Гости (fb2)

- Гости (Территория F) 6855K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андрей Сергеевич Кузечкин

Андрей Кузечкин
Гости

День 1
(Жанна)

Мите всю ночь снились приключения. Вот он едет в каком-то трамвае, видит снаружи развалины и чудовищ, вот он бегает среди этих развалин, сражаясь с монстрами, а вот он уже не один, а вместе с надёжными друзьями, которых у него, кстати говоря, никогда не было… Не считая Пашки, конечно.

Было страшно и интересно. Митя любил такие увлекательные сны, похожие на фильмы ужасов.

Победив всех чудовищ, проснулся в отличном настроении.

Быстро умывшись, присоединился к папе, делавшему зарядку. Тот одобрительно хмыкнул.

Митя махал руками под музыку, звучавшую из динамиков отцовского ноутбука, а воспоминания о сне стремительно улетучивались, пока не осталось лишь настроение. Так всегда бывает. Митя не запоминал снов. А жаль, из них получались бы отличные сценарии для фильмов.

Сели завтракать.

Папа включил телевизор. Тот, что стоял на кухне, маленький.

Шли местные новости.

Показали мэра, недавно выбранного – молодого, интеллигентного, приятного на вид. Глядя сквозь очки на корреспондентку, он энергично говорил о том, что дело наконец-то сдвинулось с мёртвой точки: реконструкция улицы Свободы начнётся сегодня же.

Что-то знакомое… Митя задумался, но, так ничего и не вспомнив, спросил у папы:

– Па, а что там про улицу Свободы?

– А… – ответил папа, продолжая помешивать кашу. – Есть такая. Забросили лет двадцать – двадцать пять назад. Авария там какая-то случилась. Жить стало невозможно. Так она и стояла, пустая. Целая улица! А сейчас наконец-то добрались до неё. Источник опасности ликвидировали. Будут там парк аттракционов строить. Давно пора.

На экране вовсю сносили какие-то удивительные старые дома, похожие не то на дворцы, не то на античные храмы из учебника истории. В кадре мелькнула разбитая статуя – рабочий с молотом. Зачем разрушать такую красоту? Впрочем, Мите не было до этого никакого дела. Сносят – значит, так и надо. Парк аттракционов – штука хорошая.

Папа выключил плиту, после чего небрежными движениями – ляп-ляп! – разложил горяченную, словно лава, кашу по тарелкам. Поставил одну перед Митей.

И тот вдруг вспомнил кое-что, очень важное, что ему нужно было срочно сказать папе:

– Па… Прости меня.

Тот удивлённо глянул, застыв с ложкой в руке:

– За что?

– За маму…

– В смысле?

– Ну я же тебя обвинял…

– Ладно тебе! – папа бросил ложку, сел рядом, обнял его за плечи. – Я всё понимаю. Думаешь, мне, что ли, было легко?

– Я знаю, что ты никогда бы не обидел маму… Простишь?.. – спросил Митя.

– Прощаю, прощаю. Лопай давай, а то в школу опоздаешь.

Папа поставил на стол вторую тарелку с кашей – себе. А рядом – третью.

– А это кому? – удивился Митя.

– Что значит – кому? Не проснулся, что ли? – Папа хохотнул. Он, как и Митя, был в хорошем настроении.

Открылась входная дверь.

В кухню вошла женщина лет тридцати, в спортивном костюме. Коротко стриженая, невысокая, стройная.

– Доброе утро, мальчики! Я успела к завтраку? – голос хрипловатый, как у старшеклассника, но её не портит. Даже наоборот, добавляет обаяния. Хотя Митю этим не прошибёшь…

Он ещё не решил, как относиться к этой Жанне, которая невесть откуда взялась в их жизни. С одной стороны – абсолютно чужой человек. С другой – на злую мачеху из сказки она меньше всего похожа. И если бы папа с ней встречался где-то вне дома и, желательно, подальше отсюда, Митя был бы совсем не против. Взрослые люди же, имеют право.

Но она теперь вроде как живёт у них…

– Как пробежалась? – спросил папа, глядя на Жанну с нежностью.

– Да неплохо… когда уже присоединишься?

– Придётся на час раньше вставать… Нет, я к этому ещё не готов!

– Медведь ты! – Жанна ткнула его пальцем в живот. Папа засмеялся. Он столько не смеялся с тех пор, как мама…

Митя отвернулся. Больно надо смотреть, как эти двое любезничают.

– Да, Митёк, кофе будешь? – спросил у него папа. Будто вспомнил, что сын ещё здесь, и спохватился.

– Давай.

Покончив с кашей, Митя долго смотрел на чашку кофе.

– Чего задумался, Митёк? – спросил папа.

– Почему мне хочется положить масла в кофе?

– Так нажористее, – сказал папа, нисколько не удивившись. – Хочешь – положи.

– Не одобряю, – заявила Жанна. – А как же здоровое питание?

– Да пусть кладёт. Может, хоть поправится маленько, а то тощий, смотреть страшно…

Он опять засмеялся. Да когда ж это кончится?

Поскорее расправившись с завтраком, Митя отправился к себе в комнату, собирать рюкзак. Пошвырялся в куче тетрадей и учебников, сваленных на столе, выудил нужные.

Кстати, а что было задано на сегодня? Митя совершенно не помнил, делал ли вчера домашнее задание. А тем более – что именно было задано.

Заглянул в тетрадки по русскому, алгебре – так и есть. Ничего. Классная работа – вот она, а домашней нету.

В комнату заглянула Жанна, успевшая переодеться:

– Митенька, ты готов? Пойдём?

– Что я вчера делал? – недоумённо спросил Митя, больше у самого себя.

Он никогда бы не позволил себе отправиться в школу с несделанным без уважительной причины домашним заданием. По крайней мере, не в ту, где он учился. Элитная, всё-таки. За прогулы и невыученные уроки там спрашивают строго.

– Не помнишь уже? – Лицо Жанны стало сочувствующим. – У тебя слабость была, и голова кружилась, поэтому в школу не пошёл. Мы с тобой к врачу ездили.

– Ну, здрасьте… – сказал Митя.

– Ты даже в обморок падал. Вот справка. – Она протянула ему бумажку.

Митя долго изучал справку, даже на свет посмотрел, как купюру. Вроде, настоящая, с треугольной печатью.

Почерк неразборчивый, как положено. Да какая разница. Важно другое: каким-то внутренним обонянием (бывает же внутреннее зрение, значит, есть и внутреннее обоняние) он уловил запах стерильности, каких-то микстур. Перед глазами всплыл образ доброго бородатого доктора.

– Да… теперь что-то припоминаю, – сказал Митя. – Но с трудом. Кстати, мне уже лучше…

– Я заметила. Врач сказал, что тебе надо хорошо кушать и чаще бывать на свежем воздухе. Завтра пойдёшь со мной на пробежку.

– Я плохо бегаю…

– Ну, это пока! – Жанна загадочно улыбнулась.

Из дома вышли втроём. Митя за руку попрощался с папой – ему в другую сторону, работа в пешей досягаемости, да и машины у него всё равно пока нет. Продал, чтобы побыстрее накопить на новую.

Вот и приходится Мите добираться до школы своим ходом. Он привычно двинулся в сторону остановки.

– Митенька, ну ты куда?! – воскликнула Жанна. Она стояла у машины, синей, маленькой, с приятными округлыми очертаниями. Марку Митя назвать бы не смог – в автомобилях он не разбирался, это же не фильмы ужасов.

– Подбросите меня, что ли?

– Мить, а мы давно с тобой на «вы»? Садись скорее.

Митя уселся сзади. Хоть какой-то толк от этой тётеньки. Хотя на «тётеньку» она не тянула. Но как же иначе её назвать – не «девушкой» же? Хотя обычно так ко всем персонам женского пола обращаются, независимо от возраста. Но было бы странно называть девушкой свою… мачеху? Кто она вообще ему?

– У тебя какие-то проблемы с памятью, да? – сочувственно спросила Жанна. – Врач сказал, что такое бывает.

– Наверное… – Митя прислушался к своим ощущениям.

В этой машине он определённо бывал и не раз. Знакомый запах, знакомая мягкость сиденья. Словно домой вернулся… А если в целом, то Митю с самого утра не покидало чувство, будто ещё вчера что-то было не так, а теперь сломанная реальность вдруг взяла и починилась.

На всякий случай залез в соцсеть и открыл сообщения. Если вчера произошло что-то важное – он наверняка написал об этом Пашке.

– Что такое?! – встревожилась Жанна, заметив, как изменилось лицо Мити.

– «История сообщений пуста»… – прочёл он вслух. – Кто-то удалил все мои переписки!

– Какой-то сбой сервера. Не волнуйся, Мить, это нормально. У меня тоже все сообщения пропали. Могу показать.

– Не надо. Мне от этого не легче. Я хочу вспомнить, что вчера было.

– Для этого же не обязательно сообщения читать! Давай вместе попробуем. А то ты совсем ничего мне не рассказываешь. У тебя есть подружка?

Неожиданный вопрос.

– Э…

– Только не говори, что тебе ещё рано, ни в жизнь не поверю. Молодёжь сейчас продвинутая!

– Просто у нас в классе это не принято.

– Что не принято?

– Всё вот это. Мальчишки и девчонки отдельно держатся, живут своей жизнью.

– А, понимаю. Элитная школа. Вы же там все гении. Я работала с гениями и с хулиганами тоже. Не поверишь – с хулиганами легче. У хулиганов всегда есть лидер в коллективе, реже – два: один официальный, второй – оппозиция. Надо просто найти с ними общий язык, и всё, весь фокус. А у гениев нет лидера, каждый в свою сторону тянет. Так что приходится к каждому свой ключик подбирать. Это и интересно, и очень сложно.

– Ты ведь тоже учительница, да?

– Та-ак… опять провалы в памяти? Да, педагог с образованием, временно – на вольных хлебах. Занимаюсь с детьми индивидуально.

Вот так повезло, в кавычках. Жить в семье двух учителей, как будто мало тех, что в школе…

Митя вновь поймал себя на мысли, что уже причисляет Жанну к своей семье. Не рано ли?

– А предмет? – спросил он.

– Психология. Работаю с трудными детьми. Хотя… дети все трудные, на самом-то деле. Простых не бывает!

Ещё и психолог, обалдеть…

– Я видела твои фильмы, Митя. Мне понравилось.

– Жанна, давай не надо.

– Что не надо?

– Подлизываться.

Она засмеялась:

– Ладно-ладно. Но бы не помешало завести хорошего сценариста!

Она включила песню: «Жанна из тех королев, что любят роскошь и ночь…» Стала подпевать.

Митя песню тоже знал, но рот открыть и не подумал. Не с его голосом.

Так и добрались до школы. Митя выскочил из машины прежде, чем Жанна успела поцеловать его в щёку на прощание или что-то в этом духе. Знал, что попытается.

И всё ещё не мог понять, как он относится к этой Жанне.

Она хорошая, это правда… Но… как-то странно всё.

Размышляя о событиях недавних дней, Митя вошёл в класс. Не замечая никого, двинулся к своему месту и чуть не рухнул на пол, запнувшись обо что-то.

– Смотри, куда идёшь, Лопух! – раздался громкий, командирский голос Светы Бойко.

Эта Света – просто какое-то проклятие всего класса. Ни для кого не секрет, что в школе её держат только из-за денег её папы – неофициального спонсора школы, который периодически подкидывает то на новый плазменный экран, то на костюмы для театрального кружка. Поэтому Свету вытягивают за уши на хорошие оценки, хотя она этого совершенно не ценит: одевается вызывающе, на замечания учителей отвечает резко, а большую часть одноклассников попросту за людей не считает. До Мити она обычно и вовсе не снисходила, но если уж снизошла – спасайся, кто может.

– Стоять! – воскликнула она, когда Митя хотел уже двинуться дальше.

Он замер. Света сунула ему под нос свой рюкзак, на котором остался отпечаток ботинка.

– Это что такое?! – рявкнула она.

Митя молча вытер грязь рукавом. Свету это не удовлетворило:

– А извиняться?

– Прости, я не нарочно.

– Ты совсем больной, да?

– Больной, справку могу показать.

– Пошёл вон, чтобы я тебя не видела!

Митя наконец-то отправился за свою парту, подумав, что, пожалуй, легко отделался. Остальные как всегда сделали вид, что ничего не заметили. Связываться со Светой – себе дороже.

Пожал руку Пашке.

– Мить, а ты чё вчера в школе не был? – первым делом спросил тот.

Митя показал ему справку.

– О… это серьёзно… – Пашка удивлённо покрутил головой. – Ты при смерти, да?

– Да нет, вроде. Сказали: хорошо кушать и спортом заниматься, и всё будет в порядке.

– Ну, значит, мне не грозит… Хотя бы по первому пункту, – Пашка сам себе усмехнулся.

Продребезжал звонок.

Следующее странное событие произошло после третьего урока, в столовой, куда Пашка стабильно ходил не меньше двух раз в день, а Митя – с ним, просто так, за компанию.

– У тебя мелочи не завалялось? – спросил Пашка.

– Может, и завалялось. Хотя вряд ли. А что, тебе родители снабжение урезали?

– Ага. Хотят, чтобы я худел.

– Ну и правильно хотят.

– Ну серьёзно, посмотри… Вдруг завалялось?

Митя точно знал, что не завалялось. Но ради друга добросовестно открыл и обшарил все карманы рюкзака, а потом запустил руку в глубину, протиснул её между учебников и прощупал дно.

Вместо монет он обнаружил что-то продолговатое, забившееся под подкладку. Слишком длинное, чтобы быть ручкой или карандашом.

Вытащил.

– Это ещё что? – спросил он.

– Да вроде дудочка… – сказал Пашка.

– А откуда она у меня?

Пашка пожал плечами. Музыкальные инструменты его не интересовали – тем более, когда он был голоден.

– Лопух, это что у тебя? – раздался всё тот же голос над ухом.

Опять эта Света.

– Дудочка… наверное, – ответил Митя.

– Ну сыграй, если взялся!

Митя набрал побольше воздуха и выдохнул в дудочку. Звук получился довольно мерзкий.

Светка засмеялась:

– Ну ты виртуоз! Тебе нельзя инструменты давать!

Кажется, она сегодня не в духе, ищет, на ком бы сорваться. А Мите не повезло попасть под горячую руку.

– Сама сыграй, раз такая умная, – предложил он.

– Дай сюда! – она выхватила дудочку из рук, брезгливо осмотрела. – Примитивная какая. Ну-ка… – Света демонстративно вытерла инструмент бумажной салфеткой, поднесла к губам, закрыла отверстия пальцами и выдула несколько долгих медленных нот, сложившихся в мелодию. Какую-то известную песню.

– Свет, ты и на этом умеешь играть? – спросила Лиза, которая вечно таскается Светой, как шлейф королевского платья.

– Нет. Впервые в жизни держу в руках. А что там уметь, ноты везде одни и те же.

Митя не удивился. Музыка – то единственное, что у Светы получается хорошо. На каждом школьном празднике она обязательно поёт со сцены. Всегда говорит, что хочет стать звездой, но родители-деспоты готовят для неё другую карьеру.

Он потянулся к дудочке. Света тут же подняла руку – так, что невысокий Митя не дотянулся бы. Разве что, допрыгнул.

– Тебе зачем? Всё равно не умеешь.

– Отдай, это не моё.

Митя точно знал, что не его. Чьё – понятия не имел, но отчего-то чувствовал, что это надо вернуть владелице. Именно владелице, а не владельцу.

Света фыркнула:

– Да на, жалко, что ли. Только не стой рядом со мной.

Столько презрения было в этой фразе… Мол: ты не стоишь даже того, чтобы тебя дразнить.

– Покушай, как следует, на тебя смотреть страшно. Не кормят дома, что ли? – произнесла Света и на этом окончательно потеряла к Мите интерес.

– Мить, не злись на неё, будь выше, – сказал Пашка.

– Это моё право, злиться или нет.

Пашке всё равно не понять, до него Светка вообще не снисходит.

Весь остаток учебного дня Митю не покидало смутное, медленно, но верно нарастающее тревожное чувство. Что-то опять было не так в этой только-только отремонтированной Вселенной…

Да всё было не так.

Странные провалы в памяти. Пропавшие сообщения. Невесть откуда взявшаяся дудочка. И если бы хотя что-то одно, так ведь всё сразу!

* * *

С Жанной Митя столкнулся на крыльце школы, после уроков.

– Ты? – удивился он.

– А ты кого-то другого ждал? У меня на сегодня всё. Специально заехала за тобой. И друга могу подкинуть.

Она посмотрела на Пашку.

– Здрасьте… – нерешительно произнёс тот и шепнул Мите: – Кто это?

Жанна услышала это и рассмеялась:

– Митя про меня не рассказывал?

– Подруга папы, – спокойно произнёс Митя.

Пашка посмотрел на Жанну ещё раз, внимательно. Их взгляды встретились. И лицо Митиного друга просветлело:

– А, ну да! Простите, забыл. Со мной бывает. Не, меня подвозить не надо, мне в другую сторону…

– Пойдём, – Жанна повела Митю к воротам. На ходу тот обнаружил, что она обнимает его за плечи, и попытался вывернуться.

Женщина рассмеялась.

На её смех обернулась Света, проходившая мимо. Изучила Жанну быстрым, пытливым взглядом и произнесла:

– Здравствуйте!

С кем попало она здороваться не будет, это уж точно.

– Здравствуйте. – Жанна даже остановилась. И Света тоже. Чем-то, видимо, папина подружка её заинтересовала.

Света присмотрелась ещё раз и, не найдя ответа на возникший у неё в голове вопрос, спросила вслух:

– Простите, вы сестра? – На роль родной мамы Жанна явно не годилась, в силу возраста.

– Нет, я его личный психолог и лучший друг.

– Психолог? Настоящий?

– Могу диплом показать…

– Мне как раз нужен психолог, – тут же сказала Света. – Мне говорят, что я зажимаюсь на сцене.

Кстати, да, что есть, то есть. Когда она выходит выступать, всё её нахальство куда-то улетучивается.

– Что ж тебе папа психолога не наймёт? – не удержался Митя.

Света посмотрела на него, как на идиота, и пояснила:

– Потому что он против того, чтобы я вообще пела! Моё счастье, что он почти всегда за границей торчит… Ну что, работаем? – она опять посмотрела на Жанну. – Деньги у меня есть.

– Вот моя визитка, – женщина протянула ей маленький прямоугольник плотной бумаги.

«Романов Дмитрий Петрович, психолог семейных отношений», – всплыло в голове у Мити. Откуда это взялось, из каких глубин памяти? Конечно же, у Жанны в визитке написано не это. А что? Митя не успел рассмотреть.

– Спасибо, Жанна, а я Света. Я вам позвоню! – она пожала Жанне руку, кивнула Мите, в знак особого расположения, и устремилась к машине, уже стоявшей за оградой – за ней приехала домработница.

– Это что сейчас было? – спросил Митя.

– Я умею располагать к себе людей с первого взгляда. И тебе советую научиться. Кстати, красивая девочка. Вы с ней дружите?

Митя только фыркнул и плечами передёрнул.

– Видимо, нет, – прокомментировала Жанна. – Ничего, мы над этим поработаем.

Усевшись на заднее сиденье, Митя обнаружил там какой-то глянцевый журнал с улыбающимися людьми на обложке.

– Что это? – спросил он.

– Мы с клиенткой обедали в кафе, там была стойка с бесплатными журналами. Вот, захватила. Привычка.

Митя пролистал журнал. Там рассказывалось о новостях в городе. И не только из жизни светской тусовки.

«ЗОЖ с любовью к Родине» – так называлась большая статья о военно-патриотическом кружке в какой-то школе. Писали, что ребята из кружка постоянно тренируются, ходят в походы, стреляют из настоящих винтовок, и это, дескать, очень полезно для развития. Ну да, ну да. Почему его вообще заинтересовала эта статья? Зачем он её читает, что надеется в ней найти?

Вот и ответ. Митя задержал взгляд на фотографии красивой девочки в камуфляжном комбинезоне. «Милана Рыжкова, отличница ГТО» – гласила подпись.

– Опять… – простонал Митя.

– Что такое, зай? – спросила Жанна.

– Меня сегодня весь день какое-то дежа вю преследует… Как будто всё уже было, всё я уже где-то видел. Фразы какие-то выскакивают, чужие… Вот, смотри: я эту девочку откуда-то знаю.

Бросив короткий взгляд на фотографию, Жанна произнесла:

– А что такого? Кажется, известный персонаж… Может, и видел её по телевизору…

– А вот это? Это не моё, – Митя показал ей дудочку.

– Конечно, не твоё. Это моё. А где ты её нашёл?

– В рюкзаке.

– Даже не знаю, как она туда попала! – засмеялась Жанна. – Это для одного моего клиента. Музыкальная терапия.

Митя откинулся на сиденье и громко выдохнул.

– Ну что, Митенька?

– Я что, с ума схожу? Бред какой-то…

– Ну хочешь, мы с тобой над этим поработаем.

– Как?

– Сейчас приедем домой, ты пообедаешь, и спокойно проговорим всё, что тебя беспокоит.

* * *

После обеда Жанна усадила Митю в большое кресло. Митя с детства его любил. На трон похоже.

– Теперь я буду говорить, а ты записывать и кивать с умным видом? – спросил он.

– Просто расскажи, что тебя беспокоит.

– Во-первых, я почти ничего не помню, что вчера было…

– Врач сказал, что это нормально. Я же говорила!

– Во-вторых, видел сегодня в новостях улицу Свободы. И такое чувство, что я там был…

– Если это в нашем городе, то, наверное, был…

Её рассудительный тон почему-то начал раздражать Митю.

– Такое чувство, что вот прямо вчера! – он повысил голос.

– Нет, вчера мы весь день были у врача.

– Сообщения удалились!

– Может, ты сам же их и удалил вчера?

– Я не мог этого сделать!

– Уверен?

– Нет. Ни в чём уже не уверен. Дудочка эта твоя… Я понятия не имею, как она попала ко мне в рюкзак. Но почему-то я знал, что от какой-то девочки.

– Конечно, от девочки. Кто скажет, что я мальчик… и так далее.

– Фотография в журнале! Девочка по имени Милана! Близкие люди называют её Милли! В статье этого нет, я просто знаю!

– Игры подсознания, Митя. Возможно, ты с ней когда-то сталкивался. На олимпиаде какой-нибудь… Забыл уже, но на подкорке записалось…

– Да дело даже не в этом. Чувство такое, что всё это как-то связано. И Милана, и дудочка, и улица Свободы. И не просто связано… что-то страшное за всем этим прячется.

Должно быть, всё, что он говорил, звучало бредово. Но Жанна ни разу не улыбнулась, и на том спасибо. Профессионалка, сразу видно.

– Что именно? Мистика? – спросила она.

– Не знаю. Только подумаю, так жутко становится…

– Как будто ужастик смотришь?

– Ужастики, в большинстве, не страшные. Я их штук пятьсот посмотрел. А тут прямо реально пробирает до костей. Будто от самих этих мыслей за мной придёт кто-то… Возьму и накликаю кого-то… А не думать об этом не могу…

Жанна несколько раз кивнула с самым серьёзным видом.

– Знакомые симптомы… На паранойю похоже. Дальше будет только хуже.

– Ну, здрасьте… – произнёс Митя и тут же закричал: – Вот! Вот! Я как будто эту фразу где-то слышал! Кто-то другой её всё время повторял!

– В фильме?

– Не знаю! Жанна, мне страшно! Я не притворяюсь!

– Да я вижу, что не притворяешься… Подожди минутку… чайник вскипел.

Она пропала минут на десять, вернулась с двумя чашками, источавшими странный, хотя и приятный аромат.

– Что это? Это ведь не чай?

– Кое-какие травки, зай. Прямо из самой Сибири, у меня свои поставщики. Это поможет тебе расслабиться. Да и мне тоже.

– А тебе-то зачем? Ты сильно устаёшь?

– Если бы ты знал, КАК сильно! С людьми работать тяжелее всего.

Митя отхлебнул из чашки. Да, неплохо.

Жанна сделала глоток, закрыла глаза, томно протянула:

– М-м-м-м-м…

Митя отхлебнул ещё раз, с удивлением ощущая, как тает напряжение внутри него. Этот травяной чай хотелось пить ещё и ещё, вдыхать его, купаться в нём.

