Пересечь черту (fb2)

- Пересечь черту [litres][Crossing the Line] (пер. Наталья Анатольевна Болдырева) (Горячие Спортсмены - 4) 3123K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кендалл Райан

Кендалл Райан
Пересечь черту

Kendall Ryan

CROSSING THE LINE

Печатается с разрешения литературных агентств

Dystel, Goderich & Bourret и Andrew Nurnberg.

Cover Design by Uplifting Author Services

Плейлист

«Electricity» – Silk City, Dua Lipa

«Sexy Boy» – Air

«One More Night» – Maroon 5

«Jealous» – Chromeo

«Body» – Loud Luxury featuring Brando

«What’s Luv?» – Fat Joe featuring Ashanti

«Connection» – OneRepublic

«Till I Found You» – Phil Wickham

Глава 1
Бомбы правды

Ашер

Если я вижу цель, то препятствий для меня не существует.

Карьера хоккеиста, модная квартира в Сиэтле, женщины – неважно, я всегда действую одинаково. Не ищу компромиссы и ничего не стесняюсь.

Но недавно все изменилось. Кажется, в моей жизни наступила черная полоса.

– Ты в порядке? – спрашивает Оуэн, пристально глядя на меня поверх кружки с пивом. Он – вратарь нашей команды и один из моих лучших друзей.

Вздохнув, я уклончиво пожимаю плечами. Я начинаю серьезно уставать от того, что все спрашивают об этом.

Сотрясение мозга, из-за которого я выбыл до конца сезона, и растяжение паховых мышц, из-за которого мне трудно ходить и сидеть, не говоря уже о чем-нибудь более энергичном, например, о сексе. Это теперь совершенно исключено.

Я сижу в тускло освещенном баре, расположенном на улице за углом моего дома с двумя товарищами по команде, передо мной стоит запотевший стакан с ледяной водой. Это прямо метафора моей нынешней жизни. Мы провели день, примеряя смокинги для предстоящей свадьбы Оуэна, где все мы будем шаферами. Затем перекусили, а после того, как наши тарелки убрали, задержались, чтобы выпить по кружке пива. Вот только мне пока приходится пить исключительно воду.

Откинувшись на спинку стула, я зачесываю рукой волосы.

– Откуда я знаю? Может, так и должно было случиться. Может, это вселенная намекает, что я вкалывал слишком сильно и мне нужен перерыв, пока я не перегорел.

Даже произнося это вслух, я сомневаюсь, что мои слова – правда хотя бы отчасти. Мне просто кажется, что товарищи по команде не хотели бы услышать, насколько я огорчен, что не буду играть с ними.

– Проклятие, Ашер. Ты философом заделался? – спрашивает Тедди. Как и я, он один из центровых команды.

– Ну, – я склоняю голову набок. – Даже слепая белка иногда находит орех.

Раздаются короткие смешки.

– Кстати, об орехах… – Оуэн шевелит бровями, и мы все разражаемся смехом.

Это Оуэн, которого мы знаем и любим. Никогда не знаешь, что слетит у него с языка. Как в тот раз, когда нас задержала служба безопасности аэропорта после того, как охранник спросил его: «Сэр, у вас есть при себе какое-нибудь оружие или взрывчатка?».

«Помимо бомбического члена у меня в штанах?» – с ухмылкой ответил Оуэн. Эта короткая реплика стоила нам часа с лишним в комнате для допросов. Хорошие были времена.

Он слегка непредсказуем и горяч. Правда Оуэн немного остыл, когда обручился в начале года. Это правда. Но он все еще регулярно веселит нашу группу грязными шутками и колкими остротами.

Тедди старше Оуэна, немного более уравновешенный, и на него, как правило, можно положиться, он дает дельные советы. Только вот сейчас я не хочу слушать ничьих советов по поводу того, чем мне заняться в свой неожиданный и нежеланный отпуск.

Прежде чем парни успевают продолжить расспросы, мы замечаем на другом конце бара пару наших подруг… и мой желудок сжимается. Бейли – миниатюрная, великолепная и умная. Она вот-вот закончит медицинский колледж, и, хотя никогда раньше я в этом не признавался, у меня к ней серьезные чувства. Она здесь со своей подругой Обри, темноволосой, несколько более тихой и серьезной. Мы с ними познакомились через общих друзей и последние несколько лет дружим.

Даже если бы я захотел, я не смог бы заставить себя не скользить взглядом по изгибам Бейли, пока она идет к нам. Облегающие синие джинсы, искусно порванные на обоих коленях, обтягивают ее ноги, черная футболка красиво подчеркивает грудь, а белые теннисные туфли дополняют ее повседневный, но чертовски сексуальный образ. Светлые волнистые волосы ниспадают на плечи, очерчивая длинную, изящную линию шеи, ее пытливые глаза встречаются с моими.

Я беру воду и делаю большой глоток, пытаясь унять странное стеснение в груди, когда она и Обри останавливаются у нашего стола.

– Привет, Ашер, – говорит Бейли, глядя на меня с мягкой улыбкой.

– Привет, – хриплю я, внезапно чувствуя легкое головокружение.

– Чем вы, леди, заняты этим вечером? – спрашивает Тедди с улыбкой.

Бейли заправляет за ухо прядь волос медового цвета, снова ненадолго встречаясь со мной взглядом, прежде чем ответить:

– Всего лишь забираем заказ на вынос. У нас вечеринка с ночевкой, но вдруг ужасно захотелось жареной картошки с трюфелями и фаршированных грибов.

Я киваю.

Я бы тоже не отказался от вечеринки с ночевкой.

– Звучит весело.

– Как ты себя чувствуешь, Аш? – спрашивает Бейли, глядя на меня с беспокойством.

Не знаю, может, это сказывается медицинское образование, но в ее лице что-то меняется. Внешне я выгляжу нормально: ни синяков под глазами, ни повязок, ни ушибов. Но она достаточно умна, чтобы понимать: самые глубокие раны те, которых не видно.

– Выбыл минимум на две недели, а может быть, и до конца сезона, – я не могу сдержать нотку разочарования в своем голосе.

Подробности моей травмы растащили по всем новостям, повтор в замедленном режиме показывали по телеку так часто, что мне уже казалось, будто это произошло с кем-то другим. Но боль в промежности и туман в голове служат постоянными напоминаниниями о том, что в той игре именно меня швырнули на заграждение.

Бейли смотрит озабочено:

– Печально слышать.

– Это ужасно, – добавляет Обри, уголки ее губ опущены.

Мне не нравится выражение жалости на лицах, когда я говорю об этом. Это одна из причин, по которой я не отвечаю на сообщения или телефонные звонки – не хочу слышать, как кто-то разочарован тем, что я не играю в плей-оффах. Это всего лишь самый важный момент моей жизни, который теперь проходит без меня.

– Не хотите присесть, пока ждете? – я порываюсь подняться со своего стула, но Бейли качает головой.

– Все в порядке, – добавляет Обри.

– Я хотела перед уходом посетить дамскую комнату, – говорит Бейли.

Это отличный бар: темный, тихий, непринужденный – но странно в нем то, что туалеты расположены на заднем дворе, в отдельном здании рядом с парковкой. И я ни в коем случае не намерен позволять Бейли бродить там в темноте одной, так что я встаю на ноги:

– И мне нужно. Провожу тебя.

Она кивает и идет вперед к черному ходу.

Я знаю, что не должен был бы, но не могу не взглянуть на ее задницу. «Боже, Ашер». Когда мы подходим к двери, я придерживаю ее, чтобы пропустить Бейли. Запах ее цветочного шампуня – сокрушительный удар для моих нервов. Я чувствую волнение и даже не знаю, почему. Поскольку я соврал, будто мне тоже нужно, я захожу в мужской туалет и мою руки, затем жду ее снаружи на тускло освещенном тротуаре.

Я нечасто общался с Бейли с глазу на глаз, да мне это и не нужно, чтобы понять, что она хороший человек. Студентка медицинского факультета, идущая к тому, чтобы стать врачом. Добрый взгляд. Немного дерзкая. Умопомрачительная фигура. Как раз то, что я ищу в женщинах. Не то чтобы сегодня мне приходилось кого-то искать. Последние несколько лет девушки, жаждущие моего общества, – это настоящий «шведский стол», бери, что захочешь. Не то чтобы я жалуюсь. Черт, нет. Но я мог бы испытывать иные, куда более сильные, чувства, выпади мне шанс с такой славной девушкой как Бейли.

Звук шагов возвещает о ее прибытии.

– Спасибо, Ашер, – говорит она, когда замечает, что я стою, прислонившись к цементной стене. Легкая улыбка дает понять, что хитрость раскрыта. Она знает, что я пошел затем лишь, чтоб не оставлять ее тут одну.

– Всегда пожалуйста. – Наши взгляды пересекаются на секунду дольше необходимого, и все же я не могу заставить себя сделать шаг. – Как проходит лето? – спрашиваю я.

Она кивает.

– Немного хлопотно, но хорошо, – Бейли мнется, пряча изящную ладошку в карман джинсов.

Я моментально вспоминаю прошлое лето. Мы все вместе отправились на пароме на остров Оркас отдохнуть в паре домиков у береговой линии. Мы ходили смотреть на китов, посетили винодельню. Думаю, это все спланировали Элиза и Обри, но не ручаюсь. Я вложился незначительной суммой на домики и продукты, взял с собой дождевик и походные ботинки. Это были первые выходные, когда я начал замечать в Бейли то, чего не замечал раньше. Какая она умная, веселая и симпатичная – даже без капли косметики и укладки она целиком захватила мое внимание.

Не то чтобы она замечала меня. Черт, если она и заметила, то вида не подала. Она в основном проводила время с девушками. Она близка с Сарой, Элизой, Беккой и Обри. А я по большей части тусуюсь с парнями – все хулиганы команды были в этом списке. Но все же наши с Бейли пути пересекались за завтраком и у ночных костров. Мне в тайне нравилось, что она ничуть не стесняется круглые сутки носить треники и уютные флисовые толстовки. И то, как она чертыхалась, спалив на костре свой хот-дог, а потом заставила одного из парней поменяться с ней, искренне меня развеселило.

Криво улыбнувшись, Бейли проходит мимо, направляясь обратно к столу, и чары рассеиваются.

Когда мы добираемся до нашей компании, там обсуждают летние путешествия.

– Итак, теперь у тебя будет большая семейная встреча? – спрашивает Оуэн, вновь втягивая меня в разговор.

– Нет, – ворчу я.

– Какая семейная встреча? – спрашивает Тедди, делая очередной глоток пива.

Откашлявшись, я склоняюсь вперед, ставя локти на стол:

– Бабушке восемьдесят пять этим летом, и она хочет собрать всю семью у себя в доме на пляже в Сан-Диего. Это следующие выходные, я предполагал, что не смогу быть, у нас же все еще плей-офф. У вас все еще будет плей-офф, – говорю я, сурово глядя на товарищей по команде, – а вот у меня – нет.

Оуэн смотрит озадачено:

– Так почему бы не поехать? Тренер тебя отпустит.

– Я не поеду. Команда говорит, я должен взять с собой медсестру, это, мать его, нелепо. Я взрослый мужчина. Я не собираюсь проводить отпуск в компании кого-то незнакомого, кто станет мыть меня губкой или хмуриться всякий раз, как я попытаюсь взять пиво. Уж лучше остаться дома. У себя я хотя бы смогу расслабиться.

– Поездка в Калифорнию на неделю? – спрашивает Бейли. И я понимаю, что киваю, вновь глядя на нее. – Я это сделаю, – говорит она, заставляя всех посмотреть на нее с разной степенью замешательства.

– Хм? – я удивленно приподнимаю брови.

– Стану твоей сиделкой. Я сделаю это. Поеду с тобой. – Ее большие карие глаза откровенно смотрят на меня.

– Почему? – я моргаю, глядя на нее в полном недоумении.

Она пожимает плечами:

– Даже не знаю. Бесплатная поездка в Сан-Диего?

– Ты же врач. Не медсестра.

– Верно. Но у меня две недели отпуска до ординатуры.

Я едва слышу, что еще она говорит. Внезапно у всех появилось собственное мнение, и они поддерживают идею – громко.

– Соглашайся, чувак, – говорит Оуэн, затем большим глотком допивает пиво. – Бейли намного лучше, чем какой-то незнакомец, которого назначит команда, и так ты сможешь увидеть семью. Может, и настроение станет получше.

Он прав, но я вроде как хотел зациклиться на своих проблемах и остаться отсиживаться дома, словно жалкий ублюдок. А я знаю, что как только калифорнийское солнце коснется кожи или когда бабушка начнет рассказывать одну из своих неприличных историй, я уже не смогу поддерживать свой кислый настрой.

Если я останусь дома, буду лишь казнить себя. И то, что Бейли, кажется, взволнована мыслью о поездке, меня немного интригует.

– Ладно. Согласую это на следующей неделе с командой. Возможно, ведущий тренер сперва захочет поговорить с тобой.

Бейли кивает, все еще улыбаясь:

– Звучит заманчиво. Держи меня в курсе.

– Обязательно. – Мое сердце бьется быстрее от перспективы отправиться в Южную Калифорнию с Бейли.

Через несколько минут пустой болтовни девушки извиняются и уходят за своим уже готовым заказом, и вновь остается лишь наша мужская компания.

– Будь аккуратнее с Бейли, – говорит Оуэн после минуты тишины.

– О чем это ты, черт возьми?

Он смотрит на меня многозначительно:

– Ты – это ты, а она – это она, я просто пытаюсь реально смотреть на вещи. Она оказывает тебе услугу этой поездкой, помни об этом.

– Что-то я не улавливаю, чувак. Я понимаю, что она оказывает мне услугу. – Хотя я пытаюсь всем своим видом показать полное недоумение, я знаю, о чем он.

Многие годы я усердно играл и мало отдыхал в свободное время. Я переходил от игры к игре, это была игра ради игры, борьба ради борьбы, я, словно наркоман, искал новую дозу. Хоккей – единственное, что заставляет меня чувствовать себя цельным, и я неустанно стремился к этому. А сейчас о нем не может быть и речи. По крайней мере – пока.

Когда родители развелись, я был юн и обижен, переполнен яростью, которую не мог заглушить никакой хоккей. Я бросался на противников с кулаками, не всегда осознавая причины этого.

Такое поведение было вознаграждено. Моим тренерам это понравилось. Но теперь-то я понимаю, что это был защитный механизм. Мне никогда не приходилось думать. Не приходилось чувствовать. Я просто действовал. Я делал то, что казалось мне правильным, что естественно вырывалось из меня – это был хоккей. Вот только сейчас я не могу играть. По крайней мере, не прямо сейчас, и это похоже на тюремное заключение.

За последние десять лет многое изменилось. Мне хотелось бы думать, что я повзрослел, немного остыл. Но моя репутация, похоже, не померкла.

Обо мне ходят те еще слухи. Говорят, я эгоист. Засранец. Отчасти это так. Может быть, даже больше, чем отчасти. Но я не хочу сейчас признаваться в этом самому себе, потому что пострадало не только мое эго.

– Бейли – большая девочка. Она знает, как себя вести, – бормочу я.

Тедди смотрит так, будто пытается прочесть мои намерения.

Мои единственные намерения – навестить бабушку и попытаться не фокусироваться на том факте, что я временно отстранен от любимого дела.

– Я просто высказал мнение, – говорит Оуэн, защищаясь, и откидывается назад, скрещивая на груди свои массивные руки. Даже несмотря на то, что я сделал вид, будто ничего не понял, я точно знаю, о чем говорит Оуэн. Моя репутация жесткого игрока – это одно, но есть еще и репутация бабника. О, да…

Когда Бейли появится на пляже в своем бикини и покажется легкой добычей, хватит ли мне сил устоять? Это вопрос, на который у меня, похоже, нет ответа.

Полагаю, время покажет, и я все пойму, когда мы доберемся до Сан-Диего. Но кое-что я уже знаю.

Впервые с момента травмы я чувствую, что груз на моих плечах стал легче, и все это благодаря симпатичной блондинке с прекрасными карими глазами.

Глава 2
Эквилибристика

Бейли

У нас с балансом всегда были сложные отношения.

Образно выражаясь, я – королева эквилибристики. Учеба в медицинском колледже – сплошная эквилибристика. У меня постоянно тысяча дел, которые нужно делать одновременно, так что я стала мастером составления списков и богиней, когда дело доходит до расстановки приоритетов.

Но баланс в буквальном смысле этого слова? В этом я не так хороша. Этот маленький факт, должно быть, вылетел у меня из головы прошлой ночью, когда между горстями картошки фри с трюфелями я согласилась пойти с Обри на утреннюю йогу.

Упираясь пальцами ног в коврик, пытаясь «выровнять дыхание», как спокойно рекомендует инструктор, я краем глаза наблюдаю за Обри. Она изгибается и растягивается, словно резина, в своем светло-розовом спортивном топе-бра и леггинсах в тон. У нее все выглядит так просто, будто я смотрю видео из соцсети популярного фитнес-тренера. Когда я пытаюсь повторить ее позу, подтягивая одну ногу к внутренней стороне бедра другой ноги, я шатаюсь так, будто перепила текилы, и в конце концов падаю.

Это совершенно не похоже на то, как я представляю заботу о себе. На самом деле после четырех лет учебы в медицинском колледже этот термин практически исчез из моего лексикона. Но если мне действительно надо расслабиться, мой способ позаботиться о себе – это, например, как прошлой ночью, одеться удобно и наслаждаться вкусной едой, не делая абсолютно ничего, и уж точно – никаких физических упражнений. Но Обри настояла на том, что йога поможет мне снять напряжение, накопившееся за время учебы в медицинском колледже, и поможет избавиться от болей в спине и плохой осанки, которые появились у меня за четыре года сидения над книгами и за ноутбуком.

– Поза полумесяца, раскройте свою сердечную чакру. – У нашей миниатюрной светловолосой инструкторши медовый голос, отчего ее команды звучат скорее как любезные предложения. И это хорошо, потому что мой полумесяц больше похож на четверть луны, и я совершенно уверена, что нет никаких медицинских доказательств существования чакры сердца или чего-либо еще подобного.

В конце финальной цепочки движений, когда все закрывают глаза и кланяются, я пользуюсь возможностью, чтобы поправить свои леггинсы и решить проблему с трусами.

Да, именно так. Я не рождена для йоги. Но свое первое в жизни занятие йогой я прошла без каких-либо серьезных травм, так что буду считать это победой.

– Итак, что думаешь? – спрашивает Обри оптимистично, хватая баллончик с дезинфицирующим средством и разбрызгивая его на коврик.

– Думаю, мне стоит поработать над балансом, прежде чем вернуться, – отвечаю я со смехом. Преуменьшение года. – Но было неплохо растянуться. У меня зажата надостная мышца.

Обри закатывает свои большие медовые глаза, сворачивая коврик для йоги в компактное фиолетовое «буррито»:

– Попрошу не выражаться.

– Прошу прощения. Я о боли во вращательной манжете.

Сунув коврик под мышку, Обри вскакивает на ноги и протягивает мне руку:

– Привет, Бейли! Мы знакомы? Меня зовут Обри. Я работаю в сфере благотворительности. Оторвись на секунду от науки и поговори на языке нормальных людей.

Я смеюсь, поправляя волосы, выбившиеся из конского хвоста:

– Плечо болит, и я рада, что мы сходили на йогу и подрастянули его. Так лучше?

Она криво улыбается:

– Намного. А теперь давай возьмем латте, пока ты вновь не окунулась в науку и не ускакала на свою встречу с врачом команды.

Внутри у меня зарождается бурлящая нервозность. Существует ли желудочная чакра? Если да, то с моей что-то определенно не в порядке.

Я до сих пор не могу поверить, что вызвалась отправиться в поездку с Ашером к его семье. Следовало держать рот на замке… теперь я это понимаю. Но, честно говоря, я никогда не умела молчать. Пустая болтовня. Дерзкие обещания. Сплетни. Тут я везде преуспеваю. Быть послушной и молчаливой – искусство, которым я никогда не владела. За эти годы мой язык много раз доводил меня до неприятностей. Черт возьми, именно он привел меня на занятия йогой этим утром. И теперь я вызвалась неделю поработать в Сан-Диего личной медсестрой Ашера.

Еще одна такая оплошность, и я куплю себе намордник.

Наш любимый кофе продают всего в квартале от студии йоги. Как только мы с Обри входим, знакомый бариста кивает мне и начинает готовить мой обычный заказ – большой ванильный латте.

– Полагаю, ты тут официальный завсегдатай, – бросает Обри через плечо, подходя к стойке и заказывая себе холодный напиток. Когда я подхожу туда же, мой латте уже готов, от крышки поднимается пар. Супергорячий, как раз как мне нравится.

– Обычный черничный маффин, Бейли? – спрашивает бариста, уже доставая коробку с выпечкой.

Боже, неужели я действительно настолько предсказуема? Наверное, в последнее время я слишком часто сижу тут за учебниками.

Я делаю глубокий вдох, понимая, что да, я настолько предсказуема. Нужно ли мне перекусить? Совершенно определенно. Требуется секунд пять, чтобы я сдалась.

– Да, почему бы и нет? – я пожимаю плечами. – Я это заслужила.

– Итак, эта твоя встреча, – говорит Обри, подбирая идеальный баланс подсластителя для своего холодного напитка. – Есть какой-то не слишком заумный способ рассказать мне, что это будет?

Я пожимаю плечами, пробуя латте. Он как раз достаточно остыл, чтобы не обжечь язык. Идеально.

– Понятия не имею, – говорю я, пожимая плечами. – Но уверена, мне расскажут о том, как лечили Ашера, и обо всем, на что мне стоит обратить внимание, или о лекарствах, которые ему нужно принимать. Все самое нужное.

Обри кивает, ее конский хвост покачивается в такт движению головы:

– Звучит достаточно просто.

Да, вероятно, так бы и было, если бы моим пациентом не был наш суперсексуальный друг Ашер.

– Будем надеяться, что все обойдется.

Обри хмурит брови, когда делает длинный глоток холодного напитка.

– Что волнует тебя больше всего? Игра в доктора или бесплатный отдых на солнышке?

– Нормально, если я скажу «все и сразу»?

Мой ответ удивляет Обри не меньше, чем меня.

Да, я в восторге от предстоящей практики и витамина D, который получу на солнце. Но во всех этих мечтах о том, чтобы лежать на пляже, пока к тебе относятся, как к настоящему врачу, я почти забыла о том, что останусь один на один с Ашером Ридом на целую неделю. Парень горяч как грех, этого нельзя отрицать.

– Не похоже, чтобы было чего опасаться, – уверяю я Обри, когда мы идем к нашим машинам. – Ну, он травмирован. И…

– И? – переспрашивает она. – Есть какое-то «и»?

Я закидываю в рот кусочек маффина, чтобы не признаваться, что есть очень много всяких «и». В сценарии моей мечты я бы набросилась на него еще до того, как наш самолет был бы готов к взлету. Не то чтобы я считала, что он думает обо мне так же. Но, эй, можно же помечтать.

– Я не еду туда как подруга, которая внезапно считает его сексуальным, – напоминаю я ей. – Я еду туда как медсестра.

Это напоминание и для меня. Команда доверит мне здоровье одного из своих звездных центровых. Я никак не могу ее подвести. Если, конечно, она одобрит эту безумную идею.

Как только мы с Обри прощаемся, я отправляюсь домой, переодеться во что-то более соответствующее. Затем быстро еду на тренировочную базу «Ледяных ястребов».

Внутри меня встречает охрана и просит предъявить удостоверение личности. Затем меня направляют по коридору к третьей двери справа. Коридоры декорированы сверкающим полированным бетоном, на стенах – фрески с изображениями игроков: как нынешнего состава, так и легенд прошлого, а также девизы, выложенные печатными буквами: «ВСЕГДА ВПЕРЕД», «ПОРАЖЕНИЕ – НЕ ВАРИАНТ».

Когда я вхожу в тренировочный зал, мужчина, должно быть, спортивный тренер команды, просматривает документы на планшете, тогда как Ашер сидит рядом на гимнастическом мяче, нетерпеливо дрыгая ногой. Он одет в черные спортивные шорты и поношенную зеленую футболку «Ледяных ястребов», его пепельные волосы выбиваются из-под бейсболки, повернутой козырьком назад, – тоже с логотипом команды.

Я делаю еще один шаг вперед, тренер замечает меня, взглянув поверх своего планшета, и протягивает руку:

– Вы, должно быть, Бейли Эриксон.

Я делаю несколько шагов вперед и отвечаю на рукопожатие:

– А вы, должно быть, тот, с кем у меня назначена встреча, – я уверенно пожимаю руку и улыбаюсь в ответ.

– Трей Донован, мастер спорта, консультант тренировочного центра, – он так же крепко сжимает мою ладонь, раскатисто произнося свое имя и регалии.

Я приятно удивлена, ведь я знаю, что стоит за этими словами. Он не врач, но у него есть научная степень и он – дипломированный спортивный тренер. Уверена, он специализировался на спортивной медицине. На нем брюки цвета хаки, зеленое поло с логотипом команды и ярко-красные теннисные туфли, он выглядит достаточно дружелюбно, глядя на меня поверх планшета, который все еще держит в руках.

– Я так понимаю, вы завершили клиническую практику и ждете начала ординатуры, – говорит он.

Я киваю, ничуть не удивленная проверкой:

– Да. В июле я стану интерном в «Уильям Симмонс».

– И, я так понимаю, вы уже знакомы с мистером Ридом.

Трей кивает на Ашера, который на мгновение прекращает дрыгать ногой, чтобы улыбнуться мне своей знаменитой улыбкой. Внутри у меня все напрягается, и я чувствую себя немного взвинченной.

– Как дела, Бейли? – Ашер вскидывает подбородок в мою сторону, затем одаривает еще одной улыбкой, от которой сердце начинает биться быстрее.

Я осторожно улыбаюсь в ответ, стараясь не потеряться в его прекрасных голубых глазах.

– Прыгай сюда, – говорит Трей Ашеру, похлопывая по столу с черной обивкой, затем снова поворачивается ко мне: – Мы имеем дело с довольно стандартным сотрясением мозга, так что…

– Никакого контактного спорта, много воды и отдыха, – говорю я, завершая предложение.

На губах Трея появляется восхищенная улыбка:

– Именно так. Еще мы мониторим его вестибулярный аппарат. Он, вероятно, тоже пострадал.

Я киваю, глядя на него:

– Я прослежу за этим.

Трей протягивает мне для ознакомления результаты последней компьютерной томографии Ашера, но я признаюсь, что это – не моя специализация, и он объясняет мне их. Я рада услышать, что все не слишком серьезно, но они относятся ко всему очень ответственно, требуя много отдыхать и не играть, пока не пройдут все симптомы: головные боли и головокружения. Это имеет смысл.

Ашер садится на стол, но Трей снова похлопывает по обивке:

– Ляг, если не против.

Медленно выдохнув через ноздри, будто демонстрируя, что слегка расстроен, Ашер ложится на спину, вытягивая ноги. Немного странно стоять у смотрового стола, на котором лежит Ашер, но я все так же сосредоточена на Трее.

– Есть еще одна травма, за которой нужно последить, – говорит Трей, кивая на медицинские карты Ашера на планшете. – При падении мистер Рид получил растяжение паховых мышц второй степени тяжести. Поэтому любой ценой нужно избегать высокой активности.

Мой взгляд невольно скользит по телу Ашера, на лице которого играет самодовольная улыбка.

Я молю бога, чтобы Трей не заметил, как я начинаю краснеть. Ну да, после того случая не могло обойтись без травмы паховых мышц. А это значит, что мое внимание должно быть сосредоточено на хозяйстве этого удивительно красивого мужчины. Вот это я попала.

– Верно, – бормочу я, собираясь с силами. – Итак, побольше отдыха и лед на мышцы. Правая нога?

– Верно. Я покажу, на что стоит обратить внимание. Ашер, не мог бы ты поставить ногу на стол, пожалуйста?

Ашер повинуется, и Трей приглашает меня взглянуть самой. Я сглатываю огромный ком в горле.

«Конечно. Без проблем. Всего лишь осмотреть промежность Ашера Рида. В медицинских целях».

Я нерешительно подхожу к Ашеру, ища в нем малейшие признаки того, что это действительно так неприлично, как мне кажется, но ничего такого нет. «Еще бы». Это же медицинский осмотр, а не какие-то непристойности. Нужно держать грязные мысли подальше.

Наклоняюсь над ним и самым нежным прикосновением, на какое только способна, поднимаю штанину баскетбольных шорт Ашера. Шорты свободного кроя, потому они легко соскальзывают в сторону. На Ашере черные боксеры, и я вижу край синяка, выглядывающий из-под них.

– Можно? – спрашиваю я слегка дрожащим голосом.

Он кивает, и я отодвигаю ткань в сторону, стараясь не обращать внимание на то, как мне нравится чувствовать под пальцами его кожу. Но это ощущение быстро проходит, когда я вижу припухлость и темно-фиолетовые кровоподтеки в верхней части внутренней поверхности бедра. «Какой кошмар».

– Боже, Аш, – тихо бормочу я, мои пальцы рассеянно поглаживают чувствительное место.

– Да уж, поверь мне, я в курсе, – отвечает он глубоким и хриплым голосом.

Я отвлекаюсь, когда осознаю, что Трей снова говорит со мной.

– Я повидал много таких травм. Такова уж природа хоккея… много травм паха и бедер. Когда катаешься на коньках, используешь ягодичные мышцы, и когда эти мышцы устают, нагрузка перераспределяется на мышцы бедер и паха.

Я не могу позволить своим мыслям переключиться на ягодицы Ашера, потому что матерь божья… что за задница у этого мужчины. Задница хоккеиста – это нечто, и это нечто великолепное. Погуглите.

– Прежде чем вы уйдете, я покажу, какой тип перевязки я предпочитаю, – говорит Трей, – и я распечатал список упражнений на растяжку и укрепление мышц, которые нужно выполнять ежедневно, проследите за этим.

Я киваю.

– Какие-то обезболивающие, о которых мне нужно знать? – спрашиваю я, пока Ашер садится. Полагаю, ответ «да». С такими отеками даже ходьба должна быть невероятно болезненной.

Трей фыркает:

– Удачи. У него есть рецепт, но он непреклонен в том, чтобы не пользоваться им.

– Потому что он мне не нужен, – фыркает Ашер, одергивая шорты, чтобы прикрыть синяки. – Я не слабак.

Я закатываю глаза:

– Нет, но ты травмированный игрок. И к моим словам ты будешь прислушиваться, Ашер. Так что, если, по моему мнению, тебе нужны лекарства, ты их примешь.

Ашер хихикает, поправляя свою бейсболку «Ледяных ястребов» и вновь принимаясь покачивать ногой.

– Да, мэм.

– Под «мэм», полагаю, ты имеешь в виду «доктор медицинских наук», – рявкаю я, упирая руку в бок. – И прекрати дергать травмированной ногой. Для меня это выглядит как чрезмерная нагрузка.

Трей коротко смеется, прерывая нашу маленькую перепалку:

– Похоже, вы отлично справитесь с состоянием мистера Рида. Просто не позволяйте ему доставлять вам слишком много хлопот в эту неделю, Бейли.

– Ни за что, – говорю я, усмехаясь в ответ. – Будьте уверены, Ашер в хороших руках.

В хороших руках, которые мне, признаться откровенно, будет сложно держать подальше от пациента.

Глава 3
Поехали

Ашер

– Ну вот. Теперь пути назад нет, – говорю я, разворачиваясь, чтобы посмотреть на Бейли, которая сидит рядом. Стюардесса только что сделала объявление о том, что посадка окончена. – Ты застряла со мной на неделю.

Бейли приподнимает одну четко очерченную темную бровь и лукаво улыбается мне:

– Думаю, я справлюсь.

– Не знаю… ходят слухи, что я немного не в себе.

При этих словах Бейли усмехается, обнажая ровные белые зубы. Затем она прикусывает нижнюю губу и смотрит на меня с вызовом:

– Будешь сложным пациентом?

– Не планирую, – я пожимаю плечами. – Но, если вдруг накатит, я ничего не гарантирую.

Когда стюардесса подходит, чтобы предложить нам коктейль и керамическую чашку с орешками, Бейли довольно мычит и отправляет в рот парочку кешью.

– Прости, – говорит она, жуя. – Никогда раньше не летала первым классом. Это, мать его, потрясающе.

– Я рад, что тебе нравится.

Она смотрит так, будто изучает меня, пока жует.

– А ты, вероятно, привык ко всему этому, да?

Я киваю, ухмыляясь:

– Тебя бы, наверное, позабавило, как я откидываюсь на спинку сидения в автобусе, но меня такое не веселит.

– Понимаю, – она кивает, ее взгляд проходится по мне от макушки до пят. – Какой у тебя сейчас рост?

Сейчас. Как будто что-то изменилось в последнее время.

– Шесть и четыре.

Она тихонько присвистывает:

– Черт. У меня пять и один.

– Поверь мне, я заметил. У тебя забавные габариты, – я коротко смеюсь, и Бейли подхватывает, но сначала тыкает меня локтем в ребра.

Бокал шампанского для Бейли приносят вместе с газировкой для меня. Врачи рекомендовали не пить, но я и сам считаю, что травма головы и алкоголь плохо сочетаются, и пока лучше воздержаться.

Самолет трогается и начинает выруливать на взлетно-посадочную полосу. Через несколько минут мы получаем разрешение на взлет и плавно отрываемся от земли – значит, совсем скоро уже будем в Калифорнии. Я каждую неделю летаю по работе, но мне стыдно признать, что я больше двух лет не наведывался домой повидаться с семьей.

– Так как ты себя чувствуешь на самом деле? – спрашивает Бейли, потягивая шампанское и глядя на меня.

– Иногда накатывает небольшое головокружение. Усталость. Ничего серьезного.

Она медлит, теребя коктейльную салфетку, прежде чем встретиться со мной взглядом:

– А твой, хм, пах?

Я не могу сдержать ухмылки:

– Не беспокойся. Знаю, выглядит пугающе, но все системы функционируют идеально.

– Ты знаешь, что я не о том.

– Ладно. Хочешь правду – все чертовски ноет.

– Я всегда хочу правду, – откровенно признает она.

После этих слов я смотрю на нее, по-настоящему смотрю, и мой пульс постепенно начинает учащаться.

– Спасибо, что делаешь это, Бейли, – тихо говорю я. Может быть, съездить домой и отдохнуть недельку на пляже – это именно то, что мне действительно нужно.

– Всегда пожалуйста, Аш.

Мне очень нравится, как слетает мое прозвище с ее великолепных полных губ. Очевидно, и моему телу, потому что сердце работает на повышенных скоростях, а кровь бежит по венам все быстрее.

Полет только начался, и, поскольку я никогда не проводил время с Бейли один на один и уж точно никогда раньше не летал с ней, я понятия не имею, захочет ли она провести всю дорогу в разговорах или она планирует читать или смотреть кино. Однако она не спешит брать телефон или наушники, так что я следую ее примеру.

– Итак, с кем мне предстоит познакомиться? – спрашивает она, потирая ладони, как будто в предвкушении.

Это чертовски мило. Мне казалось, она едва ли выдержит эту неделю. Застрять на семь дней в чужой семье – весьма специфическая пытка.

– Со всеми, – отвечаю я. – Мама, сестры, бабушка, тетя Дарби… которая готовит лучший персиковый пирог на планете. Мой бесцеремонный и безумный дядя Джим.

Бейли мягко смеется.

– Да у каждого такой есть, нет? – поддразнивает она.

– Бесцеремонный дядя? Это точно. Обычное дело. И у меня три сестры, но ты познакомишься лишь с двумя младшими. Моя старшая сестра Нора должна была бы быть там, но сейчас она на позднем сроке беременности. Не захотела лететь так близко к дате родов.

– Оу, так ты станешь дядей?

– Ага. Через пару недель. Хотя это скорее формальность. В семье куча детей, и все они кажутся скорее племянниками и племянницами, чем двоюродными братьями и сестрами. Что, кстати, напоминает мне, что там будет кузен Тэд с женой и детьми, равно как и другие мои кузены, Мак и Тайсон.

– Они симпатичные? – спрашивает она.

Я пристально смотрю на нее, и она хихикает.

– Следующий вопрос.

– Ладно. Вредничай, – она ухмыляется. – Есть что-нибудь странное, к чему мне стоит подготовится?

– Помимо моих симпатичных кузенов, которые будут пытаться снять с тебя трусики? – я натянуто улыбаюсь, но внутри у меня скручивается странный узел разочарования.

Бейли, кажется, не замечает. Она слишком занята, перебирая орехи в тарелке в поисках последнего кешью.

Я предлагаю ей свой:

– Держи.

– Спасибо.

– На самом деле, кое-что есть. Мои родители в разводе, и они оба там будут, но моя мама – с новым мужем, а папа – все еще один. Это вроде как наша «новая норма», – я пальцами обозначаю кавычки.

– Хм. Ладно. – Бейли задумчиво жует. – Что еще?

Я делаю глоток воды, вспоминая, что еще забавного я могу рассказать ей о семействе Рид.

– Мою бабушки зовут Лолли.

– Лолли? – Бейли криво улыбается уголком рта.

– Когда-то это звучало как Лолли и Поп… моего деда звали Поп. Он умер десять лет назад, но к тому моменту это прозвище прилипло к нему намертво.

– Лолли-поп. Мне кажется, это мило.

– Она фейерверк. Тебе она понравится.

– Жду не дождусь нашего знакомства.

Как ни странно, я тоже.

Мы весь полет проводим за разговорами, а затем вдруг самолет приземляется в Сан-Диего, как будто не прошло и часа. Истории Бейли о медицинском колледже, странных работах, на которых она побывала в эти годы, и о том, как ужасно она сыграла Энни в старшей школе, заставляют время пролететь незаметно.

Хотя я сопротивлялся тому, чтобы взять в эту поездку сиделку, сейчас начинаю понимать, что рядом с Бейли эта неделя пройдет намного веселее.

И это может быть очень, очень опасно.

Глава 4
Воздух Калифорнии

Бейли

Может, в самолете Ашер и настаивал на том, что не планирует доставлять мне проблемы, но едва мы касаемся взлетно-посадочной полосы, он ошарашивает меня новостью, свидетельствующей об обратном.

Он арендовал машину.

Первым намеком на то, что это – необычная тачка, было то, что мы не подошли ни к одной парковке для арендованных автомобилей. Черт, мы вообще не входили в пункт проката автомобилей. Парень, одетый в костюм и темные очки, встретил нас сразу за терминалом и подвел к машине.

И заметьте. Не просто к какой-то машине. К ярко-желтому кабриолету со сверхмощным двигателем. Я думаю, так бывает, когда вы знаменитость или профессиональный спортсмен – дилеры роскошных авто хотят, чтобы вас видели за рулем их товара. Пока мы стоим на обочине, наши сумки загружают в багажник. Ашер, судя по его виду, не собирается отдавать мне ключи.

– Не думаю, что водить машину с травмированной правой ногой – хорошая идея, Аш. – Я отпускаю ручку своего чемодана на колесиках и скрещиваю руки на груди, демонстрируя, что этот бой ему так просто не выиграть. – Может, мне стоит позвонить Трею и уточнить у него этот вопрос?

– Он не возражал, когда я садился за руль дома, – отвечает Ашер, крутя кольцо с ключами вокруг пальца, как будто планирует загипнотизировать меня, чтобы я приняла его сторону. – Кроме того, ехать всего пятнадцать минут. Я ни за что не упущу возможность проехаться в ней вдоль побережья.

И тут Ашер бросает на меня щенячий, умоляющий взгляд и пробегает пальцами по растрепанным светлым волосам, а я вдруг открываю дверь и проскальзываю внутрь, смирившись с необходимостью ехать на пассажирском сидении. Боже, повезло же ему быть таким чертовски симпатичным. Чувствую, что он давно уже этим пользуется.

