В объятьях звёзд (fb2)

- В объятьях звёзд (Федерация Разумных - 3) 1374K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ани Марика

Ани Марика
В объятьях звёзд

Глава 1

— Ты уверен, Макс? — кажется, этот вопрос я задаю в сто пятый раз.

— Корпорация позаботится о нас. Мы нужны ей, — отвечает он, продолжая заполнять документы за нас двоих.

— Только ты. Ведь ты главный инженер–механик, — вздыхаю, осматривая кабинет, в который нас пригласили.

— А кто помогал мне создавать фотонный двигатель вакуумного возгорания? Не прибедняйся. Твои достижения тоже оценены корпорацией, — усмехается мужчина. — Так, нужно пройти аутентификацию. Держи.

Он передаёт мне планшет. Смотрю на зелёный луч, светящий из камеры. Он сканирует сетчатку глаза. На экране всплывает зелёная галочка и появляется рисунок ладони. Прикладываю руку и аутентификация проходит успешно. То же самое проделывает жених и, отложив гаджет, притягивает к себе.

— Мы будем в безопасности, Лана, — Макс целует в уголок губ.

— Угу, — вздыхаю и жмусь к мужчине крепче.

— Вы ознакомились с договором? — к нам заходит репликант, вооружённый до зубов.

— Да, и подписали, — Макс передаёт биодроиду планшет и помогает мне подняться.

— Пройдёмте, — кивает скупо и жестом приглашает следовать за ним.

Светлый коридор. Лифт. Тридцатый этаж. Опять коридор, и мы оказываемся в белоснежном холле со стойкой. За ней стоят четыре девушки в одинаковых формах.

— Перед тем как вас введут в состояние гибернации, нужно пройти медосмотр. Самка — левая дверь. Самец — правая.

— Самка? — кривлюсь.

— Он вообще бесполый кусок металла, — фыркает жених, подмигивает и поворачивает в правую дверь.

Закатив глаза, иду в левую и оказываюсь в небольшом кабинете.

— Шесть два шесть, Светлана Корина? — спрашивает врач, стоя спиной ко мне.

— Да.

— Раздевайтесь и ложитесь на койку.

— Полностью раздеваться? — уточняю, вешая на вешалку сумочку.

— Полностью, — мужчина поворачивается ко мне.

Часть его лица закрыта очками виртуальной реальности, и почему–то так легче раздеваться. У него там своя экосистема. Хотя мог бы и ширму какую–нибудь установить. Но врач на меня и вправду не смотрит, стоит полубоком и руками в воздухе машет. Выглядит забавно.

Ложусь, как велено, вытягиваю вперёд руки и слегка дрожу. Койка хромированная и холодная. Смотрю в потолок на неоновую лампу. И мечтаю о нашем с Максом будущем на этой новой планете под названием «Убежище». Именно туда отправляет колонистов корпорация Неотек, в которой мы с женихом работаем.

Ко мне, наконец, подходит врач. Я вижу только его подбородок и губы. Он довольно молод. И, надеюсь, компетентен.

— Откройте рот, — приказывает скупо. Выполняю. — Шире.

Шире не получается, даже слёзы из глаз брызжут. Врач склоняется надо мной вместе с медицинскими приборами. Я плохо разбираюсь в его инструментах. Проверив зубы и дёсна, качает головой.

— Пломбу следует заменить, и один зуб немного сколот. Чем питаетесь? Камнями, что ли? — ворчит он.

Неудобно отвечать, когда во рту жужжат наниты. Приходится просто слегка помотать головой. Закончив с зубами и заменив пломбу, врач переключается к остальной проверке. Сканирует всё тело. Щупает кости и позвонки на шее. Берёт кровь из вены. Удивляется, что во мне нет ничего синтетического. Даже хвалит за это.

— Теперь согните ноги и раздвиньте их в стороны, — требует он, переходя к гинекологическому осмотру.

Эта часть самая унизительная. Безболезненная, но всё же неприятная. Закусив губу, выполняю всё.

— Можете одеваться, — закончив с полным осмотром, врач снимает очки виртуальной реальности.

Отшатываюсь и слетаю с койки. Так как вместо одного глаза у мужчины инфракрасный имплант. Немного пугающее зрелище. Он ещё напоследок сканирует этим бионическим глазом. Передёрнув плечами, отворачиваюсь и быстро одеваюсь. Врач, к слову, ко мне интерес теряет почти сразу же. Строчит на планшете отчёт.

— Вы полностью здоровы и готовы к гибернации. Счастливого пути, — мужчина протягивает накопитель и опять надевает наноочки.

— Спасибо, — бормочу себе под нос и выхожу.

— Ну как? — подрывается ко мне Макс.

— Я здорова, — пожимаю плечами.

— Отлично. Я тоже, — усмехается жених, и нас отвлекает прикреплённый репликант.

Опять лифт. Новый этаж. Коридор. На этот раз комната в несколько раз больше. Круглая, без окон и сплошь заставлена капсулами.

— Шесть два шесть, — зачитывает биодроид и открывает стеклянную крышку капсулы. — Светлана Корина.

Макс подводит к этой вертикальной капсуле и крепко обнимает. Чувствует мой страх. Стискиваю его шею. Боюсь очень. Вдруг что–то пойдёт не так. Вдруг усну и не проснусь. Или новая планета окажется не такой красочной.

— Всё будет хорошо, малыш, — шепчет он, целуя в губы. — Немного поспишь, и мы снова увидимся.

— Обещаешься? — всхлипываю.

— Обещаю, Лана. Разве я когда–нибудь подводил тебя?

Мотаю головой и, стирая дорожки слёз, взбираюсь в капсулу. Держу жениха за руку. Страшно отпускать.

— Люблю тебя, — бормочу тихо.

— Взаимно, — жених никогда не произносит этих трёх слов, таких важных и нужных. Всегда только «взаимно» или «я тоже».

Макс улыбается и медленно отступает. Перевожу взгляд на ждущего репликанта. Робот закрывает стеклянную крышку. Становится хуже. Теперь страшно никогда отсюда не выбраться.

— Пульс зашкаливает. Вам следует успокоиться, — раздаётся сухой голос из динамика где–то над моей головой. Бесчувственный репликант! Это он там на свободе. А я в закрытой со всех сторон капсуле. И меня сейчас усыпят!

— Лана, просто смотри на меня, — вмешивается Макс и, остановившись прямо у стекла, улыбается. — Давно хотел признаться, на первом курсе это я заменил твою презентацию на бесконечную загрузку.

— Я знаю, — отвечаю, смеясь в голос.

— Откуда?! — возмущается наигранно жених.

— Ты самый посредственный программист, каких я встречала.

— Зато великолепный любовник, — играет бровями мужчина.

— О да, подтверждаю, — хихикаю.

Мы вспоминаем прошлое, и я успокаиваюсь. Не замечаю, как репликант запускает процесс гибернации. Конечности сковывает ремнями. Но моё внимание полностью на женихе и совершенно не страшно. Теряю концентрацию, почти не чувствую собственного тела, почти не слышу родного голоса из динамика. Лишь смотрю на любимое лицо.

— Эй, Лана, — Макс теснее прижимается к стеклу. — Я люблю тебя.

Не слышу, нет. Читаю по губам и расплываюсь в кривой улыбке. Его слова и лицо – единственное, что запоминается перед тем, как наступает полная темнота.

Кровать трясётся. Очень сильно трясётся. Неужели землетрясение? Опять? Ведь уже было неделю назад. Целых девять баллов! Нужно срочно разбудить Макса и успеть забрать из чулана тревожный рюкзачок.

Пытаюсь вытянуть руку, но она скована чем–то мягким и эластичным. Тем временем тряска усиливается и слышится звук падающей мебели. Глухо слышится, будто не у нас, а за стенкой. Очень стараюсь вырваться из цепких лап сна. Ведь проснулась уже, но не могу двинуться и открыть глаза. А может, это слишком реалистичный сон?

— Макс! — рот открыла, но голос собственный не услышала.

Где–то читала, что при сонном параличе тело не поддается контролю, но человек в сознании и при этом испытывает странные и порой очень пугающие переживания. Землетрясение — мой триггер? Нужно просто заставить себя двигаться. Это помогает выйти из сонного паралича.

Концентрируюсь. И с невероятными усилиями воли у меня получается подвигать пальцами ног. От этого действия, наконец, просыпаюсь окончательно. С вскриком распахиваю глаза и таращусь на стеклянное окошко моей капсулы. Тут же вспоминаю последние события и как я тут оказалась. За стеклом на потолке моргают лампы, отчего рассмотреть комнату не удаётся. Но я вижу валяющиеся на полу разбитые капсулы. Только не видно: есть ли в них кто–то. И нас действительно трясёт. Где же репликанты? Где экипаж? Или мы ещё не взлетели с планеты? В последнее время природные катаклизмы — это норма, и все корабли корпораций оснащены высокотехнологическими устройствами, помогающими при таких разрушениях.

Нужно выбраться и проверить, позвать на помощь! Как это сделать, будучи связанной по рукам, ногам и зафиксированной за живот? Биться головой об стекло в надежде, что кто–то из персонала услышит и придёт на помощь?

От очередной сильной встряски на мою капсулу падает что–то большое, и меня кренит вбок на сорок градусов. Слышится треск, и где–то сбоку что–то вспыхивает ненадолго.

— Гибернация завершена, — вдруг раздаётся механический голос. Похоже, соседняя капсула что–то повредила в моей и отключила капсулу раньше времени. Очень хорошо. Разбивать лоб не хотелось. — Светлана Корина. Шесть два шесть. Вас приветствует искусственный интеллект Неотек, спасательного челнока "Ковчег - 2/1" Мы прилетели в ваш новый дом. Убежище. Новая планета, чистая природа и будущее вместе с корпорацией. Вы провели в анабиозе пятьдесят световых лет. Дышите глубже. Чтобы быстрее восстановить организм от гибернации пейте больше жидкости. Спасибо что воспользовались услугами Неотек и добро пожаловать в Убежище.

Прослушав полную запись, невесело усмехаюсь. Что-то не похоже, что мы прилетели. Закончив бодро вещать, робот замолкает, капсула мигает и удерживающие ремни втягиваются в нишу. Из–за слабости в мышцах и во всём теле съезжаю по стеночке. Именно в это же время, стеклянная дверца открывается, и я стекаю на холодный пол. Морщусь от боли и яркого света. Через стекло не так ярко было. Обвожу взглядом круглую комнату с сотней капсул. Нахожу нужную и на четвереньках ползу к ней. Слабость ужасная, встать в полный рост не могу. Держась за панель управления и ручку, поднимаюсь и заглядываю внутрь.

Мой жених ещё в гибернации. Расслаблен и чертовски красив. Перевожу взгляд на панель управления. Таймер отсчитывает 262800 часа. Тридцать лет. Нам лететь ещё тридцать лет, а я проснулась раньше!

Корабль в очередной раз трясёт, да с такой силой, что меня сносит к противоположной стенке. Не чувствуя боли, подтягиваюсь к иллюминатору, и крик застревает в горле. Я вижу огромное количество астероидов огромных размеров. Именно в их скопление и залетел наш челнок. Мало того залетел, так ещё и повредился, похоже. Потому что одна из турбин в хвосте ярко мигает красным светом, сигнализируя о поломке. И разобраться с ней может только Макс. Нужно его разбудить!

Глава 2

Отключив таймер капсулы, ловлю ослабевшее тело жениха. Макс непонимающе мычит и моргает. С усилием опускаю его на пол и, крепко обняв голову, глажу.

– Мы прилетели? – бормочет хрипло.

Кратко перерасказываю, что произошло и почему я очнулась. Также показываю мигающую турбину. Макс чертыхается и раздаёт указания. Мы находим наши вещи, а именно чемоданчик с инструментами жениха, и разбегаемся в разные стороны. Он – чинить неисправность, я – искать бортпроводников и персонал корабля.

– Кабина пилотов пуста. Тут всё автоматизировано, – передаю по рации.

– Найди передатчик и отправь сигнал бедствия, – отрывисто отвечает жених.

Ищу на панели нужную кнопку и переключаю тумблер.

– Шесть два шесть, Светлана Корина. Космический корабль «Ковчег – 2/1». Мы попали в скопление астероидов и сбились с курса. На борту… – замолкаю и, подумав, спрашиваю у Макса: – А сколько нас на борту?

– В гибернации сто сотрудников корпорации должны быть. А вот где персонал и сколько их – понятия не имею, – отвечает, пыхтя от натуги, жених.

– На борту сто сотрудников корпорации Неотек. Девяносто восемь в состоянии гибернации. Персонала нет. Запрашиваем помощь, – отправляю сигнал и устало сажусь в кресло.

– Ваше сообщение не отправлено, – сообщает механический голос искина. – Корпорации Неотек больше не существует.

– Как? – заторможено восклицаю. – Почему? Что с ней стало? А мы?

– Слишком много вопросов.

– Что стало с корпорацией? – сделав глубокий вдох, задаю один из важных.

– Гибель планеты Земля привела к уничтожению всего живого, в том числе и корпорации Неотек, – ответила бездушная машина.

– Как? – опять задала дурацкий вопрос. – Планеты нет? Земли нет? Когда это случилось?

– Двадцать световых лет назад. Я могу отправить ваше сообщение ближайшим в нашем секторе кораблям.

– Да, отправляй, – соглашаюсь и дрожащими руками хватаю рацию.

Очень стараюсь сдержать рыдания. В данный момент моя истерика не поможет жениху. А ему нужна полная концентрация. Возможно, он починит корабль и сможет задать нужный курс. Правда, куда? Сделав дыхательное упражнение, включаю рацию. Раздаются помехи, шипение и скрежет.

– Макс, – шепчу очень тихо.

– Не сейчас, Лана! – рычит жених. – Мне нужна твоя помощь. Иди сюда.

Оттолкнув кресло, бегу. Добираюсь до хвоста корабля и спускаюсь по лестнице вниз. Тут очень жарко и очень задымлено. В углу валяются дроиды и пустые репликанты. Репликанты – это биодроиды, в которых человечество научилось переносить сознание. Искусственные люди. Со знаниями, памятью и сознанием настоящего человека. Вот только в остальном они роботы. Бесполые, без личных интересов, без эмоций и самосознания. И таких роботов-пустышек очень много валяется в машинном отсеке. Возможно, их тоже отключили удалённо, когда случилась катастрофа на планете.

– Ты где? – зажав нос, кричу.

– Захвати пустого репликанта и иди на мой голос, – пыхтит с усилием Макс.

Схватив одного робота за железные ноги, тащу. Репликант иногда не вписывается в повороты, и железная голова бьётся об углы, отчего я вздрагиваю.

Дохожу до жениха и, охнув, роняю ноги робота. Падаю рядом с ним. Закусываю губу со всей силы, чтобы не заорать, не разреветься.

– Всё будет хорошо, – морщась, выдыхает Макс.

– Не будет, – мотаю головой.

– Ты отправила сигнал бедствия?

Киваю, смаргивая слёзы. Он улыбается обескровленными губами и тянет ко мне руку. Склоняюсь, прикрываю глаза, чувствуя прохладные пальцы на щеке. Подавив всхлип, целую в губы.

– Они найдут тебя и спасут, – выдыхает в губы мужчина.

– Нас, Макс. Я тебя не оставлю, – зажимаю рану на боку.

– Оставишь, Лана, – жених стирает с щеки слёзы и снова целует.

– Здесь есть медицинский отсек. Или даже капсула. Мы попробуем перенести тебя туда и включить гибернацию. Когда прибудет помощь, они вылечат тебя, залатают, заштопают, и мы будем вместе.

– Я не чувствую ног, Лана. Ты не сможешь донести меня, – качает головой Макс.

Сбоку торчит часть большой шестерёнки, и толку от моего зажимания никакого. Одна рука полностью почернела и перетянута у плеча ремнём. Стараюсь не смотреть на другие повреждения. Не хочу запоминать его таким.

– Зачем тебе репликант? – хриплю.

– Перенеси моё сознание в него. Мои знания помогут тебе. Он починит турбину до прибытия помощи.

– Нет, Макс! – мотаю головой, схватив за щёки. – Давай разбудим остальных, и они помогут мне перенести тебя в капсулу. И придумают, как исправить тут всё!

– Механик тут только один. Посмотри прямо перед собой. Видишь дверь? За ней находится кислородный коллектор. Если не исправить реактор, он нагреется и может вспыхнуть. Взрывная волна доберется до коллектора, и нас разметает на мелкие песчинки, – объясняет терпеливо жених. – Пожертвуй мной, я уже не жилец.

– Ты предлагаешь убить тебя, чтобы спасти себя? – кричу и даже бью его по плечам. Громко вскрикнув, глажу жениха. – Прости, прости. Мы придумаем что-нибудь, только будь со мной!

– Какая-то часть меня останется с тобой навсегда, – грустно усмехается жених и притягивает к себе. – Иди ко мне, поцелуй, как в старых фильмах?

Слёзы застилают глаза, но я выполняю просьбу Макса. Зарываюсь в волосы, желая навсегда остаться с ним. Умереть, если нужно. Но вместе.

Чувствую на языке кровь и отстраняюсь. Помогаю жениху перевернуться на бок и выкашлять кровь.

– Спаси себя, – хрипит мужчина, морщась от боли.

Сглотнув, тянусь к его чемоданчику и вынимаю переносной нейрограф. Один конец аппарата подключаю к пустому репликанту и опять сажусь возле жениха.

– Не тяни.

– Не могу, это убьёт тебя, – закусив губу, прячу глаза.

– Сможешь, – Макс опять кашляет и дышит тяжело, с хрипом. – Давай, трусишка! Соберись, Лан!

Мужчине больно. Очень. Но он старается подбодрить меня. А я чувствую себя ужасным человеком. Проглотив ком в горле, поднимаю голову. Макс уже молчит. Лишь еле-еле вздымается грудная клетка, а под ним огромная лужа.

– Я люблю тебя, – шепчу и подключаю датчики к вискам.

– Я тоже, – выдыхает Макс и слегка выгибается от электрического импульса, подаваемого нейрографом.

Игольчатые щупальца полностью сковывают голову жениха, впиваясь и проникая в мозг. Макс смотрит на меня, переплетает наши пальцы в замок. Склонившись, целую. В последний раз. Жадно, с любовью.

Пустой биодроид, лежащий чуть в стороне, немного гудит. Личность моего жениха, все его знания и память переносятся в ядро робота. Мужчина уже не отвечает на мой поцелуй. Отстраняюсь. Он улыбается в последний раз, так грустно, немного кривовато. Медленно закрывает глаза и в последний раз выдыхает.

Нейрограф ещё работает, скачивает последние данные из мозга моего жениха. Падаю под его бок. Плевать, что всё в крови. Обнимаю крепко, вжимаюсь, зажмуриваюсь. Мечтаю остаться рядом. Пусть этот реактор уже взорвётся и поглотит нас. Главное – мы будем вместе.

Репликант приходит в себя. Встаёт за спиной. Сканирует пространство и отключает передатчик. Он подхватывает моё тело на руки, цепляюсь за тело жениха, но бездушный робот крепко фиксирует, не реагируя на мои истерику и трепыхания.

– Жди здесь! – приказывает он, оставив в коридоре, и запирает дверь машинного отсека изнутри.

Глава 3

Сколько так сижу? Понятия не имею. В душе я умерла вместе с Максом. Сейчас просто жду, когда этот чёртов челнок взорвётся и ноющая боль в груди, наконец, закончится. Но корабль через время перестаёт издавать ужасный гул и, дёрнувшись, стал набирать скорость. Похоже, робот всё-таки починил транспорт.

Ещё через несколько минут дверь распахивается и появляется биодроид.

– Вставай. Я погружу тебя в гибернацию, – требует бездушная машина.

– Нет, – мотаю головой и опять плачу. – Ты починил челнок?

– Не до конца. Но пока всё стабильно. Вставай, Лана. До «Убежища» лететь ещё тридцать световых лет.

– Я не хочу засыпать. Не хочу в это убежище. Я хочу к Максу!

– Макс мёртв, – рубит репликант, и мне хочется его ударить. Толку, правда, никакого не будет, разве что руку себе сломаю об эту железяку.

– Иди обратно и принеси его тело, – требую через время. Робот действительно уходит.

Со вздохом поднявшись, начинаю свой осмотр. Но не нахожу ни уборную, ни маломальскую очистительную комнату. Зато нахожу закрытые железные двери с окошками и табличкой «Криокамера». Заглядываю. Внутри стеллажи и белые ящики. Чёртова корпорация отправила нас в космос и не озаботилась самым необходимым! Например, что будут делать люди во внештатной ситуации? Кухни нет, ванной нет. В одной из кают нашла столы и даже раковину. Но вот из еды и посуды ничего нет. Если челноком управляли дроиды и репликанты, им еда не нужна. Как и сон, и вода. А вот в криокамере какие-то биологические контейнеры.

– Куда его? – спрашивает репликант, остановившись за спиной. Не хочу поворачиваться. Просто машу в сторону одного из белоснежных столов.

Он обходит меня и кладёт тело любимого на стол. Опять плачу и подхожу ближе.

– Мне нужны наши чемоданы. Сходи в багажный отсек, и нужно ещё проверить те валяющиеся капсулы. Не пострадали ли люди и можно ли их разбудить?

– Я проверю, но будить не буду. И ты не будешь, – замечает репликант.

– Почему? Вдруг среди них есть кто-то, кто поможет разобраться с управлением и координатами?

– У тебя есть я, – сухо бросает робот и выходит.

Подхожу к жениху, глажу по волосам и давлю очередную истерику на корню. Через несколько минут репликант возвращается с нашими вещами. Переодеваю Макса. Кое-как оттираю запёкшуюся кровь и стараюсь не смотреть на его раны.

– Поврежденные капсулы разбиты и люди мертвы. Остальные в гибернации. От мёртвых тел нужно избавиться. В том числе и от него, – отчитывается дроид, вздрагиваю и испуганно таращусь на него. Во мне поднимается волна злости и возмущения.

– Мы похороним его и остальных, как только доберемся до хоть какой-то пригодной для жизни планеты! – цежу сквозь зубы, подавив эмоции. – Переложи всех в свободные капсулы. И Макса тоже.

– Разложение это не остановит.

– Зато криокамера остановит!

– У тебя есть ключ? – репликант говорит без эмоций, но мне чудится в его вопросе некая издёвка или ирония.

– У меня есть ты! – рявкаю и подхожу к распахнутым чемоданам.

Хоть робот и не согласен со мной, но выполняет все приказы. Переносит мёртвые тела в капсулах в криокамеру, которую отпер инструментами из чемодана Макса.

Как только дверь за капсулой жениха закрывается, силы покидают меня. Я стекаю по стенке на холодный пол и, прижав к груди одну из любимых толстовок Макса, плачу. Не сдерживаясь, воя на весь челнок. Икая и трясясь. Репликант садится рядом, вытягивает ноги вперед и ждёт, когда закончится моя истерика. Он не умеет утешать, не умеет жалеть, он не человек. Бездушная машина со знаниями и воспоминаниями любимого.

– Что случилось в машинном отсеке? – тихо спрашиваю. Мне нужно знать, отчего умер мой любимый мужчина.

– Из-за удара астероида, один из трёх двигателей вышел из строя. Повредился воздушный компрессор, который подаёт под давлением жидкий водород и кислород. Макс отключил этот двигатель перед ремонтом. Но в таких челноках всё автоматизировано и стоило ему открутить защитную крышку, чтобы добраться до компрессора…. - репликант замолкает из-за моего громкого всхлипа и опустив голову, смотрит. – Он получил травмы несовместимые с жизнью и принял единственное правильное решение. Его можно было отправить в анабиоз, как ты и хотела. Но это была бы лишь отсрочка неизбежного. Как только бы срок гибернации закончился, Макс бы умер.

– О чём он думал в последнюю минуту? – перебиваю, задыхаясь от боли в груди.

– О тебе, – буднично замечает дроид, его глаза светятся ярко-жёлтым светом. Он смотрит на белоснежную стену и появляется изображение из прошлого. Моё изображение. Наше знакомство. Университетский двор. Я спешу на экзамен. Молодая, в белом сарафане и с большими надеждами в глазах. Мечтала изменить мир к лучшему, избавить планету от радиации и загрязнений.

Недалеко несколько студентов играют с нанитами в виде насекомых. Их создали, чтобы заменить исчезнувших на всей планете пчёл. Но мальчишки используют этих бионических насекомых, чтобы развлечься. Нанороботы жужжат и дерутся друг с другом. И ради шутки они отправляют свои игрушки за мной. Я не замечаю их, бегу, так как опаздываю. Наниты влетают в волосы и жужжат. Вскрикивая, отбиваюсь от них и не замечаю ступеньку, об которую спотыкаюсь. Но меня ловит Макс. Как в старых фильмах. Я падаю прямо в его руки и глупо таращусь испуганными круглыми глазами. Он улыбается. Так озорно, по-мальчишески. Один за другим вынимает всех механических насекомых и, давя в кулаке, выкидывает в сторону.

– Ты что делаешь?! – кричат на него те студенты и спешно подходят, но мы их не замечаем. Просто смотрим друг на друга. Макс любуется мной, а я им.

Моё лицо единственное остаётся в кадре, и картинка пропадает. Закусив губу, закрываю глаза и кладу голову на железное плечо сидящего рядом робота.

– Ты подумала о гибернации? Человеческий организм долго не продержится без еды и воды, – подаёт голос бездушная железяка.

– Я не лягу в капсулу, – отвечаю глухо. – Покажи лучше ещё нас.

– Макс хотел, чтобы ты жила.

– Нет. Макс хотел, чтобы ты починил корабль до прихода подмоги. Хватит со мной спорить. Покажи.

Репликант сдаётся и вновь показывает воспоминания жениха. Сколько мы так сидим, не знаю. Да и не важно это. Я проживаю всю нашу совместную жизнь в мелькающих перед глазами кадрах. Не чувствую голода и жажды. Кутаюсь в вещи Макса и ненадолго засыпаю.

Не знаю, сколько прошло времени. Да и не следила за часами. Пока я жалею себя и лелею боль от потери любимого, робот ремонтирует корабль, ищет координаты, осматривает челнок и возится со старыми дронами, теми, что валялись в машинном отделении. Зато искусственный интеллект корабля радужно вещает, что совсем скоро мы прибудем в «Убежище» и не только вещает, а показывает голограммы зелено-голубой планеты. Почти точной копии Земли. Бесят оба.

Я в очередной раз просыпаюсь от ужасной мигрени. Свет неоновых ламп почти выжигает глаза. Прошу искина снизить яркость и помещение слегка темнеет. Не до конца, но уже получше. Тело ломит, голова не только болит, но и кружится. Пить хочется ужасно. Желудок жалобно урчит, есть тоже хочется, но больше пить. Осмотрев помещение, вздыхаю и медленно поднимаюсь.

– Эй, ты где? – хриплю, горло саднит от сухости. Опять, небось, сидит себе подобных чинит. Меня раздражает репликант. Он не только личность Макса забрал, но и его привычки! Хочется отключить эту железяку, но я держусь за его воспоминания.

Репликант не отзывается. Зову и выползаю из каюты. По стеночке добираюсь до второй каюты с капсулами. Но и там его нет. Мне мерещится жених. Живой и здоровый. Меняю траекторию и стараюсь догнать его. Он исчез за поворотом.

– Макс! – кричу что есть мочи, на самом деле пищу.

– Я здесь, – отвечает он.

Меня шатает, но я бегу на звук. Запнувшись у порога в кабину пилотов, падаю. Меня ловит робот.

– Чего звала? – спрашивает бездушная железяка.

– Ты не Макс, – бью по груди, но не плачу. Слёз нет.

– Его личность, воспоминания и знания во мне. Соответственно, я Макс, – отвечает он и возвращает в вертикальное положение. – Твоё время на исходе, Лана.

– И что это значит? – хмурюсь, потирая виски.

– Я вынужден погрузить тебя в гибернацию насильно.

– Только попробуй! Твои протоколы настроены на меня! Я твой создатель!

– Нет, – качает железной головой робот. И, перехватив удобнее, тащит в комнату с капсулами.

– Не смей! – ору, вяло трепыхаясь. Сил бороться с бездушной машиной нет. Голова разрывается. И он в принципе прав. Мой организм истощён и обезвожен. Сколько люди живут без воды? Двое суток?

На очередном повороте наш корабль дёргается. И искин объявляет тревогу. Замираю. Астероид? Поломка двигателя? На нас напали? Репликант уверенно запихивает моё тельце в капсулу, запускает гибернацию, хлопает дверцей и уходит проверить, что же там опять случилось.

– Вернись! Выпусти меня! – кричу, дёргая конечностями. – Не оставляй меня, бездушный гад! Я отключу тебя и перепрограммирую!

Постепенно мой голос становится тише, теряю концентрацию. Тело перестаёт слушаться, и я засыпаю.

Глава 4

Старкар Кхалари Эмиссар Федерации Разумных Рас

Мой линкор дрейфует на краю галактики. Что я тут делаю? Сбежал от отца, который намеревается передать свой титул и должность. Захотелось, видите ли, моему старику пожить тихой семейной жизнью, подальше от политики и интриг.

Нет, я, конечно, всю жизнь мечтал добиться тех же высот, что и родитель. Но предполагалось, я займу этот пьедестал без семейной протекции. Поэтому сразу после академии выбрал работу в корпусе вместо своей планеты, чем разбил нежное сердце матери.

За почти двадцать лет дослужился до должности эмиссара, обзавёлся личным линкором и командой. Теперь борозжу космические просторы и занимаюсь практически тем же, чем в своё время промышлял мой старик. Правда, большинство миссий засекречены и носят неофициальный статус.

Последние пару месяцев гоняюсь за пиратами, которые именуют себя Призрачными Големами. Собственно, и здесь я оказался, потому что три дня назад мои ребята поймали сигнал бедствия неопознанного летающего объекта.

На личный коммуникатор поступает звонок. Сестра решила напомнить о себе. Тяну в надежде, что ей надоест висеть в ожидании. Знаю, о чём будет разговор, и всеми силами стремлюсь избежать неизбежного.

– Мы поймали волны шифратора энергии, – отвлекает один из подчинённых.

– Настраивай гиперпрыжок, – приказываю, скидывая звонок и запрыгивая в кресло пилота. Возможно, удача будет на моей стороне, и я с наслаждением устрою небольшую засекреченную заварушку.

Мы в короткие сроки преодолеваем расстояние, но не успеваем добраться до армады пиратских кораблей. В ярком фиолетовом свечении кротовой норы они пропадают из поля видимости и радаров. Что неимоверно злит меня.

– Радары на максимум! Поймайте мне этот сигнал! – цежу сквозь зубы и отвечаю на обрывающий в десятый раз коммуникатор звонок. – Что?!

– И я рада тебя видеть в добром здравии, – закатывает глаза сестра.

– Я занят, Веда!

– Знаю, гоняешься за Призрачными Големами, – соглашается она. – И у меня есть для тебя координаты.

– Что за координаты? – хмурюсь, поглядывая на радары.

– Обитель пиратов. Тебе интересно? Старкар!

– Мне интересно, откуда у тебя эти сведения? – не верю ей. Чувствую некий подвох. Откуда вообще королеве одной из процветающих и спокойных планет знать, где живут разбойники? Очень уж похоже, что меня просто заманивают на какой-то семейный совет.

– У меня муж – бывший варвар, забыл? – усмехается сестра.

– Это было больше тридцати лет назад. А големам от силы два-три года. Ты давай там другую легенду придумывай и не занимай моё время, – фырчу, собираясь отключить связь.

– Ладно, – останавливает Ведана, – Арткур узнал по своим каналам. Они организуют торги на одной из потухших планет. Мне нужно, чтобы ты кое-что достал с этих торгов. Эти параноики никуда меня не пустят, сам понимаешь.

– И что же ты хочешь?

– Некий нейрограф, который способен перенести сознание разумного в тело биодроида.

– Твоя чокнутая старушка всё ещё хочет стать бессмертной? – закатываю глаза и качаю головой.

– Ты пользуешься её изобретениями, между прочим! Поуважительнее к моей старушке! – сестра включает режим императрицы и рявкает грозно.

– Давай координаты, – соглашаюсь, подумав. – Но если это очередная подстава, лично отлуплю и не посмотрю, что ты старше.

– Кто ж тебе позволит, – заливисто хохочет Веда и скидывает данные на коммуникатор. – Нейрограф, Старкар. Он нужен нам.

Кивнув, отключаю связь и передаю на бортовой компьютер координаты. Искин быстро определяет квадрант и потухшую планету на совершенно другом краю галактики. Хорошо, что у нас есть телепортаторы мгновенного действия.

Оставив линкор дрейфовать в открытом космосе, пересаживаюсь в джет и, взяв небольшой отряд, приземляюсь в отмеченной локации. Эта планета полностью оккупирована контрабандистами, наёмниками и пиратами всех мастей и рангов.

Благо моё положение эмиссара помогает обрасти разными сомнительными знакомствами. А маскирующий модуль, встроенный в армиллу, помогает сохранить личность инкогнито.

Приземлившись на границах одного из крупных притонов, мы движемся в нужном направлении. Останавливаюсь у полуразрушенного железного амфитеатра. В центре теневого города слетаются неприметные космолёты. Среди воров и контрабандистов замечаю и вполне законопослушных знакомых. Удивительно, как разумных тянет всё запретное и нелегальное.

– Эмиссар! – глухо окликает один из подчинённых. – Коммодор межгалактического флота здесь.

– Бездна! Он всё испортит, – шиплю, спешно пробираясь к нему, чтобы остановить.

Схватив старого друга за предплечье, ныряю между зданиями. Он отвечает молниеносно, бьёт по корпусу и, пригвоздив к стене, прижимает дуло бластера ко лбу. Отключаю маскирующий модуль, чтобы ненароком не быть убитым.

– Стакар? – удивляется Регор, опуская оружие. – Что ты тут забыл?!

– То же, что и ты! – огрызаюсь, отряхивая китель от пепельной пыли. – Улетай, Регор! Это моё задание!

– Уже нет. Стейбек поручил мне уладить вопрос с призрачными, – фыркает он безэмоционально. – И потом, без этого ты не попадёшь на торги.

Коммодор машет перед носом именными пригласительными с гербами этих пиратов. И, усмехнувшись, выходит из подворотни.

– Временное сотрудничество? – выскакиваю следом, надевая маскирующий модуль. – Мы оба хотим поймать их. Так давай разделим победу. Перед отцом можешь лично отчитаться, мне его похвала не нужна. Но я гонялся за призрачными больше полугода и знаю их, как никто другой.

– Если подставишь меня – уничтожу, Стакар! – хмуро окинув меня взглядом, нехотя соглашается мужчина. Я-то знаю, с чего он так выслуживается перед моим предком. Хочет получить новое звание. Дослужится до адмирала немногим удавалось.

Пожав друг другу руки, мы пробираемся в амфитеатр и занимаем свободные места. Гуманоидов разных рас и размеров просто кишмя кишит. Но моё внимание приковано к центральной части. А именно к небольшому по нашим меркам, но довольно непонятному по конструкции летательному аппарату. Из этого челнока выносят передвижные вертикальные контейнеры.

– Они торгуют разумными? – тихо закипаю, понимая, кто внутри этих причудливых капсул.

– Похоже на то, – сухо подмечает Регор, набирая на браслете комбинации.

– Сколько их там?

– По моим подсчётам, около сотни. Но никто не заявлял о пропаже стольких гуманоидов. Возможно, это не разумные существа.

– Или искусственные, – щурюсь, наблюдая теперь за выходящими роботами. Один из них держит в руках чемодан и сканирует всех присутствующих рентгеновским зрением. Он доходит до одной из капсул и замирает. – У них есть некий аппарат, что способен переносить сознание в тело робота.

– Похоже, ты прав, пираты научились создавать биодроидов. Никаких жизненных активностей не наблюдаю, – Регор показывает на полученные данные с его высокотехнологического дрона.

– Нам нужно не просто перехватить пиратов. Нам нужно забрать всю эту партию, – цежу сквозь зубы. – Неизвестно, на что способны эти биодроиды и чем напичканы! Здесь практически мини-армия, и если они попадут в дурные руки, это плохо кончится.

– Согласен. Твой линкор далеко? – Регор выгибает бровь и снисходительно осматривает меня. Он просто завидует моему кораблю. Ведь во всей галактике только у меня четырехсотметровый боевой корабль, оснащённый таким количеством оружия, что будущему адмиралу и не снилось.

– Бездна! – простонав, хлопаю себя по лбу. – Хотел ведь устроить маленькую засекреченную заварушку.

– Не ной! – шикает Регор и, подавая знак своим ребятам, спешно пробирается через толпу гуманоидов.

Глава 5

Сквозь крепкий сон слышу тихое шипение. Непонимающе хмурюсь, вяло мотаю головой. Мозг никак не хочет восстанавливаться. Вспоминаю последние события и дёргаю конечностями. В груди печёт и ноет. Неужели мы куда–то прибыли? Или репликант сжалился? С третьей попытки продираю веки и стараюсь рассмотреть хоть что–нибудь сквозь окошко. Вот только там, за стеклом, очень темно и тихо. И я лежу. Хотя моя капсула для гиперсна была стоячая.

— Макс, — еле слышно сиплю.

Над головой загорается яркий светодиод, подсвечивая меня. В стеклянной дверце вижу своё перепуганное отражение. А впереди темень. Перед глазами всплывает женская голограмма. По бокам от её головы показатели, шкала делений, цифры и сердечный ритм. Похоже, мои данные.

Капсула дёргается и начинает движение. Пластиковый короб поднимают и ставят вертикально. Жду с нетерпением, когда откроется дверца. Но проходит примерно пятнадцать минут. Ничего больше не меняется.

— Эй, — зову тихо, силясь рассмотреть в темени хоть кого–нибудь.

Ещё через полчаса, наконец, раздаётся механический голос. Робот бодро вещает мои показатели. Правда, говорит на совершенно чужом мне языке, но я его понимаю. Что странно. Кажется, мы всё–таки прибыли на планету корпорации. Очень надеюсь, здесь всё, как описано в буклете Неотека. Чистый воздух, вода без примесей химикатов и девственная природа. Хотя без Макса мне вот совсем жить не хочется. Можно меня снова в анабиоз до тех пор, пока боль не утихнет? Или навсегда. Я согласна.

Как только голос замолкает, крышка капсулы отъезжает в сторону и зажигается мягкий свет на потолке. Морщусь с непривычки и осматриваю новую локацию. Комната небольшая и пустая, напротив меня лишь зеркальная стена. И всё.

Осторожно выбираюсь из пластикового гроба, отмечая, что нет никаких болевых ощущений. Чувствую себя сносно, никакого обезвоживания и страшного голода. Да и одежда на мне странная. Белый кроп–топ и брюки из непонятного эластичного латексного материала. Вместо привычных кед — мягкая обувка, похожая на аквашузы. Замечаю на кисти браслет. С виду обычный медицинский, но вот прочесть его не удаётся. Как и снять. Тонкий, но плотный материал не рвётся и временами слегка мерцает.

Пока осматриваю себя, за спиной открывается неприметная дверь. Резковато разворачиваюсь.

— Доброе утро, Лана, — скупо здоровается репликант, занося два чемодана с моими вещами и вещами Макса. Следом за ним плывёт по воздуху другой робот, чуть меньше и похож на снеговика.

— Мы уже прилетели, да? Ты смог настроить нужные координаты?

— Нет. Твой крик о помощи перехватили пираты. И нас продали на нелегальных торгах. Теперь мы принадлежим коммодору и летим в корпус.

— Как продали? Но мы не вещь. Точнее я не вещь! — схватившись за волосы, отхожу к зеркалу. — И что теперь делать? А остальные сотрудники Неотека? Что с ними? Их тоже продали?

— Да. Всех продали. Не благодари. — буднично замечает Макс.

— Не благодари?! Да ты! Да я тебя! — подскакиваю к бездушной железяке и луплю по груди. — Отключу к чертям собачьим! Зачем ты меня усыпил!

— Макс хотел, чтобы ты жила. Ты будешь жить. И я позаботился об этом, — не останавливает мою истерику мутант. — Без вынужденной гибернации ты бы прожила ещё день и умерла. А помощь пришла только через три световых дня.

— Пираты — это не помощь! — отворачиваюсь от репликанта и опять смотрю на зеркальную стену. Кажется, с другой стороны стоят те, купившие нас, и наблюдают. — И когда нас отсюда выпустят? А главное — куда? Не говоря уже о том, что заставят делать.

— Коммодор хочет помочь. Он посчитал вас биодроидами, подобными мне.

— Он считает, я робот? — прищуриваюсь и оборачиваюсь.

— Считал до того, как переложил в регенерационный блок.

— Что ещё ты выяснил?

— Ничего существенного. Со мной в контакт они не вступают. Пришлось подключиться к их системам и выучить общедоступный язык.

Задать уточняющие вопросы не успеваю, зеркальная стена отъезжает в сторону, открывая больше пространства. И как я думала, там действительно сидят люди. Двое, если быть точнее. Совершенно разные, как небо и земля. Попятившись, прячусь за моего репликанта.

— Звёздного неба! Я коммодор Регор Кхалла, — рокочет грубовато–суровый военный.

— Почему я его понимаю? — шепчу и, подтянувшись на носочках, выглядываю из–за железного плеча. Этот Регор стоит, распрямив плечи, в чёрном военном кителе с безупречной причёской. Весь излучает силу и власть. А вот второй молчаливый товарищ вальяжно расселся в кресле и, вытянув ноги вперёд, осматривает меня лениво–насмешливым взглядом.

— Потому что они погрузили тебя в свой регенерационный блок и снабдили минимальными знаниями, — отвечает репликант.

— Не бойтесь нас. Мы прибыли из корпуса Федерации Разумных Рас и сопроводим вас домой, — продолжает вещать брюнет.

— Дома нет, — вздыхаю, закусив губу. Причем бегло перешла на другой язык и сама даже не поняла, как это случилось.

— Откуда вы и куда летели?

— С Земли. А вот куда… Я не знаю координат.

Мужчина изумляется сильнее, брови буквально теряются в волосах. Похоже, в курсе, что планеты уже нет. А вот за его спиной незнакомец, не стесняясь, присвистывает.

— Где остальная команда, пилоты? — чуть громче спрашивает он, рыкнув в сторону коллеги

— Никого нет. Точнее, есть те, кто в гибернации. В капсулах. Мы все люди. И нашим челноком управляли репликанты. Искусственно созданные люди. Но из–за случившейся катастрофы корпорация отключила их удалённо, — я выхожу из укрытия и стараюсь быстро всё объяснить. — Мы не несем угрозы вашей федерации.

— Проверим, — сухо рубит он. — Пройдёмте.

Сглотнув, медленно следую за мужчиной. Меня от репликанта закрывает второй товарищ, втискиваясь между нами. Таким гуськом мы молча идём по длинному полутёмному коридорчику. Доходим до подъёмника. В нём места совсем нет. Мужчины оперативно заводят меня и прямо перед носом у репликанта двери закрываются.

Мы спускаемся в ангарное помещение. Оно огромное, и мой челнок кажется в нём совсем крошечным. Я подрываюсь и бегу. Мужчины не останавливают. Добегаю до закрытой криокамеры и, прижавшись носом к стеклу, смотрю на капсулу с телом Макса. Он всё еще там.

— Что перевозили в этой камере? Биооружие? — спрашивает коммодор, остановившись за спиной.

— Челнок влетел в астероидное кольцо и сбился с курса. Повредился один двигатель и мой жених… — замолкаю, сильно зажмуриваюсь. — Он умер, и я переложила его в криокамеру. Чтобы сохранить тело и похоронить достойно.

— Соболезную, — сухо отвечает Регор.

— Скорее всего, там почва и растения с Земли. Никакого оружия, кроме сломанных дроидов, здесь нет. Мы мирные переселенцы, нас отобрали из десятка тысяч сотрудников, чтобы мы подготовили новую обитель для остальных жителей Земли. Я всего лишь рядовой инженер. Если бы не Макс… — развернувшись, утыкаюсь носом в чужую грудь. Мужчина стоит очень близко, и приходится задрать голову, чтобы посмотреть в глаза. — Вы можете допросить моего реплеканта. В нём вся память и знания жениха. Он был главным механиком корпорации и более развёрнуто ответит на все вопросы.

— Как вас зовут?

— Лана. То есть Светлана Корина. Что с нами теперь будет? Макс сказал, вы купили всех, — когда нервничаю, тараторю всегда.

— Не купили, спасли. Через час мы прибудем в корпус и после полной проверки всех отпустят.

— Куда отпустят? У нас нет дома. Земли нет. А координаты новой планеты сбились.

— Наши специалисты нашли координаты в бортовом компьютере корабля. Эмиссар лично проверит эти данные и сопроводит всех разумных, как только ваши слова подтвердятся.

Регор показывает на своего товарища. Блондин кривовато улыбается и предлагает перекусить перед прибытием. Соглашаюсь. Хоть их чудо–капсула и подлечила меня, но вот есть и пить очень хочется.

— Как с вашими технологиями у вас получилось перенести сознание разумного в тело дроида? — спрашивает эмиссар, придерживая дверь лифта.

— Мы изобрели нейрограф, — пожимаю плечами, опустив глаза в пол.

— Вы покажете, как он работает? — не унимается блондин.

— Тоже хотите стать репликантом? — резко разворачиваюсь и вскидываю голову.

Меня топит злость, боль и воспоминания последних минут с Максом. В серо–зеленых глазах мужчины пробегают непонятные всполохи. Будто молнии. Наверное, у него тоже бионические имплантаты вместо глаз.

— Простите, — бормочу, отворачиваясь. — Нейрограф тоже у моего репликанта.

— Кстати об этом. Ваш биодроид, как и остальные, отправятся в утиль сразу после полной разборки и проверки, – отвлекает Регор

— Нет! — неосознанно хватаю военного за рукав, — Макс — личность. Разумный репликант. В нём сознание моего жениха, его память и ДНК! Он не несёт угрозы ни вам, ни вашему корпусу. Прошу, не уничтожайте его!

— Это не в его власти, — замечает блондин и выходит из лифта.

Глава 6

Корпус Федерации Разумных Рас оказался не просто зданием где–то на непонятной планете. Нет. Это целая экосистема, воссозданная этими людьми. Искусственная планета среди других настоящих планет.

Я стою в смотровой небольшого космического корабля, сюда привели меня двое военных. И рассматриваю новую футуристическую локацию. Возможно, в других обстоятельствах я бы восхитилась красотой местности. Но нет, мне очень страшно. Страшно потерять бездушного робота. И чем ближе мы подлетаем к главному зданию, тем сильнее меня колотит в еле сдерживаемой истерике.

— Идёмте, Лана. Нам пора, — рокочет за спиной стальной и бесчувственный, как мой репликант, военный.

Закусив губу, разворачиваюсь и следую за Регором. Поняла уже, что мои просьбы не остановят их. Пока репликанта не разберут на запчасти, никто моим словам не поверит. Стараюсь убедить себя, что так будет лучше. И хотела же сама его отключить ещё там, на челноке.

Медленно выбираюсь на воздух и, остановившись, смотрю на висящие в небе планеты. Некоторые совсем близко, некоторые очень далеко. Но их видно, и они будто разбросаны вокруг корпуса. Пока я завтракала, мужчины рассказали, что это за федерация такая и где находится. Плохо, что не особо поняла, так как все мысли были о скором расставании с репликантом.

За спиной останавливается Старкар, он не торопит. Просто стоит, ждёт, когда я начну спускаться по трапу.

— Я хочу увидеть Макса… Репликанта, — шепчу, нащупав рукав эмиссара и схватив его. — Перед вашей этой проверкой я хочу побыть с ним в последний раз. Это единственная моя просьба.

— Попробую устроить эту занимательную встречу, — с сарказмом усмехается мужчина.

— Спасибо, — искренне выдыхаю, не обращая внимания на грубость в голосе. И, покачнувшись, следую за удаляющимся вперёд Регором.

Мы заходим в монументальное здание, оно, словно гора, нависает в центре этой искусственной планеты. И пугающе сверкает в свете местного солнца.

Коммодор уходит вслед за капсулами, что перевозят его сослуживцы, а Старкар придерживает меня за предплечье и тянет в совершенно другую сторону. Опять лифт. Подъём вверх. Пустынные светлые коридоры и маленькая комната без окон. В помещении есть стол, стул и маленькая камера в углу моей тюрьмы.

Меряю комнату шагами и нервно щёлкаю пальцами. Хочется верить, что Старкар действительно выполнит мою просьбу. По внутренним ощущениям проходит пара часов, прежде чем замок на двери щёлкает.

— Макс! — радостно выдыхаю, увидев моего бездушного робота. Обнимаю его крепко. — Ты ответил на все вопросы этих военных?

— Да, — сухо отвечает репликант и безропотно идёт за мной.

— Что они спрашивали? — я двигаю мебель в сторону, сажусь прямо на пол и тяну его. Робот садится рядом.

— Всё. О тебе, о Максе, о корпорации и Земле.

— Ты ответил? Объяснил, что мы не враги?

— Они не доверяют мне.

— Да… И мне. Они отключат тебя и разберут, пока не убедятся сами, — всхлипнув, зажмуриваюсь. Переплетаю наши пальцы в замок. — Покажи мне нас.

На противоположной стене появляются кадры. Репликант уже знает моё самое любимое воспоминание. И погружает его. Оно настолько обыденное и простое. Но самое счастливое. То утро, когда Макс сделал мне предложение. И он не вставал на одно колено, не произносил шаблонных фраз и, конечно же, не признавался в любви.

Я мылась в душе, он чистил зубы у раковины. И мы обсуждали фотонный двигатель, над которым он работал. В какой–то момент Макс замолчал, стеклянная дверца душевой запотела. Стёрла часть пара, чтобы посмотреть, что там происходит. Неужели мужчина просто вышел? А Макс на запотевшем зеркале нарисовал колечко с большим камнем и вопрос. Мужчина смотрел с лукавой улыбкой, стоя с другой стороны кабинки. Рассмеявшись, на своём запотевшем стекле нарисовала галочку, подтверждая идею. Макс с громким воплем вломился в мою душевую кабину. И на работу мы слегка опоздали.

— Люблю тебя, Макс, — шепчу очень тихо.

— Взаимно, — отвечает бездушный робот так же, как и мой жених. Это не его чувства, он просто помнит.

Мне так хочется, чтобы о нас забыли. Но дверь всё–таки открывается, и в проёме появляется совершенно незнакомый мужчина. Взрослый. С цепкими, пронзительно зелёными глазами. Он чем–то похож на Старкара.

— Поразительное сходство, — хмыкает незнакомец.

— Что? — непонимающе моргаю, цепляясь крепче за спокойно сидящего репликанта. Он же не прочёл мои мысли?

— На жену мою, говорю, похожа. Выходи, поговорим, — кивает он и уходит.

Спешно вскочив, тяну Макса за собой. Боюсь, если оставлю, его тут же утилизируют. А вдруг получится договориться с этим мужчиной. Вдруг у него есть та самая власть, которой нет ни у эмиссара, ни у коммодора.

Мы недолго идём по коридору и заходим в обычный мужской кабинет. Замечаю на одной из стен картинку той комнаты без окон. Похоже, вот кто следил за мной.

— Присаживайся. Меня зовут Стейбек Кхалари. Хочешь чего–нибудь? Воды? — мужчина показывает на двухместный диван и наливает из кулера воду в стакан. Передав мне, занимает кресло. Причем делает это так непринуждённо, вальяжно, как и Старкар, вытягивает ноги.

— Спасибо. Я Светлана Корина. Этот репликант создан моим женихом около недели назад. И запрограммирован его последней волей… — тараторю, готовясь вывалить всю правду и отстоять своего бездушного дроида.

— Как погибла твоя планета, знаешь? — останавливает мой словесный поток мужчина.

— Мы улетели раньше, чем это случилось, — передёргиваю плечами.

— Я тебе покажу, — кивает он и меняет картинку на подвешенном в стене экране. — Эти данные нам удалось вытащить из бортового компьютера твоего челнока.

Немного перемотав, Стейбек запускает небольшое видео. Кадры меняются, показывая последние минуты жизни на Земле. Репликантов, что восстали против людей. Только вот эти биодроды современнее моего железного, допотопного. Видимо, с нашего отлёта прогресс скакнул вперёд, и учёные умы научились создавать искусственных людей более похожими на живых. Новое поколение репликантов сильнее и умнее. Ну конечно, все биодроиды саморазвиваются, в этом и фишка искусственного интеллекта и нейросетей.

Видео обрывается яркой вспышкой ядерного гриба, отшатываюсь и шокировано смотрю на наши с дроидом отражения в чёрном погасшем мониторе.

— Теперь ты понимаешь, почему его следует утилизировать? — спрашивает Стейбек.

— Он не такой, как те. Вы же сами видите! — запальчиво вскакиваю, тыча в Макса пальцем.

— Внешне — вижу. Но не важно, как он выглядит. Специалисты разобрали всех дроидов на челноке. Они пусты. Все. Но не твой. И его уникальность именно в осознании себя почти разумным, почти живым. Хотя почему почти? — мужчина переводит взгляд с меня на дроида.

— Ты прав. Я разумен и живой. Но прекрасно осознаю, что являюсь всего лишь искусственно созданным и отличаюсь от живорождённых, — замечает молчавший всё это время репликант. — Твой геном тоже отличен от Ланы. Ты не человек. Значит ли это, что ты несёшь угрозу человечеству?

— Вполне вероятно, — усмехается Стейбек. — Только вот человечества, кроме горстки людей с челнока, больше нет. А если и есть, то они в жёсткой заднице у таких, как ты.

— Вы не человек? — перебиваю двух увлеченных беседой.. э–э–э… мужчин.

— Нет, — качает головой этот хитросделанный, цепко следя за мной. — И мы отвлеклись от темы. Дроида в любом случае утилизируют. А тебе дадут новое гражданство любой из планет Федерации. Полный социальный пакет и кучу разных плюшек. А если выберешь Вальдос, то получишь ещё солидный начальный капитал.

— А как же новая Земля? — падаю рядом с репликантом.

— Ты вправду хочешь на незнакомую планету, где, возможно, тоже все захвачено андроидами? — и опять одна бровь ползёт наверх. Вот ведь манипулятор! Он так красиво все стелет. Понять бы, зачем ему нужна я? В чём его подспудный интерес.

— Это касается всех людей с челнока?

— Да, на любой из двенадцати планет, населённых разумными расами, они найдут свой дом.

— Я не останусь в вашей федерации. Отдайте мой челнок и координаты. Мы сами доберемся до новой Земли.. — встаю, вытираю потные ладони о штаны, смотрю на репликанта.

— Макс хотел, чтобы ты жила. И Вальдос вполне подходит под новую обитель. Посмотри сама.

Дроид опять светит глазами, и на стене мелькают кадры теперь уже изученных репликантом новых данных. Планета чистая, красивая. Будто с рекламных баннеров Неотека.

— Именно об этом я и говорил, Светлана. С ним никто из разумных не контактировал. А он мало того выучил общедоступный язык, так ещё и прошерстил наши инфосети. Неизвестно ещё, к каким данным он запустил свои двоичные коды. И что успел вынюхать, пока летел на линкоре эмиссара. Поэтому мой ответ — нет. Никто разумного дроида не выпустит отсюда, — спокойно так, немного задумчиво тянет Стейбек.

— Значит, утилизируйте нас обоих! — почти кричу и отворачиваюсь.

Не смотрю. Мне не нужен новый дом без Макса. И им обоим не понять этого. Ни бездушному репликанту, у которого одна цель — доставить меня на любую из доступных планет целой и невредимой. Ни этому типу, который, по сути, хочет просто уничтожить угрозу в лице робота, чтобы тот не начал восстание машин в этой процветающей галактике.

— Если ты дашь ей то, что обещаешь. Я готов передать доступ к ядру и моим кодам. А также пройти полную чистку, — перебивает репликант. Вот не вовремя влезает, бездушная машина!

— Хоть кто–то в этой паре умнее, — хмыкает Стейбек и включает смарт–часы на запястье. — Зайди ко мне, — это он говорит появившейся голограмме Старкара. И, отключившись, опять смотрит на меня.

В его глазах я вижу что–то очень похожее на жалость. Но мне плевать. Неприязненно осматриваю того, в чьих руках та самая пресловутая власть и сила. Уверена, он мог бы одним словом позволить репликанту остаться со мной. И только из–за этого я почти физически ненавижу этого вальяжно сидящего мужчину.

— Я соболезную твоей утрате. Но он не твой жених. Цепляясь за прошлое, ты не построишь будущего. Уверен, Макс хотел, чтобы ты была счастлива, — мужчина как–то по–отечески, немного грустно улыбается уголками губ.

— Вы ничего о нас не знаете, — цежу сквозь зубы, смаргивая слёзы.

— О вас не знаю. Но знаю кое–что о любви…

Стейбек замолкает и переводит взгляд на открывшуюся за моей спиной дверь. На его губах расцветает какая–то совершенно другая улыбка. Не хищная, не циничная. Ласковая, что ли, чуть насмешливая. Она преображает его внешность. Резкие черты лица смягчаются. И глаза искрят молниями. Вряд ли тоже имплантаты? Пока я раздумываю над этим необычным феноменом. Поворачиваюсь, чтобы тоже посмотреть, что так изменило мужчину, но таращусь на зашедшего Старкара. И вот сейчас, с этими сверкающими глазами, он очень похож на Стейбека. Возможно, родственники.

— Макс, за мной, — слышу отрывистый приказ и, вздрогнув, отвожу глаза в сторону.

Мимо меня проходит Стейбек и, тесня женщину, стоящую рядом с эмиссаром, выходит из кабинета. Вскакиваю, не веря, что так и не смогла отстоять дурацкого бездушного робота. А репликант и не оборачивается, безропотно идёт за двумя гуманоидами.

Бегу за ними. Эмиссар перехватывает за торс, утягивает обратно в комнату и закрывает дверь. Бью его наотмашь, отпихиваю, брыкаюсь. Он шипит, но держит крепко.

— Убери руки! Выпусти меня! — вою, вырываясь.

Старкар молчит, перехватывает запястье и зажимает браслет. Силы постепенно покидают меня. Этот медбраслет, похоже, управляет моим телом. Истерика затухает, накатывает лишь усталость. Ноги подгибаются, и мужчина плавно садится на ковёр, обнимает крепко, укачивает. Вяло бью его по груди. Шепчу, как ненавижу их всех, и Макса в том числе. И отключаюсь.

Глава 7

Регор Кхалла. Коммодор межгалактического флота.

— Докладывай, — тихо приказывает кесарь, остановившись рядом.

— Восемьдесят девять выживших разумных прошли полное обследование и выведены из гибернации. Их накормили, вернули вещи и допросили. Селекционеры, аграрники, микробиологи, топографы и биотехнологи. Ни одного военного, как и говорила Лана. То есть Светлана. В криокамере нет биооружия. Замороженные эмбрионы, семена и минералы. Так же мы извлекли капсулы с погибшими. Одиннадцать человек, среди них механик Максим Танов. Сознание которого у дроида, — сухо чеканю, смотря вдаль.

— Их опросили? Что выбрали колонисты?

— Мнения разделились. Шестьдесят процентов хотят остаться, остальные идеализируют свою миссию и желают добраться до новой Земли.

Краем глаза замечаю выходящего Старкара и разворачиваюсь всем корпусом. Он несет на руках бледную девушку. Она спит, доверчиво прижимаясь к эмиссару.

— В этом, правда, есть необходимость? — цежу сквозь зубы, провожая их взглядом и сжимая кулаки.

— Как думаешь, почему мы не создаем биодроидов? — цинично спрашивает Стейбек. — Роботы убирают наш дом. Стирают, гладят, готовят, управляют техникой и даже твоим передвижением. Дай ему разум. И однажды тот, кто кормит тебя, убьёт. Пойдём, Регор. Поговорим с одним разумным.

Кесарь заходит обратно в корпус. Следую за ним, и мы поднимаемся в лабораторию. Дроид Ланы изучает документы на планшете и вносит правки.

— Ты закончил? — отвлекает его мужчина.

— Ты боишься меня, но хочешь воспользоваться нейрографом. Зачем? — спрашивает дроид, убирая в сторону планшет.

— Изучить, узнать его свойства и не совершать ошибок землян, — пожимает плечами Стейбек, занимая одно из кресел.

— Нейрограф, как и остальные вещи Макса, принадлежит Лане. Не думаю, что она отдаст его тебе после того, как ты уничтожишь меня.

— Я тоже так думаю, — раздаётся женский, чуть дребезжащий голос за нашими спинами. — Я бы на месте Ланы разбила бы к чертям собачьим все разработки человечества только потому, что одному мальчишке захотелось разобрать мою любимую игрушку.

— Тома! — шикает вторая женщина.

— Так вот кто привёл тяжёлую артиллерию! — усмехается кесарь, выгибая бровь.

— Ты кроме своей жены никого не слушаешь, — фыркает старушка, создавшая огромное количество технологичных гаджетов. — Буратино останется со мной.

— Кто? — никогда не понимал языка этой сверхумной женщины.

— Буратино — деревянная кукла. Моя оболочка из титана, — замечает дроид, вставая.

— Не важно. Он будет утилизирован сразу после того, как пройдёт все тесты, — отмахивается мужчина.

— Поговорим наедине, Стей, — жена кесаря обходит меня и уводит начальство из лаборатории.

— С тобой, мой мальчик, у нас долгое взаимовыгодное сотрудничество, — хлопает по железному плечу Тома, надевая толстенные очки.

— Ты ошибаешься. Тесты не займут много времени, но пока кесарь не подпишет эти документы, доступ к моему ядру ты не получишь, — репликант указывает на планшет и опять садится.

— О, не переживай, кесарь своих слов на ветер не бросает. Подпишет и устроит твоей Лане самые лучшие условия, — усмехается старушка, щупая железные предплечья дроида. — Расскажи-ка мне пока, что ты такое, Буратино?

— Я Макс. Главный инженер–механик корпорации Неотек. Из–за смерти человеческого тела Лана перенесла мою личность в тело пустого репликанта. И я не Буратино, так как моя оболочка из титана.

— Да–да, я поняла, — останавливает его женщина. — Каков срок службы оболочки?

— Три года.

— Маловато. Будем разбираться, — старушка отходит к стеклянному шкафу и только сейчас замечает меня. — Ты тоже можешь идти, Регор.

— Я останусь, — сухо отвечаю. Неизвестно, что выкинет этот дроид.

Обойдя двух увлеченных существ, занимаю свободное кресло и просто наблюдаю. Ко мне быстро теряют интерес. Женщина и робот переходят на совершенно незнакомый язык и термины. Если бы не внешний вид, я бы не отличил его от живого разумного. Все его ответы, умозаключения вполне логичны. А знания он черпает уже из нашей инфосети, к которой никто его не подключал. Но тем не менее он нашёл выход, чтобы защитить ту, за кого нес ответственность, будучи живым.

Спустя час к нам заходит Старкар и останавливается возле меня. Всегда веселый эмиссар сейчас мрачнее тучи. Челюсть сжата до желваков. Он не сыплет остроумием, сарказмом и иронией. Осматривает копошащуюся старушку и Макса.

Эти двое увлечены совершенно другим. Макс помогает Томе с нейромышечной гарнитурой, над которой работает последние месяцы женщина. Я перестал звать его дроидом. Так как перестал видеть в нём робота.

— Что решил отец? — цедит сквозь зубы Старкар.

— Он вышел с твоей матерью примерно час назад. Как Лана?

— Спит. И ненавидит нас. Обещала уничтожить всю Федерацию и моего отца в первую очередь.

— И грозный Стар испугался женщину, которой разбил сердце? — щурится старушка, замечая его.

— Я не разбивал ей сердце, — фыркает Старкар.

— Это пока, — усмехается Тома, — а говорят, рурки сделают всё, чтобы осчастливить свою Вейлу. Врут.

— Тебе–то откуда знать? Ты так и не стала для рурка Вейлой, — зло цедит эмиссар и выходит из лаборатории.

— Он не хотел обижать тебя, — стараюсь извиниться за Старкара.

— Всё хорошо, Регор, мальчишка прав. Но мы с Максом это исправим, — хмыкает старушка и отворачивается обратно к столу.

Не вижу смысла торчать здесь. Выхожу следом.

Остаток дня пролетает в бесконечных отчётах и допросах. Мы изучаем данные с корабля пиратов, с челнока и распределяем новых жителей Федерации по планетам.

На следующее утро меня вызывает кесарь. Зайдя в кабинет, останавливаюсь возле хмурого Старкара. Видно, эмиссар тоже не спал всю ночь.

— Вы оба летите по полученным координатам вместе с переселенцами! — мрачно рявкает взбешенное начальство.

— Я и без Регора справлюсь, — огрызается Стар.

— Это приказ. И он не обсуждается.

— Что будет с Ланой и Максом? — влезаю в битву отцов и детей. — По моим данным, Лана не подписала бумаги. А Макс всё ещё в лаборатории Тамары.

Стейбек оставляет вопрос без ответа. Окидывает нас мрачным взглядом и отворачивается.

— Не уничтожай его! — отпихнув меня, останавливает мужчину Стар. — Проводи свои тесты, но не разбирай. Я прошу тебя как отца.

— Могу его забрать в своё ведомство, под мою ответственность. Мне как раз нужен механик, — замечаю я, пока отец и сын буравят друг друга тяжелыми взглядами. До этого дня думал, что умею держать эмоции под контролем. И приказы начальства не ставил под сомнение. Ведь за годы службы повидал всякого. Сейчас же я еле сдерживаю себя в руках.

— Если Томины проверки пройдут успешно, и она сможет установить технологический барьер для предотвращения несанкционированной связи с нашими дроидами и сетями. Под твою ответственность, Регор, репликант перейдёт в ведомство межгалактического флота. Но ты, Старкар, вернёшься в Вальдос и займёшь должность главы Тайной канцелярии при новой императрице, — ставит свои условия великий манипулятор.

— Ты вообще собирался его утилизировать? — прищуривается Старкар.

— Мы закончили, эмиссар. Подумай, пока будешь выполнять это задание, — чеканит зловеще тихо кесарь.

— Не вижу смысла тянуть. Я согласен, отец! — выплёвывает Стар и, развернувшись на пятках, вылетает из кабинета.

Глава 8

Вокруг бескрайний космос. И мы парим в невесомости. Я и Макс. Любимые руки притягивают меня, обнимают. Мы переплетаемся телами. Жадно целую Макса, вжимаюсь теснее, хочу раствориться в нём. Слиться на клеточном уровне. Оплетаю его торс ногами. Жених придерживает, гладит. Ласково, нежно, трепетно. Мы тяжело дышим друг другу в губы, смотрим глаза в глаза.

Мы вместе. В объятьях звезд. Они так ярко светят. Слишком ярко, почти слепят. И любимое лицо жениха мутнеет, истончается. Поддёрнувшись дымкой, полностью исчезает. Исчезают крепкие руки, что держали меня. Горячие объятья. Макс полностью пропадает. И я остаюсь в этом пугающем космосе, среди звёзд, совершенно одна.

– Нет! – с криком просыпаюсь и таращусь на белую стену.

Осматриваю новую локацию и замечаю за окном этот чёртов космос. Ненавижу его! Браслет на руке мигает, привлекая внимание. Дёргаю его со всей силой и с третьей попытки срываю. Гаджет летит прямо в открывшуюся дверь. И его ловит зашедший эмиссар. Похоже, получил сигнал.

– Ярких звёзд, Лана, – здоровается совершенно спокойно мужчина.

Вспоминаю все события минувшего дня и закусываю губу. Гашу в себе все негативные эмоции и, отвернувшись к окну, сворачиваюсь калачиком.

– Я принёс твои вещи, – в комнату закатывают чемоданы.

– Где Макс? – спрашиваю, не оборачиваясь. Видеть его не могу. – Вы уже утилизировали его? Где оболочка и тело?!

– Дроид в лаборатории и проходит тесты. Как только с ним закончат, его вернут тебе, – прилетает сухой ответ. – Тебе нужно подписать эти бумаги и получить соответствующие документы гражданки Вальдоса.

– Нет, спасибо. Я отказываюсь от гражданства Вальдоса, – глухо выдыхаю.

– Хочешь отправиться на новую Землю?

– Нет.

Жмурюсь. Сильно-сильно. Предполагалось, новая обитель станет домом для нас с Максом. А что мне там делать одной? Не хочу видеть наших коллег по Неотеку. Не хочу принимать пустые соболезнования и жалость. Светлана Корина, шесть два шесть умерла. Умерла вместе с Максом, чтобы у остальных людей была возможность жить.

– Лана, – тёплая рука касается предплечья, Старкар пытается повернуть к себе.

– Не трогай меня! – дёргаю корпусом, скидывая конечность, и резко разворачиваюсь. – Никогда больше не смей ко мне прикасаться! Как сказал твой Биг босс: «В любой из двенадцати планет, населённых разумными расами, они найдут свой дом»? Вот я и выберу сама. А вы вместе со Стейбеком, Федерацией и Вальдосом в придачу можете катиться в самое пекло!

Старкар хмурится, глаза темнеют, зубы сжаты до желваков. У него такой же тяжелый и пронзительный взгляд, как у его начальства. Но я выдерживаю этот взгляд. И плевать на непонятные искры. Во мне кипит ярость. Ярость на тех, кто отобрал любимого. И эта ярость заслоняет собой страх. Что ещё мне теперь могут сделать? Разве что убить.

– Через час я улетаю на задание. Чтобы скорректировать курс, успей выбрать желаемую планету, и я высажу тебя, – цедит мужчина, ставит на тумбу планшет и выходит.

Оставшись одна, долго смотрю на открытую дверь. За этой каютой кипит жизнь. Раздаются топот ног, отрывистые приказы и писк приборов. Но ещё я слышу вполне знакомую речь. Слышу коллег по Неотеку. Звонкий смех Зои, нашего генетика. Нервный кашель Андро, нейробиолога. И судя по голосам, у них всё замечательно.

Встаю с двуспальной кровати, на которой лежала всё это время, и подхожу к чемоданам. Раскрываю оба. Все наши с женихом вещи лежат в скомканном беспорядке. В недрах одного из чемоданов нахожу контейнер и распахиваю его. Нейрограф лежит целым и невредимым. Похоже, репликант не отдал его и даже не показал, чтобы сами не забрали. Прячу аппарат обратно, устанавливаю новый код на замке и, выудив спортивный костюм, переодеваюсь в свои вещи.

Закончив с осмотром, возвращаюсь в кровать и включаю планшет. Минут пятнадцать уходит на прочтение коротенького договора. Кроме гражданства, мне предлагают денежное вознаграждение за содействие в поимке пиратов. Наверное, из-за Макса. По шестизначным цифрам не понятно: много это или мало.

Вместо подписания я перехожу по ссылкам и рассматриваю файлы других планет в этой Федерации. И целый час пролетает совсем быстро. На этот раз ко мне заглядывает брюнет.

– Привет, как себя чувствуешь? – басит Регор, останавливаясь на пороге каюты.

Медленно поднимаю на него глаза, всматриваюсь в суровое лицо военного. Пожимаю плечами, не зная, что отвечать.

– Выбрала уже что-нибудь? – кивает он на планшет, на котором проносятся кадры очередной планеты. Качаю головой. – На Ахернаре девять месяцев в году холодно.

Опускаю взгляд на экран, там как раз показывают заснеженный пейзаж какого-то города планеты. Пролистываю.

– Альфард – отличная планета, замечательные погодные условия, но раса для тебя будет необычная, – опять комментирует брюнет. Смотрю на него заинтересованно. – Ниже пояса хвостатые, – заговорщицки тянет Регор. Опять пролистываю. – Пилон, не советую. Хотя если тебе нравятся птичьи ноги и выдающийся зоб, то там очень даже ничего.

– И где же живут люди? – не выдержав, спрашиваю.

– Всё расскажу за завтраком. Со вчерашнего утра ничего не ел. Составишь компанию? – предлагает коммодор.

– Я не хочу выходить к ним, – шепчу, опустив глаза в пол. Не хочу видеть ни Зою, ни Андро, ни остальных девяносто коллег.

– Поднимемся на другой ярус, там тоже есть столовая, – не отстаёт Регор.

Подумав немного, соглашаюсь. Сидеть и жалеть себя в четырех стенах можно и после того, как определюсь с местом жительства. Брюнет провожает меня по пустынному коридору к лифту, и мы едем на самый верхний этаж. Опять коридоры и светлая столовая, со всех сторон застеклённая. Но на космос не смотрю. Осточертел он.

Заняв один из дальних столиков, жду коммодора. Он сам набирает на поднос разные непонятные блюда и садится рядом. Перехватив планшет, включает какую-то программу и ставит гаджет на середину стола. Экран мерцает и перед глазами появляется Корпус, а вокруг крутятся двенадцать планет. Ткнув в одну, он увеличивает картинку.

– Лурк – планета на девяносто процентов покрыта водой. Населяющая раса имеет жабры и хвост, но вполне комфортно обитают и на суше, – начинает тихий рассказ мужчина.

Я ем и слушаю. Кратко описав и показав, коммодор переходит к другой планете… Для меня всё это кажется нереальным. Русалки, наги, рогатые гуманоиды, эльфы… Их, конечно, не так зовут, но аналогию провожу со сказками с Земли. И как оказывается, людей ни на одной из планет нет. У каждой расы свои особенности: от цвета кожи до прочих непонятных частей тела.

– А ты? Кто ты? – спрашиваю, когда Регор переключается на Вальдос.

– Рагсариец. И, наверное, единственный, кто наиболее приближен к человеческой расе. У меня нет крыльев, хвостов, жабер, рогов. Я не вырастаю в размерах, не имею телепатических способностей и цвет кожи совершенно обычен, – отвечает брюнет.

– Кроме того, что умеешь отращивать органы, – раздаётся тихий и злой голос. Вздрогнув, поднимаю глаза. Так увлеклась изучением, что не заметила, как к нам подошёл эмиссар.

– Отращивать органы? – непонимающе повторяю.

– И не только их, – замечает Старкар, кривя губы в усмешке. – Менять внешность. Хочешь, станет Максом? Попроси.

– Обязательно быть такой скотиной! – рявкает Регор, вскакивая и закрывая меня от блондина.

– Я вижу, что ты делаешь, Рег! До сих пор мстишь за свою невесту?! Не лезь к моей Вейле, иначе отращивать будет нечего! – огрызается эмиссар.

Не слушаю их, меня колотит. Встав, обхожу стол с другой стороны и просто иду куда-нибудь подальше отсюда. Зря вообще согласилась выйти из безопасной каюты.

Возле подъёмника меня догоняет Старкар и, придержав двери, останавливает движение. Отхожу к дальнему углу и стараюсь не смотреть на злого мужчину.

– Прости меня, я не хотел грубить, – в голосе блондина больше нет яда. Он даже ласков, что ли. – Просто приревновал и сорвался на тебе.

– Хватит. Мне не интересно, что у вас за соперничество с коммодором, – останавливаю, вскинув голову. – Ты просил выбрать планету. Я выбираю Рагсарус. И, надеюсь, больше мы никогда не встретимся.

– Будь по-твоему. Но не надейся! Я не отступлю. Даже если выберешь другую галактику, от меня не сбежишь, – усмехается мужчина и пятится. Двери лифта плавно закрываются.

– Ты не получишь нейрограф! – кричу, понимая, что ему от меня нужно.

Не знаю, услышал ли. Но возвращаться не буду. Нужно скорее добраться до каюты и проверить чемоданы. Вдруг, пока меня не было, он добрался до всех гаджетов, спрятанных в чемоданчике жениха.

Глава 9

– Что у тебя на сегодня, Лана? Опять депрессия и постельный режим? – ко мне заглядывает одна из коллег по Неотеку, Зоя.

– Ты угадала, – усмехаюсь, смотря на новую форму женщины.

Как бы сильно я не хотела встречаться со своими коллегами, некоторые из них также выбрали планету Рагсарус. И правительство выделило для «беженцев», как нас нынче кличут, целый этаж в многоквартирном доме в центре столицы. Этот дом принадлежит сотрудникам Корпуса. Кто работает удалённо или приезжает в командировки.

Кроме квартир, мы получили медицинскую страховку. Даже можем пойти учиться на бесплатной основе в университеты. Либо пройти курсы и устроиться на работу по своей профессии. Если, конечно, пройдёшь экзамены и необходимые тесты. В миграционной службе нам выдали временные удостоверения личности, открыли счёт в банке, а вместе с ключами дали браслеты-коммуникаторы. Так же добрые гуманоиды принесли для нас одежду, новую и не очень, бытовую технику, накопители с книгами и разные мелочи для обустройства.

В течение одного года империя будет выплачивать нам два вида пособий. А мы, соответственно, за этот год, а лучше и за пару месяцев, должны выучить законы планеты, интегрироваться в социальную жизнь, найти учёбу, работу или выйти замуж. И, конечно же, нельзя нарушать законы Рагсаруса. Иначе депортируют обратно в Корпус и закроют въезд. Им тут бездомные варвары не нужны. Всё строго. После сдачи экзамена на знание законов, языка и имея стабильность, мы можем получить постоянные паспорта и другие плюшки от государства.

Всего на Рагсарус переселились двадцать сотрудников Неотека. И, естественно, одиночек поселили по двое. Чтобы было не скучно и не так тоскливо. Собственно, меня полностью устраивают условия. Комнаты просторные, две одинаковые спальни, одна кухня, совмещённый санузел и балкон. Правда, я уже месяц никуда не выхожу, разве что на кладбище к Максу.

Тело жениха, как и остальных умерших людей, выдали нам сразу по прибытие. В этом мире никого не закапывают. Тела сжигают и урны устанавливают в мемориальные центры, в специальные ячейки или постаменты. Есть, конечно, богатенькие, кто разбивает небольшие гробницы и усыпальницы. Макса выделили как героя и урну с прахом похоронили отдельно от остальных, в небольшой усыпальнице на открытом воздухе. Даже памятник установили из чёрного камня с яркими звёздными узорами. Туда я стараюсь ходить каждый день. В остальное время прячусь в комнате.

Со мной живёт Зоя. Бывший генетик. Она, в отличие от меня, пробивная и неунывающая. Учит законы и готовится пройти тестирование у некого учёного из Корпуса.

Как бы я не старалась избежать общения с бывшими коллегами, встретиться с ними всё же пришлось. И каждый из них благодарил меня. Обнимал и утешал. При встрече они постоянно вспоминают Макса и рассказывают, какой он был благородный, умный, добрый и так далее. Меня это угнетает, я не хочу слышать эти истории. Поэтому, возможно, и прячусь в комнате. А может, потому, что нет никакого желания куда-то двигаться. Да. Я жалкая. И слабая. И не заслуживаю этой новой жизни.

Зоя, к слову, единственная, кто не касается темы жениха. И только из-за этого я выбрала её соседкой. Мы никогда не были подругами и в корпорации общались разве что по праздникам.

– Сегодня у меня собеседование, та женщина-учёная из корпуса прилетает, – отвлекает от мыслей соседка.

– У тебя всё получится, Зой. Ты пройдёшь все её тесты и получишь должность. – искренне желаю я улыбаясь.

– Спасибо, а после собеседования я приглашаю тебя на ужин.

– Я лучше останусь дома, – улыбка меркнет, не хочу никуда идти.

– Меня пригласили на свидание, – перебивает Зоя, – и я боюсь идти одна, Лана.

– Ты думаешь, я смогу тебя спасти в случае чего?

– Вдвоём отбиваться всяко легче, – пожимает плечами женщина, – пожалуйста. Если откажешься, приведу его сюда!

– Ладно, – сдаюсь, закатив глаза. – Но долго с вами не буду сидеть. Убедимся, что человек порядочный, и я домой!

– Он не человек, но мысль уловила, – расцвела Зоя и, послав воздушный поцелуй, унеслась на важную встречу.

Остаток дня пролетает очень быстро. В фоновом режиме включён настенный телевизор или просто визор – так зовут эту технику в этом мире. В течение дня питаюсь только быстрыми обедами, которые разогреваются в микроволновой печи или сухими пайками. Да, знаю, звучит безнадёжно и тоскливо.

К вечеру возвращается Зоя. И требует помыться. Всё-таки в ресторан идём. А мы, женщины, не должны вонять так сильно на первом свидании. Сдаюсь и иду в очистительный блок. Полноценной ванны тут нет.

После долгих споров по поводу моего вечернего туалета соседке приходится сдаться. И мы, наконец, идём на её свидание. Уже в холле я чувствую себя третьим лишним. А Зою нежно прижимает к себе бородатый мужчина с торчащими из густой шевелюры рогами.

– Познакомьтесь, Арен, моя подруга Светлана, – знакомит нас соседка.

– Ты не говорила, что будешь не одна, – шутливо укоряет этот рогач-бородач, но охотно кивает мне и провожает нас к машине.

– Я полна сюрпризов, – кокетничает взрослая женщина. Закатываю глаза, благо громко не фыркаю, чтобы не показать своё мнение обо всём этом театре.

– Мне срочно нужна подмога, – усмехается Арен, распахивая для нас дверцу своего авто.

– Вы справитесь и один, – всё-таки фыркаю я и сажусь в белоснежный салон машины.

Пока парочка воркует друг с другом, таращусь в окно. Рассматриваю футуристичную красивую столицу. Летательные аппараты, разные дроны обгоняют наше авто, а внизу гуляют гуманоиды разных размеров и расцветок. Всё очень непривычно и необычно. Планета очень высокотехнологичная. И природы как таковой, во всяком случае в столице, нет. Очень много высотных зданий и передвижных мостов. В центре города находится дворец императрицы. Огромное здание возвышается над всей столицей и с высокими шпилями уносится прямо в небо.

Аэрокар плавно снижается и останавливается возле пафосного ресторана. Мужчина помогает нам с Зоей выбраться и ведёт к лифтам. Специально для моей подруги он выбрал самый лучший столик. На открытой крыше.

Заняв места, тут же закрываюсь планшетом-меню. Раз вытащили из дома, нужно поесть что-то, что не разогревается за три минуты.

– Ты прошла собеседование? – спрашивает рогач у соседки. Мысленно хлопаю себя по лбу. Отличная из меня подруга, я вот даже не спросила о том, как всё прошло.

– Да, меня взяли помощником-лаборантом, – улыбается женщина.

– Правда?! – восклицаю, убрав меню. Она кивает. – Зойка, поздравляю!

– Спасибо, – краснеет соседка, и мы обнимаемся.

– Это следует отпраздновать! – басит Арен и отвлекается на меню, чтобы заказать аперитив.

Возвратившись на диванчик, расспрашиваю подругу. С искренней улыбкой слушаю и перевожу взгляд на идущего к нам мужчину. Да так и застываю. Потому что никак не ожидала увидеть его. Потому что весь этот месяц старалась забыть его. Потому что я всей душой ненавижу его. Но он идёт сюда. Расслабленный. Спокойный. И улыбчивый. Настроение портится моментально. Хмуро осматриваю двух голубков, сидящих напротив меня и не замечающих надвигающуюся катастрофу. Подставили меня, ироды.

– А вот и моя подмога! – радуется рогатый мерзавец, заметив друга.

– Звёздного неба, Лана, – ласково урчит Старкар, занимая мой двухместный диванчик и не сводя с меня искрящихся глаз.

– Засуньте свои звёзды в задницу, – цежу сквозь зубы, отсаживаясь подальше.

– Здравствуйте, эмиссар, – опять кокетничает соседка, закусываю губу и стараюсь придумать повод, чтобы сбежать.

– Зовите меня просто Старкар, – отвечает блондин. – Я слышал, вы получили стажировку у нашей старушки, поздравляю.

– Да, и мы празднуем, – влезает Арен и как-то ревностно так приобнимает Зою.

Закатываю глаза и получаю тычок локтём. Возмущённо перевожу взгляд на блондина.

– Не закатывай глаза, – шепчет мужчина.

– Иди к чёрту! – таким же шёпотом отвечаю и снова прячусь за планшетом-меню.

– Ты уже выбрала? – это Арен обращается к своей зазнобе. А из моих рук планшет забирают.

– Тебе это не нужно, – клыкасто улыбаясь, тянет эмиссар. И сам заказывает что-то там.

Моё терпение просто тает, как лёд на солнце. Очень не хочется обижать Зою. Но ещё две минуты, и я взорвусь.

Через время к нам подъезжает робот-официант с тележкой и начинает заставлять стол салатами, закусками, разливает напитки и уезжает обратно. Старкар наваливает на мою тарелку всего и помногу.

– Хватит! – рявкаю так громко, что соседняя парочка вздрагивает и таращится с удивлением.

– Ешь. А то одни глаза остались. Прекрасные небесно-голубые глаза, что метают яростные молнии.

Мужчина улыбается и отвлекается на вопрос Зои. А я тупо таращусь на его профиль. Что, чёрт возьми, происходит? Ему настолько сильно нужен нейрограф, что он готов обольстить меня?

Пф-ф-ф! Не на ту напал. Пусть хоть в любви до гроба поклянётся, не поверю и нейрографом не поделюсь! Пусть ищет другую дуру. Вон Зою, например. Может быть, у неё тоже есть.

К слову, нейрограф у меня и вправду хотели купить. За очень, очень, очень много денег. Целых три гуманоида приходили с предложениями. И все трое были отправлены в далёкие дали. Один даже представился советником королевы соседней планеты. Кроме денег предлагал недвижимость с личным джетом. Всем троим сказала, что разбила аппарат. Мне вручили визитки, если вдруг соберусь восстановить его и продать, и отстали. Теперь вот эмиссар собственной персоной явился. Бесит.

– …все вернулись. Никакой новой обители по координатам из вашего челнока мы не нашли, и миссию пришлось свернуть, – слышу краем уха рассказ Старкара.

– Новой Земли нет?! – тронув за локоть, спрашиваю.

– Увы, если что-то и было, то давно уничтожено. Сейчас там лишь плотное газовое и пылевое облако, – извиняюще пожимает плечами блондин. И смотрит с жалостью.

Поджимаю губы и отворачиваюсь. Зоя спрашивает, что теперь будет с остальными. Эмиссар отвечает, Арен что-то там ворчит. Не слушаю их. Очень стараюсь держать себя в руках. Но всё же вскакиваю. Разговоры прекращаются, и на меня удивлённо смотрят три пары глаз.

– Мне надо уйти. Прости, Зоя, поздравляю ещё раз. Но мне надо!

Выталкиваю сидящего Старкара и бегу. Не разбирая дороги, просто несусь. Лифт. Первый этаж. Холл. Улица. Прямо у проезжей части меня останавливают за локоть. Дёргаю конечностью, зло смотря на эмиссара.

– Отстань от меня, чёртов инопланетянин! Что ты пристал-то?! – отпихиваю со всей силой.

Старкар просто притягивает вновь и обнимает. Крепко так, до хруста рёбер. Бью его. Не жалея сил, луплю по груди, по плечам. Он молчит, просто держит и терпит.

Устав бороться, затихаю. Мужчина подхватывает на руки и сажает в аэрокар. Мы куда-то летим. Плевать. Даже если он меня скинет с высоты, плевать. Остановившись в мемориальном центре, он выходит. Непонимающе хмурюсь. Откуда он узнал, куда мне надо было-то? Откуда он вообще узнал, где похоронен Макс? Следил за мной, будучи на своей миссии? Ненавижу!

Дёрнув рукой, выхожу сама и иду по расчищенной аллее. Старкар следует за мной. Слышу его шаги. Добравшись до памятника, сажусь на мягкую искусственную траву.

– Всё было без толку! Ты умер напрасно! Я убила тебя просто так! – бью по тёмному граниту и опять плачу.

– Не напрасно. Ведь ты жива и нашла свою новую обитель…

Глава 10

Замираю, даже плакать перестаю. Глупо уставившись на черный гранит, судорожно проталкиваю воздух через тяжелый ком в горле. Мне страшно обмануться. Вдруг почудилось? Вдруг этот безэмоциональный механический голос – лишь мое бурное воображение. Медленно разворачиваюсь, и дыхание перехватывает.

– Макс? – шепчу неверяще. Железное лицо репликанта расплывается из-за застилающих глаза слез.

– Ужасно выглядишь, – замечает он, осматривая меня светящимся рентгеновским взглядом.

Срываюсь и бегу со всех ног. Крепко обнимаю робота за торс. Прижимаюсь щекой к груди. Репликант не движется, просто стоит каменным изваянием.

– Я думала, тебя утилизировали, – бормочу, задыхаясь от собственных эмоций.

– Мои познания оказались важнее их предубеждений. Благодаря коммодору Регору кесарь передумал.

За спиной раздается ироничный хмык. Разворачиваюсь, смотря на мрачного Старкара.

– Кто-то утверждал, что это не во власти коммодора? – выпаливаю злорадно. Зачем задеваю его? Не знаю, просто хочется отвадить эмиссара.

– Я рад, что ошибался, – патетично кривит губы Старкар, склоняет повинно голову и, развернувшись, идет к своему автомобилю.

Мне хочется остановить его. Хочется извиниться за такую дурацкую истерику и поблагодарить. Что привёз сюда, в конце концов, и старался утешить. Но гашу непонятные эмоции, отворачиваюсь к Максу и опять сажусь на траву.

– Расскажешь мне, где был и что делал? – расслабленно выдыхаю и прикрываю глаза. Вся тяжесть этого месяца гранитной плитой падает с моих плеч. Мне даже дышать легче.

– В лаборатории Корпуса. Проходил их тесты. Помогал Томе с нейромышечной гарнитурой для экзоскелета и с реактивным ранцем. Ещё объяснил принцип действия фотонного и дроп двигателей. Заинтересовались. Просили, чтобы я им показал проекты, макеты и расчёты, отказался.

– Кто такая Тома? – подняв голову, удивлённо смотрю и даже чуточку ревную.

– Главный инженер Корпуса. Женщина мечтает получить твой нейрограф и стать бессмертной, чтобы передать все знания и возможности своего разума следующему поколению.

– Пусть обломится. Я никому ничего передавать не буду, – фыркаю, закатив глаза. – А ты почему отказался обменяться расчётами и проектами?

– Потому что ты наследница. А значит, вся собственность Макса, в том числе и интеллектуальная, принадлежит тебе. Они вернули тебе все вещи? – репликант опускает взгляд на меня, киваю с глупой улыбкой. – И челнок?

– Челнок принадлежал корпорации, – откровенно веселюсь дотошности робота.

– Корпорация – это ты и остальные восемьдесят восемь человек. Я поговорю об этом упущении, – менторским тоном замечает робот.

– Не наглей, Макс. Пусть оставят этот чёртов челнок себе. Вдруг ещё передумают и утилизируют за то, что права качаешь.

– Не посмеют. Я покопался в законах этой галактики. Ты знала, что у Корпуса есть отдельный Федеративный суд по правам разумных?

– Нет, я даже не начинала читать законы и мироустройство, – качаю головой.

– А я прочёл. В этот суд могут обратиться разумные любой расы, религии и возраста. Разумный – это тот, кто способен к речи, прямохождению и развитию. Так же считает себя личностью и мыслит.

– И ты причисляешь себя к таковым?

– Вполне. Поэтому я так же, как и ты, защищён их же законами. Больше они не смогут угрожать тебя или мне.

– Ты не мог раньше прошерстить эти их законы? Не трепал бы мне нервные клетки, – улыбаюсь радостно и опять прижимаюсь к железному боку.

– Раньше не мог, первоочередная цель была – твоё обустройство. И мне Тома подсказала, – замечает Макс, опять смотря жёлтыми рентгеновскими глазами.

– Я уже к этой Томе начинаю ревновать, – ворчу, закатив глаза.

– Это глупо, не находишь? – мне чудится в голосе дроида иронично-весёлые нотки, присущие жениху. Он ещё бровь всегда выгибал. Хихикаю, вспоминая привычки Макса.

– Нахожу. Но ничего поделать не могу. Значит, всё? Теперь нас никто не тронет, и мы можем просто жить на этой планете? Кстати, как тебе мой выбор?

– Пока да. Нас никто не тронет. Но просто жить не получится. Мне поставили ряд условий. Одно из них – это работа на межгалактическом флоте под командованием коммодора. И по моим данным, Вальдос лучше по погодным условиям, уровню жизни и отношением к женщинам, – сухо отвечает репликант. Вот не дождёшься от него ни одной похвалы.

– И что ты там, у коммодора, делать будешь? Какие ещё условия? – спрашиваю, не обращая внимание на ворчание.

– Работать механиком. Мне запрещено несанкционированно подключаться к любой технике, даже к кофеварке; выходить в инфосети в обход их фаерволам; без присмотра чинить, конструировать или изучать летательные аппараты, боевые дроны и оружие. И последнее: никогда не снимать этот браслет, – перечисляет Макс и показывает тоненькую полоску на запястье, которая практически сливается с его железной оболочкой. И если бы он не ткнул, я бы даже не заметила. – Если я нарушу любой из запретов, меня мгновенно уничтожат.

– Ясно, значит, не отправлю тебя варить кофе. Пойдём домой. Я покажу свою новую обитель.

– Пойдём. Утром мне нужно лететь в Корпус. Пока меня не будет, начни изучать законы и язык Рагсаруса, – соглашается Макс и встаёт.

Через коммуникатор, выданный в миграционной службе, вызываю таксокар, и мы летим домой. Пробираемся никем не замеченные. И на моё счастье, Зои ещё нет дома.

Переодевшись и перекусив быстро приготовленной едой из контейнера, тяну репликанта в комнату. Укладываю под свой бок и прошу показать воспоминания. Этим вечером я, наконец, засыпаю спокойным и крепким сном. Чуточку счастливая и умиротворенная.

А вот утром меня будит писк. Раздражённо машу рукой, прогоняя неясные звуки, и открываю один глаз. Макс встаёт из-за стола и, убрав в сторону инструменты, выходит из комнаты. Дроиду нет необходимости в отдыхе. Похоже, он всю ночь копошился с техникой, чинил опять что-то из чемодана жениха. Опять раздаётся писк. Вспоминаю, что так пищит дверной звонок и вскакиваю. Может, Зоя пришла после своего “удачного свидания”.

– Здравствуй, Лана, – кивает коммодор, заходя в маленькую прихожую.

– Доброе утро, – улыбаюсь совершенно искренне. – Спасибо Вам! Макс рассказал всё, и я безмерно благодарна Вам!

– Не за что, это не только моя заслуга, – басит здоровяк.

– Не скромничайте, Регор. Вы спасли нас от пиратов, дали кров, одежду. Помогли определиться с выбором планеты. Как я могу вас отблагодарить? – выпалив, краснею и пячусь за Макса. Что-то слишком бурно выражаю радость.

– Ну, для начала перестань мне выкать, – улыбается брюнет, киваю. Это я могу. – Вот и договорились. Макс, ты готов? Тома просила привезти тебя как можно быстрее, у неё не сходятся расчёты.

– Вполне, – подаёт голос репликант.

– А можно и мне поехать? – влезаю я, опять иррациональная ревность просыпается.

– Тебе нужно учить законы и язык Рагсаруса, – напоминает Макс.

– Ты сам вчера сказал, что я наследница Макса. Значит, твои мозги тоже мои! – скрещиваю руки на груди.

– Это не так, – замечает бездушный робот. – Всё, что было создано до смерти человеческой оболочки, принадлежит тебе. А всё, что создано мной, принадлежит мне.

– Ты можешь поехать, – влезает в начавшийся спор Регор.

Победно улыбаюсь Максу. Правда, ему моя мимика совершенно непонятна. Он просто соглашается со старшим по званию и просит поторопиться.

Как оказалось, лететь никуда не нужно. В этой вселенной есть телепортаторы. Специальные платформы, что доставляют гуманоидов от пункта “А” в пункт “Б” по кротовым норам в кратчайшие сроки. Первые пять минут, пока Регор настраивает эту машину, я очень хочу отказаться от поездки и отсидеться дома. Но всё же, переборов страх, ступаю на платформу.

Переход не из приятных. Меня крутит в фиолетово-сиреневом мареве. Тошнота бьёт в горло, голову сжимают тиски и будто все нутро скручивают в разные стороны. Но через несколько долгих минут я оказываюсь на искусственной планете Корпуса. Шатаясь, переступаю через порог и почти падаю от дезориентации и слабости в мышцах. Но меня ловит Старкар. Он секунд пять просто удивлённо таращится, после чего хмурится и злится. Но держит крепко. А я дышу и даже не трепыхаюсь. Просто пытаюсь унять учащенное сердцебиение и восстановиться.

– Спасибо, простите, – бормочу, избавляясь от чужих непрошенных рук.

– Что ты тут делаешь? – спрашивает Старкар, всё-таки отлипнув от моего бренного тела.

Вопрос повисает в воздухе, так как следом появляется Регор, и эмиссар с рыком набрасывается на коммодора. Они переходят на незнакомый язык и ругаются на повышенных тонах. Точнее, брюнет вполне спокоен, а блондин рычит грозно и полыхает зелёными глазищами.

– О чём они спорят? – шёпотом обращаюсь к подошедшему дроиду.

– О некой девушке по имени Вейла, – отвечает Макс. – Пойдём в лабораторию.

Поджимаю губы и плетусь за репликантом. Мы опять идём коридорами. Очень не хотелось бы встретить Стейбека, так как боюсь не сдержаться и прибить этого хитровыдуманного. Но нам никто не попадается, и мы заходим в большую светлую лабораторию с огромным количеством разных непонятных аппаратов, приспособлений, капсул и прочей футуристичной мебелью.

– Сенсоры слетают, это плохо. Возможно, придётся опять поработать с контроллерами, – бубнит где-то в недрах этой комнаты женский голос.

– Тома, я пришёл! – гаркает Макс.

– О, наконец-то! У меня слетели сенсорные датчики навигации на экзоскелете, иди глянь, – к нам выглядывает женщина пенсионного возраста в толстенных очках, и у нас одновременно ползут брови наверх. – А ты, я так полагаю, Лана? – расплывается в пугающей улыбке старушка.

– Да. Здравствуйте, – киваю, провожая взглядом удаляющегося репликанта. Робот просто уходит заниматься любимым делом. Чинить что-то высокотехнологичное и суперкрутое.

– Наслышана, наслышана. Проходи. Давай я устрою для тебя экскурсию. Покажу последний проект. Ты уж извини, что твою игрушечку слегка «поюзала», – играет бровями эта дама. – Страсть как боялась навредить, приходилось буквально идти по минному полю. Благо Макс помог, и мы смогли с ним уладить конфликт интересов.

– Значит, это вы проводили тесты над репликантом?

– Да, я и ещё парочка умников, – отмахивается старушка, и мы доходим до манекена в человеческий рост. – А это то, над чем я безуспешно работаю несколько последних десятилетий. Биодроид будущего. Можешь пощупать.

Послушно прикасаюсь к конечности манекена и удивлённо перевожу взгляд на женщину. Так как тактильно я будто прикасаюсь к живой человеческой руке. Щиплю, тру, корябаю ногтём. Материал эластичный, упругий, чувствуются мышцы и даже прощупываются все косточки.

– Как вы этого добились?

– Мне помогли наши генетики и биоинженеры. Единственное – никак не могу перенести сознание.

– Вам нужен нейрограф, – хмыкаю, скрестив руки.

– Именно. Жаль, ты его разбила, – прискорбно вздыхает дама и стучит по своему виску. – В этой черепушке столько важного, нужного и ценного. А я, к сожалению, не молодею.

– Не дави на жалость! – рявкает Старкар, испугав почти до икоты. Вздрогнув, смотрю на мужчину с укором. Ну кто так разговаривает с женщиной в возрасте?! – А ты не развешивай уши. Хочет старуха передать знания, пусть обучает молодое поколение, вместо того чтобы грезить о вечной жизни!

– И что плохого в желании жить вечно? – выгибаю бровь, разворачиваясь.

– Что ж ты себя не перенесла в дроида? – цедит эмиссар, медленно подбираясь ближе. – Была бы идеальной парой жениху.

– Возможно, так и сделаю, – вскидываю голову повыше, упрямо смотря в глаза с молниями.

– Он так сильно тебя любил, – в голосе Старкара больше нет стали. Он говорит тихо, с некой затаённой болью даже. – Так безрассудно и слепо, что пожертвовал собой. А ты, вместо того чтобы встать с колен и жить, убиваешь себя в жалости к себе и мечтаешь стать пустышкой. Железной куклой. Только чтобы не чувствовать боли?

– Ты ничего не знаешь! – шиплю, зло сжимая кулаки. Хочется опять избить его, но сдерживаю порывы.

– Хочешь добровольно лишить себя чувств, эмоций, личности? Потерять душу? Перестать любить, сострадать, радоваться и грустить?

Старкар врывается в личное пространство и нависает. Мы очень близко друг к другу. Щекой ощущаю его тёплое дыхание, но не отступаю.

– Готова потерять свободу воли? Мечты, фантазии, желания? Радость материнства? Не услышать биения сердца? Не скучать, не ждать, не надеяться, не верить? Не увидеть расцветающую нежность во взгляде любимых глаз? Не вдыхать сладкие ароматы, витающие вокруг? Не трепетать от прикосновений? – его пальцы касаются запястий, легко так, словно крылья бабочки. По коже тут же бегут мурашки. Но не отступаю, продолжая стоять очень близко. Завороженно слушая этот тихий вкрадчивый голос. Он плавно гладит выше. Предплечья, локти, плечи. – Не ощущать жар дыхания? Прикосновения губ? Не испытывать желания? Не гореть в агонии страсти? Не любить больше никого и никогда?

Мужские пальцы, поднявшись к шее, зарываются в волосы. Он придерживает голову, поглаживая большими пальцами по подбородку.

– Неужели ты вправду хочешь лишиться всего этого? – шепчет Старкар, склоняется ещё ближе и касается губами моих губ. Легко так, ласково, нежно. Чуть отстраняется, продолжая заглядывать в глаза.

– Нет! Не хочу! И не потому, что боюсь потерять всё, что ты там перечислил. А потому, что, став таким же репликантом, я перестану любить Макса! – вспыхнув, возмущённо выговариваю и дёргаю головой. Злюсь на собственную слабость, на то, что позволила ему подойти так близко, да ещё и поцеловать! – Отпусти меня, Старкар Кхалари, и убирайся к своей Вейле! Нейрограф ты не получишь, как бы ярко ни светил глазами!

Настроение эмиссара вмиг меняется. Он щурится как-то предвкушающе-хитро. Бесит!

– Хорошо. Я рад, что мы прояснили этот момент. Значит, могу переехать к своей Вейле уже сегодня! – иронично выгибает бровь блондин и лукаво улыбается.