– Ты этим опаиваешь клиентов? – он даже улыбнулся.

– А ты предлагаешь их электротоком лечить?

Они засмеялись. Митя осушил чашку до дна.

– У тебя ещё есть?

– Есть кое-что другое. Закрой глаза.

Митя подчинился.

– Долго ждать? – спросил он через минуту.

– Ты куда-то торопишься?

– Нет… Да если бы даже торопился… Я с этого кресла не встану. В ближайший час – точно.

– Тебе хорошо?

– Да, Жанна, спасибо…

– Тебе не страшно?

– Уже нет… Что это за чай?

– Чай тут ни при чём. Это обычный кипрей. – Она произнесла «КипрЭй».

– Кип… рей… что такое кип… – У Мити начал заплетаться язык. – Рей… Рей!

Он распахнул глаза.

Жанны не было. Куда-то пропала, вместе с комнатой.

Он находился в огромном помещении, похожем на заброшенный цех.

Здесь было светло, спасибо высоким окнам без стёкол. На бетонном полу – разбитые бутылки, обрывки газет, какие-то железки.

Пахло чем-то мерзким, похожим на стиральный порошок. Митя узнал этот запах.

Заброшенный завод на окраине. Они с Пашкой снимали здесь фильм.

Митя даже знал, где он сейчас сидит. Тоже в кресле, но в другом.

Это была странная находка. Странная и жутковатая. Абсолютно пустой цех, а в центре стоит старое, изодранное кресло. Кто поставил его сюда и зачем? Больше в просторном помещении не было ничего. От станков, которые здесь когда-то стояли, остались лишь некрашеные прямоугольники на полу.

И теперь Митя сидел в этом кресле, как на троне. Король страны призраков.

Этот заброшенный завод и правда похож на замок с привидениями. В корпусах легко было заблудиться. Митя и Пашка в тот раз долго искали выход. Сложность была в том, что проходная, главная и единственная, находилась в одном из корпусов, но в каком? Как выяснилось на обратном пути, они все абсолютно одинаковые! И как выбраться? Кирпичная ограда вокруг завода – слишком высокая, не перелезть. Ворота заперты намертво… Резонно было бы предположить, что проходная – в корпусе рядом с воротами, но нет – всё не так просто.

Еле успели вырваться из этого лабиринта до темноты, а то точно бы померли на месте от страха. Зато фильм сняли отличный.

Почему-то Митю не удивило, что он оказался здесь. Мысль возникла другая: сможет ли он отсюда выбраться… Конечно, сможет, раз один раз уже получилось.

Встал с кресла, двинулся к выходу. Замер, увидев размашистую надпись краской на стене.

ОСТАВЬ НАДЕЖДУ

Митя ещё не читал Данте, но цитату вспомнил – кто ж её не знает?

В прошлый раз её не было. Это он точно помнил.

Самое странное – даже не в том, что кто-то написал это на стене заброшенного завода. Художники-граффитисты и не такое выводят. Но это наваракал не художник, а обычный человек. Буквы кривые, разной величины.

Почему написал именно это? Почему именно здесь, где никто не увидит?

Сюда никто не залезает. А зачем? Всё ценное давно вывезли. Жить в этих холодных пещерах невозможно, бродяги обычно держатся ближе к цивилизации. Если кто и заглянет иногда – так это экстремалы, любители лазить по крышам и фотографироваться в развалинах. Ну, или фильмы снимать.

И это не объясняет, к чему здесь цитата из «Божественной комедии».

Митя решил не ломать голову, а просто выбраться отсюда как можно скорее.

Выглянул из дверного проёма. Снаружи – никого. Кое-где – заросли сорной травы. У стены соседнего корпуса стоит остов какой-то гусеничной машины, рядом валяется пустая цистерна.

Надо вспомнить, куда идти теперь… Нет, бесполезно.

Главное – не стоять на месте. Шагать хоть куда-нибудь.

Заглядывать в каждый корпус – только время зря тратить. Надо отыскать ворота, для начала. Перелезть через них всё равно не получится, как и протиснуться под ними, зато Митя посмотрит на них и вспомнит, куда двигаться дальше. Скорее всего, вспомнит.

Сделав несколько шагов, Митя услышал громкий скрип.

Что-то железное эти звуки издаёт. Возможно, ржавые петли распахнутой двери одного из корпусов. А вернее всего, гаража. За этим корпусом должны быть гаражи.

Жуткие звуки. Надо скорее убираться отсюда.

Скрип повторился. Митя тут же стал успокаивать себя: если чего-то и пугаться в развалинах завода, то точно не этого. Другое дело – лай бродячей собаки, чья-то ругань, приближающиеся шаги. Это – возможная опасность. А дверь, скрипящая на ветру… что в этом страшного?

Например, то, что никакого ветра нет.

Митя посмотрел на травинки, то тут, то там торчащие из утрамбованной земли.

Нет, не колышутся.

Опять скрип, но уже немного дальше. Другая дверь ожила?

Митя решился выглянуть из-за угла, хотя было и другое желание: бежать в другую сторону.

Прижался к стене, будто в городского партизана играл, медленно добрался до угла корпуса. Высунулся. И увидел… это.

Оно шагало вдоль гаражей, волоча по земле длинные конечности. Высокое – выше гаражей. Два человеческих роста, не меньше. И само похоже на человека, чёрного, будто вылепленного из грязи. Голова странной формы, вытянутая вверх.

Существо удалялось. На ходу оно подняло одну из конечностей и провело когтями по двери ближайшего гаража. Знакомый звук, похожий на скрип. На железе остались заметные борозды.

Эти странные лапы напоминали канаты – в них словно не было ни одного сустава.

Шагало существо медленно, тяжело, но бесшумно.

Через полминуты Митя вспомнил, что надо дышать, и сделал вдох. Слишком громкий.

Существо остановилось.

Митю охватил ужас, заставивший его сорваться с места. И это было… знакомо. От кого-то он так уже мчался, куда глаза глядят, слыша не то стремительный топот чужих шагов, не то бешеный стук собственного сердца.

Обернулся на бегу – лучше бы не делал этого.

Существо приближалось, громко стуча ногами по земле. Конечности раскинуты в стороны, трясутся в воздухе, и само оно моталось на бегу, будто сейчас потеряет равновесие и упадёт – но не падало.

Забыв, что надо смотреть перед собой, Митя обо что-то запнулся и покатился по земле. Осознал, что не успеет вскочить прежде, чем существо дотянется до него своими ручищами, и сделал последнее, что ему оставалось.

Заорал что было сил.

– Митя! Митенька! – Жанна била его по щекам.

Он открыл глаза.

Страх испарился быстро, как всегда после дурного сна. На смену ему пришло чувство облегчения.

Митя по-прежнему был дома.

Схватил полный до краёв стакан, протянутый Жанной. Жадно выпил – холодная сладкая жидкость. Стало совсем хорошо.

– Что это?

– Вода с сахаром. Первое дело при испуге.

Митя удивлённо приподнял брови.

Жанна пояснила:

– Ты дёргался и что-то бормотал, побледнел весь. Я так поняла, что ты видишь какой-то кошмар. Вот, и сделала тебе по-быстрому…

– А, спасибо… Да, я видел кошмар. Ты мне снотворного дала?

– Нет, иначе бы ты так быстро не проснулся. Это всё здесь. – Жанна постучала себя пальцем по голове. – Я умею погружать человека в транс, безо всяких фокусов с маятником или чем-то таким. У меня свои методы. Ты и сам не заметил, как отключился.

– Ну спасибо тебе. Я такое чудовище видел… На человека похоже, только огромное, чёрное, руки длиннющие… – Митя помолчал и добавил. – Я что-то вспоминаю, но не могу понять, что это и откуда. Чудовища. Я их и раньше видел. Но они были другие. Небольшие, лупоглазые, по стенам ползают.

– Да. Ты, когда вчера в обморок упал, точно так же стонал и ворочался…

– Сон…

Митя наконец-то вспомнил свой сон. Тот захватывающий и жуткий, что видел прошлой ночью. Не в подробностях, конечно, но вспомнил.

– Мы сражались с чудовищами, на заброшенной улице, – сказал он.

– Кто – мы?

– Я и Пашка. Ещё там была очень странная девочка, с шарфом.

– Странная?

– Напрочь отбитая, правильнее сказать.

– А симпатичная?

– Вроде бы да… Но она носит шарф так, что лица не видно.

– Так!

– Ещё там была та девочка, из журнала. Милли. И парень, очень мощный. С мечом. Рей Непобедимый. На самом деле он Дюха. Друг моего папы, который пропал. Он не вырос с тех пор… Вот и всё.

– И что вы делали?

Митя рассказал, сколько смог восстановить в памяти.

– И всё это было в твоём сне?

– Видимо… Не наяву же!

Жанна кивнула:

– Так. Всё даже проще, чем я думала.

– Ну, расскажи!

Она заговорила медленно и рассудительно:

– С Пашкой всё понятно, он твой единственный друг. Хотя ты всегда мечтал иметь другого друга – сильного, смелого, чтобы к нему тянуться. Ведь насколько я понимаю, в вашем тандеме Пашка к тебе тянется. Он слабее тебя во всех смыслах. Так вот, этот Рей – и есть тот друг, которого у тебя никогда не было. Твой воображаемый старший товарищ. А почему Дюха – тоже понятно. Твой папа мне тоже все уши этим Дюхой успел прожужжать. Вот ты его и представил. Всё просто. А девчонки – ещё проще. Тебе подружка нужна. Чтобы одновременно и красивая была, и не от мира сего, тогда тебе с ней будет интересно. Но ты не веришь, что так бывает, чтобы сразу всё – в одном… Поэтому представил сразу двух: одна умница-красавица, а другая – инопланетянка. Возможно, ты их обеих когда-то видел. По учёбе пересекался, или в телевизоре они мелькали.

– Как сложно-то…

– Да нет, я же говорю – просто. Ты слишком много ужастиков смотришь, а они все на один сюжет. Так же и у тебя. У тебя в твоей истории если кто-то попал в беду – его спасают в последний момент. Как в кино, да? Постоянно какие-то чудесные совпадения. То ящик петард завалялся, то динамит, а то в ларьке пистолет нашёл, настоящий, в рабочем состоянии. В жизни так не бывает! Или мозг этот – никто его не мог победить целых двадцать пять лет, а вы пришли, пятеро школьников, бац – и победили.

– Как в кино… – повторил Митя.

– И самое главное, Митенька. Прости, сейчас буду говорить о тяжёлых для тебя вещах, но… У тебя всё это началось с тех пор, как в твою жизнь пришла я. Я знаю, что ты долго не мог принять смерть своей мамы. И это нормально. Такую трагедию в твоём возрасте мало кто может перенести без последствий. А когда появилась я, для тебя это было, как вторжение монстров. И началось… Сны, обмороки. У тебя психика трещит по швам, Митенька. Мы будем с этим что-то делать.

Митя отвернулся и произнёс:

– Ты мне не мама.

– Я и не претендую. Меня устраивает текущая роль.

– Личного психолога?

– И лучшего друга. Я от своих слов никогда не отказываюсь.

Жанна сидела на подлокотнике кресла и трепала волосы Мити. Тот наконец нашёл силы отстранить её руку:

– Ладно, я всё понял. Можно, я пойду?

– Куда?

– К себе. Уроки поделаю.

– Да, Митя. Тебе надо всё это обдумать…

Митя не хотел ничего обдумывать. Не было сил на это.

Да и на то, чтобы уроки делать – тоже.

Он включил тот самый фильм.

Вот он смотрит в камеру и говорит: «Всем привет, с вами Дмитрий Лопушков, сегодня мы проникнем в самое сердце заброшенного завода…»

Потом он шагает вперёд, держа телефон в вытянутой руке. «Жутковато здесь, вам не кажется?» Самое тревожное – не пустые, зияющие дырами окон корпуса, а пространство между ними. Оно огромно. Будто шагает Митя не по заводу, а по улицам вымершего от чумы старинного города, обнесённого высокой каменной стеной.

А может, не вымерли жители, затаились. Стоит чужаку зайти поглубже – и полезут со всех сторон, страшные, полусгнившие. Митя вспомнил, о чём думал тогда, год назад. И не боялся ведь! Точнее, боялся, конечно, но снимал. Искусство важнее!

«Смотрите! Мне показалось, или там что-то мелькнуло?»

Не показалось. Это Пашка, но зритель об этом не знает.

Митя, тот, что в фильме, шагает туда. Сворачивает, движется вдоль гаражей. Тех самых.

Митя, тот, что смотрит фильм, мучительно всматривается в экран. Вдруг где-то далеко промелькнёт что-то… что похоже на высокого человека с руками-канатами?

Глупо, конечно. Существо, увиденное во сне, наяву не появится. Но странное дело: Митя до сих пор помнил его, это существо, во всех подробностях, как и весь сон. А снов он обычно не запоминал. Может, это не сон, а что-то другое? Видение? Галлюцинация? Права Жанна: психика трещит… Такими темпами в дурку отвезут не сегодня завтра.

Митя-в-фильме зашёл в корпус: «Обратите внимание: кресло. Стоит на самом видном месте. Кто же любит на нём сидеть?» Обвёл взглядом камеры всё помещение.

Митя-не-в-фильме торопливо нажал на паузу.

В кадр попал кусок стены, то место, где во сне чернела надпись: ОСТАВЬ НАДЕЖДУ.

В фильме её, понятное дело, не было. Но Мите вдруг очень захотелось оказаться на том же месте, прямо сейчас, и проверить: вдруг появилась?

Слишком уж похоже на реальность это его видение, про завод и существо с руками-канатами. Что сказала бы Жанна? «Ты там уже был, всё снял, потом десятки раз пересматривал, вот и впечаталось намертво, во всех деталях…» – вот что.

И всё-таки: есть надпись, нет? А если всё-таки появилась – что это значит?

Фильм можно не снимать с паузы. Дальше выскочит Пашка в балахоне призрака, и Митя будет от него бегать. Там уже ничего не разглядишь, одно мельтешение и тряска.

Так Митя и сидел, пока не услышал за стеной мелодию. Тихая поначалу, она становилась всё громче. Ещё одна известная старая песня. «Стюардесса по имени Жанна».

Надо же, как Жанна себя любит. А может, просто напоминает с непонятной назойливостью: я здесь! И у меня красивое имя!

Песня внезапно прервалась, и Жанна спросила:

– Да, Светочка? Да-да-да…

Интересно, какую бы песню она бы поставила себе на звонок, если бы её звали, скажем, Клавдия или Зинаида?

Голос Жанны стал тише. Ушла в другой конец квартиры. Папа тоже ходит туда-сюда, когда по телефону говорит.

Голос умолк. Раздались шаги.

Жанна заглянула в комнату:

– Митя, поздравляю! Я договорилась! Завтра Света придёт к нам заниматься!

– Нашла, с чем поздравлять. Я её ненавижу…

– «Ненависть – месть труса за испытанный им страх». Бернард Шоу. Но ты же не трус! Правильнее будет сказать, что она тебя раздражает, да? И это я уже заметила. Как и то, что ваши чувства взаимны. Но это пока. Будем налаживать дружбу!

Отличная новость, нечего сказать.

Ближе к вечеру позвонил Пашка.

– Мить, привет ещё раз. Ты не знаешь, где мой квадрокоптер?

Что-то будто кольнуло. Опять. Как тогда, когда Митя услышал в новостях про улицу Свободы, когда увидел в журнале девочку по имени Милана.

– Не знаю, а должен?

Не про сон же ему рассказывать.

– Не могу найти. Родители будут ругаться, если узнают, что я потерял.

– Ты же вроде хотел к нему динамит привязать и взорвать. Может, уже взорвал?

– Так я бы, наверное, помнил, если бы взорвал! Скорее всего, родители взяли.

– Спроси у них!

– А если не они? Сразу поймут, что я потерял, и точно скандал устроят! Потом целый месяц ничего не купят!

– Мне б твои проблемы, а? – Митя вдруг решился задать вопрос, впервые за день: – Паш, а у тебя нет ощущения, будто ты забыл что-то важное?

– Ну вот, например: забыл, куда дел квадрокоптер.

– Я не об этом. Такое название – «улица Свободы» – говорит о чём-нибудь?

Пауза. Митя затаил дыхание.

– Нет. Вообще ни о чём.

– А чудовища никакие не мерещатся?

– Мить, у тебя там всё в порядке? Ты ещё в школе какой-то ненормальный был. Даже хуже, чем обычно.

– Жанна считает, что я ужастиков пересмотрел…

– Так передай ей, что я с ней согласен.

– Пошёл ты!

– Сам пошёл!

– Сам пошёл!

– Сам пошёл!

Они засмеялись этому обмену любезностями, тепло попрощались и одновременно нажали на сброс.

Вечером вернулся папа. И они опять сидели за столом втроём, как настоящая семья. Жанна рассказывала про свою работу: что какой-то очень талантливый, но очень нервный мальчик с забавной фамилией, который недавно ещё и ногу повредил, теперь совсем ушёл в депрессию. Жанна с ним занимается персонально и скоро вернёт к полноценной жизни. Пациент Жанны искренне считает себя гениальным поэтом, к тому же ходит теперь с тростью, что придаёт ему важности – и эту важность папина подружка талантливо изобразила, и стихи по памяти читала, что-то про бездомного мальчика: «Ты покушать жалобно просил, взглядом вырывая чью-то пищу. Злой ОМОН ногами раздавил еле-еле тлеющую жизню».

В общем, папа ржал как конь. Ничего нового.

Из-за стола Митя ушёл первым. Улёгся на кровать, уложил на живот ноутбук, уши заткнул наушниками. Неохота было слушать, как эти двое хохочут. Не сказать, что неприятно – просто неохота. Людям хорошо вместе – с чем их и поздравляю, но я тут ни при чём.

Митя решил посмотреть какой-нибудь уютный ужастик, из тех, что выкладывают в Сети для бесплатного просмотра – платить за них всё равно никто бы не стал. В таких ужастиках обязательно есть старый многоэтажный дом с длинными коридорами, герои этот дом долго и обстоятельно исследуют, разговаривая вполголоса, а в финале появляется плохая компьютерная графика, изображающая привидение. И всё это нисколько не страшно, наоборот – всё это блуждание по тёмным коридорам вместе с героями фильма хорошо успокаивает и усыпляет. Но один раз Митя всё-таки вздрогнул – когда уловил движение справа от себя.

Это Жанна поставила на тумбочку стакан.

– Выпей тёплого молока, с корицей, для хорошего сна. Пенки я выловила.

Митя кивнул. Жанна упорхнула.

Так и рвётся к нему в друзья. На то место, где должны быть совсем другие люди. Тот парень с причёской как у спецназовца и та девчушка, которая прячет лицо за шарфом. Люди, которых он зачем-то выдумал.

Отхлебнул молока из стакана. Да, неплохо.

Жанна хорошая, отрицать глупо. Но её присутствие утомляет. А может, дело не в ней, просто от людей устал? С Митей бывает.

Фильм, тем временем, пытался его напугать. Герои – мама и сын – сидели в комнате, за окном – ночь, дождь, ветер. И вдруг – огромная лапа, тонкая, с длинными корявыми пальцами стучится в окно. Конечно же, ветка дерева.

Но Митя вспомнил существо, которое видел во сне. Его лапа была похожа на эту ветку, только длиннее.

Если бы то существо сейчас стояло на крыше дома, где Митя жил, то оно смогло бы сверху дотянуться до его окна и поскрести когтями о стекло.

Очень захотелось задёрнуть окно шторами. Надо заставить себя встать. Хотя проще было бы не поворачиваться к окошку, чтобы не увидеть в нём что-то, чего там быть не должно…

…Мама и дочка, успокоившись, отвернулись от окна. И не успели увидеть, как снаружи что-то промелькнуло. На этот раз – не ветка. Что-то большое и бесшумное…

Митя поставил фильм на паузу. Снял наушники. Прислушался.

Тишина. И в квартире, и за окном.

Даже папа с Жанной уже не заливаются что есть сил.

Бросил взгляд в сторону окна. Всё чисто.

Отложил ноутбук, встал.

Подошёл к окну. Выглянул наружу, расплющив нос о стекло.

Ничего интересного. Никого. Весь город словно нарочно притих, чтобы его не пугать.

Тощая пятерня шлёпнула о стекло снаружи.

Длинные пальцы-черви. Кривые когти.

Митя отскочил от окна. И бросился прочь из комнаты.

Выскочив за дверь, долго бежал, не понимая, почему комната папы так далеко.

Потом понял: её не было. Ни комнаты, ни квартиры, ни дома. Он бежал вдоль гаражей с железными дверьми.

Остановился, огляделся. Заброшенные заводские корпуса, остов трактора без колёс.

Опять это место, где он фильм снимал…

Только теперь темно. И из одежды на Мите только его смешная пижама.

Зато на этот раз он знает, в какую сторону бежать.

Хотя это мало чему поможет… Все эти бетонные коробки – абсолютно одинаковые.

Митя огляделся ещё раз и двинулся вперёд. Не успел сделать и нескольких шагов, как его схватили сзади за шиворот, зажали рот холодной рукой, втащили в тесное пространство меж двух гаражей.

– Тихо! – шепнула Жанна. – Он наверху.

Митя мысленно выругал себя. Не догадался голову задрать! А ведь оно было на крыше, когда постучало к нему в окно…

Уродливый силуэт был отчётливо виден на фоне чистого звёздного неба.

Размахивая передними конечностями, оно шагало по крыше, походкой очень пьяного человека… нет – походкой умелого циркового акробата, изображающего очень пьяного человека. Двуногую тварь по-прежнему мотало из стороны в сторону, как гигантского ваньку-встаньку. Странный танец странного существа.

– Жанна, мне страшно…

– Всё хорошо, зайка, я с тобой.

– Я хочу домой…

– Ты дома.

Существо остановилось. Неужели, услышало?

Митя попытался вырваться. Жанна крепко держала его.

Существо спрыгнуло с крыши, приземлившись мягко, несмотря на размеры.

Митя рванулся изо всех сил. Но эта хрупкая с виду Жанна оказалась сильнее.

Двуногий направился к ним, пошатываясь на ходу, будто пытаясь рассмешить зрителей… прежде чем убить их.

Страх приказал Мите укусить руку, по-прежнему сжимавшую его рот.

Удалось захватить зубами кусочек плоти и стиснуть челюсти. Жанна вскрикнула и разжала стальные объятия.

Митя обернулся к ней, готовый прыгнуть, сбить её с ног весом своего худого тела и бежать дальше. Но Жанны не было.

Куда она пропала – некогда выяснять. Митя ринулся вперёд по этому узкому коридору между двух гаражей.

Коридор быстро привёл к тупику, упёршись в ограду завода. Свернуть некуда: гаражи примыкали к ограде вплотную. Куда же пропала Жанна? Он что, не заметил дыры в стене гаража или люка, ведущего в канализацию?

Вверх точно не залезть – стены ровные, без выступов.

Повернувшись назад, Митя увидел, как по коридору ползёт что-то длинное, похожее на змею с червями вместо головы.

Рука.

Подбирается к нему.

Останавливается.

Не может дотянуться.

В голове промелькнуло: руки коротки… Стало легче.

Громкий шорох, донёсшийся сверху, подсказал Мите, что существо запрыгнуло на крышу гаража.

Будет выковыривать его сверху… Митя растянулся на сухой земле и пополз, поглядывая вверх.

Выбегать наружу – самоубийство. Остаётся лишь торчать здесь, надеясь, что тварь его не достанет. И искать выход. Жанна же нашла его.

Туда, где он только что был, упала пятерня, принялась шарить наугад.

Митя полз, пятерня ползла следом, подгоняя его к выходу из убежища.

Единственному выходу. Митя убеждался в этом, ощупывая стены и почву.

Куда же делась Жанна?

Шальная мысль: исчезла, когда он её укусил. А если он укусит сам себя?

Митя вгрызся себе в левую ладонь что было сил.

Вздрогнул всем телом от боли и уронил ноутбук на пол.

Жанна сидела рядом, поглаживая по волосам.

– Жанна… я спал, да?

Укушенная рука немилосердно саднила.