Пока я пристегиваю ремень безопасности, мне приходит в голову, что не стоит ездить с тем, кто садится за руль при серьезной травме.

– Если нога устанет или снова заболит, ты съезжаешь на обочину. Договорились?

Он кивает:

– Договорились. – Но едва это слово слетает с его губ, как он, вжав педаль газа, срывается с места.

«Матерь божья». Я вцепляюсь в ручку двери, костяшки пальцев тут же белеют.

– Боже, Аш! – задыхаюсь я. – Ты не мог бы арендовать что-то практичное, внедорожник или что-то вроде?

Он искренне раскатисто смеется, от чего у меня все трепещет внутри.

– Если мы отправляемся в Южную Калифорнию, мы делаем это стильно. И я подумал, тебе, возможно, понадобится подходящая машина, чтобы сбежать, когда ты поймешь, насколько безумна моя семья.

Теперь моя очередь смеяться:

– Уверена, я справлюсь.

Дьявольская усмешка появляется на губах Ашера, когда он опускает солнцезащитный козырек и сворачивает на крайнюю левую полосу, набирая скорость.

– Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, как ты запоешь через несколько дней с этими чудаками.

Поездка из аэропорта Сан-Диего до места, где на острове Коронадо живет бабушка Ашера, совершенно потрясающая. Я знала, что мы должны будем ехать по мосту, чтобы попасть на остров, но впервые увидев его, я вздрагиваю на сидении, закрывая глаза руками.

– Думаю, неподходящий момент, чтобы сказать тебе, что я боюсь мостов, – говорю я, поглядывая на Ашера сквозь пальцы.

– Неподходящий, да, – откликается он, и голос его полон озабоченности. – Я не знал этого.

Меня так и подмывает сказать, что он многого обо мне не знает. Ведь за те два года нашего знакомства мы всего пару раз общались один на один, и по большей части это были короткие викторины, связанные с медициной. Он говорил, что у него что-то болит, я давала медицинское пояснение и советовала не играть так жестко. Я не могу отделаться от мысли, что, если бы он послушал меня, то не столкнулся бы с необходимостью провести остаток сезона на скамье запасных, хотя это неважно.

Я делаю медленный прерывистый вдох, пытаясь успокоить нервный стук сердца.

– Поможет, если я возьму тебя за руку… для моральной поддержки? – он ладонью вверх протягивает мне свою большую руку, но я отбрасываю ее.

– Да. Но прямо сейчас я хочу, чтобы обе твои руки были на руле. Обе руки, мистер.

– Ты будешь в порядке? – спрашивает он.

– Я буду в порядке. Просто отвлекай меня, пока мы не проедем.

– Отвлекать. Это я могу. Я рассказывал тебе историю о Лолли и механическом быке?

Ашер рассказывает какую-то, я уверена, захватывающую историю, но я не улавливаю из нее ничего. Я слишком занята, созерцая сверкающую голубую воду, пока мы пересекаем залив Сан-Диего.

– Ты справилась. Мы снова на твердой земле, – говорит Ашер, подбадривая меня.

– Потрясающий вид, – бормочу я, глядя вдаль, теперь мои руки не прикрывают глаза.

Гавань полна гигантских серых военных кораблей, сидящих в воде такого ярко-синего цвета, что она кажется почти нереальной. Я делаю глубокий вдох, наполняя легкие соленым калифорнийским воздухом. Это похоже на первый по-настоящему глубокий вдох, который я сделала за многие годы.

– Это… великолепно. Твоя бабушка живет тут?

Ашер кивает:

– Поп когда-то работал на военно-морской базе неподалеку, а когда он заболел, мама и Стив переехали сюда, чтобы помогать ухаживать за ним. А потом они все просто остались. Я всегда думал, что Лолли продаст дом после смерти дедушки, но она не смогла расстаться с этим местом.

Оказывается, под словом «дом» он имеет в виду «глядящий на пляж оазис».

Когда мы подъезжаем к причудливому двухэтажному дому, он сразу поражает меня. Бледно-желтый, с розовыми ставнями и уютной верандой впереди – он просто очарователен. Перед домом растут две большие пальмы, а посреди цветочной клумбы красуется обалденная фигурка фламинго.

– Добро пожаловать домой к Лолли, – тепло говорит Ашер, выключая зажигание и открывая багажник. – Готова к знакомству с семьей?

Готова или нет, неважно. Потому что в следующую секунду мы уже не одни.

– Эй, все, Ашер тут! – миниатюрная пожилая женщина с пепельными волосами и стрижкой пикси, поправляя солнцезащитные очки размером с обеденную тарелку, стоит на крыльце и кричит кому-то в доме. – Давайте, тупицы! Не заставляйте старушку и мальчика с разорванным пахом таскать все эти тяжести!

– Это Лолли, – Ашер смеется, недоверчиво качая головой. – И, если ты не догадалась, полагаю, мальчик с разорванным пахом – это я.

– Я сложила два и два, – отвечаю я, хихикая. – Я возьму твою сумку. Пойди обними бабушку.

Он смотрит упрямо, но я не позволяю ему переубедить меня тут, как он сделал это в споре за руль. Понести его сумку – это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы он смог поздороваться с семьей, которая, вероятно, ужасно по нему скучала.

Когда я вхожу на крыльцо с его сумкой, перекинутой через плечо, и своим чемоданом на колесиках в другой руке, к Лолли уже присоединяется целая толпа родственников, и каждый из них борется за право обнять Ашера.

– Ты, должно быть, доктор Бейли, – сладким голосом говорит Лолли и, прежде чем я успеваю ее остановить, крепко обнимает меня удивительно сильными для женщины ее возраста руками.

– Лолли, отпусти бедную девочку, – женщина с седеющими светлыми волосами развязывает фартук и шлепает им Лолли, затем представляется: – Я мама Ашера. Можешь звать меня Тесс. – Она пожимает мне руку, затем скептически косится на кабриолет. – Полагаю, спортивная машина была идеей моего сына-гонщика?

Мой взгляд скользит по Ашеру, в уголках губ появляется улыбка:

– Да, Спиди Гонзалес настаивал на том, чтобы вести машину, несмотря на свои травмы.

Защищаясь, Ашер поднимает руку:

– Погодите. Я отличный водитель. Разве я не получу снисхождение хотя бы за то, что отвлекал тебя, чтобы ты не психовала, пока мы проезжали мост?

Тесс заключает сына в крепкие объятия и целует колючую щеку:

– Мы просто все на тебя насели, дорогой, я так рада, что ты тут.

– А как я рада, что у нас дом с кондиционером! – Лолли обмахивает лицо. – Можем мы перенести этот праздник любви внутрь прежде, чем кому-то придется вытирать лужи на веранде?

Ашер хватает свою сумку и перекидывает ее через плечо:

– Я покажу дорогу.

Дорогу куда, спросите вы. На кухню, где нас встречает еще больше родни, чтобы познакомиться и поприветствовать. Похоже, придется постараться, чтобы запомнить имена всех, с кем я познакомилась на этой неделе.

– Есть куда положить наши сумки? – спрашиваю я маму Ашера, едва перекрикивая гвалт.

Она кивает, снимает с плеча Ашера спортивную сумку и жестом зовет меня следовать за ней наверх, и я не скрываю облегчения. Воссоединение святого семейства, тут слишком много народу, с кем нужно познакомиться, для одного раза. Хотя они все очень милы, путешествия всегда обладали уникальной способностью вызывать у меня сонливость, пусть даже я ничего не делаю, а просто сижу в самолете или машине.

Я следую за Тесс по длинному коридору с множеством комнат в одну, особо солнечную, в конце. Похоже, на следующую неделю она станет моим пристанищем, и должна сказать, это намного приятнее, чем студия, которую я называю домом в оставшуюся часть года. Ярко-белые стены украшены прекрасными абстракциями в рамках, а кровать королевских размеров в центре застелена плюшевым одеялом и завалена большим количеством подушек, чем я видела на витрине магазина домашнего декора.

– Мы решили, что тебе лучше расположиться рядом с комнатой Ашера, если вдруг понадобится срочная медицинская помощь ночью, – говорит Тесс, задерживаясь в дверях, когда я ставлю чемодан рядом с комодом. – Я не врач, но, если вам с ним понадобится какая-то помощь, могу оставить свой номер. Мы со Стивом живем чуть дальше по улице.

– Может, вы и не медицинский работник, но вы его мать. Уверена, вы лечили множество хоккейных травм, когда Ашер был мальчишкой.

Тесс смеется, глаза ее лучатся добротой, когда она смотрит на меня:

– Я обработала множество ран, с которыми, наверное, стоило бы пойти в неотложку. Такое облегчение – передать эстафету профессионалу.

Мы отсутствовали на семейном собрании всего пять минут, но, по-видимому, это несколько больше допустимого. Голос Лолли гремит из кухни и разносится по коридору, приказывая нам «тащить свои попки обратно».

У меня вырывается смешок. Ашер не шутил. Его бабушка – действительно фейерверк. Когда мы возвращаемся на кухню, я вижу, что объятия уже позади, но хаос никуда не делся.

Пока один из родственников Ашера записывает, кто какие начинки для пиццы хотел бы на ужин, другой помогает Лолли выкладывать на противни тесто для печенья из тростникового сахара. И в центре всего этого Ашер сидит за барной стойкой, рассказывает своим тете и дяде, как получил травму, уже добравшись до середины истории. Ну, до середины своей версии, которая больше похожа на фильм ужасов. Я чувствую в его словах некоторое преувеличение, поэтому прерываю рассказ прямо там, где врезавшийся в него хоккеист выглядит, словно вставший на коньки взбесившийся йети.

– Извините, ребята, но разговор о спорте придется отложить – мне нужно дать своему пациенту пакет со льдом. Утро и так выдалось долгим.

Лолли, заткнувшая уши указательными пальцами, лишь бы не слышать кровавых подробностей травмы, хватается за возможность принести пакет мороженного горошка из морозилки, который я с радостью принимаю. Трей дал нам с собой кучу пакетов для быстрого приготовления льда, но все они до сих пор лежат где-то в моем багаже.

– Не возражаешь, если я выйду на застекленную веранду? – Ашер кивает на раздвижную стеклянную дверь в задней части кухни. – Хочу погреться на солнышке, пока морожу свои причиндалы.

С замороженным горошком в руке я следую за ним через раздвижную стеклянную дверь, которую он закрывает за мной, прежде чем сесть в плетеное кресло лицом к пляжу. Накрапывает мелкий дождь, хотя солнце все еще жарит в полную силу. Запах дождя прекрасно сочетается со сладким ароматом печенья, которое печет Лолли, и у меня такое чувство, что я вдыхаю чистое счастье.

– Итак, я был прав или я был прав? – спрашивает Ашер, закидывая ногу на стоящий перед ним плетеный пуфик.

Я присаживаюсь на корточки рядом с ногой Ашера, чтобы осмотреть опухоль на его бедре. Удивительно, но после целого утра переездов все не так плохо, как я ожидала.

– Прав в чем? – спрашиваю я, задирая его шорты до бледной кожи внутренней стороны бедра. Ашер и ухом не ведет, хотя мои руки чертовски близко к его трусам.

– Насчет моей семьи. Они чокнутые.

Я качаю головой, прикладывая пакет с горошком к самой распухшей части внутренней поверхности его бедра.

– Они не чокнутые. Они милые. Просто их так много. Сложно воспринять всех сразу.

Ашер слегка вздрагивает от холода нашего импровизированного пакета со льдом. Должна признать, что это довольно мило. Может, он и большой, крепкий хоккеист, но все равно слегка вздрагивает от пакетика с мороженным горошком.

– Ну, я знаю, это может звучать неправдоподобно, – говорит он, – но для меня очень много значит то, что ты предложила поехать сюда со мной. Если бы не ты, меня бы тут не было. Я не хотел бы, чтобы какой-то случайный врач из команды следил тут за каждым моим движением и пристально изучал все, чем я занят. Некоторых из этих людей я не видел по нескольку лет, так что… спасибо.

В это сложно поверить, но я впервые вижу, как спадает маска Ашера. Я никогда не видела эту его нежную сторону. Это интригует. Облако уходит чуть дальше, солнечный свет бьет прямо в его голубые глаза. Они почти цвета океана, и так же завораживают.

– Так что, возможно, твоя травма – скрытое благословение, – я успокаивающе кладу руку парню на плечо и мягко его сжимаю. – Повод немного отдохнуть, чтобы навестить свою семью.

Ашер фыркает, и я убираю ладонь.

– Ага. Что-то типа того.

Он не убежден, и кто может его винить? Я бы тоже не стала искать утешений, если бы травма мешала мне заниматься тем, что я люблю больше всего в жизни.

– Эй, – я дергаю за рукав его футболки, и он снова переводит взгляд на меня, его сапфировые глаза опять встречаются с моими. – Мы не в силах контролировать все. Я знаю, в это сложно поверить, но, возможно, это принесет и что-то хорошее в твою жизнь. Вдруг это судьба?

Его хмурый взгляд слегка смягчается скептической улыбкой:

– Судьба? Ты веришь в это? Я думал, ты слишком ученая для такого рода вещей.

Улыбка застывает на моих губах, когда я поднимаюсь на ноги:

– Может, я теряю хватку. Это первый мой отпуск за четыре года учебы в медицинском колледже.

– Я думаю, это просто калифорнийский воздух так на тебя действует, – отвечает он, поправляя пакет с горошком. – Осторожнее. Все это солнце и морская вода заставят тебя творить безумства.

Мои щеки начинают гореть, и не думаю, что это от солнца, бьющего сквозь огромные панорамные окна. Калифорнийский воздух или нет, учитывая то, как Ашер щурит на меня свои страстные голубые глаза, я обеспокоена не столько тем, чтобы не сказать что-нибудь безумное, сколько тем, чтобы что-нибудь безумное не сделать.

Меня останавливает одно маленькое обстоятельство. И под одним обстоятельством я имею в виду восемь обстоятельств… в виде членов семьи Ашера, которые прямо сейчас, вероятно, наблюдают за нами через раздвижную стеклянную дверь.

Господи, помоги мне. Это будет долгая неделя.

Глава 5
Единороги, папашины шутки и конфуз на публике

Ашер

Балансируя тарелкой с пиццей на коленях, я беру салфетку у тети Дарби, когда она размашисто проходит мимо. Ужин сегодня – обычный и, конечно же, представляет собой полный хаос. Дети бегают по дому, играя в «слова», на кухонном островке валяются коробки из-под пиццы, а телевизор включен на такую громкость, которая может понравиться только Лолли.

– Не знаю. Пойди спроси дядю Ашера, – слышу я, как говорит в соседней комнате мой кузен Тэд. Это обычная фраза, когда я дома.

Если б голова у меня сейчас не болела так сильно, я бы с удовольствием развлек детей. Но правда в том, что чувствую я себя не очень и безумно хочу тишины и покоя. И, судя по тому, как идут дела, у меня нет шансов получить все это сегодня вечером.

Но буквально через несколько секунд в комнату вбегает дочь моего двоюродного брата Фейбл, и все ее три с половиной фута едва не вибрируют от возбуждения.

Она останавливается передо мной, уставившись пытливым взглядом:

– Дядя Ашер, а дорога – это такой большой тротуар для машин?

Я ерзаю на сидении, проводя рукой по волосам, пока обдумываю ответ:

– Ну, полагаю, так.

Она кивает, кажется, довольная собой:

– Думаю, прошлой ночью у меня в спальне был единорог. Я видела блестки.

– Это звучит… завораживающе, – я улыбаюсь ей и краем глаза вижу, что Бейли наблюдает за нами с другого конца комнаты. Мягкая, расслабленная линия губ, а в глазах – тепло, пока она смотрит, как я общаюсь с не по годам умной шестилеткой.

– Думаю, мою маму похитили инопланетяне, – продолжает Фейбл, вновь привлекая мое внимание.

– Почему ты так думаешь? – спрашиваю я, глядя на нее серьезно.

Ее светлые волосы – хаос волн и кудряшек, а глаза яркие и любопытные.

– Потому что. Обычно она пахнет сыром, а сегодня – пластиком, – Фейбл смотрит на меня, драматически распахнув глаза. – Это странно, правда ведь?

– Хм… – Прежде чем я успеваю состряпать хоть какой-то ответ, она резко разворачивается вокруг своей оси и замирает, уперев руки в бока. – Знаешь, как я это сделала? Магия, – с гордостью объявляет она. – Я волшебница!

Я киваю, широко улыбаясь ей:

– Да, и очень умная. Что ты еще умеешь?

Фейбл думает над этим, пока ее младшая сестра Брук ковыляет к нам. Ей два года, и она ужасно милая, но едва она подходит ближе, на нас обрушивается кошмарный запах.

– Привет, принцесса, – говорю я, гладя ее по голове.

Она сует в рот липкий палец и смотрит на меня огромными ярко-голубыми глазами.

– Эй, Тэд, – кричу я на другой конец комнаты. – Думаю, малышке надо сменить подгузник.

Я слышу невнятную, неразборчивую фразу, вполне может быть – одно из ругательств, изобретенных Тэдом для детских ушей, а затем он появляется из-за угла.

– У Фейбл есть некоторые интересные теории, – говорю я ему, пока он поднимает Брук на руки. Когда до него долетает запах, он морщит нос.

– Да, она не дает нам покоя, – он поднимает Брук в воздух и улыбается ей. – Дайте этой особе несколько лет, чтобы совладать со своим кишечником, и она тоже завоюет мир.

Я усмехаюсь и опускаю глаза на Фейбл, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Ладно, умница-разумница. Как бы мне ни нравилось слушать твои удивительные истории, я хочу провести немного времени с моей подругой Бейли, ладно?

Фейбл кивает и убегает.

– Я оставлю тебе печеньице! – не сбавляя скорости, бросает она через худенькое плечо. Действительно милый ребенок.

Когда я подхожу, Бейли улыбается, сворачивая салфетку:

– Ты умеешь с ними управляться.

Я киваю:

– Они забавные… по большей части. Но на смене подгузников я провожу черту.

Она усмехается, подвигая ближе по тарелке недоеденный кусок пиццы.

– Только не говори, что ты будешь одним из этих отцов.

Я тут же качаю головой:

– Свои дети? Без проблем. Грязные подгузники меня не пугают. Но, эй, я что-то не заметил, чтобы ты вызвалась переодеть ее.

Бейли смеется, качая головой:

– Справедливо.

– Как ты держишься? – спрашиваю я, глядя ей в глаза.

Ее губы сжимаются в тонкую линию.

– Я в порядке. Я больше беспокоюсь о тебе. Весь этот шум, болтовня, должно быть, даются тебе нелегко, я пару раз видела, как ты потираешь виски.

Я слегка покачиваю головой, чувствуя, как тепло разливается по моей груди при мысли о том, что она так пристально следит за моим самочувствием.

– Бывало и лучше. Ты не против поесть на улице?

Она кивает:

– Но не думаю, что на веранде тише.

Конечно, она права. Два уличных стола заняты моей родней, поглощающей куски пиццы с бумажных тарелок, обменивающейся историями и смеющейся.

– Давай возьмем тарелки и спустимся к пляжу, – предлагаю я.

Бейли ведет нас через дом и выходит через сетчатую дверь. Я беру пляжное полотенце из корзины на задней веранде и следую за ней вниз по лестнице на песок, который кажется прохладным под босыми ногами. Солнце медленно опускается за горизонт – оранжевый сгусток лениво парит вдалеке над водой. Придерживая тарелку одной рукой, другой я расстилаю полотенце.

– О, это хорошая идея, – говорит она, пристально взглянув на меня, прежде чем протянуть руку и забрать тарелку, чтобы я не выронил ее на песок. Я расправляю полотенце и забираю еду обратно.

– Присаживайся.

– Спасибо, – она опускается на цветастое полотенце, поджимая ноги под себя.

Я присоединяюсь к ней и откусываю кусочек пиццы. Шум волн, разбивающихся вдалеке, заглушает какофонию голосов моей семьи. «Ох. Намного лучше».

Но наша молчаливая передышка длится недолго, потому что со стороны дома доносятся два знакомых голоса. Я поворачиваюсь, и, когда замечаю своих сестер, Кортни и Эмбер, направляющихся в нашу сторону, поднимаюсь на ноги. Они визжат, едва завидев меня, и последние несколько шагов преодолевают бегом.

– Привет, незнакомец! – восклицает Эмбер, обнимая меня за талию. У нас всего семнадцать месяцев разницы, мы всегда были близки, но я давненько уже ее не видел. Она высокооплачиваемый специалист по маркетингу и живет в Нью-Йорке, где карьера – это ее жизнь.

– Вы, девчонки, только приехали? – спрашиваю я, следующей притягивая в объятия Кортни.

– Ага, – хором подтверждают они.

Моя младшая сестра Кортни – учитель специального образования. В летние каникулы она обычно приезжает ко мне в Сиэтл и остается на неделю.

Затем их внимание переключается на Бейли, которая тоже уже поднялась на ноги. На лице Кортни появляется широкая улыбка, а Эмбер смотрит совершенно потрясенно.

Я знал, что мама сообщила им о том, что по настоянию команды я возьму с собой сиделку. Но Бейли в своих укороченных джинсовых шортах и фиолетовом топе на бретельках, едва скрывающем ее изгибы, не похожа ни на одну сиделку, какую я когда-либо видел. Открытая бутылка пива, замершая на полпути к ее губам, тоже могла иметь какое-то отношение к их реакции.

– Это моя подруга Бейли, – говорю я, указывая на нее. – Она моя сиделка на эту неделю.

Эмбер одаривает ее вежливой улыбкой, а Корни притягивает к себе в объятия.

– Так приятно с тобой познакомиться, – взволнованно говорит Кортни.

Лицо Бейли озаряется улыбкой, когда она обнимает мою сестру в ответ:

– Вы, должно быть, сестры Аша.

– Ага, – говорит Кортни и представляется. – В свои двадцать четыре – я самая младшая в семье.

– А я Эмбер, вторая по старшинству, – Эм предпочитает не называть свой возраст, что, как я обнаружил, свойственно людям старше двадцати девяти. – Значит, ты медсестра?

– Вообще, я врач. Но на самом деле я тут как друг Ашера. Команда просто проявляет чрезмерную осторожность.

– Так ты в порядке? – спрашивает меня Кортни, ее голубые глаза обеспокоенно всматриваются в мои.

– Буду. Поверь мне, бывало и хуже.

Самое болезненное в моей травме, если уж совсем честно, это чувство, что я подвел команду. У них игра завтра, и я не уверен, что смогу смотреть ее без того, чтобы не ударить обо что-нибудь кулаком, или без того, чтобы меня не замутило на нервной почве. Ужасно, что меня не будет на льду, чтобы помочь им. И это плей-офф – ни больше, ни меньше.

Конечно, если бы я все еще был в Сиэтле, тренер вряд ли позволил бы мне болеть за них на скамейке запасных. Громкий и шумный стадион с его яркими мигающими огнями – не лучшее место для восстановления после сотрясения мозга. Так что вместо этого я тут, на пляже, чтобы немного отдохнуть и расслабиться – по крайней мере так задумано. Тренеру не обязательно знать, что моя семья иногда гораздо громче и неспокойнее стадиона, полного шумных хоккейных болельщиков.

Мы вчетвером устраиваемся на песке, и я слушаю, как мои сестры – ну, в основном Кортни – засыпают Бейли вопросами, на которые та отвечает, как профессионал.

– Какая у тебя специальность? – спрашивает Кортни.

Бейли улыбается:

– Болезни внутренних органов.

– То есть ты не изучала спортивную медицину? – Эмбер слегка прищуривается.

«Убери когти, Эмбер. Я в порядке». К счастью я побеждаю желание закатить глаза и сохраняю самообладание. Я уверен, Бейли сможет постоять за себя перед моими сестрами, как бы мне ни хотелось вмешаться и прийти ей на помощь.

– Нет, не изучала. – Бейли бросает взгляд на меня. – Но травмы вашего брата мне знакомы. Я знаю все тревожные признаки, которые нужно отслеживать, и возможные осложнения. Гарантирую, он в хороших руках.

Кортни счастливо улыбается ей, и даже Эмбер, кажется, несколько успокоилась, откинувшись на песок.

Когда моя младшая сестра спрашивает, есть ли у Бейли парень, я решаю, что пора заканчивать, и встаю:

– Думаю, я готов лечь спать. У нас был долгий день.

Бейли встает и отряхивает свои джинсовые шорты сзади от песка.

– Было приятно познакомиться с вами обеими. Увидимся утром?

– Увидимся, – с энтузиазмом отвечает Кортни.

Вернувшись в дом, Бейли благодарит Лолли за гостеприимство, а затем идет вверх по лестнице.

Я беру бутылку воды для себя и еще одну – для Бейли, а затем желаю спокойной ночи собравшейся на кухне родне. Лолли целует меня в щеку и сует мне два завернутых в бумажное полотенце печенья.

– Бейли милая, – шепчет Лолли, подмигивая, когда я отстраняюсь. – Однажды она составит счастье какого-нибудь счастливчика.

– Эм… – мычу я, чувствуя, как сердце бешено колотится где-то в горле. – Да. Она классная.

Лолли улыбается, глядя на меня еще секунду и приподнимая одну бровь.

ЗАМЕТКА ДЛЯ СЕБЯ: никогда больше не приводи подруг на семейные мероприятия, поскольку, кажется, моя родня совершенно не в восторге от мысли, что у меня могут быть отношения. И то, что Бейли – сногсшибательная девушка и потрясающий человек, никак не помогает. У нее улыбка, способная лишить дара речи любого, и так уж сложилось, что она – долбаный врач.

– Спокойной ночи, мам, – кричу я в гостиную, где та сидит, сплетничая о чем-то со Стивом и тетей Дарби.

– Спокойной ночи, милый. Я так рада, что ты тут. Не забудь поблагодарить Бейли от моего имени.

– Обязательно, – кричу я в ответ.

Подняться по лестнице – не самая простая задача. Неуклюже, неровно ковыляя, в конце концов добираюсь до вершины. Я направляюсь в конец коридора, чтобы постучать в приоткрытую дверь Бейли.

Сделав глубокий вдох, я решаю не делать этого. Мне действительно нужно принять душ.

Может быть, после я посмотрю, не спит ли она еще. После душа я быстро надеваю чистые хлопчатобумажные шорты и белую футболку, а затем, прежде чем босиком пересечь коридор, прихватываю десерт и бутылку с водой, которые я забрал с кухни ранее.

Постучав в дверь Бейли, я делаю шаг назад и жду.

– Входите, – приглашает она.

Когда я вхожу, она стоит в углу спиной ко мне и борется с молнией на своем чемодане. Мой взгляд опускается на ее соблазнительную попку в этих джинсовых шортах, и мое тело реагирует на открывшийся мне вид, грудь сжимает, а в паху тяжелеет.

Бейли поворачивается и откидывает с лица прядь волос:

– Привет.

– Дай-ка, – я кладу наш десерт на комод и принимаюсь расстегивать заевшую молнию.

– Спасибо.

Как только чемодан открыт, я кладу его на кровать.

– Без проблем. Я принес тебе кое-что, – киваю на комод.

– Ням. Спасибо. И мне, вероятно, стоит приложить тебе лед, прежде чем ты ляжешь спать.

Я переминаюсь с ноги на ногу, затем сажусь на край ее кровати.

– Это я могу сделать сам.

Она кивает:

– Как хочешь. Просто хочу убедиться, что я тут не зря.

И я хочу убедиться, что сегодняшний дневной эпизод, когда у меня едва не встал, пока она была занята тем, что подкладывала пакет мороженного горошка к краю моих боксеров, не повторится. Это был не самый лучший мой момент. К счастью, холод успешно подавил неуместное возбуждение, которое я испытал. Бейли тут на этой неделе, чтобы заниматься моими травмами, а не моим давно не получавшим внимания членом.

– О, ты принял душ, – ее взгляд скользит по моим подсушенным полотенцем волосам. – Отличная идея.

– Не знаю, как так получается, что после поездок всегда чувствуешь себя так отвратительно.

Согласно кивнув, Бейли подходит к своему чемодану и начинает доставать яркие предметы одежды и раскладывать их внутри пустого комода. Довольно мурлыча, на верх она кладет майку и пару шелковых пижамных шорт.

Что-то мне нравится в этом – наблюдать, как она обустраивается тут, словно дома. Как будто вдыхает жизнь в эту обычно пустую комнату. Она быстро хватает стопку нижнего белья: кружевные бра и атласные трусики – и прячет их в верхний ящик, прежде чем задвинуть его. И тут я понимаю, что, возможно, вторгаюсь на чужую территорию. Может быть, она не хочет, чтобы я сидел тут, развалившись поперек ее кровати, пока она раскладывает свое нижнее белье.

Мы и раньше путешествовали вместе, особенно запомнился один случай прошлым летом, когда вся наша группа разбила лагерь на островах Сан-Хуан. На ум приходит яркий образ: она подпрыгивала, хватая меня за бицепс, когда мы заметили в заливе касатку. Однако то, что происходит сейчас, – определенно не кемпинг в компании еще дюжины друзей.

– Наверное, мне пора, – говорю я, откашлявшись.

Она качает головой:

– Давай сначала перекусим. А потом я пойду в душ.

Бейли берет с комода бутылки воды и кидает одну мне. Легонько подпрыгнув, та приземляется на край кровати рядом со мной. Затем она берет печенье и, развернув его, кажется, сравнивает, какое больше.

Твою мать, она очаровательна.

– Вот. Бери побольше. Ведь ты почти вдвое больше меня.

Я коротко смеюсь:

– Я уже съел три штуки внизу. Бери то, что тебе нравится.

Бейли улыбается, затем берет печень побольше, что в свою очередь вызывает у меня улыбку. После этого мы оба откусываем по кусочку, и она устраивается на кровати рядом со мной.

– О, это становится опасным, – стонет она и закрывает глаза.

Я облизываю губы, наблюдая, как она жует, как двигается нежная шея, когда она проглатывает первый кусочек. Держу пари, если поцеловать ее сейчас, губы у нее будут вкуса корицы и сахара.

«Какого черта я думаю о поцелуе? Верный способ перейти черту, придурок».

Сегодня первый день, а я уже витаю в облаках. Строгое предупреждение Оуэна о том, как вести себя с Бейли, прокручивается у меня в голове, и его страхи внезапно не кажутся уже такими надуманными.

Вновь замычав от удовольствия, Бейли слизывает с нижней губы крупинку сахара. Я запихиваю остатки десерта в рот, прожевываю и проглатываю, не ощущая вкуса. Я мог бы с тем же успехом съесть кусок черепицы и не заметить разницы.

Оторвав взгляд от ее губ, я сосредотачиваюсь на абстракции, висящей на стене напротив кровати: жирные желтые полосы краски на белом холсте. Надеюсь, Лолли не слишком дорого заплатила за эту мазню. Я могу воспроизвести ее минуты за три.

Все еще чувствуя необходимость избавиться от пошлых мыслишек, я решаю заговорить о своей матери:

– Мама просила поблагодарить за то, что ты тут.

Бейли доедает десерт и делает глоток воды.

– Очень мило с ее стороны. Кажется, у тебя классная мама. И Стив тоже.

Я пожимаю плечами:

– Я слышал, будто Стив произносит по слову в год, но да, он славный. Мама с ним счастлива, остальное неважно.

На мгновение мы замолкаем, и я поворачиваюсь так, чтобы смотреть прямо на нее.

– У тебя есть все необходимое? – Бейли кивает, ее широко распахнутые глаза наблюдают, как я небрежно разваливаюсь рядом с ней.

Наступает момент нерешительности, момент, когда я понимаю, что должен встать с ее постели и уйти, но я не делаю этого. Или, скорее, мне не позволяют, потому что Бейли, как и я, откидывается на локти, копируя мою позу, и всего фут отделяет наши губы друг от друга. Мое сердце начинает стучать в три раза быстрее.

Мозг вопит: «Отбой! Отбой!». Поэтому, прежде чем я успеваю сделать какую-нибудь глупость, например, поцеловать ее, я быстрее, чем следовало бы, вскакиваю на ноги. Морщась от вспышки боли в паху, я то ли иду, то ли хромаю к двери.

Бейли встает и догоняет меня в дверях.

– Болит? – спрашивает она с беспокойством в голосе и добрых глазах, глядящих на меня.

Кивнув, я прислоняюсь бедром к косяку:

– Думаю, я просто устал.

– Рядом со мной тебе необязательно быть крутым парнем, – тихо говорит она, кладя руку мне на грудь. – Ты должен говорить мне, когда болит, чтобы я могла помочь тебе.

– Я знаю, – отвечаю я глубоким, хриплым голосом.

– Давай завтра я сделаю перевязку.

Я киваю:

– Ладно.

Бейли бросает на меня материнский взгляд, из тех, которые скорее говорят «ах, ты мой бедненький». И точно не из тех, что кричат «хочу, чтобы ты зацеловал меня до смерти».

«Учтено».

– Обязательно приложи лед. – Голос у нее строгий. – По крайней мере на двадцать минут.

– Сделаю. Спокойной ночи, – глубоко вздохнув, я ковыляю через коридор в свою комнату и падаю обратно на кровать. Когда я разламываю пополам пакет с сухим льдом и встряхиваю, чтобы активировать его, мой член уже давно привстал. И даже когда я засовываю пакет со льдом в трусы, эрекция не спадает.

«Потрясающе. Реально, мать его, потрясающе».

То, что я тут так близко к Бейли, сбивает меня с толку сильнее, чем я ожидал. Видя, как она общается с Лолли. Защищается перед Эмбер, обещая, что я в хороших руках. Присматривает за мной. Черт, даже предлагает мне печенье побольше.

Я не знаю, что со мной творится, но что-то определенно происходит.

Несмотря на то, что восторженная реакция моего тела еще не угасла, я слишком устал, чтобы дрочить, а это говорит о чем-то, потому что этим я обычно занят по ночам. Может быть, сотрясение мозга повлияло на меня сильнее, чем я думал.

Вздохнув, я беру флакон с таблетками с прикроватного столика и вытряхиваю пару обезболивающих в рот, затем проглатываю, не запивая и морщась от горького привкуса во рту.

После этого я закрываю глаза и погружаюсь в беспокойный сон, гадая, что сделала бы Бейли, если бы я наклонился и поцеловал ее.

Глава 6
Джеронимо

Бейли

После четырех лет непрекращающейся работы и учебы я почти забыла, что значит просто отдыхать. Но сегодня у меня масса практики.

Несмотря на все мои попытки предложить свою помощь по дому, все настаивают на том, что забота об Ашере должна быть моей единственной обязанностью и точкой сосредоточения на неделю. Когда я предложила Лолли и Тесс помочь приготовить на обед бургеры «Слоппи Джо», они выгнали меня с кухни, настаивая на том, что я должна еще раз пойти проверить ногу Ашера или посмотреть, что там у него с головой. Как будто они не хотят, чтобы я вообще отходила от него.

И по большей части я и не отхожу. Утро и большую часть дня мы с Ашером бездельничали на заднем дворе, вставая с шезлонгов, только чтобы передвинуть их из тени снова на солнце. Мы так много сидели сегодня, что на моем шезлонге, когда я, наконец, встану, наверное, останется форма моей задницы.

– Мы так всю неделю проведем? – я сдвигаю солнцезащитные очки на нос, чтобы взглянуть Ашеру в глаза, но он занят, нанося тонкий слой солнцезащитного крема. Я тут же отвлекаюсь, глядя, как перекатываются его массивные мышцы, когда он втирает крем в свои скульптурные плечи.

– Тай, вероятно, будет настаивать на том, чтобы мы хоть разок сходили с ним на серфинг. И в какой-то момент девчонки обычно отправляются на шопинг. Но в основном это и есть воссоединение семьи Рид. – Он широко раскидывает руки, «обхватывая» всю прелесть нашего положения.

– Не знаю, как насчет серфинга, – я многозначительно смотрю на него.

Он отмахивается:

– Поверь, я всего лишь, как идиот, буду грести на доске, а мои кузены будут подтрунивать над моей хромотой.

Я киваю и оглядываюсь вокруг, наслаждаясь ощущением солнечного света на своей коже.

Бассейн битком набит малышами, на небе ни облачка, и у нас нет никаких обязательств. Идеально.

Не знаю, ожидала ли я, что его семья будет относиться к нему как-то особенно, раз он профессиональный игрок в элитном виде спорта или потому что его таланты заработали ему многомилионный контракт, но все совсем не так. Для всех Ашер – всего лишь член семьи. Брат, сын, внук. На сердце теплеет от осознания этого.

От него по-прежнему ждут, что он сам уберет свою тарелку со стола и выкинет мусор. Никто не отводит его в сторонку, чтобы попросить денег, никто не просит автограф на футболке для сына коллеги друга. Я приятно удивлена этим. Быть знаменитостью в кругу собственной семьи было бы утомительно. Ашер приехал сюда немного отдохнуть и подлечиться, и я рада видеть, что именно этим он и занят.

Кстати говоря, похоже, они не слишком обеспокоены его травмами. Его мать расспрашивала меня о них в спальне, когда мы только приехали, но с небрежностью человека, интересующегося, продают ли спелые персики на фермерском рынке. Полагаю, потому что за эти годы она не раз видела, как ее сын получал травмы, иногда – и похуже. Приятно быть там, где все ведут себя как взрослые, и никто не сплетничает и не поливает никого грязью. Жаль, что того же нельзя сказать о моей семье. Я могу неделю провести, сидя в этом кресле, и ни разу не пожалеть об этом.

«О, расслабление. Как мне тебя не хватало».

– Не возражаете, если мы присоединимся? – раздается за моим плечом.

Я оборачиваюсь и вижу, как сестры Ашера подтягивают к нам садовые кресла.

– Чем больше, тем веселей, Кортни и Эмбер, – я стараюсь как можно чаще называть людей по именам, чтобы получше запомнить их.

«Спасибо, медицинский колледж, за то, что сделал меня профи в том, чтобы быстро все запоминать».

Весь день я молча экзаменовала себя, мысленно произнося имена тех, кто проходил мимо, чтобы окунуться в бассейн или вернуться в дом перекусить. Тайсон – со щетиной, тогда как Мак чисто выбрит. «С» – скромняга, и это Стив, муж у Тесс невероятно тихий.

Я заканчиваю очередной раунд экзамена «назови этого человека», пока Кортни и Эмбер расставляют кресла, но когда я смотрю на ступеньки крыльца, то вижу незнакомую личность, направляющуюся в нашу сторону. Должно быть, это вопрос на дополнительный балл в моем экзамене. На незнакомке желтое обтягивающее платье, округлившееся на животе, – по моим оценкам, третий триместр.

Но я не стану заговаривать об этом первой.

Я придерживаюсь правила не замечать беременность, пока сама женщина или кто-то другой не заговорит об этом первым. Это лучший способ не спросить, когда рожать, только для того, чтобы узнать, что она раздулась так просто из-за того, что объелась печеньем. Поверьте, я слышала и не такие истории.

Когда Ашер замечает новую гостью, его лицо озаряется, и он вскакивает с шезлонга и бежит к ней с энтузиазмом ретривера, догоняющего мяч. Я вынуждена признать, это, мать его, до странного очаровательно.

– Твою ма… малышку, – он едва успевает придержать язык, вспомнив о толпе детей поблизости, когда заключает в объятия новую гостью. – Не думал, что ты приедешь, Нора!

Я мысленно подписываю имя. Нора. Это, должно быть, самая старшая и «очень беременная, способная разродиться в любой день» сестра.

– Аккуратнее, аккуратнее! – она выворачивается из объятий, одной рукой защищая свой круглый живот. – Чем больше ты давишь на этого маленького дьявола, тем сильнее он пинается, будто футболист, которому обязательно нужно покрасоваться, а срок съема этого жилья у него уже подходит к концу.

