась не глядеть на него, делая вид, что рассматривает головокружительный туалет.

— Рубашка не нужна, — парировал он невозмутимо. — Я вас согрею.

Эта перепалка вызвала в ней крайнее раздражение. Келлум Грант мог очаровать, когда хотел этого, он даже пробуждал в ней ответные чувства — столь же бурные, сколь и непрошеные. Но главное, и этого ей не следует забывать, он имел над ней власть, используя ее слабости. Такой человек не достоин уважения.

Вечером Сара навестила отца. Она постаралась подготовиться к вопросам, которые он неизбежно должен был задать: Кернсы наверняка ведь сообщили ему все сплетни. А тут еще приезд Терезы Кортез, которую так воодушевили предсвадебные хлопоты. Нужно было как можно скорее выбрать момент и сказать отцу о своих планах.

Джордж Сент Клер был в отличном настроении, подтрунивая над ее неожиданной дружбой с Грантом, и явно получал удовольствие от того, что груда неоплаченных счетов быстро тает.

— Мне кажется, ты очень подружилась с Келлумом Грантом, — сказал он, вызывая дочь на откровенность. У Сары сжалось сердце. Вот она, возможность начать разговор, но слова не шли с языка. Она только улыбнулась.

— Он очень помогает нам, папа. Естественно, я ему благодарна.

— Маргарет намекала, что вы не просто друзья. — Он посмеивался над ее смущением. Набрав воздуху, она нырнула:

— Вообще-то, папа, Кел сделал мне предложение. Конечно, все это как-то вдруг, — поспешила она добавить, увидев на его лице крайнее удивление, — но это то, чего мы оба хотим.

— Боже праведный! — Он воззрился на нее в изумлении. — Немного же вам понадобилось времени, чтобы все решить! — Он качал головой. Бледно-голубая пижама висела на худых плечах, тонкая морщинистая шея жалко выглядывала из-за ворота — время и болезнь сделали свое дело. Но взгляд был ясный и на лице его впервые за последние годы было написано облегчение. — Не знаю, право… Годами не замечать верных поклонников — и вдруг решиться на брак с Келлумом Грантом! После нескольких недель знакомства!

— Все это так. — Она взяла его на руки. — Но, папа, я хочу выйти за него замуж. Ведь ты не станешь возражать? Я хочу, чтобы ты порадовался за меня.

— Я рад, разумеется. Только… ты достаточно хорошо его знаешь? Он красивый, дьявол! И сильная личность. Гораздо сильнее тех, кого ты знала прежде. И у него была совсем другая жизнь. Его ты не сможешь водить на поводке.

— На поводке? — Сара была поражена. — А разве…

— Дорогая моя, — Джордж Сент Клер похлопал ее по руке, — молодые люди наперебой развлекали тебя, возили по всей стране, старались тебе угодить. Не думаешь ли ты, что каждая женщина пользуется таким вниманием, и… — он решил, что долг отца обязывает его быть откровенным, — и не каждый мужчина довольствуется в ответ сияющей улыбкой, даже такой очаровательной, как твоя. Келлум Грант, во всяком случае, — нет. В этом я абсолютно уверен.

«Не так-то легко провести отца», — признала про себя Сара.

— Не думаю, что слишком смирный человек смог бы мне понравиться, — нашлась она.

Джордж Сент Клер посмотрел на нее внимательно, и она твердо встретила его взгляд.

— Ты уверена?

— Да. — Она улыбнулась, стараясь изобразить радостное оживление. Это ей удалось лишь потому, что она чувствовала огромное облегчение: тяжелый разговор был позади. Она обняла отца и поцеловала в щеку. — Ты ни о чем не должен беспокоиться. Бабушка Кела, Тереза Кортез, поживет в Сент-Клере. Хлопоты перед свадьбой отвлекут ее от проблем с отоплением. — Она протестующе подняла руку, увидев выражение его лица. — Не волнуйся. Кел проводит центральное отопление. Он не хочет, чтобы его коллеги посинели от холода.

— Да, разумеется. — Отец улыбнулся. — Если ты считаешь, что не торопишься, Сара… Должен признаться, после бегства Гэрета в Перу я потерял надежду увидеть тебя замужем.

— Гэрет? — прозвучал у двери знакомый голос. — Любовь моя, вы что же, меня обманывали?

— О, боже мой, нет. — Сара бросила на Кела мимолетный взгляд. — Эта история растет, как снежный ком. Гэрет просто уехал учиться. Ко мне это не имеет никакого отношения.

— Хм-м. — Голубые глаза отца смеялись. — Боюсь, что Сара недооценивает своих чар.

Кел прислонился к стене, насмешливо поднял бровь — в светло-сером костюме, руки в карманах, смуглый, сильный, какой-то даже слишком здоровый в этой стерильной, лимонно-белой больничной палате.

— Вы с ним встречаетесь?

Сара не смогла скрыть, что вопрос ей не понравился. Какая чудовищная наглость обсуждать все это при ее отце!

— То, что было между нами, нельзя назвать отношениями в вашем понимании этого слова.

Она старалась поддерживать насмешливый тон, но его взгляд ей не нравился. Если это и была игра в кошки-мышки, то мышкой безусловно была она.

— Хорошо. — Голос был мягким, мурлыкающим. Кел улыбнулся Сент Клеру, наблюдавшему за ними с большим интересом. — Вы, я думаю, понимаете: Сара не совсем себе представляет, как я к ней отношусь. — Оттолкнувшись плечом от стены, он приблизился к Саре.

— Гэрет, — проворчал он ей в ухо, — пусть не показывается. Мы не поладим, я знаю.

Слегка повернувшись к нему, она чмокнула его в щеку в знак примирения — разумеется, чтобы видел отец.

— Конкуренция исключается, — проворковала она, ненавидя себя за то, что запах его кожи и прикосновение к щеке доставили ей удовольствие.

Джордж Сент Клер сиял. Он поздравил Кела, и они посидели немного, болтая о предстоящей свадьбе.

— Он поверил? — спросил Кел, когда они шли к машине. Сара мрачно взглянула на него.

— Думаю, да. — Снова дурацкое представление, и снова усталость. — Как трудно лгать ему!

— Он предпочел бы услышать правду?

— Нет! Он бы скорее умер, чем позволил мне сделать это!

Келлум Грант и впрямь, видимо, был хорошим игроком в покер: мысли не отразились на его лице. Он открыл перед Сарой дверцу и сел рядом. Вытащил из кармана маленькую коробочку и извлек из нее кольцо.

— Я решил не утруждать вас и выбрал сам. — На солнце сверкнул бриллиант. — Дайте руку.

Она совершенно равнодушно протянула руку и почувствовала холодок и тяжесть на пальце. Кел, наклонив голову, поцеловал кольцо и, повернув ее руку, прижался губами к ладони.

— Теперь, по крайней мере, все, как принято в таких случаях. — Он улыбнулся, когда она закрыла глаза, чтобы не видеть его, пригладил ее светлые волосы. — Когда вы подрастете, вы будете разить насмерть, роковая женщина. — Он прикоснулся губами к ее виску. — У вашего алтаря должен служить мужчина, а не монах.

— Я не такая! — Она открыла глаза, вглядываясь в смуглые черты.

— Откуда вы знаете? — Он включил зажигание. — Главное — подсознание. Не унывайте, не так уж все плохо: чем-то все-таки я вас привлекаю.

Она отвернулась, щеки ее горели.

— Если бы это зависело от меня, я не стала бы даже дышать одним воздухом с вами, — резко сказала она. Но почему-то это прозвучало неубедительно.

— Конечно, дорогая, — согласился Кел и улыбнулся в ответ на ее злой взгляд.

Джун Дуглас, Беатрис Пейджет и Анжела Картер терпеливо ждали, пока Мишель Барон, приятельница Сары, модельер с именем, делала последнюю примерку подвенечного наряда. Тереза Кортез отправилась с Келом, к великому его раздражению, на примерку его костюма. Родственники жениха не должны видеть наряд невесты перед свадьбой; это плохая примета, считала она. И, чтобы не искушать себя, решила уйти из дома. Наконец Сара вышла, встреченная восторгом Анжелы и слезами умиления миссис Пейджет.

— Прекрасно! — воскликнула Джун Дуглас. — Настоящая маленькая фея. — Она разглядывала кремовую шелковую тафту.

— Очень целомудренно, — поддразнила Анжела. — Он себе шею свернет, идя к алтарю.

— Как красиво, — вздохнула миссис Пейджет. — Никогда не видела такого прелестного платья!

Сара сдержанно поблагодарила всех. У нее была тысяча возражений против этого наряда. Он действовал ей на нервы. Как кольцо. Еще одно звено в цепи, приковывавшей ее к Келу.

— Где Мишель? Неужели вес еще терроризирует подружек?

— Нет, Мартина, — улыбнулась Сара. Маленький Мартин Пирсон, которому надлежало нести шлейф невесты, отказывался мерить костюмчик. Подружками были девочки из семей, работавших в Сент-Клсре. Сначала одна малышка попросила быть подружкой невесты, потом другая. В конце концов, Сара выбрала шестерых — от пяти до девяти лет. Они с нетерпением ждали дня, когда их наконец оденут в эти великолепные платьица из кружев и оборок, усыпанные розочками. Когда они появились чуть позже, даже Анжела , признала, что они очень милы. Мартина удалось все-таки заманить в его костюмчик, и он присоединился к девочкам. Сара обняла его и поцеловала за послушание.

— Ты очень сегодня красивый, — шепнула она ему на ухо, и он зарделся.

Анжела осталась позавтракать в ресторане Сент-Клера. Ресторан был полон, но их столик стоял в углу и можно было спокойно поговорить. Сара налила в бокал вина.

— Предоставляю тебе слово, — сказала она.

— Что? — удивилась Анжела.

— Мне кажется, ты хочешь что-то сказать. — Сара посмотрела на часы. — В это время ты обычно уже в галерее. Вряд ли свадебные хлопоты заставили тебя задержаться.

Анжела кивнула, соглашаясь.

— Ну… — Она подыскивала слова. — Я… Понимаешь, когда ты ночевала у нас на прошлой неделе… Помнишь, ты легла раньше нас, меня и Дэниела? Твоя машина стояла на улице. И как ты думаешь: кто остановился с ней рядом?

— Стефен Эплтон.

— Ты что, читаешь мои мысли? — удивилась Анжела.

— Нет, я его тоже видела, — улыбнулась Сара. — Кел хотел, чтобы отец подписал какие-то бумаги, и решил обсудить это со мной. Вот он и попросил Стефена найти меня. Я ведь не сказала миссис Пейджет, где я буду. Стефен увидел похожую машину по дороге домой и решил проверить, не моя ли? Подумал, что Кел захочет связаться со мной утром.

— Понятно, — недоверчиво кивнула Анжела. — Но ты обычно говоришь миссис Пейджет, куда собираешься.

— Да, надо было предупредить, — согласилась Сара, закрывая тему.

Когда в тот же день она заговорила с Келом об этом посягательстве на ее свободу, он был краток.

— Если вы не ночуете дома, я должен знать, где вы. А машину пора отвезти на свалку. Мне не нравится, что вы на ней разъезжаете.

Она стала защищать свою машину, и к этой теме они больше не возвращались.

Розовая дымка рассвета превращалась в расплавленное золото солнца, выбрасывающего свои лучи в безоблачную голубизну неба. Был первый день июня.

Сара с любовью и грустью смотрела на подстриженные лужайки и ухоженные клумбы. Окна ее спальни выходили на оранжерею, стекла которой отражали яркие лучи солнца. Внизу, как улей, гудел проснувшийся дом. Один из журналов должен был написать о свадьбе, и все старались, чтобы Сент-Клер предстал во всей своей красе, Негромкий стук в дверь возвестил о приходе миссис Пейджет «Последний завтрак узника», — мрачно подумала Сара. Она улыбнулась и поблагодарила, зная, что для миссис Пейджет свадьба была событием гораздо более радостным, чем для нее.

— Постарайтесь что-нибудь съесть, — настаивала Беатрис Пейджет. Ей нравилось спокойствие, с каким держалась невеста. За последний месяц Сара похудела, отчего красота се стала еще более хрупкой — фея, как сказала Джун Дуглас. Кремовая шелковая пижама без рукавов обнажала гибкую линию руки от плеча до кисти. «Не слишком ли она худенькая? — подумала миссис Пейджет. — Правда, это теперь в моде…»

Сара взяла с подноса бокал апельсинового сока и снова стала смотреть в сад. Следующие два дня ей не нужно будет заниматься домом. Что ее ждет? Будущее пугало. Экономка вышла.

Сара взглянула на часы. Еще нет девяти. Она позвонит отцу через час — теперь уже не в больницу, а в частную клинику для выздоравливающих. Он собирался провести в Сент-Клере два часа, чтобы передать невесту жениху. От этой комедии ее могли бы избавить. Но нет! Солнце сияло только для Келлума Гранта. Отец будет рисковать здоровьем, а она скажет слова, которые положено говорить. И так, как положено.

— Ах, да пошло оно все к черту! Сара сжала зубы. Планы один безумнее другого теснились в голове. Бежать, бежать! Нет, ничего нельзя изменить. Происхождение, традиции, долг, дочерняя любовь — все против нее.

Она встала и прошла в ванную комнату, сбрасывая пижаму. Кожа горела. Она включила прохладный душ и подставила лицо под его струи. Этой ночью Кел освободит ее от неотступного желания. Оно жило в ней, причиняя ей боль, разрушая сон, делая его ненавистное присутствие необходимым. От каждого свидания с ним таяло со уважение к себе, в муках умирала гордость, Сару покидала воля.

День приближался к полудню, назначенному часу. Приехал отец в сопровождении медицинской сестры, как было условленно. Список приглашенных был невероятно длинным, хотя у Кела не было близких родственников: отец умер, о матери он предпочитал не говорить. Зато было много друзей и деловых знакомых. Некоторые из них должны были прибыть прямо на прием.

Сара, как во сне, с трудом понимала слова, которые произносила. Она чувствовала, как раскачиваются бриллиантовые сережки в ее ушах, ощущала на шее золотую цепочку, когда-то принадлежавшую матери.

Голос Кела заставил ее оглянуться. Темные, густые волосы гладко причесаны, внимательный взгляд изучает ее лицо. Она думала, что шафером будет Стефен Эплтон, но эта почетная обязанность была возложена на Зака Мак-Кензи, археолога, с которым Кел охотился за испанским золотом.

К бриллиантовому кольцу присоединилось обручальное. Губы Кела коснулись ее губ. Взорвался вихрь конфетти. Они расписались в книге, их окружили люди. Поздравления, объятия, поцелуи.

— Ты прелестна, дорогая. — Отец поцеловал ос в щеку. — Как бы я хотел, чтобы тебя видела мама! — Отец улыбнулся сквозь слезы, и обязанности дня разлучили их.

На столах, сервированных в длинном зале Сент-Клера, за которыми сидело около четырехсот человек, сверкало серебро и хрусталь. Детям накрыли на лужайке. Для них были бутерброды и жареные колбаски. Звучали тосты и речи. Мак-Кензи намекал, что истории, связанные с Келом, нельзя рассказывать за свадебным столом.

«Можно себе представить», — подумала Сара, встретившись с ним взглядом. Он улыбнулся, прочитав ее мысли, и смахнул конфетти с ее волос.

— Одно могу сказать с абсолютной уверенностью, — сказал старший друг Кела, прикоснувшись к его плечу, чтобы привлечь внимание, — лучшего друга я не встречал. Дамы и господа, за невесту и жениха!

Сара с удивлением заметила, что Кел смутился. Зак Мак-Кензи был несомненно искренен. И ясно было, что говорит он такое не часто. «Еще бы! — поняла Сара. — Такие похвалы после всех оскорблений, на которые я не скупилась».

Отец Сары произнес краткую, трогательную речь, потом несколько слов сказал Кел. Он говорил легко, воздержавшись от выражения чувств, что потребовало бы от нее ответа, и она была ему за это благодарна. Официальная часть завершилась, и между группами гостей завязалась оживленная беседа. «Все, кроме меня, — думала Сара, — получают огромное удовольствие».

— Почему вы такая притихшая? — спросил Кел, когда они скользили в традиционном туре вальса.

— Удивительно, правда? — Она подняла на него глаза, полные боли. Лицо было почти таким же бледным, как шелк подвенечного платья.

Он сердито сжал губы, но в глазах мелькнуло беспокойство. Музыка смолкла. Он отвел Сару на место и попросил принести чачо.

— Вредно пить шампанское на голодный желудок, — сказал он.

Чай, панацея от всех зол, окрасил легким румянцем ее щеки, и кое-как ей удалось продержаться до конца дня.

Кел прислушивался к звукам веселья. Многие приехали из Лондона и собирались остаться на ночь в доме или в соседнем селении. Вдыхая теплый воздух летнего вечера, он думал о Сент-Клере, о свадьбе, традициях, всей этой церемонии. И вдруг мысленно увидел солнце, встающее над вздымающимися волнами, и современных пиратов, рыскающих по морям. Он вспомнил, как Зак втянул его в свою авантюру, как он нырял, пока легкие, казалось, готовы были лопнуть. А потом пришла победа. Какое это было чувство! Он любил, когда жизнь бросала ему вызов. Так, как сейчас.

— Жаль, что ты отказалась от свадебного путешествия! — сказал он Саре, когда она вышла из ванной комнаты в закрытом наглухо ночном халатике, — мне показалось, что тебе хотелось бы убежать отсюда.

— Не отсюда, — холодно поправила она, — а от вас.

Сара тоже подошла к окну — лишь бы не ложиться в постель. Кел, как ей показалось, чувствовал себя совершенно свободно.

На свадьбе ты не была так запакована. — Он рассматривал ее критически.

Ночная рубашка и светло-сиреневый халат живописно оттеняли ее рассыпавшиеся по плечам волосы. Затянутый поясом халатик оставлял открытым только маленький треугольник у шеи.

Кел снял пиджак и жилет, ослабил галстук. Она кинула на него надменный взгляд. Он едва сдерживал раздражение.

— Сюда, надеюсь, не ворвутся среди ночи. Я не знаком с местными традициями, но…

— Очень остроумно.

Ветерок Охлаждал ее щеки, играл волосами, шелк халата шевелился от его легкого дыхания. Да, напрасно она не захотела уехать из Сент-Клера. Все собрались на представление, чтобы увидеть, как Сару Сент Клер приносят в жертву, словно ягненка. Она поежилась и напряглась, когда он закрыл балконную дверь.