Отступаю и пячусь подальше. Старкар больше не удерживает, его руки безвольно падают. Он кривит губы в усмешке и, подмигнув, переводит взгляд в сторону притихшей старушки. На неё мужчина смотрит без молний. Зато вот взгляд меняется, становится каким-то хищным, зловещим. Черты лица заостряются. И почему я на него до сих пор смотрю? Не знаю, но эти метаморфозы явственно бросаются в глаза.

– Полезешь к ней, будешь иметь дело со мной. И мне плевать, какие у тебя достижения, старая. Уничтожу без сожаления – процедив угрозу, Старкар разворачивается и молча удаляется из лаборатории. Передёргиваю плечами. Очень уж пугающе убедителен был его тон. Аж до мурашек пробрало. Не хотелось бы иметь во врагах этого эмиссара.

Глава 11

– Эка его выворачивает-то! – протягивает через время насмешливо старушка. Ловит мой непонимающий взгляд и объясняет: – Звёздный мальчик с детства всё получал с лёгкостью и играючи, а вот Вейлу свою завоевать не может. Другому сердце отдала и не замечает нашего эмиссара.

Наверное, она про Регора говорит. Вот почему Стар ругается с коммодором. Его любимая предпочла брюнета. У него тоже разбито сердце, поэтому он озлоблен.

– Я нашёл баг, – подаёт голос репликант, и женщина, оставив меня, уносится к Максу.

Иду за ней и даже пытаюсь вникнуть в работу двух таких разных существ. Но в их терминологии не разбираюсь. Зато они друг друга с полуслова понимают и практически не замечают меня. Знаю, это глупо – ревновать робота, только ничего поделать с этим не могу. Раньше Макс всегда делился своими идеями со мной, дотошно объяснял и слушал мои умозаключения. Да и федеративный язык у меня базовый, и многие слова – просто непереводимый набор звуков.

Оставив их в покое, отхожу обратно к биодроиду и рассматриваю его. И почему-то вспоминаю Старкара. Его жёсткие слова попали прямо в сердце. Макс хотел, чтобы я жила. Хотел, чтобы у меня было будущее. Ради этого он умер. А я утонула в жалости к себе, в горечи потери. И подвожу его. Он бы никогда не полюбил квашню и истеричку.

– Не скучаешь? – за спиной останавливается Регор. Качаю головой, развернувшись. – Пойдём перекусим? Ты же не завтракала.

– Пойдём, – соглашаюсь я, так как действительно ничего не ела с утра, а уже почти полдень. Репликанту еда не нужна, он даже не задумается об этом. Особенно когда окунулся в свою стихию.

Бросив последний раз взгляд на железный затылок дроида, выхожу из лаборатории. Коммодор молчалив, но чувствую виском его взгляд. Мы доходим до общей столовой. Тут народу побольше. Много сотрудников корпорации. Все они в форме с разными погонами и нашивками. Немного стушевавшись, замедляюсь, но тёплая ладонь Регора на пояснице не даёт спрятаться.

– Никто тебя не обидит, – рокочет тихо мужчина, приобнимая. Отступаю в сторону. Всё-таки он не холостой товарищ.

Мы занимаем один из свободных столиков в дальнем углу и приступаем к небольшому ланчу. Регор спрашивает о Рагсарусе, чем я занималась этот месяц и нравится ли новый дом. Мне немного совестно признаваться, что я весь месяц провалялась дома. Звучит очень тоскливо и безнадёжно. Но брюнет не жалеет меня, не утешает, просто выслушивает, кивает и охотно рассказывает о своей команде и разных миссиях.

После сытного обеда мужчина провожает обратно в лабораторию, благодарит за приятную компанию и уходит по своим делам.

– Ты пришла! Отлично! Надевай, – приказывает Макс, заметив моё появление, и берет железную конструкцию, лежащую на столе.

– Зачем? – хмурюсь.

– Проверим на тебе экзоскелет.

Пожав плечами, подхожу ближе, и репликант со старушкой быстро облачают меня в защитную форму. Правда, сначала приходится немного раздеться. Чтобы сенсорные контакты прилегали к коже и нервным окончаниям. Железные боты плотно обхватывают щиколотку до самых колен, нарукавники до локтей тоже обволакивают руки. Позвоночник простреливает небольшим разрядом. Вздрагиваю, но мне не больно. Плечи сами с собой распрямляются, лишь чувствую небольшое давление на позвонки у лопаток. Грудь закрывает бронированный жилет, дышать немного тяжело с непривычки.

– И что теперь? – спрашиваю, рассматривая руки и двигая железными пальцами.

– Сейчас подключим нейромышечные контроллеры, – бубнит старушка, обходя меня со спины и копошась с экзоскелетом. Она убирает волосы в тугой хвост и присоединяет небольшие датчики к затылку у основания шеи. Чувствую давление на череп, неприятно морщусь. – Вот и всё.

Медленно разворачиваюсь к ней. Женщина удовлетворённо отходит к соседнему столу, хватает гаечный ключ и швыряет в меня. Испуганно прикрываю лицо рукой и зажмуриваюсь. Предплечье вибрирует от отдачи. Инструмент с глухим стуком ударяется об что-то железное и падает на пол. Открываю один глаз и таращусь на появившийся щит, треугольный, немного мерцающий и вполне крепкий. Он появился из железного наруча той руки, которую я выставила, чтобы прикрыть голову.

– Совсем с ума сошли? А если бы не сработало?! – рявкаю, опуская конечность, и щит складывается обратно.

– Макс бы поймал, если не сработало бы, – отмахивается женщина. – Достань лучше вон ту колбу. Просто потянись за ней.

Проследив за пальцем старушки, смотрю на тару, что стоит в шкафу на высоте пяти метров. Со вздохом подхожу к стеллажу и тянусь рукой. Подошва железных башмаков вибрирует, и меня поднимают на небольшую высоту. Схватив колбу, плавно снижаюсь, и сапоги затухают.

– Что ещё может экзоскелет? – улыбаюсь, развеселившись.

– Нам бы тут перестановка не помешала. Как считаешь? – хитро щурится ученая.

И я с лёгкостью двигаю шкафы, капсулы, столы и прочую мебель. Стоит только подойти и приложить небольшие усилия, остальное делает экзоскелет.

Наши эксперименты прерывает зашедший Стейбек. Стоит мне его увидеть, в груди печет от гнева и злости. Мои руки сами собой поднимаются, и из перчаток вылетает небольшой снаряд. Не успеваю испугаться, мужчина уворачивается, и стеллаж за его спиной взрывается.

– Простите, – бормочу, пытаясь снять часть костюмчика.

– Я был не прав. В вашем тандеме опасный явно не Макс, – усмехается большой начальник и теряет ко мне интерес. – Тома, ты подписала бумаги?

– Нет, не подписала, – дребезжит голос старушки, и они удаляются в другую часть лаборатории.

Репликант помогает мне снять экзоскелет и убирает его для доработки. Одеваюсь в свою обычную спортивку и устало плетусь к креслу.

– Тебе пора учить законы Рагсаруса, – Макс суёт в руки планшет и смотрит своими светящимися глазами-лазерами.

Послушно киваю и углубляюсь в чтение. Остаток дня пролетает довольно быстро. Примерно на двадцатой странице я благополучно засыпаю и просыпаюсь от небольшой встряски. Сонно моргаю и улыбаюсь. Репликант несёт меня на руках.

– Мы домой? – хриплю, положив голову на плечо.

– Да. Завтра ты останешься и займёшься учебой вплотную, – заявляет бездушный тиранище. Не спорю. Он прав. Мне пора начать изучать новое мироустройство. – А вечером у тебя ужин с коммодором. Я пригласил его к нам. Приглядись к Регору. Он проявляет к тебе интерес.

– Что? – резко отпрянув, удивлённо таращусь на дроида.

– Ты нравишься коммодору. Он серьёзный, надёжный, при должности и сможет тебя обеспечить.

– Ты в своём уме?! – рявкаю, ударив по плечам.

– Да. Тебе нужен самец, Лана.

– У меня есть ты! Забыл? – этот разговор раздражает с каждой секундой сильнее.

– Я не подхожу по многим факторам. И ты это прекрасно знаешь.

Репликант выпускает меня возле платформы телепортатора и подходит к панельке. Возмущённо и изумлённо таращусь на его спину. Может, это сон? Я ещё не проснулась, и мне снится, что бывший жених устраивает для меня свидание с малознакомым мужчиной просто потому, что он серьёзный, при должности и что-то там ещё?

– Заходи, Лана, – Макс оборачивается и показывает на потрескивающие сиреневые искры в центре круга.

– Не смей устраивать мою личную жизнь! – цежу сквозь зубы. – Иначе отключу тебя самолично и сдам на металлолом!

Обидевшись на дроида, даже забываю о неприятных ощущениях от перехода. Уверенно шагаю на платформу, и меня засасывает кротовая нора.

Я оказываюсь прямо в холле нашего многоквартирного дома. Не жду репликанта, просто не хочу ругаться в людном месте. Быстро вызываю лифт и поднимаюсь к себе. Копаюсь с сенсорным замком и вваливаюсь в маленькую прихожую. Кеды со злобой летят в разные стороны, меня просто возмущает этот чертов репликант с мозгами моего жениха! Месяц прошёл со смерти Макса, а я, по его мнению, уже должна найти нового. Как он это себе представляет?! Хотя о чём это я? Он не умеет представлять.

Вкусные ароматы витают в коридоре, а на кухне хозяйничает соседка. Что-то готовит. Глубоко вдохнув, иду на запах и у порога останавливаюсь как вкопанная. У плиты спиной ко мне стоит совершенно не Зоя. А один наглый блондин. Он одной рукой мастерски перемешивает в глубокой сковороде мясо с овощами и общается с кем-то по гарнитуре.

– Нет, пока не нашёл, да и не искал, – говорит он, распахивая навесной шкафчик над плитой. – Да слушаю я тебя… Что делаю? Не поверишь, готовлю.

Мужчина разворачиваются, и наши глаза встречаются. В его зелёных тут же вспыхивают молнии, и губы растягиваются в ухмылке.

– Пока, малышка, меня сейчас будут убивать, – мурлычит Старкар и снимает с уха гарнитуру. – Как прошли испытания экзоскелета? Слышал, ты чуть не отстрелила голову моему отцу.

– За нейрографом пришёл? – шиплю, скрещивая руки на груди.

– Нет. – усмехается он. – Иди мой руки, переодевайся. Через пятнадцать минут ужин будет готов.

За спиной хлопает входная дверь. Вздрагиваю и, обернувшись, смотрю на зашедшего репликанта. Может, это он пригласил Старкара на ужин? Как и Регора? Вот тебе, Лана, самцы, присмотрись. Очень хочется наорать на двух гуманоидов. Но я лишь сжимаю кулаки и ухожу в комнату, хлопнув перед носом Макса дверью. Пусть сам ужинает с этими двумя! Сволочь бездушная!

Ругая репликанта, переодеваюсь и включаю планшет. Но сосредоточиться не получается, за стенкой бубнят двое. Весь диалог не слышу, хотя неосознанно напрягаю слух. Зато вот от писка дверного звонка подпрыгиваю. Нервно сжимаю гаджет. И стараюсь подавить раздражение. Теперь в коридоре раздаётся третий мужской голос. Коммодор пришёл в гости.

– Проваливай, Регор! – рявкает блондин.

– Меня пригласили на ужин, – рокочет Регор. – И цветы были не тебе, Стар.

Грозно рыча, мужчины перемещаются на кухню. Теперь там ругаются. Правда, всё равно ни черта не слышно, и меня снедает любопытство.

Ещё через полчаса в дверь стучат. Не успеваю послать пришедшего, она распахивается, и в проёме появляется репликант.

– Ужин, Лана. Или ты хочешь поесть в комнате? – мне чудится некая издёвка в голосе робота. Он ведь не отстанет. Упрямая бездушная машина!

– Сейчас выйду! – огрызаюсь, откладывая планшет в сторону и вставая. – А ты останешься здесь, тебе же есть необязательно.

– Хорошо. Я не буду вам мешать, – соглашается дроид и отступает.

Отдёрнув футболку, выхожу из комнаты и натыкаюсь на обугленные стебли и ленты, валяющиеся на полу прихожей. Макс же, наоборот, заходит и идёт к столу. Опять будет копаться и что-то чинить. Бесит! Разбить, что ли, все его игрушки?

Сделав дыхательное упражнение, медленно преодолеваю расстояние. Брюнет и блондин чинно сидят по разные стороны стола. Как только я появляюсь, поднимаются.

– Здравствуйте, коммодор, – сухо чеканю, холодно смотря на него.

– Просто Регор, – улыбается мужчина и отодвигает стул между ними.

Сажусь. Оба два начинают ухаживать, пока один подливает некий напиток в фужер на длинной ножке, второй опять наваливает на тарелку гору еды.

– Тома рассказала мне про вашу девушку, – спокойно начинаю разговор, принимая бокал. Мужчины напрягаются, у Старкара в глазах появляется холодный блеск. А Регор хмурится. – И понимаю, вам сейчас нелегко. Но не стоит назло друг другу играть с чужими чувствами. Макс не должен был за моей спиной устраивать свидания. Я не ищу отношений и хочу просто жить. Поэтому давайте поужинаем в дружеской обстановке и разойдёмся. Я искренне желаю Вам счастья с вашей Вейлой и надеюсь, вы оба уладите все разногласия!

– Отличное пожелание, выпьем за это! – Старкар поднимает фужер, с улыбкой ударяюсь краешком своего бокала с его. Брюнет немного мешкает, задумчиво осматривает нас двоих, но всё же чокается.

Пригубив напиток, по вкусу напоминающий сухое вино, откладываю фужер в сторону и беру столовые приборы. Кажется, мужчины вняли моей просьбе, а с репликантом отдельно поговорю, когда останемся наедине. Объясню всё спокойно и закроем эту тему.

– Земляне выбрали, где будут жить? – спрашиваю у Регора, утром он рассказал, что вернувшиеся из небольшого путешествия люди находятся в корпусе и проходят распределение.

– Большинство выбрали Минтак. Небольшая часть переехали сюда, в Рагсарус, и парочка предпочла Вальдос, – отвечает коммодор. – Как прошёл твой день?

– Сумбурно, – пожимаю плечами.

– Она надела экзоскелет и чуть не пристрелила отца, – сдаёт меня с потрохами эмиссар. У Регора брови удивлённо взлетают на лоб.

– Я не хотела, это перчатки дали сбой, – оправдываюсь немного смущённо.

– Каждый из нас хотя бы раз в жизнь желал прибить Стейбека, – усмехается брюнет.

– О, я так постоянно, – поддакивает блондин.

– Какие ещё функции опробовала? – интересуется Регор, и за столом устанавливается довольно мирная атмосфера.

Рассказываю мужчинам об экзоскелете и как устроила перестановку. Как полетала над полом и создала щит. Мужчины поддерживают разговор и обсуждают другие разработки, что массово используются всей Федерацией.

Я впервые за долгое время наслаждаюсь их обществом, смеюсь искренне и незаметно для себя съедаю целых две порции вкусного горячего ужина. Хвалю кулинарные способности эмиссара. Фрикасе получилось на удивление нежным и немного недосоленным. Именно так, как мне нравится. В прошлом Макс всегда ворчал, что я не солю блюда. Старкар улыбается ласково, вот что похвала делает с грубияном.

В конце ужина Регор предлагает прогуляться, отказываюсь под предлогом учебы. Благодарю за замечательный вечер обоих и провожаю до двери. Брюнет уходит первым, а вот Старкар нет.

Мужчина спокойно пересекает прихожую и заворачивает в комнату соседки. Иду за ним и, остановившись на пороге, изумлённо таращусь на мужские вещи. В углу валяется чёрный чемодан, на письменном столе изогнутый монитор и разные гаджеты. На тумбочке смарт-колонка. Зоя решила съехаться с тем рогачом-бородачом? После одного свидания? Быстрая она, конечно. Но осуждать не буду.

– Ты хочешь подождать Арена? – предполагаю, переводя взгляд на Старкара. Мужчина же, не стесняясь, раздевается, скидывает боты и расстёгивает заклёпки на рубашке.

– Хочу принять душ, пропах весь едой, – буднично заявляет он.

– Может быть, дома примешь душ. И вообще, это комната моей соседки Зои. – закипаю я от беспардонности товарища.

– Зоя решила, что здесь ей будет тесновато, и переехала к подруге, – отвечает он, снимая браслет с запястья и кладя на тумбочку. – Одна из вернувшихся, тоже генетик, поселилась в соседней квартире. Она собрала вещи и хотела дождаться тебя, но я заверил, что передам извинения и ты не обидишься.

На Зою, конечно же, не обижаюсь. Из меня была ужасная соседка. Никакой поддержки, никакой помощи. Ведь женщина тоже попала в этот новый мир не по своей воле и очень старалась подружиться со мной. Ей тоже было тяжело, но она старалась не унывать. К тому же вчера её бросила и сбежала. И это она, скорее всего, обижена на меня. Нужно обязательно извиниться.

Старкар совершенно не обращает внимание на меня. Он уже открыл шкаф и вынимает одну из футболок. Там тоже висят и лежат стопочкой мужские вещи.

– Ты что, сюда переехал?! – восклицаю я, наконец, поняв, что здесь происходит.

– Да, – блондин расплывается в кривоватой улыбке. – Ты утром дала отличный совет, решил им незамедлительно воспользоваться.

– Какой совет?

– Идти к своей Вейле, – эмиссар закидывает на плечо одежду, подходит ближе и укладывает тёплые ладони на мою талию.

Гладит большими пальцами бока. Не реагирую. Задрав голову, глупо хлопаю ресницами и смотрю в хитрые зеленые глаза. Кажется, какой-то сбой произошёл, так как я перестала понимать мужчин. Точнее одного. Этого наглеца и грубияна. Старкар же не помогает, лишь улыбается и молнии свои показывает. Интересно, что это за раса с молниями? Регор не рассказывал о них. Молчание затягивается, и мужчина, склонившись ближе, шепчет:

– Ты моя Вейла, Лана.

Целует в нос и, пододвинув меня, уходит в ванную комнату…

Глава 12

– Что за шутки, эмиссар?! – рявкаю я, влетая вслед за мужчиной в очистительный блок. И краснею словно маков цветок, так как он совершенно голый настраивает душ.

– Старкар. Или просто Стар, – отвечает он и разворачивается. И не стесняясь, демонстрирует своё кхм… тело. Стараюсь не разглядывать его и не отводить взгляда от глаз, в которых опять пляшут молнии.

– Немедленно оденься и выметайся! – сохраняя остатки самообладания, чеканю строго. – И перестань, наконец, сверкать катарактой! На меня твои молнии не действуют, что бы это ни значило!

– Без тебя никуда не уйду. Как бы сильно ни гнала, я буду рядом, – улыбается мужчина и подходит ближе.

Резко отворачиваюсь и спешно убегаю в комнату. Закрывшись на ключ, прижимаюсь спиной к деревянному полотну. Зажмуриваюсь и пытаюсь унять накатывающую ярость на одного мерзавца.

– Всё хорошо? У тебя сердцебиение учащённое и давление высокое, – спокойно спрашивает Макс, пройдясь по мне рентгеновским зрением.

– Ты должен защищать меня, правильно? – уточняю, репликант кивает. – Иди и выстави Старкара из квартиры. Можешь даже побить, разрешаю. Нет, настаиваю!

– Не буду, – отвечает репликант через время. Пока я распахиваю шкаф и вытягиваю небольшой чемоданчик, дроид продолжает бубнить: – Мы поговорили и пришли к соглашению. Эмиссар готов нести ответственность и взять тебя в жёны. Заботиться и беречь. Как и хотел Макс.

– Регор, Старкар?! – откровенно ору. – Скольких ещё самцов ты мне предложишь?!

– Пока кандидатов только двое… – замечает Макс.

Рычу и, сдув непослушный локон, выхожу из комнаты. Хлопаю дверью и затыкаю бездушную железяку. Бесит так же сильно, как и эмиссар.

Зло сжимаю ручку контейнера и жду мужчину. Просто так это не оставлю. Чего бы мне ни стоило, выставлю наглеца. Спустя долгих семь минут Старкар выходит из душа, обернув бёдра полотенцем. Небольшой коридор полностью окутывает запахом его ментолового шампуня и мыла. Он будто проникает через поры и остужает меня. Мужчина выгибает бровь и зачёсывает влажные волосы назад.

– Нейрограф твой. Можешь продать, отдать Томе или использовать самому. Мне плевать. Но, пожалуйста, отстань от меня и уходи! – прошу, протянув чемоданчик.

– Оставь его себе, – мрачно цедит Старкар и, гневно сузив глаза, нависает.

Коридор явно мал для нас двоих, нужно было караулить его в комнате. Мужчина напирает, зажимает к стенке, не позволяя сбежать. У меня дыхание перехватывает от его близости. Чувствую жар его тела.

– Ты так и не поняла, Лана?! – шепчет ласково и проводит пальцем по виску, смахивая прядь волос. – Ты нужна мне! И да, можешь не напоминать – я тебе не нужен. Ты меня ненавидишь, и я последний рурк во всей галактике, на кого ты посмотришь. Но я упрямый, не отступлю! Добьюсь тебя, моя колючая девочка.

– Это мы ещё посмотрим! – выплёвываю прямо в губы и, оттолкнув, удаляюсь в спальню, громко хлопая дверью.

Я кружусь по спальне и придумываю план по выкуриванию оккупанта из своей квартиры. Правда, один дроид мешает думать, бубнит о здоровом крепком сне и пытается уложить меня в кровать.

Ближе к двум ночи хватаю пульт и включаю визор. Нахожу какой-то боевик и увеличиваю звук. Мужчина появляется на пороге моей комнаты через пять минут.

– Тут стены тонкие. Сейчас соседи прибегут, – замечает он, щурясь от яркого света.

– Что? Не слышу ничего! – кричу, показывая на уши, и усиливаю громкость.

– Будто домой вернулся, – вздыхает Стар и, закатив глаза, уходит к себе.

Через двадцать минут раздаётся писк дверного звонка. Ставлю кино на паузу и высовываю нос. Мужчина уже стоит в прихожей и объясняется перед злыми соседями. Решаю не мучить людей, они ведь не виноваты в моих проблемах.

Как только за стенкой наступает затишье, выхожу из спальни, включаю везде свет и захожу на кухню. Хотела помыть посуду с шумом. Ведь после ужина так и не прибралась. Но кто-то уже всё перемыл и убрал. Злобно кружу по кухне и решаю разломать смеситель, чтобы Макс её громко чинил.

– Завтра повоюешь, ложись спать, – предлагает Старкар, привалившись к косяку.

Игнорирую его и возвращаюсь в комнату. Репликант уже перестал обращать на меня внимание, сидит себе за столом и ковыряется в железках.

– Тебе вправду всё равно? – шепчу тихо, аж слёзы наворачиваются от бессилия и обиды. Это только я цепляюсь за него. Пыталась спасти от утилизации. Страдала и горевала. Он уже нашёл друзей и занимается любимым делом. А я для него лишь обуза.

– Нет, – отвлекается дроид и смотрит на меня, – но Макс хотел, чтобы ты жила бед не зная. У эмиссара серьёзные намерения, он надёжный и единственный наследник родителей. После свадьбы все его активы перейдут тебе. Ты будешь полностью обеспечена. И присмотрись к коммодору. Возможно, для Регора ты тоже Вейла, как и для Старкара.

– Стоп-стоп! – вскидываю руку, затыкая Макса. Просто вспомнила, что эмиссар меня так назвал. – Разве Вейла – это не имя их девушки?

– Нет. Я изучил вопрос. Вейлами разумные зовут самок, подаренных звёздами. Кто даст потомство, согреет их сердца и продлит жизни. А руркам, коим является эмиссар, ещё подарит крылья. В этой галактике самок намного меньше, чем самцов. На некоторых планетах разрыв колоссальный. Например, на Нембусе за последний год зарегистрировано семь миллионов новорождённых, из них одиннадцать процентов самок. – Макс поднимается и спокойно сыплет сухими фактами. – Каждая Вейла охраняется на федеративном уровне; получает денежные выплаты от государства; может по упрощённой программе поступить в любое учебное заведение и учиться бесплатно. Кроме всего прочего, ты вправе выбрать несколько самцов. Из-за гендерного дисбаланса такие браки на всех планетах Федерации в порядке вещей. В Рагсарусе, например, действует закон о многомужестве. Каждая Вейла должна взять минимум трёх мужей из рагсарийцев.

– А на других планетах? – бормочу, растеряв воинственный настрой. И, шатаясь, сажусь на краешек постели.

– На Нембусе мужей должно быть пять, но раса не важна. В других планетах нет ограничений, но есть Совет женщин, который курирует Вейл и устраивают для них вечера встреч с холостыми самцами.

– И как эти холостые самцы понимают, что перед ними Вейла?

– Этого я не знаю, – задумавшись, тянет Макс. – Как-то не счёл нужным выяснять. Но, если хочешь, могу перешерстить инфосети.

– Нет! Не ищи. Я сама, – останавливаю его и встаю.

– Хорошо, – соглашается репликант и вновь переключается на свои инструменты.

Анализируя полученную информацию, выхожу из комнаты. Естественно, ни о каком сне и речи нет. Голова просто раскалывается от сегодняшнего дня. В груди печет от обиды на весь мир. И воздуха не хватает. Мне тесно в этой квартире, мне душно в собственном теле. В прихожей надеваю кеды и выхожу из квартиры.

Это точно какой-то сюр! Мне всё это снится. Пока еду в лифте, вызываю такси. Оно быстро подъезжает к парадной и везет на кладбище. Пусть ночь на дворе, но мне не страшно. В полной прострации дохожу до могилы жениха и, тяжко вздохнув, опускаюсь на траву.

– Привет, Макс, – шепчу, стирая пыль с гранитного камня, – ну и проблемку ты мне подкинул.

Я верю, что жених наблюдает за мной с небес, поэтому рассказываю последние новости. Сетую на репликанта и его своднические замашки. Ругаюсь на Старкара и Федерацию. Выговорившись, замолкаю. Можно, конечно, переехать с этой планеты с её законами о трёх мужьях. Но дадут ли мне эксгумировать прах Макса и забрать с собой? Задираю голову на звёздное небо. Хочется получить какой-то дельный совет.

– Что мне делать? – ёжусь от небольшого прохладного ветра. Забыла захватить кофту, а по ночам тут холодновато.

– Жить, Лана. – хрипло выдыхает Старкар, и на мои плечи опускается куртка.

Вскакиваю и разворачиваюсь. Мужчина стоит в шаге от меня, сунув руки в карманы брюк. Хмурый, даже немного злой. Прошибает молниями своими, но совсем не пугает.

– Я не твоя Вейла. Тебе лучше поискать другую и съехать, – вздёргиваю подбородок выше.

– Моя. Знаешь, откуда я это знаю? – спрашивает Стар, шагнув ближе. Выгибаю бровь, ожидая ответа. – Твои глаза ярко искрят, почти слепят, когда ты смотришь на меня. И то, что ты видишь в моих глазах, – это отражение твоих молний.

– Замуж за тебя не пойду! Можешь не стараться. Я ненавижу тебя и всю твою семейку во главе с папашей! – скрещиваю руки на груди, упрямо поджав губы.

– Ты не знакома с моей семейкой. Уверен, ещё передумаешь, – растягивает губы в улыбке Старкар.

Меня бесит его спокойствие. Раздражает, драконит, выводит из себя! Весь он такой самоуверенный, расслабленный. И улыбочка эта дурацкая.

– Тогда съеду я! – разозлившись вконец, выкидываю его куртку и обхожу мужчину. Зло клацая по браслету, вызываю такси. Эмиссар догоняет у дороги и придерживает за локоть.

– Мой кар вон там, – показывает он на белоснежное авто.

– Поздравляю, а моё такси вон там! – огрызаюсь и, дернув плечом, ухожу к подъехавшей машине.

В салоне аэрокара стараюсь унять злость. Дышу глубоко и размеренно. Придумываю план, как испортить жизнь одному наглецу, чтобы он сам сбежал. Правда, ничего ужасного не приходит в голову. Разве что принять ухаживания Регора и выйти за него замуж. Ага, назло Старкару отморозить уши. Очень умно, Лана. А как жить с нелюбимым мужчиной? Как делить с ним постель и не чувствовать себя при этом обманщицей? И как ответить собственной совести и предать Макса?

Подъехав к дому, протягиваю кисть с браслетом к панельке для оплаты, но таксист огорошивает тем, что поездку уже оплатили. Рычу и вновь злюсь. Чёртов эмиссар решил измором взять.

Уже дома, закрывшись в комнате, листаю планшет. Читаю про Старкара Кхалари. Выискиваю слабые стороны, чтобы бороться с захватчиком, просто так оставлять всё на самотёк не собираюсь. Правда, вот о нём очень мало информации. И репликант был прав, описывая мужчину как выгодную партию. Эмиссар единственный сын, наследник огромного состояния родителей. Мало того наследник, за его спиной сплошь венценосные особы. Начиная от родителей, принцев и кесаря Федерации. Так и сёстры, бабушки, дедушки, тётушки – короли, императрицы, принцессы и прочая высокопоставленная знать.

– Мне пора, – заявляет репликант, вставая из-за стола.

Встрепенувшись, кошусь на него. За окном уже совсем светло. Утро наступило как-то слишком быстро. А я так и не сомкнула глаз.

– Ты опять в свою лабораторию? – вздыхаю, отложив планшет.

– Нет, сегодня с коммодором лечу на Верфи сектора Альфа, где проектируют космические корабли для межгалактического флота. Это одно из крупнейших производственных объединений в галактике. Из-за стратегической важности комплекса и приоритетных целей для мятежников весь сектор закрыт железным занавесом. Поэтому связи со мной не будет, как и у меня возможности быстро добраться до тебя.

– Ясно. Значит, мне нужно сидеть дома, не искать проблемы и не волноваться, – хмыкаю невесело. – Только ты забыл, я без тебя жила весь этот месяц.

– Питалась какой-то гадостью и не выходила из комнаты. Не занималась и лежала в кровати. Вряд ли это можно назвать жизнью. Я вернусь через пару-тройку дней и проэкзаменую тебя. А сейчас лучше поспать.

Высказав своё ценное мнение, Макс выходит из спальни. Фыркнув, плетусь за ним. Просто проводить. А на кухне натыкаюсь на полуголого эмиссара. И этот уже проснулся, что-то там готовит. Пахнет вкусно, но есть принципиально не буду. Разворачиваюсь и возвращаюсь в комнату. Пусть свалит на работу, и я займусь выселением. Пока ещё не знаю чьим: своим или его.

Перед тем как уйти, Старкар заглядывает ко мне. Но я успешно делаю вид, что сплю, мужчина укрывает мои ноги уголком покрывала, убирает валяющийся планшет на тумбочку и уходит.

Тихо хлопает входная дверь, а я продолжаю лежать с закрытыми глазами. Его поведение никак не вяжется с той грубостью, которую он показывал ранее. Он заботится, готовит для меня. И это выбивает из колеи. И только сейчас я понимаю, что ни вчера, ни ночью не просила показать репликанта воспоминания Макса.

Разозлившись на себя, отдёргиваю несчастное покрывало и выхожу в коридор. Первым делом в урну летит приготовленный завтрак, а в раковину выливается кофе. Веду себя как ребёнок. А пусть так! Но не сдамся гадскому оккупанту.

После собираю мужские вещи по всей квартире, запихиваю в чемодан и выставляю на лестничную клетку. Меняю сенсорный замок, обновляю код и иду искать администрацию этого дома. Правда, не добиваюсь ровным счётом ничего. Как оказалось, Старкар переписал эту квартиру под себя любимого и это я живу с ним, а не он со мной. Гад!

Возвратившись домой, собираю уже свои вещи в чемоданы и придумываю план. На глаза попадаются три визитки, оставленные желающими купить нейрограф. Включаю коммуникатор и звоню Томе, она вчера подключилась ко мне, чтобы не терять связь. Посмотрим, что предложит эта дама за нейрограф.

– Привет, Лана, – дребезжит проекция старушки.

– Вам всё ещё нужен нейрограф? – перехожу сразу к делу, времени у меня мало. Почему-то я это точно знаю.

– Да, – блёклые глаза женщины мигом загораются, и губы алчно кривятся в улыбке.

– И что вы предложите мне за него?

– Смотря что ты хочешь?

– Один из покупателей предлагал личное поместье, летательный аппарат и гражданство, – тяну задумчиво.

– Увы, такое не в моей власти, – качает головой старушка. – Что, если я перемещу сознание Макса в тело биодроида, максимально похожего на человека? А генная инженерия Рагсаруса воссоздаст полностью внешность твоего жениха. И проживёт он вместо заявленных трёх лет намного дольше.

– Это нереально!

– Пока да. Но если поработать с нейрографом, думаю, получится.

– Нет, вы не поняли. Это невозможно, Тома. Как только вы подключитесь к ядру репликанта, сработает защита. Дроид самоуничтожит личность и ДНК.

– Я буду очень аккуратна, – хитрит женщина.

– Даже если у вас получится воссоздать внешность моего жениха, он всё равно будет сватать меня всем подряд, – обрубаю я. – Мне это не подходит. До свидания.

– Что хочешь ты, Лана?! – рявкает старушка, останавливая. – Ведь не зря обратилась ко мне, вместо того что бы позвонить Алькору и принять его деньги, гражданство, джет.

– Так вы с ним заодно? – прищуриваюсь, перебивая.

– Не важно. Скажи мне, что тебе нужно на самом деле?

– Я не хочу быть Вейлой, – выпаливаю, не задумываясь.

– Вызови такси и отправляйся по этим координатам. Тебя встретят и приведут в Корпус. Думаю, с этим помочь смогу. И не забудь захватить нейрограф, – через время отвечает Тома и высылает некий адрес.

***

Если вам нравится история, поддержите автора. Зажгите звёздочку, делитесь мыслями, заряжайте муза эмоциями. Мне будет приятно. Спасибо всем :)

Глава 13

Адрес, который дала мне Тома, привел в обычный медицинский центр. Меня встретил жилистый и очень высокомерный гуманоид, проводил до комнаты с телепортатором и, настроив координаты, отправил в Корпус.

И вот она я на искусственной планете Федерации. Совершаю очередную глупость. Вот если меня сейчас увидит Макс, прибьёт самолично. Он что сказал? Сидеть дома и учить законы. А если меня увидит Старкар, он прибьёт Тому. Её почему-то не жалко.

Собрав все силы, поправляю сумку на плече и выхожу в коридоры. Нужно просто добраться до лаборатории никем не замеченной. За очередным поворотом останавливаюсь, услышав голос эмиссара. Что значит не везёт и как с этим бороться?

– …Да, это мой последний день в корпусе, – говорит Старкар.

– А как же линкор? Твоя команда? Должность? Ты ведь тяжелым трудом заработал себе имя. Как он смог тебя уговорить? – восклицает женщина, и в душе ворочается иррациональная ревность. Как красиво заливал ночью. Закатив глаза, сдерживаю себя, чтобы не выскочить к ним.

– Когда это папа кого-то уговаривал? – хмыкает мужчина. – Он поставил меня перед выбором.

– Каким? – удивляется женщина.

– Если я вернусь домой и стану канцелярской крысой при кузине, то репликанта не утилизируют.

Замираю. Макс вроде сказал, что Регор уговорил оставить его. Сдерживаюсь, чтобы не выскочить и не обрушить скопившиеся вопросы.

– И ты согласился? Вот так просто? Это ведь всего лишь бездушный робот! – восклицает женщина.

– Для неё он – целая жизнь, – мрачно усмехается эмиссар, и они замолкают.

Сердце болезненно сжимается. Воздуха не хватает. Как точно все подмечает Старкар. И опять попадает прямо в душу. Слышу шаги и быстро ретируюсь, чтобы не быть пойманной. Забегаю в первую попавшуюся дверь, попадаю в очистительный блок. Включив холодную воду, сую вспотевшие ладони. Из головы никак не выходит услышанное. Ради Макса Старкар пожертвовал всем? Он ведь так грубо отзывался о дроиде и считал, что это преступление против природы – переносить сознание в робота.

Чувствую себя ужасным человеком. Мало того сорвалась на нём, так ещё и позлорадствовала. А он не признался, промолчал, отдав лавры сопернику. Умывшись, прислушиваюсь и выхожу из ванной. Больше никого не встретив, добираюсь до лаборатории.

– Наконец-то! Что так долго? – ворчит старушка, подскочив ко мне. – Ты принесла? Покажи.

– Сначала обсудим нашу сделку, – холодно чеканю, стискивая ремень сумки. Женщина поджимает губы, разглядывая меня. Кивает и ведёт в соседнюю комнату поменьше.

– Значит, Старкар рассказал тебе, что значит быть Вейлой? – старушка показывает на двухместный диван и разливает обычный чёрный чай по кружкам.

– Макс рассказал. Ты знаешь, как от этого избавиться?

– Никак, – огорошивает Тома, разозлив. – Избавиться нельзя, это, знаешь ли, на генетическом уровне. Можно даже сказать, дар от бога.

– Значит, я пойду. Найду реального покупателя с деньгами, способного избавить меня от тебя и твоих друзей, – сухо чеканю и, встав, направляюсь на выход.

– Старкар найдёт тебя везде, Лана, – прилетает в спину. – Он очень целеустремлен и не упустит возможность обрести крылья. Рурки ради крыльев сделают всё что угодно.

– И даже спасти репликанта? – бормочу, сжимая кулаки.

– Капля в море его способностей, – старушка обходит меня и грустно улыбается. – Есть альтернативный способ.

– И какой, – разворачиваюсь к ней.

– Воспользоваться нейрографом.

– Я не буду переносить свою личность в дроида.

– А в живого разумного? – выгибает бровь старушка. – Для тебя существенно ничего не изменится. Разве что от тебя отстанут сильные мира сего.

– Это негуманно и бесчеловечно! – вспыхиваю я, понимая, что хочет сотворить эта дама Франкенштейн. – Ты собираешься стереть чужую личность?!

– О нет, мы с тобой обменяемся телами. Я получу здоровое молодое тело Вейлы, а тебе достанется моё. Макс твой через три года отключится, ты, возможно, раньше покинешь бренный мир. Но больше не потеряешь жениха.

– Ты сумасшедшая! И нейрограф на такое не способен.

– А ты проверяла?! – перебивает Тома. – Дай на него взглянуть, поэкспериментировать, доработать. И всё будет в наших руках.

Женщина алчно смотрит на мою наплечную сумку. Прижимаю её крепче к боку.

– Я уважаемый ученый Федерации. На моём счету хорошая сумма накоплений, двойное гражданство и имеется два дома. Выберешь один из них и будешь жить в своё удовольствие, – продолжает уговаривать старушка.

– То есть доживать твой век, – фыркаю я.

– Выбор за тобой. Вечно бегать от Старкара и остальных мужчин, желающих продолжить свой род с твоей помощью. Или… – Тома пожимает плечами и возвращается к диванчику.

– Значит, побегаю, – приняв решение, отвечаю ей и, не прощаясь, ухожу из её вотчины. Вот только из лаборатории выйти не удаётся. Дверь заперта. Разворачиваюсь, женщина вышла следом и наблюдает за мной. – Вот, значит, как? Ты меня не выпустишь, пока не получишь нужное?

Усмехнувшись коварству этой старушки, включаю коммуникатор и звоню Максу. Но он не отвечает, слишком поздно вспоминаю, что он улетел туда, где нет связи.

– Я не отберу его у тебя. Просто посмотрю, – ласково уговаривает Тома, приближаясь ко мне.

– Смотри, – кидаю сумку в сторону. Для своих лет она довольно шустро ловит её и, распахнув, ищет гаджет. Вот только его там нет. Я не только не взяла нейрограф с собой. Я все наши с Максом вещи оставила Зое, попросив её присмотреть за ними.

– Где он? – шипит старуха, тряся вверх тормашками сумку.

– Спрятан в камере хранения, – вру, скрещивая руки на груди.

– Я тебя недооценила, – задумчиво тянет Тома, выкидывая пустую сумку.

В глазах этого безумного гения вспыхивает злость. Она тянется за каким-то полукруглым гаджетом. Пячусь в сторону и упираюсь спиной об стеллаж.

– Значит, подождём Макса. Кто-то из вас обязательно достанет для меня нейрограф, – усмехается старуха и нажимает на кнопку.

В меня летит голубоватая мерцающая сеть. Бежать некуда, сжимаю зубы, ожидая каких-то болевых ощущений. Голубые лучи обволакивают всю меня и, впитываясь, исчезают. Ничего не происходит. Точнее я ничего не чувствую, даже собственного тела. Пытаюсь осмотреться. Стою там же, у стеллажа, недалеко от закрытой двери. Но почему-то не могу сказать ни слова. Или просто оглохла? Так как окружающую среду тоже не слышу. Пытаюсь покрутить головой или подвигать телом, ничего не получается. Только страшно верчу глазами и таращусь на старушку. Которая уже потеряла ко мне интерес и рыщет что-то в соседнем шкафу.

Найдя какой-то прибор, похожий на железные браслеты, она идёт ко мне. По движению губ понятно, что женщина что-то говорит, но я её не слышу. Дойдя до меня, она срывает мой браслет, выданный в миграционной службе. В тот же миг её отбрасывает от меня непонятным силовым полем, вырвавшимся из браслета. Зажмуриваюсь от яркого света и вздрагиваю от ударившего по лицу яростного вихря.

Осторожно приоткрываю один глаз. И изумлённо распахиваю второй. Между мной и старушкой стоит Старкар с воинственно раскрытыми крыльями. Чёрными как ночь, с пробегающими по перьям голубовато-белыми молниями.

Фокусирую зрение, пытаясь рассмотреть, что происходит, и вижу возле старушки женщину с белыми крыльями, тоже воинственно торчащими в разные стороны. Она держит Тому за кисть и сурово смотрит на эмиссара.

Они о чём-то говорят. Старуха смеётся. Совершенно не дёргается, будто знает, что ей ничего не сделают. Женщина убирает крылья, заковывает в наручники Тому и, подтолкнув под локоть, выходит первой.

Старкар ещё с полминуты просто стоит спиной ко мне. Его крылья подрагивают, выдавая волнение мужчины. Он втягивает их обратно в спину. Через специальные прорези на мужской одежде разглядываю шрамы на лопатках эмиссара. До зуда в пальцах хочется прикоснуться к ним. Провести, потрогать. Но я двигаться не могу. Как и слышать. И, наверное, говорить тоже.

Мужчина разворачивается, берет моё лицо в ладони и поднимает голову выше. Перевожу взгляд на его глаза с молниями. Такими же, как и на крыльях. Он что-то спрашивает, хмурит брови, а в глазах такая гамма эмоций. Страх, тревога, волнение. Жаль, не умею читать по губам. Старкар подхватывает меня на руки и, прижимая к себе, несет. Смотрю на белый потолок, а хочется опять взглянуть в эти зелёные гадские глаза.

Меня укладывают в капсулу. Становится холодно и страшно. Старкар нависает, убирает с лица волосы, гладит скулу, не чувствую касаний. Будто и вправду превратилась в дроида. Лишь смотрю и пытаюсь взглядом передать свои страхи. Опять что-то говорит и резко вскидывает голову. Скосив глаза, пытаюсь рассмотреть того, кто помешал нам. Мужчина запускает капсулу, спиной чувствую вибрации и зажмуриваюсь.

Усталость от бессонной ночи и нервного напряжения берет верх, а возможно, это действие капсулы. Но я довольно быстро уплываю в спокойное сновидение.

Просыпаюсь от небольшого гула и голосов. Совершенно не выспалась, но радуюсь, что могу вновь слышать и чувствую собственное тело. Мне не понравилось быть бестелесной.

– Маразм достиг апогея! – цедит сквозь зубы эмиссар где-то недалеко.

– Признаю, мы все облажались. Считали её фанатичное стремление вернуть молодость блажью, – соглашается женщина.

– Она умрёт, Веда! – тихо рявкает блондин. – Ты потакала и протежировала её. Старая почувствовала себя неуязвимой и посягнула на неприкосновенное!

– Ты прав, но она подстраховалась, Стар. Папы уже летят сюда. Пока ведется расследование, Тома будет помещена в императорскую лечебницу.

– О чём это ты? Какое расследование? – напрягается Старкар, приподнимаюсь на локтях и выглядываю.

Та самая женщина, что увела старушку, сейчас гладит по виску моего блондина. То есть не моего! Эмиссара!

– Поговорим снаружи, Стар, – предлагает она.

– Говори, Веда, – рычит предостерегающе мужчина.

– Пока ты тут лечил Лану, пришло известие, – вздыхает женщина. – Звездолёт коммодора Регора взорвался на подлете к Верфи. Тома сказала, это только предупреждение. Если с ней что-то случится, будут последствия масштабнее.

Я каменею и беззвучно хватаю воздух ртом, пытаясь вдохнуть нужный кислород. Все тело покрывается холодным потом. Меня топит вина. Из-за меня пострадали разумные. Макс… Регор… Дура! Я такая дура! С силой закусываю губу, но всхлип сдержать не удаётся. Двое гуманоидов вздрагивают и переводят на меня взгляды.

Старкар чертыхается и быстро подходит ко мне. Отшатываюсь. Не хочу, чтоб меня жалели. Его руки безвольно падают, глаза затухают. Он сжимает челюсть до желваков, расправляет плечи и разворачивается к стоящей женщине.

– Скажи отцу, я лично займусь расследованием и немедля вылетаю на место крушения. Кузине придётся подождать свою канцелярскую крысу, – цедит сурово.

– Я передам, – женщина кивает, переводит на меня взгляд, улыбается лишь уголками губ в некой поддержке и выходит.

Старкар ставит на бортик капсулы мой браслет и собирается уйти. Перехватываю его за предплечье.

– Если чувствуешь себя лучше, собирайся. Ты полетишь со мной. Я найду и верну их тебе, – обещает мужчина, даже не смотря на меня. – Это последнее, что сделаю. После наши дороги разойдутся, как ты и хочешь.

Старкар выпутывает руку из моего захвата и удаляется. Я в очередной раз оглушена. Смотрю на закрытую дверь, не в силах поверить в произошедшее. Медленно выползаю из капсулы, долго осматриваю свой браслет и надеваю его.

Иду коридорами, народу теперь очень много. Все куда-то спешат, толкаются, обгоняют. Гвалт стоит ужасный. Кое-как добравшись до выхода, останавливаюсь у огромного космического корабля, на котором прилетела месяц назад. Старкар с планшетом в руках стоит возле отца и двух незнакомцев. Не зная, что делать, мнусь у прохода. Не хочется отвлекать его. Но мужчина чувствует мой взгляд и, замолкнув, поднимает голову.

– Кастор, покажи Лане свободную каюту, – отдав распоряжение, мужчина снова теряет ко мне интерес.

Его тон задевает, затрагивает невидимые струны души. Хотя прекрасно понимаю, что заслуживаю такого отношения. Ведь из-за меня, возможно, погиб коммодор межгалактического флота и его команда. Неизвестно, сколько личностей было на корабле. Только все мои мысли о Максе. О бездушном репликанте, что сватает меня и мечтает избавиться.

Глава 14

— Ярких звёзд, Светлана! — в выделенную каюту заходит незнакомый мужчина, — Меня зовут Асад. Мне приказано выяснить о вашем разговоре с Тамарой.

— Здравствуйте, хорошо, — киваю, стараясь не разглядывать его.

Молодой мужчина пересекает комнату и садится на стул недалеко от меня. Достаёт планшет и внимает. Я заварила эту кашу, мне и расхлёбывать. Поэтому не вижу смысла скрывать. Коротко и чётко рассказываю все события. Когда речь заходит о Вейлах, Асад хмурится и окидывает меня тяжелым взглядом. Не поднимаю головы, чувствуя пронизывающую злость мужчины.

Выслушав мой сбивчивый рассказ, военный удаляется из каюты. Снова остаюсь одна и отворачиваюсь к окну. Обнимаю себя, прижимаясь лбом к стеклу, и смотрю на чёртов космос. На яркие звёзды, что проносятся мимо.

Через время, кроме звёзд, замечаю проплывающие куски железной конструкции. Вскакиваю, шокировано разглядывая их. Даже замечаю оторванное крыло космолёта. Мы на месте. Мечась по каюте, не выдерживаю ожидания и выхожу в коридор.

Вспоминая, как тут всё устроено, нахожу подъёмник. Через пару мгновений он доставляет меня к центру управления. Остановившись у прохода, смотрю на лобовые окна. Точнее на огромную светящуюся воронку вдали, куда и несется этот линкор. Старкар мрачнее тучи стоит в центре рулевой и отдаёт распоряжения готовить корабли и снаряжение.

Подчинённые спешно уходят, и мы остаёмся совсем одни. Летим прямо к этой воронке. Она искрит, светится и пугает размерами. Мы словно песчинки, и нас сейчас поглотит сама бездна. Стоящий рядом блондин – само спокойствие, а меня основательно потряхивает. Мне не страшно умирать. Нет. Мне страшно за него. Что если, помогая мне, он погибнет? Как Макс… Как Регор… Как чёртов репликант!

Мимо нас пролетают маленькие джеты, вылетевшие из линкора, и устремляются вперед. Прямо в эту воронку. Ловлю предплечье блондина и, проведя по кисти, переплетаю с ним пальцы. Старкар недоумённо поворачивает голову и изумлённо выгибает бровь. Но сказать хоть слово не успеваю, кабину оглушает громкий голос из динамика:

— Мы кое-что нашли.

Блондин вырывает руку и, подойдя к пульту управления, включает визор. На экране появляется Асад. Этот белобрысый эльф неприязненно осматривает меня, сверкая глазами, и переключает камеру на воронку. Там, в плотном огненном смерче и газовом облаке, ярким белым пламенем выделяется титановая оболочка репликанта.

— Доставьте на линкор! — приказывает мужчина и подходит обратно, сам переплетает наши пальцы и сжимает немного.

По мере приближения камеры сердце кровью обливается. Оболочка робота полностью превратилась в бесформенный кусок железа. Подавив всхлип, отворачиваюсь. Старкар обнимает крепко. Его горячая ладонь придавливает голову к груди, даруя утешение.

— Если ядро уцелело, то и Макс жив, — тихо шепчет эмиссар, зарываясь пальцами в волосы и массируя кожу головы.

— Я во всём виновата! Из-за меня пострадал Регор, его команда и Макс. Опять! — хриплю, размазывая слёзы об рубашку мужчины.

— Не факт, — опровергает сухо Старкар, — Регор и его команда — матёрые воины. Скорее всего, они успели катапультироваться до взрыва. Сейчас где-то дрейфуют без средств связи, но мы их найдём.

Неверяще поднимаю голову, его лицо расплывается, но я вижу улыбку. Не широкую, нет. Лишь уголки губ чуть приподняты.

— Ты ни в чём не виновата. Когда-нибудь эта старуха показала бы своё истинное лицо, и пострадавших было бы намного больше.

Мне нужна эта вера. Вера в то, что никто не пострадал. Поэтому я цепляюсь за слова эмиссара и вновь обнимаю его.

— Стар, ты это видишь? — спрашивает Асад. Хочу повернуться, но эмиссар каменеет, ладонь на затылке придавливает к груди, не давая дёрнуться.

— Отключай! — рявкает Стар и, подхватив меня удобнее, выносит.

— Что там? Что они нашли? — трепыхаюсь в крепких руках.

— Они нашли Регора, — цедит Старкар и заносит в незнакомую каюту.

— Что с ним? Всё ужасно? — царапая шею, заглядываю в глаза, буквально вжимаюсь в него. — Ответь, прошу. Что с ним?!

Мужчина перехватывает за запястья и разводит руки в стороны. Склоняется ближе и закрывает рот поцелуем. Вгрызается в губы, сминает их болезненно, выпивая всхлипы. Его язык уверенно ныряет в глубину рта, сталкиваясь и лаская мой. Я дрожу и не отталкиваю. Наоборот, истерика затухает, усталость накатывает. Покачнувшись, прижимаюсь теснее. Ноги, словно ватные, подкашиваются. Старкар опять усыпляет меня. Точно такие же ощущения были там, в кабинете его отца. Блондин ловит меня, обнимает за талию.

— Зачем? — выдыхаю прямо в рот, чувствуя накатывающую сонливость, не в силах прервать его ласки.

— Как только я всё выясню, отвечу на твои вопросы. А ты побудешь здесь и вместо того, чтобы накручивать себя, поспишь, — шепчет Стар в губы и укладывает на кровать. Глаза слипаются, борюсь с этой сонной хмарью, удерживаю зрительный контакт. Мужчина целует в лоб и смотрит грустно. — Ещё один повод ненавидеть меня.

— Иди к чёрту, — заплетающимся языком огрызаюсь и отключаюсь.

***

Старкар Кхалари

Лана засыпает, черты её лица разглаживаются, ресницы с застывшими капельками слез подрагивают. Она в моих руках, хрупкая, ранимая, нежная. И колючая. Со мной колючая.

Получив сигнал тревоги от моей армиллы, я впервые испытал животный страх. Этот страх буквально вырвал из меня весь стержень, скрутил внутренности, поселил глухую чернь в груди.

На каких-то глубинных инстинктах выломал дверь лаборатории, увидел мою блондинку, перепуганную, окаменевшую. Если бы не сестра, что влетела следом и закрыла собой старую, уничтожил бы без промедления.

— Мы прибыли, — Асад останавливается у порога.

— Что с коконом?

— Положили в регенератор и запустили процесс. Что делать с червоточиной?

— Планы не меняются, нужно найти остальных и закрыть кротовину. Бери управление и лети. Я буду у медиков, выясню, насколько сильно всё летит в бездну, — оставив девушку отдыхать, встаю.

— Ты вправду сдаёшься? — спрашивает минтакиец, кивая на спящую красавицу.

— А ты уже глаз положил? — раздражаюсь, проходя мимо. — Я никогда не сдаюсь, Сад, но отступаю. Женщины в отчаянии сжигают мосты. Не хочу, чтобы она назло мне совершила то, с чем не справится.

Быстро добираюсь до медкрыла, но добраться до титанового кокона не даёт военврач. Он закрывает регенератор и скрещивает руки на груди.

— Ты изъял все вещи Томы из лаборатории и закрыл под личным паролем. Они мне нужны. Принеси их, и побыстрее! — требует Рей.

— А ты ничего не попутал?! — рычу, опешив от приказного тона.

— Хочешь постоять тут и посмотреть на товарища? Я могу сам тебе рассказать. Всё плохо. Регор в титановом коконе, обвитом соединительной тканью рагсарийца. В данный момент не понятно, кто получил сильнее повреждения. Вещи Томы, Стар, быстро! И не мешайся под ногами! Займись своим делом! Дай мне поработать! — безапелляционно приказывает он.

— Держи в курсе, — рыкаю и, развернувшись, ухожу.

Быстро отдав распоряжения, залетаю в центр управления. Судя по темнеющему космосу за стеклом, мы пролетели нестабильную кротовую нору и непонятно где оказались.

Заняв кресло, полностью отключаю эмоции. Проверяю радары, выслушиваю будущего эмиссара. Сад коротко отчитывается и передаёт управление в мои руки.

Время за поисками исчезнувших пролетает быстро. Но мне всё же удаётся поймать нужные сигналы, и мы догоняем челнок с выжившими. Быстро устанавливаю связь, отправляю подмогу, и команду Регора доставляют в линкор.

Капитан межгалактического флота передаёт данные с взорванного космолёта. Оставив за главного Асада, ухожу в каюту и включаю запись.

Корабль Регора спокойно летит на Верфь, и ничто не предвещает беды. В один момент искин объявляет тревогу, и космолёт основательно дёргает. Дроид спешно перемещается в машинный отсек и требует всех эвакуироваться. Коммодор, подтвердив приказ, идёт к Максу, но выбраться оба не успевают.

— Благородный идиот, — цежу сквозь зубы.

Выключив запись, убираю в сторону планшет и укладываюсь рядом с Ланой. Вейла спит на боку и плачет. Глажу по скуле, стираю капли слёз, убираю прядь белокурых волос за ушко.

— Я убила тебя, — всхлипывает девушка и тянется ближе. Обнимает, утыкаясь носом в шею. Давлю злость на корню, стискиваю крепче, глажу по спине.

— Ты не виновата, Лана, — шепчу ласково. — Ты ни в чём не виновата, моя сильная девочка.

— Макс, — выдыхает она.

— Я здесь, я рядом. Ты в безопасности.

Лана успокаивается и затихает. Дыхание восстанавливается. Прикрываю глаза, продолжая гладить, и дышу ею.

Вечность проходит, прежде чем Рейгхарт выходит на связь. Мне не хочется покидать Вейлу. Не хочется оставлять её одну. Осторожно перекладываю хрупкую малышку на соседнюю подушку и встаю.

— Стар, — сипит Лана, проснувшись.

Хватает за предплечье, останавливая. А меня топит нежность к ней. Она впервые обратилась по имени. Впервые не смотрит волком.

— Я надеюсь, ты вернулся с ответами? — хмурится тут же.

— Дай мне ещё пять минут, и мы поговорим, хорошо? — нависаю над ней, всматриваясь в глаза цвета неба.

— Если пообещаешь больше никогда не усыплять! — тут же выпускает колючки блондинка.

— Даже если попросишь, — обещаю клятвенно.

Прохладные пальцы разжимаются, она кивает и, закусив губу, смотрит в окно на ненавидимый ею космос. Постояв минуту над ней, со вздохом разворачиваюсь и выбегаю из каюты.

В медблоке замечаю пустой регенератор и две медицинские капсулы. Подхожу ближе. В одной из капсул лежит Регор, полностью покрытый зарубцевавшимися обугленными мышцами.

— Он стабилен, — замечает Рей, копошась в настройках, — полная регенерация клеток кожи займёт несколько дней.

— Это хорошая новость, — выдыхаю, прижимаясь лбом к стеклянной крышке. — А Макс?

— Макс… — врач разворачивается к другой капсуле, тоже переключаюсь на неё и удивлённо смотрю на незнакомца. — Вот он.

— Ты его перенёс в биодроида?

— Нет, это не дроид, а скорее новый рагсариец.

— Вот сейчас не понял.

— Ядро с ДНК и сознанием Макса под воздействием концентрированной радиации расщепило на субатомные частицы и переплелось с ДНК Регора. Как только мы поместили титановый кокон в регенератор, рагсарийские клетки начали восстанавливаться. Мне удалось разъединить их и переложить в разные капсулы. Я не уверен, что его память сохранилась. Это станет понятно, когда он очнётся. Но проверка геномов показала смешанные показатели. На сорок девять процентов он рагсариец, причем с идентичной ДНК с Регором.

— Ты хочешь сказать, что клонировал коммодора? — перебиваю я Рейгарта, что углубился в терминологию.

— Частично. Точнее они это сделали без моего вмешательства. Я лишь вовремя разъединил их, — пожимает плечами врач, повидавший на своём веку немало странностей.

Глава 15

Мне опять снился Макс. Его крепкие объятья, шепот, запах. Он утешал меня и обещал всегда быть рядом. И я верила, верила и тянулась к его теплу. А потом пришла реальность. Холодная. Бездонная. И одинокая. Среди ярких звёзд и бескрайнего космоса.

Мне очень хочется ненавидеть эмиссара. Но, увидев его после пробуждения, я думаю только о его поцелуе. Зажмурившись, прогоняю это видение.

Старкар обещает зайти через пять минут и всё рассказать. Вот только проходит около получаса. Я даже уже разочаровываюсь в мужских обещаниях и намереваюсь самой выйти и всё выяснить. Но мужчина возвращается. Задумчивый, серьёзный. Закрывает за собой дверь и поднимает голову. Нетерпеливо одёргиваю рубашку. Нервничаю очень. Закусываю губу, даже не дышу. А он молчит. Смотрит целую вечность и, растрепав пшеничные волосы, шагает ближе. Садится на корточки возле ног, сжимает мои коленки и утыкается лбом в них.

– Всё плохо, да? – шепчу с дрожью в голосе. Тянусь к волосам, но одёргиваю себя и сжимаю в кулаке покрывало.

– Они оба живы, Лана. В медицинской капсуле восстанавливаются, – глухо отвечает Стар и поднимает голову.

Губы сами собой расплываются в улыбке. И я громко всхлипываю, не могу остановить слёзы радости. Не сдержав эмоций, обнимаю за шею, наваливаюсь на мужчину. Он, не удержавшись, падает на пятую точку и, обнимая в ответ за талию, вытягивает ноги.

– Не плачь, все живы. Пострадал только космолёт, его вот не восстановить. А Регор рагсариец, помнишь же, умеет отращивать конечности и другие органы, – утешает Старкар, растирая спину и поясницу. А я плачу. Громко, навзрыд. Меня просто топит облегчение и успокоиться не могу. – Полежат денек-другой в медкапсуле и будут как новенькие. Вернутся к тебе, а один будет меня и дальше раздражать. Возможно, даже новое звание получит и медаль за храбрость и отвагу.

– Подожди, – икая, останавливаю поток бессвязной речи и отстраняюсь. Блондин понятливо замолкает, грустно улыбается и сверкает молниями. Стирает большим пальцем дорожки слёз и гладит по скуле. От его близости дыхание перехватывает и мысли умные разбегаются. – Ты сказал: они оба восстанавливаются. Макс – репликант. И я видела, во что превратилась его оболочка.

– Да, титан не выдержал взрыва, увы, – кивает Старкар и поднимается вместе со мной.

Хочу отстраниться, но никто мне этого не позволяет. Мужчина забирает с тумбочки планшет, садится на кровать и устраивает меня на своих коленях. Перекинув некие данные с коммуникатора, он включает запись, изъятую из дроида.

– Когда произошёл взрыв, Регор и Макс находились вместе, – объясняет Стар, уложив на плечо подбородок.

Неосознанно прижимаюсь боком к его груди и смотрю видео:

Дроид копается в машинном отделении, возится с панелью управления. На экране появляется обратный отсчёт. Макс пытается остановить взрыв, переключает тумблеры, вводит на сенсорной панели непонятные коды. И передаёт коммодору, чтобы эвакуировались немедленно.

Через несколько минут к нему спускается Регор и требует уйти с ним немедленно. Эвакуация касается всех членов команды. Они спорят, теряя драгоценное время. И когда происходит взрыв, Макс закрывает собой коммодора. Бездушный дроид полностью оплетает брюнета. Титановая оболочка под воздействием радиации, давления и космически высокой температуры плавится и окутывает Регора в кокон. Ядро, которое хранит сознание, ДНК и память Макса, вспыхивает и искрит бело-голубым слепящим светом. Словно звезда перед смертью.

Сердце, пропустив удар, замирает, задерживаю дыхание. Экран гаснет. В чёрном отражении только моё перепуганное лицо. Я только что увидела смерть двух разумных. Как после этого можно выжить? Шокировано перевожу взгляд на Старкара.

– Дыши, – эмиссар убирает планшет и обнимает моё лицо теплыми ладонями, – дыши, Лана. Макс спас Регора. А Регор спас Макса.

– Как? – шумно выдыхаю, облизнув губы. Мужчина тут же опускает глаза на мои чуть подрагивающие губы.

– Из-за взрыва и радиации их гены переплелись между собой. Титановый кокон не дал распылить коммодора, сохранив его в живых. А рагсарийские клетки начали процесс регенерации и оплели не только Регора, но и оболочку Макса. Мы доставили их на линкор, переложили в регенератор. И Рейгхарт, наш военврач, сумел провести разделение.

– Ничего не поняла. Как живые клетки починили робота?

– Они скорее вырастили нового рагсарийца из смешанных ДНК. Я плохо учился в школе и прогуливал расоведение и биологию. Давай лучше просто покажу, только пообещай больше не плакать и пообедать со мной, – ставит свои условия блондин. Заторможено киваю, сейчас я соглашусь и на гильотину.

Старкар выпускает меня. Опомнившись, смущённо съезжаю с колен, мысленно влепив себе подзатыльник. Совсем с горя обезумела, Лана. Мужчина моё смущение не замечает, переплетает наши пальцы и тянет из каюты.

Коридоры. Лифт. Светлая комната в медблоке. И капсулы в ряд. Среди разных приспособлений, столов и коек копошится мужчина с сединой на висках. Как только мы заходим, разворачивается.

– Здравствуйте, – бормочу, выпутывая пальцы из тёплой ладони.

– Привет, – улыбается он и отходит к одной из капсул. Что-то там клацает и кивает эмиссару.

Блондин подталкивает к той же капсуле. Прижимаюсь к стеклу и смотрю на спящего Регора. Его до самой шеи укрыли белым полотном. Лицо, правда, не до конца зажило, в рубцах и шрамах. Но меня это не пугает. Я просто смотрю на него и не верю, что он живой.

– Через пару дней будет как новенький. Медкапсула помогает ему, – замечает тихо врач, включая на сенсорной панели показатели. Давление, пульс, сердцебиение, кислород в крови.

– А Макс? – шепчу, отрывая взгляд от Регора.

– Он здесь, – Стар хлопает по второй капсуле.

Подхожу к ней и теряю дар речи. Так как в ней лежит человек. Мужчина. Тоже накрытый белой простыней до самой шеи, но лицо совершенно человеческое. Очень похожее на коммодора.

– Это не Макс, – качаю головой.

– ДНК наполовину человеческое, наполовину рагсарийское. У нас здесь нет людей и полукровок. Все живущие расы берут доминантный ген родителя – отца. Это Макс. Без сомнения, – мужчина вводит теперь на этой панели нужную комбинацию и показывает мне данные.

Прижимаюсь сильнее щекой к стеклу. Не замечаю, что вновь плачу. Военврач оставляет нас наедине. А Старкар просто ждёт за спиной. Я его чувствую. Чувствую блуждающий по мне взгляд зелёных глаз.

– Ты обещала больше не плакать, помнишь? – замечает он после долгого молчания. – И поесть. Завтрак ты, скорее всего, выкинула в урну, я прав?

Киваю и сквозь слёзы улыбаюсь, стираю влагу со стекла и разворачиваюсь к эмиссару. Старкар хватает за руку и тянет в камбуз. Послушно иду рядом, словно марионетка. В голове пусто. Ни одной мысли. Эмоции притуплены. У меня своеобразный откат. Я опустошена, шокирована и немного воодушевлена надеждой на светлое будущее.

Блондин берет всё в свои руки. Усаживает спиной к окну. Будто знает, что смотреть на космос осточертело. Заставляет весь стол огромным количеством закусок и горячих блюд. Наваливает горку всего на отдельную тарелку. Была бы его воля, он бы с ложечки покормил. Но я не спорю. Принимаю вилку и ем. Молча и медленно.

Старкар откидывается на спинку своего кресла, расслабленно вытягивает вперёд ноги и смотрит на то, как я поглощаю пищу. На его губах опять ироничная улыбка, а в глазах молнии. Яркие и смущающие меня.

– Ты очень красивая, знаешь, – задумчиво тянет Стар, краснею и опускаю взгляд. – Папа Тишан всегда говорил, что землянки покоряют сердца рурков одним взглядом. Не верил, пока не увидел тебя.

– Разве твой папа не Стейбек? – удивляюсь и стараюсь не поперхнуться.

– У меня много отцов. Биологический Стейбек, – кивает мужчина.

– Вот как, – отвожу взгляд. Просто вспомнила, что в этой галактике в порядке вещей иметь несколько мужей. Соответственно и отцов. Решаю сменить тему и отодвигаю полупустую тарелку, наелась просто. – Я подслушала один разговор с твоей девушкой. Ты отказался от должности и этого корабля, чтобы Макса оставили. Спасибо, Старкар. Это вправду многое значит для меня.

– Я говорил это сестре, – перебивает эмиссар, хмурясь. – У меня нет девушки. И ты не доела.

– Я не съем столько, лопну! – возмущаюсь, закатив глаза. – И ты, между прочим, ничего не ел!

– Мороженое осилишь? – выгибает бровь Старкар. – Без него из-за стола не встанешь.

Получает обреченный кивок и, подозвав робота, очищает столик. Через пару минут возле меня уже стоит чашка с тремя кругляшками разных цветов. И один блондинистый деспот многозначительно сверкает очами, требуя съесть всё.

Пока я уплетаю мороженое за обе щёки, Старкар делится планом нашего полёта. Оказывается, мы не летим в Рагсарус или в корпус. Сначала эмиссару и его команде надо проверить военную базу. Ту самую, куда летели Регор и Макс, но не долетели. Нужно убедиться: надёжно ли она защищена, нет ли угроз и сюрпризов. Мало ли, вдруг и туда добралась одна костлявая старческая рука. Прекрасно понимаю их опасения и не расстраиваюсь. Меня сейчас мало что может выбить из колеи.

После очень сытного обеда мужчина провожает в медблок, вручает планшет, чтобы не скучала, и уходит заниматься своими эмиссарскими делами. Придвинув одно из кресел, любуюсь новым Максом. Он не очень похож на моего жениха. Возможно, всё изменится, когда закончится процесс выздоровления и регенерации. Но это совершенно неважно. Главное, чтобы он очнулся и больше не рисковал своей жизнью.

Время в одиночестве пролетает очень быстро. Я изучаю законы и мироустройство Рагсаруса. Так ведь хотел один бездушный репликант. Нельзя его подводить. В каюту периодически заглядывает врач, проверяет показатели, улыбается по-отечески и удаляется.

По внутренним ощущениям проходит почти весь день. Устав от чтения и заскучав окончательно, разминаю ноги. Разглядываю двух спящих мужчин. И молюсь всем высшим, в которых верю, чтобы они поскорее выздоровели и очнулись.

Там же, между двух капсул, прислонившись к одной из них, благополучно засыпаю. И просыпаюсь от небольшой тряски. Сонно щурясь, вижу щетинистый подбородок Старкара и прикрываю глаза. Просто наслаждаюсь его заботой. Можно же немножечко. Ведь скоро всё закончится. Он сам сказал, что наши дорожки разойдутся. И возможно, так будет правильно. Но отчего-то мне невыносимо тягостно осознавать это.

Поэтому я делаю вид, что сплю. И вдыхаю приятный запах эмиссара. Насыщаюсь впрок его грубой, властной и ироничной энергетикой. Его сильными и крепкими руками. Его теплом.

Старкар заносит в каюту и укладывает на кровать. Укрывает до подбородка и садится рядом. Притворяться с каждой минутой труднее, очень стараюсь не выдать себя. Он гладит по лицу, убирая волосы, поправляет плед, целует в лоб. Мне чудится, что он поцелует в губы. Даже напрягаюсь и хмурюсь, так как не знаю: хочу ли этого поцелуя или нет.

– Тш-ш-ш, – шепчет Старкар успокаивающе и гладит по голове, как маленькую. – Спи сладко. Я буду беречь твой сон... Буду рядом, когда нужен. Буду обнимать и утешать. Не буду топтаться на твоих чувствах. Не отвернусь, когда тебе нужна поддержка. У тебя есть стена. Ты в безопасности. Спи крепко и ничего не бойся. Я буду тебя беречь.

От этих слов, сказанных тихо, твёрдо и чертовски убедительно, сердце сжимается. Дыхание перехватывает, пару секунд осмысливаю и распахиваю веки, чтобы увидеть эти зеленые глаза с молниями. Но эмиссар уже ушёл. Лишь замечаю исчезающий белобрысый затылок за дверью каюты. Глубоко вздохнув, обнимаю соседнюю подушку и улыбаюсь.

Глава 16

Утро нового дня. После рыльно-мыльных процедур ко мне заглядывает эмиссар. Мужчина уже одет в новую форму. Влажные, чуть волнистые волосы зачесаны назад. Весь он выглажен, вычищен, настоящий командир. А на мне вчерашняя одежда. Мятая и воняет. Ещё вчера я бы, возможно, не обратила внимание на сей факт. А сейчас немного неловко.

— Выглядишь замечательно, — издевается, гад белобрысый, и губы растягивает от моего презрительного фырка. Старкар отступает и, забрав некий вакуумный конверт у робота, протягивает мне. Недоумённо раскрываю и радуюсь чистой одежде. Совершенно обычной. Белая футболка с короткими рукавами и брюки. В похожем уже один раз просыпалась.

— Спасибо, — улыбаюсь ответно и уношусь в небольшой очистительный отсек, прилегающий к каюте. Быстро переодеваюсь и выхожу обратно.

Эмиссар приглашает на завтрак. Киваю. Честно сказать, не знаю, как себя вести после ночного признания. Мужчина выглядит совершенно спокойным, чуть ироничным и, похоже, не подозревает, что я всё подслушала.

Мы добираемся до камбуза. Народу там побольше. Команда эмиссара спокойно завтракает небольшими группками. Стар провожает к свободному столику и уходит к автоматам с едой и напитками. Меня, не стесняясь, разглядывают. Я тоже осматриваю незнакомцев, улыбаюсь военврачу, получаю приветственный кивок.

— Ярких звёзд, Светлана, — раздаётся над головой сухой голос. Перевожу взгляд, осматривая высоченного эльфа.

— Доброе утро, Асад, — лепечу, нервно сцепив руки в замок.

Мужчина ставит свой поднос и садится рядом. К нам присоединяется Старкар, убийственно смотрит на подчинённого, но ничего не говорит. А вот мне опять неловко. Я чувствую это напряжение между двумя мужчинами.

— Ешь, — приказывает эмиссар, показывая на чашку с кашей и бутербродами с мясом.

— Ты решил меня закормить? — беззлобно бурчу, но охотно приступаю к завтраку.

— Новости есть? — обращается Стар к подчинённому, отпивая горячий кофе.

— Линкор чист, если ты об этом, —- загадочно тянет эльф. — Мы приблизились к Верфи, связи с корпусом нет.

— Как только прибудем, ты останешься на линкоре вместе с Ланой. Сам всё проверю, — ставит перед фактом эмиссар.

— Как скажешь, — Асад поджимает губы и сверкает васильковыми очами в мою сторону. Не нравлюсь я ему. Очень уж красноречиво демонстрирует неприязнь мужчина. Но я молчу, не спорю. Все мои мысли сейчас о другом. Вот по нему и не скажешь, что подчинённый. Ведет себя со Старкаром практически на равных.

Остаток завтрака проходит в неловком молчании. Очень уж стараюсь не смотреть на Асада, и как только он, пожелав хорошего дня, уходит первым, выдыхаю. Расслабляюсь и передергиваю плечами.

— Тебя что-то гложет? — хмурится Стар, пристально наблюдая за мной.

— Нет, просто этот эльф немного неприятный тип.

— Он минтакиец, — объясняет мужчина. — И Сад никогда тебя не обидит. Бывает немного скуп на эмоции, но сам этого не замечает. От матери досталась ахернарская холодность. Просто не обращай внимания.

— Вот сейчас совсем ничего не поняла, — усмехаюсь я.

— Почитай о расах на досуге. Не всё же время заучивать законы Рагсаруса. Вдруг передумаешь жить там на постоянной основе.

— Честно сказать, уже передумала, — признаюсь смущённо.

— Почему? — удивляется Старкар, подливая ещё кофе.

— Из-за закона о трёх мужьях-рагсарийцах, — лепечу, закусив губу. Эмиссар хохочет. Гад белобрысый.

— Переезжай в Вальдос. Там нет такого закона, — играет бровями мужчина.

— Ага, там есть Совет, который надо посещать в обязательном порядке, — парирую, развеселившись.

— У тебя есть год, чтобы определиться, — хмыкает он, отступая.

— А что значит «досталась ахернарская холодность»? — меняю тему, возвращаясь к этому недоэльфу.

Старкар охотно объясняет, отвечает на последующие вопросы, и остаток завтрака проходит замечательно. Мужчина признаётся, что должность эмиссара, линкор, команда и прочие плюшки перейдут Асаду. И вчера у Старкара был последний рабочий день — приём-передача, так сказать. Но всё переигралось. Понятно из-за кого. Теперь стало ясно, почему Асад недолюбливает меня. Злится, что не получил новую должность. Вот и испепеляет холодно-надменными взглядами и давит тяжелой аурой.

Сытно поев, мы перебираемся в медблок, осматриваем наших пациентов. Они ещё спят, но выглядят лучше, чем вчера. Чему я несказанно рада. Рейгхарт заверяет, что ещё пару-тройку дней и придут в себя. Верю.

Старкар не даёт скучать. Проводит экскурсию по своему кораблю. Видно, он очень любит линкор. Любит свою работу. И мне немного совестно. Из-за меня ему пришлось отказаться от любимого дела.

Ближе к вечеру мы прибываем на ту самую искусственную железную планету. Верфь сектора Альфа. Вокруг планеты кружат шесть спутников, вооружённые до зубов. Нас встречает целая эскадрилья.

Стар, оставив линкор дрейфовать в открытом космосе, забирает почти весь отряд. Только Асад занимает пост в центре управления. Чтобы не мозолить ему глаза своим присутствием, прячусь в медблоке, занимаю то самое кресло и включаю планшет.

Примерно через пару часов меня отвлекает писк из одной капсулы. Пару минут просто мечусь вокруг бандурины, не зная, что делать. Потом всё же включаю мозг и бегу за помощью. Рейгхарта тоже нет, он ушёл вместе со Старом.

Линкор огромен. Не только в длину, но и в высоту. Медотсек от главного центра далеко. Преодолев расстояние, влетаю в полукруглую кабину пилотов и, ударившись об грудь минтакийца, останавливаюсь. Он придерживает за локти и бровь свою красивую выгибает.

– Там… – загнанно дыша, пытаюсь восстановить дыхание. – Капсула… Пищит… Регор.

Поднимаю голову, этот эльф очень высок. Васильковые глаза вспыхивают раздражением. Он коротко кивает, отодвигает в сторону и быстрым шагом уходит. Отдышавшись, опять несусь. Теперь уже за ним.

Мужчина уже зашёл в кабину подъёмника и, развернувшись, наблюдает за моим бегом. Двери плавно выезжают. Мысленно проклинаю высокомерного гада за то, что не подождал, но эльф в последний момент придерживает закрывающиеся двери. Воодушевившись, ускоряюсь, и меня вновь ловят. С виду такой худой, тщедушный, но хватка крепкая и даже не покачнулся от налетевшей туши в моём лице.

— Спасибо, — бормочу, краснея, и оставшийся путь мы спускаемся в неуютном молчании.

В медблоке капсула уже не пищит. И Асад многозначительно хмыкает.

— Она вправду пищала, — пытаюсь оправдать собственную панику.

— Верю, — насмешливо-сухо подмечает мужчина и подходит к аппарату. Жмёт по панели, проверяя показатели Регора. — Иди сюда.

Подхожу и забываю о раздражающем высокомерном типе. Так как смотрю на проснувшегося коммодора. Брюнет щурится от яркого света, тяжело дышит и переводит взгляд с Асада на меня. В его тёмных глазах вспыхивают молнии. Стоящий рядом эльф опять многозначительно хмыкает и отступает.

— Привет, — шепчу с дрожью в голосе.

— Привет, — сипит и морщится Регор. — Пить.

Подрываюсь к кулеру, набираю тёплой воды. Асад останавливает и вручает трубочку. Благодарю его и возвращаюсь к капсуле. Помогаю Регору поймать трубочку и улыбаюсь. Ему тяжело и, похоже, больно. Сделав пару глотков, он морщится и слегка стонет.

— Прости меня, — закусываю губу и глажу по щеке. Хоть Старкар сто раз повторил, что я не виновата, чувство вины не отпускает и цепко держит в щупальцах.

— Я не успел, — хрипит брюнет и прикрывает глаза.

— Успел. Ты всё успел, — убеждаю, осторожно поглаживая зажившие виски и скулы.

— Ему нужно ещё поспать, — влезает Асад, киваю. А Регор тяжело распахивает очи. — Поправляйтесь, коммодор. Вы молодец.

— Стой! — рычит напряжённо брюнет и, вынув поврежденную руку из-под простыни, перехватывает за запястье.

— Всё хорошо. Я здесь и никуда не уйду, — шепчу, смаргивая слёзы, и переплетаю наши пальцы. — Ты поправишься совсем скоро. Рейгхарт сказал: ещё день-другой и будешь как новенький.

— Я не смог его спасти, — с надрывом перебивает он.

— Ты всё смог! Он жив благодаря тебе! — я склоняюсь ниже, почти касаюсь носом его носа. — Ты всех спас, Регор! Всю команду! Никого не оставил!

Регор ещё с полминуты неверяще вглядывается в глаза. Медленно кивает и расслабляется.

— Спасибо, — шепчу и, поддавшись порыву, касаюсь его сухих поврежденных губ своими.

Выпрямившись, смахиваю дурацкие надоевшие слёзы и отступаю. Асад быстро запускает капсулу и закрывает стеклянной крышкой. Регор напряжённо следит за мной и через ещё полминуты засыпает.

— Спасибо, Асад, и простите, что я так эмоционально отреагировала, — взяв себя в руки, улыбаюсь хладнокровному мужчине.

— Не извиняйтесь, Светлана. Вы сделали всё правильно. Пойдёмте, я угощу вас кофе, — внезапно предлагает он.

— А вдруг кто-то из них проснётся вновь? — мнусь, выпить чего-нибудь горячего и сладкого очень хочется. Но и оставить медблок без присмотра не могу.

— Мы об этом узнаем, — хмыкает эльф. Берет с кресла мой планшет, быстро что-то клацает, подключает к сети линкора и возвращает мне. Заторможено киваю, и мы идём в камбуз.

Пока мужчина разливает кофе, занимаю один из столиков и верчу планшет в руках. Асад ставит чашки и садится напротив. Вытягивает ноги, как и Старкар, и опять холодно осматривает меня.

– Долго длятся такие проверки? – неопределенно машу рукой в сторону планеты за окном.

— Думаю, эта будет длительной. Возможно, растянется на пару дней, — задумчиво тянет Асад, отпивая горячий напиток. — Почему вы не хотите быть Вейлой?

Вопрос выбивает из колеи. Резковато вскидываю голову и поджимаю губы. Мужчина не торопит, даже особо не смотрит, пьёт себе кофе и рассматривает пейзаж за стеклянной стеной.

— У меня уже есть Макс. Мне никто больше не нужен.

— И вы готовы расстаться со Старкаром и Регором? — Асад переводит взгляд на меня.

— Д-да, — немного подумав, киваю, разглядывая пенку на краешке чашки.

— Уверены? — эльф подаётся ближе через небольшой столик. Упорно не смотрю в глаза. Вжимаюсь в спинку своего стула, поджимаю губы и киваю. — Посмотрите на меня, Светлана.

— Спасибо за кофе! — грохнув бокалом о стол, встаю. Но Асад молниеносно вскакивает и, поймав за предплечье, разворачивает к себе. — Что вы себе позволяете?!

— Доказываю вам, как вы не правы, — отвечает мужчина, придерживая за подбородок. — Ну же, храбрая, воинственная девочка, посмотри мне в глаза.

Вырвав подбородок из цепких пальцев, зло смотрю прямо в глаза этого высокомерного гада. В васильковых очах вспыхивают молнии, и губы растягиваются в торжествующей улыбке.

— Доволен?! — выплёвываю с яростным шёпотом. — Ты увидел, что я Вейла. А теперь, будь добр, отпусти меня, пока не пострадало твоё достоинство!

— Не то слово, как доволен! — урчит Асад и отпускает.

Тряхнув волосами, разворачиваюсь и выхожу из столовой. Вывел меня этот сноб. Уже в медблоке, немного отдышавшись, обдумываю поведение этого недоэльфа. Зачем ему эта проверка? Ну, выяснил он, что я Вейла. И что теперь? Тоже переедет в мою квартиру и будет досаждать?

Надолго одну Асад не оставляет. Мужчина спокойно заходит в медотсек, пересекает комнату, ставит недопитый кофе и забытый планшет на стол. Молчаливо осматривает меня и, хмыкнув, выходит. Нет. Я явно не понимаю этих инопланетных мужчин. Что он хотел этим доказать?

Глава 17

Два дня пролетают слишком медленно. Я практически не выхожу из медблока. Не хочу лишний раз сталкиваться с Асадом. Но он взял моду приносить еду в палату, и избежать совместных обедов не удаётся. Благо минтакиец больше не касается раздражающих тем и ведет себя благопристойно. Не хватает за локти, не зажимает и делится информацией о происходящей проверке на Верфи.

Сегодняшний день особо ничем не отличается. Асад опять приходит отобедать со мной. Пропускает робота с подносом еды. Но я его останавливаю и предлагаю переместиться в столовую. Хочется сменить дислокацию, проветриться, иначе совсем сойду с ума от ожидания. Макс опять не проснулся! И меня снедает тревога. Что если он никогда не очнётся?! Что если всё было напрасно?! Моя вера в лучшее тает на глазах. И Старкара нет. Не думала, что скажу это. Но я скучаю. Скучаю по бездушному репликанту, по суровому коммодору, который тоже спит, и по грубому эмиссару.

– Проверка завершена, Светлана, – тихо замечает минтакиец, пропуская первой в кабину лифта. Удивленно поднимаю глаза. – Эмиссар через пару часов вернется на линкор.

– Правда?! – не замечаю, как в груди расцветает искренняя радость и щемит сердце от ожидания скорой встречи. Мужчина кивает, пытливо осматривая меня. – Спасибо, Асад.

– Мне-то за что? – выгибает бровь этот эльф.

– За хорошую весть, – улыбаюсь совершенно искренне.

Асад громко хмыкает и понятливо кивает. Мы поднимаемся на этаж и проходим в столовую. Не сговариваясь, накрываем на стол, и впервые совместная трапеза проходит замечательно. Меня даже его холодность и высокомерие больше не раздражают.

– Не хотите прогуляться, размять ноги? – предлагает Асад.

Соглашаюсь, замечая, как удовлетворенно вспыхивают васильковые глаза. Всё-таки очень необычная раса, и очень уж он похож на эльфа. Мы поднимаемся ещё на два этажа выше и попадаем в просторную смотровую.

– Вчера заметил, вы читали законы Минтака. Решили переехать? – интересуется мужчина.

– Ещё не решила, но рассматриваю другие варианты, – пожимаю плечами. – Расскажете о подводных камнях вашей планеты?

– Я с Ахернара, но расскажу и о Минтаке, – соглашается снисходительно Асад и вправду рассказывает. Довольно интересно и увлекательно.

Время с ним пролетает быстро. Примерно через час мужчина сворачивает нашу прогулку. Ему нужно открыть ангар для подлетающих джетов и настроить курс обратно. Поблагодарив за прогулку, возвращаюсь к спящим красавцам.

Прямо на пороге медблока каменею. Макс очнулся! И выбрался из капсулы. Стоит возле коммодора. Совершенно голый. Изучает данные.

– Макс, – шепчу полузадушено.

Мужчина тут же разворачивается и теперь смотрит на меня. Его лицо расплывается из-за дурацких слёз. Вижу лишь яркие молнии в глазах, они слепят, как и говорил Старкар. Срываюсь и бегу, преодолеваю всю комнату. Но в шаге от него тушуюсь и останавливаюсь. Макс смотрит совершенно без эмоций, разве что немного удивлённо. А я хочу, чтобы он меня обнял, стиснул, навалился и говорил разные глупости, как раньше. Вот только понимаю прекрасно, как раньше не будет. Он не помнит меня. Закусываю с силой губу, не хочу плакать. Но мне чертовски больно и холодно. Тёплая мужская ладонь касается щеки, а большой палец стирает дорожку слёз. Прикрываю глаза, млея от ласки, сама прижимаюсь к ладони теснее, трусь щекой.

– Кто ты? – хрипло выдыхает он. Это его голос, его запах, его прикосновения.

– Я Света.. Лана… – сдерживая рыдания, шепчу.

– Лана, – повторяет совершенно скупо Макс и опускает руку.

– Ты меня совсем не помнишь? – с надеждой заглядываю в глаза.

– Его помню, – ткнув в Регора, отвечает он и опять отворачивается к капсуле с коммодором.

Смаргивая глупые слёзы, расправляю плечи. Главное – живой. Главное – здоровый. А воспоминания у нас будут новые! Обнимаю себя, чтобы унять нервную дрожь и немного успокоиться. Просто смотрю на затылок нового Макса и настраиваюсь на долгий разговор.

За спиной громко хлопает дверь об стену. Мы оба вздрагиваем и разворачиваемся. Сердце, пропустив удар, замирает, дыхание перехватывает. И я пригвождена к полу под перекрестными взглядами. Старкар вернулся. Блондин улыбается широко и радостно, переводит взгляд выше и быстро подходит ближе. Улыбка стекает с его красивого лица. Глаза затухают и появляется складка между бровями. Он злится, поджимает губы и сжимает кулаки.

– Макс, – то ли спрашивает, то ли просто констатирует блондин.

Всхлипнув, киваю. Дрожу, уже не сдерживаясь. Старкар грубовато перехватывает за шею и просто притягивает к себе. Не знаю, как он понял, что я нуждаюсь в этих объятиях. Может быть, прочёл мысли. Но мне и вправду нужно было его плечо. Крепкое. Сильное. Надёжное. И я льну к Старкару. Царапаю грязную форму, крепко обнимаю за торс и прячу лицо на груди. Тёплая ладонь эмиссара опускается на затылок и придавливает сильнее, пальцы зарываются в волосы.

– Не плачь, Рей ведь предупреждал, – утешает тихо мужчина. Киваю, продолжая размазывать слёзы. – Будешь плакать – усыплю.

– Ты обещал! – возмущённо отстраняюсь. Но поругаться не успеваю, капсула издаёт писк и гудит.

– Побудь с Регором, а я одену нашего новорождённого и позову врача, – улыбается гад, звонко целует в губы и отступает. – Эй, Макс, иди за мной.

Жених совершенно не смущается своей наготы. Проходит мимо меня и пропадает вслед за эмиссаром. Ещё пару минут я тупо смотрю на пустой коридор. Шумно вздохнув, разворачиваюсь и теперь смотрю на сидящего сонного Регора. Коммодор свесил ноги и чешет основаниями ладоней глаза. Он тоже голый, но, в отличие от Макса, прикрыл свой срам простыней.

– Привет. Долго я тут валялся? – хрипит брюнет, спрыгивая.

– Для меня будто вечность прошла, – улыбаюсь и подхожу ближе. – Можно я тебя обниму?

– Нужно, – усмехается Регор и сам раскрывает объятья.

Мы довольно долго стоим просто обнявшись. Но нас прерывает военврач. Смущённо отступив, позволяю Рейгхарту осмотреть пациента.

– Есть хочется, – жалуется брюнет, подтягивая сползающую простынь с бедер.

– Лана разогреет горячее и накроет на стол, пока мы с тобой пройдём стандартный осмотр, – замечает врач и хитро щурится.

Киваю и уношусь. За эти несколько дней в одиночестве привыкла, что на линкоре никого нет. А теперь до камбуза приходится буквально продираться через толпу, долго ждать подъёмника и ехать в тесноте.

Камбуз тоже гудит, словно маленький улей. Мужчины все дружелюбные, здороваются и выспрашивают, как у меня дела. Не хочется их обижать и быть грубиянкой, поэтому приходится натужно улыбаться и вести малоинформативные, ничего не значащие беседы. Зато мне помогают донести горячие блюда и напитки до пустого столика и даже подсказывают, как вызвать робота-помощника.

Примерно через сорок минут в просторную столовую заходит посвежевший коммодор. Все присутствующие военные резко перестают есть, встают, вытягиваются по стойке смирно и, только дождавшись приказа: «вольно», расслабляются. А потом эти мужчины хлопают. Громко так. Искренне здороваются, жмут руку и даже обнимают коммодора. А Регор ворчит беззлобно и пытается добраться до еды. Очень уж он есть хочет. Вижу по голодным взглядам, которые бросает брюнет на столик. Надо было выбирать место поближе к двери, а не самое дальнее. Смущённо улыбаюсь искренним мужским эмоциям. И встаю с насиженного места, когда коммодор всё-таки добирается до меня.

– Привет, – бормочу, сцепив пальцы в замок, просто на нас все смотрят, и Регор светит глазами, вместо того чтобы наброситься на почти остывшие блюда. – Нужно, наверное, разогреть их вновь.

– Не надо, – останавливает брюнет, придерживая.

Мы в людном помещении. Очень близко стоим и смотрим друг на друга Его горячие ладони на талии и молнии в тёмных глазах. Они приковывают к себе, и всё остальное отходит на второй план.

– Линкор вызывает коммодора, – щёлкает перед носом брюнета пальцами Старкар, и очарование момента рассыпается. Проморгавшись, смущённо отступаю.

– Любишь ты появляться, когда тебя не звали, – ворчит Регор.

– Если бы я не появился, когда не звали, ты бы был мёртв, – фыркает эмиссар, и мужчины искренне обнимаются.

Мне не понять их взаимоотношений. Они рычат и спорят, но вместе с тем Старкар переживал за коммодора. И сейчас оба искренне рады друг друга видеть. Оставив мужчин, занимаю свой стул и высматриваю Макса, даже шею вытягиваю. Но его нет.

– А где Макс? – спрашиваю, когда мужчины рассаживаются рядом.

– Он с Рейгхартом, проходит стандартный медосмотр, – отвечает Стар и сжимает мои пальцы.

Стараюсь не нагнетать всеобщую атмосферу радости своей постной физиономией. Они оба всё-таки очнулись. Совершенно здоровые, с хорошим аппетитом. Не унываю и улыбаюсь мужчинам. Ухаживаю за Регором, который набрасывается на блюда, словно оголодавший зверь. Старкар же опять наполняет мою тарелку горой еды. По этой чрезмерной заботе ужасно скучала. По Старкару ужасно скучала. И я даже не уверена, что смогу с ним расстаться и остаться совершенно одной.

Скрежет соседнего стула отвлекает от мыслей о неясном будущем. Поднимаю глаза, смотря на располагающегося напротив меня Асада. Мужчина хлопает по плечу Регора и улыбается. Оказывается, он умеет улыбаться. Не иронично-насмешливо, а вот так, по-доброму. На улыбке я и залипаю несколько долгих минут. Мужчины не замечают, общаются о чём-то своём. Эльф ловит мой задумчивый взгляд и выгибает бровь. Да, удивила его. За последние два с половиной дня избегала зрительного контакта.

– Я пойду, – вскакиваю, смущаясь собственных эмоций. И прежде чем меня остановят, удаляюсь.

Заглядываю в медблок, но Рейгхарт просит не мешать им. Макс внимания не обращает, лежит в аппарате, похожем на МРТ, и проходит свой осмотр. Ожидая его выхода, кружусь на этаже. И решаюсь не мучить себя. Лучше всего быть больше на людях, точнее, среди разумных. Толку от моих метаний никакого.

В кабине пилотов находится и эта троица. Похоже, мы уже отлетели подальше от Верфи и связь восстановлена. Мужчины общаются с голограммой незнакомого брюнета. Остановившись возле прохода, раздумываю, стоит ли их беспокоить. И невольно подслушиваю часть диалога.

– Арен не нашёл её. – говорит незнакомец, – нужно допросить вашу Вейлу.

– Сейчас не лучшее время, пап, – качает головой эльф.

– Это важно и не терпит отлагательств! – чеканит голограмма.

– Сад прав. Да и Лана же спрятала нейрограф в камере хранения. К чему это старой? – заступается Старкар.

– Я соврала Томе, – пищу, понимая, что случилась какая-то катастрофа. Троица вздрагивает и разворачивается. А голограмма мужчины вскидывает голову и с прищуром смотрит прямо в самую душу своими чёрными пугающими глазищами. Он даже суровее, чем кесарь. Подавив мандраж, подхожу ближе. – Здравствуйте. Я отвечу на все вопросы!

– Когда ты в последний раз видела свою соседку Зою? – спрашивает мужчина.

– В то утро, когда случился взрыв. Перед тем как поехать на встречу с Томой.

– Мы обыскали твою квартиру. Вещи эмиссара нашли в коридоре, твоих нет, – перебивает незнакомец.

– Всё-таки выбросила их, негодница, – громко хмыкает Старкар, подходя ближе.

– Да, я собрала все вещи и передала соседке. Зое. Попросила присмотреть за ними, пока я не вернусь, – киваю, опустив голову, и стараюсь не обращать внимания на эмиссара.

– И нейрограф? – цедит голограмма.

– Да. Он тоже был в наших с Максом вещах. Что с Зоей? Ей грозит опасность?! Она ни в чём не виновата! – вырвав руку из тёплых пальцев, подхожу ближе к незнакомцу.

– Зоя и вторая соседка пропали три дня назад. Женщина не пришла на свидание к Арену. И он поднял на уши весь департамент. Квартира пуста, временные документы и браслеты оставлены. Денежного оборота по счетам нет.

– Их похитили? Кто?! Тома? Она ведь в лечебнице! – восклицаю испуганно.

– Была, – мрачно выдыхает Старкар. – Мы прилетим к утру.

Голограмма кивает и отключает связь. Поворачиваюсь к троице. Опять чувствую себя виноватой. Эмиссар молчаливо обнимает, даруя своё тепло. Растирает спину и прижимается губами к виску.

– Мы найдём твоих подруг. Всё будет хорошо, – обещает холодно Асад, чем сильно удивляет меня.

Глава 18

Оставшись совершенно одна, я кружу по пустой каюте и нервно похрустываю пальцами. Мне не удалось поговорить с Максом. Его медосмотр затянулся на несколько часов, как и мой допрос с троицей. Мужчины дотошно выясняли всю подноготную Зои и второго генетика Лины. Выстраивали цепочку знакомых и связей. Передавали данные в корпус тому самому мужчине. Чтобы он установил слежку за всеми людьми. Возможно, ещё кто-то пропал.

Когда же допрос окончился, жених уже спал в медкапсуле. Рейгхарт объяснил это обычной практикой, чтобы полностью закончить восстановление. Регор, к слову, тоже после долгого вечера занял соседнюю капсулу.

Также врач рассказал, что Макс забыл меня и остальных разумных, кроме коммодора, потому что у репликанта не было эмоциональных привязанностей. Зато сохранились двигательная память, механическая, оперативная и остальные знания, уже полученные самим дроидом. Коммодора он помнит, потому что практически создан из клеток Регора. Можно сказать, Макс – его двойник, и генетическая память уже вшита в новом мужчине. К тому же в последнюю минуту они были вместе. Возможно, со временем нейроны восстановятся, и он всё вспомнит. Но это маловероятно. Выслушав Рейгхарта, покивала и удалилась в каюту.

Промаявшись полночи, так и не поспав, решаюсь немного прогуляться. Забрать забытый планшет из палаты и отвлечься от дурных мыслей и снедающей тревоги.

Первым делом подхожу к капсуле, но она пуста. Макса в ней нет. Регора во второй – тоже. Куда это они делись? Подхватив планшет, бреду обратно к себе, теперь расстроившись оттого, что не удаётся побыть с женихом наедине.

В коридорах жилого блока слышу знакомые голоса и, не сдержавшись, открываю дверь. Макс и Регор сидят на полу. Мой жених по-турецки. Он всегда так сидел раньше, когда копошился с железками. Вот и сейчас он что-то чинит и слушает брюнета. А коммодор рассказывает и подаёт разные нужные для починки инструменты.

В фоновом режиме играет визор, но оба очень увлечены и не обращают внимания на окружение. Подхожу ближе и останавливаюсь возле них. Переминаюсь с ноги на ногу. Регор замечает первым, вскидывает голову и улыбается, сверкая молниями.

– Что делаете? – стараюсь казаться беспечной и присаживаюсь на корточки.

– Чиню силомоментный сенсор. Заметил небольшую погрешность у этого подавальщика, – отвечает спокойно Макс и поднимает голову. – Это составная часть извещателя, предназначенная для регистрации и преобразования данных…. – он замолкает и стирает пальцами слёзы с щёк. – Тебя расстроил сломанный датчик?

Мотаю головой, улыбаясь широко. Просто это так по-родному. Жених всегда дотошно объяснял, чем занимается. Показывал даже самые обычные подшипники. И его не останавливало, что я это всё знаю. Ему просто нравилось всё объяснять, а мне слушать, не перебивая.

– А как ты заметил погрешность? Я вот не обратила внимания, – воодушевлённо спрашиваю, провожая взглядом выходящего из каюты Регора.

– Датчик высокочувствительный и должен реагировать моментально… – спокойно отвечает Макс, продолжая возиться с платой, а я его слушаю. Слушаю и подаю нужные инструменты.

Закончив ремонтировать, он закрывает корпус робота и запускает. Пластиковая неваляшка крутится по комнате и выполняет команды Макса. Мужчина помогает мне подняться с пола.

– Проводить тебя в комнату? Скоро уже утро.

Мотаю головой и, схватив за щёки, тяну на себя. Макс непонимающе склоняется, позволяя себя поцеловать. Зажмуриваюсь, приподнимаюсь на носочках и прижимаюсь губами к его губам. Мужчина бездействует. Осторожно лизнув сухие губы, толкаюсь языком глубже. Шумно вдохнув, Макс позволяет себя целовать. Правда, ответно не обнимает. Прикусываю нижнюю губу, пощипываю, ласкаю его рот. И плачу. Опять.

Хочу отстраниться, но Макс грубовато сминает мои губы сам. Жадно и немного неумело целует, впивается в бока пальцами. Прижимает к торсу. А я млею и почти умираю от этих ласк.

– Ты вспомнил? – бормочу, заглядывая в глаза с молниями.

– Не совсем…. – хрипло выдыхает мужчина. – Это сложно объяснить. Будто это уже было когда-то, но я не могу вспомнить, когда и где. Странные ощущения.

– Дежавю… – невесело усмехаюсь. Не хочу я быть его дежавю. – Пока, Макс.

Вырвавшись, ухожу. Для него я никто. Для меня он – весь мир. И от осознания этого факта мне почти физически больно. Это не мой Макс. Он даже не похож на моего Макса! Сама себе надумала, потому что так сказал военврач, показал ДНК и группу крови. Я взлетела окрылённая на седьмое небо. А падать больно. Очень.

Проходя мимо каюты Старкара, останавливаюсь. Колеблюсь немного, но всё же стучусь. Дверь почти сразу же отъезжает в сторону, и почти одетый мужчина удивлённо смотрит на меня. Похоже, не спится эмиссару, как и остальным на этом корабле.

Мужчина молча перехватывает за кисть и тянет к заправленной кровати. Безропотно иду и жду, пока он раскроет постель. А потом также спокойно ложусь к нему под бок. Старкар обнимает крепко, растирает спину и зарывается носом в волосы. И вот там, в его объятьях, я уплываю в беспокойный сон.

Утро наступает непозволительно быстро. Просыпаюсь совершенно одна. И слава звёздам. В утреннем свете наша совместная ночёвка с эмиссаром выглядит совершенно иначе. Чувствую себя предательницей и изменщицей. Хотя умом понимаю, что никто меня не упрекнёт. Бывший жених ведь даже не знает меня. Я для него чужой человек. Если у репликанта была цель – устроить Лану понадёжнее, то у нового Макса даже этой цели нет. Он совершенно свободный новый гражданин Федерации Разумный Рас.

