Главная

Звук и ярость (fb2)

Уильям Фолкнер   (перевод: Ирина Гавриловна Гурова)

Зарубежная классическая проза, Классическая проза ХX века

Йокнапатофская сага
файл не оцененЗвук и ярость [=Шум и ярость] 1854K, 287 с. (читать) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi)
  издание 2015 г.   издано в серии XX век / XXI век – The Best (следить)   fb2 info
Добавлена: 08.03.2016 Cover image

Аннотация

Одна из самых прославленных книг XX века.
Книга, в которой реализм традиционной для южной прозы «семейной драмы» обрамляет бесконечные стилистически новаторские находки автора, наиболее важная из которых – практически впервые со времен «Короля Лира» Шекспира использованный в англоязычной литературе прием «потока сознания».
В сущности, на чисто сюжетном уровне драма преступления и инцеста, страсти и искупления, на основе которой строится «Звук и ярость», характерна для канонической «южной готики». Однако гений Фолкнера превращает ее в уникальное произведение, расширяющее границы литературной допустимости.




Рекомендации:

эту книгу рекомендовали 1 пользователей.
Intwowebreak в 16:49 (+01:00) / 10-01-2025, Оценка: отлично!
Роман крутой, читал в оригинале и в переводе О. Сороки "Шум и ярость".

Прошу меня извинить, но хотел сказать несколько слов именно насчет перевода "Шума и ярости" и в общем насчет "отсебятины" и облегчения текста для читателя.

Я не читал роман в переводе И. Гуровой и сравнивал перевод О. Сороки с оригиналом только в отдельных местах второй главы, поэтому не могу судить насчет того, чей перевод объективно лучше или хуже (в том смысле, что какой из переводов в отдельных местах искажает общую мысль автора или же вовсе ошибочен). Верю уважаемому Dook на слово, что перевод Гуровой ближе к оригиналу, нейтральный; насчет перевода Сороки я согласен, что он «приглаженный» и сделан более доступным для читателя.

Но мне в то же время кажется, что это само по себе не делает перевод Сороки лучше или хуже в объективном смысле – мне представляется, что это больше вопрос личных пристрастий читателя, ну и, разумеется, автора произведения (если бы переводчик поинтересовался у него, каким подходом переводить его творение).

Например, лично меня (потому что до меня часто туго доходит то, что говорит автор) подход к переводу О. Сороки устраивает больше, потому что при чтении оригинала у меня бывали моменты, когда я понимаю все слова Фолкнера, но смысл сказанного от меня ускользает.
Например, в начале второй главы Фолкнер пишет: “He said it was men invented virginity not women. Father said it's like death: only a state in which the others are left ”.

То есть "it's like death: only a state in which the others are left ” буквально переводится как «это как смерть – состояние, в котором остаются другие»/ «это как смерть – состояние, в котором оставляют других», и для меня это не совсем понятно.

О. Сорока в данном случае делает не нейтральный перевод, а передает мысль автора другими словами – «Это как смерть, говорит, — перемена, ощутимая лишь для других», и этот вариант для меня уже понятнее, и фраза из оригинала проясняется.

Другими словами, мне в этом смысле перевод Сороки более удобен и кажется «лучше» (потому что он как бы старается облегчить читателю восприятие, как выразился уважаемый Doоk, «пытается сделать Фолкнера понятным для даунов»), чем перевод Гуровой, но это только моё мнение – у другого читателя, понятное дело, восприятие будет иное.

Да, у Сороки есть «отсебятина», но думаю, что в деле перевода «отсебятина» «отсебятине» рознь – для меня в первую очередь важно то, чтобы переводчик по возможности правильно передал соответствующую мысль автора, не извратив ее; а то, что он в ходе этого может чуть приукрасить и добавить что-то от себя либо изложить ту же мысль более понятными, другими словами, это лично для меня носит второстепенный характер. Более того, если перевод И. Гуровой и в самом деле выполнен в нейтральном стиле, в моем конкретном случае я также предпочитаю "обогащенный" перевод О. Сороки еще и потому, что уже имею возможность прочесть этот роман в оригинале, и перевод Гуровой, немного утрируя, мне не даст ничего другого, чего я не получу при прочтении на английском; а перевод Сороки в связи с его подходом к переводу читается интереснее.

