Невеста последнего принца (fb2)

- Невеста последнего принца (Хроники Люнборга и окрестностей - 7) 608K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Оксана Зиентек

Невеста последнего принца

Глава первая

Надвинув поглубже шляпу, Рихард шел знакомым переулком, стараясь не попадать в свет фонарей. Тех, что добрые люди зажигают по вечерам над дверью, указывая путь прохожим и отпугивая любителей поживиться в темноте чужим добром. В дневное время Рихард очень даже одобрительно относился к такому гражданскому рвению. А вот вечерами иногда проклинал особо ретивых.

Нет, Его Высочество не задумывал ни государственного переворота, ни банальной кражи. Но вокруг королевской семьи и так слишком много лишних глаз и ушей. Лишний раз радовать сплетников не хотелось. Тем более, если в истории была замешана честь дамы. Ну, точнее, что от той чести осталось после семи лет пылкой любовной связи.

Им с Греттой и так было непросто. Ей, добропорядочной девице из хорошей семьи, не следовало шастать по ночному городу. А ему, молодому Министру финансов Его Величества и, по совместительству, третьему сыну правящего монарха, почти невозможно было выкроить время для встречи днем. Да и хорош был бы он, появись он посреди бела дня на улице. Какое уж тут тайное свидание, если целый город знает тебя в лицо.

Но если извернуться, многое становится возможным. И Рихард изворачивался все эти годы, пытаясь свести вместе два разных мира. Тяжелее всего было смотреть при встрече в глаза мастеру Арнольду Но уважаемый мастеровой старательно делал вид, что не замечает ни ночных отлучек дочери, ни странностей ее ухажера. Поначалу Рихард, было дело, подозревал мастера в поиске выгоды. Но, как он понял с годами, дела у мастера и так шли неплохо. А молчал он исключительно из уважения к королевской семье. Ну, и в надежде, что рано или поздно кто-то из молодых сам образумится.

Если честно, Рихард и сам понимал, что интрижка с красивой горожаночкой изрядно затянулась. Страсть, вспыхнувшая между ними, давно должна была уже угаснуть. Но что поделать, если вместо безразличия, страсть сменилась другим чувством. И за это чувство Рихард был готов бороться даже с отцом. Вопреки здравому смыслу. Безо всякой надежды на победу. И, надо признать, до поры, до времени ему это удавалось. Пока Гуннар (отдельное спасибо тебе, братец!) не умудрился проиграть свою дипломатическую партию. И теперь Рихард понятия не имел, как объяснить Гретте. Почему именно им приходится расплачиваться за просчет дипломатов.

Рихард чувствовал себя преданным еще и потому, что и отец, и старший брат встали на сторону Гуннара. «Пойми», - уговаривал отец, - «Гуннар, конечно, допустил ошибку, продешевив. Но эта ошибка спасла жизни нашим подданным, а не погубила их. Поэтому, да, платим дорого, но уж как есть». Примерно, в том же ключе высказывался и Генрих. - Отец! – Не выдержал как-то Рихард, прибегая к последнему аргументу, - Ведь ты сам сказал в свое время Эрику: «Соблазнил – женись. Нравится – женись тем более». - Сказал, - не стал отпираться Его Величество Эрих Пятый. – Вот только вы поздно опомнились. В отличие от Эрика, сам факт соблазнения ни тебя, ни твою, гм, подругу добрые семь лет нисколько не тревожил. Так что вряд ли стоит о нем вспоминать теперь.

В общем, принц Рихард мог бунтовать, сколько душе угодно. Но брачные договора уже подписаны и день его свадьбы с княжной Марией-Фредерикой назначен. Скоро об этом «радостном» событии храмовники прокричат со всех кафедр королевства. Издатель столичного новостного листка радостно подхватит эту новость. Все, что оставалось Рихарду, то поговорить с Греттой. После семи лет верности она заслуживала хотя бы того, чтобы узнать подобные новости из первых уст.

Открыв своим ключом дверь арендуемого им домика (вообще-то, Рихард исправно платил отставному военному, чтобы тот арендовал дом на свое имя), принц вошел внутрь. В маленькой прихожей на столе стояла одинокая свеча. Рихард огляделся. Ставни на окнах подогнаны были плотно, так что снаружи не было видно, горит ли свет в дальних комнатах. Судя по отблеску света в дверном проеме, Гретта ждала его на кухне.

Однако, на кухне принца ожидал сюрприз. В очаге мирно теплились угли, на низком крюке висел малый котелок, в котором булькало какое-то ароматное варево. А за отскобленным добела дубовым столом сидела не Гретта, а ее отец – мастер Арнольд собственной персоной. И, хотя за спиной принца Рихарда стояла долгая и мощная династия, на короткий момент он замешкался. Все-таки, объясняться с любимой женщиной – не то же самое, что с ее разгневанным отцом.

Хотя, разгневанным мастер Арнольд не выглядел. Скорее, деловитым. Он сосредоточенно чертил угольком на листе бумаги. Услышав шаги, встал и поклонился, приветствуя представителя королевской семьи. Однако, и Рихард слегка склонил голову в ответ, отдавая дань годам и званию мастера. Да и потом, не время и не место сейчас гонор показывать. - Здравствуйте, мастер! - Здравствуйте, Ваше Высочество!

Два приветствия слились в одно. Потом мастер почтительно замолчал, предоставляя принцу начать разговор первым. Рихард воспользовался этим, чтобы сразу выбрать нужные ему тон беседы. - Присаживайтесь, мастер, - радушно, словно и не застал гостя, хозяйничающим на своей кухне, пригласил он. - Да, спасибо, Ваше Высочество, - мастер Арнольд снова уселся на стул. Рихарду на миг подумалось, что чем-то они похожи: стул и мастер. Оба одинаково кряжистые, непарадного вида, однако же, надежные. - Я понимаю, что нам давно пора бы поговорить, - осторожно начал принц, прощупывая почву. Эх, братца бы сюда! Гуннар, хоть и гад редкий, но свой хлеб дипломата есть не зря. Рихард же этими словесными кружевами пользовался исключительно тогда, когда положение требовало, предпочитая емкие цифры пустым разговорам. – Но, если можно, сначала я хотел бы поговорить с Греттой. - Хватит, наговорились, - недовольно буркнул мастер, но, опомнившись, поправился. – Не получится, говорю, с Греттой, Ваше Высочество. Было время, я вам говорить не мешал. - А теперь что же? – Рихард нахмурился. Узнает, какая тварь выдала информацию до официального объявления, собственноручно шкуру спустит! - А теперь, пришла пора вспомнить, что одними разговорами сыт не будешь, - не дал сбить себя с толку мастер Арнольд. И то, гильдейский мастер – это вам не мальчишка с улицы. Не только любой аристократ, но и сам король трижды подумает, ссориться ли с гильдиями. – Вам отвара налить, Ваше Высочество? Поговорить бы действительно надо. - Надо, значит надо, - не стал спорить Рихард, нутром чуя какой-то подвох. – Наливайте.

Держа в руках кубок с теплым варевом, принц Рихард вдыхал запах ароматных трав с Пустоши и верескового меда. И слушал. И чувствовал себя полным дураком, если не сказать больше. А мастер Арнольд рассказывал. Степенно, словно не с принцем разговаривал, а на собрании гильдии. Хотя, там как раз почтенные мастера, бывало, и за грудки друг друга хватали. Усилием воли принц заставил себя вслушиваться в слова. - Мы с мастером Акселем давно уже сговорились, - продолжал тем временем мастер Арнольд, глядя куда-то мимо Рихарда. – Семейство надежное, дела ведут справно. Да и вообще, с пониманием. Ваши с Греттой дела семейному интересу – не помеха, это, я думаю, всем ясно. В общем, подождали мы немного, чтобы ваше Высочество не обидеть, но пора и честь знать. - А Гретта что же? – Рихард почувствовал, что где-то глубоко в сердце кольнула обида. Он, значит, места себе не находил, пытаясь придумать, как необидно сказать Гретте об отцовских планах. А она просто прислала отца, сообщить о своей скорой свадьбе. - А что – Гретта? – Мастер Арнольд удивился вопросу. Или, что более вероятно, сделал вид, что удивился. – Я и так ей много воли дал, но не вечно же ей гулять. Да и вообще, кто в таких вопросах девицу спрашивает? - Кто вообще спрашивает молодых, - вздохнул принц. – Можно мне с ней хотя бы поговорить? Просто, попрощаться? - Так это… - отец Гретты, наверное, впервые с начала разговора по-настоящему стушевался. – Уехала она, Ваше Высочество. - Как, уехала? - Да вот так, просто уехала. Сегодня с отливом корабль с товаром ушел в Хаммаборк. Товарищ мой ехал, вот я с ним Гретту и отправил. Чтобы под присмотром была, пока жениху с рук на руки не передадут. А прощания, проводы – чушь это все, если вы меня спросите. Только лишние слезы. - Я люблю ее, - Глядя куда-то в угол, мимо мастера, глухим голосом сказал принц Рихард. - Так и любите, на здоровье! – Неожиданно зло хмыкнул мастер Арнольд. – Кто ж вам запретит-то? Любить – любите, а семью девочке рушить не смейте. А то так и осталась бы в девках: ни за вами, ни за кем. - Будь моя воля, я счел бы за честь назвать Гретту своей женой, - тихо ответил Рихард. - Так и назвали бы, кто ж вам мешал? Оно понятно, принцам мы не ровня. Так выдали бы девочку за какого-нибудь старого хрыча из благородных. Рыцаря, или даже барона. А уж через годик-другой спокойненько женились бы на вдове. Вы ведь – не кронпринц, вам - не зазорно.

Видя, что принц полностью погрузился в свои думы, мастер сокрушенно покачал головой: «Эх, молодежь…». Оставив на столе ключ от дома, который когда-то Рихард собственноручно вручил Гретте, мастер пробормотал что-то извинительно-прощальное и вышел. Стук входной двери вывел принца из оцепенения. Двигаясь, словно человек, получивший тяжелый удар, Рихард встал. Не задумываясь над тем, что делает, он сгреб оставшийся жар кучкой в углу очага, снял с крюка котелок с остатками травяного отвара и, забрав с стола свечу, пошел наверх.

Маленькая спальня встретила Рихарда темнотой и тишиной. Ставни были плотно закрыты, надежно защищая обитателей от холодного ветра и случайных взглядов. Только в маленькое отверстие посредине пробивался тонкий луч лунного света. Кувшин для воды был пуст, постель не разобрана. Никто не позаботился сегодня прийти заранее, придавая уют их тайному гнездышку. Не хотелось ничего, только рухнуть на кровать, не раздеваясь, и притвориться, что происходящее – всего лишь дурной сон.

Но в добротном домике, годящемуся для добропорядочных бюргеров, не было места широким дворцовым кроватям. Поэтому пришлось снимать сапоги и забираться в спальную нишу у стены. Закрыв за собой дверь, Рихард лег на спину, закинув руки за голову. Постель пахла чистым бельем и лавандой. Это был любимый запах Гретты. Больше всего хотелось выть, но Рихард оставался принцем даже наедине с собой, что бы он там сам о себе ни думал. Все, что он позволил себе, это вцепиться зубами в край рукава и дышать, с каждым хриплым стоном выдыхая скопившуюся внутри боль.

Следующим утром, едва отблески первых лучей солнца бликами прошлись по водам Ильме, принц Рихард вышел из дома, тщательно закрыв за собой дверь. Он шел, хмуро глядя перед собой, и только крик: «Поберегись!» - выдернул его из размышлений. Быстро отойдя в сторону, принц пропустил водоноса. Может, будь он при полном параде и при свите, водонос сам бы поостерегся задирать вельможу. А так, вырядился мелкопоместным дворянином, будь добр соответствовать. Водоносов в городе уважали не меньше, чем пекарей.

Быстрым шагом пройдя ремесленный квартал, принц вышел в аристократическую часть города. Большинство обитателей еще только просыпались, так что по улицам сновали в основном прислуга да служивый люд. Пройдя через потайную калитку в дворцовый парк (потайной ее можно было назвать лишь условно, охрану гвардейцы на входе несли исправно), Рихард направился к небольшому особняку, стоящему поотдаль от дворцовых построек. Перед тем, как появляться к завтраку в семейном крыле, нужно было кое-что выяснить. А братец – ранняя пташка – уже наверняка не спит.

- Доброго утра, Рихард! – Приветливо встретила родственника невестка. – Присоединяйся. Эрик сейчас выйдет. - Я, собственно, только на минутку.

Все же, капля совести у Рихарда еще оставалась. И напрашиваться на семейный завтрак он не собирался. Но Агата, хотя из нее и получилась отличная, на взгляд Рихарда, принцесса, в ведении собственного дома придерживалась порядков простого рыцарства. Гостя положено накормить и напоить. Потом, если очень хочется, можно вызвать на поединок и от всей души настучать по голове, но только потом. - Не хотелось бы вам мешать. - Глупости какие! – Возразил Эрик, самый младший из люнборгских принцев, входя в гостиную. – Приветствую, братец! Хватит изображать придворную барышню, пойдем скорее. Сегодня работы – не продохнуть. А Агата без завтрака из дома не выпустит.

Принцу Рихарду ничего не оставалось, как сцепить зубы и изображать из себя приличного гостя. И только когда Эрик, на ходу перебирая бумаги, засобирался на службу, Рихард раскланялся с Агатой и поспешил следом. - Скажи, - начал он без обиняков, - это ты приказал мастеру Арнольду побыстрее сбыть Гретту с рук? - Кому? – Не сразу понял Эрик, мысленно уже полностью погрузившись в работу. – Ах, мастеру Арнольду… Нет, не я. - А кто? – Рихард сегодня был не в том настроении, чтобы ходить вокруг да около. Да и вообще, за политесом – это к братцу Гуннару, чтоб ему хорошо жилось. - Понятия не имею. По моему ведомству никаких приказов не проходило, - на миг задумавшись ответил младший принц. – Так, а что случилось с твоей Греттой? - Уже не моей. – Рихард старался, чтобы голос звучал ровно, но полностью обмануть брата не получилось. Ну да знал, к кому шел. – Гретта уехала к жениху. Скоро свадьба.

Он на миг запнулся, а потом добавил, словно жалуясь. - Даже проститься не дали. - Мда-а… - Глубокомысленно протянул Эрик. Потом повернулся, положил руку Рихарду на плечо и повторил, глядя брату прямо в глаза. – По моему ведомству такого приказа не проходило. Скорее всего, это они сами. Мне жаль, брат.

Уже у самой калитки Эрик снова заговорил: «Слушай, я, конечно, проверю, не просочилось ли лишнее из дворца. Но, с другой стороны, может, оно и к лучшему? Ты ведь и сам…» Он не договорил, предоставляя Рихарду додумать конец фразы. Но тот лишь упрямо поджал губы, не желая линий раз говорить о предстоящей свадьбе.

Братья разошлись в разные стороны. Младшего уже ждали гвардейцы, чтобы сопроводить его к месту службы. С тех пор, как род занятий принца Эрика стал общеизвестным, отец-король и старший брат настояли на такой мере предосторожности. А старший отправился в сторону дворца, делая вид, что выбрался в парк с утра пораньше исключительно из любви к прогулкам на рассвете.

На семейный завтрак Рихард сегодня не пошел. Передал матери, что встречался с Эриком по делам, и там же и позавтракал, потом переоделся и отправился на службу. В его ведомстве авралов было поменьше, чем у братьев, но рутинной работы хватало всегда. Опять же, за служащими нужен был глаз да глаз, чужие деньги являлись немалым искушением, которое выдерживали не все.

Конечно, министру финансов, обязанности которого Рихард выполнял последние несколько лет, некогда самолично возиться с каждой расходной книгой. И, все же, хозяйский глаз не повредит. А, кроме того, надо было срочно изыскивать статьи доходов, чтобы перекрыть расходы на кампанию на Юге. Переложить военные расходы на плечи рыцарства, как это было в прежние времена, означало разорить провинции. Вести войны полностью за счет Короны – разорить королевство.

К обеду у принца Рихарда болела голова, а перед глазами плясали бесконечные столбики цифр. А ведь он не проверил даже половины возможных вариантов. Например, сейчас он пытался высчитать, во сколько обойдется королевству союз с Любицким княжеством. Можно ли будет частью пограничных сборов заткнуть образовавшиеся дыры, или этих сборов едва хватит, чтобы перерыть потери от снижения пошлин?

- Рихард, ты обедать сегодня собираешься? – Гуннар, памятуя о роли, которую он, вольно или невольно, сыграл в личной жизни брата, на глаза показываться не спешил. Видимо, поэтому роль миротворца на этот раз пришлось брать на себя самому старшему из братьев. - И тебе доброго дня, Генрих! – Раздраженно проворчал Рихард.

Задумавшись, он упустил момент появления брата и от неожиданности посадил жирную кляксу. К счастью, это был не важный документ, а всего лишь черновые заметки. Так что переписывать весь лист заново не придется. - Напомни мне, пожалуйста, после обеда уволить своего секретаря. Пускают, понимаешь ли, всех подряд. Не министерский кабинет, а рыночная площадь. - Допустим, не всех подряд, а Мое Высочество, - усмехнулся кронпринц Генрих. – Попробовали бы они не пустить своего будущего короля, они же не дураки. А, во-вторых, уволить ты их можешь, но где ты еще таких найдешь? Неглупых, терпеливых и порядочных, чтобы воровали не больше приличного, да еще и терпели приступы твоего дурного настроения.

В другое время Рихард с удовольствием сцепился бы с братом языками. Но сегодня только мотнул головой, отметая лишнее. - Отбираешь у Гуннара хлеб или просто пришел в очередной раз напомнить мне о долге? - И не собирался, - Генрих подошел к окну, давая брату время собрать со стола важные бумаги. – Пришел забрать тебя на обед. А то в последнее время ты бунтуешь, отец сердится, мама переживает. Черт-те что творится, прости за мой армейский. Так что если тебе хочется с кем-то поругаться, поругайся со мной и пойдем. - Ага, - невесело подытожил Рихард, не сдержавшись – моих людей ты, значит, дураками не считаешь. А меня – да? - Ты о чем? – Не успел проследить цепочку его размышлений кронпринц Генрих. - О том, чтобы ругаться со своим будущим королем. Нет уж, братец, и не надейся. Повода отправить себя в ссылку я тебе не дам. А сделать то без повода тебе совесть не позволит. - И терпеть мне твою недовольную рожу рядом с собой до скончания веков, - с нарочитым пафосом подытожил старший брат. – Пошли уже, мученик. - Легко тебе говорить, - уже сдаваясь, вздохнул принц Рихард. - Да, легко. - покладисто согласился кронпринц, вызвав подозрительный взгляд младшего брата. – Тяжело было жить десять лет короткими интрижками, без права на привязанность. А говорить… Говорить всегда легко.

В отличие от семейного завтрака, обед в королевской семье проходил традиционно. В большой столовой, с малым парадным сервизом, несколькими переменами блюд и при толпе придворных, норовящих урвать себе хоть пару минут высочайшего внимания. И только после обеда Рихард отважился завести разговор с Гуннаром – вторым по старшинству братом. - У тебя хоть портрет ее есть? – Спросил он на ходу, пропуская обмен любезностями. – Или мне так и жениться, вслепую? - Конечно есть, - не поддался на провокацию глава Дипломатического ведомства. – Граф портрет еще с первым письмом прислал. - А почему я ничего не знаю? - А ты не спрашивал. Я думал, тебе все равно. - Мне – все равно, - не выдержав, чуть повысил голос Рихард, и тут же, опомнившись, взял себя в руки. – Жениться на кошке в мешке – моя самая заветная мечта. Ты разве не знал? - Прости, брат, но я ничего не могу поделать. – Гуннар почти слово в слово повторил сказанное Эриком. И добавил. – Фон Люнборги служат Люнборгу. Остальное – пустые сентименты. - Ну-ну…

Рихард хотел было напомнить, что сам-то Гуннар женился на подруге детства, а не на ком попало. Но потом вспомнил, как они с Гуннаром чуть ли не жребий тянули, кому ехать смотреть, что там за беды приключились у младшей сестры погибшего друга. Так что, если быть абсолютно честным, по-настоящему повезло у них только Эрику.

Примерно, в таком ключе он и высказался вечером зашедшему Генриху. Рихард и сам понимал, как это выглядит: кронпринц взял опеку над непутевым младшим братом. Наверное. правильно было бы послать всех подальше и с гордо задранным носом нести на своих плечах обиду на весь мир. Но, как ни обижайся на братьев, фон Люнборги действительно служат, а первую очередь, Люнборгу. А Люнборгу наметившийся брак намного полезнее, чем то, что Рихард сам бы мог предложить. Даже додумайся он до комбинации, о которой упомянул мастер Арнольд. - Глупости. – Коротко и емко охарактеризовал эти рассуждения Генрих, выслушав. – Ты потому и не подумал об этом, что в глубине души осознаешь – глупости. - Почему глупости? – Вскинулся Рихард. – Эрик ведь действительно смог жениться по любви на дочери простого рыцаря. Я – ненамного ближе его к трону. Чем же я – хуже? - А ничем, - пожал плечами кронпринц. – Но во всех твоих рассуждениях нерушимая правда одна: Эрик женился по любви. Все остальное зависит от точки зрения. - Поясни. - А что тут пояснять? Во-первых, это по бумагам отцом Агаты является простой рыцарь, погибший столько-то там лет тому назад. А по факту – состоятельный барон, потомок известного древнего рода и давний соратник правящего короля. Дальше рассказывать? - А расскажи, - недоверчиво прищурился Рихард. - Во-вторых, и родной отец Агаты происходил пусть не из состоятельного, но из довольно известного рода. Как ни крути, юная дочь погибшего за Корону рыцаря – это тебе не молодая вдова, похоронившая старика-мужа. - А в-третьих? - Есть и в-третьих, и в-четвертых… Сам подумай на досуге, когда устанешь себя жалеть. И, кстати, Гуннар не поленился, не только портретик истребовал, но и справки навел. И я, в отличие от тебя, эти справки просмотрел.

Поболтав еще немного, Генрих ушел, пообещав еще раз заглянуть на досуге. Дескать, у него там осталось кое-что от подарка вендского посла. Надо бы оприходовать, пока не застоялось. Рихард только махнул рукой в ответ. Напиться хотелось вчера. Но домик на стыке рыцарского и ремесленного кварталов он снимал отнюдь не для одиноких пьянок. Поэтому, как назло, ничего крепче остывшего травяного отвара там найти не удалось. А сейчас уже поздно.

«Не дождетесь!», - проворчал третий по старшинству принц, откидываясь на подушки. Кого он имел в виду, он и сам бы затруднился сказать. То ли братьев с их настойчивыми уговорами посмотреть справки по графине Марии-Фредерике фон Шатцфельз, то ли саму упомянутую графиню со всей ее сиятельной родней.

Глава вторая

Настроение графини Марии-Фредерики уже который день было отвратительным. Ни подаренные отцом драгоценности, ни даже новая книга, присланная жутко ученым младшим братом из-за гор, не могли привести ее в доброе расположение духа. - Дочь моя, прекратите! – В который раз пыталась вразумить непокорное дитя графиня Мария-Евгения. – Ваш долг повиноваться своему отцу и господину, а не устраивать тут в очередной раз балаган! - Хоть бы спросил! – Молодая графиня повиноваться не желала о чем не замедляла сообщить каждый раз, стоило матери завести разговор на эту тему. - А толку тебя спрашивать?! – Не удержавшись, Ее Сиятельство перешла на более простой язык. Благо, предусмотрительно отосланные слуги не могли слышать, как молодая и старая хозяйка бранятся, словно торговки на рынке. – У тебя же на все – один ответ. Не пойдешь. Не хочешь. Не люб… - Так а если и вправду – не люб? – Мария-Фредерика решила сменить тактику, глядя на мать полными слез глазами. Довольно часто это срабатывало, но не сегодня. Учуяв выгодный союз, госпожа графиня внезапно обрела небывалую крепость духа, сломить которую было не под силу паре слезинок. - А кто тогда – люб?! – Возопила графиня, подняв руки, словно призывая небеса в свидетели глупости подобных заявлений – Если уж не полнородный принц, кто тогда? - Да толку мне с его титула?! – В ответ на возмущения матери Мария-Фредерика тоже встала, совершенно не аристократично подбоченившись.

К ее удивлению, Ее Сиятельство неожиданно успокоилась и села. Раскрыв расписной веер, она начала им обмахиваться, пытаясь унять волнение. - Ну да, - неожиданно покладисто согласилась она, словно оправдываясь. – Толку с его титула действительно немного. Ненаследный, и даже не первый запасной. Уже ваши дети будут всего-навсего какими-то герцогами. Но, других неженатых принцев поблизости нет, этот – последний. Ну же, Рике, подумай, какой бы титул не носили твои дети, сама-то ты будешь ни много, ни мало – принцессой! - Но я не хочу быть принцессой, мама! – Снова возмутилась молодая графиня. – Ходить по указке до конца своих дней, говорить по указке, думать по указке… Служить племенной кобылой для производства породистых наследников. Я! Не! Хочу! - Фи-и-и, Рике, что за истерика? – Возмущено наморщила нос графия Мария-Евгения. – Кто учил тебя так выражаться?! В конце концов, никто не будет требовать от тебя, чтобы ты производила по наследнику в год. Ты же не за кронпринца замуж обираешься, так что не думаю, что твой супруг будет так уж настаивать.

Но, между нами, минимум одного наследника я тебе родить советую. Пока что союз с твоим отцом нужен королю Эриху. Нам он, правда, нужен больше, но не в этом суть. Но если когда-нибудь эта нужда отпадет, сын будет гарантией того, что ты не закончишь свои дни в обители или каком-нибудь штифте, как моя бедная сестра.

Графиня Мария-Евгения демонстративно промокнула платком сухие глаза.

- Но, мама, у тети Авроры есть сын, - возразила Фредерике, заранее зная, какова будет реакция матери а ее слова. И Ее Светлость сполна оправдала эти ожидания. - Бастрад не в счет! – Тут же бросилась в бой она. – Это ей еще повезло, что король Людвиг согласился его признать и взял на себя все заботы.

К тому же, не будь твоя тетка столь переборчива, ей не пришлось бы торговать собой при чужих дворах. Когда фразский король отказался признать умершим моего бедного брата и взял под опеку его титул и все имущество «до возвращения владельца или обнаружения останков», мое приданое, по крайней мере, было уже выплачено.

Кстати, будучи частью королевской семьи Люнборга, ты могла бы попросить мужа о содействии. Говорят, фразский монарх очень тепло относится к сестре и племянникам. Пусть не все земли, но хотя бы те, которые не передавались с титулом, а были позднее докуплены моими отцом и дедом, он мог бы передать в пользование наследникам. Сомневаюсь, что через двадцать с лишним лет мой беспутный братец вдруг объявится живым и невредимым.

Ее Сиятельство снова потянулось к платку, поглядывая исподволь, какое впечатление на дочь произвела ее пламенная речь. Но Фредерике, которая эту историю слышала уже неоднократно (и в самых различных вариантах), никак не впечатлилась представлением.

- То есть, это все – из-за твоего утраченного наследства? – Недобро прищурилась она. – Вы меняете меня на возможность получить лишний кусок земель? - Глупости какие! Даже думать так не смей! Хотя, видит Творец, было бы только справедливо, добейся ты для своего брата причитающегося ему по праву. Увы, в наше тяжелое, беззаконное время женщинам приходится вступать в битву там, где бессильны мужчины. - Так уж и в битву? – Фредерика презрительно изогнула бровь. Но на этот раз мать не поддалась на провокацию. Еще немного почитав дочери нотации, графиня наконец-то удалилась к себе.

Дождавшись, пока за матерью захлопнется дверь, Фредерике достала из бюро подаренную братом книгу и снова попыталась вчитаться в витиеватые измышления весьма известного Виттенбергского профессора о поэзии. Ссылаясь на некие «Опицианские правила», он раскрывал перед читателем тонкости стихосложения на родном языке. Молодая графиня некоторое время пыталась вникать, но потом закрыла книгу и вздохнула. Настроение, благодаря матери, было безнадежно испорчено.

Ах, как бы ей хотелось живописать словами! Показать, насколько прекрасен и совершенен мир, созданный Творцом! Но именно из-за этого совершенства все ее попытки писать поэзию казались ей самой убогими и жалкими. Говорят, тетка немало преуспела в этом достойном занятии. Наверное, она могла бы дать пару дельных советов. Но мать с отцом костьми лягут, не желая допустить, чтобы дочь вступила в переписку со столь скандально известной особой.

Мария-Фредерике подошла к окну, с высоты замковой скалы наблюдая, как в долины спускается вечер. На ум сами собой пришли знакомые строки: День быстро промелькнул. Уж реет ночи стяг. Сияют ярко звезды. Усталая толпа, работу отложив, Расходится с полей … (Андреас Грифиус, Вечер) Интересно, а принц – ее будущий супруг – интересуется поэзией? Или он предпочитает более земные развлечения?

Фредерике оглянулась. Было странно осознавать, что этот амок, эти комнаты, этот вид из окна – все это скоро останется только в воспоминаниях. Что, возможно, она сюда уже никогда не вернется. Интересно, как сложится ее жизнь в далеком Люнборге? Говорят, там всю зиму с моря идут шторма. А земля – сплошной песок, на котором хорошо растут только пихты да вереск.

Конечно, Фредерике не верила всему, что говорят. Но, нельзя отрицать, что к северу от родных гор лежит суровый, хоть и обжитый, край. И если бы ей предоставили выбор, она с куда большей радостью направилась бы дальше на юг. Туда, где учится в коллегиуме братец Курт-Кристоф. Он пишет, там склоны гор усажены виноградниками, вино из который поступает, в том числе, и на отцовский стол. Там вдоль горных дорог растут персики, а весной в садах розовым дождем осыпаются лепестки миндаля.

Там то и дело натыкаешься на мраморные развалины. Следы древней империи, люди которой были столь сведущи в искусствах, что повторить их творения способен не каждый мастер-современник. Там знать живет в прекрасных дворцах – палаццо, отделанных мрамором и резным камнем. Там люди смуглы, словно яркое летнее солнце навсегда оставило на них свой след. И говорят они на языке, очень похожем на храмовый, так что человек ученный освоится среди них очень быстро.

Ах, почему она не родилась мужчиной! Была бы вторым сыном, путешествовала бы, как Курт, посвящая время изучению наук. Но, увы, о чужих прекрасных краях Фредерике приходилось только мечтать. А в жизни ее ждало скупое северное солнце и кирпичные грода люнборгского королевства.

В приготовлениях к свадьбе прошла зима. Придворные мастерицы шили Фредерике приданое. Ткани для него брали из запасов, которые каждое лето исправно пополнялись у купцов с севера и юга. Шелк, бархат, парча… И, конечно же, тончайший фразский лен. - Настоящий, от лучших мастериц! Посмотри, как ложится самая тонкая вышивка! Будешь ты у меня самой завидной невестой, - приговаривала графиня Мария-Евгения. – Жаль, что этот пройдоха – вендский князь уперся тогда насмерть. Из тебя бы получилась великолепная королева, не подсунь он так вовремя своего младенца. - Мама, думай, что говоришь, - прошипела Фредерика, поглядывая на прислугу.

Всем было известно, что Ее Сиятельство была отличной хозяйкой и настоящей аристократкой. Слегка увлекающейся порой, особенно, когда дело касалось ее детей, ну, да матери это простительно. И, все же, одно дело – рассуждать о неуступчивом вендском князе, когда он – там, а Шатцфельз – здесь, а между ними - Люнборг. Но уже совсем другое, непочтительно высказываться о части семьи, в которую вскоре предстоит войти Фредерике. - Ах, дорогая, ты права. – Графиня вздохнула. – Но согласись, это правда. Кстати, вся эта история – тебе наука, что хватит витать в облаках. Если бы твой отец вовремя подсуетился… - Мама… - Все, молчу. – Миролюбиво подняла руку графиня. – Наверное, все к лучшему. Пусть эта вендская селяночка выполняет обязанности королевы. Сиять при дворе все равно будешь ты.

Фредерике ничего не оставалось, как закатить глаза, показывая свое отношения к материным фантазиям. Можно подумать, ждут ее там, в Люнборге! Кроме нее там сиять некому. К тому же, она видела вендское княжество на картах в отцовской библиотеке. Его северные и западные границы были четко очерчены, зато восточные – стирались в неопределенном понятии «великие леса». Эти самые леса, по мнению картографа, простирались бесконечные мили на восток, заканчиваясь где-то в «великой степи». Странно называть «селяночкой», чей отец владеет такими землями.

Весна в графстве всегда наступала неравномерно. Сначала она приходила в защищенные от холодного ветра долины, расцвечивая яркими мазками южные склоны. Потом, с каждым днем, поднималась выше и выше. Скоро снег останется только на самых вершинах гор, а потом – сойдет и он.

Вместе с весной в долины графства возвращалась суета. Редкие купцы пускались в путь зимой, только те, кто припозднился в пути или по великой нужде. Или же, если выручка обещала покрыть все опасности.

Но стоило просохнуть дорогам на перевале, как через графство один за другим потянулись обозы. В долинах зашумели ярмарки. Вниз из отдаленных селений и горных хуторов потянулся народ. За долгую зиму у жителей поднакопилось чего продать. Да и списки, чего прикупить, выросли тоже.

Мария-Фредерика отмечала, как с каждым новым обозом отец будто распрямлялся и светлел лицом. В кругу семьи он и сам признавал, что опасался, как бы после присоединения неспокойного соседа к Люнборгу купцы не решили сэкономить на пошлине. Как ни крути, за порядок в соседнем графстве теперь ручался не кто-нибудь, а Эрих Пятый Люнборгский. Но купцы справедливо рассудили, что горы – высоки, а до короля – далеко. И выбрали проверенный маршрут. В казну графства потекли монеты, можно было вздохнуть свободно.

Графиня ежедневно встречалась c экономкой, сверяя отчеты. В господском хозяйстве тоже надо было пополнять запасы. Весте с купцами через горы двинулись путешественники. Среди них были и дворяне, пустившиеся в путь по службе или для развлечения. Этих надо было принять согласно статусу. Были почтенные храмовники и смиренные паломники. Позаботиться о них – дело достойное госпожи замка и угодное Творцу.

Жизнь кипела. И только Фредерике грустнела с каждым днем. Дата отъезда, назначенная отцом так, чтобы успеть проехать предгорья между тремя «ледяными» святыми и овечьими холодами, неотвратимо приближалась. Первые сундуки с приданым уже начали паковать под бдительным надзором экономки, а то и самой госпожи графини.

Молодая же графиня пока металась по комнатам, не находя себе места и перекладывая в сотый раз книги, ноты, дневники, рукоделие и картины. Взять решительно все не представлялось возможным, так как чем больше обоз, тем легче добыча. Тем больше охраны необходимо для его сопровождения, тем больше средств уйдет на дорогу. А граф, как всякий мудрый правитель, собирался с помощью дочкиной свадьбы поправить дела графства, а не пустить его по миру.

В один из дней, примерно, за две недели до назначенной даты, молодой графине передали, что Его Сиятельство хочет видеть ее в своем кабинете. Обычно это означало, что разговор предстоит серьезный, раз отец не посчитал возможным обсудить все в семейных покоях. Осознавая, что речь сейчас может пойти только о предстоящей свадьбе, Мария-Фредерике с трепетом переступила порог. Что-то скажет ей грозный граф?

Отец сидел в своем излюбленном кресле за рабочим столом. Перед ним была разложена карта, еще несколько – в свитках ждали своего часа на краю стола. - Садись, Рике, - вопреки подчеркнуто официальному виду, граф Моритц обратился к дочери, словно к равной. – Надо кое-что обсудить.

Глянув на карту, Рике решила, что речь пойдет о ее маршруте. По крайней мере, именно предгорья были изображены на листе. Поначалу, так оно и было. Отец вкратце рассказал о панах поездки: сколько дней, сколько повозок, сколько людей сопровождения и обслуги. Какие крупные города будут проезжать по пути и какие – обойдут стороной. Коснулся насущных нужд, вроде того, в какой местности будет удобнее пополнить те или иные запасы. А в конце честно сказал, что посылает с ней своих самых надежных людей, так что ее – Фредерике – задача заключается в том, чтобы быть хорошей девочкой и не мешать воинам исправно нести службу. - И зачем тогда вы мне все это рассказываете? – Немного обиженно поджала губы Фредерике. - Затем, девочка, что я тебя очень хорошо знаю, - усмехнулся граф Моритц. – Если этого не расскажу тебе я, ты не успокоишься, пока не изведешь вопросами всех, вплоть до последнего возницы в обозе. - Извините, отец. – Фредерике попыталась сдержать обиду, но ответ все равно вышел холодноватым. – Не вы ли учили меня не полагаться на случай? - Да, - не стал спорить граф. – Учил. Потому и рассказываю то, что тебе стоит узнать из первых уст. Но раз уж зашел разговор о твоей науке, стоит вспомнить кое-что еще.

Граф встал и, пройдясь несколько раз туда-сюда по комнате, подошел к окну. Заложив руки за спину, он некоторое время молча смотрел. Как солнце уходит за одну из гор, склоняясь к закату. Выдержав паузу, он снова вернулся к разговору с дочерью. - Рике, я знаю, какие идеи вбивает мать в твою светлую головку. Конечно, моя дорогая супруга – кладезь всех мыслимых и немыслимых достоинств. И у меня и в мыслях не было учить тебя непочтительности к матери… - Но? - Но. В этом-то и все «но». Рике, если ты еще не поняла, я посылаю тебя в Люнборгское королевство не для того, чтобы ты красивой куклой скакала там на балах. И даже не для того, чтобы потешить свое самолюбие, козыряя при случае перед соседями подобным родством. - Тогда зачем же? – Не сдержала любопытства Фредерике.

То, что сейчас говорил отец, не было похоже ни на одно напутствие, которое ей пришлось выслушивать в последнее время в качестве просватанной невесты.

- Ты – мой посол в королевстве. Даже больше, чем просто посол. Ты – гарант того, что все, нажитое моими предками, достанется моим потомкам, а не будет проглочено кем-то из более сильных соседей. - И как я это сделаю, отец? Вы же сами понимаете, что мой будущий супруг – всего лишь третий принц. Вряд ли у меня будет остаточно влияния, чтобы заключать военные союзы. - А тебе и не надо, - снова усмехнулся граф Моритц. – Возможно, хватит самого факта нашего родства с могущественным королевским родом. Я думаю, Отто не преминет воспользоваться этим козырем, заключая союзы для своих детей. В лице твоего брата я воспитал себе достойного преемника. - И все? - Нет, не все. – Граф снова задумался на миг. – Но об этом мы еще успеем с тобой поговорить на днях.

А пока, запомни главное. Во-первых, ищи поддержку везде, где сможешь. При дворе тебе понадобятся твои люди. Преданные тебе, а не королю или твоему мужу. - Совет хорош, - не могла не согласится Фредерике. – Только где их взять? - Ищи. Собирай вокруг себя. Например, свяжись с твоим кузеном. Его, кстати, тоже зовут Моритц. Талантливый военный. Если сумеешь привлечь его на сторону Люнборга, все останутся в выигрыше. Не фразский граф, не франкский принц… В этих королевствах он всегда будет бастардом. А в Люнборге он может сделать хорошую карьеру и сам по себе, но тебе будет благодарен. - А что скажет мама? Вы же знаете, у них с тетей сложные отношения. - Думаю, такие мелочи ей знать не обязательно. Усмехнулся граф. – Курта нашего пристроишь. Но это потом, когда этот мечтатель наконец-то нагуляется. Я, конечно, хотел его в будущем видеть советником при Отто. Но уже сейчас понятно, что там в голове – ветер вперемешку с науками. В нашей тиши он быстро заскучает, а там, как-никак, Академия. Вот где таким бездельникам – самое место! Но это – во-первых. А во-вторых, прежде, чем действовать, постарайся хорошенько присмотреться на месте.

Мать твоя будет настаивать, чтобы ты немедленно пыталась вернуть ее родовые земли, - не лезь. - Почему? – Живо заинтересовалась Фредерике. Ну, в самом деле, хорошие же земли, почему нет? В то, что их так просто отдадут, она, конечно, не верила. Именно потому, что хорошие. Но попытаться ведь можно? - Потому, что без толку. – Граф Моритц вздохнул с сожалением. – Фразский король их не отдаст. И правильно, я бы тоже не отдал. - А вы пытались? – Спросила Фредерике с интересом. Ну вот не верила она, что отец мог так просто упустить подобный шанс. Да и говорил о возможном отказе он так уверено, словно не раз испытал на себе. - Конечно. – Выражение лица графа можно было описать одной фразой: «Ну ты отца-то за дурачка не держи!». – И я пытался. Как ни крути, в одном Евгения права. Как старшая дочь, она имеет право если не на титул для сына, то на остальное наследство. И Аврора пыталась. Причем, не она сама, а франкский король пытался для нее. - И получил отказ? – Фредерике испуганно округлила глаза. Из того, что она слышала, король франков имел вес даже больший, чем короли Люнборга или Фразии. - И получил отказ. Дескать, законного хозяина мертвым никто не видел, нечего добро растаскивать. А сестры его ничем королевству не послужили, чтобы для них исключение делать. Вот так. Но дело даже не в землях, а в том, что не стоит так сразу раскрывать все карты. Говорят, королева Ариана – до сих пор в добрых отношениях с братьями. Даже если муж примет твою сторону, не стоит вступать в конфликт интересов со свекровью. Тем более, ради почти безнадежного дела.

Еще дважды встречалась Мария-Фредерика с отцом в его рабочем кабинете. Граф говорил с дочерью предельно откровенно, как редко когда ранее. Позволял себе раскрывать некоторые секреты, в подробностях передавая донесения своих людей о ключевых, по его мнению, фигурах при люнборгском дворе. Фредерика слушала, старалась запоминать, что могла, и терпеливо ждала. - Отец, а почему вы ничего не рассказываете мне о самом принце Рихарде? – Спросила она накануне отъезда. Когда поняла, что о том, кто наиболее интересовал ее сейчас, они так и не поговорили. - Да потому, - пожал плечами граф, - что толку от этих рассказов все равно не будет. Принц Рихард – не гуляка, не игрок, не дурак. Но это и так понятно, разве стал бы я прилагать столько усилий, чтобы выдать тебя за иного. А подробности в таких случаях лучше узнавать самому, чтобы не стать жертвой заблуждений.

Граф помолчал немного, словно колеблясь, говорить или нет. Но потом, все же, добавил. - Говорят, у него есть свой особый интерес где-то в городе. Но это не должно стать для тебя помехой. Город – не дворец, что бы там ни было, ревновать имеет смысл только к равным. Запомнила?