– Да, мой хороший. Опять весь дрожал и плакал. За руку себя укусил, я не успела помешать…

– Жанна… – Митя обнял её. – Мне страшно. Я ненавижу эти сны…

– Всё будет хорошо. Я посижу с тобой рядом. Попробуй ещё раз уснуть.

– Я боюсь!

– Я буду рядом.

– Только не уходи, – попросил Митя, будто бы совсем маленьким.

Он таким себя и чувствовал в тот момент. Маленьким и слабым. А ведь в своём сне про скачущих чудовищ и парня с мечом он был героем… Но то был всего лишь сон.

День 2
(Клюв)

Утром всё повторилось: зарядка, раскрасневшаяся Жанна, вернувшаяся с улицы в спортивном костюме, завтрак.

– Как спалось? – спросила Жанна первым делом, когда села за стол.

– Хорошо. Кошмаров больше не было.

– Значит, завтра уже точно не отвертишься от пробежки.

Митя по-прежнему не мог вспомнить, откуда в этой квартире взялась Жанна. Но ему уже казалось, что так было всегда.

Жанна была настоящей. В отличие от тех персонажей, что он придумал – сумасшедшей девочки в полосатом шарфе и парня со взрослым лицом, сквозь которое иногда проступала его истинная физиономия – хулигана, хвастуна и выпендрёжника. Хотя Мите отчего-то до сих пор казалось, что они тоже реальны, как реальна Милана, отличница и красавица из журнала.

И ещё за завтраком он заметил кое-что, о чём решился спросить только в машине, по дороге в школу.

– Жанна, что у тебя с рукой?

– Ты об этом? – Она показала ему правую руку. – След от твоих острых зубок, зай. Укусил меня вчера, пока мучился кошмарами.

– Я видел тебя во сне. И тоже укусил.

– Мы же вроде выяснили, что это не совсем сон?

– А что же тогда? Какое-то бредовое видение?

– Видимо, да. Я сидела рядом с тобой и пыталась успокоить, а ты вцепился мне в руку зубами. Но я не сержусь.

– Почему я видел тебя там?

– Потому что я всё время была рядом.

– Там, во сне, ты меня схватила и не отпускала!

– А в реальном мире я тебя просто обнимала.

– Ты была очень сильной…

– Митя, ну посмотри на меня внимательно! Мы с тобой почти что в одной весовой категории!

А ведь и верно. Откуда в этом изящном теле может быть столько сил?

– Жанна, мне страшно, – сказал Митя. – Видения эти, чудовища… Провалы в памяти. Мне что, с этим жить теперь?

– Будем бороться. Могу посоветовать один старый психологический приём. Если во сне тебя преследуют чудовища – сам стань чудовищем! Убеди себя в том, что можешь обращаться в одного из них. И когда придёт время – обратись! Своих они не трогают.

Митя задумался. На словах всё звучало просто.

– Вот тебе психологическое задание: сегодня за день нарисуй себя в образе чудовища. Представь, что ты оборотень.

– Волк?

– Волк – это банально. Придумай сам, кого хочешь. Ты же много ужастиков смотрел.

Когда остановились возле школы, Жанна крепко обняла его на прощание. Эта её манера вторгаться в личное пространство без разрешения начинала уже действовать Мите на нервы, хотя вырываться из объятий он не торопился.

Повернувшись, чтобы открыть дверь, Митя увидел снаружи, у школьной ограды, невысокого человека – возможно, подростка – в чёрной куртке и в капюшоне, скрывавшем лицо.

Скрестив руки, человек смотрел на них сквозь окно машины. А может, и не на них – лица-то не видно – но Митя ощутил на себе этот пристальный взгляд. Самообман? Паранойя? Возможно, но чем-то этот парень его пугал. В том сне, про чудовищ и их босса, огромного мозга, тоже были парни в капюшонах. Но они нападали исподтишка и прятались, а этот просто стоит. Наверное, умиляется сцене телячьих нежностей между подозрительно молодой мамой и её уже довольно большим сыном.

Митя мысленно ударил себя по губам. Он что, только что назвал Жанну мамой?

Парень отвернулся. Стал демонстративно шаркать ногой. Видимо, поймал ответный взгляд.

Вот и нечего пялиться.

Больше не глядя на человека в капюшоне, Митя отправился на учёбу.

В фойе его поймала Света Бойко:

– Лопух, на пару слов.

Она коротко кивнула в сторону. Пришлось отойти вместе с ней.

– Я сегодня к Жанне на консультацию пойду, – сказала она.

– Я не возражаю.

– Если хоть кому-нибудь скажешь, что я у тебя дома была… – Глядя на Митю сверху вниз, Света продемонстрировала ему кулак. – Понял?

– Ой, да больно надо…

– Я не спрашиваю, надо или не надо. Я спрашиваю: понял или нет?

– Понял.

Света тут же забыла о нём А Митя – о ней, да и обо всём остальном. Обычный школьный день, ничего особенного.

Что-то действительно интересное произошло на уроке изобразительного искусства, когда учительница сообщила:

– Помните, я обещала вам сюрприз? Сегодня у нас особый гость: известная художница Ангелина Клячина, она проведёт для вас мастер-класс по акварели.

В класс вошла пёстро одетая, увешанная бусами и бисерными браслетами дама, похожая не то на цыганку из старого фильма, не то на хиппи из фильма поновее.

Митя стиснул в руке карандаш, со всех сил, до боли.

– Здравствуйте… – пропела художница.

Он раньше видел эту женщину. Совершенно точно. И не на картинке, не по телевизору, а наяву. И голос этот певучий слышал. И эта невесомая походка ему была знакома.

Ангелина провела взглядом по аудитории, ни на ком его не задержав, в том числе и на Мите. Так, скользнула. Не узнала. Но почему же он её узнал? Тоже была во сне, в качестве эпизодического персонажа? Промелькнула, но на подкорке отложилась?

– То, что вы увидите – не совсем мастер-класс. За сорок пять минут я успею только показать вам, какие чудеса можно творить с помощью акварели. Желающие потом смогут записаться ко мне на индивидуальное занятие…

– Мить, всё в порядке? – шепнул Пашка. – Ты как будто в шоке.

– Да не, это я спал плохо…

– Всё болеешь? – посочувствовал тот.

Митя только отмахнулся.

Ангелина тем временем прикрепила к магнитной доске большой лист бумаги и принялась рисовать пейзаж. Обмакнув кисть в голубую краску, провела толстую линию – небрежно, не глядя, будто была не художницей, а маляром. Что за ерунда, подумал Митя. Неужели им сейчас будут втюхтивать современное абстрактное искусство, когда ляпают краской, куда попадёт, и выдают это за живопись?

Он решил отвлечься и от странно знакомой художницы, и от её шарлатанской мазни. Стал рисовать. Просто так, для себя.

За Ангелиной наблюдал краем глаза. Ещё одна небрежная линия, жёлтая – пляж. Чёрная линия – земля. Красная – закат. Два чёрных бесформенных пятна – тучи.

Якобы пляж. Якобы тучи.

Митя перестал смотреть в сторону доски. Но через пять минут Пашка ткнул его локтем.

– Ну чего?

– Смотри!

Митя бросил взгляд на рисунок и не смог отвернуться. Что-то непонятное произошло. Вроде бы, неровные линии и неаккуратные пятна никуда не делись, но Митя отчего-то не видел ни пятен, ни линий. Видел закат, речку, песок. Пейзаж будто проступил из этой разноцветной мешанины.

– Ты это видишь, да? Чудеса… – сказал Пашка. Глянул в альбом к Мите: – А это что? Опять ужастик?

– Это я.

Пашка долго смотрел то на существо с худым человеческим телом, длинными ногами и огромным клювом, то на Митю, как будто и правда сравнивал.

– А где крылья? Клюв есть, крыльев нету…

– Крыльев не надо, я высоты боюсь.

– Ноги длинноваты…

– Я хочу быстро бегать.

– Падать будешь всё время. Клюв перевесит.

– Нет, я очень сильный.

Пашка кивнул. Как скажешь, мол. С больными людьми не спорят.

…На следующем уроке Мите удалось увидеть, как художница выходит из школы. Хорошо, когда сидишь возле окна…

У ворот её встретил лысоватый, полноватый, безобидный с виду мужчина. Принял у неё большую плоскую сумку с мольбертом, взял даму под локоть, повёл к машине.

Митя ждал нового приступа дежа вю, но его не случилось. Наоборот, отчего-то ему показалось, что этого дяди рядом с художницей Ангелиной быть не должно.

Он опять заметил парня в капюшоне. Незнакомец, как и Митя, следил за парочкой исподтишка.

Этот шпион здесь не просто так… Мите стало жутко, в который раз за последнее время.

Он поймал себя на том, что ждёт новой встречи с Жанной. Сейчас она приедет, заберёт его домой, посмеётся над всеми страхами и даст совет, как их преодолеть.

Так и случилось спустя два урока.

Жанна опять встретила его на крыльце. Митя решил не рассказывать ей ни о парне в капюшоне, ни о художнице. Спросил только:

– Тебе правда нечем заняться? Заезжаешь за мной каждый день…

– Я на сегодня уже отработала. Всё ещё разрабатываю этого мальчика, поэта. Очень интересный персонаж, я тебя с ним обязательно познакомлю. Вот, смотри… – Жанна остановилась, чтобы показать фотографию на экране телефона, как будто это что-то важное. – Его фамилия Плюш. Представляешь, да?

Мальчик, конечно, забавный. И правда, с тростью и в смешном пиджаке на пару размеров больше, и физиономия такая надменная, будто в спектакле играет и не меньше, чем президента. Только он, судя по рассказам Жанны, не играет, он реально такой – гениальный поэт-самородок. А родители ему потакают, из родного сына делая посмешище.

Митя только кивнул. Его куда больше интересовал неизвестный шпион, которого, к счастью, в поле зрения не было. Исчез. Наверное, узнал всё, что хотел. Что-то, что, скорее всего, с Митей не связано. Можно выдохнуть.

– К нам сегодня Светка придёт, да? – спросил Митя уже в машине, хотя знал ответ. – Она мне уже угрожала, чтобы я никому не рассказывал…

– Не принимай на свой счёт. Родители не разрешают ей заниматься вокалом, она соблюдает конспирацию.

– Ну да, ну да…

– Ты выполнил моё задание?

– Ну, выполнил.

– Покажи!

– Может, уже домой поедем, а дома покажу?

– Нет. Сейчас.

– Ну, на.

Жанна изучала рисунок дольше и вдумчивее, чем это делал Пашка.

– За что ты себя так не любишь? – спросила она наконец.

– Могу перерисовать…

– Не надо. Что ты чувствовал, когда рисовал это? О чём думал?

– Да ни о чём… как-то само нарисовалось.

– Чего я и добивалась. Ты изобразил именно то, что и требовалось. С этим и будем работать.

– Работать? Что ты имеешь в виду?

Жанна молча вдавила педаль. Машина тронулась с места.

– Вопрос первый, зай. Ты хочешь, чтобы этот рукастый к тебе приходил каждую ночь?

– Да не особенно…

Что ещё ответить на глупый вопрос!

– Вопрос второй: ты готов пройти курс терапии?

– Смотря какой.

– Готов? Да или нет?

– Ты говоришь, как Светка… Готов, куда ж деваться.

– Третий и главный вопрос: ты доверяешь мне? Ты будешь делать всё, что я попрошу?

Она смотрела на дорогу. Митя, отвернувшись от Жанны, таращился в окно.

Удачный момент для такого разговора. Митя не выдержал бы пристального взгляда в дуэте с этим вопросом. Отвертелся бы от ответа и сбежал.

– Жанна, ты хорошая, это правда. Но я тебя вообще не знаю.

– Так?.. – произнесла она, словно дальше ожидала услышать что-то очень интересное.

– Ты мне уже как будто родной человек. Я честно не понимаю, как это получилось. И я тебя немножко боюсь.

Жанна кивнула:

– Так?..

Митя замолчал.

– Если хочешь мне что-то сказать – скажи сейчас, пока никто не слышит. – Её голос был серьёзным, как никогда.

– Ты ведьма?.. – Митя сам не понял, как ему пришло в голову такое сказать. Слова сами с губ слетели.

Ждал, что Жанна рассмеётся или наоборот, оскорбится, но она сказала:

– Нет, зай. Я понимаю, почему ты спрашиваешь. Да, я использую в работе необычные методы. Что-то вроде гипнотерапии и манипуляций осознанными сновидениями. Но я не колдую, не творю никаких чёрных ритуалов, не варю снадобья из пиявок и жаб. И я не злая. Ведьмы же злые?

– Я тебе не верю. Ты мне что-то подсыпала в чай, вчера. Не надо мне тут впаривать про гипноз. Подсыпала-подсыпала. И в молоко тоже. Я догадался.

– Да тут дурак бы догадался. А ты умный мальчик. Да, таковы мои методы работы с подопечными.

– Что это?! Что ты мне подсыпала?

– Что-то вроде снотворного, но естественного происхождения. С его помощью я отправляю тебя в мир твоих подсознательных страхов.

– А я просил меня туда отправлять?

– Да. Ты жаловался на видения и провалы в памяти. Я могу сделать так, чтобы их больше не было, чтобы ты сам контролировал свою жизнь. И во сне, и наяву. Мне показалось, или эта девочка, Света, тебя обижает?

Митя стиснул зубы. И слово-то какое унизительное подобрала, нарочно ведь!

– Зай, я понимаю, что для мальчика нет хуже ситуации, когда его обижает девочка.

– А что мне, драться с ней, что ли?! – Митя сорвался на крик.

– Нет. Хотя бы потому, что…

– …Что она девочка, и поэтому ей всё можно?

– Нет. Хотя бы потому, что она тебя затопчет своими ножищами. Хотя дело не в ножищах. Обижают тех, у кого на лице написано: ЖЕРТВА. Надо перестать быть жертвой. Побороть своих внутренних демонов. Тогда проще будет сражаться с внешними.

Митя долго молчал и сказал наконец:

– Ладно, давай попробуем.

– Нет, Митя. Я не стану ничего пробовать. Я не пробую, а делаю.

Он опять замолчал, на этот раз пауза получилась недолгой:

– Хорошо, делай со мной, что хочешь. Я согласен на твою терапию.

– Мить, не надо такого тона. Я же не на расстрел тебя поведу?

Митя не стал говорить, что он чувствует себя немного по-другому: будто его уже расстреляли. А то, что с ним происходит сейчас – какая-то нехорошая загробная жизнь.

* * *

Дома они пообедали – спокойно, обстоятельно, никуда не торопясь. Вместе с последними недомолвками исчезло и то небольшое, но явственное напряжение, что ощущалось между ними.

Митя по-прежнему боялся своих видений, странных воспоминаний, снов и особенно – того, с длинными руками. Но уже не боялся Жанны.

Да, она действительно проводит над ним какие-то опыты, она сама призналась. Но при этом хочет ему добра. Лечение тяжёлых болезней – это всегда опасно, как и сами болезни.

Митя всё-таки нашёл в себе силы признать: то, что с ним происходит – это болезнь. Натурально крыша едет. Врагу не пожелаешь. Хотя врагов у Мити не было. Разве что эта несчастная Света. А так – кому он нужен?

– Ну что, я готов, – сказал он.

– Ступай в комнату, сядь в кресло, расслабься. Я сейчас приду.

Она пришла с двумя стаканами. В них – обычная, прозрачная вода.

– Мы отправимся туда вместе, – сказала Жанна.

Митя кивнул. Взял свой стакан, медленно выпил. Точно вода. Даже никакого привкуса.

Поставил стакан на стол.

– Закрой глаза, – произнесла Жанна таинственным голосом.

* * *

Он по-прежнему сидел в кресле. В том рваном, старом кресле, невесть как оказавшемся посредине заброшенного заводского корпуса.

Жанна стояла рядом.

– Приветствую тебя, Клюв, – сказала она.

– Клюв?.. – переспросил Митя.

– Отличное имя для твоего альтер-эго, которое ты нарисовал, не так ли? Я хочу, чтобы ты стал им.

Митя медленно встал. Огляделся, хотя ничего нового и не мог увидеть.

– А этот, рукастый, здесь?

– Здесь. Рядом. Хочешь – я его позову?..

– Э, нет, ты что!

– Позову-позову, если ты не станешь Клювом.

– Да как я им стану!.. – выкрикнул Митя и сам себя тут же оборвал – вдруг тварь услышит?

– Там, где ты сейчас находишься, это возможно. Вспомни, кого ты нарисовал. А если не помнишь – вот. – Она достала рисунок.

Тощее, клювастое существо.

– И как мне стать им? Закрыть глаза и представить, что я – это он?

– Нет, зай. Это было бы слишком просто. Не надо ничего делать специально. Не надо ничего представлять. Ты же ничего не представлял, когда рисовал Клюва? Просто взял и нарисовал. Так и сейчас: не представляй, не выдумывай, а просто будь.

Митя закрыл глаза, постоял так, открыл, осмотрел себя и развёл руками. Ничего не изменилось, что и требовалось доказать.

Жанны не было рядом.

Куда делась? Спряталась? Проснулась?

Оставила его здесь одного. Опять эти непонятные игры…

Грохот, треск, звон разбитого стекла. Что-то огромное ворвалось в заброшенный корпус, высадив окно.

Митя уже знал, кто это, и бросился прочь, не дожидаясь, пока цепкие руки-верёвки схватят его, обовьют, задушат.

Выскочил наружу, по-прежнему не зная, куда бежать, где выход из этого проклятого лабиринта. Забыл. Опять забыл.

Но останавливаться нельзя, тем более – прятаться. Тварь его достанет, выскребет из любой щели своими длинными лапами, пусть и сама не пролезет.

Метнулся известным маршрутом, мимо гаражей.

Жанна появилась рядом, будто из ниоткуда:

– Слишком быстро бежишь! Выдохнешься…

Ей-то не привыкать бегать.

Митя обернулся: существо преследовало его, двигаясь со знакомой грацией пьяного танцора.

Не такое уж оно и быстрое…

Пожалуй, и впрямь можно бы сбавить скорость, но Митя не мог себя заставить. И сердце его бешено колотилось, и дыхание срывалось.

– Ты не умеешь бегать! Зато Клюв умеет! – крикнула Жанна.

Да. Он рисовал Клюва с тонкими, но длинными и очень сильными ногами…

И тут Митя вспомнил, в каком из корпусов находится проходная. В одном из тех трёх, что стоят впереди, почти впритык друг к другу.

Счастье, охватившее его, придало сил. Митя устремился к цели.

Подбежал к железной двери, дёрнул.

Заперто.

Этого просто не могло быть. Ведь как-то же он попал сюда год назад… Ясно помнил, что именно через эту дверь без номеров, надписей и каких-то других примет, проржавевшую до оранжевых прожилок.

Год назад… Заперли, чтобы никто не лазил? Заклинило?

– Что стоишь, дурак? Бежим!

Он помчался в сторону, вдоль кирпичной ограды. Придётся носиться по кругу, удирая от этого урода, пока кто-то из них не выдохнется. Ха, кто-то…

Промелькнул корпус с выломанным окном, тот, где кресло стоит. А вот и гаражи. И как он только успел сюда домчаться, откуда силы взялись…

Ах да! От спасительного осознания стало тепло всему телу… Он же во сне! Точнее, внутри иллюзорного мира, в который заманила его Жанна.

Странно, что он забыл об этом, как только оказался здесь. И здорово, что наконец вспомнил.

– Слушай меня! Слушай! Тебе не нужны двери! Беги по стене!

Этот приказ даже не показался Мите нелепым. Во сне всё бывает.

И он побежал по стене корпуса, тело его двигалось параллельно поверхности земли, но Митя держался уверенно – будто гравитация на него больше не действовала.

Устремившись по диагонали вверх, Митя домчался до края стены и сорвался вниз, будто в пропасть. Но это «вниз» на самом деле было коротким полётом вдоль крыши корпуса, оборвавшимся, когда Митя неожиданно для самого себя приземлился на обе ноги.

Он стоял на бетонной крыше.

Двинулся к её краю. Посмотрел вниз: между корпусом и оградой – проём метра в три шириной.

За оградой начинался пустырь.

– Прыгай! Разбегись и прыгай!

Митя подчинился, легко преодолев расстояние. Не было ни страха высоты, ни страха падения. Лишь короткий полёт по параболе и лёгкий удар ступнями о мягкую почву.

Обернулся.

Твари не было в поле зрения. Осталась там, за оградой. Пусть там и сидит.

– Прекрасная работа.

Жанна здесь. Она всё это время была рядом.

– Жа…

Обернувшись на голос, он увидел существо, похожее на обезьяну, покрытую ящериной кожей болотного цвета. Оттопыренные острые уши, крючковатые лапы, хищные когти.

– А вот теперь – здравствуй, Клюв! – произнесло существо голосом Жанны.

Митя опустил взгляд.

Его руки и ноги были похожи на сухие палки – чёрные, крепкие.

Он машинально вскинул обе руки – и схватил сам себя за огромный костяной нарост, торчавший из его лица.

Ему стало страшно. Точь-в-точь как в тот момент, когда он впервые увидел существо с длинными руками.

– Это сон… это сон! Я хочу проснуться! – закричал Клюв.

* * *

– Неплохо, по-моему… – как ни в чём не бывало произнесла Жанна.

– Пить… – произнёс Митя, не открывая глаз.

Жанна принесла ещё воды. Осушив стакан, Митя несколько раз выдохнул и вдохнул, а потом, затаив дыхание, ощупал собственное лицо – всё в порядке, всё как раньше. Лишь после этого решился разлепить веки.

– Это всё было по-настоящему? – спросил он.

– Смотря что считать настоящим.

– Но ты ведь была там! Что это – какой-то обоюдный гипноз? Ведь так не бывает, чтобы два человека один и тот же сон видели.

– Зай, зай… Это просто моя авторская методика. И мы только что сделали большой шаг вперёд.

Митя вскочил на ноги:

– Я правда стал монстром и бегал по стенам? Круто! Вот бы на самом деле так уметь!

– Ты умеешь, – серьёзно произнесла Жанна. – На самом деле.

– Я хочу ещё! – потребовал Митя.

– Завтра. На сегодня хватит впечатлений.

Это она зря так сказала. Всё ещё впереди. Ведь сегодня Света притащится.

И притащилась, ближе к вечеру.

Мите, конечно, не хотелось ни слышать её, ни видеть. Он ушёл в комнату, едва раздался звонок в дверь. Но уже минут через десять Жанна заглянула к нему и коротким кивком приказала идти за ней.

Митя подчинился. Теперь он был готов идти за Жанной хоть на край света.

– Та-дам! – пропела Жанна, войдя в гостиную. – Света, это наш сегодняшний зритель.

– Мы так не договаривались… – оторопело проговорила гостья. – Я не хочу, чтобы он здесь был…

– Светочка, деточка, что значит «не хочу»? Артист не выбирает своего зрителя. Это зритель выбирает артиста. Ты же не скажешь на сцене: «Вот вы и вы… да, и ещё вы – вон из зала!» Учись петь перед любой аудиторией.

Жанна умеет рассмешить, это уж точно. Света улыбнулась и пожала плечами: мол, если так, то да.

Включила фонограмму на телефоне и стала петь, не глядя ни на Митю, ни на Жанну. Что-то из тех старых песен, которые крутят по радио с ностальгической музыкой. Звучало это и правда лучше, чем выглядело.

Посредине номера Жанна хлопнула в ладоши и сказала:

– Так, всё. Проблема мне ясна. Осталось добраться до сути. Ты же прекрасно поёшь, откуда эта скованность? Почему ты так зажимаешься? Как бы ты сама это определила?

– Мне кажется… – Света по-прежнему ни на кого из присутствовавших не смотрела. – Пение – это для меня слишком личное.

– Тогда зачем ты это выносишь на публику? Пела бы для себя, – неожиданно резко спросила Жанна.

– Ну так-то да… Но мне хочется исполнять для публики. Вот хочу, но не получается…

Митя впервые в жизни слышал, чтобы Света Бойко перед кем-то оправдывалась.

– Выступления свои не могу потом пересматривать, – продолжала она. – Меня всё на конкурсы отправляют, а я везде пролетаю. Жюри говорит: «Голос есть, надо поработать над поведением на сцене…»

– А что твои родители?

