Диссертация по некромагии (fb2)

- Диссертация по некромагии (Диссертация по некромагии - 1) 686K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елизавета Владимировна Соболянская

Пролог

Инталия на цыпочках кралась мимо длинного каменного сарая и злилась. Отец внезапно решил, что хватит дочери начальника гарнизона носиться всюду с барабанщиками, оруженосцами и денщиками. Пятнадцатый годок уже! Взрослая девица! Фигуру, правда, отлично скрывает жилет, натянутый поверх просторной рубахи, да и штаны Инта носит мешковатые, но, разве прилично благородной девушке бегать по округе, точно сорванец? Пора остепениться.

По мнению полковника фон Майера «остепениться» значило носить платья, вышивать цветочки, неторопливо гулять по внутреннему двор. По утрам следовало укладывать волосы в красивую прическу, подбеливать загорелое лицо, а после выглядывать из окна, присматривая среди офицеров гарнизона жениха. А зачем Инте жених? Ей хотелось совсем другого — она чувствовала свою магическую силу, мечтала научиться использовать ее, а разве муж позволит своей жене учиться или работать? Любой офицер пожелает, чтобы его супруга сидела дома, рожала детей, «создавая уют».

Инта стиснула зубы, вспомнив отповедь родителя после ее бунта, и тяжелый засов, звякнувший на двери ее девичьей спальни. Хорошо, что лет пять назад они с друзьями затеяли игру в ее комнате и нечаянно проломили доску в углу. Тогда она поставила в уголок тумбочку, накрытую вязаной салфеткой, и никто ничего не заметил. Вот сегодня эта дыра в полу помогла ей выбраться в подпол, а оттуда — в сарай, и уж теперь, она непременно отправится на стену вместе с дежурной сменой воинов!

Вдруг будет нападение тварей? Она сможет оказать помощь! Инталия уже умела затягивать небольшие ранки, снимать боль и штопать глубокие раны шелковыми нитками. Вот вышивание достойное дочери офицера! Пока гарнизонный доктор прибежит на крики, она успеет попрактиковаться! Размышляя так, девушка миновала сарай, проскользнула мимо конюшни и подобралась к складу, за которым шла лестница на стену.

От гневных мыслей девушку отвлек шум. В это время дня возле склада должно быть пусто. Неужели кто-то новенький? Тоже невозможно — новобранцев присылают весной и осенью, а сейчас лето в разгаре! Ой, точно! Лето! Инта притормозила, и стукнула себя по лбу — студенты! В это время года Академии присылают в гарнизоны практикантов: медиков, боевых магов, иногда алхимиков, желающих побороться с нечистью или собрать редкие ингредиенты в Черной степи. Крупные гарнизоны получают серьезное пополнение, а к ним присылают обычно одного-двух практикантов, если вообще кто-то решается заглянуть так далеко в Пограничье. Как она могла забыть? Отец же говорил за ужином дня три назад, что кто-то приехал! Она тогда думала о лечении единственной внучки тетушки Кэйти, вот и отвлеклась.

Осторожно выглянув из-за угла склада, девушка рассматривала картину, которая предстала перед ее глазами: крепко сбитые деревенские парни, успевшие с весны научиться держать в руках копья и луки, задорно хохотали над чем-то. Лестница на крепостную стену была совсем рядом, но дочь командира стало снедать любопытство — что же так развеселило грубоватых парней?

Подобравшись вдоль стены сарая чуть ближе, Инта присмотрелась, и прикрыла рот ладонью, чтобы не выдать себя возмущенным криком. В круге широких плеч и могучих спин стоял худощавый парень лет двадцати. Абсолютно голый брюнет с татуировкой черного ворона, раскинувшего крылья на его плечах. Время для Инталии остановилось — незнакомец был магом! Некромантом. Его сила темным облаком стягивалась вокруг, вызывая у девушки сухость во рту и приступ паники. Она как маг видела, что некромант с трудом удерживается от одного-единственного удара, после которого вокруг будет минимум пара трупов, дающих ему силу смерти.

Между тем, солдаты, не чувствуя опасности, уже втоптали в пыль какие-то тряпки — вероятно одежду практиканта и начали выдергивать из метлы сухие прутья, собираясь продолжить забаву. Девушка знала, что они порой устраивали новичкам забег вокруг крепости, подгоняя прутьями, а потом отливая перепуганного человека водой у колодца.

Комендант крепости никогда не допускал такого безобразия. Да и сержанты, отвечающие за новичков присматривали за теми, кто уже обжился. Инта знала, что как раз сегодня отец ушел осматривать дальние сторожевые посты, а дежурный сержант дядюшка Бойд, валяется в лекарском крыле, его укусила ветреница — безобидная с виду змейка, падающая с веток при сильном ветре. Теперь после «поцелуя» милой змейки сержант несколько дней будет пить зелья и радовать окружающих ярко-оранжевым цветом кожи…. И это ещё повезло. А мог бы совсем остаться в степи, если бы не взял с собой противоядие.

Кажется, один из заводил решил развлечься пожестче — тоже почуял что-то неладное, шагнул к мальчишке, отвел для удара руку, усиленную серебряным кастетом. Времени до непоправимого оставалось совсем мало. Любой удар выведет некроманта из равновесия и тьма вырвется…

— Стоять! Не сметь! — громко проговорила Инта, расталкивая мужчин.

Солдаты на минуту опешили, но дочь полковника точно знала — нельзя им дать прийти в себя, поэтому она моментально уставилась в глаза Грига, низколобого бугая, предводителя этой шайки, имеющего только мускулы, да скверных характер.

— Что Григ, решил с задохликом потягаться? Марыська опять не дала? А ты Гжен? Не стыдно над некромантом издеваться? — развернулась она к белобрысому парню, который совсем недавно получил серьезную царапину через все лицо. — Лет через пять этот некромант твою задницу будет из пекла вытаскивать, да тварей развеивать, хочешь, чтобы ты ему сейчас вместо тварей подвернулся?

Третий, самый противный, рыжий и скользкий Вальен едва не перебил ее, но Инта не дала ему и слова сказать:

— А ты вообще молчи, Ржавый, иначе скажу сержанту Друзу, куда две пары сапог от купальни «ушли»!

Инталия резко «наезжала», стараясь запугать, разделить бойцов. Их было человек восемь, одногодки из одного села, сплоченные, прикрывающие друг другу спины. Девчонка, пусть она десять раз дочь командира для них не авторитет — сейчас опомнятся, посмеются, или просто посадят ее куда-нибудь повыше и продолжат свою жестокую забаву… Пришлось пугать тем, чем не собиралась — магией!

Протянув руку Инта сосредоточилась и вызвала на ладони маленький шарик света, а потом поднесла его ближе к вздрагивающей спине парня. Облако тьмы рядом со светом стало заметным и вот тогда заводилы дрогнули! Бранясь они отбросили метлу, и заговорили в духе: «да сдался нам этот задохлик» «духа» поучить хотели, а он оказывается темный! Итогом стало предсказуемое:

— Валим, ребята, — от осторожного Стика.

Последним ушел недовольный Вальен, плюнув некроманту под ноги, похоже именно он организовал травлю практиканта по каким-то своим соображениям.

Когда шаги солдат стихли, Инта выдохнула и, не оборачиваясь, стянула с себя жилетку, сунула назад:

— Прикройся. До казармы доберешься?

— Да.

— Как ты тьму удержал? — полюбопытствовала девушка, поднимая мятые пыльные вещи, отряхивая и так же не глядя передавая назад.

— Сам не знаю, — голос за спиной вовсе не был робким.

Парень мог разметать наглецов одним щелчком пальцев, вот только бить по своим, зная, что минимум один погибнет… Такая выдержка достойна восхищения!

Короткая возня за спиной прекратилась, Инталия собралась вернуться в комнату — настроение бунтовать и ругаться с отцом пропало. И тут за ее плечом раздалось:

— Спасибо!. Меня зовут Ашер.

Больше они не виделись. Не смотря на осторожность Инталии, отец узнал про ее отлучку и не рассуждая отправил к тетке, в маленький безопасный город, поближе к столице. Некроманта в тот же день увез на другую «точку» гарнизонный маг. Девушка смутно слышала, будто парень отличился в борьбе с тварями, но тогда это маленькое происшествие померкло перед расставанием с родным домом, с отцом, со всем привычным укладом маленькой пограничной крепости.

Глава 1

Студентка третьего курса столичной Академии Магии Инталия фон Майер нервно расхаживала по потертой ковровой дорожке, дожидаясь своего научного руководителя. Девушка училась в Академии на факультете прикладной медицины, перед этим закончив три курса обычного провинциального магоколледжа по специальности «магомедик».

В этом году ей назначили руководителем профессора фон Карпуса. Седобородый маг был отличным магомедиком, но предпочитал преподавать не в аудитории, а в морге, уверяя, что болезни нужно «знать в лицо». Инталия очень подружилась с ним на первой практике в госпитале, и обрадовалась, когда фон Карпус начал курировать ее исследования. Правда для курсовой не хватало кое-какой информации. Посидев недельку в лаборатории научный руководитель предложил студентке расширить рамки ее работы:

— Вы, фройлян Инта подняли интересную проблему, как обработка свежих ран различными веществами и зельями влияет на конечное заживление. Эта тема требует исследования и доказательств. У меня недавно появился аспирант, очень талантливый маг, желающий получить ученую степень. И представьте, у него сходная тема диссертации по некромагии! «Протезирование утраченных конечностей с помощью костей доноров». Обработка ран входит в перечень подготовительных работ! Думаю, ваши исследования стоит объединить, и посмотреть на результаты!

Инталия прищурилась:

— Профессор, курсовая и диссертация несопоставимы. Если же рассматривать мою работу, как часть исследований в рамках диссертации вашего аспиранта, то у меня возникает вопрос: а кто будет проводить эти объединенные исследования? Вести дневники практики, чертить графики наблюдения за состоянием больных?

— Фройлян Майер, Вы же понимаете… — начал профессор.

— Нет, герр профессор, не понимаю, — строго ответила девушка, — если я провожу исследования в новом направлении, описываю теоретическую часть, провожу эксперименты, даю подтверждение практической части, то результаты моей работы принадлежат мне! Я не буду работать на того, кто присвоит результаты моих трудов! — она взмахнула острым кулачком, рассекая воздух перед самым носом профессора и добавила столь резкие эпитеты, характеризующие деятельность незадачливого аспиранта, претендующего на соавторство, что профессора прошиб холодный пот от такой неприкрытой ярости…

Девушка так распалилась, что перестала замечать, что довольно резко выговаривает профессору, подозревая его ученика в низости, которую тот еще не проявлял. К сожалению ее возбуденное состояние было понятно фон Карпусу. На втором курсе магоколледжа фройлян фон Майер предложила новшество: повязки с отсроченным кровеостанавливающим действием. Рассчитала формулу, написала заклинание и выложила все руководителю практики. А та присвоила ее изобретение, получила патент и теперь отдыхала где-то на южных морях, получая прибыль от каждой подобной повязки, поступающей в армию и флот.

Профессор Вильям слышал эту историю, и во многом был солидарен со студенткой. Но не ожидал столь яростной реакции на невинное предложение о сотрудничестве. Право, теперь он совершенно не представлял, как успокоить разбушевавшуюся студентку. Все же магомедики порой становятся слишком эмоциональными, их магия жизни бурлит по весне, обостряя все чувства. Впрочем, фон Карпус считал, что по справедливости эта девушка могла сомневаться во всем, получив от жизни такой болезненный урок.

— Фройлян Инта! — повысил он голос, и девушка умолкла смутившись от своей горячности. — Никто не собирается посягать на результаты Вашего исследования! Вы забываете, что, согласно правилам, если в лечении применяются разные виды магии, эксперименты должны проводить два специалиста, чтобы вовремя заметить сложности. Ваша работа такого подтверждения не требует, а вот Арикшавер давно искал мага жизни, для проведения практических исследований по теме, но с ним мало кто желает работать.

— Арикшавер?! — Инта не удержалась, ахнула от вострога!

Да кто же не знал самого знаменитого из всех выпускников факультета прикладной некромантии! В тот год, когда Инта поступила в Академию, он блестяще ее окончил и уехал на годичную практику к границе Черной степи. Теперь, значит, вернулся и стал аспирантом?

— Да, Арикшавер. Он очень придирчив, ответственно относится к исследовательской работе, недавно вернулся с практики, на которой приобрел бесценный опыт! Общение с тварями Черной степи не улучшило его характер, поэтому многие наши выпускники его избегают. Я уверен, что вы сможете с ним поладить. — тут профессор насмешливо глянул на покрасневшую студентку. — Ну что, согласны поработать с нашей некро-легендой? — спросил фон Карпус, уже понимая, что выиграл этот спор, и больше уговоров не потребуется.

— Согласна! — твердо ответила Инта, подумав, что сдалась непозволительно быстро.

Однако работать с Арикшавером действительно почетно, интересно, а главное необычно — некроманты редко берут в помощники магов жизни, да еще студенток!

— Отлично, тогда пойдемте, обрадуемего! — с этими словами профессор решительно двинулся в сторону факультета некромантии, а девушка поплелась следом.

В Академии Магии было много факультетов — больше десятка. Тут учились и погодники, и бытовики, был факультет боевых магов и факультет ведьм, но два факультета были разнесены на максимальное расстояние друг от друга, а здания выкрашены в противоположные цвета: черный и белый. Это были факультет магии жизни — целительский, и факультет магии смерти, или некромантский.

На самом деле, оба факультета включали в себя множество кафедр. На целительском учились «зельевары», «аптекари», «кровососы», и даже «химерлоги». На некроманском были кафедры ритуалистов и демонологов, да еще маленькийзакуток, в котором располагалось управление кафедры темных медиумов, умеющих разговаривать с мертвецами. Но в народе всех чесали под одну гребенку, обзывая «жизнюками» и «некросами».

Большую часть своего времени Инталия проводила на кафедре магомедиков, но сейчас вслед за профессором фон Карпусом быстро шла к черной глыбе некромантского факультета.

— Профессор! Постойте! — окликнула его девушка, — мне нельзя входить туда, я плохо экранирую свою силу!

— Да мы и не будем туда заходить, отмахнулся профессор, — я попросил Арикшавера погулять рядом с моим кабинетом.

Инта незаметно выдохнула. Здания не зря были разнесены так далеко. Маги жизни в юном возрасте просто пылают силой жизни, и плохо ее сдерживают. Пройдет какой-нибудь первокурсник по аллейке, размышляя о том, какой хороший день настал, а вокруг него едва ли не джунгли вырастают. А уж если расстроенный некромант протащиться, порой деревья каменеют и птички с веток падают. На свежем воздухе не так и страшно — преподаватели заметят, студентов за упущенный контроль отругают, и все вернут, как было.

Существовали конечно специальные браслеты, сдерживающие силы студентов, но раздолбаи-первокурсники их то забудут, то потеряют, а на кафедрах обычно хранится наглядный материал, плюс редкие артефакты с эманациями жизни и смерти, которые легко испортить случайным выбросом. Так что после нескольких происшествий руководство Академии запретило студентам до четвертого курса появляться на чужом факультете без особого разрешения, подписанного преподавателем.

Пока руководитель искал своего аспиранта, Инта решила присесть на скамью в парке. Разговор предстоял серьезный, стоило продумать условия сотрудничества, а еще усмирить старую обиду на руководителя, укравшего ее изобретение. Арикшавер не виноват в ее наивности. Впрочем, если некромант попытается сесть ей на шею в плане работы с больными и бумагами, слезет там, где сядет! Или она не дочь полковника фон Майера.!

Пока девушка записывала в блокнот то, что приходило ей в голову, на дорожке показался профессор. Рядом с ним шел некромант в традиционной черной мантии. Единственным отличием Арикшавера от коллег была обувь — тяжелые военные ботинки с высокой шнуровкой и дополнительными клапанами. Точно такие носили солдаты на границе Черной степи, там, где каждый шаг мог стать смертельным.

Пока Инталия рассматривала незнакомца, мужчины приблизились, и профессор начал процедуру знакомства

— Герр Арикшавер, позвольте Вам представить мою лучшую студентку, фройлян фон Майер!

— Рад встрече! — вежливые слова прозвучали глухо и как-то странно, словно некроманту перехватило горло или он подавился.

Инта не стала придираться, лишь коротко присела в книксене:

— Приятно познакомиться, герр, — потом подняла глаза на профессора: герр Карпус, где мы можем обсудить совместную работу без зрителей?

Легкий кивок в сторону нехорошо прищурившихся студенток с некромантского, будто случайно «гуляющих» поблизости, заставил преподавателя задуматься. Инталия нетерпеливо дернула сумку с тетрадями: у нее защитный амулет уже нагрелся, устав отражать проклятия и порчи насланные будущими повелительницами смерти. Некромантки жаждали «поставить на место» выскочку-жизнючку, посмевшую беседовать со звездой факультета.

— Предлагаю пойти в «Клоппс», — глухо прозвучал из-под капюшона голос аспиранта.

— Отлично! — воодушевился фон Карпус, и они все вместе быстрым шагом двинулись к небольшому кафе, расположенному ровно посередине между факультетами «жизни» и «смерти».

В «Клоппсе» было хорошо — крепко пахло кофе и булочками с ванильным кремом. Профессор быстро выбрал столик у окна и пригласил Инту присесть:

— Располагайтесь, фройлян, мы с герром Арикшавером сейчас принесем напитки. Что вы хотите?

— С удовольствием выпью кофе, — улыбнулась в ответ Инталия.

Ей нравилась старомодная любезность профессора. Мужчины отошли к стойке за напитками, а девушка огляделась. Тяжелые дубовые стулья соседствовали с такими же массивными столами, накрытыми бежевыми скатертями. Особое зелье не давало жидкостям впитываться в ткань, сохраняя безупречную чистоту поверхности. Маленькие керамические стаканчики с букетиками полевых цветов и магические лампы с матовыми колпачками придавали залу уют. Залюбовавшись видом из окна, Инта и не заметила, как мужчины вернулись с чашками, корзинками булочек и свежим маслом. Некоторое время все молча пили кофе, не решаясь начать разговор.

Черная степь была болезненной темой и на политической арене, и в узких кругах медиков. Это странное магическое образование появилось на месте давно заброшенного магического полигона, на котором маги-отступники несколько столетий ставили эксперименты. Пока граница полигона была на замке, это не особенно беспокоило соседей. Крестьяне даже приноровились возить магам провиант и кое-какие бытовые предметы, обменивая их на амулеты. Но однажды внутри периметра прозвучал взрыв, в небо поднялся столб разноцветного дыма, а обычное время обмена никто не вышел. Крестьяне погоревали, да нашли другое место для сбыта зерна и мяса, а лет через пятьдесят стены полигона начали проседать, выпуская в мир непонятных тварей — пугающих, агрессивных, весьма устойчивых к оружию и некоторым видам магии.

Сначала люди откатились рухнувших стен, а потом, заметив, что «пятно» разрастается, окружили его крепостями, и ежедневно боролись с порождениями старого полигона. Со временем оказалось, что отравленная магией земля порождает не только чудовищ, но и необычные травы, коренья из которых можно приготовить много интересного и полезного, а на месте прежних ручьев можно отыскать обычные с виду, минералы, обладающие совершенно необыкновенными свойствами.

Теперь, спустя почти семьдесят лет со времени постройки первой крепости, из Черной степи шел постоянный поток редкостей, а вместе с ним и покалеченные солдаты, которых, согласно указу короля, лечили в клинике при факультете магов жизни. Кое-кого удавалось поставить на ноги и вернуть в строй, кто-то возвращался на родину, чтобы жениться и заняться прежним мирным ремеслом, но были и те, кому некуда было идти. Часть таких бедолаг удавалось пристроить на работу в Академии, кого-то брал на поруки город, выдавая бляху стражника или уборщика. Остальные же залечив раны, разбредалась по стране, пополняя собой то ряды нищих, то бандитские шайки. Как говорили сами солдаты: — «Степь не отпускает, степь лишь удлиняет поводок».

Инталия лучше других понимала этих солдат — ее отец до сих пор служил начальником гарнизона на границе, и все ждал, когда его девочка закончит учебу, выберет себе славного молодого человека, да уедет в тихое местечко, растить детей. Однако, насмотревшись на работу госпиталя, увидев своими глазами, что делает степь с теми, кто верно ей служил, девушка не собиралась прятаться в глубине страны. Она поставила себе цель — найти новый способ лечения раненых, и шла к ней, сворачивая горы, встающие на пути фройлен, желающей добиться большего, чем медсестра, «накачивающая» силой полевого хирурга.

Только тогда, когда в корзинке для булочек не осталось даже крошек, некромант нарушил молчание:

— Фройлян фон Майер, расскажете немного о теме своей курсовой? Мне интересно, насколько далеко вы продвинулись в своем исследовании!

Девушка смутилась и потупилась. Она считала, что курсовая будет лишь подготовительным этапом для диплома, но даже малое участие в работе знаменитого некроманта это великая удача! А он еще готов выслушать ее идеи! Профессор подбодрил ее улыбкой и сказал:

— Фройлян приложила немало усилий, уже две ее работы получили высокие оценки. Думаю, ваше сотрудничество будет взаимно полезным.

Аспирант отодвинул чашку, давая понять, что внимательно слушает. Девушка подняла на него глаза и коротко изложила свою идею:

— Насколько я знаю, большая часть ранений приобретает тяжелые формы из-за инфицирования ран. Поэтому моя курсовая будет строиться на поиске оптимального способа обработки как свежих, так и старых ран. Конечно существуют очищающие амулеты, но простые врачи не могут их применять, поэтому я планирую испытывать различные виды зелий, травные отвары и простейшие химические вещества.

Инталия рассказывала, воодушевляясь. Ее еще никогда не слушали так внимательно! Когда она наконец изложила план своей работы и выдохнула, профессор подвинул ей бокал воды и сказал:

— Как видите, герр Арикшавер, некоторые результаты исследований фройлян могут пригодиться вашей диссертации и даже войти в нее дополнительным разделом.

Некромант задумчиво покрутил в ладонях чашку, словно обдумывал предложение профессора, а у девушки быстро-быстро заколотилось сердце — что если аспирант откажется? Курсовую она все равно напишет, но это будет рядовая работа, каких много на факультете, а вот совместная работа со знаменитым Арикшавером…

Пауза затянулась. Пытаясь рассмотреть реакцию мужчины на предложение научного руководителя, студентка впервые обратила внимание на то, что кроме мантии, перчаток и капюшона, внешность звезды факультета некромантии скрывает какое-то заклинание. Он ведь ел и пил в ее присутствии, и ни разу не показал даже кусочка кожи! При всем этом она чувствует его взгляд, но абсолютно не видит глаз, что невозможно в ярко освещенной кофейне.

Почему он так скрывает свою внешность? Может быть, его порвал взбесившийся зомби? Или он плеснул себе кислотой в лицо во время магического эксперимента? А может, сработало какое-нибудь проклятье, которыми в старину любили защищать склепы родовитые люди? Ей случалось залечивать подобные травмы так что напугать шрамами или вздувшейся кожей магомедичку было трудно. На факультете жизни существовало отделение косметологии, на котором учились будущие «мастера красоты» умеющие не только отполировать шрамы, но и восстановить сломанную челюсть, подтянуть кожу, исправить увечье. На другом факультете — бытовых умений учились маги способные любое уродство банально прикрыть иллюзией Или Арикшавер просто стесняется своей внешности? Гадать можно долго, куда важнее сейчас — согласиться ли некромант взять в напарники «жизнючку»?

Аспирант поставил пустую чашку и коротко изложил тему своих исследований:

— Как Вы знаете, около трех процентов солдат, вернувшихся со службы на границе с Черной степью, теряют конечности. Королевская программа реабилитации оплачивает только лечение, предлагая пострадавшим самостоятельно зарабатывать на протезы. При этом протезы не могут полностью заменить конечность, хотя для рук изготавливают более качественные болванки, снабжая их набором лезвий или крюков. Я же хочу опробовать способ выращивания новых конечностей из собственных или донорских костей.

— Это просто невероятно! — восхищенно выдохнула Инталия, — если ваша работа будет успешной, вам несомненно поставят памятник!

Некромант пожал плечами, отметая это предположение и продолжил:

— Поэтому думаю исследование способа обработки ран будет неплохим дополнением к моему исследоанию, а еще мне понадобятся ваши способности мага жизни, у меня самого не получается нарастить нервную и мышечную ткань. Мне подчиняются только кости.

— Насколько я знаю, в полевых условиях самая высокая смертность была вызвана кровопотерей, — осторожно сказала девушка, — потеря конечности на втором или третьем месте. Почему же вы заинтересовались именно этой темой?

— Повязки Миллер решили проблему кровопотери, — пробормотал Арикшавер, — с инфекциями я не могу работать по специфике дара, поэтому выбрал то, что может принести пользу конкретным людям.

— Моя курсовая работа будет лишь косвенно касаться ваших исследований, — задумчиво проговорила девушка, проглядывая свои записи в блокноте, а вот моя помощь как мага жизни вам очень нужна. Как вы предполагаете делить результаты?

— Делить результаты? — в голосе аспиранта явно слышался смех.

В общем он был прав, считая, что студентка зарвалась и требует слишком много, но Инталия не зря составляла свой список — маги жизни неохотно работали с некромантами. Наверняка Арикшавер приглашал к сотрудничеству других магов и получил отказ. Если уж аспирант согласился взять в напарницы студентку, она должна выбить себе хотя бы упоминание в списке лаборантов!

Италия насупилась и попыталась сказать что-то резкое, но профессор ее остановил:

— Фройлян Инта, прошу Вас! — примиряюще проговорил фон Карпус, и пояснил для аспиранта — повязки Миллер изобрела фройлян фон Майер, а ее научный руководитель воспользовалась результатами исследований, оформив патент на себя. Поэтому фройлян волнуется за результат совместной работы.

— Это правда? — взгляд из темноты под капюшоном стал ощутимее.

— Вы думаете, я лгу? Зачем? — спросила Инталия. — даже в суде я не смогла доказать, что фрау Миллер скопировала мои дневники, уничтожив оригиналы.

— Но ведь за это изобретение дали королевскую премию, настолько полезно оно оказалось не только для армии, но и для мирной жизни! — изумленно сказал аспирант.

— Верно, дали, преподавателю, — подтвердила девушка, — она оставила работу и теперь стрижет купоны на побережье.

— Какие семь ингредиентов входят в состав пропитки повязок? — быстро спросил Арикшавер.

— Ингредиентов девять, — криво усмехнулась девушка, и так же быстро перечислила их, добавив: правда, я сумела улучшить формулу, но королевскому патентному бюро это уже не интересно.

— А мне очень, — хмыкнула темнота под капюшоном, — Вы не представляете, фройлян, как часто некроманту приходится останавливать кровь.

— Что ж, если мы с Вами сработаемся, поделюсь рецептом, — пообещала Инта.

— Так откуда у вас информация о ранениях? — Вернулся к теме некромант, — для моей диссертации было бы полезно собрать статистику ранений не только из госпиталя Академии.

— Я просто написала всем хирургам крепостей, расположенных на границе с Черной степью, — пожала плечами девушка, — сообщила, что учусь на магомедика, поинтересовалась, решения каких проблем для них более актуальны. Главной проблемой была кровопотеря, поэтому я и работала над этим. После шло — очищение ран, предотвращение нагноения, чем я занимаюсь сейчас. Потеря конечностей тоже была в этом списке не на последнем месте..

— Про кровопотерю я понял, — склонил голову Арикшавер, — а почему Вы отказались от темы обезболивания? Насколько я знаю, маги жизни не выносят чужих страданий, вам эта тема должна быть более близкой.

— Не отказалась, это часть дипломной работы, — призналась Инталия, — но сначала рану нужно очистить.

— Интересно, — сказал некромант и снял с плеча сумку, — моя идея изготовления протезов из костей, и наращивания на них плоти самого человека тоже включает в себя разработку асептического препарата, взгляните.

Инта впилась взглядом в резкие строчки плана работы, и сразу нашла отличия:

— Вы разрабатываете протезы из донорских костей, а мой способ обработки годиться только для свежих ран.

— Для моей разработки обработка свежих ран тоже нужна, — спокойно сказал аспирант, — вживление магически обработанной кости животного или другого человека — не меньший шок для тела и сознания. Иммунитет падает, раны плохо заживают. К сожалению, здесь мне и требуется помощь мага жизни. Я могу обработать кость, сделать нужные разрезы, даже закрепить ее в ране, но обтягивание плотью требует других сил.

— Вы уже разработали схему наращивания плоти? — девушка полистала толстую тетрадь с планом исследований.

— Только для костей и мышц, но ведь нужны еще нервы, связки, кровеносные сосуды, кожа.…

— И все это нужно делать поэтапно, защищая рабочую поверхность от внешних воздействий окружающей среды, — задумчиво, — продолжила девушка, делая пометки в своем блокноте. — Сколько времени занимает приживление кости? Как Вы защищаете рану от механических воздействий? Асептическая среда?

Профессор давно уже не принимал участие в разговоре. Он откинулся на спинку стула и наблюдал за своими учениками, понимая, что вот сейчас закладывается основа будущего сотрудничества двух таких неординарных магов. Как же фон Карпус любил такие моменты! Они напоминали ему молодость, когда он сам пылал энтузиазмом и так же решительно погружался в подробности новых идей.

— Вот итоги моих экспериментов над высшими животными, — объяснял некромант, — здесь указаны сроки, способы и методы, которые я использовал. К сожалению, получилось сделать только протезы из костей обтянутых кожей, это было не функционально, да и внешний вид, оставлял желать лучшего. Хотя человек может надеть перчатки…

— А где Вы брали животных для опытов? — чуть приподняла бровь Инта.

Она не собиралась осуждать коллегу — сама испытывала повязки и на мышах, и на свиньях и даже на нетрезвых людях, доставленных каретой «скорой помощи» в травмпункт при медколледже. Просто было любопытно — откуда? Ведь судя по бумагам, для протезирования нужны были уже затянувшиеся культи.

— Да так, — некромант совершенно явно смутился.

За ученика ответил профессор:

— Во время учебы герр Арикшавер был частым гостем района портовых складов. Там немало собак, имеющих серьезные раны. Теперь добрая дюжина этих блохастых созданий живёт в его личной лаборатории, сводя с ума лаем соседей.

Некромант на подколку не отреагировал, лишь подтверждающе качнул капюшоном и уточнил:

— Так что, фройлян фон Майер, Вы согласны работать над проектом вместе?

Инта взглянула на разложенные на столе бумаги и поняла, что не в силах отказаться. Ее задумка была слишком ничтожна по сравнению с обширным планом некроманта. Но даже малое участие в таком глобальном исследовании может принести ей славу и деньги! Ведь то, что хотел сделать Арикшавер, могло дать силы жить и работать сотням солдат, уже уволенных из-за увечий.

— Согласна, но, — девушка решительно выпрямилась, показывая, что будет отстаивать свою позицию: — я прошу равноправного партнерства!

Профессор встрепенулся и открыл было рот, чтобы объяснить студентке, что не ей делить лавры с лучшим аспирантом Академии. Но некромант жестом остановил своего научного руководителя и поднял руку, призывая магию в свидетели:

— Тьмой клянусь, равны! — маленький лиловый вихрь заклубился над его ладонью, затянутой в тонкую перчатку.

Инталия протянула ладошку, навстречу и сказала:

— Светом клянусь, равны! — ее сила была медово-золотистой и такой же тягучей.

Два потока соединились, сплелись и остались на запястьях витыми фиолетово-медовыми полосками. Профессор вынул из кармана огромный клетчатый платок, утер разом вспотевший лоб и заявил:

— Право, фройлян и герр, вы друг друга стоите! Из-за такой ерунды призывать в свидетели магию! А если бы вы не удержали магический поток?

— Простите, профессор, но я уже обжигалась, — даже не пытаясь изображать кротость, сказала Инта, — к тому же, мне не шестнадцать, я давно контролирую свою силу.

Арикшавер промолчал, но студентка готова была поклясться, что под иллюзией тьмы он скалился в упрямой усмешке. Диплом об окончании Академии без строгого контроля своих сил никто не выдаст!

— Ладно, раз вымы обо всем договорились, ставлю вас в известность, что для экспериментов в рамках написания диссертации выделена лаборатория на шестом полигоне!

— Что? — хором воскликнули оба.

Шестой полигон был самым удаленным от корпусов Академии. Туда ссылали в наказание, да и строения вокруг него оставляли желать лучшего.

— А что вы хотели? — развел руками профессор, — шумные животные, эксперименты с запахом плоти и некромагией. Скажите спасибо, что хоть туда разрешение выбил! Тем более использовать сочетание магии жизни и смерти возле жилых корпусов запрещено!

— Я же записалась в лабораторию факультета, — расстроенно сказал девушка, — мне даже часы удобные выделили!

— Что будет с моей лабораторией? — уточнил аспирант, таким тоном, словно у него болели зубы.

— Лабораторию возьмет на себя Сабхит, — пожал плечами Карпус, — а Вам, фройлян, никто не мешает работать на факультете, но в этом случае результаты будут принадлежать факультету…

— Сабхит от лаборатории камня на камне не оставит! — зло воскликнул Арикшавер, сжимая кулаки.

— Оборудование, не соответствующее стандартам, а также закупленное специально для научной работы тебе разрешено забрать. Подопечных тоже, — успокоил аспиранта профессор. Потом добавил: — Вам же лучше будет, никто посторонний не полезет, охранки поставите и будете спать спокойно, а прогулка ни одному из вас не повредит!

Будущие светила магомедицины мрачно переглянулись, но не признать правоту профессора не могли: лишние любопытные глаза и уши им были ни к чему. Да и гулять полезно!

Между тем, кафе понемногу наполнялось студентами, становилось шумно и дальнейший разговор становился неудобным. Профессор предложил прогуляться до шестого полигона, чтобы активировать пластину привязки:

— Осмотритесь, составите список необходимого, Вам, Арикшавер, как аспиранту, положено кое-какое оборудование и реагенты, а фройлян Инта сможет разжиться кое — чем у себя на кафедре. Главное — не попадайтесь! — подмигнул герр Карпус.

До корпусов шли в молчании, каждый думал о своем. Инталия царапала в блокноте вероятные этапы наращивания плоти, решая, что важнее сделать в первую очередь — прикрыть голые кости кожей для защиты от внешних повреждений, или нарастить мышцы и нервы для лучшего функционирования конечности, а кожу доращивать потом? А может быть получится все это совместить?

Профессор неторопливо вышагивал по дорожке, любовался расцветающим академическим парком и здоровался со всеми коллегами, даже с теми, которые при виде парочки некромант-жизнючка пытались спрятаться в кустах шиповника. Не все преподаватели умели гасить магию с конфликтным потенциалом, вот и убирались с дороги под насмешливым взглядом старого интригана.

Арикшавер скользил по дорожке, словно вырезанная из черной бумаги тень, но девушка видела, как мелькали под краем балахона его сандалии. Такая походка сама собой получалась у солдат, ходивших в Черную степь, — медленно, плавно, практически не отрывая подошвы от земли, чтобы не привлечь внимание хищных растений и животных, прикинувшихся растениями. Ибо всем известно: слишком шустрые в степи долго не живут — попадают на обед тем, кто тихонечко сидит в засаде.

Шестой полигон был особенным местом. Поговаривали, что здесь когда-то схлестнулись в дуэли маг жизни и маг смерти. В результате ровная выжженная до праха земля чередовалась с островками буйной зелени. По подсчетам студентов, того и другого здесь было поровну. При этом стоило зелени затянуть какой-либо участок пустоши, как посреди зеленой лужайки вдруг проявлялось выжженное пятно точно такого же размера. Периодически преподаватели ссылали на шестой полигон наказанных студентов с приказом убрать всю зелень или, наоборот, засадить все поле ровным слоем травы. После второго курса это уже не работало, а вот первокурсники изрядно мучились, пытаясь справиться с магией, пропитавшей камни дуэльной площадки на глубину нескольких локтей.

Завидев мрачно-серую кладку ограждения, некромант неожиданно усмехнулся и обратился в Инталии:

— Вас фройлян сюда зелень разводить не посылали?

— Нет, я хорошо училась, — пожала плечами девушка.

— А меня однажды отправили, — в голосе аспиранта послышался смешок, — с наказом вывести всю зелень!

— И чем все закончилось? — полюбопытствовала девушка.

Про особенность полигона она слышала, но считала это в какой-то мере байкой.

— Когда профессор Ицар пришел проверить, дуэльная площадка была пуста и засыпана пеплом, — хмыкнул Арикшавер, — старик обрадовался, похвалил меня и собрался пройтись по полю… Тут-то иллюзия и лопнула! Кто же знал, что перцовые лианы очень не любят, когда им наступают на молодые побеги…

Профессор Карпус, идущий рядом поморщился, но ничего не сказал. Наверняка помнил тот скандал. Профессор Ицар сдерживаться не любил и гонял нерадивого студента черпаком по всему парку, а потом еще и жалобу в деканат накатал. Арикшавера простили, но месяц отработки в лаборатории злобного зельевара он запомнил надолго!

— Ой, — не удержала возглас Инта, представив облако перечной слизи, выпущенной растением на преподавателя. Потом взяла себя в руки и поинтересовалась, как настоящий магомедик: — надеюсь в лазарете нашелся нейтрализатор?

— Я просто облил герра Ицара молоком, — пожал плечами некромант и толкнул рукой тяжелую дверь, расположенную справа от ворот, ведущих на арену.

— А где удалось найти столько молока? — спросила удивленная девушка.

— В корове, — не поворачиваясь, ответил парень.

— Что? — не поверила своим ушам Инта.

— Да в лавке молочной, — отмахнулся некромант, сосредотачиваясь на двери.

Магомедичка выдохнула. Переместить из лавки чан молока сложно, конечно, но сильному магу по силам. А перцовая слизь ждать не будет — разъест все, до чего доберется! Может, поэтому Арикшавер ходит в мантии? Скрывает ожоги?

Металлическая пластина, оказавшаяся под рукой некроманта, громогласно вопросила:

— Кто?

— Арикшаверр Цоерр, аспирант! — доложил некромант.

— Допуск есть. Подтвердите личность.

Парень стянул перчатку и приложил к пластине ладонь. Рука была обычной, правда довольно смуглой — похоже степной загар еще не сошел. Страшных шрамов или следов ожогов Инта не увидела. Между тем, зачарованная дверь сличила отпечаток ладони, уколола палец, чтобы взять капельку крови, и гостеприимно распахнулась. Некромант вошел внутрь, а дверь молниеносно захлопнулась перед носом девушки, а едва она стукнула по ней громко прозвучало с той же монотонной интонацией:

— Кто?

Пришлось Инталии прикладывать свою ладонь, подтверждая право войти в лабораторию. А вот перед профессором Карпусом дверь распахнулась сама, намекая на удивительную предусмотрительность старого мага. Или большой жизненный опыт? Ведь не просто уговорил двоих своих студентов работать вместе, но и лабораторию выбил и допуски прописал!

Впрочем, слово «лаборатория» было очень громким. Длинное пыльное помещение с несколькими столами выглядело мрачно. Дальняя стена была сильно скошена, поскольку лаборатории размещались под трибунами дуэльного поля. Земляной пол, ставни на окнах без стекол, ржавая чаша «бассены», так назывался кран с холодной водой, доставленной к зданию с помощью акведука и простейших керамических труб. Вместо слива была яма… В общем, до уютной оборудованной по последнему слову маготехники лаборатории корпуса магов жизни этому сараю было, ой, как далеко.

Инталия откровенно приуныла. Эмоции Арикшавера вдруг словно схлопнулись, спрятались под крышкой тяжелого сундука. Еще бы, получить для научной работы этот деревенский сарай! Да тут ремонт встанет в дюжину золотых, не считая закупки необходимых инструментов и мебели! Только профессор Карпус жизнерадостно бродил по мрачной комнате с блокнотом и громко комментировал:

— Техномага я вам пришлю, чтобы водовод проверил и пожирателя в яму посадил, а вот что с полом делать? Сейчас, конечно, тепло, а вот к осени задубеете. Да и подопечные ваши, хоть не балованные, болеть не должны. Надо бы кого-нибудь из огородников прислать, пусть полы вырастят, что ли…

— Профессор, — со вздохом перебил его некромант, — живые полы и пожирателя нам сюда нельзя. Мы же будем магически воздействовать на объекты. Нам надо плотника и столяра. Техномаг пусть яму углубит, а рабочие решетки и фильтры поставят, обычные, человеческие.

— Точно, — огорченно взмахнул руками маг, — так вам тогда и уборку нужно руками делать! Это ж все деньги уйдут!

— Надо завхоза потрясти, — предложила Инталия.

Еще в гарнизоне она точно знала, кого и за что надо дернуть, чтобы новичкам выдали хорошую форму, оружие и обувь, а в студенчестве навыки только обострились. Несмотря на бесплатное обучение для магомедиков, молодой девушке нужно было ещё есть, пить, одеваться, покупать тетради, ингредиенты для зелий и много разных мелочей, необходимых даже тем, кто живет в общежитии. Конечно, ей помогал отец, высылая большую часть своего жалования, но то, что в пограничье считалось неплохими деньгами, неподалеку от столицы было весьма скромным доходом. Чтобы как-то подзаработать, Инта варила зелья, готовила смеси и даже освоила лечебный массаж, но рядом жили еще пять курсов студентов, жаждущих подработки, так что найти постоянный доход среди в условиях такой конкуренции было архисложно.

— Завхоз у нас очень скуп, — печально возвестил профессор.

— А мы ему кое-что напомним, кое-о чем спросим, а потом пообещаем не выдавать его декану, — лукаво пропела девушка. — Давайте-ка напишем полный список необходимого и отправимся к нему. Все равно он будет до завтрашнего дня упираться, а мне еще на вечерний семинар надо успеть.

Некромант одобрительно хмыкнул и сказал:

— Добавь в список столы, эти уже никуда не годятся, к тому же, нам понадобится хотя бы один оббитый медью.

— А мне нужен будет обычный, из свежей древесины, — вздохнула Инталия, занося в список столы, стулья, лабораторную посуду, шкафы, стеллажи и собачьи клетки.

Со списком провозились почти до темноты. Выйдя, наконец, из пыльного помещения, девушка вдохнула полной грудью свежий воздух, провела рукой, шепча заклинание, очищающее руки и лицо, а потом еще и другое бормотнула, чтобы аллергическую реакцию на пыль профессору снять. Пока помогала научному руководителю, внезапно подумала — как же некромант под своим капюшоном так хорошо продержался? Даже не чихнул ни разу? Словно угадав ее мысли, Арикшавер повернулся к ней «маской тьмы» и шепнул:

— Фильтры на мантии, профессиональные, Вы бы знали, как порой воняют свежеподнятые зомби!

Инта прыснула, но поторопила:

— Надо быстрее к завхозу идти, он перед ужином свою каморку запирает.

Они быстро добрались до административного здания Академии, расположенного в центре. Сюда все студенты и преподаватели могли заходить без опаски — стены из удивительного прозрачно-коричневого камня, похожего на стекло, впитывали любую магию. Правда это означало, что все бумаги писались от руки, пыль вытирали тряпкой, а чай грели на огне камина или на спиртовке, но все неудобства искупались абсолютной безопасностью этих стен. Даже архимаг не сумел бы здесь зажечь свечу без спички.

Каморка завхоза располагалась под лестницей. Не самое удобное место, как считали многие, но Инталия успела узнать, почему старый сварливый мастер Алдей предпочитал сидеть именно в этом месте. Когда-то под лестницей располагался вход в подвал. Точнее, он и теперь располагался здесь, крепко прижатый стулом старого скряги. Именно в подвале хранилось все — от форменных мантий, до чистых лабораторных тетрадей и запасов реактивов.

Когда компания из студентки, аспиранта и профессора ввалилась на его территорию, хитрый хозяйственник попытался сбежать, заявив, что его рабочее время на сегодня уже закончилось.

— Ах, как жаль, — громко заявила Инта, — значит, мне придется обратиться к декану факультета магии жизни по поводу той партии реагента, которая все еще не добралась до моей лаборатории. Кстати, герр Арикшавер, а Вы в курсе, что аспирантам полагается три бесплатные мантии в год? А студенткам две. Не считая халатов, косынок и двух дюжин передников! Профессор, а Вы уже получили в этом году свой набор писчих принадлежностей? Или, как обычно, купили сами, утомившись ожиданием?