Дождавшись утвердительного кивка, граф Моритц отпустил дочь. А сам задумался. Правильно ли он поступил, рассказав Фредерике об увлечении жениха? Девочка, вопреки его стараниям, выросла весьма романтичной. Тот же ветер в голове, что и у Курта, только вперемешку не с наукой, а с более приличествующей женщинам сентиментальной чепухой: музыка, поэзия. Сколько ни говори, что красивые слова не накормят твоих детей в горах суровой зимой, девицам все равно хочется романтики. Так, может, не стоило говорить? Надумает себе еще непонятно-чего.

«Нет, все правильно», - утешил сам себя властитель Шатцфельза. – «Пусть лучше девочка переживет легкое разочарование сейчас, чем будет чувствовать себя обманутой потом».

Обоз молодой графини отправлялся на рассвете. День обещал быть теплым, но мать все равно позаботилась о том, чтобы в карету к ногам Марии-Фредерики поставили жаровни, а саму ее укутали покрывалом из рысьего меха. - Матушка, мне не холодно. Весна ведь. – Уговаривала Фредерике Марию-Евгению. Но та оставалась непреклонна. - Шмыгать носом при первой встрече с женихом?! Это дурной тон, дорогая моя! И потом, - уже более миролюбиво добавила она, - если будет совсем жарко, всегда можно сложить покрывало и приоткрыть окно.

Собственно, так Фредерике и сделала, стоило карете выехать за пределы города. В приоткрытое окно задувал свежий ветер, донося пряно-сладкие ароматы. Цвела черемуха.

- Ох, госпожа Фредерике, закрыли бы вы окно, - укоризненно покачала головой Магдалена. Компаньонка прижимала к носу надушенный платок и явно страдала от тряски в карете. - Зачем? Наоборот, тебе надо подышать, а то совсем плохо станет.

Сама Фредерике переносила поездки довольно легко. Единственное, ее раздражала скука, которая начиналась с приближением сумерек. Конечно, именно для таких случаев и существуют компаньонки, но тратить врем на бесполезные разговоры было жаль. Дамы придерживались диаметрально противоположных взглядов на поэзию и литературу.

Набожная Магдалена предпочитала исключительно язык храма, считая все остальные языки слишком приземленными для высоких чувств, которые вызывает в человеке поэзия. Молодая графиня же, наоборот, увлеклась новомодными веяниями, побуждающими поэтов писать на родном языке. «Если бы Творцу не был угоден наш язык, он бы не создавал его» - повторяла она вслед за своим ученным братцем. Магдалена только качала головой, но спорить с Марией-Фредерикой не решалась.

И дело было даже не в простом страхе потерять место. Просто, она не считала себя в достаточной мере ученной, чтобы спорить. В ее понимании – понимании рыцарской вдовы среднего достатка, все было просто: храмовый язык для молитвы и возвышенных вещей, простой заксонский – для пустых разговоров и приказов слугам. Это только молодые господа нахватались всяких новомодных веяний. Поэтому добрая женщина ждала того часа, когда Мария-Фредерике наконец-то выйдет замуж и займется чем-нибудь полезным.

А сейчас ей ничего не оставалось, как напомнить, что запах черемухи, которым в момент пропитаются находящиеся в карете бархат и меха, вызывает не только эфемерное «ощущение весны», но и вполне настоящие головные боли. - Вечно ты со своими нотациями, Магдалена! – Недовольный тон Фредерика, однако, посчитала нужным смягчить извиняющейся улыбкой. – Посмотри, как красиво вокруг! Когда еще выдастся побывать в горах. - Не знаю я, Фредерика, что вы в них находите, в этих горах, - зябко поежилась Магдалена. – Холодно, ветрено, тряско. И опасно к тому же. Говорят, в этих лесах развелась уйма разбойников. - Это только говорят, - беспечно отмахнулась Фредерика. – Да, первые месяцы после войны, говорят, на дороги выходили шайки дезертиров. Но и отец, и соседи уже давно навели порядок.

Магдалена только вздохнула. Наверное, граф Моритц был прав. Фредерике, вечно витающей в облаках и грезящей о несбыточном, только принцессой и быть. Потому что хозяйство помельче растащат, как есть, пока хозяйка будет стихосложением заниматься.

Ответом ей был такой же вздох Фредерики. Молодая графиня заранее предвкушала дворцовую скуку. Хоть, говорят, Люнборгская королевская семья и славится своей открытостью, вон, даже невестку младшую «из народа» пригрели, все же, дворец остается дворцом. Даже в отцовском замке жизнь протекала, словно по двум параллельным линиям. В семейных покоях было позволено одно, на людях – совсем другое. А уж во дворце, страшно даже и подумать.

И сколько не готовили Рике к подобной судьбе, сейчас она ощущала себя узницей, вроде тетки Авроры. Хотелось открыть окно напустить в карету запахов цветущих деревьев. Хотя бы в знак протеста. Только права ведь Магдалена, кроме головной боли, ничего этим жестом детского упрямства не добьешься.

Колеса кареты время от времени поскрипывали, жалуясь на тяжесть горных дорог. Постоялые дворы сменялись небольшими поместьями, где вассалы с радостью принимали на ночлег молодую графиню со свитой. Можно было отдохнуть с удобствами, можно было прогуляться по хозяйскому саду, разминая затекшие от постоянного сидения ноги. До самого хребта путешествие можно было назвать легким и приятным. Единственное, на что могли пожаловаться Фредерика с компаньонкой, это скука.

К концу третьего дня Фредерике казалось, что она выспалась уже на несколько лет вперед. И, все равно, ей с трудом удалось разлепить веки, когда в дверь комнаты постучали.

- Ваше Сиятельство! Капитан вашей стражи послали будить! – голос хозяйской горничной, которую в знак высокого доверия приставили заботиться о высокой гостье. - Что, уже? – Судя по голосу, Магдалене, которая к неудовольствию Фредерики вчера молилась допоздна при свете лампы, ночь тоже показалась возмутительно короткой.

В утренней гостиной уже был подан нехитрый, но сытный завтрак. Хлеб, ветчина, сыр, яйца. На особые изыски времени не было. Сегодня обозу предстоял путь через перевал. И надо было спешить, чтобы успеть засветло спуститься с гор. Поэтому, подчиняясь суровому взгляду командира охраны, Фредерика наспех проглотила свой завтрак.

Спросонку кусок не лез в горло. К счастью, это заметила сердобольная хозяйка поместья и быстро распорядилась добавить побольше снеди в заготовленную заранее корзину с припасом. «Будет не только на обед, но и хватит закусить в пути» - заботливо уговаривала она, упаковывая подарки в карету, где уже сидели Фредерике и Магдалена. Кроме того, под ноги дамам бросили несколько овечьих шкур мягкой выделки. А под жаровню подложили подкладку из бычьей кожи, чтобы ненароком не случилось пожара. Фредерика, в свою очередь, поблагодарила хозяев и оставила хозяйским дочерям по паре булавок для волос.

Булавки были серебряными, точная копия тех, что украшали прическу самой молодой графини. Целую шкатулку таких булавок вручил Фредерике отец перед отъездом, наказав не жадничать, оставляя людям добрую память. Наконец-то все возницы расселись по своим местам, стражи распределились, как велено, и обоз тронулся.

Как и задумывал капитан, оставшуюся равнинную часть дороги путешественники преодолели в предрассветных сумерках. Небольшие селения, попадавшиеся по обе сторон дороги уже не спали. Слышны были конское ржание, мычание коров и прочие, присущие справному крестьянскому подворью, звуки.

Возле одного такого подворья остановились ненадолго, чтобы дамы могли привести себя в порядок и перекусить не на ходу. Ели все равно из своих запасов, здесь, в предгорьях, земля была каменистой и скудной. Дочери графа, конечно, не отказали бы в приеме, но лишнего по весне у людей не было, самим хватило бы. Вот чуть позже, когда настанет пора проверять стада, и потом, когда пойдет лесная ягода. Но не сейчас.

Еще ближе к горам мычание сменилось блеянием овец или коз. Тут уже не утерпела Фредерике, упросив командира стражи сделать еще одну, совсем-совсем короткую остановку. Наградой за упорство ей была небольшая плетеная корзинка с козьим сыром. А еще – счастливые глаза крестьянки, сжимающей в натруженной руке монеты – щедрую благодарность. - Фредери-ике… - В изнеможении простонала Магдалена, снова прикладывая к носу надушенный платок. Дороги становились все более тряскими, поэтому бедняжку нещадно укачивало. - Какая же ты все-таки неженка, Лена, - покачала головой Фредерике. Но сжалилась над компаньонкой, постучав по стенке кареты и, после коротких переговоров, передав заветную корзинку на сохранение кучеру.

Когда солнце уже стояло в зените, дорога стала круто забирать в гору. Точнее, еще круче забирать в гору, потому что и до этого небольшой подъем чувствовался. Здесь было заметно прохладнее. Поэтому, несмотря на солнечный день, окна пришлось закрыть. Пригодились и заранее припасенные меха. - А в долине сейчас весна уже царствует вовсю, - вздохнула Магдалена, на миг приоткрывая окно, чтобы хватнуть свежего воздуха, и тут же зябко прячась обратно. - Это нам еще повезло, - рассеянно ответила Фредерика, на миг отвлекаясь от пейзажа за окном. – Говорят, в пасмурные дни тучи спускаются на сам перевал. И тогда люди и кони бредут, словно в тумане. - Спаси и помилуй, Творец! – Магдалена осенила себя знаком Творца, призванным отвратить беду. – Только этого еще не хватало! - Командир стражи говорит, день обещает быть ясным. Ты посмотри, лучше, какая красота! Как жаль, что нельзя остановиться на миг и сделать хоть несколько эскизов.

Магдалена ничего не ответила подопечной, только картинно возвела очи горе. Но Фредерика и сама прекрасно понимала, что останавливаться и рисовать никто им не позволит. Преодолеть перевал было мало, по той стороне надо было еще успеть до темноты добраться до места ночлега. - Почему так далеко? – Спрашивала перед выездом Фредерика отца, разглядывая разложенную на столе карту. - Есть там, конечно, сразу возле спуска пара постоялых дворов, - пояснял ей тот. – Но там купцы останавливаются, паломники, всякий прочий сброд. От непогоды укрыться сойдет, но условия там – не для благородных дам. Поэтому я списался с Дворцом в Люнборге и они предложили остановиться в одном из поместий. Не очень далеко, удобно, да и хозяин, как я понял, - верный королю Эриху человек.

С такими резонами трудно было не согласиться. Но на практике это означало, что каждая минута светлого времени будет на счету.

За перевалом дорога пошла вниз, и копыта коней застучали веселее. Однако, без неприятных сюрпризов не обошлось. Уже почти а самом гребне внезапно захромала одна из лошадей. Беглый осмотр показал, что разболталась подкова. Фредерике ничего не оставалось, как поплотнее закрыть окно, чтобы не слушать, как командир обоза костерит на все заставки нерадивого кузнеца, проверявшего коней перед выездом.

Магдалена тоже осуждающе покачала головой, нащупывая молитвенник в дорожной сумочке: «Ох уж эти вояки! Вечно у них одно на уме». Фредерика поспешила спрятать улыбку, поскольку благородной девице знать такие вещи не положено. Но лично она очень сомневалась, что то, что командир сгоряча обещает сделать с кузнецом, технически возможно. Но, как бы там ни было, коней быстро перепрягли и обоз двинулся дальше.

Дорога вниз, казалось, заняла меньше времени. То ли земля здесь, с этой стороны, опускалась не так быстро, как долина за горами, то ли просто вниз – всегда веселее. Постоялые дворы обнаружились почти сразу у подножия, но обоз, к вящему разочарованию добрых хозяев, покатился дальше. Дальше и дальше, спеша достигнуть цели до наступления темноты.

Последние несколько часов обоз шел наперегонки с солнцем. Ели на ходу, тут-то и пригодился давешний сыр. Вместе со взятой из дома запивкой, получился вполне сносный ужин. И все равно, они не успели. Последние мили пришлось ехать при свете подвешенных к повозкам фонарей и факелов. Хорошо хоть что хозяин поместья додумался выслать навстречу своих людей. Иначе можно было бы запросто проехать то место, где от торгового тракта ответвлялась обсаженная старыми дубами дорога.

Время было довольно поздним, да и гости успели изрядно устать с дороги. Поэтому хозяин мудро решил оставить все представления на завтра, ограничившись самым необходимым. А именно, представился сам и представил свою супругу. После чего поручил дам заботам последней, а сам занялся размещением остальных людей.

Глядя на румяное личико провинциальной баронин, Фредерика уже приготовилась к пыткам в виде бесконечных расспросов. Чего греха таить, она и сама жила не в центре мира, поэтому знала, как ценна бывает каждая крупица информации, добытая у путников из дальних краев. Но тут госпожа баронин оказалась далеко не так проста и сумела удивить своих гостей. Она показала гостям их комнаты, коротко распорядилась подать легкий ужин и горячей воды (что и было сделано сразу, видимо, припозднившихся гостей ждали уже давно), а потом оставила дам отдыхать, сообщив, что замок, прислуга и она сама – к их услугам.

Вытянувшись на тончайших льняных простынях (снова фразский лен – рассеянно заметила Фредерике), молодая графиня думала о том, что это - ее первая ночь за пределами родного графства. До сих пор она никогда не уезжала так далеко от дома. Это пугало. И, вместе с тем, внушало надежду. Здесь, в Люнборгском королевстве, которое отныне должно стать ей домом, люди говорили на том же языке, пели те же песни, одевались по той же моде. Ну, насколько, конечно, можно было судить по хозяйке приграничного баронства.

Утром баронин Леа распорядилась подать завтрак гостям в комнаты. Надо признать, Фредерика была благодарна ей за это. Хотя сама она и посмеивалась, что в дороге через горы ее роль сводилась больше к роли ценной поклажи, тем не менее, несколько дней по горным дорогам успели изрядно утомить. Да и вообще, было просто приятно выспаться наконец-то. Понежиться на мягких простынях без необходимости вставать с рассветом.

А уже за обедом молодая графиня (или – невеста Его высочества, что по эту сторону гор значило куда больше) имела возможность встретиться со всем семейством.

«После поездки в столицу, мы с супругой решили завести у себя порядки, как во дворце», - степенно рассказывал хозяин дома. – «Обед – это святое, а вот завтракать каждый может, как пожелает». – И он, ничуть не стесняясь гостей, подмигнул супруге.

Все время обеда Фредерике почему-то казалось, что для поддержания светской беседы барону приходится прилагать немалые усилия. Невысокая, кряжистая фигура барона Лотара казалась куда более уместной в поле, чем в дворцовых интерьерах. Однако то, что король Люнборга не назовет своим доверенным лицом первого попавшегося рачительного хозяина, понимала даже Магдалена. - Говорят, здешнему хозяину пророчили блестящие перспективы, - сообщила она вечером, когда дам наконец-то оставили в покое. - Кто говорит? – Нехотя спросила Фредерика, любуясь закатом. Конечно, подобные вещи всегда стоит узнавать из первых уст, но вот обсуждать их прямо сейчас ей казалось рне лучшей мыслью. Да и то, чем поможет ей это знание прямо сейчас? Но Магдалену, считающую, что полезные связи - лучше всяких закатов, было не остановить.

- Да местные говорят. – пояснила она. – Они тут им жутко гордятся. Всякому рассказывают, кто только слушать готов. - Да? И что же рассказывают? - Да что он в Академии учился. И даже, вроде, метили его в придворные маги. Но потом что-то пошло не так. Накрутили они чего-то там в своей Академии, и вместо магии пришлось барону осваивать хозяйствование в родовом поместье. - Тоже нужное дело, - как можно более нейтрально постаралась ответить Фредерика, сурово хмуря брови. – И хватит об этом.

Нет, конечно, она взяла себе на заметку, что о бароне Лотаре стоило бы разузнать поподробнее. Но сплетничать со слугами о хозяине не укладывалось в правила хорошего тона. А своих людей, способных снабдить ее подобной информацией, Фредерика пока не имела. Тут поневоле задумаешься об отцовском совете, перетащить в Люнборг на службу бравого кузена-бастарда. Правда, прежде, чем предлагать кому-то службу, до Люнборга еще предстояло доехать.

На следующий день все повторилось так же, как и в предыдущий. Всего же погостить в поместье невесте принца предстояло три-четыре дня, в зависимости от погоды. Точно так же гостьи имели возможность насладиться завтраком в обществе друг друга. Потом баронин Леа пригласила дам в свою оранжерею. - Однажды моему мужу выпало путешествовать на Восток по делам Его Величества, - щебетала она, гордо показывая диковинные цветы. – С тех пор Лотар страстно увлекся собирательством всяких ботанических редкостей. - Баронин, у вас прелестная коллекция, - соглашалась молодая графиня. – Я впечатлена.

И это было правдой. Подобной коллекции можно было ожидать в отцовском замке, все же, как ни крути, и до теплых земель из-за гор было поближе, да и климат в защищенной от ветра долине был более подходящим. А уж для провинциального баронства подобное собрание было, воистину, заметным.

Потом снова был обед. На этот раз подавали дичь. Если Фредерика и удивилась такому необычному для этого времени года меню, то не вслух. Но баронин, и сама, видимо, все понимая, со смущенным смешком пояснила: «Мальчики вчера в лесу слегка перестарались. Не пропадать же добру».

После обеда дамы удалились в гостиную, чтобы спокойно поговорить о своем, о женском. Барон же, похоже, находил истинное удовольствие в разговорах с командиром стражи обоза и его заместителем. Сыпать военными терминами мужчины начали, едва дождавшись, пока дамы встанут из-за стола, словно только и ждали позволения перейти на понятный им язык. «Вот тебе и хозяйственник» - подумала Фредерика.

Впрочем, как оказалось, знакомство с хозяевами только начиналось. - Попробуйте чай, - уговаривала баронин Леа, разливая из расписного чайника напиток насыщенного цвета. – сегодня я велела подать на фразский манер, по рецепту Ее Величества. - О, у вас есть леденцы! – В свою очередь восхитилась Фредерика. Может, баронин Леа действительно получила этот рецепт от королевы Арианы, но вряд ли он был секретом для дочери фразского графа. Хотя, сам граф Моритц в своих предпочтениях тяготел больше к южным соседям, а не к северным. - Да, настоящие, фразские. Из тростникового заморского сахара, - гордо похвалилась баронин маленькой роскошью.

Когда первая жажда была утолена, пришел черед того самого «женского», которое послужило предлогом оставить мужчин в покое. Для поддержания разговора Фредерика спросила баронин Леа: «А не поделитесь, что за мальчики куролесили у вас в лесу? Да так, что здорового вепря пришлось к столу подавать? Ваши сыновья?» В ответ баронин только рассмеялась. - О, что вы, графиня! Мои сыновья пока еще не выходят из детской. Это мой супруг с детворой из окрестных деревень. Устроил что-то вроде магической школы и развлекается по мере сил. - Магической школы? Для крестьянских детей? – Приподняла бровь Фредерика. – Как интересно. - Да, графиня, вы, наверное, знаете, что у нас Его Величество лично заинтересован в привлечении на службу магов, вне зависимости от сословия. А моему супругу после того случая надо было чем-то заняться. Вот, как-то оно само получилось… - Случая? - Ах, да… - спохватилась молодая баронин, - вы же не здешняя. Маги тестировали в лаборатории Академии какой-то новый артефакт. Ну, и как у них это порой бывает, что-то пошло не так. С тех пор мой барон предпочитает столице поместье. Вот и занялся делом, вроде, и для королевства полезным, но и не требующим великого магического умения. - Да, нам – женщинам – проще, - согласилась Фредерика, сочувственно кивая. – От нас требуется всего лишь передать свою магию по наследству. Мужчины же вечно ищут новые пути ее применить на пользу. Словно магия – это мул, которого можно просто так взять и запрячь. - А почему бы и нет? – В свою очередь удивилась баронин Леа. – Никто же не удивляется, если силач поднимает камень побольше, а музыкант берет чисты ноты. - Но магия… - Молодая графиня сделала руками жест, призванный изобразить нечто неземное.

– Все же, магия – хорошая штука, - пожав плечами заметила баронин Леа. Она явно не разделяла пиетета, высказываемого гостьей. – С тех пор, как мальчики освоили основы магии земли, урожаи заметно повысились. - А поголовье дичи – сократилось? – Фредерика хитро улыбнулась.

В ответ баронин Леа весело рассмеялась: «Ах, нет, бедняге просто не повезло. Землянников у нас целых трое, с ними проще. А огненного мага – родственную душу – супруг нашел только недавно. Ну, и увлекся слегка.

Дальше разговор перешел на действительно женские дела. Однако, эта беседа заставила Фредерику действительно задуматься об отношении к магии. До сих пор магия казалась ей чем-то тяжелым, грозным, совершенно мужским. Чем-то, вроде отцовского оружия и доспехов. Конечно, шебутной младший братишка писал из-за гор, из своего университета, что там распространяются странные идеи всеобщего просвещения. Но граф Моритц считал, что каждый должен знать свое место и ровно столько, чтобы чувствовать себя на этом месте хорошо.

Крестьянин должен знать, как обрабатывать землю, чтобы скудный горный надел кормил его семью, его сюзерена и, неплохо было бы, если останется немножко на продажу. Рыцарь должен уметь воевать, торговец – торговать. Слова «магия» и «урожай» как-то сложно укладывались в одном предложении. Однако, в Люнборге, похоже, аристократия придерживалась иного мнения. И с этим следовало разобраться на досуге.

На следующий день погода испортилась, зачастил мелкий дождь. И вместо трех дней обозу пришлось задержаться на целую неделю. «Ничего страшного!» - баронин Леа, похоже, ничего не имела против загостившихся путешественников. – «Супруг уже предупредил в столице, что вы задержитесь. Да, думаю, они и не ждали вас день в день. Это же дорога». А когда солнце и ветер в достаточной мере просушили путь, чтобы тяжело груженые повозки с приданым не вязли в грязи, настало время снова двигаться в путь.

Глава третья

Изначально принц Рихард не собирался выезжать на встречу невесте. Еще чего не хватало! Он – не Генрих, не рыцарь, вменивший себе в обязанность защищать всех, все королевство. А граф Моритц – не вендский князь, с которым даже будущему королю Люнборга ссориться не с руки. У них с Марией-Фредерикой – обычный политический брак. Успеют еще за долгую жизнь насмотреться друг на друга.

Но, как обычно, не собираться и не сделать – это не одно и то же. Примерно, за две недели до прибытия невесты Его Величество Эрих Пятый, владетель Люнборга и окрестных земель, вызвал Рихарда и вручил ему папку с бумагами. А потом своим королевским указом отправил сына навстречу графине фон Шатцфельз. И можно сколько угодно крутить носом перед братьями, но отцовский приказ выполнять изволь. Ибо что это за правитель, если у него даже в собственной семье порядка нет.

Поэтому Рихард выехал из дворца, мысленно проклиная ушлого графа и всю его семейку. Внеплановое рандеву стоило ему пары бессонных ночей, и, тем не менее, один проект так и остался лежать недосчитанным. Можно, конечно, было взять бумаги с собой, ничего секретного там не было. Но что за работа в дороге? А, тем более, что за работа при даме? Опять же, надо было еще прочесть сведения о невесте. Приказ есть приказ.

И вот сейчас Рихард ехал, откинувшись на обитую бархатом спинку сидения. Карету слегка покачивало на выбоинах, но, в целом, на дорогу жаловаться не приходилось. «Надо бы черкнуть отцу донесение», - лениво подумал Рихард, прикрывая глаза. – «Отметить местного наместника за отменную работу». Родословная невесты, старательно прописанная на первых трех листах, навевала скуку. Гораздо интереснее было бы изучить оставшийся дома проект.

Пухлый доклад, присланный на его имя деревенским храмовником откуда-то с окраин, содержал детальное описание чудо-средства, способного значительно увеличить урожаи на болотистых землях. Учитывая, что таковых в Люнборгском королевстве было немало (если быть точнее, почти весь Север и добрая часть Востока), за подобное открытие доброму пастырю полагалось, как минимум, немалое вознаграждение. А то и титул. С землями. Желательно, с болотистыми, чтобы на деле доказал, что весь его проект – не пустая болтовня.

Насколько Рихард успел разобраться на ходу, метод этот был не нов. Добрый храмовник нарыл его при изучении каких-то то ли хроник древней империи, то ли упоминаний об этих хрониках. И даже успел опробовать во вверенном ему приходе. Но местный вельможа, владелец земель, к которому сунулся было достопочтенный, просто посмеялся над прожектером, послав того по известному адресу. То есть, в храм. Заниматься тем, для чего храмовник был поставлен в околице, а не забивать головы крестьянам всякой ерундой.

На этом рассмотрение проекта можно было бы и завершить. Мало ли их таких, начитавшихся древних книг и мнящих себя умнее всех. Но уже то, что достопочтенный не побоялся рискнуть расположением главного донатора и обратился непосредственно к принцу, говорило о том, что сам он искренне убежден в пользе своего дела. И уже за это заслуживал, чтобы его доклад не был выброшен сразу в корзину для растопки.

Несмотря на все старания королевской семьи и преданных ей людей, магов было и оставалось мало. Тех, кто не имел своего хозяйства, едва хватало для армии. Не говоря уже о том, чтобы приставить к каждому городку по магу. Опять же, если в войсках любые маги были для чего-нибудь нужны, то зачем нужен, скажем, огневик в хозяйстве во время засухи? Поэтому Рихард, в первую очередь, был заинтересован в простых и надежных способах увеличить доход. Содержание двора обходилось недешево. Войны и пограничные стычки – тоже. И на все это надо было найти средства, причем, найти так, чтобы не выжимать последнее из простых рыцарей и вольных крестьян.

Примерно, в таком настроении Рихард и прибыл в один из замков, являющихся собственностью Короны. Здесь он планировал дождаться приезда невесты, чтобы, по воле отца, познакомиться поближе. «Какое счастье, что я – не наследник!» - думал Рихард, с наслаждением вытягиваясь на свежих простынях. – «Благослови, Творец, Генриха и Гуннара! И даруй им многочисленное и скорое потомство!».

В отличие от Генриха, Рихарду не надо было неделями ходить вокруг да около, пытаясь улучить подходящий момент для встречи. Поэтому третий принц решил спокойно дождаться невесту в замке и познакомиться честь по чести. А потом, все же, кое-какие приличия следовало соблюсти, можно будет переночевать у соседа.

Рихард не помнил точно, кто там в соседях у этого поместья. Несмотря на статус королевского поместья, до этого замка ни он, ни братья еще не добирались. Но, если его не подводила память, эта околица считалась довольно благополучной. Так что не обеднеет ближайший рыцарь, если доведется на одну ночь приютить бездомного принца с полдюжиной слуг да десятком охраны.

Сам Рихард предпочел бы путешествовать налегке. Но слишком свежи были в памяти события двух прошлых лет: покушения на Гуннара, потом – на Эрика, гнездо заговорщиков на фразской границе и попытка стереть с лица земли целый город – на вендской. Новый король Вотана, вроде, пытался наладить с Люнборгом дружеские отношения. В конце концов, в свое время он сам пошел на контакт, предупреждая об опасности для Эрика в обмен на жизнь собственного бастарда. Но тогда он был всего лишь одним из претендентов на трон. Кто знает, насколько далеко простирается благодушие его как короля. В любом случае, за соседское гостеприимство всегда можно отблагодарить королевским подарком, чтобы никто не остался в накладе.

Утром Рихард вышел к раннему завтраку бодрым и готовым к свершениям, словно и не провел предыдущие пару дней в дороге. Первым делом он проверил новости из столицы. Не только те, что доносятся официально (чего уж там, все, что сегодня объявляли на площадях городка, сам Рихард еще три дня тому назад прочел за столом в своем кабинете). Самые же главные новости, которые следовало иметь в виду, братья пересылали Рихарду в виде птичек. Вот и сейчас птички говорили, что из-за проливных дождей в предгорьях приезд невест задерживался на несколько дней.

Помянув недобрым словом свою исполнительность, помешавшую ему взять в дорогу пару несекретных бумаг, Рихард принялся думать, что делать с неожиданно случившимся отпуском. Охоту он отмел сразу, потому что весна. Звать гостей было, считай, некуда. Замок готовился к прибытию гостьи. Опять же, сколько ни говори, что «я – по-простому», но штандарт королевского рода держать надо. А пожилой уже амтсманн с супругой вряд ли смогут за день организовать для соседей прием, достойный присутствия Его Высочества. Лучше и не затевать.

После недолгих раздумий Рихард принял последний из доступных вариантов (если, конечно, не считать вариант провести эти дни в кресле, закинув ноги на банкетку и перечитывая немногочисленные тома замковой библиотеки). Быстро написав несколько записок, он дернул шнурок звонка, вызывая посыльного. Разослав трем более-менее крупным соседям предупреждения-просьбы о встрече, принц в ожидании ответов решил пока вникнуть в дела поместья. А там, нанеся пару-тройку светских визитов, можно будет решить, к кому из соседей сбегать от невесты.

Само собой, на вежливую просьбу принца принять его с частным визитом живо откликнулись все. Но начинать стоило с тех, кто повыше рангом. Хотя именно замок графини фон Лейен в качестве убежища на ночь принц Рихард не рассматривал никак. Несмотря на довольно выгодный брак старшей, у графини еще оставалась незамужней младшая дочь. Конечно, вряд ли графиня решится стать на пути планов Его Величества. Но и проводить лишний вечер в компании избалованной девицы радости было мало. Тем более, Рихард уже предчувствовал, что таких вечеров в будущем его ожидает еще немало.

Остальные два соседа были обычными рыцарями – владельцами небольших поместий. Один – так, кажется, вообще владел одним только хутором. Так что вряд ли стоило обременять его высокими гостями. И, все же, Рихард предпочитал провести время за нехитрой беседой о посевной и видах на урожай, чем целый вечер слушать музицирование. Гретта, (при воспоминании о ней Рихард поморщился, ощущая, что давняя боль шевельнулась снова) предпочитала простые уютные посиделки, хотя мастер и не скупился на учителей для дочери.

- Ах, Ваше Высочество! – Щебетала графиня, обхаживая высокого гостя. – Так жаль, что мы не смогли познакомиться с вашей невестой. Уверена, графиня фон Шатцфельз была бы рада женской компании после тягот дороги. - Не сомневаюсь, графиня. Не сомневаюсь.

Сам Рихард с не меньшей радостью сбежал бы из этой «женской компании». От «заботливой» графини, которая, едва выдав замуж старшую дочь, уже заботилась о месте при дворе для младшей. От манерной младше графини, с чего-то решившей, что ему будет очень интересно узнать о ее последнем визите в столицу. Рихард уже пожалел, что специально попросил графиню о частном визите, чтобы не собирать вокруг целой ассамблеи. Но рано или поздно заканчивается все. И эта пытка тоже закончилась.

Еще не успели погаснуть первые закатные лучи, а Рихард уже откланялся и отбыл в имение. Оставалось надеяться, что и граф, оставшийся в столице по служебным делам, и графиня, сочтут себя достаточно польщенными подобным визитом. «Надо будет спросить амтсманна,» - думал принц Рихард дорогой, - «Когда кто-либо из королевской семьи посещал эти владения? И посещал ли вообще?». Его величество давно говорил о том, что надо бы почаще появляться на окраинах. Чтобы рыцари знали, за кого умирают в бою. В конце концов, именно простым рыцарям были обязаны своей жизнью как сам Эрих Пятый, так и кое-кто из его сыновей.

Что ж, следующий вечер обещал быть приятнее. А день Рихард потратил, объезжая с амтманном принадлежащие Короне владения. - Так что вы думаете по этому поводу? – Спросил он старого служаку, кратко изложив ему дорогой содержание письма храмовника. – Стоящее дело? - А кто ж его знает?! – Пожал плечами амтсманн, и, спохватившись, добавил вежливое, - Ваше Высочество. – Мы тут на урожаи не жалуемся, хвала творцу. И капуста у нас всегда удается, и морковь, и репа. Только ведь у нас тут, наоборот все. Вода тут такая, что бабы намучаются, пока белье отстирают. Так что, может, на болотах где оно и поможет… - А с кем в округе еще посоветоваться можно?

Амтсманн задумался, следуя, видно, давней привычке и то и дело заправляя за ухо седую прядь. - Ну, вот разве что с соседом нашим. Рыцарем Гиду поговорить. У него там, вроде, на окраине владений низинка есть. Там когда-то даже торф копали, пока озеро не затопило все. - Гиду? – Непонимающе переспросил принц, и тут же махнул рукой, давая понять, что сообразил, о ком идет речь. – Это вы о рыцаре Эгидиусе? - Ну, да, о нем самом. – Согласился амтсманн. – Его-то отец в храмовники готовил, оттого и назвал так мудрено. Да только вот старшие братья кто в младенчестве помер, а кто возьми да и сгинь в походах, пришлось наследство принимать. Добрый сосед, ничего не скажешь. Только вот имя такое досталось, что он сам на Гиду охотнее откликается.

Так что оставалось дождаться вечера, чтобы толком поговорить с этим самым рыцарем Гиду. Только вот разговор получился совсем о другом. Принца встречала вся семья рыцаря, в том числе и старший сын. Рихард сразу обратил внимание на непривычную бледность парня. И на то, как старательно берег он левую руку. - Новая кампания? – Спросил Рихард сочувственно, когда первые официальные приветствия прозвучали. - Она самая. – Невесело кивнул молодой рыцарь.

- Сын у меня – герой! – Гордо сообщил принцу рыцарь Гиду, едва представив принцу жену и дождавшись, пока она уведет младших детей. – Ничего, главное, живой. А левая рука – не правая. Жили мы без магии, будем жить и дальше. - Магия? – встрепенулся Рихард. – А какая магия?

Он попытался прощупать парня, но вместо привычного отклика чужой магии наткнулся на глухую пустоту. Словно бросил камень в бездонный колодец. И сразу стали понятен и потухший взгляд молодого рыцаря, и преувеличенно бодрые слова его отца. Словно глава семьи сам пытался поверить в то, что говорит. - Уже никакой, Ваше Высочество, - растянул губы в невеселой улыбке парень, которого родители (не иначе, в пику вычурному отцовскому имени) назвали Антоном.

- Так не бывает! – Решительно возразил Рихард, хотя сам отнюдь не был уверен в своих словах. – Магия, она или есть, или ее нет. Какая стихия? - Земля. – Рыцарь Антон вздохнул, а Рихард мысленно стукнул себя по голове. Действительно, мог бы и не спрашивать. В ту осень на границу направляли либо земляников, либо воздушнков. От остальных магов в горах толку немного.

Ну, разве что целителей еще, но целителю бы выгореть никто не позволил. У командиров отрядов был королевский указ, где ясно было сказано, в случае опасности выгорания целителя жертвовать кем угодно, но спасать редкого мага. Мага, который завтра оклемается и, вполне возможно, спасет еще сотни жизней. Если же целитель попадется молодой, горячий и чрезмерно совестливый, такового дозволялось даже связать. А то и «успокоить» несильным ударом по голове, отключив на время от дурных мыслей. Принц прекрасно помнил, как шутили они с братьями, подбирая формулировки для этого указа.

Но сейчас было не до шуток. Надежда, с которой старший рыцарь смотрел на своего принца, заставляла чувствовать себя сказочным героем, умеющим совершать невозможное. Пытаясь поймать за хвост мысль, которая крутилась в голове, но никак не складывалась в слова.

Чтобы чем-то занять паузу, Рихард спросил: «Как это случилось?». - Гору держал. – Пожал здоровым плечом рыцарь Антон, будто речь шла о совершенно обыденных вещах. – Не один, с другим магом. А потом он не выдержал, а наши не все из-под завала выбраться успели. Ну, пришлось продержаться еще немного. - Его Высочеству кронпринцу докладывали? - Не могу знать, Ваше Высочество. Может, командир и докладывал. Мне не до того было. - Понятно. – Деловито кивнул Рихард. Когда в его голове созревал какой-то план, он всегда становился до неприличия немногословным. И, чего уж греха таить, всегда искренне заведовал Гуннару, вот уж у кого язык за нужный конец подвешен. – Можно перо и бумагу? Потоньше. - Простите, Ваше Высочество, - уточнил рыцарь Гиду, взявшийся уже за шнурок звонка. – Перо потоньше? Или бумагу? - И то, и другое.

Скептически приглядевшись к недорогой бумаге, сероватой, рыхлой, принц Рихард отрезал кусок, размером, примерно, с четверть ладони. Подержал в руке, оценивая вес. Уже было понятно, что придется быть примерно кратким. И можно было бы подождать до дома, точнее, до замка. В любом королевском замке в кабинете непременно должны храниться тонкие листы самой лучшей, самой легкой бумаги. Но зачем откладывать на потом то, что можно сделать сейчас?

Принц написал несколько слов и посыпал послание песком, давая чернилам просохнуть. Потом скатал послание в шарик и принялся создавать птичку-вестника. Старший рыцарь понятливо открыл окно, не задавая лишних вопросов. Мало ли, что могло прийти в голову королевскому Министру Финансов. Может, вспомнил о каком-то важном деле. А. может. Решил сам напомнить кронпринцу о подвиге, можно сказать, соседа. Хотя, это вряд ли. Стал бы принц тратить такую уйму сил на то, что можно отправить обычной магопочтой. Дело-то не спешное.

А Рихард, тем временем, писал второй письмо. Теперь уже самое обычное. Дождавшись, пока высохнут чернила и на нем, он запечатал письмо своим личным перстнем, воспользовавшись поданными заботливым хозяином палочкой воска и свечой. «Вроде, все» - сказал он, вручая письмо молодому рыцарю. Ответом ему был недоуменный взгляд. Пришлось пояснять.

- Я попросил сообщить мне, где сейчас служит очень хороший маг-целитель. У него, насколько я знаю, есть опыт в подобных делах. Дождитесь ответа, а потом поезжайте к нему. Покажете письмо, он примет. А уж потом скажет, сможет ли чем помочь. - Так ведь, Ваше Высочество, - Рыцарь Гиду только вздохнул, - были мы у столичных целителей. Только чтобы год в столице жить и платить за два-три приема в неделю, это ж не иначе, как графством владеть надо. Мы, конечно, благодарим за заботу, но, хоть и не бедствуем… - Разве я сказал: «столичный целитель»? – Одним кончиком губ позволил себе улыбнуться Рихард. – Я сказал: «хороший». Это армейский целитель, он не возьмет с королевского рыцаря больше того, чем вы сами захотите его отблагодарить. Ну, а если уж он не поможет, тогда напишите мне, я попрошу господина Торстена. Хоть он уже и не практикует частным порядком.

«Все же, иногда принцем быть неплохо,» - раздумывал Рихард обратной дорогой. Затея, ему самому не обошедшаяся ни медяка (разве что немного магии), заставила обычную рыцарскую семью почувствовать себя счастливой. И если получится восстановить этому парню хоть слабую магию, лишний земляник в хозяйстве всегда пригодится.

Уже дома Рихард вспомнил, что совсем забыл поговорить с соседом об урожаях. Как-то вылетело все из головы при упоминании о прошлогодней кампании. А между тем, хорошие урожаи королевству сейчас очень бы не помешали. Три королевские свадьбы за два года, война, предстоящая коронация - все это существенно порастрясло казну.

Если честно, смысла страивать досрочную коронацию Генриха Рихард так и не понял. Отец, несмотря на возраст, все еще прекрасно справлялся без соправителя. А все четверо принцев служили надежной (хотелось бы верить) опорой трону. И уж точно никто из них не собирался оспаривать право Генриха на корону. А сделать это кому-то со стороны мешало уже само присутствие в жизни кронпринца трех младших братьев. Не зря же даже череду покушений вотанцы собирались начать отнюдь не с него.

При таких раскладах, досрочная коронация – не более, чем ненужные траты. И ладно бы, не было повода народу погулять за королевский счет. Так вот же он, повод. Четвертая свадьба в семье за три года. Но спорить с отцом было бесполезно, Его Величество Эрих пятый умел настоять на своем.

Воспоминание о предстоящих гуляниях снова заставили Рихарда мысленно погрузиться в расчеты и сметы. Нет, все же попробовать стоит. Если план выгорит, возможно, получится чуть сбить столичные цены. А то слишком большая разница в тратах между столицей и провинцией начинала быть опасной. Скоро порядочные люди вообще перестанут приезжать в Люнборг, чтобы не тратиться лишний раз. А там, глядишь, разброд и шатания пойдут по всему королевству.

Рихард тряхнул головой, отметая невеселые мысли. Спать пора, а то так он, глядишь, додумается до чего-нибудь. И начнет раздавать советы Тайной Службе, как им лучше хранить королевство. Хотя, тыкал же его носом как-то братец Эрик в разницу в ценах. Да еще с таким видом, словно сам Рихард ни разу в жизни из дворца не выезжал, да и вообще. Слепой и глухой от рождения.

Помнится, он тогда даже обиделся слегка на Эрика. Указывать на непорядки другому легко, а ты попробуй сам порядок наведи. Тем более, министр финансов – это не Творец, не вездесущ и не всемогущ. Так что нет уж. Вместо того, чтобы самому встрявать в дрязги с купцами, лучше подумать, как можно сделать страну богаче иным путем.

Мимоходом взглянув на звезды (почему-то здесь, ближе к горам и подальше от городов и крупных имений, они выглядели ярче), Рихард решительно отправился в постель. Еще и подушку натянул на голову, словно мысли были роем надоедливой мошкары, от которой запросто можно было спрятаться за плотными занавесками. Зато, плотно забив голову счетами и сметами, можно было засыпать под мелькающие перед глазами столбики чисел. И не корить себя за все, что когда-то не сделал, не сказал, не подумал, откладывая на потом.

Следующий день снова прошел в хозяйственных делах и визитах. На четвертый день гонец из замка поймал принца на местной ярмарке, где тот, неожиданно для себя, оказался вовлеченным в торг с одним из околичных рыцарей. Торговались долго, со вкусом. И не то, чтобы Рихард имел что-то против помощи мелкопоместному дворянству. Да и смелость, с которой подкатил к принцу престарелый рыцарь, заслуживала уважения.

Но когда старый пройдоха попытался воспользоваться хорошим настроением высокого гостя, уговаривая того пустить породистого племенного жеребца на случку забесплатно, в Рихарде взыграл охотничий азарт. И не то, чтобы торговля потомством из собственной конюшни была таким выгодным делом, что без нее короли Люнборга могли обеднеть. Но и лошадиный сват не выглядел нуждающимся, так что Рихард не без удовольствия потребовал достойную плату (хотя, по правде говоря, эта сумма не составляла и половины той, что взял бы королевский конюший, приди к нему с подобным вопросом кто-либо из вельмож).

Рыцарь тоже оказался не промах. Торг затягивался. И Рихард уже начинал потихоньку задумываться, не сглупил ли он. Потому что шанс из участника ярмарочной забавы превратиться в шута был уже довольно велик. К счастью, пока противник разразился очередной тирадой, доказывая, почему Его Высочество непременно должен войти в положение «бедного рыцаря», на руку упомянутому высочеству опустилась птичка.