– Родители против, я же сказала. Но не то, что запрещают мне петь, выступать. Просто не одобряют и не помогают. Относятся к этому, как к школьной самодеятельности. Чем бы Светочка ни тешилась – всё равно с возрастом пройдёт. А я знаю, что не пройдёт! Я хочу стать настоящей певицей!

– Хочешь – станешь. Ситуация мне ясна. Будем думать.

– Спасибо. Сколько я вам должна?

– За консультацию денег не беру. Митя, проводи нашу гостью.

– Спасибо, я сама найду выход.

– Но замок сама не откроешь, он сложный.

Про замок она соврала, конечно.

Света обулась быстро, отвернув от Мити свой благородный нос.

– До свидания, приходите ещё, – пробурчал Митя.

– Приду, приду, – сухо ответила она. – Никому ни слова, помнишь?

– А по-моему, знаешь, в чём, на самом деле, твоя проблема? Ты себя слишком любишь.

– Смелый у себя дома, да? – Света посмотрела ему в глаза, но не зло, а устало. Видно, что перенервничала. Неужели её так накрывает каждый раз, когда она поёт на публике?

Мите вдруг стало её жаль.

– Нет, ну поёшь-то ты нормально.

– Нормально! Нормально, ага… – Она усмехнулась, но не над Митей, а будто сама над собой. – Ты сегодня мне дверь откроешь, нет?

Пришлось отпереть замок, прикрыв его рукой и изобразив, будто он действительно «с секретом» – чтобы Жанну не подставлять.

– Ну что скажешь? – раздался голос за спиной, когда Митя закрыл за гостьей дверь.

– На фиг ты с ней спуталась?

– Что, она тебе не нравится? По-моему, хорошая девочка.

– Жанна, вот только не надо этого всего, а? Ты серьёзно хочешь нас с ней подружить?

– Нет. Хочу познакомить её с нашей терапией.

– Дашь ей своего снотворного и заставишь бегать по заброшенному заводу?

– Вроде того. Зай, у меня отличная идея. А давай мы её выпьем?

– Жанн, я не понимаю твоих терминов.

– Скоро поймёшь, Митенька. Обещаю.

Ночь 2
(Плюш)

Папа пришёл ближе к ночи, мрачный. За ужином молчал и даже шуткам Жанны не улыбался.

Настроение своё объяснил несколькими короткими фразами. Директриса устроила срочное совещание, мурыжила весь педсостав допоздна. У школы большие проблемы.

Какие – не объяснил, а Митя с Жанной не спрашивали, видя, что человеку хочется посидеть молча.

– Доброй ночи всем, – буркнул папа, завершив трапезу.

Видно было, что для него эта ночь станет какой угодно, но не доброй.

– Вот, папочка, выпей. Для хорошего сна! – Жанна поднесла ему ароматно пахнущую кружку.

Опять она со своими зельями…

Папа машинально кивнул, осушил кружку одним большим глотком – наверное, даже вкуса не уловил – и отправился в свою комнату.

– Мне, наверное, тоже пора… – сказал Митя.

– Нет, не пора. Мы сегодня ночью пойдём охотиться. Точнее, Клюв и Ягла пойдут.

– Может, хватит на сегодня твоей терапии?

– Ты сказал, что будешь делать всё, что я скажу. Делай.

– Как скажете, ваше величество…

Забавное имечко у её альтер эго – Ягла. Что-то знакомое – из мифологии, наверное.

– Так что, будем уже что-нибудь делать? – спросил Митя минут через десять.

– Ждём.

– Чего?

– Десяти вечера. Ровно в 22.00 на другом конце города один мальчик примет лекарство.

– Твоё зелье, да?

– Ты как всегда догадлив!

– Этот мальчик тоже будет проходить терапию?

– Будет-будет… Ещё как будет! – Жанна весело подмигнула.

– Ты меня пугаешь…

Митя посмотрел на часы. Без восьми минут десять.

Стал смотреть на секундную стрелку, как когда-то в детстве, когда ждал маму с работы. Часы старинные – точнее, подделка под старину – с римскими цифрами и изящными стрелками. Сколько раз маленький Митя пытался уловить, как движутся эти стрелки, часовая и минутная – ни разу не получалось. Оставалось лишь внимательно следить за самой тоненькой из трёх. А когда она пробежит два-три круга, Митя переводил взгляд на самую длинную стрелку и убеждался, что она чуть-чуть сдвинулась…

– Вот теперь наша очередь. Пей.

Митя принял чашку в руки.

– Не рано?

– Нормально. Как раз успеем добраться до места.

Митя выпил отвар медленно, наслаждаясь каждым глотком. Замер, зажмурившись.

– Лучше сядь или ляг, – посоветовала Жанна.

Митя уселся прямо на пол, привалился спиной к стене.

Ему было хорошо.

Не сказать, что зелье Жанны дарило ему какое-то особое наслаждение. Чай как чай. Приятный, но не более того.

Митя поймал себя на другом: он предвкушал.

Только сейчас он осознал, что ему хочется снова оказаться в этом иллюзорном мире, созданном Жанной, и ощутить невероятную силу, какой он никогда до этого не чувствовал внутри себя.

Стать Клювом.

– Подъём, чего разлёгся! – прозвучал голос над ухом.

– Ты же сказала…

А, ну да. Он уже там. Или правильнее сказать «здесь»?

Кухня не изменилась ни капельки. Но Митя уже знал, как отличить реальный мир от мира-изнанки или, лучше сказать, мира-отражения.

В Отражении очень тихо.

За стеной у соседей не орут телевизоры. На улице не шумят машины.

Только часы на стенке тикают.

– Сударь, вставайте, нас ждут великие дела! – Жанна сменила тон.

Митя вскочил и направился было к двери.

– Стоп! Не туда!

Митя удивлённо посмотрел на Жанну. Та распахнула окно и сделала жест учтивого швейцара: мол, милости прошу.

Если бы только Митя хоть на секунду усомнился, что находится в Отражении, то, конечно, не стал бы делать того, что сделал.

Вскочил на подоконник и бросился вниз. Но не прыгнул, как спортсмен-экстремал, пристёгнутый к страховочному канату, а побежал по стене.

Это мой мир. Я всё могу!

Потом Митя помчался по вымершей улице, с невероятной скоростью, которая в реальной жизни заставила бы его уже через минуту свалиться с одышкой. Мимо магазинов, деревьев, замерших машин.

В витринах мелькал его силуэт. Краем глаза Митя видел, как вытягивается его лицо, ноги становятся длиннее и тоньше.

Вот он уже не Митя, а Клюв. Бежит так быстро, что автомобиль может перегнать.

Вскоре силуэтов стало два.

– Клюв, ты не в ту сторону разогнался! Давай к улице Ленина!

Ягла, обезьяна в чешуе, мчалась рядом, на четвереньках, вприпрыжку. Бросив свой приказ, взмыла вверх и запрыгала по стене длинной многоэтажки, потом свернула за угол и исчезла из вида.

Пришлось следовать за ней.

Ягла мелькала далеко впереди. А она быстрая. Быстрее его… Клюв ощутил нечто, похожее на злость, и прибавил ходу.

Догнать её получилось только на площади Славы. Ягла преспокойно сидела на ограждении фонтана и дожидалась его, балакая в воде когтистую лапу.

Вот так да! Он и правда покрыл расстояние в полгорода на своих двоих!

Клюв замер возле Яглы. Та брызнула в него водой и засмеялась:

– Ну как ощущения?

– Великолепно! Я король этого мира!

– Ещё нет. Закрой глаза и прислушайся к себе. Что ты чувствуешь?

Клюв подчинился и произнёс спустя несколько мгновений:

– Тебя. Твоё тепло.

– Хорошо. А что ещё? Прощупай пространство!

– Прощупай?..

– Мысленно, конечно, а не буквально. Я не знаю, как это ещё объяснить…

– Я понял. Давай попробую.

– Сколько раз говорить: не пробуй, а делай! Чувствуешь что-нибудь?

– Да, – ответил Клюв спустя ещё несколько секунд тишины. – Страх. Но это не я боюсь, а кто-то другой. Мне не страшно.

– Что чувствуешь ты сам?

– Странное чувство. На щекотку похоже.

– Ты прав. Странное чувство. Вроде раздражает, а вроде будоражит? И тебе хочется как можно быстрее оказаться рядом с источником этого чувства? Не удерживай себя! Давай за мной!

Ягла взмыла вверх, безо всякого предупреждения. И вот она опять скачет по стене, а Клюв бежит рядом, перепрыгивая через окна, как через ямы-ловушки.

– На крышу! – приказала Ягла.

Ощущение чужого страха становилось всё сильнее, забивалось под кожу, нестерпимо свербило внутри. Очень хотелось найти источник и устранить его.

– Скоро ты его увидишь… – Голос Яглы прозвучал прямо в голове. – Сразу не кидайся. Напугай его издалека!

Вскоре Клюв увидел того, о ком говорила его спутница.

Маленького человечка, который торопливо шёл вдоль по улице, припадая на одну ногу.

Клюв смотрел на него с высоты пятого этажа.

Он вновь предвкушал.

Это было похоже на… Как объяснить? Например: сильно хочется почесаться, но ты этого не делаешь, хотя можешь в любой момент. Просто оттягиваешь это маленькое удовольствие. И даже самим процессом оттягивания вроде как наслаждаешься.

Напугать издалека? Да легко!

Клюв сбежал вниз по стене, позади человечка, и прыгнул, приземлившись позади автомобиля, стоявшего у подъезда.

Человечек, услышав негромкий стук ступней об асфальт, одним рывком обернулся и закрутил ушастой головой, но ничего не увидел. Волна его страха окатила существо, прятавшееся за машиной…

Затем он устремился вперёд, прибавив скорости, насколько позволяла больная нога. Смешной мальчик со смешной фамилией Плюш и смешной тростью в руках.

Клюв смотрел ему вслед, выглядывая из своего укрытия.

Пока думал, что делать дальше, его снова накрыло – уже не волной, а целым цунами страха. Плюш бежал обратно. Должно быть, Ягла позволила ему увидеть себя издалека.

Клюв шагнул навстречу мальчику.

Огромные, обезумевшие глаза за стёклами очков. Распахнутый в беззвучном крике рот…

Они стояли друг против друга. Плюш смешно махал руками и тростью, Клюв просто смотрел и не двигался с места.

Наконец мальчик бросился в сторону проезжей части, почти уже не хромая. Видимо, тот случай, когда в экстремальной ситуации организм включает все свои возможности на максимум…

– Ну что, поиграем с ним? – звучит в голове голос Яглы.

– Да зачем?

– А и правда зачем. Скучная жертва. Вот Света – другое дело. Чувствую, мы с ней повозимся… Ну, чего встал? Пошли, устроим этому хромоножке финиту ля комедия.

Они устремились на другую сторону улицы, а затем – в проулок между домами.

– Чувствуешь его?

– Да, – ответил Клюв мысленно, успев привыкнуть к новому способу общения. – Он там!

Указал на мусорные баки.

– Спрятался в помойке! – презрительно фыркнула Ягла. – Как неинтересно! Ну, тем хуже для него…

Подошли к баку с двух сторон, на случай, если выпрыгнет и убежит. Но Клюв чувствовал, что не выпрыгнет. Кишка тонка.

– Вытащи его! – приказал голос Яглы внутри черепа.

Клюв подчинился.

Плюш упал на асфальт, трясясь всем своим тощим, несуразным телом.

– Перевернуть!

От удара ноги мальчик перекатился на спину. Проворно пополз назад, пока не упёрся затылком в бак, тут и замер окончательно, парализованный ужасом. Только дрожал едва заметно.

– Всё. Наш. Делай с ним, что хочешь, – сообщил голос Яглы.

Клюв ничего особо не хотел. К этому странному мальчику он не испытывал ровным счётом никаких эмоций, кроме жалости. Права Ягла: это скучная жертва. С тем же успехом можно детей из садика пугать.

Всё, чего хотелось – унять этот зуд, рождённый чужим страхом.

– Сейчас-сейчас… – пообещал голос Яглы. – Выпьем его, и станет хорошо.

Чешуйчатая обезьяна нависла над Плюшем, пялясь на него в упор своими глазищами.

Мальчик перестал дрожать. А потом и дышать, будто забыл как.

– А дальше всё очень просто, – продолжал голос. – Там, внутри у него – кое-что твоё. Просто вытащи это и вдохни. Сейчас покажу…

Несколько мгновений тишины.

А потом от неподвижного мальчика отделился прозрачный, бесплотный, белёсый силуэт, будто состоящий из пара или тумана, и поплыл в сторону Яглы. Та закрыла глаза. Ноздри на её морде раздувались, готовые вдохнуть этот пар…

– Нет!

Клюв рванулся в сторону Яглы и впился клювом в её тело – угодил в плечо.

Визг боли, нестерпимо пронзительный, ударил по барабанным перепонкам.

Клюв успел увидеть, как отпрянул назад белёсый силуэт, как всосался обратно в тело мальчика, впитался, как вода в губку…

– Дурак! Что ты сделал!

Митя открыл глаза. Потянулся.

От лежания на полу кухни затекло всё тело.

– Смотри! Нравится? – Жанна дёрнула вниз ворот домашней футболки, показав плечо, где быстро наливался фиолетовый кровоподтёк. Митя впервые видел эту женщину злой. Вернее сказать – охваченной бешенством.

– Это я сделал?

– Нет! Призрак отца Гамлета! Ну что ты за дурак такой!

Митя медленно встал.

Нужно было осмыслить всё, что произошло. Хотя сил на это не было.

– Ты хотела убить этого мальчика!

– Выпить, – строго поправила Жанна.

– И после этого он умрёт во сне. Я слышал про это. «Тихая смерть», да?

– Называй, как хочешь, – голос Жанны стал сухим. – Я, наверное, слишком поторопилась с тобой. Ты ещё не созрел для своей роли. Зрей. Торопить не буду. Тебе нужно время, чтобы понять, кто ты такой на самом деле.

– Ты врала про терапию, да? Это что-то другое… Это всё на самом деле…

– Зрей, – повторила Жанна. Она всё ещё злилась. – Ты должен понять, что нет никакого Мити, салаги, которого обижают даже девчонки. Есть только ты, Клюв! Ты здесь хозяин!

Последнее слово заставило Митю вздрогнуть. Жанна и сама поняла, что сказала что-то не то.

– Ладно, завтра поговорим… – бросила она напоследок.

День 3
(Шпионская шапка)

– Ну где ты там? Я держу её!

Несмотря на то, что голос по-прежнему звучал только в голове, Клюв точно знал, где сейчас Ягла. Туда и побежал.

Вскоре увидел Светку, валявшуюся на палых листьях, и чешуйчатую обезьяну, что нависла над девочкой, придавив её коленом и держа лапами за запястья…

…Утром Митя проснулся полным сил.

Сны снились увлекательные.

В них Митя превращался в существо с клювом, носился по бесконечным коридорам и кого-то убивал. Снова и снова, как в компьютерной игре. И упивался своим могуществом.

Прекрасное настроение быстро улетучилось, стоило Мите поразмыслить над ситуацией минут пять.

Воспоминания об охоте на Плюша никуда не делись. То, что произошло вчера вечером, было взаправду.

По правде говоря, Митя уже просто не понимал, что взаправду, а что нет.

Та история, которую он понемногу вспоминал, уже не казалась ему болезненной галлюцинацией, хотя Жанна сделала всё, чтобы убедить его в обратном.

Отражение существует. «Тихая смерть» существует.

Чудовища существуют.

Он сам чудовище. И Жанна тоже.

Осталось понять, реальны ли все эти люди, всплывающие в его памяти.

Но сперва надо было кое-что сделать. Митя открыл ноутбук, вышел в любимую соцсеть. Отыскать школьника по фамилии Плюш оказалось легче лёгкого.

Вот и он. В больших очках и смешном пиджаке, с важной физиономией. В статусе стоит «Пишу стихи на заказ».

Что особенно важно: статус – «онлайн». Наверное, тоже только что проснулся и первым делом полез в Интернет.

«Привет. Ты как?» – написал Митя.

Ответ пришёл менее, чем через минуту.

«Доброе утро. Мы знакомы?»

Отвечает. Уже хорошо.

«Кошмары не мучили?»

«ВЫ КТО?????» – тотчас же написал Плюш.

С ним всё в порядке. Жив-здоров и о вчерашнем не забыл.

«Я друг. Не пей ничего, что даёт тебе Жанна. Не общайся с ней. Всё, до связи».

С этим разобрались. Теперь другое важное дело.

Он порылся в тайниках памяти. Кое-что всплыло.

Митя вбил в поиске «Леандро». Совпадений выскочило много, но среди них – ни одного с лысой куклой на аватарке.

Теперь попробуем «Рей Непобедимый». Опять ничего.

Ещё осталась Милена. Милли.

Вот и она. Настоящая. Можно написать ей. Нужно ли?..

В комнату заглянул папа, заметно повеселевший со вчерашнего вечера:

– Митёк, чего валяемся? Жанна уже прибежала! Пошли завтракать!

Пришлось встать.

Опять каша, опять Жанна и папа, хохочущие дуэтом.

На Жанне была чёрная водолазка. А где-то под ней, на левом плече – огромный синяк. Наверное. Митя давно уже ни в чём не был уверен.

В машине у Жанны Митя молчал, как и сама владелица авто. Лишь когда добрались до места, она произнесла с усмешкой:

– Плюш мне прислал сообщение. Сказал, что ближайшая наша встреча отменяется. С чего это вдруг?

Митя, опять сидевший сзади, дёрнул ручку двери. Заблокировано.

Жанна, с той же надменной ухмылочкой, ждала ответа.

– Я ему написал, чтобы держался от тебя подальше. Ты это хотела услышать?

– Митя, ты правда думаешь, что сможешь что-то изменить? Я всё равно его выпью. И Свету. И всех, кого захочу. И кстати, можешь не рассылать свои телепатические сигналы. Тебя никто не слышит. Кроме меня.

Митя закусил губу.

Он и в самом деле пытался мысленно вызвать ту девочку с шарфом. Ведь у них же была невидимая связь… или нет?

Или нет. Или его разум, истерзанный неизвестной болезнью и кознями Жанны, обманывает его. Нет ни девочки с шарфом, ни её странички с лысой куклой на аватарке. И Рея Непобедимого тоже нет. Он один против монстров.

– Чего ты хочешь? – спросил Митя.

– Чтобы ты не сопротивлялся своей истинной сущности.

– Ты чудовище!

– И ты тоже, – спокойно ответила Жанна.

– Расскажи мне об этом! – потребовал Митя. – Кто я такой? Почему я такой?

– Знала бы – рассказала… – Она пожала плечами. – Это из тех вещей, которые не поддаются объяснению. Талант – что это такое? Откуда он берётся? Почему из одного человека получается гениальный учёный, а из другого – очень способный электромонтёр? Неизвестно. Мы можем лишь констатировать, что у каждого есть какие-то врождённые способности. И изменить их нельзя. Можно только развить…

– К чему вся эта демагогия?! – Из Митиного рта сама собой вырвалась любимая фраза исторички Галины Ивановны.

– К тому, что у тебя есть способности. Будем их развивать.

– Я никогда не стану таким, как ты!

– Хорошо сказал! – кивнула Жанна. – Пафосно так. Прямо как в кино, да? Посмотрим, надолго ли тебя хватит. А если что, я и заставить могу.

– Как?

– Ну, допустим, кто-то из твоих близких людей уснёт и не проснётся.

– Кто?! – заорал Митя. – Пашка?

– Возможно, что и Пашка, хотя он невкусный. Светка мне больше нравится. И эта твоя знакомая из журнала, Милана…

– Я тебя сейчас убью прямо здесь! – прорычал Митя. – Задушу!

– Своими хилыми ручонками? Не советую. Мой друг этого не оценит.

– Друг?

– Ты его видел. Такой высокий, с длинными руками.

Жанна мелодично засмеялась, глядя, как опускаются руки Мити, только что тянувшиеся к её шее.

– Ой, как ты его боишься его… – прокомментировала она. – Стань одним из нас – и бояться будет нечего. Всё, зай, беги на учёбу. Опоздаешь!

Митя сидел, не шевелясь.

– Мить! Звонок через две минуты!

– Хорошо, – громко произнёс Митя, глядя в сторону – в открытое окно машины.

– Что – хорошо?

– Допустим, я согласен.

– Очень интересно. На что согласен?

– На всё, чего вы от меня добиваетесь. Мне всё равно некуда деваться. Вы меня заставите.

– Ну наконец-то понял, не прошло и года! – Жанна хлопнула в ладоши.

– Мне трудно это принять…

– Придётся… – она вздохнула с деланной жалостью. – А то знаешь – приглашу моего друга. А он с тобой церемониться не станет.

– Мне просто нужно время…

– До сегодняшнего вечера – хватит? А вечером к нам придёт Светочка, мы предложим ей чайку… Что будет дальше – ты, наверное, знаешь.

– Знаю. Мы переместимся в Отражение, превратимся в монстров и выпьем её, – он усмехнулся. – Звучит как бред, да?

– Да. Если бы я не знала, о чём речь – долго бы смеялась.

– Во сколько придёт Света?

– Хотела прийти в пять часов вечера к нам. Но если ты в настроении порезвиться, то скажи ей, что встречаемся в парке. Совру что-нибудь: мол, будет петь на публике и преодолевать свои комплексы. Она поверит.

– Ровно в пять… встречаемся в парке… – повторил Митя.

– До вечера, зай! – Жанна нажала кнопку. Щёлкнули замки.

…Когда пришли в парк, Жанна предложила Светке выпить чаю из термоса – для разогрева связок. Девчонка вырубилась первой. Попав в Отражение, успела убежать далеко, скрыться в неухоженной, заросшей кустарником части парка. Но Ягла настигла её.

И теперь прижимала свою жертву к земле.

Светка не была парализована страхом, как Плюш. Она боролась. Извивалась, силилась вырваться.

Клюв нёсся к ним, набирая скорость.

Метил в горло, но Ягла в последний момент взмыла вверх и исчезла в кроне дерева.

Внутри черепа зазвенел её смех:

– Ай-ай-ай, Клювик! Опять ты за своё! Думал застать нас врасплох? Я всегда на шаг впереди тебя!

Клюв озирался, он по-прежнему чувствовал Яглу, но не мог определить, где она сейчас находится. Судя по шороху и треску ветвей – скачет с дерева на дерево.

– Мы поучим тебя уму-разуму! Обязательно поучим! Но это оставим на десерт, а пока что нас ждёт первое блюдо!

Что-то больно ударило в голову, из глаз брызнули искры. Клюв пошатнулся, но устоял на ногах. Крепкая у него, оказывается, черепушка…

– Ах ты, тварь! – Светка занесла здоровенную палку, примериваясь для нового удара.

– Свет, не надо, а?

Девчонка замерла с дубинкой в руках:

– Лопух?!

– Она говорит: «мы», «нас». Он здесь!

– Кто – он? – Света огляделась. – Что происходит-то, а? Чем она меня опоила?

– Тебе надо проснуться! Дай я тебя ущипну!

– Всё-таки сон… Я уж подумала, что крыша едет. Делай, что хочешь, только чтоб меня здесь не было!

Клюв не успел ничего сделать – его отшвырнуло назад, словно ударом тарана.

Ударившись о ствол дерева, рухнул на листву.

Длинная гибкая рука уже неслась в его сторону, словно гарпун. Клюв подпрыгнул, увернувшись от атаки – но лишь для того, чтобы встретиться в воздухе с Яглой. Ударом в прыжке монстрица сшибла Клюва обратно на землю.

Боль обожгла плечо, на котором остались порезы от когтей. Мстит за вчерашний укус, понял Клюв. Вдобавок осознал, что Ягла, если бы хотела, могла бы ранить его и глубже. Просто играется. Не хочет калечить.

Ломая ветки, из-за деревьев выскочила огромная туша. Выбросила обе руки-верёвки в сторону Клюва. Тот вновь попытался отпрыгнуть, но одна рука обвила его ногу, будто удав или щупальце осьминога, дёрнула вниз, подтащила к чудовищу.

Клюв сам не понял, как это произошло, но через секунду он был опутан по самую шею. Из получившегося кокона торчали наружу лишь клювастая голова и пара тощих ступней.

По ноздрям – хотя Клюв и не был уверен, есть ли у него ноздри – била вонь, исходившая от огромной, жирной, потной туши.