Бинго. Вот и зеленый свет для разговора о младенцах.

– Почему-то я думал, что ты не приедешь, – говорит Ашер, извиняясь и легонько похлопывая ее по животу. – Нелегко путешествовать, когда ты – воздушный шарик, который вот-вот лопнет.

Нора закатывает глаза:

– Ну спасибо. Я сразу почувствовала себя красоткой.

– Ты знаешь, о чем я.

– А ты знаешь, что я ни за что в мире не упущу возможность увидеть тебя, пора мне лопаться или нет. И вот я тут. Тод внутри, распаковывает вещи, если хочешь поздороваться.

Глаза Ашера улыбаются.

– О, да. Мне все равно нужно надеть плавки. Тебе принести что-нибудь, Нор?

– Чего мне хочется, так это пива, – со смехом отвечает она. – Но нужен мне перекус. Можешь взять для меня хоть что-нибудь из холодильника. Я поела в дороге, но этого недостаточно.

Когда Ашер взбегает по ступеням в дом, Эмбер вскакивает со своего кресла, чтобы дать место своей беременной сестре.

– Ну, как ты себя чувствуешь, Нор? – спрашивает она.

Нора отвечает, мучительно зевая:

– Устала. И жарко. Быть беременной летом – это жесть.

– Но каково это? Волшебно? Скажи правду, – просит Кортни с задумчивым вздохом и звездочками в глазах. Ручаюсь, она самая романтичная из всех.

Нора испускает долгий вздох. Я почти не сомневаюсь, что она собирается ошеломить всех правдой. И я, вроде как, уже люблю ее.

– Мне сложно устроиться достаточно удобно, чтобы спать дольше десяти минут за раз. Ужасная изжога. Всегда хочется писать. То есть, всегда.

– Держись, сестренка. Все это того стоит, – говорит Эмбер, более практичная из двух.

Нора драматично закатывает глаза:

– Все это повторяют.

Я решаю не добавлять свой комментарий. Сильно сомневаюсь, что Нора захочет слушать о геморрое, преэклампсии или любых других ужасах, которые могут случиться с беременными.

– Кто-нибудь знает, как заставить этого мелкого выскочить пораньше? – после минутного молчания спрашивает Нора.

– Спроси Бейли, – говорит Кортни. – Она врач. – Она так шевелит бровями, что я понимаю, позже мне придется разбираться с этим.

На мгновение Нора кажется сбитой с толку, а затем в ее глазах загорается искорка понимания.

– Точно, ты, должно быть, медицинский работник, которого требовала команда Ашера? Мама говорила об этом. – Садовое кресло скрипит, когда она склоняется для рукопожатия. – Приятно познакомиться, доктор Бейли.

– Я еще не вполне доктор Бейли, – признаю я. – Для того, чтобы окончить обучение, мне еще нужно пройти ординатуру.

– Она будет интерном, – говорит Кортни.

– Терапевтом, – добавляет Эмбер, поправляя ее.

– Все равно. Какая разница?

Все мы вдруг разражаемся смехом, и на секунду мне кажется, я понимаю, каково это – иметь сестер.

– Так расскажи нам о себе, Бейли, – просит Нора.

– Я только что получила работу в Сиэтле, но она начнется лишь через пару недель. Мы с твоим братом дружим уже какое-то время, и поэтому, когда ему понадобилась помощь, я не собиралась отказываться от бесплатной поездки на пляж.

Она кивает:

– Круто. Я знаю, что моя мама и Лолли – на седьмом небе от счастья, что Ашер приехал.

– Пока мне все безумно нравится. Я – единственная дочь своих родителей, так что оказаться в кругу большой семьи – это потрясающе. – Я наблюдаю, как очередной ребенок прыгает в бассейн.

– Надеюсь, ты немного отдохнешь. Сомневаюсь, что твой график позволяет расслабиться.

– Да-да, – я салютую бутылкой.

Ухмыляясь, я смотрю на детей, плещущихся в бассейне. Фейбл, отважная маленькая блондинка, демонстрировавшая вчера Ашеру свои лучшие теории, назначила себя судьей конкурса пушечных ядер. Она сидит у бассейна, опустив крошечные пальчики ног в воду, и выкрикивает оценки, пока другие дети по очереди прыгают с трамплина. Одетая в джинсовые шорты и просторную белую футболку с V-образным вырезом, я старалась держаться подальше от брызг.

– Знаешь, в семье всегда найдется место для еще одного, – говорит Кортни, отбрасывая все попытки проявить деликатность. – Итак, вы с Ашером все это время были просто друзьями?

– Меня кто-то звал?

Вновь появляется Ашер с горкой картофельных чипсов поверх «Слоппи Джо» на бумажной тарелке, которую он передает Норе. Его мама и двоюродные братья следуют за ним по пятам, но я едва замечаю это. Я слишком сосредоточена на греческом боге топлесс, притворяющимся стоящим передо мной мужчиной, его черные плавки соблазнительно низко сидят на подтянутой талии.

Говорят, люди используют лишь крошечную часть своего мозга. Если это правда, то девяносто девять процентов моего внимания сосредоточено на соблазнительном теле Ашера. Шесть кубиков пресса. Широкие плечи. Подтянутая талия. Идеально растрепанные волосы. Игривая улыбка, которая свидетельствует о том, что он всегда готов к каким-нибудь шалостям.

Боже, почему он должен быть таким чертовски привлекательным? И почему я решила отправиться в это путешествие, когда мне так не хватает секса? Для умной цыпочки я порой бываю ужасной дурой.

Не то чтобы я не видела Ашера без рубашки раньше. Прошлым летом, когда мы с друзьями отправились в поход на побережье, по крайней мере половину отдыха мы провели в купальных костюмах. Не говоря уже о том неловком моменте на съемках благотворительного календаря с «Ледяными ястребами». Хотя о том дне у меня сохранились исключительно приятные воспоминания. Втирать масло в его скульптурную грудь было не так уж сложно.

Глядя на него сейчас, когда я достаточно близко, чтобы сосчитать каждый мускул в его шести кубиках, могу твердо сказать, что он выглядит крепче и мускулистее, чем любая мужская модель на обложках журналов. Ашер – стоящее приобретение.

– Ну, если вы собираетесь сплетничать обо мне, вам лучше хотя бы намекнуть, о чем речь, – он тянется за чипсами в тарелку Норы, но та шлепает его по руке.

– Всего лишь рассказываем Бейли о твоем знаменитом пушечном ядре, – говорит Эмбер, явно импровизируя. – Ты мог забрызгать маму через кухонное окно, если она оставляла его открытым. Помнишь?

– Я точно помню, – закатывает глаза Тесс.

Он отвечает дерзкой ухмылкой и стряхивает с плеча невидимую пылинку:

– Я не виноват, что мои пушечные ядра – лучшие.

Секундой позже появляется Фейбл, у которой слух летучей мыши, раз она услышала наш разговор. Она бежит к нам, оставляя на бетоне крошечные мокрые следы.

– Дядя Ашер, дядя Ашер! Ты должен участвовать в конкурсе пушечных ядер!

Она возбужденно размахивает руками, но Ашер не разделяет ее энтузиазма. Его дерзкая поза сразу становится намного более скромной, когда он проводит пальцами по волосам, виновато глядя на малышку Фейбл:

– Не в этом году, принцесса.

Она топает ножкой:

– Почему нет?

– Потому что я не хочу. Плюс, ручаюсь, доктор Бейли будет против, чтобы я делал это со своей больной ногой, так ведь, Бейли?

Когда он бросает на меня умоляющий взгляд, ища поддержки, я просто пожимаю плечами:

– Один прыжок в бассейн не ускорит твое выздоровление, но и не помешает ему.

– Ви-и-и-идишь? Пожалуйста, дядя Ашер? – Фейбл выпячивает нижнюю губу и хлопает большими голубыми глазами. – Только один раз? Пожалуйста!

Ашер смотрит на меня с выражением «ну, спасибо» на лице.

«Хорошая попытка». Но тут я на стороне Фейбл.

– Что? Только слова? – говорю я, поддразнивая его. – Мне казалось, ты сказал, что у тебя лучшее пушечное ядро в мире.

Не из тех, кто уступает перед вызовом, он снимает часы и кладет их на стол, затем смотрит на меня с дьявольским блеском в глазах:

– Телефон с тобой?

Я похлопываю по пустым карманам:

– Остался в комнате. А что?

Он не отвечает. Просто тянется ко мне.

Когда я понимаю, что сейчас будет, руки Ашера уже хватают меня за талию, поднимают с шезлонга и перекидывают через плечо в стиле пожарного.

– Нет-нет-нет-нет! – полусмеюсь, полувизжу я, протестующе дрыгая ногами.

Но уже слишком поздно. Мы уже несемся к бассейну, а секунду спустя он кричит «ДЖЕРОНИМО!» и прыгает.

Все вокруг – размытое голубое пятно: сначала небо, потом вода, как только мы пробиваем поверхность, создавая всплеск, достаточно большой, чтобы сравниться с приливной волной. И когда мы выныриваем, смеясь и хватая ртом воздух, я мгновенно тону в кобальтовых глазах Ашера. Он одаривает меня самой гордой улыбкой, ни на секунду не ослабляя хватку на моих бедрах:

– Попалась.

Голос у него такой хриплый и милый, что вызывает мгновенную дрожь. Может быть, это просто шок от холодной воды, но каждый мой нерв внезапно становится крайне чувствителен к малейшему сокращению и движению его мышц под кончиками моих пальцев.

На какой-то идеальный момент мы с ним остаемся вдвоем, покачиваемся на волнах, смеемся и крепко держим друг друга, не собираясь отпускать. Его взгляд опускается на мои губы, и сердце начинает биться сильней и быстрей. Какой-то инстинкт, узел в глубине живота, подсказывает, что я должна склониться и сцеловать эту дерзкую ухмылку прямо с его губ.

Но затем вселенная напоминает мне, почему я не могу сделать это.

Милый писклявый голосок объявляет нашу оценку: выдуманное число где-то в районе триллиона биллионов – и возвращает меня обратно в реальность. А в этой реальности соревнования пушечных ядер – зрелищный спорт, и вся семья Ашера наблюдает, как его добровольная сиделка водит руками по его полуобнаженному телу.

– Мне, эм, нужно обсохнуть, – я неохотно отпускаю самое сексуальное в мире плавсредство и яростно бултыхаюсь в сторону лесенки. На нас смотрит слишком много глаз, и мне нужно выпутаться из этой ситуации, пока все не заметили, как я краснею.

К счастью, едва я выхожу из бассейна, Тесс подает мне полотенце, которое я тут же оборачиваю вокруг себя. Я не стремлюсь стать единственной участницей конкурса мокрых футболок, и не нужно мне лишних поводов, чтобы все пялились на меня.

Избегая взглядов семьи Ашера, я извиняюсь и отправляюсь внутрь переодеться во что-нибудь сухое. Я собираю мокрые волосы в беспорядочный пучок и меняю сырую одежду на сухую, а затем спускаюсь на кухню за стаканом воды. Там я нахожу Лолли, длинной деревянной ложкой размешивающую в кувшине какую-то желтоватую смесь.

– Вот это вы там плюхнулись, – она понимающе улыбается мне через плечо, достает из шкафчика два бокала и наполняет оба до краев тем, что помешивала. – Кажется, тебе не помешает глоток фирменного сока Лолли.

Она пододвигает ко мне один бокал. Хотя обычно коктейлям предпочитаю пиво, я подношу его к губам.

«Матерь божья», даже от маленького глотка можно хорошо захмелеть. Тут, должно быть, ананасового сока и водки с добавлением еще бог знает чего один к трем. Похоже, у меня не слишком бесстрастное лицо, потому что Лолли явно наслаждается моей реакцией на ее коктейль:

– Да, это и мертвого поднимет. Пей потихоньку.

Мы говорим обо всем на свете, наблюдая, как за кухонным окном садится солнце.

Я даже не могу сосредоточиться на словах, слетающих с моих губ. Может, я и сбросила свою мокрую одежду, но я не могу избавиться от чувства, будто все, что только что произошло между мной и Ашером, – нечто большее, чем маленькая шалость у бассейна.

Это не должно ничего значить. Я подначивала его, когда он не хотел прыгать, вот он и потащил меня с собой в отместку. Вот так просто.

«Так почему я все еще не в себе?»

Отправляясь в эту поездку, я знала, что буду иметь дело с невероятно сексуальным пациентом. Чего я не знала, так это того, что, положив руки на его мускулистую грудь, я еще больше часа буду чувствовать, как гудят кончики моих пальцев. Нет никаких сомнений в том, что сексуальная химия между нами весьма реальна, и я начинаю думать, что исходит она не только с моей стороны. При мысли о том, с какой жадностью он смотрел на мои губы, у меня даже сейчас сводит пальцы на ногах.

Или мне просто очень нужен секс. Давненько у меня ничего не было.

По мере того, как солнце опускается все ниже и ниже, я с удивлением обнаруживаю, что количество фирменного сока Лолли в моем бокале тоже уменьшается. Когда Лолли замечает это, она снова наполняет его, ни секунды не раздумывая. Кажется, у бабушки аллергия на пустые бокалы и тарелки. Даже когда Тэд и Стив заходят взять хот-доги и булочки и объявить, что они прогревают гриль, мы с Лолли продолжаем в том же духе – наслаждаемся девичьими разговорами, уединившись в доме.

– И тогда я сказала ему: «Послушай, приятель, у меня тут полноценная жизнь. Мне не нужен престарелый очаровательный принц, готовый меня спасти», – со смехом говорит Лолли, и я понимаю, что даже краем уха не слушала ее истории.

Постепенно другие члены семьи тоже начинают просачиваться внутрь. Комары кусаются, а малышам уже давно пора спать. Если подумать, то я допиваю уже второй бокал того, что, черт возьми, Лолли мне подливает. Возможно, мне тоже скоро придется лечь спать. Но когда Ашер появляется в дверном проеме, а из-под резинки его плавок просматривается линия загара, у меня возникают несколько иные мысли о том, что такое «спать» для меня сегодня. Может быть, мы сможем немного снять испытываемое мной напряжение?

Допив напиток, я встаю на слегка подкашивающиеся ноги, пытаясь скрыть тот факт, что я определенно чувствую алкоголь в своем организме. Ашер уже поднялся наверх, так что я быстро благодарю Лолли за напиток, желаю спокойной ночи ей и всем, кто еще ошивается поблизости, и направляюсь прямиком в спальню напротив моей.

– Давно не виделись, – поддразнивает Ашер, когда я появляюсь в дверях. Он сменил плавки на баскетбольные шорты, но по-прежнему без рубашки, и мне приходится стараться изо всех сил, чтобы не пялиться на его рельефные грудные мышцы.

– Мы с Лолли увлеклись разговором. И выпивкой, – говорю я, едва не икнув после признания.

Он усмехается под нос:

– Этот ее фирменный сок подкрадывается незаметно. Этой ночью будешь спать как убитая.

Я тереблю прядь волос, выбившуюся из моего небрежного пучка, и делаю еще шаг в его комнату, закрывая за собой дверь.

Он прищуривает голубые глаза:

– Все в порядке, Бейли?

Делая глубокий вдох и пользуясь силой жидкой отваги, я сокращаю расстояние между нами и прижимаю ладонь к его груди. «Ага». Снова это жжение в кончиках моих пальцев.

– Более чем.

Ашер смотрит на мою ладонь, слегка напрягаясь от моего прикосновения. У него такое красивое, скульптурное и любопытное лицо.

Заинтересованное в этом моменте. Заинтересованное во мне. В нас.

И я тоже. Я хочу знать, каковы его губы, прижатые к моим. Я хочу знать вкус его языка, когда он коснется им моего. Каково ощущать, как эти огромные мозолистые руки скользят по моей коже.

Мелкий, прерывистый выдох вырывается из его легких, когда он кладет руки мне на талию.

Вот оно. Я уверена.

А потом, как раз в тот момент, когда я собираюсь сделать то, чего давно хотела, он крепко обнимает меня, сжимает раз и отпускает.

– Тебе пора спать, – говорит он будничным тоном.

Мои брови сходятся в жесткую линию, выражающую в равной степени разочарование и замешательство.

– Что? Ты не хочешь?

– Конечно, я хочу, – со вздохом говорит он. – Ну правда, стоит только взглянуть на тебя. – Его взгляд скользит по моим изгибам, тихое, низкое рычание зарождается в глубине его горла.

– Тогда в чем проблема?

– Проблема в том, что я не могу переступить эту черту с тобой, Бейли. Только не так.

– Как «так»? – в моем голосе слышна нотка раздражения.

Он тяжело вздыхает:

– Ты пьяна. И более того, ты моя… сиделка. Мы можем обсудить это подробнее завтра, но прямо сейчас нужно уложить тебя в постель.

Мой взгляд мечется между Ашером и огромной кроватью позади него. Здесь более чем достаточно места для нас обоих.

– Твою постель, – твердо говорит он, читая мои мысли. – Пожалуйста, не усложняй все еще больше. Давай я зайду к тебе.

Неохотно я отправляюсь в свою спальню, не потрудившись переодеться, прежде чем забраться под пушистое коралловое одеяло.

Ашер появляется мгновение спустя с высоким стаканом воды в одной руке и двумя таблетками аспирина – в другой.

– Вот. Прими. Завтра поблагодаришь.

Я делаю, как он велит, затем допиваю воду.

– Хорошая девочка, – он забирает пустой стакан, вновь наполняет его под краном в ванной и оставляет на прикроватном столике «просто на всякий случай».

– Что-нибудь еще? – спрашивает он.

Я бы ответила «поцелуй на ночь» – если бы уже не дремала.

* * *

Когда я просыпаюсь, солнце уже прошло добрую половину пути к зениту.

Прошлой ночью я едва добралась до своей комнаты, чуть не заснув на ногах. А это значит, что я не ставила будильник. Но если мое тело проснулось само, следовательно, я проспала больше своих необходимых восьми часов.

Часы на прикроватном столике сообщают хорошие новости… и плохие. Сейчас десять, черт возьми, тридцать. А это значит, что я проспала почти одиннадцать часов.

«Чертов цикл быстрого сна». Я не спала столько часов подряд с тех пор, как поступила в медицинский колледж. Пока училась там, в лучшем случае я добирала эти часы хотя бы дня за три.

Что бы ни было в фирменном соке Лолли прошлой ночью, оно сбило меня с ног. Но нет ничего такого, чего нельзя исправить небольшим количеством аспирина.

Я скатываюсь с кровати и тянусь за сумкой с туалетными принадлежностями, чтобы взглянуть, взяла ли что-нибудь с собой. Хотя я уверена, что в моих аптечках найдется что-нибудь для Ашера, если мне понадобится подкрепление.

И тут воспоминания начинают возвращаться ко мне. Ашер. Аспирин. В его комнате прошлой ночью.

«О, нет».

Мои щеки мгновенно вспыхивают. Был ли коктейль Лолли секретным любовным зельем? Потому что прошлой ночью я явно потеряла самоконтроль. Неужели я действительно не смогла продержаться две долбанные ночи в этой поездке без того, чтобы не попытаться залезть в пастель к своему пациенту?

Я снимаю одежду, в которой заснула, и надеваю свежие джинсовые шорты, спортивный бюстгальтер и удобную футболку, прежде чем отправиться в ванную, готовиться к предстоящему дню.

Мой план состоит в том, чтобы заскочить в комнату Ашера и извиниться прежде, чем придется пойти и встретиться лицом к лицу с остальными членами его семьи. Но, когда я выхожу в коридор, его дверь открыта, а комната – пуста. «Дерьмо». Он уже на ногах, тогда как его медицинский работник слишком занят, отсыпаясь с похмелья. Просто отпад.

Я отправляюсь на кухню – по-прежнему никаких признаков Ашера, хотя тут есть свежеприготовленный кофе и много рогаликов со сливочным сыром, которые можно взять с собой. Тесс и Стив, должно быть, пришли сегодня рано утром, потому что мама Ашера уже убрала все тарелки после завтрака и теперь сидит за столом, потягивая кофе.

– Доброе утро, Бейли! – ее голос жизнерадостен, хотя и более громок, чем хотелось бы моему страдающему от похмелья мозгу. Однако я улыбаюсь ей, беру рогалик с черникой и наливаю себе чашку кофе.

– Вы уже видели моего пациента сегодня с утра? – спрашиваю я, присаживаясь рядом с ней.

Она кивает в сторону окна. Снаружи Ашер учит своих племенников играть в футбол на песке, инструктируя, как лучше отбивать мяч. Он прекрасно ладит с детьми – как с мальчишками, так и с девчонками. Это мило.

– Знаешь, он действительно милый, – говорит Тесс, вероятно в ответ на улыбку, тронувшую мои губы.

Эта женщина проницательна. Или, может быть, я – как открытая книга.

Я киваю:

– Он хороший парень.

– Не такой дикий инфантил, каким его изображают СМИ, – говорит она. – Мы все надеемся, что он найдет подходящую девушку, которая положит конец всему этому. Кого-нибудь, ради кого он захочет остепениться. – Понимающий взгляд, который она бросает поверх своей кружки, едва не заставляет меня поперхнуться кофе.

– Ой, нет, – удается мне выговорить между приступами кашля. – Я не… он не… мы просто друзья. Я собираюсь в ординатуру, где буду готовиться к тому, чтобы через несколько лет занять должность терапевта, и…

Тесс кивает:

– Ты занятая девушка.

– Именно. Слишком занятая для отношений, это точно. Но… – Тут я прикусываю язык раньше, чем успеваю сказать: «Не слишком занятая для горячего секса».

Фу. Вероятно, не стоит говорить матери вашего пациента о том, что вы хотите переспать с ее сыном. Я чуть не облажалась.

– Но я уверена, однажды он встретит правильную девушку, – говорю я вместо этого. Это солидная отговорка, но Тесс явно не убеждена.

– Такие вещи подкрадываются незаметно, – произносит она, и ее голос полон веселья.

Но прежде чем я успеваю попросить ее развить эту мысль, входит Ашер, направляясь к холодильнику.

– Доброе утро, соня. – Он хватает бутылку воды и осушает ее тремя большими глотками.

Тесс пользуется случаем, чтобы не слишком изобретательно оправдаться тем, что ей нужно найти Стива, и оставляет нас вдвоем.

Ашер хватает рогалик и садится туда, где только что сидела его мама.

– Что ты помнишь из прошлой ночи, милашка? – он ухмыляется, и мне внезапно хочется умереть. То есть буквально провалиться в карстовую яму, чтобы больше меня никто никогда не увидел. Прямо сейчас это было бы идеально.

Я закрываю лицо руками, испуская стон:

– Все, к сожалению. Возможно, два коктейля от Лолли и придали мне смелости, но, к сожалению, память моя совершенно не пострадала.

Он тихонько свистит.

– Ты выпила два? Один – это потолок. Даже для меня.

– Было бы неплохо узнать это раньше, Аш.

– Упс, извини.

Я откусываю от рогалика, выигрывая себе немного времени, чтобы набраться хотя бы толики храбрости, которая была у меня прошлой ночью. Откладывать это нельзя. Лучше уж в омут с головой. Джеронимо.

– Послушай, мы оба знаем, что это я должна извиниться. Мне жаль, что я набросилась на тебя прошлой ночью. Это было действительно неуместно с моей стороны. – Я смущенно опускаю взгляд на то, что осталось от моего кофе, и беру себя в руки, готовясь к любым дерзостям с его стороны. Вместо этого я слышу в ответ смешок:

– Тебе не за что извиняться.

Сбитая с толку, я поднимаю взгляд и вижу, что он облизывает языком нижнюю губу. От этого по мне пробегает волна жара.

– Позволь мне внести ясность, – говорит он тихим, но твердым голосом, а его голубые глаза полны веселья. – Единственная причина, по которой я не переспал с тобой прошлой ночью, лишь в том, что ты была пьяна. Так что, если этим вечером почувствуешь такую же отвагу, найди меня.

Черт возьми. Я что, брежу? Или я верно все расслышала?

Я сижу с отвисшей челюстью и широко распахнутыми глазами, уставившись на Ашера, чья ухмылка с каждой секундой становится все шире.

– Ты… серьезно?

– Серьезно насчет чего?

Это спрашивает не Ашер. Где-то в последние пять секунд на кухне появился Тайсон. На нем плавки, в руке – рогалик, от которого он откусывает огромный кусок и смотрит на нас, моргая в ожидании ответа.

Да что такое с этой семьей, почему они все время мешают?

Ашер рассказывает какие-то сплетни об игроках команды. Тайсон принимает это без каких-либо дальнейших вопросов и переходит к следующей теме:

– Мы с Маком хотим заняться греблей на байдарках. Вы в деле? У нас их четыре.

– Я пас, – отвечает Ашер, а затем поворачивается ко мне. – Ты в деле?

– Я не умею.

– Тебе понравится.

– Мы тебя научим, – говорит Тайсон. – Это не слишком сложно.

– Я промокну?

Усмешка возвращается на губы Ашера:

– О, ты промокнешь. Я позабочусь об этом.

Тайсон фыркает:

– Думаю, этот идиот говорит «да», так что надень купальник.

Глава 7
Поцелуй лучше

Ашер

Это наш третий день тут, и у меня запланирован телефонный разговор с Треем, который начнется через несколько минут. Бейли сидит в ногах моей кровати и пьет кофе из розовой кружки в горошек. Любимая розовая в горошек кружка Лолли. Очевидно, Бейли покорила ее. Если она пьет из кружки, к которой мне никогда не разрешалось прикасаться, значит, Лолли относится к моей сиделке запредельно хорошо.

На самом деле это немного настораживает.

Когда мы вернулись с гребли на байдарках, куда ходили с моими двоюродными братьями, я приготовил свежий кофе и несколько яиц, чтобы разделить все это с Бейли. Она молчала, пока мы ели, и я не могу расспрашивать ее, когда поблизости моя семья.

Похоже, я наговорил слишком много, когда она пыталась извиниться за то, что приставала ко мне прошлой ночью, но я хотел, чтобы она знала, что в извинениях на самом деле нет необходимости. Она великолепна, и я вполне ощущаю ее влечение.

Но у меня нет времени обдумывать все это, потому что начинает звонить телефон, и я принимаю вызов.

– Как поживает мой любимый центровой? – спрашивает Трей вместо приветствия.

– Привет, Трей. Просто отлично. Головные боли теперь гораздо реже, я потихоньку расслабляюсь.

– Что ж. Это хорошая новость.

– Ага. Бейли тоже тут, если хочешь поздороваться, – я поднимаю телефон, переключенный на громкую связь.

– Привет, Трей, – Бейли придвигается ближе, ставя кружку на прикроватный столик, чтобы сесть рядом с телефоном.

– Здравствуйте, юная леди. Как поживает наш пациент? Как там дело с ушибом?

Бейли смотрит на меня, ожидая, что я покажу ей свою ногу, чтобы она смогла ответить Трею. С первого дня, как мы приехали, и она обкладывала меня пакетом с горошком на веранде, я старался, чтобы эти ловкие пальцы не подходили слишком близко, ну, к моим самым важным органам, так что на самом деле последние пару дней у нее не было возможности взглянуть на синяк.

– Дай я его осмотрю, – говорит Бейли, завершая длинную паузу в разговоре. – Можно? – спрашивает она меня тише.

– Попробуй, – бормочу я.

Я откидываюсь на постель, опираясь на локти, и наблюдаю, как она задирает правую штанину шорт, проводя теплой ладонью по моему бедру. Я прерывисто вдыхаю, когда она отодвигает мои боксеры в сторону, осторожно, чтобы не обнажить меня больше, чем следует.

Темно-фиолетовый цвет кровоподтеков сменился розовым и лавандовым. Я не могу не заметить беспокойства на лице Бейли, когда она смотрит на мою травму.

– Опухоль спадает? – спрашивает Трей.

– Отчасти, – говорю я, чувствуя легкое головокружение.

Не нужно быть медиком, чтобы понять, что другая часть моего тела опухает сейчас по совершенно иной причине. К счастью, Бейли, похоже, ничего не замечает или чертовски хорошо притворяется, будто ничего не замечает.

– Продолжайте прикладывать лед и сразу же звоните мне, если что-то изменится.

– Непременно, – удается сказать мне. Когда я наконец поднимаю взгляд, то вижу ясные, блестящие добрые глаза Бейли. Ей нравится это – быть тут. Помогать мне. Ухаживать за моими травмами и ушибами. Мне это тоже нравится – слишком сильно.

– Поправляйся, братан, – раздается глубокий мужской голос на заднем плане.

Трей откашливается:

– Это Лэндон. Я перевязывал ему запястье.

– А, передай спасибо, я так и сделаю, – отвечаю я.

На заднем плане слышатся еще несколько возгласов и пожеланий от парней из моей команды, отчего, закончив разговор, я улыбаюсь.

Бейли с любопытством наблюдает за мной, как будто пытается собрать что-то воедино. Я жду, зная, что у нее есть что-то на уме.

Наконец она говорит:

– Для тебя это, должно быть, совсем иначе, быть тут, в окружении всех этих женщин, а не полных тестостерона разговоров в раздевалке, к которым ты привык.

– Ну да. Пожалуй. Но я тут вырос, так что для меня это нормально. Я не против женских разговоров.

Она улыбается:

– Я вижу.

– Плюс, я реально ненавижу гендерные стереотипы.

– Ты? – Голос Бейли полон изумления. – Ты – самый мужественный мужчина из всех, кого я знаю. Звездный спортсмен. Мистер крутой хоккеист.

Забавно осознавать, что она видит меня именно таким.

– Фу. Может быть? Но, черт возьми, я бы с радостью остался дома, готовил и убирал весь день, если б у меня была жена, которая зарабатывала бы нам на жизнь.

– Хм, – она обдумывает это, все еще глядя на меня.

– И, если я вдруг заплачу под песню Over the Rainbow, никто не должен меня осуждать.

Она смягчается, опершись рукой на кровать рядом:

– Ты прав. Никто не должен. Это очень красивая песня.

– Чертовски верно. Нас, мужчин, фактически приучают к тому, что нехорошо демонстрировать свои чувства и эмоции.

– Правда, я никогда не думала об этом с такой точки зрения, – тихо говорит Бейли. Она все еще так и сидит рядом со мной на постели.

– Спасибо за то, что ты здесь. За все. За то, что присматриваешь за мной.

Ее рот приоткрывается, и она переносит свой вес так, что склоняется чуть ближе:

– Это совсем не трудно.

Когда я накрываю ладонь Бейли своей, она ее не убирает, как я отчасти ожидал.

– И все же. Я ценю это. – Голос у меня хриплый. Я не могу отрицать, что мы переживаем какой-то момент. Похоже, между нами есть химия, которую я пытался отрицать: все эти горячие взгляды, которыми мы обменивались последние несколько дней, вырываются на поверхность. Я наклоняюсь, и Бейли делает то же самое, пока не оказывается достаточно близко, чтобы я мог прижаться губами к ее губам. Я чувствую ее легкий вздох удивления и, всосав ее нижнюю губу, углубляю наш поцелуй.

Она целует меня в ответ умело и уверенно, убежденная в том, что да, прямо сейчас мы должны целоваться. Как будто ничто не имеет значения в этот момент, кроме прикосновений ее языка к моему. И, о, мать вашу, это идеально. Ее губы слегка прижимаются к моим, и я проглатываю низкий стон, когда чувствую, как ее пальцы зарываются в волосы у меня на затылке.

Я повторяю себе, что этот поцелуй не имеет ничего общего с тем, о чем шептались мои придурковатые кузены, и что я невольно подслушал, когда Бейли вышла в купальнике. Это не имеет никакого отношения к ее восхитительному пьяному признанию прошлой ночью. Я просто хотел поцеловать ее.

И поцелуй не разочаровывает.

Теперь она тяжело дышит и сжимает бедра, я представляю, как нарастает томление между ними. Томление, от которого я был бы более чем счастлив избавить ее. Ну, то есть, если бы был в состоянии, но, мать его, я рискую просидеть на скамье запасных остаток сезона, если попытаюсь взять Бейли. Эта опасная мысль прерывается звуком шагов на лестнице. Мы отскакиваем друг от друга как раз вовремя.

В дверях появляется мама.

Я тяжело дышу, а член у меня стоит по стойке смирно, но мама так взволнована, что не замечает.

– У Норы отошли воды! – Мама задыхается, как будто бежала всю дорогу сюда. Может быть, так оно и было. Моя старшая сестра и ее муж остановились в доме мамы, а это через пару кварталов отсюда. – Они поехали в больницу.

Я вскакиваю с постели, быстро оправляясь:

– Матерь божья. Ты серьезно?

– Началось! – счастливо говорит она, не в силах стереть с лица широкую улыбку.

Я поворачиваюсь к Бейли, которая тоже уже стоит, улыбаясь:

– Нам ехать? Едем в больницу, да?

Мама похлопывает меня по плечу:

– Дети не появляются на свет так быстро. Прими душ, поешь, потом подъезжай.

Я киваю:

– Ладно. Это я могу.

Мое сердце сильно колотится. Я не уверен, потому ли, что я только что целовался с Бейли, или потому, что моя мать едва не застукала нас, или потому, что у моей сестры только что начались схватки. Вероятно, это комбинация всех трех факторов.

Моя мама взволнованно сбегает обратно по лестнице, и Бейли выходит в коридор вслед за ней.

– Я быстренько приму душ и буду готова. Так волнительно.

Я хочу снова поцеловать ее, но вместо этого просто киваю:

– Встретимся внизу?

Она еще раз окидывает меня оценивающим взглядом и исчезает в своей спальне.

* * *

Уже пять часов мы находимся в комнате ожидания акушерского отделения больницы. Кортни и Эмбер играют в карты в другом конце комнаты. Моя мама сидит со Стивом на коротком диванчике, а Лолли два часа назад ушла, чтобы лечь спать. Бейли сидит на стуле рядом со мной, играя в какую-то игру с поиском слов на телефоне.

Последнее, что сказал нам врач Норы, – роды, вероятно, займут еще пару часов.

Я потягиваюсь и смотрю на телефон, чтобы узнать время – почти полночь. Полагаю, мама была права, дети требуют времени, особенно первенцы. Я не могу справиться с нервным узлом, образовавшимся внутри от беспокойства о Норе. Надеюсь, с ней все в порядке. Нам же скажут, если что-то будет не так?

Поворачиваясь к Бейли, я вытягиваю ноги перед собой и кладу руку на спинку ее стула:

– Уже поздно. Тебе стоит вернуться в дом. Хотя бы одному из нас нужно немного поспать.

Бейли игриво смотрит в ответ:

– И пропустить весь бесплатный больничный кофе? Ни за что.

Я коротко смеюсь:

– Как хочешь.

Она оглядывается, в глазах у нее улыбка.

– Для комнаты ожидания больницы тут довольно уютно.

Я пожимаю плечами:

– Калифорния к твоим услугам.

Никто из нас не говорит об этом, но я не могу перестать думать о поцелуе. Не могу прекратить прокручивать мысленно, как ее язык нетерпеливо соприкоснулся с моим, или то, как ее пальцы зарывались мне в волосы. От мысли об этом даже сейчас, спустя несколько часов, мурашки бегут по спине. Проходит еще час, и в какой-то момент мне кажется, будто я задремал: как бы неудобно ни было втискивать долговязое тело в жесткое кресло в комнате ожидания, мне каким-то образом удается заснуть. Но когда вбегает моя мама, я вдруг просыпаюсь. Она только что из палаты Норы.

– Уже почти! – мама практически вибрирует от возбуждения. – Меня выгнали, потому что Нора начала тужиться.

Я смотрю на Бейли, глаза у которой не слипаются и ни капельки не сонные. Может, она привыкла ночи напролет дежурить в больницах, потому что, похоже, ожидание не влияет на нее так, как на меня.

– Что это значит? Что ребенок почти родился? – спрашиваю я.

Бейли склоняет голову, обдумывая ответ на мой вопрос:

– К сожалению, для матери, которая рожает впервые, это может значить интервал от двадцати минут до трех часов.

– Давай, Нора, – говорю я в тихом подбадривании, и Бейли в молчаливой поддержке пожимает мне руку.

К счастью, проходит всего лишь сорок пять минут до того, как муж сестры Тод врывается в дверь, задыхаясь и сияя широченной улыбкой. Мама подскакивает с места, а затем подрываемся все мы, наседая на него.

– Девочка! – когда он говорит это, его голос наполнен благоговением, а в глазах блестят слезы.

Мама тут же начинает рыдать.

– Еще одна малышка, – тихо говорит она, и слезы уже катятся по обеим ее щекам.

– Семь фунтов, одна унция, – Тод выталкивает каждое слово так, будто только что пробежал марафон.

– А Нора? – спрашиваю я.

– Нора отлично. Она потрясающе справилась.

Мы все по очереди смотрим на пару размытых снимков, которые он сделал телефоном: моя крошечная розовая в пятнах племянница лежит голая в люльке, ее рот открыт в жалобном крике. А вот ее уже спеленали, и она мирно покоится на груди Норы, пока они смотрят друг на друга.

У меня ком встает в горле.

Бейли касается моего плеча, ее теплая ладонь поглаживает его.

– Поздравляю, дядя Ашер. Ты в порядке? – тихо спрашивает она, встречаясь со мной взглядом.

Я шмыгаю носом и тру глаза:

– Да, просто что-то попало в чертов глаз.

Когда я снова вытираю его, Бейли понимающе улыбается – мило и ничуть не насмешливо.

– Мне лучше вернуться, – говорит Тод, пряча телефон.

– Поздравляем, папочка! – кричит Кортни вслед.

К тому моменту, как Нору переводят из родовой в палату, наступает предрассветный час, и мы все расходимся, возвращаясь домой. На улице кромешная тьма, а на парковке прохладно, и когда я замечаю, как дрожит Бейли, я обнимаю ее одной рукой и веду к ярко-желтому кабриолету.

Когда мы добираемся до дома, Лолли еще не спит, а нас ждет стопка теплых блинчиков, хрустящий бекон и апельсиновый сок.

Увидев все это, я испускаю стон:

– Лолли, ты, мать его, чудо.

Она вздыхает и отмахивается лопаткой:

– Твой язык тебя до добра не доведет.

Бейли через стол бросает на меня предостерегающий взгляд, ее губы кривятся в ухмылке. Внезапно мне хочется показать ей, как далеко может завести меня мой язык, и как можно скорее. Вместо этого я довольствуюсь большой стопкой блинчиков и шестью полосками бекона. Тогда как Лолли требует рассказать о новорожденной.

Мы рассказываем все, что знаем, а это не так уж много, и заканчиваем есть в изможденном молчании. Даже Бейли, которая в больнице была такой бодрой, ссутулилась на своем месте. Она съедает немного, затем ополаскивает тарелку, прежде чем поставить ее в посудомойку. Лолли отгоняет ее от раковины прежде, чем она успевает сделать что-нибудь еще.

– Спасибо, Лолли. Люблю тебя, – говорю я, прижимаясь губами к ее щеке. – Извини, что не сдержался, просто… бекон. Он пробуждает во мне пещерного человека.

– Понимаю, – хмыкает она, забирая у меня тарелку и стакан и загружая их в посудомойку.

Мои сестры уже скрылись наверху, а Бейли с каждой секундой выглядит все более сонной.

– Идем, – говорю я, обнимая ее рукой за плечи. – Отдохнем.

– Увидимся утром, – произносит Лолли вслед.

Я не обращаю внимания на то, что уже утро. Надеюсь, мы сможем спать допоздна.

* * *

Именно так и происходит, потому что, пожелав Бейли спокойной ночи и почистив зубы, я в следующий момент вдруг просыпаюсь в залитой солнцем спальне. Когда я спускаюсь вниз в поисках кофе, в доме царит полная тишина.