Рихард внимательно прочел содержимое письма, с важным видом магией испепелил клочок бумаги прямо на ладони (чем вызвал несказанный восторг вездесущей ребятни), после чего хлопнул в ладоши и картинно развел руками: «Все, уважаемые. На сегодня представление окончено. Дела…». Несогласным было предложено по всем вопросам обращаться к амтсманну. А сам принц прошел через ярмарочную толпу уже целенаправленно, как нож сквозь масло, не задерживаясь, чтобы разглядеть содержимое лотков, и не отвлекаясь на досужие разговоры.

Добрые жители городка почтительно расступались перед своим принцем, не допуская даже мысли, что половина его озабоченности – не более чем театр. Ничего страшного, на самом деле, не случилось. Просто, появился повод с честью выйти из ситуации, не роняя королевского величия, но и не обижая честного служаку. В записке от командира заставы значилось всего лишь, что караван с молодой графиней фон Шатцфельз проехал отметку и находится, примерно, в полуднях пути от замка. Пора готовиться к встрече.

Вернувшись в замок, Рихард первым делом написать письмо соседу, напоминая об уговоре и прося заранее приготовить гостевые комнаты. После этого переговорил с управляющим, в который раз проверяя готовность замка. А потом велел приготовить купальню и поставить греть побольше воды. Гости, наверное, тоже не откажутся освежиться с дороги.

Приводя себя в порядок, Рихард, наверное, впервые задумался о том, что из себя представляет Мария-Фредерика. Не как залог пограничного мира, не как дочь своего отца, а сама по себе. Как женщина, с которой ему вскоре предстоит делить постель. Люди Гуннара не поскупились на информацию, детально описав не только внешность молодой графини, но и привычки в одежде, в еде. Однако все это Рихард только пробегал глазами, почти не запоминая. Несмотря на все старания люнборгской агентуры, увидеть за этими строчками живого человека не получалось никак.

Рихард закрыл глаза, пытаясь свести в единый образ все прочитанное. Но вместо Марии-Фредерики перед мысленным взором всплыла Гретта. Ее волосы, светлыми прядями падающие на белые, округлые плечи. Ловкие руки, с одинаковой сноровкой умеющие управляться как с тонкой вышивкой, так и с тестом для пирогов. Ее запах, в котором причудливо смешивались горьковатая свежесть трав и заморские пряности. Любовь Гретты к корице была у них вечной темой для шуток.

Резко мотнув головой, Рихард отогнал видение. Бесполезно травить душу бесконечными воспоминаниями о теперь уже чужой жене. Этот парень – Антон – очень вовремя попался ему на глаза, напоминая о том, что женитьба на молодой и, по слухам, красивой женщине – не самая высокая плата за мир на границе. Оставалось надеяться, что граф Моритц сумел воспитать в дочери хоть немного своей практичности, чтобы с ней мржно было договариваться. А уж там, как любил шутить Генрих: «Принца любить не обязательно. Достаточно честно выполнять условия сделки». Убедившись, что к встрече гостей все готово, Рихард отправился в библиотеку и приготовился ждать.

Караван прибыл, когда солнце уже начинало клониться к закату. Можно сказать, почти не опоздали, однако Рихард почувствовал легкое разочарование. Он надеялся, что пара часов на общение с невестой у него все же будет. А так, пришлось ограничиться формальным знакомством. После этого дамам пришлось удалиться, чтобы освежиться и отдохнуть с дороги, а Рихард, коротко переговорив с командиром обоза, отправился к соседям на ночлег. О людях Марии-Фредерики позаботятся наилучшим образом, тут он не сомневался. Однако, опытный амтсманн вполне в состоянии справиться с подобным заданием сам. А ему надо выспаться, чтобы завтра иметь ясную голову.

Глава четвертая

Несмотря на дорожную усталость Фредерике не спалось. Хотя она уже и велела открыть окно, и с благодарностью приняла чай с ромашкой и мелиссой, присланный ей по просьбе Магдалены. Но мысли кружили, словно назойливые мошки, никак не желая отступать. Первая встреча с женихом получилась какой-то скомканной, бестолковой. Они должны были приехать раньше, но задержались из-за затора. Судя по всему, задремавший возница чуть вильнул по дороге, попав колесом в промоину на обочине, и повозку развернуло поперек дороги.

Делать нечего, пришлось ждать, пока купцы разгрузят телегу, пока вытащат ее обратно и снова загрузят. На торговом тракте собралась уже настоящая толпа, когда дорогу наконец-то освободили. И это кортеж прибыл еще не к самому началу веселья. В другое время Фредерике не стала бы обращать нимание на такие мелочи, погрузившись в очередную книгу. Но сегодня она лихорадочно ломала пальцы, досадую на каждый миг задержки. Встреча с будущим мужем будоражила воображение, заставляя с нетерпением выглядывать в окно: «Ну, скоро уже?»

Чем ближе подходил момент встречи, тем больше досадовала Фредерика на отца. Дома, в привычной безопасности родных стен, казалось разумным и правильным, что граф Моритц не стал навязывать ей лишние знания, предоставив делать выводы самой. Сейчас же, наоборот, Фредерика была бы рада каждой крупице информации, чтобы знать, чего ожидать, как себя повести при первой встрече. Однако, приходилось полагаться только на случай и собственную наблюдательность.

Наверное, еще и поэтому в холл небольшого замка, который должен был стать их прибежищем на следующие пару дней, Мария-Фредерика входила осторожно, стараясь исподволь разглядеть встречающих. Принца Рихарда она узнала почти сразу. Да он и не скрывался среди немногочисленных встречающих. На вид – обычный молодой рыцарь приятной наружности, разве что одежда выдает куда больший достаток, чем может позволить себе простой рыцарь.

Мысленно досадуя на задержку, не позволившую привести себя в порядок перед встречей, графиня вежливо ответила на приветствие. К счастью (или, все же, к сожалению), принц Рихард сразу же поспешил откланяться. Заявил, что не смеет утомлять дам с дороги еще больше. Ну, что же, хоть увиделись.

Позднее Фредерика снова и снова пыталась восстановить в памяти мельчайшие детали встречи, чтобы попытаться составить стратегию на следующий день. Но то ли короткой встречи было мало, то ли усталость брала свое, детали вспомнить не получалось. А без деталей принц Рихард действительно казался обычным мужчиной. Темно-русые волосы, кряжистая фигура, плавные, «хищные» движения – при случайной встрече обладателя такой внешности скорее сочтешь каким-нибудь военным чином, чем обычным придворным. И, все же, вряд ли король Эрих поставил сына министром только за кровное родство. Насколько Фредерика помнила и отцовских лекций, слишком в порядке были у Люнборга финансы государства для подобных предположений.

Так и не придумав ничего много, молодая графиня решила за завтраком ограничиться скромным присутствием, предоставив жениху самому проявлять инициативу. Она не сомневалась, что раз уж принц выехал лично ее встречать, значит, заинтересован в успехе этого брака не менее ее. Оставалось только выяснить, в чем он видит свою пользу, чтобы впредь договариваться с открытыми глазами. И, все же, сколько бы ум не говорил о том, что все идет, как надо, сердце тревожно билось, мешая уснуть.

- Фредерика, да спите вы уже наконец! – В нарушение всех норм субординации возмутилась Магдалена, услышав очередной вздох. – Иначе будете завтра на официальном представлении жениху будете выглядеть совершенно больной. - Официальное представление состоится уже в Люнборге, - меланхолично поправила ее Фредерика, - А невесте при первом знакомстве и подобает выглядеть скромно и взволновано. - Взволнованной – да, но не больной же! Тем более, ваш отец – сам граф фон Шатцфельз! Излишняя скромность пристала бедным вдовам, вроде меня, но не дочери графа Моритца. - Говорят, жена второго принца – тоже графиня. - Однако же, это не ее, а ваш отец никому не приносил вассальной клятвы. - Ох, спи уже…

Фредерика отмахнулась от своей компаньонки. Конечно, у себя в землях отец пользовался безоговорочным авторитетом. И, конечно, как его дочь, Мария-Фредерика стояла выше любой люнборгской графини. Хотя бы потому, что над графом Миритцем никакого короля не было. И, все же, осознавать это самой – одно дело, и совсем другое – ожидать, что твою исключительность осознают все. Нет, подобными иллюзиями Фредерика не страдала.

И все же, в одном Магдалена полностью права. Ночные тревоги не улучшают цвет лица. А произвести впечатление на будущего супруга, чего греха таить, хотелось.

Принц Рихард, в отличие от своей невесты, подобными проблемами не тревожился. Он провел довольно спокойный вечер в приятной компании. Рыцари Гиду и Антон, кода прошел первый ужас от того, что вот он – сам принц – просто напросился на ночлег и просто сидит за столом, как любой из соседей, оказались вполне интересными собеседниками. Отец, которого с детства пророчили в храмовники, и в более зрелые годы сохранил тягу к книгам. Только вместо храмовых трактатов теперь со всей страстью выискивал все, что можно прочесть о хозяйстве, урожае и удачной торговле.

Рыцарь Антон, наоборот, казался временами немного не от мира сего. Юноша, по его словам, больше жалел о руке, чем о магии. Будучи первым магом в семье за несколько поколений, он еще не успел завести привычки постоянно прибегать к магии. Поэтому что посевная, что уборочная, что прочие земляные работы в их имении прекрасно проходили по старинке. - Жаль только, - степенно рассуждал он, - что у младших ни у кого искорки нет. Мне-то что, я хоть с рукой, хоть без руки – я наследник. А вот братьев бы пристроить удачно… - А сестер? – Подмигнул Рихард одной из упомянутых сестер, что как раз забежала в комнату, по распоряжению матери заменить на столе кувшин с питьем.

Девчонка, которой, навскидку, было еще лет пять о права называться невестой, смущенно зарделась и, поставив кувшин, шустро сбежала, мотнув в воздухе парой тонких белесых косиц.

- А за сестер можно не волноваться, - молодой рыцарь повел здоровым плечом. – Сестры мага в девицах не засидятся. Отец еще - хоть куда, да и я, хоть и не маг больше, но по хозяйству помочь могу. Без приданого никто не останется. - Ну вот, - пошутил принц, салютуя кружкой обоим соседям. – А я думал помочь с кандидатами. - А и помогайте, - в глазах рыцаря Гиду сверкнул хищный огонек. – Помогайте, Ваше Высочество, а мы посмотрим.

Мужчины рассмеялись и продолжили беседу. Когда пришло время укладываться спать (негоже являться с утра на глаза к невесте с заспанной рожей), Рихарда проводили в лучшие покои замочка. Рыцарь Гиду рвался уступить дорогому гость хозяйские покои, но принц отказался. Почет почетом, сказал он, но что же он за рыцарь, если не сможет переспать одну ночь, не причиняя лишнего беспокойства благородным дамам?! А в покоях гостя уже ждала благородная дама в лице хозяйки. - Вот, Ваше Высочество, выпейте, пока горячее, - заявила она вежливо, но непреклонно, протягивая Рихарду кубок с горячим травяным отваром. – Вы уж простите, но тут и под дверью подслушивать не надо, чтобы понять, что кто-то давеча попал верхом прямо под проливной дождь. Не хватало еще совсем расхвораться перед свадьбой! - Благодарю вас, - Рихард едва сдержал улыбку, принимая кубок, о того почтенная фру припомнила ему матушку. Ее Величество Ариана тоже не давала спуску разгильдяям, ленящимся привести себя в порядок после непогоды.

Пожелав гостю доброй ночи, хозяйка поместья вышла из покоев, оставив принца с его телохранителями. Строгий голос и быстрый топот ног, раздавшийся за дверью, говорили о том, что понаблюдать за балаганом под названием: «Строгая матушка и принц» пришло все юное население замочка. Усмехнувшись, что, видно, судьба у него сегодня такая – веселить народ, Рихард предоставил сопровождающим проверить кубок, а потом с наслаждением сделал первый глоток.

«М-м-м…» - Цвет бузины, лакрица, анис – заботливо подобранные травы создавали неповторимый букет, навевающий мысли о грядущем лете. Ложечка меда – самая малость, ровно столько, чтобы подсластить питье, но не сделать приторным, - дополняла картину. Летними травами пахло не только питье, но и вышитое белье на широкой постели. И вскоре принц Рихард уже безмятежно спал, улыбаясь во сне, словно снилось ему что-то хорошее. Или кто-то.

Утро для принца началось с еще одной кружки отвара от кашля, поданного почтенной хозяйкой прямо в постель.

- Доброго утра, Ваше Высочество! – Супруга рыцаря Гиду, дама зрелая и многодетная, вовсю пользовалась привилегиями своего статуса. - Доброго, милостивая госпожа! – Рихард, хоть и не отличался излишней стыдливостью, все же повыше подтянул одеяло и поправил распахнутый ворот ночной сорочки. – Вас не смущает мой вид? - У меня – пять сыновей, Ваше Высочество, - усмехнулась в ответ женщина. – Вряд ли меня может сильно смутить вид сонного юноши. Выпейте лучше отвар, пока не остыл. Покорнейше прошу простить, я уж не знаю, что вы там о себе думаете, но целители в наших краях – редкие пташки. Не стоит доводит себя до горячки. - Спасибо! – Искренне поблагодарил принц, тронутый такой заботой.

Конечно, случись ему на самом деле расхвораться, целитель не только из ближнего, но из любого гарнизона примчится, загоняя лошадей. А потом он, Его Высочество принц Рихард, получит по шее сперва от матушки (чтобы не смел гробить себя в расцвете лет), потом – от отца (чтобы впредь не мешал своим разгильдяйством добрым людям службу нести). А Генрих, любимый братец и уважаемый кронпринц, добавил бы потом что-нибудь об «этих гражданских», которые вечно путаются под ногами у честных служак. В общем, как ни крути, лучше не болеть.

Хотя впереди Рихарда ждал чинный завтрак с невестой, от легкого перекуса в компании рыцаря Гиду и семейства он не отказался. Свежий хлеб и сытный завтрак сделали свое дело, на кон принц садился в отличном настроении. Оставалось теперь достойно выступить в замке, чтобы произвести приятное впечатление на будущую супругу. Принц надеялся, что молодая графиня сейчас занята теми же мыслями и что время, потраченное на дорогу и ожидание, окажется не пустой тратой.

Въезжая в замок, Рихард испытал прямо-таки гордость за свое королевство. Из конюшен, где временно разместили охрану графини фон Шатцфельз, раздавались конское ржание и веселые мужские голоса. Кто-то перешучивался, а кто-то перебранивался, но вполне беззлобно. Во дворе и вокруг вовсю кипела работа. Несмотря на почти три десятка приезжих, замок продолжал жить своей привычной жизнью. И за это тоже следовало особо отметить амтсманна в письме к отцу, решил Рихард.

Из открытых окон бокового флигеля, где, как уже успел выяснить принц, располагались кухня и пекарня, по округе разносились запахи варящейся с пряностями похлебки и свежей выпечки. Рихард повел носом, пытаясь определить меню сегодняшнего обеда, и внезапно осознал, что кусок сыра, которым он от души угостился за завтраком, был совсем не таким большим. Да и хлеб – не таким сытным, как казался вначале. В общем, вопреки всем расчетам оказалось, что завтракать бравый принц готов хоть прямо сейчас. Но следовало сначала переодеться и сообщить невесте, что ее ждут.

А дальше начиналась извечная игра, в которой обычно столь искусны придворные, но которую Рихард ненавидел до зубовного скрежета. Прийти следовало пораньше, чтобы ни в коем случае не оскорбить даму, заставив ждать. Но, при этом, ни в коем случае не следовало приходить сильно заранее, чтобы даме не было неловко за опоздание. Опять же, приходить позже должен был бы он, принц, как обладатель более высокого титула и представитель более сильной династии. Но, как ни крути, графиня – дама, да еще и невеста…

В итоге, графиня Мария-Фредерика вошла с компаньонкой в утреннюю столовую всего на пору минут после оговоренного времени. Приветствуя дам, Рихард успел немного рассмотреть невесту. Отметил и подчеркнуто скромный крой утреннего наряда, и неброскую изысканность украшений, и волнение, заставляющее слегка подрагивать тонкие пальцы. «Недурна», - решил он, провожая дам к столу. – «Весьма и весьма».

Со своей стороны, он понимал, что также является объектом пристального рассмотрения, отчего в голове то и дело всплывало сравнение с собственным жеребцом. Впрочем, принц устыдился своих мыслей, не успев даже как следует разозлиться. В конце концов, разве не к подобному браку готовят с рождения всех представителей вельможных семей? С чего это он, действительно, решил, что может рассчитывать на что-то иное?

- Как прошло ваше путешествие, графиня? – Подождав, пока дамы утолят первый голод, начал разговор принц.

- Как прошло ваше путешествие, графиня? – Подождав, пока дамы утолят первый голод, начал разговор принц. - Благодарю, Ваше Высочество, все прошло замечательно, - Ответ был столь же вежливым, столь и безличным.

Немного больше ясности внесла дама во вдовьем чепце, путешествующая в качестве компаньонки молодой графини. - К сожалению, непогода существенно удлинила наш путь, - Тон дамы был достаточной мере почтителен, однако, легкая нотка недовольства в нем все же была заметна. - Увы, милые дамы, над погодой не властен даже Его Величество, - Рихард слегка улыбнулся, давая понять, что данную отповедь следует воспринимать в качестве шутки.

Как водится, обсудили непогоду. В качестве общих знакомых сошли гостеприимные хозяева – все сплошь проверенные люди Короны. Вообще, принц и не ждал много от этого разговора за завтраком. Ему просто важно было посмотреть на графиню при свете дня, услышать как она говорит, увидеть, как держится. А вот возможность поговорить должна появиться после завтрака. И эту возможность Рихард упускать не собирался.

После завтрака молодые люди решили пройтись по саду. О том, что такое предложение последует, Рихард благоразумно заранее предупредил через слуг. И, поскольку возражений от дам не последовало, он спокойно повторил это предложение уже вслух. Дамы, как и ожидалось, приняли идею прогулки благосклонно. В общем, пока обе стороны всячески демонстрировали готовность договариваться.

Уже гуляя по саду, Рихард с досадой подумал, что к первому свиданию надо было готовиться куда как тщательнее. Он же, видя образцовый порядок в замковом хозяйстве, просто понадеялся, что и в саду будет такой же порядок. Порядок и был, не было сада. Нет. Какие-то старые деревья, высаженные для красоты на склоне замкового холма, конечно. сохранились. В остальном же, каждая пять земли была использована с разумной рачительностью добрых хозяев.

Вместо декоративных изгородей, разделяющих или затеняющих отдельные участки сада, вовсю щетинились колючками кусты шиповника или боярышника. Место ухоженных клумб занимали не менее ухоженные грядки с аптечными и кухонными травами. Даже лаванда – неизменный житель любого замкового сада, росла стройными рядами ровно подстриженных кустиков. Вместо паркового пейзажа на склоне холма красовались ровные ряды молодых плодовых деревьев. На молодых вишенках уже вовсю распускались первые цветы.

- Как вам нравится сад, графиня? – Брякнул принц не подумавши, и тут же мысленно отвесил себе подзатыльника. Чего он ожидал? Что дочь владетельного вольного графа начнет рассыпаться в восторгах при виде грядок со шпинатом? - Э-эм-м… Интересная концепция. Разумно, практично… – Нашлась с ответом Мария-Фредерика, заслужив как минимум еще один бал за чувство такта. - Да уж, действительно, практично. – Рихард улыбнулся, давая понять невесте, что оценил ответ. – И, к сожалению, никакой романтики. - Мне доводилось встречать у вас в королевстве чудные оранжереи, - Все так же осторожно заметила графиня. – Очевидно, не для всех подданных Его Величества практичность – на первом месте. - Не для всех. – Не стал спорить Рихард, подумав, что надо бы узнать, у кого же это там такие «дивные» сады. – Однако, здешний амтсманн с супругой – люди немолодые, благочестивые и, действительно, очень практичные. Для них горшочек шиповникового пюре зимой намного важнее, чем мимолетный аромат десятка розовых кустов. - А у нас дома сейчас распускает цветы миндаль…

Фраза прозвучал слегка невпопад, но было в ней что-то, на что Рихард просто не нашел, что ответить. То ли тщательно скрываемая тоска по дому, то ли что-то еще. Но любые слова казались здесь не совсем уместными. И лишь пару минут спустя принц заметил, не столько продолжая разговор, сколько заводя новый: «К вашему приезду в Люнборге как раз расцветут сады. Уверяю вас, зрелище, достойное самого взыскательного взгляда».

Разговор завершился, оставив у обоих его участников чувство легкой неудовлетворенности. Вроде бы, встречались, говорили, и даже вели более-менее содержательную беседу. И, тем не менее, Рихарда не отпускало чувство, что ничего так и не было сказано. Не просто ничего важного, а вообще ничего, словно все слова значили не больше, чем шелест листвы. Хотя, даже по шелесту опытный воин определит место, где укрылся враг. А здесь… просто звуки.

Почему-то вспомнилось, что с Греттой ему не нужно было все это словоблудие. Их разговоры всегда были с толком, по делу. Рихард попытался вспомнить, о чем они обычно разговаривали с Греттой, и не смог. Память услужливо подсовывала эпизоды, когда говорил он, делясь текущими делами, из тех, само собой, которыми можно делиться за пределами дворца. Гретта обычно садилась напротив, подпирая щеку рукой, и слушала. Иногда задавала ничего не значащие вопросы. Он пытался ответить на них наиболее понятным языком, от чего мысли сами собой укладывались в голове. А чаще всего им было просто не до разговоров. Слишком редко удавалось обоим вырваться, чтобы тратить драгоценные минуты на болтовню.

Со своей невестой принц Рихард встретился еще раз за обедом. На этот раз – в компании амтсманна с супругой, начальника замковой стражи и командира обоза. Почти сразу после обеда Рихард уехал. Воспоминания нахлынули, тревожа и мешая сосредоточиться. И чем глубже он погружался в эти воспоминания, тем понятнее становилось и упрямство отца, и недовольство отца Гретты. «Как ни крути, кругом ты, Ваше Высочество, - сам дурак» - снова и снова повторял себе Рихард. Сейчас, в договорном браке с Марией-Фредерикой он получал все, от чего так старательно убегал в отношения с Греттой.

Потому что новая невеста – это не добрая Гретта, которая все эти годы любила просто так, просто за то, что он есть. У графини фон Шатцфельз наверняка есть свои амбиции. А еще есть семья, которая возлагает большие надежды на этот союз. В общем, в этом браке открывается обширное поле для торговли. Только, пожалуй, обрабатывать это поле Рихард будет не прямо сейчас. Отцовский приказ выполнен, невесте оказаны почет и всяческое уважение. Так что нечего заставлять добрых людей, вроде рыцаря Гиду с семьей, тесниться. Пусть-себе графиня отдыхает в королевском замке, сколько захочет. А ему – принцу – и во дворце есть чем заняться.

*** Фредерика, как и принц, тоже не могла избавиться от ощущения, что расстояние между ней и принцем не сократилось за этот день ни шаг. Весь день они словно танцевали сложный придворный танец, тщательно выверяя каждое па в бесконечной череде движений. Но то ли в музыку вкралась где-то фальшива нота, то ли кто-то из танцующих забыл выучить урок, но каждое движение друг к другу неизменно отдаляло их с принцем Рихардом еще дальше.

Попрощавшись с женихом, Фредерика решила еще раз прогуляться по саду. На этот раз ровные грядки же не умиляли, а скорее раздражали. Словно все ее девичьи страхи, позабытые было за время дороги, вдруг ожили в один миг. Строгая северная рачительность смотрела на будущую принцессу из-за каждого куста и словно бы шипела: «Романтика – это для трубадуров и королевских дочерей. Жене третьего принца подобает быть благочестивой и скромной особой». Точно так же, как любила повторять в детстве строгая фразская гувернантка, пытаясь заставить маленькую Рике быть немного серьезней.

Из задумчивости ее вывел голос Магдалены. Оказывается, компаньонка уже некоторое время пыталась дозваться задумавшуюся графиню. - Что, прости? - Я говорю, Фредерика, что вас можно только поздравить. – повторила Магдалена, ничем не выдавая своего недовольства. В конце концов, не ей пенять графине, вздумай та слегка замечтаться. – Жених ваш молод, недурен собой и учтив. - Да… - Рассеянно ответила Фредерика, продолжая сосредоточенно разглядывать кустик тимьяна. – И холоден, как ночь в горах. - Сдержанность в мужчине – не порок, - поджала губы Магдалена. – А вы бы поменьше читали тех срамных книженций, которые (Творец, сохрани его и помилуй его душу!) ваш любезный братец шлет вам из своих Университетов. Они там в южных краях и сами всякий стыд позабыли, и других учат. А вы начитаетесь, а потом страдаете. То цветочков вам в саду не хватило, то кавалер недостаточно убедительно вздыхал… - Уймись, Магдалена, - мягко одернула компаньонку Фредерика. – До сих пор поэзия если и вводила кого в искушение, то только в искушение творить. А сады для того и придуманы, чтобы создавать красоту. Для пользы есть поля и огороды. - И толку в той красоте, когда зимой детей накормить нечем? – Магдалена отступилась, но все еще продолжала ворчать вполголоса. – А здесь – и красота, и польза. Я, пожалуй, побеседую с местной хозяйкой, если вы не против. - Да пожалуйста, - равнодушно повела плечом молодая графиня. – Выезжаем только завтра, так что почему бы и нет.

Ворчание Магдалены начинало понемногу раздражать. За то время, что они провели вместе, Фредерика привыкла воспринимать компаньонку в качестве своего рода «голоса разума» - скучного, ворчливого, но, нем не менее, незаменимого. Однако, недели в дороге, когда дамам волей-неволей приходилось проводить вместе большую часть времени, заставили о многом задуматься.

Например, о том, насколько чуждой выглядела всегда Магдалена на светских мероприятиях, доступ на которые ей открылся со вступлением в должность. Понятно, что компаньонка и должна своей скромностью уравновешивать юность сопровождаемой. Но, все же, при дворе графа Моритца никто не требовал от молодой женщины, что она будет вести себя, словно нонна. Да и разговоры…

После нескольких дней в карете, когда выбор собеседников в течение дня был категорически ограничен, Фредерика честно признавалась себе, что от разговоров о хозяйстве и душеполезных историй, коих Магдалена знала великое множество, ей становится нехорошо. Компаньонка же, наоборот, прониклась важностью своей миссии. Настолько, что в попытках напомнить излишне мечтательной, по ее мнению, графине о долге и обязанностях матери семейства, порой забывала даже о субординации.

Первые дни Фредерика милостиво терпела, понимая, кто каждый переживает разлуку с домом по-своему. Потом – тихо злилась. И только правила приличия да чувство ответственности за своего человека не давали окончательно рассориться с занудной сопровождающей. А сегодня, когда при ней в очередной раз начали восхищаться ровными грядками, Фредерику осенило: «Да ей же замуж надо!». Магдалена именно потому и тянется всей душой к упорядоченному хозяйству, что для нее самой это – предел мечтаний.

Осененная этой мыслью, Фредерика с досадой топнула ножкой. Отец велел ей собирать вокруг себя людей, которых можно назвать своими. А она, получается, еще не доехала до нового дома, а уж строит планы, как избавиться от одного из них. Но, с другой стороны, если при дворе Магдалена будет несчастна. Хотя, кто бы спросил, будет ли счастлива сама Фредерика.

Глава пятая

Выехав после обеда, Рихард неспешно ехал верхом. До ближайшего постоялого двора было не та уж и далеко. По-хорошему, принц и сам уже понимал, что надо было прислушаться к рыцарям охраны и все же заночевать на месте. Но теперь было поздно поворачивать обратно, и небольшой обоз продолжал двигаться вперёд. Сейчас, когда первые эмоции схлынули, осталось только глухое недовольство собой. А невеста... Ну, она же не виновата, что он оказался та им ротозеем. А ее отец - таким пройдохой.

Постоялый двор встретил гостей распахнутыми окнами и дверями. Теплый весенний ветер свободно обдувал посетителей, разнося по округе аппетитный запах жаркого. Какой-то проезжий музыкант уже пробовал свой дудельзак, заставляя одних посетителей недовольно морщиться, а других – подбираться поближе к камину в ожидании концерта. - Ну, что там? – Спросил Рихард командира своей охраны после того, как двое посланных на разведку людей благополучно вернулись. - Все в порядке, Ваше Высочество, - Подозрительно весело ответил командир. – Место, как нам и обещали, приличное. Компания – хорошая. - Ну, раз хорошая, тогда тут и заночуем. – Фактически, Рихард только подтвердил то, о чем договаривались еще вчера. Но пока он ведет отряд, его слово должно быть последним.

О том, чем разведчикам так понравилась компания, он спросить забыл. Вспомнил, войдя в общий зал и окинув взглядом собравшихся. Сначала все шло по веками заведенному обычаю: принять приветствие, милостиво кивнуть в ответ, пройти на почетное место, обмениваясь с присутствующими ничего не значащими фразами… Только вот вместо последнего пункта Рихард направился прямиком к недавнему знакомству. - Здорово, дружище! – Принц приятельским жестом он хлопнул Антона по здоровому плечу. – Как удачно встретились. Вы в сторону столицы? - Здравствуйте, Ваше Высочество! – Молодой рыцарь снова поклонился, чувствуя себя неловко под пристальными взглядами. – Нет, нам на Северо-Запад, поближе к фразам. - О! – Обрадовался Рихард. – Получил-таки ответ? Пойдем, расскажешь, что пишут.

Он приглашающе махнул в сторону двери, открытой на жилую половину. Польщенный таким визитом, хозяин был готов предоставить принцу все самое лучшее, в том числе – свои личные комнаты, чтобы Его Высочеству не пришлось тесниться в общем зале. Однако, вопреки возможным ожиданиям, рыцарь Антон не обрадовался внезапной чести, а еще больше смутился. - Да-а-а, я не один, Ваше Высочество. – И добавил, прежде чем принц или кто-либо из его свиты успел пошутить про «дело молодое». – Я с братьями. - С братьями? – Рихард удивился. – Так они же совсем еще мелкие. - Для войны. – Не согласился рыцарь. – А по мирному времени королевство посмотреть, да под присмотром – почему бы и нет? Мне, опять же, помощь. - Действительно, почему бы и нет, - рассмеялся Рихард. Присутствие вокруг веселой сытой толпы отогнало хмурые мысли, за что он был искренне благодарен и честному хозяину, и музыканту, и молодому рыцарю, случайная встреча с которым обещала приятный вечер. – тогда зови и братьев. Не бросать же их, действительно, без присмотра.

Братья – мальчишки одиннадцати и четырнадцати лет – оказались тут же, недалеко. Сторожили сумки, оставленные старшим братом под лавкой. Рихард, хотя и видел их уже пару раз, сомневался, что узнал бы обоих, встретив на улице. Но виду, понятное дело, не подал. Собственно, никаких государственных тайн Рихард оседлать не собирался (а и какие такие тайны можно обсуждать с увечным провинциальным рыцарем). А обычные застольные беседы можно вести и при детях. Потому что это сегодня мальчишки – дети, а завтра – оруженосцы, а то и рыцари.

- Что ответил целитель? – спросил принц, когда все формальности были улажены и компания уютно расположилась за столом. - Ответил, чтобы приезжал, не медлил. - Рыцарь Антон ответил вяло, скорее, из вежливости к королевской крови собеседника, чем из желания обсуждать свои дела. – Ничего не обещает, сказал, смотреть надо. - Ну, это само собой, - Рихард улыбнулся, пытаясь подбодрить парня. – По письму и через штаны, сам знаешь, ни один порядочный лекарь болячки определять не возьмется.

Антон улыбнулся, оттаивая, и кивнул. Сопровождающие Рихарда старательно прятали улыбки, когда мальчишки, позабыв о приличиях, во все глаза уставились на принца, отпускающего полуприличные шутки. А Рихард даже и не стал делать вид, что не замечает их удивления: «Принца, которого ваша матушка лечила от кашля, вы уже видели. Можете посмотреть на принца, который пьет и шутит. Опыт полезный и на будущее может пригодиться».

Дальнейшая беседа велась неспешно и ни о чем. Рихард, которому Творец не отпустил ни капли целительской силы, в свое время занятия по целительству честно филонил. По его мнению, если ты не целитель, то что маг, что не маг – не имеет значения. Максимум, чего ты добьешься упорными занятиями – это будешь знать чуть больше местечкового лекаря. А, может, и меньше. Так зачем тратить время и силы, если можно в это время развивать те таланты, которые у тебя есть? Братья и отец не всегда соглашались с ним, но все занятия Рихарда целителем не сделали, как он и предполагал.

Поэтому сейчас принц всячески старался избегать разговоров на тему: «Я понимаю, как тебе тяжело…», потому что в действительности – не понимал. Зато отлично понимал, что то, что целитель Ульрих сделал для Эрика по горячим следам, он совсем не обязательно сможет повторить для парня с застарелым выгоранием. Сейчас Антон не питает никаких лишних иллюзий, вот пусть так и дальше будет. Поэтому он коротко уточнил ситуацию, потом полушутя посетовал, что из-за скорой женитьбы пришлось отложить кучу работы. А потом все разошлись по своим комнатам, потому что сколько ни пей в приятной компании, завтра все равно садиться в седло.

Вернувшись из поездки, Рихард изо всех сил оттягивал момент встречи с отцом. Но Его Величество король Эрих не был бы королем, позволяй он подобные выходки. Как говорится, получил приказ - изволь отчитаться о выполнении. Так что максимум, чего смог добиться третий принц, это день на отдых. - Ну, рассказывай, как съездил. - потребовал король, завершился семейный завтрак. - Неплохо, неплохо, - Рихард начал увлеченно рассказывать отцу о том, какой молодец - амтсманн на месте, как он случайно наткнулся на выгоревшего земляника, как хозяева готовы попробовать новый способ улучшить урожай... Король слушал, кивал. Потом спохватился и поспешил в кабинет, махнув рукой сыну, чтобы следовал за ним. - Ладно, покочевряжился и хватит, - проворчал король Эрих, едва за ними закрылась дверь. Докладывай, что там с невестой, и можешь быть свободен - С невестой? - Рихард поморщился. - А что может быть с невестой, которую я видел лишь мельком? Они задержались из- за погоды, поэтому вечером мы только поздоровались. А на следующий день мы провели время с завтрака до обеда. Что ты хочешь услышать? - С завтрака до обеда, - хмыкнул король. - Иным и меньше времени хватало, чтобы влюбиться.

А уж чтобы просто составить свое мнение, времени у тебя было более чем достаточно. Составил? - Составил, - Рихард недовольно повел плечом. – Девица недурна собой и воспитана как подобает. И чтобы это сказать, мне не было смысла на неделю оставлять работу. Ясно же было, что никого другого ты в семью принять не позволишь. - Ну, допустим, позволил бы, если бы этого требовали интересы Люнборга. – Возразил король. – Знаешь же, как говорят: красота проходит, а приличное приданое – делает вдвойне привлекательной. Но я рад, что это – не тот случай.

В ответ Рихард снова дернул плечом. Дурная привычка, с головой выдававшая его раздражение. Принц и сам понимал, что таким образом раскрывает себя не только перед друзьями, но и перед потенциальными противниками, потому и старался следить за собой во время дворцовых собраний. Но наедине с семьей позволял себе не задумываться о подобном. В конце концов, он – не кронпринц, которому всегда надо держать лицо, третьему в очереди позволяется немножко больше. - Сопляк, - беззлобно ругнулся Его Величество. – Смотри мне, обидишь девочку, не посмотрю, что ты – министр.

- Я смотрю, ты о благополучии этой графини печешься больше, чем о моем, - не удержался от шпильки Рихард. - Ее отец мне нужен, - флегматично пожал плечами король Эрих. - А мой? – Последовал ехидный вопрос. - Твой – он и так никуда не денется. Будет тянуть свой воз, пока не придет черед впрягаться кому-нибудь другому. А вот граф фон Шатцфельз и спокойствие на границе – действительно нужны. Пока нужны. - А потом? - А потом, сын мой, ты будешь давно и прочно женат. И надо быть полным идиотом, чтобы создавать себе врага из того, кто может стать союзником. Спроси у Гуннара, по каким соображениям женился он. - А то я не знаю! – Хмыкнул Рихард. – Только, при всем уважении к Мелиссе, что-то я не вижу за ней толпы новых союзников. - А зря. Хотя Гуннар и искал, в первую очередь, союзника для себя лично, на службу Короне вернулись два старинных графских рода, которые до этого предпочитали отсиживаться в своих поместьях.

Рихард про себя подумал, что и пусть бы сидели там дальше. Служить и без лишних прихлебателей было кому, а о том, чтобы все налоги были уплачены вовремя, он и его люди заботились исправно. Но, подумавши, промолчал. За отцом тоже была своя правда – правда короля. Чем больше представителей высшей аристократии отсиживается по норам, тем легче любителям интриг начать закручивать клубки новых заговоров. Нет уж, все правильно, пусть будут на виду.

Потом, во время перерывов в работе, Рихард не раз признавался себе, что перечить отцу его заставляло чистое упрямство. А на самом деле он уже смирился и с идеей женитьбы, и с кандидатурой жены. Графиня Мария-Фредерика не производила впечатления склочной или ветренной особы, любящей портить жизнь мужу и окружающим. Скорее, она казалась нежной, слегка мечтательной девушкой, которая наверняка будет рада проводить время при дворе, гуляя по дворцовому саду и общаясь в другими благородными дамами.

Во всяком случае, принц Рихард искренне надеялся, что его жену не будут, подобно дражайшим второй и четвертой принцессам, толкать на подвиги муравья в интересном месте. И пусть (тут он, как финансист, вынужден был отдать должное Мелли с Готой) для своих авантюр они использовали исключительно личные средства, уже сами способы добычи этих средств порой попахивали авантюрой. Чего стоят только эти забавы с кружевами! Принцессы могучего королевства, а ведут себя, словно две девчонки-поселянки с окраин!

Но, если быть честным, на сердечные страдания времени у принца оставалось немного. Работа была его спасением и проклятием одновременно. Надо было успеть многое сделать. Например, набросать для короля проект нового закона о налогах. У них с Генрихом давно уже зреет идея позволит женщинам-магам в исключительных случаях поступать на королевскую службу. Но ведь за службу положено платить жалование. За жалование можно купить имущество. И кто, скажите на милость, будет со всего этого платить налоги?

Хорошо, если почтенная дама – одинокая вдова. Тут все просто и ясно: вдова владеет, вдова управляет (за себя и малолетних детей), вдова же и платит. А если у дамы есть отец, муж или же опекун? Как тогда? В общем, все это предстояло продумать и прописать, заботливо учитывая каждую мелочь. И Рихард продумывал, прописывал, просчитывал. Загонял до седьмого пота советников и чиновников, чтобы снова и снова почеркать расчеты, оставляя на полях многочисленные пометки.

Он трудился, как проклятый, временами забывая даже о своей размолвке с Гуннаром. Но сколько ни работай, рано или поздно тебе напомнят, что ты – принц. Вот и Рихарду пришлось вспомнить о придворных обязанностях, когда королева Ариана положила перед ним список мероприятий на ближайший месяц. - Мама? – Рихард удивленно поднял глаза. – Я помню. Мы же все обсудили. В конце концов, на случай непредвиденной забывчивости у меня есть секретарь. Он напомнит.

- Да? А то, что на большинстве приемов ты будешь не один, а с невестой, тебе тоже секретарь напоминать должен?

В ответ принц только картинно закатил глаза. - Опять растраты? - Не ворчи, дорогой, - мать, как она это часто делала в детстве, со смешком взъерошила тщательно уложенные камердинером волосы. – Не больше, чем в преддверии остальных свадеб. А по сравнению с Генрихом, так ты – просто образец скромности.

Но ты пойми, отец Марии-Фредерики – вольный граф, а не бедный родственник. Мы не можем принять его дочь скромнее, чем Мелиссу или Агату. Нас просто не поймут. - Нас уже не понимают, - проворчал Рихард, уже соглашаясь с матерью, но все еще не желая сдаваться. - Кто? -Уточнила она. - Я, например, - усмехнулся принц Рихард одним уголком рта. - И чего же не понимает Ваше Высочество? – Королева Ариана решила немного подыграть сыну. - Почему этот вольный граф сам не оплатит развлечения своей дочери? Князь, например, не поскупился. - Ну, ты сравнил, - теперь Ее Величество уже улыбалась. – Что для вендского княжества - сущая безделица, для графа Моритца – годовой доход. - Ну, так не надо было так настойчиво пробиваться в семью, по сравнению с которой он – бедный родственник. - Рихард! – Тон королевы стал жестче, намекая, что шутки заходят немного дальше, чем Ее Величество была готова.

- Мама, - принц устало вздохнул, - женюсь я на вашей графине, женюсь. Но можно же при этом не толкать меня в спину? Мне кажется, вы и в брачных покоях устроитесь, чтобы проследить, все ли в порядке. Даже Генриха вы так не опекали! - Генрих, в отличие от тебя, - ответственный государственный муж, а не мальчишка, отчаянно цепляющийся за старую игрушку!

С этими словами Ее Величество круто развернулась и вышла, с непривычной для нее злостью хлопнув дверью. Впервые, на памяти Рихарда, мать позволила себе настолько явно проявить отношение к его личным делам. Обычно королева Ариана ограничивалась менее демонстративными способами, чтобы показать недовольство. Рихард остался, некоторое время еще пытаясь работать. Потом со злостью запустил пером в один угол, а чернильницей – в другой. Со словами: «На сегодня все встречи отменить!» - принц прошел мимо секретаря и вышел из дворца.

Некоторое время он бесцельно ходил по парку. Первое желание пойти в ближайший кабак и напиться прошло, стоило свежему ветру слегка обдуть горячую голову. Во-первых. Не подобает. Во-вторых, приличной публики по причинам раннего времени в кабаках сейчас не найдешь, все при делах. А пить с кем-попало принцу, опять же, не пристало. А другой цели у Рихарда не было.

Поймав себя на том, что уж в третий раз проходит мимо одного и того же заметного куста, Рихард вышел в город. Он не оглядывался, зная, что охрана и так будет следовать за ним. Прошелся по Замковой улице, на ходу кивая встречным рыцарям и вельможам. Спустился поближе к реке, где располагались кварталы попроще. И остановился на берегу реки, не зная, куда идти дальше.

«Бу-улочки! Бу-улочки! Свежие рыбные булочки!» - крик проходящего мимо торговца вывел принца из оцепенения. Безуспешно поискав в кошеле медь, он махнул рукой и, одарив парня крупной серебряной монетой, взял себе одну булочку. «За здоровье Его Величества» - махнул он рукой в сторону грузчиков, ожидающих у причала, пока пришвартуется очередной корабль. От реки Рихард уходил под приветственные крики, желающие королю Эриху долгого и благополучного правления.