– Ну куда тебе с нами драться! – смеялась Ягла. – Твои жалкие два дня опыта против наших двадцати лет! Готовься теперь. Пожалуй, я отгрызу тебе что-нибудь. Палец, например. Выбирай, какой не жалко. У тебя есть время.

Она выскочила, выпрямившись в полный рост перед Светкой, которая по-прежнему стояла в позе бейсболистки со своей дубинкой. Почему она не убежала?! Ждала, что проснётся?

Клюв попытался пошевелиться. Бесполезно. Как в тисках.

Света махнула палкой. Ягла отбила удар небрежным движением лапы.

Девчонка ударила ещё раз – тварь отбила палку с такой силой, что Светка чуть не упала, но единственного оружия из рук не выпустила.

– Ну, почему ты не бежишь? Смелая, да? – в насмешливом голосе Яглы, звучавшем внутри головы Клюва, появились нотки злости. – Люблю смелых. С ними интересно. Особенно люблю тот момент, когда они ломаются. Когда понимают, что всё бесполезно…

Новая атака Светки. Ягла изящно увернулась.

– Так, мне начинает надоедать эта аэробика… Клювик, тебе какое ушко у Светы больше нравится – правое, левое? Сейчас я тебе его принесу…

– Хай-я! – прозвучало рядом.

Звук клинка, врубающегося в вязкую плоть. А потом – оглушительный рёв.

Взревел Ягл.

Ягла удивлённо посмотрела в его сторону – и тут же пропустила удар по обезьяньей морде.

Ягл взвыл ещё громче.

Ощутив, что путы ослабли, Клюв изо всех сил рванулся прочь из рук чудовища.

Яглу уже было не до него. Он отшвырнул Клюва и с рёвом устремился прочь, согнувшись и припадая на одну ногу.

– Тварюга, меч верни! – полетело ему вслед.

Ягл быстро скрылся из виду, следом за ним ускакала Ягла. Треск кустов, попадающихся на пути у парочки чудовищ, слышался ещё долго.

Митя, валявшийся на земле, громко выдохнул. Пошевелился – ныло всё тело, саднили свежие раны.

Он снова стал собой. Наверное, от боли или просто обессилел.

– Рей… – простонал Митя.

– Собственной персоной, – Рей Непобедимый склонился над ним. – Рад, что ты вспомнил. Хорошая была идея – проговорить всё вслух! Парк, пять часов вечера…

– Я просто заметил, как ты подкрался к машине, когда я говорил с Жанной… Твоё счастье, что я тебя заметил, а Жанна – нет.

– Твоё счастье, что у меня в тайнике осталось немножко шипов, и я всё ещё могу перемещаться в Отражение. А то бы эти твари тебе тут устроили… Кстати, хорошая из тебя птичка получилась.

– Ну, кто мне объяснит уже, что здесь происходит? – строго спросила Светка.

– Ой! – Рей тут же выпрямился. – Здравствуйте, сударыня. Простите, что не причёсан. – Он провёл ладонью по бритой почти под ноль голове.

Изучив Рея пристальным взглядом, Света благосклонно кивнула ему.

– Предлагаю проснуться, – сказал Непобедимый. – Мить, давай, как ты умеешь.

– Чего – ущипнуть?

– Да нет, ты это можешь сделать просто силой мысли. Вспоминай давай!

– Так я мог проснуться в любой момент?

– Нет, не мог. Ты бы девочку в беде не бросил. Давайте за руки возьмёмся.

– Потом что?

– Глаза закроем. Митя, командуй: раз, два, три!..

* * *

Повторив заклинание, Митя услышал музыку.

Открыл глаза: он сидел на лавочке с выгнутой деревянной спинкой. Рядом – Света, задумчиво рассматривавшая запястья.

– Я же вроде спала? А царапины настоящие. Вот ведь! Теперь надо придумывать, что Глаше сказать. Но Глаша – ладно. Вот папа…

– Твою домработницу зовут Глаша? Серьёзно?

– Ну да, Глафира, а ты что-то имеешь против, Лопух?

– Опять Лопух? Это вся твоя благодарность? Мы же тебя спасли…

– Ой, всё, всё. Ну дай обниму, мой герой, – Света стиснула его так, что Митя вскрикнул – тело ещё болело. – Всё, поблагодарила? Закрыли этот вопрос?

Митя только кивнул.

– Значит, Жанна – монстр… Кстати, где она?

Митя огляделся, но увидел только идущего к ним Рея.

– Жанну не видел? – спросил Митя, шагнув ему навстречу.

– Твою инфернальную мачеху? Не-а. Но ты на её счёт не парься. Что-то мне подсказывает, что мы с ней ещё встретимся.

– Рей… – Митя крепко обнял его, стоило Непобедимому приблизиться.

– Ой, да ладно тебе… Как будто год не виделись…

– Ещё вчера я был уверен, что ты – плод моего воображения!

Света, стоявшая рядом, громко откашлялась:

– Парни, я тут, если что.

– Это Рей. Мы вместе с ним убиваем чудовищ…

– Можно я расскажу? – перебил Рей.

Сели обратно на скамейку. Митя всё равно был не в том состоянии, чтобы куда-то идти.

Непобедимый вкратце рассказал всю историю вплоть до того момента, как Митя героически уничтожил Мозг в Отражении, а он, Рей, сделал то же самое в реальности.

Митя внимательно смотрел на выражение лица Светы. Под конец истории не удержался и произнёс:

– Ты совсем не удивилась, да?

– Мить, мой папа – великий бизнесмен. Он меня всегда учил ничему не удивляться. Как он говорит: «Пока одни стоят, удивляются, другие деньги делают». И ещё он говорит: «Верь своим глазам». Я им верю. Я сама видела этих тварей. Они настоящие. И вот это тоже настоящее… – Она показала порезы на запястьях.

Хоть Лопухом не называет – и на том спасибо.

– Твой одноклассник – действительно герой, без шуток! – сообщил Рей.

– Герою надо тренироваться, – отрезала Света. – Видел, как этот жирный его зафиксировал?

– Я всё видел. Ждал удачного момента для атаки… – ответил Рей. – Мить, твоя очередь. Расскажи, откуда взялась Жанна и как ты научился обращаться в этого Бёрдбоя.

– Я Клюв.

– Мне больше нравится Бёрдбой, но как скажешь.

– Мне нечего особо рассказать. Когда мы победили Мозг, я на следующий день проснулся и подумал, что это всё было сном. Жанна уже была здесь. Я почему-то был уверен, что она живёт с нами уже давно. Хотя и не помню, откуда она взялась. Просто есть и всё. А про то, как мы четыре дня сражались – я почти забыл. Только иногда всплывали какие-то обрывки…

– Но теперь-то вспомнил?

– Теперь – да. После того, как ты рассказал.

– Как сказала бы наша общая знакомая: это всё обморочки, – произнёс Рей. – Тебя обморочили. Жанна и этот, с руками.

– Они тоже Хозяева, эти двое? – спросила Света.

– Я их раньше не встречал. Видимо, заезжие гастролёры. Так что не Хозяева, а Гости, – ответил Непобедимый. – Вот слушайте, что было со мной. После того, как мы уработали Мозг, я решил вернуться в свой старый дом, в логово на чердаке. Как оказалось, меня там ждали и очень за меня волновались. Про ту ночь они решили, что чем-то отравились. Баба Зина даже историю рассказала, как в её родной деревне напились заражённой воды из колодца, а потом целую неделю всей толпой чертей гоняли. На следующее утро я просыпаюсь, иду в школу, встречаю Милли, а она меня не помнит. Точнее, помнит, как меня зовут, и что мы общаемся, а про вчерашнее – ни сном, ни духом. Только пальцем у виска крутит. Я смотрю на неё: нет, не шутит. Реально не помнит. А тут в новостях пишут, что улицу Свободы реконструируют. Мол-де, была заброшена много лет, а теперь до неё добрались уже наконец. Я понял одну вещь: мы починили реальность.

– Мне та же самая мысль в голову пришла! – воскликнул Митя.

– Вот, да. Хозяева её сломали, а мы починили. Не идеально, конечно, но как смогли. В итоге все люди, кто был в этой истории замешан, о ней забыли. Кроме меня, конечно. Я-то не человек. Не совсем человек, точнее. Бывший Стражник. Ну и ладно, думаю. Может, хоть расти начну, а то надоело в один и тот же класс ходить. А Милли пусть своей жизнью живёт. И решил я тебя проведать напоследок. Ушёл с уроков пораньше, дождался тебя возле школы. Смотрю: ты выходишь, а тебя встречает какая-то дамочка. И вроде как вы с ней давно знакомы. Я тут же спрятался. Понял, что дело нечисто. Чутьё, брат! – Он усмехнулся. – Я же не зря Непобедимый! И стал я за тобой следить.

– Почему я забыл про все наши сражения? – спросил Митя. – Я же тоже не обычный человек…

– Говорю же: обморочили тебя и твоего папу. Очень сильный гипноз. Я такую историю читал: в одной квартире завёлся полтергейст. Всё время что-то падало, ломалось… Они и вызвали экстрасенса. Оказалось, что к ним вселился другой экстрасенс, карлик, и всех загипнотизировал… То есть приходит этот, нанятый, осмотрелся и говорит: а что это у вас тут за коротышка сидит? – Рей засмеялся.

– Можно без этой ерунды? – перебил его хохот Митя.

– Можно. Эта крошка Жанет загипнотизировала тебя и папу. Внушила вам, что она с вами давно обитает…

– Зачем?!

– Очевидно же. Чтобы подобраться к тебе поближе и раскрыть твою истинную сущность. Обратить тебя на тёмную сторону, если угодно. Как я понимаю, вы с Жанной – одного поля ягоды. С той разницей, что она служит Мозгам. Скорее всего, они её и прислали. Тот Мозг, которого мы с тобой уделали, успел отправить сигнал собратьям: мол, тут меня наехали, срочно запрашиваю подкрепление! Приехали Жанна и этот второй, хотя и с опозданием. И взялись за дело.

– Если они меня загипнотизировали, то почему сразу не внушили, что я чудовище и должен выпивать людей, как они? Почему я с ними всё ещё сражаюсь?

– Очевидно, они тоже не всесильны. А может, дело в том, что ты должен сделать осознанный выбор.

– Зачем им это вообще надо? Они могли просто меня выпить, и дело с концом…

– Могли. Очевидно, ты им нужнее живым.

– Да, – сказал Митя. – Мозг тоже пытался переманить на свою сторону меня и Альбину. Хотя запросто мог убить обоих. Альбину – так точно мог… Альбина!!

Он попытался вскочить, но Рей рывком вернул его на место:

– Сидеть. Очевидно, что с Альбиной происходит то же самое. Я и к ним домой заглядывал. Ну как заглядывал? В окна. У её мамы-художницы тоже появился сожитель. Лысый толстый дядя…

– А я его видел! – закричал Митя.

– …Судя по всему, это наш общий знакомый, с длинными руками. Но честно тебе скажу: самой Альбины я не видел. Она будто пропала.

– Я искал её страничку – не нашёл. И твою тоже, кстати…

– Моя страничка скрыта из поиска. Полезная фича, рекомендую. А что до Альбины… Надеюсь, что с ней всё в порядке. И даже скорее всего. Вы нужны Мозгам оба. Вы эффективны только в паре. Как и эти двое, Жанна и лысый.

– Они называют себя Ягл и Ягла.

– Ха! Стильненько. Ягло – это нежить в славянской мифологии.

– Я совсем не слышу Альбину… Я пытался мысленно с ней связаться – не работает…

– Мить, ты только не падай духом раньше времени. Ты нам ещё пригодишься. Всё, пойдёмте уже.

– Куда? – спросил Митя.

– Ко мне для начала. Дома ты сегодня не ночуешь.

– Надо Глаше позвонить… – сказала Света. – Я придумаю что-нибудь. Скажу, что у подружки осталась ночевать.

– А ты с нами, что ли? – удивился Рей.

– Так понимаю, мне с вами безопаснее будет, а то Жанна спит и видит, как бы меня выпить, – сказала Света. – А тебе, значит, на самом деле тридцать восемь лет? Вообще, мне нравятся парни постарше.

Рей скромно пожал плечами.

– А может, вооружимся как следует и добьём этих тварей? – предложила Света. – Они же от нас уже драпали.

– Фактор внезапности, – возразил Рей. – Во второй раз не сработает. Они очень сильные, в честном бою мы с ними не справимся. Я вспорол Яглу ногу, а когда он упал на одно колено, вогнал меч ему в брюхо, по самую рукоять. И он со всеми этими ранами смог убежать. Подозреваю, что оклемается быстро. Он живуч, как все эти монстры. У обычного Хозяина слабое место – брюхо, а у этого, значит, что-то другое.

– Кстати, а что у тебя за спиной висит? Разве не меч? – спросила Света. – Он же остался в брюхе у Ягла, нет?

– То было в Отражении. Учись, тебе ещё многое предстоит узнать, – сказал Непобедимый. – Например, что твари не драпают. Они отступают, чтобы зализать раны и нанести новый удар. Поэтому нам сейчас лучше спрятаться. Так что едем ко мне.

– Только не на такси, – добавил Митя. – Или хотя бы выбери почище.

Рей понимающе усмехнулся:

– Прости, друг, я поиздержался. Так что только общественный транспорт.

– Я дам на такси, – тут же сказала Света. – Только поехали уже.

– Зай, ты куда-то собираешься?..

Услышав это, Митя резко обернулся и закрутил головой.

Нет, голос Жанны опять звучал внутри его черепа…

– Что такое? – тут же напрягся Рей.

– Она в моей голове…

– Глуши сигнал!

Митя уже вспомнил, как это сделать.

Достал наушники и включил музыку.

Голос, звучавший в его голове, пропал, сменившись ощущением, будто его череп – это дом, и кто-то назойливо стучится в дверь.

Ощущение пропало лишь после того, как они вышли из парка, вызвали такси и проехали половину пути до логова Рея.

Сняв наушники, Митя сказал:

– Кажется, я вне зоны доступа…

– Всё равно не расслабляйся, – сказал Рей.

* * *

На чердаке у Рея не было ни следа разгрома, который учинил здесь раненный Хозяин. Старые вещи по-прежнему валялись в хаосе, но хаос этот был организованным. Видимо, Рей успел навести порядок… или то, что можно считать таковым. Заново проложил тропы, чтобы можно было перемещаться по чердаку без опаски запнуться обо что-то.

Света пощёлкала языком и сказала:

– Никогда раньше не была в бомжатнике! Всю жизнь мечтала…

Митя так и не понял, шутит ли она или нет.

– Кстати, Света, ты прекрасно орудовала палкой. Прямо как бейболистка! – сказал Рей.

– Ты догадливый! Да, мы с папой ездили в Америку к родственникам, меня там учили в бейсбол играть. А ты это к чему сейчас?

– Да вот… Хочу тебе подарить кое-что. Вырезал как-то раз лет десять назад… Пригодилось в своё время.

Рей извлёк из-за стеллажа с книгами деревянную дубинку с шипами.

– А крестиком вышивать умеешь? – спросила Света, придирчиво осмотрев оружие и не найдя в нём изъянов.

– Умею вообще-то. Чего вы на меня так смотрите? У меня много свободного времени. Я так-то бессмертный.

Света встала в позу спортсменки и как следует замахнулась, едва не заехав Мите по голове – тот еле успел увернуться.

– Ой, прости… Спасибо, Рей. Мне нравится. Парни, если Жанну встретите – её не трогать. Она моя.

– Меня Альбина больше волнует сейчас, – сказал Митя.

– Вот, да. Наша Альбиночка, – согласился Рей. – Что эти твари с ней сделали? Я вчера весь вечер возле их дома крутился, в окна заглядывал – её не видел. Она не входила и не выходила. Насколько я понимаю, ей особо и некуда выходить… Она ни с кем ведь почти не общается, правильно?

– А в дом заглянуть не пробовал? – спросила Света.

– Нет. Хотя надо было, да. Но я не домушник! Карманник максимум, да и то не по своей воле.

– Не обязательно же замки взламывать! Можно сделать так, чтобы тебя пустили в дом. «Не ломись в открытую дверь», как говорит мой папа. Например: – Света сделала вид, будто стучится в дверь, потом нагнала на лицо невинное выражение и вкрадчиво произнесла: – Здравствуйте! У вас есть старые вещи, которые вам не жалко пожертвовать детскому дому?

– Дальше порога тебя не пустят, с такой преамбулой, – сказал Рей.

– Да не, я б придумала, как туда проникнуть. Главное – разговор завести. Только я туда не пойду, прямо к этим тварям в логово!

– Я тоже не пойду, они меня теперь уже знают в лицо. Митьку – тем более. Вот заслать бы кого-то, кого они точно не знают…

Митя уже набирал номер.

– Алё, Пашка! Привет ещё раз. Есть дело.

– Что на этот раз?

– Журналистское расследование. Пойдёшь в гости к одной художнице. Той самой, которая выступала у нас.

– А почему я, а не ты?

– Меня там уже знают, тебя нет.

– И зачем мне туда?..

– Потом объясню.

– А, ну как всегда… И когда мне идти?

– А прямо сейчас. Ты же всё равно сейчас ничем не занят.

– Ох… ну ладно, – произнёс Пашка тоном обречённого. – Так понимаю, шпионскую шапку придётся надеть?

– Схватываешь!

* * *

На экране Митиного мобильника появилось видеоизображение: одноэтажный домик художницы Ангелины Клячиной.

– Проверка связи. Алё, алё! – раздался голос Пашки. – Как слышно?

Митя кивнул Рею, тот прибавил звук на беспроводной колонке, подключённой к телефону.

– Слышно хорошо. Приступай. Помнишь, что говорить?

– Ну, помню…

Рей, Митя и Света склонились над мобильником, глядя на приближающийся домик художницы.

«Шпионская шапка» на голове у Пашки состояла из двух предметов, заказанных через Интернет из-за рубежа. Первым была собственно шапка – точнее, кожаная кепка в стиле «стимпанк». Над козырьком – две стеклянные выпуклости: очки-консервы, намертво пришитые.

За одной из выпуклостей прятался миниатюрный видеорегистратор, зашитый в кепку. Если кто и заметит электронный глаз за стеклом очков – решит, что это декоративная деталь, как и сами очки.

Именно Митя придумал объединить эти два предмета – кепку и видеорегистратор – получив девайс из арсенала тайного агента. С такой штукой на голове можно гулять по улице и снимать всё, что захочешь, не привлекая внимания (разве что фасоном кепки). Пашка, в свою очередь, покорно заказал всё это на деньги родителей.

– Всё, удачи, – сказал Митя, когда его друг поднялся на крыльцо домика.

Изображение качнулось – это кивнул Пашка, слышавший голос Мити в крошечном наушнике.

Он позвонил в дверь.

Зрители, застывшие у маленького экрана, затаили дыхание.

Открыла Ангелина.

Митя громко выдохнул. Она дома – уже хорошо.

– Здра-а-авствуйте, молодой человек. Чем обязана столь поздним визитом? – пропела художница.

Пашка замялся.

– Представься! Это располагает людей! – заорала Светка.

– Меня зовут Паша… Павел. Вы у нас недавно в классе выступали.

– А, да-да, помню-помню…

– Я хочу про вас написать для школьной стенгазеты…

Повисла пауза.

– Откажет, – уверенно произнесла Светка. – Я бы такого «журналиста» пинками выгнала.

– Не откажет. Художники любят внимание к своей персоне, – возразил Рей.

– Откажет!

– Не откажет!

– Р-р-р-р-р! – зарычали Светка и Рей в один голос, свирепо глядя друг на друга.

– Ну, проходите… – Ангелина отшагнула в сторону, пропуская Пашку. – Неожиданно, конечно… Но вам повезло! У меня сейчас есть немного времени.

– С тебя конфетка… – бросил Рей. Светка презрительно фыркнула.

Пашка снял кепку и понёс её в руках.

– Выше держи! – приказал Митя. – Не видно ничего!

Знакомый коридор. Знакомая кухня.

Первое, что бросилось в глаза – гора грязных тарелок в раковине, ещё несколько – на столе. Судя по всему, хозяйка для каждого нового приёма пищи просто брала из шкафчика чистую посуду, нимало не заботясь о том, чтобы помыть использованную. С воздушно-изящным обликом Ангелины это никак не вязалось.

– У меня тут небольшой беспорядок, не обращайте внимания, – художница, казалось, и сама впервые это заметила – и неприятно удивилась.

– Небольшой, ага… – сказал Рей. – В прошлый раз почище было.

– В прошлый раз Альбина всё помыла… – бросил Митя. И закусил губу.

– Что?!

– Если некому даже посуду помыть – это значит…

– Так! – рявкнул Рей. – Без паники! Мы ещё ничего не выяснили.

– Что вы будете спрашивать? – пропела Ангелина. – Что и все остальные, да?.. Где училась, как пришла в мир искусства, где выставлялась? А давайте я вам пресс-релиз найду, с биеннале в Кёльне… Там на двух языках.

– Пашка, она тебе сейчас всучит этот пресс-релиз и выставит! – в ужасе заорал Рей. – Сделай что-нибудь!

– Да, да! – закричала Света. – Подстройся под неё… Спроси, например…

Она произнесла первое, что пришло в голову. Пашка послушно повторил:

– Вы любите бабочек?

Ангелина, уже стоявшая в дверном проёме, замерла:

– Бабочек?.. Нет. В них есть что-то… безбожное.

– А можно подробнее?..

– Да, да! – хором закричали Рей и Света, глядя, как художница возвращается и садится за стол.

С бабочек Ангелина быстро перешла на вопросы веры (судя по всему, художница исповедовала все религии сразу), оттуда – на реинкарнацию (Ангелина была уверена, что в одной из прошлых жизней была солдатом, погибшим во время Первой Мировой на реке Сомме), затем – на международную политику (хозяйка домика искренне считала, что мир обречён, но не видела в этом ничего ужасного). Крохотная камера, спрятанная в кепке, всё это время смотрела в сторону дверей кухни.

Зрители вздрогнули, когда в кадре появился толстый лысоватый мужчина с физиономией, похожей на мятую подушку. Вошёл, прихрамывая. Недовольно посмотрел куда-то. Наверное, в сторону Пашки.

– Егорушка, это мальчик из школы, я там выступала. Интервью берёт для стенгазеты.

Мужчина тотчас потерял к Пашке интерес. Пошлёпал пухлыми губами, произнёс:

– Я, собственно, чего… Чайку бы мне.

– Сейчас заварю. Как твой животик?

Егорушка сделал страдальческое лицо:

– Покалывает… Ну ничего, завтра пройдёт.

– Покалывает! – вскричал Рей. – Не, ну вы поняли?! Я ему по самую рукоятку меч засадил, а ему, видите ли, «покалывает»! Ох и живучая же тварь!

– Паш, погоди… Не торопись… Сейчас он уйдёт – и спросишь… – тихо проговорил Митя.

Шаркающей походкой Егорушка удалился.

– Ваш супруг? – спросил Пашка.

– Да, Егорушка. Мы вместе уже десять лет. Не удивляйтесь! Он домосед. На открытиях моих выставок обычно не появляется, так что о его существовании мир не догадывается.

– Вот теперь – давай! – шёпотом скомандовал Митя.

– А дети у вас есть?

– Нет, – спокойно ответила Ангелина.

– Как нет?! – Митя повысил голос. Рей и Света, наоборот – притихли.

– Нет и никогда не было, а что такого?

– Я слышал, у вас есть дочь Альбина.

– «Жёлтой прессы» начитались? – художница прыснула в ладонь. – Чего только не напишут! Альбина – красивое имя… Была бы у меня дочь – я бы её так назвала. Но нет, мои дети – это мои картины.

– Митя, Митя, не падай духом! – Рей крепко обнял друга. – Её обморочили! С Альбиной всё в порядке! Ты жив – значит и она жива!

– Паш, отбой… – устало произнёс Митя.

– Знаете, я пойду, – сказал Пашка и нахлобучил шпионскую шапку на голову. – Спасибо, информации достаточно.

Ангелина только кивнула в объектив. Она, судя по всему, уже думала о чём-то другом.

Отойдя от домика на приличное расстояние, Пашка сорвал с себя кепку, развернул её скрытой камерой к себе:

– Мить, я не понял… чего происходит-то? Это какой-то квест, что ли? Про что вы там, говорили, какая Альбина, кто кому меч засадил? Там с тобой Светка Бойко, что ли? Узнал по голосу. А кто третий? Тоже голос знакомый.