— Шампанское охладилось. Налить? Поможет расслабиться…

— Нет, спасибо. — Она вызывающе откинула назад волосы. — Меня не нужно обольщать. Приступай к делу. У меня был длинный день. Я устала.

Он предостерегающе приложил палец к ее губам и покачал головой.

— Не пора ли подсластить тебе язычок, пока он не довел тебя до беды. Ведь ты сама хочешь. Тебя давно гложет.

Его низкий голос, темный блеск глаз уже затягивали ее в бездонный водоворот. Он распустил поясок на ее талии, рука скользнула под халат. Губы прижались к ее щеке.

— Я оказываю тебе услугу. Ведь кто-то должен первым поцеловать тебя, моя Спящая Красавица, иначе ты так и не проснешься.

— Так я должна быть тебе благодарна? — Голос выдавал ее волнение.

Отворачиваясь от него, она ткнулась ему в грудь и услышала частые, мощные толчки его сердца.

— Может быть. — Он просунул палец под бретельку ночной рубашки. — Это что же, в первый раз, Сара? — Стянул бретельку с се плеча, всей ладонью оценивая совершенство ее кожи.

— Так ты же за это платил, разве нет? — Она попыталась погасить возбуждение, но невольно приподымала плечо — навстречу его сильной и нежной ладони.

— Нет, не совсем. — Он уже терял интерес к словам, да и она тоже. Он провел губами по ее волосам, будто втягивая их непостижимо лунный отсвет.

— Когда я увидел тебя в первый раз, — его низкий, грудной голос горячей волной заливал ее, — я сразу понял, что хочу тебя. Комната вдруг опустела, исчезли краски — все, кроме синевы твоих глаз и этого лунного серебра. — Он вдохнул запах ее волос, застонал, отбросил их с ее лица. Потемневшим, потяжелевшим взором он встретил ее взгляд — опасливый, настороженный, и опустил глаза, спрятав их за ресницами, на ее обнаженное плечо, вздымавшуюся грудь.

— Нет, не так, не так… — запротестовала она, пытаясь высвободиться, но мужские руки уже освобождали ее от ночного одеяния.

— А как, Сара? — Он поцеловал ее в нежный изгиб шеи под подбородком. — По-моему, это здорово!

Какая обида: в этом сипловатом признании был оттенок даже насмешки.

— Здорово… И только?.. — Голос ее дрогнул. Он, однако, не был пристыжен. Красивое его лицо странно застыло, а руки продолжали стягивать ее ночную рубашку одним длинным томительным движением, пока шелк сиреневой лужицей не растекся вокруг со ног.

Всем своим обнаженным телом, всей кожей Сара чувствовала огонь его взгляда. Притянув ее к себе, он поймал своим ртом ее губы, и теперь этот огонь переливался в нее. Смущенная, потрясенная, она пыталась отступить перед неведомым, но Кел ловил каждый поворот ее головы, то придерживая рукой за подбородок, то прихватывая волосы на затылке, и, лаская, успокаивал ее, пока голова ее наконец не откинулась назад, безвольно упав на его согнутый локоть. Он ослабил объятия и нежно, но решительно раздвинул ее губы своими, быстро проведя по ним кончиком языка, резко и глубоко продвинул его… Сара пыталась изгнать непрошеного гостя, но сама уже не отдавала себе отчета, то ли кусает его, то ли задерживает… Хрипло застонав, она вернула ему поцелуй во всей полноте. Хрупкие стены защиты рушились одна за другой.

Стоны отчаяния, срывавшиеся с ее губ, Кел заглушал поцелуями. Впервые мужчина овладевал ее телом — непрошеный, нелюбимый, против воли желанный. Ей было стыдно до боли, но она потеряла способность к сопротивлению. Ее уже не вели, она шла сама. Руки его скользнули по спине, обхватив мягко-упругие бедра, и мощное, волнообразно-томительное движение его чресел передалось ей. Он взглянул ей прямо в лицо — на нем, в единой вспышке румянца, слились желание, стыд и упрек. Губы вспухли, в глазах была страсть и печаль. Впервые на лице женщины он видел эту смертельную схватку, противоречивых чувств. Он слегка прихватил ей горло, ощутив под пальцами биение пульса, скользнул рукой вниз, медленно продвигаясь к груди. Тело Сары рванулось навстречу его слишком медленным пальцам, которые уже принялись легко и дразняще пощипывать окаменевший сосок. Уткнувшись лицом в его шею, она всхлипнула.

— Тони, тони, не бойся, — шептал он. Он поцеловал ее в бровь, дотронулся носом до уха, прикусил мочку, а рукой все играл и играл ее грудью, наслаждаясь тем, что еще недавно было запретным плодом.

И Сара чувствовала, что тонет. Сладкое, мучительное прикосновение его пальцев, желанное и желаемое, требовало и обещало большего. Когда рука Кела спустилась к атласной глади ее живота, у Сары перехватило дыхание, кровь в ее жилах превратилась в пламень. Она обхватила его за шею, губами ища его губы, впившись ногтями в плечи, а руки его все гладили ее талию, бедра..

— Ради бога, Кел… — Слова сорвались сами, поднятое к нему лицо молило. Его ласки становились все более изощренными, невыносимо затянутыми, и наконец он приподнял ее и опустил на постель.

А там — шелест простынь, и два сплетенных тела, рвущихся друг к другу. Ее бедра извивались под торопливо-жадными движениями его тела. Сара вдыхала запах его волос, прижимаясь к ним ртом. Всего его она хотела бы вобрать в себя, поглотить все его существо. Он изгибался над ней, зажав локтями ее голову, пригвоздив ее бедра к постели. Она была окружена им. Было ли когда-нибудь то время, когда она хотела бежать от него? Она погружалась все глубже и глубже в жаркие, темные бездны, где только этот ритм, его ритм, и был основой и проявлением жизни. Глубже и глубже в пекло — ада или рая? — пока пламя не прожгло ее изнутри и насквозь. Какая-то натянутая пружина лопнула и распрямилась с невероятной болью. Сара закричала в сладкой агонии. Глаза расширились от восторга и изумления, голова металась в поисках прохлады, освобождения от этих раскаленных искр, осыпавших тело.

Плечи Кела покрывали капельки пота. Нежное и чистое чувство охватило его, едва он почувствовал, как она доверчиво прильнула к нему. И, зная, что уже не сможет причинить ей боль, он дал волю всей страсти, на которую только была способна его темпераментная натура.

— Сара…

Кел отодвинулся от нее, с улыбкой глядя на эту картину блаженно-сладостного покоя. Не желая тревожить ее сон, он нежно придвинул ее к своей груди. Она молча прижалась к нему, нырнула в плен его рук, будто хотела остаться там навсегда.

Глава 6

Утром в своей мастерской Сара поставила на рабочий стол новую партию макетов Сент-Клера и принялась яростно их раскрашивать. Сегодня дом был в руках Джун Дуглас. В субботу и воскресенье всегда было много туристов и работа кипела. Появилась Джун, легка на помине.

— Миссис Пейджет сказала, что я найду вас здесь. Вы что же, никогда не прекращаете работу? — с любопытством спросила она.

— Привычка, — пробормотала Сара. — Это мой способ расслабиться. — Разговаривать не хотелось. — Вы о чем-то хотели спросить? — Она взглянула на Джун и снова взялась за кисть.

— Машина мистера Гранта стоит там, где обычно автобусы. Это Эштоны, и они выгодные клиенты. Я бы не стала вас беспокоить, но…

— Почему же вы не попросите его отвести машину? — Сара тщательно раскрашивала окна на макете.

— Но… миссис Пейджет, кажется, думает, что он еще в постели.

Сара резко подняла голову, осторожно поставив макет, вытерла руки о комбинезон. Было уже около одиннадцати. Он что же, все еще спит?!

На рассвете он утомился и освободил ее от уже сдержанных, по его понятиям, ласк, но она так и не заснула. Просить ее теперь пойти к нему за ключами от машины — все равно что снова отправить чудом спасшегося христианина в ров со львами.

Засунув руки в карманы, Сара вышла из мастерской, сказав, что отведет машину сама. Она прошла на семейную половину по старой лестнице для прислуги, чтобы не встречаться с туристами, бродящими по дому.

Подойдя к дверям спальни, Сара сделала глубокий вдох, словно собиралась нырнуть, вошла и с облегчением увидела, что кровать пуста. Из ванной доносился звук льющейся воды. Он там. Сара посмотрела вокруг, стараясь не замечать смятые простыни, быстро пересекла комнату, взяла ключи со шкафчика возле кровати и поспешила к двери.

— Доброе утро, Сара, — остановил ее знакомый голос.

— А, привет. — Она не знала, что делать. Нужно было сказать что-то еще, но ничего не приходило в голову. Не о погоде же говорить…

Грант смотрел на нее, прекрасно понимая ее состояние. Он обратил внимание и на столь не любимый им комбинезон, и на то, что она не в силах встретить его взгляд. Но тут она подняла голову, и он увидел гордость, которую уже считал побежденной. «Или нет, пожалуй, не гордость. Достоинство — вот подходящее слово», — подумал Грант. Это оно заставляло его иногда чувствовать себя почти подонком. У Келлума Гранта были свои этические нормы, и он от них не отступал, но Сара заставляла его пересматривать эти нормы. Это ощущение было ему не по вкусу, и — лучшая защита — нападение.

— Ты давно встала? Я соскучился.

— Я… я лучше пойду, — покраснела Сара. Да, после того, как он ворвался в ее жизнь, она снова научилась краснеть и достигла в этом, можно сказать, совершенства.

— Ты вернешься? — Он хотел разозлить ее, и это ему удалось.

— Нет, не собираюсь. — Помимо своей воли она и на расстоянии чувствовала силу его стройного тела, видела тень темных волос на груди, мокрых после душа, прилипших к смуглой коже и спускающихся от ключиц к повязанному низко на бедрах махровому полотенцу. — Зачем спать так долго? Все думают, что…

— ..что у нас медовый месяц, — подсказал он. С горящими глазами, пересохшим горлом она смотрела, как он приближается.

— Там автобус, полный людей…

— Пусть отправляются в другое место. — Упершись руками в стену по обе стороны от нее, он заключил ее в ловушку, и это живо воскресило воспоминания минувшей ночи. Он явно дразнил ее.

— Ты же хотел, чтобы дом окупал себя. — Он был слишком близко. Сила, исходившая от него, разрушала барьеры, которые она торопливо пыталась воздвигать. Он наблюдал, как она пытается использовать все резервы, чтобы справиться с охватившей ее паникой.

— Верно, — согласился он издевательски. — Дело прежде всего. — Он одобрительно кивнул и отодвинулся. — Из тебя получится хорошая жена.

— Вы мне отвратительны, — пробормотала она, быстро повернулась и вышла.

Отвращение, однако, далеко не исчерпывало всей гаммы ее отношения к Келлуму Гранту. После ночи, проведенной с ним, она чувствовала себя совсем беззащитной, почва ушла у нее из-под ног.

Голубые ее глаза светились ярче обычного. Даже теперь, усталая и рассерженная, она все еще дрожала, как тогда, когда он, полуобнаженный, приблизился к ней. Он сумел сделать ее тело своим союзником.

Любовь к отцу отдала ее во власть Келу, и она презирала мужа за тот эмоциональный шантаж, к которому тот прибегнул, чтобы она согласилась на брак с ним. Он, как она теперь понимала, насмешливо наблюдал ее упрямое сопротивление. Он знал, что с ней случится: он разглядывал в ней страстную неудовлетворенность желания. А ведь она всегда считала себя женщиной, не зависящей от мужчин.

Поднимаясь по лестнице, Сара продолжала лихорадочно искать выход. Ей хотелось бы ненавидеть каждый миг, проведенный в его объятиях. Хотелось бы… Но это было не так. Дрожь охватывала ее при воспоминании о его смуглых пальцах, скользящих по мраморной белизне ее кожи, о его нежных, но таких горячих прикосновениях. Его голод, — яростное белое пламя, — мог бы испепелить ее. Может быть, поэтому она позволила разжечь в ней ответный пожар? Но, желая быть честной хотя бы перед собой, Сара отбросила эту уловку. Чего она стоила перед преследовавшим ее воспоминанием о том, как пальцы ее впились в простыню, когда страсть достигла высшей точки, предела. Суть в том, что ей нужен мужчина, и, к несчастью, в этом качестве она находила Келлума Гранта крайне привлекательным.

Она знала, что Кел намеренно взялся обучать ее. Жадность, с какой она воспринимала уроки, удивила их обоих. Всплывавшие в памяти хрипловатые блаженные стоны Кела говорили о силе, еще не полностью осознанной, которой она обладала. Со временем, успокаивала она себя, она научится владеть своими чувствами — Кел сам говорил об этом. Сейчас, однако, это ее не утешало. Она не может быть с мужем на равных!

Туристы были заинтригованы и не сердились, что их заставили ждать. Им рассказали о вчерашней свадьбе, и вид молодой жены, отводящей машину мужа, чтобы они смогли поставить автобус, привел их в восторг. Защелкали фотоаппараты, что окончательно вывело Сару из равновесия. С пылающими щеками она отвела машину к заднему фасаду дома и стала лихорадочно думать, чем бы себя занять. Она жаждала будничных дел, но все вокруг решили, что ей нужен отдых.

Стефен Эплтон прибыл, чтобы отчитаться перед Грантом, но, прогуливаясь с ним вокруг дома, скоро понял, что разговаривает с глухим.

— И тогда я решил вложить пятьдесят миллионов в предприятие на Марсе, — сказал он, чтобы проверить, не пребывает ли его шеф в иных сферах. Кел лишь блаженно улыбнулся в ответ.

— Сэр, вы хоть слово слышали из того, что я сказал? — поинтересовался Стефен. — Вы несколько рассеянны.

— Ну, скажи еще раз, — равнодушно пробормотал американец.

— А вот и Сара. — Келлум Грант тут же насторожился. — Очень красивая, — закончил Стефен. В этот момент та, о которой шла речь, буквально врезалась в них в центральном холле, и Эплтон с интересом стал наблюдать за молодоженами.

Группа туристов проплыла мимо них, кар стайка заводных уток. Сара улыбнулась им, готовая провалиться сквозь землю.

— Ты, наверное, еще не завтракала, — сказал Кел. Она и впрямь не смогла заставить себя поесть, а было уже за полдень. — Ты такая бледненькая, любимая моя, — шутливо продолжал он. Это она-то бледненькая! Щеки ее пылали как два факела, а, как назло, в холле было нестерпимо людно.

— Знаешь что, увезу-ка я тебя куда-нибудь завтракать. Тебе нужно оторваться от этого дома, — решил Кел и повернулся к Эплтону:

— Стив, свяжешься со мной, только если дело будет касаться Сариного отца, — сказал он, устранив своими словами препятствие, которое она собиралась воздвигнуть на его пути. Затем рука его обвилась вокруг ее талии. — Я думаю, эту штуку, — он пренебрежительно кивнул на комбинезон, — давно пора выбросить.

— Я переоденусь, — сказала она и поспешила в спальню, прежде чем он успел за ней последовать. Она выбрала прохладное льняное летнее платье под стать кремовой рубашке и брюкам Кела. Хорошо, что можно уехать! Несмотря на антипатию к мужу.

Открыв перед ней дверцу машины, Кел дождался, когда Сара сядет, и занял место рядом. Он прижался к ней бедром, застегивая ремень, и взглянул на нее.

— Свой я пристегну сама, — бросила она.

— Тебе он будет слишком свободен. Последним со мной ехал Зак.

Ремень действительно был свободным. Она с трудом подогнала его, и машина двинулась.

— Устала? — интимно шепнул он. — Ты мало спала.

— Я совсем не спала, — по-детски обиженно отозвалась Сара. Он улыбнулся.

— Как это получилось?

— Я не хочу говорить об этом, — взорвалась вдруг Сара. — Я знаю, вам доставляет удовольствие издеваться надо мной!

Его улыбка стала еще шире, что вызвало у нее еще больший гнев.

— Не хочешь разговаривать, сядь поудобнее. Успокойся. Я веду машину.

Она бросила на него взгляд — какой-нибудь подвох? Кажется, нет. И она успокоилась. Кел поставил кассету современного джаза и сосредоточился на дороге.

У Сары слипались глаза. Она поглядывала на знакомые поля Хемпшира — одного из «садовых» графств, снабжавших Лондон. В старые времена он снабжал продовольствием всю метрополию, в какой-то мере делал это и теперь, но главным экспортным товаром сегодня стали компьютеры. «Мог бы и он этим заниматься, — подумала она о Гранте, — не будь он иностранцем…» Веки ее опустились, голова легла на плечо Кела, и сон взял свое.

Проснулась Сара на коврике, вынутом из машины, посреди цветущего луга. Удивленная, порозовевшая от сна, она села и увидела Кела. Ей показалось, что он удит рыбу. На самом же деле он вынимал из ручья охлажденную в воде бутылку.

— А-а-а, Спящая Красавица, — сказал он. — Для ленча поздновато, и я решил устроить пикник. — Снимая фольгу с бутылки, он взглянул на Сару. — Ты выглядишь лучше, немного расслабилась. Странно, — как бы размышлял он вслух, — прошлая ночь должна была снять напряжение. Или ты стыдишься чувств, которые я в тебе вызываю? Почему? Не понимаю. Это хорошие чувства.

Она подошла к ручью, наклонилась, зачерпнула в ладонь воды и приложила к лицу. Похоже, Келу нравится пикироваться. Что ж, она охотно пошла навстречу.

— Не таким представляла я себе мужа. — Она взяла протянутый ей платок и вытерла лицо.

— Не таким? — Его пальцы пробежались по ее плечу. — А каким? Безукоризненный джентльмен с большим поместьем?

Она смело встретила его взгляд: здесь они были на равных.

— Ты хочешь упрекнуть меня в желании поправить пошатнувшееся семейное состояние? Боюсь, ты ошибаешься. Я могла бы обойтись без твоих денег, без любых денег. Уверена, что справилась бы сама!

— Может быть. — Он ловко вытащил пробку. — А как насчет Гэрета Холдейна? Он бы тебе подошел?

Она поднялась, не ответив на вопрос. Пусть думает что хочет. Если она станет объяснять, что ни один мужчина до него не заставил ее сердце биться быстрее, он будет только польщен. Гнев, раздражение, неопытность — вот что было причиной ее бурной реакции.

Она пошла назад, к коврику. Он медленно шел за нею. Она была странным образом связана с ним. Его присутствие натягивало каждый нерв в ее теле, проникало под кожу раскаленными иглами.