Кофе нет. И оказывается, что в доме тоже никого, что странно. Когда я проходил мимо комнаты Бейли, дверь была открыта, а спальня пуста. Я сам занимаюсь кофе, раз уж проспал завтрак.

Вчера многое случилось, и пока я варю кофе, я не могу не перебирать в уме все эти события. Поцелуй с Бейли был, мать его, идеален, а потом стать дядей и наблюдать за радостью Бейли, видеть, как хорошо она вписалась в нашу семью… это многое значит для меня. Может, сказывается недосып, но у меня такой эмоциональный подъем, будто это у меня гормональный всплеск из-за беременности или что-то в этом роде. Кстати, интересно, как там Нора и малышка.

Звук смеха прерывает мои мысли, и я подхожу к окну с кружкой дымящегося кофе, выглядываю наружу. Бейли лежит на брошенном на песок пляжном полотенце между Кортни и Эмбер. На ней тот розовый открытый купальник, который, как я видел, она клала в ящик своего комода в нашу первую ночь тут, и моя первая мысль: «Черт возьми!»

Мягкая бледно-кремовая кожа. Декольте, в которое хочется зарыться лицом, и так много восхитительных изгибов, которые хочется снова и снова открывать для себя.

Они над чем-то смеются, хохочут, и Бейли приподнимает солнцезащитные очки, чтобы вытереть слезы, прежде чем снова плюхнуться на полотенце. Рядом с моими сестрами, которые всегда были выше среднего роста, она кажется такой маленькой.

Сильный ветер сдует ее с ног. Физически мы друг на друга не похожи. Так почему же это так привлекает?

Идея защищать Бейли, быть тем, кто забоится о ней, интригует меня. Может быть, это потому, что она заботилась обо мне последние несколько дней? Я даже не уверен, что в этом есть смысл, но это единственное объяснение, которое у меня есть.

– Что делаешь? – Голос Лолли за спиной заставляет меня подпрыгнуть. Я оборачиваюсь и заставляю себя улыбнуться.

– Ничего особенного.

Я делаю еще глоток кофе, пока Лолли заглядывает мне через плечо, чтобы выглянуть в окно.

– Хм. Почему бы тебе не надеть плавки и не присоединиться?

Не думаю, что это очень хорошая идея – не в тот момент, когда там Бейли, выглядящая так заманчиво.

– Я бы предпочел остаться дома. Тебе помочь с чем-нибудь? – спрашиваю я с надеждой в голосе.

Лолли качает головой:

– Я в порядке.

– Не нужно заменить где-нибудь лампочки?

Она смотрит на меня непонимающе:

– Я сказала, я в порядке.

Что непонятного? Мне нужно чем-то себя занять. Чем-то помимо образов, безудержно проносящихся у меня в мозгу, о том, как познакомиться поближе с изгибами Бейли.

– Может, что-нибудь постирать? – В этом доме живет пять человек. Уверен, тут есть полотенца и простыни для стирки.

Лолли поджимает губы и качает головой:

– Ну точно что-то случилось, раз ты вызвался стирать. Это ведь не имеет никакого отношения к той великолепной девушке в бикини, не так ли?

– Пока, Лолли, – ворчу я.

Наполнив свою кружку, я беру кофе наверх, чтобы спокойно попить, пока Лолли стоит на кухне и ухмыляется так, будто знает что-то, чего не знаю я.

Уходя, я слышу, как она бормочет что-то о том, что мне слишком часто прилетают в голову шайбы.

Глава 8
Начос с мурашками по коже

Бейли

Этим утром, впервые с тех пор, как мы приехали, в доме тихо.

Я поздно проснулась. Мои внутренние часы сбились после нашего дежурства в больнице, но это того стоило – увидеть гордость и любовь на лице Ашера, когда объявили, что у него родилась племянница. Он такой мягкий, когда дело касается его семьи.

В последние несколько дней в этом доме независимо от времени суток не было недостатка в шуме. Так что, когда Эмбер, Кортни и я возвращаемся с пляжа в почти безмолвный дом, это действительно немного выбивает из колеи. Других членов семьи принимают у себя Тесс и Стив, а что касается Лолли, то на кухонном столе лежит светло-розовая записка, сообщающая, что она ушла за продуктами. Значит, непонятно где лишь один очень важный человек.

– Кто-нибудь видел Ашера? – спрашиваю я, вытаскивая джинсовые шорты из пляжной сумки и натягивая их. Теперь, когда мы не на пляже, я немного стесняюсь своего открытого розового бикини, но Кортни и Эмбер явно не собираются переодеваться в более скромные танкини или закрытые купальники, так что и я не спешу.

Эмбер пожимает плечами и взбирается на кухонную стойку, свесив ноги с края.

– Если он еще спит, я выбью из него дерьмо. – Едва ругательство срывается с ее губ, она прикрывает рот рукой, но тут же отдергивает ее, вспомнив, что в доме сейчас нет маленьких ушек. – Уф. Приятно выругаться. Не привыкла я быть рядом с детьми и все время следить за языком.

– Добро пожаловать в будни учителя, – поддразнивает Кортни, намекая на свою работу. – Кстати, мои дети в полдень обычно едят, и я с ними, так что я умираю с голоду. Что у нас есть на обед из запасов?

Один взгляд в холодильник, и я сразу понимаю, почему Лолли убежала за покупками. После трех дней, во время которых она кормила маленькую армию, холодильник выглядит совершенно пустым.

– Похоже, придется довольствоваться остатками, – говорю я, осматривая полки с пластиковыми контейнерами с какими-то недоеденными блюдами и приправами к ним. – Если только у кого-то нет настроения полакомиться маринованными огурчиками с острым соусом, потому что это все, что у нас есть.

– Всегда можно дождаться Лолли, – произносит Эмбер.

Кортни с надеждой распахивает глаза:

– Или можно прихватить что-нибудь по пути в больницу, когда поедем навестить Нору.

Эмбер качает головой и постукивает по экрану своего телефона:

– Никаких визитов к Норе, пока не получим «добро» от Тода. Не нужно там мешаться. Поэтому мы просто ждем, пока Лолли вернется. Сможем пообедать все вместе, и, возможно, к тому времени будут новости о Норе и разрешение навестить их в больнице.

Это разумно, но громкое урчание, которое издал желудок Эмбер на середине предложения, свидетельствует, что план этот не сработает.

Это сигнал к тому, чтобы мы все трое начали на кухне полноценную поисковую миссию.

Кортни выбирает кладовку, а мы с Эмбер – холодильник и морозилку. На троих мы находим большой кусок сыра «Чеддер», оставшийся от бургеров, пластиковый контейнер с фаршем для «Слоппи Джо» и пластиковый пакет с холодными блинчиками, наготовленными Лолли в ее ночную кулинарную сессию. Неплохой ассортимент.

– Бинго! Смотрите, что я нашла. – Из кладовки показывается голова Кортни, она с гордостью демонстрирует нам половину упаковки чипсов «Тортилья». – Бонусом – у них даже не истек срок годности!

– И-и-итак, начос? – говорю я, сгребая со стола кусок сыра.

Эмбер, все еще настаивающая на том, чтобы мы подождали, пока с продуктами вернется Лолли, первая пробивает брешь в моем плане.

– А как же белок?

Кортни раздраженно скрещивает руки на груди.

– Сама беспокойся о сбалансированном питании, когда мы в двух шагах от того, чтобы завернуть хот-дог в блинчик и назвать это обедом.

Я смеюсь, в тайне делая мысленную пометку когда-нибудь так и сделать. Блинчики и хот-доги? Похоже, это лучшая еда для ПМС, какую только можно придумать.

– А как насчет фарша для «Слоппи Джо»? Может быть, подойдет начос с жареным мясом?

Кортни смотрит на меня так, словно я только что решила проблему мирового голода.

– Вероятно, это действительно гениальный ход. Что скажешь, Эмбер? Да или нет?

Скептическое выражение на лице Эмбер быстро сменяется любопытствующей улыбкой:

– Это звучит так хорошо, что не может быть плохо.

– Точно, – смеюсь я. – По мне, так очень хорошо звучит. Потому что именно это и будет в нашем меню.

Никогда не стоит недооценивать силы трех голодных женщин, поскольку благодаря небольшой командной работе и внушительной мотивации у нас в кратчайшие сроки будет готов поднос начос на основе сыра. Несколько минут в духовке, у нас получается готовый продукт, слегка напоминающий провальный школьный проект для седьмого класса. Неряшливый, но выглядящий очень аппетитно, и мне не терпится его попробовать.

Мы даже не утруждаем себя тем, чтобы разложить начос по тарелкам, вместо этого поместив противень для выпечки в середину кухонного островка, чтобы всем было удобно. Это напоминает мне вечеринки с ночевкой, которые мы с друзьями устраивали в детстве, тогда обычно готовили пиццу с пепперони или подносы с пирожными. Когда каждый из нас вытаскивает из гриля по кусочку сырной массы, я снова чувствую себя ребенком.

Продолжая жевать, Кортни издает протяжный стон:

– О, боже. Это потрясающе. Надо каждое лето их готовить.

Я оборачиваюсь к Эмбер, чтобы узнать ее мнение, но тот факт, что у нее по начос в каждой руке – говорит сам за себя.

Похоже, мы в доме Лолли официально положили начало новой традиции приготовления начос на гриле. Я не могу удержаться от улыбки. Учитывая все, что эта семья дала мне на этой неделе, я внесла в нее небольшой вклад и, кажется, установила с ней действительно искреннюю связь.

Съев еще несколько чипсов, мы решаем, что нужно попросить Лолли взять еще «Тортильи» и мяса для «Слоппи Джо», чтобы и остальные члены семьи могли попробовать наше новое творение. Эмбер хватает телефон, чтобы позвонить Лолли, но, судя по тому, как ее брови взлетают на лоб, когда она смотрит на экран телефона, я предполагаю, что мы наконец-то получили последние новости о Норе.

– Новости о новорожденном? – спрашивает Кортни, скрещивая пальцы на обеих руках.

Эмбер кивает, поднимая руку, пока дожевывает откушенное.

– Это Тод. Пишет, что у Норы и ребенка все хорошо, но они оба пробудут в больнице еще несколько дней.

– Несколько дней? – Кортни с беспокойством пожевывает нижнюю губу. – Это нормально?

– Совершенно нормально для немного преждевременных родов, – объясняю я, надеясь, что мое спокойствие передастся и ей. – И поскольку это первенец, немного лишнего времени на восстановление – тоже нормально. Похоже, и с мамой, и с малышкой все будет в порядке.

– А там есть что-нибудь про визиты? – Взгляд Кортни мечется между Эмбер и мной, ища ответа, которого нет ни у кого из нас.

Пальцы Эмбер порхают по клавиатуре. Мгновение спустя у нее появляется ответ.

– Нора может принимать посетителей в любое время до четырех, но Тод говорит, что сейчас она отдыхает. Так что, может быть, примерно через час?

– Как раз будет время выбрать подарок для новоиспеченной мамы, – говорю я.

Мы начинаем мозговой штурм, решая, чего бы хотела Нора, сойдясь на том, что несколько подарков – лучший выбор. Как раз в тот момент, как Кортни нажимает кнопку, чтобы подтвердить доставку нашей онлайн покупки, на лестнице раздается звук шагов, и наш девичник официально заканчивается.

– Ну, посмотрите, кто наконец решил выйти из спальни, – поддразнивает Эмбер.

Ашер стоит в дверях в плавках и поношенной футболке «Ледяных ястребов», его голова свежевымыта. И внезапно я представляю его голым в душе, как вода стекает по его мускулистому прессу, его руки сгибаются, пока он втирает шампунь в волосы. Он намыливает свой…

Фу. Я была постоянно возбуждена с тех самых пор, как прервали вчера наш сеанс поцелуев. Конечно, прервало его рождение племянницы Ашера, что примерно в миллион раз важнее наших шаловливых рук, но все же. Попробуй, объясни это отчаянному томлению меж моих бедер.

Усугубило ситуацию и то, что его эмоциональное состояние в приемной затронуло струны моего сердца и гормоны. Теперь, когда дом практически пуст, требуется большая сила воли, чтобы не втащить только что принявшее душ тело Ашера обратно в его спальню.

Фу, фу. Это у него сотрясение мозга, а не у меня, так почему же я не в силах мыслить ясно?

– Серьезно? Теперь, когда я готов присоединиться к вам на пляже, вы все внутри? – Ашер берет с подноса начос и сразу отправляет в рот целиком, задумчиво морща лоб, пока пережевывает. – Вы что, начинили начос фаршем для «Слоппи Джо»?

– Один вопрос за раз, красавчик, – отвечает Эмбер, округляя глаза. – Какой ответ тебе нужен первым?

Он издает тихий смешок, вытирая губы тыльной стороной ладони.

– На самом деле у меня новый вопрос. Как думаете, Нора уже готова к визитам? Клянусь, я каждые пять минут проверяю телефон в ожидании новостей.

– Я намного опережаю тебя, братан. Все детали тут, – хвастает Эмбер, постукивая по экрану телефона. – Тод написал мне, что Нора с малышкой пробудут там еще несколько дней, но она принимает посетителей до четырех. А твоя девушка Бейли – гений, который придумал не только начос, но и лучшие подарки, какие только можно приобрести для Норы и малышки.

От формулировки Эмбер у меня мурашки бегут по коже. «Твоя девушка Бейли». Мне чересчур нравится, как это звучит.

– Можешь готовить их для меня, когда захочешь, Бейли, – Ашер берет еще начос, вскидывая бровь в мою сторону. – Что ты придумала для подарка?

– Ну, Эмбер и Кортни сказали, что Нора жить не может без гранолы, ореховых и ягодных миксов, – говорю я с улыбкой. – А поскольку молодым мамам нужно усиленное питание на время кормления, мы решили выбрать в бутике для гурманов несколько модных миксов и сложить их в корзинку вместе с парой тапочек и еще некоторыми нужными мелочами.

– Мы уже нашли в интернете отличную пару самовывозом. – Кортни протягивает Ашеру свой телефон, чтобы показать ему пушистые тапочки с подошвой из «умной пены» с эффектом памяти, которые уже оплачены онлайн. – Видишь? Бейли выбрала их, потому что они солнечно-желтые.

– Любимый цвет Норы, – бормочет Ашер под нос, прежде чем вновь обратить внимание на меня. – Ты знала это?

Я не уверена, то ли он впечатлен, то ли встревожен тем, что я запомнила такую незначительную деталь о его сестре, так что просто отмахиваюсь:

– Это не так уж важно. Я просто хотела, чтобы она чувствовала себя особенной. После рождения ребенка все внимание переключается на него, а о маме часто забывают, если вы понимаете, что я имею в виду.

Глаза Ашера темнеют, становясь серьезнее и синее, губы чуть заметно раздвигаются в легчайшей, едва заметной улыбке.

– Думаю, ты многих заставляешь почувствовать себя особенным, Бейли.

Помните те мурашки на руках? Ну так вот теперь они повсюду. И это не просто обычные мурашки. Это такие мурашки, от которых звенит все тело и хочется поджать пальцы ног. Это нечто нового уровня. Чувствуешь себя на седьмом небе.

Еще некоторое время мы уничтожаем начос, прежде чем Кортни и Эмбер поднимаются наверх ополоснуться и переодеться, впервые со вчерашнего вечера оставляя нас с Ашером наедине.

– Так ты сделаешь подарок моей сестре раньше меня, а? – Ашер проводит пальцами по волосам, бросая в мой адрес одну из этих своих потрясающих ухмылок, которыми он знаменит.

Я не могу смотреть на него, не краснея.

– Надеюсь, я не перехожу границ, – говорю я, обращаясь скорее к кончикам своих пальцев, чем к Ашеру. – Может, Норе будет неловко получить подарок от меня, ведь мы едва знакомы.

– Ты не переходишь границ. Ты проявила предусмотрительность, и я поверить не могу, что ты уже знаешь ее любимый цвет.

Я пожимаю плечами, прикусывая нижнюю губу и поднимая взгляд, чтобы посмотреть на него:

– Я стараюсь запоминать детали. Плюс, мне очень понравились твои сестры.

– Кажется, ты тоже очень им нравишься. – Он опирается предплечьями на кухонный стол, открывая мне прекрасный вид на змеящиеся по ним толстые вены, затем наклоняется, пока мы не оказываемся достаточно близко, чтобы я смогла почувствовать его дыхание на своей коже. – Но не так сильно, как мне. Поэтому я думаю, тебе стоит зайти ко мне сегодня ночью.

Голос у него низкий и дразнящий. Но я на сто процентов готова к вызову.

– Может, и зайду, – отвечаю я, едва вспомнив, как дышать, голос у меня слегка дрожит.

Он поцелует меня? Поднимет на этот столик и прижмется ко мне губами прямо здесь и сейчас?

Вместо этого он нежно прижимает к моей губе большой палец, проводя языком по собственной нижней губе.

– Жду не дождусь, красотка.

Он подмигивает мне, затем отстраняется и неторопливо идет к раздвижной стеклянной двери. Вот так просто. Как будто не оставил меня тут томящейся и возбужденной.

Но, открыв дверь, он останавливается, оглядываясь через плечо, в глазах у него тревога:

– Ты случайно не знаешь мой любимый цвет?

Я качаю головой.

– Какой?

– На сегодня? – Он опускает взгляд, следуя им по линии моего плеча и останавливаясь на топе бикини. – Розовый. И кстати, это не имеет никакого отношения к моей новорожденной племяннице.

Глава 9
Извини, но мне не жаль

Ашер

– Тук-тук, – тихо зовет женский голос из коридора.

Я открываю дверь в свою спальню и встречаюсь взглядом с Бейли, стоящей передо мной в прозрачном белом сарафане, босиком.

– Привет.

Ее взгляд встречается с моим, когда она, запинаясь, произносит едва слышное «Привет», а затем он жарко скользит вниз по моему торсу, задерживаясь на мышцах груди и пресса.

Бинго.

Я знал, что она должна скоро вернуться и обещала проведать меня. Мои сестры прислали фото, сделанные во время визита в больницу. Тот факт, что я без рубашки и только что из душа – чистое совпадение.

Ну да, конечно. Хэштег: извининомненежаль

Может, я играю с огнем, но, черт возьми, я зашел слишком далеко, чтобы думать об этом. Я хочу ее. И, если честно, всегда хотел. Я просто решил, что она слишком хороша для меня: умная, нацеленная на карьеру женщина. Я же знаменит перепихонами и случайными знакомствами на одну ночь.

Но когда я увидел ее тут, на моей территории, с моей семьей, это все поменяло. Заставило меня захотеть того, чего мне, казалось, никогда не хотелось.

Не то чтобы у меня аллергия на моногамию. Просто я никогда не видел в этом смысла – никогда не встречал того, кого хотел бы оставить рядом с собой так сильно, как Бейли. Честно говоря, она – первая женщина, с которой я когда-либо представлял себя в отношениях.

– Я вовремя? – спрашивает она, краснея еще сильнее. Переживает ли она тот поцелуй так же, как я?

– Конечно. Входи.

Она обходит меня и входит в комнату, и я закрываю за ней дверь. И тут я замечаю, что в руках у нее пара упаковок быстрого льда, которым снабдил ее Трей перед тем, как мы покинули спорткомплекс.

Она поднимает одну.

– Подумала, что как раз время для этого.

Я киваю:

– Конечно. – Я жду, что она вручит его мне, но она не делает этого. Так что я сажусь на край постели и вытягиваю правую ногу перед собой. – Хочешь оказать мне честь? – спрашиваю я, когда понимаю, что она все еще не сдвинулась со своего места у края кровати.

– Точно, – она кивает, будто вдруг вспомнила, что мы тут делаем.

Все в порядке. Можешь смотреть на шесть моих кубиков в любой момент, когда захочешь, дорогая.

Как раз в тот момент, когда я раздумываю, есть ли способ как-то остроумно пошутить о том, чтобы она поцеловала все мои «бо-бо», Бейли начинает рассказывать о прошедшем дне, о чем-то смешном, что сказала Кортни, а затем о визите к Норе и малышке, и о том, как они с Эмбер поняли, что обе ненавидят йогу.

Честно говоря, мне стоило бы уделять этому больше внимания, но все, на чем я могу сосредоточиться – это мягкие подушечки ее пальцев, когда они гладят мою покрытую синяками кожу, медленно приближаясь к моему встающему члену. От нее так приятно пахнет солнцем и шампунем, и мое настроение сразу улучшается, когда она садится на кровать рядом со мной. Затем она задирает мои шорты, чтобы обнажить нежное местечко.

Правда в том, что она – чертовски идеальна. И это пугает меня до чертиков. Ни одна девушка не идеальна, ведь так? Вот только для меня Бейли – идеальна. Она сногсшибательна. Забавна. Умна. Целеустремленна. Образована. Мне следует прекратить уже составлять этот мысленный список, и я делаю это, потому что Бейли вновь устремляет на меня свои великолепные темные глаза.

– Есть какие-то симптомы, о которых мне следует знать? – она смотрит вниз и вроде бы выглядит довольной моим выздоровлением.

– Ничего такого, что не излечит твой поцелуй, – говорю я, обхватывая ладонью ее затылок, чтобы привлечь ближе.

Она охотно поддается и награждает меня медленным, сладким поцелуем. Это совершенство.

Если в прошлый раз мне казалось, что целовать ее идеально, то сегодня все вышло на совершенно новый уровень. Теперь это уверенность и уровень мастерства, который я не мог оценить в прошлый раз из-за того, что волновался так сильно. Когда ее губы приоткрываются, я провожу по ним языком, и Бейли дрожит.

Затем она делает то, чего я совсем не ожидаю. Она кладет ладони мне на грудь и толкает, пока я не ложусь на спину, а она – заползает мне на колени, оседлав меня.

О, да.

Я обхватываю руками ее попку, пока мой язык флиртует с ее языком. Теперь я полностью возбужден, и Бейли прижимается к твердому выступу в моих шортах. Все мое тело содрогается от того, как это приятно. Ее движения сдвигают с места пакет со льдом, и он катится по моему бедру, заставляя меня вздрогнуть от холода. Я швыряю его через всю комнату и продолжаю целовать ее.

– Так хорошо? – спрашиваю я, когда она отрывается от меня.

– Меньше слов, больше дела, – говорит она, вновь наклоняясь.

Я издаю долгий низкий горловой стон, когда она прижимается ко мне. Ее платье задралось на раздвинутых бедрах, и я чувствую тепло меж ее ног.

Отчасти мне хочется спросить ее, что мы делаем и уверена ли она, что все в порядке. За все годы, что я ее знаю, мы никогда не выходили за пределы френд-зоны. Но другая, более возбужденная моя часть велит мне заткнуться к чертовой матери и наслаждаться моментом.

Ее бедра мягко двигаются на мне, и я издаю протяжный стон:

– Твою мать, Бейли. Как приятно.

– Потрогай меня, – она выдыхает эти слова, сильнее прижимаясь ко мне бедрами.

– С радостью, дорогая.

Я дарю ей еще один нежный поцелуй, а затем мои губы опускаются ниже, прослеживая жилку на ее шее, затем я покусываю ключицу, когда опускаю верх ее платья и прокладываю себе путь к щедрой выпуклости ее грудей. Они больше, чем я могу обхватить ладонью.

– Черт возьми, я сейчас самый счастливый человек на свете.

Она хихикает, но звук быстро переходит во вздохи, когда я дразню языком один упругий сосок.

– Или ты со всеми пациентами делаешь это?

Она отстраняется, и я тут же жалею о необдуманных словах, слетевших с языка. «Отличный способ показать себя гребаным мудаком, Ашер».

Ее тело напрягается в моих объятиях, она говорит:

– Ты прав. Это совершенно непрофессионально.

– Бейли, я шучу. Я знаю, что ты никогда бы. Прости за то, что я был таким идиотом. Я отупел от возбуждения.

У нее дергается уголок губ: это почти улыбка – и она качает головой в ответ.

– Мы оба взрослые люди. Если хочешь прекратить, именно так мы и поступим, но если хочешь продолжить, я с удовольствием заставлю тебя кончить под моим языком. Или пальцами. Или членом. Или всем вместе…

Она снова целует меня, и я улыбаюсь ей в губы. Я так счастлив.

– Ты этого хочешь? – спрашиваю я.

– Да…

Затем она медлит, будто на уме у нее есть что-то еще, я спрашиваю:

– Но?

Она на секунду закусывает нижнюю губу, затем бросает взгляд на дверь. К сожалению, на ней нет замка, и, думаю, Бейли только что осознала это.

– Что, если кто-то войдет? Может, нам не стоит раздеваться.

Я бы хотел заверить ее, что Лолли не станет врываться, не постучав, но будем честны. Моя бабушка совершает кучу неожиданных поступков. Например, катается на механическом быке.

– Пожалуй, – говорю я, вновь утыкаясь носом в ее грудь. Очевидно, я слегка одержим ею.

Я снимаю Бейли с себя и осторожно кладу ее на центр кровати. Затем ползу вниз по ее телу, пока мои глаза не оказываются на одном уровне с кружевом ее трусиков. Ее платье задрано ровно настолько, чтобы мне хватило, и я кладу одну руку на нежную кожу ее живота, а другой сдвигаю трусики в сторону.

Бейли дрожит, когда мой язык касается ее клитора.

Ленивым движением я дразню ее, пока она не запускает пальцы в мои волосы, начиная издавать тихие, полные желания стоны. Она такая приятная на вкус, и ее тело так отзывчиво на каждое движение языка и покусывание. Когда я прижимаюсь к ней губами и начинаю сосать, ее бедра приподнимаются над кроватью. Еще через несколько минут Бейли отрывается от меня, задыхаясь и дрожа всем телом.

Она едва дышит, когда я ложусь рядом.

– Это было так круто, – говорю я, улыбаясь ей.

– Не задавайся, – фыркает она, но тоже улыбается.

Боже, это кажется таким правильным: она и я. Я коротко смеюсь и поворачиваю ее голову к себе, чтобы запечатлеть еще один поцелуй на губах.

– Как насчет… – Она переводит взгляд вниз, на эрекцию, выступающую у меня в штанах. – Мне?..

От одной мысли о том, что она прикоснется ко мне, я уже готов к разрядке.

– Я позабочусь об этом позже, – отвечаю я, снова целуя ее.

Бейли поправляет трусики и одергивает платье.

– Ну, это было весело, – говорит она, все еще немного задыхаясь.

– Я тут всю неделю, – отшучиваюсь я.

Она качает головой, мягко глядя на меня:

– Не переживай, Аш. Я знаю, что это лишь на неделю. Я не ищу отношений.

– Нет?

Она смеется:

– Боже, нет. Я как раз собираюсь вступить в самый загруженный этап своей жизни. У меня едва ли будет время хотя бы спать, не говоря уже о том, чтобы заботиться о ком-то еще.

– Точно, – выдавливаю я сквозь зубы. – Конечно. – Слова царапают горло, словно наждак.

Несколько минут спустя, после того как Бейли снова пристроила к моему бедру пакет со льдом, она целует меня на прощание, а потом задерживается в дверях.

– Держи лед минимум двадцать минут. Увидимся потом внизу, да?

– Не съешь все печенье, – отвечаю я, улыбаясь.

Но в груди у меня тесно. Такое чувство, будто на меня только что сбросили бомбу, понятия не имею, почему я чувствую себя сейчас несчастным. Я только что доставил удовольствие великолепной девушке, девушке, которая заботится обо мне и которая ладит с моей семьей. Прямо сейчас я должен чувствовать себя королем мира, а не жалким куском дерьма.

С глубоким вздохом я подсовываю под голову подушку и закрываю глаза, пытаясь понять, что, черт возьми, только что произошло, и почему мысль о том, что Бейли не хочет отношений, вызывает у меня такое раздражение.

Глава 10
Если смотреть на телефон, он никогда не зазвонит

Бейли

Десять пятьдесят пять утра, и я сижу, скрестив ноги, в центре кровати, задаваясь вопросом, будет ли время бежать быстрее, если следить за ним по телефону.

Мне нужно, чтобы было одиннадцать – в это время у Обри начинается ланч. Я написала ей с утра, сказав, что мне нужно поговорить, не текстовыми сообщениями. Потому что если я не расскажу кому-нибудь о том, что случилось у нас с Ашером прошлой ночью, я, вполне вероятно, взорвусь.

Или проговорюсь об этом его сестрам, или перед всей семьей. Что, честно говоря, намного хуже, и я умру от смущения и унижения.

Я почти уверена, что сегодня утром за завтраком я всякий раз вздрагивала, когда кто-нибудь говорил «кончил» или «ниже», или любое другое слово, которое мой мозг мог превратить в намек на то, чем мы с Ашером занимались прошлой ночью. И когда он смотрел на меня через стол за завтраком, ухмыляясь и подхватывая вилкой яичницу, озорная глубина его глаз намекала на непристойные мысли.

Я хотела бы извлечь их все до единой, словно нить из постоперационного шва, но мне не суждено. Что и к лучшему, потому что я сомневаюсь, что мои собственные нечистые мысли было бы так же легко скрыть. Мое лицо начинает покраснеть при мысли о том, чтобы раздеть его. Это не тот факт, который нужно знать его бабушке, как бы ни сблизилась я с ней за эту неделю.

Последним гвоздем в крышку гроба стало замечание Лолли о том, какой Ашер прожорливый. Я едва не выплевываю хлопья через стол. Поэтому теперь я прячусь в своей комнате, вместо того чтобы сбежать в магазин с Лолли и Тесс за праздничными декорациями. Я взяла таймаут до тех пор, пока мне не перестанет казаться, будто на лбу у меня висит табличка «СПРОСИТЕ МЕНЯ О ВПЕЧАТЛЯЮЩИХ НАВЫКАХ АШЕРА В ОРАЛЬНОМ СЕКСЕ».

Мой большой палец висит над номером Обри, пока я смотрю, как стрелки часов переползают с «10:59» на «11:00», и едва это случается, я нажимаю на кнопку вызова.

Наверное, мне стоило подождать, пока она позвонит? Да. Но хватит ли у меня на это терпения? Нет. Ни капельки. Раздаются долгие гудки, но как раз в тот момент, когда собирается включиться голосовая почта, она берет трубку.

Слава тебе господи.

– Привет, я тут кое-что упаковываю, так что не обращай внимания на посторонний шум.

У Обри есть собственный кабинет в конторе, где она занимается благотворительными делами «Ледяных ястребов», что придает нашему разговору некоторую конфиденциальность.

И поскольку Ашер ушел навестить Нору и малышку сразу после завтрака, мне не нужно беспокоиться о том, что он что-нибудь подслушает через стену спальни.

– Как работа? – спрашиваю я, пытаясь унять сердцебиение и поддержать нормальный разговор.

Она стонет в ответ:

– Спроси меня снова, когда закончится сезон. – Я практически вижу, как она закатывает глаза, отвечая сквозь шуршание бумаг. – Как там Калифорния?

«Потрясающе. Оргазмически. Возбуждающе».

– Весьма неплохо на самом деле.

– Потрясающе. Боже, как меня утомил этот прием. Если босс еще раз попросит меня изменить схему рассадки… – Она разочарованно вздыхает. – Пожалуйста, расскажи мне о песчаных пляжах, тропических напитках или чем-то таком. Все, что угодно, лишь бы напомнить мне, что есть жизнь и за пределами списка меценатов.

Срываю пластырь на «три… два… один».

– Я переспала с Ашером.

– О, боже, нет! – возбужденно взвизгивает она.

Мое сердце учащенно бьется при воспоминании о том, как голубые глаза Ашера затуманились желанием, о том, как он поцелуями прокладывал дорожку вниз по моему телу… о том, как он наслаждался мной, словно я – лучшее, что он когда-либо пробовал. Ах! Даже сейчас у меня все внутри переворачивается.

– Я сделала это. – После этих слов мне приходится надолго отнять телефон от уха, иначе я рискую оглохнуть от пронзительных визгов Обри:

– Черт возьми, женщина!

Я коротко смеюсь:

– Я знаю. Я не ожидала ничего подобного, когда соглашалась отправиться в эту поездку, но между нами просто возникла связь, которая усилилась за последние несколько дней. И, я хочу сказать, у тебя же есть глаза. Ты видела этого парня.

Я не хочу признаваться ей в этом, но он не только великолепен: наблюдать, как он помогает бабушке, выполняя мелкие поручения, видеть, как он волнуется по поводу рождения новой племянницы… Я не знаю. Полагаю, это некоторым образом изменило мой взгляд на него.

Но я серьезна в том, что сказала ему: лишь на неделю. У меня нет никаких ожиданий, что это перерастет в нечто большее. И, честно говоря, я этого не хочу. Мне нужно целиком сосредоточиться на своей карьере. Кроме того, Ашер Рид – настоящий плейбой, и я не питаю иллюзий, будто я – та женщина, которая изменит его плейбойские привычки, не говоря уже о том, чтобы стать той женщиной, с которой он остепенится.

– Он чертовски хорош, – говорит Обри, соглашаясь со мной. – Как тебе?

– Хорошо.

Я едва не смеюсь над собственным выбором слов. «Хорошо» – слишком мягкое слово для того, что мы разделили, но я не знаю, что еще сказать. К тому же меня внезапно накрывает волна застенчивости. Этот мужчина – щедрый любовник, но я не уверена, что стоит говорить это Обри.

– Подруга, ты так легко не отделаешься. Хотя, по-видимому, ты уже съехала с темы. – Она смеется над собственной шуткой. – Серьезно, Бейли, подружки должны все знать первыми! – кричит она в телефон.

Улыбаясь, я качаю головой, невольно задаваясь вопросом, как относятся ее коллеги к ее периодическим гневным вспышкам.

– Ладно. У тебя есть один вопрос.

– Хм. – Кажется, она обдумывает его целый час. – И ты честно ответишь на любой мой вопрос?

От нервов у меня бабочки в животе.

– Конечно.

На секунду на другом конце трубки повисает тишина, а затем Обри откашливается.

– Ладно. Мой вопрос… каков его член?

Я хохочу над ее неожиданным и довольно неуместным вопросом.

– Понятия не имею. Я его не видела. – Из трубки доносится ее недоверчивый вздох.

– Тогда как именно вы переспали?

Думаю, мне не обойтись без разглашения некоторых подробностей. Я делаю глубокий вдох и, заикаясь, отвечаю:

– Он, хм… спустился вниз.

– Да! – одобряюще вскрикивает Обри. – Но погоди… это все?

– В смысле?

– Ты не делала ничего взамен? Quid pro quo, как говорится.

Я смеюсь:

– Эм, нет, но он травмирован. За пять минут до этого я обследовала его и прикладывала лед к промежности.

– Верно. Но все же. Погоди минуту, у него же все еще работает, да?

– Да, все работает, по крайней мере то, что я чувствовала, когда оседлала его, подсказывает мне, что все системы на ходу. А что ты имеешь в виду, когда говоришь «все же»? – спрашиваю я, озадаченная. Я достаточно умна, чтобы знать, что если чертовски сексуальный мужчина хочет сделать тебе приятно, ты ему позволяешь. Конец истории.

– Просто хочу сказать, что ты оторва. Думаю, я хочу быть как ты, когда вырасту.

Это вызывает у меня приступ смеха, потому что в свои тридцать, будучи директором благотворительного фонда, Обри и сама оторва, и она определенно уже взрослая.

Но затем меня поражает внезапная мысль. Может быть, я была эгоистична.

Ашер не выглядел расстроенным, казалось, его ничто не заботит, кроме моего удовольствия, так что, наверное, я не стану слишком задумываться об этом. И кто знает? Кажется, он быстро идет на поправку, так что, может быть, ему повезет, и мне предоставится возможность отплатить ему тем же до конца недели. Может быть, тогда я смогу ответить на вопрос Обри о его хозяйстве.

– Ладно, у меня другой вопрос, раз ты не смогла ответить на первый, – твердо говорит Обри. Очевидно, теперь она задает правила. – Разве с вами там в одном доме не живет вся его семья? Как вы провернули этот… как ты сказала? «Спуск вниз»?

При упоминании семьи я понижаю голос на пару децибел. Пусть даже Ашер у Норы, в доме все еще полно ушей.

– Пришлось проявить немного изобретательности, – бормочу я, намеренно не вдаваясь в детали. В конце концов, был оговорен всего один вопрос.

– О, в извращенном, что ли, смысле?

Я подавляю смех.

– Нет, Об. Что за пошлости в твоей голове. Просто нам нужно было подстраховаться.

Как будто есть нечто хотя бы отдаленно безопасное в том, чтобы устраивать перепихон в доме, полном всех его многочисленных родственников. То, что мы делали прошлой ночью, можно сравнить с игрой со спичками у бензоколонки. Опасно, если не сказать немного глупо. Но, черт возьми, этот жар стоил того.

Еще через несколько минут разговоров о званых ужинах и парнях я слышу скрип входной двери и шуршание бумажных пакетов. Лолли и Тесс, должно быть, вернулись с праздничным декором.

– Вероятно, мне пора. Завтра тут будет вечеринка в честь бабушки Ашера, и, думаю, сейчас мы начнем украшать дом.

– Ладно. Полагаю, мне стоит пойти пообедать, пока меня вновь не поглотил табличный ад, – уныло отвечает Обри. – Но если еще что-нибудь «спустится вниз», буквально или фигурально, лучше позвони мне, едва это случится. – Она медлит секунду, затем добавляет: – Ну, может, не сразу. Вероятно, после того как ты, ну, оденешься и выйдешь из комнаты. Но я должна знать первой.

– Заметано, – я поднимаю вверх мизинец, несмотря на то, что моя лучшая подруга сейчас далеко и не может скрепить клятву.

– Я только что подняла вверх мизинец, – говорит Обри. – Это отстой или просто символ того, что я серьезно отношусь к вот этому вот всему?

– Всего понемножку, думаю, – с улыбкой отвечаю я. – Но я тоже так сделала.

Обри смеется:

– Ладно, пойду, поем чего-нибудь. Иди, завоюй своего мужчину, и под «завоюй» я имею в виду «доберись до его члена».

Глава 11
Лучше и быть не может

Ашер

Мои кузены Мак и Тайсон уговорили меня заняться сегодня серфингом, хотя я и не уверен, что это лучшая идея, поскольку я все еще травмирован. Но они на пару лет старше меня, и я всегда подчинялся их давлению. Именно поэтому в тринадцать я в первый – и последний – раз попробовал курить. И вот почему в семнадцать я на спор взобрался на водонапорную башню, вывихнув в процессе запястье.

И теперь именно поэтому я стою в прибое в шортах, а рядом со мной на песке лежит доска для серфинга, хотя это – последнее, чего мне сейчас хочется. Чего бы мне хотелось, так это найти Бейли, но ее нет, у нее какие-то дела с Эмбер с самого утра, и я все еще не разговаривал с ней со вчерашнего вечера.

Мы немного пообщались вчера после того потрясающего перепихона в моей комнате, но это было в кругу всей семьи, что не вполне способствовало разъяснению ее чувств. А потом она рано ушла спать, сразу после девяти, сказав, что устала, и отправилась в постель. Одна.

Поверьте мне, если бы я мог улизнуть, чтобы присоединиться к ней, я бы так и сделал. Но Фейбл вызывала меня на игру «Уно», и я не собирался расстраивать шестилетку отказом. Плюс, привет, соревновательная жилка. Я выиграл две раздачи, и Фейбл обыграла меня один раз.

Может быть, Бейли утомил тот эпический оргазм. Это хорошая мысль, и мне хотелось бы за нее ухватиться, но когда около одиннадцати я пошел спать, я заметил, что у нее все еще был включен свет. Я не знал, что думать об этом, так что просто лег, но, чтобы заснуть, понадобилось какое-то время.

– Эй, ну давай, чувак! – зовет Мак, жестом приглашая меня присоединиться к нему в воде. Он зашел примерно по пояс, и его доска покачивается рядом. В это время года вода достаточно теплая, чтобы никто не надевал гидрокостюм.