– Я же сказал: потом расскажу.

– Вот вечно ты так! Сначала что-то интересное придумаешь, а потом – «потом расскажу». Но это-то ладно. Вот Альбина эта… Знакомое же имя! А вспомнить не могу.

– Вспомнишь ещё. Всё, до связи. Да, ещё! Если мой папа тебе позвонит, скажешь, что я у тебя остался ночевать.

– Опять?! Так, погоди-ка… ты же у меня никогда не оставался ночевать. Почему я сказал «опять»?

– Пока, Паш.

* * *

Стемнело.

Митя сидел на крыльце. Пил чай из чашки с отбитой ручкой – пришлось поставить на ладонь, так и держать.

Обитатели старого дома опять собрались вокруг стола с самоваром, как, наверное, каждый вечер. И тётя Валя, и её малыши, и усатый дядя Витя, и баба Зина. С Митей поздоровались, как со старым знакомым, у Светы вежливо спросили, в каком классе она учится и чем занимаются родители. На длинный тряпичный свёрток, который она держала в руках, никто и внимания не обратил – а там была шипастая дубинка, с которой Света теперь не расставалась. Рей тоже держал меч в пределах своей досягаемости.

Эти двое сели рядом, по обе стороны от Мити.

– Что сказал бы на это твой папа? – поинтересовался Рей.

– Что иногда полезно быть ближе к народу, – задумчиво проговорила Света, прихлёбывая чай из блюдечка. Потом она будто вспомнила, что Митя здесь, и спросила: – Ну ты как?

– Как будто домой вернулся… Теперь уже по-настоящему.

– Я не об этом. Волнуешься за Альбину?

В её голосе было сочувствие. Надо же, с ней тоже бывает…

– Ну как ты думаешь?

По законам жанра Света в этот момент должна была проникновенно сказать что-то вроде: «Не сердись на меня. Я была к тебе несправедлива, но теперь я знаю, какой ты на самом деле. Прости меня». В фильмах обычно так происходит. Но Света не признавала никаких законов, кроме собственных. Тем более, законов жанра. Сам факт того, что она с кем-то общается на равных, уже был в её понимании высшим подарком, заменявшим тысячу извинений. Видимо, поэтому она строго произнесла:

– Мить, только нюни мне тут не распускай! Ты боец! Ты выше этого!

– Они с ней так легко не справятся, – добавил Рей. – Да и потом, вы им оба нужны живыми…

– Так уверен? – спросил Митя.

– Да нет, если честно… Мы же о них до сих пор ничего толком не знаем…

После этого все трое сидели молча.

Первыми ушли спать малыши, а следом за ними – и тётя Валя. Потом бабушки. За столом остался один дядя Витя, который долго сидел, пригорюнившись, и о чём-то вздыхал, а затем и он отправился спать, на прощание сказав: «Доброй ночи, молодёжь».

– Свет, похолодало как-то… Может, мне за курткой сходить? – спросил Рей.

– Да не, зачем… Всё равно сейчас спать пойдём.

– Мне что-то не хочется, – сказал Митя.

– Это нервное. Надо, Мить, – произнёс Рей. – Силы тебе ещё понадобятся завтра.

– Папа мне до сих пор не позвонил…

– И что это значит?

– Что с ним что-то не то. Если я где-то задерживаюсь, он мне весь телефон обрывает.

– Проделки Жанны, – сказала Света.

– Ага, – сказал Митя. – Он теперь тоже, как Ангелина, думает, что у него никогда не было сына…

– Мить, отставить панику… А если спать не хочешь – пошли, прогуляемся.

– Да ну! Что-то не хочется в тумане бродить… – ответила Света.

Митя встрепенулся. Только сейчас он заметил белёсую дымку, стелящуюся по земле.

Она была живой. Затекала сквозь щели в заборе и медленно ползла к крыльцу, заполняя всё пространство двора, освещённого уличным фонарём.

Все трое как по команде встали. Рей выволок меч, Света взяла наизготовку дубинку.

– Не нравится мне это… – проговорил Непобедимый.

– Да ладно… Не хочешь поквитаться с этими уродами? Я вот очень хочу, – Света первой шагнула вперёд. Парни за ней.

Ещё два шага – и они идут по колено в тумане, словно вброд по мелкой, но опасной реке.

– Стоп! – шёпотом приказал Рей. – Прислушались!

Они замерли.

– Я ничего не слышу… – шепнула Света.

– Вот именно.

– Мы что, опять спим?

– Возможно…

Митя молча озирался.

Здесь, во дворе, прятаться было негде. Разве что, в тумане. А значит, Ягл не подкрадётся к ним незаметно. Да и Ягла тоже. Только если с крыши спрыгнет. А Яглу придётся выломать забор, чтобы попасть внутрь.

Секунды убегали, но ничего не происходило.

– Ну где они там, а? Похоже, психику нашу проверяют, – сказал Рей.

– Может, хотят нас выманить? – спросил Митя.

– А смысл? Если мы уже в Отражении, то не всё ли равно, где драться? Только как мы сюда попали?.. Опять эта ворожба!

– Тихо! – взвизгнула Света и шёпотом добавила: – Слышите? Шорох!

Где-то позади них что-то негромко прошуршало. Митя обернулся на звук, но ничего не увидел.

Что бы ни издавало эти звуки, оно небольшое, меньше Ягла и даже Яглы.

Оно прячется в тумане.

– Что-то новенькое, да? – спросил Рей, скорее сам у себя.

– Пусть только вылезет… – пробормотала Света, нервно переминаясь на месте и помахивая дубинкой.

Снова шорох. Уже с другой стороны.

Света оглянулась первой.

А потом заверещала.

Митя никогда ещё не видел её напуганной, тем более – до полусмерти.

– Что? Что? – заорал Рей, крутя головой.

– Там… там…

Вновь раздалось шуршание, очень близко, и Света, не сумев сказать ничего внятного, бросилась прочь, в сторону калитки – до неё было ближе, чем до крыльца.

– Ну, здрасьте… – Рей кинулся за ней.

Мите пришлось присоединиться.

Снаружи тумана не было. Ни тумана, ни машин, ни людей.

– Ну точно, мы в Отражении. Нас усыпили, а мы и не поняли, как… – проговорил Рей на бегу.

Они догнали Свету через несколько домов. Она стояла, прижав к себе дубинку, будто малыш – любимую игрушку, и мелко дрожала.

– Светка, да что там?! – Рей рявкнул так громко, что девочка встрепенулась и немного пришла в себя.

– Змея. Я боюсь змей… До обморока просто.

– Змея?! А может, щупальце этого урода?

– Нет. Большая, толстая змея. Анаконда. Как в фильме… Я когда маленькая была, посмотрела, потом неделю спать не могла…

– Ясно. Травма детства, – Рей глянул на товарища и вздрогнул. – Ой! Ты хоть предупреждай, что ли, когда меняешься…

– Я это уже не контролирую, – ответил Клюв. – Чувствую опасность – и обращаюсь, прямо на бегу.

– И то ладно. Когда ты в таком виде, мне уже спокойнее…

Раздался визг. На этот раз визжала не Света, а кто-то другой, кто находился не рядом, но близко. Где-то впереди, за унылыми деревянными сараями.

Страха в пронзительном, невыносимом, выворачивающем наизнанку звуке не было. Только ярость. Это был боевой клич твари, готовой напасть.

Сзади, со стороны дома, где жили дядя Витя и прочие, приближалось знакомое шуршание.

Развернувшись, Клюв и Рей увидели это. Оно и правда было похоже на толстую, стремительно ползущую в их сторону змею. Только голова не треугольная, а вытянутая, похожая на тугой бутон огромного цветка.

Следом за змеёй полз туман – неторопливо, не поспевая догнать.

Застучала по асфальту дубинка, выпавшая из рук Светы. Девочка зарыдала, закрыв лицо руками.

– Светка, не стой, как дура! – заорал Рей. – Дерись или беги!

– Оставайся с ней! – приказал Клюв и бросился навстречу змее.

Безглазая голова-бутон развалилась на четыре части, превратившись в цветок с четырьмя лепестками. Там, где сходились эти лепестки, была круглая пасть.

Змея выстрелила собой, взмыв над асфальтом. Клюв успел среагировать, высоко подпрыгнув. Толстая стрела пронеслась под ним.

Быстрая, но не быстрее его. Впрочем, и не медленнее.

Приземлившись, Клюв резко развернулся, но змеи уже не было в поле зрения.

Испугалась? Заманивает?

Вновь этот жуткий визг. Звон бьющихся стёкол.

Клюв устремился на эти звуки.

Свернув за угол, мальчик-птица вновь оказался по колено в тумане.

Где-то рядом была ещё одна тварь.

Вот и она.

Невысокая, тёмная, изящная фигурка. Нет, это не Ягла. Та – обезьяна с длинными лапами, и повадки обезьяньи, а у этой силуэт человеческий.

Клюв помчался к ней, набирая скорость.

Когда до цели оставалось шагов пять, тёмная фигурка, странно изогнувшись, завизжала в его сторону.

Клюв будто на невидимую стену налетел. Эта стена с силой оттолкнула его, заставила подскочить в воздух, пролететь по дуге и рухнуть на асфальт в невысокий, но толстый слой тумана…

Туман! В тумане – змея!

Слегка оглушённый, но не потерявший контроля над собой, Клюв тут же вскочил на ноги и прыгнул в сторону трёхэтажного дома, стоявшего рядом. Громкое шуршание подсказало ему, что промедли он хоть на секунду – угодил бы в пасть змее.

Клюв побежал по стене дома, оттуда перепрыгнул на крышу ближайшего сарая, потом – на соседний сарай… Ещё несколько прыжков, чтобы запутать противника, при этом подобравшись к нему, и – атака.

Тварь не успела среагировать. Острый клюв вонзился в её тело, пропоров упругую плоть.

Фигурка упала на асфальт, перебросив Клюва через себя. Сильная…

Он первым вскочил на ноги. Тварь встала, пошатываясь.

Её противник медлил, предоставляя возможность сделать ответный ход. Он был готов драться, сколько нужно, и побеждать.

Их разделяло небольшое расстояние, достаточное для успешной атаки.

Тёмная фигурка поднесла руки к голове.

Зазвучала негромкая, вкрадчивая мелодия.

Существо играло на дудочке. На той самой, которую Митя нашёл в рюкзаке и отдал Жанне.

Из тумана вынырнула змея, обвилась вокруг шеи твари. Голова и хвост свесились до самого асфальта…

…будто шарф.

– Альбина… Альбина, это я! – завопил Клюв.

– Я вижу, что это ты. Орать не обязательно, – ответила тёмная фигурка со змеёй, намотанной на шею.

– Ты вспомнила меня?

– Я и не забывала.

Её обрабатывали как-то по-другому, понял Клюв.

– Кстати, можешь звать меня Лиана. Это значит «заклинательница».

Она шагнула в его сторону, явно с недобрыми намерениями.

– Мы что, так и будем драться? Это же я! Мы с тобой вместе искали вход в аномальную зону! Потом от стражников убегали! Потом ты научила меня есть «Инь и Ян», пить кофе с маслом! Мы Хозяев вместе побеждали! А потом ты попала в плен к Мозгу, а мы с Реем тебя спасли!

– Прекрасная речь! И что, ты думаешь, я теперь кинусь к тебе на шею?

Лиана метнулась к нему, хлестнула хвостом змеи. Клюв отпрыгнул, успев заметить, что хвост заканчивается зазубренным костяным наконечником.

– Иди к своей маме! Она тебя совсем забыла!

– Вот и хорошо. Я ненавижу её. Она даже пальцем не пошевелила, кода эти уроды надо мной глумились, называли бесноватой! Когда я прокусила одному из них шею, она и тогда не почесалась, хотя меня хотели отправить в школу для больных…

Говоря это, Лиана надвигалась на Клюва, нанося удары то одним, то другим концом змеи. Противник ловко уворачивался от костяного острия и челюстей-лепестков.

– Прыгай, прыгай! – весело крикнула Лиана. – Тебе это не поможет! Я сильнее!

Может, и не сильнее, но теперь, когда она использовала свою змею как оружие ближнего боя, подобраться к ней стало непросто.

– А знаешь, почему? Потому что ты добровольно лишаешь себя источника сил, вот дурак! А я – нет! Я выпила его, одного из тех уродов!

– Ты убила человека?

– Он не человек.

– И ты теперь тоже!

– И мне это нравится. Прислушайся к себе, Клюв. Чтобы долго находиться в этом облике, нужны силы. Иначе тебя ненадолго хватит. Давай охотиться вместе!

– Я не собираюсь ни на кого охотиться!

– Тогда я буду охотиться на тебя. И выпью тебя. Ты будешь со мной – или во мне!

Улучив, как ему показалось, удачный момент, Клюв ринулся в контратаку.

Громкий визг. Невидимая волна, сбивающая с ног.

Тело внезапно стало слабым. Руки и ноги – как вата.

Митя пополз прочь от Лианы.

– Вот ты и опять стал собой, да, Митенька? Ненадолго хватило? Тебе надо подкрепиться. Давай я помогу тебе выпить Свету. Или Рея. Хотя… его я лучше для себя оставлю. Очень интересно, что получится, если полакомиться бессмертным.

– Он же твой друг!

– У меня нет друзей, Митенька. И никогда не было.

– Неправда! Я твой друг!

– Ах, как трогательно… Да ты просто меня пожалел! Засунь свою жалость подальше! А может, ты посмеяться надо мной хотел? Подумал: вот убогая!

– Альбина, ну зачем ты это говоришь!.. Тебя обморочили эти двое, Ягл и Ягла.

– Они теперь моя семья.

– Они же наши враги! Они заодно с Хозяевами…

– Иногда лучше вовремя перейти на сторону того, кто сильнее!

Митя, продолжавший отползать, остановился, упершись во что-то.

Это была чья-то нога.

– Спокойно, брат, – произнёс Рей Непобедимый. – Я здесь. Так что ты там говорила насчёт «выпить бессмертного»?

Взмахнув мечом, он принял боевую стойку. Митя спрятался позади Рея.

Лиана злорадно засмеялась:

– Ты жалкий неудачник! Умеешь только бить исподтишка! В честном бою ты и десять секунд не продержишься.

– Так и будешь языком чесать, как все девчонки, или попробуешь напасть?

– У тебя был единственный шанс – подкрасться и ударить меня в спину, как ты любишь делать… – продолжала Лиана. – Хоть раз в жизни решил подраться честно, как рыцарь? Хорошо. Но знай: у тебя только один удар…

– Хай-я!

Лиана пошатнулась и рухнула навзничь.

– Вот тебе один удар! – воскликнула Света, стоявшая позади неё. Опустила дубинку.

Рей и Митя бросились к Альбине. Теперь и она стала собой. Змея превратилась в знакомый полосатый шарф.

– Жива? – крикнул Митя.

Рей склонился над неподвижной девочкой:

– Вырубилась. Молодец, Света.

Все трое замолчали, глядя то на Альбину, то друг на друга.

– Альбина… что они с тобой сделали? – спросил Митя, хотя девчонка и не могла его слышать.

– Меня больше интересует, где она сейчас… – сказал Рей.

– В смысле? Здесь она.

– Да, здесь. В Отражении. Хотя мы её вырубили. Так? Если кого-то убьёшь или ранишь в Отражении, он исчезает. Возвращается в реальный мир, живым или мёртвым. Но она всё ещё здесь. А где её сознание?..

– А, понимаю, о чём ты, – сказал Митя. – Отражение – это как бы сон, такой особенный. А у Альбины сейчас наступил сон во сне, так что ли?

– Точно! Так, быстро! Пока она не проснулась – действуй!

– Чего? Как?

– Отправляйся туда, где она сейчас. Я знаю, ты можешь.

– Может, и могу, а зачем?..

– Её обморочили – значит, можно разморочить обратно.

– Хорошо, я попробую… – Митя тут же поправился: – Я сделаю.

– Сделай, дружище, сделай. – Рей положил руку ему на плечо.

На второе плечо легла рука Светки.

Митя уложил ладонь Альбине на лоб – тёплый, влажный. Закрыл глаза.

Она – где-то там, внутри. Митя наконец-то услышал её.

Осталось найти.

* * *

Ощущение – будто схватили и втащили внутрь.

И вот он уже куда-то падает. В бездонный колодец, где пахнет болотом.

Пролетает мимо каких-то предметов, которые висят, как в невесомости. Кажется, он падает очень медленно, поэтому и может рассмотреть все эти вещи.

Что-то похожее на древний громоздкий телевизор, белый, с выпуклым экраном. Ах да, это монитор от компьютера. Митя видел такие в фильмах.

Настенные часы-совёнок.

Рыцарский шлем, похожий на перевёрнутое ведро, сверху – флажок.

Длинная палка… нет, не палка, а зонтик. Старый, с трещиной на крючковатой рукоятке.

И ещё, и ещё, и ещё. Сколько барахла.

Как только в поле зрения попадал какой-то новый предмет, у Мити начинало странно щемить внутри, как будто с каждой из этих вещей у него связано что-то личное. Хотя всё это он видел впервые в жизни…

…Удар был неожиданным и мягким. Полёт оборвался. Митя провалился во что-то полужидкое, склизкое, мерзкое на вкус.

Забарахтался. Потом перестал, когда понял, что не тонет.

Пройдя сквозь податливый верхний слой, руки и ноги упёрлись в твёрдую поверхность. Митя даже испугаться толком не успел.

Отплевался. Огляделся. Он и правда находился в колодце с деревянными стенами. Хотя для колодца здесь было довольно просторно, как в комнате.

Задрав голову, Митя увидел маленькое, примерно метр на метр, квадратное отверстие. Совсем близко, может быть – три его роста. Почему же он падал так долго? И почему внизу этот колодец гораздо шире, чем наверху?

Да, это же сон… или сон во сне, или что это? Во сне так бывает: когда заходишь в дом, а он изнутри больше, чем снаружи.

Митя встал, с трудом отлепившись от поверхности. оглядел себя. Он был весь в чём-то холодном, липком, вонючем…

Воды в этом колодце не было. Остался лишь толстый слой жидкой грязи на дне, он-то и смягчил удар от падения.

Митя вновь задрал голову и успел увидеть, как что-то промелькнуло, на секунду заслонив собой маленькое отверстие наверху, а потом с тихим шуршанием упало вниз и плюхнулось в ту же грязь.

Забарахталось, но быстро остановилось.

Митя словно видел себя со стороны, но это был не он.

Маленькое существо с чумазой мордочкой приподнялось, медленно осмотрелось.

Увидев на шее у него толстый шарф, Митя закричал:

– Альбина!

Та даже не вздрогнула. Она не видела и не слышала его.

Митя попытался дотронуться до неё, но не смог. Рука прошла насквозь.

Он злился, кричал, махал руками. Как же так, почему?! Ведь он не привидение, не бесплотный дух – вот он, стоит рядом, настоящий, живой, грязный с ног до головы, как и Альбина!

Бесполезно. Будто сняли на камеру сначала его, а потом её, а затем видеозаписи склеили. И получилось, будто Митя и Альбина стоят рядом, хотя на самом деле нет…

Девчонка тем временем тихо смеялась. А может, плакала. Потом перестала, тяжело вздохнула. Пропела: «Спрыгнул я в пустой колодец, чудом уцелел…» Подошла к стене. Высоко подняла руки. Запустила пальцы в щель между двумя досками. И принялась карабкаться вверх.

Она была поразительно спокойна. А Мите стало страшно.

Он вспомнил, как Альбина упоминала об этом – как попала в колодец, а потом три часа вылезала наружу. Забыла главное сказать: как она вообще в этот колодец попала.

Спрыгнула сама. В надежде, что выбираться не придётся.

– Альбина… ну как же так… – только и смог сказать Митя.

Раздался треск. Альбина плюхнулась Мите под ноги вместе с обломками. Принялась странно скукоживаться, как порванный воздушный шарик, пока не стала совсем маленькой и не заползла под кровать.

Митя понял, что ему надо сделать то же самое. Ему вдруг стало совсем страшно. Невыносимо страшно, до одури. Захотелось забиться в первую же щель и никогда больше не вылезать.

Под кроватью, как и в колодце, было удивительно просторно. Вроде бы, хорошее, надёжное убежище, но Митя успокоился не сразу, а лишь когда осознал, что это не его страх – а Альбины. Он в её мире и чувствует то же самое, что и она. Осталось научиться с этим бороться.

Митя принялся мысленно повторять: «Это не я, это не я, это не я…» И оборвал сам себя, когда услышал Шаги Великана.

Сразу понял, что это шаги. Медленные, гулкие. От них дрожал пол. А вместе с ним дрожала и маленькая Бина, громко всхлипывая.

Митя увидел два огромных ботинка.

Великан подошёл к кровати и замер. Что-то проорал, но Митя не смог разобрать ни слова, услышал лишь оглушительные, душераздирающие звуки, будто кто-то со всей силы подул в… как она называется? В оркестре, как труба, только очень большая. Проходили же на уроке музыкального развития. Туба! Причём туба сильно расстроенная.

Звуки всё ещё били по ушам, когда появилась рукоять зонтика. Та самая, с трещиной. Этим зонтом, как крючком, Великан пытался выудить маленькую Бину из-под кровати. Та лишь громче всхлипывала и прижималась к стене.

– Что ты делаешь! Прекрати! – закричал Митя.

Теперь его вновь захлестнула злость.

Он выскочил из-под кровати, вскинул голову, закричал, замахал руками…

Его опять не слышали и не видели. Хотя на сей раз была уважительная причина. У Великана не было ни глаз, ни ушей. Гладкая голова, как у манекена.

Человек, который был в жизни маленькой Бины недолго. Вряд ли отец. Скорее – кто-то из близких друзей её матери-лунатички. Альбина не запомнила ни лица, ни голоса. Только старые ботинки, зонтик и страх…

Опять что-то изменилось. Теперь Митя стоял посреди класса, какого-то незнакомого. Вокруг – ребята года на два младше его.

Перемена. В классе шумно.

Вдруг наступает тишина. И кто-то кричит:

– Посмотрите на бесноватую!

И взрыв хохота.

Митя обернулся к двери и, прежде чем Альбина вскинула руки, закрыла лицо и убежала, успел заметить красные пятна на её щеках. Скушала что-то не то, и аллергия разыгралась…

– У неё чума, что ли?

Альбина бежала к раздевалке, одноклассники преследовали её и скандировали по слогам:

– Бесноватая чума! Бесноватая чума!

Ворвавшись в раздевалку, Альбина выдернула из рукава куртки полосатый шарф и намотала его вокруг лица. Митя уже знал, что это ничему не поможет. Соседка по парте выгонит Альбину, ей придётся пересесть на «Камчатку». Пятна пройдут за неделю, но шарфа она уже не снимет…

Митя почти что уже плакал от бессилия. Ему хотелось остановить этот кошмар. Но как, если здесь его никто не слышит и не видит?

Сам не заметил, что декорации опять сменились. Вместо душноватой классной комнаты – поляна, где стоят какие-то шатры, пасутся лошади. Вместо галдящих девчонок и мальчишек – взрослые, странно одетые люди: бородатые мужчины, женщины в длинных платьях.

Митя сперва принял это за цыганский табор, но оглядевшись, понял: ролевики. Реконструкторы. Странные люди, которые собираются вместе и изображают, будто живут в Средневековье.

Какое-то время заворожённо смотрел за тем, как двое в кольчугах и похожих на вёдра шлемах рубятся на мечах. Потом вспомнил, зачем он здесь, и принялся искать.

Счастливая Альбина с визгом промчалась мимо него, хвосты шарфа развевались по воздуху. Митя попытался догнать, но быстро понял, что это бесполезно. Девчонка оказывалась то там, то здесь: вот она стреляет из арбалета в мешки, набитые песком, вот сидит рядом с какой-то златовлаской в зелёном платье, которая учит её играть на дудочке, вот ест руками жареное мясо, вот несёт кусок на тарелке своей маме, прилежно запечатлевающей всё, что её окружает, на холсте… Полосатый шарф мелькал то тут, то там.