Оказывается, она проголодалась, и пикник доставил ей удовольствие. Кел купил по дороге несколько сортов сыра, французский бифштекс и оливки. Он ел без особого аппетита, мысли были заняты другим. Слизывая с губ хлебную крошку, она встретила его взгляд и поняла, чем именно Все вдруг затихло на лугу, а солнце, разбившись на тысячу осколков, проникло ей в кровь. Она физически ощутила тяжесть его тела, хотя он не двинулся с места, только взгляд был прикован к ней.

— Я не сделал тебе больно, любимая? — Он коснулся ее щеки. — Ты поэтому не могла спать?

— Нет. — Она тряхнула головой. Искренняя забота, прозвучавшая в его голосе, требовала ответной искренности. Но она не хотела ничего с ним обсуждать: их близость принадлежала ночи, не стоило вытаскивать ее на свет дня.

— Так. — Он смахнул крошку с ее губ. — Ты просто не могла спать рядом со мной?

— Нет. Не знаю… Устала, наверное. — Ей почему-то трудно было найти нужные слова. — Я не привыкла к тебе, — призналась она почти шепотом.

Это был нежный, теплый, ленивый поцелуй, намек на желание, но, оторвавшись от ее губ, он приник к ним снова, словно поняв их сладость и желая продлить удовольствие.

Сара не привыкла выставлять напоказ свои чувства. Вежливо чмокнуть в щеку, положить руку на плечо — вот все, что она могла позволить себе и по отношению к себе. И эта сдержанность, несомненно, создала ей определенную репутацию. Ее друзья, получившие такое же воспитание, иногда демонстративно бунтовали, получая от этого огромное удовольствие.

— Здесь никого нет. — Он понял, почему она вдруг встревожилась. — Вот я выберу время, — он чмокнул ее в носик, — и мы отправимся в какое-нибудь злачное место. Можем взять с собой отца. — Веселый огонек в глазах говорил, что он знает о ее склонности использовать Джорджа Сснт Клера как крест от его злых чар. Сорвав ромашку, он очертил ею линию ее щеки, глядя в растерянные голубые глаза. — Тебе бы понравилось, — предположил он, посмеиваясь над ее смущением.

— Это не мой стиль. — Она встретила его веселый взгляд, представила вдруг себя в его объятиях, закинутую голову, полуоткрытый рот, и опустила ресницы, чтобы только его не видеть.

— Не сказал бы. — Он дразнил ее, ромашка очертила губы. — Но секретов не выдаю. Можешь быть спокойна.

Быть спокойной с ним! Пока это ей не удавалось. Он отодвинулся, расстегнул рубашку. Невозможно было отвести от него взгляда. Смуглая кожа, высокий рост, длинные, мускулистые ноги — удачное сочетание испанской и кельтской кровей. «С каким бы удовольствием, — подумала она, — он превратил зеленую гладь этого английского луга в гигантскую постель».

— Не знаю, о чем ты думаешь, — пробормотал он, не глядя на нее, — но под твоим взглядом черт знает что происходит с наиболее чувствительными частями моего тела.

— Не обольщайся, — отрезала она, поднимаясь на ноги. — Пойду пройдусь.

Кел с улыбкой сожаления смотрел ей вслед, восхищаясь ее хрупкой грацией. Зевнув, он убрал остатки пикника и растянулся на ковре. Рубашка спустилась с плеч. Обычно ему требовалось время, чтобы расслабиться, но общество Сары и возбуждало, и успокаивало его. Он погрузился в приятные воспоминания о прошедшей ночи, а Сара тем временем пыталась обрести душевное равновесие в окружавшем ее типичном английском ландшафте.

Сомнительное благо — вернуться к своим привычным обязанностям в Сент-Клере. С появлением Кела все изменилось, и она сама прежде всего. Все, работавшие в поместье, уважали его, были ему преданы: ведь теперь Сент-Клеру не грозило банкротство. Ремонт, который в прежние времена бесконечно откладывался, шел полным ходом, и в доме, постоянно сменяясь, жили группы работников.

— Как это приятно, когда возрождается старый дом, — заметила Джун Дуглас. Она и Сара делали все возможное, чтобы ни экскурсии, ни ресторан не страдали от пыли и шума ремонтных работ.

— Да. — Сара изучала последние планы центрального отопления. — Я думаю, нужно разнообразить меню в ресторане. Если мы намерены расширять обслуживание, следует действовать посмелее.

— Почему бы и нет…

— У нас нет открытого счета, конечно. — Сара не хотела, чтобы присутствие Кела полностью изменило их обычное, экономное, ведение хозяйства. — Ты же знаешь, у нас жесткий бюджет А вообще надо пойти на курсы, научиться вести дела. Вернется отец, а я все знаю!

К удивлению Сары, Кел одобрил ее решение — Ну что ж, — протянул он, — помогу тебе делать уроки.

— У меня степень по изящным искусствам и музыке, между прочим, — сообщила она ледяным тоном, — так что смогу обойтись и без твоей помощи.

— Курсы тебе пригодятся. — , Он смотрел на нее сквозь голубоватый дымок тонкой сигары, которую курил, отравляя воздух, прежде незамутненный, ее маленькой гостиной.

Как уютно он расположился в ее святилище, просто зло берет. Все вечера, когда Кел не занят, он обычно проводит здесь. Но он слишком велик для ее комнаты, и изящный диванчик с цветочками, на котором он так удобно устроился, не вяжется с его джинсами, синей майкой и босыми ногами, заброшенными на резную спинку.

— Как жарко! — Он снял манку, обнажив мускулистый живот. «Обожает разоблачаться, — разозлилась Сара. — Нарочно отвлекает от дел…»

Закусив карандашик, она, подражая ему, стала бесцеремонно разглядывать его с ног до головы. Дошла до лица, встретилась взглядом и прочла в нем приглашение перейти к делу. Где уж ей было с ним состязаться!

— Почему твоя мать не была на нашей свадьбе? — быстро спросила она, стараясь его отвлечь. Впрочем, ей было действительно интересно.

Он удивился. Взгляд стал жестким, будто захлопнулись ставни.

— Понятия не имею. — Он затянулся сигарой и выпустил струйку дыма в потолок.

Любопытно, подумала Сара. Она могла бы спросить Терезу, но тогда ведь будет ясно, как мало она о нем знает.

— Больная мозоль? — спросила она, не считаясь с тем, что вывеску «Вход воспрещен» нельзя было не заметить.

— Может быть, потому, — неохотно сказал он, — что я ее не приглашал. Она была плохой матерью, но ей выдается пенсия, я поручил это Терезе. — Он невесело усмехнулся.

— О! — Она притворилась, что эта мысль ей понравилась. — Со мной ты поступишь так же, если я буду плохой женой?

— Если ты будешь плохой женой, пенсия тебе не понадобится, — помолчав, хмуро ответил Кел. Его взгляд заставил Сару поежиться.

— Расскажи мне о ней.

Она хотела вызвать его на откровенность: похоже, что именно здесь был ключ к его отношению к женщинам. Свои мотивы для брака без любви она знала, но что заставило его заключить эту сделку?

— Нет!

Отказ был решительным.

— Почему?

— Потому, что тебе не нужно об этом знать.

— Вот как?

Это ее обидело, и она была раздосадована, что обиделась. Сара начала свыкаться со статусом замужней женщины, но не могла примириться с эмоциональной пустыней, в которой вдруг оказалась. Ночи, проведенные вместе, были воплощением чувственности. Она засыпала в его объятиях, удовлетворенная и счастливая. Но наступало утро, и нежность исчезала, не оставив следа. Они в лучшем случае сосуществовали. Чаще — сводили счеты, что не доставляло ей удовольствия.

— Я предпочла бы, чтобы здесь не курили. Ей необходимо было найти выход боли, к ее удивлению, весьма ощутимой. Если он не считает нужным быть откровенным с ней, она не обязана мириться с его дурными привычками.

— Достаточно других комнат в доме, где можно отравлять воздух.

Оглядев заставленную вещами гостиную, он поднялся.

— Эту комнату желаешь получить в качестве премиальных, радость моя?

— Спиши ее в счет налогов, — предложила она небрежно.

— Можно, — Он направился к двери, — если предприятие будет доходным. Как ты знаешь. Сент-Клер мне не принадлежит, и расходы я могу списывать в соответствии с соглашением. Но комнату можешь взять себе. — Он сделал широкий жест. — И я сюда не войду, пока ты не попросишь. Да, кстати, не возражаешь, если рабочие займутся камином и отремонтируют кладку под окном?

— Нет, не возражаю, — сухо сказала Сара. — Насколько я понимаю, мои обязанности сводятся к тому, чтобы быть хозяйкой этого дома, принимать твоих гостей и спать с тобой. По ночам, — добавила она торопливо, заметив хищный огонек в его глазах.

— Ив ответ на эти титанические усилия, — подхватил он, — я даю деньги, чтобы дом функционировал.

— В долг, — уточнила она, гордо вскинув голову. — И этот долг я собираюсь вернуть.

— Не стоит.

— Нет, стоит!

— Ну что ж, — его подбородок одеревенел, — попрошу Дейвида проследить…

Сара смотрела ему вслед, не понимая, почему победа не доставила ей удовольствия.

Бесконечная череда званых обедов потребовала расширения штата обслуги и стала как бы продолжением работы ресторана. У Сары появились дополнительные обязанности: ей надлежало демонстрировать все свое искусство собеседницы, а с некоторыми из деловых партнеров Кела это было непросто.

Стол, накрытый в тот вечер в длинной столовой, выглядел очень внушительно. Почетное место занимали канделябры в готическом стиле. Серебро и хрусталь отражали пламя стройных белых столбиков свечей. Двадцатый век был достойно представлен колпортовским обеденным сервизом. Для начала были поданы фруктовые пюре и суп из салата со специями.

Сара, сама того не желая, привлекала общее внимание. Контраст серебристых волос с голубым, как полуденное небо, вечерним платьем, расшитым бисером, был поистине неотразим. Любуясь ею, гости втайне сожалели о том, что общение с ней ограничивалось светской беседой: что подарить жене ко дню рождения да как лучше ответить на приглашение поохотиться.

Сара встретила взгляд Кела, но не нашла в нем ни симпатии, ни поддержки. Она занималась тем, за что ей платили, а от своего штата он требовал исполнительности. Да и сам он усердно занимал гостей. Ревниво наблюдала она, как Кел, пустив в ход все свое обаяние, беседует с хорошенькой брюнеткой в огненно-красном платье. Интересно, что бы он сказал, если бы Сара проявила такое же рвение?

Позднее, когда он соблаговолил пригласить Сару на танец, она заметила, что брюнетка в красном наблюдает за ними с большим интересом.

— Кто это? — спросила Сара напрямик. — Эта дама не сводит с тебя глаз.

— Бьянка Шенон. — Красотка была у него за спиной, но он сразу понял, о ком говорит Сара.

— Старая приятельница?

— Ее муж связан с одной из моих компаний. Он плохо себя чувствует после самолета, и Бьянка посоветовала ему отдохнуть.

— Он, разумеется, много старше ее, — предположила Сара.

Кел холодно посмотрел на нее.

— Ты хочешь сказать, что она вышла за него из-за денег? Странно, правда?

— Я вышла за тебя не из-за денег, — вспыхнула Сара. — Я вышла потому, что это был единственный способ обеспечить душевный покой отцу.

— Ну, конечно, я знаю. — Они продолжали танцевать молча. Когда же звуки томной мелодии смолкли, Кел вежливо поблагодарил, взгляд его, в поисках кого-то, скользнул по комнате. — Я вернусь поздно, — сказал он и добавил:

— Не дожидайся меня.

Сара видела, как он присоединился к своим коллегам. Седовласый гость пригласил ее на следующий танец. Механически следуя за партнером, она чувствовала себя разбитой и очень несчастной. Мысли, одна безумнее другой, теснились в голове. Подумать только: она ревновала! Это открытие поразило ее. Приходилось смотреть правде в глаза: она не желала, чтобы он прикасался к кому-либо, кроме нее. Она не сможет жить с ним под одной крышей, если узнает, что у него есть другая. С трудом выведав, что он собирается с компанией в казино, а Бьянка Шенон возвращается к мужу, Сара чуть-чуть успокоилась.

Кел заметил ее бледность и подошел к ней.

— Что с тобой? — Он приложил руку к ее лбу. — У тебя такой вид, будто…

Пробормотав что-то, она бросилась в ближайшую ванную комнату. Кел извинился перед гостями и перепоручил их Стефену Эплтону.

— Проследи, чтобы о них позаботились, — сказал он, вглядываясь в коридор, где исчезла Сара.

— Но Кел, ведь Уолтер Деркин…

— Завтра я с ним увижусь.

Стефен покачал головой и улыбнулся.

— Черт возьми, где ты была? — воскликнул Кел, когда Сара вышла в спальню. — Свихнуться можно от этого дома! Я был уверен, что ты спустилась в западное крыло.

— Я прошла по другой лестнице. Она села на постель. Он подошел и опустился на одно колено, глядя ей в лицо снизу вверх.

— Позвать врача? Ты все еще очень бледна.

— Нет. — Она устало покачала головой. — Все в порядке. Ты, кажется, собирался в казино?

— Не важно. — Он взял ее за подбородок. — Ты весь вечер так странно себя вела. В чем дело? — Он внимательно смотрел на нее. — Ты плохо ешь. Может быть, мало спишь, а?

— Мне лучше. — Его забота тронула ее. Однако его не убедили ее слова.

— Я тебя уложу в постель. Где твоя рубашка?

— Ты же сказал, чтобы я не покупала рубашек, — напомнила она.

Губы ее дрогнули в улыбке, видя, как он старается сохранить невозмутимость.

— Одну надо иметь — на всякий случай, — сказал он преувеличенно серьезно. — Я уверен, что у такой хорошей девочки все-таки есть рубашка — хотя бы для того, чтобы пофрантить перед прислугой.

Она засмеялась и указала ему нужный ящик. Сара прекрасно могла раздеться сама, но позволила ему сделать это, наслаждаясь необычной для него заботливостью. Она уже успела умыться и почистить зубы и теперь, чувствуя себя гораздо лучше, скользнула в постель, которую он приготовил, Непривычно робкий, он взъерошил волосы.

— Может быть, тебе лучше выспаться одной? Если ты начертишь мне план, я найду свободную спальню.

— Нет, — остановила его она — Я хочу сказать, что у нас нет приготовленной спальни. Он внимательно посмотрел на нее и кивнул.

— Ты лучше выглядишь, — заметил он, выйдя из ванной, и лег рядом, прижавшись к ней. Сара молча повернулась к нему и ткнулась лицом в его грудь.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил он, гладя ее волосы.

Она не знала, что сказать. Подумать только — испытывать муки ревности из-за человека, которого еще месяц назад готова была стереть с лица земли. Неужели в этот омут ее ввергло простое физическое влечение? Но с Келом их только это и связывало… Боже, какая боль! И она перед ней беззащитна: у Кела нет причин хранить ей верность. Одна из привлекательных сторон их брака — для него, разумеется, — была его свобода делать все, что вздумается.

— Сара? — сказал он, удивленный се молчанием, отводя пряди волос с ее лица.

Она притворилась спящей. Почувствовала его дыхание на щеке, когда он нежно поцеловал ее. Как она презирала себя за то счастье, что доставила ей эта ласка!

Глава 7

— Гэрет!

Стефен Эплтон тепло приветствовал друга, но тут же легкая тень пробежала по его лицу: он вспомнил о том интересе, который проявлял Холдейн к Саре Грант, урожденной Сент Клер. Гэрет провел в Перу полгода. По мнению Стефена, такой громадный срок, целая вечность, мог охладить любую роковую страсть.

— Привет, Стефен! Как тебе мой загар?

— Впечатляет. — Он улыбнулся рыжеволосому гиганту. — Хотя я не уверен, что это загар. По-моему, просто все твои веснушки слились в одну — преогромную!

Стефен оглядел вечерний костюм Гэрета. Прежде Гэрет не был франтом и не часто посещал казино.

— Пристрастился к игре?

— Нет, пожалуй. Но говорят, здесь часто бывают Сент Клеры. Хотелось бы повидать Сару.

— Сару?.. А дома ты еще не был? Не знаешь новости?

— Дома я никого не застал и отправился прямо сюда. — Гэрет слегка смутился. — Должен был приехать через неделю, но раз уж решил вернуться, так зачем тянуть? Я знаю, что Джордж стал играть и залез в долги. Я собираюсь помочь Саре. Всем, чем могу!

— Понятно. — Стефен заказал двойное виски. — Ты отстал от жизни, — кашлянул он, прочищая горло. — Письма идут долго. — Предстоящий разговор его не радовал. — Сядем-ка. Я хочу кое-что тебе сообщить.

На лице Гэрета появилась тревога. Он последовал за Стефеном к столику. Новость ошеломила его.

— Келлум Грант?! — Он просто не верил своим ушам. — Этот бабник? И что она нашла в нем? Он же просто финансовый бандит!

— Он гениальный бизнесмен, — вступился за Гранта Стефен. — И говори потише. Половина присутствующих — его гости.

— А мне плевать! — Гэрет дрожал от ярости, лицо горело огнем.

— Но мне — нет: он мой босс. Слушай, Гэрет, мы с тобой старые друзья, и позволь мне дать тебе совет: не вставай у него на пути.

— Сара и этот тип! Не хочу этому верить!

— Ну, не знаю. — Стефен увидел Уолтера Деркина, с которым ему следовало переговорить. — Женщинам он нравится и к тому же богат, как Крез. Сарины подружки зеленеют от зависти.

Гэрет замотал головой, жадно проглотил свой виски.

— Здесь что-то не так. Я знаю Сару. И так вот — вдруг? На нее не похоже.

Стефен пожал плечами. Насколько он мог судить, Келлум Грант сшиб с ног мисс Недотрогу. Он, как наблюдатель заинтересованный, был уверен, что сегодняшнее нездоровье Сары было связано не с тем, что она съела, а с тем, что увидела. Ревность. Но этого он, конечно, Гэрету не сообщил. Увидев их вместе, Холдейн сам поймет, что проиграл.

— Извини за неприятные новости. А теперь мне надо работать. Позвони. Съездим в город, развлечемся.

Стефан поднялся и отправился к Деркину, на которого Кел велел ему произвести впечатление. Надо сказать Гранту о Гэрете. Но, может быть, Гэрет не станет лезть на рожон?

Сара почувствовала тепло солнечных лучей, ветерок из окна шевелил волосы. Она проснулась с легкой улыбкой от прикосновения теплой руки к своему бедру. Апельсиновый атлас рубашки прилипал к пальцам Кела. Она услышала, как зашуршали простыни, и он прижался к ее спине.