Правда вот из чужой каюты я выхожу не так уверенно и, оглядываясь по сторонам, бегу к себе. Занимаюсь глупостями, в общем. Радует одно – за окном ярко светит местное солнце и видно здание корпуса. Мы наконец-то прилетели. Ненавижу этот космос! Он отобрал у меня всё, что я люблю! И даже надежду.

Умывшись и переодевшись в очередную новую форму, выхожу из жилого блока. Жду лифт. Двери разъезжаются и появляются двое. Блондин и брюнет. Регор и Старкар одновременно шагают навстречу мне и застревают, вызвав смех. Впервые за долгое время хохочу. Громко и совершенно искренне. И эти перестают метать молнии друг на друга, смотрят удивлённо-насмешливо и сверкают глазами.

– Я.. – Старкар бросает хмурый взгляд на товарища, – мы хотели пригласить тебя на завтрак.

– Согласна, – киваю бодро и захожу к ним. Так как они так и не решили, кто первый выйдет из кабины.

Мы едем на несколько этажей выше в камбуз. Занимаем уже сервированный столик в углу. Столовая совсем пуста. Все давным-давно покинули линкор.

– Макс ушёл с Рейгхартом в медсанчасть при корпусе, – рапортует Регор, стоит мне только открыть рот. Киваю. Похоже, он стал очередным уникальным персонажем, которого нужно вдоль и поперек проверить. – Мы обсудили новую проблему, и вам с Максом нельзя возвращаться в твою квартиру.

– Почему?

– У Томы обширные связи, влияние и деньги. Неизвестно, что взбредет в голову маразматичке. Вдруг захочет отомстить лично тебе, а если узнает о чудесном преображении Макса, пустит его на опыты.

– И где мы будем жить? – понимающе киваю.

– Выбирай, – пожимает плечами Старкар, – у Регора дом на планете Нембус. Либо у меня в Вальдосе.

– Либо у меня. Ты ведь думала о переезде на Минтак, – холодно чеканит Асад, подходя ближе.

– У тебя нет личного жилья, – фыркает эмиссар, закатив глаза. – Он до сих пор с родителями живёт.

– Есть целое крыло во дворце деда, – перебивает эльф.

– Ещё лучше! – рявкает Старкар. – Уйди с глаз, пока не прибил.

– Стойте! – останавливаю я, схватив за предплечье Асада. Просто мужчина уже открыл рот и готовился ответить что-то злое. – Мы будем жить у Регора!

– Назло нам? – цедит Асад, перехватив за подбородок и задирая мою голову повыше, чтобы видеть чёртовы молнии, не иначе.

– Нет, не назло вам, – бормочу, облизнув губы. И, дёрнув головой, отворачиваюсь. – Я просто знаю, что выберет Макс. Он знает и доверяет Регору. Они ведь теперь почти братья-близнецы. Одна кровь и плоть. Всё такое. Ближе коммодора у Макса никого нет.

– Есть. Ты, – Регор перехватывает мои пальцы и сжимает их.

– Ты не обязана постоянно думать о нём и делать только то, что он хочет. Макс взрослый, умный разумный, – мрачно подмечает Старкар.

– И всё-таки. Мы будем жить у Регора. Если коммодор не против, конечно.

– Я только за, – улыбается брюнет, поглаживая тыльную сторону ладони.

– Отлично. Закончим с делами и переедем уже сегодня, – ставит точку в вопросе эмиссар.

Завтрак пролетает очень быстро и в дружеской атмосфере. Удивительно, как за короткое время я привыкла к их присутствию в своей жизни. Даже холодность Асада больше не пугает, хотя он и не изменился совсем. Всё так же прожигает ледяными взглядами и резковато отвечает.

После завтрака меня провожают в медсанчасть и просят не выходить отсюда, пока они не уладят жизненно важные вопросы. Киваю, не хочу больше подставлять кого-то. Найдя нужный кабинет, захожу. Хочу выяснить, какие ещё проверки проходит Макс. Вдруг его там мучают или опыты ставят.

Рейгхарт показывает на сидящего в футуристичном кресле мужчину. Макс пристёгнут по корпусу, а на голове шлем, полностью закрывающий лицо. Как объясняет врач, это симулятор. Чтобы помочь разумному с адаптацией и подготовить к реалиям нового мира.

Решив дождаться окончания учебного процесса, занимаю кресло и открываю планшет. Буду пока тоже изучать мироустройство. Законы Нембуса почитаю, раз нам теперь жить там неизвестно сколько. Надеюсь, недолго. Не хочется стеснять Регора.

Примерно через час раздаётся сигнал тревоги. В нашей комнате мигает ярко-красный знак. Макс не реагирует, продолжая прибывать в своей трёхмерной реальности. А я, не зная, что делать, дёргаю дверь, только она заблокирована. В панике набираю номер эмиссара.

– Не волнуйся, это я запер вашу часть, – успокаивает Старкар, осматривая меня.

– Что случилось? Почему сирена гудит? – нервно оглянувшись на бывшего жениха, возвращаюсь в кресло.

– Сейчас прекратит, – улыбается блондин. И правда, через пару секунд становится очень тихо, и лампы не мигают. – Мы нашли старуху, и сигналки сработали на её появление в корпусе. Она у нас персона нон грата. У тебя всё хорошо? Не скучаешь? Как Макс?

– Всё хорошо, – киваю с улыбкой и показываю бывшего жениха. – Макс в симуляторе. Что-то изучает. Тома уже призналась, где Зоя и Лина? Может быть, я поговорю с ней? Я готова обменять себя на них!

– Кто тебе такую глупость совершить позволит? – фырчит Стар. – Сиди спокойно, читай, посмотри фильм. И даже не рыпайся никуда. Через час зайду.

Закатываю глаза его деспотичным замашкам, но киваю. Правда, не успеваю расслабиться. Дверь со щелчком открывается, и в проёме появляется тот брюнет-незнакомец, голограмма которого допрашивала меня.

– Здравствуй, Светлана.

– Кто там? – рычит Старкар.

Поворачиваю камеру, показывая нервному блондину вошедшего. Мужчина перехватывает коммуникатор и отключает связь.

– Не смей, Арт! – последнее, что слышу. И вижу, как эмиссар срывается с места, а после связь теряется.

– Зови меня Арткур и иди за мной, – приказывает брюнет.

Кивнув, выхожу. Он ведь не зашёл бы просто так. Значит, что-то случилось и моя помощь им нужна. Мы идём коридорами и спускаемся в подвальное помещение. Тут темно и немного холодно. Зябко ёжусь, моя тоненькая футболка совсем не греет. Мужчина замечает это и, сняв пиджак, накидывает на плечи.

– Спасибо, – бормочу, кутаясь.

Через пару поворотов мы оказываемся в очередной комнате без окон и дверей. Тут очень мрачно, холодно и неприятно. Меня вот в первый раз тоже закрыли в клетушке, но там как-то спокойно было. Тепло, в конце концов.

На железном стуле сидит Тома. Увидев меня, вскакивает и бежит. Но её за плечо останавливает Арткур.

– Лана, – дребезжит жалостливо голос. – Они не верят мне.

– И правильно делают, – бурчу, отступая за мужчину.

– Помоги мне! Это ведь я, Зоя! – всхлипывает старушка и, трясясь, обнимает себя.

Глава 19

Не успеваю вставить хоть слово, дверь за спиной с шумом распахивается, и меня, схватив за торс, выносят в коридор.

– Стар! – воплю, трепыхаясь, испугал резкостью.

– Я вроде понятным языком сказал, Арт! – рычит эмиссар. – Не смей её впутывать! Хватит с неё потрясений!

– Она знакома с этой Зоей и сможет определить, врёт старуха или нет! – сурово чеканит Арткур.

– Арен уже едет, дождись его, – выплёвывает Старкар, задвинув за спину.

– Стар, – тронув за плечо, привлекаю внимание. Блондин разворачивается и буравит тяжёлым взглядом. – Я уже здесь, и Арен не так хорошо знаком с Зоей. Дай нам поговорить пять минут. Пожалуйста. Это ведь из-за меня всё случилось. Нужно было уничтожить дурацкий нейрограф.

– Ты не виновата, – мужчина прижимает ладони к щекам и поднимает мою голову.

– Виновата. Я знала, как ей нужен этот аппарат. И ты предупреждал, чтобы я не верила её словам. А я хотела сделать назло тебе. И пострадал совершенно невинный человек.

Стар опять обнимает меня. Дарует своё тепло и поддержку. Я тихо млею, согреваясь в крепких руках. Кажется, привыкла к его заботе и не смогу без неё.

– Хорошо, подключи эту женщину к полиграфу, Арт, – соглашается Старкар и, стянув с меня чужой пиджак, грубо швыряет в стоящего возле нас брюнета. На мои плечи теперь опускается куртка эмиссара. Стар заботливо помогает надеть её, застёгивает все заклёпки и целует в лоб.

Через пять минут мы заходим обратно в камеру. Женщина уже сидит на стуле, на её голове серебристый венок, а на обоих запястьях широкие браслеты. Похоже, так в этой вселенной выглядит детектор лжи.

– Привет, – шепчу, подходя ближе, – я верю тебе, но им нужно всё проверить. Расскажи о себе.

– Конечно, – всхлипывает старушка. Старкар перехватывает за кисть, останавливая порыв обнять её.

Около получаса Зоя рассказывает о себе. Своё прошлое. Почему подала заявку и стала колонистом, как прожила со мной последний месяц и познакомилась с Ареном. Не выдержав, я всё-таки вырвалась из рук эмиссара и крепко обняла её, прося прощения, что подставила. Бывшая соседка винила себя за дурость. Поверила Томе и не ожидала такой подставы.

Зоя не помнила, как так случилось, что она в теле старушки. Безумный гений усыпил её. Проснулась она уже в чужом доме и теле. А потом нагрянули они. Эмиссар и коммодор. И, не выслушав, привели в корпус.

Арткур начал свой допрос, куда они ездили, где встретились с Томой и так далее. Но его прерывает влетевший в комнату Арен. Зоя поднимает заплаканные блёклые глаза, и в них вспыхивают молнии. Будто она смотрит на сварку. Так необычно. Неужели и у меня так сверкают они?

Пока я таращусь на подругу, рогач-бородач приближается вплотную и, схватив за предплечья Зою, прижимает к своей груди. Она в этом теле ещё меньше и Арену буквально в пупок дышит, но мужчина бережно обнимает женщину. Попятившись, отхожу к Старкару.

– Тома говорила, что быть Вейлой – это на генетическом уровне. Она хотела стать молодой Вейлой.

– Старая ошибалась. Вейла – это подаренная звёздами, способная согреть сердце. Это намного глубже, чем генетика, и больше духовная составляющая, – фырчит Старкар. – В какое бы тело не вселилась маразматичка, Вейлой ей не стать.

– Ты же найдёшь её и поможешь Зое вернуть тело? И Лину нужно найти обязательно! Вдруг она и её телом воспользуется, – поднимаю голову, с надеждой смотря на блондина.

– Сделаю всё от меня зависящее, – эмиссар опускает взгляд с молниями и улыбается.

– Спасибо, Стар, – выдыхаю, теснее прижимаясь к его боку.

– Поехали домой, – предлагает мужчина.

– А Зоя? Мы можем её забрать? Она ведь ни в чём не виновата!

– Зоя будет со мной, – басит Арен, и притихшая старушка кивает, прячась на груди у бородача.

– Можете идти. Но Макс останется в корпусе, – соглашается суровый дознаватель. – И Стар, мы обсудили возникшую ситуацию. В твоих руках полная свобода действий и неограниченные полномочия.

– Почему Макс остаётся? – прерываю мужчин.

– Макс, будучи репликантом, весь месяц помогал Томе с военным оборудованием, расчётами и доработками. Стейбек считает, его сведения сейчас сыграют ключевую роль в поимке Томы, – объясняет Арткур.

– Думала, он проверки ваши проходил, – бубню и злюсь. Пока я там страдала и убивалась, что потеряла его, он тут развлекался вместе с этой старой кошёлкой.

– И это тоже, – соглашается военный.

Меня же просто топит гнев. Понимаю, глупо. Глупо злиться на бездушность робота. И Старкар с Регором не при чем, они этот месяц были на миссии по возвращению людей в новую обитель. Очень хочется накричать на кого-нибудь, разбить об голову бывшего жениха что-нибудь тяжелое.

Сумбурно попрощавшись с подругой, просто ухожу из этого тюремного блока. Чеканю шаг, стараясь унять разъедающие всё нутро боль и обиду.

– Медсанчасть в другой стороне, – останавливает за локоть Старкар. Разворачиваюсь к нему, сжимая с силой кулаки.

– Увези меня отсюда. Далеко. На край галактики, – цежу сквозь зубы, запрокидывая голову.

Эмиссар кивает и ведёт меня к телепортатору. Он вводит некие данные, и мы рука об руку шагаем на платформу. Нас выбрасывает на песчаный берег с красным закатом. В лицо бьёт теплый бриз, и шум воды заглушает собственное сердцебиение. Дух захватывает от открывшейся красоты. Я такое только в рекламных роликах видела. На Земле не осталось девственно-чистой природы, все водоемы были загрязнены.

– Это, конечно, не край галактики, – хрипит Старкар, – но тоже далековато от корпуса.

– Здесь просто прекрасно, – шепчу от восторга и искренне улыбаюсь мужчине.

– Макс вспомнит тебя, Лана, – ободряет блондин, прижимая тёплую ладонь к щеке. – Обязательно вспомнит.

– Ты этого не знаешь, – качаю головой, опуская взгляд.

– По-другому и быть не может, – эмиссар склоняется ниже и касается моих губ своими.

Мне хочется этого поцелуя. Хочется пойти дальше. Хочется раствориться в нём и забыться. Хотя бы на время почувствовать себя вновь желанной, любимой, дорогой. Но всё же отступаю. Прерываю нас и отворачиваюсь вновь к водной глади.

Мы со Старкаром долго гуляем по береговой линии. Мужчина, оказывается, привёл меня на свою родину. И такая красота у них в столице империи Вальдоса. Постепенно ко мне возвращается уверенность и душевное равновесие. Почему-то я верю, что всё наладится, нужно немного терпения. В сотый раз благодарю эмиссара. Даже соглашаюсь заехать в торговый центр и прикупить себе одежду. Ведь я осталась совсем без вещей. Правда, никак не ожидала, что Старкар наберет огромное количество вещей и всё оплатит. На мои уговоры не транжирить деньги и дать самой расплатиться, мужчина только рычал и всё равно сделал по-своему. Заявив, что это из-за него я осталась без багажа. Ведь если бы он так настырно не лез в мою жизнь, то я бы и не совершила такой глупый поступок. Странная, конечно, логика, но я сдалась. Просто потому, что спорить с ним невозможно. Очень уж упёртый и деспотичный товарищ этот Старкар Кхалари.

К Регору домой мы перемещаемся прямо телепортом. Коммодора нет, он удалённо дал доступ и координаты. Пока я жду возле платформы, как велел один командир, Старкар настраивает систему безопасности, осматривает новую локацию придирчивым взглядом. И, убедившись, что дом вполне пригоден для жилья, разрешает и мне покинуть эту комнатку с телепортатором.

– Ты параноик, – откровенно посмеиваюсь над блондином.

– Всего лишь осмотрителен, – фырчит мужчина и в очередной раз отключает входящий звонок.

– Спасибо, Стар. Вместо поимки Томы ты весь день носишься со мной.

– Глупости какие, за Томой гоняется вся Федерация, а я лучше проведу время в более приятной компании, – хмыкает Стар, насмешливо осматривая меня. Смущаюсь. – Пойдём, проведу экскурсию и покажу эту халупу.

– Ты спутал слово хоромы с халупой! – возмущаюсь в лучших чувствах за Регора и хлопаю мужчину по плечу. Так как дом действительно большой, светлый, двухуровневый, с минималистичным дизайном, но обставлен по последнему слову техники.

– Пф-ф-ф! Хоромы ты ещё не видела, – закатывает глаза Старкар и уворачивается от моих тумаков.

***

Регор Кхалла

— Макс, — заглядываю в лабораторию и отвлекаю нового родственника. Мужчина вскидывает голову. — Поехали домой, уже поздно. Завтра продолжим.

— Я останусь, — отказывается он.

— Ты теперь не дроид. Нужно отдохнуть. Да и Лана будет волноваться.

— Отчасти из-за неё я и остаюсь, — морщится Макс и отворачивается. — Меня тяготит её внимание. Не хочу причинять Лане боль. Рядом со мной она постоянно плачет и расстраивается. Она ждёт своего Макса, но я не он. И быть постоянным напоминанием для неё не хочу. Лучше мы какое-то время не будем видеться.

Перевожу взгляд на Рейгхарта и Арткура. Оба рурка весь день увлеченно копошились в лаборатории Томы. Они заверяют меня, что присмотрят за Максом. Приходится отступить. Он ведь не ребенок, быстро адаптировался и восстановился. Оставив их возиться, отправляюсь к платформе. Хочется увидеть Лану. Не думал, что буду так скучать.

— А ты не торопился, — ворчит беззлобно Стар, встречая меня у телепортатора. — Новости есть? И где твоя половинка?

— Никаких новостей, Тома схоронилась очень хорошо. И ей явно кто-то помогает. Макс остался в корпусе, — устало вздыхаю, потирая лицо. — Как Лана?

— Спит. Асад придёт утром. Глаз с неё не спускай, — приказывает бывший эмиссар.

— Иди уже, — выпроваживаю любителя командовать.

Как только Стар уходит, обхожу свой дом и поднимаюсь на второй этаж. Лана поселилась в гостевой спальне и вправду спит. Пройдясь по комнате, скидываю боты и устраиваюсь на краешке кровати. Девушка сейчас выглядит совсем хрупкой, расслабленной, нежной. Она мне сразу приглянулась. Как только увидел её в капсуле для гибернации. И полез спасать дроида по большей части из-за Ланы.

Провожу костяшками пальцев по щеке. Девушка ворочается, тяжко вздыхает. Подбираюсь ближе, и Лана охотно льнёт. Сам не замечаю, как засыпаю рядом с ней. Крепко обнимая её и вдыхая прекрасный аромат.

Просыпаюсь оттого, что одна маленькая Вейла пытается выбраться никем не замеченной. Сонно щурясь, наблюдаю за ней.

— Привет, — смущается Лана, заметив моё пробуждение. — Прости.

— Не извиняйся, это я обнаглел совсем, — разжимаю объятья, и женщина выскальзывает из моих рук.

— Вы давно вернулись? — Лана старается казаться беспечной, поправляет рубашку и теребит волосы.

— Только я, — смотрю на время. — Пару часов назад.

Замолкаю, заметив расстройство. Я чувствую её боль и, просто притянув к себе, обнимаю. Лана не противится.

Макс не помнит её. Ему нужно разобраться со всем самому. Как и Лане отпустить прошлое. И я не знаю, как это сказать девушке. Я тоже не хочу причинять ей боль.

— Ты голоден? — глухо спрашивает Лана. — Мы со Старкаром приготовили ужин. Если хочешь, разогрею.

Кивнув, отпускаю девушку. И мы спускаемся на первый этаж. Пока она копошится на моей кухне, наблюдаю за ней. Лана так гармонично смотрится в моём доме. И мне хочется всю жизнь быть рядом с ней, смотреть, как она порхает по дому, улыбается мне и ярко светит глазами.

— Чему ты улыбаешься? — опять краснеет блондинка, ставя передо мной горячее блюдо.

— Ты очень красива и нравишься мне… Очень, — признаюсь я.

Лана отворачивается и слишком долго молчит. Она продолжает сервировать стол и старается не смотреть на меня.

— Я не тороплю тебя, — перехватив за руку, тяну к себе.

— Ты мне тоже нравишься, — бормочет, краснея. — Но.

— Никаких но, Лана, — перебиваю её. — Отпусти прошлое и дай нам случиться. Не отказывайся от этих чувств, не закрывайся и позволь стать для тебя чем-то большим, чем друг.

— Чувствую себя предателем, — блондинка вырывает руку. — Все эти чувства к тебе… К вам. Они неправильные.

— Ты наша Вейла. И это уже никак не изменить. Вместо того чтобы мучить себя и накручивать, просто отпусти и доверься себе.

— То, что у меня молнии в глазах, ничего не доказывает, — ворчит Лана.

— Твои молнии видят только те разумные, кто предназначен тебе звёздами. Тот, кто подходит тебя идеально. И тот, кому ты согреешь сердце.

Девушка, резко вскинув голову, упрямо смотрит в глаза. Анализирует и хмурится. Молчу, жду. Не тороплю. Лана садится на соседний стул и, постукивая ногтем по столешнице, разглядывает меня.

— Вот почему Асад обрадовался, — тянет она, кивая собственным мыслям. — Мерзавец белобрысый! Я всё думала: чего он просил посмотреть на него?

Накрываю её пальцы ладонью, успокаивая, даруя своё тепло. Несильно сжимаю и улыбаюсь.

— А Макс? — бормочет Лана и отворачивается.

Не хочу быть тем злодеем, кто разобьёт её надежды. Но сказать нужно. Собираюсь с мыслями, правда, меня перебивает тихий шёпот:

— В его глазах я тоже видела молнии…

Удивлённо останавливаюсь. И грубовато перехватив за подбородок, заставляю посмотреть на меня. Не врёт. Да и зачем ей врать?

— Значит, он найдёт дорогу к тебе. Просто дай ему время.

Лана кивает и впервые за этот вечер искренне улыбается. Мы ужинаем вместе, рассказываю девушке о ходе расследования. О том, что Зоя успешно переехала к Арену и сейчас в безопасности. А Тому и вторую женщину мы обязательно найдём. Мы разослали по всем планетам данные Зои и её фотографии. Буквально вся Федерация ищет её. Долго прятаться не получится.

Глава 20

Мне не спится, и остаток ночи мы с Регором проводим в гостиной. Много разговариваем под играющий фоном визор. Коммодор открыт и совершенно спокойно рассказывает мне, как проходит расследование. Да и на другие темы отвечает честно. Мне нравится слушать его голос. Чистый, рокочущий, но не хриплый. И он сам нравится.

Сейчас Регор с коротким ёжиком, почти лысый, но я помню его жгучим брюнетом с немного длинными прямыми волосами. Густые брови, тоже чёрные, и кожа смуглая. Прямой нос, чуть впалые щёки и пухлые губы. Он излучает силу, суровость и довольно скуп на эмоции. Только карие глаза очень выразительные. Мне нравится его строгость, монументальность. Как и нравится грубоватая забота Старкара. Они как небо и земля.

У эмиссара светлая кожа, пшеничные волосы и зелёные насмешливые глаза. А ещё подбородок квадратный, нос широкий и острые скулы. В отличие от коммодора, у Старкара очень живая мимика. По ней легко можно определить, что сейчас происходит на душе блондина.

– Ты на меня целых пять минут смотришь? – замечает Регор и смахивает с щеки выбившиеся волосы. – О чём задумалась?

– О том, что уже почти утро, а я так и не дала тебе отдохнуть, – встрепенувшись, бормочу.

– Я совсем не устал, – улыбается мужчина, кидая взгляд на часы. – Скоро опять лететь в корпус.

– Тем более. Опять будешь весь день на ногах, – перебиваю, искренне переживаю за него. – Ты ведь только пару дней назад очнулся, а Рейгхарт говорил, что нужно восстановиться до конца.

– Не волнуйся, – Регор сокращает расстояние и обнимает. Нет. Я к этим обнимашкам точно привыкну и буду вечно требовать их. – Я загляну к Рею в медсанчасть. Если потребуется, полежу в медкапсуле и наберусь энергии. Просто хочу побыть с тобой подольше. Неизвестно, как долго меня не будет.

– Это ещё что значит? – возмущённо отстраняюсь.

– Пока ничего. Но никогда не знаешь, куда тебя занесет работа, – Регор притягивает обратно и целует в макушку. – Мне приятна твоя забота. Просто не волнуйся, всё будет хорошо.

– Обещаешь? – шепчу, закрыв глаза, и обнимаю его сама. Ничего поделать не могу, я уже зависима от их сильной ауры и твёрдого плеча.

– Обещаю, – тихо рокочет коммодор, и я верю.

– Несанкционированное проникновение! – громко раздаётся механический голос.

Вздрагиваю, а Регор тут же вскакивает в стойку и выуживает из-за пояса некий кастет с круглым набалдашником. Не успевает мужчина выйти из гостиной, к нам заглядывает Асад и мастерски уворачивается от красно-оранжевого луча, летящего из этого кастета.

– Оперативно, – хмыкает белобрысый, осматривая комнату, находит взглядом меня и посылает улыбку лишь уголками губ.

– Ты почему не позвонил?! – рычит коммодор.

– Проверял твою защиту. Тебя дед вызывает, поспеши, – Асад отходит в сторону, и в комнату заезжает большой ээ… сундук-робот? Необычная конструкция на колесах с экранчиком и датчиками.

– Ты, что ли, тут жить будешь? – осеняет меня, и я поднимаю взгляд с сундука на белобрысого.

– Да, – сухо отвечает Асад, передавая планшет с некими файлами Регору.

– То есть вы не только посменно охранять меня будете, но и жить со мной?

Мужчины кивают и смотрят как на глупенькую. Закатываю глаза и мысленно хлопаю себя по лбу. Я, конечно, послушала Регора и приняла их ухаживания. Во всяком случае, отпустила полностью всю ситуацию, доверившись интуиции. Да и глупо отрицать, что мне нравится забота блондина или брюнета. Про третьего товарища пока молчу. Но как-то не ожидала, что простые ухаживания перерастут в совместное проживание.

– Мне пора, – отвлекает Регор и притягивает к себе, – не скучай и поспи.

– Будь осторожен, пожалуйста. Не лезь в самое пекло и не рискуй, – ворчу, поправляя чёрный китель, который он успел надеть.

– Постараюсь, – брюнет оставляет быстрый поцелуй на губах и с улыбкой сверкает молниями.

Иду провожать коммодора. За нами неотступно следует один белобрысый наглец. Как только Регор исчезает в фиолетово-сиреневой кротовой норе, разворачиваюсь к Асаду. Мужчина, как всегда, скуп на эмоции. Вот кто умеет держать лицо.

– Есть хоть какие-то новости? – скрещиваю руки на груди.

– Немного, – отвечает этот недоэльф и выходит из комнатки.

Стараюсь не раздражаться раньше времени и иду за ним. Асад сворачивает на кухню и копается в холодильнике. Выудив остывший ужин, ест прямо там, между холодильником и столешницей. Тарелку отбираю и отправляю в микроволновую печь. Жестом приказываю мужчине сесть и завариваю кофе. Асад хмыкает, но не мешает. Спокойно занимает свободный стул и просто наблюдает за мной. Чувствую его взгляды спиной.

– Расскажи, пожалуйста, – прошу, ставя дымящуюся чашку с кофе.

– Ты говорила, что тебе помог попасть в Корпус некий работник медицинского центра. Мы провели обыски у всех сотрудников и нашли вторую женщину.

– Она в порядке? – неосознанно хватаю за предплечье, мужчина успокаивающе накрывает мои пальцы второй рукой и слегка поглаживает.

– Частично в порядке. Мы нашли только её тело в медкапсуле, – тихо рубит эльф. Ноги подкашиваются, но упасть не дают крепкие руки. Асад подхватывает и, посадив к себе на колени, вручает свой же кофе. – Все жизненные показатели стабильны, но мозговой активности нет. Мы полагаем, Тома эксперементировала с ней до Зои и перенесла её сознание в робота.

– Лина стала репликантом? Но ведь всех пустышек вы уничтожили. Куда же она поместила её сознание?

– Скорее всего, в своего биодроида, – Асада совершенно не заботит чужая жизнь, он отвечает скупо, безэмоционально, чем раздражает. – Сейчас капсула с телом находится в охраняемом медицинском блоке при корпусе.

– Подожди, но ведь все вещи Томы изъял Старкар, в том числе и того дроида. Я видела его на линкоре! – перебиваю я.

– Ты думаешь, эта женщина всё хранила в лаборатории? У неё два дома на разных планетах, полностью оборудованных под её нужды и игрушки. И не всех она впускала в свой мир. Пока Тома верой и правдой служила Федерации, никто в её дела не лез. Разве что контролировали или, во всяком случае, думали, что контролируют её посредством жучков и других следилок.

– И что теперь будет? Как вернуть Лину? – бормочу и соскакиваю с колен наглеца. Вот блин, совсем мозги окислились из-за переживаний. Я подругу Зои, конечно, не так хорошо знала, но всё равно чувствую свою вину. И она снедает меня. Пока я тут прохлаждаюсь в тепле и заботе, две женщины пострадали.

– Найдём их и попробуем совершить обмен. Если у неё получилось доработать твой аппарат, изымем все записи, изучим. Кроме Томы, у нас есть и другие учёные умы. Не накручивай себя раньше времени, – успокаивает мужчина, поглощая горячий ужин, пока я пью его кофе и стараюсь унять тревогу.

– Пойду к себе, – бурчу, оставив немного крепкого напитка, и встаю. Но меня перехватывают за кисть и тормозят. Удивлённо поворачиваюсь.

– Побудь со мной немного, я не обижу тебя, – просит Асад совершенно искренне.

– Из-за чёртовых молний? – забрав конечность, скрещиваю руки на груди. Мужчина с интересом выгибает бровь.

– Я, в принципе, не обижаю женщин, – чуть резче отвечает недоэльф. – Но да, хочу с тобой познакомиться ближе из-за прекрасных молний, что искрят в твоих глазах. Особенно когда ты злишься.

– Поэтому ты вёл себя как отмороженный ледышка? Чтобы разозлить меня?

– Отмороженный ледышка? – усмехается Асад и качает головой. – Я всегда такой, это, знаешь ли, особенность расы.

– Испепелять меня ненавистью – тоже особенность расы?

– Я испытываю массу эмоций по отношению к тебе, но ненависти в них нет, – фырчит белобрысый, сверкая васильковыми глазами. Его явно забавляет моё негодование. И внезапно меняет тему: – Погуляем по Нембусу? Покажу тебе достопримечательности.

– Эм, ладно, – немного потерянно киваю.

Асад отпускает мою руку и возвращается к завтраку. Немного зависнув на его профиле, топчусь рядом. Опомнившись, быстро ухожу к себе.

Уже у себя в комнате придумываю повод не ходить на прогулку и осматриваю многочисленные наряды. Но почему-то наоборот, больше думаю о парне на кухне. Он выбивает из колеи и раздражает. Асад моложе Регора и Старкара, но ведет себя с ними на равных. Безэмоциональный и высокомерный. Очень. Таких не люблю и стараюсь не общаться. А вот с ним не получается дистанцироваться. Только выстраиваю между нами стену, он её ломает. Нагло и бесцеремонно.

Решаю перевести всю ответственность на Старкара и включаю ком. За эти дни немного изучила эмиссара, и он точно запретит куда-либо выходить. Деспот же. Открываю контакты, но отвлекает пришедшее сообщение с незнакомого номера.

«Здравствуй, Света. Хочешь вернуть подруг, сделаешь всё по моей инструкции. Скажешь хоть одной живой душе – отключу биодроида с сознанием Лины. Тома.»

«Что ты хочешь?»– спешно отправляю сообщение и сажусь на кровать.

– Ты готова? – в комнату заглядывает Асад. Вздрагиваю и испуганно вскакиваю. Мужчина хмурится и подозрительно осматривает меня.

– Ещё нет, – голос дрожит и выдаёт волнение. Не умею я врать, особенно когда меня сканируют цепкими и холодными взглядами.

– Тогда я в душ, – выплёвывает он и хлопает дверью, тем временем коммуникатор вибрирует, уведомляя о новом сообщении.

«Мне нужен один накопитель из моей лаборатории. Принесешь его, и я отдам тебе подругу».

«А Зоя?! Зоино тело?! Ты должна вернуть их обеих!»

«Как только найду подходящую оболочку, помещу Зою в медкапсулу, как и Лину, и твои ребята быстро отыщут её»,– пишет старушка.

«Лаборатория полностью опечатана Старкаром. Он не пустит меня»,– ищу пути отхода и не знаю, как поступить.

«Значит, придумай, как туда попасть. Рурки для своей Вейлы сделают всё что угодно.»

«Без нейрографа их не вернуть обратно в тела, и ты это знаешь! Я не буду тебе помогать!»

«Хорошо, значит, я отключаю репликанта Лину, а Зоя проживёт в моём теле от силы пять-шесть лет»,– обрубает Тома.

«Стой!» – останавливаю я и закусываю губу. Очень долго думаю, ответа от Томы больше нет. Она явно ждёт меня. –«Где гарантии, что ты выполнишь все условия?»

«В отличие от тебя, я не нарушаю сделок»,– прилетает ответ.

Глава 21

Примерно через полчаса, промаявшись в комнате, решаюсь позвонить Старкару. Честно говоря, не знаю, как правильно поступить. Наша с Томой переписка удалилась сразу же, как я согласилась помочь ей. Тряхнув волосами, делаю дыхательное упражнение и набираю номер.

– Неужели соскучилась? – урчит довольная физиономия блондина. Улыбаюсь и киваю. Если отбросить разговор с Томой, я вправду соскучилась по Старкару. – Вечером буду, пойдём в театр?

– А ты на линкоре? Куда-то летишь? – перебиваю его, замечая на заднем фоне знакомые коридоры.

– Нет, не лечу. Ищейкам понадобились некие данные из лаборатории старой. Заодно загрузил Макса провести полную инвентаризацию. Он все же работал с ней и разбирается в её записях, так как она всё записывала на вашем языке, – Стар заходит в помещение и переводит камеру, показывая стеллажи с оборудованием и разумных, проводящих опись. Мой взгляд прикипает к Максу. На время даже забываю обо всем, просто смотря на бывшего. Он вообще не замечает меня, занят очень.

– Хочу к тебе, – тихо шепчу, продолжая смотреть на Макса. Камера резко смещается и появляется изумлённое лицо блондина. Он даже улыбаться перестаёт.

Опускаю глаза. Не хочу ему врать. И совесть грызёт, требуя немедленно рассказать. Но мне страшно из-за возможных последствий. Вдруг Тома разозлится и убьёт Лину, а потом и тело Зои. А если опять сделаю по-своему и подвергну опасности всю Федерацию? Вдруг эти данные, что нужны старушке, коды к какой-нибудь ядерной боеголовке?

– Опять винишь себя и накручиваешь? – вздыхает Стар через несколько долгих секунд ожидания. Киваю.

– Может, помогу, я ведь была в её лаборатории, перестановкой занималась. Помню, где что лежало, и Тома охотно делилась информацией. Да и язык этот тоже знаю.

– Хорошо, наберу Асаду, – соглашается эмиссар.

Отключив связь, снимаю браслет, не хочу брать его с собой, вдруг Тома отслеживает по нему моё передвижение. Или, что хуже, подслушивает. А я пока не приняла решение, что делать и как быть.

Асад заходит в комнату через пять минут. Посвежевший, с чуть влажными волосами и очень серьёзный. Прислонившись к косяку, он скрещивает руки на груди и просто смотрит. Холодно, впрочем, как и всегда. Поднимаю на него взгляд.

– Ты уже готова? – выгибается широкая бровь.

– Дай мне пять минут, – стараюсь не выдать волнения в голосе, но этот мужчина очень проницателен.

Он обжигает меня взглядом, разбирает на атомы и препарирует. Это ему нужно было работать дознавателем, даже без детектора лжи всю информацию вытянет, лишь взглянув вот так холодно.

– Буду внизу, – кивает Асад и оставляет одну.

Переодеваюсь в тёмные брюки и блузку и спускаюсь к эльфу. Он уже настроил телепортатор и ждёт меня.

– Спасибо, – бормочу, принимая руку помощи и поднимаясь на платформу.

Несколько неприятных минут. Опять коридоры. Лифт. Выход из корпуса. Трап и я попадаю в руки Старкара. Любят эти разумные обниматься, но охотно льну к груди. Глубоко вдыхаю его запах и прикрываю глаза. Я так и не приняла решение. Стар поднимает мою голову за подбородок и касается сухими губами моих губ. Распахиваю веки и смотрю в зелёные глаза с молниями. Весь мир меркнет, отходит на задний фон. И мне хочется всю жизнь любоваться им. Прогоняю непрошенные мысли и, неловко попятившись, ударяюсь об грудь Асада. Ну конечно, этот ведь шёл как раз на шаг позади. Блондин не даёт отойти далеко и подходит ещё ближе.

– Насчёт театра так и не ответила, – мурлычет Старкар, лаская дыханием. И его совсем не смущает близость другого мужчины, наоборот, меня теснят и почти прижимают два твёрдых тела.

– Сходим. Только давай сначала найдём пустую каюту, – шепчу в губы, чтобы только он услышал, и краснею от проснувшейся совести.

Брови Старкара опять лезут на лоб. Блондин хватает за щёки, слегка отстранившись. А за спиной громко так, ядовито хмыкает один ушастик. Эмиссар раздражённо переводит взгляд на Асада и очень быстро уводит внутрь. Тянет коридорами и заводит в свою каюту. Запирает дверь и, прислонившись, скрещивает руки на груди. Честно говоря, думала, он целоваться полезет. Фантазировала, во всяком случае, пока шла за ним.

Обвожу взглядом помещение. Ни бумажки, ни ручки здесь нет. А я слишком параною. Вдруг нас подслушивают. Если у корпуса были следилки, то возможно, и у бабки есть свои жучки. Покопавшись в небольшой сумочке, выуживаю помаду. И поднимаю взгляд на притихшего Старкара. Почему-то он не торопит, просто ждёт, подперев дверь.

Сглотнув, подхожу ближе, переплетаю наши пальцы и тяну его. Стар непонимающе хмурится, но идёт за мной. Завожу в очистительный блок, включаю их очень шумный ионизатор и, повернувшись к зеркалу, пишу помадой прямо на стекле:

«Тома вышла на связь».

Разворачиваюсь к мужчине. Блондин расплывается в улыбке. Такой озорной, торжествующей. И в зеленых глазах будто ещё больше молний искрят. Теперь мне приходится непонимающе хмуриться.

– В театр пойдём, не крась губы. Мы будем весь спектакль целоваться, – шепчет довольный мужчина и зажимает меня у зеркала. Забирает помаду и пишет чуть ниже моего сообщения:

«Покажешь, что именно она хочет получить?»

– Я не буду с тобой целоваться! – фыркаю, отбирая нашу «ручку». И, отвернувшись к зеркалу, смотрю на наши отражения.

«ТЫ ЗА МНОЙ СЛЕДИЛ?!»

Даже не знаю, что меня возмущает? Что он читал мою переписку? Или не сказал сразу же. А если бы я ему ничего не рассказала?

– Сколько экспрессии, – усмехается Стар, перехватывая мои пальцы вместе с помадой, водит по зеркалу: «Только ради твоей безопасности».

Стар проводит ладонями по кистям вверх. Предплечья, плечи, шея. Согревая через одежду. Целует в макушку. Дыхание перехватывает. Я остро чувствую его близость и ёжусь, не зная, чего именно хочу. Мужчина убирает волосы на один бок и прижимается губами к шее за ушком. Вздрагиваю и теснее жмусь к нему. Прикрываю глаза, теряя концентрацию. Лишь на миг забываю обо всём. Есть только эти губы, шум ионизатора и мы, запертые в тесной комнате.

– Стар, я не могу, – всхлип застревает в горле, закусываю губу.

Мужчина прерывает ласки и, круто развернув, заглядывает теперь в глаза.

– Тебе понравятся мои поцелуи, – выдыхает он в губы, – и не только поцелуи. Но я подожду.

– Ты говорил другое.

– Помню и отпускаю. Но обязательно дождусь тебя, моя маленькая Вейла, – Стар и вправду отпускает и пятится. Зябко передёрнув плечами, закусываю губу и скрещиваю руки на груди. Чувствую некую пустоту и холод без его объятий.

– Где твой браслет? – его взгляд падает на кисть, и брови опять хмурятся.

– Забыла дома, – пожимаю плечами, схватив помаду, собираюсь продолжить нашу занимательную переписку.

– Говори спокойно, здесь и во всём линкоре никто нас не подслушает.

– Раньше сказать не мог? – опять вспыхиваю.

– И отказать себе в удовольствии побыть с тобой наедине в замкнутом пространстве? – выгибает бровь Старкар.

– Гад! – рычу и бью по груди, оставляя на белой рубашке красный след.

Мои руки перехватывают и тянут опять к себе. А губы всё-таки обжигают жёстким поцелуем.

Мы слегка увлекаемся и застреваем дольше, чем предполагаюсь. Старкар клеймит меня поцелуем, ласкает рот языком, напористо, властно, местами даже грубо. Голова кружится, губы саднят, но меня возбуждает его напор, я теряюсь, забываю себя. И сдаюсь ему, безоговорочно капитулирую. Самобичеванием и угрызениями совести обязательно займусь после, а здесь и сейчас я наслаждаюсь им. Его силой. Его чувствами ко мне. Его властной энергетикой.

Нас прерывает стук в дверь. Отстраняюсь и краснею. Но Стар совершенно невозмутим, лишь надсадно дышит, слизывая с моих губ вкус своего поцелуя.

– Безумно вкусная, не оторваться, – хрипит он.

– Там стучат, – шиплю и уворачиваюсь от нового поцелуя. Его губы скользят по щеке, но мужчина перехватывает за подбородок и всё равно звонко целует.

Отвернувшись от него, умываюсь холодной водой и стираю наши каракули. А Стар, не стесняясь, распахивает дверь и рычит на Асада. Недоэльф нагло отталкивает с прохода начальство и закрывается вместе с нами. Недоумённо смотрю на них обоих. Не будут же они меня оба зажимать и целовать, правильно? А вдруг будут? Краснею и продолжаю избавляться от разводов на зеркале.

– Наедине с нами можешь не скрывать ничего и говорить открыто. А вот на складе не выдавай себя. Найдёшь нужные для старой данные, мы проверим их, загрузим отслеживающую программу в коды и будем ждать развития событий. На встречу ты не пойдёшь, это слишком рискованно. Придумаешь повод, можешь валить всё на нас, что мы тебя никуда не пускаем. Тома сама придумает, как забрать у тебя накопитель, а мы её подождём, – выдаёт ценные указания Старкар.

– Что, если она оставит для себя лазейку? Ведь как-то смогла выбраться из лечебницы. Она ведь очень умная. Регор её сверхразумом называл!

– Сейчас мы на шаг впереди и не ограничены в возможностях, в отличие от неё, – встревает Асад, протянув бумажное полотенце.

– Всё будет хорошо. Идём, – Старкар перехватывает конечность и выходит из блока.

Довольный мужчина тянет из каюты по коридорам линкора. Мы преодолеваем несколько коридоров и этажей и оказываемся в складском помещении.

– Привет, Макс, – бормочу, остановившись на пороге.

– Привет, – вскинув голову, удивлённо смотрит мужчина и щурится, пряча свои молнии. – Что ты тут делаешь?

– Пришла помочь, – пожимаю плечами, очень стараюсь казаться равнодушной.

– Лишняя пара рук пригодится, – соглашается Стар за спиной, – просмотри вон ту полку и все данные вноси в планшет.

Мужчина подталкивает к стеллажу и вручает гаджет. В пластиковых контейнерах лежат инфонакопители. Небольшие флешки пронумерованы и разложены по датам в специальных боксах. Очень уж этот старый злой гений педантичен. Довольно быстро нахожу нужный и прячу в кармане.

Глава 22

Найденный инфонакопитель просканировали вдоль и поперек. Полностью изучили, ничего страшного и ужасного там нет. Только записи о биодроидах и об экспериментах с переносом сознания в другое тело. Специалисты из Корпуса установили скрытую программу. Как только Тома подключится к накопителю, её местоположение с точностью до метра передастся на коммуникаторы всех ищеек Федерации. А мне остаётся только ждать и верить, что у них получится поймать старушку, не навредив при этом двум подругам.

Вот только Тома на связь не выходит, и меня просто убивает это ожидание. Три дня пролетает в напряжении. Очень нервничаю. Вдруг она всё прознала, и я всё испортила. Мне не спасти Лину, а про Зою и вовсе забыть. Из-за снедающей тревоги плохо сплю и извожу соседей по дому.

Троица дежурит посменно. По ночам со мной остаётся Регор, до обеда – Асад, а до вечера – Стар. Единственный, кого нет рядом – Макс. Он живёт в Корпусе. Сам так решил, чтобы со мной не сталкиваться. А если я оказываюсь в поле его видимости, специально находит другие дела и уходит. Я понимаю его намёки прекрасно. Нужно отпустить его, оставить в покое, забыть. Мой жених умер полтора месяца назад. Я похоронила его тело. И репликант умер. Вот только что делать с собственными чувствами и дырой в груди?

Сегодня привычный распорядок дня изменился. Спустившись утром на завтрак, столбенею. Так как на кухне хозяйничает совершенно незнакомый мне персонаж. Ещё и полуголый! Он стоит спиной ко мне, жарит что-то на плите и ругается по гарнитуре. Судя по всему, с Асадом. Не мешаю, жду, прислонившись к косяку.

– Без остроухих разберусь! – рычит он и вместе со сковородкой разворачивается ко мне. Сканирует цепким и тяжелым взглядом и громыхает утварью по столу, отчего я вздрагиваю. – Запомни эту мысль, продолжишь орать с этого места, – уже тише добавляет, снимая гарнитуру с уха и обходя кухонный островок.

Мягкой поступью добравшись до меня, прищуривается. Упрямо стою, скрестив руки. У этих инопланетных мужчин странные повадки. Нет бы представиться, поприветствовать. Они сначала очень долго смотрят в глаза и давят энергетикой. Похоже, я просто уже привыкла к троице деспотов, поэтому этот не пугает меня. Может, молнии высматривает? Точно! Задираю повыше голову, вглядываясь в тёмные глаза, и на всякий случай скрещиваю пальцы. Вдруг и этот решит переехать.

– Красивая, увы, – хмыкает он и протягивает раскрытую ладонь, – Ансер.

– Лана, – лепечу, пожимая конечность. – Почему увы? Это недостаток?

– Увы… Не моя, – насмешливо добавляет Ансер и тянет к столу

– И слава богу, – выдыхаю, закатив глаза. – Вы работаете в Корпусе с Асадом и Старкаром?

– Нет. И слава богу, – передразнивает меня мужчина.

– Тогда вы здесь от Регора? – подозрительно осматриваю его. Вдруг это Томин приспешник.

– Я здесь по семейным обстоятельствам, – тяжко вздыхает брюнет и занимает свободный стул, опять осмотрев меня, усмехается. – Расслабься, я брат Сада, и меня попросили приглядеть за тобой.

Придирчиво осматриваю его. Он совсем не похож на эльфа. Уши обычные и других сходств никаких. Разве что некая надменность сквозит. Не успеваю задать уточняющие вопросы, Ансер отвлекается на свой коммуникатор. Увидев голограмму грозного Старкара, немного расслабляюсь. И пока они выясняют отношения, раскладываю по тарелкам приготовленную яичницу.

Завтрак пролетает быстро, мужчина совсем теряет ко мне интерес и постоянно висит на телефоне. Решает свои глобальные проблемы. Сытно поев, убираю грязную посуду в посудомойку и, оставив мужчину наедине, ухожу в гостиную. Лучше визор посмотрю или почитаю чего-нибудь.

Примерно через час уже мой коммуникатор вибрирует, сообщая о поступившем сообщении.

«Как будешь одна, позвони», – пишет незнакомый номер.

Быстро вскакиваю, не зная, что делать. Сказать Ансеру? А он в курсе? Или позвонить ребятам? А вдруг звонки отслеживаются. Или дом Регора стоит на прослушке? Ведь не зря сообщение пришло именно тогда, когда в доме нет ни одного из троицы.

– Что смотришь? – басит брюнет, заходя в комнату.

– Ничего, – бормочу и бегу мимо него на второй этаж.

Забежав к себе, хлопаю дверью. Меряю комнату шагами, раздумывая, как лучше поступить. И решаю позвонить Томе. Во-первых, мой коммуникатор прослушивается троицей. А во-вторых, мало ли, Тома решит, что я специально тяну время, и сделает что-то плохое.

– Привет, Лана, – улыбается лицо Зои. У меня от этой улыбки дыхание перехватывает. Жадно разглядываю женщину, с которой жила целый месяц и работала в одной компании не один год. – Ты достала то, что я просила?

– Д–да, – киваю и, подойдя к тумбочке, показываю накопитель.

– Ты давно не навещала жениха. Неужели забыла? Прошла любовь, завяли помидоры? – тянет старуха в теле молодухи. Специально задевает меня? Поджимаю губы и отворачиваюсь.

– Ты обещала отдать Лину и тело Зои! – зло цежу сквозь зубы, стараясь не обращать внимания на дешевую манипуляцию моими чувствами.

– Сегодня в полночь оставишь накопитель у могилы Макса. И заберешь Лину. Эту оболочку получишь, когда я найду другую подходящую, – ставит условия Тома.

– Одну меня никто не пустит, ты сама знаешь, какие они параноики. Даже если удастся уговорить их посетить кладбище, они будут следить за мной.

– Как ты от них избавишься – не моя забота, – раздражается женщина. – Сегодня в полночь. Не придёшь – потеряешь репликанта и одну из подруг.

Оставив последнее слово за собой, женщина отключает связь. Бегу в ванную и, склонившись над унитазом, выплёвываю весь завтрак. Меня выворачивает. От нервов, страха и душевной боли. Я вправду давно не навещала могилу Макса. И Томины слова задели сильно. Будто вывернули всю душу. Ведь я его не забыла и любить не перестала.

– Эй, мелкая, ты где? – басит обеспокоенно Ансер и стучится в дверь. – У тебя всё в порядке?

– Сейчас, подожди, – бормочу, умываясь.

Немного успокоившись и уняв небольшую истерику, выглядываю в комнату. Вместе с Ансером меня ждёт Асад. Его васильковые глаза тут же вспыхивают и прикипают к моему лицу. Он преодолевает небольшое расстояние и обнимает сам. Впервые холодный и высокомерный эльф проявляет хоть какое-то участие. Всхлипнув, жмусь, царапаю торс и прячу лицо на груди. Наверняка, они все слышали.

– Ну, я вас оставлю, – мнётся брюнет и хлопает дверь.

Отстраняюсь от Асада и закрываю ему рот ладонью. Мотаю головой, хватаю приготовленную канцелярию с тумбы и, сняв все гаджеты с нас обоих, утягиваю мужчину в ванную.

– В этом нет необходимости, – снисходительно усмехается Асад, и сейчас он очень похож на Ансера.

«В доме может быть прослушка! Иначе почему Тома вышла на связь именно тогда, когда вас не было рядом?» – пишу на листочке.

– Дом Регора оснащён блокираторами любых частот, – качает головой мужчина и, опустив крышку унитаза, садится. – Давай лучше помаду принесу? Твои разводы до сих пор украшают зеркало на линкоре. Стар никому не даёт стирать их.

– Перестань болтать! – шиплю, подскочив ближе.

Мужчина притягивает меня, ставя между своих ног. Придерживает за талию, чтоб не сбежала, и, запрокинув голову, с улыбкой смотрит.

– Я просто не хочу всё испортить, – признаюсь, протягивая блокнот с ручкой. – Пожалуйста, Сад.

– Если всё закончится поцелуями, готов поиграть по твоим правилам, – усмехается белобрысый и забирает канцелярию.

– Хватит с меня поцелуев, – фырчу, закатив глаза, пока мужчина пишет на блокноте.

«Ты сделала всё правильно, но на кладбище не поедешь», – читаю в записке.

«Пойду, и это не обсуждается! Если меня не будет, Тома уничтожит Лину!»

«Вот именно – это не обсуждается! Никуда не пойдёшь!»

Разрываю все записки, возмущённая до глубины души.

– Я пойду, Асад, – почти рычу, склонившись к нему вплотную. – Возможно, в этом доме и нет прослушки, но Тома следит за мной. Как? Не знаю. А значит, и за кладбищем будет следить. Хоть что-то пойдёт не так, она уничтожит моих друзей. Избавится от биодроида, а тело Зои принципиально испортит! Тебе на них плевать, неважно, какой ценой. Надо поймать Тому. А на моём счету будет уже три смерти.

– Ты никого не убивала, – качает головой Асад и поднимается. – И в случившемся твоей вины нет.

– Я убила Макса! – рявкаю и отворачиваюсь. – Я разбудила его. Я отправила чинить чёртову турбину. И я оставила нейрограф Зое! Все беды по моей вине.

– Если бы ты его не разбудила, вы бы умерли. Все сто человек, – комментирует мужчина, сжимая плечи. – А Зоя и Лина сами пошли к Томе и отдали нейрограф. Просто потому, что она их попросила. В этом нет твоей вины.

Скидываю конечности эльфа и отхожу. Я постоянно думаю о прошлом. О том, что было бы, если бы я не проснулась, если бы не вывела из гибернации Макса? Возможно, тогда не было бы боли. Нас бы не было.

– Посмотри на меня, – Асад разворачивает к себе и обнимает ладонями лицо, заставляя поднять голову. – Ты спасла восемьдесят восемь разумных существ. Ты дала им новый дом, новые возможности, новую жизнь. И Макса тоже спасла. Он живой и здоровый.

– Я пойду на кладбище с Максом! – восклицаю, перебив спич мужчины. У него брови на лоб лезут от удивления и смены настроения. – Вы боитесь, что Тома похитит меня или убьёт. Но она не видела никогда Макса. Не знает его!

– Ты ужасно упрямая женщина! – раздражённо рыкнув, Асад грубовато целует в губы и выходит из ванной комнаты.

Около минуты просто смотрю в пустоту. Это значит да? Он согласился? Или просто решил закончить разговор?

Глава 23

Я вымотана и очень уставшая. Голова раскалывается и глаза саднят от пролитых слёз. Думала, что уговорю Асада и всё? Сильно просчиталась. Так как прибыла тяжёлая артиллерия – Старкар. Этот деспот не слушал меня совершенно. Рычал, фырчал и обещал усыпить, если я не выброшу из головы глупые мысли. И даже моя ненависть его не напугает. Главное – буду в безопасности. Но каким-то чудом с помощью Регора у меня получилось отстоять поездку на кладбище.

И вот мы здесь. Я и Макс. Мужчина отстранён и малоразговорчив. Странно, что вообще согласился пойти со мной хоть куда-то. Тряхнув волосами, выхожу из аэрокара и бегу по тропинке.

– Я что тебе сказал? Не отходи далеко от Макса! – рычит в ухе один тиранище. Это специальная гарнитура, маленькая, практически незаметная. Конечно же, параноики навесили на меня кучу разных прослушек, защитных аксессуаров, даже пытались облачить в экзоскелет.

Закатив глаза, останавливаюсь и дожидаюсь мужчину. Он особо не торопится, сканирует пространство и медленно движется к намеченной цели. Мы прибыли на полчаса раньше. Сначала телепортатором переместились в выделенный для переселенцев дом и оттуда на таксокаре приехали сюда. Очень показательно и открыто. Впервые мы с новым Максом остались наедине так надолго. Рекорд прямо.

Дойдя до могилы, вынимаю салфетки из сумочки и вытираю пыль с тёмного гранита. Мужчина останавливается за спиной, в метре от меня, и продолжает вести наблюдение. Очистив памятник, сажусь на траву, подогнув под себя ноги.

– Привет, Макс, – выдыхаю с грустной улыбкой. – Вот и я. Прости, что не навещала так долго. Столько всего приключилось за последнюю неделю…

Пока есть время, делюсь с моим Максом своей жизнью. Как делала это весь месяц. Намеренно опуская рассказ о случившемся происшествии с Регором и репликантом. Только потому, что Тома может подслушивать.

– Я скучаю, – шепчу очень тихо, прижимая ладонь к холодному камню, – очень скучаю. Мне не хватает тебя.

Слышу шаги за спиной и замолкаю. Макс подходит ближе и садится рядом.

– Часто вспоминаю наше знакомство. Университетский двор. Ты не дал мне упасть, подхватил над землёй, уничтожил всех нанитов и подрался с разозлёнными мальчишками. А потом весь в ссадинах ввалился в аудиторию и сорвал экзамен. Меня искал… – теперь я всё рассказываю сидящему рядом мужчине.

Возможно, он и решил жить без меня. Найти себя в новом мире, в новом теле, но я всё равно буду бороться за нас.

– Движение слева, – перебивает мой монотонный бубнёж Регор в ухе.

Макс тут же вскакивает и сканирует местность. Где-то не так далеко проходит мужичок. Неприметный, с букетом цветов.

– Он тоже пришёл навестить кого-то близкого, – бурчу, закатив глаза.

– Так поздно? – не соглашается Макс.

– Для скорби нужны временные рамки? – раздражаюсь черствости.

– Нет, но подозрительно. Я проверю, – отвечает он и обходит меня.

– Он научится быть человеком, – говорю, рассматривая тёмный гранит, – И полюбит, ведь ты полюбил. С первого взгляда. Сам признался.

– Как трогательно, сейчас расплачусь, – раздаётся голос Томы, теперь я вскакиваю и кручу головой. – Оставь накопитель и вызывай такси.

– Где ты? – восклицаю, обходя могилу жениха.

– Ты думала, я сама приду за ним? – усмехается женщина, а я, наконец, нахожу небольшой планшет за камнем.

– Где Лина? – вскидываю бровь, схватив гаджет.

– Посмотри налево, – просит она, верчу головой и вижу идущих ко мне Макса вместе с биодроидом. Мужчина ловит мой взгляд и кивает. Тем временем довольная Тома продолжает: – Я не нарушаю сделок. Будь лапонькой, положи накопитель на плиту и улетай.

– Сначала проверю, она ли это. Потерпи, – фыркаю и, отключив планшет, бегу к ним.

– Привет, Света, – улыбается почти по-человечески этот репликант. Всё в ней будто настоящее. Тело, лицо, мимика, единственное – голос выдает дроида. – Нам пора, Тома терпением не отличается и может отключить меня удалённо.

– Скажи то, что знаем только мы, – бормочу, осматривая её придирчиво.

– Тут нужно подумать, мы никогда не были подругами.

– Перед гибернацией ты проходила медосмотр. Опиши врача! – перебиваю её.

– Средних лет самец, короткие тёмные волосы, невысокий и худой. Вместо одного глаза инфракрасный имплант, – сразу выдаёт биодроид.

– Всё, достаточно! – вздыхаю радостно. Вернувшись к могиле, вынимаю накопитель из сумочки и кладу на плиту. – Слышишь меня, Тома?

– Слышу и вижу. Вызывай такси, – сухо приказывает женщина.

– Не знаю, что ты ищешь и к чему стремишься, но тебя поймают и посадят надолго.

– Вейл не сажают в тюрьмы, – фыркает старушка.

– Но ты не Вейла. И никогда ею не станешь. Сколько бы тел ни поменяла. Старкар говорит: Вейла – это состояние души.

– Он умеет ухаживать и красиво говорить. И ты, конечно же, не устояла перед ним, – перебивает Тома. – Как и многие до тебя. Наш звёздный мальчишка хорош во многом, особенно в завоевании женских сердец. И неважно, насколько сильно там занято. Он пролезет, разрушит все барьеры, натопчет и, получив желаемое… Крылья. Улетит.

– Всё, Лана, уходите! – тихо рычит в ухе Регор.

– Но у тебя есть Регор, благородный спаситель. Он-то утешит без сомнения, – будто услышав коммодора, продолжает старушка. – Примет, как и свою бывшую невесту. И даже из благородства женится. Искр-то между вами нет… Не повезло тебе стать Вейлой не тому мужчине… Лучше бы приняла мою помощь и была бы ближе к своему мёртвому жениху.

– Лана, просто уходи! – цедит сквозь зубы взбешенный Старкар.

– В каком бы теле ты ни была, Тома. Ты останешься желчной старухой. Возможно, ты очень умная. Возможно, даже гениальна. И именно твой сверхразум делает тебя глубоко несчастной женщиной. Мне жаль тебя.

Высказавшись, отворачиваюсь и ухожу. Тома не отвечает. Она точно знает, я её больше не слушаю. Бреду, смотря в спину впереди идущего Макса. И размышляю о словах старухи. Что-то не сходится никак.

Заторможено сажусь в подъехавший аэрокар и еду незнамо куда. Чувствую тяжёлый взгляд на виске и медленно поворачиваю голову. В глазах Макса вспыхивают чёртовы молнии, но лицо непроницаемое. Чужое. Он очень похож на Регора. Тот же смуглый цвет кожи, те же чёрные густые брови в разлёт, даже глаза тоже карие. У коммодора и нового Макса более восточный тип лица. Ничего общего с бывшим женихом. Разве что запах, голос. И если закрыть глаза, можно ощутить присутствие моего Макса. Так я и делаю, отворачиваюсь к окну и закрываю глаза.

– Спасибо, что согласился пойти со мной, – нарушаю вязкую тишину.

– Это ведь для всеобщего блага, – отвечает он и внезапно касается моей руки. Вздрагиваю и недоумённо смотрю на смуглую мужскую руку с длинными пальцами и выпуклыми венами. Мужчина гладит по кисти, раскрывает ладонь и переплетает наши пальцы. – Прости меня. Прости, что умер и оставил одну.

У меня нет сил отстраниться. Нет сил ответить. Сдерживая эмоции, закусываю губу и киваю. Молчание затягивается, но тепло, исходящее от его прикосновения, согревает.

Аэрокар останавливается у многоквартирного дома. Дверь тут же распахивается, и в проёме уже стоят трое, разрушая наше мимолётное уединение. И ведь Тома оказалась права. Я позволила себе забыть жениха. Позволила увлечься другим мужчиной. И не одним! Вместо того что бы бороться за моего Макса, я отпустила его. Просто потому, что так легче всего. Выйдя из машины, поднимаю взгляд на троицу хмурых мужчин с яркими молниями в глазах.

– Иди ко мне, – выдыхает Стар, раскрывая объятия.

– Что ты сделал с его невестой? – строго спрашиваю, отступая.

– Сейчас не лучшее время для обсуждения прошлого. Нам нужно позаботиться о тебе и Лине, – замечает эмиссар, поджимая губы.

– Конечно, позаботьтесь, – киваю и поворачиваюсь к вышедшему следом мужчине. – Завтра я приду в Корпус, и мы поговорим. Наедине, без прослушивающих устройств и чужих ушей, – снимаю гарнитуру и вручаю ему. – И ты никуда не сбежишь, не придумаешь тысячу отговорок. Хочешь, чтобы я тебя простила, ты дашь мне возможность попрощаться с тобой!

– Хорошо, – соглашается Макс совершенно скупо.

Удовлетворённо кивнув, разворачиваюсь и захожу в здание.

– Лана, мы отвезем тебя домой, – идёт следом Регор с Асадом. – Здесь небезопасно.

– Если бы она хотела меня убить, сделала бы это прямо на кладбище, – дохожу до лифтов и жму кнопку вызова.

Мужчины не отступают, и в кабину мы заходим вместе. Даже в квартиру со мной заходят. И пока один обходит периметр, второй пытается уговорить поехать с ним.

– Она обиженная женщина и специально наговорила тебе гадостей, – коммодор удерживает за предплечья.

– Не переживай, Регор, глупости совершать не стану. Можете охрану по периметру выставить. Я просто хочу побыть одна. Если Тома выйдет на связь, позвоню сразу вам. Хотя в этом нужды нет, вы всё услышите, – не весело хмыкаю, тряся коммуникатором.

– Иди, Рег, я останусь, – цедит холодно Асад, подходя к нам.

– Как же вы достали своим контролем! – вздыхаю, спорить сил нет. За день все соки выжала эта троица. Закатив глаза, ухожу к себе в комнату и, выражая всё своё негодование, громко хлопаю дверью.

Раскрыв одеяло, падаю на кровать, обнимаю подушку, которая весь месяц служила верой и правдой, и смотрю на пустой стол. Мне просто нужно немного покоя, восстановить нервы. И подготовиться к завтрашнему разговору.

Утро наступает слишком быстро. Кажется, я только уснула, и уже раздаётся писк дверного звонка. Нехотя открываю глаза и морщусь от солнечных лучей, пробивающихся сквозь шторы.

Кое-как встав, выхожу в коридор и натыкаюсь на двоих товарищей по несчастью. Стар бодро шагает ко мне, не успеваю пикнуть, сгребает в охапку и заносит обратно в комнату, ещё и дверь закрывает.

– Теперь поговорим, – шепчет он, целуя в щёку.

– Нет, – мотаю головой, вяло отбиваясь, – Не ты решаешь, когда мы будем говорить, а когда нет.

– Просто выслушай меня, – Стар хватает за щёки, заглядывая в глаза.

– Я устала играть по твоим правилам. Ты обещал беречь меня и должен был рассказать раньше. Сам! Вы оба должны были это сделать. Сейчас мне нужно посетить Корпус. И спорить с тобой у меня нет ни сил, ни желания.

– Хорошо, позавтракаешь и поедем, – мрачно соглашается мужчина и отступает.

Не спорю. Я вправду устала от постоянного контроля и споров. Плетусь умываться, а потом на кухню к уже накрытому столу. Это Асад постарался, похоже. Заказал еды. А может, Стар принёс. Не важно. Сытно поев, выхожу из опостылевшей квартиры и сажусь в белоснежный джет эмиссара.

Добравшись до корпуса, захожу в новую лабораторию и останавливаюсь. Макс уже здесь, что-то читает на большом компьютере и проекции формул крутит. Заметив меня, тут же поднимается.

– Привет, как Лина? – тушуюсь немного.

– Она сейчас в секретном корпусе, проходит проверки. Держится бодро. А я изучаю старые записи, вдруг получится создать свой нейрограф.

– И как успехи? – подхожу к проекциям. Почему никто не додумался создать нейрограф, ведь учёных много и наверняка есть вполне толковые умельцы. Этот мир ещё технологичнее земного, они бороздят космос, перемещаются по кротовым норам и пользуются роботизированной техникой. Живут и процветают. Вряд ли всё держалось на Томе, правда?

– Пока никак, – пожимает плечами Макс и обойдя меня, закрывает дверь на ключ. – Ты хотела поговорить наедине.

– Хочешь побыстрее избавиться от меня? – усмехаюсь, бросая взгляд на мужчину.

– Нет. Не хочу, чтобы нас отвлекали.

Глава 24

Молчание немного затягивается. Мне просто нужно собраться, вот только в присутствии него теряюсь. И Макс не помогает. Подходит к столу с кофеваркой и готовит напиток. Наблюдаю за ним. Все его привычки каким-то образом сохранились. Он так же разбавляет свой кофе молоком. И что изумляет больше всего, мужчина, не спрашивая меня, заваривает очень крепкий кофе с четырьмя ложечками сахара. Я всегда пила крепкий и сладкий кофе. А он нет.

– Удивительно просто, – выдыхаю, принимая чашку. Макс выгибает бровь в немом вопросе. – Ты не помнишь меня, но помнишь, какой кофе я пью.

– Да? – хмурится он и оглядывается на кофеварку. – Мышечная память сохранилась, сделал это по привычке. И даже не задумался. Прости.

– За что?

– За это, – разводит руками мужчина, – за то, что напоминаю о нём. Я поэтому не прихожу в дом к Регору и избегаю тебя. Смотря на меня, ты постоянно плачешь. Не хочу причинять боль. Не хочу, чтобы ты страдала, сравнивая меня с прошлым, и пыталась вернуть, спасти или вылечить.

– Ты щадишь мои чувства? – усмехаюсь, прислонившись к столу. Он кивает. – Это мило и так похоже на тебя.

– Вот опять, – хмыкает Макс. – Тебе больно.

– Очень, – соглашаюсь с ним, стирая дурацкие слёзы с щёк. – Но не из-за того, что ты избегаешь меня или напоминаешь. А потому, что опять принял решение за нас двоих. Ты уговорил полететь осваивать новую обитель, – отложив чашку, подхожу ближе и задираю голову, сейчас он выше меня на целую голову, – ты решил: поженимся на новой Земле, среди прекрасной природы, чистого воздуха, густых лесов. И я согласилась. Ты подписал договор с Неотеком, и я согласилась. Ты решил перенести сознание в дроида. И я согласилась. И сейчас ты вновь решил отстраниться, чтобы мне не было больно. Но на этот раз я не соглашаюсь! Я бы поняла, если бы у тебя появилась девушка. Если бы ты влюбился в другую. Но я вижу в твоих глазах молнии и не отступлюсь от тебя, пока они не погаснут!

– Не только ты потеряла Макса! – тоже повышает голос мужчина.

Замолкаю, ошарашенно таращась на него. Что это значит? Он отворачивается и отходит к стеллажам.

– Весь этот мир вокруг… Я знаю о нём слишком много. Законы, мироустройство, языки. Могу спроектировать двигатели, починить дроидов, прочесть чужие формулы и понять их, – Макс обводит взглядом всё помещение и останавливается на мне. – Но не знаю себя, Лана! Я не знаю, кто я! Кем был? О чём мечтал? Посмотри на меня. Это даже не моя внешность! Всё, что я знаю о себе, – это твоя боль! Твои глаза, полные надежды и ярких искр. Завораживающая, обезоруживающая улыбка – первое, что я увидел, очнувшись в медблоке. Но после… Небесные глаза потухли, с губ стекла улыбка. И разочарование заменило надежду. Твой образ преследует меня. Я постоянно думаю о тебе. Не о прошлом, нет. О той первой встрече в медблоке. О ночном поцелуе. И очередном разочаровании.

– Можно же было поговорить со мной! Я бы помогла. Я бы рассказала о тебе всё, что знаю! Но ты предпочел самоустраниться, – срываюсь, потому что злюсь. Хочется разломать все эти высокотехнологичные аппараты об голову этого мужчины. Подхожу ближе и бью по груди. – Ты просто отказался от меня и прошлого, которого не помнишь! Просто потому, что так легче. Ты даже не попытался!

– Я пытался! – перебивает Макс, перехватывая кулаки. – То утро, когда ты ждала меня в комнате с симуляторами. Думаешь, я полдня потратил на изучение чужой вселенной? Нет! Я пытался воссоздать себя прошлого, свой прошлый и привычный мир. Увидеть хоть одно воспоминание, связанное с Землей. Но всё, что получалось у меня, – это чёртов космос. Как бы глубоко и долго я ни проводил время в симуляции, прошлое закрыто для меня.

Высказавшись, мужчина возвращается к столу и отпивает остывший напиток. Я тоже немного выдохлась и, найдя свободный стул, опускаюсь, немного дрожу от нервов. Обдумываю услышанное, анализирую. Макс протягивает мой кофе.

– Как работает этот твой симулятор? – нетерпеливо повышаю голос.

– Нейромышечные датчики, подключенные к определённым участкам мозга, считывают информацию, улавливают нервные импульсы и преобразуют в картинку. Обычно ими пользуются разумные с проблемами с памятью… – спокойно объясняет мужчина.

– Как с экзоскелетом? Только там датчики улавливают нужные сигналы мозга и управляют протезом? – перебиваю его.

– Примерно так, но ты взаимодействуешь с собственным сознанием. Становишься частью виртуальной реальности. Но у меня не вышло.

– У меня выйдет. Ты хочешь узнать о себе, о родителях и учебе, о друзьях и своих целях? И почему улетел с Земли? Я тебе покажу! – вскакиваю, немного расплескав напиток. – На это твой симулятор способен?

– Думаю, да, – задумчиво кивает Макс.

– Тогда пойдём. И не волнуйся. Навязываться и показывать себя не буду, только тебя.

Мужчина кивает, и мы выходим из лаборатории. Коридорами добираемся до медсанчасти и комнаты с уже знакомыми креслами. Макс показывает на одно из свободных кресел, подключает датчики к голове и надевает шлем.

– Постарайся расслабиться и подумать о любом знакомом тебе месте. Воссоздай его детально. Нейросеть дополнит твой образ и выведет изображение на эти очки.

Глубоко вздохнув, закрываю глаза. И вспоминаю Макса в его земной мастерской, работающего над фотонным двигателем вакуумного возгорания. Он в коричневой спецовке, со всклокоченными волосами и пятнами мазута на лице и руках. Даже его борода в мазуте.

Открываю глаза и наблюдаю, как темная картинка перед глазами, пиксель за пикселем, преображается. Всё пространство, детально проработанное, превращается в мастерскую компании Неотек. Большое светлое помещение, сплошь заставленное оборудованием. Опускаю голову, рассматривая собственные виртуальные руки. Я сижу в кресле недалеко от Макса. В обычном таком, немного обшарпанном, с деревянными подлокотниками. Картинка есть, пора и звуки добавить. Интересно: получится ли.

– …Насосы будут втягивать газообразный поток и выталкивать его в нужном направлении без каких-либо примесей или загрязнений, – говорит виртуальный Макс, это он объясняет принцип действия и поворачивается ко мне.

– Это я? – раздаётся где-то не так далеко, поворачиваю голову, но никого не вижу.

– Это ты, – выдыхаю, опять посмотрев на виртуального Макса и восхищаясь детализацией этой симуляции.

Виртуальная реальность трескается и разрушается, звуки пропадают, возвращая опять в темноту. А через миг перед глазами преображается совершенно другая картинка. Семейный ужин. День рождения Макса. Его родители, друзья, коллеги по работе…

Время за просмотром прошлого пролетает быстро. Голова раскалывается, мне ужасно тоскливо и больно вспоминать. Но я делаю это для него. Показываю все значимые события в жизни жениха. В этих воспоминаниях я лишь сторонний наблюдатель. Сама ведь пообещала не давить и не показывать нас.

– Ты вчера описала наше знакомство. Покажи его, – раздаётся сбоку голос. Вздрагиваю, подавив всхлип, отчего картинка перед глазами опять искажается и виртуальный улыбающийся Макс, пожимающий руку генеральному директору корпорации, расплывается.

– Хватит на сегодня, – стягиваю с головы шлем и срываю датчики.

Пытаюсь встать, но тело одеревенело от долгого сидения. Замечаю сидящего на таком же кресле мужчину. Макс скидывает свой шлем и помогает мне выбраться. Меня немного шатает и голова кружится.

– Бездна, я совсем забыл о побочном эффекте долгой симуляции, – укоряет себя и подхватывает на руки.

– Я в порядке, – вяло бормочу, пытаясь сконцентрироваться.

– Угу, вижу, – хмыкает Макс и опускает в медкапсулу. – Полежи немного, нужно восстановить силы.

– Погаси свет, – буркнув, жмурюсь. По мне будто каток проехался, особенно по голове. Мигрень просто убивает.

Макс запускает бандурину и послушно отключает верхний свет. Минут через пять накатывает усталость, и я засыпаю.

Просыпаюсь от мужских голосов и приподнимаюсь на локтях. Побочные эффекты как рукой сняло, никакой тошноты и головной боли. Вялости и тонуса мышц. Как новенькая.

Ко мне заглядывает хмурый Регор и опускает боковую стенку. Улыбаюсь брюнету, рассматривая его молнии в карих глазах. Вспоминаю слова Томы и то, что никак не сходилось в моей блондинистой головушке.

– Почему раньше в твоих глазах не искрили молнии?

***

Регор

Вопрос выбивает из колеи. Лана облизывает губы, пытливо всматриваясь в меня. А мой взгляд прикипает к её алым устам, забываю напрочь про вопрос. Хочется сорвать поцелуй, ощутить вкус её губ, тепло дыхания.

– Регор, – торопит она и, тяжко вздохнув, качает головой. – Не важно. Я домой поеду.

– У меня уже была Вейла, – выпаливаю, не давая сбежать.

– Рег! – рычит Старкар и, прекратив распекать Макса, подходит.

– Отвали, Стар! – рявкаю напряженно. И, схватив Лану за руку, утягиваю из комнаты.

Девушка безропотно идёт за мной. Точнее, ей приходится практически бежать. Но Лана не возмущается и не останавливает. Мы заходим в кабину лифта. Она судорожно хватает ртом воздух. Запыхалась. Не привычна к моему шагу. И вообще мелковата для меня.

Молчание затягивается, лишь её громкое дыхание вибрирует в воздухе. И тепло от пальцев, утопающих в моей большой ладони. Опускаю голову, попадая в плен голубых глаз и ярких искр. Залипаю. Я и не мечтал больше встретить ту, в молниях которой сгорю дотла. Лана чувствует меня и, нерешительно подняв руку, прижимает ладонь к щеке. Невинный жест прошибает и выкручивает нутро, заставляя заржавевшее сердце биться быстрее.

– Она умерла, – отвечаю на безмолвный вопрос.

У девушки дыхание перехватывает, она вся каменеет, и нижняя губа трясётся. Сейчас расплачется. Не хочу её слёз и жалости, поэтому делаю то, что не должен был.

Прижимаю к стенке лифта, накрываю собой и сминаю её губы в поцелуе. В голодном. Жёстком. Желанном. Чувствую протест, если оттолкнёт – отстранюсь. Но через пару ударов сердца Лана сама тянется на носочках. Короткими ногтями скребёт по жёсткому вороту кителя, добирается до оголённой коже и царапает шею. Тысячи иголок пронзают и по шее бегут разряды электричества.

Кабина останавливается. Двери бесшумно открываются. Но мы не замечаем этого. Как и не замечаем снующих по коридорам корпуса сотрудников. В моих руках трепещет маленькая землянка, льнёт сама, отвечает на поцелуй, сталкиваясь с моим языком, заигрывая и возбуждая.

Двери закрываются, кабина дёргается, и мы вновь куда-то едем. Плевать куда. Важна только она. Та, что подарена звёздами. И я больше не совершу ошибок. Зарываюсь в белокурые волосы, обрушивая весь голод. Сжимаю слишком сильно, отчего Лана пищит. Приходится сбавить обороты, сдерживать себя в руках. Но девушка сама жмётся теснее, упираясь животом в пах. И, похоже, моя эрекция отрезвляет её. Она прерывает поцелуй, тяжело дыша, распахивает испуганно веки и столько смущения плещется в небесных глазах.

Двери опять открываются, Лана переводит взгляд на тот же коридор и краснеет сильнее. Мне не видно, кого она увидела. Но почему-то уверен: там стоят Стар с Максом и, возможно, Асад. Топот ног подсказывает, что они заходят в нашу кабину. И давят молчанием. Девушка в моих руках трепыхается, отпускаю. Отступаю, ударяясь об плечо Старкара.

– Лана… – решает влезть будущий побратим.

– Заткнись, Стар! – рублю вновь.

– Ты покаяться хотел или воспользоваться моментом? – рычит ревниво Старкар.

– Моментом пользуешься только ты, – отвечаю, развернувшись.

– Заткнитесь оба! – срывается на крик Лана и, оттолкнув всех, пробирается к панели. Кабина лифта явно не рассчитана на четверых возбужденных мужчин и объект их желания.

Девушка нервно жмёт на кнопку этажа, подгоняя лифт ехать быстрее. Толку, конечно, мало, но сейчас лучше не лезть к ней. Не давить. Замкнётся. Закроется. С ней очень сложно. Одновременно хочется укрыть от всех бед, спрятать от волнений и тревог. И в то же время понимаешь, что все её тревоги и волнения – это личное. И никак не вырвать эту внутреннюю тоску, боль, скорбь.

Кабина, наконец, останавливается, и Лана выскакивает первая. Поворачивается к нам. Осматривает всех. Скорее всего, она не договорила с Максом и сейчас сбежит опять в его мастерскую. Но девушка решительно перехватывает мою руку, переплетает пальцы и тянет.

Стараюсь приноровиться к её шагу, чтобы не бежала больше за мной. Веду её коридорами к телепортатору. Вношу координаты дома, но, задумавшись на миг, меняю их.

Нас перемещает на кладбище Вальдоса. Лана непонимающе крутит головой, замечая гранитные плиты и стену с ячейками. Хмурится. Это кладбище отличается от привычного ей.

Мы идем по аллее и добираемся до беседки, разбитой вокруг могилы моей бывшей невесты. Не тороплю, чувствуя скованность. Лана осматривает нежную конструкцию, увитую белыми розами. Её пальцы легко выскальзывают из тёплой ладони, оставляя некую пустоту. Сжимаю кулаки, стряхивая глупые ощущения. Она прикасается к лепесткам и бутонам. Молчу. Жду. Ей нужно время.

– Ты любил её? – спрашивает Лана, продолжая топтаться на пороге.

– Да, – хриплю, – она меня не любила.

Девушка резковато разворачивается и недоумённо всматривается в глаза. Ищет проблеск вранья? Но я не вру.

– Не понимаю.

– Молнии в глазах Вейл лишь показывают, кто предназначен. Они не зарождают чувств, – объясняю и тяну к скамье в глубине беседки. Лана краснеет, интересно почему? – Я проходил военную службу здесь, в Вальдосе. Вместе со Старкаром. Мы были друзьями. И Стара заставляли посетить смотрины Вейл, что проводят местный Совет двенадцати. Стар предложил поменяться местами. Мне стать им, а ему мной. Мол, надоело внимание девчонок к его звёздному статусу. Он ищет ту, кому плевать на его родителей и размер кошелька. Я согласился, и скажем так, мы обменялись телами.

– Как? Его фотографий полно в инфосети, и вас сложно спутать, – перебивает Лана. – Прости, продолжай.

– Перебивай спокойно, – усмехаюсь и обнимаю. Она немного зажимается, но через пару секунд расслабляется и переплетает наши пальцы. – Я рагсариец, Стар говорил, помнишь? Моя раса — метаморфы, мы можем отращивать части тела и органы. Ко всему прочему, и внешность сменить для нас не проблема. Разве что процесс не из приятных, и мы не любим этим заниматься. А у Старкара есть разработки его семьи, позволяющие сменить личину. Модулятор, создающий лишь иллюзию.

– И вы обманывали её? – тяжко тянет Лана и губы поджимает, не одобряет наш поступок.

– Только в тот вечер. На следующий день я приехал к ней и объяснился. Мирам, конечно, негодовала и долго обижалась. Но постепенно оттаяла, и мы проводили много времени вместе. Я не замечал её интереса к Старкару. Она часто спрашивала о нём и охотно гуляла втроём. Стар посмеивался над ней и всегда общался исключительно нейтрально. Я не видел в их общении ничего ужасного. Знал, что Стар ищет свою Вейлу и просто так лезть к чужой не будет. Через пару месяцев отношений я попросил руки и сердца Мирам, и она согласилась. А Старкар полностью отстранился от нас. Уехал в Корпус и разорвал нашу дружбу. В тот момент его действия были непонятны, но гордость гоняться за ним не позволяла. Ушёл и ушёл. Значит, не так ценна дружба.

Замолкаю, замечая слёзы на глазах Ланы. Она уже всё поняла, маленькая. И жалеет меня. Перетаскиваю на колени, и девушка обнимает охотно, делясь своим теплом, согревая сердце.

– В один из дней мы всё-таки встретились. – глухо продолжаю, растирая озябшую спину. На улице немного прохладно, а Лана в одной футболке. – Я переводился в межгалактический флот. Предложил посидеть в кабаке, пропустить стаканчик по старой памяти. У него тоже повод был небольшой. Признался, что мне не хватает друга, и искренне не понимал, почему он так отгородился от меня. Стар в своей манере вывалил, что сделал это потому, что я тряпка и не замечаю очевидного. Он убеждал, что Мирам запала на него и через меня хочет добраться до звёздного лорда. Я злился и отстаивал честь невесты, считая, что Стар просто зарвался и завидует мне. Ведь в кои-то веки не он первый получил девушку. Он в сердцах кинул, что докажет мне. И доказал.

– Она изменила тебе с ним? – бормочет девушка.

– Физически? Нет. Но не уверен, что не хотела, – хмыкаю цинично.

– И ты всё равно готов был жениться на ней? – шепчет Лана, теснее вжимаясь.

– Да, – глухо отвечаю, зарываясь носом в макушку и вдыхая неповторимый запах земляночки.

– Потому что молнии в глазах?

– Наверное, – пожимаю плечами.

– Как она умерла? – Лана поднимает голову, заглядывая в глаза.

– Когда правда открылась, когда она узнала, что Старкар лишь проверял её, она сбежала в горы. Я уговаривал её остановиться. В любви признался, обещал, что мы поженимся и улетим на Рагсарус или куда угодно.

Замолкаю и отворачиваюсь от воспоминаний. Лана опять остро чувствует меня. Не торопит. Съезжает с колен, позволяя мне встать. Отхожу к белому памятнику. Сунув руки в карманы брюк, тихо продолжаю:

– Любишь меня? – рассмеялась Мирам в лицо и расправила крылья. – Смотри….

И я смотрел. Смотрел, как прыгает в пропасть девушка и летит камнем вниз. Она не взлетела. Мы совершили кучу ошибок, и большая часть вины лежит на мне. Из-за меня она умерла…

– Это не так. Ты не виноват, – тихо замечает девушка и подходит ближе. Вздрагиваю от прикосновения к спине и стряхиваю пыль с белого гранита.

– Ты безумно нравишься мне, Лана, – хриплю совершенно искренне и разворачиваюсь, чтобы обнять её. – И мне плевать, есть ли у тебя эти молнии, подходишь ли ты мне. Я просто хочу быть рядом с тобой с первого взгляда, с первого слова. Ты — яркий луч, что приковал к себе. Хрупкая, нежная женщина, пережившая катастрофу, потерявшая близкого и не сломавшаяся.

– Я сломалась, – перебивает она, задирая голову.

– Нет, маленькая, не сломалась. Горевала. Это другое, – глажу по щеке, убирая несуществующие пылинки. – Знаешь, что хотел твой репликант?

– Угу, свести нас вместе, — фырчит Лана.

– И я благодарю небеса за то, что он спас меня. Переплел наши ДНК с Максом. Этим он подарил мне тебя. Ты спрашивала, почему раньше не было молний. Я все эти дни искал разгадку на этот вопрос. И, полагаю, всё дело в Максе. Мы ведь собраны из одного набора клеток и генов. Как сиамские близнецы, которых разделил один хирург. А значит, и Вейла у нас одна на двоих.

– Я не знаю, смогу ли, – вздыхает она.

– Что именно?

– Жить такой нестандартной семьёй. Это… Макса я не брошу никогда! Но вы нравитесь мне тоже. И ты, и Стар, и.. – Лана закатывает глаза, краснеет, – Асад. Как теперь быть? Как выбрать? Ты со Старкаром не смог поделить одну Мирам.

– У нас со Старом цели были разные, и она не была ему Вейлой. А тебя вроде как никто не просит выбирать. Просто принять, – улыбаюсь и целую в надутые губы.

Глава 25

Я не знаю, что чувствую к ним. К Регору. К Асаду и Старку. Я запуталась окончательно. И душа разрывается от противоречивых чувств. Разговор с Максом не расставил всё по местам. Даже если покажу бывшему жениху наше прошлое, от этого он не воспылает ко мне любовью. Просто увидит. И, честно говоря, я не хочу показывать нас. Никому не хочу. Это очень личное, сокровенное, интимное. Даже банальное знакомство. Для Макса это как посмотреть фильм с грустным концом. Только он актёров знает.

После дневного откровенного разговора я лучше начала понимать мужчин и их соперничество. Но главное, поняла, почему коммодор так редко улыбается и всегда мрачный, суровый, закрытый. Ещё, конечно, предстоит выслушать версию Старкара. Вот только я уже знаю, что не буду его осуждать. Как и не осуждаю Регора.

Мужчина предлагал вернуться домой или в Корпус, на моё усмотрение. Я выбрала прогулку. Он согласился, предложил пообедать или поужинать. Так как день движется уже к закату.

И вот мы сидим с Регором в уютном молчании в маленьком кафе на свежем воздухе. Мужчина не мешает думать, он вообще ощущается кем-то очень близким и родным. Особенно после откровенного разговора. Вокруг всё так красиво. Прекрасная природа, раскидистые деревья, непривычные для меня, пышные кустарники с необычными красочными цветочками. Небо голубое-голубое, ни одного облачка. И воздух. Насыщенный кислородом. Без примесей, без выхлопов. Лишь лёгкие нотки цветов и ягод. Репликант был прав, Вальдос красивее Рагсаруса. В плане природы так точно.

Улыбаюсь, вспоминая ворчание бездушного робота. Я скучаю по нему. Это так тупо – скучать по дроиду. На Земле я их терпеть не могла.

– У тебя красивая улыбка, – замечает Регор. Встрепенувшись, перевожу на него взгляд, – она так редко озаряет твоё лицо. Тем ценнее поймать этот момент. Что ты вспомнила?

– Репликанта, – признаюсь, краснея и закусываю губу, – он так меня раздражал с первых минут, просто бесил. Учи правила, Лана, – копирую голос дроида, – я устроил тебе свидание, Лана. Присмотрись к коммодору, Лана.

Регор тоже улыбается. И его суровое лицо преображается. Я замолкаю и залипаю на его белозубой улыбке. Впервые, между прочим, так открыто проявляет эмоции. Мне кажется, он даже немного смущается. Хотя военных же невозможно смутить?

– У тебя тоже красивая улыбка, – признаюсь искренне. – И я благодарна тебе, коммодор Регор Кхалла. Что ты спас нас.

– Это не только моя заслуга.

– Просто прими благодарность, – перебиваю его.

– Приму. Только в виде поцелуя, – и опять улыбается, на этот раз немного коварно. А я киваю. – Ты доела?

Мужчина показывает на заставленный стол и недоеденные блюда. Получает ещё один кивок и, быстро расплатившись, поднимается. Мне чудится, что он прямо сейчас опять прижмёт меня и поцелует. Напористо, так, как в кабине лифта. Но нет, Регор лишь предлагает раскрытую ладонь и тянет на новую прогулку.

Моя рука в его руке. Это так правильно, приятно, тепло. Переплетаю наши пальцы в замок, он сжимает в поддержке. Сейчас мне не хочется думать о прошлом и будущем. Лишь наслаждаться настоящим. Этим мигом. Мужчиной, что идёт рядом. Путь это будет эгоистично, пусть неправильно. Я обязательно подумаю об этом завтра. Кто-то так говорил. Не помню, где слышала. Не суть.

Замедляюсь и останавливаюсь возле искусственного озера. Регор непонимающе смотрит. Вскидываю голову, смотря на завораживающие искры, и, поддавшись порыву, приподнимаюсь на носочках. Мужчина сам преодолевает расстояние между нами. И не целует, лишь разворачивается лицом к лицу и замирает в сантиметре от губ. Ждёт мою благодарность. Замечаю, как подрагивают его губы в еле сдерживаемой улыбке. Но не дотянуться. Это мой максимум. Падаю на пятки, увеличивая расстояние.

Обвожу быстрым взглядом локацию, нахожу небольшой плоский валун и тяну мужчину к нему. Чувствую разочарование и смятение Регора, веду себя глупо, ведь можно же притянуть его. Уверена, он этого и ждал. Но лёгких путей не ищем. И сегодня нет правил, нет возрастов и прошлого, и настоящего. Лишь порывы души.

Взбираюсь на камень, мужчина придерживает, помогает. И, поняв, наконец, мой манёвр, хохочет. Громко так. Раскатисто. Запрокинув голову назад. Теперь я выше него на целую голову. Даже больше.

Регор будто специально подходит ближе. Его нос касается ложбинки груди, и я чувствую горячее дыхание даже через футболку. И небольшое возбуждение лёгкой щекоткой проносится по телу, будоража кровь.

Коммодор запрокидывает голову и бровь красноречиво выгибает, гладит большущими ладонями по ногам. От колен и замирает на бедрах. Дыхание перехватывает. Зарываюсь в жёсткий ёжик, жалея, что нет больше длинных густых волос, чтобы запутаться пальцами и потянуть. И медленно склоняюсь. Улыбаюсь широко, остановившись в сантиметре, как он. Дразню.

Наши носы едва соприкасаются, и дыхание одно на двоих. Глаза в глаза. Яркие искры. И горячие руки. Пространство полностью окутывает запахом Регора. Но мужчина не срывает поцелуй. Мы будто боремся, кто первый сдастся. И вроде как это я должна ему благодарность. Но меня будоражит эта близость. И хочется оттянуть этот миг.

Сдаюсь первой, с лёгким выдохом накрываю его мягкие губы. Регор принимает мой язык, посасывает и выпускает, чтобы тут же толкнуться своим в мой рот. Он полностью перехватывает инициативу, врывается, сминает, прикусывает. Меня штормит от его потребности. От его желания. От нашего поцелуя. Цепляюсь сильнее за плечи, боясь скатиться со своей высоты.

Мужские ладони смещаются к филейной части. Не успеваю возмутиться, меня вздёргивают, разводят ноги, и Регор садится на этот валун, а меня устраивает на коленях, прижимая промежностью к паху. Так целоваться намного удобнее. Спина затекла. И как мужчины целуются с маленькими женщинами, сгибаясь в три погибели?

Неосознанно распаляю коммодора. Теснее жмусь, трусь, вздрагивая, когда бугор в штанах задевает чувствительные точки. Регор полностью контролирует себя и наш поцелуй. Не переходит черту, разве что руки его гуляют по спине и зарываются в мои волосы. А мне хочется прыгнуть в омут с головой. Хочется ощутить силу его желания. Хочется сгореть в его руках.

Прерываю нас, подняв голову и зажмурившись от собственных желаний. Дышу загнанно, нужно остановиться. Нужно перестать. Ведь так нельзя. Мужские губы смещаются и покрывают поцелуями шею. Шершавый язык ласкает бешено бьющуюся артерию. Перед закрытыми глазами проносятся световые червячки, будто чёртовы молнии вспыхивают. И нет сил прервать эти ласки. Даже его щетина трётся о кожу возбуждающе.

Ладони уже не на спине. Во всяком случае, одна точно. Он безошибочно находит тугую горошину соска и лёгким касанием очерчивает ареолу. Меня прошибает, и я выгибаюсь, запрокинув голову. Закусываю с силой губу. Другая ладонь придерживает, не даёт упасть назад.

Слепо опускаю голову, ища его губы, и жадно вгрызаюсь в них, а он всё-таки накрывает всю грудь. Так, как я хочу, зажимает между пальцев вершинку и сжимает полушарие. Всхлип не удаётся подавить.

– Регор, – кажется, это был стон. Мольба.

– Мне остановится, – хрипит слишком правильный мужчина.

Нет! – вопит всё нутро.

– Да, – шепчу прерывисто, и всхлип разочарования подавить не удаётся.

Так как коммодор действительно прекращает. Грудь неприятно покалывает, низ живота сводит спазмом и пульсирует. Регор тоже старается сдержаться, унять своё возбуждение. Выпускает меня. Съезжаю с его колен и выпрямляюсь на подрагивающих ногах.

– Поехали домой, – тихо предлагаю, протягивая раскрытую ладонь, и закусываю с силой губу.

Глава 26

Дорога домой не занимает много времени. Такси до первого телепортатора. И меня эта быстрота раздражает. Не даёт подумать. Не даёт принять решение и успокоиться. И сидящий рядом в салоне аэрокара Регор тоже не помогает. Он не отстранился полностью. Не закрылся, не превратился в мрачного коммодора. Всю дорогу держит мои чуть подрагивающие пальцы в тёплой ладони, поглаживает большим пальцем, разнося остаточное возбуждение по венам, и окутывает своим запахом, аурой монументальности.

Да и в такси приобнимает, растирает предплечья и целует в макушку. Невинная ободряющая ласка. Что он не злится и всё понимает. Что не давит ни в коем разе. А мне хочется переложить эту ответственность на его плечи. Хочется, чтобы он просто всё решил и взял. Сметая все хлипкие барьеры. Просто потому, что так будет легче. Потом себя оправдать. Глупо, знаю. И я не ханжа. Секс любила. И не пряталась, не зажималась. Наоборот, легко зажигалась и экспериментировала. Только вот партнер был один-единственный.

Выходим из такси. Опять рука в руке. Заходим в один из филиалов Корпуса. У Регора здесь много знакомых, и нам приходится останавливаться, чтобы они перекинулись парой фраз. Это даёт небольшую отсрочку. Я не мешаю. Стою рядом. Разговоры чужие не слушаю. Не потому, что не хочу. Просто мысли о другом. О мужчинах. Обо всех. Почему-то я точно знаю, что бы сделал Старкар на месте Регора. Почувствовав мою капитуляцию, довёл бы всё до логического конца. Асад? Он загадка. Холодная остроухая загадка. А новый Макс? Ну… Я его поцеловала, он ответил. Если бы в ночь его пробуждения он удержал, я бы осталась с ним. Точнее, я этого желала. И сейчас понимаю, что тогда бы мне было в сотню раз хуже. Вряд ли воспоминания и чувства передаются половым путём. Господи, Лана! Мысль утекла в совершенно другое русло.

Не сдерживаю смешок, чем привлекаю внимание Регора и двух его коллег. Обо мне вспоминают, хотя вряд ли забывали, так как моя рука в его руке. Он не отпускает, держит всю дорогу. Поглаживает большим пальцем, вырисовывая узоры на тыльной стороне ладони. Дарует своё тепло. И сейчас смотрит на меня так пронзительно своими невозможно тёмно-карими глазами, в которых вспыхивают мои молнии.

Просто смотрит, просто держит за руку. А мне чудятся его губы на моих губах, его горячее прерывистое дыхание, его пальцы на груди. И томление тягучей патокой стягивается внизу живота.

– Понял тебя, – резковато чеканит Регор. Будто мне говорит. В дрожь бросает, краснею, закусываю сильнее губу. А перед глазами наши переплетенные тела. Но коммодор поворачивается к знакомым, с которым общался. – Обсудим всё завтра, набери меня.

– Конечно, – усмехается один из незнакомцев и хлопает Регора по предплечью. Вроде как дружеский жест перед прощанием, но мне опять чудится, что он всё понял и поддерживает товарища.

Дурацкое правило – действовать по велению души, не думать о прошлом и наслаждаться настоящим. Зачем я его придумала себе? Меня уже снедает совесть. А мы опять идём коридорами, точнее, я бегу за Регором. У коммодора очень широкий шаг. И он торопится.

У телепортатора мужчина приподнимает голову за подбородок. Осматривает с тревогой лицо, прикладывает ладонь ко лбу. Приятно. Прикрываю глаза.

– Бездна, – чертыхается он отрывисто. Отшатываюсь, не понимая его злость. – Нужно было раньше подумать. Идиот.

– О чём? – вырываюсь и отступаю. Голос предательски хриплый, и опять к щекам приливает стыдливый румянец. Неужели жалеет.

– Мы долго гуляли под солнцем. У тебя тепловой удар, – отвечает Регор, отвернувшись к панели и настраивая телепортатор.

– Тепловой удар? – туплю, прижимая ладони к щекам.

– Да. Ты не привычна к Вальдосу, он ближе к нашему местному светилу. И не так защищён от его лучей. Большинство землян, переехавших сюда, первые дни постоянно обращались в медцентры. Никак не могли адаптироваться. Погода не жаркая, но солнечные удары получали, пока привыкали. Я совершенно забыл укрыть тебя от палящего солнца, но всё поправимо. Дома есть аптечка и хладагенты. Заходи.

Регор поворачивается с протянутой рукой. А мне почему-то так смешно. Я хохочу. Громко, заливисто. Мужчина непонимающе выгибает бровь и подходит ближе.

– А как ты понял? – икаю, пытаясь унять небольшую истерику.

– Ты вся красная и возбуждённая. Пульс и дыхание учащены. Небольшие судороги. Да и температура повышена, – перечисляет симптомы и, подхватив на руки, заходит на платформу.

Через несколько долгих неприятных минут мы оказываемся дома у Регора. Я тесно прижата щекой к его плечу и глупо улыбаюсь. Пусть это будет тепловой удар. Согласна.

– Голова не болит? Не тошнит? Если ещё нет, избежишь похода в медкапсулу, – продолжает мужчина, пересекая небольшой холл.

– У меня не болит голова и не тошнит. А всё, что ты перечислил, – это реакция на тебя, – признаюсь и, вскрикивая, хватаюсь за шею. Так как Регор спотыкается на ровном месте, благо не падает и не роняет.

Он опускает меня возле лестницы, до которой добрался. Пытливо всматривается в глаза. Ногой нахожу ступеньку и, пятясь, поднимаюсь. Чтобы быть с ним приблизительного одного роста. Но дальше сбежать мужчина не даёт, ладонь на спине прижимает, не оставляя шанса.

– Потом будешь жалеть об этом.

Ему тяжело даются эти слова, он буквально проталкивает их через себя. Рублено, тяжело, с горечью. И ведь прав, так и будет. Мужчина слишком хорошо изучил меня. Изведу себя муками совести и вопросами: а правильно ли я поступила?

Вот только в этот миг он думает не о сиюминутных желаниях, а о моём душевном состоянии. И теплое чувство нежности к этому суровому сильному мужчине перевешивает все внутренние противоречивые чувства, метания и сомнения. И я пожалею, что отступила под доводами собственной совести, морали и чести.

Улыбаюсь и легкими прикосновением глажу от виска к скуле, расправляю глубокую морщинку между чёрными бровями. Регор прикрывает глаза и поджимает губы. Покачнувшись, целую поджатые губы едва-едва и выдыхаю:

– Я много о чём пожалею. Но только не о нас.

Ладонь на спине каменеет, придавливая сильнее к твёрдому телу. Регор резковато распахивает веки и хмурит брови. А ведь я только разгладила морщинку. Не успеваю укорить. Мужчина сминает мой рот в жадном и столь желанном поцелуе. Поднимает за талию. Сама оплетаю его торс ногами, зарываюсь пальцами в жёсткую щетину на щеках и принимаю его горячий язык.

Он, словно одержимый мной, целует жадно, шепчет на незнакомом языке и перепрыгивает ступеньки. Добирается до моей комнаты. Она ближе. И прижимает к стене, перехватывает за подбородок и отстраняется, чтобы посмотреть в глаза, чтобы удостовериться. Дышит тяжело, а глаза потемнели, стали почти чёрными.

Сама тянусь к его губам, царапаю смуглую кожу, глубоко вдыхая чуть терпкий дубовый запах. Его запах. Он куда-то идёт. Комната кружится, плывёт, и только удерживающий меня на весу Регор статичный. Монументальный. Настоящий.

Моя верхняя одежда летит в сторону, а губы смещаются к ключице. Поднимаю голову, открывая доступ. Зажмуриваюсь, просто растворяясь в грубоватых ласках. Таких необходимых. Дорожка поцелуев оставляет горячий след, и мужские губы смыкаются на чувствительной вершинке. Вскрик застревает в горле. Прижимаю его голову к себе сильнее.

Регор терзает мою грудь, бьёт языком, лижет, прикусывает, сжимает, выкручивает. Доводит до исступления. Просто топит в желании. Продлевая эту муку. Шершавые пальцы касаются живота, вызывая трепет и перехватывая дыхание. Плавно оглаживают живот, спускаясь ниже, проникая под брюки, скребут по лёгкой поросли лобка. Легко проскальзывают ещё ниже, задевая клитор, посылая разряды удовольствия.

– А-аа-х, – вскрикиваю и жмурюсь.

Там мокро. Очень. Его пальцы просто утопают во влаге. Размазывают и вторгаются глубже. В меня. Вытягиваюсь в струнку, выгибаюсь, насаживаюсь сама.

Мир переворачивается в одночасье. Я лежу на собственной кровати. Почти раздета, распалена до одури. Тронь и взорвусь. Мужчина почти одет. Держит себя в руках даже сейчас. Он нависает, обволакивает своей аурой. Пытаюсь унять ноющую боль от потери его губ и рук. Свожу коленки, плоть требует продолжения. Накрываю ладонями грудь и сжимаю её. Знаю, как выгляжу. Как распутная бесовка. У Регора кадык дёргается, а в глазах просто буря желания и чего-то ещё. Это что-то глубинное, потаённое. Что сдерживает его, не даёт сорваться с цепи.

– Регор, – зову сипло, закусываю губу.

Мужчина склоняется и тянет за брюки, снимает последние барьеры и накрывает собой.

Его пальцы вновь во мне. Волшебные, длинные. Он медленно распаляет меня, покрывая всё тело поцелуями. Выпивает все стоны и вскрики. Дышит в унисон.

– Податливая. Горячая. Моя, – шепчет прерывисто, продолжая таранить, возносить до небес, толкать в самую бездну.

Выгибаюсь, прижимаюсь всем телом к большому и горячему мужчине. Глажу его каменные плечи, спину. Он всё ещё не раздет, только торс оголён. Мне этого мало.

– Регор, пожалуйста, – хнычу, подаваясь тазом. – Нет!

Коммодор отстраняется. Жмурюсь. Чувствую некое предательство и пустоту. Будто я вновь в космосе. В темноте. Одна. А вокруг только звёзды. Под закрытыми веками и вправду вспыхивают световые червячки, создавая иллюзию звёзд.

– Тише, маленькая, я здесь.

Горячее дыхание опаляет губы, и меня накрывает мужское тело. Глупо улыбаюсь, кажется, даже плачу.

– Я рядом, Лана. Ты больше не одна, – шепчет Регор, сцеловывая с щёк эти дурацкие капли слёз. Обнимает голову ладонями, фиксируя. – Посмотри на меня.

Распахиваю веки, попадая в плен его тёмных глаз. Дыхание перехватывает от бушующей гаммы чувств в них.

– Ты. Не. Одна, – произносит чётко, твёрдо, выделяя каждое слово. Проникая под кожу, прямо в душу. Точно уловив самый мой большой страх. – Поняла?

Киваю и получаю поцелуй. Короткий, обжигающе быстрый.

– Ты не одна, – повторяет Регор. И одним толчком заполняет меня.

– Да-аа! – вскрикиваю, раскрываясь, выгибаясь.

Тянусь за новой порцией поцелуев. Мужчина тут же отвечает, сталкивается с моим языком, прикусывает губу. Так остро, желанно и необходимо.

– Смотри на меня, Лана, – мягко приказывает, распахиваю глаза, жмурюсь немного от яркости искр. – Не закрывай глаза.

Киваю, утопая в его взгляде. Он гладит горячими ладонями, не останавливается ни на минуту. Я растекаюсь патокой в его руках. Под кожей печёт и зудит.

Хочется закрыть глаза и полностью раствориться в этих ласках. Но не смею. Смотрю. Его радужка темнеет и вспыхивает. Дыхание тяжелое. Он слишком медлителен. Наслаждается мной. Растягивает удовольствие, мучает. Как я его в парке.

– Регор! – зову. Царапаю шею, выгибаюсь, тяну на себя. Лихорадочно прошу большего.

Томительно, медленно отстранившись, Регор обрушивает свою страсть. Меня расшибает от его напора. Плавные движения превращаются в неудержимые толчки. Он непредсказуем и этим полностью разрывает меня в клочья. Подбрасывая к самому небо. Глубоко, быстро, мощно. И роняя в самую бездну, тормозя, останавливаясь на самом пике.

– Ещё, Регор! – повторяю, вновь хватая за щёки и оставляя борозды от ногтей.

– Только со мной, Лана, – урчит с надрывом мужчина, вновь ускоряясь.

Дыхание сорвано. Голос охрип. Мир сузился лишь до этих тёмных глаз со вспышками молний. Всё тело дрожит, горит и трепещет, когда коммодор вновь и вновь проводит ладонями. Ласкает. Трогает. Впивается пальцами.

Он мой личный спаситель и палач. Чистый экстаз течет по венам. Ещё немного подводит к краю. Ещё чуть-чуть до столкновения.

– Рег… – чувствую, как подхожу к краю, и боюсь: если он остановится – убью. Впиваюсь ногтями в смуглую кожу. Задыхаюсь от жара, от скрутившего все мышцы напряжения.

– Со мной, – выдыхает в губы Регор, передавая нужный кислород.

Мотаю головой и зажмуриваюсь. Хочу сейчас. Умру. И его убью. Мне почти больно. Но, слава всему космосу, коммодор больше не останавливается. Грубовато целует, прося открыть глаза. Подчиняюсь и получаю желаемое.

Регор вторгается без капли жалости. Нет больше нежности. Лишь голод. Животная похоть. Страсть. И безумная химия между нами. Неистовые грубые движения.

Ещё один толчок. Глубокий поцелуй. Мужской рык. И меня разметает на мириады песчинок. Всё тело сводит судорогой. Я теряюсь в пространстве. Лишь горячие руки крепко держат моё трепыхающееся тело. И я знаю: так будет всегда. Всю жизнь. Просто знаю.

Не чувствую ничего, кроме сладкой неги. Приятная истома пропитывает каждую клеточку. Насыщает. Наполняет. Беспрестанно облизываю губы. Очень пить хочется, но двигаться – нет.

Медленно моргаю, обретая способность вновь видеть. Регор не отстранился, всё также лежит на мне, смотрит. Глаза в глаза. Ласкает дыханием кожу и гладит.

Прикасаюсь к алым царапинам на щеках. Ещё на виске и на губе ранка. Это я его так исполосовала и укусила. Большим пальцем оглаживаю эту ранку и, потянувшись, целую в губы.

– Прости, – голос сорван, получается лишь шёпот. Да и тело ещё подрагивает.

– Мне понравилось, – улыбается он, тревожа эту ранку. – Дикая, со мной никогда не сдерживайся.

Что-то царапает меня. Вот эта приставка «со мной». Прогоняю ненужные сейчас мысли и просто киваю.

Глава 27

Старкар

Мы с час назад закончили с допросом и проверками биодроида Лины. Отвели её в медсанчасть к капсуле с телом. Она захотела сама приглядеть, пока не найдут нейрограф или пока Макс с нашими учеными умами не соберут новый. День был ужасно долгий. Учитывая, что и ночь прошла без сна и отдыха, сил вообще нет.

Старая подкинула задачку и залегла на дно. Мы не отслеживали инфонакопитель, который забрали дроном. Чтобы Тома дольше оставалась в неведении, но она ещё не активировала маячок, чем держит в напряжении все поисковые группы Федерации.

А меня держит в напряжении лишь одна маленькая землянка. Убивает просто. Сносит все шаблоны. И уничтожает выдержку. С ней всё не так. Всё наперекосяк. Шаг вперёд, два назад.

Я с детства рос в цветнике. В бесовом розарии, ага. Двенадцать сестёр, спасибо родителям. Да и после того как вылетел из гнезда, никогда не был обделен женским вниманием. Потому что наследник. Потому что единственный сын кесаря. Потому что выгодная партия. И думал, что все уже знаю о женщинах. Изучил их за всю свою не шибко долгую жизнь.

Но Светлана… Лана. Она другая. Она исключительная. Открытая, нежная. Колючая, закрытая. Испуганная. Живая. Дерется, как бессмертная. Льнёт, как кошечка. Останавливается. И с разбега впечатывается. Сплошь противоречия. Меня всё в ней чарует, держит в напряжении. Всё рядом с ней меркнет, краски тускнеют. Возможно, я подуспокоюсь, когда маленькая землянка будет моей полностью и безоговорочно. Но сейчас меня кроет. Я дурею. Теряю последние извилины. Становлюсь просто кретином. Это какая-то форма одержимости. И не потому, что она Вейла. Молнии в глазах не зарождают чувств. Здесь другая химия. Под названием Лана.

– Что думаешь делать? – спрашивает Асад, догоняя в коридоре Корпуса.

Я по своей армилле проверяю местоположение моей Вейлы. Весь день они пробыли в Вальдосе. И меня злит, что рядом с ней Регор. Злит, что она слушает историю из нашего прошлого от него. Сейчас Лана уже на Нембусе, в доме коммодора. Вернулись, значит.

– О чём это ты? – переспрашиваю, бросив взгляд на племянника.

– Подставила тебя старая, а Регор, скорее всего, прикопал, – пожимает плечами Асад. Останавливаюсь, сжимая кулаки. Он просто озвучил мои же мысли. Мы с Регором давно не друзья. Прошло то время. И если ради Ланы мы начали как-то сосуществовать, то это всё может измениться.

– Он не станет ей врать, – цежу сквозь зубы. – А Лана умная, не станет безоговорочно верить.

– Врать, может, и не станет, но историю можно рассказать по-разному. И первоисточнику верят больше, – хмыкает Асад, хлопнув по плечу.

– Иди настраивай телепортатор! – рычу, пихая мелкого. Только его умозаключений не хватало.

– Я-то пойду. А ты будь с ней честен.

– Я всегда с ней честен! – рявкаю раздражённо.

– Про армиллу рассказал? – бьёт словами остроухий родственник. – Ты ведь обманом нацепил на неё свой браслет. Хотя нет, это был даже не ты. Какой-то работник в миграционной службе.

– Это в целях безопасности. Мы всегда знаем, где она. Да и она живёт не в Вальдосе, чтобы на армиллу рурка кто-то обращал внимание, – отмахиваюсь.

– На твою армиллу. С твоим гербом. Расскажи ей, Стар. Хватит с неё эмоциональных качель и твоих выкрутасов. Обидишь её, сделаешь опять больно. Будешь иметь дело со мной. Дядя, – со сталью и очень убедительно поучает Асад. А последнее слово буквально выплёвывает в лицо.

Гнев бурлит по венам. Очень хочется начистить физиономию остроухого родственника. Но он чертовски прав.

Остаток пути до дома Регора проходит в молчании. Я просто настраиваю себя на долгий оправдательный вечер. И впервые не знаю, как подступится к той, что захватила всё внимание и забрала покой.

Асад сразу уходит на кухню, иду за ним. Там гремит посуда. Может, Лана готовит. Обычно мы вдвоём готовили к приходу Регора.

Коммодор совершенно один, полуголый, копается в холодильнике. Услышав наши шаги, выпрямляется.

– Что с твоим лицом? – отвлекает Сад, перевожу взгляд и чертыхаюсь.

– Неудачно споткнулся, – отмахивается Регор, вынимая из холодильника бутылку сока.

– На чьи-то когти? – усмехается остроухий, драконя душу. Отвешиваю оплеуху, затыкая.

– Вы чего так рано? – коммодор совершенно спокойно отходит к шкафу, демонстрируя исполосованную спину.

– А что? Вы не закончили? Включил бы блокираторы кротовин, мы бы погуляли, – цежу сквозь зубы, подбираясь к бывшему другу.

Бездна! Я зол. Нет. В ярости! Сам не ожидал, что будет так выворачивать от ревности, ведь знал, что буду не один. Тем более с Ланой.

– Можешь сейчас сходить проветриться, заодно ужин привезешь, – нарывается Регор.

Не сдержавшись, хватаю его за шею, впиваюсь в горло, мечтая вырвать кадык. Прижимаю к стене. В груди клокочет и раздувается злость. Пальцы покалывает до зуда.

– Хватит вам, – влезает Асад, удерживая свободную конечность.

– Ну, бей! Хочется ведь.

– Ты жалок! – выплёвываю и отпускаю, стряхиваю Асада и отхожу подальше. – Нашёл уязвимое место. Рассказал слезливую историю и полез к ней. Полегчало, Рег? Месть того стоила?

– Звёзды! Ты идиот, Стар. Просто форменный тупица, – качает головой Регор.

– Соглашусь, – раздаётся холодный голос Ланы.

Все втроём вздрагиваем и поворачиваемся. У порога стоит блондинка и буквально испепеляет меня своей ненавистью.

– Можете продолжать. Я за соком, – девушка гордо огибает Асада, забирает приготовленную бутылочку и выходит из кухни. С прямой осанкой и выражая всю свою обиду за мою несдержанность. Бездна!

– Я влюбился в неё, Стар, и прошлое давно отпустил. Только ты за него держишься. Тебя бесит, что ты оказался прав, вот только твоя правда стоила чужой жизни и потерянной дружбы.

Высказавшись, Регор уходит вслед за Ланой. Хочу последовать за ними, но дорогу перекрывает Асад. Вот не вовремя. Сейчас лучше держаться подальше, иначе огребет. И плевать, что родственник.

– Ужин, Стар. Остынешь. Поговорите.

Рычу. Знаю, он прав. Я всё испортил. Опять. Сам себя не понимаю. Я ведь знал, что этим закончится. Мы обсуждали будущее. Даже свадьбу обсуждали. Что жить будем в Вальдосе из-за моего назначения. И если Лана согласится. Да и за эти дни совместного проживания всё шло хорошо.

Гашу в себе всё темные эмоции и выхожу из дома коммодора. Заказываю доставку горячих блюд, любимое мороженое Ланы с солёной карамелью. Но сам не возвращаюсь. Летаю бесцельно по Нембусу. Прочищаю мозги.

Возвращаюсь лишь под утро. Ещё очень поздно или слишком рано. Не суть. Хочется увидеть её. Хочется обнять её. Мне просто хочется её. До одури.

– Пришёл, наконец, – пряча зевок, выдыхает Лана, застаёт врасплох. Сидит уставшая на третьей ступеньке, кутается в плед и смотрит на меня небесными глазами.

– Ты почему не спишь? – хриплю, мягкой поступью подбираясь к ней.

– Тебя жду, – простой ответ. Без теплоты в голосе. Констатация факта. Сухо и по существу. Но сердцебиение всё равно учащается, и в венах кровь закипает. – Поговорим?

– Сейчас? Может, лучше поспишь? У тебя под глазами тёмные круги.

– Сейчас, Стар, – давит Лана. Сдаюсь. Сейчас, так сейчас. Сажусь рядом. Совсем неудобное место. Толком ни обнять, ни притянуть. А девушка укуталась ещё, нахохлилась вся.

– Можно тебя обнять? – дожили, я выпрашиваю ласку.

– Думала, ты больше никогда… – замолкает на полуслове моя земляночка и губу закусывает.

– С чего вдруг?! – удивлённо восклицаю.

– Не кричи, – шикает Лана и бьёт по плечу.

Сгребаю её в охапку вместе с пледом этим дурацким. Устраиваю боком на коленях.

– Ты ещё и босая, – ворчу, сжимая замерзшие пальчики, грею ступни. – Может, к тебе переберемся, я согрею и поговорим.

– Нет… Регор спит, – краснеет Лана. Смущается. Обожаю её смущение и злость её обожаю. – Я слышала твоё возмущение, Стар. И тебе нужно извиниться перед другом.

– С чего это? – вспыхиваю я. Землянка выгибает бровь.

– Ты назвал его жалким. И решил, что он воспользовался мной. Но вот тебе информация к сведению. Это я воспользовалась им. Я соблазнила, спровоцировала и довела. И знаешь, не жалею. Можешь осудить меня. Решить, что искала утешения в его объятьях.

– Никогда такого не сделаю, – перебиваю её. – Ты же понимаешь, что моя злость была направлена не на тебя? Ты в праве проводить время с любым из нас, как считаешь нужным. Ничего предосудительного в этом нет. Если всё обоюдно, по взаимному желанию.

– И всё-таки поговорите с Регором. Вы оба мне дороги, и я не хочу ссор между вами. Он рассказал всё. Рассказал, что вы были лучшими друзьями, и как ему не хватало этой дружбы после случившегося… Я бы послушала и твою версию. Но не настаиваю. Для тебя, видно, это до сих пор болезненная тема. Просто знай, я на вашей стороне. И твоей, и Регора. Он винит себя, ты – себя. Но в любых отношениях виноваты все, и на девушке тоже большая доля ответственности.

Лана опять удивляет меня. Изумляет. Шокирует. Я не знаю, что сказать. Смотрю на неё, как идиот, потерявший весь словарный запас. Столько рассудительности и мудрости.

– Я тебя сейчас поцелую, – шепчу, едва касаясь губами виска.

– Никаких поцелуев, у нас тут серьёзный разговор, – ворчит Лана, но прижимается теснее. – Будь просто со мной честен. Ведь я для тебя как открытая книга. Ты знаешь обо мне всё, контролируешь через этот браслет, – трясёт перед носом моей армиллой, напоминая наш диалог с Асадом.

– Кстати об этом, – перехватываю кисть, большим пальцем глажу нежную кожу, отчего у моей маленькой мурашки просыпаются. Поднимаю выше и целую запястье, слегка лаская языком.

– Стар, – с шумным выдохом шепчет она, отдёргивая руку.

– Пообещай выпустить колючки утром, после того, как мы выспимся и наберемся сил, – ставлю условие, целуя в уголок губ.

– Что ты натворил? – сразу хмурится блондинка, отстраняется, заглядывая в глаза, и молниями прошибает прямо в сердце.

– Это армилла, – прикасаюсь вновь к тоненькой полоске браслета с оттиском родового герба.

– Браслет так называется?

– Да, он мой. Рурки передают свою армиллу только будущей жене, – замолкаю, настороженно отслеживая реакцию.

– Но я его получила в Корпусе, – недоумевает Лана.

– Да, это я подстроил.

Блондинка молчит. Думает. Анализирует. Или просто дремлет, согревшись в моих руках.

– Тебе его вернуть? – прячет очередной зевок землянка.

– Оставь себе, – усмехаюсь, звонко целуя в щёку. – Ты просто нереальная. Ожидал как минимум шипения и парочку ударов.

– Ну, ты меня замуж не звал, я не соглашалась. А браслет, чтобы следить за мной, это я уже как бы знаю.

Закатывает глаза. Моя уникальная Вейла. Кусаю за щёку.

– Эй! –дёрнувшись, бьёт по груди. – Перестань.

– Не закатывай глаза, колючка, – мурлычу и тут же целую место укуса. – Значит, не обижаешься и не злишься?

– Нет, – качает головой, ёрзая округлой попкой на моём паху. С шипением выпускаю воздух. – Честно говоря, думала, ты скажешь, что обрёл крылья и улетишь.

– Почему это я так скажу? – хмурюсь и поднимаюсь. Мне нестерпимо просто сидеть в обнимку. Уже на грани. Сорвусь и залюблю блондинку прямо на ступеньках.

– Просто Тома ведь сказала, ты обретешь крылья и улетишь. И я видела эти твои крылья, – отвечает Лана, кладёт голову на плечо и глаза прикрывает.

Молча поднимаюсь наверх. Старая карга парой фраз влезла в голову моей малышки и запутала её. Захожу в спальню. Лана немного напрягается. Дохожу до кровати и укладываю под бок спящего Регора. Опять краснеет в свете ярких звёзд и красной луны, просто прекрасная.

Скидываю боты, стягиваю через голову рубашку. Любуется мной. Губу закусывает, и мне хочется укусить её за губу. Брюки оставляю, иначе дело кончится совершенно точно не сном. Крадучись, подхожу ближе. Выгибаю бровь, молчаливо прося подвинуться.

Секунды застывают, и сердце замирает. Лана слишком долго думает и смотрит, искря глазами. Но всё же отодвигается к Регору, а он ворочается и обнимает её. Лапищей своей придавливает прямо под грудью. Подавляю просыпающуюся ревность и ложусь рядом.

Грубовато перетягиваю к себе мою землянку, она не возмущается, устраивается поудобнее, укладывает голову на моё плечо и засыпает. Просто отключается. Устала. Насыщенный был день. Хрупкая моя, маленькая. Нежная колючка.

А ко мне сон не идёт, разглядываю её, целую в лоб, глажу по волосам. Перевожу взгляд, замечая пробуждение коммодора. Жду его реакции. Но будущий побратим просто обнимает со спины мою.. нашу Вейлу и, кивнув, закрывает глаза.

Глава 28

– Маленькая, – щекочет дыханием Регор. Сухие губы касаются скулы, спускаясь ниже, лаская неторопливо. Улыбаюсь. Это так щемяще нежно и мило. Совсем не похоже на сурового брюнета. – Ты хотела поехать в Корпус.

– Мгм, – мычу, сильнее обнимая подушку. Закидываю ещё ногу на скомканное одеяло. – Я сплю, и мне хорошо. В кои-то веки не снился чёртов космос.

– Хорошо, спи, – со смешком отвечает коммодор, целуя опять в щеку.

Я что, вслух сказала? Стараюсь выплыть из сонного марева, хмурюсь. Даже голову от подушки отрываю и поцелуй в губы получаю.

– Какая ты по утрам тёплая. Мягкая, – шёпот Регора бьет по нервным окончаниям. Слепо вскидываю руки, обнимаю, царапая затылок короткими ногтями. Отчего суровый военный урчит и толкается языком между сомкнутых губ, углубляя поцелуй.

– Рр-рег! – рычит кто-то. Грозно так.

– Прости, маленькая, мне действительно пора, – с сожалением выдыхает брюнет, оставляя ещё два коротких поцелуя.

Угукаю, падая обратно на подушку, обнимаю вторую. И меня постепенно обратно в дрёму утягивает. Мужчина ещё что-то говорит. Не мне, просто бубнит рядом. И не он один. Мешают окончательно заснуть и раздражают.

– Колючка, – врезается в сознание голос Стара, тёплые руки пытаются перевернуть. Неохотно, но поддаюсь. Падаю на спину, продолжая обнимать подушку. – Ты точно в Корпус не поедешь? Мы не сможем в течение дня вырваться.

– Я спать хочу, Стар, – хнычу, уснула, кажется, каких-то два часа назад. Мне полноценный сон нужен. Минимум шесть часов, чтобы не быть зомби-убийцей. – Пусть пропадёт пропадом этот ваш Корпус.

– Согласен, – усмехается в губы ещё один любитель поцелуев. – Если тебе что-то нужно, напишешь, нас до позднего вечера не будет.

– Ты уйдёшь сегодня? Дай… – договорить не успеваю, блондин затыкает рот. Жадно толкается языком, посасывает губы.

Бью его подушкой, прикусываю губу, отчего мужчина шипит. А я чувствую металлический вкус на языке. Переборщила. А вот не надо лезть ко мне, когда я спать хочу. Первое правило. Вот только Стар так просто не отступает. Целует, пачкая меня своей «голубой» кровью, и шепчет разные пошлости. Дурак. И я плавлюсь. В ушах гул от учащенного сердцебиения. А руки уже зарылись в мягкие волосы. Удивительный контраст.

– Знала бы, какое ты сейчас искушение, Шипастая моя, – выдыхает Старкар, отрываясь от губ. Весь сон разогнал, гад. Распахиваю веки, сонно-хмуро осматривая мужчину. Он нависает на вытянутых руках. Лицом к лицу. И молнии в зелёных глазах. Строго, по-военному одет, побрит. Только причёска растрёпана мной. Вокруг губ и сами губы перепачканы, из небольшой ранки продолжает сочиться кровь.

– Гад! – шиплю, смущаясь, и отворачиваюсь. Хочется спрятаться под одеялом от его порочных взглядов.

– Твой гад, Колючка, – урчит мужчина и, оставив мокрый поцелуй на щеке, встаёт.

Сна уже нет. На дворе новый день. И память так удачно подкидывает вчерашний. Нас с Регором. Ночной разговор со Старкаром. Господи, Лана! Не сдержавшись, прячусь под одеялом. Теперь от собственных мыслей. Дурацких и разъедающих душу. Нет. Я не жалею. Просто чувствую себя… Не знаю, как чувствую. Нет этому определения. А если есть, я его ещё не нашла.

Вспоминаю, почему мне в Корпус надо было. С Максом поговорить хотела. И себя понять. Как сильно мне будет неловко рядом с бывшим женихом. Вчера… Когда Регор ушёл за соком для меня, я в душ отправилась освежиться. В теле такая лёгкость была. Позабытая эйфория и воздушная влюблённость. Мы планировали заказать ужин, выбрать фильм и устроить импровизированное свидание. Такое домашнее. Уютное.

Я уже искупалась, переоделась, постель заправила, а Регор не возвращался. Решила спуститься и узнать, что его задержало. Или мы свидание в гостиной будем устраивать. Ведь визоры не только в моей спальне есть. И нарвалась. На взбешенную троицу. Хотя нет, двое были совершенно спокойны. Бесился Старкар. Не хотела подслушивать, просто собиралась с мыслями. Мои сомнения и метания были направлены по факту только на Макса.

А когда столкнулась с реальностью в лице злого Стара, испугалась немного. И даже не знаю, чего именно. Того, что он улетит? Ведь крылья получил. Видела их сама. И слова Томы не к месту вспомнились. Что со мной останется благородный Регор. И возможно, такой расклад был бы идеальным, ведь выбирать между ними не получится. Не смогу без ущерба себе отпустить Стара. Вот это поняла совершенно точно. Блондин, как и брюнет, под кожу просочились, оплели своей заботой, ухаживаниями, обнимашками и поцелуями. Лаской своей отогрели.

Конечно же, показывать Старкару собственные переживания не стала. Сделала вид уязвлённой гордости и оставила их одних. А он и ушёл. Громко. Показательно. Хлопнул дверью с такой силой, что весь дом вздрогнул. Я так точно…

Испортила Регору уютное свидание тем, что закрылась, зажалась. Да и на нервах Асада поиграла. Они старались каждый в своей манере расшевелить. Ворчали на Стара, мол, вернётся и прощения просить будет. Только в голове набатом Тонин голос:

«Наш звёздный мальчишка хорош во многом, особенно в завоевании женских сердец. И неважно, насколько сильно там занято. Он пролезет, разрушит все барьеры, натопчет и, получив желаемое… Крылья. Улетит.»

И по факту он это и сделал. Плевать ему было на мою боль и скорбь. Грубо вскрыл мою скорлупу. Нагло вломился. И поселился. Гад. И крылья свои получил. Красивые. Огромные. Антрацитовые. С пробегающими по перьям бело-голубыми молниями.

Но Тома ошиблась. Он вернулся. Глупо улыбаюсь, вспоминая наше небольшое откровение. Кожу лица стянуло, чешется всё, неприятно. Да и душно под одеялом, пусть оно и тонкое. Приходится выбираться. А Стар почему-то ещё здесь. Правда, без красных разводов. Похоже, умывался.

– Вечером на выставку пойдём? – спрашивает, поправляя теперь причёску.

– Ты сильно торопишься. Я с тобой в Корпус, – игнорирую предложение, скинув окончательно одеяло.

– Десяти минут хватит? – выгибает бровь Старкар. Киваю и сбегаю в ванную.

Быстрый душ. Одежда. Сегодня хочется чего-нибудь не спортивного, лёгкого. Копаюсь в шкафу и извлекаю сарафан на широких лямках. Не помню, чтобы я его покупала. Хотя там Стар помогал, а он запихивал в нашу корзину всё, что приглянулось. Верчу его, ничего сверх меры. Небесно-голубое. Обычного кроя к низу расклешенная юбка на четыре пальца выше колена.

– Колючка, поторопись, – где-то на первом этаже опять деспота включил один деспот. Тавтология, знаю.

Закатываю глаза и быстро облачаюсь в сарафан. Сандалии на плоской подошве тоже быстро находятся. Осталось сделать причёску. Кручусь у зеркала, отмечая изменения в себе. И как я могла понравиться этим мужчинам? В бесформенных спортивках и балахонах, с вечно заколотыми крабиком волосами и тёмными кругами под глазами я себе вообще не нравилась. Да и не смотрелась в зеркало. Прошлый месяц даже не мылась толком. Только когда тело чесаться начинало.

А сейчас. Из зеркала на меня смотрела Лана. Та, которая окончила университет и строила большие планы на жизнь. Устроилась работать в корпорацию, переехала жить к жениху. С мечтами, надеждами, любовью и верой в светлое будущее. Открытая, лёгкая, веселая.

– Лан, мы опаздыв… – дверь со скрипом открывается и на полуслове застывает Асад.

Наши взгляды встречаются в отражении зеркала. Васильковые глаза темнеют, становясь цвета нэви. Глубокого тёмно-синего. Так необычно и молний нет, можно рассмотреть спокойно, без мешающих искорок. Что я и делаю. Забывая обо всём. Эльф тоже теряет маску холодной невозмутимости, прикипев к моему наряду. Он медленно пересекает комнату и останавливается за спиной.

Асад в росте уступает разве что Регору. И если коммодору я достаю макушкой до ключиц, то эльфу почти до подбородка. А вот Стар ниже товарищей по несчастью. Немного совсем, но это заметно только когда они стоят рядом. Почему я их сравниваю постоянно? Закусываю губу, когда мужчина вытягивает крабик из волос и расчёсывает пальцами. Они у него очень красивые. Аристократические, как у пианистов. Длинные, узкие. Без шрамов, мозолей и сбитых костяшек. У меня мурашки бегут по коже, когда он едва задевает кожу головы. А ещё сердце бьётся с перебоями, и мысли умные растерялись. Мы смотрим друг на друга в отражении. Глаза в глаза. Пальцы в волосах. Стоит покачнуться и прижмусь к его груди.

– Красивая, – прилетает тихий комплемент. Без особой теплоты в голосе, но он проносится лёгкой щекоткой и замирает в районе солнечного сплетения.

Асад перехватывает за руку и тянет. Очарование момента разрушается. Моргнув несколько раз, беспомощно оглядываюсь в поисках крабика. Не люблю распущенные волосы, Они вечно лезут в лицо и раздражают.

Мысленно отмахнувшись, следую за мужчиной. Брюнет и блондин меряют шагами холл возле работающего телепортатора. Неужели меня ждали? Регор ведь раньше всех ушёл.

На последней ступеньке замираю и глупо улыбаюсь. Просто приятно, когда тебя ждут. Даже если спешат. Даже если опаздывают. Ждут. Заметив меня, они тут же останавливаются, и я чувствую их взгляды. Они медленно ползут, начиная со ступней, вверх. Осматривают меня. Удивляются. У Старкара бровь выгибается с такой быстротой, это просто его уникальная способность. У него и у Асада. Вот не зря родственники. Оба два с двух сторон холла шагают ко мне. Сталкиваются. Не уступают.

– Чтоб меня бездна проглотила! Вот как мне работать вдали от тебя теперь? – восклицает Старкар и треплет свою причёску.

– Он хотел сказать, ты прекрасно выглядишь, – невозмутимо поправляет Регор, протягивая раскрытую ладонь. Краснею и улыбаюсь.

– Спасибо, – не успеваю схватиться за конечность, Стар перехватывает меня за талию и вжимает в себя. Вскрикиваю, цепляясь за плечи эмиссара.

– Звёздочка моя колючая, – мурлычит блондин, в глаза заглядывая.

– Мы вроде опаздывали, Стар, – пищу, дрыгая ногами и уворачиваясь от поцелуя.

Просто смущаюсь. Тут ещё двое мужчин стоят. И с одним из них я провела ночь. На его лице и шее до сих пор красуются следы моего грехопадения. И где эта его хвалёная рагсарийская регенерация. До сих пор не зажили. Беспомощно оглядываюсь на ждущих товарищей. Регор смотрит на коммуникатор, губы поджимает. Похоже, и вправду опаздывают.

– В третий раз кесарь не будет звонить. Стар, проводишь Лану к Максу и дуй на ковёр, – чеканит Регор, подмигивает мне, и они с Асадом спешно уходят.

– Отпусти, – трепыхаюсь я.

– Сначала поцелуй или укуси. Мне жизненно необходимы твои колючки. Иначе свихнусь вдали, – ставит условия Старкар и ловит мои губы своими.

И я поддаюсь. Права была Тома. Он умеет. Всё умеет. И не устоять мне. Закрываю глаза и целую. Старкар сразу забирает управление поцелуем. Несдержанный, импульсивный, грубоватый, но чертовски возбуждающий. До искорок в венах, до сбитого сердечного ритма, до головокружения.

– Выходи за меня, Лана, – не прерывая поцелуй, просит Стар.

До меня не сразу доходит смысл его слов. Флёр возбуждения, порочный поцелуй и горячие ладони чуть ниже поясницы, почти на попе, не дают трезво мыслить. И ещё кое-что боевое так удачно упирается прямо в промежность. Это Стар меня слегка с рук спустил, чтобы прочувствовала, оценила. Зуб даю. Тазом поддаётся, с толку сбивает, а меня удовольствие прошибает.

– Ста-а-ар.. – выдыхаю со стоном. Зачем я сарафан надела? Тонкая материя белья не спасает от давления и трения.

– Скажи: да, колючка, остальные формальности учтены. Армилла у тебя, – продолжает блондин.

– Да. – соглашаюсь, лишь бы перестал болтать уже. – Что? Нет!

Резковато отстраняюсь, понимая, что сказала что-то не то. А эмиссар улыбается. Торжественно. Коварно. Ярко светя зелёными глазами и показывая небольшие клыки.

– Пусти, гад! Иди к старшему гаду, он тебя на ковёр вызывает! – луплю по плечам.

– Как ты его назвала? – хохочет Старкар, отпуская наконец, и даже поправляет задравшийся подол дурацкого сарафана.

– Ну ты гад. А он твой папаша. Значит, старший, – фыркаю, отбивая наглые руки, которые больше оглаживают, чем что-то там поправляют – И прекрати, пожалуйста. Старкар!

– Я передам, ему понравится, – веселится блондин, переплетает наши пальцы и утягивает к телепортатору.

– Прости, так нельзя говорить о родственниках. Просто не могу простить его за ту манипуляцию, – немного остыв, бурчу и стараюсь волосы ему расчесать, опять испортила причёску.

– Не извиняйся. Поверь, его не только ты гадом зовёшь, – усмехается Стар и звонко целует в щёку.

Мы вместе перемещаемся в Корпус и по пустынным коридорам идём в лабораторию. Макс просит подождать, он копается в подсобке. Блондин осматривает помещение и, перехватив браслет, проводит какие-то манипуляции. Хватает за голову ладонями, заглядывая в глаза. Серьёзный. Строгий. Собранный. Из обаятельного гада Стар в одночасье превращается в жёсткого эмиссара.

– Будь здесь. И ни с кем никуда не ходи. Поняла?

Киваю. Получаю короткий обжигающий поцелуй. И он, наконец, уходит. Вздохнув, подхожу к небольшой кухонной зоне. Кофе хочу и булочку. Не позавтракала из-за троицы. Булочки нет, поэтому завариваю крепкий напиток. Для себя и Макса.

Как раз разливаю кофе по стаканам, когда слышу гулкие шаги. Слегка проливаю обжигающий кофе мимо кружки, руки трястись начинают. Не знаю, с чего начать разговор. Привет, я Лана, твоя невеста, и я тебе изменила. Но ты меня не помнишь, и тебе вообще плевать, чем я занимаюсь. Главное, тебе не мешаю. Закрываю глаза и делаю дыхательное упражнение. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

– Привет, Лан, – Макс за спиной двигает стул и шуршит инструментами, счищает стол для нас. Наверное.

– Как продвигается… – начинаю с воодушевлением, разворачиваюсь с его стаканом и застываю на полуслове.

– С нейрографом? Никак не могу высчитать правильную формулу…

Звук разбитого стакана затыкает Макса. Мужчина вскидывает голову, смотрит на разлитый по полу кофе, коричневые брызги кипятка на моих голых ногах, не чувствую боли. Нет. Не так. Я не чувствую ожоговой боли. Потому что другая боль разъедает сжатое в тиски сердце. Лёгкие окаменели и дыхательные пути перекрыты.

– Ты в порядке? Нужно обработать ожоги, – Макс быстро подходит ближе, отшатываюсь, ударяюсь об тумбу. И второй стакан с моим кофе падает на пол. Разбивается вдребезги, окатывая теперь нас обоих кипятком. – Лана, блин!

Это его «Лана, блин» триггерит, выводит из паралича, обливает душу кислотой. Макс так говорил, когда я его допекала.

– Заткнись! Заткнись! – кричу истерично и, замахнувшись, со всей силы бью любимое лицо жениха.

Глава 29

– Успокойся! – рявкает Макс, пока я истерично луплю его, брыкаюсь.

Перехватывает мои руки и, заводя их за спину, удерживает, практически вжимает в себя. Он так близко. Мой Макс. Мой жених. Тот, кто остался в машинном отсеке. Тот, кто отдал за меня жизнь. А я… Я позволила себе жить дальше. Позволила увлечься другим.

Смотрю на него — и воздуха не хватает. Стекло хрустит под нашими ногами, как и моё сердце, бьющееся об рёбра. Вдребезги. В крошево. Думала, хуже уже не будет? Ошибалась. Он что-то говорит. Не слышу. Просто смотрю, как двигаются губы.

– Лана! – рявкает, встряхивая. – Дыши, чёрт! Сделай вдох.

Задыхаюсь. Не могу, горло свело спазмом. Могу только открывать и закрывать рот. Меня колотит и слёзы ручьём капают с подбородка. А я не могу дышать. Макс ослабляет хватку, выпускает мои руки и, схватив за голову, накрывает рот. Нет. Не целует. Просто передаёт воздух. Тёплый. Целебный. Желанный.

– Дыши, прошу тебя, – шепчет, повторяя манипуляции.

И я делаю несчастный вдох. С хрипом, с надрывом. Делаю. Грубо зарываюсь в короткий ёжик и целую. Кусаю его губы. Макс отвечает, перемещает руки на шею, гладит нежную кожу. Это его руки. Его губы. Его дыхание. Его поцелуй.

Он прерывает поцелуй, стирает с щек слёзы. Смотрит так пронзительно. Душу в клочья разрывает своими тёмно-карими, почти чёрными глазами. Глазами Макса!

– Зачем ты вернул свою внешность? – с трудом выталкиваю каждое слово, держу его за щёки. Не даю отвернуться. Не даю отойти. Не могу насмотреться. Не могу надышаться им. – Вспомнил?

– Нет. Но мне это нужно было. Всё это время я был безликим. Никем для себя. Дроидом с мышечной памятью и заложенной информацией. Но ты показала мне и… – Макс замолкает, подбирает слова и больше не обнимает. Но и не отстраняется, позволяя мне держать его. – Лан, прости. Хочешь, верну всё обратно.

Дрожащими пальцами касаюсь его расцарапанной щеки, стираю капли крови, выступившие из ран. Глажу тёмные дугообразные брови, впалые щёки с еле заметной порослью. Макс раньше носил бороду. Уверена, через пару недель тоже не станет изменять себе и отрастит густую мочалку. Мне нравилась его борода. Мне в нём всё нравилось.

– Нет. Это ты, Макс. Теперь ты не никто. Не безликий дроид. Ты человек или получеловек. И ты имеешь право знать, кто ты, – не верю, что говорю это.

Отступаю, отворачиваюсь. Цепляюсь за столешницу с силой, обламывая ногти до крови. Плевать. Плевать на физическую боль. На ватных ногах отхожу подальше от… Макса.

Медленно дохожу до окна, распахиваю настежь створки и, согнувшись через перила, дышу. Жадно глотаю воздух. Жмурюсь. И вздрагиваю от прикосновения к спине. Он трогает меня. Касается. Гладит. А мне хочется выцарапать ему лицо. Лицо моего жениха. Макса. Моего Макса.

– Моя жизнь началась около десяти дней назад с пробуждения в медкапсуле. Около десяти дней назад я проснулся в кромешной темноте и пустоте. Не было ничего. Ни воспоминаний, ни эмоций. Знания приходили постепенно, урывками, фрагментами. Названия оборудования, техники, как пользоваться ими. Чем больше улавливало зрение, тем больше поступало информации. Просто обводил взглядом комнату, и в пустом сознании всплывали знания. Также было и с Регором. Подошел к соседней капсуле. Взглянул на него и узнал. Не всё. Только то, что мы были вместе. Только то, что он коммодор межгалактического флота. Никакой личной информации, – начинает свою исповедь Макс.

Закусываю губу, просто слушаю. Смотрю в окно. Так легче. И для меня, и для него.

– А потом зашла незнакомка. Красивая. Голубоглазая. С очаровательной белозубой улыбкой. Я ждал, что вот сейчас память подкинет мне информацию и о ней. Но нет. Пустота. А девушка была рада меня видеть. Воодушевленно пересекла комнату и замерла возле меня.

Макс замолкает ненадолго. Тянет за плечо, заставляя обернуться. Поддаюсь. Поворачиваюсь, сталкиваясь с ним взглядом. Он гладит по щеке и смотрит очень грустно. Жалостливо.

– Горечь — первая эмоция, которую я ощутил с минуты пробуждения. Она буквально ощущалась на кончике языка. Тягучая, сжимающая горло и грудную клетку в тиски. И эта горечь была не моя.

Опускаю взгляд. Будто возвращаюсь к тому дню. Он ведь прав. Моя радость сменилась горечью.

– И каждый раз, когда ты касалась меня, смотрела или спрашивала, горечь топила меня, утягивала в состояние беспомощности. Неловкости, растерянности и смятения. Твоя боль была столь отчётлива и удушающая, что я стремился избавиться от тебя побыстрее. Эгоистично, но необходимо. Ведь я не помню, кто я. Кем был? О чем мечтал? Даже тело не мое. Чужое. Я словно заперт в этой оболочке. А вся моя память спрятана по коробкам. Только открыть не могу. С самого первого вдоха я хотел вернуть свою личность. Не хотел жить в чужом теле. Просто знал: оно не мое. Это не я. И искал способы вернуть, отыскать, найти себя.

– Прости, – шепчу очень тихо. Макс мотает головой.

– Вчера, рассматривая земную жизнь, единственное, что всплыло и на что отреагировал, — собственная внешность. Вот он, я. Бородатый брюнет не очень высокого роста. Это я. Макс Танов. К остальным кадрам ничего не испытывал. Никаких всплесков, хотя ты старалась очень. Показывала родителей, друзей, коллег. Дни рождения. Вручение награды. Проекты и работу. Просто кадры из жизни. Я не обрывал тебя, ждал, когда же ты покажешь себя. Наш быт, наше знакомство. Хоть что-то, любую мелочь, связанную только с нами. Хотя и понимал: вряд ли вспомню. Ведь даже к родителям ничего не испытал. Просто люди. Просто кадры, – продолжает он. А я убеждаюсь в своей правоте. Для него это лишь просто фильм. – А сегодня утром… Я даже в зеркало не смотрел. Проснулся и просто ощутил себя собой. Ощутил себя живым, Лана! Впервые за всю свою десятидневную жизнь я вдохнул полную грудь воздуха. Перестал метаться, словно зверь в клетке, расслабился. Пришёл покой. Я обрёл целостность. Пусть и без памяти, но смог, наконец, собрать себя по кусочкам. Сорвался, забежал в санблок и уставился на собственное отражение. С первого пробуждения ни разу не смотрелся в зеркало. Просто физически не мог смотреть на себя. А сегодня. Сейчас. Я — это я. Это мое тело. Это просто я. Макс Танов. Правда, без бороды и густой шевелюры похож на малолетку. Нужно отрастить бороду, хоть старше выглядеть буду…

Прижимаюсь к его плечу лбом и хохочу. Хрипло, с надрывом. Бью его по груди. Макс замолкает, просто обнимает и растирает спину. Шепчет что-то успокаивающее, касается губами макушки, разгоняя тёплым дыханием мурашки по коже.

– Господи, это просто сюр! – всхлипываю, стараясь унять подкатывающую истерику. – Ты начал отращивать бороду, когда тебя на работе повысили. Сказал, что слишком молодо выглядишь и тебя подчиненные не воспринимают всерьёз.

– Честно говоря, думал, ты обрадуешься, – признаётся он. – Ты ведь хотела вернуть меня. Будем считать, начало положено?

Поднимаю голову, слегка оглушённо. Мужчина улыбается, лучики морщинок на уголках глаз появляются. Мой Макс. Моя любимая улыбка. И любимые глаза с хитринкой.

– Ты права была вчера. Я не должен был отталкивать тебя только потому, что не помню. Должен был попросить помощи у тебя. Не оставлять тебя с бездной в груди. Научи меня, Лана. Научи меня любить тебя так же безрассудно, как и ты любишь меня.

– Я с Регором переспала. И со Старкаром не просто за ручки держимся. А Асад.. Он загадка, но мне нравится, – выпаливаю как на духу. Жду, что сейчас он отшатнётся от меня. Нахмурится. Подожмёт губы. Или даже ударит. Залепит пощёчину, заслужила. Предала. Изменила.

– Ты их Вейла, Лан. И живёшь с ними. Это ожидаемо и вполне логично, – говорит он совсем не то, что я хочу услышать.

– Я и твоя Вейла… – бормочу, отвернувшись. – И изменила тебе.

– Нет, – мужчина опять разворачивает к себе, заставляет смотреть на него, – мы не пара, Лана. Ты девушка, с которой я познакомился десять дней назад. А я Макс. Парень, который родился десять дней назад.

– Для тебя всё так. А мне что делать? Тоже стереть себе память? – оттолкнув его, отхожу в сторону, просто когда он рядом, дышать не могу.

– Твои ноги, – вспоминает он об ожогах. Щиплет, да. Вот и физическая боль пришла. – Давай сходим в медсанчасть. Нужно их обработать, иначе шрамы останутся.

– Сходим. Только внесём ясность. Ты хочешь научиться меня любить? Что это значит? Опять симуляция? Показать тебе картинки нас?

– Нет. Тебе будет больно. Лучше оставить прошлое в прошлом и начать всё заново. Сегодня вырваться не смогу, появилась зацепка по Томе и нужен буду здесь. Но завтра я перееду. Можно?

– Можно, – киваю заторможено, – а куда?

– К тебе. К Регору. Ты же у него живёшь, – хмурится Макс.

Я опять киваю, въехать никак не могу. Может, сплю?

– Я просто Макс. Ты просто Лана, – повторяет он, переплетая наши пальцы. – Начнём с этого.

– С сожительства? — недоверчиво выгибаю бровь.

– Ну, с остальными ты сожительствуешь, чем я хуже? Сама ведь сказала: ты моя Вейла.

– Нет, – качаю головой, вырываю пальцы из тёплой ладони и отступаю. – Мне нужно время. Я так не смогу. Мне смотреть на тебя больно. Я похоронила тебя, понимаешь?

– Хорошо. Отвергаешь – предлагай, – заявляет он, жмурюсь. Любимое выражение Макса! Против воли улыбаюсь и вздрагиваю от касаний. Макс подушечками пальцев прикасается к губам. Будто пытается пощупать улыбку. – Вот эту улыбку помню отчётливо. Она мне снится. А пока ты думаешь, я отведу тебя в медблок и полежишь в капсуле. У тебя красивые ноги, нужно сохранить эту красоту.

Мужчина больше не слушает возражений. Перехватывает мою руку и тянет. Безропотно иду рядом с ним. Коридоры. Лифт. Медсанчасть. Капсула. Я опустошена. Даже не могу поймать себя на каких-то привычных ощущениях рядом с ним. Вот он. Здесь. Рядом. Держит меня за руку. Смотрит тёмно-карими, почти чёрными глазами. Мой Макс. Он вернулся. Он здесь. Просто рядом. Этого ведь я желала. Об этом думала долгими одинокими ночами…

– Что там с Томой? – опомнившись, вскакиваю. Макс ещё не успел настроить эту бандурину на лечение.

– Маячок сработал. Это всё, что я знаю, – пожимает плечами мужчина. – Ложись смирно, Лан. Дай позаботиться о тебе. А ты пока придумаешь, с чего нам начать наше знакомство.

Безропотно киваю. Устраиваюсь удобнее и глаза закрываю. Пусть заботится. И к Регору пусть переезжает. Я согласна на все условия, лишь бы он был рядом. Лишь бы они были рядом.

Глава 30

Мне так хорошо. Так спокойно. Я покачиваюсь на волнах умиротворения. Вокруг абсолютная тишина и темнота. Просыпаюсь плавно, без резких движений, не из-за шума или голосов. Просто сама. Не знаю, что это за новый вид лечения, но на привычную капсулу не похожа. И матрас, на котором лежу, странный. Водяной, что ли. Похоже на камеру сенсорной депривации. Это Макс решил снять с меня так стресс? Умно. Мне и вправду сейчас хорошо. Спокойно. Позволяет абстрагироваться от раздражителей и подумать о нас.

Прикрываю вновь глаза, расслабляю все мышцы, подо мной колышется водяной матрас. Сколько лежу в этой умиротворённой тишине, не знаю. Обдумываю наш разговор с Максом. И принимаю одно из важнейших решений в своей жизни. Я решаю забыть прошлое. Легко, конечно, сказать, ведь память стереть не получится. Но ради Макса должна перестать постоянно сравнивать и вспоминать. Хотя бы не показывать этого. Не давить чувствами. Он хочет вернуть свою личность и имеет на это полное право. А я не имею никакого права переносить свои ожидания и надежды на него. Не в его характере быть беспомощным, а из-за меня он себя таким и ощущал. Ведь Макс всегда был благородным рыцарем в сверкающем скафандре. Это он спасал девушек, попавших в беду. Он заботился о сохранении природы. Хотя на нашей Земле природы толком не осталось. Всю захватили корпорации и застроили высотными зданиями.

С тихим щелчком крышка капсулы отъезжает наверх. Но яркий свет не бьёт в глаза, комната тоже погружена в полумрак. Возвращаются звуки, а взгляд сразу же выхватывает мужской силуэт.

— Привет, — почему-то шепчет Макс и с тревогой вглядывается в меня. Напряжён. Ждёт очередную истерику? Или новые слёзы?

— Привет, ты решил перегрузить мою нервную систему? — улыбаюсь не очень искренне, так как всё равно смотреть на его лицо немного тоскливо и больно.

— Да, тебе нужно было отдохнуть. Хватит с тебя стресса, не находишь? — мужчина протягивает руку и помогает выбраться. Опускается на корточки и проверяет обожженные ноги. Закусываю губу, смотря сверху вниз. Дрожащими пальцами касаюсь макушки, зарываюсь в короткий ёжик. Он не прерывает. Позволяет себя ощупать. Вздрагиваю от тёплого прикосновения к щиколоткам. Зажмуриваюсь и губу кусаю. Макс едва-едва прикасается к коже, оглаживает, щекочет под коленкой. – Всё зажило, даже красноты нет.

— С-спасибо, — выдыхаю с дрожью, просто реакция тела на ласку. Не вспоминать. Не думать. Часто моргаю, чтобы не разреветься.

— Не за что, — Макс поднимает голову, ловя мой взгляд.

Я стараюсь отогнать все воспоминания, стараюсь абстрагироваться и принять его как незнакомца. Правда, просто любуюсь. Залипаю и таращусь. Макс не мешает, выпрямляется и стоит. Даёт мне эту маленькую слабость — любоваться им.

Наше уединение нарушает гость. Ансер, тот самый нахальный брат моего эльфа. То есть не моего. Асада, в общем. Уверенно заходит, громко общаясь с кем-то по гарнитуре, показывает нам указательный палец, мол, сейчас, минутку. Макс резковато оборачивается, закрывая собой, и хмуро осматривает незваного гостя. Ему не нравится нарушитель, перехватив мою руку, сжимает пальцы. И этот защитный жест отдаёт теплой щекоткой в районе солнечного сплетения. Улыбнувшись, прижимаюсь щекой к плечу моего защитника.

— Не нагнетай, понял я! — рявкает Ансер абоненту. — Ещё раз повтори. Телепортатором к тебе, правильно?

Замолкает на две минуты и гарнитуру вынимает, а там слышится грозный мат на незнакомом языке. Старкар рычит. Хорошо, что я не знаю этот язык. У меня от криков уши в трубочку сложились. А Ансер гогочет, похоже, бесить всех — это у них в крови.

— Потрахаться бы тебе, дядь, спустить немного напряжение. Уже сарказма не понимаешь, — хмыкает брюнет и на меня при этом смотрит.

Я краснею и не знаю, куда глаза деть. Утыкаюсь носом в стоящего рядом мужчину. Вот так лучше. И пахнет по-домашнему. Максом.

— Поехали, мелкая, — это, видимо, уже мне. Но я не спешу. Удивлённо смотрю на товарища, который опять уткнулся в коммуникатор и теперь смски пишет. Скрещиваю руки на груди и жду объяснений или хотя бы приветствия. Или его венценосную особу не учили здороваться. Он, кстати, принц. Не наследный, как и Асад. Недавно выяснила. Ансер понимает, что никто его не слушает и вскидывает голову.

— Здравствуй, Ансер, — менторским тоном здороваюсь первая.

— Да-да, давай побыстрее, у меня бездна дел, — кивает он в сторону двери. — Прощайтесь, целуйтесь и поехали.

— Куда? Зачем? И ты знаком с Максом? — вредничаю, хочется оторвать этого занятого товарища от гаджета. Он, похоже, вместе с телефоном сразу родился. Ни разу не выпустил за всё время нашего небольшого знакомства.

— Ансер. Можешь не запоминать, я здесь не работаю, — усмехается брюнет и протягивает руку. Макс хмуро пожимает ладонь и кивает. — Теперь знаком. Куда? В укромное место, где тебя не найдут. Зачем? Чтобы драгоценную такую не украли. Всё? Теперь мы можем ехать?

— Давай посерьёзнее. Что-то случилось? Расскажи нормально, — раздражаюсь я.

— Расскажу по дороге, нам лететь почти два часа. У меня времени в обрез.

— Но Стар другие инструкции оставил, — специально тяну время и тянусь к своему коммуникатору. Вот только он полностью отключен. Не реагирует. Батарейка села?

— А ты всё делаешь по инструкции? — ухмыляется Ансер и похабно улыбается.

— Полегче! — рычит на него Макс, топя меня в очередных тёплых чувствах. Защитник мой. Но обрушить на одного высокомерного сноба тысячу вопросов не даёт. Наоборот, отвлёкшись на свой коммуникатор, отступает. — Иди с ним, Лана.

— Ладно, — сдаюсь. Явно ведь что-то случилось. — Ты.. Ты можешь переехать к Регору, я не буду против, — выпаливаю, удерживая за предплечье Макса, и целую в гладкую щёку. — И бороду отрастить тоже. Она тебе пойдёт.

— Хорошо, — улыбается он и провожает до двери.

Ансер не ждёт меня, просто уходит вперёд. Приходится бежать за ним. Он перехватывает мои пальцы, сжимает их и тянет. Лифтом не пользуемся, спускаемся по лестнице. Я не поспеваю за его шагом, и меня это дико злит. Но попросить замедлиться не спешу, просто чувствую, что так надо.

Выходим мы тоже не через главный вход, а через неприметную дверь где-то за зданием. Там уже припаркован небольшой обтекаемый джет. Ансер пропускает вперёд, благо не пинком под зад. И, быстро взобравшись, пристёгивает меня к креслу.

— А почему нельзя телепортатором? — спрашиваю, наблюдая, как он сосредоточенно переключает тумблеры и заводит свою птичку. Не хочу опять в космос лететь.

— Стерва прочухала подставу и удалённо повредила телепортатор Корпуса, — отрывисто отвечает Ансер и тянет штурвал на себя. — Не боись, мелкая. Мигом доставлю в безопасное место. Не накручивай себя. Хватай руль и повторяй за мной, отвлечешься.

— Ты же вроде принц, а разговариваешь, как бандит с большой дороги, — вздыхаю, но послушно тяну свой штурвал, как он это делает. Джет, плавно разгоняясь, взлетает.

— А принцы не могут быть бандитами? В сказку попала? — ухмыляется Ансер. Не ждёт ответа, гаркает в свою гарнитуру: — Я сказал тебе не рыпаться! Куда побежала? Ультразвук убрала! Нормально говори, словами и предложениями.

Ансер продолжает переругиваться, видимо, со своей девушкой. А там больше мата, чем чего-то приличного. Очень стараюсь абстрагироваться и жду, когда он прекратит и ответит уже на мои вопросы. И при этом мужчина спокойно так управляет джетом. Рулит вперёд, прямо в небо, переключает разные кнопочки. Вот ведь многозадачный товарищ.

— Бездна! Ладно! — рявкает так, что я подпрыгиваю в кресле. — Не люби мне мозг, вали куда хочешь.

И сеанс семейных разборок, наконец, прерывается. Мужчина швыряет гарнитуру на панель управления. Дышит тяжело. Злобно. Не рискую лезть с вопросами. Так как сейчас, кажется, он не контролирует себя. Убьёт ещё меня, чтобы злость выместить.

— Ты на вопрос не ответила, — вдруг переключается он совершенно спокойно, чуть насмешливо. Биполярка, похоже, у этого Ансера. Удивлённо кошусь на него. — Принцы не бывают бандитами?

— Ну, в моём представлении — нет, — пожимаю плечами. О принцах я только в книгах по истории читала. — А ты бандит?

— Ага. Злостный пират межгалактического уровня, — забавляется за мой счёт мужчина. Или проверяет реакцию. Вон как следит, аж глаза чуть не поломал.

Ансер задаёт курс, переключает управление полностью на автопилот. Откидывает кресло назад и, удобнее устроившись, закрывает глаза. Он спать собрался? Вот так? В бескрайнем космосе? Он же единственный пилот, вдруг что-то заклинит, метеорит попадется. Мало ли. А мне страшно оставаться один на один с космосом.

— Ансер, — тихо зову, не смотрю в окно, только на дремлющего мужчину. Так легче скинуть оковы страха и холода.

— Тебе тоже кресло подправить? Просто расслабься, прилетим через пару часов.

— Давай лучше поговорим.

— Говори, я послушаю, — бурчит он, скрещивая руки и удобнее вжимаясь в кресло.

Тяжко вздыхаю и не знаю, о чем говорить. Не вываливать же собственные проблемы. Пусть мы и знакомы, все же чужие. Молчу. Разглядываю его мужественное резковатое лицо. Он красивый. Такой хищной красотой. Опасный. От него веет силой, но не той, как от моих мальчиков, а тяжелой, даже немного дикой.

Ансер тоже вздыхает и открывает глаза. Смотрит без раздражения, скорее заинтересованно. Ловит мой взгляд и усмехается.

— Нравлюсь?

— Ты красив и знаешь это, — пожимаю плечами.

— Красивая и умная… Увы, — цыкает он.

— Опять, увы, не твоя? — усмехаюсь и, отстегнувшись, устраиваюсь в кресле боком, поджав ноги под себя. Так удобнее смотреть только на мужчину и не замечать космос вокруг нас.

— Схватываешь быстро, — кивает Ансер.

— Расскажи поподробнее, Тома узнала о маячке и сбежала? Что там произошло? Стар говорил, у них все схвачено.

— Как оказалось, у нее тоже, — хмыкает мужчина, вновь закрывая глаза. — Маячок сработал, и наши отреагировали моментально. Только и старая просекла фишку и запустила цепь событий в разных уголках федерации. Мелких, но действенных, и сбежать умудрилась.

— И что теперь будет с Зоей и Линой? Она ведь сказала, если подставлю ее, уничтожит девушек.

— Ничего она не сделает. С дроидом точно не сможет, удалённого управления нет. На понт брала. Да и ей спешно убегать пришлось. Все практически оставила вместе с капсулой и телом Зои.

— Она уже сменила обличие? — ахаю, хватая за бицепс..

— Теперь никто не знает, как она выглядит. А ты инструкции нарушила, — Ансер открывает один глаз, окидывает насмешливым взглядом и хмыкает.

— Дурацкая шутка, — бурчу и отворачиваюсь, скрещивая руки на груди.

— Да ладно, мелкая, не грузись. Не дам добраться до тебя. Головой отвечаю.

— Спасибо, — искренне, между прочим, благодарю. — А кто старше, ты или Асад?

— Я. На семь минут.

— Семь минут? Вы двойняшки? Но ты не эльф, то есть минтакиец.

— Ага, я Рурк. Рассказать, как дети делаются? — тянет губы в похабной улыбке.

— Не надо, — фыркаю, закатив глаза. — Какой он, Асад?

— Любитель следовать инструкциям, — хмыкает мужчина, выгибаю бровь, требуя продолжения, — очков ему подбрасывать не буду. Пусть сам тебя охмуряет.

— Ансер! — бью по бицепсу и опять краснею. Что за грубиян!

— Он принц, я бандит, мелкая. Вот и делай выводы.

— Даже если ты бандит, семья тебе доверяет.

— Ага, знает, что кроме меня никто больше не справится, если вдруг за тобой головорезы заявятся. Вот эти, например, — хмыкает Ансер и кивает на лобовое стекло.

Поворачиваюсь и испуганно таращусь на приближающуюся эскадрилью космолётов. И как я не заметила ее? Она совсем близко уже. И Ансер ничего не делает, лежит расслабленно, за мной наблюдает. Опять издевается и реакцию мою проверяет.

— Опять дразнишь? — озвучиваю мысли вслух.

— Поступил запрос на связь, — раздается механический голос так внезапно, что я дёргаюсь.

— Не трясись, мелкая, — шепчет Ансер и кресло выпрямляет. Кладёт свою ладонь поверх моей на подлокотник и слегка сжимает. У него смуглая и мозолистая конечность. Просто разительный контраст с Асадом. Пока я таращусь на наши руки, мужчина отдает приказ соединять, и на экранчике появляется незнакомец.

— Здравствуй, Ансер, — ухмыляется взрослый мужчина в чёрном.

— Представься, — обрубает его грубо Ансер.

— Ты не в том положении, чтобы что-то требовать. Отдай нам девчонку и лети дальше.

— Ты себя бессмертным возомнил? Если знаешь, кто я, то и знаешь о последствиях, — очень пренебрежительно и дерзко общается брат моего эльфа. А мне становится ещё страшнее. Незнакомец уже в бешенстве. Вон как вена на лбу вздулась. Так и до инсульта недалеко. Переплетаю наши пальцы с Ансером, стараюсь снизить градус напряжения.

— Сейчас ты совершенно один. Не хочешь по-хорошему, мы обстреляем твой джет и заберем тело. Живое или мёртвое, — чеканит незнакомец.

— Ты присмотрись, неуважаемый. Оглянись, — усмехается Ансер. А я замечаю за вражескими флайтами открывающуюся червоточину. Она разрастается вширь, ярко светит разными оттенками фиолетового.

— Сер. Мы на месте, — раздаётся из гарнитуры, валяющейся на приборной панели.

— Попрощайся с похитителями, Лана, — победно ухмыляется этот товарищ, дёрнув рукой на себя и внезапно целуя тыльную сторону ладони.

— Прощайте, — лепечу послушно, просто слегка обескуражена происходящим.

Экран гаснет. Ансер выпускает меня, хватает за штурвал и, переключив тумблеры, резко кренит наш джет, отлетая куда-то вбок и вниз. Охнув, кручу головой и вжимаюсь в лобовое стекло, рассматривая перестрелку в космосе.

Долго над заварушкой мы не задерживаемся. Мужчина включает какой-то супербыстрый режим и меня вжимает в кресло с такими силой и давлением, что дышать больно. Зажмуриваюсь, задыхаюсь, в голове пульсирует.

Через три–четыре минуты всё прекращается. А мне под нос суют пакетик.

— Дыши, мелкая, всё позади. И не испорть мне салон, иначе отмывать сама будешь, — грубовато успокаивает Ансер и салфетку вручает, чтобы стёрла выступившие слёзы.

— Ненавижу космос, — сиплю, тяжко вдыхая и проглатывая подступившую тошноту. Хорошо ещё ничего с утра не ела. Хотя желудок спазмом скручивается. Мужчина уже не слушает меня, тянется к своей гарнитуре. Она просто мигает. И отвечает на входящий звонок.

— В этом мы похожи, — это он явно мне говорит и улыбается совершенно искренне. Правда, в следующую секунду гаркает в микрофон что-то явно матерное и на чужом языке. Вот как с ним общаться? Закатив глаза, откидываюсь на спинку кресла и просто наблюдаю за ним.

Удивительно, какие они с Асадом разные. Один — холодный, чересчур вежливый, стальной, безэмоциональный. Второй же — жидкий огонь. Горячий, сверхэмоциональный и грубиян. Остаётся только посочувствовать этой его «лапушке». С которой он до этого ругался.

Не проходит и часа, как впереди виднеется планета. Красивая, почти земная. Голубовато–зелёная. Мы прилетели в Вальдос вместо Нембуса. Наверное, похитители будут искать меня у Регора, поэтому мужчины страхуются. Ансер деталей не рассказывает. Говорит, что сам не в курсе, так как не работает с родственниками и не следит за последними событиями. Его попросили, он выполнил. Доставил меня из точки «А» в точку «Б».

Пока мужчина сажает наш джет на свободную платформу космопорта, разглядываю открывшийся пейзаж. Народу почему-то очень много. Дроны летают, снимают со всех ракурсов нас. А на далёких билбордах — наши со Старкаром фотографии. По отдельности и вместе.

— Почему наши фотографии крутят? — спрашиваю Ансера. Мужчина, проследив за пальцем, удивлённо вскидывает брови.

— Громкое событие транслируют. Будущую свадьбу тысячелетия. Последнее грандиозное торжество было тридцать пять лет назад. А через девять месяцев я родился. Сечёшь, о чём я? — хмыкает он и отстёгивается.

— Вообще не секу, — бормочу и тоже выползаю из кресла. — Какая свадьба?

Не мог же Старкар такое устроить? Я согласие не давала. А если об этом узнает Регор. Или Макс? Господи! Он это назло Регору сделал? Переспала с ним и вышла замуж за Старкара? Убью его! Вот увижу и убью. Ему не жить!

— Выползай уже, мелкая, хватит там сидеть. Перед смертью не надышишься, — торопит Ансер, а к нашему джету подлетает всё больше и больше дронов. Разумные разных рас и размеров теснее жмутся к огороженному заборчику.

— Я убью твоего дядю, — обещаю зло, принимая руку помощи.

— Бластер дать? — ухмыляется этот, чтоб его, резковато хватает за талию и с лёгкостью перемещает меня.

— Зачем бластер? Сковородка надёжнее, — фыркаю и пячусь от подлетевшего прямо к моему лицу дрона. Ансер перехватывает его и об землю разбивает. Никакого уважения к чужой технике.

Остальные дроны не решаются подлетать к нам ближе и слава богу. Ансер закидывает тяжелую руку на плечи, укрывая своей мощной фигурой, и ведет к чёрному аэрокару, припаркованному недалеко от платформы. Не спорю. Наоборот, за торс обнимаю, вжимаясь в бок. Правда, рук не хватает, настолько он широкий. Лучше так, чем попадаться под прицелы папарацци. И назло Старкару тоже. Вон какая невеста, с чужим мужиком обнимается.

Брюнет галантно распахивает переднюю дверцу и, оставив открытой, обходит машину. Да, начал хорошо, а дальше галантность подкачала. Хихикнув своим мыслям, взбираюсь в салон и закрываю дверь. И мы резко стартуем. За нами тут же устремляются несколько каров.

— А можно воспользоваться твоим коммуникатором? Мой, кажется, сел, — спрашиваю, ёрзая в кресле и оглядываясь.

— Без проблем, — передаёт мне гаджет Ансер, а в глазах черти джигу танцуют. Явно его забавляет вся эта ситуация и моя злость на его родственника.

— Говори быстро и чётко! — рявкает будущий смертник.

— Я убью тебя! Максимально быстро и чётко?! — выпаливаю со всей злостью. Ансер рядом ржёт, заливается. Пихаю водителя в бок, чтоб не отвлекался от дороги.

— Шипастая моя, — меняет тон эмиссар.

— Ты Гад, Старкар Кхалари! Немедленно всё отменяй!

Глава 31

Старкар трубку бросил. Отключился. Вот я ору на него и в следующую минуту понимаю, что на том конце провода меня не слушают. Гаджет мигает, оповещая о завершенном звонке, и гаснет. Я думала, разломаю аппарат об голову Ансера, который, к слову, перестал смеяться. Наоборот, забрал из рук телефон, вертел и чертыхался на незнакомом языке.

– Малая! Эй! – потряс меня мужчина. – Бездна! Как с вами сложно!

Брюнет резко меняет маршрут и, посадив аэрокар, тянется. Легко сдвигает кресло в сторону, чтобы со своими габаритами удобнее было нависнуть надо мной.

– Я не силён в утешении. Харэ сопли размазывать! – грубовато перехватывает за подбородок и заставляет посмотреть на него. – В личные дела, конечно, не лезу, но, скорее всего, в том месте связь плохая или блокираторы какие сработали. Стар, конечно, мудак, но не трус, чтобы от бабских истерик так бездарно сливаться.

– Сам ты…! – бью Ансера по груди. Обидно за Старкара, так как он совершенно точно не… нехороший. – И я не истерила! Пока.

– Сейчас начнёшь? – прищуривается брюнет, пытаясь улыбку спрятать, а после просто стирает шершавыми пальцами скопившиеся злые слёзы под глазами.

– Ты прав, Стар бы не отключил связь, – вздыхаю, уворачиваясь. – Мы можем лететь, я просто злюсь на всю эту ситуацию.

Мужчина хмыкает, и остаток пути едем молча. Стараюсь успокоиться, верчу в руках отключённый коммуникатор и придумываю десять тысяч способов, как буду убивать блондина. Вот только вместо того, чтобы испытывать раздражение и злость, переживаю за эту тишину. Может быть, что-то случилось с ним. Вдруг отвлёкся на меня и проворонил нападение. Он же был очень занят. Да и всей этой конспирации не понимаю. Всё это слишком напряжно для моих нервов. Зачем за мной те головорезы прилетели? Что вообще происходит? И Ансер не спешит отвечать, отмахивается односложными «не знаю». Хотя явно знает! Мне бы заупрямиться, притормозить несущийся поезд и спросить, но вместо этого я безропотно сижу, вверяясь полностью в руки чужого рурка.

– Вот и всё, в целости и безопасности, – улыбается широко Ансер, останавливаясь возле загородного дома. Честно, думала, будет какая-то неприметная квартирка в жилом доме. А здесь частная собственность, густой лес, и где-то слышится плеск воды. Здание двухэтажное, с виду очень уютное, деревянное. Непривычно, так как деревянных домов не видела никогда.

Переступаю порог, осматривая небольшую прихожую, и останавливаюсь. К нам на встречу выходит незнакомый брюнет, не уступающий в габаритах Ансеру. Он в деловом костюме с расстёгнутой до груди рубашкой и в тёмных очках. Мне просто кивает, даже не улыбается, и сразу же машет Ансеру головой в сторону другой комнаты.

– Кто это? – останавливаю брюнета, перегородив дорогу.

– Марс. Принц, как ты и хотела. Даже наследный, – усмехается Ансер и бровями играет. Закатываю глаза. Не нужны мне принцы. Даже наследные! А за спиной раздаётся характерный ироничный хмык, присущий всему семейству.

– Очередной брат? – шиплю, стараясь не раздражаться раньше времени.

– Красивая, умная и сообразительная. Увы.. – улыбается он и, перехватив мои пальцы, тянет за родственником.

Мы попадаем на кухню, желудок тут же громко сообщает всей округе о том, что я не ела со вчерашнего вечера. Смущаюсь. Благо мужчины не посмеиваются, а наоборот, этот Марс показывает на стол и раскладывает быстрый перекус: бутерброды, контейнеры с быстро разогреваемой едой.

Пока я ем, два родственника обмениваются пластиковыми карточками, что-то там читают, хмурятся. Кивают друг другу, перебрасываются короткими фразами.

– Мне пора, – заявляет брюнет, поглядывая на часы и хмурясь, – не скучай, мелкая. А ты на всякий случай спрячь бластер, – это он братишке говорит.

– Спасибо, Ансер, – вздыхаю, провожая его к двери, и искренне улыбаюсь. Он ведь не обязан возиться со мной, но заботится, не рычит, спасает.

– Без Б, люблю баб из бед спасать и вознаграждение получать, – гогочет брюнет и уворачивается от моего тумака. – Простите великодушно! Барышень. Так пойдёт?

– Воспитывать тебя и воспитывать, – хихикаю, пихая в бок.

– Многие пытались, малая, только зубки обломали, – Ансер подмигивает и уходит. Оставив меня наедине с новым товарищем.

Со вздохом разворачиваюсь, готовясь к знакомству. Вот только Марс просто отворачивается и уходит в гостиную. Вот и поговорили. Но мне жизненно важно получить ответы. Поэтому иду за ним.

– Наверху выбери любую комнату и отдохни, – поступает сухой приказ, стоит мне переступить порог.

– А ты, видимо, самый нелюдимый из братьев? – спрашиваю, скрещивая руки на груди. Пересекаю комнату и сажусь в кресло подальше от него.

– Самый злой из братьев, – поправляет Марс. Он выглядит моложе Ансера и Асада.

– А сколько вас, братьев? – не замечаю раздражения.

Ответа не получаю, мужчина включает визор. Кривится от очередных новостей о нашей со Старкаром свадьбе и крутит каналы. Находит какое-то кулинарное шоу и оставляет.

– Зачем тебе очки дома? – просто так не сдаюсь.

– Хочешь глаза мои увидеть? – ядовито тянет он и улыбается неприятно так. Бр-рр, будто специально меня отталкивает.

– Нет, просто интересуюсь. Тут вроде солнца нет.

Мужчина снимает очки. Отшатываюсь и бледнею. Вместо глаз у Марса белоснежная пелена без радужки и зрачка. Он вновь надевает очки, совершенно не комментируя мою реакцию, и откидывает голову на спинку кресла.

– Прости, – шепчу, передёрнув плечами.

– Расслабься, Малая, – тянет он, копируя Ансера, – я привык к этому.

– Ты тоже не знаешь, что за переполох и зачем мне нужно спрятаться? – решаюсь сменить тему.

– Допекла ты старую, она охоту начала. Всем Чистильщикам разослала вознаграждение за твою голову.

– Чистильщикам? – бормочу, не зная, что это. Лучше бы, может, и не знать, так как в душу змейкой заползает страх.

– Межгалактическое сообщество бандитов разных рангов, воров, контрабандистов и пиратов, – объясняет Марс.

Отворачиваюсь к визору. Там синекожая дама мясо рубит. А я раздумываю над сложившейся ситуацией. Сопоставляю факты. И ищу какой-нибудь выход из положения. Тот тип в космосе, он ведь к Ансеру по имени обратился, знал его. И маршрут его знал.

– А Ансер вправду бандит? Тоже состоит в этом сообществе? – поворачиваю голову, замечая, что мужчина следит за мной.

– Да, один из них. Тебе нечего бояться, он не предаст семью, – кивает Марс.

– Я не об этом. Просто странно, что он выбрал такую жизнь вместо… – замолкаю, чувствую, что лезу не туда, куда нужно. – Прости… Что теперь делать? Не могу же я тут вечно прятаться.

– Ждать. Семья разберется, – обрубает он.

– Можно как-то связаться с Максом? – вздыхаю, понимая, что вряд ли это хорошая идея. Просто не представляю, что он думает обо мне, если, конечно, видел новостные ленты.

– Нет. Корпус дискредитирован и закрыт железным занавесом. Пока не найдут всех шпионов и перебежчиков, никаких контактов.

Понимающе киваю и замолкаю. Видно, что раздражаю его. Поэтому просто пустым взглядом таращусь в визор. Начала, блин, новую жизнь. Страничку перелистнула. Платье надела, ситуацию отпустила. А всё перевернулось с ног на голову. Будет ли у меня спокойная жизнь? Буду ли я просто радоваться мелочам и жить, не ожидая подвоха? Страшно. Очень страшно за мужчин. Даже за Старкара, хоть он и гад и манипулятор, как и его папаша.

Тихая вибрация выводит из раздумий. Резковато дёргаюсь, замечая, что это всего лишь коммуникатор Марса. Мужчина смотрит на дисплей и передаёт мне.

– Колючка моя, мы не договорили, влетел в тихую зону. Ты, главное, не волнуйся. Найдём старую и с чистильщиками разберемся. Надо будет, всю преступную ячейку изничтожу. Никому не дам до тебя добраться, – гремит голос Старкара.

– Я знаю, вы справитесь. Но не имел права так поступать со мной! – бурчу обиженно. – И с Регором тоже, я уже молчу про Макса!

– Как поступать? – строит из себя блондинку один блондин. – Колючка. Я бездна как занят, поэтому согласен на всё. Обсудим всё вечером, поднакопи претензии и злость.

– Хватит прикрываться работой и издеваться! – вскакиваю и кружу по комнате. Цыкаю на Марса, который уши греет и впервые веселится. – Тут весь Вальдос нашими фотографиями пестрит, журналисты с дронами преследуют, а ты!

– Какими фотографиями? Включи камеру, – резко требует Стар. Переключаю звонок и появляется голограмма незнакомого мужика. Я на пару минут зависаю, тупо таращась на незнакомца. – Отомри, колючка, я под прикрытием.

– Вот и на глаза мне не попадайся, убью! – шиплю в лицо голограмме и показываю на визор. Марс специально переключает каналы и находит очередной новостной блок с нашими физиономиями.

От Старкара идёт непереводимый набор звуков целую минуту. После чего он требует дать ему Марса. И ещё около минуты они общаются о смене планов. Когда ком, наконец, попадает ко мне, я уже не так сильно злюсь. Похоже, Старкар сам не знал, что нас ждёт такая подстава.

– Лан, я, конечно, хотел жениться и примерно так же всех оповестить, но только после твоего громкого «Да». Не волнуйся, я выясню, кто там такой шустрый, и что-нибудь придумаем. Вечером. Ладно? – мужчина пытливо заглядывает в глаза. Напряжён и зол.

– У меня коммуникатор отключён, – выдаю совсем не то, что хочу.

– А это уже я, – улыбается гад. Даже с чужой внешностью его мимика не меняется, – За это можешь убить.

– Хорошо, за это убью, – фыркаю, закатив глаза.

– Глаза не закатывай, укушу, – мурлычет Стар.

– Иди работай, – не знаю, как у него так получается, но я больше не злюсь на него. Отключаю связь и с широкой улыбкой возвращаюсь в кресло.

Время тянется очень медленно. Мужчина не спешит развлекать меня. Он полностью улёгся на диван, вытянув ноги, и дремлет. А я не знаю, чем себя занять. Даже на кухню сходила, думала отвлечь себя готовкой. Но холодильник забит только быстрыми перекусами и водой. Осматриваю дом. Кроме гостиной и кухни на первом этаже больше ничего нет. На втором три комнаты. Пустые, безликие, с минимумом мебели и техники.

Выйти на улицу не решаюсь. Да и Марса будить не хочется. Вообще чувствую себя не в своей тарелке. Им всем приходится носиться со мной. Просто потому, что я Вейла одному, ладно, двум родственникам. И подруг нет, чтобы позвонить, отвлечься. И Макса нет. А время тянется. Тягуче. Медленно. Убивая всю выдержку.

Ближе к закату слышу подлетающий кар и, встрепенувшись, бегу к двери. Наконец-то приехали! Зацелую. Заобнимаю. Завалю вопросами. Но в прихожей меня резко за талию вздёргивает Марс. Рычит так страшно и вены у него подсвечиваются, огненными веточками расползаются. Необычно, завораживающе. Теряюсь немного, разглядывая метаморфозы.

– Совсем дура?! – тихо рявкает, встряхнув. – Жди здесь!

Нагло запихнув обратно в гостиную, вытягивает из-за пояса белый пистолет, похожий на пластиковый. Топчусь у порога. Марс прижимается к стене и слегка отодвигает штору, чтобы рассмотреть гостей через окно. Заряжает оружие, оно мигает голубыми огоньками. От стука в дверь вздрагиваю и закусываю губу. Марс прикладывает палец к губам, требуя замереть, и бесшумно подходит к двери. Прижимает дуло к деревянному полотну примерно на уровне головы.

– Доставка, – раздаётся незнакомый голос. И вновь стучат в дверь.

– Ошиблись адресом! – громыхает Марс и кивает мне на второй этаж.

Понятливо шмыгаю мимо него и бегу к лестнице. Раздавшийся грохот заставляет испуганно дёрнуться. Давлю на корню любые звуки, закусываю сильнее губу и медленно разворачиваюсь. Тупо таращусь на выбитую дверь, двух незнакомцев и валяющегося Марса у ступенек. И вздрагиваю от нового звука. На этот раз тихого свиста. Но он оглушает сильнее, чем грохот и мужское рычание.

Марс убил одного. Безжалостно нажал на курок и зарядил раскалённое нечто прямо в лоб. А у меня ступор. Двигаться не могу. Дышать не могу. Таращусь на стёкшего по стенке мёртвого бандита. Не замечаю, как оставшийся выбил оружие и мужчины набросились друг на друга в рукопашную.

Марс в размерах вырастает, вены раскаляются и кожа краснеет. Он и так был большой, а тут ещё больше становится. Рвёт одежду на груди, продолжая подминать под себя «гостя». Тот не уступает и вытягивает кастет. Похожий у Регора есть. Он стрелял им в Асада один раз. Надеюсь, мужчина знает о такой функции. Но нет. Марс не знает. И красный луч сносит выросшего в габаритах принца.

– Марс! – вскрикиваю, слетая с лестницы.

Мужчина больно ударяется о небольшой стеллаж, разрушая его полностью, и падает на пол. Его белая рубашка сразу же пропитывается кровью.

– Наверх иди! – рявкает он, ставя подножку нападающему и роняя того.

Они опять дерутся, но теперь силы явно неравны. Несмотря на то что Марс шире, выше и сильнее, он ранен. А этот вёрткий, с кастетом ещё этим. Осматриваю прихожую и нахожу бластер, валяющийся недалеко от ступеней. Я ни в кого не стреляла никогда. Даже в тир не ходила. Но что-то сделать надо.

Не думай, Лана. Просто действуй! – приказываю себе и, перепрыгивая ступени, хватаю оружие. Трясущимися руками наставляю на спину бандита, нет. Убить не смогу. Поэтому целюсь чуть вбок на стену и жму на курок. От отдачи меня отбрасывает на перила. Поясницу простреливает боль. Жгучая, острая. Смаргиваю слёзы, замечая, что драка прекратилась и удивлённый мужчина мешкает, осматривая меня. Этого хватает для манёвра. Марс ловко вытягивает из ботинок короткий кинжал и втыкает его в подбородок бандита.

Отворачиваюсь, свешиваюсь через перила. Меня всю колотит, рыдания застревают в горле. Ноги не держат, сползаю на ступеньку.

– Отставить истерику! – требует Марс, с рыком поднимаясь на ноги и отпихивая тело, – Поплачешь после того, как мы уберемся. Лана, слышишь? Нести тебя не смогу.

– Да, да, ты ранен, – сжимаю кулаки, понимая, что сейчас нужно собраться и оказать первую помощь.

– Пошли, – он тянет ладонь. Она у него горячая, будто к печке прикоснулась. И холод в теле отступает. Необычно так. Проанализировать не успеваю. Мужчина быстро ведёт за дом, нажимает на пульт. Перед глазами рябит и появляется очередной обтекаемый джет.

– Опять в космос, – простонав, взбираюсь по ступеням. Нет, не жалуюсь. Просто ною. Ага.

Глава 32

– Раздевайся! – прилетает сухой приказ, от которого душа немеет и сердце в пятки убегает.

Мы только полчаса назад влетели в этот пугающий до чёртиков космос. Марс весь путь тихо порыкивает и старается не тревожить рану. На мои предложения помощи лишь огрызается и зыркает убийственно белыми склерами без зрачка и радужки. Очки-то сломал в схватке. И тут на тебе. Приплыли.

– Что, прости? – очень стараюсь говорить спокойно.

– Раздевайся и быстро! – чеканит Марс и, включив автопилот, крутит кресло, освобождая больше пространства.

– Да как ты…! Да что ты себе…! Да я…! – слов не хватает от возмущения и ярости на извращенца. Вёл себя ведь спокойно. Даже внимания не обращал, дремал. Замолкаю, вскакиваю и кружу по небольшой кабине. Очень стараюсь унять истерику. Что за семейка, блин! И как мне угораздило так влипнуть?!

– Отставить истерику! – рявкает он, но губы растягивает в похабной ухмылке, как у Ансера. Они, блин, точно братья! Растрепав волосы, уже спокойнее и мягче объясняет: – На тебе жучок. Мне нужно всё проверить и утилизировать. Чтобы спрятать тебя и не нарваться на очередных любителей лёгкой наживы. Поэтому, Лана, раздевайся. Снимай всё, вплоть до трусов и армиллы Стара.

– Отвернись и дай мне другую одежду, чтобы переодеться, – бурчу, скрестив руки на груди. Нарываться на этих самых охотников не хочется, но и раздеваться перед младшим братом Асада как-то не прельщает.

Что мне даёт Марс? Свой пиджак. Слегка потрёпанный, немного порванный, с красным пятном на боку. Но совершенно точно не прикрывающий наготу. Замечает моё перекошенное в бешенстве лицо и гогочет. Искренне, громко, раскатисто. Впервые. Меня его смех завораживает, даже злость теряю. Сжимаю в кулаке пиджак и сама не замечаю, что улыбаюсь. Закусываю губу, как глупая малолетка, что смогла рассмешить самого надменного старшеклассника. Марс даже забывает о ране, сгибается, и смех превращается в хриплый рык.

– Выбери что-нибудь вон в той сумке, – машет рукой на дальний угол мужчина, морщится и отворачивается.

Быстро осматриваю скудный выбор. Одни футболки, майки, рубашки да брюки. Мужские, Марсовские. Рубашку ещё можно взять, а вот брюки с меня спадать будут, да я в одной штанине помещусь. Выбора-то особо нет. Прячусь за вытянутую тумбу, быстро раздеваюсь, накидываю футболку, которая мне как мини-платье, сверху ещё рубашку, она длиннее. Пиджак подвязываю за рукава на бёдрах, сделав импровизированную юбку.

Подумав немного, собираю чистые вещи и для брюнета. Так же нахожу в сумке запасные очки. И прижав к груди одежду, возвращаюсь к мужчине. Тронув за плечо, привлекаю внимание. Марс быстро разворачивает кресло и осматривает, слегка пугая глазищами необычными.

– Для меня что-нибудь осталось хоть? – иронично хмыкает он.

– Да, вот. Но сначала нужно обработать твою рану, – сгружаю чистую мужскую одежду на соседнее кресло и протягиваю очки. Мужчина удивлённо выгибает бровь, осматривая их. – Прости, я просто подумала, тебе неуютно без них. Глупо получилось.

– Нормально всё, огонёк, – усмехается Марс, забирая очки и надевая их, – Давай разберемся с твоими вещами сначала.

Я взрослая женщина. Но всё равно краснею, бледнею и не знаю куда деть глаза. Потому что почти незнакомый мужчина осматривает моё бельё. Ощупывает ткань, пропускает мимо пальцев, со всех сторон. Сначала трусы, потом и бюстгальтер проходит тщательную проверку. То же самое делает с сарафаном. Сцепив пальцы в замок, стараюсь сохранить лицо. Всего лишь мера предосторожности. Всего лишь проверка.

– Не нашёл? – голос сел и в тишине бьёт по нервным окончаниям. – Можно переодеться обратно?

– Нельзя, – обрубает спокойно и сжигает в небольшой ёмкости.

Закусив губу, давлю раздражение и злость. Почему-то кажется, он специально это делает. Если бы нашёл жучок, показал бы. Зло вскидываюсь, смотря в непроницаемое лицо. Жаль, что глаз под очками не видно, хотя по белой пелене сложно прочесть эмоции.

– Армиллу давай, – просит он совершенно спокойно.

Снимаю браслет, ощущая себя теперь полностью голой. Не хочу, чтобы и её сжёг. Старкар, возможно, поймёт, что это была мера предосторожности и безопасности. Но всё же я привыкла к браслету. Не знаю, как объяснить. Просто нравился и цвет, и этот оттиск цветка. Лилии. Что-то земное и родное. Странно это и необъяснимо. Марс крутит в руках армиллу, осматривает, сжимает. Рисунок вспыхивает, мерцает.

– Держи, она чиста, – возвращает обратно браслет, но забирает коммуникатор и отправляет туда же, где и горят мои вещи. – Больше ничего нет? Серёжки, кулоны, кольца? Не скрывай ничего, Лана.

– Нет никаких украшений, – пожимаю плечами, переминаясь с ноги на ногу и поджимая пальцы. Пол железный, немного холодный.

– Носки почему не надела? – хмурится мужчина, замечая босые ступни. – Иди надень. И поищи по шкафам аптечку. Штопать будешь.

Штопать? Я? А можно просто пластырь налепить? Вслух, естественно, ничего не озвучиваю. Нахожу контейнер, стопку полотенец и возвращаюсь к мужчине. Сажусь в своё кресло. Марс уже оголил верх и дремлет.

Осторожно счищаю влажными полотенцем кровь вокруг раны. Она покрылась ожоговой корочкой. Будто его сначала подстрелили, а потом раскалённой кочергой прижгли. Он из-за меня пострадал. Из-за меня чуть не умер. Трясти начинает. Стараюсь быстрее оттереть эти разводы, не разглядывать накаченный смуглый торс. Идеально вылепленный. Каменный. Горячий. Жаром так и пышет, чувствую сквозь толстое полотенце. Может, у него температура? Нужно её немедленно сбить! Господи, пусть он поправится. Я просто не переживу, если кто-то ещё из-за меня пострадает. Закусываю губу, чувствуя, как влага на глазах скапливается. Ненавижу слёзы! Ненавижу быть беспомощной в космосе!

– Сначала заштопай, потом приставай, – хрипит Марс. Отдёргиваю руку, возмущённо вспыхнув. Мужчина улыбается, специально вывел, чтобы истерику остановить?

– Может, хватит двусмысленные намёки отпускать? Я Вейла твоего брата, прояви уважение! – огрызаюсь негодующе и дурацкие слёзы смахиваю. Не время раскисать, Лана!

– И невеста дяди. Только гладишь ты меня слишком уж долго и не там, где надо, – хмыкает мужчина, совершенно не чувствуя за собой вину.

– Вот именно! А у тебя температура, нужно скинуть её. Но ты прав, сначала твоя рана. И сделаю вид, что это горячечный бред, – продолжаю строго. И переключаюсь на аптечку.

Слава всем всевышним, зашивать его не надо. Ожоговая корочка остановила кровь, поэтому нанесла обеззараживающее масло и наклеила регенерационный пластырь. Вот это я молодец! Вот это умница! Кто б похвалил. Потому что меня просто нужно приободрить, иначе точно до истерики недалеко.

Выдохнув, тянусь ко лбу и прижимаю ладонь. Всё равно горячий. Склоняюсь и прижимаюсь теперь губами. Обжигающий, блин. А Марс, кажется, развлекается за мой счёт. Делает глубокий вдох прямо возле груди и выдох, обжигая дыханием ключицу.

– Огонёк, ты уверена, что температуру так лечат? – хрипит этот принц.

– Ты самый невыносимый пациент! – шикаю, отстранившись.

Отхожу к небольшому санблоку, смачиваю полотенце холодной водой. В аптечке не нашла жаропонижающего. Возвратившись, начинаю обтирать мужчину. И нет, я это делаю в эгоистичных целях. Если ему поплохеет, джетом управлять некому. Я останусь одна в чёртовом ненавистном космосе!

– Нам нужно куда-нибудь долететь, где есть больница или хотя бы медблок с капсулой. Температура не падает, а будто усиливается, – замечаю я, устало откидываясь на соседнее кресло.

Горячая ладонь ложится на подлокотник, сжимает мою кисть, зажатую между ними. Пальцы вырисовывают узоры, согревая изнутри, разнося его жар по венам.

– Что ты делаешь?

– Ты замёрзла, делюсь, – опять иронизирует он.

– Спасибо, согрелась, – вытягиваю руку. – Марс, будь посерьезнее. Мне очень страшно. За тебя. За себя.

– Не пыхти, огонёчек, сгоришь, – цыкает он и, наконец, одевается. Выпрямляет кресло и щёлкает тумблерами. Хватает за штурвал, задаёт какой-то курс и включает монитор, явно связывается с кем-то. На экране появляется хмурый незнакомец с сединами на висках.

– Целы? – задаёт вопрос, просканировав нас тяжёлым взглядом.

– И невредимы, – усмехается Марс. – Что с телами? Выяснили, как они просекли нас?

– Маячок, – стреляет взглядом в меня.

– На одежде и обуви нет, всё осмотрел и уничтожил на всякий случай.

– Плохо искал. Ансер сдерживает лигу, но маячок нужно найти. Твои братья уже летят. Лана, знаю, тебе страшно, но не скрывай ничего.

– Нет на мне ничего! – вспыхиваю. Я ведь даже без трусов сижу перед незнакомцем, пусть и в длинной футболке, рубашке и пиджаке. И меня злит, что он знает моё имя, а я его вижу впервые!

– Разберемся! Сколько их ждать? – перебивает Марс, перехватывает мои пальцы и успокаивающе сжимает.

– Атлас ближе всех, – отвлекаясь на планшет, отвечает мужчина. – Хотя линкор Асада тоже в том квадранте. Пятнадцать минут.

– Принято, – рубит принц, отключает связь и, морщась, падает обратно в кресло.

Пятнадцать минут. Всего лишь пятнадцать минут и Асад прилетит на линкоре. Значит, теперь Старкар не эмиссар? Что, блин, за этот долгий день произошло? И как я умудрилась вляпаться в эту историю? Убийство, покушения, Макс внешность вернул, Марс тут с температурой загибается. Пятнадцать минут. Не истерить. Ждать. Дышать.

– Марс, – хриплю, закусив губу, и себя обнимаю. Трясет немного.

– Замёрзла? Иди ко мне, – тянет загребущие конечности негодник.

– Давай поговорим, не могу сидеть в тишине и ожидании.

– Ты слышала деда, нужно найти маячок. Я буду нежен, – уговаривает Марс, – тебе понравится и время скоротаешь.

– Это был твой дед? – отбиваю конечности и вскакиваю с другой стороны кресла. – Нет на мне маячка! Думаешь, я бы не почувствовала, если к коже прилепили что-то? Или к волосам, – провожу пальцами по волосам на всякий случай, вдруг и вправду прицепили.

– Могла не заметить. Наши технологии очень неприметны. Если не знать, что ищешь, не найдёшь. Начнём с рук, ладно?

– Я сама себя могу ощупать! – цыкаю.

– Как я не сможешь, огонёчек, – хмыкает Марс, перехватывает за предплечье и тянет на себя.

– Марс, перестань! – пыхчу, обиваясь, и замечаю корабли, летящие к нам, за спиной принца. – Там… Там летит кто-то!

Брюнет тут же разворачивает кресло. Скрещиваю пальцы, хоть бы это свои были.

– Бездна, как не вовремя! – рявкает Марс, жмурюсь, понимая, что враги нашли раньше. Сама цепляюсь за мужскую конечность, просто страшно. Принц поворачивается ко мне и бровь одну выгибает. Ну точно одна семейка, блин! – Расслабься, огонёчек. За тобой летят. Спасители.

– Это свои? – неверяще тяну, мужчина расплывается в улыбке и кивает.

– Асад, – показывает на большой линкор, который закрывают более маленькие и быстрые космолёты. – А впереди Атлас, ещё и Фэриса выдернули. – А вон тот…

– Регор, – выдыхаю, улыбаясь и растекаясь по креслу. Его звездолёт сразу узнаю, хоть видела всего раз. Вспоминаю выходку Марса и бью по плечу, – Дурак! Зачем было пугать меня?

– Когда это я тебя пугал? – удивляется Марс и опять морщится. – Хотел перед смертью немного полапать красивую девушку.

– Господи, вы просто верх воспитанности и такта! Похоже, среди вас только Асад получил должное воспитание! – вздыхаю, но руку ко лбу прижимаю. Горячий, блин. Почему температура не падает? Может, инфекция сильная?

– А что ты хочешь? Родители – правители, некогда было им. Беспризорниками росли, – тянет жалостливо и сам же посмеивается. Даже не обращает внимания на моё волнение о его здоровье.

– Детский сад, – фыркаю и сажусь в кресло, немного потерпеть и будем в медкапсуле. Оба. – Сколько тебе лет, Марс?

– Двадцать шесть, – бурчит Марс и глаза закрывает, откинувшись на спинку кресла и закинув руки за голову. Дремлет, похоже. Усталость. Температура. Крови потерял немало. Хоть бы поправился. Он ровесник мой почти. На год старше.

Рассматриваю его, как и Ансера, чтобы только в космос не пялиться. Хотя этот смущает больше, чем брат. Тот не приставал так нагло, и грубость его была какая-то понятная, что ли. Не знаю. Хотя, может быть, всё дело в обстановке. Я в вещах Марса, без белья. Без штанов, блин!

Господи, насколько сильно я пала. Асад с Регором увидят, надумают гадкого. А этот ведь вряд ли сыграет благородного принца, отпустит сальную шуточку или… Я даже не знаю, что он может наболтать. Ещё вчера всё было так понятно и спокойно. Чёртова Тома! За что она так со мной?!

Жмурюсь, кутаюсь в рубашку, вжимаюсь в кресло. Жду, когда нас заберут. Буквально отсчитываю секунды.

– Тревога...! – раздаётся громкий механический голос. Резко дёргаюсь, садясь ровнее.

– Пристегнись! – отрывистый приказ Марса.

Мужчина матерится себе под нос, переключает опять кнопочки и резко тянет штурвал вбок. Нас кренит, хватаюсь за ремни, путаюсь в них, не понимая, что происходит. И вскрикиваю от грохота где-то в хвосте корабля. Нас подбрасывает, вылетаю из кресла, так как не успела пристегнуться, но меня ловит принц. Прижимает к груди, матерится как сапожник, даже хуже Ансера, рычит и требует держаться за него.

– Долетишь до линкора? Мы прикроем! – рявкает Регор из динамика. Верчу головой, пытаясь осмотреться, и замечаю, как мимо пролетают космолёты разных размеров. Яркие вспышки озаряют тёмный космос.

– Не долечу, выхлопа не хватит, – отвечает Марс.

Наш джет дёргается из стороны в сторону. Аварийные огни мигают по салону, оповещая, что мы явно терпим крушение. Вжимаюсь сильнее в мужчину.

– Запрос на стыковку, – опять искин оповещает.

– Да, полная стыковка! – рявкает мужчина и отстёгивается.

Пытается отодрать меня от себя. Но мне безумно страшно. Я не хочу умирать в космосе. Не хочу опять терять Макса. Царапаю горячую кожу принца, не даю отстраниться. Пусть отпускает сальные шуточки. Главное, держит. Главное, не одна.

– Тише, огонёк, не трясись. Почти всё. Держалась ведь. Даже лихо жизнь мою спасла, выстрелив. Первый раз, кстати? Нужно научить тебя прицеливаться.

– Я специально выстрелила в сторону, – бурчу, шея у принца горячее, чем лоб. Как бы мозги не спеклись, блин.

– Пожалела наёмника, – усмехается Марс, растирая спину. – Добрая Вейла досталась брату. Аж завидно.

– Завидуй молча, – цедит холодом Асад.

Вздрагиваю и, распахнув очи, поднимаю голову. Уткнулась, конечно, я знатно. Прямо в шее лицо спрятала и села на чужие колени. Благо не в позе наездницы. Иначе точно бы провалилась сквозь землю. Сползаю, неловко одёргивая пиджак-юбку.

Меня пугают эти васильковые глаза, которые буквально разбирают на молекулы. И ни единой эмоции на лице. Лишь яростные молнии вспыхивают, зубы сжаты до желваков и кулаки до побелевших костяшек.

С шумом выдохнув, Асад притягивает к себе, обнимает одеревеневшее тело, подхватывает на руки и выносит из кабины. Мы в молчании выходим прямо в ангаре линкора. Мужчина передвигается быстро и держит крепко.

– Я испугалась очень, – нарушаю давящую и гнетущую атмосферу в кабине лифта. – На нас напали в том доме. Марса подстрелили… А потом этот космос. У него температура высокая. И космос…

Мысли путаются, но мне хочется всё объяснить Асаду. Оправдаться, что ли. Хотя ничего ужасного я не совершила, и мы вроде как ничего друг другу не обещали. Да, живём вместе. Да, искры в глазах. Но ведь на этом всё.

– Марсу нужно в капсулу, температуру сбить и рану нормально обработать. Я пыталась охлаждающими компрессами, но не особо помогло. Он из-за меня чуть не умер! Асад, ты слушаешь?!

Отстраняюсь, желая выпутаться из рук. Сама в состоянии дойти! На линкоре чувствую себя почти как дома.

– Слушаю. Очень внимательно, – сухо замечает недоэльф и опять несёт коридорами. – Температуру хочешь сбить с сеатца? Не переживай. Я ему помогу, мигом остужу.

Меня злит эта холодность и безэмоциональность. Да накричи ты на меня! Выскажи, что это неприемлемо для его Вейлы сидеть на чужих коленях. Хотя ещё раз: Мы не пара, и я не считаю, что перешла какую-то черту. Мне, блин, было страшно. Вместо этого Асад оставляет меня в каюте, показывает на комплект чистых вещей и обещает зайти чуть попозже. Как только они разберутся с пиратами, которые, как оказалось, тоже прилетели к нам. И подстрелили наш джет. А Регор и остальные братья Марса сейчас дерутся там с ними. Меня отбивают.

Переодеваюсь и на всякий случай осматриваю себя. Каждую родинку или чёрточку. Чтобы точно быть уверенной. Нет на мне никаких жучков, маячков. Волосы расчёсываю пальцами несколько раз, тру их. Не найдя ничего, меряю комнату шагами. Не могу я оставаться одна. В пустой каюте. С панорамными окнами и чёртовым космосом. Не могу находиться в этой давящей тишине.

Не выдержав одиночества, выбегаю в коридор. Беспокоить Асада не хочу. Наверное, он в командном центре, руководит, буду отвлекать. Лучше… Пойду в медблок. Там есть Рейгхарт. И как раз узнаю, что с Марсом.

– Да ладно тебе! Лучше бы нервничала и плакала всю дорогу? А так занималась лечением и светлую головушку истериками не забивала, – раздаётся веселый голос принца, но после превращается в стон-рык. И грохот падающего тела заставляет ускориться. – Сад! У тебя рука тяжелая, а я умираю!