Митя опять понял, что происходит и почему именно так. Это не просто сон. Это – воспоминание. Когда вспоминаешь что-то хорошее – кажется, что время пролетело молниеносно. А если упасть в колодец, то несколько секунд покажутся вечностью… так и будет потом всплывать в памяти.

Альбине было хорошо здесь, на ежегодном фестивале, который проводят эти доморощенные рыцари, принцессы и менестрели. Здесь она окончательно поняла: люди бывают «свои» и «чужие». «Чужие» – значит, такие же как все. Как её одноклассники и их родители, например. «Свои» – это необычные люди. И их бывает трудно опознать. Эти ролевики, возвращаясь со своих слётов, снимают доспехи и платья с рукавами до земли, одеваются во что-то повседневное и идут на работу. Вон тот здоровенный бородатый дядя – скорее всего, финтес-тренер, а златовласка в зелёном платье – учительница в музыкальной школе…

Мерзкий запах ударил по носу.

Пахло помойкой.

Митя огляделся: задний двор какого-то обшарпанного дома, весь замусоренный. Кирпичная стена исписана корявыми надписями, среди которых выделялась одна, выведенная красивыми крупными буквами: СИНГАПУР.

Почему-то Митя знал, что именно так называется это место. Всплыло в голове и странное слово – «сквот». Незаконно захваченный заброшенный дом.

Где-то там, в этом кирпичном здании с изрисованными стенами, находилась Альбина. Митя готов был её найти.

Найти, ага. А что потом? Опять кричать и злиться, что она его не видит?

И Митя сделал то, что давно надо было сделать.

Ещё раз напомнил себе, что находится во сне или какой-то другой похожей реальности и может управлять этой реальностью. Потом приказал себе перестать быть наблюдателем.

Что-то изменилось. Митя почувствовал это. И двинулся ко входу – ржавой металлической двери.

Потянул на себя – та еле ворочалась.

Вошёл. Внутри воняло хуже, чем снаружи.

Голые стены, голый пол. Пустые бутылки, белые коробочки от магазинной еды. Где-то смеялись нехорошим, каркающим смехом. Где-то играла тяжёлая рок-музыка.

Митя двинулся вперёд, мысленно обшаривая пространство. Теперь он не только улавливал присутствие Альбины – но и вновь чувствовал то, что чувствует она. И это было… неуютно. Не безумный страх, и не безудержное счастье – а полное безразличие. Точь-в-точь такое, какое читалось в глазах у толстого взрослого парня, шагавшего Мите навстречу. Драные джинсы, распахнутая мятая рубашка, из неё волосатое брюхо свешивается. Даже не скользнул вялым взглядом по Мите, хотя видел его.

Хорошо, что Митя знал, куда идти, иначе ещё долго бы блуждал по унылом, холодному кирпичному лабиринту.

Маленькая комнатка в другом конце здания. Железная кровать, матрас без простыни. На матрасе, забравшись с ногами, сидит одетая девушка, по возрасту – старшеклассница или даже студентка. Лицо замотано изорванным, полинявшим полосатым шарфом.

– Альбина!

Девушка перевела взгляд на него. В её равнодушных глазах на секунду промелькнуло что-то вроде удивления:

– Ты?

Едва их взгляды встретились, как Митя уже знал всё. Альбина выросла, познакомилась с каким-то бездельником из тусовки художников, приняв его за гения, бросила учёбу, спуталась с целой компанией таких же «гениев»… и теперь она здесь. И больше уже никуда не хочет идти.

– Альбина, я за тобой.

Девушка лениво кивнула:

– Знаю. Но это ты зря. Я никуда не пойду. Мне и здесь хорошо.

И теперь Митя понял, где именно находится. Это не сон – точнее, не совсем. И не совсем воспоминание. И не Отражение. И не Отражение в Отражении…

– Это тюрьма! Мысленная тюрьма! – воскликнул Митя. – Ягл и Ягла загнали тебя сюда, твоё настоящее «Я»! Та, с кем я дрался – это была не ты! Ты здесь! Я пришёл за тобой!

– С чем и поздравляю, – ответила девушка, глядя в сторону. – Только я хочу остаться здесь.

– Надо. Надо драться.

– Не хочу! – пискнула маленькая Бина, которая теперь сидела на кровати вместо девушки. – Я боюсь!

– Ты ничего не боишься! Мы с тобой вместе сражались!

– Да я всю жизнь сражаюсь! – двенадцатилетняя Альбина спрыгнула с кровати. – Кто-то другой на моём месте давно бы сломался.

– Ну ты и сломалась… там, в будущем…

– Не-а, – возразила безразличная девушка. – Я просто нашла своё место. Среди таких же неудачников, как я. Здесь очень хорошо: всем плевать, кто я, как меня зовут, как я выгляжу… Не надо думать, чем платить за квартиру, за воду, за свет. У нас здесь и света-то нет…

– И не противно тебе здесь жить? Здесь же воняет!

– Зато сюда точно никто чужой не придёт! – сказала маленькая Бина.

– Я никогда не поверю, что ты чего-то боишься! Вспомни, как ты ехала в трамвае, увидела незнакомую улицу и во что бы то ни стало решила туда проникнуть…

– Ну и что? – двенадцатилетняя Альбина скрестила руки на груди.

– А ещё ты увидела меня. И поняла, что не одна.

– Ну поняла, и что?

– Значит, мы можем это сделать! Убить чудовищ!

– Зачем? Скажи, зачем? – безразличная девушка уселась обратно на кровать. – Ради кого? Ради этих бессмысленных людишек? Может, я хочу, чтобы их всех сожрали. Туда им и дорога! Вот тебе не наплевать на них?

– Нет, не наплевать.

– Ну да, тебе хорошо – тебя никто не обижал, – пропищала маленькая Бина.

– Мало ли кто кого обижал… Есть же и хорошие люди! Твоя мама, я, Пашка, Рей… Девушка, которая научила тебя играть на дудочке! Или ты готова ими всеми пожертвовать?

– Мить! – Альбина прищурилась. – Мотивирующие речи – это не твоё. Сейчас очень фальшиво прозвучало. Нет, я верю, что тебе жалко других. Не всех, может, а кого-то. Но… Но-но-но! Тобой ведь не это движет, да?

– Да, – смущённо признался Митя. – Я просто… всегда хотел быть… вот как в фильме. Героем. Чудовищ побеждать.

Альбина пожала плечами:

– Нормальное желание. Я, может, тоже хотела.

– Хотела и хочешь. Поэтому и пошла искать улицу Свободы. И со мной подружилась.

– Подружилась? – Альбина проговорила это слово с большим трудом. – Не рано ли так говорить? Мы знакомы сколько – неделю?

– А причём здесь это? Люди же могут как-то сразу подружиться…

– Да я вообще не знаю, как это! Моя единственная подруга сбросила меня с парты – потому что боялась от меня чумой заразиться…

– Альбина, к чему вся эта демагогия? Пока ты здесь сидишь – пропускаешь всё самое интересное, вот и всё. Пойдём! – приказал Митя и протянул руку.

– Я пожалею об этом, да? – спросила Альбина.

– Обязательно пожалеешь. И не раз.

– Я так и думала. Пойдём… друг.

Её холодная рука легла в Митину ладонь.

Ночь 7
(Хозяева)

Митя открыл глаза первым.

– Проснулся! – заорал Рей. – Ну как там наша девочка?

– У неё спроси… – ответил Митя.

– Альбина! – воскликнул Непобедимый.

– Георгиевна, если вдруг интересно, – ответила та. – Помогите встать.

Митя уже кинулся к ней.

– Ой, спасибо, Митя. Ми-и-и-и-итя… – она крепко обняла его.

Рей с интересом стал рассматривать ближайший дом, потом посмотрел на Светку:

– У меня платочек есть, если что.

Та отдёрнула руку от лица:

– Я не плачу! Мне в глаз что-то попало!

– Что тебе могло в глаз попасть? Мошка? Мы всё ещё в Отражении, здесь нет мошек!

– Ну и что! Дурак такой…

Альбина посмотрела на них и поинтересовалась:

– Я что-то пропустила, да? У него уже новая подружка?

Светка свирепо посмотрела на Рея. Тот виновато пожал плечами.

– Кстати, да. Мы действительно всё ещё в Отражении, – сказал Митя. – Предлагаю вернуться.

– Подожди ты, – отрезала Альбина. – Вот проснёшься ты, а где меня искать, там, в реальном мире – знаешь?

– Ты права… не знаю. А где?

– Сама без понятия, – ответила Альбина. – Что со мной было за последние три дня – помню смутно. Помнишь, мы уничтожили Мозг, потом разошлись по домам… Вот и всё. Дальше начинается какой-то калейдоскоп. Помню, ко мне приходили то Ягл, то Ягла, мы постоянно были в Отражении, они меня учили всяким штукам… и…

– И ты охотилась на людей, – подсказал Митя.

– Да. Что было, то было, – девчонка помрачнела.

– Сейчас не бери это в голову. Это они тебя заставили – Гости, – вклинился Рей. – Обморочили, как ты говоришь. Митю тоже пытались. Главное – вы этому научились. Вы теперь тоже можете обращаться.

– Я больше не хочу…

– Придётся, Альбиночка, придётся. Прямо сейчас.

– Почему это?

– Они здесь. Думают, что мы их не видим. Но я уже три штуки насчитал. Две – на крышах, одна – на дереве. Привычка у меня такая – наверх смотреть…

– Кого три штуки?! – Митя чуть не сорвался на крик.

– Наших с тобой старых приятелей.

– И ты так спокойно об этом говоришь?! – теперь Альбина повысила голос.

– Ну вы же нас спасёте…

Митя вовсю крутил головой, но никого не видел. Либо Рей настолько хорош, либо у него фантазия разыгралась…

– Если они здесь – почему не нападают? – спросила Света, покачивая в руках дубинку. Как и Рей, она нисколько не испугалась.

– Хороший вопрос, – кивнул Рей. – Чего-то ждут. Может, особого приглашения…

И заорал:

– Эй, твари! Кому жить надоело – подходи!

Что-то крупное и тёмное отделилось от крыши ближайшего к ним двухэтажного дома, взмыло в воздух и мягко приземлилось на четвереньки.

«Скоро родятся новые…» – прозвучало в голове у Мити. Так сказал Мозг. Откуда же появляются Хозяева? Сколько их ещё родится?

– Вот обязательно было, а?! – воскликнула Альбина.

– Давай, обращайся! – приказал Рей.

– Я не смогу… я уже не помню, как это…

– Вспомнишь! Научилась один раз – уже не разучишься!

Тёмные фигуры падали на асфальт и замирали. Вторая, третья… четвёртая.

– На одну тварь обсчитался… Так на так получается! – сказал Рей.

Хозяева стояли неподвижно, как скульптуры на крыше старинного здания. Обычная их тактика: ждать, пока у жертв нервы не сыграют… Не успел Митя об этом подумать, как твари сорвались с места.

«Уже?..» – мелькнула мысль, но тут же исчезла. Повинуясь рефлексам, Клюв бросился навстречу Хозяину и взмыл вверх. Тварь с еле слышным шорохом рассекла воздух где-то там, под ним…

Приземлившись на обе ноги, Клюв побежал вперёд. Нарочно не разгонялся в полную силу. Пусть Хозяин, который гонится за ним, подберётся поближе. Клюв не видел эту тварь и почти не слышал – просто знал, что она несётся за ним во всю прыть, что она уже почти рядом. А сейчас она прыгнет, чтобы ударить его в спину всем телом, сбить с ног, растерзать…

И он опять оторвался от асфальта, подскочив высоко вверх, а затем, развернувшись в воздухе, спикировал вниз головой прямиком на тварь, что летела над асфальтом.

Длинный костяной нарост пробил шею твари насквозь, пригвоздив Хозяина к тротуару.

Хлынула холодная кровь. Хрипящая тварь заелозила всеми четырьмя конечностями, пытаясь добраться до Клюва, но лишь впустую кромсала асфальт. Движения становились всё медленнее. Хозяин слабел.

Клюв выдернул своё оружие. Рывком перевернул тварь на спину и вскрыл её мерзкое брюхо, как это делал Рей у него на глазах.

Этот готов. Надо возвращаться к остальным.

Донёсся знакомый, душераздирающий визг. Альбина всё-таки не забыла, как это делается…

Клюв помчался обратно.

Пока что всё в порядке… Лиана приканчивала Хозяина, сбитого с ног звуковой волной. Вторая тварь каталась по асфальту, опутанная толстой змеёй. Светка и Рей отбивались от третьей, скакавшей туда-сюда.

Едва Клюв приблизился к полю боя, как эта третья нырнула куда-то за гаражи и больше не появилась.

– Ты куда, трус?! – завопила Светка. – Вы видели, видели? Я ему врезала разок!

– Я видел, – подтвердил Рей.

Лиана заиграла на дудочке. Змея выпустила Хозяина из объятий, скользнула к своей госпоже и изящно обвилась вокруг её шеи на манер шарфа.

Тварь осталась лежать – обмякшая, переломанная, но всё ещё живая.

Глядя на неё, Клюв вдруг ощутил, что и сам вот-вот свалится.

Пошатнулся.

– Клюв! – Лиана бросилась к нему. – Ранен?

– Нет… устал… ох, и страшная же ты…

– На себя посмотри!

Они рассмеялись – два нелепых, жутких монстрика. Клюв опять покачнулся. Лиана успела поймать его за руку и удержать.

Рей тем временем примеривался, чтобы нанести удар по умирающей твари.

– Нет! – взвизгнула Лиана так, что Светка и Рей подскочили на месте. – Не надо, Рей!

– Почему?

Лиана потянула Клюва за руку:

– Пойдём!

Подвела его к Хозяину.

– Давай! – приказала она.

– Что?

– Ты знаешь…То же самое, что они с другими детьми делали столько лет.

Клюв посмотрел в выпуклые чёрные глаза Хозяина. В них не было ни страха, ни злости, ни боли… просто два выпуклых иллюминатора. Но Клюв что-то слышал. Что-то там, за этими линзами, в голове у твари побулькивало, какой-то примитивный разум.

Он вспомнил: тварь, принявшая облик человека, говорила с Митей тогда, на улице Свободы. Или это Мозг говорил за неё? Скорее, Мозг. Сейчас Клюв вслушивался, но не мог разобрать ни одной внятной мысли внутри черепа.

Почуяв неладное, Хозяин дёрнулся.

«Тихо!» – мысленно приказал Клюв.

Тварь перестала шевелиться. Бульканье утихло.

Я контролирую его. Осталось понять, что дальше.

Нет! Не нужно понимать. Нужно делать.

«Отдай!» – потребовал Клюв, глядя в глаза Хозяина.

«Отдай!» – повторял он до тех пор, пока от твари не отделился прозрачный силуэт.

Клюв ощутил его запах – гнусный, болотный. И медленно втянул этот силуэт, содрогаясь от отвращения.

Надо. Просто надо.

– Ну как? – спросила Альбина.

– Мерзость… – ответил Митя, сидевший на асфальте и рассматривавший тварь, что больше не подавала признаков жизни. – Будто болотной воды нахлебался.

– Но тебе лучше?

– Лучше…

Альбина уселась рядом с ним:

– Если хочешь и дальше быть Клювом – тебе придётся иногда это делать.

– Да я знаю…

– А главное… – это Рей заговорил, обняв их обоих за плечи. – Теперь мы реально можем их всех сокрушить. Вы – наше главное оружие. Чтобы победить чудовищ, нужны чудовища покруче.

– Сомнительный комплимент, знаешь ли… – сказала Альбина. – Но ты прав. Я не знаю, что они с нами сделали и зачем… Но это ударит по ним же самим. Мить, дай пять.

Они шлёпнули ладошкой по ладошке.

– Вот теперь пора возвращаться, – сказал Митя.

– А как мы найдёмся? – спросила Альбина.

– Да неважно, как. Как-нибудь. Главное – не возвращайся домой…

– Домой? Ой! – Альбина встрепенулась. – Мама! Они же её обморочили…

– Пока нельзя. Там Ягл. Я тоже домой не вернусь. Встретимся на нейтральной территории. Хоть возле фонтана. Хорошо?

– Хорошо, Митя. Ребята, идите сюда. Надо за руки взяться. Теперь – все хором: раз! Два!

* * *

– Три… – произнёс Митя, и тут же ощутил, как кто-то схватил его, стиснул руки и ноги, да так, что пошевелить ими было невозможно. Будто какой-то осьминог опутал щупальцами. Или не осьминог… а… тот, рукастый. Ягл.

Митя закричал, задёргался всем телом. И понял, что лежит на какой-то твёрдой, холодной, пахнущей пылью поверхности.

– Мить, не ори! – раздался голос Рея совсем рядом. – Первое правило галактического автостопщика – не паниковать.

– Рей, я ничего не вижу…

– Я тоже, – спокойно ответил Непобедимый.

– Как ты там вообще?

– Да как в песне: не могу пошевелить ни рукой, ни головой. Нас связали. Судя по запаху, изолентой смотали.

– Да, меня тоже… – подала голос Светка.

Митя ещё раз попытался пошевелиться. Бесполезно. Он – как в коконе. Может лишь валяться на спине, будто перевёрнутая черепаха.

– Альбина?! – закричал Митя.

И к своему облегчению услышал:

– Я тут.

– Проснулись? – промурлыкал знакомый голос.

Вспыхнул свет – тусклый, но Мите всё равно пришлось зажмуриться. Первое, что он увидел, когда открыл глаза – надпись на голой стене: ОСТАВЬ НАДЕЖДУ.

Жанна сидела, скрестив ноги, в старом кресле посреди заброшенного цеха. Рядом стояла переносная лампа.

– Во-первых, здравствуйте ещё раз, – насмешливо произнесла Жанна. – Во-вторых, спасибо за представление. Нам очень понравилось. Особенно вот эта твоя фигура высшего пилотажа, Митя… Быстро учишься! И правильнее сказать, открываешь свои подлинные возможности…

Митя и остальные молчали, ожидая, что будет дальше. Мите удалось повернуть голову: в поле зрения попал Рей, который и впрямь был обмотан синей изолентой с ног до головы, как мумия.

Позади Рея стоял знакомый уже толстяк – смурной, но с виду безобидный.

– Жанна, а ты не забыла, кто мой папа? – вдруг нарушила тишину Светка. – Он таких людей знает! Тебе хана!

Жанна засмеялась, зафыркала в ладонь.

– Чего ржёшь? Попадёшься мне – я тебе ещё раз по башке заеду! – пообещала Светка.

– Ты мне нравишься, – сказала Жанна. – Будет особенно приятно тебя выпить. Хотя, я надеюсь, это сделают Клюв или Лиана.

– Даже не надейся! – крикнула Альбина. – Митя меня спас от ваших обморочек!

– Вот почему я и не сторонница таких методов. Обработать можно кого угодно, только он потом в любой момент может выйти из-под контроля. Как вот этот перебежчик… – Жанна кивнула на Рея. – Нет – надо, чтобы сам захотел. Чтобы понял свою истинную природу.

– Кстати, может, расскажешь уже наконец, кто мы такие и за что нам всё это? – спросил Митя.

Жанна опустилась на бетон, усевшись рядом с Митей:

– Как в фильме, да? Герои связаны, а злодей объясняет им на пальцах свои замыслы. Так мне нечего объяснять. Я понятия не имею, кто вы такие. Очевидно, что вы – такие же как мы с Яглом, но… нам нашу силу подарили. И не за красивые глаза. Просто мы её достойны. И мы её честно отработали. А вот вы… вы, похоже, с нею родились. Ваше существование – нонсенс. Но вот, например, вундеркинды, которые в восемь лет осваивают всю школьную программу – тоже нонсенс, но они же существуют! И их нужно использовать в общих интересах… Митя, ну чего ты на меня так смотришь? Пытаешься проникнуть мне в голову? Нет, не получится. Я и Ягл – не какие-то тупые солдаты, мы – элитный спецназ. Возникла проблема – приходим и решаем. Альбина и Митя – это большая проблема. Вы должны осознать, что вы – это не вы, вы – Лиана и Клюв.

– Нет, мы не такие, как вы! – крикнул Митя.

Толстяк по-прежнему молчал, всем видом показывая, что ему скучно, и всё, чего хочется – чтобы весь этот спектакль поскорее закончился. Судя по всему, в этом дуэте он не был главным.

– Ты сейчас пытаешься бунтовать против своего естества. Это так же глупо, как отрицать, что ты мальчик, школьник, говоришь на русском языке, ешь, пьёшь, дышишь… Ладно, это всё ерунда и пустой трёп. Надо решить, что с вами делать. Ягл предлагает вас всех ещё раз, как сказала бы Альбина, обморочить. – Она глянула на толстяка, тот рассеянно кивнул. – Мы бы давно это сделали, но я против. Поэтому вы тут и лежите, зафиксированные. Я просто хотела с вами спокойно поговорить, чтобы не было всего вот этого – беготни, махания мечами и прочего…

– Кстати, где мой меч? – спросил Рей.

– Кстати, вот он… – Жанна наклонилась и без видимых усилий подняла тяжёлое оружие.

– Сильна, дамочка… – прокомментировал Непобедимый.

Жанна взмахнула мечом, встала в позу.

– Зай, запечатли меня, будь добр.

Толстяк вздохнул и с явной неохотой полез за телефоном.

– Хороший экземпляр для моей коллекции. И эта ваша палица.

– А какие ещё есть экземпляры – расскажешь? – тут же спросил Рей.

Жанна усмехнулась:

– Да пожалуйста. – Она опустила меч. – Зай, покажи ему пистолетик.

Толстяк принялся листать фотографии в телефоне. Когда нашёл, что искал – продемонстрировал изображение на экране сперва Рею, потом остальным.

Там была Жанна, не похожая на себя – с длинными рыжими волосами, ярко накрашенным ртом и почему-то в очках. Она позировала с какой-то штукой, похожей на пиратский кремнёвый пистолет.

– Самопал, – прокомментировала Жанна. – Там внутри самодельный порох и металлический шарик. Мальчик старался, делал. А вот ещё… Ягл, гранату покажи.

Ещё одна фотография. Опять Жанна, опять с другой причёской и новым макияжем. В руках – «лимонка».

– Этой штуке – семьдесят лет, – пояснила она. – Но она всё ещё работает! Одна девочка пыталась пустить её в дело, но не смогла выдернуть чеку, только ноготь сломала. Вот облом-то был! Буквально.

– И откуда всё это? – спросил Рей.

– А ты не догадываешься? Или хочешь, чтобы я сказала это вслух? Вы не первые, кто взбунтовался. И не первые, кто сражался и даже побеждал. Но! Как только в одном из наших городов возникает реальная опасность для нас – там быстро появляемся мы с Яглом и всё улаживаем.

– Почему же я до сих пор жив? – спросил Рей.

– Я сказала: «РЕАЛЬНАЯ опасность». Сколько Хозяев – пользуясь вашей терминологией – ты убил, пока не встретился с Митей?

Рей зарычал сквозь стиснутые зубы.

– И сколько всего экземпляров в вашей коллекции? – спросил Митя.

– Если будешь хорошим мальчиком – скоро сам увидишь. Зай, будь любезен… – Она вновь встала в позу с мечом.

Толстяк принялся её запечатлевать. Для каждого снимка Жанна меняла положение тела – красиво отставляла ножку, выгибалась, как фотомодель.

– Я похожа на Жанну Д`Арк? – поинтересовалась она, глядя на Митю.

– Я без понятия, как она выглядит. Признайся: Жанна – не твоё настоящее имя?

– Признаюсь: не моё. Просто нравится, как оно звучит. Но мне многие имена нравятся. Сегодня я Жанна, завтра буду Натали или Валерия.

– А как тебя зовут на самом деле?

– Не помню. Я Ягла и только Ягла. – Она опять взвесила оружие в руках. – Всё-таки, славный клинок. Неплохой, увесистый такой. Сам сделал?

– Сам! – с гордостью подтвердил Рей.

– Ты всё-таки талантлив… в каком-то смысле, – произнесла Жанна. – Странно, что тебя не выпили, а обработали.

Рей фыркнул:

– Ну спасибо за комплимент, чо.

Жанна медленно подошла к нему:

– Ты вообще уникум, перебежчик.

– Хо-хо! Ну, я польщён…

– Вижу, что польщён. Сейчас лопнешь от гордости. Пусть это станет последним приятным ощущением в твоей жизни.

– Последним?..