Следующий отрезок пути показался принцу очень коротким. Возможно, потому, что теперь он точно знал, куда идет. Несмотря на многократно данные себе обещания, ключ от расписной двери все еще болтался на связке. И старый рыцарь – подставной хозяин – все еще исправно получал плату за заботу о доме.

В кухне Рихард сразу нашел немного щепы на растопку. И вскоре на краю очага весело потрескивал огонек под пузатым медным чайником. В мешочках на стене нашлись подходящие травы. Под ароматный отвар и круто присоленную «люнборгским белым золотом» булочку Рихарда начало понемногу отпускать. Он уже и сам не понимал, из-за чего так вспылил. Наверное, мать, случайно или намеренно, зацепила след зарубцевавшейся раны. И понадобилось это бездумное кружение по городу, чтобы осознать наконец-то, что раны там уже нет. Остался только след.

Поздно вечером в дверь постучали. Рихард сделал вид, что первые два стука просто не слышал. Но когда в третий раз в дверь замолотили, похоже, ногой, не выдержал. - Кого там принесло против ночи?! – Уже распахивая дверь, он подумал, что неплохо было бы захватить оружие. Но позорно сбегать не стал. В конце концов, охрана тоже должна отираться где-то здесь, случись что – успеют. - Какой-там «против ночи»? – В проеме открытой двери принц столкнулся с наглой рыжей мордой младшего брата. – Ты, наверное, хотел сказать: «Под утро?»

Весь боевой задор как-то сам собой пропал и Рихард устало мотнул головой, приглашая брата войти. Эрик вошел, безразлично, словно бывал здесь тысячу раз. Прошел вслед за братом на кухню, нагло занял стул во главе стола и, першись подбородком на сцепленные в замок пальцы, уставился на Рихарда. - Ну? – Не выдержал тот, когда пауза стала затягиваться. - Ничего, - пожал плечами Эрик, лениво меняя позу. В этот момент он, по мнению Рихарда. Был похож больше не на лиса, а на кота. Наглого рыжего кота, согнать которого с хозяйского кресла можно только метко брошенным сапогом. – Я думал, ты тут пьешь. Решил составить компанию. А ты – ничего. - А я – ничего… - В том нему как-то потеряно ответил Рихард. – Тут и пить-то нечего. - А зачем ты тогда сюда сбежал? – Братец, похоже, остатки совести оставил сегодня где-то дома. Потом что на службе они ему точно были не нужны, да и сюда он их захватить явно не додумался.

- Я не сбегал, - фыркнул Рихард. – Мне надо было подумать. В одиночестве.

Последнюю фразу он подчеркнул особенно, но младшего принца это ни капли не впечатлило. - И до чего же ты додумался? - Не твое дело.

В ответ принц Эрик только грустно улыбнулся. - Мое, Рихард. Именно, что мое, когда один из наследников престола начинается вести себя, словно капризный мальчишка.

Братья ещё долго сидели, глядя на затухающие угли очага. Каждый думал о чем-то своем. Когда от углей остались только крохотные красные точки, третий принц не выдержал. - Скажи, это точно не ты "посодействовал"? - Он мотнул головой в сторону жилых комнат, не уточняя, о чем речь. Но Эрику похоже, уточнение и не требовалось - Я тебе ещё раз повторяю, что подобных приказов я по своему ведомству не получал. И не отдавал.

- А отец? - А ты думаешь, он мне отчитывается? – Пожал плечами Эрик.

Они еще немного помолчали, а потом Эрик все же решил спросить то, о чем думал уже давно. - Скажи, а почему ты так уверен, что вашему с Греттой расставанию непременно должен был кто-то способствовать? Что девице рано или поздно захочется нормальной жизни, тебе в голову не приходило? Ну, там, уважаемый муж, куча детей и что там ещё они все ждут от счастливого будущего? Мастер, конечно, не из тех, кто любой ценой вынужден избавляться от лишнего рта. Но приходит момент, когда даже самое богатое приданое не скроет первых морщин. - Ты издеваешься, да? - Взвился Рихард, зло глядя на брата - Да нет, просто пытаюсь понять, ты и правда никогда не задумывался об этом? Или задумывался, но не хочешь признаваться потому что злишься? - Не твое дело! - Огрызнулся Рихард - Умгу, значит, и то, и другое, - подвёл итог принц Эрик - Ну, вот выяснил ты, и что теперь? - Ничего. Теперь мы встанем и пойдем по домам. - Это ещё почему? - Потому что хватит себя жалеть. - Эрик встал и зажёг свечу, разгоняя сумрак и, вместе с ним, доверительную атмосферу. - Ты, бес тебя дери, Люнборг или кто? Кто тебе обещал, что будет только так, как ты хочешь? - Сам-то ты женился по любви. - Не сдержал укола Рихард - Я женился на дочери нашего надёжного агента, которую подвел под сплетни по собственному недомыслию. И то, что Гота оказалась моей Синичкой - это чудо Творцово, а не моя заслуга. А вот кем окажется твоя Фредерике - решать только тебе. Станет она тебе наказанием или благословением, как проведешь себя, так и будет. - Вы повторяетесь, - проворчал принц Рихард. - Да потому, что, может, хоть с пятого раза ты прислушаешься к очевидным вещам? Тебе было плохо, тебя пожалели. Зализал раны, пора начинать снова жить. Никто не умер, в конце концов.

Рихард в ответ только вздохнул и начал собираться. Надо было привести дом в порядок прежде, чем снова оставить его на неопределенное время. Не говоря уже о том, что возвращаться в свинарник любому было бы неприятно, непогасший уголёк в очаге мог причинить немалый убыток, спалив полквартала. А рвать на себе волосы, доказывая, что умерло что-то в нем самом, бессмысленно. Тем более, он и сам уже начинал в этом сомневаться. И от этого на душе становилось еще противнее.

А к обеду следующего дня прискакал гонец, извещающий, что графиня Мария-Фреерика фон Шатцфельз благополучно прибыла в Люнборг. Обоз остановился на ночлег в одном из королевских загородных имений в предместьях, чтобы невеста могла завтра предстать перед будущими родственниками отдохнувшей, во всем сиянии юной красоты. Наверное, при любом другом дворе подобная новость вызвала бы понятный переполох. Но в хозяйстве Ее Величества Арианы все шло, как по нотам.

Даже служанки, готовили покои для будущей принцессы старательно, но без лишней суеты. - Ну, вот и приехала наконец, графиня эта, - вполголоса рассуждала одна из них, до блеска натирая мраморную поверхность туалетного столика. – Интересно, какая она? - Да какая разница? – Равнодушно отмахнулась другая горничная, - Что мы, графинь не видели, что ли? Даже принцесс видели. - Да понятно, конечно… - Служанка вздохнула, чуть отклоняясь назад и любуясь работой. – Но, как ни крути, королевская свадьба… - Что мы, королевских свадеб не видели, что ли? – Все так же флегматично, не отрываясь от работы, ответила ей товарка. – Четвертая свадьба за полтора, считай, года. - Четвертая… Девоньки, а ведь это, считай, последняя на нашей памяти свадьба во дворце. Когда-то еще следующая будет?! - Не будет свадеб, будут имянаречения, праздник – не хуже других. Это девицы благородные, вон, слезами заливаются, что в Люнборге принцы закончились. А ты работай лучше, а не языком болтай.

«Работать а не болтать» - это и было основной задачей всего того огромного муравейника, именуемого дворцом. К моменту прибытия невесты принца Рихарда, все вокруг было украшено букетами и гирляндами живых цветов. Накануне их полными телегами привозили из загородных поместий, опустошив не одну оранжерею. Всю ночь дворцовые слуги трудились не покладая рук, и сейчас их старания были вознаграждены восторженным: «Ох!».

Мария-Фредерика шла по дворцу, словно по цветущему саду. Солнце светило сквозь стрельчатые окна, а в конце графиню ждал жених и королевская семья. В этот момент, в соответствующей одежде, принц Рихард казался своей невесте очень красивым. И казалось, что все, в итоге, складывается к лучшему.

Глава шестая

Очутившись во дворце, Мария-Фредерика, казалось, расцвела еще ярче. Люнборг – суровый северный край – оказался отнюдь не диким. Да, возможно, здешним строениям, как и на ее Родине, не хватало легкости, изящности, которыми так восхищался братец Курт, описывая побережья южных морей. Наверное, здесь архитектура была даже в большей степени практична, поскольку Шатцфельз от зимних штормов прикрывали горы, а от Люнборга до моря было не так уж и далеко.

То же касалось и садов. Дворцовый парк был выше всяких похвал. Миндаль здесь, правда не цвел. Но, справедливости ради, стоит отметить, что и в Шатцфельзе он уже благополучно отцветал. А так, равнина предоставляла садовникам куда больше простора для фантазии, чем небольшая долина в горах. Там если места не было, то для расширения сада надо было срывать гору. Или укладывать стены из камня, поддерживающие террасы. А здесь, наоборот, по воле хозяев можно было создать то искусственный холм, то каменную арку…

В сад Мария-Фредеркиа влюбилась если не с первого, то со второго взгляда. А вот с владельцами – членами королевской семьи, все оказалось не так просто. Помня все, что ей рассказывал отец перед отъездом, Рике ожидала, что отношения наладятся, в первую очередь, с женой второго принца. Все же, дамы были примерно равны. И ничего, что Фредерика – чуть выше по рождению, а принцесса Мелисса – по мужу. Да и по возрасту вторая принцесса была значительно старше своих молоденьких невесток.

Однако, уже первые встречи показали, что некоторые планы не выдерживают столкновения с реальной жизнью. Несмотря на разницу в возрасте, принцесс Мелиссу и Агату связывала довольно крепкая дружба. И, хотя новую невестку обе приняли весьма дружелюбно, было понятно, что любые союзы придется заключать либо с обеими, либо ни с кем.

Вторым разочарованием для молодой графини стала холодность будущего мужа. Внешне принц Рихард был идеален. Он исправно сопровождал невесту на все светские приемы, приглашал на прогулки и вел светские беседы. Но за последующие две недели не сделал ни одной попытки как-то сблизиться. И тут бы Марри-Фредерике послушаться советов мудрого отца, но кто в этом мире может похвастаться тем, что в девятнадцать лет не совершал ни одной глупости?

Учитывая особый статус гостьи, Марию-Фредерику с первого дня в Люнборге стали приглашать на семейные завтраки. Теплота и легкое отношение королевской семьи к формальностям среди своих так поразили девушку, что она приняла увиденное за правило. И когда жених, к ее разочарованию, не предпринял попыток сближения, она решила рискнуть сама.

- Ваше Высочество, - начала она разговор во время одной из ставших обязательными прогулок, - могу ли я спросить, как вы относитесь к трудам Опица и Бухнера? Не кажется ли вам, что есть в мире вещи, упрощать которые – просто грех? - Что, простите? – Рихард, которые шел рядом и, казалось, внимательно слушал (по крайней мере, короткие реплики, которые он периодически вставлял в разговор, создавали такое впечатление), даже споткнулся. – Труды кого?

- О-о… - В первый момент Мария-Фредерика опешила. До сих пор все говорило о том, что королевской семье ценится просвещение. Потом, вспомнив реакцию домашних, она сообразила, что человек совершенно необязательно должен разделять ее увлечения. И вообще, нельзя же так, в лоб. Наверное. - Опица и Бухнера, - повторила она уже осторожнее. – Ну, вам же наверняка знаком этот спор между сторонниками использования в поэзии простого языка и между почитателями языка Храма? - Ах, этот спор, - принц Рихард, похоже вспомнил. Но вместо того, чтобы включиться в дискуссию, только пожал плечами. – Вы знаете, дорогая графиня, я к ним никак не отношусь. - Но, неужели это могло пройти мимо вас? – Искренне удивилась Фредерика. – При дворе моего почтенного батюшки два трубадура чуть не подрались было дело. - Так то - трубадуры. Да еще и придворные. У них других забот, видимо, нет. - Не знаю… Но мне кажется, что уступая подобные споры трубадурам, мы все упускаем что-то важное. – Графиня задумалась, подбирая слова. – Понимаете, словно мы позволяем решать за нас, хоть именно мы поставлены Творцом, чтобы принимать решения. Не нам решать, как каждому из них выражать свою радость весне. Иначе они не умеют. - То есть, вы считаете, что поэт, образно говоря, может или чирикать, или петь? И третьего пути ему не дано? - Я считаю, что поэт должен творить на том языке, на котором умеет. А если его творение покажется мне недостаточно возвышенным, или, наоборот, недостаточно простым… Ну, что же, есть и другие поэты. - То есть, вам совсем-совсем не интересно? – Во взгляде Фредерике было столько разочарования, что только последний сухарь смог бы это упустить. - Увы, моя прекрасная графиня, - Рихард постарался, чтобы его улыбка выглядела немного грустной, и немного виноватой. – Я настолько привык к сухому языку цифр, что совершенно одичал. Возможно, вместе мы исправим этот недочет.

Он еще что-то говорил, но Фредерика почему-то была уверена, что искренней во всем этом монологе была только первая фраза. Остальное – не более, чем светская болтовня. Принц словно приоткрыл завесу, показав на миг себя настоящего, и снова задернул.

Чем ближе к свадьбе, тем сложнее становилось жениху и невесте остаться наедине. - Так всегда, - посмеивалась принцесса Агата, которая, несмотря на юный возраст, имела самый солидный стаж семейной жизни среди принцесс. – Подожди, то ли еще будет!

Но Фредерике не хотелось ждать этого неизвестного «то ли еще». Свадебное платье заранее сшили в родном замке придворные швеи. Этикет при дворе Люнборга не сильно отличался от принятого по всему континенту. Разве что, чуть поменьше помпезности там, где без этого можно обойтись. Так что время на подготовку к свадьбе больше требовалось принимающей стороне, чем самой невесте. Деятельная натура молодой графини требовала хоть каких-то результатов уже сейчас, а жених так и оставался тайной за семью печатями.

Не придумав ничего лучше, Фредерике начала перечитывать в дворцовой библиотеке все, что она могла найти о Фразии. Ее Величество Ариана всячески поощряла этот интерес к родине предков. Однако же, особый интерес будущей невестки к определенной теме не остался незамеченным. - Собираешься бороться за фразское наследство? – Участливо поинтересовалась Ее Величество пригласив будущую невестку на чашку чаю. - Ваше Величество?

Королева Ариана позволила себе легкую улыбку. - Не считай других глупее себя, девочка. Главное, не забывай, что ты скоро станешь люнборгской принцессой. А Люнборг уже ответил графу Моритцу, что не станет вмешиваться в споры о наследстве иностранных графинь.

- Но, Ваше Величество, если позволите, это теперь, в какой-то мере, и мое наследство. Я понимаю, что король Фразии имеет свои резоны. Да и мой уважаемый батюшка прямо сказал, что уже пытался и получил отказ. Мне же просто хочется разобраться, почему все именно так, а не иначе. - Видишь ли, Фредерике, на самом деле – все очень просто. Пока нет тела твоего дяди – графом по праву остается он. То, что ты прочла на бумаге, не сильно отличается от правды, сколько бы нареканий это не вызывало у наследников, да хоть бы и у твоей уважаемой матушки. Король связан с графом клятвой. Назначь он сейчас наследника, захочет ли новый граф уступать свои права в случае возвращения родича? А там и до межусобной войны недалеко. - Но ведь дядя… - Фредерика задумалась на миг, подбирая наиболее удачное слово. Выглядеть бесчуственной и меркантильной перед будущей свекровью не хотелось. С другой стороны, вряд ли кто-то ожидал, что она станет вечно оплакивать дядюшку-графа, пропавшего (а, скорее всего, сгинувшего) до ее рождения. – Дядя пропал при таких обстоятельствах, насколько я знаю, что вероятность его возвращения живым и здоровым весьма невелика. - Невелика, но не исключена. – Королева Ариана пожала плечами и с видимым наслаждением сделала глоток чая. – И пока она остается, Его Величество, король Фразии, будет стоять на страже интересов своего вассала. Впрочем, все это не важно. Мы ведь понимаем, девочка моя, что тебе просто надо было чем-то занять руки и голову, чтобы унять предсвадебное волнение. Не правда ли? - Да, конечно, Ваше Величество, - понятливо согласилась молодая графиня.

Этот разговор Фредерике приняла к сведению, решив впредь быть более осторожной не только в своих высказываниях, но и всвоих действиях. К тому же, долгожданный день вскоре наступил. И вдруг оказалось, что к этому дню не готов совершенно никто. Ни сама Мария-Фредерика, ни ее верная Магдалена, ни жених, который, как шептались слуги, вчера после холостяцкой пирушки зашел за каким-то делом в кабинет, до и засиделся за бумагами чуть ли не до рассвета. Даже Ее Величество королева Ариана, хотя и славилась железной выдержкой, тоже едва сдерживалась, чтобы не бросить все и не побежать лично проверять каждую мелочь. А весь Люнборг погрузился в праздничную суету. Солнечным весенним утром принц Рихард фон Люнборг и графиня Мария-Фредерика фон Шатцфельз сочетались законным браком.

Когда невеста вошла под своды собора, Рихард даже ощутил некую гордость. По всему выходило, что именно ему выпала честь быть женатым на первой красавице королевской семьи. К Агате Рихард испытывал самые теплые братские чувства, но не мог не признать, что в определенные моменты ей не хватает некоего величия. Мелисса умела держаться с истинно королевским достоинством. Но до королевы Арианы сухощавой Мелли не хватало стати. Либуше, при ее идеальных формах, чуток не хватало роста. А вот Мария-Фредерика удачно сочетала в себе все достоинства. Восторженный вздох, эхом отбившийся от высоких сводов, показал, что не только Рихард оценил красоту невесты. Граф фон Шатцфельз, сколько бы принц не ворчал на тестя, на наряды для дочери не поскупился. Бархат верхнего платья отлично гармонировал с тончайшим шелком и кружевами. Рихард не взялся бы точно определить город в далёкой Влохии, из которого везли эти произведения искусства. Но он искренне надеялся, что моду на вендские кружева эта красота не сменит. Потому что цену ей он знал. Не хотелось бы, чтобы ручеек золота сменил направление. Венды хотя бы везли товары не только сюда, но и отсюда. А этим только дай волю, не одно знатное семейство разорится в попытках доказать, что они - не хуже других. При том, что кто может себе позволить такое, позволяют и сейчас. Просто, в разумных пределах. Пока правит отец, мать своей железной волей пресекает чрезмерное расточительство придворных дам. Хватит ли у Либуше твердости удержать в руках этот курятник? Этого Рихард пока не знал. Поэтому, глядя на красавицу невесту, на всякий случай продумывал варианты законов, которые я е допустили бы обеднения страны. Запретить носить влохийские кружева всем, кто имел титул ниже графа? Или просто установить такую ввозную пошлину, чтобы не повадно было? Или, наоборот, прижать дорогого тестя, чтобы снизить цену, как минимум, на одну таможенную границу? Рихард раздумывал, краем уха слушая последование обряда. Он исправно кивал в нужных местах, отвечал на вопросы храмовника. И вот прозвучали завершающие слова, которые сделали его окончательно и безповоротно женатым. Соборный колокол возвестил, что неженатых принцев в Люнборге не осталось.

Дворцовые службы работали, как хорошо отлаженный часовой механизм. Вереница блюд, подаваемых к праздничному столу, не иссякала, музыка играла, цветы благоухали. Вскоре Фредерике начала искренне жалеть, что матери не удалось настоять на своем. Будь ее - Марии-Евгении – воля, Курту не долго бы оставалось наслаждаться свободой южных университетов.

И, пожалуй, мать была полностью права, настаивая на том, чтобы Рике в дороге сопровождал не только отряд проверенных отцовских рыцарей, но и брат. Где еще, скажите на милость, младший сын графского дома может быть представлен племянникам фразского короля и любицкого князя? Запросто поболтать с люнборгским кронпринцем на правах ближайшей родни? Граф Моритц, конечно, прямо намекал, что позднее хотел бы видеть сына в числе влиятельных лиц в Академии. Но такие знакомства не повредили бы никому.

В том числе, и самой Фредерике. Поэтому невеста была очаровательна, остроумна и мила. Беззаботной пташкой порхала она по залу, ведя светские беседы и очаровывая. Жених, словно проникшись всеобщим настроением, не отставал от нее, дополняя своей основательностью очарование новоиспеченной супруги. Пара, тут большинство гостей сходились во мнении, получилась на редкость удачная.

И только младшая принцесса Агата то и дело замирала на миг, случайно пересекаясь с новой невесткой. В конце концов, где-то посредине праздника, она не выдержала и, поймав мужа за рукав, потащила его к балкону. О чем принц Эрик говорил с супругой, никто не слышал. Внешне этот разговор был бы больше похож на воркование влюбленной парочки, если не вспоминать, что именно эта пара уже больше года женаты. Но результатом беседы стало то, что Его Высочество Эрик легким шагом направился с балкона прямо к старшему из братьев.

Кронпринц Генрих стоял с молодой женой на небольшом возвышении, где обычно занимали места Их Величества и несколько самых близких им людей. Увидев поданный братом условный знак, он извинился перед принцессой Луизой (которую дома все продолжали привычно называть Либуше) и двинулся к выходу. Путь из зала занял некоторое время, поскольку желающих поговорить с Его Высочеством вне службы всегда находилось великое множество. Но принц Генрих был бы плохим генералом, если бы не умел выводить войска из любого окружения. Так что уже вскоре братья встретились в одной из гостиных семейного крыла.

Эрик обрисовал ситуацию коротко и четко, как всегда. Генрих выслушал, нахмурился и задумчиво поскреб щеку. - Ты думаешь, без нас не разберутся? - Не знаю, - повел плечом Эрик. – Но Гота говорит, они оба – как натянутые струны. Дерни чуть сильнее… - И кто сорвется первый? - Да кто угодно. Готе кажется, что графиня. - А ты что скажешь? – Принц Генрих уточнил, мгновенно оценив формулировку и правильно расставив акценты. - А я скажу, что Рихард достаточно давно ее знает, чтобы так глупо светиться. Поэтому если даже Гота заметила... Сам понимаешь. - И что делаем? - То, что и собирались. Я скажу Либуше, а ты предупреди Готу, что приступаем к плану R. - Гуннар? – Деловито уточнил принц Эрик, уже примерно зная ответ. - Не надо. Рихард и так до сих пор на него злится. В этот раз им с Мелли придется остаться в стороне.

Братья уже собирались расходиться, когда принц Эрик хмыкнул вслед неожиданно проскочившей мысли. «Ты представляешь,» - он шутя толкнул старшего брата локтем в бок, - «Похоже, это Рихард станет первым принцем в этом поколении, который действительно проведет брачную ночь в парадных покоях». Генрих тоже хмыкнул в ответ, но тут же посерьезнел: «Не перестараться бы»

Пока сиятельные «заговорщики» осуществляли свои, коварные и не очень, планы, свадебное торжество шло своим чередом. И едва на город начали опускаться сумерки, Ее Величество Ариана подошла к новой невестке, давая понять, что для молодых этот праздник заканчивается.

Фредерика стоически вынесла все сопутствующие королевской брачной ночи ритуалы. В конце концов, она прекрасно понимала, частью какой семьи ей предстоит стать. К тому же, граф Моритц, как ни крути, хоть и был графом, но других правителей над собой не имел. Так что двор в Шатцфельзе тоже мог похвастаться собственными предрассудками. Так что в глубине души Рике даже была благодарна Ее Величеству за проявленный такт. И лишь когда дверь закрылась дверь за последней из статс-дам, она позволила себе проявить немного эмоций.

Зябко обхватив себя руками, Рике принялась внимательно разглядывать внутреннее убранство комнаты. Пышно, но со вкусом. Дорого, но без излишеств. Комната очень напоминала хозяйку дворца. А Фредерике вдруг, впервые с момента прибытия, по-настоящему загрустила о своей комнате в отцовском замке. Покои, которые ей как будущей родственнице отвели в семейном крыле, были, все же, больше гостевыми. С самого начала было понятно, что она там – временно, а обживаться ей придется совсем в других комнатах, уже после свадьбы.

А вот с этим покоем подобное утешение почему-то не работало. Сколько бы не твердили все о династическом браке, в первую брачную ночь хотелось тепла, романтики, каких-то глупых заверений, что все будет хорошо. Хотелось пахнущего лавандой ветра с гор и воздушных кружевных занавесок, трепещущих под его дыханием. И еще почему-то очень захотелось шоколада. Такого, как тот, что за большие деньги привозили графине с далекого юга.

«Лаванда и шоколад» - Рике и сама не замечала, как шепотом, словно молитву повторяет эти слова. Осознав, она твердо решила, что это будет первым ее капризов в статусе полноправной принцессы. Утром она велит приготовить себе ванну с лавандовым маслом. И, если во всем дворце не найдется шоколада, она потребует, чтобы его заказали. Непременно. В конце концов, если она собирается честно выполнять свою часть обязанностей, должны же и у нее быть какие-то привилегии?

Легкий стук за спиной заставил Рике вздрогнуть и обернуться. Это была всего лишь дверь. Вот только открылась она совсем не там, где должна была. Резные створчатые двери покоев в ожидании прихода новобрачного оставались плотно закрытыми. А рядом с замаскированной стенной панелью потайной дверцей стояла Ее Высочество принцесса Луиза – супруга кронпринца собственной персоной.

- Ваше Высочество? – Настороженно прищурилась Фредерика, делая книксен и мысленно пытаясь найти хоть один благовидный предлог для визита в такое время и подобным способом. - Да, Ваше Высочество? – принцесса вежливым кивком ответила на приветствие и прошла в комнату.

- Называй меня Либуше, - сказала она. - Ты, наверное, и сама заметила, что в семье меня называют именно так. А "Луиза" и вот это все - это для хроник. - Благодарю. - Фредерике никак не могла понять, чего же от нее ждут. И даже позволила себе бросить нетерпеливый взгляд в сторону двери, хоть бы супруг уже скорее явился, что ли. - Меня дома называют Фредерике, или просто Рике, когда вокруг все свои.

Принцесса Либуше вошла в комнату, огляделась и хмыкнула. - Знаешь, оказывается, если не ждать непонятно чего, то вполне даже уютные покои. Я, собственно, почему пришла. Генрих был прав, вам, скорее всего, оставили какую-нибудь южную кислятину. А для правильного - она особо подчеркнула это слово - разговора, нужен мед. - Мед? - Да, мед. Хороший вендский мед. Впрочем, другого у нас в княжестве не держат.

Только сейчас Фредерике обратила внимание на небольшую глиняную бутыль в руках у невестки. Напиток, который Либуше налила в оставленный на прикроватном столике бокал, был цвета янтаря. И, словно в янтаре, крохотные пузырьки воздуха зависали в нем. Фредерика с опаской взяла незнакомый напиток. О вендском меде она слышала что-то, но в Шатцфельзе его никогда не подавали. Может быть, что-то подобное и хранилось в закромах у отца, для любителей, но в основном напитки закупались у виноторговцев с южной стороны гор.

Мед пах, как ни странно, медом. А еще какими-то травами, словно зелье от простуды. - На семи травах! – Гордо сообщила Либуше. – Велимир – наш, то есть, вендский, посол сам делает.

Увидев, что Рике колеблется, она рассмеялась и первой пригубила из бокала. «Не отравлено, не бойся. Сама посуди, эте тебе меня травить есть смысл, а наоборот – зачем?». Рике коротко улыбнулась и отпила крупный глоток. Так -то, если подумать, то да. Действительно, незачем. По крайней мере, сейчас. Да и обижать недоверием будущую королеву – последнее дело.

Жидкость потекла в горло, обволакивая язык приторной сладостью. Сквозь которую пробивалась легкая хмельная горчинка, которая сменилась пряной терпкостью. Выждав минуту, чтобы оценить ощущения, Фредерике быстро, почти залпом, допила остаток. В горле запершило от сладости, поэтому второй бокал с упомянутой Либуше «кислятиной» оказался как нельзя кстати.

- Ой, кстати, а где мой супруг? – Фредерике вдруг сообразила, что принц Рихард отсутствует неприлично долго. - Не обижайся, его мой супруг задержал. – Либуше вдруг совсем по-девчоночьи хихикнула. – Мальчики заманили его в кабинет и точно так же спаивают. - Зачем? – Не поняла Рике. - А ты думаешь, только у тебя сегодня был такой волнительный день? – Либуше подмигнула и снова плеснула в бокал меда. Прощебетав еще что-то успокаивающее, она подхватила со столика бутыль и ловко нырнула в проем потайного хода. Дверь закрылась вот уже ничего не напоминало о том, что эта стена – не цельная.

Питье оказалось коварным. При попытке встать и пощупать стену, Рике вдруг обнаружила, что ноги отказываются слушаться. И это при том, что голова была ясной, как никогда. Смирившись, Рике повыше взбила подушки и прилегла. Посмеиваясь, она представила удивление принца Рихарда, которому предстоит обнаружить в постели слегка пьяную невесту. Но, надо признать правоту Либуше, волнение почти ушло. Возможно, и остаток ночи окажется не таким уж плохим.

Рихард пробирался в брачные покои, стараясь не попасться на глаза никому из гостей. Вероятность того, что верная стража пропустит в семейное крыло посторонних была невелика. И, тем не менее, во дворце никогда и ни в чем нельзя было быть уверенным. Вообще-то, если по-хорошему, то надо было бы пройти потайным ходом, чтобы не создавать лишних проводов для сплетен. Но принц боялся испугать невесту.

Осторожно выглянув за угол, Рихард продолжил свой путь. С горечью подумалось, что, видно, такая ему выпала судьба. Даже в первую брачную ночь к законной жене приходится пробираться тайком, словно к тайной любовнице. Оставалось только надеяться, что Генрих не ошибся и Либуше удалось успокоить графиню. С чего брат решил, что малознакомой невестке это удастся лучше, чем мужу, Рихард не знал. Но начинать семейную жизнь со скандала не хотелось.

Строго сказать, не хотелось вообще ничего, кроме как хорошенько выспаться. Была ли тому виной прошлая бессонная ночь, или же просто последний бокал с братьями был лишним. Списывать подобное на возраст, вроде бы, было рановато. Опоить его на свадьбе ничем не могли. А обвинять в подобном невесту-красавицу - так низко Рихард ещё не пал. Решив не тревожиться раньше времени, принц наконец-то добрался до заветной двери.

А дверью его ждал сюрприз. Вместо смущенной новобрачной на подушках возлежала прекрасная нимфа. Волосы крупными локонами обрамляли безмятежное лицо, кремовые кружева сорочки подчеркивали белизну кожи. Рихард даже замер на миг, боясь вспугнуть видение. Графиня лежала с закрытыми глазами и, кажется, задремала. «Не дождалась» - усмехнулся Рихард, мысленно помянув братцев крепким словцом. Осторожно подойдя поближе, он поставил свечу на прикроватную консольку, раздумывая, что делать. Будить девушку было откровенно жаль.

Но Фредерике, кажется, проснулась и сама. «Сандал?» - Капризно наморщила носик она. – «Я же сказала, лавандовое масло, а не сандал. Неужели во всем дворце не нашлось немного лаванды?!». И, прежде чем ошарашенный супруг успел ответить, графиня Мария-Фредерика уже снова спала. Во сне она совершенно не по-аристократически свернулась калачиком, пытаясь спрятать босые ноги под подол сорочки. Покачав головой, Рихард осторожно переложил жену поудобнее и укрыл одеялом.

В ответ на его прикосновение Фредерике даже не шелохнулась. Удивленный таким крепким сном (не могла же привычная к балам девушка настолько устать за один день?!), Рихард подозрительно оглядел комнату. Судя по всему, скрывать улики никто и не пытался. Бокалами на консоли явно кто-то пользовался. Осторожно, стараясь не повредить магические следы, буде такие имеются, Рихард осмотрел бокал в свете свечи. Принюхался и весело хмыкнул.

Этот запах был ему знаком. Да что там, сколько раз ему самому, по просьбе кого-то из братьев или собственной инициативе, приходилось трясти Велимира, выбивая из него «ценное зелье» для особых случаев. Осторожно склонившись к лицу Фредерики, Рихард только убедился в своих догадках. То ли Либуше по неопытности просто не рассчитала с дозой «успокоительного», то ли просто хотела отомстить за те тревоги, которых по его милости натерпелась семья в последние недели. Но о любовных утехах до утра можно было смело забыть. «Не очень-то и хотелось» - проворчал принц, а потом на цыпочках вышел из комнаты. На этот раз, для разнообразия, через потайной ход.

Рихард пробирался в брачные покои, стараясь не попасться на глаза никому из гостей. Вероятность того, что верная стража пропустит в семейное крыло посторонних была невелика. И, тем не менее, во дворце никогда и ни в чем нельзя было быть уверенным. Вообще-то, если по-хорошему, то надо было бы пройти потайным ходом, чтобы не создавать лишних проводов для сплетен. Но принц боялся испугать невесту.

Осторожно выглянув за угол, Рихард продолжил свой путь. С горечью подумалось, что, видно, такая ему выпала судьба. Даже в первую брачную ночь к законной жене приходится пробираться тайком, словно к тайной любовнице. Оставалось только надеяться, что Генрих не ошибся и Либуше удалось успокоить графиню. С чего брат решил, что малознакомой невестке это удастся лучше, чем мужу, Рихард не знал. Но начинать семейную жизнь со скандала не хотелось.

Строго сказать, не хотелось вообще ничего, кроме как хорошенько выспаться. Была ли тому виной прошлая бессонная ночь, или же просто последний бокал с братьями был лишним. Списывать подобное на возраст, вроде бы, было рановато. Опоить его на свадьбе ничем не могли. А обвинять в подобном невесту-красавицу - так низко Рихард ещё не пал. Решив не тревожиться раньше времени, принц наконец-то добрался до заветной двери.

А дверью его ждал сюрприз. Вместо смущенной новобрачной на подушках возлежала прекрасная нимфа. Волосы крупными локонами обрамляли безмятежное лицо, кремовые кружева сорочки подчеркивали белизну кожи. Рихард даже замер на миг, боясь вспугнуть видение. Графиня лежала с закрытыми глазами и, кажется, задремала. «Не дождалась» - усмехнулся Рихард, мысленно помянув братцев крепким словцом. Осторожно подойдя поближе, он поставил свечу на прикроватную консольку, раздумывая, что делать. Будить девушку было откровенно жаль.

Но Фредерике, кажется, проснулась и сама. «Сандал?» - Капризно наморщила носик она. – «Я же сказала, лавандовое масло, а не сандал. Неужели во всем дворце не нашлось немного лаванды?!». И, прежде чем ошарашенный супруг успел ответить, графиня Мария-Фредерика уже снова спала. Во сне она совершенно не по-аристократически свернулась калачиком, пытаясь спрятать босые ноги под подол сорочки. Покачав головой, Рихард осторожно переложил жену поудобнее и укрыл одеялом.

В ответ на его прикосновение Фредерике даже не шелохнулась. Удивленный таким крепким сном (не могла же привычная к балам девушка настолько устать за один день?!), Рихард подозрительно оглядел комнату. Судя по всему, скрывать улики никто и не пытался. Бокалами на консоли явно кто-то пользовался. Осторожно, стараясь не повредить магические следы, буде такие имеются, Рихард осмотрел бокал в свете свечи. Принюхался и весело хмыкнул.

Этот запах был ему знаком. Да что там, сколько раз ему самому, по просьбе кого-то из братьев или собственной инициативе, приходилось трясти Велимира, выбивая из него «ценное зелье» для особых случаев. Осторожно склонившись к лицу Фредерики, Рихард только убедился в своих догадках. То ли Либуше по неопытности просто не рассчитала с дозой «успокоительного», то ли просто хотела отомстить за те тревоги, которых по его милости натерпелась семья в последние недели. Но о любовных утехах до утра можно было смело забыть. «Не очень-то и хотелось» - проворчал принц, а потом на цыпочках вышел из комнаты. На этот раз, для разнообразия, через потайной ход.

***

Фредерике снилось лавандовое поле. Целое поле лаванды, такое, как растут в долинах по другую сторону гор. Это была не та лаванда, которую матушка и садовники выращивали в замковом саду, защищенном высокой каменной кладкой от горных ветров. Эта лаванда купалась в теплом весеннем ветре, синим морем застилая целое поле. Рике видела подобное только один раз, ей было лет восемь, когда отец взял всю семью в какую-то важную поездку.

Кажется, речь шла об обручении Фредерике с сыном кого-то из южных соседей. Сейчас Рике уже даже не помнила, как выглядел ее первый жених. Всего пару месяцев спустя он ухитрился так упасть с коня, что сломал себе шею. Их родители даже не успели утрясти все вопросы с выкупом-приданым и подписать договор. А вот сама поездка запомнилась. И с тех пор в душе юной девушки поселилась любовь к южным ветрам.

Какой-то шум, кажется, кто-то стучался в дверь, разбудил девушку. Рике открыла глаза и в первую минуту не смогла вспомнить, где она и что происходит. Бокалы на прикроватной консоли заставили вспомнить о происходящем и в ужасе закрыть глаза. Кажется, она вчера переоценила свои силы. Или же стала жертвой неудачной дружеской (или - не очень) шутки. В любом случае, Рике точно осознавала. Что проспала собственную брачную ночь. Хороша же она была, когда муж соизволил-таки дойти до брачных покоев!

Муж, кстати, обнаружился тут же. В дверь действительно стучали, и принц легко встал с кресла, на котором, судя по слегка помятому виду, и провел эту ночь. Небрежным движением ноги отодвинув пуфик, который использовал в качестве подставки для ног, он подошел к постели. - Доброе утро, дорогая супруга! – В голосе Рихарда звучала легкая ирония. - Доброе утро, Ваше Высочество, - Фредерике смущенно опустила глаза. Стремясь принять более приличную позу, она постаралась сесть. При этом одеяло поползло вниз, открывая довольно смелое декольте ночной сорочки. Рике резко дернулась, пытаясь поймать сползающий край одеяла, и тут же застонала, схватившись обеими руками за виски.

Сильные руки подхватили ее и одним рывком усадили в постели, подоткнув со всех сторон подушками. - Тс-с-с! – Серьезно предупредил принц, - Не делайте резких движений. А, лучше, вообще посидите тихо. И молча. А мы сейчас все решим.

Он закутал Фредерике в одеяло так, что из кокона виднелась лишь голова, а потом пошел к двери, в которую стучали все настойчивее.

- Какого черта?! – Осознавая, наконец, полный масштаб постигшей ее катастрофы, Рике с замиранием сердца наблюдала, как ее странный супруг надел третью, кажется, за сегодня маску. В дверном проеме стоял заспанный и злой мужчина. – Что значит «традиция»?! Вам рассказать, где я видал такие традиции, будить новобрачных, считай, до рассвета?!

Было слышно, как за дверью кто-то торопливо объяснялся, пытаясь смягчить гнев принца. Потом гомон усилился, видимо, к самым нетерпеливым из придворных подошло подкрепление. Причем, скорее всего, тяжелая кавалерия, насколько можно было судить по лицу Рихарда. Наконец-то он сменил гнев на милость и отступил на шаг от двери, давая кому-то возможность заглянуть внутрь. - Матушка! Ваши Высочества! – С легким поклоном он впустил в комнату ее Величество Ариану в сопровождении принцесс. Остальная свита толпилась за их спинами. – Доброго утра! - Доброго утра, сын! – Королева слегка хмурилась. – Что здесь происходит?

Она окинула комнату внимательным взглядом. Фредерика хотела поприветствовать свекровь, но голос подвел, поэтому она только несмело кивнула. Королева позволила себе улыбнуться одним уголком рта и кивнула в ответ. - Доброго утра, Ваше Высочество! – После чего снова повернулась к сыну, все еще стоящему так, чтобы никто другой не мог войти в покои. - Так что происходит, Рихард? - Ничего, матушка. Смею вас уверить, совершенно ничего. Мы с Ее Высочеством, как видите, живы, здоровы и совершенно довольны друг другом. - Да уж, судя по тому, какой разбой вы ночью изволили устроить в моем личном цветнике, сын мой, у меня нет никаких оснований сомневаться в ваших словах.

Повернувшись так, чтобы со стороны двери нельзя было видеть выражение ее лица, королева Ариана картинно закатила глаза и тяжело вздохнула. Поскольку принц в этот момент продолжал защищать незримую границу, Фредерика сделала вывод, что это выступление было предназначено именно ей. Постаравшись сделать максимально виноватую мину, она едва заметно пожала плечами, глядя на принца. Дескать: «Это не я! Понятия не имею, с чего он так расшумелся».

Судя по всему, до уровня актерского мастерства Ее Величества Рике было еще далеко. Потому что та только неожиданно весело хмыкнула и повернулась к двери: «Пойдемте, господа! Как мы все уже поняли, брак благополучно свершился и в дальнейших свидетелях молодожены не нуждаются. А кто еще не понял, я приглашаю посетить мой личный сад. Мне доложили с утра, что Его Высочество этой ночью слегка увлекся в своем стремлении порадовать супругу». С этими словами королева повернулась и величественно покинула спальню. Дождавшись, пока шаги в коридоре стихнут, принц Рихард отошел от двери и повернулся к Фредерике. - Что, совсем плохо? – Спросил он, заметив выражение ее лица. - Нет, нет, все прекрасно, Ваше Высочество, - прошептала Рике, не смея поднять глаза. – Я прошу прощения за вчерашнее! Кажется, я… - Немного не рассчитали силы, - продолжил за нее принц. – Слишком переволновались. Слишком устали. Слишком мало ели. И, в результате, слишком много меда оказалось немного… слишком. - Простите меня, - снова прошептала Фредерике. В этот момент она чувствовала себя совершенно по-дурацки, понимая, что своей неосторожностью сама поставила себя в уязвимую позицию. Принц, однако, не спешил пользоваться слабостью противника. - Да чего уж там, - он неожиданно весело подмигнул жене. – Кто из нас не был молод и не мучился похмельем! - Потом вполне серьезно добавил. – Простите и вы нас, Фредерике! Нам всем, а мне – в первую очередь, - надо было бы учесть, что Вы более привычны к легким южным напиткам, а не к нашим северным медам. Так, как вы? - Терпимо, - Рике вздохнула, тронутая такой неожиданной заботой. – Только голова все еще слегка кружится. - Примерно через… - Рихард осторожно приоткрыл тяжелую штору и снова задернул ее, погружая комнату в приятный полумрак, - … через полчаса нам должны подать кофе и легкий завтрак, я распорядился еще вчера. Если матушка не вмешается и не велит подавать прямо сейчас, у вас есть еще немного времени, чтобы отлежаться. - Полчаса?! – Всполошилась Рике. – Но мне надо привести себя в порядок, прежде, чем садится к столу! - Сегодня – никакого порядка. И никакого стола. – Командным тоном распорядился принц. – Сегодня мы весь день прячемся в покоях и держим оборону. - От кого? – Не поняла Фредерике. Ей казалось, что вопрос с побудкой новобрачных Рихард с Ее Величеством уже решили. - Вы – от назойливых придворных. Я – от гнева матушки, когда она увидит, как я изуродовал ее розарий.