— Сара, — пальцы его скользнули по ее животу, — уже девять, — пробормотал он, уткнувшись лицом в ее волосы. — У меня деловой завтрак со Стивом.

— Ты опоздаешь, — прошептала она. Тело напряглось под его пальцами.

— Я уже опоздал на час.

— О, а в девять у тебя что? — Она улыбнулась в подушку. Губы его прижались к ее шее.

— Играю в гольф, — пробормотал он с досадой. — Если я не увижусь с Деркином, у него возникнет комплекс неполноценности.

Повернувшись к нему и сразу попав в его объятия, она тихо поцеловала Кела.

— Ты был очень добр вчера. Спасибо.

— Почти как муж? — Он с нежностью всматривался в бездонную синеву.

Сара притянула к себе его голову. Кел прильнул к ее губам с такой страстью, что сразу же стало ясно: его ночь не была безмятежной.

Сара ответила ему не менее пылко. С появлением Бьянки Шенон в ее жизнь вошла неуверенность и желание опровергнуть ее. Если Кел и был удивлен ее пылом, он этого не показал. В желании насытить ее он снова и снова возвращался к ее губам, его язык то дразнил, то требовал.

— Ты великолепна, — прошептал он. — Как трудно было спать рядом с тобой. — Он касался губами ее шеи, но слова были внятны. — Ты гонялась за мной по всей постели. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не разбудить тебя.

— Почему же не разбудил? — Она уже научилась поддразнивать его, и он тут же насторожился. Сара провела пальчиком по чуть отросшей щетине. У небритых мужчин обычно больной вид, Гранту же это прибавляло мужественности.

— Хотел дать тебе выспаться, — признался он и слегка приподнял подбородок, давая ей провести пальцами по его шее.

— Но сам ты, кажется, не очень-то выспался. Их прервал телефонный звонок. Он встал и подошел к аппарату.

— Буду через десять минут, — прорычал он и бросил трубку, не дожидаясь ответа.

Сара с сожалением смотрела, как он прошел в ванную. Как жаль, что их прервали! И все-таки она заметила: Кел почувствовал себя не в своей тарелке, как только увидел, что нужен ей. Она и прежде шептала ему слова любви, отдавая должное его искусству любовника. Но это утро было согрето его нежной заботливостью накануне. Внезапное отчуждение Кела точно указало ей, какими видел он их отношения. Но роль дорогой игрушки мало устраивала Сару.

Кел вернулся из ванной и натянул костюм для гольфа. Он бросил на нее ничего не выражавший взгляд.

— Жены обычно являются в клуб около часа. Всех, кому интересно, можешь отвезти в Марч-Хаверлинг. Пусть платят за овчину бешеные деньги. Они будут счастливы.

Он имел в виду один из магазинчиков, торговавший только кожей и замшей. Он говорил о «женах» как о стаде овец, видя в Саре пастуха.

— Попытаюсь их развлечь, — сказала она сухо и села на постели. Бретелька сползла с плеча, льняные волосы рассыпались по плечам.

— Я предпочел бы всем этим не заниматься, не тратить время, но это часть игры, крошка. — Он подошел и, приподняв, поставил ее на ноги. — Если будешь изображать ледяную английскую красавицу, отправлю обратно в школу.

Взъерошив ей волосы, он наклонил голову и поцеловал ее в макушку. Как бы сраженный ее презрительным взглядом, сделал трагическую гримасу и, схватившись за сердце, вышел, оставив Сару подавленной и несчастной.

Марч-Хаверлинг, старый базарный городок, привлекал многих уставших от дел бизнесменов, желавших прикоснуться к деревенской жизни, не удаляясь слишком далеко от ярких огней Лондона. В городе было огромное количество крошечных, но дорогих магазинчиков, торговавших всякой всячиной. Сара с группой женщин была в лавочке, именуемой «Приют пастуха», когда появился Стефен Эплтон. Она взглянула на часы.

— Я не опаздываю? — спросила она с некоторым сарказмом. — Я старалась быть точной.

— Кел профессионально проигрывает Уолтеру Деркину, — ухмыльнулся Стефен. — Компенсация за прошлую ночь. Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. — Она наблюдала, как Джннджер Хейли выбирает сумочку. Стефен часто разговаривал с Сарой заговорщицким тоном. Казалось, он восхищался, как ловко она окрутила Кела. — Сегодня гораздо лучше, — добавила она. — За ужином мне кое-что было не по нутру.

— Бьянка Шенон, наверное, — сказал он и засмеялся в ответ на ее нарочитое удивление. — У тебя, Сара, все можно прочесть на лице. Хорошо, что ты так относишься к Келу. И знаешь, Гэрет вернулся. У него странные идеи; он думает, ты в лапах у монстра, губителя женщин. Ты бы объяснила ему. Кел не очень-то любит конкурентов и проигрывает только тогда, когда ему это выгодно.

Сара усмехнулась: похоже, Стефен блюдет свои интересы и интересы друга одновременно.

— Ты сказал Келу о Гэрете? Он не смог ей солгать. Что-то было в ней, некая цельность, перед которой он пасовал.

— Да. — Лицо его залилось краской. — Он все равно бы узнал…

Джинджер принесла свои покупки, и Сара договорилась об обычной скидке. Она знала, что ее богатые спутники даже не заметили бы разницу в цене, но многолетняя строгая экономия в Сент Клере сделала ее бережливой. Магазин и так получил большую прибыль.

В половине первого Сара собрала своих спутниц и усадила в два лимузина.

— Вы слишком много работаете, золотко мое, — сказала Джинджер доверительно. — Сделать счастливым такого человека, как Кел, — дело всей жизни. Отвлекаться нельзя: желающие всегда найдутся. — Она бросила взгляд на Бьянку Шенон.

Для Сары хождение по магазинам и модным салонам было мучительным. Тем не менее она сказала:

— Я не люблю сидеть сложа руки. Бьянка прислушивалась к разговору. Они с Сарой еще ни разу не говорили друг с другом. Казалось, Бьянка скучала или, может быть, вообще не ценила женского общества. Во всяком случае, вчера с Келом она была куда оживленнее.

— Старый дом великолепен. Но, конечно, нужен мужчина, по крайней мере, чтобы оплачивать счета. — Джинджер подмигнула.

Сара улыбнулась, но не стала развивать тему и перевела разговор на ландшафт, их окружавший. Во что же может превратиться для нее брак? Дурное предчувствие не оставляло ее, и она была холодна и рассеянна, когда Кел поднялся им навстречу в гольф-клубе.

— Все в сборе, жду приказаний, — шутливо сказала Сара и увидела, как губы его сжались.

Она думала, что ей придется заняться кем-нибудь из его деловых партнеров, кого он хотел очаровать или устранить, и удивилась, когда он усадил ее рядом с собой на кожаное сиденье — Польщена! — Она не удержалась от сарказма. — Как называется эта сценка! Счастливая чета?

Его лицо было совсем близко, она чувствовала его дыхание на своей щеке.

— Знаешь, что с тобой? — сказал Кел. — Ты слишком рано встала сегодня утром. Их прервал Уолтер Деркин.

— Оказывается, домом распоряжаетесь вы? Кел сказал мне. Я хотел бы поговорить с вами об этом, когда у вас будет время.

— Да, разумеется, — рассеянно ответила Сара, думая о последних словах Кела.

— Ты что, ему отказала или набиваешь цену? — Кел весело смотрел вслед Деркину.

— Ну, не здесь же говорить о доме! Сара нахмурилась, а Кел покачал головой. Глаза его смеялись.

— Да, на курсах бизнеса тебе самое место, — довольно зло сказал он.

— Кел… — начала она и тут увидела Гэрета.

— Сара!

Сколько радости и боли было в его глазах, боли, которую она только сейчас начала понимать. Как же она была слепа!

— Здравствуй, Гэрет! — Она тепло улыбнулась и поцеловала его в щеку. — Как дела? Стефен сообщил мне, что ты вернулся. Ты хорошо выглядишь.

— А ты — просто великолепно! — открыто любовался ею Гэрет.

— Спасибо. Кел, это мой старый друг, Гэрет Холдейн. Только что вернулся из Перу.

— Интересное место, — заметил Кел. Одной рукой обняв Сару за плечи, он протянул другую Гэрету.

Они пожали друг другу руки.

— Вы счастливый человек, — с трудом произнес Гэрет.

— Да? — Кел посмотрел на Сару. — Думаю, что счастливый.

— Почему бы тебе не присоединиться к нам? — Сара высвободилась, стараясь сделать это поделикатней.

— У нас много других гостей, любимая. Будет не очень вежливо, если ты целиком посвятишь себя Гэрету.

Разумно, конечно, но Сара чувствовала, как в ней растет протест.

— Да, конечно ты, прав… Гэрет! Почему бы тебе не прийти к нам вечером? Около семи. Поболтаем перед обедом.

— О'кей, до вечера.

Взгляд собственника, которым американец смотрел на Сару, бросил в жар Гэрета.

— Глупо, — скривился Кел, когда Гэрет удалился.

— Почему? — Она говорила вполголоса, чтобы не слышали окружающие.

— Не ожидал от тебя такого, — пробормотал он. На щеке дрогнул мускул. — Парень влюблен по уши. Но ты — моя, Сара, и тебе лучше привыкнуть к этой мысли.

— Твоя, говоришь? — Льдинки зазвенели в голосе, взгляд многозначительно остановился на Бьянке Шенон. — А ты — мой?

— Я плачу деньги, — парировал он. — Я хочу, чтобы все было ясно. Если тебе потребуется что-нибудь еще, ты меня попросишь.

Взгляды их скрестились, как шпаги. Упрямством они могли поспорить друг с другом. Они долго смотрели друг другу в глаза. Затем она моргнула и отвела взгляд: она не собиралась играть в гляделки, как в детстве.

Вечером Сара наполнила бокал Гэрета и устроилась поуютнее в старой качалке.

— Расскажи о своих странствиях, — попросила она как можно непринужденнее, чтобы разрядить возникшее напряжение.

Гэрет, очень серьезный, смотрел на нее. Сара похорошела. Ее хрупкая красота приобрела экзотический даже оттенок. Черное вечернее платье на тоненьких бретельках обнажало плечи. Атласная кожа была безукоризненна. Только маленькая ссадина на плече. «Пометка собственника», — с ненавистью подумал Гэрет. Под его взглядом Сара беспокойно двинулась, и он поспешно сказал:

— Меня больше интересуют твои дела, Сара. Здесь, я вижу, многое изменилось.

— Да, — подтвердила она. — Конечно, папина болезнь была для меня ударом. Но он скоро поправится. Уверена, что вид возрождающегося Сент-Клера снимет с его души камень.

— Разумеется, — согласился Гэрет и залпом выпил вино.

Для него увядшая элегантность Сент-Клэра воплощала в себе Англию, уходящую в прошлое, все изысканное и чистое, чего уже нет в этом мире. И в Саре он видел ту же ускользавшую красоту, которую хотелось удержать. Но теперь перед ним был помолодевший, величавый дом и его хозяйка, сверкавшая новой красой. И все это сделали деньги Келлума Гранта. Он плохо разбирался в дамских драгоценностях, но даже он понял, что жемчужные серьги и ожерелье, оправленное в золото, стоили целого состояния. Вести, до него доходившие, о денежных трудностях Сент Клеров и мечта о спасении любимой женщины от разорения заставили его возвратиться домой. Романтический сон, однако, превратился в кошмар. Случаем воспользовался американец и с легкостью вытащил Сару, ее отца и поместье из пропасти. О пропасти предупреждал Гэрета его отец, когда он признался ему в своей любви к Саре, но он только разжег любовь своего сына.

— Да, Келлума Гранта послал вам Бог. Он, конечно, знает, что тобой двигало? Он знает, что ты его не любишь?

Сара улыбнулась:

— Разумеется, папина болезнь ускорила дело. Мы оба понимали, Кел и я, что при таком кратком знакомстве всегда есть риск. Но, кажется, все в порядке. — В глазах ее мелькнуло сочувствие. — Я знаю, ты беспокоишься обо мне, Гэрет, но, поверь, для беспокойства нет причин.

На фотографиях, висевших на стенах, в серебряных рамках, запечатлено было прошлое, общее для обоих. Детские торжества, церковные праздники, групповые портреты с друзьями. И среди всего этого — свадебная фотография!

— Я все еще люблю тебя, Сара. Черт! Я знаю, ты не разделяешь моих чувств. Но если тебе нужны были деньги, почему не мои?

— Гэрет, прошу. — Она чувствовала себя ужасно. Принимая как должное его любовь, она никогда не задумывалась над глубиной его чувства. — Если ты не перестанешь так говорить, мы не сможем быть друзьями. Кел…

— Какое мне до него дело! — упрямо, даже капризно воскликнул Гэрет.

— Но это важно для меня, — сказала она твердо, сама поражаясь, как убежденно звучат се слова. — И ты сделаешь глупость, если будешь ссориться с ним. Грант человек сильный. — Она тут же пожалела о том, что сказала.

— Ты его боишься! — ужаснулся своей догадке Гэрет. — Боже, что же он сделал, чтобы заставить тебя бояться?

— Я не боюсь. Не говори глупости. — Она отчаянно старалась выпутаться. — Если ты останешься обедать, Гэрет, ты будешь гостем моего мужа, так же, как и моим. Я хочу, чтобы мы остались друзьями. Пожалуйста, не усложняй мне жизнь.

Она вышла, предоставив ему самому решать, оставаться или нет. Ей нужно было проверить, как идут приготовления к обеду. Может быть, следовало попросить Гэрета уйти? Кел наверняка одобрил бы это.

Жизнь ее превратилась в бесконечное маневрирование. Сначала нужно было наладить отношения между отцом и Келом. Теперь вот Гэрет, объясняющийся в любви, и муж, утверждающий свои права. Чем дальше, тем сложнее и непонятнее становилась жизнь.

Гэрет остался обедать, однако, вовсе не за тем, чтобы примириться с судьбой. Он сел рядом с Сарой и смотрел на Гранта с нескрываемым презрением всякий раз, как тот начинал говорить. Кел глядел в сторону, но Сара видела, что он злится.

Рядом с Келом, однако, сидела Бьянка, и Кел намеренно поощрял ее к нему интерес. Весь вечер они были вместе. Их взгляды, шутки, которыми они обменивались, создавали между ними некую близость, при которой окружающие казались лишними.

Джинджер, сидевшая по другую сторону Бьянки, поджала губы и бросила на Сару нетерпеливый взгляд. Светловолосая англичанка вежливо слушала болтовню Бьянки, слишком хорошо воспитанная, чтобы показать, что ей скучно. Кел тоже взглянул на Сару, но она не намерена была обнаруживать бурю, бушевавшую у нее в душе.

После обеда Бьянка устроилась на кушетке рядом с Келом — так, что никто другой уже не мог подсесть к ним. Она небрежно поджала ноги и положила руку вдоль спинки. Сара сосчитала до десяти.

— Бьянка, — холодно сказала она, — я, наверное, старомодна, но мне хотелось бы посидеть рядом с мужем.

— О, конечно. — Карие глаза смотрели насмешливо. — Я думала, вы, англичане, народ чопорный. В обществе друг к другу не подходите и все такое.

— Странная мысль.

Сара заняла ее место и пальчиками поправила волосы Кела. Он удивленно взглянул на нее, принимая чашку у Беатрис Пейджет. Казалось, он не понимал, в чем дело. Джинджер Хейл и, напротив, восхищена была тем, что Сара неожиданно утвердила свои права, и с таким тактом.

— Вы обнаружили много нового в английском образе жизни? — спросил Уолтер Деркин.

— Набралось бы на собрание сочинений, — проворчал Кел и улыбнулся, смягчая свои слова.

— Американцы — народ гораздо более откровенный, — заявила Бьянка. — Они знают, чего хотят, идут прямо к цели. Не ходят вокруг да около.

— В жизни не все так просто, — заметила Сара, глядя, как непокорные темные пряди снова легли на воротник Кела.

Поставив чашку с кофе, Кел небрежно обхватил Сару за плечи и слегка притянул к себе. Он коснулся ссадины, которую отметил Гэрет, и холодное превосходство Сары мгновенно рухнуло.

— Англичане обожают все усложнять, — сказал он, присоединяясь к спорившим, глядя в лицо жены знакомым ей взглядом. — Смысл жизни в том, чтобы утолить голод и найти пристанище.

— Не забывайте о бриллиантах и водопроводе, — вставила Джинджер, и все засмеялись, а Кел сказал Саре на ухо:

— И совсем хорошо, если обе потребности можно удовлетворить в одном и том же месте.

Позднее, когда они танцевали, он плотнее прижал ее к себе, пробудив в ней смешанные чувства. Многие женщины, думала она, были бы счастливы этим сочетанием страсти и чувства собственника. Сама же она не знала, чего ждала от их отношений. Ей смутно виделись долгие, тихие прогулки вдвоем, шутки, понимаемые с полуслова, сотни неуловимых признаков близости, отличающих любящих и любимых.

— Решился он наконец сказать, как он тебя хочет? — Кел торжествующе смотрел на поверженного соперника.

Эта фраза рассердила ее, ворвалась в ее размышления. Глаза потемнели.

— Представь себе, не сказал. Кроме голода, ты в состоянии что-нибудь ощущать?

Зубы его блеснули в насмешливой улыбке.

— Значит, упаковал и завязал бантик. А ты что же? Обращалась с ним как с тяжелобольным? Она поняла, что он тоже зол, и нахмурилась.

— Как бы ты хотел, чтобы я вела себя? Ты мой муж, Кел. Я тебе верна.

— Да, — сказал он тихо, — с этим спорить не стану. — Отведя прядь волос с ее щеки, он посмотрел на нее, наклонился и твердо поцеловал в губы. Глаза ее были закрыты, когда он поднял голову. Он коснулся рукой ее губ, вызвал в ней волну желания, которое она не смогла скрыть. — Я знаю, ты не любишь публичных представлений, — он насмешливо улыбнулся, — но Гэрет начинает меня слегка раздражать.

В этот вечер Сара с необычной кротостью мирилась с его потребностью утверждать свои права на нее. Ее подогревало поведение Бьянки Шенон, которая, казалось, кроме Кела, ничем не интересовалась. Бесконечные беглые прикосновения, вполне пристойные, разумеется, говорили любому, кто не был слеп, что у Гранта все еще длится медовый месяц. Сара надеялась, что их близость убедит Гэрета, что их брак вполне серьезен, и, кроме того, призналась она себе неохотно, будет держать на расстоянии Бьянку.