Тайсон, более предприимчивый и смелый из них двоих, никого не ждет, он уже растянулся на свой доске, гребя к бурунам.

Мать его за ногу. Где Бейли, чтобы отговорить меня от этого?

Я хватаю свою доску и плюхаюсь в воду, чертовски надеясь, что не поврежу себе ничего. Учитывая, насколько я рассеян сегодня, будет удивительно, если я хотя бы смогу встать на доску.

Когда я наконец подгребаю к тому месту, где меня ждут Тайсон и Мак, я задыхаюсь, а они оба лыбятся.

– Ты сделал это, дорогой. Ты реально запыхался, чувак? – спрашивает Тайсон, самоуверенно ухмыляясь.

Хотел бы я посмотреть на них на льду. Увидим тогда, кто чертовски быстро выдохнется. Я давным-давно не имел дела с незамерзшей водой. Я не занимался серфингом с тех пор, как был ребенком. К счастью, вода теплая, светит солнце, и это поднимает мне настроение. Я седлаю пару простых волн, но по большей части довольствуюсь тем, что просто сижу на доске, наблюдая, как кузены дурачатся, соревнуясь друг с другом.

Когда Тайсон взлетает на волне, Мак смотрит на меня.

– Так что там за история с Бейли? У нее кто-нибудь есть?

Я открываю рот, чтобы велеть ему держаться подальше, но слова застревают в горле. Потому что у Бейли никого нет, несмотря на то, что мне хочется иного.

Прежде чем я успеваю хотя бы ответить, он бормочет под нос:

– Легка на помине.

Я прослеживаю его взгляд к берегу, где Бейли отважилась выйти на песок с пляжным полотенцем и книгой в мягкой обложке.

Она машет нам рукой, затем плюхается на полотенце и начинает читать свою книгу. Ради нее же самой я надеюсь, что это не что-то медицинское. Она слишком много работает, а предполагается, что на этой неделе она должна отдохнуть.

– Хорошая волна идет, – говорит Мак, оглядываясь на разгоняющуюся волну позади.

– Седлай ее. Я пойду поговорю с Бейли. – Лежа на доске, я позволяю воде нести меня к берегу и спрыгиваю с доски, добравшись до песка.

Бейли смотрит на меня, прикрывая глаза ладонью от солнца.

– Не уверена, что серфинг был в списке одобренных Треем активностей, сэр, – говорит она, когда я подхожу ближе. – Но, полагаю, мне следовало уже понять, что ты – нарушитель правил.

Я смеюсь:

– Ручаюсь, то, чем я был занят, едва ли можно назвать серфингом. Уверен, когда Мак и Трей вернутся, ты услышишь, какой я трус.

Она качает головой:

– Не буду этого слушать, чтобы не запятнать твою репутацию.

Мне приятно видеть, что держит она не учебник, а криминальный триллер, который разглядывала в аэропорту.

– Хорошая книга?

Прежде чем посмотреть на меня, она несколько секунд смотрит на нее, нахмурившись.

– Не могу сказать, на самом деле. Я так и не добралась дальше второй страницы.

Я не спрашиваю, почему, но отчасти надеюсь, это потому, что мой вид в свободных шортах так же отвлекает ее, как меня отвлекает она.

Великолепные, бледно-кремовые изгибы так идеально подчеркнуты раздельным купальником, что мне приходится до синяков на руках сжимать доску для серфинга, чтобы не протянуть руку и не коснуться ее. Но правда в том, что она – гораздо больше, чем горячая девчонка… она забавная и умная, и милая. Мне нравится говорить с ней. Мне нравится просто быть рядом с ней, и точка.

Когда я сажусь рядом на песок и спрашиваю о вчерашнем визите в больницу, она подробно рассказывает о своей прогулке с моими сестрами и о том, как Норе понравились тапочки, и как она жадно напала на фруктово-ореховый микс. И о том, как обычно собранная Эмбер заплакала, когда в первый раз взяла малышку на руки. Пока мы говорим, мы наблюдаем, как Мак и Тайсон ловят волну за волной. Они оба красуются перед Бейли, это совершенно очевидно – по крайней мере мне.

Желая отвлечь от них и вернуть ее взгляд ко мне, я спрашиваю:

– Так ты рада, что поехала?

Ее ответная улыбка сообщает все, что мне нужно знать.

– Без сомнений.

Через несколько минут я слышу, как Лолли зовет нас из дома.

– Схожу, посмотрю, чего ей надо. Останешься тут?

Бейли подскакивает и отряхивает песок с ног.

– Нет, думаю, я пойду с тобой.

Мне приятно, что ей неинтересно смотреть шоу, которое устроили для нее мои кузены. Она предпочитает быть со мной.

* * *

– Кажется, это все. – Я ставлю ящик с вином под стойку и краем футболки вытираю пот со лба. Последний час мы с Бейли провели, выполняя поручения моей мамы, куда входила и доставка вина на вечеринку.

– Спасибо, дорогой, – говорит мама, хватая сразу по две бутылки и складывая их в холодильник.

– Что-нибудь еще, Тесс? – спрашивает Бейли.

Мама качает головой:

– Нет. Отдыхайте. Спасибо, что спросила.

Бейли берет из холодильника бутылку воды, а вторую вручает мне. Я опустошаю ее в один присест.

– Есть новости о Норе и малышке? – спрашивает Бейли маму, делая глоток из своей бутылки.

– Они отпустят ее как раз к завтрашнему празднованию. Думаю, она умаслила врачей, но ребенок здоров, так что все в порядке.

– О, это отличная новость, – улыбается Бейли.

Выбросив бутылку из-под воды в мусор, я целую маму в щеку.

– Я в душ.

Бейли кивает, глядя на меня. Она молчит, и я понятия не имею, о чем она думает. Но через несколько минут после того, как я поднимаюсь по лестнице и снимаю футболку, Бейли проскальзывает в мою спальню, закрывая за собой дверь.

– Привет, – говорю я, поворачиваясь к ней.

– Думала посмотреть, не нужна ли тебе помощь.

– В душе? – с надеждой спрашиваю я, и нижняя моя часть начинает пульсировать.

Бейли кивает и подходит ко мне.

Я давлюсь смехом, когда понимаю, вашу мать, она серьезно. Горячая дрожь пробегает по мне, пока я наблюдаю за ее приближением. Мне нравится, какая она прямолинейная. Мне нравится, какая она сексуально-позитивная и открытая. Как будто она подходит мне и моей личности. Я всегда придерживался мнения: если тебе что-то нравится, делай это, и похоже, Бейли считает точно так же.

Она останавливается прямо передо мной, как будто мы играем в «слабо». Кто-то должен начать первым. Я не могу один нести ответственность за все те ужасные вещи, которые хочу сделать с ней.

Взяв ее за подбородок, я приподнимаю ее губы к себе не самым плавным движением, поскольку разница в росте такова, что мне пришлось бы согнуть ноги в коленях и сгорбиться. Но едва ее губы прижимаются к моим, я прекращаю рефлексировать и просто отдаюсь этому, потому что, матерь божья, Бейли умеет целоваться.

Поцелуй глубок и беспорядочен, поглаживание за поглаживанием, ее язык касается моего. Мое сердце бьется все быстрее, пальцы зарываются в ее волосы, тогда как ее губы сливаются с моими в самом горячем поцелуе, какой у меня был за последние годы. А может, и в жизни.

– Мне слишком нравится целоваться с тобой, – мурлычет она мне в губы.

Мне тоже, дорогая.

– Полагаю, это неплохо.

Я прижимаюсь к ее губам в еще одном поцелуе, но выпрямляюсь, когда чувствую, что ее пальцы взялись за пуговицу на моих шортах. Мой член тут же встрепенулся.

– Ты уверена? – спрашиваю я, поднимая ее подбородок, чтобы видеть глаза. Они яркие, ясные и решительные.

– Ты заверил меня, что все системы в идеальном рабочем состоянии, – поддразнивает она.

– И что… хочешь убедиться сама? – Я не могу сдержать улыбки.

– Что-то вроде того. – Она прикусывает губу, расстегивая пуговицу на моих шортах, а затем медленно тянет молнию.

Весь воздух разом покидает мои легкие в тот момент, когда ее теплая ладонь скользит под мои боксеры.

Твою мать.

Я запускаю в волосы обе руки, запрокидываю голову и смотрю в потолок. Ну, на самом деле, не смотрю. Глаза у меня крепко зажмурены, потому что, черт возьми, я не могу поверить, что Бейли – та женщина, что сейчас поглаживает меня. Это такое потрясающее ощущение.

– Боже, Аш, – выдыхает она, вытаскивая «меня» из шорт и оценивающе рассматривая.

Не буду врать, я слегка раздуваюсь от гордости. Но после я уже не могу сосредоточиться ни на чем, потому что Бейли точно знает, как обращаться с моим любимым «агрегатом». Длинные, уверенные поглаживания, от которых напрягаются мышцы живота.

– Твою мать. Как приятно, – шепчу я, вновь находя ее губы своими.

Когда я вонзаюсь в ее кулак, меня пробирает дрожь. Я стону, не в силах сделать ничего, кроме как издавать грубые, нечленораздельные звуки, которые вибрируют в маленькой ванной.

– Насколько ты настроена на этот душ? – Я перевожу взгляд с крошечной душевой на большую кровать в спальне.

– Я не возражаю, если ты будешь немного потным. – Она улыбается дерзко и игриво.

Я принимал душ утром после серфинга. Насколько я мог вспотеть, час бегая по поручениям?

Но когда Бейли опускается передо мной на колени и смотрит на меня снизу вверх своими большими карими глазами, решение принято за меня.

Глава 12
Ожидай неожиданного

Бейли

Я умная девушка, способная на многое, но проявлять сдержанность в присутствии Ашера Рида – не мой конек.

Когда я опускаюсь на колени на пол ванной прямо перед ним, его губы приоткрываются в прерывистом вздохе, который быстро превращается в сдавленный стон, когда я обхватываю его рукой. Отвечая на вопрос Обри, Ашер не разочарует благотворительный отдел. «Он» очень большой, и я стремлюсь обласкать каждый затвердевший дюйм.

С того момента, как я увидела его на пляже этим утром, с мокрыми и взъерошенными после морской воды светлыми волосами, с играющими бицепсами, когда он тащил вдоль линии прибоя доску для серфинга, я знала, чего хочу.

Его. Вот так. Раздетым и полностью в моем распоряжении. И всего через пару коротких часов это именно то, что у меня есть, а я даже не знаю, с чего начать. Я жадная, а Ашер предлагает так много.

Он стоит надо мной, словно статуя, вырезанная из гранита – совершенно неподвижно, только скульптурная грудь вздымается от коротких, неровных вздохов, пока его толстый и длинный член пульсирует у меня в руках.

Я провожу ладонью от его основания до набухшего кончика, проверяя размер ленивыми, поглаживающими движениями. Я знаю, что мне стоит не торопиться и наслаждаться каждым дюймом и моментом точно так, как он делал это со мной прошлой ночью. Но трудно двигаться медленно, когда он смотрит на меня сверху вниз с отчаянным и одновременно благодарным выражением.

– О, черт, – шепчет он, когда я принимаю первые несколько дюймов его члена себе в рот. Низкий, удовлетворенный гул раздается в его груди. Этот мужчина. Боже. Этот огромный, массивный, мускулистый зверь не в силах сдерживать себя, и это все я.

Хотела бы я навсегда сохранить для себя звуки, которые он издает. Прерывистое дыхание и самое восхитительное – задыхающиеся стоны. Но, конечно же, я не могу этого сделать. Я даже не могу достаточно долго сосредоточиться на этих сексуальных звуках, чтобы уверенно запечатлеть их в памяти, потому что я слишком потеряна в моменте, слишком далеко зашла. Слишком опьянена им и всей этой мощной сексуальной мужественностью, чтобы сосредоточиться хотя бы на том, чтоб набрать в легкие воздуха. Я, задыхаясь, делаю вдох и снова приникаю к нему ртом, обхватывая его кончик медленным, влажным поцелуем.

Ты всегда знаешь, когда делаешь свое дело на отлично, и, поверьте мне, это моя пятерка с плюсом. Влажный от моего любопытного рта, его член легко проскальзывает глубже, и я заглатываю его, мои руки ласкают его основание, тогда как мой рот вытворяет такое, что пресс его напрягается, а бедра дрожат.

– Боже, Бейли, – он сглатывает слова. – Ты, мать его, меня убиваешь.

Мышцы на его бедрах напрягаются, когда я начинаю раскачивать головой, и я ручаюсь, что оба мы едва сдерживаемся. Все, что нужно – еще раз попробовать его на вкус, и мы потеряем контроль. Я не в силах дразнить его ни секундой больше.

«Держись крепче, Аш. Я возьму тебя в лучшее путешествие твоей жизни».

– Да, вот так. – Он подавляет сильную дрожь, когда его ладонь проскальзывает в волосы у меня на затылке. Не дергая и не подталкивая меня ближе, просто наслаждаясь ощущением того, что мы соединены так. Мне это нравится слишком сильно.

Я не могу удержаться, чтобы не взглянуть на него снизу вверх, увидеть, соответствует ли выражение его лица тем восхитительным, сексуальным звукам, которые он издает. Когда я смотрю на него сквозь ресницы, мои руки и рот все еще настойчиво ласкают его, наши взгляды встречаются ровно настолько, чтобы я могла потеряться в сапфире его глаз.

Они темно-синие, словно штормовое море, и от одного взгляда я тону в них, словно потерпевший кораблекрушение – без надежды выжить. По крайней мере в этот момент мне так кажется.

А потом эти идеальные, бурно-голубые глаза закрываются. Он прикусывает нижнюю губу в отчаянной попытке сдержать зарождающийся в груди стон. Но даже сквозь стиснутые зубы я слышу его желание, чувствую, как оно вибрирует в нем. Я слишком хорошо знаю это чувство – оно пульсирует у меня между бедер. Но едва я ощущаю, как напрягается его тело и дергаются мышцы, он отстраняется.

– Что-то… что-то не так? – спрашиваю я, задыхаясь от желания. Может быть, я была не так хороша, как мне думалось, но я могу поклясться, я подвела его к самому краю. – Не хочешь, ну, знаешь, кончить?

– Я почти кончил, – говорит он, глядя на меня добрыми глазами. – Но сначала мне нужно, чтобы кончила ты.

По мне пробегает горячий озноб. Это, безусловно, самая сексуальная вещь, которую когда-либо говорил мне мужчина. И как бы сильно я ни хотела принять его предложение, было бы глупо не подумать сначала о его травме.

– А что с твоей ногой?

– С моей ногой все будет в порядке. Ты хорошо позаботилась о ней. – Ухмылка касается уголка его губ. – И о моей третьей «ноге» ты позаботилась чертовски хорошо. Но я ни за что не кончу, не доставив удовольствия тебе.

Он помогает мне подняться на ноги, привлекает к себе в глубоком, благодарном поцелуе.

– Спальня, – рычит он мне в губы.

Не знаю, предложение это, просьба или команда. Как бы там ни было, за считанные секунды я примостилась на краю его постели, стягивая на пол джинсовые шорты. Когда Ашер замечает под ними розовые плавки, он недоверчиво качает головой.

– Чертово розовое бикини. – Он вздыхает. – Кажется, это моя слабость.

– Может, мне стоит надевать его чаще.

– Стоит. – Озорной огонек пляшет в его глазах, когда он поддевает большими пальцами пояс. – Но прямо сейчас они не нужны. – Дрожь пробегает по мне, когда он стягивает на пол ярко-розовый нейлон. Затем идет моя футболка, и, когда я дергаю за бант, удерживающий верх моего бикини, между нами не остается ни следа одежды. Ничего, кроме прикосновения кожи к коже, поцелуев и трения, и жара, более обжигающего, чем солнце. Я откидываюсь на подушки, и Ашер не торопится, исследуя каждый дюйм моих изгибов своими мозолистыми пальцами.

– Боже, Бейли. – Он обхватывает ладонями мои груди, проводит языком по нижней губе и большими пальцами касается моих сосков. – Это, мать его, идеально.

Мое дыхание становится прерывистым, я пытаюсь прижаться своими бедрами к его. Одну его руку я направляю меж моими бедрами, давая ему понять, чего я хочу, и он одобрительно стонет.

– Чертовски невероятно, – шепчет он. – Такая влажная. Такая идеальная.

И затем второй раз за вечер Ашер отстраняется. Он встает с постели и роется в своей сумке, выуживая серебристую упаковку. – На всякий случай, – говорит он, встречаясь со мной взглядом.

Горячая дрожь пробегает по мне от его тихих, страстных слов. На случай, если я захочу его внутри себя. Почему он вообще считает, что это – под вопросом? Разве он не знает, какой он сексуальный? Как сильно я хочу его? Пусть даже следующие несколько дней – это все, что у меня есть…

– Ты взял с собой презервативы? – с усмешкой спрашиваю я, приподнимаясь на локтях, чтобы получше рассмотреть его сексуальное тело, пока он возвращается ко мне на кровать. – Ты ожидал чего-то между нами?

– Конечно, нет. Это было совершенно неожиданно. – Он опускается на колени меж моими разведенными бедрами и проводит рукой по моей ноге. – Надеялся ли я на это? Конечно. Но не ожидал. – Он запечатлевает сладкий, нежный поцелуй на моих нетерпеливых губах, слегка прикусывая нижнюю, отстраняясь. – Это же нормально?

Взгляд его голубых глаз искренен, и я понимаю, что чувствую то же самое. Я никогда не ожидала этого, но втайне надеялась, что мы к этому придем.

Затем он кивает в сторону презерватива, лежащего рядом с нами на постели.

– Мне его надеть?

– Боже, да, – отвечаю я с полувздохом, полумольбой. Я была готова к этому с той ночи, когда выпила слишком много коктейлей Лолли и последовала за ним в его комнату. Возможно, это было всего несколько дней назад, но мне показалось, что прошло полжизни ожидания.

Прежде чем я успеваю подумать дважды, Ашер надевает его и возвращается на свое место меж моими раздвинутыми ногами, прижимаясь своими бедрами к моим. Я набираю воздух в легкие, когда он погружается в меня, восхитительно медленно, дюйм за потрясающе медленным дюймом. И, господи боже, он стоил ожидания.

– Твою мать, Аш. – Я дрожу, мои бедра поднимаются навстречу ему, я жажду каждого его дюйма.

– М-м-м, – стонет он, не задавая ни одного конкретного вопроса и задавая сотню вопросов сразу. Но в словах нет необходимости. Я точно знаю, о чем он спрашивает.

Так хорошо?

Мне продолжать?

Могу я войти глубже?

Могу я заставить тебя кончить так?

С отчаянным вздохом я отвечаю сразу на все невысказанные вопросы:

– Да.

Он прижимается своими губами к моим, успокаивая меня, пока двигается, заставляя меня задыхаться и впиваться ногтями в его спину. Даже когда он прерывает наш поцелуй, его губы не уходят далеко, а наши бедра двигаются синхронно. Мы дышим одним воздухом, двигаемся в одном ритме, сталкиваемся друг с другом, словно приливы и отливы на берегу. Это не хорошо, это даже не здорово, это – сногсшибательно.

Когда он подносит руку к моему клитору, большим пальцем рисуя вокруг него круги, я теряю всякую надежду еще продержаться.

– Матерь божья, Ашер, – задыхаюсь я. – Я сейчас…

– Я тоже, детка.

Сделав несколько заключительных толчков, мы вместе, один за другим, проваливаемся за край. Я даже не знаю, кто сорвался первым. Но в этот момент мы вместе, он и я, двигаем бедрами и переживаем последний из наших собственных штормов.

Оставайтесь на пляже. Прямо тут чертов рай.

Когда я спускаюсь со своего пика, как бы я ни надеялась, мне не удается вернуться в реальность. Словно гром среди ясного неба меня возвращает с небес то, как выражение блаженства на лице Ашера меняется с благодарной улыбки на легкую хмурость, а затем – превращается в настоящую гримасу.

– Твою мать.

– Что такое? Все в порядке? – Паника поднимается, сжимая горло, когда он выходит из меня и перекатывается на бок, схватившись за бедро. Конечно, с ним не все в порядке. Он восстанавливается после серьезной травмы, и ему было отдельно сказано избегать повышенной активности. И то, что мы только что сделали, определенно можно назвать энергичной активностью. Вот дерьмо, как я объясню это Трею?

– Все в порядке, – шипит он сквозь стиснутые зубы. Он осторожно проводит рукой по внутренней стороне бедра, и его лицо вновь искажается, когда он резко втягивает воздух. – Но вот моя нога не очень.

Я вскакиваю на ноги, закрывая рукой рот.

– О, боже, Аш, мне так жаль. Нужен лед? Нужно обезболивающее? – Я нащупываю бикини и джинсовые шорты, одеваясь быстрее, чем старшеклассница после урока физкультуры. Я официально худший врач на свете. Мне лучше начать составлять записку с извинениями для Трея и пересмотреть карьеру.

Ашер улыбается, садясь в постели и расчесывая пальцами свои взъерошенные светлые волосы.

– Пожалуйста, не сходи с ума. Каждое мгновение стоило того.

Я вскидываю бровь в ответ:

– Неужели? Секс со мной стоит того, чтобы получить повторную травму?

Он не медлит ни секунды:

– Да. И я бы сделал это снова, не задумавшись. – Морщась от боли, он потирает внутреннюю поверхность бедра. – Но ты права. Наверное, стоит приложить лед.

Я прерывисто выдыхаю, поднимая его шорты, чтобы убедиться, что они в приличном состоянии, прежде чем открыть дверь и сбегать к морозилке за пакетом со льдом. По пути я прохожу мимо Лолли и Тесс, которые заняты приготовлением основных блюд для вечеринки, но они просто машут мне, когда я прохожу мимо. Они ничего не подозревают. Мои походы к морозилке за пакетами льда для Ашера – обычное дело на этой неделе. Для них этот раз выглядит так же, как прочие. Они, может и узнают о его повторной травме, но я ни за что не позволю им выяснить, что ее вызвало.

Когда я возвращаюсь в его комнату, Ашер уже выбросил презерватив и оделся. Когда я сажусь рядом с ним на кровать, он улыбается мне, придвигаясь ближе. Он уже знает, как это делается, и поднимает штанину своих шорт, чтобы я могла приложить лед к самой распухшей части его бедра. Когда я прикладываю пакет со льдом к его ноге, он съеживается намного сильнее, чем обычно, но предварительный взгляд на опухоль не выявляет каких-то дополнительных повреждений.

– Каков вердикт, док? – спрашивает он после моего минутного осмотра.

– Думаю, у нас одно тяжелое растяжение паховой области и один врач, который чувствует себя очень виноватым.

Он смеется, нежно глядя на меня.

– Не чувствуй себя виноватой. Это я предложил тебе перенести все это в постель. Для танго нужны двое и все такое.

Я взвешиваю его слова, медленно вдыхая.

– Это правда. Хорошая новость заключается в том, что если бы мы перевели тебя с растяжения второй степени на растяжение третьей, то сейчас бы ты кричал. Так что тот факт, что ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы встать и одеться, говорит о том, что мы, вероятно, всего лишь отложили твое восстановление на несколько дней.

– Это я переживу. – Он пожимает плечами.

– Дай знать, если заметишь новые синяки. Нужно привести тебя в форму, скоро ты сможешь снова вернуться на лед к команде, – говорю я, сжимая его плечо. – Еще что-нибудь нужно?

Он смотрит на меня снизу вверх полными надежды глазами:

– Поцелуй на ночь?

Я улыбаюсь, проводя пальцами по его подбородку:

– Говоря твоими словами, это я переживу.

Глава 13
Празднования

Ашер

– Что за черт? – Лолли хмурится на меня, когда я хромаю мимо к кофеварке. – Тяжелая ночка, сладенький?

Твою мать. Я точно уж не могу сказать своей бабушке, что великолепная гостья, которой она открыла свой дом, снова вывернула мне пах, когда я оседлал ее прошлой ночью. И даже если бы это стоило мне повторной травмы, я бы повторил это еще сотню раз.

– Нет. Я в порядке, – вру я. Молча морщась, я хватаюсь за столешницу так сильно, что белеют костяшки пальцев.

– Прекрасно, мой птенчик. Иди, сядь. Я принесу тебе кофе. И немного мороженого горошка. – Лолли машет, прогоняя меня из кухни, и я шаркающей походкой отправляюсь на веранду и осторожно опускаюсь на ротанговый диван.

Ох.

Меньше чем через минуту она возвращается и становится надо мной все с тем же обеспокоенным выражением лица.

– Держи, – Лолли ставит передо мной кружку с дымящимся кофе и протягивает мне все тот же пакет замороженного горошка, которым я воспользовался в свой первый день тут.

– Ой. Чуть не забыл… С днем рождения, Лолли. – Я смотрю на нее снизу вверх и улыбаюсь.

– Спасибо, милый. Так приятно собираться вместе, чтобы отпраздновать это.

Я киваю. Сегодня вечером большая вечеринка.

Я не могу поверить, как быстро пролетела эта неделя. Я также не могу поверить, насколько сильно я привязался к Бейли. Но одно можно сказать наверняка – я ни о чем не жалею.

Пока Лолли наблюдает за мной, ее губы изгибаются в заговорщической улыбке:

– Вчера вечером я зашла в комнату Бейли узнать, не хочет ли она присоединиться ко мне на веранде за чаем с утра, но ее не было в спальне.

– Ничего не могу об этом сказать. – Я непринужденно делаю глоток кофе.

– Ты никогда не умел врать, Аш.

Я улыбаюсь ей:

– Хорошего дня, Лолли.

С коротким смешком Лолли идет обратно на кухню.

Чуть позже Нора и Тод приезжают из больницы вместе с новорожденной племянницей Ханной. Она такая крошечная розовая и очаровательная. И поскольку нам троим можно только бездельничать, в итоге я большую часть дня валяюсь на диване, качая ее на руках. Нора и Тод дремлют по очереди, Нора заглядывает каждые два часа, чтобы покормить Ханну, но по большей части мы с малышкой предоставлены сами себе. Я, растянувшись на диване со льдом и пластырем на ноге, и Ханна, покоящаяся у меня на груди, аккуратно завернутая, словно буррито.

Фоном идет хоккейный матч, но я с трудом могу заставить себя сосредоточиться на нем. Моя команда проиграла две игры в этой серии, и мне плохо оттого, что меня нет рядом, чтобы помочь им. Я никогда не был так благодарен за все отвлекающие факторы, связанные с воссоединением моей большой семьи.

Мои кузены устанавливают дополнительные уличные стулья и столы, а Бейли помогает моей маме на кухне. Она отпугивала любого, кто требовал помощи от меня, и позаботилась о том, чтобы я весь день лежал, за что я очень ей благодарен.

Когда Нора снова приходит покормить Ханну, я решаю, что пришла пора подготовиться к этой вечеринке. Со стоном я медленно поднимаюсь и иду по лестнице в душ.

Когда я выхожу из комнаты, одетый в джинсы и футболку, Бейли как раз тоже выходит из своей. Она останавливается передо мной, одетая в светло-голубое хлопчатобумажное платье с пуговицами впереди. Она босиком, отчего кажется совсем крошечной, а на руке у нее болтается пара сандалий.

– Привет, – я ухмыляюсь ей сверху вниз.

– И тебе привет. Как себя чувствуешь?

Игнорируя вопрос, я мягко касаюсь ее щеки.

– Я хочу тебя в своей постели сегодня ночью.

Бейли приоткрывает губы, вздыхая.

– Не хочу травмировать тебя еще сильнее.

– Это целиком того стоит, – я говорю откровенно, но Бейли смотрит неуверенно. – Готова к вечеринке? – Я улыбаюсь, стараясь разрядить атмосферу.

– Не могу сказать, что я когда-нибудь раньше была на вечеринке по случаю восемьдесят пятого дня рождения. – Она хихикает, ее щеки нежно розовеют.

Я улыбаюсь ей в ответ. Я был бы счастлив остаться стоять тут, потерявшись в тепле ее глаз, но шум вечеринки доносится вверх по лестнице, отвлекая внимание Бейли. Однако взрыв искреннего смеха Лолли – долгожданный звук. Я все больше осознаю необходимость запечатлеть это все в памяти. Осознавая тот факт, что моя забавная, любящая, а иногда и навязчивая бабушка не будет рядом вечно.

Но прежде чем я успеваю действительно задуматься об этом, Бейли одаривает меня доброй улыбкой и начинает спускаться по лестнице. Я быстро иду следом.

Вечеринка уже в полном разгаре. На задней веранде играет джаз-бэнд из трех человек. На кухонных столах стоят алюминиевые противни для запекания, покрытые фольгой, и витает аромат мексиканской кухни от «У Мигуэля» – моего любимого ресторана на острове, и я благодарен судьбе за то, что устоял от добавки за обедом. Потому что я собираюсь уничтожить все, что тут есть.

Разные вина и бутылки местного пива охлаждаются в ведрах, и тут же – несколько кувшинов приготовленного Лолли фирменного сока. Моя мама проследила за тем, чтобы коктейль получился не слишком крепким, но я бы не удивился, если бы Лолли подкралась из-за спины и довела напиток до нужной пропорции. На кухонном островке расставлены блюда с сыром, украшенные маленькими съедобными цветами и гроздьями винограда, придающими сервировке эффектный вид. Позже мы разожжем костер на пляже и будем танцевать.

Никто не пропустил ни одной детали, ни на чем не экономили. Я проследил за этим.

Мама полностью взяла на себя планирование, Лолли давала советы и указания, а я – предоставил номер кредитки. Лолли была тверда лишь в одном: наше присутствие тут – единственный подарок, который она хочет. И я очень надеюсь, что она говорила это серьезно, потому что, несмотря на то, что я всегда опасаюсь явиться с пустыми руками, именно это я и сделал.

– Елки, – говорит Бейли, останавливаясь у начала лестницы. Привычка моей семьи к выдуманным ругательствам, похоже, передалась и ей. – Я даже не думала об этом до сих пор, но у меня нет подарка для Лолли.

Я качаю головой:

– Она потребовала, чтобы не было никаких подарков. Нашего присутствия тут достаточно. Это все, чего она хочет.

Бейли хмурится и отмахивается:

– Просто женщины так говорят. Мы это не серьезно.

Дерьмо.

– Серьезно? – спрашивает Мак, появляясь из ниоткуда за нашими спинами.

Лолли подходит к Бейли и подмигивает нам:

– Обычно это так.

Бейли коротко смеется, а мы с Маком обмениваемся озадаченными взглядами.

Так что?

– Но в этот раз вы в полном своем праве, – говорит Лолли, и ее голос звучит совсем молодо. – В магазинах нет ничего, что сделает меня счастливее, чем вы все, собравшиеся тут и празднующие мой день рождения.

Бейли улыбается, беря Лолли под руку.

– Мне кажется, имениннице нужен особый деньрожденный коктейль.

Коротко хохотнув, Лолли сопровождает Бейли на кухню, пока я брожу по комнатам в поисках Норы и малышки.

За вечер я наедаюсь тамале, бифштексом, анчиладас с зеленым перцем чили и съедаю столько кесо, что им можно было бы накормить целую деревню. Я танцую с Лолли, пока нас не прерывает Фейбл, после чего я танцую с ней, пока Тэд не говорит, что ей давно пора спать. Все это время я чувствовал на себе взгляд Бейли.

Гадать о том, что будет между нами с Бейли после, – это ведь совершенно нормально, да? Из-за секса? Он был очень горяч. Горяч вплоть до «я готов встать на колено и сделать предложение»… скажем так, я шагаю по какой-то неведомой мне территории.

Пугает ли это? Немного, но меня больше заботит, как снова затащить ее в постель. Хотя в этот момент я осознаю, что это не вполне верно. Это Бейли пришла ко мне в ту первую ночь. Она пришла в мою комнату, намереваясь оседлать меня, словно быка на родео. И мне очень нравился этот сценарий.

Вечер проходит, и я рад видеть, что улыбка не сходит с лица Лолли. Однако, когда наступает время торта, она вдруг начинает пускать слезу. Тысячи свечей сверкают на трехъярусном кондитерском шедевре, покрытом желтой глазурью и ярко-розовыми фламинго. Мы ужасно громко и фальшиво поем, тогда как Лолли вытирает глаза носовым платком, сшитым из одной из старых фланелевых рубашек Попа.

Проклятье, вынужден признать, мне сложно сдержать слезы. Бейли все это время стоит рядом, сжимая мою руку. Не буду врать, будто не начинаю представлять, как однажды буду любить кого-то так же глубоко, как любили друг друга Лолли и Поп.

За куском торта я решил немного посидеть и поговорить с отцом, ведь у меня не так часто получается сделать это. Он задает много вопросов о команде, и мне нравится говорить с ним о хоккее, пусть даже я до горечи взбешен тем, что не могу играть прямо сейчас.

Некоторое время спустя гости начинают расходиться и укладываться спать. Когда вечеринка утихла, джаз-бэнд, выступавший три часа, сворачивает вещи, а большая часть семьи уже разошлась. Я сижу на задней террасе с мамой, наслаждаясь своим первым за вечер напитком для взрослых. Вот уже несколько дней у меня не было ни головокружений, ни головных болей, так что я уверен, что сотрясение мозга меня больше не беспокоит. Бейли машет всем на прощание и крепко обнимает Лолли, затем идет спать. Взрослый внутри меня ведет себя невозмутимо, хотя все, чего я хочу, – это взбежать за ней по лестнице и осыпать ее губы поцелуями. Вместо этого я остаюсь сидеть на месте, заставляя себя опустить взгляд в свой стакан с бурбоном.

– Итак, – говорит мама, едва мы снова остаемся вдвоем. – Ты и Бейли?

– Не. – Я потираю затылок рукой, мне очень не хочется разговаривать об этом с мамой, когда я сам не представляю, что за чертовщина творится. – Не думаю.

Ее взгляд смягчается.

– Ну, не узнаешь, пока не попробуешь. Ты не тот человек, который не гонится за тем, чего хочет. Если Бейли – та женщина, которую ты хочешь видеть в своей жизни, то преследуй ее с той же страстью и решимостью, с какой стремился к своей хоккейной карьере.

Я сосредоточиваюсь на своем бокале с бурбоном и больше ничего не говорю. Мама права. Когда я чего-то хочу, я не останавливаюсь, пока не достигну желаемого. Будь то игра за любимую команду, место, которое я хочу, идеальная квартира в лучшей части Сиэтла. Я всегда получаю, чего хочу, потому что никогда не сдаюсь.

И я хочу Бейли. Я не могу и не стану отрицать это.

Но она чертовски ясно дала понять, что не хочет отношений. С моей работой я чаще в разъездах, чем дома в Сиэтле. С ее карьерой она будет невероятно занята. Фактически ничего никогда не получится. Я знаю это. Но я все же хочу ее. Отчаянно. Даже если я не готов это признать.

– Это не так просто, – говорю я, сохраняя нейтральный тон.

Мама испускает долгий вздох, все еще глядя перед собой.

– Я не хочу, чтобы наш с отцом брак влиял на твои решения. Мы были молоды, и….

Я поднимаю руку, останавливая ее:

– Мам, не нужно чувства вины. Я знаю, что вы с папой счастливее порознь. Я смирился с этим. Серьезно, нет нужды ворошить прошлое.

Она хмыкает, бросая на меня задумчивый взгляд.

– Ладно. Я бы просто хотела однажды увидеть тебя с хорошей девушкой, Ашер.

– Я знаю, мам. Я тоже.

– С кем-то, кого ты мог бы привести в семью. С кем-то вроде Бейли, – добавляет она.

Я поджимаю губы. Мягкий голос мамы прерывает мои мысли, когда она встает и кладет руку мне на плечо.

– Она мне нравится, Ашер. Она мне очень нравится. Она отлично подходит нашей семье и особенно тебе. Если она тебе нужна, не отпускай ее.

Я смотрю, как мама уходит, допивая остатки своего бурбона. Но думаю я не о крепком алкоголе, а о великолепной девушке там, наверху.

Глава 14
До свидания, определенность

Бейли

Семь дней назад я и представить себе не могла тех чувств, что бушуют во мне сейчас. И в этом нужно винить одного очень горячего хоккеиста.

До этой поездки моя жизнь была простой, упорядоченной. Все имело смысл.

Я работала, я училась, я снова работала. Иногда спала и жаловалась подругам на страшное одиночество, но я знала, чего хочу. Сосредоточиться на себе и своей карьере. Мне никогда не был нужен мужчина, никогда не был нужен кто-то, кто дополнял бы меня. Мне нравилось быть независимой женщиной. Это была часть моей идентичности. А теперь все несколько туманней.

Жду ли я с нетерпением возвращения домой и начала ординатуры? Конечно. Но как насчет того, чтобы снова быть просто подругой Ашера? Это намного менее определенно.

Как можно вернуться к тому, чтобы быть просто подругой мужчине, который с такой страстью произносил твое имя? Мужчине настолько сексуальному, что от одной его улыбки бабочки порхают в животе?

Похоже, я уже не могу смотреть на него иначе: на этого золотого мальчика с идеально накаченным прессом, яркими, игривыми глазами и волосами цвета меда. Теперь, когда я увидела более мягкую его сторону, наряду с уже знакомым мне образом грубоватого хоккеиста, плейбоя… что ж, это кое-что поменяло.

Его теплота и привязанность к семье, даже к самым маленьким ее членам, так трогательны. Когда я наблюдала, как он открывает бутылку клюквенного сока для бабушки, это что-то всколыхнуло внутри меня. Вот почему я извинилась, пожелала всем спокойной ночи и ушла наверх спать. Иначе я бы изнасиловала его прямо на глазах у его семьи. Хотя, думаю, Лолли была бы не против, но я определенно не хочу, чтобы ее день рождения запомнился именно этим.

Почистив зубы и переодевшись в пижамные шортики и топ, я забираюсь под одеяло. Но заснуть не так-то просто… как и отключиться от мыслей об Ашере.

Мне понравилось просто наблюдать за ним сегодня. То, как закаменел точеный подбородок в ответ на что-то, сказанное Маком. То, как небрежно он положил мне на плечо свою массивную руку. То, как он слегка улыбнулся, когда мимо пронеслась Фейбл. Мне нравится блеск его глаз, когда он смотрит на свою племянницу, Ханну. Я молчу уже о том, что не могу забыть, как он целуется – поцелуй такой крепкий, настойчивый и горячий, что даже сейчас я поджимаю пальцы ног.

А потом меня посещает ужасная мысль. В Ашера легко влюбиться. Очень легко.

Я понятия не имею, что с этим делать, кроме как оттолкнуть от себя быстрей, чем хоккеист отбивает шайбу в сетку.

Глава 15
Неопределенность

Ашер

После того, как вечеринка закончилась, а беспорядок на кухне был убран, я тащусь вверх по лестнице и разочарованно вздыхаю, когда вижу, что дверь Бейли закрыта, а снизу не пробивается свет. Полагаю, вот и ответ.

Сегодня я сплю один.

Может, оно и к лучшему. Пах все еще пульсирует, и я не особо хочу повторной травмы. Конечно, я не скажу «нет», если Бейли решит позже присоединиться ко мне.

Я проскальзываю в свою комнату, не потрудившись включить свет. Воспользовавшись ванной, чищу зубы, снимаю шорты и футболку и забираюсь в постель.

Воспоминание о том, что мы с Бейли разделили в этой постели, захлестывает меня, и возбуждение тихо гудит, жар разливается по венам. Я как раз подумываю о том, чтобы подрочить, когда рядом со мной переворачивается теплое тело, устраиваясь поближе.

– Бейли? – с удивлением спрашиваю я.

– Аш, – бормочет она, придвигаясь ближе и кладя ладонь на мой пресс.

Мое тело немедленно реагирует, мой член твердеет при первых звуках ее хриплого, сонного голоса.