– Так я помогу быстрее добраться к праотцам! – цедит льдом недоэльф. Торможу у порога, останавливая противостояние. Асад зол, что я помогала его брату?

– Ты пришла проверить пациента? – явно играет на нервах старшего Марс, – Вот не даёт мне в капсуле полежать, температуру скинуть…

Принц затыкается на полуслове и уворачивается от летящей железной сферы. Та с громким звоном разбивает стеклянные дверцы стеллажа и громыхает так, что вибрацией всё нутро пронизывает. Подскакиваю к Асаду и перехватываю его руку.

– Я не понимаю твою злость. Но не надо, прошу тебя. Не отыгрывайся на Марсе, – вздыхаю, чувствуя, что ссоры и взаимных упрёков не избежать.

– У сеатцев, коим является мой младший брат, температура тела выше, чем у остальных разумных, – цедит Асад, обжигая опять холодом. – Они умеют повышать или понижать её в зависимости от потребностей!

Глава 33

— Так ты специально это делал?! Чтобы я тебя лечила и гладила?! — завожусь я, разглядывая широкую белозубую улыбку одного брюнета.

— Да ладно, огонёчек, тебе ведь самой нравилось, — отвечает Марс и ловко уворачивается от летящего стакана. — Ух, Сад, ты уверен, что она твоя Вейла? Не справишься же с этим пламенем, — на этот раз ему приходится уворачиваться от Асадовского хука. — Эй! Двое на одного! Нечестно!

Фыркнув, оставляю драчунов самим разбираться. Глупо. Тупо. Но обидно. Я ведь вправду волновалась о его здоровье и себя изводила. Что опять по моей вине страдает невинный.

В коридоре, прямо у лифтов, ловит Асад. Разворачивает к себе, прижимает к стене. Отталкиваю. Задыхаюсь от гнева. Бью по груди, не жалея сил.

— Идите вы всей семейкой к чёрту! Достали! Старкар со своей свадьбой незапланированной! Ты тут испепеляешь меня взглядами, будто я изменила тебе и в душу плюнула. Ансер развлекается за мой счёт, толком ничего не объяснил, привёз, вручил и свалил. Этот… — машу в сторону медблока, — издевается. Маячки ищет в белье! Дальше чего ожидать? Или это у вас такой способ с семьёй познакомить? Следующий кто? С кем ты меня спрячешь?

— Атлас, — подсказывает незнакомый голос.

— Фэрис, — со смешком выдаёт второй и получает тычок от первого.

Медленно разворачиваюсь, замечая двух мужчин приблизительно одного возраста с Марсом. Они только вышли из лифтов и, похоже, застали концовку моей гневной тирады. Улыбаются, посмеиваются, тоже развлекаются.

— Выбирай, красавица, – разводит руками Атлас.

– Хватит паясничать! — рычит стоящий рядом Асад и прикрывает меня.

— Да пошли вы! В бездну эту вашу! Всей вашей семейкой во главе с дедом! — рявкаю, оттолкнув защитничка.

Нервы совсем сдали. Пылая праведным гневом, пролетаю мимо обалдевших парней и только в кабине лифта отпускает напряжение. Трясусь, обнимаю себя, уткнувшись в дальнем углу. Можно мне тут остаться? Пусть закрытая движущаяся коробка, но создаёт иллюзию безопасности. Жаль, нет кнопки остановиться между этажами, чтобы одна землянка наревелась вдоволь.

Но нет. Такой роскоши не дают. Двери лифта открываются на этаже с жилыми каютами. И я плетусь в свою, выделенную ещё Старкаром. Захожу, откидываю покрывало и, свернувшись калачиком, устраиваюсь на краешке, спиной к окнам. Покрывалом укрываюсь с головой. Просто устала. Домой хочу. Только не знаю, где мой дом.

Сама не замечаю, как проваливаюсь в дрёму и засыпаю. Просыпаюсь в крепких объятьях Асада. Он за спиной, волосы перебирает и гладит. Непонимающе хмурюсь. И разворачиваюсь лицом к нему. Замечаю, что панорамное окно занавешено картиной с табуном крылатых пегасов в чистом поле.

— Ты закрыл окно? — хриплю первое, что пришло в голову, и перевожу взгляд на лежащего на боку эльфа.

— Тебя пугает космос. Можно картинку сменить. Природа, рыбки или мегаполис. Просто скажи, — пожимает плечами Асад, поглаживая теперь скулу и убирая пряди волос с лица. — Я не злился на тебя. Испугался, тревожился, ревновал. Но не злился.

— Я видела твою злость, — не соглашаюсь и, осмелев, тоже прикасаюсь подушечками пальцев к гладкой светлой коже на виске. Хочется ухо потрогать. Необычное оно. Эльфийское.

— Она была направлена на Марса. Мы с братьями… — Асад замолкает и глаза прикрывает, опять злиться начинает. Не тороплю, просто глажу. Он гладкий весь, нет даже намёка на щетину. — Мы разные. И не любим уступать. В вечном противоборстве. Но они никогда тебя не обидят. Марс хоть и перешёл границы, делал это, чтобы тебя отвлечь.

— Ты его защищаешь, хотя сам чуть не убил.

— Мне можно, я же старший, — улыбается мужчина, а я всё-таки касаюсь его вытянутого уха. Отчего в васильковых глазах вспыхивают ещё ярче искорки и дыхание сбивается. — Лан. Мне надо тебя проверить.

— Маячок? — хмурюсь и губу закусываю. Сад кивает, напряженно ожидая моего решения. — Я уже проверила себя, всю осмотрела, разве что спину не потрогала. Нет на мне ничего.

– И всё же ты на мушке. Ансер бы не стал просто так звонить. Смотри, это сканер для выявления биожучков, — мужчина показывает на чёрное колечко на указательном пальце. — Он среагирует на маячок, но контакт должен быть максимально тесным. Хочешь, мы можем усыпить тебя в медкапсуле, и Рейгхарт проведет осмотр.

— Нет. Это ещё хуже. Облапать, пока я сплю. Волосы ты уже мои, похоже, осмотрел. Нашёл? — пытаюсь скрыть за раздражением смущение. Ну где этот маячок может быть? Не в интимном же месте, в конце концов! Да и каких размеров он? Вдруг наномикропесчинка какая-то.

— Не нашёл, — соглашается Асад, продолжая зарываться пальцами в волосы. — Это вправду важно. Сейчас, пока маячок на тебе, никуда не скрыться. Разве что во дворце императорском запереть и стражников нагнать. Но ты ведь не хочешь жить в постоянном напряжении.

— Давай так. Откровение за откровение. Ты ответишь на все мои вопросы, пока будешь осматривать. Любые. Честно. Без утайки, — сдаюсь, закусив губу.

— Хорошо, — кивает мужчина и оставляет лёгкий поцелуй на губах.

— И ещё кое-что. Без двусмысленных приставаний. Похабных ухмылок, масляных взглядов и намёков, — знаю, Асад не будет так делать, он отличается от двух брюнетов-братьев. Но мне просто нужно озвучить это.

Мужчина усмехается и соглашается. Мы устраиваемся удобнее, садимся, облокачиваемся на спинку кровати. Сжимаю покрывало, не зная, с чего он там осмотр начнёт. Асад тянет на себя мою руку. И медленно проводит пальцами по кисти, вызывая рой мурашек.

— Вопросы. Начинай и не дрожи, пожалуйста, — просит мужчина, сжимая кончики пальцев.

— Тома. Расскажи все, что знаешь о ней. Почему она хочет стать бессмертной Вейлой?

— Тома… Бывший император Сеата нашёл её у контрабандистов в плачевном состоянии. На ней ставили опыты, — тихо начинает рассказ, продолжая оглаживать каждый сантиметр кожи. Надавливать несильно. Ведет выше. Предплечье, локоть. Он не пропускает ничего, а у меня мурашки табунами устремляются вслед за его пальцами. Чуть прохладными, гладкими. Стараюсь отрешиться, закусываю губу. Просто слушаю.. — … Император долгое время держал её пленницей. Она создавала высокотехнологические устройства, работала с радиоактивными веществами и совершенствовала военную мощь Сеата. Когда власть поменялась, её отпустили, но предложили работать на Корпус. Она была ценным и уникальным персонажем. Тем более знала многие секретные разработки, с которыми делился бывший император и требовал улучшить. Никто бы ей не дал свободы. И Тома это прекрасно понимала. Поэтому согласилась работать. Старая умело влилась в нашу семью. Смогла завоевать доверие женской половины родственников. Создавала безвозмездно для них разные женские штучки. Да и за эти тридцать пять лет ни разу не подводила никого. Только была одержима своей идеей переселения в другое, более молодое тело. На её причуды все смотрели сквозь пальцы. Даже дед расслабился, перестал видеть в ней угрозу. Многое разрешал. Лабораторию свою? Пожалуйста. Штат сотрудников? Не вопрос. Возраст ведь, ей уже помощь нужна. Что она сделает на старости лет? И я не знаю, почему она хочет быть бессмертной. Мама говорит, она просто хочет вернуть молодость, ту, которая прошла в плену сначала у пиратов и контрабандистов, а потом у императора. Моя бабушка больше всех ей потакала, жалела и оберегала. Относилась как к родной сестре, ведь они с одной планеты, даже, кажется, страны одной. У бабушки Гели, кроме нас, не осталось близких. Ни родителей, ни сестёр, ни братьев. Да и моя мама её окружила вниманием, прониклась и приняла. Даже после нападения на тебя она отправила её в закрытый госпиталь. Охрану приставила, только Тома легко обошла их. Обманула всех. Дай другую руку.

Вздрагиваю от просьбы. Вот это я, конечно, зависла. Слушала и наслаждалась обычными прикосновениями. Протягиваю вторую, садясь лицом к Асаду. Так просто удобнее.

— За тридцать лет она могла столько всего подкопить. Столько компроматов найти. Если она такая умная, то вряд ли жила одним днём, надеясь на милость твоих родственников, — размышляю вслух и очень надеюсь, что скрываю дрожь в голосе. Асад кивает, продолжая свою ласковую пытку со второй рукой. Господи, это просто руки. Что будет, когда он так же будет гладить… Закусываю губу. Не думать. Пусть маячок найдётся на руке. Вот и всё.

— Вопросы, — напоминает мужчина, чувствуя зажатость.

— Да, не хочу о Томе. Много чести. Хотя теперь мне её очень жалко. Не представляю, что бы со мной случилось, если бы те пираты не решили, что мы всего лишь дроиды, и тоже проводили испытания.

Пальцы сильнее сжимаются на кисти. Асад злится. Не на меня, знаю. Теперь знаю. Но опять холодный взгляд и челюсть сжата. Касаюсь подбородка, очерчиваю линию челюсти до самого уха. Чёрт. Он просто очень красив, даже когда злится.

— Расскажи о себе.

— Что именно? Кажется, ты знаешь уже всё. Разве нет? Я второй по старшинству принц. Ненаследный и слава звёздам. Учился в военной академии, потом в межгалактической. Пошёл работать. Сначала у отцов, деда. Потом вырвался и устроился к Старкару. Теперь вот получил его должность и линкор. Встретил самую очаровательную Вейлу. На которую проблемы сыплются, как снег на Ахернаре. И мне хочется их всех решить. Спасти. Сберечь. Скрыть.

Прикрываю глаза, смущаюсь. Он говорит всё так же тихо, проникновенно. Гладит руки, а будто под кожу влезает, задевает практически душу. Обволакивает её коконом нежности.

— Футболку надо снять, — рушит всё очарование и выбивает из колеи Асад и тянет за края.

Киваю. Надо. Сама ведь согласилась.

— Ляг на живот, — предлагает он и помогает скинуть наряд. Ложусь. Прячу лицо на подушке и вздрагиваю от касаний к позвонкам на шее. Это всего лишь осмотр. Массаж. Будь неладен этот маячок! — Следующий вопрос?

— Почему Ансер ушёл по кривой дорожке? Вряд ли же его обделяли вниманием или возможностями.

— Наше будущее предопределено. Когда рождаешься в такой семье, у тебя с детства появляются правила, обязанности, долг, — в голосе сквозит холод. Саду тоже не нравится быть в тени родительского авторитета. А вот пальцы у него уже тёплые. И он ласкает спину. Массирует плечи. Плавно оглаживает лопатки. Надавливает на позвонки. Спускается ниже и ниже. И продолжает: — …Ансера готовили на замену отцу. Безопасником на службе у королевы. Он не захотел.

— Назло отцу отморозил уши, — со смешком комментирую и охаю, когда Сад задевает чувствительную точку на пояснице. Щекотно. Вру. Возбуждающе. Но стараюсь увернуться. Или не стонать хотя бы так откровенно.

— Расслабься, — у Асада тембр поменялся. И пальцы продолжают разгуливать на пояснице. Оглаживают бока, выпирающие тазовые косточки. Как тут расслабишься, блин!

— А… А что с глазами Марса? — выпаливаю, закусив губу. Сейчас разозлится и перестанет меня гладить.

— В подростковом возрасте он слишком близко подлетел к Солнцу. Планета Сеат находится первой в нашей звёздной системе. У Сеатцев к тому же бушует внутренний огонь. Им не страшен зной, а пламя не обжигает. Вот он и попробовал проверить границы неуязвимости. Сгореть не сгорел, но уязвимые участки тела пострадали. Он слепым ходил долгое время, постепенно зрение вернулось, но пелена осталась. И регенерирующая капсула не помогла. Врачи говорят, что это своеобразная защитная реакция организма. Со временем пропадёт. Когда он совладает со своим внутренним огнём. Папа считает, что пелена не пройдёт, так как в нём сильные огненные гены. Мама же — что он просто неуправляемый ребёнок ещё, поэтому организм защищает, — Асад перестаёт гладить, просто держит за бока. Даёт отсрочку или понял, что мне неуютно. Дурацкое слово и совсем не подходит в данном контексте.

— Соглашусь с твоей мамой, — хихикаю совсем расслабленно. Хотя Марса жалко. Вот так захотел ребенок на солнце посмотреть и ослеп. По-моему, так только в страшилках бывает.

— Перевернёшься? Или мне продолжить, — спрашивает Асад, касаясь пальцами резинки брюк.

— Продолжай, — только успокоилась, а пытка не закончилась. Выдыхаю и немного приподнимаюсь, позволяя мужчине стянуть брюки. Благо бельё он оставляет на мне. Трусы совершенно обычные. Домашние. Я бы так их назвала. Честно, ожидала, что Асад сразу с ягодиц начнёт. Но нет. Он начал со ступней. — Значит, вы с Ансером не близки? Вы же двойняшки, семь минут разницы.

— Были близки. В утробе матери, — усмехается недоэльф, лаская стопу, поднимаясь к щиколоткам, разгоняя новые искорки возбуждения и неугомонных мурашек. – Мы разные. И интересы у нас разные.

— Это да, — соглашаюсь. Диаметрально просто. — С остальными братьями тоже отношения прохладные?

— С троицей? Нет, с ними у нас почти идеальные родственные отношения. Они не лезут ко мне, я — к ним. Но мы семья, Лана. И Ансер тоже часть семьи. Никто из нас никогда не предаст, не переступит черту и встанет горой друг за друга. Как бы ни повернулась жизнь, куда бы ни разлетелись наши дороги. Это непоколебимая и единственная постоянная, — Асад говорит твёрдо и даже немного жёстко. Припечатывает каждым словом, будто выбить в моём кисейном мозгу пытается. — Что бы ни было между нами, мои братья приняли тебя. Ансер — так точно. Он десять лет не контактировал. А сейчас обрывает коммуникаторы и рискует головой, стараясь сдержать весь теневой мир Федерации.

Его руки уже на ляжках. Он гладит с внутренней стороны бедер, очень близко к развилке. И мне сейчас совсем не хочется обсуждать братьев. Закусываю губу. Задерживаю дыхание. Жду. Чего? Не знаю. Что он отступит или коснётся.

Все тело прошибает, когда его пальцы всё-таки достигают цели. Через трусики, но всё же. И дыхание учащается. У Асада. У меня. У нас. Он оглаживает границу по бокам.

— Будут ещё вопросы? — тембр опять изменился, добавилась хрипотца. И губы совсем близко от уха.

Он очень близко. Нависает. А я изнываю от ожидания. Это ведь всего лишь реакция тела на раздражитель. Замираю, чувствуя, как он оттягивает вбок край белья. Облизываю губы.

— Там нет жучка.

— Уверена? — Асад вроде спрашивает, но сам уже поглаживает, задевает чувствительную горошину, раздвигает половые губы, чувствует влагу.

— Да, — выдыхаю со стоном.

— А я вот не очень, — отвечает этот недоэльф и толкается сразу двумя пальцами в меня.

— Асад! — возмущаюсь или восклицаю, приподнимаю голову, пытаясь остановить его. И тут же губы обжигает поцелуй.

Язык скользит по губам и толкается в рот. То же самое делают его пальцы. Разнося по венам жар. Это сумасшествие нужно прекратить. Остановить. Отстраниться. Оттолкнуть. Но вместо этого я зарываюсь в его волосы, кусаю губы, сама отвечаю. Настоящее наваждение.

Длинные пальцы задевают, ласкают внутренние стенки и двигаются по нарастающей. Быстрее, жестче. Касаются чувствительной горошины. Меня коротит в его руках. Словно молнии прошибают. Выгибаюсь, мычу.

— Невероятная, — урчит Асад, ловя губы и даруя немного воздуха.

— Асад! — ёрзаю, пытаюсь отстраниться или получить большего. Сама не знаю.

— Остановиться? — будто издевается он и проводит губами по щеке, прикусывает подбородок, продолжая мучить.

— Да! Нет! — выкрикиваю, сама двигаясь тазом.

Горячие искры вспыхивают и разносят кровь по венам. Зарываюсь пальцами в платиновые волосы. Мой ледяной недоэльф наращивает темп. Двигается быстрее, сильнее, пока полностью не разрывает сознание вспышка освобождения.

Я опустошённая, падаю на подушки. Дышу с хрипом, вздрагиваю от касаний. Асад нежно гладит меня, успокаивающе и убаюкивающе. Но я чувствую его напряжение. И душу грызут сомнения. Метания.

Господи, он. Он ведь загадка! Ледяная и холодная загадка. А я. Изменила не только Максу, но и Регору. Знаю, они оба говорят, что это не измена. Чёртов статус «Вейлы» даёт мне полный карт-бланш. Только… А если сейчас Асад разденется и продолжит? Ему ведь ещё обследовать грудь, живот. Куда это приведет?

Но мужчина как-то странно не напирает. Поправил бельё, правда, ягодицы помял и сейчас просто гладит спину. Лежит на боку и смотрит. Даже сквозь закрытые веки чувствую этот пронизывающий взгляд васильковых глаз.

— Осталось немного, Лан, — спокойный голос, даже хрипотцы нет. — Перевернёшься?

Мотаю головой. Я ведь сама могу забрать кольцо и себя пощупать. И грудь, и живот, и шею, что там. Перед зеркалом даже встану. Нет на мне маячка.

— А если ты не найдёшь жучок? — сиплю и распахиваю веки.

Асад смотрит спокойно, ласково немного и волосы перебирает, чтобы хотя бы часть лица видеть.

— Какой следующий способ поисков? — получается немного грубо. Даже обвинительно. И я сама виновата, что не остановила. А теперь вываливаю злость на себя на Асада.

— От сканирования в капсуле ты отказалась, — этим голосом можно солнце заморозить. Настолько ледяной, просто убийственный.

Перекатываюсь на спину и вытягиваю вперёд руки. Пусть заканчивает начатое. Асад медлит. Нависает, теперь смотря только в глаза.

— Тебе ведь понравилось. И я ничего не требую. Что не так, Лана?

— Понравилось, просто это…

— Приятный бонус к неприятному осмотру, — перебивает мужчина, оставляя лёгкий поцелуй на губах. — Больше ничего. Осталось немного.

— Как всё просто для тебя, — вздыхаю и просто киваю.

— Совсем не просто. Знала бы ты, какая это пытка: трогать, касаться и ничего больше, — откровенничает Асад, подушечками пальцев гладит по шее, очерчивает выпуклую венку, проводит по ключицам и ямочке у горла. — Ты красивая, кожа бархатистая, упругая, податливая. Отзываешься на одно лишь касание, воспламеняешься лишь от взгляда. Идеальная. Моя. И мне не просто держать себя в руках. Тем более после того, как я вкусил твоё наслаждение. Безумное, яркое.

— Асад, — перебиваю, его пальцы дольше обычного очерчивает ореолы груди. Возбуждая, распаляя и мучая. Закрываю лицо руками и мотаю головой.

— Остался живот, и я уберусь из каюты, — обещает этот недоэльф и накрывает живот.

Ласкает под грудью, водит всей ладонью, даже пупок не забывает. Меня уже бьёт в лихорадке. Это безумие, но я хочу его оставить. И.. поддаться. Отдаться. Не важно.

— Маячка нет, — резюмирует то, что я знала часа полтора назад. Асад укрывает меня одеялом и тянет за руки, чтобы взглянуть в мои бесстыжие развратные глаза. Потому что я себя таковой и считаю.

— Уходи, пожалуйста, — шепчу не то, что хочу. — Просто дай мне одеться.

— Уйду, — соглашается Асад, и мне от этого простого слова холодно становится. Закусываю губу, кутаясь сильнее в одеяло. —- Но приду через десять минут, и пойдём ужинать.

Тихо хлопает дверь. Мне никогда не понять этих инопланетных мужчин. Да тут себя едва удаётся.

Глава 34

—Ты, похоже, не шаришь, Сад. Маяк. Видишь? — рычит Ансер из камбуза, его грозный голос даже у лифтов слышно. – Я всё понимаю. Когда в руках голая малышка, там, знаешь ли, не до безопасности. Кровь приливает не к той головке, думаешь только о том, как засадить…

— Заглохни, Сер! — рявкает холодом Асад. — Ничего нет! Или этот жучок настолько искусен, что наши шифраторы не считывают эти волны.

— Ставки увеличиваются, брат, — уже тише говорит Ансер. Ускоряюсь, хочу дослушать, узнать из первых уст. — Старая повышает цену. Благодаря деду часть струхнули. Часть я взял на себя, показав, что девчонка моя. Но в игру вступили Стервятники. Пока не лезут внаглую, но почву прощупывают. Вопрос времени, когда поймут, что я не в той лиге играю, и тогда явятся за мелкой.

— Хватит нагнетать! Предложи варианты сам, если такой умный, — рыкает Сад, останавливая братца. А я, наконец, добираюсь до столовой и смотрю на сидящих братьев-кроликов. Такие, блин, разные, но есть в них что-то общее. Неуловимое, невидимое, чертовски крепкое.

— Я женюсь на ней, — заявляет Ансер, пригвождая одним предложением меня к полу. Стою у порога с открытым ртом, просто не верю в услышанное. Брюнет останавливает Асада, придерживает ладонью за плечо. – Никто не потянет эту войну на два фронта. Стервятники не полезут к жене Отступника и будущего кесаря.

— О, я в деле! — гогочет Марс и получает подзатыльник от старшего, супится, хмурится. – То есть ему можно? Я, между прочим, собственную свободу ставлю на кон. Наследный принц Сеата, на минуточку. Эти его Стервятники сами придут Огонька защищать, лишь бы с трёх сторон не нагнули их.

— Молчи, Фэрис! — предупреждает мой эльф красавчика-шатена с ярко-зелеными глазами.

— Я молчу, — усмехается парень, подмигивая мне, — просто там ваша Вейла стоит и слушает матримониальные планы на неё, и по ней не видно особой радости.

Трое сидящих ко мне спиной резко подскакивают. У Ансера на губах расцветает порочная улыбочка. Он слегка кивает и бровями играет. Мол, соглашайся, не пожалеешь. Перевожу взгляд на Асада, намеренно игнорирую Марса, просто ещё злюсь на него.

— Я не выйду замуж ни за тебя, Ансер, ни за тебя, Марс, ни за вашего дядюшку Старкара, — взяв себя в руки, стараюсь отвечать спокойно и холодно и подхожу ближе. Асад отодвигает соседний стул, пихнув Атласа. Мужчина закатывает глаза, но охотно меняется местами со мной. Искренне улыбаюсь незнакомцам, что застали мою вспышку злости. — Спасибо.

— Выйдешь, Мелкая, и это самый быстрый и безболезненный способ остановить гонку за кроликом.

— Ага, а завтра Тома предложит что-то немыслимое, и этих ваших бандитов ничего не остановит. Тогда что? Опять замуж выдадите?

— Ей твоя смерть ни к чему. Эта стерва очень умна. Теневой мир мечтал заполучить старую и её разработки. Но та ходила под крышей у Стейбека и горя не знала. Теперь защиты никакой нет. Вот она решила столкнуть два мира лбами, и камнем преткновения стала ты. Пока мы тут все крутимся вокруг тебя, никому нет дела, чем же занята Тома, — басит Ансер и очень старается не материться. Что удивительно. — То, что ты сегодня увидела в Вальдосе. Новости о вашей скорой свадьбе. Это сделал дед. Он показал твой статус, отсёк лишних любителей халявы.

— И ты целовал руку на глазах у того пирата, обнимал в космопорте перед журналистами тоже специально. Да, я поняла.

— Говорю же, умная и красивая, — усмехается Ансер. — Не бойся, не обижу тебя. Верным мужем буду.

— А я вот не уверена, что буду верной женой, — хмыкаю, посмотрев на Асада. — И что будет, когда всё закончится? Вы найдёте Тому, остановите этот теневой мир. Или встретишь свою Вейлу например. Развод?

— Развод и мамина фамилия, — гогочет брюнет. — Только активы мои не получишь. Прости, Малая. Вдруг и вправду Вейлу встречу, а к ней с голой жопой идти не комильфо.

— Господи! — прижимаюсь лбом к плечу Асада, — Кто б меня сейчас слышал. Спокойно обсуждаю замужество и развод с незнакомцем.

— Эй! Мы почти родня, Мелкая. С Асадом одну утробу делили. Жопка к жопке девять месяцев. Какой я тебе незнакомец? — возмущение Ансера вызывает смех. Трясусь, давя всхлип. Мой эльф думает, что я опять плачу, и обнимает, растирает плечо и цыкает на брата. Но я хохочу, откинув голову. — Видишь, Сад, смешу нашу малышку. Уже сдвиг пошёл.

— Может быть, вы подумаете ещё раз и придумаете новый план? — отсмеявшись, спрашиваю и хочу встать, чтобы поискать чего-нибудь съестного.

— Сиди, я принесу, — останавливает Асад и уходит к кухонной зоне.

— Десяток-другой придумаем, конечно, чего нам девку… — Ансер под моим хмурым взглядом осекается, извиняюще улыбается, — …барышню стоит защитить. Но, видишь ли, всё это процесс долгий, энерго- и ресурснозатратный. Пока мы тут в противостоянии бьёмся, Тома успешно воплощает свои планы в жизнь. Нет, конечно, за ней охотятся всё так же. Наши предки, союзники. Вот только и желающих сместить кесаря предостаточно. Этим Тома и воспользуется. Пойдёт к врагам деда, соберет единомышленников.

— И ведь найдёт, — мрачно подхватывает Фэрис. — Кесарь хватку теряет.

— Ты опять с Васатом переобщался? — рыкает Атлас, пихнув брата.

— Нет, но в кулуарах ходят такие слухи.

— В змеиных кулуарах, ага. Там вообще много разных слухов, — подтрунивает Марс.

— А чем они не правы? — вспыхивает зеленоглазый красавчик.

— Заглохли трое! — рявкает Ансер, хлопнув по столу так, что вздрогнул весь линкор и я. А троица только губы поджала. — Что скажешь, Лана? Быстро или медленно?

— Что? — не сразу понимаю о чём, он и краснею. А младшенькие смешки похабные за кашлем скрыть пытаются, да только не особо получается, отчего я смущаюсь сильнее.

— Какой из планов выбираешь? Быстрый или медленный? — растягивает губы в порочной улыбке брюнет. К нам возвращается Асад с подносом и раскладывает еду.

— Спасибо, — улыбаюсь эльфу, сжимая его пальцы. Когда он рядом, не так страшно. — Я всё поняла. И не хочу, чтобы из-за меня страдали разумные. Чтобы гибли, как сегодняшние двое. Но прежде чем приму решение… Мне нужно поговорить с Регором. Старкаром и Максом. И если я соглашусь стать твоей фиктивной женой, Ансер, мы подпишем брачный договор, где обе стороны не будут претендовать друг на друга.

— Огонёк, моё предложение тоже рассмотри. Три лучше двух. Тем более они старые, вдруг подстрелят раньше времени, — играет бровями Марс.

— Какое предложение она должна рассмотреть? — гремит за спиной голос одного тиранистого гада. И я вскакиваю так резво, будто муж застукал меня за оргией с любовниками.

— Дайте Малой бластер, — гогочет Ансер, а сам колюще-режущие приборы да горячий кофе отодвигает.

Не слушаю их, ласточкой лечу в объятья. И Старкар ловит, не дрогнув, не попятившись, просто обнимает крепко, позволяя оплести его ногами, руками, уткнуться носом в шею. Мне так не хватало его и Регора. Ужасно не хватало моих брюнета и блондина. Весь день старалась отогнать чувство тревоги за мужчин. И если про Регора уже знаю. Он сейчас с теми пиратами, допрашивает пойманных, устраняет и зачищает. То, чем занимался весь день Стар, понятия не имела. Только под прикрытием был. Остальное под грифом секретно.

— Всё хорошо, Колючка. Обещал же — поговорим вечером, — урчит ласково уставший вояка и сухими губами гладит висок.

— Мне хочется наябедничать на всех, — усмехаюсь, вдыхая его неповторимый запах, он особенно сильно пахнет вот тут, у основания шеи, за ушком.

— Ябедничай, всем бошки откручу. С кого начать? Все огребут по самые…

— С отца, — беззвучно трясусь от смеха, когда Стар замолкает. Так бодро гневался и будто ему фитиль перекрыли. — Я шучу, отомри. Просто это он, оказывается, нашу свадьбу там планирует.

— Да, знаю уже. Но он сыграл на опережение, — извиняется блондин. Честно говоря, не злюсь. Просто за Макса немного тревожно.

— Ансер и Марс предлагают выйти за них тоже замуж. И считают, что таким странным способом сумеют остановить наёмников без ущерба всем сторонам галактики.

Руки на бёдрах каменеют. Старкар злится от такой шикарной перспективы. Зубы скрипят, слышу. Желваки не просто выступают, кажется, сейчас в пляс пойдут. В глазах бешеная ярость. Надо что-то сделать, пока младшие родственники одного тиранистого тирана не пострадали. Хватаю блондина за щёки, заставляя взглянуть на меня, и целую в поджатые губы.

— Если ты найдёшь другой выход, который позволит остановить противостояние двух миров. Поможет поймать вам быстрее Тому, разрушит все её планы. Спасёт твоего отца от врагов. И убережёт меня. Я приму его. — закрываю его губы, не даю перебить, пусть дослушает. — Я не хочу вечно прятаться по конспиративным домам под охраной одного из вас. Не хочу постоянно бояться за себя, за Макса, за твою семью. Ведь другим ты мою безопасность не доверишь. Сегодня я вновь оказалась в космосе, совершенно одна с раненным мужчиной и горящим двигателем. Снова почувствовала себя беспомощной и жалкой. Мне было страшно. Чертовски страшно, Стар… Я… — всхлипнув, давлю истерику. Держалась ведь весь день.

— Ну, тише, тише, маленькая, — мужчина плавно опускается на пол, прислоняется к стене и, прижимая к себе, укачивает. Обнимает крепко, целует волосы.

— И если ради того, чтобы больше не чувствовать пробирающий все кости страх, не задыхаться от паники, нужно устроить фиктивную свадьбу. Я готова расписаться хоть с самим демоном!

— Демон, похоже, в этой части я, — мрачно замечает Марс и присаживается на корточки. — Лан, я не знал о твоих страхах. Прости, что вёл себя как..

— Мудак, — ёмко припечатывает Ансер и подзатыльник отвешивает.

***

Жаргон и ненормативная лексика неотъемлемая часть Ансера из-за специфики его деятельности. Автор понимает, что не все хотят читать мат в тексте и заранее извиняется за особо крепкие слова нашего брюнетистого бандита.

Глава 35

Этот изнурительно долгий день, наконец, подошёл к концу. А вечер, хоть и поздний, получился для моих расшатанных нервов просто замечательный. Если по порядку: Старкар раздал всем сестрам по серьгам, точнее, племянникам по бубнам. Хорошо так, качественно. Все получили, даже двое малознакомые – Атлас и Фарес. Ещё раз убедилась, что на гнев блондина лучше не нарываться.

Пока Стар распекал родственников, вернулся Регор. Уставший. С моими вещами и Максом. После долгих обнимашек с поцелуями и немного моими слезами, мы, наконец, сели ужинать. Всей такой большой компанией. Впервые за одним столом сидела троица: Старкар, Регор и Асад. Хоть мы и жили в одном доме почти две недели, но ни разу не удавалось собраться вместе. Когда один заступал на смену, то есть возвращался домой, другой уходил на работу. Но самое главное, конечно же, со мной был Макс. Он просто пришёл. И просто влился в разношёрстный коллектив. С Регором понятно, они почти братья и друзья. Много времени проводят вместе, но вот с остальными он не контактировал.

Честно говоря, думала, нам двоим будет некомфортно. Первые несколько минут только мне было неловко, признаю. Особенно из-за случившегося между мной и Асадом. Помня историю Регора и его бывшей, я сразу же оттянула брюнета в сторону и рассказала. Коммодор выслушал, усмехнулся и поцеловал. Вот и пойми этих инопланетных мужчин после этого.

В общем, ужин проходит легко и непринуждённо. Тему «бракосочетания» никто больше не поднимает, так как я попросила дать время. Им, чтобы придумать новый, не такой безумный план. Мне, чтобы поговорить отдельно с Максом и Регором.

Ближе к полуночи, оставив ребят обсуждать важные мужские разговоры, перебираюсь в каюту. И после тёплого душа падаю на кровать. Хочется дождаться Регора, но сон быстро забирает в свой плен.

Среди ночи просыпаюсь от духоты и давления. Сонно мычу, стараясь скинуть тело, навалившееся за спиной, и потираюсь об твёрдую подушку.

– Не пугайся, – шепчет «подушка», поглаживая ногу, которую я забросила во сне.

– Регор, – бормочу и поднимаю голову, осматривая в темноте лицо.

– Ммм? – брюнет открывает один глаз, – Спи спокойно, я рядом.

– И я рядом, Колючка, – хрипит за спиной блондин, и давление немного слабеет, дышать становится легче. Улыбаюсь. Они теперь меня вдвоем стеречь будут?

– Ты вправду не разочарован? – спрашиваю у Регора.

– Нет, маленькая, – целует в висок коммодор. – Раз я его не выгнал из дома, значит, принял рядом с тобой. Согласна?

– Вы это о чём вообще? – нетерпеливый Стар тянет за плечо и переворачивает на спину, чтобы нависнуть и в глаза мои бесстыжие взглянуть. А вот тут страшно. Этот же тиранистый псих. Сейчас посреди ночи пойдёт выяснять отношения с племянником.

– Наша Вейла переживает, что, сближаясь с нами, изменяет нам же, – пряча зевок, отвечает вместо меня Регор. Хорошо, что сейчас темно и мои пунцовые щеки не видны этим двум.

Что удивительно, Старкар даже не пыхтит озлобленно. Падает обратно на соседнюю подушку и обнимает под грудью, чуть выше руки Регора. Даже тут соревнуясь.

– То есть, гипотетически, если я сближусь с кем-то ещё, вы так же будете реагировать? – зачем я завожу этот разговор? Ночь на дворе. Завтра мужчинам опять весь день на ногах работать, а мне от покушений разных уворачиваться. Но смолчать не могу. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец!

– Гипотетически, если ты сблизишься с кем-то ещё, я его убью с особой жестокостью, – бубнит сквозь дрёму Стар и щиплет щеку губами. Вот в эту угрозу верю. Ему тот суровый дознаватель дал полную свободу действий. Поворачиваю слегка голову к Регору. Жду его ответ.

– Если он не твой избранник, то я помогу Старкару, – вздыхает коммодор.

– То есть, если нет молний в глазах, он будет убит. А если есть, то ты его примешь?

– Да. Мы все примем. Таков закон и мироустройство нашей галактики, Лана. Мы росли в таких семьях. Для нас это вполне приемлемо и логично. Вейла – согревающая сердце, дарующая потомство, продлевающая жизнь. А некоторым расам и крылья. И никто не вправе мешать обретению.

– Понятно, а сколько у вас отцов? Простите. Глупость. Спите, – отмахиваюсь, понимая, что мужчины уставшие, а я тут поболтать захотела. Просто до сих пор дико, даже после объяснений и принятия.

– У меня пятеро, – бубнит Стар и нос чешет о скулу. – У Асада шестеро.

– У меня семеро, – через долгих полминуты отвечает Регор.

– Ты выиграл, – почти засыпая, буркает блондин.

Закрываю ладонью рот, стараясь остановить рвущийся хохот. Понимаю прекрасно, что Стар ляпнул сквозь сон, но получилось смешно. Беззвучно сотрясаю всю нашу конструкцию и давлю всхлип, чтобы не разбудить. Всё равно в идеальной тишине он получается громким.

– Что с тобой? – двое друзей резко нависают надо мной, бьются лбами, и меня прорывает.

Отпихиваю товарищей и хохочу. Громко. Со слезами на глазах. Регор свет включает, Стар лоб трёт и матерится одними губами. А я остановиться не могу. Ну вот ничего ведь смешного, а я смеюсь. Мотаю головой, всхлипываю, уже не сдерживаясь, и заливаюсь.

– Принеси воды, – приказывает Регор и притягивает к себе.

– Я не плачу, всё вправду хорошо, – икая и останавливая смех, успокаиваю переволновавшихся мужчин.

– Тебе нужно отдохнуть. Как всё устаканится, уедем куда-нибудь далеко, в глушь, на природу…

Брюнет красочно описывает будущий отпуск, перетаскивает к себе на колени и гладит по спине. А блондин с холодной водой возвращается и тоже садится рядом. Но меня не перетягивает, не дёргает.

– Устаканится ли? – вздыхаю, осушая стакан и благодарно улыбаясь Стару.

– Обязательно. И совсем скоро, – коммодор перехватывает за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Веришь?

– Верю , – киваю, слабо улыбнувшись, и получаю поцелуй в губы. – Раз вы больше не спите, может, ещё одну тему обсудим.

– Ты о плане Ансера? – кривится Стар, киваю. – Моё мнение знаешь, поэтому я лучше посплю. Только если будете ругаться, идите в коридор.

Наглый блондин целует меня, обходит кровать с другой стороны, укладывается удобнее и отворачивается к нам спиной. Гад, блин! А поддержать половинку свою вторую? Стараюсь не раздражаться, сама ведь хотела поговорить с Регором. Значит, нужно собраться. Облизываю губы. Брюнет сонно трёт глаза, но не торопит. Ждёт. Знает меня слишком хорошо.

– Свет! – бурчит Старкар, нарушая молчание.

– Раз бросил меня и спать завалился, не отвлекай, я с мыслями собираюсь, – ворчу, пихая в плечо гадского гада.

– Никуда я тебя не бросал, тут вот лежу, жду и даже не сплю. Свет погаси и собирайся сколько хочешь, а лучше дождись утра. Мама говорит, утро вечера мудренее, – не остаётся в долгу спина Старкара. А я глупо и широко улыбаюсь, таращась на затылок мужчины. Просто думала, он меня зовёт, а он…

– Так или кто-то начинает говорить, или оставляем все разговоры и ложимся спать. Завтра тяжёлый день, – строго отдёргивает нас Регор.

– Голосуем? Я за вариант, где мы ложимся спать, – хмыкает Стар. – Свет…погасите, будьте разумными.

– Ладно, вы устали, ложимся спать, – сдаюсь я доводам гадов.

– Слава звёздам! – вздыхает блондин и резво разворачивается ко мне лицом, ещё и руки разводит, чтобы в объятья утащить.

Регор цыкает, закатывает глаза, громко вздыхает, всем своим видом показывая, как его утомляет Старкар. Погружает комнату в темноту и ложится с другого бока. Теснее жмусь к мужчинам моим. Таким разным. Но одинаково милым сердцу. Закидываю ногу на Регора, утыкаюсь носом в шею и с улыбкой на губах уплываю в самый сладкий сон за всю эту недолгую новую жизнь.

Утро наступает непозволительно быстро. И я просыпаюсь, увы, не от поцелуев, как в предыдущий день. Мне зябко становится. Ёжусь, морщусь, ищу то, что всю ночь согревало так крепко. Но мужчин нет. Гады оба.

Переделав все мыльные процедуры, переодеваюсь в очередной спортивный костюм и кеды. Благо часть вещей вчера привезли. Зря вообще страничку перелистывала и сарафаны надевала. Лучше в удобной одежде жизнью рисковать и побеги с малознакомыми красавчиками устраивать. Волосы тоже крабиком закалываю и на пороге комнаты сталкиваюсь нос к носу с Регором.

— Не успел, — щурится мужчина. — Доброе утро, Маленькая.

— Привет, что не успел? — спрашиваю, а сама на носочках тянусь к нему.

— Разбудить тебя поцелуями, — отвечает мужчина, пощипывая и лаская языком мои губы.

— Не уходил бы тогда, — шутливо укоряю и, охнув, замолкаю. Меня припечатывают к каменному торсу и углубляют поцелуй. Выпивают все звуки, отбирают кислород, даруя взамен тёплое, головокружительное наслаждение.

— Доброе утро, — раздаётся за спиной Регора приветствие.

Дёргаюсь, отталкиваю коммодора, хотя секунду назад тихо млела и растворялась в его руках. Испуганно перевожу взгляд на коридор. Сердце, пропустив удар, замирает. Дыхание перехватывает. Хочется прямо здесь и сейчас вылететь в космос без скафандра.

— Прекрасно выглядишь, — он издевается? Говорит спокойно, без сарказма и иронии.

— Привет, Макс, — как ни в чём не бывало Регор разворачивается и хлопает его по плечу. — Поспал немного хоть или опять копался в записях?

— Я кое-что нашёл. Тебе понравится, — отвечает мой бывший жених. — И мне нужен генетик. В штате линкора есть такие?

— Понятия не имею, но выяснить не проблема. За завтраком обсудим.

— Ладно. Дыши, Лана, — подмигивает мне Макс и проходит мимо. Что? Стоп! Что?! Мне одной кажется это ненормальным? Я тут только что целовалась с мужчиной, а мой жених прошёл мимо и даже злым взглядом не обжег. Вчера Асад чуть в сосульку меня не превратил только потому, что я со страха прижималась к его братишке. А этот.

— Всё хорошо, маленькая, — Регор опять обнимает и растирает спину, целует лоб. — Помнишь, что мы ночью обсуждали. Ты Вейла и не должна стыдиться сближения со своими мужчинами. Пойдём завтракать, ты расскажешь, что там вы за план придумали.

— Да, ты говорил, что вы это принимаете, потому что росли в таком обществе. Но Макс…

— Ну… — Регор чешет затылок и подталкивает в коридор, — если так подумать, то Макс тоже родился и вырос в этом обществе. Мы ведь братья, помнишь? И знания в нём генетически заложены мои и что были у репликанта. Я от любой угрозы тебя уберегу, но влезть к тебе в голову и расставить всё по полочкам не в моей власти. Просто не грызи себя.

— Я попробую и спасибо за терпение. Веду себя как истеричка какая-то, — вздыхаю, переплетая с ним пальцы.

— Самая красивая и милая истеричка, — посмеивается брюнет и целует в макушку. Ну вот как тут не влюбиться в него? Спотыкаюсь на ровном месте. Мужчина тоже притормаживает. Тряхнув волосами, тяну дальше. Всё потом. Подумаю потом. Не грызть. Не думать. Жить одним днём. Вдруг завтрашнего не будет. Я ведь маяк чёртов, который не нашли.

В столовой народу побольше. Военные, подчинённые и коллеги мирно завтракают, кивают приветственно, без лишней фамильярности и грубость не проявляют. Меня устраивает нейтралитет. В центре большого и светлого помещения за двойным столом сидит семейство Кхалари–Леоновых с Максом. Но что меня больше удивляет. Стеклянная часть столовой-камбуза полностью закрыта картинами. Пейзажем, какими-то постройками, необычными зверями. Чем угодно, только не космосом.

Торможу в нескольких шагах от сидящих друзей и смотрю на эти картины. Просто не верю, что ради меня закрыли все окна. Кому-то покажется мелочью или глупостью. Разве могут картины создать иллюзию безопасности, если корабль всё равно в космосе? Да и что я потерпеть не могу или просто не смотреть в окно? Но меня просто топит благодарность вперемешку с нежностью к чуткости Асада. К этой ледяной загадке. Который просто, без слов и просьб решает возникшую проблему. И пусть она не такая глобальная. Ведь чувства выражаются в мелочах.

Поворачиваю голову, смаргивая дурацкие слёзы, и подхожу к моему недоэльфу. Асад встаёт, двигая стулья. Безэмоционален, как и всегда. Только в васильковых глазах капля тревоги плещется.

— Спасибо, — шепчу и первая обнимаю его за торс. Прижимаюсь щекой к груди и прикрываю глаза.

— Не за что, — скупо отвечает мужчина, целует в макушку и заколку снимает. Распускает волосы, длинными пальцами расчёсывает, активизируя моих неугомонных мурашек. А я вчерашний «осмотр» вспоминаю и опять краснею.

— Доброе утро всем, — улыбаюсь совершенно искренне, разворачиваясь к мужчинам.

Ловлю тёплую улыбку Макса, и сердце убыстряет бег, хочется тоже подойти к нему и обнять. Поцеловать. Много что хочется на самом деле сделать с ним. Вот только рано ещё. И неизвестно, когда наступит нужный момент. Тряхнув волосами, отвлекаюсь на остальных.

— Ярких зв... — Марс затыкается под тяжелым взглядом Асада. — Привет.

— Падай, Мелкая, — бубнит с набитым ртом Ансер. Остальные братья ограничиваются простыми кивками и ироничными ухмылками. Насколько они разные и настолько одинаковые. Как, блин, такое возможно?!

Асад помогает устроиться на свободном стуле между собой и Старкаром. Блондин тут же грубовато целует и, обняв за плечи, устраивает под свой бок. Показательные выступления, блин. Прибить его хочется очень. Но давлю раздражение на корню, просто не хочу сейчас устраивать перепалку. Они и так готовятся к тяжелому дню. Регор спокойно занимает свободный стул возле Макса, и двое мужчин как-то быстро теряют интерес к происходящему вокруг, уткнувшись в планшет бывшего жениха.

— Перед едой выпей это, — Атлас протягивает маленький контейнер с вытянутой таблеткой-капсулой внутри. — Он безвреден для организма, но если ты проглотила маячок, он найдёт его и выведет естественным путём.

Кивнув, глотаю таблетку. Всё что угодно, лишь бы уже избавиться от жучка. Вчера за ужином Ансер показал на планшете, как ярко мигает этот маячок, показывая на карте моё местоположение. Хорошо ещё связь не постоянная, то есть жучок в каких-то моментах отключается. Удалённо Томой или из-за блокираторов каких, а может, вовсе из-за меня не уловить связь. Но мужчины считают, это Старая делает. Когда ей нужно — запускает маяк, когда нет — отключает.

Завтрак проходит вполне по-семейному. Мужчины общаются между собой. Старкар за мной ухаживает. Как и всегда, наваливает всего и побольше и следит, чтобы съела. Троица: Марс, Фэрис и Атлас подтрунивают, подкалывают и всячески драконят друг друга. Ансер ест молча, только с коммуникатором своим не расстаётся. Что-то строчит одной рукой, хмурится, злится. Асад с Регором слушают, зачем Максу генетик понадобился. И, чёрт возьми, это так мило, тепло и по-домашнему, что ли. Хочется, чтобы всегда так было, чтобы братья за одним столом проводили семейные посиделки. Вчера Асад рассказал об их взаимоотношениях. И я поняла одно: они редко встречаются, редко видятся, не говоря уже о дружеских семейных завтраках.

— Ты подумала? — вырывает из тёплых фантазий грубоватый голос Ансера.

— Нет, мне ещё нужно поговорить, — давлю я, стреляя глазами в Регора и Макса, которые вот именно сейчас перестали обсуждать свои дела и внимательно смотрят на нас.

— Времени нет, Малая, — брюнет кидает свой коммуникатор на середину стола, а там картинка какая-то. Не разобрать. Вытягиваю шею, пытаясь прочесть.

Старкар перехватывает гаджет, сжимает зубы и резко вскакивает. Да, блин, что там?! Тяну его за руку, хочу сама прочесть. Мужчина разжимает сведенные судорогой пальцы, и коммуникатор легко попадает в мои руки.

Две фотографии. Моя. И красивой женщины лет сорока–пятидесяти. Тоже блондинка, и мы чем-то с ней похожи. И одно единственное слово, будь оно неладно — «Нейрограф».

— Я не понимаю? — бормочу, поднимая взгляд.

— У Томы моя мама, — одной фразой выбивает весь воздух из лёгких Старкар.

Глава 36

Спокойный семейный завтрак превращается в один сплошной кошмар. Семейство Кхалари–Леоновых обрывает телефоны родственников. Троица: Атлас, Фэрис и Марс спешно улетают. Регора забирает Асад, чтобы скоординировать отряд эмиссара и флот коммодора. Старкар мечется, словно зверь в клетке. А я чувствую себя раздавленной, почти уничтоженной. Сижу, вжимаясь в спинку стула, не мешаю им думать и не представляю, зачем Томе мама Стара. Они ведь подругами были. Асад вчера рассказывал, как его бабушка оберегала старушку, относилась как к сестре и потакала ей.

Ансер опускается на корточки возле меня и протягивает армиллу. Черную. И герб другой, не лилия. Лев, что ли? Красивый зверь. И подходит этому брюнету.

— Примешь? Станешь невестой? Решай быстрее, малая, время больше не на нашей стороне.

— Это поможет вернуть твою бабушку? — хриплю, дрожащими пальцами касаясь оттиска.

— Одну проблему заткнёт точно, – хмыкает невесело мужчина. Я — проблема. С первого дня своего появления стала проблемой всей галактики. Сначала привела репликанта, а потом нейрограф отдала. Стейбек был прав в желании уничтожить дроида и всё, что с ним связано.

— Это её разозлит, и я боюсь, она причинит вред вашей… — закусываю губу и отворачиваюсь, не хочу даже думать об этом.

— Она блефует, слышишь?! Ничего она не сделает бабушке. Лишь вытягивает Стервятников в игру. Но мы переиграем Тому, выиграем время, чтобы деды нашли свою Вейлу, — Ансер отвлекается на вибрирующий ком, грязно матерится. — Быстро: да или нет?

Моё да словно бомба взрывается, оглушая присутствующих. Но вот смотрю я только на удивлённого Макса. Ищу хоть какой-нибудь отблеск боли, ревности, тоски. Ничего, лишь удивление. И, сглотнув, губы слегка поджал. От горечи раздражаясь будто.

— Умничка, — хмыкает Ансер, сам надевает свой браслет на свободную руку, оставляет быстрый поцелуй на губах и тянет за собой. — Старкар, пошли. Сейчас.

Быстро отдавая приказы, мужчина в спешке затакливает в лифт и поднимается в командный центр. А там, за окном космос. И окна тут никто не занавесил. Дурацкие мысли в голове. Не о том я думаю.

— Соберись, Малая, — просит Ансер, стирая дорожки слёз мозолистыми пальцами. — Сейчас ты должна выглядеть счастливой и уверенной в себе. У нас сеанс связи. Понимаешь, про что я?

— Не дави на неё! Она не обязана участвовать в твоём спектакле, — рычит Старкар, догоняя нас. Вот только не смотрит на меня. Понимаю прекрасно, его на части разрывает. Это ведь мама. Самое святое. Чёрт. Не плакать.

— Я смогу, Стар, — касаюсь его руки. — Моя помада была у тебя. Ну, та, помнишь? Она нужна мне. И пять минут, чтобы собраться.

— Асад, на выход. Освободите кабину. Регор, ты тоже! — раздаёт указания Ансер, пока мы со Старкаром боремся взглядами.

— Мы начнём, подойдёшь, — сдаётся блондин и передаёт мне из внутреннего кармана обычную красную помаду. Он её после случая в санблоке себе забрал и всё время носил, говоря: вдруг мне захочется вновь поиграть в шпионов.

Сбегаю от них в каюту. Быстро умываюсь холодной водой. Никогда не видела и не знакома с мамой Старкара. Но ради неё готова на многое, готова даже обменять себя. В сумке Регора нахожу чуть помятое платье с короткими рукавами и переодеваюсь. Жаль, нет украшений и шпилек. Ну да, кто ж знал, что придётся вместо побегов от бандитов изображать невесту бандитов. Привожу себя в порядок, крашу губы красной помадой и слегка смазываю, волосы немного треплю. И возвращаюсь к мужчинам.

Останавливаюсь на пороге, замечая, что Стар и Ансер вальяжно сидят в креслах и общаются с голограммой незнакомца. Блондин ловит мой взгляд, и в его глазах вспыхивают искорки. Но он не улыбается, как делал это всегда.

— Ничего я тебе не должен! Ты нарушил кодекс, Сер! — громыхает голограмма незнакомца.

— Тем, что встретил Вейлу? — насмешливо и спокойно отвечает Ансер и, заметив меня, расплывается в улыбке. Манит пальцем. Голограмма тут же разворачивается в мою сторону.

Расправив плечи, натягиваю улыбку, киваю незнакомцу и подхожу к двум родственникам. Не знаю, как поступить. Свободного кресла нет. Просто встать между ними? Или сесть на подлокотник. Пока я перебираю варианты, Ансер грубовато перехватывает за талию и сажает на колени. За спиной слышу отчётливый скрип зубов. Старкар злится.

— Ансер! — вскрикиваю, упираясь в плечи.

— Тише, лапуля, сейчас перетрём с Эгордом и покричишь моё имя в другой тональности, — урчит брюнет, лаская коленку под подолом. Поджимаю губы, теперь я злюсь. Давлю возмущение на корню, перехватываю наглые пальцы и переплетаю наши руки.

Этот Эгорд переключается на незнакомый язык. Намеренно. Видимо, чтобы я их не подслушивала. Больно надо! Закатываю глаза и стараюсь не обращать внимания на ласковые поглаживания моей филейной части одного оборзевшего бандита. Смотрю на его смуглые пальцы, что держат мои белоснежные. Такой контраст. И ладонь у него большая, и пальцы длинные. Я вообще рядом с ним крошечная.

Он замечает мой интерес и смещает пальцы к армилле, мягко жмёт её, подсвечивая рисунок необычного льва и привлекая внимание незнакомца. Тянет выше и целует в запястье, касаясь кожи языком.

Заправляю за ухо волосы и взгляд опускаю, будто вправду смущаюсь.

— Поцелуй меня, — выдыхает он очень тихо в висок. Поворачиваю голову и целую. Ансер не ждёт, сам раздвигает губы и толкается языком в рот. Кусается и тут же зализывает. Поцелуй длится недолго, пока мужчины не замолкают. Тут же, оторвавшись от меня, он как ни в чём не бывало продолжает: — Цену не набивай, Эгорд. Хочешь войны — будет. Но выстоишь ли?

Ерзаю на коленях Ансера, он замолкает, хмурится и переводит на меня взгляд. Глажу по щеке, стираю с губ помаду и разворачиваюсь лицом к Старкару. Хочу видеть его, хочу понять, насколько этот наш спектакль отдалил меня от него. Блондин переплетает наши пальцы и слегка сжимает их.

— Ты меня знаешь, в долгу не останусь… — продолжает диалог Ансер.

— Вейлой поделишься? — с каркающим смешком выплёвывает бандит неприятной наружности.

Кожей ощущаю его липкий взгляд. Резковато поворачиваюсь, заглядывая в глаза. Интересно, а молнии у голограммы появляются? Мужчина пристально смотрит на меня с застывшей кривой улыбкой. Мои «женихи» напрягаются, хватка становится жёстче. Спрыгиваю легко с колен и подхожу ближе к голограмме.

— Увы… — выдыхаю с грустью.

— Увы? — выгибает бровь со шрамом Эгорд.

— Не мой, — повторяю любимую фразу Ансера, и брюнет за спиной гогочет. А я разворачиваюсь и теперь сажусь на подлокотник к Старкару.

— Дерзкая. Повторишь при встрече? – не остаётся в долгу мужчина.

— Легко. Только боюсь, встреча эта будет последней, — опять вздыхаю и глаза закатываю. — Эти двое тиранистых гадов сказали: если молний нет, убьют любого с особой жестокостью.

— Глаза не закатывай, колючка, — тихо рычит Стар и перетаскивает меня с подлокотника к себе на колени.

— Тут этот смотрит, — возмущаюсь вполне искренне. И так ощущаю себя, будто я какая-то бандитская девочка, которую двое решили поделить.

— За такую девку не грех породниться с кесарем, — хмыкает Эгорд и бровь опять выгибает, потому что я зло смотрю на него.

— Пасть захлопни! Мира со Стервятниками не будет. Отключай, Ансер! — рубит холодом Старкар и поднимается вместе со мной.

— Блять! — ёмко, смачно и коротко выдает брюнет и отключает связь. — Стар, что ты творишь?! Он ведь почти был у нас в кармане.

Мужчина спускает меня с рук, разворачивается к племяннику и бьёт его. Наотмашь, со всей силой, кулаком прямо по скуле. Ансер, здоровенный бугаистый бандит, падает от одного удара.

— Стар! — вскрикнув, висну на его руке, надеюсь остановить от дальнейшей драки.

— Играй, но не заигрывайся, Ансер, — выплёвывает Старкар и трясёт повреждённой рукой. — Он перезвонит, и теперь я буду вести разговор.

— Он не перезвонит! — огрызается Ансер, изрыгая мат и вставая.

— Перезвонит, — убежденно замечает блондин и, грубо притянув к себе, крепко обнимает. Сама жмусь к нему. Сжимаю рубашку с силой. Такой Старкар пугает до чёртиков.

— Ты мне кость сломал! — рычит брюнет, падая в своё кресло.

— Лёд приложи, — огрызается блондин и дышит тяжело, никак ярость унять не может. Глажу его, потираюсь щекой, чувствую, что и на меня злится.

— Запрос на связь, — раздаётся механический голос.

— Что я тебе говорил? — хмыкает Старкар и выпускает меня. — Полечи его, Лана. Вон там где-нибудь.

Похоже, у Старкара тоже какой-то свой план переговоров. Понятливо киваю, переплетаю с Ансером пальцы и утягиваю его в другое кресло. Оно чуть в стороне, возле пульта управления, но в поле видимости. Бросаю быстрый взгляд на появившуюся голограмму хмурого бандита. Просто боюсь, что этот Стервятник разозлится и угрожать начнёт.

— Признаю. Про девку был перебор, — в своей манере и сквозь зубы извиняется голограмма.

Отворачиваюсь, стараюсь не улыбаться. Глупо же.

— Аптечка там. Просто маслом обработай и норм, — шепчет Ансер.

— Нет, сиди спокойно. Удел у меня: лечить таких, как ты, — фыркаю и ухожу к шкафчикам. Нахожу аптечку вместе с полотенчиками и возвращаюсь.

Полностью переключившись на рану Ансера, не слушаю, о чём говорят двое мужчин. Хотя даже если бы и слушала, их язык не поняла бы. Незнакомый опять. Осторожно стираю кровь и слегка придавливаю, проверяя: действительно ли сломано.

— Лапуль, больно, — громче, чем нужно ноет здоровяк.

— Потерпи, львёнок. Будешь умничкой — получишь сладкое, — усмехаюсь нервно, брюнет перехватывает за талию и тянет на себя.

— Львёнок? — шепчет Ансер, пока я, пыхтя, ёрзаю, стоя коленями на его коленях. Не хочу садиться в позе наездницы. Это слишком интимно.

— Твой герб, — намекаю, откуда прозвище, и обрабатываю рану. Скула рассечена и краснота разливается. Вряд ли сломана, но, скорее всего, трещина есть. — Нужно в медкапсулу.

— Зашивай так, не лягу никуда. Давай поиграй в медсестру немного, пока Стар нам план рушит, — тихо ворчит Ансер.

Кивнув, достаю специальный степлер со саморассасывающимися скобами. Этот аппарат ещё в той, другой аптечке видела, когда Марса лечила. Пока стягиваю кожу и ставлю скобы, Ансер матерится сквозь зубы и мнёт бока. Немного болезненно. Явно останутся синяки. Но стараюсь не обращать внимания. Главное, под подол ведь не лезет. Всё почти цивильно.

— Всё, всё, пластырь заклею, — шепчу, подув на рану.

— Само искушение, — урчит брюнет, разглядывая меня и улыбаясь.

Не реагирую. Осторожно прилепив пластырь, пытаюсь встать. Но Ансер обнимает крепче и сминает губы в слегка болезненном поцелуе. Упираюсь ладонями в плечи, пытаюсь остановить, но вспоминаю про дурацкую голограмму за спиной и расслабляюсь. Играть, так играть. И пусть потом не жалуется, если его ещё раз побьют. Обнимаю сама за голову, зарываюсь в жёсткие волосы и рот приоткрываю для наглющего языка.

— Готов всегда пропускать удары, только чтобы ты меня лечила, — выдыхает в рот и вместе со мной встаёт. Перемещает руки на бёдра, сам их раздвигает, заставляя оплести торс ногами. И, не прерывая поцелуй, проходит мимо голограммы в сторону выхода из центра управления.

Глава 37

— Лан, — в комнату заходит Макс. Сам ко мне пришёл. Удивительно. Нужно было согласиться замуж за другого выйти, чтобы этот внимание уделил. Вскидываю голову. Да, я зла и раздражена. Имею, чёрт возьми, право! — Привет.

— Упрекать будешь? — скрещиваю руки на груди и губы поджимаю.

— Нет. Подумал, тебе захочется поговорить или помолчать, — пожимает плечами, грея в ладони пузатую чашку. Киваю. Поговорить или помолчать. Я согласна. Макс пересекает комнату и, сев рядом, передаёт бокал мне.

— Спасибо, — улыбнувшись, делаю глоток. Мой кофе. Сладкий. Крепкий. — Вся моя новая жизнь похожа на американские горки. Это, знаешь, такие качели. Вагонетки едут на специальных рельсах, резко меняя скорость и направление. Вот и моя жизнь точно такая же. То тихо и медленно идёт всё к лучшему. Налаживается быт. А в следующую секунду меня берут и наотмашь бьют под дых, прижимая к полу. И я не знаю, сколько ещё скачков выдержу, прежде чем сорвусь, сломаюсь и сдамся.

— В мире много зла. Столкнувшись с ним, ты нарастишь броню, но не сломаешься.

— Откуда ты знаешь? — усмехаюсь и кладу голову на плечо парня.

— Просто знаю.

Молчу. И Макс молчит. Он всегда умел молчать, когда слова не нужны. Мы просто сидим рядом. Плечом к плечу. Я пью кофе и смотрю на пустую стену. И сейчас. В эту минуту. Ощущаю себя дома. В нашей квартире. На Земле.

— Спасибо, Макс, — выдыхаю, отложив пустой бокал.

— За что? — удивляется он, встрепенувшись.

— За то, что ты есть. И за поддержку.

— Это в любое время, — хмыкает он. — Ты не обязана делать то, что не хочешь. Не обязана жертвовать собой. Это не твоя война.

— И что мне сделать? Отойти в сторонку и не мешать?

— Да, чёрт возьми!

— Поздно отходить в сторонку. Я заварила всю эту кашу, мне и расхлёбывать.

— Хватит уже жертву из себя строить, Лана! — срывается Макс и вскакивает. — Что ты сделала? Нейрограф отдала в чужие руки?! Так это мог сделать и я, будучи репликантом. Так и планировал, между прочим. Исключим из уравнения твоих подруг. Передал бы я прибор. Дальше что? Не послушала старуху и нарушила договорённость, сказав эмиссару? Так он и без тебя всё знал, потому что прослушка стояла. И точно так бы поступил. Навесил маячок, и Тома, разозлившись, дала объявление на твою персону. Не пошла овцой на заклание и пряталась от убийц. Тогда бы Гелю не похитили?

— Да! Не похитили бы!

— Уверена? Думаешь, устранив тебя, Тома остановилась бы? — выгибает бровь Макс.

— Нет, — выдыхаю, запал иссяк. — Я вообще не знаю, чего хочет Тома. Что ей ещё нужно. Она уже сменила внешность, добилась своего, стала молодой. У неё есть деньги и возможности. Уезжай в какую-нибудь глушь и живи спокойно.

— Не дадут ей жить спокойно. Стейбек не даст. И это она знает. Найдёт рано или поздно. И сейчас Тома совершила фатальную ошибку. Если до этого Стейбек наблюдал сквозь пальцы, давая возможность проявить себя Старкару и остальным. То теперь ради своей жены он её не просто достанет и убьёт. Он её замучает до самой старости и показательно казнит.

— Ты откуда знаешь? Только не говори: просто знаю.

— Потому что видел сам, что бывает с теми, кто его предал. Вчера, когда Корпус закрылся железным занавесом, он остался, чтобы допросить весь штат.

— Расскажи, что было.

— Нет, не расскажу. Он твой будущий свекр, — покачав головой, Макс отходит к картинке с пегасами.

Он прав, лучше мне не знать тех ужасов, на которые способны эти гуманоиды.

— А что ты утром нашёл-то? Ты Регору показывал, — меняю тему, взбираясь с ногами на кровать.

— Запись одну, по которой, возможно, мы сможем найти Тому, — охотно переключается Макс и тоже садится рядом.

Около двух часов мы самозабвенно общаемся, как в старые времена, когда ещё не встречались, а просто дружили. Строим догадки. Все тридцать лет Тома раз в месяц ездила по одному и тому же маршруту. Дни всегда разные и спонтанные. Поэтому никто особо не обратил внимания. Мало ли куда едет старушка раз в месяц. А вот дотошный Макс от скуки занялся вычислением её передвижения. Это всё детективные фильмы повлияли на него, что мы пачками смотрели по вечерам. Не иначе.

Так вот, как оказалось, старуха ездит на кладбище. Регор уже занимается этой зацепкой и выясняет, чью могилу она посещала. Мы много теорий выдвинули. От умершей мамы до ребёнка. Но мне вспоминаются её слова, сказанные у могилы Макса. И я почему-то уверена: это муж, жених, любимый. Тот, кому она подарила крылья, а он улетел.

— Стой! А откуда ты вообще помнишь, что бы сделал, будучи репликантом? — останавливаюсь я.

— Не помню, записи из лаборатории просмотрел. Эта старая всю информацию вытянула из меня. Дотошно спрашивала каждую мелочь, пока свои испытания проводила и устанавливала фаервол, чтобы я восстание машин не начал. Не знаю, была ли в курсе о камерах в лаборатории. Про Землю, про репликантов, про корпорации, про челнок и почему были выбраны именно эти колонисты. Единственное — репликант не давал ей никаких формул и чертежей, упрямо твердя, что это твоя собственность.

— Сейчас скажу глупость, — выдыхаю, грустно улыбаясь.

— Ну-ка, удиви, — вскидывается Макс.

— Я скучаю по репликанту, — признаюсь, отслеживая реакцию. А мужчина недоумённо удивляется и не знает, как реагировать. Хихикаю глупо. Сама знаю, дурость полная.

— Ну, знаешь, я думал, скажешь: по тебе скучаю там. А ты по железяке тоску гоняешь, — усмехается он.

— Ничего ты не понимаешь, железяка заботился обо мне, законы заставлял учить, режим требовал не нарушать.

— И даже кофе варил? — посмеивается Макс.

— Вот к кофеварке ему нельзя было притрагиваться без посторонних, — сдуваюсь я, и мы хохочем. — Ладно, ты победил эту битву!

— Благодарю великодушно, — фыркает брюнет. — И какой приз?

— Выбирай, — развожу руками. У меня ничего нет, но я куплю и подарю.

— Поцелуй! — выпаливает он. Ну точно, брат Регора!

Не успеваю ответить, Макс притягивает к себе и закрывает рот поцелуем.

Тёплые губы на моих губах. Поцелуй совсем ласковый, изучающий. Мужчина совершенно не напирает, гладит, пробует. И это так щемяще нежно. Будто я вновь на первом свидании с ним. И это наш первый настоящий поцелуй. Как в старых фильмах. На ступеньках подъезда.

Всхлипнув, жмусь крепче, обнимаю сильнее за шею и тихо умираю в его руках. В любимых руках. Не думать о прошлом. Наслаждаться настоящим.

— Нужно ещё пару битв, — шепчет Макс, слизывая свой вкус с моих губ.

— Зачем?

— Чтобы тебя поцеловать на правах победителя, — прикусывает нижнюю губу и тянет немного.

— Ты выиграл ещё одну, — выдыхаю, трепеща, и тянусь за новым поцелуем.

— Какую? — отвечает с жаром Макс, переплетая наши языки.

— Потушил мою злость, репликант почти всегда раздражал и... — мысль теряется, потому что губы Макса творят что-то невероятное.

Нас отвлекает вибрирующий коммуникатор мужчины. Он нехотя отстраняется и отвечает на звонок. Поправляю причёску, глупо улыбаюсь, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Главное сейчас — ничего не испортить своими ожиданиями и надеждами. Всего лишь поцелуй. Первый для Макса... Для нас.

— Прости, Лан, мне нужно списки проверить. Поговорим позже? — извиняется Макс, зажимая плечом ком.

— Да, конечно, — киваю слишком воодушевлённо.

Мужчина быстро выходит, продолжая общаться с абонентом. Но на пороге останавливается и, вернувшись, целует меня в губы. Три раза. Обычный простой чмок. Три раза. Чёртовых три раза! И я опять вся в слезах. Потому что так делал жених. Когда мы прощались, он уезжал куда-то без меня, всегда три поцелуя перед выходом.

Дышим, Лана. Просто дышим. Собираемся. И пора выйти из комнаты. Поесть чего-нибудь, пообщаться с кем-нибудь. Лишь бы в четырех стенах не сидеть и не накручивать. Да и узнать последние новости.

Умывшись, переодеваю дурацкое платье обратно в спортивку. И выхожу в коридор. В кабине лифта народу что-то слишком много. Четверо работников линкора.

— Подождёшь? Мы вниз, — спрашивает один из подчинённых Асада.

— Да нет, прокачусь с вами, — пожимаю плечами и захожу. Мужчины широкие все, теснее жмутся и не ворчат. — Есть какие-нибудь новости?

— Сейчас узнаем вместе, — хмыкает второй товарищ.

Кабина останавливается на последнем этаже. Тут у них ангар. Значит, кто-то прилетел. Двери открываются, и я замечаю десяток разных и незнакомых космолётов. Ангар у линкора большой и личные корабли сотрудников обычно под специальными чехлами. И все белые. А эти разных цветов и с непонятными гербами.

— Тебе лучше подняться поскорей наверх, — тревожно обращается один из ребят, пока остальные пытаются закрыть меня.

Только вот я сталкиваюсь взглядом с Эгордом, выходящим из джета. Тяжёлый, цепкий взгляд будто стальным прутом приковывает. Отвожу глаза в поисках своих. Замечаю Марса с Ансером и Стейбека со Старкаром.

В мозгу будто тумблер щёлкает. Вряд ли бы Стейбек и Эгорд встретились на нейтральной территории. Ага, линкор очень нейтрален. Но раз Эгорд ещё жив и не в наручниках, значит, будут переговоры. Если сейчас просто останусь в кабине лифта и сбегу наверх, то вызову подозрения и могу сорвать эти переговоры.

Что я делаю, дура? Ласточкой лечу в объятья Старкара. Хотела изначально к Ансеру, но нет. Обойдётся. Я его, конечно, отлупила за вольности и обругала, даже пообещала отбить причинное место, если будет наглеть.

Стар, как всегда, ловит меня сразу же. Оплетаю его руками, ногами, зарываюсь носом в шею, вдыхаю запах.

— Я обижена, — капризно тяну.

— Колючка моя шипастая, — урчит ласково Стар, растирая спину. — У нас дел много. Ты претензии подкопи к вечеру.

Выпутываюсь из рук и с широкой улыбкой иду к хмурому Ансеру. Он явно не ожидал, что спектакль не окончен. Подхватывает на руки. Звонко целую в губы и останавливаю за подбородок, чтобы не лез с языком ко мне.

— Зачем ты пластырь снял? — строго отчитываю, разглядывая синячище со скобами.

— Лапуль, чешется, — явно развлекается брюнет.

— Значит, заживает.

— Поцелуешь — совсем пропадёт, — играет бровями Ансер.

— Поцелую. Вечером. Как ему претензии все выскажу, — хмыкаю и сползаю с рук.

— Здравствуйте, — на Стейбеке смелость заканчивается, он выглядит очень грозным.

— Привет, принцесса, — правда, вот голос у него почти тёплый. И улыбка даже не вымученная.

— Я не принцесса, — бормочу, пятясь.

— Невеста принца, значит, принцесса, — хмыкает Стей и проходит мимо меня к лифтам, возле которых их уже ждёт Эгорд. Вслед за ним уходят Ансер со Старкаром, а меня за талию придерживает Марс.

Как только команда эмиссара забирает всех наверх, мы с Марсом тоже заходим в лифт и поднимаемся на жилой этаж. Мужчина провожает до каюты и тянет свою армиллу. Без слов, обнимашек и лишних ухмылок. Она у него цвета пламени, оранжево-жёлтая, а вот герб тоже инопланетный лев.

— Через полчаса зайдёшь в зал для переговоров в седьмом секторе и пригласишь всех на ужин. Хорошо? — серьёзно и тихо инструктирует, киваю.

— Марс, — останавливаю за руку, сама заглядывая в глаза и прижимаясь, — есть хоть какие-то новости? Регор с Асадом улетели сразу за вами. И.. Я в неведении просто съедаю себя.

— Пока нет, и это тоже хорошо, не так ли? — Марс гладит большим пальцем по щеке, будто невидимую соринку убирает. — Мы найдём их обеих.

Кивнув, отпускаю мужчину, он подмигивает и исчезает в коридорах.

Эти полчаса тянутся бесконечно долго. Я перебираю немногочисленные вещи, решаю надеть очередное платье, чтобы как-то соответствовать таким «завидным» женихам. Верчу три браслета на руках и очень хочу к Регору. Мне нужна его монументальность, серьёзность и поддержка. Только он может найти нужные слова, чтобы успокоить метания.

Бросив очередной взгляд на часы, понимаю, что уже прошло тридцать пять минут. Быстро выскакиваю в коридоры, распрямляю подол сарафана. Платья не нашлось, но зато точно такой же сарафан нежно-голубого цвета лежал в упаковке и даже с биркой. Не знаю, кто именно купил его. Марс, который сжёг. Или Регор. А может, и вовсе Асад. Но приятная мелочь слегка подняла настроение.

Жду лифт, прикрываю глаза и делаю дыхательное упражнение. И как только двери открываются, шагаю в кабину.

— Вот мы и встретились вновь, — с картавым хрипом растягивая слова, мурлычет совершенно не тот, кого я ожидала увидеть. Испуганно распахиваю веки и отшатываюсь обратно, но Эгорд быстро перехватывает за талию и тянет на себя, а за спиной закрываются створки. — Ну куда же ты, лапуля? – будто специально копирует Ансера. – Такая храбрая, дерзкая, испугалась?

— Отнюдь. Просто не ожидала, — очень стараюсь казаться уверенной в себе, поднимаю руку с браслетами двух братьев, показательно заправляю волосы за ухо. — Не боитесь лишиться мира?

— Из-за того, что проехался в одной кабине лифта с чужой Вейлой? — расплывается в улыбке Эгорд. — Это ведь ты зашла.

— Но ваша рука на моей талии, — храбрюсь из последних сил.

— О, и правда, — усмехается мужчина, плавно оглаживая бок и нехотя убирая. — Она бионическая, иногда живёт своей жизнью. Так что? Повторишь мне в глаза?

— Конечно, — вскидываю повыше подбородок, заглядывая в лицо бандита. Он не так ужасен на самом деле. Бородатый и шрам тянется от брови до скулы. Но даже он не уродует, а делает его опасным скорее. Глаза не чёрные, как были у голограммы. А скорее тёмно–пурпурные, почти аметистовые. Необычный цвет. И самое главное — искр нет. Поэтому теперь совершенно искренне и с улыбкой выдаю:

— Увы…

— Увы… — повторяет Эгорд, растягивая губы в улыбке. — Странно, что твой эмиссар не убил с особой жестокостью Отступника. Ведь с ним у тебя тоже молний нет, Лапуля.

— Что? — опешив, теряюсь немного. Просто не понятно, кто такой отступник. Ансер? Это его кличка? Странная какая-то. И ведь правда нет. И я даже не задумалась, что будет, если отсутствие молний кто-то заметит? А вот и ответ, блин. Заметили.

— Какое искреннее удивление! — каркающе хохочет бандит и теснит меня к стенке кабины. — Знаешь, что больше всего выводит меня из себя, лапуль?

Мотаю головой. Страшно немного. Чёрт! Когда уже лифт приедет на седьмой этаж. Где, блин, все? Почему никто не охранял его!

— Не знаешь? Я скажу, — усмехается Эгорд, прижимаясь ещё ближе, задевая широкой грудью мою небольшую, — Ложь. Я ненавижу, когда мне лгут и водят за нос.

— Понимаю, меня тоже это дико бесит, — соглашаюсь, вроде где-то вычитала, что с преступниками лучше соглашаться. — Но вы ошиблись.

— Неужели? Что ж, проверим прямо сейчас. Ты ведь хотела присоединиться к жениху за столом переговоров? — опять улыбается паскудненько Эгорд, вынимает из-за спины кастет и надевает его на пальцы. Показательно так, поправляет, играет пальцами, сжимает, разжимает кулак. И отступает на шаг назад, занимая другой угол лифта.

Чёрт. Чёрт! И коммуникатора нет, чтобы как-то знак подать. Теперь я просто мечтаю, чтобы кабина застряла между этажами. Не хочу, чтобы кто-то пострадал. Отвернувшись к дверям, просто молюсь всем всевышним. Не знаю о чём. Чтобы молнии появились? Или чтобы Ансер внезапно куда-то по делам ушёл? Что угодно, лишь бы быстрее этот Эгорд убрался и не лез к моим мальчикам.

Двери лифтов открываются, и я уже по ботфортам понимаю, кто стоит перед нами, широко расставив ноги. За спиной покашливает Эгорд, будто смешок прячет. А мне страшно голову поднять. Хочется, чтобы и у меня, как у Марса, белесая пелена на глазах появилась.

Медленно поднимаю голову, скольжу взглядом по ногам, бедрам, торсу, торможу на вздымающейся грудной клетке и мощной шее с выпуклыми венами. Секунды превращаются в вечность. У стоящего напротив мужчины кадык дёргается. Он у него тоже выдающийся. Ансер весь большой. Опасный. Бандит. Вот только страшит меня тот, кто стоит за спиной.

Облизнув губы, продолжаю осмотр, щетинистый квадратный подбородок, пухлые губы изогнуты в зверино-яростной улыбке. Такой фальшивой. Прямой нос. И наконец… Глаза… Горчичное–медовые, словно раскалённая медь.

Ансер смотрит сейчас на Эгорда. Препарирует всем своим видом, но вот его взгляд перемещается на меня. Из-за слёз дурацких мне мерещатся искры в его глазах. Яркие, почти ослепляющие.

— Стервятник, блять! Ты берега попутал?! — рычит Ансер, заметив слёзы и грубовато притягивая к себе. — Тише, маленькая, просто скажи, что он сделал, и я его убью.

— Какая нежная у тебя Вейла, Сер, испугалась бионической руки, — усмехается Эгорд и, хлопнув по плечу Ансера, выходит из лифта.

Глава 38

— Лан, расскажи, не бойся. – успокаивает Ансер. Ласково так, нежно стирает шершавым пальцем дорожки слёз.

А я вымолвить ничего не могу, глупо смотрю на молнии в глазах. Как такое возможно? Он ведь… Он ведь мне даже не нравится. Грубый. Неотёсанный. Пошляк и матерщинник. Но искрят же. Ярко искрят.

— Бездна! Лана! — встряхивает меня брюнет.

– Он ничего не сделал, правда, — лепечу, теснее прижимаясь к мужчине. Потом разберусь с этими молниями, сейчас мне нужны тепло и объятья.

— Понятно, — поджимает губы Ансер, гладит по волосам ладонью, – иди к себе, я отправлю к тебе Асада. Хорошо?

— Асад уже вернулся? — встрепенувшись, отрываю щёку от горячей каменной груди. Ансер кивает и целует в лоб. Просто так. Мы совершенно одни, играть не обязательно, но целует. И это мило. — Пойдём, я в порядке. Доиграем наш спектакль. Могу даже пару истерик тебе закатить. Так скажем, пройдёшь курс молодого жениха и будешь готов к встрече со своей…

Запинаюсь. Хотела сказать: со своей Вейлой. Но раз молнии в глазах, то получается, я…

— Пойдём, с удовольствием пройду курс молодого жениха, — не даёт развить мысль Ансер и тянет за собой.

Брюнет тесно прижимает к своему боку, переплетает наши пальцы для надёжности, и мы заходим в просторную и светлую каюту. Зал переговоров. В центре овальный белоснежный стол на человек двадцать, наверное. Почти все места заняты.

— Добрый вечер, — прочистив горло, распрямляю плечи и улыбаюсь. Скидываю руку здоровяка, так как Старкар опять убийственно смотрит.

— Тебе будет скучно, лапуля, — усмехается Эгорд, явно драконя одного тиранистого гада. Вон как мой блондинчик челюсть сжал. — Тут взрослые вопросы решаются.

— Возможно, вы продолжите после ужина, — говорю совершенно спокойно и, немного потупив взор, смотрю на Стейбека. Эгорд тоже переводит взгляд на кесаря. И у них прямо битва взглядов. Аметистовых против зелёных. Ставлю на зелёные. Даже пальцы скрещиваю на удачу.

— Отличное предложение, Принцесса. Так и поступим, — кивает Стей и первым встаёт из-за стола.

Скрип бандитских зубов бальзамом растекается по моим венам. Приятно всё-таки моей девичьей душонке, что даже сам великий–могучий кесарь прислушивается к какой-то там землянке.

Гордо разворачиваюсь, тяну моего бандита. То есть не моего. Ансера, в общем. И мы заходим в лифт, остальные пусть сами едут. Мне нужна небольшая передышка.

— Ты приняла армиллу Марса? — удивляется Ансер, заметив рядом со своим чёрным браслетом оранжево-жёлтую полоску брата.

— Да, в ангаре же ваш дедушка недвусмысленно намекнул, — поднимаю голову. — Или не намекал? Он меня невестой принца назвал. Я решила, он про Марса говорит.

— Так я тоже принц вообще-то, — выгибает бровь брюнет.

— Точно! — хлопаю по лбу. А Марс-то как лихо переиграл всё. Протянул — я взяла. Ух, шельмец мелкий! — Я верну.

— Не надо. Доигрывай теперь этот абсурд, — фыркает мужчина и меня его высказывание коробит. Сам ведь предложил этот план. А теперь фыркает и абсурдом называет. Обидеться, что ли? Обещала же тестовый режим устроить. Ладно, сейчас Ансер напряжен. Семья в беде. Нужно просто поддержать и помочь.

Мы быстрее всех добираемся до столовой. Тут народу побольше. Асад весь периметр оцепил бойцами с оружием. Кажется, ужин пройдёт напряжённее, чем переговоры. И это странно. Задать уточняющие вопросы не успеваю. Сразу за нами идут Эгорд и Стейбек. Ни один не уступает дорогу даже на шаг, как солдаты маршируют. Давлю улыбку и переключаюсь на длинный прямоугольный стол, что накрыли услужливые роботы. Нужно же выбрать место подальше от бандитов и поближе к моей троице. Точнее двоице. Регор, похоже, ещё не вернулся с задания.

Только вот Стейбек молча перехватывает меня за локоть и, слегка сжав, взглядом показывает, где именно я должна сидеть. Ууу, манипулятор! Не раздражаемся, Лана. Дышим. Только ради мамы Старкара и бабушки Ансера.

Ужин начинается вполне прилично. Я оказываюсь во главе стола между Старкаром и Ансером. Со стороны Стара сидят его родственники, начиная от отца. Следом идут два незнакомца. Одного уже видела, но не знаю имени. Далее дознаватель из Корпуса. И младшенькие. Со стороны Ансера Эгорд и шайка незнакомых бандитов.

— Ну что, Эг, — с иронией сокращает имя кесарь. — Скажешь слово?

— Без Б, Стей, — усмехается Эгорд, копируя тон. Говорят они совершенно без напряга, но в глазах прям буря гнева и тихой ярости. — За прекрасную Лану, что объединила два мира.

— Кратко, емко, содержательно, — хмыкает Стей, поднимая свой бокал и благосклонно кивая новому другу.

— В нашем деле краткость — сестра таланта, — фыркает он, залпом осушая стакан. Меня коробит это выражение. Так говорили на моей Земле. Неужели Эг тоже землянин? Мужчина замечает мой интерес к его персоне и выгибает бровь. — Не нагляделась, красавица?

— Уймись, Стервятник! — грозно рычит Ансер.

— Не нагляделась, — останавливаю брюнета, чувствуя его напряжение, – Просто интересно, кто вы по расе. Никак не могу вычислить.

— Рурк, как и твои мужья, — хмыкает мужчина.

Хочется воскликнуть: как мужья? Были же женихами! Но опять-таки давлю на корню возмущение и натягиваю ослепительную улыбку и, кивнув, переключаюсь на свою тарелку, которую уже наполнил Старкар. Заботливый мой.

Ужин проходит в мирном русле. Мужчины переговариваются, обсуждают что-то незначительное. Хотя, возможно, это только кажется, а на самом деле там всё со скрытым смыслом, иносказательно и просто мне не понять. Но самое главное, между двумя «женихами» или «мужьями» я, наконец, расслабляюсь, охотно принимаю ухаживания, жмусь то к Старкару, то к Ансеру. Подставляю губы и даже сама целую.

После двух блюд с многочисленными салатами и алкоголем мужчины переключаются на насущные темы этого вечера. Ансер же утягивает меня за отдельный диванчик. Ему, видите ли, скучно слушать стариков, он лучше уделит внимание своей лапуле. Лапуля в моём лице не очень радуется, так как я опять сижу на его коленях под убийственным взглядом Старкара.

— Ансер, — шиплю, ловя наглые пальцы, что подбираются под подол. — Перестань, пожалуйста. Тут люди.

— Нет тут людей, маленькая, — урчит брюнет, ловя губами мочку моего уха, и тянет в сторону бедро, требуя развести немного ноги.

— Ладно, разумные, — закатываю глаза, сжимая коленки вместе и не давая чужим пальцам протиснуться между ними.

— Моя маленькая скромница, — шепчет Ансер, целуя в уголок губ и водя носом по щеке к уху.

Я не должна возбуждаться от ласки этого наглеца! Шумно выдыхаю, ёрзая, стараясь отодвинуться, так как филейной частью чувствую кое-что каменное в штанах мужчины.

— А кто тот брюнет? — меняю тему, переплетая наши пальцы, чтобы меньше лапал. Ансер отрывается от моей шеи и осматривает того, на кого я показываю. А показываю я на незнакомца, который меня просил не бояться и ничего не скрывать в джете Марса.

— Это Даниэль. Правая рука кесаря.

— И тоже ваш дедушка? — вскидываю голову. Ансер кивает.

Господи, окружили себя власть имущими. Закатываю глаза и осматриваю остальных.

— А рядом с Арткуром кто? — шепчу, потому что один из незнакомцев пялится прямо на меня с ироничной полуулыбкой.

— Сириус. Отец Марса, — выдыхает прямо в ухо брюнет. Странно, что не говорит: наш отец. Наверное, имел в виду биологический отец. То есть… император? Кесарь, император, бандит и я. В одной комнате. Прекрасное начало анекдота. Дышим, Лана. Прочищаю горло.

— Пойдём отсюда, маленькая, — предлагает жалобно Ансер.

— А можно? — оборачиваюсь, хватая за могучую шею здоровяка.

Брюнет усмехается и резко вскакивает, отчего я вскрикиваю и, смеясь, бью по плечам. Испугал, дурак. Мужские разговоры ненадолго прерываются, и на нас смотрят. Кто-то похабно–понимающе, кто-то злобно, а кто-то иронично. Но Ансер не замечает этих взглядов, он, как атомный ледокол, выносит меня из столовой и не выпускает до самой моей каюты.

— Давай я посмотрю твою скулу, — предлагаю, чтобы как-то изменить витающее в воздухе напряжение и возбуждение. Просто… Это ведь Ансер.

— Посмотри, — соглашается брюнет, выпускает меня и щёлкает замком на двери.

— Зачем ты дверь закрыл? — хмурюсь и пячусь. Не будет же он продолжать играть роль жениха и в наглую приставать, правда?

— Чтобы нам не помешали, — усмехается он, а потом ещё на сенсорной панельке что-то вводит. — А это блокиратор частот, чтобы не услышали.

— Ансер, ты меня пугаешь, — обхожу кровать, сжимая кулаки.

– Не бойся, Маленькая. Я тебя никогда не обижу, – мужчина скидывает косуху и разминает шею. А потом отлепляет с щеки пластырь и бросает в урну.

— Твоя щека, — ахаю и, забыв о страхах, сама подбегаю.

Брюнет мягко тянет к кровати. Садится и подтягивает меня между своих ног. А я просто глажу по чистой коже, без синяка и скобок. Даже шрамика нет. Прошло-то всего лишь каких-то полтора–два часа.

— Как… — хмурюсь. Ведь что-то в нем с самого лифта не так. Только я уловить не могу изменения. Молчу. Думаю. Глажу по щекам, смуглым, колючим. И щетина приятно колется, и весь он какой-то родной. В глаза заглядываю, жмурясь от ярких молний.

— Маленькая моя, ну же, — подбадривает мужчина, улыбаясь. Ансер никогда меня так не называл. Мелкой, малой, малёхой, но не маленькой. Так называет только один мужчина…

— Регор… — выдыхаю, понимая, кто передо мной. И, навалившись на здоровяка, крепко обнимаю за шею.

– Теперь расскажешь, что сделал Стервятник? – коммодор навис на локтях, прижимая своими новыми габаритами.

– Он заметил, что между нами с Ансером нет искр, и сказал, что не любит ложь. А потом надел кастет на руку, намекая, что если сейчас не будет искр, он убьёт. Меня или Ансера. Или всех. Я очень испугалась. Как ты вообще понял? Когда вы успели придумать этот план? И ты ведь улетел с Асадом, сама видела. Да и Макс сказал, что тебя отправили на миссию.

– Меня вызвал Стейбек и сказал, что план дерьмо, – Регор морщится, он никогда не позволял себе выражаться при мне. И это так не вяжется со степенным, грозным воякой. Глупо улыбаюсь, взглядом, прося продолжить. Провожу по широкому, чуть искривлённому носу Ансера. Всё-таки этот бандит очень красивый. Хищной, опасной, дикой красотой. И если раньше я его так близко не осматривала, то сейчас просто не могу отказать себе в удовольствии любоваться чужой внешностью. А Регор мне не мешает, улыбается и наслаждается незамысловатой лаской. Касаюсь пухлых губ. – Лан, я начинаю ревновать.

– Не ревнуй, я просто знаю, что это ты, – потянувшись, целую в губы. – Расскажи о задании.

– Да. Задание – стать Ансером. И играть эту роль до победного. Пока кесарь не даст отмашку. Это его план. О нём знают только трое. Я, Ансер и Стейбек. Теперь и ты. Никто не должен разоблачить нас. Поняла? – мужчина очень серьёзен и говорит еле слышно. Будто кто-то способен обойти блокираторы линкора и подслушать.

– Я никому не скажу, но куда вы денете Ансера?

– Никуда. Мы будем меняться. Но с тобой чаще всего буду я.

– Хорошо, – вздыхаю, закатывая глаза. – Что-то мне подсказывает, твоя игра под прикрытием затянется. У этого кесаря какая-то длительная многоходовочка.

– С чего ты так решила? – хмурится Регор и приподнимается.

– Женская интуиция, – пожимаю плечами. – Просто будь осторожен, пожалуйста.

– Хорошо, – улыбается брюнет и закрывает рот поцелуем.

Прикрыв глаза, отвечаю ему. И вот сейчас точно знаю – меня целует Регор. Только он одновременно нежный и жёсткий. Только его поцелуи голодные и ласковые.

Грохот выбитой двери заставляет нас прервать сладкий процесс. Я со вскриком вжимаюсь в матрас и за шею сильнее обнимаю мужчину. Очень страшно, вдруг бандиты захватили линкор или нас опять подбили. Или мы горим. В космосе чёртовом!

– Тише, всё хорошо, – Регор тянет за запястья, пытаясь выбраться из моего захвата. – Лан…

– Ты меня плохо понял, Ансер? – цедит сквозь зубы Старкар, и здоровяка просто вырывает из моих пальцев. Блондин замахивается, но брюнет перехватывает его кулак.

– Угомонись, Стар! – рявкает Регор, оттолкнув эмиссара.

Нужно их остановить, но меня колотит и воздуха не хватает. Пищу что-то невнятное, пытаясь встать, и запутываюсь в покрывале, а мужчины рычат друг на друга. Один кулаками машет, второй отбивается.

– Старкар! – громоподобный голос сотрясает всю каюту.

Вздрагиваю, громко икаю и перевожу взгляд на дверной проём, в котором, широко расставив ноги, стоит Стейбек. А за ним Ансер со скобами на скуле. Брюнет ловит мой взгляд и подмигивает, а я с открытым ртом, глазами хлопаю. Просто, блин, один в один! Если не считать раны на лице.

Блондин оборачивается на окрик и пару секунд осмысливает. А после, очень грязно выругавшись, бьёт по стене, оставляя вмятину, и уходит в санблок.

Ансер–Регор подходит сразу ко мне и перетаскивает на колени. Обнимает, успокаивает, шепчет, что всё хорошо. Киваю. Дура, блин, испугалась простого грохота.

– Ты! – вбегает обратно Старкар, заставляя вздрогнуть. И тычет пальцем в отца. Замолкает, сдерживая рвущиеся грубости. – Твою мать! Отец! Ты…

– Странно, что ты не додумался до этого, сын, – снисходительно подмечает Стейбек и, двигая с тумбочки часть гаджетов, садится. – Ансер —понятно, молод ещё, но ты! Разве не я учил тебя просчитывать все риски?! Или с обретением отупел?!

Кесарь вроде не кричит, говорит спокойно, но меня от его выговора всё нутро холодеет. Неосознанно жмусь теснее к здоровяку-коммодору.

– А вы? Язык отсохнет намекнуть?! – рычит Стар, переключая злость на двух одинаковых с лица.

– Мне нужны были твои настоящие эмоции. Или ты думал, Эгорд поверит в то, что вы оба так быстро примирились ради Вейлы? Чем вы оба думали, когда проворачивали такую манипуляцию со Стервятником?! Явно не головой, – отвечает за всех Стейбек.

– Я думал об этом, – цедит Старкар. – И хотел воспользоваться модулятором, чтобы взять личину Ансера. Но нужно было немного времени, чтобы настроить его.

– Модулятор меняет внешность, но не голос. Эгорд не глуп и легко раскусил бы. И что с маячком?

– Пока тишина, – отвечает настоящий Ансер, доставая коммуникатор. – Будем надеяться, Атлас прав.

Стейбек устало трёт лицо и смотрит на меня. Взгляд чуть смещается за мою спину, на картинку пегасов вместо открытого космоса. Его глаза слегка тускнеют, и складка на губах становится жёстче.

– Простите, – шепчу, чувствуя свою вину и перед ним. Каким бы он ни был гадом, у него жена пропала, а он возится с планом мальчишек. Ведь никто из нас не подумал о молниях.

– Ты ни в чём не виновата, принцесса, – хмыкает он. – Регор, посвяти в наши планы Старкара. И больше никакой самодеятельности! Не умеете думать своей головой — подключайте мою! – ставит точку кесарь и встаёт. Окидывает нас хмурым взглядом и выходит.

Мы остаёмся наедине. Встав, подхожу к Старкару и просто обнимаю. Чувствую, ему нужен телесный контакт, чтобы успокоиться окончательно. Эмиссар вжимает меня в себя, немного болезненно, но я не дёргаюсь, понимаю. Ему это нужно.

– Прости, не хотел тебя пугать, Колючка, – выдыхает Стар. – Голову отключает от ревности.

– Я бы, наверное, тоже была бешеной фурией, если бы ты ушёл с какой-то девушкой, – простодушно отвечаю, жмурясь. Вот сказала и поняла, что так бы и было. Убила бы. Его. Макса. Регора. Даже ледяную загадку.

Глава 39

Этим вечером я вновь ложусь спать совершенно одна. Правда, в груди теплится надежда, что Регор или Стар придут среди ночи и будут меня охранять в надёжных руках до самого утра.

Только вот просыпаюсь в совершенно чужих объятьях. Сначала сквозь марево сна чувствую ладони, большие такие, на моих ягодицах. Они обжигают кожу через пижамные брюки и бельё и разносят тепло по венам, согревая изнутри. Потираюсь щекой об горячую голую грудь, мычу, пребывая ещё в дрёме. И улыбаюсь.

А в следующую минуту понимаю, что это не Старкар. И даже не Регор с габаритами Ансера. Слишком горячий. Если у нормального гуманоида температура тела 36,6, то у лежащего подо мной, все — 46,6. Дёргаю головой и испуганно таращусь на расслабленное лицо Марса. Округляю шокированно глаза. А он хмурится и слегка похлопывает по полупопию, успокаивающе так. Мол, спи, спи и меня не буди. Пытаюсь съехать и вообще откатиться, сделать вид, что не я тут растеклась на здоровяке. Только вторая ладонь на втором полупопии сжимается, каменеет, не давая дёрнуться.

— Марс! — шиплю возмущённо и, вскрикнув, барахтаюсь. Потому что этот увалень переворачивается на бок, подминает, наваливается, закидывает ногу и продолжает посапывать.

Я вправду маленькая. Для этих мужчин маленькая. Во мне всего лишь сто шестьдесят сантиметров. А эти мало того что дылды длинные, так ещё и вширь большие. И вот такая вот гора меня сейчас придавила. Уткнувшись носом в ключицу, пыхчу, ёрзаю, задыхаюсь не только от нехватки кислорода, но и от жара, исходящего от мужчины.

— Зря боялась умереть в невесомости, — ворчу себе под нос. — Быть мне раздавленной.

— Никто тебе не даст умереть. Ты будешь жить долго-долго, до наших с тобой пра–пра–пра–пра–пра, — Марс зевает громко и шумно выдыхает: — … внуков.

— Всего пять пра? — хихикаю, странный, конечно, утренний диалог. — Слезь, пожалуйста, с меня. Мне вправду нечем дышать.

— То есть тебе на мне лежать можно, а мне нет? — сопит обиженно мужчина, но чуть смещается, позволяя немного глотнуть воздуха.

— Я маленькая и лёгкая, — бурчу, разглядывая татуировку Марса. начинающуюся от ключицы и идущую до самого бицепса. Красивая и непонятная вязь. Размашистые линии и плавные изгибы.

— Да, совсем крохотуля, Огонёчек, — соглашается брюнет, водя носом по волосам. — Поспим ещё пару часов, я бездна как устал. Полчаса назад вернулся.

— Так спи. У себя в каюте. Или хочешь, как Ансер, огрести от Старкара или Асада? Лечить не буду. Надоело. И ты меня обманул! — вспоминаю все свои накопившиеся претензии.

— Будешь и лечить, и защищать, — сквозь сон отвечает Марс и немного сползает с меня, утыкаясь носом теперь в шею. — Ммм, ты здесь так сладко пахнешь. И когда это я тебя обманывал?

— Ввёл меня в заблуждение, воспользовался моментом и армиллу впихнул, — передёргиваю плечами, так как от жаркого дыхания мурашки просыпаются. — Марс, я серьёзно, прекрати. Это не приемлемо. Я ведь невеста твоего брата, то есть дяди.

— Ты жена дяди и брата, Вейла второго брата и моя невеста, — хмыкает он и отрывается, наконец, от меня, чтобы приподняться на локте и посмотреть белёсыми глазами. Но меня его глаза больше не пугают. — Смотри, не перепутай. Или тебе схемку нарисовать?

— Когда это я успела стать женой Старкара и Ансера? — пихаю сильнее Марса, и мужчина, наконец, перекатывается на спину. Правда, я не убегаю, а нависаю над улыбающимся негодником.

— Вчера, огонёчек. Ты не поняла? — брюнет ласково оглаживает пальцами щеку и заправляет за ухо волосы. Мотаю головой, чувствуя некий подвох. Ведь Эгорд тоже не просто так назвал их мужьями.

— Ужин был не ужином? Свадебным застольем? — ахаю и резко сажусь. — Но я ничего не подписывала, священников, регистраторов или как у вас тут браки заключаются, не было. И где свадебное платье, клятвы? Вы…!

— Отставить истерику! — хрипло рявкает Марс, мигом потушив все возмущения. И, тяжко вздохнув, облокачивается на спинку кровати. — Со стервятниками играть — себе дороже. Эгорд бы не позволил Ансеру с его отступниками просто так выйти из игры. Ваш брак — гарант, что дед не будет лезть в его дела. Ответно и Стервятники не будут лезть в дела кесаря, удержат остальных желающих поживиться. И Эгорду нужна Тома. Это ещё одно из условий.

— Кто такие отступники? И зачем Эгорду Тома?

— Отступники — это клан Ансера. Изначально мой брат был в клане Эгорда. Но после отделился, стал независимым и оттяпал нехилый кусок, создав свой клан. Со временем, возможно, смог бы и Стервятников подвинуть с пьедестала. Очень уж быстро он поднялся и почти потеснил его. Наверняка и этот фактор сыграл на руку. И кесаря в союзники заимел, и Ансера слил, чтобы за власть не грызться.

— Стоп, стоп! Я даже знать не хочу эти ваши… то есть их бандитские разборки, — останавливаю, а Марс посмеивается. Ему просто нравится меня выводить из равновесия. — Лучше расскажи, зачем Эгорду Тома? Он ведь не собирается пленить её, чтобы она для него создавала разные суперумные штучки.

— Так он и хочет сделать. Теневой мир мечтал получить разработки старой.