Как только представился случай, она переговорила с Уолтером Деркином о Сент-Клере. В основном сообщила ему, что предпринимается, чтобы принять и разместить гостей Кела. Ей пришло в голову, что было бы неплохо составить что-то, вроде путеводителя по дому, специально для участников конференций. Деркина заинтересовала эта идея, и Сара обещала позднее поговорить с ним подробнее. Она решила обсудить стоимость брошюры с Келом и узнать у него расписание дальнейших деловых встреч.

Потом вышла на террасу и вдохнула прохладу ночи, теплой и влажной. Только что прошумел ливень. Деревья роняли крупные капли. Пахло травой и землей.

Сент-Клер оживал на глазах. Удивительно, что делают деньги и связи! Завтра возвращается отец — в благополучие, на которое уже не надеялся. Этим она обязана Келу, приходится признать. Он помог ей забрать дом из-под контроля отца, чего она сама никогда не смогла бы сделать. В делах отец был склонен доверять мужчинам, и совет Кела действовал на него сильнее, чем ее просьбы. Бразды правления были теперь в ее руках по закону. О соглашении с Келом по поводу наследника отец не знал ничего.

Она во всем выиграла. Что же в таком случае ее не устраивает? Опытные авантюристки не смогли бы добиться большего. Ее плата — брак с Грантом. Но и здесь все могло быть гораздо хуже. Наверное, тосковать по любви — старомодная чушь. Гэрет Холдейн предлагал ей любовь — нежную, романтическую, и она видела глубину поглощавшего его чувства. Но не он, а Келлум Грант с его чисто мужской оценкой ее достоинств заставил ее понять, чего она хочет. Он выбил ее из привычной жизни, затянутой в корсет приличий. Для него превыше всего были правила деловой игры. «Да уж, в делах он безупречен», — мрачно подумала Сара, вспомнив, как внезапно кончились любовные игры сегодня утром.

Пальцы Сары впились в каменную балюстраду. Шла ночь, и она просто больна, предвкушая близость с Келом. Ее обдавало то жаром, то холодом, глаза говорили красноречивее слов. В этот вечер ожидание было особенно нестерпимым, а ей так хотелось отсрочить свое порабощение страстью!..

Кел нашел ее в кухне. Она деловито складывала тарелки в раковину.

— Ты что тут делаешь? — прогремел он.

— Я отправила миссис Пейджет домой. Это минутное дело.

— Оставь до утра, — приказал он, оттаскивая Сару от раковины и развязывая ее фартук.

— Но к утру они…

— Ну, тогда выброси! Купи новый сервиз, — процедил он сквозь зубы.

— Ты с ума сошел! Этот сервиз стоит целое состояние.

— Плевать!

Он был по-настоящему зол. Быстро взглянув на него, Сара стянула резиновые перчатки.

— Маленькая хозяйка большого дома, — усмехнулся Кел. — Иногда мне кажется, что это кукольный дом, а ты играешь Алису в Стране Чудес.

— А ты какую роль играешь? — Она хотела пройти мимо, но была отброшена назад.

Глядя на него сквозь растрепавшиеся пряди серебристых волос, она вскинула голову.

— А почему, собственно, ты гневаешься? Прости, что помешала вам с Бьянкой. Но я подумала, что ваш флирт может не понравиться ее мужу, и это скажется на делах.

Его пальцы больно сжали ей руку.

— Тебе не по душе Бьянка? — улыбаясь, спросил он. Его улыбка взбесила Сару.

— Да, не по душе. Она ставит меня в дурацкое положение: приходится притворяться, что это мне не безразлично.

— Это ужасно! — Он крепче прижал Сару к себе, наблюдая, как румянец заливает ее щеки. — Значит, ты не возражаешь, если я приму авансы этой дамы, при условии, что мы не будем вести себя вызывающе? — Руки его скользнули по ее рукам и плечам к затылку. — Или ты все-таки предпочитаешь удержать меня в своей постели? — Он коснулся губами ее рта, язык скользнул по упрямой, жесткой линии ее губ. — В страсти и нежности тебе нет равных. Ты впервые испытываешь ревность, Сара? — Он поцеловал ее руку, поднес к щеке и, повернув ладонью вверх, чуть прикусил. — Чувство не светское, правда? Мне понравилось, как ты оттеснила Бьянку. Мастерски!

Он положил ее руки себе на плечи и поцеловал нежную впадинку на сгибе локтя.

— Я многое чувствую в первый раз, Кел. — Она изо всех сил противилась магии его прикосновений. — Ты, что же, не обратишь внимания, если я последую твоему примеру? Современные браки часто основаны на такой договоренности.

— Нет, Сара. — Это опять был собственник, и снова угроза была в его взгляде. — Об этом даже и не мечтай.

Собрав волосы у нее на затылке, он оттянул ей голову назад. Крик протеста заглушен был его губами. Она уперлась руками в его плечи, пытаясь его оттолкнуть, но он не шелохнулся. Голова безвольно откинулась, когда он прервал свой жестокий поцелуй. Он приподнял ее голову, глядя в глаза. — Ты моя, Сара. — Гнев блеснул во взгляде, когда он увидел, что губы ее дрогнули в протесте. — Это обсуждению не подлежит.

— Брак ведь не деловое соглашение, Кел. — Она его уже не боялась.

— Это деловое соглашение. — Он подчеркивал каждое слово. — И я твой хозяин. Ты принадлежишь мне. Я хочу, чтобы ты повторяла это, пока сама не поверишь.

Они оба услышали чьи-то шаги. Сара обрадовалась отсрочке, зная, что он способен заставить ее произнести эти унизительные слова. Тихо выругавшись, он взял ее за кисть и предостерегающе посмотрел в глаза. В комнату вошла Тереза.

— Все еще не спите?

Она мгновенно оценила ситуацию, что-то добавила по-испански, и Кел с горячностью ей возразил.

Высвободив руку, Сара направилась к двери. Кел угрожающе взглянул на нее: не сметь выходить из дома!

— Извините меня. — Она с трудом улыбнулась Терезе, и та, казалось, молчаливо одобрила ее уход.

Сара укрылась в своей гостиной. Стараясь изгнать Кела из своих мыслей, она устроилась у камина, подбросив два небольших поленца на затухавшие угли.

Что это нашло на нее: грозить Келу неверностью? Невозможно даже представить, чтобы кто-то другой… «Это все Бьянка», — думала она, растерянно отводя волосы со лба. Кел понял, что она ревновала, дразнил ее, и гордость заставила ее отбиваться. Она сама навлекла на себя унижение.

Дверь открылась. Она не подняла головы и похолодела, когда услышала, как в замке повернулся ключ.

— Мы же договорились, что ты не будешь врываться в мою комнату, — начала она.

— Договорились? Не помню. — Вмешательство бабушки не охладило его. — В условия входило, что по ночам ты будешь к моим услугам.

Он стоял близко, сунув руки в карманы, и разглядывал фотографии, которыми недавно любовался Гэрет.

— Красивая была девочка, ничего не скажешь. — Он бросил на нее насмешливый взгляд. — Идиллическая любовь продолжалась долго… Она далеко зашла?

— Я уже сказала тебе…

— Брось! — отрезал он. — Холдейн сыт этим по горло. Я знаю, что значит быть рядом с тобой и не сметь прикоснуться. Ты любишь играть в такие игры.

— Я не играю! — Она поднялась с ковра, чтобы не сидеть у его ног.

— Чего только не представлял себе бедняга Холдейн, глядя на тебя. — Гипнотический звук его голоса заставлял быстрее биться ее сердце. — Видел тебя в миг страсти. — Его ладонь накрыла ее грудь. — Может быть, даже слышал твой страстный вскрик. — Он сжал пальцы и быстро разжал их, наблюдая, как огоньки бунта зажглись в ее глазах, как протестующе дрогнули губы. — А ты улыбалась и предлагала ему чай, вежливо спрашивала, наслаждался ли он своим изгнанием в Перу. — Зубы сверкнули на смуглом лице. — А я разорвал бы его в клочья за то, что он думал в это время. Потому что все это — мое.

Она отвернулась. Горячая волна прилила к щекам. Но он повернул к себе ее голову.

— Вот в чем правда, Сара, — он тихо засмеялся, глядя в ее не желавшие смиряться глаза. — И этого мы хотим оба.

Хотела ли она? Сара была в смятении. Кел говорил о чем-то грубом, первородном. Голод, порождающий безобразные чувства ревности и желание владеть. Да, она испытала оба эти чувства.

— Ты хочешь меня, Сара? Темное мерцание ее глаз было красноречивее слов. Ее уже не оскорблял этот чисто мужской вопрос, а ведь два месяца назад она, не задумываясь, влепила бы за него пощечину.

— Да, хочу.

— Покажи, как ты хочешь…

От его тяжелого взгляда слабели ноги. Оно уже не могла, да и не хотела искать в себе гордость, стыд или гнев.

Не ведая, как чарующе действует се безволие на стоящего перед ней мужчину, она вошла в его объятья и, скользнув рукой под рубашку, ощутила на своей ладони ровное тепло его тела. Сара прижалась губами к шее мужа, отмечая краем сознания, как внутри нарастает уже знакомая ей дрожь. Кел нежно провел пальцами по волне серебристых волос, по спине. Их тела рвались друг к другу.

— Любовь — не поэма, Сара, это реальность. Вот она, — хрипло, прерывисто сказал Кел. — Все остальное чушь, ерунда.

Дыхание его стало прерывистым, он весь дрожал под ее ласками, на спине выступил пот. Он судорожно сжал Сару, но она вывернулась и стала лихорадочно стаскивать с него пиджак, обнажая мощную линию плеч.

— Кел, ну помоги же! — просила она. Сбросив пиджак, Кел принял се помощь, чтобы избавиться от рубашки. Она долго боролась с запонками, прижимаясь щекой к его мускулистой груди.

— Хочу тебя… — сорвалось с ее губ, прижатых к смуглой шее, к бьющейся на ней синей жилке. — Мне страшно…

— Почему? — Он смотрел на вспухшие от его поцелуев губы, как бы желая увидеть, а не услышать страхи, мучившие ее. — Бойся, когда станешь развлекаться на стороне. Больше бояться нечего.

Сквозь туман страсти до ее сознания все-таки дошло, что он сказал «когда», а не «если». Вот какой была в его представлении любая женщина. Но мысль тут же растворилась в волшебном забытьи.

Кел со стоном приник губами к ямочке на шее, скользнул вниз, к мягкой, упругой груди. Сара зарылась лицом в его волосы и гладила его шею и спину, бормоча его имя. Кончиком языка он обвел ее припухший сосок и, слегка куснув, вобрал его в себя. Колени ее подогнулись, жгучая волна желания захлестнула Сару. Обхватив ее руками за бедра, он стал опускаться перед ней на колени, поцелуями прокладывая дорожку к ее животу.

— Я хочу тебя здесь… — Он смотрел на нее снизу вверх. — Здесь, на этой шкуре, в отсветах камина. — Уткнувшись в нее, он вбирал в себя древний и вечный запах женщины.

Сара мгновенно вынырнула из безумия, в которое он ввергал ее. Что-то менялось в их отношениях. Все еще не освоившись в этом новом для нее мире всесокрушающей магии, она смутно чувствовала, что рушатся последние преграды. Вторгаясь сюда, он лишает ее надежного убежища. Инстинкт, однако, подсказывал ей следовать за ним. Не всегда побеждает сильнейший.

— Сара… — Кел медленно стянул ее кружевные трусики. Лицо его выражало только одно: желание, голод. — С тобой я не знаю, кто я: раб или господин… — В глубине глаз мелькнул враждебный огонек, руки сжались на ее бедрах.

Она уже не сознавала, что он поднял ее и положил на шкуру. Она ухватилась за его плечи, как за единственную осязаемую реальность в тающей, стекающей в небытие вселенной.

— Если ты позволишь другому прикасаться к тебе вот так, я убью тебя.

Кел в узел скрутил ее волосы на затылке. Глаза его сузились. Но губы их уже соприкасались, срастались, а тела, слившись в одно, уносились по спирали этой закручивающейся вселенной. Эта сказочная ночная волшба была уже неотделима от Сары. Кел заставил ее отбросить условности, как ненужные тряпки цивилизации, под которыми обнажалась одна первородная истина. И она уже не винила его за это, она наслаждалась безумной, бездумной свободой, одаривая возлюбленного всеми щедротами обретенной ею женственности…

Когда стал рассеиваться золотистый туман насыщения, Сара снова вспомнила об угрозе Кела. Лицо его было совсем близко — черные ресницы, смуглая кожа. Почувствовав ее взгляд, он полуоткрыл глаза, всматриваясь. Они глядели друг на друга, будто смотрелись в зеркало, и видели там один другого в непривычном ракурсе.

— Так почему же Гэрет не умчал тебя на белом коне? — лениво растягивая слова, спросил Кел, вынырнув из глубин молчаливого общения. — Что ж, спасибо ему, открыл мне дорогу.

С чувством глубокой грусти подумала она об ограниченности его репертуара в бескрайнем мире эмоций. Пробел в образовании, неспособность найти Нужное слово, понять мысль. Жизнь — утоление голода и поиски пристанища. Очень удобно, если обе потребности удовлетворяются одновременно. Нет, она не ненавидела его за это, но трудно было смириться. И она вдруг поняла почему: она его любит! Злой Купидон решил ее судьбу. Любить человека, не знающего, что такое любовь!

— Опять задумалась? — Он наклонился к ней, опершись на локоть. Мягко поцеловал вспухшие губы. — Ни с одной женщиной я не чувствовал себя так хорошо. — Его губы прикоснулись к ее носу, подбородку.

Она позволила страсти заменять роковое чувство, в котором он ей отказывал. Замена была хрупкой, недолгой, но она не могла ей противиться. И все-таки… Что же ей делать с сердцем? Ведь оно в игре не участвовало…

Глава 8

Сара с любовью смотрела на задремавшего отца. Наконец-то он дома, после долгих недель, проведенных в клинике. Джордж Сент Клер хорошо выглядел, был спокоен, впервые за многие годы. Это она, Сара, подарила ему этот душевный покой.

Вошла миссис Пейджет с подносом, осторожно поставила на столик хрупкий фарфор. Что значит — многолетняя выучка! Невозможно даже представить, чтобы миссис Пейджет опрокинула вазу или уронила поднос. «Счастлива ли она?» — подумала Сара. Даже странно думать об этом: миссис Пейджет была в доме всегда, сколько помнила себя Сара. Да, Сара скользила лишь по поверхности жизни, пока не появился Кел». Странно, что именно он, человек, не знающий любви во всей ее опасной глубине, сумел разбудить ее.

— Вам никогда не хотелось бросить поднос на пол? — неожиданно спросила Сара.

Вопрос удивил и миссис Пейджет, и отца.

— У молодоженов иногда появляются такие мысли, — быстро нашлась экономка.

Что ж, может, она и права. Любить человека без сердца мучительно трудно.

— А мистер Грант куда-то собирается? — простодушно спросила миссис Пейджет. — Стефен Эплтон выносит его бумаги из кабинета. И очень деловито.

— Не знаю. — Сара медленно пила чай, поборов желание броситься к Стефену и узнать, в чем дело. — Наверное, что-нибудь срочное.

Неужели Кел уедет, не сказав ей ни слова? Впрочем, дело для него превыше всего, превыше чувства, во всяком случае. Какие там чувства! Разве что раздражение: придется искать другую женщину на ночь. От этой мысли ей стало не по себе. Она поставила чашку и молча вышла. Стефена встретила в холле.

— У тебя такой занятой вид, — заметила она с деланным равнодушием. — Что происходит?

Стефен был разгорячен и взлохмачен, без пиджака, рукава рубашки закатаны.

— Кел должен ехать в Нью-Йорк. Он тебе разве не говорил?

Появился Грант, избавив ее от необходимости что-то ответить. Он прошел мимо них не останавливаясь.

— Зайди в кабинет, — мимоходом сказал он. Сара и Стефен переглянулись. — Сара, — уточнил он и вошел, оставив дверь открытой.

Он нажимал кнопки телефона, когда она вошла и тихо прикрыла дверь.

— Это Келлум Грант. Найдите мне Джери Шефера.

Он взглянул на Сару, присевшую на край письменного стола.

— Это уже давно назревало. Мне не следовало медлить.

Что-нибудь серьезное?

— Как сказать… Один остряк загубил все дело. Теперь придется собирать осколки. Не волнуйся, это не скажется ни на тебе, ни на Стране Чудес.

— Ну, тогда все в порядке, — сказала она с холодным сарказмом. Он взял ее за подбородок и нахмурился, встретив неприязненный взгляд.

— Хочешь поехать со мной? — спросил он равнодушно.

— Я не могу бросить Сент-Клер так внезапно. И папа только что вернулся…

— Я так и думал, — прервал он ее. — Что с тобой? Надоело горячее молоко? — Он ухмыльнулся в ответ на ее уничтожающий взгляд.

— Тебе оно тоже, кажется, надоело. — Она положила руку на рычаг, прервав связь.

— Что происходит? — спросил он насмешливо. — Я думал, что откупился от семейных сцен.

— Было бы очень любезно с твоей стороны уделить мне время и объяснить, куда ты едешь. Ты знаешь, когда вернешься? — Она с трудом сдерживала себя.

— Нет, — бросил он коротко, почти грубо. — Но я позвоню.

— Не стоит беспокоиться, — голос ее был сладок, как мед. — Стефен мне все передаст. Так что не трать на меня деньги. Ведь со Стефеном ты непременно будешь общаться.

Огонек в глазах Кела предупредил ее, что продолжать в том же духе не стоит.

Он поднял трубку, остановив ее взглядом, когда она снова протянула руку к телефону.

— Пойди лучше разыщи кружевной платочек и помаши мне вслед. У меня нет времени на представления…

Пощечина позвучала как выстрел, и вошедший Стефен Эплтон остановился в растерянности, переводя взгляд с одного на другого.

— Э… Шефер на проводе, в гостиной… — начал он.

Они продолжали смотреть друг другу в глаза. Наконец Грант взглянул на Стефена, мгновенно стерев улыбку с его лица.

— О'кей, — и пошел к двери. Проходя мимо Сары, он неожиданно дернул ее за волосы. — Не бесись, — и проследовал за Стефеном, оставив ее вне себя, с горящей ладонью.

Сара не слышала даже, что отворилась дверь, и вздрогнула, когда Тереза подошла к ней с чашкой шоколада вместо ненавистного молока.

— О, — Сара вытерла мокрые от слез щеки, — я вас не слышала.