– Что ты…

Остальная часть этого предложения остается невысказанной, потому что теплые губы прижимаются к моим в сонном поцелуе. У меня нет возможности спросить, что она тут делает, но она ясно дает это понять, страстно целуя меня.

Перекатившись на бок, пока наши тела не оказались на одном уровне, я накрываю ее губы своими и углубляю поцелуй. Губы Бейли приоткрываются, приветствуя мой язык, и я издаю глубокий стон.

Но этого все равно недостаточно, поэтому я приподнимаюсь на локтях, наваливаясь на Бейли сверху, пока не обхватываю ее предплечья, прижавшись своей эрекцией прямо к ее бедрам. Бейли издает удовлетворенный звук, нечто среднее между вздохом и стоном. Тут я с ней солидарен. Это облегчение, снимающее и боль, и томление, но этого совсем недостаточно для полного удовлетворения.

Но затем Бейли делает нечто потрясающее. Она раздвигает бедра шире, пока у меня не получается прижать головку своего члена прямо к ее теплой сердцевине, о которую я трусь, дразня, пока ее язык флиртует с моим.

– Твою мать, Аш, – шепчет она, отчаянно задыхаясь. – Я хочу твой член.

– Да, дорогая. Он твой. – Сейчас. Сегодня. На следующей неделе. Всегда.

Эта последняя мысль должна была бы напугать меня до чертиков, но она не пугает. Ни капельки.

Прежде чем я успеваю обдумать свой следующий шаг, руки Бейли оказываются между нами, пробираясь к моим боксером, опуская их вниз по моей заднице, пока ее горячая ладонь не начинает двигаться вверх-вниз по моему напряженному члену.

Твою мать.

Это так чертовски хорошо. Дрожь пробегает по мне, и я испускаю стон, который Бейли сглатывает. Держа свой вес над ней на одной руке, я запускаю другую руку между нами, зарывшись пальцем под край ее трусиков, чтобы потереть ее теплый, влажный жар.

– В этот раз мы будем осторожны, – говорит она, задыхаясь.

– Очень осторожны, – бормочу я.

Поднимая бедра ко мне, Бейли берет все в свои руки, обволакивая меня своей влагой и пытаясь принять мой член глубже.

Я мгновенно испытываю облегчение. Мне нравится, что она – главная, и я издаю стон признательности.

– Да, дорогая.

Бейли извивается, сокращая расстояние между нами, пока головка моего члена не втискивается прямо в ее киску. Это невероятное ощущение, и ее ответный стон – лучший звук в мире. Затем, словно товарный поезд, в меня врезается осознание.

– Презерватив, – хриплю я.

– Точно, – отвечает она, вытесняя лучшее чувство, какое я когда-либо испытывал.

Я отодвигаюсь от нее, но ровно настолько, чтобы достать и надеть резинку. Обезопасив нас, я ложусь на кровать плашмя и притягиваю Бейли к себе сверху.

– Оседлай меня, – говорю я со стоном, когда она дразняще прижимается ко мне.

Буквально через секунду Бейли приподнимается на коленях и находит подходящий угол, чтобы вновь воссоединиться со мной. Она медленно скользит вниз, позволяя нам обоим привыкнуть к ошеломляющим впечатлениям. Это ошеломляет как удар в лицо, но не болью, а наслаждением. Это слишком, и это, мать его, идеально.

Бейли дрожит на мне, скользя вниз до тех пор, пока целиком не погружаюсь в сильнейший жар, который я испытывал когда-либо. Я издаю чудовищный стон, когда горячее возбуждение бешено разливается по венам.

Я кладу руку на ее бедро, чтобы направлять ее, но Бейли не нужны мои подсказки. Она покачивает бедрами, будто годами готовилась к этому моменту, а не училась на врача. Честное слово, если бы мне в тот момент сказали, что она – чемпион верховой езды, а не студентка-медик, я бы поверил.

Мы действуем вместе, часто целуясь и вместе мча к разрядке. Когда Бейли протягивает руку между нами, чтобы прикоснуться к себе, я убираю ее.

– Моя работа, милая.

Она стонет в ответ.

– Да, да, да. Я так близко.

И я доведу ее до края, это не проблема. Но я все еще изучаю ее тело, все еще узнаю, что от медленных, глубоких толчков у нее перехватывает дыхание, а ногти впиваются в мои бицепсы. Легкие беспомощные всхлипы срываются с ее идеальных губ, пока мои пальцы продолжают двигаться между нами.

Затем я чувствую это – как она восхитительно прижимается своим телом к моему. Бейли наклоняется, падая ко мне на грудь. Она утыкается носом в мое горло, ее губы касаются щетины на подбородке.

– Аш, – произносит она с тихим стоном, пока ее тело пульсирует между нами, и, кажется, это длится вечно.

Я погружаюсь в нее, вжимаясь глубже, и ощущение ее плотного тепла, сжимающего меня, толкает меня за край.

– Черт возьми, Бейли. Это слишком хорошо.

Обхватив одной рукой ее подбородок, я приподнимаю его, прижимаясь губами к ее губам. При первом горячем прикосновении ее языка к моему я теряю остатки самообладания. Вонзаясь в нее короткими, неровными толчками, я чувствую, как напрягается все мое тело, готовое взорваться. Бейли шепчет мне на ухо ободряющие слова, пока я изливаюсь в презерватив горячими, пульсирующими волнами. Когда все заканчивается, у меня кружится голова.

Матерь божья.

Стоит отметить накал того, что мы только что разделили. Но вместо слов или объятий или даже просто вместо того, чтобы полежать рядом, пока мы переводим дыхание, Бейли приподнимается с постели и начинает искать свою одежду.

– Ты можешь остаться, – говорю я, садясь и глядя, как она натягивает трусики.

– Все в порядке. – Она хватает свой топ. – Уверена, без меня в постели ты будешь спать лучше.

Я сомневаюсь в этом, но ее пренебрежение этим моментом после того, что было между нами, на мгновение лишает меня дара речи. Мое настроение падает быстрее, чем шайба летит в пустые ворота.

Что за чертовщина творится?

– Твоя нога в порядке? – спрашивает она, бросая взгляд на меня.

Я рассеянно киваю. Нога – последнее, о чем я сейчас думаю.

Через секунду Бейли быстро целует меня в губы, а затем оставляет одного, все еще упакованного в заполненный презерватив.

И насколько жаркой была эта комната всего несколько минут назад, настолько она холодна и пуста теперь.

Глава 16
Ловите рейсы, а не чувства

Бейли

– Фух. Да закройся ты уже, ублюдок, – сдавленно стону я.

Такое чувство, что мой чемодан – какой-то невероятный тетрис. Передвинь пару туфель. Переверни косметичку. Попытайся поставить шампунь вертикально, а не горизонтально.

Последние полчаса я сижу на полу в своей спальне и собираю вещи, но никакие перекладывания, утрамбовывания или мольбы не помогают уместить все. Я даже переоделась, сменив футболку на более сложный топ, занимавший в чемодане больше места. Но нет.

Должно быть, в десятый раз переодев пару сандалий, я напрягаю все мускулы, чтобы вновь попытаться застегнуть молнию. Не-а. Она по-прежнему не поддается.

Почему, когда я собираю вещи в поездку, в чемодан всегда помещается все, но на обратном пути кажется, что вещей у меня в десять раз больше? Добавьте это в список того, что я не пойму никогда. Наряду с черными дырами, мужским метаболизмом и – нечто новое – моими чувствами к Ашеру.

Я так чудесно провела с ним время на этой неделе: как в спальне, так и вне ее. Но эта неделя была каникулами, а не реальной жизнью. А в реальной жизни я слишком занята, чтобы выкроить время для отношений. Моя жизнь похожа в некотором роде на этот чемодан – настолько забита до краев, что если я попытаюсь добавить хоть что-то еще, оно просто не поместится.

И будем честны, Ашер в любом случае не подходит для отношений.

– Нужна помощь?

Ашер появляется в дверях, его спортивная сумка перекинута через плечо. На нем спортивные штаны для бега и бейсболка «Ледяных ястребов», надетая козырьком назад. Его глаза блестят, и он выглядит так, словно эта неделя зарядила его энергией.

Эмоции у меня запутаны и слегка горьковато-сладкие, потому что мне кажется, будто чему-то приходит конец. Хотелось бы мне вернуться в тот момент, когда впереди у нас была целая неделя солнца и сексуального напряжения.

– Мне нужна не просто помощь, – я вздыхаю, еще раз бесполезно дергая молнию. – Мне нужен пресс для мусора.

Он усмехается, кладет свою сумку на пол и опускается на один уровень со мной.

– Сядь на него, а я потяну змейку, ладно?

Я скептически хмурю бровь:

– Так можно? Или это срабатывает только в кино и мультиках?

– Ну, похоже, что все остальное ты уже перепробовала, – с усмешкой говорит он.

Справедливо. Я сажусь на крышку моего чемодана, и он слегка сплющивается под моим весом, достаточно, чтобы присевший рядом Ашер смог сдвинуть молнию с места. Сильным рывком ему удается ее закрыть.

– Ты послан богом, – с улыбкой говорю я.

Он пожимает плечами, на его губах появляется теплая улыбка:

– Мы просто хороши в команде.

Эти пять коротких слов посылают в мозг прилив дофамина. Мы действительно хороши в команде. Теоретически. Но теории могут быть опровергнуты. И хотя мне очень нравится мысль о том, что мы с Ашером будем вместе, я не могу желать больше того, что у меня уже было. Для нас обоих слишком много поставлено на карту, как эмоционально, так и профессионально.

Я нащупываю ответ, лишь бы нарушить молчание, но, к счастью, Ашер не позволяет мне зациклиться на этом.

– Полагаю, пора двигать, – говорит он.

Я вскакиваю, чтобы помочь ему встать, и хотя, поднимаясь на ноги, он переносит на меня приличный вес, он заметно более подвижен, чем например вчера. Может быть, он не в лучшем состоянии, но по крайней мере я не верну его Трею более травмированным, чем он был.

– Готова? – спрашивает он, подхватывая свою сумку и кивая подбородком на дверь.

– Вроде того.

Я в последний раз оглядываю комнату, проверяя, не забыла ли я чего. Когда простыни сорваны с кровати, а все мои вещи убраны, она выглядит такой пустой. Я не ожидала, что буду так взволнована, покидая гостевую комнату, но последние семь дней я чувствовала себя тут как дома. Если бы не тот факт, что на неделе начинается моя ординатура, я, возможно, попросилась бы остаться подольше, может быть, помогала бы Лолли, работая над своим загаром.

Но долг зовет. Прощай, рай. Добро пожаловать в реальный мир.

Мы тащим наши сумки вниз, на кухню, где остальная семья доедает то, что осталось с вечеринки Лолли, и ждет нас, чтобы проводить. Его сестры, мама и Лолли – все тут.

– Мы выдвигаемся, – объявляет всем Ашер, сбрасывая сумки на пол и широко раскидывая руки. – Обнимемся.

И вот начинается бесконечный парад объятий, прямо как в день приезда. Только на этот раз я тоже участвую в них.

Первой встает Лолли, которая сжимает меня крепко, едва не раздавив. Затем мы с Эмбер и Кортни обмениваемся ссылками в социальных сетях. После быстрых объятий с Маком и Тайсоном я направляюсь к Тесс, которая обнимает меня так крепко и долго, будто я ее дочь.

К тому моменту, как я завершаю объятия, я слегка задыхаюсь.

Возможно, я больше никогда не окажусь снова тут, с этими людьми. Это неприятная мысль, но ее быстро прерывает Тесс, которая, похоже, хочет сделать объявление.

– Ну, как вы думаете? Отдать Бейли ее подарок?

Все кивают и одобрительно подбадривают, когда Тесс приглашает меня сесть на барный стул. Ашер, должно быть, замечает, как нервно я поглядываю на свой чемодан, потому что смеется достаточно громко, чтобы перекрыть гвалт.

– Не беспокойся, Бейли, – говорит он мне с улыбкой. – В моей сумке хватит места, что бы это ни было.

– Ничего особенного или безумного, – говорит Эмбер. – Не пугай ее.

Тесс отмахивается от этой перепалки, закатывая глаза:

– Ой, да перестаньте. Главное – внимание, так ведь? Лолли, окажешь честь?

Лолли взволнованно потирает руки, выбегая из кухни, и через некоторое время возвращается с обувной коробкой, украшенной красной бумагой и наклейками со стетоскопами и термометрами.

Что, черт возьми, это такое? Я тихонько хихикаю.

– Та-да! – Она с гордостью протягивает ее на вытянутых руках, с легким стуком встряхивая содержимое. – Аптечка Бейли!

Поскольку коробка прямо у меня под носом, я могу разобрать надпись, сделанную сверху блестящим гелем: «СОБСТВЕННОСТЬ ДОКТОРА БЕЙЛИ». Я сглатываю ком в горле.

– Открывай! – возбужденным шепотом подгоняет меня Нора. Она осторожно перекладывает спящую малышку на руки Тоду, прежде чем сесть на барный стул рядом, наблюдая, как я осторожно поднимаю крышку, чтобы увидеть, что же внутри.

Пластыри, жвачки, аспирин, протеиновые батончики, пакетики растворимого кофе – все, что нужно. Они даже умудрились включить в набор упаковку тампонов, при этом правильно угадав мою любимую марку.

– Это так мило, ребята, – шепчу я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Не стоило.

– Конечно, стоило, – отвечает Эмбер, сжимая плечо Ашера. – Если бы не ты, мы не смогли бы повидаться с нашим братом на этой неделе.

– И я бы нервничала все то время, пока Нора была в больнице, если бы ты меня не успокоила, – говорит Кортни. – Ты просто спаситель.

Я копаюсь в коробке, впечатленная тем, сколько всего они туда втиснули. Тут есть дезинфицирующее средство для рук, салфетки для макияжа, даже несколько морских ракушек с пляжа, которые, как хвастается маленькая мисс Фейбл, она выбрала специально для меня.

Когда я добираюсь до дна, там оказывается стопка записок с выражением поддержки от всей семьи, парней и девушек. Мне приходится закрыть крышку, чтобы не начать читать их прямо сейчас. Лучше приберечь их для тяжелого рабочего дня. К тому же я думаю, что могла бы прочитать строчки две, прежде чем разрыдаться по полной перед всей семьей Рид.

– Большое вам всем спасибо, – с трудом произношу я, смаргивая слезы, наворачивающиеся на глаза. – Это много значит для меня.

– Ты много значишь для нас, – говорит Кортни. – Если в «Уильям Симмонс» тебя полюбят так же, как мы, у тебя будет потрясающее место работы.

– Даже если и нет, у меня есть все, что нужно, – я похлопываю по декорированной коробке у себя на коленях. – Вы меня всем обеспечили.

– Ну, я думаю, это повод снова обняться! – объявляет Лолли, хлопая в ладоши. Мы все смеемся, как будто это шутка, но уже через минуту вновь начинаем парад объятий. И я вовсе не против. Я никогда не была особо сентиментальной, но эта семья смогла пробудить во мне что-то.

Как только все заканчивают обниматься, мы идем к машине и закидываем сумки на заднее сиденье. Тем не менее, моя личная аптечка отправляется со мной на переднее. Прежде чем пристегнуть ремень безопасности, я осторожно кладу ее себе на колени.

– Спасибо за все! – кричит Ашер в окно, заводя машину.

Пока он аккуратно сдает назад по подъездной дорожке, я опускаю стекло до упора, машу и улыбаюсь всем на крыльце.

– Не теряйся! – кричит мне Лолли.

Как иронично. Неделю назад я была чужой для всех в этом доме. Но сейчас, семь коротких дней спустя, я улыбаюсь и машу на прощание людям, которые кажутся мне практически семьей, и я понятия не имею, что делать с бушующими внутри меня эмоциями.

Глава 17
Преследуемый призраками

Ашер

– Наконец-то я тебя застала, – мамин голос в динамике звучит весело и с некоторым облегчением.

– Привет. Да, прости. Эти несколько дней были загружены.

Врачи команды выписали меня, и я вернулся к своему обычному графику, который подразумевает командные тренировки и встречи с тренерским штабом. Наш сезон подошел к неожиданному и неудовлетворительному завершению, как иногда бывает, когда выходишь в полуфинал и играешь против лучшей команды западной конфедерации, но такова жизнь. Всегда есть еще одна попытка.

– Ну, я просто хотела узнать, как твои дела. Врач сказал, сотрясение прошло?

Она имеет в виду мое текстовое сообщение семье, где я написал: «Все прошло».

– Ага. Все прошло.

– Рада слышать.

Пока я сбрасываю полотенце и быстро одеваюсь, мама делится новостями о Норе и малышке, и о клубе Лолли для вязальщиц, и о каком-то соседе, которому Стив помогает реструктурировать его пенсионные накопления. Это все занимательно.

– Отлично, мам. – Я расчесываю свои влажные волосы и оцениваю щетину. Надо будет завтра побриться. Нет причин откладывать это, мы больше не в плей-оффе. – Хотел бы еще поболтать, но я обещал Кови помочь сегодня с переездом.

– Кови? – спрашивает она. – Я его знаю?

Я выпрямляюсь, оглядывая себя в зеркале.

– Не думаю. Это Лэндон Ковингтон.

– О, это новый защитник, да?

– Ага.

– Ладно, я поняла, что тебе пора, но я звоню, чтобы узнать, как дела у вас с Бейли.

Я замираю с расческой в волосах.

Короткий ответ? Никак. Я практически уверен, что она рассматривала меня просто как очередной перепихон. Это отстой? Да.

Плачу ли я ночами в подушку? Нет. Но это не значит, что мне не хотелось бы, чтобы между нами все было иначе.

Я дрочил как одержимый, вспоминая наши с ней ночи. Но мне не хватает не одного лишь секса… хотя он был вне всякой конкуренции. Я наслаждался совместной неделей на острове, тем, как мы просто тусили вместе и разговаривали и как я узнавал ее ближе вне компании наших друзей.

Но когда мы вернулись несколько дней назад, я написал ей: простое сообщение, чтобы поздороваться, сказать, что я хорошо отдохнул, может, обменяться впечатлениями, но она не ответила. Если это – не прозрачный намек, то я даже не знаю.

– Я даже не знаю, – наконец отвечаю я маме, направляясь к двери.

– Хм, – голос мамы звучит неопределенно, но я с уверенностью могу сказать, этот ответ ей не нравится. – Между вами, ребята, что-то есть, Ашер?

– Я этого не отрицаю.

– И не надо мне рассказывать о том, что «вы просто друзья». – Полагаю, она заметила химию между нами.

– И не собираюсь, мам. – Я хватаю ключи от машины и иду к лифту. Не похоже, что этот разговор закончится скоро, и я знаю, что ребята устроят мне разнос, если я опоздаю.

– Так ты даже не звонил ей с тех пор, как вы вернулись?

– Я написал ей. Она не ответила.

Мама издает еще одно свое «хм».

– Она занятая девушка, Ашер. Она только что устроилась на новую работу в оживленную клинику в центре города. Что именно было в том сообщении?

Никогда раньше мама не интересовалась моими отношениями, но с другой стороны, Бейли – исключительная девушка. Так что понятно, почему моя мама так заинтересована сейчас.

– Сказал спасибо за поездку. Сказал, что хорошо провел время. Все такое.

Если честно, при желании я могу процитировать текст по памяти. Я перечитал его по меньшей мере дюжину раз, пытаясь понять, все ли так, а затем – еще полдюжины в надежде, что я просто не заметил ответ.

– Ну, это звучит не очень, сынок. Слишком расплывчато. Едва ли предполагает ответ.

Я издаю короткий смешок:

– Ну спасибо, мам.

Ее тон смягчается:

– Я серьезно, дорогой. Ты не задал ни одного вопроса. Не дал ей повода написать ответ.

Дерьмо. Вероятно, она права.

– И какой вопрос мне следовало задать?

– Тебе следовало пригласить ее на свидание.

Неприятное чувство поселяется глубоко внутри. Может быть, мама заметила что-то. Я бы с удовольствием пригласил ее на свидание. Но это может оказаться несбыточной мечтой, учитывая, что она даже не ответила на мое сообщение.

Запрыгнув в машину, я говорю маме, что люблю ее, и прощаюсь.

Поездка к Лэндону стала отвлечением. Когда я подъезжаю к высотке, куда он переезжает сегодня, я замечаю Тедди, Джастина и Оуэна, стоящих у белого грузовика, пока Лэндон возится с замком.

– Привет, привет, – говорит Оуэн, замечая меня, и хлопает ладонью по плечу. – Как дела?

– Привет, лучше. Спасибо, чувак. – По крайней мере такого ответа от меня ждут, мне снова можно играть в хоккей, так почему же я не чувствую себя лучше?

– Черт, Калифорния пошла тебе на пользу, – говорит Джастин, пожимая мне руку.

Потирая рукой затылок, я переминаюсь с ноги на ногу.

– Да. Немного подзагорел.

Тедди поднимает кулак, и я стукаю о него своим.

– Привет, ТиКей.

Лэндон открывает дверь и встает во все свои шесть футов три дюйма. Я киваю ему. Пока мы стоим тут молча минуту, я задаюсь вопросом, стоит ли обсудить поражение «Денверу». Но никто не поднимает эту тему, и я не из тех, кто сыплет соль на чьи-либо раны, поэтому молчу. К тому же эти раны не только их, но и мои тоже. Несмотря на то, что в тот вечер меня не было на льду, это и мое поражение тоже.

– Вещей у меня немного, – говорит Лэндон, – так что это уйму времени не займет. Но один я не справлюсь, так что спасибо, что пришли, парни.

– Нет проблем, чувак. Мы тут за этим, – говорит Тедди.

Лэндон с силой толкает наверх заднюю дверь грузовика, и мы все забираемся внутрь. Мы с Оуэном беремся за оба конца коричневого дивана, и работа начинается.

Через сорок минут мы уже перетащили около дюжины коробок, несколько чемоданов, платяной шкаф, большую кровать, телевизор, почти такой же, как диван. Теперь мы стоим в прихожей, обозревая нашу работу.

– Тебе нужен ковер, – говорит Тедди, оглядывая пустоватую квартиру.

Это одна большая спальня, хорошая современная кухня и приятный вид на город. Но ТиКей прав… она кажется пустой, как будто чего-то не хватает.

Джастин оглядывается, почесывая затылок:

– Или растение.

– Или подружка, – говорит Оуэн, и мы все хохочем.

– Лучше последнее, – произношу я, подкрепляя предложение Оуэна.

– Если я задержусь тут, то, возможно, поработаю над этим, – отвечает Лэндон.

Я шутливо толкаю его в плечо:

– Ты задержишься.

Он не часто бывал на льду в этом году, и я знаю, что это его тревожит. Весь сезон он жил в отеле, пока наконец не решил подписать договор аренды на новую дорогую квартиру. И ребята правы, ему определенно нужно купить какую-то мебель, ковры и растения, и, возможно, приличный комплект постельного белья, но я не собираюсь указывать ему на это.

Я вижу, что он напряжен, и в свои двадцать три года я чувствовал то же самое, когда меня законтрактовали в мою первую команду высшей лиги. Ты понятия не имеешь, случайность ли это, сработает ли или тебя выкинут в любую минуту. У контракта новичка не так много гарантий.

Тем не менее, Лэндон – надежный игрок. Немного сыроватый и неразвитый, но это пройдет. Потом нужно будет отвести его в сторонку и сказать, чтобы он верил в себя, или, может быть, я напишу Гранту, капитану нашей команды, поговорю с ним, чтобы тот его подбодрил. Он хорош в таких разговорах по душам. Я помню, как много лет назад он взял меня под свое крыло.

– Давайте закажем пиццу, – предлагает Оуэн. Этот чувак не бывает сыт.

Позже, после того, как доставили пару больших пицц, мы направляемся в пустую гостиную с шестью упаковками пива.

– Чур я на диван, – выкрикивает Оуэн, подбегая и плюхаясь в центр.

К тому моменту, как ребята занимают свои места, мы с Лэндоном остаемся сидеть на полу гостиной. Он усмехается:

– Может быть, мне действительно нужна еще какая-то мебель.

Я молчу, с удовольствием поедая свою порцию пиццы и наслаждаясь пивом вместе со своими товарищам по команде.

– Ну, чувак, рассказывай наконец, – говорит Тедди, глядя на меня с игривым блеском в глазах.

– О чем? – спрашиваю я, набивая рот пиццей с колбасой.

– О Сан-Диего. Вы с Бейли переспали? – Он играет бровями.

– На этот вопрос я не отвечу, – говорю я, откусывая еще.

Волна стонов наполняет комнату, когда все взгляды сосредотачиваются на мне, оценивая то, что, как им кажется, случилось.

– Значит, да, – как ни в чем не бывало говорит Оуэн.

– Отвали, я не целуюсь и не болтаю.

– Твою мать, ты переспал с ней, – говорит Джастин, беря еще одно пиво.

Я сглатываю то, что жую, и секунду трачу на то, чтобы собраться с мыслями.

– Она классная девчонка, и мы потрясающе провели время, но не думаю, что у нее будет на меня время вне каникул.

– С чего ты так решил? – спрашивает Оуэн, прежде чем засунуть в рот кусок целиком.

Я качаю головой и беру салфетку.

– Две причины. Во-первых, она прямо сказала, что не ищет отношений, и во-вторых, я написал ей, когда мы вернулись, она так и не ответила.

Произнести это вслух больнее, чем я ожидал.

Я одержим – вот так вот просто.

Бейли никогда не показывала, что одержима мной.

Тот последний день в Сан-Диего был идеален. Моя семья подарила ей сделанный собственными руками подарок, а это, как известно, лучший подарок, и ей, казалось, было по-настоящему грустно уезжать. По дороге в аэропорт мы совершили небольшую экскурсию в Ла-Хойю, где остановились понаблюдать за тюленями и морскими львами, которые любят греться там на солнце, потом прогулялись по причудливому городу, чтобы пообедать в моем любимом ресторане «У Коди», где я не был уже много лет. Там есть красивый балкон с видом на океан, который, как мне кажется, мог бы понравиться Бейли.

Большую часть обеда она была разговорчива, потом в самолете проспала чуть ли не всю дорогу обратно, с удовольствием опустив голову мне на плечо. Когда я высадил ее у дома, мы обнялись на прощание. Однако я вовсе не ожидал, что это будет настоящее прощание, не после всего, что между нами было. Я полагал, что мы договоримся видеться время от времени. Пусть даже как друзья. Но нет, ничего такого.

– Отстой, – говорит Тедди.

Я киваю:

– Это правда. Как я и сказал, было весело.

– Хотя обычно ты не из тех, кто так легко сдается. Итак, что в итоге? – спрашивает Оуэн.

Я глубоко вздыхаю:

– Я не сдался. Просто хотел проявить уважение к ее личному пространству. Если она скажет, что не хочет дальнейшего развития, я ведь должен смириться с этим, так?

– Ну, полагаю, да, – отвечает Оуэн.

Лэндон издает громкий стон:

– Проклятье, девчонки ставят меня в тупик. Беру обратно свои слова о том, что мне нужна подружка.

Мы все смеемся, но мой смех натянут, и я невольно задаюсь вопросом, видно ли парням, насколько у нас с Бейли все могло бы быть иначе.

Бейли в качестве моей девушки? Это было бы чертовски здорово.

Глава 18
Открыть в чрезвычайной ситуации

Бейли

Из примерно дюжины ординатур для терапевтов, среди которых я могла выбирать, клиника семейной медицины «Уильям Симмонс» была, безусловно, самой конкурентоспособной. График там был намного лучше, чем работа в больнице ночами и в выходные, а поскольку каждый год открывалось всего два места для более чем тысячи претендентов, попасть туда было маловероятно. Несбыточная мечта. В лучшем случае.

А теперь, то есть сегодня, она стала моей реальностью. Моей очень утомительной реальностью.

Первая половина рабочего дня едва миновала, а я готовлюсь ко встрече со своим восьмым пациентом. Я подавляю зевок, просматривая его медицинскую карту. Похоже, он просто пришел продлить рецепт, так что это не займет больше десяти минут. Это значит, что у меня будет пятнадцать драгоценных минут, чтобы пообедать перед следующим пациентом. Мой урчащий желудок приободряется от этой мысли.

– Доктор Эриксон? Следующий пациент готов.

Я улыбаюсь своей медсестре, следуя ее приглашению в смотровую номер два.

Устала ли я? Да. Голодная ли? Да. Но слышать, как медицинский персонал зовет меня «доктор Эриксон» – это стоит того. Ручаюсь, занять это место было верным выбором, и у меня такое чувство, что эти годы станут самыми лучшими и самыми суровыми в моей жизни.

В смотровой я провожу всего несколько минут. Оказывается, нужно лекарство от сезонной аллергии, так что с продлением рецепта не возникает никаких проблем. Я просматриваю документы пациента, затем передаю их на заполнение медсестре.

Пора проглотить остатки вчерашних спагетти и собраться с силами, чтобы дотянуть до пяти вечера. К концу рабочего дня я проведу тут десять часов. Что может значить только одно: мне нужен кофе. Много кофе.

Я ухожу на кухню и из множества коричневых упаковочных пакетов, которыми забиты полки холодильника, достаю свой пластиковый контейнер. Шестидесяти секунд должно хватить для разогрева, этого времени достаточно, чтобы включить кофеварку на одну порцию, она как раз мигает мне со стойки, подсказывая, что вода уже горячая. Слава богу. Я совершенно уверена, что с помощью кофе я могу сделать все что угодно.

Ну, почти все что угодно. С тех пор, как я вернулась из Коронадо, есть только одна вещь, которая мне совершенно не по силам – выкинуть из головы Ашера Рида. Даже сейчас, наблюдая, как остатки моего обеда крутятся в микроволновке, я вспоминаю начос со вкусом барбекю, которые мы приготовили с Эмбер и Кортни. Выражение лица Ашера, когда он попробовал их, было абсолютно бесценным. Я могла бы сцеловать соус прямо с его губ.

Фу. Выбрось это из головы. Могу я прожить хотя бы жалких пять минут, не вспоминая о нашей поездке в Калифорнию?

Пока что ответом на этот вопрос было большое, жирное «нет». Кажется, вселенная использует любую возможность, лишь бы отвлечь мои мысли от работы и вернуть их к Ашеру.

Например, мой первый пациент сегодня был одет в футболку Сан-Диего, и я подумала, что это просто совпадение. Но затем ко мне пришел молодой человек, получивший сотрясение в хоккейном лагере. Сообщение получено, вселенная. Но даже сущие мелочи, такие как цвет моей ярко-голубой формы, заставляют меня мечтать о его глазах.

Я не в силах избежать этого. Ашер Рид поселился в моей голове, и это истощает меня эмоционально.

Микроволновка пикает, и я беру пластиковый контейнер с пастой, чтобы отнести ее в свой кабинет. Хотела бы я насладиться несколькими минутами тишины и покоя, прежде чем окунуться во вторую половину дня.

Но один взгляд на мой стол, и мои мысли тут же возвращаются в Коронадо. Почему? Потому что там, прямо в центре, стоит ярко-красная коробка из-под обуви. Дерьмо. Я забыла, что взяла с собой свою аптечку этим утром.

Я испускаю вздох и плюхаюсь в свое кресло, передвинув аптечку к краю, чтобы освободить место для обеда. Но я не в силах наслаждаться ни кусочком без того, чтобы мой взгляд не упал на блестящие наклейки со стетоскопами, бросающие отсветы на весь кабинет.

Я отправляю в рот едва ли три кусочка, прежде чем отложить вилку и достать из сумки телефон, чтобы найти сообщение, которое Ашер прислал в тот день, когда мы вернулись домой.

«Привет, Бейли. Еще раз спасибо за то, что поехала со мной. Я чудесно провел время с тобой».

Короткое и милое сообщение, которое я перечитала сотню раз, и на которое так и не смогла ответить. Потому что как тут отвечать? Неделя, которую мы провели вместе, была потрясающей, и секс – внеземным. А теперь что? У него своя напряженная жизнь, у меня – своя.

И я не дурочка: я знаю, что его жизнь включает в себя ночи в барах, полных заек. Я слишком часто видела этих парней в деле, чтобы прикидываться дурочкой. Тот, у кого нет постоянной девушки, в любой момент может выбрать любую из фанаток хоккея.

И Ашер – не исключение из этого правила. На самом деле его репутация крутого хоккеиста делает его еще более привлекательным для девушек, которые стекаются к нему, едва он заходит в бар. За все то время, что я его знаю, я не раз видела, как он отвозил к себе самых разных девушек.

Но Ашер Рид, с которым я провела неделю в доме его бабушки, был совсем не таким. Он был милым, внимательным и чутким, всегда помогал по дому Лолли и Тесс, даже когда они говорили ему, что стоит поберечь травмированную ногу.

Как мог типичный завсегдатай баров, плохиш на льду, быть тем самым парнем, который плакал при рождении племянницы, тем, который признался, что его трогает песня Over the Rainbow? Я все повторяю себе, что нам вдвоем было хорошо, но это было временно. Но это не значит, что я не тоскую о его прикосновениях, наших разговорах, легком смехе вдвоем и больше всего – о том, что я чувствовала, просто находясь рядом с ним.

Я отодвигаю обед на край стола и притягиваю на колени свою аптечку. Да, это всего лишь первый день работы, но это вполне можно расценивать как чрезвычайную ситуацию. Я растеряна до чрезвычайности. И если можно найти где-то ответы, так это тут.

Сдвинув содержимое коробки к краю, я достаю одну из ободряющих записок, спрятанных на дне. Каждый листок сложен пополам, скрывая сообщение и имя того, кто его написал, поэтому я выбираю один наугад и обнаруживаю записку, написанную аккуратным почерком.

Бейли,

ты – самая умная, самая красивая девушка, какую я встречал когда-либо. За что бы ты ни взялась, ты с этим справишься.

Целую, Ашер

Мое сердце подскакивает к горлу, но мой взгляд остается прикованным к этому «Целую». Это знак? Совпадение? Что бы это ни было, у меня нет времени разбираться с этим. В мою дверь стучат – это снова медсестра, смотрит на меня выжидающе, держа в руках медицинский планшет.

– Ваш следующий пациент ожидает вас в четвертом кабинете, доктор Эриксон.

Уже? Я смотрю на часы. Ага. Пятнадцати минут как не бывало. Время, бесспорно, бежит быстрей, когда пытаешься не влюбиться.

Глава 19
Держись

Ашер

Пустота в груди никуда не делась.

И нет, это не только лишь потому, что секс с Бейли был хорош. Хотя, для галочки, он был так хорош, что стоил того, чтоб опуститься на колено и сделать предложение. Кстати, о…

– Как идет подготовка к свадьбе? – спрашиваю я Оуэна, желая отвлечься.

Сегодня вечером мы все собрались у Джастина. Какое-то время назад Оуэн съехал от него в новую квартиру, которую он делит со своей невестой Бэккой. А Джастин сегодня устроил небольшую вечеринку: еда, пиво и тихая музыка, своего рода подтверждение тому, что это – снова холостяцкое пристанище, хотя я готов поспорить на левое яйцо, что эта его подружка Элиза скоро переедет к нему.

Оуэн быстро кивает.

– Медленно. Большую часть делают Бэкка и ее мама. – Произнеся это, он пальцами обозначает кавычки.

– А ты что предложил? – с усмешкой спрашивает Джастин, прежде чем закинуть в рот креветку. Выглядит смешно.

– Я хотел поставить бак-ловушку. Думал, будет весело… необычно, сечете? Чтобы прием не выглядел слишком душно.

Это вызывает смех у всех парней, сгрудившихся у кухонного островка. Девушки ушли в гостиную, тогда как парни остались поближе к еде.

– Ну да, когда твоя невеста целый день тратит на прическу и макияж, в конце она точно захочет окунуться в бочку с холодной водой, – говорю я, сухо хохотнув, что снова вызывает смех у парней.

– Заткнись, – рычит Оуэн. – Мы могли бы собрать на этом денег на благотворительность или типа того.

Я закатываю глаза:

– Это твоя свадьба, а не пиар-компания команды.

– И то верно, – отвечает Оуэн.

– Знаете, это дерьмо заразно. – Тедди машет рукой в сторону Оуэна и Джастина. – Ты ведь следующий, Брэди?

Мало что можно понять, судя по невозмутимому лицу Джастина, но его губы кривятся в улыбке.

– Элиза еще молода. Мы вполне можем себе позволить не торопиться.

– Круто, – отвечает Тедди с ленивой ухмылкой. – Мы с Сарой вроде и не хотим ждать, но слишком заняты, чтобы думать еще и о планировании свадьбы. Черт возьми, не удивлюсь, если однажды мы просто сбежим и обвенчаемся по-тихому.

Это было бы в их духе. Они оба немного импульсивны и диковаты. В колледже они сняли долбанное домашнее порно, о чем никто из нас не знал. Ну, до недавнего времени.

– А как насчет тебя, Лэндон? – спрашиваю я.

Не считая меня, он единственный холостяк, оставшийся в нашей команде. Ну, кроме капитана Гранта. Но Грант – капризный ублюдок, и я действительно не могу представить, чтобы он остепенился и осел дома с кем-то.

– Однажды – несомненно, – отвечает Лэндон. – Но пока не подвернется подходящая девушка, я подожду.

Я не могу не задаться вопросом, означает ли «подожду», ну, реальное «подожду». Воздержание от секса. Я никогда раньше не видел Лэндона с девушкой, а в те несколько раз, когда парни убеждали его переспать с какой-нибудь зайкой, он становился ярко-красным и находил предлог уйти. Хотя, опять же, может, я выдумываю. Может, он просто разборчив и, как и сказал, ждет правильной девушки.

– Мой отец был женат четыре раза, – говорит Лэндон. – И посмотрев на четыре его жалких развода, я уж лучше буду ждать подходящую девушку, чтобы жениться раз и навсегда.

Мы все киваем в ответ.

К счастью, никто не спрашивает меня о Бейли, потому что, спроси они, что, черт возьми, мне ответить?

На самом деле, я рано обрадовался, потому что как только я пошел к холодильнику за пивом, за мной увязался Оуэн.

– Не было новостей от Бейли? – спрашивает он тихо.

– Нет, – отвечаю я, скручивая крышку бутылки и делая большой глоток. Это никак не облегчает стеснение в груди.

Бэкка заходит на кухню взять тарелку. Оуэн, будучи Оуэном, откусывает кусок крылышка и целует ее в щеку жирными губами. Бэкка стонет, хватая салфетку и начиная яростно тереть лицо. Я коротко смеюсь, наблюдая это.

Она пристально смотрит на него, на губах у нее играет раздраженная улыбка:

– Будешь чавкать дальше, и через минуту я выкину тебя в окно.

Я распахиваю глаза:

– Приятно видеть, что романтика еще жива.

Оуэн только посмеивается, будто это его забавляет, и хлопает ее пониже спины, когда она выходит из кухни.

– Я тоже люблю тебя, ангел.

А потом, как ни в чем не бывало, продолжает есть.

Но я вижу, что мысленно он прокручивает наш разговор. Он не окончен, как бы мне ни хотелось съехать с темы. Нет никаких «я и Бейли».

– У кого-нибудь есть новости от Бейли? Обри, ты? – кричит Оуэн группе девушек, расположившихся на секционном диване.

Я понимаю, что он пытается сделать, и отчасти даже признателен ему за его озабоченность, но в целом я слегка раздражен. Я. Одержим. Бейли. Вот так просто. Вероятно, мне следует оставить это все позади и двигаться дальше, но я все еще барахтаюсь в отрицании. И Оуэн, как один из лучших моих друзей, очевидно, чует это. Дух отчаяния.

Обри поднимает голову, выражение ее лица меняется, когда взгляд ее перемещается с Оуэна на меня. Трудно понять, в основном потому, что она всегда вся в себе, но уголок ее губ слегка дергается.