Успокоенная таким образом, Рике попробовала устроиться поудобнее. Она все еще чувствовала себя неловко в одной сорочке. Тем более, что ее вроде бы муж так и оставался полностью одет, пусть и во вчерашнее. Неловко дернув за одеяло, она заметила, что что-то упало. - Что там? – Фредерике нагнулась, пытаясь рассмотреть упавшее. А вот принц неожиданно смутился. - Да так, ерунда. Считайте это неудачной пьяной шуткой. - Пьяной? - Не одна вы вчера нуждались в успокоении нервов.

Рихард подобрал с пола букет, точнее, пучок лаванды. Рике успела рассмотреть до того, как принц спрятал его за спину. Стебли были обрезаны неровно, все разной длины. Перевязан букет был широкой лентой, больше походившей на честь какой-то декорации. Догадку подтверждал и необработанный край ленты. - Это из-за нее вы изуродовали, как вы говорите, розарий? – Фредерике несмело протянула руку в надежде, что ситуация не станет более глупой, чем уже есть. Потому что, по ее мнению, глупее уже некуда. – Спасибо большое! Как вы узнали, что я очень люблю лаванду? - Право же, не стоило… - Рихард медленно, словно нехотя протянул жене букет. – Я понимаю, что выглядит глупо. Я сам не знаю, что на меня вчера нашло. Наверное, розы показались слишком опасной добычей. - Это была отличная идея. Лаванду я люблю больше, - Фредерика изо всех сил пыталась спасти момент.

В дверь постучали. Это принесли обещанный легкий завтрак. Федерике поспешила спрятаться за пологом кровати, а Рихард с мрачной миной наблюдал за вереницей слуг. Похоже, он зря понадеялся на расторопность поваров, заказывая «обычные» лакомства. Чай и кофе, несколько видов пирожных, засахаренные фрукты, свежий хлеб с хрустящей корочкой, тончайшие ломтики ветчины, свежий сыр…

Небольшого столика у окна не хватило. Вскоре блюдами были заставлены все поверхности. - Как долго мы собираемся держать здесь осаду? – Фредерика понимала, что несет глупости, но просто не смогла удержаться. К ее удивлению, принц не обиделся, а легко подхватил шутку. - Пока хватит сил. - А потом? - А потом, когда озабоченная матушка обратится за помощью к отцу, мы отступим перед лицом превосходящих сил противника. - Не сдадимся? – Фредерика кивнула на дверь. - Нет, не сдадимся. Скроемся в подземном ходе. - А потом? – Рике смеялась, забыв даже о головной боли. Или просто похмелье не было таким тяжелым и уже успело выветриться? - А потом отсидимся в моей комнате. – Принц тоже смеялся. – Только в конце нас возьмут в осаду мои братья с супругами и сдаваться придется все равно. Но к тому времени у всех уже накопится столько работы, что им будет не до нас. А нам – не до них.

Глава седьмая

Ночь и день после свадьбы оказались, наверное, самым сумашедшими в жизни Фредерике. Люнборг, которого она еще толком и не видела, раскрывался с совершенно неожиданной стороны. Оказывается, в суровом северном королевстве принц может запросто нарушить все традиции и ритуалы, защищая честь супруги. Ну, ладно, допустим, младший принц, у которого вероятность того, что его детям придется наследовать трон, еще более призрачна, чем у него самого.

Суровая королева Ариана, оказывается, вполне способна не только принимать шалости сына, но и покрывать их. Хотя, по некоторому размышлению, Рике решила, что особенно удивляться тут не стоит. Мама – графиня Мария-Евгения – тоже предпочитала замять дело, случись братьям случайно затоптать свежую клумбу или расколотить мячом одну из садовых статуй. Так стоит ли ссориться с сыном из-за пучка лаванды? О том, что пучок лаванды был не один, Фредерике узнала позже, когда окончательно перебралась в свою комнату. А пока она приходила в себя после свадебных торжеств и заново знакомилась со своим супругом.

А супруг Фредерике, как оказалось, тоже умел преподносить сюрпризы. Скупой на эмоции, можно сказать, идеальный придворный, вдруг оказался способен и на широкие жесты, и на почти дружеские подначки. И даже на проявление удивительного такта. И еще Рике была благодарна Рихарду за то, что после завтрака он оставил ее в покое.

Стараниями дворцовых поваров у молодоженов действительно хватило бы еды если не на несколько дней, то до вечера – точно. Но сколько ни шути на эту тему, вечно отсиживаться в брачных покоях им никто не даст. Опять же, принцу хорошо, он полностью одет, хоть и во вчерашнее. А что делать Рике, на которой – одна лишь рубашка?

К счастью, так или иначе, все устроилось. Рихард заявил, что его не будет некоторое время, а по возвращении он даст знать о своем появлении, и удалился через потайной ход. Рике тут же воспользовалась этой возможностью для утреннего туалета. И пусть одеться ей было не во что, а служанок с кувшинами теплой воды никто не вызывал, она почувствовала себя намного лучше. Холодная вода в уборной прекрасно освежила лицо. Мягкая щетка помола придать волосам более-менее приличный вид. Осталось только завернуться в одеяло, и можно приступать к завтраку.

- Похоже, вам не привыкать к таким импровизированных завтракам, - С легкой завистью заметила Рике, наблюдая, как принц отдает должное еде. - Не скажу, что нас совсем уж не воспитывали, - пожал плечами принц, придирчиво разглядывая блюдо с пирожными. – Но, скажем так, поздней пирушкой или утренним похмельем моих воспитателей удивить было трудно. - А моя матушка упала бы в обморок, посмей я явиться к столу в таком виде, - призналась Рике. - Моя матушка, я думаю, тоже бы не одобрила. Но молодых принцев, по большей части, воспитывают либо проверенные вельможи, либо отставные вояки. - И кого же выбрал Его Величество в вашем случае? - И то, и другое. И, главное, это все олицетворял собой один человек. Да вы не смущайтесь, Фредерика, не лишайте себя удовольствия от еды. Просто, помните, что ваша матушка сейчас далеко, а законным супругам позволительны некоторые вольности.

И Рике наслаждалась. Сначала – крохотной чашечкой кофе. Потом – большой чашкой теплого чая с хрустящей булочкой. Потом – воздушным пирожным. - Вы не возражаете? – Спросил принц, берясь за папку с бумагами. По отсутствующему выражению лица было видно, что вопрос задан, скорее, для проформы. Не зря же он потрудился притащить рабочие бумаги в спальню, хотя ходил, якобы, приводить себя в порядок. - Нет, конечно, - Рике улыбнулась слегка рассеяно. Она в этот момент непонятно зачем пыталась посчитать, сколько цветов лаванды было в подаренном ей пучке. – С интересной лектурой держать осаду, наверное, куда интереснее. - Приятной? – Коротко хохотнул принц, открывая папку. – Надо обязательно донести эту мысль до подданных Его величества. Они, почему-то, уплату налогов считают одной из самых неприятных повинностей.

Разговор угас как-то сам собой, оба супруга были сосредоточены на своем. Фредерике даже успела слегка вздремнуть, после завтрака, убаюканная тишиной и монотонным скрипом грифеля по бумаге. К сожалению, все хорошее рано или поздно заканчивается. Закончилось и это утро. Солнце уже вовсю светило сквозь шторы, когда Рихард оторвался от своих расчетов и выглянул в окно. - Эх, жаль, что уже так поздно. Здесь так спокойно работается, но, увы. - Но? - Но пора нам перебираться в наши покои. Боюсь, Фредерике, если мы еще немного задержимся здесь, к нам в дверь снова начнет ломиться Ее Величество со свитой. - Зачем? – Не поняла Рике. Ей казалось, что все стороны уже прояснили интересующие их вопосы. - Чтобы спасти невестку от неуемного мужа, само собой, - Рихард вовремя опомнился и горькая складочка в углу рта превратилась в ироничную улыбку. Но Рике тоже выросла во дворце, потому успела заметить. – Предполагается, дорогая моя супруга, что мы здесь отнюдь не доходы казны подсчитываем.

В ответ на это Рике не нашла, что сказать. Поэтому лишь завернулась в одеяло, всем своим видом давая понять, что готова следовать, куда укажут. Потайной ход, так потайной ход. Раз уж в Люнборге члены семьи так часто используют их вместо коридоров, значит, никаких крыс и замшелых скелетов она там не обнаружит.

Только одно сомнение оставалось, не давая до конца насадиться действительно неплохим утром. Встав с постели, Фредерике осознала, что после их ухода слуги придут убирать покой. И обнаружат, само собой, безупречно чистые белые простыни. В том что подобная находка может долго оставаться тайной, она не верила. Не во дворце, где каждый шаг семьи правителя на виду. - Ну, готовы? – Прервал ее размышления Рихард. – Что такое?

Он проследил за взглядом Фредерике и громко хлопнул себя по лбу: «Ну и осел же я! Чуть все не испортил». После чего аккуратно положил папку с бумагами на освободившееся кресло, а потом одним движением сдернул простынь с кровати. Скомкав драгоценное полотно, вместе с вышивкой и кружевами, в один бесформенный ком, он широким жестом сунул его в руки супруги: «Вот, подержите пока. Потом, на досуге, сожжем в камине». И, подхватив папку, направился к панели, за которой, как уже поняла Рике, и находилась скрытая дверь.

Ход оказался неожиданно коротким и даже довольно комфортным. В отличие от родового Шатцфельза, здесь не надо было вырубать дополнительные коридоры в скале. Весь замок был построен из красного кирпича, поэтому мастера кладки позаботились о том, чтобы потайной ход не превращался для крупного мужчины в смертельную ловушку. Ход вывел молодоженов в маленькую комнатку со стенами, украшенными расписными медальонами.

Комната оказалась альковом - небольшой нишей в семейной гостиной, призванной обеспечивать некую иллюзию приватности. Из гостиной двери вели, собственно, в покои принца и принцессы. - Все семейные покои более-менее похожи, - мимоходом пояснил принц Рике. – Отличаются только отделкой, которую дамы могут менять по своему вкусу. Разве что, у старшего брата – кронпринца – на пару комнат больше. Вон там – дверь в вашу спальню. - Спасибо. – Рике неловко оглянулась, пытаясь понять, куда бы пристроить злосчастную простынь. – Не подскажите, а что делать с этим? - Подскажу. – Любезно ответил ей муж. – Подержать минутку. Сейчас я верну на место бумаги, а потом займусь заметанием следов.

Он подмигнул и скрылся за дверью, располагавшейся рядом со входом в женскую спальню. Видимо, за ними скрывалась спальня принца, а покои супругов соединяла еще дона, третья, дверь. Не бегать же им каждый раз через гостиную, в самом деле. Вернулся почти сразу, взял простынь и унес. Снова к себе. - А ваши слуги ее не найдут? – Озабоченно уточнила Рике. В конце конов, это о ее репутации шла речь. - Мои слуги не приучены рыться в закрытых сундуках, - довольно равнодушно пожал плечами Рихард. - А что скажут остальные, обнаружив пропажу? - А какая нам разница, что они скажут? Поверьте, мы – не первые молодожены, которым не приглянулась пышность парадных брачных покоев. - И что, я получается, зря волновалась? – Не смогла удержаться от шпильки Фредерике. – Подобные спектакли по утрам у вас никого не шокируют? - Ну, разве самую малость, - выбить принца из колеи оказалось весьма непросто. – Мы вообще не являемся теми, кого можно легко шокировать. Мы предпочитаем сначала присмотреться, потом обдумать все хорошенько. И уже потом делать выводы. Добро пожаловать в Люнборг, моя дорогая. Привыкайте.

И Рике наслаждалась. Сначала – крохотной чашечкой кофе. Потом – большой чашкой теплого чая с хрустящей булочкой. Потом – воздушным пирожным. - Вы не возражаете? – Спросил принц, берясь за папку с бумагами. По отсутствующему выражению лица было видно, что вопрос задан, скорее, для проформы. Не зря же он потрудился притащить рабочие бумаги в спальню, хотя ходил, якобы, приводить себя в порядок. - Нет, конечно, - Рике улыбнулась слегка рассеяно. Она в этот момент непонятно зачем пыталась посчитать, сколько цветов лаванды было в подаренном ей пучке. – С интересной лектурой держать осаду, наверное, куда интереснее. - Приятной? – Коротко хохотнул принц, открывая папку. – Надо обязательно донести эту мысль до подданных Его величества. Они, почему-то, уплату налогов считают одной из самых неприятных повинностей.

Разговор угас как-то сам собой, оба супруга были сосредоточены на своем. Фредерике даже успела слегка вздремнуть, после завтрака, убаюканная тишиной и монотонным скрипом грифеля по бумаге. К сожалению, все хорошее рано или поздно заканчивается. Закончилось и это утро. Солнце уже вовсю светило сквозь шторы, когда Рихард оторвался от своих расчетов и выглянул в окно. - Эх, жаль, что уже так поздно. Здесь так спокойно работается, но, увы. - Но? - Но пора нам перебираться в наши покои. Боюсь, Фредерике, если мы еще немного задержимся здесь, к нам в дверь снова начнет ломиться Ее Величество со свитой. - Зачем? – Не поняла Рике. Ей казалось, что все стороны уже прояснили интересующие их вопосы. - Чтобы спасти невестку от неуемного мужа, само собой, - Рихард вовремя опомнился и горькая складочка в углу рта превратилась в ироничную улыбку. Но Рике тоже выросла во дворце, потому успела заметить. – Предполагается, дорогая моя супруга, что мы здесь отнюдь не доходы казны подсчитываем.

В ответ на это Рике не нашла, что сказать. Поэтому лишь завернулась в одеяло, всем своим видом давая понять, что готова следовать, куда укажут. Потайной ход, так потайной ход. Раз уж в Люнборге члены семьи так часто используют их вместо коридоров, значит, никаких крыс и замшелых скелетов она там не обнаружит.

Только одно сомнение оставалось, не давая до конца насадиться действительно неплохим утром. Встав с постели, Фредерике осознала, что после их ухода слуги придут убирать покой. И обнаружат, само собой, безупречно чистые белые простыни. В том что подобная находка может долго оставаться тайной, она не верила. Не во дворце, где каждый шаг семьи правителя на виду. - Ну, готовы? – Прервал ее размышления Рихард. – Что такое?

Он проследил за взглядом Фредерике и громко хлопнул себя по лбу: «Ну и осел же я! Чуть все не испортил». После чего аккуратно положил папку с бумагами на освободившееся кресло, а потом одним движением сдернул простынь с кровати. Скомкав драгоценное полотно, вместе с вышивкой и кружевами, в один бесформенный ком, он широким жестом сунул его в руки супруги: «Вот, подержите пока. Потом, на досуге, сожжем в камине». И, подхватив папку, направился к панели, за которой, как уже поняла Рике, и находилась скрытая дверь.

Ход оказался неожиданно коротким и даже довольно комфортным. В отличие от родового Шатцфельза, здесь не надо было вырубать дополнительные коридоры в скале. Весь замок был построен из красного кирпича, поэтому мастера кладки позаботились о том, чтобы потайной ход не превращался для крупного мужчины в смертельную ловушку. Ход вывел молодоженов в маленькую комнатку со стенами, украшенными расписными медальонами.

Комната оказалась альковом - небольшой нишей в семейной гостиной, призванной обеспечивать некую иллюзию приватности. Из гостиной двери вели, собственно, в покои принца и принцессы. - Все семейные покои более-менее похожи, - мимоходом пояснил принц Рике. – Отличаются только отделкой, которую дамы могут менять по своему вкусу. Разве что, у старшего брата – кронпринца – на пару комнат больше. Вон там – дверь в вашу спальню. - Спасибо. – Рике неловко оглянулась, пытаясь понять, куда бы пристроить злосчастную простынь. – Не подскажите, а что делать с этим? - Подскажу. – Любезно ответил ей муж. – Подержать минутку. Сейчас я верну на место бумаги, а потом займусь заметанием следов.

Он подмигнул и скрылся за дверью, располагавшейся рядом со входом в женскую спальню. Видимо, за ними скрывалась спальня принца, а покои супругов соединяла еще дона, третья, дверь. Не бегать же им каждый раз через гостиную, в самом деле. Вернулся почти сразу, взял простынь и унес. Снова к себе. - А ваши слуги ее не найдут? – Озабоченно уточнила Рике. В конце конов, это о ее репутации шла речь. - Мои слуги не приучены рыться в закрытых сундуках, - довольно равнодушно пожал плечами Рихард. - А что скажут остальные, обнаружив пропажу? - А какая нам разница, что они скажут? Поверьте, мы – не первые молодожены, которым не приглянулась пышность парадных брачных покоев. - И что, я получается, зря волновалась? – Не смогла удержаться от шпильки Фредерике. – Подобные спектакли по утрам у вас никого не шокируют? - Ну, разве самую малость, - выбить принца из колеи оказалось весьма непросто. – Мы вообще не являемся теми, кого можно легко шокировать. Мы предпочитаем сначала присмотреться, потом обдумать все хорошенько. И уже потом делать выводы. Добро пожаловать в Люнборг, моя дорогая. Привыкайте.

Учитывая, что других вариантов не предлагалось, оставалось действительно только привыкать. С этой мыслью Фредерике вошла в свои покои и остановилась у двери. Наверное, надо было догадаться, что здесь ее не будет ждать толпа служанок. Все-таки, они с принцем Рихардом, считай, сбежали из брачных покоев. С другой стороны, могли бы и оставить кого-нибудь дождаться ее, чтобы…

На этом моменте раздумья Фредерики прервались, а она сама замерла там, где стояла. В первый миг ей было даже трудно определить, что она испытывает при виде открывшейся ей картины: восторг или удивление. «Да уж,» - пробормотала она, еще раз, уже осознанно, оглядывая комнату. Теперь слова Ее Величества про личный сад приобрели свой смысл. В комнате везде была лаванда.

Видно было, что кто-то заботливый постарался придать этому безобразию подобие букетов, и даже дополнить композиции белыми и розовыми розами. Но аккуратно подрезать каждый стебель у этого человека не хватило то ли времени, то ли умений. Синие колосья разноуровневой щеткой торчали из букетов. Но, по сравнению с густым ароматом, пропитавшим всю комнату, мелкие эстетические огрехи можно было считать несущественной деталью.

Фредерика нашла шнур и вызвала прислугу. Заполучить ванну во дворце оказалось пустяковым делом, пусть и в не совсем привычное для омовений время. Решив, что в этом странном Люнборге они наверняка привыкли к странностям королевской семьи, Рике отправила прислугу прочь, заверив, что прекрасно справится сама. В конце концов, сегодня – все еще ее день, так что можно позволить себе маленькие вольности. Лавандового масла в воду Рике решила не подливать, запах и без того был тяжеловат. От него клонило в сон, но, вместе с тем, он успокаивал и вселял надежду на лучшее.

Большую часть дня Фредерике проспала. И только ближе к вечеру заставила себя подняться и выйти к ужину. Голова больше не болела. Зеркало утверждало, что Ее Высочество выглядит прекрасно. И только когда служанки застегивали последние крючки на выбранном платье, подумалось, что надо было бы спросить о принце. Возможно, стоило бы как-то подобрать одежду или украшения в тон.

Впрочем, эту мысль Рике быстро отбросила, как трудновыполнимую, а потому – не стоящую затраченных усилий. Почти весь гардероб ей шили в Шатцфельзе по рисункам, которые матушке присылал Курт. А что предпочитать заказывать принц Рихард, она не знала. Решив, что на первых порах это простительно, Рике успокоилась. Действительно, странно было бы, если бы первый день после свадьбы молодожены провели, роясь в гардеробных друг друга.

«Вы прекрасны, принцесса! Божественно великолепны!» - Этот комплимент Фредерика слышала сегодня, наверное, в сотый раз. Каждый гость, достаточно знатный и влиятельный для того, чтобы быть лично представленным новой принцессе, стремился высказать свое восхищение. Верила ли Рике этим словам? Отчасти. Она ведь не в обители выросла, поэтому вполне понимала, что хороша.

С другой стороны, девятнадцать лет – это тот возраст, когда дочь правителя не может не понимать, что то же самое ей будут говорить, будь она хоть ведьмой с болот. В этом случае лаконичное: «Отлично выглядите, дорогая супруга» - со стороны принца Рихарда выглядело куда честнее. Он действительно сказал то, что думал, на лице его играла светская улыбка, но глаза не врали. А, к тому же, Рике и сама знала, что выглядит отлично.

Дамы не отставали в любезностях от своих мужей. Похоже, новая принцесса входила в моду. С одной стороны, это было на руку Фредерике, так как, наряду с высоким титулом, открывало множество нужных дверей. Во дворце еще продолжались свадебные торжества, а Фредерике мысленно уже составляла списки, к кому обратиться по поводу места для Курта, с кем побеседовать о женихе для Магдалены.

Вот только с должностью для кузена Моритца было не очень понятно. Фредерике помнила, что отец рекомендовал ей кузена в качестве мощной поддержки при дворе. Вот только как заручиться этой поддержкой фактически незнакомого человека и, самое главное, как обеспечить ему плату за эту поддержку, она придумать не могла. Ясно было только одно, какие бы отношения не сложились с мужем, по всем армейским вопросам разговаривать все равно надо лично с кронпринцем.

***

Праздники сменились буднями. Королевская семья хотя и тепло приняла новую невестку, оставляла ей довольно много свободного времени. Фредерике пока не знала, как ей это оценивать. С одной стороны, приятно, когда можешь заниматься любимыми делами, не оглядываясь на жесткий график дворца. С другой, наблюдая, как постоянно чем-то заняты все вокруг, у нее все чаще возникало ощущение, что она находится в гостях.

Ситуацию усугубляло и то, что Рихард тоже вел себя с женой, словно с гостьей. Гостьей желанной и почетной, но от того не менее посторонней. Упрекнуть третьего принца в том, что он игнорировал супругу, было нельзя. Он исправно сопровождал Рике на дворцовые мероприятия, умело и тактично ухаживал, заставляя завистливо вздыхать прочих дам. Не забывал он о жене и в свободное время, буде такое выдавалось.

Например, помня о том, что Рике нравятся сады, принц лично вывез ее за город на прогулку. Маршрут до королевского охотничьего домика он проложил так, что всю дорогу туда они любовались на сады, а на обратной – заехали с коротким визитом к местному чудаку, отставному рыцарю, посвятившему свою старость самолично высаженному парку.

«Вот здесь у меня растет можжевельник». – ворчливым старческим голосом хвастался хозяин почетным гостям. – «Шесть разных видов можжевельника, представьте себе! Это вам не ягоды в копчености бросать, тут к каждому кустику свой подход нужен». Насколько поняла Рике, старик действительно считался среди местных чем-то вроде блаженного. Казалось бы, захотелось тебе парк, будь как все. Найми архитектора или, по бедности, посмотри, как сделано у соседей. Так нет же, развел чудеса. Кто, скажите. На границе пустошей будет тащить в сад можжевельник?

- Э-э, дорогая супруга, не скажите, - улыбнулся Рихард, когда на обратном пути в карете она решилась высказать свой вопрос. – Можжевельник – это не просто ягоды в соус, как справедливо заметил нам любезный хозяин. Говорят, раньше люди верили в то, что это растение отгоняет недоброе. - Говорят… - Не удержавшись, передразнила принца Рике. – Говорят, что из можжевельника пиво варят. Так что же, всему, что говорят, теперь верить?

Ответом ей было очень интересное выражение лица мужа. - Умоляю, только не говорите, что вы это пиво пили! – С деланным ужасом воскликнула она. - Уговорили, не скажу, - хитро прищурился принц. - Что, вы серьезно? – Рике от удивления перестала смеяться. – Его и правда варят? Из деревьев? И вы это правда пили? - Нет. – Поспешил успокоить ее принц. – То есть, пиво действительно варят. Не у нас, конечно, у нас, хвала Творцу, хорошего ячменя хватает. На севере, туда, за Дунским королевством. Вот их посол пил. И рассказывал. И даже как-то пытался угостить диковинкой. Но мы к тому моменту, конечно, уже хорошо покутили. Но не настолько, чтобы я рисковал опозориться, нахлебавшись непонятного пойла. Спросите Гуннара, он пил. - А он на тот момент уже ничего не боялся? – Немного рассеянно спросила Рике, которой было неловко за свое невежество. И сейчас она шуткой пыталась это скрыть.

Но принц, казалось, никакой неловкости не заметил и продолжил, как ни в чем не бывало. - А у него служба такая, пить с иностранными послами. Его уже, наверное, никакой дрянью не проймешь. Разве что…

Тут Рихард замолчал, вспомнив что-то явно неприятное. И Рике не решилась переспрашивать, что же такого попробовал принц Гуннар, что даже ему пришлось несладко.

Но если не считать таких-вот редких случаев, когда супругам доводилось смеяться какой-то общей шутке, Рихард вел себя с женой подчеркнуто почтительно, но никаких особых знаков внимания не оказывал. В комнату к ней он ночами не приходил, к себе не звал. То ли давал время привыкнуть к себе, то ли указывал ей ее место. Поди его пойми.

Первое время Рике это радовало. Не то, чтобы она не осознавала свой долг. Но получить отсрочку платежа, на которую не надеялась, было неплохо. Постепенно, однако, принцесса начала задумываться о том, не начнут ли сплетничать слуги. Те, кто каждое утро убирают ее несмятую постель. Но слуги молчали. Или не молчали, но те, кому они докладывали, не находили в их докладах ничего такого, что требовало бы вмешательства влиятельных особ.

Свекровь была по-прежнему приветлива и подчеркнуто милостива с новой невесткой. Остальные принцессы тоже охотно приняли ее в свой круг. Ну, точнее, приняли бы. Но Фредерике порой требовалась вся ее выучка, чтобы поддерживать светскую беседу с младшей принцессой. Агата, хотя и вела себя при дворе безупречно, в домашнем кругу безмерно раздражала Рике своей толкотней. Ей, казалось было дело до всего, от рабочих дел мужа до цен на кружева в городских лавках.

Наиболее понятной, если можно так выразиться, из оставшихся невесток была супруга второго принца. И Фредерике, присмотревшись, уверенно взяла курс на сближение. Принцесса Мелисса (или, как называли ее в кругу семьи, Мелли), казалось, легко находила общий язык с любым. Она водила знакомство со многими придворными дамами, с рыцарями дворцовой охраны, с почтенными государственными мужами, с иноземными послами…

Последнее, впрочем, было понятно. Не зря же принц Гуннар руководил дипломатическим ведомством. А по поводу остального Мелисса как-то пошутила: «Это сейчас я для наших дам – что-то вроде общей внучки. Они все знали моего покойного батюшку, они все помнят меня младенцем в рюшечках…» - при этих словах принцесса передернула плечами. А Рике вспомнила, что, действительно, Мелисса, как и Агата, всегда довольно лаконична при выборе одежды и украшений. Сложно даже представить, как смотрелось бы обилие рюшечек на высокой худощавой принцессе.

А та только усмехнулась, продолжая: «Слышала бы ты, что большинство из них говорили, когда в моей судьбе не все было так светло. Это сейчас все вспомнили, что знали моего отца, что из внуки служили с моим старшим братом… И вообще я, можно сказать, на глазах у них выросла. В общем, хорошая девочка». Выражение лица Мелиссы явно говорило о том, что подобное отношение ее ничуть не обманывало.

Слова Мелиссы напомнили Рике, что она имеет дело с представительницей старинного и весьма влиятельного люнборгского рода, с которой надо не терять бдительности. Иначе, вместо заручиться поддержкой для себя, того и гляди, окажешься среди тех, кто поддерживает. От этих мыслей голова шла кругом и руки опускались. Временами Рике уже начинала сожалеть о том мальчике, невестой которого она могла стать. Жила бы себе среди лавандовых полей, вдали от Люнборга с его дворцом и странными принцессами.

В любом случае, начинать с чего-то было надо. И Фредерике села писать письмо своему загадочному кузену. Моритц, если верить отцу, вполне успешно служил то одному королю, то другому. Вряд ли были какие-то препятствия, почему бы ему не послужить и третьему. Но, в любом случае, если уж браться кому-то протежировать, то надо хотя бы убедится, что подопечному это надо. А то хороша же она будет, если пойдет просить за «толкового и боевого кузена», а он уже окажется связан каким-либо обещанием.

И, если уж писать письма, то, заодно, неплохо было бы отписать родителям и Курту. Правда, что писать брату, Рике представляла с трудом. С матушкой было проще: свадьба, балы, прогулки с мужем и королевской свитой…

Примерно, на этом месте Фредерике бросила перо и с досадой хлопнула себя по лбу: «Свита!». Как она вообще могла забыть?! А ведь говорила ей что-то королева Ариана, что после свадьбы надо будет заняться побором девушек-фрейлин. Советовала присматриваться к придворным. А Рике совсем забыла об этих девицах. По степени влияния при дворе, их почтенные матушки интересовали ее куда больше. - Вы, Рике, вечно витаете где-то в облаках, - Магдалена со вздохом вытащила из причудливо расшитого кошелька небольшой лист бумаги. – Я уже думала, вы никогда не спросите. - А когда это ты успела так познакомиться с люнборгской знатью? – Вопрос был, в сущности, праздный.

Но, с другой стороны, весь этот разговор был праздным. Две дамы – принцесса и ее многолетняя компаньонка – собрались в беседке, чтобы выпить чая с природными и спокойно побеседовать. Статус Фредерике оберега их от посторонего вмешательства так же, как увитые розами стены – от лишних глаз.Вроде, все все замечают, но подойти настолько близко, чтобы узнать подробности, не позволяют шипы (то есть, приличия).

Ответ Магдалены подтвердил, что Рике была права в своем предположении.

- Пока вы на приемах своих поэзиях беседовали, - вздохнула компаньонка. – Сами же знаете, что к каждому влиятельному семейству прилагается определенное количество бедных родственников. И чем больше прием, тем больше таких приживалок они тащат с собой. В общем, - резко оборвала фразу она, - мне тоже было с кем побеседовать. - Лена, – Рике, повинуясь порыву, протянула руку и осторожно коснулась рукава собеседницы. – Я, кажется, совсем потерялась здесь. Тут всего так много… - Ох, Фредерике, не доведет вас ваша сентиментальность до добра. – Магдалена осторожно сжала в ладони пальцы подопечной, и тут же отпустила, чтобы никто случайный не мог увидеть эту минуту слабости. – Вы здесь – на своем месте. И что бы вы себе там не напридумывали под настроение, вы и сами это знаете. Тем более, с принцем вам, кажется, тоже повезло. - Да, повезло. – Рассеянно ответила Рике. – Но давай лучше вернемся к твоему списку. Расскажи, кого ты мне там насоветовала?

На первый взгляд, список Магдалены можно было назвать идеальным. Хоть прямо завтра подавай на подпись Ее Величеству. Однако, Рике не была настолько наивной, чтобы безоговорочно доверять компаньонкам. Сейчас, когда содержание и оплата услуг Магдалены перестали быть обязанностью графа Моритца, Лена, при всей ее преданности, становилась всего лишь еще одной из многочисленных придворных в люнборгском дворце. «Запомни, дорогая,» - поучала дочь в свое время графиня Мария-Евгения, - «Никогда нельзя полностью полагаться на слуг, которым платишь не ты».

Правда, это поучение всплывало в разговоре обычно, когда упоминали судьбу семьи самой Марии-Евгении. По негласным сведениям, которые семье пропавшего графа все же удалось собрать, к исчезновению графа приложил руку кто-то из его близкого окружения. Из свиты герцога или герцогини, если быть точным. Сейчас Фредерика жалела, что не расспросила об этой скандальной истории поподробнее. В их с матерью разговорах все больше фигурировали имущественные моменты. А ей бы, как оказалось, больше пригодились бы дворцовые сплетни и интриги.

На всякий случай, Рике решила показать копии списка еще двум доверенным людям. Ну, по крайней мере, тем, которых пока что условно можно считать таковыми. Таким образом список уменьшился на несколько позиций. - Ой, нет! – Замахала руками принцесса Мелисса, прочтя одно из имен. – Семейство, конечно, вполне приличное. Но сама девица – ужасная болтушка. Брать ее в доверенные особы я рекомендовала бы лишь в том случае, если тебе необходимо срочно сообщить подробности своей жизни всему двору - И как она такая при дворе выживает?! – Искренне удивилась и, пожалуй, даже восхитилась Рике. – Ее с детства учили, что подобного легкомыслия двор правителя не прощает. - Ну-у… Выживает. – Мелиссе пожала плечами. – В отличие от дочки, отец – нужный человек в ведомстве, кстати, твоего мужа. Да и матушка тоже – замечательная дама, со связями. С ними мало кто рискнет ссориться вот так, напрямую. Но вот девочку я бы, на их месте, пристраивала не ко двору, а лучше сразу замуж. - Да уж, замуж…

Еще одну кандидатуру вычеркнул Рихард. Мужу Фредерика показывала список с опаской, хотя ее и предупреждали, что пассия у него была из тех, что попроще. Не при дворе, а где-то в городе. - Только по согласованию с Эриком. – Безапелляционно заявил он, вычеркивая имя. - А почему именно с ним? – Удивилась Рике, но тут же поспешила уточнить. – Нет, я понимаю, что все имена из свиты придется согласовывать. Но почему эту – особо? - С этим - к Эрику, - пожал плечами принц Рихард. – Сможет – скажет. Но, если вкратце, у его ведомства там какие-то вопросы к старшему брату.

В итоге, после нескольких изменений и согласований, придворные смогли наконец-то вздохнуть. Кто-то – с облегчением, а кто-то – огорченно. Свита последней принцессы была полностью укомплектована. Проигравшим оставалось ждать своей очереди и надеяться, что какое-либо место вскоре освободится.

Таким образом принцесса Фредерике кроме верной компаньонки обзавелась также секретарем, двумя девицами для парадных выходов и еще одной, чья обязанность заключалась в том, чтобы содержать в порядке корзинку для рукоделий. Должность, надо сказать, совершенно несложная, учитывая нелюбовь Фредерике к ручному труду. Конечно, как любая уважающая себя знатная дама, она умела нанести тонкую вышивку на алтарное покрывало для храма или на шелковое полотно будущей подушки. Но занималась она этим, скорее, по обязанности, чем для души.

И тем более Фредерике никак не могла понять, зачем той же Мелиссе, к примеру, вязать вечерами теплые чулки. Благотворительность – ладно, но можно же благотворить чем-нибудь… ну-у, не настолько приземленным? - А мне нравится вязать. – Легко рассмеялась Мелисса в ответ на вопрос. И это после того, как Рике полвечера промучилась, подбирая слова, чтобы задать этот вопрос максимально деликатно. – Понимаешь, это просто привычка. Вроде, и руки заняты, а голова все равно свободна для того что надо обдумать прямо сейчас. - А остальное рукоделие? – Не поняла Фредерике. - А остальное – не так привычно. Там думать надо, голову подключать. – Мелисса пожала плечами. – А чулок, его плети да плети. Польза, опять же. А Гота наша кружева любит, как воспоминание о детстве. Ее Величество – вышивает… В общем, никто не будет заставлять тебя заниматься нелюбимым делом. Хочешь алтарные покрывала, пусть будут покрывала. Храмовники возрадуются.

Вспомнив, сколько зимних вечеров они с матерью и их компаньонки провели за одним-единственным покрывалом, Фредерике приуныла. Но, как оказалось, от нее никто и не требовал посвящать все время благочестивым делам. Наступало лето и двор начинал готовиться к выезду. Принц Рихард, с которым у Рике успели установиться вполне дружественные отношения, опять сумел удивить. - Велите собирать вещи, - эти слова были сказаны будничным тоном за обычным ужином. Наверное, именно поэтому и не произвели поначалу должного впечатления. - Какие вещи? – Рике, как раз выбиравшая среди крошечных паштетов свой любимый, отвлеклась. - Самые необходимые, - Рихард уже отдал должное ужину и теперь лениво посматривал на аппетитные блюда. – Примерно, на неделю. Остальное доставят потом с основным обозом. - Необходимые для чего? – Деловито уточнила Рике, раздумывая, к чему такая спешка. – Бал? Приемы? Встречи? - Нет, просто пара прогулок по окрестностям и семейных вечеров.

Заметив, что супруга все еще находится в полном недоумении, Рихард пояснил: «Со времен свадьбы у нас почти не было случая выбраться куда-нибудь из дворца. К сожалению, и в этот раз моя служба не способствует долгим путешествиям. Поэтому, я просто договорился с братом, что мы выедем на неделю раньше и, пока слуги готовят летний дворец к приему королевской семьи, мы поживем в резиденции кронпринца. Неофициально».

Такое пояснение делало ситуацию более понятной, и Рике пообещала, что завтра прямо с утра распорядится о сборах.

Несмотря на всю неофициальность совместной поездки, Фредерике извелась, пока служанки собрали вещи. Невысказанный намек мужа был ей понятен. Время, отпущенное ей на привыкание к новому дому истекло. Теперь оставалось решить для себя, что с этим пониманием делать. С одной стороны, в сердце таилась обида, что муж так долго пренебрегал ею. Хотелось выйти победительницей из этой борьбы, чтобы принц Рихард осознал наконец-то, что зря свел к формальностям общение с супругой. С другой, Рике была благодарна принцу за отсрочку, которая позволила привыкнуть к нему, а также, привести в порядок свои дела и мысли.

Соответственно, и в сборах Фредерике металась от одной крайности к другой. Она то порывалась приказать упаковывать сорочки тончайшего, почти прозрачного, шелка, привезенные ею из дома. То ей хотелось потребовать, чтобы этот «разврат», как походя назвала это богатство Магдалена, остался лежать в шкафах, а место в дорожных сундуках заняли не менее дорогие, зато более практичные сорочки из льна.

К счастью, сборами занимались люди, которые не первый день служили королевской семье. Добрые женщины отобрали, уложили у паковали все, что было необходимо, без лишних вопросов и суеты. И только в день выезда Рике осознала, что за всеми своими волнениями так и не проверила, что же лежит у нее в сундуках. Но велеть прямо на пороге открывать окованные посеребренными металлическими кружевами крышки было глупо, поэтому Рике с истинно королевским достоинством прошествовала к поданной карете.

Принц Рихард, который, как Рике уже знала, больше любил путешествовать в седле, немало удивил ее, заняв место напротив. «Не хочу устраивать из нашего выезда большой спектакль», - пояснил он коротко в ответ на вопросительный взгляд. – «Вы уж потерпите мое общество, дорогая, хотя бы до выезда из города. А там можно будет спокойно пересесть на коня».

От должных заверений о том, что он никоим образом не мешает, Рихард только отмахнулся и, достав рабочую папку, начал вчитываться в какие-то бумаги. Фредерике ничего не оставалось, как заняться своими делами. Для дальней дороги у нее с собой были припасены томик с любимыми стихами и несколько писем от родных, которые требовали ответа. Но эти дела могли подождать, пока кортеж выедет из города и за окнами кареты потянутся бесконечные леса и поля. А пока же можно было в очередной раз полюбоваться на Люнборг.

Поправляя шторку на окнах кареты так, чтобы саму ее было поменьше видно, Рике подумала, что город чем-то напоминает ей своих правителей. Торговля, в первую очередь – торговля «белым золотом» и «живым серебром» - делала Люнборг до неприличия богатым. И это солидное, вековое богатство чувствовалось в солидных постройках центральных кварталов. Зря она кода-то опасалась, что Люнборг покажется ей скучным. Оказалось, в фигурной кладке красного кирпича, в причудливых узорах стрельчатых окон есть не меньшая прелесть, чем в каменных замках Шатцфельза и окрестностей.

- О чем вы задумались, Фредерике? – Неожиданно ворвался в ее раздумья голос Рихарда. – Вам удивительно идет эта мечтательная улыбка. - Спасибо, - Вежливо приняла комплимент Рике, в очередной раз запнувшись на обращении. Назвать мужа Рихардом у нее все еще не получалось, но и официальное обращение «Ваше Высочество» к человеку, с которым наедине они провели не один вечер, тоже звучало бы странно. – Я просто любовалась городом. Люнборг удивительно красив. - Подождите, вы еще не видели летней резиденции, - В голосе принца слышалась настоящая гордость. Гордость хозяина, осознала внезапно Рике. - Она так сильно отличается от главного дворца? – Спросила она. – Это трудно описать словами. Она просто другая. Там другая местность, другой город. Другой ландшафт заставил садовников по-другому разбить сад. Да и сам летний дворец поновее, больше соответствует веяниям моды. Думаю, вашей романтической натуре понравятся тамошние места. - Как оказывается, Ваше Высочество, вам тоже не чужда романтика, - Очарованная редким моментов теплоты, легко поддела мужа Рике. - Каюсь, Ваше Высочество, все мы порой грешны, - легко парировал шутку принц. – О, кажется, началось.

Последняя реплика относилась к горожанам, которые, прослышав о кортеже с королевскими гербами, начинали собираться на улицах. «Вот и выехали незаметно», - мысленно хмыкнула Рике, вслед за мужем открывая окно кареты и приветствуя народ. Должен же и у горожан бы свой маленький праздник.

Глава восьмая

Дорога до летней резиденции оказалась неожиданно приятной. Хотя, Фредерике успела уже заметить, что муж умел быть интересным собеседником, когда считал нужным. Не сказать, чтобы после свадьбы принц превратился в большого ценителя поэзии или искусств. Но неучем Рихард не был (что не удивительно, учитывая его происхождение и должность). В свою очередь, Фредерике тоже вполне могла поддержать светский разговор. Так что оба супруга вполне способны были скоротать время за приятной беседой.

А в остальном, эта поездка мало чем отличалась от предыдущих. Разве что, принц с принцессой никуда не спешили, останавливаясь на обеды и ночлеги в заранее выбранных поместьях. «Сами понимаете, дорога наезженная» - пояснил Рихард в ответ на вопрос, неужели он настолько доверяет каждому их дворян. И, действительно, их принимали не просто как членов правящей династии, но как хороших знакомых и чуть ли не близких друзей. В разговоре то и дело всплывали общие знакомые и детские проказы люнборгских принцев.

- Я смотрю, у вас была весьма интересная юность, - Рихард заметил, что хотя Фредерике и пыталась придать этим словам вид шутки, в них прозвучала настоящая зависть. - Это мы еще без остального семейства путешествуем, так что все достаточно невинно, - Честно ответил он. – Будь здесь Генрих или Гуннар, в ход непременно пошли бы воспоминания времен Последней войны. Это было бы не менее интересно, но, боюсь, куда менее весело.