Далее, например, в приведенном уважаемом Doоk отрывке додуманные переводчиком слова "согласится" и "отец" лично меня не смущают (а «упразднит» уже кажется излишним), но в то же время перевод этого отрывка мне нравится больше, чем вышло у Гуровой, и мне не кажется, что в общем мысль писателя передана неправильно.

Поэтому насчет такой «отсебятины» у меня лично нет определенного мнения, хорошо это или плохо, делает ли это перевод лучше или хуже.

Бывает также “отсебятина”, которая вроде бы и искажает немного замысел автора, но в то же время читается занимательней, чем оригинал.

Например, в романе Джозефа Хеллера “Уловка 22» есть такой отрывок:

“You’re antagonistic to the idea of being robbed, exploited, degraded, humiliated or deceived. Misery depresses you. Ignorance depresses you. Persecution depresses you. Violence depresses you. Slums depress you. Greed depresses you. Crime depresses you. Corruption depresses you. You know, it wouldn’t surprise me if you’re a manic-depressive!”

То есть Хеллер использует в пассаже одно и то же слово “depresses” (вгоняет в депрессию, угнетает и т.д.).

А. Кистяковский же перевел это по-своему:

“Вы страдаете гипертрофированным отвращением к возможности быть ограбленным, обобранным, обманутым и униженным. Нищета вас угнетает. Коррупция возмущает. Невежество ужасает. Насилие оскорбляет. Жадность отвращает. Гонения подавляют. Трущобы удручают. Преступления терзают. Словом, нормальная жизнь вызывает у вас депрессивное состояние. И я ничуть не удивлюсь, если выяснится, что вы страдаете маниакально-депрессивным психозом.”

То есть переводчик убрал намеренную «тавтологию» автора, заменив одно и то же слово другими словами и добавил лишнее предложение, которого нет в оригинале ("Словом, нормальная жизнь вызывает у вас депрессивное состояние"), которое продолжает мысль автора.

Лично мне именно этот отрывок Кистяковского читать было интереснее, чем оригинал Хеллера. Даже против такой отсебятины я, в принципе, ничего не имею (но в общем перевод романа Кистяковским оставляет желать лучшего) и не считаю такой перевод плохим, хотя, казалось бы, Кистяковский исказил если не общий посыл автора, но форму его подачи - очевидно, что у Хеллера глубочайший словарный запас и если бы он хотел написать этот отрывок так, как его перевел Кистяковский, то он бы так и сделал.

А вот обратный случай из того же романа – когда переводчик совершенно исказил мысль автора и сделал неправильный перевод.

В оригинале:

«Havermeyer was a lead bombardier who never missed. Yossarian was a lead bombardier who had been demoted because he no longer gave a damn whether he missed or not. He had decided to live forever or die in the attempt.»

Как переведено:

«Хавермейер был ведущим бомбардиром, потому что никогда не мазал. А Йоссариана убрали из ведущих бомбардиров, потому что ему с некоторых пор стало наплевать, накрыта цель или нет. Он решил выжить или по крайней мере бороться за свою жизнь до последнего вздоха».

То есть переводчик не захотел донести шутку Хеллера в последнем предложении, смысл которой примерно следующий: Йоссариан «решил, что никогда не умрет, даже если это обойдется ему ценой жизни» / «решил, что будет жить вечно, даже если ради этого ему придется умереть» ну или попытаться преподнести как-нибудь еще доходчиво. Если же переводить буквально, то вышло бы глупо, по моему мнению: «Он решил жить вечно или умереть в попытке».

К тому же, бывают ведь и ситуации, когда мысль автора понятна, но «нейтральный» или буквальный перевод звучат как-то тупо и переводчику в таком случае нужно подобрать другие слова, чем у автора.

К примеру, в романе Роберта Пенн Уоррена «Вся королевская рать» есть такой отрывок:

After a great blow, or crisis, after the first shock and then after the nerves have stopped screaming and twitching, you settle down to the new condition of things and feel that all possibility of change has been used up. You adjust yourself, and are sure that the new equilibrium is for eternity. After the death of Judge Irwin, after I got back to the city, I felt that way. I felt that a story was over, that what had been begun a long time back had been played out, that the lemon had been squeezed dry. But if anything is certain it is that no story is ever over, for the story which we think is over is only a chapter in a story which will not be over, and it isn’t the game that is over, it is just an innings, and that game has a lot more than nine innings. When the game stops it will be called on account of darkness. But it is a long day.”