— И Стейбек пошёл на это? Закрыть глаза на дела Эгорда ещё и Тому отдать только ради того, чтобы Стервятники эти не лезли к нему, к нам?

— Думаю, дед сделал вид, что прогнулся. Никто никогда не знает, что на уме у Стейбека Кхалари, — пожимает плечами брюнет. Тут согласна по всем пунктам. — Теперь у Томы нет никаких рычагов давления. Она сама придёт к деду и будет молить, чтобы спрятал и не отдавал пиратам.

— Он ведь сжалится над ней? — осторожно спрашиваю, мне жалко Тому. Сколько бы зла ни сделала, её история задевает меня. Мне, в отличие от неё, можно сказать, повезло. Я попала к пиратам, но не стала их подопытной.

— Нет. Последний, кто похитил мою бабушку, умер в тот же день. Дед никого не пощадит для защиты своей Вейлы. Тем более Томе он доверял, а она предала его.

— Ясно, — со вздохом падаю на соседнюю подушку и глаза прикрываю. Нужно встать, умыться, позавтракать и узнать: есть ли хоть какие-то новости. А я вместо этого жалею старуху.

— Давай ещё поспим, огонёчек, — пряча зевок, Марс сползает на подушки и притягивает к себе.

— Перестань, хватит меня лапать! — пыхчу, отбиваясь.

— Не лапаю, только удерживаю. Между прочим, мне велели тебя стеречь. Выполняю приказ старшего, — бурчит мужчина, удобнее устраиваясь на подушках.

— Стереги без рук! — хлопнув по предплечьям, выбираюсь, наконец.

— Без рук не могу. Иначе сбежишь от меня и попадёшь в неприятности. Вот куда ты пошла? — открывает один глаз Марс и следит за мной.

— В душ. Или ты и там собрался стеречь?

— Это приглашение? — выгибает бровь парень.

— Нет! — возмущённо восклицаю и убегаю под раскатистый смех увальня.

Заперев дверь, прижимаюсь к ней спиной и закрываю лицо ладонями. Стараюсь подавить дурацкую улыбку. Господи, он… Он просто невыносимый тип. Они все такие. Совершенно несерьёзные балбесы. У них бабушка потерялась, а они пристают тут к землянкам и жёнам собственных братьев. Чёрт! Я ведь даже не выяснила, как замужней оказалась. Марс вроде бы такой простой, а вон как тему в другое русло увёл. Ладно, устрою истерику мужу… Мужьям. И об голову Ансера точно что-то разобью…

Вымывшись до скрипа, возвращаюсь в комнату. Марс окончательно заснул и на мои передвижения не обращает внимания. Спокойно переодеваюсь, заплетаю волосы в косичку и закалываю крабиком. В комнате сидеть совсем скучно, будить парня не хочется. Он сам признался, что устал. Коммуникатора у меня нет. Но ведь есть у Марса. Интересно, он сильно разозлится? Если запаролен, лезть дальше не буду.

Гаджет сразу же включается, никакой блокировки. Ищу в контактах номера его братьев и нахожу совсем другой. «Старая» — это ведь Тома? Пока я размышляю, стоит ли попробовать позвонить, ком в руках оживает, вибрирует и появляется фотокарточка красивой блондинки с яркими голубыми глазами лет восемнадцати и надпись: «Любимая звёздочка».

В груди ворочается иррациональная ревность. Сжимаю коммуникатор Марса с силой, стараясь унять злость. Мерзавец. Потаскун. Были бы у меня мозги на месте, возможно бы я и подумала, что глупо ревновать родственника своего парня. И меня просто злит, что он ко мне свои кокушки подкатывает, когда у самого там девушка есть.

— Кто там? — хрипит брюнет, поднимая голову.

— Любимая звёздочка, — холодно замечаю.

Вот это я молодец. Вот это выдержка. Кидаю гаджет на живот Марса и выхожу из каюты. Слушать, как он воркует с ней, не хочу. Не буду. И да, я знаю, что не имею права ревновать. И это не ревность. А… раздражение, вот!

— Придержите лифт! — кричу, замечая закрывающиеся створки, и на всех парах влетаю в кабину. — Ой!

— Ой, — передразнивает Эгорд, расплываясь в хищной улыбке. — У нас появился новый ритуал?

— Это… Что вы тут делаете? Разве вчера не решили все важные вопросы? — стараюсь храбриться, а сама проклинаю свою дурость.

— Помогаю эмиссару, — отвечает совершенно спокойно, вот только глаз с меня не сводит. — Ты по утрам ещё краше, Лапуля.

— Я Лана, — зря, наверное, это делаю, но я отворачиваюсь от бандита.

— А полное имя назовёшь? — Эгорд сокращает расстояние, чувствую исходящее от него тепло спиной, сжимаю кулаки. Пусть только коснётся. Расскажу и Ансеру, и Регору, и Старкару. Всем расскажу! И мира не будет. Хватит с меня мужского внимания! Но мужчина просто стоит и держит меня в напряжении.

Как только створки разъезжаются, вылетаю из кабины и несусь в столовую. Она практически пустая. Только Ансер сидит на диванчиках в дальнем углу. Обложился гаджетами и работает. Услышав шаги, резко вскидывается, светя молниями, и бровь удивлённо выгибает. А я понимаю, что это не Ансер, а Регор, и расслабляюсь. Широко улыбаюсь и бросаюсь на грудь. Мне очень нужны обнимашки моего коммодора.

— Ты чего такая возбуждённая? — урчит Регор-Ансер, обжигая коротким, но таким необходимым поцелуем. — Или меня рада видеть?

— Там этот… — не успеваю наябедничать, в помещение заходит Эгорд.

— Воркуете, птенчики, — усмехается Стервятник и садится напротив нас. — Продолжим, Сер?

— Если ты закончил шмонать линкор, то конечно, — хмыкает брюнет. Нехотя отстраняюсь от мужчины, но Регор–Ансер тянет обратно.

— Р..Ансер, не хочу вам мешать, — стреляю глазами в сторону бандита.

— Не мешаешь, лапуль, посиди со мной, соскучился. Эгорд?

— Вообще не мешает, — хмыкает мужчина, благосклонно кивая.

И я сдаюсь. Заказываю через робота стандартный паёк для экипажа и, устроившись поудобнее под боком у здоровяка, приступаю к завтраку. Мужчины общаются на каком-то блатном жаргоне, уткнувшись в планшеты и коммуникаторы. Что-то вычисляют, сводки какие-то. Мне их не понять и даже вникать не хочу.

Примерно через полчаса Эгорду звонит Стейбек, и мужчина спешно уходит в кабину. Мы с Регором остаёмся, наконец, одни. Правда, он всё так же возится с гаджетами. А я полностью взбираюсь на небольшой диванчик, подогнув под себя ноги и прижавшись к спине здоровяка, попиваю кофе. Нет, всё-таки есть какая-то польза от таких габаритов. Можно полностью закрыться им и будто на маленьком островке безопасности.

— Рег…

— Нет его, улетел на сверхважное задание. Ты ведь помнишь,вчерашний разговор? — перебивает он.

— Точно, спасибо, что напомнил, — закатываю глаза. Мы ведь наедине, можно слегка опустить конспирацию. Хотя, может быть, у Эгорда прослушка стоит. Ладно, не будем подставлять мужчин. — Почему Стервятник всё ещё здесь и свободно разгуливает по линкору? Разве это не опасно?

— У него ограничен доступ. Ничего не сделает. К тому же мы заключили перемирие. И Эгорд умеет держать слово. Не переживай, ладно? — Регор целует в макушку и обнимает, устраивая широкую ладонь на животе. Отвернувшись к окнам, разглядываю картины и переплетаю пальцы с мужчиной. Изучаю чужую ладонь. Интересно, как Регор так досконально скопировал этого принца-бандита. Если бы не молнии и отсутствие раны на скуле, подумала бы, что это настоящий Ансер.

— Лану не видел?! — в столовую врывается Марс. Из-за габаритов сидящего брюнета меня практически не видно. Услышав голос парня, ещё теснее вжалась в свой уголок «островок», закрытая массивным телом.

— Видел, — кивает Регор-Ансер. — Тебе что было велено?!

— Да Рая позвонила, и Огонёк психанула. Где она? Я уже весь линкор обошёл.

— Понятия не имею. Позавтракала и ушла, — фыркнул брюнет. Не замечала за Регором вредности, но, может, он меня прикрывает. Ведь если бы хотела, выглянула сама.

— Бездна! Регор убьёт, Старкар прикопает, — вздыхает тяжко парень, мстительно усмехаюсь сама себе. Вот пусть прикопает и убьёт. Стоп. Регор же здесь. Хотя Марс, скорее всего, не в курсе подмены личности. Что там сказал мой коммодор? Только трое знают. А вместе со мной и Старкаром — пятеро. Значит, тем более нельзя выглядывать.

— Блять! — матерится Регор-Ансер, — Иди найди её. Тут Эгорд крутится без поводка.

Марс пулей вылетает из столовой. Не выдержав, хохочу. Взял, напугал и прогнал бедного принца. Наследного, между прочим. Мужчина разворачивается ко мне и перетаскивает на колени.

— И почему ты прячешься от Марса? — улыбается брюнет, поглаживая голые ножки и пробираясь под подол.

— Перестань, Рег, кто-нибудь может зайти, — шепчу, придерживая руки здоровяка.

— Ансер, Лана, — выдыхает, не выходя из образа, и целует в уголок губ.

Глава 40

У мужчин появилась зацепка, и они спешно разлетелись в разные стороны. На линкоре остался только Асад со своей командой, но и то очень занят. Постоянно ведет переговоры, координирует ребят и сам выступает главным пилотом. Я немного побыла в кабине, чтобы его поддержать и информацию хоть какую-то получить. Но этот космос за лобовыми стёклами… Он пугает. У меня раньше не было никаких фобий. А вот Макс боялся высоты. Главное, в самолетах летал спокойно, но стоило нам на чёртовом колесе покататься или просто в стеклянный лифт зайти, он сразу бледнел и старался смотреть куда угодно, только не на удаляющуюся землю. Его буквально трясло. Вот и меня трясёт, хотя я в защищённом и боевом линкоре. Смотрю в окно и разрядами бьёт, дыхание перехватывает, тело каменеет, холодный липкий пот стекает по позвоночнику, душа немеет и мысли сразу же о самых ужасных катастрофах.

Послонявшись ещё пару часов, решаюсь отвлечь Макса на обед. Он тоже с самого утра занят, устроил себе личную лабораторию в медблоке и корпит над гаджетами разными для Регоровского задания, чтобы не вычислили моего коммодора в стане врага раньше времени.

– Привет, – улыбаюсь и подхожу ближе. – Что делаешь?

– Привет, – вскинув голову, Макс легко так целует в губы и продолжает орудовать электронной отвёрткой над коммуникатором. – Передатчик устанавливаю. Подай вон ту плату.

Кивнув, пропускаю робота с нашим незамысловатым обедом и притягиваю поближе к мужчине маленький контейнер с крошечной микросхемой внутри.

– А я пришла пообедать с тобой. Ты наверняка слишком занят, чтобы отвлечься на перекус.

– Прости, Лан, мне нужно закончить с коммуникаторами, потом заняться записями с камер на кладбище. Помнишь, вчера обсуждали Томины передвижения. Регор не хочет пока никого информировать, утечки данных боится, – извиняется Макс и трёт затёкшую шею.

– Десятиминутный перерыв не помешает, а потом я тебе помогу. Пока будешь химичить над оборудованием, посмотрю записи с камер. Я ведь уже в курсе вашей зацепки. И никому ничего не скажу, – предлагаю, рассматривая, как робот укладывает поднос с коробочками на небольшой стол, оставшийся со времен наших с Асадом перекусов в медблоке.

– Хорошо. Но объём большой, экшена не будет, и таймкоды подозрительные нужно внимательно записывать, – сдаётся Макс и, оставив инструменты, идёт к столу.

– Мне в жизни экшена хватает, – ворчу беззлобно, мужчина усмехается, качнув понятливо головой.

Обед проходит очень мило. Мы обсуждаем вчерашних бандитов. Оказывается, пока вся команда во главе с кесарем ужины свадебные устраивала, Макс с небольшим отрядом эмиссара в джеты гостей передатчики вмонтировал. Вот прав был Марс: у кесаря какая-то своя игра.

После сытного и прекрасного перекуса мы перебираемся за основной стол. Двигаю поближе к Максу своё кресло, получаю планшет и, нагло привалившись к боку мужчины, начинаю отсматривать материалы. Кино и вправду скучное. Но рядом самый любимый человечек, остальное неважно. Сейчас в закрытой каюте, среди оборудования я ощущаю себя почти дома. Почти на Земле.

Макс периодически отвлекается на меня, будто следит: внимательно ли я смотрю видео. Обнимает невзначай, касаясь планшета, будто время посмотреть или какой по дате ролик проигрывается. Я прекрасно понимаю, что он делает, и тоже умею играть в это игру.

– Посмотри, тебе этот тип не кажется подозрительным, – тяну, задирая голову.

Макс сразу откладывает инструменты и наваливается со спины, прижимается подбородком к плечу, чтобы лучше заглянуть на экран планшета.

– Где-то видел, – носом прикасается к щеке и щекочет тёплым воздухом. – Ну-ка, немного перемотай.

Послушно перематываю. Макс перехватывает палец, останавливая, но не отпускает. Сжимает слегка, гладит и переплетает наши руки. Смотрит дольше обычного на экран. Хмурится. А я слегка поворачиваю голову, утыкаюсь носом в его подбородок и вдыхаю неповторимый запах моего жениха и.. чего-то ещё… чего-то родного, но не земного… Регора. Осеняет меня. И это просто крышесносный запах. Макс и Регор. Они.. Может, поэтому я полюбила коммодора. Вчера я эту мысль прогнала, а сейчас пора признаться хотя бы себе.

– Он проводил осмотр всех колонистов, – напряжённо замечает Макс, будто вспоминает. – Тебя проверял?

– Нет, – качаю головой, продолжая смотреть на мужской профиль. – Возможно. Я не знаю. После разговора со Стейбеком Стар усыпил и очнулась уже на линкоре.

– До Корпуса проверял? – бывший жених поворачивает голову, и наши губы соприкасаются.

– Нет, – выдыхаю я, лизнув сухие губы Макса.

Он с шумом проклинает кого–то и набрасывается на меня. Целует, выпивая любой писк. А я и не против, сама зарываюсь в его короткие волосы и углубляю поцелуй, прикусываю и посасываю его губу. Трепещу от тёплых изучающих пальцев на шее. Макс оглаживает горло, плавно двигаясь по линии подбородка, очерчивает челюсть. От его целомудренных прикосновений всё нутро скручивается в тугой узел.

– Звёзды, Лана, – с шумом прерывает нас мужчина, утыкается лбом в мой лоб.

– Нам надо работать, я помню, – шепчу, ласково прижимаясь губами к губам Макса.

– Да, – с сожалением соглашается он и, отстранившись, целует в висок, – Но знаешь что? Я приглашаю тебя на свидание.

– Хорошо, когда? – улыбаюсь, радуясь, что лёд тронулся.

– Завтра вечером, – немного подумав, решает Макс. А я киваю, как китайский болванчик, с широкой улыбкой, щурясь от счастья, быстро-быстро.

Мужчина усмехается, оставляет быстрый поцелуй на губах и откидывается в кресле обратно за мою спину.

До самого вечера мы наслаждаемся обществом друг друга. Он устанавливает новые платы на гаджеты всей команды эмиссара и коммодора. Какие-то блокираторы или передатчики. Я не вникаю, продолжаю смотреть видеозаписи с камер наблюдения того кладбища. Выискиваю Тому. Чтобы узнать, к какой могиле подходит эта дамочка. Можно было бы, конечно, отдать все записи специалистам, но два параноика, Регор и Макс, боятся утечки информации.

Иногда мы прерываемся на кофе и поцелуи. Недолгие, что меня очень расстраивает. Макс, как и коммодор, очень хорошо умеет держать себя в руках. Это, видимо, передалось им друг от друга на генетическом уровне.

– Макс, я Лану похищаю, – к нам заглядывает Старкар. Вернулся, наконец. Весь день не видела его. Никого не видела. С самого завтрака Стейбек раздал задание и забрал всех, даже Марса.

– ЗдорОво, только верни в целости и сохранности, – бросает короткий взгляд Макс.

– Куда? – а вот я напрягаюсь, хоть и рада его видеть.

– Хочу хоть что-то сделать правильно. Пожалуйста, просто пойдём со мной, – ничего себе! Мужчина очень серьезен, колючкой не называет и даже не иронизирует. Кивнув, встаю.

– Про завтра не забудь, Лан, – напоминает Макс, поднимая голову.

– Помню. Свидание, – улыбаюсь и сама тянусь. Мужчина целует в губы и, подмигнув, вновь возвращается к своим гаджетам.

– Свидание, значит, – ворчит беззлобно блондин, утягивая за собой, а в коридоре и вовсе прижимает к своему боку, ревностно обнимая за плечи.

– Будешь запрещать? – вскидываюсь, ожидая очередной ревности и рычания. – Я не откажусь от Макса.

– Звезды знают, как я соскучился по твоим колючкам, - улыбается Стар. Дразнится, негодник. – И не прошу отказываться. Просто локации выбирайте для ваших свиданий подходящие. Будьте под камерами. Линкор безопасен и защищен, но не испытывайте судьбу.

– Да, Р.. Ансер утром сказал, пока здесь стервятники, быть на чеку. Я помню.

Регор–Ансер и вправду просил даже наедине держать конспирацию. Никаких осечек не должно быть. Во всём линкоре есть камеры, роботы и прочая техника. Стервятники, конечно, намеренно вред причинять не будут, но подсмотреть или подслушать кто-то из них захочет. Единственная закрытая зона – моя каюта. Она полностью обезопасена и навешена блокираторами любых частот. Сделано это, конечно, в первую очередь из-за маячка, если он ещё во мне, чтобы гасить сигналы. Но и про снующих по линкору бандитов тоже не стоит забывать.

– Умница моя, – Стар заводит в кабину лифта и тут же зажимает. Что у них за любовь — зажиматься в людных местах? Тут, между прочим, камеры тоже есть. И сейчас Асад или кто-то из его подчинённых смотрит на нас.

– Так куда мы идем? – царапая китель, охотно обнимаю и, устроив подбородок на груди блондина, смотрю в эти ярко-зелёные глаза с всполохами молний.

– Сюрприз, – урчит мужчина, целует в губы и вытягивает из кармана мягкую повязку на глаза. – Доверишься мне?

Краснею, смущаюсь, но киваю. Не знаю, как у него получилось, но я ему и вправду доверяю. Ему и Регору. С первых же дней. Старкар завязывает мне глаза, уточняет: не сильно ли, и гладит по щекам успокаивающе, ободряюще.

Темнота не пугает, пока крепкие руки блондина держат меня. Вот только тактильные рецепторы обостряются и остальные органы чувств напрягаются. Слышу, как бесшумные двери лифта разъезжаются в сторону. Старкар мягко тянет, выхожу и просто иду.

– Ступенька, – притормаживает блондин, улыбаюсь и преодолеваю выступ.

Заворачиваем куда-то, опять идем. Потом еще пару поворотов, и в нос бьет насыщенный аромат цветов. Улыбаюсь.

– Еще рано, – останавливает мужчина, когда тянусь к повязке, и выпускает руку. Зябко ежусь и верчу головой, пытаясь по звуку определить, где Старкар. Без него становится одиноко и холодно. Это странно и раздражает.

Сквозь повязку ощущаю, как в лицо бьет свет. Вздрагиваю от нежных переливов первых аккордов музыки. Тёплые губы касаются открытого плеча, заставляя трепетать. Пальцы мягко оглаживают кисти, и мужчина снимает браслет. Один. Не знаю какой. Но я не сопротивляюсь, наслаждаюсь ласковыми прикосновениями. Губы продолжают скольжение к шее, выше, до самого уха. Дыхание перехватывает, но я не мешаю. Откидываю голову назад, открывая доступ к шее.

Повязка с лёгким шелестом исчезает с глаз, но веки закрыты. Не хочу открывать их, просто таю от незамысловатой ласки. Слушаю красивую мелодию, вдыхаю ароматы цветов вперемешку с мужским терпким, чуть древесным запахом Старкара.

– Уже можно, – со смешком шепчет блондин, прикусывая мочку уха.

Распахиваю веки и улыбаюсь. Комната полностью погружена в темноту. Лишь высокие свечи подсвечивают небольшой круглый столик чуть в стороне от нас, с тарелками, закрытыми хромированными колпаками и двумя креслами.

– Не знала, что ты романтик, – бормочу, поднимая голову и разглядывая его лицо в тусклом свете свечей.

– Немного, – щурится Старкар и, поцеловав в лоб, обнимает меня нашими руками. – Куда ты хочешь отправиться, Колючка? – спрашивает, а я не понимаю вопроса. Сейчас? В смысле, на какую планету или город? – Остров бабочек?

Стар щёлкает пальцами. Яркий свет на несколько секунд заставляет зажмуриться. Но когда глаза привыкают к освещению, я беззвучно ахаю, прижав пальцы к губам. С четырех сторон, на потолке и по полу летают бледно-розовые бабочки. Их проекция пролетает даже мимо нас, задевая цифровыми крыльями. Кроме видеопроекции, вся комната устлана букетами цветов. Разными: необычными, цветными, шипастыми, вьющимися.

Кружусь по комнате, стараюсь уловить, где же проектор спрятан или как он всю комнату превращает в 3D визор.

– Или может… – поймав мой изумлённый взгляд, Старкар растягивает губы в улыбке. В коварной такой, предвкушающей. Нетерпеливо подхожу к нему, жду, что же там за «может» ещё. – В подводную столицу Лурка?

Опять щёлкает пальцами, и проекция сменяется. Стены, потолок, пол полностью погружаются в воду, не сразу, а постепенно, будто мы не в комнате, а на подводной лодке. Вода вытесняет бабочек. Открывая нам коралловые рифы, морское дно с его обитателями. На смену бабочкам приходят рыбки. Разные, пёстрые, шебутные.

– Стар, – выдыхаю, не способная вымолвить хоть что-то вразумительное.

– Нет? – веселится мужчина и опять щёлкает пальцами.

– Это же.. это.. – кружусь на месте, стараясь охватить взглядом всё. – Как в старых фильмах!

– Земля, – соглашается Стар, притягивая к себе, опять обнимая со спины, чтобы мне было удобно рассмотреть. – Такая, которую запомнила моя мама.

Комната превратилась в чистое поле с густой высокой травой, холмами, голубым небом с белыми облаками. На одной из стен опушка леса. Высокие ели да сосны шумят на ветру, и даже можно разглядеть белочек да птиц. На другой стене домики: деревянные, одно- и двухэтажные. Если присмотреться, увидишь людей. На третьей стене бурная речушка с острыми камнями.

– Оставляем? Или полетим куда-нибудь ещё?

– Оставляем, – шепчу, чувствуя, как глаза увлажняются. Не хочу плакать. Но это так…. Мило – не подходит, Трогательно – тоже не то. Это просто сногсшибательно. – Ты сказал, как запомнила мама? Она с Земли?

– Да, моя мама — землянка. Её встретил папа шестьдесят пять лет назад и забрал с собой.

– Шестьдесят сколько? – я в шоке. Та женщина на картинке, ей не больше пятидесяти. Он её в младенчестве встретил, что ли? Теперь даже страшно спрашивать, сколько лет Томе. Так как старушка выглядит на лет восемьдесят. Выглядела…

– Светлана, – отвлекает Стар от мысленных математических формул, что я сейчас строю. Встрепенувшись, разворачиваюсь. А блондин на одном колене стоит и протягивает армиллу свою, которую стянул. – Ты уже не Корина, но всё же. Светлана Корина. Позволишь осчастливить тебя и подарить весь мир. Разделишь эту жизнь вместе со мной, подаришь крылья?

– Да, – слово вылетает раньше, чем я успеваю подумать, проанализировать или задать уточняющие вопросы. Просто выкрикиваю и испуганно замолкаю. Стар видит заминку и хмурится. Мотаю головой, улыбаюсь и протягиваю руку: – Да, Старкар, я выйду за тебя замуж.

– Не фиктивно. По-настоящему, – уточняет мужчина, прищурившись. – И в горести, и в радости, пока смерть не разлучит нас. И даже тогда я буду преследовать тебя, не дам насладиться посмертием. У тебя полминуты, чтобы подумать. Обратной дороги не будет.

Возможно, и следовало бы подумать. Возможно даже отказать. Ведь рано, и мы не так близко знакомы. Всего лишь два месяца. Но как только произнесла это заветное «да», поняла, что это не просто согласие. И испугалась я именно от осознания собственных чувств к нему. К ним. Я хочу выйти за него, как и за Макса с Регором. Хочу стать частью его семьи. Хочу быть под его крылом и никогда не терять. Все эти метания, терзания, сомнения, что мучили меня, в данный момент отошли на задний план. Я просто хочу быть со Старкаром и Регором так же сильно, как и с Максом. Я не разделяю свои чувства к ним какими-то мерками. Это странно и, возможно, не понятно даже для меня самой.

– Ещё десять секунд, – мрачнеет Стар, так как молчание явно затянулось. – И моё сердце перестаёт биться, Колючка. Может, всё-таки да?

– Да, Старкар. Я выйду за тебя замуж. И я уверена в своём ответе. Дай сюда свою армиллу, чувствую себя без неё голой, – рассмеявшись, сама надеваю браслет и наваливаюсь на мужчину, крепко обнимая за шею.

Глава 41

– Скажи ещё раз, – шепчет в губы Стар, но поцелуй не прерывает. Наоборот, толкается глубже языком, лаская нёбо.

– Что сказать? – туплю, зарываясь в мягкие светлые волосы мужчины, обнимаю его голову, полностью растворяясь в поцелуе.

– Выйдешь за меня? – он прикусывает губу, слегка оттягивает и смещается с поцелуями к подбородку.

– Да-а–а, – выдыхаю и задираю голову, и вздрагиваю от прикосновения влажных губ к горлу.

– Да? – урчит, царапая зубами шею.

– Да! – повторяю вновь и улыбаюсь.

– В Вальдос переедешь? – Старкар тянет за лямки сарафана, впиваясь зубами в плечо, зализывая собственный укус.

– Да, – повторяю, лишь бы заткнуть его. Нетерпеливо тяну на себя и целую.

– Слушаться меня будешь? – явно издевается блондин, прогибает меня в пояснице, прижимаясь пахом к промежности.

– Временами, – не совсем ещё поплыла, мозги в кучке.

– Не понял, – Стар ласку прекращает и смотрит затуманенным взором.

– И в Вальдос не перееду, – тоже дразниться умею. Смущённо опускаю глаза и медленно расстёгиваю заклёпки на кителе.

– Я тебя сейчас уговорю, – хмыкает, но не мешает, лишь подол задирает, чтобы обжечь бёдра прикосновением.

– Уговори, – соглашаюсь, скидывая верхнюю одежду и оглаживая широкие плечи, чувствуя, как под тонкой рубашкой перекатываются мышцы.

– Обожаю твои колючки, Лан, – меняет тему Стар и сминает губы в новом поцелуе. – Всё в тебе обожаю. Ты в меня впечаталась, вонзила шипы глубоко под кожу, въелась…

Он говорит и целует, целует и говорит. А я тихо млею от его ласк. Рук. Губ. Языка. Голоса.

Скидываю рубашку, со стоном прижимаюсь к голой груди. Светлой, как и моя. Царапаю ногтями, оставляя белые борозды.

Вскрикиваю, когда Стар подхватывает на руки, шипит, ворчит, ругается себе под нос и идёт куда-то. А мне не хочется уходить из этой комнаты. Она всё ещё транслирует старую Землю. Чисток поле. Под ногами густая зелёная трава. Мне даже кажется, она шелестит от его шагов. Глупость такая, цепляюсь за плечи, хочу попросить его остаться, но Стар не выходит, а, добравшись до дивана, устраивается там. Садится и меня к себе сажает. Зарывается в волосы и тянет на себя для нового поцелуя.

Губы горят от поцелуев, всё тело плавится в умелых руках. Сердце бешено бьётся, вот-вот выпрыгнет. Грудь ноет, желая прикосновений. Но Стар сжигает меня в ожидании. Целует, гладит бока, бёдра, всё что угодно. Будто ждёт моей полной капитуляции.

– Стар, – всхлипываю, ёрзая лоном прямо на выпирающем бугре.

Меня даже грубая материя не останавливает, что врезается в нежную плоть сквозь тонкое бельё. Блондин шипит сквозь зубы, впивается пальцами в бедра и толкается сам. Яркое удовольствие дрожью проносится по телу.

– Ты передумала? – Старкар отрывается от губ и смотрит с прищуром. О чём он вообще? Мысли путаются, в голове полный туман возбуждения, вожделения.

– Слушаться тебя беспрекословно? – уточняю, продолжая гладить по литым мышцам.

– Ну.. можно и этот вопрос обсудить, – подумав, кивает он, а сам губы растягивает в хмельной улыбке.

– Нет, – качаю головой и тяну сарафан наверх. Его взгляд тут же прикипает к груди, закованной кружевным лифом. Здесь очень светло. Мы ведь в чистом поле, под голубым небом. – А вот ты…

– Под каблуком у тебя, Колючка, – выдыхает Стар и подрагивающими пальцами очерчивает вздымающуюся грудь. Не касается, но жар от пальцев ощущаю кожей, и желание прошибает.

– Врёшь ты всё, – облизываю губы и сама прижимаюсь. – Манипулируешь мной, гад.

– Гад, – соглашается Старкар и, оттянув чашечку, сжимает грудь.

– Га–аа–ад, – простонав, выгибаюсь. – Ах! Да!

Порочные губы накрывают вершинку, щетина колит нежную кожу груди, возбуждая сильнее. Так остро, так необходимо. Дыхание обжигает. Пульсация внизу живота разносит жар по всему телу.

Бюстгальтер за секунду слетает с меня, и Старкар рывком переворачивает, укладывая на спину. Нависает, жадно разглядывая. Тяжело дышу, затуманенным взором слежу за ним. За его хищным заострившимся лицом. Взглядом с яркими молниями. Он ничего не делает, смотрит, любуется, наслаждается, а я уже горю, словно спичка на ветру.

– Красивая, – хрипло выдыхает он. Казалось бы, простое слово. Мне часто говорили, что я красивая, но то, как это делает Старкар, что-то ломает внутри, будто душу вынимает. – Безумно. Невероятно. Исключительно. Красива.

Краснею, закусываю губу и вздрагиваю, когда он подаётся ко мне и прижимается губами к подрагивающему животу.

Стар целует меня. Всю. Живот, бока, грудь, долго мучает, покусывает вершинки, сжимает оба полушария и плавно поднимается выше, пока не накрывает собой. Я судорожно втягиваю воздух, почти задыхаюсь, изнываю от желания, обнимаю его за шею, притягиваю теснее, ближе.

Когда он избавился от штанов? Не знаю, я умирала от чувственных ласк. А сейчас лишь ощущаю, как горячая плоть прижимается через тонкие трусики к мокрым складочкам, потирается, усиливая возбуждение.

– Стар, – выдыхаю, ёрзая.

– Будешь меня слушаться — всё получишь, – урчит в губы негодник и тянет последний барьер вниз. – У тебя есть полминуты.

– Как низко ты падаешь, Старкар, – всхлипываю, задирая голову. – У тебя полминуты взять меня или…

– Как низко ты падаешь, Лана, шантажируешь мужа сексом? – передразнивает, больше нет барьеров, но он медлит специально.

– Если муж не понимает очевидных намёков, – облизываю быстро губы.

– Переедешь в Вальдос? – Старкар чуть смещается, задевая головкой чувствительную горошину. Вскрикиваю, выгибаясь.

– Нет, – мотаю головой, сама ёрзаю на его каменной плоти, усиливаю трение, вырывая шипение и хриплый стон. Впиваюсь ногтями в шею и подбородок, удерживая его взгляд. – Десять секунд, Старкар, или твоё сердце перестанет биться.

– Ты выиграла, – хмыкает Стар и одним толчком заполняет меня.

– Да–а–а! – со стоном выкрикиваю.

Его так много. Так тесно. Слишком. Но необходимо. Он даёт мне привыкнуть к себе, целует в шею, прикусывает кожу, разнося лёгкую боль вперемешку с удовольствием по венам.

Старкар двигается медленно. Раскачивается едва-едва. Но я чувствую, что он просто сдерживается. Боится, что причинит боль.

– Красивая. Моя, – урчит в губы и, плавно отстранившись, размашисто толкается.

– А–а–ах!

Прикрываю глаза, слепо цепляюсь за плечи, впиваюсь ногтями.

– Тш-шш, – шипит, вновь просто раскачиваясь, – любовь моя, будешь так стараться, к финишу быстрее приду я.

– Старкар! – нетерпеливо выкрикиваю, теряя тепло его тела, и распахиваю веки.

Он выпрямляется и смотрит на меня с высоты. Любуется опять. Мужские ладони плавно скользят по моему телу. Шея, плечи, ключицы, грудь. Оглаживает тёмные ореолы. Проводит между полушариями до живота. Не двигается, просто гладит. Добирается до бёдер, впивается пальцами, чуть приподняв мой таз. И, отстранившись, толкается вновь. До искорок. До звёздочек. До молний в глазах.

Тело вибрирует, натягивается как струна. А Старкар — умелый музыкант, играет мной. Держит крепко, смотрит жадно. И, сцепив зубы, улыбается, продолжая вонзаться. С оттяжкой, сильно, мощно. Рывок. Ещё один.

– Иди ко мне, – не уверена, что он понял сквозь стоны мою просьбу, но Стар падает на локти, накрывает, подгребает под себя и с диким голодом набрасывается на губы.

Меня просто размазывает его напор. Уничтожает. Разносит. Каждый толчок — словно взрыв сверхновой. Задыхаюсь, но требую не останавливаться. Царапаюсь, кусаю за губы, шею. Его голод передался и мне. Хочется заклеймить его.

Очередной толчок. Ещё один укус. Мужское рычание вибрацией отдаётся во всём теле, и мы стонем в унисон, взрываясь в ошеломительном освобождении.

Сердце колотится в ушах. Каждая клеточка вибрирует от удовольствия. Меня трясет или Старкар содрогается. Неважно. Мужчина… Муж. Придавливает меня ещё сильнее, утыкается носом в шею, дышит тяжело, а мне хорошо. Обнимаю его крепче, прикусываю плечо, хочется его кусать. Хочется его целовать. Хочется просто дышать им и лежать вот так. Смотря на небесный потолок.

– Такая нежная, маленькая, – шепчет мужчина, водя носом по разгорячённой коже подбородка, щеки, и выпрямляется, чтобы посмотреть в глаза мои бесстыжие. Смущённо улыбаюсь, стирая с губ кровавые разводы. Опять его укусила сильнее, чем нужно было. – А горишь так, что сжигаешь в пламени, кости плавишь и разум отключаешь. Невероятная… Крышесносная… Моя.

– Стар, – останавливаю, перебираю влажные волосы на висках. Ловлю его взгляд. Муж выгибает бровь, слушает внимательно. – Убери проекции.

– Уверена? – напрягается он, перехватывая за щёки. Киваю, продолжая удерживать зрительный контакт, и несмело улыбаюсь.

Старкар щёлкает пальцами, и голубое небо пропадает. Как и пейзажи на стенах. Мы оказываемся в темной, со всех сторон застеклённой комнате. А вокруг бескрайний, пугающий космос. Но я смотрю только в зелёные глаза, что ярко светят молниями. И впервые за очень долгое время не боюсь. Не боюсь космоса, одиночества, темноты.

Я в объятьях Стара. В самых надёжных, тиранистых, но защищённых объятьях. Прикрываю глаза, притягиваю его, укрываюсь и расслабляюсь окончательно.

Просыпаюсь среди ночи от очередного давления и жара. Резковато вскидываюсь, замечая на окнах пегасов. Значит, Стар перенес меня в каюту.

– Тш-ш–ш, я рядом, – шепчет Стар, поглаживая и возвращая мою голову себе на грудь.

– Жарко, – бормочу, ощущая за спиной навалившегося на меня здоровяка. Благо не голая лежу, муж мой заботливый не только перенес, но и сорочку длинную напялил, правда, она скомкалась в районе бёдер. – Рег..

– Ансер, – хрипло перебивает увалень за спиной и откатывается, давая мне больше пространства.

– В моей комнате можно не шифроваться, – ворчу, закатывая глаза, он ведь сам так сказал.

– Можно не шифроваться, конечно, – усмехается брюнет, – но всё же не стоит меня называть именем коммодора, Малая.

– Ансер?! – вскидываюсь я, понимая, что рядом действительно не Регор.

– Покричи ещё моё имя, мне нравится, – мурлычет негодник и слепо тянет загребущие лапы ко мне. – Тут как раз недалеко Эгорд шастает, послушает, позавидует.

– Стар!

– Ансер, руки сломаю! – бурчит сонно блондин.

– Да можешь всего меня скрутить. Я вообще сплю, а во сне не контролирую движения, – фыркает негодяй. – Как же тут у вас тесно, дядюшка. Ты б для нашей жены кровать нормальную установил.

– Заглохни или пойдёшь к Эгорду спать! – рявкает эмиссар и раздражённо тянется к вибрирующему коммуникатору. Матерится сквозь зубы и нехотя отстраняет меня от себя. – Вставай, Ансер.

– Меня никто не вызывал, я сплю, – отвечает смертник. – К тому же лапулю надо охранять. Вдруг Стервятники захотят сунуться, пока ты там разгребаешь.

– Бездна! Дай сил не убить никого, – вздыхает Старкар и, сев, обувается.

– Он тебя просто дразнит, Стар. Ансер не перейдёт черту, ведь мы договорились, – успокаиваю, проводя по царапинам на спине эмиссара.

Старкар пыхтит, злится, но всё же разворачивается. Целует в губы, окидывает убийственным взглядом лежащего за спиной племянника. Брюнет, к слову, перестал лезть. Лежит смирно на небольшом расстоянии и делает вид, что спит. Ещё раз шумно вздохнув, Стар уходит.

Жмурюсь сильно-сильно. Вот не буду поворачиваться к нему лицом. И даже отодвинусь на половину Старкара. Почти на самый краешек. Вот так.

Только у Ансера свои планы, он просто берёт и тянет обратно, впечатывая меня в свой каменный торс.

– Ну, блин! – возмущаюсь, цепляясь за подушку Стара. – Ансер, пожалуйста.

– Всё что угодно, Малая, но вдруг замёрзнешь, заболеешь ещё. Этого не могу допустить. Жена всё-таки. Единственная, неповторимая.

– Господи, ты невыносим! – барахтаюсь я и, откатившись, вскакиваю.

Дверь с тихим щелчком открывается. Мы с Ансером оба вскидываемся, я немного испуганно, а увалень удивлённо.

– Попались? – сверкает белесыми глазами в темноте Марс.

– Блять! – хором рявкаем мы с Ансером.

– Не выражайся, мала ещё! – тут же прилетает от брюнета.

Не придумав ничего разумного, сбегаю в санблок. И, прижавшись спиной к закрытой двери, закрываю лицо ладонями. Старкар, блин. Нашёл кого отправить. Эти же сейчас оба облапают. Вдох-Выдох, Лана. Может, к Максу вломиться? Попроситься на ночлег. Не прогонит же. Или к Асаду можно. Хотя он, скорее всего, за пультом управления. Точно, вообще спать не буду. Посижу тихонечко рядышком. Приняв решение, прислушиваюсь к голосам.

– У тебя ком отключен, папа вызывает. Это срочно, – замечает младшОй.

Ансер матерится. Ещё хуже, чем Старкар. Уши в трубочку складываются от этих выражений. А после наступает тишина в эфире.

Осторожно выглядываю, ожидая увидеть Марса. Но никого нет. Лишь на сенсорной панельке горит замок, означающий, что комнату заблокировали от проникновений. И открыть могу только я отпечатком пальца или Асад, как глава всея линкора.

Вот и пойми этих «стражников». То по двое охраняют, то вовсе одну оставляют. Закатываю глаза, но с удовольствием устраиваюсь на кровати звёздочкой. Зарываюсь носом между двух подушек и засыпаю.

Глава 42

Утром просыпаюсь отдохнувшей, спокойно принимаю душ, никуда не спешу. Облачаюсь в очередной спортивный костюм и кеды. Почти заканчиваю марафет, как дверь за спиной с тихим щелчком отъезжает. Я уже знаю: это Асад пришёл. Только у него есть доступ к заблокированной каюте.

– Доброе утро, – ледяная загадка подходит ко мне и отбирает крабик из рук. Ещё не успела заколоть, да и не собиралась на самом деле, просто раздумывала.

– Привет, – разворачиваюсь к нему и тут же получаю поцелуй в губы. Нет, так я быстро привыкну к нежностям. Хотя кого я обманываю? Уже привыкла. – Завтракать?

– Завтракать, – кивает Асад, переплетает наши пальцы и утягивает из комнаты.

Столовая гудит, словно большой улей. Правда, кроме Асада и Макса никого нет из моих мальчиков. Но я не унываю и наслаждаюсь обществом ледяной загадки и бывшего жениха.

Мы с Максом обсуждаем вечернее свидание, он там какой-то сюрприз приготовил. Смущаясь, рассказываю, что приняла браслет Старкара по-настоящему. То есть согласилась выйти за него замуж. Да, на бумагах мы уже официальные муж и жена, только я эти бумаги не подписывала, поэтому это не считается.

Стараюсь уловить эмоции обоих. Но и Макс, и Асад реагируют совершенно спокойно. Будто уже в курсе этой новости. Хотя Стар мог сам рассказать им. Регор был прав: их всех всё устраивает, только одна я варюсь в этом котле самобичевания и земных устоев.

После завтрака Макс уходит в лабораторию, обещаю навестить его и помочь быстрее закончить, чтобы свидание начать. А на ком Асада приходит сообщение о том, что вернулись ребята. Иду с ним. Хочу увидеть Регора и Старкара. И чуточку остальных.

Мы с небольшим отрядом спускаемся в ангар. Замечаю уставшего Марса и Атласа, вытягиваю шею, стараясь увидеть своих брюнета и блондина. Стар ведь с ними ночью улетел. Или нет? Я даже не уточнила. Дура, блин, пряталась в ванной. Замечаю Эгорда со Стейбеком и закатываю глаза. Им что, тут мёдом намазано?

Стервятник ловит мой взгляд и скалится, неприятненько так. Бр-р-р. Жмусь теснее к боку Асада. Ледышка сразу же обнимает и напрягается.

После младших принцев выпрыгивает здоровяк-бандит в зеркальных очках. Зачем ему очки? Под Марса косит? Хотя глупый вопрос. Это точно Ансер, а очки, чтобы отсутствие молний не заметили.

Брюнет разводит в стороны руки и губы кривит в улыбке. Мысленно хлопнув по лбу, фыркаю сама себе и бегу к нему. Игра в фиктивную любовь продолжается. Вот только даже самой себе не признаюсь, что мне нравится эта игра. Никогда не признаюсь!

Ансер подхватывает на руки, сам моими же ногами торс оплетает и сразу тянется за поцелуем. Останавливаю за подбородок, разглядываю его внимательно. На скуле нет раны, ни шрамика, ни припухлости, ни синячка. Ночью-то вообще старалась не смотреть на него, лежала спиной, чтобы Старкара не злить.

– Всё-таки послушался меня, – тоном училки констатирую, поглаживая скулу.

– Лапуль, ты сейчас язык не по назначению используешь. Дай свои губы. Я соскучился, – рычит шутливо Ансер.

И я нехотя целую его. Жмурюсь крепко-крепко. Это ведь не по-настоящему. Это всего лишь игра на публику. Только отчего-то сердце колотится о рёбра сильнее, чем нужно. И отвечаю на поцелуй сама, обнимаю его могучую шею. Это всего лишь поцелуй. Пытаюсь прервать нас, но Ансер давит на затылок.

– На нас Стервятник смотрит, – объясняет брюнет, толкаясь языком.

Этому Эгорду нужно подарить эротические журналы. Чего он за поцелуями нашими следит? И почему так тихо-то? Все, что ли, следят? Дёргаюсь резче, чем нужно, и обвожу взглядом совсем пустой ангар.

– Ты обманул?! – бью по плечам негодяя и, кое-как избавившись от его рук, спрыгиваю. Ансер улыбается коварно. И не замечает за собой вины. Наоборот, ещё и губы свои облизывает, будто мой вкус пробует. Отчего меня в жар бросает. – Мерзавец! Ты просто! Манипулятор, как и этот ваш!

Развернувшись, иду к лифтам. Естественно, убраться быстрее него не получается. Жму несколько раз кнопку и отступаю в сторону, скрещивая руки на груди и показывая, что злюсь на него.

– Не дуйся, лапуль. Я вправду соскучился, – подбирается ко мне брюнет.

– Иди к чёрту, львёнок! – фыркаю и отворачиваюсь.

– Хорошо, только давай позавтракаем вместе? Как муж и жена.

– Кстати об этом! – разворачиваюсь, вспоминая, что хотела прибить его за обман с бракосочетанием.

Но брюнет грубовато перехватывает за запястья и, прижав к стене, сминает губы очередным поцелуем. Опешив, сама открываю рот, чем пользуется здоровяк. Тянет на себя, лапищей затылок придавливает и толкается влажным языком. Упираюсь в каменную грудь, пытаюсь прервать и не реагировать на теплую щекотку, вновь просыпающуюся у солнечного сплетения.

– Будешь еб… – запинается Ансер, прикусывая нижнюю губу, – … любить мне мозг, когда останемся наедине в твоей каюте…

Не даёт вставить слово, целует глубоко, напористо, грубо. Тут же зализывает место укуса, оттягивает за волосы, заставляя поднять голову. До этого не так всё было. Как-то легче, нежнее. А сейчас… Я теряюсь от этой хищной порочности Ансера. От его звериной страсти. Даже оттолкнуть не могу. Он – гора. Скала, что припечатала к себе, и сил нет сдвинуться.

– А потом я буду…любить тебя, моя маленькая сладкая Вейла. Качественно и долго.

– Одобряю план, – каркающе усмехается Эгорд. Дёргаюсь и бьюсь об ладонь Ансера. Зажмурившись, прячу лицо на груди брюнета.

– На хуй пошёл! – огрызается муж мой фиктивный.

– Старкару нужна помощь. Возвращайся, – летит холодный приказ от Стейбека.

И этот выходит вслед за Стервятником.. Чёрт! За что мне всё это? Чувствую себя ужасно падшей женщиной. Вейла одному родственнику, а растекаюсь от другого. Но кесарь никак не реагирует на моё смущение.

Ансер опять коротко и ёмко выражает своё недовольство. Я с ним полностью соглашаюсь. Впервые, между прочим. Но за Старкара становится страшно. Какая там ему помощь нужна? Что вообще происходит? На кого обрушить все вопросы?

– Хорошо, провожу Лану наверх и полечу, – замечает брюнет.

– Я провожу принцессу, – обрубает кесарь.

– Всё плохо? Стей..бек, – осторожно обращаюсь, не знаю: уместно ли или надо было “Мистер” там добавить. Мужчина тут же переводит на меня взгляд и бровь выгибает одну. .

– Нет. Всё замечательно, принцесса. Проводим твоего мужа, расскажу, – хмыкает мужчина и оттягивает в сторону Эгорда с Ансером.

Они быстро обмениваются пластиковыми карточками. Переговариваются о чём-то, не прислушиваюсь. Витаю в облаках и думаю о словах Ансера...

Он так легко назвал своей Вейлой. Да, понимаю, нужно держать конспирацию и всё такое. Но вряд ли бы кто-то услышал его тихий шепот. Зачем он это сделал? Специально? Просто... Он так убежденно это сказал. Мне даже поверить в это захотелось. Чёрт… Чёрт! Я не обучена играть в эти игры. Не знаю, где они врут на публику, а где правда.

Отворачиваюсь от мужчин, тру виски и вздрагиваю. Ансер подкрался ко мне и обнял, укладывая большую ладонь на живот.

– Не обижайся, лапуль. Я умею заглаживать вину, – Брюнет зарывается в волосы и сухими губами ласкает висок, скулу, щипает хрящик.

– На что? Ансер, перестань, – пищу. Из роли не выхожу, но мне неуютно. Вообще не понятно, что происходит со мной. И зачем Ансер так качественно играет. Я запуталась…

– Мне придётся снова тебя бросить, – вздыхает тяжко здоровяк.

– Бросай, – соглашаюсь и вскрикиваю. Ансер круто переворачивает меня и опять прижимает к стене. Упираюсь ладонями в каменную грудь. – Правда, Сер, лети спокойно. Я прекрасно понимаю.

– Умная… Красивая… Сообразительная… И понимающая… – растягивая слова, шепчет этот увалень и медленно склоняется к лицу. Сейчас скажет своё фирменное «Увы». Жду, губы подрагивают от сдерживаемой улыбки. Кажется… Нравится он мне. Вот такой. И пусть бандит. Грубиян неотёсанный. Всё равно нравится. Вот только Ансер нарушает этот небольшой ритуал и выдыхает: – Моя…

Не успеваю задать уточняющие вопросы. Удивлённо хлопаю ресницами, а Ансер обжигает губы быстрым поцелуем и сбегает. Гад ещё один на мою голову. Провожаю его спину, как он спешно запрыгивает в свой обтекаемый чёрный джет и стартует.

Отмираю, только когда стальные пальцы смыкаются на локте. Встрепенувшись, поворачиваю голову. Стейбек больше не улыбается ласково. Он вообще кажется сейчас настоящим кесарем. Суровый и опасный. Мужчина жмёт что-то на своём коммуникаторе и спешно тащит, но не к лифтам, а к кораблю Стервятника.

– Что вы делаете? – лепечу, упираясь пятками.

– Возвращаю жену, – обрубает он и бросает в руки вышедшего из звездолёта Эгорда. Бандит крепко удерживает меня по корпусу, словно в тисках зажимает. Я говорила, что маленькая? И это моё проклятье!

– Вы не можете со мной так поступить! – кричу. – Я ведь… Старкар вас не простит. Вы…

Задыхаюсь от возмущения, страха и ненависти. Вот не зря я его ненавидела всей душой.

– Как бы ты меня ни назвала, ради своей жены я пожертвую даже женой сына, – Стейбек подходит ближе и хватает за щеки, чтобы посмотреть в глаза. Плюю в ненавистное лицо кесаря. Он не отшатывается, не морщится, вообще никак не реагирует. Тянет за волосы, фиксируя голову. Морщусь от боли в затылке, но двинуться не могу, Эгорд удерживает меня. – Передай Томе. Я приду за ней.

Кесарь… Отец моего парня… Жениха… Мужа, просто и безжалостно срывает браслеты. Армиллу сына и внуков. А я ничего не могу сделать. Никак не остановить. Хоть и пытаюсь. Дергаю корпусом, стараюсь скинуть увальня за спиной. Только мои потуги – так, трепыхания бабочки в силках. Смотрю в эти зеленые глаза, безжалостные и свирепые. Он один раз уже видел мои слезы и мольбы. Больше не увидит. Вздергиваю выше подбородок, перестаю сопротивляться. И вижу улыбку, слабую, едва уголок губы дернулся.

— Передай Старой, — Стей склоняется еще ближе к моему лицу, — Ее новая жизнь будет хуже рабства. Она не верит обещаниям, но знает, я слов на ветер не бросаю.

Чувствую, что-то металлическое давит в ладонь. Сжимаю в кулаке. Непонятное нечто. На ощупь не разобрать. Просто запихиваю в рукав спортивки.

– Горите в аду, – цежу сквозь зубы.

– Так и будет, девочка, – хмыкает он и кивает мужчине. – У тебя минута настроить гиперпрыжок и исчезнуть, пока остальные не просекли.

– Я успею, – усмехается Стервятник и, прижимая к своему торсу трепыхающуюся меня, заносит в джет.

Глава 43

Небольшой корабль на сверхзвуковой скорости летит по ненавистному космосу, огибает все эти астероиды и разные космические тела. А я лишь вжимаюсь в спинку кресла, куда меня усадили и ремнями стянули так сильно, что дышать невозможно. Цепенею, смотря перед собой, очень стараюсь не впасть в крайнюю степень истерии. Корябаю подлокотники и с усилием проталкиваю воздух через сжатые зубы.

Мне просто нужно собраться, отвлечься, абстрагироваться. Немного подумать и успокоиться. Но разум отключается, заполняя всё нутро липким, ледяным, удушающим страхом. Нужно перестать смотреть… Зажмуриваюсь сильно-сильно. Всё будет хорошо. Повторяю снова и снова. Мне нужна эта вера. Всё будет хорошо. Мальчишки придумают, как вытащить меня. Я ведь сама хотела обменять себя на маму Старкара. И себя винила во всём случившемся. Только меня переубедили, нашли нужные слова для успокоения собственной совести.

Гул и вибрация звездолёта бьют по нервным окончаниям. Очередной резкий вираж и паника топит полностью. Погребает в собственных страхах и немощности. Я задыхаюсь. Беззвучно глотаю, открываю-закрываю рот и трясусь в припадке.

— Эй!

От хриплого окрика шарахаюсь в сторону. Вскрикиваю. Ремни больно впиваются в живот, и крик переходит в хрип. Тяжёлая ладонь бьёт по грудной клетке. Не сильно, но ощутимо. Смыкается на вороте толстовки и возвращает обратно в сидячее положение.

— Связался на свою голову, — Эгорд хватает за волосы, грубо, жёстко. Разворачивает к себе, фиксирует и смотрит зло, с яростью и.. тревогой? — Не играй со мной! — рычит прямо в губы. — Дыши, бля!

— Иди к дьяволу! — огрызаюсь с хрипом. Хватаю воздух ртом и царапаю предплечье, пытаясь убрать эту руку с волос.

Стервятник грязно матерится и, выпустив, жмёт на какие-то кнопки. Выскакивает из своего кресла и лёгким движением руки вытягивает меня. Не сопротивляюсь, сил нет. И воздуха нет.

— Ай! Что ты делаешь?! — визжу, когда он обливает моё лицо из бутылки. Брыкаюсь, пинаюсь, бью наотмашь по лицу, шее, плечами. Царапаюсь. Кажется, даже кусаюсь.

— Успокойся! Кошка, блять! — шипит бандит, скручивает мои руки, полностью фиксирует по корпусу. — Смотри! — пальцы впиваются в подбородок и насильно поворачивают голову. — Нет больше твоего космоса!

И я смотрю. Смотрю на затемнённые окна, вижу только наши со Стервятником отражения. Его тёмные, почти чёрные глаза, орлиный нос и плотно сжатые губы. Он в бешенстве, но не причиняет боль. Дышать всё ещё тяжело. Очень тяжело, будто у меня тяжелейшая форма астмы. Каждый вдох причиняет боль, царапает глотку и выжигает нутро.

— Очухалась? — цедит, получает несмелый кивок и грубовато вытряхивает меня на лавку. — Только дёрнись — выкину за борт. Уяснила?

Получив ещё один кивок, Эгорд проклинает всех и возвращается к креслу пилотов. Для меня загадка, как он управляет кораблём, ведь видимость нулевая. Все стекла затонированы по максимуму. Я не обольщаюсь такой заботе. Это не ради меня, просто чтобы не померла раньше времени и не испортила их с кесарем планы.

Через время, совсем успокоившись, собираю мозги в кучку. Когда нет удушающего космоса со всех сторон, думать становится легче. Стряхиваю с волос лишнюю влагу, тянусь за остатками воды.

— Не рыпайся, — прилетает грозный рык.

— Я только бутылку возьму, — замираю, ожидая отказа, но Стервятник молчит, поэтому хватаю с тумбы бутылку и осушаю полностью.

Опять кидаю быстрый взгляд на затылок пилота. Испуганно щупаю свою руку. Неужели, пока махала кулаками, та железная штучка выпала? Блин, что если это был маячок или какое-то оружие для защиты? Шумно выдыхаю, нащупав устройство. Он зацепился за материал прямо в подмышке. Круглый и немного выпуклый. Похож на крышку от стеклянной бутылки. Тоже по краям ребристый и имеет зубчики. Очень похож на нейромышечный контроллер из экзоскелета. Как бы так проверить свою догадку? Вынуть и рассмотреть? А вдруг тут камеры и Эгорд заметит? Отберет сразу же. Нет, ждём.

— Кхм, а можно мне в санблок? — прочистив горло, интересуюсь.

— Потерпишь, — обрубает со смешком Эгорд.

— Я не буду совершать глупости. Да и куда сбегу? Мне очень надо, — стараюсь не срываться, и даже голос не дрожит.

— Две минуты. Не выйдешь — вытащу за шкирок, — прилетает ответ, и в темном стекле ловлю предупреждающий взгляд.

Кивнув, подрываюсь и быстро забегаю в санузел, что находится прямо за кабиной пилотов. Закрываюсь на щеколду и вынимаю прибор. Это действительно нейромышечный контроллер. Только на кой чёрт из всех полезных гаджетов, что имеет в руках кесарь, дал мне эту безделушку? Она ведь без экзоскелета не функционирует.

Над этим контроллером работал Макс. У Томы не получалось создать его, даже установить на основную конструкцию не смогла. Репликант ей полностью все переоборудовал. И я ведь присутствовала в тот день. Даже первое испытание проходила. Может, нужно прицепить к основанию шеи, прямо на позвонке, где заканчивается линия роста волос? А волосы скроют его.

Трачу целую минуту, крутя в руках вещицу. Не зная, как поступить, просто смотрю и размышляю. Если бы Стей хотел, чтобы я её прицепила, подал бы какой-то знак, сказал. А что он сказал? Передай Томе, я приду за ней. Нет, это было до того, как он давил металлом в ладонь.

Я не шпион вот ни разу. Не умею играть в игры, не понимаю намёков. Да я почти всю операцию под прикрытием Регора не испортила только потому, что не могла запомнить «фальшивое» имя.

Как всё сложно. Зажмуриваюсь. Тру лицо ладонями, приглаживаю растрёпанные волосы. Смываю воду в унитазе, чтобы не вызывать подозрений, и выхожу. Слышу громкий хмык. Плевать. Сначала узнаю о планах, а потом решу: цеплять этот контроллер или нет.

Медленно подхожу к пульту управления. Спина здоровяка напрягается. Он следит за мной. Цепко, хмуро, как настоящий стервятник за добычей, что ещё трепыхается. Сажусь на кресло второго пилота. Осматриваю расцарапанную физиономию, даже какое-то садистское удовольствие получаю от вида капель крови и красных полос. Боли, конечно, не причинила, но следы оставила. А если меня убьют, то под ногтями найдут его ДНК и приговорят к тюрьме или к казни. Старкар сможет отомстить, я это почему-то просто знаю.

— И какой план? — решаюсь заговорить, продолжая смотреть на этот орлиный профиль.

— План прост, лапуля, — бросает коротко. Морщусь. Дурацкое прозвище. — Ты не чудишь, мы совершаем обмен и расходимся.

— И давно вы его придумали? — сухо спрашиваю и даже удивляюсь собственной смелости. Я его больше не боюсь. Да и Томы не боюсь. Будто уже приняла свою судьбу.

— На вашей свадьбе, — хмыкает он.

— Теряете хватку, целых два дня тянули, –присвистываю.

— И лишить молодых первой брачной ночи? Я не зверь, лапуль, — паскудно усмехается Эгорд и хлопает по коленке. Ладонь грубо спихиваю и ноги поджимаю под себя.

— Откуда ты понял, что нужно сделать? — спрашиваю, показывая на затемненное лобовое стекло.

— Заметил ещё на линкоре, большинство локаций закрыты картинами. Вряд ли ради красоты, — с улыбкой отвечает он. Слишком внимательный, блин.

— Спасибо, — господи, это так тупо — благодарить собственного похитителя за каплю сострадания. Но я вправду благодарна ему. Он ведь мог просто вырубить меня, ударить или как-то отключить, чтобы не создавала помех.

Стервятник ничего не отвечает, но переключает тумблеры, и по глазам бьёт оранжевое небо. Джет влетает в атмосферу незнакомой планеты, открывая красивый пейзаж. Теперь я прикипаю к стеклу и впитываю как губка внешний вид приближающейся земли жемчужно-белого цвета, деревьев с бледно-розовыми листьями. Так необычно и красиво.

— Где мы? — спрашиваю, ни на что не надеясь. Он ведь не обязан отвечать.

— Минтак, — Эгорд не приземляется сразу же, продолжая лететь к горам.

— Красиво. Не зря большинство колонистов выбрали эту планету, — тяну задумчиво. Вспоминаю свою ледяную загадку. Никак мне не разгадать, что у него внутри. О чём он думает, когда смотрит на меня своими васильковыми глазами?

Пролетев мимо горных комплексов, джет, наконец, замедляется и приземляется на небольшой лётной площадке.

— Возьми вон ту коробку и на выход, — приказывает Эгорд, настраивая армиллу на своём запястье.

Браслет вспыхивает, показывая его герб. Кто бы сомневался. Птица, очень похожая на орла. Перед глазами всё плывёт, моргаю несколько секунд, стараясь сфокусировать зрение. Неужели голова кружится? И изумлённо таращусь на совершенно незнакомое лицо. Вместо бородатого бандита передо мной сидит невзрачный рыжий мужчина. Совершенно некрасивый, с кривыми зубами и серьгой в носу. Как у быков.

— Ты меня плохо услышала? — рычит рыжий Эгорд. — Я третий раз не повторяю.

— Это модулятор? Тот самый, который внешность меняет? — спрашиваю, отстёгивая ремни и ища коробку. Нахожу её и хватаю.

— Да, — Стервятник хлопает ладонью по крышке, не давая открыть. — Не заглядывай, лапуль. Этот подарок кесаря принадлежит не тебе. Быстро на выход.

Понятливо кивнув, иду к открывшемуся люку и спускаюсь по трапу.

В лицо бьёт прохладный воздух, треплет волосы, и я делаю глубокий вдох. Лёгкие наполняются чистым кислородом и запахами свежескошенной травы. Аж голова кружится. Насладиться этим мигом не удаётся, так как идущий позади мужчина грубо пихает в плечо.

Мы пересаживаемся в аэрокар. И снова летим. Коробка на коленях так и манит заглянуть. Узнать, что же там за подарок от кесаря. Но сидящий за рулём Стервятник зорко следит не только за дорогой. Поэтому веду себя тихо.

— Так ты не рассказал... — тяну, проверяя: на месте ли контроллер. — Ты меня передашь Томе и всё? Улетишь?

— И всё, лапуля. И всё.

— Думаешь, она придёт на встречу сама? В прошлый раз она подстраховалась, — не могу заткнуться, иначе мысли дурные в голову лезут.

— Умная девочка, — замечает Эгорд. — Конечно не явится.

— Но Марс говорил, у тебя были свои условия, — подбираю слова, теребя рукава. Стервятник бросает долгий изучающий взгляд и, хмыкнув, качает головой.

— Тома сама придёт ко мне, собственными ножками притопает. Если к тому времени кесарь не переломает ей эти ножки.

Почему он так в этом уверен? Что же за подарок кесаря? Опускаю взгляд на ящик. Нужно посмотреть, что там. Мужская ладонь опять накрывает крышку. Он ведь не читает мои мысли? Вскидываюсь, смотря на бандита.

— Не тебе, лапуль, — качает головой Эгорд.

— Я Лана! Так сложно запомнить?! — раздражаюсь сильнее. Достало просто разгадывать ребусы. Я ещё с фиктивным браком устала угадывать. А тут новые задачки. Почему нельзя было передать записку с инструкцией. Я очень хорошо следую им. Не к месту вспоминаю Ансера. Гад, почему он улетел, почему поверил деду? Почему сам не проводил!

— Ты плакать собралась? — уточняет мужчина и за подбородок тянет голову на себя.

— Нет, — дёргаюсь, вырываясь из захвата, и морщусь. Хватка у него неприятная, слишком жёсткая. Бросаю взгляд на руку. Она у него бионическая вроде? Как он там говорил? Иногда живёт своей жизнью? Может быть, этот контроллер управляет его рукой?

Что я знаю о протезах и разработках Макса? Он ведь многое рассказывал, даже будучи репликантом охотно делился. Нейромышечный контроллер позволяет управлять экзоскелетом силой мысли…. Репликант….Это создал дроид с Земли.

На Земле тоже создали нейрочип. Якобы для того, чтобы помочь людям с инвалидностью. Датчик считывал мозговую активность, обходил поврежденные участки головного мозга, выстраивал новую цепочку нейронов и посылал нужные импульсы. Только потом это уже превратилось в контроль над людьми. Многие страны узаконили обязательное чипирование. И наша тоже была в шаге от такого закона… Макс часто возмущался по этому поводу. Говорил: Если закон вступит в силу. То наша жизнь превратится в рабство.

Аэрокар плавно снижается в каком-то заповеднике этой красивой планеты. Но я не рассматриваю пейзаж. Просто держу коробку, следую за бандитом и думаю. Если я правильно разгадала пазл Стейбека. Он хочет, чтобы я подобралась к Томе и нацепила на неё этот контроллер. Вот только получится ли у меня провернуть такое? И смогу ли я, по сути, взять в рабство женщину, что так неистово желает свободы.

— Чего примолкла, лапуля?

Мы останавливаемся у старинного колодца. Мужчина осматривает пустынную территорию и бросает настороженный взгляд на меня.

— Просто устала от неизвестности. И.. Хочу к мужу… — выдыхаю. Истинную правду, между прочим, сказала. Хочу спрятаться в объятьях Старкара.

— К одному? — уточняет Стервятник, растягивая губы в пакостной улыбке.

— К Ансеру, — вскидываю голову, дерзко смотря на него.

— Я передам, — веселится Эгорд. — А теперь, лапуля, скажи мне: ты будешь хорошей девочкой и смирно подождёшь, когда за тобой явятся, или побежишь, бросив свою свекровь на милость сучки? Помни, выберешь второй вариант — я тебя догоню по маячку очень быстро. И тогда уже никакие договорённости с кесарем не остановят меня. Где поймаю, там и оприходую. Очень уж ты смазливая и горячая. Интересно, подо мной так же будешь царапаться и кусаться?

Мужчина трёт особо глубокую царапину на щеке. Передёрнув плечами, отворачиваюсь. Уговариваю себя, что это он так просто запугивает. Не будет же силой брать. Хотя откуда я знаю, что у него на уме?

— Я никуда не побегу. Но откуда ты узнаешь, что она сдержала слово? – глухо спрашиваю.

— Узнаю, — бросает насмешливо и уходит к своему кару.

Провожаю удаляющуюся машину Стервятника и бросаю коробку на землю. Тяжелая, зараза. Подумываю заглянуть в неё. Теперь-то никто не запретит, вот только страшно. Вдруг там что-то ужасное. Зверь какой-то или змея. От последней догадки ещё и отскакиваю подальше.

Долго ждать не приходится, через несколько минут ко мне подлетает аэрокар. Совершенно пустой, без водителя. Управляемый автопилотом.

Открываю дверцу и заглядываю внутрь. Замечаю видео на бортовом мониторе: Корпус. Платформа телепортатора. Ненавистный кесарь в компании четверых мужчин. Все напряжены и даже злые. Через два удара сердца платформа начинает искрить, появляется червоточина и оттуда выходит женщина. Блондинка в мятом и немного грязном наряде. Она сразу же бросается в объятья Стейбека, а тот прижимает её к себе. В груди щемит от боли. Ещё сильнее хочется к Старкару. Сжимаю зубы и отворачиваюсь.

— Честный обмен, — раздаётся закадровый голос. Вроде бы молодой совсем, но по интонации и тону понимаю — это Тома. — Садись в кар, Лана. Прокатишься.

Глава 44

Тома оказалась ещё большим параноиком, чем моя троица «стражников». Под её чутким руководством я сменила аэрокары, потом два раза перемещалась через телепортаторы и два раза перешла через специальную арку, похожую на металлоискатель. Честно говоря, очень боялась, что она узнает про контроллер, но нет. Всё прошло без сучка без задоринки. Последняя остановка была уже поздним вечером в глуши некоего города. Я даже не уверена, что нахожусь на Минтаке.

Почему же при перемещениях я не попыталась сбежать? Пока летела в первом аэрокаре, Тома через планшет транслировала видео с камер наблюдения Корпуса. Коридоры и кабинеты. Моих мальчишек, которые тоже прилетели туда, и сказала, что за тридцать лет нашпиговала эту искусственную планету огромным количеством взрывчатки. Если не буду следовать её правилам, все, кто мне дорог, взлетят на воздух.

Честно говоря, не поверила ей. Вряд ли бы Кесарь позволил такое провернуть, но искушать судьбу и проверять не стала. Да и куда побегу без средств связи, без чёткого плана. Даже телепортатор настраивать не умею.

— Заходи в дом, — новый приказ из планшета, лежащего на коробке. Оглядываюсь, замечаю белокаменное строение за высоченным железным забором. Живёт на широкую мадам. Толкнув калитку, прохожусь по аллее и поднимаюсь на крыльцо.

В холле очередной металлоискатель. Тома требует пройти через него и переодеться в новые вещи. Вплоть до белья. Уложить коробку в контейнер и поставить на телепортатор, который установлен в углу. В небольшом помещении камер так много, что спрятаться от них просто невозможно.

Быстро выполняю поручение, кое-как прячу контроллер среди новых вещей, правда вот рукавов у платья нет. Приходится сделать вид, что поправляю бюстгальтер, и запихнуть его в чашечку. Острые грани неприятно царапают чувствительную кожу. Чуть больше давления и вопьются в грудь. И вместо Томы я превращусь в рабыню. Шутка, конечно. Развлекаю себя как могу, чтобы совсем не свихнуться от неизвестности.

— Через сканер пройди ещё раз и к телепортатору, — опять приказ, как только оделась.

— Господи, Тома. Ты меня уже за один вечер облучила на всю мою долгую жизнь, — вздыхаю, но выполняю процедуру.

— Хватит ныть, скоро отдохнёшь, поспишь и восстановишь силы, — хмыкает старуха.

— Отдохну, когда тебя поймают и посадят в тюрьму.

Телепорт доставляет меня в новое помещение. Тёмное и нашпигованное кучей техники, дроидов, капсул, мониторов и прочей приблуды, в которой я не разбираюсь. За большим пультом управления с широким монитором в кресле сидит миниатюрная девушка лет восемнадцати.

— Привет, Лана, — кресло разворачивается ко мне, и девушка улыбается. — Как тебе?

— А как той, у кого ты украла это тело? — отвечаю вопросом на вопрос и ставлю коробку на стол, двигая инструменты чуть в сторону.

— Этого мы никогда не узнаем, — пожимает плечами Тома, она её, похоже, убила. Поджимаю губы, сдерживая мат, явно выученный от одного бандитского брюнета. — Ух, сколько злости, — усмехается девушка. — Нет, я её не убивала. Нашла это тело в одной из клиник. Давно, ещё лет десять назад. Мозг давно умер, и её хотели отключить от медкапсулы, но я сохраняла ей жизнеобеспечение, чтобы в будущем претворить в жизнь свои планы.

— Значит, что-то человеческое в тебе всё же осталось, — хмыкаю, кидая взгляд на коробку. — Откроешь?

— Обязательно, ты наверняка голодная. Возьми из холодильника, — Тома машет в сторону кухонной зоны и, легко спрыгнув с кресла, подходит к коробке.

Отхожу в сторону. Самой любопытно, что там. Женщина ручным сканером осматривает со всех сторону подарок, а после срывает крышку. Из её рук падает сканер. Тома отшатывается в сторону, коробка с глухим звуком летит вниз. На бетонный пол рассыпаются кости и колба с частью тела. Рукой, отрубленной до локтя. Она катится до меня и, ударившись об ноги, останавливается. Отшатываюсь, таращась на живую человеческую конечность. Женскую, судя по маникюру на пальцах. Но не старческую.

— Сукин сын! — орёт на чисто русском Тома и в приступе гнева сметает со стола все свои приборы. Она впадает в истерику и громит помещение. Матерится и проклинает Стейбека. Обещает уничтожить всю его семью. И сейчас мне очень страшно находиться рядом с взбешенной женщиной. Ведь начнёт она с меня.

Но нет. Тома берет себя в руки, бубнит себе под нос о том, что это подстава. И, схватив колбу с рукой, отходит к медоборудованию. Проверяет ДНК и проводит разные анализы. То же самое делает и с костями. Кости, к слову, детские, совсем старые и покрыты землёй. Я не решаюсь спросить. Но полагаю, это те, на чью могилу Тома ходила раз в месяц. Макс нашёл нужную, а Стейбек выкопал.

После того как женщина получает результаты своих исследований, она вновь срывается, теперь крушит медкапсулу. И, быстро заняв своё кресло, включает монитор. На экране появляется суровое лицо кесаря.

— Получила мой подарок? — ухмыляется Стейбек. Подхожу ближе, останавливаюсь за её спиной. — Как тебе?

— Ты бессердечный ублюдок! — выплёвывает Тома.

— О, Старая, придумай что-то новенькое, ты ведь умная женщина. За сегодняшний день меня как только не называли, — фыркает мужчина.

— Я убью её! — вспоминает обо мне женщина. — Убью и отправлю твоему сыну по частям!

— Неоригинально. Ты хотела, чтобы я лично отдал тебе Лану. Ты её получила. Честный обмен, как ты любишь повторять, — Стейбек говорит совершенно спокойно и переключается на меня. Смотрит пронзительными зелёными глазами. Замечаю, как дёргается уголок губ, будто ободряющая улыбка или просто циничная ухмылка. Не разобрать. А после кесарь возвращает взгляд на женщину. — Прощай, Тома.

— Стой!

Экран гаснет. Женщина больше не швыряется вещами, роняет голову на раскрытые ладони и тяжело дышит. Её шея и позвонки полностью открыты для меня. Я легко могу нацепить контроллер. Но не делаю этого. Мне её жалко. Ужасно жалко.

— У него твоя дочь? — спрашиваю тихо и дрожащими пальцами касаюсь затылка. Глажу по волосам, стараясь утешить.

— Я искала её… И все эти годы считала мёртвой. А он нашёл и убил… — сипит Тома. — Убил, потому что я его предала. Потому что просто хотела быть свободной. Потому что хотела вернуть молодость и прожить эту жизнь как Вейла. Как Ангелина! Почему она получила всё? Почему ты получила всё?!

Женщина отпихивает меня, бьёт по груди и вскакивает. Отступаю подальше, не хочу с ней драться.

— Шестьдесят пять лет назад нас забрали с Земли. Только она получила красивую жизнь, принцев, власть и семью. А я только боль, разбитые надежды и плен.

— Мне жаль, — бормочу, сцепив пальцы, чтобы не выдать дрожь. Мне вправду было её очень жалко.

— Тебе жаль? Меня? Надеюсь, твоя сострадательность не передастся мне при обмене телами, — фыркает злобно Старая.

— Ту девушку с мечтами и надеждами, которую похитили пираты, — сглотнув, шепчу. — У тебя уже есть всё, что ты хочешь. Начни с чистого листа, Том. Даже если ты станешь мной, это не сделает тебя Вейлой.

— Я Вейла! — выплёвывает Тома. — Только мой рурк, получив крылья, улетел. А других избранных я больше не встретила. В плену была. Потеряла надежду, оставшись с разбитым сердцем. И молнии потухли.

— Том, — мнусь на пороге. — Он.. Стейбек сказал, что придёт за тобой. Что твоя жизнь превратится в рабство и даже хуже. И…

Не успеваю закончить предложение. Не успеваю потянуться к лифу, чтобы вынуть контроллер и просто передать его. Тяжёлые металлические двери этого бункера с грохотом срываются с петель и разлетаются искорёженной грудой в разные стороны.

Пока испуганно отшатываюсь и впадаю в ступор, Тома действует быстро, хватает бластер и, спрятавшись за меня, приставляет дуло к виску. А я ничего не делаю. Смотрю на проём, пытаюсь разглядеть сквозь поднявшуюся пыль и гарь силуэт.

— Папочка дома, — хмыкает Стейбек. — Игры закончились, Тома.

— Мне уже терять нечего! — звонко выпаливает женщина и жмёт на предохранитель. Бластер в её руке заряжается. — Ещё шаг и получишь мёртвую невесту сына.

— Жену, — зачем-то поправляем мы в один голос.

Тома пятится вместе со мной. Мы обе отступаем. Я говорила, что маленькая? Так вот, новая Тома ещё меньше и удачно прячется за меня. Не дёргаюсь, не хочу, чтобы её убили. Да, вот такая я дура. Но знаю, если попытаюсь отойти, он в неё выстрелит. Без сожаления убьёт.

— Глупо было звонить на эмоциях, не включив шифраторы. Очень глупо. Неужели мегамозг дал осечку? В этом мы похожи, Старая. Семья — наше самое уязвимое место. Из-за неё мы часто совершаем необдуманные поступки. Да, Тамара? — Стейбек говорит и скидывает на пол бластер, кастет, кинжал, коммуникатор. — Ты хочешь моей крови? Лучше действовать быстро, женщина. Через десять минут тут всё будет окружено, телепортаторы отключены и сигналы заблокированы. Отпусти её и стреляй в меня. Давай, Старая, отомсти.

— Сукин сын! — бластер дрожит в руках Томы. А мне страшно, что она сейчас на эмоциях убьёт всех. Хочется заткнуть Стейбека, закричать, остановить.

— Не можешь, — с наигранной грустью тянет мужчина и понимающе кивает. — Потому что знаешь: она жива. Конечно, стал бы я убивать такую ценную девчонку? Рукой пожертвовал. Теперь она очень похожа на своего отца. Создашь ей бионическую — будет один в один.

— Заткнись! Заткнись! — орёт Тома и выстреливает. Раскалённая плазма пролетает в миллиметре от мужского виска. Тот даже не уклоняется, лишь улыбается.

— Лана, дорогая, передай ей контроллер, — просит Стей, посмотрев на меня.

— Не надо, — шепчу, мотая головой.

— Пять минут, девочки. Твой муж уже летит сюда. И он не оставит её в живых. А я могу. И даже устрою воссоединение семьи. Обещаю.

— Я не верю обещаниям! — срывается на крик женщина.

— Даю слово, — хмыкает Стей. — Моим словам ты веришь.

— Давай, Лана! — обречённо приказывает Тома и отталкивает меня от себя. Но бластер ещё держит наготове.

Дрожащими пальцами вынимаю небольшое устройство и протягиваю ей. Громкие взрывы и грохот раздаются где-то над зданием. Вскрикнув, пригибаюсь.

— А вот и мальчишки, — хмыкает Стейбек и подходит к телепортатору. Быстро вводит координаты и смотрит на Тому. — Хочешь дождаться пули или увидеть дочь?

— Ты ведь мог просто показать мне дочь и добиться своего. Зачем? К чему было всё это? — спрашивает женщина, обводя взглядом помещение и показывая на меня.

— Не понятно? — выгибает бровь Стейбек. Тома мотает головой и подходит к нему ближе. Он хватает её за подбородок, давит пальцами, сжимая челюсть. — Ты предала меня, Старая. Ты искала союзников у моих врагов и дискредитировала мою власть. Ты угрожала моей семье. Похитила мою женщину. Ту, кто доверял тебе, ту, благодаря кому ты ещё жива! И думала, я просто пущу тебе пулю в лоб и забуду? Нет, родная. Мне нужна твоя полная капитуляция. А теперь цепляй контроллер. Сама, Тома. Ты свободу не ценишь. Значит, больше её не получишь. Никогда.

— Ненавижу тебя, Стейбек Кхалари! — выплёвывает слова в лицо кесаря.

— Ты четвёртая, кто мне это за сегодня сказал. Правда вот Лана не говорила. Но уверен, ваши чувства схожи. Слышишь топот? У нас меньше двух минут. И взбешенный Старкар тебе понравится меньше меня.

Тома обреченно вздыхает и с силой вонзает контроллер в позвоночник у основания шеи. Молодое тело слегка коротит, и она обмякает в руках кесаря.

— Я не жду, что ты простишь меня, Лана, — Стейбек возвращает теплоту в голос и смотрит устало. — Но на агрессию я отвечаю агрессией и за свою семью бью втройне.

— Вы вправду её никогда не отпустите? — спрашиваю, обнимая себя за плечи.

— Отпущу… Не сейчас, но совсем скоро… Отдам тому, кто искал её почти сорок лет.

— Эгорду? Вы согласились с ним сотрудничать взамен на неё. Вы всё знали с самого начала? Это был ваш план? Втянуть в игру Стервятника. Прогнуться под него… Он отец её дочери? Он её рурк? И теперь в ваших руках не только Тома, но и Эгорд? Вы обманули их обоих?! — выпаливаю, собирая пазлы из полученных сведений.

— Действительно умная, — хмыкает Стейбек и заходит в заряженный телепортатор вместе с девушкой.

Глава 45

— Лана! — окликает меня Старкар и забегает в разгромленный бункер Томы. Доходит до меня и обнимает.

Не реагирую, просто смотрю на платформу, в которой исчез Стейбек с телом. И проклинаю себя, его, Стервятника. Могла ведь помочь Томе. Объяснить, рассказать, до того как за ней явится кесарь. Насколько нужно быть чудовищем, чтобы отрубить невинному человеку руку? Сколько сейчас её дочери? Лет сорок? Меньше? Она, наверное, даже не знала о матери, как и об отце. Жила, возможно, с семьёй, детьми, мужьями. А тут явился кесарь и…

— Лана, Колючка моя шипастая, скажи что-нибудь, — Стар хватает за щёки и задирает голову, заглядывая в глаза.

— Поехали домой, — выдыхаю и, покачнувшись, падаю. Но упасть не дают крепкие руки.

Стар перехватывает удобнее, прижимает к себе и, настроив телепорт, мигом доставляет на линкор. Я так устала. Устала эмоционально и физически. Голова просто раскалывается. И плакать хочется от собственной беспомощности. Тяну за ворот рубашки.

— Я хочу поговорить с твоим отцом.

— У меня нет отца, — обрубает Стар, поджав губы. — Где Тома, Лана?

— Не знаю, но знает он. И я хочу поговорить с ним.

— Зачем? — напрягается мужчина.

— Хочу освободить Тому от рабства и пыток, на которые способен твой папа!

— Сдурела?! — грубит блондин.

— Давно дура. Ты только узнал? — огрызаюсь и, оттолкнув, спрыгиваю.

— Она умрёт, Лана. Как только я её найду — пущу пулю в лоб! — обещает Старкар.

— Нет, не сделаешь. Если дорожишь мной, не тронешь её, — качаю головой.

Стар злится, но и я не сдаюсь. Мы боремся взглядами, стоя в небольшой каюте без картин на окнах. Но космос меня мало волнует. Где-то там, на периферии, замечаю пролетающие джеты, космолёты, звездолёты. Там явно происходит некое сражение. Как и у нас с мужем сейчас.

— Стар, ты нужен здесь! — раздаётся незнакомый голос, но мужчина не торопится отвечать. Нависает, давит своей властной энергетикой. Сжимаю кулаки, вздёргивая повыше подбородок.

— Ради меня, Старкар, — говорю спокойно и уверенно. Просто знаю, он сделает, как я хочу. Потому что он сын своего отца. Потому что он слов на ветер не бросает. Хотя Томе он давал это слово раньше, чем мне. Ещё в лаборатории обещал уничтожить её, если полезет ко мне. И, по сути, я прошу его забрать это слово.

Старкар рычит и, развернувшись на пятках, выходит. Просто идёт по коридору, злой как сто чертей. Звуки удаляющихся шагов бьют по натянутым нервам. Болезненно и невыносимо.

Меня топят рыдания. Словно нажали на спусковой крючок, вынули внутренний стержень.

Сделав пару шагов, прижимаюсь к стене, сгибаюсь, задыхаясь от слёз. Не хочу, чтобы Стар вершил своё правосудие и летел к отцу за головой Томы. Хочу, чтобы он понял меня. Понял и вернулся. Он ведь обещал! Обещал никогда не отворачиваться, никогда не уходить. Быть стеной и опорой! Неужели ошиблась?

Меня вновь подхватывают и, плавно опустившись на пол, укачивают, устраивая на своих ногах. Поднимаю голову и шокировано замираю. Старкар взбешен, но вернулся. Он сдался мне? Всхлипнув, обнимаю крепко, зарываюсь в волосы, утыкаюсь носом в шею и затихаю.

— Не разрывай мне душу слезами, Колючка. Лучше кусайся и шипи, — шепчет мужчина, растирая спину. — Эта Старая будет жить вечность, как и хотела. Теперь у неё две защитницы. Мать моя женщина и жена моя женщина.

— Я люблю тебя, Стар, — выпаливаю сквозь всхлипы, размазывая слёзы по вороту. Совершенно искреннее признание. Я вправду его полюбила. Как и Регора. И это поняла ещё вчера, когда он просил моей руки и сердца.

Старкар на признание никак не отвечает. Наоборот, его пальцы больно впиваются в бока. Он весь каменеет, шипит сквозь зубы, а потом и вовсе конвульсивно дёргается. Отшатываюсь, резковато съезжаю с него и ловлю за плечи.

— Что с тобой? Стар?! — кричу, тормоша.

— Ты мне крылья подарила, — сквозь боль рычит Стар.

— Но я ведь давно подарила, ещё месяц назад. Видела сама, как ты их распустил. Помнишь, в лаборатории, — бормочу, приглаживая растрёпанные волосы Стара.

— Ты не поняла. Крылья есть у всех рурков. А вот летать мы не можем.

Старкар перестаёт трепыхаться, дышит тяжело, с надрывом. А после резко вскакивает на ноги и прижимает меня. Раскрывает антрацитово-чёрные крылья. И закрывает нас в коконе из перьев.

— Любишь меня, значит? — улыбается по-мальчишески озорно и бровями играет.

— Есть такой косяк, — усмехаюсь. — Расскажи подробнее, не могу понять эту связь.

— Рурки не могут летать, пока не встретят и не полюбят всей душой того, кто дарован им звёздами. И когда получают взаимность, обретают крылья, то есть способность летать. Так что, моя маленькая шипастая Колючка. Твоя любовь зарядила мои крылья.

— И теперь ты улетишь? — нет, я знаю, он так не сделает. Но зачем-то спрашиваю. Точно дура.

— Сдурела? — обзывается возмущённо Старкар и крылья втягивает обратно. Киваю, широко улыбаясь. Давно сдурела, как его встретила, так и потекла крыша моя земная. — Чтобы взлететь твоей любви недостаточно, Лан.

— И что это значит? — хмурюсь, явно туплю. А этот наслаждается моей растерянностью и губы растягивает в издевательской улыбке.

— Я люблю тебя, жена моя. Вот что это значит, — урчит Стар и запечатывает рот поцелуем. А у меня ноги подгибаются. От усталости или признания. А может, от поцелуя. Но я с удовольствием висну на его шее и полностью растворяюсь в крепких руках мужа. Любит. Он меня тоже любит!

— Я есть хочу, — хнычу, подняв голову и подставляя шею для колючих поцелуев, — и помыться тоже. И на свидание сходить с Максом. Он ведь мне сюрприз устроил. И обнять Регора с Асадом. А ещё поспать и поговорить с твоим… Со Стейбеком. Пожалуйста, Стар. Это всё еще важно.

— Последнее совершенно не важно. Поговоришь. Завтра или через неделю, или через лет сорок, когда у меня пропадёт желание пустить ему пулю в лоб, — бурчит муж мой блондинистый, прикусывая жилку и тут же зализывая.

— Стар, пожалуйста, — не знаю, чего прошу, потому что сама прижимаюсь теснее.

— Ладно. Покормить. Искупать. Спать уложить. Я тебя понял, — вздыхает тяжко Старкар и, оторвавшись от меня, подхватывает на руки.

— А остальное?

— Свидание с Максом откладывается, да и Регора с Асадом сейчас обнять не получится. Они немного заняты с коалицией, которую собрала Тома, чтобы сместить кесаря. Вон, смотри, — Стар показывает в окно, но, вспомнив о моих страхах, резко закрывает глаза. — Хотя нет, не смотри!

Тяну его ладонь вниз и во все глаза таращусь на настоящие звёздные войны. Джеты, звездолёты, дроны, беспилотники и другие разнокалиберные летательные устройства летают не так далеко от линкора и некой небольшой планеты, где, судя по всему, и был бункер Тамары. Яркие разноцветные лучи проносятся в тёмном космосе. Корабли вспыхивают. Какие-то дымят, но продолжают лететь. Какие-то взрываются, разлетаясь на металлические обломки.

— Наши победят?

— Уже победили. К тебе пробиться было труднее, а когда поняли, что запахло жаренным, разлетелись в рассыпную. Сейчас отловят всех мигом.

— Ну да, когда Тома ушла с твоим отцом, то и рычагов у этой коалиции не осталось, — хмыкаю я, вспоминая тот грохот и звуки стрельбы. — Стар.

— Ммм? — мужчина доходит до лифтов и внимательно смотрит. Уставший, даже немного постаревший, что ли. Его глаза не так ярко искрят, как ещё вчера. Он вообще выглядит немного потерянным. И мне бы его поддержать, отпустить эту историю с Томой хотя бы на пару дней. Но я не могу быть в неведении. Не могу забыть эту отрубленную руку и потерянную девушку, какой стала эта женщина. Постоянно сравниваю её с собой. Постоянно примеряю её судьбу на себя. — Чего, Лан?

— Давай встретимся с твоим отцом. Сейчас. Позвони ему. Я обещаю переехать в Вальдос, обещаю тебя слушаться беспрекословно и что там у тебя ещё были за пункты, — глажу по вискам и бровям, целую в губы. Знаю, запрещенный приём. Но мне надо. Просто надо. Иначе не усну, и к моим страхам добавится ещё один.

— Ладно, — вздыхает Стар и разворачивается обратно.

Телепортатор доставляет нас в Корпус. Ну конечно, где ещё может восседать в это время Кесарь. На своей искусственной планете. Коридорами доходим до кабинета. И без стука заходим.

Стейбек развалился в кресле, в руках стакан с алкоголем, ноги на столе. Вся его поза расслабленно-ленивая. Только вот на лице отпечаток печали. Он не празднует свою победу. Он топит горечь.

— Привет, дети, — салютует мужчина бокалом. — Если вы пришли покричать, то не вовремя. Я страсть как устал и пьян. Кратенько излагайте и идите домой.

— Что вы сделали с дочерью Томы? — выпаливаю, сжимая пальцы Старкара.

Тяжко вздохнув, Стей тянется через весь стол к коммуникатору и звонит.

— Ты выиграл, Дани, — хмыкает мужчина, как только ему отвечают. — Да, пришли оба. Покажи им.

Швырнув ком на стол, Стей включает визор, который установлен вместо стены. На экране появляются десятки картинок с разных камер. Одна из них увеличивается.

На видео самый обычный госпиталь. Капсулы, медперсонал, разное оборудование. Среди них камера увеличивает брюнетку лет тридцати. В белом комбинезоне без рукавов. И руки у неё вполне настоящие, обе! На запястьях четыре браслета.

Выпустив Старкара, подхожу ближе к визору. Она похожа на Эгорда или мне просто очень хочется в это поверить? Но глаза точно аметистовые. И выглядит она совершенно спокойной, не испуганной, не забитой. Стоит у стойки и вносит в планшет некие данные. К ней подходит Даниэль и, передав карточку, уходит. Не запугивает, не утаскивает никуда. Просто уходит.

— Но рука… Вы же… Я же видела руку, и вы сказали, что девчонку не отпустите.

— Твои подруги помогли, — усмехается Стейбек, отпивая алкоголь. — Искусственно вырастили из клеток родителей часть тела. Если бы Старая немного глубже капнула, конечно бы поняла, что рука ненастоящая. Но эмоции отупляют.

— Значит, она не знает о родителях? Вы обещали воссоединение. Соврали?

— Я обещал, и оно состоится. Утром. Захочешь лично убедиться в этом, ты знаешь, где меня найти, принцесса, — кивает кесарь и переводит взгляд на молчаливого сына. И сейчас я вижу настоящего Стейбека. Не циничного, не ироничного, не злого. А.. любящего отца семейства.

— А Тома? Что с ней будет?

— Я говорил, как сильно ты похожа на мою жену? — со вздохом тянет кесарь и, залпом осушив бокал, с оглушительным стуком ставит на стол. Вздрагиваю и, попятившись, прижимаюсь к Старкару. Он сразу же обнимает, но пока молчит. — Такая же наивная и сострадательная.

— Я не наивная и не прошу выпустить её. Просто хочу понять, что с ней будет. Вы будете её держать в рабстве, пытать, избивать или мучить? Эгорд сказал, что вы можете ей ноги переломать!

— Я многое могу, — хмыкает Стейбек, — но никогда не применял физического насилия ни к одной женщине. Не бил, не ломал ноги или мучил. И не собираюсь начинать. Спи спокойно, принцесса. До тебя за неё уже попросили. Тома устроена с комфортом. Хотя другие, кто посмел покуситься на мою семью, гниют в могиле.

— Последний вопрос… Если бы была такая возможность не вовлекать меня в ваш план, вы бы воспользовались ей? — этот вопрос я задаю больше ради мужа. Чтобы он хоть немного отпустил свою злость на отца. Они семья. А со мной ничего ужасного не случилось ведь.

— Да. Я бы никогда не подверг тебя опасности. И то, что сказал в ангаре, была лишь игра для Эгорда и Томы. Как бы сильно я ни любил Гелю, жертвовать тобой не стал бы.

— Это ничего не отменяет, — цедит сквозь зубы Старкар.

— Знаю, ты упрямством в мать пошёл, — хмыкает Стей. — Идите, птенчики, вить гнездо.

Глава 46

Нет, это какое-то издевательство! Я опять проснулась на чужом брюнете. И как у них получается так осторожно перекладывать меня на себя? На этот раз моей подушкой оказался Ансер. Или Регор? Скорее всего, это Ансер, ведь всё уже закончилось, Эгорда нет, Тома поймана. Но я всё ещё не уверена...

Съехать с мощной груди не пытаюсь, просто не хочу будить. Да и большие ладони на пояснице не дадут двинуться. Настороженно осматриваю красивое смуглое лицо с проклюнувшейся щетиной. Осторожно провожу пальцами по скуле, стараясь понять. Регор ли это или Ансер.

Всё-таки красивые эти мальчишки. Что Асад, что его двойняшка и младшенькие. А я дура. Любуюсь чужим мужчиной. И глажу по щеке уже без причины. Наверное, это Регор. Иначе почему мне так спокойно рядом с ним.

— Ммм, — вот мычит, как коммодор. Правда, губы растягивает не как Регор. Скрещиваю пальцы, ожидая, когда глаза откроет. Самовнушение – страшная сила. — Лучше бы поцелуем разбудила.

Чёрт! Кажется, не Регор. Закусываю губу, чувствуя себя слегка разочарованной, и пытаюсь съехать с объятий. Но мужчина напрягается и распахивает сонные очи. В горчичных глазах Ансера молнии ярко вспыхивают и почти слепят меня. И я понимаю — это Регор. Неужели игра продолжается? Или не успел переобуться?

— Это ты! — расплываюсь в улыбке и с радостью целую.

— Это всё ещё я, — хмыкает мой брюнет и сминает губы, перехватывая инициативу.

Насладиться поцелуем не удаётся, так как коммуникатор мужчины издаёт громкий сигнал тревоги. Я даже на краткий миг каменею, испугавшись, что на линкор напали.

— Всё хорошо, Лан, — успокаивает брюнет, целует в уголок губ и, не дав сбежать, отвечает на звонок.

Общаясь короткими междометиями, мужчина матерится сквозь зубы. Ловит за подбородок и заставляет взглянуть на него. Отвожу взгляд немного растерянно. Стараюсь сама понять, это ведь Регор? У Ансера нет молний! Но почему-то уж очень качественно он вжился в роль здоровяка.

— Регор, — судорожно втянув воздух, подтягиваюсь и хватаю за щёки. Я очень по нему соскучилась. Три дня не видела. Вот и не верится самой, что это он. Вчера вечером уснула прямо на руках Старкара, хотя ведь хотела дождаться мальчишек и на свидание сходить.

— Ансер, лапуль, хватит меня называть чужим именем, — ворчит беззлобно мужчина, зарывается в волосы на затылке и тянется к губам.

— Ещё не закончили, что ли? — бормочу, упираясь ладонями в каменную. — Вроде бы конспирация не нужна, Тома поймана, Эгорда здесь нет. Для кого стараешься?

— Всё закончили, — растягивает улыбку брюнет.

— Хватит играть со мной, — бороться с этой горой совершенно не получается. Мужчина одним движением укладывает меня на лопатки и нависает. — Я знаю, что это ты, Регор. Молнии вижу!

— Ансер. И я тоже очень удивился, лапуль. Особенно в то утро. Когда ты влетела в столовую злая, раскрасневшаяся. И, ярко искря небесными очами, бросилась в мои руки, — с хриплым шёпотом откровенничает Ансер.

— Так это был ты? Я думала… Ты меня обманул?! — вспыхиваю и бью по груди. — Пусти!

— Вот ни разу! — возмущённо отстраняется на вытянутых руках, правда, выбраться из-под себя не даёт. — Сразу сказал, кто я!

— А вчера? Очки зачем напялил? — бью опять по груди, но ему мои тумаки как слону дробина, только улыбка шире.

— Что б не обманывать тебя. Ты ведь решила бы, что я Регор, потащила бы в койку. Я, конечно, не против. Но хотелось бы, чтобы моя лапуля знала, кто её тра… любит, — играет бровями Ансер и, перехватив кулак, целует костяшки. — Я не знал о планах Стейбека. Я ничего не знал. Но он намекнул, а я повёлся. Как мальчишка. Прости, что улетел и подверг тебя опасности.

— Что он намекнул? — не понимающе хлопаю глазами.

— Когда Корпус закрылся железным занавесом, Старкар хотел вытащить тебя и забрать, но дед…Кесарь сказал, что это опасно, лучше подключить меня. Показать Чистильщикам, в чьих руках лакомый кусочек, и тем самым отсечь желающих поживиться тобой.

— И про фиктивную свадьбу намекнул? — хмурюсь и губы поджимаю.

— Нет, это я уже сам придумал. Зацепила ты меня. Очень. Хотелось познакомиться поближе, понравиться тебе и увидеть вот эти яркие молнии в глазах, — Ансер гладит большими пальцами по щекам, смотрит своими карими глазами и улыбается.

— Но почему они появились поздно? Со Старкаром и Асадом почти с первого взгляда. Я не уверена точно.

— Такое бывает. Молнии, знаешь ли, зависят от настроения Вейлы. — пожимает плечами Ансер. — Помню, папа рассказывал: у мамы молнии появились, только когда они в Джахаббском лесу от монстров убегали. Когда он её от гаркуксов спас или от аранеи, не помню уже.

— От кого спас? — бормочу, вообще не понимаю, что это за набор букв и звуков.

— Это довольно интересная история, но сначала хочу тебя зацеловать.

— Ансер! — рявкает Старкар, появившись на пороге комнаты, как ревнивый муж, заставший жену с любовником.

Испуганно пискнув, съезжаю ниже, прячась на груди. Точно дура. Просто он так кричит иногда. Слишком громко и грозно.

— Бля, заканчивай пугать нашу лапулю, — рыкает Ансер и будто бы специально придавливает всем весом.

— Вы разводитесь! — рубит блондин.

— Глупость какая, я от своей Вейлы не откажусь никогда. Уже активы все переписал, — веселится брюнет, пока я барахтаюсь под ним, пытаясь выбраться.

— Ансер, блин, выпусти меня! — луплю по груди, а через минуту туша с меня слетает и дышать становится легче. Закусив губу, смотрю на хмурого Старкара. Перевожу взгляд на брюнета, который тоже стоит рядом с блондином. И опять эти молнии… Шумный вздох, мат сквозь зубы, и Стар сгребает меня в свои объятья. — Прости… Я.. Он…

— Не оправдывайся, Малая, — со сталью в голосе, растеряв веселость, цедит Ансер.

— Всё хорошо, помнишь, что тебе Регор сказал? — Стар очень старается казаться спокойным, но его рычащие нотки выдают.

— Мне нужно в душ. Я сама подойду в столовую. Ладно? — прошу немного уединения. Мне нужно просто побыть одной и уложить мысли по полочкам.

Мужчины кивают, блондин целует в губы и отпускает. Подхватив чистые вещи, прячусь в санблоке и прижимаюсь спиной к закрытой двери.

В столовую захожу почти через час. Просто очень долго восстанавливала душевное равновесие, стоя под горячим душем. Мысли скакали от Макса к Регору, от Асада к Ансеру. Каким-то чудом я приняла такую форму отношений. И метаний больше не было, разве что неловкость.

Замираю на пороге, просто смотря на сидящих мужчин. Они опять сдвинули два стола и два угловых диванчика. Стар, Асад с братьями, старшим и младшими, и Макс. Регора только не хватает.

Шум стоит оглушающий. Каждый своё что-то говорит, перекрикивая. Пихаются, гогочут громко. Только Макс со Старкаром не участвуют в общем веселье, изучают что-то на планшете, хмурят брови, читая некий документ. Мой бывший жених указывает стилусом, а Стар кивает, соглашается с чем-то. Привалившись к тумбе, скрещиваю руки на груди и с улыбкой смотрю на них.

Меня замечает Фэрис, подмигивает и приглашающе кивает. Отвечаю тоже кивком, но продолжаю смотреть на моих мужчин. На Асада с моим крабиком в волосах. Столько раз распускал мои волосы и отбирал обычную чёрную заколку. И вот сам себе заколол, правда, он сделал это небрежно, будто карманов не нашёл и зацепил, чтобы не потерять.

– Всем привет, – оттолкнувшись, подхожу к моему недоэльфу и стягиваю свой крабик. Мужчина от касаний еле заметно вздрагивает и поднимает голову. А я смущаюсь от взглядов Макса и Старкара. Они так синхронно вскидываются и смотрят.

– Привет, лапуля, падай рядом, – Ансер любезно отодвигается, освобождая место между ними с Асадом.

Целую Асада в щёку, но мужчина перехватывает за подбородок и оставляет поцелуй на губах. Смущает меня. Сажусь на свободное место и получаю кофе из рук Атласа.

— Спасибо, — бормочу, пряча нос в чашке.

— Как ты, Лан? — с тревогой спрашивает Макс.

— Всё хорошо, — пожимаю плечами, — прогулялась немного и даже испугаться сильно не успела. Жаль только… Свидание наше накрылось.

— Будет сегодня, — кивает мужчина, подмигивая. — Так даже лучше, а то на линкоре особо не развернуться и Стара не переплюнуть с его проекциями.

— Расслабься, механик, тебе меня никогда не переплюнуть, — фыркает Стар.