Пока Рике пыталась высчитать, успел ли ее муж повоевать, он сам ответил на невысказанный вопрос. - Я ту войну, фактически, плохо помню. Если братьям действительно довелось повоевать, то я больше мотался по штабам. - Разве в Люнборге служат не с шестнадцати лет? – Рике удивилась. Ей казалось, что что-то такое она слышала. - С пятнадцати, вообще-то. Просто, совсем зеленых мы стараемся в войска не принимать. Разве что, в виде исключения, если мальчишки – даровитые, а дома учить некому.

Но это - сейчас. А тогда в бой шли наследники лучших родов. Сам кронпринц со своим отрядом был среди рыцарей. Так что и третьему принцу нечего было делать во дворце. Но, конечно, я и половины не видел, что довелось повидать обычному рыцарю. - Но… Это же… Это же неразумно! – Почему-то Фредерике возмутил тот факт, что король так просто рисковал жизнью всех сыновей. - У родителей оставался еще Эрик, на всякий случай, - пожал плечами Рихард. – Мы – Люнборги, мы служим Люнборгу. Да даже если отбросить весь этот пафос (я и правда считаю, что он хорош только для этих ваших поэтов), это – мой дом. А как иначе? - Да… Действительно…

Беседа на некоторое время стихла. Каждый из супругов прятался за книгой, по-своему переживая сказанное. Рихард сожалел, что позволил себе слишком разоткровенничаться. Пусть Фредерике ему и жена, он не собирался впускать ее так далеко в свое прошлое. А Рике, наоборот, эта нечаянная откровенность заставила посмотреть на своего принца другим взглядом. Хотя она всегда предпочитала изящные манеры, не жалуя нарочитую простоту, три простых слова: «А как иначе?» - что-то зацепили в ее душе.

Сложно сказать, до чего бы додумался каждый из них, продлись их вынужденное уединение чуть подольше. Но Рихард вовремя нашелся, отвлекая Фредерике от лишних мыслей: «Мы подъезжаем. Смотрите! Сейчас будет виден замок». ! Сейчас будет виден замок». Замок действительно сложно было не заметить. Высокий, белоснежный, он стоял на холме, гордо возвышаясь над водной гладью. Казалось протяни руку, и ты – у цели. Впрочем, как оказалось, ехать до замка оставалось еще добрые два-три часа. Кони, как известно, не летают над водой. А до ближайшей дамбы пришлось объезжать берегом почти половину озера.

Хотя Рике и знала, что неделю до приезда всей королевской семьи они с мужем проведут не в самом замке, а в поместье где-то поблизости, она все равно не смогла сдержать легкий вздох разочарования. Карета проехала по дамбе, потом въехала в город (обычный провинциальный городок, насколько Рике могла судить) и двинулась в сторону замка. Вот только в самом замке их сегодня не ждали. На площади у местного храма карета свернула не налево, туда, где в конце улочки виднелись высокие кованные ворота, а направо. Объехав храм, возница направил лошадей вниз, в объезд Замковой горы. - В замок мы переберемся позже. А пока не огорчайтесь, мы тоже будем жить рядом с озером, - Принц Рихард по-своему истолковал разочарование Фредерике. – Но прямой дорогой через замковый сад карета не проедет, придется в объезд. - Я не огорчаюсь, - Поспешила заверить мужа Рике. – Я лишь сожалею, что отсюда почти не видно замка. - Вообще-то, видно. Правда, для этого надо задирать голову повыше. Мы сейчас под горой, поэтому из кареты его рассмотреть не получится.

Фредерике ничего не оставалось, как рассматривать улицы города. Время было позднее, ближе к ужину, чем к давно прошедшему обеду, поэтому несколько лавок, мимо которых проезжала карета, были уже закрыты. Сквозь щель в приоткрытом окне доносились обычные звуки городской жизни: кто-то с кем-то ругался, кто-то что-то мастерил, где-то галдели гуси…

- Интересно, - обратилась Рик к мужу, признавая за ним право эксперта в местных делах. – Гуси – прямо посреди города. - Возможно, не прямо посреди. Скорее, где-то в боковых переулках. - Возразил Рихард. – Все же, по торговым улицам они гурьбой не ходят. По большей части… - Но иногда случается? - Иногда, моя дорогая, случается все. Вообще, удивляться тут особо нечему, вы же сами видели местное озеро. И это – самое большое, но всего лишь одно из многих. Редкий горожанин откажется от возможности разнообразить свое меню за счет птицы, которая не требует особого присмотра.

Тем временем, по городу, видимо, распространился слух о прибытии кареты с королевским гербом. Люди начали появляться на обочине узкой улочки, приветственно махая руками. Рихард открыл окно и остаток улицы Фредерике тоже усердно махала в ответ. Наконец-то карета свернула на боковую дорогу, затененную старыми липами. Несколько поворотом, и дорога превратилась в аллею, ведущую к небольшому особняку.

Этот дом мог бы принадлежать как зажиточному рыцарю, так и богатому купцу, но был, как объяснил уже в дороге Рихард, личной резиденцией кронпринца. Там он с братьями учились управлять хозяйством поместья, там устраивали холостяцкие вечеринки. Там начиналась для принцев самостоятельная жизнь.

Рике проводили в приготовленные для нее комнаты. Присмотревшись, она обратила внимание, что из них не было двери в смежные комнаты. Пусть в люнборгском дворце эта дверь пока оставалась закрытой, но она оставляла иллюзию выбора. Не ошиблась ли она в первоначальной оценке намерений Рихарда? - Располагайтесь, Ваше Высочество, - экономка, лично сопровождавшая высокую гостью, не подала виду, что заметила ее беспокойство. – Вы уж простите, этот дом обустраивался, когда их высочества были совсем еще юношами. Места тут, конечно, немного, зато и народу лишнего нет. - А комнаты Его Высочества? – Решилась спросить Фредерике. В конце конов, она – законная жена и выспрашивает далеко не секретную информацию. - Они в этом же этаже, - невозмутимо ответила экономка, но в небольшие морщинки в уголках глаз выдавали, что женщина старательно прячет улыбку. – Прямо через гостиную, точь-в-точь как Ваши, только расположены зеркально. Вы отдыхайте, Ваше Высочество, Его Высочество просил передать, что завтра сам покажет вам поместье.

И Фредерике осталась только отдыхать. За окнами шелестели листьями вековые деревья, создавая дополнительную тень. От этого летние сумерки казались гуще создавая в комнате приятный полумрак. Слуги быстро натаскали ванну теплой воды, расторопностью своей доказывая, что порядок в хозяйстве зависит отнюдь не от постоянного надзора. Служанка помогла нять дорожное платье и Рике с наслаждением опустилась в купель.

Вместе с дорожной пылью вода смывала усталость. Легкий запах лаванды заставил принцессу хмыкнуть. Почему-то с недавних пр этот запах навевал воспоминания не о бескрайних полях под летним солнцем, а о криво сложенном букете, перевитом отрезаной от портьеры лентой.

Приведя себя в порядок, Фредерике обнаружила, что в покоях ее ожидает записка от мужа. В нескольких скупых, но безупречно учтивых фразах Рихард приглашал супругу ссоставить ему компанию за ужином. Принцесса подумала, будет ли уместно ответить через служанку, но в итоге решила играть по предложенным мужем правилам. Быстро написав такой же короткий и не менее учитивый ответ, она дернула за шнур звонка, вызывыя прислугу. Ответ принцу передадут, оставалось дождаться ужина.

*** Пока Фредерике отдыхала с дороги, Рихард в своих покоях ломал голову, как удачнее начать деликатный разговор. Если красотой навязанная жена превзошла все возможные ожидания, то характер ее заствлял менять на ходу хорошо продуманный план. Рихард ухмыльнулся, подумав, как хорошо, что рядом нет сейчас кого-нибудь «старого и мудрого», вроде старших братьев. Уж они бы не упустили шанс напомнить, насколько глупо в таких делах полагаться на сторонние отчеты. С другой стороны, установи он в процессе личного знакомства, что невеста не соотвествует его ожиданиям, что это изменило бы?

По большому счету, большинство аристократов не стало бы ничего менять и сейчас. Ну, подумаешь, подсунули романтичную девочку вместо разумной и прагматичной графини. Делов-то! Дочери правителей, они и такими бывают, да. Вот только спокойный дружеский брак, на который надеялся Рихард, с такой девочкой строить намного сложнее. С ней бесполезно заранее договариваться о правилах игры. Все равно, начитавшаяся высокой поэзии романтичная натура в любой момент может надумать себе чего угодно. А он потом окажется виноватым, потому что муж.

И, все равно, договариваться было как-то надо. Рихард прекрасно понимал, что сколько ни создавай иллюзию удачного брака, рано или поздно правда выплывет наружу. Если бы они жили не во дворце, было бы проще. Но позволить себе оставить столицу и поселиться в одном из отдаленных королевских замков министр финансов позволить себе не мог. А приобрести и обустроить какое-нибудь из близлежащих поместий, да еще и организовать надлежащую его охрану… На фоне четырех свадеб, пограничной войны и предстоящей коронации Генриха эти расходы даже для люнборгской казны выглядели излишними.

Потому Рихард ухватился за идею, высказанную кем-то из братьев еще перед свадьбой. В преддверии отъезда королевской семьи в столице сейчас все равно не намечалось ничего серьезного. Самое время принцу заняться личной жизнью.

Наблюдая, как слуги сервируют стол для ужина, Рихард снова и снова прокручивал в голове приготовленные слова. Как отреагирует Фредерике, если он выразится так? И если – вот так? Стоило честно признать, что практики в соблазнении девиц ему явно не хватало. Нет, орденским братом Рихард никогда не был. Но с Греттой у них с самого начала все сладилось как-то само. А потом… Есть разница, заинтересованная дама сама подает тебе знак или перепуганная девица упивается в хлам от страха перед ночью с тобой.

В итоге, вместо делового разговора у Рихарда с супругой получился обычный ужин. Так и не придумав, как максимально тактично (но не вызывая при этом ложных надежд) обсудить в Фредерикой их брак, принц решил не портить вечер себе и ей. В итоге, все вышло намного лучше, чем он ожидал. Простая пища прекрасно сочеталась с простой на вид посудой (то, сколько стоит этот фарфор на самом деле, Рихард знал не понаслышке). Огоньки свечей плясали от легкого ветерка, долетающего с озера в приоткрытое окно. Девушка напротив была прекрасна и очаровательно смущена. Наверное, надо было чувствовать себя счастливым.

И только Рихард так и не придумал, как заговорить с женой. В конце концов, он сделал худшее, что, по его мнению, можно было сделать. Когда ужин был окончен и пришло время проводить даму, Рихард просто спросил: «Вы позволите навестить вас сегодня?». Рука в его руке дрогнула и принц приготовился услышать вежливый отказ. Мысленно он уже отвесил себе оплеуху, нашел, называется, подход к невинной деве. Но Фредерика в ответ только на миг опустила взгляд. «Да, конечно. Я буду ждать», - ответила она. В ответ Рихард, как и положено внимательному кавалеру, поцеловал даме кончики пальцев и проводил до дверей в ее покои.

Хотя сам он уже успел привести себя в порядок и сам отдавал распоряжение слугам приготовить для принцессы ванну, Рихард еще раз придирчиво проверил, все ли в порядке. Несколько раз провел рукой по щеке, проверяя, идеально ли он выбрит и не успела ли уже появиться щетина. Потом махнул рукой, смешно, право. Взрослый опытный мужчина готовится к встрече с дамой, словно зеленый юнец. Он уже успел пожалеть о том, что они с Фредерике так и не поговорили толком за ужином. Начинать же подобный разговор в спальне было бы верхом глупости. А значит, их отношения продолжат оставаться неопределенными еще на некоторое время.

Рихард придвинул светильник поближе и открыл книгу, в надежде с пользой скоротать достаточное для поддержания приличий время. Книга, найденная на прикроватной консоли у Генриха оказалась неожиданно познавательной. И Рихард действительно отвлекся от собственных сомнений. Опомнился он только тогда, когда сумерки за окном сгустились настолько, что одного светильника стало не хватать для чтения. Спохватившись, он отправился к жене. Халат Рихард набросил прямо поверх домашней одежды, решив действовать по обстоятельствам. Пройдя через небольшой альков, соединяющий оба крыла здания, он открыл дверь в покои Фредерике.

***

Не сказать, чтобы вопрос мужа оказался для Рике неожиданностью. Все к тому шло и она была даже в какой-то мере рада, что он не стал дольше тянуть. Правда, она не ожидала, что Рихард нанесет ей визит прямо в первый же вечер по приезде. Но, с другой стороны, этот вечер ничем не хуже и не лучше других. Если ее супруг не слишком устал с дороги…

Некоторое время она бездумно смотрела на белье, потом наугад взяла одну из сорочек. Горничная помогла принцессе переодеться и удалилась. А Рике осталась ждать обещанного визита. Сумерки за окном сгущались. Дорожная усталость, на время смытая ароматной водой и забытая за приятной беседой, накатывала заново. Рике почувствовала, что начинает бороться со сном, когда в дверь спальни постучали. - Войдите! – Ответила она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. - Доброго вечера!

Рихард выглядел невозмутимо. Из-под неплотно запахнутого халата виднелись кружева рубашки. Непонятно почему их вид вызвал у Рике облегчение. Ну, вот умом она понимала, зачем муж пришел, но вид тонкого кружева, слегка примятого тяжелым шелком, успокаивал. - Вы позволите? – Рихар жестом указал на край постели. - Конечно, - Рике подвинулась, освобождая ему чуть больше места.

Принц сел на край постели, взял ладонь жены в свои руки и бережно, неспешно, словно пытаясь открыть для себя что-то новое, поцеловал каждый пальчик. Некоторое время супруги молчали. Рике уже начала волноваться, что что-то пошло не так. Но, наконец-то, Рихард взял инициативу в свои руки. - Фредерике, - начал он откашлявшись, - я понимаю, что для вас все происходящее – новые земли. Но, поверьте, для меня это тоже совершенно уникальный опыт – быть с женщиной, которой мою особу навязали в силу обстоятельств.

Пока Рике раздумывала, что ответить на такое признание (и надо ли вообще отвечать?), принц продолжил уже другим, более деловым тоном, словно на миг приоткрывшаяся дверца снова захлопнулась.

- Поэтому давайте договоримся сразу. Если что-либо из того, что я делаю, покажется вам неприятным или категорически неприемлемым, вы прямо скажете мне об этом. - Но-о…

Рике было, с одной стороны, очень приятно, что принц взял на себя труд подобным образом позаботиться о ней. С другой, получалось, что она сама должна решать, что можно, а что – нет. Но ей-то откуда это знать?! Курт, добрый братец, тайком выслал ей какую-то очень уж хитрую книгу, в которой южане со свойственным им бесстыдством описывают науку плотской любви. Но многого она там прочесть не успела, графиня Мария-Евгения (не иначе, как по докладу кого-то из служанок) нашла книгу и забрала ее, прочтя нотацию о том, что «не все из того, чем интересуются молодые мужчины, полезно девице на выданье»). Сама же матушка перед отъездом говорила на эти темы долго и подробно, но ее иносказания больше запутали Рике, чем внесли ясность в вопрос.

- Но-о… Откуда мне знать, как правильно? А если мне покажется неприемлемым то, без чего в данном… кхм… процессе никак не обойтись? - Так не бывает! – Уверенно возразил Рихард. – Правильно – это когда обе стороны … ну, если не всем довольны, то хоть не испытывают особого неудобства. А обойтись в этом, как вы говорите, процессе, можно без чего угодно. Немного смелости, немного фантазии… Мы же не варвары какие-то.

Это утверждение оказалось для Рике настолько неожиданным, что занятая его обдумыванием, она почти не заметила, как муж оказался в постели. Рубашку он решил оставить, а все остальное оказалось надежно скрыто под легким летним одеялом.

Надо отдать Рихарду должное. Все оказалось совсем не так страшно, как представлялось накануне первой брачной ночи. Мимоходом, Рике подумала, что надо бы поблагодарить принцессу Либуше за тот мед. Кто знает, как все вышло бы тогда, после пышного празднества, чуть ли не на глазах у толпы придворных. Сейчас же, в отдаленном домике на берегу озера, под сенью вековых деревьев, скрывающих от любопытных взглядов даже свет в окне, было в происходящем что-то такое… правильное. Именно это слово приходило на ум Фредерике каждый раз, когда она пробовала оценить происходящее.

- Фредерике, о чем вы думаете? – В наступившей темноте выражения глаз Рихарда было не видно, но Рике подумала, что, наверное, в них отражается беспокойство. - О том, что здесь лучше, чем во дворце.

Вместо ответа принц приложился лицом о кровать. Подушка, конечно смягчила удар, но почему-то Рике казалось, что не будь ее, звук от удара пошел бы знатный. И что сделано это было специально. Она ждала, что Рихард пояснит, чем он не доволен, но тот просто сел на постель и потянулся за халатом. - Вы уходите? – С тревогой спросила Рике, опасаясь, что сказала что-то невпопад. - Мы уходим, - ответил ей муж, сделав особое ударение на первое слово. - А, позвольте спросить, куда? – Опешила она, слабо представляя себе, куда можно пойти в одних ночных сорочках. К нему в покои, что ли? Так а чем там лучше, чем здесь? - Я покажу вам, насколько здесь действительно лучше.

Рихард уверенным жестом запахнул халат и затянул пояс. Потом протянул руку жене. Рике не совсем понимала, чего от нее хотят, но покорно позволила закутать себя в халат и, рука в руке, пошла за мужем. Супруги вышли из дома черной лестницей. Рихард шел так, словно сбегать тайком ночью из дома для него – самое нормальное времяпрепровождение. Учитывая, что шел он, уверенно ориентируясь в темноте, возможно, так и было.

- Где мы? – Спросила Рике, когда прибрежные кусты сомкнулись за ними, а впереди отчетливо стал слышен плеск воды. Было все так же непонятно, но не топить же он ее сюда привел? Идея про купание ночью в огромном, незнакомом для Фредерике озере, казалась примерно такой же дикой. Но, оказалось, именно купание и задумывалось.

- Вот, добро пожаловать, - Глаза Рике успели привыкнуть к темноте и она видела, что Рихард заговорщицки улыбался, - Личная купальня наших высочеств.

Купальня оказалась довольно уютным помещением. Фактически, небольшим домиком, двери которого открывались как в сторону берега, так и озера. Войдя внутрь, Рихард наощупь нашел лампу, в ее слабом свете Рике смогла лучше рассмотреть обстановку. Оказалось, что домик купальни только наполовину стоит на берегу, нависая над озером. В воду можно было спуститься по широким ступенькам или же пройти по помосту, который доходил до самой двери. - Там, дальше, начинается настоящая глубина, - пояснил Рихард. – А здесь, у берега, можно иногда поплескаться в свое удовольствие. - Мы… Мы будем купаться? – Рике была в недоумении. – Сейчас? Ночью? - А почему бы и нет? Возможно, это отвлечет вас от серьезных раздумий. Вы когда-нибудь купались в ночном озере?

- Нет, откуда, - растерянно улыбнулась Рике. – Для омовений у нас была купальня. В горных озерах вода ледяная даже посреди летней жары.

- Купальни есть и у нас. Но там все так… по дворцовому.

И Рике показалось, что на миг снова приоткрылась дверка, мир за которой ей один раз уже ненадолго показали. Вместо чопорного казначея рядом с ней сидел мальчишка, чуть старше Курта. Этот мальчишка, наверное, только что вернулся с Последней войны и еще не забыл, как радоваться простым вещам: теплому летнему вечеру, мягкому свету лампы, гладким доскам под босыми ногами… - А это не опасно? – Сказала Рике совсем не то, что собиралась. - Для меня – нет, - блеснул принц белозубой улыбкой. – Я же вырос на этом озере. - А для меня? - Если не заплывать далеко на глубину… - Я вообще не умею плавать. - Ну да, моя принцесса, что-то такое я и предполагал. Пойдем, мы не будем заходить далеко. Вот здесь, с краешка…

Рихард повернулся спиной и небрежно отбросил халат. Потом рубашку. Рике смущенно отвела глаза, но принц уже сделал несколько уверенных шагов, прячась по грудь в темную воду. «Ну?» - снова приглашающе протянутая рука.

Раздеваться до нага, как муж, Рике не рискнула. Стены купальни хоть и создавали иллюзию, что они – одни во всем мире, но кто знает. Да и вообще, разоблачаться перед мужчиной, будь он хоть трижды мужем, было неловко. Решив, что за короткий путь обратно халат не позволит ей замерзнуть насмерть даже в мокрой рубашке, Рике сделала шаг вперед и вниз.

Одна ступенька, вторая… Холодная вода обожгла ноги, заставив ойкнуть. Тонкая ткань рубашки ореолом всплыла вокруг талии. Сильные руки легко подхватили Рике, окуная до самых плеч и вновь поднимая из воды. - Холодно? – Рике уже давно поняла, что в мужья ей достался человек незлой. Но все же, во дворце у него было намного меньше случаев проявить участие. – Надо сразу окунуться, вот так… - Под возмущенный визг он еще раз присел в воду, увлекая Рике за собой, - А потом тело привыкает.

Ему самому, видимо, холодная вода не доставляла вообще никакого дискомфорта. А Рике, занятая борьбой с норовящей всплыть сорочкой, сначала не обратила внимание, что руки Рихарда уже не просто поддерживают. Некоторые ласки уже были ей знакомы. Да и вообще, здесь все происходящее казалось просто игрой. Странной, возможно, варварской, но незлой.

Еще пару раз окунувшись вместе с женой, Рихард повернулся так, что теперь Рике находилась спиной к озеру. Поднявшись чуть выше, он уселся на одну из ступеней, он усадил жену к себе на колени. - Это же неприлично! – Прошипела Рике, пытаясь одновременно выпутаться из складок сорочки и принять более подобающую позу. - А кто увидит?

Ответа на этот, вполне логичный вопрос у Рике не нашлось. Действительно, стал бы принц приводить ее сюда, если бы не был полностью уверен в безопасности? Но, все равно, сидя подобным образом, Рике ощущала себя абсолютно бесстыдной. А Рихард еще бормотал что-то про мокрую сорочку, которая только холодит. И про то, какая она, Фредерике, красавица. И вообще…

Резкая боль была подобна нырку в холодную воду. Она напугала и отрезвила одновременно. Понадобилось несколько мгновений, чтобы Рике осознала, что они лежат на скомканных халатах, а под ними – жесткий пол. И что ночь у озера, оказывается, совсем не такая теплая, как казалось поначалу. И что мокрые волосы завтра, наверное, будет не расчесать…

К счастью, Рихард не позволил жене снова окунуться в собственные мысли. Отвлекая ее какими-то совершенно пустыми разговорами, он снова потащил ее в воду. Супруги немного поплескались на ступеньках, после чего Рихард заботливо вытер Рике своей рубашкой и укутал в оба халата. - С вашего позволения, дорогая, - с улыбкой, так что не было понятно, шутит он или всерьез, Рихард откланялся и отошел на самый конец помоста.

Рике не могла не залюбоваться. Глядя, как он одним гибким движением ныряет в темную воду. Прошел миг, потом второй… Ожидание показалось Фредерике вечностью, когда Рихард наконец-то появился из воды. Но не у помоста, с которого нырнул, а у самых ступенек. Поднявшись из воды, он вытерся изрядно уже промокшей рубашкой и немного виновато улыбнулся: «С сожалению, дорогая супруга, мне придется просить вас вернуть мой халат. Я ни за что бы не стал лишать вас этой защиты от холода, но… Боюсь, слуги не поймут».

Это выглядело одновременно и смешно, и настолько органично, что окажись рядом человек, ничего не знающий о Рихарде, даже он ни на минуту бы не усомнился: перед ним – настоящий принц. По крайней мере, Рике была в этом уверена. Точно так же чопорно раскланиваясь и рассыпаясь в благодарностях, она вернула Рихарду его халат.

- Только, боюсь, дорогой супруг мой, вам придется вести меня домой. Я в этой темноте не найду даже, в какой стороне находится дом, - добавила она. - Сопроводить вас домой – это честь для меня.

Рихард открыл дверь, выпуская Фредерике из купальни. После этого погасил лампу и тщательно проверил, чтобы на фитиле не осталось ни искорки. А потом легко подхватил Рике на руки и понес, как предполагалось, домой.

Только в доме он спустил жену с рук, потому что узкая «черная» лестница была тесновата для двоих. В покоях Фредерике Рихард напомнил, что ей необходимо срочно одеться, чтобы не простыть. Поинтересовавшись. Справится ли Рике без горничной, он услышал в ответ, что одеться – да, конечно справится. Но она еще не успела разобраться, куда служанки уложили вещи из сундуков. Рике ожидала, что принц сейчас уйдет и даст ей возможность вызвать прислугу, но он сам с деловыми видом пошарил по шкафам в гардеробной. - Вот, возьмите, вам сейчас действительно надо согреться. - Э-э… Ваше Высочество. Не кажется ли вам, что рыться в моем белье – это наглость? – Рике постаралась, чтобы ее укор звучал как можно мягче. Портить вечер, или скорее – ночь, не хотелось.

- Ваше здоровье, Ваше Высочество, мне важнее хороших манер – последовал ответ.

Фредерике ожидала, что принц останется в ее покоях, но он мягко напомнил, что его рубашка тоже промокла до нитки. Так что ему придется позаботиться и о себе: «Но, если вы будете не против, я охотно приму ваше приглашение через пару-тройку дней, когда вам будет удобно». Подобная постановка вопроса смущала. Получается, ей снова придется принимать решение. Но, с другой стороны, иметь право выбора тоже было приятно. - Пожалуй, я буду не против еще когда-нибудь искупаться в ночном озере, - стараясь, чтобы тон получился как можно более светским. Сказала она. - Увы, моя дорогая! – Рихард развел руками. – Через неделю в округе будет не протолкнуться от толпы придворных. И если с братом (Генри с Либуше решили занять этот особняк) я вполне могу договориться, то выбраться незаметно из замка нам с вами будет намного сложнее. Но мы непременно попытаемся. – Он подмигнул.

Рихард ушел, убедившись, что жена устроена в тепле и удобстве. А Рике лежала и думала, насколько же интересную натуру подсунула судьба ей в мужья. Интересно, чего еще ей не рассказывали о третьем люнборгском принце? Что еще ей предстоит открыть на собственном опыте? И, главное, что ей теперь с этими открытиями делать?

Глава девятая

Рихард не ошибся в своих предположениях. Когда шумный двор перебрался в летнюю резиденцию, не протолкнуться стало не только во дворце, но и во всем городке. И даже в его окрестностях. Вельможи и рыцари всех мастей, кому не хватило места во дворце, занимали гостиницы и даже дома, которые им охотно сдавали некоторые горожане, предпочитая пересидеть лето у родни, но не упустить звонкую монету.

Въезды в город, как Фредерике доводилось слышать от слуг, были постоянно забиты телегами с мукой, мясом, овощами и прочей снедью. На рыночной площади теперь торговали не по строго отведенным дням, а почти постоянно, кроме воскресенья и больших храмовых праздников. Толпы столичных гостей необходимо было кормить.

Однако, если кто-то из горожан и был недоволен таким положением вещей, свое недовольство он благоразумно скрывал. Хотя, вполне возможно. За более чем сто лет, прошедших с тех пор, как предки нынешнего короля Эриха пятого начали строить здесь летний замок, люди вполне могли ко всему привыкнуть. И теперь просто принимали это летнее нашествие, как должное.

Семья фон Шатцфельз тоже имела небольшой летний замок. Но дорога туда занимала меньше одного дня, поскольку и само графство сложно было сравнить с размерами королевства, и граф Моритц предпочитал не удаляться с семьей далеко от столицы без серьезной на то необходимости. Как он всегда говорил, горные дороги бывают коварны, коварнее их бывают только старые друзья. Так что правящее семейство просто перебиралось на лето чуть повыше в горы, туда, где свежий горный ветер не позволял оседать удушливой жаре. А с главной башни летнего замка в ясный день можно было увидеть флюгера на столичной резиденции.

Здесь все было иначе. Рике предполагала, что в последующие годы она сполна сумеет насладиться летом над озером. А пока ее немного раздражала та толчея, которая мешала ей разобраться в собственной жизни. В купальню, вопреки предположениям Рихарда, наведаться они так больше и не успели. На второй день поднялся сильный ветер, по озеру пошли высокие волны. «Не чета морским, но тоже шутить не стоит», - заметил принц, уважительно глядя на неспокойное озеро с высокого берега. Поэтому теперь супруги чинно встречались веерами в спальных покоях Фредерике.

Вообще, у Рике с мужем установились вполне приятные отношения. Она долго думала как их назвать, потому что это явно была не та страсть, о которой пелись баллады. Но и просто сделкой, привычным аристократическим браком это назвать было тоже нельзя. В конце концов, принцесса остановилась на определении «нежная дружба», которое неоднократно встречалось ей в книгах.

Теперь она намного лучше понимала значение этих слов. Новые события в браке с Рихардом не сделали супругов в один момент романтическими героями. Но придали отношениям нотку доверительности, которая делала их вечерние встречи не просто неизбежными, но даже приятными.

Нельзя сказать, что супруги как-то специально устанавливали график встреч. Но так уж получилось, что летние праздники и приемы не оставляли много обоим свободного времени. Кроме того, государственные дела, как известно, не делают праздничных и летних пауз. Поэтому Рихард то и дело засиживался допоздна, о чем-то советуясь то с отцом, то с кронпринцем.

И так уж сложилось, что по вторникам и пятницам веер Рике был занят задолго до начала недели. Рихард все так же был исключительно вежлив и ненавязчив, все так же заранее справлялся запиской, будет ли супруге удобно принять его у себя. И Рике старательно отвечала каждый раз. Что да, конечно, ее дорогого супруга с нетерпением ждут. В какой-то мере ей даже нравилась сложившаяся ситуация. Не надо было каждый вечер жить в ожидании. Опять же, не надо было принимать гостя в указанные дни, если не лежала душа. На вежливый вопрос всегда можно было ответить столь же вежливым отказом или просьбой перенести встречу. Согласитесь, это не то же самое, что выставлять законного мужа из спальни.

В общем, можно было считать, что семейная жизнь принцессы Фредерике сложилась вполне удачно. Если у кого-то было как-то иначе, так мало ли людей на свете. И все со своими странностями. Правда, изо всех поставленных поначалу целей Рике пока удалось добиться только одной – кронпринц Генрих всерьез заинтересовался молодым перспективным командиром. А кузен Моритц как раз был не против сменить место службы, на новое, которое обещало более интересные перспективы. Так что, судя по переписке, выглядело все так, что вскоре армия Люнборга пополнится очередным рыцарем.

Куда туманнее выглядели перспективы Курта. - Фредерике, дорогая, я понимаю, что вам было бы приятно иметь рядом родную душу, - сказал Рихард в ответ на ее просьбу. – Но пока ваш младший брат не закончил свой курс наук, в Академии я могу ему обещать место исключительно в качестве студента. - Но Курт – очень талантлив! – С жаром возразила Рике. – Даже отец, который весьма скептически отзывается о «новомодных веяниях с Юга», признал, что Курту пойдет на пользу учеба. - Учеба не помешала ещё никому, - усмехнулся Рихард. - Но, все же, об Академии стоит поговорить позже. Поверьте, вашему брату тоже мало понравится, если о нем будут говорить исключительно в ключе: «Он сделал карьеру благодаря удачной партии сестры». - Можно подумать, он будет первым! – Фыркнула Рике. - Не первым. И не последним, конечно. Для того и рождаются дочери в высоких родах. – Спокойно возразил Рихард. – Но именно поэтому остальные не упустят случая задеть другого. Тем более, извини, но ты – это ты, а твой брат еще долго по приезду будет восприниматься здесь чужаком.

Сколько бы Фредерике не хотелось поспорить, принц был прав. Курт и сам бы е согласился занять место, которое не принадлежит ему по праву, а только из милости сестрыной новой родни. Но, тем не менее, именно с этим планом расставаться было особенно жаль.

Моритц Франкский по приезду не стал ждать милости от сиятельной родственницы. Он встретился с кронпринцем, благополучно устроился в казармах и начал поиски квартиры в рыцарском квартале. И только потом прислал записку, в которой просил "уважаемую кузину" о встрече.

Моритц оказался весьма приятным молодым человеком, примерно, в возрасте принца Рихарда. - Принцы всегда начинают службу раньше других, - пожал он плечами в ответ на вопрос Рике. - А принцы-бастарды - ещё раньше. Их, как и третьих запасных, не жаль. - И, все же, наверное, приятно достичь определенных высот в вашем возрасте. - Таких высот как вы, моя дорогая кузина (вы же позволите вас так называть?), мне не достигнуть никогда. - Почему же? Ваше имя говорит само за себя, - Рике уловила иронию и отплатила той же монетой. - Увы, кроме имени, ничего королевского во мне нет, - легко отреагировал на подколку Моритц. – Мне иногда кажется, что уважаемый батюшка мог бы и раскошелиться на какое-нибудь менее громкое имя. Не каждый владетель, знаете ли, может позволить себе нанять на службу одного из фон Франкен. Это, конечно, сразу повышает ставки, но и несколько ораничивает выбор мест.

Моритц фон Франкен получил свое назначение довольно быстро, но до отбытия его в гарнизон оставалось еще некоторое время. Хотя он и жаловался на своего сиятельного отца, даже не будь дальнего родства с правящей фамилией, его имя открывало бы ему многие двери. Вот и сейчас, пока двор наслаждался летом и красотами окрестной природы, Моритц блистал среди люнборгской знати.

Он оказался блистательным собеседником, сказывалось воспитание. С кронпринцем Генрихом и старыми вояками он говорил об опыте своей службы при разных дворах. С придворными – об обычаях франкского двора. С дамами - об искусстве. Сам Моритц оказался довольно плохим рифмоплетом, но при этом играл на нескольких музыкальных инструментах. Голосом он обладал хотя и низковатым, немодным, но довольно приятным. И, что особенно порадовало Фредерику, кузен оказался е только знатоком опицианских правил, но и лично был знаком с некоторыми последователями Виттенбергской школы.

В общем, обаятельный франкский принц-бастард довольно легко нашел свое место среди люнборгского рыцарства. И стал одним из любимчиков светских дам. Когда Фредерике докладывали об этом, она только смеялась. - Грех упрекать молодого холостого рыцаря в том, что он пользуется вниманием дам. Тем более, если дамы – не против.

Дамы были не против. Однако, Моритц умел лавировать, никому не отказывая, но и ничего не обещая.

- Не нравится мне ваш кузен, хоть убейте! – Ворчала Магдалена в те редкие моменты, когда Рике удавалось остаться наедине с компаньонкой. - Тебе бы все ворчать, Магдалена, - смеясь отмахивались Рике. - Кузен Моритц - настоящий придворный. С его воспитанием ничего удивительного, что он чувствует себя во дворце, как рыба в воде. - Лучше бы он сидел в своем гарнизоне, - не сдавалась компаньонка. - Содержание ему ваш свекр платит отнюдь не за то, чтобы фрейлины при дворе не скучали. - Ну, я думаю, если Его Величество кузена не гонит, значит его все устраивает. - Миролюбиво заметила Рике. - Да и нам, какое дело, как человек проводит свое время. Мне кажется, ты просто наслушалась моей матушки и теперь судишь пристрастно. - Да уж, вашу дорогую матушку не грех и вспомнить. Яблоко от яблони... Но вы теперь дама замужняя, сама знаете, что себе можно позволять, а что - нет. - Не забывайся, Магдалена, - строго напомнила Фредерике.

Шутки шутками, сплетни сплетнями, но подобные намеки лучше пресекать в самом начале. Она не делает ничего предосудительного, поэтому и не обязана оправдываться ни перед кем. Тем более, перед прислугой, хоть и благородной и особо доверенной. Сложно упрекать человека, что на новом месте его тянет к родной крови. Тем более, это был прекрасный шанс свести знакомство не только с кузеном, но и, возможность, если понадобится, получить протекцию при одном из дружественных дворов.

Как бы там ни было, в лице кузена Фредерика нашла того человека, который разделял ее интересы. Кроме поэзии им было что ещё обсудить. Например, о военных достижения их общих предков кузен Моритц знал не из семейных, а из государственных хроник. Его рассказы были интересны еще и тем, что раскрывали более широкую перспективу, показывая последствия того или иного выбора не только для семьи. Было странно осознавать, что твоему деду или прадеду выпадало решать судьбы целого континента.

Ещё он довольно тепло отзывался о матери, хотя идею Рике наладить с ней отношения воспринял неоднозначно. - Понимаете, кузина, - начал он после некоторого раздумья, - матушка, конечно, будет польщена. Но я искренне опасаюсь, что своими действиями вы вновь привлечете к ней светское внимание. А она и в штифт ушла затем, чтобы ее оставили в покое. - О... А я думала... Фредерике вовремя прикупила язык, чтобы не сказать нечего, не совсем подходящее для светской беседы. Ну не скажешь же, право, что по рассказам графини Марии-Евгении, в штифт Марию-Аврору отправил никто иной, как ее коронованный любовник, освобождая место для новой игрушки. Подобное предположение кузену вряд ли будет приятно услышать. И как сыну Марии-Авроры, и как сыну короля Людовика. - Вы думали, ее вынудили? – Правильно понял заминку Моритц. – Нет, это не так. Моя матушка – очень своеобразная женщина. Но чтобы понимать это, конечно, надо хотя бы быть с ней знакомым. Свобода всегда была ей милее светских условностей.

Вы никогда не задумывались над тем, что когда случились все эти печальные события в семье, она ведь была старше, чем вы сейчас? Матушка не хотела замуж, а дядя не считал нужным ее неволить. Маленькие прихоти любимой сестры, такие как новое платье или уроки игры на очередном инструменте, не были ему в тягость. Ей нравилось блистать при дворе, вести корреспонденцию с философами и поэтами. Она была счастлива, а замужество сильно ограничило бы ее.

Я думаю, если бы незамужние девицы могли владеть собственностью, дядя просто подарил бы ей поместье из ее приданого и оставил все как есть. Но Фразия – чопорная северная страна, где внешним приличиям до сих пор (а тогда - еще более) отводится очень важная роль. Сейчас матушка – уважаемая аббатиса, равная по влиянию иным графам. Она управляет огромными имениями и меньше всего хочет, чтобы люди припоминали ей невинные развлечения юности.

Фредерике подумала, что роман с одним из наиболее могущественных монархов континента, закончившийся рождением признанного бастарда, с трудом можно назвать «невинными развлечениями». Но если тетка хочет, чтобы о ее бурной юности предпочли забыть, да будет так. В конце концов, она – Фредерике – понятия не имеет, что пришлось пережить Марии-Авроре после официальной отставки при франкском дворе, если теперь жизнь под сенью храма кажется ей высшей степенью свободы.

Появление нового лица во дворце не могло пройти мимо остальных членов королевской семьи. Но если мужчин интересовали, в первую очередь, опыт, умения и связи Моритца, то дамы прислушивались и к сплетням - И что вы о нем скажете? - Спросила как-то принцесса Мелисса невесток. - Судя по тому, что собрать ты нас решила как раз тогда, когда у Фредерике назначено свидание с мужем, - принцесса Либуше фыркнула, - сама ты ничего хорошего не скажешь. - Да-да-да, - цепким взглядом окинула комнату принцесса Агата. - И амулетики от прослушивания из арсенала мужа ты тоже совершенно случайно всюду развесила - Да нет... - Мелиссе понадобилось несколько глотков чая, чтобы собраться с мыслями. - Ничего плохого я тоже не скажу. Но вот почему-то настораживают меня всякие там опальные принцы, хоть вы что ни говорите. - Ну, допустим, он - не опальный. - Агата покачала головой. - Отец и брат к нему относятся вполне неплохо. Говорят, Людовик даже открыто гордится успехами сына. Другое дело, гордому рыцарю хочется собственного успеха, а не подарков от могущественного папеньки. И кто может его в этом упрекнуть? Опять же, Эрик его проверял и, похоже, в этом рыцарь Морит не врёт. - В этом? - В этом, да. Я не знаю никого, включая нас с вами, улыбнулась уголком рта Агата, кто мог бы похвастаться, что не врет никогда. - В этом… В том… Неважно. А ты? Ты о нем что скажешь? - Ну-у-у... Мне тоже кажется, что мотивы у рыцаря вполне достойные. Но если ты скажешь, что тебя настораживает, мы будем знать, куда посмотреть попристальнее. - Знала бы я сама. Либуше, а ты что скажешь? - Ну, я в делах военных привыкла всецело полагаться на Генриха. - Пожала плечами супруга наследного принца. - Поэтому я больше смотрела на него как сваха. У меня ещё не всё девушки пристроены, если помните. - И что, решила уже, кого пристраивать будешь? - В голосе Мелиссы прозвучал живой интерес. Дело было даже не в праздном любопытстве. Выбранная Либуше кандидатура сама по себе многое говорила о ее отношении к новому рыцарю. Но Либуше только засмеялась в ответ. - Пока - никого. Пусть будет нагуляется сперва, кобетаж. Знаете, я кажется поняла, почему дамы вокруг этого рыцаря так вьются. - Да? Расскажи! - А он им не врет, - в голосе вендской княжны звучало искреннее удивление. – Он как-то умеет говорить каждой то, что она хочет слышать, и при этом ни капельки не врать. То ли и правда такой дамский угодник, что в каждой находит что-то хорошее, то ли так искусно притворяется, что отказывает даже мой дар. - Ну и Творец с ним, - вздохнула Мелисса. – Это даже неплохо, что куча навязанных нам бездельниц занята чем-то, кроме сплетен о нас. Тех, кто поумнее, на сладенькое так просто не поймать. А с остальными пусть отцы и мужья разбираются.

Три принцессы переглянулись и одновременно вздохнули. В воздухе повисла никем не высказанная мысль о том, что не зря дипломатичная Мелли не пригласила на это чаепитие Фредерике. Пока что близкое общение кузена и кузины еще можно было списать на родство и новизну. Но рано или поздно кому-нибудь в голову может прийти и менее пристойная мысль.

- А кто-нибудь помнит, что там с этим их фразским наследством? - Спросила невесток Либуше. - Я, право же, так далеко в склоки тамошней аристократии не вникала. Но мне почему-то все время кажется, что внезапный интерес фон Шатцфельзов к побочному родственнику возник не просто так.