— Ладно! Ладно! — завхоз поднял руки сдаваясь, — чего вы хотите, кровопийцы?

Инталия очаровательно улыбаясь, положила перед завхозом список. Тот вчитался в неровные строчки — еще бы, писать-то пришлось навесу, — и сразу закричал:

— Что? Да вы с ума сошли? Какие доски? Какие столы? Что еще за перегонный куб?

— Профессор, — вкрадчиво спросила девушка, — как Вы думаете, что сделает с достопочтенным мастером профессор Арелия, если узнает, что недополучила десять фунтов кровавого камня и двести фунтов печени только за этот год?

— Наша знаменитая леди-кровь? Нууу, — профессор Карпус сделал вид, что задумался, — полагаю, она компенсирует потери за счет уважаемого мастера Алдея и будет счастлива.

— Поделимся с госпожой профессором информацией? — стрельнула глазками Инта.

Профессор Арелия была лучшим гематологом Академии. Изучение крови спасло уже столько высокопоставленных господ, что, при желании, эта дама могла выложить пол в своём кабинете наградами вместо узорчатой плитки. При этом она была невероятно въедлива, чертовски умна и всегда получала все, что ей было необходимо. За глаза почтенную даму прозвали «вампиршей», в честь легендарных кровопийц прошлого. По чести сказать она полностью оправдывала это прозвище, ухитряясь выбивать всевозможные гранты своим студентам. Но если госпожа профессор только узнает, что прижимистый завхоз утаил от нее что-то, положенное для ее лаборатории…

Алдей судорожно сглотнул, видимо, представив последствия, и, кривясь, вновь открыл список. Инталия приготовилась биться за каждый пункт. Вообще, имея опыт общения с армейскими сержантами и прапорщиками, она вписала все, что можно в двойном-тройном размере, понимая, что в самом худшем случае, просто обменяет излишки на то, что им нужно.

— Спирт вам зачем? — бухтел мастер, — куб заказали, вот сами и нагоните.

— Гнать надо из чего-то, и времени на это уйдет куча, а герру Арикшаверу до защиты девять месяцев всего. А мне и того меньше, — отрезала студентка.

— Тетрадей лабораторных дюжина? Вы их есть собираетесь? — снова возмущался завхоз, но тут уже к беседе подключился профессор.

— Милейший! — возвестил он, заражаясь настроением своих подопечных, — это же диссертация! Все должно быть зафиксировано! Так что графитовых палочек, перьев и чернил извольте выдать в тройном размере! И бумаги для записей пять стоп!

— Да вы ей печь топить собрались что ли? — взвился Алдей, — пять стоп! Это ж профессорская норма!

— Именно! — не уступал герр Карпус, — этот молодой человек, несомненно, станет профессором! И фройлян фон Майер тоже!

Препираясь и ругаясь, мастер все же выдал некоторую часть необходимого. Точнее, сложил в огромный короб и пообещал, что завтра работники доставят сундук в лабораторию при шестом полигоне.

— Отлично, — сказал некромант и наложил на сундук охранную печать с изображением паука на фоне серебристой паутины.

— Но как? — изумилась Инта, помня, что магия в здании администрации не действует.

— Готовая печать, ее достаточно нагреть, — пожал плечами Арикшавер, любуясь побуревшим от злости завхозом.

Еще раз уточнив время появления плотников в лаборатории, будущие коллеги, наконец, покинули закуток. Профессор взял список, чтобы зайти к ректору и заверить его, а заодно получить распоряжение на ремонт в зданиях шестого полигона. Студентке пора было бежать на семинар, а аспирант вспомнил, что пора кормить его подопечных. Коротко простившись, все разошлись, договорившись встретиться на следующий день тут же у каморки.

— Так просто мастер Алдей не сдастся, — со вздохом признала девушка, — ночь переспит, обдумает всё, и завтра мы услышим тысячу аргументов против нашего списка.

— Ничего страшного, — утешил ее профессор, — я сейчас печати у ректора поставлю, а потом еще попрошу профессора Арелию к завхозу зайти, забрать бумагу, положенную кафедре.

— А откуда Вы, фройлян, узнали все секреты этого скряги? — полюбопытствовал некромант.

— Да все просто, — улыбнулась девушка, — я летом домой не уезжала, подрабатывала в канцелярии у декана, пока секретарь его в отпуске была, вот и узнала, что кому и сколько положено. Летом как раз списывают все сломанное, использованное, растраченное и список там ого-го какой был! А когда учеба началась, приметила, что многие преподаватели сами себе все покупают, а мастер Алдей потом в лавке продает «списанное», да все новенькое.

— Это непорядок! — возмутился профессор Карпус.

— Непорядок, — согласилась девушка, — но, если мы это озвучим, выгонят нас. Думаете, мастер Алдей один с Академии кормится? Вот то-то и оно… А так у нас будет лаборатория и кое-что еще.

— Что еще? — не понял профессор.

— Хорошие отношения с завхозом! — хором сказали аспирант и студентка.

***

Вернувшись в общежитие при корпусе факультета магов жизни, Инта взялась за материалы, которые успела собрать для своей будущей дипломной работы. Первая часть должна была стать курсовой, вторая — преддипломным проектом, а третья — дипломом. У девушки уже было несколько папок с рукописных набросков с практики, тетради-дневники пациентов, а также отдельная папка со списком литературы и выписками из трудов маститых магомедиков разных лет. Изначально уровень ее исследований предполагался все же больше студенческий — предложить теорию, подкрепить практикой и отдать на разработку более умным и знающим, но теперь, в свете предстоящей совместной работы с Арикшавером, Инталия решилась расширить тему, добавить лабораторные исследования и отдельную практическую часть с испытаниями на живых существах.

Ей потребуется участие некроманта в ее проекте, но и ему требуется маг жизни, так что сотрудничество будет взаимовыгодным. Он сосредоточится на протезах, заменяющих конечности, а она на обработке ран и, возможно, со временем, этот метод предотвращения нагноения назовут методом фон Майер…

Мечты студентки прервала однокашница: громко хлопнув дверью, высокая крепкая девушка с длинной рыжей косой вошла в комнату, бросила сумку с книгами на пол, и поинтересовалась:

— Опять мечтаешь, Инта? А семинар?

— Ой! Забылааа! — но вскакивать и бежать уже было поздно.

— Ладно, я нашему Зяблику сказала, что тебя Карпус вызвал по поводу курсовой, он задание передал.

— Спасибо, Софа! Ты лучшая! — Инта радостно подскочила к соседке, обняла ее и, собрав со стола папки, принялась накрывать ужин.

В Академии существовала интересная система питания. Младшие курсы должны были непременно являться в столовую на завтрак, обед и ужин, а вот, начиная с третьего, можно было забирать норму продуктов и готовить самим. Каждый сам решал, как ему удобно питаться. Студентки побогаче часто вообще игнорировали столовую, забирая раз в месяц пару корзинок печенья или фруктов. Те, кто жил на стипендию, предпочитали ходить в столовую, а вот Инталия и София решили, что обедать они будут в столовой, тогда как завтрак и ужин им удобнее готовить самим.

Сохранив нужное число карточек с обозначением «обед», на остальные они набирали крупы, овощи, сухофрукты, добавляли к этому набору продуктов масло, хлеб, патоку и варили себе на завтрак вкусную кашу прямо на лабораторных горелках. Ужинали посытнее, ведь за стол садились на закате, а то и позднее. Софа была непревзойденной стряпухой, поэтому из минимального набора продуктов умудрялась приготовить вкуснейшее рагу, пирог или суп.

Раз в неделю она занимала общественную кухню на несколько часов, чтобы собственноручно напечь очень вкусного печенья. В этом деле Инталия ей помогала. Магини добавляли в тесто сушеные травы, придающие бодрости, толченые семена и орехи, восстанавливающие силы, сухофрукты, для утоления голода и еще много всего, что превращало простенькое печенье в набор полезных для организма зелий. Было даже особенное печенье, снимающее усталость, за которым гонялись многие однокурсницы, называя его «печеньем красоты», но Инталия и София берегли рецепт, подрабатывая иногда продажей редкого лакомства своим же товаркам.

Присев к столу, подруга завела разговор о необходимости подработать:

— Смотри, Инта, что я на кафедре нашла! — рыжая валькирия подсунула соседке пестро раскрашенный кусок бумаги.

— Что это? — «жизнючка» не отрываясь от тарелки, вгляделась в рисунок.

— Объявление! — Софа быстро прожевала и ткнула пальцем в дату: — видишь в следующие выходные кафедра магомузыки за гордом устраивает фестиваль.

— Ммм, — Инта невнятно промычала, не понимая, чего от нее хочет подруга.

— В субботу занятия отменили, преподы пойдут там охранки ставить, фейерверки готовить и прочее, а мы с тобой печенья напечем и на фестивале продавать будем! Мне кристалл для курсовой нужен, да и ты найдешь, что купить.

Девушка задумалась. Конечно, все силы следовало бросить на восстановление лаборатории, но там несколько дней будут работать плотники, да и оборудование не сразу дадут, значит, выходные вполне можно посвятить выпечке и торговле. Кто знает, какие ингредиенты понадобятся для курсовой работы? Вытрясать их каждый раз из завхоза не всегда удобно, гораздо практичнее иметь про запас некоторую сумму, и в случае нужды купить все необходимое в аптеке или в лавочке при кафедре.

— Согласна. Что будем печь, сколько и чего понадобиться купить?

В этих делах Софа тоже была не заменима. Уж насколько Инталия была осторожна с деньгами, но рыжая «валькирия» умудрялась сосчитать каждый грош и до унции высчитать количество необходимых ингредиентов. Поэтому и была она лучшей в аптекарском классе, а преподаватель зельеварения буквально молился на ее глазомер и твердые руки.

— Мука у нас есть, — принялась за подсчеты подруга, — мед, масло и яйца — тоже. Корень синельника, кора ивы, изюм, настойка лаванды…

Обратная сторона афиши покрывалась значками, каким-то символами, линиями и к окончанию ужина соседка сообщила:

— Скидываемся по половине серебряника, с тебя еще травы и пыльца, а я зелья уже наготовила. Формочки бы только поинтереснее…

Инта задумалась. Ее дар был немного шире обычного мага жизни, она могла взглядом разогревать металл, правда не очень сильно. На первом курсе она так чинила прохудившиеся ведра и кастрюли на бедной студенческой кухне, а к третьему прикупила несколько полос жести и делала держатели для штативов, зажимы для пробирок и… формочки для печенья, чтобы, не задумываясь, брать то, которое нужно, даже на ощупь.

— Ладно, семинар все равно прогуляла, так что будут тебе формочки, но чур, со стола убираешь ты!

— Согласна! — широко улыбнулась соседка.

После еды осталась лишь две тарелки, да две кружки, так что Софа, не мешкая, понесла их мыть, а Инталия протерла стол и выложила на него лист бумаги. Прежде чем формировать металл, следовало нарисовать эскиз и продумать, в каких точках надо воздействовать на полосу, чтобы из нее получился, например, цветочек или домик.

Сначала девушка рисовала то, что было связано с музыкой — гитару, скрипичный ключ, ноту, потом изобразила шутовской колпак, бубен, колокольчик, а закончила ряд фигурой в черном балахоне с косой в руке. Вернувшаяся в комнату Софа икнула, увидев такое «творчество»:

— Что это ты Смерть поминаешь?

— А, представляешь, я теперь над курсовой вместе с некромантом буду работать, — поделилась новостью Инта, подрисовывая к «Смерти» привидение и скелет.

— Да ты что! — ахая, подруга слушала рассказ о приключениях Инты, а сама раскладывала по мискам и чашка ингредиенты, которые понадобятся для выпечки.

Что-то требовалось замочить, что-то просеять или смолоть. Работа казалось не сложной, но София всегда делала ее сама, считая, что к зелью нельзя подпускать посторонних. Инталия была с ней согласна и потому помощь не предлагала — сидела, плавила взглядом полоску жести и делилась происшедшим за день:

— Самое главное, что этим некромантом оказался Арикшавер, — со вздохом сказала она, добавляя «смерти» косу.

— Арикшавер? — Софа нахмурилась, припоминая. Ее память удерживала всю информацию, которую доносил «студенческий вестник». - это тот который с боем на практику в Черную степь ушел?

— С боем? — заинтересовалась сплетней Инталия.

— Мы на второй курс перешли, я тогда, помнишь, в библиотеке подрабатывала? Сидела в углу, книги раскладывала по кучкам — что на место, что в ремонт, а этот некрос пришел учебники сдавать и сказал фру Матильде, что уезжает. Она и спросила, как же его декан отпустил, мол, лучший ученик, звезда факультета, ему даже должность на кафедре нашли, а он тогда отрезал, что хочет знать, зачем он учился столько лет, и ушел.

— Да уж, характерец у него, — промолвила Инта, поежившись.

Что-то совместная работа с некромантом в один миг перестала казаться такой уж радужной. Она лучше кого-либо знала, что такое Черная степь, и представляла, сколько смелости потребовалось парню, который мог получить теплое место, бросить все и уехать на границу. Ей же придется с ним работать над курсовой и диссертацией, проводя половину дня в одном помещении. Как-то жутковато стало. Что она, простая «жизнючка», может противопоставить силе и опыту некроманта, вернувшегося с вечной войны?

— Соф, а ты можешь сделать печенье с успокоительным? — задумчиво спросила Инталия, взглядом добавляя формочке скелета неприятную ухмылку.

— Волнуешься? — удивилась подруга.

— Да нет, думаю, как с некросом в мире жить, — призналась Инта.

— Думаешь, он не учует запах трав? — скептически поинтересовалась «валькирия», выбирая пустую миску для новой задумки.

— Он в мантии ходит везде, со встроенным фильтром, — вспомнила девушка, — так что не учует. А если откажется, я сама съем, чтобы на него не реагировать.

— Ладно, испеку, — Софа почесала кончиком карандаша затылок и вписала в табличку еще несколько ингредиентов: — тогда с тебя еще три медяка.

— Не вопрос, — ответила магиня и, подхватив тряпкой формочки, кинула их в миску с водой — остывать.

***

Арикшавер с грустью рассматривал свою лабораторию. Он вернулся с практики почти год назад и успел обжиться в просторном удобном помещении, расположенном в подвале корпуса магов Смерти. Конечно, молоденькому аспиранту ее выделили не просто так — из Черной степи он привез массу артефактов: редкие грибы и травы, землю, несущую магию, и странные, похожие на соль, кристаллы, которые можно было добыть только там.

Отдав треть своих запасов лично декану, он получил место аспиранта, лабораторию и место в общежитии для преподавателей Черной башни. Еще треть ушла на закупку оборудования и материалов. Нельзя было собакам ставить человеческие кости, нужно было выкупить у ветеринаров тела недавно умерших псов, получить официальную бумагу о легальном приобретении, и только потом пробовать приставить дворняжке кость благородного дога или боксера, непородистых собак столичные ветеринары не лечили.

Теперь у него на руках было предписание ректора освободить лабораторию до понедельника, а за спиной нервно топтался нескладный парень в обтрепанной черной мантии, дышал в ухо и спрашивал:

— Ну, ты же не успеешь всё забрать, да? Если что, оставляй все мне… Я не против.

— Размечтался! — коротко рыкнул Арикшавер, отстраняя Сахиба.

Парнишка был слабым магом, но имел протекцию от кого-то из вышестоящих, поэтому всегда попадал туда, где «теплее». Пробившийся всюду сам некромант просто не замечал бы младшекурсника, но тот выбрал его своим кумиром, всюду таскался за аспирантом, копировал его походку, манеры, речь, даже мантию приобрел, только сил на полог тьмы не хватило.

Оставлять такому теленку свою лабораторию не хотелось до слез, но в понедельник на лаборатории сменят магозамок, следовало успеть вынести хотя бы самое ценное. Решение подсказал профессор фон Карпус. Как этот безобидный с виду старичок умудрялся просыпаться в нужные моменты никто не знал. Вот сидит, бабочками любуется и раззз — уже спит! А потом открывает один глаз и выдает в пространство решение проблемы, над которой его ученики бьются не первый час. Так и теперь. Вошел, отодвинув претендента на лабораторию, оглядел еще частично не распакованное оборудование, холодильники с костным и телесным материалом, клетки с собаками, да и предложил:

— Позовем первокурсников, амулеты выдадим, чтобы не попортили ничего, пусть к шестому полигону несут.

— Но, там же ничего нет. И магичить нельзя, — вздохнул Арикшавер, мысленно прощаясь с целой корзиной отличных пробирок, недавно закупленных у стекольщика оптом, — я даже купол поставить не смогу.

— Это ерунда, — отмахнулся профессор, — занесем на поле, накроем брезентом, для животных палатки поставим, а охранка никого, кроме нас, не пропустит. Да и потом, это один не сможешь, а если Инту позовешь — вдвоем и купол, и экран, и что угодно поставите. Главное, баланс соблюдать.

Некромант смирился. Всю субботу первокурсники, обвешанные амулетами, таскали корзины и ящики из Черной башни на шестой полигон. Ругались, шипели, сыпали легкими проклятиями, которые долетали до черной мантии аспиранта и впитывались в нее, делая ткань еще темнее.

Ближе к вечеру у полигона появились две «жизнючки». Оценили масштаб переезда, выслушали профессора и раздраженного некроманта, ушли, но вскоре вернулись с тарелкой печенья, и какого печенья! Привидения, черепушки, черные коты с горящими глазами и пламя костра. Парочку «привидений» темненькая сразу выдала Арикшаверу и герру фон Карпусу, а остальные рыжая принялась рекламировать юным неромантам:

— Так, зайчики, вот эта тыква — для восстановления сил. Эти котики с зельем привлекательности. Черепушки улучшают память, а огонь придает бодрости. По медяку за три штуки на выбор!

Первокурсники переглянулись, оценили собственную усталость и… вывернули карманы.

***

В субботу Софа подняла Инту ни свет, ни заря — еще даже колокол к подъему не звенел. А все потому, что у «валькирии» было четкое представление о правильном приготовлении печенья. Сначала девушки сходили в душ, тщательно вымывшись с головы до ног, особенное внимание уделяя рукам до локтя. Затем переоделись в потрепанные хирургические костюмы, которые отдавали студенткам бесплатно после завершения практики. Волосы тщательно спрятали под косынки, лица прикрыли масками и приступили к священнодействию.

На двери кухни была повешена заранее приготовленная табличка: «Не входить — убьет! Готовит Валькирия». Кусок картона светился неприятным голубоватым светом, а потеки красной краски казались в полумраке коридора потеками крови.

Затем Софа сняла со шкафа огромный таз, в котором, по задумке коменданта, студентки должны были мыть посуду. Этой исполинской чашей никогда не пользовались, пока ее не увидела студентка Ринуш, и теперь все знали, что это таз для теста. Инталии было доверено сеять муку. Огромное сито Софа притащила с практики. Где она его откопала, никто не знал, но этот монстр был под стать тазу.

В муку добавили масло, яйца, мед, в общем, все, что требовалось для создания базового теста. Затем девушки, сменяя друг друга, вымешивали все это огромной палкой, похожей на весло. Позже тесто следовало быстро разделить на части и разложить в миски с приготовленными с вечера добавками.

Самые простые — изюм, курага, имбирь, кунжут, тертый мак, орехи, лепестки роз — уже лежали наготове. А вот дальше пошли сложности, ибо зелья требовали очень точных пропорций. Инта всегда восхищалась подругой в такой момент: раз — Софа оторвала кусок теста, два — кинула его на весы, одолженные в лаборатории, три — перебросила тесто в миску, четыре — с той же невероятной скоростью накапала зелье, вмешала его в комок вязкой массы, а дальше, по необходимости, — либо на холод, либо в тепло, а то и под воду или под перевернутый горшок.

Почти час заняло распределение теста, затем настало время катать и вырезать. Этим занималась Инталия. Софа разогревала духовку, смешивала в миске цветную глазурь, дробила в ступке пряности и сладости для посыпок, а Инта, как хороший хирург, сильными выверенными движениями вытягивала кусок теста, раскатывала, молниеносно проходилась формочками и через минуту выкладывала на смазанный маслом или посыпанный мукой противень. Дальше печеньем занималась Софа — ставила в духовку, вынимала, раскладывала для остывания или, наоборот, кутала в полотенце и сбрызгивала водой.

Только истратив последний кусочек теста девушки распрямились и увидели, что время давно перевалило за обед, а им предстоит еще украсить две огромные корзины печенья. Сил не осталось. Накрыв выпечку полотенцами, они вышли из кухни, повесив на двери охранку. Воровать изделия их рук не решались даже пятикурсники, но береженого Светлые берегут.

Снова душ, крепкий чай из трав с капелькой бодрящего зелья и новый заход на кухню — на сей раз, с кучей банок и маленьких корзинок для распределения будущего товара. «Привидений» быстренько красили белой глазурью с легкой синевой и черным контуром. А вот «Скелеты» требовали проработки. «Черепушки» тоже не отставали. Проще всего было красить «тыквы» и «огонь», но их напекли меньше остальных, такие зелья маги учились варить сами.

Когда девушки закончили, за окном уже горел закат. Корзины, накрытые полотенцами отлевитировали в комнату и тщательно накрыли защитными куполами. Вот теперь нужно было обязательно выти в парк. Такая большая потеря сил у магов жизни восстанавливалась только общением с природой. В парке Инта задумчиво свернула на тропинку, ведущую к шестому полигону, ответив на удивленный взгляд подруги:

— Надо же проверить, прислал завхоз плотников или нет?

Плотников у трибун не наблюдалось, зато у ворот на арену стояли меланхоличный профессор и злющий некромант. Как Инталия определила, что Арикшавер злится? Можно было напустить тумана и сказать, мол, чутье магомедика, но, на деле, аспиранта выдавали резкие рубленые фразы, раздраженные жесты и… потрескивание мантии.

Софа задумчиво оглядела первокурсников, таскающих препараты, потом уделила внимание фигуре в черном и «страшным» шепотом поинтересовалась:

— Привидений для него заказывала?

— Для него, — призналась Инта, рассматривая помятый корпус дистиллирующего бачка — похоже, ее навыки жестянщика пригодятся очень скоро.

— Надо принести! — постановила София, — заодно рекламу среди перваков сделаем!

Слова у «валькирии» никогда не расходились с делом. Тарелку принесли быстро, и пока подруга расхваливала товар, Инталия подошла угостить профессора и аспиранта. Фон Карпус о печении был наслышан, поэтому с удовольствием взял штучку, вдохнул аромат успокаивающих трав, полюбовался рисунком… Арикшавер просто закинул сразу пару штук в темноту под капюшон мантии, похрустел, замер, резко разворачиваясь к оробевшим первокурсникам, потом повернулся к насторожившейся Инте и… взял еще пару печений.

— Спасибо. Очень вовремя, — пробормотал он, дожевав угощение.

Студентка тихонько выдохнула. Между тем мужчины переключились на практические вопросы: пол в будущей лаборатории еще не настелили, оборудование нужно укрыть общим пологом и неплохо бы проследить за рабочими…

— Извините, профессор, завтра я не смогу, — отозвалась девушка, — у нас приглашение на фестиваль магомузыки.

— Будете продавать печенье? — фон Карпус смачно хрустнул имбирной «тыковкой».

Инталия только руками развела:

— Вы же знаете, отец служит в гарнизоне, а стипендии хватает только на чернила. Да и на реактивы тоже нужны средства.

Некромант бросил на «жизнючку» колкий взгляд и сообщил:

— У меня завтра «родительский день», уеду в город, так что придется оставить тут всё, как есть.

— Не волнуйтесь, дети, — прищурился профессор, — мастера завтра тоже работать не будут, поставьте полог и хватит, а я печатью прикрою.

На том и порешили.

Равномерно сплести магию жизни и смерти для установки полога не такое уж простое дело, как может кому-то показаться. Обычно на такое волшебство способны побратимы, родственники или долго живущие и работающие рядом маги. Однако магия Инты и Арикшавера на удивление легко взмыла в воздух и красиво сплелась, накрывая корзины и клетки. Это было зрелищно: сиренево-золотистые полосы сплелись в полотно и, медленно сливаясь, опустились на круглое поле. Профессор восторженно похлопал в ладоши и приложил к двери арены собственную печать, чтобы внутрь могли войти только трое — он сам, аспирант и студентка.

После наложения полога, утомленные девушки вернулись в общежитие. По дороге они еще раз обсудили некроманта, странное поведение магии, полог, а потом сразу легли спать, зная, что на фестиваль лучше прибыть на рассвете, иначе самые лучшие торговые места займут нахальные кузнецы с военного или воздушницы с факультета сообщений.

***

Утром магички принялись прихорашиваться. Они уже не первый раз продавали свое печенье на мероприятиях, поэтому знали, что требуется выглядеть свежо и опрятно, даже слегка завлекательно, но при этом на юбку навешивались «колючки» — мелкие заклинания, отгоняющие желающих хлопнуть по попе или ущипнуть за локоть.

София надела зеленую шелковую юбку в тонкую черную полоску, а под нее — сразу три накрахмаленных подъюбника с узеньким кружевным краем. Белоснежную блузку с рукавами-фонариками украшали вышитые зеленые листочки и алые ягоды, что рыжей белокожей «валькирии» очень шло. Черный корсаж с зеленой шнуровкой привлекал внимание к паре расстегнутых пуговок и делал талию девушки тоньше. Волосы по случаю праздника студентка заплела в две косы, перевитые зелеными лентами, а на голову надела венок из зачарованных листьев и ягод рябины. Это женское дерево считалось в краях Софы помощником в сердечных делах, а магичка давно хотела найти себе «скромного мага из приличной семьи».

Инталия одевалась иначе: плотная голубая юбка, обработанная зельем, чтобы не мялась в толпе, блузка с длинными рукавами и расшитый узорами жилет с высоким воротничком. Волосы медичка собрала в пучок и прикрыла кружевной наколкой — нарядно, опрятно и не цепляется.

Все это было сделано потому, что Инта и Софа делили обязанности: яркая «валькирия» вставала за прилавок малюсенького лотка и продавала печенье, стоя на месте. А невысокая брюнетка толкалась среди слушателей с легким плетеным подносом.

В первый раз они сделали наоборот: магомедичка приглашала всех отведать печенья перед сценой, а зельеварщица бродила в толпе. Но характер «валькирии» сыграл с ней дурную шутку — рассердившись на комментарии какого-то бродяги, она надела ему на голову свой поднос, а легкую Инту смели вместе с лотком во время выступления особенно популярного артиста.

Поплакав над потерянными деньгами и платьями, девушки сменили тактику и выучили множество защитных заклинаний, не являющихся запрещенными. Теперь стащить печенье с подноса или лотка было невероятно болезненно: кисточки-подвески били наглеца искрами, ленты-украшения хватали за пальцы, нанося мелкие ранки, а цветочки выращивали иголки в полпальца длинной. Да и сами магички стали куда оборотистее — очень уж хотелось им учится, не отвлекаясь на отсутствие ингредиентов или инструментов.

Наложив на корзины заклинание левитации, девушки отправились на луг, куда уже начали стекаться первые музыканты и слушатели.

Надо сказать, что фестиваль магомузыки был делом шумным, веселым и очень доходным, иначе городские власти давно запретили бы его проведение. Сцен было несколько, и они отделялись одна от другой шумовыми пологами, поэтому здесь можно было играть одновременно и народную музыку, и старинные баллады, и веселые танцевальные мелодии. Особенной популярностью пользовались необычные инструменты, придуманные самими магами. Сцена для подобных выступлений была центральной, и возле нее, традиционно, толпилось больше всего народа.

Именно здесь Софа постаралась приткнуть малюсенький лоток — просто столик с прикрученными к ножкам жердями и транспарантом, изготовленным из потрепанного шарфика. Ткань отбелили грубым щелочным мылом, затем накрахмалили до хруста и вывели по белоснежному полю алые буквы: «Печенье с зельями». Надпись была так хороша, что Инта в восторге схватила будущую вывеску, подняла ее и… яркие буквы немного потекли! Оценив «кровавый» дизайн Софа фыркнула и заявила, что ничего страшного, так даже лучше покупать будут!

Вот теперь «валькирия» обживала лоток, расставляя плетенки с печеньем разных видов, а Инталия бродила среди гостей и музыкантов. Покупать печенье с эликсиром бодрости пока никто не рвался — музыканты готовились к выступлению, настраивали инструменты, обсуждали с подручными магами эффекты, которые должны быть на сцене. Кто-то перебирал струны, кто-то тихонько постукивал по барабанам. Еще не происходило ничего интересного, но именно это время любила Инталия — толпы как таковой не было, можно было везде ходить с полупустым лотком, не боясь, что сорвут кошель с деньгами, и совать нос за кулисы, разглядывать чудные инструменты, которые привозили на фестиваль маги, знакомиться с интересными людьми, смеяться…

В прошлом году, например, она познакомилась с ведьмочкой, которая научила ее варить эликсир для идеальной кожи. Инта просто искренне восхитилась белоснежными руками девушки у сцены. Ей, как магомедику, частенько приходилось выводить с рук следы едких субстанций, залечивать мелкие ранки и ожоги. Уверившись, что восхищение не корыстно (а ведьмы очень хорошо чуют человеческую натуру!) новая знакомая поделилась рецептом в обмен на пару печений с зельем привлекательности.

В позапрошлом году, когда Софа оставила Инталию у сцены, от бесславной кончины под ногами зрителей ее спас маг-водник, по прозвищу «Гроза». Здоровенный мужчина просто поднял девушку на плечи, и толпа разбилась об него, как приливная волна о причал. Только досточки лотка хрустнули где-то у земли.

Пользуясь моментом, Инта рассматривала магобарабаны из огромных живых черепах, оценила стеклянные флейты, заполненные водой, и деревянные трубы, полные цветного дыма. Содрогнулась, заметив ксилофон, собранный из костей, и кастаньеты из черепов. Последним в очереди на выступление сидел парень с металлическим тазиком на коленях. Обычный такой брюнет лет двадцати: средней длинны стрижка, хайратник, не дающий падать челке на глаза, кожаный жилет на голое тело и множество фенечек на руках и шее. Он почему-то казался знакомым.

Инталия даже не постеснялась подойти ближе, пытаясь вспомнить, где она могла его видеть, но память упорно отказывалась ей помогать. Может быть, он был пациентом в госпитале для ветеранов? Тогда она лучше всего запомнила его раны, шрамы или ту часть тела, которая пострадала сильнее всего. Или она лечила его в лазарете для студентов? По возрасту он вполне мог быть одним из старшекурсников, на которых в прошлом году обрушился навес на трибуне поля для магических поединков.

Додумать девушка не успела — на сцену выскочил невысокий полненький маг в плюшевом костюмчике яркой расцветки и запел очень высоким голосом, аккомпанируя себе на мандолине. Звук был настолько резким и неожиданным, что Инталия споткнулась, едва не рассыпав печенье. Крепкая рука подхватила ее, помогла удержаться на ногах, а глубокий приятный голос произнес:

— Осторожнее, фройлян!

— С-спасибо! — ответила она, невольно прижимаясь плечом к сильному торсу, и тут же отстраняясь, — можете меня отпустить, все хорошо!

Парень хотел сказать что-то еще, но в это самое время певец-помпончик выдал забористую трель, от которой мужчина, сколачивающий лавки для зрителей, уронил себе на ногу молоток, его помощник витиевато выругался, торговец пивом вылил на себя целую пинту пенного, а мелкая собачонка незнакомой Инте дамы протяжно завыла и описалась. Отт визга «подмоченной» дамы затряслись стойки навеса над сценой, так что все ожидающие концерта поспешили отойти. Инталию увлекла толпа, и парень с тазиком растворился среди других странных личностей, желающих блеснуть своим музыкальным талантом.

К обеду печенье у Инталии разобрали, так что девушка вернулась к главной сцене, собираясь пополнить запасы у Софы. Та стояла над корзинками, слушая слезливую балладу, а рядом с ней крутился худенький юноша в опрятном сером костюмчике и маленькой плоской шапочке. Увидев подругу, «валькирия» расцвела и представила ей незнакомца:

— Вот, Инта, познакомься, это Сиразион, маг-артефактор из семьи Хашшим.

— Очень приятно, — вежливо улыбнулась в ответ медичка и тут же вспомнила: — семья Хашшим? Знаменитые «Лучшие артефакты»?

Юноша потупился и кивнул. Вблизи правда стало видно, что он не студент, а скорее уже подмастерье в семейном деле, его серый сюртук скроен из дорогой плотной ткани и пошит у хорошего портного.

— Вы интересуетесь музыкой? — поддержала вежливую беседу Инталия.

— О, немного, — ответил Сиразион, и его печальные глаза оживились, — на этом фестивале некоторые маги выступают с инструментами моей работы!

— Инструменты-артефакты? — поразилась магомедичка, — восхищаюсь Вашими способностями, это же так сложно!

— Не сложнее человеческого организма, — неуклюже вернул комплимент артефактор.

Пока новые знакомцы болтали, Софа, не теряя времени, заполняла корзиночки на лотке подруги.

— У меня пока, в основном, «привлекательность» идет, — говорила она, — бодрость к вечеру разберут, давай, тебе пока просто с изюмом положу, обед скоро, так что начнут на закуску брать.

Зельеварщица оказалась права — обычное мягкое печенье разлетелось быстро, и магомедичка снова поспешила к лотку, поглядывая на очередь желающих выступить. Парень с тазиком периодически там мелькал, но на сцене пока не появлялся. Вообще, по опыту предыдущих лет, Инталия знала, что утро и день до обеда отдают начинающим музыкантам, желающим попробовать свои силы, а вот вечер и начало ночи обещают самые выразительные и красочные выступления.

Когда наступили сумерки, она перестала бегать в толпе — устала и даже бодрящее печенье не давало достаточно сил. Его хватало лишь на то, чтобы не уснуть и продолжать улыбаться зрителям из-за прилавка. Впрочем, и товара оставалось уже немного. Несмотря на довольно высокую цену, их зелья охотно брали, зная, что бодрящее лакомство позволит продержаться концерт, а поутру не будет похмелья.

Софа уже довольно погромыхивала кошелем, предусмотрительно спрятанным под передник, и тут по краю сцены загорелись маленькие алые огоньки, возвещая начало самой интересной части фестиваля. Девушки встрепенулись:

— Можно вынимать вату из ушей, — довольно сказала Инта и повернулась к сцене, совершенно забыв про торговлю.

Музыку девушка очень любила. В раннем детстве выучила все полковые сигналы и перестроения, ведь ее частенько оставляли именно с музыкантами. Она помогала им начищать песком трубы, перетягивать кожу на барабанах, вырезать из твердого дерева новые палочки и обматывать их концы нитками для более мягкого и глухого звучания. Со временем это все забылось, музыка стала лишь сопровождением к танцам, но, когда появлялась возможность, Инталия с удовольствием погружалась в мир звуков, наполняя душу и сердце эмоциями, которые не могла себе позволить в обычной жизни, ведь магомедик должен быть холоден и тверд, чтобы не навредить пациенту.

Первым выступил седобородый мужчина с зачарованными морскими черепахами. Животные крутили головами, шевелили ластами, словно плыли в воде, длинные барабанные палочки, похожие на кисти, касались их панцирей, и воздухе разливался шум моря. Инте даже показалось, будто на лугу запахло йодом и солью, разлагающимися морскими водорослями и чуть-чуть рыбой…

После вышла девушка с теми самыми стеклянными трубками, наполненными водой. Трубки не журчали, они тонко звенели под ловкими девичьими пальцами, рождая удивительно чарующую мелодию. Следом вышел парнишка с флейтой, и артефактор подпрыгнул:

— Моя работа!

Вопреки ожиданиям, из флейты полилась веселая плясовая. Кое-кто в толпе начал танцевать, даже Софа как-то особенно кокетливо повела плечиком, а Сиразион затосковал:

— Не сработало! Танцевать должны были все!

— Разик, — приобняла, утешая его студентка, — ты забыл, что тут треть пьяных, треть под зельями, а остальная треть уже наслушалась всевозможной музыки, в том числе, и артефакторной.

Уткнувшись взглядом в роскошное декольте «валькирии», «юноша из приличной магической семьи» мелко закивал и сам не заметил, как сжевал успокоительное печенье. Инталия только усмехнулась заметив маневр подруги — похоже, Софа взяла на вооружение ее тактику!

Еще пара музыкантов удивила зрителей скорее не музыкой, а акробатическими трюками с инструментами, а потом, когда ночь уже совсем сгустилась, на сцене появился он — парень с тазиком! Кинул на доски какую-то шкуру, сел, скрестив ноги в простых черных брюках, улыбнулся, помахал рукой взревевшим зрителям и…заиграл!

Инталия замерла, не веря своим ушам! Ловкие, быстрые пальцы незнакомца извлекали из таза удивительный мягкий звон, сливающийся с ветром, с шумом толпы, светом звезд и чем-то еще таким, от чего щемило сердце. Она невольно вздохнула и тут же услышала слегка занудное:

— Жаль, не моя разработка… Какой звук! М-м-м… Какое воздействие!

Очнувшись, девушка с сожалением взглянула на представителя семьи Хашшим и вернулась в музыку. А когда отзвучала последняя нота, парень встал и поклонился, позвякивая бисерными браслетами, она невольно спросила:

— Кто это?

— Это? — какой-то мужчина, подпрыгивающий прямо перед ней, оглянулся и удивился: — Вы что, его не знаете? Это Шер!

— Шер? Он известный музыкант?

— Не сказал бы, что известный! Он просто лучший исполнитесь магомузыки на глюкофоне! Говорят, в прошлом году даже при дворе выступал!

Инта недоверчиво взглянула на уходящего со сцены парня — вот этот, в обтрепанных штанах и потертой безрукавке при дворе? Как интересно он двигается… Где-то она уже видела такую походку и такие знакомые солдатские ботинки…

Все остальные выступления были для Инталии уже не интересными. Она взяла свой поднос и отправилась в толпу, надеясь узнать немного больше про таинственного Шера. Слухов и сплетен было много. Главный вопрос, который интересовал девушку, звучал так: если этот парень такой крутой магомузыкант, почему она не видела его здесь раньше?

Ответы были самыми разными. Кто-то уверял, что просветленный Шер был в долгом паломничестве к горам Атхупад, где постом и молитвой просил особых свойств для своего инструмента. Парочка странных личностей во всем черном доверительно сообщили, что музыкант скрывался в подвале ратуши, где курил синие грибы и писал новую музыку. Запах тех самых синих грибов от этих типов заставил Инту стоять с подветренной стороны и не особо верить россказням обкуренных. Мужчина в кожаном доспехе хмыкнул и сказал, что Шера хотели женить, вот он и бегал два года по дорогам королевства, скрываясь от родственников. А высокомерный блондин в дорогом камзоле заявил, что музыкант был в тюрьме за оскорбление Ее Величества. Когда вокруг сцены забили огненные фонтаны, сообщая об окончании праздника, Инталия уже совершенно не понимала, кто такой Шер, и зачем она вообще пытается что-то о нем узнать.

В общежитие девушки еле плелись. Пустые корзинки весили немного, но пришлось забрать с собой накрахмаленный транспарант и жердинки. Хорошо хоть стол и пара стульев остались в поле, они принадлежали мэрии, утром их должны были забрать уборщики. Усталость была такая, что даже полный кошель на поясе Софы воспринимался просто как очередная тяжесть. Артефактор из хорошей семьи честно тащил жерди, противно скрипя ими по песку, но в общежитие его не пустили, так что на этаж студентки вплывали на остатках левитации. В комнату ввалились, едва держась на ногах, бросили корзины у порога и, быстро стянув одежду, рухнули в постели.

— Софа, — простонала Инта, понимая, что сил дойти до душа у нее нет.

— Лови! — зельеварщица прицельно метнула припрятанную печенюшку.

Магомедичка ее сжевала, поняла, что вот сейчас отключится — и отключилась.

***

Утром оказалось, что рефлексы не подвели — на остатках сил Инталия сумела кинуть очищающие заклинания на одежду и тело, так что кровати остались чистыми, а юбки даже не мятыми. Спешно натянув повседневную одежду и студенческие мантии, девушки заплели простые косы и побежали на лекции, жуя на ходу бутерброды. Влетели в аудиторию за три минуты до звонка и услышали удивленное:

— Фон Майер, что Вы тут делаете? Профессор фон Карпус забрал Вас с лекций, сказал, что идет работа над курсовой…

— Да, профессор Раклей, — сразу нашлась Инта, — я просто провожала подругу! — подмигнув Софе, девушка вышла в коридор и немедля отправилась к шестому полигону.

Если наставник считает, что ей следует больше времени уделять курсовой, она так и сделает.

***

Вид будущей лаборатории удручал. Среди досок, бревен и каких-то невнятных кусков металла бродили сонные чумазые работники, явно заявившиеся на работу прямо из таверны. Парочку странных типов, попахивающих синими грибами, студентка даже узнала — они точно были вчера в толпе, она даже пыталась с ними разговаривать. Некромант стоял в стороне и, кажется, маялся похмельем или просто очень сильной головной болью.

Инталия подошла и протянула ему… конфетку. Аспирант остался недвижим. Девушка нетерпеливо выдохнула и объяснила:

— Конфета с зельем, снимет абстинентный синдром, добавит бодрости и сил. Предупреждая вопросы — готовила я лично. Моя подруга — зельевар высочайшего класса, а я неплохо знаю человеческое тело и его реакции, поэтому наши совместные проекты — лучшие.

Рука в перчатке цапнула конфетку и утащила в темноту под капюшон. Через некоторое время аура вокруг некроманта сменила цвет, и он спокойным голосом поинтересовался:

— Почему же Вы не стали писать курсовую с подругой?

— Ее научный руководитель терпеть меня не может, — вздохнула Инта и пояснила: — предыдущие курсовые мы писали вместе, это было весело. Даже доказали, что зелье можно заключать в оболочку из сахара, шоколада и желатина без ущерба для его применения. Софа планирует и дальше работать зельеваром, я же вижу себя магомедиком широкого профиля, а значит, мне нужна курсовая по другому направлению магомедицины.

— Понятно. С зельями у Вас получается недурно, можете выдать что-нибудь, стимулирующее этим сонным … э-э-э… типам?

Инта не стала упоминать, что пять минут назад некромант и сам мало чем отличался от плотников, лишь отрицательно покачала головой:

— Такого запаса не держу, да и дорого это, заправлять конфеты зельями.

— Помнится, в субботу Вы неплохо поддержали нас печеньем… — в голосе Арикшавера прозвучала надежда.

— Печенье распродано, да и стоит оно три медяка за штуку при продаже, а одна конфета обходится в шесть медяков себестоимости, — покачала головой Инта.

Мужчина присвистнул, выражая свое впечатление от цены:

— Чем же обусловлена такая дороговизна? На шесть медяков можно купить курицу в таверне!

— Зелье в конфетах более высокой концентрации, — пояснила девушка, — благодаря оболочке, оно дольше хранится, не выдыхается, но сахар и какао-бобы стоят дорого. Да и мастерство… знали бы Вы, герр Арикшавер, сколько материала мы перепортили, прежде чем научились варить карамельные «скорлупки», наполнять их зельем, заваривать и прятать в шоколад со сладкой начинкой!

— Значит, попробуем по-старинке, — хмыкнул аспирант. Он размял пальцы и пустил в сторону работников волну силы, дополненную заклинанием.

Плотники присели, замерли, потом закрутили головами и ломанулись в кустики.

— Ускорение фильтрации крови? Почки им посадить не боитесь? — полюбопытствовала девушка.

— Один раз не страшно, — отмахнулся некромант и добавил: — к тому же, на трупах это прекрасно работает, все жидкости выводятся естественным путем.

Инталия только хмыкнула. Настоящим магомедиком не стать, если ты не практикуешь, но кто же пустит новичка к живым? Все манипуляции будущие медсестры и фельдшера отрабатывают в морге, так что такими подробностями некромант ее не напугал, даже если пытался.

Пока строители обживали кустики, Арикшавер развернул свиток с наброском внутреннего убранства лаборатории:

— Взгляните, фройлян фон Майер, все ли я предусмотрел?

Девушка взяла план в руки, принялась уточнять, что означает тот или иной значок. и Будущие светила науки присели на какое-то бревнышко и начали яростно спорить, что и где должно быть расположено. Аспирант оказался левшой, поэтому все нужное и важное для его работы располагалось слева. Инталия была правшой, так что ей удобнее было справа. В итоге они договорились поставить рабочий стол в центре, а не у стены, так, чтобы каждый из них мог работать со своей стороны, не мучаясь поиском общего оборудования.

