Собрание творений. Домостроительство спасения (fb2)

- Собрание творений. Домостроительство спасения 10473K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Преподобный Ефрем Сирин

Преподобный Ефрем Сирин
Творения. Домостроительство спасения

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

ИС Р15-405-3068

ИС Р15-532-3507

ИС Р15 532-3508

Иисус – свет мира ^[1]

Свет сияет на праведника, и на правых сердцем – веселие (Пс. 96, 11). Господь наш Иисус Христос явился нам из Отчих недр; пришел, извел нас из тьмы и озарил славным светом Своим. Воссиял день сынам человеческим – и прекратил владычество тьмы. Воссиял нам свет от света Его – и осветил помраченные очи. Явилась слава Его во вселенной – и озарила преисподнюю бездны. Смерть истреблена, рассеяна тьма, врата адовы сокрушены – и озарились светом все твари, бывшие прежде во тьме.

Восстали мертвые из праха и восхвалили Его, Спасителя своего. Он дал нам жизнь и вознесся к Небесному Отцу, и снова придет в великой славе Своей. Зажжем же светильники свои и выйдем навстречу Ему. Возвеселимся о Нем, как Он возрадовался о нас, потому что возвеселяет нас славным светом Своим. Прославим величие Его, возблагодарим Небесного Отца, Который, по множеству щедрот Своих, послал Его к нам и даровал нам надежду и избавление.

В тот день, когда явится Он внезапно и навстречу Ему с горящими светильниками выйдут святые и все приготовившие себя подвигами и трудами, – и ангелы, и стражи небесные возрадуются о славе праведных и святых, возложит Господь венцы на главы им, и все будут ликовать и славословить. Восстаньте же, братия, и приготовьтесь, будем славословить Царя и Спасителя нашего, Который придет в великой славе и нас в Царстве Своем возвеселит светом славы.

Песнопения на Рождество Христово

1

День этот радует царей, первосвященников и пророков, потому что в этот день совершилось и пришло в исполнение все, ими сказанное. Ныне Дева родила Эммануила в Вифлееме, ныне пришло в исполнение изреченное Исаией слово. Там родился Тот, Кто в переписи народов напишется (Пс. 86, 6). Ныне исполнилась песнь, воспетая Давидом. Ныне совершилось изреченное Михеем слово: произошел Владыка из Вифлеема-Ефрафы и упас души жезлом Своим (см.: Мих. 5, 1–4). Вот воссияла звезда от Иакова, и восстал жезл от Израиля (Чис. 24, 17) – ныне стало ясным изреченное Валаамом пророчество. Сошел на землю Сокровенный Свет, из плоти Его воссияла красота Его. Восток, о котором сказано у Захарии, ныне возблистал в Вифлееме. Явился свет царский в царском граде Ефрафе. Ныне исполнилось благословение Иакова. Явилось древо жизни, даровавшее смертным надежду. Ныне объясняется прикровенное Соломоново слово. Ныне родился Сын, и нарицается имя Ему: Чудный (Ис. 9, 6), ибо действительно чудно, что Бог является Младенцем. Червю уподобил Его Дух (см.: Пс. 21, 7), потому что рождается безмужно.

Ныне делается понятным образ, предначертанный Духом Святым: выходит, как отпрыск и как росток из сухой земли (Ис. 53, 2). Что сказано прикровенно, то ныне стало ясным. Царь, скрывавшийся в чреслах Иуды и похищенный Фамарью, ныне во всем великолепии явил красоту, какую возлюбила Его сокровенность. Руфь припала к Воозу, чтобы увидеть таившееся в нем лекарство жизни, – ныне исполнилось ее желание, потому что от семени ее произошел Дарующий жизнь всему. Адам был причиной болезней происшедшей от него жены – ныне отъята болезнь ее, потому что Дева родила ее Спасителя. Если родительницу Еву родил нерожденный муж, то не гораздо ли вероятнее, что дщерь Евы могла родить Сына безмужно? Девственная земля родила Адама, владыку земли; ныне Дева родила Адама – Владыку небес. Пророс жезл Ааронов, и сухое дерево принесло плод, тайна эта объясняется ныне, потому что рождает девственное чрево.

Да посрамится ныне народ, который признает пророков истинными, но уничижает Спасителево пришествие! Если не пришел Спаситель наш, то ложны вещания пророков. Благословен Истинный, Который пришел от Отца Истины, исполнил слова истинных, подтвердил их истинность! Из сокровищницы Твоей, Господи, из сокровищ Писаний Твоих изнеси имена древних праведников, которые чаяли видеть пришествие Твое. Вместо Авеля родившийся Сиф в умерщвленном Адамовом сыне видел образ Того, Кто смертью Своей приведет в оцепенение зависть, введенную в мир Каином. Ной видел, что святые Божии сыны стали вдруг сластолюбцами, и ожидал Святого Сына, Который освятит блудодействующих. Два брата, прикрывшие Ноя, провидели Единородного Божия, Который придет и прикроет наготу упоенного гордостью Адама. Сим и Иафет, оба милосердные, ожидали Сына Милосердного, Который придет и освободит Ханаана от греховного рабства. Чаял Его Мелхиседек; храня служение свое, устремлял он взор свой, желая узреть Того Первосвященника, Который иссопом Своим убелит всю тварь. Лот, видя, что содомляне извратили чин природы, провидит Господа природы, Который даст святость выше природы. Чаял Его Аарон, провидя, что если жезл пожрал змеев, то Крест пожрет змия, поглотившего Адама и Еву. Моисей, взирая на водруженного змея, который исцелял от угрызения змеев, чаял видеть Того, Кто уврачует язву, нанесенную древним змием. Тот же Моисей, видя, что он один принял Божественную славу, ожидал Того, Кто придет и учением Своим умножит число богоподобных. Соглядатай Халев, неся на жерди виноградную гроздь, чаял видеть Тот Грозд, Который вином Своим возвеселит всю тварь. Его чаял Иисус, сын Навина, представляя себе силу имени Его; представляя, что если столь возвеличен тем, что носит имя Его, то насколько более возвеличится рождением Его? Тот же Иисус, когда срезал и нес с собой виноградный плод, чаял вкусить всеоживляющий плод с древа жизни. Его провидела Раав, когда избавило ее от гнева знамение – червленая веревка (см.: Нав. 2, 18), в этом знамении предвкусила она истину. К Нему стремился Илия, и поскольку не видел Сына на земле, то усугубил веру и чистоту, чтобы взойти и увидеть Его на небесах. Его созерцали Моисей и Илия: кроткий вышел из глубин, грозный ревнитель сошел с высот – и увидели Сына посреди себя. Они изобразили тайну последнего пришествия Его: Моисей был образом умерших, Илия – образом живых, которые восхищены будут во сретение Его, когда Он придет. Умерших, за вкушение ими смерти, сделает Он первыми, а не изведавшие погребения будут восхищены последними во сретение Его. Но кто может исчислить мне праведников, которые ожидали Сына? Числа их не определить немощным устам нашим. Помолитесь обо мне, возлюбленные мои, чтобы укрепиться мне в силах и в другое время предложить вам, по возможности, слово о том, что предвкусили они.

Кто в состоянии восхвалить явившегося нам Сына Истины? Праведники стремились увидеть Его в роде своем. Ожидал Его Адам, потому что Он – Господь херувима и может ввести и вселить его под сенью древа жизни. Авель желал пришествия Его в дни свои, чтобы вместо агнца, принесенного им в жертву, узреть Агнца Божия. Ева, видя великую срамоту жен, устремляла взор к Тому, Кто может вместо листьев облечь их славой, какой они лишились. Столп, созидаемый многими, давал видеть тайну Единого, Который снизойдет и созиждет на земле столп, возводящий на небеса. Ковчег, сохранивший в себе живых тварей, прообразовал собой нашего Господа, создавшего Святую Церковь, в которой находят себе убежище души. Фалек, во дни которого земля разделена (Быт. 10, 25) на семьдесят языков, чаял Того, Кто по числу языков разделит землю апостолам Своим. Земля, погруженная в воды потопа, безмолвием своим провозглашает Господа, Который снисходит, отверзает купель Крещения, через которую люди возносятся на небо. Сиф, Енос и Каинан именовались сынами Божиими и чаяли Сына Божия, чтобы по благодати стать Его братьями. Живший почти тысячу лет Мафусал ожидал Сына, Который в наследие дает жизнь, никогда не кончающуюся. Сама благодать втайне умоляла за них, чтобы в роде их пришел Господь их и восполнил их скудость. Обитавший в них Дух Святой молился за них в духе их и возносил их, и видели они Искупителя, Которого стремились видеть. Чувствовали души праведников, что лекарство жизни – в Сыне, и желали того, чтобы в дни их пришел Он и чтобы вкусить им этой сладости Его. Стремился к Нему Енох и, поскольку не видел на земле Сына, усугубил веру и праведность, чтобы взойти и увидеть Его на небесах.

Кто дерзнет отрицать благость, когда дар, которого при великом труде не прияли древние, даром дается новым? Ламех ожидал, что придет Милосердный и упокоит его от труда, от дела рук при возделывании земли, которую проклял Правосудный (Быт. 5, 29). Когда же увидел Ламех, что в сыне его Ное предначертана тайна Божия Сына, вместо Господа отдаленного утешал себя близкой тайной. И Ной хотел Его видеть, опытно изведав помощь Его, рассуждая, что если образ Его сохранил живых тварей, то не тем ли более Сам Он спасет души? Его ожидал Ной, когда изведал, что Им устраивается ковчег, рассуждая, что если образ Его так спасителен, то не тем ли более Сам Он в лице Своем принесет спасение? Духом ощущал Авраам, что далеко еще рождение Сына, и вместо Сына желал увидеть день Его (Ин. 8, 56). Хотел видеть Его Исаак, когда через Него получил себе избавление, рассуждая, что если столь спасителен образ Его, то не тем ли более спасителен Сам Он?

Радуются ныне бодрствующие, потому что пришел Бодрствующий (Дан. 4, 10) воздвигнуть нас от сна. Будет ли кто спать в эту ночь, в которую бодрствует вся тварь?

Поскольку Адам грехом ввел в мир смертный сон, то снизошел Бодрствующий, чтобы разбудить нас от глубокого греховного сна. Будем бодрствовать, но не как лихоимцы, думающие о серебре, отданном ими в рост, и большую часть ночи бодрствующие для того, чтобы пересчитывать отданное взаем и рост. И вор бодрствует не смыкая глаз, как будто бы в землю зарыл и спрятал он сон свой, но бдительность его устремлена на то, чтобы спящим приготовить много бессонных ночей. Бодрствует и невоздержный, потому что обременен и мучается от многоядения, – ему бдение служит наказанием за неумеренное принятие пищи. Бодрствует и купец, ночью утомляя свои руки над исчислением денег и над тем, удвоилось ли или утроилось число их. Бодрствует и богатый, потому что и у него достояние его прочь гонит сон: спят его псы, а он стережет свои сокровища от воров. Бодрствует и многозаботный: многопопечительностью поглощен его сон, и хотя кончина его стоит уже при его изголовье, однако бодрствует он: заботы его о многих годах впереди.

Вместо одной бдительности, братия, сатана учит нас другой, чтобы спали мы для добрых дел, были же бдительны и бодрствовали для дел мерзких. Так и Иуда Искариотский бодрствовал целую ночь и продал кровь неповинную, которой искуплен целый мир. Сын тьмы облекся во тьму, потому что совлекся света и отринул его, и Кем сотворено серебро, Того за сребреники продал вор. И фарисеи, эти чада тьмы, бодрствовали целую ночь – во тьме они бодрствовали, чтобы сокрыть Беспредельный Свет. Но вы, просвещенные, бодрствуйте в эту светозарную ночь, хотя по виду она и темна, но светоносна по силе. Кто бодрствует, как просвещенный, и молится во тьме, тот и среди видимой тьмы облечен невидимым светом. Мерзок тот, кто, напротив, пребывая в дневном свете, по жизни – чадо тьмы. По наружности весь он во свете, внутренне же покрыт тьмой.

Поэтому, возлюбленные, не будем обольщать себя тем, что бодрствуем. Кто бодрствует не как должно, того бодрствование – не бодрствование. Кто бодрствует не с охотой, того бодрствование – сон. И кто бодрствует не в чистоте, тому бодрствование даже вредно. Бдение завистливого вполне вредоносно, неусыпность его – самое позорное и бесславное приобретение. Если бодрствует гневливый, то бдение его возмущено гневом, бодрствование его исполнено ярости и проклятий. Если бодрствует говорливый, то уста его – мост, по которому все проходит, потому что скор он на грех и ленив на молитву. Благоразумно бодрствующий избирает для себя одно из двух: или спать приятно, или бодрствовать как должно.

Чиста настоящая ночь, в которую явился Чистый, пришедший очистить нас. Не допустим при бдении своем ничего такого, что могло бы сделать его нечистым. Да будет и стезя слуха нашего чистой, и взор очей наших целомудренным, и сердечное чувство святым, и слово уст – искренним. В нас ныне Мария скрывает закваску из дома Авраамова. Возлюбим же бедных, как Авраам любил нуждающихся! В нас ныне вливается закваска из дома милосердного Давида – пусть каждый будет милосерд к своему гонителю, как сын Иессеев – к Саулу. Драгоценная соль пророков рассыпается ныне среди народов, и нам да сообщится ею новый вкус, потому что обезумел народ древний. В этот день спасения будем произносить только разумное слово и не скажем ничего лишнего, чтобы нам самим не оказаться излишними. Настоящая ночь есть ночь примирения, поэтому никто да не гневается и не причиняет печали. В эту ночь, даровавшую мир целому миру, никто да не угрожает и не предается неистовству. Настоящая ночь есть ночь Кротчайшего, да не будет же в эту ночь огорчающего и жестокого. В эту ночь Смиренного никто да не гордится и не надмевается.

В этот день оставления грехов не будем мстить за обиды. В этот день радостей не станем причинять огорчений друг другу. В этот день благоволения не будем жестокосердными. В этот день тишины не станем обуреваться гневом. В этот день, в который Бог пришел к грешникам, да не превозносится праведный перед грешным. В этот день, в который Господь всяческих пришел к рабам, и господа с любовью да снисходят к рабам своим. В этот день, в который нас ради обнищал Пребогатый, пусть и богатый сделает бедного участником своей трапезы. В этот день получен нами дар, которого мы не просили, – будем же подавать милостыню тем, которые взывают к нам и просят. День этот отверз горнюю дверь молитвам нашим – отверзем и мы дверь свою просящим, которые нанесли нам обиду и умоляют о прощении. Господь естества соединился ныне с тем, что чуждо Его естеству, – да не вменим себе в труд изменить лукавую волю свою. Плоть связана самим естеством своим и ничего не может сама себе ни прибавить, ни убавить, но воля имеет возможность восходить до всякой меры. Ныне Божество положило на Себя печать человечества, чтобы и человечество украсилось печатью Божества.

2

Благословен Младенец, возвеселивший ныне Вифлеем! Благословенно Отроча, даровавшее ныне человечеству юность! Благословен Плод, склонившийся ныне к алчущим!

Благословен Богатый, внезапно обогативший нашу нищету и восполнивший наши недостатки! Благословен Склонившийся щедротами посетить нас, немощных!

Благодарение Источнику, излившемуся для нашего очищения! Благодарение Тому, Кто разорил субботу ее исполнением! Благодарение Тому, Кто запрещает проказе, и не смеет она остаться, Кого увидев, горячка бежит прочь! Благодарение Милосердному, Который понес на Себе наше жестокосердие! Хвала Твоему пришествию, которое даровало людям жизнь!

Хвала Тому, Кто снизошел к нам в Единородном Своем! Хвала Молчанию, Которое заговорило нам Словом Своим! Хвала Всевышнему, Который явил Себя в Востоке Своем! Хвала Духовному, Который восхотел, чтобы Тот, Кто от Него, стал плотью, и ощутительной стала сила Его, и во плоти обрели себе помилование сроднившиеся с Ним по плоти.

Хвала Тому Невидимому, Чей Сын стал видимым! Хвала Тому Вечноживущему, Чей Сын вкусил смерти! Хвала Тому Великому,

Чей Сын снизошел и умалил Себя! Хвала Тому Могуществу, Которое в образе выразило Свое величие и сокровенность существа Своего показало в видимом очертании, и мы видим Его и очами, и духом!

Хвала Тому Сокровенному, Которого никакой ум, хотя бы и хотел, не в состоянии постигнуть и Который по благости сделал Себя осязаемым в человеческом естестве! Чье существо не может быть исследовано, у Того связаны и опутаны руки, пронзены ноги, и Он распят, потому что добровольно предал Себя в теле Своем схватившим Его.

Благословен Тот, Кто распят собственной волей, потому что попустил это! Благословен Тот, Кого вознесло на себе древо, потому что попустил ему это! Благословен Тот, Кого собственная Его воля довела до Материнского чрева и лона, до рождения и возрастания! Благословен Тот, Кто, став изменяемым, даровал тем жизнь нашему человечеству!

Благословен Тот, Кто запечатлел нашу душу, украсил ее и обручился с ней! Благословен Сделавший плоть нашу жилищем сокровенного существа Своего! Благословен Тот, Кто нашим языком поведал тайны Свои! Прославим Слово, славу Которого возглашает наш тимпан и силу – наша цевница! Стеклись народы, собрались внимать Его песнопениям.

Хвала Сыну Всеблагого, Которого отвергли сыны лукавого! Хвала Сыну Праведного, Которого распяли сыны беззакония! Хвала Тому, Кто освободил нас от уз и Сам был связан за нас! Хвала Тому, Кто поручился за нас и заплатил наш долг! Хвала Прекраснейшему, Который создал нас по образу Своему! Хвала Чистейшему, Который не воззрел на наши скверны!

Хвала Тому, Кто всеял свет во тьму и обличил ее тайны, но прикрыл Свою сокровенность, а с нас совлек и снял одежду скверн! Хвала Всевышнему, Который срастворил соль Свою с духом нашим и закваску Свою с душами нашими, а тело Свое сделал хлебом, чтобы оживотворить нашу мертвенность!

Слава Богатому, Который за нас заплатил все, чего и не брал взаймы, и Сам подписался за нас должником! Принятым на Себя игом расторг Он за нас узы пленившего нас. Хвала Судии, Который за нас был судим, и двенадцать учеников поставил судьями двенадцати колен, и словом невежд обличил книжников народных!

Хвала Тому, Кто никогда не будет измерен нами! Мало для Него сердце наше, немощен разум наш, ничтожество наше теряется в богатстве судов Его. Хвала Всеведущему, Который уничижался и вопрошал, чтобы услышать и узнать то, что уже ведал, чтобы Своими вопросами раскрыть сокровища спасительных средств Своих!

Поклонимся Тому, Кто просветил ум наш учением Своим и в слухе нашем проложил стезю слову Своему. Возблагодарим Того, Кто к нашему древу привил плод Свой. Возблагодарим Того, Кто послал Наследника Своего, чтобы через Него привлечь к Себе нас и с Ним вместе даровать нам наследство. Возблагодарим Благого, причину всех благ.

Благословен Тот, Кто не обличает, потому что благ! Благословен Тот, Кто не потворствует, потому что правосуден! Благословен Тот, Кто и молчит, и обличает, чтобы тем и другим даровать спасение! Строго и обличительно молчание Его, а когда обличает, снисходительна строгость Его. Строго обличал Он лицемерных и облобызал разбойника.

Хвала Тому, Кто невидимо возделывает дух наш! Пало семя Его на землю нашу и обогатило наш дух, сторичный плод принесло в житницу душ наших. Поклонимся Тому, Кто и сидел, и упокоевался, и путешествовал, а для нас, шествующих, стал путем, для нас, приходящих, – дверью, вводящей в Царство.

Благословен Пастырь, ставший Агнцем, чтобы нас сделать чистыми! Благословенна Виноградная Лоза, ставшая Чашей нашего спасения! Благословен Грозд – источник животворящего врачевства! Благословен Сеятель, посеянный, как пшеница, сжатый, как сноп! Благословен Здатель, ставший столпом для нашей защиты!

Благословен Тот, Кто настроил чувства нашего духа, чтобы на гуслях своих воспевали мы то, чего гортань птицы не может воспеть в своих сладкопениях! Хвала Тому, Кто, видя, как своей лютостью и невоздержанием готовы мы были уподобиться скотам, снизошел и стал как бы одним из нас, чтобы мы стали небесными!

Хвала Тому, Кто ни малой не имеет нужды в наших похвалах, находит же их необходимыми из любви к нам; жаждет их, потому что нас любит; требует, чтобы воздавали мы их Ему, потому что ждет случая одарить нас! Плод Его теснейшим образом соединился с нашим человечеством, чтобы через это приблизились мы к Нему. Его ниспослал Он к нам, чтобы Плодом от корня Своего и нас привить к Своему древу.

Возблагодарим Того, Кто был изъязвлен и язвами Своими исцелил нас! Возблагодарим Того, Кто терновым венцом Своим снял с нас проклятие! Возблагодарим Того, Кто смертью Своей умертвил смерть! Возблагодарим Того, Кто молчал и оправдал нас! Возблагодарим Того, Кто грозно возопил на смерть, пожиравшую нас! Благословен Тот, Чьи спасительные средства умалили число стоящих ошуюю!

Восхвалим Того, Кто бодрствовал и усыпил пленившего нас! Восхвалим Того, Кто покоился сном и прогнал смертный наш сон! Хвала Богу, исцелившему человечество! Хвала Тому, Кто крестился, и во глубине вод потопил наше нечестие, и убил убивающего нас! От всех уст хвала Господу, всемерно спасающему!

Благословен Врач, Который снизошел и без боли обрезал и уврачевал струпы смягчающим лекарством! Рождение стало лекарством у Того, Кто милосерд к грешникам. Благословен Обитающий в Материнской утробе, в которой устроил Себе и храм, чтобы обитать там, и обитель, чтобы пребывать в ней, и одежду, чтобы украшаться ею, и оружие, чтобы победить им!

Благословен Тот, Кого уста наши не в состоянии прославить как должно, потому что дар Его выше всякого витиеватого слова! Чувства наши не в состоянии как должно возблагодарить благость Его: сколько бы ни прославляли мы, все будет мало. Но неполезно, даже вредно было бы и молчать, поэтому немощь наша и принесла эту песнь славословия. О Благой, не требующий от нас ничего сверх наших сил! Какой суд ожидает раба Твоего за вверенный ему талант и за приобретенное на талант, за то, что не воздал и того, что мог, не уплатил того, что был должен? Впрочем, Ты – море славы, не имеющее нужды в нашем прославлении. Прими же по благости Твоей и эту каплю славословия, потому что Ты Своей благодатью подвиг язык мой восхвалить Тебя.

3

Благословен тот первый день Твой, Господи, которым знаменуется и настоящий день праздника Твоего! День Твой Тебе подобен: он любит человека, проходит и снова приходит с каждым родом. Оканчивается день этот со старцами и возвращается, чтобы начаться с младенцами. Обновляется день этот по любви своей к нам, чтобы силой своей обновлять нашу ветхость. Посещал нас день Твой, потом прошел и оставил нас, но, по милосердию своему, снова возвращается и посещает нас. Знает он, что человечество имеет в нем нужду; всецело Тебе подобен и человечеством.

Тварь имеет нужду в Источнике своем; Твоего дня, Господи, так же как и Тебя, жаждет вся тварь. День этот царствует над временами; владычество дня Твоего подобно Твоему владычеству: оно простирается на века прошедшие и текущие. День Твой Тебе подобен; он один, чтобы уподобиться Тебе, вновь рождается и многократно повторяется.

В настоящий, близкий к нам день Твой, Господи, созерцаем отдаленное от нас Рождение Твое. Да будет же для нас день Твой, подобно Тебе, Господи, посредником и поручителем мира! День Твой умирил небо и землю, потому что в этот день Горний снисшел к дольним. И этот день Твой может умилостивить Праведного, Который разгневан на нас за грехи наши. Тьмы грехов наших простил нам день Твой, в который воссияли щедроты виновным. Велик и этот день Твой, Господи, да не умалит он обычного своего милосердия к нам, неразумным. Если и всякий день, Господи, обильно изливает на нас прощение Твое, то насколько более должно усугубиться оно в настоящий день? Из сокровищницы этого славного дня Твоего и все дни заимствуют блага свои. Сокровищами настоящего праздника и все праздники украшаются и облекаются в благолепие.

В этот день Твой, Господи, обильно излей на нас щедроты Твои, этот день Твой для нас ведомее всех дней. Поскольку много сокровищ во дне Рождения Твоего, то ими да будет уплачено за должников. Всех дней больше день этот, потому что в этот день Милосердный снизошел к грешникам. Великий день Твой – сокровищница исцелений, потому что в этот день явилось лекарство жизни для покрытых язвами. День Твой – хранилище спасительных средств, потому что в этот день воссиял свет слепоте нашей. Пришел Он и принес нам Хлеб, от которого насытились мы, алчущие. День этот есть новый грозд, в нем сокрыта чаша спасения.

День этот – первый из праздников, он превосходит все праздники. Во время зимы, лишающей ветви плодов, от неплодной лозы явился нам Плод. Во время холода, обнажающего все деревья, произрос нам Росток от Иессеева дома. В месяц конун (декабрь), который таит семена в земле, из чрева прозяб Колос жизни. В месяц нисан (март), в который семена прорастают и тянутся вверх, Семя это сеется в землю. Смерть пожала и поглотила Его в шеоле, но таившееся в ней лекарство жизни растерзало шеол. В месяц нисан, когда агнцы оглашают пустыню, зачинается во чреве Агнец пасхальный. Из той реки, из которой вышли ловцы, крестившись, выходит Уловляющий всех. Из реки, в которой Симон ловил рыб, вышел поймавший его Ловец человеков. Крестом, уловившим всех разбойников, поймал Он разбойника в жизнь.

Присноживущий смертью Своей разорил и сокрушил шеол и извел из него целые сонмы. Мытарей и блудниц, которые злокозненному служили для уловления нечистыми сетями, уловляет Святой. Грешницу, которая была сетью для мужей, делает Он зерцалом для кающихся. Погибшая бесплодная смоковница принесла в плод Закхея. Не дала она плода, свойственного ее природе, но принесла иной разумный плод. Господь наш в жажде пришел к колодцу и жаждущую уловил водами, которых она просила.

При источнике Он уловил одну душу и через нее потом уловил весь град. Двенадцать ловцов поймал Святой и через них потом уловил целую вселенную. Исторгся из сетей Его Искариот, и на шею ему пала петля. Сеть Оживляющего всех уловляет в жизнь; кто исторгается из нее, тот отторгается от жизни.

Кто в состоянии исчислить мне различные средства ко спасению, скрытые в Тебе, Господи? Кто поможет жаждущим устам вкусить хоть каплю из источника Божества? Прими ныне глас молитвы нашей, и, о чем молим словом, – соверши делом. Сподобь нас, чтобы, когда видим праздник Твой, Учитель, миновала нас слышимая нами молва. Рассеивается дух наш среди слышимых гласов – умири эти гласы Ты, Отчий Глас. Тобой да будет умирена мятущаяся вселенная так же, как по гласу Твоему море прекратило волнение свое.

Радуются демоны, слыша глас хулы; о нас же да радуются, по обычаю своему, ангелы хранители. Из среды паствы Твоей слышится глас скорби; возвесели паству Твою, Податель радости! Да не сокрушит нас скорбь наша; взывают к Тебе, Учитель, уста наши, хотя они и грешны. Да принесет нам все радости день Твой, Господи, с ветвями мира да совершим мы Пасху Твою. Да вознесемся и мы в день Восшествия Твоего, и воспоминание его да совершится приношением новых хлебов. Мир да возрастает среди нас, Господи наш, да совершим три Божественных праздника.

Велик, Господи, день Твой; да не обратится он нам в укоризну. Всеми чествуется день Рождества Твоего. Охрани же честь дня Рождества Твоего, Праведный, потому что и Ирод чтил день рождения своего. Скверная пляска услаждала мучителя – Тебя, Господи, да усладят гласы целомудренных. Да умилостивят Тебя, Господи, гласы целомудренных, и да сохранишь святыми тела их. День Иродов был подобен Ироду, а Твой день подобен Тебе. День мятущегося возмущен был злодеянием, а Твой день, подобно Тебе, невозмутим. Праздник мучителя умертвил проповедника, но в Твой праздник все возглашают хвалу. В день убийцы умолк глас, а в Твой день раздаются гласы празднования.

Оскверненный Ирод в свой праздник угасил светильник, чтобы тьма укрывала прелюбодеев, – праздник Святого уготовал светильники, чтобы разогнать тьму и тайны ее. День Ирода-лисицы был зловонен, подобно ему, а праздник истинного Агнца свят. День смертного, подобно ему, имел конец, а Твой день, подобно Тебе, пребывает во век. День мучителя, подобно ему, лют, от насилия его умолк глас праведника – праздник Кроткого, подобно Ему, милосерден, солнце Его сияет и на восстающих против Него. Знал мучитель, что он не царь, потому уступил Царю царей.

Всесовершенен, Господи, день этот – не мне славу Твою сравнивать с бесславием мучителя. День Твой, Милосердный, да простит моему безрассудству, что нечистый день сравнивал я с Твоим днем. День Твой выше сравнения и несравним с нашими днями. День человека, как и сам он, – земной, а день Божий, как и Сам Бог, – Божествен. День Твой, Господи, выше дней пророков, а я взял и стал сравнивать его с днем убийцы. Но Ты, Господи, всеведущ, Ты знаешь, к чему эти сравнения изрекает язык мой.

День Твой да дарует нам желаемую нами жизнь, потому что и Иродов день дал Ироду желаемую им смерть. Убогий царь поклялся в свой праздник, что половина царства его будет наградой плясавшей. Твой праздник, всех Обогащающий по милосердию Своему, да уделит нам хотя бы крупицу пищи. Из земли жаждущей вскипел Источник, Которого достаточно, чтобы утолить жажду всех народов. В утробе Девы, как на камне, прозябло Семя и принесло обильные плоды. Иосиф наполнил некогда хлебом бесчисленные житницы, но они опустели в голодные годы. Единый же истинный Колос дал Хлеб Небесный, и он не истощается.

Хлеб, который преломлял Единородный в пустыне, хотя и приумножился, однако же истощился, и его не стало. Потом преломил Он новый Хлеб, и его не истощат ни роды, ни поколения. Истощились семь преломленных Им хлебов; не стало и пяти умноженных Им хлебов. Но единый преломленный Им Хлеб превзошел собой все сотворенное: чем более раздается он, тем более умножается. Добрым вином наполнил

Он водоносы; черпали его, и хотя его было много, однако оно иссякло. Чаша же, которую подал Он ученикам, немного содержала в себе пития, но весьма велика ее сила, и она не иссякает. Это Чаша, которая содержит в себе все питие. Это – Таинство, в котором Он Сам. Единый преломленный Им Хлеб не истощается, единая растворенная Им Чаша не исчерпывается. Посеянное в землю пшеничное зерно в третий день взошло и наполнило собой житницу жизни.

Духовен Хлеб этот, как и Даятель его; духовных оживотворяет Он духовно. Кто принимает его только телесно, тот принимает безрассудно и без пользы, поэтому дух с рассуждением да принимает этот Хлеб Милосердного как лекарство жизни. И мертвые жертвы в честь демонов были закалываемы и съедались таинственно и торжественно, тем более нам Таинство Всесвятого необходимо совершать свято. Кто вкушает жертву, принесенную в честь демона, тот беспрекословно делается достоянием демонов. Кто вкушает Хлеба Небесного, тот, без сомнения, делается небесным. Это видим на примере вина, которое того, кто пьет его, делает себе подобным. Весьма ненавидит оно того, кто любит его, потому что приводит в опьянение, делает безумным и смешным. Видим это и на примере света, который и око делает, подобно себе, светлым. При свете око видит наготу и уцеломудривает воздержного. Вино произвело обнажение, потому что не умеет щадить и целомудренных.

В оружие злокозненного облекся Единородный, чтобы тем же оружием, которым умертвил он, возвратить и жизнь. Древом умерщвлены мы – древом и спасены; вино делает нас безумными – вином мы и уцеломудрены. Костью, изъятой из Адама, лукавый увлек Адамово сердце. Из той же кости явилась сокровенная сила, которая сокрушила сатану, как Дагона. Ибо в кивоте сокрыта была книга, которая возглашала и провещавала о победителе. Явная тайна и в том, что Дагон низвержен в собственном своем доме. За тайной последовало и исполнение: лукавый низринут в доме упования своего.

Благословен Тот, Кто пришел, и исполнились на Нем тайны шуиих и десных! Он исполнил Таинство, прообразованное в агнце, и образ, предначертанный в Дагоне. Благословен Тот, Кто спас нас истинным Агнцем, а низложившего нас низринул, как Дагона! В месяц конун, когда самые продолжительные ночи, воссиял для нас нескончаемый день. Зимой, которая печальной делает целую вселенную, явилась красота, возвеселившая всю тварь. Зимой, которая бесплодной делает землю, Дева познала рождение. В месяц конун, когда перестает рождать земля, рождает Дева.

Новорожденного агнца прежде всех видит пастырь, и истинный Агнец во время Рождения Своего благоволил явить Себя пастырям. Старый волк увидел Агнца, питающегося молоком, и убоялся своего притворства. В овечью одежду облекся волк, а единый всех Пастырь стал единым из агнцев в стаде. Когда алчный с дерзостью восставал на кроткого, крепкий сокрушил ненасытного. Во чреве обитал Святой телесно, в душе обитает Он духовно. Мария, зачавшая Его, возгнушалась браком; да не любодействует и душа, в которой обитает Он. Поскольку Мария ощутила Его в Себе, то не коснулась брачного ложа; так обитает Он в целомудренных, если ощутят Его в себе.

Глухой не чувствует сильного грома, а бесстыдный – голоса заповеди. Не смущается глухой во время грома – не смущается бесстыдный голоса убеждения. Если глухого потрясет сильный гром, то и оскверненного приведет в чувство страшный гнев. Глухой не виновен в том, что не слышит, а преступать заповедь – явное бесстыдство. Удары грома бывают по временам, а голос закона гремит ежедневно. Не будем заграждать слуха: нас обличает то, что отверстия ушей наших всегда открыты и не затворены. Самой природой открыта всегда дверь слуха, чтобы по необходимости поражалось наше бесстыдство. Дверь голоса и дверь уст может еще отверзать и затворять наша воля. Обратим же взор на то, что дарует нам Благой; будем внимательны к великому Божию гласу и не заградим дверей слуха своего. Хвала Гласу, Который воплотился, и Слову Всевышнего, Которое стало плотью! Его слышат уши, видят очи, осязают руки, Его вкушают уста. Все члены и чувства, воздайте благодарение Тому, Кто пришел и оживотворил все тело!

Мария носила безмолвного Младенца, когда в Нем были скрыты все роды языков. Носил Его и Иосиф, но в Нем скрыто было естество, которое древнее всего состарившегося. Вышний стал Младенцем, и в Нем скрывалось сокровище мудрости, достаточное для всех. Вышний питался молоком Марииным, а Его благостью питаются все твари. Он – сосцы и дыхание жизни, от Его жизни получают жизнь мертвые и оживают. Невозможно человеку жить, если не дышит воздухом; невозможно ему восстать, если не восставит его могущество Сына. От Его живого и всеоживляющего дыхания зависит всякое дыхание горе и долу. Когда питался Он молоком Марииным, тогда источал жизнь всему. Когда возлежал Он на лоне Матери Своей, тогда на лоне Его были все твари. Безгласен был Он, как Младенец, но всей твари изрекал заповеди Свои. Без Единородного не может человек приблизиться к Вечному, Которому Он один соравен.

Те тридцать лет, которые был Он на земле, кто правил всей тварью? Кто принимал все жертвы и хвалы от горних и дольних? Весь был в дольних и весь – в вышних, весь во всех и весь в каждом. Когда тело Его образовалось в Материнской утробе, тогда сила Его созидала члены всякой плоти. Когда зачинался Он во чреве, тогда Им созидались младенцы в материнских утробах. Не изнемогла в Нем сила Его, как немощна была плоть Его во чреве. Не истощилась сила Его и на древе, как истощилась на древе плоть. Когда на Кресте оживотворял Он мертвых, тогда плоть или воля Его живила их. Так и тогда, когда весь обитал Он во чреве, незримо все совершала воля Его. Смотри, когда взошел Он и на Крест, весь мир привела в трепет сила Его: солнце померкло, земля поколебалась, гробы отверзлись и умершие вышли из них. Смотри, весь Он был на Кресте, и в то же время весь был повсюду. Так весь Он был и в Материнском чреве, и в то же время весь пребывал во всем. Как на Кресте живил мертвых, так созидал и младенцев, будучи Младенцем. Умерщвленный, отверз Он гроб, и, быв в Материнской утробе, отверзал утробы матерей.

Слышите, друзья мои, о Сыне Сокровенного: видима была плоть Его, но незрима сила Его. Ничем неудержима сила Сына, ее не заключало в себе Материнское чрево, как заключало плоть, – когда сила Его пребывала в Материнском чреве, тогда созидал Он младенцев во чреве матерей. Его сила обымала и державшую Его в Своих объятиях. А если бы отъял Он силу Свою, разрушилось бы все. Сила, содержащая все твари и когда был Он во чреве, не оставляла всего. Он Сам Себя образовал в Материнском чреве, и от Него получили образование вида своего все бывшие в материнских утробах. Когда питался Он с убогими, тогда все насыщал из сокровищницы Своей. Когда помазывала Его помазующая, тогда все освежал Он дождем и росой. Волхвы принесли Ему смирну и злато, но в Нем Самом заключалось драгоценнейшее сокровище. Принесли Ему смирну и благовония, которые Им и сотворены, – Его же собственность предложили в дар Ему волхвы. Его только силой могла Мария носить в недрах Своих Носящего всяческое.

Из великой сокровищницы для всей твари уделяла Ему Мария, что могла уделять. Давала Ему молоко, которое Сам Он образовал; давала пищу, которую Сам Он сотворил. Как Бог, подавал Он Марии молоко и, как человек, питался Ее молоком. Руки Ее носили Его, потому что умерил Он могущество Свое. Держало Его лоно Ее, потому что умалил Он Себя. Кто измерит беспредельное величие Его? И, однако же, сократил Он меру его до вместимости одежды. Прикрывала и облекала Его одежда, потому что отложил Он славу Свою; измеряла и прикрывала Его, потому что сократил Он Себя. Умолкало и утихало море, когда носило Его на себе, – как же могли носить Его Иосифовы длани? Принял Его в себя шеол, и расторглось его чрево, – как же могла носить Его в себе Мариина утроба? От силы Его раскололись надгробные камни, – как же могло носить Его Мариино лоно? На уничижение пришел Ты, чтобы всем даровать жизнь. Хвала Тебе от всех, оживотворенных Твоею рукой!

Кто может говорить о Сыне Сокровенного, Который снизошел и плотью облекся в Материнском чреве? Вышел из утробы как Младенец, питался молоком, возрастал среди детей Сын Господа всяческих. Видели Его как Отрока на улицах, когда в Нем обитала любовь ко всем. Видимо окружали его на улицах дети, невидимо со страхом предстояли Ему ангелы. Среди детей был Он улыбающимся Младенцем – и устрашал ангелов как Повелитель. Иоанн не смел развязать ремня обуви Его, но милосерд Он был к грешникам, которые лобызали ноги Его. Ангелы взирали на Него как ангелы; всякий человек видел Его по мере своего ведения.

Всякий видел в Нем Превысшего, но каждый – по мере своего разумения. Только Отец и Сам Он в полной мере имеют ведение о Нем, знают Его, как Он есть. Все другие существа – и горние, и дольние – познают Его в различной мере. Он – Господь всяческих, все нам дарует и, всех обогащая, заимствует у всех. Как не имеющий ни в чем нужды, всем Он подает и, как неимущий, у всех заимствует. Как Создатель, дает волов и овец и, как бы Сам имел нужду в них, требует их в жертву. Как Творец, в вино претворил воду – и Сам вкусил его, как будто имел в нем нужду. Силой Своей растворил вино на браке и, как званный на брак, пил растворенное Им вино.

Любовь его возвеличила старца Симеона, и он, смертный, носил Спасителя всех. Его силой носил Его Симеон и, носивший Его, сам был принесен Им. Рукополагал Он Моисея на горе – и Сам принял рукоположение от Иоанна в реке. Силой благодати Его возмог Иоанн, и земной крестил Небесного. Его силой носила Его земля, и, если бы сила Его не поддерживала ее, она распалась бы в прах. Его же собственностью напитала Его Марфа – предложила Ему пищу, которую Сам Он сотворил. Кто ни приносил Ему что-либо, приносил Его собственность; из Его сокровищницы предлагалась Ему трапеза.

4

Все радости приносит месяц этот – месяц, в который благоволил родиться Господь от Пресвятой Девы Марии: рабам – свободу, свободным – возвышение, дверям – увенчание, телам – удовольствие; по любви Своей облек Он нас в багряницу, как царей. Все победы приносит месяц этот: дух освобождается, плоть порабощается, жизнь рождается среди смертных, Божество по любви Своей нисходит к человечеству. В этот день Господь наш обменял славу Свою на уничижение, как смиренный. Поскольку Адам, совратившись, променял истину на ложь, то Благой, умилосердившись, оправдал и восставил совратившихся.

Да оставит теперь всякий леность свою, потому что Божественное величие не возгнушалось ради нас пребыть девять месяцев во чреве и тридцать лет быть в Содоме среди неистовых. Благой видел обнищание и убожество человеческого рода, поэтому как сокровищницу учредил праздник и отверз ее для ленивых, чтобы праздник и ленивого побудил восстать и обогатиться. Вот Единородный как сокровищницу отверзает нам праздник свой. Это – единственный день в году, который отверзает нам сокровищницу. Приходите же, со всей ревностью соберем богатство, пока сокровищница не заключена! Блаженны бдящие, потому что восхищают отсюда добычу жизни. Великий стыд тому, кто видит, как другой выносит сокровища, а сам сидит и дремлет в сокровищнице и выходит из нее ни с чем.

В этот праздничный день да увенчает каждый двери сердца своего. Дух Святой ждет у дверей сердца, чтобы войти, вселиться и освятить его. Смотри, Он обходит все двери, ища Себе входа. В этот праздничный день веселится одна перед другой всякая дверь, радуется святилище во святом храме, из уст младенцев раздается радостный глас, и Христос, как вождь, радуется среди праздника Своего. При рождении Сына царь делал перепись целой вселенной, чтобы всех сделать своими данниками, а к нам пришел Царь, Который уничтожает наши долговые расписки и от Своего имени пишет другую расписку, которой Себя делает нашим должником.

Свет победил и, восходя постепенно, провозвестил тайну. Двенадцать уже дней^[2], как он взошел, и этот тринадцатый день есть полная тайна Рождения Сына и двенадцати Его апостолов. В десятый день нисана Моисей отделил пасхального агнца (см.: Исх. 12, 3). Это – образ Сына, Который в тот же десятый день вошел в утробу Девы и в ней заключился; вышел же из Материнского чрева в том месяце, в который побеждает свет. Тьма преодолена, а это означает, что побежден и сатана. Свет победил и громко возвещает, что преодолел Единородный. Начальник тьмы побежден Им вместе с тьмою. Наш Светильник восторжествовал вместе с дневным светом.

Иосиф лобзал Сына, как Младенца, и служил Ему, как Богу. Радовался о Нем, как о Всеблагом, и приходил перед Ним в великий трепет, как перед Правосудным: «Кто в сына мне даровал Сына Всевышнего?

В боязни помышлял я Мать Твою отпустить от себя, но не знал, что великое Сокровище заключается во чреве Ее и сделает вдруг богатым мое убожество. Праотец мой царь Давид носил диадему, а я пал в глубокое унижение и вместо царя стал плотником. Но теперь возвращается ко мне царская диадема, потому что в объятиях своих ношу Господа всех диадем!»

Исполнилась восторгом Мария и воспела Ему сладкую песнь: «Кто даровал Мне, чуждой деторождения, что зачала и родила Единого и Множественного, Малого и Великого, Который весь во Мне и весь во всем? Этот день, в который к Моему убожеству пришел Гавриил, внезапно сделал Меня из рабы госпожой. Я – раба Божества Твоего, но и Мать человечества Твоего, Господь и Сын Мой. Через Тебя, Сын Царя, Я, раба, внезапно стала царской дочерью. Ради Тебя, Сын Давидов, Я, убогая в доме Давидовом, возвышена. Я, дочь земли, через Тебя, Небесного, вознеслась до небес. Какое изумление объемлет Меня! Вот предо Мной ветхий днями Младенец. К небу устремлено око Его, не умолкает лепет уст Его, Который представляет Мне, что молчание Его беседует с Богом. Кто видел Младенца, Который во все проникает взором? Во взоре Его видно, что Он – Правитель всей твари, и горней, и дольней. Это взор Владыки, Который всем повелевает.

Как источники молока отверзу Тебе, Первоисточник? Как буду питать Тебя, Питающий всех со Своей трапезы? Как приступлю к пеленам Твоим, Облекающийся светом? Не знают уста Мои, как наименовать Тебя, Сын Присноживущего. Дерзну ли наименовать Тебя Сыном Иосифовым? Но ужасаюсь, потому что не его Ты семя, но боюсь и отрицать его имя, потому что он обручен со Мной. Наименую ли Тебя, Сын Единого, Сыном многих? И тысячи имен недостаточно для Тебя: Ты и Сын Божий, и Сын Человеческий, вместе и Сын Давидов, и Сын Мариин.

Кто сделал безмолвным Господа всех уст? Пречистое зачатие Твое злые люди обращали Мне в укоризну. Ты, о Святой, будь Заступником Своей Матери, покажи силу

Твою, чтобы поняли они, как Я зачала Тебя. Ради Тебя, Который любит всех, стала Я ненавидима; гонят Меня за то, что зачала и родила Я единственное Прибежище для сынов человеческих, да возрадуется Адам, потому что Ты – Ключ от рая.

Вот, на родившую Тебя свирепеет море, как на Иону. Вот, Ирод, как мятущаяся волна, стремится потопить Владыку морей. Куда бежать Мне? Научи Меня Ты, Господь Матери Своей! С Тобой предамся Я бегству, потому что Тобой повсюду приобретается жизнь. И темница с Тобой – не темница, потому что через Тебя человек восходит на небо. И гроб с Тобой – не гроб, потому что Ты – Воскресение!»

Внезапно воссияла не по естественным законам, вне порядка природы светлая звезда. Она меньше и вместе больше солнца. Меньше – по видимому свету, больше – по сокровенной силе, по таинственному своему значению. Звезда востока озарила лучами своими страну омраченных, вела их в пути, как слепых. Они пришли и узрели Великий Свет, принесли Ему дары и прияли вечную жизнь, воздали Ему поклонение и возвратились в путь свой.

Двух провозвестников имел тогда Сын: одного – горе, другого – долу. Светлая звезда провозглашала Его горе, Иоанн проповедовал о Нем долу; поэтому два было провозвестника: один здесь, земной, другой там, небесный. Горний указывал на то естество Сына, которое от Божия величества, а дольний – на то, которое от человечества. Великое чудо! Они были провозвестниками и Его Божества, и Его человечества. Если бы почел кто Его сыном земли, то светлая звезда показывала, что Он – Небесный. А если бы признал кто Его только духовным, то Иоанн показывал, что Он имеет и плоть.

Во святом храме принял Его на руки свои Симеон и воспел Ему: «Пришел Ты, Премилосердный, помиловав старость мою, и с миром слагаешь кости мои во гроб. Тобою и воскресну я из гроба, и войду в рай». Заключила Его Анна в объятия свои, к устам Его приложила уста свои. И в уста ее вселился Дух, как некогда безмолвствовавшему Исаие отверз уста прикоснувшийся к ним уголь. Горя духом, излившимся в уста ее, воспела Анна: «Сын Царства и Сын уничижения! Ты, Который слышишь и безмолвствуешь, и видишь и невидим, всеведущ и сокровен, Бог и Сын Человеческий, хвала Твоему имени!»

Услышали о Нем и неплодные и поспешили со своими дарами. Волхвы пришли со своими сокровищами, неплодные – с дарами, и в жилище убогих вдруг много стало даров и сокровищ. Как бы после долгой разлуки воскликнула неплодная: «Кто дал мне, Блаженная, увидеть Младенца Твоего, наполняющего Собою небо и землю? Благословен Плод Твой, Которым произращен грозд от бесплодной лозы!» Пришел и Захария, отверз святые уста свои и воскликнул: «Где Тот Царь, провозвестить Которого родился у меня глас? Приветствую Тебя, Сын Царя, Тебе вручается и наше священство». Приступил со своими родителями и Иоанн и поклонился Сыну. И Сын на лицо его излил свет Божества Своего, но Иоанн не взыгрался, как в материнском чреве. Какое чудо: здесь поклоняется, там играет от радости! А презренная лисица – Ирод, надмевавшийся собой, как лев, и покоившийся в логовище своем, вдруг возопил, как скоро услышал глас Льва, Который, по Писанию, пришел воссесть на Царском Своем Престоле. Однако же слышит эта лисица, что Лев еще юн и питается молоком, и острит зубы свои лисица, пока Он в младенчестве. Хочет лисица расставить сети Льву и умертвить Его, пока не укрепился Он в силах и не истребил ее дыханием уст Своих.

Вся тварь стала как бы едиными устами и возвещает о Нем. Возвещают волхвы, принося дары, и неплодные, принося детей своих. Светлая звезда провозглашает в воздухе: «Вот Сын Царя!» Отверзаются небеса, ликуют воды, голубь возглашает хвалебную песнь, глас Отца сильнее грома вещает: «Это Возлюбленный Мой!» Возвещают ангелы, и воспевают дети: «Осанна!» Эти гласы взывали горе и долу, и провозвещали, и проповедовали о Сыне, но и при звуках громов сон не оставил Сиона; возмутился, вознегодовал, восстал Сион и умертвил Сына за то, что Он разбудил его.

5

Великое торжество было в Вифлееме при Рождении Сына; сошли с небес и славословили там ангелы, и глас их раздавался как гром. На хвалебные их песнопения собрались даже бессловесные и славили Сына. Благословен Младенец Сей, обновляющий юность Адама и Евы!

Пришли и пастыри и принесли лучшие дары от стад своих – сладкое молоко, чистое мясо и благолепную хвалу. Иосифу – мяса, Марии – молоко, Сыну – славословие. И выпоенного молоком агнца принесли они в дар пасхальному Агнцу, первородного – Первородному, жертвенного – Жертве, прообразовательного агнца – Агнцу истинному. Какое восхитительное зрелище: агнец приносится в дар Агнцу! Радостен был глас агнца, принесенного в дар Первородному. Он славословил Того Агнца, Который пришел и освободил овнов и волов от жертвенного заклания; принес Агнца пасхального, и учредилась Пасха Сына.

Приступили к Нему для поклонения с жезлами своими пастыри и пророчески приветствовали его так: «Мир тебе, Владыка пастырей! Жезл Моисеев да славословит Твой жезл, о Пастырь всех! Да славословит Тебя Моисей, у которого агнцы стали волками, овцы – змеями и дикими зверями и все стадо в страшной пустыне с яростью устремилось на него самого. Тебя да славословят все пастыри, потому что волков и агнцев умиряешь и собираешь в единое стадо Ты, о Младенец, Который и древнее, и юнее Ноя, всех мирно упасшего во время потопа в ковчег. Отец Твой Давид умерщвлял некогда льва за агнца. Ты, Сын Давида, умертвил того невидимого волка, который убил Адама, этого чистого агнца, пасшегося в раю!»

Подвигнутые этим хвалебным гласом, невесты дали обет хранить целомудрие, девы – соблюдать непорочность, отроковицы – чистоту невинности; и все устремились вместе и поклонились Сыну. И старицы Давидова града с благословениями пришли к Дочери Давида и сказали: «Блажен град наш, потому что улицы его озарились Иессеевыми лучами. Тобою ныне, Сын Давида, восстановляется престол Давиду!» И старцы взывали: «Благословен Младенец, обновивший Адамову юность, восскорбевший о том, что обветшал и изнемог Адам, а умертвивший его змий совлек с себя кожу свою и спасается бегством! Благословен Младенец, обновивший юношеские силы Адама и матери Евы!» Целомудренные жены умоляли: «О Плод благословенный, благослови и наши плоды, и, как первенцы, да принесутся они в дар Тебе!» Так, исполнившись Духа, пророчественно вещали они о детях своих, что будут умерщвлены и собраны, как первые плоды с дерева. И неплодные с материнской нежностью принимали на руки свои Младенца и говорили: «Благословенный Плод, неискусомужно рожденный, ниспошли брачное благословение на утробы наши и умилосердись над нашим неплодством, чудный Сын Девы!»

6

Благословен Вестник, Который пришел и принес великий мир! Щедроты Отца Его преклонили Его к нам; не наши долги вознес к Нему, но собственным Своим достоянием удовлетворил величеству Его. Благословен Премудрый, Который сроднил и соединил Божество и человечество, одно естество от вышних, другое от нижних растворил, как лекарство, и стало одно Лицо – Богочеловек! Видя, что Адам стал прахом и что поглотил его лютый змий, Ревнитель этот влил доброе в обуявшее и осолил это, чтобы ослепить тем проклятого змия.

Благословен Милосердный, Который, видя, что меч у рая преграждает путь к древу жизни, пришел и принял на Себя плоть, чтобы пострадать и прободением ребра Своего открыть путь в рай! Благословен Милосердный, Который не употребил жестокости и насилия, но восторжествовал мудростью, чтобы подать пример людям, как разумно побеждать твердостью и мудростью! Благословенна паства Твоя, потому что Ты ей и дверь, Ты ей и жезл, Ты ей и пажить, Ты ей и питие, Ты ей и соль, Ты ей и Посетитель, единственно плодоносный и обильный всеми спасительными средствами!

Пришли земледельцы и поклонились Делателю вечного спасения, и, возвеселившись, изрекли пророчески: «Благословен Делатель, Который возделывает ниву сердца и собранные на ней плоды собирает в житницу жизни!» Пришли виноградари и воздали хвалу Винограднику, Который от Иессеева корня и стебля произрастил Деву, эту Гроздь чистой лозы: «Станем и мы сосудами для нового, всеобновляющего вина Твоего! Тобою да умирится виноград Возлюбленного, который приносил только кислые ягоды. Лозы его наполни соком Твоих насаждений, чтобы весь он от благословений Твоих приносил плоды, угодные Господину виноградника, им прогневанному!»

Ради Иосифа к Иосифову Сыну пришли плотники и сказали: «Благословен твой Сын, владыка плотников, потому что Им был предначертан ковчег, Им устроена временная скиния, которая и дана была на время. Имя Твое да славословят дела наши, Ты будь славой нашей! Сделай иго для несущих его легким и приятным, сделай, чтобы мера была без обмана и исполнена правды, чтобы мерило покоилось на правде, порочный был осуждаем, а совершенный торжествовал.

Ты, Праведный Судия, уравновешивай грехи наши с Твоими щедротами!»

Женихи с невестами своими восклицали радостно: «Благословен Младенец, Мать Которого стала Невестой Святого! Блажен брак, на котором был Ты, потому что когда иссякло вино, Ты внезапно дал его в обилии!» Дети взывали: «Благословен ставший нашим Братом и Товарищем на улицах! Благословен тот день, в который ветви прославят Древо жизни, преклонившееся величием Своим до нашего детства! Слышали жены, что Дева некогда зачнет во чреве и родит. И думали знатные, что от них Ты явишься; думали прекрасные, что от них Ты воссияешь. Благословенно величие Твое, преклонившееся к убогим и от убогих воссиявшее!» Приходили к Нему отроковицы и пророчески взывала каждая: «Буду ли гнусна, или прекрасна, или презренна – стану Твоей избранной, Господи, и удоборасторгаемое супружество обменяю на Тебя!»

Исааку, рабу, носившему на себе образ Царя, Господа своего, тихо вещала Сарра: «На раменах Его знамение Креста Его, на руках Его оковы и болезни – тайна язв от гвоздей».

Громко взывала к мужу своему Рахиль: Дай мне детей (Быт. 30, 1). Блаженна не просившая Мария, во утробу Которой свято вселился Ты, о Дар, свыше ниспосылаемый приемлющим Тебя! Просили себе детей: с горькими слезами – Анна, с обетами и мольбами – Сарра и Ревекка, с усиленной молитвой – Елисавета, и только после продолжительных скорбей были они утешены. Блаженна Мария: Она без обетов и моления, в девстве Своем зачала и родила Господа всех, кто рождался и будет рождаться от жен, – Господа всех целомудренных и праведных, священников и царей. Какая мать носимому во чреве ее могла говорить то же, что Мария? Какая мать дерзала сына своего именовать Сыном Творца, Сыном Создателя, Сыном Всевышнего? Какая мать дерзала сыну своему говорить молитвенно: «Ты, как Бог, – упование Матери Своей, как человек – возлюбленный Ее и Сын, со страхом и любовью должна предстоять Тебе Мать Твоя»?

7

Чтобы и неверные уверились в воскресении Твоем из гроба, ко гробу приложена была печать и приставлены стражи. Для Тебя, Сын вечно Живущего, сделало было это: запечатали гроб Твой и приставили стражей. Если бы после того, как предан Ты был погребению, не обратили внимания, оставили дело и разошлись, то оставалось бы место обману. Можно было бы сказать, что Тебя, Дарующий жизнь всему, украли воры. Когда же с лукавством запечатали Твой гроб, тогда усугубили тем славу Твою. Тебя прообразовали Даниил и Лазарь, один – во рву, запечатанном язычниками, другой – в гробу, открытом иудеями. Собственные их знамения и печати низложили их. Незагражденными остались бы уста их, если бы открытым оставили гроб Твой и ушли. Но поскольку заключили они гроб Твой, положили на нем печать и знамения, то заградили тем уста свои. Не чувствовали все клеветники, что, закрывая гроб Твой, позором покрывают глаза свои.

Воскресением Своим уверяешь Ты неверующих в Рождество Твое, потому что чрево Матери Твоей пребыло заключенным, как запечатан был гроб. Чистым пребыл Ты во чреве и живым – во гробе. О Тебе свидетельствуют и заключенное Материнское чрево, и запечатанный гроб. Материнское чрево и гроб вещают о Рождении и Воскресении Твоем. В заключенном чреве Ты зачат, запечатанный гроб родил Тебя. И Материнское чрево выше естества родило Тебя, и гроб – возвратил. Запечатан был гроб, в котором положили и стерегли Мертвого, – девственно было чрево, не познавшее мужа. Девственное чрево и запечатанный гроб, подобно трубам, оглушают слух глухих иудеев.

Заключенное чрево Матери и запечатанный камень гроба обличают клеветников, которые зачатие производят от мужа и в воскресении видят похищение тела. Печать девства и печать гроба уверяют, что пришел Ты с неба. У иудеев заграждаются уста и рождением, и воскресением Твоим. Когда клевещут на Рождение Твое, осуждает их смерть Твоя. Когда отрицают воскресение

Твое, низлагает рождение Твое. И рождение, и воскресение, как два борца, принуждают умолкнуть клеветнические уста. И Илию ходили и искали среди гор, но чем более искали его на земле, тем более уверялись, что вознесен он на небо. Поиски их свидетельствовали, что его нет на земле и что вознесен он на небо. Если и пророки, которые могли предугадывать вознесение Илии, сомневались в восшествии его на небо, то сколько стали бы оскверненные клеветать на Сына? Но Он свидетельством их же стражей отнял возможность сомневаться в Его Воскресении.

Никто не знает, как наименовать Мать Твою, Господи наш. Наименует ли кто Девой? Но перед очами Рожденный Ею. Наименует ли имевшей мужа? Но Она не познала его. Если же и Мать Твоя непостижима, кто в состоянии постигнуть Тебя? Одна Она – Мать Твоя, вместе же со всеми – сестра Тебе. Она и Мать Тебе, и сестра, и Невеста Твоя, как и все целомудренные. Всем украсил Ее Ты, Красота Матери Твоей! Прежде пришествия Твоего Невестой была Она Тебе по естеству. По пришествии Твоем, Святой, зачала Тебя выше естества и, родив Тебя, свято пребыла Девой. От Тебя приобрела Мария все украшения связавшихся узами брака: безмужно зачала Тебя во чреве, выше естества сосцы Ее наполнились молоком; Ты землю жаждущую сделал внезапно источником молока. Когда носила Она Тебя, всесохраняющий взор Твой облегчил бремя Ее. Питала Она Тебя, потому что алкал Ты; поила Тебя, потому что угодно было это Тебе и Ты жаждал. В объятиях Своих носила Она Тебя, пламенеющий Угль, потому что щедроты Твои охраняли лоно Ее.

Чудес исполнена Мать Твоя: снизошел в Нее Господь – и стал рабом, снизошел Велегласный – и стал в Ней безгласным, снизошел Пастырь – и стал в Ней и родился Агнцем. В чревоношении Родившей Тебя, устраивающего все, нарушен чин естества: снизошел Ты богатым – исшел бедным, снизошел высоким – исшел уничиженным и, скрыв славу Свою, исшел не имеющим славы; снизошел Исполин – и во чреве облекся немощами, снизошел Питатель всех – и стал алчущим, снизошел Напояющий всех – и стал жаждущим; нагим и всего лишенным исшел из нее Тот, Кто всех одевает.

Еврейские дщери, воспевавшие некогда плачевные Иеремиины песни, вместо этих горестных песнопений, заключавшихся в письменах их, стали теперь из тех же священных книг воспевать песни радости. Сокровенная в их словах сила так пророчествовала: «Возведи из шеола очи свои, Ева, и возвеселись в день сей, потому что Сын Дочери твоей, как лекарство жизни, снизошел с небес воскресить мать Своей Матери. Благословенный Младенец попирает ныне главу уязвившего ее змия!»

Твой образ видела некогда Сарра в цветущей юности Исаака. И ради Тебя, потому что Твои тайны видела сокровенными в отроке, воспевала ему: «В тебе, сын обетов моих, сокровен Сам Господь обетов». И назорей Самсон был образом Твоей крепости: он растерзал льва, прообразуя этим, что сокрушишь Ты смерть и из ее горечи изведешь людям исполненную сладости жизнь. Ради Тебя и Анна так пламенно любила Самуила, потому что скрывалась в нем правда Твоя, когда заклал он Агага, как диавола. И был он образом Твоей благости, когда оплакивал Саула.

Как снисходителен Ты и как непреклонен Ты, Младенец! Грозен Твой суд, нежна Твоя любовь, кто противостанет Тебе? Отец Твой – на небесах, Мать Твоя – на земле, кто возвестит нам о Тебе? Если сокровенное естество Твое будет исследовать человек, то оно на небесах, в великом лоне Божества. Если видимое тело Твое станет исследовать, то оно заключается и делается видимым в малых Марииных недрах. Теряется ум при мысли о различных исхождениях Твоих, Пребогатый! Непроницаемые покрывала скрывают Божество Твое. Кто измерит Тебя, беспредельное море, заключившееся в малые пределы? Приходим созерцать Тебя, Бога, и вот, Ты – Человек. Приходим видеть Тебя, Человека, и вот, сияет свет Твоего Божества.

Кто бы поверил, что Ты наследник престола Давидова? От ложей его в наследие Тебе достались ясли, от чертогов его сохранился Тебе вертеп, от колесниц его не утратился только бедный осел. Как детски приветлив Ты, Младенец! Всякому даешь Себя в объятия. Кто ни подходит к Тебе – улыбаешься ему, кто ни посмотрит на Тебя – обращаешь к нему взор; любовь Твоя алчет людей. Не отличаешь Ты чужих от родителей Своих и всякую деву – от Матери Своей, даже и нечистых от питающей Тебя молоком. Детская ли одна приветливость причиной этому или любовь Твоя, Любвеобильный?

Что побуждает Тебя отдаваться всякому, кто ни видит Тебя, богатый или бедный? Спешишь Ты к ним, хотя бы и не звали Тебя. Откуда в Тебе такое алкание людей? Как пламенна любовь Твоя! Если кто ропщет на Тебя – не гневаешься, если кто угрожает – не смущаешься, если кто издевается над Тобой – не оскорбляешься. Ты выше закона обидой мстить за обиду. Кроток был Моисей, однако же строга его ревность, сокрушал и наказывал он смертью. И Елисей, воскресивший одного отрока, толпу отроков предал на растерзание медведицам (см.: 4 Цар. 2, 24). Кто же Ты, Младенец? Любовь Твоя больше любви пророческой. Сын Агарин, этот дикий осел, насмехался над Исааком, и он перенес это молча, между тем как мать его воспылала ревностью. Ты ли его первообраз? Он ли Твое предызображение? Ты ли уподобился Исааку или он уподобляется Тебе?

8

Покойся в тишине на лоне Матери Своей, о Сын Превознесенного! Детское веселье неприлично сынам царя. О Сын Давида, Ты досточтим! Ты, Сын Марии, в сокровенном чертоге соблюдаешь пристойность. Кому подобен Ты, радостный и драгоценный Младенец? Мать Твоя – целомудренная Дева, Отец Твой незрим, даже и серафимы не могут видеть Его. Кому Ты подобен? Поведай нам это, о Сын Милосердного!

Примирял Ты воспламененных гневом, когда приходили они видеть Тебя. Снова сходились они между собой с радостной улыбкой. И, огорченные, исполнялись радостных ощущений от Тебя, Благосердый. Благословен Ты, Младенец, и огорченных исполняющий сладостных чувствований! Кто видел младенца, который бы подавал руки близким и с материнского лона кидался в объятия отдаленным? Какое прекрасное зрелище: Младенец, охотно простирающий руки ко всем, чтобы все Его видели! Приходит ли кто обремененный заботами? Увидит он Тебя – и бегут от него все беспокойства. Подавлен ли кто горестью? При Тебе забывает он горесть свою. И мучимый голодом забывает при Тебе о пище, и путник, пленившись Тобой, забывает свой путь. Покойся, отпусти людей, пусть идут к делу своему. Ты Сам – Сын бедных родителей и знаешь, как бедны все, которые оставили дела свои и пришли. Приветливость Твоя, Друг людей, собрала к Тебе всех.

Славный Царь Давид в праздник с ветвями в руках скакал среди детей и воздавал хвалу. Не любовь ли отца Твоего Давида пламенеет в Тебе? Демон, бывший в Сауле, говорил устами дочери его и уничижил славного, который показал пример старцам народа своего, чтобы и они вместе с детьми приняли вайи в день прославления Твоего.

Кто не убоится предположить о Тебе что-либо неприличное, когда чрево дочери Сауловой, изрыгнувшей нечестие, лишено за это деторождения? Посмеялись уста ее, и воздаянием за это было неплодие. Да содрогнутся уста и да заградятся они для хулы! Храни уста свои, дщерь Сионова, не дерзай порицать Давидова Сына, что так радостен перед тобой. Не уподобляйся в этом дочери Сауловой.

Бог видел, что народ, нечестивый, любодейный и ревнивый, готов на обвинения, и умилосердился над женами. И в народе, готовом на обвинения, дал много законов в пользу жен. Если муж ненавидел жену свою, то должен он был дать ей разводную и потом отпустить ее (см.: Втор. 24, 1). Если подозревал ее в нарушении верности, то испытывали ее водой обличения (см.: Чис. 5, 18). Если обвинял напрасно, то представляли признаки девства отроковицы (Втор. 22, 15). Перед Марией умолкает всякое обвинение, потому что Она была пренепорочной Девой. Вода обличения и признаки девства еще прежде вразумляли иудеев, чтобы, когда придет

Господь всякого чревоношения и они будут клеветать на чрево, в которое вселится Он, удостоверило их в пришествии Господнем самое девство, сохранившееся по рождении.

Если замужнюю жену спасали от смерти признаки девства ее, то и ты, мудрец, тщательно охраняй и блюди оружие девства. Если будет оно сокрушено, то не можешь уже ты ополчаться с Господом. Поскольку Илия обуздал в себе плотское вожделение, то запретил небу проливать дождь на прелюбодейный народ. Как собственную плоть подвергал он лишениям, так лишил росы любодейных, которые сокрушали и расточали кладези свои. Поскольку не обладал им тайный огонь плотского вожделения, то послушал его небесный огнь. Поскольку на земле победил он плотское вожделение, то вошел туда, где обитает и почивает святость. И Елисей, поскольку умертвил плоть свою, то воскресил мертвеца. Естественна была жизнь, возвращенная умершему, но выше естества была святость, по которой воскресил он отрока, потому что стал он чист душой, как строгий подвижник. Моисей, разлучившийся с супругой, разделил море перед народом прелюбодейным. Дочь жреца Сепфора сохранила чистоту, а дщерь Авраамова прелюбодействовала и кланялась тельцу.

9

«Твоей силой, Владыка всей твари, да начну Я вещать. Отверзу уста Мои, и Ты наполни их. Я – земля, Ты – делатель. Ты, посеявший Себя во чреве Матери Своей, посей во Мне слово Свое! Удивляются Мне все целомудренные дочери еврейские, все девы дочери князей. Ты сделал так, что Дочь убогих внушает к себе зависть и Дочь незнатных возбуждает ревность. Кто дал Мне Тебя? Кто побудил Тебя, Сын Всеблагого, отринуть лоно богатых? Кто привлек Тебя к убогим, потому что и Иосиф живет в нужде, и Я бедна? Купцы Твои принесли золото в дом убогих».

Увидела Она волхвов, принесших дары, и продолжила песнь Свою: «Вот, чтители Твои окружают и осыпают Меня дарами, Тебе принесенными. Благословен Младенец, сделавший Мать Свою свирелью слов Своих! Как свирель ожидает, кто бы сыграл на ней, так уста Мои ожидают Тебя. Твоя воля да подвигнет язык Матери Твоей. Тобой познала Я новые уставы рождения. Тобой, Рожденный по этим уставам, да будут научены уста Мои новой хвале. Если трудное было Тебе нетрудно и неудобное стало Тебе удобным – безмужно зачат Ты в Материнской утробе, без семени рожден из чрева, – то удобно Тебе сделать, чтобы из немощных уст родилась высокая Тебе хвала.

Вот, винят и презирают Меня, но Я радуюсь; поношением и поруганием наполнен Мой слух, но все, что терплю, маловажно для Меня, потому что одно Твое утешение может отогнать тьму скорбей. Поскольку не презрел Ты Меня, Сын Мой, то с веселым лицом принимаю обвинения от людей. Поскольку зачала и родила Я Истину, то Она оправдывает Меня. Если Фамарь оправдана была Иудой, то более оправдана буду Я Тобой.

Отец Твой Давид прежде пришествия Твоего воспел Тебе песнь, что будет Тебе принесено от золота Аравии (Пс. 71, 15). И воспетая им песнь исполняется еще во время младенчества Твоего: вот, действительно перед Тобою положены смирна и злато! И все воспетые им сто пятьдесят псалмов растворены Тобой, потому что всякое пророческое изречение имеет нужду в Твоей сладости, без Твоей же соли всякая мудрость оказывается потерявшей силу».

10

«Не возбуждает во Мне ревности, Сын Мой, что Ты – и со Мной, и со всяким человеком. Да будешь Богом исповедающих Тебя, Господом служащих Тебе, Братом любящих Тебя и да приобретешь Себе всех! Когда вселился Ты в Меня, то обитал и вне Меня. Когда родила Я Тебя видимо, сокровенная сила Твоя не оставила Меня. И во Мне и вне Меня пребывал Ты Тем, перед Кем недоумевает ум Матери Твоей.

Когда взираю на внешний Твой образ, который у Меня перед глазами, и когда представляю умом сокровенный Твой образ, тогда во внешнем образе Твоем, Святой, вижу Адама, а в сокровенном вижу Отца Твоего, Который един с Тобой. Мне только показал Ты красоту Твою в двух образах. Да изображают Тебя и Хлеб, и Дух. Пребывай и в Хлебе, и в тех, которые вкушают его. Церковь Твоя, подобно Матери Твоей, да созерцает Тебя и в сокровенном, и в видимом.

Гнушаться Хлебом Твоим – то же, что гнушаться Плотью Твоей. И дальний, возлюбивший Хлеб Твой, и близкий, возлюбивший видимый образ Твой, и тот и другой видят Тебя в Хлебе и во Плоти. Видимый Хлеб Твой как бы драгоценнее Плоти Твоей. И неверные видели Плоть Твою, но не видят они животворящего Хлеба Твоего. Дальние радуются: жребий их выше жребия близких. Вот, образ Твой на Хлебе начертывается кровью гроздов, а на сердце начертывается перстом любви, умащениями веры. Благословен Тот, Кто истинным образом Своим упразднил образы изваянные!

Не такой Ты, Сын Человеческий, чтобы можно было воспеть Тебя просто. И зачатие Твое необыкновенно, и Рождение Твое чудно.

Кто воспоет Тебя без содействия Духа? Воспламеняется во Мне новое желание пророчествовать. Как именовать Мне Тебя? Наименую ли чуждым для нас – Тебя, Который стал единым от нас? Назову ли Тебя Сыном или Братом? Назову ли Женихом или Господом, родившим Мать Свою новым рождением в водах? Я – сестра Твоя, потому что и Я из дома Давида, который отец нам обоим. Я – Мать Твоя, потому что родила Тебя. Я – Невеста Твоя, потому что Тебе посвящена. Я – Раба и Дщерь, потому что купил Ты Меня Кровью и крестил Меня в водах.

Сын Всевышнего пришел и вселился в Меня и сделал Меня Своей Матерью. И как родила Я Его новым рождением, так и Он родил Меня вторым рождением. Одежда, взятая взаймы у Матери, в которую облекся Он, облекла плоть Ее в славу Его. Фамарь в доме Давидовом поругана Амноном, и погибло девство обоих. Но Моя жемчужина не погублена, она скрыта в Твоей сокровищнице, Ты ею украшен. Фамарь в себя приняла аромат свекра ее, у которого похитила она благовония; у Иосифовой обручницы и одежд Ее не коснулось Иосифово дыхание, потому что зачала Она благоухающее древо. Огненной стеной стало для Меня зачатие Твое, Сын Всевышнего!»

Не дал благоухания цвет, потому что сильно было благоухание славной лилии, Сокровищница благовония не имеет нужды в цвете и в его благоуханиях. Прочь бежала плоть, видя зачатого во чреве от Духа. Жена служит мужу, потому что он глава ее. Иосиф же предстоит и служит Господу, Который – в недрах Марии, и служит как священник перед кивотом Твоим ради обитающей в нем святыни Твоей. Моисей принес каменные скрижали, начертанные Господом, – Иосиф изнес на среду чистейшую скрижаль, в которой обитал Сын Творца. Моисеевых скрижалей не стало, потому что Ты наполнил вселенную учением Своим.

11

«Носил Меня Младенец, Которого носила Я, – говорила Мария. – Преклонил Он долу Свои крыла и Меня подъял на крылах Своих, воспарил на воздух и сказал Мне: “Сыну Твоему принадлежат и высота, и глубина”. Видела Я Гавриила – и он называл Его Господом и Архиереем; видела раба-старца – и он приял и носил Его; видела волхвов – они поклонились Ему, и Ирод смутился пришествием Царя».

Сатана, ввергавший в воду детей, чтобы погубить Моисея, избил младенцев, чтобы умертвить вечно Живущего. В Египет убежал Пришедший в Иудею, бедствовал, скитался, потому что желал Он уловить Своих гонителей. В девстве своем листьями бесславия прикрылась Ева; Мать же Твоя Дева облеклась ризой славы, которая покрывает всех. Малый покров плоти дала Она Тому, Кто все покрывает. Блаженна Та, у Которой в сердце и уме обитаешь Ты! Через Тебя, Сын Царя, Она – палата Царя, через Тебя, Архиерей, Она – Святое святых. Нет у Нее забот и попечений о доме и о муже.

Норой и пещерой проклятому змию послужила Ева, потому что вошел и вселился в нее лукавый его совет, а потом, став прахом, стала она и пищей ему. Ты – наш Хлеб,

Ты – наше благородство, наша риза славы. Кто блюдет непорочность и страшится утратить ее, того хранишь Ты. Кто впал в грех, того прощаешь; кем овладел демон, из того изгоняешь его и страждущих недугами врачуешь от язв.

«У кого есть сын, пусть приходит он и будет братом Моему Возлюбленному. У кого есть дочь или сродница, пусть приходит она и будет невестой Бесценному Моему. У кого есть раб, пусть даст ему свободу прийти и служить Господу своему. Свободный, приемля на себя иго Твое, Сын Мой, имеет одну себе награду, а раб, который несет два ига – от господ, и горнего, и дольнего, – вдвойне блажен и за двоякое бремя две получит награды. Дочь свободных – Твоя раба, если служит Тебе, Сын Мой, а раба делается через Тебя свободной и приемлет от Тебя утешение, потому что освобождена Тобой. Духовный плод носит она в лоне своем, если любит Тебя.

Желайте, непорочные души, чтобы Возлюбленный Мой обитал в вас; желайте и вы, осквернившиеся, чтобы Он освятил вас; желайте, Церкви, чтобы украсил вас Он, Сын Творца, пришедший восстановить всю тварь».

Обновляет Он неразумных, которые кланялись и служили всем светилам, обновляет землю, доведенную до обветшания грехом ветхого Адама. Новый вид дан твари ее Обновителем, Который всесилен, восстановляет и тело, и душу. Приходите, слепые, и без платы примите свет очей! Приходите, хромые, примите крепость ног! Приходите, косноязычные и немые, примите дар слова! Приходите, лишенные владения рук, примите силу в руках! У Сына Создателя сокровищница полна всяких лекарств. Лишен ли кто зрения? Пусть идет к Нему – сотворит Он брение, превратит его в плоть и даст свет очам. Этим брением доказывает Он, что Его же рука образовала из персти Адама. А душа, возвращенная в умершего, свидетельствует, что Он же вдохнул в человека и дыхание жизни. Последние эти свидетели уверяют, что Он – Сын Первого.

Стекайтесь, прокаженные, и без труда принимайте очищение! Он очищает не как Елисей, повелевший семь раз омыться в реке. Он не утомляет окроплениями, как иереи. И вы, странники и чуждые, прибегните к Великому Врачу! Никого не чуждается Сын Царя, как и всякий господин не чуждается своих рабов, а Он – Господь всяческих. Если Правосудный поразил проказой плоть и Ты очистил ее, то значит, что Ты же, возлюбивший плоть, образовал и возненавидел ее. Если бы не была она Твоим созданием, Правосудный, Ты и не уврачевал бы ее. Если бы не была она сотворена здравой, не поразил бы Ты ее болезнями. Наказания, Тобой налагаемые, и болезни, Тобой врачуемые, громогласно возвещают, что Ты – Сын Творца.

12

В лето царя, имя которому Сияние, явился Господь наш среди иудеев. И стали царствовать Сияние и Восток – царь на земле, Сын на небе. Благословенно владычество Его! В дни царя, который вписывал людей в книгу мертвых, снизошел Спаситель наш и вписал людей в книгу живых. Он вписал, как и Его вписали: Он вписал нас на небесах, а Его вписали на земле. Хвала Его имени! В дни царя Августа встретились тайна и Истина, царь и Царь, Сияние и Восток. Крест Свой носил Он на раменах как знамение Царства. Тридцать лет в нищете ходил Он по земле. Воспоем же, братия, различные хвалебные песни летам Господа нашего – тридцати годам сплетем тридцать венцов. Благословенно Рождение Его!

В первый год, обладающий сокровищами и исполненный благ, да славословят с нами херувимы, с хвалебными песнопениями носящие на себе Сына. Оставил Он славу Свою, плакал и обрел погибшую овцу. Благодарение Ему!

Во второй год да поклоняются и славословят с нами серафимы, взывающие Сыну: «Свят!» Они видят, как злословят Его неверные. Претерпел Он поругание и нас научил хвалебным песнопениям. Славословие Ему!

В третий год да славословят с нами Михаиловы воинства, которые служат Ему на небесах и видят, как служит Он на земле, омывает ноги, очищает души. Благословенно уничижение Его!

В четвертый год да славословит с нами вся земля; мала она для Сына и с изумлением видит, что на убогом ложе ее полагается Тот, Кто, возлежа на ее ложе, наполняет Собой небо. Славословие Его величию!

В пятый год солнце, дыханием своим согревающее землю, да славословит наше Солнце, Которое сократило широту Свою и умалило силу Свою, чтобы могло взирать на Него и немощное душевное око. Благословенно сияние Его!

В шестой год весь воздух, великолепием своим сообщающий всему красоту, да славословит с нами Великого своего Господа, узрев Его Младенцем в малом недре. Благословенна слава Его!

В седьмой год ветры и облака, кропящие росу на цветы, да воскликнут с нами, видя, как Сын уничижил величие Свое, принял поругание и нечистое заплевание. Благословенно дело искупления Его!

В восьмой год да вознесет хвалу тварь, питающая порождения свои из источников своих. Да поклонится она, видя Сына у Материнской груди и Чистого Младенца, питающегося чистым молоком. Благословен благой совет Его!

В девятый год земля да прославляет силу Творца своего, Который в начале вложил в нее семя, чтобы она изводила из себя все растения, видя, что Мария, земля жаждущая, произрастила из Себя Плод – Сына Дивного и Чудного, сугубо да восхвалит она Того, Кто есть великое море всех благ. Ему прославление!

В десятый год да вознесет хвалу гора Синай, таявшая некогда перед Господом своим, видя, что подъемлют камни на Господа ее и камнями мечут в Того, Кто созидает Церковь Свою на камне. Благословен труд Его!

В одиннадцатый год великое море да славословит Сына, измерившего его горстью, и да удивляется, видя, как Он сходит и в малых водах приемлет Крещение для очищения твари. Благословенна доблесть Его!

В двенадцатый год да славословит святой храм, увидев Отрока среди старцев. Умолкли священники, когда в праздник Свой издал глас Сам празднственный Агнец. Благословенно снисхождение Его!

В тринадцатый год царские венцы вместе с нами да славословят Царя Победителя, Который умер, увенчался терновым венцом и Адаму приготовил великий венец – стояние одесную. Благословен Пославший Его!

В четырнадцатый год египетская пасха да славословит Пасху, Которая пришла и составила праздник выше всех праздников. Вместо фараона погрузила в воды легион, вместо всадников потопила демонов. Благословенно избавление Его!

В пятнадцатый год да славословит агнец, закланный Моисеем, потому что Господь наш не агнца закалывает, как Моисей, но Сам заклан и Своей Кровью искупил людей. Он – Пастырь всех и умер за всех. Благословен Родитель Его!

В шестнадцатый год да славословит пшеница, таинственно изображающая собой Сеятеля, Который в неплодную землю посеял Плоть Свою, и она возросла выше всего и дала новый Хлеб. Благословен Чистый!

В семнадцатый год виноградник да славословит Господа, насадившего его. Он насадил виноградник, и насаждениями Его были души. Один виноградник очистил Он, а другой, как приносивший кислые ягоды, разорил. Благословен Искоренитель!

В восемнадцатый год тем виноградником, который опустошил лесной вепрь (Пс. 79, 14), да славословится истинный виноградник, возделанный Самим Вертоградарем, сохранивший и принесший Ему плоды свои. Благословенно делание Его!

В девятнадцатый год наша закваска да славословит истинный Квас, Который влил в Себя и привлек всех заблудших и единым учением сделал всех единомысленными. Благословенно учение Его!

В двадцатый год соль да славословит Твое животворящее Тело, которым осоляются и тело, и душа всякого верующего. Вера есть та соль для человека, которая сохраняет его невредимым. Благословенно охранение Твое!

В двадцать первый год да славословят воды пустыни, сладкие для дальних и горькие для близких, потому что не послужили Ему. Народ и народы горькими стали в пустыне, и Он истребил их. Сладкими же стали через Крест, который спас их. Благословенно милосердие Твое!

В двадцать второй год да славословят оружие и меч. Они не могли бы умертвить врага нашего – но Ты умертвил его, и Ты же исцелил ухо, отсеченное Симоновым ножом. Благословенно врачевание Твое!

В двадцать третий год да славословит ослица, давшая от себя юного жеребца, на котором воссел Он, разрешающий узы, отверзающий уста немым, отверзший и уста ослице, чтобы воздал хвалу сын Агари. Благословен славословящий Тебя!

В двадцать четвертый год да славословят Сына сокровищницы. Удивились сокровищницы Господу сокровищ, возрастающему среди бедных: Он обнищал, чтобы всех сделать богатыми. Благословенно владычество Твое!

В двадцать пятый год Исаак да славословит Сына, Который на горе, по благости Своей, спас его от заклания. Вместо него заклан был в жертву агнец – образ Его. Избавлен от смерти смертный, и умер Дарующий жизнь всему. Благословенна жертва Его!

В двадцать шестой год да славословит с нами Моисей, убоявшийся и бежавший от убийц; да славословит он Господа, пронзенного копьем, принявшего гвозди в руки и в ноги Свои, снизошедшего в ад, расхитившего его и исшедшего из ада. Благословенно воскресение Твое!

В двадцать седьмой год да славословят Сына велеречивые ходатаи, которые не умели оправдать нас на суде. Сын молчал на суде и оправдал нас. Хвала Ему! В то же лето да славословят Моисей и Иисус, эти правосудные мужи, предавшие смерти беззаконников; да славословят Сына за то, что Он, Благой, умер за злых, что Он, Сын Праведного, обогатил их всеми благами. Благословенны щедроты Его!

В двадцать восьмой год да славословят Сына все сильные, которые не могли избавить нас от пленяющего. Один Достопокланяемый, Который был умерщвлен, возвратил нам жизнь. Благословенно избавление Твое!

В двадцать девятый год да славословит с нами Иов. Он пострадал за себя, а Господь наш за нас претерпел заплевания, копье, терновый венец, бичевания, поношения, поругания, осмеяния. Благословенно милосердие Его!

В тридцатый год да славословят с нами мертвые, которые воскрешены, и живые, которые обратились к покаянию; да славословят высота и глубина, умиротворенные Сыном. Благословен Он и Отец Его!

На Рождество Христово

К тому горнему сонму, который славословил достославное время, назначенное для нашего спасения, и благословенный день, предуставленный для радостей, да присоединюсь с любовью и я. С этим сонмом да возвеселюсь и чистыми песнопениями да восхвалю Младенца, да воспою Родившемуся: «Свят!» – да прославлю Спасшего нас.

Взыграли перед Ним гусли предвозвещавших Его пророков; возликовали перед лицом Его первосвященники, пламеневшие к Нему любовью. Родившемуся от Девы, Господу дев, принесли венец цари, от которых произошел Он. Как Царь, всем дает Он Царство. Как Первосвященник, всем дарует очищение. Как Агнец, всем уготовляет трапезу.

Восстали все царские города, чтобы своими руками принести Тебе золотые венцы. Венцы Тебе, Господи Иисусе, в славословии уст своих приносят иудейские города, эти словесные венцы. Тебя вместе с прочими городами увенчивают Вифлеем, Кана, Назарет, Вифания, Сихем и Самария. Первый венец приносит Тебе город Твой. Два венца приносят Тебе Мария и принявший Тебя вертеп. Из Твоей же собственности все города чинно приносят Тебе венцы, и Царь Господь принимает то, что Им же дано. Сплетают и приносят Тебе победный венец для прославления Твоего города Твои.

Да поклонится и да принесет Ему венец Мать Его, как мать Соломона, которая возложила на него царский венец. Но Соломон не устоял в борьбе, стал язычником и повредил свой венец, а Сын Давидов, воссиявший из Давидова дома, прославил дом отца Своего, возвеличил престол его, превознес род его, и его свирель оглашает всякую страну.

Приснопамятна родившая Его Мать, достойно благословений носившее Его чрево! Как отец Его, восхваляется Иосиф, по благости наименованный отцом Сыну Истинного. Послан Пастырь взыскать заблудшую и погибшую овцу, и Он принес ее и ввел в овчий двор.

«Более всех спасаемых возвеселил Он Меня, потому что зачала Его во чреве; более всех возвеличенных Им возвеличил Он Меня, потому что родила Его. Войду в рай жизни и там, где согрешила Ева, прославлю Его, потому что Меня избрал Он из всех жен и благоволил сделать Своей Матерью, а Сам благоизволил стать Сыном Моим.

Да возблагодарит Тебя Вифлеем, сподобившийся быть местом рождения Твоего, да сплетет Тебе венец из вещаний Михеевых! Это пророчество есть сад, исполненный цветов. Да созовет оно пророков и царей насладиться венцом Его. В него приносят: Моисей – прообразования, Исаия – радостные тайны и притчи, благоухающие цветами.

Прославлять Меня будут уста славных, потому что приняла Я Младенцем Того, Кто есть Сын Сокровенного. Он явился и вознес Меня на горнюю высоту, чтобы со святыми на небесах и с ангелами славословила Я Того, Кто славой Своей наполняет небеса, и они не могут вместить в себя величие Его, хотя Он умалил Себя и полагается в яслях».

Гласы горних возвестили о Тебе дольним, благовестием о Тебе наполнили слух их. Новый Источник открыли небесные земным, жаждавшим жизни и не вкушавшим ее. Ты – Тот Источник, из Которого не вкушал Адам. Ты отверз двенадцать словесных источников, и они наполнили мир спасительными водами.

Особый венец приносит Тебе праведник Иосиф, недоумевавший и успокоенный ангелом. Да усугубится награда ему, потому что бежал с Тобой и нес Тебя на руках своих. О Тебе свидетельствовала Иосифова праведность.

Научи меня, Господи, как и почему угодно Тебе было явиться из Девического чрева. Твоим образом был чистый Адам. Как тот создан из девственной, невозделанной земли, так Твое Рождение было безмужно от обрученной с Иосифом Дочери Давидовой. Цари в родословии писались не по имени жен, но по имени мужей. Дочь Давидова обручается с Иосифом, Давидовым сыном, потому что Младенцу невозможно было писаться по имени Матери Своей. Бессеменно Сын рожден у Иосифа, безмужно родила Его Мать.

Неприлично было бы родиться Ему от семени Иосифа, а Марии – зачать Его, не обручившись с Иосифом. Рожденный Марией не по имени Ее записывается, Его записывает Иосиф. Но записанный Иосифом – не от семени его: получает Он имя Иосифово, не заимствуя Иосифовой плоти. Не от обрученного с Марией рождается Сын у Нее, Рожденный Ею – Господь и Отец Давиду.

Обрученную Моисей называет женой мужа и обрученного, который не вступил с ней в супружество, именует мужем (см.: Втор. 22, 23), чтобы невозможно было отрицать Христово происхождение от Давида. Почему Сын Давидов, родившийся безмужно, причислен к сынам Давидовым? Обрученный с Марией почитается мужем Ее, и Господь наш признавал, что Он от рода их, когда называли Его Сыном Давидовым и не отрицали того.

Если Вышний именовался Сыном человека, который был далек от Него по родам и поколениям и благоволил наследовать имя его^[3], кто станет вдаваться в сомнения, слыша о плотском Рождении нашего Спасителя, когда и зачат Он Давидовой Дочерью, и носили Его длани сына Давидова, и в Давидовом городе принял Он поклонение?

Что делала Пренепорочная, когда к Ней был послан, снизошел и предстал Гавриил? Вероятно, пребывала в молитве, когда увидела его, потому что и Даниил во время молитвы узрел Гавриила. Молитва и благовестие, как родственные между собой, должны радовать друг друга. По молитве голубь принес радостную весть. Молитва сделала, что учащались благовествования Аврааму. Молитва ускорила благовестие Езекии. Во время молитвы возвеселило благовестие сотника Корнилия; в награду за молитву обрадован Симеон, в награду за фимиам получил благовестие Захария.

Все надежды стекаются в пристань молитвы, и она приносит благовестие. В молитве Марииной заключена была причина всех радостей. В виде благолепного старца-пришельца вошел к Марии Гавриил и, приветствуя Ее миром, сказал: Не бойся (Лк. 1, 30). Иначе опечалилась бы смиренная Отроковица, увидев лицо юноши.

Только к двум непорочным старцам и юной Деве, подобным по изволению и одинаковым по естеству, послан был Гавриил с благовестием: к Деве, к неплодному Захарии и к верному Даниилу. Один из них пророчески предвозвестил Рождение Твое, другой стал отцом гласа, вопиющего в пустыне, а Дева родила Всевышнее Слово.

Слово на Преображение Господа и Бога Спасителя нашего Иисуса Христа

Нива веселит нас жатвой, виноградник – плодами для вкушения, а Писание – животворным учением. Но жатва на ниве бывает в одно время года и в одно время года в винограднике собирается виноград, – Писание же, всегда читаемое, всегда источает животворное учение. Нива по окончании жатвы не то уже, чем была прежде; виноградник по обирании винограда теряет свою цену, – в Писании же ежедневно собирай жатву, и класы в нем для толкователей не оскудевают; ежедневно собирай виноград: грозды обретаемого в нем упования не истощаются.

Итак, приблизимся к этой ниве, насладимся и произрастающим на этих животворных браздах, пожнем на ней класы жизни – словеса Господа нашего Иисуса Христа, сказавшего ученикам Своим: Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего во славе Своей. По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую… и преобразился пред ними, и просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет (Мф. 16, 28–17, 2).

О тех самых сказал, что не вкусят смерти, пока не увидят образа пришествия Его, которых, взяв, возвел на гору и которым показал, каким образом придет в последний день во славе Своего Божества и в теле Своего человечества. Возвел же их на гору, чтобы показать им, Кто Сын и Чей Сын. Ибо когда спросил их: За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? – они отвечали ему: Одни… за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков (Мф. 16, 13–14). Потому возводит их на гору и показывает им, что Он не Илия – но Бог Илиин, и не Иеремия – но освятивший Иеремию во чреве матернем, и не один из пророков – но Господь пророков, пославший их. Показывает им, что Он – Творец неба и земли, что Он – Господь живых и мертвых, потому что повелел небу и низвел Илию, дал мановение земле и воскресил Моисея.

Возвел их на гору, чтобы показать им, что Он – Сын Божий, прежде веков рожденный от Отца и на последок дней воплотившийся от Девы, родившийся только Ему ведомым образом, бессеменно и неизреченно, сохранивший девство [Своей Матери] нерастленным. Ибо там, где хочет этого Бог, побеждается чин естества. В саму утробу Девы вселился Бог Слово, и огонь Божества Его не попалил членов Девического тела, но сохранял их в продолжение девятимесячного времени. Вселился в саму утробу Девы, не возгнушавшись гнилостью естества, – и из нее произошел воплощенный Бог, чтобы спасти нас.

Возвел их на гору, чтобы показать им славу Божества и дать им знать, что Он – Искупитель Израиля, как объявил через пророков, и чтобы не соблазнились о Нем, видя вольное Его страдание, какое имел Он претерпеть за нас по человечеству. Ибо знали Его как человека и не разумели, что Он – Бог; знали Его как Сына Мариина, как человека, жившего с ними в мире. И на горе Он дал им разуметь, что Он – Сын Божий и Бог. Видели, что Он вкушал и пил, утомлялся и отдыхал, дремал и засыпал, приходил в страх и проливал пот, все же это приличествовало не Божественному естеству Его, а только человечеству. И потому возводит их на гору, чтобы Отец провозгласил Его Сыном и показал им, что действительно Он – Сын Божий и Бог.

Возвел их на гору и показал им Царство Свое прежде Своих страданий, силу Свою прежде смерти Своей, и славу Свою прежде поругания Своего, и честь Свою прежде бесчестия Своего, чтобы, когда будет взят и распят иудеями, знали они, что распят не по немощи, но по благоизволению Своему добровольно во спасение миру.

Возвел их на гору и показал им славу Божества Своего прежде воскресения, чтобы, когда восстанет из мертвых в славе Божественного естества Своего, узнали они, что не за труд Свой приял Он славу сию, не как нуждавшийся в славе, но что прежде веков принадлежала Ему слава с Отцом и у Отца, как сказал Он, исходя на вольное страдание: Отче, прославь Меня… славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира (Ин. 17, 5).

И эту славу Божества Своего, невидимую и сокровенную в человечестве, Он показал апостолам на горе. Они видели лицо Его блистающим, подобно молнии, и одежды Его белыми, как свет. Два солнца увидели ученики: одно на небе – обыкновенное, а другое – необыкновенное; одно – видимое ими и озаряющее мир на тверди, другое – им одним являющее лицо Свое. Одежды же Свои показал белыми, как свет, потому что из всего тела Его истекала слава Божества Его и во всех членах Его сиял свет Его. Не как у Моисея – не одна внешность плоти Его просияла благолепием, но из Него изливалась слава Божества Его, из Него восходил свет Его и в Нем сосредоточивался; не переходил от Него на что-либо другое, оставляя Его, не со стороны приходил к Нему, чтобы украсить Его, и не был для Него заимствованным. Но не всю пучину славы Своей показал Он им, а в какой мере могли вместить зеницы очей их.