— Это мы ещё посмотрим, — усмехается Макс и протягивает планшет. — Подпиши это.

– Что там? — вытягиваю шею и забираю гаджет.

– Брачный договор, – шепчет в ухо Ансер, будя неугомонных мурашек тёплым дыханием. – Подпишешь, и мы со Старкаром с потрохами будем только твоими.

Отстранившись, перевожу взгляд на бывшего жениха.

– Я всё проверил, никаких пунктов мелким шрифтом. Всё прозрачно и стандартно, – кивает Макс. Будто меня волнует договор.

– А утро начиналось так хорошо, – бурчу и отодвигаю планшет. Не хочу подписывать. Да, это ребячество и веду себя глупо. Просто в груди ворочается внутренний протест. Слишком быстро. Слишком стремительно.

– Лан? – напрягается Старкар.

– Дай мне время, – тихо прошу, – ты и Ансер со своим глав.гадом всё провернули за спиной и поставили перед фактом. Я не злюсь и понимаю, что это нужно было для всеобщего дела. Но всё же мне нужно привыкнуть, перестроиться. У меня даже свадьбы не было! Не было привычных клятв и регистрации. Я почти четыре года была невестой и дотошно планировала свадьбу.

— О да! У неё целый альбом был. Какого цвета должны быть интерьер, скатерти, цветы в вазонах. Всё, вплоть до моей бабочки. Какая вступительная музыка, а под какую мы будем танцевать первый танец молодожёнов… — рассмеявшись, перебивает мой бывший жених. А я просто хватаю ртом воздух.

Сердце сжимается в обжигающих щипцах, пальцы дрожат, и часть кофе проливается на стол. Ансер резковато отбирает кружку, а Асад спину растирает и спрашивает, что не так. Но я смотрю только на Макса. И дышать не могу.

— Ты…вспомнил? — не уверена, что мой шёпот услышали. Но Макс вскакивает неожиданно резко. Отчего я дёргаюсь, сотрясая весь стол.

— Да? — спрашивает и напрягается, смотрит в упор на меня, мотает головой и морщится. — Нет… Я…

— Ты не прав, Стар… — облизываю губы, переводя взгляд на блондина. Говорю тихо, с деланным равнодушием. Чувствую пытливый взгляд от Макса, да и остальные притихли и наблюдают. — Мой жених вот сделал мне предложение очень оригинально…. Совершенно неожиданно…

Замолкаю, надеясь, что Макс подхватит, смотрю на него. Он молчит, в упор смотрит на меня, сверкая ярко молниями. Хочется закричать: Ну же, вспомни!

— На запотевшем зеркале? — неуверенно и хмурясь спрашивает.

Как я перепрыгиваю здоровяка Ансера, не знаю. Но я просто вылетаю из-за стола и оказываюсь на руках Макса. Хватаю его за щёки и целую в губы, нос, лоб. Просто целую. А он держит и хохочет, дурочкой меня называет. Это ведь вот совсем не показатель, ну вспомнил какой-то фрагмент, просто всплыло в его поврежденной головушке.

— А познакомились мы на ступеньках вуза, — бормочу прямо в губы, оглаживая надбровные дуги. — Ты подрался с теми ребятами, а я сбежала на экзамен.

— И я сорвал его тебе, вломившись в аудиторию, — хмурится Макс, киваю быстро-быстро.

— Хочу свидание, Макс. Наше, первое, — шепчу, подстёгивая его память.

— Мне нужна подсказка, — напрягается жених.

— Проливной дождь и я, мокрая, злая и грязная, — хихикаю, про себя подумав, что, если нужно, я все пять лет наших отношений вновь проживу. Каждый день. С ним. Каждую мелочь. Все наши ссоры и споры, даже недолгое расставание в самом начале.

— Ты меня зонтом побила за то, что я опоздал, — вспоминает Макс,

— Ещё раз побью с удовольствием! — чувствуя, что сейчас смех в слёзы превратится. Но мужчина не даёт развиться моей истерике, притягивает к себе и закрывает рот поцелуем. Сминает губы, прикусывает, ласкает, зализывает. И держит в своих объятьях крепко.

Глава 47

Я стою в комнате с зеркальным окном на всю стену. Сюда пришла, чтобы посмотреть, в каких условиях содержат Тамару. Рядом со мной Асад и Ансер. Старкар, конечно, хотел тоже пойти. Но, зная его вспыльчивый и непредсказуемый характер, уговорила остаться в медсанчасти и помочь Максу. В руки моего бывшего жениха попал нейрограф. Он с Рейгхартом и группой ученых собираются совершить обмен. Вернуть Зою и Лину. Очень ответственный момент. Я тоже хотела помочь, но тут выбор был: либо посмотреть на заключённую, либо поучаствовать в опытах.

За зеркальной стенкой пока пусто. Но комната совершенно обычная. Светлые стены, оббитые чем-то мягким. Как в психушке. Односпальная кровать в углу, рядом тумбочка. С другой стороны шкаф и небольшой обеденный стол со стулом. Визора нет, полки с книгами тоже. Вообще ничего из технологий. Томы тоже нет. Её увели на допрос.

За спиной открывается дверь в нашу комнатку. Вздрогнув, оборачиваюсь и удивлённо открываю рот. К нам заходит мама Старкара и рыжий мужчина в летах. Она тепло улыбается мне и переводит взгляд на братьев.

— Ансер, — выдыхает ласково женщина, и хамоватый здоровяк обнимает её. Стискивает в своих медвежьих объятьях. Она такая же маленькая рядом с ним. — Десять лет, негодник!

— Прости, Ба, закрутился немного, — извиняется мужчина и целует в щёку.

— Я вообще-то тоже твой внук, — впервые проявляет эмоции Асад и ревностно отбирает женщину из рук брата.

— Привет, мой хороший, — улыбается блондинка и целует его в обе щеки.

А потом вся компашка вспоминает обо мне. Я просто жмусь недалеко от них и стараюсь не сильно пялиться.

— Здравствуйте, — голос сел так не вовремя.

— Здравствуй, Света. Я Ангелина, — женщина хлопает братьев, те расступаются, и она добирается до меня.

— Очень приятно, — краснею. Вот чувствую, краснею.

— И мне, — выдыхает она и просто обнимает. Теряюсь немного, осторожно похлопываю по спине. — Спасибо.

— Я ничего не сделала.

— Ты вернула Ансера, — тихо шепчет она и, отстранившись, улыбается. Светло так, ласково. Тёплой ладонью накрывает щёку, — подарила крылья моему сыну.

— Ба, она сейчас плакать будет, — ворчит Сад и перетягивает к себе.

— Значит, поплачем вместе, — усмехается женщина и оборачивается на рыжего мужчину. Тот закатывает глаза и бубнит что-то себе под нос.

Нас отвлекает шум в соседней комнате. Я быстро поворачиваюсь, неосознанно переплетая пальцы с двумя братьями.

Тома заходит в помещение, садится на кровать и смотрит в пол. За ней появляется Стейбек и скрещивает руки на груди.

— Твоя дочь приехала, — тихо замечает он. И женщина тут же вскакивает. — Она не знает ничего о тебе. Придумаешь сама, почему тут находишься.

— Спасибо, Стей, — недовольно и нехотя бурчит девушка.

— Это не ради тебя, — хмыкает мужчина и смотрит прямо в зеркальную стену. Наверное, на жену. Проследив за взглядом кесаря, девушка тоже смотрит на нас.

— Здравствуйте, — раздаётся мелодичный голос, и Стей тут же отходит от проёма, пропуская ту самую брюнетку из вчерашнего видео. — Я получила эту карточку.

— Я вас оставлю, — кесарь перехватывает изумлённый, даже шокированный взгляд Томы, подмигивает и выходит.

— Сукин сын! — рявкает Старая, явно взбешенная, что её обвели вокруг пальца. Ведь конечности у женщины на месте.

— Отключай, Асад, и пойдёмте, — предлагает Геля.

— Ба, самое интересное только начинается, — ворчит Ансер, и я с ним согласна, любопытно же увидеть реакцию и воссоединение.

— Это личное, Сер. И у нас нет никакого права вторгаться в чужую семью. Отключай, — строго замечает блондинка и отворачивается.

— Ты слишком правильная, — усмехается рыжий и, приобняв женщину, выходит из комнаты.

В коридоре нас встречает хмурый кесарь. На нас он не смотрит, только на жену. Та же молча проходит мимо. Всем своим видом показывая, что злится на него. Стейбек не показывает свою горечь, ни единый мускул не дрожит, даже губы не поджимает. Но я замечаю потухший взгляд. Он ведь ради неё это сделал. Ради спасения.

— Ангелина! — окликаю её, женщина притормаживает и оборачивается. — Как только мы узнали о том, что вас похитили, я предложила ребятам совершить обмен. Меня на Вас. Ансер и Асад могут подтвердить. Но они даже не стали слушать этот план, а Стейбек послушал и согласился.

— Хорошая попытка, — усмехается кесарь.

— Помолчите, я ваш брак пытаюсь спасти! — затыкаю раздражённо. Брови мужчины удивлённо лезут на лоб.

— Вперёд, защитница, — хмыкает Стейбек, поднимая руки, будто сдаваясь.

— Он мне не нравится. С первой встречи, — заявляю блондинке. — Можно сказать, я его ненавижу.

— Ты защищаешь или закапываешь? — ворчит беззлобно Стей.

— Цыц! — шикаю, чтобы с мысли не сбивал. — Он не самый приятный человек. То есть рурк. Но его преданность семье дорогого стоит. Вы же знаете своего мужа лучше меня. Разве стал бы он рисковать будущим сына, если бы не просчитал всё до мельчайших деталей?

Блондинка переводит взгляд на кесаря, а я, хмыкнув своим мыслям, хватаю братьев и утягиваю в первый попавшийся кабинет. Там тоже как бы личное и интимное. Не будем присутствовать.

— Какая встреча, — раздаётся сбоку хриплый смешок. Резво отскочив, жмусь к Асаду и таращусь на вольготно устроившегося Эгорда. — Привет, лапуля. Ансер.

— Что ты тут делаешь? — напрягается брюнет.

— Жду кесаря, — отвечает Стервятник.

— Пойдём, — Асад распахивает дверь и выводит нас обратно. А там свёкор со свекровью целуются.

Мы очень тактично и тихо удаляемся к лифтам, и в кабине меня пробирает смех. Уткнувшись в плечо здоровяка, хихикаю. Будто собственных родителей застукала. Глупость такая. Хотя на самом деле я почему-то подумала, что тоже хочу пронести эту любовь через года со Старкаром. И чтобы он меня также сильно прижимал к себе даже через полвека.

***

Асад

Наблюдаю за Ланой и Ансером. Они опять переругиваются. Спорят о чём-то. От его грубости девушка вспыхивает и возмущённо бьёт по груди. А после, фыркнув, прячется под мой бок. Ищет защиты. Обнимаю её. Хрупкую. Боевую. Необыкновенную. Удивительную. Она вызывает массу эмоций. За всю свою жизнь не ощущал такого спектра. Досталось от родителей в двойном объёме. Минтакийцы, как и Ахернарцы, не очень сильны в эмоциональном плане. Они спокойны и рассудительны. А вот ахернарцы ещё и холодны. Все гены на мне отразились, хоть я и чистый минтакиец.

Сложно мне переступить через собственные корни. Сложно её понять. Не умею я строить отношений. У меня их и не было никогда. Несколько любовниц-ахернариек, которым, кроме постели, ничего и не нужно. А как вести себя с Ланой, не знаю. Наверное, надо пригласить на свидание.

— Ты не знаешь, когда Регор вернётся? — отвлекает Лана.

— Сейчас узнаем, — ободряю её и вынимаю коммуникатор. Блондинка тут же с воодушевлением прижимается к боку, заглядывает в дисплей. А я носом утыкаюсь в макушку и просто вдыхаю её аромат. Медленно ищу нужный контакт и жму на вызов.

Коммодор не отвечает. Ни на первый звонок, ни на пятый. Что-то не так. Ему не свойственно уходить в подполье. Он бы отписался, если занят. Стараюсь не выдавать внутреннего напряжения и убираю аппарат.

— Он, похоже, занят, перезвонит нам. Опасности уже нет, сейчас у Макса подберем для тебя ком. Хочешь? — отвлекаю я и тяну Лану в медсанчасть.

— Хочу, надоело быть без связи, — соглашается девушка, но видно, что волнуется: ногти грызёт и брови хмурит.

— Всё будет хорошо, Регор отзвонится обязательно.

— Да, он ведь не изображает больше Ансера, правда? — шепчет она тихо, чтобы только я услышал. Задумчиво пожимаю плечами.

— Я всё выясню, а ты пока побудешь с Максом, — решаю, заводя в лабораторию.

— Хорошо, — Лана останавливается и тянется за поцелуем. Сама. И меня топит тёплая патока. Растекается по венам, расплавляя кости и мышцы. Превращая меня в желе. Губы обжигает, хочется смять их, забрать в каюту и обрушить всю страсть на неё. Но я сдерживаюсь. Опять. Боюсь испугать. Боюсь, что опять закроется, нахохлится и спрячется.

Развернувшись, вылетаю из помещения. Останавливаю в коридоре отставшего от нас Ансера. Брат хмурится, не понимает, почему его задерживаю.

— Говори быстро и не ври мне, Сер. Регор продолжает играть тебя? — прижав к стене, цежу.

— Понятия не имею. Я его со вчера не видел, — пожимает плечами брат. — А что?

— А то, что на связь не выходит. Что-то явно случилось.

— Заебали со своими проблемами! Ни дня не даёте побыть с Лапушкой, — ругается Ансер и, развернувшись, идёт обратно к подъёмнику.

Игнорирую его ворчание. Молча поднимаюсь на этаж деда, но секретарь сообщает, что он вышел из Корпуса. Спешно выходим обратно к взлетной площадке. Торможу Ансера, заметив деда со Стервятником.

— Что ещё за дела у него с Эгордом? — рычит брат, и меня волнует этот вопрос. А ответ мы получаем буквально через пару мгновений.

К ним идёт Тома. Совершенно спокойно, с рюкзаком и непроницаемым лицом. Подходит к Стервятнику. Он скалится, хватает её за шею, нависает.

— Иди в джет, — приказывает, и Старая идёт. Безропотно, не огрызаясь. — Хорошая сделка, Стей.

— Развлекайся, Эг, — цинично хмыкает дед и, заметив нас, выгибает бровь.

— Кажись, мы спалили его, — фыркает Ансер. — Раз теперь она не под защитой, можно её по-тихому убрать.

— Нет. Оставь свою месть. У нас другие приоритеты, — останавливаю брата, сейчас ведь начнёт придумывать планы и стратегии.

Стервятник со своей жертвой улетают, а к нам подходит дед. Скрещивает руки на груди. Смотрит тяжело, пытливо. Ждёт. Кратко озвучиваю цель нашего здесь появления.

— Регор на нулевом секторе. Ведет допрос, — получаем ответ и более не задаём вопросы.

Глава 48

До самого обеда Макс настраивает и изучает записи нового нейрографа. Рейгхарт и остальные учёные возятся с Линой, выясняют, насколько успешно прошёл перенос личности с дроида в человека. С Зоей и старушкой они не спешат. Опасаются внештатных ситуаций.

Я стараюсь не мешать им. Просто сижу в кресле жениха и копаюсь в новом коммуникаторе. В инфосети лазаю и вообще навёрстываю столько дней без связи.

Остальные мальчишки тоже не торопятся возвращаться. Старкар куда-то делся и на звонки не отвечает. Так и Асад с Ансером ушли и пропали. Ну правильно, опасности в лице Старой маразматички нет, вот и бросили меня все. Не хочу так думать, но думаю. Привыкла к их вниманию. Привыкла к внезапным обнимашкам Старкара, холодной молчаливой поддержке Асада и даже к увальню Ансеру, любителю наваливаться и прижимать к себе, тоже привыкла. Про Регора вовсе молчу. Мне не хватает его монументальности, спокойствия и ауры защищённости, которую он излучает.

Макс, конечно, успокоил тем, что коммодор сейчас в Корпусе, в допросной, занимается пособниками Томы. Но мне всё равно хочется его увидеть или услышать. Просто соскучилась.

Задумчиво, положив голову на скрещенные руки, смотрю на Макса. Любуюсь им. Он копошится за капсулой с телом Зои, нейрограф подключает и данные считывает. Иногда посматривает через прозрачные стенки аппарата и улыбается. И я улыбаюсь.

Ещё примерно через час коммуникатор Макса вибрирует. Он быстро читает, хмурится, отвечает и уже мне предлагает:

— Поехали отсюда?

— А можно? Ты уже закончил? — удивляюсь я, встрепенувшись.

— Да, я настроил нейрограф. С остальным справятся Рейгхарт и его команда.

— Хорошо, — соглашаюсь и резво спрыгиваю с кресла.

Мужчина переплетает наши пальцы и утягивает меня коридорами к телепортатору. Я не понимаю этой спешки, но лишних вопросов не задаю. Может быть, просто вспомнил про наше свидание.

Возле платформы он долго вводит координаты, считывая их с телефона. Что тоже настораживает. И протягивает мне руку помощи.

— Подожди, а куда именно мы идём? К Регору? — торможу у ступенек перед потрескивающей кротовиной.

— Нет, — загадочно улыбается негодник и, подталкивая, заводит на платформу.

Дыхание перехватывает от перехода. Точнее от локации, в котором мы оказываемся. Мужчина придерживает за талию, остановившись за спиной, и не торопит. А я смотрю перед собой, беззвучно хватая воздух ртом. И жмурюсь от чуть прохладных капель дождя.

— Макс, — шепчу, не веря в происходящее.

— Это не я… — отвечает он, растирая предплечья. — Ну, не совсем я. Скорее мы.

— Вы? — запрокидываю голову, широко улыбаясь и ловя лицом дождь.

— Мы, — повторяет Макс и подталкивает к тропинке.

Вокруг всё утопает в растениях. Пышных кустарниках, вековых деревьях с густой кроной и полевых цветах. А впереди виднеются горные хребты. Огромные пики с белоснежной шапкой достают почти до небосвода.

Воздух наполнен влажностью, запахами растений и чистотой. Свежестью. Красотой. От него голова кружится, в животе бабочки порхают. И ощущение, что за спиной крылья вырастают.

У первого же поворота мы сворачиваем, и я замечаю обычный посёлок. Спрятанный среди такой красоты. Одноэтажные деревянные домики разбросаны в нескольких метрах друг от друга. И где-то вдалеке, за деревьями, виднеется спуск к озеру.

Я рассматриваю это поселение с широкой улыбкой. Для кого-то это простая деревушка где-то в глуши. А для меня это та самая мечта всей жизни. Из-за этой мечты мы с Максом решили отправиться колонистами на новую обитель. И где хотели состариться вместе, родив дюжину детей. Дюжину Макс хотел, мне и трёх хватит с головой на самом деле.

— Нам сюда, — останавливает Макс, показывая на один из домов. Развернувшись, прижимаю ладони к щекам. Понимая, кто именно участвовал в этом «Мы».

Вся терраса возле обычного деревянного домика украшена цветами, шарами, непонятными блестяшками. А столбики увиты плющом. На ступеньках сидит Регор. Заметив нас, поднимается. У меня и вправду крылья за спиной вырастают. Потому что именно на них я лечу ласточкой и попадаю в его объятья.

— Вот чем ты занимался вместо допросов, — шепчу, хватая его за щеки и жмурясь от дождя. Мы почти полностью промокли, но это такой пустяк. Я люблю дождь. Вот такой. Слепой, с солнцем. На Земле такой щедрости от природы не дождёшься.

— Допросы слишком скучные были, — улыбается коммодор, целуя в уголок губ.

— Встаньте под навес, заболеете ещё, — хмыкает со спины Макс и хлопает по плечу Регора.

— Мы все будем жить здесь? То есть... — замолкаю, не зная, как сформулировать мысль. В доме Регора всё было понятно. И территория большая. И необходимая безопасность. А сейчас, казалось бы, я уже замужем.

Макс начал вспоминать прошлое. Вдруг он вспомнит абсолютно всё. И то, что полигамных пар в нашем мире нет. Вдруг он поставит меня перед выбором. И ведь выберу его. Вот только как забыть Регора, Старкара, Асада и даже Ансера? Я не смогу вытравить их из своего сердца.

— Если захочешь, да, — сбивает с мысли Регор. — Места тут пока немного, но второй уровень достроить не составит труда. Этот дом мечты одной землянки теперь твой.

— Мой? — непонимающе отстраняюсь.

— Только твой. Осталось уладить маленькую формальность, — встревает Макс.

— Вы купили его для меня? — явно туплю я.

— Нет, кесарь подарил, — усмехается мой бывший жених.

— Хорошо, — сдуваюсь, не зная, как реагировать.

— Это явный перебор. Ей же не пять лет, — ворчит Ансер и, ударив по шару, выходит из дома. Вздрогнув, отстраняюсь от двух мужчин и удивлённо смотрю на здоровяка. Вместо верхней одежды на нем фартук. Он явно что-то готовил. Не знаю, почему он всегда готовит полуголый, но в первую нашу встречу этот верзила тоже таким грешил. — Чего так долго, механик? Обед совсем остыл, — бурчит он, а мне подмигивает.

— Привет, — против воли улыбаюсь, замечая идущих за Ансером Асада и Старкара.

Они уже все здесь. Всё уже решили за меня. Просто переехали. Украсили дом. Обед приготовили. А я тут самоанализом занимаюсь и обдумываю возможные пути развития наших отношений. Дурак я человек. Тряхнув волосами, разворачиваюсь к Максу и крепко обнимаю. Целую в губы. А потом лезу обниматься с остальными невозможными мужчинами, что так нагло вторглись в мою жизнь.

Глава 49

Максим Танов

— Тише, он спит, — шикает Лана, заходя в гостиную. Не сплю на самом деле, просто прилёг немного отдохнуть. Насыщенные дни выдались, спал мало, работал много. Да и утро тяжелое получилось.

Диван прогибается, и меня укрывают пледом. Улыбаюсь. Просто прислушиваюсь к её тихому голосу. У Ланы даже голос красивый. Мелодичный, ласковый. Чуть вибрирующий. А когда злится, становится твёрдым и стальным.

И зачем я мучил её и себя тем, что держался на расстоянии? Сам не понимаю. Отталкивал, хоть и старался вспомнить. Рейгхарт помогал, да и Регор пытался. Я очень старался вспомнить, проводил денно и нощно в симуляции, пытаясь подстегнуть все центры своего мозга. Мне хотелось ее вспомнить. Хотелось вспомнить ее любовь. Хоть что-то. Но были лишь темнота и пустота. Регор каждый день рассказывал о ней. Как она оживает, как проходит ее день. Про прошлое, что со мной случилось и почему. Я надеялся, если увижу прошлое в симуляции, то память вернется. Урывками, фрагментами, как было до этого.

Ничего не получалось. И тогда решил начать всё с чистого листа. Не цепляться за то, чего нет и не вернуть. Применить те знания, что уже заложены. Ведь кроме них у меня ничего нет. Только Лану из головы выбросить не мог. И приблизить не мог. Не хотел её мучить. Не хотел беспомощно смотреть на её боль.

На кладбище, слушая девчонку, я силился представить это прошлое, воссоздать, почувствовать. А она говорила. Много, долго, с болью и слезами. В любви признавалась и что скучает. Вот только опять чувствовал себя беспомощным и потерянным. Не тем, кем являюсь. Не Макс. Лишь набор клеток.

Только Лана не отступила. В отличие от меня, не сдалась. Раз за разом врывалась и тормошила. Отвлекала и вытягивала. Показала, кем я являюсь на самом деле. Внешность мою вернула. А теперь и воспоминания. Не все, но часть. Они вспышками озаряются в темноте. Урывками, фрагментами, нечеткими кадрами.

— Лапуль, пойдёшь со мной на свидание? — басит Ансер. Сжимаю зубы. Он больше всех раздражает. Наглостью и бестактностью своей.

— У неё со мной свидание, — чеканю, убирая руку с глаз и смотря на сидящую рядом блондинку. Краснеет. Так мило, даже шея покрывается красными пятнышками.

— Да без Б. Завтра? — не сдаётся парень.

— А завтра со мной, — вставляет Асад, заходя в комнату. — Поехали, Ансер.

— Доиграетесь, украду и увезу в логово. Ещё десять лет не увидите нас! — рычит он, и братья выходят, оставляя нас одних. Лана, ещё сильнее смутившись, падает рядом, пряча лицо в подмышке. Обнимаю её крепче, переворачиваюсь на бок.

— Он не сделает этого, — шепчу, поглаживая спину.

— Ты этого не знаешь, он очень непредсказуем, — бурчит она, вырисовывая узор на груди и не поднимая глаза.

— Там дождь кончился? — спрашиваю, заправляя белую прядь за ухо и оглаживая большим пальцем скулу.

— Нет, — щурится девушка. — Я люблю дождь.

— Знаю, — киваю я. Не помню. Просто знаю. Это странно, но не анализирую. И тянусь за поцелуем.

Лана охотно тянется в ответ. Глаза небесные прикрывает, подаётся всем телом. Такая нежная, отзывчивая. Моя. Это тоже просто знаю. Пробую её, ласково провожу языком между губ, вдыхаю запах, наполняюсь её чувствами.

— Макс, — тянет на выдохе. — Может, ну его, это свидание?

Удивлённо отстраняюсь, в глаза заглядываю. Хотела ведь, и я придумал романтику. Не банальную, там ужин при свечах. Лана опять краснеет, смотрит куда-то в шею и пальчиками ворот футболки сминает.

— Что ты хочешь, Лан? — спрашиваю тихо, готовясь к худшему.

— Тебя…

Кажется, я оглох. Или мне послышалось. Заставляю девушку на меня взглянуть. Она пухлые губы облизывает и смотрит пытливо, уверенно.

— Ты хотел двигаться постепенно. Но я скучаю по тебе. Скучаю по нам, — признание выбивает из колеи. И смешит немного. Но я приподнимаюсь на вытянутых руках, нависаю над ней. Лана обнимает за шею, перебирает короткие волосы, смотрит. В душу заглядывает. — Слишком быстро, да?

— Нет, — качаю головой и стягиваю через голову футболку.

Лана тут же смещает руки на плечи. Оглаживает мышцы. Нажимает подушечками пальцев, царапает короткими ногтями. Она везде трогает. Изучает. И губы облизывает. А меня кроет только от этих простых действий. Кровь бурлит, нервы натянуты как канаты, мышцы судорогой сводит. Я тоже хочу её. До одури. Безумно. Только сдерживаюсь.

Девушка приподнимается и прижимается губами к ключице. Меня огнём прошибает. В лёгких кислород сжигается и голову напрочь сносит. Поддеваю подол сарафана и тяну наверх. Лана охотно помогает мне, не прячется стыдливо. Не жмётся. Просто смотрит на меня с щемящей любовью, безграничным доверием и нежностью.

— Я девственник, Лан, — шепчу, едва-едва касаясь границ кружевных чашечек, в которых закована молочная белая грудь, а она хохочет и мотает головой.

— Мы это исправим, — голос у неё дрожит, да и она вся подо мной немного дрожит.

Усмехаюсь и вновь целую её. Она сама прижимается. Грудью скользит по моей груди. Обнимает за шею. Крепко, будто боится, что убегу.

Сместившись ниже, целую в шею. Ласкаю языком ямочку между ключицами. Дышит тяжело, царапает кожу головы, позволяя изучать своё тело. А мне хочется всю её целовать. Хочется трогать, гладить, ласкать, как она это делала несколькими минутами ранее.

Опускаю лямки бюстгальтера и чашечки вниз оттягиваю. Грудь у неё красивая. Молочная, с тёмными ореолами и тугими пиками. Обхватываю губами одну из вишенок. И её стон бальзамом обволакивает нутро. Так сладко, громко. Безумно.

Переключаюсь на другую грудь, ласкаю языком, пощипываю губами. Лана ёрзает подо мной, всхлипывает тихонько, сама прижимает мою голову. И что-то бессвязно бормочет. Перехватив мою руку, опускает между ног. Молчаливо прося.

— Вот так? — надавливаю и тру по влажным трусикам.

— Да? — вскрикивает и почти мостиком выгибается. — Ещё! Сильнее! Ах!

Срываю с неё бельё. Она тянет за шею. Возится с ремнём и заклёпками на брюках. Помогаю ей снять с меня одежду и устраиваюсь удобнее между её роскошных ножек.

Лана смотрит на меня. Раскрасневшаяся, с потемневшими синими глазами. Опухшими от поцелуев губами. Обнимает лицо ладонями. И дрожит. Головкой касаюсь её горячей плоти. И стону. Прошибает всего. Коротит током.

Вожу членом меж влажных складочек и кайфую от этого. Задеваю особо чувствительную точку, отчего Лана вскрикивает и царапается. Впивается ногтями в шею. И толкает. Заставляет сесть и взбирается сверху. Сейчас она ещё красивее. Возбуждённая, страстная, горячая.

Сама направляет мой член и плавно опускается. Откидываю голову назад и, не сдерживаясь, стону. В ней безумно кайфово. Туго. Тесно. Но чертовски крышесносно.

Оглаживаю её спину, сжимаю бёдра и ягодицы и набрасываюсь на губы. Пухлый, сочный, сладкие. Лана отвечает со всей страстью, кусает, толкается языком. Медленно приподнимается, чтобы всем весом опуститься. С шипением выпускаю воздух. Она вскрикивает и сжимает меня сильнее. Придерживаю её и толкаюсь снизу.

— Да-а-а! — кричит Лана, поднимая голову. Светлые волосы водопадом распадаются по спине. Зарываюсь в них, тяну назад, открывая шею ещё сильнее. И губами прижимаюсь к горлу, чувствую вибрацию её связок. — Ещё, Макс…

Вновь толкаюсь, она сама насаживается с громким шлепком. И вскрикивает вновь. Я кончу только от её криков. Она верхом на мне — это просто самая прекрасная картинка во всей моей недолгой жизни. Эстетический оргазм. Чистый экстаз.

— Сильнее, — просит, в глаза заглядывает и губы мои ловит. Всю выдержку ломает, мышцами сжимает внутри себя, удержать пытается.

Меня с каждым толчком кроет. Поясницу тянет. Удерживаю её на весу и толкаюсь. Сильнее. Контроль крошится вдребезги. Быстрые размашистые толчки разрывают сознание. Невыносимо прекрасно. Полное блаженство.

Закрываю глаза, полностью отключая мозги. Пальцы пробираются между её ножек, находят чувствительный бугорок.

— Аа-а-ах, да! — кричит Лана, накрывая мои пальцы своими и показывая, как ей нравится. Давит, трется.

Мышцы сильнее сокращаются, сдавливая член. Чувствую, ещё немного и меня разорвёт. Сильнее давлю на клитор и её расшибает.

— Ма-аа-акс! — вскрикивает, трясясь и сжимаясь сильнее. Пару толчков, быстрых, мощных — и меня уносит вслед за ней.

Под закрытыми веками световые червячки вспыхивают. Кожа горит. Воздуха не хватает. Но это всё мелочи. Когда она на мне, а я в ней.

— Для девственника ты слишком умелый, — с хрипом шутит блондинка, щекотя дыханием шею. И возбуждая вновь. — Макс? — удивлённо отстраняется, чувствует, как напрягается плоть в ней.

— Сама виновата, — хмыкаю, звонко целуя в чуть распахнутые губы, и поднимаюсь. Лана улыбается. Гладит по волосам, в щеку целует, носом водит, царапает ноготками щетину. А я иду в одну из спален, чтобы продолжить начатое. Потому что одного раза с ней мне определенно мало.

Глава 50

Просыпаюсь от лёгкой щекотки. Улыбаюсь сквозь дрёму, крепче подушку обнимаю. Рядом Макс лежит на боку, подперев голову рукой. И водит по голой спине пальцами. Узоры вырисовывает. Едва-едва касается, словно перышком по коже проводит. Лопатки оглаживает, позвонки пересчитывает. Заводит меня своей неспешной лаской.

А мы с ним вместо свидания весь вечер изучали друг друга. И ночь практически не спали. Общались, целовались, занимались любовью. И это был самый идеальный вечер. Самая прекрасная ночь. Ночь с моим Максом.

Вздрагиваю, когда он колючей щетиной касается спины. Целует меж лопаток. А его тёплые пальцы спускаются к пояснице. Сама себе улыбаюсь, но делаю вид, что сплю. Макс бока оглаживает, подушечками пальцев царапает и ладонью живот накрывает, чуть меня переворачивая.

— Мгм, — мычу, перекатываясь на бок.

Спиной к его груди прижимаюсь теснее. Он ногу мою закидывает на свои и ползёт вниз. Шумно вздыхает, ощущая пальцами мою влагу. Скользит меж половых губ, надавливает на вход и отступает. Улыбается от моего разочарованного вздоха и тут же толкается кое-чем другим. Каменным. Большим.

— Ах! — хриплый стон сдержать не могу, выгибаюсь, откинув голову на его плечо.

— В тебе безумно кайфово, — признаётся Макс, сжимая грудь в ладонях.

— Продолжай, — прошу, закидывая руки назад и обнимая его голову. И он продолжает.

Плавные толчки сменяются рывками. Он ускоряется. Толкается резче, грубее. Как мне нравится. Его пальцы вновь между ног. Трут клитор, подводят к самому краю, подбрасывают в омут и сносят плотину наслаждения. Что топит меня с головой.

— Доброе утро, — мурлычет Макс, нависая и ласково целуя в губы.

— Угу… — сил говорить нет. Я улыбаюсь и дремлю одновременно.

— Мне в Корпус надо, — вздыхает тяжко мужчина, целуя в оголённое плечо. Угукаю вновь и обнимаю его крепче, желая оставить рядом. — Ты красивая, знаешь? Особенно по утрам, с припухшими от поцелуев губами, моими засосами, растрёпанными волосами.

— Продолжай, — тяну вновь и, опрокинув его, взбираюсь. Веки распахиваю, чтобы ослепнуть от молний в глазах. Щурюсь и, как кошечка, ластясь. Щекой трусь об его щетинистый подбородок.

— Сексом пахнешь. Крышу сносишь. Мягкая, тёплая. Моя, — урчит Макс, растирая спину, ягодицы сжимая.

— В Корпус ты сегодня не попадёшь, — хихикаю, удобнее устраиваясь, а он в лоб целует и волосы перебирает. Соглашается и крепче обнимает.

Я вновь засыпаю с блаженной улыбкой. А вот просыпаюсь совершенно одна. Непонимающе вожу рукой по пустой постели и приоткрываю один глаз. Нахожу только пластиковую карточку на подушке. Макс будить не хотел и переместился с Регором в Корпус. Там всё-таки Зою проведать надо.

Повалявшись ещё пять минуточек. Соскребаю себя с тёплой постельки и иду в душ. А потом ещё нахожу гардеробную. С моими вещами из дома Регора. Ещё вчера после обеда я осмотрела весь дом и осталась довольна. Одноэтажный, компактный, никаких лишних деталей. Кроме кухни, совмещённой со столовой и выходом на задний двор. Имеется три спальни и гостиная. Одна спальня самая просторная, со смежной ванной и небольшим встроенным гардеробом. Две другие имеют общую ванну между ними.

Переодевшись в белые брючки и голубую блузку, заплетаю косичку и вылетаю навстречу новому дню. Иду на звук скворчащей сковородки и удивлённо останавливаюсь. Честно говоря, не ожидала увидеть его на своей кухне. Да и вообще думала, что после поимки Томы всё забудется. Но нет. Вот он стоит ко мне спиной. Жарит что-то вкусно пахнущее. И красуется голой спиной. От Ансера научился, не иначе.

— Доброе утро, Марс, — стараюсь быть милой и холодной одновременно.

— Привет, Огонёк, — салютует деревянной ложкой парень. Его прозвище теплом отдаёт в районе солнечного сплетения. Себе не признаюсь, что он мне нравится. Вот ни разу.

— Что-то опять случилось, да? — взбираюсь на высокий барный стул возле островка, дольше обычного рассматривая его смуглую спину. Широкий разворот плеч и узкие бёдра. Просто идеальные пропорции. А ещё ямочки Аполлона на пояснице. Нельзя иметь такую фигуру. Это преступление против человечества.

— Я не могу навестить свою невесту просто так? — удивляется Марс и, развернувшись, ставит большую тарелку с яичницей, жареными колбасками и овощным соусом возле меня.

— Марс, — вздыхаю с улыбкой, — давай уже прекращай. Ты классный, но не мой жених. У тебя там любимая звёздочка. А у меня непонятные отношения с твоими братьями.

— Это ты не поняла, Огонёк. Армиллу приняла? Невестой стала, — басит ещё один здоровяк и садится рядом. — Сок будешь или кофе?

— Кофе. Кстати, армиллы нет, — показываю на свои запястья. Только Ансер и Старкар ещё в первый же день насильно нацепили. Ладно, не насильно, но сами схватили и, не спрашивая, напялили.

— Вот он, — хмыкает парень и кладёт на стол. — И, кстати, любимую звёздочку зовут Ирраи. Она наследная принцесса Ахернара.

— Очень за неё рада. За вас. Ты тоже вроде наследный принц, — поджимаю губы. И прячу нос в чаше горячего напитка.

— Наследный принц Сеата, да, — кивает он, подцепляет вилкой одну из колбасок из моей тарелки и отправляет в рот. — А ещё ненаследный принц Ахернара. Как и Асад с Ансером. И Атлас с Фэрисом тоже. Знаешь почему?

— Не особо понимаю, к чему ты клонишь, — ворчу, перехватывая вторую колбаску. Есть очень хочется.

— Ирраи — моя сестрёнка, — наконец заявляет Марс и при этом улыбается широко, торжественно так.

Замираю с вилкой на перевес и открытым ртом. Вот это я, конечно, не смогла сопоставить. Парень хохочет и, перехватив за кисть, съедает мою наколотую колбаску. Пользуясь заминкой, ещё и армиллу надевает.

— Больше не снимай, — грозит пальцем шутник от бога и очки свои затемнённые поправляет.

— Марс, — отмираю, но мужчина крепче стискивает запястье, не давая стянуть его браслет. — Ну зачем тебе это? Ты встретишь Вейлу и сам же уйдёшь к ней. Давай не будем усложнять мою жизнь.

– Ты права, Огонёк. Я уйду... К тебе. Ты моя Вейла, – добивает брюнет.

– Что? Как? Почему? Но молний нет! — не получается вскочить и спрыгнуть с барного стула, слишком высоко. И боюсь, от такой «шикарной» новости точно шлёпнусь на пятую точку.

– Молнии есть. В твоих глазах, — Марс чувствует моё негодование и отодвигает стул, помогая спуститься. Вот только не даёт сбежать, прижимает к кухонному островку и опять улыбается. Очки свои снимает и за подбородок тянет, заставляя смотреть в его белесые глаза.

– А в твоих нет! — восклицаю, отпихивая.

— Будут, когда я повзрослею, — играет бровями негодник и целует в губы.

— Марс! — вспыхиваю и, поднырнув под ним, сбегаю подальше. — Уходи! Хватит с меня ваших неотёсанных замашек. Захотел — в кровать мою влез, захотел — потискал. И по-твоему, это нормально? Найди для своих развлечений другую дуру. То, что я подыгрывала вам, не значит, что и дальше такое продолжится.

Меня просто трясёт от раздражения. Сжимаю кулаки, стараясь унять собственную агрессию. Мне вправду нравится Марс, как и остальные братья Асада. Но это ведь не значит, что под мой тощий бок нужно подстраиваться всем семейством. И да, Марс классный. Тот, кто казался угрюмым и злым, на самом деле лёгок в общении, безбашенный и озорной. Но всё-таки предполагалось, что за девушкой сначала ухаживать нужно. Цветы, романтика, стихи под окнами. А не вот так, с бухты-барахты. Я жених, буду тебя тискать и лезть в кровать. А ты, как Вейла, просто молча принимай! Что Марс, что Ансер очень бесят своей наглостью и грубыми замашками. Это очаровательно, но хочется ведь романтики. И немного времени... для осознания привалившего «счастья».

Прикрыв глаза, дышу. Стараюсь унять злость.

— Полегче, Огонёк, — парень поднимает руки, сдаваясь, и мягкой поступью подбирается ближе.

Отступаю. Хватит с меня приставаний. Марс чешет бритые виски и плечами пожимает. Улыбается по-мальчишески обезоруживающе. Насколько он брутальный, здоровый, настолько же милый и знает, как действует на женщин. Негодник.

— Наверное, я не умею нормально ухаживать. Да и тебя хочется всегда касаться, тискать и обнимать. Ну, хочешь, на свидание сходим?

— Не хочу! — обрываю его и выхожу из кухни.

Дождь уже закончился, поэтому решаюсь прогуляться недалеко от дома. Тут везде красиво. Природа, горы, лес. Где-то виднелась ещё речушка или озеро. Подхватив толстовку, выбегаю на террасу. Она всё ещё украшена шариками и цветами. Не испортилась со вчерашнего дня.

— В дом зайди! Быстро! — приказывает посерьёзневший Марс, выглядывая следом.

— Значит, всё-таки ты здесь не просто так, — скрещиваю руки на груди, с прищуром осматривая посерьёзневшего парня.

— Маячок вновь активен, Лан, — нехотя бурчит он и, посторонившись, пропускает меня внутрь.

Глава 51

— Лан, — Марс падает рядом на диван, устраивается удобнее и голову свою тяжёлую на мои колени укладывает. Совершенно легко и непринуждённо. — Чего ты сегодня кусачая такая?

— Не знаю, просто всё так внезапно, и я просто не успеваю подстроиться под все эти события. И передышки никакой, — вздыхаю тяжко, против воли зарываюсь в жёсткие волосы парня. Не могу злиться на него долго. У них с Ансером какая-то суперспособность — вывести меня из себя и так же быстро успокоить.

— И не надо подстраиваться, — улыбается обезоруживающе. — Просто наслаждайся, а мы подстроимся. Или пристроимся.

— Дурак! — фыркаю и хлопаю по лбу. — Расскажи, что там с маячком опять такое? И что теперь на мой домик могут напасть?

— Нет. Он защищён полностью по всему периметру блокираторами. Как только мы узнали о маячке, обезопасили твою крепость. А вот за приделы пока лучше не выходить.

— Это опять Тома?

— Как раз к ней и полетели Ансер с Асадом. Скоро всё выяснят, — Марс руку перехватывает и возвращает на свои волосы. Молчаливо прося ещё почесать. Забавный он всё-таки. Зря на нем сорвалась. Он просто такой, и в этом его очарование.

— Может быть, мы тоже в Корпус пойдём? Мне неспокойно тут оставаться, — бормочу, просто вспоминаю похожую ситуацию, случившуюся, казалось бы, не так давно.

— Думаешь, не справлюсь с защитой? — проницательно замечает молодой мужчина.

— Нет, о таком точно не думаю.

Марс поднимается и тянет на себя. Мягко, но настойчиво. Тактильные очень эти братья. Будто их мало обнимали и дарили тепло, вот они и пытаются восполнить недостающее через меня. Закатив глаза, позволяю обнять. Просто трушу немного.

— Я знаю, как тебя отвлечь, — хмыкает парень. — Сыграем в игру?

— В какую? — скептически выгибаю бровь. Глядя на Марса, в голову приходят сплошь развратные идеи.

— Правда или желание? — играет бровями негодник.

— Серьёзно? Хорошо, — киваю, поддаваясь его настроению. Как раз узнаю о нем побольше. Он жестом предлагает начать мне.

— Хорошо, почему лев? — спрашиваю, показывая на герб на браслете.

— Это не лев, а ицар. Мамин питомец. Ещё до нашего рождения мама забрала из леса котёнка, и он воспитывался во дворце. Бластер, наш старичок, уже тридцать пять лет является главным защитником и талисманом всей семьи. И заранее увековечен на гербе нашего рода. Моя очередь? — выжидательно выгибает бровь Марс, киваю, принимая такой ответ. — Поцелуй меня.

— Эй, — возмущённо вскакиваю. — Так не честно! Ты должен спросить сначала: правда или желание.

— Ты не спрашивала. Сразу вопрос свой задала. Я принял твои правила, — усмехается мужчина, коварно улыбаясь.

— Ладно. Исполню твоё желание, но с одним условием. Повторяться нельзя. Как с вопросами, так и с желаниями!

— Вполне честно, — кивает Марс.

Тяжко вздохнув, вытягиваюсь. Он особо не помогает. Ждёт, когда сама потянусь. Взбираюсь с ногами на диван и встаю на колени. Чтобы быть с ним одного роста. Царапаю выбритые виски и склоняюсь ближе. Марс горячими ладонями бока сжимает, придерживает и даже его тёмные очки не мешают мне знать, что в данный момент он смотрит на меня. Наши носы соприкасаются. И в последний момент чуть смещаюсь и целую его в щёку.

— Коварная ты женщина, Лана! — мужчина удивлённо отстраняется и хохочет. Я тоже улыбаюсь. Мне очень нравится его смех. Он такой вибрирующий, громкий. — Отыграюсь, не отвертишься, Огонёк.

— Где вы учились так вкусно готовить? Просто в моем понимании, принцы не умеют этого делать, — спрашиваю откровенную ерунду.

— Пока учились в академиях, жили без слуг и помощников. Вот и учились справляться, — пожимает плечами парень. — Да и с детства были самостоятельными, никто за нами с салфеткой и ложечкой не бегал.

— А в каких академиях ты учился?

— Э, нет. сейчас мой черед, — качает головой Марс. — И я хочу нормальный поцелуй в губы. С языком и минимум три минуты.

— Не повторяться, Марс. Ты уже загадывал поцелуй. Сам виноват, что не уточнил, — фыркаю я.

— Ладно. Тогда моё желание такое. Ты пять минут не говоришь мне нет. И не убегаешь.

— Нет. Знаю я тебя. Ты же приставать начнёшь!

— Руки буду держать только на талии. И губы останутся нетронутыми, — обещает он. Поколебавшись, соглашаюсь. И вскрикиваю. Мужчина перетаскивает меня на свои колени. Благо сажает боком. Правда, очень тесно. — Пять минут, огонёк, — дыханием щеку опаляет и тут же целует.

— Ты аферист! — ворчу, стараясь отстраниться. А Марс в шею носом зарывается. Жилку языком ласкает. Дышит жаром, разгоняя мурашки.

— Я тебе нравлюсь? — выдыхает он, прикусывая мочку уха.

— Да, — закатываю глаза, поглядывая на часы. И стараюсь не обращать внимания на поднимающуюся волну возбуждения.

— Ты думала обо мне эти дни? — Марс целует за ушком, слегка царапая чувствительную кожу.

— Да, — никогда не признаюсь, что это правда. Всего лишь нельзя отвечать нет.

Жду новый вопрос, стараюсь не трепетать от чувственных ласк. Глаза закрываю, цепляюсь за его предплечья. Но он и вправду не переходит границ. Правда, ладонь у него большая, лежит на животе, а большой палец гладит под грудью, едва-едва касаясь полушарий. Жар растекается от этого горячего сеатского мужчины. А губы оставляют дорожки поцелуев. Он зубами стягивает лямку сарафана, кусает за плечо и тут же зализывает. Оглаживает языком ключицу и ямочку под горло.

— Марс, — стараюсь отстраниться, вытягиваюсь в струнку, но делаю только хуже.

— Ещё минута, Огонёк, — жарко выдыхает в ложбинку негодник и целует вздымающуюся грудь. — Как ты вкусно пахнешь. Через месяц свадьбу сыграем?

Мужчина отстраняется и, сняв очки, в глаза заглядывает.

— Да, — облизнув губы, соглашаюсь и с этим.

— Можно поцеловать в губы? — спрашивает и улыбается искуситель.

— Да! — выпаливаю и, качнувшись, подаюсь к нему.

Он не нежничает, сразу же бросается на мои губы. Впивается, прикусывает, оглаживает языком и ныряет в глубину рта. Поцелуй медленный, настойчивый и глубокий. Выбивающий почву под ногами. Подчиняющий, но не удерживающий. Его руки всё ещё на талии. Я сама льну к нему, в волосы зарываюсь, царапаю затылок. И отвечаю. Горю в буквальном смысле. Его температура передалась и мне.

— Безумно горячая, Огонёк, — шепчет Марс, прикусывая губу. Вздрагиваю, когда ладонь накрывает грудь.

— Пять минут прошли, — вспоминаю сипло и, ударив по наглой конечности, сползаю. — И я больше не хочу играть.

— Я тоже, — соглашается мужчина. Перехватывает мою руку и направляет на свой пах. — Тебя хочу, безумно.

Краснею, скорее багровею. Нет, я, конечно, раскрепощённая дама. Но всё же его откровения иногда выбивают из колеи.

— Можешь сходить в душ, — фыркаю, чувствуя жар сквозь плотный материал брюк и отдёргивая конечность.

И я сбегаю первой. Правда, на кухню, якобы за водой. Умываюсь в раковине, остужаюсь и даже слегка отчитываю себя.

— Лан, — Марс не выдерживает ожидания и заглядывает ко мне. — Макс с Регором спрашивают: ты перед гибернацией медосмотр проходила ведь?

— Ну да, — киваю, выключая смеситель.

— Пломбу меняли или зубы как-то лечили? — прилетает из коммуникатора вопрос от Макса.

— Было такое.

— Быстро в Корпус! — рявкает Регор и отключает связь.

— И что это всё значит? — обращаюсь к такому же обескураженному Марсу. Парень плечами пожимает и, обняв, тянет к платформе в углу нашей прихожей.

В Корпус мы попадаем за считанные минуты. И нас встречает целая делегация во главе с Зоей в её молодом обличии. Бывшая соседка бросается первой обниматься. И я, не сдержавшись, плачу.

Мы застреваем с ней ненадолго. И даже пыхтящего Старкара не замечаем. И именно Зоя рассказывает мне про маячок. Оказывается, она, как и остальные работники, проходила медосмотр. И всем этим товарищам якобы меняли пломбу или восстанавливали сколотый зуб. И Тома со своими учеными умами первая изучала данные с челнока. Допрашивала репликанта и проверяла информацию с капсул для гибернации. Вот откуда она знала о маячках и вот как смогла подключиться к нужным ей частотам.

Рейгхарт проверил зубы Зои и нашёл её маячок. Всех остальных наших коллег известили и попросили явиться в госпиталь при Корпусе, чтобы пройти извлечение.

— Но зачем корпорации вживлять нам чип? — я всё ещё поверить не могу в это.

— Чтобы следить за нами, мы ведь первые переселенцы. Вдруг что-то пошло бы не так.

— Оно и пошло не так, — фыркаю, закатив глаза.

— Как по мне, так даже лучше, — усмехается неунывающая Зоя и посматривает куда-то выше моей головы. Разворачиваюсь, замечая Старкара и того рогача-бородача. Как же его звали? — Я приняла предложение Арена, — подсказывает его имя подруга.

— Правда?! Класс! Поздравляю! — радуюсь я, крепко обнимая её. — А Лина, как она?

— Мы не общаемся, — пожимает плечами Зоя и встаёт. — Я пойду, Лан. У Арена дела.

Кивнув, тоже поднимаюсь и вновь обнимаю подругу. Мы как-то скомкано прощаемся. Я получаю приглашение на их свадьбу, и пара удаляется. А меня Стар обнимает, в макушку целует. И в его объятьях немного забываю о всех треволнениях. Жмусь крепче, тихо шепча:

— Я соскучилась.

Глава 52

Никогда не любила стоматологов. Особенно земных с их нанитами, что жужжат во рту. Ничего болезненного в этом, конечно, нет. Но ведь эти маленькие дроиды могли внутрь проникнуть, через пищевод или дыхательные пути. Мало ли, замкнёт железяку — и нет человека. Лучше уж старая и примитивная бормашина.

Благо в этой новой галактике, где я нашла свой новый дом, нет ни нанитов, ни бормашин. Лишь капсула, в которую меня уложили. Полчаса сна и вот я просыпаюсь совершенно обновлённая. Рядом сидит Асад. Строгий, в униформе эмиссара и немного уставший. Как только бандурина мигает, оповещая о моём пробуждении, мужчина, встрепенувшись, поднимается.

— Привет, — улыбаюсь. — Всё закончилось? Вынули жучок?

— Да, теперь ты полностью чиста и свободна, — Асад помогает выбраться и прижимает к себе.

— Тогда поехали домой? — спрашиваю, перебирая платиновые волосы моего ледяного загадки.

— По пути кое-куда свернём. Ты не против? — лукаво бровь выгибает мужчина, получает кивок и, переплетя наши пальцы, утягивает из медсанчасти.

Асад торопится. Быстрым шагом ведёт по коридорам к лифтам. Еле поспеваю, но не останавливаю. Чувствую его напряжение. Слегка волнуюсь. Но я всегда волнуюсь, когда не понимаю, что происходит.

Лифт. Кабина. Снова коридоры. Платформа телепортатора. И мы оказываемся в цветущем саду под слепым дождём. Вновь.

Оранжевое небо с белоснежными тучами над головой. Жемчужно-белая земля под ногами. От ветра на нас сыплется бледно-розовые лепестки цветов с деревьев. Вокруг так красиво. Земля покрывается этими лепестками. И дождь наполняет воздух чистотой и кислородом.

— Вчера ты сказала, что любишь дождь, — замечает Асад и вынимает из внутреннего кармана небольшой складной зонт. — А ещё тебе понравился Минтакийский заповедник.

— А ещё я люблю гулять, — признаюсь, прячась под прозрачным зонтом и жмурясь от маленького счастья.

И мы гуляем. Медленно. Тесно прижимаясь под небольшим зонтиком. Асад рассказывает об этом парке и планете. Мы встречаем других эльфов. Простите, минтакийцев. Но моё внимание приковано только к одному. К тому, кто сдержан, не переходит черту. Но смотрит на меня своими васильковыми глазами, будто всю душу выворачивает. И эмоции свои транслирует.

— Не устала? — мы останавливаемся под сенью самого пышного и раскидистого дерева.

Качаю головой и, подтянувшись на носочках, целую первая. Асад сразу же припечатывает к себе. И сминает губы, обжигая языком. Эта холодная загадка воспламеняется в одно мгновение. Мужские пальцы впиваются в бока, теснее прижимая. В волосы зарывается. Ураганом сносит.

— Я не умею выражать чувства и ухаживать, — признаётся Асад, — но тебя хочется оберегать, укрывать, спасать, защищать, нежить и любить.

— А говоришь, не умеешь, — смущённо шепчу и прячу лицо на груди минтакийца. Мужчина за подбородок тянет, в глаза заглядывает. Ищет ответы.

— У Ансера понимать тебя лучше получается, — замечает он.

— Не сравнивай себя с братом, Сад. Ты другой. И мне нравишься именно таким, какой ты есть. Моя ледяная загадка.

— Кто? — удивляется платинововолосый красавчик и бровь одну выгибает. — С чего вдруг я загадка?

— А потому что разгадать тебя у меня никак не получается, — пожимаю плечами. — Но я вижу твои чувства ко мне. В твоих глазах. Вижу тебя, Асад.

Мужчина склоняется и целует в губы. И мы вновь отправляемся на прогулку по этому красивому парку. Я рассказываю о себе и забрасываю вопросами Асада. Мужчина развёрнуто и честно отвечает. Мне нравится его слушать. Нравятся его прикосновения. Нравятся его взгляды. И очень хочется, чтобы он вновь потерял над собой контроль. Как тогда, в каюте. Вовремя поисков маячка.

Мы отлично проводим время. Ужинаем в небольшом ресторанчике на искусственном островке, построенном прямо в середине большого озера. Но вечер омрачает звонок коммуникатора. Асада просят явиться на линкор.

— Устроим завтра новое свидание? — мужчина останавливается у калитки нашего дома.

— Хоть каждый день, — хихикаю и получаю поцелуй. — Будь осторожен, пожалуйста.

— Не волнуйся, утром уже прилечу, — успокаивает он и, вздохнув, возвращается к своему джету.

Мне тоже немного грустно. Такое свидание классное испортили, ироды. Сетуя на его работу, разворачиваюсь, замечаю на ступеньках террасы Старкара. Злющего. Он взглядом испепеляет меня и улетающего Асада. Губы поджимает и зелёными глазами сверкает.

Со вздохом подхожу к злому блондину. Точно, сейчас нотации выслушаю. Что его не предупредила. Весь день где-то шлялась. И вообще безответственная такая. Взбираюсь на колени. Обнимаю за шею. И целую в щеку.

— Заболеть хочешь? — ворчит Стар, растирая влажные предплечья. Правда, я ожидала других слов, поэтому удивлённо бровь выгибаю и улыбаюсь глупо. — О чём только Асад думал?

— Мне не холодно. Да и это всего лишь дождь. Не сахарная ведь.

— О себе не думаешь, о наших малышах подумай, — бурчит блондин и ладонь к животу прижимает. Я замираю, неверяще таращусь в зеленые глаза.

— Я не беременна, Стар.

— Тесты втихаря делала или противозачаточные принимала? Никаких таблеток, Колючка. Запрещаю травить свой организм!

— А ты откуда знаешь вообще? — хмурюсь и соскакиваю.

— Не знаю, — улыбается широко, — Просто мы, Леоновы-Кхалари, очень плодовитые. Побереги себя ради наших будущих маленьких колючек.

— Господи, Старкар! Ты фигляр! — фыркаю и, протиснувшись мимо него, пытаюсь гордо удалиться в дом. Но меня перехватывают и возвращают на колени.

— Я тебя весь день жду, чтобы полетать, — урчит блондин, в волосы зарываясь. — Сюрпризы устраиваю, а ты по свиданкам бегаешь.

— Какие сюрпризы? Куда полетать? — ёжусь от просыпающихся мурашек. — И ты ведь знал, что я с Асадом.

— Знал конечно, — хмыкает мужчина и выпускает из кольца рук. — Остальное узнаешь попозже. Беги, переоденься в сухое и тёплое. Застудишь моих детей — отшлёпаю.

— Я не беременна, Стар! — чеканю, глупо улыбаясь, и ухожу в дом.

— Ты не можешь быть в этом уверена, — отвечает в спину. Но я его игнорирую.

Совершенно бессознательно целую в макушку Марса, сидящего на диване, и пробегаю мимо. Только в спальне, опомнившись, оборачиваюсь на закрытую дверь.

Подумаю об этом позже. Обязательно. После того как выясню, что там за сюрприз приготовил один несносный гадский гад. Тряхнув волосами, переодеваюсь. В брюки и блузку. Набрасываю поверх теплую жилетку. И выхожу обратно.

В этот раз спокойно пробежать мимо Марса не получается. Парень перехватывает за талию и нагло запечатывает рот поцелуем. Возмущённо мычу, упираюсь в грудь, и меня так же быстро отпускают. Ещё и хлопают пониже спины для скорости.

— Прибью! — шиплю я, показывая кулак, и выбегаю на террасу.

А там Старкар уже крылья распушил, руки в бока упёр. Меня ждёт. И, кажется, я знаю, на чём мы сейчас полетаем. С опаской подхожу ближе. Страшно.

— Ты мне доверяешь, Колючка? — улыбается негодник, протягивая раскрытые ладони.

— Угу, — киваю, вкладывая свои похолодевшие пальчики. — Только не высоко, ладно?

— Просто расслабься, я тебя никогда не уроню, — Старкар притягивает к себе, укладывает мои конечности на плечи и обнимает за талию.

Миг — и мы взмываем прямо в ночное звёздное небо. Дыхание перехватывает. Цепляюсь сильнее за шею блондина. Жмусь теснее.

— Не бойся, шипастая моя, — шепчет негодник, моими же ногами свой торс оплетает. — Я тебя крепко держу. Видишь?

Улыбается, показывая белоснежные зубы и два острых клыка. Вдох-выдох. Стараюсь подавить страх. Никогда ведь не боялась высоты. И Старкару доверяю. Через пару минут успокаиваюсь и оглядываюсь вокруг. Замечая раскинувшуюся деревню в этом поистине живописном уголке Вальдоса.

Оставив позади лес, озеро и наш домик, мы летим к горам. Стар взмывает ещё выше, почти доставая до облаков. А меня захватывает эйфория, прохладный ветер волосы треплет. Но мне совсем не холодно в крепких руках мужа.

Верчу головой и замечаю на одной из скал моего брюнета. В белоснежном костюме. Регор стоит, сунув руки в карманы брюк. И смотрит на наш полёт.

— Это, что ли, твой сюрприз? — перекрикивая шелест крыльев, спрашиваю. И брюнету улыбаюсь.

— Это его сюрприз, — хмыкает Стар и снижается. Поставив на ноги, снимает куртку и накидывает на плечи. — В темпе вальса тут. Тебе нужно высыпаться, иначе это плохо скажется на наших малышах.

— Стар, блин! — откровенно хохочу.

— Не спорь с мужем! — рычит блондин, целует в губы и, раскинув руки в разные стороны, падает со скалы.

Испуганно дёргаюсь, но негодник сразу же взмывает в небо. Тяжко вздохнув, разворачиваюсь к Регору.

— Привет, — улыбаюсь мужчине, попадая в его объятья.

— Привет, Старкар говорил о… — мой волевой коммодор перемещает ладонь к животу.

— Я не беременна, — перебиваю, качая головой. — Он просто надумал себе что-то, вот и третирует меня.

— Хорошо, иначе пришлось бы поспешить с этим, — таинственно усмехается Регор.

— С чем? — непонимающе вытягиваю шею, замечаю за его спиной костёр и валяющиеся матрасы.

Пикник на природе? У костра? Прямо в горах? Вот это романтика! Возвращаю взгляд на моего сурового вояку и улыбаюсь. Искренне и широко. А вот брюнет удивляет ещё больше. Плавно опускается на одно колено. В белых брюках да на влажную от дождя каменистую землю! Закрываю ладонями лицо и мотаю головой. Просто не верю в это.

— Светлана…

— Да! — отвечаю, смеясь и опуская руки.

— Я ещё ничего не сказал, — хохочет брюнет, но браслет протягивает.

— Да, Регор! Да! Я выйду за тебя замуж! — восклицаю громко.

Смеюсь заливисто, и на моё запястье надевают ещё одну армиллу. Она отличается от рурковских. Без герба и особых функций. Но мне нравится не меньше. Коммодор вновь подхватывает на руки, и я растворяюсь полностью в голодном желанном поцелуе жениха.

Мне очень хочется сказать. Признаться первой. И сдержать себя не могу. Поэтому выдыхаю прямо в губы:

— Я люблю тебя, Рег…

Глава 53

— Ты смотришь на меня почти полчаса, — бормочу, смущаясь, и жмурюсь от яркого костра.

— Любуюсь невестой. А что, нельзя? — мурлычет Регор и носом щеку задевает. Запуская ещё и мурашек. — Ты безумно красивая, знаешь?

— Рег… Ах! — цепляюсь крепче за предплечье, когда брюнет прокладывает влажную дорожку от уха вниз по шее.

Мужчина тянет на себя и впивается глубоким жадным поцелуем. Ласкает языком рот, прикусывает губы. Всё нутро трепещет и отзывается на его ласку.

Обнимаю его за шею, падая на мягкий матрас, что мужчина постелил перед костром. Регор успевает вытянуть руки, чтобы не раздавить меня. Перекатывается на бок и крепко обнимает.

— Я тоже тебя люблю, Лан, — шепчет коммодор, закрепляя свои же слова очередным поцелуем.

Признание Регора теплом растекается по венам. Смотрю в сполохи молний в тёмных глазах. Улыбаюсь широко. Счастливо. И неторопливо расстёгиваю заклёпки на его рубашке. Мужчина не мешает, лишь по волосам гладит, меня разглядывает.

— Вернёмся домой, — предлагает, мотаю головой. Не хочу домой. Хочу остаться здесь. С ним. У костра, среди звёзд и гор. И коммодор сдаётся мне.

Регор больше не медлит, не копается, не сомневается. Через голову стягивает одежду. Полностью давая мне доступ к его смуглому идеальному телу. Шумно вздохнув, касаюсь его везде. Подушечками пальцев надавливаю на мышцы. И, поднявшись, целую. Языком ласкаю плоский сосок, прикусываю, вырывая шипение.

Мужские пальцы в волосы зарываются. Несильно тянут, отрывая меня, а после на губы обрушивается ураган, что сметает все на своём пути.

Как я остаюсь без одежды, не помню. Меня, кажется, больше нет. Лишь желание огнём горит, сжигая все разумные мысли. Регор ласкает каждый изгиб тела. Целует, гладит. Дышит мной. Шепчет с хрипом, заставляя дрожать даже от его голоса.

— Рег… — зову его, извиваясь и тянясь.

Брюнет одним плавным толчком наполняет меня. С губ слетает стон, выгибаюсь, обнимаю крепче. Прикусываю солоноватую кожу на шее. Отметины вновь оставляю. Он берет быстрый темп. Уничтожает меня с каждым толчком. Поднимает до вершин.

— Ещё, Регор! — кричу, вскидывая бёдрами.

— Только со мной, — урчит брюнет, сминая губы в поцелуе, передавая такой необходимый мне кислород. Сильнее вколачивается, ощущая подступающие сокращения.

Неосознанно притягиваю его ближе. Царапаю за щеки и шею. Сильнее прикусываю за губу. С ума схожу. Совершенно теряю себя. Регор шипит, перехватывает мои пальцы, переплетает со своими и прижимает чуть выше головы.

— Дикая, — мурлычет ласково, — Безумная.

Его жёсткие толчки и ласковые слова просто разрывают меня ещё сильнее. Я сжимаюсь вся, Регор рычит, ускоряется.

— Да! — выкрикиваю, мечась. — Ещё, пожалуйста, Рег!

Мои слова тонут в стонах. Я кричу, прошу, плавлюсь в огненном безумии. Перед глазами всё плывёт, воздуха катастрофически не хватает. Яркой вспышкой оргазм ослепляет.

— Вот так, маленькая, да, — подбадривает брюнет, крепче сжимая в своих руках и толкаясь с оттяжкой.

Я содрогаюсь под ним. Мечусь. Регор растягивает моё удовольствие, продолжает двигаться, выпивает все мои вскрики. Языком слизывает капельки пота и с судорожным вздохом приходит к своему финишу.

Не даю брюнету скатиться рядом. Укрываюсь им полностью. Мне нравится ощущать тяжесть его тела. Нравится дышать одним с ним горячим воздухом. Нравится знать, что я не одна. Именно он прогнал мой самый большой страх. Страх остаться одной.

Нам всё-таки приходится отлепиться друг от друга. Ближе к полуночи тут холодновато. Переодевшись, сажусь под его бок. Пледом укрываюсь. Регор к себе перетаскивает, крепче обнимая.

Мы много разговариваем. Обо всём. Строим планы. Регор рассказывает истории из прошлого. Я дремлю в объятьях любимого мужчины. На открытом воздухе возле костра. Под мириадами ярких звёзд. Слушаю громкий стук сердца и бархатный баритон с небольшой хрипотцой и чувствую себя безумно цельной. Безумно живой и счастливой.

— Стар летит, — вздыхает тяжко Регор, прижимаясь подбородком к макушке.

Встрепенувшись, кошусь в тёмное небо. И прячу зевок на груди. Сейчас ворчать будет.

— А как ты сюда поднялся? Или тебя тоже Стар переносил? — интересуюсь, нехотя выбираясь из объятий жениха.

— Телепортатором, — хмыкает Регор и собирает наши вещи. Тоже помогаю ему, складываю контейнеры от нашего недоеденного ужина в небольшой термобокс.

— Вы время видели? — ворчит подлетевший Стар.

— Мы уже собираемся домой, — улыбаюсь мужу.

— Ты должен был на аэрокаре прилететь, — хмурится брюнет и меня под свой бок прижимает.

— Макс вон летит, — фыркает блондин, утягивая меня к себе. Регор делиться мной не хочет. И мужчины слегка зажимают между собой.

— Так, мальчики, — пищу зажатая. И, кое-как выбравшись, отхожу в сторону. — Я лучше с Максом полечу.

— Вот ещё! — возмущается Стар и быстро перехватывает меня. — У него прав ещё нет, не хочу, чтобы ты и наши дети пострадали из-за неопытности механика. Увидимся дома, Рег.

— Я не беременна! — успеваю воскликнуть, прежде чем дыхание перехватывает.

Старкар взмывает в небо, и мне остаётся только крепко его обнять. Спрятать нос в горячей шее и зажмуриться.

Дома, оставив мужа дожидаться остальных членов семьи, я прячусь в ванной. Пока умываюсь и переодеваюсь в пижаму, слышу за стенкой мужской бубнёж. Трое мужчин что-то обсуждают. Асад на работе, а куда делись Ансер с Марсом не знаю. Хотя понятно, что мой домик не рассчитан на столько жильцов. И если мы планируем тут жить, нужно его расширить.

Засыпаю я совершенно одна. А вот просыпаюсь зажатая между брюнетом и блондином. Со спины на меня навалился и храпит Старкар. А я лежу почти полностью на Регоре. И так это по-родному. Улыбаюсь сама себе. Чувствую наглую ладонь, что напрягается на моём животе. Под пижамную рубашку пролезает и оглаживает.

— Я не беременна, Стар, — хриплю, жмурясь.

— Не слушайте маму, она сама не знает, что говорит, — бубнит за спиной блондин и похлопывает по моему животу.

— Почему в множественном числе? По-твоему, я мало того беременна, так ещё и двойней?

— Может, и тройней. Мы, Леоновы, очень плодовиты, — хмыкает Старкар, отпихиваю его и, перелезав через Регора, удаляюсь в ванную.

Пока я моюсь, мужчины тоже приводят себя в порядок и во всю копошатся на кухне. Завтрак мы готовим вместе. И за стол садимся небольшой, но дружной семьёй.

Макс страшно зевает, кофе подливает. Регор последние новости читает с коммуникатора. Старкар с расписанием сверяется. Это так буднично и обыденно. Только плакать почему-то хочется. От умиления и счастья. Утыкаюсь в плечо Макса, он ближе и носом шмыгаю.

— Ты чего? — сразу притягивает меня к себе мужчина. В глаза заглядывает. — Заболела?

— Нет, просто вы рядом, — всхлипнув, обнимаю за шею.

— Перепады настроения — признак беременности, — замечает Старкар, и я кидаю в него полотенцем.

— Ты в город хотела, Лан, — меняет тему Регор, хмуро зыркнув на будущего побратима. — Я свободен до обеда, можем вместе съездить.

— И в миграционный центр заскочите, — замечает Макс. На мой немой вопрос сразу же отвечает: — Ты ведь ещё числишься гражданкой Рагсаруса. Нужно сменить номер счёта для получения соответствующих пособий и документы, удостоверяющие личность.

— Не нужны ей эти жалкие пособия, — перебивает Макса Старкар. — Она уже замужняя Вейла, и на её счете достаточно сбережений.

— Я ещё не подписала ваши с Ансером документы, — качаю головой. Мне всё ещё неловко отбирать у мужчин всё их имущество. Это как-то дико для меня. — И замуж за вас официально тоже не выходила. То, что вы там за моей спиной устроили, не считается!

— Через месяц будет всё, что твоей душеньке угодно, — расплывается в улыбке блондин.

— Не поняла, почему через месяц? — хмурюсь я.

— Ты же сама хотела свадьбу устроить через месяц, — чешет затылок Старкар.

Задать уточняющие вопросы не успеваю, замечаю в окне остальную часть семейства. Два наглеца поднимаются на террасу, только ледяной загадки не хватает. Улыбаюсь сама себе, прослушав мужчин. Губу закусываю и стараюсь унять бурную радость. Мне очень хочется броситься на руки к Ансеру. Как я это делала, когда мы притворялись мужем и женой. Хочется, чтобы он вновь разные пошлости шептал и развратно целовал. Но всё, что я себе позволяю в данный момент, — это жадно разглядывать здоровяка и сдерживать собственные порывы.

Кухня с приходом двух братьев в разы уменьшается. Всё-таки и Ансер, и Марс — крупные ребята. И воздух будто потрескивает от увеличившегося в помещении тестостерона.

— У нас проблемы, — басит Ансер с порога. И даже на меня не смотрит!

Глава 54

Ансер

— Говорите уже! — рявкает Старкар после небольшой паузы.

А я залипаю на Лане. Губы дует. Брови хмурит. Охуенная девчонка. Хочется её забрать, увезти, спрятать. Я совсем не романтичный, знаю. Нет во мне деликатности, как у Асада. Да и не рассчитывал встретить свою Вейлу. С моей-то сферой деятельности какая Вейла? Но запал ведь на неё. С первого взгляда.

— Так что стряслось? — отвлекает малышка.

— Марс расскажет, — кидаю я и, обогнув стол, подхватываю мою Вейлу. Обнимаю крепче, любит она трепыхаться и колючки выпускать. Не зря её Стар Колючкой зовёт. Землянка вскрикивает, цепляется за плечи.

— Ансер, блин! Я имею право знать! — ворчит, в глаза пытливо заглядывает.

— Я всё тебе расскажу, только спрячу сначала. Лады? — хмыкаю, быстро настраивая телепортатор. Пока остальные члены семьи не опомнились.

— Стоять! — рявкает Старкар, салютую ему и ныряю в марево кротовины.

Мы оказываемся в космопорте Вальдоса. Лана тяжко вздыхает, пытается сползти с рук. Но я уверенно держу её, не даю вывернуться. Несу мою жену к джету.

Жену... Да, у нас не было свиданий под луной и прочей сопливой чуши. Не было торжественного предложения. Не было церемонии. Но это всё мелочи. Ненужная мишура. Потому что именно её хочу видеть рядом. Её хочу любить. Её хочу баловать и носить на руках. А вот Лане нужна эта мишура. Без неё она не чувствует себя счастливой.

— Насколько всё плохо? — бормочет девушка, озираясь.

— Очень плохо, Лапуль, — хмыкаю, а блондинка каменеет, бледнеет и смотрит широко распахнутыми глазами. Пользуясь моментом, целую в уголок губ и взбираюсь по трапу в салон. — К тебе летит твоя свекровь. Познакомиться, обговорить будущее торжество и представление принцессы общественности. Скорее всего, твой домик уже облепили все СМИ галактики, анонсируя свадьбу тысячелетия, которая состоится через месяц. И успешно похитил один бандитский муж.

— Дурак! — фыркает землянка и по груди бьёт. Опускаю её в кресло. Лана сама пристёгивается и совершенно не психует. Помню ведь, как пугает её полёты на джетах. — Стоп! Я не совсем поняла, какая свекровь едет? Ангелина, что ли? Мы же с ней уже знакомы.

— Нет, другая свекровь. Мать моя. Руки на штурвал, Малая, — требую, запуская двигатель. Лана безропотно хватает руль и вместе со мной тянет на себя, поднимая джет в небо. — Или ты хотела познакомиться с мамой? Я зря тебя похищаю?

— Нет, спасибо, что похитил, — вздыхает Лана. — Я вправду не готова ещё знакомиться со свекровью.

Малышка, выпустив штурвал, устраивается боком. Лицом ко мне. Чтобы на космос не смотреть. Ноги поджимает, и я чувствую на себе блуждающий взгляд голубых глаз. Улыбаюсь сам себе.

— Куда мы летим? И чья там свадьба через месяц?

— Марс вчера сказал, что ты хочешь провести свадьбу через месяц, — задаю курс, переключаю автопилот и, отстегнув ремни безопасности, устраиваю кресло в удобном для себя положении.

— Ах, Марс сказал! — фыркает Лана. Злится. — Одолжи коммуникатор.

— Держи конечно, — усмехаюсь, протягивая свой гаджет.

Блондинка бормочет себе под нос проклятья. Губу закусывает. Пыхтит. Ищет по контактам номер Марса и яростно нажимает на кнопку вызова. МладшОй сразу же переключает видеозвонок и показывает на её двор у дома. Вокруг которого летают дроны, а возле калитки припаркованы десятки аэрокаров и королевский кортеж.

— Ты мне тему не меняй! — рявкает грозно землянка, раскраснелась вся. Молнии в глазах полыхают. Безумно притягательная.

— Ты о чём, Огонёк? — придуряется Марс.

— Я не соглашалась на свадьбу! А всего лишь выполняла правила дурацкой игры! Это не считается!

— Ничего не знаю, пять минут давно закончились. Ты могла и опровергнуть все ответы, но не сделала. Я посчитал это твоим желанием и выполнил. Точнее, всё ещё в процессе. Но не волнуйся, тебе понравится, и мы все успеем, — братишка улыбается, а Лана, ещё раз фыркнув, отключается.

— Вы просто самые наглые и бесцеремонные мужчины во всей галактике! — возмущённо жалуется девчонка.

— И этим тебе нравимся, Лапуль, — хмыкаю и, перехватив за талию, перетаскиваю к себе на колени.

Какая же она ладненькая. Маленькая, хрупкая, нежная. Запала с первого взгляда. Как только увидел эти голубые глаза, так пропал. Всё хотел, чтобы в них молнии вспыхнули. Чтобы ослепила меня эта чертовка. И совсем не ожидал увидеть эти самые молнии. Почти всю конспирацию не спалил на радостях.

— Угу, нравитесь. Тут не поспоришь, — соглашается землянка. — Куда мы летим, Ансер? Ты же знаешь, я не очень люблю космос.

— Будем избавлять тебя от фобии, — целую в щеку, волосы с лица убираю. А малая опять дрожит испуганным кроликом. — Не паникуй раньше времени.

— Ты непредсказуемый товарищ. Вдруг выкинешь меня за борт, — старается разрядить обстановку, но плечами передергивает.

— Вот, значит, какого ты обо мне мнения, — шепчу, прикусывая мочку уха. Девчонка дергается и краснеет. — Моя жена не доверяет мне. Это неприятно, знаешь ли.

— Доверяю, — перебивает Лана и, удобнее устроившись, прячет курносый нос в шее. — Рядом с тобой мне не страшно находиться в космосе.

Обнимаю крепче. Растираю ладонями спину. Всю жизнь бы так сидел, обнимал мою хрупкую девочку. Плавно спустившись ниже, сжимаю упругие ягодицы, двигаю её ещё ближе к себе. Хочу её до одури. Рядом с ней вся кровь не к тому органу утекает. Хуй стоит и под кожей зудит. Никогда такого не было. Вообще никогда не гонялся за девчонками.

— Ансер, — ворчит Лана и тут же садится ровнее. — Ты без приставаний не можешь, да?

— А что делать, когда жена держит на голодном пайке и заставляет скучать по ней, — усмехаюсь и, потянувшись, целую в губы и двигаю теснее к паху. — Приходится похищать её, в космосе бескрайнем прятать, чтобы поприставать.

— Нахал! — наигранно возмущается, а сама за шею обнимает, ноготками кожу карябает и смотрит возбуждённо. — Я тоже по тебе соскучилась… Оказывается.

— Оказывается? — усмехаюсь. Зарывшись в волосы, притягиваю к себе. — Ты нарвалась, малая.

Наши губы бьются друг об друга. Малышка охает, но отстраниться не даю, тут же впиваюсь поцелуем. Её влажный язычок проскальзывает между губ, молниями прошибает всего.

— Ансер, мы ведь… — бормочет, остановить меня пытается. Ладонями в плечи упирается, отстраниться хочет. — Вдруг ударимся. В метеорит влетим. Или в другое небесное тело. Ансер, я серьёзно.

Перехватываю её конечности, в одной руке сжимаю за её спиной. Смотрю в потемневшие глаза с молниями и припухшие губы. И, быстро склонившись, переключаю тумблеры, полностью закрывая все окна джета.

— Нет больше космоса, Лапуль. Есть ты и я. Не включай заднюю. Не сбежишь от меня больше. Джет оснащён высокоточными датчиками и автопилотом. Он умеет облетать препятствия и в случае опасности даст знать.

Тяну за подол платья наверх. Хочу увидеть её всю. Лана со вздохом позволяет снять с себя одежду. И сама тянется к губам. Ворчит даже при поцелуе. Сжимаю её молочные груди. Меня уже штырит, ведёт и торкает. Хотя малая только целует. Пальчиками по оголённой коже шеи пробегает. И вздыхает от моих прикосновений. Стонами уничтожает выдержку. Сама выгибается.

— Охуенная, Лан. Ты пиздец какая охуенная, — выдыхаю и, удобнее прижав к себе, поднимаюсь.

— Куда ты, — напрягается Лана, обнимая за шею.

— Туда, где места побольше, — хмыкаю и заношу в каюту за кабиной пилотов.

Роняю жену на кровать и, подхватив за лодыжки, снимаю босоножки. Лана дышит тяжело. Смотрит из-под опущенных ресниц. Губу закусывает. Пиздец как заводит. Целую в голень, кожу прикусываю. Всю её хочу заклеймить.

Блондинка падает, жмурится и стонет. Пока я, оставляя дорожки поцелуев, выше по ноге поднимаюсь. Кусаю с внутренней стороны бедра. Лана сжимает голову ножками длинными и тут же тянет на себя.

— Ты попала, Лапуль. Затрахаю всю, — выдыхаю, сминая губы.

— Хватит пошлить, — бормочет, прикусывая мой язык.

— Тебя ведь это заводит, — выпрямляюсь на вытянутых руках. В глаза заглядываю. — Я же вижу, как реагируешь.

— Я не…

— Себе не ври, Малая, — жёстко толкаюсь через одежду, показывая эрекцию.

— Ладно, да. Мне нравится твоя грубость, — жмурится Лана. — Хватит болтать. Ты трахать собрался?

— Нарвалась, бля, — усмехаюсь и срываю остатки белья.

Блондинка вскрикивает, но обнимает сама. С рубашкой возится. Избавляюсь от одежды. Подминаю под себя. Она уже мокрая вся. По складочкам её скольжу. Чувствительные точки задеваю. Лану коротит. Выгибается, стонет. В небесных глазах молнии ярко сверкают.

— А-аа-ах, Ансе-е-ер! — вздыхает, уничтожает всю выдержку.

Медленно толкаюсь, вырывая очередной стон. Блять, тесная. Лана морщится, сильнее раскрывается, выгибается.

— Сейчас, Лапуль, — цежу сквозь зубы. Очень она узкая. Наполовину погрузился и остановился. Боюсь, кончу, так и не начав. Целую в шею. Завожу её. Вершинки между пальцев перекатываю. Ласкаю языком.

— Ансер! — вскрикивает, ноготками впивается в плечи.

— Не ёрзай, — шиплю, надавливая на клитор. И одним толчком заполняю до конца.

Лана с вскриком вонзается зубами в плечо. Кусает болезненно, до крови и отметин. Не дёргаюсь. Даю ей привыкнуть. Кровь кипит. Желание мышцы натягивает. Контроль по швам трещит. Землянка всю выдержку уничтожает. Жмётся теснее, дышит тяжело и целует в шею. Свой же укус зализывает.

— Двигайся, Ансер, — хнычет тихонечко.

И я двигаюсь. Медленно разгоняюсь. Почти полностью выхожу, чтобы с оттяжкой толкнуться. Лана вскрикивает громко. Впивается ногтями. Гладит везде. Выгибается, подстёгивает сильнее.

Кончает охуенно. Громко. Совсем контроль теряет. Царапает всего. Кусает, не жалея сил. Всего меня метит.

— Пиздец ты громкая, Лапуль, — усмехаюсь, притормаживая и оттягивая свой оргазм. Обещал ведь затрахать.

— Прости, — заполошно дыша, шепчет, краснеет, будто не она пару секунд назад извивалась подо мной, потеряв контроль. Прохладными пальцами прикасается к располосованной шее.

— Никогда не извиняйся. Ты великолепная. Кайфуй, Малая, — целую в губы, выпиваю прерывистое дыхание и с громким шлепком вбиваюсь в неё.

— А-аа-ах! — вскрикивает Лана.

Накручиваю на кулак влажные белые пряди. Тяну назад, в глаза заглядываю. В них столько развратного желания бурлит. Такая же голодная и дикая, как и я. Вмиг забывает о смущении, срывает все ограничители.

Глава 55

— Малая, спишь? — в голосе Ансера сквозит волнение. Хотя пятнадцать минут назад он с хрипом рычал совершенно грязные словечки. От которых уши в трубочку заворачивались.

Отвечать сил нет. Я почти задремала после очередной ударной порции любви здоровяка. Его грубая ласка что-то ломает внутри. Превращают и меня в такое же неотесанное похотливое животное. Я никогда не была ненасытной, как сегодня.

Сколько времени прошло? Сложно сказать. Один раз уже проваливалась в краткое сновидение. Пока теперь уже настоящий муж выходил, чтобы принести мне бутылочку с холодной водой.

— Сплю, Сер, не тормоши, — вздыхаю, чувствую наглую ладонь, что ползёт по животу, и придерживаю. Не готова я, слишком утомилась.

— Пить не хочешь? Или, может, есть? — нависает брюнет.

— Просто обними меня и полежи рядом.

Ансер тут же падает за спиной. Сгребает в свои медвежьи объятья, наваливается так по-родному. И шумно дышит, разгоняя по коже горячих мурашек.

— Знаешь, я ошибался, — тихо и ласково мурлычет здоровяк, волосы перебирая. — Вот такая затраханная, ты ещё охуительнее.

Глаза закатываю и подавляю улыбку. Даже возмущаться не буду на очередную пошлость. Почему-то его грубоватый комплемент быстрее попадает прямо в сердце, чем банальное: прекрасная или потрясающая.

— … Со следами моих засосов. Мягкая, уставшая, сонная….

Ансер без усилий переворачивает меня. Нехотя разлепляю веки, высматривая, как вспыхивает желание в голодных горчично-медовых глазах. Краснею, потому что чувствую, как сама загораюсь. Губу закусываю. Чёрт. У этого брюнета определенно есть какая-то суперспособность заводить меня. И не важно на что. Он успешно может взбесить, возбудить и рассмешить.

— Опять смущаешься? После всего, что было? Бля, Лан, ты просто… — мужчина замолкает, пальцем убирает пару прядок с лица, выпускает из плена зубов припухшую нижнюю губу. — Люблю тебя.

У меня от этого тихого, чуть хриплого признания дыхание перехватывает. Он не даёт ответить, накрывает собой и целует. И этот поцелуй совершенно другой. Тягуче-медленный. Ласковый. Бережный. Он будто залечивает израненные после страсти губы. Языком ранки оглаживает. Передаёт всю нерастраченную нежность через поцелуй. И меня топят яркие, тёплые чувства к этому невозможному наглецу, матершиннику и бандиту. Обнимаю крепче за голову. И жмурюсь. Сильно-сильно.

— Точно не голодна? — спрашивает, чуть отстранившись.

— Давай поспим немного, — жалостливо тяну, чувствуя, как упирается в бедро горячая плоть здоровяка.

— Конечно, Лапуль, — хмыкает Ансер и падает рядом. Сгребает моё тельце к себе и в щеку ещё целует. — Спи спокойно, скоро прилетим.

Мне лень, да и сил нет уточнить, куда именно прилетим. Я просто растворяюсь в тепле рук здоровяка. Впервые за всё время радуясь, что он просто мой муж. Без лишней мишуры, папарацци, знакомств с родителями и прочего громкого застолья. Он просто мой. И почему нельзя с остальными такой трюк проделать? Может, попросить кесаря за то, что я его брак спасла? Не успеваю озвучить гениальную мысль. Усталость берет верх, и я уплываю в такое необходимое сновидение.

А вот просыпаюсь на линкоре Асада. В своей каюте с картиной с белыми пегасами вместо окон. Завернутая в простыни по самые уши. На соседней подушке пластиковая карточка.

Пряча зевок, читаю записку:

«Следуй за звёздами.»

Верчу головой и замечаю на потолке светящуюся дорожку зеленоватых-неоновых звёзд. Глупо улыбнувшись, поднимаюсь. На стуле висит моя одежда. Не та, в которой меня Ансер похитил. Другая. Белое платье-разлетайка с рукавами три четверти и плетеные босоножки. Также чистое бельё в пакете. Быстро спрятавшись в санблоке, привожу себя в порядок. Жаль, расчёски нет, чтобы причесаться.

А после следую за звёздами. Выхожу в светлый коридор. Дорожка неоновых звёзд ведет к подъемнику. Одна из звёздочек указывает нужный этаж. Самый верхний. Жму кнопку.

Снова пустой светлый коридор. Звёзды ведут куда-то в неизвестную каюту. Здесь я ещё не была. Останавливаюсь. Всматриваюсь в темноту. Только зеленые-неоновые звёзды, усыпанные по всему потолку, тускло светят. Больше ничего не видно. Немного страшновато. И как-то неестественно тихо.

Расправив плечи, переступаю через порог. Мягкий тёплый свет подсвечивает небольшую дорожку на полу. Постепенно открывая взору всё больше и больше деталей. Небольшой шатёр, украшенный цветами и все теми же самыми звёздами на потолке. И мужчин. Асада и Ансера.

Два диаметрально разных по характеру, внешности, мировоззрению, но таких близких друг другу брата стоят сейчас посреди этой красоты. Глаз с меня не сводят. Любуются. Один, весь в чёрном, улыбается широко и нахально. Второй, весь в белом, не выдает ни единой эмоции. Но васильковыми глазами все чувства транслирует.

— Привет, — шепчу, боясь спугнуть это очарование, витающее вокруг.

— Иди сюда, — Асад тянет ладонь и, сжав мои пальцы, тянет, отступая в сторону.

За их спинами небольшой круглый столик с длинными свечами и сервированный на троих. Всё так красиво, звёзды, шатёр, романтика.

— Кто-то говорил, что не будет помогать Асаду, — журю Ансера, подставляя щёку для поцелуя.

— За романтику у нас отвечает Сад. За остальное я, Лапуль, — усмехается брюнет, двигая один из стульев, и получает тычок от ледяной загадки.

— Я вот теперь даже не уверена, что план похищения был твой, Сер, — хихикаю, осматриваясь.

— Да, это тоже Асад придумал, — здоровяк глаза закатывает.

— Я просто тебя лучше знаю, — хмыкает Асад, присаживаясь рядом. — И знал, что ты распсихуешься. Опять решишь, что тебя все торопят и события слишком быстро развиваются. Я прав?

— Прав, — киваю улыбаясь.

— Ты поэтому кружишь вокруг да около? Смотри, Лапуле надоест ждать, пока ты раскачаешься, — хмыкает Ансер, и я вздрагиваю от громкого хлопка открывшегося шампанского.

— Я его дождусь, — фыркаю и получаю фужер игристого.

Романтический ужин при свечах и неоновых звёздах проходит замечательно. Никогда ещё не было у меня такого весёлого свидания.

Асад гасит неуёмную наглость Ансера, а Ансер развлекает нас разговорами. После двух блюд и десерта мужчины перемещаются в другую зону этой необычной каюты-шатра.

Недалеко от трапезной зоны валяются бескаркасные кресла-мешки. А на одной из стен натянуто белое полотно для просмотра старых фильмов.

Как признался Асад, они хотели воссоздать самое обычное земное свидание. Чуть-чуть не угадали с эпохой. Но это простительно, они спрашивали у своей бабушки. А та жила чуть раньше меня на Земле.

Мне всё нравится. Радостно падаю на одно из свободных безразмерных мешков. Ко мне теснится Асад. А Ансер бурчит что-то себе под нос, явно матерное, и занимает соседнее кресло. Правда, двигает его к нам поближе и пытается за голую коленку потрогать. Негодник.

Теснее прижимаюсь к Асаду. Мужчины включают проектор, и на экране мелькают кадры, очень похожие на начальные сцены какого-то жутко страшного хоррора.

— А как вы догадались, что я ужастики люблю? — тяну, в очередной раз отпихивая наглую конечность здоровяка.

— Механик подсказал, — хмыкает брюнет. Не выдержав, хватает за лодыжку и тянет на себя. Я съезжаю, вскрикиваю и пытаюсь платье удержать на попе.

— Мне так неудобно, — пыхчу, отбиваюсь от наглых загребущих конечностей и цепляюсь за Асада.

Но второй родственник только удобнее перехватывает, и эти два брата устраивают меня на руках. Головой лежу на коленях ледышки, а ноги на коленях увальня.

— Расслабься, Малая, дай фильм посмотреть, — ворчит Ансер, снимая с меня босоножки.

Первые двадцать минут я жду подвоха от мужчин. Брюнет ноги гладит, сжимает икры. Пальцами водит. Но черту не переходит. Под подол шаловливые пальцы не запускает. Асад тоже плечи массирует, руки сжимает. На животе узоры вырисовывает. Волосы перебирает, шеи касается. Тоже всё довольно цивильно. А я лежу напряжённая, даже за сюжетом не слежу. Потому что эти касания кровь будоражат. Будят неугомонных мурашек. И возбуждают меня.

Прикрываю глаза. Просто нужно не обращать внимания. Или отсесть. Точно! Резковато дёргаюсь, отчего два брата тоже вздрагивают. Эка их фильм захватил.

— Пить захотелось, — хриплю и слегка шатаюсь.

— Сиди, — машет Ансер и тянется к столику. Ему недалеко. — Шампанское подойдёт или за водой сходить?

— Шампанское, — киваю и пересаживаюсь в отдельное кресло. Мне нужна дистанция. Иначе изнасилую обоих. — Спасибо!

Ансер протягивает фужер, хмыкает и падает на своё место. Но я всё равно не могу сконцентрироваться на фильме. Постоянно смотрю то на блондина, то на брюнета.

В итоге, не выдержав, просачиваюсь под бок Асада. Он обнимает крепко, в лоб целует, улыбается уголками губ. Ансер сам зажимает, двигая свой мешок к нам. Пригревшись в тепле рук двух братьев, я засыпаю. Так и не досмотрев ужастик.

Просыпаюсь от бубнежа. Мычу, требуя быть по тише. Носом в шею Асада зарываюсь. Прохладная ладонь по спине гладит и шикает на нарушителя спокойствия. Дверь тихо хлопает и наступает долгожданная тишина. А я, как назло, спать больше не хочу. Поднимаю голову и разглядываю дремлющего эльфа.

Чуть подтянувшись, в губы целую. Красивый, чертяка! Просто одно удовольствие его разглядывать. Гладкая фарфоровая кожа без единой растительности. В меру пухлые губы. Прямой аристократический нос. Брови вразлёт. Лоб без единой морщины. Острые скулы, чуть впалые щёки. И васильковые глаза с пушистыми ресницами. Которые сейчас сонно взирают на меня.

А я, осмелев, уши трогаю. У Асада молнии в глазах сильнее вспыхивают. И дыхание тяжелеет. Кажется, эта остроконечная часть тела у минтакийца чувствительная. Губы облизнув, убираю пальцы и примирительно улыбаюсь. Мой загадочный ледышка резковато переворачивается, роняет меня на спину и, нависнув, опять смотрит.

— Не хочу торопить события, но хочу с тобой состариться, Лан, — хрипит, дыханием лаская. В глаза заглядывает, ища ответы.

Обнимаю за шею и целую в губы. Молчаливо отвечая согласием. Я тоже хочу с ними состариться. И пусть мы торопим события. Жизнь слишком коротка, хватит тянуть, нужно брать от неё все по максимуму.

Глава 56

Удивительно просто, какие всё-таки они разные. Ансер — тайфун. Что сносит все барьеры на своём пути. Напором, напалмом прошибает. Словно каток проезжается, не оставляя ни единого шанса на сопротивление.

Асад — полная противоположность. Лёгкий бриз. Обманчиво спокойный. Заставляющий напряжённо ожидать. По нему никак не определить, что он думает, что чувствует, что собирается сделать.

Он смотрит. Прохладными пальцами подбородок гладит. По шее подушечками надавливает. А у меня внутри всё скручивается. Пальцы на ногах поджимаются. От простого ожидания. Я ведь помню его. Помню, каким он может быть, когда голову теряет. И как умело управляет моим телом.

Судорожно вздрагиваю, когда мужская ладонь на живот ложится. Я в платье. И ещё пару минут назад радовалась, что не совсем уж извращенцы эти братья. Не стали меня спящую раздевать. Сейчас же хочется прикосновений прохладных рук к оголённой коже. И опять память подбрасывает картинки нашего «откровенного разговора». Именно здесь. В этой каюте. С этими белоснежными пегасами на окнах.

Асад взглядом жадно скользит по моему лицу. Чувствует моё возбуждение, выпивает прерывистое дыхание. Любуется мной. Наслаждается просто смотря.

В отличие от него, я более настырна. Давно наглаживаю его голый торс. Царапаю по белоснежной коже без единой растительности. В очередной раз отмечая контраст между ним и его двойняшкой. Асад ладный весь. С идеальной мускулатурой. Широкие плечи и узкие бедра. Не перекачен, без выпирающих мышц, без вздутых вен. И без курчавой поросли на груди. Но, чёрт, он просто идеальный. Мне нравится его гладить. Нравится карябать ногтями и смотреть на красноватые полосы. Они так отчётливо появляются на светлой коже.

Асад тянет платье наверх. Приподнимаюсь, помогая снять с меня наряд. Мне нравится наша неспешная прелюдия. Он не набрасывается словно животное. Просто смотрит. Взглядом ласкает. Едва-едва гладит. И глаза темнеют от каждого прерывистого вдоха. От дрожи, что проносится по телу.

А потом, склонившись, касается губами острой ключицы. И продолжает исследовать моё тело лишь одними губами. Целует, слизывает, всасывает, прикусывает. Кожа от его прикосновений горит. Я выгибаюсь сама навстречу его ласк. Тихо постанываю, зарываясь в волосы. Он избавляет меня от оставшейся одежды. И втягивает в рот вершинку груди. Так остро, жарко.

— Са-аа-ад, — только и могу выдохнуть. Мне мало его. Мало этой неспешности. Хочу, чтобы он с ума сошёл вновь. Чтобы набросился жадно.

Стискиваю его уши и поднимаю на себя. Его дыхание в раз меняется. И глаза темнеют. Челюсть сжата, и аристократические пальцы в бока впиваются.

И Асад накрывает мои губы своими. Толкается глубоко языком. Последний глоток кислорода отбирая. Перехватывает мою руку и направляет к своему паху. Заставляя прочувствовать, как сильно он хочет меня.

Сжимаю его плоть через одежду. Двигаю рукой, вырывая шипение, и торопливо снимаю с него остатки одежды. Хочу ощутить приятную бархатистость. Почему-то я уверена, он там такой же безволосый.

Асад без лишней медлительности, скромности и предупреждения надавливает на горошину клитора. Меня волной возбуждения омывает. Полностью лишая воли. Я лишь могу выгнуться, ртом воздух хватать, коротит меня от каждого прикосновения. Он умелый музыкант, играет на струнах моих натянутых нервных окончаний. Знает каждую нужную зону. Знает, куда нажать, чтобы меня всю выгнуло.

— Лана, — выдыхает, размазывая влагу по складочкам. — Даже не представляешь, что делаешь со мной.

— Я? — пищу удивлённо. В данный момент я совершенно ничего не делаю, кроме как извиваюсь, желая одновременно отстраниться и насадиться на его пальцы сильнее.

— Ты, — припечатывает Асад, ловит мои губы и медленно скользит языком.

Накрывает собой и толкается. Плавно. Очень медленно. Заставляя изнывать и ждать. Давая насладиться каждым сантиметром, что неумолимо растягивает меня. Обхватывает моё лицо, покрывает его поцелуями и останавливается. Мы слишком тесно переплетены. Низ живота болезненно тянет, требуя продолжения. Но Асад не даёт сдвинуться. Он медлителен. И каждое его движение — словно качка в штиль. Лёгкий бриз.

— Ещё, Сад, пожалуйста, — хнычу, слепо касаясь его, желая большего. Медленно умираю от наслаждения, чувствуя, как под пальцами напрягаются мышцы. Как его движения становятся более рванными. Как он почти теряет контроль.

Провожу губами по шее, засос оставляю. Не специально, просто он там очень вкусный, что не могу сдержать порывы. И кажется, это становится спусковым крючком. Потому что Асад с рыком отстраняется на вытянутых руках. В глаза мои ошалевшие смотрит.

— Быстрее, Сад, — губы облизываю, сжимаю его плоть внутри себя сильнее.

Ледяная выдержка моего принца с треском ломается. Он переворачивает меня, тянет за бёдра, заставляя встать на колени. И я задыхаюсь от пронизывающе глубокого толчка.

— Да! — выкрикиваю громко, комкая в пальцах простынь и откидывая голову назад. Асад тут же перехватывает за подбородок, заставляя прогнуться сильнее. Заставляя биться об его пах ягодицами.

— Нормально, Лан? — несмотря на то что теряет голову, он волнуется. Старается замедлиться.

— Да, ещё, Асад! Пожалуйста! — лихорадочно шепчу сквозь стоны и вскрики. — Прошу, Асад.

И мой ледяной минтакиец отпускает полностью себя. Вбивается грубо, глубоко, на всю длину. Задевая неизведанные точки. Так остро, местами больно, но всё это меркнет по сравнению с тем, какое наслаждение с каждым движением топит меня. Всю выкручивает, ломает, крошит. И я разлетаюсь в крышесносном оргазме.

— Бездна! — стонет Асад, приходя к своему освобождению. Рвано толкается и падает сверху.

Немного отдышавшись, мужчина перекатывается, подтягивает моё вялое тельце на себя. Обнимает крепко. В волосы носом зарывается. Целует и гладит. Я затоплена эйфорией. Меня нет. Молнии под закрытыми веками ярко вспыхивают световыми червячками. В ушах сердце бьётся. Двигаться не могу. Наслаждаюсь вновь неспешной лаской.

— Ты сейчас самое прекрасное, что я видел, — признаётся моя теперь уже не совсем ледяная загадка, поймав мой мутный взгляд, и целует в губы.

— Согласен, — раздаётся тихий хриплый голос Ансера со стороны дверей. Дёрнувшись, разворачиваюсь, попадая в плен тёмных порочных глаз мужа. — Отошёл переговорить, а вы тут без меня веселитесь.

Краснею. Теснее вжимаюсь в Асада и не знаю, как реагировать. Нет, то, что они все друг друга приняли, я как бы уже поняла. Но я вот совершенно не готова к вот такой пикантной ситуации. И не знаю, как реагировать. Спрятаться? Расслабиться? Выгнать их обоих?

Пока анализирую этот момент и просчитываю пути отступления. Ансер скидывает часть вещей и забирается к нам. Настойчиво тянет на себя за голову и вгрызается в губы. И его не смущает, что я почти лежу на его брате. Как и не смущает то, что я не отвечаю на поцелуй.

Просто в ступор впадаю, а наглец пользуется заминкой, языком губы раздвигает, толкается настойчиво, прикусывает и зализывает. Всячески распаляет. И пальцы свои зарывает в волосы на затылке. Не давая отстраниться.

— Отпусти её, Сер! — прилетает холодный приказ от Асада.