Собачьи клетки, кушетка для вероятных пациентов, холодильный шкаф для препаратов и отдельный — для лекарств. Конторка для письма, полки для книг, шкафчик для зелий… Список рос, счет увеличивался.

Обсуждение прервали бледные плотники, которые начали спрашивать, какой именно пол хотят господа маги. Пришлось студентке и аспиранту идти внутрь и разбираться. Оказалось, что опыт у них схож — оба знали, как строят дома возле Черной степи, препятствуя мелким магическим созданиям проникать в помещения.

— Снимите почву на половину штыка, перед тем, как укладывать лаги, — объяснял Арикшавер, — лаборатория должна быть магически нейтральной, поэтому на землю толстый слой битого стекла, затем промытый песок и только потом лаги. Перед настиланием досок позовете меня, я начерчу руны.

— Так рази ж руны — не магия? — открыл рот один из парнишек, помогающих не то отцу, не то старшему брату.

— Руны — это спящая магия. Их силу разбудит тот, кто попытается проникнуть в лабораторию через землю. В этом случае нам безопаснее будет испортить зелье или эксперимент, но защититься от попытки вторжения, — ответил некромант.

— Чего? — захлопал глазами пацан.

Его родственник отвесил подростку подзатыльник:

— Не твоего ума дело! Сказано копать на половину штыка, иди и копай, с остальными делами господин маг сам разберется! — на этом все обсуждения закончились.

Пока строители таскали землю, а потом мчались на склад за стеклом и прожаренным песком, Арикшавер вместе с Инталией занимался животными, сидящими в клетках. Их следовало выгулять, убрать за теми, кого выгулять не успели, налить всем воды, дать зелья тем, у кого приживались первые, экспериментальные косто-протезы, и накормить всех.

Инта воспользовалась случаем, чтобы изучить наработки некроманта. Покрутив в руках лапу одного из псов, она признала:

— Я уже могу это улучшить простым набором зелий, диетой и стимуляторами, но с тканями тоже нужно работать. Если сразу восстанавливать нервную ткань, животному будет больно, а если сначала восстановить мышцы, больно будет потом, когда придется пробивать каналы для нервов, да и мышцы могут одеревенеть. В общем, нужно подумать, сделать расчеты…

— Для начала все предположения стоит занести в журнал и сделать три контрольные группы, — сразу взял быка за рога аспирант, — в одной начать с нервов, в другой — с мышц, а контрольную оставить без поддержки мага жизни.

— Верно, — закивала головой студентка, — но контрольной группе можно оставить витамины и стимуляторы роста, иначе протез будет отторгаться.

— У меня не будет, — заявил некромант, — но с зельями будет явно проще поддерживать силы животных.

Инталия присела на чурбачок и погрузилась в записи. Она не первый раз вела исследовательский дневник, поэтому вносила все свои предложения по пунктам, выделяя каждому отдельную страницу. Некромант тоже не терял времени — покончив с кормежкой животных, он начал вносить данные об изменениях в протезах, напитывать магией некоторые из них и что-то подправлять в других. Как ни странно, друг другу они не мешали. Каждый был занят своим делом и не лез к другому.

***

К обеду строители успели сделать засыпку пола, разметить лаги и приготовить доски. Осмотрев результат, Арикшавер отпустил их на обед, а сам вынул из мешочка на поясе склянку с ароматным маслом и палочку, явно собираясь колдовать.

— А обед? — спросила Инталия.

Утренний бутерброд давно переварился и забылся, а маги жизни ели всегда много и с удовольствием, восполняя силы животной пищей.

— Идите, фройлен фон Майер, — чуть насмешливо выдал некромант, — и, если в Вашем сердце осталось немного женского милосердия, принесите мне кусок хлеба и фляжку с водой из столовой.

— У Вас есть жетон? — уточнила студентка, лишнего обеда для некроманта у неё не было.

Жестяной кружок с гербом факультета взлетел в воздух, закрутился и опустился в подставленную девичью ладонь. Вслух Инта фыркнула, а мысленно восхитилась точности применения малого воздушного потока. Некромант, действительно, искусен, раз в быту балуется такими тонкими заклинаниями.

В столовой было уже не так шумно — большая часть желающих подкрепиться сидела за столами, мерно постукивая ложками, так что Инталия встала в куцую очередь и довольно быстро получила два «походных обеда» и две глиняные фляжки с компотом. Фляги нужно было вернуть потом в столовую, а в свертках, по уверению раздатчицы, были бутерброды и пироги.

Вместе с обедом девушка вернулась на строительную площадку. Арикшавер все еще ползал по песку, выводя руны. В будущей лаборатории было прохладно, влажно и сильно пахло пряным южным маслом. Принюхавшись, Инталия мысленно присвистнула: некромант накладывал защиту с помощью очень редкого и дорогого гвоздичного масла.

Сама медичка руны знала только самые простые, те что применяли в маркировке зелий или для ускорения процессов заживления, но помнила, что защитные руны в гарнизоне местный маг обновлял едва ли не еженедельно, ругаясь на дешевое масло, которое сам лично настаивал на незатейливых ароматных травках — от тимьяна до укропа. Отчего-то южные и редкие масла дольше хранили аромат, позволяющий активировать силу, вложенную магом в руну.

Арикшавер не мелочился, значит, всерьез собрался с ней работать. Это порадовало. Несмотря на внешнюю бойкость и активность, Инталия почти не имела друзей в Академии. Учеба отнимала много времени, а редкие часы досуга медичка посвящала прогулкам в парке или тренировкам на полигоне. Только активная и общительная Софа нашла тропинку к ее душе — просто подошла на распределении комнат и сказала:

— Привет, я — София Зильберг. За порядком слежу, зельевар, есть комната на двоих в конце коридора, будешь жить со мной?

Инта тогда так опешила от напора «валькирии», что молча кивнула, подхватив свою сумку, и после никогда не жалела. Конечно, постоянно булькающие на спиртовке заготовки, стол в пятнах и резкие запахи, порой, мешали, но от Инталии тоже хватало неприятностей. Чего стоил только скелет человека, висящий на вешалке рядом с платьями, или препараты органов, пораженных различными заболеваниями, которые она приносила с практики.

От воспоминаний девушку отвлек некромант, выбравшийся из будущей лаборатории на яркое весеннее солнце. Увидев свертки, он радостно потер руки, бормоча очищающее заклинание. Песок, масло, пыль, в общем, вся грязь слетела с перчаток невесомым пеплом, показывая желание аспиранта немедля приступить к обеду. Инта не стала мешкать — самой есть хотелось просто нестерпимо!

Они выбрали удобное бревнышко и пустое ведро вместо столика. Девушка расстелила салфетку и протянула молодому человеку сверток, предупредив:

— Что внутри не знаю, взяла стандартные пайки для выхода.

— Обычно, там пара бутербродов и пара пирожков, — просветил некромант, — а поскольку на выход идут или боевики, или некроманты, реже — лесовики, то в начинке обязательно есть чеснок, перец и лук.

— Чтобы нечисть на подлете падала? — хмыкнула Инта, разворачивая свой пакет.

— Конечно! — с энтузиазмом ответил аспирант и предложил: — может, Вы мне все, что с луком и чесноком, сразу отдадите? Фройлян обычно такое не едят.

— Я неправильная фройлян, — фыркнула медичка, — я выросла на границе с Черной степью, а там без чеснока и перца есть не садятся.

Внимательный взгляд некроманта скользнул по девушке и тут же вернулся к еде. В свертке, действительно, оказалась пара бутербродов — огромных. Для каждого использовали целую булочку, щедро намазанную маслом с пряными травами. Кроме того, между половинками булки лежали колечки маринованного лука, колбаса и сыр. А пирожки, каждый размером с ладошку Инты, оказались сладкими — начинкой служили яблоки с изюмом.

Запивая все это компотом, девушка не выдержала:

— Теперь я понимаю, почему боевики и некроманты обед пайком берут. Это гораздо вкуснее, чем суп и каша.

— Горячее тоже надо есть, — пожал плечами некромант, — но, если времени мало или идешь в засаду на кладбище, бутербродами и пирожками, конечно, удобнее.

Инта, не стесняясь, съела все. Поправиться она не боялась — маги жизни часто тратили энергию тела на свои эксперименты, поэтому ели значительно больше зельеваров или травников.

Пока маги трапезничали, к будущей лаборатории подтянулись строители. Некромант дал «добро» на укладку досок, но напомнил, что наступать на песок нельзя.

— Тять, а тять, — мальчишка-помощник снова проявил любопытство, — а зачем мы стекло сыпали под песок?

— Надо так, — отмахнулся отец, вручая наследнику ведро с гвоздями.

Инталия только вздохнула. Когда-то она тоже спрашивала, зачем под полом казармы насыпано стекло. Ответ оказался простым и сложным одновременно. Острые осколки, торчащие в разные стороны, разрывали контур помещения. Из-за этого некоторые виды подземных тварей не могли его найти своими подобием зрения. Опытные солдаты вообще бутылки собирали, кололи камнем, да втыкали осколки в щели снаружи, так что издалека казарма щетинилась и блестела. Даже в деревнях, расположенных в сутках пути от границы, знали этот фокус, но по бедности сыпали под пол осколки горшков и кринок. Тоже помогало, хотя и слабее.

Бездельничать времени не было. Некромант наложил свою защиту, от живых, и теперь ей следовало наложить свою — от мертвых. Девушка вынула из сумки обычный графитный карандаш и отправилась чертить руны на досках пола. Принцип был тот же, только вместо графита можно было чертить углем или алмазом. Малюсенький камушек, даже не обработанный, у Инталии был, отец отдал свадебное кольцо матери, но на досках им чертить было бесполезно. Вот когда плотники вставят стекла…

Ее кривенькие руны предназначались, в основном, для того, чтобы обитатели лаборатории не разбежались. Вообще, по такому принципу строились все здания Академии. Если внутри работали некроманты, внутреннюю защиту накладывали маги жизни. Если внутри химичили зельевары, защиту накладывали боевики. Полярность сил уберегала от обрушения само здание, давая шанс горе-магам выбраться наружу, или хотя бы достойно похоронить результаты эксперимента под обломками, если что-то в эксперименте вдруг шло не так.

Мягкий климат, в котором располагалась Академия, позволил бы обойтись принятым здесь фахверковыми домами, слепленными, по сути, из глины и палок. Однако новый ректор Академии посчитал затраты на строительство, плюс убытки от простоя лабораторий и классов, а после отдал распоряжение строить все здания из дикого камня, легко проводящего магию, либо из высококачественного кирпича с наложением магической печати на каждый. В итоге здания перестали разрушаться, ремонт в случае различных происшествий обычно требовался лишь косметический, а благодаря встроенным в стены и крыши амулетам, убытки ограничились битым стеклом да разорванными в щепки столами.

Поначалу в столице нашлись крикуны, считающие, что ректор складывает деньги себе в карман. Инта помнила, что Академию даже прибыла комиссия от Счетной палаты с полномочиями инспекторов Двора. Они осмотрели все здания на территории, спровоцировали парочку мелких неполадок в лабораториях, а потом удалились восвояси. Король получил доклад от комиссии, что-то посчитал сам и в Академии появился факультет магического строительства, куда поступали слабые маги, способные к математике и магии рун. Они изготавливали те самые клейменые кирпичи, проектировали магически нейтральные здания и были весьма востребованы в Академии и в столице.

Старательно выведя значки на досках, Инталия перешла к стенам. Их непременно заштукатурят и побелят, чтобы очистить воздух, удалить плесень и сохранить тепло, но ее магия останется на голом камне стен, создавая еще один круг защиты.

Пока девушка возилась внутри, некромант накладывал цепочки рун снаружи. Только теперь он делал круг, отталкивающий любую постороннюю магию. На территории Академии столько магов, использующих различные способы подпитки, столько источников силы или, наоборот, поглощения, что лаборатории и практические классы приходится экранировать друг от друга именно таким образом.

Закончив работу, они снова присели на бревнышко. Сил не осталось. Инта полезла в свою сумку, висящую как торба нищего, на ремне, протянутом через грудь, и вынула пару припрятанных печений. Одно молча протянула некроманту и наткнувшись на удивлённый взгляд, коротко пояснила — «завалялось». Он так же молча взял, пожав плечами — «завалялось, так завалялось» — и протянул в ответ флягу с ледяной водой. Вода восстановила силы девушки даже быстрее, чем зелье, магу жизни важнее живая вода или растения, чтобы вернуть баланс в норму. А вот некроманту явно больше подошло зелье, ведь кладбище на территории только одно, да и то находилось довольно далеко от шестого полигона.

***

На ужин пошли вместе. Точнее, двинулись по аллее в сторону корпусов-близнецов. Присмотр за будущей лабораторией вымотал больше, чем обычный учебный день. Инталия шла, не торопясь, стараясь глубоко дышать и любоваться расцветающим парком. Обычно это помогало быстрее восстановиться, но сегодня ее концентрацию нарушал некромант, мягко перебирающий ногами по усыпанной мелкой галькой дорожке. Снова эта походка — плавная, осторожная, так ходили солдаты и офицеры в гарнизоне отца… Ах, да, профессор говорил, и Софа добавила, что Арикшавер сбежал от престижной должности в Черную степь. Интересно, а зачем? Прилично ли будет спросить?

Видимо девушка слишком пристально смотрела на некроманта, а может, и он из-под своей тьмы наблюдал за ней, потому что притормозил у развилки и хмыкнул:

— Спрашивайте, фройлян!

— Что спрашивать? — удивилась она.

— Что хотите, — в голосе аспиранта послышалась улыбка. — Я отвечу. Понимаю, что слухов ходит много, спрашивайте то, что для Вас важно.

— Почему Черная степь? — выпалила Инта.

— А почему нет? — немного напряженно переспросил он.

— Вы обещали ответить! — не дала она ему увильнуть. — Есть ведь еще побережье, есть Северные горы, там тоже воюют. Некроманту будут рады в любом гарнизоне.

— Хорошо, — сдался Арикшавер, присаживаясь на лавочку, — за пару печений с зельем расскажу все в подробностях!

— Это шантаж, — пробормотала Инта, копаясь в сумке.

Аспирант лишь тяжело вздохнул в ответ и откинулся на спинку скамьи. Студентка вдруг обратила внимание на то, что мантия некроманта стала значительно светлее, и теперь цвет ткани можно было назвать угольно-серым, края выглядели обтрепанными, а тьма под капюшоном словно усохла. Инталия нашла в сумке последнее печенье, торжественно вручила Арикшаверу и чуть коснулась края мантии:

— Зачарована на уровень силы?

— Угу, как у всех, — буркнул он в ответ, глотая зелье почти не жуя.

Инта сделала вывод: прежде такие мантии носили многие некроманты, может, поэтому они и перешли на обычную одежду мрачных тонов? Чтобы не выдавать свою силу или ее отсутствие? Вскоре по ткани пробежала волна, делая ткань темнее и новее, тогда Инта решилась поторопить собеседника:

— Так почему степь?

Аспирант тяжело вздохнул и приступил к рассказу:

— Я из обычной семьи, небогатой. Дар проснулся, когда уже школу заканчивал. Особых денег в семье не было, поступал сюда как «королевский студент».

Девушка понимающе кивнула. «Королевские», значит, поступили с условием отработать на Корону некоторое количество лет. К счастью для студентов, практика тоже учитывалась, и при желании, можно было не отрабатывать весь срок. Достаточно было просто вернуть казне деньги, потраченные на обучение. Не всем это удавалось, но такой талант, как Арикшавер, наверняка, мог остаться в Академии и это тоже сочли бы отработкой. Учить новых некромантов, способных сдерживать тварей на границах и просто защищать крепости и города — это почетная и денежная миссия, а он сбежал в Черную степь. Девушка невольно прониклась уважением к человеку, способному выбрать нелегкий и опасный труд, не приносящий большого дохода.

— Когда нас распределяли на практику на третьем курсе, меня отправили именно в степь. Там было… непросто.

Некромант даже чуть отвернулся, делая вид, что рассматривает свежий пенек от сломанного зимней бурей дерева. Было понятно, что воспоминания о той практике причиняют ему боль. Девушка даже пожалела, что спросила, но в чем-то Арикшавер был прав — лучше узнавать все из первоисточника, сплетни гораздо хуже.

— Жарко, страшно, куча непонятных правил и сходящих с ума от безделья солдат… — невеселым голосом рассказывал аспирант. — Я мечтал удрать оттуда побыстрее и никогда больше не появляться, а потом мы отправились в ночную вылазку. Мне «повезло» — провалился в яму с корпоскарами. И тот парень, который больше всего издевался надо мной в казарме, вытащил меня, оставив этим существам руку.

Инталия поежилась. Кто такие корпоскары она знала. Жутки твари, смесь скорпиона и грызуна, размером с крупную кошку. Их яд парализует, а потом они съедают живую добычу, разрывая ее мелкими острыми зубами. Одиночку легко заметить и обойти, или прибить камнем, но в брачный период они собираются в стаю, долго возятся на одном месте прокапывая яму, в которой самки отложат капсулы для потомства. Угодить туда — значит, стать кормом для будущих корпоскарчиков.

— Поэтому ты решил заниматься некропротезами? — сообразила девушка.

— Да. Грига списали из армии, он вернулся домой, его там сочли нахлебником и вообще обузой, ведь работать в поле он не мог. Когда я его нашел после практики, он уже почти спился, но я пообещал…

Слова были не нужны, только Инталия вдруг провела рукой по лбу:

— Григ? Григ Скарпи? Здоровенный белобрысый, потерял кисть левой руки в ночной вылазке, вытаскивая практиканта?

— Да, — тьма под капюшоном качнулась, — откуда ты знаешь?

— Он служил в гарнизоне под началом моего отца. Я неплохо его знала, как и всех наших солдат. Про ранение только слышала, — девушка скривилась, — меня тогда под домашний арест посадили, а потом к тетке сослали, учиться. Но Грига я помню, отец даже выхлопотал ему повышенную пенсию за спасение специалиста… Так это был ты! — вдруг подпрыгнула она на месте, не справляясь с эмоциями, — ты тот парень… Ашер?

Некромант развернулся, склонился ближе и недоверчиво сказал:

— А ты та девчонка в штанах. Дочь полковника фон Майера.

— Инталия фон Майер, — подтвердила она, — я же представилась.

— Да мало ли Майеров, — пожал плечами некромант, — а ты меня не узнала?

Девушка нервно хмыкнула:

— В этом балахоне я и отца родного бы не угадала.

— Точно! — аспирант вскочил, одернул мантию, повел плечами, словно хотел что-то сказать, или сделать, но сдержался.

Инталии было любопытно увидеть, насколько изменился тот худощавый до болезненности парень, которого она по воле случая выручила из неприятностей, однако Ашер не собирался снимать капюшон или убирать заклинание, скрывающее лицо. Напротив, некромант отвернулся от нее, словно прячась, затем развернулся к Черной башне, поднял руку, явно собираясь попрощаться.

Инталия тоже вскочила, но по другой причине — ей вдруг стало понятно, что аспирант смущается. Или стыдится? Ее эмоции, которые она столько лет училась держать в узде, вдруг вскипели. Вспомнился тот день, когда она сбежала из комнаты, толпа солдат, татуировка, облако тьмы… Уши полыхнули, стало понятно, отчего так мечется молодой маг. Но тут в схватку с эмоциями вступил холодный, отточенный разум магомедика: возникшая вдруг между ними неловкость могла разрушить совместную работу, это значит ее курсовая окажется под угрозой. После стольких усилий, когда в руках интересная тема с возможностью продолжиться в дипломе и даже в диссертации! Долго раздумывать дочь командира не привыкла, поэтому моментально выпалила:

— Можешь не переживать! Ничего я тогда у тебя не разглядела. Да и вообще, чем там удивлять, я магомедик как ни как.

Если бы тьма умела краснеть, Арикшавер, наверное, сейчас бы вспыхнул. Вместо этого он захлебнулся не то кашлем, не то смехом, а девушка торопливо продолжила:

— В общем, причин бросать совместную работу и прятаться от меня в Темной башне у тебя нет, увидимся завтра в лаборатории!

— Увидимся, — кое-как выдавил парень и довольно бодро пошагал в сторону некромантского факультета, продолжая покашливать на ходу.

***

Профессор фон Карпус стоял у окна, разглядывая краешек арены шестого полигона. Из его кабинета, расположенного на самом верху Белой башни, не было видно, что твориться в будущей лаборатории некроманта и целительницы, зато отчет строителей уже лежал на столе. Судя по всему, молодежь собралась превратить помещение в герметичный бункер, что абсолютно верно, учитывая где и с чем они будут работать.

Как вовремя декан навязал ему этих третьекурсников! Кто бы мог подумать, что эта девушка подойдет… Сильная магиня жизни, магомедик с четкой дисциплиной, с холодной головой и обидой на весь мир. Да это просто клад для одного раздолбая-некроманта! Теперь главное осторожно подталкивать их друг к другу, провоцировать совместные ситуации, и, может быть, его долг будет выплачен полностью.

Тяжело вздохнув, профессор вернулся к столу, убрал отчеты и занялся проверкой контрольных — мечты мечтами, а работу никто не отменял. Впрочем, он непременно наведается в будущую лабораторию, проверит все, оставит парочку сюрпризов. Опыт подсказывает, что не все будет так просто с этой парой. Оба обожглись, оба хотят чего-то большего, чем просто перетряхивание старых травников или сборников костоправа. Значит, нужно дать им эту идею, эту цель…

***

Инталия брела в столовую и размышляла. Наверное, она напугала некроманта окончательно. Нет, маги смерти, однозначно, смелые ребята проводящие большую часть рабочего времени на кладбище, да только такими они не рождаются, а становятся. Как и медики.

На первом курсе магомедицинского колледжа отсев производили быстро: сначала анатомические атласы, с подробной прорисовкой внутренностей и мышц. Затем — проверка на брезгливость: пробы телесных жидкостей, уборка в клизменной, и «на закуску» — визит в морг. В процессе этих испытаний, треть курса быстро перевелась на травничество и аптекарское дело.

Да только слабеньких магичек, желающих перетирать травки и корешки в королевстве пруд пруди. Настоящего дохода это дело не приносит, если у аптекарши нет дара усиливать лекарства собственной силой, или плохо развиты интуиция, точность и глазомер, необходимые зельеварам, будет она сидеть на выдаче лекарств по рецептам, разбирать торопливый почерк магомедиков, да зевать, пока не наступят холода.

Вот Софа никогда не будет работать в аптеке. Зельевар такой силы и способностей будет варить свои зелья в лаборатории, в промышленном масштабе и продавать на вес золота. Потому что даже банальная настойка валерианы в ее руках превратится из слабенького успокоительного накопительного действия в мягкое снотворное отсроченного действия. Так что по отсеявшимся будущим магомедсестрицам и магофельдшерам никто не плакал — королевская система аптек и богаделен всегда нуждалась в пополнении персонала.

Сама Инталия не была особо брезгливой, да и трупов не боялась, насмотревшись в Пограничье всякого. Зато страшно не терпела паразитов. Паразитологию сдавала, сцепив зубы, чтобы не вывалить на стол преподавателя не то что завтрак — вчерашний ужин. Зато знала материал великолепно — скромная преподавательница была в восторге от ее ответов и даже убеждала девушку пойти на паразитолога, чтобы не терять такие великолепные знания впустую. Инта и не теряла — пользовалась своими знаниями, чтобы никогда существ из учебника не видеть в реальности.

В столовой соседку заметила Софа и сразу утянула за столик в углу:

— Почему похоронный вид? — спросила она, размазывая по тарелке рагу из залежавшихся в погребе овощей, дополненное редкими волокнами мяса.

Расстроенная медичка, вывалила на подругу все, что внезапно открылось ей, а также кучу собственных страхов и переживаний. Не каждый день встречаешь человека из прошлого, а потом на эмоциях наговариваешь ему всяких глупостей.

— Думаешь, напугала, да еще унизила, так, что он больше не появится? — переспросила подруга, забыв про неаппетитное кушанье.

— Ты же помнишь того лесовика, которого нам нужно было обмерить для зачета по анатомии? — вздохнула девушка, вспоминая их совместную практику. — Что он сделал, когда я сказала ему, что его интимный размер «средний, ближе к малому»?

Софа прыснула. Да, было у них такое приключение. Препод по анатомии был затейник — велел к зачету найти и полностью обмерить десяток представителей противоположного пола одного возраста, занести данные в таблицу и на основании полученной информации сделать сравнительный анализ с учетом болезней, места рождения, взросления, питания и физических нагрузок. Потом, конечно, студенты поняли, для чего составляются такие таблицы, но тогда это было непростым делом для пары замороченных студенток — выловить десяток парней определенного возраста, уговорить на обследование, а потом измерить от пальцев ног, до макушки, да еще записать и все это быстро и точно.

Тот несчастный маг, услышав определение своего «размера», взревел бизоном и гонял Инту и Софу по всему этажу, пока его не отловили другие студенты. С той поры девушки ввели новую градацию размеров: «большой», «очень большой» и «гигантский».

— Мужчины пренебрежения к своей «гордости» не прощают, это верно, — подтвердила зельеварщица и, плюнув на экономию, оплатила в буфете пару пирожных, пояснив: — тебе надо стресс заесть, а мне новости.

Травяной чай и пирожные, подняли девушкам настроение. Инта чуть повеселела и решила, что все равно не откажется от совместной работы. Будет уговаривать, упрашивать, извинится в конце концов, но продолжит работать некропротезами испытывая заодно собственные средства! Тут Софа хитро прищурилась и спросила:

— А какой он? Арикшавер? Сильно изменился?

— Да я не знаю, — пожала плечами медичка, — он же в мантии своей, и лицо тьмой закрыто. Выше стал это точно, а больше и не видно ничего.

Девушка не заметила, что в ее голосе сквозит сожаление, а вот внимательная подруга этот момент отметила.

— Почему, интересно, он прячется? Таинственности нагоняет? — предположила Софа, поглядывая на соблазнительно выставленные на стойку тарелочки с пирожными в бумажных кружевных салфетках.

— Да зачем ему? — удивилась Инта, доедая последний кусочек своей сладости, — некроманты просто угрюмые все, одиночки, да и аура у них давящая. Силы и то на кладбище тянут. Проще в мантии прятать все и сразу.

— Про мантию я знаю, — отмахнулась Софа, выбрав что-то нежно-воздушное с аппетитными ягодками сверху.

Подруга покосилась, но промолчала — доход с фестиваля они поделили, а кто как проматывает свои деньги, Инталия обычно не интересовалась.

— У зельеваров рабочие мантии по тому же принципу построены: чем сильнее маг, тем насыщеннее цвет, плотнее защита, сложнее инструменты… Мы даже фильтры подобные носим, запахи в лаборатории часто чуть веселее, чем на кладбище, только не тьму ставим, а воздух сгущаем или воду.

— У медиков хирургические костюмы похожи, — понятливо кивнула Инта, — но нам уровень силы до фонаря, нам защита нужна и стерильность.

— Вооот, — Софа облизнула так ложечку так, что на нее засмотрелся какой-то первокурсник в потрепанной зеленой мантии. — Но мы с тобой в рабочей одежде по Академии не шастаем!

— Так за нами некромантки с восторженным блеском в глазах не бегают, — хихикнула Инталия, припомнив первую встречу с Арикшавером и профессором.

— Ну-ка, ну-ка! — оживилась София.

Инта коротко припомнила, как было дело и даже полностью разряженный амулет а сумке нпродемонстрировала:

— Представляешь, до сих пор не зарядился! Столько злости они в свои проклятия вложили, что сила утекает, как вода! — расстроенно призналась медичка.

— Значит, пришлось в кафе сбегать? Хм, может и в этом дело. Навязчивые поклонницы кого угодно достанут. Ой, смотри! — подруга так дернула Инту за рукав, что та едва не свалилась под стол.

— Да что случилось? — не понимая ничего, покрутила головой девушка.

— Там этот музыкант, с феста! Который с тазиком был, помнишь, еще мой Сиразиончик расстраивался, что не его разработка?

Припомнив действительно волшебную музыку, Инта с интересом взглянула на парня, стоящего у стойки. Он был в тех же потрепанных брюках, волосы так же подобраны вышитым ремешком, только вместо кожаной жилетки тонкий вязаный свитер, удивительно яркого алого цвета.

— Странно, — сказала Инта вслух, — я его прежде не видела.

— Может зашел к кому-нибудь в гости? — предположила Софа, прищуриваясь, и тут же оживилась еще больше: — а что, если он сюда к артефактору пришел? Надо посмотреть, с кем он разговаривать будет и Разику моему рассказать. Он так любит находить новые удачные разработки!

Инта только улыбнулась подруге — усталость вдруг навалилась мешком, она встала, пошатнувшись:

— Соф, извини, я в общагу. Спать хочется, сил нет.

— Иди-иди! — помахала рукой соседка, — я постараюсь не шуметь, когда приду.

Только уйти у девушки не получилось. Когда она проходила между столиков, мимо промчался студент в мантии зельевара, зацепил Инталию полами, дернул, да так, что она отлетела прямо в руки тому самому музыканту.

— Простите, — девушка вскочила, краснея.

Парень ей понравился еще на фестивале, она вообще имела слабость к людям, которые делали что-то хорошо. Даже не просто хорошо, а… красиво. Потом даже во сне видела длинные пальцы ловко и сильно, но в то же время мягко касающиеся блестящей меди. А теперь она знала, что у него сухое жилистое тело, крепкие руки, черные глаза. Пахнет он приятно сухими травами…

— Не Ваша вина, — незнакомый студент встал сам, прищурился вслед зельевару, который уже громко обнимался с кем-то в компании третьекурсников, что-то шепнул, сделала пас… И с неаккуратного бегуна свалились штаны! Конечно, он был в мантии, так что ничего стыдного никто не увидел. Однако плотная ткань стреножила торопыгу, так что он, делая шаг, не удержался — полетел прямо на стол мирно обедающих рядом ведьм.

Обедающие дамы, вскрикнули так, что половину присутствующих снесло звуковой волной. Все же ведьмы умели управлять голосом как никто, а разгневанные ведьмы могли все стекла в помещении побить! Инта и не заметила, как плюхнулась на что-то, зажимая руками уши. Только через минуту она сумела открыть глаза, и не сразу поверила тому, что увидела.

Вы когда-нибудь видели парня на глазах покрывающегося прыщами, бородавками и розовыми перьями? Девушка застыла, не зная, мерещиться ей это все или нет. По ее мнению, неловкий студент такой кары не заслужил, но скорые на расправу ведьмочки считали иначе. Они гневно потрясали над виновным кулачками и предъявляли подолы своих мантий и платьев, залитых кашей.

Музыкант за ее спиной тихонько хмыкнул, словно любуясь делом рук своих. Как ни странно, никто не связал его и то, что случилось буквально у всех на глазах. Конечно, в столовой намешано много различных потоков, но…

Интересно, какая у него магия? — как-то отстраненно думала Инталия, наблюдая за тем, как взъерошенные ведьмы запрыгивают на стулья, спасаясь от разлитого обиженным магом зелья, грозившего им большими неприятностями. Еще бы — ведь на одежде ведьмы традиционно носили множество ингредиентов, оберегов и амулетов и кто знает, как все это отреагирует на чужое зелье? Крики, шум, толпа любопытных желающих посмотреть на диво-дивное в розовых перьях, заколдованное сразу пятью ведьмами!

Отношения между зельеварами и ведьмами, которые часто сами варили свои снадобья и так были натянутыми, а тут все едва не перешло в масштабную драку с бросанием колб и пробирок, бестолковым метанием фамильяров и диким уханьем не вовремя разбуженного филина — ночного сторожа столовой.

В итоге всех с огромным трудом примирил дежурный преподаватель, который по обыкновению сидел в уголке за пальмой, проверяя чьи-то работы. Платья отчистили, зельевару вернули прежний вид, филину вручили кусок мяса. Зеваки потянулись за свои столики, и только тогда Инталия сообразила, что все это время просидела на коленях у Шера! Видимо, звуковая волна толкнула его на стул и припечатала ею сверху. Покраснев, девушка быстро вскочила:

— Простите еще раз! — и ринулась к двери, забыв об усталости и не слушая, что ей кричат вслед.

Добравшись до общежития, Инталия мухой взлетела на свой этаж, вбежала в комнату, молниеносно скинула мантию, нырнула под одеяло и затихла.

Давным-давно, когда они только приехали в гарнизон, ее встретили там мальчишки — дети солдат от местных маркитанок, прачек и кухарок. В первый же вечер крохе поведали о нападении тварей, да в таких ярких красках все расписали, что она не могла спать, таращась в темноту и вздрагивая от каждого шороха. Благо отец зашел проведать перед сном, увидел невменяемого ребенка, расспросил и… принес «волшебное одеяло» со своей кровати. Укутал и сказал, что под этим одеялом можно спрятаться от всех напастей. То старое, вытертое отцовское одеяло осталось в гарнизонном доме, но с той поры, стоило Инталии потерять самообладание, ее спасало тяжелое одеяло, в которое она куталась с головой.

Не успела девушка расслабиться и задремать, как в комнату вернула Софа. Подруга разулась, стянула мантию, ворча намагичила неяркий светильник, а потом присела на кровать к Инте:

— Под одеялом? — спросила она, прекрасно зная, что означает такое «закукливание» подруги.

Обычно магомедичка так куталась перед экзаменом, или провалив эксперимент. Поэтому то, что впервые за три года Инталия спряталась под одеяло после общения с парнем, говорило о многом. Например, о том, что, наконец, нашелся кто-то, сумевший растопить броню, в которую она укуталась после отказа от помолвки жениха, найденного для нее тетушкой.

Как многие счастливые, Софа желала счастья всем вокруг и, в первую очередь, подруге, с которой они уже три года грызли гранит науки, не жалея ни зубов, ни гранита.

— Расстроилась?

— Угу, — невнятно пробормотала Инта в ответ, все еще надеясь уснуть и забыть свое фиаско, как страшный сон. Нет, ну надо же было просидеть на коленях у парня почти десять минут! А он сильный, не дрогнул. И сидеть было удобно, уютно, пахло травами, как в лекарском покое гарнизона…

— Ты так рванула, что бедный парень и понять ничего не успел, — с легким упреком в голосе сказала София и легонько похлопала по «крыше» кокона.

Инталия поерзала, стараясь намекнуть подруге, что кровать тесная, а для двоих еще теснее.

— Я с ним поговорила, — как ни в чем не бывало продолжила зельеварщица. — Он сказал, что зашел к знакомому травнику за успокоительным сбором. Очень волновался, не обидел ли он тебя чем-нибудь. У него был тяжелый день, вот и выплеснулся на того торопыгу. Но знаешь…

— Что? — Инта вынырнула из своего убежища и недоверчиво уставилась в лицо подруге.

Та постаралась не захохотать в голос, разглядывая растрепанное краснощекое нечто явившееся на свет магического огонька.

— Никто не догадался, чьих рук это дело! — лукаво проговорила соседка.

— Совсем? — изумилась девушка.

— А что тебя удивляет? — прищурилась Софа, — он явно хорош не только в музыке. Играть на артефакте без виртуозного владения магией невозможно, — напомнила она. — Кстати, ты так хорошо сидела у парня на коленях, а потом сорвалась и убежала. Он расстроился. Спросил меня, не больна ли ты, и чем он мог тебя обидеть?

Магомедичка застонала и спряталась обратно.

— Не стони! — ткнула ее кулачком в бок зельеварщица, — завтра ты идешь на свидание!

— Я? С кем? — от изумления Инталия даже высунулась из под одеяла до самой шеи.

— С Шером, конечно! Да, мы познакомились, и он пообещал заглянуть в лавку к Разику, если ты придешь на свидание. А ты придешь. — с нажимом произнесла Софа.

— Побойся, Матерь! — простонала Инталия, — какое свидание? Да я теперь на него и взглянуть боюсь!

— Инточка… — сиропом в голосе подруги можно было приправлять чай, а вот медичка поежилась.

Она-то знала, что когда зельеварщица прибегает к такой преувеличено ласковой интонации пощады не жди.

— Послезавтра Сиразион ведет меня знакомить со своей мамой. Если ты помнишь, у артефакторов решение о браке должна одобрить матриарх семьи. Устроить визит Шера в мастерскую, Разика будет моим вкладом в будущее семейное дело… Но, если он не придет… — бровь Софы многозначительно поползла вверх.

Инта сдалась:

— Ладно-ладно, — пробурчала она, выбираясь из-под одеяла, — когда, где и в чем мне идти?

— Вот это другой разговор! — расцвела Софа.

***

Утром все, что случилось вечером, показалось Инте страшным сном. Она вскочила, как обычно до общего подъема, умылась, вычистила одежду, напевая, занялась завтраком и остановилась, наткнувшись взглядом на висящее на двери гардероба платье. Именно его Софа посоветовала вчера надеть на свидание. И не просто посоветовала, а достала из шкафа, отгладила с помощью своей магии, подшила свежий кружевной воротничок и побрызгала крахмальным зельем на нижние юбки, чтобы верхняя задорно покачивалась, приоткрывая тонкую полоску кружева.

Деваться было некуда. Только вот утром у нее встреча с некромантом в лаборатории, а свидание вечером, значит, платью предстоит висеть здесь до ужина, не будет же она мять такую красоту под грубоватой студенческой мантией? С такими мыслями Инта натянула простую блузку-рубашку, штаны и мантию. Помня, что убирать за животными придется на открытом воздухе, прихватила косынку с крахмальной оборкой, чтобы закрыть лицо от солнца, и выскочила за дверь, прежде, чем Софа успела проснуться.

Инталии хотелось немного побыть одной. Как все маги жизни, она любила природу, поэтому, выйдя из общежития, двинулась в парк. Было еще прохладно, мелкая галька дорожки приятно похрустывала в такт шагам, где-то над головой пробовали голоса птицы, растения тянулись к солнцу, ловя его яркие утренние лучи. В такой час хотелось чего-то личного, сокровенного, и ноги сами привели девушку на берег небольшого пруда.

Высокие плакучие ивы окружали водоем, закрывая его от окружающего мира. Над поверхностью воды клубился туман, свиваясь в легкие вихри. Инта помнила, как няня говорила ей, что это русалки встряхивают свои рубашечки, высохшие в лунном свете. Девушка подошла к самой воде, пробралась по узкой илистой стежке, иссеченной корнями деревьев и вошла в дупло старой ивы. Дерево было живое, просто треснуло лет пятнадцать назад в одну особо суровую зиму. Со временем рана стала глубже, края, обтянутые молодой корой, разошлись, и получилась своеобразная пещера, повернутая к воде.

Инталия вошла в дупло, развернулась и села. Толстый слой сухих листьев, наметенных ветром, служил подушкой, длинные тонкие ветви с узкими блестящими листьями — завесой. Вода еще по-утреннему серая и неподвижная притягивала взгляд. Хотелось раствориться в этом покое, под которым явственно чувствовалось биение жизни.

Приняв удобную позу, девушка закрыла глаза, коснулась пальцами шершавой коры дерева, втянула носом влажный холодный воздух и мысленно распахнула солнечное сплетение, раздавая окружающему миру свои эмоции. Волнение, страх, смущение, интерес и желание сохранить тайну… В ответ что-то успокоительно зашелестели листья, плеснула вода, ветер обнял плечи, стало легче.

Когда солнечный луч прорвал завесу облаков и коснулся воды, Инта уже успокоилась, все обдумала и решила: она пойдет на свидание с Шером. Маг, под чьими руками рождается такая удивительная музыка, не может быть слабаком или пустышкой. В конце концов, одно свидание — это только знакомство. Она не будет спешить.

К лаборатории Инта пришла спокойная и очень голодная. Пропущенный завтрак было не жаль — давно девушка не ощущала такого умиротворения. А голод забьет печеньем с бодрящим зельем, пока ничего срочного и важного в лаборатории делать не нужно, так что сил до обеда хватит.

Строители уже собрались, и довольно бодро месили раствор, которым собирались обмазать стены изнутри. Тут тоже были свои секреты. Конечно, магомедичке было далеко до талантливого зельевара или опытной травницы, но основные правила она знала и, не скупясь, влила в раствор настойку полыни, пижмы, чертополоха и еще полудюжины трав, защищающих от зла, насекомых и грызунов.

Ее рука вытряхивала из пузырька последние капли, когда рядом появилась ладонь в черной перчатке с малюсеньким серебряным фиалом. Арикшавер тоже влил что-то в неопрятную бурую массу, размешал косточкой, потом выпрямился:

— Доброе утро, фройлян фон Майер.

— Доброе утро, герр Арикшавер, — спокойно улыбнулась девушка. — Можно узнать, что Вы добавили в раствор?

— Ароматическое масло, — спокойно ответил некромант, — там, где я родился, его добавляли при строительстве, чтобы уберечь каменные дома от плесени.

Инта понимающе кивнула и отправилась внутрь, выписывать руны на окнах, которые неспешно начал вставлять один из работников. Пока медичка царапала колечком по стеклу, некромант что-то закапывал у порога. После они отправились на полигон, чтобы накормить и прибрать у животных, выполнить необходимые замеры и внести в дневники новые данные.

К обеду стало жарко, прихваченная Инталией косынка пригодилась. Девушка повязала ей волосы, опустив оборку на лоб и продолжила делать записи, после каждой процедуры в контрольной группе. Наконец, Арикшавер закончил с последней клеткой, очистил перчатки заклинанием и предложил сделать перерыв на обед:

— Я сегодня потрудился взять паек, — сказал он, показывая стоящую в тени корзинку, можем пойти в парк и перекусить там, или на кладбище, — там тише.

Девушка представила, сколько в такой жаркий день желающих посидеть на траве или на скамье, и решила, что кладбище для перекуса — не самый худший выбор. К тому же, она там ни разу не была и уж, тем более, не обедала. Некромант вежливо предложил ей руку, и они вдвоем, словно парочка, вышедшая на пикник, добрались до низкой каменной ограды академического кладбища.

Здесь хоронили не всех. Большую часть студентов, погибших на практике или при несчастных случаях, отправляли на родину. Однако сирот покоили на территории Академии, как и некоторых преподавателей или одиноких магов, завещавших альма-матер свои лаборатории и библиотеки. Отдельно располагались стены памяти: красная — для огневиков и боевиков, зеленая — для магомедиков, белая — для стихийников и черная — для некромантов. Здесь были не могилы, а медные медальоны с именем, датой смерти и коротким перечислением подвигов. Эти стены были в почете, ведь значок могли прикрепить, даже если от мага не осталось ничего, кроме горстки пепла, как от Ивара-Огненное-Кольцо, или парочки костей, как от Урии-Старые-Кости. Инта помнила их истории ещё с курса истории Академии, который читали всем новичкам.

Арикшавер, не спеша, подошел к могиле, укрытой старым, оплывшим камнем. Рядом стояла удобная широкая скамья, прикрытая тенью развесистого клена. Один пасс, и с дерева слетела пыль, сухие веточки, листочки:

— Прошу Вас, фройлян! — некромант подождал, пока девушка сядет, затем поставил между ними корзинку и сел сам.

Пирожки, на этот раз, были с вареньем, бутерброды — с салом, а во фляжке обнаружился крепкий чай.

— Я брал паек рано утром, так что мне досталась ночная порция, — объяснил отличия некромант.

Медичка не возражала, к этому времени есть ей хотелось уже вовсе нестерпимо. Соединение с природой, конечно, восстановило баланс, но ведь она магичила, а позавтракать не успела. Еда на свежем воздухе казалась еще вкуснее, некромант молча ел свою порцию не пытаясь говорить, Инталия оценила это спокойное молчание и от души наслаждалась обедом. Даже пейзаж ее радовал — кладбище было старым, заросшим деревьями, кустарниками, цветами, и потому эманации смерти были сглажены буйством расцветающей природы.

Доев бутерброды, маги не спешили никуда уходить — строителям потребуется еще несколько дней на самые простые и необходимые в помещении работы, а для продолжения исследований студентке и аспиранту требовалась лаборатория. Первым молчание нарушил Арикшавер:

— Фройлян фон Майер, Вы меня удивили, — вдруг сказал он, когда девушка засмотрелась на жука, ползущего по листочку земляники.

— Чем, герр Арикшавер? — удивилась девушка.

— Умением молчать, — тьма, по-прежнему, скрывала лицо некроманта, но в голосе явно слышалась улыбка. — Мне случалось работать с девушками в лаборатории, как аспирант я читал лекции на первых курсах и, порой, едва удерживался от резких слов в сторону болтающих студенток или лаборанток. Некоторое время я был уверен, что юные фройлян не умеют молчать.

Инталия пожала плечами:

— Я выросла в гарнизоне, герр, женщин там было не много, а те что были, целыми днями трудились, чтобы создать уют для своих мужей и детей. Болтать им было некогда. К тому же, меня учили больше смотреть на дела. — И тут же добавила безо всякого перехода: — Примите мою огромную благодарность за обед!

С этими словами студентка полезла в свою сумку и вынула пару печений:

— Это обычное, — предупредила она, — просто с мятой и имбирем, чтобы освежить и очистить дыхание.

— Благодарю! — некромант с удовольствием хрупнул печеньем, похожим на яблоко, и, обсудив еще несколько незначительных вопросов, коллеги расстались.

Инта поспешила в общежитие, чтобы смыть пыль и переодеться перед свиданием с магомузыкантом, а аспирант направил стопы к некромантскому факультету.

***

В комнате Инталию ждала Софа, обложенная конспектами. Увидев соседку, подруга подвинула к ней тарелку, накрытую салфеткой:

— Поешь, обед ведь пропустила.

— Не пропустила, — магомедичка чуть смутилась, — поела с аспирантом.

— Воот как? — соседка задумчиво склонила голову, словно впервые увидела подругу, — а пластинку за обед сама отдала?

— Нет, он утром корзинку принес, жетон не спрашивал, а я забыла, — нахмурилась девушка. Быть должной она не любила. — Придется в следующий раз обед прихватить, чтобы он не тратился.

— Лучше ужин, — подсказала практичная Софа, — или завтрак, если вместе принесете, будет неловко.

— Ты права, — Инта выбрала в шкафу мешочек с мыльными принадлежностями, чистую сорочку, полотенце и отправилась в купальню.

Как во всех общежитиях Академии, их было по две на этаже. Одну топили с утра, вторую разжигали вечером, таким образом, помыться можно было круглосуточно, что студенты очень ценили. Конечно, на такую прорву учащихся и преподавателей дров было не напастись, но лет триста назад один из великих путешественников и собирателей редкостей Стомир Путник отыскал в своих скитаниях три минерала, соединение которых могло нагревать металлические пластины. Стоило уложить камушки в специальные гнезда и лист раскалялся до определенной температуры.

Готовить на таком железе было неудобно, потому что лист раскалялся до бела, сжигая все, что с ним соприкасалось, зато нагревать воду было удобно. В Академии устройство погружали в огромный бак с водой, раскаляли, а когда вода начинала кипеть убирали один камушек, размыкая систему. После вода медленно остывала, в течении нескольких часов, а студенты мылись, стирали, или делали уборку в комнатах. Вечером в другой мыльне нагревали такой же бак воды, давая первому помещению возможность проветриться и просохнуть.

Инталия отправилась в ближнюю купальню, предвкушая, как вымоет из волос строительную пыль, которая висела в будущей лаборатории, смоет с кожи запах собачьей шерсти и реактивов. В ее мешочке было не только хорошее душистое мыло, но и полоскание для волос, и нежный крем, сваренный Софой на основе из пчелиного воска и трижды очищенного гусиного жира. Не каждая девушка в общежитии могла себе позволить такую роскошь — многие обходились простым мыльным порошком и деревянным маслом. Да и сама медичка нечасто баловала себя таким уходом, но перед встречей с музыкантом хотелось чего-то особенного.

В мыльне было шумно. Оказывается, старший курс вернулся с занятия в морге. Сразу два десятка девушек тщательно скребли кожу мочалками, пока их одежда мокла в тазах с мыльным порошком. Все медики владели очищающими заклинаниями, однако проходящие практику быстро узнавали, что магия не убирает запах тлена и смерти, так что после особенно «ароматного» семинара приходилось заниматься обычной стиркой.

Инта прошла мимо оживленно болтающих студенток, выбрала таз для одежды и таз для мытья, взбила пену, села в уголок и принялась мыться, стараясь не вслушиваться в разговоры. А между тем речь в купальне шла как раз о…некромантах! Оказывается, старшекурсницы были на совместном занятии с пятым курсом некромантов и теперь вслух сожалели, что практику преподавал профессор, а не «тот хорошенький аспирант».

— Да откуда вы знаете, что хорошенький? — фыркнула одна из девушек, сдувая с лица влажную прядь, — вот показывает и рассказывает он хорошо. Все видно и понятно, а сам без балахона нигде не появляется. Может, он там страшный, или в оспинах весь!

— Мы, когда на третьем курсе учились, — сказала другая, — расспросили девчонку одну с некромантского, она и сказала, что видела его на первом курсе, пока мантии им не выдали.

— И что? — вздохнуло сразу несколько голосов.

— Да сказала парень, как парень, симпатичный и все. Правда, жених у этой некроманши был такой красавец, что рядом с ним не каждый симпатичным покажется, — добавила медичка, обливаясь теплой водой с головы до ног.

— А согласитесь, девочки, голос у герра Арикшавера приятный, очень, — присоединилась к обсуждению другая студентка.

— Да, — подхватила еще одна, — когда он нам примеры врожденных патологий показывал, я больше слушала, чем смотрела, аж мурашки по спине бегали!

— И чего он прячется? — удивлялась еще одна медичка, проводя мочалкой по пышной белой груди, — если собой не дурен, да на курсе был лучшим. Я же помню, когда он еще учился тоже в этом балахоне ходил.

— У них многие так ходят. Говорят, защита на мантиях хорошая, — заступилась за некромантов другая.

— Профессор Бауль тоже в мантии на лекции ходит, но потом снимает, — сказала еще одна девушка и предположила, — неужели, герр Арикшавер от кого-то прячется?

Инта мышкой замерла в своем углу, жалея, что старшекурсницы ничего нового для нее не сказали, она уже предположила все тоже самое. Больше того, она знала, что шесть лет назад Арикшавер был вполне приятным внешне молодым человеком. Худым, даже тощим, но не уродливым, это точно. И мускулы у него были, и кожа смуглая такая, приятная, и татуировка…

За шесть лет многое могло произойти, но некроманты, в которых проснулась сила, не болеют заразными болезнями, легко исцеляют собственные раны с помощью ресурсов тела и, при желании, легко могут изменить внешность с помощью магов жизни — гораздо легче, чем простые люди или даже маги. Значит, дело точно не во внешности. Да и первокурсницы не причем. Неужели, молодой мужчина будет всерьез бегать от поклонниц? Сомнительно.

Загадка так растравила любопытство студентки, что она и не заметила, как вымылась, сполоснула одежду и, накинув толстый халат, вернулась в комнату. А там творилось нечто невероятное! Стол был полностью заставлен склянками и баночками, часть флаконов занимала подоконник и даже пол.

— Софа, что случилось? — удивилась Инталия.

— Будем собирать тебя на свидание! — категорично заявила подруга.

— Да что за… — не поняла девушка.

— Чтобы привести Шера в лавку Сиразиона, ты должна блистать!

— Софа, — Инта села на кровать и взялась за гребень, — если ты меня посыплешь блестками, парень испугается и убежит. Он уже видел меня в столовой, после нелегкого дня, и, если вместо студентки к нему придет райская жар-птица, просто не узнает!

Как ни странно, соседка ее услышала. Критическим взором осмотрела свои запасы и большую часть спрятала в шкаф, но от остального отказаться не позволила. В итоге темные волосы Инты заблестели шелковистым отливом и завились в крупные кудри, кожа лица стала особенно белой и нежной, даже руки выглядели так, словно ими никогда не брали скальпель или пробирку с желудочной кислотой.

Надев платье, Инталия не удержалась — залюбовалась собой в зеркале. Жаль, обычно ей не хватает времени, чтобы вот так ухаживать за собой. Взглянув на часы, девушка заспешила — встреча была назначена у ворот Академии, а до них придется быстро идти минут двадцать, и если она не поторопится, то непременно опоздает!

Академические ворота славились не меньше, чем сама Академия. Эти огромные дубовые исполины, окованные железом, побитые стрелами, украшенные ожогами от файерболов, остались со времен самой первой магической школы. Тогда маги вынуждены были защищать учеников от беспрерывно воюющих королей, и потому учебное заведение размещалось в каменной крепости, отгороженной от мира широким рвом.

Через воду был перекинут мост. Настолько широкий, что торговцы, которых в крепость пускали неохотно, стали раскладывать свой товар прямо на мосту. Утром, когда в мирное время ворота распахивались, студенты и преподаватели могли купить свежие продукты и другие товары, не отходя от безопасных стен.

Прошло несколько веков. Скромная школа магии превратилась в огромную Академию, а от могучей крепости остался кусок стены с воротами, покосившаяся сторожевая башня и мост. Да ещё также традиция утром открывать ворота и покупать на мосту свежие продукты.

Инталия спешила к воротам, вспоминая, что на закате их закроют. Традиция! Впрочем, выходить с территории Академии девушка не собиралась. В ее планы входила небольшая прогулка по аллеям парка, разговоры, а потом ужин в студенческой столовой. Погода позволяла взять еду «пайком» и перекусить на траве, но после пикника на кладбище, Инта решила, что это будет удовольствие, которое она будет позволять себе только во время работы в лаборатории, чтобы подстегнуть желание почаще заглядывать туда.

Выйдя на каменную мостовую, девушка принялась искать музыканта, но увидела его не сразу — сначала услышала неповторимое звучание его инструмента. Шер сидел у ворот на куске кошмы и, полузакрыв глаза, извлекал из своего «тазика» удивительно чистые, ранящие душу звуки. У ног его лежал холщовый мешочек, в котором уже высились горкой монетки, кусочки сахара, какие-то фрукты, а вокруг толпились люди, слушая мелодию.

Инталия подошла ближе, оперлась на каменные перила, заслушалась соединением звуков текущей во рву воды, шума ветра, играющего флагами на сторожевой башне и тонкого звона инструмента. Наверное, она стояла долго, потому что не заметила, что народу вокруг стало больше. Затем кто-то толкнул ее, девушка покачнулась, ахнула, и музыка прервалась. Музыкант встал, поклонился, забрал подношения, спрятал свой инструмент в полотняный чехол и подошел к Инте:

— Простите меня, прекрасная фройлян, я немного увлекся, и не сразу заметил, что Вы уже здесь.

— Это было прекрасно, герр Шер, — ответила девушка с улыбкой, — я не часто получаю такое удовольствие от музыки, как сегодня.

— Позволите пригласить Вас перекусить? — вежливо продолжил музыкант.

Инта удивленно взглянула на самую высокую башню Академии, на которой блестели позолотой огромные часы, потом обратила внимание на алеющее небо и растеряно оглядела торговцев, сворачивающих свои лотки:

— Простите, я кажется совсем забыла о времени! — потрясенно воскликнула она, — Ваша музыка так прекрасна, что я просто выпала из реальности…

Парень довольно усмехнулся и повторил свое приглашение. Отказываться Инта не стала. В ее кошеле звенели монетки, которые она выделила себе на радости, так почему бы не потратить их на ужин в приятной компании? Тем более, ей нужно убедить этого талантливого мага заглянуть в лавочку Сиразиона, иначе Софа никогда ее не простит.

Они выбрали небольшое заведение с названием «Спящий маг». На вывеске правда красовался не волшебник, а здоровенный рыжий кот, но возражений никто не высказывал — всем было известно, что животные магию либо чуют и боятся, либо, наоборот, к ней тянутся. Ведьмы вообще без фамилиаров редко обходились, особенно сентиментальные некроманты заводили себе в качестве питомцев скелетики, с подселенными духами, а к магам жизни и вовсе, сбегались и слетались все обитатели леса.

Это заведение отличалось от прочих тем, что в нем было стульев. Гостям предлагалось восседать на больших подушках, набитых соломой, гречневой шелухой или мхом. Пол был устлан толстой кошмой, на степной манер, а еду подавали на больших подносах, иногда водружая их на низкие столики. Инта с интересом разглядывала помещение, увешанное «флейтами ветра» — тонкие трубочки разных размеров, покачивались на разноцветных шнурках, но … молчали! Не выдержав, девушка задала вопрос, Шер улыбнулся и ответил:

— Хозяин долгое время жил в степи, учился у них магии ветра. Эти флейты — его игрушки, иногда он дает концерты, но чаще, просто развлекает гостей.

— Жил в степи? — изумилась Инталия, вспоминая усыпанное черным песком пространство за крепостной стеной.

— Не в Черной степи, а в Южной, их разделяет горный хребет, обладающий магическими свойствами, который твари редко одолевают, поэтому там есть люди, довольно много. Они разводят скот, кочуют со своими стадами по бескрайним степным просторам, покрытым дикими травами, слушают ветер и очень ценят воду.

Голос Шера звучал так мечтательно, что девушка спросила:

— Вы там бывали, герр?

— Очень недолго, — ответил он, — там очень любят ритмичную музыку, умеют усиливать ее магией и часто практикуют шаманство.

— Шаманство? — живо заинтересовалась Инта, — мы немного изучали эту технику на теории магомедицины.

— Шаманы многое умеют, — подтвердил музыкант, помогая девушке сесть на огромную подушку в пестрой наволочке.

К ним тут же подошел невысокий смуглолицый мужчина в ярком коротком халате, из-под которого виднелись штаны-шаровары и смешные туфли с загнутыми носами:

— Доброго вечера, чего желаете? — спросил он, зажигая небольшие масляные лампы, висящие на длинных цепочках.

Инталия проголодалась, а тут так вкусно пахло мясом, пряными травами и медовыми сладостями, что она не удержалась и попросила:

— Мясо с травами, чай, медовую коврижку и сыр.

Шер, блестя глазами, заказал тоже самое, только добавил к заказу что-то на незнакомом Инте языке и тут же вежливо пояснил:

— Это овощи, которые степняки выращивают по берегам ручьев и рек, Валлах очень вкусно их готовит.

Ожидая заказ, они еще раз полюбовались интерьером, пытаясь угадать, что из висящего на стенах является просто украшением, а что амулетом или артефактом. Специалистами они не были, но профессиональные музыканты, как и магомедики, часто прибегали к артефактам, а потому знали некоторые их особенности.

— Вот эти перья и камушки — это явно амулет удачи! — говорил Шер, разглядывая некое подобие рыболовной сети, раскинутой между двумя стрелами.

— Нет, — качала головой Инта, присматриваясь, — взгляните, герр, тут еще вплетены кожаные ремешки и деревянные бусинки, это похоже на артефакт усиления способностей.

— В том числе, удачи, — улыбался парень, нисколько не огорчаясь.

Девушка невольно улыбнулась в ответ, а Шер взял и…подмигнул!

— Хорошо, пусть будет амулет удачи, — сдалась Инталия, и тут же предложила свой вариант, — а вот эта глиняная фигурка, скорее всего, амулет плодородия.

— Золотое колечко на пояске, — прокомментировал парень, — да, плодородие. А вот тот лучник на коне, из темной бронзы, это амулет путника.

— Точно, путеводный, — тряхнула головой девушка, — у меня такой был — дедушка подарил, чтобы не потерялась.

Они не успели рассмотреть и обсудить даже половину стены, когда им принесли огромный поднос, в центре которого, высилась гора мяса. Инталия на миг растерялась, бросила взгляд на другие столики и убедилась — всем еда сервирована точно так же. Правда приборы им все же принесли, а вот другие посетители почти все ели руками. Шер не стал уговаривать или ничего объяснять, а просто подхватил вилкой кусок мяса, макнул его в темно-зеленый соус и с удовольствием отправил в рот. Девушка не замедлила последовать его примеру — есть ей хотелось уже просто нестерпимо.

Они дружно ломали пышную лепешку, смазывая кусочки мягким, похожим на творог сыром, сдобренным чесноком и зеленью. Запивали еду чаем, поданным почему-то не в чайнике, а в кувшине, зато напитка было много и наливать было удобно. Кроме того, Инта осторожно попробовала незнакомого вида соленья, слушая рассказ Шера о том, что это такое, и как это едят сами степняки.

В какой-то момент девушка поняла — все, наелась и больше не сможет проглотить ни кусочка. Она даже пожалела, что у подушки нет спинки, на которую можно откинуться, чтобы пояс не так давил на талию. Шер же лукаво улыбнулся и хлопнул в ладоши. Рядом с ними тотчас появился уже знакомый человек в пестром халате, с поклонами выслушал похвалы повару, забрал поднос и через пару минут принес другой, такого же размера, только тут в центре лежала гора медовых лепешек, а вокруг толпились пиалки с медом, вареньем, сливками, фигурным сахаром, кусочками каких-то незнакомых Инталии сладостей и печенья.

На эту красоту хотелось любоваться, ее можно было нарисовать или спеть о ней песню, но вот есть это было совершенно невозможно — просто некуда! Магомедичка тяжело вздохнула, жалея, что рядом нет Софы, вот уж кто бы непременно все попробовал, оценив специи, сиропы и способы приготовления. Между тем Шер отломил кусочек лепешки, макнул в мед, съел и встал, подхватив чехол со своим инструментом:

— Прошу меня извинить, фройлян, — чуть виновато улыбнулся он, — я обещал хозяину этого кафе дать небольшой концерт…

Девушка благожелательно кивнула в ответ, догадываясь, что таким образом музыкант будет расплачиваться за сытный ужин. Вот теперь она оценила расположение столика — с ее подушки было отлично видно затянутое ковром ступенчатое возвышение в дальней части зала. Шер подошел к нему, сел на скрещенные ноги, стянул чехол с медного «таза», привычно пробежал чуткими пальцами по краям, разворачивая инструмент, и заиграл…

Инталия так заслушалась, что не сразу заметила, что «флейты ветра» под потолком начали понемногу раскачиваться и тихонько гудеть в такт мелодии. А потом по коже прогулялся легчайший вихрь магии. Вот чем магомузыка отличалась от обычной!

Талантливый музыкант мог утешить, унять сердечную боль, придать сил, сменить настроение, а магомузыкант делал тоже самое, но на более глубоком уровне. Порой, маг вплетал свою силу в мелодию, исцеляя или поражая целое войско. Конечно, таких ситуаций не случалось со времен Древних войн, но вот прямо сейчас Инта чувствовала, как затягиваются мелкие порезы, успокаивается боль в натруженных мышцах, а резерв, изрядно поистраченный на стройке, пополняется быстрыми мягкими толчками в такт звучащей музыке.

Сидящие поблизости маги даже глаза прикрыли, наслаждаясь атмосферой и приливом сил, а девушка не сводила взора с Шера — такой магомузыки она еще не слышала! Теперь слухи о выступлении молодого мага в королевском дворце казались истиной — разве мог король упустить такой талант? Да всего полчаса под звуки этого странного артефакта и дневная усталость отступила, а каждая клеточка тела полна силой и энергией. Тем удивительнее был облик молодого человека — с его талантом он мог одеваться в дорогие ткани, жить во дворце, носить свой инструмент в чехле из тонкой кожи. Но отчего же он играет у ворот Академии, собирая монетки на ужин?

Мелодия растаяла в пряном воздухе, Шер встал, поклонился слушателям и вернулся за столик. Жадно схватил пиалу с чаем, выпил одним глотком и потянулся к сладостям. Инталия молча сидела, дожидаясь, пока маг восстановит потраченные на выступление силы. Только после третьего куска пирога с орехами и курагой Шер смог оторваться от еды и виновато улыбнуться:

— Извините за мою торопливость, фройлян, магомузыка требует много сил.

— Я ощутила поток, — серьезно кивнула девушка, — могу сказать, что это было потрясающе прекрасно. Удивлена, что Вы еще не выступаете в Королевской Опере, или прямо во дворце.

Молодой маг помрачнел и дернул плечом, словно отгонял неприятные воспоминания:

— Дворец прекрасно обойдется и без меня. Поверьте, магмузыкантов всех мастей столице хватает, а я хочу заниматься не только музыкой, это, — рука Шера бережно погладила полотняный мешок с «тазиком», — важная часть моей жизни, но не вся жизнь.

— Кажется, я Вас понимаю, — улыбнулась в ответ Инта, — и очень рада, что Вы здесь, а не в столице.

Они немного поговорили, причем говорила девушка. Магомузыканта интересовало практически все: где Инта родилась, где росла, почему выбрала специальность магомедика и насколько близка со своей подругой. Причем изначально девушка хотела побольше узнать про самого Шера, но он каким-то удивительным образом переводил разговор на магичку, а слушал так внимательно и заинтересовано, что удержаться и не рассказать что-то было просто невозможно.

Отвлеклась Инталия только на «флейты ветра», когда невесомые трубочки вновь закачались, извлекая из легкого дуновения теплого ветра удивительные трели:

— А заметили, как красиво Ваша музыка сплеталась со звуками этих инструментов? — сказала спросила девушка.

— Да, — Шер мельком глянул на трубочки, — хозяин этого заведения — маг воздуха и очень любит играть с ветром.

— Маг-воздушник — владелец кафе? — удивилась Инталия, — я думала он просто повар!

— Магия — важная часть его жизни, — хмыкнул маг, — но только часть. Виар любит готовить, все что нам сегодня подали, — дело его рук.

Магомедичка покачала головой:

— Моя подруга — зельевар, среди них много умелых поваров и кондитеров, но воздушник? Необычно!

— Я знавал водника-ювелира, — поделился Шер, — обычно, в эту профессию идут огненные маги, или артефакторы, но вы бы видели, фройлян, как он полировал камни водным жгутом!

— Мой отец — отличный военный, — поддержала разговор Инта, — но до сих пор шьет мне обувь, — девушка с улыбкой показала самый кончик туфельки, ровно настолько, чтобы это не выглядело кокетством, или попыткой продемонстрировать ногу. — Более удобной обуви я никогда не встречала, — призналась она, — пыталась покупать в лавках, или даже шить у других мастеров, но все не то.

— Наш профессор Гульбранд, — подхватил тему маг, — в свободное от преподавания время переплетает книги, его обложки всегда так прекрасны, что есть коллекционеры, готовые платить золотом за его работы.

— Профессор? — Инта ухватила ниточку в разговоре, ей все же было интересно узнать о талантливом магомузыканте побольше: — а на каком факультете Вы учитесь?

— Учился, — сверкнул улыбкой Шер, — профессор Гульбранд преподавал у нас общую теорию магии.

Девушка сдержала разочарованный вздох — эту дисциплину преподавали всем факультетам, значит, придется спрашивать «в лоб», хотя это и невежливо. Только задать вопрос она не успела — к столу вышел очень высокий и очень худой маг в белоснежной куртке и безупречно-черных брюках.

Отчего-то становилось понятно, что это и есть Виар — владелец и повар этого кафе. Мужчины поздоровались, Шер представил Инту, она вежливо похвалила ужин и сладости, потом разговор перескочил на музыку, а когда пара вышла из кафе, задавать вопросы об учебе стало неуместно. Молодой маг проводил девушку до общежития, поцеловал ей на прощание руку и ушел, быстро растворившись в наступившей ночи. Магомедичка подозрительно посмотрела ему вслед, оставшись одна, она вдруг поняла, что рассказала о себе гораздо больше, чем узнала о музыканте.

***

На следующий день Инта снова помогала Арикшаверу ухаживать за животными, вносить данные в дневники наблюдений, а также работала с той группой животных, которым решили сначала восстановить мышцы. Работа с нервной тканью требовала лабораторных условий, поэтому вторая группа пока получала только добавки к рациону и усиленное питание. С третьей группой работал только аспирант, он считал важным показать разницу между работой одного только некроманта, в противовес исследованиям с магом жизни.

До самого обеда они занимались подопечными, а потом отправились смотреть лабораторию. Помещение преобразилось. Свежеоштукатуренные стены, новые полы, целые окна — все радовало глаз. Строители как раз занимались потолком — прокладывали узкие, но прочные деревянные балки, на которых будет подвешено кое-какое оборудование. Маги не остались равнодушными к новой детали интерьера — некромант сразу выжег на дереве защитные руны, а магомедичка нанесла свой узор графитовой палочкой — пусть применять активную магию было нельзя, но даже пассивная защита от повреждений могла спасти жизнь, если в лаборатории что-то пойдет не так.

Привычного уже свертка с пирожками на этот раз не было — Инта проспала и не успела забежать в столовую, а некромант, казалось, совсем забыл о еде, продолжая выжигать руны на рамах окон и новенькой двери. Размышления девушки — идти в столовую за горячим обедом или снова взять сухой паек, были прерваны появлением Софы. Зельеваршица принесла обед с собой, сообщив, что хотела посмотреть, как тут идут дела.

В корзинке обнаружился горшок с горячим супом, свежий хлеб с сыром, кувшин с чаем и булочки с начинкой. Три мага отошли в сторону от будущей лаборатории, выбрали симпатичную полянку поляну, поросшую молодой травой, постелили прихваченный Софой плед и с удовольствием пообедали, обсуждая зелья, которые использовали как маги жизни, так и некроманты.

Инталия с удивлением узнала, что маги смерти пользуются медицинским клеем, которым медики стягивают небольшие раны, причем используют его для той же цели.

— Хороший зомби не разваливается на куски, — сказал Арикшавер в ответ на ее удивление, — а клей эластичный, двигаться не мешает, да и жидкости неплохо удерживает, если рот заклеить.

— Рот неплохо кое-кому живому заклеить, — поморщилась Софа, услышав, как эмоционально высказываются строители.

— Мы однажды заклеили, — припомнила Инта случай из собственной практики, — сапожнику ногу вправляли, а он нетрезв был и… ругался, как сапожник! Пришлось фиксировать, чтобы первокурсников не пугал.

— Помогло? — поинтересовался некромант.

— На следующий день рта раскрыть не мог, — смеясь, ответила Инта, — жена нас так благодарила, так благодарила! Пока не поняла, что есть ее муженек тоже не может.

Маги дружно засмеялись, собрали посуду и вернулись к своим делам. Софа успела шепнуть Инте, что Шер пообещал зайти в лавку Сиразиона к вечеру и даже прислал записку, что непременно будет.

— Ну и хорошо, — выдохнула медичка.

— Я ж тебя вчера спросить не успела, — заблестела глазами Софа соседка по комнате, — как свидание то прошло? Ты поздно пришла!

— Хорошо прошло, — улыбнулась Инталия, — погуляли, поели, послушали удивительную музыку.

— Так может у вас все срастется? — совсем тихо спросила зельеварщица, которую очень напрягало отсутствие кавалеров у подруги.

— Не знаю, — как можно беззаботнее ответила Инта, — я пока слишком мало знаю его. Что он за человек? Почему стал бродячим музыкантом? И, наконец, понравилась ли ему я? Вдруг он решит, что я слишком скучная для него, или назовет мою профессию неженственной? Ты же знаешь, я не смогу с уважением отнестись к мужчине, который считает, что место женщины только на кухне.

— Как у тебя все сложно, — покачала головой Софа. — Мне вот достаточно было увидеть Разика, и я сразу поняла, что это тот, кто мне нужен!

Инта только пожала плечами в ответ. Она всегда была довольно практичной девушкой, и считая, что возраст для эмоциональных, юношеских влюбленностей у нее уже миновал. Правда, музыка Шера будила что-то этакое в ее душе, но восторг перед талантом — это ведь не любовь, правда?

***

Софа вскоре ушла, напомнив Инталии, что ждет ее вечером у ворот:

— Сходим прогуляемся, сбережем пару жетонов на ужин, Разик обещал нас накормить, если Шер все же к нему придет.

Магомедичка не возражала. Ей нравился город, в котором находилась Академия, и она с радостью гуляла по его улицам, отдыхая после тяжелого дня. Особенно, ей нравилось ходить по стене внутреннего города, если закрыть глаза и вдохнуть ветер, можно было представить, что она снова в гарнизоне, в очередной раз удрала от няньки, чтобы спрятаться среди зубцов и бойниц, ожидая возвращения отряда.

Стряхнув воспоминания, девушка вернулась в лабораторию — там как раз появился маготехник, которому требовалось объяснить, что именно они хотят видеть в сантехническом углу. Тут мнения некроманта и медички снова разделились, поэтому было решено делать два блока: один — лабораторный, второй — санитарный.

В лабораторном все стоки проходили через сложную систему фильтров, не давая отработанным зельям смешаться. По правилам безопасности, очищенные жидкости вытекали в бак, наполненный нейтральным реагентом, который впитывал воду, превращаясь в удобрение. Раз в год бак менялся, а содержимое отправлялось в поля и на клумбы. Благодаря большому количеству правильно работающих лабораторий, парк Академии никогда не нуждался в дополнительных подкормках — хватало собственных отработок.

Вода из санитарной зоны уходила в обычную сливную систему, но, на всякий случай, тоже имела свои фильтры, хотя и более простые. Внешнее оборудование тоже было разным: магомедичке нужны были обычные раковины, пригодные для мытья лабораторной посуды, несколько штук разных размеров, а некроманту требовался шланг, дотягивающийся до стола, ванна для тела и решетчатая раковина для промывания костей.

Маготехник выслушал все пожелания и принялся делать измерения помещения. Пространство под ареной, конечно, было немалым, но вместить все было практически нереальным. К счастью, магам повезло. Злой завхоз, вероятно, желая насолить, прислал вместо штатного специалиста мага-практиканта. Но, вопреки ожиданиям интригана, молодой парень быстро проникся энтузиазмом и сложностью поставленной задачи, переговорил с Арикшавером, засмотрелся на улыбку Инты и взялся за работу, вполне профессионально выстраивая схемы. Некромант мрачно понаблюдал за общением девушки и техника, побродил вокруг и, убедившись, что его требования полностью внесены в план, ушел.

Почему-то после ухода аспиранта, Инталия быстро заскучала и, подарив технику еще одну улыбку, отправилась на арену, собираясь проверить животных. Арикшавер был там. Что-то напевая, бинтовал лапу крупной лохматой дворняге неопределенного цвета, при этом капюшон его мантии был откинут, волосы ярко блестели на солнце, но больше девушка не успела ничего рассмотреть — словно учуяв ее приближение, некромант дернул плечами, и капюшон занял свое привычное место, как и сгустившаяся под ним тьма.

— Фройлян фон Майер, — сдержанно произнёс аспирант, давая понять, что заметил ее приближение.

— Герр Арикшавер, — так же церемонно ответила девушка, — если Вам не нужна моя помощь, я бы хотела уйти, необходимо переписать пропущенные лекции.

— Я справлюсь сам, фройлян, не волнуйтесь, — ответил некромант, возвращаясь к собаке.

— Спасибо, увидимся завтра!

Инте хотелось остаться, некромант притягивал ее своей спокойной уверенностью, тем, что с ним легко можно было говорить о костях, мышцах, нервах, и при этом не ждать подвоха. Конечно, клятва сразу подаст сигнал, если аспирант попробует «перетянуть на себя одеяло» или выдать ее наработки за свои, но, пообщавшись с ним, девушка заметила, что Арикшавер чем-то похож на ее отца. Тот всегда следовал правилу: хочешь, чтобы сделали хорошо — сделай сам, или внимательно проконтролируй. Не то, чтобы аспирант показал себя мастером на все руки, но требования маготехнику озвучил грамотно, с указанием размеров и нужных систем. Строителям тоже не просто так замечания делал, да и повязку накладывал аккуратно и точно. В общем, коллега из него, судя по всему, будет замечательный — въедливый, внимательный, умеющий оказать помощь и попросить ее для себя. Под стать самой Инте.

Девушка встряхнула головой и рассмеялась — вот уж привычка никуда не делась. Сколько лет отец делился с ней своими правилами управления гарнизоном, умением находить дело для любого человека, поступившего в его распоряжение. Даже мелкий вороватый парнишка, присланный хитрым вербовщиком вместо нормального рекрута, был приставлен к делу и в итоге стал лучшим кладовщиком гарнизона, умеющим достать на границе практически что угодно.

Только дважды Инталия ошиблась в своей оценке: когда доверилась научной руководительнице, фактически подарив ей значимое открытие, и еще раз, когда поверила, что приятный молодой человек, частенько навещающий ее тетушку, действительно, питает к ней искренние чувства. Сейчас девушка уже могла посмеяться над своей доверчивостью, а тогда, внезапное прозрение оказалось очень болезненным. Именно поэтому она не заводила романов ни в магоколледже, ни здесь, в Академии. Просто сохранилась у нее некоторая неуверенность в собственной привлекательности. Вот как специалист — это да, тут Инта в себе не сомневалась. Ну а всё, что касалось женских штучек — большой вопрос…

Под эти не слишком-то приятные размышления, она и не заметила, как добралась до общежития, поднялась в комнату, по вбитой намертво привычке вымыла руки и села за стол, открыв конспекты. По просьбе подруги Софа регулярно отлавливала старосту их потока, брала задания и лекции. Копирующий кристалл, конечно, был дорог, но в случае с профессором Рифграу — незаменим, так что траты того стоили

Этот преподаватель вел у магомедиков «практическую магомедицину», насыщая свои лекции примерами из практики городских лекарей, знахарей, травников и даже военных хирургов. Порой студенты даже не верили его рассказам, почитая их байками, пока сами не выходили на практику. Особенно интересны были те лекции, на которые профессор приводил своих бывших учеников, ставших уже именитыми врачами, и просил рассказать, что именно им пригодилось в реальной жизни, и чем бы они сами хотели поделиться с будущими светилами магии и науки.

Прослушав лекцию, Инталия сделала кое-какие пометки в своем рабочем блокноте. Герр Рифгау рассказывал об интересных свойствах никотиновой кислоты, способной влиять на развитие нервных окончаний. Эта информация могла пригодиться при работе с некропротезами. После девушка прочла учебники по травоведению, возрастным особенностям и врачебной этике.

Последний предмет у них вел старенький профессор права, приглашенный лично ректором. Это изменение появилось совсем недавно. Раньше, как рассказали Инте, «врачебная этика» была простым перечислением морально-этических норм, занесенных в анналы древних философов и полководцев. Теперь же будущих магомедиков учили знанию своих прав и обязанностей, отдельно зубрили статьи законов, способные привести в тюрьму или на виселицу, а также смягчающие обстоятельства и прецеденты. Когда замшелые старцы, кормящиеся с малополезных курсов, начали возражать против таких изменений, глава Академии ледяным тоном сообщил им, сколько действующих правил они нарушили, и посоветовал самим посещать курс магистра Ювентия.

Учеба так увлекла девушку, что очнулась она, только когда в комнату вихрем ворвалась Софа.

— Ты все сидишь? Давай быстрее собирайся! Разик нас ждет!

— Софа, — нахмурилась Инталия, — зачем я вам нужна? Сиразион будет общаться с Шером, ты любоваться Сиразионом, а я?

— А ты будешь оберегать мою честь и отвлекать маменьку Родика, — умоляющим тоном выдохнула «валькирия», прижав к груди обе ладони.

Инта закатила глаза.

— Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — зачастила Софа.

— Хорошо… Но не долго. Я хочу сегодня сходить на стену, — выставила условие Инта.

— Как скажешь! — расцвела подруга и немедля взяла процесс сборов в свои руки.

Чтобы произвести привычное впечатление «хорошей девочки», Инта выбрала платье из мягкой шерсти шоколадного цвета, которое неплохо оттеняло ее глаза и волосы, а яркая красно-бело-зеленая тесьма на платье не давала превратиться в серую мышку. Волосы, поразмыслив, она уложила в привычный низкий узел, переплетенный трехцветной ленточкой.

Софа собиралась дольше. Она выбрала зеленое платье, хорошо оттеняющее ее рыжие волосы, белую кожу и зеленые глаза. Веснушки у зельевара считались верхом непрофессионализма, поэтому девушка тщательно изучила свою кожу в маленьком зеркальце и только потом, убедившись в её белизне и совершенстве, занялась волосами — расчесала и уложила короной, показывая, что ничуть не стесняется такого яркого оттенка.

С собой студентки прихватили корзинку свежего печенья, несколько пузырьков с зельями и теплые шали — весна весной, а вечера были еще прохладными. До ворот шли чинно. Софа волновалась, поэтому Инта заставила ее вспоминать лекцию по гирудотерапии, которую читали днем:

— Почему аптекарям рекомендуется самим разводить пиявок, а не ловить их в ближайшем пруду? — спрашивала она, просматривая запись лекции.

— Да это же просто! Прудовые пиявки могут сосать кровь от больных животных, пришедших на водопой, и заразить пациента чем-нибудь неприятным, например, паразитами! — выпалила Софа.

Инталия скрыла дрожь омерзения и похвалила:

— Верно, а теперь назови куда следует садить пиявку при потемнении в глазах?

— На виски, — слишком звонко ответила подруга, видимо вспомнив фобию соседки.

— При сердцебиении?

— На запястья!

— При мужской слабости?

— А… «валькирия» на полном серьезе попыталась припомнить лекцию и, только услышав смешок Инты, поняла, что вопрос был шуткой. — Ах ты! — взъярилась она.

— Мы уже пришли, — широко улыбаясь, напомнила Инталия, кивком головы указывая на Сиразиона, нервно сжимающего букетик из лекарственных трав.

Софа глубоко вздохнула и расцвела такой улыбкой, что артефактор заморгал, словно внезапно вышел на яркий свет. Пока парочка обменивалась приветственными и ооочень долгими рукопожатиями, Инта смотрела по сторонам и потому быстро заметила торопливо выбегающего с боковой аллеи Шера. Музыкант был одет в темную рубашку, потрепанные штаны с двойной строчкой, а на плече держал легкую куртку.

Когда парень подошел ближе, Инталия едва удержала смешок: шоколадного цвета рубашка, плюс красно-бело-зеленая повязка на голове — со стороны могло показаться, что они специально оделись в одном цвете. Да и куртка… Простая, кожаная, бежевого цвета, ровно такого, как ее шаль, уложенная до времени в корзинку. Шер тоже заметил совпадение их нарядов и лукаво сощурил темные глаза.

— Прекрасная фройлян! Я рад, что Вы здесь.

Инта невольно засмотрелась — таким подвижным и выразительным было его лицо. А эти смоляные пряди, падающие на лоб! Хотелось отбросить их, поправить, чтобы не мешали видеть его глаза.

— Я рада снова увидеться с Вами, — искренне улыбнулась в ответ девушка, — Ваша музыка совершенно незабываема.

Инта оглянулась на подругу и увидела, что Софа все что-то обсуждает с женихом, совершенно позабыв и про подругу, и про музыканта.

— Придется немного подождать, — сказала она, извиняясь за позабывшую все на свете парочку.

Шер мельком взглянул на влюбленных, улыбнулся и жестом предложил присесть на скамейку. Они вдвоем уютно устроились любоваться закатом и как-то незаметно нашли тему для разговора. Старинная поэзия. Жизнь в гарнизоне не только опасна, но и скучна. Всегда одно и то же редко пополняемое общество, привычный круг обязанностей и слов. Летом еще можно сбежать на стену, на пруд, погулять в саду или полазить по кряжистым старым яблоням, а вот зимой…

Сонная скука одолевала многих, но только не полковника фон Майера. Уезжая в глушь, молодая жена офицера везла с собой не только свое приданое, белье и платья, она захватила с собой и любимые книги. Благодаря ей, в библиотеке полковника были не только учебники по тактике и фортификации, мемуары известных полководцев и записи военных лет, но и свитки старинных баллад, сборники лирической поэзии, трактаты об искусстве беседы и много рукописных альбомов, которые принадлежали родне фрау фон Майер.

Едва научившись читать, маленькая Инта с удовольствием погружалась в мир поэзии, а так как книг было относительно немного, то к пятнадцати годам она уже знала почти все их наизусть. И только приехав к тетушке в большой город, девушка узнала, что их домашняя библиотека была очень старинной и довольно ценной. Многие баллады и стихи, которые она знала наизусть, считались сложными произведениями, известными лишь знатокам и особо образованным людям.

Как же ей было весело, когда один из гостей высокопарно продекламировал несколько строф из баллады, немного запутавшись в сюжете. Она тогда легко подхватила историю о деве, утонувшей по вине возлюбленного, и с улыбкой, полуприкрыв глаза, прочла стихи до конца. Ей вежливо поаплодировали, а тетка потом пребольно надрала уши, объясняя, что женщине не стоит быть слишком умной рядом с мужчинами. Потом Инта долгое время молча сидела в углу, когда в доме появлялись гости, и вновь вспомнила баллады только во время учебы, да и то с опаской.

Теперь же она с удовольствием слушала любимые строки, делилась впечатлениями, вспоминала варианты текста и даже пообещала музыканту поискать ноты в своих сундуках.

— К моему большому сожалению, я взяла с собой лишь один альбом, который вела моя матушка. В нем есть ноты, скопированные со старинных образцов. Если Вам интересно, я попробую их переписать.

— Я буду счастлив, — улыбался в ответ Шер, — в старинных мелодиях есть свое тонкое очарование…

Они болтали, как старые знакомые, или даже друзья. Инталия, увлекшись, негромко напела мелодию одной из баллад пограничья. Когда-то она любила петь ее за рукоделием. Шер отчего-то вздрогнул и поднял голову на Софу и Сиразиона:

— Простите, фройлян, но, если мы хотим сегодня добраться до лавки, нам нужно поторопиться, ворота скоро закроются.

Пришлось вставать со скамейки и отрывать подругу от жениха. Вчетвером они быстро вышли из ворот Академии, пересекли мост, прошли пару узких старинных улочек и очутились возле лавки с затейливой надписью: «Лучшие артефакты».

***

Высокий человек в дорогом фиолетовом плаще стоял в тени переулка, наблюдая за парочками, входящими в лавку. Интерес мог показаться праздным, но в руках незнакомец держал трость с тяжелым набалдашником из горного хрусталя, и этот набалдашник слегка светился. Какая-то старуха попыталась войти в переулок и вдруг шарахнулась, словно разглядела мужчину лишь тогда, когда почти уткнулась в него лицом. «Фиолетовый» скорчил бабке зверское лицо, и телепортировался, заставив пожилую горожанку судорожно вспомнить молитвы и то, что она давненько не захаживала в Храм.

***

Лавка оказалась просто огромной! Высокие, до самого потолка шкафы со стеклянными дверцами хранили в себе, наверное, все виды артефактов, которые только могли придумать люди. При том, Среди всего этого богатства существовала строгая градация: возле двери стояли простые шкафы, полные небольших предметов из дерева и поделочного камня. Дальше шли шкафы побогаче — с металлом, стеклом, следующая полоса — драгоценности, и только в самом дальнем углу — музыкальные инструменты.

У каждой группы шкафов был свой прилавок с продавцом, счетами и огромной учетной книгой. Сейчас прилавки пустовали, но порядок всюду был отменный. Сиразион, подрагивая от нетерпения, повел Шера в уголок с музыкальными артефактами, что-то нажал, один шкаф чуть выехал вперед и открыл святая святых любого мастера-артефактора: личную лабораторию.

Гости завистливо вздохнули, а Сиразион немедля начал показывать музыканту свои наработки, тот восхищенно похвалил гриф недоделанной гитары, потом ткнул пальцем в барабан-самогуд, спросив что-то о качестве резонатора. А про девушек совершенно забыли. Софа пару минут посверлила жениха взглядом, а потом подхватила Инту под руку и повела к шкафам:

— Думаю, мы найдем чем себя занять, — сказала она, присматриваясь к тарелке-сушилке для лекарственных трав, выставленной на одной их полок.

Инталия только улыбнулась и принялась разглядывать самопишущее перо, которому можно было надиктовывать текст. Полезная вещь и дорогая. А вот вечная книга для записей. В нее можно было писать сколько угодно, главное помечать страницы, чтобы потом самому отыскать, что и где записал. Такие книги очень любили финансисты, законники и дамы-аристократки, ведущие дневники. Инталия тоже хотела такую книгу, но стоила она очень дорого, оттого, что в ее обложку встраивались накопители — драгоценные камни. Именно в них хранились записи, но эти накопители поднимали цену изделия до небесных высот.

Конечно, на витринах располагались только функционирующие образцы простеньких массовых вещичек, а большая часть сложных артефактов изготавливалась под заказ и по индивидуальным параметрам клиента. Зачастую, деревянные заготовки резал столяр, а мастер-артефактор лишь добавлял детали и наполнял предмет силой. Простые вещички студенты-маги любых направлений умели делать и сами. Например, палочку для разжигания огня, или самозатягивающиеся шнурки, но это были повседневные мелочи, а в лавке семьи Сиразиона изготавливались и продавались настоящие шедевры.

Мужчины увлеклись, разговор ушел в такие дебри артефакторики, что Инта перестала понимать половину слов, а Софа уже откровенно скучала — витрина с приспособлениями для зельеваров оказалась печально скромной… Но вдруг одна деревянная панель распахнулась, пропуская кудлатого мальчишку в простых серых штанах, льняной рубахе и поношенной суконной жилетке:

— Родииик! — крикнул он оглушительно, — мама ужинать зовет!

Сиразион подпрыгнул, что-то выронил и жалобно проговорил:

— Драйоон, ну я же просил!

Парнишка шкодно усмехнулся и уставился на Инталию и Софию:

— Ого, какие красотки! — сказал он довольно развязным тоном и ловко увернулся от подзатыльника, выданного старшим братом.

— Герр, фройлян! — Сиразион явно не собирался прерывать общение с Шером, — позвольте пригласить Вас на скромный семейный ужин…

Гости не стали отказываться и дружно проследовали за хозяином вверх по узкой лестнице. Оказалось, что весь дом над просторной лавкой принадлежит семье Сиразиона. Инталия даже испуганно отпрянула, когда в узкий коридор высыпала толпа очень похожих между собой мужчин разного возраста. Следом показались две тоненькие девочки лет двенадцати и пышная матрона в полосатой юбке.

— Роодииик! — буквально протрубила она, — мальчик мой, ты опаздываешь на ужин! Разве так можно! Ты должен вовремя питаться!

Вперед выскочил мальчишка и закричал, перекрикивая общий гул:

— Мааам, посмотри Родик невесту привел! Угадай, которая? — лукаво спросил он, вновь уворачиваясь от братского подзатыльника.

Матрона, словно не глядя, ткнула пальцем в Софу, вызвав оторопь у гостей.

— Мама, как Вы догадались? — спросил не менее удивленный Сиразион, — я же еще не представлял Вам Софочку!

— Да что тут гадать, — шумно вздохнула женщина, — вот как гляжу на нее, так, прям, корежит меня всю! Значит, точно невестка!

Инта поморщилась, а Софа расплылась в улыбке. Увидев эту улыбку магомедичка поежилась — примерно с таким же выражением лица Софа варила зелье облысения для одной задаваки с ведьмовского. Похоже маменьке Сиразиона придется придержать свой язык в присутствии будущей невестки, или последствия в прямом смысле лягут на ее голову.

Тут же, не давая семье опомниться, маменька Родика махнула дланью и приказала:

— Руки мыть и за стол! Пока не поедите, никаких разговоров!

Возражать никто не посмел. Софу с Интой увели за собой девчонки, а мужчины утопали куда-то вниз. Через десять минут все собрались в огромной столовой, перезнакомились и оказалось, что у Родика пять братьев и две сестры. Отец, дедушка и дяди — тоже артефакторы, и все занимаются семейным делом.

Правда, дяди бывают в этом городе только наездами, потому как управляют семейными предприятиями в других городах, но вот как раз недавно двое дядюшек приехали на фестиваль, чтобы оценить работу Сиразиона, да и на других артефакторов посмотреть. Шера, конечно, узнали и сразу закидали вопросами и восторженными возгласами, но тяжелый половник в руках фрау Марты быстро охладил желающих немедля бежать в мастерскую.

Ужин был бесподобен. Сначала подали густой рыбный суп с клецками и карамельным луком. Затем — котлеты с овощным гарниром, а следом — плоские пресные пироги с разнообразными начинками. Фрау Марта оказалась большой искусницей в пирожном деле, и оторваться от ее изделий было просто невозможно! Только за чаем мужчинам дозволено было говорить о работе, а дамы отошли к маленькому столику и образовали свой кружок, в котором главной темой стала Софа. Инталия время от времени подавала реплики. Например, ненавязчиво напомнила, что Шер согласился прийти в лавку только по настойчивой просьбе Софы. Потом посетовала, что подруга не сможет поехать с ней на каникулы, потому как «самых лучших зельеваров профессор Пинк забирает на практику в Королевскую лабораторию». И наконец поделилась секретом, сколько зарабатывает хороший зельевар не напрягаясь, даже если он еще учится на третьем курсе Академии.

Фрау Марта, конечно, все эти хитрости видела, но не оценить не могла. Тем более, что мужчины вдруг все поднялись, отставив чашки и ринулись в лавку, проверять какой-то особый состав, улучшающий звучание на «тазике» Шера. Тяжело вздохнув, хозяйка дома предложила девушкам не ждать одержимых магов, а ложиться спать в гостевой комнате. Все возражения были прерваны очень простыми аргументами — ворота Академии уже закрыты, на улице ночь, а мужчин оторвать от новинки невозможно.

Девушки переглянулись и сдались. Им показали маленькую купальню с большим медным тазом, а затем фрау Марта поделилась своими огромными сорочками, чтобы не мять платья и прилично выглядеть поутру. Для сна гостьям отвели узкую комнату с двумя кроватями и тумбочкой между ними. Принюхавшись Софа поморщилась, но комментировать при хозяйке не стала. Едва фрау Марта и ее дочери ушли, Инта ткнула подругу в бок:

— Что такое?

— Здесь пахнет кожей, конским потом и дегтем, — ответила зельеварщица, вынимая из сумочки коробочку сушеной лаванды.

— И? — не поняла магомедичка. Ее обоняние не было таким тонким, как у подруги, поэтому она проверила свежесть белья и успокоилась.

— В комнате часто останавливаются мужчины, это не гостевая, это комната для работников, перевозящих ингредиенты.

— То есть тебе указывают место? — догадалась, наконец, Инталия, хмуря брови.

Дочь офицера прекрасно помнила, как гарнизонные дамы умели подколоть ближнего тонким намеком.

— Скорее намекают, что я тут очень временно, — вздохнула Софа, укладываясь на узкую постель, застеленную свежим, но грубоватым бельем.

— Ты впечатлишься и оставишь Сиразиона? — спросила Инталия, сама не веря в свои слова.

— Вот еще! — выразительно отозвалась девушка, — я знаю, что Разик меня любит, и мне никто больше не нужен. А лавку… лавку сами откроем! Ты же понимаешь, что есть зелья, которые могут улучшить работу артефактов. Да и приданое мое в дело пойдет.

— Вот это правильно, — одобрила Инта, — глядишь еще я к вам буду за артефактами заглядывать.

После этих слова девушки рассмеялись, укутались в одеяла и вскоре уснули.

Утром выяснилось, что мужчины не ложились. Сиразион, крепко пахнущий какой-то химией, и Шер, устало моргающий красными от недосыпа глазами, радостно заявились к завтраку и объявили о том, что подписали договор на использование придумки музыканта в изготовлении музыкальных артефактов.

Фрау Марта строго посмотрела на всех и отправила мужчин в купальню приводить себя в порядок. Пока переговорщики шумно плескались, гремя тазами, женщина взяла большой ковш, плеснула туда виноградного сока, положила ложку меда и кусок сахара, а потом принялась смешивать пряности, что-то бормоча себе под нос. Для Инты все это было непонятно, а вот глаза Софы разгорелись знакомым огнем — магичка явно знала, чем занимается фрау Марат и была от этого просто в восторге.

Когда посвежевшие, переодетые в чистые рубахи мужчины вернулись к столу, их ждали толстые керамические кружки с горячим бодрящим напитком. Несколько глотков — и цвет лица из бледного превратился в приятно-румяный, глаза заблестели, проснулся аппетит, так что Шер и Сиразион набросились на еду, да и остальные члены семьи не отставали.

После завтрака девушки вспомнили, что им пора в Академию, мужчины вызвались проводить их до ворот, а фрау Марта даже сунула всем по свертку с отличными пирогами. До моста все почти бежали, а потом остановились в смущении. Через минуту Софа осмелела и жарко поцеловала своего Родика, шепча что-то про его замечательную маму и неповторимый талант артефактора. Инта и Шер косились на парочку, но действовать так же смело не решались. Наконец, музыкант разрешил все сомнения, поцеловав магомедичке руку и проводив до аллеи. Помахав Шеру рукой, Инталия поторопила подругу, и они вдвоем побежали к общежитию — до занятий оставалось полчаса, нужно было взять сумки и переодеться.

К счастью, в этот день были консультации по написанию курсовых, так что Инта показала профессору Карпусу начало своих записей и спокойно пошла в лабораторию. Там работа спорилась — строители занялись уже чистовой отделкой: тщательно выбеленные стены обзавелись стеллажами, с балок свисали крюки и цепи, отдельно красовался некромантский стол с зажимами для удержания тела. Если не знать, что к чему, можно подумать, что попал в пыточную.

Полюбовавшись помещением, все больше напоминающим лабораторию, девушка отправилась на полигон. Некромант был на месте, осматривал и кормил своих подопечных. Инта села рядом и занялась привычными делами: осмотреть животное, прочитать записи, выдать витамины и порцию магии, сделать записи, перейти к следующей клетке.

Когда записи закончились, она устало распрямилась и подняла глаза к синему небу, прося мать-солнце, напитать ее силой. Посидеть, глядя сквозь зажмуренные веки на яркий, почти белый, диск получилось недолго. Некромант завершил обслуживание клеток и аккуратно кашлянул:

— Фройлян Инталия…

— Да? — отозвалась девушка неохотно.

— В Академии ходят слухи о том, что его величество Айлетадин Второй снова собирает добровольцев.

Инта встрепенулась:

— Откуда слухи?

— Третьекурсник вчера подпил в кабачке и угодил в лапы к вербовщику. Тот, видно, неопытный попался, или заработать очень хотел, — не признал некроманта. Обрил, переодел, сунул в повозку на цепь. Милош протрезвел поутру и показал, на что способен боевой некромант. Только вот в повозке той было двадцать человек. И все «добровольно», — насмешливо сказал Арикшавер.

— Подпоить и забрить ни один вербовщик не гнушается, — вздохнула Инталия, вспоминая, сколько в гарнизон привозили деревенских мастеровых, зашедших отметить первый заработок, или подмастерьев, перебравших на вечеринке. Иногда совсем дети попадались. Полковник фон Майер только вздыхал, рассматривая пополнение. Но весной в гарнизоны присылают городское пополнение, оно обычно довольно скромное, а тут двадцать человек на повозку.

— Не гнушается, — хмыкнул Ашер, почесывая за ухом очередную косматую дворнягу, — только обычно они так не спешат. Милош и так через месяц в Черную степь поедет. Весь третий курс некромантов туда отправляют.

— Нашествие? — испуганно выдохнула девушка, закусывая губу.

Арикшавер пожал плечами:

— Не знаю, фройлян, но говорят, на границе неспокойно. У степняков появился кто-то, кто объединил их. Поговаривают, что твари стали нападать стаями, и гарнизонные маги не спят ночами, удерживая контуры, вот третьекурсников и сняли с занятий в помощь. А четвертый и пятый едут в Северные горы и к Западному морю.

Инталия поежилась. «Нашествием» в гарнизоне называли стихийно случавшееся одурение всех степных обитателей. Более-менее безобидные потылики или рейвы вдруг начинали охотиться на сородичей и вообще на всех, появившихся за стеной. Бродящие в одиночестве кошкообразные имисы сбивались в стаи. Ночные хищники начинали выходить на охоту днем, дневные караулили жертв ночью, и все затверженные солдатами правила становились пустяком.

В воздухе висело напряжение, офицеры старались отослать семьи, а к единственному в гарнизоне жрецу выстраивалась огромная очередь желающих очистить душу перед возможной смертью. Потому что в какой-то момент напряжение разрасталось и лопалось, словно мыльный пузырь. А потом сбрендившие обитатели Черной степи устремлялись на крепости, снося все на своем пути. Неслись, ползли, бежали, ковыляли, пробуя на зуб, коготь и тяжелую лапу все, что попадалось на пути. А ведь среди тварей было немало ядовитых!

Инта была крошкой, когда нашествие случилось недалеко от их гарнизона. Никто ничего не успел сделать, лишь захлопнули ворота, да выбежали на стены все, кто мог держать черпак с кипятком, факел или копье. Полковник фон Майер тогда приказал няньке с младенцем, едва стоящим на ногах, укрыться в подвале. Там был большой сундук из каменного дерева, боги знают, как угодивший в заштатный гарнизон. Из него вытащили все, кинули пару одеял, узелок еды, крынку воды, усадили женщину с ребенком и опустили над ними неподъемную крышку.

Темноту, спертый воздух, холод и трясущуюся от ужаса няньку, все это Инталия запомнила навсегда. После того, как нашествие улеглось, твари вернулись в степь, полковник сам лично спустился за дочерью в подвал, с помощью трех наименее раненых солдат поднял крышку, обнаружил в сундуке обморочную няньку и сжимающую в руках малюсенький ножик малышку.

Во двор и на стены ее не повели — отец накрыл голову плащом, унес в комнаты, которые почти не пострадали, потому что там не было никого живого — все обитатели крепости бились на стенах. Вот тогда Инталия впервые услышала это слово «нашествие» и узнала, что оно означает.

— Если это будет нашествие, — студентка сглотнула, — магомедиков тоже отправят на границу.

— Если только в мобильные госпитали, но маловероятно, — отмахнулся от этого предложения Арикшавер, — вот некромантов точно отправят, а вам и тут работы хватает.

Да, некромантам придется обходить крепости одну за одной, чтобы упокоить погибших, обновить защиту, собрать ингредиенты из кусков поверженных обитателей степи.

— Значит, моя курсовая и Ваша диссертация…

— Ну нет, — покачал головой аспирант, — как раз наша разработка может пригодиться и спасти немало жизней. Если это, действительно, спонтанный магический выброс, который гонит жителей земли на границу, значит, пока обойдутся и без нас. Насколько я помню, такие выбросы происходят не чаще раза в десяток лет, да и длятся недолго. А вот если это все же попытка Короны продвинуть линию укреплений вглубь степи, тогда мы там понадобимся, — признал он. — И все же, я не хочу бросать исследование, — махнул он кулаком, затянутым в перчатку, — это ведь важно и нужно людям.

Инта лишь согласно кивнула и зашелестела страницами лабораторного дневника — кое чего они уже достигли. Кости приживались, ткани обволакивали остов, животные чувствовали себя хорошо… Месяц — два и будет понятно, какой путь воплощения некропротезов даст самый верный результат. Только будет ли у них это время?

***

Весна плавно перетекала в лето. Лабораторию закончили. Оборудование и реактивы заняли свои места на полках и в шкафах. Животные переехали с полигона в помещение, заодно получив более просторные клетки. На торжественном открытии профессор Карпус выпил бокал игристого и пожелал, чтобы эти стены увидели много полезного и нужного людям.

Инталия и Арикшавер немедля приступили к планомерным исследованиям. Написав прошение на имя ректора, студентка получила позволение пропустить лекции с обещание сдать все зачеты и экзамены, и после целыми днями торчала в лаборатории, стараясь добиться хотя бы первичных положительных результатов.

Раны свежие, раны гнойные, раны от зубов и разможженные. Посыпать сухим мхом, полить крепким вином, посыпать толченной сухой крапивой, выдержать срок, проверить, записать результаты. Потом сменить дневник наблюдений и переместиться к собакам — наращивание плоти, развитие сосудов и нервов, повязки и оберегающие среды… К вечеру девушка выматывалась, но доводила эксперименты до конца.

Арикшавер не отставал. Где уж он набирал некроэнергию, только ночь знает, но силу вливал в протезы регулярно, собак обихаживал лучше Инты, да еще успевал варить им корм и чистить клетки.

Инталию очень пугали слухи о частых заварушках на границе с Черной степью. В Академическом госпитале прибавилось раненых, да и рекрутская телега постоянно стояла на центральной площади, заманивая парней обещаниями славы и денег.

Девушка не признавалась никому, но тайно откладывала деньги, и закупала солдатский паек, к которому привыкла в степи. Вяленое до каменного состояния мясо, финики, изюм, грубая кукурузная мука, орехово-медовые плитки быстрого рациона. Все это хранилось частично в лаборатории, частично — в шкафу с платьями. Софа ворчала, но как заметила Инталия, закупала изрядное количество ингредиентов для зелий и даже кое-что варила прок. Обе девушки понимали, что их, почти готовых магомедиков легко кинут в мясорубку войны, вот и старались подготовиться, как умели.

Защита курсовой Инталии была назначена на конец июня. Девушка расширила тему, добавив к асептике подбор питания и зелий, способствующих быстрому заживлению ран. Вдохновленная работой подруги Софа почти нащупала рецепт стерилизующего зелья. Ее защита должна была состояться на день раньше. Счастливый Сиразион целыми днями пропадал в мастерской, делая один артефакт за другим, чтобы скопить денег на красивую осеннюю свадьбу. Его возможная грядущая война не беспокоила — артефакты нужны всем — и победителям, и побежденным.

Только музыкант после памятной ночевки в доме артефакторов пропал из вида. Инта ждала новой встречи, потом пыталась искать, но все было напрасно. В городе поговаривали, что он ушел бродить по дорогам, чтобы набраться впечатлений, написать новые песни и появиться на осеннем фестивале, который Академия подгадывала к празднику урожая. Порой девушка вспоминала веселого парня и поначалу даже скучала, но вскоре работа над курсовой захватила ее с головой, и времени на романтические мечтания не осталось совсем.

Они с некромантом очень много трудились. Арикшавер горел тем же пламенем, что Инталия. Они готовы были пропускать сон и еду, только бы скорее подтвердить технологию протезирования. Кушетка, поставленная в лаборатории по настоянию профессора Карпуса, очень пригодилась. Когда измученная студентка засыпала над дневниками исследований и отчетами, аспирант бережно переносил ее на жесткий деревянный топчан и укрывал потертым солдатским одеялом, удивляясь, что ее тихое сопение, почему-то, нисколько его не раздражает и совершенно не мешает работать над диссертацией.

В день защиты Инталия так нервничала, что Софе пришлось накормить ее своим знаменитым успокаивающим печеньем.

— Ешь! — потребовала «валькирия», сунув в руки подруги блюдце с простыми ромбами и кружку травяного чая.

— Не хочу! — нервно ответила Инта, разглядывая в маленькое зеркальце, хорошо ли сидит новенькая мантия, и достаточно ли бела наколка, которой она украсила традиционный узел темных волос.

— Арикшаверу нажалуюсь! — пригрозила коварная зельеварщица.

Инта сердито надула губы, но печеньку съела и чай выпила. Некромант больше не пугал ее, но вызывал такое уважение, что огорчать она его не хотела. Между тем, Софа взяла со столика вторую порцию печева и упаковала в свою сумочку.

— Думаешь, понадобиться? — слегка заторможено спросила Инта.

— Точно понадобится, — заверила ее подруга, — там под дверью комиссии еще два нервных паралитика трясутся.

— Кто? — изумилась девушка.

— Профессор твой с некромантом, — отрезала Софа, выталкивая будущую звезду факультета навстречу защите.

***

В центральном корпусе, защищенном от воздействия магии, имелись особые аудитории в которых проходили всевозможные «защиты». Если в процессе требовалась демонстрация с использованием магических сил, претендент выходил на специальный балкон, или приглашал высокую комиссию в свою лабораторию, но все бумаги проверялись только тут, во избежание подделок и магических фальшивок.

Инталию ждала довольно скромная комиссия: маг жизни, маг смерти, и секретарь. Именно такому составу магомедичка уже сдавала курсовую в магоколледже. Курсовые студентов считались всего лишь пробой сил, а чаще, лишь усложненным рефератом по выбранной специальности, своеобразным тестом на будущую профессию, но, тем не менее, девушка очень волновалась. У дверей аудитории, как и предсказывала Софа, уже переминались профессор и аспирант. Зельеварщица поздоровалась и сразу сунула им свое печенье со словами:

— Вы пока пожуйте, Инта быстренько защититься и пойдете отмечать.

— Когда в тебя так верят, отступать некуда, — хмыкнул Арикшавер и вручил девушке папку: — установите ее на балконе, когда будете демонстрировать практическую часть. Насколько я знаю, для курсовой живые образцы не обязательны.

Студентка схватила папку, выдохнула и, не мешкая, вошла. Коротко поздоровалась с членами комиссии, поднялась на кафедру, развесила на доске листы бумаги с графиками и диаграммами, затем открыла свою курсовую и начала доклад. Обычно Инталия не терялась перед аудиторией, ведь хороший доктор должен быть еще и психологом, но ей предстояло аргументировать выбранную тему, да еще связать ее с исследованиями Арикшавера и Софы так, чтобы стало понятно — ее часть исследований так же важна, как работа зельевара и некроманта.

Накануне они вместе отрабатывали выступление для Софии, а вот теперь магомедичке самой следовало сформулировать и доказать полезность собственной научной работы.

— Уважаемые члены комиссии, позвольте объяснить вам почему меня привлекла эта тема исследований, — начала Инталия.

Коротко упомянув Черную степь, раненых солдат и большое количество гнойных и зараженных ран, приводящих к ампутациям, девушка перешла к реалиям мирной жизни:

— Современные механические приспособления часто становятся причинами тяжелых травм. Небрежная или недостаточная обработка их в первые часы после повреждения, приводят к тяжелым последствиям. Моя коллега, фройлян София Зильберг, разработала зелье, способное полностью очистить рану, но это средство достаточно дорого, к тому же оно содержит магические ингредиенты. Я же, со своей стороны, приложила усилия, чтобы проверить эффективность более простых средств, доступных обычным людям и составить таблицу их эффективности при различных поражениях.

С этими словами девушка развернула огромный плакат, закрепила его на доске и принялась объяснять:

— Итак, первое действие рапорта выполняется теми, кто оказался рядом в момент получения реципиентом травмы. Следует остановить кровотечение, как в оторванной конечности, так и в теле пациента. Одновременно, либо сразу после наложения повязки, раненому необходимо ввести успокоительное зелье, разработанное фройлян Зильберг. Прошу уважаемую комиссию взглянуть на таблицу лабораторных испытаний, проведенных на животных. Именно это зелье дало самый высокий процент выживаемости среди высших животных.

Рассказ длился и длился. Инта вдохновилась и уже буквально бегала по кафедре, тыкая указкой в таблицы и графики, потрясая дневниками практики, демонстрируя отзывы местных хирургов, которые она собрала, благодаря личному знакомству с врачами. Лишь в самом конце она вспомнила про папку Арикшавера и, спросив разрешения, вышла с ней на балкон. Толстый картон раскрылся «лесенкой» и оказался подборкой магоснимков, на которых был полностью зафиксирован разработанный рапорт, на примере… лошади!

Члены комиссии, замерев от волнения, всматривались в движущиеся картинки: вот лошадь падает, открытый перелом… Вот владелец с перекошенным лицом наблюдает, как некромант накладывает заклинание, а Инталия обрабатывает рану своими средствами. Животному останавливая кровотечение, накладывая повязку, обкладывая конечность магольдом и грузят на телегу. Следом изображение повязки, с указанием времени поездки, знакомый Инте металлический стол с зажимами, сама магомедичка в защитной хирургической мантии с инструментами в руках, и, наконец, лошадь с целой ногой, весело скачущая на длинной корде.

— Как видите, господа, рана не загноилась и быстро затянулась благодаря проведенному комплексу мероприятий, — завершила свое выступление Инталия.

Общий выдох членов комиссии прозвучал весьма значительно.

— Благодарим Вас, фройлян фон Майер, — маг жизни потрогал кончиком пальцем магографию, — просим Вас подождать в коридоре, мы должны посовещаться.

На ватных ногах Инталия вышла в коридор и тихонько сползла по стеночке. К ней тотчас подскочила Софа и затормошила:

— Ну что? Как? Тебя почти четыре часа не было!

— Не знаю, — хрипло ответила девушка, чувствуя, как пересохло во рту, — сказали подождать… Совещаются…

— Держи! — подруга моментально сунула ей в руки столовскую фляжку с компотом и бутерброд: — твой некромант за обедом сбегал, а я настоечки своей подлила. Выпьешь и будешь бодренькой!

— Спасибо. А где Арикшавер? — вяло поинтересовалась магомедичка.

— Его профессор утащил, — отозвалась Софа, — но черненький сопротивлялся почти час.

Напряжение, которое держало Инту во время защиты, чуть не выплеснулось слезами. Софа, не терпевшая излишних проявлений чувств, сразу вручила магомедичке печенье:

— Ешь! Тебе еще вердикт выслушивать.

— Надеюсь, хоть не выгонят, — тоскливо сказала девушка, догрызая «лекарство», её вдруг охватило чувство усталости. Захотелось свернуться калачиком и уснуть.

— Не дождешься, — фыркнула Софа, — вот увидишь, твой рапорт и мое зелье еще и к аптечкам военным добавят. С лошадью это вы вообще грандиозно придумали!

— Лошадь — случайность, — вздохнула Инта, — повезло. Мы к складам за животными пошли, а там яма коварная на дороге, стражник, который нам телегу искал проговорился, что там часто подводы ломаются или лошади калечатся. Арикшавер как увидел, что животине ногу почти оторвало, предложил эксперимент провести. Одна я бы точно не справилась.

— Вот видишь, — хихикнула подруга, — и от мужчин бывает польза!

Инталия лишь вяло пожала плечами в ответ. Спорить с Софой сейчас было бесполезно — Сиразион стал для зельеварщицы не просто женихом, а еще и соавтором патента. Парочка виделась каждый день, порой часами пропадая в мастерской, и вот однажды Софа пожаловалась на перерасход ее свежеразработанного зелья. Вливать пострадавшему в рот приходилось целый фиал, чтобы лекарство в нужной концентрации добралось до пострадавшей конечности, а ингредиенты дороги. Куда как продуктивнее было бы наносить зелье прямо на рану, но ведь негигиенично, да и ток крови может смыть все, снизив эффективность. Вот если бы как-то ухитриться залить зелье прямо внутрь тела?

Разик внял стенаниям невесты, посидел недельку за верстаком и разработал флакон с иглой для введения зелья. Ошеломленная Софа потащила его делать патент и стала соавтором. Новинкой заинтересовались уже такие ведомства, что даже фрау Марта смягчилась и дала добро на свадьбу «своего ненаглядного мальчика и этой странной девочки».

Наконец, дверь, скрипнув, приоткрылась, и в коридор выглянула секретарь:

— Фройлян фон Майер, Вас приглашают!

Инта встала, одернула мантию и шагнула вперед, сдерживая противную дрожь. Будь, что будет! Она точно знает, что ее разработка полезна. Так что пусть говорят, что хотят…

Едва за магомедичкой закрылась дверь на лестнице показались мужчины. Профессор Карпус что-то втолковывал некроманту, тот кивал капюшоном, но явно не слушал. Увидев их, Софа вскочила и подбежала поделиться новостями:

— Выходила! Уставшая, бледная! Перекусила и обратно позвали!

Профессор сразу воодушевился:

— Ну, вот видите, Арикшавер, не стоило так переживать. Раз позвали, значит комиссия готова огласить вердикт. Долгая защита — это показатель интереса, поверьте мне. Маги, принимающие доклады, уже так наловчились определять уровень студентов, что порой выставляют оценки еще до того, как выслушают защиту.

Аспирант молчал, но Софа всей кожей ощущала его недовольство ситуацией. Профессор утащил своего ученика еще час назад, заявив, что караулить под дверью глупо, гораздо важнее — успеть сделать заказ в кофейне, ведь за день защищается два десятка студентов и парочка аспирантов, и все они хотят отметить свою победу или оплакать поражение.

Не успел Арикшавер ответить, как дверь аудитории распахнулась, выпуская сияющую как новенькая монетка Инталию.

— Уррааа! Я защитилааа! — шепотом прокричала она, крепко обнимая подругу.

— Я так рада за тебя! — закружила её в объятиях сияющая Софа.

— Поздравляю, фройлян, — проговорил профессор Карпус, и тут же отвлекся на коллег, выходящих следом.

На пути девушек встал Арикшавер. Он поймал ладошку Инты, склонился над ней, поднес к своей тьме:

— Ни минуты не сомневался в успехе, фройлян! Предлагаю сейчас пойти в кофейню и выпить хорошего кофе за Ваш успех.

Девушка зарделась:

— Благодарю, герр Арикшавер. Буду рада! Отдельно благодарю Вас за магографии, именно они убедили комиссию в том, что мой рапорт можно применять в самых антисанитарных условиях.

— Был рад помочь!

Они уже собрались покинуть здание, когда их окликнули. Маги, принимавшие участие в комиссии, подошли ближе:

— Герр Арикшавер, фройлян фон Майер, фройлян Зильберг, просим вас представить вашу совместную работу завтра, на заседании небольшой комиссии, — произнес маг жизни.

— Будет пять-шесть специалистов, заинтересованных в ваших достижениях, — добавил маг смерти.

Отказаться никто не посмел, но профессор Карпус, провожая коллег взглядом неожиданно сказал:

— Интересно, фройлян Инталия, Вас выслушали герр Свазиус и герр Дариус, оба они служат в Академии по линии военного ведомства…

На этой странной ноте разговоры прекратились — Инта, действительно, устала, перенервничала, так что все отправились пить кофе и есть сырные пироги в уютной атмосфере «Клоппса».

***

На следующий день аспиранта и студентов действительно поджидала «небольшая комиссия». Девушки вошли в аудиторию без трепета — решили, что будут маги Академии, желающие послушать о новинках, но в аудитории сидели военные чины в строгих алых мундирах, два магомедика почтенных лет, уже знакомые маги жизни и смерти и, кроме того, какой-то полный тип с брезгливой гримасой на недовольном лице.

Еще накануне, в кафе, девушки решили не нарушать порядок, который у них сложился во время защиты: сначала выступала Софа со своим успокоитеьным зельем и запатентованным флаконом, затем Инта, с обработкой ран и магографиями и завершал действо Арикшавер с тремя живыми собаками на поводке.

Пока зельеварщица легко и привычно расставляла флаконы, предлагала членам комиссии познакомиться с новым артефактом и рассказывала о зелье, все зрители внимательно слушали. Когда Инта показала магографии, объяснила способы обработки ран и расчетную вероятность восстановления в эмоциях военных появился скептицизм.

Когда на кафедру вышел Арикшавер и, не снимая своей мантии начал излагать принципы некропротезирования, внезапно взбеленился тот самый брезгливый тип, который не понравился Инталии с самого начала.

— Я не понимаю, профессор, — обратился он к одному из магомедиков, — почему студенты смеют проявлять такое непочтение к преподавателям и высшим по званию? Разве можно выступать публично в закрытой мантии?

Старичок удивленно взглянул на болтуна, но промолчал. Тогда неприятный тип обратился с вопросами к военным:

— Вас не смущает, господа, что некромант скрывает свое лицо? Что если он военный преступник? А может скрывает уродство?

Тут его слова тоже не нашли отклика, а один из офицеров демонстративно выложил на стол левую руку в которой вместо кисти торчал острый крюк. Но даже такая реакция не смутила толстячка. Явно чего-то добиваясь, он начал тяжело вздыхать, ерзать и, наконец, на всю аудиторию поинтересовался, неужели гостям не интересно, как выглядит некромант без своей «защитной шкурки»?

Арикшавер стоически пытался рассказывать, но незнакомец нарочито передразнивал его, сбивал, ронял на пол предметы, путая речь аспиранта. Инталия с тревогой наблюдала за напарником, видя, как потемнела его мантия, как фигуру окутывают облака темной силы. Она уже собиралась попросить у Софы ее знаменитое печенье, но тут настал кульминационный момент: некромант вывел в центр аудитории трех собак с протезами лап. Военные и магомедики немедля перегнулись через столы, стараясь во всех подробностях рассмотреть результаты, а слишком говорливый незнакомец все болтал и болтал, отвлекая всех от того, что говорил Ашер. Его никто не слушал, но напряжение в помещении росло.

Через пару минут толстячок достал огромный платок, громко высморкался, скомкал ткань и «нечаянно» кинул ее в собаку. Того, что случилось дальше, никто не ожидал — дворовый пес затоптался на месте, заскулил, забился и упал на пол замертво! Софа среагировала первой — схватила отлетевший в сторону платок, поднесла к носу, слегка помахала ладонью, чтобы на безопасном расстоянии ощутить аромат и тут же сморщилась, отстраняя от себя добычу:

— Собачья смерть! — коротко выкрикнула она.

— Что за ерунда! — закричал толстячок, — это поклеп! Ваши девки совсем обнаглели! Мало того, что спят с кем попало, так еще и не учатся ничему!

Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения — пока профессора вскакивали, чтобы достойно ответить наглецу, некромант не сдержался и приложил толстячка «дланью мертвых». Конечно, в антимагической лаборатории нельзя было применять магию, но использовать накопленную силу получалось. А мантия некроманта — это еще и накопитель, так что волшба удалась, но плотная черная ткань стала заношено-серой, тьма, скопившаяся под капюшоном, растаяла, и студентка ошеломленно выдохнула:

— Шер!

Стоящий на кафедре молодой мужчина медленно повернулся и на миг зажмурился:

— Прости, Инта!

— Ага! — закричал толстячок, тыча в некроманта пальцем, — вот кто оказывается у вас в Академии доклады делает! Знаменитый бродяга Шер! Наглец, и хам посмевший отказать Ее Величеству в малой просьбе!

На Арикшавера было страшно смотреть. По его лицу пробегали волны эмоций от брезгливого недоумения до страха быть не понятым. Профессора и военные растеряно молчали, пытаясь уложить в головах поток негативной информации, которую исторгал странный гость. Софа хлопала глазами, пытаясь понять, когда простой доклад превратился в балаган с разоблачениями.

Инталия по давней привычке старалась увидеть всю ситуацию в целом и моментально вспомнила эпизод в гарнизоне. Тогда Ашер мог просто ударить своей силой, раскидав наглецов и…вылететь из Академии, закопать карьеру, получить вечное клеймо чокнутого мага, бьющего по своим. Он удержался, закончил учебу, и снова стоял, как в том кругу…

Не дав себе времени на сомнения, девушка взошла на кафедру и взяла мужчину за руку. Крепко сжала, обещая поддержку и долгий разговор, а потом уставилась в лицо столичному чиновнику. О, теперь в принадлежности этого человека к дворцовым интригам не осталось сомнений! Прищурившись, Инта оценила брызгающего слюной толстяка и вдруг сказала громким, хорошо поставленным голосом:

— Ваша Светлость, Вам не стыдно перебивать? Вам не объяснили правила вежливости, когда Вы сидели за школьной партой?

Мужчина поперхнулся и отрывисто забормотал, наливаясь тяжелым багровым румянцем:

— Да ты!.. Девчонка!.. Да как!.. Ты не смеешь!..

— Я — студентка Академии Магии и Волшебства, — самым спокойным тоном ответила Инта, крепче сжимая дрожащие пальцы некромага. Ей снова было страшно, очень страшно, но, как и тогда, у сарая, посреди возбужденной толпы солдат, она не имела права отступать. — Согласно уставу Академии, наказать меня за грубость могут только ректор, декан, или дисциплинарная комиссия. А вот я имею право подать жалобу на Ваше неуместное вмешательство в научную работу, умышленное причинение вреда подопытному животному и материальный ущерб, причиненный Академии, поскольку лаборатория, в которой проводятся эксперименты находится на территории учебного заведения и принадлежит ему.

Выдав эту тираду и мысленно поблагодарив начальника Академии за уроки «медицинской этики», Инталия выдохнула и, не дожидаясь ответа от пыхтящего, как закипающий чайник багрового толстяка, обратилась к аудитории:

— Уважаемые профессора, господа офицеры, примите наши извинения за этот инцидент. Мы не предполагали, что инкогнито герра Арикшавера так заинтересует королевского советника. Если вам интересно, мы готовы закончить доклад и ответить на ваши вопросы.

Мужчины вспомнили, для чего собрались и действительно начали задавать вопросы, игнорируя возмущение штатского.

— Скажите, фройлян Инта, Ваш рапорт рассчитан только на применение зелья фройлян Зильберг?

— Нет, господа, когда я начинала работу над темой, меня интересовали полевые условия. Точнее, рапорт разрабатывался для гарнизонных докторов Черной степи. Вместо зелья фройлян Зильберг врачу рекомендуется ввести раненому некоторое количество спиртовой настойки следующих трав…

Когда вопросы закончились, встал маг смерти, оглядел коллег и вынес вердикт:

— Герр Арикшавер, фройлян фон Майер, фройлян Зильберг, благодарим вас за подробный рассказ. Думаю, мы будем следить за вашей научной работой, надеясь, что она принесет обширные результаты.

Военные и маги откланялись, причем магистры увели с собой и пыхтящего от злости «королевского представителя», уверяя его, что ректора нет на месте, а декан в отпуске, и вообще:

— Герр, Вам вредно волноваться, стоит заглянуть в лазарет, чтобы проверить работу сердца…

Едва закрылись двери, Инталия отпустила руку Шера и принялась собирать бумаги, Софа звенела своими склянками. Арикшавер, не глядя по сторонам, молча упаковал труп собаки в мешок, взял на поводок двух уцелевших псов и направился к двери. Неожиданно Софа пребольно толкнула Инту локтем в бок.

— Что? — изумилась девушка.

— Так и будешь стоять? Или догонишь и поговоришь?

— А… — магомедичка обвела взглядом ворох бумаг.

— Я отнесу, — с тяжким вздохом сказала зельеварщица, демонстративно собирая в стопку листы магографии.

— Спасибо, Софа, — улыбнулась Инта и побежала за некромантом.

***

Арикшавер шел по коридору, практически не замечая ничего вокруг. Инта знает! Этот чиновничек из столицы, наверняка, поймает ее на территории, насочиняет небылиц. Такие, как он умеют преподнести полуправду так, что человек несведущий примет все за истину. Он уже двадцать раз пожалел, что не сдержался! Жаль, что исправить ничего нельзя, а ведь как хорошо все начиналось!

Маленький Ашер с детских лет обладал очень тонким слухом. Любил слушать музыку, но еще больше любил ее создавать. Все вокруг для него пульсировало жизнью, ребенок легко улавливал это биение и подыгрывал ему на чем угодно — да хоть на старом горшке! А уж если попадалась звонкая сухая деревяшка, счастью не было предела.

Однажды он остался дома вдвоем с прадедом, сидящим на завалинке. Старик резал ложку, правнук играл стружками, представляя, что когда-нибудь ему самому доверят нож и позволят делать такие же упоительно пахнущие ровные ложки. Ими так весело выстукивать ритм, с которым качалось дерево, растущее под окном, или разбивать на части шепот воды в роднике… Мальчик задумался и пропустил момент, когда пульс прадеда… споткнулся.

Лишь тишина за спиной заставила мальчишку обернуться, схватить пару доделанных ложек и отчаянно застучать по треснутому горшку, возвращая ритм почти умолкшему сердцу! Когда взрослые вернулись с поля, зареванный пацан все колотил и колотил по глиняным черепкам в такт сиплому дыханию прадеда. Прибежавшая на зов травница кинулась не к старику, а к мальчишке и, сжав зубы, обложила семью непечатными словами:

— Мальчишка, если выживет, дар потеряет! — пробормотала она, — ах, какой бы лекарь из него получился! Что ж вы наделали!

— А деда? — спросил теряющий сознание Ашер.

— Жив твой дед, — буркнула не старая еще женщина, по капле вливая силы в замороченного ребенка, — ты ему столько отдал, что еще тебя переживет, не дай Свет, конечно!

Две недели после этого мальчишка провалялся в доме травницы. Она не отходила от него — вливала отвары, растирала мазями, приносила котов со всей деревни, пытаясь удержать гаснущую искру магии, но силы человеческие не бесконечны — однажды она заснула, а когда проснулась, на постели сладко посапывал некромант. Перегоревший маг жизни нашел для себя новый источник силы.

Травница ничего не сказала мальчишке, выждала пока подрастет, окрепнет, и сам заметит тягу к кладбищам и чужой смерти. Тогда и напомнила историю с прадедом, предупредила об опасностях, посоветовала учиться. В сердце бывшего мага жизни не было зла, только ритм, и этот ритм заставил его поначалу отказаться от новой силы. Ашер упрямо решил воплотить свою мечту — стать музыкантом. Он прилежно учился, искал «свой» инструмент, но шила в мешке не утаишь, так и Шуру не удалось утаить свою магию. Она вплеталась в его мелодию, звучала на кончиках пальцев.

Однажды он узнал, что в столице проходит соревнование магов-музыкантов с большим призом и собрав нехитрые пожитки отправился туда, пешком. Отдельная невеселая история, как он туда шел, как добрался на остатках сил и записался участником, а дальше… Оказалось некромант-музыкант — это большая редкость, а уж «жизнюк» сумевший вытянуть душу с того света и того реже.

Деревенская травница, простая в общем-то женщина не сумела разглядеть в его ауре следы, которые читали другие маги. Эти самые маги быстро убедились — деревенский увалень имеет способности, которых нет больше ни у кого. Конкурс шел своим чередом, а юному Арикшаверу поступило предложение: вытягивать своей музыкой силы у слушателей, и сливать их в артефакт, либо напрямую передавать некой особе, сидящей в паланкине.

Он сначала не понял — какие силы? Ему объяснили, показали даже на мышках — вот молодая мышка послушала твою грустную игру и в общем даже не заметно, что постарела, а вот седая послушала веселую мелодию и вдруг бодро побежала к кормушке. Главное в инструменте особый резонатор установить и кристаллик-накопитель. Давно маги пытаются омолаживающие зелья варить, амулеты делать, но это все заметно, недолговечно, а ты уникальный такой с энергиями жизни и смерти подсознательно работать можешь — рраз, собрал у всех по минутке, и некая благородная особа на пяток лет помолодела!

Шер тогда испугался и сбежал. Бросил конкурс и ученичество у известного менестреля. Добрался до Академии, укрылся за ее стенами, надеясь, что не найдут. Мантию носил не снимая, скрывался и втайне искал способ играть без отъема сил у слушателей. Нашел, даже инструмент сам сконструировал. На каникулах бродил по дорогам развлекая публику, а сегодня увидел на докладе одного из тех, кто его уговаривал, сперва суля золотые горы, а потом угрожая родственникам и сорвался… «Длань смерти» серьезная штука, могут и казнить за нападение на придворного, а могут потребовать собирать минуты… Нет! Теперь он просто некромант!

***

Легких шагов за спиной Ашер даже не услышал. Магомедичка с трудом догнала его и схватила за руку. Вздрогнув, аспирант взглянул на нее, забыв, что тьма больше не скрывает его лицо.

— Зачем? — спросила Инта, дернув мага за капюшон.

— Тебе официальную версию или реальную? — уточнил Шер, делая вид, что не замечает гнева и обиды на девичьем лице.

— Обе! — не отступила девушка.

— Официально прячусь от поклонниц. Неофициально — самая дешевая одежда, плюс маскировка от тех, кто готов намять бока некроманту. К тому же, музыкант Шер в опале при Дворе, его ищут, поэтому не хочу никому показывать его связь с Академией. В конце концов музыкант бывает только в трактирах и на фестивалях, — тут парень тяжело вздохнул и пассом восстановил тонкую пленку тьмы. — Некромант Арикшавер — личность таинственная и пугающая и вполне может быть приглашен на светский прием, если не откроет лицо.

— Неужели ты так любишь приемы? — удивилась Инталия.

— Не люблю, — признался аспирант, — но там можно поесть, а для нищего студента это актуально.

— А меня зачем морочил? — нахмурилась девушка, вспоминая «допрос».

— По привычке, — пожал плечами парень, — да и работать так было проще. Никаких амурных поползновений, вдруг под капюшоном прячется урод?

— Я никогда не считала тебя уродом, — покачала головой Инта, — я же видела тебя в гарнизоне, а шрамами медика не напугаешь.

Тут поспорить было не с чем, Арикшавер виновато склонил голову. Но Инталию интересовал совсем другой вопрос:

— Из лаборатории не прогонишь?

— Нет, — некромант судя по изменившемуся тону голоса, расслабился и улыбнулся: — как я без тебя мышцы и нервы наращивать буду?

Инталия рассмеялась:

— Действительно, в Академии Магии больше нет магов жизни, способных выполнить рутинную работу!

— Таких больше нет! — подтвердил Шер, — кто еще меня будет печеньем кормить?

После этого некромант церемонно предложил магомедичке руку, и она так же церемонно ее приняла. Негласный договор о сотрудничестве был подтвержден, и маги быстрым шагом направились на полигон.

***

Несколько дней после защиты и доклада все было спокойно. Инталия продолжила работу с животными, Арикшавер разрабатывал новый способ обработки кости для протезов, Софа, как самый опытный зельевар подключилась к разработке смесей, стимулирующих рост и развитие тканей, а также обезболивающих средств. Все были заняты и совершенно позабыли о получившем заклинанием в лоб чиновнике. Зато он про магов не забыл.

В последний день перед каникулами, когда студенты уже предвкушали веселую пирушку на факультете, Инталию фон Майер вызвал к себе декан. В кабинете обнаружился мрачный профессор фон Карпус и еще один мужчина в преподавательской мантии.

— Фройлян Инталия, присядьте. Мы пригласили Вас, чтобы сообщить: что Вы отправляетесь на практику… мужчина задержал дыхание, словно колебался, — в один из Южных гарнизонов.

Обтекаемая формулировка девушку не обманула. Декан магомедического факультета, плотный мужчина лет пятидесяти с богатырским разворотом плеч и сильными руками практикующего хирурга всегда производил на студентку сильное впечатление. Он казался Инте стеной, на которую опирались многие студенты, но теперь она видела, что стена готова пойти трещинами. Мысли взвились вихрем. Вот значит, как. Снова ее жизнью управляют те, кому нет до нее никакого дела. В один миг девушка вспомнила, как прятал глаза директор магоколледжа, как высокомерно смотрели на нее в патентной комиссии, как насмешливо поглядывал судья…

— Не трудитесь смягчать, господин декан. В какую дыру Черной степи меня отправляют? — холодно спросила магомедичка.

***

Некромант сжал руки в замок, стараясь не дышать. Его распирала сила. Мантия пугала присутствующих бархатной чернотой, тьма под капюшоном клубилась, а под высоким потолком вились поднятые аурой смерти комары и мошки.

Декан факультета некромантии насмешливо поглядывал на чиновника, каждую минуту утирающего пот со лба. Этот светский слизняк явился в Академию, чтобы лично передать приказ «королевскому» студенту отправляться на отработку в самый южный гарнизон Черной степи. Без права отпуска и отмены. На полгода.

Глава кафедры не знал, что всего сутки прошли с того момента, как Шер не поддаваясь лести и угрозам письменно подтвердил утрату способности «собирать время», и вот ответ. Он думал, что все это месть за «длань смерти» и унижение перед комиссией, а потому не боялся аспиранта — некромантов учат выживать практически везде!

— Значит, все мои наработки, лабораторные исследования, научная работа — всё вся степному гарху под хвост? — очень медленно и тихо спросил Ашер.

Он контролировал каждый звук, и только поэтому придворный еще не свалился замертво, прямо на пол кабинета декана.

— Вы учились по королевской разнарядке и обязаны отправиться, куда Вам велят, не задавая вопросов! — взвизгнул чиновник и тут же повернулся к декану: — уймите своего сотрудника, герр! Он осмеливается оспаривать решение короля!

— Я подозреваю, что Его Величество не знает о том, что подписал такое решение, — задумчиво ответил декан.

— У меня приказ!!! — заверещал толстяк, — с подписью и печатью!!! И солдаты, которых Вы должны будете сопроводить!!!

— Мы Вас услышали, герр, — декан не церемонился, — через три дня герр Арикшавер будет готов.

— Завтра! — попытался надавить придворный, но черная молния, вылетевшая из глаз мага, заставила его утихнуть и быстро-быстро попятиться в сторону выхода.

— Через три дня! — припечатал декан некромантов и захлопнул за толстячком дверь.

Спорить с действующим магом смерти рисковали немногие.

***

Расстроенная беседой с начальством Инталия вернулась в комнату общежития и обнаружила там мечущуюся от шкафа к столу Софу.

— Что случилось? — сразу встревожилась девушка, обращая внимание на красные глаза «валькирии» и ее несколько растрепанный вид.

Зельеварщица крепко обняла ошарашенную магомедичку, а потом рассказала, что ее тоже вызвали в деканат, чтобы сообщить о прохождении практики в Черной степи.

— Только подписывать я ничего не стала, сразу вызвала Радика по артефакту и родителей, — вздохнула Софа.

Дальше можно было себе представить: естественно, любящие родители закатили декану и чиновнику скандал, заставив мужчин искать выход из сложившейся ситуации. После часа обсуждения его предложил жених. Оказывается, замужних студенток не имели права посылать в опасные места, ведь они могли оказаться беременными, а маги, даже будущие, — слишком ценный ресурс для страны. Вот Сиразион и предложил Софе немедля вступить в брак и проходить практику в его мастерской. Дабы исключить сомнения, все присутствующие переместились в Академическую часовню, а там много повидавший на своем веку жрец тот час обвенчал молодых. Самое интересное, что по закону никаких препятствий к церемонии не было — Софа и Сиразион и так собирались соединить свои судьбы в этой часовне и уже беседовали со жрецом. Подумаешь, все прошло без помпы и кучи гостей, да на пару месяцев раньше запланированного! Свадьбу можно отгулять в любой момент.

— Поздравляю! — Инта, действительно, радовалась за подругу, — а чего же ты злая такая?

— Да сморчок этот, королевский посланник зубами скрипнул и сказал, что вы с Арикшавером все равно в Степь поедете, мол, он это так не оставит и поженится вам не даст.

Магомедичка замерла, как громом пораженная:

— Ты что сказала ему, что мы с Ашером можем пожениться?

— Нет! — затрясла головой «валькирия», — он просто понял, что это реальный выход, и тогда ты не поедешь. Да только Шер «Королевский студент», а значит, все равно приказ исполнять должен. Вот он и начал грозить.

— Я замуж не собираюсь, — веско сказала Инталия, задавив сожаление, которое шевельнулось где-то очень глубоко, — декан выбил мне королевские подъемные для практикантов и пару дней на сборы. Нужно решить, чего и сколько брать с собой и кого оставить присмотреть за лабораторией. Бросать эксперимент нельзя.

Софа сразу выпрямилась, пригладила волосы и подтолкнула подругу к столу:

— С присмотром я помочь не смогу, а вот со сборами попробую. Пиши список, мы с Разиком по рынку пройдемся.

В том, что торговаться подруга умела, Инта не сомневалась, поэтому села к столу и задумалась над списком. Она едет в самый дальний гарнизон как практикант-магомедик. Даже если там есть свой лекарь, он, скорее всего, не маг. Чем обычно болеют в Черной степи? Что понадобиться в первую очередь? Кровоостанавливающие повязки она может сделать сама, нужны только ткань на бинты и ингредиенты для пропитки. Зелье для очищения гниющих ран — несмотря на сухой климат, любая ранка в тех местах грозила перерасти в неприятный абсцесс. Мази для защиты кожи от солнца — их стоит взять с запасом, этот товар там ходовой…

Когда Инта закончила писать, Софа внимательно просмотрела список и предложила наведаться в Академическую аптеку:

— Смотри, у тебя здесь всякие мази и кремы написаны, некоторые варить долго, а в аптеку сейчас после курсовых и годовых контрольных зелья задешево сдают, лишь бы не пропали, да ингредиенты отбить. Если с провизором договоримся, скидка будет хорошая.

С этого и начали. Где-то по дороге между аптекой и складом для формы девушки увидели Арикшавера. Некромант стоял, словно не знал, куда идти. Полы мантии печально обвисли, а сквозь тьму начинали проступать контуры лица. Заметив напарника, Инталия решительно потянула Софу за собой:

— Герр Арикшавер, добрый день, — вежливо сказала она, выводя молодого человека из задумчивости.

— Добрый день, фройлян…

На людях они оба соблюдали академическую вежливость и это пригодилось. Студенты, которыми всегда полнились аллеи парка обходили их стороной — ну подумаешь, болтают некромант и «жизнючка», главное, чтобы силу удерживали, да посреди дорожки не стояли.

— Вам уже сообщили, где Вы отбываете практику? — вздохнув уточнила девушка, понимая, что аспиранта раздирает бессилие.

Кто он против приказа королевского совета? Даже ректор возразить не посмеет — живо сместят, придравшись к какой-нибудь мелочи. Хорошо еще, академическое начальство не бросило студентку и аспиранта как кутят — сразу в фургон в чем были, как того хотел злобный толстяк. Арикшавер наверняка мог побарахтаться — выпросить портал, прийти во дворец, напомнить о себе, но что-то с ним произошло, не дающее ему сделать это.

— В Черной степи! — отрывисто бросил некромант, и его мантия вдруг трепыхнулась, хотя ветра на площадке не было.

— Значит едем вместе! — обрадовалась магомедичка. — Мне сообщили об этом час назад. Видите, мы уже собираем медикаменты и теплые вещи, — кивнула девушка на корзины, которые пришлось поставить на землю, чтобы не оттянуть руки. — Но меня беспокоит вопрос — на кого можно будет оставить нашу лабораторию?

Аспирант резко двинул руками, словно, не веря в происходящее:

— Вас отправляют в Степь?

— Да, герр, приказ подписан Его Величеством, и Вы понимаете, что я не имею шансов отказаться. Но мне не хотелось бы прерывать эксперименты. Мы, конечно, получим много практического материала на месте практики, но показательные реакции и проба на крупных животных — все это обязательная часть исследований…

— Если Вы возьмете на себя врачебную часть, — некромант кивнул на корзины, выныривая из своего отчаяния, — я постараюсь найти лаборантов. У Вас есть список необходимого?

— Есть, — кивнули девушки, — но Вам стоит добавить в него свои пункты, мы не знаем, что понадобиться некроманту.

Присев на ближайшую скамейку, студентка и аспирант взялись дополнять список и вскоре поняли, что на себе и даже на лошади все необходимое им не увезти. К тому же, Софа, бдящая у плеча Инты, вовремя подсказала им, что на практику полагается довольствие, форма и много еще что. Пораздумав, практиканты разошлись, наметив общий план действий — оказывается, три дня на сборы — не так уж и много, стоило поспешить!

Несмотря на возможные последствия со стороны двора, деканы своих студентов не бросили — выбили им четверку армейских лошадей и целый фургон с жесткими дощатыми бортиками. Завхоз страшно ворчал, когда Инталия заявилась к нему с требованием выдать «походный набор» для практики, да еще на полгода.

— Деньгами бери, девка! Где я тебе столько всего возьму?

— Зачем мне деньги в Степи? — огрызалась в ответ Инта, — чтобы с ними и похоронили? Мне бинты нужны! И спирт! И вяленое мясо!

Недовольный коротышка, наверняка, попытался бы зажать половину положенного, но к нему явился лично декан магомедиков и распорядился выдать все, плюс пару корзин медикаментов для гарнизона, в качестве благотворительного взноса от студентов и преподавателей Академии. Следом явился декан некромантов и заявил, что на практике будут проходить испытания некромагические амулеты, а значит, аспиранта и студентку следует обмундировать по высшему разряду некромантского факультета. Последним явился ректор. Еще молодой немногословный мужчина выложил на стол королевское распоряжение со всеми печатями и выразительно шевельнул бровью.

В итоге фургон обзавелся потрепанным чехлом из парусины, и несколькими студенческими тюфяками. Одеял опытная жительница Пограничья набрала по шесть штук на каждого, забрав даже списанные тряпки «на попоны лошадям». Вычищенные магией, торопливо подшитые самым дешевым ситцем, они стали уютными и вполне комфортными. Подушки в путь взяли хитрые — набили наволочки свернутыми бинтами, сухими травами, отгоняющими нечисть и насекомых и даже крупой. Весь паек погрузили в толстое дно прикрепив амулеты длительного хранения. Пока едут по обитаемой земле, будут питаться тем, что купят, храня продукты до пустынных мест. Полгода — большой срок, а в Степи каждая горсть крупы, каждый кусок сала может стать драгоценностью.

Для безопасности вдоль стен расположились мешки, сундуки и корзины — на случай шальной стрелы или пули. Спальное место устроили в центре — сложили все добытые матрасы, накрыли одеялами, высыпали сверху ворох подушек, подвесили к потолку разделяющую спальные места занавеску, приспособили дорожный сундучок вместо столика и на том успокоились. Оба понимали, что дорога внесет свои коррективы, но рисковать здоровьем, укладываясь вдоль тонкого борта ради соблюдения приличий, не собирались.

Ночь перед отправлением Арикшавер провел возле фургона, накладывая защитные заклинания. Инта то же самое делала днем, а еще раньше над внешне скромным средством передвижения поработали Софа и Сиразион. Что уж там молодожены напихали в углы и щели никто не знал, но профессор Карпус, вышедший проводить аспиранта и студентку, озадаченно потер лоб, уверяя, что такой странной защиты он еще не встречал.

На рассвете, едва открылись ворота, фургон, скрипя, двинулся через мост. На Солдатской площади его уже ждали еще шесть фургонов рекрутского каравана. Командовал всем молодой щеголеватый лейтенант, но при нем состоял опытный прапорщик, большой специалист по хозяйской части. Увидев транспортное средство практикантов, он велел им становиться в хвост каравана:

— Магией обвешались, будете нас с тыла прикрывать, а то встречаются за кордоном любители в спину бить.

На этом разговор был окончен — караван двинулся в путь.

***

Первый день дороги был ясным и солнечным. Молодые солдаты не сидели в фургонах — выпрыгивали на ходу, чтобы размять ноги, собирали пробившуюся кое-где кислицу и щавель, искали в орешнике прошлогодние орехи и желуди, заезжая в село, покупали у торговок пироги и молоко в пузатых запотевших крынках. Молодые маги не отставали — так же брели по дороге, питались с лотков да собирали травы, надеясь пополнить свои запасы. Лейтенант приметил Инталию и начал раздавать щедрые авансы, крутя тонкий напомаженный ус. Девушка делала вид, что не замечает его попыток познакомиться поближе, разумно удерживая дистанцию. Прапорщик на эти реверансы только хмыкал в пышные, похожие на сапожную щетку усы, да подсчитывал, на какой день фройлян даст мальцу в морду.

На второй день к обеду на небе заходили тучи. Арикшавер начал погонять лошадей, а на привале и вовсе сходил к первой повозке, чтобы поговорить с прапорщиком. Вернулся хмурый, нацепил свою мантию и мрачно уселся на козлы.

— Что случилось? — поинтересовалась Инта, подвешивая к потолку фургона пучки крапивы.

Простая и привычная в этих краях трава был неплохим кровеостанавливающим средством, а их чего в Степи не хватало, так что магомедичка пользовалась каждым удобным случаем, чтобы пополнить запасы.

— К вечеру пойдет дождь, — ответил Шер, — советую защитить все травы от сырости.

— Просто дождь или…?

— Гроза, — качнул головой некромант.

— Значит, магией придется пользоваться осторожно, — понимающе вздохнула девушка.

В грозу случались сильные магические выбросы, которые могли расшатать защиту или даже обратить ее. Хорошо, что парусина, которая укрывала фургон поверх деревянного каркаса был пропитан зельем, сваренным Софой! Ему вода не страшна. Значит, нужно защитить все остальное, благо зелье Софа дала с собой, в надежде, что подруга сделает в дороге рекламу новомодным не промокающим плащам.

Солдаты заметили суету в фургоне магов, а когда поднялся ветер, поняли к чему идет дело, и тоже начали прятать ценности под линялую парусину своих возков. Прапорщик же отчаянно гнал лошадей, пытаясь до грозы добраться до ближайшей деревни.

Они не успели. Несколько крупных теплых капель упали в дорожную пыль, точно разведчики, предваряющие войско, а через пару минут хлынул ливень, моментально промочивший коней, сбрую и сидящих на облучках возниц. Всадники пытались укрыться длинными дорожными плащами, но без специальной пропитки даже толстая ткань быстро намокла, потяжелела и начала холодить тело. Всем было понятно, что нужно срочно организовать привал.

К сожалению, деревушка, в которую так спешил отряд, была настолько мала, что в ней не было даже трактира. Случайных прохожих и проезжих принимали в доме старосты, выделив для этого специальную клеть. Когда на подворье въехало сразу десять разнокалиберных фургонов, началось волнение. Неопытные новобранцы сразу попытались побежать на сеновал — греться, зарывшись в душистое сено, да только строгий прапорщик живо призвал их к порядку:

— А ну, стоять! Гляньте, чего магики делают, и учитесь!

Инталия и Арикшавер, оба прошедшие суровую школу Черной степи, в первую очередь занялись лошадьми. Без тягловой силы пропадешь — фургон на себе не потащишь. Пока некромант распрягал коней, магомедичка скрутила жгут из сена, чтобы растереть животных. Фургон был хорошо укрыт от дождя, так что его не стали прятать под навес — там едва хватило место для коней, но предусмотрительная студентка забрала из домика на колесах свою сумку первой помощи, а некромант взял одеяла и сменную одежду.

Клеть оказалась слишком тесной для такого количества людей, но прапорщик не растерялся — отправил часть новобранцев топить баню, а еще часть — перетаскивать под навес мешки с провиантом и формой, остальные занимались лошадьми, ожидая, пока двое дежурных выпросят у хозяйки позволения растопить летнюю печь, чтобы сварить кулеш и запарить травяной отвар для всех.

Староста такому наплыву нахлебников был не рад, но деваться было некуда — дождь зарядил всерьез и, похоже, на всю ночь. Корона денег на кормление солдат выделяла мало, зато по записке лейтенанта можно было получить послабление в налогах. Так что, ворча что-то себе в бороду, седовласый мужик в богато расшитом суконном жилете велел сыновьям натаскать в кормушки сена для лошадей, выделить малость овса, да показать солдатикам, где те будут спать.

Клеть оставили для Инталии. Девушка могла бы переночевать и в фургоне, но за ужином местные узнали, что к ним занесло магомедика, и потянулись к ней с болячками, так что маленькая комната быстро превратилась в лазарет. Сначала, конечно, пришли женщины. Долго шептались, стоя в дверях, наблюдая за незнакомой девушкой в мантии магомедика, потом решились — вошли, подталкивая вперед ребятишек. Инта не училась на педиатра, но общий курс изучила внимательно, так что почти не терялась, да и обращались, в основном, с травмами или кожными высыпаниями.

После сами женщины начали жаловаться на некоторые специфические недомогания. В деревеньке не было ни знахаря, ни травницы, даже за повитухой приходилось ездить в соседнее крупное село. Тут Инталия только головой качала, отправляя большую часть недужных к повитухе. Только поздним вечером, когда молодые болтушки разбежались, на прием пришли мужчины. Говорили обстоятельно, коротко, кое-что нашлось даже по профилю Инталии — пришлось залечить ногу неудачному лесорубу и вправить выбитое плечо пахарю.

К ночи студентка валилась с ног. В углу громоздились подношения крестьян. Весна еще только вступила в свои права, так что там лежали отрезы полотна, натканного за долгую зиму, вязки сухих прошлогодних грибов, горшочек меда, резная шкатулочка, новенькая кадушка от местного бондаря и еще масса нужных вещей, подаренных лекарке благодарными больными. Помогающий и следящий за порядком Арикшавер в какой-то момент выгнал всех, поставил перед Интой кружку с горячим отваром и сообщил, что баня свободна и ждет только ее.

— А вы герр? — спросила Инта и замолчала, вдруг осознав всю двусмысленность вопроса. Но Шер, сделал вид, что ничего не заметил и серьёзно ответил:

— Я покараулю, чтобы любопытные не совались, а потом пойду, — успокоил напарницу маг.

Еле передвигая ноги, Инталия взяла простыню, чистое белье, смену одежды и теплый плащ, чтобы не замерзнуть.

— Одежду не стирайте, — предупредил некромант, — я с дочкой хозяйской договорился, постирает и к печи повесит, утром сухое заберем.

Вот этому магомедичка обрадовалась вдвойне. Мантия не нуждалась в обработке, очищаясь магически, а вот белье под ней после активного применения сил можно было выжимать. Медленно, под руку с Ашером Инта добралась до просторной деревенской бани, устроенной, как и положено, на дальнем конце огорода, выходящем к реке — и вода близко, и дом от случайного пожара не пострадает. После солдат в бане царил дух мокрых портянок, расхлестанных веников и щелочного мыла. Оказалось, что служивые платить хозяйской дочке не стали — выполоскали свое белье тут же в шайках, да и развесили у остывающей печи.

Увидев это безобразие, некромант поморщился, кинул на влажную лавку полотенце, усадил студентку и, скинув мантию, сам занялся наведением порядка. Вытер влажный пол, подкинул дров в печь, долил воды в большущий казан, вмурованный в кирпичи. Даже дверь открыл на несколько минут, изгоняя неприятный запах.

Гроза уже унялась, но дождь будет моросить всю ночь, нагнетая сырость, Инта поежилась и потянулась к своему узелку — как соседка зельевара, она привыкла брать в мыльню много разных средств, среди которых обязательно была скромная настойка мяты — запах сильный, свежий, и неприятную вонь общественных мест удаляла быстро и качественно. Короткий пасс над флаконом, несколько шипящих капель на железную дверку печи и через пару минут предбанник перестал благоухать казармой.

Одобрительно хмыкнувший некромант принес несколько ведер холодной воды, отыскал на чердаке свежий веник и вышел на крыльцо:

— Я буду рядом, фройлян Инталия, мойтесь спокойно.

Девушка не заставила себя долго ждать. Правду говоря, она не отказалась бы от теплой бани, даже если бы некромант не вышел за дверь. Работая в госпитале при кафедре магомедиков, она привыкла к тому, что тело не является запретом. Сначала ты видишь много голых тел в морге, потом делаешь перевязки полуодетым пациентам, а затем готовишься к операции в большой помывочной, вместе с толпой таких же студентов. Через полчаса смотришь на обнаженное тело пациента, приготовленное к операции, а потом еще помогаешь его перекладывать на каталку и мечтаешь только о горячем душе… И плевать на того, кто стоит рядом, потому что ему тоже плевать на форму твоей задницы или груди.

Горячая вода, мыльный порошок, душистая пена и аромат мяты, висящий в воздухе… Инталия помнила, что за дверью на холодном крыльце сидит Шер, и потому торопилась, но все же позволила себе немного попариться, прогоняя усталость дороги и тяжесть приема пациентов. Ей важно было смыть все это, чтобы спокойно спать ночью. Когда она, красная и распаренная, вышла в предбанник, оказалось, что за дверью слышны голоса. Быстро, насколько сумела, девушка натянула белье, чулки, ночное платье, завернулась в шаль и выглянула на крыльцо. Некромант стоял там, беседуя с несколькими местными парнями. Тон был вполне мирный, но девушка сразу заметила, что кусты вокруг баньки выглядят потрепанными, а сами парни смущенными.

— Фройлен Инта, — Ашер вежливо предложил ей руку, — проводить Вас в дом?

— Да, пожалуйста, — с тайным облегчением сказала магомедичка, — тропинка очень скользкая.

Несколько минут они молча шли в темноте, ориентируясь на огоньки окон, затем некромант завел девушку в теплую, пропитанную запахом еды клеть и начертил на косяке несколько охранных рун:

— Доброй ночи, фройлян, — поклонился Шер, — ни о чем не беспокойтесь, сюда никто не сможет войти без Вашего разрешения.

— Спасибо! — искренне поблагодарила Инта, затем погасила светлячок, забралась на топчан, служивший кроватью, свернулась калачиком и мгновенно провалилась в сон.

Ночью девушку несколько раз будил какой-то шум, однако она так устала, что лишь поглубже пряталась под подушку. Утром ее разбудил деликатный стук и вежливое:

— Фройлян Инталия, завтрак готов!

Исключительно любезный женский голос удивил. Насколько Инта помнила, вечером жена старосты разговаривала с ней весьма высокомерно, считая девушку, путешествующую в компании мужчин, кем-то вроде полковой маркитанки. Сейчас же старостиха стояла, скромно опустив глаза, разговаривала вежливо и даже принесла кувшин теплой воды, чтобы умыться. Затягивать подъем медичка не стала — быстро умылась, оделась, собрала влажные полотенца и свою медицинскую сумку, мешок с гостинцами за труды, оглядела клеть напоследок — не забыла ли чего, и вышла в просторную комнату, служившую для большой семьи и столовой, и гостиной, и залом собраний.

Во главе стола сидел сам староста, рядом — его взрослые сыновья, на другом конце стола находилось место супруги главы дома, подле нее разместились дочери и невестки по старшинству. Дети расположились между мужчинами и женщинами, блюдя тот же порядок. Гостей — лейтенанта, прапорщика, некроманта и магомедика — усадили на одну сторону стола, как раз напротив детей. Новобранцев, естественно, сюда не пригласили, наверняка, они ели свою кашу прямо у печурки во дворе.

Стоило Инте появиться, как разговоры за столом стихли. Ей предложили свежей утренней каши — на молоке, да с маслом! Студентка сглотнула слюну, затопившую рот от одного вида полной тарелки, и приступила к завтраку. Запивать еду полагалось ягодным взваром. Мужчины, не чинясь, макали хлеб в густое растопленное масло, щедро посыпая солью, дети пили молоко и грызли сухарики. Сразу было видно, что семья не бедствует. Девушка перестала стесняться, плотно поела, выпила морс и собралась идти в фургон, но в дверях ее поймала жена старосты:

— Фройлян, попросите своего жениха снять проклятие! Не хотели наши парни ничего дурного! Пошутили только!

Девушка пустилась в расспросы и вскоре из невнятных ответов старостихи сложилась такая картина: ее приметили еще вчера. Нашелся «добрый» человек, наплел байку о городских нравах, подлил парням ягодной бражки и убедил в том, что девица, прибывшая в одном караване с солдатами, будет рада «подзаработать». Вот и поперлись поддатые крестьяне к баньке. А некромант их протрезвил. Причем не самым приятным способом — так что штаны застирывать пришлось, да не один раз… и напомнил попутно, что Инта — магомедик.

В общем, ушли увальни, не солоно хлебавши, подбирая испачканные штаны, а ночью в клеть еще несколько оболтусов влезло, на «девку солдатскую поглядеть, да попробовать, если повезет», а у двери в комнату скелеты стоят на часах! Хотели парни убежать, да только зашипело все вокруг, зафыркало, глаза у скелетов засветились темным огнем! Страсть такая, что раз увидишь — никогда не забудешь!

— Вот теперь парни заикаются, и штаны мочат. И остановиться не могут… Добрая фройлян, сделайте милость, попросите Вашего жениха снять проклятье! — залилась слезами женщина.

Инталии стало нехорошо. Шер снова ее защитил! Спас от рук мужчин, чьих матерей, сестер и жен она лечила весь вечер… Стало противно. Прервав излияния старостихи, студентка отчеканила:

— Некромант их заколдовал, его и просите. А какую виру он за оскорбление возьмет, мне неведомо.

— Виру? — подавилась словами старостиха.

Ей явно хотелось сказать «не много ли чести для солдатской подстилки?». Только Инталия уже взяла себя в руки и молча вышла.

Шер появился возле фургона через полчаса. Поднялся по ступеням, положил ей на колени мешок с каким-то добром, накинул на плечи тяжелый кожаный плащ:

— Испуг я снял, а наговор оставил. Попытаются пристать к женщине, которой противны, — сразу штаны обмочат, — сухо сказал он, забрал просохшую сбрую и отправился запрягать лошадей.

Инталия стряхнула оцепенение, встала и пошла помогать. Вдвоем они быстро справились с упряжкой. Затем Ашер попросил напарницу взять вожжи, а сам взял коней под уздцы и повел за ворота, нашептывая что-то ласковое. Звери прядали ушами, немного нервничали, однако вскоре смирно стояли в одном ряду с другими, дожидаясь сигнала к отправлению. Крестьяне наблюдали за сборами из-за заборов. О попытке изнасилования многие уже знали, и все ждали, что скажет или сделает староста.

Ждать пришлось не долго. Скрипнули ворота, прапорщик пробежался по каравану: где-то подтянул шлею, где-то проверил крепление оглобли, одному вознице велел смазать колеса, другому — закрепить полог, в общем, еще полчаса все стояли, готовясь в дорогу, а сам военный подошел к фургону студентов. Глянул на хмурую девушку и объявил:

— Староста с нами в счет призыва младшего сына отправил и племянника, тех самых, что в клеть собирались залезть. Парни пока подавлены, но скоро встряхнутся. Мне не нужны проблемы.

— Мне тоже, — сердито ответила Инта, — если они ко мне сунутся, иллюзией не отделаются! Сразу схлопочут недельный понос, или еще что похуже.

— Понял, — усмехнулся мужчина, — я их предупрежу, но Вам лучше бы найти себе мужчину, фройлян, чужое тронуть не осмелятся.

Магомедичка сощурила глаза, представляя, как мееедленно втыкает иголку в край свежей раны. Прапорщик отдал честь и отошел, а из студентки словно вынули стержень — она ссутулилась на облучке и грустно уставилась на пыльную дорогу.

— Фройлян Инталия, — некромант делала вид, что любуется рассветом, но, конечно же, все слышал, — Вы примете мою защиту?

Подняв голову, девушка сглотнула: аспирант протягивал ей на ладони простое черное колечко. Только маг мог увидеть, что на самом деле это не камень, подобный обсидиану, а сплетенные во едино два магических потока — серый, похожий на кладбищенский прах, и огненный. Они сплелись так тесно, что обычному человеку казались просто блестящим темным камнем.

— Герр Арикшаверр, — магомедичка не находила слов.

Любая девушка с каплей силы мечтала о таком кольце, и сама готовила для своего избранника подобное. Личная сила, отданная добровольно, служила оберегом для любимого человека. Иногда маги изготавливали амулеты других форм для своих детей или престарелых родителей, но кольцо можно было подарить только тому, с кем желаешь заключить брачный союз.

От волнения у Инты пересохло во рту, а некромант решил, что она отказывает ему и заторопился, приводя аргументы:

— Прошу Вас, это временно, лишь на время практики, чтобы оградить Вас от посягательств. Клянусь Тьмой, что не потребую брачного союза! — язычок темного огня лизнул его ладонь рядом с кольцом.

Девушка, словно зачарованная протянула руку и сгусток магии скользнул ей на палец.

— Если позволите, фройлян Инталия, вечером я объявлю у костра о нашей помолвке, — поклонился Арикшаверр.

— Зачем? — удивилась магомедичка.

Она прислушивалась к своим ощущениям, чувствуя, как магия огня и смерти осторожно соприкасается с ее силами воды и жизни.

— Чтобы никто не смел Вас оскорбить, — серьезно ответил аспирант, — вчера я узнал, что в следующем городе к нам присоединятся другие рекрутеры, в том числе, маги.

— Маги? — на миг Инту накрыла паника, а потом она выдохнула, вспомнив, что все же взяла в дорогу маленький ларчик с украшениями.

Там не было ничего особенного — заколки, шпильки, брошка, подаренная отцом, и оно, колечко, свитое из ее магии. Бело-голубое, для обычного зрения выглядящее серебряным. Она плела его для жениха, который навещал ее во время проживания в доме тетушки, а потом, сражаясь с болью и разочарованием, забросила украшение на самое дно шкатулки.

— Подождите минутку, — намотав вожжи на облучок, магичка ринулась в фургон, вспоминая, где оставила коробочку. К ее удивлению, искомое нашлось быстро. Ах да, она же закалывала косу, чтобы уберечь от пыли в пути. В сторону шпильки, в сторону какие-то бусы, купленные на ярмарке, ну, где же?.. О, вот! На самом дне обнаружился маленький шелковый мешочек, украшенный незатейливой вышивкой, а в нем — то самое колечко. Каким тусклым оно выглядит…

Сразу навалились воспоминания. Год в доме тетки показался «дикарке с границы» долгим. Ей отбеливали кожу, учили плести затейливые косы, завивали кудри, затягивали корсет на модном платье с огромными рукавами. Тетушка гордилась собой и считала, что она непременно выдаст Инталию замуж и тем окажет невероятную поддержку своему единственному брату.

Девушка терпела все это ради отца. Думала, что принесет ему радость успешным браком. Зачастивший в гости к тетке кавалер, часами просиживающий штаны в гостиной, волновался о другом — о размере приданого, о наследстве тетушки, о магической наследственности юной фройлян. А потом тетушка раскрасневшаяся и улыбающаяся сообщила, что сама…выходит замуж! Инта ее радостно поздравила и обомлела, увидев, что ручку немолодой уже женщины целует тот, кто клялся ей в любви!

Она сохранила лицо. Пробормотала вежливые слова, убежала к себе, а на другой день подала документы в магоколледж указав при поступлении необходимость общежития. Тетушка с молодым супругом вскоре продала все имущество и уехала, а Инталия забросила колечко в шкатулку и позабыла о нем. Или хотела позабыть.

Теперь же одно касание магии оживило потоки. Они свились, засияли. Девушка взяла украшение, спустилась на землю, подошла к некроманту и протянула ему свое кольцо:

— Клянусь Светом, что не потребую брачного союза! — решительно сказала она и пояснила: — маги будут искать второе кольцо, Вы же знаете, герр.

Шер протянул ей свою ладонь и терпеливо ждал, пока медичка вливала силу в свое кольцо, чтобы увеличить его в размере. Похоже фройлян не думала о разнице между мужской и женской ладонью, когда готовила свой подарок будущему жениху, или у того, для кого она готовила этот бесценный артефакт были очень тонкие, женоподобные пальцы. Эта мысль неожиданно уколола Ашера.

Его собственное колечко было сделано для его мизинца- чтобы легче было напитать Тьмой. Он и не думал о браке, просто увидев и услышав разговоры селян, понял, что придется изобразить жениха, чтобы уберечь девушку, вот и сходил ночью на местное кладбище, сжег там траву и сплел свою магию в кольцо. Нельзя терять напарницу только потому, что она симпатичная девушка брачного возраста, сначала нужно защитить научную работу, предоставить практические результаты… Мысли некроманта прервал сигнал к отправлению. Он помог Инталии подняться в фургон, запрыгнул на облучок и прищелкнул языком, подгоняя коней. Пора в дорогу!

***

Первые часы пути прошли в молчании, маги сдерживали свои силы, чтобы кольца приняли новых хозяев. Инта сидела в фургоне, разбирая травы, набранные по дороге, Арикшавер правил лошадьми, солдаты дремали в своих повозках. Дождь прекратился, но погода все еще не радовала, так что, когда впереди показался небольшой городок с большим трактиром на въезде, лейтенант с подачи прапорщика приказал остановиться на обед.

Новобранцы радостно загомонили, выпрыгивая из фургонов, разминая ноги. Магомедичка оценила холодный ветер и надела поверх дорожного платья свою мантию, оставив капюшон болтаться на спине. Некромант же привычно укутался Тьмой. Только теперь среди темной дымки, окутывающей его фигуру, блестела яркая серебристая искорка. Девушка заметила ее и погладила черное колечко на собственном пальце. Теперь оно выглядело не кусочком камня, а лоскутком клубящейся Тьмы, на ощупь же напоминало бархатную ленточку. Интересно, как ощущает ее кольцо некромант?

Твердая земля под ногами заставила покачнуться, по ногам пробежали мурашки. Девушка помедлила, давая телу привыкнуть, потом огляделась: трактир был очень большой. Двор с двух сторон обнимали навесы, за которыми виднелись вход в конюшню, амбар, склад с блестящим новеньким замком и еще какие-то строения. Похоже, в теплые летние дни путники могли ночевать прямо здесь, заплатив за ужин и вязанку соломы. Но сегодня все стремились укрыться в большом доме.

Солдатики сразу потянулись на запах хлеба и пива, но были остановлены прапорщиком. Снова раздав указания по уходу за лошадьми и амуницией, мужчина отправился к трактирщику сам. Инталия сполна оценила его бережливость — зайди новобранцы в трактир, сразу спустили бы все дневные деньги, выделенные Короной на питание, да и свои карманы порастрясли, а опытный вояка быстро договорился об отдельном помещении, большом котле супа и каравае хлеба. Поразмыслив, студентка и аспирант тоже не стали отделяться от коллектива — отдали прапорщику по медной монетке и присоединились к общему котлу. На дополнительные медяшки рачительный хозяйственник купил чеснок и лук, да еще упросил Инталию заварить в ведре душистые травки:

— Пива им нельзя, фройлян, а пустой кипяток хлебать не приучены, надо чем-то побаловать!

Магомедичка отмахнулась от уговоров и по собственной инициативе добавила в отвар душицу, чтобы солдатики не подхватили простуду. А вот полежать после обеда командир подопечным не дал — безжалостно выгнал к фургонам, чтобы без остановки гнать до самой ночи. Разомлевшие от горячей еды новички стонали, однако к ночи караван достиг следующего городка.

Этот город назывался Райес и выглядел совсем иначе, чем предыдущий. Высокие каменные стены, наследие тех времен, когда Райес был пограничной крепостью. Узкие улочки, по которым с трудом проезжали фургоны, нависающие балконы, окна похожие на бойницы, и острые крыши, с которых должны скатываться снаряды. Город словно до сих пор был настороже, пристально всматриваясь в каждого въезжающего.

Здесь к каравану должны были присоединиться еще несколько повозок с новобранцами. Встречу назначили в определенном трактире, так что прапорщик сразу приказал править налево и до третьего поворота к вывеске «Пивной котел».

Инта сидела рядом с Шером на облучке и только поэтому заметила, как насторожился некромант на въезде в город.

— Что-то не так? — негромко спросила она, разглядывая стражников в старинных кирасах и шлемах, стоящих у ворот, как и триста лет назад.

— Здесь пахнет смертью, — еле слышно ответил аспирант, и девушка заметила, что его мантия буквально лосниться чернотой.

— Город древний, тут часто воевали, возможно, все улицы усыпаны костями защитников, — спокойно ответила магомедичка, мысленно прикидывая, есть ли в ее наплечной сумке флакончик с успокоительным, или хотя бы печенье?

Она видела пару раз, живя у тетки, как в городе снимали верхний слой почвы для постройки здания, и помнила, сколько там было костей. Сильный некромант способен потянуть энергию даже из древнего праха.

— Нет, тут убивали недавно, — возразил некромант, — долго и жестоко, марево силы все еще висит вокруг.

— Ты можешь определить кто и где? — уточнила девушка, старательно делая вид, что любуется каменными арками местного рынка.

К ночи торговая площадь опустела, поэтому дочь военного оценила ступенчатые колонны с «гнездами» для стрелков наверху, особой формы ниши, пандусы для баллист и другие детали, понятные хорошему военному командиру.

— Дальше… — сдавленно ответил Ашер.

— Чем помочь? — тут же среагировала магомедичка.

— Успокоительное… много… — сквозь зубы ответил некромант, — возьми вожжи… уйду в фургон…силы… много…

Девушка молча перехватила поводья, потом протянула руку к сумке, висящей на крючке, не глядя, вынула простое круглое печенье с изюмом и вручила напарнику сразу шесть штук:

— Держи, ешь медленно и хорошо запивай. Избыток силы хорошо бы на защиту потратить. Если тут убивают, то вряд ли местных.

Некроманту, видимо, было совсем плохо — он не заметил ни перехода на «ты», ни рекомендаций. Пока Инта заводила коней в ворота трактира, Шер попытался зажевать печенье всухомятку, подавился крошками, раскашлялся. Медичка ругнулась про себя, не успев удивиться тому, как быстро с нее слетела шелуха теткиного воспитания, остановила лошадей, намотала вожжи на выступ облучка и кинулась на помощь аспиранту.

Вода помогла прочистить горло и ускорила действие лекарства. Арикшавер задышал ровнее, выпрямился, приложил руку к стенке фургона, и магичка залюбовалась огненными линиями, всполохами разбежавшимися по деревянному коробу. Маг не просто вливал силу в свои старые плетения, он создавал новые, сразу напитывая их силой. Без подпитки смертью некроманты колдовали очень аккуратно и экономно. Даже на бытовые заклинания сил не тратили, закупаясь в лавках накопителями и артефактами, очень уж сложно было пополнить резерв, оставаясь в рамках закона. Однако сейчас Инталия видела, на что способен некромант, получивший в свое распоряжение магию смерти.

Под его руками дерево потемнело, приобрело благородный шелковистый отлив и, если ее собственная сила не врет, стало крепче, чем железо. Затем по укрепленному остову пробежала легчайшая пепельная паутинка — сторожевые чары. Следом расползлись «пауки» — ловчие заклинания, способные поймать и удержать преступника. Несколько мелких «пауков» с алыми брюшками Шер сам рассадил по углам. Это были парализующие заклятья. Шумовая завеса, сигналка, определитель ядов…

Маг чертил руны, развешивал заклинания, вливал силу во все накопители, которых изрядно прихватил в дорогу, а сила всё не убывала. Инталия начала посматривать на него с тревогой — собственные артефакты некроманта закончились, и теперь он взялся за вещи девушки. Вскоре ее мантия обзавелась дополнительной защитой, пуговки-накопители засверкали, инструменты обновились, а сумка для быстрой помощи разбухла от влитой силы.

К счастью, на этом Арикшавер иссяк. Постоял покачиваясь, держась за перекладину, потом неловко сел:

— Прошу прощения, фройлян Инталия, кажется, я сегодня ночую здесь. Не убирайте далеко Ваши зелья.

— Что Вам сейчас нужно? — девушка подхватила вежливую речь напарника, понимая, что выплеск силы закончился.

— Баня, горячий суп и сон. Я пропустил через себя силу смерти пяти человек, — пробормотал некромант.

— Хорошо, я все устрою. Вот зелья — Инта добралась до сундучка с флаконами и выставила на крышку две склянки, — скоро буду!

***

Магомедичка спешила — спрыгнула с подножки фургона, пробралась через суетящихся солдат, миновала нескольких курильщиков, любующихся звездным небом со скамей у входа в гостиницу, и, наконец, вошла внутрь.

Большую часть первого этажа занимал просторный зал. Несмотря на теплую погоду, он был полон. Мужчины ели, пили, обсуждали дорожные тяготы и торговые дела. Появление женщины в мантии магомедика сначала никто и не заметил. Инталия спокойно подошла к стойке и привлекла внимание трактирщика, стукнув по дереву серебряной монетой. Лишние расходы напрягали, но сегодня без них не обойтись.

— Что угодно, фройлян? — приветливо осклабился мужчина.

— Овес, вода и сено для четырех лошадей, личная мыльня и ужин на двоих с горячим супом, — быстро перечислила девушка.

— Комната? Есть отдельные номера, есть общая женская…

— Заночую в фургоне, — отказалась Инта, хотя ей очень хотелось вытянуть ноги на настоящей кровати.

Увы, она понимала, что за Шером придется присматривать всю ночь, и разделяться в городе, где недавно жестоко убили пять человек, было бы верхом глупости.

Трактирщик не медлил — повернулся к стойке за спиной, снял ключик с большой деревянной биркой:

— Вот, фройлян, мыльня во дворе, а эта бирка на овес и сено. а Ужин Вам куда подать?

— Ужин я заберу с собой, — решила девушка.

Ей пришлось задержаться у стойки, пока хозяин отошел на кухню, и в этот момент рядом облокотился высокий тощий мужчина с кучерских кнутом, заткнутым за пояс:

— Прекрасная фройлян, — громко начал он, обдавая магичку запахом перегара, — не откажитесь выпить со мной стаканчик!

— Я тороплюсь, герр, — ответила Инта, мысленно подгоняя неповоротливого трактирщика.

Законы королевства были суровы, применять магию против жителей страны без веских оснований было категорически запрещено. К тому же, здесь не академический городок, жители которого привычны к любым чудачествам студентов.

Нетрезвый возница начал что-то бормотать и вдруг завалился на Инталию, брызгая кровью. Магомедичка растерялась на одну секунду — потом в голове всплыл сухой голос наставника из госпиталя:

— Расплывчатое сознание, кровавая рвота, если у пациента есть признаки алкогольной интоксикации, первым делом проверяем желудок и двенадцатиперстную кишку на наличие язв и прободений…

Развернув тяжелое тело Инта, рванула вонючую одежду пациента и, не обращая внимания на возбужденные голоса вокруг, приложила руки к солнечному сплетению мужчины, посылая волновой диагностический импульс. Штука непростая. В крупных лечебницах нанимали магов-диагностов, обладающих не только возможностью самостоятельно «увидеть» повреждения, но и «подсветить» их для других лекарей. Таким специалистам и платили неплохо, и работа считалась вполне чистой и благородной. Увы, способностей Инталии хватало лишь на слабое определение «где болит» с легким намеком на тяжесть повреждения.

Предположение оправдалось — у пренебрегающего нормальным питанием, излишне пьющего возницы открылась небольшая язва в верхней трети желудка. Спиртное, жирное хозяйское жаркое и всплеск гормонов при виде симпатичной девушки — все спровоцировало прободение с выплеском содержимого в брюшную полость.

— Разойдитесь! — голос прапорщика донесся словно издалека, — дайте свет и воду!

Магичка выдохнула — старый солдат, похоже, разбирался в маголечении и верил в ее силы. Зеваки, действительно, отступили на пару шагов, стало светлее, а рядом с девушкой оказалось ведро ледяной колодезной воды и шлёпнулась пара полотенец. Смочив одно из них, Инта протерла пьянице живот, добиваясь относительной чистоты, и положила руки в нужное место, радуясь тому, что некромант поделился с ней силами.

Будь у нее операционная, она бы действовала традиционно — скальпель, шелк, отсос, чтобы убрать кислоту и полупереваренный ужин их брюха возницы. Но, где здесь больница, она не знала, а каждая минута промедления растворяла внутренности пациента.

Кожа под руками нагрелась. Первым делом нужно было стянуть рану, а для этого требовалось очистить желудок. Сообразив, что у нее теперь есть помощник, девушка скомандовала:

— Таз или миску! И поверните его на правый бок!

Мужские руки немедля выполнили требование. Пьяненький возница быстро выплеснул свой ужин в щербатую миску с цветочками, блымкнул сонными глазами и захрапел, пытаясь уложить мозолистые ладони под щеку.

— На спину его! И руки держите! — скомандовала Инталия, не отрывая ладоней от тела пациента.

Через минуту, убедившись, что ее слушают, девушка позволила себе скользнуть в транс. Желудок очистился не полностью, нужно бы промыть, но это время и спазмы, которые расширят рану, значит, стягиваем так, хотя сил понадобиться больше. Слой за слоем наращиваем длинные волокна стенки желудка, слизистая расползется сама, прикрывая свежий рубец… Теперь убрать то, что натекло в брюшину, вывести через почки, кожу…

— Фуууу — наблюдатели отшатнулись, увидев и унюхав пот, которым покрылся мужчина, сладко посапывающий под оглушающим заклинанием.

Не отвлекаться! У него тут уже кишку зацепило, и печень не справляется с нагрузкой, хватило бы сил… Когда полуобморочная Инталия отняла от пациента руки и погрузила их в ведро с ледяной водой, изумленные зрители увидели четкий отпечаток ее рук на животе пострадавшего.

— Жить будет, — пробормотала она, — месяц только жидкую кашу и бульон. Пить спиртное нельзя совсем, умрет сразу!

Встать у девушки не получилось — совсем не осталось сил. Ворчащий голос произнес над ухом:

— Вот стоило так ради этого алкаша выкладываться? — потом ее подхватил на руки и понесли.

Инта, не сопротивляясь, приникла к знакомо пахнущему алому сукну. Прапорщик пах табаком, порохом, ружейной смазкой и конским потом, но это был привычный запах. Так, или почти так, пахли сержанты в крепости, где Инта росла, может поэтому она доверчиво расслабилась на руках у мужчины, не пытаясь выяснить, куда он ее несет.

Принесли ее в мыльню. Стукнув кулаком в дверь, прапорщик вызвал прачку и приказал ей вымыть фройлян, выстирать ее одежду и выдать чистую.

— Герр прапорщик, — вспомнила девушка, — мой напарник, ему тоже нужна мыльня и ужин, я все заказала, только еду не успела забрать. Прошу Вас… Ему нужна помощь!

— Ладно, присмотрю, — проворчал мужчина, принимая ключик с биркой.

— Все оплачено! — уверила его магичка, — пусть только герр Арикшавер передаст мой мешок с одеждой, это все надо стирать…

— Да уж знаю, — ответил солдат, и ушел, убедившись, что крепкая сухощавая старуха усадила Инталию на лавку и принялась расплетать ее косы.

***

Купание, сытный ужин и сон вернули медичке силы. Утром она распахнула глаза, вспоминая предыдущий вечер и с подозрением уставилась на знакомую крышу фургона. Было свежо и одновременно душно, как бывает на рассвете в закрытом помещении. Рядом кто-то сопел. Повернув голову, Инта обнаружила, что с головой укутана в одеяла, да так, что шевелиться сложно, а рядом, накрывшись с головой, спит Ашер, трогательно высунув из-под овечьей шкуры руку, увешанную фенечками-браслетами.

Магичка потянулась, прислушиваясь к себе и радостно отметила, что резерв полон, тело реагирует нормально, только что-то колет левый бок. Решив, что валяться хватит, девушка осторожно выбралась из груды утеплителей, поежилась от холодного воздуха, забравшегося под сорочку и принялась быстро одеваться. Белье, штаны, рубаха, жилет, заменяющий в пути корсет, и мантия сверху. Если день будет жарким, защиту можно будет снять.

Дольше всего провозилась с волосами. Прачка, выполняя наказ прапорщика, промыла ей волосы щелоком, а высушить не высушила. Ночью полотенце сбилось, и теперь на голове Инталии красовался влажный комок перепутанных прядей. Его пришлось довольно долго разбирать гребнем, тихонько попискивая, чтобы не будить Шера.

Впрочем, возня напарницы всё-таки вскоре разбудила некроманта. Он потянулся, и несколько браслетов на его руках рассыпались стеклянным крошевом. Парень сразу сел и зашипел сквозь зубы.

— Что случилось? — Инталия уже плела косы.

— Браслеты. Это обереги, когда они переполняются отрицательным воздействием, то обрывается нить, но я впервые вижу, чтобы ломались бусины!

— Это связано с тем приливом сил, который вы вчера ощутили? — уточнила медичка, вспоминая бормотание аспиранта про убийства.

— Вероятно, — пожал плечами парень, — судя по накопителям, где-то рядом лежит труп.

***

Не успели маги вытрясти одеяла и вымести стеклянную крошку с кошмы, как на другом конце двора началась нездоровая суета. Сначала раздался громкий крик, потом плач, следом — топот сапог и цветистый мат. Некромант сильно хлопнул одеялом, видимо решая, стоит ли идти туда, откуда тянет смертью и кровью. Инта покачала головой:

— Не стоит, если понадобимся, сами позовут.

Ашер медленно кивнул, соглашаясь. Здесь не Академия, целителю еще простят любопытство, а вот некроманту…

Через некоторое время к их фургону подбежал запыхавшийся новобранец в помятой форме:

— Фройлян, герр, вас зовут!

— Кто? — хмуро отозвалась Инталия.

— Прапорщик! — благоговейно выдохнул солдатик, и это решило дело.

Маги закинули чистые одеяла в фургон, активировали защиту и двинулись в дальний угол двора. Там под навесом располагалась «нищая гостиница» — рачительный трактирщик отгородил часть двора соломенными плетенками, застелил прошлогодней соломой и предлагал переночевать там всем желающим за один медячок. В придачу полагалась миска супа вечером и кружка взвара утром. И то и другое сомнительного качества, но горячее.

Там в соломе и лежала скрюченная старуха в потертой коричневой юбке и бурой шали. Ее спокойное морщинистое лицо и посиневшие губы говорили о том, что умерла она давно и, скорее всего, от старости. Шер сделал легкий пас и недовольно скривил губы.

— Что такое? — шепнула Инта, оглядывая сумрачных мужчин, столпившихся вокруг.

— Это не она, — так же тихо ответил некромант. — Тихая смерть во сне не дает такой выплеск темной энергии.

Тут к магам подошел прапорщик:

— Господин маг, тут местные вопрошают, кто старуху укокошил.

— Никто, — покачал головой Ашер, — эта женщина умерла от старости, во сне, даже испугаться не успела.

— А это тогда что? — прапорщик носком сапога шевельнул солому за спиной покойницы и воздух наполнился неприятным запахом, оседающим на зубах привкусом меди.

Солома под бабулькой была бурой от крови.

Арикшавер присел на корточки, вынул из рукава амулет и покачал им над лужей:

— Кровь мужчины, лет сорока, много алкоголя, рана от удара в печень, поблизости тела нет.

— А где он тогда? — спросил кто-то из толпы.

Аспирант выпрямился, убрал амулет, провел вокруг руками, распространяя слабое зеленоватое свечение, и тут все увидели неровную дорожку, ведущую через всю «нищую гостиницу» к щели между прачечной и конюшней.

— Что там? — строго спросил прапорщик у окружающих.

— Уборная, — ответил молодой голос.

Несколько человек последовали за некромантом и прапорщиком по следу магии. Инталия подумала и тоже пошла. Маловероятно, что там есть живые, но чужакам в незнакомом трактире лучше держаться вместе.

Действительно узкий ход между строениями вел за пределы двора. Там на узкой площадке стояла покосившаяся будочка, а рядом — бочка, в которую стекала вода с крыши мыльни. Светящаяся дорожка вела за будочку. Глубокая канава изрядно пованивала — похоже, в нее сливались нечистоты со всего немалого трактирного хозяйства. Шер подошел ближе, сделал пас, с и со дна поднялось тело, полностью вымазанное вонючей жижей. Еще один пасс и грязь тяжело плюхнулась обратно в канаву, а перед глазами людей предстало тело мужчины лет сорока, очень бледного, синюшного, с рваной раной в боку.

— Кто-нибудь его знает? — громко спросил прапорщик, судорожно сглатывая, чтобы не расстаться с завтраком.

Некоторое время обитатели трактира шушукались, потом тот же молодой голос выдал:

— Баз это, плотник. Приходит иногда подладить чего.

— Местный, значит, — кивнул прапорщик, — ну беги, теперь докладывай полицмейстеру. У База вашего нож в печенке торчит.

После этих слов стало понятно, что солдатскому каравану придется задержаться в городе. Ашер это понял и просто накрыл тело зеленоватым куполом, отряхнул руки в перчатках и повернулся к Инталии:

— Фройлян, думаю мы можем пока позавтракать. Если герр прапорщик поставит тут пару солдат, чтобы отгонять любопытных, то расследование пойдет быстрее.

Старый вояка и сам понял, что пора гнать зевак, и быстро отдал распоряжение. Один из старослужащих присел на чурбачок и вынул из кисета трубку. Молодой парень, назначенный к нему в помощники побежал за едой к общему котлу. Остальных прогнали быстро, благо узкий проход не давал просочиться всем желающим посмотреть на труп.

Некромант и медичка, действительно, успели позавтракать и даже разжиться кое-какими полезными мелочами в лавочке поблизости. Увидев мантию Инты, ее почему-то приняли за ведьму и несколько раз обращались за амулетами удачи, приворотами и снятием порчи. Девушка хотела отказаться, но более опытный в таких делах Шер подмигнул и вручил ей пару стеклянных шариков на красивых плетеных шнурках:

— Вложи немного силы, это вполне подойдет.

— Думаешь? Но это же…

— У него и так все получится, амулет ему нужен для собственной уверенности.

Девушка не стала спорить. Для выхода в город Арикшавер сбросил свою мантию, лоснящуюся от прибывшей силы, и снова стал раздолбаем-музыкантом в бисерных фенечках.

Горожанин, остановивший их у ворот трактира был очень благодарен и щедр — еще бы, ведьма зачаровала его амулет прямо на глазах! Да еще и пошептала над ним! Инта же вложила в шарики простое заклинание снятия головной боли и в целом осталась довольна — раз на пять каждого шарика хватит.

Вместо приворота она вручила прыщавой девчонке лосьон от прыщей и отвар для регуляции женских дней. Снятие порчи оказалось делом трудным. Сама магомедичка увидела лишь нарушение в работе почек, поэтому дала рекомендации и настойку на семи травах, радуясь тому, что Софа набила ее мешок всем, что было в ее шкафчиках. А вот некромант серьезно покрутил полноватую женщину помял запястья, заглянул в глаза и, наконец, ударил в нее собственной силой, напугав до полусмерти.

Застывшая с открытым ртом горожанка вдруг увидела, как от ее солнечного сплетения отделяется некое темное облако и, повинуясь движению мага, падает на брусчатку. Ашер сразу прихлопнул это нечто, а потом еще и посыпал это место полынью, бурча себе под нос:

— Незачем всякую пакость на улице разбрасывать.

Женщина, наверное, убежала бы с криками, да только аспирант крепко держал ее за руку, помня о серебряной монете, обещанной за помощь.

— Вот что, почтенная фрау, Вы недавно на кладбище были? — строго спросил он.

— Была, а Вы откуда знаете? — изумилась женщина и захлопнула рот.

— Это кладбищенский паразит, — пожал плечами некромант, — я его убрал, а госпожа Инталия сейчас даст вам укрепляющую настойку, будете принимать и через месяц забудете о своей хвори. Только на кладбище не ходите пока.

Женщина забормотала, что она ни за что и никогда, получила флакон, отдала взамен целых два серебряника и убежала, бормоча молитвы. Дальше маги без приключений дошли до торговой улицы. В одной лавке лавочке Инта прикупила шелковые нитки, в другой — несколько отрезов хорошего полотна местного производства, в третьей — горшочек меда и тонкие кожаные ремни. Некроманту тоже пришлось изрядно побегать, пополняя свои запасы накопителей, да в придачу пришлось прикупить жилу для плетения и плотные кожаные перчатки.

Им повезло заехать в городок, рядом с которым раскинулись льняные поля. То, что в Академии стоило дорого, здесь отдавали чуть не даром, Инталия даже задумалась о покупке ткани на блузку и юбку, но ее отвлекла лавка стеклодува. Флаконы и флакончики, пузырящиеся округлыми боками вазы и огромные бутыли для настоек. Зеленоватое, голубоватое и — о, чудо! — почти прозрачное стекло. Магомедичка моментально приклеилась к витрине, сожалея, что у нее слишком мало денег на такую роскошь. Ее пузырьки, в основном, были керамическими и довольно-таки тяжелыми. О серебряных флаконах приходилось только мечтать, а уж стекло…

Арикшавер, потеребив изрядно уменьшившееся количество браслетов, все же вошел в лавку, и девушка последовала за ним. Внутри все было еще краше — хитрый мастер спрятал за рядами посуды масляные светильники, мягкий теплый свет заставлял стекло таинственно мерцать, представляясь чем-то волшебным.

Отдельный шкафчик предназначался для бусин и бисера. Тут тоже было на что посмотреть! Круглые и вытянутые, ажурные и плотные, яркие и блестящие бусины занимали полдюжины полочек, уставленных керамическими блюдами.

Некромант решительно шагнул к шкафу, осмотрел товар, провел над ним рукой и только потом спросил у продавца:

— Сколько?

— Три верхние полки — медяшка за мерку, три средние медяшка за полмерки, три нижние медяшка за дюжину.

Инта, услышав цену перевела дыхание — да в Академии на медяшку даже одну бусину не купишь! Стекло требует хорошего, чистого песка, высокой температуры для плавления и специальных печей из жаропрочной глины, инструментов, а тут…

Шер спокойно кивнул и начал перечислять желаемые цвета и размеры. Хозяин лавки споро накрутил бумажных фунтиков, насыпал бусин, и упаковал все купленное в холщовый мешочек. Студентка молча изумилась — да такой сервис не в каждой столичной лавке встретишь! Между тем торговец обратил свое внимание на нее:

— Что пожелаете, госпожа? Бусины, бисер, звонкую посуду?

— Бусины, — не удержалась девушка, — и скажите мне, сколько стоят пузырьки для зелий?

— Особо прочные, с притертыми пробками мелкий серебряник за дюжину. С обычными пробками серебряник за два десятка. Квадратные большие по медяшке, круглые по две, синие с коричневые по серебрянику за три штуки…

В общем все заработанное по дороге в лавку там и спустили. Пришлось даже корзинку прикупить, засыпать ее кострой, чтобы не побить флаконы, и туда же сложить мешочки с бусинами.

Когда утомленные маги вернулись в трактир, их уже поджидал недовольный следователь. Он отрекомендовался герром Штухардом и попенял им за долгую прогулку. Снять полог некроманта никто не мог, что тормозило следствие, даже тело еще не увезли. Поставив драгоценную корзинку с покупками в фургон, Италия сказала, что ей нужно умыться и поесть, и предложила герру следователю присоединиться к ним за обедом. Смуглый мрачный горожанин лет сорока одернул помятый китель, глянул на солнце и согласился.

Пока магомедичка умывалась, мужчины выбрали столик и заказали обед. Суп, пирог и морс благотворно повлияли на настроение полицмейстера, так что он позволил магам поесть и лишь потом приступил к допросу. Инта сразу уверила, что ничего не видела и не слышала, и вообще крепко спала всю ночь, набираясь сил после спасения возницы.

— Да, мне уже рассказали, — покивал головой Штухард, — теперь герр Ульве бродит очень недовольный, ведь Вы лишили его единственной радости в жизни.

Инта недовольно дернула плечом:

— Если бы не я, Ваш герр Ульве умер бы прямо там от кровотечения.

— Я все понимаю, фройлян, — благодушно ответил следователь, — вы медик и не могли пройти мимо больного, хотя он не мог Вам заплатить. А Вы, герр Арикшавер, тоже ничего не чувствовали? — внезапно переключился он на некроманта.

— Чувствовал, — медленно кивнул Шер, — мне стало плохо, когда мы подъезжали к вашему городу. Я даже на ужин не пошел, потому что меня била лихорадка. Фройлян Инталия напоила меня отваром, пообещала бульон и мыльню, но ее саму принес наш прапорщик, совершенно истощенную. Два ослабленных мага рядом пытаются войти в резонанс, тем более маги, связанные словом…

Тут аспирант стянул перчатку и ненавязчиво продемонстрировал свое кольцо, давая понять, что совместный сон в одном фургоне не является нарушением приличий. Жениху и невесте порой и побольше дозволяется, особенно в отдаленных городках. Следователь снова благожелательно кивнул. Он, похоже, кое-что знал о магии и магах, а может, просто успел расспросил солдат, едущих в караване.

— Я проснулся только утром, — продолжал Шер, — и обнаружил, что за ночь испортились мои защитные амулеты.

— Все? — нахмурился следователь.

— Нет, только личные, — Ашер показал нитки с остатками бус, болтающиеся на запястьях. — Охранки фургона не тронуты.

— Кто-то пытался навести на Вас порчу? Но зачем? Вы только вчера прибыли в наш город — недоверчиво прищурился герр Штухард.

— Мне думается, кто-то хотел извести некроманта, — негромко предположил Арикшавер.

— Некроманта? Вы для кого-то представляете опасность? — насторожился следователь.

— Только для того, кто пытается опутать Ваш город заклятием подчинения, — ответил Шер.

Герр поперхнулся компотом.

— Расскажите мне, герр Штухард, чем славен Ваш город? — продолжил аспирант, — Почему его пытаются подчинить?

Мужчина в ответ неопределенно пожал плечами:

— Ничего не могу сказать, герр некромант. Райес, конечно, удачно расположен, у нас процветают ремесла, но мало ли таких городов в стране? От столицы мы далеко. Река быстрая, но неглубокая, рыбы хватает только на пропитание жителей, а глубины на отправку товаров вниз по течению. Земля хорошо подходит для выращивания льна, поэтому у нас много ткацких и веревочных мастерских. Торгуем пенькой, стеклом и мытым речным песком, есть кузнецы и пахари, да все мастера, нужные жителям города, имеются.

— Вы говорите, стекло варите, кузни имеются, — медленно сказал некромант, — а чем топите? Все это требует много дров, а лес вокруг города давно вырублен.

— Так и есть, давно вырубили, еще когда тут граница была, все деревья для безопасности извели, — покивал головой следователь, — да только у нас свой секрет есть. Тут от города недалеко есть у нас залежи бурого камня, которым и печи можно топить и стекло плавить. Город наш гербовой, поэтому на сторону камень этот не продаем, сами пользуем.

Арикшавер с Инталией переглянулись. Шахты, принадлежащие городу!

— А кто у вас решает продавать уголь на сторону или не продавать? — задала правильный вопрос медичка.

— Так все жители решают, — прищурился вдруг следователь. Выводы он сделал быстро, и сразу выругался: лешево семя! Так голосование на площади уже через декаду!

— Подробнее, — попросил некромант, задумчиво перебирающий недавно крупные овальные бусины, нанизанные на толстую вощеную нить.

— Раз в год, в первый день лета, праздник у нас устраивают, гуляния, а перед ними все важные вопросы бургомистр с крыльца объявляет, и по ним жители голосуют. Ставят две стеклянные бутыли, так, чтобы на просвет видать было, кто куда голосует, и каждому жителю выдают один шарик стеклянный. Куда хочет, туда положит. Зеленая бутыль «да», красная «нет».

— Получается вмешаться в голосование или смухлевать не получится, да и подкупить весь город дороговато выйдет. А вот зачаровать…

— Да не уж-то никто бы тех чар не заметил? — нахмурился полицмейстер.

— Поводок невидимый для людей, да и маг не всякий разглядит, только некромант, потому что он на крови и прахе делается, — ответил Ашер.

— Вот почему Вас извести пытались, герр маг, — понимающе кивнул следователь. — И плотника этого прирезали тоже ради поводка?

— Не знаю, — мотнул головой аспирант, — поводок не только некромант наложить может. От ваших стен кровью и болью тянет, а если бы некромант с такой силой работал, следа бы не оставил. Зачем силой разбрасываться?

— Так кого нам тогда искать? — насупился Штухард.

Он явно надеялся, что Шер ему имя назовет, а некромант только плечами пожал:

— Мага, сильного, но неопытного или необученного.

Следователь задумался:

— Скорее всего, это кто-то из приезжих, но как его найти? Даже если я обойду все трактиры, всё равно не узнаю мага без мантии!

— Мантии у него, скорее всего, нет, — подумав, предположил Арикшавер, — любой маг, прошедший общую практику Академии, умеет экономно распределять силу, собирать остатки в накопитель и подчищать следы.

Инта слушала рассуждения мужчин и думала о своем. Некромант говорил правильные вещи, но все его знания базировались на общей теории и спецпредметах по некромантии. А Инталия успела окончить колледжи знала, что есть маги, которых просто не учат собирать силу в накопители. Да и подчищать за собой им не нужно…

— Ашер, — девушка легко тронула рукав мантии жениха, — а что, если кровью маскировали следы?

Следователь снова поперхнулся компотом, а магомедичка быстро принялась излагать свои агрументы:

— Если он просто не умеет наполнять накопители? И никогда за собой не подчищал, потому что…

— Ох, — музыкант пристукнул кулаком по колену, расстроившись, что не догадался сам.

— У Вас есть погодник? — хором спросили они у герра Штухарда.

— Погодник? Есть, конечно, лен же выращиваем: то дождя надо, то солнца, да и рыбаки, случается, пасмурного дня просят. Но почему Вы думаете, что это погодник?

— Погодники — единственные маги, практически не имеющие своей силы, — ответила Инталия. — Они могут только управлять энергией воздушных течений, немного менять температуру воды и воздуха, в общем своих сил у них мало, и накопители они не заполняют, и удалять следы своей волшбы их тоже не учат — незачем. Да и вообще, у них самый короткий срок обучения, около трех месяцев.

— Своей силы нет, а кровь и прах для поводка нужны, — потер лоб Ашер, и тут же предложил: — герр следователь, давайте сходим на кладбище!

— Кладбище? — полицмейстер поежился, — да мне туда рано еще!

— К нам сегодня подходила женщина, с очень необычным паразитом. Такого можно заполучить только на кладбище. Такие энергосущности появляются при неверной работе с некроэнергиями, — пояснил свой интерес некромант.

Расплатившись за обед, маги и следователь отправились через половину города к единственному городскому кладбищу. Оно было очень старым, первые захоронения состоялись еще в те времена, когда Райес был приграничной крепостью, поэтому места новым захоронениям не хватало. Теперь в центре города хоронили только почтенных горожан, а приезжих, бродяг и чужеземцев закапывали за городской стеной.

Довольно солнечный день превратил проход через город в довольно приятную прогулку, а вот за оградой кладбища начались сложности. Подойдя к символическим ажурным воротам, Ашер нахмурился:

— Говорите, нет у вас некроманта?

— Сейчас нет, — подтвердил следователь, — а лет десять назад был. Крепкий такой старик, частенько по кладбищу гулял, ребятишек привечал, а потом как-то раз тут и нашли, на скамеечке. Доктор сказал: от старости умер.

— Хороший был некромант, — с легким поклоном, словно отдавая дань коллеге, сказал аспирант. — Кладбище запер своей силой, да на смерть свою завязал. Здесь никто не сможет проводить темных обрядов или беспокоить покой усопших. Вот почему неведомый маг убивает. Ему не только кровь нужна, но и прах. Это не то кладбище, герр Штухард.

Следователь с невольным уважением покосился на торчащие из-за невысокой ограды погребальные камни и согласился отвести магов за стену. Его желание узнать все лично было понятным, а некромант и магомедичка не отказывались от компании представителя закона. Все равно караван не выпустят из города, пока не докажут непричастность приезжих. А маги, по закону, обязаны помогать властям, правда, за соответствующую оплату. Город гербовой, может, и не поскупятся.

Обратно шли медленнее — и устали уже, и хотелось еще немного посмотреть на город. В какой-то момент Инта заметила, что Шер на ходу делает иногда движения рукой, словно наматывает и обрывает нитку. Полицмейстер, оказывается, тоже не дремал и после очередного жеста спросил прямо:

— Что Вы делаете, герр Арикшавер?

— Обрываю нити, которые уже зацепились.

— Зацепились?

— Маг опутывает город не первый день, герр, а люди все разные. Представьте, что прядильщица накинула целый пучок волокон на гребень и протянула их в первый раз. Некоторые попали на зубья и расщепились, другие проскользнули между зубцов, третьи проскользнули, но зацепились узелком. Один раз, второй, третий… до тех пор, пока весь пучок не станет ровным и гладким. Так и незнакомый нам пока маг. Он каждую ночь накидывает на город гребень, и проводит по нему, стараясь зацепить как можно большее количество людей.

— А Вы рвете и путаете ему нитки, — усмехнулся следователь.

— Верно, — Шер потер запястья с поредевшими фенечками и обратился к Инталии: — фройлян, у Вас не осталось печенья с зельем?

— Восстанавливающее? — девушка покопалась в сумке, переброшенной через плечо и вручила некроманту обычный оранжевый кружок.

— Не тыква? — пошутил он.

— Это для себя, можно не расписывать, — пожала плечами девушка, — зато сделать больше и быстрее.

Полицмейстер косился на них, но молчал. Ашер сжевал сразу три печенья, а потом вдруг остановился возле неприметного серого домика с оторванными ставнями и серым от дождей палисадом.

— Нам нужно заглянуть сюда, — сказал он.

— Так это домишко того самого некроманта, — пожал плечами следователь. — Наследников не нашлось, жить тут люди опасаются, а за десять лет он совсем просел.

— Зайдем! — настойчиво сказал музыкант и возражать ему не стали.

Конечно, головы любопытных соседей выглядывали изо всех окон и калиток, но присутствие полицмейстера придавало визиту официальность, так что спрашивать, зачем эти незнакомцы лезут в давно заброшенный дом, никто не посмел.

Некоторое время не званные гости топтались на пороге, пока Арикшавер распутывал заклинания, перекрывающие вход. Следователь очень удивлялся, что они все еще есть, и вспоминал, что на время траурных процедур и оформления здания в собственность города здесь беспрепятственно ходили люди.

— Прежний владелец был очень сильным магом, — выделил слово «сильный» аспирант. — Он дал допуск жителям города не виноватым в его смерти, не жаждущим его наследства и еще там несколько условий, которые оберегают дом от воров и проходимцев. Если бы сюда случайно забрел не маг — например, укрыться от дождя, с ним бы ничего не случилось.

Герр Штухард озадаченно почесал нос, а Инталия только улыбнулась. Она-то знала, что магам очень часто приходится продумывать такие вещи при изготовлении зелий, артефактов или сложных охранных плетений. Им даже предмет начитывали — правила наложения проклятий, чтобы знали, чем чревато косое наложение и неверное снятие. Магослайды показывали с изображениями тех, кому не повезло.

После первой лекции даже привычные ко многому магомедики нервно курили в туалете и запомнили все накрепко! Вот и появился у будущих магов со временем навык предусматривать множество вариантов действий и противодействий. Поэтому Ашер так бережно распутывал ниточки заклинаний, уговаривая охранки пропустить гостей в дом. Не хотелось оставлять за спиной творение сильного мага, способного напитать свои заклинания на десяток лет.

Домик оказался сюрпризом. Десять лет, которые он пустовал поскребли его маскировку. Все эти покосившиеся ступени, сорванные ставни, замшелая крыша… Однако внутри рассохшегося деревянного чехла прятался уютный каменный дом. Снаружи он казался невысоким и покосившимся, а внутри — ровный, крепкий и заодно изрядно углублен в землю. Когда Инталия удивленно обратила на это внимание, Шер нехотя ответил:

— Чем глубже под землей находится лаборатория некроманта, тем лучше. Не удивлюсь, если здесь подвальный этаж есть.

Внутри было очень тихо, пусто и чисто. Только запах выдавал то, что дом не жилой. Не успели маги сделать несколько шагов внутрь, как перед ними возникло легкое белесое свечение, которое стремительно наливалось силой и красками и через несколько минут превратилось в полупрозрачную фигуру тощего старика. Вид у него был пугающий. Во всяком случае, герр полицмейстер нервно сглотнул, разглядывая седовласого мужчину с пронзительными черными глазами и нездоровой бледной кожей.

— Как живой… — прошептал следователь и осенил себя защитным знаком.

— Не поможет, — без эмоций сказал Шер, — это проекция, записанная на кристалл. Не призрак, не дух, просто изображение.

— Пугалка? — полюбопытствовала Инталия.

— Нет, что-то другое, — отозвался Ашер, — на мою силу сработало.

Между тем полупрозрачный старик потоптался на месте, развел руки в широких рукавах некромантской мантии, и заговорил:

— Приветствую тебя, мой неизвестный собрат! — торжественным тоном произнес он, а потом чуть искривил в улыбке тонкие бледные губы и сказал обычным тоном: я, герр Шумангер, потомственный некромант восьмой ступени завещаю свой дом, свою лабораторию, свои дневники и все, что найдется в доме первому некромагу, который сможет войти в дом. Любого, кто помешает исполнению моего завещания, ждет проклятие!

Оторопевший следователь, услышав последнюю фразу громко икнул, а давно почивший некромант продолжал:

— Надеюсь, коллега, ты выполнишь мою последнюю волю. Я хочу, чтобы мой прах упокоился на кладбище Академии. Если к моменту твоего появления пройдет более семи лет со дня моей смерти, можешь взять горсть земли с могильного холма, это будет равноценной заменой. Прощай. Плетения и допуски на камине.

После этого проекция задрожала и погасла. Арикшавер оглянулся и присел в старинное кресло, обтянутое вылинявшей красной тканью.

— Что с тобой? — кинулась к нему Инталия, видя, что напарник побледнел, а на лбу у него выступила испарина.

— Много сил потерял. Проекция потянула, за десяток лет кристаллы почти разрядились.

Девушка со вздохом отцепила от пояса флягу, налила в крышку-стаканчик немного воды и накапала зелья из флакона:

— Пей! — сунула парню под нос.

— А как же печенье? — попытался пошутить он.

— Нельзя жить на восстанавливающем зелье, — серьезно ответила Инта, — да и запасы у меня не бесконечны.

Больше маг не возражал — выпил глотком зелье и откинулся на спинку, устало прикрыв глаза. Герр Штухард потоптался неловко, а потом все же спросил:

— Так значит, этот дом теперь…эээ… Ваш?

— Никто другой сюда просто не войдет без моего разрешения, — утомленным голосом отозвался Шер. — Город, конечно, может оспорить завещание, но зачем? Доход дом не приносит, а я буду платить налог, как и полагается наследнику.

Полицмейстер глянул на аспиранта одобрительно, однако уточнил:

— На кладбище сегодня пойдем, или в ратушу, дела с наследством улаживать?

— На кладбище от меня сейчас толку не будет, — с сожалением сказал некромант, — значит, в ратушу.

Перед уходом Арикшавер подошел к камину, провел пальцами по затейливой медной пластинке, украшающей грубоватую каменную кладку и, кивнув сам себе, двинулся к двери, предупредив:

— Выходите передо мной, иначе застрянете в доме.

Следователь предупреждению внял и вышел очень быстро, а вот Инталия задержалась:

— Где ты возьмешь деньги на выплату налогов? — прошептала она, — с тебя же за все десять лет сдерут!

— Не сдерут, — усмехнулся маг, — побоятся. Да и герр Шумангер оставил не только дом и лабораторию, но и некоторый запас наличности.

Девушка закусила губу и не заметила, как снова перешла на «ты»:

— Значит, ты не поедешь дальше? Останешься здесь? А как же диссертация?

Музыкант лукаво улыбнулся и подмигнул:

— Не переживайте, фройлян, если Вы помните, я «королевский» студент и обязан отработать на Корону еще три года. Так что Ваша курсовая в полной безопасности. Но наследство лучше всего оформить по всем правилам, а потом стоит осмотреть лабораторию, там может найтись что-нибудь интересное, для нашего путешествия. Я все еще планирую вернуться в Академию и защитить диссертацию.

Инта поежилась, вспомнив Черную степь, и одновременно успокоилась — с толковым некромантом на границе будет не так страшно.

Они дошли до ратуши, мысленно радуясь тому, что город гербовый — не требовалось посылать прошение в королевскую канцелярию или искать владельца города, чтобы подтвердить внезапную передачу наследства.

По дороге следователя догнал мальчишка с медной бляхой на лацкане потрепанной жилетки. Герр Штухард отошел, пошептался с ним, вероятно, отдал какие-то распоряжения и весь остальной путь до центральной площади города проделал в тягостных раздумьях. Инталия шла, и бросая на полицмейстера вопросительные взгляды, — ему явно доставили какую-то информацию, но какую?

Местная ратуша была невысокой, всего два этажа, зато имела очень прочные стены и маленькие окна. Присмотревшись, девушка догадалась, что когда-то ратуша была арсеналом, а может, и штабом местной крепости. Внутри было довольно скромно и прохладно. На стенах виднелись старинные держатели для факелов, оштукатуренные и побеленные стены лишь подчеркивали аскетизм обстановки.

Следователь решительно провел магов прямо к бургомистру. Невысокий плотный мужчина в простом суконном камзоле с потертыми рукавами что-то быстро писал в толстенном гроссбухе. Увидев служителя закона, он отложил перо, размял пальцы и спросил:

— Герр Штухард, у Вас что-то связанное с убийством в трактире?

— Почти, — вздохнул мужчина. — Я был свидетелем изложения последней воли покойного некроманта герра Шумангера.

Хмурое недоумение на лице бургомистра развеялось не сразу.

— Знаешь, если бы эту историю мне рассказал кто-то другой, счел бы глупой шуткой, — признал он.

— Вы можете сами увидеть эту проекцию, — подал голос Арикшавер, — на две три активации кристалла там еще хватит заряда.

Герр Цварген, так представил бургомистра следователь не стал спешить. Сперва выбрал двух надежных свидетелей, затем приказал найти в архиве бумаги на дом и прилегающую к нему землю и пожелал убедиться в наличии у приезжего некроманта диплома и бляхи, дающей разрешение на магическую деятельность. И только после того, как документы были собраны и тщательно изучены, вся компания дружно прогулялась до дома почившего некроманта, где и Арикшавер вновь активировал проекцию:

— Любой маг подтвердит Вам, что эта проекция подлинная, — сказал он, когда герр Шумангер повторил свои слова. — Я никогда не видел своего коллегу, да и десять лет назад еще не был обученным магом.

Бургомистр покачался с пятки на носок, обдумывая слова аспиранта, а потом задал еще несколько вопросов:

— Что за проклятие обещает герр Шумангер?

— Не знаю, — пожал плечами Арикшавер, делая вид, что не замечает недовольства главы городского совета. Тот успел оценить дом изнутри и понял, что теряет приличный кусок земли недалеко от центра.

— Следы магии достопочтенного магистра до сих пор оберегают ваше кладбище, да и в городе я встречал отголоски, даже если она просто исчезнет, Вам придется нанимать охотников за нечистью или некроманта. Маги смерти весьма мстительны и изобретательны, а охотники берут дорого. Что может придумать специалист восьмой ступени, проживший не менее двухсот лет, для наказания непослушных, я даже придумать не могу.

— Если совет подтвердит Вам получение наследства, — уклончиво продолжил бургомистр, — что Вы намерены сделать с домом?

— Подновлю заклинания, — в первую очередь. — Защитный круг на кладбище, канализации и городских стенах завязан на этот дом. Он порядком истончился за десять лет, и, если все оставить, как есть, нечисть начнет пробираться в дома. Думаю, у вас уже были набеги шушарок или круторов.

По тому, как переглянулись бургомистр и секретарь, Шер понял, что не ошибся. У него руки чесались добраться до лаборатории, дневников и всего прочего, что может хранить старый дом некроманта, но у него были обязательства.

— Потом я буду вынужден уехать на некоторое время. Я — «королевский студент», поэтому меня ждет практика в Черной степи…

Мужчины вновь переглянулись, но уже довольно. Про Черную степь обыватели знали немного, но то, что знали, подсказывало горожанам, что маг может и не вернуться, а значит, наследство снова отойдет в казну города. И заклинания будут обновлены, и претензий со стороны умершего некроманта не будет…

Это и решило дело. Тянуть дольше бургомистр не стал — приказал секретарю выписать бумаги, свидетели заверили, а сам глава совета шлепнул на них тяжелую сургучную печать и расписался. После чего первые лица города откланялись.

Следователь, правда, думал задержаться и уговорить некроманта сходить на кладбище, ведь солнце еще только начало клониться к закату, но Арикшавер убрал свиток в сумку и закатал рукава мантии:

— Простите, герр, но сначала я должен обновить заклинания. Возможно, это помешает погоднику убить сегодня еще кого-нибудь.

Увидев, как на ладонях мага заклубилась тьма, полицмейстер торопливо ушел.

Едва за полицмейстером закрылась дверь, как Шер убрал с ладоней темное облако и, опустившись на колени, принялся скатывать старинный ковер, покрывающий пол. Под ним обнаружились выжженные в полу пентаграммы, гексаграммы и другие знаки, необходимые для некромантских ритуалов. Инталия удивилась, что все это начерчено прямо на полу гостиной, а не в закрытой от всего и всех лаборатории. Ашер отозвался на ее удивление:

— Герр Шумангер жил один и любил комфорт. Полагаю, в лаборатории тоже все есть, но именно эти символы использовались для поддержания некропорядка в городе.

— Я могу чем-то помочь? — спросила магомедичка.

Сидеть без дела она не привыкла, да и по опыту знала, что ритуалы бывают очень энергозатратными.

— Если у тебя нет под рукой свежего покойника, то почти ничем, — улыбнулся в ответ аспирант, — но думаю, вон в том шкафчике есть красное вино, чтобы восстановить кровь. А во дворе я видел колодец… хорошо бы выпить немного свежей воды.

Девушка без возражений нашла вино, высокий стеклянный кубок, и воду. Посуду она тщательно ополоснула, не доверяя десятилетнему заклинанию, сохраняющему чистоту. Нет, пыли в шкафу не было, но на бокале все равно ощущалась какая-то невидимая патина.

Пока Инталия хлопотала у маленького столика, выкладывая на тарелку печенье и разливая вино, Арикшавер расставил по углам пентаграммы свечи, добавил какие-то символы, вписав их в круг ароматическим маслом. Потом отцепил от пояса ритуальный кинжал и, полоснув запястье, напитал линии своей кровью. Темные полоски выжженного дерева моментально засветились алым, свечи вспыхнули, а на стенах и потолке налились багровым светом утопленные в панели кристаллы гематита.

Магомедичка, приоткрыв рот, разглядывала моментальное преображение гостиной в ритуальный зал высшего порядка. А она-то еще удивлялась, что в доме осталась мебель, ковры, люстры и даже вино! Дело было не только в опасении горожан взять что-то из дома некроманта — хозяин сам защитил свое добро так, что взять его мог только его коллега. А вот почему она сама спокойно взяла бутылку?

Хмыкнув, девушка глянула на свою руку — кольцо мягко сияло тьмой, чувствуя пробуждение сродственной магии. Вот и ответ. Не будь они с Шером женихом и невестой перед магией, она не смогла бы войти в дом без его разрешения, а возможно, и не увидела бы тут ничего интересного. Ей припомнилось ворчание секретаря на «пыльный склеп» и «гнилую рухлядь». Судя по всему, служитель закона не видел, как этот дом выглядит на самом деле, а вот бургомистр имеет слабенькую магическую силу или очень сильный амулет. Второе, впрочем, вероятнее. Практически все символы власти были зачарованы не только на защиту носителя, но и на видение истины под мороками, умение распознать ложь.

Пока Инталия предавалась размышлениям, Арикшавер выполнил все подготовительные действия и встал в центр пентаграммы. Все верно, жертвы нет, он дал свою кровь и теперь сам послужит источником сил для заклинания. Кристаллы и линии усилят его магию и разнесут по спрятанным в городской стене рунам и камням, поддерживающим защиту. Теперь главное, чтобы этих сил хватило.

Сначала все шло хорошо. Шер стоял, разведя в стороны руки, капая кровью на узловые точки. Инта наблюдала, как беднеет его кожа и понимала, почему в запасах покойного некроманта обнаружилось только красное вино и закаменевший изюм — крови маг терял много, а вместе с кровью и силы.

Готовясь к неизбежному, девушка полезла в сумку: вынула бинт, пару конфет с зельем и пузырек с настойкой для себя. И вовремя — голос некроманта возвысился до горлового крика, руки взлетели над головой, кровь веером брызнула во все стороны, а после он медленно начал оседать, теряя сознание. Инталия стояла, закусив губу, молясь, чтобы хоть краешек мантии выпал за пределы напитанной кровью пентаграммы. Входить в активированную «звезду некроманта» было опасно любому живому существу.

Шер, понимая это постарался вытянуть руку, так что широкий рукав мантии все же пересек границу. За этот рукав девушка его и ухватила, вытянула на свободный от знаков кусок пола, подложила под голову свернутую куртку и поднесла к губам некроманта кубок с вином. Несколько глотков, потом вода с зельем, потом конфетка, раздавленная пальцами над приоткрытым ртом аспиранта, и снова вода.

Теоретически, если бы магомедичка не проводила свои мероприятия, некромант свалился бы в центр пентаграммы, свернулся клубком, закрывая энергоканалы на инстинктивном уровне и очнулся бы утром следующего дня с вялостью, слабостью и головной болью. Зато с помощью зелий и вина уже через полчаса Шер, пошатываясь, поднялся на ноги, собрал свечи, накрыл знаки ковром и предложил:

— Поищем лабораторию? На улицу мне пока рано выходить, а тут может быть что-то интересное.

Девушка не стала возражать, зная, что мужчины не любят, когда над ними попусту хлопочут, но, на всякий случай, прихватила бутылку с остатками вина и целебное печенье. Дом внутри выглядел странно. Гостиная, кухня и спальня носили следы пребывания посторонних — где-то забытая рукавица, где-то сдернутое полотенце, одинокая чашка в раковине, откушенный кусок хлеба на столе, а вот библиотека, она же кабинет, гостевая спальня, кладовая полная мешков и корзин носили первозданный характер.

— Ты заметил? — спросила девушка, проводя пальцем по одной из полок, чтобы убедиться, что пыли на ней нет.

— Да, эта часть дома открыта только для некроманта. Людям сюда нельзя.

Они долго искали вход в лабораторию, пока Ашер не рассердился. Он применил заклинание проявления и хмыкнул — вход обнаружился за стеллажом в кабинете. Удобная лестница с перилами вела в подвал.

Внизу обнаружился большой некромантский стол с креплениями для тела, тигли, горелки, множество пробирок, подписанных принятыми среди магов смерти символами. Инталия остановилась на пороге, не желая портить магофон, но аспирант махнул ей рукой:

— Заходи, не бойся, я тебя экранирую. Посмотри шкафчик у двери, кажется, там зелья.

Магомедичка все же решилась и залезла в узкий резной шкаф, больше похожий на буфет. В нем, стояли зелья первой необходимости, с традиционной маркировкой. Инта сразу выделила кровоостанавливающее, обеззараживающее, анестетик, кроветворное, еще несколько баночек и пузырьков из тех, что должны быть под рукой у каждого уважающего себя мага.

Пока девушка решала — можно ли взять по баночке-другой каждого зелья, чтобы пополнить аптечку некроманта, Арикшавер внимательно изучал оборудование, листал толстый лабораторный дневник, подсвечивая магическим огоньком какие-то схемы и таблицы, написанные прямо на стене, а потом со вздохом сел на высокий стул и потер бледное лицо. Инталия сразу подсунула ему вино и пузырек зелья.

— Что все так плохо? — спросила она, разглядывая схему скелета, с подписанными костями, связками и мышцами, нарисованную прямо на столе.

— Все просто прекрасно, — грустно заявил некромант. — Это самая великолепная лаборатория, какую я только видел. Не уверен что личная лаборатория декана оборудована лучше. Здесь есть отдельная кладовая с костным материалом, рядом — шкафы с зельями, библиотека, отличные инструменты и в добавок — старинное кладбище под боком. Мне будет очень трудно отсюда уйти.

Девушка еще раз оглядела просторное помещение и спросила:

— Шер, а почему на все это богатство не нашлось наследников? Даже если некромант был одинок, его коллеги, друзья, или даже наша Академия давно могли наложить лапу на этот дом.

— Не могли, — вздохнул Ашер, — владелец этого домика уже двадцать лет числился пропавшим без вести. Точнее, не так. Около двадцати лет назад он завершил все дела в Академии и отбыл в отпуск, из которого не вернулся. Герр Шумангер когда-то преподавал на кафедре некромантии. Я узнал его еще в проекции, портрет до сих пор висит на стенде «наши лучшие выпускники». Почему он решил исчезнуть и где взял средства на этот дом и лабораторию, я не знаю, но часть книг в библиотеке имеют клеймо с его именем, и дневник заполнен по образцу, да и подпись…

Девушка склонилась над плотными страницами, кое-где закапанными зельями и кровью. Последняя дата сделана более десяти лет назад и подпись: «профессор магии смерти, некромант восьмой категории, герр Шумангер» с завитушкой личной подписи.

Они, наверное, еще долго изучали бы дом, но вспомнили о времени. Получив разрешение, Инта выбрала в шкафчике несколько флаконов, а Шер открыл маленький железный ящичек, спрятанный в библиотеке за книгами, и вынул мешочек серебра:

— Нам в дороге пригодится, герр Шумангер оставил подсказки для своего наследника.

Дом маги покидали с сожалением. Несмотря на неприглядный внешний вид, он был устроен с разумением и мог дать неплохой старт для любого мага. Ну и пусть город в трех днях пути от столицы? Зато стоит на королевской дороге и от Академии не так далеко. Запирая дверь, Арикшавер нарисовал на косяке знак своей кровью:

— Все, теперь дом пропустит только меня или моего наследника, — сказал он и, подражая деревенским обычаям, прислонил к двери палку, давая понять, что дом заперт.

Инта черканула руну карандашом:

— Пусть сначала будет предупреждение, — сказала она, — уверена, после нашего отъезда найдутся желающие сюда заглянуть, хотя бы из любопытства.

— Ничего у них не выйдет, — усмехнулся Шер, — я полностью восстановил заклинания герра Шумангера, дом снова под полной защитой.

***

Они не спеша шли к трактиру, когда их обогнал знакомый мальчишка в кожаной жилетке. Обогнал, а потом вернулся, выкрикивая:

— Господин маг! Герр следователь просит Вас поторопиться! Он ждет Вас в трактире!

Маги заторопились и нашли раздраженного следователя во дворе, возле солдатских повозок.

— Герр Арикшавер! Вы срочно мне нужны! Сюда! — полицмейстер потянул некроманта к знакомому закутку, а Инта пошла следом, предчувствуя, что лишней там не будет. Внизу, в знакомой канаве бурлило …нечто. Серые вязкие комки, похожие на глину или нечистоты, карабкались на склон и бессильно съезжали вниз, пугая стоящих в карауле солдат стонами весьма похожими на человеческие.

— Что это? — вопрошал герр Штухард, нервно утирая лоб огромным платком.

Шер сначала присвистнул, а потом рассмеялся:

— Я напитал силой защитные линии, которые проложил герр Шумангер. Город снова защищен, а сюда, похоже, выходит один из токов канализации, через который в город проникала нечисть.

— И что теперь с этим делать? — растерянно спросил следователь, терзая платок.

— Нанять некроманта, — усмехнулся аспирант.

— Как нанять?

— Как Вы обычно нанимаете магов, — улыбка усталого парня стала шире.

— Но…

— Я выполнил то, что обещал бургомистру за оформление наследства, город защищен, а с этой мелочью справится любой студент-некромант, если найдете такого в ближайшее время.

— В ближайшее время?

— Нечисть угодила в ловушку, — любезно пояснял Ашер, шагая в трактир, — и ей там не нравится, поэтому твари будут пытаться вырваться наружу. Рано или поздно у них это получится, ведь стоки подпитывают своих обитателей отрицательной энергией.

— Но Вы же получили дом! — возопил полицмейстер.

— Я уезжаю из города, — напомнил некромант.

Вероятно, раздражённый следователь пригрозил бы задержкой каравана или даже тюрьмой, но Инталия нашла компромисс:

— Мы возьмемся за уничтожение нечисти, герр Штухард, но не сегодня. На восстановление городской защиты ушло много сил. Герру Арикшаверу нужно поесть, и поспать. Утром, если проблема не решится, мы поможем. Я, как студентка Академии, тоже умею уничтожать мелкую нечисть.

Эти слова примирили следователя с ситуацией, и он дал магам спокойно поужинать. Впрочем, испортить аппетит голодному, как удав, Ашеру было практически невозможно. Он быстро проглотил поданное жаркое, потребовал добавку и большой кувшин медовой сыты. Пока некромант энергично закидывал в себя мясо с капустой и репой, Инта намешала ему в кружку еще немного разных зелий, чтобы быстрее восстанавливалась кровь, но где-то на середине второй миски аспирант вдруг выпрямился и отбросил ложку.

— Что? — моментально среагировала девушка, отвлекаясь от своего ужина.

— Опять… убивает… — сквозь стиснутые зубы пробормотал Шер, вцепляясь в край стола.

Полицмейстер подпрыгнул на месте, а магомедичка сообразила:

— Защита восстановлена, значит город как на ладони. Где он?

Некромант зажмурился, потом распахнул абсолютно черные без белка глаза и протянул руку в сторону стены:

— Там!

— Идти сможешь? — полюбопытствовала студентка.

Она знала, что в момент накачки энергией магу даже соображать трудно, не то что идти, но Шер был силен и не очень походил на обычных некромантов.

— Если поведете, дойду, — прохрипел аспирант, собираясь вновь потерять сознание от волны силы, заполняющей его до кончиков пальцев.

Девушка и сыщик подхватили его под локти и повели туда, куда указывал некромант. Уже темнело, но следователь, приказал парочке стражников взять факелы и следовать за ними. Как и ожидалось, чутье привело Ашера за городскую стену, на то самое кладбище для бедных, которое он собирался осмотреть днем.

Вечером, в полумраке, здесь было совсем уныло. Высокая сухая трава, редкая покосившаяся ограда, оплывшие неопрятные холмики да торчащие кое-где надгробные камни тех, кому повезло умереть не в одиночестве. Шер, не обращая внимания на пейзаж, тянул своих спутников дальше, к самой стене, где под прикрытием парочки склепов, устроились на ночлег бродяги, которых не пустили в город. Они еще шушукались, ругались, ломали бурьян для подстилок и хвастались приношениями, найденными на могилах, и очень удивились, когда перед ними появились стражники в сопровождении странного типа с непроницаемо-черными глазами.

— Стража! — вякнул тощий парнишка в потрепанной одежде и собрался бежать, но некромант ткнул в него пальцем, заставляя застыть на месте.

Остальные бродяги тотчас замерли, опасаясь шевельнуться. Арикшавер повел руками, ловя следы силы, и ткнул пальцем в сторону большого камня:

— Там!

Стражники подбежали с факелами и выругались. На чьей-то могиле лежал очередной труп. Неизвестный бродяга словно спал, только под ним растекалась кровавая лужа.

— Как он это делает?! — бешено воскликнул сыщик, — неужели он был тут?!

На его вопрос ответила Инталия. Она помогла Шеру сесть на траву, а после, натянув перчатки, опустилась на корточки и перевернула труп.

— Взгляните, герр полицмейстер, ран нет. Зато живот раздут и полон жидкости. Этот кто-то накормил бродягу чем-то опасным. Возможно, подмешал толченое стекло в начинку пирожка, или спрятал магией иголки в колбасе. Нужно узнать, может кто-то из его приятелей что-то видел, — тяжело вздохнула она.

Вдруг Ашер схватил девушку за плечо:

— Он здесь!

— Кто?

— Маг, который пролил кровь и взял прах с этого кладбища, я его слышу!

Первым опомнился следователь:

— За ним! Ведите!

Стражники подхватили некроманта под руки и побежали между могил. Они довольно быстро преодолели кладбище и уткнулись в запертую калитку.

— Он. Вернулся. В город. — раздраженно притопнул Шер, — Надеется. Затеряться. Среди жителей… Ну я тебе устрою! Инта, помнишь… заклинание «клякса»?

— Помню, — чуть недоуменно ответила девушка.

— Сплети. Я наполню. Помечу след…

Шер говорил отрывисто, с трудом, дыхание прерывалось, руки дрожали, но, когда магомедичка сплела нужную фигуру, он сосредоточился и наполнил ее силой. В воздухе повисла огромная черная клякса и полетела вперед, роняя крупные капли черного вещества, похожего на чернила.

— За ней! — скомандовал Шер и повис на руках стражи.

Понукаемые полицмейстером мужчины помчались за аморфным порождением магии. Клякса летела, не замечая препятствий. Стражники, бранясь, перемахивали заборы, продирались сквозь колючие зеленые изгороди, прорывались через веревки с развешенным бельем, топтали клумбы, запинались о корыта и лихо, кубарем слетали с нагроможденных кусков драгоценного топлива.

Гонка закончилась в темном, воняющем мочой углу между кузницей и кирпичным складом. Закутанный в лохмотья человек сжался и тоненько заверещал, пытаясь отмахиваться какими-то блестящими штучками. Над головой громыхнуло, закапал дождь, но разозленных стражников это не остановило — существо схватили, вытянули к свету и вытряхнули из толстого дерюжного плаща…

— Девчонка… — пробормотал один из стражников, не веря своим глазам.

— Тощая какая, — усомнился другой, — как она мужикам взрослым глотки резала?

— Воткнуть нож в печень лежащему на земле не проблема, — устало подал голос некромант, — а левитировать можно амулетом.

Аспирант раздвинул замерших в ступоре мужчин и взмахом руки наложил на девчонку светящуюся сеть из силовых линий.

— Погодница… сильная, — пробормотал он, изучая ауру схваченной магички, — убивала сама. Не менее шести душ.

— Кто ее нанял? — спросил полицмейстер, сжимая кулаки.

— Сами спрашивайте, в ауре это не написано, — устало ответил маг.

Тут подоспела отставшая Инталия и оглядев девчонку подцепила что-то в воздухе:

— Шер, поводок…

Некромант выругался:

— Герр Штухард, на ней поводок подчинения! Ее заставляли. Хуже то, что ее хозяева знают, что ее поймали.

— Вы его не заметили? — недовольным тоном спросил сыщик.

— Это особый поводок, — ответила Инта продолжая удерживать что-то в руках, — его видят только лекари, если упростить, то это петля на сердце. Когда девочка сопротивлялась, ее начинали медленно убивать, я вижу рубцы. Снять эту гадость может либо маг жизни, либо тот, кто наложил. К сожалению, я не так сильна, чтобы убрать поводок без последствий.

— То есть, если Вы сейчас отпустите…

— Умрет, — подтвердила магомедичка. — Герр Арикшавер, конечно, сможет поднять тело, но допросить умершего от поводка не получится, хозяин призовет его душу.

— Что можно сделать, чтобы подозреваемая осталась жива и могла говорить?

— Найти того, кто держит поводок, — скупо ответила девушка, одной рукой продолжая удерживать нечто невидимое, а второй раскупоривая флакон, остро пахнущий мятой.

— Где? — полицмейстер с трудом сдерживал гнев.

— Я… подсвечу поводок, попробуйте пойти по нему, — ответила магичка и накапала на ладонь бурой жидкости. Тончайшая серебристая ниточка протянулась от сжавшейся в комок девчонки куда-то за угол.

Герр Штухард отдал приказ одному из стражников доставить девчонку вместе с магичкой в здание полиции, а сам с остатком отряда ринулся на поиски. Арикшавер попросил на минуту задержаться — поводил руками над замарашкой, собирая эманации смерти, разлитые вокруг нее, а после сумел выпрямившись, и протянул руку Инте:

— Обопрись. Кто знает, сколько герр сыщик будет искать кукловода.

Медичка с удовольствием оперлась на предложенную ладонь — держать «поводок», не давая ему убить девчонку, и одновременно идти, не замечая неровной брусчатки, без поддержки было почти невозможно.

Идти пришлось почти через весь город. Изрядно находившиеся с утра маги спотыкались и шатались, ловя осуждающие взгляды прохожих, спешащих по домам. Стражники и полицмейстер давно убежали вперед, путаясь в лабиринте узких улочек, поэтому едва показалась скамья под парой развесистых деревьев, Инталия сразу направилась к ней:

— Посидим, — предложила она некроманту, — если поводок не оборван, стражники без нас справятся, все равно девчонку придется лечить.

Они сели и молча смотрели, как город захватывает вечер. Зажигались огни в домах, кто-то вывешивал фонарик на крыльцо, чтобы осветить дорогу близким, возвращающимся с работы или со службы. Брякали ведра — хозяйки шли доить коров, собирать овощи или поливать цветы в маленьких садиках, окружающих дома. Эта окраина очень напоминала деревню и казалась такой тихой и мирной… Вдруг в той стороне, куда ушли стражи раздался шум, засверкали файерболы, затрещало, загораясь, сухое дерево, а «поводок» в руках Инты натянулся.

Девушка вскочила, перехватила коварную нить, попыталась удержать импульс, который шел по ней и… повалилась на землю! Шер не оставил ситуацию без внимания и, резко выдохнув сквозь зубы, попытался помочь, удержать хрупкую нить, но все было напрасно. С тонким хрустальным звоном «поводок» лопнул, а некромант схватился за голову — близкая смерть давала резкий приток сил и так переполненному магу.

К счастью, ему тут же нашлась работа — из переулка начали выбираться обожженные стражники, Инталия бросилась их лечить, а некромант с блаженной улыбкой сливал ей свой резерв через простенький накопитель. Ругаясь и кляня бездарное начальство, мужчины поведали, что произошло. «Поводок» привел их к опрятному домику местного жителя. Стражники потоптались в недоумении, пока один из них не вспомнил, что обитатель дома уехал на несколько месяцев по семейным делам, а жилье, чтобы не пустовало сдал приезжему негоцианту, желающему закупить в городе стекло и полотно.

Посовещавшись, охранники порядка вежливо постучали в двери. Им открыл представительный мужчина с ухоженной бородой и очень белыми руками. Его легко было принять за купца, да только тонкая нить «поводка» тянулась к его пальцам. Заметив, куда смотрят стражи, «купец» одной рукой запустил файерболы, а второй дернул «струну», убивая погодницу. Пока Инталия удерживала чужое заклинание, полицмейстер и стражники пытались схватить шустрого чужеземца, ловко пуляющего огненными шарами с двух рук.

В результате короткого, но бурного столкновения дом горожанина сгорел дотла, а соседи продолжали поливать пожарище и стены своих хозяйственных построек. Все стражники получили ожоги, рваные раны, от летящих кусков черепицы и несколько контузий от попадания в голову ведер с водой и кирпичей.

Иноземец, мутивший воду ушел, девчонка-бродяжка умерла, не успев сказать, кто она и откуда. Возможная победа обернулась поражением. Герр Штухард медленно, прихрамывая, вышел из-за угла и упал на лавку рядом с замученной Интой:

— Эхх, герр некромант, как же теперь узнать, для чего тут этот маг шарами пулялся?

— Да ничего сложного, — Арикшавер влил в кристалл еще порцию силы и поднял на полицмейстера непроницаемо-черные глаза, — нити, которые за людей цеплялись сгорели все. Заклинание девчонка творила, а привязку этот огневик на себе держал. Голосование пройдет без постороннего вмешательства. Вероятно, в городе появятся другие торговцы, с предложением продавать горючий камень за границу или обменивать его на зерно или еще что-нибудь, но вы, герр следователь, уже знаете, как поступить.

Пока мужчины разговаривали, Инта подлечила сыщика, а после, распрямившись, спросила:

— Мы уже можем покинуть город, герр Штухард? Караван идет в Черную степь, и лучше бы нам успеть укрыться в гарнизоне до пыльных бурь.

— Завтра утром принесу разрешение на выезд, — буркнул полицмейстер.

Он остался недоволен. Дело нераскрыто, минимум семь трупов в его городе, а некромант и медичка, доказавшие свою нужность и важность, уезжают. Но изменить герр ничего не мог: «королевский студент» есть «королевский студент», поэтому и ворчал, чтобы дать выход дурному настроению, раз уж ничего изменить невозможно. Маги облегченно вздохнули и, поддерживая друг друга, отправились в трактир, надеясь, наконец, поесть, вымыться и уснуть.

***

Утром фургоны все же покинули город. Прапорщик ворчал, как старая бабка, уверяя, что «от магиков в пути вред один, в каждом селе приключение», однако, когда на привале один из солдат прищемил пальцы тележным колесом, отправил трясущегося от страха и боли синегубого пацана к Инталии. Магичка размяла пальцы, заблокировала нервные окончания и быстро собрала пару раздробленных костей, а вот на мышцы и кожу тратить силу не стала — наложила шов и тугую повязку с регенерирующей мазью:

— Не мочи и в грязь не суй. Вечером на перевязку подойдешь.

Новобранец мелко кивал и баюкал кисть, а его приятель со страхом посматривал на «ведьму». Экономя дорогой шелк для полостных операций, Инта вместо ниток взяла конский волос, вымоченный в крепком вине, а для повязки использовала жесткое конопляное полотно, пропитанное гипсовым раствором, и это пугало солдатика больше, чем ее пассы и теплое свечение над поврежденной конечностью.

День за днем караван продвигался в сторону Южной границы, и все вокруг менялось. Деревянные дома становились редкостью, все чаще попадались кирпичные строения, а после вдоль дорог выстроились саманные мазанки. Инталия весь фургон увесила пучками трав, которые собирала каждую свободную минуту. Чем дальше забирались солдаты, тем ярче становились цветы и бледнее зелень — безжалостное солнце быстро высушивало сочную листву, зато время года позволяло собрать кое-какие корни и кору деревьев.

Над запасливой медичкой не хихикал только прапорщик. Напротив, старый ворчун сам подсказывал ей, что неподалеку есть речушка, заросшая ивняком и можно надрать коры. При этом солдаты в дороге тоже не бездельничали — плели корзины, короба, пара искусников вырезала ложки из припасенных чурбачков, сберегая стружку на розжиг вечерних костров.

Дорожная жизнь затягивала. Инта загорела и посмуглела, руки, несмотря на перчатки и мази, покрылись следами ожогов, царапинами, синяками. Когда фургон утопал в дорожной грязи, толкать его приходилось всем. За это время девушке пришлось припомнить все, что она знала про лошадей — от дегтярных смесей для смазки копыт до зелий от вздутия живота. И чем дальше они отъезжали от крупных городов и сел, тем важнее были ее навыки и запасы.

Арикшаверу приходилось заботиться о других вещах: едва зеленая трава сменилась серебристыми хвостиками ковыля и полыни, как некромант развесил «пугалки» для нежити на все фургоны каравана. Когда он раздал всем амулеты индивидуальной защиты, прапорщик уважительно покосился на серебряную шкатулку, в которой они хранились:

— Неужто, сил на всех хватит, Ваше магичество? Наш гарнизонный маг три штуки зарядить может, для тех, кто в дальний дозор идет.

— Город, в котором задержались, помог, — коротко ответил Шер, не выдавая подробностей.

Запас бус, который он там пополнил, и сила смерти собранная в накопители, теперь оберегали караван не только на стоянках, но и в пути.

Между тем караван двигался на удивление благополучно. Случались, конечно, поломки, частенько страдали колеса, один раз выпала пробка из самого большого бурдюка с водой, оставив людей и лошадей без запаса, и тут снова выручили маги, собрав вечернюю росу. В одном городке им подсунули порченую крупу, в другом впихнули целую тушу вымоченную в уксусе, чтобы скрыть запах тухлятины.

Прапорщик не всегда успевал остановить самоуверенного лейтенанта, распоряжающегося казной, а тот, приложившись к вину, терял голову и воображал себя великим стратегом и опытным закупщиком. После очередного «залета», последствия которого пришлось лечить Инталии, Арикшавер заявил, что офицеру придется оплатить работу практикантов, поскольку соблюдение качества продуктов не входит в их обязанности. Лейтенант вспылил, дело едва не кончилось дракой, и только нехилый пульсар, повисший у носа зарвавшегося вояки позволил всем остановиться.

Магомедичка же громко пообещала, что в следующий раз вылечит всех, кроме собственно главы каравана, а вечером, когда все отравленные заснули беспокойным сном, девушка принесла прапорщику флакон настойки и попросила ежедневно подливать в питье лейтенанту.

— Что Вы, фройлян, отравить его вздумали? — набычился тот.

— Богиня с Вами, герр, это снадобье, которое излечивает от пьянства! Лейтенант месяцок попьет его и совсем о бутылке позабудет. Хороший ведь человек, только вино разум мутит. Да вот, взгляните, — девушка капнула на ладонь немного снадобья и слизнула, — только лучше в горячий чай подливайте, оно немного мятой отдает.

Прапорщик взял флакон и, по своему разумению, собрался подливать зелье не только лейтенанту, но и сержанту, который любил прикладываться к бутылке. Инталия об этом подумала, потому и настойки сварила тройную порцию, чтобы всем желающим хватило.

Так потихоньку ехали да ехали и расслабились. Караулы, поверив в сильную защиту некроманта, задремали, коней усыпили, а Инталия проспала, потому как весь день варила одно зелье, которое как раз и требовало потряхивания и его частенько варили в дороге. В общем, нападение пропустили все…

Магомедичка проснулась от тяжелого удара в стенку фургона. Затрещала заклятая на прочность, напитанная зельями, расписанная рунами парусина, заскрежетали по сменившему структуру дереву железные когти.

Проснувшись, Инта не сразу поняла, что происходит, а вот Шер уже стоял у зашнурованного на ночь клапана и покачивал на ладони шарик тьмы. Вставая, магомедичка ругала себя за то, что расслабилась — впервые за долгое время легла спать в одной нижней рубашке. Накануне они останавливались у ручья на целый день, и она устроила стирку, из скромности развесив белье под прикрытием простынки. Конечно, высохло не все, и теперь она все время думала, как бы не задрался подол. Шер, кстати, тоже выглядел забавно — из одежды на нем были только тонкие белые подштанники, зато запястья и шея блестели гроздьями амулетов и фенечек-оберегов.

Шум за пределами фургона нарастал, раздались человеческие крики, рев нечисти, треск костра в который подкинули специальные быстро вспыхивающие снаряды.

— Готовы фройлян? — Ашер увидел, что Инталия уже натянула сапоги и куртку, и сам успел накинуть свою мантию. — Выходим с разных сторон. Вы ударите светом, а я — тьмой, на самых крупных пробуем двойной удар, как тогда, на полигоне.

У девушки от воспоминания полыхнули уши. Был у них один тяжелый день. Поругались так, что она скинула на пол пару грязных склянок и ушла на поле для дуэлей, по-прежнему, сверкающее островками зелени среди серых проплешин. Арикшавер тогда тоже был не в духе, но все же вышел следом и увидел, как она мечет шарики чистого света в серые проплешины, заставляя их зарастать травой. Некромант присоединился и однажды они случайно ударили в одну точку вместе. Их магия переплелась, смешалась, брызнула в стороны искрами и…в один момент поле разделилось пополам.

Одна часть осталась зеленой, а вторая ровно серой, но в центре серой части был островок травы, а в центре зеленой — кружок пепла. Дуэльное поле снова стало рабочим. Профессор Карпус тогда долго обсуждал этот феномен с профессором с кафедры теоретической магофизики, и в итоге решили, что сработал эффект Менедльсона, но что это за эффект и почему два злых студента восстановили заброшенный полигон объяснять не стали.

Спрыгнув на землю, девушка опешила: лагерь был разгромлен! Костер полыхал, выхватывая из темноты куски разломанных фургонов. Лошади убежали или бились в упряжках, ломая все, до чего дотягивались их копыта. Солдаты, сгрудившись вместе у огня, отбивались от невероятных чудовищ, похожих на львов, вставших на задние лапы. Помимо совершенно звериной головы, когтей, хвостов и покрытых золотистым мехом тел, эти существа имели на себе длинные безрукавки, металлические браслеты и ожерелья.

— Лейвосы! — воскликнул некромант, — вот, значит, как они прорвали защиту!

— Как их бить? — дрожа, спросила Инталия, радуясь тому, что на них пока не обращают внимания.

— Любыми боевыми заклятиями. Они живые, похожи на людей, но раз в десять сильнее!

Продолжить лекцию магу не удалось — их заметили. Сразу несколько крупных фигур двинулись к ним. От страха Инталия зажмурила глаза, выставила вперед руки, ударила чистым светом и… ничего не произошло. Все на миг зажмурились и только.

— Боевые заклинания! — рявкнул Шер, пуская в сторону нападавших «иглы тьмы».

Взяв себя в руки, девушка перестроилась. Медиков не учили боевым заклинаниям, им лишь объясняли, как можно применять то, чему их учат в боевой обстановке. Воздушное лезвие срезало голову ближайшему полульву и на излете вспахало землю под ногами остальных. Разряд энергии, которым запускали остановившееся сердце, обездвижил еще двоих. Тем временем некромант уже смертельной волной обошел противника сбоку, отделяя лейвасов от солдат. Отбрасывая этих странных чудовищ в темноту, выпивая жизнь из тех, кто уже ступил на порог смерти, некромант полнился силой и вновь сметал их на своем пути.

Сообразив, что ее помощь напарнику пока не требуется, Инталия подобралась к ощетинившимся короткими пиками солдатам. И здесь ее прежние навыки сработали сами собой, оценивая внезапно возникшую боевую единицу: прапорщик стоит плечом к плечу с самыми юными и слабыми — прикрывает, поучает, отдергивает назад, когда мальчишки лезут вперед, пытаясь разглядеть, что творит некромант.

Лейтенант — в центре, волосы дыбом, мундир поверх нижней рубахи и кальсон, зато оружие в руках, а у ног плотно набитая походная сумка — похоже, казна. Остальные солдатики кто как. Есть вцепившиеся в оружие, есть те, кто раскачивался, стоя на коленях, впав в прострацию. Есть убитые и раненые, и вот последними Инта собиралась заняться в первую очередь. Особенно, ее интересовали «тихие».

На практике в госпитале опытная медсестра учила студентов обращать внимание не на тех, кто кричит и бегает, требуя помощи, а на тех, кто тихонечко лежит, не привлекая лишнего внимания.

— Запомните, — говорила она, позванивая инструментами, которые паковались в металлические коробки, для обработки «саламандровым огнем», — если человек бегает и кричит, значит, у него есть на это силы. Даже если он залит кровью с головы до ног. А вот если лежит тихо, бледный, потный, с закрытыми глазами, значит, ему срочно нужна ваша помощь. Не поленитесь, сделайте диагностику!

Вот и сейчас, девушка первым делом бросила диагност на пару тихо лежащих парней. И выдохнула сквозь зубы, надеясь, что Ашер, уничтожив нападавших, будет в силе и поделиться маной, потому что разрыв печени и рваные раны, перемоловшие мышцы и связки просто так, в поле, можно только …

— Разойдитесь! Дайте свет! — холодный уверенный голос магомедички заставил солдат подпрыгнуть и зашевелиться. — Ты! Держи здесь! Я отойду за сумкой. У кого мелкие раны, вот магопластырь, прикройте, кровь остановит, зашью чуть позже.

Одну к фургону ее, конечно, не пустили. Пока Арикшавер окончательно отгонял ревущих от боли и разочарования хищников, упустивших добычу, прапорщик вместе с парой своих подопечных дошел с магичкой до устоявшего «домика на колесах», подождал, пока девушка вытащит полный хирургический набор, помог донести его до костра и сам встал на место ассистента.

Инталия нервничала. Полевую хирургию им, конечно, преподавали, да она и сама взяла это направление на углубленное изучение, собираясь помогать тем, кто возвращается из Степи. Но реально оперировать при свете костра? Раскидывать во мраке ночи магополог, отсекающий насекомых, летящий в небо пепел и шерсть поверженных полульвов, слушать стук чужого, затихающего сердца и вздрагивать от отдаленного рыка лейвоса, успевая подумать «только бы с Шером все было хорошо»…

Руки подрагивали, очищающее зелье капало на затоптанную землю. Прапорщик, сообразив, что опасность миновала, сам отыскал пару фонарей и пристроил их на обломках оглобель над головой медички. Солдаты постепенно приходили в себя — несли воду, парусину, разрезали на раненых товарищах белье и мундиры. Инта не сразу поняла, почему пострадавшие сильнее всех, оказались самыми одетыми. Потом уже сообразила, что это были караульные. Двоим, обходящим периметр, повезло меньше — им просто бесшумно сломали шеи, не позволив даже вдоха, чтобы подать сигнал.

Время тянуть не стоило. В обычном госпитале есть четкое разделение магических и физических дел. Скажем, простыни, салфетки, простейшие инструменты обрабатывались и стерилизовались обычными способами — кипячением, погружением в зелье, обработкой «огнем саламандры». Инструменты для полостных операций обрабатывались обычным способом и магическим, требующим приложения немалых сил. Опытные лекари не экономили, зная, что занос инфекции может сгубить всю ювелирную работу хирурга. А в полевых условиях приходилось обходиться тем, что было под рукой. Распаковав коробку с инструментами, магомедичка бросила заклинание стерилизации — в таких условиях дополнительная чистота стоит потраченной маны!

Она уже пережала парочку крупных сосудов и малюсенькими стежками соединяла разрыв, когда к огню вышел бледный, как мел, Ашер. Его мантия напоминала кусок тьмы, заметный даже во мраке ночи, браслеты и амулеты искрили зелеными искрами некроэнергии, а глаза казались двумя черными провалами в иное измерение.

Инталия обрадовалась его появлению, но отвлекаться было нельзя, поэтому позвала негромко:

— Шер, помоги!

Маг понял, встал за спиной, выдохнул, настраиваясь, положил ледяную ладонь между лопаток девушки и тонкой струйкой начал вливать в нее силу. Как бы не нуждалась Инта в магии, расширять поток было нельзя, ведь девушке нужно было преобразовать энергию смерти в силу жизни. В этом был самый важный недостаток прямого вливания, опасность «пережечь» каналы, сбить поток, дюжина вариантов неприятных последствий и, тем не менее, этим способом поддержки пользовались все — от лекарей до артефакторов.

Время шло, почти невидимые швы ложились на нежнейшую ткань поврежденного органа, прапорщик понял, что есть передышка, и начал разгонять солдат, требовалось собрать лошадей, и повозки, захоронить погибших. Усталость безумной ночи сказывалась, мир будто накрыла невесомая пелена усталости. Внезапно кто-то из солдат вскрикнул, выстрелил уголек из костра, или камушек попал под сапог некроманта, не важно, что произошло, но в какой-то момент Арикшавер пошатнулся, упустил поток и замер в ужасе, ожидая, что Инта получит холодовый ожог во всю спину, или вскрикнет, падая в обморок от боли, но… ничего не произошло, только обручальное кольцо на ее пальце вспыхнуло плетением света и тьмы.

— Закончила! — распрямилась медичка, потирая затекшую спину.

Ашер тотчас убрал ладонь и помог девушке подняться. Раненые выглядели плохо, но ему, как некроманту, было видно, что Инталия не просто зашила тела, но и залатала энергетические оболочки, поэтому жизненная сила солдат перестала утекать, и, со временем, они восстановятся, несмотря на тяжесть ран.

— У кого еще есть раны, подходите по одному! — скомандовала медичка, открывая маленький саквояж с обычной походной аптечкой.

Мелких ран было много. Переломы, следы когтей, обычные ушибы, ожоги, даже заусеницы от сломанных бортов, вспахавшие бока и животы полуодетых людей в тот момент, когда они выпрыгивали из повозок, спеша спастись. К счастью для всех, когти лейвосов не были ядовитыми.

Этих полузверей можно было бы назвать оборотнями, но они никогда не становились людьми, сохраняя единый облик всю жизнь. Королевский бестиарий относил их к категории разумных, поскольку лейвосы имели собственную речь, сообщества, носили одежду, строили дома, больше похожие на логова, и даже торговали. Однако молодые самцы, которых рождалось в разы больше, чем самок, периодически нападали на караваны, грабили деревни, пытаясь завоевать для клана новую территорию или соблазнить самку добычей. Чаще всего набеги заканчивались гибелью людей и грабежом, но на этот раз не повезло лейвосам.

Прапорщик, выстроив солдат в очередь снова занял свое место подле медички и помогал, придерживая, где нужно, подавал бинты и мази. Он смотрел на следы побоища совершенно спокойно, наверняка, видывал и не такое, потому и держался, не высказывая скорби, зато отлично утешал солдат, вынужденных копать могилы тем, с кем еще вчера они ели из одного котла.

Покончив с лечением, Инталия подошла к единственному офицеру:

— Герр лейтенант, что мы будем делать дальше? — спросила она, мечтая упасть и уснуть.

— Сегодня остаемся здесь, — ответил тот. — Похороним погибших, постараемся отремонтировать часть повозок и подманить лошадей. Завтра с рассветом тронемся в путь.

— Хорошо, если будет нужна наша помощь, обращайтесь, — вздохнула девушка, пытаясь пальцами разобрать спутанные волосы.

Хотелось вымыться, поесть, переодеться. Спасая раненых, она позабыла про свой странный внешний вид, а некромант, неслышно ходящий в след за нею, не напоминал. Сейчас это все было не важно. Главное, — они выжили. Зачарованная излишками силы сбруя не дала убежать лошадям, тянущим их фургон, да и полульвы не нанесли их домику большого вреда — только полог порвали, да поцарапали корпус.

Пока солдаты выполняли распоряжения лейтенанта, Инталия отцепила от фургона ведро и отправилась к ручью, за водой. Шер перехватил у нее посуду и, молча качнув головой, указал на огонь. Пожав плечами, девушка вернулась к костру. После ночного боя маг молчал, чтобы не дать силе, которая его переполняла, оформиться в проклятие. Скоро излишки развеются или впитаются в амулеты, а пока — молчать, не нервничать, а лучше — спать.

Некромант вернулся быстро: наполнил водой котлы, потом сходил за сушняком. Инталия набросала в самый большой котелок успокоительных травок, добавила меда и немного готового зелья, чтобы усилить действие успокоительного напитка. В другом котле вскоре забулькал жидкий кулеш, а в остальных — обычная вода.

Когда вода вскипела, Арикшавер магией подхватил самый большой котел и перенес к ручью. Вообще, солдаты мылись прямо в нем, не заморачиваясь нагревом воды, дни стояли жаркие, но для Инты некромант воткнул в землю несколько жердей и накинул парусину, создавая ширму. Поначалу девушка даже не прикасалась к мылу — просто поливала себя теплой водой, шепча самые простые наговоры, успокаивающие душу. Этот вид магии считался непрофессиональным и ненаучным, но, как практик, Инта знала, что ритм и энергия речи тоже способны творить чудеса, а ей после минувшей ночи чудо было необходимо.

Девушку трясло от пережитого ужаса, ее энергополе волновалось и вспыхивало темными цветами усталости, боли и печали. Ни одно очищающее заклятье не очистит ауру так, как вода. Взявшись, наконец, за мыло, магичка начертила на брусочке руну «спокойствие», без помех завершила омовение и, натянув чистую одежду, вернулась к огню.

Пламя бывает разным. Иногда оно становится гудящим зверем, сжирающим все вокруг, иногда — стихией, укрощенной тонкими пальцами огневика, а порой, огонь становится силой, объединяющей людей, увидевших смерть. Когда поднялось солнце, утомленные солдаты и не подумали разбрестись по лагерю, или укрыться от дневной жары в тени фургонов — сидели у костра, пили успокаивающий отвар, негромко беседовали. Кто-то засыпал под этот ровный гул, кто-то отходил, чтобы вымыться или выполнить какую-то работу, но через некоторое время снова возвращался в тесный круг соратников, чтобы присоединиться к общему чувству силы, защищенности и спокойствия.

Инталия тоже сидела у костра — готовила бинты с пропиткой по собственному рецепту, зная, что в пути растревоженные раны непременно начнут кровить, добавляла воду и травы в котелок с отваром, улыбалась, распространяя вокруг спокойствие. Этот прием она тоже когда-то подсмотрела у отца. Командир гарнизона после боя всегда отправлял женщин во двор с какой-нибудь неспешной работой — бобы перебрать, бинты смотать, главное было в том, что красивые, спокойные женщины сидели на виду у всех и подавали незримый сигнал: «с нами все в порядке!» «Вы нас уберегли»!

Арикшавер, напротив, закончив свои дела, ушел в фургон — спать. Время от времени Инталия подходила к скрипящему во сне зубами магу, меняла лежащие рядом накопители, смазывала губы упрямца зельем и возвращалась к огню, где продолжалась осмысленная суета.

Потери со стороны каравана были серьезными: часть лошадей разбежалась, три из девяти фургонов разломаны в щепки, погибло четверо солдат, двое тяжело ранены, остальные напуганы и поцарапаны, однако нужно было следовать дальше.

Рукастый прапорщик успевал везде — усадил пару солдатиков строгать прихваченные в дорогу жерди, чтобы заменить сломанные оглобли, других послал на поиски толстых веток, способных временно заменить снесенные полульвами стойки, еще одному поручил сшивать разодранные в пылу драки тенты, самому способному доверил ремонт сбруи, а записного лентяя отправил искать лошадей с наказом без трех сивок не возвращаться!

Сам же прапорщик вместе с лейтенантом копали могилу. Одну на всех погибших. Тела полульвов собрали и сложили в груду, их собирались сжечь магическим огнем, чтобы, не дай Свет, не воскресли по прихоти своих шаманов.

Не успели люди выкопать достаточно глубокую яму, как из дрожащего марева полуденного зноя появились несколько плечистых фигур в широких светлых плащах с капюшонами. Прапорщик выругался себе под нос и, отшвырнув лопату, схватился за клинок. Лейтенант чуть замешкался, но лопату кинул прицельно — в полупустое ведро с водой. Жестянка загрохотала, привлекая внимание караула. Там вскинулись, и через пару минут все похватали оружие, прячась за повозки, только Инталия и закутанный в тьму некромант подошли к офицеру и встали рядом с ним, бестрепетно глядя на лейвосов, неподвижно стоящих у границы защитного круга.

Один, более мелкий полузверь шагнул вперед и протянул на вытянутых руках развернутую выделанную шкуру, покрытую картинками. Лейтенант глянул на потеки киновари, нахмурился и растеряно оглянулся на прапорщика. Старый солдат подкрутил ус и отправился на подмогу, в то время как некромант и магомедичка зажги на ладонях по маленькому огоньку, предупреждая делегацию о собственных возможностях.

На своеобразной «бумаге» обнаружились криво нарисованные значки, изображающие лейвосов и людей. После внимательного изучения послания и некоторого времени, потраченного на царапанье веткой по земле, выяснилось, что караван нечаянно угодил под весенний набег молодых самцов. Старейшины клана вышли к людям, чтобы забрать тела, гарантируя, что нападений больше не будет и мести за «весенний гон» не последует.

При этом умные глаза самого высокого лейвоса, облаченного в просторный плащ, оглядели тела людей, накрытые парусиной, сравнили с грудой тел его сородичей и взгляд его, брошенный на некроманта, стал задумчиво-уважительным. Почему именно на некроманта? Потому что на поверженных полульвах практически не было кровавых ран, зато у каждого второго в центре груди красовался пепельный круг, называемый среди специалистов «касание праха». Именно так убивали очень сильные некроманты, а лейвосы, судя по всему очень тонко, как и все кошки, чувствовали магию.

Полульвы, вероятно, собирались высокомерно забрать своих и вернуться в клан, но Арикшавер испортил им все планы. Вмешавшись в переговоры, он затребовал вернуть всех коней, восстановить повозки и провиант, пострадавший во время ночного нападения. На возмущенное рычание мелкого «кота», некромант направил ладонь в сторону сложенных тел, заставить одно из них пошевелиться. Лейвосы моментально замолчали. Некую особенность поднятых тел знали все — они стремились туда, где жили, если только некромант не перехватывал управление лично.

Инта знала, что настоящий ритуал подъема тела требует подготовки и не так уж прост, Шер просто блефовал, и обозначая свои возможности, лишь слегка потеребив труп нитью тьмы, но «котам» хватило — они тотчас сменили тон «беседы», и вскоре к лагерю вернулись перепуганные лошади, хотя и не все. На замену полульвы привели флегматичных ишачков, которых запрячь в тяжелые фургоны было невозможно, но зато на них можно было погрузить поклажу.

Из еды лейвосы признавали только мясо, потому и доставили к биваку пяток туш. Прапорщик чуть не взвыл — такое количество свежего мяса быстро протухнет на жаре, а разделывать и обрабатывать его на месте — значит, застрять в опасной близости от поселения «котов» на длительное время. Дело решила Инталия. Она просто накинула на мясо кокон, в котором сохраняли раненых, и припечатала сверху амулетом, сообщив, что дня на три его хватит, а там и мясо кончится.

В итоге, когда полульвы удалились, унося на плечах своих мертвецов, лейтенант произнес прощальное слово над могилой солдат, Арикшавер вогнал в землю некроамулет, который не даст баловать шаманам, и потрепанный караван двинулся в путь.

Ехать решили всю ночь. Маги, не жалея резерва, развесили бездымные огоньки на углах фургонов и всю ночь не спали, удерживая охранный контур. К рассвету они добрались до большого села и без лишних слов въехали главную площадь. Прапорщик разместил солдат за столом самого большого трактира, а сам пошел к старосте, объяснив свой визит просто:

— Мы их от лейвосов собой прикрыли, пусть поделятся.

Его переговоры увенчались успехом. К обеду, когда Инта успела прикупить разных мелочей в обмен на мелкие магические услуги, прапорщик вернулся с тремя телегами, полными провианта, и тремя парами коней. Хитрец обменял ишачков на лошадей с доплатой и выторговал зерно и сало как «приварок». Солдаты, которым надоело идти пешком были довольны. А маги успели найти кузнеца, он и стянул рваный полог железными скобками и перековал лошадей.

Дальнейший путь прошел без происшествий. К десятому дню, на рассвете, когда солнце еще не пекло, а лишь мягко сияло, румяня траву, на горизонте показалось что-то черное, отделенное от серебристой травы красно-коричневым. Прапорщик подтолкнул коленями свою кобылку, вырываясь вперед, а потом поднял руку, призывая всех ко вниманию:

— Герр маг, — позвал он, — прошу Вас, проверить дорогу, крепость близко.

Арикшавер, нисколько не споря, чуть подвернул рукава своей мантии и пустил по дороге «шепот пепла». Несмотря на яркий день, царящий вокруг, всем путникам пришлось зажмуриться — так ярко полыхнули притаившиеся на дороге степные твари. Дальше некромант двинулся вперед, щедро посыпая путь стеклянными осколками вперемежку с битыми горшками. Все это крошево было полито зельем из запасов Инталии и должно было защитить дорогу от нечисти на несколько грядущих месяцев.

— Герр прапорщик, — непринужденно поинтересовался некромант, — как Вы узнали, что дальше ехать опасно?

— Трава, герр некромант, она чует иное и меняет цвет, словно изнутри наполняется кровью. А сами порождения Черной степи далеко не заходят, устраивают ловушку на дороге, чтобы поживиться беспечными, да и то ночью. А вот отчего решили и день под землей провести, мне неведомо.

— Тропу кровью полили, — буркнул некромант, продолжая свое дело. — Кого-то эти зверюшки здесь поджидали. Или вас… или нас…

С этими словами Шер бросил взгляд на сосредоточенную Инталию, сидящую на облучке фургона.

Эпилог

Расстояние оказалось обманчивым. До ворот крепости пришлось добираться почти два часа. Остановившись у высоких, окованных железом створок, усталый некромант высыпал последнее крошево под ноги, а потом привычно запустил перед собой «шепот». Огромная створка дрогнула, отворяясь, выпуская сморщенного старика в потрепанной мантии:

— Неужто пополнение пожаловало? Заезжайте!

С протяжным скрипом ворота открылись, впуская караван во двор крепости. Инталия первая соскочила с облучка, оглядела знакомые стены и выдохнула:

— Прибыли!

Конец