И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие (Мф. 17, 3). Беседа их с Ним была следующая: они свидетельствовали Ему благодарение, что пришествием Его исполнились слова их и всех пророков. Воздавали Ему поклонение за спасение, какое соделал миру, то есть человеческому роду, и за то, что исполнил самим делом тайну, которую описывали они.

В том восшествии на гору была радость пророкам и апостолам. Радовались пророки, увидев Его человечество, которого не знали, радовались апостолы, увидев славу Его Божества, Которого не разумели. И, услышав глас Отца, свидетельствующий о Сыне, познали из этого Его вочеловечение, которое было для них не ясно. А вместе с гласом Отца уверяла их в этом явившаяся слава тела Его от неизменно и неслиянно соединенного с Ним Божества. И запечатлелось свидетельство троих гласом Отца, а также Моисеем и Илией, которые предстояли Ему, как рабы.

И взирали друг на друга: пророки – на апостолов, апостолы – на пророков. Увидели там друг друга: началовожди Завета Ветхого – началовождей Завета Нового. Святой Моисей увидел освященного Симона. Домоприставник Отца увидел приставника Сына: один рассек море, чтобы народ прошел среди волн, другой поставлял кущи, чтобы создать Церковь. Девственник Ветхого Завета увидел девственника Завета Нового, Илия – Иоанна; восшедший на колесницу огненную – припадшего к персям Пламени. Так гора стала образом Церкви, и Иисус соединил на ней два Завета, какие приняла Церковь, и дал нам разуметь, что Он Сам – Податель обоих Заветов: один принял тайны Его, а другой явил славу дел Его.

Петр сказал: Господи! хорошо нам здесь быть (Мф. 17, 4). Что говоришь ты, Симон? Если здесь останемся, кто исполнит слово пророков? Кто запечатлеет вещание проповедников? Кто совершит таинства праведных? Если здесь останемся, на ком исполнится сказанное: Пронзили руки Мои и ноги Мои (ср.: Пс. 21, 17)? Кому будет приличествовать это: Делят ризы Мои между собою и об одежде Моей бросают жребий (ср.: Пс. 21, 19)? С кем сбудется это: Дали Мне в пищу желчь, и в жажде Моей напоили Меня уксусом (ср.: Пс. 68, 22)? Кто подтвердит это: В мертвых свободь (Пс. 87, 6)? Если здесь останемся, кто раздерет рукописание Адамово? Кто оплатит долг его? Кто обновит на нем одеяние славы? Если здесь останемся, как будет все то, что сказал Я тебе? Как созиждется Церковь? Как получишь от Меня ключи Царства Небесного? Кого будешь вязать? Кого будешь разрешать? Если здесь останемся, без исполнения останется все сказанное пророками.

Еще сказал Петр: Сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии (Мф. 17, 4). Симон послан созидать Церковь в мире, и вот творит кущи на горе, потому что все еще по-человечески смотрит на Иисуса и ставит Его в ряд с Моисеем и Илией. И Господь тотчас показал ему, что не имеет нужды в его куще, потому что Он отцам его в пустыне в продолжение сорока лет творил сень облачную, ибо, когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их (Мф. 17, 5). Видишь, Симон, кущу, устроенную без труда, кущу, которая преграждает зной и не производит тени, кущу, которая молниеносна и светла?

Когда ученики дивились, услышан был из облака глас, от Отца говорящий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте (Мф. 17, 5). После гласа от Отца Моисей возвратился в место свое, и Илия возвратился в область свою, и апостолы пали лицом на землю; Иисус же стоял один, потому что на Нем одном исполнился тот глас. Бежали пророки, пали на землю апостолы, ибо не на них исполнялся глас Отца, свидетельствующий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте. Отец учил их, что Домостроительство Моисеево исполнено и они должны слушать Сына, потому что Моисей, как раб, говорил, что было повелено, и проповедовал, что было ему сказано. Так же говорили и пророки, пока не пришел Примиритель (Быт. 49, 10), то есть Иисус, Который есть Сын, а не домочадец, Господь, а не раб, Властитель, а не подвластный, Законодатель, а не подчиненный закону. По Божескому естеству Сей есть Сын Мой Возлюбленный.

Что было еще не ясно для апостолов, то Отец открыл им на горе. Сущий провозвещает Сущего, Отец объявляет Сына. При сем гласе апостолы пали лицом на землю, потому что страшный был этот гром и от гласа его поколебалась земля – и они пали на землю. Глас показал им, что близок Отец, а Сын воззвал их Своим гласом и воздвиг их. Как глас Отца поверг их, так воздвиг их глас Сына силой Божества Его, Которое вселялось в самой плоти Его и неизменно соединено с ней, почему Божество и плоть пребывают в одной Ипостаси и в одном Лице нераздельно и неслиянно. Не как Моисей благолепен Он был по внешности, но как Бог сиял славой. У Моисея благолепие было лишь на лице, а Иисус во всем Своем теле, как солнце лучами своими, сиял славой Божества Своего.

И Отец воззвал: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте, – воззвал о Сыне, не отлученном от славы Божества. Ибо Отец и Сын со Святым Духом – одно естество, одна сила, одна сущность и одно Царство. И к одному вещал под невысоким именем, но в страшной славе. И Мария называла Его Сыном, по человеческому телу не отлученным от славы Его Божества. Ибо один есть Бог, явившийся в мир в теле. Слава Его возвещала о Божеском естестве, которое от Отца, и тело Его возвещало о человеческом естестве, которое от Марии; оба же естества сошлись и соединились в одной Ипостаси. Единственный от Отца – единородный и от Марии. И кто разделяет в Нем естества, тот отделен будет от Царства Его, а кто сливает их, тот не лишен будет жизни Его. Кто отрицает, что Мария родила Бога, тот не увидит славы Божества Его, и кто отрицает, что носил Он безгрешную плоть, тот не получит спасения и жизни, даруемой через тело Его. Сами дела свидетельствуют и Божеские силы Его научают рассудительных, что Он – истинный Бог. А страдания Его показывают, что Он – истинный человек.

И если слабые разумением не удостоверяются, то понесут за это наказание в страшный день Его. Если Он не был плотью, то для чего выведена на среду Мария? И если Он не Бог, то кого Гавриил именует Господом? Если не был плотью, кто возлежал в яслях? И если не Бог, кого славили снисшедшие ангелы? Если не был плотью, кто обвит был пеленами? И если не Бог, кому поклонялись пастыри? Если не был плотью, кого обрезал Иосиф? И если не Бог, в честь кого шла по небу звезда? Если не был плотью, кого Мария питала Своим млеком? И если не Бог, кому волхвы принесли дары? Если не был плотью, кого носил в объятиях Симеон? А если не Бог, кому говорил он: «Отпусти меня с миром»? Если не был плотью, кого взял Иосиф, бежав в Египет? И если не Бог, на ком исполнилось сказанное: Из Египта вызвал Сына Моего (Ос. 11, 1)? Если не был плотью, кого крестил Иоанн? И если не Бог, кому Отец говорил с неба: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф. 17, 5)? Если не был плотью, кто взалкал и жаждал в пустыне? И если не Бог, кому служили снисшедшие ангелы? Если не был плотью, кто зван был на брак в Кане Галилейской? И если не Бог, кто превратил воду в вино? Если не был плотью, у кого на руках положены были хлебы? И если не Бог, кто в пустыне пятью хлебами и двумя рыбами напитал многие тысячи кроме жен и детей? Если не был плотью, кто спал на корабле? И если не Бог, кто запретил ветрам и морю? Если не был плотью, с кем вкушал Симеон фарисей? И если не Бог, кто отпустил прегрешения грешницы? Если не был плотью, кто сидел у кладезя, утомившись в пути? И если не Бог, кто самарянке дал воду живую и обличил ее, что имела пять мужей? Если не был плотью, кто носил человеческие одежды? И если не Бог, кто творил силы и чудеса? Если не был плотью, кто плюнул на землю и сотворил брение? И если не Бог, кто брением дал прозрение очам? Если не был плотью, кто плакал на гробе Лазаря?

И если не Бог, кто повелительно заставил выйти из гроба четверодневного мертвеца? Если не был плотью, кто восседал на жребяти? И если не Бог, кому во сретение со славой выходили толпы народа? Если не был плотью, кого взяли иудеи? И если не Бог, кто повелел земле и поверг их ниц? Если не был плотью, кто был заушаем? И если не Бог, кто исцелил и снова утвердил на своем месте урезанное Петром ухо? Если не был плотью, кто на лицо свое принимал заплевание? И если не Бог, кто в лицо апостолам вдунул Духа Святого? Если не был плотью, кто предстоял на суде Пилату? И если не Бог, кто устрашил во сне жену Пилатову? Если не был плотью, с кого воины совлекли одежды и разделили их? И если не Бог, почему при Кресте затмилось солнце? Если не был плотью, кто распят был на Кресте? И если не Бог, кто поколебал землю в основаниях? Если не был плотью, у кого руки и ноги пригвождены были гвоздями? И если не Бог, отчего раздралась завеса церковная, рассеялись камни, отверзлись гробы? Если не был плотью, кто воззвал: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27, 46). И если не Бог, кто сказал: Отче! прости им (Лк. 23, 34)? Если не был плотью, кто был распят на Кресте с разбойниками? И если не Бог, кто сказал разбойнику: Ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23, 43)? Если не был плотью, кому подавали уксус и желчь? И если не Бог, чей глас услышал ад и содрогнулся? Если не был плотью, у кого ребра пронзены копьем и текла кровь и вода? И если не Бог, кто сокрушил врата ада и расторг узы, по чьему повелению вышли заключенные мертвецы? Если не был плотью, кого апостолы видели в гробнице? И если не Бог, как вошел в затворенные двери? Если не был плотью, у кого осязал Фома язвы гвоздинные на руках и язву от копья в ребрах? И если не Бог, к кому воззвал Фома: Господь мой и Бог мой! (Ин. 20, 28)? Если не был плотью, кто вкушал на море Тивериадском? И если не Бог, по чьему повелению наполнилась мрежа? Если не был плотью, кого апостолы и ангелы видели восходящим на небо? И если не Бог, для кого отверзлось небо, кому с трепетом поклонялись силы, к кому вещал Отец: Седи одесную Меня (Евр. 1, 13), как говорит и Давид: Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня (Пс. 109, 1)? Если Он не Бог и человек, то ложно спасение наше, ложны и вещания пророков!

Но в истине пребыли пророки, и не лживы их свидетельства. Что повелено им было, то и глаголал через них Дух Святой. Потому-то и непорочный Иоанн, припадший к персям Пламени, в подтверждение пророческих изречений богословствуя в Евангелии, научил нас, говоря: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть… И Слово стало плотью, и обитало с нами (Ин. 1, 1, 3, 14). Тот, Кто от Бога, Бог Слово, от Отца Единородный Сын, единосущный Отцу, Сущий от Сущего, Предвечное Слово, рожденный от Отца без матери прежде всех веков неизреченно – Сей Самый в последок дней рождается от Дщери человеческой, от Марии Девы без отца, рождается Бог воплощенный, понесши на Себе от Нее заимствованную плоть, соделавшись человеком, которым не был, и пребыв Богом, Которым был, чтобы спасти мир. И Он есть Христос, Сын Божий, Единородный от Отца и Единородный от Матери.

Одного и Того же исповедую совершенным Богом и совершенным человеком, в двух естествах, ипостасно, или лично соединенных, познаваемых нераздельно, неслиянно и неизменно, облекшимся в плоть, одушевленную словесной и разумной душой, и соделавшимся нам подобострастным во всем, кроме одного греха. Один и Тот же есть земной и небесный, временный и вечный, подначальный и безначальный, безлетный и подлежащий времени, созданный и несозданный, подверженный страданиям и бессмертный, Бог и человек, в том и другом совершенный, один в двух естествах и в двух один.

Одно Лицо Отца, и одно Лицо Сына, и одно Лицо Духа Святого, одно Божество, одна сила, одно Царство в трех Лицах. Так славим Святую Единицу в Троице и Святую Троицу в Единице. После того как Отец воззвал с неба: Сей есть Сын Мой Возлюбленный… Его слушайте, приняла это Святая

Божия Вселенская Церковь. Во имя Святой Троицы крестит она в жизнь вечную, Ее святит равночестием, Ее исповедует нераздельно, неотлучно, Ей покланяется непогрешительно, Ее исповедует и прославляет. Сей Триипостасной Единице, Отцу и Сыну и Святому Духу, подобают слава, благодарение, честь, держава, величие, ныне и всегда и во веки веков! Аминь.

Беседа против иудеев, еоворенная в Неделю Ваий ^[4]

На великодаровитый праздник призваны вы, возлюбленные, – принесите же дар хвалы призвавшему вас Премудрому. На победную вечерю пришли вы, доблестные, – как мужественные ратоборцы, восприимите в руки свои знамя. Ныне вошли вы в пристань, богатую всякими благами, богатую внутренними существенными сокровищами, – производите же духовную куплю.

Тихой пристани достигли вы, пловцы, – с весельем вступайте в эту безопасную страну, в которой нет бурь. На радостный праздник призывает вас Сын Царя, пришедший в нашу страну, – выходите в сретение Ему с масличными ветвями и пойте: «Осанна!» Господь празднеств и времен пригласил вас на этот праздник, Господь месяцев и лет созвал вас на этот день.

Ты научил нас, что воспевать Тебе в посвященный Тебе праздник; Ты наставил нас, что возглашать Тебе в день воспоминания нашего спасения. Вместе с нами да радуются ангелы и да возгремят трубы их, вместе с нами да ликуют народы и языки да воззовут: «Осанна!» В этот радостный праздник да исчезнут перед Тобой скорби наши и скверны наши да загладятся благодеяниями, какие Тобой совершены для нас. В Тебе да упокоятся души наши, забыв о скорбях своих; в Тебе да обновятся обветшавшие, состарившиеся и истлевшие твари. В Тебе да обретут крепость свою добродетели наши и да утвердятся в путях своих; Тобой, Господин духовных украшений, да украсятся

Церкви наши. Тобой, Творец человеческого нашего рода, да очищены будут души наши и да благословятся поколения наши. Освяти совесть нашу, сделай ее чистой от зла, восстанови разрушенные стены наши, защити их от врагов. Укрась храмину состава нашего, чтобы пришли мы в первозданную красоту.

Да славословят Тебя, Господи, горние, и небо, и земля, и все, что на них. Тебя, Господи, да славят твари великолепием устройства своего, Тебя да восхвалят все ветры дивным веянием дыханий своих. Вечному существу Твоему да возвещает хвалу все небесное, о нисхождении Твоем да радуются горние, да торжествуют и славят Тебя глубины. Море да радуется хождению Твоему и суша – шествиям Твоим; да веселится и славословит Тебя естество наше, потому что в нем обитает величие Твое. Разумными глаголами да славит Тебя немощный дух мой. Собор пророков да увеселяется хвалебным гласом детей. Да ликует сонм апостолов при всеобщих восклицаниях. Да радуются ныне небо и все лики духов. Каждый по-своему да славит Того, Кто преклонил Свою высоту и сошел.

Ныне да хвалят Тебя поднебесные воды, взывая: «Осанна!» Ныне дольние воды да приносят дар хвалений славному и великому имени Твоему. Да ликует ныне твердь, да славит Вечного, Который преклонил небеса и сошел на землю обитать с земнородными. Да радуется ныне солнце, да просияют еще ярче лучи его, славословя великое Солнце, освещающее миры и твари. Да сияет ныне луна, красуясь величественным сиянием звезд и в горней обители своей поклоняясь Превознесенному, благоизволившему снизойти долу. Все звезды в великолепии своем да принесут ныне дар хвалений Творцу, украсившему их.

Торжествуй ныне, земля, взыграйте, холмы, как агнцы (Пс. 113, 4), перед Сыном Царя, Который смирил Себя и пришел посетить дольних. Радуйся ныне, море, веселитесь морские острова о Господе, Который из жилища Своего пришел в бедную обитель нашего человечества. Да радуются ныне дубравы и ветви на их деревьях, ибо срезаны с них вайи и служат прекрасным знамением. Да веселятся ныне четвероногие, да ликуют животные вьючные, потому что Небесный пришел в нашу страну и воссел на жеребенка ослицы. Больше же всех да веселится и да облечется в радость ныне град Давидов, потому что Господь всей твари к нему обратил лицо Свое и входит в него. Да веселятся ныне грады, да подвигнутся селения, взывая песненно с детьми, восклицавшими: «Благословен Грядущий!»

Вконец ныне опустошен и пересажен к язычникам виноград Возлюбленного, с насмешками попирают его, в поругание обратился он и разорен. Разрушен и пал его оплот, разрушился высокий столп его от гласа восклицаний, как пал Иерихон от звука труб. Ныне совершено обновление виноградных лоз, которые устарели и повредились. На место их посажена лоза, выросшая у язычников. Полевые звери опустошили этот великий бесплодный виноградник, потому что приносил он не спелые гроздья, а кислые ягоды. И прогневался Господин виноградника и огнем попалил побеги его, заповедал облакам, чтобы не давали они дождя во время свое, чтобы засох, опустел виноградник, не было в нем ни плодов, ни зелени. До того оскудели дождь пророков и духовная роса провидцев, что иссох источник Иаковлев, иссяк поток Израилев. Срезаны в саду Авраамовом две лозы умащенные – царство и священство отняты у Израиля. Тот, Кто сплетает венцы, расторг ныне венец Иудин, Господь из среды народа Своего удалил властелина и мужа почтенного, мудрого и советника, пророка и вождя.

В сетовании сидит ныне синагога, любительница празднеств. Поскольку презрела она праздник Сына, то и Он презрел и отверг ее праздники. Отнята ныне слава у народа израильского; в посрамлении он у язычников, как Каин за преступление свое. Много стало теперь трещин в жилище Иаковлевом, потому что Здатель, соорудивший стены его, разорил и разрушил углы его. Такую песнь воспоет ныне синагога среди язычников: «Бог навел на меня великую скорбь (Вар. 4, 9), одинокой оставил меня Господь, из наследия Своего удалил меня Господь, признал меня чужой Ему вдовой, которая оставлена!»

Да увеселяется ныне сонм наш сладкозвучными песнями пророков, да произрастут в нем побеги хвалений, да цветет он, подобно лилиям. Соберем ныне плоды из сада пророков и духовно насладимся сладостью их произрастаний. Восплещите руками, язычники, в этот духовный праздник, воспойте осанну Тому, Кто венчает ваши празднества. Иаков придет и возвестит вам об осленке и о виноградной лозе (Быт. 49, 11). Младенцев и грудных детей побудит Давид к хвалению (Пс. 8, 3). Захария воскликнет Иерусалиму: Ликуй от радости, дщерь Сиона (Зах. 9, 9). Еще Исаия предвозвестил нам, указывая на учеников: Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир (Ис. 52, 7). Вступление Его в Сион при громких восклицаниях осанны есть предызображение радости, исполненное тайн и сокровенного смысла.

Перед Ним бегут дети с ветвями в руках; «Осанна!» – воспевают Ему чистые, невинные младенцы, в веселии окружает его лик апостолов. Его сопровождают святость, царское величие и священство, пророки на трубах своих возглашают перед Ним свои тайнозрения. Как царю дары, приносят во сретение Ему хвалы и в разных чертах рисуют Его образ. Один говорит: «Вот Тот, о Котором провозглашал я, что при конце приидет на землю (см.: Авв. 3, 12)». Другой восклицает: «Стоящим на лествице видел я Его! (см.: Быт. 28, 13)». Один говорит: «Это Тот самый, Которого видел я в середине горящего куста в виде пламени! (см.: Исх. 3, 2)»; другой вторит: «Это Чудный… Бог крепкий… Князь мира (Ис. 9, 6)». Один говорит: «Это Тот, Который с шумом, при сильных громах и трубном звуке, сошел на вершину горы, где и видел я Его (Исх. 19, 18–20)»; другой взывает и говорит: «Хвали, Сион, Бога твоего (Пс. 147, 1), возьми свирель и гусли и воспой Ему песнь свою!» Один провозглашает: «Это Остаток, собранный во Израиле (см.: Ис. 10, 20)»; другой объявляет: Ему покорность народов (Быт. 49, 10). Один говорит: «Вот стебель, Который прозябает и возрастает без семени»; другой продолжает и говорит: «Это отрасль от корня Иессеева (Ис. 11, 1)». Один вещает: «Вот знамение, которое воздвигнуто будет народом земным (см.: Ис. 5, 26)»; другой уподобил Его агнцу пред стригущим (Ис. 53, 7). Один говорит: «Не Тот ли это, Чье лицо узреть ожидают народы?» Другой восклицает: «Это Господь, Который нисходит и шествует по твердыням гор! (см.: Ис. 2, 2)». Один перечисляет великие дела Его и чудеса деяний Его, говоря: «Вот Тот, Кто разрешает связанных, исцеляет сокрушенных сердцем (Ис. 61, 1)»; другой вопрошает о имени Его, допытывается, как угодно Ему наименовать Того, Кто собрал ветер в пригоршни Свои… какое имя Ему? и какое имя Сыну Его? (Притч. 30, 4). Один говорит: «Он подобен корню, растущему из сухой земли (Ис. 53, 2)»; другой взывает и говорит: Прежде солнца пребывает имя Его (Пс. 71, 17). Один говорит: «Это Младенец, рождение Которого совершилось днесь (см.: Пс. 2, 7)»; другой: «Он древен, древнее всех тварей (см.: Мих. 5, 2)». Один восклицает: «Я видел Человека, Который стоял на отвесной стене (Ам. 7, 7)»; другой говорит: «Я наименовал Его Ангелом, в руке у Которого благовествование Отца (см.: Мал. 3, 1)». Один спрашивает: Поистине, Богу ли жить с человеками на земле? (2 Пар. 6, 18). Другой говорит: Сей есть Господь, Бог наш (Вар. 3, 36). Один говорит Иерусалиму: Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой (Ис. 60, 1); другой взывает: Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима (Зах. 9, 9). Один говорит: Восток имя Ему (Зах. 6, 12); другой именует Его звездой (см.: Чис. 24, 17). Один называет Его отраслью (см.: Ис. 11, 1); другой – Пастырем Израилевым (см.: Пс. 79, 2). Один говорит, что Он – Царь, а другой, что Он – вождь и советник. Один именует Его агнцем, а другой – всесожжением (см.: Исх. 24, 17). Один говорит: «Это Камень, оторвавшийся от горы без содействия рук (Дан. 2, 34)»; другой именует Его Князем мира и правды (см.: Ис. 9, 6). Один говорит: «Это Тот, Которого видел я, как Он восшел на облака (см.: Ис. 19, 1)»; другой говорит: «Я видел, что сидит Он на колеснице из херувимов (см.: Иез. 10, 18)». Один говорит: Видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм (Ис. 6, 1).

Другие премудро начертывают иные таинственно прикровенные образы. Один говорит: «Слышал я от Отца, как возглашал Он: Сойдем же и смешаем там язык их (Быт. 11, 7)»; другой возвещает и говорит: Тебе говорят, царь Навуходоносор (Дан. 4, 28). Один говорит: «На меня возложено идти и проповедовать о творении, что Господь изрек Единородному Своему: Сотворим человека по образу Нашему (Быт. 1, 26)». Один изображает сошествие Его, как тихо капающий дождь (см.: Пс. 71, 6), и Марию также представляет наподобие прекрасного, чистого руна; другой предначертывает Его зачатие и изображает рождение Его (см.: Ис. 7, 14). Иной предуказывает путь Его, говоря: Прямыми сделайте в степи стези Богу нашему (Ис. 40, 3). Такими вещаниями славословили Его, когда вступал в Иерусалим, и лик пророков славил вход Его в Сион. Дети и пророки присоединились там к ученикам, чтобы с торжеством и честью ввести Царя, и взывали: «Осанна!»

С желанием встретила Его церковь языческая и поклонялась Ему, Царю царей, но гневалась на Него блудница – скверная синагога. Не с радостью принимала Его она, хотя и предвозвестили Его пророки и видела она величие Его и содрогнулась от Всевышнего, Который пришел к ней. Видела святость Его и вострепетала, потому что непотребствовала на улицах. Безрассудно пренебрегла Им, потому что уничижен был по плоти, и презрела славу Его существа, сокрытую в Его Божестве.

Сын Иессеев, Давид, предвозвещал, что слава Его сокровенна во благолепии святыни (Пс. 109, 3) из недр вечно Сущего рожден Тот, Который воссел на обнаженном хребте осленка. Сокровенно Отец родил Его в начале в сущности Своей, и как один из нас открылся Он в начале лет и времен.

Клялся Господь и не раскается о Сыне Своем возлюбленном: Ты священник вовек по чину Мелхиседека (Пс. 109, 4). Этот точный образ Его по человечеству начертал Давид в песнопениях своих и ясно изобразил Его, ибо представлял себе человечество Его, в которое Он облекся в пришествие Свое и в котором Вечному Первосвященнику назначено священство и Царство непреходящее: Ты священник вовек. Владычество Твое – владычество вечное, и… царство Твое – в роды и роды (Дан. 4, 31). Такими превосходными красками, растворив их сокровенностью Божества, очам иерусалимской дщери живописует Давид образ Царя славы.

Пророки взывали к ней: Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое к хвалебному гласу детей, и забудь злочестие твое, и злочестие народа твоего, и упорство дома отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей, возжелает славы Твоей (Пс. 44, 11–12). Не уважила она гласа пророков и проповеди апостолов, не приклонила уха своего к хвалению детей и младенцев эта прелюбодейка. И поскольку не слушала она и не радовалась радости и прославлению, то написал Он разводное письмо и отдал этой презренной и оскверненной, снял покрывало с главы ее и стыдливость с очей ее. Снял с нее украшения, совлек с нее и отнял одежду ее. Снял убранства с шеи ее, снял ожерелья и цепи.

Как блудницу и прелюбодейку отринул от Себя, изгнал из Своего чертога, и вот, сидит она без покрывала, обнажена и посрамлена глава ее. Так вещал им в ярости Своей и гневом Своим привел их в смятение, исполнил лица их бесчестием (Пс. 82, 16–17).

Воспламенился яростью на Иерусалим и обратил его в пустыню. Указывая на это, взывает пророк Исаия: Как шатер в винограднике и как оставленную хижину оставит Господь Иерусалим за злочестие его. И если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка для общества дома Израилева в прозябшем жезле Иессеевом, то мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре (Ис. 1, 8–9).

Но теперь он воображает, что будет ему восстановление. Этот народ, прогневавший Бога делами и поступками своими, ожидает и желает времени, в которое получит он удовлетворение. Читает этот неразумный пророков и не понимает слов их. Как скоро слышит о восстановлении, возвышает голос свой и вопиет: «Иерусалим возрадуется снова!» Еще и еще слышит это, потому что желает этого, а за что был разорен Иерусалим – не знает того еврейское племя. Велика будет слава его (Пс. 20, 6), – повторяет он непрестанно, а как это совершится – не знает; воображает, что будет имя его славно, а через кого сделается славным – не знает того. Говорит, что назовется он градом избавленным (см.: Соф. 3, 1), но кто избавит его – не разумеет того. Прибавляет в неразумии и говорит, что Иерусалим станет именитым и славным, но через кого и как – не говорит этого, потому что лишился разума своего, огрубело сердце его, и ушами с трудом слышат Израиль (Ис. 6, 10), не понимает всего написанного.

При входе Спасителя нашего громким гласом взывал пророческий лик: «Это Тот, о Ком вещали мы, что придет и воссядет на осленка. Вставай, выходи во сретение Его, восклицая осанну и ударяя в тимпаны, веселись и радуйся!» Но неразумный народ, как скоро услышал хвалебный клик «осанна!», вознегодовал, пришел в смятение и принуждал детей умолкнуть, потому что воедино сливался глас апостолов и детей.

И Ветхий Завет согласно и радостно восхвалял Спасителя, лик пророческий восхвалял Его в лице детей, а лик апостольский – в собственном своем лице. Так во Христе исполнились пророчества пророков и апостолов – совокупно восхваляют они Господа как Творца, и пророков, и апостолов. Иудеи же не только отвергли оба Завета, но поругали Отца, по ненависти убили Сына. Пророк призывает весь сонм дома Израилева прославить Его, они же готовятся к убийству, спешат совершить злодеяние. Небеса проповедают славу Божию (Пс. 18, 2), но синагога не согласна на это; земля дивится снисхождению Его, но иудей не обращает на это внимания. Все тайны пришли в исполнение, а иудей утверждает, что они еще не исполнены. Чему надлежало совершиться, то совершилось, а он отрицает, что оно даже и началось. Прообразования, какие преднаписаны были прозорливцами, привел в исполнение и совершил Спаситель наш, а народ упорный и жестоковыйный клянется и утверждает противное. «Не совершилось еще ничего нового, все тайны блюдутся еще до времени» – так говорите вы. Долго ли еще не захотите умудриться, неразумные? Придите, исследуем как должно пророческие изречения, посмотрим, исполнились ли тайны, предсказанные пророками.

Иаков благословлял Иуду, говоря ему так: Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Пастырь, Которому принадлежит Царство; и Ему покорность народов, потому что Он избавит их от заблуждения (Быт. 49, 10). Привяжет Он к виноградной лозе осленка Своего и к лозе лучшего винограда сына ослицы Своей (Быт. 49, 11). Пусть вникнет здесь и умудрится мятежный иудей. Если есть у Иуды скипетр и истолкователь закона от чресл его, то не исполнилось еще то, что написано, и до сих пор не совершилось это. Если же и скипетр отнят, и пророк онемел, то постыдись, народ иудейский, доныне упорствовать.

Если бы не воссел Он на молодом осле, как пророчествовал Захария (Зах. 9, 9), если бы не восхвалили Его младенцы, как изрек Давид (см.: Пс. 8, 3), если бы не отнял Он царство у Ефрема, как было предречено, если бы не беседовал Он с язычниками (и именно так, как было об этом написано), то могли бы на земле не верить, что Он – Вечный Царь. Если же совершил Он все это, исполнил тайны и предречения, то устыдись опять, иудей, как только услышишь от Бога: Вы не Мой народ, и Я не буду вашим Богом (Ос. 1, 9). Народ Божий заменен язычниками, близкие заменены дальними. Рассею тебя между народами (Иер. 9, 16), – сказал Господь Израилю.

Без выгоды продал Я тебя (Пс. 43, 13) и не приму назад, потому что смешался ты с язычниками и научился делам их (Пс. 105, 35). Вот, отвергаю его и призываю к Себе язычников, в Сионе полагаю избранный камень преткновения (Ис. 8, 14), и верующий в него не постыдится (Ис. 28, 16), – говорит Господь. И еще один пророк говорит, что видел Господа, сидящего на ограде адамантове, и в руце Его адамант. И Господь явственно сказал пророку в откровении: Се, Аз учиню адаманта среде людий Моих Израиля (Ам. 7, 7–8). А Давид еще прежде сказал, как исполнит Он все ранее предначертанное: Камень, который отвергли строители, соделался главою угла (Пс. 117, 22).

Познай же, еврей, что Господь утвердил Иерусалим, воздвиг крепкие стены его и чад его благословил миром. Помянул Господь милость Свою и по великим щедротам Своим принял его. Как мать утешает сына своего, чтобы забыл он скорбь свою, так Господь утешал Иерусалим, говоря ему: «Во гневе Моем Я поражал тебя, но по вечным щедротам приму тебя (Ис. 60, 10). За срамоту твоего опустения и за поругание, когда Я гневался на тебя, вознесу главу твою среди язычников и возвеличу славу твою и честь твою. Поскольку называли тебя градом неверным, исполненным скверн, то пролью в тебе драгоценную Кровь Мою и сниму с тебя неправды и грехи твои. И поскольку лишился ты Израиля, которого отверг Я от лица Моего (Иер. 7, 15), то отверзу врата твои в радости, и войдет в тебя достояние народов (Ис. 60, 11). И станут они в тебе народом избранным, воцарится Господь над Сионом, придут многочисленные народы и восхвалят Меня во Иерусалиме (Иер. 4, 2). Ибо, как земля производит растения свои, и как сад произращает посеянное в нем, так Господь Бог проявит правду и славу пред всеми народами (Ис. 61, 11)».

В этот день скажут народы: Вот, Бог – спасение мое (Ис. 12, 2), вот, Господь Бог грядет с силою (Ис. 40, 10). Он избавит нас от скорби. И назовут тебя новым именем, которое нарекут уста Господа (Ис. 62, 2). А Сион говорил: Оставил меня Господь, потому что я прогневал Его, и Бог мой забыл меня и отверг меня! Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего, не приласкать и не обнять любимое дитя, которое ею рождено? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя во век. Вот, Я начертал тебя на дланях Моих; высокие стены твои всегда предо Мною, Иерусалим (Ис. 49, 14–16). Прощена теперь неправда твоя, после унижения твоего скоро будешь возвеличен. Вот, Я положу камни твои на рубине и сделаю основание твое из сапфиров; и сделаю окна твои из рубинов и ворота твои – из жемчужин, и всю ограду твою – из драгоценных камней (Ис. 54, 11–12).

Наполню тебя богатствами, Иерусалим, сокровищами и драгоценностями, яшмой, жемчугами, кристаллами и бериллами. Агатами наполню жилища твои и лучшим золотом чертоги твои, и все сыновья твои и дочери твои будут научены Господом (Ис. 54, 13). Умножится мир в чертогах твоих и правда – на твоих улицах. Перед лицом многих народов освящу тебя и вселюсь в тебя, и придут народы к свету твоему, и цари – к восходящему над тобою сиянию (Ис. 60, 3). Ко славе Моей дал Я тебя среди народов и к прославлению Моему среди языков.

Вот, расширяю в тебе шатер Мой, посреди тебя сооружаю колодцы Мои. Распространю ветви твои, раскину в тебе покровы Мои (Ис. 54, 2). И будет у тебя жилище Мое, и дам освящение Мое, и буду тебе Богом во век (Иез. 37, 27). Здесь вселюсь, ибо Я возжелал его. Пищу его благословляя благословлю… Там возращу рог Давиду, и спасение Мое не отступит от него (Пс. 131, 14–15, 17).

За то, что Иерусалим пришел в смятение от восклицания младенцев, Церковь соберет младенцев, и восхвалят они Меня своими: «Осанна!» И поскольку созвала она младенцев славословить Меня на улицах своих, призову к ней силу язычников, и воспоют Мне: «Осанна!» Иерусалим и чада его воскликнут: «Благословен Грядый!» Горе и долу: «Осанна Сыну Всевышнего Отца!»

Благословен Снизошедший по любви Своей спасти человеческий род! Благословен Царь, обнищавший, чтобы обогатить нищих! Благословен Грядущий исполнить предсказания и прообразования пророков! Благословен Возвеселивший тварей богатством и сокровищами Своего Родителя! Благословен Тот, Кому и не умеющие говорить воспели хвалебную песнь: «Осанна!» Благословен Тот, Кому дети воздали новую хвалу в песнопениях! Благословен новый Царь, Который пришел и прославлен новыми чадами! Благословен Тот, Кого младенцы своим лепетом восхвалили среди учеников!

Кто не удивится любви Твоей, Господи, которая побудила Тебя к такому снисхождению? Колесница херувимов готова с благоговением носить на себе славу Твою – и убогий осленок носил на себе великую и святую силу Твою, которая по милосердию Твоему снизошла к нам, чтобы возвеличить нас миром Твоим.

Уста мои да поведают правду Твою в этот радостный день; язык мой да возвещает славу Твою в этот праздник благословений! Да торжествует душа моя в этот праздник, в который возвеселились твари; ветвь славословия да предносит дух мой, восклицая: «Осанна!» Осанну воскликнули Тебе дети, идя впереди осленка, на котором восседало величие Твое. И мы вместе с детьми воскликнем Тебе: «Осанна Сыну Давидову!»

Младенец лепечущим языком, как доброречивый, возносил хвалу, восклицая: «Осанна!» Так не восхваляли Его никогда и пророки. Дети, воспевшие Сына, привели в изумление старцев, которые видели Сына и не прославили Его. Помышления мои да восхвалят Тебя, Господи, – но не как неразумные дети; лучше восхвалю Тебя подобно сонму учеников, видевших силу Твою, и возвеселюсь о Тебе подобно детям, в сердечной радости вознесшим свой глас.

Господь наш в этот день вошел в Иерусалим, царственный град, и уничижил Себя, воссев на осленка, чтобы возвысить человеческую низость. В горней стране оставил Он серафимов, которые святолепно славословили Его и Отца, и приял хвалу от детей и младенцев, чад Иерусалима. Ныне Господь наш вошел в Сион и воссел на осленка. Это предвозвестил Захария: Се Царь твой грядет к тебе, праведный и… кроткий, сидящий на… молодом осле (Зах. 9, 9), и дети взывают Ему: «Осанна Сыну Давидову!»

Благословен Грядущий! Хвала Ему и пославшему Его Отцу! Перед величием Его взывают херувимы: Благословенна слава Господа от места своего! (Иез. 3, 12), и дети с масличными ветвями славословят Его, восклицая: «Осанна!» Ныне уничижил Себя Творец всех миров, оставил Он горнюю страну херувимов и воссел на убогого осленка. Благословен Господь пророков, Который пришел и исполнил слова их! И дети вместе с учениками восхвалили Его, увидев Его смирение. Дети, не научившиеся еще человеческому слову, из материнских недр воспели хвалу, увидев Его воссевшим на осленка.

Воссел Он на осленка и вступил в Иерусалим – но Иерусалим жаждал крови, увидел Его и позавидовал безрассудно, ибо видел, что Он смирен и неукрашен. Благословен Царь, Который уничижил Себя и воссел на убогого осленка! Но Сион, увидев смирение Его, посмеялся над Ним и не принял Его. Серафимы в страхе перед величием Его и не смеют взирать, а дети с учениками воспевают Ему хвалебную песнь: «Осанна!» Херувимы трепещут перед величием Его и носят на себе колесницу Его, а ученики уготовали Ему убогого осленка, и Он воссел на нем.

Достойно удивления, как Сын Царя уничижил Себя перед земнородными и вместо огненной колесницы воссел на осленка. Огнезрачные трепещут перед Ним, сидящим на превознесенном Престоле Отца, а младенцы с любовью воспевают Ему: «Осанна Сыну Давидову!» С тимпанами славили царя Давида израильские дщери, и Сына Давидова восхвалили дети, восклицая осанну.

Постилали одежды перед осленком Царя царей, Который отказался от коней и колесниц и избрал Себе презренного подъяремника. Так исполнилось слово Захарии, который пророчествовал дщери Сионовой: Се Царь твой грядет… сидящий на… молодом осле, сыне подъяремной ослицы (Зах. 9, 9).

Перед Божиим кивотом играл царь Давид – и перед осленком Сына Давидова дети с ветвями в руках воспевали хвалу. Насмехалась над Давидом Мелхола – и безрассудные старцы насмехались над детьми и, жестоковыйные, начали вопиять, чтобы привести в молчание гласы хваления и восклицания сонма учеников, прославлявших пришествие Царя царей, Который уничижил Себя и воссел на убогого осленка.

Царь царей вступил в Свой град при подобающих Ему хвалебных песнопениях, а отверженная синагога спрашивала: «Кто Сей? (Мф. 21, 10) и что говорят о Нем?» Видела она сонмы прославлявших его с зелеными пальмовыми ветвями в руках, и зависть уязвила безрассудную, хотела она принудить детей, чтобы умолкли. Господь всей твари в смирении вступил в Сион, но этот змий, друг прелюбодеев, не воспрянул от сна своего. Благословен Оставивший на попрание высокомерную синагогу, которая не приняла Его, и Избравший Себе Святую Церковь! И Ему воспевается хвала в восклицаниях: «Осанна!»

Приди, лик пророков, провозвестников того, что исполнилось ныне, смотрите: Царь не уклонился от пути, какой проложили вы Ему! Восстань, Давид, взирай на Него, Сына Давида; увидь то, что предвозвестил ты о Нем: младенцы и даже грудные дети воспевают Ему осанну. Возобновлена хвала, которую исказили старцы и фарисеи, – невинные дети заимствовали ее у учителей истины. Восстань, посмотри на учеников своих, на прекрасный лик детей, они в простоте восклицают: «Осанна Сыну Давидову!» Старейшины отказали Царю в торжестве, с каким должны были встретить Его, а невинные, непорочные дети возгласили Ему: «Осанна!» Что спишь, сын Иессеев? Восстань сегодня, возрадуйся с нами, принеси с собой свирель свою, воспой Святой Церкви: Забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей (Пс. 44, 11–12). Поскольку презрела Его дщерь еврейская, то приняла Его дщерь языческая. Как приятна мне песнь твоя и сладостны звуки свирели твоей – даже невинных младенцев научила она воспеть хвалебные песни! В Сион поспешил Давид, раздались звуки свирели его, присоединились к нему дети, и научил он их воспеть священную песнь. Благословен грядущий во имя Господне! – провозгласил Давид в песне своей (Пс. 117, 26) – и вслед за ним воспели непорочные: «Благословен Грядущий!»

Восстань и ты, Захария, пророк и певец славословий, потому что исполнилось пророчество твое: вот, воссел Он на осленка, как сказал ты, и на сына ослицы, как предвозвестил ты. Возгласи блуднице, чтобы выходила она, если хочет, навстречу Жениху, а если не хочет, то пусть присылает детей, которые воспоют Ему: «Осанна!» Ликуй от радости, дщерь Сиона… се Царь твой грядет к тебе, восхвали Его, дщерь Сиона, ибо Царь твой восседает на молодом осле. Он истребляет колесницы у Ефрема и коней в Иерусалиме и проповедует спасение и мир всем народам, верующим в Него (Зах. 9, 9-10). Восстань, старец Иаков, и славословь: Он запечатлел тайны твоих благословений, привязал к виноградной лозе осленка своего и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей (Быт. 49, 11). Восстань, Святая Церковь, встречай, славословь Жениха восклицаниями: «Осанна!» С младенцами и грудными детьми воспой хвалу среди язычников в этот празднечный день Спасителя нашего, Который пришел и избавил тебя от заблуждения!

На слова: Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон
(Ин. 11, 43)

Для того ли теснитесь ко мне, слушатели, чтобы заставить меня говорить? Или слух заключен, потому и язык должен молчать? Жаждете ли вы ныне вкусить вина учения? Или мне перестать и не растворять пития из точила мудрости? Жаждущие! идите все к водам (Ис. 55, 1), – взывает Духом пророк. Он указал жаждущим, где найти питие. Источник учения с кафедры льется для имеющих в нем нужду. Кто не жаждет, тот не прикасайся к питию, – никому не предлагается питие наше насильно.

Если здесь есть кто-нибудь привязанный любовью к призракам этого внешнего мира, то пусть идет отсюда. Говорю вам, что мне не нужен такой слушатель. Если здесь есть кто-нибудь отвращающийся от всего Божественного, то не обязан я говорить ему, как и он не принуждается слушать меня. Кто не может оторваться от зрения суеты, тому будет непонятно то, что он услышит от меня, и я не умею говорить с ним, потому что любовь его – в сетях языческого сластолюбия. И должны ли мы принимать такого слушателя? Если и придет, что ему слушать? Кто привык слышать сказания о многих богах, тому не покажется приятным мое учение, потому что я проповедую Единого Бога. Кто громогласно воспевает толпу богинь, тому может ли понравиться, что благовествую о Матери-Деве? Кто не Христова кудель, тот да не приближается к поставу слова моего, потому что изрекаемое мною здесь есть дух, и я ищу себе избранных сосудов.

Тебе, Церковь, желаю растворить питие, чтобы ты испила словес моих. Тебе вещаю, чистая, потому что чужда ты всего суетного.

Открытым предстает на всеобщее обозрение учение, чтобы возвестить тебе истину; не нужно ему чуждых покрывал перед зрителями. Смело возвещается истина с учительской кафедры, не скрывается перед сонмами, потому что не осуждена оставаться в скрытости. В одежде истины предстает на всеобщее обозрение учение; в таком виде предлагает вопрос, который свойствен истине, и ей же свойственными способами говорит о ней и через нее. Если бы намеревалось оно ввести в заблуждение, то ископало бы себе ров, чтобы укрыться в нем, но поскольку оно истинно и есть самая истина, то не принимает на себя то того, то другого вида. Если бы оно было в самом деле темно, то было бы ему прилично покрывало, но поскольку оно – лучезарный свет, то предстает на всеобщий суд открытым и в ясном свете.

Вот и теперь с открытым лицом предстоит перед вами учение – отверзите слух, чтобы принять его чисто. Чудные зрелища покажу вам сегодня – будьте внимательными зрителями чуда, которое действительно представится очам вашим. Представлю вам одно из чудес Христовых, которого не могли видеть пророки и которое может видеть один исполненный веры ум. Очистите око ума вашего, чтобы взирать на истину, и, когда покажет она, что имеет в себе, воздайте хвалу Богу, потому что это чудно.

Предстань перед нами и ты, воздвигнутый из тления мертвец Лазарь, приди и поведай о себе Церкви дивное, исполненное чудес сказание. Приди, не держимый больше пеленами, исходящий из гроба связанный ими, объяви чудесное о себе сказание этому собранию, которое любит новое. От гласа Воскрешающего мертвых дрожит голос мой перед вами. С удивлением внимайте, потому что чудно событие это. Говорю об одном только Христовом знамении, и то скажу несколько слов, потому что все они многочудны и даже одного из них не в состоянии я изобразить.

Сын, воскрешающий мертвых, посылается Всевышним немногими примерами проповедать человеческому роду воскресение. Сын Всемогущего Господа приходит к бедному Адамову роду, чтобы восставить его от падения возвещением жизни заключенным во гробах. Сын Царствия посылается овладеть градом смерти, и Он нисходит, чтобы водрузить в нем Свое знамение и превратить его в памятник Своей победы. С двенадцатью вождями, которых Он избрал, чтобы они шли за Ним, покоряет град тьмы, гордившийся своим величием. На умершем Лазаре, который уже смердел, угодно Ему было показать могущество Свое, что действительно воскрешает Он мертвых, а не словом только проповедует воскресение. Не кого-либо из отдаленных или из давних родов воскресил Он, чтобы не могли ближние усомниться и спрашивать: «Кто он и чей он сын?» Если бы воскресил Он Сифа, или Еноса, или самого Адама, то можно было бы сомневаться в их воскресении, потому что никто их не знал. Вместо этого Он воскрешает мертвеца современного, о котором известно было, чей он сын, чтобы те самые, которые предавали его погребению, стали свидетелями и его воскресения.

Одну похитил Он из челюстей смерти, другого избавил из рук ее, а Лазаря изводит из всеразрушающего ее чрева. Воскресителю умерших было нужно не только воскресить этих мертвецов, но и избавить этих заложников из шеола, водрузить там победное слово, знамение. Всему человеческому роду проповедал Он утешительную благую надежду. Тремя свидетелями, которые воззваны Им к жизни, всех уверил в воскресении. Премудрый избрал и воскресил трех мертвецов трех различных возрастов: отроковицу, юношу и мужа – в прообразование родов древних, средних и последних. Он хотел уверить в едином воскресении всего рода, от Адама и до конца; воскресением близких мертвецов подал великую надежду и отдаленным. Древних мертвецов представил Он в Лазаре, средних – в юноше, последних – в отроковице и всем проповедал единое воскресение.

Не кого-либо из минувших времен и поколений воззвал Он к жизни перед неверным народом, чтобы тот был свидетелем воскресения, но Лазаря из Вифании, которого и место жительства, и дом были известны, у которого и сестры были живы, и сродники находились близко. В дни горького рыдания и сильного сетования друзей об умершем, когда противоборствующая истине синагога рассуждала еще о событии смерти его, когда в сонмах иудеев раздавался еще вопль плачущих о нем, когда друг другу передавали все весть о смерти Лазаря, когда скорбь о нем еще не уменьшилась и слух о смерти его еще не умолк, когда сходились все утешать сестер о брате, когда известие о его смерти стало несомненным и погребение стало известно многим, когда в доме умершего совершался еще плач и оплакивали его знакомые, – тогда приходит Воскреситель Господь явить Свое могущество, и не только воскресить Лазаря, но и всех утвердить в уповании. В одном мертвеце Он дал всему миру прообразование воскресения и в области мертвых водрузил знамение жизни. Сперва попустил тлению коснуться умершего и только потом приходит воздвигнуть его, чтобы смрад уверил всех в его смерти, а возвращение к жизни – во общем воскресении.

Умерший три дня в стране смерти оставался невредимым, а в четвертый день погрузился в море тления. Смерть вела его три поприща и, когда он прошел их, на четвертом, последнем поприще заключила его в бездну истлевающих. Иисус медлил, пока Лазарь не дошел до конца преисподней, чтобы извлечь его из самой глубины рва и победить тление смерти. Смерть взяла и предала разрушению погребенного; наложил на него червь уста свои, тлению предалась плоть его. Погрузился он в ров умерших, погряз в шеоле погребенных, отнесен и ввержен в океан истлевающих. Ветер смерти низринул его в бездну разрушения, чтобы и истлевающих в шеоле возвеселило явленное им воскресение. Иисус попустил ему пасть во глубину смерти и в ней погрязнуть, чтобы туда сошел воскрешающий глас Его и наступил на главу ада. Смерть похитила Лазаря из обители живых, ввела его в свою твердыню, заключила крепкие врата свои и надеялась, что не будут они отворены, но Иисус медлил и дозволил тлению овладеть плотью, чтобы зловоние от мертвеца ясно свидетельствовало о воскресении его. Всеведущий извещал учеников Своих: Лазарь, друг наш уснул (Ин. 11, 11).

Тем, что сказал это прежде, чем пришел туда, показал Он Свое всемогущество, а тем, что умедлил, пока не начал смердеть умерший, увеличил чудо воскресения.

Отроковицу в доме возвратил Он к жизни и отдал отцу ее, юношу воскресил, когда несли его ко гробу, – а Лазаря оставил в темнице гроба, пока не стал предаваться тлению, чтобы в жилище крепкого проник глас Его и воскресил умершего. В доме, на пути и из гроба возвращал Он умерших к жизни, чтобы на всей дороге смерти поставить верстовые столбы, по всей стезе умерших посеять надежду жизни: и в начале, и в середине, и в конце ее явить воскресение. Для того медлил, когда умер Лазарь, друг Его, чтобы, когда тот до конца пройдет путь смерти, уже оттуда воззвать его к жизни. Жизнеподатель по следам смерти шествовал за ней путем ее владычества и весь путь ее от начала до конца оросил воскресением.

Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там (Ин. 11, 14–15). Известно Ему было, что Лазарь уже предавался тлению, и медлил воззвать его к жизни. Когда смерть три дня уже держала мертвеца во власти своей, а на четвертый день черви начали разрушать его образ, тогда Жизнеподатель пришел с учениками Своими в селение умершего и предававших его погребению спрашивал: Где вы положили его? (Ин. 11, 34). Конечно, это дает повод к хитрым выдумкам дерзких совопросников, но яснее солнца, что не имел Он нужды спрашивать. А тем, что сказал: Где положили его? – хотел подтвердить, что Лазарь действительно был погребен. Спросил не о том, где гроб, но где они положили мертвеца. Знал упорство иудеев, с каким отрицали славные дела Его, и связал их Своим вопросом, где положили умершего. Не о том спросил, где положен или где погребен Лазарь, но: Где положили его? – покажите Мне это вы сами, неверующие.

И Отец предлагает подобные вопросы, и многие говорят об этом, но я в молчании прославляю Его, не входя в превратные исследования. Истина стоит сама за себя, красивые слова не сильны побороть веру. Простота открытым лицом видит истину, как она есть, и стоит за нее без словопрений, без состязания и утонченных исследований. Что важнее: знать, где гроб, или воскресить смердящего? Поскольку известно Ему и сокровенное, то, прежде чем пришел, сказал апостолам Своим: Лазарь, друг наш, уснул. А предававших погребению, как неверующих, спрашивал: Где положили его? – чтобы от них получить удостоверение в его погребении и потом уже воззвать его к жизни. Премудрый связал их собственным их показанием, что действительно предали они гробу Лазаря, чтобы, когда воззовет и воздвигнет мертвого, и они стали свидетелями его воскресения. Где положили его? – спрашивал Он, и они отвечали: Пойди и посмотри (Ин. 11, 34). Вопрос связал их, чтобы не могли они прекословить.

Сын не меньший Отца, раз Он вопрошал о гробе. Слезами Своими над Лазарем уверял Он в Своем человечестве. Плакал и проливал Он пот, но пот и слезы свойственны человеческому Его естеству и не унижают Его перед Отцом, потому что и Он – Воскреситель мертвых, как и Отец. Он плакал, чтобы уверить в Своем человечестве; воззвал к жизни мертвеца, чтобы связать неверующих; молился, чтобы изъявить Свое согласие с Отцом. И эта молитва на гробе не унижает Его перед Отцом. Из тех самых слов, которые сказал Он молясь, можем разуметь, что не имел Он нужды в молитве: Сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал (Ин. 11, 42). Этим врачевал Он дух предстоявшего народа, потому что немощен был дух этих людей и явно сомневались они в том, что Иисус есть Сын Всевышнего. Для того все дела Свои относил Он к Отцу, чтобы показать, что не крадет Он имя Господа и Животворителя. В уничижениях, каким подвергал Он Себя, разумные должны видеть Его любовь. Но здесь не намерен я говорить об этом. Истина сама собой явствует из истории Иисуса Христа, она ясна и без нашего слова. Сын совершенен, как и Отец Его. Единородный чуден, как и Пославший Его. Он такой же Воскреситель мертвых, как и Отец, ибо Кто плакал, Тот и воскресил. Об этом многое могли бы сказать мы, если бы вы пожелали и если бы видно было, что семя слова нашего не остается не проросшим в слухе вашем. Но если бы стали вы и отвергать, не перестал бы я сеять.

Не будьте же для слова моего ни камнем, ни большой дорогой, ни тернием. Нива Христова да будет очищена, да не растут на ней плевелы. Она возделана плугом Креста, и терния искоренены на ней совершенно. Таинственно уготовили к возделыванию эту ниву благословенные Божии, от терний очистили ее апостолы своей смертью и побиением камнями. Сын Божий страданиями Своими приготовил орудие к ее возделыванию, чтобы Крестом очистить ее от плевел. Твердые камни, какие были на ней, сокрушил Он гвоздями, пронзившими руки Его, чтобы ни одна часть ее не осталась не приносящей крестных плодов. Единый Достопокланяемый посрамил ложных богов, которые, подобно терниям, разрастались на земле, послал на них пламень – апостолов – и попалил их. Горькие плевелы эти искоренены крестными страданиями. О, если бы сатана не сеял их снова в нелепых мудрованиях!

Смертным всякого поколения вожделенно воскресение мертвых, и здесь, с кафедры, ежедневно проповедуется воскресение умерших. Земная персть, которой Божии щедроты придали человеческий образ, человек тленный, что приятнее для тебя слышать, как не весть о твоем воскресении? Здесь словом и делом преподается тебе учение о твоем обновлении, а на зрелищах у неверных видишь только вымыслы язычества.

Послушай еще меня, еще немногое предложу тебе из сказания о Лазаре, исполненного надежд воскресения и утешительного для тебя, смертный. С вниманием приклони ухо свое к чудному повествованию о Христе, ибо увидишь великую и дивную силу Его в воскресении мертвых. Сильный Сын Всемогущего Господа сошел из страны Своей, чтобы воскресение мертвых утвердить в надежде, какую проповедал заключенным во гробах.

Вопросил Он и пошел к гробу Лазаря, как слышали мы об этом, и увидел крепкий город смерти, где тысячи мертвецов. Высоки стены этого царства мертвых, никто из живых не мог перейти через них; врата тьмы заключены для всех мертвецов; крепкие наложены запоры, чтобы никто из вошедших не мог выйти вон. Полон погребенных мертвецов этот великий город, неодолима эта твердыня смерти, нет туда доступа воскресению. Тысячи умерших входят, но не выходит ни один. Смерть уверена, что никакой исполин не овладеет ее областью. И слово о жизни далеко от этого города заключенных; пленники из всех поколений теснятся в чертогах смерти. Связанные, заключенные, пребывают они во тьме. Но вдруг при бездне, полной узников, предстало воскресение: Господь извел из нее одного – и подал тем надежду всем.

И этот умерший погружен был в глубину всех мертвецов, опутан узами смерти, заключен в обитель погребенных, осужден на безмолвие, низринут в многоскорбный шеол, по рукам и ногам связан путами и узами смерти, его состав обращался в прах, его плоть издавала зловоние, и смрад его тления ощущали все погребавшие его. Сестры оплакивали умершего и уже начавшего смердеть брата, множество иудеев собралось утешать сестер его. И тогда-то Иисус повелел отвалить камень от двери гроба. И это сделано Им по непостижимой Его премудрости. Для того неверующим иудеям дозволил открыть гроб, чтобы, отвалив камень от гроба, поражены они были запахом смерти. И смрад от мертвеца для того поразил их по отнятии камня от гроба, чтобы, пока зловоние оставалось еще на одеждах их, увидели они чудо воскресения.

Спаситель встал у гроба, и содрогнулась мрачная обитель мертвых, поколебались стены наполненного мертвыми телами города, близки стали к падению его твердыни. Рухнули крепкие башни, отверзлись высокие врата, сокрушились все запоры, в содрогание пришли обители его. Раздался глас воскресения – и пали стены. Рыкание юного льва раздалось в шеоле – и ужас объял смерть. Прекрасный олень наступил на нору змия – и он предался бегству. Небесный орел огласил криком своим гнездо ястребов – и они рассеялись. Смерть услышала новый голос жизни, возгремевший у врат ее, – и поспешила расторгнуть узы и освободить заключенных, выпустила из рук своих узников, не удерживая идущих вон. Сошел Вышний с высоты Своей, чтобы от Него прияли люди воскресение, отнял владычество у смерти, чтобы воцарилось над ними воскресение, – и пораженная ужасом смерть дала свободу всему множеству своих пленников.

Но слышит она глас Иисусов – не «идите», но иди: Лазарь, иди вон (Ин. 11, 43), – сказал Иисус. Слово относилось только к одному и не касалось всех; одного только воскрешало, но посредством его одного утверждалась надежда на день общего воскресения. Если бы вместо иди вон Иисус сказал: «Идите вон», – все множество умерших вышло бы из гробов вместе с Лазарем. Но Он ограничил Свое возглашение, потому что требовал одного Лазаря, воскресение же всех прочих оставил на конец времен. Если бы тогда же захотел воззвать не иди, но «идите», то не один бы вышел Лазарь, но явились бы все умершие. Для того возгласил Он иначе и из многих воззвал одного, чтобы прочие своим воскресением не упредили последние времена, когда определено им воскреснуть. Глас воскресения разбудил и воздвиг распростертого мертвеца. Явственно назван он собственным своим именем, потому что должен был выйти один.

Самый Сильный из львов Иуды огласил рыканием юдоль мертвых, и глас Его вторгся в сонм мертвецов, поял и извел одного, кто угоден был Ему. По гласу Его восстал умерший, и узы шеола не удержали его. Повеяло дыхание жизни – и воскрес мертвец. Сказано: Лазарь! иди вон, – и он выходит; за словом последовало дело. По гласу предстало воскресение, и восстание мертвеца не замедлилось. Дыхание воскресения изъяло его из среды всех умерших. Едва только повеяло на него дыхание повеления, как встал он из гроба, даже и связанный. Связаны были ноги его, но он пошел правильными и скорыми шагами, прежде чем ноги освобождены были от пут. Развяжите его, пусть идет (Ин. 11, 44). Видишь, что вышел он из гроба, когда не был еще разрешен, но связанный, увитый, с покрытым лицом шествовал не колеблясь. Жизнеподатель разрешил его от смерти, но не от связывавших его пелен, чтобы те же руки, которые обвивали мертвого при погребении, развязали его и не поругались.

Весьма дивны дела Спасителя нашего, возлюбленные! Ради нашего спасения совершал Он все и творил по воле Того, Кто владычествует на небесах и на земле. Хвала Ему и Пославшему Его, и Духу Святому хвала, поклонение и прославление, а на нас, бедных грешниках, да пребудут щедроты Его во все веки!

О жене-грешнице, помазавшей Господа миром

Много преподобных и достойных Бога, которые благочестиво воспевают Пречистого Владыку; но, по благодати веры, и я, недостойный, сподобился с ними славословить Его, потому что благодать никогда не отвергает ни одного человека, желающего спастись. Как родник, непрестанно источающий чистые струи и обильные потоки, никогда не воспрещает желающему наслаждаться даром чистых, обильных вод, так и Божественная благодать отверста всем, чтобы каждый наслаждался сколько хочет. Ибо когда Спаситель в Евангелиях Божественным гласом

Своим всех призывает, нимало не различая убогого и богатого, и говорит: Кто жаждет, иди ко Мне и пей (Ин. 7, 37). Поэтому-то и я, хотя и недостоин, соделался причастником благодати Его, возжелал смело, со слезами воспевать Его, чтобы получить отпущение грехов, как и та жена-грешница, которая в душевной горячности смело вошла в тот вожделенный дом, где возлежал Разрешитель долгов.

Вижу это и восприемлю еще большее дерзновение стать крайне неотступным в прошении, ибо усматриваю избыток душевной горячности, эту самую сильную и прекрасную неотступность. Придите, христолюбивые, совершенные слушатели, и насладитесь прекрасным повествованием об этой великой и дивной жене, ежечасно призывающей нас на необычайное зрелище. Зрелищем же называю то, что жена эта составляла для ангелов и человеков.

Как открыто вошла она, вовсе не званная? Как приблизилась к Нему, возлежащему, объявила все тайны сердечные, пересказав все это без звука и голоса? Видишь ли необыкновенную приверженность души, как утвердилась она в своей неотступности? Не убоялась мужественная жена ни ропота домашних, ни жестокого выговора от предстоящих; она рассуждала про себя: «Если сделаю, чтобы на лице моем, как бы на железном и медном, вовсе не было видно стыда, то не смогу спастись от гнусного прилива распутств моих. Пренебрегу же унижением перед людьми, ни во что вменяя их оскорбления! Кратко это время прекрасной неотступности в сравнении с прежним временем моего бесстыдства. Тогда, бесстыдно стоя на распутьях, всех приглашала на срамное дело, ко всякому выходя навстречу в неблагопристойных нарядах, заплетши волосы, с сияющей улыбкой на ланитах, придав себе обольстительный вид, чтобы привлечь к себе всякого благообразного и красивого юношу; тогда совершенно была я диавольской сетью, уловляя души в вечное осуждение. Поэтому теперь должна приложить труд, скорей уврачеваться и вместо тех худых дел сделать доброе. Пойду, припаду к Великому Врачу, Который всех приемлет и никого не презирает.

Скажу Ему все, что делала телом своим на обольщение юных. Прекрасные свои волосы, сиявшие прежде на услаждение и соблазн многих, употреблю вместо полотенца или утиральника и вежды свои вместе с зеницами глаз, которыми подавала я срамные знаки, обращу в источники слез. И трезвенно буду следовать по стопам Святого Врача, чтобы припасть к Нему».

Возымев такое намерение, дивная жена эта искала времени, храня в душе твердую мысль крепко обнять ноги Господни. Узнав же, что Симон, один из фарисеев, позвал к себе Спасителя, весьма тому обрадовалась и с великой горячностью пошла к одному мировару, чтобы купить сосуд мира.

И, направляясь туда, говорила про себя: «Где бы взять мне отменного мира, которое было бы достойно Святого и Великого Врача, чтобы принял его вместе с моими слезами; щедрую дам плату, только бы достигнуть цели. И самого мировара стану пытать нещадно или, лучше сказать, буду заклинать его именем Бога святых отцов его, чтобы дал мне для чествования Врача отличного царского мира, взяв с меня высокую цену».

И, придя к одному из мироваров, весело говорит ему: «Мир тебе, мировар! Ищу отличного царского, дорогого мира, подобного которому нигде не бывало, потому что выше всех и Тот, Кого люблю, и невозможно никому другому равнять себя с Ним».

Мировар же сказал ей в ответ: «Заносчивы слова твои, жена. Кто же не знает, кто ты? Ты всегда проводишь время на городских распутиях, и в городе у тебя великое множество любителей. Кому же из них всех хочешь ты, жена, поднести это отменное царское миро? Чем он может наделить тебя за миро, которое хочешь купить за такую цену? Мне продать хочется, но, впрочем, желал бы знать, к кому понесешь ты его с усердием и смущением. Разве к кому из вельмож царского двора пойдет оно? А между царями не было в Израиле другого царя выше Давида; не из его ли рода новый твой любитель? Скажи же мне, жена, потому что хочется мне увериться, так как и цена высока, и самое твое усердие приводит меня в изумление; скажи, Кто Он такой?»

Тогда чудная жена с душевным смятением отвечала мировару, говоря: «Побойся Бога отцов, человек. Дай мне сосуд мира, чтобы скорее поспеть. Побойся Бога, давшего такую силу руке Моисеевой, чтобы жезлом разделить морские воды, остановить ее в виде отвесных скал и провести народ по сухому песку (см.: Исх. 14, 22). Заклинаю тебя, юноша, святыми костями, которые нес с собой Моисей по морской глубине (имею в виду останки подвижника Иосифа, который открыто победил змия в пещере). Заклинаю тебя, юноша, тем святым гласом, который вещал Моисею в пламени горящем и в купине несгоравшей. Заклинаю тебя, юноша, Тем, Кто на горе, без ущерба славы Своей, дал сияние лицу Моисееву. Заклинаю тебя, юноша, святым кивотом, остановившим токи реки Иордана до совершенного ее осушения. Заклинаю тебя, юноша, святой силой, в мгновение ока разрушившей семь стен города Иерихона, и святыми руками Иисуса Навина, который, подняв их в воздушную высоту, словом остановил течение стихий, так что один день равнялся двум. Вот сколько наговорила я тебе, призвала имя Божие, имена всех святых, благопокорствовавших Богу; дай мне, наконец, мира, и за сосуд его возьми какую хочешь цену, только дай мне отличного мира и отпусти меня, чтобы скорее увидеть мне великого, превожделенного, Пречистого моего Возлюбленного».

Мировар опять отвечал жене: «Вижу твою щедрость в цене за сосуд мира. Какой же ущерб будет тебе, жена, если скажешь мне о своем Возлюбленном, Которого приобрела ты ныне в любовь? И во мне возбудила ты желание узнать Его. Не могу тебе, жена, дать мира, если не скажешь мне, Кто Он».

Она отвечала ему: «Для чего делаешь мне такое принуждение, подробно расспрашивая о том, чего невозможно сказать? Пламенеет душа моя, сгорает сердце мое. Когда увижу Его, и исполнит меня радости? Побойся, человек, Бога, Пречистого Владыки, и успокой меня добрым ответом. Побойся, человек, Святого Бога, Который призвал Авраама, прославил сына его Исаака и Иакова наименовал Израилем и поставил патриархом двенадцати колен. Побойся, человек, Бога, Который дал Самуила Анне, усердно помолившейся в душевной скорби. Побойся, человек, Праведного Бога, Который агницу Сусанну избавил от лютых волков. Склонись на мою просьбу, юноша, и дай мне, как я уже говорила тебе, сосуд отличного царского мира. Если бы видел ты, человек, пламень сердца моего, то сам поспешил бы отпустить меня отсюда».

Мировар, желая дознаться о сосуде мира, опять сказал ей: «Послушай, жена, много ты заклинала и также выпытывала меня, чтобы дал я тебе миро, но я неоднократно просил тебя сказать мне: неужели Он выше всех людей и нет на земле прекраснее Его, что так уязвилась ты красотой Его и хочешь принести Прекрасному отличное миро? Разве это потомок праведного царя Давида или великого Авраама, друга Всевышнему? Скажи мне, Кто Он? Почему пламенеешь ты таким усердием взирать на красоту Его?»

Жена сказала мировару: «Для чего столько принуждаешь меня объявить тебе тайну мою? Миро купить пришла я, а не беседовать. Побойся, человек, Пречистого Бога, сжалься надо мной и отпусти меня скорее, чтобы со тщанием прийти мне к великому моему Возлюбленному и со всем уважением подать сосуд мира. Не медли, человек, не будь виновником вечной скорби для меня, лишенной такого сокровища».

Мировар сказал ей: «Если нет в тебе зависти (а иначе можно об этом подумать), то открой мне Благодетеля своего; я охотно, удовлетворившись, доставлю тебе царского мира, какого ищешь. Впрочем, я думаю, что ты найдешь во мне споспешника благому своему ожиданию».

Жена, видя, что мировар так много задает ей вопросов, весьма дивилась его ревности, почему он с таким усердием старался обо всем узнать, и, наконец, ответила мировару: «Всякому, думаю, известно в городе, как я поступала, ежечасно и себя блудом оскверняя, и других уловляя в ту же скверну. Но нечаянно увидела я Этого Святого, явившегося на земле, Врача и Спасителя; и тотчас душа моя стала пленницей и повлеклась вслед пречистой красоте Его. Ибо своими глазами видела я приводящие в страх исцеления, беспримерные знамения и великое в Нем сострадание. И грешников приемлет Он, и к мытарям приходит, и прокаженных не отвергает, и нечестивцев не гонит прочь, но всех принимает с равным милосердием, не гневается на приходящих к Нему. Увидев все это, пришла я в изумление и сказала сама себе: “Зачем и жить мне, несчастной, если не прииду к Нему? Многочисленны грехи мои, а равно и непотребства мои; велико мое повреждение. Почему же пребываю в нерадении? Не найти мне другого подобного времени и другого столь же Человеколюбивого Врача”. Я так уверена, что Сей явившийся великий Властитель есть Бог, ибо всему повелевает словом, всех исцеляет словом, с полной властью отпускает грехи. Найдя такого Врача, не должно оставаться в беспечности о своем исцелении. Поэтому-то спешу этому благому Разрешителю дать рукописание долгов своих. Знаю, что согрешила я выше меры и всякого слова, и невозможно изобразить моего непотребства. Но перед огромностью Его милосердия все беззакония мои – как капля. Верно знаю, что, если только приближусь к Нему, тотчас очищусь от всех грехов и злых беззаконий, удалив от себя всякое неблагопристойное дело, потому что Он – Небесный и Пречистый. Итак, вот, юноша, высказала я тебе все тайны сердца своего. Дай мне, наконец, мира; достаточно уже времени ты задерживаешь меня, желая узнать, кому отнесу миро».

Выслушав все это с удовольствием, мировар в сердечной радости сказал жене: «Свидетельствую тебе свою благодарность, вернейшая жена, открывшая мне прекрасное свое намерение. Ты внезапно обрела великого небесного Возлюбленного. Он все освящает одним словом. Божественное, достохвальное и весьма полезное для всех родов дело хочешь ты сделать, жена. Подлинно, величайшее это спасение, во-первых, тебе самой, и всем грешникам. Ты – дочь отцов, сродница преподобных, как должно уверовавших во Святого Бога. Но хочу предложить тебе небольшой совет. Прими его благодушно, без всякой жалобы. И сама хорошо знаешь, что фарисеи, будучи лукавы, противодействуют Ему, потому что Он – Бог

Великий и Человеколюбивый, прощает грехи по Своему благоутробию. Поэтому, если увидят они, что идешь туда, тотчас закроют двери дома, будут готовы нещадно оскорблять тебя, нанести тебе сильные удары; но ты, слыша это, нимало не приходи в робость, но будь в душе тверже камня. Если не стыдилась ты дел блудных, не тем ли более должна не постыдиться здесь ради спасения? Все: и свободные, и рабы, и придверники, и слуги – жестоко будут нападать на тебя и оскорблять с бесчестием. Презрев все это, смело войди к одному Святому с великим смирением, как сама прежде говорила, обними с любовью стопы Пречистого – и будешь блаженна. Ибо вот, слышал я, Он в дому одного фарисея, Симона. Иди с миром, войди с радостью, приблизься с горячностью, – да будет принят дар твой. Вот отличное, дорогое, достойное Спасителя миро даю тебе, верная жена, молись и о мне».

Взяв сосуд, полный отличного мира, жена пошла с радостью и поспешностью, и молилась, говоря сама с собой: «Кто поможет мне, чтобы найти дверь отворенной, тотчас войти и припасть к стопам Святого Врача? Обняв же их, ни за что не выпущу, пока не получу прощения долгов моих. Усердно помолюсь Господу, Который ведает все мои сокровенности, прежде нежели приближусь к Нему. Он все знает. Иду же к доброму Врачу, иду видеть Человеколюбивого и Сострадательного, Благого Спасителя мира».

И стала молиться жена Святому Господу Богу: «Вот, Господи, Ты в дому Симона возлежишь с ним, и Тебя почитают простым человеком, а Ты, Христе, ведаешь тайны сердца моего и знаешь помышления души моей. Для чего принесла я драгоценное миро? Чтобы, войдя, припасть к пречистым стопам Божества Твоего и чтобы Ты избавил меня от срамных дел, какие я сделала. Знаю, Владыка, что Ты – Бог и, по благоутробию Своему, Благий, спасаешь всех, не хочешь, чтобы погиб и один грешник, припадающий к Тебе, Спаситель, по собственному изволению своему. Я однажды видела Тебя на улицах и уверовала, что все Тебе возможно. Поэтому сделай для меня это, Многомилостивый Спаситель, чтобы невозбранно войти мне туда, где возлежишь Ты».

С такими мыслями, и еще больше этого наговорив сама себе, достигла она того дома, где был Христос, и видит, что все двери отворены; и вошла она с радостью, тотчас встала позади Господа, и с великой верой коснулась ног Его. Приклонив голову вместе с сердцем, начала она с воздыханиями ручьями слез орошать ноги Его, в сильнейшей любви, с радостью лобзая их, отирая волосами головы, усердно помазывая их миром и говоря: «Вот, Владыка, Ты один знаешь, как осмелилась я сделать это. Не в совершенном неведении негодных дел своих, Господи, с бесстыдством приблизилась я к Тебе, Пречистому Богу, но, желая спастись, припала к Тебе, Владыка, как безбоязненно припадают мытари. Прими, Христе, желание бедной души моей. Да вменено мне будет дерзновение мое, да принято будет моление мое, неотступность моя да станет совершенной молитвой, миро сие да послужит к умилостивлению Твоему, Пречистый, сокрушение сердца моего да обратится мне в просвещение! С юного возраста слышала я восклицания многих, что родился Бог от Девы, и, желая узнать, спрашивала, как Бесплотный может воплотиться? Родители же говорили мне: “Это отеческое предание, оно гласит о том, что Святой Бог от Девы родится на земле во плоти”. Итак, о чем слышала я в молодости, теперь вижу это у себя перед глазами – Великого Святого Бога как смертного, видим Его во плоти нашей, и хочет спасти нас. Я смотрю на Тебя не как этот фарисей Симон, в этот день позвавший Тебя на ужин, но вижу Бога, великого Зиждителя вселенной, Создавшего все единым словом. Я – заблудшая агница из Твоего стада. Возврати меня, Спаситель, в ограду Твою, потому что Ты – единственный Добрый Пастырь, собирающий заблудших во двор Свой. Я – голубица Твоя, Владыка, похищенная лютым ястребом. Пламенеет душа моя, уязвленная любовью к великой святыне Твоей, Господи. По человеколюбию Твоему, Пречистый, выведи из меня гнусное злословие беззаконий. По благости Твоей, Благоутробный, очисти струпы прегрешений моих, вместо мира омытые слезами. Благодать Твоя отверзла уста мои, и я осмелилась изречь это перед Тобой, чтобы стать прекрасным образцом для грешников, которых Сам Ты, Благой, пришел спасти. Ей, Спаситель, умоляю Тебя, не презри слез бедного сердца. Ибо знаю, что для Тебя ничего нет невозможного, но все Ты можешь сделать».

Помолилась она сердцем Создавшему сердца человеческие (см.: Пс. 32, 15), и вместо царского мира получила миро жизни, вместо тленного – нетленное и пребывающее во веки. Не так было благоуханно миро перед миром слова Господня. Принесла она прекрасное миро и любовь, а получила отпущение грехопадений, потому что Христос Спаситель, как Предведущий и Бог, оправдал намерение гибнущей души: не открыл тайных падений, каким подвергалась прежде дивная жена, но провозгласил сперва о ее долгах, а потом провозгласил и о ее любви.

Итак, объяв это умом своим, возлюбленные и верные, пришел я тотчас в самое сильное изумление, как она, войдя, вдруг приблизилась без страха, как предстала лицу всех, проливая слезы перед очами возлежащих и вечеряющих там, как с большой вольностью распустила свои волосы, как без стыда орошала ноги Христовы, как никто нисколько не высылал ее вон, как никто нимало не вознегодовал на нее; напротив, плач ее был всем сладок и воздыхания ее всем приятны. Все онемели и вместе со снедями насыщались зрелищем, смотря на странное чудо, явившееся во время вечери, на странное дело, совершившееся внезапно. Жена-блудница, незваная, вошла и встала позади трапезы с распущенными на груди волосами, с сосудом отличного мира в руках, и никто из вкушающих и из предстоящих не спросил: «Зачем вошла так стремительно?», никто не спросил: «Чего ищешь здесь, жена?» Напротив, для всех удивительно было чудо это, для всех было странно и приятно зрелище. Все архангелы объяты были трепетом; херувимы и серафимы предстояли в страхе, видя величайшее дерзновение жены, с горячностью держащейся за ноги Господни. Херувим не осмеливается взирать на Господа, а жена-грешница лобзает Его ноги. Серафим крылами закрывает лицо, а жена-грешница предстоит открыто. Ангелы не могут приближаться к Престолу, а жена волосами отирает стопы Господа.

О, преисполненная веры жена! Как восхвалю чрезмерность любви в твоем предприятии, совершенном с такой горячностью? Как прославлю, о жена, великое желание совершенной души твоей, устремленной к Богу? Кто так любит, как ты возлюбила? Или кто из человек так будет принят, как ты принята? Все это по благодати домостроительствует Спаситель для спасения человеческого рода, чтобы тем, которые страшно одержимы грехами, дать дерзновение приходить в покаяние.

Между тем, пока жена молилась и плакала, фарисей, видя это, сильно смутился. Сожалея уже, что позвал Христа в дом свой как Пророка, и взрастив горькую мысль в сердце своем, говорил сам себе: «Думал я, что Он – Пророк, Пророк совершенный, ведает будущее и ясно знает прошедшее. А теперь вышло, что не знает в точности и того, что перед глазами; Он – то же, что и все прочие».

Господь же наш, всегда проникающий в сокровенности сердец как Создатель, не сразу строго обличил лукавнующего, но с незлобием вывел на свет сокровенное. С подлинной кротостью и великой благосклонностью загадочно говорит ему о том, о чем помышлял он. «Симон, Симон, скажу тебе притчу и хочу, чтобы ты был судьей слов Моих. У одного заимодавца были два должника; один должен был ему пятьдесят золотых монет, а другой был должен пятьсот. Оба они пришли в нищету. Великий же заимодавец, видя их скорбь, обоим одинаково простил долг и ясно всем показал великую свою сострадательность. Как сам ты рассуждаешь об этих двух должниках? Который из них должен более возлюбить простившего долг? Тот ли, кому прощено мало, или тот, кому прощено много? Ведь заимодавец простил долг обоим».

Симон отвечал: «Кому больше прощено, тот гораздо больше должен возлюбить». Господь же сказал ему: «Прекрасно ты рассудил. Итак, послушай, скажу тебе о незнании твоем. Сам ты из почтения ко Мне позвал Меня в дом свой, но и водой не омыл ног Мне, как Пророку, а жена, которую видишь, слезами своими омыла ноги Мои и отерла волосами. Ты, Симон, и лобзания Мне не дал, она же не перестает лобызать ноги Мои. Ты головы Моей маслом никогда не помазал, она же ноги Мои помазала дорогим миром. Поэтому говорю тебе: многие грехи ее, о которых ты думаешь, что Я не знаю, будут ей отпущены, потому что поспешила доказать любовь в надежде отпущения. Кто мало любит, тому отпускается немногое. Впрочем, не соблазняйся спасением этой грешницы, потому что Я пришел многих грешников спасти, омраченных просветить. Поскольку Раав, принявшая у себя соглядатаев, твердо уверовала в Бога отцов, то Иисус Навин, узнав ее крепкую веру, спас ее, так что имя ее записано во всех родах и слава о ней в двенадцати коленах израильских. Так и Я теперь принял эту жену. С непоколебимой верой и с совершенной приверженностью возлюбила она Меня от всего сердца и от всей души; и Я приемлю ее, избранную, и будет она в числе праведников, возлюбивших Меня, и отпущены ей будут ее прегрешения. Имя же ее не изгладится во веки веков, и о том, что сделала она, из рода в род будут пересказывать в память ее. И все, услышав о поступке ее, сами соделаются любителями добрых дел и станут причастниками богатых и вечных благих даров».

О, если бы и нам стать подражателями ее и, исповедав нечистоту душ своих, очиститься слезами и сподобиться человеколюбия Святого Бога! Ему слава – Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и всегда и во веки веков! Аминь.

Слово о страданиях Спасителя

Боюсь говорить и затронуть словом своим это страшное сказание о Спасителе, ибо действительно страшно повествовать об этом. Господь наш предан сегодня в руки грешников. Для чего же предается Он, Святой и Безгрешный Владыка? Ибо, ни в чем не согрешив, предан сегодня.

Придите, и узнаем, за что предан Христос, Спаситель наш. За нас, нечестивых, предан Владыка. Кто же не подивится? Кто не прославит? Рабы согрешили, а Владыка предан, чтобы собственной смертью освободить согрешивших сынов. Сыны погибели и чада тьмы пришли во мраке удержать Солнце, Которое в одно мгновение может попалить всех. Владыка же, видя их дерзость и гневное движение, с кротостью, добровольно предал Себя в руки нечестивых. И беззаконные, связав Пречистого Владыку, ругались над Ним, связавшим диавола неразрешимыми узами и разрешившим нас от уз греховных. Сплели венец из терний своих, какие принес в плод иудейский виноградник. Ругаясь над Ним, называли царем, плевали, беззаконные, в лицо Пречистому, от Чьего взора приходят в трепет все небесные силы и чины ангельские. Вот, снова сжимают у меня сердце печаль и слезы, когда представляю себе, что Владыка терпит от рабов такие оскорбления и укоризны, бичевание, заплевание и заушение. Придите, и познаете чрезмерность щедрот, терпение и милосердие Сладчайшего Владыки. Был у Него благопотребный раб в раю сладости, и он, согрешив, предан истязателям. Но Благой, видя, что немощен он духом, умилосердился над рабом, сжалился над ним и Себя Самого отдал на бичевание за него. Желал бы я умолкнуть по чрезмерному смущению ума и опять убоялся, чтобы молчанием своим не уничтожить Спасителеву благодать. Впрочем, со страхом говорю вам, ибо трепещут кости мои, когда представляю себе, что Создатель всех, Сам Господь наш, предстоит сегодня перед Каиафой, как осужденный, и один из слуг дает ему заушение. Трепещет сердце мое, когда помышляю обо всем этом. Раб сидит, а Владыка предстоит; исполненный беззаконий произносит суд над Безгрешным. Содрогнулись небеса, в ужас пришли основания мира, в изумлении все ангелы и архангелы; Гавриил и Михаил закрыли лица свои крылами; херувимы скрылись за колесами Престола, серафимы ударились крылами друг с другом в тот час, когда слуга дал заушение Владыке. И как основания земли выдержали и колебание, и трепет в тот час, когда поруган был Владыка? Представляю себе это, и трепещу, и снова прихожу в сокрушение, взирая на долготерпение Благого Владыки. Ибо вот, содрогаются внутренности мои, когда говорю, что Создатель, по милости сотворивший человека из праха, заушен прахом.

Придем в страх, братия, и не просто будем выслушивать все то, что Спаситель претерпел за нас. Скажи, жалкий слуга, за что заушил ты Владыку? Всякий раб, когда освобождают его от рабства, для приобретения временной свободы принимает заушение; но ты, жалкий, сам неправедно заушил Освободителя всех! Что же ожидал ты получить от Каиафы в награду за это заушение? Или не слыхал, не узнал ни от кого, что Иисус – Небесный Владыка? Заушение дал ты Владыке всех и сделался на веки веков рабом рабов, предметом укоризны и омерзения, навсегда осужденным мучиться в огне неугасимом. Великое чудо, братия, видеть кротость Христа Царя! Заушенный рабом, мудро ответствовал Он с кротостью и всяким благочестием. Раб негодует – Владыка терпит; раб гневается – Владыка исполнен благости. Кто в час гнева сдержит в себе раздражение и смятение? Но Господь наш совершил все это Своей благостью. Кто же в состоянии будет изобразить долготерпение Твое, Владыка!

Придите, о вожделенные, возлюбленные Христом, приобретшие сокрушение и любовь Спасителеву, придите узнать, что совершилось сегодня в Сионе, граде Давидовом, что сделало сегодня возлюбленное и избранное семя Авраамово: Пречистого Владыку предало оно смерти в этот день. Христос Спаситель наш руками беззаконных неправедно распят на древе крестном. Придем все и с воздыханиями будем обливать тело свое слезами, потому что Господь наш, Царь славы, предан смерти за нас, нечестивых. Если кто внезапно слышит о смерти возлюбленного сродника или также внезапно видит очами возлюбленного своего, лежащего мертвым, изменяется в лице и омрачается светлость взора его. Так и ясное солнце, с небесной высоты увидев поругание Владыки на древе крестном, изменилось в лице, удержало лучи своей светлости, не потерпело взирать на поругание Владыки, облеклось печалью и тьмой. Так же и Дух Святой, сущий во Отце, узрев Возлюбленного Сына на древе крестном, сверху донизу разодрав завесу, это украшение храма, немедленно удалился в виде голубя. Все твари были в страхе и трепете, когда страдал

Спаситель, Небесный Царь. А мы, грешные, за которых и предан Единый Бессмертный, все еще остаемся небрежными. Смеемся ежедневно, слыша о страданиях и поругании Спасителя. Роскошествуем каждый день, прилагая все свое попечение об украшении одежд. Солнце на небе, по причине поругания Владыки, во тьму преложило светлость свою, чтобы и мы, видя это, сделались подражателями. За тебя поруган Владыка на Кресте, а ты, жалкий, украшаешь непрестанно наряд одежд своих. И не трепещет сердце твое, не ужасается мысль твоя, слыша это. За тебя, нечестивого, Единый Безгрешный предан смерти, поруганиям, поношению, а ты рассеянно выслушиваешь все это.

И всему словесному стаду надлежит взирать непрестанно на своего Пастыря и всегда любить и чтить Его, потому что за стадо Свое пострадал Он, Бесстрастный и Пречистый; и не одеждами должно величаться тленными, а также не роскошной жизнью, не мирскими яствами, но подвигами и всякой честностью угождать Творцу. Не будем подражателями иудеев, они – народ жестокий и непокорный, всегда отвергавший Божии дары и благодеяния. Всевышний Бог, ради Авраама и Завета Своего с ним, с самого начала терпел злонравие народа этого; дал им в пищу манну с неба, а они, недостойные, вожделевали зловонных снедей. Так же дал им воду из камня в пустыне; а они за это, распяв на Кресте, дали Ему уксус. Приложим старание, братия, чтобы не оказаться нам сообщниками иудеев, распявших Владыку, Создателя своего; придем в страх, имея всегда перед глазами страдания Спасителя; будем всегда размышлять о страданиях Его. Ибо за нас пострадал Бесстрастный Владыка, за нас распят Единый Безгрешный. Чем воздадим мы за это, братия? Будем же внимательными к себе самим и не станем уничижать страданий Его. Придите, все чада Церкви, купленные Честной и Святой Кровью Пречистого Владыки. Придите, будем размышлять о страданиях со слезами и воздыханиями, мысленно преисполняясь страхом, с трепетом приступая к размышлению, говоря самим себе: «За нас, нечестивых, предан смерти Христос, Спаситель наш».

Вникни, брат, что значит слышимое тобой. Безгрешный Бог, Сын Всевышнего, предан за тебя. Отверзи сердце свое, изучи в точности Его страдания и скажи себе: «Безгрешный Бог сегодня предан, сегодня осмеян, сегодня поруган, сегодня заушен, сегодня терпел бичевание, сегодня носил терновый венец, сегодня распят Небесный Агнец. Да содрогнется сердце твое, да ужаснется душа твоя! Каждый день проливай слезы при этом размышлении о страданиях Владыки. Услаждаются слезы эти, просвещается душа, непрестанно размышляющая о страданиях Христовых».

Так всегда размышляя, плачь ежедневно и благодари Господа за страдания, которые претерпел за тебя, чтобы в день пришествия Его слезы твои обратились тебе в похвалу и прославление перед Судилищем. Злостражди и ты, размышляя о страданиях Благого Владыки. Претерпи искушения от души. Блажен человек, который перед очами имеет Небесного Владыку и Его страдания, который распял себя самого для всех страстей и для всего земного и стал подражателем собственного своего Владыки. Вот благоразумие, вот расположение боголюбивых рабов, если всегда бывают они подражателями Владыки в добрых делах. Видишь, человек, Пречистого Владыку, висящего на Кресте, и осмеливаешься, бесстыдный, в наслаждении и смехе проводить все время, какое живешь ты на земле! Или не знаешь, жалкий, что распятый Господь потребует ответа за все эти небрежения твои, о которых ты, слыша, не радишь, и, роскошествуя, смеешься, и проводишь время в различных забавах? Придет страшный тот день, когда не перестанешь плакать и взывать в огне от претерпеваемых мучений, и никто не даст тебе ответа, никто не сжалится над твоей душой.

Покланяюсь Тебе, Владыка, благословляю Тебя, Благой, умоляю Тебя, Святый. Припадаю к Тебе, Человеколюбец, и прославляю Тебя, Христе, потому что Ты, Единородный, Владыка всяческих, Единый Безгрешный, за меня, недостойного грешника, предан смерти, и смерти крестной, чтобы освободить душу грешника от греховных

уз. И чем воздам Тебе за это, Владыка? Слава Тебе, Человеколюбец! Слава Тебе, Милосердный! Слава Тебе, Долготерпеливый! Слава Тебе, прощающий все грехопадения! Слава Тебе, снисшедший спасти души наши! Слава Тебе, воплотившийся во чреве Девы! Слава тебе, понесший узы! Слава Тебе, приявший бичевания! Слава Тебе, преданный осмеянию! Слава Тебе, распятый! Слава Тебе, погребенный! Слава Тебе, воскресший! Слава Тебе, проповеданный! Слава Тебе, в Которого мы уверовали! Слава Тебе, вознесшийся на небо! Слава Тебе, восседшии с великои славой одесную Отца и паки грядущий со славою Отца и со святыми ангелами судить всякую душу, уничижавшую святые страдания Твои! В тот трепетный и страшный час, когда подвигнутся небесные силы, когда перед славой Твоей со страхом и трепетом придут вместе ангелы, архангелы, херувимы и серафимы, когда потрясутся основания земли и ужаснется всякое дыхание от несравнимо великой славы Твоей, – в тот час да покроет меня рука Твоя под крылами Твоими и да избавится душа моя от страшного огня, и скрежета зубов, и тьмы кромешной, и вечного плача, чтобы и я, благословляя, мог сказать: «Слава Восхотевшему спасти грешника по великим щедротам благоутробия Своего!»

Слово на Великую Пятницу о Кресте и разбойнике

Недавно говорил я брачное слово Ревекке, а сегодня возглашаю надгробное Происшедшему от Ревекки, потому что сегодня празднуем Владычнему гробу, ставшему ковчегом жизни. Сегодня празднуем Царственному гробу, который стал окном во гроб. Сегодня ликуем при ковчеге, который трехдневнего Мертвеца скрывал в смерти. Сегодня торжествуем при мировлагалище мира. Сегодня веселимся при могиле, уготованной Мертвецу. Сегодня приходит Крест, и радуется тварь, потому что Крест – путь заблудшим; Крест – упование христиан; Крест – узда богатым; Крест – памятник победы над демонами, помощь беспомощным, надежда обуреваемых, заступник вдов, упокоение скорбящих, цель старцев; Крест – оружие вечное, мудрость неученых, проповедь апостолов, целомудрие дев; Крест – безопасность вселенной; Крест – уничтожение идолов, сила бессильных, разрешение расслабленных, покров нагим. Крест – воскресение мертвых, жезл хромым, низложение горделивых, победа над диаволом; Крест – надежда отчаянных, стена воюемых, судия неправых, страж младенцев; Крест – свет сидящим во тьме, любомудрие варваров, закон беззаконным, похвала мучеников; Крест – радость иереев, ниспровержение капищ, соблазн иудеям, врачевство болящим; Крест – хлеб алчущим, путеводитель слепым, утешение нищим, покаяние невоздержным; Крест – пестун юношей, кормчий плавающих, отец сирот; Крест – советник праведных, глава мужей, великолепие царей, свобода рабов, проповедь пророков. Крест – упражнение монахов, основание Церкви, разрушение идольских жертвенников, источник жаждущим. Сегодня приходит Крест – и преисподняя разорена.

Сегодня пригвождены руки Иисусовы – и разрешены узы мертвецов. Сегодня дерзнули на христоубийство – и извращен путь мертвых. Сегодня кровавый поток излиялся в гробы – и орошенный ад процвел. Ныне весь день туда и сюда влачим был Иисус, каждый час дня благословивший Своими страданиями; рано приведен к судящему в претории Пилату, оттуда предан иудейской дерзости на поругание до шестого часа, потом, три часа терпев мучение от прободения гвоздями, прекращает страдание Свое смертью, после этого, прежде часа двенадцатого, снимается с древа, уподобившись уснувшему льву.

Теперь же снисходит во ад, желая видеть праведников, почивших по трудах, и на каждом из них останавливает взор, подобно царю, который в полдень осматривает воинство, покоящееся сном. Видит Адама, обливающегося слезами, видит Авеля, покрытого кровью, как багряницей. Видит Ноя, украшенного праведностью. Видит Сима и Иафета, украшенных почтительностью к отцу. Видит Авраама, увенчанного всякими добродетелями. Видит Лота, подвизающегося в гостеприимстве. Видит Исаака, цветущего постоянством. Видит Иакова, сияющего терпением. Видит Иова, подобного борцу, уготовившемуся на ратоборство. Видит Финееса, вооруженного копьем (см.: Чис. 25, 7). Видит Моисея, посвященного Божиими перстами. Приходит к сыну Навина – и он окружен воинствами, подходит к Самуилу – и он блистает помазанием царей. Идет к Давиду – и он погребен со псалтирью. Приступает к Елисею – и он облечен в милоть. Исаия с радостью показывает главу, отделенную от него пилою. Иона славится спасением ниневитян. Иеремия умащен тиной из рва. Светозарны очи Иезекиилевы от страшных видений. На ногах Данииловых свежи еще лобзания львов. Тела бывших в пещи искрятся огнем. Дружина Маккавеев окружена орудиями мучений. Глава Крестителева сияет усекновением.

Видит и святых жен, которые ни в чем не уступили мужам. Видит Сарру, сияющую Аврамовой верой. Видит Ревекку, процветающую благотворным напоением из водоноса.

Видит Рахиль, в браке сияющую целомудрием. Видит мать противоборных мучителю оплотов, окруженную семью сынами. Видит всякого праведника, взирает на всякого пророка, проповедует: «Вот Я – и Божественное воинство пробуждено».