— Еще бы, — коротко заметила та, взглянув с сочувствием на обиженные синие глаза. — Ох уж этот внучек! Все распланировал, приготовил, упаковал, а когда ты его поцеловала, побежал, словно дьявол за ним погнался.

— Он рад был уехать. — Сара всхлипнула, взяла предложенный ей платок и высморкалась. Она была слишком расстроена, чтобы притворяться.

— Может быть. Он тебя боится. — Тереза улыбнулась в ответ на недоверчивый взгляд. — Думаешь, он не боится ничего в жизни? — Она хмыкнула и похлопала Сару по щеке. — Боится он. Боится полюбить женщину и потом страдать.

Она присела на край постели, карие глаза были очень печальны.

— Во всем виновата Мария, его мать. Дурная мать. Она оставила Джеймса Гранта, когда Келу было всего девять лет. Мальчишку взяла себе, я думаю, только чтобы получать деньги от Гранта.

А Кел ее обожал. И чем чаще она то уходила из его жизни, то возвращалась, — всегда ненадолго, — тем драгоценнее для него становилась. Когда Джеймс умер, Келу было пятнадцать. Тогда-то я и приютила его. Она приезжала, когда нужны были деньги. Он уже перестал искать для нес оправдания. С тех пор он не верит женщинам, разве что своей старой бабке. — Она слабо улыбнулась и передала Саре шоколад. — Тебе надо поспать. Может, скоро придется еще о ком-нибудь заботиться, кроме Кела.

Сара молчала, стараясь смириться с мыслью, что она, возможно, беременна, но слишком занята, сражаясь с мужем, чтобы заметить это. Ничего удивительного: они ничего не предпринимали, их любовные игры неизбежно должны были завершиться беременностью.

Но если будет ребенок, нужно его защитить! И у нее, и у Кела были связаны с детством болезненные воспоминания. Они оба, каждый по-своему, раньше времени стали самостоятельными. Она потеряла мать, он, судя по всему, никогда ее не имел. Их ребенок должен расти в атмосфере любви и уважения, а для этого многое нужно изменить.

— Я его спрашивала о матери, — призналась она. — Он не стал со мной говорить.

— Да. — Тереза вздохнула. — Она живет во Флориде. Кел дает деньги. Она тратит их на никчемных мальчишек, которые льстят ее самолюбию.

— Вот как, — опечалилась Сара. — Они не встречаются?

— Иногда, — вздохнула Тереза. — Кел приезжает вызволить ее из очередной истории. Они всегда ссорятся.

Взяв у нее пустую чашку, Тереза улыбнулась и заботливо подоткнула ей одеяло.

— Я люблю его. — Сара не могла больше скрывать. Может быть, Тереза не знала всей сложности их отношений, но она должна понимать, как трудно любить такого человека, как Кел. — Мне кажется, ему это совсем не нужно, но я ничего не могу с собой сделать.

К ее удивлению, Тереза засмеялась.

— У тебя не хватает опыта, но есть инстинкт. Люби его, он тебе не сможет помешать в этом.

В самом деле, как просто! Но какая же это мука! Перед нею выбор: показать свою любовь или спрятать ее. И то и другое не сулило ей счастья.

Кел отсутствовал почти весь июль. Дни казались нестерпимо долгими, бесконечно тянулись ночи. Сара вернулась в свою девичью спальню, и все там показалось ей наивным и детским. Комната была обставлена во времена ее краткого бунта против традиций, воплощением которых служил Сент-Клер. Гарнитур из светлого ясеня, удобный, но несколько стерильный, книжные шкафы и стулья чистых, геометрических очертаний не отвечали ее теперешнему смятенному состоянию. Установленные под углом светильники и вазы ярких, плакатных тонов говорили о прямолинейности и отваге юности, которыми она уже не могла похвастаться. Сейчас она была страстно влюбленной женщиной, погруженной в муки и радости своей любви. Она вернулась в комнату, которую делила с Келом, провела там беспокойную ночь и проснулась, разбитая жаждой его тепла. Надо найти к нему путь! А вдруг он сейчас с другой? Сара зарылась лицом в подушку. Нужно что-то делать? Но что?

Кел не поверит в ее любовь, пока она остается его должницей в отношении Сент-Клера. Даже ребенок, их ребенок, заставит его думать, что всплеск эмоций — не более чем игра в счастливую семью. Времени у нее остается немного. Очень скоро Кел заметит изменения в ее теле. Она должна действовать быстро.

На другой день Сара связалась с поверенным, другом семьи, и попросила его составить финансовый план на следующие пять лет. Черновик плана не был подробен, но там было все, чтобы обсудить с банком заем, пока ресторан и деловые конференции не поставят Сент-Клер на ноги. Уолтер Деркин подтвердил, что готов арендовать часть дома на те периоды, когда Кел его не использовал. Она получила хорошие отзывы на свой путеводитель. Все это обнадеживало.

Джона Гривса, директора банка, удивило ее намерение сделать заем, но она объяснила, что хотела бы заниматься Сент-Клером самостоятельно и серьезно, не превращая эти занятия в каприз жены богатого человека. Аргументы показались Гривсу убедительными, и он согласился, при условии, что ему будет предъявлен более подробный проект. Теперь Сара ждала возвращения Кела.

Стефен предупредил ее накануне: Кел прибудет в аэропорт Хитроу на частном самолете.

— Вообще он звонил тебе, — поспешно добавил Эплтон, заметив ее недовольство, — но тебя не было, и я принял телефонограмму.

— Спасибо, Стефен. — Гневная искорка мелькнула во взгляде: оба они, и Кел и Стефен, знали, как она относится к общению через посредника. — Я его встречу.

Аэропорты всегда вызывали в ней глубокое чувство усталости. Было в них что-то бездушное, как в любом временном пристанище. Она следила, как проплывали пассажиры по салону для почетных гостей, и сердце ее забилось быстрее, когда она заметила Кела. С ним была его секретарь, Дженис Чепмен, очень деловая женщина, лет пятидесяти, относившаяся к Келу с материнской заботливостью. Она что-то говорила, а он улыбался. При виде Сары лицо его стало серьезным. Дженис проследила за его взглядом и понимающе улыбнулась. Ее тоже встречали, она помахала седоволосому джентльмену, вошедшему в салон.

Кел оглядел Сару критическим взглядом.

— Ты усердно осваиваешь роль жены. Она молча обвила руками его шею и, встав на цыпочки, поцеловала в щеку. Обняв ее за талию, он в ответ поцеловал ее в губы.

— Нужно еще ждать багаж? — спросила Сара.

— Нет, я налегке. — Он приподнял портфель, который держал в руке. — Что со Стивом?

— Ничего. — Она вложила свою руку в его, и они пошли к выходу. — Я подумала, что у жены тоже есть права на тебя. И еще она имеет право вышвырнуть в окно твою записную книжку.

— Да? — Он подумал, полез во внутренний карман, достал книжку и протянул ей. Насмешливо скользнул взглядом по светлой холщовой юбке и свободному жакету.

Одна из машин компании ждала их. Кел сел рядом с Сарой, откинул голову на спинку кожаного сиденья и закрыл глаза.

— Куда едем? В Сент-Клер?

— Я думаю, мы могли бы провести ночь в городе. — Она кивнула шоферу, и машина повернула в сторону Лондона.

— Сегодня ты распоряжайся.

Он накрутил на палец прядь ее волос, взгляд остановился на губах. Глаза ее потемнели от нахлынувшего чувства. Кел наклонил голову, и его долгий поцелуй остановил время.

— Неплохая мысль остановиться в городе, — шепнул он ей на ухо. — Ехать недалеко.

— Может быть, поужинаем где-нибудь? Она отодвинулась, когда губы его коснулись ее уха. Как это похоже на Кела: превращать любое проявление чувства в приглашение переспать.

— Хочешь компромисс? — тихо спросил он. — Давай пойдем в театр?

Она подумала и кивнула. Ее светская жизнь ограничивалась приемами в Сент-Клере. Приятно на время освободиться от обязанностей хозяйки.

— На гвоздь сезона так сразу не попадешь. Может быть, в один из маленьких театров? «Трамвай Желание», например.

— Можно и на «Трамвай». — Он снял трубку телефона, установленного в машине.

— Там не будет толпы, я надеюсь. — Ей не хотелось встречаться с кем-нибудь из знакомых.

Он неопределенно пожал плечами.

Пока Кел плескался в душе, Сара приготовила кофе и еще раз прошлась по квартире, где была второй раз. Ей здесь нравилось: никаких нагрузок — ни эмоциональных, ни хозяйственных в отличие от Сент-Клера.

Кел вышел из душа с полотенцем, как всегда повязанным вокруг бедер, лениво потянулся.

Смуглая кожа обтянула ребра. Она залюбовалась мускулистой грацией его тела.

Латинская кровь особенно давала о себе знать, когда он рвался к близости. Интересно, знает ли он, как чувственность смягчает его черты? Хотелось утонуть в глубине его глаз, затененных ресницами. Слабели колени, звенел каждый туго натянутый нерв в ее теле.

— Кофе готов. — Она попыталась налить кофе в чашки.

— Спасибо. — Он смотрел на неуверенные движения ее руки. — Поставь: обожжешься. — Он взял у нее кофейник. Выпил свою чашку торопливо, залпом, и вздохнул. — Никогда не мог понять, почему так утомительно два часа просидеть спокойно. Хочется поскорее в постель. — Он, посмеиваясь, наклонился, заглядывая ей в лицо, скрытое пеленой упавших волос. Она беспомощно взглянула на него.

— Романтической жилки в твоем теле, кажется, нет, — сказала она.

Он не ответил на ее слова. Поцеловал над бровью, в висок.

— Пять часов — это уже вечер, или надо еще ждать?

— Нет, не надо!

Она рванулась навстречу его губам. Бесполезно скрывать свои чувства, да и зачем? Его присутствие делало из нее безмозглую дурочку. Нужно снять напряжение, вновь обрести способность соображать. Все благие намерения рядом с ним улетучивались. И она знала, что он предпочитает любовные баталии исследованию эмоциональных глубин.

— Не хочу ждать, — прошептала она, обвивая руками его шею. Он провел пальцем по шелковым серебристым прядям.

— Соскучилась? — Отстранился, дразня ее легкими касаниями.

— Да. — В глазах Сары было смятение. Приподняв се лицо за подбородок, он вглядывался в ее черты.

— Я тоже, — сказал он так, будто это было открытием для него. — Дел было много, а когда я работаю без передышки, мне обычно…

— ..не нужна женщина, — досказала она холодно.

Он заметил перемену ее настроения и нахмурился.

— Растопи лед. Я тебе не изменял.

— А почему? — с деланной наивностью спросила она. — Не было времени?

— Ты моя жена, — бросил он раздраженно. — Что же, по-твоему, я должен бросаться на первую попавшуюся девицу?

— Ну, не ты первый, не ты последний, — так же раздраженно ответила Сара. Он сказал «девица», словно речь шла о бутерброде в закусочной. Он думает, она будет польщена тем, что он предпочитает ее шлюхам. Ему придется разочароваться!

— Ах, вот в чем дело, — сказал он насмешливо. — Снова о цветочках и вздохах. Ты стала хорошо себя чувствовать в моих объятиях и решила поэтому, что влюблена? Я так и думал. — Мысль эта развеселила его, но, увидев боль в ее глазах, он смягчился. — Не волнуйся, моя девочка, это не надолго. Я знал женщин, которые безумно любили, но не более месяца. Появлялся большой счет в банке, и любовь кончалась.

— Я не такая, Кел, — спокойно, с достоинством сказала Сара.

Ее искренность заставила его почувствовать некоторую неловкость. Он пожал плечами.

— Посмотрим. Хорошо? — И направился в спальню. Она смотрела ему вслед. — Мы пообедаем перед уходом, — сказал он, бросив на нее настороженный взгляд.

— Я не хочу есть. — Сара пошла за ним. — Разве ты не перекусил в самолете?

Кел повернулся и прислонился к косяку.

— Нет сил ждать?

— Да, — просто призналась она. Ее покорность обескураживала. — Несколько часов. Какая разница? Мы так же будем хотеть друг друга, и я так же буду любить тебя, Ну вот. Она сказала. Она была далеко не так спокойна, как пыталась изобразить. У Кела же был вид человека, загнанного в угол.

— Зачем, черт возьми, тебе понадобилось все усложнять? — Он жестко взял ее за плечи, она поморщилась от боли. — Люди не умеют любить, Сара. Они заключают сделки, покупают и идут дальше.

— Нет. — Она отказывалась принять такую оценку человеческих отношений. — Так быть не должно!

Инстинкт подсказывал Саре, что она должна пройти это крещение огнем и тем спасти их обоих от чего-то, несравненно более ужасного. Любовь с самого детства приносила ему боль. Теперь нужно его успокоить, приручить, сделать доверчивым.

Он судорожно глотнул, когда Сара ласкающе провела по его руке, чувствуя затвердевшие мускулы.

— Я показал тебе, что такое секс, и научил получать удовольствие. В девичьих мечтах я не специалист.

Голубые глаза молили. Сара взяла руку мужа и стала целовать каждый палец.

— Ты меня слышишь? — проворчал он, завороженный ее поцелуями.

— Нет. — Она обвила руками его шею и встретила мрачный взгляд с такой простотой и открытостью, что этот мрак потонул в ее глазах, и что-то дрогнуло в сокровенных глубинах его существа.

— Такая хрупкая, — она чувствовала его дыхание на виске, — и такая опасная…

Сара, откинув голову, взглянула на него.

— Опасная? Для тебя? Все, что ты должен сделать, — это взять.

Кел пристально вглядывался в ее лицо. Такая огромная нежность и не менее огромная страсть. Сколько контрастов! Она была гордой и нежной, строптивой и страстной, она удивляла, завораживала, ставила в тупик. И все это неодолимо притягивало к ней.

— Не могу отказать даме. — Он пытался заслониться от нее цинизмом, как щитом. Взяв за лацканы, он сдернул жакет с ее плеч и стал ласкать грудь, видя, как возмущение и страсть боролись на ее лице. — Это грубо, прости… — Нет, он не хотел отпугнуть ее, и он перестал сопротивляться. Казалось, она поняла. Снова и снова его жесткие, требовательные губы возвращались к податливой мягкости ее рта. Полотенце упало на пол.

Запах его кожи опьянял Сару, ладони ее скользили по выпуклости мускулов на шее, на спине. Вот она, неотразимая реальность бытия, сменившая тусклую череду дней и ночей, проведенных без него. Один его взгляд наполнял ее сладкой болью.

— Я отнесу тебя в постель. — Лицо Кела склонилось над ней. Блузка последовала вслед за жакетом — на пол, пальцы его запутались в кружевах. В глазах у Сары возникла сонная нега, как у кошки, мурлыкающей от ласки хозяина.

— Этот взгляд завораживает меня… Он прикусил ее нижнюю губу, провел по ней языком. Пальцы, наконец-то высвободившись, снова коснулись груди. Губы ее захватили его язык, и он ответил на их призыв.

Лежа в ванной, Сара вспоминала час, проведенный вместе, и улыбка трогала ее губы. Теплая вода омывала бедра, наполняя негой удовлетворенную плоть. Прежде она стыдилась этого чувства, теперь же ей не хотелось выбираться из ласкающего тумана воспоминаний.

— Может быть, никуда не пойдем? — Кел вошел в бирюзовую ванную комнату с двумя бокалами охлажденного шампанского. Темные глаза блеснули в ответ на ее замешательство. Увидев румянец, покрывший ее щеки, он рассмеялся. — Извини, я чему-то помешал?

Он не потрудился даже одеться! Стараясь скрыть смущение, Сара, наклонившись, стала ловить выроненное мыло.

— Помочь? — Губы его коснулись затылка и края волос, которые она заколола вверх, чтобы не замочить.

— Спасибо, я сама.

Да, вряд ли они пойдут в театр, он так смотрел на нее…

— Спасибо, я сама! — передразнил Сару Кел и звонко поцеловал в щеку. — Еще час назад ты, кажется, меня соблазняла.

Он перекинул ногу через край и уселся в ванну. Сара гневно выпрямилась.

— Убирайся!

— Никогда ни с кем не сидела в одной ванне? — Он» изобразил изумление. — Мое воспитание сделало меня более экономным. — Он коснулся ногой ее бедра, наслаждаясь ее смущением.

— Ты обещал сводить меня в театр, Келлум Грант, — напомнила Сара.

— М-м-м. — Он наблюдал за ней, глядя поверх бокала. — Сегодня я твой раб.

— Трудно поверить. — Она бросила на него предостерегающий взгляд, поднялась и, завернувшись в полотенце, вышла из ванны.

— Почему же?

Завитки серебристых волос на затылке, бледно-золотистая кожа манили его. Она застыла под его взглядом, не в силах сказать что-нибудь легкое, шутливое, и почувствовала одновременно облегчение и разочарование, когда он отвел взгляд и опустился в воду по подбородок. Еще немного, и она бы нырнула обратно.

Заманить его в театр было ее маленьким триумфом в непрекращающемся сражении. Они наслаждались обществом друг друга только в спальне. Сегодня было совсем другое.

Поднялся занавес. Кел переплел ее пальцы со своими. Бледно-сиреневое платье и жакет оттеняли его кремовый костюм. Вечер был теплый, даже тонкая сорочка не охлаждала, Кел потянул узел галстука в привычном желании от него избавиться.

— Что? — спросил он, заметив ее улыбку.

— Зачем ты вообще носишь галстуки? — поддразнила она. — Ты все время с ними воюешь.

— Мне никогда не стать настоящим джентльменом, — признался он без сожаления.

— Жаль. — Она постаралась не улыбнуться, когда он, наклонив голову, заглянул ей в лицо. «Не мешает, если он для разнообразия почувствует себя неуверенно», — подумала Сара.

Спектакль был великолепен, и Сара наслаждалась вечером. Потом они поужинали в ресторане. Сара отказалась от вина и заказала апельсиновый сок.

Кел рассматривал ее, сидя напротив.

— Иногда мне кажется, что ты ненастоящая: слишком уж хороша.

Сара положила подбородок на сплетенные пальцы и взглянула ему в глаза.

— Как ты хочешь, чтобы я себя вела? Как Бьянка? — спросила она очень спокойно. — Ты, кажется, находишь ее забавной.

Он скривился.

— Если бы она была моей женой, я бы ее удушил, — мрачно пробормотал он, взял бокал и задумчиво смотрел в него. — Разрушать стены между людьми очень опасно, Сара.

Сердце ее забилось быстрее. Он предостерегает ее, значит, воздвигнутые им стены могут рухнуть?

— Это должно иногда случаться, — сказала она спокойно. — Какая жизнь без риска?..