Не могу не задаться вопросом, рассказала ли ей Бейли о том, что мы переспали. Не уверен, как относиться к этому. Отчасти хочется надеяться, что это было достаточно значительным событием, чтобы поделиться им с лучшей подругой, но, с другой стороны, хотелось бы, чтобы эта ситуация осталась между нами.

– У меня есть новости. Она занята. – Обри снова бросает взгляд на меня. – Она не пришла сегодня, потому что плохо себя чувствует.

– Бейли заболела? – спрашиваю я, поднимаясь со своего места на барном стуле, чтобы подойти ближе к Обри.

Вероятно, Бейли подхватила что-то в своем врачебном кабинете. Такие места должны кишеть бациллами. Ненавистно думать, что она надрывалась всю неделю, а теперь – слишком больна, чтобы насладиться выходными. Это какая-то извращенная карма.

– Ей просто нездоровится, – говорит Обри, не вдаваясь в детали.

Поскольку Обри не очень охотно делится информацией, я возвращаюсь туда, где Оуэн стоит у стола с закусками.

– Пойду гляну, как она, – тихо говорю я.

– Уверен? – спрашивает Оуэн, хмуря брови.

Я киваю:

– Она заботилась обо мне всю неделю в Калифорнии. Справедливо отдать ей долг, если она правда болеет.

И, боже, как странно, что отчасти я надеюсь, что она и вправду больна, а не избегает встречи со мной там, где я непременно буду.

Мы стукаемся кулаками.

– Точно. Отличный план, – кивает Оуэн.

Надеюсь, он прав.

* * *

Пятнадцать минут спустя я ищу, где бы припарковаться у дома Бейли. Внедорожник отъезжает, освобождая место, и, припарковавшись у обочины, я подхожу к двери, надеясь, что не совершаю огромную ошибку.

Когда я звоню, ей требуется минута, чтобы ответить.

– Привет, это Аш… Я слышал, ты заболела.

– О. Привет, – говорит она, и голос у нее неуверенный, а затем следует длинная, тяжелая пауза. Ладно, это не вполне то теплое приветствие, на которое я надеялся.

– Я могу зайти? – Я не дышу, ожидая ее ответа, осознав вдруг, что ее следующие слова значат для меня все.

– Да, конечно. Триста первая квартира.

Замок гудит. Входная дверь открывается, я поднимаюсь наверх с обновленной целеустремленностью.

Когда Бейли открывает дверь квартиры, я не могу сдержать улыбки. Она одета в пижаму, волосы – влажные после душа.

– Ты в порядке? Можно войти?

Она открывает дверь шире и кивком приглашает меня.

– Я услышал, что ты болеешь, и пришел помочь. Что случилось?

Она корчит гримасу… ну, такое лицо бывает, когда заглядываешь в темные углы порно-сайтов и видишь нечто, чего не хотел бы увидеть.

– Ты и правда хочешь знать?

– Конечно. – Мне вдруг кажется, Бейли понятия не имеет, как я отношусь к ней на самом деле.

– Тебе стоит лучше пройти, сесть… прежде чем я до чертиков испугаю тебя, – добавляет она под нос.

В полной растерянности я следую за ней в гостиную, где она опускается на диван и хлопает по сидению рядом. Я сажусь, задаваясь вопросом, что происходит.

– Так ты скажешь, или…

Она вздыхает и медленно выдыхает, как будто ее раздражает что-то.

– У меня анемия после очень обильных месячных.

Я заставляю брови не взлетать на лоб. Меня вдруг осеняет, что Обри не говорила, что Бейли больна, только лишь, что она неважно себя чувствует.

– Ручаюсь, это меня не пугает. Я вырос с тремя сестрами, помнишь?

Она неловко смеется.

– Точно, но все же. Это не для твоих ушей.

Я беру и пожимаю ее руку.

– Мне ты можешь говорить все.

Она закатывает глаза.

– Очень сомневаюсь.

– Так ты в порядке? – Я переплетаю наши пальцы и поглаживаю большим тыльную сторону ее ладони.

– Я в порядке. Просто ужасно раздражает все. Медицинский термин – меннорагия. Теперь можешь убежать с криками. – Она улыбается мне.

– Нет. Я не убегу. – Я понятия не имею, о чем идет речь, улавливаю только, что раз в месяц ее вагина пытается убить ее. Я сдвигаюсь на диване, чтобы быть ближе. – На самом деле, мне, кажется, пора поухаживать за тобой, как ты ухаживала за мной.

Она смотрит издевательски.

– Нужно напоминать, что это я повторно травмировала тебя, оседлав слишком лихо?

Я смеюсь.

– Оно того вполне стоило, и можешь повторить, когда захочешь. Только назови время и место.

Бейли улыбается.

– Погоди. Сейчас вернусь.

Пока она отходит в ванную, я набираю сообщение Оуэну. К ее возвращению мой план готов.

– Ну слушай, если хочешь, чтобы я ушел, я уйду. Но если хочешь провести время вместе, я буду рад, – говорю я. Последнее, чего мне хочется, это навязываться.

Она кивает, на губах ее появляется робкая улыбка.

– На самом деле, было бы очень мило.

Не передам, как я счастлив, услышав это.

– Ты ела?

Бейли качает головой.

– Умираю от голода.

– Я закажу еду, а потом ты сможешь рассказать мне о своей новой работе.

Бейли соглашается, и пока она на кухне открывает бутылку вина, я открываю приложение и делаю заказ.

– Тебе чего бы хотелось? – кричу я, чтобы расширить выбор.

– Чего угодно. Серьезно, – кричит она в ответ.

Бейли возвращается в гостиную с двумя бокалами вина и робкой улыбкой.

– Итак, как там ваши? – спрашивает она. – Ты говорил с мамой после приезда?

Я киваю, забирая протянутый мне бокал красного вина. Бейли снова садится рядом и укрывается пушистым пледом.

– Ага. Говорил и с мамой, и с Норой. Все в порядке. Ханна очаровательна как никогда. – Я показываю ей фотки на телефоне, и Бейли тихо вздыхает.

Она потягивает вино, просматривая фотки. Там по крайней мере дюжина, на которых Ханна просто спит, что не очень занимательно, но мне нравится – я с удовольствием рассматриваю все, что присылает мне Нора.

– Я так рада, что познакомилась с ними со всеми. Было круто увидеть, откуда ты.

«Так почему я так одержим тобой?» – думаю я, но вслух говорю:

– Я написал тебе, когда мы вернулись.

Она кивает, хмурясь, и отдает мне мой телефон.

– Я знаю. Извини. Я была занята, хотя знаю, что это не отговорка.

– Я понимаю. У тебя насыщенная жизнь. Как тебе новая работа? Нравится?

Бейли вздыхает.

– Нравится. На самом деле, я ее обожаю. Но, боже. Такой напряженный график. Это или график, или я все еще не отошла от каникул.

Я коротко смеюсь.

– Рад, что тебе там нравится.

Она начинает рассказывать что-то о докторе Симмонсе, и я внимательно слушаю. Я мог бы слушать, как она читает алфавит. Мне нравится, как оживленно она говорит, помогая себе жестами, нравится смотреть, как меняется выражение ее лица, видеть страсть в ее взгляде.

Когда доставляют еду, я вытаскиваю контейнеры.

– Твой салат, – говорю я, передавая ей коробку. – Я заказал шпинат со стейком. Надеюсь, тебе понравится. Там много железа. Тебе полезно.

Она озадаченно смотрит на меня, принимая коробку:

– Откуда ты знаешь про железо?

Потирая затылок, я медлю.

– Я, хм, на самом деле я написал Оуэну. Чувак знает все о женской анатомии. Понятия не имею, откуда, но он знает.

Бейли ухмыляется, нанизывая на вилку кусок стейка.

– Повезло Бэкке.

– Ну здрасьте, – говорю я, притворяясь обиженным.

Она улыбается в ответ.

– Если память мне не изменяет, ты прекрасно знаешь женскую анатомию.

Чертовски откровенно. Я чувствую прилив гордости и немного – желания. Ничего не могу с этим поделать.

Всякий раз, как я думаю о нас… появляется это странное чувство в груди, а все тело изнывает.

– Буду рад в любое время освежить твою память.

Бейли смеется глубоким, горловым смехом.

– Может быть. Только не сегодня. – Она подмигивает.

– Учтено. – Я не могу сдержать улыбки. Я счастлив, просто находясь рядом с ней. Я не могу объяснить это – просто так оно и есть.

Поужинав, мы обнимаемся и смотрим кино на ее диване так, будто это совершенно естественно. И хотя мы удобно расположились, и последнее, чего мне хочется, – это раскачивать лодку, но я умираю от любопытства.

– Я могу спросить тебя кое о чем?

Бейли поворачивает голову, чтобы посмотреть мне в глаза:

– Конечно.

– Я знаю, ты сказала, что была занята, и я уверен, что так оно и было, но честно, почему ты не ответила на мое сообщение?

Бейли взвешивает мои слова и коротко вздыхает.

– Мы хорошо провели время, это точно, но ты не обязан заниматься всем этим, – она обводит рукой вокруг.

Так, теперь я ничего не понимаю.

– Заниматься… всем чем?

– Быть тут. Любезничать со мной. Делать вид, будто это – больше, чем перепихон.

Ее слова – словно удар под дых.

– Я не притворяюсь, Бейли.

– Наверное, я не хотела мешать тебе, стеснять в привычном стиле жизни теперь, когда мы дома, – добавляет она, пожимая плечами, и я не могу не заметить, как она опускает взгляд.

Мой голос едва слышен, когда я отвечаю:

– А может, я хочу, чтобы ты меня стесняла.

Она смотрит на меня со странным выражением в глазах:

– Это, должно быть, самое неромантичное предложение всех времен.

Я коротко смеюсь, радуясь, что она помогла снять напряжение, наполнившее гостиную.

– Ты права. Звучит ужасно. Давай я попробую снова?

Она кивает, улыбаясь.

– Сцена твоя. Ошеломи меня, Ашер Рид.

Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать. Я не думал прийти сюда и обнажать свою душу сегодня. Но когда Обри сказала, что Бейли плохо, меня уже ничто не могло остановить.

– Мне понравилось проводить время с тобой.

Она кивает, склонив голову набок.

– Мне тоже. – Голос у нее тихий, едва громче шепота.

Я не могу позволить себе смотреть на ее губы, так хочется ее поцеловать. А прямо сейчас дело в разговоре, не в поцелуях.

– Наверное, прозвучит дико, но я скучал по тебе всю неделю. Я привык, что ты – в комнате напротив. Привык, что с тобой всегда можно поговорить. Привык к тебе в своей постели.

Бейли притихла, я понятия не имею, о чем она думает.

– Скажи что-нибудь, – говорю я. – Что бы там ни было. Я большой мальчик, переживу.

Пусть даже я только что дал ей добро на отлуп, я очень надеюсь, что она не сделает этого.

– Это странно, что я думала, ты предложишь какую-нибудь дружбу с привилегиями?

Что за… Значит, такого она мнения обо мне?

– Ты бы согласилась?

Бейли пожимает плечами.

– Вероятно, это все, на что у меня хватит времени.

Я киваю. Это отстой.

– Но ты хочешь большего? – спрашивает она.

– Я хочу большего. – Это утверждение, не вопрос, и я говорю уверенно.

Бейли улыбается.

– Люблю мужчин, которые знают, чего хотят. – Она задумчиво постукивает пальцами по подбородку.

– Я хочу тебя, Бейли, – говорю я полным уверенности голосом, пусть даже сердце у меня бьется так сильно, что вот-вот пробьет грудную клетку.

– Придется поработать.

– Тогда пристегнись, милая, я чертовски хорошо работаю, когда чего-то хочу.

Звук смеха Бейли – как бальзам на рану, что зияла у меня в груди последнюю неделю.

– Думаю, я хочу это увидеть.

– Ты нравишься мне так, как никто до, но я хочу попробовать. Хочу увидеть, куда это может привести нас, если ты тоже этого хочешь.

Прекрасные полные губы Бейли изгибаются в улыбке.

– Что ты задумал?

Мое сердце бьется чаще.

– Давай сходим на настоящее свидание. В следующие выходные. Только ты и я. Ты свободна?

– Для свидания – да.

Я наклоняюсь, и когда мои губы накрывают ее, в одном обжигающе горячем поцелуе изливается недельный запас страсти и огня.

Глава 20
Давая шанс

Бейли

Я сижу в прохладном кирпичном патио с четырьмя своими лучшими подругами, просматривая меню позднего завтрака толщиной с главу из учебника для медицинского колледжа. Сегодня в Сиэтле – редкая солнечная суббота, а это значит, что все столики на открытом воздухе в этом ресторане забронированы до конца дня. Но благодаря Обри, королеве брони, мы смогли забронировать столик всего за день до встречи.

– Не знаю, как тут выбирать, – говорит Элиза, пробегая пальцем по длинному списку завтраков на сковороде. – Невероятный выбор.

– Да, Обри. – Бэкка скрещивает руки на груди. – Почему ты держала в тайне от нас лучший ресторан для поздних завтраков в Сиэтле?

Легкая улыбка касается губ Обри, когда она делает хороший, долгий глоток кофе, обдумывая ответ.

– Честно? Знай вы про это место, никто бы из вас не захотел опять идти со мной на йогу в субботу утром.

– И то верно, – соглашаюсь я, поднимая кружку в тосте. Все смеются, кроме Обри, обиженно надувшей губы. – Шучу, детка. Йога – это весело. Но признаем честно. Ничто не сравнится с французским тостом на банановом хлебе.

Сара недоверчиво распахивает глаза, хватая меню и принимаясь перелистывать страницы:

– Тут есть такое?

– Ага. Уж поверь, я его закажу. Я всю неделю питалась правильно. Мне нужна порция углеводов.

Когда появляется официантка с ручкой и блокнотом наготове, я соглашаюсь поделиться с Сарой своим французским тостом в обмен на несколько кусочков картофельных оладий. Как только заказы сделаны, Обри собирает меню и передает их официантке, оставляя достаточно места на кованом железном столе, чтобы опереться на локти, приняв позу сплетницы.

– Итак, Бейли, что там было у вас с Ашером, когда твой корабль дал течь?

Боже. Меня вызвали на ковер.

Я пожимаю плечами.

– Ничего особенного. Он хотел поухаживать за мной, раз уж в Коронадо я целую неделю изображала его врача. Он просто вернул долг.

Судя по скептическому выражению лица Обри, ее этот ответ не удовлетворил.

– Правда? Потому что в последний раз, когда мы обсуждали Ашера, кажется, ты должна была вернуть ему долг.

Остальные девчонки смотрят с полным непониманием. Кажется, моя лучшая подруга и правда держала рот на замке после того, как я рассказала ей о том, как «все спустилось вниз» в Сан-Диего. Или, скорее, о том, кто спустился. Я, правда, не поделилась с ней тем, что на самом деле я вернула долг. И еще проценты.

– Ты о чем, Обри? – спрашивает Сара, не получив ответа от меня, но Обри тоже молчит.

Полагаю, этой новостью нужно делиться мне, и лучшего момента не выбрать.

– Мы с Ашером, – говорю я, а потом вдруг понимаю, что не знаю, как продолжить.

Насколько подробно я хочу рассказывать об этом? Тут довольно людно, и семья, сидящая за столиком неподалеку, не должна слышать подробности того, насколько горячим был южно-калифорнийский перепих. Может быть, мне стоит придерживаться короткой и милой версии.

Я сглатываю нервный ком и перехожу к делу:

– У нас с Ашером свидание сегодня.

Весь столик ахает хором, а затем разражается возбужденными репликами, все настаивают на том, что предвидели это раньше прочих. Кажется, даже Бекка говорит что-то о том, что так и думала, что на ее свадьбу я приду с Ашером. Этим девчонкам только дай повод.

– Не разгоняйтесь, – я жестом велю всем успокоиться, прикручивая их возбужденную болтовню до тихого жужжания. – Это просто свидание. Ничего официального.

– Ладно, но вы, ребята… ну, ты понимаешь? – Элиза намекающе играет бровями. – В Калифорнии было что-то, о чем ты не рассказала своим подругам?

Я опустошаю в кофе пакетик подсластителя, глядя на него, чтобы не смотреть им в глаза.

– Может, кое-что и было.

Снова начинается возбужденная болтовня.

– Бейли, мать твою, Эриксон, – визжит Элиза, давая мне «пять» через стол. – Я впечатлена. Я знала, ты можешь.

– Лучше ему быть поаккуратнее с тобой, чем с шайбой на льду, – серьезно добавляет Бекка.

– Он аккуратен, поверь мне, – отвечаю я. – На самом деле он может быть нежным и милым, когда хочет. Тебе стоит посмотреть на него рядом с его маленькой кузиной.

Элиза прижимает ладонь к сердцу.

– Парень, умеющий обращаться с детьми? О. Я это обожаю.

– И это ведь свидание, да? – спрашивает Обри. – Не просто секс по вызову?

– Ага. Настоящее, богом клянусь, свидание. Я думала, для него это будет всего лишь перепихон, но… – Я снова пожимаю плечами, чувствуя, как краснею. – Полагаю, мы дадим друг другу шанс.

– Ладно, полагаю, мне придется на секунду стать занудой, – Сара прерывает свое молчание, ее брови задумчиво сдвинуты. – Вы беспокоитесь о том, чтобы соотнести ваши отношения с вашим ритмом жизни? Я боюсь, для тебя это будет слишком.

– Поверь мне, – со вздохом отвечаю я, – «беспокоиться» – это не то слово. Сейчас я буквально ходячий список «за и против» чего-то серьезного. Но…

Я не успеваю закончить мысль, так как на полной скорости возвращаюсь воспоминаниями в Коронадо. Каждый волосок на моих руках вставал дыбом, когда Ашер смотрел на меня с другого конца пляжа своими голубыми глазами. И когда он пришел проведать меня на прошлой неделе, достаточно было увидеть его на пороге, чтобы мое сердце успокоилось. Между нами есть искра, и он готов приложить усилия, чтобы я стала его. Было бы ужасно не позволить ему попробовать.

– Ладно, кто заказывал французский тост с банановым хлебом?

Неприятное ощущение в животе мгновенно сменяется чистым голодом, когда официантка ставит передо мной мою тарелку. Матерь божья, этот французский тост выглядит как дар небес. Один кусочек – и я убеждена, что его готовил ангел.

Пока мы едим, разговор переключается на планирование свадьбы, и Бекка начинает рассказывать какую-то нелепость о том, как ее будущий муженек захотел на свадьбу бочку-ловушку. Это совершенно безумно и вполне в духе Оуэна, но мое внимание рассеивается, когда я слышу, как в сумочке дважды жужжит телефон. Как я и надеялась, это сообщение от Ашера.

«Привет, красотка, 3 часа все еще в силе? Я за тобой заеду».

Держа телефон под столом, я возбужденно набираю ответ.

«Увидимся в три! Я так жду».

Я добавляю в конце улыбающийся смайлик, но как раз перед тем, как нажать «отправить», меняю его на красное сердечко. Маленькая, глупая, ничего не значащая замена. Но для меня это маленькое красное сердечко стоит тысячи слов.

Или, на самом деле, одного маленького слова, для которого пока рано.

* * *

– Спущусь через секунду!

Ровно три, и мой интерком только что зажужжал, возвещая о том, что Ашер прибыл.

– На самом деле через две минуты! – Я снова жму кнопку, крича в интерком. – Дай мне две минуты.

У меня был целый день, чтобы определиться с нарядом, и теперь, за несколько секунд до выхода, я пересматриваю сделанный мной выбор.

Что надеть на свидание, когда понятия не имеешь, во что суешься?

Я старалась, чтобы мой наряд был как можно более повседневным. Не слишком вычурным, не слишком будничным. Примерив и отвергнув штук пятнадцать вариантов, я остановилась на своих розовых хлопчатобумажных шортах, в основном потому, что они были того же розового цвета, что и бикини, над которым Ашер пускал слюни все то время, что мы были в Коронадо.

В сочетании с заправленной в них черной футболкой с V-образным вырезом и тонкой золотой цепочкой я выгляжу мило, но не претенциозно.

Так почему же я все еще борюсь с приливной волной нервной энергии? Это Ашер. Мы уже переспали. Дважды. Черт, это он должен пытаться произвести на меня впечатление на этом свидании, а не наоборот.

И все же я не могу игнорировать ком в горле.

Осознание того, что он пришел позаботиться обо мне, что-то надломило внутри. Возможно, начиналось это как обычный перепих, но смею ли я надеяться на нечто большее? Эта возможность и воодушевляет, и пугает одновременно.

Еще раз быстренько глянув в зеркало, я вздыхаю, потому что интерком опять гудит.

Дерьмо. Ладно, больше нет времени на раздумья, я не могу заставлять его ждать.

Накинув сумочку на плечо, я выхожу и спускаюсь на два пролета, замечая Ашера, едва ступив на улицу. Один взгляд на него, и я моментально успокаиваюсь. Отчасти потому, что он тоже одет буднично: в черные джинсы и серую футболку, туго обтягивающую грудь. Но в основном потому, что от одного блеска его великолепной улыбки я забываю все свои тревоги.

Пока я иду к нему, у меня перехватывает дыхание от того, как его взгляд скользит вниз, вплоть до моих босоножек с ремешками телесного цвета, а потом снова поднимается к моим глазам.

– Привет, красотка. – Он сверкает еще одной улыбкой и, к моему удивлению, притягивает меня в медленном, нежном приветственном поцелуе.

Мое сердце трепещет в ответ, даже когда он отстраняется, окидывая меня еще одним пронзительным взглядом.

– Ты выглядишь чертовски мило, ты знаешь об этом?

Сердце мое стучит еще быстрее, когда я принимаю его комплимент.

– Я умею одеваться, когда мне не нужно надевать халат, – шучу я, заправляя за ухо прядь. – Ты наконец скажешь мне, куда мы сегодня идем?

– Ну, поскольку я знаю, как трудно прийти в себя после каникул, мы станем туристами в собственном городе.

Он говорит это настолько уверенным тоном, что я едва осознаю: его ответ – вовсе не ответ. Я по-прежнему понятия не имею, что нас ждет, но, если так рассудить, он не дал мне шанса задать еще какие-то вопросы. Переплетя свои пальцы с моими, он тащит меня к перекрестку и дальше на улицу, где он припарковался.

Блестящий черный седан Ашера легко заметить среди мотоциклов и потрепанных машин, выстроившихся на моей улице. Я живу в районе университета, и большая часть студентов-медиков скорее беспокоится об оплате учебы, чем о покупке авто, то же касается и меня. По сравнению с моим маленьким приземистым седаном его роскошное авто с тем же успехом могло бы быть лимузином. Особенно потому, что он открывает передо мной дверь пассажирского сиденья, как настоящий водитель лимузина.

– Ты не обязан это делать, – говорю я, округляя глаза. – У меня две вполне дееспособные руки, знаешь ли.

– О, я знаю все о твоих способных ручках, – самодовольно улыбается он. – Но, насколько я помню, предполагается, что я ухаживаю за тобой. Так что позволь мне быть джентльменом, ладно?

Я уступаю, проскальзывая на пассажирское сиденье и отмечая, насколько чисто в салоне. Я, конечно, не ожидала увидеть вонючие спортивные сумки: в конце концов, он пытается произвести впечатление – но эта машина выглядит так, словно он пригнал ее прямо с конвейера.

– Это новая машина? – спрашиваю я, пока он заводится.

Он качает головой, надевая солнцезащитные авиаторы, оставленные на приборной панели.

– Как раз подписал договор перед тем, как поехать к тебе.

Закинув одну руку на спинку моего сиденья, Ашер сдает назад и поворачивается посмотреть через плечо, чтобы не задеть припаркованную сзади машину.

Я знаю, что это вынужденное движение: в конце концов он даже не коснулся меня – но от мурашек по коже это не спасает. И они не исчезают еще целую милю, пока в поле зрения не появляется мост через канал. Это самая ненавистная для меня часть города.

Но едва я осознала, что вновь столкнулась со своими страхами на пассажирском сиденье Ашера, как почувствовала, что его рука легла на мое бедро, готовая ободряюще пожать мою стиснутую в кулак ладонь. И, несмотря на свой страх, я улыбаюсь, вкладывая свою руку в его, крепко сжимая ее.

– Ты хорошо знаешь местные кофейни? – спрашивает он, явно пытаясь отвлечь меня от того факта, что мы со всех сторон окружены водой.

Но я не против. Может, Ашер и не сильно утонченный, но парень, который помнит, что на мостах меня нужно отвлекать – записан в моей книге золотыми чернилами.

– Большую часть учебы я сидела всегда в одной и той же кофейне. Фактически я больше нигде и не была.

Он вскидывает бровь за своими авиаторами.

– В том, что рядом со студией йоги Обри?

– Откуда ты знаешь?

Усмешка трогает его губы.

– Я проводил исследования. Хотел убедиться, что везу тебя куда-то, где ты никогда не была. Ведь мы сегодня туристы.

Едва мы выезжаем с моста, я ожидаю, что Ашер снова положит руку на руль, но он не убирает ее, время от времени поглаживая большим пальцем костяшки моих пальцев, пока другой рукой ведет машину по центру города. Несколько быстрых поворотов, и вот он паркуется у тротуара, рядом с местом нашего назначения – обветшалым кирпичным зданием, где находится одна из самых популярных кофеен Сиэтла. Ну, по меньшей мере, по слухам. Сама я тут никогда не была.

Я следую за Ашером внутрь и подхожу к стойке, любуясь контрастом белой плитки и черных столов в стиле «бистро», каждый из которых окружен любителями кофе, потягивающими его из ярко-красных керамических кружек. Здесь уютно, и восхитительный запах кофейной гущи висит в воздухе теплым знакомым туманом. Ашеру приходится перекрикивать жужжание кофемолок, чтобы сделать заказ.

– Два больших ванильных латте, пожалуйста. Самых горячих. – Он достает кошелек из заднего кармана, многозначительно подмигивая мне, пока проводит картой по ридеру. – Что-нибудь еще? – спрашивает он, но я слишком ошеломлена, чтобы ответить.

Откуда он знает, какой кофе я пью, вплоть до температуры?

– Я же сказал, я провел расследование, – шепотом напоминает он, приобнимая меня и опуская десятку в банку для чаевых.

Проклятье. Этот парень хорош.

Погода слишком хороша, чтобы торчать внутри, так что мы соглашаемся с латте на вынос и идем наслаждаться всем, что может предложить нам город сегодня. Я делаю медленные, отмеренные глотки латте, пока мы гуляем, сдерживая смех, когда Ашер обжигает язык очень горячим молоком. Несмотря на свои ошпаренные вкусовые рецепторы, он согласен со мной в том, что это, вероятно, лучший кофе в городе. Это идеальное сочетание молока и эспрессо, и, какой бы ванильный сироп они ни использовали, он, должно быть, домашнего приготовления, потому что вкус потрясающе хорош.

– Можешь поверить, уже четыре года я пью посредственный ванильный латте? – спрашиваю я, облизывая нижнюю губу. – И все это время тут существовала настоящая мечта в кружке.

Ашер приобнимает меня одной рукой, опустив ее чуть ниже талии, пока мы гуляем.

– Иногда хорошие вещи прячутся прямо под носом. Требуется время, чтобы увидеть их.

Пока мы идем вниз по улице, я ловлю себя на том, что замечаю то, чего никогда не замечала раньше. Неужели тут всегда было так много фресок? И когда тут появился магазин канцтоваров? Бродить по Сиэтлу рядом с Ашером – все равно, что исследовать совершенно новый город.

Когда мы проходим мимо крутого бутика для новорожденных, именно Ашер предлагает нам зайти и выбрать наряд для Ханны. Мое сердце тут же сжимается от сильного чувства к нему.

В магазине мы не торопимся, потягивая латте, рассматривая очаровательные наряды и пушистые детские одеяльца. Через какое-то время мы сходимся на том, чтобы купить чудесный красный кашемировый комбинезон для малышей шести месяцев, а значит, он будет впору его маленькой племяннице как раз к Рождеству. Ашер с гордостью выносит из магазина маленький розовый пакет. Это действительно чертовски восхитительно, просто еще одна галочка в колонке «за» для Ашера Рида. И да, колонка «против» абсолютно пуста.

Мы гуляем еще немного, болтая о его семье и команде. Он отвечает на все мои вопросы и сам задает вопросы о моей семье и работе. Интересно, как случайное знакомство может тянуться несколько лет и так и не дать представления о человеке на том глубоком уровне, на который я погружаюсь сейчас. Я хочу знать о нем все до последней мелочи, и он готов мне в этом помочь.

– Думаю, пора возвращаться, – вздыхаю я, указывая на солнце, низко опустившееся в янтарно-оранжевом небе. От одного предложения завершить нашу прогулку у меня внутри скручивается узел. Но Ашер предложил свидание вечером, так что, полагаю, это все.

– У меня есть идея получше. – Ашер смотрит на сверкающий небоскреб чуть дальше по улице. – Тут рукой подать до моего дома. У меня есть бутылка вина и меню на вынос, ждущее нашего заказа.

Я упираю руку в бок, глядя понимающе:

– Ты, похоже, так и планировал, да?

– Ага, – отвечает он с усмешкой. – Почти что.

До квартиры Ашера пять минут ходьбы и быстрый подъем на лифте, таком же чистом и отполированном, как и салон его машины. Пока он ищет, куда надежно спрятать подарок малышке Ханне, я устраиваюсь на черном кожаном диване, любуясь дорогой бутылкой каберне и двумя бокалами без ножек, ожидающими нас на кофейном столике. Мгновение спустя Ашер снова появляется со штопором и тарелкой мясной нарезки.

– Итак, полагаю, у тебя было предчувствие, что это свидание пройдет хорошо? – поддразниваю я, кивая на тарелку.

– Нельзя винить парня в том, что он уверен себе. – Он садится рядом и откупоривает бутылку, наполняет первый из двух бокалов и передает мне.

– Это твое исследование показало тебе, что каберне – мое любимое вино?

– Нет, просто повезло. – Он смеется, наполняя второй бокал. – Как тебе?

Я делаю медленный осторожный глоток, позволяя насыщенному, бархатистому вкусу обволакивать язык.

– Восхитительно. Хотя это и не сравнится с фирменным соком Лолли.

Ашер смеется громким, глубоким звуком, от которого учащенно бьется сердце.

– Не думаю, что с особым соком Лолли сравнится хоть что-то. Во всяком случае – не по содержанию алкоголя.

– Эй, если бы не этот сок, я, наверное, не стала бы приставать к тебе той ночью, – напоминаю я ему, отставляя свой бокал на столик, чтобы положить руку ему на бедро. – И где бы мы тогда были?

Он качает головой, обхватывая мою талию мускулистой рукой и притягивая к себе.

– Поверь мне, красотка. Едва ты вышла в этом маленьком розовом бикини, я был обречен.

Он делает паузу, чтобы поставить свой бокал с вином рядом с моим, прежде чем нежно поцеловать меня в макушку. Сладко, нежно и мягко… Сколько всего я не знала об Ашере Риде до нашей поездки в Коронадо. Но тут, уютно устроившись в его сильных объятиях, чувствуя, как бьется его сердце, попадая в ритм с моим, я знаю, что здесь нет того задиры с ледяной арены.

Молчание комфортно, даже приятно, но оно не длится долго, прерываемое Ашером:

– Ну?

Я моргаю в ответ, ожидая более полного вопроса.

– «Ну» что?

– Как я справился? Ухаживал ли я за тобой, как должно?

Я постукиваю указательным пальцем по подбородку, глядя в потолок.

– Сегодняшний день был практически идеальным. И когда на прошлой неделе мне было плохо, ты мне очень помог.

Он уверенно кивает:

– Ага. Это все меня не пугает и не будет пугать. Три сестры, помнишь?

– О, это я помню, – смеюсь я. – Может, ты помнишь, что три твои сестры все каникулы провели, пытаясь свести нас с тобой?

– Когда они видят что-то хорошее, они этого не упустят. – Его тон становится серьезным, когда взгляд его голубых глаз встречается с моим. – Давай признаем это, Бейли. Между нами есть химия. Я знаю, у тебя есть сомнения, но я с ума схожу по тебе. Давай просто дадим нам шанс.

– Иметь химию – не значит быть готовыми к отношениям, Аш. Черт, откуда мне знать, хочу ли я вообще парня? У меня и так полно всего в жизни.

– Оставь меня на закуску.

Я потираю нос.

– В смысле?

– Бейли, я знаю, что тебе не нужен парень. У тебя и так полно дел. И должен сказать, мне нравится это в тебе. Ты не бегаешь за парнями, пытаясь найти половинку. Ты уже цельная сама по себе. Так что я не хочу быть твоей половинкой. Я просто хочу быть тем случайным парнем, который станет водить тебя куда-нибудь по выходным. И, может быть, который иногда будет заставлять тебя кричать в постели.

Я выворачиваюсь из его объятий, скрещивая руки на груди.

– Случайным парнем? Ты что, считаешь, будто я рассматриваю тебя как какое-то случайное приложение, Ашер?

– Я не знаю, Бейли. Кем ты меня видишь?

Это вопрос, на который так просто не ответить. Я глубоко вздыхаю, как можно лучше упорядочивая мысли.

– Я вижу тебя как одного из самых милых, самых заботливых парней, что я знаю, – со вздохом признаю я. – Не говоря уже о том, что ты совершенно не в моей лиге. Но я также вижу в тебе профессионального спортсмена с миллионом фанаток, который может выбрать себе любую девушку по вкусу.

– Но я хочу тебя и только тебя, – говорит он тихо и искренне. – Если ты примешь меня.

Его слова ударяют под дых, словно полуприцеп, и на мгновение я теряю дар речи.

Он хочет тебя, глупышка. Больше нечего анализировать или переосмысливать. И за всем этим остается лишь один маленький вопрос.

Достаточно ли у меня смелости, чтобы отставить в сторону список «за» и «против» и просто попробовать? Ответ приходит в судорожном выдохе.

– Да.

Его яркие глаза возбужденно сверкают.

– Да?

– Да. Давай сделаем это. Ты и я.

Едва эти слова слетают с языка, как губы Ашера прижимаются к моим, целуя снова и снова, каждое прикосновение – более страстное, чем предыдущее. Мои руки ложатся ему на плечи, когда он притягивает меня к себе на колени, запуская пальцы в мои волосы и наклоняя голову именно так, как нужно.

– Боже, ты великолепна, – шепчет он между жадными, страстными поцелуями. – Поверить не могу, что ты моя.

Его пальцы скользят вниз по моему бедру, развязывают шнурок на моих шортах, как будто он разворачивает идеальный подарок. Прежде чем он успевает стянуть их с моих бедер, я останавливаюсь, сжимая пальцами его запястье.

– А как же твоя машина? – В голосе моем звучит искренняя озабоченность, но Ашер просто улыбается.

– Пусть заберут на штраф-стоянку, мне плевать. – Он смеется, качая головой и пробегая большим пальцем по моей нижней губе. – Все, что мне нужно, тут.

Затем он целует меня. По-настоящему целует. Как будто это уже решено: я – его.

Глава 21
Без сожалений

Ашер

Месяц спустя

Мне это не нравится. Но уже скоро, едва начнется сезон, трехдневная разлука с Бейли станет для меня нормой, так что, думаю, это хорошая практика. Я рассчитывал, этим летом у нас с ней будет больше времени, но когда тренер Додд попросил меня посетить тренировочный лагерь младшей лиги в Висконсине, я точно не мог сказать «нет».

Это значит, что сейчас я стою в центре вонючей раздевалки и наблюдаю, как двадцать парней шнуруют свои коньки. Я обращаюсь к ним, привлекая внимание, и сверяюсь с пометками, которые сделал в своем телефоне после вчерашней их тренировки.

– Слушаем все! – выкрикиваю я, когда кто-то на галерке так и не угомонился. Наконец-то становится тихо, все взгляды обращаются на меня. – Вчера вы протормозили в начале, но, как только разогрелись, начали играть хорошо. Давайте сегодня сделаем это быстрее. Согласны?

– Да, сэр! – кричат они хором. Их тренер хорошо поработал с ними.

– Бенсон, ищи возможности для передачи. Кросби, работа защитника – следить за игроками, а не за шайбой. Это поможет найти место для разворота. Остальные, катайтесь быстрее, бейте сильнее, без пощады. Вот что я хочу увидеть сегодня. Поняли?

– Да, сэр! – снова выкрикивают они.

Пока я наблюдаю, как они, шаркая, выходят из раздевалки на лед, меня переполняет чувство гордости. Знать, что я хоть в чем-то помогаю им стать лучшими хоккеистами, лучшими спортсменами – черт, даже, может, лучшими людьми – это разжигает во мне огонь, о котором я даже не подозревал ранее. Я понимаю, что тренерская работа может стать неплохим вариантом потом, когда я уйду из игры.

Может быть, поэтому тренер Додд и послал меня сюда на неделю. Кто, черт побери, знает? Хотя опять же, может, он послал меня сюда, чтобы я оценил, насколько классный у нас комплекс по сравнению с этой дырой, потому что матерь божья. Я уже не буду воспринимать нашу раздевалку как нечто само собой разумеющееся.

По комнате разбросаны металлические скамейки и дешевые складные стулья, и груды потрепанных тренажеров. В сравнении с этим наша раздевалка – роскошный отель с ее изящными скамейками из полированного дерева и встроенными шкафчиками для игроков, где перед каждой тренировкой и игрой нашу форму и экипировку чистят и развешивают по местам.

После того, как ребята разминаются на льду, тренер свистит и разбивает игроков на команды.

Стоя рядом с помощником тренера, я достаю телефон, чтобы сделать еще пару заметок, пока буду смотреть сегодняшнюю игру, но меня отвлекает сообщение от Бейли.

«Я нервничаю. Не знаю, что надеть на этот банкет».

Я улыбаюсь в телефон, мои большие пальцы уже работают, набирая быстрый ответ, пока руководство команды не заметило, что я переписываюсь с подружкой, не обращая внимания на игру.

Мы с Бейли официально встречаемся всего месяц, но я уже не представляю себе жизнь без нее. Она просто дарит мне счастье. А банкет, о котором она пишет – официальное начало нашего сезона, когда руководство команды устраивает званый ужин в изысканном ресторане для команды и их близких перед тем, как начнется безумие игр. Я чертовски рад, что Бейли согласилась сопровождать меня. Раньше я постоянно ходил туда один.

«Детка, ты можешь надеть чертов мусорный мешок и все равно выглядеть хорошо».

«Это мило, но ты ошибаешься».

Я коротко смеюсь и быстро набираю ответ.

«Может, стоит спросить у Элизы, нельзя ли позаимствовать у нее что-нибудь. За эти годы она была на этих банкетах миллион раз».

Я горжусь своим дельным предложением ровно до тех пор, пока не вижу ответ Бейли.

«М-м-м… нет. Ты ведь понимаешь, что Элиза размера на три меньше меня, да?».

Я хмурю брови. Нет, этого я не осознавал. Тело Бейли – чертово совершенство, полное изгибов, щедрое и прекрасное. Я никогда не задумывался, какой у нее размер – это не имело значения.

«Какой бы у тебя ни был размер – это мой любимый размер».

Я надеюсь, этот ответ сгладит мою неловкость. Я собираюсь добавить, что, если она захочет пройтись по магазинам в поисках нового платья, я с удовольствием посижу в примерочной, глядя, как она меняет наряды, но агрессивный правый нападающий команды врезается в стекло передо мной, и я настолько отвлечен, что вздрагиваю, а парень рядом со мной начинает смеяться.

Улыбаясь, я прячу телефон в карман джинсов и обращаю внимание на лед.

* * *

Проклятье. Дыхание перехватывает в легких, и я издаю нечленораздельный звук.