Дамы задумались. Как выяснилось, после проявленного Фредерике интереса, каждая из них потрудилась побывать в королевских архивах. Оставалось только понять, до какой степени новая невестка готова отстаивать интересы своей семьи? И какую роль в этом сыграет новообретенный кузен? - Я не сильно разбираюсь в этих наследственных склоках, - Агата вздохнула. – Хотя, не могу сказать, что осуждаю графиню Марию-Евгению и ее сестру. Остаться у родни на содержании только потому, что мужчина в семье не потрудился составить вовремя завещание, такое-себе, знаете ли, удовольствие. Ничего удивительного, что дамы пытались бороться, каждая своими методами. - Я думаю, пустая это затея. - Мелисса с самого появления при дворе не питала чрезмерных иллюзий. Наверное, за это ее Величество Ариана особо выделяла вторую невестку. – Я тоже не стала вникать во все это крючкотворство. Поняла только, что тогдашний король Фразии все сделал по закону. А значит, изменить что-то может только добрая воля самого короля. - Вот этого я и опасаюсь, - Либуше нахмурилась. – Вам обеим – легко, вы у себя дома. Меня с детства готовили к тому, что мой супруг когда-нибудь станет королем Люнборга. А Фредерике… Я же вижу, как она мается. И там уже не своя, и здесь еще… Будет жаль, если она позволит втянуть себя в чужие игры. - Занять ее чем-то надо, - безаппеляционно заявила Агата. – Все интриги – исключительно от безделья. - Года, ты уже говоришь, как Его Величество! – Всплеснула руками Мелисса. – Ну, чем ты ее займешь, если ей самой интересны только ее стишки да книжки про дальние страны? Я вообще не пойму, о чем они с Рихардом вечерами разговаривают.

Либуше снова самым неподобающим для будущей королевы образом фыркнула. А Агата только развела руками.

По ее глубокому убеждению, Фредерике с Рихардом вообще не разговаривали. Чопорные отношения в семье брата могли остаться незамеченными вреди придворных (в конце концов, большинство из них и сами жили, в лучшем случае, так), но не в кругу семьи. Понятно, что и братья и невестки замечали многое, но не считали нужным вмешиваться. Зачем, если и Рихару, и Фредерике так, очевидно, удобно. В конце концов, каждый в своей семье живет, как считает нужным.

И, все же, Агате в таких «высоких» отношениях многое было непонятным. По ее мнению, они с Эриком встречались гораздо чаще, чем дважды в неделю. Строго говоря, вторая спальня в их доме существовала больше для порядка. И, тем не менее, времени на разговоры у них все еще оставалось не так много. Поэтому она не понимала, как можно сводить общение в семье к подобным формальностям: «Ваше Высочество!... (поклон) Ах, Ва-аше высочество…»

***

Рихард несколько раз порывался написать записку, и каждый раз откладывал перо. Почему-то именно сегодня было сложно написать привычные слова. Сегодня был не вторник, и не пятница, и Фредерике его, скорее всего, не ждала. Но запоздавший подарок (королевская почта может работать столь угодно быстро, но если замешкался отправитель, никакие курьеры не помогут) лежал на столе и просто-таки просился в руки хозяйке.

Быть принцем, порой, бывает невыносимо. С кем дружить, на ком жениться… Зачастую, даже кого выбирать в фаворитки, решаешь не ты, а политическая целесообразность и государственные интересы. С другой стороны, быть принцем – очень даже неплохо. Особенно, если хочешь порадовать кого-нибудь приятной мелочью. В отличие от простого рыцаря. Рихард был не стеснен ни в средствах, ни в возможностях. Стоило всего лишь написать в дальний Университет, присоединив к вежливой просьбе увесистое пожертвование, и некоторое время спустя на его рабочем столе лежит копия лекций недавно почившего профессора Бухнера, изготовленная его учениками.

Рихард осторожно провел пальцами по новенькому кожаному, украшенному тиснением, переплету. Он, надо сказать, исключительно по недомыслию, не заказывал каких-либо особых украшательств, искренне полагая, что книга – она книга и есть. И ценна она тем, что внутри, а не тем, что снаружи. Но кто-то из ученых мужей оказался не совсем уж оторван от мира и сообразил, что раз Его Высочество просит список лекций в подарок супруге, то и оформлено все должно быть в подобающем для принцессы виде. Кивнув, одобряя подобную предусмотрительность, Рихард небрежно черкнул себе в рабочую книгу пометку: «Не забыть поблагодарить». Оставалось вручить подарок адресату.

Решив сделать Фредерике сюрприз, Рихард заставил себя закончить работу. В летнем замке не предусматривалось особое крыло для работы и приема посетителей, поэтому под кабинеты обычно выделялась одна из комнат, входящая в ансамбль покоев. Поэтому путь до отведенных Фредерике комнат был недолгим. Однако, Рихард решил, что не хватает последнего штриха, который придаст красивому жесту чувство завершенности.

Спустившись из дворца по лестнице, ведущей в сад, принц на миг остановился на широкой террасе, решая, куда пойти. Низинные участки сада уже кутались в летних сумерках, однако ближняя часть сада была освещена светом, льющимся из широко распахнутых дворцовых окон. На дальней стороне террасы уже слышались негромкий звон металла и возня слуги, зажигающего сечи в больших фонарях, но принцу и без того хватало света для осуществления задуманного.

Легким шагом спустившись по лестнице Рихард направился к лавандовому кусту, расцветшему на грядке особенно пышно. Снова в ход пошло личное оружие, однако, на этот раз куст пострадал не сильно. Несколько цветочных стеблей, вложенных на первой странице, должны были вызвать улыбку на устах Ее Высочества. Таков был план.

Войдя в покои Фредерике, Рихард в очередной раз убедился, что спонтанность не относится к его сильным сторонам. Надо было все же написать ту злосчастную записку. Или детальнее расспросить слугу, а не ограничиваться формальным: «Ее Высочество – у себя». Тогда не пришлось бы чувствовать себя незваным гостем на чужом празднике.

А в том, что в гостиной Фредерике происходил маленький домашний праздник, сомневаться не приходилось. Комната была ярко освещена. На столике стояли вино, фрукты и сладости. Сама принцесса, одетая в нарядное, лиловое с серебром, платье, небрежно откинулась в кресле, слушая музыку. Рамка для вышивки стояла рядом, но память услужливо подсказала, что с прошлого визита вышитый узор не сильно увеличился. Возле Фредерике сидела одна из фрейлин, услужливо держа на коленях никому не нужную корзиночку с мотками цветного шелка.

Чуть дальше в углу сидела фру Магдалена - компаньонка. В своем сером платье (знак, что почтенная вдова уже относила свой траур положенный срок, но все еще скорбит о покойном муже) она заметно выделялась среди господствующих в комнате тонов. Кажется, компаньонка – единственная, кто действительно была увлечена вышивкой.

А второе кресло занимал Моритц фон Франкен. Кузен Фредерике играл на лютне, негромким баритоном напевая что-то. Увидев Рихарда, Моритц встал и, отложив инструмент. Поклонился. - Ваше Высочество! - О-о, Ваше Высочество! – Лицо Фредерике утратило мечтательное выражение. – Добрый вечер! - Добрый вечер, дорогая! – Добродушно улыбнулся Рихард, не подавая виду, что посиделки в покоях жены стали для него сюрпризом. – Дамы! Полковник!

Он ненамеренно приветствовал Моритца не как родственника, а как полковника армии Люнборга. Позднее, когда появилось время все обдумать, Рихард пришел к выводу, что это было оптимальным решением. Казалось бы, всего одно слово, но это слово четко расставляло все на свои места. Судя по всему, это поняли и фон Франкен. - Ваше Высочество! Дамы! Позвольте откланяться, - начал было прощаться он. Однако, Рихард жестом остановил его. - Мне жаль, что прервал ваш маленькие концерт, полковник. Я всего лишь на минуту. Дорогая! Это – для вас. – он с поклоном вручил Фредерике книгу и пожелал всем приятного вечера.

Фредерике выпорхнула из покоев вслед за ним. - Ваше Высочество! Рихард? Вы уже уходите. - Я не хотел вам мешать, дорогая. – Рихард остановился, в тусклом свете внимательно вглядываясь в лицо жены. Что он надеялся или опасался там найти? Он и сам не знал.

- Вы не останетесь? Мы попросим принести еще один инструмент… - Боюсь, Фредерике, я не настолько хорош, чтобы играть дуэтом. – Рихард позволил ноткам горечи проявиться в голосе, хотя сам понимал, насколько глупо выглядит его ревность. – Развлекайтесь. Только мой вам совет, в следующий раз постарайтесь обставить ваши вечерние посиделки менее… интимно. Люнборг – суровое северное королевство. Не все придворные обладают привычной вам широтой взглядов.

- Рихард…

Но принц только поцеловал жене кончики пальцев и быстрым шагом направился в сторону своих покоев. Рике стоило большого труда, чтобы вернуться к гостям с безмятежным выражением лица. К счастью, кузен Моритц и сам обладал неплохим чувством такта. Поиграв еще немного для приличия, он вежливо откланялся, на прощание осыпав всех без исключения дам комплиментами. После этого Рике отослала фрейлину из свиты и начала готовиться ко сну.

Только Магдалена на правах особо доверенной особы осталась в покоях принцессы. Хотя именно ее Рике отослала бы в первую очередь, не желая выслушивать нотаций. Однако, даже в этом принцессе приходилось держать лицо. Сейчас, когда мягкий, но все же, упрек мужа прозвучал, Фредерике и сама понимала, что поступила несколько опрометчиво.Но приятная беседа как-то сама переросла в музыкальный вечер и на тот момент это показалось хорошей идеей.

Магдалена, как и предполагала Рике, едва дождалась, пока прислуга покинет покои принцессы - А разве ж я вам не говорила?! - громким шепотом попросила она, заламывая руки. - Это вам ещё повезло, что Его Высочество не стал поднимать скандал. - Да ладно тебе, Лене, не устраивай драму, - недовольно отмахнулась Рике. То, что она сама корила себя за неосторожность, не значит, что она готова сейчас обсуждать это с кем бы то ни было. - Его Высочество - достойный человек. Они не станет устраивать сцены по столь невинному поводу. - Куда уж невиннее, - вздохнула Магдалена. - Пришел муж вечером к законной супруге, а застал кузена. - А также компаньонку, прислугу и кучу народа, - ядовито ответила Рике. – Все, Лене, хватит причитать. Мне жаль, что у Его Высочества сорвался романтический вечер. Но со своим супругом я буду разбираться сама, без советчиков. А сейчас я устала и хочу спать.

Магдалена с вымученной улыбкой пожелала спокойной ночи и наконец-то удалилась. Фредерике осталась одна, однако сон не шел. Память невольно вновь и вновь возвращалась к сцене, когда двое мужчин стояли друг напротив друга. И Рике, сама не заметила, как начала их сравнивать.

Надо признать, что поведение обоих было абсолютно безупречно. Каждый жест, каждое слово были именно что на своем месте. Ровно столько почтения, сколько положено. Ровно столько гордости, сколько подобает… И, все же, внешностью Рихард проигрывал. На фоне признанного красавца Моритца он выглядел, Рике бы сказала, несколько простоватым. Она и при первой встрече отметила для себя, что Его Высочество обладает приятной, но отнюдь не выдающейся внешностью.

А вот Моритц фон Франкен выглядел истинным принцем. Дворцовые сплетницы уже успели откуда-то прознать, что лицом он выдался необычайно похож на отца. И даже не вздумай король Людовик признать сына, никто не усомнился бы в их родстве. Тот же высокий лоб, чуть крупноватый нос, темные волосы, крупными локонами ложащиеся на плечи. Молодой полковник, несомненно, умел подать себя. И даже понимание, что в гарнизоне большая часть этого блеска быстро слетит, не мешало Фредерике откровенно любоваться кузеном. А Рихард… Рихард мог бы немного и потрудиться, чтобы выглядеть элегантнее. В конце концов, он – принц.

Следующие дни Фредерике была осторожна, опасаясь сказать или сделать лишнее. Но время шло, двор молчал. Муж оставался все таким же внимательным и ненавязчивым. И принцесса снова стала позволять себе иногда помечтать длинными летними вечерами. Моритц продолжал вести себя безупречно почтительно, на правах близкого родственника составляя иногда дуэты на музыкальных вечерах или аккомпанируя Рике и ее фрейлинам на лютне. Его интерес к прекрасному полу немного поутих. Придворные дамы с ног сбивались, пытаясь выяснить, по ком же сохнет принц-бастард. Но он только загадочно вздыхал, возводя очи горе.

Однажды в гостиной Фредерике состоялся небольшой поэтический турнир. Идея возникла сама собой среди молодежи, которая полюбила собираться у супруги третьего принца, так что Фредерике сама того не ожидая, стала хозяйкой импровизированного литературно-музыкального салона при дворе. Ее Величество Ариана смотрела на это вполне благосклонно, считая, что подобные забавы молодежи пусть и не на пользу, но всяко – не во вред. А Рике наслаждалась небольшими послаблениями этикета, неизбежными там, где собирается много молодых людей.

Сегодня свои сонеты представляли совсем молодой мальчик, кажется, второй или третий сын какого-то графа, одна из фрейлин Фредерике и, неожиданно, Моритц фон Франкен. Молодой человек выбыл первым, признавая свое поражение. А вот кузен принцессы еще некоторое время боролся, изощряясь в остроумии, пока не приклонил колено, демонстративно уступая победу даме. «Браво, кузен!» - Рике на правах хозяйки собственноручно повязала ленту победительнице, а потом – и побежденному.

Забава затянулась и принцесса совершенно забыла, что по этим дням они обычно ужинают вместе с мужем. Лишь когда гости начали расходиться, слуга принес записку. В ней Рихард вежливо извинялся, что государственные дела не позволяют ему сегодня навестить Ее Высочество. Фредерике подумала, что в ее ответе никто не нуждается. Во всяком случае, слуга, принесший записку, ждать не стал. Повертев в руках клочок бумаги, Рике небрежно бросила его на стол и позвала служанок, чтобы помогли ей приготовиться ко сну.

Через несколько Моритц фон Франкен преподнес Фредерике подарок – томик сочинений одного из ее любимых поэтов. Подарок вполне дозволенный, и весь двор видел, что Ее Высочество была им очень довольна.

Принц Рихард, как обычно, прислал записку с вопросом, готова ли супруга принять его этим вечером. Написав утвердительный ответ, Фредерике решила дождаться мужа в гостиной, коротая время за чтением. Здесь и застал ее Рихард. - Ваше Высочество, - он слегка поклонился, - вы сегодня выглядите очаровательно счастливой. - О, да! – Фредерике оторвалась от книги. – Вы только послушайте, какая прелесть!

«Весенним цветеньем лужайки пленяют, Пленяют, влюбляют, как жемчуг сияют, И к талым зерцалам взор нимфы склоняют. Дай сгинуть снегам…» - Да, Клай славится умением подобрать слова. – Согласился принц с улыбкой. – Я смотрю, у вас новая книга. - Кузен Моритц презентовал ее сегодня. Специально выписал, зная мою маленькую слабость. - Кузен Моритц, значит… - Рихард на миг нахмурился, но тут же снова вернул на лицо улыбку. – Об этой вашей маленькой слабости, моя дорогая, знает уже, наверное, весь двор. Но вы не поверите. И, поверьте, это еще не самая легкомысленная слабость в нашей семье. - Я велю подать чего-нибудь? – Спохватилась Фредерике, что ее гост так и стоит в дверях. - Не утруждайтесь, не стоит. – Рихард поднял руку в отрицающем жесте. – Я всего лишь зашел извиниться и пожелать вам спокойной ночи. - Что-то случилось? – Встревожилась Рике. - Нет-нет, просто немного недооценил объем работ, - уголком рта улыбнулся принц. – Или, кхм, переоценил себя. Доброй ночи, Ваше Высочество! - Доброй ночи!

Увлеченная новой книгой, она не сразу обратила внимание, что это уже не первое их свидание, которое Рихард пропускает под благовидным предлогом. А вскоре по дворцу поползли слухи. Сперва осторожные, почти незаметные. Там - легкий намек, тут - – многозначное выражение лица. Но смысл всех этих намеков был однозначен: между их высочествами пробежала черная кошка. И некоторые утверждали, что имя этой кошки им известно. Более того, что эта кошка – совсем даже не кошка, а некий весьма породистый черный кот.

Глава десятая

Слухи эти, само собой, не могли не взволновать королевскую семью. Но больше всего они взволновали. Конечно, саму принцессу. - А чего вы хотели, Фредерике? – Магдалена нервно меряла комнату шагами, заламывая пальцы. – Вы так долго играли с огнем, что появление дыма не должно было вас удивить. Ну вот скажите, чего вам не хватало?! - Прекрати стенать! – Рике едва сдерживалась, чтобы не запустить в компаньонку каким-нибудь предметом с туалетного столика. – Можно подумать, ты не кружила вокруг меня все время, словно ястреб над цыплятами?! Уж кто-кто, а ты должна знать, что я ни в чем не виновата. - Да кому какое дело, что знаю я?! – Магдалена в сердцах позволила себе даже повысить голос на подопечную. Но тут же одумалась. – Простите, Ваше Высочество!

Это было сказано так, что Рике не могла не заметить в словах сарказм. - Простите, ваше Высочество, но вы прекрасно понимаете, что никому нет дела до того, что знаю я. Важно только то, во что верит Его Высочество. - Его Высочество – не дурак, - резко ответила Фредерике. – И, в отличие от придворных бездельников, предпочитает судить по делам, а не по пустым разговорам! - Дай-то Творец… - Магдалена только вздохнула.

Компаньонка прекрасно понимала, что изрядно провинилась, не уследив за репутацией подопечной. И каков бы ни был исход охлаждения к Фредерике принца, она – Магдалена – могла уже начинать собирать вещи.

*** Пока Фредерику волновал вопрос сохранения репутации, принцев семьи Люнборг больше волновало другое. - Слушай, Рихард, я не пойму, что там у вас с супругой. - Кронпринц Генрих мог, когда считал нужным, с армейской прямотой переть напролом. - Мне не нравятся слухи, которые ходят при дворе - Никому не нравятся, - проворчал Рихард. - Но не я их распускал. - Ты полагаешь , это сделала Мария-Фредерике? - Генрих удивлённо вскинул бровь. - Нет, но однозначно - кто-то из ее окружения. - Рихард с досадой захлопнул папку с документами. - Генрих, я уже попросил Эрика выяснить, кто там такой говорливый. И попросил Рике быть поосторожнее. Что мне ещё надо сделать, чтобы меня оставили в покое и дали спокойно поработать? Скажи, кого убить, я сделаю это и вы все от меня отстанет хотя бы, пока я не закончу расчеты сметы на твою коронацию. - Рихи, - Генрих использовал запрещённый прием, называя брата детским прозвищем. - Я понимаю, что у тебя чертова уйма работы. Поверь, у меня её не меньше. И у остальных. Но, тем не менее, когда твоя семейная жизнь становится всеобщим достоянием, тут не отговориться занятостью. Рихард в ответ только вздохнул. Братья знали, кого посылать парламентером. Генриха так просто не выставишь за дверь Но он представить себе не мог, как рассказать кому-то, пусть даже и Генриху, об их с Фредерике отношениях. - Рике, она такая ... Понимаешь, Генрих, - Рихард задумался на миг, подбирая слова. - Гретта, та была насквозь земная. Те короткие моменты, которые нам удавалось урвать у судьбы, мы жили простыми радостями. Наши дамы из дворца, они, в основном, тоже только притворяются этакими ефирными существами. На самом деле все прекрасно знают, чего хотят и на что готовы пойти, чтобы этого достигнуть. А Фредерике... Эта хрупкость, эта воздушность в ней - они настоящие. Она вся, словно из кружева. Я все время боюсь сделать что-то не так. Порвать тонкую нить, нарушить плетение ... - Что заставляет тебя думать, что ты можешь это сделать? Кронпринц нахмурился. Он не знал, радоваться ли тому, что брат, кажется, ухитрился снова увлечься, или огорчаться. Потому что лично у него Мария-Фредерике вызывала совсем другие чувства. - Я просто постоянно помню, что у нее, как и у меня, не было выбора. Ну, ты же сам видишь, кто в ее вкусе. Стишки, песенки, высокое искусство ... Извини, но мне этих политесов при дворе с головой хватает. А тут каждый раз, чтобы подойти к собственной жене, приходится устраивать церемонии длиною в вечер. - Даже так? - Притворно изумился Генрих, стараясь вызвать брата на ещё более откровенный разговор.

В принципе, ситуация была ему в чем-то знакома. Но у него самого тогда намечалась маленькая война на юге, от его отношений с женой сильно зависел мир на востоке... В общем, Генриху тогда было не до подобных переживаний. А потом оказалось, что девочка ему досталась далеко не простая. И все, в итоге, вышло к лучшему. Но, с другой стороны, Либуше и сама делала шаги навстречу. А Фредерике...

Кронпринц очень не любил давать советы в сердечных делах. По его мнению, лучший способ провалить заведомо успешную операцию - доверить ее планирование десятку стратегов. Поэтому Генрих предложил единственное, что пришло ему в голову: "А поговорить с ней напрямую ты не пробовал?". В ответ Рихард только махнул рукой: "Поговорю, конечно. Раз все зашло так далеко, придется".

Генрих, в свою очередь, решил не ждать, пока Рихард придумает, как не обидеть свою нежную жену, а прямиком от Рихарда направился в покои Гуннара. Он заметил, что изо всех принцесс Мария-Фредерике особенно выделяет Мелиссу. Вот пусть Мелли с ней и говорит.

Надо ли говорить, что сама Мелисса была не в восторге от предложенной ей миссии. - Генрих! – Она с досадой поставила чашку с кофе на расписное блюдце. – Фредерике – взрослая замужняя дама. Неужели ты думаешь, она будет счастлива, если я начну читать ей нотации? Не будет и более уместно, если с ней поговорит Рихард? Он, все-таки, - муж. Или, хотя бы, ее Величество? Все-таки, в ее авторитете сомневаться не приходится. А на Гуннара Рихард до сих пор дуется. - Я не прошу тебя читать ей нотации, - Генрих с досадой потер щеку. – Если честно, верь я, что нотации помогут, я бы взялся за это дело сам. Просто, поговори с ней. Намекни, что надо бы поосторожнее, что ли… - При дворе? – Мелисса всплеснула руками. – Генрих, да Фредерике выросла при дворе, если ты помнишь. Не удивлюсь, если о придворных интригах она знает больше, чем я усвоила за последний год. Мы с девочками пытались ее предупредить, но она же, как завороженная. - Та-ак, - в разговор вмешался принц Гуннар, который до этого момента просто молча пил, внимательно слушая разговор близких людей. – Мелли, а если подробнее? В чем проявилась эта завороженность? - Гуннар, не начинай! – Отмахнулась Мелисса в непривычной для нее раздраженной манере. – Ты же знаешь и Либуше и Готу. Да если бы кому-то из них только показалось, что в деле замешана магия, Эрик уже поднял бы на ноги всех своих подчиненных! - Тогда поясни, что ты имела в виду под словом «завороженная»? – Отмахнуться от опытного дипломата было почти так же сложно, как и от подчиненных принца Эрика. - Да ничего особенного. Просто… Я не знаю, как тебе объяснить! Если ты меня спросишь, Фредерике живет, словно во сне: стихи, цветы, музыкальные встречи… А все остальное делает как-то… вполсердца, что ли. Словно незнает, куда сделать следующий шаг. А вся эта история… По-моему, девочка просто влюбилась. - Вот же ж… - Фарфоровые чашки жалобно звякнули, когда кулак кронпринца тяжело опустился на стол. – Я так и знал, что надо было сразу отправлять этого хлыща в гарнизон, а не нянчиться. Мало ли, кто там у него отец, тем более, если мать у него замужем так и не побывала. - Он не хлыщ. - Гуннар спокойно долил себе кофейного напитка, - И ты сам согласился, что он может принести пользу. - Да, но польза от него мне нужна в гарнизоне и на поле боя, а в дамских будуарах я и без таких полковников справлюсь! - Ну-ну-у… - Мелисса улыбнулась и укоризненно покачала головой. – Следи за словами, Генрих, а то, не приведи Творец, услышит Либуше.

Генрих смущенно хмыкнул, понимая, что и сам сказал глупость. Но поправляться и объяснять, что имел в виду нечто другое – глупо и не подобает будущему королю. Да и вообще, Гуннар и Мелли – свои, они все поняли правильно, просто шутят. - Ладно, вы кругом правы. – Он развел руками. – Но я Моритцем я все-таки поговорю.

Надо ли говорить, что сама Мелисса была не в восторге от предложенной ей миссии. - Генрих! – Она с досадой поставила чашку с кофе на расписное блюдце. – Фредерике – взрослая замужняя дама. Неужели ты думаешь, она будет счастлива, если я начну читать ей нотации? Не будет и более уместно, если с ней поговорит Рихард? Он, все-таки, - муж. Или, хотя бы, ее Величество? Все-таки, в ее авторитете сомневаться не приходится. А на Гуннара Рихард до сих пор дуется. - Я не прошу тебя читать ей нотации, - Генрих с досадой потер щеку. – Если честно, верь я, что нотации помогут, я бы взялся за это дело сам. Просто, поговори с ней. Намекни, что надо бы поосторожнее, что ли… - При дворе? – Мелисса всплеснула руками. – Генрих, да Фредерике выросла при дворе, если ты помнишь. Не удивлюсь, если о придворных интригах она знает больше, чем я усвоила за последний год. Мы с девочками пытались ее предупредить, но она же, как завороженная. - Та-ак, - в разговор вмешался принц Гуннар, который до этого момента просто молча пил, внимательно слушая разговор близких людей. – Мелли, а если подробнее? В чем проявилась эта завороженность? - Гуннар, не начинай! – Отмахнулась Мелисса в непривычной для нее раздраженной манере. – Ты же знаешь и Либуше и Готу. Да если бы кому-то из них только показалось, что в деле замешана магия, Эрик уже поднял бы на ноги всех своих подчиненных! - Тогда поясни, что ты имела в виду под словом «завороженная»? – Отмахнуться от опытного дипломата было почти так же сложно, как и от подчиненных принца Эрика. - Да ничего особенного. Просто… Я не знаю, как тебе объяснить! Если ты меня спросишь, Фредерике живет, словно во сне: стихи, цветы, музыкальные встречи… А все остальное делает как-то… вполсердца, что ли. Словно незнает, куда сделать следующий шаг. А вся эта история… По-моему, девочка просто влюбилась. - Вот же ж… - Фарфоровые чашки жалобно звякнули, когда кулак кронпринца тяжело опустился на стол. – Я так и знал, что надо было сразу отправлять этого хлыща в гарнизон, а не нянчиться. Мало ли, кто там у него отец, тем более, если мать у него замужем так и не побывала. - Он не хлыщ. - Гуннар спокойно долил себе кофейного напитка, - И ты сам согласился, что он может принести пользу. - Да, но польза от него мне нужна в гарнизоне и на поле боя, а в дамских будуарах я и без таких полковников справлюсь! - Ну-ну-у… - Мелисса улыбнулась и укоризненно покачала головой. – Следи за словами, Генрих, а то, не приведи Творец, услышит Либуше.

Генрих смущенно хмыкнул, понимая, что и сам сказал глупость. Но поправляться и объяснять, что имел в виду нечто другое – глупо и не подобает будущему королю. Да и вообще, Гуннар и Мелли – свои, они все поняли правильно, просто шутят. - Ладно, вы кругом правы. – Он развел руками. – Но я Моритцем я все-таки поговорю.

***

Рике сильно подозревала, что ее сверхзанятость в последнее время была вызвана особым интересом остальных принцесс к ее делам. Она и сама понимала, что появившиеся сплетни значительно усложнили ей жизнь в Люнборге. Но, с другой стороны, именно эти сплетни и заставили ее взглянуть на окружающих ее мужчин другими глазами. Кузен, как и ранее, вел себя безупречно, уделяя внимание дамам и никоим разом не давая повода для подозрений (по крайней мере, так казалось Фредерике). А муж…

Принц Рихард продолжал вести себя, словно ни в чем не бывало. Он подчеркнуто заботливо ухаживал за супругой на дворцовых мероприятиях. Он все так же вежливо присылал записки, навещая Рике вечерами. Вот только приходить он стал все позже и позже, словно ожидая, когда из покоев жены разойдутся ее придворные. - Фредерике, - Мелисса все-таки решилась на разговор, хотя касался он не совсем тревожащей кронпринца проблемы, - твое увлечение искусством придало нашему двору больше блеска. Но ты действительно считаешь разумным собирать салон в личных покоях? Насколько я знаю, Их Величества очень ценят покой и не приветствуют присутствия посторонних в семейном крыле. Летом, конечно, здесь все намного проще. Но, может стоит все же подыскать для этого какую-нибудь другую гостиную? - О, Мелисса, ты еще скажи, какую-нибудь приемную! – Возвела очи горе Фредерике. – В любом другом помещении гости, приглашенные на наши поэтические вечера, будут гостями Их Величеств. И только в своих покоях я могу принимать их на правах хозяйки. - Не знаю, действительно ли это так важно гостям, - серьезно заметила Мелисса. - Это важно мне, - отрезала Фредерике. И, осознавая сама, что ответ прозвучал несколько резковато, добавила с мягкой улыбкой. – В конце концов, мой супруг не стесняется приносить в свои покои рабочие бумаги и сидеть над ними ночи напролет. Кому может помешать небольшой литературный салон? - Возможно, вашему супругу? - Это он так сказал? – Фредерике настороженно прищурилась. - Нет, он предпочитает не обсуждать свои дела ни с кем, в том числе, с родственниками, - поспешила успокоить невестку Мелисса. – Однако, насколько я знаю Рихарда, в этом он похож на родителей – больше всего на свете он ценит покой.

Так уж получилось, что раздражение, вызванное всей этой ситуацией: сплетнями, пристальным вниманием невесток, разговором с Мелиссой, да и просто раздраем в собственных чувствах Рике выплеснула на Рихарда в один из ближайших визитов. - Зачем вы постоянно спрашиваете разрешения прийти? – Раздраженно спросила она, стоило ему закрыть за собой дверь ее личных покоев. – Вы и сами прекрасно знаете, что никто вам не откажет. - Возможно, мне приятно знать, что меня принимают охотно? - Казалось, чем больше горячилась Рике, тем холоднее становился Рихард. – Вы вольны отказать в любое время и мне казалось, что я ясно дал вам это понять с самого начала. Сожалею, если это не так. - И вы просто так возьмете и уйдете? – Рике и сама чувствовала, что теряет контроль над собой. – И будете ждать, пока я не позову обратно? - Если вам будет угодно, - Рихард недобро прищурился. – Если я правильно вас понял, сегодня наш романтический вечер отменяется. - Романтический? – Фредерике всплеснула руками. – И это вы называете романтикой? - Увы, моя дорогая, Творец не отмерил мне музыкальных талантов. Зато наши люди не голодают зимой. Доброго вам вечера!

Принц ушел, а Рике осталась одна, пытаясь разобраться, как же так получилось, что их вечер закончился, считай, ссорой? По сути, до сих пор она мало в чем могла упрекнуть мужа. Да и Рихард, если честно, ни разу не опустился до упреков. Да и вообще Магдалена была права, с мужем ей повезло. Он был и добрым, и понимающим, и довольно ненавязчивым. Если не считать отсутствие романтизма (что в принципе, вполне можно простить государственным мужам), у принца Рихарда был только один недостаток – он не был тем, кто вольно или невольно занимал в последнее время слишком много места в мыслях и в сердце Фредерике.

И не сказать, что Рике в жизни отважилась бы на что-то большее, чем брошенный украдкой взгляд. Она и без постоянных нотаций компаньонки понимала, сколько пар глаз направлены постоянно на принцессу и чем может обернуться одна маленькая неосторожность. Но судьба, словно в насмешку, нанесла принцессе весьма болезненный удар. Моритц фон Франкен попросил принять его, чтобы попрощаться.

Рике снова и снова вспоминала в памяти прощальный разговор с Моритцем. Она чувствовала себя полной идиоткой, а кузен смотрел на нее с пониманием и даже сочувствием - Мне жаль, кузина Фредерике, что мои слова или действия со ли быть истолкованы двояко. Меньше всего на свете я хотел причинить вам неприятности и стать причиной семейных ссор. - Вы и не причинили. Моритц... Мой муж ... Его Высочество - очень понимающий человек. Он не станет принимать решения на основании пустых сплетен. А в остальном, мы с вами ни в чем не виноваты. - О, да. Очень понимающий. - Моритц фон Франкен усмехнулся. Потом задумчиво поболтал вино в своем бокале и серьезно спросил. - Кузина, вам графиня никогда не рассказывала, почему наша семья оказалась в такой ситуации с наследством? - Вы имеете в виду, почему король отказался признавать наследников или почему вообще пропал молодой граф? - уточнила Фредерике. - Почему король Фразии не отдал земли, понятно и так. Такой куш сам шел а руки, кто бы отказался. А вот почему от нашего дяди нет следов даже столько лет спустя?

- Матушка рассказывала. - Рике начинала понимать, что сейчас услышит что-то, что ей очень не понравится. – Как я поняла, там весьма темная история. И связана она с тем, что дядя, ухаживая за дамой, перешел кому-то дорогу. - Можно сказать и так, - Моритц поморщился. – Тетушка всегда отличалась, уж простите меня, кузина, некоторой долей типично фразского ханжества. Наш дорогой дядюшка перешел дорогу не кому-нибудь, а своему сюзерену – герцогу Георгу. - Ох… - Фредерике в ужасе прикрыла ладошкой рот. Герцог Георг до недавнего времени – один из окрестных владетелей, с которым Шатцфельз поддерживал отношения больше по принципу «лишь бы не война». Ходили слухи, что в последние годы всеми делами в герцогстве заправлял наследник – тоже Георг, потому что старый герцог, который и по молодости не отличался добрым нравом, на старости лет совсем выжил из ума. - Вот-вот. Незадолго до исчезновения дяди по двору Георга начали распространяться упорные слухи о том, что детская дружба, связывающая в свое время юного пажа и крошкой-принцессой, отнюдь не угасла с годами. А всего год спустя, как только поутихли шум и поиски, старый герцог начал бракоразводный процесс, в результате которого герцогиня более двадцати лет провела в захолустном замке, без права покидать выделенные ей владения и видеть родителей и детей. - О-о… - О скандале в герцогском семействе Фредерике, конечно, не могла не слышать. Хотя и случился он задолго до ее рождения, подобные истории сопровождают вельможные фамилии десятилетиями. И, тем не менее, до сих пор ей в голову не приходило связать две загадочные истории в одну. – Именно поэтому ваша матушка обратилась к Людовику, да? Не потому, что дядя собирался к нему на службу, а потому, что никого другого герцог Георг бы не послушал? - Примерно, так. Хотя, дядя действительно собирался оставить двор Георга и перебраться к франкам. Именно потому Людовик так интересовался его судьбой, а вовсе не из-за того, что бес памяти влюбился в молодую графин, как любит приукрашивать молва.

Хотя, надо признать, это вмешательство все равно ничего не дало. Следов преступления не нашли, что не удивительно. А матушка осталась при дворе короля, которому была многим обязана. Ваш батюшка, кстати, оказался наиболее прагматичным из всех. Он начал хлопотать о праве своей жены на наследство еще до того, как стихла шумиха, сразу, как только всплыли первые подробности. Впрочем, графа Моритца вы знаете лучше меня, он всегда отличался здравомыслием и отсутствием склонности к лишним иллюзиям. - Да… - Фредерике задумалась, пытаясь связать этот разговор с поводом для встречи. Получалась не очень веселая картина. – И почему вы рассказываете не это сейчас, на прощанье? Намекаете… - Нет, упаси Творец! – Кузен Моритц поднял руки, всем своим видом показывая, что ничего такого он в виду не имел. – Просто, я подозреваю, что при дворе будет много желающих использовать в своих целях вашу тонкую натуру и ваше доброе сердце. Поскольку я больше не могу быть рядом с вами, чтобы защитить, я подумал, что лучше бы вам знать эту страницу в семейной истории. Знать, чтобы иметь возможность делать выводы самой.

Они поговорили еще о разных вещах, а потом Моритц откланялся. Фредерике осталось смутное чувство, что сказано было далеко не все. И чем больше она обдумывала слова кузена, тем яснее становился невысказанный намек. Да, нравы в Люнборге оказались далеко не такими суровыми, как при тридцать-сорок лет тому назад при дворе старого герцога Георга. Но, все же, аналогия напрашивалась сама собой: принцесса, красавец-офицер, дворцовые сплетни…

Остро царапнуло в душе, что Моритц рассказал всю эту историю, чтобы, по его словам, защитить ее.Но ведь сплетни уже пошли, так что выезжая в гарнизон, Моритц в первую очередь, получается, защищает себя. Вспомнилось что в Люнборг фон Франкен приехал с надеждой на удачные брак и карьеру. И, само собой, все то будет намного труднее осуществить, если не утихнут сплетни. Даже если Рихард, в привычной своей манере, не станет устраивать скандал, кронпринц Генрих вполне в состоянии подпортить новому полковнику послужной список. Так кто же кого защищает?

Потом, правда, в голову пришла мысль, что Моритц, вполне возможно, и не собирался оставлять ее наедине со сплетнями. Но против прямого приказа своего командира сопротивляться не мог. Во всяком случае, искренне хотелось верить в это.

В общем, к вечеру Фредерике больше всего хотелось закрыться в своих покоях и выплакаться всласть. Но, увы, подобная роскошь доступна дочери графа, но не жене принца. Поэтому Рике вызвала прислугу и, стараясь, чтобы голос не выдавал ее настроения, велела приготовить сладости и легкие закуски. Если отменить сегодня литературный салон, только совсем глупый не свяжет это с отъездом Моритца. И тогда туманные намеки станут куда более предметными.

***

Рихард видел, что Фредерике держится из последних сил. Наверное, он должен был сейчас злиться. Все-таки, это его – принца Рихарда – жена едва сдерживает эмоции из-за отъезда несостоявшегося любовника. Это его, Рихарда подарок остался небрежно убранный прислугой на книжную полку после того, как несколько дней пролежал на консоли. А Фредерике в это время восторженно зачитывала ему стихи из подаренного кузеном сборника. В конце концов, это его семейную жизнь сейчас вовсю обсуждают придворные сплетники.

Он был в своем праве злиться и для этого для злости у него были все причины. Не было только самой злости. Возможно, потому, что он прекрасно знал, как тяжело иногда держать чувства в узде, сколько бы тебе не твердили о том, насколько это важно. Возможно, потому, что он прекрасно помнил, как сам лежал в холодной постели в доме, вдруг ставшем чужим, и сожалел о несбыточном. И поэтому сейчас Рихарду было просто жаль свою жену, девочку, чья голова забита какой-угодно ерундой, только не простыми житейскими вещами.

Ему понадобилось пару дней, чтобы написать жене записку с привычным вопросом. Однако, вместо привычного ответа слуга принес записку с просьбой о встрече прямо сейчас. Размышляя, что еще взбрело в голову Фредерике, Рихард написал ответ с приглашением и велел слугам подать напитки и что-нибудь из сладостей. Вся его интуиция вопила, что разговор пойдет совсем не о романтике.

«А был такой хороший день!» - с досадой проворчал принц, откладывая в сторону письмо-доклад от знакомого рыцаря.

Не зря он посылал Антона, сына рыцаря Гидо, к старому знакомому Эрика. Рихард, по привычке, сделал себе пометку на будущее. Все-таки, хорошо, что он поддался порыву и выслал парня пусть и за тридевять земель, но к проверенному человеку. Теперь. Ожидая разговора с Фредерикой, Рихард мысленно подсчитывал, во сколько обойдется королевству подсчет всех магов, выгоревших в последнее время.

Вроде, должно быть недорого, потому что в мирное время маги выгорают редко. А из тех, кто выгорел в стычках со времен Последней войны и не смог восстановиться сам, помочь можно не всем. И если не искать их по городам и хуторам, а просто обратиться в Верховному Храмовнику с просьбой зачитать обращение в храмах… Рихард не владел числами по магам, но даже если десяток людей можно будет восстановить наполовину, дело того стоило. Например, тот же Антон – маг земли. Если дар не восстановится до конца или останется нестабильным (а, скорее всего, так оно и будет), служить он сможет и простым рыцарем. А вот порядок на его и окрестных землях будет: без оползней на холмах, без сносов дамб в дождевое лето, и, возможно, без неурожаев. В общем, вложись один раз в хорошего целителя, а потом знай-себе собирай налоги с благополучной околицы.

Размышления принца прервало появление супруги. Фредерике, как всегда, была одета элегантно, предпочитая в одежде мягкие тона и изысканную вышивку. - Здравствуйте, Ваше Высочество, - поднялся Рихард навстречу супруге. – Вы желали поговорить. - Здравствуйте, Ваше Высочество, - Фредерика присела в предложенное кресло. Рихард некоторое время наблюдал, как тонкие пальцы жены теребят кружевной платок, а потом со вздохом встал и пошел в угол комнаты. Туда, где у него хранились запасы для особого случая.

Поставив перед женой бокал с ароматным напитком, Рихард взял свой и, внимательно разглядывая на свет, напомнил. - Вы хотели поговорить? - Да… - Фредерике набрала в грудь воздуха и, отставив бокал, решительно спросила – Я всего лишь хотела знать, это вы поспособствовали скорому отъезду моего кузена?

Рихард с недобрым прищуром посмотрел на Рике. В первый момент он едва устоял перед искушением сказать. что да, это сделал действительно он. Но здравый смысл победил и Рихард решил не брать на себя чужих грехов. - Нет, не я. – Уже заканчивая фразу, он вспомнил, как упорно приставал к братьям с подобной фразой, и понял: не поверит. Рике, однако, оказалась более разумной, чем он в свое время. А, может, просто более осторожной. - Но вы знаете, кто. – Это был не вопрос, утверждение. Но Рихард решил играть с открытыми картами. - Нет, не знаю. Но, как и вы, догадываюсь, кто у нас в королевстве распоряжается полковниками. - Это из-за меня? При том, что вам прекрасно известно – кузен Моритц перед вами ни в чем не виноват.

В ответ Рихард только пожал плечами. Виноват – не виноват… Какая разница?

Он мог бы напомнить жене, что Моритца фон Франкен («кузена Моритца») приглашали в Люнборг отнюдь не за тем, чтобы дамы не скучали. И что дамский угодник с опытом Моритца мог бы и сам догадаться, чем грозит кузине его повышенное внимание. Мог бы, но … увлекся? Так тоже бывает, ему ли не знать. Или просто решил, что победа не стоит возможного риска? Творец с ним! Тут со своими делами бы разобраться. - Это - из-за него, - Негромко, но твердо, подчеркивая каждое слово ответил принц супруге. – Из-за того, что ухаживая за дамой, настоящий рыцарь должен всегда помнить об осторожности. И о том, чем может обернуться для дамы сердца его внимание. Ваш кузен заигрался, моя дорогая. Поэтому ему дали время подумать над своим поведением. Возможно, в следующий раз талантливый офицер вспомнит, что в столице у него есть и другие дела, кроме поэтических состязаний. - Значит, все-таки – из-за меня. – Фредерике встала, скромно опустив глаза и чинно сложив руки. – Спасибо, что не стали притворяться. Доброго вам вечера, Ваше Высочество!