Глава 9

Не открывая глаз, Кел протянул руку к жене и получил поцелуй в щеку, с другой стороны постели. Он открыл глаза и увидел Сару. Она была уже в своем рабочем комбинезоне.

— Который час? — Он взял у нее чашку с кофе.

— Восемь, — весело сказала Сара. — А я на ногах с половины шестого.

Грант, откинувшись на подушки, неодобрительно смотрел на этот ее вечный комбинезон: слишком рьяно занимается она делами.

— Я его сожгу, — проворчал он и улыбнулся, когда она состроила ему рожицу.

— По утрам ты такой злющий, — заметила она, сбрасывая туфли и стягивая комбинезон.

— Ты что делаешь? — Она уже снимала рубашку.

— А ты как думаешь? — Она села рядом с ним, расстегивая браслетку от часов. Он подвинулся, давая ей место, прикоснулся губами к шее.

— Я думал, у тебя собеседование в колледже, — напомнил он. Она скинула рубашку и скользнула в постель.

— Да, в одиннадцать. — Она обхватила его за плечи.

— Ты пахнешь свежим хлебом, — заметил Грант, вдыхая запах ее волос; темный, ленивый взгляд встретился с ее глазами. — Кожа прохладная. Я заеду за тобой в колледж и угощу завтраком.

— Идет! — Она улыбнулась, видя как потемнел и стал глубже его взгляд.

— Сара, я ведь не могу все свое время проводить здесь. Я работаю далеко от Нью-Йорка, и мне в любой момент может понадобиться туда вернуться. Английский рынок один из многих моих проектов. Уже в этом году я передам дела Стиву.

— И как же я? — встревожилась Сара. — Ты же знаешь, я не могу оставить…

— Я устрою так, чтобы база была в Лондоне, но на это нужно время. — Он смотрел на ее серебристые волосы, а не ей в глаза. — Ты моя жена. Я хочу, чтобы ты была со мной.

— Почему? — спросила она тихо и повернула к себе его лицо. В глазах Кела было смятение — непрошеное, нежеланное. — Хорошо, — прошептала она, целуя его, — можешь не отвечать.

— Я понимаю, этот дом так много значит для тебя. — Он закрыл глаза. Пальцы ее пробежались по его волосам, шее. — Я не прошу тебя им пожертвовать, но иногда…

— Да, — кивнула она. — Без тебя очень скучно. Мы что-нибудь придумаем.

— Хорошо бы. — Губы его коснулись ее виска, закрытых век. — Три недели я почти не спал. Ты — как наваждение, и я не могу с ним справиться…

Уже в колледже, вспоминая их разговор, Сара подумала, что Кел подошел очень близко к признанию в любви. Он не выносил зависимости от кого-то, и это причиняло ей боль. Но после его возвращения из Нью-Йорка все его свободное время они проводили вместе, и Кел переставал быть постоянно настороже. «Объездка дикого жеребца, — сокрушенно думала Сара. — За один день этого не сделаешь».

Собеседование оказалось пустой формальностью. Ей показалось, и от этого она испытывала неловкость, что, принимая в качестве студентки жену видного бизнесмена, колледж как бы украшал свою шляпу пером. Неизбежное сравнение с Келом ее не радовало.

Выходя, она столкнулась с Гэретом Холдейном и удивилась: он-то что здесь делает? Он собирался прочесть курс лекций в этом семестре, объяснил он.

— Выпьем по чашечке кофе? — предложил он. Не желая поощрять его после визита в Сент-Клер, Сара обрадовалась, что ей не нужно придумывать отговорок.

— Я спешу, к сожалению.

— Пожалуйста, Сара! — Он схватил ее за руку. — Мне надо поговорить с тобой.

— Нет, Гэрет, извини, за мной должен заехать Кел. — Она смотрела мимо него. Кел подымался по ступенькам. — Вот и он, извини…

— К чему эта комедия? — Гэрет повернулся навстречу американцу. — Уж очень медленно ты выползаешь из этого чудовищного брака. Почему бы не дать ему по зубам? Он того стоит!

— О чем ты говоришь? — нахмурилась Сара. — Пожалуйста, не устраивай сцен.

Кел агрессивно двинулся на соперника.

— Вы что, не можете себе найти женщины? — рявкнул он. — Эта дама принадлежит мне. Мне надоело напоминать вам об этом!

— Сара вам не принадлежит. Вы шантажировали ее болезнью отца, иначе она не притронулась бы к вашим грязным деньгам!

— Вот как? — Кел стал закатывать рукава куртки, обнажив мускулы, предвещающие грозную расплату. — Кто же вам рассказал эти сказочки? Сара меня любит. Правда, дорогая? Скажи ему, может, тогда он оставит нас в покое!

Сказать? Вот так, сразу? Сара на секунду запнулась и с ужасом услышала слова Гэрета.

— Если бы она любила вас, — бросил он, — она не искала бы денег в другом месте. Банк Гренвилей открывает кредит Сент Клеру. Ей не нужны теперь ваши деньги!

Сара похолодела. Разве ее разговор с Гривсом не был сугубо конфиденциальным? Ей и в голову не могло прийти, что ее стремление к финансовой независимости может быть истолковано таким образом.

— Сука, — выдохнул Кел сквозь зубы и двинулся к ней. Гэрет кинулся на американца, но тут же оказался поверженным наземь.

— Кел, пожалуйста, выслушай! — Она схватила его за руку. — Все не так, как ты думаешь. Я хотела тебе сказать…

Темная ненависть, пополам с болью, в его взгляде хлестнула ее.

— Очень умно. — Он отодвинулся от нее, словно боясь к ней прикоснуться. — Чего же ты ждала? Думала, что можешь воткнуть нож поглубже? Ошибаешься; не выйдет!

— Кел!

Он поднял руку, когда она рванулась к нему. Горькое разочарование исказило черты. Опять предательство… Как тогда, в детстве…

— Не подходи ко мне! И я мог проспать всю жизнь в этой лжи! Я должен быть благодарен ему, — он ткнул пальцем в Гэрета, — он разбудил меня.

Кел сел в машину, резко захлопнул дверцу, и «мерседес», взревев, рванул с места. Сара в отчаянии смотрела ему вслед, потом повернулась к торжествующему Гэрету.

— Я люблю его, — сказала она тихо. — Я ношу его ребенка. И никогда не прощу тебе то, что ты сказал. Молю Бога, чтобы мне удалось убедить Кела, что все это ложь.

Гэрета поразил гнев, горевший в ее глазах, искренность ее слов.

— Зачем тогда тебе понадобился этот заем? — растерянно спросил он. — У твоего мужа куча денег.

— Не твое дело. — Она подошла к Гэрету, протянула руку и помогла ему встать. — Ты вес равно ничего не поймешь. Не хочу, чтобы в наши отношения были впутаны деньги.

Краска залила лицо и шею Гэрега.

— Не думал, что у тебя такой плохой вкус, Сара.

— А я не думала, что ты такой сноб. Может, стоит еще раз прокатиться в Перу и постараться попять люден, на тебя не похожих?

Она оставила его в растерянности и поспешила на базарную площадь Марч-Хаверлинга, где можно было взять такси. Всю дорогу в Сснт-Клер ее не покидала надежда, что Кел успокоится, по крайней мере, даст ей возможность все объяснить. Ее, однако, не удивило, что он туда не возвращался. Но когда выяснилось, что его нет ни в лондонской квартире, ни в конторе, беспокойство охватило ее. Она собиралась уже обзванивать больницы, когда появился Стефен и сказал небрежно, что Кел, должно быть, уже в пути.

— Куда? — встрепенулась Сара. — Куда он отправился?

Стефен поднял брови.

— Опять в Штаты. Разве он тебе не сказал? Дело Хамонда сдвинулось. Он хочет все уладить и высвободить время для себя. Вы же должны были встретиться в Марч-Хаверлинге?

— Мы встретились. — Она опустилась на диван в гостиной. Это было полное поражение. — Ты мог бы дать мне телефон квартиры и конторы в Нью-Йорке, Стефен? Я ему вечером позвоню.

— Подрались, что ли? — Он понимающе усмехнулся. — Прощаться ты, по-моему, не умеешь. В прошлый раз смазала ему по физиономии…

— Сделай то, о чем я тебя прошу, и оставь свое мнение при себе, — отрезала она, чувствуя себя усталой, расстроенной и сытой по горло людьми, которые вмешивались в ее личную жизнь.

Но худшее было еще впереди. Когда она наконец дозвонилась до квартиры в Манхеттене, ответил женский голос. И женщина явно больше была занята тем, кто сейчас рядом с ней, чем звонком.

— Дорогой, это, кажется, из лондонской конторы.

Сара бросила трубку. Бьянка Шенон! Это ее голос. Что она делает у него в квартире? «Ты знаешь — что», — одернула она себя. Боже, он не тратил времени зря! Она не сомневалась, что Кел постарается причинить ей не меньшую боль, чем испытал сам. Что ж, в этом он преуспел. Всю ночь Сара беспомощно плакала, представляя Кела и Бьянку в объятиях друг друга.

Тереза, единственная, кто знал о ее положении, уехала к родственникам в Испанию незадолго до бегства Кела. Скрывать беременность пока было легко. Сара с ужасом думала, что кто-то может проявить заботу, сообщить Келу о ее положении, и он вернется, движимый чувством долга. Стена горечи встала между ними. Вот какое семейное счастье она приготовила своему ребенку! Но это будет их ребенок. Часть Кела. И эту часть он не сможет отнять у нее, или запретить любить, или считать любовь глупым капризом.

Ее одинокие размышления нарушил приезд Терезы. Джордж Сент Клер поделился с ней своим беспокойством — Кел уехал, а дочь очень переменилась. Тереза помрачнела и отправилась искать Сару. Она нашла ее в маленькой гостиной.

— Что случилось? Где Кел? — Она села рядом с Сарой, решительно приподняла ее лицо за подбородок. — Я думала, что у вас все прекрасно. Бедная девочка. — Она увидела в глазах Сары боль, которую та считала уже побежденной. Сара рассказала ей все, смахивая горькие слезы. Тереза потянулась к телефону.

— Нет, не надо! Не хочу, чтобы он узнал. Он вернется только потому…

— Он должен знать, Сара, — твердо сказала Тереза. — Ты не долго сможешь держать это в тайне. Люди узнают, слухи дойдут до него. Хочешь, чтобы он узнал от своих служащих? Ему это не понравится, будь уверена.

— Мне все равно!

Она не помешала Терезе позвонить в Нью-Йорк, в контору. Но волновалась она напрасно:

Кел уехал в очередное путешествие с Заком Мак-Кензи.

— Зализывает раны, — решила Тереза. — Он может быть где угодно.

Попытки найти Кела не увенчались успехом.

Приближалось Рождество. Сара была уже на седьмом месяце. Она предоставила Терезе и отцу сообщать об этой новости знакомым и продолжала заниматься домом, позволяя себе послеобеденный сон — единственную уступку своему положению.

Каждый год перед Рождеством она как бы слышала музыку времени. Вообще-то всякое время года будило подобные чувства и прибавляло хлопот, но Рождество — совсем особый праздник. Кел обещал ей, что излечит ее от любви к дому, к этой груде кирпичей. Что ж, ему это удалось, Сара машинально составляла меню с птицей и дичью, не вкладывая в свой труд любви. Поместье же встречало Рождество с неизменным энтузиазмом.

Дом, отреставрированный и усовершенствованный, поражал роскошью и изобилием. Ива, плющ и омела, привезенные из всевозможных садов, были со вкусом расставлены по комнатам, камины жарко пылали в ресторане и кафе. Местный хор исполнял рождественские гимны по вечерам, днем же его заменял магнитофон. Предварительных заказов в ресторан Сент-Клера и во вновь открытое кафе было много. Идея Кела оказалась удачной. Кел… Он не покидал се мыслей.

В новогоднее меню Сара постаралась включить легкие, изысканные блюда, которые должны были сменить рождественское изобилие.

— Суп из авокадо, — решила она, обсуждая меню с Джун Дуглас. — Фаршированные грибы со специями. Рыба. Я думаю, в основном рыба, не мясо.

— И креветки, — добавила Джун, — а еще устрицы. Вы правы, после Рождества жаркое теряет свою привлекательность.

Сара отдавала распоряжения относительно украшения елки, когда вошли Стефен и Гэрет Холдейн, державшийся очень робко.

— Здравствуй, Сара. — Гэрет взглянул на Стефена, потом произнес:

— Слушай, я бы хотел помочь. Можно с тобой поговорить?

Удивленная Сара провела его в кабинет и удивилась еще больше, когда к ним присоединились отец и Тереза.

— Гэрет думает, что знает, где Кел, — несколько виновато объяснил Стефен. — Ну… я его просил связаться с археологами. Зак, кажется, работал последнее время в Центральной Мексике.

— Я его найду, Сара, если хочешь, — предложил Гэрет. — Не знаю, сколько потребуется времени, но постараюсь привезти его до того, как родится ребенок.

Вздохнув, Сара подошла к окну, затянутому серым декабрьским небом. Какая разница? Возвращение Кела только откроет старые раны, добавит новой боли в битве за будущее ребенка. Однако чувство справедливости подсказывало ей, что он должен знать. Она не могла скрывать от Кела существование ребенка, его ребенка.

— Ты должна ему сказать, Сара, — мягко сказал отец. — Ты сама понимаешь.

— Да. — Она повернулась к ним. — Спасибо, Гэрет. Ты поедешь с ним, Стефен? Мне кажется, Кел предпочтет услышать все от тебя.

Стефен кивнул.

Шли дни, недели, месяцы. Стефен и Гэрет сообщили, что прибыли в Мексику, но потом они исчезли — так же бесследно, как Кел. Однако Сара не впадала в панику. Она была спокойна и твердо верила, что Кел вернется.

Сара была в кухне, когда начались первые схватки. Она тяжело опустилась на деревянный табурет. Быстро подошла Джун Дуглас, не обращая внимания на призывные гудки мясного фургона.

— Что? Началось?

— Кажется, да. — Сара побледнела, в расширившихся, потемневших глазах застыл страх. Джун старалась сохранять спокойствие.

— Врача! — Она бросилась к ближайшему телефону…

У клиники затормозила машина, и трое мужчин, необычно загорелых для этого времени года, в спешке почти вывалились на мокрый от дождя тротуар.

— Вы хотите войти? — спросил Стефен, которому было ужасно не по себе.

— Я хочу ее видеть. — Келлум Грант, очень серьезный, усталый после многих дней непрерывного путешествия, шагнул вперед.

— Сюда. — Гэрет знал клинику: здесь рожала первого ребенка его сестра.

Дежурная в холле внимательно на них посмотрела. Кел объяснил, кто он. Вышла сестра и провела его к палате. У дверей он остановился.

Сестра понимающе улыбнулась.

— Вот такие супермены обычно как раз и сдают. В обморок падать не собираетесь?

— Нет, — резко ответил Кел. — Пытаюсь собраться с силами, чтобы не задушить жену.

— О! — Женщина встревожилась. — Может быть, вам лучше…

— Только попробуйте меня не впустить.

— Ага, вот и муж, — улыбаясь, приветствовал его доктор. — Все идет нормально. Теперь уже не долго. Застряли в дорожной пробке?

Кел коротко, хрипловато рассмеялся.

— Что-то в этом роде. — Он взял Сару за руку, нежно коснулся щеки. — Что же такая хорошая девочка здесь делает? — Но глаза не смеялись. Как бы не замечая окружающих, он провел рукой по ее животу. Хочешь, я останусь? — Сколько нежности было в его взгляде.

Очередная серия схваток заставила ее глубоко втянуть воздух, она вцепилась в его руку. Она смутно помнила, что было потом. Кел, кажется, требовал, чтобы доктор немедленно дал ей что-нибудь, чтобы облегчить боль, а доктор грозился, что вышвырнет его вон, если он не перестанет вмешиваться…

Потом она спала долгие часы в тихой комнате, а рядом в прозрачной колыбели, спал младенец. Мальчик — она знала это. Выбираясь на секунду из окутывавшего ее тумана, она видела темные волосы и глаза, тоже темные.

Разбудил ее странный звук. Сара открыла глаза и увидела Кела с младенцем на руках.

— У них тут есть молоко в бутылочках, хочешь я…

— Дай его мне. — Она давно уже решила кормить ребенка сама. Ребенок заплакал, и вошла сестра. Она весело и деловито давала указания.

— Имя уже придумали? — спросила она. Кел подошел к окну. Сара взглянула на него.

— Я принесу вашему мужу чай, — предложила сестра.

— Кофе, — попросила Сара, рассеянно поглаживая детскую головку. — Он ненавидит чай.

— Как мило, что ты хоть что-то обо мне помнишь, — сказал Кел, усмехнувшись, когда сестра вышла. — Почему же, скажи мне ради Бога, тебе потребовалось шесть месяцев, чтобы мне сообщить? Черт, мне просто повезло, что я не опоздал! Когда я уехал, ты уже была беременна, — осуждающе сказал он. — Ты, должно быть, знала уже в июле. — Взгляд скользнул по ее груди, остановился на сосущем ребенке.

Щеки ее порозовели от его взгляда.

— Я хотела назвать его Бенджамин. Не возражаешь? — спросила она.

— Ну что ты, Бен — это здорово. Смотри, он, кажется, засыпает. Я поменяю пеленки, а ты отдохни.

Кел осторожно взял у нее младенца. Сара наблюдала за ним. Руки у него слегка дрожали. Он пытался скрыть это, держась нарочито уверенно.

Возвратилась сестра, подала Келу кофе и одобрила его работу.

— Вполне профессионально. А теперь, думаю, вам следует поспать, мистер Грант. Ваши друзья сказали, что вы были в дороге несколько дней.

— Да, пожалуй, — согласился он, жадно выпив кофе. Поставив чашку, он подошел к жене и сел на край постели. — Это я во всем виноват. — Он проводил взглядом сестру. — Гэрет мне все рассказал… Один телефонный звонок, Сара, и все было бы в порядке. Я так хотел вернуться! — Он застонал, уткнувшись лицом в ее шею. — Я так люблю тебя! Быть без тебя… Какой это был ад!

Уехать из клиники оказалось не так просто, как предполагала Сара. Толпа фоторепортеров собралась у главного входа. Келлум Грант — какой броский материал! История его исчезновения и внезапного появления, конечно, дошла до прессы.

— Я должен был это предвидеть. — Келлум взял Бена на руки и увидел, что Сара нахмурилась. — Наш сын появится, видимо, на первой полосе.

— С каким-нибудь хлестким заголовком. — Она подошла, чтобы взять у него ребенка. — Например: «Папа вернулся».