– Аш? – Бейли щурится на меня из-под своих густо накрашенных ресниц. Она, наверное, не знает, то ли я задыхаюсь, то ли у меня нервный припадок. А может, и то, и другое. – Я спросила, нормально ли я выгляжу? – повторяет она, на этот раз медленнее.

– Ты выглядишь потрясающе, – пробую я снова, и широкая улыбка появляется у меня на лице. – Все парни обзавидуются, когда я приду с тобой под руку.

Смех Бейли – лучшее, что я слышал. Она работала слишком много, а я видел ее слишком мало.

– Ты нелеп.

Я очерчиваю круг пальцем.

– Это я могу.

Она медленно кружится, очевидно, потешаясь надо мной, поскольку ее губы сжаты в тонкую линию. Но глаза смеются.

– Проклятье, детка, – я тихонько присвистываю.

Она в насыщенно-зеленом платье того же оттенка, что и футболки нашей команды, и оно облегает ее до колен, подчеркивая все изгибы. Это сексуально и одновременно – совершенно стильно. Никогда не видел ничего более совершенного.

– Идем? – счастливо спрашивает она.

– Так точно. Двигаем.

Я помогаю Бейли сесть на пассажирское сиденье моей машины, и мы быстро доезжаем до ресторана, где этим вечером ужинает наша команда. Раньше я всегда посещал эти мероприятия один, но этим вечером мне будет приятно держать под руку Бейли.

Когда мы подъезжаем к ресторану, я оставляю свою машину у парковщика, а затем мы с ней идем в зал в задней части здания. Опустив одну руку на талию Бейли, другой я поправляю галстук.

Мы останавливаемся прямо посреди изысканно оформленного частного обеденного зала, чтобы сориентироваться. Здесь три длинных стола, за каждым – по меньшей мере дюжина стульев, за средним сидит пара моих лучших друзей по команде. Я вижу Оуэна и Бекку, Джастина и Элизу и Тедди с Сарой. Грант, наш капитан, один, сидит рядом с тренером Доддом за первым столом. За самым дальним столом у окна сидит Морган с незнакомой мне девушкой, они о чем-то шепчутся.

– Ашер, сюда, – говорит тренер Додд, подзывая меня к тренерскому столу. – Хочу послушать о твоей поездке в Висконсин.

Улыбаясь, я провожаю Бейли к столу, за которым мы, очевидно, будем сидеть с Грантом, тренерами Доддом и Брайтоном, их женами и парой других игроков. Но от меня не ускользает, как левый нападающий, засранец по имени Джейсон Кресс, похабно смотрит на Бейли, когда мы останавливаемся у стола.

Ублюдок.

– Это моя девушка, доктор Эриксон, – представляю я, указывая на Бейли.

Она озадаченно смотрит в ответ.

– Просто Бейли. Привет, приятно познакомиться со всеми вами.

– Что? – невинно спрашиваю я. Моя девушка – врач, и я чертовски горд этим.

После того, как все представились, и нам принесли наши напитки, мы пускаемся в непринужденный разговор. Мне приятно видеть, что Бейли держится независимо, болтая о всякой всячине с моим ведущим тренером и его женой. Не то чтобы я был удивлен этим. Бейли в любой ситуации держится на высоте… включая наши протянувшиеся целую неделю каникулы с моей семьей.

Она невероятна, и это – еще одна вещь, которую я ценю в ней. Вскоре она рассмешила весь стол занимательной историей о пожилом пациенте, который считал, будто у него аллергия на глютен, но на самом деле просто страдал от вздутия живота. Я понимаю, что тоже посмеиваюсь, завороженный ею.

Наверное, я не осознавал этого, но наши друзья впервые видят нас как пару, и они незаметно бросают на нас взгляды. На лице Оуэна расплылась широкая улыбка, Джастин смотрит так пристально, будто ищет признаки того, что я сейчас все испорчу, а Тедди морщит лоб, будто не понимает, как это все случилось так, что он и не заметил.

Мы ужинаем превосходно прожаренным стейком и гигантскими креветками, плавающими в каком-то сливочном соусе. За ужином я узнаю еще об одном преимуществе девушки у парня: когда она сыта и настаивает на том, что больше не может съесть ни кусочка, я доедаю то, что осталось у нее на тарелке. Это чертовски круто. Кто знал, что у моногамии столько преимуществ? Если б я знал, подписался бы на это гораздо раньше.

Хотя на самом деле, думаю – нет. Мне отчего-то кажется, что вселенная, или кто там за все в ответе, ждала, пока мы будем готовы, а потом поставила Бейли передо мной именно в нужный момент.

После ужина я решаю, что пришла пора пообщаться или хотя бы избавить моих друзей от страданий. Их любопытные взгляды и перешептывания все еще не прекратились.

– Привет, ребята, – говорит Бейли, слегка помахав им рукой, когда мы останавливаемся у стола, где расположилась большая часть команды.

– Красивое платье, – говорит Сара.

– Спасибо, – Бейли улыбается.

Тедди хрустит костяшками и откидывается от стола.

– Давайте к делу, ребята. Не хотите рассказать, как это все случилось? – с серьезным выражением лица он переводит взгляд с меня на Бейли.

Полагаю, мне следовало этого ожидать.

– Мы чудесно провели время в Калифорнии, и с тех пор все вроде как расцвело, – говорю я, надеясь, что это адекватное объяснение.

– Ты сейчас сказал «расцвело»? – спрашивает Тедди, моргая.

Оуэн прячет смех в кулак. Его невеста Бекка быстро пихает его локтем под ребра, и его смех оборачивается резким кашлем.

– Думаю, это прекрасно и совершенно естественно, если подумать, – с улыбкой говорит Элиза. – Вы оба потрясающие… и вместе? Это провидение.

– Спасибо, Элиза, – говорю я, улыбаясь ей сверху вниз.

Бейли смеется:

– Вы, ребята, посмотрели бы на себя за ужином. Как будто никогда раньше не видели Ашера с девушкой.

– Не видели, – уверенно говорит Оуэн, глядя на нас непроницаемым взглядом.

Ну, это точно неправда. В эти годы я водил домой изрядно заек, но, к счастью, никто не вспоминает об этом. Это не совсем тот мысленный образ, с которым я хотел бы оставить свою женщину к концу вечера. Тем более я надеюсь сегодня на десерт.

Желая сменить тему, я оглядываюсь на Бейли и говорю:

– Готова идти домой? – Я склоняюсь достаточно близко, чтобы мое сердце зашлось от этого цветочного запаха ее шампуня.

Она сверкает робкой улыбкой:

– Конечно. Идем.

После серии прощаний и последнего рассказа Бейли о больнице, в которой она работает, от которого тренер Додд покатывается со смеху, мы наконец уходим. Это происходит не так быстро, как мне хотелось бы, потому что я жду не дождусь, когда останусь наедине с ней.

Могу ли я представить, что когда-нибудь с этой девушкой все будет иначе? Она все для меня, и я ни за что не упущу свой шанс заполучить нечто настоящее.

* * *

Вернувшись ко мне, мы просто перенесли вечеринку в спальню. Мой пиджак отправился на пол вместе с туфлями Бейли.

Я знаю, что не следовало бы спешить, но я так чертовски сильно хочу ее, что мне сложно сдерживаться. Бейли целует мою шею, а ее тонкие пальцы расстегивают мои брюки.

– Помедленнее, детка, у нас вся ночь впереди, – говорю я, приподнимая ее подбородок к себе, чтобы поймать губы в мягком поцелуе.

– Ты прав. – Она улыбается мне. – И тут нас никто не потревожит и не услышит.

– Именно. Так что не стесняйся быть настолько громкой, насколько хочется.

– Аш… – Она стонет, когда мои руки поднимаются от ее талии к ее полным грудям.

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя, – выдыхаю я.

Но этот идеальный момент прерывает громкая вибрация моего телефона, лежащего на комоде, где я оставил его. Проклятье.

Бейли отстраняется, смотрит в глаза.

– Не хочешь ответить?

Ни капли.

– Не обращай внимания. – К сожалению, вибрация не прекращается. – Не расслабляйся, – говорю я Бейли, еще раз целуя ее. Схватив телефон, вижу номер Лэндона. – Да? – отвечаю более чем раздраженно.

– Привет, Ашер, – говорит он слишком громко. – Хорошо, что ты ответил.

– Что стряслось, чувак?

– Меня надо подвезти. Немного п-перепил, – отвечает он.

– Не можешь просто вызвать такси?

– Не, не могу, – говорит он дрожащим голосом. – Там разве в инструкции для новичков не было чего-то про «пьяный на публике – топ в тренерских запретах»?

Ну, ублюдок прав, но почему я должен его выручать? Разве он не знает, что я вот-вот окажусь голым в постели с женщиной, о которой мечтал три дня?

– Можешь позвонить кому-нибудь еще? Я в некотором роде занят.

Бейли смотрит на меня озадаченно.

– Это Лэндон, – говорю я одними губами.

Она кивает.

– Я уже звонил Джастину, Оуэну и Тедди. И я ни за что не стану звонить Гранту.

Я вздыхаю. Он прав. Капитан нашей команды Грант оторвет Лэндону яйца на следующей тренировке, если тот позвонит ему пьяным посреди ночи.

– Ты где?

– В центре. «Розовый слон» или что-то вроде. Или «Пурпурный толстокож». – После этого он закатывается смехом.

– Перешли мне адрес. Буду через десять минут.

– Мило. Спасибо, – невнятно бормочет Лэндон, прежде чем повесить трубку.

– Что случилось? – спрашивает Бейли, пока я хватаю ключи с комода и застегиваю штаны.

– Похоже, нам придется подобрать пьяного новичка.

Ее глаза распахиваются.

– О, весело, – говорит она саркастично.

Как зубы лечить.

Мы забираем Лэндона из бара в центре, где он ждет нас на тротуаре, а десять минут спустя – помогаем ему войти в его темную квартиру.

– Так, так, приятель. – Я похлопываю его по плечу. Бейли смотрит на меня с выражением: «Ты способен на большее, чувак».

Проклятье, сейчас я планировал быть по яйца в своей подруге, а не присматривать за пьяным засранцем-новичком.

– Тебя не стошнит? – спрашиваю я, провожая его внутрь квартиры.

Он качает головой:

– Просто утром будет гребаное похмелье.

Я киваю:

– Похоже на то. Ну, тогда ладно, давай уложим тебя спать.

Бейли становится с одной стороны, я – с другой, и мы ведем неуклюжего, шатающегося Лэндона, все его шесть футов и четыре дюйма, в спальню в конце коридора.

Оказавшись внутри, он начинает расстегивать свою рубашку, тогда как Бейли объявляет, что принесет ему стакан воды. Его ведет в сторону, он прижимается бедром к комоду.

Когда она возвращается, он все еще возится с пуговицами на рубашке. Со вздохом Бейли ставит стакан, а затем пересекает комнату, чтобы встать перед Лэндоном.

– Дай помогу, – говорит она мягко, расстегивая все пуговицы, пока он не освобождается от рубашки, небрежно кидая ее в другой конец комнаты.

Даже пьяным Лэндон понимает, что ни я, ни Бейли не станем стягивать с него штаны, так что он валится спиной на кровать, все еще одетый в брюки, в которых приехал на банкет. Спать в брюках – не смертельно.

Раздается громкая отрыжка, и вдруг ни с того, ни с сего он спрашивает:

– Как думаете, у меня есть шанс с Обри?

Мы с Бейли оба смеемся.

– В таком состоянии? Не, чувак.

– А в общем? – спрашивает он, наползая на подушки.

Мы с Бейли обмениваемся взглядами.

– Уверена, она будет рада сходить с тобой куда-нибудь, – говорит Бейли через несколько секунд неловкой тишины.

На самом деле я понятия не имею, заинтересуется ли Обри Лэндоном. Ей тридцать, тогда как ему двадцать три, и она деятельна и сосредоточена на карьере. Хотя будет забавно посмотреть, как он пытается ее завоевать.

– Давай поспи, приятель. – Выключив свет, я приобнимаю Бейли за талию и веду ее к двери.

– Еще кое-что, – говорит Лэндон.

– Конечно, – отвечаю я сквозь стиснутые зубы.

– На самом деле это вопрос к Бейли.

– Какой? – спрашивает она гораздо более дружелюбным тоном, чем мой.

– Что главное в мужчине привлекает женщин?

– О, хм, хороший вопрос. – Бейли колеблется, но всего секунду. – Это, конечно, зависит от женщины, но, думаю, эмоциональная сила.

– Чего? – спрашиваем мы с Лэндоном одновременно.

Бейли хихикает.

– Кто-то сильный, кто-то, ну, знаете, кто поддержит в трудную минуту.

– О, – говорит Лэндон. – Ну, полагаю, спасибо, Бейли.

– Не за что, чувак. Это все?

Лэндон вздыхает.

– Вы, ребята, не можете остаться еще ненадолго? Не хочу быть один.

– Конечно, – осторожно отвечает Бейли.

Я бросаю на нее умоляющий взгляд.

– Посидим на диване немного, пока он не заснет, – уже тише отвечает она.

Я включаю лампу в гостиной, и мы с Бейли опускаемся на диван.

Обняв Бейли одной рукой, я притягиваю ее ближе и целую в макушку.

– Извини. Я знаю, ты не так планировала провести вечер.

Она отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Да, не так. Но ты хороший друг, Ашер.

Я склоняюсь, чтобы медленно, сладко поцеловать ее. Рот Бейли приоткрывается, и я не могу удержаться от того, чтобы не попробовать ее, мой язык уверенно прикасается к ее.

– Мы уже можем уйти? Ты нужна мне, – бормочу я.

– Пока нет. Но у меня есть идея, как провести время. – Озорной блеск в глазах Бейли неожиданен, как и то, насколько подскакивает температура моего тела.

Когда ее рука опускается к пуговице на моих брюках, я судорожно вдыхаю.

– А как же Лэндон?

Ее взгляд скользит к спальне, затем уголок губ приподнимается в усмешке:

– Уверена, он уже спит. И будет спать всю ночь.

– Это точно…

С озорной улыбкой Бейли опускается передо мной на колени, и в груди у меня все трепещет.

– Тут? – спрашиваю я.

Она смотрит так чувственно, что я не в силах сказать «нет».

* * *

Вернувшись домой, мы с Бейли тут же продолжаем с того места, на котором остановились.

– Давай никогда не упоминать об этом, – говорю я, скользя губами вдоль ее шеи. Я все еще поверить не могу, что Лэндон прервал нас вот так… не говоря уже о том, как это было неловко.

– Договорились, – она задыхается, вжимаясь грудью в мою грудь.

Медленно опуская змейку ее платья, я помогаю ей снять его. Она такая сексуальная, что, клянусь, ноги слабеют.

– Что я буду делать, когда начнется сезон? – спрашиваю я, восхищаясь изгибами, одна рука на ее талии, другая – прикасается к ее щеке.

Она смотрит серьезно.

– Не знаю. Что ты будешь делать?

Думаю, она спрашивает, стану ли я ходить налево и не разобью ли ей сердце. Я сам себя прибью, если позволю случиться такому. Не говоря уже о том, что моя мама и Лолли, вероятно, пересекут всю страну, чтобы кастрировать меня.

– Я буду скучать. – Я целую ее. – Постоянно. – Еще один поцелуй. Она отстраняется, все еще глядя на меня, взвешивая мои слова. – Поверь мне. Я нагулялся, пока был моложе. Я знаю, чего хочу. И это ты.

Бейли смягчается, теперь ее пальцы серьезно работают над пуговицами моих брюк. Когда она наконец освобождает меня от них, я, тяжелый, горячий и твердый, жажду ее. Отойдя к постели, она стягивает вниз по ногам крошечные черные трусики, снимает бюстгальтер, отбрасывая в сторону.

Боже, она прекрасна. И она вся моя.

– Ты всю ночь будешь стоять и пялиться или присоединишься ко мне? – спрашивает она, одаривая меня улыбкой.

– Отсюда открывается чертовски хороший вид… на тебя в моей постели.

Бейли нетерпеливо подзывает меня пальцем. Я скидываю брюки и боксеры одним не очень ловким движением, пока она хихикает.

Но ровно перед тем как присоединиться к ней, я медлю. Я едва не забыл.

– У меня есть кое-что для тебя.

Она смотрит с любопытством. Схватив со стола свернутый лист, я вручаю его Бейли, опершейся уже на локоть, чтобы увидеть, чем же я занят. Ее губы двигаются, пока она читает про себя, а затем эти великолепные карие глаза смотрят на меня.

– Ты сделал это? Для меня.

Я киваю. Это справка о том, что у меня нет венерических заболеваний.

– Очень предусмотрительно с твоей стороны. – Она сворачивает справку и отдает ее обратно. – И я говорю это и как врач, и как твоя девушка.

Я смеюсь и присоединяюсь к ней на постели, притягивая ее в объятия. Бейли подходит мне так, словно была создана для меня. Ее колени – по обе стороны от моих бедер, грудью она трется о мою грудь. Я прижимаю большой палец к ее щеке, поглаживая и глядя на нее.

– Никакого давления, тебе решать, хочешь ли ты все еще пользоваться этим. – Я киваю подбородком на огромную коробку презервативов, которую мы опустошали последние месяцы.

Бейли не отводит взгляда.

– Это очень тактичный подарок, – бормочет она. – Кажется, я знаю, как тебя отблагодарить.

Пока мое сердце бешено колотится, она приподнимается на коленях, находя правильный угол, и соединяется со мной – погружаясь так медленно, что все мое тело дрожит. Ее ногти впиваются в мои плечи, когда она обхватывает меня, и тихий всхлип срывается с ее губ. Она двигается в медленном, дразнящем ритме, и мне вдруг становится трудно дышать.

У меня вырывается низкий стон, мои руки крепче сжимают ее задницу, удерживая ее на месте.

– Возможно, это была плохая идея.

Она тут же переводит взгляд на меня.

– Почему?

– Я не знал, что будет так хорошо. Я сейчас опозорюсь.

Она окидывает меня томным взглядом.

– Ты никогда так раньше не делал?

Я качаю головой, отвечая натянуто:

– Впервые.

И тут Бейли прижимается губами ко мне и целует меня до тех пор, пока я не забываю обо всем, потому что, проклятье, это и вправду настолько хорошо.

После мы лежим в тепле и уюте, прижавшись друг к другу. Бейли использует мою грудь как подушку, я провожу пальцами вверх и вниз по ее позвоночнику, пока успокаивается мой пульс.

Мои запонки лежат на комоде рядом с парой сережек Бейли.

Что-то в этом заставляет меня улыбнуться.

Может быть, потому что я так долго сопротивлялся идее быть кому-то «плюсом один». Но в реальности все намного лучше, чем мне когда-либо мечталось. Мне есть, кому позвонить, когда у меня будет тяжелая игра. Есть с кем смеяться и обниматься. Есть, с кем делить важные события. Я влюбляюсь сильно и быстро, и это, наверное, должно бы пугать меня, но пока не пугает.

Иногда лучшее в жизни то, чего совсем не ждешь. И Бейли в моей жизни – совершенно точно лучшее.

Эпилог

Бейли

Следующим летом

Есть ли слово для теплого, трепещущего чувства в груди, когда ты находишься именно там, где должен? Потому что именно это я чувствую, когда Ашер поворачивает нашу арендованную машину на улицу Лолли. Звук океанских волн в отдалении так же мил и знаком, как любимая песня. Пусть даже я была всего раз на острове Коронадо, едва в поле зрения появляется светло-желтый пляжный дом, я чувствую себя дома.

Все выглядит точно так, как в прошлом году: те же розовые ставни, хотя мне кажется, их подкрасили, те же фиолетовые цветы на клумбах перед домом и та же большая счастливая семья, готовая приветствовать нас. Но за один короткий год многое изменилось.

Если конкретно – тот факт, что вместо того, чтобы приехать в Коронадо в качестве сиделки Ашера, я присоединилась к нему на первом дне рождения Ханны в качестве его девушки.

– Вы как раз вовремя! – кричит Лолли, сложив ладони рупором, когда мы выходим из машины. – Чуть не пропустили пирог!

– Я возьму сумки, – говорит Ашер, целуя меня в щеку и быстро шлепая по заднице, чего, надеюсь, его семья не заметила. – Иди обнимайся.

Едва я делаю шаг на крыльцо, Тесс хватает меня и сжимает в объятиях, прежде чем передать Лолли, которая в свои восемьдесят шесть как-то умудряется приподнять меня от земли, крепко обняв.

– Я так рада, что ты смогла выбраться, сладкая, – говорит она, благополучно опуская меня на землю. – Мы так по тебе скучали.

– Эй, а как насчет меня? – спрашивает Ашер, с обиженным видом перекинув через плечо наши сумки. – Я что тут, просто носильщик?

Лолли закатывает глаза, широко распахивая руки и поманивая внука пальцами.

– Ой, тише. Иди ко мне. Я каждую неделю вижу тебя по телевизору. А Бейли увидишь не каждый день.

– И я знаю, что некоторые внутри тоже будут рады тебя видеть, – Тесс кивает на дверь, украшенную бронзовыми лентами и табличкой «МОРЕ, КОТОРОМУ ИСПОЛНЯЕТСЯ ГОД!»

Даже несмотря на то, что дверь закрыта, я все равно слышу грохот музыки и говор, доносящийся изнутри. Если первый день рождения Ханны хоть отчасти похож на восемьдесят пятый Лолли, предполагаю, что дом забит до отказа. Год назад это пугало меня до чертиков. Но те дни, когда я была ошеломлена огромной семьей Ашера, давно прошли. Теперь мне не терпится зайти внутрь и увидеть тех, кто быстро стал мне второй семьей.

Как только Лолли выпускает Ашера из своих цепких объятий, Тесс целует его в щетинистую щеку и перевешивает наши сумки на свое плечо.

– Я подниму это в вашу комнату. Но должна предупредить, кроватка Ханны – в комнате напротив. Так что, если вас поднимет плач ребенка… – Она выставляет руки, защищаясь. – Не вините меня, вините именинницу.

Лолли ахает, ее глаза распахиваются при упоминании о малышке.

– Мы пропускаем потрясающий торт! Ándale, ándale! – кричит она, юркнув в парадную дверь, словно краб в нору, и Тесс идет сразу за ней.

– Это что, она крикнула «все на торт»? – Я склоняю голову, глядя на Ашера в ожидании пояснений, но он лишь улыбается и переплетает свои пальцы с моими.

– Точно. Идем, красотка. Увидим.

Один шаг в парадную, и я чувствую себя не столько дома у Лолли, сколько внутри блога «рукоделие в жизни». В каждом углу висят связки светло-голубых шаров, похожих на мыльные пузыри, зеленые ленты, приклеенные скотчем к стенам, создают убедительную иллюзию морских водорослей. Вишенка на торте, ну, собственно, сам торт, выставленный на кухонном островке. Он исполнен в виде сундука с сокровищами, из которого сыплются шоколадные монетки.

– Черт возьми. – Ашер присвистывает, вытягивая шею, чтобы заглянуть в дверь. – Большая работа для вечеринки, которую Ханна даже не запомнит. – Едва произнеся это, он бросает на меня нервный косой взгляд. – Не говори Норе, что я это ляпнул.

Я жестом закрываю свои губы на замок и выбрасываю невидимый ключ через плечо.

– Твоя тайна умрет со мной.

– Кто-то сказал «тайна»? – Кортни выскакивает из ниоткуда, в ее руке зажат батончик зефира в форме морской раковины. – Я думала, у вас двоих больше нет от нас никаких тайн.

– Я тоже рад тебя видеть, сестренка, – с ухмылкой отвечает Ашер. – И нет никаких секретов. Во всяком случае, не для твоих ушей.

– Уверен? – Она поднимает левую руку и крутит пальцем. – Вы, ребята, ничего не хотите нам рассказать?

Я бросаю взгляд на Ашера, ожидая, что глаза его распахнутся от удивления, но он неожиданно приятно спокоен. Даже легкая улыбка появляется у него на губах.

– Как насчет того, чтобы позволить ей закончить ординатуру, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги?

Мое сердце делает в груди тройное сальто. Итак, я не единственная, кто думает о дальнейших шагах. Учтено.

– О, ну разве это не моя любимая пара? – прижимая руки к сердцу, из толпы выходит Эмбер. – Я говорила уже, что вы идеально смотритесь вместе?

– С последнего нашего видеочата – нет, – отвечает Ашер, притягивая ее в объятия. – Как твои дела?

– Теперь, когда вы тут, уже лучше, – говорит она, отщипывая кусочек зефирки Кортни и кидая его в рот. – Последний час я провела в попытках удержать Брук от стопок подарков Ханны. Тот, кто счел хорошей идеей дать сахар трехлетке – мой личный враг.

– Кстати, о подарках, там есть место для открыток? – спрашиваю я, выуживая из сумочки ярко-голубой конверт.

Как по команде появляется отец именинницы, одной рукой хлопая Ашера по спине, а другой выхватывая конверт.

– Я заберу. Спасибо, что приехали, ребята.

– Эти деньги – в фонд колледжа для твоей дочери, Тод, – говорит ему Ашер. – Не спусти их на пиво и пиццу, договорились?

Тод смеется, поднимая руку, как будто давая клятву.

– Клянусь, у меня все в надежных руках. Что касается Норы, вы рискуете потратиться на блестящие повязки на голову для малышей.

– Так, все! – Это, несомненно, голос Лолли перекрикивает этот хаос. – Режем торт!

Толпа собирается вокруг высокого стульчика Ханны, украшенного ленточками в тон блестящему бирюзовому банту на ее наголовной повязке. В футболке с русалочьим узором и пачке она выглядит мило, словно пупсик. С ее большими голубыми глазами и копной светлых волос ее можно принять за крошечного Ашера.

Эта мысль должна бы напугать меня, но вместо этого я снова ощущаю внутри теплое, неясное чувство. Прямо как Кортни сказала в прошлом году: «В семье всегда найдется место для еще одного». Но до этого еще далеко. Сейчас я наслаждаюсь тем, как мускулистая рука Ашера обнимает меня за талию, притягивая вплотную, когда он целует меня в макушку.

– Я ряд, что ты тут, – шепчет он, крепко обнимая меня.

– Конечно, я тут, – я прижимаюсь к нему в ответ, наслаждаясь ощущением его сильных рук, обнимающих меня. И никогда я еще не была так уверена в том, где мне следует сейчас быть.

– Люблю тебя, – говорит он, глядя мне в глаза.

От его слов по коже бегут мурашки. Он не впервые произносит это, но почему-то звучит по-прежнему немного волшебно.

– Я тоже тебя люблю, – шепчу я в ответ, в груди немного тесно.

– На счет три! – выкрикивает Лолли и машет руками, словно дирижер. – И ра-а-аз, и два-а-а, и три!

По ее сигналу вся семья разражается самой громкой и фальшивой версией «С днем рождения», какую я когда-либо слышала, с высокими, писклявыми голосами Мака и Тайсона, переборщивших слегка с гелием из воздушных шариков.

– С днем рождения тебя-а-а-а!

Пока все мы кричим и хлопаем в ладоши, Нора снимает свечи с покрытого голубой глазурью торта Ханны.

– Ладно, Ханна. Дерзай! – Она указывает на сладкое куполоподобное лакомство перед малышкой.

Ханна, моргая, смотрит на маму, потом на папу, и наконец подозрительно тычет в торт, погружая в глазурь крошечный пальчик. Мы все дружно ахаем, отчего Ханна делает это снова.

– Идея была в том, чтобы она разбила его, – говорит Ашер, доставая из кармана телефон, чтобы сделать снимок. – Но, полагаю, маленькая Мисс Манерность не создана для такого.

Как будто желая доказать его неправоту, Ханна издает громкий, радостный визг и запускает раскрытую ладонь прямо в торт, набирая пригоршню густой голубой глазури, чтобы запихнуть ее в рот и заслужить тем торжествующие возгласы толпы.

– Забудь, – смеется Ашер. – Я беру свои слова обратно. Она та еще штучка.

Как только лицо Ханны достаточно покрывается глазурью, Лолли нарезает сундук с сокровищами, и я добровольно вызываюсь раздавать ломтики. Это хороший шанс поздороваться с каждым. Обсудив с Фейбл ее учебу во втором классе, обмозговав с Тодом и Норой следующий день рождения и рассказав Тессе и Стиву о моем первом годе медицинской практики, я устраиваюсь рядом с Ашером на диване, получив в награду очень большой кусок шоколадного торта.

– Ты много общалась, – шепчет Ашер мне на ухо, его рука скользит к моему бедру, и он крепко сжимает его. – Может, нам, знаешь, стоит подняться в спальню ненадолго. Немного отдохнуть.

Он впивается в меня прекрасно знакомым взглядом. Я вижу, как его глаза меняют цвет с ярко-голубого на штормовой темно-синий – верный признак того, что грязные мысли бушуют вовсю. Я не могу унять пробегающую по мне беспомощную дрожь.

– Сейчас? – шепчу я, широко распахнув глаза. – Когда тут вся семья?

Дьявольская улыбка играет на его губах.

– Что я могу сказать? Мне нравятся вызовы.

– Да уж, это я узнала еще год назад, когда ты завоевывал меня.

Я наклоняюсь поцеловать его, покрываясь гусиной кожей, когда он игриво прикусывает мою нижнюю губу, прежде чем отстраниться. Черт возьми, этот мужчина точно знает, как дьявольски меня возбудить даже в разгар семейной вечеринки по случаю дня рождения.

– Итак… спальня? – рычит он, его полуприкрытые глаза мерцают.

Прежде чем я успеваю выровнять дыхание, чтобы ответить, он закидывает руки за голову с преувеличенным, явно притворным зевком.

– Думаю, мы с Бейли отдохнем немного перед вечерним костром, – объявляет он, не обращаясь ни к кому конкретно, и я едва могу сдержать смех.

– Да, я вымоталась, – говорю я, поддерживая его игру. «Когда ты в Риме», так ведь? Или, в данном случае, когда ты в Коронадо.

– Пойдите поспите, – предлагает проходящая мимо Лолли. – Ты нужен нам отдохнувшим, чтобы помогать Фейбл жарить зефирки и не спалить при этом весь пляж.

– Отличная идея, Лолли, – приторно-сладко говорит Ашер, поднимаясь и предлагая мне руку. – Идем?

Я кладу свою ладонь в его, наслаждаясь бегущими вверх по руке мурашками.

– Идем.

И через пять минут мы уже.

Жестко, быстро и дико, и намного лучше, чем когда бы то ни было.

Ашер

За всю свою жизнь я не раздевался так быстро, но Бейли, кажется, совершенно не заинтересована в прелюдии, что меня вполне устраивает. На самом деле – более чем устраивает.

Пока я стою спиной к двери, она обхватывает ладонью мой член, скользя по нему пальцами, и я издаю благодарный звук.

– Тише, – говорит она, поднося палец к губам.

– Да, мэм, – шепчу я, сдвигая ее трусики, последний клочок одежды между нами, на пол.

Секунду спустя мы целуемся на постели. А когда она раздвигает бедра, я опускаюсь на колени между ними. Я не могу не заметить, как она восхищается мной. Ее взгляд задерживается на моей широкой груди, затем медленно опускается к мощному прессу, а потом вновь поднимается к моему лицу.

Я улыбаюсь. Бейли улыбается в ответ.

Затем я трусь об нее, чтобы увидеть, что она уже мокрая. Бейли издает низкий горловой звук.

– Ш-ш-ш, – я прикрываю ее рот ладонью, одновременно делая первое медленное движение бедрами, проталкивая слегка свою длину в ее мягкий жар.

Глаза Бейли распахиваются, она смотрит на меня неотрывно, а затем прикрывает их, когда наслаждение омывает все ее черты.

Я погружаюсь глубже, и она всхлипывает. Я знаю, что должен бы, но не могу заставить себя замедлиться. Двигая бедра вперед, я перекрываю оставшееся между нами расстояние. Приходится прикусить губу, чтобы сдержать стон.

Бейли потрясающая. Тугая, влажная и горячая. Это рай. Этот момент усугубляет незаконный и тайный характер того, что мы ушли пораньше, лишь бы втихаря потрахаться, словно кролики.

– Аш… – Она смотрит умоляющим взглядом, когда я отнимаю руку.

– Будешь вести себя тихо, когда я заставлю тебя кончить так сильно, что будет хотеться выкрикивать мое имя? – Я шепчу это и прочие грязные слова в мягкую, сладкую кожу ее горла.

Бейли издает беспомощный, наполненный наслаждением звук, разлетающийся по комнате, и я снова зажимаю ей рот рукой.

Чуть качаю головой:

– Так не пойдет, детка.

Я не могу допустить, чтобы моя странная бабушка услышала, как я трахаюсь со своей девушкой. Иначе меня ждет позорное утро.

Я думаю, насколько не круто будет накрыть ее голову подушкой, когда Бейли пихает меня в грудь. Я скатываюсь с нее, уже скучая о нашем единении. Думаю, она хочет сказать, что так не пойдет, когда она садится, но затем она перекидывает ноги за край кровати и идет, направляясь в маленькую ванную в дальнем конце спальне, и тянет меня за собой.

Понятно, что я следую за ней, мой пульсирующий эрегированный член раскачивается при каждом шаге. Я не успеваю почувствовать неловкость, потому что моя горячая, как грех, подруга затаскивает меня в ванну и садится на тумбочку. Когда она разводит колени, я пяткой закрываю за собой дверь, и в следующий момент уже жарко целую ее в губы. Ее язык поглаживает мой, когда я снова вхожу в нее.

Колени подгибаются, так она хороша.

Уперевшись руками в тумбочку, Бейли перекатывает бедра ближе ко мне, трется о меня.

– Детка… так я потеряю контроль. – Мой голос – мольба отчаяния.

– Теряй, – говорит она, задыхаясь.

– Не раньше, чем ты кончишь.

Она ахает и смотрит мне в глаза.

– Я близко.

Ощущение ее нагой кожи неописуемо. Я знаю, что долго не протяну, но заставляю себя дышать и как-то сдерживаюсь.

Руки Бейли отрываются от мраморной столешницы, хватают меня за задницу, тянут ближе, когда она выкрикивает:

– Да.

– Да, красавица, – бормочу я, целуя ее в макушку, когда она начинает дрожать. – Вот так.

Она кончает дико, безрассудно, прижимается ко мне, дрожа, обхватив руками шею, прильнув губами к горлу. Любовь и доверие, пронизывающие нас, так велики, настолько сильны, что не передать словами.

Я больше не могу сдерживаться. И не просто потому, насколько потрясающе горяч секс между нами, но потому, что чувствую ее до самых глубин своей души.

Несколько мгновений спустя я изливаюсь в нее горячими, влажными толчками. Я разбит, вспотел и совершенно выдохся, так что мне требуется секунда, чтобы понять, что Бейли смеется.

– Что? – спрашиваю я, осторожно отстраняюсь.

Она смеется сильнее.

– Мы только что занимались сексом, спрятавшись от твоей семьи в ванной.

– И что с того?

– Это безумие.

Я пожимаю плечами и беру у нее пачку салфеток.

– Это сработало.

Она отмахивается, улыбаясь и принимая салфетки, чтобы вытереться.

– Ты сумасшедший.

– Я схожу с ума по тебе, – отвечаю с улыбкой.

* * *

На следующее утро я наливаю кружку кофе и присоединяюсь к Бейли за кухонным столом. Еще один прекрасный день в раю, и я благодарен, что мы можем провести тут неделю, отдохнув вдвоем. Я сказал Бейли, что мы можем поехать куда угодно, в любое экзотическое место, в какое она захочет, но она выбрала это, дом моей бабушки, настояв на том, что мы не можем пропустить день рождения Ханны. Клянусь, от этого я влюбился бы в Бейли еще сильнее, если бы это было возможно.

– Ты выспалась? – спрашиваю я, наслаждаясь видом ее растрепанных со сна волос и тем, как она смотрится в моей безразмерной футболке.

– Ты меня вымотал, – бормочет она, мягко глядя на меня с противоположной стороны стола. От этого температура моего тела подскакивает на пару градусов.

Через несколько секунд Лолли заходит на кухню, садясь рядом с Бейли.

– Прошлой ночью я спала как убитая. Вы, ребята, совсем не шумели, – говорит она, переводя взгляд с Бейли на меня, как будто удивляясь чему-то. Или, может, она пытается прощупать нас, чтобы понять, что на самом деле было вчера, когда мы так рано отправились спать.

Я пожимаю плечами. Мой взгляд скользит к Бейли, ее губы чуть приподняты от тайного осознания того, чем мы были заняты прошлой ночью. И было так тихо лишь потому, что мы проявили креативность, трахаясь.

Миссия выполнена.

– Что у нас сегодня запланировано? – спрашивает Бейли, поднимаясь со стула, чтобы налить еще кофе. Я подозреваю, что она лишь пытается сменить тему. Умница.

Я пожимаю плечами:

– Вроде как намечается соревнование пушечных ядер. Фейбл – судья.

Это заставляет Бейли рассмеяться.

– О, это ты пропустишь, – говорит она.

– Ни за что. Я лучшее пушечное ядро, помнишь? – ухмыляюсь я.

Я понимаю вдруг, что Лолли улыбается нам как сумасшедшая. Я также осознаю, что, когда Бейли рядом, жизнь становится намного приятнее.

Об авторе

Автор более двух десятков бестселлеров по версии New York Times, Wall Street Journal и USA TODAY, Кендалл Райан продала свыше трех миллионов экземпляров книг, ее романы были переведены на несколько языков и вышли во многих странах мира. Свыше семидесяти раз ее книги появлялись в списках бестселлеров New York Times и USA TODAY. Кендалл была отмечена в статьях USA TODAY, Newsweek и In Touch Magazine. Она живет в Техасе с мужем и двумя сыновьями.

Флибуста

Пересечь черту (fb2)

Кендалл Райан Пересечь черту

Плейлист

Глава 1 Бомбы правды

Ашер

Глава 2 Эквилибристика

Бейли

Глава 3 Поехали

Ашер

Глава 4 Воздух Калифорнии

Бейли

Глава 5 Единороги, папашины шутки и конфуз на публике

Ашер

Глава 6 Джеронимо

Бейли

* * *

Глава 7 Поцелуй лучше

Ашер

* * *

* * *

Глава 8 Начос с мурашками по коже

Бейли

Глава 9 Извини, но мне не жаль

Ашер

Глава 10 Если смотреть на телефон, он никогда не зазвонит

Бейли

Глава 11 Лучше и быть не может

Ашер

* * *

Глава 12 Ожидай неожиданного

Бейли

Глава 13 Празднования

Ашер

Глава 14 До свидания, определенность

Бейли

Глава 15 Неопределенность

Ашер

Глава 16 Ловите рейсы, а не чувства

Бейли

Глава 17 Преследуемый призраками

Ашер

Глава 18 Открыть в чрезвычайной ситуации

Бейли

Глава 19 Держись

Ашер

* * *

Глава 20 Давая шанс

Бейли

* * *

Глава 21 Без сожалений

Ашер

* * *

* * *

* * *

Эпилог

Бейли

Ашер

* * *

Об авторе

Оглавление

Кендалл Райан
Пересечь черту

Глава 1
Бомбы правды

Глава 2
Эквилибристика

Глава 3
Поехали

Глава 4
Воздух Калифорнии

Глава 5
Единороги, папашины шутки и конфуз на публике

Глава 6
Джеронимо

Глава 7
Поцелуй лучше

Глава 8
Начос с мурашками по коже

Глава 9
Извини, но мне не жаль

Глава 10
Если смотреть на телефон, он никогда не зазвонит

Глава 11
Лучше и быть не может

Глава 12
Ожидай неожиданного

Глава 13
Празднования

Глава 14
До свидания, определенность

Глава 15
Неопределенность

Глава 16
Ловите рейсы, а не чувства

Глава 17
Преследуемый призраками

Глава 18
Открыть в чрезвычайной ситуации

Глава 19
Держись

Глава 20
Давая шанс

Глава 21
Без сожалений