Но этим да закончено будет краткое сказание о Царе. Обратим, наконец, слово к Пилату, ибо это – начало нынешних событий. Иудеи, с неистовством взяв Христа, предали игемоновым истязаниям, ни в чем не соблюдая должного порядка, без всякой записи, без законного обвинения, не сказав причины, не представив в оправдание свое никакой жалобы. Но как же было дело? Простой народ, толпа людей низких и грубые поселяне из окрестных селений, сойдясь на празднике, кричат: «Распни! Распни!» Пилат же, не находя никакой другой причины, но видя, что движение в народе возбуждено завистью, в намерении большее наказание искупить меньшим, чтобы спасти от смерти, отдает Иисуса на бичевание. Но поскольку иудеи при всем этом не оставляют своей жестокости, то, умыв руки, говорит: Чист я от крови Сего (Деян. 20, 26). И тысячами убеждений старается отвратить от намерения сих кровожадных, приводя им римские узаконения. «За какие вины, – говорит он, – распну Иисуса, о иудеи? Я должен наказывать убийц, а Он и гробы сделал пустыми. Я прислан от кесаря быть судьею преступлений, о Нем же кому не известно, что Он выше всякого проступка? Я предаю казни того, кто ослепляет имеющих зрение, – Он же отверзает очи слепым. Я не оставляю без наказания того, кто отсекает другим ноги, – Он же делал, что хромые стали ходить прямо. Смертный издаю приговор, если кто мать лишит детища, – Он же даровал матери сына, воскресив его из мертвых. У меня закон отсекать руку тому, кто сам отсек правую руку у другого, – Он же сухую руку сделал здоровой. Подвергаю осуждению, если кто похищает у другого запасенное в пищу, – Он же для скольких преломил хлебы в пустыне? Мое дело налагать раны на тех, которые своими побоями вредят здоровью других, – Он же носимому на одре расслабленному повелел ходить. Мое дело уцеломудривать заточением тех, которые причиняют вред виноградникам, – Он же светлым сделал брачный пир, где слово Его заменило виноградник. Я предаю наказанию, если кто отваживается подломать стену, – Он же заградил сокровенные токи кровей. Я ввергаю в опасности тех, которые потопили пловцов, – Он же сделал, что Петр ходил по волнам. Вы вопиете, чтобы Его наказал я? Никогда еще не доходил я до такого безумия. Нет у меня меча на умерщвление Этого Мужа. Предам ли смерти Иисуса, когда вижу Лазаря живым? Пошлю ли во гроб Человека, Который страшен гробам? Как против воли будет мертвецом, Кем ад приведен в безнадежность иметь хотя единого мертвеца? Разве и умерщвленный не восстанет Он? И вам новые опять скорби!» Так сказав и видя, что не убедились иудеи, Пилат вышел из претории, оставив их идти и делать что хотят.

Но среди мятежных иудеев в молчании предстояла Премудрость и Слово не дало слова. Они же, зловредно отринув Его, распяли. И тотчас все поколебалось. Каждая стихия приведена в потрясение: скрылся день, омрачилось небо, погрязли глубины поднебесной, возрыдала земля, невольно принявшая на себя крест, и приведена в смятение насильственным колебанием. Распались гробы, как жалом, расторгнутые Крестом; возопили камни, возгласив гневно; обнажился храм, не терпя невыносимой дерзости; солнце отвратилось от дерзких и скрылось в ночь; поколебалась тварь.

Но иудеи, хотя видели столько ужасов, однако же не дали места печали. По крайней мере, невольно почтили и, сами того не ведая, прославили Его тем, чем покушались обесчестить; в виде осмеяния присудили Ему почесть и воздали, что принадлежало Ему. Ругаясь, поклонялись Ему, но, думая посмеяться, сами были осмеяны, потому что исповедали свое рабство. Издеваясь, облекли Его в хламиду и собственными своими руками облачили Его как царя. Увенчали Его терниями, как земля невозделанная; растворили оцет, как ни к чему не годный виноградник; поднесли желчь, как народ не гостеприимный; подали губку, как Врачу душ; принесли трость, которою и написано их отвержение; распяли вместе с разбойниками, но один из распятых нашел в Нем райского Вратаря.

«Господи, – говорит он, – помяни меня во Царствии Твоем». Смотри, какое сокрушение духа у раба! Смотри, какой смиренномудренный проситель, взывающий о человеколюбии! Он ничего не смеет просить. Не сказал: «Дай мне ключи, какие дал Петру», не попросил одного из престолов, которых просила мать сынов Зеведеевых. И нужно ли говорить о чем-либо чрезвычайном? Не подражал он и мытарю, сказавшему: Будь милостив ко мне грешнику (Лк. 18, 13), не просил даже и прощения грехов, ибо знал, что грехов у него много. Поэтому просил об одном поминовении в Царствии. На волю Царю отдал все: и что даровать ему, и как помиловать раба. «Ничего не смею просить я, Владыка, – говорит он, – но одно да будет дано мне: когда придешь в Царство Свое, когда потечет перед Тобой ангельское воинство, когда встретят Тебя облака праведных, когда на бороздах гробов пожнутся сотни мертвецов, когда раскроются книги деяний каждого, тогда помяни меня, говоря: “Распял Меня некогда народ еврейский, и все отреклись от общения со Мной. Не вняли возглашениям петуха, отреклись от Меня и те, которые всех ближе были ко Мне, висящему на Кресте. Те самые, которым дал Я в снедь Тело Свое, взирали издали на Меня, закалаемого. Первый из Моих учеников стал первым из бежавших от Меня, Петр клятвами подтвердил, что чуждается Меня. Андрей, как слабодушный, предался бегству, Андрей, брат Петров, и по отречению, так же как по естеству, был братом Петру. Филипп отказался от содружества со Мною. Сыны Зеведеевы не оказали твердости. Иоанн, которого согревал Я на персях, не отнял копья, когда пронзали Мои ребра. Фомы не было, Матфей ушел – рассеялся лик двенадцати. И голоса не подали за Меня те, за которых положил Я душу Свою. Из множества облагодетельствованных Мною никто не пришел на помощь ко Мне. Не явился тогда ко Мне и Лазарь, которого из мертвых воззвал Я к жизни. Не плакал о Мне слепой, которому даровал Я луч света. Не пришел ко Мне хромой, от Меня получивший силы ходить. Исповедует

Меня один связанный разбойник, к Моему бесчестию подле Меня распятый, и уязвляет иудеев, называя Меня Царем”, когда помянешь меня там, тогда повергни мне одну долю щедрот, какая Тебе представится. А я не смею просить того, что дашь, не домогаюсь Царской щедрости, не взвешиваю богатств человеколюбия, не измеряю моря щедрот». Видел ты мольбу разбойника? Смотри и на Царский дар: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23, 43). Ты просил вспомянуть тогда, а Я теперь даю обещание рая тебе, разбойник, хищник, раскопатель богонасажденной ограды, похититель отпущения грехов, делатель Царской ризы, охранитель отверстых дверей, приставник древних затворов, скороспелый цвет Креста, первый плод с Голгофских листьев, дар спасительных гвоздей, уда покаяния, приманка, уловляющая в жизнь Христу». Ему слава и держава во веки веков! Аминь.

Слово на Честный и Животворящий Крест и на Второе пришествие Господа, а также о любви и милостыне

Всякий праздник и всякое деяние Господа нашего Иисуса Христа – нам, верным, спасение и похвала. Но похвала похвал – Крест! Но праздников праздник – когда Пасха наша, Христос, заклан за нас (1 Кор. 5, 7), лучше же сказать, когда восстал из мертвых Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира (Ин. 1, 29). Пасха – госпожа и царица праздников.

Но и все другие праздники святы и досточестны, и, различаясь между собой во славе, осияваются блистанием Божества. Достойным же образом чтит и верно празднует их ревнитель заповедей Божиих. А нечистые и оскверненные грехами и в праздник не празднуют. Прекрасный и богоугодный праздник – покаяние со слезами, воздержание от грехов, познание Бога и вожделение вечных благ. Когда так празднуют, и на небесах бывает радость, и Церковь веселится, и ликует, и созывает всех праведных, говоря: «Радуйтесь со мной, ибо этот сын мой был мертв прегрешениями и ожил покаянием (Лк. 15, 24)». Прекрасный и богоугодный там праздник, где сопразднует Христос, где совершаются Его празднества и чествуются Божественные Писания. Христос же сопразднует там, где празднующие соединены во имя Его любовью, без всякой вражды и без всякого лицемерия. Христос сопразднует там, где прислуживают нищим, где утешают сирот, где упокоевают странников. Христос сопразднует там, где чествование Богу псалмами и славословиями и песнопениями духовными (Еф. 5, 19). Так празднующие соединены во имя Его. Посреди них (Мф. 18, 20), по обетованию, обретается Христос. Поскольку же Владыка посреди них, то никто не делает им вреда.

Так будем чествовать Господни праздники не пышно, но божественно, не по-мирскому, но примерно. Не будем увенчивать преддверия, составлять хоры, украшать лица, услаждать слух свирелями и гуслями, облекаться в легкие ризы и в блеск золота. Не будем праздновать ни в пировании, ни в пьянстве (Рим. 13, 13). Не разоряй дела Божии ради снеди, не нарушай Божия священнослужения ради ненасытного чрева, трудясь в поварне. Но предоставим это тем, чей бог – чрево, и слава их – в сраме (Флп. 3, 19). Мы же все вкупе, малые и большие, мужи и жены, и монахини, будем чествовать Господни праздники, как научены, – по-христиански и благочестно, во псалмах и песнях духовных. Увенчаем преддверия как христиане, а не как эллины, увенчивающие врата лавровыми ветвями и цветами, как в обычае у эллинов и иудеев. Сень законная пришла, процвела же истина, как слышим от апостола, который говорит: Древнее прошло, теперь все новое (2 Кор. 5, 17).

Идольская лесть упразднена, смерть лишена своей добычи, пленники ада изведены, царство многобожия сокрушено, человек освобожден, воцарился Бог, веселится тварь, властвует Крест, которому поклоняются все племена и народы, колена и языки, которым хвалимся и мы, говоря с блаженным Павлом: Я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа (Гал. 6, 14). Потому и на двери наши, и на чело, и на очи свои, и на уста, и на перси, и на все члены наложим себе Животворящий Крест. Вооружимся этим непобедимым оружием христиан, светом кротких, оружием, отверзающим рай, низлагающим ереси, этой опорой православной веры, спасительной похвалой Церкви. Ни на один час, ни на одно мгновенье не будем, христиане, оставлять его, повсюду нося с собой, и без него не станем ничего делать. Но спим ли, встаем ли, работаем, едим, пьем, идем в путь, плаваем по морю, переходим реки, – все члены свои будем украшать Животворящим Крестом. И не убоимся ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень (Пс. 90, 5–6). Если его, брат, всегда будешь брать себе в помощь, не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему (Пс. 90, 10). Сопротивные силы, видя его, трепещут и удаляются. Крест упразднил идольскую лесть. Он просветил всю вселенную. Он разогнал тьму и возвратил свет. Он от запада и севера, от моря и востока, собрав народы во единую Церковь к единой вере и единому Крещению, связал их любовью.

О, какие уста и какой язык восхвалит как должно эту непреоборимую стену православных, это победоносное оружие Великого Царя – Христа! Крест – воскресение мертвых. Крест – упование христиан. Крест – жезл хромым. Крест – утешение бедных. Крест – узда для богатых, низложение горделивых. Крест – памятник победы над демонами, пестун юных. Крест – торжище для торжников, надежда отчаянных, кормило для плавателей. Крест – пристань обуреваемым, стена окруженным врагами. Крест – отец сирот, советник правдивых. Крест – утешение скорбящим, хранитель младенцев, слава мужей, венец старцев. Крест – свет сидящим во тьме. Крест – велелепие царей, любомудрие для варваров. Крест – свобода рабов, мудрость невежд. Крест – проповедь пророков, спутник апостолов, похвала мучеников. Крест – целомудрие дев, радость иереев. Крест – разорение идольских храмов, соблазн для иудеев. Крест – сила немощных, врач недужных. Крест – очищение прокаженных, восстановление сил расслабленных. Крест – благонадежность монахов, покров наготующим. Он водружен посреди вселенной, насажден на лобном месте и тотчас произрастил гроздь жизни. Этим святым оружием Христос расторг всепоедающую утробу ада и заградил многокозненные уста диаволу. Увидев это, смерть пришла в трепет и ужас и освободила всех, над кем возобладала она с первозданного. Им вооружившись, блаженные апостолы покорили всю силу вражию и, в мрежи свои уловив все народы, собрали их на поклонение Кресту. В него облекшись, как в броню, мученики и воины Христовы попрали все замыслы мучителей и проповедовали с дерзновением. Его взяв и неся на себе, ради Христа отрекшиеся всего в мире с великой радостью вселяются в пустыни и в горы, в пещеры и пропасти земные. О, безмерная и несравненная благость щедрот Божиих! Сколько благ даровал Бог Крестом человеческому роду! Слава Его человеколюбию, и поклонение, и держава во веки! Аминь.

Слышали вы, возлюбленные и христолюбивые, какова сила Креста, сколько успешных его действий, сколько благ от него! Этот добрый кормчий, удовлетворив собой всю жизнь нашу и умирив ее, стал для нас предуготовителем будущей вечной жизни. Ибо этот же первый Честный Крест явится опять и во Второе пришествие Христово – как честный, животворящий, достопоклоняемый и святой скипетр Царя Христа, по слову Владыки, Который говорит, что явится знамение Сына Человеческого на небе (Мф. 24, 30). Итак, Крест первый явится на небе со всем воинством ангельским, озаряя землю от концов и до концов ее, паче светлости солнечной, и возвещая пришествие Владыки Христа. И того довольно о Кресте.

А что касается до будущего, – каково оно? Превышает всякое слово и понятие, выше всякого повествования и поражает всякий слух, братья мои христолюбивые! Вспомнил я о часе том и вострепетал; и от великого страха желал бы прекратить слово, помышляя о будущем, что откроется по явлении Животворящего Креста. И кто опишет это или кто отважится пересказать? Какие уста возвестят об этом? Какой язык вымолвит? Какой голос объявит, какой слух вместит это? Ибо когда силы небесные подвигнутся, кто тогда не поколеблется? Кто не убоится, не вострепещет и не будет укрываться в тот час, когда Царь царствующих восстанет с Престола славы Своей и, снисшедши, посетит всю вселенную, чтобы как Праведному Судии вознаградить достойных и наказать недостойных? Итак, помышляя о том, объемлюсь страхом, члены мои приходят в совершенное изнеможение, глаза от страха проливают слезы, голос оскудевает, уста цепенеют, язык прилипает к гортани, помыслы умолкают. Любовь принуждает меня говорить для вашей пользы, а страх удерживает и предписывает молчать, потому что страх мой велик и безмерен.

Подобных великих и страшных чудес не было от начала твари и не будет во все роды. И ныне нередко, если внезапно сильнее блеснет молния или прогремит гром, то всякого человека приводят они в ужас, и все склоняются к земле. Если ужасают нас такие маловажные явления, то как стерпим голос трубы, трубящий с небес звучнее всякого грома и пробуждающий всех, почивших от века, – и праведных, и неправедных. Тогда кости рода человеческого во аде, услышав глас трубы, поспешно двинутся, и каждая будет отыскивать свой состав. Когда увидим, что восстает все человеческое естество, каждый с места своего и все будут от концов земли собраны перед Судилищем, кто вынесет тот страх и трепет? Великий Царь, имеющий власть над всякой плотью, повелит, и тотчас отдадут и земля своих умерших, и ад – своих мертвецов. И что растерзал зверь, поглотила рыба, расхитила птица, – все предстанет как бы в мгновенье ока, и не погибнет ни один волос. О, как перенесем мы, братья, когда увидим огненную реку, которая, подобно свирепому морю, поедает горы и холмы, сжигает всю вселенную и все дела в ней? Тогда, возлюбленные, от огня того реки иссякнут, источники исчезнут, море высохнет, звезды спадут с неба, солнце померкнет, луна превратится в кровь, небо свернется, как свиток. Когда увидим, братья, посланных ангелов, которые поспешно прибывают и от краев неба до краев его собирают избранных рабов Божиих, когда увидим, по обетованию Господнему, новое небо и новую землю, как перенесем это, христолюбцы? Когда увидим уготованный страшный Престол, когда увидим Сына Человеческого, явившегося на небе, и Животворящий Крест, озаряющий концы земные, когда все увидят на высоте явившийся Царский Его скипетр, тогда каждый узнает, что вслед за этим явится Царь царствующих. В час тот каждый будет размышлять, как встретиться ему с Судией, и, сознав свои грехопадения, станет нагим и открытым, ожидая приговор, какой выйдет на него. Каждый увидит тогда перед лицом своим стоящие дела свои, – и добрые, и худые. Тогда шедшие путем тесным и узким, все искренне покаявшиеся, все милостивые и странноприимные будут стоять в веселии с великой радостью, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа (Тит. 2, 13), ибо придет Он возвеселить подвизавшихся во бдениях, молитвах, постах и милостынях. Идет возвеселить плачущих. Идет возвеселить и возвысить обнищавших ради имени Его, не любивших ни мира, ни мирских приятностей, но все оставивших и Ему единому служивших и последовавших. Идет не с земли, но с неба, подобно страшной молнии.

Тогда будет великий вопль, возопиют и скажут: «Вот, Жених идет», – вот, приближается Судия, вот, открывается Судия судей, вот, грядет Бог всяческих судить всю вселенную и воздать каждому по делам его. Тогда, братья мои возлюбленные, от вопля того содрогнутся и утроба земли от концов и до концов ее, и море, и все бездны. Тогда будут страх и теснота, и исступление обымет всякого человека от вопля и от звука труб, и от страха и чаяния того, что грядет на вселенную. Тогда силы небесные подвигнутся.

Тогда потекут ангельские воинства, а с ними архангельские лики, херувимы и многоочитые серафимы с крепостью воскликнут: Свят, свят, свят Господь Вседержитель… Который есть и был и грядет (Откр. 4, 8; 1, 8). Тогда вся тварь, – на небе, и на земле, и под землей, с силой возопиет: «Благословен грядый Царь во имя Господне!» Тогда разверзнутся небеса и откроется Царь царствующих, подобно страшной молнии, с великой силой и несравненной славой. И узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные (Откр. 1, 7). Тогда небо и земля обратятся в бегство, как предвозвестил Иоанн, говоря: И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля (Откр. 20, 11). Тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы (Мф. 25, 31–32).

Найдется ли тогда какая душа, у которой бы достало твердости, когда поставлены будут Престолы, и Судия воссядет, и книги разгнутся? Тогда увидим несчетные ангельские силы, в страхе предстоящие окрест.

Тогда дела каждого прочитаны будут перед ангелами и человеками. Тогда исполнится пророчество Даниилово, который говорит: Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна; престол Его – как пламя огня, колеса Его – пылающий огонь. Огненная река выходила и проходила пред Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли пред Ним; судьи сели, и раскрылись книги (Дан. 7, 9-10).

Велик страх, братья, в тот час, в который будут написаны дела наши, и слова наши, и все, что сделали мы в этой жизни и о чем думали, что может быть и скрыто будет от Бога, испытующего сердца и утробы; написаны будут все наши дела и помышления всех, – и худые, и добрые. О, сколько слез нужно нам для того часа, а мы не радеем! Ибо человеку можно слезами изгладить написанные в тех книгах вины; иному же можно то сделать и милостыней. О, как будем тогда воздыхать и жалостно плакать, когда очами своими увидим неизреченное

Небесное Царство, когда увидим открывшиеся страшные мучения! А посреди этого – человеческий род: от первозданного Адама до родившегося после всех; увидим, что все поклоняются, припадая к земле лицом! Тогда исполнится слово написанное: Живу Я, говорит Господь, предо Мною преклонится всякое колено, и всякий язык будет исповедывать Бога (Рим. 14, 11).

Тогда, братья мои возлюбленные, все человечество, находясь между Царством и осуждением, между жизнью и смертью, между радостью и нуждой, и все, зря долу и не смея возвести очей, будут стоять перед Судилищем допрашиваемые и строго испытываемые, но особенно мы, которые жили в нерадении. И видя то, да размыслят о всех своих деяниях! И каждый увидит собственные дела свои, худые и добрые. У кого есть добрые дела, те с радостью приблизятся к Судилищу в надежде получить венец. Если же кто, имея на себе тяжкие грехи, преселится из жизни не раскаявшись, то, видя тогда праведных, стоящих перед ним, обличающих и осуждающих его, с болезнью скажет: «Для чего я, бедный, не боролся с ними, но погубил время, забавляясь и сам служа забавой? Почему не покаялся? Зачем не миловал? Зачем завидовал брату своему, ненавиствовал, злословил и не мирился? Поступал я как безумец. Слышал я и о мучениях, слышал и об этом страшном дне! Для чего же не покаялся перед Вземлющим грех мира, но провел годы свои в обольщении и, видя постников и молитвенников, насмехался? Они предстоят радостные, прося себе наград у Судии. Что же я буду делать? Время покаяния миновало».

Размышляя о том сами с собой, услышат они страшный глас Судии, Который воскликнет и скажет: «Покажите дела и примите награду». В тот час подвигнутся все чины человеческие, архиереи, иереи, диаконы и все чины церковные, как сказал апостол: Каждый встанет в своем порядке (1 Кор. 15, 23), воздать славу Господу. Тогда поколеблются от страха властелины, мудрые и богатые, потому что настал час, в который дело каждого сделается известным и ангелам, и человекам, и каждый пожнет, что посеял.

Увы, братья мои христолюбивые, желаю сказать, что будет после, но медлю от страха, слезы льются, и прихожу в кружение, потому что повествование ужасно. Тогда, христолюбцы, на каждом из нас будет осмотрена печать христианства, какую принял он на себя с Крещением в Святой и Вселенской Церкви. И у каждого потребуется отчет, как хранил он веру неоскверненной, печать несокрушенной, хитон неочерненным и то прекрасное исповедание, какое дал при многих свидетелях: «Отрицаемся сатаны и всех дел его», – не одного, или двух, или пяти сатанинских дел, но всех дел диавольских. Итак, напоминая нам то дивное отречение, потребуют у нас отчета в тот час. И блажен, кто сохранит его, как обещал, ибо тогда в едином речении отрекся от всякого худого диавольского дела: прелюбодеяния, блуда, убийства, нечистоты, лживого слова, зависти, воровства, раздражения, злопамятства, вражды, ссоры, празднословия, сквернословия, гордыни, неги, смеха, пляски, гнева, любостяжательности, братоненавистничества. Этого и подобного отрекается всякий христианин в святой купели. В том-то отречении потребуют у нас, братья, отчета в час страшный.

Но желал бы я сказать и иное. Правда, удерживают меня страх и боязнь, и я не в состоянии вымолвить того, однако ж скажу с воздыханиями и слезами! Ибо то будет последнее, и невозможно повествовать о нем без слез. После того как испытан будет каждый при ангелах и человеках, и упразднены будут всякое начальство и власть, и все враги Божии положены к ногам Божиим, тогда, наконец, как сказал Господь, отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую (Мф. 25, 32–33). Овец, у которых есть добрые плоды, которые знают Доброго Пастыря, сохранили печать свою несокрушенной, последовали за своим Пастырем, сказавшим: «Идите вслед за Мной, не осквернили вы веры с еретиками», – таких овец поставит по правую Свою сторону. А козлищ, то есть бесплодных, всех, которые огорчали Пастыря, паслись вместе с еретиками и осквернили святую веру, которые скакали, роскошествовали, ликовали и, собрав себе горе, переселились из жизни, лишенные всякого доброго дела и исполненные всяким грехом, – видя их, Господь в час тот отвратит от них очи Свои.

Тогда Он скажет: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25, 34). Придите, сыны света, наследники Моего Царства, придите, ради Меня алкавшие и жаждавшие, придите, ради Меня оставившие мир, и все, что в мире: сродников, друзей, родителей и чад, придите, обитавшие в пустынях, на горах, в вертепах и в пропастях земных, теперь обитайте с ангелами на небесах. Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые (Мф. 25, 41), ненавистные, безжалостные братоненавистники и христоненавистники. Вы не миловали – и не будете помилованы; вы не слушали Моих пречистых Евангелий и блаженных учеников – и Я не услышу вас; вы роскошествовали на земле, уже восприяв благое в жизни своей. Каждый день вопиял Я вам в Святых Моих Писаниях, а вы, слыша, посмеивались над читающими, а теперь говорю, наконец: Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его… И пойдут сии в муку вечную (Мф. 25, 41, 46).

Объявляю же вам, братья мои, и о различии мучений, как слышали мы в Евангелии. Итак, есть тьма внешняя (Мф. 25, 30); отсюда видно, что есть и внутренняя. Геенна огненная (Мф. 5, 22) – иное место; скрежет зубов (Мф. 13, 42) – особое; червь неусыпающий (Мк. 9, 48) – иное место; озеро огненное (Откр. 19, 20) – вновь другое; огнь неугасающий (Мк. 9, 43) – особая страна; река огненная – особый удел. На эти мучения распределены будут несчастные, каждый по мере грехопадений своих. И как есть разности во грехах, так есть разности в мучениях, то есть иначе мучится прелюбодей, иначе – блудник, иначе – убийца, иначе – вор и пьяница. А которые осквернили себя ересью, те услышат: Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде (Ис. 26, 10). У кого между собой вражда и не примирились они в жизни, те найдут себе неумолимое осуждение. И братоненавистники отосланы будут в тьму кромешную, как возненавидевшие Христа, сказавшего: «Любите друг друга, прощайте друг другу согрешения». Горе любителю блуда, прелюбодею, пьянице! Горе волхвам и прорицателям, и пьющим вино! Горе соглашающимся на еретические хулы! Горе ругающимся над Божественными и Священными Писаниями! Горе погубившим время покаяния в рассеянности и смехе! Они будут искать – и не найдут времени, которое худо расточили; со слезами и великим сетованием будут вопиять – и не найдут помилования. Горе оправдывающим нечестивого даров ради! Горе похищающим чужое! И, скажу короче, – горе всем, поставленным на левую сторону, потому что помрачатся, вострепещут и поскрежещут зубами, когда услышат: «Не знаю вас». Тогда, наконец, с великим страхом будут изгнаны из приводящего в ужас Судилища и преданы в руки смерти. Болезненно повествование о том трепетном и страшном часе, братья мои христолюбивые! Увы, братья, кто осмелится описывать это? Или кто терпеливо выслушает ту страшную повесть? Кто хочет проливать слезы, те да приступят, да выслушают, что ожидает нас. И не будем не радеть о своем спасении!

Тогда разлучены будут епископы с епископами, пресвитеры – с пресвитерами; тогда разлучены будут жалкой той разлукой иереи с иереями, диаконы – с диаконами, иподиаконы и чтецы – с подобными им; тогда разлучены будут некогда царствовавшие, и восплачут как младенцы, и уподобятся четвероногим; тогда воздохнут властители, посмотрят туда и сюда и не найдут помощника, потому что и золота не будет там, и льстецы не стоят перед ними. Тогда разлучены будут жившие в нерадении монахи, хотя и возненавидевшие мир, но думавшие о мирском. Тогда разлучены будут родители с детьми, отец и сын, матерь и дочь, друзья с друзьями, родные с родными. Тогда разлучены будут жалкие супруги, не сохранившие ложа нескверным. Но многое в описании прейду молчанием – страх удерживает меня от повествования о том. Тогда изгоняемых будут бить и толкать немилостивые ангелы, а они, часто обращая взоры назад, станут скрежетать зубами и приблизятся к тому страшному месту, где опять разлучатся на мучения всякого рода. Тогда, видя решительный приговор себе и то, что никто за них не ходатайствует, нет им ни послабления, ни надежды возвратиться назад, тогда, громко рыдая, они скажут: «О, сколько времени погубили мы, прожив в нерадении! Как насмеялся над нами суетный мир! Почему, видя других подвизающихся, сами мы не подвизались? Почему, слушая Священные Писания, мы смеялись, издевались над читающими их? Там Бог глаголал в Святых Своих Писаниях, а мы не внимали; теперь вопием мы, и Он отвращает от нас лице Свое. Какую пользу доставили нам мирские приятности? Где отец, родивший нас? Где матерь, чревоболевшая нами? Где дети? Где друзья? Где богатство? Где народная молва и ужины? Где многолюдные и безвременные собрания? Где родные и знакомые? Где цари и властелины? Где мудрецы и ораторы? Почему от всего этого никакой нет пользы нам, несчастным?»

Тогда видя, что совершенно оставлены они и Богом, и святыми, с воздыханием и горькими слезами скажут: «Простите, святые и праведные, с которыми разлучены мы! Простите, сыновья и дочери! Прости, чин монашеский! Прости и Ты, Владычица Богородица, много ходатайствовавшая за нас, чтобы спастись нам, но мы не захотели покаяться и спастись! Прости и ты, Честный и Животворящий Крест! Прости, рай сладости, насажденный Господом! Прости, Горний Иерусалим, матерь первородных, не имеющий конца! Прости, Царство Небесное! Простите все вместе! Отныне не увидим уже никого из вас, потому что отходим на определенное нам мучение, которому нет ни конца, ни ослабы». Наконец, пойдет каждый в уготованное ему место, какое сам себе уготовал, не восхотев покаяться и избавиться от гнева и той нужды.

Слышали вы, братья, что обретут себе ревностные и подвизавшиеся в жизни своей и как нерадивые и непокаявшиеся будут посланы на тяжкие и нестерпимые мучения? Слушали вы о том страшном часе! О том часе

Святое Писание от востока до запада вопиет в церквах и говорит: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11, 28). И еще говорит: Я есмь воскресение и жизнь… и истина (Ин. 11, 25; 14, 6). Итак, братья, возлюбим сей путь и сию истину, чтобы наследовать нам жизнь вечную о Христе Иисусе Господе нашем, потому что Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Безначальным Его Отцом и с Пресвятым Благим и Животворящим Духом, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь.

Страдание и Воскресение Христово ^[5]

Блажен, кто придет и с изумлением будет взирать на борьбу Иосифа, одержавшего победу. Когда пламенем дышали против него красота безумия и льстивый голос срамоты, смежил он глаза свои и угасил пламень красоты, заградил слух свой и посрамил ласкательство безрассудной – и совлекшая с него ризу облекла его славой. Благословен столь Укрепивший его и Даровавший ему такой венец, что и ангелы возглашают его победу!

Блажен, кто войдет и увидит в ковчеге обитель мира, – увидит, что вместе живут лев и вол, агнец и волк, и змея подле голубя, и воробей подле ястреба и чувствуют, что связано и побеждено их зверство, а не естество. Благословен Тот, Кто и связал и, разрешая, показывает, что все, что ни есть, сотворено Им из ничего! Блажен, кто входит и видит в церквах миролюбивые сонмы, – видит, что благодать изгнала и истребила распри, гордость и раздор. Все мужи стали как члены единого тела; все жены между собой как сестры и как носящие одно ярмо. И между нами да воссияет единодушие, это зерцало мира. Благословен Чистый, еще в ковчеге представивший нам чистые образы!

Три красоты приводят в удивление и веселят взор в месяц нисан (март), в который воссиял в Воскресении и прославился Единородный: земля одевается разнообразными цветами, воздух наполняется разнородными птицами, небо облекается светлыми лучами. Как скорбью облекались они при смерти Его, так великолепием облекаются в день Воскресения Его. Приносит поклонение Сыну год, отец всех месяцев, источник дней, часов и минут. Месяцы славословят Господа месяцев. Год чествует Его в лице возлюбленного своего нисана, как Рахиль в лице Иакова поклонилась Иосифу, который был образом Сына и которому поэтому поклонились солнце и луна, владыки лет.

В полнолуние нисана агнец одержал победу в Египте и извел угнетенных. Столп огненный и облачный радовал народ Божий и указывал ему путь. В полнолуние нисана истинный Агнец помрачил солнце Своей славной смертью. И поскольку отступники так превратно воздали за то, чем должны были Правде, то Дух Святой сокрушил этот народ. Различны между собой и два агнца, и две Пасхи – и египетская, и сионская. В Пасху египетскую истреблены язычники и спасены евреи, в Пасху сионскую спасаются язычники, а искореняются обрезанные.

Радостен свет этого полнолуния. Опечалено было полнолуние нисана помрачением солнца, но радостно стало полнолуние его среди язычников, потому что светлы стали праздники их. В месяц нисан Господь наш уплатил долги ветхого Адама; в месяц нисан за пот Адамов проливал Он пот, за древо Адамово восприял Крест Свой; за день шестой в тот же шестой день Своим захождением возвратил разбойнику рай. Вероятно, и месяц падения Адамова был нисан. Как день смерти Господней соответствует дню падения Адамова, так прилично, чтобы и месяцы соответствовали друг другу.

Слово о воскресении мертвых

Вопрос: Что значат слова Писания: Мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него (1 Тим. 6, 7)?

Ответ: Думаю, что этим выражается следующее: Мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него, потому что все принадлежит Создателю, а мы – странники и пришлецы (см.: Пс. 38, 13). Если есть у кого богатство в руках и достаток, то не полновластный он господин его, а только приставник, ибо получил его от другого, а после него опять оно перейдет в наследство другому, по повелению Создателя. Потому надлежит исповедовать милость Давшего.

Зная это, мудрые приставники не вознерадеют о деле правды, желая сподобиться этого ублажения. Господь говорит: Блажен тот раб, которого господин его, придя, найдет поступающим так; истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его (Мф. 24, 46–47). А Святой Дух говорит: Добрый человек милует и взаймы дает; он даст твердость словам своим на суде. Он вовек не поколеблется; в вечной памяти будет праведник. Не убоится худой молвы: сердце его твердо, уповая на Господа. Утверждено сердце его: он не убоится, когда посмотрит на врагов своих. Он расточил, роздал нищим; правда его пребывает во веки; рог его вознесется во славе. Нечестивый увидит это и будет досадовать, заскрежещет зубами своими и истает. Желание нечестивых погибнет (Пс. 111, 5-10), он вовек не поколеблется; от слуха зла не убоится (Пс. 111, 7). Какой это злой слух? Думаю такой: Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде, будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа (Ис. 26, 10). Связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю (Мф. 22, 13). Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф. 25, 41). Праведник же вместо этого услышит: Добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего (Мф. 25, 23). Потому Господь, Податель благ, повелел не иметь пристрастия к житейскому, сказав так: Никто не может служить двум господам… Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6, 24). Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут (Мф. 6, 19). Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф. 6, 21). И еще говорит: Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах (Лк. 12, 33). И еще: Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители (Лк. 16, 9). Надеющиеся на силы свои и хвалящиеся множеством богатства своего (Пс. 48, 7), вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей (Пс. 81, 7), потому что не сохранили приверженности ко Господу. Следующие же Ему, наследят землю, ибо слово в них и свет, и соль, и сила, по изречению Господа: Вы – соль земли… Вы – свет мира (Мф. 5, 13–14).

Потому и мир стоит доныне, что имеет в себе эту соль и это светило. Из рода в род есть служащие Господу, иначе и мир не стоял бы. Сказано: Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям (Мф. 5, 13). Поскольку в Содоме не нашлось таковых людей, кроме одного, то город погиб в одно мгновение. Но пока был еще с ними праведник, то всемогущая рука не посылала на них гнева до тех пор, пока не взяла из среды их. Потому блаженна страна, блажен город, блаженно поколение, в которых много праведных. Гораздо блаженнее сами праведники, через которых спасается мир, потому что ублажения и похвалы Господу соблюдаются праведным.

Итак, отложив дела, не свойственные праведности, поревнуем житию праведных, чтобы с ними наследовать нам похвалы, став светом, и солью, и градом Великого Царя, да будет Он нашей похвалой, потому что силен в вышних Господь (Пс. 92, 4). Он, по слову псалмопевца, бросает град Свой кусками; перед морозом Его кто устоит? Пошлет слово Свое, и все растает; подует ветром Своим, и потекут воды (Пс. 147, 6–7). Тогда земля, благоухая для зрения, облекается по Божию повелению в свое благолепие и услаждает зрителей, будто она с дорогими камнями позлащенный сосуд; порхающие птицы, услаждаясь ясностью воздуха, выводят стройные звуки; скачут четвероногие по долинам, потому что долины пустынные покрылись злаком, и восхищенные пастухи радуются дарам Господним. Реки после бурного и неумеренного стремления вод, протекая безмолвно, увеселяют наводняемые ими места, и рыбы играют при солнечном сиянии; деревья, лишенные дотоле листьев, одеваются цветами и при обилии плодов стоят, украшенные листьями. Горы, и холмы, и долины, и вся земля, пестрея цветами, возвещают славу Господню, потому что Господь, как невесту, облек землю в убранство. И мы, сыны человеческие, сложив с себя зимнюю угрюмость, веселимся, насладившись благорастворением воздуха и обилием плодов. Так сотворим и мы плоды правды, благоприятное Господу, чтобы иметь нам дерзновение сказать Создателю: Да веселится Господь о делах Своих (Пс. 103, 31). Ибо Господь действительно веселится о делающих правду.

Итак, никто да не превозносится суетной мудростью, или силой, или богатством, потому что все посохнет, как трава. Хвалящийся хвались Господом (1 Кор. 1, 31). Что выше или досточестнее у людей царской диадемы? И она не век на главе у человека, потому что род за родом переходит с одной главы на другую. Что же есть у царя такого, что не Богом дано? Не Сам ли Господь сотворил небо, и землю, и все, что на них? Не Сам ли создал воду, на которой основал землю? Чем же таким владеет царь, что дано не Господом, Который властвует над телами, и оружием, и сокровищами? Но скажи, Кто же сотворил все, Кто размножает живых тварей через чадородие, обилие потребного, которым пользуются, и умение изготовлять оружие?

Не Сам ли Господь, животворящий все? Кто рудокопам в рудокопнях запасает руды? Не Сам ли Господь? Кто взором приводит в колебание землю, как лист или прут, плавающий на воде? Не Сам ли Господь? И как ни легко все в очах Его, однако ж от колебания земли смутятся и возболезнуют обитающие на ней. Если же и все у нас есть, – и золото, и серебро, и одежда, и слуги, и служанки, и стада волов, овец, коней и верблюдов, но не велит Он воссиять солнцу, – все вменится ни во что. Мудрый объюродеет, сильный изнеможет, богатый обнищает.

Итак, справедливо будет признаться, что никто ничего не имеет у себя, но все принадлежит Создателю. Мы же знаем немощь свою. И как сами, смотря на остов или череп прежде усопших, воздыхаем, так и те, кто будут после нас, увидев наши кости, примут печальный вид, ибо все мы, сыны человеческие, составлены из той же персти.

Братия, возлюбленные Господом, смирим души свои под крепкую руку Божию, чтобы возвысил нас Бог во время посещения. Возненавидим тщеславие и высокомерие, которое неразумно; будем бегать гордыни, потому что Бог ей противится. Возлюбим смирение, чтобы, когда станем кроткими, Господь научил нас путям Своим. Сколь многие властвовали во вселенной от сложения мира – и все почивают под грудой земли, и никакого нет различия между костями царя и пленника, владетеля златоуздой колесницы и ходившего на собственных своих ногах, питавшегося роскошно и жившего в нищете, благообразного и безобразного, истребителя и истребленного. Но все спят под грудой земли, пока не вострубит святая труба, которая пробудит мертвецов от начала века, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор. 5, 10). Великое чудо, братия, видеть вдруг гробы, отверстые по гласу трубы, пробужденных мертвецов и всех, почивших от Адама до оного часа, восстающих вместе в одно неуловимое мгновение ока; видеть ангелов, которые носятся с громогласной трубой и собирают праведников от четырех ветров, от края небес до края их (Мф. 24, 31). Этот глас оживотворит всех от первого до последнего, и никто из людей не останется не оживотворенным, но одни воскреснут в воскресение жизни, а другие – в воскресение осуждения (Ин. 5, 29).

Слыша же о воскресении мертвых, не усомнимся в этом, христолюбивые братия. Все возможно Богу, и ничего нет для Него невозможного. Вверженных в огненную печь и как в гробе сокрытых, в пламени сохранил Он невредимыми; не только волос их не опалился, но даже не осталось на них вони с таким усилием возгнетенного пламени. Так и мертвые восстанут нетленными, и не только волос не потерпит утраты, но не окажется в них и вони тления после столь продолжительного времени от их успения. Все возможно Богу, и ничего нет для Него невозможного. Послушай же, что говорит и пророк Иезекииль: Была на мне рука Господа, и Господь вывел меня духом и поставил меня среди поля, и оно было полно костей, и обвел меня кругом около них, и вот весьма много их на поверхности поля, и вот они весьма сухи. И сказал мне: Сын человеческий! Оживут ли кости сии? Я сказал: Господи Боже! Ты знаешь это. И сказал мне: Изреки пророчество на кости сии и скажи им: Кости сухие! слушайте слово Господне! Так говорит Господь Бог костям сим: Вот, Я введу дух в вас, и оживете. И обложу вас жилами, и выращу на вас плоть, и покрою вас кожею, и введу в вас дух, и оживете, и узнаете, что Я Господь. Я изрек пророчество, как повелено было мне; и когда я пророчествовал, произошел шум, и вот движение, и стали сближаться кости, кость с костью своею. И видел я: и вот, жилы были на них, и плоть выросла, и кожа покрыла их сверху, а духа не было в них. Тогда сказал Он мне: изреки пророчество духу, изреки пророчество, сын человеческий, и скажи духу: так говорит Господь Бог: от четырех ветров приди, дух, и дохни на этих убитых, и они оживут. И я изрек пророчество, как Он повелел мне, и вошел в них дух, и они ожили, и стали на ноги свои – весьма, весьма великое полчище. И сказал Он мне: сын человеческий! кости сии – весь дом Израилев. Вот, они говорят: иссохли кости наши, и погибла надежда наша, мы оторваны от корня. Посему изреки пророчество и скажи им: так говорит Господь Бог: вот, Я открою гробы ваши и выведу вас, народ

Мой, из гробов ваших и введу вас в землю Израилеву. И узнаете, что Я Господь, когда открою гробы ваши и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших, и вложу в вас дух Мой, и оживете, и помещу вас на земле вашей, и узнаете, что Я, Господь, сказал это – и сделал, говорит Господь (Иез. 37, 1-14).

Вот почему Господь наш и Бог Иисус Христос, когда пришел на землю, изрек Божественными устами: Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут (Ин. 5, 25). И еще: Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения (Ин. 5, 28–29). Ибо написано: Внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих. Польется как дождь учение мое, как роса речь моя (Втор. 32, 1–2). Это роса, восставляющая и оживотворяющая мертвых. И другой пророк взывает, говоря: Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя – роса растений, и земля извергнет мертвецов (Ис. 26, 19). Ибо все возможно Богу и ничего нет для Него невозможного. Люди ли, земля ли, широта ли морей, бездны ли или иная какая тварь – все в руке Его, и все – как ничто. Да убедит тебя в этом пророк, который говорит: Кто исчерпал воды горстью своею и пядью измерил небеса, и вместил в меру прах земли, и взвесил на весах горы и на чашах весовых холмы? (Ис. 40, 12). И еще говорит: Вот народы – как капля из ведра, и считаются как пылинка на весах. Вот, острова как порошинку поднимает Он. И Ливана недостаточно для жертвенного огня, и животных на нем – для всесожжения. Все народы пред Ним как ничто, – менее ничтожества и пустоты считаются у Него (Ис. 40, 15–17). Аввакум же говорит: Господи! услышал я слух Твой и убоялся (Авв. 3, 2), ибо написано: Вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа? Жало же смерти – грех, а сила греха – закон (1 Кор. 15, 52–56).

Да не плачет бедный и не надмевается богатый; да не бесчестится немощный и не превозносится сильный; да не тревожится раб и не хвалится господин. Все мы из земли, и распадется в прах наше тело до того времени, как придет Господь, оживотворяющий тела наши. Да восхвалятся праведные и да веселятся о Господе; блаженны все, которые окажутся тогда достойными оного благословенного гласа: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25, 34).

Итак, потерпите, делающие правду и подъемлющие труды, за истину Божию. Труды временной жизни дадут вам великое дерзновение в жизни будущей; нужды настоящей жизни будут для вас в упокоение, возвышение и похвалу в жизни будущей, и нынешний плач обратится для вас в утешение и покой. Ибо написано: Блаженны все уповающие на Него! Народ будет жить на Сионе в Иерусалиме (Ис. 30, 18–19). Тогда снова исполнится написанное: Рабы Мои будут веселиться, а вы будете в стыде; рабы Мои будут петь от сердечной радости, а вы будете кричать от сердечной скорби и рыдать от сокрушения духа. И оставите имя ваше избранным Моим для проклятия; и убьет тебя Господь Бог, а рабов Своих назовет иным именем, которым кто будет благословлять себя на земле, будет благословляться Богом истины; и кто будет клясться на земле, будет клясться Богом истины, потому что прежние скорби будут забыты и сокрыты от очей Моих (Ис. 65, 14–16). И еще говорит: Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце. А вы будете веселиться и радоваться вовеки о том, что Я творю: ибо вот, Я творю Иерусалим веселием и народ его радостью (Ис. 65, 17–18).

Я, грешный, размышляю сам в себе, какие блага уготованы праведным и какой гнев ожидает грешных, а сам о себе небрегу.

Поскольку не сознаю в себе доброго дела, такой глас воссылаю к Благому Богу и Искупителю: «Боже, милостив будь ко мне, грешному! Тот мытарь был выше моей худости. Стоя на ногах, смотря долу и бия себя в грудь, умолял Тебя. Я, который превосхожу его грехопадениями, пав лицом на землю и ударяя челом в пол, взываю к Милосердному, Пречистому и Страшному: Боже, милостив буди ко мне, грешному и недостойному! Да не будет мне во осуждение, что недостойным языком своим и нечистыми устами своими дерзаю произносить святое и препетое во веки имя Твое. Напротив, призывание имени Твоего, Господи, да будет мне в просвещение и освящение плоти и духа. Курение фимиама, восходя вверх, наполняет дом благоуханием, тем паче памятование о Тебе, Господи, сладчайше меда и сота, святыней и просвещением наполняет душу в ведении вожделевающих Тебя, Спасителя. Дай мне, Господи, желание спасения Твоего, как земле жаждущей и ожидающей дождя, чтобы сотворить мне плод прежде смерти, чтобы не постыдиться мне в день испытания. Помилуй всех нас, о Благой! Благодарим благость Твою, Господи, что нас, недостойных, сподобил служить святому Твоему имени и распростирать руки к Тебе, Отцу всяческих. Избавь нас от всякого сатанинского действия и дай славу святому имени Твоему, Господи! Даруй нам оказаться подобными земле хорошей и удобренной, чтобы, приняв семя Твое, принесли мы плод во сто, и шестьдесят, и тридцать. Дай нам, Господи, сотворить достойную куплю на сребреник Твой, который Ты вверил нам, чтобы, удесятерив его, принесли мы Тебе плод правды и удостоены были начальстовать над десятью градами. Дай нам, Господи, усердие бодрствовать для сретения Твоего, имея чресла ума препоясанными и мысленные светильники души неугасимыми, в ожидании Тебя, нашего Бога и Спасителя Иисуса Христа. Сподоби нас, Господи, вознесения на небо с праведными, когда на облаках встретят Тебя, Владыку, чтобы не испытать нам того горького и неизбежного Суда. Рассыпь, Господи, неудобоносимое бремя грехов наших до смерти нашей, чтобы не послужило оно нам препятствием в день Суда и из собора праведных не повлекло нас в неугасимый огонь.

Праведность – самые быстрые крылья, возносящие праведных с земли на небо. Благодать Твоя, Господи, да будет нашей крепостью, да восприимет нас на облаках с праведными и избранными в сретение Тебя, Царя всех, на воздусе, чтобы поклониться, как должно, Тебе, Господи, когда святые ангелы примут нас с радостью и веселым ликом, и тогда узрим неизреченную славу, исполнившись великого ликования и воззвав: “Слава Облекшему смиренных и тленных славой и нетлением! Слава Даровавшему смертным бессмертие! Слава Избавившему нас из уст львиных и от врага истребителя и Приявшему нас в Пренебесное Царство Свое, которое есть корень всех благ, где свет неизреченный, за которым не следует ночь, где радость неизглаголанная, не нарушимая ни скорбью, ни иным чем, где нетление, где жизнь, не подлежащая тлению, не пресекаемая смертью. Подлинно бежали болезнь, и печаль, и воздыхание. Отныне все будем с Господом”. Таковы будут в пришествие Господне гласы праведных, и святых, и подвижников, и избранных, и всех в покаянии благоугодивших Богу».

Будем же трезвиться и мы, возлюбленные, будем внимательны к себе, чтобы водвориться нам с праведными. Тогда возрадуется сердце наше и радости нашей никто не отымет у нас, возрадуется, песнословя и благословляя Святую, Пречистую и Единосущную Троицу и поклоняясь Ей во веки! Аминь.

Об утверждающих, что нет воскресения

О ты, мудрствующий по-язычески и утверждающий, что нет воскресения мертвых! О, мерзкие и враждебные Богу уста, которыми говорит диавол, лжец и виновник лжи! О, лживые уста, или, лучше сказать, отверстый гроб, от лукавого сокровища сердца износящий лукавое и утверждающий, что нет воскресения мертвых! Как не содрогнулся ты, осмеливаясь отверзнуть невежественные уста свои и оскорблять Христа, Перворожденного из мертвых? Как не разверзлась земля и не поглотила тебя живого? Как не поразил тебя тот ангел, который проповедал воскресение и сказал женам, что воскрес из мертвых Христос, первенец из умерших (1 Кор. 15, 20)? Куда причислить тебя: к эллинам, к христианам? Кем назовем тебя: язычником или христианином? Но нет, да не наречется христианином так мудрствующий, ибо мудрствующие так не должны называться христианами. А если и именуют они себя христианами, то сами себя обманывают, потому что часть их не со Христом, истинным Богом нашим, даровавшим нам воскресение. Напротив, место таковому будет в геенне, где червь их не умирает и огнь их не угасает (Мк. 9, 44). Ибо кто не ожидает воскресения и не верит в него, тому лучше было бы не родиться. Как назову тебя, омраченный умом? Кем наименую: саддукеем^[6] ли, иудеем ли или самарянином?^[7] Или тем и другим? Назову лучше саддукеем и самарянином, потому что и они, подобно тебе, отрицают воскресение. С ними и часть твоя будет, если не покаешься.

Какая тьма покрыла очи твои? Какая слепота объяла сердце твое? Какой волк похитил тебя из стада Христова? Как губитель отлучил тебя от православной веры? Какой учитель вложил в сердце твое такую хулу и отвлек тебя от Вселенской Церкви? Как ты, несчастный, осмеливаешься взирать на небо и призывать оскорбленного тобой Христа? По какому дерзновению, жалкий, именуешь себя христианином? Ты уничтожил Христа, оскорбил Духа Святого. Как покажешься, бедный, святым апостолам и пророкам, которые нам во все концы земли возвестили воскресение? Как осмелишься войти в церковь, где пророк Исаия взывает, говоря: Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела (Ис. 26, 19)? С каким лицом войдешь во двор Христов, где о воскресении с дерзновением возвещают нам святые, проповедуют пророки, говорят апостолы, благовествуют евангелисты? Какими глазами будешь смотреть на Всесвятое и Пречистое Тело Господа нашего Иисуса Христа, сокрушившего смерть, поправшего диавола, воскресшего в третий день и даровавшего миру жизнь и воскресение?

Все верные, причащаясь с верой Тела Его, взывают: Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Так Павел, проповедник благочестия, тайноводствует верным, говоря: Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся (1 Кор. 15, 51–52). И еще, обличая и пристыжая утверждающих, что нет воскресения мертвых, присовокупляет: Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, то есть, мертвые не воскресают (1 Кор. 15, 13–15), проповедуя воскресение во все концы мира. Тот же Павел, как бы в осмеяние и посрамление таковых, сказал: Если мертвые не воскресают… Станем есть и пить, ибо завтра умрем (1 Кор. 15, 29–32). Если совсем, как говоришь ты, бедный, мертвые не восстанут, то для чего крестишься? Для чего приобщаешься Пречистых Таин? Знай же, что если так мудрствуешь, то приобщаешься не во оставление грехов, но в Суд и во осуждение и в приложение грехов. Ибо если, как говоришь ты, недостойный, мертвые не восстают, то для чего изнуряешь себя постами, бдениями, молитвами? К чему девство и подвиги с пролитием слез? Если отнюдь мертвые не восстают и все, написанное в Ветхом и Новом Завете, как утверждаешь ты, неразумный, ложно, то мученики, предавшие тела свои на такие мучения ради будущей жизни, и все святые были в заблуждении?

Видишь ли, несчастный, скольких святых скверные уста твои сделали лжецами? Что будешь делать ты, несчастный, ибо ты стал врагом всем святым и чуждым Христу, как и все, не имеющие упования? Кого, наконец, призовешь? К кому прибегнешь? Ты чуждым сделал себя и Богу, и святым. Как не стыдишься входить в церковь Божию, где Павел взывает, говоря: Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем (1 Фес. 4, 16–17)? Какими руками примешь Честное Тело Божие и поднесешь к мерзким и хульным устам своим, оскорблявшим Владыку? Перестань, наконец, бедный, произносить эту тяжкую хулу; перестань оскорблять святых, отрицаясь Бога и говоря, чего не должно. Противящийся власти противится Божию установлению (Рим. 13, 2), говорит апостол.

Что же потерпит противящийся Богу? Кто не принимает велений земного царя, тот не остается в живых. Какие же наказания постигнут непокорного велениям Небесного Царя, то есть пречистому Его Евангелию? Как еще снисходит и оказывает долготерпение Свое Непамятозлобивый Бог! Как попускает таким безбожникам и не заграждает им тотчас уст! Как земля не разверзнет своих устен и не поглотит их живых! Господь говорит: «Воскреснут мертвые», – а ты утверждаешь, что нет воскресения мертвых. Словом Господним из небытия приведено в бытие все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, – все Им и для Него создано (Кол. 1, 16). Он держит все словом силы Своей (Евр. 1, 3), как написано. Словом Его утверждены небеса и земля основана на водах. И небесное, и земное, и преисподнее, и все бездны покорны слову Его и с трепетом повинуются. А ты не веришь?

Горе тому, кто судится с Сотворшим его! Убойся, человек, трудно тебе идти против рожна (Деян. 9, 5). Обратись ко Господу и не уничижай Его. Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Ин. 3, 36). Итак, не будь неверен, но веруй, чтобы и тебе быть сопричтенным с верными. Веруй в Господа нашего Иисуса Христа, Учителя всему благому, и слушай, что говорит Он: Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут (Ин. 5, 25). И еще говорит: Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы (Мф. 25, 31–32), то есть воскрешенные из мертвых. Послушай еще, что говорит Сам Владыка: воскресшие из мертвых ни рождаются, ни рождают, ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения (Лк. 20, 35–36).

Ужели не довольно этого? Неужели не убедишься прекратить хулу? Итак, никто да не сомневается в воскресении усопших. Какой свидетель достовернее Бога? Сам Бог свидетельствует, никто да не сомневается, но все вкупе согласно воззовем ко Господу и поклонимся Ему, говоря: «Поклоняюсь и верую, что увижу воскресение мертвых и жизнь будущего века».

Смотрите, чтобы не обратился кто вспять. Всякий, кто мудрствует подобным этому образом, совлекся Христа. Если в словах обнаруживается подобное этому, что откроется в делах? Если захочу выводить их перед всеми и описывать подробно, не достанет у меня времени изобразить все неприличные кичения, которых прекрасно отреклись мы и которыми, к несчастью, опять опутались, которые прекрасно предали забвению и, к несчастию, опять припомнили, обратившись вспять. Снова принялись мы за прежние дела: приняли и наружность, и занятия, и слова, и деяния безбожных врагов, которые срамно обнаруживать и выводить перед всеми. О, лукавый демон, ненавистник добра и людей, несчастный дух! С каким ухищрением запинает, обольщает и убеждает он каждого! Владыка взывает и через пророков, и через апостолов, и через Евангелие, но из многих внимают немногие. Диавол призывает гуслями, ликованиями, бесовскими песнями – и собирает к себе множество. Человеколюбец всех призывает и говорит: «Придите ко Мне все», – но никто не слушает, никто не оказывает усердия. Человеконенавистник же диавол поманит – и стекаются многие.

Если когда возвещены пост или бдение, все жалуются в изнеможении и делаются как мертвые. А если когда объявлено об обедах, о вечерах, о гуслях и бесовских песнях, все становятся веселыми, бодрыми, приглашают друг друга, дружно идут худым путем, состязаются в недобром подвиге, не соблюдая благопристойности, не как рабы Божии, но как беглецы. Часто, целый день трудясь для чрева, и целую ночь проводят без сна на погибель душ своих, играя и служа игралищем, и ничего не приобретая от труда и бдения, кроме единого горя, по сказанному Господом: Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете (Лк. 6, 25), ведь не хотевшие здесь пролить немного слез, там будут плакать беспредельные веки. Никто да не обольщает вас, братия, не христианам это свойственно, но неверным язычникам, потому что так делают народы мира, у которых нет ни надежды спасения, ни желания будущих благ. А вам сказано: Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек (1 Ин. 2, 15–17). Знаете, братия, что все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал. 3, 27). Как же вы, облекшись во Христа, служите диаволу? Не знаете разве, что мы – образ Божий и слава Божия? Как же, нося в себе образ Божий, не чтите, но бесчестите его делами языческими?

О, скольких благ лишаем мы себя этими делами! Тебе, брат, предписано апостолом: Все делайте в славу Божию (1 Кор. 10, 31), а ты языческими делами тешишь диавола и бесчествуешь Человеколюбца Бога. Тебе дан совет непрестанно молиться (см.: 1 Фес. 5, 17), а ты непрестанно рассеиваешься. Тебе велено отвергнутая мирских похотей (см.: Тит. 2, 12), ты приял от Владыки заповедь не гордиться, а ты не смотришь на это, но отвращаешь слух. Впоследствии же найдешь все горьким, паче желчи, и изощренным, паче обоюдоострого меча. Ибо таково свойство греха – увеселяет мало, а наказывает жестоко, услаждает временно, а наказывает вечно. Хотите ли знать, что заниматься играми – идолослужение? Слушай, что говорит апостол: Не будьте также идолопоклонниками, как некоторые из них, о которых написано: народ сел есть и пить, и встал играть (1 Кор. 10, 7). Итак, смотри, чтобы тебе, любя игры, не оказаться там с идолослужителями, потому что каждый понесет свое бремя, каждый пожнет, что посеял. Смотри же, чтобы не посеять тебе здесь терний – смеха и рассеяния, – а там не пожать слез и сетования.

О многом должен я говорить, но не могу сказать теперь всего. Об этом же пусть знает каждый, что Бог определил и уставил день, в который будет судить мир, но как Человеколюбец долготерпит, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию (2 Пет. 3, 9). Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят (2 Пет. 3, 10), и все, хотим или не хотим того, будем собраны и предстанем Судилищу Христову, туда, где книги отверзаются. Теперь слушаем и читаем те книги, но не приемлем их; а там увидим, что эти-то самые книги отверсты, и читаются, и осуждают нас, как апостол говорит: В день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа (Рим. 2, 16). И Господь говорит: Слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день (Ин. 12, 48). Видите, что по Евангелию будем судимы в тот день. Тщательно вникайте в написанное и не пренебрегайте им.

Горе оскорбляющим Священные Писания! Много суесловов, которые сами себя обольщают, а когда слышат о Суде и наказании, посмеяваясь, говорят: «Не лучше я целого мира; где целый мир, там и я. Чему же такому быть со мной, что не постигло бы и целый мир? Буду пока наслаждаться благами настоящего века. Что делает целый мир, то делаю и я». Потом, когда исполнится предел жизни его, приходит посланный грозный ангел, который потребует души его, говоря: «Кончив путь твой в этой жизни, иди теперь в другой мир, иди в место свое». И после, оставив приятности этой жизни, которыми думал наслаждаться вечно, влекомый лукавыми ангелами, пойдет на место мучения. Увидев его, придет в трепет и будет ударять себя в лицо руками, озираясь туда и сюда и намереваясь бежать. Но бежать невозможно, потому что уводящие держат его крепко связанным. Тогда удерживающие его ангелы скажут ему: «Отчего приходишь в робость, жалкий? Что возмущает, что печалит тебя? Чего боишься, бедный? Чего трепещешь, несчастный? Сам ты уготовал себе место это. Пожни, что посеял. Слышал ты о страшных мучениях и, насмехаясь, говорил: “Где мир, там и я”, – а теперь трепещешь? Ты не один – не унывай. Где целый мир, там и ты». С принуждением и нехотя вступив в место то, жестоко мучимый, начинает жалобно взывать и умолять представивших его на Суд, чтобы получить хотя малое послабление. И отвечают ему: «О чем вопиешь? Не лучше ты мира; где целый мир, там и ты, как сам говорил». И тогда, из глубины сердца воздохнув, скажет: «Какую пользу принес мне целый мир? Увы, я обманут и поруган! Праведен Суд Божий. Теперь узнал я, несчастный, что посеет человек, то и пожнет… ибо каждый понесет свое бремя (Гал. 6, 7, 5). Увы, слышал я и не принимал! Видел, что многие подвизаются, пребывают в бдении, постятся, подают милостыню – и всех злословил, всех осмеивал! Видел, что многие плачут и проливают слезы – и над всеми насмехался. Увы, я поруган! Лучше было бы мне сто лет плакать, рыдать, поститься, есть камни, нежели прийти в это место мучения. Кто даст три дня на покаяние из того века, в котором я, бедный, худо расточил время? Но торжище кончилось и нет более времени покаяния!» Так будут говорить в муках те, которые здесь насмехаются над Священным Писанием.

Итак, убоимся того самого посещения мук и перестанем бесчествовать Бога, потому что Ему подобает слава во веки веков! Аминь.

О воскресении мертвых

Как в полночь, когда все спят, при внезапном великом шуме с неба, ужасных громах, страшных молниях и землетрясении приходят в страх все, делавшие зло, и, размыслив об этом, начинают ударять себя в грудь, лежа на ложах своих, потому что некуда им бежать и негде скрыться, так и в тот час Христос возблещет внезапно, как самая быстрая молния, и ужаснет всю землю. Страшно прозвучит с неба труба и пробудит усопших; небеса и силы их поколеблются; вся земля, как вода в море, вострепещет от лица славы Его, потому что страшный огнь потечет от лица Его, очищая землю от всего, что оскверняет ее. Ад отверзет врата свои. Смерть придет в бездействие, потому что персть естества человеческого, услышав трубный глас, оживотворится. Чудное дело, возлюбленные братия, видеть, как в тот час кости естества человеческого подлинно, в несчетном числе, подобно множеству рыб, кружащихся в море, в одно мгновение ока устремятся каждая к своему составу. Воскрешенные возопиют и скажут: «Слава Собравшему и Воскресившему нас по человеколюбию Своему!»

Тогда праведники возрадуются; со славой в сретение Бессмертному Жениху восхищены будут на облаках все любящие Его и старавшиеся исполнять всю волю Его. В какой мере каждый очистил здесь сердце свое, в такой увидит тогда славу Его; и как вожделел Его здесь, так насытится любовью Его. В тот час и первозданный Адам, увидев страшное множество народов, удивится, что от него только и от супруги его произошло такое бесчисленное множество людей, и, удивляясь, еще более прославит Создателя Бога за то, что происшедшие от единого естества и от единой твари стали их наследниками, как в раю и Царствии, так и во аде. Слава Единому Премудрому Богу!

Слово о Суде и об умилении

Придите, все братья, выслушайте совет от меня, грешного и неученого Ефрема. Ибо постиг уже нас, братья мои, тот страшный и грозный день. А мы, возлюбленные, предаемся рассеянию, не желая вразумиться в это краткое время и позаботиться о том, чтобы умилостивить Бога. Вот дни, годы и месяцы проходят, как сон и как вечерняя тень, и скоро настанет страшное и великое пришествие Христово. Ибо действительно страшен этот день для грешников, не хотевших исполнять волю Божию и спастись.

Потому умоляю вас, искренние мои братья, свергнем с себя попечение о земном, ибо все проходит, все исчезает, ничто не принесет нам пользы в час тот, кроме добрых дел, какие здесь имеем. Ибо каждый понесет свои дела и слова к Престолу Правосудного Судии. Сердце придет в трепет и внутренности изменятся, когда будет обнаружение дел, строгое исследование помыслов и речей. Великий страх, братья! Великий трепет, друзья! Кто не вострепещет, кто не будет плакать, кто не прольет слез, потому что обнаружится там все, что каждый из нас сделал втайне и во мраке? Вразумитесь, братья мои, сказываю вам это!

Во удостоверение любви вашей представлю в пример плодовитые деревья, которые во время свое изнутри себя вместе с листьями дают и плод. Не извне откуда-нибудь облекаются деревья своим благолепием, но изнутри себя; по повелению Божию каждое дает плод по роду своему. Так и в страшный день все тела человеческие изведут из себя все, что сделано доброго и худого. И каждый к Престолу Грозного Христа принесет дело – как добрый и приятный плод и слова – как листья. Святые принесут плод прекрасный и доброцветный, мученики принесут похвалу терпения в мучениях и озлоблениях, подвижники принесут подвиги, воздержание, бдение, молитвы. А люди грешные, нечестивые и оскверненные со стыдом, плачем и сетованием принесут туда плод гнусный и гнилой – червя неусыпающего в огне неугасимом.

Страшно, братья, тамошнее Судилище, потому что без свидетелей обнаруживается все: дела и слова, помышления и желания, между тем как предстоят еще тьмы тем и тысячи тысяч архангелов и ангелов, херувимов и серафимов, праведных и святых, пророков и апостолов.

Итак, почему же не радеем, братья возлюбленные? Приблизилось время, настал день, когда Страшный Судия во свете исследует все тайны наши! Если бы знали мы, братья, что нас ожидает, то непрестанно плакали бы день и ночь, умоляя Бога, чтобы избавил нас от этого стыда и вечной тьмы. Ибо заграждаются уста грешника перед Судилищем, трепещет вся тварь, трепещут и самые чины святых ангелов от этой славы Его пришествия. Что скажем Ему в день Суда, если это время проводим в нерадении, братья? Ибо долготерпелив Он и всех нас влечет в Царство Свое, но потребует у нас отчета за нерадение в это краткое время. Он скажет нам: «Для вас Я воплотился, для вас видимо ходил на земле, за вас был бит, за вас заушен, за вас распят, вознесенный на древе, за вас, земнородных, напоен оцтом, чтобы вас сделать святыми, небесными. Царство Мое даровал Я вам, всех вас наименовал своими братьями, принес в дар Отцу, предпослал вам Духа. Что мог бы Я сделать еще более всего этого и не сделал, чтобы спасти вас? Только не хочу делать принуждения вашему произволению, чтобы спасение не обратилось для вас в необходимость. Скажите, грешники и смертные по естеству, что претерпели вы ради Меня, Владыки, за вас пострадавшего?» Итак, вот уготованы Царство и жизнь, упокоение и радость, а также и вечное мучение во тьме кромешной. Пойдем куда хочешь – на все дана свобода.

Придите вкупе, все поклонимся Ему и восплачем перед создавшим нас Господом, говоря: «Все это, Владыка, Ты претерпел за нас, а мы, грешные, беспамятные, забыли Твое великое милосердие. Что же род грешных воздаст Тебе, Непостижимому, Благому и Милосердному Богу? Ты, всю вселенную просветивший благодатью, Ты, просветивший очи слепорожденного, просвети и очи сердца нашего, чтобы возлюбить нам Тебя, Владыка, и с любовью исполнять всегда волю Твою! Вот Чаша страшной Твоей Крови, исполненная света и жизни. Даруй нам разумение и просвещение, чтобы с любовью и святыней веры приступали мы к ней и была она нам во оставление грехов, а не в осуждение, ибо кто с недостойной душой приступает к Божественным Таинам, тот сам себя осуждает, не очистив себя к принятию Царя в брачный чертог свой».

Душа наша – святая невеста Бессмертного Жениха. Совершается же брак, когда Божественные Таины бывают вкушаемы и испиваемы святой душой. Потому будь внимателен к себе, чтобы брачный чертог соблюдать тебе неоскверненным. Возжелай принять Небесного Жениха, Христа Царя, чтобы в день пришествия Своего у тебя сотворил Он обитель с Отцом Своим; старайся заслужить себе похвалу перед святыми архангелами и с великой славой и радостью войти в рай. Ибо чего требует Бог от тебя, брат, кроме твоего спасения? Если же не радеешь ты, не желая спастись, не ходишь прямыми путями Божиими и не хочешь исполнять заповедей Его, то сам себя убиваешь, сам себя извергаешь из небесного чертога. Святой Бог, единый Безгрешный, Единородного Своего не пощадил ради тебя, а ты, несчастный, не милуешь самого себя! Итак, отрезвись немного от сна твоего, ничтожный! Открой уста свои, призови Его! Молись часто, проливай слезы непрестанно, бегай расслабления, возлюби кротость, возжелай воздержания, упражняйся в безмолвии, поучайся в псалмопении. Возлюби Бога всей своей душой, как Он тебя возлюбил; соделайся храмом Божиим. И вселится в тебя Всевышний Бог, потому что душа, которая имеет в себе Бога, делается святым и чистым храмом Божиим. Ибо когда Господь вселится в душе, ликуют о ней ангелы небесные и стараются оказать ей предпочтение, потому что она делается храмом своего Владыки.

Блажен тот человек, который возлюбил Тебя от всей души, а мир и все, что в нем, возненавидел, чтобы иметь Тебя одного, Всесвятого Владыку – прекрасную Жемчужину, Сокровище жизни. Если кто так искренне любит Бога, то мысль его никогда не бывает на земле, но постоянно она горе, где то, что возлюбил он и чем жаждет обладать. Там ощущает он сладость, там просвещается, там насыщается всегда сладостью и любовью Божией. О сладости же любви Божией кто в состоянии будет сказать достойным образом? Апостол Павел, вкусивший ее и насытившийся ею, сам вопиет и говорит: Ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы… ни высота горе, ни глубина долу, ни другая какая тварь не может отлучить… от любви Божией душу, вкусившую ее сладости (Рим. 8, 38–39). Любовь Божия есть бессмертный огонь, который подъемлется с земли и ненавидит земное. И святые мученики, вкусившие ее и насытившиеся ею, учат нас, что любовь Божия – нежные узы, однако рассечь их не может и меч обоюдоострый. Мучители рассекали члены у святых, но не могли рассечь любви их. О какие нежные узы любви Божией! И меч не рассек, и огонь не угасил, и пучина, и другие узы и казни не потопили ее! Поэтому кто не удивится такой любви и кто не возжелает ее? Ибо сию любовь даровал Бог Церкви Своей, чтобы она всегда украшалась этой любовью. Она делается залогом Божиим в душе, она – столп и утверждение в святой душе. Та же любовь низвела к нам Единородного Сына, той же любовью отверст рай, той же любовью связан крепкий, по той же любви душа стала невестой Бессмертного Жениха, чтобы, как в зеркале, отражать в себе Его благолепие; по этой любви пострадал Бесстрастный и Чистый Жених. А если душа вне любви, то не благоволит о ней Небесный Владыка. Принуждать же ее произволение Бог никогда не хочет, поэтому однажды и навсегда предоставил ей свободу вести ту жизнь, какую сама хочет. И кто будет в состоянии, у кого достанет сил прославлять и песнословить Бога Спасителя за то дарование, какое приняли все мы от благодати Его? Слава и поклонение Его благоволению!

Выслушайте, братья, прекрасный совет от моей низости. Постараемся всегда, пока есть у нас время, жить чисто и достойно Бога, чтобы в нас вселялся Дух Святой и умножалась в нас любовь Божия к всегдашнему исполнению воли Божией. Не будем, братья, иметь иной заботы, кроме одной: как душе нашей оказаться во свете. Не будем связывать ее чем-либо из земных вещей и имуществ; украсим ее постом, молитвами, бдениями и слезами, чтобы душа обрела хотя бы немного дерзновения перед Престолом Страшного Судии, когда всякая душа предстанет со страхом, когда будет там отлучение избранных от грешных, когда овцы станут одесную, а козлища ошуюю.

Удостоверьтесь, братья, что близко пришествие Господа, чтобы воздать каждому по делам его, упокоить святых и избранных Его в вечном свете и наказать преогорчивших его грешников. Блажен человек, который обретет дерзновение в тот час и услышит глас: «Придите, благословенные Отца Моего, все избранные, наследуйте Царство Мое!» Тогда каждый, увидев себя во свете, станет рассматривать себя и размышлять, говоря: «Ужели это я? И каким образом явился здесь я, недостойный?» Приступят ангелы с великой радостью славить святых и поведают им их житие, подвиги: воздержание, бдения и молитвы, произвольную нищету, совершенную нестяжательность, терпение в жажде, твердость в алчбе, постоянное пребывание в молитвах, радость о наготе ради совершенной о Христе любви, – обо всем этом с великой радостью скажут праведникам. А праведники скажут им в ответ: «Ни в один день на земле вовсе не оказывалось у нас ни одного доброго дела». Но ангелы снова напомнят им место и время и, дивясь сами в себе, прославят Бога, видя, что тела святых на небе сияют паче света, потому что терпели на земле произвольные скорби. Ибо нашли сокровище, сокрытое на селе, и, продав все, что было у них на земле, приобрели оное и терпением сохранили у себя прекрасную жемчужину и нескверную одежду. Невелик труд подвига, братья, но велико отдохновение!

Непродолжителен подвиг воздержания, но упокоение за него в раю сладости продолжится в век века!

Если кто сознает в себе, что согрешил он перед Богом, ослабев в своем первоначальном намерении, и согрешил произвольно, то, пока есть время, пусть с усердием проливает слезы и непрестанно плачет, чтобы слезами привлечь благодать в сердце свое. Пусть приобретет себе умиление и омоет тело свое слезами и воздыханиями. Велика сила слез, братья: много могут слезы, когда молящийся Богу, как в зеркале, отражает Его в сердце своем.

Хочу, возлюбленные, изобразить вам силу слез. Анна молитвой приобрела пророка Самуила, умиление и похваление в сердце своем. Жена грешная в дому Симона, плача и омывая слезами святые ноги Господа, получила от Него отпущение грехов. Умиление, братья, есть уврачевание души – оно приобретает нам отпущение грехов; умиление, братья, вселяет в нас Единородного Сына, когда вожделеваем Его. Умиление, братья, привлекает на душу Духа Святого.

Удостоверьтесь, братья, что на земле нет радости сладостнее той, какая бывает от умиления. Изведали ли опытно вы, братья, силу слез? Озарился ли кто из вас этой радостью слез по Богу? Если кто из вас, испытав это и усладившись этим, во время усердной молитвы возносился над землей, то в этот час бывал он весь вне тела своего, вне целого этого века и уже не на земле. Таковой с Богом беседует, во Христе просвещается.

Великое чудо, братья: человек перстный с Богом беседует в молитве своей! Святые и чистые слезы по Богу всегда омывают душу от грехов, очищают ее от беззаконий. Слезы по Богу во всякое время дают дерзновение перед Богом. Нечистые помыслы никак не могут приблизиться к душе, которая имеет всегдашнее умиление по Богу. Поэтому что выше его сладости? Что равносильно сему блаженству, когда душа, молящаяся Богу, Его Самого отражает в себе, как в зеркале? Когда душа, братья, вожделевает Бога, тогда в молитве своей непрестанно созерцает Его и о Нем помышляет ночь и день. Умиление есть нерасхищаемое сокровище; душа, имеющая умиление, продолжающееся не один день, но до конца жизни, ночь и день ликует неизглаголанной радостью. Умиление есть чистый источник, орошающий плодоносные насаждения души. Под плодоносными же насаждениями разумею добродетели и заслуги, орошаемые всегда слезами и молитвами. Непрестанно насаждай в душе своей эти плодоносные и цветущие растения и еще орошай их в молитве слезами. Насаждения, орошаемые слезами и молитвами, приносят доброцветный плод. Полезными для души и избранными будут прекрасные насаждения твои, брат. Кто молится со слезами, чтобы возрастало орошаемое ими, тот с каждым днем приносит новые плоды.

Не будь подражателем человека расслабленного и грешного, который ежедневно говорит и никогда не делает, ленив в начинаниях, не имеет чистой молитвы и умиления, знает о себе, что всегда он грешен, и непрестанно боится наказания, не имеет вовсе никакого извинения в грехах своего расслабления.

Потому умоляю вас, преподобные братья мои, боящиеся Бога и делающие всегда угодное Ему: ходатайствуйте перед Ним обо мне, жалком, да снидет на меня благодать Его по молитвам вашим, да спасется душа моя в тот страшный и великий час, когда придет Христос воздать каждому по делам его.

Слава Единому, Бессмертному, Святому, Пречистому и Страшному, Благому и Милосердному Богу, Который благодатью Своей подвиг язык наш к сладкопению словес о Суде, любви и умилении, к назиданию души, к просвещению сердца и к пользе ума, чтобы всякая душа, повторяя это сладкопение и усладившись им, привлечена была к жизни вечной! Аминь.

На слова: Будут двое на поле
(мф. 24, 40)

Слышал ты, что будут двое на поле: один берется, а другой оставляется; две мелющие в жерновах: одна берется, а другая оставляется (Мф. 24, 40–41). Некоторые будут на кровле (Мф. 24, 17). Стоящие на кровле – это люди на высоте почестей: судьи, правители, цари, властелины. Однако есть судья праведный, и есть судия неправедный, и праведный изъемлется из огня, а неправедный оставляется. А находящиеся на поле, то есть в этом мире, – это земледельцы, люди необразованные и незначительные по роду и богатству, прославленные и не прославленные, и одни праведные, а другие неправедные.

И праведные берутся, а неправедные оставляются в огне. Мелющие же – это все множество жен, а в частности, и души, принявшие на себя рабское иго и окончившие жизнь в немощи. Ибо есть жены праведные и неправедные, есть и рабы праведные и неправедные. Есть и немощствующие праведные, каковы Иов и Лазарь, а также и неправедные, каковы Каин и Гиезий. Посему говорит: Будут двое на одной постели (Лк. 17, 34), означая их немощь.

Праведные берутся, а неправедные оставляются. Как берутся праведные? Пусть скажет об этом Павел: «Живущие о Господе восхищены будут на облаках… на воздухе, и… всегда с Господом будут» (1 Фес. 4, 17). Как оставляются неправедные? Ангелы соберут избранных… от четырех ветров (Мф. 24, 31), а нечестивых сожгут огнем неугасимым (Мф. 3, 12). Не предполагай, что неугасимый огонь мучения будет от дров и что распалять его будут какие-либо приставники, как думают пустословящие в народе, но обрати взор на Содом и посмотри на печь, в которой нет дров. Представь себе окаменение жены и подивись огненному прещению. Вместе были тогда Лот и жена и две дочери, но Лот с дочерьми не истреблены огнем, а жена не избегла огненного прещения. Суд Божий предоставил каждого собственному его жребию. Так и на Суде. Праведные возьмутся, как Лот, а неправедные будут оставлены, как жена его.

О блаженных обителях

Многими обителями у Отца Спаситель называет меры разумения водворяемых в той стране, разумею же те различия и разности, с какими наслаждаются там сообразно со своим разумением, ибо Господь наименовал многие обители не по разности мест, но по степени дарования. Как лучами солнца чувственного наслаждается всякий по мере чистоты зрительной силы и впечатления и как от одного светильника, освещающего один дом, каждый луч бывает различен, между тем как свет не делится на многие светильники, – так в будущий век все праведные водворяются нераздельно, в единой радости. Но каждый в своей мере озаряется единым мысленным Солнцем и по степени достоинства почерпает радость и веселие, как бы в одном воздухе и месте, седалище, созерцании и образе.

И никто не видит меры и высшего, и низшего, чтобы, смотря на превосходящую благодать другого и на свое лишение, не иметь в этом для себя причины к скорби и беспокойству. Да не будет этого там, где нет ни печали, ни воздыхания, но всякий, по данной ему благодати, в своей мере веселится внутренне, а по внешности у всех одно созерцание и одна радость! Кроме этих двух чинов нет иного посредствующего чина, разумею же один чин горний, а другой дольний; средина же их – это разнообразие в различии воздаяний.

А если это справедливо, – а это действительно справедливо, – то что безрассуднее или безумнее, чем говорить: «Для меня достаточно избежать геенны, а чтобы войти в Царство, о том не забочусь». Избежать геенны – уже значит войти в Царство, равно как лишиться Царствия – значит идти в геенну. Писание не говорит нам о трех странах.

Но что же говорит? Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей… поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую (Мф. 25, 31, 33). Не сказал о трех чинах, но один чин по правую сторону, а другой по левую, и отделил пределы их по селениям их, сказав: И пойдут сии, то есть грешники, в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мф. 25, 46) и воссияют, как солнце (Мф. 13, 43); и еще: Придут с востока и запада и возлягут на лоне Авраамовом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов (Мф. 8, 11–12).

О блаженных местах

Исполняя заповеди, плоды их предпошлем туда, ибо исполняются они здесь, а предваряют нас, возлюбленные, там. Здесь, братия, кажутся они малыми, а там уготовляют великую и несравненную награду. Там всякая заповедь предваряет, ожидая исполнившего ее. Туда идут всякая заповедь и всякое доброе дело, велико оно или мало, и полагаются они в небесные сокровищницы, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут (Мф. 6, 20). Туда постараемся предпослать доброе делание своих деяний, чтобы, когда кончим эту многоскорбную жизнь, идти нам туда смело и радостно в ожидании сретения на облаках и сподобиться войти туда, где в великой радости царствуют все святые, умоляя за нас Владыку, чтобы и мы сподобились войти в эту неизглаголанную, несравненную, неописанную радость, в которую ангелы желают приникнуть, где лики и чины праведных. Там Авраамово лоно приемлет претерпевших скорби, подобно Лазарю, там отверзаются сокровища вечных благ. Там Горний Иерусалим – мать первородных, как украшенная невеста принимает исполнивших Господни заповеди.

Там на блаженной земле кротких, где все тихо и безмятежно, где все светло и богоугодно, где нет ни обидчика, ни притесненного, где нет греха и огорчения, где свет неприступный и радость неизглаголанная, где нет ни труда, ни слез, где нет ни заботы, ни попечения, ни сетования, где нет мужеского пола, ни женского (Гал. 3, 28), где нет ни диавола, ни смерти, ни поста, ни печали, ни вражды, ни ревности, но в высочайшей степени есть радости, мир, веселие, где вода упокоения, и место злачное, и источник, четверочастно разделяемый, и виноград, возделываемый Богом всяческих на той блаженной земле, которая приносит прекрасные плоды, произращает древо жизни, орошается источниками духовных дарований, на которой и растет истинный виноград, которого Делателем, как слышим, есть Дух; беспримесная жизнь, неизреченное и неименуемое благо, где оная невыразимая красота, где истинный свет и источник всякой благостыни, все превышающая власть, единственное вожделенное, всегдашнее радование, вечное веселие, невечерний свет, незаходящее солнце, где град Царя, о котором славное возвещается (Пс. 86, 3), где глас празднующих, где утаенные сокровища премудрости и разума.

Там, братия мои возлюбленные, великие дары и несравненная радость, о которой устам человеческим и сказать невозможно, там тьмы ангелов, торжество первородных, престолы апостолов, председания пророков, скипетры патриархов, венцы мучеников, похвалы праведных; там в великой славе и торжестве пребывают шествовавшие путем тесным и узким и ликовствуют с архангелами изнурявшие себя постами, бдениями, слезами в пустынях, горах, вертепах и пропастях земных. Отец сирот и Судия вдовиц в вечные селения приемлет сирот и истинных вдовиц. Там соблюдается награда всякому начальству и власти и уготовано место архиереям, иереям, диаконам, иподиаконам, чтецам, царям, князям, воинам, богатым, бедным, девственникам, живущим в девстве без обета, рабам, свободным, вдовам и сиротам – там соблюдаются их награды, и плоды, и деяния, что каждый предпослал туда, по написанному: Ибо в руке Его и мы и слова наши (Прем. 7, 16). И еще апостол говорит: Каждого дело обнаружится (1 Кор. 3, 13); и в другом месте: Что посеет человек, то и пожнет (Гал. 6, 7).

Итак, зная это, посеем здесь дела правды, и посеем руками бедных, вдов и сирот, чтобы там пожать нам жизнь вечную: Доколе есть время, будем делать добро (Гал. 6, 10), и предпошлем туда каждый по мере сил своих милостыню, сострадательность, странноприимство, покаяние, слезы, пост, бдение, воздержание, молитву, псалмопение, необидчивость, нелюбопрительность, терпение скорбей, возлежание на голой земле, девство, паче же всего следующие три добродетели: неосквернение веры ересью, любовь к бедным и, наконец, прощение прегрешений братиям, хранение себя от вражды на кого-либо. Это и подобное этому делая, братия мои, предпошлем каждый что может: кто одну заповедь, кто – две, кто – пять, кто – десять, кто – тридцать, кто – шестьдесят, кто – сто. Бог щедрот, приявший две лепты вдовицы, от всякого приемлет и многое, и малое и каждому воздаст по написанному: Каждый получит свою награду по своему труду (1 Кор. 3, 8), только бы не оказался кто вовсе бесплодным.

Напротив, каждый день взирая на будущие вечные блага и помышляя о страшном дне, желанием благ и страхом мучения удержим ноги свои от всякого лукавого пути и, как написано, со страхом и трепетом будем совершать свое спасение (Флп. 2, 12). Духом пламенейте; Господу служите; утешайтесь надеждою; в скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны; в нуждах святых принимайте участие; ревнуйте о странноприимстве (Рим. 12, 11–13). Не оставляйте церкви ни вечером, ни утром, ни в полдень; мужи и жены, богатые и бедные, рабы и свободные, старцы и юноши, со тщанием притекайте к Божественной литургии, принеся Господу от трудов рук своих на благословение дому и всем в доме. И стойте с великим страхом и трепетом, ни с кем не разговаривая, но, как ангелы на небесах, работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему со трепетом (Пс. 2, 11), проливая слезы, воздыхая, молясь, от всего сердца взывая, прося, чтобы не оказался кто недостойным принять Божественных Таин, но, как говорит апостол Павел, да испытывает же себя каждый, да не будет ему в суд и в приложение греха. Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, по написанному (1 Кор. 11, 28–29).

И небо, и земля, и море, и все, что на них, трепещут и отступают, а ты приходишь бесстыдно? Чистые ангелы служат с трепетом и, закрывая лица, не смеют возвести взора, а ты, нечистый и нераскаянный, не чувствуешь стыда и не содрогаешься? Уверяешь людей, но что скажешь Испытующему сердца? Итак, отступи, брат, плачь, омой сосуд твой, оскверненный грехом, обещайся больше не грешить – и исцелишься, потому что Бог есть Бог кающихся. Совершая память святых, воспоминай и тех, которые в немощи: вдов, сирот, странников, бедных, увечных, хромых, слепых, как заповедал Господь наш, – и будешь блажен, потому что у них нет чем воздать тебе, воздастся же тебе в воскресение праведных.

Прекрасный и богоугодный праздник – покаяние со слезами. Это праздник, на котором сопразднует Господь. Он Бог – и обнищал: почтите же Господни праздники, со тщанием стекитесь, празднуя не пышно, но божественно, не по-мирскому, но премирно, не по-язычески, но по-христиански. Не будем увенчивать преддверия, составлять лики, украшать рынки, нежить слух свирелями и гуслями, одеваться в мягкие ризы, блистать золотом, но, как Господь заповедал, не будем брать вовсе и меди в поясы свои (Мф. 10, 9), не предаваясь… пированиям и пьянству (Рим. 13, 13). Ради пищи не разрушай дела Божия (Рим. 14, 20) – не лишай себя святой литургии, трудясь в поварне для ненасытного чрева, ибо не знаешь, сподобишься ли видеть другую литургию. Но предоставим этот труд тем, которым бог – чрево и слава.

Похвальное слово Петру, Павлу, Андрею, Фоме, Луке и Иоанну, и на чтение из Евангелия от Иоанна

Радуйтесь, цари Христовы, святые апостолы, ибо вам и горе, и долу Христос вверил Царство; вам вручил скипетр распоряжаться и управлять на обоих престолах, чтобы распределялось наследие дольнего царства, и воссияла слава, умножилась лепота, явлен был свет, познаны были таинства, проповедана была сила Царства Горнего. Радуйтесь, вы – соль земли, которая никогда не может испортиться. Радуйтесь, вы – свет миру, пребывающий на востоке и сияющий повсюду, просвещающий омраченных, горящий без сжигаемого вещества. Светильник – Христос, подсвечник – Петр, а елей – раздаяние Святого Духа. Радуйтесь, вы – свет миру, которому уступает всякая ночь; которого не затеняет облако, при котором не находит буря, не разражается вихрь и который, напротив, просвещает омраченное в нас, делает видимым сокровенное, обнаруживает тайное, очищает совесть. Радуйтесь, вы, печатлеющие иереев, образователи учителей, ловцы языков, проповедники народов, наставники праведников, убелители грешников, истребители греха, просветители неверных, неодолимые стражи, купцы, продающие драгоценности. Радуйтесь, вы, и мне исковавшие глас, вы – снабдители моего грешного языка, подкрепители немощи моей, пестуны и моей немощи, и моего дерзновения, строители слов моих.

Радуйтесь, вы, не имеющие у себя сумы – и целую вселенную наполнившие богатством. У вас не было лишнего жезла, и отовсюду изгнали вы волков. Вы не имели у себя другого хитона, но цари искали себе у вас одеяния. У вас не было двойной обуви, но землю приводили вы в колебание своими шествиями, облака расстилались под вашими ногами, ангелы являлись уготовляющими путь, море пешешествующих вас носило на себе, подобно кораблям, идущим под полными парусами. У вас не было серебра при поясе и золота не вмещал в себе ваш мешец, но многое из сумы своей ссужали вы хромым, а слепой, коснувшись вашего пояса, начал счислять течение дней и измерять очами солнце, и перстом указывать звезды, о которых прежде не знал.

Радуйтесь, вы, обложившие узами диавола, запинатели бесов, истребители заблуждения, очистившие души наши от обольщения. Ваши опоясния (Деян. 19, 12) уподобляются краю одежды Господней (Мф. 9, 20). Ваша тень даровала многие и различные исцеления в городах и весях. Радуйтесь, вы, обретшие сокровище, скрытое в поле (см.: Мф. 13, 44), указавшие жене потерянную ею драхму (см.: Лк. 15, 8), сугубо принесшие Христу вверенные вам таланты проповеди, в глубину вселенной распростершие невод, от всякого рода собравший (см.: Мф. 13, 47), уловившие рыб, которыми и доныне увеселяется Царь, вечеряя на небесах; научившие мудрую жену тщательно замесить три меры муки и приготовить единый квас (см.: Мф. 13, 33), отъявшие преграды, проложившие пути, исследовавшие пустыни и число званных на Женихов брак восполнившие блудными женами.

Радуйтесь, вы, воздвигшие на краеугольном камне столько брачных царских чертогов, создавшие на земле столько подобных небесам церквей, водрузившие столько алтарей для Животворящей Жертвы. Радуйтесь, вы – и Павел, и Петр, Андрей и Фома, Лука и Иоанн, – и с вами прочий собор апостолов, ибо в вас имеем и прочих, в празднуемых ныне приобретаем всех. Радуйся, шестокрылая сила невидимых серафимов, шестодневное утверждение видимой твари, шестеричное число камней на каждой стороне первосвященнического нарамника, шесть хлебов на трапезе, которую указал Бог, описал Моисей и водрузил Веселеил; шесть водоносов, какие имела у себя Галилейская Кана и в которых вода стала вином; вино же это было приятнее млека, слаще меда, потому что произведено не виноградной тленной лозой, но словом Творца, повелением Зиждителя.

Радуйся, Петр, ибо прекрасное дело – со тщанием приветствовать сих священных избранников и всех вообще, и опять каждого порознь. Радуйся, Петр – дверь грешников, дерзновение кающихся, ободрение обращающихся, призвание отрицающихся, утешение падающих. Радуйся, Петр – уста учеников, глас проповедников, око апостолов, страж небес, перворожденный из приявших во власть ключи. Радуйся, Петр, перехитривший в борьбе диавола, восхитивший победу после своего поражения, запнувший сильнейшего, от которого сам потерпел запинание, по уязвлении стяжавший себе награду, по падении воздвигший победный памятник, похитивший венец с главы у сопротивника.

Радуйся, Павел, – тебе обязаны мы пространным словом. Во славу твою посвящен целый град, вся земля носит на себе твои семена, показывает твои рукояти, твои благовония угодны были царям, умилостивляли князей, обоняние неверных, отвлекали от тины. Радуйся, Павел, обличивший Аттику в невежестве, низложивший высокомерие афинян, убедивший витий терпеливо слушать невежд в слове, привлекший софистов преклонить слух к неискусным в слове, изумивший ареопаг небесными учениями. Радуйся, Павел, не знаю как взятый на небеса (ибо неизвестно мне – на крылах или ногами восшел ты туда), восхищенный в рай и до времени утаивший вознесших тебя туда, слышавший глаголы, превосходящие всякий слух, написавший послания, которым варвары повинуются наравне с законом, тростью своей уцеломудривший язычников, хартией обративший мир и чернилом исправивший землю!

Радуйся, Лука, врач и повествователь, собравший для нас сокровища мудрости, пожавший избранные цветы в раю сладости, растворивший большую чашу для пиршества, предложивший снедь, которой хвалится и величается на вечери позвавший, званые же увеселяются. Радуйся, Лука, в похвалах которому упражняются все Церкви. От тебя всякий ожидает научиться чему-либо большему паче других, к усовершению своему во всецелой евангельской благодати. Ты не прешел молчанием первого, не умолчал и второго; написал две книги, из которых одна засвидетельствована другой. Радуйся, Лука, потому что истолковал нам нисшествие Гавриила, украсил Благодатную Деву, увенчал Ее как Невесту и потом царски уневестил Духу, описал нам взыграние Елизаветы, не умолчал об обрезании плоти Христовой, желая показать, что все, свойственное нам, претерпел во плоти Благоволивший ради нас стать плотию.

Радуйся, Андрей, первый из первых, избранный из избранных овец словесного стада! Первый хлеб, приемший хлеб от Хлеба, первый, испивший от земли, из которой реки жизни разделяются туда и сюда в целую вселенную. Радуйся, Андрей, с озера переселившийся на небеса, свой невод отдавший внаем благодати и мрежу уступивший Духу, вместо рыбы принесший Христу Симона, начавший рыбарство свое уловлением рыбарей, апостолов, проповедников, царей, военачальников, ключников, потому что всем этим, и даже большим, был Петр. Радуйся, Андрей, по гласу познавший Слово, по светильнику научившийся знать Солнце, с помощью Предтечи притекший к утаивающему Себя Царю. Ты слышал Агнца, и уразумел Бога. Где живешь? (Ин. 1, 38) – вопросил Того, Кто нигде и везде. Нигде, потому что никакое место не вмещает Того, Кто выше всякого места, и везде, потому что все наполняет Он.

Радуйся, Иоанн Креститель – певец и трубач, конец ветхого и начало нового, в материнском чреве провещавший утаенное от старости, в детстве пророчествовавший о сокрытом для старцев. Радуйся, Иоанн, узревший незримого голубя, у которого не связаны ноги и крылья свободны, узревший голубя, которого не может коснуться нож, узревший голубя – Несозданное Существо. Радуйся, Иоанн!

Христос собственными Своими язвами опозорил смерть и копье воина сделал вместе и блаженным, и страшным. Блаженным для Прободенного, ибо им показано, что Он Пастырь Добрый. Пастырь, положивший душу Свою за овец. Ибо, как скоро увидел, что стадо Его жаждет, отверз ребра Свои и напоил из них. Но блаженное для Прободенного было страшно прободшему – и страшно, и дерзко. Он обнаружил сокровище – и не получил богатства. Отверз источник – и не мог вкусить пития. Всех напоил, не напоил только себя. Отверз врата свету – и смежил очи свои.

Но не так поступил Фома. Как же? Послушай, что воспевает он с Давидом: Гласом моим ко Господу воззвах, гласом моим к Богу, и внят ми (Пс. 76, 2). Чему же внял? Тому, чего с неверием взыскал и, не изнемогши, достиг. В день скорби моей ищу Господа, желая узнать, точно ли подобно тому, как хлебы умножались, вода прелагалась и рыбы добровольно давались на уду, так и смерть ясно показывает и свидетельствует, что Ты Бог и по смерти, которую пригвоздил плотию, душа моя отказывается от утешения. Вспоминаю о Боге и трепещу; помышляю, и изнемогает дух мой (Пс. 76, 3–4).

Видишь, какая высота заключена в словах пророческих и в догматах апостольского богословия? Гласом моим ко Господу воззвах, гласом моим к Богу, и внят ми. Когда же Фома взывал к Нему гласом? Когда апостолы сказали: Мы видели Господа, и он в недоумении отвечал: Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю (Ин. 20, 25), а потом через несколько дней явился ему Христос и сказал: Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим (Ин. 20, 27). Он же в изумлении громогласно отвечал: Господь мой и Бог мой! (Ин. 20, 28), и Христос не отверг его слова, но с радостью принял его, почему и трость пророчественная присовокупила: «И услышал меня».

Каким же образом услышал Он? Приступи и научись. Господь услышал, что ученик колеблется, проповедник недоумевает, апостол сомневается. Выслушай же и упрек. Какой же? Желая дать почувствовать ученику и озарить светом нас, Господь добавил: Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие (Ин. 20, 29). Но Фома не умолкает – какое же оправдание принес он на сделанный ему упрек? Сам Иоанн не говорит этого, но Давид не захотел утаить, а напротив, ясным гласом возвещает, потому что дух пророческий пророкам повинуется (1 Кор. 14, 32). Какое же это оправдание? В день скорби моей ищу Господа; рука моя простерта ночью и не опускается; душа моя отказывается от утешения (Пс. 76, 3). «Не изъявляй, – говорит, – негодования, Царь, не гневайся, Избавитель, не раздражайся, Владыка». В день скорби моей ищу Господа. Сжалось у меня сердце, изнемог ум, оскудел рассудок, смутили меня речи фарисеев, привели в замешательство слова книжников, затмило веру мою предательство Пилатово, смутили мужество мое речи воинов, подкупленных деньгами. Какие же речи? Ученики Его, придя ночью, украли Его, когда мы спали (Мф. 28, 13). При этом оскудел у меня рассудок, сжалось сердце, но день скорби стал днем веселия. Посему говорит: В день скорби моей – не просто скорби, но скорби моей. Ибо жены возвеселились, по принесении мира, Петр же и Иоанн, увидев ризы, возликовали, и прочий собор апостолов, сподобившись лицезрения Тебя, не только возрадовались, но и со тщанием взыграли, восскакали – взыграли таинственно, восскакали духовно. А я был в скорби, потому что не сподобился ничего подобного сказанному. Впрочем, и при всем этом не всецело предался я заблуждению, но в день скорби моей ищу Тебя, Бога моего. И когда ученики сказали: Мы видели Господа, устыдился сказать им: «Вы видели Того, о Ком фарисеи говорят, что ученики Его, придя ночью, украли Его, когда мы спали (Мф. 28, 13)». Я не сказал им этого, но Тебя, Бога моего, ищу. Не сказал им: «Что мне и Распятому?» Прободенного не называю Избавителем, пострадавшего плотию не могу наименовать Богом, но ищу Тебя, простирая руки, говоря: Если не вложу руки моей в ребра Его, не поверю. Итак, Тебя, Бога моего, ищу, простирая руки и днем и ночью перед Богом, и не прельстился, потому что Кого искал, Того нашел еще большим, Кого желал, Того осязал еще светоноснейшим.

Нашел поражение не пораженным, видел язву – и не было в ней тления, осязал следы язв – и оказалось нетление. Душа моя отказывается от утешения. Когда же это? Когда слышал поругание иудеев. Но вспомнил Бога и возвеселился. Как скоро вложил персты в живоносные язвы, вспомнил, что воплотившийся есть Бог, вспомнил и, возвеселившись, стал богословствовать еще больше. Не сказал только: «Господь» или «Бог», но «Господь мой и Бог мой». «К Нему, – говорит, – желаю возвести богословие, о Ком сказал Моисей: Господь, Бог ваш, есть Бог богов и Владыка владык (Втор. 10, 17)». К Нему желаю возвести богословие, на Кого указывал нам пророчественной тростью Осия: Обратись, Израиль, к Господу Богу твоему; ибо ты упал от нечестия твоего. Возьмите с собою молитвенные слова и обратитесь к Господу (Ос. 14, 2–3). К Нему желаю возвести богословие, о Ком в пророчествах проповедал Амос: Так говорит Господь Бог Саваоф, Вседержитель: на всех улицах будет плач, и на всех дорогах будут восклицать: «Увы, увы!» (Ам. 5, 16). К Нему желаю возвести богословие, Кому превосходный пророк и богослов Иоиль вострубил так: Обратитесь к Господу Богу вашему; ибо Он благ и милосерд, долготерпелив и многомилостив и сожалеет о бедствии (Иоил. 2, 13). К Нему желаю возвести богословие, Кому Иона воспевал в китовом чреве: К Господу воззвал я в скорби моей, и Он услышал меня; из чрева преисподней я возопил, и Ты услышал голос мой (Ион. 2, 3). К нему желаю возвести богословие, о Ком давал разуметь Авдий, сказав: Так говорит Господь Бог обЕдоме: весть услышали мы от Господа, и посол послан (Авд. 1, 1). К Нему желаю возвести богословие, как величайший пророк Аввакум, и сам, за много родов подобно богословствуя о Христе, провещал: Но не Ты ли издревле Господь Бог мой, Святый мой? Мы не умрем! (Авв. 1, 12). А после него и вместе с ним в начале изображает Иоанн: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин. 1, 1).

Господь Бог – и не умрем. Почему? Потому что за нас воздал смертью. К Нему желаю возвести богословие, о Ком подобно этому вещал Софония: Умолкни пред лицем Господа Бога! Ибо близок день Господень: уже приготовил Господь жертвенное заклание (Соф. 1, 7). К Нему желаю возвести богословие, Кого знал пророк Малахия, говоря: Берегите дух ваш, и никто не поступай вероломно против жены юности своей. Если ты ненавидишь ее, отпусти, говорит Господь Бог Израилев; обида покроет одежду его, говорит Господь Саваоф; посему наблюдайте за духом вашим и не поступайте вероломно (Мал. 2, 15–16). К Нему желаю возвести богословие, о Ком подобно выразился пророк Аггей: И послушались Зоровавель, сын Салафиилев, и Иисус, сын Иоседеков, и весь прочий народ гласа Господа Бога своего и слов Аггея пророка, как посланного Господом Богом их, и народ убоялся Господа (Агг. 1, 12). К Нему желаю возвести богословие, о Ком выражаясь, Захария и страдание Его проповедал, и показал достоинство: И придет Господь Бог мой и все святые с Ним. И будет в тот день: не станет света, светила удалятся (Зах. 14, 5–6), ибо течение дня продолжалось во время крестных страданий Господа нашего Иисуса Христа, но был это не день – пришедшая ночь покрыла собою день, к вечеру же явился свет, день снова восприял свойственный ему свет.

К Нему желаю возвести богословие, о Ком великий Исаия вострубил так: Господь выйдет, как исполин, как муж браней возбудит ревность; воззовет и поднимет воинский крик, и покажет Себя сильным против врагов Своих (Ис. 42, 13). Откуда же выйдет и не отлучится? Выйдет плотию, пребудет же Божеством, сокрушит рать силою Креста, потому что привел Он в бездействие мучительное жало греха и вражды, и возбудит ревность, какой подверглись евреи по причине знамений и чудес. На кого же воздвигнет? На завидующих и потому хулящих, потому что Хулимый не потерпел никакого ущерба в собственной славе Своей. Свидетельствует же об этом собор апостолов, свидетельствует слава рыбарей, свидетельствует слово неученых, свидетельствуют повсюду превозмогшие догматы неискусных в слове. Обтекли они вселенную, имея на себе вид нищеты, и царей одарили богатством. Свидетельствует желание Церкви, свидетельствует благая цель иерея, потому что преодолевает немощь плоти, не думает о страданиях, только бы подражать язвам и приобрести победные награды. Ибо кто страждет, тот по праву прославляется, кто терпит, тот получает в жребий Царство.

Никто да не обольщается пустыми словами. Невозможно получить венец, оставаясь в покое, удостоиться царской награды, живя роскошно. Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие (Деян. 14, 22). Но без сомнения, скажешь: «Теперь не время опасностей – цари не гонят, а, напротив, увенчивают Церковь, прославляют иереев, поощряют народ и сами приходят к рыбарям; народы заодно с нами, верными, и желают приобщиться наших благ». Какая же у нас скорбь? Все роскошествуют, а мы постимся.

Обливаетесь вы потом и не хотите дать места моему слову, утрудились вы стоя, но не называйте витию пустословом, а напротив, да усиливается желание, да возрастает любовь, пусть усугубится и даже во много крат пусть возрастет молитва, чтобы укрепился сосуд скудельный, чтобы очистилось бренное и немощный язык воссоздан был Духом, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Похвальное слово славным мученикам, во всем мире пострадавшим

Радостна и любезна всегда ангелам и людям память святых, потому что и мы, в подражание им, подвизаемся в подобной их ревности любить Бога. Стремительнее огня объемлет она сердца, убеждает пренебречь суетным миром и всеми его приятностями, отрешает парящий ум наш от вредного житейского сообщества, от любви родителей, от благорасположения братьев, от заботы о жене и детях и о всяком имуществе, окрыляет помысел, чтобы от всего земного возносился он к небесному, отсылает нас ликовствовать с ангелами, еще здесь предстоять Божественному Престолу Всевышнего, пребывая в теле – подражать бесплотным и, ходя по земле, мудрствовать небесное. Так и учитель язычников Павел пишет, убеждая: О горнем помышляйте, где Христос сидит одесную Бога (Кол. 3, 2, 1). Почему те, которые от всего сердца приступают ко Христу, свергают с себя всякое попечение, не должны уже ни следовать собственной своей воле, ни гоняться за плотскими удовольствиями, ни уловляться телесными страстями? Кто уверовал в Бога, тот не должен колебаться сомнением, что потерпит лишение во время своего служения. Маловерный же, не имея твердого упования на Бога, осуждается как неверный.

Так мученики всецело, от всего сердца предавали себя Богу, поэтому пренебрегали уже самой смертью и всеми неприязненными угрозами мучителей, будучи готовыми на поругания, на мучительные истязания, на различные терзания всего тела. Хребты свои отдавали на рассечение, на всякие вырезывания жил и мозгов. Нечестивые прислужники мучителей, кровожадные и крайне лютые, взяв святых, кроили плоть их бичами, а ребра строгали когтями. Потом с безжалостным сердцем, как свирепые звери, свинцовым молотом нещадно сокрушали у них спину, пробивая острыми гвоздями состав груди, делили на части и, к подмышкам приложив раскаленные шары, жгли с великой лютостью. Бедра вместе с жилами рассекали мечами, кровеносные жилы вскрывали ножами и ни одного члена не оставляли не подвергнутым мучению, но в неистовстве сокрушали даже и кости. За это мученики прияли от Бога силу мужественно претерпевать все страдания, нечувствительны были ко всякой казни, терпя как бы в чужом теле. Даже с бодростью посмеивались над мучителями и приводили их в большое раздражение, говоря: «Ежели есть у вас мучительнейшие истязания, испытайте их над нами. А эти, доселе испытанные, ничего не значат». От этого воспламеняясь и пылая гневом, как лютые звери они рыкали на мучеников, криком своим побуждая исполнителей казни сильнее терзать святые тела святых подвижников. Они же опять возражали властителям: «Где же мучения, какими угрожали вы? Огонь ваш холоден, истязания слабы, бьющие нас бессильны, мечи – гнилое дерево. Ничто у вас не равняется нашей ревности; мы готовы на еще большие страдания».

Поэтому и по смерти действуют они, как живые: исцеляют больных, изгоняют бесов и силой Господа отражают всякое лукавое влияние их мучительского владычества. Ибо святым мощам всегда присуща чудодействующая благодать Святого Духа. Поскольку мученики мужественно, с великим терпением исповедали Христа перед человеками, то и Он провозгласил их перед Отцом и ангелами Своими и обещал им блага, которые не видел… глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1 Кор. 2, 9), во что желают проникнуть ангелы (1 Пет. 1, 12).

Что больше этого изобразим словом? Он соделал их Своими сонаследниками. А каково наследие Христово, всякий, думаю, знает. Это – Небеса небес и все, что на них; это – свет неприступный и Престол славы; это – источник кротких, весь рай, и райские деревья, и сладостнейший плод. Вот достояния Царя Христа, и кроме них есть другие, тысячекратно многочисленнейшие, которым не знаем мы и наименования, потому что невидимы они для людей.

Преблаженны все святые, потому что будут наслаждаться таким наследием и вечным сопребыванием со Христом; а свет, которым Он осиявает, светлее всего, и слава сущности Его неисповедима, велелепие неисследуемо, явление домостроительственного на земле вочеловечения – неиспытуемо. Он – совершенный образ Родившего Его, Источник жизни, Зиждитель всего, незыблемое основание исповедников, венец подвижников, Мздовоздаятель победителей, Бог крепкий и Князь мира, расхититель ада и оживотворитель мертвых. Он дал крепость святым мученикам препобедить бесчеловечные замыслы мучителей. Он воителей Своих для этой брани облек во всеоружие, оградив отовсюду щитом веры, броней любви, твердостью решимости, и опоясал их мечом духа, которым они отсекли главу врагу, до основания разрушили идольские храмы; как самый легкий прах, сокрушили истуканов, ниспровергли капища и жертвенники нечистых жертв и беззаконных возлияний. Скверных же жрецов их, вместе со служителями храмов, Христос предал огню и бесов, изгнав из обольщающих изваяний, вверг в геенну.

Славные мученики, видя такие действия силы Христовой, восприяли еще большую ревность страдать за имя силы Его и собственноручно уже низлагали идолов, сокрушая на земле все мерзости. Где только находили поставленное изваяние, разбивали камнями, бросая в грязь, к крайнему стыду и осмеянию тех, которые чтили и поклонялись идолам. Они говорили беззаконным правителям и мучителям: «Вот бесчувственные, глухие, бессильные, слепые и неподвижные капища ваши, которым вы служите; служите немым вы, имеющие дар слова, вы, которых Бог почтил Своим образом, чтобы познали вы владычество Его, и служили Ему со страхом и трепетом, и ежедневно творили угодное Ему. Ибо Он есть Бог Безначальный и могущественный, страшный и сильный, славный и невидимый. А вы, оставив поклонение Сотворившему вас, оскорбляя Его, служите твари. Он сотворил солнце для озарения дня, чтобы, наслаждаясь светом и теплотой его, всегда вы прославляли его Создателя, подающего наслаждение этими благами; а вы, как слепые, оставив Творца, стали более чтить творение Его. Подобным образом Премудрый Создатель сотворил для вас луну для освещения ночи, а вы, как несмысленные, и ее признали богом и стали служить ей. Благоутробный же Бог сносил это долготерпеливо, всегда ожидая от всех обращения; и не хотел смерти грешников, но ожидал обращения их, говоря: “Придите ко Мне все труждающиеся грехами и обремененные неудобоносимыми бременами беззаконных дел и плотских удовольствий, и Я успокою вас (Мф. 11, 28) в вечном блаженстве, даровав вам отпущение грехов ваших; и будете сынами Царствия Моего, и успокоитесь со всеми избранными Моими”».

Такие советы предлагали мученики беззаконным для обращения их, если бы захотели они спастись. Но суемудренные издевались над ними, нечестиво порицая их советы, потому что в лукавую и беснующуюся душу не войдет премудрость и смысл (Прем. 1, 4). Святые же, даже и бичуемые, говорили и делали все для их обращения, исполняя слово своего Владыки: «Любите врагов ваших и… проклинающих вас (Мф. 5, 44), и, став незлопамятными и ко всем милосердными, уподобляйтесь в том Отцу своему Небесному». Поэтому блаженны эти Христовы подвижники, причастники света и вечной жизни, столпы веры, союзы любви, живые и всеобъемлющие основания, сыны честной Христовой Церкви, твердыни ограждений стен Небесного Сиона. Они веселят ныне Невесту Спасителя, они украшают собой ее благолепие; они, как царице, служат духовным неким убранством прекрасной Церкви, которая, облачившись в одеяние, позлащенное многоразличными добродетелями своего Владыки, блистательно предстоит одесную Его, всех озаряя сиянием Духа и в светозарности своей превосходя светлость чувственного солнца, до преизбытка тысячекратно превышая всякое человеческое понятие.

Невестоводитель ее есть божественный апостол Павел, мудрый архитектон, который прежде разорял и опустошал ее, имея ревность о законе, но не по разуму. Именуясь еще Савлом, он все приводил в волнение, смятение и великое замешательство, влача и мучая всех, чтущих Христа, заключал их узниками в темницы. Дыша угрозой и угрожая беспримерным убийством тем, кто хотел благовествовать проповедь, он с великим тщанием разыскивал их и в чужих городах, разузнавая, не найдется ли и здесь кто-либо, исповедующий имя Христово. Так ненавистно ему было самое имя, сладостное и вожделенное для всех людей, спасшее человеческий род от заблуждения! И, сильно раздраженный на учеников Слова, окрыляется Савл посланиями от архиереев, чтобы, если найдет кого, исповедующего имя Христово, связанными передавать на мучение начальнику области и подвергать их смертной казни. Но, воззванный с неба Человеколюбивым Владыкой, удержан он на пути, по которому спешно шел с самым злобным намерением. Ему сказано: «Савл, Савл! что ты гонишь Меня (Деян. 9, 4), не зная силы власти Моей? Удержи, наконец, неблаговременную ревность свою и перестань гнать поклоняющихся Мне».

Савл же, у которого телесные очи ослеплены были избытком несравненного света от Глаголющего ему из светлого облака, лежал в изумлении. Хотя глаза его были открыты, но не видел он никого из спутников. Приняв слово, как рыба – уду, извлечен он из глубины. Слепота послужила ему на пользу. Освободившись от житейской именитости и от иудейских обычаев, последовал он с этого времени за Христом. Вверженный в купель сладких вод, внял Христову призванию и, переименованный Павлом, дал упокоение ученикам Христовым, сделавшись надежным проповедником и крепким столпом веры, всегда учил, что Сей есть Христос (Деян. 9, 22); а через некоторое время от преизбытка любви и душу свою предал. Ибо так от всего сердца возлюбил Христа, что всецело вверг себя в опасности, и, желая доказать горячность своей любви, какую имел к Нему, так писал всем: Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? И даже перечислил, говоря: Ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8, 35, 38–39).

Кто может ныне сказать, что так любит Сотворившего и Спасшего нас? Кто так от всего сердца пренебрегает миром и с такой легкостью отказывается от всего, что в мире? Будет ли кто в состоянии стать выше страстей и избегнуть уз тщеславия? Кто всесовершенно отрекался от самой тени вещей и, все оставив, понес крест за Христом, Который решительно говорит желающим слышать: Если кто приходит ко Мне… и не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 26, 33). А если кто удерживает у себя даже и малость какую из имения, то согрешает тогда, потому что не отрекся всесовершенно от собственности, но пришел ко Христу с недоверием и сомнением. Поэтому такому человеку должно отвергнуться себя самого и, взяв крест, последовать Христу. Как пригвожденный телом ко кресту ничего не может поднять, так распявшийся мирскому да не привлекается ничем житейским, чтобы не уподобиться в этом Анании и жене его, которые скрыли принадлежащее Богу. Ибо апостол Павел так во всем отлучил себя от житейского, что говорил и писал: Для меня мир распят, и сам я всецело распялся миру (Гал. 6, 14); для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа, Которого и возлюбил я (Флп. 3, 8).

Ему подражая, славные мученики предавали себя на всякое мучение, взирая на Самого Мудрого Учителя, Вождя и Победителя в этой брани, Который стал путеводителем для всех желающих обрести наслаждение вечной жизни. И охотно пострадав с великим терпением, вот, ублажаются они во веки веков. Ибо все мы обязаны с похвалами воспевать подвиги святых, потому что они с мужественным духом потрудились умилостивить Бога, дав кровь свою в очищение всех нас; как незлобивые, нескверные и непорочные агнцы принесли они себя во всесожжение за нас, став начатком за весь народ и души свои предав в благоприятную и благоуханную жертву Богу, по примеру трех доблестных отроков, этих блюстителей закона и проповедников Божиих. С ними прославим и мы Спасителя мира. Ему слава и держава во веки веков! Аминь.

Похвальное слово мученикам

Малосмысленный, неученый, ничего не стоящий человек намеревается написать и выставить всем напоказ прекрасную, величественную и привлекательную картину, то есть рассказать о подвиге святых мучеников. Но нет у него и красок, достойных такой картины, и персты его не способны дать этой картине совершенное начертание. Как же он, ничтожный и неискусный, осмеливается написать то, что выше маломощных сил его? Поскольку знает он свою немощность, не забывает своего малосилия, то припадает поэтому и со слезами умоляет общего всех Владыку, Христа Царя, Который и мученикам Своим даровал силу в подвиге, терпение в скорби, что помогло им превозмочь различные ухищрения завидующего добру врага, и увенчались неувядающим венцом, – умоляет, чтобы Сам Благой и Святой Бог даровал неискусному мудрость, и смысл, и силу составить великую картину, достойную подвига святых мучеников, для созерцания всем грядущим родам, да и они узнают прекрасное терпение и весьма великую твердость победоносных мучеников, потому что были мужественны в своем намерении и приобрели тем самым великие похвалы.

Во время гонения, когда все братия бежали с поприща, не смея исповедать Христа, Сына Божия, эти доблестные со всем мужеством стали на поприще и, препоясав чресла свои искренней верой, безбоязненно, с великим дерзновением исповедали Христа, Сына Божия. И что говорю о боязливых, оставивших поприще? Не от поприща, но от Небесного Царства Божия бежали эти малодушные, сделавшись его недостойными. Итак, доблестные святые устояли в подвиге с великой радостью, претерпев все истязания за имя Единородного Сына Божия и Спасителя мира. Разве не доблестны были эти блаженные, когда своими очами увидели приготовленные для них страшные орудия мучений, горящий костер, печь и котлы, из которых каплями извергались смола и жир; увидели также колеса, с принуждением и скрипом вертевшиеся в горящем огне, и раскаленные когти, пилы, тиски, буравы, оковы и узы – одним словом, орудия, какие враг всякой истины изобрел на исповедающих имя Спасителево. Все это разложил он перед мучениками, чтобы привести святых в страх и робость и чтобы при виде этого удержали они язык свой от исповедания Христа Иисуса.

Что же делают эти боголюбивые и совершенные подвижники при виде столь многих орудий мучений, находящихся у них перед глазами? Вооружась готовностью на все истязания, с великим дерзновением, безбоязненно и нимало не колеблясь, исповедуют они Христа перед заседающими князьями и судьями. Ни шипение огня, ни клубящийся пламень в печах, ни клокотание котлов, ни вращение колес, ни железные когти, ни зубы пил, ни великая острота буравов, ни давление оков, ни тяжесть уз, ни угрозы мучителей, ни скрежетание бесов, ни все ухищрения ненавидящего добро врага и его служителей не устрашили мужественных подвижников Христовых, не побудили отречься от своего Бога и Спасителя, но все козни врага попрали они верой и нимало не приблизилась к ним боязнь…

Видишь ли мужество боголюбивых рабов? Видишь ли непреклонность духа христолюбивых подвижников? Видишь ли ревность возлюбивших Царство Всевышнего Бога? Видишь ли совершенную веру этих верных, подлинно совершенных? Видишь ли любовь к Богу, с какой пренебрегли они всем, что есть на земле, чтобы узреть Бога, Которого возлюбили? Видишь ли, как любовь ко Христу возвышает с земли желающих возвышения? Видишь ли, как желает рай увидеть в себе венценосцев радующимися во свете? Приди, искренний брат мой, и очами сердца изучай плоды мученичества, избыток веры и непреложный благочестивый помысел в совершенных подвижниках. Смотри, как насильственные мучения не могли привести в изнеможение у праведных и помысла о той любви, какую возымели они к Богу. Напротив, терзаемые, с великой радостью принимали они удары как величайшее наслаждение и с веселым лицом благодарили Бога, что сподобились пострадать за Него.

Как же восхвалю вас, совершенные христоносцы, или как назову вас, славные и блаженные? Кто будет в состоянии изречь похвалу вашей вере? Недоумевает мудрость витий и мудрых, видя столько необычайного в рабах Христовых; не достает слов у мучителей и судей при виде усердия святых мучеников. Сколько ни мучили беззаконные служители тела преподобных, не видели их печальными и унылыми, какими должны быть терпящие истязания. Напротив, видели святых в великой радости. Спокойны и веселы были они среди мук.

А мы, братия, в тот страшный день Суда, какое будем иметь оправдание перед Богом, что и без гонения и без всякой скорби столь вознерадели о любви к Богу и о своей жизни? Мученики в скорбях, в искушениях, в истязаниях, в страшных муках любили Бога всей душой; искушения и тяжкие истязания не могли отлучить их от любви Божией; а мы, живя в покое и неге, не любим Бога, благого Владыку. Что же будем делать, когда там, перед Престолом Судии, в этот трепетный день, победоносные мученики с великим дерзновением будут показывать струпы язв и мучительных казней? Что покажем мы там, братия? Какие заслуги? Любовь ли к Богу, веру ли в Него? Отчуждение ли от всего земного? Или бесстрастие? Или безмолвие? Или кротость? Милостыню ли? Или целомудренное сокрушение? Бедность ли? Или слезы? Блажен, кто имеет эти заслуги, потому что будет там сопричастником мучеников; не извергнут его из чертога света, и ради таких заслуг – несомненно – возымеет он то же дерзновение перед Христом и перед ангелами Его.

Победоносные мученики, добровольно претерпевшие скорби из любви к Богу и Спасителю и имеющие дерзновение перед Самим Владыкой, ходатайствуйте, святые, за нас, расслабленных и грешных, и исполненных лености, да придет на нас благодать Христова и просветит сердца всех ленивых, чтобы возлюбить нам Господа. Вы – истинно блаженны и славны. И ангелы, и человеки ублажают вас. Ибо во время скорби, когда усиливались ваши страдания в мучениях, имели вы рай у себя перед очами, говоря в себе: «Пусть увеличиваются здесь телесные мучения, чтобы там, в раю, увеличились наслаждения и покой». И когда среди истязаний восставала в вас сильная буря, имели вы у себя перед очами Божие ублажение и твердую уверенность, что не лжив Всевышний Бог, изрекший Свои обетования. Поскольку же у вас были перед очами эти будущие блага и это удостоверяло вас, что нескончаемо будете ими наслаждаться в радости, то не ослабевал, о святые, крепкий ваш помысел. Радость о будущем и восторги ожидания вашего соделывали вас ежечасно мужественными и доблестными, и вы никогда не насыщались своими страданиями. Враг увидел, как отважно и безбоязненно вступаете вы в борьбу, вовсе не имея в сердце страха перед угрожающими истязаниями и искушениями, – и изнемогла крепость лукавства его.

Поскольку же преодолевали вы все истязания его, то предпринял враг попытку страхом меча привести в боязнь ваше мужество, чтобы отреклись вы от Христа, всегда вожделенного душам боящихся Его. И не знал он, жалкий, что меч его из выи святых подвижников изводит обильные источники кровей и в этих-то потоках кровей святых сам он погибает. Однако же со стыдом сказал силам своим: «Боюсь и робею этой крови, струящейся из выи закалаемых за имя Иисуса Назарянина, потому что друг друга убеждают они умереть за Него. Омрачила меня дымящаяся кровь их. Уже не в силах одного часа или даже мгновения противостоять единодушию учеников Христовых. Для меня гораздо лучше было бы не воздвигать на них царей. Ибо вот, повсюду преследует меня кровь их. Благоухание этой крови расслабляет мои силы. Не могу никак и приблизиться к тому месту, где есть кости учеников Иисусовых».

Вот блистательные заслуги вашего мужества, совершенные подвижники! Вот доблести вашей веры, высота вашей победы, мужественные богоносцы и боголюбцы! Вот похвала ваша! Смерть ваша приобрела вам жизнь. Мудрые составили умысел о вашем заклании, и мудрование умов их обратилось в ничто. Приведенные в изумление, сказали они друг другу: «Поистине, велик Бог, Бог христианский, в Которого уверовали все ученики Его!» А нередко и мучители, видя терпение святых мучеников и благие утешения, какие подавали они друг другу во время своего подвига, сами делались истинными поклонниками, боящимися Бога и совершенными в вере.

Видите ли, братия, какое божественное согласие? Видите ли, возлюбленные, какая любовь по Богу, подкрепляющая в трудах собственные члены свои? Святые мученики, вступившие в единый подвиг, утешали друг друга и всегда ободряли малодушных, чтобы и самые рабы с радостью искали себе одного с ними венца. А мы, лукавые, завидуя друг другу, друг друга поедаем, друг друга угрызаем из-за жестокости лукавства своего. Приди же и будь учеником святых мучеников! Если хочешь учиться, и для тебя будут они добрыми учителями, и научишься у них прекрасному бесстрастию, совершенной вере, любви к Богу, великой сострадательности и вожделению будущих благ. Они Божией силой и совершенной верой вышли победителями из пылающего костра, а ты побеждай всегда пламенеющее злое пожелание. Они терпением и упованием на Христа победоносно перемогли все истязания, и ты также целомудрием и благочестивым помыслом препобеждай все позорные страсти. Они кротостью и великодушием победили мучителей, и ты побеждай мучительства гнева. Они явно сделались мучениками, а ты втайне всегда будь совершенным мучеником. Они с дерзновением совершили подвиг свой, а ты совершай сокровенный свой подвиг, чтобы и в день воздаяния с ними тебе принять венец и стать сонаследником их в Царствии, радуясь во век века.

Помолитесь ныне, святые, и о грешнике, который предается сну во время такого Божия к нему благодеяния, чтобы и ему сподобиться милости в тот час, когда откроется тайное человеков. А я жалким виночерпием стал у вас, добропобедные мученики, и доброе вино вашего подвижничества с любовью предложил чадам и братиям вашей веры, и с прекрасной трапезы победного вашего торжества, исполненной всегда яств, угостил отцов, братий и сродников ваших, которые изо дня в день с сердечным желанием приходят всегда есть и пить с этой трапезы. Ибо вот, они поют псалмы и, радуясь, славословят Бога, увенчавшего главы вашего мужества, в великой радости окружают святые останки вашего страдальчества, желая принять благословение и взять с собой врачевства для души и тела. Итак, благословите всех, как добрые ученики Благого Владыки. И я, немощный, укрепленный вами, с любовью воспел перед вашими святыми останками. Поэтому и вы будьте ходатаями за меня, расслабленного, перед Престолом Божиим, чтобы вашими молитвами оказаться и мне там спасенным, благодатью Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Слава Ему и Отцу и Святому Духу во веки! Аминь.

Похвальное слово святым сорока мученикам

Намереваюсь писать мученический образ и, не приобретя светлых красок, замышляю изобразить мученическую твердость, но боюсь, чтобы не сказал мне Давид: «Господь через меня говорит тебе, грешник: Что ты проповедуешь уставы Мои? (Пс. 49, 16)». Желаю следить словом за мужеством мучеников и прихожу в трепет, не имея у себя никаких заслуг. Исполняюсь желанием переплыть великое и славное море похвал их терпению и, как неопытный кормчий, содрогаюсь, чтобы не потонуть в похвалах им. Усиливаюсь провозвестить воинство святых и прихожу в кружение, не имея у себя оружия правды. Спешу вступить на луг и облагоухаться цветами их добродетелей; но, вступив в сад святых мучеников, не нахожу в себе сил собрать плоды похвал. Спешу объявить победные награды, но как объявлю? Изнемог я и грешен. Итак, ужели потому, что недостоин я и немощен, умолкнуть мне и лишить вас пользы? Или, положась на Христовы щедроты и благоутробие, отважиться провещать похвалу мученикам? Лучше, думаю, восхвалять святых, нежели зарыть талант и быть осуждену, тем более что я должник и обязан отдать долг с ростом, потому что не забыл я своего обещания, какое дал вам о добропобедных мучениках, когда беседовал о жизни богоизбранного мужа, преподобного и верного Василия.

Итак, способствуйте мне вы, святые, вашим предстательством, и вы, возлюбленные, преподобными вашими молитвами, чтобы Христос благодатью Своею подвиг язык к провещанию, уста к повествованию, сердце к уразумению, душу к сокрушению и ум к озарению и подражанию святым, а вас – к трезвенности, ревности, слушанию, стремлению, возбуждению, тщанию, постоянству, потому что светлого сего делания удостоил меня Верховный Архиерей. Время уже, братия возлюбленные, пустить слово на мученическое поприще; время вступить на превосходную стезю; время удвоить прибыток таланта.

Говорил уже я, что в одном легионе было сорок мучеников, живущих благочестно, которые тотчас с самого начала доказали, что лик их славен и честен; теперь пришло мне на мысль приложить к мученикам исследование пророческого образа. Моисей, постившись сорок дней на горе Синай, принял закон, и мученики, решившись в таком же числе закласть тела свои, приобрели вечную жизнь. Моисей, увидев беснующийся народ, в гневе на горе сокрушил скрижали; они же, видя неистовых демонов, соблюли веру свою непоколебимой. Кроткий Моисей, вторично получив скрижали, обнародовал, наконец, закон всем евреям; они же одной крестоносной печатью всем преподали в себе догмат о Христе. И что удивительного, если найдем, что к ним будет приравнена и добродетель Илии? Поев один раз, Илия фесвитянин достиг в сорок дней горы Хорив (см.: 3 Цар. 19, 8); они же, вкусив Тела Христова, числом сорок, все вместе вошли на небо. Илие, идущему в путь, явился Бог, говоря: Дальняя дорога пред тобою, Илия (3 Цар. 19, 7), – и им дал уразуметь Себя Бог, подкрепляя сердца их и говоря: «Прекрасна ревность ваша к благочестию». Ревнитель оставил милоть свою Елисею и востек на колеснице, и сорока мученикам Спаситель даровал мир Свой и вознесся в славе. Как сороковое число дней истребило при Ное всякое непотребство, так число сорока мучеников прекратило тогда неистовство беззаконных; там прилетела голубица, принесла и подала праведнику сучец – символ благоведрия; здесь преселились святые, которые подъяли труды и принесли в дар Богу победные награды. Ковчег принял в себя бессловесные жертвы и многих из них дал на служение Богу; печь прияла в себя тела святых и всецело вознесла в жертву Владыке, по Богодухновенному Писанию, которое свидетельствует, что всяка жертва огнем осолится (Мк. 9, 49).

Но пусть всепоедающая печь скажет нам теперь, как стала она опять в сожительстве святых, как перешла с востока на север, ища себе такой жатвы, и не в земле Халдейской упиталась всем – паклей, серой, смолой и хворостом? Как из Вавилона, перенесшись в Севастию, возжгла ты светоч? Да, говорит она, в землю Ассирийскую была я водворена, за римские пределы, вдали от них, но услышала, что в земле северной найдены сорок глыб золота, и пришла разжечь и осветлить их, чтобы очищенными от примеси передать их Художнику. Ибо где оказывается Владычная работа, туда переношу силу своего дыхания. Бог обратил меня в рабочую храмину, чтобы отделять добрых от лукавых; я поставлена на мучение ненавидящим Бога, на досаждение не любящим Его; знаю святых, не знаю непотребных; гнушаюсь нечестивыми, люблю благочестивых; не сожигаю святых, как думают неразумные, не опаляю верных, как говорят эллины. Два у меня огнища, две производятся работы – одна в смерть, другая – в жизнь. Бессильными оказались Ликиний и Навуходоносор с их служителями: один Седраха, Мисаха и Авденаго бросил живых с их тиарами на сожжение; другой препроводил ко мне святых совершенно сокрушенных и без одежд. Беззаконные мучители, продолжает печь, гадали, что мой огонь губителен для верных, и не рассудили, что тем и другим таинственно служу я как послушная раба. Тех, кого приняла я живыми, тех и отпускаю живыми, а которых взяла умершими, тех сожигаю в жизнь; и у первых не очернила святые тела, и у последних не умалила честные останки; и первые не делали возлияний золотому образу, и последние – изваяниям бесчестных идолов; первых огонь просветлил, как росу, и последних сделал светлым речным потоком. Там, приняв в себя троих, извела я четырех, чтобы сочетавали собою десятерицы сих четыредесяти и за долгое время тайноводствовали четырех предводителей четверной десятерицы. Сие же прообразовала силою Того, Который соприсутствовал с Азарием и другими отроками и Который есть истинный Бог, рекший у пророков: «Если в огне станешь, пламя не опалит тебя» (Ис. 43, 2).

Видишь, какое соревнование открыто нам воспоминанием прекрасного мужества доблестных подвижников. Желал бы еще распространить слово, чтобы изучить образ благочестия. Как сорок было их числом и все, мужественные и неодолимые, имели воинские знаки, так и внутренность сердца своего они явственно увенчали крестоносной печатью. Что ж, если телом и предстояли они царю тленному, зато духом служили Нетленному и все, служа под знаменем мучителя, носили в душах знаменоносный образ Креста. Мрак страшного злочестия не силен был затмить любви к прекрасному благочестию; ее не истребили ни лесть мирного нрава, ни ненависть; мгла идолослужения не угасила этого светильника боговедения; страх, внушаемый военачальниками, не сокрушил ни ревности, ни усердия небошественных. Ни заблуждение не возмутило борьбу добродетели, ни самое ратоборство – истинную молитву. Невидимо на земле сами в себе возрастали они в меру свою. Внешне опоясывались щитом и броней, а внутренне были вооружены верой в Троицу; на тело свое возлагали колчан, а в душе имели премудрость; наружно носили в руках лук, стрелы и копья, а внутренне возносили славу и честь Богу, ибо сказано: Открытое — сынам человеческим, а сокрытое принадлежит Господу Богу нашему (Втор. 29, 29); на внешнего человека налагали видимый меч, а на внутреннего – меч Духа Святого. Один отражал чувственного варвара, другой низлагал мысленного мучителя; один боролся с противником, другой с началами и властями; один поражал выю неприятелю, другой отсекал главу лукавому; один побивал вражеские засады, другой предусматривал хитрость Велиара; один низлагал кичливость грабителей, другой попирал полчища бесов. Поэтому новое и необычайное представилось зрелище – в одной борьбе двоякая доблесть. А сие, конечно, ясным образом открывает и подтверждает, что они были крепки и непобедимы в бранях; не говорю – во брани, как бы в одной битве, – потому что у них была двоякая борьба и двоякая брань; потому, одержав победу в той и другой брани, украсились они венцом правды.

Потому, братья возлюбленные, немаловажно для нас рассмотреть красоты сего повествования. Сорок было их числом, и у всех лица казались небесными; различен был их вид и различны именования, но равная у всех красота соименности. Неувядаемой красоте их не повредили ни засуха неверия, ни язва заблуждения; не разделило их оружие суеверия, не осквернила их изощренная стрела, но нераздельная и бодрая дружина подвижников предстала Спасителю Христу. Какой собор святых и сонм верных! Какой выспренный лик и небесный клир! Какой стройный полк и неразрывный союз! Какое светлое собрание сопиршественников и грозное собратство! Какой нераздельный путь и какое неизъяснимое сочетание! Какое неукоризненное воинство и непорицаемое собрание советодавцев! О священный народ и люди избранные, наследники жизни и воскресения, пресветлые звезды, неугасимые светила, славные обитатели приятного рая, достойные брачного чертога и горнего звания, достойные ложниц вечного света, сделавшие между собою превосходное условие – идти за скипетром Царствия, возложившие руку на рало и не обращавшие взора вспять, отринувшие почести в настоящем и избравшие славу в будущем, единодушно собравшиеся на заклание и единомысленно переселившиеся в жизнь, священный собор празднующих, представивший в себе начатки любви Христовой, самая твердая купа сорока столпов, которую соградил Премудрый Художник; святой стан, исхищенный Богом из уст сего второго фараона!

Как Ианний, и Иамврий, и фараон противились Моисею и опозорены, так и этот военачальник и сатана, противившиеся святым, еще скорее были посрамлены. И могли одолеть сорок мучеников тот, кто постыжден в Египте одним кротким? Если Моисей и Аарон, которых родил Авраам, так преследовали семена лжи, то не тем ли паче рожденные Духом Святым в состоянии были обличить учения заблуждения? Начальствующие думали ядоносными словами повредить твердость святых мучеников, как волхвы змииными жезлами надеялись уловить мудрого служителя. Но как посохи волхвов поглощены были истинным жезлом Моисеевым, так вещания судей обращены в ничто непоколебимой верой святых.

Кем был силен Израиль? Очевидно, Моисеем, Аароном и Мариамной. Кем наиболее подкрепляемы были сии святые? Без сомнения, троими, которые были вождями всех прочих. Рассказывают, что именно эти трое всех снабжали словом учения. Так свидетельствовали они и тем самым, что любезно принимали увещания, с любовью покорялись друг другу, послушны были во всяком добром деле. Один из них говорит: «Знаете, Сам Господь поучает, как одолевать нам противников. Сопротивляющихся убивали мы мечом и единомышленных между собою обращали в бегство. Но не то удивительно, что низлагали мы восстания видимого врага; гораздо удивительнее, если препобедим злокозненность и сего искушения. Вот в подлинном смысле истинное поприще борцов! Вот доблесть и крепкое мужество! Вот славная борьба и страшный победный памятник! Вот победа, и могущество, и слава вечные! Это наша область, это наш венец, это слава, и честь, и похвала в Боге. Поэтому, как всегда и везде говорили, скажем и теперь Всещедрому: Боже! именем Твоим спаси нас (Пс. 53, 3), и вскоре пошлет помощь Свою, и придаст силу душам нашим. Ибо Его и Даниил призывал во рве и спасся от уст сильных зверей. О сем и Иона воспомянул в ките, и жизнь его избавлена от всякого повреждения. Сие всесвятое имя изъяло трех отроков из среды огненной печи. Им можно избавиться нам от заблуждения, и усердие наше – от превозношения победой. Поэтому как сошлись мы между собой во временном воинстве, так соединимся для приобретения вечного достоинства. Как на плотские главы для всякой безопасности поспешили мы возложить шлемы, так и на души свои возложим шлем – надежду спасения. Потому да не расстроит нашего ликования враг, да не поборет нас высокомудрием обольститель, да не расхитит числа святых подвижников, да не устрашает сердца надеющихся на Бога». Таковое Господне напутствие всякий раз преподавал святой сомученикам своим.

И он был на страже, таким и подобным сему образом день и ночь умащая словом; прочие же перед тогдашним судилищем за весь сонм свой говорили судии: «Бога мы любим, а тебя возненавидели; и, ненавидимый нами, не думай доказать нам любовь свою. Поэтому возьми наши опоясания, возьми тела наши; для нас ничего нет вожделеннее Христа. Из сего, наконец, уразумей искреннюю приверженность, уразумей приверженность и ревность совершенной любви. Возьми у нас тело, – возглашали они, – ибо всего вожделеннее для нас Бог. Для чего, – говорят, – льстишь нашему сердцу? Оно возжелало видеть Небесное Слово. Для чего вовлекаешь нас в идольское беснование? В сердцах наших вообразился Христос. Для чего усиливаешься разрушить основания наши? Вот, они водружены на камне веры. Для чего искушаешь подвижников Нового Завета? Ум их занят Всевышним. Для чего ты, беззаконный, против правоты принимаешь притворный и лжеименный нрав? Объявляешь нам обещания даров, но не берем мы елея у нечестивых; грубым льстецом оказываешься ты на словах, но не приведешь в замешательство нашего спокойного слова; намереваешься скрытно погубить всех нас, но никогда не одолеешь рабов Христовых. И да постыдятся бесстыдные уста, возглаголавшие неправду на Бога, потому что Господу победа, и держава, и слава, и честь во веки веков!»

В таких и подобных изъявлениях ревности, не уступая друг другу, мужественные сии подвижники поспешали к Небесному Владыке. Подлинно велико было сопротивление; высоки и награды, ожидающие верных и добропобедных. Иначе как среди таких страхов гонения пребыли бы непоколебимыми и недоступными козням? Хотя и умирали они в глазах человеческих, но кончина их оказалась победным торжеством; низложили они мучителя, потушили заблуждение и одержали победу. Уготовали стопы свои, чтобы свято шествовать в готовность благовествовать мир (Еф. 6, 15); препоясали чресла свои силой, чтобы взойти в горний град Иерусалим. При себе имели они и светильники духовного огня, и этот живоносный елей, а потому огонь сей воссиял на них в озере. Как спас израильтян огненный столп в море, так огонь сей спас святых мучеников среди тьмы демонского обольщения; он с неба явился им ночью, когда тело цепенело от мороза. Не оставлял их огонь Божества, являясь то сзади, то спереди, не взималось облако небесного дара, распростертое над ними и день и ночь; не оставляла благодать горней силы, утешавшая ум их в водах. При исшествии сынов Иаковлевых радовалась видимая тварь, при избавлении святых мучеников радовались все невидимые силы. Там горы скакали, как овны, а здесь радовались ангелы и Бог Духов.

Думаю, что над добропобедными совершилось более чудес, нежели в древней истории. Там море переменилось в сушу, чтобы не погряз в нем шествовавший Израиль; здесь мученики, возлегая на водах, как на брачном ложе, не погрязали в них. Там кости Иосифовы оберегали евреев; здесь тело Христово поддерживало святых. Там жезл Ааронов сопровождал народ; здесь мышца Господня охраняла верных. Там звуки кимвалов среди волн; здесь глас Господень на водах. Там столп огненный, видимый над тысячами; здесь Крест Христов, сияющий на мучениках. Там предводительствовали Моисей, Аарон и Мариам, а здесь Отец и Сын и Святый Дух. Видишь ли, сколько победоносными совершено в озере чудес, превосходящих чудеса Чермного моря? Слава, и поклонение, и велелепие Подкрепившему их в таких подвигах!

Горько восплакал тогда змий, пресмыкающийся в болотной траве, папирусе и тростнике, разрывался тогда он сердцем, не имея сил прийти и в пепел сжечь славное воинство; обессиленный поражением, в совершенном был тогда изнеможении возмутивший против святых все концы мира. Ибо способный осушить Иордан, подавлен был единым кроплением Троицы; приосеняемый ветвями и ивами погибал, обнаженный, в жалких рубищах; ворочающий хвостом своим, как кедром, подобно птичке, стал игралищем для рабов Божиих (ср.: Иов. 40, 12–24). Недра озера соделались хранилищем драгоценности и не приняли в себя святотатца. Шипел змий, покушаясь устрашить предстоящих, и потом вдруг стал пресмыкаться, пополз на персях и чреве и не приближался к волнам озера.

Чтобы враг не мог возмутить мучеников, ангелы охраняли широту озера; здесь – Гавриил, там – Михаил, а свыше – Христос, видящий все и немедленно показавший на мучениках венцы, чтобы восполнить оскудение в числе и чтобы вместо недостойного достойный приял достоинство святых во свете, чтобы венец беглеца снисшел на главу того, кто возжелал Христа и втайне присоединился к сонму святых. Ибо бывший заодно с мучениками изгнан из среды их, а кто был против них, тот притек к ним; бежавший в баню охладел любовью, а трепещущий от мраза ею возгорелся. Поэтому и здесь прилично сказать, возлюбленные, что Иуда бежал, а вошел Матфей, что Павел, дышавший некогда гневом и прещением на учеников, стал учеником, что гонитель проповедников Христовых сам стал призывать в озере Христа Господа. Его облистал свет среди ночи, как Павла во время полудня; у Павла Анания снял чешую с глаз, а сего очистил от греха полк святых. Тот, когда гнал, был уязвлен и исцелен; а этот, когда уловлял других, сам уловлен и спасен, чтобы ему, божественному, со всеми святыми стать святым восполнением четвертой десятницы.

Каким образом в состоянии буду приравнять непобедимую победу победоносцев? Какие отыщу черты, в которых бы мог я представить подобие сего события? Скажу, что чудеса добропобедных мучеников многочисленнее и выше чудес Иисуса Навина. Там сорок тысяч воинов в Иерихоне потребили заблуждение среди Израиля, а здесь сорок мучеников истребили изваяния в поднебесной. Те перешли иорданские токи и предали смерти Сион и силу его; а сии вошли в воды озера и преодолели сатану с его служителями. Иисус, упокоясь тогда в кущах, каменными ножами обрезал евреев; святыми дарами увенчал Христос верных победоносцев, восхитив их во свете. Чуден кивот среди Иордана, но чуднее святые среди вод. Вожделенны закон, жезл и скрижали; еще вожделеннее во всем кости мучеников. Досточестны и манна, и сосуд золотой; гораздо же досточестнее их святая кровь. Как левиты взяли камни из Иордана, чтобы показывать чудо грядущим родам, так в памятование перед Христом положены страдания мужественных подвижников. Так Новый Завет украсился честною кровью богоизбранных мужей; так духовными оружиями водружена Церковь и возведена от земли до небес! Так прозябания мученических членов препитали души верных и, посеянные на водной равнине озера, соделались они избранной пшеницей перед Богом, свято приняв на тела свои собрание всего, что требовалось для произращения: и лед, и мороз, и холод, и стужу, а потом и теплоту горней силы, пока колос души их не возрос до наддверий вечной жизни.

О любезные отпечатки Павлова согласия, как помрачили вы многовидную луну! О истинные плоды Петрова делания, как поразили вы проклятием беснующуюся саранчу! О святые лозы Христова насаждения, как выдержали вы все нашествия тли! Пустили корни в глубину любви – и через то устояли при стремительности ветров, поставили огненные угли ревности – и заградили уста саранчи, сокрыли зерно во влагалищах духа – и нанесли раны змию тростниковым жезлом и, наконец, все совокупно, здравые и неоскверненные, возведены в достоинство десяти агниц; сами принесли Богу прекрасные колосья небесной жатвы и, напоенные евангельским словом, возрастили сторичный плод; потому, пожатые серпом мучителя, сложили на земле рукояти спасения. И оттуда, подобно возам пшеницы, ввезены в обширную ограду Церкви, чтобы, верно утучняемые псалмопениями, ежедневно подавали вы елей просящим. Итак, кто видел когда-нибудь подобные этим дивные рукояти, которые источают кровь и венцы? Кто видел произрастания, обладающие такими дарованиями, или тела, подающие людям исцеления? Кто видел лен во время жатвы – и сжатый, и обработанный жнущими?

Когда жалкие мучители видели одного еще дышащим, не взяли его вместе с прочими, ему равночестными, и сим выказывая неумное свое рассуждение, вознамерились похитить одного из общего числа. Но матерь его, поселянка, подъяв на рамена, принесла и присоединила его к прочим рукоятям, чтобы, когда все достигнут мысленного гумна и положены будут в стог вышнего звания, при веянии Умного Духа, скорее перечислен он был с земли на небо, чтобы на земле уразумевший Сына Света введен был в живой град Иерусалим и вместе с прочими стал хлебом святым на непременяемой небесной трапезе. Так рассуждала дорогой верная и святая матерь, неся сына своего; так подкрепляла она выю свою и сына препровождала в Царствие. Так верою взирала она на окровавленное бремя, на своего омытого водами сына. «Если коварные сии делатели, – говорила она, – оставили плод мой и не присовокупили к прочим, то я не оставлю в пренебрежении произращенного мною в болезнях, но свяжу в рукоять и принесу Христу, чтобы восприял его в нетлении, когда придет Распятый за них. Потому не буду изнемогать, неся бремя сие, потому что отреклась я от женской сострадательности, расторгла горы всякой тяготы, отринула женские расчеты, стала мужественной и с полными силами держусь прекрасного пути моего возлюбленного. Девять месяцев носила его в утробе, чтобы, появившись на свет, увидел он широту земли; еще понесу его недолго на раменах, чтобы, восшедши, увидел он небесные лепоты; окровавленным носила его в утробе, пока не родила человеком; окровавленного опять буду держать на вые, пока не возликовствует со множеством ангелов. В первый раз произвела его из утробы на свет, и он произошел с телом смертным и бренным; в другой раз на раменах приношу его Всевышнему и Бессмертному. Впрочем, он заменяет мне все. Ибо вот великое чудо объемлет ум мой! Как бы вижу перед собою сына моего: вот он предваряет меня и цветет юностью. Распростершись на вые моей, лежит сокрушенный сын мой, и в то же время прямо к небу возносит главу свою. Весь он в язвах и струпьях, но вижу на нем славную ризу; молчит устами и поет духом; окрылены стопы его, и небесных касается он высот. Глас призывает его вместе с прочими равночестными, говоря: идите в чертог света. Поэтому буду радоваться всему этому и скажу сыну моему: “Блажен ты, возлюбленный сын! Какое вдруг достоинство придал ты красоте своей! Какое наследие обрела юность твоя, какое божественное пиршество обрела жизнь твоя! Блаженны руки твои, возлюбленный сын, потому что осязали невидимое богатство. Блаженны ноги твои, вселюбезный, потому что исторглись из вещественного брения. Сколько раз размышляла я, говоря сама с собою: как устрою брак сыну моему? Я нищая, и он не знатен. Кто примет нас в свойство к себе? Как найду достаточный или знаменитый род, снисходительный к нашему убожеству? Так размышляла я и не знала, что ты неизреченно подчинил себя Владыке, не знала, что востек ты мысленными очами и соединился духом с горними силами, не понимала, что угасил ты в себе телесные страсти и приобрел бесстрастие бесплотных. Поэтому, возлюбленный сын, и над тобой совершено светлое Ревеккино обручение. Для нее Авраам послал своего домочадца, а для тебя Бог послал Своего Единородного. Та у источника приняла дары, и ты на озере принял пречистые венцы; та за воду получила в дар серьги, и ты за кровь приобрел благодать Духа. Не так приличны были тогда украшения отроковиц, как ныне тебе язвы за Христа; не так изукрасило девицу золото, как изукрасили тебя бичевания в сем мученичестве; не так Исаак встречал ее на поле, как встретил тебя Сын Божий. Не в землю Ханаанскую будешь переселен ты, но в святый град первородных; не одного Авраама идешь увидеть, но и Бога отца твоего Авраама. Не только сродников и дом свой возненавидел ты, но целый мир, дабы приобрести Христа. Он назначает тебе дары на небесах; Сам просветлит твою юность, на главу твою возложит венец и торжественно даст тебе председание в лучах света. Знал ты, сын, что давно живу я во вдовстве и в крайней бедности, и потому поспешил так прибегнуть к Отцу сирот и Судии вдовиц. Поэтому-то возжелал ты душу свою чистой и нескверной предать Господу славы; поэтому-то идешь соделаться обителью верных в жизни вечной. Дивлюсь тебе и прославляю Господа, как на такую вознесся ты высоту? Вот, приобрел ты себе нетленное богатство, которого не собирали тебе отцы твои; вот, приобрел ты себе прочное и неотъемлемое достоинство, которого не давал тебе земной царь. Вот, приобрел ты себе по всему родственных братий, которых не рождала тебе многобедная матерь твоя. В приятное сопутствие вступил ты, с верными путниками шествуешь ко Христу; еще здесь возлюбил прекрасную страну, подлинно прекрасную, и славную, и весьма знаменитую. К ним прилеплен будь и ныне, и во веки, с ними стань одесную Отца! Успокойся ненадолго на колеснице, чтобы начальствовать над десятью городами на небесах; смешай кровь свою с досточестными кровьми, чтобы имя твое написано было в книге жизни. Да вращается колесо под останками твоими, чтобы узреть тебе колеса у Престола Всевышнего. Возляг на одно мгновение с ними, чтобы вместе же с ними достигнуть небесной обители. Иди с ними в огонь чувственный, чтобы с ними же облечься в истинный свет. Войди с ними в горнило, чтобы с ними же выйти очищенным златом. Знаю, от какой бури спаслись вы и в какую стремитесь пристань. Знаю, что вы стали причастниками звания и отходите к Небесному Отцу. Знаю, что спешите занять страну, откуда бежали болезнь, печаль и воздыхание, где нет ни скорби, ни тления тел, ни грызущей зависти, ни злонамеренного врага, где нет ни порока, ни тьмы, где свет истины и сияние благолепия, где благоустройство и благое делание, где спасение и нетление. Для чего и меня вместе с вами не предал мукам богоборный мучитель? Почему и я, сын, не умерла этой блаженной смертью и не стала блаженной? Почему и я не включена в это светлое пиршество и не могу насладиться? Ужели потому, что обнажена я, грешная, или что достойна я слез и крайнего сожаления? Но не по этой причине не прихожу я с вами (Призвавший вас нищелюбив), а потому, что вы не требуете восполнения, стали для Бога единой четыредесятницей, по десяти и десяти призваны на пир евангельский, по числу четыреличных животных назначены носить богоносную колесницу и всегда говорить: Свят, свят, свят Господь, Царь славы! Итак, сын, поскольку удостоен ты таковой славы, то помолись о мне Спасителю Христу, когда скажет Он вам: придите, наследуйте Царство Мое, которое уготовал Я вам. Вспомни о мне, сын мой, вместе с равночестными тебе и испроси мне награду у Отца светов, чтобы как плоть твоя на мне испустила дыхание, так на меня дохнули с небес Христовы щедроты, и как кровь твоя обагрила мое рубище, так оросило меня свыше Господне милосердие, и как с тобой перешла я это одно поприще, так с тобой же достигла обители святых, чтобы и мне вместе с сими мучениками воспеть и сказать: Нет столь святого, как Господь наш (1 Цар. 2, 2), и что призрел Он на смирение рабы Своей (Лк. 1, 48), вознес рог всех рабов Своих, посрамил врагов и спас нищих; Ему подобает слава во веки!”» Вот какую таинственную речь изрекла сия стройногласная и доброглаголивая ластовица! Вот какие устроила в себе кладези для хранения меда эта мудрая пчела! Вот какую узу^[8] собрала с цветов Писания и отовсюду обложила медом. Потому и осы своим греховным жалом не попортили у нее сладости веры, а также не могли открыть влагалища и вкусить доброты мысленного меда. Потому матерь, как мудрая царица пчел, чтобы сына своего привести к Лозе жизни, воскоделие и медоделие сохранив невредимыми и запечатлев питомца молитвами, неподдельным представила дело свое горним, на таинственную Вечерю послав дар, увеселяющий ангелов сладостью вкуса.

Чем же воздадим за сие превосходнейшей жене? Что скажем на сие, возлюбленные? Она столько показала ревности и любви ко Христу, так песнословила Его! А мы из многого разве немногое можем сказать в похвалу рабе Божией. Но и из сего верного пересказа познаем, что она была верна и весьма боголюбива, горне мудрствовала, простирала взор к сокровищницам Царствия и приобрела награды нетления. Признав токи крови и раны на теле негибнущим богатством, она видела в смерти сына, презирая умными очами, бессмертие. Ибо говорила: «Теперь наипаче ожил ты для меня, возлюбленный сын; теперь лучше могу воспитать тебя, нежели когда родила тебя здравым из утробы своей». Но как же сие возможно, святая, верная и блаженная жена? Видишь, что мозг разбит, видишь, что зеницы выскочили из очей; видишь, что уста рассечены и искры слова в них угашены; все здание тела тяжкими ударами бича приведено в развалины, а говоришь, что теперь наипаче ожил для тебя возлюбленный сын? «Да, – утверждает она, – весьма могу сказать это». Как же это, на каком основании, какое у тебя врачевство? «Скажу как, на каком основании и по Чьей благодати. Представляю Иезекииля; он благовествует сыну моему. “Тебе, юноша, сказал Господь: От четырех ветров приди, дух, и дохни на этих убитых, и они оживут (Иез. 37, 9)”. Потом представляю Павла, который удостоверяет и говорит: “И я сказываю тебе словом Господним, что Сам Господь сойдет с неба и воскресит тебя в жизнь вечную (1 Фес. 4, 15, 16)”. Потом представляю и Самого Господа, Который Божественным гласом Своим говорит: Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради

Меня сбережет ее (Мф. 10, 39). По этим трем указаниям не разлучен со мной любезнейший сын мой, и потому смотрю на него не как на умершего, но как на живого, и существующего, и пребывающего во веки. Потому и мне должно было сделать известным мучителю, что я – матерь сего мученика. Ибо желанием возжелала душа моя увидеть, как испиет он чашу сию. И вот испил он ее доблестно и шествует во славе, имея мзду свою».

Велика вера твоя, жена, истинно велика и славна! Велики награды за твою доблесть и вечны воздаяния за твое боголюбие. Свят корень твой, свята отрасль твоя, и святыня пребывает во век. Утратила ты наименование, любезное людям, и нашла вечную похвалу у ангелов. Что воня нивы для земледельца, то и благоухание твое для ангелов. Что плодоносные дерева при благорастворении воздухов, то молитва твоя перед Спасителем. Благословенна ты, как Сарра, освящена, как Лия, прославилась красотой, как Ревекка и Рахиль, управила путь свой, обратившись ко Господу, как Руфь, возлюблена Христом, как Марфа и Мария, услышана в молитвах, как Анна и Соломин; в Книге жизни имя твое, и в сынах света память дела твоего. Ибо клялся Господь благостию Своей: «Поскольку для Меня сделала ты дело это, то с сонмом святых приму тебя в покой Мой». Поэтому прошу у тебя, святая, верная и блаженная жена, ходатайствуй о мне перед святыми, говоря им: «Помолитесь, победоносные Христовы мученики, о малейшем и бедном Ефреме», – чтобы обрести мне милость у Христа и спастись по благодати Его. Ему подобают слава и держава во веки веков! Аминь.

Похвальное слово иже во святых отцу нашему Василию Великому

Приклоните ко мне слух, братья возлюбленные, поведаю вам прекраснейшую повесть. Ибо прекрасно хранить тайну цареву, тайны же Божии объявлять – похвально (Тов. 12, 7). Поскольку через верных рабов Своих Господь укрепляет немощных, из которых я первый (1 Тим. 1, 15), то и во мне есть желание коснуться того, что споспешествовало к уврачеванию бедной души моей. Хочу снова ткать ныне ткань из прекрасной шерсти словесной овцы. Желаю соткать преузорчатый хитон из руна превожделенных умных уст. Ибо видел я некогда овна, у которого была прекрасная шерсть и словесные роги вещали божественно. И, приблизившись к нему с великим борением духа, понемногу снимал с него малые нити. Но напал на меня какой-то невыносимый страх, что, не будучи мудрым, отважился на подобное дело.

Хотите ли ясно услышать, каков этот овен, украшенный такой доброцветностью? Это – мудрый и верный Василий, епископствовавший в Каппадокийской области, в Кесарийском граде, провозглашавший целой вселенной спасительные догматы. Воистину, Василий – основание добродетелей, книга похвал, жизнь чудес, ходящий во плоти и шествующий духом сожитель дольних, взирающий в горняя, драгоценный смычок духовной цевницы^[9], услаждающий область святых ангелов, агнец верный матерней жизни, озаривший пажить Священного Духа, в сильной любви вскочивший и восхитивший цвет у подножия Честного Креста; ясли догматов, словесный язык, цена правых и полезных мыслей; погрузившийся в глубину Писаний и подражавший светлому бисеру; преукрашенный грозд Божественного винограда, небесно изрекающий Божию сладость; прекрасный лист священной мудрости, исписанный свыше Божественными начертаниями; превосходнейшая нива Горнего Царства, произрастившая Богу плоды правды; холм, процветший таинственными розами, от которого благоухание восходит до самого неба; возгласивший о Господе благоугодные песнопения и принявший на небесах легкие венцы; уразумевший благодать и, подобно Иову, возгласивший исповедание Спасителю всяческих: Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь (Иов. 33, 4), утверждающий, что Духом Святым проповедал всем Господа Иисуса Христа.

Еще желаю в похвалу Василию продолжить словесную ткань, чтобы в праздник и память праведника молитвами его обрести нам ведение и умиление. Поэтому снова надобно нам взяться за челнок Духа и приуготовить мысленную нить, и до того преуспеть в этой работе, чтобы на основе начать и ут0к. Ибо если кто трезвенно спрядет эту нить, то для желающих приуготовит ее в ризу бессмертия.

Таковы начатки таинственного питомца; таковы приобретения со святого стяжания! Так непрестанно, как руном, украшен был учением, доставляя одежду приходящим к нему, духоносный овен Христова стада, украшающийся милосердием светлой Церкви, руном своим согревающий нищих и рогами бодающий богатых. День и ночь неисходно пребывая в самом святилище, свыше приял он благодать. Поэтому ежедневно цветоносным словом обновлял неизменное украшение душ; но, применяясь к каждому, не оскудевал в разнообразии.

Возрастая среди бессмертных цветов, питаясь святыми произрастаниями, возлежа всегда на Писаниях, отдыхая на апостольских пажитях и веселясь в священных дворах, имел слово, которое текло как река, и правду как волны морские. Там впитывал он божественные мысли, здесь вкушал бессмертные глаголы. Там вкушал отменные яства, здесь прорицал доступные речи. Ибо не сурова была у него снедь, не терны это были, но роза и лилия, шафран и корица. Подобные этим злаки подвергал он испытанию, из таинственных растений извлекая благоухающую снедь. Поэтому-то чистая волна его была прекрасная и употреблялась на соткание божественных наставлений.

И нужно ли много говорить об этом овне? Слово его было уготованный сосуд, и сосуд не простой, но на драгоценном плате, подобный тому, какой видел Петр: и видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю (Деян. 10, 11). Но тот нисходил к земле и содержал в себе птиц и четвероногих; Василий же, обретя восхождение к небу, изрек нам известные и необычайные словеса. Тот сосуд явился на краткое время, и образ его, по откровении его одному Петру, опять поднялся в небо, а Василий, многие годы поднимаясь в высоту, подавал многим благодать Духа; о том сосуде Петр слышал с неба: Что Бог очистил, того не почитай нечистым (Деян. 10, 15). И о нем сказано было всем: Я его освятил, почтите его и вы (см.: Иер. 1, 5; Пс. 2, 12).

Поэтому, кто не восхвалит того, кого прославил Отец? Кто не почтит того, кого освятил Сын? Кто не ублажит того, кого ублажил Премудрый и Досточтимый Дух? О, с каким благоволением определено в Совете Всесовершенного подражать подобному мужу! Ибо сказал Бог: Вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим (Ис. 66, 2). Благодать так напоила ум его оными досточтимыми и вечными потоками, что и пребывавших в скверне своих грехопадений делала столь же благообразными, как и омовенных.

Тогда же Господь умилосердился и надо мной, явив милость Свою при одном случае в некотором городе. Услышал я там голос, говоривший мне: «Востань, Ефрем, и ешь мысленные снеди». – «Откуда возьму, что есть мне, Господи?» И сказал мне: «Вот, в дому Моем царский сосуд преподаст тебе снедь». Весьма удивившись сказанному, я встал и вступил в храм Всевышнего. Тихо войдя на церковный двор и с сильным желанием устремив взоры в преддверие, увидел во Святом святых сосуд избранный, светло простертый перед паствой, изукрашенный боголепными словесами; и очи всех были обращены к нему. Сам видел я, что храм питаем был от него Духом, что особенно были им милуемы вдовица и сирота. Там видел я рекой льющиеся к нему слезы, и златозарно сияющее для всех руно жизни, и самого пастыря, на крылах Духа возносящего о нас моления и поучающего словом. Видел красующуюся им Церковь, видел возлюбленную им, преукрашенную. Видел, как преподает он Павловы уроки, закон евангельский и внушает страх к таинствам. Видел там полезное и спасительное слово, несомненно высящееся до самого неба. Одним словом, видел, что все это собрание озарено лучами благодати. И поскольку все это так благочестно воспринимало силу свою из избранного сосуда Царствия, то воспел я Премудрого и Благого Господа, Который так прославляет прославляющих Его.

И, по выходе из этого училища, извещен он был обо мне Духом Святым и, призвав к себе мою худость, спрашивал через переводчика, говоря мне: «Ты ли Ефрем, прекрасно преклонивший выю и взявший на себя иго спасительного слова?» И сказал я в ответ: «Я – Ефрем, который сам себе препятствует идти небесной стезей». Тогда, обняв меня, этот дивный муж напечатлел на мне святое свое лобзание. Предложил и трапезу из снедаемого мудрой святой и верной его душой, не из тленных приготовленную яств, но наполненную нетленными мыслями. Ибо рассуждал он о том, какими добрыми делами можем мы умилостивить к себе Господа, как отражать нам нашествия грехов, как преграждать входы страстям, как приобрести апостольскую добродетель, как умолить Неподкупного Судию. И я, заплакав, возопил и сказал: «Ты, отче, будь хранителем для меня, расслабленного и ленивого. Ты наставь меня на правую стезю, ты приведи в сокрушение окаменелое сердце мое. Перед тобой поверг меня Бог духов, чтобы ты уврачевал душу мою. Ты установи ладью души моей на воде упокоения».

И заметь попечительность доброго учителя! Как овладел он моими силами: стал для меня тем же, чем служит жезл для тела, и, искоренив навык неразумных страстей, снял с меня чешую, эту порчу глаз, и, освободив слово от того, что было в нем зелено и незрело, объял меня ревностью и погрузил в глубины своих наставлений. Тогда чрево мое зачало благоразумие, чтобы родить похвалу сорока мученикам, потому что сей доблестный муж сроднил слух мой с их терпением всякого рода, рассказал мне, как всему предпочли они умереть за Христа, сколько презрели опасностей, чтобы Его приобрести, а также сколько числом было святых, и поведал все прочее о благочестии их.

Итак, поскольку такого славного труда удостоил меня верный архиерей, то, оставив похвалы этим победоносным, препрославленным мужам до другого сказания, ублажим преподобного Христова мужа, ревнителя мучеников и им равночестного. Ибо как эти святые мужественно противостояли мучителю Ликинию и военачальнику Дуку, так и этот преподобный препирался с Валентом, Арием и надменным правителем области. Те искореняли терния заблуждения; и он искоренял волчцы еретического беснования. Те разорили Ликиниевы окопы; и он привел в бездействие Валентовы указы. Те нарушили Дуковы приказания; и он посрамил Ариевы возражения. Те смирили надменность военачальника; и он сокрушил Модестово неистовство, потому что поощряемый подвигом этих мучеников, как Финеес прободал языки, не соблюдавшие верность Богу. Поэтому и желал с сильной горячностью испить чашу, спешил через мученичество воздвигнуть себе победный памятник. Мученики за веру во Христа терпели мужественно, неся на себе сразу все скорби; Василий же, по упованию на Христа, мужественно перенес вериги искушений. Те совлекли с себя хитоны и члены свои предали на поругания; и он спешил совлечь с себя рубище, покрывавшее выю и тело. Те в озере привлекли к себе блуждавшего в нечестии и приобщили к славе; а он, крестя неверных в купели, стал для них ходатаем Небесного Царства. Те, в водах сожигаемые любовью, видели на главе свет вместе с венцами; и он, воспламененный догматами Святой Троицы, приял награду за ратоборство со зломыслящими.

Чего только не изобретал лукавый Велиар, чтобы отлучить Василия от Горнего Царства! Раздражал царей, князей и народы, – и Василий стал опорой для верных; приводил в ярость все свои бури, – и ничто не смущало воспламененного мудреца; воздвигал волнение через своих служителей – еретиков, – и тем более обнаруживалось искусство кормчего; устремлял волнующиеся валы на Церковь – и не возмог потопить корабль Василиевой веры; вел с ним брань еретическими толками, – и тотчас встречаем был богословскими догматами; вооружил на него Ария, как Голиафа, – и был поражен из его пращи тремя камнями веры; ударял в столп его ветрами зловерия, потому что слова нечестивых были ветрами, но не поколебали его, потому что ограждался тремя неодолимыми стенами Пречистой Троицы; пускал в него стрелы многобожия, – и они тотчас были отражены Единоначалием. Наступали стаи лающих псов, – и он налагал на них раны жезлом креста; волки снова одевались в овечью кожу, – и он немедленно обличал их лицемерие; спешила смутить его неправда – и тотчас побеждалась его правдой. Неверные соревновались друг с другом в подражании его вере и учению, – и тотчас возвещались их зловерие и нечестивый образ мыслей; старались внушать, что имеют его дерзновение, – и тотчас обнаруживалось их неразумие.

Поскольку же и противники умели уважать и чтить добродетель и мужество, то, когда сын мучителя находился в жестокой болезни, просили Василия помолиться о нем. А когда Василий предложил условие: «Отдай его мне, чтобы привести мне его к безукоризненной вере и освободить от всякого злочестия Ариевых учений» и царь согласился на это, тогда тотчас соделался он ходатаем за царя земного перед Царем Небесным, вознес к Нему обещание мужа и принял здравие отрока. Но змии, как скоро увидели отрока спасенным, снова растлили волю легкомысленного царя и, взяв сына его, крестили водой, но не Духом, учили отметать Сына Божия, овладев им внутренне и облекая наружно; и наружно облекается он во Христа, а внутренне рассекает Его. Поэтому в непродолжительном времени взял Он дух у несчастного, обличив неблагодарность их сердца.

Все это не ниже чудес Илии, не меньше знамений Елисея. Как Илия и Елисей возвращали к жизни умерших, так и верный Василий молитвой исхитил у смерти близкого к смерти. И опять, как Петр умертвил Ананию и Сапфиру, утаивших серебро, так и Василий, занимая место Петра и вместе с тем участвуя в Петровом дерзновении, обличил Валента, укравшего свое обещание, и сына его предал смерти. С этого времени эти бедные и сам неверный царь пали духом и были в великом замешательстве.

И кто должным образом опишет те дожди чудес, какие блаженный и верный Василий показал на самом деле? Итак, поскольку нет у нас и возможности пересказать такое множество заслуг Василия, то, не говоря обо всех, покажем, как и неодушевленные вещи ратоборствовали за этого мужа.

Поскольку порождения ехиднины (Мф. 3, 7), непрестанно поражаемые его словами и чудесами, как стрелами, употребляли все способы, чтобы истребить праведника, то приступили они с просьбой похитить его и послать в заточение. «Тяжело нам и смотреть на него (Прем. 2, 15), – говорили они, – потому что сильно противостоит нам словом. Поэтому, царь, пока он здесь, невозможно иметь успеха вере нашей». И царь, увлеченный их словами, вознамерился послать его в заточение. Но трость^[10] его, не перенеся того, чтобы служить беззаконному намерению, тотчас сокрушилась, вразумляя безумца, что великую дерзость намеревается он учинить против раба Христова, который проповедует Единое Божество – Отца и Сына и Святого Духа и который, как бешеных псов, премудро обличил неправильно умствующих и учащих. Когда же сын заблуждения, более бесчувственный, нежели самая неодушевленная трость, не понял этого и взял другую трость, чтобы подписать и закончить лукавое свое намерение, тогда увидел, что и эта трость не выносит участия в злом деле, какое собирался он совершить. Для чего спешишь, царь, послать в чужую страну того, в ком обитает Наполняющий все? Для чего приемлешь истребить ничем неодолимого? Для чего изгоняешь из города гражданина небесного? Если возьмешь и третью трость, то увидишь, что и она сокрушится, не перенесет, не будет тебе содействовать.

Так это и было. Тогда явственно провозвещена была всем победа, и победным памятником непреоборимого послужили три трости, ставшие защитниками проповедника Единосущной Троицы. Рука спешила произнести приговор, – и трости отказались от этой несправедливости. Рука торопилась подать лукавое мнение, – и трости удержали ее от суетного усердия. И как жезл Моисеев посрамил всех заклинателей и прочих волхвов египетских, так и трости тотчас обратили в ничто умысел нечестивцев и сынов тьмы.

Как ублажим тебя, отче Василие? Ты жалами колешь и гонишь заблуждение, разумно отправляешься вместе с пчелами, странствуешь на лугу Богодухновенных Писаний и там собираешь для нас цветы пророческие, росу апостольскую, жизнь евангельскую; ты всегда восседаешь в ульях добродетелей и делаешь нам из них Божественную награду; ты премудро о Духе Святом выделываешь мед божественной и безукоризненной веры; ты научаешь нас пренебрегать лукавыми осами и возводишь веру до самого неба; ты вопиял, как Давид: Как сладки гортани моей слова Твои! лучше меда устам моим (Пс. 118, 103).

О верный Василий, угодивший, как Авель, спасенный, как Ной, наименованный другом Божиим, как Авраам, принесенный в жертву Богу, как Исаак, мужественно претерпевший искушение, как Иаков, величественно прославленный, как Иосиф, потопивший нового фараона и море страстей рассекший жезлом креста, как Моисей, посвященный в архиерея Господня, как Аарон, обративший в бегство врагов, как Иисус Навин, возревновавший и сподобившийся благодати, как Финеес, очищенный мысленным огнем, как Исаия! Ты созерцал Седящего на херувимах, как Иезекииль, ты заградил уста львам, как Даниил, ты прекрасно потоптал пламень сопротивных, как три отрока, ты проповедовал, как Петр, учил, как Павел, исповедал пострадавшего Бога, как

Фома, богословствовал, как Матфей, и Марк, и Лука, и Иоанн, научал беззаконных, обращал нечестивых, благоугождал Богу, как апостолы. Помолись обо мне, крайне жалком, и оживи своими молитвами, отче, ты, мужественный, – меня, расслабленного, ты, ревностный, – меня, ленивого, ты, усердный, – меня, беспечного, ты, мудрый, – меня, неразумного, ты, собравший себе сокровище добродетелей, – меня, не имеющего ни одной заслуги. Ибо тебя возвеличил Отец щедрот, тебя ублажил Сын Божий, тебя обновил в святой храм Дух Святой. Ему подобает слава, держава, велелепие во все веки!

Жизнь блаженного Аврамия и племянницы его Марии

Хочу вам, братья мои, рассказать прекрасную и совершенную жизнь чудесного мужа, которую и начал, и совершил он со славой. Но боюсь представить это чудное и ясное свидетельство, изображающее боголюбивую его добродетель. Ибо житие мужа прекрасно и совершенно, а я немощен и неучен. Изображение добродетели светло и чудно, а краски мрачны и страшны. Впрочем, хотя немощен я и неучен, однако ж буду говорить; хотя не постигаю вполне совершенства и не имею достаточных сил описать все, однако ж поведаю, что могу, о жизни второго Авраама. Того самого, который был в наши времена и на земле проводил житие ангельское и небесное, приобрел терпение, подобное адаманту, и сподобился пренебесной благодати, потому что в юности своей очистил себя, чтобы стать храмом Святого Духа, и уготовал из себя сосуд святой, чтобы вселился в нем призвавший его Бог.

Итак, сей блаженный имел родителей весьма богатых. Они любили его не в меру для естества человеческого и с детства обучили в ожидании возвести в чины. Но не так восхотел сам он: с юного возраста проводил время в церквах, в сладость слушал Божественные Писания и усердно изучал их. Родители принуждали его вступить в брак, но не того хотелось ему. Однако же после многократных требований согласился он на это из великого к ним уважения. Но когда в седьмой день совершался брак и он с невестой сидел на брачном ложе, внезапно, подобно некоему свету, воссияла в сердце его благодать. Оставил он ложе и вышел из дома. Свет благодати служил для него вождем; ему-то последуя, оставил он город и, на расстоянии двух миль найдя пустую келью, вошел в нее и поселился в ней с великой радостью, и в веселии сердца своего прославлял Бога.

Ужас объял родителей его и родных после того. Всюду ходили они и искали блаженного. По прошествии же семнадцати дней нашли его молящимся в келье Богу и, увидев его, удивились. Но блаженный сказал им: «Чему дивитесь? Прославьте лучше Бога, Человеколюбца, избавившего меня от тины беззаконий моих, и помолитесь о мне, чтобы до конца носить мне иго, которое Господь сподобил меня, недостойного, принять на себя, и чтобы, пожив благоугодно Господу, исполнить на себе волю Его». Они сказали ему в ответ: «Аминь». Аврамий умолял их часто не беспокоить его. Загородив дверь, заключился в келье, оставив одно небольшое окно, в которое принимал пищу. Ум его озарился благодатью, и преуспевал он в совершеннейшем житии своем, приобрел великое воздержание, неусыпность и слезы, смиренномудрие и любовь. Молва о нем разнеслась повсюду, и все, слыша, приходили, чтобы увидеть его и получить от него пользу, потому что дано было блаженному слово премудрости и разумения. И этот слух и эта молва о нем были как бы светозарным светилом для родителей его. Скончались же родители Аврамия через десять лет по отречении его от мира, оставив ему имение и много золота. Но он упросил одного искреннего друга своего раздать это бедным и сиротам, чтобы самому не иметь препятствия к упражнению в молитвах; сделав так, жил беспечально. О том было попечение у блаженного, чтобы ум его не связан был ничем дольним; ничего не имел он у себя на земле, кроме одного хитона и власяницы, которые носил, да еще была у него чашка, из которой вкушал пищу. Но при всем этом приобрел он крайнее смиренномудрие и равную ко всем любовь: богатого не предпочитал бедному, начальника – подчиненному, но всех равно уважал, не смотрел на лица человека, никому никогда не делал смелых выговоров, но слово его, при любви и кротости, растворено было солью. Ибо приходил ли кто когда в сытость от сладости слова его, слыша превосходный ответ его? Или мог ли кто когда достаточно насмотреться на почтенное и ангелоподобное лицо его? Но во все время своего подвижничества, со всяким усердием подвизавшись более пятидесяти лет, не изменял он правила. По безмерному усердию и по любви, какую имел ко Христу, все это время казалось ему как бы немногими днями и вся подвижническая жизнь не удовлетворяла его.

В окрестностях города находилось весьма большое селение, в котором все жители, от малого до большого, были язычники. Никто не мог обратить их. И хотя тамошним епископом поставляемы были многие пресвитеры и диаконы, однако ж ни один не был в состоянии отвратить их от идольского безумия, но все удалялись без успеха, не имея сил переносить тесноту воздвигаемого на них гонения. Не раз и не два приходило к ним множество монахов, но и они не более успели в их обращении. В один же день епископ сидел со своим причтом, вспомнив о блаженном, сказал бывшим при нем: «Не знаю подобного совершенного мужа, который, как господин Аврамий, для всякого благого дела был бы украшен всеми добродетелями, какие любит Бог». Клирики сказали ему в ответ: «Действительно, Христов он раб и совершенный подвижник». Епископ же продолжал говорить им: «Намереваюсь рукоположить его в языческое селение, потому что терпением своим и любовью в состоянии он будет обратить жителей к Богу».

И восстав немедленно, вместе с причтом приходит к Аврамию. Когда взошли и приветствовали его, епископ начал говорить ему о селении и просить его, чтобы шел туда. Аврамий, выслушав, весьма опечалился и говорит епископу: «Позволь мне, отец, оплакивать беззакония свои, потому что несовершен и немощен я для такого дела». Епископ опять стал говорить ему: «Силен ты благодатью Христовой, не поленись исполнить это послушание». Блаженный отвечает: «Умоляю твое преподобие, помилуй несовершенство мое и позволь мне оплакивать бедствия свои!» Епископ говорит ему: «Вот, все ты оставил, возненавидел мир и все, что в мире, распял себя самого, однако же, все это совершив, не имеешь послушания». Услышав это, Аврамий заплакал и сказал: «Кто я, мертвый пес, и что такое жизнь моя, чтобы так подумал ты обо мне?» Но епископ говорит ему: «Вот, сидя здесь, спасаешь ты себя одного, а там, по благодати Божией, многих можешь спасти и обратить к Богу. Поэтому разочти сам в себе, которая награда больше: та или эта, себя ли одного спасти или вместе с собой спасти и многих других?» Блаженный же, продолжая плакать, сказал: «Воля Господня да будет! Но ради послушания иду». Епископ, выведя его из кельи, взял с собой в город и, рукоположив его, отослал с радостью в сопровождении причта. Блаженный же дорогой молился Богу, говоря: «Видишь немощь мою, Человеколюбивый и Благий, пошли благодать Твою и помощь мне, чтобы прославлялось имя Твое святое».

Придя в селение, увидел он, что жители одержимы безумием идолослужения. И, вздохнув, заплакал. Возведя же очи свои на небо, сказал: «Ты, единый Милосердный, единый Человеколюбивый, не презри дела рук Твоих!» И с поспешностью послал в город к искреннему другу своему, чтобы выслал ему остатки имения. Получив же это, в несколько дней построил церковь и принес в ней молитву Богу, со многими слезами взывая и говоря: «Господи, собери рассеянных людей Твоих, введи их в сей храм Твой и просвети очи ума их к познанию Тебя, единого Истинного Бога». И, совершив молитву, вышел из церкви и, вступив в языческий храм, ниспроверг мерзости и жертвенники их разорил. Жители, увидев это, как дикие звери бросились на него и бичами выгнали его из селения. Но он воротился и пришел на свое место. Войдя в церковь, с плачем и сетованием молил о них Бога, чтобы спаслись. Когда же наступило утро, жители, придя, нашли его молящегося и ужаснулись от изумления. Каждый день приходили они в церковь не молиться, но смотреть на красоту здания и на украшения в нем. Блаженный начал умолять их, чтобы познали истинного Бога, а они били его палками, как бездушный камень, и, подумав, что уже умер, оставили его и удалились. В полночь пришел он в себя и, крепко воздохнув, заплакал и сказал: «Почему, Владыка, презрел Ты смирение мое? Почему отвращаешь от меня лицо Свое? Почему отвергаешь душу мою и оставляешь без внимания дела рук Своих? Ныне, Человеколюбивый Владыка, воззри на рабов Твоих и дай им познать Тебя, потому что нет Бога, кроме Тебя». По молитве он встал, пошел в селение, взошел в церковь и начал петь. По наступлении дня жители снова пришли, увидели его, и ужас объял их. Тогда, предавшись неистовству, эти жестокие, бесчеловечные, не имеющие никакой жалости люди стали немилосердно мучить его и, наложив опять на него веревку, извлекли из селения, как и в предшествовавший день.

Все это терпя, как адамант, до трех лет пребывал Аврамий в тех великих скорбях и нуждах, был бит, оскорбляем, влачим, притесняем, переносил голод и жажду. И при всем, что случалось с ним, не возненавидел он жителей, не имел на них негодования, но исполнялся к ним большей и большей любовью и своей скромностью утишал гнев их, пылавший подобно горящему костру. Когда осыпали они его руганью, он, умоляя, увещевая, лаская, упрашивал старцев – как отцов, молодых – как братьев, детей – как чад.

В один день все жители селения, от малого до большого, собравшись вместе, с удивлением начали говорить друг другу: «Видите терпение этого человека и несказанную привязанность его к нам? Среди такого множества скорбей и бедствий, какие причиняли мы ему, не ушел он отсюда, никому из нас не сказал худого слова, не возненавидел нас, но с великой радостью переносил все. Если бы не был с ним Живой Бог, как говорит он, если бы не было и Царства, и рая, и Суда, и воздаяния, то не стал бы он просто терпеть от нас все это. Да и как один он сокрушил всех богов, они же не могли сделать ему никакого зла? Подлинно Божий он слуга, и все им сказанное Божественно и истинно. Пойдем же, уверуем в проповедуемого им Бога». И, сказав это, все единодушно устремились к нему в церковь, взывая и говоря: «Слава Пренебесному Богу, пославшему раба Своего, чтобы, освободив от заблуждения, спасти нас!»

Блаженный, увидев их, возрадовался великой радостью, и лицо его процвело, как прекрасный цветок. Отверз он уста свои и говорил им: «Благословенны вы, отцы, братья и чада, пришедшие во имя Господне! Приступите, и единогласно воздадим славу Богу, Который просветил очи сердца вашего к познанию Его. Примите на себя печать жизни, чтобы очиститься вам от идольской нечистоты, и всею душой уверуйте, что есть Бог, Творец неба и земли и всего, что существует на них, Бог Безначальный, Непостижимый, Неисповедимый, Невместимый, Неизменяемый, Нескончаемый, Светоподатель, Человеколюбец, Великий и Чудный, Страшный и Могущественный, Милостивый и Благой. Уверуйте и в Сына Его Единородного, Который есть Сила и Премудрость Отчая, Сияние славы Отчей и Которым все сотворено. Уверуйте и в Святого Его Духа, Единосущного и соцарственного Ему в беспредельные и нескончаемые веки, все животворящего. И, уверовав, улучите вечную жизнь». Все сказали ему в ответ: «Да, отец наш и путеводитель жизни нашей, так и да будет, как говоришь и учишь нас, так и веруем, так и славим». И блаженный, приступив, всех их, от малого до большого, числом до тысячи душ, крестил во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Каждый же день неопустительно читал им Божественные Писания, уча их и говоря им о Царстве Небесном, о вере и оправдании, о воскресении мертвых и о Страшном Суде. Как добрая и хорошо возделанная земля, приняв в себя семя, приносит прекрасный плод – частью во сто, частью в шестьдесят, а частью в тридцать крат, так и они с великой готовностью принимали слово его, с приятностью слушая учение. Как ангел Божий был он перед ними. И как связями держится прочное и прекрасное здание, так любовью и горячностью привязана была к нему всякая душа, и ум их просвещался утешением веры и учения его.

Целый год по уверовании их пробыл с ними блаженный, непрестанно, день и ночь, уча их слову Божию. Потом же, увидев усердие их к Богу и твердость в вере, а также и к себе любовь, попечительность, честь и славу и убоявшись, чтобы не нарушить для них своего подвижнического правила и чтобы ум его не стал некоторым образом связан попечением о земном, ночью встал и начал молиться Богу, говоря: «Единый Безгрешный, единый Святой, во святых почивающий, единый Человеколюбивый и Милосердный Владыка, из тьмы призвавший сих людей Твоих и утвердивший их в чудном Твоем свете ведения, разрешивший их от уз сопротивника, обративший от заблуждения и давший им веру в Тебя, до конца, Владыка, сохрани их, заступись, Господи, за это стадо Твое, которое приобрел Ты человеколюбием Своим, и осени их всемогущей Твоей благодатью, и всегда просвещай сердца их, чтобы, совершив угодное Тебе, сподобились они вечной жизни. Но помоги и мне, немощному, и не вмени в осуждение мне дела сего, потому что Тебя вожделеваю и к Тебе стремлюсь!» Совершив молитву и трижды запечатлев селение крестным знамением, тайно удалился в другое место.

По наступлении утра жители по обычаю своему пришли и стали искать его и, не найдя, пришли в ужас. Как заблудшие овцы, ходили и искали своего пастыря, со страхом и плачем призывая имя его. Когда же, искав всюду, не нашли, тогда сильно опечалились и немедля пошли к епископу, и донесли ему о случившемся. Он, выслушав и ощутив великую скорбь, послал прилежно искать блаженного, особенно по причине слез и в утешение паствы его. Как драгоценный камень, везде его искали и нигде не нашли; по безуспешном возвращении посланных, епископ, со всем причтом прибыв в селение, утешил жителей словом жизни и из них самих поставил пресвитеров, диаконов и чтецов, потому что все были утверждены в вере и в любви Христовой.

А блаженный, услышав о прибытии и поставлении причта, весьма обрадовался и, прославив Бога, сказал: «Чем Тебе, Благой мой Владыка, воздам за все Тобою мне возданное? Поклонюсь Тебе и прославлю спасительное Твое Домостроительство!» Таким образом помолившись и радуясь, приходит он в прежнюю свою келью.

Сделал же он малую келью вне прежней и сам затворился во внутренней, с великой радостью и весельем сердца своего заградив дверь. Жители селения, услышав об этом и прибыв к блаженному Аврамию, возрадовались великой радостью, что нашли его, истинного путеводителя жизни, и стали ходить к нему, как к отцу, поучаемые и просвещаемые, кроме слова, и житием его, и весьма великой для себя милостью признавали видеть его и слышать от него словеса спасения.

Какое чудо, возлюбленные! Сей блаженный, вполне достойный похвалы и славы, среди стольких скорбей, какие терпел он в селении, не изменил своего подвижнического правила, не уклонился от него ни вправо, ни влево. Слава Господу Богу нашему, Который дал ему такое терпение!

Потому исконный ненавистник добра и человеконенавидец сатана, видя, что и столькими скорбями, какие воздвигал на него в селении, не мог прогнать его, или ввергнуть в нерадение, или отвратить ум его от намерения, а напротив, блаженный, как золото в горниле, несравненно более просиявал и прославлялся, терпением, великой любовью к Богу и усердием преуспевая, соделывался спасительным образцом для все большего и большего числа людей. Видя это, ненавистник добра сильно рассвирепел на блаженного Аврамия и со множеством мечтаний приходит к нему, чтобы устрашить его и ввести в обман.

В полночь, когда Аврамий стоял и пел псалмы, внезапно облистал его свет яснее солнечного и голос как бы многих говорит ему: «Блажен ты, господин Аврамий, подлинно блажен, потому что никто не оказался равным тебе по всем заслугам твоим и никто, подобно тебе, не исполнил всей воли моей, потому блажен ты». Но блаженный тотчас уразумел лесть лукавого и, возвысив голос свой, сказал: «Тьма твоя с тобою да идет в погибель, потому что исполнен ты лести и обмана, а я – человек грешный, но, имея благодать Бога моего, и упование на Него, и помощь Его, не боюсь тебя, не пугают меня многие мечты твои. Для меня твердая стена – имя Господа моего и Спасителя Иисуса Христа, Которого возлюбил я, и Его-то именем запрещаю тебе, нечистый и преокаянный пес». И едва сказал это, в ту же минуту враг, как дым, стал невидим. А блаженный с великим усердием, без всякого смущения, как будто не видав никаких мечтаний, стал благословлять Бога.

Опять через несколько дней, когда блаженный молился ночью, сатана, держа топор, начал ломать келью его и, прорубив ее, вскричал сильным голосом: «Спешите, друзья мои, спешите, войдем скорее и задушим его». Блаженный же сказал ему: Все народы окружили меня, но именем Господним я низложил их (Пс. 117, 10). И враг тотчас стал невидим, а келья была невредима.

И еще через несколько дней, когда Аврамий пел псалмы в полночь, видит, что рогожка под ногами его горит весьма сильным пламенем, и, затоптав огонь, сказал: «На аспида и василиска наступлю, и попру льва и дракона (Пс. 90, 13) и всю силу вражью именем Господа нашего Иисуса Христа, помогающего мне». Сатана же, предавшись бегству, вскричал и сказал: «Одолею тебя, злонравный, и отыщу способы наказать тебя за пренебрежение твое».

В один же день, когда блаженный по обычаю вкушал пищу, враг взошел в его келью в образе юноши и приближался к нему с намерением опрокинуть его чашку, но Аврамий догадался и удержал ее, а сам продолжал вкушать пищу, не заботясь о коварстве его. Юноша, отскочив, встал перед блаженным и, поставив светильник с горящей на нем светильней, громогласно начал петь псалом: Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем (Пс. 118, 1). Так произнес он большую часть псалма, но блаженный не отвечал ему, пока не употребил всей своей пищи. По вкушении же запечатлел себя крестным знамением и сказал юноше: «Если знаешь ты, нечистый и преокаянный, бесчувственный и боязливый пес, что блаженны они, то для чего же тревожишь их? Но действительно блаженны все любящие Бога от всего сердца своего». Диавол же сказал ему в ответ: «Чтобы преодолеть их, препятствую им во всяком добром деле». Но блаженный продолжал: «Не удастся тебе, проклятый, воспрепятствовать кому-либо из боящихся Бога, одолеваешь же ты подобных себе, по собственному изволению отступивших от Бога. Их побеждаешь и вводишь в заблуждение, потому что нет в них Бога. От любящих же Бога исчезаешь ты, как дым от ветра; одна слезная молитва их так же гонит тебя прочь, как прах разметается вихрем. Жив Бог мой благословенный во веки – сия похвала моя! Не боюсь тебя, хотя простоишь весь свой век, и не позабочусь о тебе, нечистый пес, но так же точно пренебрегаю тобой, как пренебрег бы иной раздавленным щенком». Когда же блаженный сказал это, враг тотчас стал невидим.

И опять, по прошествии многих дней, когда оканчивал блаженный псалмопение, приходит враг со множеством привидений. Они накидывают веревки на келью и, повлекши ее, кричат друг другу: «Бросьте его в бездну». Но блаженный, окинув их взором, сказал: Окружили меня, как пчелы сот, и угасли, как огонь в терне: именем Господним я низложил их (Пс. 117, 12). И сатана, вскричав, сказал: «Увы, увы мне! Не знаю, что с тобой делать! Ибо во всем одолел ты меня, пренебрег всей моей силой и потоптал меня. Но и в таком случае не отстану от тебя, пока не одолею и не смирю тебя». Блаженный же сказал ему: «Анафема тебе и всей силе твоей, нечистый! Слава и поклонение нашему Владыке, единому Святому Богу, Который соделал то, что мы, любящие Его, попираем тебя! Итак, знай, жалкий и немощный, что не боимся мы ни тебя, ни мечтаний твоих».

Долгое время стараясь побороть блаженного различными искушениями, мечтаниями и неистовыми нападениями, диавол не мог привести в робость ум его, но тем паче возбуждал его к усердию и к любви Божией. Поскольку, всей душой своей возлюбив Бога, Аврамий старался жить по воле Его и сподобился благодати Его, то диавол не в силах был повредить блаженному. С терпением ударял блаженный в двери, чтобы отверзлось ему сокровище Божией благодати. И как скоро отверзлось оно, войдя, выбрал он три драгоценных камня – веру, надежду, любовь, – ими украсил прочие добродетели и, сплетши многоценный венец, принес его Царю царствующих – Христу. Ибо кто, подобно Аврамию, возлюбил Бога всем сердцем и ближнего, как себя самого? Кто был столько же сострадателен и сердоболен? О каком монахе, услышав о добром его житии, не молился он, чтобы сохранен был от сети диавольской и течение свое совершил неукоризненно? Или, услышав о каком грешнике или нечестивце, не начинал он тотчас со слезами умолять о нем Бога, чтобы спасся он? Во все же продолжение своего подвига не изменял он подвижнического правила; в то же время не проходило у него дня без слез. Не дозволял он устам своим смеха и даже улыбки; не умащал тела своего елеем, не мыл водой лица своего или ног. Так подвизался он, ежедневно умирая произволением. И подлинно необычайное чудо! При дивном своем воздержании, при великой неусыпности, при обильном излиянии слез, возлежаниях на голой земле и смирении тела – никогда не ослабевал он в деятельности, не приходил в изнеможение, не ленился, не унывал, а напротив: ум его, питаемый силой благодати, подобно алчущему и жаждущему человеку, не мог насытиться сладостью подвига. Вид у него был как цветущая роза, и в теле его не было приметно, что перенесено им столько подвигов, но сложение его оставалось соразмерным силе его. Благодать Божия укрепляла блаженного, потому и во время успения лицо его было светло и давало нам знать, что душа его – в сопровождении ангельском. Но и еще чудная благодать Божия явилась на нем: пятьдесят лет одна власяница, в которую облекся он, постоянно служила ему, да еще и другие сподобились носить ее, обветшавшую после него.

Но об одном необычайном деле, совершенном им в старости, намерен я рассказать вашему единодушию, возлюбленные! Для людей смышленых и духовных оно подлинно необычайно, исполнено пользы и умиления. Дело же это таково.

Блаженный имел у себя единственного брата, по смерти которого осталась сирота девица, Мария. Знакомые ее, взяв ее, привели к дяде ее, когда было ей семь лет от роду. А он велел ей жить во внешней келье, ибо сам затворился во внутренней. Между ними было окно, в которое учил ее Псалтири и прочим Писаниям. С ним проводила она время во бдении и псалмопении; как он соблюдал воздержание, так соблюдала и она. Усердно же преуспевая в подвижничестве, старалась совершить все добродетели, ибо блаженный многократно умолял о ней Бога, чтобы к Нему устремлен был ум ее и не связывался попечением о земном. Отец ее оставил ей большое имение, которое блаженный велел немедленно раздать нищим. И сама она ежедневно умоляла дядю своего, говоря: «Прошу, отец, святость твою и умоляю преподобие твое помолиться о мне, чтобы избавиться мне от непристойных и лукавых помыслов, и от всех козней врага, и от разных сетей диавольских». И так усердно подвизалась она, соблюдая подвижническое свое правило, а блаженный радовался, видя прекрасное ее житие, и усердие, и кротость, и любовь к Богу. Провела же она с ним в подвиге двадцать лет, как прекрасная агница и нескверная голубица.

Но по окончании двадцатого года хитрый на обманы змий, видя, как окрыляется Мария добродетелями монашеской жизни и вся занята небесным, истаивал, сожигаемый самым сильным огнем, и строил козни, чтобы уловить ее в сеть и через это ввергнуть блаженного в печаль и заботу и беспокойством о ней отвлечь ум его от Бога. И как палимый завистью к прародителям этот «мудрый» в своей злобе зверь сыскал змия для обольщения водворенных в блаженстве, чтобы соделать их обитателями многотрудной и терния произращающей земли, так и теперь усмотрел и нашел сосуд, уготованный в погибель.

Был некто, носивший имя монаха. Он усердно посещал блаженного под предлогом беседы с ним. Увидев же в окно блаженную деву и омрачившись умом, несчастный пожелал беседовать с ней. И долгое время, около года, подстерегал ее, пока не нашел случая и не лишил ее блаженного пребывания в этом истинном раю. Ибо, обольщенная уже лукавым змием, отворила она дверь кельи и вышла, утратив величие боголюбезного и чистого девства.

И как у прародителей, вкусивших плод, отверзлись очи и узнали они, что были наги, так и Мария по совершении греха ужаснулась умом, пришла в отчаяние, растерзала волосяной свой хитон, била себя по лицу и хотела задушить себя. И с плачем говорила сама себе: «Умерла я теперь, погубила дни свои, погубила плод своего подвига и воздержания, погубила слезный труд, прогневала Бога. Сама себя убила, преподобного дядю своего повергла в самую горькую печаль и стала посмешищем диаволу. К чему же еще после этого жить мне, несчастной? Увы, что я сделала? Увы, чему подверглась? Увы, откуда ниспала? Как омрачился ум мой? Как далась я в обман лукавому? Как пала, не понимаю! Как поползнулась, не могу постигнуть! Как осквернилась, не знаю! Какое облако покрыло у меня сердце, и не увидела я, что делаю? Где укрыться мне? Куда уйти? В какую бездну вринуть себя? Где наставления преподобного дяди моего? Где уроки друга его, Ефрема, когда говорил мне: “Будь внимательна к себе и соблюдай душу свою нескверной Нетленному и Бессмертному Жениху, потому что Жених твой свят и ревнив?” Не смею более взирать на небо, потому что умерла я для Бога и для людей; не могу более обращать взоров на это окно. Ибо как я, грешница, заговорю опять с этим святым мужем? А если и заговорю, то не выйдет ли из окна огонь и не пожжет ли меня? Гораздо лучше мне уйти туда, где никто не знает меня, потому что нет уже мне надежды на спасение». Встав, немедленно ушла она в другой город и, переменив одежду свою, остановилась в гостинице.

Когда же приключилось это с ней, преподобный в сонном видении видит великого, страшного видом и сильно шипящего змея, который, выйдя из места своего, дополз до его кельи и, найдя голубку, пожрал ее и потом возвратился опять в место свое. Пробудившись же от сна, блаженный весьма опечалился и стал плакать, говоря: «Ужели сатана воздвигает гонение на Святую Церковь и многих отвратит от веры? Ужели в Церкви Божией произойдет раскол и ересь?» И помолившись Богу, сказал: «Человеколюбивый Предвидец, Ты один знаешь, что значит великое это видение».

Через два дня опять видит, что змей этот выходит из места своего, входит к нему в келью, кладет голову свою к ногам блаженного и расседается, а голубка та оказалась живой, не имеющей на себе скверны. И вдруг, пробудившись от сна, раз и два позвал он Марию, говоря: «Встань, что заленилась ныне уже два дня отверзать уста свои на славословие Богу?» Поскольку же не дала она ответа и второй уже день не слыхал он, чтобы пела псалмы по обычаю, то понял тогда, что видение, которое было ему, касалось Марии и, вздохнув громко, заплакал: «Увы! Злой волк похитил агницу мою, и чадо мое попалось в плен». Возвысив же голос свой, сказал еще: «Спаситель мира, Христе, возврати агницу Твою Марию в ограду жизни, чтобы старость моя не сошла с печалью в ад. Не презри моления моего, Господи, но пошли благодать Твою вскоре, чтобы исхитила ее из пасти змия». Два дня, в которые было ему видение, означали два года, которые племянница его провела вне. И он ночь и день не переставал умолять о ней Бога. Через два года дошел до него слух, где она и как живет, и, призвав одного знакомого, послал туда в точности осведомиться о ней, заметить место и узнать, как проводит жизнь. Посланный пошел, узнал все в подробности, видел ее и, возвратившись, известил о том блаженного, описав ему все – и место, и поведение.

Блаженный, уверившись, что это точно она, велел принести себе воинскую одежду и привести коня. И отворив дверь кельи, вышел, надев на себя воинскую одежду и на голову высокий клобук, закрывавший ему лицо, взял также с собой одну монету и, сев на коня, отправился в путь. Как подосланный высмотреть город или страну носит на себе одеяние живущих там, чтобы утаиться от жителей, так и блаженный Аврамий путешествовал в чужом одеянии, чтобы преодолеть врага. И подлинно достоин удивления этот чудный второй Авраам! Ибо как тот, выйдя на брань с царями и поразив их, возвратил племянника своего Лота, так и сей второй Авраам, выйдя на брань с диаволом и победив его, возвратил свою племянницу.

Итак, прибыв на место, входит в гостиницу, останавливается в ней и смотрит туда и сюда, чтобы увидеть Марию. Потом, когда прошло довольно времени, а он еще не видал ее, с улыбкой говорит содержателю гостиницы: «Слышал я, друг, что есть у тебя прекрасная девица, с удовольствием бы посмотрел на нее». Содержатель, видя седину его и преклонные годы, осудил его, потом сказал в ответ: «Есть – и весьма красива». Мария же была необыкновенно прекрасна. Блаженный спросил его: «Как имя ее?» Тот отвечает ему: «Мария». Тогда со светлым лицом говорит ему: «Позови ее, чтобы сегодня повеселиться мне с ней, потому что по слухам весьма полюбил я ее». Позванная Мария пришла к нему. Как скоро Аврамий увидел ее в том наряде и в образе блудницы, едва все тело его и весь состав его не обратились в слезы; но любомудрием и воздержанием скрепил он себя в сердце своем, как в недоступной твердыне, чтобы Мария не догадалась и не убежала прочь.

Когда же сидели они и пили, блаженный начал разговаривать с ней как человек, пламенеющий к ней неугасимым огнем любви. Так мужественно подвизался сей блаженный против диавола, что, взяв пленницу, возвратил ее в брачный Христов чертог! Когда блаженный разговаривал с ней, она, встав и обняв, целовала выю его. Лобызая его, обоняла от кожи его ангельское житие его и тотчас вспомнила о своем былом подвижничестве. Вздохнув, сказала: «Горе мне одной!» Содержатель гостиницы с удивлением сказал ей: «Два года живешь уже здесь, госпожа Мария, и никогда не слыхал я твоего вздоха или подобного слова. Что же теперь с тобой сделалось?» Она отвечала: «О, если бы умереть мне за три года! Тогда была бы я блаженна». И тотчас блаженный, чтобы не подать о себе подозрения, строго говорит ей: «При мне теперь стала вспоминать грехи свои!» Однако ж не сказала она в сердце своем: «Вид его представляется мне точно как вид дяди моего». Единый Человеколюбивый и Премудрый Бог так устроил все, чтобы не узнала она его и, убоявшись, не убежала прочь.

Аврамий же, вынув тотчас монету, отдает ее содержателю гостиницы и говорит ему: «Изготовь нам прекрасный ужин; мы повеселимся сегодня с этой девицей, потому что издалека шел я для нее». Вот мудрость в подлинном смысле по Богу! Вот духовное разумение! Какая хитрая уловка против диавола! Какое пожертвование за душу! Какая мудрость, губящая змия, просвещающая душу! Кто в продолжение пятидесятилетнего подвига не вкушал хлеба, тот ест мясо, чтобы спасти душу, уловленную диаволом. Сонм святых ангелов на небе удивился этому равнодушию, лучше же сказать, великодушию блаженного, удивился тому, с какой готовностью и неразборчивостью ел и пил он, повторяя в себе сказанное в Евангелии: О том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся (Лк. 15, 32). О, мудрость премудрых и разумение разумных! О, достойное удивления и чудное, превышающее собой всякую строгую разборчивость равнодушие, которым спас душу, исхитив ее из ядоносных зубов змея!

Когда насладились они ужином, девица сказала: «Встанем, господин, и пойдем спать». Он отвечал: «Пойдем». И вошли они в опочивальню. Блаженный видит высоко постланное ложе и с готовностью входит и садится на нем. Не знаю, как наречь или как наименовать тебя, совершенный Христов человек! Назвать ли тебя воздержанным или равнодушным? Мудрым или безумным? Разборчивым или неразборчивым? Все пятидесятилетнее время своего подвижничества спавший на одной рогоже, с какой готовностью воссел ты на постель! Все это сделал ты во славу Христову и в похвалу драгоценного перед Богом жития твоего. Так, он пошел один, ел мясо, пил вино, остановился в гостинице, чтобы спасти погибшую душу. А мы, малодушные, приходим в неблаговременную разборчивость, когда нужно только сказать ближнему полезное слово!

Итак, сидел он на ложе, Мария же говорила ему: «Дай, господин, сниму с тебя обувь». Но блаженный сказал ей: «Запри дверь, и тогда приходи и возьми это». Она усиливалась сперва разуть его, а он не дозволял сего. Тогда заперла она дверь и пришла к нему, и говорит ей блаженный: «Подойди ко мне ближе, госпожа моя Мария». И когда подошла она ближе, Аврамий удержал ее, чтобы не могла убежать от него. Снял клобук с головы своей и, заливаясь слезами, стал говорить ей: «Не узнаешь ли меня, чадо мое Мария? Не я ли отец твой Аврамий? Не узнаешь ли меня, чадо мое? Не я ли воспитал тебя? Что с тобой сделалось, чадо мое? Где ангельский образ, какой имела ты на себе, чадо мое? Где слезы? Где бдение, соединенное с болезнованием души и сокрушенного сердца? Где возлежание на голой земле и частое коленопреклонение? Как с высоты небесной ниспала ты в бездну погибели? Почему не объявила ты мне, что буря адская окружала тебя? Вместе с Ефремом возопил бы и я к Могущему спасти от смерти. Для чего, совершенно отчаявшись, предала ты себя диаволу? Для чего оставила и ввела меня в нестерпимую печаль? Кто из людей, чадо мое, безгрешен, кроме единого Бога?» Она же, приведенная в ужас, оцепенела, не могла поднять лица своего и, изумленная, подобно камню, оставалась в руках его, преодолеваемая стыдом и страхом.

А блаженный продолжал со слезами говорить ей: «Не отвечаешь ты мне, чадо мое Мария? Не для тебя ли с болезнью пришел я сюда, чадо мое? На мне грех твой, чадо. Я буду отвечать за тебя Богу в день судный. Я принесу покаяние за этот грех твой». Так до полночи умолял и уговаривал ее. Она же, осмелев несколько, проговорила ему так: «От стыда не могу обратить к тебе лица своего. Как призову пречистое имя Христа моего? Осквернена я нечистотой тинной». Блаженный говорит ей: «На мне грех твой, чадо мое; у меня с рук потребует Бог за этот грех твой.

Выслушай только меня. Пойдем, воротимся в место свое, ибо и возлюбленный наш Ефрем плачет о тебе и умоляет за тебя Бога. Умоляю тебя, чадо, помилуй старость мою, сжалься над сединами моими. Прошу тебя, чадо мое возлюбленное, встань, следуй за мною!» И она сказала ему: «Если примет Бог покаяние мое, то иду. Но к тебе припадаю и твое преподобие умоляю, твои святые следы лобызаю, потому что умилосердился ты надо мной и пришел сюда извлечь меня из сети диавольской». И, положив голову свою у ног его, проплакала она всю ночь, говоря: «Чем воздам тебе, государь, за все это?» Когда же настало утро, говорит ей блаженный: «Встань, чадо мое, уйдем отсюда». Она говорила ему в ответ: «У меня есть здесь немного золота и платья, что прикажешь об этом?» Блаженный говорил ей: «Оставь это здесь, ибо все это – часть лукавого». И, встав, немедленно вышли. Ее посадил он на коня, а сам, радуясь, шел впереди ее. И как пастух, когда отыщет погибшую овцу, берет ее на плечи свои, так и блаженный шел с радостным сердцем. И когда пришли на место, ее затворил во внутренней келье, а сам пребывал во внешней. Она же во вретище, со смирением и многими слезами, во бдении и воздержании, неуклонно, усердно и небоязненно припадая к Богу и моля Его, достигла цели покаяния. Таково в подлинном смысле истинное покаяние, действительное врачевание и обновление души. С таким подвигом и всякому должно исповедаться Богу. Ибо у кого было такое каменное и жестокое сердце, чтобы, услышав глас плача ее, не пришел в сокрушение и не прославил Бога? В сравнении с ее покаянием наше покаяние – одна тень и призрак. С таким терпением, тщанием и борением сердца непрестанно приступала она к Богу, прося знамения в удостоверение, принято ли ее покаяние! Потому Благой и Человеколюбивый Бог дал ей дарование исцелений в несомненный знак, что покаяние ее благоприятно Богу.

Блаженный же прожил еще десять лет, видел ее искреннее покаяние и отличное усердие, прославил и возвеличил за это Бога. Таким образом почил в старости доброй сей истинно преподобный муж и Божий раб. Скончался он семидесяти лет, а подвизался пятьдесят лет с великим усердием. Ведя чудную борьбу, обогатился смирением и любовью, не смотрел, как делают обыкновенно многие, на лицо человеческое, как одного не предпочитал, так другого не унижал. И в такое продолжительное время подвижничества вовсе никогда не предавался лености, не изменял правила совершеннейшей жизни, но в таком был расположении духа – как бы умирал ежедневно.

Так вел себя блаженный Аврамий, таково было его богоугоднейшее житие и таковы подвиги терпения. Как серна из тенет, вышел он из тленного сего чертога. Никак не позволял твердому и адамантовому своему рассудку выходить из себя и обращаться вспять! Среди искушений, какие воздвигнуты были на него врагом в селении, не имело к нему доступа беззащитное уныние, и среди беспрестанной брани никогда не приходил он в робость от бесовских мечтаний. И этот подвиг касательно блаженной Марии совершил так, что духовной мудростью и несказанным благоразумием своей, по людскому мнению, простоты, в существе же дела – благоискусной тонкости, поправ змия, исхитил из зубов его вожделенную свою голубицу и представил ее истинному Жениху Иисусу Христу.

Таковы подвиги и труды блаженного Аврамия. И здесь описали мы их в утешение и удовлетворение желанию тех, которые помышляют улучить вечную жизнь к похвале и славе Бога, подающего всем нам полезное, а прочие его добродетели опишем при других случаях. Во время же кончины его собрались почти все жители города и окрестных селений, и каждый из приходивших, со тщанием приближаясь к его честному и святому телу, от одежд его брал себе что-нибудь на благословение. И если к одержимому какой бы то ни было болезнью приближал взятое им, тотчас сообщал тому исцеление. Блаженная же Мария жила еще пять лет, подвизаясь сверх меры. Со слезами день и ночь не переставала умолять Бога, так что проходящие тем местом, днем и ночью слыша вопль ее, неоднократно останавливались с состраданием; сами начинали плакать, приводя себе на память собственные грехи свои, умоляли и прославляли Бога. А в час кончины лицо ее казалось осиянным благодатью, как будто видели тогда благоволительное и славное присутствие святых ангелов, и вместе с ними они прославляли Бога, по неизреченному человеколюбию спасающего надеющихся на Него о Христе Иисусе, Господе нашем.

Увы мне, возлюбленные мои! Святые сии имели прекрасную кончину, дерзновенно отторглись от земного и связали себя любовью к Богу, а я – не готовый и не имею усердия в произволении. И вот, застигла меня нескончаемая зима, а я наг и ничем не запасся, дивлюсь сам на себя: почему ежедневно грешу и ежедневно каюсь, в один час созидаю, а в другой разоряю, с вечера говорю: «Завтра покаюсь», – а с наступлением утра находит на меня леность и провожу день в рассеянии; опять в полдень говорю: «В следующую ночь буду трезвиться и со слезами умолять Бога, чтобы милостив был к грехам моим», а пришла ночь – погружаюсь в сон. Со мной вместе получившие сребреники подвизаются день и ночь и со славой домогаются начальства над десятью городами, а я по недеятельности своей скрыл сребреники в землю. Господь же мой скоро придет, и вот трепещет сердце мое, целые дни оплакиваю леность свою, ничего не имея в оправдание свое перед Ним. Ущедри меня, единый Безгрешный, спаси меня, единый Человеколюбивый, ибо не знаю иного и не веровал в иного, кроме Тебя, благословенного Отца, и Единородного Твоего Сына, для нас воплотившегося, и Святого Твоего Духа, все животворящего. И ныне помяни меня, Владыка, и изведи из темницы беззаконий моих. Ибо от Тебя, Владыка, зависит то и другое: и когда войти нам в этот век, и когда переселиться из него. Помяни меня, безответного, и спаси меня, грешного. Благодать Твоя, которая в веке сем была моей защитой, моим прибежищем, моей похвалой и славой, сама да покроет меня крылами своими в страшный и трепетный день, ибо знаешь Ты, Испытующий сердца и утробы, что уклонился я от многих стезей стропотных и от многих соблазнов (стропотными же называю стези еретических мудрований и принужденное толкование), уклонился же не сам по себе, но по благодати Твоей, потому что

Ты просвещал ум мой. Молю Тебя, Святой Владыка, спаси душу мою в Царстве Твоем и сподоби меня благословлять Тебя со всеми благоугодившими Тебе, потому что Тебе подобает слава, поклонение, величие – Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и всегда и во веки веков. Аминь.

О подвижнике Иулиане

Этот совершеннейший из подвижников родом был из рабов и первые годы жизни, как сам он рассказывал впоследствии, провел крайне невоздержно, но, наконец, придя в сознание, стал жить прекрасно. Много претерпел он от господ своих в Илиуполе, что в Ливане, потому что они преданы были идолослужению, но, по кончине господина, Иулиан отрекся от мира и стал монахом; возлюбил же Господа от всей души и от всего сердца, поэтому преуспел почти во всякой добродетели. Приобрел он великое сокрушение и в высокой степени смиренномудрие; не так, как иные, которые по удалению из мира предались нерадению о заповедях Божиих и праздности и, не препоясав чресл целомудрием, погрузили души свои во глубину зол, от чего некоторые дозволяли себе не забывать о делах посторонних, не отказывались нарушать целомудрие, следуя своим похотям и, облекшись в образ благочестия, уготовили себя в жилище полчищу бесов.

Так, на месте моего пребывания на уединении жил один монах, у которого был весьма малолетний сын – плод его преслушания. И монах, не задумываясь, хотел принести его в жертву бесу сребролюбия. Но предваряющая помощь Божия спасла отрока. Несчастный привел сына в подземелье, где, как говорили, много было скрыто золота теми, кто устроил эту гробницу. Бес, увидев знамение креста на одежде отрока, не осмелился сделать ему вреда, потому что человек этот (мне тяжело назвать его отцом) привел сына в аналаве. Таким образом, увидев, что он не достиг цели, человек этот бросился и снял аналав с отрока. Но снова был голос из глубины пещеры: «Весь он посвящен Богу и потому не годен к делу». Так чудесно был спасен отрок, и сам он рассказал обо всем по порядку, а также и о том, как защищен был Господом нашим Иисусом Христом. Ибо дело стало гласным, так что по поводу его были созваны на совещание святые отцы. Вот что делает, братия, нерадение о церковной службе, о непрестанной и трезвенной молитве. Ибо псалмопение и молитва при смиренном помысле возвышают ум над недозволенными страстями и душу делают более мужественной к вожделению небесных благ. Но как собеседование с Богом в чистой молитве производит в душе смиренномудрие, так и беседа с царями рождает высокоумие в тех, которые не очень проникнуты совершеннейшим страхом. Потому близость к царю есть как бы печь или горнило; она показывает, благоискусны или нет удостоенные этой близости. Но кто всегда имеет перед очами Господа, тот совершеннейшим страхом отражает от себя пристрастие к видимому. Поэтому блажен, кто отрекся от мира, пребывает в сообществе святых мужей, в подчинении духовным отцам, и проводит жизнь свою с чистой совестью, потому что не будет он постыжен в воскресении праведных. Но горе тому, кто сближается с людьми злочестивыми и непокорными. Он увидит горькие дни, потому что самоуправство, разъединение со всеми и самоволие доводят человека до оскудения и совершенного лишения духовных плодов и дарований. Блаженное дело – во всем поступать с рассуждением.

Блаженный же Иулиан, умертвив себя для мирского, как этого требовало подвижничество, пребывал в уединении в келье своей, а близ его кельи была и моя. Оба мы принадлежали к одному братству, поэтому он ходил ко мне в келью, а я ходил к нему, потому что находил для себя пользу в беседах с ним. И дивился я, видя такое познание в человеке варварского происхождения, потому что родом он был с запада, и прославлял Бога, Который не хочет, чтобы кто-либо погиб, но всех допускает к покаянию. Вспоминал и евангельское слово, а именно: Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов (Мф. 8, 11–12); и, воздыхая, говорил: «Избавь нас, Господи, от тьмы кромешной, от плача и скрежета зубов! Вспомни о мне, Господи, в благоволении к народу Твоему; посети меня спасением Твоим, дабы мне видеть благоденствие избранных Твоих, веселиться веселием народа Твоего, хвалиться с наследием Твоим (Пс. 105, 4–5). Помяни нас, Господи, как разбойника, егда приидеши во Царствии Твоем, и тела наши воскреси в гробах со славою, удостоив нас восхищения с праведными на облацех, да и мы наследуем гору святую Твою молитвами святых Твоих. Аминь».

Блаженный Иулиан был крепок телом, но изнурял себя великим подвижничеством, потому что шел по следам отцов. Будучи неграмотным, прилежно учился. У этого боголюбивого мужа была келья, в которой он безмолвствовал, и в ней тесная спальня. Но он не удовольствовался теснотой этой клети и внутри ее устроил себе подобие гроба, сделав туда самый узкий вход, и там, как в гробу, молился со слезами. Работал же он, изготовляя корабельные паруса. Столь возлюбил сокрушение и плач, что никто другой не равнялся с ним в этом, и проходящие мимо кельи его слышали глас плача его, потому что рыдал он, как предавший погребению единородного сына или единородную дочь и нараспев призывающий умершего. Имея всегда перед очами грехи свои, неутомимо плакал он день и ночь и по ночам только на короткое время вкушал сон, потому что попечение о воздаянии с заботливостью пробуждало его.

А сколько искушений и скорбей терпел он, видя нерадивых братий! Но все это проходил безвредно, по причине своего смирения и терпения. Сколь же был он миролюбив, воздержен, терпелив, кроток, благоговеен, нестяжателен! Кто, живя в уединении пустыни, имеет при себе собственность, тот на всяком месте будет изгнанником и скитальцем (Быт. 4, 14) и, наконец, сделается добычей злых людей; а против нестяжательного никто злоумышлять не будет. Но блаженный был и не ленив, любил заниматься поделиями. Отвращался злословия, смирен был в слове, в деле, в одежде и походке, и дни свои проводил не в нерадении, как я и подобные мне ленивцы, но в полном сокрушении окончил жизнь свою. И как содержащиеся под стражей и готовящиеся предстать судье на суде плачут от страха и мучения, так и блаженный Иулиан непрестанно содержал в памяти Страшное Судилище Христово; потому и плакал всегда, помышляя о будущем Суде. А где сокрушение, слезы и смиренномудрие, там нет нестроения и чего-либо худого, напротив же, там благоустройство и все доброе. Но где нет этого, там многого недостает для достижения предложенной цели. Иулиан избегал встреч с женщинами, отъемля у себя всякий случай к суетным удовольствиям. А когда ударяли к Божией службе, старался прийти прежде всех братий и всю службу стоял, не смея возвести очей, как бы перед самым Судилищем Господа нашего Иисуса Христа.

Однажды сказал я ему: «Кто портит здесь книги?» Ибо где было написано: «Бог», или «Господь», или «Иисус Христос», или «Спаситель», там начертания букв были стерты. Блаженный отвечал мне: «Не скрою от тебя ничего. Блудница, придя к Спасителю, орошала слезами ноги Его и отирала волосами главы своей. И я, читая, как только нахожу написанное имя Бога моего, орошаю его слезами своими, чтобы и мне получить от Него отпущение грехов». И я с любовью сказал ему: «Бог, как Человеколюбивый, примет намерение твое, но прошу пощадить и книги». Он отвечал: «Не орошается сердце мое, если не буду плакать перед Господом Богом моим».

Подвизался же так пламенно он более двадцати пяти лет и среди подвигов скончался о Господе, пребывая в гонении и послушании, сделавшись достойным ублажения. Ибо сказано: Блаженны нищие духом… Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5, 3, 10). И мои очи пролили слезы при разлучении с этим человеком.

Этот блаженный сказал некогда одному брату: «Брат хочет идти во внутреннюю пустыню, чтобы поискать там мужей прозорливых. Дай мне совет, ради Господа, идти ли мне с ним или нет?» Брат, зная, что он трудолюбив, отвечал ему: «Лучше безмолвствовать и в безмолвии искать совершенство; а чтобы доискиваться неважного и неверного, для этого ходить по пустыне нет необходимости».

Блаженный спросил «Что такое совершенство и что разуметь под неважным и неверным?» Брат отвечал ему: «Совершенство есть предел всякого слова и всякого дела. Ибо написано: Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай (Еккл. 12, 13). Все, бывающее с каждым из нас в настоящем веке, скорбное ли то или приятное, имеет конец, потому и проходит со временем. Но что будет по исшествии из жизни, то бессмертно. Поэтому будем содержать в уме день Суда, чтобы смысл наш совершен был о Господе. Двое отправились в дальнюю сторону, и один из них, заскучав дорогой, начал спрашивать у проходивших, что особенного встретится впереди на дороге; те отвечали: “Дорога будет каменистая”. – “А что за каменистой дорогой?” Говорят: “Луга, покрытые зеленью”. Другой спутник, видя, что так усердно он расспрашивает о дороге, говорит ему: “Перестань, товарищ, любопытствовать, что встретится на дороге, которую пройдем, подобно самому скорому гонцу”.

Так и жизнь человеческая подобна пути. Поэтому должно более иметь в виду не то, что встретится во время шествия, но то, что будет с нами по совершении пути. Постараемся узнать, как должно нам спокойнее водвориться в той стране, в которой останемся жить навсегда, по окончании жизни и здешнего странствия. Где будет пристанище наше и часть наша в том веке? В глубине или в высоте, в упокоении или в трудах, во тьме или во свете, в огне или в прохладе? В это да углубляется дух наш, об этом да говорят уста. Такой заботы да не оставляет сердце наше, пока мы во временной жизни. А теми, которые препятствуют нам об этом заботиться, будем пренебрегать, как вводящими нас в обман и погибель, потому что отшедшему туда невозможно опять возвратиться в жизнь эту. Итак, позаботимся, чадо, о том, как с дерзновением явиться нам к Царю славы, и постараемся предать себя Его воле, ревнующей о славе Своей, чтобы оказал Он помощь нашей немощи, особенно, когда обнажены будем от всякого человеческого покрова, потому что идти туда должны мы, оставив все. Поэтому, если не будем всегда иметь в уме будущего Суда, ни малой не принесет нам пользы уяснение тайн и сокровенностей. Иеровоам, сын Наватов, согрешивший в Израиле, слышал некогда, какой постигнет его гнев от Господа, однако же не покаялся во зле своем. Обличен был и Гиезий в тайных своих грехопадениях, однако же не исправился во нравах; иначе учитель не оставил бы его обезображенным проказой, потому что очистившему словом Господним от таковой же болезни Неемана, сирийского военачальника, гораздо легче было от подобного несчастья освободить собственного своего ученика.

Итак, будем содержать в уме конец настоящей жизни, чтобы ожидание будущего страха пробудило усыпленный ум наш к совершению и хранению добрых дел. Ибо жизнь наша бежит скорее гонца. Если и прославимся и будем властелинами в настоящей жизни, но дела наши не сообразны будут с волей Имеющего судить живых и мертвых, то, по отшествии, слава временной жизни не принесет нам никакой пользы. Итак, будем плакать со страхом и трепетом, чтобы за нерадение в здешней жизни не оказаться нам под гневом Царя славы и не быть отосланными во тьму кромешную. Ибо отшедшим туда уже невозможно избавиться от мучений. Заключенному за грехи нет возможности освободиться от неразрешимых уз. Там огнь неугасимый, там червь неумирающий, и темное дно адово, и безмерный вопль, и плач, и скрежет зубов. Нет конца этим страданиям. Нет освобождения по смерти. Никакой вымысел, никакое искусство не избавят от страшных мучений. Теперь же можно избежать этого, если послушаемся гласа Господа и Бога нашего, Который из-за преизбытка Своего человеколюбия Сам проповедал, Сам научил сынов человеческих совершенству во всяком слове и во всяком деле, чтобы мы, сделавшись Ему послушными, избавились от мучений и сподобились благ.

Итак, необходимо с великим смиренномудрием сохранять словеса Господни, потому что соблюдение заповедей Господних есть совершенство. Сделавшиеся ревнителями заповедей Божиих твердо восходили к совершенству, в правоте сердца ожидая Господа и ежедневно представляя себе славное Его пришествие и седение на Престоле славы Его, когда отделит Он праведных от грешных и каждому воздаст по делам его. Итак, чадо, будем искренне сохранять любовь и, преуспев с нею в добродетелях, сподобимся стояния одесную Единородного Сына Божия, дабы возрадовалось сердце наше и радости нашей никто не отнял бы у нас». Брат же, крепко к сердцу приняв наставления эти, утвердился в безмолвии, благодаря Господа нашего Иисуса Христа. Ему слава во веки веков! Аминь.

Сказание о юродивой

В женском (Тавенисиотском) монастыре была дева, представляющаяся скудоумной и бесноватой. Ею столько гнушались, что даже не ели с ней вместе. Поэтому, живя в поварне, исправляла она там всякую службу и, можно сказать, на деле исполняла написанное: Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым (1 Кор. 3, 18). Повязав себе на голову тряпку (все же прочие были пострижены и носили куколи), в таком виде прислуживала она. Из четырехсот монахинь ни одна не видала никогда, чтобы она ела. Все время жизни своей не сидела за трапезой, не брала куска хлеба, но, стирая со стола крошки и вымывая горшки, тем довольствовалась; никого ничем не обидела, не сказала ни малого, ни великого, не пороптала, хотя били ее кулаками и марали в насмешку. Итак, святому Питириму, отшельнику, весьма достойному уважения, когда пребывал он на уединении в Порфирите, является ангел и говорит ему: «Что ты много о себе думаешь, будто ты человек благоговейный и пребывающий на уединении в таком месте? Хочешь ли увидеть женщину, которая благоговейнее тебя? Пойди в монастырь жен тавенисиотских и найдешь там одну, у которой на голове повязка. Она лучше тебя, потому что борется с нуждой и никогда сердцем своим не удалялась от Бога. А ты, сидя здесь, блуждал мыслью по городам и как бы никогда не выходил из них».

Питирим, встав, пришел на место, где был монастырь, и просит у наставников позволения войти в женский монастырь. Они осмелились его ввести, как уважаемого всеми и старца. И так войдя, потребовал видеть всех. Но юродивая не появлялась. Наконец, говорит им: «Представьте мне всех, потому что не достает еще кого-то». И говорят ему: «Есть у нас в монастыре, на поварне, одна юродивая, ибо так называют скудоумных». Старец говорит им: «Приведите и ее и дайте увидеть». Они кликали ее, но та не слушалась, понимая, может быть, в чем дело, или по откровению зная сие. Сестры влекут ее насильно, говоря: «Святой Питирим желает видеть тебя», а был он муж именитый. Итак, когда пришла она и увидел Питирим тряпку на челе ее, тогда, упав к ногам ее, сказал он громким голосом: «Благослови меня, матерь моя». Но и она также припала к ногам его, говоря: «Ты меня благослови, господин авва!» Все изумились и говорят Питириму: «Не потерпи обиды, авва, потому что она юродивая». Старец говорит им: «Вы юродивые, она же и вам и мне матерь (так называют жен духовной жизни). И я желаю оказаться достойным ее в день Суда». Услышав же сие, припали все к ногам ее, признаваясь в различных ей оскорблениях: одна – что выливала на нее помои от посуды; другая – что била ее кулаками; иная же – что сыпала ей в нос горчицу. Одним словом, все объявляли, что делали ей различные оскорбления. Итак, помолившись о них, Питирим через несколько дней ушел. Она же, не терпя славы и почтения от сестер и тяготясь их извинениями, ушла из монастыря. И никто не знал, куда пошла, где скрылась и где скончалась. Вот юродство Богу и возненавидение славы! Ибо, отринув славу человеческую, удалилась она, возжелав больше, чтобы прославляем был Бог, прославляющий любящих Его, потому что Ему слава во веки! Аминь.

Слово первое о скончавшихся отцах

Сердце мое болит; будьте сострадательны и вы, братия, рабы благословенные; приидите, выслушайте; болезнует душа моя; внутренности мои болят. Где взять слез, где взять сокрушения, чтобы омыть мне тело свое слезами и воздыханиями? Кто перенесет меня в необитаемое место, где бы не было шума, прерывающего слезы, и тревоги, препятствующей плачу? Там бы, возвысив голос, восплакал я перед Богом горькими слезами и сказал с воздыханиями: Исцели меня, Господи, и исцелен буду (Иер. 17, 14), потому что сверх меры болит сердце мое и воздыхания его не позволяют мне и на минуту принять отдохновение!

Вижу, Владыка, что святых Своих, как избранное золото, берешь Ты из суетного мира в упокоение жизни. Как умный земледелец, когда видит плоды хорошо созревшими, с предусмотрительностью спешит собрать их, чтобы не повредились они от каких-либо невыгодных для них ударов, так и Ты, Сам Спаситель, собираешь избранных, трудящихся праведно. А мы, ленивые, слабые произволением, пребываем в ожесточении своем, и плод наш остается всегда незрелым, потому что нет у нас решимости, чтобы созрел он в добрых делах и праведно собран был в житницу жизни. Для нашего плода нет слез, которые привели бы его в зрелость, нет сокрушения, чтобы процвел он от дыхания слез, нет смирения, которое бы приосенило его в великий зной, нет нестяжательности, чтобы не бременило его что-либо сопротивное, нет любви Божией – этого крепкого корня, поддерживающего плод, нет беззаботности о земном, нет бдения, нет бодрствующего ума, трезвящегося в молитве. Вместо этих прекрасных и благих добродетелей есть у нас противное им: есть страшный гнев и раздражительность, которыми избитый плод делается ни к чему не годным, есть многостяжательность, которая давит его вниз, есть великое уныние. Все эти невыгоды попустят ли ему созреть как должно, чтобы годен он был своему Владыке, Небесному Земледелателю?

«Увы, увы мне!» – скажи, душа, и плачь, лишившись так скоро совершенных отцов и праведных подвижников. Где у нас отцы? Где святые? Где бодрствующие? Где трезвящиеся? Где смиренные? Где кроткие? Где безмолвники? Где воздержные? Где благоговейные? Где нестяжательные? Где сокрушенные сердцем, благоугодные Богу, которые в чистой молитве стояли перед Богом, как ангелы Божии, увлажнили почти землю сладкими слезами и сокрушением? Где боголюбцы, исполненные любви Божией? Они не стяжали вовсе ничего тленного на земле, но, непрестанно вземля крест свой (терпеливо снося обиды, болезни и скорби), последовали за Христом, надежно шествуя путем узким и тщательно остерегаясь, чтобы не пасть со стремнин в пустыне непроходимой, безводной и темной, но прямым путем истины заповедей Божиих, исполненные всегда озарения повелений Христовых, проходили прекрасное житие и пламенно служили Богу, добровольно терпя скорби в суетном мире. Поэтому Бог, премного возлюбив их, собрал их в пристань жизни и в вечную радость, чтобы там возвеселились, там насладились величайшей радостью с Бессмертным Женихом в раю сладости, в чертоге небесном. Преселились они отсюда к Святому Богу, имея светильники свои готовыми.

Теперь нет у нас их добродетели, нет у нас их подвижничества, нет теперь у нас их воздержания, нет теперь у нас их благоговения, нет теперь у нас их кротости, нет теперь у нас их нестяжательности, нет теперь у нас их бдительности, нет у нас любви к Богу, нет теперь у нас милосердия Христова, нет у нас в членах сострадательности. Но все мы свирепы, жестоки, нисколько не терпим друг друга. Язык у нас – стрелы разожженные, которыми ежечасно поражаем друг друга. Все мы домогаемся чести, все славолюбивы, все любостяжательны, все расслаблены, все сонливы, все непрямы, в пустословии сильны, на молитву ленивы, охотники до шуток и немощны для безмолвия, готовы роскошествовать – а в воздержании унылы, в любви холодны – в гневе горячи, на доброе ленивы – на злое прилежны. Поэтому кто не прольет слез, кто не восплачет о нашем состоянии, доведенном до полного расслабления?

Прежде нас жившие отцы, которые и Господу были благопотребны, и себя спасли, не были так слабы. У них, совершенных, не было двух помыслов, но один был помысел: как бы только спастись. Они были прекрасным зерцалом для всех зрителей. Один из них мог умолить Бога за многих людей, а двое в состоянии были предстательствовать перед Богом в святых молитвах и праведно умилостивить Человеколюбивого Бога даже за тысячи людей.

Увы, увы мне, душа! В какие живем мы времена! Увы мне, возлюбленные мои! В какую пучину зол зашли мы ныне! Не знаем мы этого, потому что хотим не знать. Поскольку от великого ослепления и от рассеянности не трезвится духовное око наше, то не в состоянии мы поэтому уразуметь предстоящей скорби. Вот, преподобные и святые избираются ныне и вводятся в пристань жизни, чтобы не видеть им скорби и соблазнов, постигающих нас за грехи наши. Они избираются – а мы дремлем, они восхищены – а мы влачимся в суетном мире, они вступают в единое собрание – а мы спим, они с дерзновением отходят к Богу – а мы на земле предаемся рассеянности. Пришествие Господне уже при дверях, а мы колеблемся. Небесная труба готова возгласить по Божию повелению и все восколебать ужасающим звуком, чтобы возбудить мертвых и чтобы каждый принял достойное по делам своим; небесные силы стоят готовыми в чинах своих, чтобы со страхом выступить перед Женихом, грядущим во славе на облаках небесных судить живых и мертвых, – а мы не веруем.

Что же в тот час будет с нами, братия? Как будем там оправдываться перед Богом в нерадении о спасении своем? Если теперь не постараемся и не будем, не стыдясь, плакать, принося прекрасное покаяние с душевным смирением и с великой кротостью, то как будет каждый проливать слезы в скорби? Тогда каждый из нас, раскаиваясь, скажет с горькими слезами: «Увы мне, грешному! Что вдруг стало? Как протекла исполненная слабостей жизнь моя? Совершенно не знаю, как похищено время у меня, рассеянного! Где те спокойные дни, которые провел я в рассеянности, вместо того чтобы каяться во вретище и пепле?» И никакой не получит он пользы от многих слов. А когда узрит святых, со славой воспаряющих во свете, на облаках воздушных, в сретение Христу, Царю славы, а себя увидит в великой скорби, тогда кто перенесет этот стыд и ужасный позор!

Будем трезвиться, братия, будем трезвиться, возлюбленные, будем трезвиться, боголюбцы, возлюбленные чада Бога Отца! Войдем в себя самих и соберем, хотя бы немного, мысли свои, отвлекшись от суетной жизни! Припадем к Богу со многими слезами! Будем без стыда прилежно умолять Его, чтобы избавил Он нас от неугасимого огня и от горького мучения! Не будем отлучаться от Него, Сладчайшего Владыки, возлюбившего нас и за нас предавшего Себя на крест!

Всех вас прошу, всех умоляю я, недостойный и грешный: и обо мне, расслабленном, пролейте слезы в вашей молитве и в чистом молении, чтобы и мне прийти в сокрушение и плакать с вами, чтобы просветилась несколько слепота сердца моего и чтобы взыскать мне Святого Бога Спасителя, да дарует Он мне совершенную готовность прилежно каяться, пока еще время принятия слез, и да спасусь с вами, братия, и я, недостойный жизни. Прошу вас, возлюбленные, приимите моление грешного Ефрема, расслабленного брата вашего. И все постараемся соделать милостивым Святого Бога, пока есть у нас время. Ибо вот, Господь стоит при дверях, чтобы совершить окончание суетного века!

Слово второе о скончавшихся отцах

В этот первый и знаменитый день, славно воспевая таинства Единородного Сына, песненно возопием в Церкви, этой Невесте Христовой, провозвещая победные награды преподобных отцов и воспевая похвалы пустынножителям, и подвиги оставивших города и с любовью возжелавших жить в пустынях поведаем на пользу всем, слушающим о них. И если кто отсутствует, да сопричислен будет к присутствующим и да приобщится к молитвам преподобных отцов, чтобы говорящему спастись молитвами слушателей.

Не разлучены с нами преподобные отцы, потому что с нами всегда любовь их. Не будем отлучать их от себя, как чуждых нам, потому что всегда молятся они о наших грехопадениях. Не презренны они – потому что прославлены, не последние из людей – потому что удостоены чести, а также – не невежды, но для всех людей стали наставниками в добрых делах, сами же поучаются у своего Владыки. Скитаясь по горам, питаясь как звери, они совершенны, исполнены правды – потому что суть члены Церкви, не отлучают себя от стада – потому что суть чада Святого Крещения, не нарушают закона, соблюдают заповеди; не противятся закону, будучи горячи верой. Когда честные иереи предстанут Святой Трапезе при совершении литургии, тогда первые они, простирая руки свои, приемлют верой Тело Владыки, Который всегда есть и всегда с ними. Как голуби, парят они в высоте и скинии свои водрузили на кресте. Как овцы, скитаются они в местах пустынных, а как скоро слышат глас Пастыря, тотчас познают Благого Владыку. Это – купцы, пошедшие искать прекрасную жемчужину. Это – искусные подвижники благочестия.

Приклоните ко мне слух и внимайте теперь: я поведаю вам о житии отцов пустынножителей. Соберите мысли свои в условия пустыни, и там увидим чудо и славу. Пойдем немедля, начертаем добрые и дивные образцы их жития. Любовь их сильно нудит меня идти и брать из их сокровищ, жизнь их тайно внушает мне страх приступить к ним, – но в их воле, чтобы приступил я к ним на минуту. Когда преклонят они колени на молитву – тогда и меня, хилого, могут сделать крепким. Когда прострут руки, воздевая к небу, – тогда исправится слово мое и буду воспевать верно. Когда творят они молитву – тогда и моя мысль свободна и услаждается их кротостью, равно как язык мой – житием их. И если один из них за грехопадения мои источит одно облако слез, то немедленно будет услышан.

Самому Христу уподобились святые эти и от Него приобрели себе домы в пустыне. Ибо Христос никогда не отвращает благих сокровищ от приходящих в девятый или десятый час, но, как Благой Владыка, дает первую плату и тому делателю, который с одиннадцатого часа потрудился в винограднике. И здесь сокровище тотчас отверзается и богатство раздается всякому, кто желает приступить, чтобы облечься в славу, какую имеют всегда облеченные ею, и также заимствовать для себя прекрасные и славные образцы, и соделаться подражателями их жития. Если также потщится кто пойти и облечься в ризу, какую имеют они, то обогащается богатством их. И если кто у них остается, тотчас начинает одарять просящих по их прошениям, как и они одаряют всех просящих и всех снабжают тем, что сами имеют.

Приступим же и возьмем у них прекрасное даяние – молитву и вместе услаждение. Возьмем любовь их, которая славнее драгоценного камня и славного смарагда, а вместо жемчугов возьмем их веру. Ты, достославная сила, с какой они скитаются по горам и холмам, по вертепам и пропастям, сообщи и мне силу, укрепи язык мой, чтобы достаточно пересказать житие их и не умалить вовсе светлого их подвига!

Итак, воодушевившись, отбросим от себя оружие сатаны, сколько можно очистив сердца свои и сделав себе голубиные крылья, полетим посмотреть на первоначальные правила людей, которые оставили города и городскую молву и возлюбили горы и пустыни. Отправимся взглянуть на их жилища, на то, как заключены они в них, подобно мертвецам в гробах. Отправимся взглянуть на то наслаждение, каким наслаждаются они всегда среди гор. Отправимся взглянуть на возненавидевших мир и, лучше сказать, на возлюбивших жить в пустыне. Пойдем взглянуть на их тела, как облачены они своими же волосами. Пойдем взглянуть на вретища их, нося которые в радости славят они Бога. Пойдем взглянуть на их лица, как своей пасмурностью просветляют душу. Пойдем увидеть с ними в великом веселии поющих и песнословящих ангелов. Пойдем взглянуть на их чаши, растворенные их же слезами. Пойдем взглянуть на их трапезы, наполненные всегда дикими былиями. Приидите, посмотрим на камни, которые кладут они всегда себе под голову. Пойдем взять святых власов, чтобы и нам иметь благоволение Владыки.

Если увидит их разбойник, то припадет тотчас и поклонится, потому что всегда вооружены они крестом. Если дикие животные видят их вретища, мгновенно уступают, имея перед глазами великое чудо. Всякое пресмыкающееся попирают они ногами своими, потому что обуты верой правды. А когда видит их сатана, тотчас приходит в трепет и, болезненно вопия, отступает мгновенно, потому что, преследуя их, перервал он тысячи сетей и никак не мог нанести вреда праведникам. Они не были слабы, как мы, неразумные, но все мужественно сражались с врагом, пока вконец не сокрушили сатану под ноги свои; в ничто обращали они все умыслы его и не приходили в робость от всех ухищрений его. Покажет ли им богатство – вменяют оное в ничто и, уничижив его, попирают, как камни, потому что имеют богатство на небесах вместе с ангелами. Голод не беспокоит их, потому что всегда вкушают хлеб жизни – Христа, сходящего со святых небес. Подобно и жажда не жжет их, потому что в душе своей, равно как и на языке, всегда имеют живой источник – Христа. Лукавый сатана не может смутить ни одного их помысла, потому что камень положили они в основание.

В вертепах, а также в дебрях живут они, как в светлых покоях. А горы и холмы, которые вокруг них, так же им приятны, как и высокие стены. Трапезой служит им вся земля и всякая гора, и вечерю составляют дикие былия. Преимущественное их питие – вода из ручьев, и вино их течет из каменных расселин. Храмом служит им собственный их язык, которым всегда совершают молитвы свои. Все двенадцать часов, которые во дне, идут у них на молитву Владыке их. Славословие, воспеваемое в горах и вертепах, есть благоприятная жертва, приносимая ими Богу. Они – сами для себя иереи и врачуют наши болезни своими молитвами, потому что всегда они – наши молитвенники. Не мудрствуют они высоко, не домогаются председания. Их слава – смиренномудрие, они – подражатели Христу, обнищавшему ради нас, бедных. Не дают они себе покоя в мире, потому что ждут упокоения там.

Сделаемся подобными этим обитателям гор, а равно и причастниками их жития! Подобно зверям скитаются они со зверями и, так же как птицы, летают по горам, как елени пасутся с дикими животными, и трапеза им всегда готова, потому что питаются всегда злаком и былиями. Как светильники вознесены они по горам и просвещают светом своим всех с великой любовью приближающихся к ним.

Твердая ограда – отцы в пустыне, потому что умиряют самое место, на котором живут. Где встретишь одного из отцов, там пребывает в мире вся окрестность вокруг него. Как голуби, вьют они себе гнезда на холмах и, как орлы, – на высоких горах и в вертепах. Для царя может быть тесен дворец, а для них просторны и расселины земные. Нося власяницу, преподобные отцы восхищаются ею более, нежели носящий багряницу. Багряницу бросают, а вретище, за терпение святых отцов, остается в уважении, потому что они возгнушались гордыней и весьма любят великое смирение. Они возненавидели всякую славу суетного мира – и вот, прославляются всеми людьми за смирение и великую кротость. Цари не имеют такого покоя, какое упокоение приобрели себе отцы в пустыне, потому что их радование – Христос.

Как звери, питаются они в пустыне былиями, потому что ждут себе приятного рая. Когда изнемогут, скитаясь по горам, тогда, как бы роскошествуя, возлежат на земле. А заснув, с заботливостью пробуждаются и, как трубы, воспевают Вожделенного Христа.

С ними всегда чины ангельские, они ограждают и охраняют их непрестанно. С ними всегда Владычняя благодать, и она не попускает, чтобы укрылся от них враг. Когда преклоняют колени, тогда напаяют землю и производят ручьи слезами своими. Когда же запечатлеют свое песнопение, Сам Господь восстает служить рабам Своим. Как скоро наступает утро, подъяв тотчас крылья свои, парят по всей вселенной, потому что не видно для них место пребывания святых отцов – оно в Эдеме. Где зайдет солнце, там для них ночлег, а где застигнет ночь, там творят себе обитель.

О надгробных памятниках не заботятся они, потому что мертвы, из любви ко Христу распявшись миру. Где кто-либо из них окончил свое поприще, там, на этом самом месте, и надгробный ему памятник. Многие из них преклонили колени для молитвы и тихо упокоились перед Владыкой. Другие подобным же образом, опершись о камень, предали души своему Владыке. Иной умер просто ходя по горе, и место это стало для него гробом и совершителем его погребения, иной же, укрепившись благодатью своего Владыки, сам себя приготовил и предал погребению. Иной, питаясь злаком Владычним и воздремав, испустил дух на своей трапезе. Иной, опять, стоял на славословии, и похищен у него глас его дыхания. Иной стоял на горе, поя и молебствуя, и пришла смерть и запечатлела его молитву.

Ожидают они гласа, который возбудит их, и процветают, как цветы, дышащие благоуханием. Когда повелено будет земле извести мертвецов, тотчас изникнут они, цветя, как лилии. И тогда Владыка за многий труд, какой понесли они из любви ко Христу, навсегда дарует им вечную жизнь: вместо власяниц их даст покрывало из славной ткани, а вместо рубищ, в которых злострадали, – славную брачную ризу, вместо былий и скудной воды Христос будет их и пищей, и питием, и вместо расселин земных, в которых жили, Христос введет их в великий рай, и поскольку возжелали они быть скорбными в мире, то доставит им высокую радость.

Но невозможно изобразить словом великого веселья, в какое внидут все святые, которые, добровольно поскорбев в этом мире, противостав нечистым страстям и победив врага, не нарушили заповеди Всевышнего Бога. За это ублажают святых ангелы и говорят им: «Блаженны вы, которые из любви ко Христу своим благоразумием и многим терпением прекрасно управили ладью свою, надежно исправив на суше заповедями Благого Владыки Христа, а потому взошли в тихую пристань, прияв вожделенного вами Христа! Теперь и мы радуемся с вами, блаженные, потому что избежали вы сетей врага, и пришли к увенчавшему вас Христу, и наследуете Царство Его, немолчно славя Святую Троицу, Которой подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков». Аминь.

Слово на почивших о Христе

Для чего мы, возлюбленные, собрались сегодня так усердно и в то же время благоприлично? Ибо всех нас для одной цели призвали сюда воззванные от нас ко Христу братия. Потому собрались мы так охотно на песнопение Христу. Воздвигли нас оставившие нас плотью, побуждают нас к славословию на земле славословящие на небесах с ангелами, составляют из нас лики, преселенные к горним ликам, предлагают нам духовную трапезу насытившиеся райских утех, предлагают нам и вино умиления преисполненные тамошним утешением, возжигают у нас светильники просветившие сердца свои и отшедшие к Неприступному Свету. Преподобных из среды нашей взяли к себе преподобные перед Господом. И переселились от нас прекрасно шествовавшие к Богу. Оставили они нас сирыми и отошли в свое Отечество; оставили тление и переселились в нетление; скрылись для мира и воссияли перед Христом, удалились с земли и вселились в Горнем Иерусалиме, оставили блаженство этой жизни и достигли горнего блаженства, отринули суетные мятежи и пошли искать безмятежия, удалились от бурь и волнений мира и направили путь свой к тихой пристани, оставили мрачную тень жизни и обратились к Солнцу правды. И находясь еще с нами, не были они с нами, но умом предстояли Богу; пребывая еще на земле, имели жительство на небесах; живя во плоти, не были во плоти, потому что не имели здесь пребывающего града, – был у них один пренебесный град; не имели здесь своего Отечества, но было у них одно Горнее Отечество; не имели здесь временного богатства, но было у них небесное богатство.

Будучи странниками и пришельцами, как и все отцы их, чуждые миру и всему, что в мире, постоянно украшали они душу, горе взирая, о горнем помышляя, горняя мудрствуя, вожделевая тамошних красот, тамошних обителей и сеней, горних ликостояний, горних песнопений, тамошних празднеств, вечных благ, неисчерпаемых Божиих даров; к ним обращали они взор, к ним стремились, а потому и получили их; спешили, потому и вошли в Отечество, в горний брачный чертог; текли, потому и достигли; постились, потому и веселятся; не оставались в нерадении, поэтому радуются; умудрились, потому что пренебрегли этой жизнью, отошли от нас, пошли прекрасным и благоугодным путем своим, отошли и преселились в страну святую и вечную, отошли внезапно и воспарили, как чистые нескверные голубицы, воспарили, как пустынные и невинные горлицы, воспарили от нас, как сладкоречивые ласточки. Отлучились от нашего стада, как чистые и святые агнцы; они удалились из оград, – и сетуют овцы; оставили наше гнездо, – и вопием, как птенцы. Отлучился один член, – и болезнуют прочие члены. Проливаем слезы, потому что лишились доброго вашего расположения; воздыхаем, потому что не видим лица вашего; рыдаем, потому что и мы отойдем скоро; болезнуем, потому что похищаемся так внезапно. Сетуем, как только приведем себе на память вашу добродетель; сетуем, как только обратим взоры и не видим любви вашей; плачем, потому что и бессловесные животные плачут при разлуке со своими единоплеменными; рыдаем, потому что и вол ревет, ища своего подъяремника, и ласточки вопиют, когда похищают у них птенцов, и всякая птица кричит, когда разлучают с ней брата. Если и полезно было это для вас, то нам причинили вы горесть. Вожделенное вам для нас стало прискорбно.

Честна пред Господем смерть преподобных Его (Пс. 115, 6); но смерть грешников люта (Пс. 33, 22). Поэтому и сказал пророк: Для чего бояться мне во дни бедствия, когда беззаконие путей моих окружит меня? (Пс. 48, 6). Придет день, братия, непременно придет, и не минует нас день, в который человек оставит все и всех, и пойдет один, всеми оставленный, униженный, пристыженный, обнаженный, беспомощный, не имея ни заступника, ни сопутника, не готовый, безответный, если только день этот застигнет его в нерадении, – в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает (Мф. 24, 50), тогда как он веселится, собирает сокровища, роскошествует, предается нерадению. Ибо внезапно придет один час, – и всему конец; небольшая горячка, – и все обратится в тщету и суету; одна глубокая, мрачная и болезненная ночь, – и человек пойдет, как подсудимый, куда поведут взявшие его.

Много тогда тебе, человек, нужно будет указателей, много помощников, много молитв, много содейственников в этот час разлучения души от тела. Велик тогда страх, велик трепет, велико таинство, велик переворот для тела при переходе в тамошний мир. Ибо если и на земле, переходя из одной страны в другую, имеем нужду в каких-нибудь указателях и руководителях, то насколько больше будут они нужны, когда переходим в беспредельность века, откуда никто не возвращался? Еще повторяю: много нужно тебе помощников в тот час. Наш этот час, а не иной какой; наш путь, наш час, и час страшный; наш это мост, и нет по нему прохода; это общий для всех конец, общий и для всех страшный. Трудная стезя, но по ней должны проходить все; путь узкий и тесный, но все на него вступим; горькая и страшная чаша, но все изопьем ее, а не иную; велико и сокровенно таинство смерти, и никто не может объяснить его. Страшно и ужасно то, что тогда испытывает на себе душа, но никто из нас не знает этого, кроме тех, которые предварили нас там, кроме тех, которые изведали это на опыте.

Когда сидим при кончающихся и борющихся со смертью братиях, не видишь ли, сколько бывает тогда страшного? В каком они стеснении, в каком смятении? Не видишь ли, как воздыхают? Не видывал ли, как покрываются холодным и горьким потом, подобно жнецам на ниве? Как обращают очи туда и сюда? Как иные скрежещут зубами? Как в смятении поражаются ужасом? Как многие рвут на себе волосы? Как вскакивают с одра и хотят бежать, но не могут; видят, чего никогда не видали, слышат от властей, чего никогда не слыхали, терпят, чего никогда не терпели; ищут избавителя, – и нет спасающего; ищут спутника, – и никто не сопутствует; ищут утешителя, – и никто на это не осмеливается! Тогда, глядя на них, и мы трепещем, плачем, и, держа их руки, лобызаем, обливаем слезами, отираем пот с лица их, протираем водой палимый жаром язык, прикладываем ухо свое, чтобы расслышать с натугой выговариваемые слова, потом спрашиваем: «Как теперь чувствуешь себя? Не бойся, Бог человеколюбив». Так говорим им, и сами обливаем грудь слезами; сердце горит в нас, когда произносим это. Тогда нет в нас лукавой любви, нет попечения об имении, нет заботы о яствах, но видим перед собой великое и страшное таинство смерти, и трепещем, киваем головами своими, принимаем печальный вид, сами себя оплакиваем, и горестно повторяем: «Увы! увы!» Когда отходящий, прощаясь со всеми нами и всех приветствуя, говорит: «Прощайте, прощайте, братия, прощайте, добрые братия; встаньте и прилежно помолитесь обо мне в этот час. В дальний путь иду я теперь, в путь, которым еще не ходил, в новую для меня страну, из которой никто не возвращался, в землю темную, где не знаю, что встретит меня, в глубокий ад, откуда никому не было возврата. Прощайте, прощайте, братия мои возлюбленные, у меня нет уже брата. Прощайте, друзья; я уже не друг вам, а чужой. Прощайте, друзья; прощай, прекрасный сонм, для меня уже не сонм ликующих, но сонм плачущих. Простите, ближние мои, простите, простите. Еще недолго, и вы, наконец, придете туда же. Приходите скорей, настигайте нас; ожидаем вас там; ожидаем, что вы придете к нам. А мы уже к вам не придем, не увидимся с вами в этой жизни. Что узнали, то и знаем; что сделали, то и получим. Вот отхожу я и не возвращусь уже к вам. Если сделал теперь что доброе, то приобрел это. Если что предпослал туда, оно и встретит меня. А если что при себе сберег, то какая мне в том польза? Если кого помиловал, то и в этот час буду помилован. Если защитил кого, то и себе найду теперь защиту. Если спас кого, то предварит он меня в этот час, потому что тесен для меня и тяжел настоящий час исхода души моей. Более всякого другого часа тесен и мучителен для меня настоящий час, потому что берусь я неготовым; мрачна для меня настоящая ночь, потому что посечен я, как сухое и бесплодное древо. Тяжел для меня настоящий путь, потому что нет у меня доброго напутствия. Но вы пролейте обо мне горькие слезы и помогите мне, будьте милосердны, помогите мне, окажите сострадательность, помолитесь обо мне, чтобы там найти мне помилование. Не требую многого, потому что согрешил много. На что вам, братия, зажигать для меня свечи? Не возжег я светильника души моей. На что облекать меня в светлые одежды? Не имею на себе светлого одеяния. На что омывать тело мое водой? Не проливал я слез, как воду. Для чего положите меня в гробах с преподобными, которых ни жизни, ни нравов не показал я в себе? Как обманывал я сам себя! Как издевался сам над собой, говоря: “Молод еще я, наслажусь пока жизнью, вкушу удовольствий мира, дам душе утешиться жизнью, а впоследствии покаюсь. Бог человеколюбив, и, без сомнения, простит мне”. Так рассуждая каждый день, худо прожигал я жизнь свою. Меня учили, а я не внимал; делали мне наставления, а я смеялся; слушал Писание, – и кончаю жизнь, как не слышавший; слышал о Суде, – и издевался; слышал о смерти, – и жил, как бессмертный, презирал ее, словно вечный; и вот, берусь теперь неготовый, – и нет у меня помощника; застигнут не покаявшимся, – и нет у меня избавляющего; обращаюсь с мольбами, – и никто меня не слушает; подвергаюсь осуждению, – и нет у меня спасающего. Сколько раз решал я покаяться и опять делал худшее! Сколько раз припадал к Богу и опять отступал от Него! Сколько раз миловал Он меня, и снова я преогорчал Его! И вот, иду теперь в бедственном состоянии. Сколько дал Он мне прекрасного и сколько сделал я худого!» Так часто умирающий беседует с нами, предстоящими, и внезапно язык его связывается, глаза изменяются, ум разрушается, уста умолкают, голос прерывается.

Когда приближаются Владычные силы, когда приходят страшные воинства, когда Божественные изъятели повелевают душе переселиться из тела, когда, увлекая нас силой, отводят в неминуемое Судилище, тогда, увидев их, бедный человек, хотя бы то был царь, или властелин, или мучитель, или миродержец, весь приходит в колебание, как от землетрясения, весь трепещет, как лист, колеблемый ветром, бьется, как воробей в руках у ловца, весь цепенеет и недоумевает, видя страшные силы, видя новые для себя и величественные лики, видя страшные образы, видя грозные и суровые лица, то, что не видел прежде, и размышляет про себя, и говорит: «Благословен единый Бессмертный, единый Вечный Царь! Что значит в сравнении с этим земное царство? Что человеческое, временное начальство? Что наша суетная и бесчеловечная власть? Вот истинно небесные воинства, вот вечная власть властей, вот страшные зраки единого Страшного, вот мощные служители единого Всемогущего, вот властелины единого Властителя, вот сильные Сильного Бога, вот страшные и ужасные зраки!»

Все это видит тогда один, взятый от нас, и на нас уже не обращает внимания, но, приводимый в оцепенение призывающими его силами, изумляется. Иногда же творит молитвы шепотом, сколько позволяет язык. Из речей его и из положений, им принимаемых, мы, предстоящие, нередко слышим и заключаем, что увидел он владычные силы, и все в трепете ужасаемся и подаем друг другу знаки, говоря: «Безмолвствуйте и не тревожьте больше лежащего, прекратите шум, молчите, не говорите с ним больше, не делайте восклицаний, чтобы не смущать и не приводить его в смятение. Молитесь, чтобы с миром отошла душа его, просите, чтобы дано ему было место упокоения; припадите с молением, чтобы иметь ему человеколюбивых ангелов; припадите с молением, чтобы обрести ему Судию снисходительным; воскурите благоухание, потому что видит он ангельское явление; молитесь, потому что в великом он теперь борении. Следите сами за ним и молитесь. Смотрите внимательно и не забывайте этого таинства; напрягайте взоры и сами позаботьтесь об этом часе».

Что такое человек? Ничто. Что такое человек? Червь. Что такое человек? Пепел. Что такое человек? Сонное видение. Что такое человек? Тень. Вот, отжил свой век; вот, не стало его; вот, он недвижим, бездыханен, безмолвен; вот, скончался. Этот великий и неодолимый лев, мучитель, могущественный, высокий, страшный для всех властелин, лежит и стал кроток, как овца. Он оставил нас, явился и исчез, родился, как будто не рождался, над многими высился, – и будто не бывало его! Повелитель сам внимает теперь повелениям; налагавший узы связывается; и вот, должен идти, куда поведут взявшие его. В этот день, как только придут Божественные изъятели, взяв душу, восходят они по воздуху, где стоят начальства и власти, и миродержатели противных сил. Это – злые наши обвинители, страшные мытники, описчики, данщики; они встречают на пути, описывают, осматривают и вычисляют грехи и рукописания этого человека, грехи юности и старости, вольные и невольные, совершенные делом, словом, помышлением. Великий там страх, великий трепет бедной душе, неописуема нужда, какую потерпит тогда от неисчетного множества тьмы окружающих ее врагов, клевещущих на нее, чтобы не дать ей взойти на небо, поселиться во свете живых, вступить в страну жизни.

Но святые ангелы, взяв душу, отводят ее. Тогда мы, погребая мертвое тело, и, как стороннее и чужое, из собственного дома вынося в могилу, видим другое великое и страшное таинство, усматривая, что малые и великие, цари и простолюдины, мучители и рабы – все стали прахом, пеплом, зловонием, гнилостью, червем. Каков эфиоп, таков же и благообразный некогда; каков юноша, таков же и сгнивший старец; каков расслабленный, таков же неодолимый и крепкий. Все стали, чем были вначале, одной перстью, по сказанному им: Ибо прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3, 19). Ты – земля и опять будешь прахом. И мы, нередко видя лежащих в могиле уже истлевшими, указываем друг другу, подавая знаки перстом и говоря: «Смотри, это такой-то, вот это – мучитель, а этот – такой-то воин, и этот – такой-то царь, а это – потомок такого-то; вот дочь такого-то, а это – величавшаяся некогда юностью, а это – пышный прежде юноша». Так, воздыхая часто, говорим мы на могилах и проливаем слезы, видя, что не различишь там никакой юности, видя великое и страшное таинство; видя, что всякий возраст там изглажен, что всякое приятное око там угашено, что всякий борзый язык безмолвствует, а сладкоречивые уста запечатлены; видя, что всякая красота зубов там рассыпалась. Смотря на это, будем умолять Человеколюбивого Бога, чтобы сподобиться нам от Него помилования. Ему подобает держава во веки веков! Аминь.

Великое, подлинно, и страшное видим таинство. Видим, что возраст там изглажен. Видим, что всякое телесное благообразие там изменилось. Видим, что всякая красота лица стала бесполезной. Видим, что всякое приятное око угашено. Видим, что всякие доброглаголивые уста запечатлены. Видим, что всякий борзый язык там умолк. Видим, что вся красота зубов там рассыпалась. Видим, что всякое плетение волос сгнило. Видим, что всякая красота возраста сокрушена. Видим, что всякая начальственная власть там прекратилась, всякое самоуправление и высокомерие окончилось, всякое юношеское высокомерие утихло, все суетные человеческие усилия и труд там закончились, успокоились, прекратились. Говорим, – и никто не слушает; плачем, – и никто не внимает. По именам призываем лежащих, говоря: «Куда отошли вы, братья наши? Где обитаете? Где ваше местопребывание? Для чего оставили нас так внезапно? Подайте нам голос, побеседуйте с нами, как беседовали некогда, отвечайте нам». – «Мы, – говорят отшедшие от нас, пребывающих еще в жизни, – мы, то есть душа каждого из нас, находимся в месте, приличном душе, по достоинству ее. А этот прах, перед вашими глазами лежащий в могиле, этот пепел, который видите, это зловоние, эти сгнившие кости, эти нечистые черви – тела тех юношей и отроковиц, которые были некогда для вас вожделенны. Этот пепел – та самая плоть, которую заключали вы в свои объятия и ненасытно лобызали. Эти оскаленные зубы – то самое лицо, которое день и ночь покрывали вы несчетными лобзаниями. Этот гной и отвратительная влага – та самая плоть, в объятиях которой предавались вы греху. Поэтому смотрите и в точности уверьтесь, остающиеся еще во плоти, в этой суетной жизни, знайте, что, обнимая на ложах своих юных сожительниц, обнимаете вы прах и тину. Знайте, что когда лобзаете члены их, лобзаете вы смрад и гнилость. Вразумитесь, что, когда возгораетесь к ним любовью, предмет вожделения вашего – черви, пепел и смрад. Не предавайтесь заблуждению, неразумные юноши и девы. Не обольщайтесь суетной красотой юности, потому что и мы, лежащие перед вашими глазами – сгнившие мертвецы, некогда, во время жизни своей, как и вы теперь, видные и величавые. Так же мы умащались благовониями, были любимы, наслаждались и благоденствовали; и вот, как видите, все это стало брением, прахом, пеплом и зловонием. Не обманывайте больше самих себя, но у нас, которые предварили вас в могиле, научитесь, и уцеломудритесь, и уверьтесь, что есть суд во аде, есть нескончаемое мучение, есть непроницаемая светом тьма и безотрадная геенна, есть неусыпающий червь, немолчный плач, непрестанный скрежет, неисцельная скорбь, есть Нелицеприятный Судия, беспощадные служители, есть горький и вечный плач».

Этому если не словами, то самым делом учат нас братия наши, предварившие нас там. Как совершающие память о них, жаждали мы научиться чему-нибудь, услышать или узнать, где они, в каком состоянии души их, горе ли они или долу; видят ли они нас теперь, и увидим ли мы их когда-нибудь, облобызаем ли их там или вообще не будем знать их. Но никто не знает этого, потому что никто не приходил оттуда и никто не открыл нам тамошнего состояния, где оно и каково оно. Бог, как стеной, заградил от нас это; утаил, скрыл, под сенью оставил для нас тамошнее, пока сами не отойдем туда и не достигнем тамошнего, когда все восстанем из мертвых, все явимся, исповедуемся и дадим отчет на том великом и Страшном, на том, в трепет приводящем и неисповедимом Судилище Судии, когда приидет с неба судить всю вселенную от восток солнца и до запад, когда прозвучат гласы тех страшных труб, когда тварь восколеблется и смятется в страхе и трепете, когда гробы отверзутся и всякая плоть восстанет обнаженной и открытой, когда всякие уста заградятся и всякое дыхание принесет исповедание и перед Судией потечет огненная река, о которой говорит Даниил: Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна; престол Его – как пламя огня, колеса Его – пылающий огонь. Огненная река выходила и проходила пред Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли пред Ним; судьи сели, и раскрылись книги (Дан. 7, 9-10).

Это день и час, о котором говорит и Давид: Для чего бояться мне во дни бедствия, когда беззаконие путей моих окружит меня? (Пс. 48, 6). Этот день проклинал Иов, говоря: Да проклянут ее проклинающие день, способные разбудить левиафана (Иов. 3, 8), то есть диавола. О дне этом и другой пророк вопиет: Вот, Он идет, говорит, Господь Саваоф. И кто выдержит день пришествия Его? (Мал. 3, 1, 2), когда грядет Бог наш, и не в безмолвии: пред Ним огонь поядающий, и вокруг Его сильная буря. Он призывает свыше небо и землю судить народ Свой (Пс. 49, 3, 4), и всякую плоть призовет на Страшный тот

Суд, где нет ни малого, ни большого, ни раба, ни свободного, где нет ни царя, ни подданного, но все подсудны, все узники, все обнажены, всеми оставлены, все трепещут, плачут, смущены, мучаются, озабочены, что сказать, чем оправдаться перед Судией в том, что сделано худого. Где там величавость царей? Где высокомерие мучителей? Где гордыня неразумных? Где изнеженность юности? Где нарядность одежд? Где предстоящие и сопровождающие рабы? Где убранные дщери? Где золото? Где серебро? Где златоуздые кони? Где благовонные мази? Где курения? Где благоухания? Где суетные траты? Где забавы? Где роскошь? Где пиршества днем и ночью? Где пьющие вино и роскошествующие при тимпанах и плясках, но небрегущие о Боге и о нищих? Ничего такого нет там, но горькое: «Увы! увы!» Нам можно уже не обогащаться, но трепетать; там не убранство, но омрачение; там можно не ликовать, но плакать; там не величавость юности, но заточение во аде; там не умилостивление, но великий страх; не утешение в тот страшный и трепетный день, но праведное и строгое воздаяние.

Прекрасная помощь тебе в тот день, если оказывал ты здесь сострадание к нищим. Прекрасные защитники твои перед Христом – нищие, которых ты питал, к которым был милосерд, которых укрывал и спасал. Прекрасные и сильные за тебя ходатаи – Христовы братия, нищие, сироты, вдовы, странники, беспомощные, увечные, слепые, пленники, всеми оставленные, в истязаниях, в пустынях, в темницах, в заточении, в болезнях, в бедах, – тобой спасенные и помилованные. Там будут они тогда великими твоими предстателями, великими заступниками, великими помощниками; покажут Христу, что ты подавал им, чем питал их, как покоил их, в чем служил им. Там будут они, как братья Христовы, прекрасными твоими братьями. Ибо если и один царский брат имеет часто большую силу в ходатайстве перед братом своим – царем, то не гораздо ли сильнее ходатайство, где умоляет множество братии?

А что Христос в страшный тот час Суда братьями наименует нищих, то послушай, что говорит Он праведникам, которые будут стоять тогда одесную Его: Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25, 40). Говоря же это, Он укажет, без сомнения, перстом на предстоящих там и сидящих у ног Его. Кто же настолько достоин, настолько блажен, чтобы наименоваться братом Христовым в тот час, когда все ангелы и человеки ужасаются и трепещут? Каких сокровищ, какого богатства, каких венцов не выше для тебя это наименование? Кто же они такие, чтобы ублажать нам их? Кто они такие, чтобы восхвалить нам их? Кто они такие, чтобы и мы поревновали им? Кто они, в этот день и час приводящего в трепет и Страшного Суда, смело, с дерзновением, безбоязненно входящие ко Христу, как к Отцу своему и искреннему другу, твердо уверенные и знающие, что примет Он их, как сынов и искренних друзей, потому что искренне послужили Ему и сохранили заповеди Его? Кто этот преблаженный, которого Христос, сидящий на Престоле, увидев восходящим к Нему, примет и встретит с веселым лицом, с улыбающимся взором и с радостным приветствием, с благосклонной откровенностью взяв его, заключит в Свои объятия, облобызает, будет ласкать, как милого сына, после долговременной разлуки возвратившегося с чужой стороны, и скажет ему: «Приятно пришествие твое, добрый и верный друг, вожделенно твое пришествие, питатель Мой, странноприимец Мой, покровитель Мой. Благодарю за расположение твое и не забуду любви твоей. Помню, сколько доброго сделал ты Мне. Знаю, как ты покоил Меня».

Потом, говоря ему это, держа его и поставив посреди, перед всем великим собранием, перед ангелами и архангелами, перед всяким началом и властью, перед праведными и пророками, апостолами и преподобными, и всем указывая на него, Христос возвещает, говоря: «Этот человек, когда видел Меня алчущим, питал; видел жаждущим – утолял Мою жажду; видел цепенеющим от холода – прикрывал; видел странником – принимал к себе; видел больным – служил Мне; вводил Меня в дом свой – омывал Мне ноги, омывал язвы Мои, покоил Меня на ложе своем; отверзал Мне двери дома своего, встречал

Меня с радостью, покоил Меня радушно; видел Меня в крайности – избавлял Меня; находил Меня в темнице – выкупал Меня. Потому и Я говорю ему: Хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего (Мф. 25, 21), насладись утехами рая Моего, вниди в Царство Господа твоего, вниди в жизнь вечную». И не только это скажет тогда Христос благоугодившим и послужившим Ему, но пригласит их возлечь и Сам будет служить им.

Чтобы и нам насладиться таковым вещанием, и славой, и честью, отправимся, возлюбленные, поспешим, предварим, чтобы нас не предварили, восхотим, чтобы не быть нам восхищенными внезапно, войдем, чтобы не остаться вне. Приложим тщание, возлюбленные, ускорим шествие, восхитим, предупредим. Свергнем с себя леность, в какой живем доселе. Отложим напрасную медлительность, отринем надежды, день за днем нас обманывающие. Не будем более самих себя обольщать, самих себя обманывать. Да не издевается над нами лукавый. Да не вводит нас в обман нечистый помысел настоящим и утренним днем, потому что многие, замыслив многое, не дожили до утра, но внезапно похищены смертью, как воробей – ястребом и агнец – волком, или как пленник – разбойником, и совершенно не имели возможности ни поговорить, ни сделать завещание, ни даже промолвить слово. Одни, с вечера заснув здоровыми, не дожили до утра; другие, сидя за трапезой, испустили дыхание; иные внезапно умерли во время прогулки и забав; иные, умирая в бане, нашли для себя в ней и погребальное омовение; иные внезапно похищены смертью во время брака, в самом брачном чертоге сделав для себя брачные одежды вместе и погребальными, и место владеющих свирелью заняли сетующие, и место пляшущих – плачущие. И все это мы знаем, все нам известно; а это и тягостнее всего, что добровольно и с ведением грешим и обманываем сами себя. Потому и не найдем никакого себе снисхождения у Бога, ибо не по неведению, но с ведением вдаемся в обман. Слышим Божественные Писания и хвалимся, что слышали, но не исполняем сказанного в них. Умоляю вас, наконец, будьте не слушателями только, но и исполнителями учения. Если кто, имея лукавый навык к блуду, по выслушивании ныне сказанного отсечет этот навык, то он прекрасный слушатель. Если кто был злопамятен на ближнего и примирится с ним, то прекрасный он слушатель. Если кто, приведенный в сокрушение настоящим словом, сделается милостивым и щедрым, то прекрасный он слушатель. Да не в осуждение послужит нам это или иное чтение, потому что слушаем и не делаем. Если смерть брата твоего не уцеломудрит тебя, то никто уже не будет в состоянии оказать тебе пользу. Если, смотря на мертвеца, не приносишь покаяния, то когда после этого обратишься? Если сказанное не приводит тебя в сокрушение, то никогда не отстанешь от греха.

Эту-то, возлюбленные, от Божественных словес трапезу предложили нам предварившие нас у Христа братия наши; такие-то уготовили животворные снеди, так-то растворили для нас вино учения; такое-то увеселение и наслаждение принесли нам в дар для нашего спасения, чтобы, размышляя об этом и ночь, и день, и каждый час, и в церкви, и на торжище, и в доме, и за трапезой, и в судилищах, и на ложах, и в бане, и на пиршествах, и в собраниях, могли мы отстать от худого и суетного навыка и от нерадения и обратить души свои к покаянию, уклониться от настоящего, умилостивить Владыку и достигнуть Небесного Царства, по благодати, и щедротам, и человеколюбию Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, потому что Ему слава и держава, ныне и всегда и во веки веков! Аминь.

Адам и Ева ^[11]

1

Велик был Адам – и стал унижен. Начало его – высокая степень славы, конец его – глубокое уничижение. Начало его – в раю, конец его – во гробе. Он создан прежде Евы, плоть его была совершенна и еще нераздельна. Во образ будущего взята у него кость. Кость эта была Ева, и она вскоре стала причиной грехопадений; кость эта вскоре сокрушила эту стену – Адама. Евой утрачена прекрасная и вожделенная слава – Марией возвращена эта слава, погибшая для Адама и Евы. В помощницы Адаму дана была Ева и послужила ему преткновением; дана была для того, чтобы разделить с ним бремя, но сделала его виновным. Слабейшая поработила его себе, подчиненная низложила, немощная сокрушила его. Из ревности не допустила, чтобы муж вкусил первый, – захотела стать выше Адама, занять первую степень, Адаму же предоставить вторую. Поскольку пожелала поработить себе мужа, то Господь обличил ее тайны и сказал ей: Он будет господствовать над тобою (Быт. 3, 16). Еще не обвинил их Благой, как уже осудила их собственная их воля, обвинила собственная совесть, низложила собственная гордыня, погубило собственное вожделение. При всех сокровищах обнищала владычественная свобода; в раю сладости при мудрости ума обольстилась красивым деревом.

Преступление заповеди умертвило человека, однако он продолжает пренебрегать заповедью. Совет лукавого подверг человека осуждению, однако он продолжает исполнять волю лукавого. Мир погибает, но человек не вразумляется. Он премудр: подвергает исследованиям и море, и сушу; исследует особенности стран и различные свойства всякой вещи; знает семена и растения, сведущ в искусствах и рукодельях; известны ему вещи видимые, исследованиями доходит до познания вещей невидимых. Если потеряно у него вьючное животное, ищет его. Не ищет только души своей. Что касается преходящего, тут он сведущ и опытен, а что касается обетований, то здесь он совершенный невежда. Разумен в приобретении временного, готов на дела бесполезные, а в деле необходимом ленив. Все многотрудное для него легко, все затруднительное – удобно. Трудным ему кажется одно – приобрести спасение, а смерть находит он без труда.

Много способов к погибели человека, но есть у него и средства ко спасению. В этом помогает ему сама природа, служит ему опорой и Писание. Отец облекает его в оружие, Сын дает ему щит, Дух выходит с ним на сражение. Да и делать зло много ему препятствий: в трепет приводит его меч судей, мучением угрожает закон царя, устрашают Писания и книги, в содрогание приводит имя геенны.

Человек – не дитя по своим познаниям, не помрачено его разумение, не мала мера его сведений. Он, источник изобретений, всю тварь покоряет себе. Но по малости своей он – тля, по бессилию – моль, по низости – саранча и в Царском саду все точит, как червь.

Производит он разыскания в горах, похищает сокровища у рек, испытывает морские глубины, проникает в сокровенности лесов и пещер, делает в них свои разыскания; рассекает внутренности деревьев и от сообщенной им влаги получает плоды; обрезает излишние побеги на виноградной лозе; удобряет и умягчает землю, собирает с нее сокровища. Он – Божий образ в мире: извлекает воду из глубин и своими сооружениями, как облаками, поднимает ее на великую высоту, чтобы и в этом уподобиться Творцу. Вместо творческой силы у него есть способная все сделать рука и ведение, достаточное для того, чтобы все привести в исполнение.

Кто исчислит сокровища его? В красильном деле дошел он до составления всякого рода цветов, в ткачестве – до производства всякого рода тканей. Сколько изваяний вышло из его горнила? Сколько истуканов – из-под его резца? Кто определит, сколько изобретено им благовонных мастей, сколько различных вкусных кушаний, так что трапеза его, подобно Эдемскому раю, исполнена всякого рода наслаждениями? Но если читаешь и говоришь ему о Суде и воздаянии, то овладевает им совершенная леность, нападает на него нерадение, как будто во сне слушает он слова твои. И как только оставишь его, весь приходит в движение, начинает заботиться о прибытке, о данном взаймы и о прибыли.

Весь ум его занят тем, чтобы не убыло кодрантов его. На все простерта рука его. На присных тяготеет иго его, на чужих – владычество его. Не знает он сытости в торговле. Всякая страна ему близка; и море, и суша у него под руками – только Церковь стоит от него как бы вдалеке. Рука его длинна, когда берет, и коротка для подаяния милостыни. Если показывает он себя невинным младенцем, не верь ему, потому что он обманывает тебя, представляясь простым. И Всеведущий, говоря: Лице земли и неба распознавать умеете (Лк. 12, 56), обличает того, кто с помощью своих наблюдений постиг перемены в мире и предсказывает, когда будет зной, когда – дождь, когда – ясная погода.

Но всего горестнее то, что человек ведением своим хочет стать выше Творца, покушается исследовать Творца, как тварь, и Ему назначить пределы. Адам хотел стать выше Творца, вкусив древесного плода, и потомки Адамовы домогаются этого своими исследованиями. Каково начало, таков и конец. При дверях уже пришествие Господне. Ты, Боже, смиловался над Адамом и дал ему возможность покаяться – отверзи дверь и нашему покаянию. Благословен Прощающий грехи наши! Благословен Умножающий сокровища наши!

2

Лукавый вовлек нас в исследования о Том, Кто совсем не может быть исследован, Кто непостижим и Кого можно постигать только верой. Красоту Его легко увидеть, но она неопределима, а мы в своей немощи думаем, что Он подобен тварям. Лукавый ослепил умы Адамовых потомков, чтобы они не увидели западни, которую устроил он через змия. Если бы еще в раю обман его подвергся горнилу искушения, то там же обнаружилась бы и вся гнусность его. Если бы Ева испытала змия, которого не знала и по имени, то поняла бы, каков он и как далек от ведения тайн, заключавшихся в древе, утаенном от ангелов и ведомом простым.

Как только сердце исполнено любви к чему-нибудь, нет в нем места совету и разумению. Воля человека всецело устремлена к одному; при всяком случае человек старается об одном – выполнить вожделение сердца своего. Иной скажет: «Если бы Адам знал, что гибельно для него вкусить плода с дерева, то и не приблизился бы к дереву». Но это значит обвинять Праведного Судию, будто бы несправедлив суд Его, которым поразил Он преступного и предал его на мучение. Кто говорит в защиту Адама и утверждает, что он согрешил, потому что не знал, того можно спросить, почему же сам он грешит, хотя знает, что грешит? Таким образом сам собой и на собственном своем примере поймет он, что и Адам знал, когда согрешил.

Если бы справедливым было то, что человек никогда не стал бы грешить, узнав, как нечестиво прогневлять Бога, то справедливым оказалось бы и то, что Адам, вкушая, не знал, подобно неопытному младенцу, что совершает грех. Змий смеялся над Адамом, когда он грешил. Правосудный осудил его по содеянии им греха. Как бежал и скрылся он, познав наготу свою, так скрывал и то, что вкусил похищенный плод. И мы подобны Адаму, как и он подобен нам. Адам таил – таим и мы. Таил Каин, таил Ахан, таил Гиезий, таил Иуда. Благословен Судия, осуждающий нас!

Облеченная славой Ева не захотела найти возражения на сказанное презренным, не стоящим внимания змием, хотя слово его требовалось исследовать и ввергнуть в горнило искушения, хотя ей принадлежала слава, а змию – бесславие. Подивимся Марии, Которая не устрашилась изъявить Свое недоумение перед великим ангелом, не убоялась вопрошать его. Ева не хотела вопросить презренного змия, когда Дева возражала Гавриилу. Мария вопрошала не с тем, чтобы входить в исследования о Сыне Присноживущего; Она спрашивала, потому что не познала мужа. Мария спрашивала, когда сказанное ангелом было удобоисполнимо; Ева поверила ручавшемуся в неисполнимом. Неблагоразумная мать стала для нас источником бедствий, а благоразумная сестра – сокровищницей радостей. Змий, которого нужно было расспросить, не был подвергнут испытанию, а Христос, Которому должно веровать, делается предметом пытливых исследований.

3

Послушаем, братия, сыны Евины, о том, что содеяно древней матерью нашей и чему положен конец Марией. Ева отверзла затворенные уста смерти, загражденные двери шеола, проложила новый путь ко гробу. Без сомнения, Ева так же желала плода дерева, как Иосифова госпожа вожделела Иосифовой красоты. Одна обкрадывала мужа, другая похитила плод с древа.

И вор осознает, что поступок его худ. Ева, упоенная обещанием славы, на все отваживается, как блудница. Предавшись невоздержанию, не спрашивает змия: «Раб ты или свободный и один из горних? Зверь ты или один из ангелов? Никто из горних, ни серафим, ни херувим, не приходил к нам и не возвещал этого. Кто же тебе дал это превышающее все знание о том, чего не знают ни высшие, ни средние? Если есть иной Бог, кроме Единого, и ты посланник его, то он подобен тебе и по тебе можно судить, что вполне он гнусен. Если любит он тебя, то чем наградил тебя, сделав участником своих тайн?

Ничтожен пославший тебя к нам. И он сам свидетельствует, что Бог наш есть истинный Бог, ибо дал нам все, хотя и не просили его. Не тем ли более вознаградит нас, если соблюдем заповедь Его о древе? Если таков пославший тебя, то с бесчестием возвратись к тому, кто, оставив свободных, вступил в союз с рабом нашим и участником тайн сделал того, кто по роду принадлежит к бессловесным. Видно, что оба вы, и ты, и он, не лучше вьючных животных. Сравним тебя с Адамом, если только можно бессловесное сравнивать с человеком. Если станешь уверять, что ты старше Адама, то самое имя твое свидетельствует, что гораздо моложе ты Адама».

Адаму предоставлено было право наречь имена животным, чтобы показать великое старейшинство его перед ними. Не дети дают имена родителям, но от старших переходят имена к младшим. Как Бог, Который по существу Своему древнее всего, нарек имена всем тварям, так последнему созданию Своему, в знак старейшинства его, предоставил право наречь имена всем животным. Создал его последним, но сделал первым; человек моложе по времени устроения своего, но старше по достоинству; бессловесные произошли прежде него и старше по времени существования, но позднее по именам своим.

Почему Адам нарек имена только Еве и животным, прочих же тварей, и небесных, и земных, а также и рай оставил без наименования? Потому что они не вступали после с ним в брань и от тварей этих не было ему зла. Творец Сам нарек имена другим тварям, а рабу позволил наречь имена животных, чтобы помнил он, что сам нарек имя Еве, что сам дал имя змию, чтобы он не был обманут ими. Если бы возмечтали они о себе, что они выше Адама, и стали бы соблазнять его древом, то мог бы Адам обличить их именами их, потому что они получили наименования от его мудрости и, будучи прежде как бы мертвыми, с именами приняли жизнь. Новорожденные, пока не имеют имен, для голоса и слуха то же, что мертвые, а имена делают их как бы живыми для тех, которые говорят с ними, зовут их, внимают им и общаются с ними.

4

Позор жене, источнику хитрости. Победив источник мудрости – Соломона, она сама побеждена змием, который хотя и называется хитрым, но не человек, а животное; принадлежит к роду бессловесных, хотя и сказано о нем, что он был мудр. Если бы прародители обратились к нему с укоризной, то он скрылся бы и исчез. Если бы вошли с ним в состязание, то был бы он побежден и бежал. Но Ева не укорила его, не вступила с ним в спор. К змию склонила слух, к плоду – око, и слово стало делом.

О, если бы она спросила себя, что такое древо это: создание или Создатель, тварь или Вечное Существо, в Котором все сокровища? Ибо тварь ничего не в состоянии дать без Того, Кто может все. Древо это и самой смерти, которая должна была последовать за вкушением его плода, не могло произвести в тот же час, как согрешили прародители. Как же могло оно даровать обожение? И наготу показало не само древо, но Правосудный, видевший, что прародители согрешили.

В том, что и другие создания, и это древо сотворены Вечным Существом, мы убеждаемся тем, что и Бог нарицает им имена, нарек и Адам. Между этими именами нет имени иных вечно сущих, нет иной силы, которая нарекла бы тварям новые имена. Следует спросить: если Праведный утаил имена вечносущих и не открыл, но оставил их в неизвестности, не желая, чтобы учение о них сделалось общеизвестным, то кто же мог открыть их? Гордящиеся своей мудростью пусть вникнут, где появились имена таких вечносущих, которых даже нет. От греков узнали они пустые имена этих вечносущих, в Писании же нет таких имен.

Нетверд голос у обманщика, смутна речь его, непрестанно меняется цвет лица у того, кто строит козни и расставляет сети. Кто оком смотрит блудно, у кого воровской взгляд, в том страх говорит о преступлении его. Прародители, не спрашивая, верят обманщику, соглашаются с лжецом, внимают коварному, не требуют ни знамения, ни доказательства, ни свидетельства. А Благого, Который в удостоверение Своей истинности предоставляет тысячи свидетелей, почитают обманывающим. Небо, земля и все, что на них, свидетельствуют о Творце, возвещают благость Его. И рай проповедует, что Он есть податель, даром отдавший всю тварь в обладание Адаму, который показал себя бесстыдным.

Позавидовал лукавый, что столько дано Адаму. Приняв на себя вид благодетеля, обкрадывает его, как вор. В его даре скрыты были терния и болезни, пот и труд, позорное опоясание из смоковных листьев, душевное раскаяние и смерть. Камень вместо хлеба, змею вместо рыбы, скорпиона вместо яйца подает он просящим у него. Прокляты эта рука и дар ее! Это шуйца, и дар ее подобен ей.

5

Снизошел Ты, Победитель, к виновному Адаму, из сокровищницы Своей наградил его великими дарами, за его земные страдания ввел в блаженные обители Царства. Убогим явилось величие Твое, чтобы небесными Своими сокровищами обогатить нас, бедных, и чтобы через сокровища свои стали мы друзьями горних. Если человек молчит об этом, то он бесстыдно неблагодарен. Поэтому отверзаю уста, чтобы возблагодарить Тебя, и умолкаю, чтобы не сказать чего-либо дерзкого. На каком языке человек вполне изобразит щедроты Твои? Ничьи уста не в состоянии воспеть их полноту и обилие. Кто может открыть уста? Но как промолчать? Не хочу ни того, ни другого – ни молчать, ни говорить. Буду песнословить, сколько есть сил, буду молчать, когда не станет у меня сил. Выхожу на поприще, чтобы приобрести пользу, остаюсь неподвижным, чтобы получить спасение.

С плотью, этим малым сосудом для души, в ней обитающей, соединил Ты величие Свое. Дивно рождение Твое от Марии. Как в малое отверстие уха вошла и влилась смерть, так в новое ухо Марии вошла и влилась жизнь. Как одно древо было причиной смерти, так другое стало причиной жизни. Одно доставило победу смерти, другим восторжествовала жизнь. Енох и Илия прообразовали эту тайну, потому что вознесены и переселены в рай. Два победителя вошли туда, откуда двое же принуждены были выйти посрамленными. Два победителя вошли в рай, чтобы двоим обличить двоих же, побежденных в раю. Двое осуждают двоих – дети осуждают родителей. Адам побежден и изгнан, потому что послушался жены, а Енох и Илия одержали победу и вошли, потому что прославились: Илия – девством, а Енох – святостью. В том же вооружении победили они, в каком побежден был Адам.

Не оружие посрамляет побежденного, но тот, кто облечен был тем же оружием и одержал победу. Илия переселен в рай жизни, чтобы низложить кичение безрассудных иудеев, которые утверждали, будто бы наследие – в Иерусалиме. Земля Обетования была только подобием невидимого рая; кто же изберет прообразующее вместо прообразуемого, подобие вместо действительности? Обрезанные, как дети, ожидают, что земля, текущая молоком и медом, будет для них матерью. Они подобны детям, обращающим взоры свои к питающей их молоком. Но достигшие совершенного возраста устремляют взоры к тому раю жизни, в котором древо жизни – образ Сына Присноживущего и который не запустеет, подобно опустошенному Иерусалиму.

Возгордившийся и возжелавший стать подобным Богу Адам обличен Илией, который, несмотря на то что, подобно Богу, заключал и отверзал небо, не возгордился в сердце. Справедливо было войти в рай тому, кто в такой же мере уничижался, в какой восходил выше. Изгнан из рая тот, кто возгордился; вошел в рай тот, кто уничижал себя. Не только двое оказались возлюбившими смирение – прочие не вошли не потому, что все они были высокомерны, – но в этих двоих Творец хотел показать образ всех входящих в рай. Енох возлюбил праведность и восхищен в рай в удостоверение того, что Адам изгнан из рая за собственную свою вину. Енох введен в рай, когда Адам был вне его, чтобы никто не мог сказать, будто бы и Господь наш противостал греху потому только, что Он – Бог. Он отверз рай, и вошли в него два победителя, чтобы не была посрамлена истина. Слабый не может быть постыжен победой того, кто сильнее его, но бывает посрамлен, когда подобный ему одерживает победу и получает венец.

Адам и Енох

Видит Адам Еноха, входящего в рай, и терзается душевным раскаянием. Вхождение Еноха укоряло Адама, изгнанного из рая. Но в том, что терзало его, он находил и уврачевание. Енох нанес ему удар тем, что вошел в рай, но Енох же и утешил его тем, что вошел в утраченное наследие. Радовался праотец наш Адам, видя, что хотя и изгнан он из рая, однако потомки его входят в блаженную обитель. Посрамил его сын, но он же и утешил его. Адам не умер в тот день, в который определено было ему умереть. И эта же благость Божия, отменившая такой приговор, сохранила ему жизнь, чтобы утешился он, увидев, как Енох входит в рай и получает его в наследие. Адам вкусил эту благость, понял, что и он может войти туда с помощью другой Евы, и познал, что и у него есть надежда возвратиться в наследие свое. В Енохе увидел Адам образ Спасителя нашего, Который отверз рай и ввел в него изгнанного; увидел тайну Вертоградаря, Который блюдет у Себя благодать – ключ от рая.

Когда вошел Енох внутрь рая, тогда правда и благость привели его к древу жизни, чтобы от правды получил он жизнь, а благостью был возвеличен. Если Енох, который не умирал, не мог быть живым без древа жизни, то кто может получить жизнь без Сына Присноживущего, этого Плода, Который всему дает жизнь? Человек не иначе может получить награду за труд свой, как по правде, и не иначе может получить за труд свой более должного, как по благости.

Чей труд равноценен Царству? Кто может получить Царство по правде, если не наследует его даром? Только капля дается по правде, а прочее восполняет благость. Труд правды подает только случай Подателю за малое наградить великим богатством, потому что не укоряется и за малое приумножение правды, кто приумножает. Малый труд смертного удостоверяет в том, что сделал бы он и многое. Если бы продлилась жизнь его, больше было бы и трудов. Поэтому правда есть и благость. Правде свойственно вменять в заслугу и то, что сделал бы человек, если бы жил дольше. А благости свойственно по тому малому, что сделано человеком, заключать и о большем. Труд человека и мал, и велик. Мал на самом деле, велик по воле, желание которой беспредельно. Человек не многое может сделать по силе своей, но может желать сделать многое по воле своей. В воле у него – многое, но немногое – в исполнении. Поэтому если Воздаятель воздает малым, то значит, что самый труд был мал на деле; если же воздает без меры, то значит, что принимает во внимание и волю.

Мария и Ева

1

Сравним Марию и Еву. Обе непорочны, обе исполнены простоты, но одна сделалась причиной нашей смерти, а другая – причиной нашей жизни. Ева отделила простоту от благоразумия и сделалась неразумной. Благорассудительная Мария благоразумие Свое сделала солью для Своей простоты. Невкусно слово простоты без благоразумия, безнадежно и ухищренное слово без простоты. Всякий проступок недалек от простоты, и всякий грех близок к хитрости. Но простота и благоразумие, братия, взаимно украшают друг друга. Простота у слова хитрого отнимает острый вкус, а благоразумие служит приправой слову простоты. Пусть хитрость будет проста, а простота – хитра. А если не соединены они вместе, то обе ни к чему не годны, потому что в одной нет вкуса, а в другой – любви. Если же сопряжены между собой, то обе имеют высокую цену. Их можно уподобить двум рукам: когда действуют они порознь, то бессильны, а когда действуют вместе, тогда имеют силу над миром, покоряют себе море, подчиняют сушу, расплавляют и в жидкость обращают мед, мягким делают железо, засыпают глубины и превращают в холмы, пробивают и делают низкими горы. Две эти матери имеют у себя десять дочерей – десять перстов и их бессилием покоряют себе силу.

Ничтожна сила их, но славны дела их. При своей малочисленности они, как многочисленные, совершают много прекрасного, величественны и прекрасны в производимых ими изображениях. Они безмолвны и многоречивы, когда пишут книги. Они обнажены и мысленные вычисления облекают в видимые числа. Видишь пустую горсть, а при вычислениях – в ней мир и числа. Есть у них ближний и сродник, друг и единоплеменник, историю которого передать трудно, он чужд им, однако весь отпечатлевается ими. Он – вестник их, отлетает и прилетает без крыльев, не будучи пернатым, парит в воздухе, в недрах своих скрывает вверенную ему тайну, говорит так, что голос его не достигает слуха, который также есть вестник их, потому что ухо так же важно, как и язык. При его ненарушимом покое чуждо ему слово; у него один сродный ему язык – молчание. Как голос не ощущается глазом, так молчание не воспринимает ухо, однако видящее око все слышит, а молчащее ухо все видит.

Очами своими увидела Ева красоту дерева, и совет коварного диавола нашел доступ в ее душу, концом же дела было горькое раскаяние. Слухом Своим узрела Мария Сокровенного, Который пришел к Ней. По слову зачала в утробе Своей воплотившуюся в Ней Силу. Смерть и сатана допытывались слуха о Воплотившемся. В изумлении стояли они и услышали, как взывают о Нем ангелы: «Умерщвляет Он смерть, низлагает Он сатану. Он – радость горних, Он – упование дольних!» Смерть и сатана взглянули тогда друг на друга, и содрогнулись, и стали держать совет, куда им бежать, где им укрыться? В пустыню бежал лукавый, в преисподнюю низринулась смерть. Бежали они от Сокровенного, но Он пришел в обители их. Пришел в пустыню – и победил там лукавого, сошел в преисподнюю – и победил там смерть в ее вертепе. В бездействие приведены и смерть, и сатана, похитившие у человека надежду. Процвела на земле надежда и радость – на небесах, когда с радостным благовестием низошли к земнородным ангелы.

2

С появлением светила просветляется око, ясным делается при свете его, украшается сиянием его, облекается в лепоту красотой его, и Мария подобна оку. Вселился в Нее Свет, омыл Ее ум, чистыми сделал Ее помыслы, уцеломудрил попечения Ее, освятил девство Ее. Так же таинственно приняла Его в лоно свое река, в которой Он крестился, чисто приняло Его в себя лоно вод, свято и славно извело Его на свет. В чистом лоне реки познай Дщерь человеческую, зачавшую безмужно, родившую бессеменно, по благодати питавшую Господа благодати. Он – Восток в реке, сияние во гробе, просиял на вершине горы, воссиял во чреве. И когда восходил, и когда нисходил, блистал собственным Своим светом. Свет, которым облечен был Моисей, покрывал его снаружи. Река, в которой крестился Господь, облекалась светом изнутри. Плоть, в которой обитал Он, всецело проникнута была светом. Если так озарился славой Моисей, который видел только малый луч Божества, то не тем ли более должны были озариться светом и плоть, в которой обитал Господь, и река, в которой Он крестился?

Сияние, которым окружен был косноязычный Моисей в пустыне, не давало тьме покрывать мраком кущу его, потому что свет от лица его разливался на все, что было перед ним, подобно тому как и горние не требуют иного света для очей своих, но вежды их изливают обильный свет и блистательные лучи, и они покрыты славой. Как солнце не чужим светом рассеивает тьму, как источник света не имеет нужды в другом светиле, так в день воскресения просветятся праведники, ризой их будет свет, покровом – сияние, и сами для себя сделаются они светозарными звездами. В тот же день, братия, нечестивые облекутся в одежду всякой скверны, покроются всякой нечистотой. Сами источат для себя тьму и мучение, подобно тому как тело, одержимое недугом, само производит жар и другие припадки – эту узду для удержания безрассудства, этот жезл для наказания. О Благой, устроивший для нас солнце – для управления днем и луну и блистающие звезды – для управления ночью (Пс. 135, 8–9), и мне, по благости Твоей, да воссияет свет Твоего утешения. Возблагодарите Творца, Который устроил небесные светила, прославьте Создателя, Который в видимом свете явил нам образ Света Спасителя нашего.

3

Озари учением Твоим и голос говорящего, и ухо внемлющего. Подобно очам, да озарится светом и слух, для которого голос есть то же, что луч. Тело и весь состав его одолжены оку благообразием действий своих, красотой чувств своих, стройностью членов своих. Ясно, что Мария есть Дочь света, потому что через Нее озарились светом и мир, и обитатели его, омраченные через Еву, виновницу всех зол. Две жены эти подобны двум очам в теле, из которых одно темно и слепо, а другое – чисто, светло и все освещает.

Мир этот есть тело, в котором водружены два ока. Око левое и слепое – Ева, око правое и светлое – Мария. Темным оком омрачен был целый мир, и ощупью ходили люди. Что ни останавливало их на пути, то почитали они богом, ложь именовали истиной. Но когда восстал для них свет в чистом оке от вселившегося в него Небесного Света, тогда обратились и исполнились раскаяния люди, поняв, что по собственному своему измышлению утратили жизнь.

О воздержании; о том, что не должно соревноватъ грешникам, которые извиняются обстоятельствами времени, и о Ное

Некоторые уловляются зломудренным змием, пребывая в заблуждении, не разумея Писаний и не стремясь к уяснению ведения их. Ибо Господь говорит: Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией (Мф. 22, 29). И мы знаем, в какое время Ной благоугодил Богу, так как написано: И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время (Быт. 6, 5). И несколько ниже Моисей говорит: Ной же обрел благодать пред очами Господа (Быт. 6, 8), когда земля растлилась пред лицом Божиим, и наполнилась земля злодеяниями. И воззрел Бог на землю, и вот, она растленна, ибо всякая плоть извратила путь свой на земле (Быт. 6, 11–12). Итак, праведник, видя эти ужасы, оплакивал грешников, сам же крепко утверждался в исполнении воли Создателя. Потому и восхваляется в Божественном Писании, которое говорит: Ной был человек праведный и непорочный в роде своем; Ной ходил пред Богом (Быт. 6, 9). Почему, когда настал потоп, праведник спасен, а нечестивые потоплены.

О Лоте и о приведении себя в безопасность

Сердце сластолюбцев приучено к любостяжанию, глаза у них исполнены любострастия и непрестанного греха. Обещают праведникам свободу, будучи сами рабы тления (2 Пет. 2, 14, 19), предлагают такую мысль и говорят: «Не мы одни обнаруживаем в себе страсть; этому подвержены многие, не только люди не славные, но даже и славные». И они думают на этом основании найти себе оправдание. Но мы боимся Того, Кто судит по делам каждого. Ибо по отшествии отсюда должны будем подпасть Суду за все, что сделано нами в жизни. И вот, дни наши текут, как полуденная тень. Поэтому, имея в виду жизнь святых, к ней направим ладью свою, чтобы, войдя в тихую пристань, вечно насладиться нескончаемой жизнью. А это слова людей, растленных умом и неискусных в вере. Но они не много успеют (2 Тим. 3, 9). Итак, послушаем Божественное Писание, которое говорит: Утаю ли Я от Авраама, что хочу делать! Вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма. И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом; Авраам же возвратился в свое место (Быт. 18, 17, 20, 33). И пришли… два Ангела в Содом вечером (Быт. 19, 1). Лот принимает их. Но еще не легли они спать, как городские жители, Содомляне, от молодого до старого, весь народ со всех концов города, окружили дом и вызвали Лота и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам, мы познаем их (Быт. 19, 4, 5). Праведник не пришел в страх, увидев множество содомлян, и не выдал в руки нечестивым этих странников и путников. Как псы, лаяли на него содомляне, а он решился лучше умереть от них у дверей своих, нежели стать сообщником их беззакония. Поэтому, облекшись в броню веры, стал поборником благочестия. Развращенные же злым навыком неотступно принуждали Лота и подошли, чтобы выломать дверь. Тогда мужи те простерли руки свои и ввели Лота к себе в дом, и дверь заперли, а людей, бывших при входе в дом, поразили слепотою, от малого до большого, так что они измучились, искав входа (Быт. 19, 9-11). Кто же скажет, что ничего не значит грех ненавистного этого дела? Если будем утверждать, что ничего это не значит, то обвиним в неправде Бога, как будто из-за пустяка истребил Он города содомские. Итак, убежденные истиной, будем хранить себя от всякого греха, наипаче же от этой нечистой мерзкой похоти.

Сказали мужи те Лоту: кто у тебя есть еще здесь? зять ли, сыновья ли твои, дочери ли твои, и кто бы ни был у тебя в городе, всех выведи из сего места, ибо мы истребим сие место, потому что велик вопль на жителей его к Господу, и Господь послал нас истребить его. И вышел Лот, и говорил с зятьями своими, которые брали за себя дочерей его, и сказал: встаньте, выйдите из сего места, ибо Господь истребит сей город. Но зятьям его показалось, что он шутит. Когда взошла заря, Ангелы начали торопить Лота, говоря: встань, возьми жену твою и двух дочерей твоих, которые у тебя, чтобы не погибнуть тебе за беззакония города. И как он медлил, то мужи те, по милости к нему Господней, взяли за руку его и жену его, и двух дочерей его, и вывели его и поставили его вне города. Когда же вывели их вон, то один из них сказал: спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть (Быт. 19, 12–17). Когда же Лот стал просить о городе Сигоре, чтобы туда убежать ему, Господь не отказывает ему в просимом, но говорит: И сказал ему: вот, в угодность тебе Я сделаю и это: не ниспровергну города, о котором ты говоришь; поспешай, спасайся туда, ибо Я не могу сделать дела, доколе ты не придешь туда (Быт. 19, 21–22). Видишь ли, какое снисхождение у Бога к рабам Его? Видишь ли Божие благоутробие? Видишь ли силу действенной молитвы праведника? Я не могу, – говорит, – сделать дела, доколе ты не придешь туда. Произнесен приговор на развратных, огонь готов излиться на города их, ангелы ждали мановения, чтобы привести в исполнение распоряжение своего Владыки, но Создатель повелел небесным силам удержать готовую пагубу, пока праведник не спасется из среды беззаконных. Не изумился ли лик ангельский при таком долготерпении Человеколюбца? Кто не устрашится этого Праведного Судии? Кто не возлюбит Сладчайшего Владыку? Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его (Пс. 102, 13).

А издевавшиеся над праведником внезапно погибли, потому что не послушались его увещаний. Они видели, что солнце по обычному чину совершает течение свое, и луна сохраняет чин свой, и воздух чист, и земля покрыта зеленью. Не было ни молний, ни громов, ни землетрясения. Но когда думали благоденствовать в совершенном мире и безопасности, внезапно постигла их погибель, как написано: Так же, как было и во дни Лота: ели, пили, покупали, продавали, садили, строили; но в день, в который Лот вышел из Содома, пролился с неба дождь огненный и серный и истребил всех (Лк. 17, 28–29), потому что, по удалении праведника из среды их, всемогущая рука одождила на них с неба огнь и серу и истребила всех. Как крепкий город по разрушении стен берется победителем, так и они, лишившись молитв праведника, погибли все до одного.

Итак, возлюбленные, убоимся Бога Отцов и Господа всякой плоти, да и нас, по снисхождению Своему, покроет в день гнева. Ибо написано: Все это происходило с ними, как образы; а описано в наставление нам, достигшим последних веков (1 Кор. 10, 11). Итак, крепко покорим чувства свои воле Божией по причине злоумышляющих на жизнь нашу, потому что с падением нашим ходим (ср.: Сир. 13, 16) и среди сетей многих путь наш. Но если вверим себя Господу, то спасемся Им от гнева.

Слово об Аврааме и Исааке

Переселил Бог праведного Авраама от сродников его и от всех ему своих; терпит он бедствия на чужой стороне и с упованием ждет исполнения обетования. Великое налагается на патриарха испытание, которым и доказана твердость его перед Богом. Много проходит времени; юность, наконец, увяла как цвет; старость при дверях; природа, преклоняясь к дряхлости и терпя свойственное ей, изнемогла; и в нем, и в супруге его угасли от старости и крепость, и способность к чадородию; у обоих тела, с утратой их юности, стали согбены по закону естества. Но сильна была в них надежда на Бога.

Она не только не старела, но даже была непреодолима.

Поэтому-то, сверх упования, Авраам родил Исаака, который во всем прообразовал собой Владыку. Ибо было не делом естества, чтобы мертвая утроба зачала и сухие сосцы снабжали молоком Исаака; не делом естества было также то, что Дева Мария зачала без мужа и без растления родила Спасителя вселенной. Господь Сарру в старости сделал матерью, а Марию после рождения показал Девой. Ангел говорил патриарху, когда он сидел при входе в шатер свой: В назначенный срок… будет у Сарры сын (Быт. 18, 14). Ангел в Вифлееме сказал Марии: И вот, зачнешь во чреве, и родишь сына… Благодатная (Лк. 1, 31, 28). Рассмеялась Сарра, зная свое неплодство, смотря на омертвение, не поверив слову. «Как этому быть, – говорит она, – когда я и Авраам не способны уже к плодоношению?» Недоумевала и Мария, видя Свое девство и храня его печати нерушимыми: Как будет это, когда Я мужа не знаю? (Лк. 1, 34). Ибо обетование было странным для естества.

Но сверх упования Давший Сарре Исаака, от Девы Сам родился по плоти. Обрадованы были Сарра и Авраам, когда родился Исаак, как сказал Бог; обрадованы были Мария и Иосиф, когда родился Иисус, как сказал Гавриил; обильно текли в уста Исааку источники млека от заматеревшей летами; обильно сосцы Девы источали млеко Питающему все концы мира. Кто сказал бы Аврааму: Сарра будет кормить детей грудью? (Быт. 21, 7) – восклицала неплодная. «Кто сказал бы людям, что Я, Дева, родила и питаю млеком?» – говорила Мария. Не ради Исаака смеялась Сарра, но ради Того, Кто родился от Марии. И как Иоанн взыгранием, так Сарра смехом выразили радость. Младенец возрастал, приходя в цветущий возраст юношей; был строен и прекрасен, с лепотой тела ежедневно преумножал в себе и доблести душевные, приводя в восхищение родителей. Подражайте этому и вы, у кого есть дети. Как восхищается отец, видя юного сына, и как радуется, примечая, что отрок успевает и прилежен к наукам!

Но когда Авраам, видя это, радовался, наложено на него было искушение и тяжкое испытание, чтобы соделалось явным, чему отдает он более предпочтения – естественной ли склонности или любви к Богу? Пересказывая об этом болезненном искушении, прихожу я, возлюбленные, в трепет и ужас. Бог снова беседует с Авраамом и, называя его по имени, говорит: Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе (Быт. 22, 2). И когда Бог начал ему говорить: Авраам (Быт. 22, 1), – с готовностью повиновался он, ожидая более милостивого усиления благодати, без сомнения пребывая в том чаянии, что или сочетает его браком, или устроит брачный чертог ему; а через это придет к своему концу благословение о семени и умножении рода, как было дано обетование. Но обратим внимание на продолжение слова: Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь (Быт. 22, 2). Видишь ли, какие острия имеет у себя слово, как уязвляет оно отца, какой возжигает пламень в естестве, как возбуждает нежную отеческую любовь к сыну, называя его и единственным, и возлюбленным, чтобы от подобных наименований вскипевшая к сыну любовь искусила силу воли? И там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе (Быт. 22, 2).

Что ощутили вы, выслушав это? Как не лишились чувств при этом повествовании вы, которые сами отцы и по природе ясно знаете нежную привязанность к детям? Вам известно, очень хорошо известно, как отеческий слух принимает повеление убить единственного сына. Кто не ужаснулся бы при таких словах? Кто не отвратил бы тотчас лица? Кто при этом повелении не пожелал бы лучше умереть, нежели принять слово? Или кто не стал бы ему прекословить, в защитники своего дела призвав самую природу?

«Почему повелел быть этому, Владыка? Для чего изрек Ты это страшное слово? Для того ли восхотел сделать меня отцом, чтобы внезапно сделать детоубийцей? Для того ли дал вкусить мне сладкий дар, чтобы показать из меня притчу всему миру? Своими руками предам я на заклание отрока? Родной кровью осквернив десницу, сделаюсь детоубийцей? Ужели так повелеваешь и столь услаждаешься подобными жертвами? Приказываешь убить любезнейшего сына, который, как ожидал я, предаст погребению меня с Саррой? Такой ли, скажи мне, сооружу ему брачный чертог? Такое ли приготовлю брачное веселье? И зажгу для него не брачный светильник, не свет радостей, но погребальный огонь? Так ли я увенчаю себя? Так ли устрою брачное ложе и окружу его ликами поющих? Так ли буду, как сказал Ты, отцом народов, не удостоившись иметь и одного сына?»

Но праведник не возразил ничего, подобного этому, напротив, пребыв покорным, воспламенил любовь сильнее огня, соделал приверженность свою острее меча. Ею рассек узы естества, как бы нечто земное совлек с себя и оставил бремя сострадательных влечений сердца, с готовностью предал всего себя и внял повелению заколоть сына. Но ничего не сказал и не сообщил об этом супруге, поступив в этом с великой для себя пользой. Ибо рассудил, что женский совет и не заслуживает доверия, и не доставит ему пользы, потому что нисколько не помогло, а даже повредило Адаму, когда допустил он к совету Еву. Поэтому, чтобы Сарра не подверглась женской немощи и, сетуя, как свойственно матери, не уменьшила в нем силы и чистоты любви его к Богу, решился утаить от нее повеление. Ибо с какими бы плачевными жалобами обратилась Сарра и к самому сыну, и к отцу его? На что не отважилась бы, видя, что сына ее насильно влекут на заклание? Не привлекла ли бы его к себе, обвившись вокруг его выи и крепко сжимая его в своих объятиях? Чего не наговорила бы она Аврааму и как бы скорбно стала вопиять, сетуя: «Пощади, пощади природу; пощади, пощади, Авраам, сына; не будь поводом миру к худой о тебе повести. Единородный у меня сын, он у меня первый, он же первый и последний, в болезнях рожденный Исаак. Не отсекай единственного грозда, которым плодоносили мы, когда уже по времени не походили на плодовитую лозу. Не пожинай немилосердным серпом единого колоса, который произращен нами во время нашего омертвения; не сокрушай жезла, на который опираемся; не преломляй ветви, на которой покоимся; не ослепляй ока, которое приобрели себе мы двое; не уничтожай памяти нашей в поднебесной. Не закалай, подобно овце, того агнца, которого имеем у себя; не похищай нашей радости и не наполняй дни наши плачем. На кого будем смотреть после него за трапезой? Кто назовет меня матерью? Кто послужит нашей старости? Кто спрячет нас, умерших? Кто тело наше покроет землей во гробе? Кто сохранит, наконец, память бесчадных? Посмотри на красоту юноши, на этот цвет юности; и во враге увидев такую красоту, конечно, сжалился бы ты. Он дан мне, как плод долговременной молитвы; он остался, как ветвь на возрождение дерева; он – остаток рода, он – подпора старости, он – единственная надежда нашей безнадежности. Если хочешь вонзить нож в гортань возлюбленному, то умертви прежде меня: этим окажешь мне величайшую милость; пусть будут у нас общая могила и один общий надгробный памятник; пусть один и тот же прах покроет тела обоих; пусть общая смерть постигнет неплодную и рожденного ею; пусть один общий столп будет показывать страдания обоих, и глаза Сарры не увидят ни Авраама, детоубийцы, ни Исаака, убиваемого отцовыми руками».

Так и подобно этому стала бы поступать Сарра, если бы узнала, что возлюбленный ее сын будет предан закланию. Потому-то Авраам ничего не сказал ей об этом, чтобы не воспрепятствовала ему в предстоящем деле. Возложил он на сына поленья дров, потому что и Спаситель нес Крест. За Исааком, идущим на заклание, следовали осел и рабы его. И Христос, когда шествовал на страдание, воссел на молодого осла (Мф. 21, 7), прознаменуя тем призвание язычников; следовали же за Ним ученики Его, держа в руках победные знамения и восклицая: «Осанна!» Исаак нес дрова, восходил на гору, чтобы там быть закланным, подобно невинному агнцу; и Спаситель, неся Крест, шел на Лобное место, чтобы там, подобно агнцу, быть закланным за нас. Созерцай мысленно нож, поднятый Авраамом на Исаака, представляй себе копье, которым прободены ребра Христовы; представляй жертвенник, имей в мыслях Лобное место; видя дрова, представляй Крест; взирая на огонь, помышляй о любви. Воззри на овна, запутавшегося в чаще рогами своими (Быт. 22, 13); воззри и на Христа, Божия Агнца, двумя руками распятого на Кресте. Чаща толкуется как отпущение, потому что сына старца освободила от заклания, прознаменуя Крест, которым отпущены миру грехи его и дарована жизнь. Овен, запутавшийся в чаще, таинственно избавил от смерти одного Исаака; Агнец же Божий, висящий на Кресте, спас мир от смерти и ада. Восходя на гору для принятия смерти, Исаак разлучен был со своими спутниками; разлучен был и Христос со Своими учениками, когда шел на заклание за нас. Праведный Авраам оставил спутников, чтобы кто-нибудь из них не стал препятствием к священнодействию, и, взяв Исаака, одного возвел в гору, неся с собой огонь, нож и дрова.

Что же Исаак? Сладчайшим голосом взывает и говорит: Отец мой… Вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? (Быт. 22, 7). Голос сына еще больше пронзает отеческое сердце; новое страшное искушение еще предстояло Аврааму; постигло праведника новое испытание, которое не меньше и не человеколюбивее первого. И как было не прослезиться и не прийти в ужас Аврааму, который уже не надеялся услышать, что назовут его отцом? Но он не сказал ничего горестного, не вымолвил ничего плачевного; с бестрепетной душой, с непоколебимым помыслом внял сладчайшему гласу сына, и дал ему ответ, и простер к нему слово: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой (Быт. 22, 8). Сказал же это Авраам или в ободрение сыну, или пророчествуя о будущем. Когда же достигли назначенного места, о котором сказал ему Бог, устроил Авраам там жертвенник, приготовил нож, разложил дрова и, связав сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. Потом касается отец сына, и природа не оказывает сопротивления, чтобы воспрепятствовать этому. Исаак предал себя отцу, пусть делает с ним что хочет. Кому из них больше нужно удивляться или перед кем прийти в большее изумление? Как сплести венец похвал тому, кто из любви и приверженности к Богу возложил руки на возлюбленного сына? Или тому, кто даже до смерти был послушен отцу и принимает от него чудное заклание? Один стал выше естества, предпочтя Божию заповедь естественному влечению; другой послушен был отцу даже до смерти, зная, что иначе огорчит отца хуже смерти.

Потом Авраам берет связанного сына, и рука его не цепенеет, мысль не недоумевает. Сколько раз ни смотрел я на изображение этого отрока, никогда не мог пройти мимо без слез; искусство, действуя на зрение, позволяло мне ясно представить это событие. Близ жертвенника лежит Исаак, припав перед отцом на колени, с загнутыми назад руками; Авраам сзади подпирает его ногу, потом, одной рукой отведя к себе волосы сына, наклоняется к нему и смотрит в лицо Исааку, который устремляет на него жалобный взор и ждет удара. В правой руке Авраама зажат нож, чтобы заколоть своего сына; отец уже касается тела; острие ножа уже у гортани; остается только вонзить нож. И в это время слышится свыше голос, который удерживает движение руки: «Авраам, Авраам… – говорит голос, – не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня (Быт. 22, 11–12). Вот овен, запутавшийся рогами в чаще, возьми его, – продолжает голос, – и принеси вместо Исаака в удостоверение тебе, что принял Я жертву – твое горячее произволение». Удивились ангелы – начала и власти, престолы, господства и все воинства, – изумились небеса, солнце и луна, и сонмы звезд при таком необычайном зрелище. А Бог удовлетворился одним произволением поистине вернейшего и святого Авраама и сказал ему: «Благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твое, как звезды небесные (Быт. 22, 17), потому что с готовностью послушался ты гласа Моего и поспешил исполнить повеление Мое». И дал Бог вместо отрока овча от камня для совершения жертвы. Ибо не услаждается Бог мертвой жертвой, приносимой ему в курении и дыме, но требует от нас жертвы живой, святой, благоугодной, словесного служения, как всех увещевает апостол (см.: Рим. 12, 1), ясно зная, что это благоугодно Богу. И Аврааму повелел Бог принести в жертву сына не потому, что хотел сделать его детоубийцей, но чтобы всем живущим в мире показать, как сильно Авраам любил Бога и для Него не пощадил Исаака, хотя и единственный был он сын у Авраама. Поэтому-то Бог Аврааму, как другу, показал великую и необычайную тайну. Ибо через жертву Авраам стал иереем, а по прообразованию сделал его Бог пророком. И открыл ему Всевышний Бог, что и Сам Он даст за спасение мира Единородного Сына, чтобы Бог, вочеловечившись, спас род человеческий от заблуждения. Ибо об этом дал знамение, дав овна из чащи для принесения в жертву вместо Исаака. Поскольку впоследствии явились маловерные люди, которым трудно стало поверить о рождении от Святой Девы Сына, так как считали, что невозможно, не коснувшись мужеского ложа, чревоносить Сына, то Бог и произвел овна от камня, чтобы необычайное стало удобоприемлемым для веры, потому что всякое повеление воли Самого Божества совершается немедленно. Как там словом произведено овча, так в Деве Слово стало плотью. И как овча было привязано в саду, так и Единородный пригвожден ко Кресту. Поэтому-то Исаак взывал, говоря: Как овца, веден был Он на заклание… безгласен (Ис. 53, 7). Господь сказал также иудеям: Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался (Ин. 8, 56), то есть видел день страдания в образе Исаака на горе святой.

Благословен Бог, Который в Святых Писаниях прообразовал нам все, служащее ко спасению, и, придя, исполнил слова пророков, и во славе восшел ко Отцу Своему, чтобы на всяком месте поклонялись мы Отцу с Сыном и Духом во веки! Аминь.

Слово о прекрасном Иосифе

Боже Авраамов, Боже Исааков, Боже Иаковлев, Бог Благословенный, избравший святое семя возлюбивших Тебя служителей Твоих, как Благой, даруй, чтобы потоки благодати с великим обилием излиялись на меня и чтобы мог я изобразить светлое и величественное зрелище – прекрасного Иосифа, который всегда был честной опорой самой глубокой старости патриарха Иакова! Ибо этот самый отрок Иосиф с юного возраста изображал собой два пришествия Христова: первое, бывшее от Девы Марии, и Второе, которым все приведено будет в трепет. Потому, возлюбленные Христовы любимцы, станем теперь твердо, радуясь душой, чтобы без рассеяния слышать и созерцать таковые дела благолепнейшего отрока. А я, братья мои, называю его не только благолепнейшим, но и чудным юношей, источником целомудрия, совершенным победителем, дивным низложителем врагов. Почему и стал он особым образом будущего Господня пришествия. Всякий из вас да освободит душу свою от всякого попечения о земном и с любовью да примет воспеваемые песнопения, ибо они духовны и веселят душу.

Как Господь от Отчего недра послан к нам спасти всех нас, так и отрок Иосиф с отеческого Иаковлева лона послан был к братьям своим. И как жестокие Иосифовы братья, когда увидели приближающегося Иосифа, начали замышлять против него лукавство, хотя нес он им мир от отца, так и жестокосердые всегда иудеи, увидев Спасителя, говорили: Это наследник; пойдем, убьем его, и наследство будет наше (Мк. 12, 7). Иосифовы братья говорили: «Предадим его смерти и избавимся от сновидений его». Таким же точно образом говорили и иудеи:

Пойдем, убьем его и завладеем наследством его (Мф. 21, 38). Иосифовы братья, вкушая вместе пищу, предали брата, заклав его в своем произволении; таким же точно образом и мерзкие иудеи, вкушая пасху, заклали Спасителя. Пришествие Иосифа в Египет означает сошествие Спасителя нашего на землю. И как Иосиф в чертоге попрал всю силу греха, приобретя себе светлый венец за победу над госпожой своей египтянкой, так и Господь наш, Спаситель душ наших, сойдя во ад, десницей Своей рассыпал там все могущество самого несносного и неодолимого мучителя. Иосиф, когда победил грех, заключился в темницу до времени принятия им венца; так и Господь наш, чтобы взять на Себя весь грех мира, полагается во гроб. Иосиф в темнице провел двухлетнее время, живя там в великой безопасности; и Господь наш три дня пребывал во аде как сильный, не потерпев истления. Иосиф милостиво изводится из темницы по приказу фараонову и, как истинный образ Христов, без труда толкует значение снов и предвещает будущие обилие. Господь же наш Иисус Христос восстал из мертвых собственной Своей силой, расхитил ад, в дар Отцу Своему приносит наше избавление, проповедует воскресение и вечную жизнь. Иосиф восседал на фараоновой колеснице, приняв власть над всем Египтом, и Господь наш, Царь прежде веков, на светозарном облаке взойдя на небеса, со славой восседает одесную Отца, превыше херувимов как Единородный Сын. Когда Иосиф царствовал в Египте, приняв власть над врагами своими, добровольно приводятся братья его к престолу обреченного ими на смерть, приводятся, чтобы со страхом и трепетом поклониться тому, кого продали они на смерть, и в страхе покланяются Иосифу, которого не хотели иметь царем над собой. Иосиф, узнав братьев своих, одним словом своим показал убийц; они же, узнав его, стояли изумленные в великом стыде, не осмеливаясь говорить и вовсе не имея ничего в свое оправдание, вполне сознав грех свой, совершенный в то время, как продали его. Тот, кого представляли они сотлевшим во аде, внезапно оказался царствующим над ними. Так и в тот страшный день, когда Господь придет на облаках воздушных, сядет Он на Престоле Царства Своего, тогда, связанные страшными ангелами, приведутся к Престолу Его все враги Его, которые не хотели, чтобы Он царствовал над ними. Ибо беззаконные иудеи рассуждали тогда, что если будет распят, то умрет как человек; не верили они, несчастные, что Он – Бог, пришедший для спасения, спасти души наши. Как Иосиф свободно сказал братьям своим, приведя их в страх и трепет: «Я – Иосиф, которого вы отдали в рабство, теперь царствую над вами, не желавшими того». Так и Господь в светозарном виде покажет Крест распявшим Его, и узнают они Крест и Сына Божия, распятого ими. Видите ли, как совершенно Иосиф был истинным образом Сына Божия – Владыки своего?

Поскольку добродетель в Иосифе процвела с юного возраста, по доброй его воле, то, положив уже начало слову, продолжим повествование, изобразив добродетели отрока.

Сей блаженный семнадцать лет жизни провел в отеческом доме, с каждым днем преуспевая в страхе Божием, и в прекрасных правилах жизни, и в почитании родителей. Но видя неблагопристойность в братьях своих, из многого об ином вкратце доносил отцу своему, потому что добродетель, действительно, не может быть в единении с неправдой – это для нее неприлично. Потому-то возненавидели они Иосифа, так как он чужд был их пороков. Украшаясь добрыми качествами, отрок видел сны, в которых открыто ему было, что случится с ним по Домостроительству Всевышнего Бога. Но отец Иаков не знал тайной ненависти к Иосифу и любил Иосифа в простоте за красоту добродетели, с юного возраста всегда отличавшую его. Когда братья пасли овец в Сихеме, случилось Иосифу быть вместе с отцом. Отец же Иаков как нежный родитель заботился о бывших в Сихеме и говорит Иосифу: «Соберись, чадо, сходи к братьям своим, наведайся в подробности о здоровье их и о стадах и возвращайся скорее». Получив отцово приказание, Иосиф с радостью пошел к братьям своим, неся им мир от родительского лица, а вместе и заботу, какую имел о них. Но заблудился он на дороге, не найдя братьев со стадами их. Когда же печалился он и воздыхал о братьях, нашел его человек, который указал ему дорогу. Как же скоро Иосиф увидел их издали, пошел с радостью, желая всех их облобызать. А они увидели его идущего и, как дикие звери, вознамерились умертвить Иосифа; он, как незлобивый агнец, готов был отдаться в руки этих самых лютых волков. Когда же приблизился и с любовью приветствовал их, принеся им мир от лица родительского, они, восстав немедленно, как дикие звери, совлекли пеструю ризу, которая была на нем надета, и каждый из них скрежетал зубами, желая пожрать его живого. Жестокие и немилостивые во вражде своей, в бешенстве много мучили сего честного и светлого отрока. Иосиф, видя, что он в опасности, что никто не имеет к нему никакой жалости, прибегает, наконец, к просьбам, заливается слезами и с воздыханиями, возвысив голос свой, упрашивает их, говоря: «За что вы гневаетесь? Умоляю всех вас, братья мои, потерпите меня недолго, чтобы упросить мне вас. Матерь моя умерла, Иаков доныне плачет о ней каждый день, и вы хотите отцу нашему причинить новый плач, когда первый еще продолжается и доселе не прекратился? Умоляю всех вас, потерпите меня несколько, чтобы не разлучаться мне с Иаковом, чтобы старость его не сошла с болезнью в ад. Итак, заклинаю всех вас Богом отцов наших, Авраама, Исаака и Иакова, Богом, Который вначале призвал Авраама и сказал: Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, иди в землю, которую Я укажу (Быт. 12, 1), и подарю, и умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на краю моря, которому нет и счета; заклинаю Всевышним Богом, давшим Аврааму терпение со всем усердием принести в жертву единородного сына своего Исаака, чтобы это терпение вменилось Аврааму в похвалу; заклинаю Богом, избавившим Исаака от смерти и давшим овна вместо него в благоприятное всесожжение; заклинаю Богом Святым, давшим благословение Иакову из уст Исаака, отца его; заклинаю Богом, ходившим с Иаковом в Харран, в Месопотамию, откуда вышел Авраам; заклинаю Богом, избавившим Иакова от скорбей и обещавшим дать ему благословение: да не лишусь я Иакова, как лишился Рахили, да не плачет он о мне, как плакал о Рахили, да не омрачаются снова очи у Иакова, который ждет увидеть возвращение мое к нему. Пошлите меня к Иакову, отцу моему, возьмите мои слезы, а меня отошлите к нему».

Так он заклинал Богом отцов, но лютые ввергли его в ров, ни Бога не убоявшись, ни клятвы не уважив, хотя у всех он обнимал стопы и слезами омочал следы братьев, вопия и говоря: «Помилуйте меня, братья». Иосиф же, ввергнутый в пустынный ров, жалобным плачем оплакивал себя и отца Иакова, заливаясь слезами с несказанными воздыханиями. Говорил же он так: «Посмотри, отец Иаков, что случилось с сыном твоим; вот брошен я в ров, как мертвец. Вот ожидаешь ты, родитель, что возвращусь к тебе, а я лежу теперь во рву, как убийца. Сам ты, родитель, сказал мне: “Сходи навестить братьев своих и воротись поспешней”, – и вот они стали как свирепые волки и с гневом разлучили меня с тобой, добрый родитель. Не увидишь ты меня больше, не услышишь голоса моего, не обопрется уже на меня старость твоя. И я не увижу святых седин твоих, потому что ничем я не лучше погребенного мертвеца. Оплачь, родитель, чадо свое, и сын твой будет плакать по отцу, потому что в детстве отлучен от лица твоего. Кто даст мне вещего голубя, чтобы пересказал он старости твоей плач мой? Не станет у меня, родитель, слез и воздыханий, ослабел и голос, и нет у меня помощника. О земля, земля, вопиявшая к Святому Богу о праведном Авеле, неправедно убитом (как есть предание от предков отцов, что земля вопияла к Богу о крови праведника), ты и теперь возопи к Иакову, отцу моему, и ясно скажи ему, что приключилось мне от братьев моих».

А жестокие, как скоро ввергли Иосифа в ров, сели сами есть и пить с радостью. Как превозносится иной, победив врага, так и они с радостью сердца возлежали за трапезой. Когда же ели и пили в веселье, поднимают они вдруг глаза свои и видят, что идут купцы-измаильтяне, держа путь в Египет, и на верблюдах везут благовония. И братья говорят друг другу: «Гораздо лучше отдать нам Иосифа этим купцам-чужестранцам; пусть идет и умирает он на чужой стороне, и наша рука не будет на брате нашем». И его, собственного брата своего, извлекли из рва, как дикие звери, и, взяв за него цену, отдали купцам, не вспомнив о горести и печали отца своего.

Купцы, продолжая путь свой, зашли по дороге на место ипподрома, где гроб Рахилин, ибо там умерла Рахиль на дороге в Ефрафу, когда Иаков возвращался из Месопотамии (Быт. 35, 19). Как же скоро увидел Иосиф гроб матери своей Рахили, притекши, упал на верх гробницы, и, возвысив голос свой, возрыдал в слезах, и в горести души своей вопиял, говоря так: «Рахиль, Рахиль, матерь моя, восстань из персти и посмотри на Иосифа, которого любила ты, что с ним случилось: вот преданный, как злодей, пленником отводится он в Египет в чужие руки. Братья мои, раздев меня донага, отдали в рабство, а Иаков и не знал, что я продан. Открой мне, матерь моя, гроб свой и прими меня в свою могилу: пусть гроб этот будет одним ложем для меня и для тебя. Прими,

Рахиль, чадо свое, чтобы не умирать ему насильственной смертью; прими, матерь, меня, который так же внезапно лишился Иакова, как в детстве лишился тебя. Услышь, матерь моя, воздыхания сердца моего и прими меня в гроб свой, потому что глаза мои не в состоянии более проливать слез и душа моя не в силах рыдать и воздыхать. Рахиль, Рахиль, не слышишь разве голоса сына твоего Иосифа? Вот, насильно уводят меня, ужели не хочешь принять меня? Призывал я Иакова, и не услышал он голоса моего; вот и тебя также призываю, ужели и ты не слышишь меня? Здесь умру на гробе твоем, чтобы не идти мне в чужую землю, как злодею!»

Когда же измаильтяне, взявшие Иосифа, увидели, что он пошел и лицом своим пал на гроб матери своей Рахили, тогда все в один голос сказали друг другу: «Этот юноша хочет произвести над нами волшебство, чтобы можно было ему уйти от нас, и не узнаем мы, как сделается он у нас невидимым. Поэтому возьмем его и свяжем из предосторожности, чтобы не ослепил всех нас». И, подойдя к нему, сказали ему грозно: «Вставай, наконец, и перестань чародействовать, иначе, избив тебя на гробнице, потеряем данные за тебя деньги». Когда же встал он, тогда все увидели, что лицо его горело от горького плача, и каждый начал снисходительно спрашивать: «О чем ты плачешь? Ибо сильно беспокоишься ты, как скоро увидел этот гроб, придя на путь сей. Смело говори нам, отложив боязнь: какой твой промысл и за что ты продан? Пастухи те, когда отдавали тебя, говорили нам: держите его крепче, чтобы не ушел у вас на дороге, мы за это не отвечаем, ибо, вот, сказали наперед. Итак, скажи нам обстоятельно: чей ты раб? Тех ли пастухов или другого какого свободного человека? И объяви нам, для чего ты с такой горячностью пал на гробницу? Мы купили тебя и стали господами твоими, расскажи нам все о себе. Если от нас это скроешь, то кому же можешь объявить? Ты раб наш, ужели же, как говорили нам те пастухи, думаешь убежать, как скоро ослабим за тобой присмотр? Но успокойся и скажи нам откровенно, какое твое занятие? Нам кажется, что ты человек свободный, мы будем с тобой обходиться не как с рабом, но как с братом и сыном возлюбленным. Ибо видим в твоем поведении много свободы и много познаний. Достоин ты, юноша, того, чтобы предстоять царю и быть в почете с вельможами; твоя красота скоро приведет тебя в великое благолепие, честь и могущество, и будешь нам другом и знакомым там, куда приведем тебя, чтобы жить тебе там в радости. Ибо кто не полюбит такого отрока, который так прекрасен на вид, так благороден и мудр?»

Иосиф, воздыхая, сказал им в ответ: «Ни рабом я не был, ни чародеем, а также не за то, что проступился в чем-нибудь, отдан в ваши руки. Но был я любимый сын у отца моего, а также самый милый сын у матери. Эти же пастухи мне братья; отец послал меня повидаться с ними и узнать об их здоровье. Нежный родитель заботился о них, так как несколько времени замедлили они на горах, почему и послан я отцом посмотреть их. Они же, побуждаемые страшной завистью, немедленно отдали вам меня в рабство, разлучили с отцом, не терпя той любви, какой любил меня родитель. Здешний же гроб – гроб матери моей, потому что некогда отец мой возвращался из Харрана и, держа путь в то место, где живет теперь, проходил здесь; во время путешествия отца моего умерла здесь матерь моя и погребена в этом гробе, который вы видите».

Они, выслушав все, пролили о нем слезы, говоря ему: «Не бойся, молодой человек, для высоких почестей идешь ты в Египет; черты твои показывают твое благородство, радуйся лучше тому, что освободился от зависти и ненависти продавших тебя нам братьев».

Между тем, когда братья отдали Иосифа, то поспешили заколоть козла и, кровью его вымарав ризу святого Иосифа, в тот же час послали к отцу своему, говоря: «Нашли мы эту ризу, брошенную на горах, и тут же признали, что это одежда брата нашего, и все о нем в печали; потому-то, не найдя брата своего, послали мы к тебе, отец, пеструю ризу Иосифову. Признай и сам, точно ли она сына твоего. Мы же все признали, что она – Иосифова».

Увидел Иаков ризу и возопил с плачем и горьким сетованием, говоря: «Сына моего Иосифа это одежда. Злой зверь съел сына моего». Рыдая же, говорил с тяжкими воздыханиями: «Почему не я съеден вместо тебя, сын? Почему не меня прежде встретил зверь, чтобы, насытившись мною, оставить ему тебя, сын мой? Почему не меня лучше разорвал этот зверь и не я стал снедью к удовлетворению его голода? Увы, увы мне, терзается сердце мое от печали об Иосифе! Увы, увы мне, где съеден сын мой, чтобы пойти мне туда и над красотою его вырвать седые волосы свои? Не хочу более жить, не видя Иосифа. Сам я виноват в смерти твоей, чадо; предал тебя смерти, послав тебя идти пустыней, чтобы увидеть братьев твоих и пастухов. После этого буду плакать, чадо, и каждый час буду проливать слезы, даже в ад сойду к тебе, сын мой. И вместо тела твоего, Иосиф, положу ризу твою перед глазами, чтобы непрестанно проливать над ней слезы. И вот опять риза твоя, сын мой, подает повод к новому горькому сетованию. Вся она цела, а поэтому думаю, что не зверь съел тебя, милый сын мой, но человеческие руки раздели и заклали тебя. Если бы пожран ты был зверем, как сказывают братья твои, то риза твоя была бы разорвана на части, потому что зверю невозможно сперва раздеть тебя, а потом уже насыщаться твоей плотью. Если бы опять сперва раздел, потом съел, то риза твоя не была бы замарана кровью. Ни продранных когтями мест, ни язвин от звериных зубов нет теперь на ризе. Откуда же кровь? Опять, если зверь, съевший Иосифа, был один, то как мог он сделать все это? Вот мне, одинокому, плач и горе, чтобы плакать об Иосифе и горевать над ризой. Два у меня плача, два сетования, две самые горькие горести: об Иосифе и о ризе, как она снята с него. Умру я, Иосиф, свет мой, опора моя; риза твоя пусть со мной теперь сойдет в ад. Не хочу смотреть на свет без тебя, сын мой Иосиф. Пусть не остается во мне душа моя без твоей души, чадо мое Иосиф!»

Измаильтяне же, взяв Иосифа, бережно довели его в Египет, а вместе рассчитывали, что за красоту его получат деньги с какого-либо вельможи. И когда проходили они городом, встретился им вскоре Пентефрий и, увидев Иосифа, спрашивал у них, говоря: «Скажите, купцы, откуда этот юноша? На вас он не похож, потому что все вы – измаильтяне, а он прекрасен». Они же отвечали, говоря: «Весьма благородный и очень сведущий этот отрок». Дав им цену, какую хотелось им, купил он у них Иосифа. И введя его в собственный дом свой, расспросил, чтобы узнать о его воспитании. Как истинная отрасль святого семени праведного Авраама, Исаака и Иакова, преуспевал Иосиф добродетелью и благонравием в Пентефриевом дому, во взорах и в словах с каждым днем приобретая высшую степень целомудрия и непрестанно имея перед очами Святого Бога своего, Всевидящего Бога отцов, Который освободил его из рва смерти и избавил от ненависти братьев. Впрочем, сердце его часто сокрушалось печалью об отце его, святом Иакове.

Пентефрий, видя благонравие юноши, его обширные познания и честность, все, что имел у себя, отдал на руки прекрасному Иосифу, как родному сыну, а сам совершенно не знал, что делал Иосиф во всяком деле; Пентефрий не касался сего даже словом, а только ел хлеб в назначенный час. Ибо знал, что Иосиф весьма верен, особенно изведав на опыте, что все имения его умножились в руках Иосифовых. Великая была радость рабам и рабыням, которые под смотрением Иосифа наслаждались всеми благами.

Но госпожа его, видя Иосифа, украшенного красотой и сведениями, уязвилась к нему любовью и сатанинской страстью и сильно желала пребыть с ним. Желала этого честного юношу, этот источник целомудрия, ввергнуть в пропасть распутства. Расточая тысячи ухищрений и обольщая нарядами, думала смутить молодого человека; каждый час переменяя одежды, придавая блеск своему лицу, убираясь в золото, сатанинскими взглядами и мерзкими улыбками приманивала, несчастная, святые очи праведника. Она предполагала, что этими своими приемами легко запутает в сети свои душу святого. Но Иосиф, огражденный страхом Божиим, не обращал на нее даже и взгляда. И она, видя, что многие придуманные ею убранства не действуют на праведника, распалялась еще большим пламенем и сильно задумывалась, не находя, что еще сделать с ним. Наконец, задумала открыто вызвать его на бесчестное дело. Выждав время, когда бы, подобно разъяренному аспиду, излить на него весь яд распутства, с бесстыдным лицом сказала святому: «Ложись со мною, не робей, приступи ко мне смело, в сытость наслажусь твоею красотою, и ты сам пресыщайся моим благообразием. Ты полную имеешь власть над всеми служителями в доме; никто другой не осмелится взойти к нам и послушать, что у нас делается. Если же не соглашаешься ты, боясь мужа моего, то я изведу его, дав ему отраву. Подойди же ко мне, исполни мое желание, я вся пламенею любовью к тебе».

Но этот и телом и душой адамантовый камень не поколебался в душе, особенно среди такой бури, и, отразив все страхом Божиим и приличным прекрасным благонравием, убеждал ее Божиим словом, говоря ей так: «Нехорошо это, жена, сделать мне грех с тобою, госпожой моей. Бога боюсь я, ибо вот, господин мой все имение свое – и в доме, и в полях – отдал мне, и ничего уже иного нет под моими руками, кроме тебя одной, госпожи моей. Потому непристойно мне обратить в ничто такую любовь такого господина, столько меня полюбившего. Как сотворю такой грех перед Богом, испытывающим сердца и утробы?»

Такие святые слова каждый час повторял Иосиф госпоже своей, увещевая, умоляя, упрекая, осуждая ее, но она не принимала ничего Божественного, как аспид, затыкала уши свои и еще более распалялась от кипящего в ней злого вожделения. Ежечасно подстерегала целомудренного, чтобы найти удобное время и без стыда принудить его ко греху. Иосиф же, видя, с каким бесстыдством эта женщина, как зверь, наступает на него, чтобы растлить его, возводил очи свои к Богу отцов и часто молился Всевышнему, говоря так: «Боже Авраамов, Исааков и Иаковлев, Великий и Страшный, избавь меня от этого зверя! Ибо Сам видишь, Владыка, безумие жены, как втайне хочет убить меня делами бесчестными, чтобы вместе с ней умер я во грехах и совершенно стал разлучен с отцом моим Иаковом. Ты, Владыка, избавивший меня от смерти в руках беззаконных братьев, избавь меня также и здесь от бешеного зверя, чтобы мне по делам своим не быть чуждым отцам моим, крепко и благочестно возлюбивших Тебя, Господи». И воздыхая из глубины сердца своего, призывал он также на помощь и Иакова, говоря: «Сам помолись, родитель, о сыне своем Иосифе, потому что сильная брань восстала на меня и может отлучить меня от Бога; она гораздо ужаснее смерти, какой намеревались предать меня братья. Те убили бы одно тело, а эта разлучает душу с Богом. Знаю, родитель мой, что молитвы твои о мне дошли до Святого Бога и потому избавился я из рва смерти. И теперь также умилостиви Всевышнего, чтобы избавиться мне от этого зверя, который хочет растлить сына твоего, не имеет стыда в очах, а также и страха Божия в сердце. Помолись, родитель, чтобы мне, телесно лишенному твоего лона, не стать чуждым и душе твоей. Пошел я к братьям и они стали как звери, как самые лютые волки. Увлекли меня от тебя, добрый родитель, и уведен я в Египет в чужие руки, но и здесь опять встретил меня другой зверь. Братья хотели убить меня в пустыне, а она старается растерзать меня в ложнице своей.

Помолись, отец, чтобы не умереть мне перед Богом и перед отцами моими».

Наконец, перестал Иосиф внимать словам госпожи. Она же, ежечасно нападая на него, как аспид бесстыдный, высматривала удобное время найти его в опочивальне своей и таким образом совершить грех. Когда же нашла его в ложнице своей, как желала того, бесстыдно приступив к целомудренному и привлекая к себе, принуждала его сделать беззаконие. А он, видя непомерное бесстыдство женщины, бегом спасся от нее. И как орел, когда видит ловцов, к небу возносится на крылах своих, так и Иосиф бежал из спальни, чтобы не поразила его обманчивыми словами или поступками; в руках госпожи оставив собственную одежду, избежал сетей диавольских.

Женщина сия, увидев, что он бежал, пришла в великий гнев и умыслила поразить праведника самыми гнусными словами, вознамерившись обвинить его перед мужем своим, чтобы муж ее, услышав это и воспламенившись ревностью, умертвил Иосифа. Рассуждала же сама с собой так: «Гораздо лучше для меня, чтобы умер Иосиф, тогда и я буду спокойна, ибо не могу ежечасно видеть в доме своем такую красоту его, не находя средств, явно или тайно, обладать его красотой и пользоваться многими его сведениями». Поэтому, кликнув рабов и рабынь, говорила им: «Знаете ли, что сделал со мной раб-евреянин, которого муж мой поставил над домом своим? Хотел бесстыдно быть со мной, не довольно с него власти над домом моим, и меня хотел разлучить с мужем моим». И, взяв Иосифову ризу, показывала мужу своему, жалуясь и говоря: «Вот, ввел ты раба-евреянина поругаться надо мной и оскорбить меня, супругу твою. Не знаешь разве, господин мой, что я целомудренна? Потому объявила тебе это».

И услышав это, муж тотчас поверил словам жены и немедленно велел отдать Иосифа в тюремный дом. Со многими подтверждениями и угрозами, без допроса и исследований в ту же минуту изрек неправедный приговор, сказав: «Приказываю ввергнуть Иосифа в тюремный дом и не давать ему никакого послабления». Но с ним был Бог Авраамов, Исааков и Иаковлев, испытующий сердца и утробы, и дал ему найти сострадательность к себе в очах темничного стража. И страж оставил его в покое, потому что Бог никогда не отступает от боящихся Его всем сердцем.

После этого перед царем провинились два евнуха – главный виночерпий и главный хлебодар, и царь велел ввергнуть их в тюрьму; Иосиф же прислуживал им. Они провели в тюрьме около двух лет. Через несколько дней тот и другой видят сны о том, что должно было вскоре с ними приключиться. Святой же Иосиф, будучи у них слугой, как у людей знатных, по обыкновению, взошел к ним прислужить и нашел их в великой печали от виденных ими снов. Когда же пожелал он узнать причину их скорби, сказали ему оба: «Видели мы сны и печалимся теперь, потому что нет человека, который бы мог нам растолковать сны, какие мы видели». Он говорит им: «Божие дело открыть это боящимся Его, но скажите мне сны свои, чтобы Бог мой открыл значение их через меня». Выслушав это, главный виночерпий и главный хлебодар рассказали сны свои, и Иосиф в немногих словах растолковал им все подробности того, что сделает с ними царь. Все так и сбылось, а именно: главному виночерпию был возвращен прежний чин, а главного хлебодара предал царь смерти.

Иосиф, предузнав будущую почесть главного виночерпия, просил его, говоря: «Напомни обо мне фараону и не замедли объяснить ему все дело мое, чтобы выйти мне отсюда. Я ни в чем не погрешил и не сделал ничего худого, хотя и заключен в тюремный дом».

И что же ты, избранное и блаженное семя, ищешь у смертного человека? Оставив Бога, умоляешь человека? В стольких трудах испытал уже ты на себе Божие заступление, когда и ризу своего целомудрия соблюл чистой? Для чего малодушествуешь, блаженный? Бог промышляет даровать тебе Царство и славу, когда Ему это будет угодно. Если мужественно перенесешь искушение, то еще светлее будут победные венцы! Но чтобы исполнилось толкование обоих снов, как сказал Иосиф, фараон через три дня учредил пир всем вельможам своим, вспомнив также о главном хлебодаре и главном виночерпии; виночерпия вызвал на свое место, а хлебодара предал смерти. Но главный виночерпий забыл об Иосифе.

По прошествии двух лет, по Промыслу Божию, виделись фараону замечательные сны, превышавшие весь ум мудрецов и волхвов египетских. Фараон созвал всех мудрецов и объявил им сны свои, но никто не мог сказать знаменования оных. И поскольку царь был в великой печали, то главный виночерпий вспомнил об Иосифе, подробно донес царю о нем и о разуме его. Услышав это, царь весьма обрадовался и позвал его к себе. Когда пришел Иосиф из тюрьмы, фараон сказал ему при вельможах своих: «Слышал я о тебе, что человек ты разумный, можешь рассудить многозначительные сны». Иосиф отвечал фараону: «Подателю мудрости принадлежит истолкование снов». И сказал фараон сны свои при Иосифе и при всех вельможах своих и тотчас услышал истолкование снов из уст Иосифовых и из уст Божиих. И удивился фараон ведению Иосифа и превосходному его совету, потому что Иосиф советовал ему, говоря так: «Усмотри себе, царь, какого-либо человека разумного и мудрого и приставь его собирать пшеницу египетскую, чтобы, когда наступит великий голод, было много плодов в запасе на время скорби». И царь сказал: «Тебя поставлю с сего дня над всем Египтом как подавшего такой совет, и из уст твоих да принимает суд Египет и весь дом мой».

Тогда Иосиф воссел на колесницу свою, и все вельможи пошли впереди и вокруг Иосифа. Пентефрий, который прежде ввергнул Иосифа в тюрьму, увидев это необыкновенное чудо – Иосифа на фараоновой колеснице, – весьма устрашился и, неприметным образом отделившись от вельмож, поспешно пришел в дом свой и с великим страхом сказал жене своей: «Видела ли ты, жена, необычайное чудо? Великий угрожает нам страх, потому что этот раб наш Иосиф стал господином над нами и над всем Египтом, и вот, со славой восседает на фараоновой колеснице, и все воздают ему почести, как царю. Я не мог видеть сего и удалился неприметным образом». Жена Пентефриева, услышав все, ободряла его, говоря: «Расскажу тебе свой грех: я сделала это. Я, полюбив целомудренного и прекрасного Иосифа, каждый час неотступно вовлекала его в сети множеством ласк, чтобы мне быть с ним и насладиться красотой его, но не могла достигнуть своей цели. Он не удостаивал меня и словом, даже раз удержала его, принуждая хотя бы немного быть ко мне благосклонным, но он бежал вон из дома. Это было, когда показала я тебе одежду его. И так я доставила ему царство и великую славу. Если бы не полюбила я так Иосифа, то не был бы он ввергнут в тюремный дом; мне обязан он и благодарностью, как виновнице славы его. Иосиф же праведен и свят, потому что, оклеветанный, никому не открыл этого. Потому встань теперь, пойди с радостью и поклонись ему вместе с вельможами». Пентефрий встал и пошел почтительно поклониться Иосифу.

Между тем кончились все годы великого плодородия, усилился голод во всей земле Ханаанской; печален был Иаков с детьми своими. Слышал же Иаков, что в Египте в великом обилии есть плоды, и сказал сыновьям своим: «Соберитесь, пойдите и купите нам плодов египетских, о которых я слышал, чтобы не умереть нам с голоду». Получив приказание, все десять сыновей Иаковлевых пошли покупать хлеб, не зная, что там брат их. Как же скоро увидел Иосиф братьев своих, узнал всех их и сказал гневно: «Эти десять человек – лукавые соглядатаи, для того они и пришли в Египет; возьмите их и свяжите крепче, потому что пришли сюда высмотреть землю нашу». Они были в трепете и со страхом отвечали ему такими словами: «Да не будет сего, господин! Все мы братья, дети одного отца-праведника; некогда было нас числом двенадцать, но один умерщвлен злым зверем. Он был прекрасный и самый любимый у отца своего, отец и до сего дня плачет о нем. Другой же брат наш с отцом теперь нашим в земле Ханаанской утешает его». Но Иосиф опять с гневом отвечал им, говоря: «Поскольку боюсь и чту я Святого Бога, то делаю вам эту милость. Возьмите пшеницу, скорее идите к отцу своему, если только говорите вы правду, и брата вашего, которого любит отец ваш, приведите ко мне сюда. Тогда только поверю вам».

Взяв пшеницу, пошли они, печальные, к отцу своему в землю Ханаанскую и известили его о сделанных им неприятных допросах и о гневе начальника. И отец их крайне опечален был этими словами и, воздыхая, говорил: «Что вы это сделали? Для чего сказали властителю Египта, что здесь есть у вас другой брат?» Они отвечали ему: «Сам он расспрашивал о нас и о родстве нашем со всеми подробностями». Иаков говорит им: «Лучше умру, нежели дам вам взять Вениамина с лона моего». Когда же стал одолевать голод, говорит им Иаков: «Если мне, как говорите, надобно потерять Рахилиных чад и лишиться самых любимых сыновей своих, то, встав, возьмите в руки дары и брата вашего и идите вместе». Они сделали, как приказал им Иаков. И когда в великом страхе пришли в Египет, тогда все поклонились Иосифу. У Иосифа же, как скоро увидел брата своего Вениамина, стоящего перед ним в страхе и боязни, сильно встревожилось сердце его, желал он обнять и облобызать брата и спрашивал его: «Жив ли отец?» Брат говорит ему со страхом: «Жив раб твой, отец наш».

Иосиф еще спрашивает его: «А на сердце ли еще у него Иосиф?» Тот отвечал: «Да, весьма на сердце, доселе сгорает к нему любовью». Поскольку же Иосиф не мог обнять его и далее расспрашивать, то пошел в ложницу и горько заплакал. Ибо в тот час, как увидел брата своего, немедленно привел себе на память прекрасную старость Иакова и сказал со слезами: «Блаженны те, которые взирают на святые черты твоей старости, добрый родитель! Увы мне, все царство и слава моя не стоят твоей старости, прекрасный родитель! Хотелось мне увериться из Вениаминовых уст, содержишь ли ты меня в сердце своем и любишь ли меня, как я тебя люблю, потому-то хитростью принудил братьев моих привести с собой Вениамина, брата моего. Ибо не поверил им, что они говорили о тебе, что есть у них отец и меньший брат; думал же, что, побуждаемые завистью, убили они и любимейшего сына твоего – меньшего Вениамина, как убили меня в произволении своем, и тем в большей горести низвели душу твою в ад. Ибо обоих нас ненавидели они, потому что я и Вениамин – единоматерние. Знаю, родитель, что сильно печалился ты о нас, и теперь крайне жалеет старость твоя о брате моем Вениамине. Вот и я сильно болезную, представляя скорбь твою, потому что никто из нас не прислуживает старости твоей. Не довольно было прежнего твоего о мне плача, но еще плач к плачу приложил я тебе, родитель. Я виновен в твоих рыданиях и сетованиях, потому что жестоко поступил, вызвав сюда Вениамина; но слух о тебе вынудил меня сделать это, хотелось узнать мне, точно ли жив отец мой. Кто даст мне увидеть опять святые черты твои и насытиться зрением ангельского лица твоего?»

Так горько проплакав в ложнице и умыв лицо, выходит веселый; велит всех привести в дом, чтобы разделили с ним трапезу. Послушайте, братья мои, как Иосиф всех приводит их в страх. Каждому из них приказывал он возлечь, называя каждого по имени и по порядку рождения и каждому показывал вид, что угадывает его по сосуду, а то была серебряная чаша, которую он держал в руке своей. Поставив чашу, ударил он перстом правой руки своей, и сосуд после удара издал громкий звук в услышание предстоящим в доме. Потом, ударив раз, говорил: «Первый Рувим, первый пусть возляжет на почетном месте». Ударив еще раз, провозгласил им второго, говоря: «Второй – Симеон, пусть возляжет по рождению». Ударив же еще в третий раз, говорил: «Левий да возляжет и приимет честь». Так всех разместил за столом, называя их по имени и по порядку. Этим привел он их в ужас и в большую боязнь; почему, рассуждали они, всех он знает? Особенно же в большую робость приводила их чаша, и думали они, говоря каждый другому: «Не знает ли он по оной и того, что прежде ложно сказали мы ему, будто бы Иосиф умерщвлен злым зверем?» И были они поэтому в великом волнении. Но чтобы не имели подозрения, Иосиф с собственной своей трапезы уделяет им части, большие же – брату своему Вениамину; ему давал вдесятеро перед прочими. Для чего же Иосиф поступает так с братьями и по чаше объявляет имя каждого? Для того, чтобы вину их сделать более тяжкой.

Тогда приказал своему управителю, чтобы дал им полные мешки пшеницы без платы, а в мешок Вениаминов вложил тайно чашу его. И вскоре отпускает их с радостью. Когда же они, радуясь, отошли несколько от города, настиг их на дороге управитель Иосифов, произносит им тяжкие слова, осыпает их угрозами, называет ворами и недостойными оказанной им чести. Они отвечали управителю: «И прежнее золото нашли мы в мешках своих и принесли господину нашему. Могли ли же теперь украсть чашу господина твоего? Да не будет этого!» Управитель говорил им: «Сложите мешки свои, чтобы мог я обыскать». И поспешно сняли они мешки с вьючных животных, и нашлась чаша в мешке Вениаминовом. Увидев это, разодрали они одежды свои и с множеством угроз начали винить и оскорблять Рахиль, а вместе с матерью и братом и Иосифа, говоря: «В соблазн вы стали отцу нашему, и ты, и Иосиф, дети Рахилины; Иосиф хотел над нами царствовать, а ты, брат его, довел нас даже до стыда и укоризны. Не дети ли вы Рахили, которая украла идолов у отца своего и сказала, что не крала?» Вениамин, возвысив голос свой, с рыданием и сетованием начал удостоверять каждого из них и говорить: «Вот, знает Сам Бог отцов наших, Который взял к себе Рахиль, когда стало Ему угодно, Которому известна смерть прекрасного Иосифа, Который блюдет Иакова утешениями в разлуке с Иосифом и теперь также невидимо утешает его средствами, какие Ему только известны, Который видит все в каждом из нас, испытует сердца и утробы. Он Сам знает, что этой чаши, как говорите вы, не крал я, да и мысли подобной не имел о ней. Чтобы не увидеть мне святые седины Иакова, чтобы с радостью не облобызать мне колена его, – не крал я чаши той! Увы, увы мне, Рахиль! Что сталось с твоими детьми? Иосиф прекрасный, как рассказывают, умерщвлен зверями, а я вот, матерь, стал вдруг вором и не знаю как. На чужой стороне остаюсь в рабстве! Иосиф, в пустыне пожираемый зверем, вопиял, чтобы найти себе избавителя, и не нашел. Вот и я, прекрасная матерь, уверяю братьев своих, но никто не слушает, никто не верит сыну твоему».

И воротились в город к Иосифу, не зная, чем оправдаться. Иосиф же говорил им в ответ с гневом: «Такая-то награда за мои благодеяния? Для этого почтил я вас, чтобы унесли вы чашу мою, в которой волхвую? Не говорил ли я вам, что не мирные вы люди, а соглядатаи? Но из страха Божия делаю вот что: укравшего эту чашу мою удерживаю у себя в рабстве, а вы идите в целости». И один из них, по имени Иуда, выступил вперед, преклонил колена и стал умолять, говоря: «Не гневайся, господин, и дай сказать слово. Сам ты спрашивал нас, рабов своих, говоря: есть ли у вас отец или брат? И мы сказали, что есть у нас отец, раб твой, имевший у себя двух сынов, наиболее и преимущественно перед нами любимых им; одного растерзал зверь на горах, и отец оплакивает его каждый час, и доныне находится в горести и сетовании, можно почти сказать, что сама земля плачет на голос его. Другого же сына держит он при себе в утешение вместо первого сына, а теперь, как приказал ты, привели мы брата, но оказались мы, рабы твои, в жестокой неправде. Прошу у тебя, позволь мне быть рабом твоим вместо сего отрока; только он пусть возвратится с братьями к отцу, потому что на свои руки взял я его у отца моего и без него не могу воротиться к отцу моему, иначе увижу горькую смерть отца моего».

Иосиф, выслушав жалобные слова и видя всех их, стоящих в стыде, и Вениамина, разодравшего ризу свою и в слезах припадающего к коленам предстоящих, чтобы они умилостивили за него Иосифа, позволил идти ему с братьями, до чрезвычайности смущенный и тронутый до глубины сердца. И поспешно велел удалиться бывшим тут. А когда вышли все, возвысив голос свой, со слезами сказал им Иосиф свободно еврейским наречием: «Я – Иосиф, брат ваш. Не съеден я зверем, как говорите вы. Я обнажен был вами и брошен в ров. Я продан был измаильтянам, хотя обнимал у всех вас колена и стопы; тогда никто не помиловал меня в такой скорби, но как дикие звери обращались вы со мной. Впрочем, никто из вас, братья мои, да не предается боязни и страху, а напротив: лучше вы радуйтесь, подобно мне, потому что я царствую. И как прежде сказывали отцу нашему, что я на горах умерщвлен зверем, так, воротившись, возвестите снова Иакову, говоря: жив Иосиф, сын твой, и вот, восседает на колеснице Египетского царства».

При этих словах Иосифа братьям были они как мертвые от страха и боязни. Иосиф, Иаковлева отрасль, облобызал каждого из них с любовью, не помня зла, как и прилично ему было, и утешил их дарами и великой радостью. И послал всех их к Иакову, говоря так: «Никак не ссорьтесь на пути, но с поспешностью лучше идите к отцу и скажите ему: “Так говорит сын твой Иосиф: Бог поставил меня господином над всем Египтом (Быт. 45, 9), приди, отец, в веселии сердца, чтобы увидеть мне ангельское лицо старости твоей”».

И, возвратившись с поспешностью, пересказали Иакову слова Иосифовы, как было им приказано. Иаков же, услышав имя Иосифово, горько вздохнул и, заплакав, сказал им: «Для чего возмущаете вы дух мой, чтобы вспомнил я черты прекрасного Иосифа, и хотите возжечь печаль, понемногу угасшую в сердце моем?» Но Вениамин, приступив и облобызав колена его и браду, сказал: «Справедливы слова сии, добрый родитель». И показал ему все присланное Иосифом.

И тогда поверил отец словам Вениаминовым. И, восстав со всем домом своим, тщательно и с великой радостью отправился в Египет к Иосифу, сыну своему.

И услышал Иосиф, что прибыл Иаков, отец его, и восстал с великой радостью, и вышел за город с вельможами фараоновыми, и встретил его там с великой покорностью. Иаков же, как скоро увидел Иосифа, сына своего, пал на выю его с великой любовью, говоря: «Теперь умру после того, как увидел лицо твое, сладчайшее чадо, ибо действительно ты еще жив». И оба они прославили Бога.

За все же это восшлем славу Отцу и Сыну и Святому Духу. Ему слава и держава, честь и поклонение, ныне и всегда и во веки веков! Аминь.

Слово о святом пророке Илие

Принесите мне в дар свое безмолвие, приклоните слух; предложу вам сказание о святом и славном Илие, как всегда пламенно ревновал он о том, чтобы все поклонялись Единому Богу; как узнал, что народ, делая много недозволенного, уклонился от Бога, поклоняется идолам, и, исполнившись гнева и ревности, напряг око, пронзил языком своим небо, до неба достиг словом. Илия видит народ, обольщенный демоном, и с дерзновением и упованием отвлекает его от заблуждения. Илия видит народ, униженный множеством идолов и всех лжепророков, собранных из среды беззаконных, и, исполнившись ревности и великого гнева, изрекает он клятвенное слово на этот беззаконный народ, связывает небо, запечатывает облака, чтобы не давали дождя, склоняет Милосердного Бога исполнить слово раба; и этими наказаниями, желая показать силу Благого Господа, Им Самим клянется перед народом, говоря: Жив Господь Бог Израилев, пред Которым я стою! В сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову (3 Цар. 17, 1).

Необычайное чудо совершено им! Милосердный Бог, тотчас вняв слову ревнующего раба, как поклялся Илия, так и исполнил вскоре пророчество его народу, произнесенное в божественной ревности. Поскольку же заключено было небо и запечатаны облака, то посохло все на лице земли. Посохли виноградные лозы, не произрастала пшеница, всякое плодовитое дерево скрыло плоды свои, земля не давала плода, на земле не видно стало зелени; одним словом, скрылось на земле все зеленеющее, исчезли на ней деревья из-за оскудения вод, по определению Илии. Поразительное тогда было зрелище и крайне горестное сокрушение на земле, подобное бывшему во дни Ноевы! Умирали не только люди, но и скоты, и звери, и птицы. Рассуди, ревнитель Илия: согрешили Богу люди, обольщенные врагом, чем же согрешили младенцы? В чем согрешили скоты, звери и птицы? Всех их предал ты смерти. Помилуй хотя бы их, как невиновных, дай земле дождь. Но все, подобное этому, ничего не значило для пламенного Илии. Богатые имуществом гибли от голода и жажды, потому что не было дождя.

Владыка всяческих, всегда готовый ущедрить род человеческий, употребляет все средства склонить Илию, чтобы показал свое благосердие. Когда же не убедил его переменить гнев свой, тогда самого Илию посылает просить пропитания у вдовы, и у вдовы бедствующей и крайне скудной. Илия, придя, куда было велено, увидел вдову, собирающую дрова. Узнав о крайней бедности, в какой находилась она, стыдился он говорить или обратить к ней речь. Но при всем стыде своем исполнил повеление и, как бы отваживаясь на смелое дело, со смущением произнес: Дай мне немного воды в сосуде напиться (3 Цар. 17, 10). И это был тот, кто связал небо, чтобы не орошало землю!

Вдова возопила к Илие: «Клятвой уст своих заключил ты, ревнитель, небеса, чтобы не давали дождя, как же у меня ищешь воды? Своими устами наложил ты узду и дождь удержал, иссушив землю, и все, что есть на ней, доводишь до омертвения; откуда же дам тебе воды?» Скоро умилился он сердцем при этом слове вдовы, и возбудилось в нем отчасти милосердие. Вдова же, послушав пророческого гласа, обещала дать ему воды, которой просил. Но как только пошла она почерпнуть, что сказал ей Илия? Возьми для меня и кусок хлеба в руки свои (3 Цар. 17, 11). Она же тотчас возопила к Илие: Жив Господь Бог твой! У меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем (3 Цар. 17, 12). Когда услышал это томимый гладом, то подумал, что надо бы разрешить узы. Ибо, выслушав жалобную речь вдовы, тотчас произносит к ней слово, исполненное сострадания: «Пойди… но прежде из этого сделай небольшой опреснок для меня и принеси мне; а для себя и для своего сына сделаешь после; ибо так говорит Господь Бог Израилев: мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет до того дня, когда Господь даст дождь на землю (3 Цар. 17, 13–14) и произрастит, как и прежде, пищу всем, живущим на ней». И как бы нехотя подписал он разрешение уз небесных, ибо изнурительность голода принуждала его сделать это. Вдова же, войдя, постаралась исполнить слово его, какое сказал ей, уразумев духом, что это – пророк Илия, связавший небо словом уст своих, и уверовав, что исполнится все, сказанное ей праведником.

Но когда потом Илия поселился у вдовы и, насытившись, стал неумолим, как и прежде, тогда Бог посылает, наконец, смерть на сына вдовы и этим склоняет Илию дать повеление на разрешение уз. Вдова, как только увидела смерть своего сына, пришла к пророку и со слезами сказала ему: «Увы! Такую мучительную скорбь и неисцельную горесть душе моей причинил ты, пророк Божий, ревнитель паче всех. Для чего еще живу на земле я, несчастная? Сына, который был у меня, предал ты смерти. Знаю, что из-за тебя умер он, потому что прежде, пока не приходил ты сюда, здоров был сын мой. Во время тяжкого голода и ни с чем не сравнимой жажды, пока странствовал ты по земле, питались мы – и были живы. Теперь же, придя ко мне, казался ты питателем нашим, снабжая нас пищей, и стал губителем единородного сына, который был у меня. Собравшись с силами после голода, изнемогаю от слез; думая иметь в тебе помощника, нашла я предателя; приняла тебя жить со мной в доме – и лишилась сына; препитав нас во время голода, предал ты его смерти; напитал нас – и умертвил единородного, который был у меня. Была у меня надежда – и ты лишил ее; было у меня око – и ты угасил его смертью. С твоим приходом потеряла я свое утешение; после встречи с тобой утратила я сына своего. Ибо как только пришел ты, умерло у меня чадо мое. Горестный удар понесла я, лишившись возлюбленного сына. Что пользы мне в прочем, и в муке, и в елее для насыщения себя пищей, когда умер сын мой? Лучше бы было погибнуть мне от голода вместе со всеми, нежели быть сытой и лишиться сына своего.

Кто будет есть то, что дал ты мне? Какая мне выгода иметь досыта пищи, но лишиться славы единородного сына своего, который был у меня? Гибну теперь, проливая слезы и воздыхая о нем. О, лучше бы не видеть мне тебя и не слышать о встрече с тобой! Не желала я лишиться любимейшего сына своего!»

Надобно было видеть, как эта вдова в слезах выражала свои жалобы у ног Илии. И как только выслушал плач этот ревнитель Илия, опечалившись в душе, поспешил на молитву и стал просить Бога, говоря: «Разреши, Владыка, смертные узы сына вдовы и воскреси его». Но Благосердный Бог воззвал к нему: «Разреши ты небо, которое связал языком своим, и тогда словом разрешу смертные узы, которые, по смотрению Своему, наложил Я ради тебя. Обрати взор свой и посмотри, Илия, какое множество погибло и старцев, и юных, и младенцев вместе с матерями. Посмотри – и увидишь слезы целой вселенной; увидишь, как с плачем припадают, прося дождя. Для одной только женщины, плачущей о сыне, хочешь быть милосердным, между тем как плачет жалобно целая вселенная, и, видя это, оставляешь без внимания всех тех, кто изнемогает. Знаю, что, движимый ревностью, наложил ты это наказание. Знаю, Илия, что нет тебе подобного».

Тогда Илия говорит Владыке своему: «Даруй жизнь отроку и разреши небо. Избавь только меня от плача вдовы, чтобы не сокрушала меня больше своими слезами». И когда отрок ожил, Илия, взяв его, отдал матери. Вдова с великой радостью берет своего сына и говорит Илие: Теперь-то я узнала, что ты человек Божий, и что слово Господне в устах твоих истинно (3 Цар. 17, 24). Тогда говорит Бог Илие: Пойди и покажись Ахаву, и Я дам дождь на землю (3 Цар. 18, 1). Илия же, придя к Ахаву, сказал ему, что Господь дает дождь на землю Свою, и, собрав весь народ израильский, заклал жрецов, приносящих жертвы Ваалу. И, обратив всех к вере в Живого Бога, Илия на огненной колеснице, при великом землетрясении, взят в вихре на небо (4 Цар. 2, 1), послав Елисею свыше милоть свою. Богу же нашему да будет слава во веки веков! Аминь.

Слово о пророке Данииле и о трех святых отроках, как ответ тем, кто утверждает: «Время лукаво, не могу спастись»

Подумаем о том, что повествуется о пророке Данииле и о святых отроках Анании, Азарии и Мисаиле. Праведники эти жили в те дни, когда Господь за грехи народа предал Иерусалим в руки Навуходоносору, царю вавилонскому. Они с юного возраста были постоянно внимательны к себе, поэтому в стольких различных искушениях и скорбях оказались благоискусными. Большие трудности были перенесены этими боголюбивыми отроками при смятении, бывшем во время вавилонского плена, когда все видели, как немилосердно притесняем был ассириянами избранный народ, ибо Иеремия говорит: Лица священников не уважают, старцев не милуют (Плач. 4, 16). Князья повешены руками их… Юношей берут к жерновам, и отроки падают под ношами дров (Плач. 5, 12–13). Святой город был опустошен нечестивыми, храм Божий сожжен огнем, к святым сосудам прикасались руки беззаконных и ставили их в идольские капища, пророков связывали железными узами, но отроки не обратились сердцем своим вспять, не клеветали на Бога, не поколебались сомнением, как некто говорит в одном месте: Вот какое бедствие от Господа! чего мне впредь ждать от Господа? (4 Цар. 6, 33).

Потом уже ведут их в плен; безмерному утомлению подвергаются они во время путешествия; терпят жестокое с ними обращение, наготу и голод, чтобы не оскверниться запрещенной пищей. После этого их приводят в Вавилон; там предстоит им новый подвиг: царь приказал отобрать отроков царского и княжеского рода, красивых видом и понятливых, для служения при царском дворе. По свидетельству Священного Писания (см.: Дан. 1, 3–6), к избранным были причислены Даниил, Анания, Азария и Мисаил. Ненавистник добра, видя, что ни во время осады святого города не мог отвратить их от Господа, ни во время пути не убедил питаться нечистыми яствами, входит в сердце беззаконого царя и внушает ему дать повеление: назначить им ежедневную пищу с царского стола и вино, которое сам пил, и велел воспитывать их три года (Дан. 1,5), чтобы хотя бы властью мучителя заставить их вкусить запрещенной пищи. И отметь злокозненность змия, который не один день и не один месяц назначил сроком, но до трех лет продлил подвиг, чтобы страхом и долговременностью низложить любителей благочестия. Они же, нисколько не приведенные этим в страх и не устыдившись отеческого закона, тайно просили начальника евнухов давать им овощи, чтобы не оскверняться (Дан. 1, 8), и не убоялись они опасности преслушания и противления. И потом, когда начальник евнухов не согласился выдавать им овощи, они не оставили своего боголюбивого намерения. И Господь, Который прославляет и возвеличивает прославляющих Его, желая сохранить их для блистательнейших подвигов, наставляет евнуха Амелсара давать просимое ими. А чтобы тебе в происходящем с ними познать Божие дело, то и в книжной премудрости, и по внешнему виду оказались они превосходящими тех, которые питались царскими яствами. Если бы они оказались боязливыми и нерешительными, то прибегли бы к таким рассуждениям: «Что делать нам, братия? Вынуждает нас необходимость, царь угрожает нам смертью, зачем навлекать нам на себя мучения непокорностью? Так благоугодно было Богу. Сам Он видит принуждение, какое терпим, поэтому простит нас, по нужде преступающих закон. Живем мы на чужбине, содержимся в рабстве, потеряли страну свою. И если от суровой пищи случится с нами телесное изнеможение, кто попечется о нас или посетит нас? Нет у нас ни отца, ни матери, ни братьев, ни рода; никого нет, кто мог бы прийти к нам в скорби, потому что все скудны, все на чужой стороне, всякий содержится как раб и никого из своих не видим мы в благоденствии, разве только тех, кто получает ежедневную пищу с царского стола. А нас и по смерти не удостоят погребения, но бросят тела наши на съедение псам». Впрочем, ничего подобного не помыслили рабы Божии, и не потому избрали такую пищу, что имели пристрастие к снеди из овощей, но потому, что решили добровольно пострадать за истину. Рассуди же, какая слава тем, которые насыщались от царской трапезы и пили благовонное царское вино, а не захотели потрудиться для истины, и какая слава тем, которые отринули приятности жизни и подъяли труды за истину. Да сподобит Господь и нас иметь часть с последними и со всеми святыми Его! Аминь.

Ответ брату о священнике Илии

Вопрос. Писание говорит о священнике Илии, что сыновья его нечествуют, и не обуздывал их (1 Цар. 3, 13), хотя слышим также, что отец делал им замечания и вразумления (см.: 2 Цар. 23–25).

Ответ. Будь внимателен к себе, чтобы ум твой, став очень любопытным, не уклонился с правого пути, блуждая где не должно, потому что все есть дело веры. А если нет веры, то колеблющийся не найдет, чего доискивался. Ибо сказано: Если вы не верите, то потому, что вы не удостоверены (Ис. 7, 9). Об Илии говорится, правда, что не одобрял он детей своих, делавших худое. Но, впрочем, легко мог он и оставить зло, как показывает последующее слово. По крайней мере, что принял ты за вразумление, то не вразумление, а нерадение о любви к Богу, потому поведение Илия и доходит до крайнего предела снисходительности. Но в этом особое было смотрение, чтобы сам Илий, собственными своими устами, засвидетельствовал о беззаконии сыновей, как написано: Илий же был весьма стар и слышал все, как поступают сыновья его со всеми израильтянами, и что они спят с женщинами, собиравшимися у входа в скинию собрания. И сказал им: для чего вы делаете такие дела? ибо я слышу худые речи о вас от всего народа… Нет, дети мои, нехороша молва, которую я слышу… вы развращаете народ Господень; если согрешит человек против человека, то помолятся о нем Богу; если же человек согрешит против Господа, то кто будет ходатаем о нем? (1 Цар. 2, 22–25). Итак, по свидетельству самого отца, должно заключить о чрезмерном нечестии сыновей его. Не один человек, но все, от малого до великого, вопияли на них, как свидетельствует сам Илий: Для чего вы делаете такие дела? ибо я слышу худые речи о вас от всего народа. Всех обижали и соблазняли они, оскверняя священные жертвы; не только отвратили людей от приношения жертв, но даже, приводимые в ужас непозволительными делами, до каких доходили сыновья Илиевы, замышляли об отступлении и от веры. Послушай, что говорит Илий: Нехороша молва, которую я слышу: не служите Господу. А если сказал: «Не поступайте так», то, может быть, боясь народного раздражения, употребил это выражение для смягчения вопиявших на детей его. Но если бы имел он попечение о богопочитании, то никак не потерпел бы, чтобы дети столько вредили оному, то есть нарушали богослужение; но постарался бы тотчас искоренить беззаконие в собственном своем доме, потому что стражами закона были и эти священники, вознамерившиеся нарушать закон. И он или вразумил бы их законно, в случае послушания, или, в случае непокорности, отрешил, по преданию закона, потому что был и священником, и судьей, и слову его внимал весь народ. Тогда совершенно избежал бы он Божия гнева; но, попустив худые поступки детей, справедливо и сам на себе испытал постигший гнев. Поэтому не Бог виновен: праведен Господь… и нет неправды в Нем (Пс. 91, 16). А что законное вразумление состоит в наказании, это видно из следующего слова. У праведного Иова сказано: Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказания Вседержителева не отвергай, ибо Он причиняет раны и Сам обвязывает их; Он поражает, и Его же руки врачуют (Иов. 5, 17–18). Так и апостол советует отцам воспитывать чад в учении и наставлении Господнем (Еф. 6, 4). Итак, Божественное Писание справедливо говорит об Илии, что сыновья его нечествуют, и не обуздывал их (1 Цар. 3, 13), ибо Илий не имел той ревности по Богу, какую приобрели святые, но угодливость детям предпочел чаянию лучшего. Всякий здравомыслящий знает, какой сострадательностью облечен был Породивший нас благовествованием; имел Он в Себе милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение (Кол. 3, 12); но как скоро слышал, что кто-нибудь из живущих в другой стране согрешил, не терпел сего и не молчал, но тотчас поручал предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа (1 Кор. 5, 5). А блаженный апостол Петр, не одобряя пренебрежения к Божественному, признал недостойными и жизни отважившихся искусить Духа Святого. Сыны же Израилевы, когда стали отступниками от Бога, сынов и дщерей своих закалали в угождение бесам. А Илий, будучи иереем, когда мог действовать, не обращал внимания на такое беззаконие. К уцеломудрению их не употребил ни наставления, ни телесного наказания, ни жестокого слова за осквернение священных жертв, когда в угождение бесам собственными своими руками убивали они детей своих перед всяким сеннолиственным деревом. Кто признает Илия не ответственным во зле, после того как он знал приговор, произнесенный все устроившим Богом?

Но Милосердный Господь, желая покаянием спасти его от угрожающего гнева, через незлобивого отрока открывал ему открытое уже прежде. Чтобы не возникло какое недоумение и не привело к дерзкой мысли, будто бы предречение сделано было по человеческому усмотрению, зависти или по недоброжелательству к нему некоторых, Бог восставляет защитника и свидетеля предсказанному и говорит словами Божественного Писания: Отрок Самуил служил Господу при Илии; слово Господне было редко в те дни, видения были не часты. И было в то время, когда Илий лежал на своем месте, – глаза же его начали смежаться, и он не мог видеть, – и светильник Божий еще не погас, и Самуил лежал в храме Господнем, где ковчег Божий; воззвал Господь к Самуилу: Самуил, Самуил! И отвечал он: вот я! И побежал к Илию и сказал: вот я! ты звал меня. Но тот сказал: я не звал тебя; пойди назад, ложись. И он пошел и лег. Но Господь в другой раз воззвал к Самуилу: Самуил, Самуил! Он встал, и пришел к Илию вторично, и сказал: вот я! ты звал меня. Но тот сказал: я не звал тебя, сын мой; пойди назад, ложись. Самуил еще не знал тогда голоса Господа, и еще не открывалось ему слово Господне. И воззвал Господь к Самуилу еще в третий раз. Он встал и пришел к Илию и сказал: вот я! ты звал меня. Тогда понял Илий, что Господь зовет отрока. И сказал Илий Самуилу: пойди назад и ложись, и когда Зовущий позовет тебя, ты скажи: говори, Господи, ибо слышит раб Твой. И пошел Самуил и лег на месте своем. И пришел Господь, и стал, и воззвал, как в тот и другой раз: Самуил, Самуил! И сказал Самуил: говори, Господи, ибо слышит раб Твой. И сказал Господь Самуилу: вот, Я сделаю дело в Израиле, о котором кто услышит, у того зазвенит в обоих ушах; в тот день Я исполню над Илием все то, что Я говорил о доме его; Я начну и окончу; Я объявил ему, что Я накажу дом его на веки за ту вину, что он знал, как сыновья его нечествуют, и не обуздывал их; и посему клянусь дому Илия, что вина дома Илиева не загладится ни жертвами, ни приношениями хлебными вовек. И спал Самуил до утра, и встал рано и отворил двери дома Господня; и боялся Самуил объявить видение сие Илию. Но Илий позвал Самуила и сказал: сын мой Самуил! Тот сказал: вот я! И сказал Илий: что сказано тебе? не скрой от меня; то и то сделает с тобою Бог, и еще больше сделает, если ты утаишь от меня что-либо из всего того, что сказано тебе. И объявил ему Самуил все и не скрыл от него ничего. Тогда сказал Илий: Он – Господь; что Ему угодно, то да сотворит (1 Цар. 3, 1-18).

Какая немощная душа в соблюдении Божиих заповедей! Какая законопреступная привязанность к нечестивым детям! Как не боялся, когда выслушал сие? Как не содрогнулась внутренность его? Как не подвиг сердца на отмщение законопреступным сынам своим в подражание ревности Финеесовой? Как не растерзал одежд своих и оставался в доме, по произнесении на него осуждения, и даже не поколебался? Не столько законопреступен был Ахан, сын Хармия, взявший из заклятого (Нав. 7, 1). Сыны Илиевы, поступая вероломно и неприязненно, нечествовали перед Самим Создателем, Который сказал Моисею и Аарону: В приближающихся ко Мне освящусь и пред всем народом прославлюсь (Лев. 10, 3). И еще: Скажи Аарону и сынам его, чтоб они осторожно поступали со святынями сынов Израилевых и не бесчестили святаго имени Моего в том, что они посвящают Мне. Я Господь. Скажи им: если кто из всего потомства вашего в роды ваши, имея на себе нечистоту, приступит к святыням, которые посвящают сыны Израилевы Господу, то истребится душа та от лица Моего. Я Господь (Лев. 22, 1–3). Но Илий не внял сему, почему и отошел, пожав плод смерти. Ибо согласился лучше оскорбить Бога, нежели прервать сострадательность свою к законопреступным детям. И хотя явно запрещал словом, говоря: «Не поступайте так, дети», – однако же втайне участвовал в злодеянии детей. Вникни в смысл ответа, ибо говорит: «Господь есть» и угодное перед Ним творит, что значит: не соглашусь оскорбить детей своих. Даже и вразумленный Моисеем, не отказался он от сострадательности к детям. Ибо Моисей, получив скрижали, сойдя с горы и увидев поклонение тельцу, поверг скрижали и сокрушил их, и не уважил лица брата своего, но самым строгим голосом воззвал Аарона, говоря: Что сделал тебе народ сей, что ты ввел его в грех великий? (Исх. 32, 21). И Аарон, видя, что брат его воспламенен божественной ревностью, оправдывал себя, говоря так: Да не возгорается гнев господина моего; ты знаешь этот народ, что он буйный (Исх. 32, 22). И стал Моисей в воротах стана и сказал: кто Господень, иди ко мне! И собрались к нему все сыны Левиины. И он сказал им: так говорит Господь Бог Израилев: возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего. И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трех тысяч человек. Ибо Моисей сказал им: сегодня посвятите руки ваши Господу, каждый в сыне своем и брате своем, да ниспошлет Он вам сегодня благословение (Исх. 32, 26–29). И попечительный о детях Иов каждый день приносил о них жертвы, чтобы чисты они были не только от грехов явных, но имели и мысли совершенные. До такой степени старались праведники в том, чтобы плод чрева своего представить Господу непорочным! А слабодушного и не радевшего об исправлении детей Илия не избавили от Божия гнева ни почтенная старость, ни прежнее дерзновение, ни священнический сан. Итак, когда слушаем Божественные Писания и враг начнет сеять в уме что-нибудь, тогда непоколебимы в вере (Кол. 1, 23) скажем ему: Царство Твое – царство всех веков, и владычество Твое во все роды (Пс. 144, 13).

Против исследователей естества Сына Божия

Небесный Царь, Бессмертный Владыка, Единородный Сын, Возлюбленный Отцу, Который, по единой благости, Своею властью создал человека из земли, побежденный щедротами благоутробия Своего, ради того самого человека, которого создали пречистые руки Его, сошел с неба спасти и исцелить всех страждущих. Ибо по действию лукавого все изнемогли во зле: повреждение стало тяжко и неисцельно, ни пророки, ни священники не в силах были совершенно уврачевать язвы. Потому-то Святой Единородный Сын, видя, что все естество изнемогает во зле, по воле Отца снизшедши с неба, воплотился в утробе Святой Девы и, по благоволению Своему, родившись от Нее, пришел благодатью и щедротами уврачевать одержимых разнообразными немощами и словом Своим исцелить все болезни. Всех избавил Он от зловония собственных их язв.

Но недужные по уврачевании, вместо того чтобы воздать благодарностью Врачу за исцеление, начали входить в исследование сущности Врача, которая непостижима. Страшное чудо! Бесполезная необузданность неразумных смертных! Кто из них слышал или видел, чтобы исцелены были язвы, загнившие от долговременности? А ты, несчастный, сам исцелен Врачом, и, по грубости своей, входишь в исследование Его сущности? Потому что Врач ради тебя принял на Себя образ твой, чтобы уврачевать тебя, и входишь ты в исследование естества Его.