— Можешь предложить свой вариант. — Он отодвинулся от нее, укачивая расплакавшегося младенца.

— Дай мне, — волновалась она. — Он к тебе не привык.

В глазах Кела мелькнула обида.

— Он никогда не привыкнет, если ты будешь его отбирать. Я вернулся домой и собираюсь здесь и остаться.

— Он у тебя плачет.

Кел сжал челюсти. Он хотел защищать ее и сына, а она отталкивала его. Второй раз в жизни любовь к женщине заставляла его страдать. Правда, в этот раз он знал, что во многом виноват сам, и с этим трудно было смириться.

— Все готово! — Голова Стефена высунулась из-за двери. — Полиции достаточно, чтобы построить тоннель до машины.

Сестра взяла ребенка, за ней последовала Сара, потом Стефен.

— Прорыва не случится, — заверил он, — но шума будет много.

— Держитесь вместо. — Кел повернулся к Саре.

Она кивнула и взяла его протянутую руку. Ее фотографии появлялись иногда в газетах в связи с Сент-Клером, но здесь, во всю свою мощь, работала Флит-стрит, улица репортеров.

Шум оглушил их. Вопросы сыпались со всех сторон: был ли разрыв… Соединил ли их вновь ребенок?.. Уехал ли Кел в Мексику, чтобы забыться после разрыва?.. Камеры щелкали непрерывно, запечатлевая их во всевозможных ракурсах. Сара облегченно вздохнула, когда сестра передала младенца Терезе Кортез, ждавшей их в лимузине. Кел обнял Сару за плечи — снова щелканье. Явная готовность Гранта броситься на каждого, кто попробовал бы тронуть волосок на голове жены, зримо опровергала предполагаемый разрыв. Она взглянула на него с благодарностью.

Кел посадил ее в машину и повернулся к кому-то, кто требовал заявления для прессы.

— Заявление? Когда мне в спальне понадобится пресса, я пошлю приглашение! — бросил в ответ Кел.

Смех встретил его слова, и Кел, сев в машину, захлопнул дверцу.

Однако их сближение, вызванное бурным отъездом из клиники, продолжалось не далее Сент-Клера. В следующие недели терпение ее подверглось тяжелому испытанию: Сара оказалась вне пределов его досягаемости. Она видела, что он мучается, но всякий раз, когда смягчалась, всплывало воспоминание о Бьянкс Шеног.

Она не могла совсем с ним не общаться. Он настоял на том, чтобы занять комнату рядом с ней. Она старалась успеть к ребенку, как только он просыпался, но иногда была не в силах справиться с утомлением. Однажды, когда Бен разбудил ее ночью второй раз, она забрала его к себе в постель.

— Ты когда-нибудь спишь? — Он завязывал халат, не проявляя при этом ни торопливости, ни особой стыдливости.

Он заполонил своим бронзовым телом всю комнату, вызвав у нее забытое чувство клаустрофобии. Воспоминание о прикосновении к ней этого сильного, стройного тела обожгло ее, но она приписала это его неожиданному появлению. Уж лучше бы Кел не входил в комнату незваный, особенно, когда она кормит ребенка.

— Зачем ты встал? — Она пыталась прикрыться халатиком.

— Давай его мне: я уложу, а ты сможешь еще поспать. Ведь тебе не надо чуть свет встречать булочника. Ты нервничаешь, Сара. Тебе нужно как следует выспаться.

Она бросила на него гневный взгляд: нужно было раньше проявлять такую трогательную заботу. Сколько ночей провела она из-за него без сна. Она согласилась, чтобы он принес чай, только чтобы избавиться от его присутствия. Глазки у Бена слипались, и, хотя он еще посасывал, голод он, видимо, утолил. Когда Кел вернулся, она уже отняла ребенка от груди. Кел взял сына.

— Ты в хорошей форме, — сказал он, улыбаясь, потому что она поспешно натянула на себя простыню. — Что ты прячешь? Я знаю каждый миллиметр твоего тела. — Сара метнула на мужа неприязненный, даже враждебный взгляд.

— Я понимаю твое состояние… — Она протестующе вскинула голову, и ему стало не по себе. — Ты говорила, что любишь меня, Сара, — напомнил он. — Ведь ты не стала бы мне лгать?

— Я устала, Кел. — Она отвернулась. Свет лампы освещал изгиб ее плеча, впадинку у ключицы. — Очень трогательно, что ты наконец поверил в мою искренность.

Кел с досадой вздохнул, отнес ребенка в детскую и вернулся, когда тот заснул.

— Ты хочешь сказать, что не любишь меня? — Он больше не хотел замалчивать эту тему.

— Я не готова к этому разговору, Кел. Будь терпеливым.

— А что, собственно, все это значит? Я понимаю, ты только что родила. Я там был и видел, как тебе было трудно.

— Роды были совершенно нормальные, — сказала она, довольная своей выдержкой. — Физически я чувствую себя прекрасно. Что касается тебя, то я вообще ничего не чувствую, и это прекрасно.

— Ну, а я чувствую. И это далеко не прекрасно. — Ресницы ее дрогнули, когда он сел рядом с ней на постель. Его взгляд обволакивал и тянул в раскаленный мир страсти. Она знала это выражение, оно мелькало в моменты любви, когда он терял над собой контроль. Теперь, признавшись, что любит ее, Кел перестал прятаться. Ее лед был не слишком крепким. Она знала, у нее не хватит сил противиться.

— Перестань же меня отталкивать. — Он отвел прядь волос с ее лица, теплая рука коснулась щеки. — Тебе станет легче, Сара. — Его рот приблизился к ее губам. Она чувствовала его дыхание.

— Ты не собираешься уезжать? — Она прорвалась сквозь паутину окутывавших ее хрипловатых слов. Козыри на сей раз у нее, и она их не отдаст. Не надо было говорить ему, что она оправилась после родов!

— Нет. — Он глотнул с усилием. Похоже, он понял.

— Мне не нужны твои деньги, Кел. — Она смотрела ему в глаза. — Мне даже не нужна твоя помощь в делах Сент-Клера. Он дает очень приличный доход.

— Я знаю, — признал он неохотно.

— Ты мой гость, — продолжала она, торжествуя. — И даже при твоем богатстве, сомневаюсь, чтобы английский суд разрешил тебе нечто большее, чем только видеться с нашим сыном.

— Если у тебя есть условия, я готов их выслушать. — Лицо его застыло. Она видела, что он не собирается сдаваться без боя.

— Условия? — горько засмеялась Сара. — Знакомая песня, Кел. Ты любишь, чтобы все было написано черным по белому, да? Ну, если тебе так понятнее… Да, одно условие: не прикасайся ко мне, пока я сама не попрошу.

При этих словах она соблазнительно, дразняще потянулась. Позже Сара попыталась убедить себя, что она просто хотела расправить затекшие мускулы. — Понял?

На его губах появилась холодная усмешка.

— Понял. Однако, смею заметить, что ты сама провоцируешь меня… — Рука его с оскорбительной фамильярностью прошлась от ее груди к бедру.

— Уходи сейчас же, — яростно прошептала она, теряя самообладание.

— Думаю, что мы понимаем друг друга. — Посмеиваясь, он встал. Фигура его темным силуэтом мелькнула в проеме дверей, и он исчез. «Ведь я хотела проучить его… Он был в уязвимой ситуации. Как же ему удалось остаться на высоте?» — негодовала Сара. Стоило Келу к ней прикоснуться, как ее тело ответило на зов. Она застонала. Боже, только не это!

Предстоящие крестины собрали их всех за кофе в зимнем саду. Апрельское неяркое солнце светило сквозь усеянные дождевыми каплями стекла, запах кофе наполнял комнату.

Кел беседовал со Стефеном, с которым очень подружился последнее время. Мексиканское приключение сблизило их, да и вообще — Стефен повзрослел и из собачки, старающейся ухватить кусок побольше, превратился в делового человека, полного чувства собственного достоинства. Гэрет, еще один участник мексиканской кампании, получил пост преподавателя в Оксфорде и, кажется, утешился с Анжелой. Несмотря на демонстративное безразличие ко всему на свете, на сей раз Анжела была явно увлечена.

— А почему Бена нет с нами? В конце концов, это его день, — сказал Джордж Сент Клер.

— Принесите сюда молодого человека. Он там голосит так, что стекла лопаются, — сказала Тереза с гордостью. — Весь в отца.

Сара взглянула на Кела. Он, как всегда, смотрел на жену оценивающе. Фигура ее снова приобрела стройность линий, и белое платье с затянутым на талии голубым поясом подчеркивало это. «Мне безразлично, как он на меня смотрит», — убеждала себя Сара. Она прошла мимо свободного места с ним рядом и села по другую сторону бамбукового столика со своей «командой» — Анжелой и Джун.

— Бенджамин спит. — Она настороженно взглянула на Кела, когда он принес ей кофе.

— Странно, — пробормотал он, встретившись с ней глазами. — На месте Бена я бы не спал.

Сара сделала вид, что не слышит, и углубилась в изучение списка гостей. Но по улыбке, расплывшейся по лицу Анжелы, поняла, что Кел говорил достаточно громко. Щеки ее порозовели.

Она прищурилась, увидев вдруг в списке имя Бьянки Шенон.

И это имя всколыхнуло все, что, казалось, ушло в небытие с рождением Бенджамина — любовь, страсть, ревность.

— Если ты думаешь, что эта женщина будет жить в моем доме, ты ошибаешься. Тебе придется придумать какой-нибудь другой вариант. — Она швырнула ему список через стол, к немалому удивлению собравшихся.

— Сара! — Отец был шокирован. Однако другие, лучше чувствовавшие напряжение между молодыми супругами, поняли, что буря вот-вот грянет.

— Может быть, ты скажешь точнее, дорогая? — Кел спокойно смотрел в ее разгневанное лицо. — Против кого именно ты возражаешь?

— Попробуй догадаться, — предложила она, голубые глаза метали молнии. — Свою любовницу можешь поместить в отель! Избавь меня от унижения, да и от расходов тоже!

— Мою любовницу? — Он пробежал глазами список. Она поднялась, чтобы уйти, но его твердое «останься» пригвоздило ее к месту. — Это что же, очаровательная Бьянка? — Он поднял бровь, разглядывая ее — воплощенную ярость.

— А кто еще может быть? — бросила она в бешенстве. — Значит, не она одна подходит под это определение?

— Сара, в самом деле! — Джорджу Сент Клеру было не по себе. Кел успокоил его взглядом.

— Извините. — Он поднялся на ноги. — Мы должны разрешить одно маленькое недоразумение, что-то вроде навязчивых идей. Ну, знаете, у женщин после родов бывает…

Он дразнил Сару, с удовольствием наблюдая, как она вся горела от гнева.

— Это не навязчивая идея. — Она встала, опершись руками о стол. — Помнишь, ты сказал:

«Всего один звонок, и я бы вернулся?» Ну, так он был, этот звонок. Я хотела объяснить все про займ у Гренвиля. Но ответил не ты, а Бьянка.

— Почему же ты не изволила подождать, пока я подойду? Бьянка Шенон остановилась у меня вместе с мужем, потому что у них как раз обставляли дом. Я был с ней не один. Да хоть бы и один, какая разница! Если ты еще не заметила, то могу сообщить тебе, и всем присутствующим тоже, что это по тебе я схожу с ума. — Он подошел и схватил ее за руку. — Если это причина той веселой жизни, что ты мне устроила, то мои слова не для печати.

— Пусти! — Она пыталась вырвать руку, все еще сердито, но как хотелось верить ему!

— Нет.

Он потянул ее за собой. Как только они вышли из зимнего сада, Кел подхватил ее под коленки и взвалил на спину. Так, вися вниз головой, молотя его кулаками по спине, Сара увидела улыбавшуюся физиономию миссис Пейджет.

— Если Бен закричит, возьмите порошковое молоко, — распорядился Кел, поднимаясь по лестнице. — Мама его будет некоторое время занята.

— Ты эгоист, — протестовала Сара.

— Конечно. — Он подошел к спальне, ударом ноги распахнул дверь и повалил се на кровать. — Я почти год провел без тебя, — сказал он, сбрасывая куртку. — И почему? Потому что Бьянка Шенон, женщина, которую я презираю, однажды взяла телефонную трубку. — Развязывая галстук, он сердито разглядывал се. — Вот интересно: желая увидеть во мне идеал, ты награждаешь меня качествами подонка.

— Я никогда не прикидывалась святой! — крикнула Сара в ответ. — А тактика, которой ты воспользовался, чтобы заставить меня выйти за тебя замуж, действительно достойна подонка! Непонятно, за что я тебя люблю: у тебя нет никаких достоинств.

— Есть. — Взгляд Кела просветлел: ведь она сказала, что любит. — Я не позволяю тебе взять надо мной верх. Я единственный мужчина в твоей жизни, кого ты признала равным себе. — Кел подошел ближе, прикоснулся к ее волосам и увидел, что гнев жены на исходе. — Со мной ты можешь быть такой, какая ты есть — слабая, сильная, злющая, — он тронул пальцем ее губы, — страстная, любящая и невыразимо прекрасная.

Наконец-то тает лед между ними! Волна радости нахлынула на Сару и смыла все обвинения, которые минуту назад казались такими неоспоримыми. Закрыв глаза, с легким вздохом, она отдалась томившей ее жажде.

— Мне было так одиноко без тебя, — призналась она, поднимая на него потрясенные, виноватые глаза. — Я не хотела делать тебе больно, Кел. Сначала деньги стояли между нами, потом моя беременность. Ты мог подумать, что я пользуюсь тобой. — Слезы заблестели на ресницах. — Я хотела отдать тебе долг. Это был мой дар тебе, а не предательство.

В глазах Кела стояла нескрываемая боль.

— Шантаж не лучший способ скреплять отношения. Ты хотела вырваться, понимаю.

— Я сказала, что люблю тебя, — прошептала Сара. — Я нарушила этот чертов контракт, на котором настаивала. Так было больно, когда ты смеялся надо мной, говорил, что все это глупости, что я просто хочу сделать наши отношения респектабельными. Ты не давал мне любить, как я хотела.

— Не надо, любимая. — Кел встал возле нее на колени, прижал к груди и нежно поцеловал. — Я очень хотел, чтобы ты любила меня, — прошептал он. — Просто не мог поверить, боялся, что все это не надолго. Защищался заранее: было бы так мучительно, так больно обмануться.

— О, Кел! — Сара прижалась к мужу, полная желания все простить. — Тереза мне все рассказала о твоей матери. И я все поняла. Если бы не Бьянка…

— У тебя нет и не может быть ничего общего с этими двумя дамами. — Он произнес последнее слово с нарочитой вежливостью, отводя мягкие пряди волос с ее лица. — И я должен был понять это сразу, когда увидел тебя в казино. Можно купить красоту, но не достоинство или цельность. — Он тихо застонал. — Я тебя недостоин. Если бы не болезнь отца, ты бежала бы от меня как от чумы.

И это говорит Кел! Невозможно поверить… Какая сила так тянет их друг к другу? Сара коснулась его теплого, бронзового тела. В глазах, поднятых к Келу, сияла синева летнего дня.

— А может быть, все и должно было быть именно так. — Глаза его потемнели, дыхание участилось, когда Сара обвила руками его шею. — Боже, когда ты так смотришь на меня… И взгляд такой невинный… Мне никогда не достичь таких высот, какие достиг Холдейн: быть рядом с тобой и не коснуться тебя. — Он приник к ее губам, не в силах сдержать желание утолить жажду.

Какой взрыв чувств вызвало его прикосновение! Прежде его слова, даже если и наполняли ощущением победы в битве, которую они вели, все же не радовали ее. Гордость Кела никогда не позволила бы ей унизить его, даже если бы он был повержен. Так было той ночью, когда она запретила ему прикасаться к себе. В битве любви только настоящая близость могла принести удовлетворение.

Уже не стыдясь своей чувственности, Сара наслаждалась каждым движением его мускулистого тела. Сердце Кела билось у ее груди. Оторвавшись от ее губ, он открыл глаза, в которых полыхал жар едва сдерживаемого желания.

— Все хорошо, — прошептала Сара и прикрыла веками кипящую голубизну.

— Как долго я ждал… — шептал он страстно. — Я так хочу тебя. Не могу без тебя. Я люблю тебя, так люблю, что мне больно.

Горячими, торопливыми пальцами Сара расстегивала его брюки, в жажде его близости, его наготы. Кел с такой же поспешностью стянул к ногам ее платье. И тела их слились, жаркая плоть с жаркой плотью, требуя соединения. Его нежность обнажала всю глубину его чувства, а Сара вела и вела его за границы разума, в царство страстного напряжения, которое, разрядившись, выбросило их на поверхность бытия в объятиях друг друга, опустошенными и счастливыми.

Было уже темно. Они лежали рядом, изредка обмениваясь поцелуями, наслаждаясь близостью друг друга.

— Жена и ребенок… — протянул Кел, лаская ее взглядом. — Никогда не думал, что быть отцом семейства так приятно.

— Тебе действительно нужна была жена для пользы дела? — спросила Сара, целуя его в подбородок.

— Тогда мысль показалась мне удачной. — Он взглянул на нее. — Ни на что другое ты бы не клюнула, а? Я это понял по твоему разговору со Стефеном — там, в саду, в Рейвенсвуде.

— Ты был оскорбительно прямолинейным в своем ухаживании, — заметила она, мельком взглянув на него сквозь ресницы. — Ты мне тогда ужасно не понравился…

— Я знаю. — Он провел пальцем по ее подбородку, глядя тепло и насмешливо. — Ты была такая гордая, такая отвратительно девственная. Мне хотелось тебя растрепать, стереть помаду, взъерошить волосы, чтобы ты выглядела под стать моим мыслям…

Знакомый вопль, громкий и негодующий, нарушил тишину ночи.

— У меня, кажется, есть мощный конкурент. — Кел поцеловал ее в грудь, глаза его смеялись. Он встал и прошел в детскую. — Вот она, — проворковал он, осторожно опуская ребенка на постель рядом с Сарой. — Похож на меня, правда? — Кел осторожно прикоснулся к маленькой смуглой ручке с ямочками, вцепившейся в материнскую грудь.

— Да, дорогой. — Теплота его взгляда наполняла ее счастьем.

— Ты очень нужна нам обоим. Как ты думаешь, справишься ты с двумя такими требовательными молодцами?

— Да как-нибудь справлюсь, — пробормотала Сара, лукаво взглянув на Кела и поглаживая пушок на головке сына. — Главное, справиться с тобой, остальное уже пустяки…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9