– Я приговариваю тебя к смертной казни за дезертирство. Через отрубание головы.

Опять наступила тишина. Жанна поудобнее перехватила меч обеими руками.

– Эй подожди! – закричал Митя. – Что мне надо сделать?..

– Поздно, Мить… – спокойно ответила Жанна. – Твой Рей – ещё больший нонсенс, чем ты. Он – наша ошибка, которую давно пора было исправить.

– Ты же сказала, что он никакой опасности не представляет!

– А кто говорит об опасности? Ты привязался к нему, Митя, а таким, как мы, это противопоказано. И сейчас я покажу тебе – почему. И ты вспомнишь, что у тебя ещё есть папа, а у Альбины – мама… Зай, сними декапитацию на видео.

Толстяк кивнул и нацелил телефон на неё и Рея.

– Тварь! Тварь! Отпусти его! – задыхалась Светка.

– Как в кино, да? – повторила Жанна. Неторопливо занесла его над головой. Медленно опустила, легонько дотронулась до горла обомлевшего Рея – примерилась. После этого вскинула оружие ещё раз.

Резко развернулась:

– Кто здесь?

Вынырнувший из сумрака коротышка в чёрной куртке, лыжной маске и водолазных очках в упор брызнул ей в глаза из газового баллончика.

Жанна взвыла и рефлекторно отмахнулась мечом – человечек успел поднырнуть под клинок и подскочил к толстяку.

Тот едва оторвал взгляд от экрана телефона, как получил струю газа в лицо. Отшатнувшись, споткнулся о Светку и растянулся на бетоне.

Яростно растирая глаза левой рукой, Жанна с громким воплем рубанула наугад, сверху вниз, но по человечку не попала. Клинок ударил в пол, а коротышка в водолазных очках бросился к Жанне и толкнул её плечом. Выронив меч, она упала на пол.

– Молодцы, ребята! Бейте их! – закричал Непобедимый.

Нападавший был всего один, но Жанна и толстяк, ослеплённые, этого не знали. И хитрость Рея сработала.

Жанна вскочила на ноги, метнулась в сторону и исчезла в темноте. Её напарник испарился ещё раньше.

– Не беги за ними! Освободи нас! – сказал Митя.

Коротышка нагнулся к нему, осторожно поддел кончиком клинка изоленту. Вскоре Митя уже срывал с себя синие обрывки. Закончив, крепко обнял человечка:

– Пашка! Опять ты нас спас!

– Опять?! Что значит опять?! – спросил его друг, стащив с себя очки и маску.

– Ты совсем ничего не помнишь?

– В том-то и дело, что… Что-то помню. Какие-то обрывки снов… Чудовища, заброшенные дома… Я что, тоже на голову заболел, как ты?

– Ага. Давай, освободим остальных, пока твари не вернулись.

– Как ты нас нашёл? – спросил Рей.

– Ну, вы заставили меня в гости к той странной тётке сходить… я понял, что тут что-то интересное… У меня «жучок» есть, я решил его найти и Мите в карман сунуть при случае… И что оказалось? Что он уже у Мити в кармане!

– Ага, ты мне подсунул, а я забыл выложить… я всё забыл! – подтвердил Митя.

– Ну, мне осталось только вас отследить.

– Отлично! – освобождённый Рей запрыгал на месте, разминая руки и ноги.

– Так, а где моя дубинка? – спросила Светка первым делом, как только её вытащили из кокона.

– Вот она валяется. – Рей кивнул в сторону. – Меня больше волнует, где эти двое.

– Они там, снаружи, – спокойно сказал Митя. – Сейчас оклемаются и вернутся. А оклемаются они быстро… Они очень живучие.

– Та-а-ак… Мне это не нравится, – сказала Светка. – Мить, а ты можешь в мутанта превратиться и их сожрать?

– В реальном мире – не могу. Хорошая новость: они тоже не могут. Здесь у них другие фокусы…

– Да-да, обморочки, – согласился Рей. – Стоп! А они не могут сейчас вас обморочить, чтобы вы опять всё забыли?

– Нет, не могут, – сказала Альбина, потягиваясь всем телом. – Потому что сейчас мы с Митей рядом. Когда мы вместе, мы – сила. Как и они.

– Я чё-то не понимаю… А подробнее можно? – спросил Пашка.

– Как бы это попроще… – сказал Митя. – У нас с Альбиной есть какие-то способности, вроде как у экстрасенсов. Я сам пока толком не знаю, какие, мы только начинаем их изучать. Что я точно знаю: когда мы с ней рядом, эти способности усиливаются раз в сто. Мы с ней как плюс и минус, как Инь и Ян. Беда в том, что эти двое – Ягл и Ягла – тоже. Первый раз они нас застали врасплох, пока мы были далеко друг от друга. Что они станут делать сейчас – я без понятия. Но будет тяжело. Они сильнее нас. И опытнее.

– Мить, ты чувствуешь?.. – спросила Альбина.

– Ага. Они прощупывают пространство и «читают» нас, – ответил он. – Сейчас они поймут, что никаких «ребят», во множественном числе, здесь нет…

– Ага, «явление второе: те же и Пашка»… – добавил Рей.

– Они успели прийти в себя, – сказала Альбина. – Боли уже не слышу. Только ярость. Злятся, что их так легко застали врасплох.

Рей и Светка крепче сжали оружие и принялись напряжённо вглядываться в темноту.

Тишину разорвал громкий вопль. Кричала Светка:

– Змеи! Змеи!.. – она запрыгала, как на углях.

– Спокойно, это обморочки! – рявкнул Рей.

Истошно заорал Пашка и сорвался с места, но Непобедимый поймал его за шиворот, рванул к себе, сгрёб в охапку:

– Где слабо, туда и бьют… Митя, Альбина, сделайте что-нибудь!

– Ребята, встаньте поближе к нам! – крикнула Альбина. – Митя, давай представим, что вокруг нас силовое поле! Такой плотный пузырь, что эти обморочки сюда не пробьются…

И Митя представил. Точнее – увидел пузырь, который уже представила Альбина.

В тот же самый момент Светка перестала кричать – теперь она только всхлипывала, скорее по инерции. Пашка прекратил вырываться из объятий Рея. Спросил:

– Что случилось? Я что-то страшное видел…

– Забудь, – бросил Митя. – Они пытаются пролезть нам в головы. Мы это пресекаем…

– Тихо! – воскликнула Альбина. – Я кого-то чувствую… кого-то ещё… Оно там, наверху… – она ткнула пальцем вверх.

– Это тварь, – с досадой произнёс Рей. – Четвёртая. Которую мы не добили.

– Добьём, – сказала Светка. – Митя, Альбина! Мы вас защитим от твари, а вы доберитесь до Ягла и Яглы.

– Как? – спросил Митя.

– Да очень просто. Вы такие же, как они, верно? Они пытаются влезть к вам в головы. Значит и вы можете сделать то же самое с ними. Как говорит мой папа, «подобное лечится подобным».

– Внимание, оно уже внутри! – Альбина повысила голос.

– Пашка, доставай! – приказал Митя.

– Что?

– То, что у тебя в рюкзаке. Кстати, что на этот раз? Базука?

– У меня там, вот… – Пашка сбросил рюкзак им вытащил ружьё для подводной охоты.

Высоко под потолком цеха, куда еле доставали лучи переносной лампы, в полумраке промелькнул крупный силуэт.

– Мить, не обращай внимание, делай дело! – сказала Альбина. – Я держу пузырь, а ты попробуй до них добраться…

Митя закрыл глаза и увидел Жанну и толстяка. Стоят на улице, возле того трактора без колёс.

По всему выходит, здесь у них что-то вроде базы или полигона… Любят эти твари всякие заброшенные объекты.

Будем уничтожать врага на его территории, его же оружием. И его же тактикой: бить по слабому звену.

Из этих двух толстяк явно слабее. Митя прислушался к нему: дрожит от напряжения, из глаз, которые до сих пор пощипывает, слёзы текут… Митю он не чувствует – изо всех сил пытается пробиться сквозь пузырь, созданный Альбиной. А пузырь держится. Получается, Альбина сильнее этих двоих?

Нет, не так. Когда Митя и Альбина вместе – они сильнее всех.

Поэтому Мозг их не убил, когда у него была возможность.

Тварям нужна эта сила. Не уничтожить её они хотят, а заполучить любой ценой. Наставников прислали…

Посмотрим, чему мы научились.

Митя увидел дверь. Обычную деревянную дверь обычной квартиры с номером 47, ниже вырезано ножом: НОСОК.

Толкнул. Дверь открылась.

Митя выждал секунду. Собрался с духом. И перешагнул через порог.

* * *

Квартира состояла из одной комнаты, не считая маленького закутка – кухни. Ещё туалет. А где же моются обитатели? Митя уже знал ответ: в общественной бане. Представил себя на их месте – что пришлось бы раздеваться в присутствии посторонних людей, а потом ещё и тереть себя мочалкой… мерзость.

За столом сидели пятеро.

– Я не хочу… – произнёс тощий подросток, ковыряясь ложкой в пюре.

– Ешь, – сухо сказала усталая женщина.

– Мне надоела эта картошка! – басовито рявкнул старшеклассник.

– Кушай, Серёжа. Никому не надоела, а ему, видите ли, надоела!

Второй мальчик, самый маленький из детей, просто сидел, глуповато приоткрыв рот. Дочь, почти взрослая, равнодушно жевала. Мыслями она была далеко.

– Я вас ненавижу… – сказал Серёжа.

Папа, мятый плешивый толстяк, похожий на напарника Жанны (хотя это был не он) сделал вид, что ничего не слышит. Даже прибавил громкость на радиоприёмнике, с шипением выплёвывавшем песню: «Придёт в холодную и пыльную конторку, разложит стопками бумаги на столе…»

Это про него, про папу. Его зовут Константин Петрович Носков. Сорок шесть лет. Бухгалтер в какой-то фирме, которая еле-еле на плаву, поэтому платят мало. Зато платят. У многих и того-то нет. Жена его – Антонина Петровна, сорок три года – учительница с двадцатилетним стажем, им зарплату второй год задерживают.

– Сергей! Мы не виноваты, что времена такие… надо потерпеть! – строго произнесла мама.

– Какие времена? Сейчас все в бизнес идут…

– В бизнес… – Константин Петрович усмехнулся сыновней наивности. – В бандиты!

– Ну в бандиты – и что? – с вызовом спросил Серёжа.

– Смерти мне, что ли, желаешь? – с той же усмешкой спросил папа.

– Хотя бы умрёшь, как мужчина, чем в этой норе жить, как мышь… – пробурчал Серёжа.

– Так! – Мама шлёпнула ладонью по столешнице. – Сергей, выйди из-за стола.

– Да с удовольствием, – паренёк вскочил, сунул ноги в старые кроссовки, нагнулся, чтобы зашнуровать.

– Кто честной бедности своей стыдится, и всё прочее!.. – начал декламировать папа. Он это любил – цитировать. И вообще, говорить Слова. Когда человек говорит Слова – он вроде как растёт. Увеличивается в размерах, будто надувная игрушка.

Малыш по-прежнему сидел, разинув рот. Сестра равнодушно жевала. Через две недели она навсегда уедет отсюда с кавалером, их следы затеряются где-то на юге…

Торопливо завязав шнурки, Серёжа выскочил из квартиры. Отправился наверх, на пустой чердак старого многоквартирного дома, где можно спокойно сидеть хоть целый день, и никто не дёрнет.

Серёжа часто скандалил с родителями, но никогда не произносил вслух главную причину, которая заставляла его снова и снова делать это.

Ему нравилась одноклассница. А ей нравились мальчики из богатых семей.

«Неужели всё так просто, Серёжа? – думал Митя, шагая вслед сутуловатому подростку, топавшему по гулкому коридору с руками в карманах. – Ты хотел найти волшебную палочку… Взмахнуть ею, раз – и ты уже богатый и всесильный…»

…Всё изменилось, когда Серёжа отправился на районную олимпиаду по английскому – единственному предмету, дававшемуся ему на «отлично». Там, пока ждали результатов, разговорился с девочкой – тоже из бедной, а главное – строгой семьи. Она показалась Серёже невзрачной, но ему с ней интересно было общаться, как и ей – с ним. С тех пор у них началась странная дружба. Они иногда приходили в парк и просто сидели рядом, получая от этого какое-то простое удовольствие, которое, должно быть, испытывают кусочки мозаики, когда собираются в единое целое.

Поразительно. Митя никогда бы не подумал, что Жанна и толстяк – сверстники. То ли первая отлично сохранилась, то ли второй чересчур раскабанел.

Во время очередных посиделок к ним подкрался Стражник и усыпил своими иглами обоих. Потом было Отражение, и гонки наперегонки с тварями. Что было потом – Митя не узнал, эта часть воспоминаний словно была заперта за семью замками. Но когда эти двое вернулись в реальность – они уже были Яглом и Яглой.

Потом они вместе уехали, обморочив родителей (а Серёжа ещё и выпил ту девочку, которая им не интересовалась). С помощью своих новых способностей захватили роскошный особняк, принадлежавший какому-то политику (сам политик в то же день загадочно погиб в автокатастрофе). Серёжина подруга стремительно хорошела, а сам Серёжа с каждым днём всё больше и больше напоминал своего толстого и лысого отца. Но им было всё равно. Они наслаждались новой жизнью и очень любили свою работу: уничтожать врагов того неземного Разума, который превратил их в чудовищ.

Гуляя по просторным залам особняка, Митя остановился возле стены, увешанной трофеями. Там были и тот пиратский пистолет-самопал, и граната, и старинная сабля, и туристический топорик… Митя смог бы прочесть историю каждого из этих предметов – но не хотел этого. Знал, что конец у любой из историй был печальный, раз всё это оружие оказалось здесь… Оружие, которым были вооружены такие же мальчишки и девчонки, как он, Рей, Светка, Пашка.

– Что ты здесь делаешь?!

Митя обернулся. Позади стоял толстяк.

Спохватился всё-таки…

– Вот пришёл к тебе в гости, Серёжа, – спокойно ответил Митя.

– Тебе сюда нельзя! – хозяин был в ярости.

– Это больше не тебе решать.

– А-а! – заорал толстяк и выбросил перед собой руки, которые понеслись к Мите, стремительно растягиваясь.

Клюв мгновенно взмыл вверх и побежал по стене зала, удирая от длинных рук Ягла, летевших следом, как два лассо. Оттолкнулся от стены. Пронзил воздух, как ракета, и нанёс удар – метил в голову, но вместо этого пропорол Яглу плечо.

– Ягла! Ягла! – заорало раненное чудовище.

* * *

– Почему оно только скачет, а не нападает?! – взвизгнула Светка.

– Изводит нас! Нападёт, когда мы устанем и потеряем бдительность… Я знаю их тактику. Сделаем по-другому… – Рей бросился в сторону, отделившись от остальной группы.

Тварь тут же прыгнула на него сверху. Непобедимый даже не успел отпрыгнуть или отмахнуться, как был сбит с ног. Меч бесполезно отлетел в сторону.

Хозяин придавил Рея к бетону и занёс лапу для финального удара.

– Пашка! – заорал Рей.

Щёлкнуло ружьё для подводной охоты. Гарпун вонзился твари в бок. Взвыв от боли, Хозяин попытался отпрыгнуть, но тут же шлёпнулся обратно – на нём, как гиря, висел Рей, обеими руками вцепившийся в лапу твари.

– Хай-я! – крикнула Светка, подбежав к Хозяину и со всех сил опустив дубинку на голову существа.

* * *

– Клювик! Не устаю поражаться, как быстро ты учишься! – воскликнула Ягла. – Кстати, как тебе наш домик? Неужели ты не хочешь себе такой же?

– Нет, не хочу. Если вы ещё не поняли – я не такой, как вы. Я никогда никому не завидовал. Не хотел никому отомстить. И тем более – захватить мир. Всё, что я хочу – избавить его от вас, паразитов.

– Я говорил! – истерично завопил Ягл. – Я говорил, что их надо было выпить, пока была возможность!

– Спокойно, зай. Сейчас мы это сделаем.

Негромкая мелодия на флейте заставила всех троих обернуться.

Возле входа в огромный зал стояла Лиана. У её ног свернулась змея, похожая на сжатую пружину, готовую в любой момент распрямиться и выстрелить собой.

– Вот и ты! – сказала Ягла. – Ягл, кушать подано! Тебе – твой ученик, мне – мой. Как там говорится: я тебя породил, я и убью? – ещё смеясь, она оттолкнулась от пола и прыгнула на Клюва. Тот, увернувшись, вновь побежал по стене.

– Клювик, ну что за кошки-мышки? Я же всё равно до тебя доберусь!

Клюв знал, что доберётся. И обязательно победит. В честном бою он ей не пара…

Он успел добежать до стены с трофеями, как был сбит вниз и упал на ковёр.

Ягла уселась на него сверху: передними лапами обхватила его клюв, задними сжала его тело, будто тисками.

– Попался, который кусался! – торжествующе произнесла она.

У Клюва остались свободными руки. Он ударил Яглу в живот – раз, другой, третий…

– Это что – массаж? – спросила Ягла. – Всё, Клювик, тебе конец. Я так хотела с тобой подружиться… Жаль, что не получилось. Ладно. Зато про тебя говорить будут: ещё одна, мол, жертва «тихой смерти»…

Что-то холодное упёрлось ей в живот.

Это был пиратский пистолет-самопал.

Хлопнул выстрел. Ягла взвизгнула и ослабила хватку.

Клюв сбросил её с себя, вскочил. Сорвал со стены старинную саблю и одним ударом пригвоздил Яглу к полу, вогнав оружие по самую рукоять.

Схватив ещё кое-что, бросился туда, где катался по полу огромный клубок: змея опутывала ноги Ягла, но это не мешало ему душить Лиану в коконе его длинных рук…

Клюв вспорол чудовищу брюхо, погрузил руку в разрез. Резко выдернул.

На его указательном пальце осталось предохранительное кольцо гранаты…

Вырвав Лиану из лап Ягла, Клюв отпрыгнул в сторону, следом за ними скользнула змея.

Взрыв бросил их на пол.

Так и лежали какое-то время, в тишине.

«Мы победили?..» – раздался шёпот Лианы в голове у Клюва.

«Ещё нет. Давай быстрее, пока он копыта не откинул».

Они встали и зашагали к Гостям.

Ягл издыхал. У Яглы ещё остались силы – но их уже было недостаточно, чтобы выдернуть саблю. Без своего напарника она мало что могла. Будто со смертью одного порвались нити, поддерживающие их обоих, словно кукол-марионеток…

Клюв склонился над ней.

Ягла засмеялась. Миг – и это уже не Ягла, а Жанна, красивая молодая женщина.

– Я поняла… – выдавила она сквозь смех. – Я поняла, зачем нас прислали сюда. Не просто чему-то там вас научить… А… чтобы вы заняли наше место! Мы с Яглом воспитали себе смену… теперь можно нас и в утиль списать…

– Нет, – сказал Клюв. – Я никогда не стану таким, как вы.

– Станешь. Ведь ты же выпьешь меня сейчас!

– Выпью. Но только потому, что мне нужны силы, чтобы победить вас.

Жанна открыла рот, чтобы что-то ещё сказать, но вместо этого закашлялась.

– Больно-то как… – сказала она, жмурясь.

– Сейчас всё кончится. Посмотри мне в глаза.

Жанна подчинилась.

По её щеке пробежала единственная слезинка…

* * *

Пашка, Светка и Рей втроём избивали оглушённого Хозяина.

– На спину его поверните! – закричал Непобедимый.

Когда его приказ был исполнен, Рей ударом меча в живот прикончил тварь.

– Наше счастье, что он всего один. С двумя бы уже не справились…

– За себя говори, – ответила Светка.

– Кстати, да. Ты молодец! – Рей хлопнул её по плечу. Движение отдалось болью – Непобедимый поморщился.

– Да ты весь в крови! – ахнул Пашка.

– Да… поцарапали маленько.

Они смотрели на поверженную тварь, пока не услышали шаги позади.

– Митька, Альбинка! – обрадовался Рей. – Ну как там?

– Как надо, – хмуро ответил Митя.

– А конкретнее?

– Мы их выпили, – пояснила Альбина.

– И что, вам теперь достались их силы?

– Да. Силы и знание. Рей, видел когда-нибудь снимки Земли из космоса, ночью? – спросил Митя. – Такая чернота – и яркие точки горят. Города… Вот примерно, что я сейчас вижу. И эти точки – города, где живут эти паразиты. И их много. Очень много. Они любят крупные города. Планета Земля для них – как огромная ферма.

– Ну здрасьте… – ошеломлённо проговорил Рей. – Получается, всё, что мы уже сделали – мартышкин труд?

– Нет, – отрезала Альбина. – Их много, но и нас тоже. Надо найти всех и объединиться.

– Главное – у нас есть вы! – Рей обнял Митю и Альбину. – Вы теперь – наше оружие! Ведь вы теперь, как они – можете всех обморачивать…

– Не всех. Лично я не собираюсь обморачивать других, – сказал Митя. – Альбин, давай дадим друг другу слово, что никогда не используем наши способности против настоящих людей. Только против тварей!

– Только против тварей! – повторила Альбина.

Они пожали друг другу руки.

– Знаете что… – проговорил Митя. – Мне до сих пор кажется, что нас заставляют играть по чужим правилам. И мы, такие послушные, подчиняемся. Всё идёт, как задумано – не нами.

– Но мы все до сих пор живы! – подал голос Пашка.

– Пусть будет как будет. Лично мне интересно, что там дальше… – сказал Рей.

День 8
(Эпилог)

– Куда мы идём, напомни… – попросил папа.

Сегодня он весь день был очень рассеянным. Утром разложил кашу по трём тарелкам, долго смотрел на них и наконец спросил:

– Для кого третья?

– Не знаю, – пожал плечами Митя. – У тебя надо спросить.

– Я в ванной нашёл губную помаду, под ванну закатилась, – продолжал папа. – Представляешь! И как она туда попала? Ко мне в гости дамы не ходят, к тебе, вроде, тоже…

Митя мысленно хлопнул себя по лицу. Вещи Жанны он ещё ночью, придя домой, наспех собрал и выкинул, пользуясь тем, что папа крепко спит, опоенный зельем. Но кое-что пропустил. И, по всей вероятности, не только это. Значит, папу впереди ждёт много удивительных находок.

Учебный день прошёл спокойно, не считая того, что Пашку вызвали к доске и поставили ему в журнал точку, потому что отвечал он невпопад и ежеминутно зевал во всю пасть. Светка чересчур демонстративно не обращала внимания на Митю, но если вдруг встречалась с ним взглядом, кивала – еле заметно, но многозначительно. И всё время что-то рисовала на задней странице обложки своей тетради. На перемене Мите удалось подглядеть: там было красиво выведенное слово РЕЙ, а под ним – меч.

Вечером Митя встретил папу после работы:

– Пап, купи конфет, мы в гости идём.

– С чего это вдруг?

– Так надо.

– Ну, надо значит надо… – покорно согласился папа.

Больше ничего не сказал, лишь всю дорогу вздыхал, о чём-то думал и лишь изредка просил напомнить, куда они идут.

Дверь им открыла Альбина.

– Привет, Митя! Здравствуйте, Борис Иванович!

– А? – встрепенулся папа, но тут же нашёлся: – Добрый вечер, уважаемая. Кажется, Митя о вас что-то говорил. Альбина, да? Простите, подробностей не помню. У меня сегодня вообще какой-то странный день… Такое чувство, что я что-то забыл. Что-то важное…

– Ты же не забыл, что мы дружим домами? – сообщил Митя.

Папа крепко задумался.

– Нет, со мной точно что-то не так, – произнёс он. – Я сегодня какой-то… как молотком стукнутый.

Появилась хозяйка дома.

– А это моя мама Ангелина, – сообщила Альбина.

– Здравствуйте, – ответил Митин отец.

– Альбина сказала, вы хотели, чтобы я написала ваш портрет, – произнесла художница.

– Портрет, портрет… Ну раз хотел – давайте портрет! – сказал папа.

И впервые за весь день улыбнулся.

Оглавление

День 1 (Жанна)

День 2 (Клюв)

Ночь 2 (Плюш)

День 3 (Шпионская шапка)

Ночь 7 (Хозяева)

День 8 (Эпилог)