Послушай, что скажу твоей грубости и дерзости: если хочешь войти в исследование сущности Врача, то не найдешь ни пути, ни конца своему исследованию, ибо для всякого, кто вознамерился идти таким путем исследования, путь этот тотчас оказывается непроходимым. Непроходим и пустынен путь этот под ногами его, нет на нем ни пристанища, ни упокоения. Что ж будешь делать, несчастный, в непроходимой пустыне, не находя себе пристанища, и упокоения? Куда доспеешь, несмысленный, в страшной непроходимости, вовсе не имея перед собой ни пристанища, ни конца? Куда пойдешь, ничтожный? Исследование о Единородном Сыне – необъятное море. А ты – то же, что ввергающаяся в него малая глыба земной персти. Если захочешь пуститься в это море исследования, где тогда будешь, несчастный? Видал ли кто когда, чтобы рыхлая груда пускалась исследовать всю глубину великого моря? Или слыхал ли также кто, чтобы отваживалось исследовать силу ветра сыпучее вещество, повсюду рассеиваемое даже слабым дуновением ветра, не имеющее в себе ни самостоятельности, ни силы, чтобы на одно мгновение устоять против ветра? И солома отваживается испытывать силу огня! Исследование Бога есть огонь пожигающий. Для чего же, несчастный, сам себя попаляешь в страшном пламени?

Скажи мне, безрассудный, как изобразить в уме своем Беспредельного, Славного и Страшного Создателя всей твари, перед взором Которого тает всякая тварь, как воск перед лицом огня. Всякая тварь видимая, а равно и невидимая, тает перед взором Его, как воск, во мгновение ока; а ты, безрассудный, по своей грубости и дерзости, думаешь постигнуть Великого, Страшного, Славного и Несравненного? В упоении находишься ты, несчастный, не зная сам себя, а также ни природы своей, ни своего ничтожества. И того не знаешь, ничтожный, как сам ты сотворен; как же, не зная сам себя, входишь в исследование о Страшном и Славном Владыке?

Посмотри, несчастный, на волхвов, пришедших издали, чтобы со страхом поклониться родившемуся Царю. Не нашли они Царя, лежащего в порфире, ни также светлой диадемы на главе Его, но увидели Младенца, лежащего в убогих яслях, и тотчас, отверзши сокровища свои, с сердечной радостью принесли дары. Видишь ли преизбыток веры в волхвах? В убогих яслях нашли они Небесного, Святого Царя, рожденного во плоти для спасения целой вселенной; в яслях нашли Его – и не стали входить в исследование. Что уничиженнее малых яслей? В таком убожестве нашли Его волхвы – и ни один из них не стал входить в исследование о естестве Рожденного; а ты, несчастный, видишь Единородного, сидящего в великой славе одесную Отца, вместе с Отцом и с Ним прославляемого, и пытливо вопрошаешь о Нем!

Ужели не боишься, несчастный? Ужели не трепещешь, несмысленный? Не зная самого себя, входишь в исследование о Творце! Кто бы не устрашился, потому что Господь Бог, Единородный от Отца, сидит на высоких одесную Отца! Ангелы, архангелы, херувимы и серафимы со страхом и трепетом предстоят Ему в ужасе, долу всегда поникши взором, а пепел и прах, поверженный на земле, входит в исследование о Создателе! Херувим у Престола крылами своими закрывает взор свой, потому что нестерпимо для него взирать на эту славу Страшного Владыки; а перстный человек, который не знает сам себя, а также и часа собственной смерти, входит в исследование о Владыке и Творце всяческих!

Послушай, несчастный: кто входит в исследование о своем Владыке, тот обещает поведать чудное о Божестве и о Единородном, Возлюбленном Отцу. Ты говоришь, что видишь непостижимое Божество, прославленное в величии Его; посему скажи прежде о твари, и своей мудростью и собственным смыслом приведи в ясность, какие служители совершают службу перед Божеством; скажи и покажи, как свет, природу ангелов, отличительный признак херувима, серафиму свойственный образ, лицо Гавриилово, истинно попаляющий огонь Михаилов, так как все они – служители Божества и духи. Чем смотрит огонь, потому что окрест их свет? Чем также дышит дух служебный? Где очи пламенеющего огня? Где ноздри для вдыхания духа? Какой у них рост: достаточной ли величины или только заметный вблизи? Суть ли они что-либо неосязаемое или осязаемы? Скажи нам все это ты, безрассудный и без меры пытливый, объясни то, чего не знаем мы: какие крыла у огнезрачных, какие ноги у пламенеющих? Скажи, как огнистые мышцы свои сгибают они под огненными крылами? И как опять огненное лицо закрывают крылами, находя невыносимым взирать на бессмертный огонь Владычней славы? Если в этом уступаешь над собой победу, дерзкий невежда, будучи не в состоянии сказать ясно о созданиях Владыки, то как же вдаешься в пытливые вопросы о Самом Создателе? Ибо действительно уступает в этом сей жалкий и говорит: «Естество ангелов невидимо: горе, на высоте небесной водворяются служители Божества, невидимые по естеству». Скажи же о видимом; возьми, дерзновенный, в уста свои этот, видимый нами и всем нам данный к нашему употреблению горящий уголь, и вкуси его небоязненно, в удостоверение всех слушателей, а равно и зрителей, что возможно для тебя объяснить естество Владыки, Страшного Зиждителя. А если невозможно это для тебя, дерзкий многовещатель, то поди, проливай слезы, оплакивай самого себя; потому что, оставив веру в Святого Создателя, которая может спасти всех хотящих спастись ею, взялся ты за оружие собственной смерти своей, – изощрив меч, добровольно вонзил его в сердце свое и, забыв также славу Отца, стал пытливым совопросником о Создателе.

Как жалок и окаянен, а вместе и весьма бесстыден тот, кто хочет входить в исследование о своем Создателе! Тьмы тем и тысячи тысяч ангелов, архангелов славят Его со страхом и поклоняются Ему с трепетом; а перстные люди, исполненные грехов, небоязненно разглагольствуют о Божестве! Не цепенеет тело, не трепещет сердце – напротив, принимаю дерзость и смело говорю о Христе, Сыне Божием, волею пострадавшем за меня, недостойного грешника. Как свет, сияет всегда рождение Спасителя, для чего же ты сам от себя представляешь одно вместо другого?

Скажи мне, дерзновенный, о чем спрошу тебя: если слепой, никогда не видавший лучей солнечных, захочет рассуждать с другим, у кого есть глаза, способные видеть это солнце и лучи его, и слепой от рождения, по упорству, скажет, что это солнце не имеет у себя лучей и без света ходит по высоте небес, кто, слушая слепого, поверит ему в этом? Напротив, не слепой ли, слыша о свете, что у солнца всегда есть лучи, со всей верой должен убедиться, что утверждаемое видевшими солнечные лучи есть совершенная правда? Но, может быть, слепой и не убедится в том, что слышит. После тысячекратных размышлений представляет и начертывает он в сердце своем образ солнца, и никак не может изобразить себе истинного его вида, потому что никогда не видал телесными очами сияющего солнца и лучей его; и даже не верит тем, которые в точности видели солнце. Так и все мы, если не захотим поверить святым пророкам и апостолам, которые говорят о Сыне Единородном от Отца, что Он вочеловечился и рожден Девой от Духа Святого, будем хуже и этого слепого, потому что святые пророки и апостолы видели Его. Они видели Духом Святым, а другие взирали на Него даже и телесными очами. Иной видел Духом Святым пребывание Сына с человеками, другой видел зачатие и рождение Его от Девы и ясно означил имя Его, а именно, что Он Бог наш, всегда с нами сущий; другой, когда еще был во чреве рождающей его, Духом Святым узрел приходящего к нему Владыку Своего и от великой радости взыграл во чреве. И он же опять узрел этого Пречистого Владыку телесными очами и сам крестил Его в реке Иордане; он также воззвал, говоря с дерзновением: Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира благодатью (Ин. 1, 29). И апостолы телесными очами с полной несомненностью видели, что действительно имеет Он наше тело, видели чудеса и знания, какие творил Он перед учениками, видели Его крестное страдание, и воскресение, и вознесение к Отцу Своему, и седение одесную Отца. Все это, как истинное, с полным удостоверением в истине, святые и досточтимые евангелисты предали нам в письменах. Если же не захотим верить всему этому, то окажется, что слепы мы очами веры и что каждый из нас, по собственной своей мудрости, как хочет, так и представляет себе зачатие и рождение.

Вот есть у нас путь в Божественных Писаниях; пойдем же этим путем с верой, потому что без веры никто не может познать всего написанного о Господе нашем, Спасителе мира. Но если хочешь послушать меня, веруй, не входя в исследования. Слышал ты, возлюбленный, что Бог Отец послал Единородного Сына для твоего спасения; будем же несомненно веровать, потому что Святой Бог – не лжив. Слышал ты также и то, что Единородный воплотился во чреве Святой Девы и рожден Ею от Духа Святого; убедись же сердцем своим, что это действительно так, как ежедневно слышишь в Святых Евангелиях, ясно взирая очами веры на самые дела. Со всей верой сердечными очами взирай на Господа в каждом месте и во всякое время, с сердечным желанием переходи за Ним из места в место, да радуется душа твоя, взирая, как Владыка врачует всякие недуги благодатью, изгоняет бесов силой и властью; взойди с Ним в брак в Кане и пей вино Его благословения; лучше же сказать, созерцай благолепие Владыки, не уклоняй ока от созерцания святого лица, от сладости Его; предвари Его также в пустынном месте и взирай на величие доблестей, умножающихся в святых руках Его владычества.

С любовью, брат, ходи со Христом, куда ни пойдет Он. Если Ему последуешь и с Ним ходишь, не прикоснется к тебе зло и не приблизится к тебе лукавый. Последуй за Ним на ту Вечерю, на которой предал Он ученикам Своим Святые Таины. Будь разумным зрителем, как и ноги омывает Он ученикам Своим, и рассуди сам с собой, в удивлении, со страхом всматриваясь очами чистой веры, скажи сам в себе: «Бог Творец, по благости создавший человека из персти, Сам умывает ноги Своей твари». Всмотрись в это, брат, и, прославляя, поклоняйся Его благоволению. Смотри внимательнее, как, благословляя хлеб, раздробляет его во образ собственного Своего Пречистого Тела и как опять благословляет чашу во образ Крови и дает ученикам Своим, и будь сопричастником Его Таин. И, вышедши оттуда, войди со своим Владыкой во двор беззаконного Каиафы и жди мужественно, чтобы увидеть поругания, какие Господь претерпел ради тебя; и окажешься совершенным другом Владычним. Последуй за Ним и на крестное место; предстань, как служитель; смотри, как кровь и вода истекли из ребра Его на искупление души твоей, брат. Смотри внимательно, где Его полагают; утренюй с женами на гробе Его; узри ангелов, предстоящих там; вслушайся, что ангелы говорят женам: Его нет здесь – Он воскрес, как сказал (Мф. 28, 6). Будь разумным, совершенным, несомненно верующим зрителем всего этого, потому что все действительно так совершилось. Ибо если всего этого не созерцаешь ясно очами веры, то не можешь возвыситься с земли на небо и духовно взирать на страдания Христовы.

Когда око веры, как свет, сияет в сердце у человека, тогда ясно, светло и чисто созерцает он и Агнца Божия, за нас закланного и даровавшего нам Святое и Пречистое Тело Свое для всегдашнего причащения, чтобы причащение это было нам во оставление грехов. У кого есть это око веры, тот ясно и светло созерцает Владыку и с убеждением совершенной веры вкушает Тело непорочного Агнца, Единородного Сына Небесного Отца, нимало не вдаваясь в пытливость о вере Божией, потому что вера Божия действенна в нас, созерцает будущее и всегда называется верой, а не пытливостью. Веруешь ли, возлюбленный, что Единородный Иисус Христос ради тебя родился на земле во плоти? Что же еще предаешься пытливости? Если любопытствуешь, то надобно назвать тебя не верным, но пытливым. Будь простодушно верным; со всей верой причащайся Пречистого Тела Владычнего, в полном убеждении, что истинно вкушаешь Самого Агнца. Таины Христовы – бессмертный огонь. Посему не будь пытлив, чтобы не опалиться тебе в причащении Таин. Патриарх Авраам небесным Ангелам предложил земные яства, и Они ели. Великое, подлинно, чудо – видеть, как Бесплотные вкушают на земле предложенные в снедь плоти. Но всякий ум и всякое слово превосходит то, что сотворил для нас Единородный Иисус Христос, Спаситель наш. Нам, плотяным, в снедь и питие даровал Он огонь и дух, то есть Тело Свое и также Кровь Свою.

А я, братия, не делаюсь отважным, потому что могу рассуждать о Господних Таинах или даже прикасаться к этим сокровенным и Страшным Таинам. А если бы и захотел употребить дерзость и стал рассуждать о них, то окажется, что я не в состоянии постигнуть Божиих Таин, что я дерзок, неразумен и сражаюсь только с воздухом, хотя вовсе не могу осязать его по причине тонкости, потому что таинство это выше моей природы. Напротив, прославлю лучше Бога и Отца, благоволившего Единородным истинным Сыном Своим спасти меня, недостойного грешника, который верует в Него в простоте сердца, избегает пытливости и всякого посягательства, оскорбительного для Бога. Я смертен, из персти и перстен, из перстного естества создан по благости; добровольно сознаю ничтожность естества своего и не хочу входить в исследование о моем Создателе, потому что страшен Непостижимый по естеству. Благословляю Его владычество и поклоняюсь Ему во веки. Аминь.

Слово на еретиков, в котором притчей о жемчужине и другими столь же ясными указаниями доказывается необходимость верования, что Святая Богородица для спасения мира зачала и родила Господа и Бога нашего не по естественным законам

Люблю Евангелие Твое, Владыка, потому что питает меня, когда я голоден. Жажду слова Твоего, потому что служит для меня источником в жажде. Кого хочу, созываю к снедям Твоим, и большая часть найденного мной остается в избытке. Вкушаю со многими, хотя я один. Пью со множеством, хотя мне одному источаешь благодать Свою.

Итак, чем возблагодарю Тебя, как не тем, что самого себя приведу в согласие с Тобой; желаю этого – и не могу, потому что отец мой, Адам, требует долга природы. Употребляю усилия – и встречаю препятствие, потому что не нахожу конца моему исканию. Другим объясняю, что сообразно с естеством, а в себе самом затрудняю волю страстями. Вижу, в чем погрешаю, и знаю, что при обличении других обвиняю себя самого.

И что же? Молчать ли мне, чтобы не быть осужденным? Но как докажу стремление свое к Тебе? Буду говорить – и не перестану. Желаю сам быть осужденным, только бы послужить мне к славе Твоей. Желаю умереть, чтобы Ты славился. Знаю, что менее буду осужден, не делая обличений согрешающим, но не перестаю обличать, чтобы доказать, что Ты безгрешен. Пусть узнают эллины силу любви; пусть узнают иудеи расположение дружбы, потому что готов принять смерть за Тебя, хотя и не угрожают мне ни огнем, ни мечом, ни иными орудиями. Может быть, намерение это уверит их, что ради Тебя я готов претерпеть и самую смерть.

Может быть, говорю и не делаю? Ибо боюсь, что, если оставишь меня, препобедит меня природа. Уверь меня, что Ты поможешь мне, трудящемуся, и сумею убедить эллинов, что перенесу наказание. Удостоверь меня, что Ты помилуешь меня, страждущего, – и впишусь в число борцов, стану с дружинами эллинов, потому что труба призывает уже желающих из эллинов, возвещает нашествие из Эллады на персов, угрожает нам наказанием с запада. Боюсь, потому что ненавидишь Ты согрешающих, но ободряюсь, потому что за них Ты умер. Страшусь, потому что гнушаешься Ты людьми, преданными страстям и плотскими, но имею утешение, потому что известна Тебе немощь природы. Как Творец, знаешь, что сотворил. Как Судия, знаешь, что промыслил. Ты дал мне природу неоскверненную, но отец мой Адам, покрыв ее великой нечистотой, сделал немощной. К нечистоте присоединил услаждение суетой, и теперь невольно несу наказание. В самую природу мою внесено тление, и вот, бедствую, обуреваемый в море. Помилуй меня как Творец, будь сострадателен к моей немощи, вочеловечившийся ради меня, не отринь меня по причине моих страстей, но рассей их, воззрев на стремление моего произволения. Не гнушайся по причине нечистоты, но воззри на рачительность дел. Если отвращаешься от меня по причине гнусных моих помыслов, то обрати взор на мой плач и на осуждение мной сластолюбия. Есть у меня произволение, но не знаю, есть ли и силы. Даю, что есть у меня. Если хочешь дать и то, чего не достает, воззри на мое расположение. Нищ я, скраденный змием; немощен я, связанный тлением; не имею сил, подавленный грехом. Утратил я дар Твой и потому не имею совершенного благоразумия. Утратил я общение с Тобой, потому не знаю, куда иду. Ничего нет у меня. Если имею что, Ты, родившись, дал мне. Крайне нищ я; если же обогащусь, все это будет Твое дарование. И теперь оно Твое, и прежде было Твоим. Прошу только благодати. Исповедаю, что через Тебя спасусь, если только спасусь.

Знаю одного богача в Писании: будучи мудр и ведая Тебя, именовал он себя нищим. Если богатый приписывал себе убожество, взирая на Твою державу, то что скажу или что помыслю о себе я? Знаете вы человека этого. Евангелие пересказало вам притчу, как Господь изрек о нем. Всякий труд святых бывает для человека. Господь говорит: «Был человек богатый и, узнав о сокровище в поле, продал все и купил поле» (см.: Мф. 13, 44). Другой то же делает для многоценных жемчужин (см.: Мф. 13, 46). И нам должно узнать, что особенного в том и другом, а также объяснить значение каждого. Оба они значат одно и то же. Но значение жемчужины требует краткого слова для объяснения. Поэтому и разберем сначала эту притчу.

Драгоценный жемчуг, находимый в море, стоит великой цены из-за самой трудности его добывания. Не снедь доставляет он, но похвалу, не наслаждение питием, но добрую славу. Великое число денег обременительно, а он облегчает тяжесть. Он мал, но многомощен; удобен для ношения; нетрудно уложить его на место. Легко его спрятать, но трудно найти. Таково и Небесное Царство; таково и Божие слово, в кратком объеме премудро заключающее великую силу таин. Не в снедь предлагается, потому что оно не временное; не нищим назначено в употребление, но постигается обогащенными ведением. Из скудных добродетелью никто не может иметь его; бывает же оно достоянием совершенных.

В высоком доме есть ступени, по которым входят наверх; и в Евангелии есть различия между приближающимися к Богу. Нищ ты? Оно служит для тебя хлебом к утешению в нищете. Немощен ты? Оно питает тебя зеленью. Тучному дает горчицу, а у кого болит печень и кто страждет желтухой, тому подается вино. Иным предлагается вместо рыбы, иным вместо пшеницы. Для некоторых служит серпом, для некоторых же – секирой. Более грубым предлагается ячменный хлеб. И нож подает оно для рукодействия, бьет бичом из вервий, вразумляет жезлом, наказует тростью. Все это – ступени в Евангелии. Все это сказано в притчах. Ему известны и богатые добродетелью, и нищие, известны немощные и здравые верой. Знает оно и сильных, и расслабленных в благочестии. Многих убивает оно мечом, отсекая от идолов и отвращая нечестие от народа. Оно видит втайне, поэтому сводит с неба огонь, чтобы открыть сокровенное и истребить то, что восстает на разум Божий. Употребляет прижигания для тех, у кого в изнеможении существенные члены, и вредные страсти отдаляет от общего состава Церкви.

Для недужных оно – врач; для подвижников – мздовоздаятель, для противящихся – судия, для неправедных – отмститель. Оно бывает попечителем бедных, промыслителем для вдов. С мучителями обходится как царь, к смиренным приходит как брат, странников встречает как домашних и сирот – как отец. Кто злословит по неведению, тем кажется оно невежественным. И хотя само по себе одно, но бывает всем этим, потому что может все, что ни захочет, и всякому дает полезный совет. Поэтому-то много в нем притчей. Поэтому-то различны значения. Ибо во всех изображается один и Тот же Неизменяемый, но, подобно многострунной лире, различными способами достигающий полезного для всех. Знаю человека, который одновременно врач и плотник, кузнец и домостроитель, приставник дома и земледелец, надзиратель и учитель, серебряник и горшечник, повар и купец, и знает все иные художества. Но, занимаясь каким-либо одним из художеств, не изменяется в своей природе. Насколько же более неизменяем будет Бог, Который производит многое и избирает различное?

Говорю же это, чтобы предотвратить возражения, будто Господь и Человеком явился также образно, как во многих других Своих действиях. Иное дело – естество, иное – знание; иное – образ, иное – ипостась. Строителем и земледелателем, скудельником и кормчим, победителем и подателем необходимого бывает один и тот же; и не для каждого знания рождается, но, родившись единожды, с помощью упражнения производит требуемое каждым из этих искусств. Человек, родившись, чтобы произвести еще человека, не упражнением достигает этого, но естественно производит совершенного человека. Сын Божий не через упражнение научился, как явиться Человеком, но с помощью естества восприял на Себя Человека, чтобы стать тем, кем не был, и среди человеков быть Человеком.

Говорю это против Маркиона, который подобные бредни внушал ученикам своим. Обращаю речь к Манесу, который хуже Маркиона рассуждал о восприятии человечества Сыном Божиим. Предлагается нам на среду притча о жемчуге. Пусть скажут еретики, откуда он и как рождается? В нем для меня сокровище доказательства, его вместо рукописания предлагаю должникам, своим противникам. Пусть объяснят нам рождение бисера. Пусть докажут, что он имеет только образ, а не самую действительность. Известно, что скажут. Но и я знаю, какой предложить вопрос. «Рожденный по естеству, без телесного совокупления, – говорят, – не может стать человеком. Если бы сотворен был как Адам, то имел бы человеческую ипостась. Но если родился от Девы без общения с мужем, то восприял на Себя образ».

Умолкну перед вами, еретики. Есть кому отвечать за меня. Я безмолвствую, говорит за меня жемчуг. Скажи же, как ты рожден? Объясни естество свое и пристыди еретиков. Докажи свою существенность и рассей утренние грезы. Пусть раковины скажут о рождении жемчуга; пусть говорят о его зачатии. Пусть слизни, живущие в водах, будут учителями людей, которые думают о себе, что ходят по небу. Пусть у бессловесных и даже у неодушевленных учатся возмечтавшие, что знают естество Пренебесного. У кого нет ни закона, ни уставов, от бессловесных пусть примут закон, предписывающий законы. Несносен для меня стыд, какой падает на ереси, потому что у Бога требуют отчета в силе Его и допытываются узнать способ Божественного Его действия. У Бога требуют отчета должники греха, потому что усиливаются исследовать делания неизъяснимого естества. Осужденные судят Судию, не зная, как дать ответ за себя. Если постигнете непостижимое, то оно уже не будет непостижимым. Если уразумеете Божественное, то оно уже будет не Божественным, но обыкновенным. Если дознаетесь Неведомого, как называет апостол (см.: Деян. 17, 23) Бога, то ведение ваше – упразднение Божией силы.

Представляю в пример то, в чем могу объяснить естество. Постигаю способ с помощью некоторого подобия, но не раскрываю силы действия. Жемчуг есть камень, образовавшийся из плоти, потому что жемчуг происходит из раковин. Поэтому кто не поверит, что и Бог от тела рождается Человеком? Жемчуг не от сообщения раковин происходит, но от соединения молнии и воды. Так и Христос зачат Девой без плотского услаждения. Святой Дух из состава Девы образовал принятое от Бога. Рождается жемчуг, а не животное, живущее в раковине, рождается, а не как дух является в каком-либо образе. И Христос не срастворен Божеством, не простой человек и родился не как бы в духовном образе, срастворенном беспримесным Божеством. Жемчуг рождается как существо, но не рождает другого, подобного себе камня; так нет иного Христа, кроме рожденного от Отца и родившегося от Марии. Не образ только имеет этот камень, но и действительное бытие; так и Сын Божий родился в ипостаси, а не в образе только. Двух естеств причастен многоценный жемчуг, чтобы показать собой Христа, потому что Он, Слово Божие, родился от Марии Человеком. Не новое стал иметь естество, потому что соделался не другого какого рода живым существом. В совершенстве имеет двоякое естество, так что не утратил двух естеств. Не первое естество, Бог, одно явилось на земле, и не второе, Человек, одно взошло на небо. От Совершенного Совершенный и от Человека Человек, от Бога Бог и от Девы Христос. Плоть не уделила себя Божеству, человеческое естество не обременило естества Божеского. Не унизилось Слово союзом с воспринятым так, чтобы утратить, что имело, и стать тем, чего не имеет. В совершенстве Слово имеет то, чем было, и в совершенстве же имеет воспринятое. Срастворение не сделалось слиянием. Не тело сопряглось с телом, но человек соединился с Божеством. Вино и вода, после смешивания их, теряют природу; но вино и золото, после смешивания их, удерживают свою природу. Бог покрывает Собой воспринятое, как золотой сосуд манну. Слово Божие скрывается в воспринятом, как сосуд в кивоте. Внешнее делается внутренним и внутреннее – внешним, чтобы доказывались и единство, и ипостась. Восприятое – не манна, но соединяется с сосудом не как облекаемое Божеством, но как имеющее в себе Божество, подобно жемчугу, который бывает от молнии, заключенной внутри воды. Уразумей чин молнии и воды, и удивляйся притчам Христовым. Разбери, как несовершенная плоть служит жемчугу, и уверуешь, что Христос действительно родился от Жены.

Животное, живущее в раковине, которое не стоит и овола, породило камень, который дороже многих талантов золота. Так и Мария родила Божество, не сравнимое со всей тварью. Раковина, зачавшая жемчуг, не чревоболела, но ощутила в себе только приращение. И Мария с радостью зачала Христа, ощутив в Себе снисшедшее Естество. Животное в раковине, и зачав, и родив, не подверглось растлению, потому что родило совершенный камень, не подвергшись чревоболению; и Дева зачала нерастленно и родила не болев. Жемчуг не только зачат, но и возрастал с продолжением времени, пока не смог и вне раковины показать свое существо; для произведения существа нужна была плоть, и совершению этого содействовало вещество питательное. В пустоте раковины жемчуг сокрыт был как в утробе, и для совершения бытия как бы привит был к естеству животного. Возрастал при помощи естества животного и приобщился качества естества зачавшего. Родился Сын без плотского семени, природа принесла плод – Сына без мужа, без содейственника чадорождению.

Какие великие тайны! Какие пренебесные догматы! Природа породила не свое; родился Сын, не зачатый от мужа. Дева – Матерь, природа – источник, утроба – питательница, Отроковица – содейственница! Воспринятое имеет качества естества, рождение произошло по достижении полноты, определенной естеству! Родила одна Жена, без мужа, потому что Рождаемый был чужд тления. Родила Дева, потому что Он – источник чистоты; не познав страсти, послужила Она деторождению, потому что произвела Побеждающего страсти. Поэтому как же допускать, будто воспринят только образ Тем, Кто стал причастным и естества, и сущности, и времени рождения? Как же произошел Человек, во всем испытавший естество, кроме тления и болезней рождения? Мария ничего не потерпела, как Жена. Рождая, не чревоболела, как Дева. Она не чужда была Рождаемому, потому что имела с Ним общение, доставляя Ему питание. Она стала Матерью чуждого Сына, сообщив Ему восприятое. Христос возрастал в утробе, не имея в том нужды по Божеству. Он стал Сыном Жены, пребывая Божиим Сыном. Познал Марию Матерь, но в Ней Божеством объято человечество. Стал Сыном Послужившей, потому что не только верой Она показала Свою готовность, но и естеством содействовала восприятию. Если Слово восприяло только образ, зачем нужно было естество? Если Он произошел только по видимости, зачем нужна была Жена? Если прошел как через трубу, зачем нужно было время и зачатие? Для чего Он вселяется в Деву, если бы хотел произойти без участия естества? Если родился таким, каким с неба вселился в Деву, почему не прямо с неба явился на земле? Если Он не восприял на Себя человеческого естества, то почему не прямо из воздуха явился людям? Если Он имел в Себе все, что нужно для Домостроительства, то что Ему еще заимствовать от естества Девического? Бог не делает излишнего и не насмехается. Но Мария была бы излишней, если бы Христос пришел как призрак. Насмехался бы Бог, показав людям рождение при яслях. Убедительность этих неотразимых доказательств пусть послужит к обличению лжемудрования. Я знаю Истину – Христа и, рассматривая жемчуг, удивляюсь ему, как Богу, от Девы восприявшему человека.

Имею и другое доказательство действительности Его воплощения, а именно – возрастание Его до совершенного возраста. Если Слово имело только образ, то как облеклось бы одеждой? И укажите одежду, которая бы возрастала. Если Христос пришел как призрак, покажите ризу, которая бы прибывала и делалась светлой, а не ветшала. И если Христос пришел как призрак, то как из младенца возрос в состояние совершенного мужа? Возрастание свидетельствует о зачатии, и зачатие – о возрастании; как одно не было мгновенно, так и другое не преступило определенного природой времени. Призраки не имеют ничего общего с естеством, но, как одежды, суть изобретения искусства. Какая же нужда была в естестве, если Христу служило орудием искусство? Какая нужда была в зачатии от Жены, когда б состав телесный происходил не от живых человеков, но мог быть найден в земле? Божескому естеству послужила Дева, поэтому и сообщила Ему чистое естество. Если для служения требовалось действительное участие, человек мог его совершить. Если же служение было призрачное, это означало бы, что Божество пользовалось человеческим искусством.

Утроба Девы послужила Божеству, и за готовность послушания приняла Она в награду безболезненность. Предложила в служение такое естество, которое должно было болеть, и прияла его неболезнующим. Принесла дар немощный, а приняла его крепким. Принесла в дар утробу удобоболезненную, и приняла ее неповрежденной. Врач, воспринявший от Нее природу, за это восстановил Ее здравой. Не человеком был требовавший Девы для чадорождения, но Богом. Поэтому сообщил естеству то, чего оно не имело, дабы показать, что пришел не повредить естество, но соблюсти невредимым. Рождаемый был жемчуг, потому, рождаясь, исшел без болезней и мук. Он не был груб, подобно чему-либо земному, не был текуч, подобно чему-либо влажному; это был Младенец, в Котором под простым естеством сокрыт был Совершенный Бог. Поэтому Дева силой Пребывающего в Ней родила естественно, но ничего не потерпела. Печать девства не нарушена ни зачатием Христовым, ни рождением.

Необходимость заставляет меня продлить слово и подробным объяснением доказать еретикам, что Христос родился Человеком, а не как призрак явился. Мы как зачинаемся с растлением, так и рождаемся с болезнями. Но Христос не так родился – Он рожден безболезненно, потому что зачат нерастленно. В Деве облекается плотью, но не от плоти, а от Святого Духа, потому родился от Девы; ибо Дух разверз утробу, дабы исшел Человек, создавший естество и сообщивший Деве силу возрастить Его.

Дух вспомоществовал при рождении не познавшей мужнего ложа, потому рожденное не нарушило печати девства, и Дева пребыла без болезней.

Знаю, что многие получают назад лучшее, нежели что сами дают. Когда берут что художники, тогда полученное в неисправном виде возвращают в исправном виде. Тем паче Бог, заимствовав здравое, возвратил не худшим, но лучшим. Поэтому, заимствовав нерастленное естество, родившись через него, сделал его непричастным страданий. Цари дают преимущества городам, в которых вступили на престол или родились. Ужели же Сын Божий Деве, сделавшейся Матерью Его, не сообщил бы девства, тогда как мог? Иные землевладельцы отыскивают источники и умно придуманными средствами улучшают качество вод и растворения воздуха. Не тем ли паче Христос мог исправить и то, что, по-видимому, затруднительно было для естества, и как Единственный из человеков мог сделать, чтобы родившая Матерь осталась Единственной из многих? Как один Христос родился от Девы, так надлежало, чтобы и родившая Его Мария одна пребыла Девой, сделавшись Матерью без болезней рождения. Собственное твое естество да не ослепляет тебя до неверия Божеству. Страстное тело твое да не совращает твой ум, чтобы укорять тебе естество человеческое. Христос пришел не страстям поработать, но истребить грех. Не для того облекся в тело, чтобы посмеяться над естеством; Он не уклонился от восприятия, чтобы принять, как вы думаете, только образ. Если бы кто думал при посредстве только образа сделать что-нибудь достойное удивления, то, конечно, еще более сделал бы посредством самого естества. Если Христос почтил образ естества, то прекрасно естество, удостоенное чести Божеством. Если пришел Он в образе для исправления, то тем более достойно удивления естество образа, которое может быть действительнейшим к исправлению. Если же образ ни к чему не мог содействовать, то без него надлежало совершить предположенное. Если ничего не мог совершить, явившись только в образе, то напрасно облекался бы в бесполезное.

Обратите внимание на жемчуг и не вдавайтесь в заблуждение, ибо не перестану продолжать обличение, пока не вразумлю возражающих. Смотрите, это – не призрак, но действительная вещь, и подивитесь сотканию вещества. Этот многоценный камень неделим; так воспринятого никто не отделит от Божества. Молния и вода пришли в согласие; две противоположности сочетались. Как же ты не знаешь того, что у тебя в руках, и любопытствуешь знать о том, чего у тебя нет? От огня молния, и огонь поэтому и светит, и жжет. Из воды раковины, и от воды растут. Как же молния не пожгла тела в раковине? Каким образом существенно соединились вода и огонь и не повредили друг другу? Ты не можешь сказать этого, но принужден верить тому, что видишь и что осязаешь. Пусть природа, которую не умеешь объяснить, будет для тебя свидетельством, что Сын Божий рождается бессеменно. При существенном вступлении в согласие двух противоположностей, в том и другом естестве видимы ипостаси.

Предупреждаю ваше возражение. Знаю, что некоторые из вас говорят: «Бог не рожден, плоть видима, Бог бесстрастен, естество страстно. Как между такими противоположностями произошло согласие к составлению одной ипостаси?» У тебя есть жемчуг, истолкователь и изъяснитель всего сказанного. Огонь означает Божество, а вода – воспринятое. Не вода восприняла молнию, потому что она тяжела и не восходит до превыспренности огня. Молния, низлетев, соединилась с водой, и раковина, как бы смутившись, заключила в себе вступившие в соединение огонь и воду. Теплота телесная присоединилась к привзошедшему, а твердость сомкнувшихся створок нежное предохранила от разлияния. Естество через соединение возрастило то, что было в нем заключено; с течением времени вода и огонь стали жемчугом. Так и Евангелие говорит, что Дух Святой найдет на Деву. Для чего? Чтобы получить Ей силу, вместить в Себя Божество; и сила Всевышнего осенит Тебя. Молния пребудет в Твоем естестве, потому что рождаемое Тобою Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1, 35). Не сказал: рожденное снова родится; не сказал: рождаемое силой или Святым Духом, но: рождаемое Тобою^[12] в доказательство того, что естество Девы служит Божеству и что восприятое в Ней и от Нее сопряжено со Словом и Богом. Если бы не сказал: рождаемое Тобою, то, может быть, вправе были бы мы подумать, что Слово восприняло только образ. В некоторых списках нет этого слова: «Тобою». Но если, еретик, и нет слова «Тобою», смысл этого присовокупления заключается в сказанном: посему и рождаемое, что означает присоединение воспринятого. Зачатием доказывается действительность естества и отвергается мысль о призраке. И речь архангела подтверждает, что Божество осенило Деву не для чего иного, как для того, чтобы родился Человек, потому что Господь мог мгновенно явиться целой земле, если бы не вознамерился пожить с человеками, действительно соединясь с человеком.

Вглядись в жемчуг, и найдешь указание на два естества: в его блеске указание на Божество, в белизне – на воспринятое. В белом видишь блистающее; в совершенстве воспринятого усматриваешь обитающую в Нем силу. В твердости бисера – указание на человеческое естество; в гладкости – указание на небесное происхождение; в воде, вошедшей в состав его, – указание на земное естество, в огне – на ипостась Божества. Есть много и других предметов, в которых из двух бывает одно; но они не рождаются как бисер и не составляются из огня и воды.

Однако же смотри, и не во всяком жемчуге ищи себе образец, ибо не всякий есть настоящий жемчуг и имеет в себе высказанные нами совершенства. Много такого жемчуга, большая часть которого тускла. Одни раковины живут в глубине, другие в местах мелководных, любят грязь, поглощают разную нечистоту и редко содержат в себе добрый жемчуг. Есть и другая причина несовершенства жемчуга: если время его рождения не достигло своей полноты, то, преждевременно произойдя на свет, оказывается каменистым, поэтому много жемчуга, и из глубины добытого, не одобряется. Если жемчуг не достиг совершенства, то негоден. Ибо по большей части находят только раковины и вынимают из них жемчуг. Совершенным же называется только тот, который, достигнув полного возраста и совершенно образовавшись в силу естества, не вынут из раковин, но сам рождается; такой жемчуг имеет великую цену.

А если желаешь узнать, что и морские животные суть вода, то читай закон и услышишь, как Бог свидетельствует, что повелел водам с прочими животными произвести и живущих в раковинах, ибо это – пресмыкающиеся в водах. Жемчуг происходит из нечистых животных, и Христос родился от естества, подвергшегося нечистоте и имеющего нужду в очищении Божиим посещением. Как молния проницает все, так и Бог. И как молния озаряет сокровенное, так и Христос очищает и сокровенное естество. Он очистил и Деву, и потом родился, дабы показать, что где Христос, там проявляется чистота во всей силе. Очистил Деву, предуготовив Духом Святым; и потом утроба, став чистой, зачинает Его. Очистил Деву при Ее непорочности, поэтому, и родившись, оставил Девой. Перед восходом солнечным все делается световидным. А если солнце, выходя наружу, все озаряет собой, что произведет оно, всецело заключенное в храмине? Если Христос, озарив Павла с небес, обратил его к благочестию и волка сделал овцой, гонителя – апостолом, бесчеловечного – сердобольным и непокорного – благопокорным, то не тем ли более Божие Слово, внутренне пребывая в Марии, соделывало Ее чуждой всего нечистого и плотского? Приял залог – веру Отроковицы, и благодать не только преклонилась к Ней, но по справедливости сообщила Ей силу нетления. Вера принесла в дар естество, а благодать, восприявшая его, не попустила уже прикоснуться к нему тлению, но усвоила себе, как царь, взяв себе в собственность сосуд простолюдина. И стала Мария – не женой, но Девой по благодати. Не говорю, что Мария стала бессмертной, но что, осияваемая благодатью, Она не возмущалась греховными пожеланиями.

Люблю евангельский камень, потому что стал пищей для души моей. Дивлюсь жемчугу, потому что беседует со мной о том, что повествуется о Христе. Предложил я притчу, потому что сообщила мне сугубое ведение. В ней познал я растворение естества и силу Божества. Я понял согласие противоположностей и изменение естественного порядка. Вижу, что два века сведены в единый союз; благодать запечатлела согласие, и не нахожу способа отделить одно от другого. Понимаю различные силы, но круглость жемчуга не дает мне понять, как они сочетались. Всюду он ровен; и Христос отнял неравенство и, как художник, сомкнул два века, и никто не может их разнять. Створки у раковин разнимаются, но размеры у жемчужин неразличимы; те подлежат раздроблению, а он нераздробим; в этом ты можешь видеть две скрижали закона и единообразный, многоценный указатель Евангелия. В законе – земное, в Евангелии – небесное. Вот раковина и жемчуг, которые сочетал Христос.

При помощи благодати восходя до рождения и вникая в естество мысленного жемчуга, познал я силу, уразумел союз, постиг естество. Желаю уразуметь также искусство Премудрого Зиждителя.

Понимаю, что Зиждитель есть делатель, и познаю, что возделывает Он не землю, но согласие естеств. Не сеять и жать намеревается, не гроздья собирает и влагает в великое точило. Человеческому естеству дает Он взаймы Сына, чтобы в рост за Него принять власть над всякой душой. За этот долг укрепляет за Собой всякую земную пажить и по кратком обращении делается Господином всех, не только как Создатель, но и как Искупитель. Не только как Бог, но и как искупающий из работы дает жемчугу, чтобы не утратить в естестве и самого овола. Дает Сына, чтобы подчинить раба.

Какое великое человеколюбие! Какое отважное предприятие – вверить жемчуг раковине и за овол отдать на поругание драгоценный камень! Видишь ли человека Купца? Понимаешь ли, Кто Этот, продавший все, чтобы купить бисер? Познаешь ли, как Этот

Богатый Владелец отдает все, чтобы приобрести село и в нем сокровище? Это – Отец, через Сына покупающий все годное в человечестве. Он продал все земные Свои стяжания, чтобы купить ту ниву, которую Сам создал и отдал Адаму, а тот утратил ее пожеланием суетного. Покупает поле не для того, чтобы воспользоваться землей, но ради скрытого сокровища. Что же означает поле? Тело человеческое, а сокровище – душу. Итак, ради души, которую сотворил Он по образу и подобию Своему, продает все и посылает Сына купить это владение. Мучитель не продал бы Божеству, если бы Оно не носило на Себе человечества. Он знал Его могущество и боялся перепродажи. Но продает человеку, зная его немощь, зная, что, когда захочет, силой обмана отнимет и владение, и сокровище. Итак, посылает к мучителю Сына и говорит ему: «Отдай Ему все прочие владения, о которых нет спора, что они Мои. Один человек своим произволом делает владычество Мое сомнительным. Но за исповедание и отрицание имеет в себе сокровище уподобления Богу. Поскольку в том Моя слава, чтобы не утратить то, что создал Я на служение Себе, то отдай ему скотов и всех бессловесных, освободи только человека. Предоставь ему свиней в стране Гергесинской и купи поле и сокровище, избавив человека от власти демонской. Свиньи, ослы, волы и львы не приносят славы обладающему ими. Человек приносит в дар великое, потому что жертва его не из чего-либо тленного и снедного, но из небесных сокровищ».

Вот что значит поле, вот что значит сокровище! Покупающий – Отец, посредник – Христос. Он пришел как странник; купил как купец; вступил во владение как Владыка. Ибо Он и Отец – Божеством едины. По естеству воспринятому вступил во владение, был посредником при уплате, купил, преодолел силой, взял поле; а мучитель и не знал, что продал вместе с полем и сокровище. Христос взял человека как раба, а враг и не знал, что продал с ним и скот его. Христос овладел человеком и вместе взял на Себя и принадлежащее рабу. Все бессловесные были порабощены Адаму. Враг думал, что, взяв их, имеет в своей власти за тело Адамово. Но они пошли за проданным властелином, признавая естественное владычество. Мучитель продал и человека, и всех бессловесных, потому что человек в своем произволении принес их в дар Богу; поэтому-то, наконец, с Израилем приобрел Он все народы. Купил Христос село на Кресте, дав в цену Святую Кровь. Вступил во владение пажитью, когда воскрес; изгнал мучителей и приставил Своих. Полем стала вся земля, а сокровищем – сокровенные на ней святые. Взял видимое владение, чтобы, когда захочет, взять и сокровенное богатство. Вступил во владение пажитью живых, но взял вместе и невидимых мертвецов; согласился не брать пока сокровища, чтобы взять в день общего воскресения. Удалился ненадолго, приставив стражей к сокровищу и смотрителей к полю, чтобы, когда повелит, сокровище представлено было Царю в воскресении. Сокровище положено в горшечном сосуде, ибо место действия – дом горшечника. Бог сказал пророку: Сойди в дом горшечника (Иер. 18, 1). Какого же горшечника, как не Бога? Ибо Он сотворит воскресение в доме том. До скончания века претворяет дом в брение телами человеческими; по окончании обожжет сосуды, то есть тела святых, благодатью, тела грешных – огнем геенским.

Претворение жемчуга уже было, потому что он не остается зарытым на поле, но тотчас берется купцом. Это – начаток Креста, потому что и один воскрес, так как один и куплен. Купил же жемчуг не по смерти, а потому что Крестом обратил в бегство крепкого, победил его, и потом взял вооружение его, и расхитил его добычу. Поэтому говорит: Имею власть отдать ее (душу Мою) и власть имею опять принять ее (Ин. 10, 18). Поскольку имел власть над смертью, прежде чем Сам умер, то казалось, что жемчуг обладается не столько врагом, сколько естеством. И пока еще был на земле, сделал договор. Наградой Ходатая стал жемчуг. Ибо скудоумный не узнал Владыку и презирал Его. Христос взял награду: взял поле, взял и цену поля, потому что неразумное естество последовало за тем, кто был вождем с самого начала; имеет власть над живыми на поле; имеет владычество над мертвыми в сокровище; имеет восприятое, увековеченное в жемчуге; имеет залог – благодать Святого Духа, помазавшую тело Христово на борьбу с мучителем, ибо это назначил за победу Отец и дал в награду Победителю.

Остановимся на сказанном ранее и вначале, чтобы в кратком обзоре отметить все подробности как должно. Бога Отца наименовало слово земледелателем, зиждителем, купцом, скудельником, ходатаем и заимодавцем, мздовоздаятелем и щедролюбцем. Велико поистине слово Господне: в двух изречениях заключило такую силу ведения! И Евангелие также может быть названо жемчугом, потому что в немногих письменах объемлет такую силу тайн и на бедной хартии содержит небесное ведение. А еретики говорят, что Сын Божий погнушался принять на Себя естество человеческое. Бог вверил небо хартии, а Сыну не принять на Себя естество человека! Не говорю, что и то, и другое равно между собой, но показываю, что Отец благ к нам, кроток и любвеобилен. Не в призраке явился Христос ныне; Божество не удовольствовалось жалким призраком, чтобы жить в нем на земле. Естество земного владыки воспринял на Себя Владыка естества, чтобы укрепить за Адамом утраченное им по обольщению. Если Христос явился в призраке, то и Сыном Божиим был в призраке. Смотри, до чего ниспадают еретики. Они в опасности вовсе отрицать бытие Христово. Заметь неразумие: у него есть только язык и нет ума; оно говорит что хочет, а не понимает, что открывает следствие. Представляю заимодавца Бога и покажу тебе, еретик, как в Деве возделал Он жемчуг. Еще покажу тебе, как Делатель взаем естеству дал Божество. Хочу показать и то, как Купец, взяв в сообщество с Собой человека, у которого был овол, сделал его богатым, так что и долг уплачен, и человек почтен, и в непоколебимой власти имеет у Себя Царствие Божие. Обнищавшее естество приняло в себя Бога и вступило в борьбу с мучителем. Сын принял участие в Совете Отчем и пролил пот, чтобы в купле не дать места греху; возвысил цену благодатью. Грех льстил страстям, а Он одержал верх над грехом. Показал мучителю природу и дал ему повод думать, что имеет дело с человечеством. Показал человеку милость Отца, возвестил о скорби умных сил и о вражде с земным. Убедил искать примирения, стал посредником мира, обещал примирение, указал способ, то есть что мир будет приобретен Крестом, и устроил дело так, что раб обратился к Владыке, сын познал Отца. Став защитником в борьбе с мучителем, утвердил владычество за Отцом и раба действительно освободил от горького мучительства.

Послушай, наконец, и об искусстве земледелателя. Ибо у Христа в каждом Его звании Свой способ действия в отношении к человечеству и брань с грехом. Поэтому не почитай странным разнообразное толкование. Бог есть источник различных совершенств. Он как бы сраспростирается, в какой мере достает у кого сил, и как бы расширяется, сколько и когда может кто уразуметь. К естеству Девы привил Он Божество и как бы в некоем отверстии сокрыл Своего Сына, чтобы, восприятием человека приобщившись качества, соделать естество общим. Поэтому Мария для Отца стала древом, для Сына – Матерью, а для человека – Источником вечного живота и Востоком нетления. В привитии связкам соответствуют пророческие свидетельства, отверстию – согласие естества. У Земледелателя есть свой нож, очищающий и делающий гладким: это – предуготовляющая сила Святого Духа. Есть и в древе способное к принятию совершеннейшего естества; это – вера Святой Девы, Жены.

Не сомневайся, человек, в рассуждении сказанного, потому что невидимое усматривается верой. Без недоверия принимай повествуемое, сам по себе зная, каково состояние невидимого. Если бы в тебе не было души, то глаз не видел бы, ухо не слышало, гортань не ощущала вкуса, руки не действовали бы. Следовательно, все делает душа, но содействует и тело. Так при изумительных делах Божиих представляй себе, что Божия сила всем управляет с неизреченным разумом. Земными искусствами и достоинствами хочу уверить тебя относительно рождения. И не для того объясняю разными способами, чтобы из многих хотя бы одним достигнуть успеха, но для того, чтобы, приписывая Премудрости многое, доказать неистощимость средств у Божества, потому что во все времена Своим особенным способом противоборствовало Оно греху. Так – в рождении, но иначе – по рождении, другим образом – при возрастании, и иным – в мужеском возрасте. И надобно по порядку рассматривать, каким образом каждый способ соответствовал своему времени. Но поверь сказанному, потому что и Сам Спаситель сказал: Я есмь лоза, а вы – ветви… и Отец Мой – Виноградарь (Ин. 15, 5, 1). А я тебе и из искусства представлю подтверждение сказанного. К миндальным деревьям прививают почки лучших деревьев; другие же прививают и листья; подобным образом поступают и с виноградными лозами. Поэтому что невероятного, если Бог подобное этому искусство употребил и для невидимого, и как бы привил к Слову воспринятое или к воспринятому Божество? Впрочем, Дева родила не от сообщенного Ей семени. Да не будет сего! Напротив, Она предала Свою невозбужденную сущность. И Премудрость создала Себе дом из камней необсеченных. При построении не было слышно звуков железа, потому что рождению Марииному не послужил муж, послужило же одно девство. Самородные были камни, не приготовленные руками человеческими. Так и в Марии берется самородное восприятие, извлеченное из естества нашего Чистейшей Девой. Как из земли взятые камни, воспринятое возрастало с помощью естества, и Божество, по причине чистоты естества, пребыло неоскверненным. Храм построен был без железа. Христос родился без нетления и болезней. Единая земля послужила, как и единая Дева зачала. Земля доставила камни не от иного какого-либо взятые, но сама от себя дала их без труда и испытания.

Так и в Деве никто не содействовал восприятию, не от Нее заимствованному. Иначе Она была бы питательницей, а не Матерью, хранительницей залога, а не источником совершеннейшего чадорождения. Евангелие наименовало Ее Матерью, а не питательницей, но и Иосифа наименовало отцом, хотя он нисколько не участвовал в рождении. Наименовало же не ради Христа, но ради Девы, чтобы не почли Ее родившей от блуда, как осмелились говорить иудеи. Наименование не дает природы, и мы называем отцами старцев, которые не родили нас. Природа дала наименование, а время сообщило честь, потому что залоги обрученных – Девы и Иосифа – дали право и не родившего именовать отцом. Пальмы мужеского пола, приосенив пальмы пола женского, делают их оплодотворенными, не смешиваясь с ними и не сообщая им никакой сущности. И некоторые из смоковниц, даже здоровых, не приносят плода, особенно те, которые растут не под сенью смоковниц мужеского пола. Поэтому как эти растения, не рождая, именуются отцами, так и Иосиф назван отцом, не быв мужем Девы.

Великое таинство! Всю тварь надобно призвать к исследованию. И еще более естество разумения должно приступить к свидетельству, ибо совершившееся выше всякого разумения. Почему же всякому разумному естеству не приложить от себя доказательств? Рождаемое – Бог, и все да перейдет на служение Ему. Бог родился Человеком; всякое естество должно предстать и дивиться Творцу. Да изумляются тому, как все устроил

Он. Да уверятся, что невозможное по естеству возможно для Него. Да уразумеют, что если что Ему угодно, то и бывает, и нет Ему нужды в естестве. Да вразумятся эллины, что все сотворил не потому, что было вещество, но потому, что восхотел. Да убедятся, что без вещества произведен и мир, и все в мире. Ибо вот, без сочетаемого естества произвел Человека, Который объемлет в Себе и невидимый, и видимый век.

Не достанет одного меня к объяснению. Пусть вещают со мной и природа, и искусство, и умственные произведения. Пусть говорит небо, представившее в свидетели звезду, которую не приняло оно от Зиждителя вместе с солнцем и луной. Пусть эфир свидетельствует молнией, представив в раковинах подобие имевшего быть рождения от Девы. Земля да вопиет о сокрытом в ней сокровище, море – о жемчуге, еще не явившемся. Земледелие, строительное искусство, тщательность купцов, изобретательность рыбарей, совет царей, ополчение военачальников, восклицание народа, приношение мудрецов, проницательность звездословов, смятение мучителей, злоумышление злонравных иереев, исповедание младенцев, пророчество пастырей – все да соберется свидетельствовать о рождении Бога, чтобы хотя бы этим уверились еретики, что Христос явился не как призрак, но в естестве человеческом родился от Девы.

Иудеи говорят: «Не верим, что Бог жил с человеками как Человек». Но верят они, что Бог заключался в Божественном ковчеге. А что больше, ковчег или человек? Если веришь, что Бог был в ковчеге, то почему не веришь, что Бог пребыл на земле среди человеков? Они не верят, что, будучи Богом, Он распят. Почему же верите, что ковчег, в котором был Бог, пленен был иноплеменниками? Как ковчег зримым образом подвергся бесчестию, так и Бог Слово, будучи бесстрастен, терпел поругание в воспринятом естестве, когда был распят. И как ковчег у иноплеменников поразил и низложил Дагона, так Христос на Кресте обратил в бегство диавола, вразумил хулителей и неверующим сообщил невольное ведение Божественной силы Своей.

Не верите, что Христос, умерев, в третий день воскрес? Почему же верите, что Иона, после трехдневного пребывания во чреве китовом, вышел здравым и невредимым? Не верите, что Дева родила Человека и Бога? Почему же верите, что великолепный храм построен был из нетесаных камней (см.: 3 Цар. 6, 7), что во все время сооружения не было в действии железо и, однако же, он был прекраснейшим из всех зданий и храмов? Несносно для меня ослепление иудеев, потому что владеют доказательствами и не веруют. Несносно для меня неразумие еретиков, потому что верят эллинам и не верят Божественным Писаниям. Если не был построен без железа дом на служение Богу, то есть храм, то Христос пришел как призрак. Но если и доселе существует основание храма, то не спорьте, но веруйте.

А я готов и умереть за эту веру. Причтите меня к эллинам, если не желаю умереть за Христа. Что до моих сил, то боюсь смерти, но упование мое – Христос. Сам по себе страшусь, но о Христе дерзаю. Он – жемчуг, а я – брение. Он – сокровище, а я – пепел. Он – жизнь, а я – смерть. Он – правда, а я – грешник. Он – истина, а я – ложь, потому что из любви к суете произвольно утратил истину. Он дал мне естество, и я привел его в запустение страстями. Он даровал мне достаточную волю, а я соделал ее скудной, связав грехами. Он снизошел на море и, невзирая на многие опасности, извлек оттуда жемчуг. Божество соприсутствовало в искушениях и, воспринятое Им, вознесло от земли на небо. Он много трудился на поле, и трудился на Кресте, чтобы во гробе, открыв сокровище святых, присвоить Себе. Потрудимся и мы, чтобы стать участниками в купле Спасителя нашего Иисуса Христа, потому что Ему подобает слава, честь и поклонение с Безначальным Его Отцом и с Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и в беспредельные веки веков. Аминь.

Похвальная песнь Божией Матери ^[13]

В великое изумление, возлюбленные, придет всякий, кто станет размышлять об этом чуде: как Бог снизошел и в Материнском чреве уготовал Себе жилище; как Божие естество облеклось человеческой плотью и не погнушалось девять месяцев обитать во чреве; как чрево, будучи плотью, могло носить в себе огонь, – в слабой утробе пребывало пламя и не опалило ее.

Как горящий куст на Хориве в пламени вмещал Бога, так Мария носила Христа во чреве. Через слух всецело вошел в чрево Бог, и из чрева чисто исшел в мир Богочеловек. Дева зачала во чреве Бога; вместе с Девой носила во чреве и неплодная^[14], и сын неплодной взыграл, встретив Плод Девственного чрева. Новое чудо творит Бог среди земнородных: и Сам рождается от непознавшей мужа, и провозвестник Его рождается не по чину естества.

Небо измеряет Он Своей пядью – и полагается в яслях размерами с земную пядь. Море объемлет Он Своей горстью, и рождается в вертепе. Небеса полны славы Его, и ясли исполняются величием Его. Моисей желал видеть славу Его, но не мог увидеть, как хотелось бы ему. Теперь пусть придет и увидит ее, потому что она в яслях повита пеленами. Не мог тогда человек видеть Бога и остаться в живых (Исх. 33, 20) – теперь всякий, кто видит Его, спасен будет от смерти второй (см.: Откр. 20, 6).

Моисей предызобразил эту тайну, потому что увидел огонь в купине. Волхвы увидели исполнение тайны, потому что узрели свет в пеленах. Глас воззвал Моисею из горящего куста: Сними обувь твою с ног твоих (Исх. 3, 5) – звезда молча вещала волхвам, чтобы шли на место святое. Моисей не мог видеть Бога лицом к лицу – волхвы пришли и увидели Бога в лице человека. И тот, и другой вертеп сходны между собой, и Моисей был подобен волхвам.

Читатель спросит: «Как можно уподобить Моисея, главу пророков, и волхвов, персидских князей?» Все сомнения его разрешает Бог, Премудрейший Разрешитель недоумений. Если бы не Сам Он заранее избрал волхвов быть проповедниками Его, то не принял бы даров из рук не святых.

Моисей прообразовал собой тайны, приведенные в исполнение Господом. Лицо Моисея озарено было светом, потому что беседовал с ним Бог; и покрывало было на лице его, потому что не мог взирать на него народ. Так и воплотившийся Господь наш прикрыл Себя покрывалом плоти, исшел из чрева и явился; тогда увидели Его волхвы и принесли дары.

Великое чудо совершилось на земле: снизошел на нее Господь всяческих. Бог сделался Человеком и стал Младенцем, Господь уподобился рабу, Сын Царя – убогому. Уничижило себя естество превысшее и вселилось в наше естество, и что чуждо было естеству Его, то восприняло оно на себя ради всех нас. Кто не будет внимателен к такому чуду: Бог приходит, чтобы родиться? Кто не придет в изумление, видя, что рождается Господь ангелов? Без пытливости веруй и содержи твердо, потому что это действительно так.

Обратите взор свой, возлюбленные, на Марию. Вот приходит к Ней Гавриил, и Она, испытывая его, говорит: Как будет это? (Лк. 1, 34). Служитель Духа отвечает Марии, что это нетрудно для Бога, для Которого все возможно. Мария поверила слышанному и сказала: Се, Раба Господня (Лк. 1, 38). И тогда же Слово, как Ему Самому известно, снизошло и, как Слово изволило, подвиглось; вошло в Марию и вселилось в Нее, и Она не ощутила того. Ничего не претерпев, приняла Его, и Исполняющий Собой вселенную пребывал в Ее чреве, как Младенец. Он умалил собственный Свой образ, чтобы обновить образ ветхого Адама. Когда слышишь о рождении Бога, внимай безмолвно и соображай умом своим, что сказал Гавриил. Ничто не трудно для преславного Божия величия, которое ради нас преклонилось долу и рождается среди нас и от нас.

Ныне Мария стала для нас небом – Божиим Престолом, потому что в Нее снизошло и в Нее вселилось высочайшее Божество. Чтобы нас возвеличить, умалилось в Ней Божество, не умаляясь, впрочем, в естестве Своем. В Ней облеклось Оно в ризу для нас же, чтобы нам доставить Ею спасение. На Марии исполнились провещания пророков и праведников, из Нее воссиял для нас свет и рассеял тьму язычества.

Много имен у Марии, и для меня вожделенно приветствовать Ее этими именами. Она – храм, в котором обитал крепкий Царь царей. Не таким исходит Он из Нее, Каким вошел, потому что исходит, облекшись плотью. Она – и новое Небо, потому что в Ней обитал Царь царей. В Ней воссиял Он и пришел в мир, у Нее заимствовав образ, в Ее подобие облекшись. Она – виноградная Лоза, произрастившая Грозд. Не по чину естества дала Она этот Плод; в Ее облекшись образ, явился Плод из Нее. Она – Источник, потому что Живая Вода истекла из нее жаждущим, и вкусившие этого пития дают стократные плоды.

Несходен день этот с первоначальным днем мира. В тот день образовались твари – в этот обновляется земля и принимает благословения ради Адама, за которого была проклята. Адам и Ева грехопадением своим внесли в мир смерть, Господь же даровал нам от Марии новую жизнь. Посредством змия диавол изрыгнул яд свой в слух Евы; Благой преклонил Свои щедроты и через слух же вошел в Марию. В ту самую дверь, какой вошла смерть, входит и жизнь, умерщвляющая смерть.

Носимого херувимами носят Мариины длани, ничем не объемлемого Бога объемлет и носит Мариам. Царь, перед Которым трепещут ангелы, огненные и духовные сущности, возлежит на персях Девы, Она объемлет и лобызает Его, как Младенца. Престол славы Его – небеса, и покоится Он на коленях у Марии. Подножие ног Его – земля, и ходит Он по ней младенческими стопами. Горстью Своей измеряет Он персть и ходит по ней, как Младенец. Блажен человек, Его рождением обретший утраченную славу!

Кто видел когда-нибудь, чтобы брение служило одеждой Тому, Кто создал брение? Кто видел когда-нибудь, чтобы огонь покрываем был пеленами? Вот до чего уничижил Себя Бог ради человека! Вот до чего смирил Себя Бог ради раба Своего! Раб возгордился и по совету губителя-диавола преступил заповедь, но Давший заповедь уничижил Себя, чтобы возвысить нас. Хвала верховному милосердию, которое снизошло к земным, чтобы немощный мир исцелен был Врачом, явившимся среди твари! Хвала Ему и пославшему Его Отцу и Духу Святому, хвала во все времена, на всяком месте, во веки веков бесконечно!

Размышления о Домостроительстве нашего спасения

1

Напои меня, Господи, из источника Твоего. Обогати дух мой благодатью Твоею. Облеки меня в броню, которая охраняла бы во мне душу мою. Ты, Благой, в обилии снабди меня всеми спасительными средствами, дай мне лекарство, которое возвратило бы мне здравие. Тобой да очищусь от скверн моих, Твоими сокровищами да уплачу долги мои.

Всем обладая, Господи, возлюбил Ты нищету, крепость Свою облек страданиями. Пришел Совершенный, чтобы возрастать, пришел Законодатель, чтобы исполнить закон. Пришел Сильный, на раменах Своих носящий Иессеев корень; пришел Вложенный в колчан Свой, как стрела изостренная (см.: Ис. 49, 2). Чертог обещает Он тому, кто любит Его, геенной угрожает тому, кто возненавидел Его.

Мира исполнены шествия Твои, во смирении Твоем слава Твоя, Господи. Вера Твоя, с высот снизошедший Вождь, приносит с собой блаженство. Страдания Твои для нас – источник благ, Крест Твой для нас – победный венец, любовь Твоя – полнота красоты. Свет Твой – одежда славы: кто им облечен, тот праведен. Чистые достойны завета Твоего, победоносные укрепляются во брани Твоей, мужественные с готовностью вступают в борьбу, званые праведники входят на брачную вечерю. Кратко время борьбы, но дает вечное победное торжество. Благость Твоя – зерцало: блажен, кто смотрится в него. Неизреченно блаженство Его, только вкусивший может говорить о нем. Сугубо блажен, кто постоянно благость Твою имеет в мыслях. Все блага приносит она смиренным. Через нее человек приобретает ве́дение Отца, через нее облекается в образ Сына.

Десница Твоя сплетает венец, и им увенчивается всякий, одержавший победу. Правда Твоя определяет меру. Кто дал взаймы, получает от нее богатый прибыток. Для нечестивых тягостна правдивая мера ее, потому что скупа для них и отказывает им в обетованиях, к ним возвращается мера грехов их, вся нечистота их.

Кто измерит величие Твое? Кто постигнет Божество Твое? Полный ведения сосуд при всей полноте своей перед Тобою пуст. Предел мудрости смертного – смерть его. И ангел – не более чем живое орудие служения Тебе. Что значит тварь перед Творцом своим? Вероятно ли, чтобы тварь могла исследовать Творца? Безумен, кто мечтает, что постиг Тебя. Чем более надмевается он мыслью своей, тем глубже падает высота его. Собственная природа его обличает его свидетельством своим. Законодатель положил на ней знамение, вложил в нее болезни, а также голод и жажду, множество противников дал ей и поставил их Своими свидетелями, чтобы человек не смел выситься и равнять себя с Творцом.

Недостаточны уста наши, чтобы описать Тебя, Господи. Разум наш – зеркало для Тебя. Бессмысленные слова надмевают нас, в безрассудном заблуждении поставляем для себя славу. Но рассудительный поступает разумно, отваживается только на спасительные исследования. Премудро молчит он, чтобы изъявить свое благоговение, входит в исследования и учит, чтобы слушали это на пользу.

Вот гроб наш ожидает нас, Господи. Конец наш ежедневно перед нами. В трепет приводит нас страх смерти, однако не делает нас кающимися. Достоянием нашим будет прах в недрах земли, и куча ветхих платов сопроводит нас в шеол. Гроб, при взгляде на каждого, громко взывает к нему: «И ты скоро будешь моим!»

Хвала Тебе от моего убожества! Слабы хвалы моей греховности. Плод хвалы, какой приносится праведником, величествен, как и самое древо. Чисты и славны хвалы, возносимые горними. Но убоги и слабы хвалы, приносимые ленивыми. Хвала Тебе, Разрешитель долгов! Непрестанно да множатся хвалы Тебе от грешников!

Благостью Твоею взвесь приношение мое. Взвесь его, Господи, и сделай его полновесным, хотя оно и не заслужило этого. И от нас да привнесется нечто к Твоему величию; от Твоего и наше да станет великим; да возвеличится Тобою и моя хвала, как она ни скудна. Ты сделай достоценным покаяние мое, как оно ни нечисто. Да будет преодолено и побеждено жестокосердие наше, да победит и царствует милосердие Твое!

2

Твоим именем, Иисусе, да славлюсь и я. В имени Родителя Твоего да обрету себе убежище. Сын и Плод от вечности, безначально пребывающий в корне Своем, Сын, во времени принявший начало от Давидова дома, истинный Сын, Сын вечно Истинного, благословенно и первое рождение Твое, благословенно и второе рождение Твое!

Мал я перед величием Твоим, не в силах я изречь Тебе славу Твою. Какой дух в состоянии исследовать Тебя? И сам он и исследования его в Тебе заключены. В Твоей сокровищнице обретается вся мудрость, в лоне ведения Твоего – всякое истинное ве́дение. Подобно солнцу сияет истина, и обман исчезает, как тень.

Десять предупреждений о горе произнесли уста Твои, и десять блаженств изрек язык Твой. Никого не принуждая, предложил Ты их, чтобы всякий избирал из них по воле своей. Одни избирают себе горе и получают его за дела свои, другие одерживают победу и приобретают блага, делающие их блаженными. Легко навлекаемое горе – пытливое исследование, легко приобретаемое блаженство – вера.

Мудрость мудрых состоит в том, чтобы в наследие себе приобрести жизнь в Небесном Царстве, в том, чтобы приготовить себе блаженный конец. Взирай на Иосифа, который мудрость свою доказал делами. Смотри, как сокровище свое избавил он из пламени. Мудрым показал себя и Соломон в Книге Притчей своих, но его мудрость обращена в ничто безумными женами.

Если и обладавшие ведением теряли ум, то где найти мудрых учителей? Чисто учение Иисусово, но величающие себя весьма сведущими стараются возмутить источник его. Иисус – великое море ведения; учителя должны быть купцами; и унаследованные, как деятельные труженики, через Иисуса приобрели свое наследие.

Неизреченно рождение Твое, никаким языком не может быть описано, оно – превыше понимания горних ангелов, превыше всякой мудрости, неудобонизводимо во время и исчисление, неописуемо, не представимо умом. Да не дерзают же безрассудные входить в исследования о Твоем всецело от всех сокрытом рождении.

Изумляться и удивляться должны мы, Господи, что Ты – и Бог и Человек, и изумление и удивление да будут в нас неразлучны. Да раздается глас бесконечной хвалы! Да сияет нам, Господи, видимый свет Твоего человечества, да сияет и сокровенный свет Твоего величия! Один свет да сочетается с другим светом и да воссияет нам Солнце правды!

Услышал Тебя мертвый – и стал для нас пророчеством. Внял Ты слепому – и сделался он для нас примером. Услышал Тебя мертвый – и победил смерть. Внял Ты слепому – и он победил тьму. Как услышал Тебя мертвый, так и все мертвые в воскресение услышат глас Твой. Внял Ты слепому, внемли же и всякому живущему, как внял ему. Услышь и меня, Господи, как Вартимея. Мы слышим Тебя, как Лазарь.

Воля Твоя, Господи, подобна Тебе. Воля Твоя, при всех изменениях, пребывает единой. Она восхотела и украсила всякую тварь. Волю Твою не может судить ни один человек. Воля Твоя есть воля и Отца Твоего. Воле Твоей благоугодны и мы, и наше благо. И наша воля да будет благоприятна Тебе. Да будет же изволение Твое, Господи, и милосердно приобрести нас Себе.

И семь чувств, и все члены да покорствуют духу – владыке мыслей, а дух вместе со всеми ними да угождает Тебе. Твое величие, Господи, да украсит чувства мои, да возрастит их дух, как земледелец, и да принесет Тебе начатки со своих насаждений;

Тебе, Господи, да принесет от сердца чистое намерение свобода наша. Тебе да принесет чистое исповедание уст собрание наше. Молитва наша да омоет нечистоту нашу, Господи. Тебе, Господи, да принесет хвалу паства Твоя. Тебе да воспевает и да возносит славословие вся обитель наша, восклицая: «Осанна!»

О правде и благости Божией

Хвала правде Твоей, этой матери матерей. Обильны щедроты в украшении чад и тяжки жезлы, служащие к наказанию их пороков. Хвала благости Твоей, этой матери учителей. Готовы у нее удары, вразумляющие противников, но готово и лекарство, предлагаемое сокрушенным. Хвала правде Твоей, которая, ужасая бесстыдных, показывает им, где дверь щедрот, чтобы, спасаясь от правды, спешили они под кров милосердия. Хвала благости Твоей, которой хвалятся разумные, потому что, даже утратив все, могут ею все возвратить.

Не безрассудны те, которые возненавидели безрассудность. Разумному в похвалу служит то, что не предается он безрассудству, хотя и знает, что есть щедроты, готовые ходатайствовать за него, когда живет он безрассудно. Имея у себя надежду, он как бы лишен надежды. Ребенку, который, видя снисходительность, умножает число своих проступков, уподобляется тот, кто, видя, что есть лекарство, исцеляющее его даром, не щадит своей плоти и покрывает ее язвами.

Хвала Тому, Кто двумя средствами действует на бесстыдных – и милующими щедротами, и жестокими ударами, чтобы страхом удерживать того, кто от щедрот делается еще более дерзким! Берет и в чашу весов Своих полагает Он род человеческий, и когда чаша идет вниз, поддерживает ее Своей благостью, а если и этому противится, приводит в равновесие правдой Своей.

Трепещет перед правдой человеческий род, потому что и уста ее отверсты, и перо ее пишет. Человек непрестанно грешит, а правда непрестанно это пишет, поэтому трепещет и содрогается сердце. Человек знает, что постоянно при нем невидимый писец, который и слова, и деяния его пишет для Судного дня.

Кто может стерпеть карающую правду, когда и капля слез, и взгляд очей не избавятся от наказания? Слушайте и трепещите, возлюбленные мои! Как слышали уши, как смотрели очи, что делали руки, куда ходили ноги – все это сосчитано правдой и находится перед ее очами. Карающая правда ничего не забывает. А если бы забыла что, показала бы этим, что она немощна. Но это не так: она вполне совершенна и не забывает ничего.

Немощна была бы благость, если бы милосердие не могло прощать наших неправд. Но она превыше всего, потому что всем дает прощение. Изумляются правде Твоей, потому что и крупица неправды нашей не забывается ею и не укрывается от нее. Удивляюсь благости Твоей, потому что и множество неправд наших не превозмогает и не побеждает ее. Слушайте и утешайтесь: хотя и страшна карающая правда, но если человек кается, одна капля слез уничтожает долговую расписку его. Слушайте и содрогайтесь: хотя море благости и исполнено щедрот, но, если человек не приносит покаяния, не получит он милости в день Суда.

Изумляйтесь правде, удивляйтесь благости. Они жестоки и снисходительны, кротки и грозны, жестоки к дерзким и милосердны к кающимся. Славословие благости Твоей, смягчающей удары Твои! Хотя они грозны и тяжки по правде, но смягчает их благость, чтобы ей стать светом. Славословие правде Твоей, удерживающей щедроты! Хотя они сладки и приятны по благости, но тяжкими делает их правда, чтобы ей служить к исправлению людей. Благодарение изволению Твоему, растворившему эти два прехвальных источника спасительных средств! Исполнена благости правда Твоя, праведна благость Твоя.

Да сжалятся надо мной и правда, и благость, потому что всего меня покрывает невидимая проказа. И на мне да исполнится это, Господи: весь покрытый проказой чист по закону Твоему (см.: Лев. 13, 13). И на мне да исполнится сказанное: где умножился грех, там стала преизобиловать благодать (Рим. 5, 20). Поскольку во мне, Господи, умножился грех, то да царствуют во мне щедроты!

Почему Бог одни прошения наши принимает, а другие отвергает

Удивляются некоторые, что сыны Зеведеевы ясно высказали прошение свое перед Тем, Кто знает сокровенности сердца. Он позволил им изречь прошение свое, чтобы научить всех просящих в молитвах своих не преступать меры, но соразмерять прошения свои с мерой своего убожества. Юность полагает, что Бог по всемогуществу Своему все может сделать, но не знает, что во всем действует Бог премудро. Хотя все для Него возможно, однако же творит одно то, чему нужно совершиться.

Неразумно просили ученики – и Всеведущий сказал им: Не знаете, чего просите (Мф. 20, 22). Он опечалил их, желая показать, что всякое неразумное прошение приносит огорчение просящим; такой плод собирает душа, потому что просила неразумно. Перед тем как ученики предложили прошение свое, Господь вначале ободрил их словами, возбуждавшими в них радость, желая показать, что дверь Его отверста просящим Его право. А как только объявили они прошение свое, опечалил их, желая показать, что дверь Его затворена для просящих лукаво. Если бы Господь наш, по Своему предведению, отринул молитву их прежде, чем она была изречена устами их, то можно было бы подумать, что затворяет Он дверь Свою молитвам нашим. Но теперь стало видно, что сами молящиеся заграждают себе дверь, когда просят не как должно.

Не как должно молится тот, кто в одном деле соединяет и излагает множество других дел. Погибает дело его, как и дело сынов Зеведеевых. Да не будет и с нами того, чтобы погибло дело наше. Хотя бы кто и хотел, не в состоянии будет исчислить все те предлоги, какие придумывают и представляют люди. Они идут все выше и выше и в стремлении своем преступают всякую меру; оставив стезю правую, идут не тем путем. И если бы кто в состоянии был изобразить это, то мог бы он и море измерить горстью.

Мудрый Врач видит, что яд высокомерия начинает разливаться в сынах Зеведеевых, и поспешает остановить его действие, чтобы не распространился он на все тело, то есть на всех двенадцать учеников Его, чтобы и они также не отважились на подобные прошения. Врач пресекает причину болезни, заграждает вредоносный источник. И ты, намереваясь просить, прежде чем прибегнешь ты к Подателю, рассмотри прошение свое, чисто ли оно, внимательно вникни в причину, побуждающую к прошению. Если побуждение, по которому просим, влечет за собой вред, то Уврачевавший сынов Зеведеевых да заградит источники наших прошений.

Всякий, кто просит, должен уподобляться Подателю. Он может дать нам все, но не дает того, что пагубно. Он всегда может простить грехи, но не прощает иногда по правде Своей. Он всегда может отказать в милости, но не попускает этого иногда благость Его.

Страх и любовь стоят на страже уст, этого источника слов. Страх останавливает слова срамные, любовь изводит слова досточестные. Уста могли бы не произнести доброго слова, но этого не допустит любовь; могли бы извести слово лукавое, но этого не допустит страх правды. Уста, из которых выходит и доброе, и лукавое, – необузданный конь, поэтому нужда для них узда, иначе стремление их увлечет в пропасть, потому что путь их среди пропастей. Только при тщательных предосторожностях могут они, даже и днем, совершать путь свой без преткновений и падений.

Все прошения наши восходят к Единому Богу: единый слух невидимого величия внимает прошениям нашим и различает их. Если просим полезное – приемлет прошение, если вредное – отвергает. Уста могут просить все, но Бог исполняет только то, что полезно. Все прошения, приносимые Божеству верой, принимаются Им из рук ее.

Обеты и дары, приносимые руками ее, вожделенны Богу. Божественное величие желает получить плоды из рук веры, потому что она очищает сердце просящего от безобразия сомнений ума.

Прошения уст, если корень их твердо насажден в сердце, собираются в Божие точило. Если же Бог медлит исполнить их, не должно скорбеть нам, как и виноградарь не сетует, но ждет, пока созреет в винограднике его плод, дающий жизнь во время свое. Благой Податель смотрит и на прошение, и на время. Как плод, снятый прежде времени, вреден, так и дар, не вовремя данный, причиняет вред, а впоследствии он же становится полезным. Если прошение неблаговременно, то Податель медлит исполнить его.

Податель премудр. Он смотрит на прошение и на время. Если видит, что прошение в настоящее время бесполезно, но будет полезно впоследствии, блюдет исполнение его до другого времени. Хотя и прискорбно просящему, что не исполнилось прошение его в то же время, но Податель в свое время утешит его пользой. Божество для нас то же, что для ребенка – мать, питающая его молоком. Она до известного времени сберегает свои пособия; знает, когда лишить ребенка молока и когда должно напитать его молоком или когда накормить хлебом. И сообразно с мерой его возраста предлагает ему свои пособия.

Правда – для всех прошений то же, что на море пристань. Справедливое прошение она принимает, а несправедливому не дает в себе места. Если бы исполнялись все прошения, то произошло бы пагубное неустройство, потому что просящие стали бы своими прошениями вредить друг другу. Хвала Тому, Кто слышит все! Его правда – горнило для всех прошений. Одобряет она прошение истинное, потому что в нем скрыта жизнь для просящих, осуждает прошение лживое, потому что в нем таится смерть для просящего. Неведением приукрашивается всякое прошение в устах, но Всеведущий испытвает его слухом Своим. Заблуждение в устах Симона представляло прекрасным сказанное им слово: Господи! да не будет этого с Тобою! (Мф. 16, 22). Симон не разумел, что слово его лживо. Но, как только вошло оно в слух Господа, как в горнило, тотчас обличалось, что оно противно Господу.

Поэтому прошения наши предоставим воле Истинного и Милосердного. Он правдой Своей искушает и отвергает прошения, для нас вредные, и по милосердию Своему исполняет прошения полезные. Возблагодарим Благого за то, что дает Он, и поклонимся Правосудному за то, в чем отказывает. Он – такой Податель, у Которого сокровищница – обильный источник благ и Который никогда не отказывает в дарах. Если же и отказывает иногда до времени – отказывает для того, чтобы дар стал драгоценнее для принимающих его и чтобы принимающий был прилежнее в молитве. Если бы дар подаваем был тотчас же, то прекратилась бы молитва.

Бог все устраивает для спасения человека

Бог богат в премудрых советах: иногда сокращает, иногда продолжает действия спасительных средств Своих; иногда спешит к нам, потому что любит нас; иногда удаляется от нас, опять же по благосердию к нам. Он удаляется от нас, чтобы увеличить Свою любовь, которая течет вслед Ему, и показывает, что не может она быть далекой от Него. Он спешит к нам, чтобы мы узнали, как нестерпимо Ему быть разлученным с нами.

Он удаляется от нас, чтобы ограниченность наша сильнее возжелала красоты Его и устремилась к ней и чтобы за это добровольное стремление (потому что от нашей воли зависит устремляться к Благому) возвеличить Ему нас. Если же немощь наша удаляется от Него – Он спешит к нам по благости Своей. Как для нашей пользы удаляется Он от нас, так и спешит к нам, чтобы настигнуть и спасти нас.

Не спрашивает Он мнаса^[15] у богатого, не требует таланта у бедного. Приятен Ему и талант, подаваемый сильным; угоден и кодрант^[16], приносимый убогим и немощным. Если же богатый приносит в дар Ему что-либо малое, Он не пренебрегает и этим, но с радостью принимает дар, если видит, что дар приносится Ему в простоте, с любовью.

Он видел, как в крайнем заблуждении люди единодушно приносят свои жертвы демонам, и уловил их Своей премудростью, не дав им и заметить этого. Оставил людей в том веровании, что жертвы угодны Ему, хотя кровью жертв их сквернилось святилище Его. Терпел Он эту нечистоту, как чистый врач, который снисходит до лечения нечистой язвы, чтобы своей чистотой исцелить гнойный струп. И сами демоны, хотя и нечисты, ничем не пользуются от жертв. Они не чувствуют голода и не имеют нужды в пище, потому что природа их – выше нужды в пище. Алчут же они того, чтобы человека, владыку своего, сделать рабом своим. И Благой посредством жертв удерживал людей от языческих жертв.

Слова Божии подобны лекарствам, пригодным для всякой болезни. По видимости различны они между собой, но имеют взаимное сродство – свою целебную силу. Но мы словопрениями своими и в Божественные учения вносим разность, из-за чего в устах наших противоречат они одно другому. В устах людей, любящих прения, и Божии слова делаются противоречащими одно другому.

Изменяется цвет волны, сама же она остается неизменной; принимает она на себя всякий возможный цвет, но от цвета не утрачивает своей природы. Волна одна и та же, и в то же время не одна и та же; разнообразна по цвету, но одна в своей сущности. Так и истина выражается словами всякого рода, но в существе своем остается та же, потому что по собственной своей природе она – одна.

Истина сама в себе нераздельна, а разделяется только в устах дерзких мудрователей. Они заставляют ее идти против себя, принуждают противоречить самой себе. В истинно верующих истина спокойна, чиста, мирна, нимало не повреждена, а в излишне мудрствующих она нечиста, в устах пытливых исследователей от их любопрений и истина приходит в борьбу сама с собой.

Для здравомыслящего слушателя здравые учения согласны между собой. Истинно мудрый исследователь уподобляется строителю, который прочными связями делает здание твердым. Тот духовный зодчий, кто из учений, содержащихся в Писании, созидает и воздвигает как бы столп, который для слуха его служит убежищем и защищает его от заблуждений. Он умеет восстановить согласие между такими местами Писаний, которые людям безрассудным кажутся противоречивыми; примиряет их прозорливостью своей, устраняя противоречия; соединяет их своим разумением, соглашая разногласное, и водворяет мир между раздраженными слушателями, которые сами были в борьбе между собой и приводили в противоречие нимало не разнящиеся места Писания. А как только примиряются слушатели, согласуются между собой и места Писания.

Ответ утверждающим, что землетрясения бывают от подземных ветров

Скажите нам вы, которые говорите от своего ума, а не от уст Господа: неужели не поверите, если представим вам сказанное псалмопевцем? Он говорит: Призирает на землю, и она трясется (Пс. 103, 32); Ты потряс землю, разбил ее: исцели повреждения ее, ибо она колеблется (Пс. 59, 4). Подобно этому сказано и в Книге праведного Иова. Так говорит слово Божие: Сдвигает землю с места ее, и столбы ее дрожат; скажет солнцу, – и не взойдет, и на звезды налагает печать. Он один распростирает небеса и ходит по высотам моря; сотворил Ас, Кесиль и Хима и тайники юга; делает великое, неисследимое и чудное без числа! (Иов. 9, 6-10). И еще говорит: Он распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем. Он заключает воды в облаках Своих, и облако не расседается под ними (Иов. 26, 7–8).

Слыша это, вы не верите, потому что надмили ум свой эллинским упоением и безрассудно говорите, что землетрясения бывают от подземных ветров, а не от Господня посещения. Итак, скажите, как это бывает: почему, когда сделается землетрясение и одна полоса земли колеблется, при колебании одной и неподвижности другой, колеблющаяся полоса не отделяется от неколеблющейся, но как идет морская волна и после волнения вода опять возвращается в прежнее положение, так и колебания земли проходят в виде волн и после землетрясения земля принимает прежнее положение?

Объясните нам еще и это: отчего при землетрясении, бывшем в Армении, горы, одна от другой отдаленные, столкнулись между собой, так что возгорелся огонь и поднялся весьма густой дым, который виден был на значительное расстояние? И еще: отчего горы, одна от другой отдаленные, стоят каждая в своем порядке и на своем месте? Кто объяснит нам и следующее: отчего еще во время землетрясения мореплаватели приходят в ужас, если не потому, что в корабль много раз ударяют волны с той или другой стороны и землетрясение делается и для них ощутительным? Так как люльки, или постели, а также все снасти на корабле необыкновенным образом между собой сталкиваются и колеблются, то мореплаватели при наступлении землетрясения приходят в ужас.

Итак, выслушайте вы и разумейте сказанное апостолом, чтобы удостоиться вам истинной мудрости, ибо сказал он: Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их. И еще: Господь знает умствования мудрецов, что они суетны (1 Кор. 3, 18–20). Итак, отложив в сторону бредни эллинского скудоумия и исполнившись удивления перед владычеством Вседержителя Бога и перед чудесами Его, взывайте с пророком: Велик Господь наш и велика крепость Его, и разум Его неизмерим (Пс. 146, 5). Ему слава во веки веков! Аминь.

О том, что не должно обольщаться эллинскими мнениями

Присовокуплю к слову и следующее. Когда в Константинополе начался мор и многие кончили жизнь, один врач, по имени Домн, видя, что умерших много, а другие объяты сильным страхом, сказал: «Гибнут ремесленники, которые работают у огня и имеют помещение в подземных помещениях, а те, которые живут на высоких местах, пользуются чистым и тонким воздухом, те не подвергаются заразе». Так рассуждал он, потому что прилежно изучал эллинские науки и заразил ими ум свой. Однако же через два или три дня после того, как объявил свое мнение, он сам, пораженный болезнью, лежал полумертвый и собирал рабов своих, чтобы взяли его в загородное его имение и, когда кончит жизнь, похоронили там. Другой врач, по имени Македоний, увидев, что его, борющегося со смертью, взяли и понесли (а Македоний был один из слышавших его глумление), сказал: «Вот, у него прекраснейший дом и он пользуется чистым воздухом, однако ж не спасся: болезнь сломила его, и пустословие его не помогло ему». Домн, перенесенный за город, там умер и похоронен. А Македоний, избавившись от усилившегося мора и отрекшись от мира, стал истинным монахом, не став жертвой Домнова нечестия.

А мы утвердим ум свой в истине, руководимые Богодухновенным Писанием, ибо кто не озарил ума своего Божественным учением, тот далек умом от истины. Мы же послушаем Божественного Писания, которое во Второй книге Царств ясно взывает: Гнев Господень опять возгорелся на Израильтян, и возбудил он в них Давида сказать: пойди, исчисли Израиля и Иуду. И сказал царь Иоаву военачальнику, который был при нем: пройди по всем коленам Израилевым и Иудиным от Дана до Вирсавии, и исчислите народ, чтобы мне знать число народа (2 Цар. 24, 1–2).

И несколько ниже: И подал Иоав список народной переписи царю; и оказалось, что Израильтян было восемьсот тысяч мужей сильных, способных к войне, а Иудеян пятьсот тысяч. И вздрогнуло сердце Давидово после того, как он сосчитал народ. И сказал Давид Господу: тяжко согрешил я, поступив так; и ныне молю Тебя, Господи, прости грех раба Твоего, ибо крайне неразумно поступил я. Когда Давид встал на другой день утром, то было слово Господа к Гаду пророку, прозорливцу Давида: пойди и скажи Давиду: так говорит Господь: три наказания предлагаю Я тебе; выбери себе одно из них, которое совершилось бы над тобою. И пришел Гад к Давиду, и возвестил ему, и сказал ему: избирай себе, быть ли голоду в стране твоей семь лет, или чтобы ты три месяца бегал от неприятелей твоих, и они преследовали тебя, или чтобы в продолжение трех дней была моровая язва в стране твоей? теперь рассуди и реши, что мне отвечать

Пославшему меня. И сказал Давид Гаду: тяжело мне очень; но пусть впаду я в руки Господа, ибо велико милосердие Его; только бы в руки человеческие не впасть мне. И избрал себе Давид моровую язву во время жатвы пшеницы. И послал Господь язву на Израильтян от утра до назначенного времени; и началась язва в народе, и умерло из народа, от Дана до Вирсавии, семьдесят тысяч человек. И простер Ангел Божий руку свою на Иерусалим, чтобы опустошить его; но Господь пожалел о бедствии и сказал Ангелу, поражавшему народ: довольно, теперь опусти руку твою. Ангел же Господень был тогда у гумна Орны Иевусеянина. И сказал Давид Господу, когда увидел Ангела, поражавшего народ, говоря: вот, я согрешил, я поступил беззаконно; а эти овцы, что сделали они? пусть же рука Твоя обратится на меня и на дом отца моего. И пришел в тот день Гад к Давиду и сказал: иди, поставь жертвенник Господу на гумне Орны Иевусеянина. И пошел Давид по слову Гада, как повелел Господь. И взглянул Орна и увидел царя и слуг его, шедших к нему, и вышел Орна и поклонился царю лицем своим до земли. И сказал Орна: зачем пришел господин мой царь к рабу своему? И сказал Давид: купить у тебя гумно для устроения жертвенника Господу… И сказал Орна Давиду: пусть возьмет и вознесет в жертву господин мой, царь, что ему угодно. Вот волы для всесожжения и повозки и упряжь воловья на дрова. Все это, царь, Орна отдает царю. Еще сказал Орна царю: Господь Бог твой да будет милостив к тебе! Но царь сказал Орне: нет, я заплачу тебе, что стоит, и не вознесу Господу Богу моему жертвы, взятой даром. И купил Давид гумно и волов за пятьдесят сиклей серебра. И соорудил там Давид жертвенник Господу и принес всесожжения и мирные жертвы. После Соломон распространил жертвенник, потому что он был мал. И умилостивился Господь над страною, и прекратилось поражение Израильтян (2 Цар. 24, 9-25).

Итак, посланы ли меч, или голод, или язва, или смерть, или другое что, кажущееся скорбным, это все посылается на землю для уцеломудрения и исправления, чтобы люди устремили ум свой к благочестию, потому что каждое поколение имеет нужду во вразумлении Господним посещением. Если даже среди страхов иные остаются нечувствительными в деле благочестия, то, если вовсе не будет посещения Господня, не тем ли паче совратятся умом в безбожие и погибель?

Вопросы и ответы

Вопрос: Как хулится Бог? Чего требует Тот, Кому принадлежит всякая честь и держава? Кто есть податель всякой святыни?

Ответ: Бог говорит чрез пророка: «Горе вам! Из-за вас постоянно, всякий день имя Мое бесславится» (Ис. 52, 5). Итак, угроза эта относится и к тем, которые бесчестят образ Божий. По образу и по подобию Божию создал нас Бог; всякий христианин обязан соблюдать себя, и хранить, и чтить в себе образ Божий, и святить делами добрыми, чтобы мог он сказать: «Да святится во мне имя Твое, Господи! Да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 16). Видите, как Бог прославляется добрыми делами? Но как Он прославляется добрыми делами, так, наоборот, деяниями лукавыми хулится и бесчестится. Неверные и язычники, глядя на христиан и видя, что и они, подобно язычникам и неверным, проводят время в объедении и пьянстве, играя и скача с гуслями, и тимпанами, и свирелями, и ликами, рассуждают тогда, что это – несмысленные христиане, преступающие закон и заповеди Христовы, а в хулу христианству говорят: «Что предал и заповедал им Христос, то они и сохраняют, ибо не могут преступить слова и заповеди своего Учителя». То есть думают, что таково именно и есть учение и таинство Христово. Таким образом, через это и хулится имя Божие из-за нас. И на нас уже исполняется написанное: «Горе вам! Из-за вас постоянно, всякий день имя Мое бесславится» (Ис. 52, 5). Но мы, братия мои, предоставив то желающим, будем добрыми делами святить имя Божие. Богу подобает всякая слава во веки веков! Аминь.

Вопрос: Что значит сказанное апостолом: Преступлением закона бесчестишь Бога (Рим. 2, 23)?

Ответ: Если взявший и читающий царское писание принял его со всей внимательностью, с честью, страхом и усердием, и чествует его, и лобзает, словом, делает, что ему предписано, то тем воздается честь царю. А если отринет и уничижит он то писание, оскорбит и обесчестит принесшего его, то оскорбление делается самому царю. Так и преступающие предписания Великого Царя, то есть пречистое Евангелие Его, преступлением своим бесчестят давшего заповедь Христа. Так должно разуметь об иудеях. Приняв Писания, начертанные перстом Божиим, приносивших их они оскорбляли, били, побивали камнями и умерщвляли, таким образом преступив закон Божий, который говорит: Удаляйся от неправды и не умерщвляй невинного и правого (Исх. 23, 7). Самого Начальника жизни, Святого и Праведного, оскорбили и заушили, оплевали святое всепречистое и страшное лицо Его, Которого трепещут небо, земля, и море, и все наполняющее их. Почему и сказал им Спаситель: Я чту Отца Моего, а вы бесчестите Меня (Ин. 8, 49), и, наконец, убили Его.

Слышали, как преступлением закона бесчестится Бог?

Так, дети, именующиеся христианами, но живущие небрежно преступлением Евангелия бесчестят Бога, делая то, что противно Владычней тайне и заповеди Спасителя нашего Иисуса Христа, почитая их совсем не заслуживающими внимания, отвращают слух свой от истины, обращаются же к басням, как предвозвестил апостол, что придет время, когда здравого учения принимать не будут (2 Тим. 4, 3). И вот видим, что слово стало делом. Ибо кто слушается Божественных Писаний? Кто внемлет Христовым заповедям? Кто мудр и хранит это? Кто докажет, что не преступники мы закона? Многие мудры по плоти, многие благородны, многие сведущи: и книжники, и законники, и цари и князи, и богатые и убогие, и рабы и свободные, и учители, и монашествующие, и девственники, и живущие в девстве без обета. Кто из них может подтвердить или доказать, что христианину должно играть на гуслях, или плясать, или скакать, или свирять, или шуметь, или гадать, или делать и носить так называемые хранилища, то есть сумы для пожертвований, или вопрошать бесов, или упиваться и тому подобное? Кто докажет, что свойственно это христианам? Какое Евангелие, какая книга апостольская, какой пророк? Вот, до пределов вселенной читается в Церкви Божественное Писание, закон, пророки, апостолы и Владыка всяческих, но нигде не найдешь, чтобы христиане добросовестно делали это. Напротив, каждый заблудился и уклонился в пути своем, и стал преступником закона, и бесчестит Бога преступлением закона и предписанного законом, пророками и апостолами. Вот, слышали вы, как бесчестится Бог. Итак, христианин, перестань преступать закон и бесчестить Бога. Перестань, наконец, подражать язычникам, чтобы, отойдя в мир иной, не встретить тебе великой нужды, тесноты и бесчестия. Хочешь ли слышать, как Владыка повелел христианам ликовать и скакать? Слушай: Блаженны плачущие… блаженны алчущие и жаждущие (Мф. 5, 4, 6). Это – первый праздник у христианина. И еще: Подвизайтесь войти сквозь тесные врата (Лк. 13, 24); и еще: Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете (Ин. 16, 20). И еще говорит: Не беспокойтесь, потому что всего этого ищут люди мира сего (Лк. 12, 29–30). Итак, не уподобляйтесь им.

Хочешь ли слышать о возлежаниях и скаканиях пророка Давида? Слушай, что говорит: Я ходил скорбный (Пс. 34, 14); плачу, постясь душою моею, и это ставят в поношение мне; и возлагаю на себя вместо одежды вретище (Пс. 68, 11–12); слезы мои были для меня хлебом день и ночь (Пс. 41, 4); я ем пепел, как хлеб, и питье мое растворяю слезами (Пс. 101, 10). И еще говорит: Каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою (Пс. 6, 7). И еще: Очи мои всегда к Господу (Пс. 24, 15); от всякого злого пути удерживаю ноги мои, чтобы хранить слово Твое (Пс. 118, 101). Слышал ты, как ликовал Давид? Так ликуй и ты, христианин.