Рихард встал, провожая даму. Он смотрел, как Рике идет к двери и решил, что надо делать что-то прямо сейчас. Потому что завтра может быть поздно. - Фредерике, - негромко окликнул он. – Останьтесь, пожалуйста. Сегодня мы можем поужинать у меня. - Это приказ, дорогой мой супруг? - Нет. Это… - Рихард хотел сказать: «просьба», но в последний миг заменил слово на более подобающее. – Это приглашение. - Тогда я, пожалуй, сегодня воспользуюсь своим правом отказаться.

Рихарду показалось, что Фредерике едва сдерживает слезы. Неужели ее и правда так огорчил отъезд этого чертова кузена? Или дело больше в том, что она винит в его несуществующих бедах себя? В любом случае. Женщина сейчас не в том расположении духа, чтобы обсуждать с ней супружеские обязанности. И Рихард решил дать жене время. В который раз. - Не смею настаивать. – Коротко склонил голову он. И, уже вдогонку. – Фредерике! Если вам будет угодно, я всегда к вашим услугам. - Благодарю, Ваше Высочество.

Дождавшись, когда за женой закроется дверь, Рихард раздраженно начал укладывать рабочие бумаги. «Три дня!» - обещал он себе. «Всего три дня, чтобы проветрить голову. И одна ночь, чтобы просто снова побыть собой». Уже послав записки на конюшню – седлать коней, и в казармы гвардейцев – выделить сопровождение для верхового, Рихард опомнился.

Конечно, путешествие из летней резиденции в столицу верхом – это не то же самое, что путешествие с длинным караваном двора. Но, все же, меньше двух дней пути в один конец вряд ли получится урвать. Уехать сейчас, сразу после скорого отъезда фон Франкена, означало оставить Рике наедине со сплетнями. Братья с невестками, конечно, не дадут проспать. Но на то он и муж, хоть и нелюбимый, что клялся беречь и защищать.

Решив, что раз уже люди потревожены, Рихард решил не откладывать поездку. Только теперь она из путешествия превратилась в просто прогулку по вечерним окрестностям. Под пристальным взглядом конной стражи, Рихард неспешным шагом выехал из замковых ворот. Проехал пустеющими улочками городка, придержал коня и склонил голову перед закрытыми дверьми храма. Махнул рукой спешно выбегающему из прилегающего дома храмовнику, мол, ужинайте спокойно, достопочтенный, Его Высочеству не к спеху, и передал через гвардейца отцепленный от пояса кошелек.

Городок давно уже вырос за пределы старых стен. Но, тем не менее, добротные дубовые ворота все так же охранялись городской стражей, проводя еткую черту между, собственно, городом и предместьями. - Ваше Высочество, вас подождать? – На правах «при исполнении» окликнул принца десятник стражи. - Подождите, - благосклонно кивнул Рихард. – Я ненадолго.

И только выехав за пределы городка он позволил себе пустить коня в галоп. В любом другом месте он вспомнил бы, что подобные ночные скачки могут быть опасны. Но не здесь, где каждый поворот дороги был с детства знаком ему, словно коридоры родного дворца. Проветрившись, Рихард уже куда спокойнее направил коня туда, где в конце улице на надвратной башне приглашающе мерцал огонек. Его действительно ждали, держа тяжелые створки приоткрытыми, чтобы не будить добрых горожан скрипом старых петель.

«Хорошо быть принцем в Люнборге» - Думал Рихард, снова переводя коня на тихий шаг. – «Хорошо служить тем, кто заботится о тебе». Сам он, выезжая на прогулку, не брал с собой лишних денег. Но один из гвардейцев не дожидаясь приказа сунул десятнику в руку пару крупных монет. Рихард одобрительно кивнул толковому парню, вслух поблагодарив стражника за то, что дождались его во внеурочный час.

В замок он вернулся умиротворенный, словно ветер с озера забрал с собой тяжелые мысли. В покоях Фредерике кто-то играл на лютне. Что ж, время лечит. Ему ли не знать.

Глава одиннадцатая

Глава одиннадцатая

Лето шло своим чередом. Фредерике и Рихард некоторое время пытались поддерживать добрососедские отношения, а королевская семья терпеливо наблюдала, предоставляя молодоженам самим решать свои проблемы. - Оставь детей в покое, - мягко упрекнула королева мужа, когда тот возмутился очередной волной дворцовых сплетен. – Хотят они обычный аристократический брак, пусть попробуют. Мы с тобой тоже не сразу пришли к взаимопониманию. - Да, не сразу. – Эрих Пятый грустно улыбнулся, вспоминая старые добрые времена. – Но, Ари, мы с тобой жили в совсем другое время. Я тогда едва удержал корону, и если бы не Тильда, кто знает, сумел бы. А ты оказалась королевой в чужой стране, где так давно не было королевы… Но мы – это мы, а детям-то чего не хватает? - Эрих, успокойся, - королева нежно провела рукой по плечу супруга, сметая невидимые пылинки. – Фредерике – хорошая девочка, хотя и немного избалованная. Все эти стишки, песенки… Я даже удивляюсь, как у горного графа и фразской графини могло вырасти такое воздушное дитя. Она просто ищет свое место. - Глупости, - проворчал король. – Ее место рядом с мужем. - Очевидно, им обоим нужно еще разобраться, с какой стороны, - усмехнулась королева.

Не сказать, чтобы Ее Величество Ариана была всем довольна. Но сплетни, хоть и ходили туда-сюда, пока не выходили за рамки досужих разговоров. И потом что за дворец без сплетен и интриг? С ее точки зрения, Рихард вполне удачно был занят женой, соответствующей ему по рождению. И рано или поздно они договорятся, или Ее Величество плохо знала своих детей.

***

Рике все больше чувствовала себя загнанной в ловушку. Рихард упорно не поддавался на провокации, оставаясь дружелюбным и ровным в общении. И на фоне спокойствия мужа Рике казалось, что она со своими обидами выглядит глупо.

С другой стороны, она заметила, что каким-то образом успела привыкнуть к их спокойным и приятным вечерам вдвоем. Она признавалась сама себе, что не окажись рядом Моритца с его изысканными манерами, с его любовью к искусству, она бы и не считала, что в их отношениях с мужем чего-то не хватает. А как теперь жить с этим новым знанием, она не понимала.

Наверное, поэтому, когда Рихард снова, примерно месяц спустя прислал ей записку, она не придумала ничего лучше, чем ответить согласием. В конце концов, кузену Моритцу она ничего не обещала. Да и, строго говоря, не могла обещать, будучи законной женой другого. Того самого принца, который сейчас терпеливо спрашивал, можно ли ее навестить вечером. Хотя, мог и не спрашивать.

Вопреки ожиданиям, принц решил не устраивать ужина вдвоем, как он обычно это делал. Просто пришел вечером, уставший и какой-то, словно посеревший. А за ним слуга тащил стопку бумаг. - Что-то случилось? – Фредерике, убранная как положено для ужина, не на шутку встревожилась. Рихард же, поздоровавшись, жестом указал слуге, куда сгрузить поклажу, и только потом отпустил. - Простите, дорогая, сегодня я без лютни, - Рике готова была поклясться, что в глазах мужа плясали смешинки. – Как вы знаете, до коронации моего брата остались считанные недели, а надо еще многое учесть. Могу ли я рассчитывать на вашу помощь? - Да, конечно. Но… - Рике растерялась.

Нельзя сказать, что она ничего не понимала в ведении хозяйства. Наоборот, все, что нужно было знать о ведении хозяйства в небольшом графстве. Она изучила досконально. И могла быть как хозяйкой большого поместья, так и маленького замка. Но ей и в голову не приходило, что ее знания здесь могут оказаться полезны на уровне королевства. - Вы уверены? – Она кивнула на бумаги, которые принц, не дожидаясь ответа, начал раскладывать по стопочкам. - А почему бы и нет? Я тут подумал, что если потрачу на работу еще несколько вечеров, моя супруга может решить, что я ею пренебрегаю. А так, возможно, вместе нам удастся вырвать у государственных дел несколько часов и для себя. - Ну-у… Давайте попробуем. Что нужно делать?

Примерно, через час Фредерике позвонила и попросила принести кофе (и это несмотря на поздний час) и легкие закуски. Примерно, еще через час она с несчастным видом отодвинула бумаги, цифры из которых надиктовывала Рихарду и взмолилась: «Я больше не могу! Сожалею, но у меня уже все эти циферки скачут перед глазами». Она ожидала, что Рихард или извинится за причиненные неудобства, или каким-либо образом выкажет свое разочарование. Но он только покладисто отложил перо: «Ну, не так нет. Мы и так сегодня успели больше, чем я рассчитывал. Давайте укладываться спать».

После чего Его Высочество совершенно неромантично проследовал в спальню жены. Рике ничего не оставалось, как пройти следом. В глазах действительно немного рябило с непривычки. Все же, чтение и работа с числами – немного разные занятия, тем более, в такой неурочный час.

Возиться с горничными не хотелось, к тому же, она заранее готовилась к ночному визиту, поэтому только согласно кивнула на будничное: «Вам помочь?».

Рихард было не впервые помогать даме, поэтому вскоре Фредерике обнаружила себя, лежащей в постели с мужем, словно добропорядочная горожанка. Представив себя и Рихарда в этой роли, она не сдержала смешок. - Могу я узнать, что вас так развеселило, дорогая? – Рихард повернулся, удобно облокотившись на локоть. - Колпака не хватает, - Теперь Рике не сдерживаясь, смеялась вслух. - Простите? - Вам для полноты картины не хватает только ночного колпака. Наденьте его, и будет картина: «Добропорядочный бюргер в постели». Только… - Только? - Только мне еще нужна во-от такая. – она показала руками нечто необъятное, - ночная сорочка с рюшечками. Полотняная… - Странные у вас представления о добропорядочных бюргерах, - Судя по голосу, Рихард улыбался. – Тогда, может, представим сразу, что мы – старательные крестьяне? - Почему крестьяне? – Рике, все еще пыталась сдержать смех, слегка опешила. - Потому что так проще. Они вообще не спят в сорочках. Вы не знали? - Откуда? – Удивилась Рике. Можно подумать, ей делать было нечего, только ходить по горным селам и подсматривать, в чем там спят крестьяне. - Хм, действительно, откуда…

Рихард осторожно провел рукой по лиц жены, кончиками пальцев очерчивая тонкие черты: «Давайте спать, дорогая. И пусть никто не рискнет сказать, что мы с вами – не пара». Некоторое время они просто молча лежали рядом. Рике старалась линий раз не шевелиться, прислушиваясь к мерному дыханию мужа. А тому, казалось, совершенно не мешала ни чужая постель, ни присутствие в этой постели Фредерике. Было странно ощущать под одеялом тепло мужского тела. Рике подумала о том, что они впервые проводят ночь вместе. И вся ирония в том, что именно эту ночь они проводят, просто укутавшись одним одеялом на двоих.

Рихард что-то пробормотал во сне и повернулся, устраиваясь поудобнее. Рике решила, что это, наверное, самая неромантичная их ночь с момента свадьбы. И, все же, было что-то волнующее в том, чтобы тайком разглядывать спящего Рихарда.

*** Рихард хотел дождаться, пока жена заснет, чтобы попробовать немного поиграть. Нет, он не собирался заходить далеко, просто, проверить, успокоилась ли Рике. До этой истории с кузеном Рике если и не шла ему навстречу, то, по крайней мере, всегда охотно отзывалась на ласку. А потом он, Рихард, уступил, потому что мало радости в том, чтобы каждый раз пытаться достучаться до жены. Рике не отказывала, но соглашалась так нехотя, словно делая над собой усилие. А мужчине унизительно принимать подобные усилия от своей женщины.

Все это, конечно, не потеряло актуальности и сейчас. Но права была семья, они с Рике женаты. И не получится вечно делать вид, что ничего не происходит. Надо пытаться как-то договариваться. Да, он допустил ошибку, когда ему показалось, что у них получилось договориться. Ну, что ж, попробуем снова. Теперь – на его условиях.

Время шло. Рихард, который без шуток успел наработаться за день, уже серьезно боролся со сном. А Рике все лежала, затаившись, словно мышка. Оставался еще вариант. И если в этот раз не выйдет, Рихард решил на сегодня прекратить попытки и просто позволить себе поспать. Он повернулся, словно во сне, бормоча какую-то бессмыслицу, главное – неразборчиво. Теперь Рике была в пределах досягаемости, осталось чуть пошевелить рукой и надеяться, что спящего мужа не будут бить за мелкие вольности.

Но Фредерике оказалась любознательной девочкой. Он это заметил еще тогда, в купальне, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не спешить, позволить природному любопытству взять верх над стеснением. Дальнейшее больше похоже было на издевательство над собой. Чувствовать рядом красивую женщину, ощущать прикосновения тонких пальцев, тепло дыхания рядом, и делать вид, что ничего этого не замечаешь.

Больше всего Рихарду хотелось прекратить эти мучения спросить, довольна ли супруга. Но, конечно, он не собирался делать подобную глупость. А Фредерике, удовлетворив любопытство, прекратила разглядывать мужа и попыталась осторожно устроиться рядом. Широкая кровать могла бы вместить еще несколько человек, но одеяло было только одно.

Только тогда Рихард позволил себе переместить ладонь на талию жены, осторожно привлекая ее к себе. От неожиданности Рике вздрогнула и резко повернувшись к нему. - Уй-й – Зашипел Рихард, выдыхая. - Ой, простите! – Смутилась Рике, поджимая поближе к телу локти. - Ничего, все в порядке. – Рихард выдохнул, потирая ладонью солнечное вплетение. – Я не долен был вас пугать. И, если честно, не собирался. Но, простите, не удержался.

Повернувшись так, чтобы слабый лунный свет падал на его лицо, Рихард постарался говорить тихо, но максимально серьезно: «Фредерике, я все понимаю. Давайте признаем, что нам обоим есть в чем каяться. Но я - не храмовник, да и вы - тоже. Поэтому, если я вам не совсем неприятен, может, попробуем начать все с начала?» Рике, чье лицо скрывалось в тени, некоторое время молчала. Она, как и Рихард, понимала, что речь сейчас идет не только о том, чтобы снова пустить мужа в свою постель.

***

Празднование коронации молодого короля Генриха затянулось на несколько недель. Событие, подготовка к которому шла с начала года, наконец-то состоялось. Подготовка осложнялась еще и тем, что ближе конце лета супруга кронпринца родила долгожданного наследника. Долгожданного не потому, что Творец не благословлял династию, а потому, что слишком уж долго пришлось кронпринцу Генриху ждать свою молодую жену.

Королева, принцесса, кронпринц и целая армия целителей до хрипоты спорили, стоит ли везти мать с младенцем обратно в Люнборг. Или провести коронацию принцессы отдельной церемонией, чуть позже. А пока оставить молодую мать с младенцем наслаждаться покоем и сельской идиллией в Принценхауз.

«Если бы я знал, что провести коронацию соправителя сопряжено с такими трудностями, я бы просто умер тихо и тем положил бы конец этому балагану» - С досадой восклицал король Эрих, когда споры начинали принимать особо жаркий характер. - Князь Любомир настаивает на том чтобы его дочь была коронована вместе с мужем, - сообщил принц Гуннар, после получения неофициального письма от вендского посла. - Лучше бы мой дорогой тесть настаивал на том чтобы с его внуком было все в порядке, - Ворчал кронпринц Генрих. - Скоро осень. – задумчиво проговорила королева Ариана, глядя на искрящуюся на солнце озерную гладь. – В любом случае, Либуше с сыном придется перебираться в город. Когда с озера подуют холодные ветра, климат здесь станет неподходящим для младенца. - Сотни горожанок не знают об этом и вот уже тысячу лет растят детей в этих краях, - продолжал ворчать Генрих.

- Иные горожанки рожают по младенцу в год, - возразила Ее Величество. – А внук у меня пока только один.

В конце концов, решили, что перебираться в зимнюю резиденцию будет вся семья. Но младенца во время церемоний на люди выносить не будут.

Рихард и Фредерике старались держаться от этих дискуссий в стороне. Рике – потому, что понятия не имела, что лучше для младенцев. Рихард – потому что был занят другими вопросами. Ранняя осень – прекрасное время для коронации. Люди собрали хлеба, на подходе остальной урожай. Самое время праздновать. Особенно, если за все платит Корона. Но осень – это не только свадьбы и празднества, это еще и новые налоги. И Рихард строго следил по провинциям, кто запаздывает с оплатой, а кто в этом году превзошел ожидания.

В семье третьего принца на время наступил если не мир, то перемирие. Нежной дружбы, как называла их отношения Рике прежде, уже не было. Сейчас между ними установилось что-то, что скорее походило на союз. Рихарда вполне устраивало, что они с женой нашли общий язык. Рике, похоже, это устраивало тоже.

Дворцовые сплетни потихоньку стихли сами собой, на смену им пришли новые сплетни о новых людях. Рихард все так же бережно относился к жене, но перестал закрывать перед ней дверь в свою жизнь. И так было, пока Рике не получила письмо из дома.

Граф Моритц жаловался, что новые таможенные правила, введенные соседом с позволения Люнборга, заставили купцов поворачивать на старые маршруты. Это, конечно, не привело к катастрофе, но существенно снизило доходы графства. И Моритц просил дочь повлиять на мужа, чтобы велел новому вассалу вернуть старые пошлины и больше не устраивать торговых войн. Граф напоминал дочери, что устраивал этот брак в надежде, что она будет надежной опорой братьям. Но пока что единственный, кто получил хоть какой-то профит с этого брака – пройхода племянник, который ухитрился пролезть уже куда надо, и куда не надо (до графа уже дошли слухи, да).

Расстроенная письмом от отца, который никогда не позволял себе подобного тона по отношению к ней, Рике прибежала к мужу. - Объясни, пожалуйста, что это такое?! – Она взмахнула перед Рихардом письмом. Тот, не долго думая, поймал листок на лету и прежде, чем Рике успела что-то сказать, быстро пробежал текст глазами. - Письмо, я полагаю, - невозмутимо ответил Ррихард. – Старый интриган не получил желаемого дипломатическим путем, поэтому посчитал возможность решать таможенные вопросы через мою постель. Чего и следовало ожидать.

- Я не понимаю, - всплеснула руками Фредерика, - как ты можешь так отзываться о моем отце!? Не говоря уже о том, что это – мой отец, он – ваш союзник и существенно вам помог. Если Люнборг так относится к союзникам…

- Союзникам? – Рихард стоял, прислонясь спиной к стене. Сложенные на груди руки и ехидная ухмылка явно свидетельствовали о том, что он лично думает о подобных союзах. – А как я, по-твоему, должен относиться к соседу, который исподтишка затевает войну? - Это неправда! – Фредерика от возмущения даже подскочила с кресла. И теперь супруги стояли друг напротив друга, словно два готовых броситься в бой воина. – Он помог остановить войну! - Да-а? – С деланным удивлением приподнял бровь Рихард. – Это как же? Тем, что пообещал графу поддержку, укрепив его в намерениях? - Мой отец – политик и правитель. Он не обязан заботится о соседнем государстве, только о своем. Насколько я знаю, союз Люнборга с ним помог избежать многих лишних жертв. - Ну, да. Только сначала он подержал соседа, а уже потом начал торговаться с нами. Так что без жертв не обошлось.

Фредерика на миг смутилась, потому что что-то такое она слышала, да. Но, как обычно, не вникала в подробности. Зачем, собственно, если есть отец и старший брат, которые занимаются мужскими делами - политикой и войной. - Но, насколько я вижу, Люнборгу это не сильно помешало, - нашла она контраргумент. – А без жертв не обходится ни одна стычка. Дело рыцарей – война. Это их служба и это их риск. - Красивые слова! – Фыркнул Рихард. – Только ты бы, дорогая супруга, вместо книжиц своих почитала бы лучше мои рабочие отчеты. Или просительные письма, которые регулярно получают остальные принцессы.

Война – дело рыцарей, а не крестьян, у которых наступающий отряд вытоптал весь урожай. И не благородных девиц, которым теперь одна дорога – в обитель, потому что наемники графа во хмелю не разбирались, кто там - крестьянка, а кто – дворянка. Возможно, это и оскорбит твою возвышенность, но под рубашкой вы все – одинаковые. - У тебя, я посмотрю, опыт по крестьянкам как бы не больше, чем по дворянкам, - Зло топнула ножкой оскорбленная Фредерике. Она и сама не знала, какой реакции ожидала в ответ, но принц неожиданно остыл. - Именно, моя дорогая. Как хорошо, что вы это наконец-то осознали. Доброго вам вечера!

С этими словами он насмешливо поклонился и вышел из комнаты. А Рике осталась, до боли впиваясь ногтями в ладони, чтобы не закричать. Все ее существо противилось новому знанию. Не мог отец поступить бесчестно. Пойти на хитрость – да, но не на откровенную подлость, не граф Моритц – первый рыцарь в своих владениях. Но разум говорил, что слишком уверенно говорил обо все происходящем принц. Вряд ли сын правящего монарха и брат главнокомандующего был среди тех, кто мог не знать всей правды.

К вечеру Рихард остыл и пришел, чтобы поговорить с Фредерикой. Он уже и сам сожалел, что вспылил. Просто, слишком уж в неподходящий момент сунулась Рике к нему со своими жалобами. Слишком зол он был на графа Моритца, своими глазами посмотрев на разрушенную провинцию. К сожалению, Рихард успокоился раньше, чем Фредерике, поэтому жена просто захлопнула перед ним дверь покоев.

Более того, велев ему «идти к своей горожанке», Рике, по мнению Рихарда перешла все границы. Он не сомневался, что кто-нибудь, хоть бы и та ушлая компаньонка, которая уже не раз была замечена в том, что собирала информацию, донес до Фредерике сплетни о его прошлом. Но он ожидал, что Рике отнесется к этим сплетням так же, как он отнесся к сплетням о ее афере с кузеном. То есть, проигнорирует публично и обсудит за закрытыми дверями. И то, что она использовала его отношения с Греттой как повод для скандала, было неприятным открытием. Больше Рихард в дверь покоев жены не стучал.

Вместо эпилога

С момента супружеской ссоры прошло больше месяца. Рихард сначала был зол на жену, потом – зол на себя. По его мнению, он должен был предвидеть маневр графа и заранее поговорить с женой. На графа Рихард был зол постоянно, но когда дело касалось дел государственных, предпочитал не действовать сгоряча.

Так что письмо «дорогому тестю» он отправил после многократного согласования с Гуннаром, а потом и с Генрихом. Последний вообще сначала предлагал объяснить графу Моритцу, что если тот впредь соберется решать государственные дела через постель, пусть в эту самую постель укладывается лично. Но, в итоге, совместными усилиями в Шатцфельз отправили вполне приличное письмо, ясно определяющее границы, в которых граф и графство могут рассчитывать на поддержку люнборгской принцессы.

Фредерике, в свою очередь, просто не знала, что делать дальше. Сначала она считала, что погорячилась, конечно, но не заслужила подобного отношения. Потом… А потом она просто не знала, как исправить то, что натворила.

Не помогли и разговоры с другими принцессами. Либуше была полностью занята младенцем. Мелисса же только вздохнула, выслушав: «Вот чуяла я, что это добром не кончится. Пойдем-ка к Гуннару». В первый момент Фредерике не поняла, зачем. - Затем, что Гуннар у нас ведает не только дипломатией. Если есть что-то, что ты должна знать о Шатцфельзе, он расскажет. - А почему сразу не рассказал? – Прищурилась Фредерике. - А ты спрашивала? - Невестка приподняла бровь. – Мы пытались с тобой поговорить, но тебе все время было не до нас. Подожди, я вышлю мужу птичку, сможет ли он принять нас прямо сейчас. Я тоже могу знать не все. А раз мы уж начали этот разговор лучше вести его предметно. Принц Гуннар смог. «Присаживайтесь, дамы», - радушно пригласил он, лично закрывая за принцессами дверь и навешивая на ручку амулеты от подслушивания. – «разговор предстоит чрезвычайно интересный». После этого разговора Фредерике вышла из комнаты, чувствуя, что ее мир перевернулся. Получив от жены просьбу, Гуннар приготовился, достав из потайного ящика несколько интересных документов.

И сейчас Рике предстояло смириться с тем, что отец писал фразскому королю, в связи с новыми обстоятельствами, как-то его родство с королем Люнборга. Писал, требуя пересмотреть решение о так называемом «фразском наследстве». И писал королю Эриху и Рихарду, требуя уговорить поверженного соседа снова поднять пошлины ха проход через перевалы. - Что происходит? – Спросила она, поднимая глаза на принца Гуннара. – Я уже ничего не понимаю. - Собственно, происходит то, что должно, - спокойно ответил принц, глядя на невестку с сочувствием. – Твой отец пытается выгадать для своего графства как можно больше выгод. Он делал так раньше, он делает так и сейчас. - А я – разменная монета? – С горечью констатировала факт Фредерике. - Это тебе самой решать. Но, раз уж ты начала об этом задумываться, то я бы сказал – нет. «Люнборги служат Люнборгу» - ты когда-нибудь слышала эту фразу? - Да, кажется. Ее частенько произносил Рихард… Раньше. - И не только он. В общем, сейчас тебе предстоит решить, фон Люнборг ты или фон Шатцфельз. И, исходя из этого решения, действовать дальше.

Фредерике встала, подошла к окну и некоторое время задумчиво смотрела вдаль. Ей казалось, что если долго-долго смотреть, можно увидеть вдали шпили замковых башен Шатцфельза. Шатцфельза, в котором она прожила девятнадцать лет своей жизни, и который оказался, в итоге, далеко не сказочным замком.

Вернувшись в свои покои, Фредерике некоторое время не могла успокоиться. Магдалену, которая попыталась выяснить, в чем дело, без разговоров услала спать. Но к самой Фредерике сон не шел. Пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей, Рике начала перебирать на полке любимые книги. Внезапно ее внимание привлекла незнакомая обложка. Книги – не самый дешевый товар. И все же, Рике была готова поклясться, что этой книги она не открывала. Так как же она могла оказаться на ее полке?

Она взяла в руки томик, чтобы посмотреть, что за книга. Внезапно из-за обложки высыпались засохшие цветы лаванды. Часть из них, упав на пол рассыпалась на мелкие крошки. Рике, прочтя дарственную надпись, еще долго крутила книгу в руках, пытаясь вспомнить, когда же Рихард дарил ей эту книгу и почему она ее не прочла? А потом села прямо на пол и расплакалась. Похоже, в отношениях у нее получилось точь-в-точь как с Шатфельзом. В погоне за любовью сказочной, она упустила шанс на что-то настоящее.

*** Пока Фредерике пыталась разобраться в собственных чувствах, три люнборгских принца (точнее, два принца и один молодой король) прижали к стене четвертого. - Рихард, что ты себе думаешь? – Прямо спросил Его Величество Генрих Третий, который для братьев и дальше оставался просто Генрихом. - Ты о Рике? – Не стал делать вид, что не понимает, принц Рихард. - О ней самой. Что ты собираешься делать? - Не знаю, - Рихард взъерошил пятерней волосы. – Наверное, дам ей выбор. - А не кажется ли тебе, что этот выбор окажется для девочки неподъемным? – Серьезно спросил его принц Эрик. – Не забывай, ты имеешь дело не с практичной рыцарской дочкой, - он подмигнул. – Дочери вельможных особ, знаешь ли… - Я помню, - Рихард не поддался на подначку. – Я, конечно, сделаю все, чтобы она выбрала правильно. Но сколько можно? Во-первых. Я не хочу всю жизнь навязываться женщине, которая принимает меня по необходимости. Уж лучше действительно завести любовницу-горожанку, перед которой не надо устраивать преставления каждый раз, когда мне захочется женского внимания. Во-вторых, я не хочу всю жизнь ждать удара в спину. Позавчера – красавец-кузен, вчера – амбициозный родитель. А дальше что? Ученный братец, который нахватается вольнодумства на своих югах и приедет сюда, чтобы устраивать тут свою жизнь? Почтенная тетушка, решившая на старости лет оставить штифт и перебраться к сыну? - Не сгущай краски, Рихард, - с легкой улыбкой покачал головой принц Гуннар. – Ты просто слишком долго оберегал свою девочку от жизни. Поверь, если она начнет смотреть на мир своими глазами, а не глазами дряхлых академиков-мечтателей, она повзрослеет быстрее. - Не знаю я… - Раздраженно отмахнулся Рихард. – Я вывозил ее и в город, и в поместья… Что-то я не заметил особой тяги посмотреть на мир. Цветочки, бутончики… - Ну да, - Эрик улыбнулся. – Все-таки, надо было тебе жену в где-нибудь в наших провинциях подыскивать. А то у вас так: твоей жене – цветочки, бутончики, пташечки… А тебе – корзины, перины, горшки с гусиным жиром… - Смейся, смейся, - добродушно проворчал принц Рихард. – Посмотрю я на тебя зимой без корзин яблок и горшочков с гусиным жиром.

Генрих, слушавший полушутливую, полусерьезную перепалку братьев напомнил.

- Ну, ладно. То, что ты – Рихард – неисправимый рыцарь и романтик, мы уже поняли. Прекрасную деву ты неволить не будешь, значит, высокие башни и темные подвалы можно вычеркивать. – Он сделал вид, что что-то старательно черкает пером на бумаге. - И ты?! Ваше Величество! - И я. Шутки шутками, но какой у нас план? - У вас – займитесь своими делами, - устало вздохнул Рихард. – И дайте мне, наконец, заняться моими. В тишине. Знаете, как хорошо нам было в Принценхаузе, пока все окрестности не заполонили эти придворные бездельники? - Так увез бы ее куда-нибудь в поместье. - Я бы и увез. Но коронация, но налоги… И все такое, что отодвинут – никак. - Никак. – Молодой король помрачнел. – Если было бы по-моему, можно было бы прекрасно обойтись без коронации. Я бы подождал. Но отец считает, что больной король не пойдет государству на пользу. А целители уже даже не советуют, требуют, чтобы он поберег сердце. - Вы меня так уговариваете, словно я вас виню, - вздохнул Рихард. – Просто, этот бой я должен выиграть сам.

Братья переглянулись и согласно кивнули. А Рихард, дождавшись, пока они уйдут, только вздохнул и безнадежно махнул рукой. Все равно ведь не успокоятся. Потом достал чистый лист бумаги и начал что-то чертить. Он, как и старший брат, тоже очень любил разнообразные планы.

*** Фредерике смотрела на мужа и не узнавала его. Да, ей доводилось видеть Рихарда холодным и расчётливым. Но узнав его поближе, Рике привыкла думать, что это всего лишь маска. Сейчас же от всей фигуры принца, казалось, веяло холодом. - Вы звали, Ваше Высочество? - Спросила она, стараясь не выдавать свое волнение. Хотя она и понимала, что формально ее не в чем упрекнуть, совесть ее была не совсем чиста. - Да, Ваше Высочество. - Рихард вложил в эти слова достаточно иронии, чтобы Рике прочувствовал, и сколько фальшиво звучит сейчас эта вежливость. - Звал.

Принц Рихард помолчал немного. Он стоял у окна, вглядываясь в темные аллеи дворцового парка. Казалось, он пытается высмотреть за деревьями что-то недоступное случайному взгляду. Рике вспомнила, как совсем недавно так же смотрела в окно. Интересно, что пытался разглядеть там принц?

- У меня не получилось стать вам хорошим мужем, Фредерике. - Рихард не извинялся, не сожалел, судя по голосу. Просто констатировал факт. – Наверное, правы те, кто говорит, что я плохо старался. - Ваше Высочество… Рихард… - Фредерике хотела сказать, что все это: эти сплетни, эти ссоры между ними, этот разговор – это какой-то нелепый фарс. Но интуиция подсказывала, что любые слова покажутся сейчас еще большим фарсом.

Если быть совсем уже честной, по крайней мере, с собой, она тоже не стала Рихарду хорошей женой. И ее тоже предупреждали, что она плохо старается. Но чего уж теперь… Поздно плакать над разбитой вазой. Надо выслушать мужа, а потом посмотреть, смогут ли склеенные осколки создать столь-нибудь пристойный вид. А в том, что им, скорее всего, придется договариваться заново, Рике не сомневалась. Наверное, именно поэтому предложение мужа ее ошеломило. - Фредерике, я подумал, что нет смысла мучать друг друга. Давайте разъедемся. - Ка-ак? – Фредерике показалось, что губы онемели, настолько тяжело дался ей этот вопрос. - Вот так. Небольшой уютный замок недалеко от столицы и полное содержание я полагаю, вас устроит. Я уже распорядился подготовить документы, завтра вам их передадут. - Я могу оставлять территорию замка? – Голос дрогнул, вопреки всем прилагаемым усилиям. В памяти всплыли картины семейной истории, столь красочно рассказанные кузеном Моритцем.

Но принца вопрос, казалось, искренне удивил. - Конечно, что за вопрос?! Вы же не пленница. Вы вольны выезжать с визитами или принимать гостей, присутствовать на балах и устраивать приемы… Единственное, я прошу вас соблюдать осторожность. Несмотря на кажущуюся широту взглядов, бастарда я не приму. - Как вы могли подумать...?! - Фредерике захлебнулась возмущением и замолчала, осознав, что именно нечто подобное Рихард и мог подумать. И подумал бы, наверное, если бы не его ушлый братец с женой, благослови их Творец. Уж местные змеи постарались, чертовы куклы! Не зря Мелли предупреждала.

- А что скажут Их Величества? – оставалась последняя попытка. Потому что если она позволит ее сейчас отослать, обратного пути во дворец ей не будет. - Которые? – Голос Рихарда был все так же до безразличия вежлив. – Его Величество Генрих с супругой знают. А Его Величество Эрих… У него трое счастливых сыновей. И внук-кронпринц, которому, дай Творец, в скором времени последуют другие. Думаю, один формальный аристократический брак отец с мамой как-то переживут.

- Ну, что же, тогда давайте прощаться… - На этот раз голос не дрогнул. - Давайте. – Что-то во взгляде Рихарда насторожило Фредерике. И не зря.

Принц подошел к супруге, но вместо того, чтобы вежливо поцеловать воздух на ее рукой, как предполагалось по ситуации, он неожиданно сгреб Фредерике в охапку и крепко поцеловал. - Что вы делаете?! - Прощаюсь со своей женой. Все эти месяцы я старался быть нежным, понимающим, ненавязчивым мужем. Как оказалось, зря. По крайней мере, в это вечер я могу просто побыть собой. - Думаете, так у вас лучше получится? – Сейчас в Рике говорили одновременно и обида, и злость, и противоречие. И еще какое-то чувство, определить которое она затруднилась бы и сама. - Желаете попробовать, Ваше Высочество? – Он был сама ирония. - А, знаете, Ваше Высочество, - передразнила голосом, - желаю. - Без обид? Что бы ни случилось? - Без обид…

Обижаться действительно было не на что. «Настоящий» Рихард, как мысленно охарактеризовала его Фредерика, пугал совершенно зря. Наверное, прояви он подобный напор тогда, в уединенной купальне на берегу озера, Рике действительно могла бы испугаться. Но не более чем полгода и множество вечеров спустя. Действительно, была какая-то ирония, что двое законных супругов, находящихся вроде бы в ссоре, уединились в приемной принца, словно двое нетерпеливых любовников.

Сначала Фредерике отвечала немного настороженно, все еще ожидая какого-то подвоха. А потом просто увлеклась. Немного несдержанный, торопливый, можно даже сказать, эгоистичный, Рихард все равно оставался Рихардом, ее мужем. - Тебе удобно? – Все же, отрадно было узнать, что все эти полгода он не все время притворялся. - Нет, - Фредерике постаралась как можно более обольстительно улыбнуться, нагло приподняв бровь. – Но если ты предложишь сейчас перейти в мои покои… - То? – Рихард замер, ожидая ответа. Только дыхание выдавало, как нелегко далась ему эта пауза. - То к несуществующей измене добавится самое настоящее покушение на члена королевской семьи! – Рике со злостью стукнула мужа по плечу, мимоходом отмечая, что плечи у Рихарда намного сильнее, чем полагались бы казначею. Ответом ей был негромкий смешок.

В покои они все же перешли. Точнее, перешел Рихард, осторожно неся на руках сонную жену. Решив, что они создали уже достаточно сплетен, Рихард не стал вламываться среди ночи в покои Фредерике, поэтому принес ее в свою спальню. - Я не сплю, - Пробормотала Рике, когда он осторожно поставил ее на ноги, чтобы откинуть одеяло. - Не спи…

Утром Рике разбудил непривычно требовательный стук в дверь. Не успела она сообразить, с чего это горничная устроила такой переполох, как движение рядом напомнило ей, что сегодня она спала не одна. Рихард уже стоял рядом с постелью, продевая руки в рукава халата. - Они не войдут? – Рике лениво кивнула в сторону двери. Вставать не хотелось. Хотелось побыть еще хоть немного в уютном мирке, где нет ни двора, н дворовых сплетен. - Нет, - Рихард подмигнул. – Там закрыто.

Проследив глазами, как он идет в сторону двери, Рике только вздохнула. Казначей! Она с трудом помнит, как оказалась в его спальне, а он, оказывается, даже дверь не забыл закрыть. И точно помнит, где висит халат. Рихард обменялся несколькими негромкими фразами с кем-то за дверью

- Рике, - кажется, муж впервые обратился к ней так, а не ставшим уже ненавистным «дорогая». – У меня совещание через час. Ты можешь оставаться здесь, сколько пожелаешь. Твоих горничных пришлют сюда, стоит только позвонить. - Я уже никуда не еду? – Рике не смогла сдержаться, чтобы немного не уколоть Рихарда. Все же, вчера по его милости она изрядно страху натерпелась. - Едешь, - неожиданный ответ выбил воздух из легких. – Обязательно едешь. Тебе передадут документы и можешь начинать собираться. У меня послезавтра заседание Малого совета. Три дня тебе на сборы хватит?

В ответ на выражение лица жены Рихард неожиданно задорно подмигнул: «Я подумал, нельзя упускать такой шанс. Мириться, как и ссориться, лучше подальше от дворца».

*** - Слушай, я тебя уже начинаю бояться – Генрих дождался, пока Либуше отдаст сына нянькам и подойдет к нему. – Признайся, это какая-то вендская магия? Сначала тот мед, теперь вот это…

- Не было там никакой магии, - с улыбкой ответила Либуше. - Вендские травки? – Продолжал гадать молодой король. - Не такие они и вендские, - сдалась наконец-то Либуше. – В любом саду их полно.

- Нет, я все-таки тебя уже боюсь. – Рассмеялся Генрих – Ну, признавайся, что ты там намешала?

Либуше неожиданно засмущалась. Наклонившись к мужу, она что-то быстр зашептала ему на ухо. Чем дальше она рассказывала, тем выше взлетали брови Его молодого Величества. - Ты серьезно? – Он едва сдерживал смех. – Думаешь, именно этого им все это время и не хватало? - Не знаю, - Либуше пожала плечами. – Мы с девочками долго думали, как заставить их хотя бы на миг отойти от этого проклятого этикета. Ну пусть бы уже поругались, что ли. Хоть высказали бы друг другу, что на душе. А Гота возьми и скажи в сердцах: «Хоть любовного зелья им подливай!». Мелли и ухватилась за эту идею. - А ты и рада стараться? - Не я, - ее Величество снова смущенно опустила глаза. – Я побоялась. Вдруг, как с тем медом на свадьбе, намешаю лишку, или травки какие перепутаю. Пришлось к пани Меране на поклон идти.

Молодой король уже не посмеивался. Откинувшись на подушку он уже смеялся вголос. - Представляю себе лицо почтенной дамы! – Он даже глаза прикрыл рукой, словно так ему было лучше видно упомянутую пани Мерану. – Ты хоть сказала ей, что это – не для меня? - А если - нет? - Тогда – беда. Ославят на все королевство. Хуже! На все вендское княжество. - Ничего она никому не скажет, - Либуше смотрела серьезно. – Ты же ее знаешь. Ну, ворчливая, да. Все по старым заветам жить пытается. Но за правду стоять пани Мерана будет до конца, хоть ее всем двором уговаривай. - Так как же она согласилась? Зелье-то, из разряда запретных. - Ой, да прямо-таки запретное! – Фыркнула Либуше. – Там же – она трава, без магии совсем. Такое зелье тебе в любом селе десяток молодиц на дюжину приготовить сумеет. Но я думала, дольше придется уговаривать. - А она? - А пани Мерана как услышала, для кого, так сразу и согласилась. Сказала, для этих – не грех. Они ж, говорит, мало того, что глаз друг с друга не сводят, так еще и супруги законные. Их, говорит, если не опоить чем-нибудь, они еще года два в переглядушки ирать будут.

- О, Творец! Коварные женщины!

Генрих отсмеялся, а потом посерьезнел: «Если Рихард когда-нибудь узнает, он меня убьет». Либуше только пожала плечами. Она была убеждена, что если Рихард не поссорился с братьями окончательно после разрыва с первой любовью, то уж обычный любисток он им как-нибудь простит. Хотя, конечно, история не из тех, которыми стоит гордиться королевским особам. Не для хроник, так сказать.

- Как ты думаешь, все у них получится? – Спросила Либуше с легкой тревогой, опираясь локтем на подушку, так чтобы видеть отблески лунного света, проникающие сквозь шторы. - Получится. – Генрих нежно коснулся рукой лица жены. – Во второй раз Рихард свою любовь никому не отдаст. Уверен.

*** Фредерике казалось, что она только на минуточку закрыла глаза после ухода мужа. А когда она открыла их снова, на дворе уже стояло позднее утро. Оказывается, пока она спала, Рихард успел ненадолго вернуться и куда-то уйти снова. Потому что он обещал, что слуги не войдут в комнату без звонка. Видимо, выполнялись его распоряжения. На столе стояло фарфоровое блюдце с воздушным пирожным. Кроме там стояли кувшин с ягодным отваром и такой же кувшин с вином. Рядом лежала запечатанная записка. Уже не зная, чего ожидать в этот раз, Рике нетерпеливо сломала печать. После прочтения она с интересом понюхала оба кувшина, после чего в изнеможении упала в кресло и рассмеялась. Ох уж этот Люнборг! Ох уж эти принцы! «Рике, дорогая, очень рекомендую ягодный отвар. Свежайший, я лично проследил за приготовлением. Когда будете готовы, дайте знак слугам. Позавтракаем вместе. P.S. Наши дорогие родственники снова решили помочь. Поэтому второй кувшин я вчера трогать не стал. Рекомендую оставить на вечер. Подозреваю, эта смесь пряностей нам понравится. Твой Рихард»

КОНЕЦ

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Вместо эпилога