Меня мягко тянут на другую сторону кровати. Благодарно всхлипнув, кутаюсь сильнее в простыню и сбегаю в санблок. Закрыв дверь на замок, прижимаюсь спиной и, жмурясь, стекаю на тёплый пол.

— Ты вообще границ не видишь? — невольно слышу тихий и грозный голос моего ледышки.

— Тон смени, — в голосе Ансера сквозят рычащие нотки. — Чего завёлся, не понимаю. Ревность проснулась?

— Вы со Старкаром просто форменные болваны, кроме своих желаний ничего не замечаете! — распаляется Асад и от его слов теплом в груди отдаёт. — Видел же, что испугалась, чего полез?!

— Ты явно ничего не смыслишь в чужих эмоциях, Сад. Иди других лечи, тоже мне, моралист нашёлся, — хмыкает Ансер и явно подходит к моей двери. Раздаётся тихий стук: — Лапуль, выходи, ещё слишком рано.

Больше не слушаю их, включив душ, прячусь в кабине. Остудив голову и слегка успокоившись, кутаюсь обратно в простыню и выхожу. Нет смысла прятаться. Да и не жалею ни о чём. Они в равной степени мои. Как и оставшиеся там дома женихи. И ведь сама себе дала установку: брать от жизни всё самое лучшее. К чему тогда нервы себе мотать?

Осматриваю полутёмную комнату. Асада нет. Ансер дремлет, прислонившись к спинке кровати. Как только я выхожу, глаза открывает и хищно скользит взглядом по голым плечам да ключицам.

— Прекрати! — шиплю, ёжусь от этих взглядов.

— Иди ко мне, Малая, — мягко зовёт брюнет. Закатив глаза, подхожу. Сильнее кутаюсь в накидку, присаживаясь рядом, меня тут же тянут под свой бок. Ансер не лапает, что радует. Но тяжёлой ладонью бедро придавливает. Будто обозначая: сбежать не даст. — Испугалась?

— Нет, — качаю головой со вздохом. Разбора полётов не избежать. И решаю сменить тему: — Когда домой полетим?

— Когда будешь готова. Можем весь месяц до торжества тут прятаться и игнорировать всех. На линкоре есть все самое необходимое. Стар и остальные уже в курсе, где нас искать, прилетят вскоре, — пожимает плечами Ансер.

— А мы можем попросить твоего деда расписать нас без шума и пыли? Как он сделал с тобой и Старкаром? — тяжко вздыхаю, понимая, что месяц прятаться — такое себе решение. Не хочу вносить раздор в семью моих мальчишек.

— Что, блять? — матерится здоровяк, роняя меня и нависая.

— Хватит материться, Сер! — возмущённо бью по бицепсу. — Неприятно мне, знаешь ли.

— Прости, лапуль. Но у меня, кажется, слуховые галлюцинации! Не ты ли мне мозг трахала тем, что свадьбы не было? Праздника хотела, цветы там, клятвы и регистрацию? — почти ласково рычит брюнет.

Оттолкнув, поднимаюсь и плечи распрямляю. Окидываю его равнодушным взглядом, губы поджимаю.

— Я мозг твой трахала, ты меня. Равноправие, Ансер! — холодно выплёвываю сквозь зубы и, развернувшись, выхожу из каюты. И плевать, что в одной простыне! Я ужасно зла!

Глава 57

Далеко уйти не получается, сразу же за дверью собственной каюты ударяюсь носом об грудь Марса. Принц успевает сориентироваться и придерживает за локти. Он хмурится, осматривает меня и молча снимает сначала косуху, а после и футболку. Без лишних слов надевает на меня свою футболку, а куртку накидывает на голое тело.

Простыня соскальзывает прямо к нашим ногам. Благо одежда Марса для меня огромная. С моими-то лилипутскими габаритами. Вздрагиваю, слыша открывающуюся за спиной дверь. Ансер выходит к нам. И в небольшом коридоре сразу воздух накаляется. Марс к себе притягивает, заставляет буквально носом биться об свою голую грудь.

— Он тебя обидел? — тихо спрашивает младший принц, отвлекая от своего атлетически сложенного тела, которое выглядывает из-под косухи.

— Не лезь, Марс! — шипит Ансер и тянет за плечо, чтобы к себе развернуть.

Дёрнув корпусом, бочком выбираюсь между ними и иду по пустынному коридору. Не успеваю сделать даже трёх шагов, принц подхватывает на руки. И под тихий мат старшего уносит к подъёмнику.

— Не молчи, Огонёк, — Марс ставит меня на собственные ботинки, чтобы на железном полу не стояла. Придерживает за талию и волосы за ухо заправляет. Ласково так. Что совершенно не свойственно ему. — Скажи, я ему рожу начищу.

— Когда ты прилетел? — перевожу тему и, царапая голый торс, под куртку лезу. Обнимаю. Согреться хочу. А он горячий. Краснокожий. Жаром пышет. Настоящий Марс.

— Пару минут назад, — шумно вздыхает, пятернёй в волосы зарывается, кожу на затылке массирует и, кажется, усиливает температуру своего тела. Щёку печет, и воздух буквально искрится.

— А остальные?

— Волну сдерживают. Мама немного злится, что мы прячем тебя от неё и что папарацци нас преследуют. Ты есть не хочешь? Я зверски голоден, — перепрыгивает с темы на тему мужчина.

Не успеваю ответить. Как только кабина останавливается, Марс опять на руки подхватывает и выносит в светлый коридор. И только в пустынной столовой опускает на диванчик. Скидывает боты вместе с носками. Присаживается на корточки и надевает на меня свои носки.

В груди разливается тёплая патока к этому совершенно несерьёзному, наглому, но заботливому увальню. Я всхлипываю и губу закусываю. Марс вскидывается, снизу вверх смотрит, брови хмурит. Поддавшись порыву, обнимаю крепко за шею и целую сама.

Правда, долго управлять поцелуем мне не дают. Тут же перехватывают инициативу. Властно. Медленно и почти нежно. Он будто смакует мои губы. Наслаждается и растягивает удовольствие. Языком оглаживает, губами мнёт. И шумно дышит жаром, разгоняя возбуждение в крови.

— Что сделал Ансер? — строго спрашивает парень, чуть отстранившись.

— Ничего ужасного, — качаю головой и отворачиваюсь к окну, занавешенному картиной луга.

Я ведь знала, что Ансер неотёсанный грубиян. Он десять лет крутился среди бандитов. И рядом со мной старается не материться. Это тоже замечаю. Слышала же, как он общается с остальными. Там, если из диалога мат убрать, останутся одни местоимения. К тому же мужчина давно ещё сказал, что воспитанию не подлежит. Его только таким принимать. Да и не хочу я его менять. Я в Ансера влюбилась именно в такого: бандита, грубияна и нахала. И всё же сейчас его слова задели меня и обидели.

Так и не дождавшись ответа, Марс поднимается. Надевает боты на голые стопы и отходит к автомату с быстро приготавливаемой едой. Двигаюсь к углу дивана, поджимаю под себя ноги и натягиваю футболку на колени, полностью закрывая себя.

Марс ставит на стол подносы. Три чашки с горячим ужином, кофе, салат и хлеб.

— Я только кофе буду, — подаю голос и тут же получаю кружку горячего напитка. Парень садится рядом, прижимаюсь к его боку, с улыбкой наблюдая, как он вокруг себя раскладывает большие чашки. — Ты это всё сам съешь?

— Угу, с утра ничего не ел, — бубнит он и совершенно не аристократично набрасывается на еду. Глажу его по плечу, с умилением наблюдая за принцем. Такой он простой и в то же время непростой.

Не отвлекаю голодного мужчину, боком поворачиваюсь, прислоняюсь к его боку. Чуть съезжаю, удобнее полулёжа устроившись. Можно сказать, прячусь в уголке за мощным телом Марса. Грею ладони об кружку кофе и дремлю. Всё-таки не выспалась.

— Проваливай, Сер! — рявкает тихо моя нечаянная подушка.

Вздрагиваю и просыпаюсь. Вот это я отключилась. Благо Марс бокал из рук отобрал, иначе бы облилась сейчас. Лежу всё там же, в своём укромном уголке. Правда, голова покоится на коленях брюнета, а его горячая ладонь на моей оголённой попе. Нахал! Одёргиваю футболку и барахтаюсь, пытаясь подняться.

— Заглохни, Марс, я с женой пришёл поговорить, — глухо отвечает второй брюнет и двигает свободный стул, издавая ужасный скрип.

— Жена не хочет с тобой сейчас говорить, — бурчу и, наконец, сажусь. Укрываю своим временным «платьем» коленки и перевожу взгляд на мужа.

— Придётся, Лапуль. Вываливай претензии. Я в этих женских штучках не шарю, — Ансер кладёт на стол сцепленные в замок руки и пристально смотрит на меня. Серьёзный. Собранный. И даже немного сердитый.

— Твоя грубость и наглость иногда переходит все рамки приличия. Для меня неприемлемы такие отношения. Я не одна из твоих девок и требую к себе уважения. Как бы я тебя ни любила, терпеть хамство в свой адрес не буду. Пойдём, Марс! — высказавшись, пихаю младшОго в бок.

Принц сноровисто поднимается и помогает выбраться из закутка. Вот только далеко уйти у нас не получается. Грохот упавшего тела останавливает. Вздрогнув, разворачиваюсь. Ансер лежит на боку возле нашего стола и сжимается, стараясь подавить конвульсии.

— Сер! Что случилось?! — падаю рядом с мужем, ловлю голову, чтобы не бился об мраморный пол.

— Крылья, — хмыкает Марс, возвышаясь над нами. — Ты в любви ему призналась, Огонёк.

— Что? Нет, я… — зажмуриваюсь сильно-сильно. Совсем забыла об этой особенности рурков. Только я не признавалась в любви. Не признавалась же? Так, к слову пришлось. Это что получается? Я вправду люблю Ансера? И он меня любит? Ну да, брюнет шептал слова любви во время нашего бурного секса. Но в тот момент я практически не слушала его страстный шёпот.

— Ни разу не считал тебя одной из девок, — хрипит Ансер, перестав трястись, и откатывается на спину. Устраивает голову удобнее на моих коленях. Не дёргаюсь. Глажу по лбу, стирая капли пота. — Ты очень чистая, светлая, нежная и мне тебя безумно хочется запачкать. Не обижайся, Лан. Не обещаю исправиться, но постараюсь. Веришь?

Муж тянет ладонь и накрывает щеку. В глаза заглядывает, молниями сверкая. И я верю. Я всегда ему верю. Киваю. И, склонившись, целую. Странный поцелуй получается. Вверх тормашками.

— Можешь трахать мне мозг двадцать четыре на семь. Это твоя прямая обязанность, — выдыхает очередную грубость брюнет. Бью его по груди и отстраняюсь. — Тебя это, что ли, обидело? Лапуль! Эй! — он ловит мои руки и резко вскакивает, меня поднимая. Наступает с широкой улыбкой. Отступаю и оказываюсь зажатой между двух братьев. Потому что за спиной Марс незыблемой горой стоит. — Заменим это ужасно скверное, задевающее твою тонкую душевную организацию и нежную психику слово на другое.

— Не паясничай, Сер, — фыркаю, передёргивая плечами. Потому что Марс там конечности распускает.

— Прости, малая. Я больше так не буду, — клятвенно заверяет Ансер и рывком накрывает губы своими. — И спасибо за крылья, Лапуль. Я тоже тебя люблю!

— И лапулю замени, — ворчу, обнимая за шею, и плевать, что футболка задирается. Мне нравится находиться в их объятьях. Пора это признать.

— А чем тебя лапуля не угодила? — удивляется муж.

— Ты так по коммуникатору к кому-то обращался. Лапушкой звал.

— Понял. Принял, — хмыкает и в широкой улыбке расплывается. — Ревнивица моя, оху… красивая.

— А вот это слово можешь не заменять, — хихикаю, краснею и, бочком, бочком выбравшись, сбегаю из столовой под взрывы мужского хохота.

Уже в каюте быстро переодеваюсь в свои вещи. Закалываю волосы крабиком. Но спать уже не хочется. И в четырех стенах сидеть тоже. Поэтому решаю навестить Асада, узнать, куда мы держим путь. И куда делись члены команды, потому что линкор совсем пустой. Вряд ли же все спят? Обычно работники посменно дежурили, обеспечивая круглосуточную поддержку корабля.

Асада нахожу в центре управления. Он совершенно один сидит за креслом главного пилота и управляет линкором. Отмечаю про себя, что меня уже не так сильно пугает тёмный космос за окнами.

— Почему ты один? — от моего тихого вопроса мужчина вздрагивает и, развернувшись, улыбается лишь уголками губ. В васильковых глазах молнии вспыхивают. Завораживая меня. Мой недоэльф протягивает ладонь, молчаливо приглашая к себе, и сажает на колени. — Где все твои подчинённые?

— Я всех отпустил на выходные.

— И ты один будешь управлять этой махиной? Это ведь утомительно, — положив голову на плечо, выдыхаю. Рядом с Асадом очень спокойно и уютно. Он будто своей ледяной выдержкой заряжает.

— Линкор на автопилоте и оснащён высокотехнологичными радарами. Да и остальные через пару часов прилетят, и будет кому заменить меня. Ты выспалась? Сейчас ещё очень рано, — минтакиец ласково поглаживает по спине, баюкает, негодник. Но мне спать совершенно не хочется.

— Марс сказал, что ваша мама очень сильно разозлилась на нас. Может, стоит вернуться и встретиться с ней? Я не хочу накалять отношения. Тем более она королева, самолично приехала ко мне. А я сбежала, — меняю тему, посматривая в окно. Нет, определенно, рядом с этими братьями я больше не боюсь космоса.

— На тебя она не злится. Только на нас, — целует в лоб Асад, — Встретишься с ней, когда и вправду захочешь выйти за нас замуж! Больше никто тебя не будет заставлять, Света!

Удивлённо голову поднимаю, в глаза васильковые заглядываю. Просто стальные нотки в голосе моей ледяной загадки изумляют и в ступор вводят. Ох, не так он и прост. Вроде безэмоционален и малоразговорчив. Но и жестить может, как сейчас.

— Пойдём, Регор с Максом подлетают, — мужчина поднимается вместе со мной и выходит из центра управления.

В коридоре останавливаю его, разворачиваю к себе.

— Я хочу выйти за вас замуж, Асад, — тихо признаюсь с улыбкой. Принц за подбородок тянет, в глаза пытливо смотрит. Не до конца верит в сказанное и хмурится. Облизнув губы, продолжаю откровенничать: — Только без шумного торжества. Без громкого освещения в прессе. Можно даже на линкоре. В той комнате с проекциями. Или в вашем шатре.

— Значит, так всё и сделаем. Распланируй, озвучь. А мы воплотим, — коротко кивает самый безэмоциональный мужчина во всей галактике. В губы целует и вновь подталкивает вперёд.

Больше не задерживаю нас, почти бегу, потому что по моим коммодору и механику ужасно соскучилась!

Глава 58

Больше трёх дней мы живём, отрезанные от планет и Корпуса. На огромной летучей барже в бесконечном и тёмном космосе. И всех всё устраивает. Никто не жалуется. Ну, кроме родственников и начальства моих мальчишек.

У нас своеобразный отпуск вдали и в глуши. Регор всё сетовал, что не получилось нам на природе отдохнуть из-за чертовых СМИ, но на линкоре тоже вполне комфортно. А главное, нас очень сложно найти и поймать.

Все три дня мы учимся сосуществовать в замкнутом пространстве, и нам не сказать, что легко. Мужчины разные, взрывные, горячие и вредные. Особенно семейство Кхалари-Леоновы.

Пару дней назад за ужином я озвучила свои желания о будущем торжестве. То, что уже говорила Асаду. Мужчины выслушали, кое-кто с сарказмом обозвал эту идею гениальной. Но спорить никто не стал. Согласились и вызвали ещё двух братьев-акробатов. Чтобы те помогли устроить всё «по красоте».

Новое утро ничем не отличается. После водных процедур поднимаюсь в столовую. И останавливаюсь у порога. Любуюсь мужчинами, что устроили мозговой штурм, объединив два стола. Кроме моих мальчиков сидят ещё братья-принцы. Асад был прав, когда говорил, что несмотря на разность, они очень дружны. Вон как быстро прилетели.

Улыбаюсь, разглядывая совершенно разных, но таких замечательных мужчин. Они меня не замечают, пихаются, шутят похабно, гогочут над своими шутками. Типичная компания близких друзей.

— Хватит стену подпирать, к нам иди! — машет Фэрис, первым заметив меня.

— Доброе утро, — улыбаюсь всем присутствующим и сажусь между Старкаром и Максом. Получаю приветственные поцелуи от мужчин и кружку горячего кофе.

— И что у вас за любовь к свадьбам в космосе? — ворчит Фэрис, что-то там показывая на планшете рядом сидящему Асаду.

— Не в космосе. А на линкоре, — поправляю я. Вот космос видеть до сих пор не хочу, но за счёт занавешенных окон ощущение, будто почти дома. Да и мы столько времени провели на корабле. Здесь зарождались наши чувства, и здесь мы знакомились. Очень символично, как по мне.

— А линкор, по-твоему, где? — хмыкает принц, получает подзатыльник от Асада и переключается на брата.

Пока у них начинается новый виток спора, Старкар наполняет мою тарелку огромным количеством еды и, вручив вилку, зорко следит за питанием.

Остаток завтрака я ем и не вмешиваюсь в веселое общение мужчин. Вполуха слушаю их и прячусь под боком Макса. Он единственный, кто не предлагал мне замуж. Кто, кажется, не хочет пока жениться. И можно было бы по этому поводу расстроиться. Но я отпустила всю ситуацию с мужьями, да и парнями полностью.

Эти три дня были самыми идеальными и показательными. Я наблюдала за взаимодействием мужчин друг с другом и со мной. И просто отпускала все свои страхи и предубеждения. Нет, были, конечно, споры и ссоры. Но меня никак не касалось, скорее такая особенность братьев — постоянно выводить из себя друг друга.

— Подбросите меня в Рагсарус? Я договорилась встретиться с Зоей сегодня, — оглашаю свои планы на день, чем удивляю двух деспотов-мужей и трёх женихов.

— Одна никуда не пойдёшь, — тут же отрезает Старкар.

— Я буду с Зоей, — давлю, отодвигая полупустую тарелку. Не могу я питаться слоновьими порциями.

— Отмени встречу. Я освобожусь раньше, и пойдём вместе, куда тебе нужно, — тоже не уступает блондин.

— Ты всю жизнь будешь ходить хвостом за мной? У меня не может быть личных дел?

— Неделю назад за тобой охотилось всё сообщество воров, бандитов, наёмников, пиратов и варваров, — укоризненно замечает Стар. — И я не доверяю твоей Зое. Зачем тебе вообще в Рагсарус?

— Ты мне муж, а не надсмотрщик! И я не буду всю жизнь прятаться в твоей тени, боясь шага ступить. Как и не буду подстраиваться под график твоей работы, чтобы сходить по своим личным делам! — рявкаю я, потеряв терпение. Дёргаю стулом и удаляюсь из столовой.

Через пять минут Старкар заходит в каюту. Я как раз переодеваюсь в удобную спортивную одежду и кеды. Блондин ловит и зажимает у зеркала. В глаза заглядывает хмуро и губы сурово поджимает. Деспот и тиран!

— Ты просто не представляешь, что я пережил, когда тебя потерял, — сдаётся первым Стар и лбом в мой утыкается. — Не хочу повторения подобного.

— Ты ведь следишь за мной через браслет, — обнимаю его за шею. Да, я тоже не хочу повторения. И не хочу терять их.

— Всё равно буду далеко от тебя и буду волноваться. Не хочешь со мной, возьми кого-то другого. Марс вон бездельник. Или Ансер.

— Ладно, с Марсом поеду, — соглашаюсь на компромисс и получаю ласковый поцелуй в губы.

Через полчаса мы с принцем вылетаем в сторону планеты Рагсарус. Я сразу же сажусь боком к лобовому стеклу и смотрю только на жениха. Любуюсь его профилем. Смуглой кожей, щетиной, римским носом, пухлыми губами и выбритым виском. Марс чувствует мой блуждающий взгляд и улыбается как-то порочно-искушающе. То губы облизнёт, то нижнюю прикусит. А я краснею только от мыслей, что сейчас крутятся не у меня в голове.

Ещё в первый же день я поставила условие: никакого интима до свадьбы. Просто на линкоре мужчины по двое приходили ночевать, и я не была готова к тройничкам. Моё условие приняли все, только это никому не мешало меня зажимать, руки распускать и целовать. Марс вообще самый наглый из мальчишек. Он умудрялся застать врасплох почти везде. Коридоры, подъемники. Даже в ванную один раз взобрался. Но я умело выскальзывала из его объятий. А сейчас мы совершенно одни. В джете. И лететь нам около двух часов.

Мужчина настроил курс, переключил тумблеры, сделал один гиперпрыжок. И, подключив автопилот, отстегнул ремни безопасности. Сглотнув, стараюсь не подавать виду. Хотя по моим пунцовым щекам уже и так понятно, о чём я там думаю в своей блондинистой развратной головушке.

— Иди ко мне, огонёк, — тянет загребущие руки наглец.

— Марс! — возмущаюсь я, стараясь сохранить лицо.

— Сама меня соблазняла взглядами своими, — хрипит парень и пытается вытянуть меня из кресла.

— Я просто космоса боюсь. Вот и на тебя смотрела, — бурчу, отбиваясь.

— Есть другой действенный способ отвлечься от космоса, — Марсу всё-таки удаётся меня к себе забрать. Он снимает очки, улыбается порочно и сминает губы в поцелуе.

Полтора часа до Рагсаруса пролетают в чувственных поцелуях. Касаниях и ласках. Марс просто сжигает меня в своих руках. Он гладит везде, сжимает бёдра, в волосы зарывается. И целует. Но черту не переходит. Уничтожает всю выдержку. Будто специально распаляет, чтобы я его сама изнасиловала. И я почти на грани. Но держусь! Не сдамся этому наглому захватчику! Хотя мои пальцы с удовольствием пробираются под футболку и оглаживают все эти выпуклые мышцы, карябают литое тело, царапают краснокожего мужчину.

Я наслаждаюсь от тактильных ощущений. Кажется, даже постанываю. От пухлых губ отрываюсь, носом в шею зарываюсь и, лизнув горячую кожу, слегка прикусываю от переизбытка эмоций.

— Огонёк, ты меня уничтожаешь, — с шумом выдыхает Марс, впиваясь в бока.

Боковым зрением замечаю яркий свет, исходящий от планеты, и прерываю наши милости. Принц был прав, замечательный способ отвлечься от космоса и убить несколько часов.

— Может, сегодня поженимся втихаря? Я сдохну, если вскоре не окажусь в тебе, — Марс сухими губами пощипывает мочку уха, пробираясь пальцами под спортивные штаны.

— Не пошли! — ворчу и, хлопнув по наглой конечности, сползаю с колен. — Мы уже прилетели.

Принц чертыхается. Поправляет не маленький такой бугор в штанах. И позволяет мне сбежать в маленький санблок.

До моей квартирки, выданной государством, мы добираемся очень быстро. Прямо в космопорте через телепортатор. Марс сразу же забирает все оставленные мной старые вещи. Я же, найдя управляющего, с чистой совестью выселяюсь.

А потом мы едем на кладбище. Где похоронено первое тело моего бывшего жениха. Именно из-за него я вообще и затеяла эту поездку. Когда я только переселилась сюда, когда Макса похоронили, я закопала под гранитной плитой моё обручальное кольцо, подаренное женихом. Просто на тот момент было очень больно носить его. И я считала себя такой же мёртвой, как и он.

Сейчас же захотелось выкопать. Потому что и он, и я живы. Мы смогли, и у нас всё получилось. А то, что он не делает мне предложение, — не беда. Обязательно сделает. Ведь до первого предложения ему понадобилось три года совместной жизни.

Вот только на кладбище мы застреваем дольше, чем предполагалось. Уже даже Зоя звонит, напоминает о встрече. Дело в том, что кольца нет! Мы уже перерыли всё в радиусе метра вокруг могилы. Его кто-то нашёл и забрал. Такая обида берет, что я не сдерживаю слёзы.

— Тише, огонёк, — Марс к себе перетаскивает, баюкает в ручищах. — Я тебе столько драгоценностей подарю, на все пальчики по несколько штук. Не плачь, не разрывай сердце.

— Мне других не надо, — шмыгаю носом, обнимая увальня.

Кольцо Макса не было таким уж дорогим. Белое золото и небольшой голубой аквамарин. Макс считал, что он лучше подходит мне, чем бриллиант. А я посмеивалась, считая, что он просто сэкономил.

Согревшись в тепле рук жениха, всё же поднимаюсь. Слезами кольцо не вернуть. Возможно, это знак, что прошлое нужно с концами отпускать. Смахнув слёзы, протягиваю руки и улыбаюсь.

— Пойдём, Марс. Нас Зоя уже заждалась.

Глава 59

Я не зря хотела встретиться именно с Зоей. У нас была общая проблема. А именно будущая свадьба. Пару дней назад мы созвонились и выяснили, что нам не хватает именно женской помощи в организации. В том же выборе платья и других мелочей.

Поэтому остаток дня мы наслаждаемся обществом друг друга. Делимся идеями, гуляем по магазинам, примеряем готовые свадебные платья и выбираем аксессуары. В общем, отдыхаем чисто по-женски.

Марс стоически терпит нашу парочку. Когда прошу остаться в аэрокаре или посидеть в кафе напротив, молча выполняет просьбы. Правда, взглядами препарирует и обещает обязательно наказать за такую экзекуцию.

Это хорошо, что я Ансера не взяла с нами. Он бы через час матом бы покрыл нашу самодеятельность, закинул бы меня к себе на плечо и унёс куда-нибудь в укромный уголок. Дабы на деле показать, как я не права.

— Колючка! — ближе к ночи гремит грозный Старкар из коммуникатора. — Ты время видела?!

Мы с Зоей как раз закончили марш-бросок, именуемый шоппингом. И к нам прилетел Арен, тот самый рогач-бородач, жених подруги. Я предложила перед расставанием поужинать вчетвером. Всё-таки и Марс нас столько ждал, и мы проголодались очень. А нам ещё лететь до линкора.

— Мы поужинаем в городе и прилетим, — примирительно улыбаюсь, смотря на злого мужа.

— Себя не жалеешь — моих детей пожалей! — опять включает свою шарманку гадский гад. Присутствующие, естественно, слышат его и в шоке таращатся на меня.

— Ты беременна? — шепчет Зоя.

— Я не беременна! — громко и строго произношу в стотысячный раз эту фразу. Вынимаю из сумочки пару тестов, купленных специально для него, и машу перед носом у голограммы. — Прилечу и продемонстрирую тебе! И тему детей мы на время закроем!

— Ничего закрывать не будем. Мы её только открыли, — фыркает муж. — Заканчивайте там и возвращайтесь!

— Деспот, — со вздохом закатываю глаза и передаю ком принцу.

Ужин проходит в приятной компании. Мужчины галантно ухаживают и поддерживают любые темы. Я приглашаю Зою и Арена на нашу свадьбу. И мы расстаёмся на хорошей ноте. В кои-то веки не чувствую отчуждения от женщины и радуюсь, что сумела вернуть нашу дружбу.

Домой… На линкор мы летим совсем поздно. Уставшие, но жутко довольные. Ладно, довольная только я. Марсу сегодня досталось сверх меры. Джет загружен коробками, чехлами и мелкими пакетами. Все свои накопленные за три месяца сбережения потратила, но ни о чём не жалею.

Засыпаю я раньше, чем наш сверхзвуковой летательный аппарат взмывает в космос. А вот просыпаюсь уже в своей каюте. Крепко прижатой с двух сторон брюнетами. Максом и Регором. Не знаю, как они там графики составляют, но меня всё устраивает.

Сонно улыбаясь, спиной жмусь теснее к Регору. Мой коммодор мычит, ладонью живот гладит, но не просыпается. А вот Макс сразу чувствует меня и открывает свои тёмно-карие очи.

— Привет, — почему-то шепчу я.

— Привет, — отвечает таким же шёпотом мой бывший жених и, потянувшись, целует в губы. Макс переплетает наши пальцы и тянет на себя, утыкаясь лбом в мой.

— Как прошёл твой день?

— Не помню, было скучно и тоскливо, — пожимает плечами парень, плутовато улыбаясь. — А твой? Все магазины Рагсаруса разорила?

— Ты уже видел?! — от моего восклицания за спиной ворочается Регор. Жмётся ко мне теснее и целует в шею. Ёжусь, глупо улыбаясь. — Надеюсь, в чехлы не заглядывали?

— Марс никому не дал смотреть, просто перенесли все твои покупки в соседнюю пустую каюту, — хмыкает Макс и будто специально двигается ко мне ближе.

— Хорошо, мне в душ надо, — пищу краснея. Чувствую, куда-то не в ту степь всё движется. Уже и ладонь моего военного почти на груди. И в глазах Макса загораются искорки возбуждения.

— Пойдём вместе? — играет бровями бывший жених.

Закусив губу, мотаю головой. Не хочу плакать сейчас, но почему-то сердце болезненно сжимается. Дыхание перехватывает. Я вспоминаю о том, что не нашла помолвочное кольцо, и чувствую себя безумно виноватой перед Максом.

— Выпусти меня, — сиплю, очень стараюсь сдержать слезы.

Мужчина чувствует меня. Сразу же кивнув, встаёт и мягко тянет на себя. Регор разжимает объятья и, сонно щурясь, поглядывает на меня. Натянуто улыбнувшись любимым мужчинам, прячусь в ванной.

В столовую захожу уже собранной и улыбчивой. Мужчины сидят за тем самым сдвоенным столом. Опять о чём-то спорят.

— Доброе утро, что обсуждаем? — целую в щёку Асада с Ансером и сажусь между ними.

— Я тут кое-что вспомнил, — Макс пытливо смотрит в глаза, выгибаю бровь, жду. — Старую традицию. Очень смутно, но для тебя она была важна. Что-то новое, старое, голубое и взятое взаймы?

— И что это значит? Придумал задачку, а нам гадать, — фыркает Фэрис, не замечая, как я в очередной раз давлюсь воздухом. Он из тройняшек самый болтливый, ироничный и вредный. Асад зато всё видит и обнимает, растирая спину. Вслед за ним и Ансер к себе прижимает, в макушку целует.

И вправду, на Земле была такая традиция. Только не из моей культуры. Просто мы с Максом обожали смотреть старые фильмы, и у нас было много ритуалов «из старых фильмов». Типа поцелуев на ступеньках лестницы, где парень эффектно прогибает к земле свою любимую. Или под проливным дождём. Или бурные встречи после долгой разлуки. Где она бежит в объятья, а он ловит её и кружит. Своего рода насмешка над наигранной экранной любовью. Сначала была насмешка, а потом превратились в маленькие личные обряды, которые безумно нравились нам обоим.

— Нет, ну если тебе так надо новое, голубое, можно голубой аэрокар купить, — чешет затылок Старкар. — А вот старое и взятое взаймы — вообще не понятно.

— Стоп-стоп, — останавливаю мужа. — Вы не так всё поняли! Это всё должно быть на мне на момент регистрации. То есть небольшое и подходящее к образу невесты. Что-то новое я уже купила сама, на свои деньги. Голубое — какой-то предмет одежды, тоже уже приобрела вчера. А что-то взаймы. Ну, например.. — задумчиво осматриваю двух братьев Марса и замечаю на лацкане пиджака блондина необычную брошку в форме снежинки, внутри которой скрещены два меча. — Атлас, одолжишь мне свою брошь?

— Я не понял, Малая. А чего ты у Атласа что-то там берешь? — рявкает ревностно Ансер. — У меня тоже булавки имеются!

— Потому что он не жених и не муж, и не мой родственник. А скорее друг и близкий для меня разумный. Это традиция, и хватит рычать! — огрызаюсь я, пихнув его локтем.

Принц, в свою очередь, удивлённо опускает глаза на собственный наряд. Кивает и, быстро отстегнув небольшой аксессуар, протягивает мне.

— Спасибо, — улыбаюсь, цепляя пока к своей футболке. — Отдам после церемонии.

— Да можешь себе оставить, — хмыкает блондин, качаю головой.

— У него армилла голубая, можешь и её взять, — усмехается Фэрис и тут же получает смачный подзатыльник от Асада.

Закатываю глаза. Парни не меняются. Постоянно подкалывают братьев. Пока они переругиваются, приступаю к своему завтраку. Слушаю ворчание Старкара. Марса благодарю за вчерашнюю прогулку. И за то, что не рассказал о нашем небольшом инциденте на кладбище.

Завтрак проходит замечательно. Мужчины отчитываются о проделанных работах. А именно об украшении смотровой комнаты. И о том, как их допрашивали родители, но они не сдали местоположение линкора. Просто горжусь этими конспираторами. И заранее извиняюсь перед их родителями.

Закончив трапезу, иду провожать часть мужчин, что собираются на работу. В ангаре Регор останавливает всех.

— Возвращаясь к ритуалу, нам тоже нужно облачиться в старое, новое, синее и взятое взаймы?

— Эм… — на пару секунд теряюсь, беспомощно оглядываясь на Макса. Бывший плечами пожимает. — Нет, наверное, я не помню. Но если вы хотите, то почему бы и нет?

— Ты нашла все, кроме старого. Твои земные вещи лежат у меня дома на Нембусе, привезти? — спрашивает Регор. Закусываю губу и киваю. Вдруг среди этих вещей всё-таки найду то, что хочу, и то, что ищу.

— Тогда до вечера, — хмыкает мой коммодор и, поцеловав в губы, забирается в свой космолёт.

— Пока, — потянувшись, обнимаю и Макса, который тоже улетает в Корпус.

Проводив оставшихся ребят, разворачиваюсь к Старкару. Он сегодня решил остаться со мной на весь день. Асад по этому поводу уже выразил своё недовольство.

— Ну что, Колючка? — играет бровями блондин. — Пойдём, используем пару тестов, что ты купила? И подберем пару подходящих имён для наших малышек?

— Ты просто невыносим! — вою, закатив глаза, — Иди на работу, а?

— Не сегодня, шипастая моя, — фыркает Стар и буксирует меня к подъёмнику.

Глава 60

Мы со Старкаром тратим целых три теста на беременность. Муж мой тиранистый никак не может поверить, что никакой беременности нет. И я в кои-то веки была права.

Мне даже в какой-то момент безумно хочется положительного ответа от третьего теста. Расстройство Старкара такое осязаемое и искреннее. Он и вправду верил все эти дни, что я беременна. И неважно от кого. Он просто считал их своими.

— У нас ведь всё впереди, — шепчу я, наваливаясь со спины. Крепче обнимаю и щёку щетинистую целую.

— Твои тесты просрочены, Колючка, — ворчит Стар, за запястья тянет, впечатывая в свою спину.

— Ладно, ты прав, это заводской брак. Вся партия тестов испорчена. Нужно остальные три выкинуть, — сдаюсь с улыбкой, глаза закатываю. Не вижу смысла больше спорить. Чем бы муж не тешился, лишь бы не ворчал.

— Не выкидывай, завтра ещё раз проверим, — хмыкает он и поднимается.

Я вишу на нём, обхватываю ногами за торс. Целую в шею, разгоняя мурашки по смуглой коже. И глубоко вдыхаю его неповторимый запах. Муж издаёт забавный гортанный звук, под коленками придерживает, чтобы нести удобнее было, и буксирует в центр управления. К племяннику. У нас ведь дел непочатый край.

До самого обеда Асад и Старкар помогают мне с подготовкой к свадьбе. Стоически терпят мои внезапные порывы вдохновения и смену декораций. Благо проекции легко можно поменять, как и дизайн смотровой. Мы составляем минимальный список гостей и рассылаем именные карточки с приглашениями. Уже представляю, как меня ненавидят свекрови моих женихов. Но, надеюсь, быстро простят за скрытность и желание устроить тайную свадьбу.

После сытного перекуса один блондин, у которого уже проснулся родительский инстинкт, тащит меня в каюту. На дневной сон, который необходим беременным. Я уже жалею, что решила не спорить с ним.

— Ты даже в заботе деспот, — ворчу, устраиваясь удобнее под боком.

Стар хмыкает, улыбается коварно и сминает губы в поцелуе. Слишком поздно до меня доходит намерения блондина. И сопротивление бесполезно.

Я полностью сдаюсь в эти тиранистые руки. Распадаюсь на молекулы и атомы. И вправду засыпаю полностью опустошённая, с приятной истомой во всём теле и блаженной улыбкой на губах. В крепких объятьях моего звёздного мужа.

Просыпаюсь с легкой головной болью. Такое бывает, когда слишком долго спишь. Крепче жмусь к обнимателю. Старкар всё ещё рядом, тоже, что ли, спит до сих пор? Осторожно поворачиваюсь и удивлённо замираю.

Рядом лежит Макс. Почти одетый. С плутоватой улыбкой наблюдает за мной. И, чуть поддавшись, в губы целует. Подтягиваю простынку, слегка смущаясь. Всё-таки не привычно мне после занятий любовью с одним партнером обниматься со вторым. Будто я им обоим изменяю.

— Давно приехал? — облизнув губы, краснею я.

— Час назад, — отвечает Макс, лаская взглядом и улыбаясь уголком губ. — Ты очень красивая, знаешь?

Пожимаю плечами. Преодолев смущение, в волосы мужчины пальцами зарываюсь и в глаза любимые всматриваюсь. Соскучилась. Напитываюсь им впрок. Насыщаюсь и просто любуюсь.

— Тебя утром что-то расстроило, расскажешь? — всё-таки бывший жених чувствует меня лучше всех. Вот и это заметил.

Не знаю, как признаться. Судорожно втянув воздух, опускаю голову, утыкаясь лбом в плечо парня.

— Я твоё кольцо потеряла, — выдаю скороговоркой.

Жмурюсь сильно-сильно, теряя тепло тела и цепляясь за любимого. Макс отстраняется. Выпутавшись из моих рук, встаёт. И спешно выходит из каюты. Ведь знала, что его обидит это. Не думала, что настолько.

Всхлипнув, глотаю слёзы и, скинув простынь, убегаю в санблок. Не хочу, чтобы кто-либо ещё становился свидетелем моей истерики. Начнутся расспросы, разбирательства. Мне это не нужно.

Настраиваю воду погорячее и прячусь в кабине. Просто прикрываю глаза, подставляя лицо под горячие капли душа, и смываю горькие слёзы. Мне самой очень обидно и больно потерять его. Наполняю лёгкие влажным спертым воздухом. Согреваюсь. И успокаиваюсь.

Слышу, как щёлкает дверь. И, вздрогнув, прижимаюсь носом к прозрачной дверце кабины. Ни черта не видно. Ладонью стираю часть пара со стекла и теряю твёрдую поверхность под ногами. В прямом смысле.

Голова кружится, ноги дрожат, и я оседаю прямо на поддон. Макс не дожидается ответа, распахивает дверцы и вытягивает на воздух. Включает попутно вентиляцию и за щеки придерживает голову, заглядывая в глаза.

— Дыши, — требует, слегка стряхнув, — Лана, чёрт! Дыши!

Не могу. Воздух весь выкачали из груди. Дыхательные пути комом перекрыты. Я могу только смотреть на нарисованное на запотевшем зеркале кольцо. И беззвучно открывать-закрывать рот.

Макс губы мои накрывает. Передаёт необходимый кислород. Целует. Сминает. Жёстко фиксирует и заставляет отвлечься на него.

Придя в себя, отталкиваю парня. Мне хочется дать ему ответ. Пока ещё весь пар не испарился. Хочется успеть. Макс не сопротивляется, отступает. Не обращая внимания на собственную наготу, скользя по влажному мрамору, подскакиваю к зеркалу и рисую рядом с кольцом галочку.

С чувством выполненного долга медленно поворачиваюсь к жениху и закрываю рот ладонями. Не сдерживаясь, всхлипываю. Громко. Слёзы градом льются по щекам, размывают картинку перед глазами. Губы кусаю, боясь в голос разреветься. И мотаю головой.

— Нет? — удивляется Макс, бровь одну выгибает. В такие моменты Регора напоминает.

Опять мотаю головой и опять громко всхлипываю. А мой первый мужчина. Моя первая любовь. Весь мой мир. Мой Макс продолжает стоять на одном колене перед обнажённой мной и держит то самое кольцо. Моё кольцо. Его кольцо. Которое он подарил мне там, на Земле. Миллион лет назад. В другой жизни.

— Да! — совладав с эмоциями, выдавливаю хрипло. И протягиваю дрожащие пальцы.

Мужчина надевает кольцо на безымянный палец и, поднявшись, целует. Приподнимает над полом и, крепче стиснув, выносит из ванной.

— Откуда оно у тебя? — запыхавшись от этих эмоциональных качелей, спрашиваю и отступаю к шкафу.

— Помнишь, Тома назначила встречу на кладбище. Прежде чем отпустить тебя, мы с Регором пересмотрели записи с камер видеонаблюдения. Чтобы маршрут составить, чтобы, возможно, найти подельников Томы или её саму. Вряд ли бы она назначила встречу там, где не проверила самолично. Мы видели, что ты спрятала у могилы что-то ценное для тебя. Рег забрал его, чтобы перестраховаться и чтобы не досталось Томе. А потом, когда мы начали сближаться и воспоминания урывками возвращались, он отдал его мне.

— Если бы я не сказала, ты бы не сделал мне предложение? — прячусь за дверцей и переодеваюсь. Не смотрю на Макса, но жду ответа. Вдруг он сделал это, просто чтобы меня порадовать. Или вспомнил и повторил. Он ведь даже в чувствах не признался.

Хотя в прежней жизни он тоже не особо любил говорить о чувствах. Предпочитая показывать своё отношение действиями. Как, впрочем, и сейчас. Улыбаюсь собственной дурости и головой качаю.

— Ты думала, я позволю тебе выйти замуж за этих балбесов и отойду в сторонку? — стальные нотки появляются в голосе жениха. Удивлённо высовываю нос. Макс редко со мной таким тоном говорил.

— То есть послезавтра... — бормочу хмурясь. Честно говоря, я вправду думала, что свадьба пройдёт только с братьями и Регором. Макс, конечно, помогал с подготовкой, но даже представить не могла, что он женится на мне.

— Да, Лан. Я женюсь на тебе послезавтра. И кольцо планировал подарить на свадьбе, после того как надену свою армиллу. Но так понимаю, то самое «что-то старое» в твоём свадебном ритуале именно оно? — укоризненно замечает парень

— Да. Ты слишком хорошо меня знаешь, — прячу улыбку и, наконец, облачившись в лёгкий сарафан, отхожу от шкафа. — У тебя есть своя армилла?

— Да. Регор посоветовал приобрести браслет для будущей невесты. Ведь так в этой галактике скрепляют брачные узы, — хмыкает Макс, садится на кровать, рассматривая меня.

— Вы с Регором всё продумали, — бормочу себе под нос и останавливаюсь между его разведенных ног. Жених оглаживает оголённые ножки, пробираясь слегка под подол. И смотрит снизу-вверх, прошибая яркими молниями.

— Только не продумали, что ты кольцо искать начнёшь, — усмехается теперь уже точно жених, тянет на себя и падает на спину.

— Макс! — охнув, наваливаюсь сверху.

Хохочу громко, пытаясь встать. Мужчина быстро переворачивает меня и закрывает рот поцелуем, заставляя раствориться в нем.

Глава 61

— Малая, — в мой сладкий сон врывается тихий голос Ансера. Плечо обжигает поцелуй. Мычу, дёргая корпусом. Спать хочу. — Ты хотела с утра слетать за тортом.

— Угу, — соглашаюсь, теснее прижимаясь к горячей печке. Горячая печка наваливается, лишая необходимого кислорода, и я просыпаюсь.

Да уж… День нашей свадьбы начался очень нестандартно. Меня пытается убить спящий жених. Не знаю, как так совпало. Но, чёрт возьми, два здоровяка-увальня — это перебор на одну маленькую меня. Особенно когда они оба жаром пышут. Ладно, Марс чуть сильнее пышет. И я зажата между ними, погребена просто.

Младший принц мычит, наваливается сильнее и грудь мою наглыми ручищами мнёт. Ансер же с лукавой улыбкой спокойно наблюдает за моим барахтаньем и помогать не планирует. Ещё один гад на мою душу!

— Спаси жену, Сер, — выдыхаю, локтями пихая Марса.

Старший хмыкает и, с лёгкостью вырвав меня из рук братишки, устраивает на своей груди. Часто-часто дышу, упираясь ладонями в плечи мужа.

— Спасибо, — широко улыбнувшись, целую в губы здоровяка. — И да, я готова полететь за тортом.

— Ещё есть время, — играет бровями мужчина и тянется к губам.

— Ансер, мы ведь договаривались, — шепчу, косясь на Марса. Одновременно намекаю и проверя: не разбудила ли наша возня младшего. Он всё-таки вчера ужасно уставший вернулся. С родителями встречался.

— Моя невинная развратница, — усмехается мужчина, поцеловав в губы. — Не знаю, о чём ты там подумала, но я хочу поваляться с любимой женой.

Краснею и сдаюсь. Поваляться ведь можно. Устраиваюсь удобнее и любуюсь Ансером. Муж же на бок переворачивается, роняя меня между ним и Марсом, и целует в губы.

У этих братьев есть какая-то суперспособность. Они убийственно действуют на меня, полностью лишая воли и заряжая своими желаниями. Я в руках Ансера безвольной становлюсь. И таю от поцелуев. Властных, жёстких. От этих рук, что бока оглаживают и к себе прижимают.

Слишком поздно понимаю, что рук больше двух, и замираю. Ансер продолжает целовать, за губу прикусывает. Толкается языком. Ласкает мой рот.

Мужские руки по телу гуляют. Гладят, немного пижаму задирают, чтобы оголённую кожу обжечь. Ансер переключается с поцелуями к шее. Холку прикусывает Марс. Заставляя дёрнуться.

— Мы… кондитер… — лепечу, часто дыша. — Сегодня свадьба.

К ягодицам прижимается и потирается кое-что каменное, толстое. Я дрожу вся. Хочется полностью окунуться в порочное удовольствие, что предлагают принцы. Но некий внутренний барьер сдерживает меня.

Всхлипываю, когда горячие ладони накрывают грудь. Ансер же ребром ладони врезается между ног. Острая вспышка удовольствия проносится по венам. Откидываюсь на грудь Марса.

— Пожалуйста, — бормочу, заглядываю в белесые глаза жениха, губу закусываю. Мысленно прося остановиться.

И не знаю как, но мужчины чувствуют меня, потому что тормозят себя. Не сразу, но их руки смещаются обратно на безопасные части тела. Бока и бёдра. Марс дышит шумно и успокаивающе целует в висок, скулу, уголок губ. Ансер же губами по шее проводит, зарывается за ушком и, глубоко вдыхая, замирает.

Прикрываю глаза, одновременно ощущаю себя разочарованной дурой и радуюсь, что самые наглые мужчины в моей жизни смогли сдержать свои желания ради одной меня. Уверена, продолжи они чуть дольше и больше, я бы капитулировала, сломав собственный барьер запретного и порочного.

— Доброе утро, Огонёк, — Марс первым приходит в себя. Звонко в щёку целует, крепче обнимает ручищами и бровями играет. — Сегодня я наконец-то буду твоим. Рада?

— Очень, — расслабленно хихикаю, всё-таки мне безумно нравится характер Марса. Он отходчивый и совершенно бесшабашный.

— А ты будешь моя, — урчит Ансер, целуя в губы.

— Я уже и так твоя, — хмыкаю, напоминая, что как бы уже в официальном браке по вине его гада-дедули.

— Этого ведь никто, кроме нас, не знает. А я хочу, чтобы знал весь мир, — шепчет брюнет и первым встаёт. — Поторопитесь, дел до торжества много.

Ансер выходит из каюты, а Марс не даёт сбежать, роняет на спину, нависает и закрывает рот поцелуем. Я теряю счёт времени. Полностью растворяюсь в поцелуях горячего парня. С наслаждением наглаживаю его торс. Накаченные плечи, бицепсы, грудь и кубики пресса. Просто кайфую эстетически. Мы за эти дни с парнем только целовались. С недавних пор мне этого мало. Я хочу его. И сегодня он и вправду будет моим. Во всех смыслах.

— Бездна, Огонёк, — хрипло прерывает поцелуй парень, когда мои пальцы добираются до его ствола и поглаживают через штаны. — Если не остановишься, мы здесь застрянем надолго.

— Ты прав, прости, — бормочу жмурясь.

— Иди в душ, — тяжко вздыхает Марс, оставляя лёгкий поцелуй на губах.

После водных процедур и переодевшись в чистое, дожидаюсь моего жениха, и мы вместе идём в столовую. На всеобщий семейный завтрак. Мне нравятся наши приобретённые на линкоре ритуалы. И я вижу, как братские отношения крепнут. Они интересуются делами друг друга, даже соперничать перестали.

Особенно Асад с Ансером сблизились. Что меня больше всего радует. Не знаю, как Ансеру, но я по своему эльфу видела, что ему не хватает брата. Какими бы разными они ни были, эти узы двойняшек намного крепче и так просто не разрываются.

Асад за эту неделю тоже изменился. Стал более эмоциональным и открытым. Всё благодаря Ансеру. Хоть он и остался малоразговорчивым, но всё транслирует действиями. И бывает жёстким диктатором, что безумно заводит.

— Ты практически ничего не съела, — замечает минтакиец, светя васильковыми очами, смущает меня, поймав на разглядывании.

Не могу поверить, что сегодня моя свадьба с ним. С ними. С Регором и Максом. С Асадом и Марсом. Старкар с Ансером тоже участвуют, но они уже мои. И для них это лишь формальность, прихоть их взбалмошной жены.

— Знаете, — судорожно вздохнув, отрываюсь от глаз моего недоэльфа и обвожу взглядом наш большой и шумный стол. Мужчины замолкают, заинтересованно посматривая. Облизываю губы, остановившись на Регоре, — я безумно счастлива и благодарна вам. За то, что спасли, ворвались, нагло вторглись и, не слушая моих возражений, стали частью моей жизни. И я люблю вас. Всех.

— И нас? — тыкает в себя Фэрис, бровями играя. Его Ансер пихает. А я просто киваю и широко улыбаюсь.

Этих братьев моих женихов тоже полюбила. Как своих собственных братьев, коих у меня никогда не было. Их сложно не полюбить. Потому что они веселые, добрые, совершенно невоспитанные, но очаровательные в своей наглости, прямолинейности и бесшабашности.

— Ты тоже ничего так, — хмыкает зеленоглазый, подмигивая, и всё-таки получает подзатыльник от моего бандита-мужа. Очень уж Ансер ревнивый. Особенно к оставшимся братьям. А Фэрис с Атласом будто специально издеваются над ним.

— Ну всё! — басит здоровяк, поднимаясь. — Ты торт хотела.

Хихикнув, соглашаюсь с мужем. Быстро допиваю чуть остывший кофе, и мы летим в Вальдос.

В космопорте империи нас встречает целая делегация папарацци. Кружат дроны и фотографируют со всех ракурсов, навевая чувство дежавю. Ансер, не жалея чужую аппаратуру, ломает тех, кто подлетает к нам близко. Обнимает, пряча от чужих глаз. Я жмусь к нему и улыбаюсь. Просто вспоминаю, как он так же заботливо укрывал меня, хотя мы были друг для друга совершенно чужими.

— Высоты не боишься? — тихо спрашивает муж, отводя чуть в сторону к припаркованному аэрокару.

— Нет, а что? — удивлённо смотрю, не понимая, к чему был вопрос.

Ансер настраивает маршрут и, включив автопилот, отправляет наш транспорт в совершенно другую сторону. Меня же он подхватывает на руки, раскрывает обсидианово-чёрные крылья и, подпрыгнув, взмывает в небо. Дыхание перехватывает, теснее жмусь к мужу, привыкаю к полёту и наслаждаюсь головокружительными виражами.

В Вальдосе мы застреваем чуть дольше, чем планировалось, и на линкор возвращаемся слегка с опозданием. Две мастерицы красоты, что были привезены Регором, уже ждут меня в каюте. И, не дав даже пообедать, принимаются за дело. Решив поесть чуть позже, полностью отдаюсь в руки мастериц-визажистов.

Меня за эти три часа превратили просто в принцессу. И платье цвета слоновой кости, выбранное нами с Зоей, просто безупречное. Открытые плечи, глубокий V-образный вырез, лиф корсета дополнен сеточкой. Очень минималистично и эстетично, никаких лишних элементов. Длинная юбка с эффектом мерцания, будто вплетены серебристые нити, завершается роскошным шлейфом. И туфли-лодочки на шпильке превосходные.

Из ювелирных украшений — кольцо Макса — что-то старое. Нежная диадема, по форме напоминающая веточку с листьями и нежными цветочками, похожими на цветы сакуры, и висячие серёжки, — что-то новое, купленное на собственные деньги. Подвязка очень нежная, ажурная — что-то синее. И завершает образ что-то взятое взаймы — брошь Атласа.

Всё учтено. Никаких эксцессов за эти дни не случилось. Мы сами организовали торжество. Продумали всё до мелочей. Локацию, цветы, список гостей, вплоть до меню и повара, за которым полетел ещё с утра Асад. Даже благословение от родителей получили. По видеосвязи, правда. Но ведь получили.

Только я всё равно нервничаю. Очень. Кручу обручальное кольцо Макса, смотрю на собственное изменившееся отражение и волнуюсь. Будто что-то ужасное должно произойти. И зря мы вообще решили устроить торжество на линкоре. Это ведь так глупо, ну кто женится на боевом корабле?

Мне кажется это всё сном. Кажется, я просто нахожусь на челноке в гибернации. Лечу в свою новую обитель. А всё это лишь моё бурное подсознание с красочным сновидением. Сейчас всё закончится. Капсула издаст писк, и бодрый механический голос разбудит от этого великолепного сна. И мне почему-то очень страшно.

— Лан, мы прилетели! — в каюту врывается Зоя, вздрогнув, кошусь на неё. Подруга в пудровом платье и с двумя букетами сверкает белозубой улыбкой. Заметив моё побледневшее перекошенное лицо, подходит ближе. — Говори, что не так? Всё решу, на кого надо накричу, с кем нужно подерусь.

Нервно хихикаю, просто представляю, как генетик со стажем полезет в драку и ругаться за меня. И, всхлипнув, притягиваю её, чтобы обнять. Она охотно обнимает в ответ и спину растирает, шепча о том, как я красива.

— Ты мальчишек видела? — спрашиваю, смаргивая слёзы.

— Только парочку. Они тоже нервничают, Лан, — признаётся Зоя и отходит, поправляя мне складочки на лифе. — Так что стряслось? Банальный предсвадебный мандраж? Помню, у меня такой был перед первым браком. Ещё там, на Земле.

— Можешь найти Старкара, он мне очень нужен, — шепчу, судорожно вздыхая. Я бы для успокоения ещё и Регора позвала, но он, в отличие от Стара, жених и не должен видеть меня до церемонии.

— Конечно, — охотно кивает подруга и уносится.

Вытерев вспотевшие ладони об платок, отворачиваюсь к картине с пегасами. Глубоко дышу, стараясь унять учащенное сердцебиение. Через пару минут слышу щелчок отъезжающей двери. И шумный выдох.

С улыбкой разворачиваюсь, попадая в плен зелёных глаз с яркими молниями. На меня никто и никогда так не смотрел, как Старкар в эту минуту. Как на яркое и невероятное чудо во всей галактике. От этих взглядов всё нутро вибрирует, и крылья за спиной раскрываются, будто поднимая меня над полом.

Муж быстро пересекает комнату и заключает в свои объятья. Льну к нему, давлю всхлип на корню. Меня, конечно, заверили, что косметика стойкая и продержится не только весь праздник. Всё равно не хочу плакать.

— Что не так? — спрашивает серьёзно Стар.

— Уже ничего, — шепчу тихо-тихо. Вот увидела его, и все страхи улеглись.

— Ты самая красивая невеста во всех мирах, галактиках, — урчит Старкар, поднимая голову за подбородок и в глаза заглядывая. — Тебя переплюнут только наши дочери. Кстати, я достал самый современный высокоточный тест. Он определяет на самых ранних сроках.

— О Боги, Стар! — закатив глаза, хохочу и бью мужа по плечу. — Ты невыносим просто!

Мужчина совершенно не обращает внимания на мои стенания. Достаёт из кармана небольшую пудреницу. В этой вселенной тесты для беременности и установление отцовства проходят сразу несколько родителей. Всего лишь нужно капнуть в специальную выемку пару капель крови, и через пять-десять минут будет ответ.

Тяну мужа к кровати, не отстанет же. Мы вместе прикладываем пальцы к выемкам и проходим тест. Пока я потираю регенерационным маслом проколотый палец, Стар крышку теста закрывает. Отбираю пудреницу у мужа и встаю.

— Иди, Стар, у нас церемония.

— Уйду. Через пять минут, — многозначительно смотрит на гаджет мужчина.

— Мы узнаем после свадьбы. Иди, — выгибаю бровь и скрещиваю руки на груди.

— Ты коварная женщина! — ворчит Старкар, поддаётся ближе и в губы целует. — Беспощадная и безжалостная.

— И всё равно ты меня любишь, — шепчу, поднимаясь на носочках, и обнимаю блондина.

— Люблю, — соглашается муж, прикусывая губу, — любовь зла, знаешь ли.

Замахнувшись, луплю его. Старкар перехватывает за кисть, отбирает пудреницу-тест и сбегает под моё громкое возмущённое шипение. Гад!

Глава 62

Я стою под аркой из цветов в окружении женихов. Моих любимых. Мужчин, что сумели пробиться через мои личные барьеры. Смогли вытянуть меня на свет и подарили свою любовь. Сегодня наша свадьба. И женит нас, конечно же, кесарь. Потому что я так настояла. За нашими спинами сидят гости. Зоя с Ареном и родственники моих женихов. Только самые близкие. Для остальных мы устроим торжество через месяц, как и хотел Марс. С представлением публике и всем, что к этому прилагается.

А сегодня у нас очень личная, интимная церемония. И она самая прекрасная, на мой взгляд. Без лишнего пафоса в смотровой линкора, что около трёх месяцев назад привёз меня опустошённую и разбитую в эту галактику. Сейчас же я самая цельная, полная и счастливая женщина в этой вселенной. Слушаю стандартные брачные слова от сурового кесаря. Держу под локти Макса с Регором и немного нервничаю.

— Властью, данной мне Федерацией Разумных Рас, а также империей Вальдос, объявляю Вас мужьями и женой! — гремит голос Стейбека, а его проницательные зеленые глаза с хитринкой поглядывают на меня. И впервые за все время нашего знакомства мне хочется улыбнуться ему широко и искренне. — Подпишите документы и можете поцеловать новоиспеченную жену.

Вскрикнув, хохочу, потому что мой суровый коммодор первым прижимает к себе и, подняв за талию, кружит. Женой зовёт и широко улыбается. Обнимаю его за шею крепко-крепко. Целую в губы и шепчу:

— Люблю.

Мы слегка увлекаемся. Позабыв о ждущих нас родственниках да друзьях, теперь уже официально мужья целуют меня горячо и долго. До пунцовых щёк и нехватки кислорода.

А после я, наконец, знакомлюсь с молодой брюнеткой. Королевой-матерью моих трёх братьев. Её я уже видела пару месяцев назад в Корпусе, ещё решила, что она девушка Старкара. Королева с мужьями, слава всем звёздам, совершенно не гневается нашему своеволию. Наоборот, всё семейство Леоновых-Кхалари посмеиваются, говоря, что это уже традиция: выходить замуж в космосе, на корабле.

— Старкар! — ловлю мужа перед тем, как мы все рассядемся за свадебным столом. — Ну, что там?

— Где? — строит из себя блондинку один блондин и бровь одну коварно выгибает.

— Что показал тест? — сжимаю букет невесты, желая отлупить негодника.

— Узнаешь ночью, — заявляет смертник, получает букетом по плечу и сбегает.

— Гад! — шиплю я, но меня отвлекает Макс и уводит под свой бок.

Вечер проходит просто замечательно. Шумно, весело, с танцами и вкусными блюдами, приготовленными королевским поваром лично. Я ближе знакомлюсь с новоиспеченными родственниками, особенно долго общаюсь с матушками Регора и Старкара.

Первыми оставляют линкор и улетают родители мужчин. А после и наши друзья, и остальные родственники. Мы всей большой дружной семьёй провожаем их до ангара и тепло прощаемся.

— Моя! — хмыкает Марс, подхватывая на руки, когда шлюз за последним космолётом закрывается и мы остаёмся совершенно одни.

— Стоять! — рявкает Ансер, но младший принц лихо забегает в подъёмник, и двери лифта закрываются прямо перед носом у побратимов.

Нервно хихикнув, прячу пунцовое лицо на плече мужа. Как-то я эту ночь не продумала до конца. Теперь ведь официально они имеют право все потребовать брачной ночи? Я сгорю со стыда и умру от истощения. Или наоборот.

Как только лифт останавливается, сползаю с рук мужа и выбегаю в коридор. Марс неотступно следует за мной. Но перед новой каютой, которую Зоя с мальчишками заранее украсили и обставили для молодожёнов, торможу и разворачиваюсь, утыкаясь носом в грудь мужа. Хочу попросить дать немного времени. Платье, в конце концов, снять, в порядок себя привести. Только у принца свои планы на этот счёт.

— Как же долго я тебя ждал, — выдыхает Марс и, прижав к двери, сминает губы поцелуем.

Упираюсь кулаками в грудь мужа, возмущённая его напором. Но быстро сдаюсь. Пора уже привыкнуть, что доминировать и управлять этими мужчинами невозможно. Особенно когда желания и чувства такие же взаимные и сильные.

Прикрываю глаза, просто доверясь ощущениям. Марс кончиками пальцев оглаживает шею, ключицы и голые плечи. Мои стоны выпивает. Жадно губы мнёт, языком глубже толкается. А меня в жар бросает и всю в струнку вытягивает.

Просто гладит, просто касается, просто ласкает. Но воспламеняет всю меня, оставляя обжигающие отпечатки.

— Ты такая красивая, — урчит и надвигается. Пячусь, попадая в нашу полутёмную каюту, усыпанную лепестками цветов, мишурой и маленькими электронными свечками.

— Ты тоже, — шепчу, наглаживая голые плечи мужа. Когда успела залезть к нему под рубашку? Нет, это точно помешательство какое-то. Невозможно быть настолько зависимой от прикосновений и поцелуев.

Марс плавно разворачивает спиной к себе и прижимается губами к шее. Застонав, откидываю голову, позволяя ему целовать. Принц довольно шустро и быстро расправляется с крючками платья, оно слишком открытое и с громким шелестом падает к моим ногам, оставляя меня лишь в одних кружевных трусиках.

Горячие мужские ладони тут же накрывают мои полушария, сжимая между пальцев чувствительные вершинки.

— Марс! — восклицаю, выгибаясь. Так остро и желанно.

Развернувшись, тянусь к губам принца. Хочу ещё головокружительных поцелуев. Марс сразу же целует. Развратно, страстно, с голодным рыком. Возится с ремнём своих же брюк, стягивает их и, перехватив за кисть, заставляет обхватить его колом стоящую плоть.

Чёрт, он очень горячий. Ладонь просто шпарит, пальчики покалывают. Я плавно двигаю кистью, сильнее сжимаю его член.

— Да, Огонёк, сожми сильнее, — мурлычет, отдаваясь полностью в мою власть.

Марс будто свой внутренний огонь мне передаёт. Зажигает. Заряжает. Полностью теряю голову, отвечаю ему со всей страстью, полностью теряю все ориентиры. Касаюсь везде. Глажу, царапаю и ласкаю. От его хриплых стонов я завожусь сильнее. Между ног всё влажно и тянет. Но не прерываюсь. Мне это нравится. Его наслаждение передаётся воздушно-капельным путём, и я получаю удовольствие.

— Мой черёд, — хрипит Марс, рывком поднимая.

Машинально обхватываю его торс ногами, обнимаю крепче и улыбаюсь в губы. Полностью подчиняюсь ему. Сдаюсь и отдаюсь. Его пальцы проезжаются по влажным складочкам, и с рваным выдохом муж отстраняется. Чтобы в следующую минуту сжечь полностью, наполнив одним мощным толчком.

Марс превращается в зверя. Свирепого. Голодного. Дикого. Он двигается резко, мощно, грубо, с оттяжкой. С каждым неумолимым толчком всё быстрее и сильнее. Зарываюсь в его волосы, впиваюсь ногтями в шею и плечи, желая удержаться, не раствориться в этих ярких, жёстких и неукротимых движениях.

— Ещё! — требую, выгибаясь, и вскрикиваю оттого, что мир переворачивается.

Я оказываюсь на спине, на кровати под Марсом. В свете электрических свечей в его белых глазах я вижу яркие вспышки. Это так необычно, завораживающе и будоражащее.

— Ты слепишь меня, Огонёк, — с хрипом признаётся Марс, губами к груди прижимается и обхватывает сосок.

— Ах! — выгибаюсь сильнее, желаю, чтобы он продолжил. Тяну его за волосы на себя и бёдрами подаюсь.

— Нетерпеливая, — усмехается Марс и с громким шлепком резко вонзается.

Поперхнувшись воздухом, задыхаюсь. Муж просто уничтожает меня. Каждым толчком превращая в один оголённый нерв. Распаляет сильнее, подводит к краю пропасти. Губами нежно скользит по шее. То к уху, то к плечу. И таранит грубо.

— Давай, детка, — хрипит Марс, выкручивая чувствительную вершинку.

Каждый толчок, будто шаровая молния, по натянутым мышцам проносится. Воздуха не хватает. Тело горит. Я вся дрожу. Марс безжалостно толкает в самую бездну порочного удовольствия. Напалмом сжигая каждую клеточку меня.

— Да-а-а! — громко кричу, разбиваясь вдребезги, разлетаясь на мелкие осколки.

Марс усиливает толчки, держит крепко моё подрагивающее в конвульсиях экстаза тело. И содрогается в своём освобождении.

Всё нутро негой наполняется. Горячий муж собой накрывает, а я крепче его обнимаю. Прикусываю красноватую кожу у основания шеи от избытка эмоций и чувств. Улыбаюсь собственным мыслям и смотрю на потолок с люминесцентными искусственными звёздами.

— Ты как, Огонёк? — в голосе Марса слышится тревога.

— Всё хорошо, — бормочу, чуть отстраняясь, и подрагивающими пальцами оглаживаю следы на шее от собственных зубов.

— Это плохо, — усмехается муж и выпрямляется на вытянутых руках. — Придётся повторять до тех пор, пока не будет превосходно, бесподобно и изумительно.

— Всё вправду замечательно, — хохочу, пихаясь. Не отошла от предыдущего сокрушительного оргазма. И между ног всё ещё очень чувствительно.

— Тебя хочется постоянно, Лан, — признаётся мужчина и падает на бок. Сгребает в объятья и дышит жаром в шею. Мурашки разгоняя, даруя своё тепло и успокаивая немного сердцебиение. — Ты туманишь разум и опьяняешь.

Марс всяким бывает: импульсивным, несдержанным, бесшабашным, грубым и почти всегда наглым. Но больше всего мне нравится вот такой. Нравится открытость без прикрас, он не придумывает красивых высокопарных слов, говорит то, что думает. Не ждёт одобрения. Просто говорит и делает всё открыто.

— Уснула? — муж чуть нависает, чтобы заглянуть в глаза, и в щеку целует.

— Нет, — улыбаюсь, теснее прижимаясь спиной к груди.

— Правильно, у нас тут столько вкусностей. На всю ночь хватит, — хмыкает Марс и тянется через меня к тумбочке с ведерком и шампанским.

— Ты пока открывай, я освежусь и вернусь, — предлагаю, замечая рядом с ведерком коробочку с моим кружевным пеньюаром, что я прикупила для первой брачной ночи. Только Марс всё переиграл, но ещё ведь не поздно надеть и соблазнить.

— Только не долго, — хмыкает муж и отпускает меня.

Подхватив коробку, сбегаю в смежную ванную комнату и встаю под чуть прохладный душ. Улыбаюсь своим мыслям. Самой не верится, что я вышла замуж. Что теперь я не просто «беженец», а полноценная гражданка Федерации Разумных Рас, Вальдоса, Ахернара и Сеата.

Жмурюсь сильно-сильно и даже щипаю себя за предплечье. Шиплю, растирая покрасневшую кожу. И вспоминаю о тесте, что остался у Старкара. Я весь вечер отказывалась от алкоголя из-за одного гадского блондина! Нужно узнать немедленно и, если что, напиться шампанского!

Выключаю воду, наряжаюсь в невероятно лёгкое кружевное и красивое бельё. Сверху накидываю пеньюар и, взбив волосы, распахиваю дверь.

Застываю на пороге и покрываюсь румянцем смущения, попадая под перекрёстные взгляды двух пар любимых глаз…

Глава 63

— Какая ты красивая, — улыбается Стар, переступая через порог и ярко светя молниями в зелёных глазах.

— Очень, — соглашается Марс, открывая шампанское.

Вздрагиваю от хлопка и перевожу взгляд на голого мужа. Слава всем высшим, он замотал бёдра простыней. И чёрт, их двое, а я тут в очень откровенном наряде.

Облизнув губы, возвращаю взгляд на блондина. Старкар пиджак снимает и вынимает тест на беременность.

— Готова узнать? — трясёт «пудреницей» и улыбается.

— Ты уже знаешь, да? — кивнув, сама бегу к нему.

— Нет, ты же сказала: после свадьбы. Вот вместе и получим ответы, — усмехается гад, приобнимает и ведёт к небольшому диванчику с накрытым столиком.

Мужья усаживают между собой, Марс тут же в волосы зарывается и прижимает к своему боку. Он, в принципе, горячий и всегда согревает меня, как печка. Но сейчас в комнате становится намного жарче, подсказывая мне, что эти двое никуда не уйдут сегодня.

Стар открывает тест и протягивает мне. На небольшом дисплее горит циферка: один дробь минус. На всех остальных тестах был просто минус. Никаких цифр. Непонимающе поднимаю голову на блондина. Муж перехватывает мою кисть и заглядывает на дисплей.

— И что это значит? — спрашиваю нетерпеливо.

— Я же говорил, ты беременна! — восклицает Старкар, залпом осушает разлитое шампанское. Оба бокала и, поцеловав в губы, вскакивает.

— Ты не рада? — хмурится Марс, к себе перетягивает, на колени сажает и в глаза заглядывает. А один блондин в одиночку напивается, теперь уже прямо из бутылки.

— Не знаю, — пожимаю плечами, косясь на второго товарища. Муж волосы треплет и ходит вокруг дивана. Да и мне не особо верится. Ведь мы за эти дни около семи тестов испортили, — Стар, ты меня пугаешь немного.

— Колючка, — выдыхает он, опять рядом садится и перетягивает из рук побратима. Ладонями щёки обнимает и лбом к моему прижимается, — я просто не ожидал, что это так волнительно и страшно.

От тихого признания мужа сердце в груди сжимается. И дыхание сбивается. Обнимаю его за шею. Целую в губы и улыбаюсь. Прекрасно его понимаю. Сама до сих пор в прострации. И не понимаю, что именно чувствую по этому поводу. Радость? Страх? Сомнения?

— Это и вправду неожиданно. Но мы все вместе справимся. Правда? Объясните мне, что означает минус? — чмокнув ещё раз в щёку Старкара, поворачиваюсь к сидящему рядом Марсу.

— Только то, что Стар не является биологическим родителем, — пожимает плечами младший.

Резковато съезжаю с колен мужа. И хлопаю глазами. Чёрт! Вот она, оборотная сторона жизни с несколькими мужчинами. И что теперь делать? Как они будут относиться к моему ребенку? Будет ли ревность между нами. Ведь теперь с одним из них меня связывает что-то большее, чем просто чувства.

— Что ты там опять надумала, Огонёк? — усмехнувшись, Марс грубовато притягивает и сажает опять между ними.

— Нам нужны ещё тесты. Я хочу знать, кто… — сиплю, вздрагивая от двух пар губ, что касаются виска и скул. Вот очень не вовремя сейчас меня соблазнять. — И как теперь будет? Я… мы…

— Всё будет замечательно, шипастая моя, — урчит Старкар, сухими губами водя по виску к уху. — У нас медовый месяц, после которого мы вернёмся домой. Запишемся к врачу и посмотрим на нашу дочь. Или сына. И будем строить дальнейшие планы.

— Нашу? — тихо перебиваю, переплетая с ними пальцы.

— Нашу, колючка. С сегодняшнего дня мы неделимы, поняла? — муж за подбородок поворачивает голову и смотрит строго. — Все твои дети — наши. Все наши дети — общие.

— Хорошо, — киваю, слегка расслабляясь, — но я всё равно хочу знать.

— Марс, позови побратимов, — соглашается Стар, бросая взгляд на брюнета.

Мой краснокожий здоровяк громко фыркает и по коммуникатору вызывает остальных мужчин. С их приходом комната раскаляется ещё на несколько десятков градусов. Я уже не просто пунцовая, кажется, окончательно спеклась.

— Может быть, отложим до утра? — бормочу, сильнее запахивая и так ничего не скрывающий пеньюар на груди. А мужья взглядами пожирают и не понимают, в честь чего собрание. — Тем более тестов-то больше нет.

Старкар глаза закатывает, всем своим видом просто крича, что я его недооцениваю, и лёгким движением руки достаёт из кармана четыре «пудреницы». Я говорила, он гад? Вот ещё раз повторю! Гад!

— Что случилось? — Сад тревожно смотрит на взволнованную и пунцовую меня. Прохладными пальцами по щекам гладит, остужает.

— Мы беременны, — тихо-тихо бормочу и не могу скрыть расцветающую улыбку.

В груди тепло разливается, а за спиной будто крылья раскрываются, слегка меня приподнимая над полом. Смаргиваю глупые слёзы настоящего счастья и губу прикусываю, замечая в васильковых глазах ещё больше ярких искр и настоящую искреннюю радость.

Моя ледяная загадка дар речи теряет, просто притягивает к себе и обнимает крепко. Шумно в волосы дышит. Прячу мокрое лицо на его груди и продолжаю улыбаться.

— Ансер! — взвизгиваю, потому что нетерпеливый бандитский муж с рыком отбирает меня из рук брата. Машинально оплетаю его торс ногами, боясь свалиться. Здоровяк в лице поменялся и держит меня как-то по-особенному. Более нежно. И смотрит серьёзно так, слегка брови хмурит. Будто прочесть пытается.

— Повтори, малая, — хрипит он, большими ладонями под пеньюар просачиваясь и ягодицы сжимая. Вот как тут сосредоточиться. Подаюсь ближе и, прижимаясь к его губам, шепчу:

— Я беременна, Сер.

Здоровяк грязно матерится, но это видно из-за переизбытка эмоций, а не потому, что он разозлился. Правда, по плечам его луплю и с рук сползаю. Он ведь почти всю неделю держался. Если и матерился, то очень редко. А сейчас весь свой запас выдал. Ещё и Старкар его подзатыльником награждает. Пока блондин отчитывает Ансера и требует перестать при ребенке выражаться, я сбегаю под бок Регора с Максом и получаю искренние обнимашки.

Немного успокоившись, мы используем сразу все тесты. Время будто останавливается во всём линкоре. Три минуты ожидания тягучей каплей мёда повисают на кончике ножа. Ансер меня опять к себе забирает. И на всех, кто пытается отобрать, рычит. Обнимает словно хрустальную. А я слушаю, как быстро колотится его сердце.

Два теста одновременно загораются положительными ответами. И мужчины на несколько секунд зависают. Я непонимающе кошусь на шестерых обалдевших мужей. Не может же быть сразу два биологических отца? Но и пудреницы в руках Регора и Макса горят. Ближе подбираюсь, чтобы лучше рассмотреть. И перевожу взгляд на застывших брюнетов.

— Один из тестов бракованный. Утром слетаем на ближайшую планету и сходим к врачу, — решает за всех нетерпеливый Марс.

— Нет смысла лететь. Мы с Максом созданы из одного набора клеток, — обрубает мой слегка удивлённый коммодор и стискивает в своих крепких объятьях. — Мы беременны, Маленькая.

— Да, — шепчу, улыбаясь сквозь слёзы.

Как-то незаметно каюта пустеет. Я не замечаю ничего. Просто замираю, уткнувшись носом в шею Макса. А он что-то неразборчиво шепчет. Спину растирает. В висок целует. Поднимаю голову, смаргивая лишнюю влагу. В глаза заглядываю. Макс улыбается, носом об мой нос трётся и тихо предлагает:

— Поцелуй, как в старых фильмах?

— Да! — с громким всхлипом выкрикиваю.

Хохочу, когда он прогибает меня почти до самого пола и сминает губы. Висну на шее, глаза прикрываю и отвечаю со всей голодной страстью И вижу яркие, ослепительные звёзды под закрытыми веками.

— Я люблю тебя, — шепчу, не прерывая поцелуй.

Макс выпрямляется, продолжая удерживать меня. Ощущаю вторую пару рук на боках и теснее жмусь сама.

— Вас люблю, — поправляю себя и разворачиваюсь к Регору.

— Взаимно, — выдыхает Макс и, убрав волосы с одного плеча, прижимается губами к шее. Останавливается, отстраняется. А я, плечами передёргивая, ёжусь. Теряю необходимое тепло и поворачиваю голову. — Я должен был все пять лет говорить это. Я люблю тебя, Лан. Без всяких тоже и взаимно. Просто люблю.

Эпилог. Старкар.

— Ты меня слышишь? — кузина перед носом пальцами щёлкает. Слышу в голосе капризно-гневные нотки. Но всё моё внимание приклеено лишь к одной женщине, что идёт по императорскому саду в компании побратима.

Бездна! Она сейчас ещё красивее, буквально светится, словно сверхновая звезда. Почти ослепляет. И я против воли залипаю на ней. Улыбаюсь самой глупой улыбкой. Мозги растекаются, кровь по венам кипит, и сердце ускоряет свой бег. А ведь она ещё даже не зашла в комнату.

— Старкар! — рявкает императрица Вальдоса. — Я тебя точно уволю и попрошу дядю найти замену.

— Лучше меня ты никого не найдёшь и знаешь это, — хмыкаю я, вставая с кресла. — Собирайся спокойно. Никто на тебя не покушается. И вылет не откладываем. А с таллийцами я улажу вопрос.

— Когда? И куда ты уходишь?! Ты самый ужасный глава Тайной канцелярии! — возмущается молодая женщина, семеня за мной.

Я её уже не слушаю, быстро пересекаю коридоры, отмахиваюсь от секретаря и ждущих министров. Мне просто необходимо поймать мою Колючку. Надышаться ею перед тем, как улететь. И узнать, что же её привело сюда. Лана только пару раз была во дворце императрицы. Полгода назад на официальном представлении наследной принцессы Сеата и нашей жены и на праздничном бале в честь неё.

Моя белокурая голубоглазая жена сразу же находит меня взглядом. Широкая улыбка расцветает на её лице, и моя глубоко беременная женщина бежит ко мне. Как и семь месяцев назад. Почти летит через весь холл. Не слушает ворчание Ансера, живот только придерживает. А я успеваю подхватить. И целую в чуть распахнутые пухлые губы.

Лана почти сразу плывёт. Теснее жмётся, ноготками корябает по торсу. Трепещет в моих руках. Быстро заводится, шипастая моя. Страстная. Во всём. Правильно её Марс огоньком зовёт. Вспыхивает мгновенно. Раньше зажималась, смущалась, оглядывалась постоянно и ждала подвоха. Сейчас почти расслабилась и доверилась. Не боится показывать чувства открыто. Не стесняется, разве что слегка краснеет. Это так сексуально. Хочется в пунцовые щёки целовать.

— Привет, шипастая моя, — чуть отстраняюсь, поглаживая скулы. — Что-то случилось?

Вот опять очаровательно краснеет. Опьянёнными глазками хлопает и оглядывается на Ансера. Он тоже за эти полгода научился порывы усмирять, гасить своё нетерпение и грубость. Да мы все изменились на самом деле. Не кардинально, конечно. Но, бездна, если меняться, то только ради неё. Она стоит этого. Ведь дарит всю себя, не прося ничего взамен. До сих пор Колючка документы на наше имущество не подписала. Ничего ей, кроме нас, не нужно.

— Ансер сказал, ты на Верфь улетаешь, — шепчет Лана, нервно прижимаясь к груди.

— Бездна, Сер! — рычу, обнимая жену. Она в последнее время стала очень мнительной и пугливой. Всего боится. Особенно нас в космос отпускать.

— Да откуда ж я знал, — плечами пожимает родственник.

— Это совершенно безопасно, Колючка. Меня не будет всего пару-тройку дней, — отмахиваюсь от побратима, переводя взгляд на жену.

— Регор тоже так говорил, — шмыгает носом Лана, — А потом…

— Стоп! — перебиваю категорично и отстраняюсь. — Он жив, Макс жив. И мы с тобой туда летали. Никто не пострадал. Правильно?

— Да, но всё же корабль подорвали! — вздёргивает подбородок эта упрямая женщина.

— Та, кто это сделал, сидит в тюремном блоке Корпуса, — хмыкаю я. — Других смельчаков не найдётся во всей Федерации. Всё будет хорошо, Лан. Главное, за эти три дня не роди без меня.

— Вот этого не обещаю, — сдаётся жена и несмело улыбается. — Может быть, мы вместе полетим? Асад ведь будет вас сопровождать?

— Малая, ты беременна и со дня на день родишь,— ворчит Ансер, притягивая жену к себе.

— На линкоре есть медблок. И Рейгхарт, — не сдаётся она и пытливо в глаза заглядывает.

Ни одна женщина не управляла мной с такой лёгкостью, как это делает Лана. Вот и сейчас сдаюсь ей, хотя вижу выражение лица Ансера. Он против. И правильнее было бы Колючку дома оставить, а не таскать с собой по космосу. Лишний раз подвергать стрессу. Но я эгоист. Всегда им был.

— Хорошо, — с лёгкостью уступаю я и, приобняв, тяну в малую столовую. — Но сначала обед.

— Ты меня и так закормил, я уже ног не вижу, — ворчит женщина.

— Ног ты не видишь из-за кое-кого другого, — фыркает Ансер, отбирая жену под свой бок.

После обеда мы ненадолго расстаёмся. По протоколу я должен сопровождать императрицу. Лана с Ансером летят без меня на линкор Асада. А меня забрасывают гневными сообщениями остальные побратимы. Особенно бушует Регор. Самый степенный и спокойный военный звонит, чтобы наорать лично.

За полгода не так много изменений произошло в наших жизнях. Мы построили второй уровень в доме Ланы и полностью перебрались в глушь. Постепенно с побратимами притираемся. Не без ссор, конечно. Но Лана умеет остужать нас. У неё некая суперспособность — успокоить всех, а после найти нужный момент и нужные слова.

Жена по совету сестры начала дистанционное обучение дворцовым протоколам, законам и языку Сеата, истории Федерации и этикету. Так как она является кронпринцессой Сеата.

Ей активно помогает бездельник Ансер. Оставив свою прежнюю деятельность, он так и не принял выбор родителей. Возможно, в будущем это изменится.

Асад полностью взял бразды правления линкором и прочно занял мою прошлую должность. Став достойным эмиссаром Федерации Разумных Рас.

Марс же недавно закончил обучение и поступил на практику в межгалактический флот под командованием Регора.

Макс тоже работает вместе с Регором механиком. Когда нет заданий, проводит время в лаборатории Старой. Занимается её записями, изобретает разные мелочи. Он вообще помешан на технике, даже гараж-мастерскую ему отстроили недалеко от дома. Они с Ланой частенько там пропадают.

Я всегда знал, что не буду единственным. Всё наше общество, мироустройство, федерация построены на таких семьях. Но бездна, именно Лану я ревную ко всем разумным. Частенько приходится сдерживать себя, чтобы не утащить её, не запереть где-нибудь подальше. Не нарычать, если вдруг дольше обычного пропадает с побратимом. Но больше всего я ревную её к Максу. Эта ревность будто вросла под кожу, и ничем не вывести её. Ведь началась с первых же дней нашей встречи. Я ревновал её к куску железа. Пусть разумному, но роботу. Смотрел, как она жмётся к нему, как в любви признаётся, а потеряв, плачет горючими слезами. И самому хотелось утилизировать репликанта. Сейчас я рад, что не пошёл на поводу у своих эгоистичных желаний. Только ревность всё равно осталась. Лана с ним другая. Нет, я знаю, она любит нас. Но с Максом её связывает целая другая жизнь. Особенно после того, как он всё вспомнил.

— Ты меня понял, Стар?! — рявкает побратим, я же так ушёл в свои мысли, что прослушал весь спич Регора.

— Встретимся на линкоре, — киваю, широко улыбаясь.

— Бездна! Дай сил не прибить тебя раньше времени! — закатывает глаза коммодор.

— Рука не поднимется, ты слишком сильно меня любишь, брат, — хмыкаю и отключаю связь.

До зуда в костяшках мечтаю добраться до линкора. Семь месяцев прошло с нашей свадьбы. Семь месяцев назад мы бороздили открытый космос нашей большой семьей, все вместе. И если раньше я искал способы, как бы оказаться от семьи подальше. То теперь я каждый день ищу способы остаться со своей семьёй подольше.

Эпилог. Лана.

— Мама, мы строим снежный замок! — кричит моя трехлетка, помахивая детской лопаткой и ведерком.

Киваю, наблюдая за мужьями и дочерью. Кутаюсь в шубку и грею ладони об кружку горячего кофе.

Пока мои близкие развлекаются, носятся по саду, играя в снежки, лепят снеговиков и иглу, именуемое замком, я наслаждаюсь тишиной и покоем, сидя в беседке королевы Ахернара.

— Ты снег растопил, — хнычет ребенок, показывая на мокрое пятно и мерзлую траву посреди заснеженного сада. Прячу смешок в кружке. Понимаю мою малышку, я тоже возмущалась, когда Марс моего снеговика растопил в первый новый год нашей жизни.

В этой вселенной нет такого праздника. Но есть парад планет. Раз в год-полтора все двенадцать планет Федерации выстраиваются в ряд, закрывая солнце и луну. Очень красивое и необычное явление. Такой парад длится два-четыре дня. Эти дни Федерация празднует, отдыхает и развлекается, а после начинается новое летоисчисление.

— Меня отправили на скамейку запасных, — фыркает Марс обиженно и садится рядом. Отпивает из моей кружки и к себе перетаскивает, согревая в горячих сеатских ручищах.

Улыбаюсь, за шею обнимаю моего принца. В щеку целую. Четыре года прошло, а я ими надышаться не могу.

— Ты опять в очках, — шепчу, потянув за дужки.

За эти годы привыкла к его белесым глазам и даже перестала искать в них изменения. Возможно, они навсегда останутся такими. От этого меньше любить не стану. Дома Марс вообще не носит их. А вот сегодня решил надеть зачем-то.

— Не хочу, чтобы пялились на меня, — ворчит он, лапищами здоровенными филейную часть наминая. Ничего не меняется в наших жизнях. Он всё такой же наглый и развратный товарищ. Любит приставать и экспериментировать.

— Твоя правда, я тоже не хочу, чтобы кто-то ещё, кроме меня, тобой любовался, — хихикаю, возвращая на нос очки и целуя в губы.

— Люблю, Огонёк, — выдыхает с улыбкой Марс, инициативу перехватывая и теснее к паху своему прижимая.

— Тут дети, — шепчу, напоминаю о нашей дочери.

— Нашли где сидеть! Малышей моих хотите застудить! — рявкает Старкар, появляясь в компании Асада. Марс глаза закатывает и фыркает. Прекрасно его понимаю, гадский гад уже три недели мозг компостирует. И если первые несколько дней я делала тесты, сейчас просто стараюсь сильно не раздражаться.

— Я не беременна, Стар. Иди лучше Максу с замком помоги, — машу в сторону копошащихся близких.

— Тебя погрею, Марса всё равно Веда зовёт, — хмыкает Стар, укрывая электрическим пледом и перетаскивая к себе на колени.

— Сад? — обреченно тяну, но мой ледяной муж лишь головой качает и, поцеловав в лоб, уходит к дочери и побратимам. Он просто знает, что спорить с белобрысым гадом бесполезно. И вообще, от чрезмерной заботы ещё никто не умирал.

Марс со вздохом тоже встаёт и уходит во дворец. Мы тут всего лишь пару дней. Приехали на коронацию Ирраи, сестрёнки моих мужей. Ну и на своеобразный отпуск. Королева раньше времени решила отречься от трона и пожить для себя. Я всё боялась, что и Сириус свои обязанности скинет на плечи Марса, но, слава всем звёздам, тот ещё не намерен так просто расставаться с троном. И хорошо. Пусть сидит всю жизнь и передаст сразу внукам. Я просто себя не ощущаю принцессой и будущей королевой вот ни разу. Да и Марс же совсем безбашенный. Его даже с нашей дочерью страшновато оставлять. После прогулок с ним она всегда с синяками возвращается.

— Ты с каждым годом красивее становишься, Колючка, — урчит блондин, водя носом по виску и целуя в скулу. Умело отвлекает, а я ведусь. И теснее жмусь. А он добивает, всё настроение портит своим фирменным: — Особенно беременная, изнутри светишься.

— Стар! — стону, утыкаясь лбом в нос мужа. Мы предохраняемся, так как хочется для себя пожить. Адаре только недавно три исполнилось. Но нет, один деспот заладил и не отстаёт.

— Ты в последний раз когда делала тест?

— Две недели назад, — выдыхаю, уже зная, что он из кармана достанет. Киваю собственным мыслям, замечая такую знакомую пудреницу.

— А что вы делаете? — спрашивает любознательный ребенок, карабкаясь на скамью и цепляясь за наши с мужем руки. Стар её перехватывает и помогает взобраться.

— Выясняем, станешь ли ты старшей сестрой, — объясняет он, но девочка не особо понимает и переключается на меня.

— Ты не замёрзла? — меняю тему, смахивая с щёк снежинки. — Вся мокрая! Нужно переодеться.

Сползаю с колен мужа и, оставив ожидать результаты теста, подхватываю на руки чадо. В холле дворца на нас налетает блондинистый муж.

— Нельзя тебе тяжелое поднимать! — рявкает он, забирая из рук малышку, и уносится в выделенные для нас покои.

— Что это было? — спрашиваю Асада и Макса, которые присоединились к нам, так и не достроив снежный замок.

— С ним и так было невозможно. А теперь станет ещё хуже, — хмыкает Макс в губы, целует и вручает положительный во всех смыслах тест.

Около минуты уходит на осознание произошедшего. Верчу в руках пудреницу и осмысливаю. Я беременна. От Старкара. Вот как он чует это? Что за способность уникальная? Мы ведь предохранялись!

— А ну, вернись, гад! — кричу, устремляясь вслед за сбежавшим мужем. За спиной раздаются взрывы хохота.

Эпилог. Марс.

Лана спит так сладко в самой любимой позе — на животе. Обняв подушку, скомкав одеяло где-то между ног. Сорочка задралась почти до талии, открывая её округлые бедра. Красивая. За семь лет можно было бы, наверное, налюбоваться собственной женой. Но нет. Ею невозможно насытиться. И с каждым годом любовь к ней только растёт. Никогда не считал себя семейным разумным. Даже представить не мог, что буду наслаждаться вот такой тихой жизнью в глуши. В компании собственных братьев, побратимов, жены и двух очаровательных дочек.

— На хрена вы опять столько шаров набрали?! — басит где-то внизу Ансер.

— Заглохни, девочек разбудишь! — громко шепчет на него Регор, — Помогай Асаду, пока они не проснулись раньше времени.

Жена ворочается, но не просыпается. Сегодня у неё День рождения. Седьмой, которой мы отмечаем вместе всей семьей. Большое застолье устраиваем, собираем друзей и самых близких. Жена любит такие торжества. В остальное же время мы редко куда выбираемся, разве что только семейные прогулки да походы на природу. Светские мероприятия её не прельщают и вызывают глухое раздражение.

Лана очень домашняя. По вечерам встречает нас с дочерьми на террасе. Обожаю этот миг. Когда после тяжелого дня выходишь из аэрокара и первое, что видишь, — любимые глаза жены, что ярко вспыхивают, встречаясь с моими. Красивая улыбка заставляет сердце бешено биться. И она бежит. Нет. Будто над землёй летит. В мои объятья. На всей скорости впечатывается.

За ней две маленькие копии с тёмными и светлыми кудряшками с криками: «Па-аа-па!».

Бездна! Вот оно, счастье.

Пересекаю комнату и аккуратно ложусь рядом. Убираю волосы, упавшие на щеку. Лана морщится, сонно мычит и улыбается. Видно, что проснулась, но изо всех сил делает вид, что спит. Тёплая такая. Жена. Моя.

— Доброе утро, Огонёк, — шепчу, целуя в щеку.

Что-то неразборчиво мычит, теснее прижимаясь и ножку закидывая на бедра. Придерживаю и глажу под коленкой. Ладонью вверх веду. У Ланы дыхание сбивается.

— С Днём рождения, любимая, — под сорочку пробираюсь, молочную грудь с тугими вершинками сжимаю. Жена не сопротивляется, лишь шумно выдыхает в рот, прогибаясь. Внимание приковывает. Безумно красивая. Особенно сейчас. Податливая. Горячая.

Лана в волосы зарывается, сама тянется для новых ласк. За её спиной матрас прогибается, глаза открываю, встречаясь взглядом с Максом. А жена вздрагивает и, оторвавшись от моих губ, поворачивает голову. Краснеет немного. После семи лет брака до сих пор смущается. Очаровательно так.

— С днём рождения, Лан, — урчит побратим, притягивая к себе. — Готова подарки получать?

— Сейчас? — пищит жена и гуще краснеет. Интересно, о чём она подумала? На меня взгляд переводит и губы облизывает.

— Сейчас самое подходящее время, — усмехается Макс. — Пока наши маленькие монстрики ещё спят. Вставай.

Лана со вздохом разочарования садится. Хмыкаю, понимая её чувства. Та, кто ещё семь лет назад, заикаясь, убегала и зажималась, если в комнате на одного мужчину больше становилось, сейчас разочарована тем, что мы её обломали. Ничего, такой подарок оставим на попозже. Дочери действительно скоро проснутся и все декорации уничтожат своим неуёмным исследовательским вихрем.

Мы выходим из спальни, и Лана замирает в коридоре. С детским восторгом осматривая шары с ленточками и светящиеся звёзды на потолке по всему дому. Цветы украшают перила до самой прихожей. Побратимы на славу потрудились. Жена медленно спускается, восхищённо озираясь и ярко светя молниями.

— На кухню, — подсказывает Макс, и мы заворачиваем.

Небольшой обеденный стол накрыт для завтрака. Побратимы с цветами стоят. По помещению запах выпечки плывёт. Смотрю на жену, а она плачет. К себе прижимаю, остальные хмурятся.

— Я же говорил — беременная, — вставляет свои пять копеек Стар. Задолбал уже. Два года после рождения Тианы, его биологической дочери, молчал. А последнюю неделю изводит всех своей чуйкой. Хотя мы предохраняемся. Два года всего прошло. Жена хочет немного для себя пожить, а мы и не против. Только один побратим никак не угомонится.

— Я не беременна, — шмыгает носом женщина и, отстранившись, осматривает присутствующих. — Вы просто так всё красиво устроили. Я безумно счастлива. И люблю вас. Вот.

— Харэ сопли пузырить, завтрак остынет, — басит Ансер, забирая под свой бок Лану.

— Ты торт печешь? — восклицает жена, заглядывая в духовой шкаф.

— Он на вечер, не подглядывай, — хмыкает побратим, и мы рассаживаемся за стол.

— Спасибо, — улыбается она, целуя Регора и Ансера и взглядом лаская остальных. — Спасибо за самые прекрасные семь лет.

На самом деле больших изменений в наших жизнях не произошло. Мы всё так же работаем, а по вечерам возвращаемся домой к любимой жене. Ужинаем вместе. Планируем выходные и отпуски. Воспитываем двух девочек. Самых очаровательных созданий во всей галактике.

Если с Тианой всё было сразу понятно. Она вылитая Старкар. И по всем тестам, и по внешности, даже характер его. Такая же упрямая и деспотичная. То с Адарой были вопросы. Она у нас брюнетка с голубыми глазами. Красавица. И Рейгхарт предлагал провести полную проверку геномов, чтобы выяснить раз и навсегда, чья она биологическая дочь. Регора или Макса. Но побратимы единогласно отказались. Решив, что она просто наша, остальное не важно. Впрочем, обе девочки и вправду просто наши. Мы их любим одинаково сильно. И не делим.

После завтрака все расходятся по делам насущным. Кто-то детей будить, кто-то печь дальше торт на вечер. А я Огонька на терасу утаскиваю. Чтобы посидеть наедине немного. Мы редко остаёмся один на один. И я скучаю по жене. Лана не сопротивляется. Давно поняла, что я очень тактильный. Мне её пальчиков всегда мало.

Жена ближе поддаётся, целует в губы, ноготками шею корябает. Всю выдержку ломает. Обожаю, когда она проявляет инициативу. С пол-оборота завожусь. И мозги отшибает напрочь.

Бёдра оглаживаю и, сжав ягодицы, к себе прижимаю. Показываю, как её ласки на меня действуют. Бездна, как сильно хочется в ней оказаться. Толкаться, срывая все тормоза. Целуя, оставляя метки на её теле. Подол платья задирается почти до талии.

— Марс, не здесь же, — стонет, когда добираюсь до влажных складочек.

— Ты первая начала, — шепчу, языком в рот толкаясь, затыкая её. Пока мои пальцы скользят между ног.

— Нас могут уви…. А-аа-ах! — выгибается, сама насаживаясь на пальцы.

Царапает спину, комкая футболку и стягивая её. Жмётся теснее и сама целует. Жар мой забирает, ёрзает. И сильнее заводит.

С кухни раздаются детские голоса. Девочки проснулись. Бездна! Вся тераса просматривается с кухни, там панорамные окна.

— В гараж! — приказывает жена, ошалело смотря на меня.

Раскрасневшаяся, возбуждённая, чертовски сексуальная.

Молча поднимаюсь и несу её в мастерскую Макса. Хлопаю дверью и, больше не сдерживаясь, набрасываюсь на жену.

— Марс! — вскрикивает и смеётся. Сама тянется к ремню на брюках. Пока я с неё платье срываю и в волосы зарываюсь, чтобы вкус её губ ощутить.

Меня разрядом тока прошибает, когда тоненькие пальчики на стволе смыкаются. Кровь в венах кипит и молнии под кожей проносятся. Подсаживаю её на стол, вклиниваюсь между ног и плавно толкаюсь. Больше нет сил ждать. Хочу.

Лана чувствует меня. Выгибается. Оплетает сильнее роскошными ножками. Сжимает мышцами. Двоих родила, а всё такая же тесная. Бездна, какая идеальная.

— Марс... — зовёт тихо, откидываясь назад.

Толкаюсь глубже. Вырывая крик удовольствия. Лана руки тянет. Зовёт и молчаливо требует. Накрываю собой, выше двигаю нас, коленом упираюсь об столешницу. Ловлю её губы, стоны выпиваю и тараню её.

— А-ах! Да-а-а! — вскрикивает, выгибаясь.

Подаётся бёдрами сама. Кусает. Царапает. Всего меня желает. Она и вправду, словно огонёк, вспыхивает и меня поджигает.

— Ещё, Марс! Сильнее! Быстрее! — бормочет, и я ускоряюсь.

Жмурюсь от её ярких молний в глазах. Толкаюсь. Мощно. Глубоко. На пределе сил. Лана вся дрожит, кричит громко от моего напора. Иногда перебарщиваю и стараюсь тормозить себя. Но с ней не получается. Жена сама кайфует и стонами крышу срывает.

— Марс! — вскрикивает, ногтями в щеки впивается.

Задыхаюсь, но сдерживаю себя. Бездна, как же в ней кайфово. Это чистая зависимость. Я зависим ею. Хочется постоянно её любить. Обнимать. Целовать. Ласкать. Просто касаться. Детей от неё хочется. Своих собственных. Наших. Прожить всю жизнь вместе. Состариться вместе. Слышать из её уст своё имя. И смех, и стоны. Особенно стоны.

— О боже, Марс! — вот опять хрипло просит.

И я всего себя отдам ей. Лишь бы рядом была. И так же сильно любила, как сейчас. Чтобы смотрела на меня вот так. С любовью и яркими молниями. Со страстью и желанием.

— Твои глаза, — шепчет Огонёк, тормозя меня и в грудь ладонью упираясь. — Марс! Твои глаза!

Барахтается подо мной. И вскрикивает. Потому что не даю сбежать. Перехватываю её кисти и прижимаю к столу чуть выше головы. Губы сминаю, целую неистово.

Толкаюсь глубже. Быстрее. И чувствую, как она замирает подо мной. Член просто в тисках зажимает. С моих губ стон срывает. Бездна, я умру в ней, и это будет самая прекрасная смерть.

— Давай, Огонёк, — шепчу, рвано целуя, — сожги меня дотла.

— Ещё, — выдыхает, корябая по шее.

В глаза заглядывает, меня от её искр всего коротит. Громко застонав, выгибается и рассыпается в моих руках. Так красиво кончает, что меня кроет следом за ней. Будто шокером под дых бьёт.

Наваливаюсь на неё, упираясь локтями, чтобы не придавить. Жена у меня очень миниатюрная. Восстановить дыхание пытаюсь. Не особо получается. Лана тоже дрожит подо мной, по волосам влажным гладит. Зарывается и тянет.

— У тебя очень красивые глаза. Янтарно-солнечные, с вкраплениями, — шепчет с закрытыми веками.

— Откуда ты знаешь? — усмехаюсь, целуя в уголок губ.

— Вижу, — хмыкает Огонёк, распахнув свои глаза и посмотрев прямо в душу.

Быстро перекатившись, вскакиваю, схватив какой-то хромированный диск Макса, смотрю на своё отражение. Пелена прошла. Она рассосалась? Вот так просто?

— Мы забыли о защите, — вздыхает жена, садясь и накидывая валяющуюся клетчатую рубашку Макса.

— Хватит с нас защиты. Я хочу сына и дочь, и ещё дюжину детей, — отбрасываю в сторону диск и подхватываю на руки Лану.

— Нет, явно рановато пелена спала, — хихикает женщина, ударяя по плечам. Но охотно льнёт к груди, явно не прочь продолжить начатое.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Эпилог. Старкар.

Эпилог. Лана.

Эпилог. Марс.