Хочешь ли слышать о празднествах, отдыхе, забаве и скаканиях блаженного Павла? Послушаем, братия, что советует блаженный Павел. Послушайте, как убеждает и умоляет, говоря: Будьте подражателями мне, как я Христу (1 Кор. 11, 1). Что же такое сделал Павел, в чем и мы должны подражать ему, чтобы сподобиться одной с ним части? Ибо многие, слышу, говорят: «Слушаюсь апостола и как он научил, так и делаю». Смотри, что говоришь. Не лги, не изменяй своего слова! Если устоишь в истине, то будешь блажен и в нынешнем, и в будущем веке. Но подозреваю и боюсь, чтобы тебе не оказаться лжецом, ибо не стало праведного, ибо нет верных между сынами человеческими (Пс. 11, 2). Все уклонились (Пс. 13, 3). Однако же блаженный Павел убеждает, говоря: Будьте подражателями мне, как я Христу (1 Кор. 11, 1). Подражай Павлу, христианин. Кто говорит: «Принимаю и делаю все, что сказано апостолом», кто хочет стать подражателем Павловым, тот не ликует, не веселится, не забавляется на земле. Подражайте мне, братия. Ужели ликовал Павел? Играл ли на гуслях? Пел ли бесовские песни? Да не будет этого!

Где же вы нашли ликования, утверждающие, что соблюдают они учение апостола? Кто научил этому христиан? Не учили этому ни Павел, ни Петр, ни Иоанн, ни кто другой из богоносных. Но научил же древний змий, враг истинных христиан, учитель всякой нечистоты. Научивший любодействовать – научил и плясать, научивший служить идолам – научил и играть. Потому апостол играющих назвал идолослужителями, говоря: Не будьте также идолопоклонниками, как некоторые из них, о которых написано: народ сел есть и пить, и встал играть (1 Кор. 10, 7). Слушайте, играющие, лучше же сказать: служащие игралищем! Апостол поставил вас в один ряд с идолослужителями. Устыдитесь, наконец, и перестаньте предаваться этому языческому и безбожному беснованию. Не учил этому Павел, не учила и мать наша Церковь. И вы, которые хотите быть подражателями святых апостолов, оставьте это идолослужение. Не обманывайтесь, братия, не дело это учеников Христовых, не дело христиан, не дело людей богочестивых, не дело желающих спастись и наследовать жизнь вечную. Напротив, все это делают язычники, у которых нет никакой надежды на спасение, делают те, которые не имеют у себя перед очами будущей жизни и страха Божия. Взывает Павел: Не будьте также идолопоклонниками, как некоторые из них. Кто же это? Очевидно, иудеи. Как же стали они идолослужителями, скажи нам, Павел? Народ сел есть и пить, и встал играть. Довольно ли этого или присовокупить и иное нечто? Но и этого довольно для желающих слышать. Подражатели Павловы поверят Павлу; подражатели Христовы, без сомнения, послушают Его, как говорит Богослов: Мы от Бога; знающий Бога слушает нас; кто не от Бога, тот не слушает нас (1 Ин. 4, 6).

Приступите, наконец, подражатели Павловы и подражатели Христовы, послушаем, о чем взывает Павел. Умоляет он, говоря: Подражайте мне, как я Христу (1 Кор. 4, 16). Скажи же, блаженный Павел, каким образом может кто-либо стать твоим подражателем? Предложи нам святое свое учение, поведай нам свои деяния, опиши свою «забаву», свой отдых, свою проповедь, чтобы нам слышать и подражать тебе, ибо все знаем, что ты блажен и будешь царствовать со Христом в бесконечные веки. Скажи нам, как подвизался ты и сподобился этой славы? Скажи нам, Павел, чтобы и мы стали подражать тебе и сподобились с тобой вечных благ. Если ты ликовал, и мы будем ликовать; если ты плакал, и мы станем плакать; если ты постился, и мы будем поститься. Скажи, что делал ты по вере, и будем все это делать. Скажи нам, Павел, как должно жительствовать христианину, чтобы неслушающие тебя постыдились, а верующие сказанному тобой утвердились? Павел отвечает и говорит: Посему я говорю и заклинаю Господом, чтобы вы более не поступали, как поступают прочие народы, по суетности ума своего, будучи помрачены в разуме, отчуждены от жизни Божией (Еф. 4, 17–18). Отвергнув ложь, говорите истину… Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем; и не давайте места диаволу… Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших (Еф. 4, 25–27, 29). Где же поющие бесовские песни и утверждающие о себе, что они подражают Павлу? Послушайте взывающего Павла: Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших… Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас (Еф. 4, 29, 31). Сказав важнейшее: Подражайте мне (1 Кор. 4, 16), скажи и другое: Подражайте Богу, как чада возлюбленные (Еф. 5, 1). Слышите и трепещите, желающие быть христианами, и оставьте языческие дела, подражайте Богу. Еще взывает Павел: Блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как прилично святым. Также сквернословие и пустословие и смехотворство не приличны вам (Еф. 5, 3–4). И не упивайтесь вином, от которого бывает распутство (Еф. 5, 18). Подражайте мне… Вразумляйте бесчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем (1 Фес. 5, 14). Подражайте мне… Смотрите, чтобы кто кому не воздавал злом за зло (1 Фес. 5, 15). Подражайте мне… Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 16–17). Отвергнем нечестие и мирские похоти (Тит. 2, 12). Подражайте мне, братья. Ревнуйте о странноприимстве (Рим. 12, 13). Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью; в почтительности друг друга предупреждайте… В скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны (Рим. 12, 10, 12).

Подражайте мне – образцу. Подражайте блаженному Павлу, чтобы и вам царствовать со Христом бесконечные веки.

Где утверждающие о себе: «Мы делаем все, что ни говорит Павел»? И кто тогда будет блаженнее тебя, если устоишь в истине, брат? Но смотри, не окажись лжецом, говоря и не делая, ибо Павел тебя еще увещевает: Подражайте мне… Во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви, в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке (2 Кор. 6, 4–7). Подражайте мне, братья. Кто столько мужественен, чтобы подражать Павлу и стать сосудом избрания? Итак, христианин, если хочешь подражать Петру, Павлу и Иоанну, соблюди слова их, охраняй учение их, подражай их подвигам, не люби мира и того, что в мире, не веселись в этом веке, не спи много, не проводи времени в смехе. Снова и снова повторю: «Подражай Павлу». Изучай, христианин, как Павел «веселился», как он «забавлялся», как он «торжествовал», и «праздновал», и «ликовал» в этом мире.

Подражай не словом только, но и делом. Скажи нам, святой Павел (ибо не перестану умолять тебя, блаженный), поведай нам, как ты «веселился» и «забавлялся» в мире этом? Павел отвечает: Я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас (Деян. 20, 31). Вот мое торжество: Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе (2 Кор. 11, 23–27). Таковы Павловы «скакания» и «шествия». Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал… Во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых (Деян. 20, 33, 35). Подражайте мне, а я готов не только быть связанным, но и умереть за имя Господа Иисуса. Стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе (Флп. 3, 14). Я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1 Кор. 9, 26–27). Все подвижники воздерживаются от всего (1 Кор. 9, 25). Так бегите, братья, чтобы получить (1 Кор. 9, 24). Подражайте святым, и так бегите, чтобы с ними принять вам венец и царствовать.

Итак, удержись, христианин, от дел языческих и эллинских, чтобы преступлением закона не бесчестить тебе Бога, и не нанести себе самому бесчестия, и не собрать себе гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога, в который Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа (Рим. 2, 5, 16), когда и ангелы будут предстоять с трепетом, когда понесем наказание не только за дела, но и за слово праздное.

Приведем себе на мысль, братия, что дни человека – как трава; как цвет полевой, так он цветет (Пс. 102, 15). Одно мгновение времени – и все прекратилось. Для чего напрасно мятешься, человек? Один припадок горячки прекратит твои играния и скакания, один час разлучит тебя с ликующими, одна ночь – и увянут плоти твои, изнемогут ноги, померкнут очи, умолкнет язык, оскудеет у тебя бесчинный голос, умножатся твои стенания, потекут у тебя слезы, и никто не будет в состоянии помочь тебе, но все, оставив тебя, пойдут каждый по себе, и никто не будет стоять подле тебя, кроме невидимых бесов, которым ты услуживал. Грозный же ангел, стоя вдали, будет выжидать Владычного мановения, чтобы, исхитив жалкую душу твою, отнести ее в уготованное ей место, чтобы пожала она посеянное ей там, где возделываются в обилии и избыточествуют плач, и сетование, и рыдание, и воздыхание, и скорбь, и теснота, и скрежет зубов, и горе.

Там померкнут очи упивавшихся, там иссохнут руки пляшущих, там будут мучиться и стенать пьющие вино с гуслями и свирелями. Там восплачут и поскрежещут зубами блудники и прелюбодеи, тати, прорицатели, отравители, волхвы, ворожеи, составители чародейных надписей и все шедшие широким и пространным путем. Горе им! Потому что невозможно скакать и ликовать и здесь, и там, как говорит Господь: Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете (Лк. 6, 25). Очевидно же, восплачут там. Невозможно, братия, быть то христианином, то язычником. Ибо никто не может служить двум господам (Мф. 6, 24).

Итак, по сказанному выше, нигде не дозволено христианину делать что-либо подобное, потому что Господь наш упразднил все это и, поправ научившего этому диавола, избавил нас из рук его, сказав: Я есмь пастырь добрый (Ин. 10, 11). Придите ко Мне (Мф. 11, 28). Я есмь путь (Ин. 14, 6). Придите ко Мне все (Мф. 11, 28). Я есмь истина. (Ин. 14, 6) Придите ко Мне… Я есть жизнь… Придите ко Мне все. Я свет миру (Ин. 8, 12).

Придите ко Мне все; отрекитесь от сатаны, отвергните его учения. Придите ко Мне все… совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового (Кол. 3, 9-10). Придите ко мне все… Древнее прошло, теперь все новое (2 Кор. 5, 17). Закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа (Ин. 1, 17). Все, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати (Гал. 5, 4). Придите ко Мне все… Ибо приходящего ко Мне не изгоню вон (Ин. 6, 37).

О безмерная благость Божия! Всех она призывает! Всем хочет спастись! Слава Божию человеколюбию! Итак, братия, не законом уже оправдывайтесь, потому что конец закону. Которые под законом, те под клятвой, а нас искупил от клятвы законной Христос, Спаситель наш. Не законом уже оправдывайтесь. Не будем увенчивать преддверий, не будем составлять ликов, воспевая бесовские песни, не будем обольщаться свирелями и гуслями. Не законом будем уже оправдываться, чтобы не отпасть от благодати, чтобы не быть под клятвой. Христос искупил нас от клятвы законной. Ему слава во веки! Аминь.

Вопрос: Почему о еретиках написано: Мне ли не возненавидеть ненавидящих Тебя, Господи, и не возгнушаться восстающими на Тебя (Пс. 138, 21), в другом месте сказано: Не враждуй на брата твоего в сердце твоем (Лев. 19, 17)?

Ответ: Еретиков, как хульников и врагов Божиих, Писание называет не человеками, но псами, волками, свиньями и антихристами, как говорит Господь: Не давайте святыни псам (Мф. 7, 6). И Иоанн говорит: Теперь появилось много антихристов (1 Ин. 2, 18). И их-то не надлежит любить и питать, ни молиться, ни есть вместе с ними, ни принимать их в дом к себе, ни приветствовать, чтобы не принять участия в лукавых делах их.

Вопрос: Какой грех непростителен?

Ответ: Грех против Духа Святого. Это грех всякого еретика, потому что еретики хулили и хулят Духа Святого. Им не будет отпущения ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12, 32), по слову Господню, ибо воспротивились Самому Богу, от Которого избавление. И кто поможет им?

Вопрос: Какой грех, кроме ереси, наиболее тяжек?

Ответ: Как выше всех добродетелей любовь, так и тяжелее всех грехов – ненавидеть брата; ибо всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца (1 Ин. 3, 15), как сказал апостол. Кто ненавидит брата своего, тот ненавидит Самого Бога. Кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме, и во тьме ходит, и не знает, куда идет, потому что тьма ослепила ему глаза (1 Ин. 2, 11). Вот сколь многих зол причиной является ненависть. А любовь покрывает множество грехов (1 Пет. 4, 8). Зависть неудобоисцельна, да и вовсе неисцелима. Всякий нераскаянный грех есть грех к смерти; сверх того, мужеложники, чародеи, отравители, провещатели и всякий, кто удерживает плату наемника, кто ненавидит брата своего, тяжко осуждается наравне с убийцами.

Различные виды Божия Промысла

Все от Бога – и благое, и скорбное, и недостойное; но одно – по благоволению, другое – по Домостроительству, третье – по попущению. И по благоволению – когда живем добродетельно, ибо угодно Богу, чтобы проводили мы жизнь безгрешную, жили добродетельно и благочестиво. По Домостроительству – когда, впадая в ошибки и погрешая, бываем вразумляемы; по попущению же – когда, и вразумляемые, не обращаемся. Бог благоволил, чтобы человек спасся, как и ангелы взывали, говоря: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение (Лк. 2, 14). Опять домостроительно

Бог вразумляет нас, согрешающих, чтобы не были мы с миром осуждены, как говорит апостол: Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром (1 Кор. 11, 32). И бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы? (Ам. 3, 6). Например, голод, язвы, болезни, поражения, брани – все это служит к очищению от греха тех, которые или не хотят жить без греха, или, вразумляемые, не обращаются, но пребывают во грехе, как написано: Ослепил глаза свои и окаменил сердце (Ин. 12, 40); и: Предал их Бог превратному уму, то есть попустил их свободе делать непотребства (Рим. 1, 28); также: Ожесточая Я ожесточу сердце фараоново (Исх. 4, 21), то есть попущу ожесточиться за непокорность его.

О свободе нашей и о том, что человек создан свободным

Бог создал человека свободным, почтив его умом и мудростью и положив перед очами его жизнь и смерть, так что если пожелает по свободе идти путем жизни, то будет жить вечно, если же по злому произволению пойдет путем смерти, то вечно будет мучиться. Зависящее от природы непреложно, оно не заслуживает ни почестей, ни наказаний, никто никогда не был обвиняем в том, что он бел или черен, велик или мал ростом, потому что это не в нашем произволении. А в нашем произволении наказания и почести; потому что для этого есть потребность в том и другом, как в нашей воле и хотении, так и в Божием содействии и защите: Кого Бог предузнал… тех и призвал… и оправдал (Рим. 8, 29, 30), но, как говорит апостол, призванных по Его произволению (ср.: Рим. 8, 28), то есть по их хотению и воле. Ибо не восхотевших попустил ходить по собственному их хотению. Бог не позволяет делать принуждение и оскорбление Себе и Своему образу – человеку. Сам Он невидим, а образ Его – человек – видим. Посему, если кто человеку сделает что доброе или худое, это относится к Нему Самому, потому от Него происходит всякий суд, воздающий по заслугам – Он отмщает за Свой образ.

На слова: Сын мой! Внимай мудрости моей, и приклони ухо твое к разуму моему
(Притч. 5, 1)

Обучай, Боже, того, кто любит обучение, а добрый учитель великим наречется в Царстве Твоем (Мф. 5, 19). Кто любит обучение, в том возвеличится премудрость, а кто любит праздность, тому невозможно иметь успеха. Приобрети себе прилежание, эту великую сокровищницу мудрости, и удаляйся лености, этого вместилища всякой пагубы. Прилежно читай Писание, потому что в нем научишься мудрости, удаляйся же чревоугодия, чтобы не утратить тебе всего, что было тобой приобретено. Любящие Бога да будут друзьями твоими, а кто любит пьянство, с теми не останавливайся на пути.

Избери себе страх Божий – начало всякой премудрости, почитай родителей своих, потому что молитва их охраняет тебя. С мерой приобретай себе золото, а обучение – без меры, ибо, когда умножится скорбь, учение будет для тебя и упокоением, и услаждением.

Если имеешь у себя золото и серебро, то не превозносись и не тщеславься, но во всех путях своих ходи мудро. Будь смирен в юности своей, чтобы возвыситься в старости, насаждай в душе своей добрые навыки, чтобы жизнь твоя была исполнена радостей. Это изучай и на деле исполняй, ученик, чтобы возвеселить и порадовать тебе родителей и наставников своих.

Когда сидишь со старцами, не будь скор на слова, но молчи, пока не спросят тебя, и тогда отвечай скромно. Речь свою располагай мудро, чтобы слушающие похвалили тебя, ублажили родителей твоих и помолились за наставников твоих. На каждое дело положи определенное время, чтобы во всем соблюдался у тебя порядок, когда ешь, и пьешь, и говоришь, и молишься, и читаешь. Снабди душу свою напутием добрых дел, пока есть еще к тому возможность, чтобы, по отшествии отсюда, не нуждаться там. Воздерживай язык свой от клятв, хулы и злословия, вместо же этого пусть уста твои воспевают сладкоречивые песни хвалы.

Береги, юноша, юность свою, чтобы не сделалась она пищей огня, и помышляй о времени немощей и старости, которая спешит за тобой. Мудрость лучше воинских орудий (Еккл. 9, 18), знание лучше богатства, малый, но мудрый отрок лучше старого, но глупого царя.

Ищи себе обучения, отрок, и будь благоустроен в путях своих, чтобы и в этом веке стать тебе знаменитым, и в будущем наследовать Царство. Почитай старших, люби обращаться со старцами, сиди непрестанно при ногах их, выслушивай и заучивай речи их. Обучение – новый свет и делает очи светлыми. Возлюби его, отрок, чтобы стать тебе просвещенным и чтобы хвалили тебя слушающие. Обучение сплетает венец и возлагает на главу тем, которые любят его, потому что от гноища возвышает и сажает их с князьями (Пс. 112, 7–8).

Книги пусть будут для тебя трапезой – и насытишься приятными яствами. Пусть будут они для тебя ложем – и уснешь спокойным сном. Не входи в сообщество со злыми, не имей привязанности к лжецам, не спорь с противниками, не вступай в борьбу с дерзкими. Не будь слишком бесстыден, чтобы не стали презирать тебя знакомые.

Принимая советы мудрых, соблюдай повеления родителей своих. Не клянись и не лги на человека, который погрешил против тебя. Если имеешь друга, не будь для него скуп на серебро свое, делай добро ближним своим, как себе самому, чтобы благословляли тебя. Правдивым да будет свет всех твоих поступков, то есть слово твое. Пусть будет словом твоим: да, да; нет, нет (Мф. 5, 37), чтобы все тебе верили.

Истинны да будут слова твои, чтобы все тебя любили, чтобы и дальние, и ближние молились о жизни твоей. И своим, и чужим делай добро, сколько можешь; и доброму, и злому говори доброе слово.

Возлагай упование на Господа, храни путь Его, ходи во всех заповедях Его, но не возлагай своего упования на человека, потому что он вдруг увядает, как будто и не было его. Твердо уповай на единого Бога, потому что уповающие на Него блаженны и в этом, и в будущем веке.

Мир проходит (1 Ин. 2, 17), как написано; а суд непреложен, как определено. Помни об этом, отрок, чтобы не согрешить, а если ты согрешил, спеши покаяться. Обучи уста свои прославлять Бога и язык свой возглашать прекрасные хвалебные песни, но никогда не клянись и не лги, потому что это радует сатану. Воздай Богу благодарением, бдением, постом и молитвой, и язык твой возглашает сладкоречивые хвалебные песни.

Соблюдай пост Четыредесятницы, уделяй хлеб свой алчущему, молись семь раз в день (см.: Пс. 118, 164), как научил тебя сын Иессеев. Лучше приобрести тебе добрую волю, нежели все богатства, потому что в целом мире нет ничего выше и преимущественнее доброй воли. Этому учись, ученик; будь осторожен в словах, произносимых устами твоими, возлюби доброе, чтобы душа твоя насытилась блаженством. Обращай строгое внимание на слова, какие выходят из уст твоих, и, что ни делаешь в мире этом, веди себя как мудрый.

Размышляй о вступлении твоем в мир и об исшествии из него, потому что из ничего сотворен ты, человек, и обратишься как бы в ничто. Помысли, что много было прежде тебя славных и сильных царей и они исчезли в мире этом, а как исчезли они, так исчезнешь и ты.

Внимай словам вразумления, если ты грешен, а если праведен, берегись неправды. Страшно, братия, что слышим о Суде. Да удаляется же каждый от греха и да не дает опутать себя миру, чтобы не наследовать мук во пламени. Удивляйся ежедневно величию Господа твоего, непрестанно славословь и величай Его, потому что если и целый мир приобретешь, не избавит он тебя от смерти. Да подкрепит нас Троица, чтобы всегда исполнять волю Ее, и да избавит нас от Суда, какой ожидает делающих неправду!

О свободной воле человека^[17]

1

У кого из людей достанет сил одним духом поведать все долготерпение Твое, с каким переносишь вины наши? Если грешим мы, то преисполняемся беззакониями, а если поступаем хорошо, то надмеваемся гордостью. Без милосердия раздражаемся друг на друга. Если возвышается кто, то завидуем ему. Если падает кто, то радуемся этому. И насколько сокращена жизнь наша, настолько удлинен ряд наших грехов. Сократил

Ты продолжение жизни нашей, самая большая мера ее – семьдесят лет, но мы грешим перед Тобой в семьдесят крат седмерицей. По милосердию сократил Ты дни наши, чтобы не удлинялся ряд грехов наших. Прибегаю к Твоему милосердию, покрывающему правду Твою. Человек нечистый ненавидит подобного ему нечистого – но Ты Свят, Тебя не возмущают грехи наши.

Дивлюсь правде Твоей, что не входит она в состязание с милостью Твоей, потому что в такой же мере возрастают щедроты Твои, в какой растут наши скверны. Дивлюсь также, почему одна не жалуется на другую, что не гневается она на прогневляющего Тебя? Вполне совершенными сотворил Ты нас – без меры повредили мы сами себя. Ты научил нас правому, а мы стали поступать превратно, изгладили в себе преимущества природы своей. Ты образовал нас из праха – мы совлекли с себя образ Твой и подобие Твое. Поэтому дивлюсь той и другой, изумляюсь милости Твоей и правде Твоей. Если случается нам стать виновными перед ней – умоляем ее не отмщать нам, а если случится человеку стать виновным перед нами – требуем от нее не отвращать от него очей своих.

Правда же Твоя, если человек прибегает к ней с жалобой на должника своего, предварительно взвешивает данный ему залог и вместе долги его с тем, чтобы сам уплатил сперва, а потом уже требовал отмщения. Если человек прибегает к ней, прося оставления долгов, она сама спешит к нему и приводит его к должнику его. И кто простил должнику своему, тот и сам получит от нее отпущение долгов. И пощаду видит от нее, и осуждается ею лукавство наше: пощаду видит – если молит о прощении долгов своих, осуждается – если требует отмщения: тогда и само терпит отмщение.

Свободная воля наша с ухищрением приступает к правде Твоей. Если случается самой погрешить против правды, указывает на свою немощь, а если погрешает кто против нее, указывает на его несправедливость. Не примечает она, что одно уничтожается другим: что если человек немощен и желает себе помилования, то и должник его также немощен и просит о помиловании. Мы погрешаем – и погрешности слагаем на того, кто не погрешает. Если немощно естество наше, то не виновен тот, кто погрешил против нас. А если естество наше не немощно, то слишком многого требуем мы для себя.

Правда умеет обличить нас нами же самими – тем, что в нас: если это немощь, то она защищает всех нас, а если это сила, то она против всех нас. Если знаешь, что враг твой в состоянии не иметь к тебе ненависти, то этим собственной своей свободной воле предписываешь, что и она может не грешить. Если у него есть возможность, то и у тебя есть силы избирать. Если уверены мы в растлении немощи своей, согрешившей против Бога, то этим доказывается нам также растление в немощи того, кто согрешил против нас. Если человек удостоверен, что заслуживает помилования, как немощный, то невиновен перед ним и согрешивший против него. И наоборот: если обвиняем согрешившего против нас, то обвинение наше делает ответственными нас самих. Природа свободной воли во всех людях одна. Если сила ее немощна в одном, то немощна и в каждом человеке, а если крепка в одном, то крепка и во всех сынах человеческих.

Сладкое по природе сладко здоровому, а больному горько. Так и свобода воли горька грешникам и сладостна праведникам. Если кто хочет исследовать природу сладости, то старается изведать и узнать ее не в устах больного, когда он болен, потому что только здоровые уста – такой сосуд, в котором может быть познан вкус. Точно так же если хочет человек исследовать силу свободной воли, то не должен исследовать ее в человеке нечистом, который болен и осквернен. Только чистый, тот, который здоров, будет таким сосудом, в котором может быть исследована сила свободной воли.

Если больной принужден сказать тебе, что сладкое на его вкус горько, то смотри, насколько замучила его болезнь и смогла подавить в нем чувство сладости, источник приятного вкуса. Точно так же, если нечистый принужден сказать, что сила воли его немощна, то смотри, в какой мере утратил он упование, так что сам себя лишает свободы, этой драгоценности, дарованной человеческой природе.

2

Все сыны человеческие в непрестанном борении. Кто далек от чувственных вожделений, тем движет гордость, а кто свободен от высокомерия, тот служит мамоне. Если человек сможет одержать победу над собой, сделав себя чистым и непорочным, то он может уличать в грехе того, кто низложен грехом: и низложенный, если бы захотел только, наложил бы узду на члены свои.

Сердце грешника лукаво; когда твердо стоит он в том, что нечистота в собственной его воле, тогда льстиво говорит об этом перед Творцом. Покаяние, сокрытое в человеке, служит достаточным его обвинением. Если бы природа его была гнусна, то как бы могло скрываться в нем покаяние, которое прекрасно? Через покаяние является человек прекрасным и благородным и избегает скверн, а потому красота эта, скрытая внутри него, уличает его в том, что он сам виновен в своей нечистоте.

Если человек хотя бы ненадолго приблизится к огню, то узнает свойство огня, а именно: сила его – в нем; то же должно сказать и о свободной воле: сила ее в ней самой. Но природа огня всегда связана, а сила воли всегда свободна: то завидует и пламенеет, то страшится и леденеет, то покоится, то кипит.

Если человек с конца перста своего вкусит морской воды, то узнает, что море, как ни велико, все горько. Так по одному человеку можно судить о всех. Не трудись подвергать рассмотрению всех людей, могут ли они в борьбе со злом преодолевать зло: если может преодолеть один, то могут и все. Если возьмешь одного Ноя, то он может обличить в виновности всех своих современников: если бы только они захотели, были бы счастливы. Сила свободной воли была одинакова и у них, и у Ноя. Если ближнего своего, согрешившего против тебя, подвергаешь ответственности за то, что он согрешил против тебя, то тем уличаешь самого себя – и ты был в состоянии не грешить ни против ближнего своего, ни против Бога.

Грешник по произволу своему извращает слова свои. Если сам он пал и погрешил, то представляет свою немощь, а если пал ближний его, говорит о силе воли. Если подслушаешь молитву грешника, то и здесь найдешь двоякость. Она свидетельствует, что собственная сила его немощна, а сила воли ближнего тверда и гораздо крепче, нежели его. Забывает собственные свои вины и приносит жалобу на провинившегося перед ним. Что же хочет допустить человек из того и другого? Допускает ли он немощь? Тогда молит и за ближнего своего. Допускает ли он силу? Тогда прогневляет Судию. То, что человек допускает, то и будет причиной общности между ним и виновным перед ним: и немощь у них общая, и сила избирать общая. Пусть идет прямым путем и оставит пути кривые, чтобы прийти ему к правоте.

Если просит кто-то у Бога оставления грехов своих, то о том же пусть просит и за ближнего своего. Если призывает Бога мстителем, то Бог – и его Судия. Самого себя дает человек в залог того, чего желает себе. Если желает, чтобы Бог был милосерд к нему самому, то не должен быть жесток к своему ближнему. На среду предложены различные доли для выбора. Если кто взывает к Дарующему оставление, то тем освобождает от вины и того, кто перед ним виновен. А если взывает к Мстителю, то лишился уже Дарующего оставление. Ближний его во всех отношениях одинаков с ним. Где милость – там должники человека, и где правда – там грехи его. Если хочет умолять о своих грехах, то пусть приносит вместе молитву за должников своих. Если приступает к милости, то разрешает от вины должников своих, а если приступает к правде, то приводит на память грехи свои.

3

Сподоби меня, Боже, славословить Тебя, если дозволяют мне это грехи мои, но известно Тебе, Господи мой, что неотступность дает нам победу. По троекратному удару отворяется дверь, неотступность наша, и, побеждаемая, побеждает – чего с дерзновением просит, то получает, ради своей бедности, и бывает сильна своей немощью. Не затворена дверь Твоя, не затворена она и для меня. А если и бывает для нас затворена, то по премудрости Своей делаешь это, Господи мой, и премудро устраиваешь это ради нас же самих. В том и другом случае дивлюсь премудрости Твоей и тому, что дверь Твоя, Господи мой, тогда только и может быть силой отверста, когда она затворена, и свободная воля наша есть ключ к Твоему сокровищу. Поскольку это – единственная для всех нас дверь, то дозволь открыть нам ее и войти в нее, пока не скрылась она от нас.

К вратам правды, которая непреклонна, есть особенная и многими проходимая стезя милости: и милость, и правда часто одна к другой приходят на помощь. Милость Божия может и насильно сделать человека праведным, но она не уничтожает в нем силу рассудка, хотя и знает, что может сделать человека праведным. И нам нисколько не нравится тот, кто при свете закрывает глаза свои. Одно из двух должен предположить о нем тот, кто захотел бы вести закрывшего себе глаза: или у него младенчески детский рассудок, или это жестокая и горькая насмешка, и хочет он перед видящими изъявить свое пренебрежение к глазам. Тому, кто взял бы на себя труд вести его, было бы стыдно, почему не заметил он, что у дозволившего вести себя есть глаза. Так и Бог, Который ведет человека со здоровыми глазами, не попустит ему поругаться над Собой и изъявлять пренебрежение к глазам, которые Сам Он дал нам. Смотри, и это будет также неразумием: если человек имеет здоровые руки и не хочет ими владеть, то неразумен будет и тот брат, который прострет к нему руку, чтобы ею он ел или пил.

Как может употребить над нами насилие Бог, когда Сам Он дал человеку свободу? Кто хочет, чтобы вели его насильно, тот не достоин милости, и если наказывает его правда Божия, то сам он вынуждает ее к тому своей порочностью. Вот, свободная воля подобна руке, которая может простереться ко всякому плоду. И как по собственному выбору могла прежде сорвать и взять себе плод смерти, так может сорвать и плод жизни.

4

Если по природе мы худы, то виновен Творец, а если свободная воля наша зла, то вся вина в нас. Если нет у нас свободной воли, то за что волю нашу подвергать ответственности? Если воля наша не свободна, то несправедливо судит ее Бог, а если она свободна, то по праву с нее взыскивает. Требование отчета тесно соединено со свободой. Закон состоит в связи с тем и другим, ибо ответственности подвергается свободная воля, если она преступила пределы, указанные Судией.

Творцу, Который истинен, какая польза обманывать нас? Если Он не дал нам свободы, то не дал и никакого закона. Если справедливо, что слышим о свободе, то можно и нам, и нас спросить: «Точно ли Творец наш дал нам свободу или нет? Если не дал свободы, то прилично войти нам в исследование, почему же не дал ее? И если нет у пас свободной воли, то каким образом попустил Он нам говорить об этом?»

Вопросы и разыскания рождаются от свободной воли. Вопрос и разыскание – сестры и вместе с тем дочери свободной воли. Наперед уже можно за верное положить, что вопрос о воле ставится свободной волей. Нет даже и права спрашивать: «Точно ли есть свободная воля или нет ее?» Как только рождается в тебе вопрос о свободе, то спроси себя, кто предлагает в тебе этот вопрос: твоя ли воля или другая сила? От другого ли кого исходит вопрос или возникает по твоей воле? Ты должен знать это, потому что происходит это внутри тебя. Если же не знаешь ты ни того, ни другого, то не знаешь и того, что существуешь! Лишенный всякого знания, ты говоришь странности, будто бы входит в нас орудие кого-то другого и этот другой посредством этого орудия предлагает вопрос. Один или многие спрашивают – это все равно. Заключение, какое сделаем, только одно; заключение, произнесенное о тебе, простирается и на всех.

Если кто-то сомневается в свободной воле и спрашивает, точно ли она есть, то тем самым оспаривает он сам себя. Из самого вопроса видим, что, по природе своей, он сам себе господин. То и другое, о чем идет спор, заключено внутри него. Там скрыто решение. Если в твоей возможности спрашивать, то значит, что спрашиваешь не по необходимости. Если бы лишен ты был способности задать вопрос, то был бы лишен и свободы. Природа, скованная необходимостью, спрашивать не может.

Вопрос – дело существа свободного. Только не связанная необходимостью природа может спрашивать, ибо ее воля свободна.

То и другое в ясности покажут тебе два подобия, и посредством легкого поймешь трудное. Немой спрашивать не может, потому что язык его скован. Кто имеет дар слова, тот может спрашивать, потому что язык его не связан. На примере немого, у которого язык скован, познай, что такое природа, связанная необходимостью. На примере имеющего дар слова, уста которого не связаны, познай, что такое свобода. Как речь в устах ничем не связана, так не имеет на себе уз и свободная воля; каков окованный язык немого, такова и природа, связанная необходимостью. У первого нет речи в устах, у последней нет свободной воли.

Так из того, что я сказал тебе, познай свое достоинство, ощути свободу в существе своем. Исследуй в себе силу души своей, всмотрись, имеешь ли ты ее или нет. По себе и в себе можешь познать ты свободу.

О рае

1

Моисей, который всем преподал учение в небесных книгах своих, этот вождь евреев, и меня, как ученика, да научит своим Пятикнижием – этой сокровищницей откровения. В нем раскрыта история Эдемского сада; по наружности, только описанный, он величественен по сокровенным в нем тайнам и, кратко изображенный, дивен по растениям своим.

Долго порывался я страхом и любовью. Любовь призывала меня внимательно рассмотреть рай, а страх его величия удерживал от такой пытливости. Наконец то и другое соединил я с мудростью. Благоговейно чтя сокровенности рая, я исследовал одно то, что открыто в нем. Одно исследовал для собственного приобретения, о другом умолчал для собственной же пользы.

Радостно приступил я к истории рая. Немного в ней для чтения, но очень много для исследования. Уста читали открытое в повествовании, а дух, воспаряя трепетно, возносился в исследование славы рая, однако не с мыслью постигнуть, что такое рай сам в себе, а желая изведать его, сколь дозволено то человеку.

Духовным оком воззрел я на рай. Вершины всех гор низки перед его высотой. Едва пяты его касались высокие волны потопа, благоговейно лобзали стопы его и возвращались назад, чтобы подавить и попрать вершины гор и высот. Одну пяту рая лобзал потоп, сокрушивший всякую высоту.

Но как ни высоко поставлен рай, не утомляются восходящие туда, не обременяются трудом наследующие его. Красотой своей исполняет он радости и влечет к себе шествующих, осиявает их блистанием лучей, услаждает своим благоуханием. Светоносные облака образуют из себя кущи для сделавшихся достойными его.

Нисходят из кущей своих сыны света и радуются на той земле, где были они гонимы; ликуют на хребте моря и не утопают, где не утопал и Симон – камень. Блажен, кто видит, что и возлюбленные его с ними же вместе: и здесь, долу, в их сонмах, и там, горе, в их обителях!

Колесницы их – облака, с легкостью несутся по воздуху. Каждый воспаряет во главе тех, которых он обучал. Подвижнические труды его стали для него колесницей, а сонм учеников его – славным сопровождением. Блажен, кто увидит пророков, воспаряющих с ликами их, и апостолов – с сонмами их! Кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном (Мф. 5, 19).

Далек от взоров рай, недосягаем он для ока, поэтому можно отважиться изобразить его разве только в сравнениях. В светлом венце, какой видим около луны, представляй себе рай; и он так же окружает и объемлет собой и море, и сушу. Но неудержимы уста мои, не насыщаются сладостью рая.

Представим и другие его подобия. Моисей сделал венец на величественном жертвеннике (см.: Исх. 27, 4), золотым венцом увенчал он жертвенник. Таков и рай – этот прекрасный венец, увенчивающий собой вселенную.

Когда же согрешил Адам, изгнал его Бог из рая и, по благости Своей, дал ему жилище вне райских пределов, поселил в долине, ниже рая. Но люди грешили и там, и за это рассеяны. Поскольку сделались недостойными обитать близ рая, Бог повелел ковчегу удалить их на горы Карду.

Разделились семейства двух братьев. Каин отошел прочь и стал жить в земле Иуд, ниже мест, где обитали семейства Сифа и Еноса. Но потомки обитавших вверху и именовавшихся сынами Божиими, оставили страну свою, сошли вниз и вступили в супружество с дочерями человеческими, с дочерями тех, которые обитали внизу.

Сыны света пребывают в горних обителях рая и оттуда видят в пропасти богатого. Возводит он очи свои, видит Лазаря, взывает к Аврааму, прося умилосердиться над ним. Но щедролюбивый Авраам, сострадавший о Содоме, показывает себя немилосердным к тому, кто сам не был милосерд.

Бездна отлучает богатого от любви, бездна разделяет праведников и грешных, чтобы первые не привязывались любовью к последним, чтобы добродетельные не чувствовали мук, видя в геенне своих сыновей, братьев и сродников, чтобы мать не скорбела о нечестивом сыне и госпожа – о служанке, с которой вместе росла и училась. С прощением взирают там потерпевшие гонения на своих гонителей, притесненные – на притеснителей, умерщвленные – на убийц, пророки – на побивших их камнями, апостолы – на распинавших их. Сыны света из горних обителей своих смотрят на нечестивых и, глядя на дела их, дивятся, почему, утратив надежду спасения, предались они нечестию.

Горе тому, кто гнусные дела свои утаивал во тьме, кто грешил и скрывался, чтобы обмануть всякого, кто, видя такового, нечествовал и лгал, чтобы обмануть всякого, слушающего его. Господи, да покроют меня крыла благости Твоей, потому что перстами будут там указывать на грешника и непрестанно разглашать срамоту и тайные дела его.

Мое дерзновение не смеет простираться далее сказанного мной. Но, может быть, найдется кто-нибудь дерзновеннее меня, и он скажет, что незнающие и неразумные, которые грешили по неведению, должны, однако же, понести наказание как виновные, и Благой поселит их подле рая, и будут они питаться от райских крупиц.

Но и этих обителей, которые так малы и презренны перед райскими обителями, алчут и вожделеют опаляемые в геенне. Мучение их усугубляется, когда взирают на журчащие перед ними источники тех обителей; вожделел их и богатый, но не нашел, кто остудил бы язык его. Внутри у страждущих – огонь, перед ними – вода.

2

Блажен, кто желает рая, – его желает и рай; с радостью приемлет во врата свои, заключает в объятия свои, услаждает песнопениями на лоне своем, разверзает ему недра свои и покоит в них. Но отвращается и убегает он от того, кто сам отвращается от рая, ибо райская дверь есть дверь испытующая, хотя и любит людей.

Потому здесь запасись ключом от рая и возьми его с собой. Разумна эта дверь, которая столь вожделеет тебя, так радуется и веселится о тебе; как ведущая, премудро измеряет она входящих в нее: мал ли кто или велик, по росту и по достоинству каждого сама расширяется и своей мерой показывает, кто совершен, а кто недостаточен.

Люди видят, что все погибло: богатства не стало, плотских удовольствий нет, красота и владычество исчезли и миновали, вспоминают там об этом и скорбят о том, что мучатся, узнают, что приобретенное ими – один сон, богатство их – тень.

Утратили они, что было у них, и нашли, чего не было; какие блага любили, те отлетели, а горе, которое ненавидели, постигло их. На что полагали надежду, того уже нет, чего не боялись, то нашли. И стонут, что унижены и окрадены, что прежняя обитель была обманчива, а настоящее мучение действительно, что покой их исчез и наказание не прекратится.

Видят и праведники, что страдания их миновали, скорби были временны, бремя не вечно, как будто никогда не ощущали они тесноты и пост их был как бы сновидение, после которого восстают они, как от сна, и обретают рай и уготованную перед ними трапезу Царствия.

Для чуждых рая недоступна высота его, но сам он преклоняет лоно свое к восходящим в него, радостный взор обращает на праведников, заключает собой весь мир, объемлет великое море. Он для горних – ближний, для присных – друг, а для чуждых – враг. Видел я в ограде его плодоносные смоковницы. Осужденным приятно было бы сплести себе венцы из листьев их, и обнажившимся желалось бы прикрыться их листьями, но они постыжают обнаженного, ибо, прикрывая наготу его, ввергают в скорбь, потому что в стране славы самая одежда для обнаженного есть бесславие.

Кто в состоянии исчислить красоты рая? Прекрасно устройство его, блистательна каждая часть его, пространен рай для обитающих в нем, светлы чертоги его. Источники его услаждают своим благоуханием, но, когда изливаются они к нам, теряют свое благоухание на нашей земле, потому что получают вкус земной, пригодный для нашего питья.

Та воля, которой покорствует все, собрала воды, орошающие рай, в виде потоков, заключила их в земле и повелела им исходить подобно тому, как образует она воды в недрах облаков, и они разливаются в воздухе по мановению той воли.

Украсил и разнообразил красоты рая исткавший их Художник; степень степени краше в раю, и сколь одна над другой возвышается, столь же превосходит и красотой. Для низших назначил Бог низшую часть рая, для средних – среднюю, а для высших – самую высоту.

Когда праведники взойдут на степени, назначенные им в наследие, тогда каждый, по мере трудов своих, возведен будет правдой на ту именно степень, какой он достоин и на какой должно ему пребывать. Как велико и число, и различие степеней, так же велико число и различие в достоинстве поселяемых: первая степень назначена покаявшимся, середина – праведникам, высота – победителям, чертог Божества над всем превознесен.

И Ной в самом низу ковчега своего поместил животных, в середине же – птиц, а сам, подобно Богу, обитал в верхней части ковчега. И при Синае народ иудейский стоял внизу горы, священники – на скате ее, Аарон – посередине, Моисей – на высоте, слава же Господня покрывала вершину горы.

Ковчегом и горой Синай указана нам тайна, как разделяется сад жизни; в них Творец представил нам образ благоустроенного, во всем прекрасного и всем вожделенного рая. И высотой, и красотой своей, по благоуханиям и произрастаниям своим, рай – пристань всех богатств; им изображается Церковь.

3

Невозможно и мысленно представить себе образ этого величественного и превознесенного сада, на вершине которого обитает слава Господня. Око какого ума в состоянии будет рассмотреть тот сад, достанет ли сил исследовать его и зоркости – хотя бы достигнуть его взором? Богатство его непостижимо!

Можно полагать, что благословенное древо жизни, по лучезарности своей, есть солнце рая – светоносны листья его, на них отпечатлены духовные красоты сада; прочие деревья, по веянию ветров, преклоняются, как бы поклоняясь этому вождю и царю деревьев.

Посреди рая насадил Бог древо познания, окружил его страхом, оградил ужасом, чтобы, подобно ограде, охраняли они его окрестность. В одной заповеди, которая запрещала вкушать плоды этого древа, Адам услышал две заповеди; необходимо было ему бояться древа и почувствовать, что непозволительно даже подходить к нему.

Змию невозможно было войти в рай, потому что и животным, и птицам не позволялось приближаться к окрестностям рая. Когда же Адам вышел к змию, то коварными вопросами, предложенными Еве, допытался он, что такое и каков рай. Узнал проклятый, каково это святилище, узнал, что от Адама и Евы слава его скрывается в древе познания, узнал, что вход в двери святилища прикрыт заповедью, и догадался тогда, что в плоде древа – ключ к правде и что у преступивших заповедь очи отверзутся и они исполнятся раскаяния.

Отверсты были очи у прародителей, но вместе и закрыты, чтобы не видели они славы, не видели также и позора, чтобы не видели славы внутреннего святилища, не видели также и телесной своей наготы. Оба эти познания скрыл Бог в древе и поставил древо как бы судьей двух сторон. Как скоро Адам дерзнул, приступил и вкусил плода – вдруг, и в одно мгновение, излились в него оба познания, совлек он оба покрывала с очей своих. Увидел человек славу Святая святых – и ужаснулся, увидел бесславие свое – и устыдился, восскорбел и восстонал, хотя оба приобретенные им познания ходатайствовали о его прощении.

Всякий, вкушающий плода этого, должен или прозреть и стать блаженным, или прозреть и восстонать. Если вкушает преданный греху, то будет сетовать. Блажен, кто видит и не вкушает, впрочем, не как этот отважный, у которого усугублялись мучения, когда он алкал, но не мог вкусить рожки, которые видел.

Бог не дал Адаму видеть наготу, чтобы, если нарушит заповедь, тогда с наготой открылась вся гнусность его поступка, но не показал ему и Святая святых, чтобы, если сохранит заповедь, тогда узрел – и больше возрадовался. Оба воздаяния скрыл для того, чтобы Адам после борьбы за то и другое получил венец по трудам своим.

Бог поставил древо как бы судьей, чтобы оно, если человек вкусит плода его, показало ему достоинство, которое им утрачено по высокомерию, а равно показало и бесславие, какое нашел он в наказание себе, а если одержит победу и восторжествует, – облекло бы его славой и открыло ему, что такое стыд; и тогда человек, оставаясь здравым, имел бы познание и о болезни.

Человек сам по себе был бы здоров, а между тем в уме своем имел познание о том, что такое болезнь, и для него то, что имеет, было бы полезно, и то, что знает, служило бы приобретением. А когда человек – в болезни и имеет в уме своем познание о том, что такое здоровье, тогда и болезнь тяготит его, и познание мучит его.

Если бы Адам одержал победу, то члены его покрылись бы славой, но умом своим познавал бы он, что такое страдание, тело его процветало бы и разумные силы его возвышались. Но змий извратил это, дал ему вкусить унижение на самом деле, а славу оставил только в воспоминании: что нашел человек, то покрыло его стыдом, а что утратил, о том должен плакать.

Древо то было для него образом двери, плод – завесой, закрывавшей храм. Адам сорвал плод, преступил заповедь – и едва увидел славу, которая лучами своими осияла его изнутри, как побежал прочь и поспешил искать себе убежища под смиренными смоковницами.

Насадивший древо познания поставил его посреди, чтобы отделяло оно и высшее, и низшее, и святое, и Святая святых. Адам приступил, дерзнул войти – и пришел в ужас. Как царь Озия покрылся проказой, так обнажил себя Адам, а поскольку поражен был, подобно Озии, то спешил удалиться. Оба бежали и скрылись, потому что оба устыдились плоти своей.

Если бы все древа райские украшались той же светозарностью, какая облекала славу, то как херувимы закрывают лица крылами своими, так и древа закрылись бы ветвями своими, чтобы не взирать на Господа своего. Но все они устыдились за Адама, оказавшегося вдруг обнаженным, как скоро змий похитил его ризу и сам лишился ног.

Поскольку Адаму не был дозволен вход во внутренний храм, то храм этой был охраняем, чтобы довольствовался Адам служением во внешнем храме, и как служит священник, принося кадило, так служил бы и он, соблюдая заповедь. Заповедь для Адама была кадилом, чтобы ею вошел и перед лицо Сокровенного, в сокровенный храм.

Тайна рая изображена Моисеем, устроившим два святилища: святое и Святая святых. Во внешнее святилище доступ был всегда свободен, а во внутреннее дозволялось входить единожды. Так, Бог заключил для Адама внутреннее рая и отверз внешнее, чтобы довольствовался он внешним.

4

Правосудный видел, что послабление сделало бы Адама дерзким; Он знал, что если ослабит узду, то Адам прострется далее и преступит малую и слабую преграду. Поэтому из-за необходимости поставил ему новые преграды. Слово и заповедь были ограждением древа, а херувим и острие меча стали оплотом рая.

Адам в нечистоте своей хотел войти во Святая святых, которое любит только подобных ему, а поскольку отваживался войти во внутреннее святилище, то не оставлен и во внешнем. И море, когда в недрах своих увидит труп какого-либо животного, не оставляет его в себе, но выбрасывает вон.

Образом этого был в народе еврейском всякий прокаженный в стане: его удаляли из стана, изгоняли вон. Когда же очищался от проказы, тогда оказывали ему милосердие, священник окроплял его иссопом, кровью и водой, и прокаженный возвращался в жилище свое, вступал в наследие свое.

Чист был Адам, но в прекрасном том саду, когда дунул на него змий, сделался прокаженным и оскверненным, и сад отверг нечистого и изринул из недр своих. Всевышний Первосвященник увидел, что Адам изринут из рая, и преклонился, и снизошел к нему, и очистил его иссопом Своим, и ввел его в рай.

Адам был наг, но прекрасен; потрудилась заботливая жена его и изготовила ему одежду поругания. Увидел его сад Эдемский и опечалился, что и он был тому причиной. Мария нашла разбойнику иную ризу, которая украсила и осияла его обетованием. Сад Эдемский узрел разбойника и с любовью принял его вместо Адама.

Моисей усомнился, хотя увидел Обетованную землю, но не вошел в нее – пределом ему был Иордан. И Адам, согрешив, изринут из рая жизни, и преградой ему стал херувим. Но оба введены Господом нашим, и вошли путем воскресения: Моисей – в Обетованную землю, Адам же – в рай.

Никакие уста не в состоянии изобразить внутренность сада того и привлекательные красоты его наружности. Даже и простых украшений на ограде его не в состоянии описать они как должно. Блистательны краски его, дивны благоухания, вожделенны красоты, многоценны яства.

У края ограды рая – последние из сокровищ его, но и они превосходят богатством все сокровища вселенной. Как ни малы сокровища низших пределов его в сравнении с сокровищами страны горней, однако же блаженство у самой ограды гораздо выше всех благ этой нами обитаемой юдоли. Пусть не гневаются на меня, что дерзнул язык мой изобразить превышающее силы его и потому умалил недостаточным своим изображением. Поскольку нет зеркала, в котором бы отражалась красота рая, и нет красок, которые бы живо описали его, то пусть не винят и мое произволение; для пользы нашей принял я труд составить изображение рая.

Скорбящему послужит это утешением, отроку – назиданием, большую славу принесет целомудренному и бедному обратится в приобретение. Поэтому каждый да уделит мне свой мнас и свой кодрант, каждый да помолится обо мне в Эдеме, чтобы и мне достигнуть той страны, потому что по мере сил своих говорю о рае, чтобы бедные желали полноты обетовании его.

И Ты, Всеведущий, не осуди моего изволения! И Ты, для всех Сокровенный, не порицай моей пытливости! Рождения Твоего, вполне сокровенного, не дерзаю я исследовать – там молчанием оградил я слово. Поскольку же благоговел я перед рождением Твоим, то всели меня в рай. От всех любящих Тебя хвала Тебе, Сокровенный!

5

Созерцал я Зиждительное Слово и уподобил камню, который за народом еврейским последовал в пустыне (ср.: 1 Кор. 10, 4). Не из собрания вод, содержавшихся в нем, изведены им обильные потоки; в нем не было водной влаги, но из него истекли моря. Так Божиим Словом все сотворено из ничего.

Моисей в книге своей описал творение природы, чтобы о Творце свидетельствовали и природа, и Писание: природа – когда пользуемся ею, Писание – когда читаем его. Эти два свидетеля обходят всякую страну, пребывают во все времена, они всегда перед нами и обличают отступников, отрицающих Творца.

Читал я начало этой книги и вникал в каждую ее букву и в каждый стих, постепенно возводящий в высоту. Приветливо останавливало меня на себе первое, что развивалось предо мной и связью речи завлекало к последующему. А как скоро дошел я до стиха, где пишется история рая, тогда увлек он меня из среды книги и перенес на лоно рая. И око, и ум, как по мосту, проходили по стихам и восходили в обитель рая. Око возводило ум чтением, а ум давал оку отдых от чтения, потому что по прочтении книги око спокойно, трудится же ум.

И мостом к раю, и дверью в него была мне та книга; прошел я мост и вступил в рай. Око осталось вне, а ум вошел внутрь; и начал я допытываться о том, чего не написано. Это светлая, чистая, славная и велелепная высота. Писание называет ее Эдемом, потому что на ней – верх всякого блаженства. Там видел я кущи праведников, источающие из себя благовонные масти, которые разливают благоухание, убраны цветами, увенчаны вкусными плодами. Каково делание человека, такова и куща его: одна ниже своим убранством, другая сияет своей красотой, одна менее с виду, другая блистает славой. Но меня усладил Эдем более покоем своим, нежели своей красотой. В нем обитает чистота, и нет там места скверне; в нем живет покой, и нет там места смущению.

Спрашивал я потом, вместителен ли будет рай для всех праведников, которые должны обитать в нем? Касался в вопросах и того, что не написано, и научен из написанного; посмотри на этого человека: в нем жил легион всякого рода бесов; в человеке жили они и однако же не были приметны, потому что полчище это и проще, и утонченнее самой души.

Так, целое полчище жило в одном теле. Но стократ чище и утонченнее его станет тело праведников, когда восстанут и будут они воскрешены. Тело праведника уподобится духу, который может, когда хочет, расширяться и увеличиваться, а когда хочет – сокращаться и умаляться; когда сократится, может быть в одном месте, а когда расширится, – быть повсюду.

Выслушай другие подобия и вразумись. Тысячи лучей или искр солнечного света бывают в одном доме, десятки тысяч благоуханий носятся над одним цветником. Если заключены на малом пространстве, то как пространство это наполняется ими, так и они все бывают распространены по нему. Так и рай, хотя полон духовных существ, но обширен для того, чтобы распространялись там существа эти.

Нет конца и числа помыслам, заключающимся в сердце, сколь оно ни мало; и хотя все оно преисполнено ими, но помыслы не стесняются в сердце и не стесняют друг друга. Так и славный рай вместителен для чистых духов, сущности которых не может постигнуть мысль.

Сколько мог, воспевал я рай и готов был оставить его, но внезапно внутри него раздался, как в стане, глас поющих при звуках трубных: Свят, свят, свят (Откр. 4, 8), – и услышал я, как славословится в раю Божество. Блажен, кто сподобится рая по правде или по благости, по трудам или по щедротам!

Изумился я, ибо едва выступил из пределов рая, оставил меня и отступил от меня проводник. Когда же достиг пределов земли, порождающей терния, тогда встретили меня болезни и страдания всякого рода. И увидел я, что страна наша – темница, что перед взорами у меня – заключенные, но они плачут об этой темнице, когда должны выйти из нее. Дивился я, что и дети плачут при исшествии своем из утробы, плачут, что из тьмы призывают их в свет, что из тесноты идут они в мир. Так смерть для мира этого есть образ рождения; плачут те, которых земля эта, мать страданий, рождает для сада радостей.

Умилосердись надо мной, Владыка рая, и если нет мне возможности войти в самый рай Твой, то помести меня, хоть и снаружи, но близ тех пажитей, которые в ограде его. Внутри его пусть будет трапеза для праведников, но плоды, произрастающие в ограде его, пусть, как крупицы, падают и за пределы его для грешников, чтобы и они были живы по благости Твоей!

6

Ключ учения, отверзающий всякую книгу, отверз очам моим и ту книгу, в которой читаю о сокровище кивота, о венце закона, отверз и то Писание, которое прежде всех других возвещает о Творце, объемлет все творения Его, дает видеть всю красоту Его, показывает все украшения Его.

Это-то Писание привело меня к вратам рая, и едва вступил я, как оцепенел ум мой от удивления, потерялся изумленный рассудок, отказались чувства объять великолепие сокровищ, различить вкус яств, сравнить живость красок, совокупить воедино всю красоту, изобразить словом представшее взору.

Все члены оковывает рай полнотой своих радостей, пленяет глаза своим убранством, слух – звуками, вкус и обоняние – яствами и благоуханиями. Благословен Призвавший в рай подвизавшихся во бдении и посте, чтобы за постничество свое насладились они утешением, упаслись на отрадных его пажитях!

Одно воззрение на рай возвеличило, одно помышление о нем обогатило меня; упоенный его благоуханиями, забыл я свое убожество, обновленный разнообразием красот его, стал я как бы иной и погрузился в волны славы его. О, как стал я упоен и забыл вины свои в этой стране, которая для обнаженного Адама была горящей печью испытания!

И хотя много было для меня и одной волны его красот, однако же он взял и поверг меня в большее еще море. В красоте его увидел я еще большие красоты и размышлял: «Если так славен рай, то сколь славен Адам, этот образ его Насадителя! Сколь прекрасен Крест, эта колесница сына Адамова – Господа!» Не ради рая был создан человек, а, напротив, сам был причиной насаждения рая. Чистое сердце – драгоценнее растений, песнь – лучше плодов, слово – приятнее того, что произрастает на древах, вера человека – ценнее благовонных корней, любовь его – прекраснее всяких ароматов. Бог насадил прекрасный сад и создал чистую Церковь, на древе познания пригвоздил заповедь; даровал радости, но не желают их, предостерегал, но не страшатся. В Церкви водрузил учение, которое радует обетованиями и устрашает угрозами; презритель этого учения погибает, а кто следует ему, тот спасается.

Церковь святых есть образ рая; в ней ежедневно собирается всеоживляющий плод, а для пития влагается в точило грозд, исполненный животворных исцелений. Змий приведен в изнеможение, связан проклятием, уста Евы запечатлены спасительным молчанием и снова покоряются Творцу.

Среди обитателей рая нет обнаженных, потому что все облечены славой; никто не прикрывается там листьями и не предстает посрамленным, в Господе нашем нашли они себе утраченную Адамом одежду. Церковь хранит слух их чистым от змеиного яда и от яда тех, которые, вняв змию, очернили новые и убеленные ризы свои, утратили одежду свою.

Никогда не утомляющаяся сила, никогда не изнемогающая мышца насадила и этот рай, украсила его без труда, убрала его всякого рода плодами. Творец увидел и возвеселился, и стал обитать в том раю, насажденном во славу Его, как и тот сад насадил Он в Свою же славу.

Добродетельные, неся плоды свои, шествуют в рай, красующийся всякими плодами; и своими деланиями постыжают этот дивно прекрасный сад. Рай видит, что плоды праведников превосходят достоинством плоды дерев его и что украшения победителей постыжают его убранство.

Блажен, кто сподобится увидеть в раю, как все собой превосходящие и величественно прекрасные плоды райских деревьев постыжаются при виде плодов, приносимых праведниками! Цветы райские видят плоды эти и сознают себя побежденными, приходят в страх, видя цветы девственников и святых, венец которых возвеселил и тварь, и Творца ее. Плоды праведников Всеведущему благоугоднее всяких плодов и растений древесных. Красота природы превозносит достоинство духа, рай – достоинство ума, цветы – достоинство добрых нравов, сад – достоинство свободы, земля – достоинство рассудка. Благословен возвеличивший Адама!

Более всех достославных украшений райских достойны прославления доблестные дела победителей, представивших в себе прекрасный образ рая. На них отпечатлена красота Эдемского сада. Поэтому, оставив деревья, восхвалим победителей и вместо наследованных благ прославим принявших это наследие. Если изумляет нас красота рая, то тем более восхищает красота духа; одна – дело природы, а другая – дело свободной воли. Свобода поревновала Эдемскому саду, и от нее возникли и произросли победные плоды, и великолепием венцов превзошли райские украшения.

Сколь прекрасными представляются духовному оку превожделенные там вечери праведников, приглашающих и нас стать их братьями, ближними и сочленами! Ничто да не лишит нас, братия, общения с ними! Сделаемся их друзьями, а если не друзьями, то хотя бы близкими к ним. О, если бы вселиться нам хотя и не в их обителях, то, по крайней мере, окрест их!

Как достоин соревнования сподобившийся богатства их сокровищ! Сколь благословен принявший хотя каплю их благ! О, если бы сподобиться мне хотя малой доли в тамошнем! Пусть тогда посмотрит на меня и воссетует враг, который мечтал увидеть меня в месте, какое он мне готовил, а увидит меня в обители, какая уготована мне щедротами Твоими!

Блажен, кто сподобится видеть светлую их ризу! Блажен, кто сподобится внимать их мудрости! Блажен слух, упоенный их гласом! Блажен, кто достиг их блаженства! Блажен, кто трудится, чтобы стать в числе первых! Горе тому, кто не позаботился стать даже и последним!

Блажен, о ком ходатайствуют они перед Благим! Горе тому, на кого вопиют они Правосудному! Кто любит их, тот в Эдеме; кто ненавидит, тот в преисподней. Отраднее будет Содому, нежели тому городу, где отрясли они прах (см.: Мф. 10, 14–15). В том доме, где молились они, мертвый возвращался к жизни и водворялся там совершенный мир.

Если приходили они в Египет, то утоляли голод его. Если приходили к неразумному морю, то умудряли его жезлом. Если вступали в дикую пустыню, то освещали ее столпом. Если ввергаемы были в раскаленную печь, то орошали ее прохладой. Если ввергаемы были в ров, то нисходил туда ангел и зверей научал посту.

Церковь их есть соль, осоляющая всю землю, предохраняющая ее от гнилости. Церковь их просветила восток, озарила запад, ими восставлен север, научен юг. Они восходили на небо и отверзали его; нисходили в море – и исследовали его глубины. Тайну, открытую апостолам в притчах, распространили они по всем странам и всем возвестили. Целый мир принял тайну эту, чтобы в ней обрести себе силу.

Один из святых рассекает воздух своей колесницей, ангелы с поспешностью встречают его и облеченного плотью видят в обителях своих. Но как земнородный в одежде славы взошел на колеснице на небо, так Господь, по благости Своей, сошел, облекся плотью, воссев на облако, вознесся, и царствует над горними и дольними. Огнезрачные духи – ангелы – удивились, когда увидели в Илие вожделенное сокровище; дивились они персти и славили Образовавшего эту персть, с радостью видя в ней девство, которое возвышает дольних и в изумление приводит горних. На земле предстоит ему брань, а в раю – венец.

Любовь и обучение, соединенные с истиной, могут образовать дух и обогатить его новыми сокровищами, если разумно проникает он в сокровищницу тайн. С любовью поучился я и познал, что в раю – пристань победителей. Поскольку сподобил Ты меня зреть рай, то сподобь и войти в него!

7

В искушениях утешайте себя обетованиями. Не ложно слово Того, Кто на всех изливает дары Свои, не так скудна Его сокровищница, чтобы могли мы опасаться неисполнения обетований Его. Сына Своего Он предал за нас, чтобы уверовали мы. С нами Его Плоть, с нами и истина Его. Он пришел и дал нам ключ Свой, потому что сокровища Его нас ожидают.

С наступлением вечера мир смежает очи и погружается в сон, а с наступлением утра снова пробуждается. Так, в таинственном смысле теперь ночь и Мздовоздаятель еще вдали, но наступит день и Он явится. Не будьте, братия, нерадивы, не думайте, что подвиг ваш продолжителен, воскресение отдаленно. Вот, смерть за нами, и перед нами – воскресение.

Будьте терпеливы, сетующие, вы войдете в рай. Роса его омоет вашу нечистоту, пристанище его возвеселит вас, вечеря его положит конец вашим трудам, венец его утешит вас, вечеря его подаст алчущим утешение, а оно очищает вкушающих его, предложит жаждущим небесное питие, а оно умудряет пьющих его.

Блажен нищий, устремляющий взор к этой стране, наполненной несметным множеством богатств! Аметисты и другие драгоценные камни отложены вне ее, изринуты оттуда, как сор, – они осквернили бы эту страну славы. Если бы внес кто туда бериллы и прочие драгоценные камни, они показались бы мутными и темными в этой лучезарной стране. И мужи, и жены облечены в светлую ризу, славой закрыта нагота их составов, умолкли постыдные движения в членах, заграждены источники похотений, яд истреблен, душа чиста и зеленеет в Эдеме сладости, как пшеница без плевел.

Торжествует там девство о том, что исчез змий, тайно в слух его вливавший свой яд. Исполнившись радостного усердия, говорит ему смоковница: «Вспомни невинное детство свое, вспомни тот день, когда, обнажившись, укрывалось ты в лоне моем. Хвала Тому, Кто наготу твою прикрыл ризой!»

Радуется там юность, что одержала победу, видит в раю Иосифа, который совлек с себя и отринул сладострастие, пламеневшее в безрассудных, и победил аспида в собственной его норе. Победителя львов Самсона преодолела ехидна, угрызла его, и вскоре утратил он власы своего назорейства.

Упокоеваются там жены, жестоко пострадавшие здесь в болезнях проклятия и муках чадорождения. С радостью видят они, что младенцы их, которых с воплями предавали погребению, подобно агнцам пасутся на пажитях Эдемских, поставлены на высоких степенях славы, сияют лучезарным светом, как братья пречистых ангелов.

Славословие Милосердному, Который нередко так рано пожинает детей – поздний плод престарелых родителей, – чтобы в раю стали они плодом первородным! Новое это зрелище – видеть, как одни плоды пожинаются там другими плодами, первородные – первородными и как, пожатые, уподобляются чистотой пожинающим.

Прилепись духом к раю, о старость! Благоухание его возвратит тебе детство, дыхание его сделает тебя юной, он облечет тебя в красоту, которой прикроются нечистоты твои. В Моисее представлен твой образ. Его покрытые морщинами ланиты, цветя и сияя, стали образом старости, юнеющей в Эдеме.

Нет темных пятен в обитателях рая, потому что чисты они от греха; нет в них гнева, ибо свободны от всякой раздражительности; нет насмешки, потому что свободны от всякого коварства; не делают они друг другу вреда, не питают в себе вражды, ибо свободны от всякой зависти; никого там не судят, потому что нет там обид.

Там сыны человеческие видят себя во славе – и сами себе дивятся, ибо плотяная их природа, некогда возмущаемая и возмутительная, теперь спокойна и чиста; они наружно сияют красотой и внутренне – чистотой, видимо сияет тело, а невидимо – душа. Скачет в раю хромой, который не мог и ходить; по воздуху носится там увечный, который не двигался с места. И очи слепых, от материнского чрева алкавшие света и не зревшие его, восхищены райскою красотой, звуком райских свирелей возвеселен слух глухих.

Кто не дозволял себе ни проклятия, ни злоречия, того прежде всех ожидает райское благословение. Кто взор очей своих постоянно хранил чистым и целомудренным, тот узрит наивысшую красоту рая. Кто всякую горечь подавлял в своих помыслах, у того в членах потекут источники сладостного веселья.

Возгнушавшаяся увядающим брачным венцом дева воссияет там в брачном чертоге праведников, который любит чад света.

Поскольку возненавидела она дела тьмы и поскольку жила одиноко в доме, то возвеселит ее там брак и будет она утехой ангелов, радостью пророков, славой апостолов.

Кто вместе с Даниилом, которому воздавали честь цари, преклоняясь перед ним в своих диадемах, избрал в пищу себе овощи, такого постника вместо царей почтут там древа, преклонятся перед ним во всей красоте, взывая к нему: «Войди в кущи наши, живи под нашими ветвями, окропляйся нашей росой, наслаждайся нашими плодами!» Кто омывал ноги святым, того очистит эта роса. Кто простирал руку, чтобы снабжать бедных, перед тем сами собой наклонятся плоды с этих дерев. Все множество цветов радостно поспешит увенчать ногу, ходившую посещать больных, и друг у друга будут оспаривать, кому прежде облобызать ее стопу.

Кто с мудрой умеренностью воздерживался от вина, того преимущественно ожидают к себе райские виноградники, и каждая лоза прострет к нему свои гроздья. А если он девственник, принимают его в чистые недра свои, потому что, живя одиноко, не познал он супружеского лона, не восходил и на брачное ложе.

Венчавшиеся здесь мечом за Господа нашего славно в венцах своих восторжествуют там победу, потому что тела их посмеялись над огнем мучителей. Как звезды, сияют там семь сынов света – святые мученики Маккавеи, победный венец их матери, потому что смертью своей посрамили они ярость нечестивого.

Блаженство страны той обновит жен, потрудившихся в служении святым. Там увидят они, как блаженствует в Эдеме вдовица, принявшая в дом свой Илию. Вместо двух питавших ее источников – водоноса и кувшина – питают ее в Эдеме древесные ветви, потому что она питала бедных.

Там нет ничего, что не служило бы на пользу: и травы издают там приятное благоухание, и снеди в Эдеме прекрасны. Кто вкушает их, тот юнеет, кто обоняет их, тот делается прекрасным. Каждый цветок скрывает в недрах своих воскресение и готов подать тому, кто сорвет его; каждый плод носит в себе сокровище и готов вручить тому, кто возьмет его.

Никто не утруждается там, никто не алчет, потому что никто не грешит. Никто не чувствует там раскаяния, ибо нет там кающихся. Подвизавшиеся на поприще не выходят там на подвиг и пребывают в покое. Нет там старости, потому что нет и смерти; нет там предаваемых погребению, потому что нет и рождающихся. Нет у них печали, потому что свободны от всяких страданий; нет у них опасения, потому что далеки от всяких сетей. Нет там противника, потому что брань кончена. Непрестанно себя и друг друга именуют блаженными, потому что прекратились их брани, венцы получены и в кущах их покой.

Взирал я на эту страну и сидел, оплакивая себя и подобных мне. Миновали дни мои, протекли, как единый день; они утрачены и исчезли, а я и не замечал. Объяло душу мою раскаяние, потому что утратил я и венец, и имя, и славу, и ризу, и светлый брачный чертог, и трапезу Царства. Блажен, кто сподобился их!

Со слезами да умоляют там обо мне все сыны света, чтобы Господь наш им даровал единую душу, а мне – новый повод славословить Величие, так многообразно простирающее вспомоществующую руку Свою. Воздающий по правде, но и не без благости, по щедротам Своим да дарует мне из сокровищницы милосердия Своего!

Если в страну эту невозможно войти оскверненному, то дозволь мне при ограде ее обитать под тенью ее. И как рай подобен трапезе, то дозволь из милости, хоть и вне рая, приять и вкусить плодов его, чтобы исполнилось на мне сказанное: И псы едят крохи, которые падают со стола господ их (Мф. 15, 27).

Тогда изведаю я преподанное мне в притче о богатом, который не уделял бедному даже крупиц с трапезы своей; увижу, как Лазарь странствует в раю, увижу, как жестоко мучится богатый, и, извне глядя, содрогнусь перед строгостью правосудия Твоего, а внутренне ободрюсь веянием благости Твоей.

Всели меня при ограде этого сада, чтобы мне быть в соседстве с находящимися внутри рая и чтобы позавидовали мне внешние. Кто может одновременно видеть и блаженство, и мучение, иметь перед взором и геенну, и сад Эдемский? Венец обитающих внутри Эдема покажет мне тяжесть вины моей, а мучение внешних вразумит меня, сколько милосердуешь Ты обо мне.

Чье око может вынести то и другое зрелище? Чей слух может стерпеть глас тех воплей, с какими нечестивые в геенне хулят Правосудного, и тех песнопений, какими славословят Его праведники в Эдемском саду? С удивлением взирают одни на других – тем и другим открыты дела, по которым достойны осуждения нечестивые.

Да не обнаружены будут вины мои перед ближними моими в день тот! Впрочем, это сделало бы меня, Господи, еще более презренным. Если вины мои известны Тебе, то от кого мне скрывать их? Стыд сделал я идолом для себя. Даруй мне, Господи, иметь страх перед одним Тобой, Всемогущим, и стыдиться единого Тебя, Милосердного! Поставил человек как бы божеством себе ближнего; ему старается он всегда угодить, его стыдится, если сделает проступок, его боится, если ведет себя худо, от его похвалы теряет и цену доброго своего дела, потому человек в полном смысле стал рабом рабов. Ты, Ьлагои, даровавший нам свободу, которую отдали мы в рабство, сделай и то, чтобы Тобою заменить нам того владыку, которого сами мы поставили над собой.

8

Написанное в книге слово вошло в слух мой и возвеселило меня. Оно изображает историю разбойника, – и душа моя утешилась, смотря на множество его злодеяний, потому что Господь помиловал и разбойника. Поэтому и я получил надежду, что войду в тот сад, которого имя слышал, и восхитился я им. Дух мой разорвал оковы мои, и я поспешил видеть его.

Узрел я там обитель и светоносную кущу и слышал глас, который говорил: «Блажен разбойник, даром принявший ключи от рая!» Я ожидал встретить его там, но подумал, что душа не может в раю чувствовать без участия плоти; и в стране радостей объяла меня скорбь, что бесполезным оказалось мое исследование тайн.

Мысль о разбойнике навела меня на такой вопрос: если душа может видеть и слышать без участия плоти, то для чего она заключена в ней? Если же без нее не имеет жизни, то почему не умирает с телом?

Душа не может видеть без тела – это доказывает само тело, ибо если оно лишено зрения, то с ним вместе слепнет и ходит ощупью. И тело, и душа имеют нужду друг в друге, и сами свидетельствуют о том. Как телу нужна душа, чтобы ему жить, так душе нужно тело, чтобы ей видеть и слышать.

Если тело молчит, молчит с ним вместе и душа, а также и страдает она, если тело в болезни; и хотя в отдельности от тела и сама по себе душа здрава, однако же принимает участие во всем, что касается тела. Она подобна младенцу в материнском чреве, который, имея в себе жизнь, не имеет слова и разума.

А если душа, находясь в теле, пока оно в младенческом состоянии, не может познавать ни себя самой, ни сопряженного с ней тела, то не делается ли немощной по разлучении с телом, когда ни вне себя, ни в себе самой не имеет чувственных органов, которыми бы могла пользоваться как орудиями? Не посредством ли только чувств сопряженного с душой тела проявляет она себя и делается видимой?

Ни в чем не имеет недостатка эта благословенная обитель, эта страна, вполне по всему совершенная; может ли войти в нее душа одна, не имея ни чувств, ни разумения? Конечно, войдет в день воскресения, когда тело воспримет все свои чувства совершенными.

Когда Творческая рука образовала плоть и назначила ее песнословить Творца своего, тогда безмолвная свирель эта не издала ни одного звука, пока Творец не вдунул напоследок в тело души, которая возбудила в нем песнь. Тогда уже и свирель стала звучащей, и сама душа приобрела в ней слово мудрости.

Когда Господь довершил создание Адама, тогда взял его и поселил в раю. Ни душа без тела, ни тело без души не могли войти туда, но чистые и совершенные вошли вместе в эту совершенную обитель. Вместе и вышли из нее, сделавшись нечистыми. А это показывает, что вместе войдут и в день воскресения.

Адам был беспечным стражем рая, потому что хитрый вор вошел туда расхитить его и без внимания оставил плоды, к которым поспешил бы всякий другой, похитил же самого обитателя сада. Господь наш пришел взыскать Адама, и вышел, и обрел его в преисподней, извел оттуда и ввел в рай – в те вожделенные обители при райской ограде, где обитают души праведников и святых, ожидая там возлюбленных тел своих, чтобы, когда отверзнутся двери сада, и тела и души воскликнули: «Осанна! Благословен Изведший одного Адама и снова Вводящий со многими!»

9

И небо, и землю обновит Бог при нашем воскресении, и тварь освободит и возвеселит вместе с нами. Земля, мать наша, потерпела поругание, подверглась проклятию за грешников, но за праведников Благой благословит нашу питательницу, вместе с чадами ее обновит и ее.

Лукавый растворил чашу свою, и яд свой показывает всякому, всем скрытно расстилает сети свои, расставляет тенета свои, везде растит плевелы, чтобы подавить благочестивых. Но Благой в прекрасном раю услаждает для них горечь, украшает их светлыми венцами и за то, что понесли крест свой, возносит их в Эдем.

Если хочешь войти к древу жизни, оно ветви свои, как ступени, преклоняет к стопам твоим, призывает тебя на лоно свое, чтобы воссел ты на ложе ветвей его, готовых преклонить перед тобой хребет свой, объять и тесно сжать в обилии цветов и упокоить, как младенца на материнском лоне.

Кто видел трапезу на ветвях этого древа? Целые ряды плодов всякого рода под руками вкушающего; по порядку, один за другим, сами приближаются к нему; плоды насыщают и утоляют его жажду, роса служит ему омовением, листы – чистым платом. Не истощается сокровищница у Богатого всем Господа.

Среди самого чистого воздуха стоят там твердо укоренившиеся деревья. Внизу покрыты они цветами, вверху полны плодов. От зрелых плодов тучнеет их вершина, а нижние ветви все в цветах. Кто когда слышал или видел, чтобы носилось над головой облако, подобное куще, в которой свод из плодов, а под ногами цветной стелется ковер?

Едва оставляют тебя волны одного потока отрад, манит уже к себе другой. Все исполнено там радости. Здесь вкушаешь плод, а там освежаешься питием; здесь омываешься чистой росой, а там умащаешься благовонной влагой; здесь обоняешь благоухание, а там слышишь услаждающую песнь. Благословен Возвеселивший Адама!

Попеременно веют там приятные ветры, спеша услужить, подобно Марфе и Марии. Не прекращается вечеря и никогда не бывает без званых. Утомившаяся Марфа дерзнула некогда возроптать на Того, Кто призывал ее в рай, где служащие при вечери не знают утомления.

Туда и сюда носятся перед праведниками ветры в раю: один навевает им пищу, другой изливает питие; дыхание одного есть тук, а веяние другого – благоухающая масть. Кто видел такие ветры, которые бы дыханием своим то насыщали, как яствами, то служили питием, то орошали прохладой, то умащали?

Духовно питают там ветры живущих духовно, не утомляет тамошняя вечеря, рука не утруждается, нет дела зубам, не обременяется чрево. Кто наслаждался когда такой неутомительной трапезой, насыщался без пищи, наливался без пития, веянием одного ветра утолял жажду, а веянием другого – насыщался?

Смотри, как ощутительно изображается это в растениях. Ветер вскармливает пшеницу и другие колосья, питая их своим дыханием и утучняя их своей силой; не тем ли более ветры благословения могут воспитывать разумные и духовные насаждения рая? Для духовных существ и пища – духовна.

Умные ветры питают там разумных. Дыхание их утучняет тебя, веяние их услаждает тебя. Один умащает тебя, другой навевает тебе отраду. Кто испытывал когда такое удовольствие: вкушать без рук, пить без уст так, чтобы одно приятное дыхание ветра было для него и пищей, и питием?

Смотри, и доныне еще бывает это на земле, порождающей терния; доныне на этой проклятию отданной ниве ветром в недрах колоса воспитывается пшеница по всевышней воле Всемогущего. Дыхание ветра как бы материнскими сосцами питает ее, представляя тем образ, как питаются духовные. Если пшеницу – эту пищу плоти, большую часть которой извергает из себя плоть, – воспитывает воздух, утучняют ветры, то чистые ветры из Эдемской сокровищницы могут ли вредить существам духовным? Тонкие соки составляют питание существ духовных.

И огонь научит тебя, что все питается воздухом. Можно ли представить какое-либо место, где не было бы воздуха? Его дуновение угашает огонь, его дыхание поддерживает пламень. Кто видел мать, которая все и всем питала бы? Все зависит от воздуха, а он зависит только от Того единого, Чьей силой питается все.

Да посрамятся халдеи, которые так много думали о небесных светилах, утверждая, что они питают все и всем. И звезды, и семена, и солнце, и пресмыкающихся, и людей питает воздух; его дыханием, как сказал я, питается и огонь, по природе сродный светилам.

Душа без воздуха воспаряет горе, но она сама служит опорой телу – на ней покоится плоть наша, она уготовляет нам хлеб, она делает плодоносной ниву нашу. Таков и благословенный воздух: он услаждает, насыщает, утоляет жажду существ духовных, в нем они воспаряют, им омываются, он для них – море наслаждений.

Райское благоухание насыщает без хлеба; дыхание жизни служит питьем, чувства утопают там в волнах наслаждений, какие изливают на всех и во всех возможных видах. Никто не чувствует обременения в этом сонме радостей, и все непрестанно, без пресыщения упиваются ими, изумляясь перед величием Божиим.

Ныне алчет и насыщается плоть, а там вместо плоти ощущает голод душа и вкушает сродную ей пищу. Более всякой снеди душа услаждается Тем, Кто питает все, насыщается Его красотой, перед Его сокровищами изумляется.

Тела, заключающие в себе кровь и влагу, достигают там чистоты, одинаковой с самой душой. Крылья души, здесь обремененной, там делаются гораздо чище, уподобляясь тому, что в ней всего выше, – уму. Самый ум, который мятется здесь в своих движениях, там безмятежен, подобно Божию величию.

Душа достоинством своим выше тела, а ее превышает в достоинстве дух, но выше духа – сокровенное Божество. Но при конце плоть облечется в красоту души, душа – в красоту духа и дух уподобится Божию величию.

Там плоти возвышаются до степени душ, душа возносится на степень духа, а дух, со страхом и любовью устремляясь, восходит до высоты Божия величия. Не заносится он слишком высоко и не останавливается долго на одном, и замедление его разумно, и парение его спасительно. Если алчешь пищи, то посрамляет тебя Моисей, который, не запасаясь пищей, взошел на вершину горы и там без пищи крепок был телом; терпя жажду, делался еще прекраснее. Кто видел человека, который бы, не вкушая пищи, питался зрением – и цвел красотой, упивался гласом – и укреплялся? Его утучняла слава, упивался он светлостью и лучезарностью славы Господней.

Всякая наша пища – только гной, осадок ее для нас отвратителен, зловоние – несносно, обременительность ее делает нас неповоротливыми, излишество причиняет нам вред. Если же и такая пища услаждает и утучняет, то сколь должна услаждаться душа потоками радостей, когда силы ее питаются сосцами премудрости!

Там на сонме созерцающих льются потоки утех от славы Отца через Его Единородного, – и все услаждаются на пажити созерцания. Кто видел, как алчущие насыщаются, утучняются и упиваются потоками славы, изливающимися от красоты Того, Кто и есть Вечная Красота?

Он, Господь всяческих, есть и сокровищница всего. Каждому, по мере сил его, как бы в малое отверстие, показывает Он красоту сокровенного существа Своего и сияние величия Своего. И сияние Его с любовью озаряет всякого: малого – слабым мерцанием, совершенного – лучами света; полную же славу Его созерцает только Рожденный Им. В какой мере очистил кто здесь око свое, в такой и там сможет созерцать славу Того, Кто превыше всего. В какой мере здесь кто отверз слух свой, в такой и там приобщится Его премудрости. В какой мере здесь кто уготовал недра свои, в такой там примет из сокровищ Его.

Господь дары Свои дает в меру, соразмеряя с силами приемлющего: дает Себя и видеть по мере сил нашего ока, и слышать по мере сил нашего слуха, и славословить по мере сил наших уст, дает Он и мудрость по мере сил нашего языка. Потоки благ изливаются от благодати Его; она ежечасно обновляется в яствах, благоухает в благовониях, обнаруживается в каждой силе, сияет в цветах.

Кто видел целые сонмы питающихся одной славой? Ризы их – свет, лица их – сияние; постоянно поглощают и источают они полноту благодати Божией. В устах у них – источник мудрости, в мыслях – мир, в ведении – истина, в исследованиях – страх, в славословии – любовь.

Даруй, Господи, возлюбленным моим, чтобы и мне, и им обрести там хотя бы последние останки благодати Твоей. Созерцание Возлюбленного Твоего есть источник блаженства. Кто сподобился насладиться им, тот презирает всякую снедь, потому что всегда созерцающий Тебя утучняется красотой Твоей. Хвала Твоему велелепию!

10

Какие уста изобразят рай? Какой язык опишет славу его? Какой ум составит в себе подобие красоты его? Сокровенное лоно его недоступно созерцанию. Поэтому с удивлением буду взирать на одно видимое, на одно внешнее – и это покажет мне, сколь далек я от сокровенного.

Благорастворен воздух, окружающий рай извне; вблизи его каждый месяц благорастворен: пасмурный шеват (февраль) там ясен, как ияр (май); хладный и бурный конун (январь) плодоносен там, как ав (август); зирон (июнь) подобен нисану (марту), палящий фомуз (июль) – росоносному тисри (сентябрю).

И самые угрюмые месяцы цветут там роскошной приятностью, потому что приятен воздух в соседстве с Эдемом. Всякий месяц рассыпает цветы вокруг рая, чтобы во всякое время готов был венец из цветов, которым бы увенчать ему хотя бы стопы рая, если недостоин увенчать его главу.

Бурным месяцам с их ветрами нет доступа в рай, где господствуют мир и тишина. Если уже и в том воздухе, который вокруг рая, побеждаются бури самых бурных месяцев, то могут ли они коснуться благословенного воздуха, который небесным своим дыханием делает людей бессмертными?

Неиссякаемый льется там поток произведений каждого месяца; и каждый из них приносит плоды свои вскоре за цветами. Кипят там усладительные источники вина, меда, молока и масла. Один конун (декабрь) производит стебель, а другой – колос, и шеват (февраль) похищает его украшение, принося уже снопы.

На четыре порядка разделены там все месяцы. В третий месяц поспевают первенцы плодов, в шестой – плоды тучные, в девятый – плоды твердые, и, наконец, венцом лета бывают благоухающие злаки и плоды, услаждающие вкус.

С переменами луны изменяется цветение. В начале луны раскрываются недра ветвей, в полнолуние полнеют и расширяются во все стороны, с ущербом снова свертываются, а при конце опадают; при начале же новой луны дают новые отпрыски. Луна – ключ от их недр: и отверзает, и замыкает их.

В раю плоды и цветы особенным образом составляют особенные сокровища, еще более разнообразные взаимным их смешением. Пусть оба цветка близки друг к другу и каждый имеет свой цвет; если они соединены между собой, то дают новый цвет, а если плоды их соединены, то производят новую красоту, и листья у них получают уже новый вид.

Плодоносие райских деревьев подобно непрерывной цепи. Если собраны и опали первые плоды, появляются за ними вторые и третьи. Кто когда видел, чтобы поздний плод держался как бы за пяту первых плодов, подобно тому младенцу, который держался за пяту старшего брата?

Плоды райские один за другим следуют и произрастают, подобно непрерывному рождению людей. Между людьми есть старцы, люди среднего возраста, юноши, младенцы, уже родившиеся, и младенцы, зачатые в утробе, которым должно еще родиться. Так плоды райские следуют один за другим и появляются, подобно постоянному преемству человеческого рода.

Река человечества течет во всех возрастах: есть старцы, юноши, отроки, дети, младенцы, питающиеся материнским молоком и носимые в материнской утробе. Так родятся и плоды: есть первенцы, есть и последние. Повсюду волны плодов и обилие цветов.

Блажен грешник, который обретает помилование в нашей стране и удостаивается быть принятым в окрестности рая, чтобы, по благодати, пастись ему хотя и вне рая. Хвала Правосудному, владычествующему с благостью! Благ не Заключающий вовсе пределы Свои, но, по беспредельной любви Своей, Нисходящий и к нечестивым – над достоянием Его распростерто облако благостыни Его, и на сущих во пламени дождит оно щедроты Его, чтобы и мучимые могли вкусить прохлаждающей росы.

11

Райский воздух есть источник наслаждения; им упитывался Адам в своей юности, веяние его новосозданному Адаму служило как бы материнскими сосцами, он был юн, прекрасен и весел. Но как скоро пренебрег заповедью, сделался печальным, и старым, и немощным, понес на себе старость, как трудное бремя.

В благословенной стране блаженства нет ни вредоносного холода, ни палящего зноя. Там пристань радостей, там собрание всяких утех, там обитель света и веселья, там раздаются повсюду звуки гуслей и свирелей, слышны воспеваемые всей Церковью осанна и аллилуия.

Вместо ограды вокруг рая – веселящий всех покой, вместо стен – умиротворяющий всех мир. Херувим, стерегущий рай, приветлив к блаженным, обитающим там, и грозен для отверженных, которые вне его. Что слышишь о чистом и святом рае, все то чисто и духовно.

Кто слушает описание рая, тот не может судить о нем, потому что описание это не подлежит суду. По наименованиям рая можно подумать, что он земной, по силе же своей он духовен и чист. И у духов имена одинаковы, но святой отличается от нечистого. Кто говорит, тот, кроме имен, взятых с предметов видимых, ничем другим не может перед слушающими изобразить невидимого.

Если бы Сам Творец Эдемского сада не облек величия его именами, заимствованными от нашей страны, то как изобразили бы его наши уподобления? Если человек останавливается на одних именах, которые Божие величие употребило для изображения Эдема, то самыми именованиями, которые употреблены для нас, стесняет он достоинство Эдема и унижает Благость, Которая высоту Свою преклонила к нашему младенчеству. Поскольку человеческая природа далека от разумения Эдема, облекла его в образы, чтобы возвести к первообразу.

Ум твой не должен смущаться этими именованиями. Рай облечен именами, сродными тебе не потому, что он имеет нужду в образах, от тебя занятых, но потому, что природа твоя весьма немощна и мала перед его величием, хотя красоты его умаляются, когда очерчиваются слабыми, тебе сродными, образами.

Поскольку слабые глаза не в силах видеть лучи небесных красок его, Бог облек древа его именами наших дерев, смоковницы его нарек именем наших смоковниц, листья его изображены подобными листьям, какие видим у нас, чтобы все это сделать доступным разумению облеченных плотью.

Цветы этой страны гораздо многочисленнее и блистательнее звезд, усматриваемых на видимом небе; благодатное благоухание, веющее из рая, как врач, утоляет часть болезней на проклятой земле и целебной силой врачует ту болезнь, которая принесена на землю змием.

Веянием, исходящим из благословенной части рая, услаждается горечь нашей страны, изглаживается проклятие нашей земли. Эдемом еще дышит наш изнемогший мир, заматеревший в болезнях; им проповедуется, что нашей мертвенности послано лекарство жизни.

Когда собраны были блаженные апостолы, произошло там сильное колебание, и веяние рая, носившееся в тех обителях его, изливало благоухания свои. Оно помазало проповедников, которые должны были научить и привести званных на райскую вечерю, и радуется о приходящих туда, потому что любит людей.

12

Сподобь и меня, по благости Твоей и при помощи Твоей же благодати, достигнуть этой сокровищницы мастей, этого хранилища благоуханий, чтобы и мне, алчущему, усладиться веянием аромата. Благовоние рая всегда всех насыщает. Кто обонял его, тот от удовольствия забывает о всякой снеди. Благословен Уготовавший эту царскую трапезу в Эдеме! Возродилось во мне еще любопытство. Желал я спросить – и боялся на это отважиться, но Руководивший мысль мою облек мудростью вопрос, родившийся в уме моем; и поверил я всему, что было Им сказано мне, потому что в словах изображалось именно то, что хотел я знать.

Спрашивал же я: «Как змий-обольститель достиг познания Божией заповеди?» И получил ответ: «По слуху знал змий истину тайны, и вероятно, что он мог знать это по слуху. Глас был к Адаму, предостерегавший от древа познания добра и зла».

Хитрец слышал этой глас – и склонил к преступлению, обольстил делателя, чтобы прежде времени сорвал он плод, которого приятность в свое время стала бы иной, но для сорвавшего его прежде времени заключала в себе горечь. Хитрец прикрыл истину обманом, ибо знал, что дерзновенных постигнет совершенно иное, потому что благо, приобретаемое через грех, обращается в проклятие приобретающему.

Вспомни Озию, который дерзнул войти в святилище. Поскольку искал он себе первосвященства, то потерял царство (см.: 2 Пар. 26, 16). Адам хотел приобрести – и усугубил свою нищету. В святилище можете видеть древо, в кадильнице – плод, в проказе – наготу. И Озия, и Адам потерпели вред от двух сокровищниц.

Но вышел другой Неодолимый Борец, облекся в то оружие, с которым был побежден Адам. Враг увидел оружие и возрадовался, не чувствуя, что будет расхищен. Что должно было привести его в ужас, то сокрылось внутри, а что ободряло, то стало открыто ему. Лукавый пришел победить – и сверх чаяния остался побежденным.

Два древа насадил Бог в раю – древо жизни и древо познания; оба они – благословенные источники всех благ. При их посредстве человек может уподобляться Богу; при посредстве жизни – не знать смерти, а при посредстве мудрости – не знать заблуждения.

Примечания

1

Это и два следующих слова переведены с сирийского языка.

(обратно)

2

Этим, вероятно, указывается на то, что во времена преподобного Ефрема праздник Рождества Христова приходился на тринадцатый день после зимнего солнцестояния.

(обратно)

3

Имеется в виду царь Давид.

(обратно)

4

Это и следующее слова переведены с сирийского языка.

(обратно)

5

Это слово переведено с сирийского языка.

(обратно)

6

Саддукеи – секта в иудаизме, отрицавшая Божественные предания, Божий Промысл и всеобщее воскресение людей.

(обратно)

7

Самаряне — двоеверцы, причислившие к своим прежним языческим богам и Иегову, Бога Израиля; признавали священной только книгу Закона Моисея, местами измененную; не сохранили единства с иудеями в вопросе о главном месте богослужения.

(обратно)

8

Уза – смолистое вещество, которым пчелы обмазывают все скважины в ульях и из которого делают ячейки для меда.

(обратно)

9

Цевница – музыкальный инструмент, предположительно свирель или флейта.

(обратно)

10

Трость – приспособление для письма.

(обратно)

11

Это и два следующих слова переведены с сирийского языка.

(обратно)

12

Слово «Тобою» встречается во многих древних переводах Нового Завета (сирийском, эфиопском, Вульгансона и др.), в писаниях некоторых отцов (Григория Чудотворца, Епифания, Афанасия Александрийского, Иоанна Златоуста, Дамаскина) и в греческих рукописях, о которых упоминают Шольц и Маттей (N.T. Graece Scholz, 1830. Matthaei Evang. Lucae, 1786).

(обратно)

13

Это и следующие четыре слова переведены с сирийского языка.

(обратно)

14

Елисавета.

(обратно)

15

Серебряная монета.

(обратно)

16

Мелкая монета.

(обратно)

17

Это и следующее слова переведены с сирийского языка.

(обратно)

Оглавление

Иисус – свет мира [1]

Песнопения на Рождество Христово

На Рождество Христово

Слово на Преображение Господа и Бога Спасителя нашего Иисуса Христа

Беседа против иудеев, еоворенная в Неделю Ваий [4]

На слова: Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон (Ин. 11, 43)

О жене-грешнице, помазавшей Господа миром

Слово о страданиях Спасителя

Слово на Великую Пятницу о Кресте и разбойнике

Слово на Честный и Животворящий Крест и на Второе пришествие Господа, а также о любви и милостыне

Страдание и Воскресение Христово [5]

Слово о воскресении мертвых

Об утверждающих, что нет воскресения

О воскресении мертвых

Слово о Суде и об умилении

На слова: Будут двое на поле (мф. 24, 40)

О блаженных обителях

О блаженных местах

Похвальное слово Петру, Павлу, Андрею, Фоме, Луке и Иоанну, и на чтение из Евангелия от Иоанна

Похвальное слово славным мученикам, во всем мире пострадавшим

Похвальное слово мученикам

Похвальное слово святым сорока мученикам

Похвальное слово иже во святых отцу нашему Василию Великому

Жизнь блаженного Аврамия и племянницы его Марии

О подвижнике Иулиане

Сказание о юродивой

Слово первое о скончавшихся отцах

Слово второе о скончавшихся отцах

Слово на почивших о Христе

Адам и Ева [11]

Адам и Енох

Мария и Ева

О воздержании; о том, что не должно соревноватъ грешникам, которые извиняются обстоятельствами времени, и о Ное

О Лоте и о приведении себя в безопасность

Слово об Аврааме и Исааке

Слово о прекрасном Иосифе

Слово о святом пророке Илие

Слово о пророке Данииле и о трех святых отроках, как ответ тем, кто утверждает: «Время лукаво, не могу спастись»

Ответ брату о священнике Илии

Против исследователей естества Сына Божия

Слово на еретиков, в котором притчей о жемчужине и другими столь же ясными указаниями доказывается необходимость верования, что Святая Богородица для спасения мира зачала и родила Господа и Бога нашего не по естественным законам

Похвальная песнь Божией Матери [13]

Размышления о Домостроительстве нашего спасения

О правде и благости Божией

Почему Бог одни прошения наши принимает, а другие отвергает

Бог все устраивает для спасения человека

Ответ утверждающим, что землетрясения бывают от подземных ветров

О том, что не должно обольщаться эллинскими мнениями

Вопросы и ответы

Различные виды Божия Промысла

О свободе нашей и о том, что человек создан свободным

На слова: Сын мой! Внимай мудрости моей, и приклони ухо твое к разуму моему (Притч. 5, 1)

О свободной воле человека[17]

О рае