Перевод В. Голышева:

«После тяжелого удара или кризиса, после первого потрясения, когда нервы перестают дергаться и гудеть, вы привыкаете к новому порядку вещей, и вам кажется, будто никаких перемен больше быть не может. Вы приспосабливаетесь и уверены, что новое равновесие установилось навечно. Так я чувствовал себя после смерти судьи Ирвина, после возвращения в столицу. Мне казалось, что история окончена, что игра, начавшаяся много лет назад, доиграна, что лимон выжат досуха. Но если в чем и можно быть уверенным, то только в том, что ни одна история не имеет конца, ибо история, которая нам кажется оконченной, – лишь глава истории, не имеющей конца. И доигрывается не игра, а только партия, партий же в игре много. Если игра остановилась – ее просто прервали из-за темноты. Но день долог.»

Последние два предложения, как мне кажется, переведены как-то топорно и машинально, а мысль автора не донесена до читателя, хотя в оригинале она понятна. Можно было бы перевести, например, с некоторой «отсебятиной», но с сохранением смысла, вот так: «Игра будет оставлена только после наступления кромешной тьмы. Но закат еще не скоро» или же попроще: «Игра остановится только после заката солнца. Но впереди еще долгий день». Кто-нибудь найдет и другое решение.

P.S.

Тем не менее, я только рад, что существует несколько переводов романа, можно будет перечитать его в будущем переводе Т. Гуровой.
 Dook в 20:14 (+01:00) / 03-01-2025, Оценка: отлично!
Отнюдь. Тот перевод просто прилизан, отсюда и куча отсебятины. Этот более точный, сравнивал с оригиналом. Сорока подыгрывает читателю, упрощает ему расшифровку, Гурова же абсолютно нейтральна.

Вот пример типичной Сорокинской отсебятины:
Folkner: "i was afraid to i was afraid she might and then it wouldnt have done any good but if i could tell you we did it would have been so and then the others wouldnt be so and then the world would roar away"
Сорока: "Нет я боялся Я боялся она согласится и тогда б оно не помогло Но если вам отцу скажу то оно совершится тем самым и упразднит все что у нее с другими было и мир прочь угрохочет"
Мой вариант: "я боялся я боялся что она может и тогда ничего бы не получилось хорошего но если бы я мог сказать тебе что мы сделали это так бы и было и тогда других не было бы и тогда мир с ревом умчался бы прочь"
Гурова: "я боялся я боялся что вдруг она и тогда от этого не было бы никакого толка но если бы я мог сказать вам мы совершили это тогда стало бы так и других уже не было бы и мир с ревом ринулся бы прочь"

Непонятно с какого потолка Сорока взял "согласится", "отец", "упразднит все что у нее с другими было"? И так у него везде.

Хотя и Гурова местами как-то странно переводит. К примеру:
F: "Found not death at the salt lick"
Г: "Смерть не найдя у лизунца"
Я бы перевёл как: "НЕ смерть найдя у солевого источника(солонце)"
Сорока здесь перевел верно.

А порой она просто не видит игры слов:
"To bring back cousins. Heads. Increasing himself head by head but not barbers. Manicure girls." - "Назад привезет родственников. Несколько голов. Обрастает головами. И не цирюльниками. Маникюршами."
Heads действительно головы, но так же и фамилия семьи Герберта.
И опять Сорока выигрывает.

Сорока пытается сделать Фолкнера понятным для даунов, пытается его упростить. У Сороки ценны лишь комментарии-сноски. Гурова нейтральна, но не идеальна, местами теряя нить.
 SavaFilin в 12:53 (+02:00) / 05-04-2024
Перевод в варианте "Шум и ярость" лучше:
http://flibusta.is/b/17024

Оценки: 6, от 5 до 4, среднее 4.8

Оглавление
Читатели, читавшие эту книгу, также читали: