Сид и император (СИ) (fb2)

- Сид и император (СИ) (Вершительница - 2) 1494K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Леонидовна Колоскова

Елена Колоскова
Сид и император

Глава 1

Город продолжали восстанавливать, сделав это в рекордные сроки. Из Хефе Примо и Энны прибыли лучшие маги-инженеры и архитекторы, и брешь в стене у Западных Ворот зарастала, как на глазах.

Кольр и Ингибьорг навестили меня. Они рассказывали, что на месте взрыва врат все еще держатся какие-то нездоровые эманации, которые с большим трудом локализовали наши маги. Кратер пришлось залить жидким камнем, установить артефакты стасиса и поставить оцепление вокруг этого гиблого места.

Всем рабочим, да и воинам, которые побывали на месте взрыва, чуть позже понадобилась помощь целителей. Повреждения были самые разные, начиная от слепоты и кончая странными ожогами и болезнями крови. Я раньше никогда не встречала упоминания о таком оружии.

— Вот как? — заинтересовалась я. — А что за яд там был? Вдруг он просочится в грунтовые воды?

Кольр вскинулся, услышав мои слова, но Ингибьорг успокоила:

— Стасис не даст яду распространиться. С другой стороны, лучше бы они ускорили это место антистасисом. Может, тогда яд быстро распадется на составляющие.

Я ненадолго задумалась, подливая чай в чашки гостей.

— Кольр, это ведь работа для некромантов? — спросила я.

— Думаю, да. Антистасис могут создавать только они, и это крайне опасно. И требует присутствия хотя бы нескольких магистров, а у нас здесь только один, — ответил он.

Молодой некромант имел в виду, что один только Септимо без посторонней помощи не справится с поставленной задачей.

— Что думаешь делать с учебой? — прямо спросила меня Ингибьорг.

А правда, что? Лишившись — на время или навсегда? — своей Силы, я стала обычным человеком. Я до сих пор не могла привыкнуть к этой мысли.

— Думаю, переведусь пока на факультет медикусов. А там поглядим, — ответила я.

— Думаешь, Сила восстановится? Ты уже что-нибудь чувствуешь? — с надеждой спросил Кольр.

— Пока нет. Но прошло слишком мало времени, чтобы судить. Я знаю случаи, когда Сила восстанавливалась спустя годы. Так что выбора у меня нет, — сказала я.

Мне нужно время, чтобы восстановиться. Я никогда не отправлюсь в путешествие, лишенная Силы. Одна только мысль, что у меня ничего нет, пугала меня. Я больше не могла исцелять… Я не видела чужие Искры, а окружающий мир стал плоским и однозначным. Как странно ощущать себя обычным человеком!

— Если будет нужна помощь, только скажи, — предложил Кольр.

Какой… милый юноша. Он правда хотел помочь, хоть и не знал, чем. По сравнению с ними я казалась сама себе много повидавшей старухой.

* * *

Я наконец-то начала приходить в себя. В зеркале я увидела, во что я превратилась. В волосах сквозили белесые нити, более жесткие, чем остальные волосы. Я поседела в одночасье, и теперь выглядела ближе к своему возрасту. И не в седине дело…

Просто у меня сильно изменился взгляд. Так смотрят много пережившие люди. Я уже видела такой взгляд, от которого хотелось занавесить все зеркала. Десять лет назад, после смерти Эйвинда.

Сначала мне хотелось убрать эти вехи времени при помощи искусства целителя, но потом я передумала. Мне нужно было такое напоминание о своих ошибках. И я не хотела доверять исцеление кому-то другому, а своей силы у меня сейчас не было.

Что за злой рок преследует меня? Я теряю близких мне мужчин. Может быть, мне не следовало связываться с сидом, чтобы он не погиб?

Мне нужно было знать, для чего я снова и снова приходила в Ламару. Может быть, как раз из-за сида? Мне надо было встретиться с Хьюго из Хефе Примо.

* * *

Моим первым порывом после битвы было сразу же все бросить и отправиться в закрытые миры, чтобы изменить события. Но потом я поняла две вещи. Во-первых, торопиться уже некуда. А, во-вторых, Тропа не проложена в закрытые миры.

Ради всеобщей безопасности Туманная Тропа пролегала в междумирье, соединяя в цепочку миры со сходным временным потоком. Остальные миры были доступны для посещения только членам Гильдии и сидам. Может быть, еще и фоморам, но я могла и ошибаться.

Чтобы осуществить свою идею, я должна была каким-то образом связаться с Хьюго или с кем-то из волшебного народа. Первый вариант был предпочтительнее, поскольку я заодно могла узнать у него о моем прошлом. Второй подразумевал сделку, цена которой неизвестна.

Вопрос о том, чтобы обратиться за помощью к матери и сестре сида, даже не рассматривался. Как они могли отнестись к той женщине, из-за которой погиб Рейвен? Они вполне могли отыграться на мне за эту потерю.

* * *

Итак, я продолжала помогать в госпитале на общественных началах и продолжила свое обучение в Академии.

Кота-зомби снова пришлось вернуть Альгислу Фьону, потому что я больше не могла подпитывать его силой.

Также я нанесла визит в Башню Гильдии и оставила сообщение для Хьюго из Хефе Примо. «Господин Хьюго, мне необходимо встретиться с вами, чтобы обсудить некоторые записи из вашего дневника. Ожидаю скорейшего ответа, ТР».

— А как мне узнать, что есть ответ? — поинтересовалась я у дежурного мага.

— Можете заходить сюда каждую седмицу и справляться об этом, — ответил он.

Когда я покидала башню, то нос к носу столкнулась с магистром Ульфром, тем самым вероятностным магом, который помог мне победить.

«Как горек вкус этой победы…»

Я поклонилась и хотела уже пройти мимо, когда он остановил меня, перехватив мою руку.

— А, так это вы! Где вы были все это время? Нам надо поговорить, — сказал он.

— В чем дело? Я тороплюсь, — вырвала я руку из его огромной пятерни.

Он был похож на илонского паладина, светловолосый, массивный и угрожающий. Когда он приходил в дом на Цветочной улице, он вел себя более сдержанно.

— Вы использовали силу из Источника. Нужно провести магическое соответствие, — объяснил он. — Если вы можете управлять реальностью, нельзя оставлять дар без развития.

— Что?

Он говорил нелепые вещи. Я никогда не замечала в себе ни крупицы дара Эйре.

«Никогда? Ты уверена, Твиг?..» Я застыла, вспомнив то самое хитанское предсказание. То, что я сделала, было ни чем иным, как манипулированием с событиями и реальностью.

По-своему истолковав мое молчание, магистр Ульфр продолжил:

— Я решил, что вы приходили сюда по этой причине. Или я ошибаюсь? — спросил он, сузив глаза.

При взгляде в эти серые ледышки мне становилось не по себе.

— Нет, я здесь по другому вопросу. Но мой дар, даже если и было что-то, сгорел во время сражения. Здесь нечего испытывать на соответствие, — сказала я. — А теперь, если вы позволите…

Я коротко поклонилась и, весьма невежливо обрывая разговор, пошла на выход.

— Мы еще не закончили разговор! — бросил мне вслед мужчина, но я уже была далеко.

* * *

В ожидании ответа из башни Гильдии проходила неделя за неделей, но ответного письма все не было. Что мне делать, если Хьюго мне не ответит?

Иногда мне казалось, что я задыхаюсь…

Я потеряла некую точку опоры, и не в силах ее вернуть. Как человек не замечает воздух до тех пор, пока не потребуется снова вдохнуть, так и я не понимала, как мне нужен Рейвен, пока не потеряла его.

Я скучала по его присутствию, его голосу и запаху. Мне до боли его не хватало. Все мое тело тянулось к нему.

Долгими бессонными ночами мои мысли ходили по кругу.

* * *

Наконец я поняла, что так больше не может продолжаться.

Надо было решить, как я буду дальше жить и что могу предпринять, чтобы претворить свои планы в жизнь. А то, что я задумала, было весьма непросто.

Я привыкла решать проблемы по мере их поступления и не действовать сгоряча. Поэтому я сочла, что мне нужно продолжить образование в Ламаре и попутно больше узнать о перемещениях между мирами в библиотеке Гильдии.

Наверное, это цинично, но… у нас ведь впереди вечность? Он так говорил… Эта мысль меня успокаивала и вселяла надежду.

Нужно было немного подождать, чтобы действовать наверняка.

* * *

Наконец пришло известие, что в город прибыли маги из столицы Империи, и что ожидается визит самого Вечного императора Джедии.

Болтливая Флори в подробностях, как будто видела все сама, рассказала, как Оракул и ее помощники из Гильдии обследовали место взрыва.

— У жрицы было видение! Клянусь, так и было, — стрекотала девушка. — Говорят, это видение было о первой битве при Ламаре, вот что странно.

— А ты откуда знаешь? — цыкнул Линдси на Флори. — Будут они тебе рассказывать о своих видениях будущего или прошлого.

— Откуда надо, — обиделась девушка. — У меня свои источники и я не собираюсь…

Силы, как болит голова! А от ее пронзительного голоса боль только усиливается. И я не могу это прекратить.

— Хватит собачиться. Нам еще работать, — оборвала я ее и обратилась к молодому некроманту. — Скажи мне лучше, если знаешь, что будет делать Септимо и другие некроманты с тем гиблым местом.

— Проведут ритуал антистасиса. А оракул, я думаю, нужен для того, чтобы рассчитать длительность и интенсивность воздействия. Только вероятностные маги могут сказать, с какой скоростью распадается этот яд, — подумав, ответил он.

— Ясно. Надеюсь, они сделают это. Город слишком близко, и не хотелось бы иметь такое место рядом.

Я поежилась, думая о последствиях. Даже те люди, которые недолго находился в месте взрыва, серьезно заболевали. На расстоянии в десять лиг от города выпал странный снег, который тоже не нес ничего хорошего… К счастью, все эти дни ветер дул не на город, а от него.

* * *

Так прошло еще три дня.

Все шло своим чередом, когда раздался настойчивый стук в дверь дома на Цветочной улице.

Мы с Дине как раз готовились ко сну и пили вечерний травяной чай. Я накинула теплый стеганый халат и, любопытничая, приоткрыла дверь в свою комнату.

— Кто там? — услышала я голос домовладельца, господина Асельфра.

— Именем Герцогини, немедленно откройте! — прокричал кто-то в ответ.

Входная дверь отворилась, и гость вошел внутрь.

— Мне нужна госпожа Твигги из Рэнса, — сказал он.

— Я здесь, — откликнулась я и вышла в коридор. — Кто вы и что вам нужно?

— Я гонец Альваро, по поручении канцелярии Герцогини. У наследницы начались роды. Вас срочно требуют доставить во Внутренний город.

Глава 2

Я подобралась, не зная, за что хвататься.

— Но как же? — удивилась я. — До родов минимум две недели, а то и три. Что-то произошло?

Я не на шутку удивилась. У наследницы, несмотря на тонкую нервную организацию, было отменное здоровье. Свою первую беременность женщина обычно «перенашивает» чуть ли не на неделю, и это нормально.

Здесь же все произошло наоборот. Может, виной тому волнение последних дней из-за войны с Тета?

— Не могу знать, госпожа. Я просто передаю сообщение. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться? — спросил гонец, нервно переступая на месте и комкая свою форменную шляпу с голубиным пером.

— Подождите здесь, господин Альваро. Это не займет много времени, — сказала я и, не откладывая, погрузилась в сборы, решив расспросить о подробностях родов во время поездки во внутренний город.

Сумка с самыми необходимыми в лечении средствами и инструментами у меня была всегда наготове, а одеться было делом пары минут.

И тут меня снова, как ножом, пронзила мысль. «Ты же больше не целитель!» Чем я могла помочь пациентке? Разве что, как медикус, и то, если роды пройдут как обычно, без осложнений. Иначе и роженицу, и меня ждут большие неприятности.

Да что это я… Думаю, у них во дворце имелся хороший придворный целитель! Я бы не отказалась помочь и присутствовать при родах, но только если настоящий маг будет принимать в этом участие.

* * *

Я спешно взобралась по ступенькам в повозку, которой правил гонец, так что поговорить толком не удалось.

Наконец, миновав все пропускные пункты и стену, спустя час мы прибыли в Зимнюю резиденцию герцогов Ламары.

У ворот мерзли и откровенно скучали гвардейцы, которые при нашем появлении даже обрадовались, что появилась хоть какая-то работа.

Пока охрана сличала документы с пропускными списками, я огляделась вокруг. В этом месте я еще не бывала… Поистине монументальное строение, которое не стали переделывать в угоду модным тенденциям, напоминало замок саксов из Ондерйодиск, откуда, собственно, и вел свой род первый Герцог Ламары.

Стены были сложены из разных по величине камней, доставленных с побережья, поскольку в голой степи вокруг Врат не было подходящего материала. Замок вздымался ввысь на три этажа, а на угловых башнях реяли флаги Ламары.

Помню, как аптекарь, у которого я раньше работала, рассказывал, что сначала был построен замок и форт с крепостными стенами, а потом город разросся до нынешнего состояния, и появилась вторая крепостная стена вокруг дворцового комплекса, а затем и третья, окружающая весь город.

Снег вокруг здания был расчищен, и растительности поблизости тоже не было, так что все хорошо просматривалось для охраны. Да… я хорошо понимаю Герцогиню и наместника, которые решили разместить здесь двор для пущей безопасности.

* * *

Нас с гонцом оформили и пропустили, и меня спешно проводили на второй этаж, где размещались апартаменты роженицы.

В этой хорошо согретой комнате, обитой золотистыми шелками с гербами Ламары, стояла большая кровать с откинутым в сторону золотистым бархатным балдахином.

В углу уютно потрескивал камин, служащий, скорее, для удобства, чем для обогрева, поскольку под потолком проходили такие же греющие ниши. Мне сразу стало так жарко, что я поспешно расстегнула плащ и размотала шарф.

Свет был приглушен, чтобы не беспокоить роженицу, а у кровати дежурил благообразный седой мужчина с короткой окладистой бородой и добрыми внимательными глазами, одетый в синюю накидку со знаками различия целителя.

В углу на пуфике подремывала скромно одетая, в ночном чепце женщина средних лет, очевидно, камеристка Амелии, которая встрепенулась при моем появлении.

— Доброй ночи, любезный господин. Я Твигги из Рэнса, прибыла по запросу канцелярии Герцогини, — представилась я, подчеркнув, что это не было приказом, чтобы мое положение не было превратно истолковано.

С тех пор, как я стала гражданкой Империи, я оценила преимущества, который давал мой статус. Я не хотела, чтобы этот человек отдавал мне приказы, как своей подчиненной. Мне нужно было действовать независимо и таким образом избежать ошибок.

Я отлично понимала, что нахожусь на «чужой территории», но это не повод пренебрегать своим долгом перед пациентом и не место для отстаивания личных и профессиональных амбиций.

— Приветствую вас. Я Шимус, придворный целитель и личный медикус наследницы Ламары, — в свою очередь представился он. — Мне уже сообщили о вашем прибытии.

При этих словах он неодобрительно поморщился, а борода и усы не скрыли, как он поджал губы.

— Надеюсь, моя помощь не потребуется. Но, раз уж я тут, можно мне осмотреть наследницу? — спросила я, не обращая внимания на его недовольство.

Я правда была рада, что здесь настоящий Целитель. С тех пор, как я утратила дар, меня терзал страх по незнанию потерять жизнь пациента.

— Конечно. Вы можете осмотреть госпожу Амелию, — ответил Шимус и отошел в сторону, чтобы пропустить меня.

Я подошла к роженице, которая лежала, прикрыв глаза, и совсем не обращала внимание на происходящее вокруг. Лицо ее было бледным, почти как простыни, на которых она лежала.

Ее тяжелый живот приподнимал покрывало, но даже так было видно, что дыхание у нее поверхностное и частое, как у некрупного животного вроде зайца или мыши. Не может быть, чтобы это была агония…

Встав на колени рядом с больной, я нащупала ее руку, выпростала из-под одеяла и стала слушать пульс. Здесь и сейчас, лишенная своего дара, я вынуждена была применять навыки медикуса.

Это был типичный «пульс беременной», но крайне слабый, и в то же время частый. Амелия никак не прореагировала на мое появление и осмотр, и я спросила целителя:

— Давно она в таком состоянии? Почему она не реагирует на окружающее?

— Уже пару дней. Но это ее первые роды, так что причин для беспокойства нет. Воды еще не отошли. Она приняла успокоительное, чтобы заснуть, и лекарство будет действовать до утра, — ответил Шимус.

Все более странно… Если все так хорошо, почему же меня вызвали в замок?

Я откинула покрывало и сквозь тонкую сорочку ощупала живот больной. Матка казалась напряженной, но что внутри, я в точности не знала. Это напоминало симптомы отслоения плаценты.

— Схватки были? Может быть, небольшие кровотечения? — продолжила я опрос.

— Были ложные схватки примерно седмицу назад, но никаких кровотечений. Странно, что вы спрашиваете. Вы ведь целитель? Или я чего-то не понимаю? — нахмурился господин Шимус и скептически посмотрел на меня.

Я заметила, что камеристка Амелии, которая тоже пристально наблюдала за осмотром, что-то хотела сказать, но осеклась.

— Госпожа, вы хотели что-то мне сказать? — спросила я ее.

— Морвен из Ламары, — коротко, но почтительно кивнула она мне. — Во время схваток, о которых говорил господин целитель, было немного темной крови.

— Ясно…

Мне действительно становилось ясно, что с Амелией. Только было неясно, почему же медлит целитель.

— Господин, а какие лекарства и эликсиры в последнее время получала наследница? Можно мне ознакомиться со списком? — попросила я его.

Мне нужно было исключить прочие причины, прежде чем поставить диагноз. Силы! Как это раздражает: не знать ничего достоверно, а только строить догадки на основе симптомов и косвенных признаков. Неужели так себя чувствуют обычные медикусы? Теперь я в полной мере ощутила это на своей шкуре.

Целитель неохотно протянул мне сшитые в тетрадь листы бумаги для заметок, где аккуратным почерком, с датами и дозировкой перечислялись лекарства, которые принимала наследница.

Я бегло просматривала, как вдруг взгляд зацепился за одно название. Я перелистала записи за последний месяц, снова и снова встречая это назначение. А в последних записях встретила еще кое-что.

— Волчеягодник? Но, Силы, зачем?! — воскликнула я в неописуемом шоке. — И солодка.

— Что вас так удивляет? Это обычное средство от отеков, — ответил Шимус. — А солодка используется от утренней тошноты.

Я просто не находила слов, которыми могла бы назвать этого коновала с дипломом Целителя.

— Вы… болван, господин Шимус, — наконец выдавила я. — Разве вы не знали, что волчеягодник постепенно накапливается, и его нельзя давать так долго и в таких количествах? А солодка только усиливает действие. А вместе они вызывают сокращение матки. В Хине куртизанки часто используют это средство, чтобы прервать нежеланную беременность, — сказала я.

Лично я бы назначила отвар можжевеловых ягод и толокнянку, и то с осторожностью.

— Что… что вы говорите? — опешил Шимус, но быстро взял себя в руки. — Не может быть! Схватки быстро прекратились, а лекарство она и дальше продолжала принимать.

— Все потому, что началось отделение последа. Вот! — я схватила руку целителя и приложила к животу больной. — Разве вы не чувствуете напряжение? Там собралась кровь, матка напряглась и перестала сокращаться. Схваток не будет. Если не принять меры, то и госпожа, и ребенок умрут. А что делаете вы?

— Но позвольте! Я осуществляю энергетическую подпитку и даю лекарства, пока она сама не родит. Госпожа молода, здорова и способна сама справиться с этим. Женщины рожают детей испокон веков.

— Ну же! Проведите подробную диагностику! — требовала я.

Взгляд целителя стал отстраненным, когда он прислушивался к тому, что происходит в глубине тела пациентки. Наконец, он поднял глаза на меня, и выглядел он по-настоящему потрясенным.

— Вы были правы. И что теперь? — растерянно спросил он.

— Вы меня спрашиваете?

«Силы! За что мне все это?» Вот к чему приводит однобокая позиция Целителя. Об этом уже предупреждал Септимо, когда призывал студентов учиться искусству медикуса.

Если полностью полагаться на силы исцеления, в таких ситуациях становишься слепым и беспомощным. К тому же, с беременными пациентками Силу нужно применять крайне осторожно, и, очевидно, целитель это понимал.

— Господин целитель, я сейчас поставлю иглы, чтобы замедлить больной сердцебиение и облегчить дыхание. Тогда и ребенку тоже станет легче, — сказала я. — Завтра, когда окончится действие успокоительного, можно попробовать ускорить роды. Во время родов откроется сильное кровотечение, но, надеюсь, мы его без труда остановим.

Я попросила камеристку принести воды, вымыла руки и достала тонкие, не толще волоса, иглы, аккуратно пришпиленные к чистому куску ткани.

«Как хорошо, что она спит». Обычно пациенты из Империи, незнакомые с этим видом лечения, нервничают или отказываются от помощи. Выбрав точки, я поставила иглы, время от времени их подкручивая.

Чуть позже я проверила пульс у Амелии, убедилась, что ее состояние улучшается, извлекла иглы и попросила камеристку присмотреть за ее госпожой.

Шимус, который в начале воспринимал меня скептически, теперь явно стал мне больше доверять. Думаю, я спасла не только его карьеру, но и жизнь. Вернее, скоро спасу, как и две жизни. Я очень надеялась на это.

Что ж… надо было дожить до утра.

* * *

Как интересно складывается жизнь! Я довольно часто применяла иглы в своей практике, особенно в Рэнсе. Тот самый первый встреченный мною сид, которого я вылечила, тоже был исцелен не только благодаря моей Силе, но и иглами.

Если бы не господин Ли и его обучение… Надо было устроить ему ритуал поминовения, но я не знала, где здесь можно купить хинских бумажных денег для поминального возжигания. В Ламаре было не так уж много выходцев из мира Хины.

И… кое-кто еще нуждался в том же самом. Но я не хотела провожать его, как мертвеца. Я только хотела, чтобы он жил. Жил, несмотря ни на что.

Все варианты, которые я обдумывала… Даже если он никогда не встретит меня, даже если эта реальность перестанет существовать и Ламара падет. Я хотела, чтобы он был жив.

* * *

Мне выделили небольшую комнатушку рядом с покоями наследницы. Подозреваю, что это была комната прислуги или той самой камеристки.

Я не замедлила воспользоваться представившейся возможностью и, не раздеваясь, а только сбросив туфли, прилегла на кровать и забылась тревожным сном до утра.

Мне снилось, что я на вершине мира, там, где небо встречается с землей. Облака стелились так низко, что почти касались травы.

Я сидела, прислонившись спиной к корням гигантского дерева. Сверху упала тяжелая капля, и я подняла лицо наверх. Гигантский ствол, покрытый корявой и потрескавшейся корой и поросший множеством лиан и вьющихся растений, вздымался к небесам, а крона скрывалась где-то в облаках. Сверху свешивалась пара ветвей, усеянных красными плодами.

Рот мой вдруг наполнился слюной, и я, как ребенок, протянула руку наверх, хотя знала, что не дотянусь. Но дерево, как живое, в ответ на мою безмолвную просьбу опустило вниз ветви, усыпанные спелыми яблоками.

Я сорвала один из плодов и впилась в сладкую мякоть. Кожица треснула, и сладкий сок побежал у меня по подбородку. Никогда и нигде я не ела ничего более вкусного.

— Спасибо, — поблагодарила я дерево, которое было так любезно, что уронило на землю у моих ног еще одно яблоко. Я подняла его и вытерла от грязи о подол платья.

Что это? Где я? Я встала и огляделась вокруг. Вдруг я услышала топот копыт и звук охотничьего рога.

Из тумана, пронизанного золотыми лучами солнца, прямо передо мной выскочил огромный кабан. Его налитые кровью глазки смотрели угрожающе, влажный пятачок подергивался, а густая черная щетина лесного жителя топорщилась во все стороны.

Животное было настолько крупным, что его морда находилась на уровне моего лица. Торчащие вперед клыки секача были угрожающе направлены в мою сторону… Даже на расстоянии в несколько футов я чувствовала исходящий от зверя запах. Я испуганно выдохнула.

Неожиданно в воздухе просвистела стрела и воткнулась прямо под холку кабана. Зверь сделал еще пару шагов и, обдав меня тяжелым дыханием, упал к моим ногам, испуская дух. Его тяжелая голова лежала около у моих ступней.

Из тумана показался мужчина в сопровождении двух крупных охотничьих собак, похожих на волкодавов, которых выращивают овцеводы.

— Я вовремя. Этот вепрь любит человечину, — рассмеялся охотник, просовывая руку под тетиву и закидывая лук на плечо.

Я разглядывала мужчину, и он казался мне смутно знакомым. Быть может, в его внешности мне почудился некий собирательный образ перворожденного? Признаки высоких рас налицо.

Высокий, статный, с длинными светлыми волосами, заплетенными для удобства в косу, и одетый в серо-зеленый костюм следопыта, он был похож одновременно на ильва, и на сида. Уши его, впрочем, были обычной формы, а кожа не сияла.

Казалось, у него не одно, а множество лиц. Почему-то я никак не могла запомнить черты его лица: как только я отводила взгляд, они тут же стирались из памяти.

— Приветствую вас. Кто вы, господин? — спросила я и на всякий случай поклонилась.

Представляться я не стала, а он не спрашивал. Кто знает, что это за человек. Да и человек ли? В этом странном месте, как подсказывал мне внутренний голос, не было места для простых смертных. В таком случае, что здесь делаю я?

— Ты знаешь, кто я, — ответил он и снова улыбнулся, как старой знакомой. — Угостишь меня?

У меня ничего не было, кроме еще одного яблока, и я молча протянула его охотнику. Он забрал спелый плод, не коснувшись моей руки. Крепкие зубы со слегка заостренными, как у хищника, клыками с хрустом вгрызались в сладкую мякоть. Закончив, мужчина бросил огрызок, который тут же пустил зеленые ростки на земле, покрытой прелыми листьями. Молодое деревце стремительно росло, покрываясь почками, распускающимися липкими листочками и новыми побегами. Я коснулась одного из них и вопросительно взглянула на мужчину.

— Конец — и вновь начало, — ответил он на мой невысказанный вопрос.

Потом охотник наклонился над тушей мертвого животного и начал умело разделывать ее, почти не пачкаясь в крови. Над еще теплыми внутренностями вепря валил пар. Охотник вырезал сердце кабана и повернулся ко мне с добычей.

— Ешь!

Он протягивал сочащееся кровью сердце прямо к моему лицу. Я в нерешительности медлила, не касаясь этого странного трофея.

— Ешь, иначе он больше не возродится, — уже более жестко приказал охотник.

Я его послушалась. Осторожно, с опаской коснулась губами еще теплой кровавой плоти, сглотнула, ощутив медный солоноватый привкус, и проснулась.

* * *

Пробуждение оставило металлический привкус во рту, бурые капли на одежде, а также мусор и веточки в постели. Очевидно, я путешествовала во сне и принесла часть этого сна с собой в реальный мир.

Я благоговейно смотрела на все еще зажатый в руке огрызок от первого яблока, в котором осталась пара зернышек. С тем деревом, что я видела, не мог сравниться ни один ильвийский мэллорн. Может быть, это было то самое, легендарное первое Древо, которое незримо пронизывало все существующие миры Тропы?

В любом случае, эти семена следовало сохранить на будущее, не зря же я принесла их с собой. Вокруг семечек я отчетливо видела сияние Силы.

«Что?!!»

Неужели… Я не верила своим глазам. Похоже, я снова обрела магическое зрение и вернула утраченную Силу.

Глава 3

Такое же свечение я видела вокруг собственной руки. И — еще более невероятная картина! — браслет Рейвена, который я носила, не снимая. Если до этого я просто подспудно ощущала его силу, то теперь убедилась, что это не просто старинная поделка, а мощный артефакт.

Когда я перешла на внутреннее зрение, то увидела сияющий ареол вокруг браслета и множество незримых нитей, которые тянулись к нему словно из пустоты… или из междумирья? Я на пробу коснулась одной из нитей, и почувствовала ответ, который мои уши интерпретировали как звон струны. Как и в случае с «бездонной» сумкой, мои органы чувств сами выбрали, как именно воспринимать этот объект Силы.

Коснувшись сразу нескольких «струн» перебором, я извлекла довольно приятный для моего магического «слуха» аккорд. Может быть, именно это ученые древности называли музыкой сфер? Был ли в этом какой-либо смысл, не знаю.

«Ну и ну!»

Я решила, что позже обязательно ознакомлюсь с тем, что может эта вещица. А теперь… Теперь мне следовало спасти две жизни.

Чтобы собраться с мыслями, я немного постояла у крохотного оконца, больше напоминающего не источник света и свежего воздуха, а бойницу. Фонари, щедро расставленные во дворе и освещающие территорию, прилегающую ко дворцу, границей света отгораживали его от окружающей ночи.

Через стекла в свинцовой оправе я наблюдала, как на землю и темного провала с неба падает ледяная крупа. Ну что за место! Казалось, наступила весна, и все растаяло, и зима отступила окончательно, но она не спешила сдавать свои позиции… Я поежилась и посильнее укуталась в свою шерстяную шаль, уткнувшись в нее подбородком и вдыхая успокаивающий запах дома.

Перед уходом я поправила фитиль в масляной лампе. К счастью, мне достало ума взглянуть в настенное зеркало, и я поспешно оттерла платком засохшую на подбородке кровь того вепря.

«Бедный охранник. Интересно, что бы он подумал, явись я в таком виде к наследнице?» По меньшей мере, это напоминало страшилки о повивальных бабках, пожирающих младенцев.

У охранника я поинтересовалась, сколько прошло времени. Оказывается, я спала совсем недолго, и до утренней стражи еще далеко. Солнце еще не встало.

По каменным коридорам, увешанным гобеленами, я тихонько прошла в покои наследницы и поглядела на спящую Амелию и бодрствующую у ее постели служанку. Сквозь одеяло я видела, как мягко светятся Искры матери и ребенка, и ощущала, как работают их сердца. Неужели моя Сила вернулась ко мне?

«Спасибо! О, спасибо!»

Кто бы ни помог мне в этом — спасибо вам! В ответ на мою безмолвную благодарность я ощутила почти незаметный ответ мироздания… Волна тихо плеснула, коснувшись меня своей кромкой, и вернулась обратно.

* * *

А все-таки: кто вызвал меня из канцелярии герцогини? На ум приходил только господин Леальтад, который мог распорядиться из-за затяжных родов. Он был свидетелем моего обещания наместнику.

Я попросила камеристку распорядиться:

— Госпожа Морвен? Нужно много кипяченой воды, холодной и горячей, а также два серебряных или медных таза, большой поднос, чистые простыни и пара дюжин кипяченых полотенец. И разбудите, наконец, господина Шимуса. Передайте, что я жду его в комнате наследницы. И еще, — подумав, добавила я. — Пошлите посыльного к господину Леальтаду. Передайте, что сегодня мы с господином Шимусом наконец принимаем роды.

Начальник канцелярии известит герцогиню и наместника. Думаю, они уже будут здесь к тому моменту, как ребенок появится на свет, или даже раньше.

— Да, госпожа, — почтительно ответила Морвен и развила бурную деятельность.

Служанки сновали туда-сюда, выполняя распоряжения камеристки, а я мысленно перебирала все, что было у меня в дорожной сумке с инструментами. Обычно такие мысли меня успокаивали.

Я старалась мыслить оптимистично, несмотря на все возможные риски. Начиная приготовления, как если бы это были обычные, рядовые роды, я размышляла, какие осложнения грозят роженице и ребенку. Если выбирать, я бы сначала помогла появиться на свет младенцу, а потом, по тяжести состояния наследницы, я бы спасла ее.

Может быть, проще провести операцию, разделить мать и младенца, и тогда господин Шимус сможет провести Великое исцеление. Ребенок в теле матери уже не будет мешать ритуалу.

Пока они вместе, нельзя применять Силу Жизни в чистом виде. Ребенок — наполовину плоть и кровь отца. Я знала случаи, когда мать спасали, но ее тело отторгало и уничтожало ребенка, как чужеродный элемент, и в результате ребенок погибал. По-отдельности все было проще.

— Госпожа Твигги! Мы уже начинаем? — услышала я позади себя бодрый голос придворного целителя и обернулась.

— Пока нет. Лекарство еще действует, но я уже распорядилась о приготовлениях, чтобы все было наготове, — ответила я.

Мы переглянулись. Нельзя было применять анестезию, пока еще действовало ее лекарство, и мы оба отлично понимали.

— Я сейчас принесу необходимые инструменты и средства, — сказал целитель.

«Бардак! Он даже не взял ничего с собой», — подумала я, с трудом удержавшись от язвительного замечания. В таких ситуациях все должно быть под рукой на случай непредвиденных осложнений. В любом случае, я приготовилась к любым неожиданностям, собирая инструменты, лекарства и артефакты.

Я вымыла руки, переоделась в чистую отглаженную накидку с нарукавниками и снова поставила наследнице иглы, пытаясь привести ее в сознание. Спустя какое-то время она открыла глаза. Взгляд был мутный и не сфокусированный. Осторожно приподняв ее веки, я проверила зрачки.

Кажется, Амелия попыталась что-то прошептать.

— Что? Госпожа Амелия, вы можете говорить? — спросила я.

Она покачала головой. Очевидно, из-за лекарств губы ее не слушались.

— Нет? Тогда слушайте. Сейчас я и господин Шимус примут у вас роды. Придется сделать операцию, чтобы ваш сын появился на свет. Потом мы исцелим вас, — сказала я.

Увидев, что у нее в панике расширились глаза, я успокоила ее:

— С ребенком все в порядке, не переживайте. Сейчас заканчивается действие успокоительного, и вам может стать хуже. Нет-нет! Не шевелитесь. Я поставила вам лечебные иглы, они могут сдвинуться.

Амелия, очевидно, полностью мне доверяя, расслабилась и снова прикрыла глаза.

— Я уже послала за вашим мужем и матерью. Не переживайте, все будет хорошо.

* * *

Шимус, проявив виртуозное владение инструментом, осторожно вскрыл плодный пузырь, чтобы отошли воды. Камеристка и еще одна служанка поспешно подкладывали чистые отглаженные простыни под роженицу. Все, теперь пути назад не было. Роды должны были состояться, так или иначе.

Родовой деятельности не было, схватки были редкие и какие-то вялые. Скорее, даже не схватки, а реакция Амелии на движения ребенка. Я проверила его состояние и сочла, что с ним все в порядке. По крайней мере, мозг не будет поврежден. А теперь настал черед для его извлечения на свет.

Перед операцией, когда закончилось действие успокоительного, я помогла Амелии оправиться. Очевидно, она стеснялась господина Шимуса.

Мы дали роженице подышать дымом над курильницей с обезболивающей смесью из конопляной вытяжки из халифата и хинской камфоры. Сейчас Амелия ничего не чувствовала, и, надеюсь, ничего не почувствует и не очнется, пока мы не закончим.

Думаю, здесь лучше подошли бы средства обезболивания с Тета, но они могли повредить ребенку. Искусственные средства, на мой взгляд, были сильнее, но последствия могли оказаться совершенно непредсказуемыми. Я доверяла медицинским справочникам с Тета, но не доверяла их чуждым самой природе лекарствам.

— Осторожно! Зажим, — сказал Шимус.

Живот пациентки виднелся через разрез в чистой простыне. Целитель в нужных местах аккуратно рассек живот около подвздошных костей, ближе к лону, слой за слоем: кожа, жировая клетчатка, мышцы и сама матка. Он умело останавливал кровотечение из мелких сосудов и избегал касаться крупных. Работал он качественно, хотя и достаточно медленно.

Я просто засмотрелась. Однажды я уже делала подобную операцию лошади, но женщине — ни разу.

И вот, наконец, целитель держит ребенка на руках! Мальчик. Наследник этого мира и средоточие всех надежд правящей династии. Красно-синий, пятнистый от крови и совсем не помятый, как обычные младенцы, он неловко размахивал ручками и ножками, выгибаясь в руках у мужчины.

Тот прочистил носик и рот ребенка и шлепнул его. Наконец, младенец тихонько захныкал и господин Шимус передал его мне для диагностики, а сам занялся матерью, заканчивая операцию.

Я как завороженная смотрела на ребенка. Я уже видела этот светлый вихор на макушке, этот выпуклый лобик… Малыш открыл неопределенного цвета, как у всех новорожденных, глаза. Как вспышка, у меня перед глазами промелькнуло видение из давнего сна, в котором я и воин Янтрэ, в котором я узнала Мариуса, увозили младенца из захваченного врагом города. Это был он.

Картина несостоявшегося будущего на мгновение сложилась в моем сознании. В том варианте событий город пал, а я спасала наследника. Что стало тогда с его родными?

Я передала ребенка камеристке, стоящей наготове с чистыми пеленками:

— Ребенок здоров. Искупайте в теплой воде и перепеленайте, — велела я. — Надеюсь, вы уже нашли кормилицу?

— Да, все готово. Госпожа Твигги, прибыла герцогиня, — сказала Морвен, принимая ребенка. — Наместник Энны тоже скоро будет здесь. Извольте выйти и доложить.

— Хорошо.

Я уже повернулась, но тут произошло непредвиденное. Шимус чертыхнулся, поминая всех илонских и ромских обитателей нижнего мира. Случилось то, чего я опасалась — у больной открылось кровотечение. Очевидно, очищая матку от свернувшейся крови в том месте, где плацента отслоилась, Шимус задел какой-то сосуд. А, может, один из зажимов соскочил в месте разреза.

Я разглядела струйку крови, которая начала стекать, пропитывая простыни.

— Господин Шимус! Великое исцеление, срочно!

— А?! Что же делать? Что делать? — запаниковал целитель.

— Начинайте ритуал!

— Но я… как же? Я никогда не делал и не знаю… Только в теории. Может быть, лучше вы? — с надеждой уставился на меня Шимус, смаргивая пот, который стекал со лба в глаза.

Мысли лихорадочно заметались в поисках выхода.

Она истечет кровью, пока мы тут препираемся. Надо остановить кровотечение, пока не поздно. У меня был с собой комплект для переливания, а за дверью находилась герцогиня, но я не была уверена, что ее кровь годится для Амелии. На проверку совместимости тоже уйдет время.

Прямо сейчас я не могла провести ритуал. Моя сила вернулась, но резерв был практически пуст, и не одну неделю будет наполняться естественным путем.

Больше не раздумывая, я запустила руку в свою сумку, нащупала артефакт стасиса и со всей дури шарахнула им об пол рядом с пациенткой и целителей, после чего отскочила подальше.

От артефакта начали распространятся эманации, видимые как обычным, так и магическим взором. Это было похоже на призрачный туман междумирья, который обволакивал и удерживал в своих цепких объятиях все, что окажется поблизости.

Господин Шимус, как марионетка, застыл в той же позе, в которой его застало заклинание. Капли крови, стекающие с простыней, остановились, так и не достигнув густого ковра на полу. Само время застыло в томительном ожидании.

Я с облегчением выдохнула. У меня было в запасе около двух часов, прежде чем Сила, заключенная в артефакте, иссякнет и время возобновит свой ход.

— Госпожа Твигги! — окликнула меня камеристка. — Вы выйдете с докладом? Я не знаю, что говорить в данной ситуации.

«Вот это выдержка!» Она оставалась спокойна во время операции, тогда как позеленевшая от тошноты служанка давно выбежала под надуманным предлогом. Впрочем, иных людей среди приближенных не стоило ожидать. Только тому, как она сглотнула, стало понятно, насколько женщина взволнована, хотя ни голосом, ни выражением лица она этого не выдала. Конечно же, она не хотела играть роль гонца с дурными вестями.

— Да-да. Идемте, госпожа Морвен. Не стоит заставлять герцогиню ждать, — сказала я ей, поспешно скидывая испачканную накидку и нарукавники.

* * *

На выходе я пропустила камеристку перед собой, и к ней тут же подошла герцогиня. Казалось, для нее сейчас существовал только внук.

Я в очередной раз поразилась, насколько Бригит Бла хороша собой. В фиолетовом полутрауре, не знаю уж по кому — мужу или настоящему советнику, — она поражала своим величием и красотой.

На голове — еще один плат из лилового шелка, скрывающий прическу. Ко времени года — золотое ожерелье со звеньями в форме крокусов, с аметистовыми и изумрудными вставками. Умело подобранный наряд и украшения оттеняли, а не затмевали точеную фигуру и тонкие черты лица. На ее фоне прочие придворные дамы из свиты просто терялись.

Она склонилась над внуком, внимательно его рассматривая.

— Ах… он настоящий воин, — улыбнулась она, когда малыш закряхтел, требовательно зачмокал и потянулся за пальцем, а потом завопил во всю силу своих легких, требуя молока. — Наша кровь. Морвен, отнесите его к кормилице, пока его крик не перебудил всех во дворце.

Про себя я подумала, что герцогиня имела в виду кровь настоящего отца Амелии, а не старого герцога. Наверное, ей удобнее было так думать. Настоящей симпатии между нею и Сиграном я никогда не замечала. Я видела их недолго, и только в официальной обстановке, но кое-какие выводы сделала.

Отослав камеристку вместе с ребенком, герцогиня обратила свое внимание на меня. Я повторно присела в поклоне, ожидая, когда мне разрешат подняться.

— Когда я смогу увидеть наследницу? С ней все в порядке? — спросила она, кивком разрешив мне подняться.

«Высокородные!» Сколько условностей. Она не называла Амелию дочерью. Прежде всего та была наследницей герцогства Ламара, а уж потом всем остальным. И так будет до тех пор, пока ребенка официально не объявят новым наследником, не раньше, чем через год.

— Наследница перенесла сложную операцию. Ею сейчас занимается господин Шимус, — нейтрально высказалась я. — Но во время операции возникли некоторые сложности…

— Какие? — напряглась герцогиня.

Как подобрать слова и объяснить матери, что жизнь дочери висит на волоске? В запале она не пощадит никого. Тот выход, который я хотела предложить, вряд ли ей понравится.

— Сначала я хочу спросить вас, что вы цените больше: свои конюшни или оранжерею?

Глава 4

Кажется, это на мне использовали артефакт стасиса. Для меня эти мгновения растянулись, а мысли спрессовались, обгоняя одна другую. Что же решит герцогиня? Наверное, я задала слишком странный вопрос.

— Какое отношение это имеет к моей дочери? И что с ней?! — наконец спросила герцогиня.

— Чтобы спасти ребенка, мы провели операцию. После этого у наследницы открылось кровотечение. Наследница жива, сейчас она в стасисе. У нас в запасе около двух часов. Чтобы ее спасти, мне надо пополнить резерв Силы Жизни, — как можно короче объяснила я, чего хочу.

— Но при сем здесь конюшни? И оранжерея…

— Сила Жизни не берется из ниоткуда, — ответила я. — Мой резерв сейчас пуст. До источника в Храме Двуликой слишком далеко, и времени не хватит. Другой целитель тоже не успеет доехать, возможны всякие задержки. Я не хочу так рисковать. Думаю, можно взять… э… живое существо и использовать его жизненную силу.

Я все-таки сказала это. Судя по тому, как приоткрылся рот у придворных дам из свиты и расширились глаза у герцогини, они подумали то же самое.

Запрещенная магия! То, что использовал художник-убийца господин Ойн, когда крал жизнь у своих моделей. Да, я решила сделать это, но с одним отличием. Я собиралась выпить жизнь животного или растения, быть может, даже не одного, чтобы пополнить пустой магический резерв, а потом провести Великое Исцеление.

Отдать пару лет жизни в ритуале или беречь себя, как Шимус? Следовать правилам или нарушить закон? Похоже, я сделала свой выбор, хотя ради Амелии мне придется пойти на преступление. Мне нужно пополнить резерв незаконным методом, чтобы спасти пациентку.

— Вы соображаете, что сейчас предложили? — возмутилась герцогиня.

«Ну все. Она сама напросилась».

— Я объяснила, какой выход вижу. Только от вас зависит, что вы предпочтете, — сказала я и опустила глаза, не в силах выносить ярость этой женщины. Привычка повелевать дорого обходится окружающим.

— Если я соглашусь, то нарушу уложение императора, — задумчиво протянула герцогиня. — А если не дам согласия, погибнет моя дочь.

«Дочь!» И все-таки, я надеялась, что сердце матери перевесит. Отвечать за содеянное в любом случае придется мне. Если Амелия умрет — меня и Шимуса казнят. А если я использую запретную магию, то виновны будем мы с герцогиней.

В конечном итоге, думаю, все свалят на меня, а там как получится. Надеюсь, статус вдовы посланника сидов меня защитит. Что со мной сделают? В худшем случае на время запечатают Силу. Печально. Я только-только снова ее обрела… Но риск вполне оправдан. Когда все выяснится, меня оправдают. Наверняка. Ведь мои действия продиктованы заботой о жизни пациента.

— И что вы решили, ваша светлость? — поторопила я герцогиню с принятием решения.

Герцогиня обернулась к своим дамам:

— Вы все будете молчать. Принесете клятву на крови, — жестко приказала она. И уже обернувшись ко мне, — Я тоже ничего не слышала. Этого разговора не было. Вас пропустят в любой уголок замка и окажут содействие во всем, чего бы вы ни попросили. Я сейчас же распоряжусь. Делайте все, чтобы спасти мою дочь!

Круто развернувшись, в шлейфе взметнувшихся юбок и накидки, с гордой осанкой истинной высокородной, герцогиня в сопровождении свиты вышла прочь. Я машинально согнулась в поклоне, глядя ей вслед.

* * *

И все-таки, она мне не сказала, что предпочитает.

С одной стороны, одна лошадь даст больше жизненной силы, чем пара-тройка деревьев. Живая кровь и плоть во все времена считалась символом Жизни. И примитивные народы, и аристократы из Хефе Примо до сих пор приносят в жертву ягнят и кур на походных жертвенниках…

С другой стороны, мне было жаль губить лошадей. В Рэнсе, пока я не получила лицензию медикуса, я лечила много этих животных. Выйдя замуж, на ферме у Эйвинда Северного я узнала практически все об этих прекрасных созданиях.

В некоторых отношениях они были намного умнее и сообразительнее собак и даже отдельных людей. Я знала, насколько сложно разводить лошадей, закрепляя определенные признаки породы и линии. А вырастить и натренировать жеребенка было не легче, чем человеческого ребенка.

Нет! Решительное нет — убийству лошадей. Тогда остаются только растения.

Конечно, можно было бы воспользоваться обычными растениями неподалеку от дворца, но весенние движение соков еще не началось, и они были почти бесполезны. Так что мой путь лежал в оранжерею. Восполнить редкие виды растений всегда было можно, выписав их из колоний или столицы Империи.

На выходе я столкнулась с посыльным от господина Леальтада. Он передал мне документ, заверенный подписью и печалью герцогини, который давал мне право беспрепятственно следовать по замку и требовать любую помощь.

Фактически, я получила «руку власти». Подобные документы были только у Советника, начальников Тайной службы, Гвардии и городской Стражи. Единственное отличие состояло лишь в сроке действия, ограниченном одним днем. В сопроводительной записке я была обязана сдать документ страже по возвращении в покои наследницы. Герцогиня планировала замести все следы.

Добравшись до крытой оранжереи, занимавшей половину внутреннего двора возле центральной башни, я вошла внутрь и осмотрелась. Смотритель, невысокий лысоватый толстячок, исполненный гордости за вверенные ему угодья, с достоинством демонстрировал мне богатейшую коллекцию растений.

Воздух был влажный и теплый, и на коже сразу выступила испарина… В нос ударила смесь из запахов цветов, прелой листвы и влажной рыхлой земли. Бывая с таких местах, максимально близких к природе, я всегда испытывала небывалое умиротворение. Но не сейчас.

— А вот здесь у нас настоящие ильвийские каштаны из Великого Леса, — показал рукой придворный садовник. — А там, если пройти чуть дальше, кофейные деревца с Южного Архипелага. Им требуются несколько иные условия произрастания, и я никак не могу добиться появления ягод, — посетовал он. — А там… Там вот это… А этот редкое растение — наша гордость… Вот это… А это называется…

И то… и это… и еще вот это… В глазах рябило от обилия зелени и пестроты распустившихся не по сезону цветов. Наконец я попросила садовника прогуляться по саду в одиночестве. Он с неохотой подчинился только благодаря тому, что у меня было разрешение из канцелярии.

Я задумалась. Что нельзя трогать ни в коем случае? Ильвийские растения будет очень сложно раздобыть. Лесной народ весьма неохотно делится семенами и саженцами. Как правило, это была случайная добыча жителей приграничных фортов или подарки от дипломатических делегаций. Многие из этих растений давали ценные ингредиенты для лекарств и эликсиров.

Призовые розы можно будет выписать из столицы. То же самое касается и плодовых деревьев. Вот с них и начнем. И кофейные деревья тоже нам пригодятся, раз уж ягод они не дают. Я улыбнулась, несмотря на всю серьезность ситуации.

А потом исполнила задуманное.

* * *

Это было совсем не то же самое, что уничтожение при помощи некромантии. И не похищение Искры, как думают некоторые. Я просто высасывала жизненную силу, наполняя резерв, и растения от этого тут же погибали.

Обычно при медитации я втягивала Силу Жизни, усиливала во внутреннем источнике и возвращала обратно. А теперь я только жадно брала и ничего не давала взамен.

Вокруг меня увядала трава и цветы, желтели побеги, сморщивались и облетали наземь, как осенью, листья. Круг смерти увеличивался по мере того, как наполнялся магический резерв. Я шла, оставляя за собой дорожку из мертвых растений. Когда я касалась того или иного дерева, оно засыхало, тихонько поскрипывая, как от обиды за безвременную кончину. По крайней мере, их конец был быстрым…

Наконец я поняла, что Силы достаточно, и решила заканчивать свое «пиршество».

Как странно складывается жизнь! Обычному магу даже в голову не пришло бы такое нетривиальное решение проблемы. Но я с самого начала была недоучкой, вылавливая информацию отовсюду понемногу.

Все эти обрывочные знания о Великом Исцелении и резерве… Я не была знакома с трудами Мазиу до поступления в академию, поэтому тренировалась не на людях, как настаивал маститый ученый, а на крысах, кошках и собаках. А потом и на лошадях. Это не требовало больших затрат энергии.

Так я научилась дозировать Силу, а не лить ее без меры, лишь бы заполнить прорехи. Я считала, что для Двуликой любое живое создание — ее ребенок, которого она не отвергнет и поможет исцелить.

В обмен я, разумеется, отдавала свои силы, но не замечала, чтобы мое здоровье как-то ухудшалось. Обычно Целитель, совершив ритуал над человеком, расплачивался парой-тройкой лет своей жизни или надолго подрывал здоровье. Люди забирали много сил, и за всю жизнь немногие из Целителей решались хотя бы пару раз провести ритуал. Что уж говорить о тренировках!

Если не знаешь, что это невозможно — просто делаешь. А потом удивляешься самому себе и удивляешь других. Если бы я училась классической магии Исцеления, то и всей оранжереи не хватило бы для спасения наследницы.

На выходе я посмотрела на клепсидры в маленьком рукотворном пруду с ручейком. Осталось около часа на все. Надо поспешить.

* * *

Они застыли, как букашки в янтаре. Я присела на пуфик в комнате наследницы, ожидая, когда закончится действие стасиса. Госпожа Морвен, сложив руки на коленях, терпеливо ожидала вместе со мной.

— Как только ритуал закончится, вы с господином Шимусом должны позаботиться о наследнице, — сказала я.

— А вы?..

— Мне будет не до этого. Главное, что бы ни случилось, никого не пускать до конца ритуала. Заприте дверь на ключ, — попросила я.

Глава 5

Проверив в очередной раз при помощи внутреннего зрения, я обратила внимание, что «туман» вокруг целителя и роженицы стал прозрачнее. Сила быстро иссякала, и наконец они вернулись в общий поток времени.

Господин Шимус, наверное, даже не понял, что произошло. Он паниковал, кровь текла, а наследница умирала.

— Ритуал, господин Шимус. Отойдите и не вмешивайтесь.

У него хватило ума послушаться. Когда счет идет на мгновения, это бесценно.

* * *

Ощутить присутствие и голод Той, что ждала за чертой, и снова вступить с ней в сделку, чтобы она сменила гнев на милость.

Вокруг кровати с балдахином — круг посолонь, вливая в него Силу Жизни и, наконец, замыкая его. Мой танец прекрасен, как никогда, или мне это только снится?

Краем уха я слышу, как снаружи барабанят в дверь, но мне не до этого.

Я присаживаюсь на постель и наблюдаю, как божественное вмешательство исцеляет наследницу. Кровь у Амелии уже перестала течь. Я вижу, как рана закрывается, практически в обратном порядке, как будто кто-то аккуратно заканчивает операцию, сращивая все повреждения изнутри.

Мне даже не надо проводить диагностику. Я и так чувствую, что Амелия здорова, как будто родила естественным путем как минимум сутки назад. Ее белоснежная кожа, запятнанная кровью, сияет здоровьем, а нежный рот уже не искажен страданием. Чеканный профиль, как у герцогини. Она лежит, повернувшись вполоборота ко мне, и как будто дремлет. Грудь, полная молока, набрякла и ждет, чтобы к ней приложили младенца.

В голове мелькает мысль, что она сможет без проблем родить еще не одного ребенка. Тут Амелия открывает глаза, словно очнувшись от долгого сна, и резко присаживается на постели, в смущении прикрывая свою наготу простыней.

— Ребенок!

— С ним все в порядке. Здоровый крепкий малыш. Покормите его или сцедите молоко, — машинально даю я совет.

Потом — провести рукой, разрушая круг, который высасывает мою Силу, и упасть лицом на постель, уплывая в небытие. Я слышу, как в помещение врываются стражники. Один из них, не церемонясь, отбрасывает меня от наследницы. Только резкий окрик начальника удерживает подчиненного от дальнейшей расправы.

Но мне уже все равно.

* * *

Этот сон немного отличается от предыдущего.

Древо миров, или как там его называть, высится вдалеке на взгорье, утопая кроной в затянутом облаками небе.

Я лежу на склоне холма, прямо на жестком ковре из растений, в которых я с удивлением узнала вереск и камнеломку. Сухие зеленые веточки, усыпанные мелкими лиловыми цветочками, щекотали мне лицо. Среди растительности там и сям торчали большие каменные глыбы, что некогда перетащил сюда ледник. По крайней мере, Эйвинд рассказывал об этом…

Потом меня облюбовали какие-то кровососущие твари, которых сложно было даже назвать комарами. Я подскочила и начала отмахиваться от них. Пару раз хлопнув себя по лицу и рукам, я наконец сообразила, что надо использовать магию, раз отпугивающих мазей у меня с собой не было.

Немного некромантии — и жизнь снова прекрасна! Ни один комар больше не рискует пересечь защитный барьер у самой кожи.

Итак, куда же мне идти? Снова к дереву, которое ориентиром высилось вдали? А вдруг я снова наткнусь на кабана, или кабан на меня, а того охотника не окажется поблизости? С другой стороны, где еще он мог охотиться? Можно с ним поговорить и спросить, что это за место.

Кажется, мой путь никогда не закончится. Расстояние на поверку оказалось весьма обманчивым. Я просто забыла, насколько велико это дерево, и неверно оценила дистанцию до него. Спустя примерно час, сбив ноги в кровь, я дошла до цели.

По пути мне попадались непуганые зайцы и лисы, как рыжие, так и странной серо-белой расцветки. Однажды прямо под ноги выскочил пятнистый зверек, напоминающий крупную бесхвостую крысу с тупой мордочкой. Он что-то возмущенно пропищал и продолжил свой путь. Вдалеке я заприметила мышкующего, по-весеннему тощего волка. Серый оставил свое занятие и некоторое время следовал за мной, наблюдая издали, но не приближаясь.

— Какой-то ты странный… Совсем непохож на лесного волка, — проворчала я.

При звуках человеческой речи волк дернулся и отбежал подальше, но интереса не растерял и шел за мной почти до самого конца.

Поднимаясь к дереву, я начала взбираться по крутому склону, цепляясь за выглядывающие из земли корни и огибая валуны, которые торчали из земли. Чуть выше склон стал пологим, и двигаться стало легче.

Чем выше я поднималась, тем сильнее становились изменения в окружающей природе. Растения становились ниже. Камни покрывали мхи и лишайники. Становилось все холоднее и холоднее.

«Дурацкая затея. Надо было остаться снизу», — подумала я, но, решив, что большая часть пути уже пройдена, решила идти до конца. У дерева я рухнула на землю и, отдышавшись, осмотрела свои натруженные ноги и подлечила свежие мозоли.

Никого и ничего… Ни вепря, ни охотника, ни вкусных яблок. При мысли о еде желудок сразу же протестующее заурчал. Точно, я ведь не ела со вчерашнего вечера, а утром никто не удосужился предложить мне поесть. Вода в графине и стимулирующая настойка не в счет.

Интересно, сколько я еще здесь пробуду? Если время пребывания прямо пропорционально сну, то не менее одного-двух дней, пока я буду восстанавливать силы после ритуала.

«За день от голода еще никто не умирал», — отозвался внутренний голос.

* * *

От нечего делать я наблюдала за парящими в вышине птицами и точками в низине, в которых я узнавала своих старых знакомцев — волков и лисов. Как вдруг появилось несколько новых участников этого действа.

Две крупные собаки, вроде тех, что были у охотника, гнали свою добычу прямо к горе. Олень бежал из последних сил, но собаки неумолимо настигали его. А следом на огромном гнедом скакуне несся владелец собак.

Наконец все было кончено. Олень подвернул ногу, и охотник метким выстрелом, без лишних мучений прикончил животное. Собаки получили свою долю в пиршестве, с аппетитом поедая внутренности, которые им бросал хозяин.

Я сидела тихо, как мышка, и размышляла, спуститься ли вниз или так и остаться незамеченной. В прошлый раз меня не тронули, и даже помогли вернуть Силу. Но как поступит другой охотник, я не знала.

«Чего ты вдруг испугалась, Твиг?» Раздраженно вздохнув, я встала в полный рост и замахала, привлекая к себе снимание охотника.

— Эй! Я здесь!!

Мужчина тут же поднял черноволосую голову, выискивая меня взглядом. Но его собаки оказались гораздо проворнее.

Бросив недоеденные куски, они мощными прыжками стремительно преодолевали расстояние до меня. Чем сильнее они приближались, тем больше я понимала, что они просто огромные! А их энтузиазм мог закончиться для меня плачевно.

«Проклятье!»

Только не бежать. Не бежать. Стоит мне побежать, как собаки примут меня за добычу и порвут, не дожидаясь хозяина. Я усилием воли заставила себя стоять неподвижно. Собаки сбавили ход и уселись рядом, полностью отрезав мне пути к отступлению. Впереди были они, позади — ствол дерева.

«А глаза их были как плошки и бешено вращались», — вдруг вспомнила я детскую сказку. Морды этих черно-белых чудовищ, по недоразумению названных собаками, находились на уровне моего роста. Одна из собак наконец посчитала, что я несъедобна, и вывалила язык набок, тяжело дыша, а вторая улеглась на живот, не спуская с меня глаз.

— Хороший пес, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Так-то лучше. Т-ш-ш… Какие вы большие. Интересно, ваш хозяин расскажет, что это за место?

В ответ на мои слова, скорее реагируя на тон голоса, лежащая сука дружелюбно завиляла хвостом. Я всегда легко сходилась с крупными собаками, а мелкие собачонки меня пугали. Думаю, собаки это чувствовали. Запах страха или есть, или его нет.

— Думаю, расскажет, — сказал охотник, который наконец добрался до нас и слышал мои последние слова.

— Данна?!!

Глава 6

Я ошеломленно всматривалась в знакомое лицо. Не думала, что встречу его здесь! Тот самый сид, который научил меня высокому наречию. Что он делал тут, на вершине мира? Одновременно со мной, какое совпадение… Не верила я в это.

Редкое сочетание: темноволосый и голубоглазый. Мужчина был привлекателен своей «породистостью». Когда я видела его последний раз перед отъездом из Рэнса, он уже набрал вес, но все равно был тощим и изможденным. Очевидно, прошедшие годы пошли ему на пользу. Он набрал массу по своему высокому росту.

Наверное, я слишком долго молчала, разглядывая его.

— Что молчишь? Окажи мне почтение! — рассердился он.

В этом все сиды. Договоренности, устоявшиеся обычаи и манеры были для них первостепенной вещью. Не стоило об этом забывать. Я поспешно поклонилась и поприветствовала его на высоком наречии:

— Благословение вечности, данна. Давно не виделись. Как ваше здоровье?

Мне правда было интересно. Я лечила повреждения, нанесенные мечом Хаоса, и не знала, какие были отдаленные последствия. Тогда я надеялась на окончательное исцеление. Он не только не поблагодарил, но даже не представился. «Сид-без-имени, высокомерный сукин сын».

— Киу… ты совсем не изменилась, человечка, — вкрадчиво молвил он, игнорируя мой вопрос. — Это странно. В этом месте ты должна выглядеть на свои годы. Почему это не так?

Фу, как грубо. Даже не поздоровался.

«А что ты хотела, Твигги? Он же сид, а ты — никто». Он уплатил долг жизни, научив меня языку, и теперь ничего мне не должен. Ни вежливости, ни безопасности. Сейчас он может сотворить со мной все, что угодно, не стоит это забывать.

— Вы хотите знать, сколько мне лет? Это ваш вопрос? — уточнила я.

В тот раз он не поинтересовался. Высокому господину не пристало спрашивать, сколько осталось жить на свете мотыльку. За эти годы я почти не изменилась. Очевидно, он заинтересовался этим фактом.

— Пожалуй. Мне любопытно, почему это так, и что ты делаешь в моем сне, — ответил он.

«Моем» он выделил голосом, как будто утверждая, что это я — незваная гостья в его сновидениях. Но это не так! Место было… общим? Вечным и непреложным. Оно принадлежало само себе, а не кому-то другому. И я, и сид были здесь всего лишь гостями.

— Это уже два вопроса, — проворчала я себе под нос на всеобщем.

— Пусть так.

Он все-таки услышал. Проклятье! Слух как у кошки.

— Вопрос на вопрос, данна? — решила поторговаться я, чувствуя себя торговкой с рынка.

— Идет, — неожиданно покладисто согласился он, подходя практически вплотную, так что я почти уткнулась ему в грудь. Он подал мне сухую горячую руку, на которой были бурые разводы. Кровь того оленя…

Я протянула свою ладонь и скрепила договоренность рукопожатием. Это вполне заменяло клятвы с произнесением имен. Хотя можно было обойтись одним прозвищем, он отчего-то соблюдал осторожность. Он не торопился отпускать мою руку.

Теперь моя очередь. Хм… одно я точно хотела знать. Ладно, два на два, раз он не против.

— Что это за место? — спросила я. — Почему отсюда можно забрать вещи в реальный мир?

— Что, если кто-то из нас не сможет ответить? — вдруг спросил сид-без-имени.

— А вы не можете?

— Сейчас — да. Ты заставила меня задуматься. Но я узнаю все ответы и в свое время сообщу тебе, — пообещал он, поглаживая большим пальцем центр моей ладони.

Силы! Как отвлекает от главного. Это слишком хитро, даже для сида. Сделка в сделке, и пока выигрывает только он. Я же не получаю ничего.

— А если вы не узнаете? Что тогда? — не торопилась я с ответом.

— Тогда… тогда ты можешь спросить обо всем, кроме истинного имени, — широко улыбнулся он, показав белые зубы.

«Если встречу его». Какие же сиды все-таки… нехорошие. Показал ослику морковку на веревочке, а он и повелся.

— Если смогу задать вопрос, данна. Если встречу вас, — заключила я. — Не слишком ли для человека? Я могу еще семнадцать лет не видеть вас. Как мне найти вас, чтобы спросить?

— Умная. Слишком умная для человека, я еще тогда заметил. Но не полукровка, я бы понял, — задумчиво протянул мужчина и протянул мне камешек, обточенный морем. — Держи. Если он будет с тобой, когда ты спишь, ты вернешься в это место и я приду на зов. А теперь отвечай.

Едва я открыла рот, как вдруг меня скрутила дикая боль. Я упала на землю, катаясь от судорог в руках. Что это??? Что?!! У меня отсутствовали кисти рук чуть выше запястий! Захрипев, я пыталась ползти, понимая, что руки тают, а туман небытия поднимается все выше, стремясь к сердцу.

А потом я покинула сон.

* * *

Я очнулась тюремной повозке без окон. Руки были закованы в браслеты-блокираторы Силы. Вот почему мои руки исчезли во сне! Магические потоки были просто перекрыты.

Перед тем, как вытащить из повозки, мне на голову накинули мешок из грубой дерюги, а потом бесцеремонно потащили в камеру, где приковали к стулу. Я была слабее новорожденного ребенка и даже не пыталась сопротивляться. Сказывался откат после ритуала.

Мешок сняли, и я осмотрелась. Своды камеры были исписаны защитными глифами и рунами, блокирующими любую магию. Что ж, Суэрте был прав, не надо давать пустых зароков. Я снова оказалась тут. В третий раз.

Вскоре пожаловал и он. В привычном сером камзоле, с подправленным носом, красивый и очень усталый. Хмурый. Он отодвинул свой стул, тогда как мой был прикручен к полу, и уселся напротив. Помолчал. Я тоже молчала, ожидая, что он скажет. Время от времени сознание отключалось, так хотелось спать. Руки ныли от тупой боли.

Наконец начальник Тайной службы заговорил о деле:

— Госпожа Твигги, вы меня понимаете? Можете говорить?

Я кивнула, и он продолжил.

— Вас обвиняют в применении запрещенной магии и нарушении уложения Вечного Императора Джедии от двухсот седьмого года восшествия на престол. Вы использовали свой дар Целителя, чтобы похищать жизненную энергию. Вы понимаете, насколько все серьезно? — спросил он, почти с сочувствием глядя на меня.

— Надежда — глупое чувство… Так вы говорили, — прошептала я. — Что… еще?

— Уложение не допускает никаких двойных толкований, и наказание самое суровое. Казнь через повешение, а в случае, если есть смягчающие обстоятельства — блокировка силы и исправительные работы.

«Все даже хуже, чем я ожидала».

— Смягчающим обстоятельством в вашем деле выступают два фактора. Первое: вы спасали жизнь пациента. И второе: вы не забирали человеческую жизнь ради этого. Согласитесь, жизнь наследницы значит больше, чем пара цветочков, — продолжил он.

«Ну же! К чему вы ведете?»

— Мы должны знать, были нарушения закона раньше или нет. И это все равно не дает гарантии, что не нарушите позже, — сказал Винсан Суэрте. — Зная вас, я ничего не могу гарантировать.

«Сволочь! Какая же он сволочь! Лучше бы Рейвен его убил». Интересно, а Ингибьорг уже знает, что со мной? Знает, что ее близкий человек арестовал подругу?

Суэрте достал пару артефактов истины. Вероятно… Сейчас я не могла с уверенностью сказать, поскольку Сила была заблокирована.

— Для протокола. Вы раньше нарушали уложение Императора и забирали силу у людей, животных или растений? — спросил он и приготовился записывать.

— Нет… конечно, нет.

— Почему вы нарушили закон?

— Надо было… спасти ее.

Больше вопросов не было. Суэрте вложил мне в руки перо, и я с трудом, не чувствуя онемевших пальцев, вывела под протоколом свою подпись.

— Ваше дело неоднозначное, так что мы пока отложим рассмотрение, — напоследок сказал Суэрте. — В город прибыл Император, и он лично будет рассматривать ваше дело, как только закончится официальная часть с аудиенцией и приемом. Наместник Империи в Энне распорядился об этом. Вы гражданка империи, а не подданная Ламары, так что вас не может судить герцогиня.

Он что, пытается меня утешить? Ничего не понимаю… Сигран не дал скорой расправе состояться.

Сижу, размышляю, баюкаю руки и стараюсь не потерять сознание.

* * *

Потом меня увели вниз, в одну из пустующих камер на нижнем уровне, которая тоже была исписана защитными символами. Настоящий каменный мешок! Ни одного оконца и массивная железная дверь с окошком для охранника.

Меня и так знобило от потери энергии и браслетов, а здесь дрожь пробила с головы до пят. Охранник сжалился и принес ветхое, но хотя бы сухое одеяло, пахнущее затхлостью и казенщиной.

Остальные камеры пустовали, и кроме меня других заключенных не было. Камера для особо опасных преступников-магов — специально для меня. Я горько усмехнулась и рухнула на топчан, с головой укрывшись одеялом.

Мне было плохо, холодно и голодно. Никто так и не догадался накормить меня. Заключенных кормят по расписанию, а сейчас на дворе глубокая ночь…

* * *

Кажется, я снова отключилась, на сей раз провалившись в спасительное забытье без сновидений. Иногда я открывала глаза и всматривалась в темноту.

Дверца в камере лишь однажды открылась, и я поняла, что принесли еду. Но сил не было даже встать. Я поняла, что за дверью кто-то совещается, и опять провалилась в сон. Мне снилось, что у меня нет рук. Они сгнили, и с костей клочьями сходила кожа, как у прокаженной.

Открыв глаза, я не поняла, где нахожусь. Кругом темнота и странные шорохи. Крысы? Они пришли, чтобы глодать мои кости? Я кричала до тех пор, пока не пришла охрана.

— Снимите их с меня! Снимите!!! Мои руки… руки…

Руки для целителя — все. Даже дороже глаз. Можно быть слепым и исцелять, но без рук я никто.

Охранники открыли дверь и зажгли свет. Один навалился на меня, удерживая на месте, а второй защелкнул на ногах такие же блокирующие браслеты, что и на руках, а потом еще и цепь на талии, прицепив другой конец к ножке кровати. Металл обжигал леденящим голодом, отнимая остатки Силы.

— Готово! Теперь не убежит. Пыталась колдовать. Буйная, — сказал чей-то голос. — Почему нам не сказали, что она безумна? Ей нужен душецелитель. Твердит о каких-то крысах…

— Никаких распоряжений насчет нее не поступало, так что действуем как обычно, — ответил второй.

* * *

Я медленно умирала. Энергии почти не осталось, а та, что еще была в теле, циркулировала очень вяло. Было уже все равно, где я и что со мной.

Крысы проели мои руки и ноги до костей, и осталось только тело чуть выше талии и голова, которая кружилась и болела. Мой чувствительный нос ощущал запах больного тела и нечистот. В желудке, который скрутило от спазмов, ничего не было.

— Пить…

Но никто не пришел. Вокруг была тишина и темнота. Из темноты на меня смотрела Она. Для Нее все эти закорючки на стенах не являлись препятствием. Она пришла за мной? Ну, наконец-то. Избавление от этих мучений было так близко. Почему Она выжидает?

«Я знаю, ты этого хочешь. Чего ты медлишь?» Но Она молчала и терпеливо ждала.

* * *

Наконец настал день, когда меня подняли и под руки вывели из камеры. Кто-то помог мне напиться. Меня несколько раз облили водой, а потом маг-погодник высушил меня вместе с одеждой.

Я с удивлением сообразила, что руки и ноги у меня на месте. Глаза ведь не могли меня обманывать?

Тем же путем, что и привезли, с мешком на голове меня вывели наружу, погрузили в повозку для преступников и повезли на суд. Все происходило в здании городской Стражи.

При виде меня у начальника стражи Хальра Оха расширились глаза, а Суэрте вскочил с места. Кажется, он был шокирован и что-то сказал, но я внезапно перестала понимать чужую речь.

Сознание путалось и уплывало прочь, туда же, где давно были мои руки и ноги. Цепочка на талии душила и тянула вниз. Стоило охране поставить меня в центре зала и отойти, как я мешком рухнула на пол.

Я увидела установленный на помосте трон и чьи-то ноги в дорогих ильвийских сапогах. Хм… у него, по крайней мере, ноги целые. Забавно. Я хотела засмеяться, но из горла вырвался лишь жалкий всхлип.

Обладатель ног поднялся со своего с места и приблизился ко мне. С неба раздался самый приятный голос, какой я только слышала. Низкий, глубокий. А внутри — металл и яд. Подсудимому предоставляется выбор? Я бы выбрала яд: слишком труслива, чтобы себя заколоть.

— Расковать! Всех виновных казнить, — сказал он.

Глава 7

Ко мне подскочили городские стражники и сняли блокираторы. И тут же энергия потекла по моим магическим «венам».

Я как будто вынырнула из-под воды и глубоко вздохнула. Внешне, наверное, произошло то же самое. Это такое счастье — не чувствовать боли…

— Все хорошо… хорошо. Тихо, — сказал обладатель приятного голоса и присел рядом, пачкая об пол свои светлые брюки и накидку. — А сейчас будет еще лучше.

Он возложил руки мне на грудь, прямо над Искрой, и начал вливать Силу Жизни. Сколько же ее у него! Поток был мощный и какой-то нескончаемый, а я все никак не могла насытиться.

— Хватит, — наконец сказал он, хотя я хотела еще и еще. — Нельзя слишком много сразу.

Я перевернулась на спину и подняла правую руку, рассматривая ее. Надо же! Целая и невредимая, хотя и тонкая, как веточка. Было видно, как кожа обтянула суставы. Я перевела взгляд на неожиданного спасителя, и на миг мне почудилось, что это Рейвен!

— Силы! — я моргнула, и видение исчезло.

Я поняла, что просто обозналась. Он был похож, но это, безусловно, был человек, а не сид. Такой же темноволосый и коротко остриженный, как все имперские военные. И глаза темно-карие, слегка раскосые, миндалевидные и совсем не такие, как у Рейвена. Как можно было их перепутать!

А… плевать. Меня гораздо больше волновали руки и все остальное. Теперь я поднесла к лицу левую руку и тоже осмотрела ее на предмет повреждений. Не найдя их, я облегченно перевела дух.

— Руки…

— А что с ними? — поинтересовался мужчина.

— Они целые, — прошептала я. — Целые.

Голос я сорвала от крика еще вчера, но он меня услышал:

— Несомненно. А вы думали иначе?

Я кивнула и поняла, что у меня по лицу текут слезы счастья. Я цела, меня спасли, и мои руки в полном порядке. И к ногам тоже потихоньку возвращалась чувствительность.

Наверное, меня не казнят. Может быть, даже разрешат остаться целителем. Только не блокировка! Еще один раз я не переживу. Лучше уж смерть.

Я опять задрожала, а незнакомец просунул мне руки под плечи и колени, как пушинку поднял и прижал к себе. Он нес меня к выходу, а люди поспешно расступались, давая ему дорогу.

* * *

Меня разместили прямо здесь, в лазарете здания Стражи. Тот мужчина, который меня освободил, оказался Вечным Императором Джедией. Тогда этот факт прошел мимо меня, настолько я была полна осознанием своего спасения. Но позже я вполне оценила…

Император ушел, вероятно, чтобы казнить и миловать дальше, а я осталась лечиться.

На заседании был мой куратор господин Альгисл Фьон, который остался со мной. А чуть позже пришла Ингибьорг, чтобы сменить его. Ее и ребят не пустили на заседание, но они ждали снизу решения. Кольр, Линдси, моя Дине, вездесущая Флори и даже вероятностный маг Хельги явились, чтобы узнать о моей судьбе.

— Твигги, — порывисто схватила меня за руку северянка — Что с тобой стало…

А, собственно, что? Кроме слабости и истощения, которое скоро пройдет. Я что-то пропустила? В недоумении я вопросительно глянула на северянку.

— Что? — прокаркала я и проследила направление ее взгляда.

Я взялась за прядь своих волос и вытянула ее. Невероятно! Я совсем поседела за то время, пока была в темнице. Проклятье. Но ничего, все поправимо. Для хорошего целителя нет ничего невозможного.

Ингибьорг помогла мне причесаться и сменить одежду на длинную рубашку, а кожу обтерла влажной губкой, хотя это мало помогло. Вездесущий тюремный запах просто въелся в меня. При виде выступивших ребер и запавшего живота она ничего не сказала, но ее губы задрожали, и она крепко обняла меня.

Мне было неловко от ее сочувствующих взглядов, но я была слишком слаба, и пришлось принять ее помощь.

— Ингибьорг, не надо. Все прошло.

Как странно, что это мне пришлось утешать ее, а не наоборот.

Весь остаток дня меня поили лекарствами, бульоном и сладкой водой, как лежачую больную. Я дремала, обложенная подушками и одеялами, и ожидала решения своей судьбы.

* * *

Несколько дней я провела в лазарете, и с каждым днем мне становилось все лучше и лучше. Сказывались регулярные вливания силы от целителей и хорошее питание, а также естественное восстановление Силы.

В перспективе, как предложил господин Фьон, я планировала провести пару дней в храме Двуликой, чтобы восстановить силы в Источнике. Но пока я была слишком слаба и неспособна работать с «сырой» энергией.

Я пыталась «танцевать с веерами», морщась от боли в скованных мышцах, но понимая, что без этого еще нескоро начну нормально двигаться. Когда Ингибьорг застала меня за этим делом, то наорала на меня, но я все равно продолжала тайком заниматься.

Однажды я как раз встала в «сюйбу» и толкнула воздух, а потом распахнула воображаемый веер, чтобы вслед за этим топнуть ногой и погнать энергию из одной ноги в другую, когда дверь тихонько скрипнула.

«Проклятье!» Ингибьорг. Я снова попалась.

Я обернулась и встретилась глазами с Императором, который пришел навестить меня. Застав меня врасплох, он усмехнулся, но ничего не сказал по поводу моего неподобающего занятия. Его телохранители, имперские ромы, остались по ту сторону двери, чтобы охранять наше уединение.

— Какая честь, ваше величество! Как мне благодарить вас? — присела я в поклоне.

Наверное, это выглядело совсем нелепо в сорочке до колена, но лучше уж так, чем никак. В ответ он окинул меня взглядом с головы до ног и улыбнулся. А он был совсем не похож на всесильного властителя множества обитаемых миров.

Одет очень скромно и неярко, почти как военный. Правда, все вещи, если приглядеться, необычайно высокого качества и страшно дорогие, начиная с пресловутых ильвийских сапог и кончая туникой и легким нагрудником поверх нее из многослойной хинской бумаги. Подобная броня, правильно изготовленная и спрессованная, выдерживала выстрел из огнестрела и стоила на рынке две-три сотни золотых.

И опять его внешность показалась мне смутно знакомой. Это уже не были горячечные видения или ошибка зрения. Моя интуиция буквально кричала, что я его уже где-то видела.

— Вижу, что вы быстро поправляетесь. Но теперь вам лучше присесть. Мы должны поговорить, — сказал он.

— Да, мне уже лучше. Благодарю вас, ваше величество, — снова поклонилась я, но он тут же поднял меня, взяв за руки.

Почему? Должно быть, пожалел незаслуженно обиженную и больную женщину. Я усмехнулась, что не укрылось от его взгляда. Может быть, он уже был выше всех условностей в силу своего положения.

Я присела на кровать, прикрыв ноги простыней. А он развернул стул рядом с изголовьем, уселся на него верхом и оперся на спинку руками. Хм… все более странно. Такие вольности. Что ж, властителю мира закон не писан.

— Госпожа Твигги, я хочу задать вам вопрос, — сказал он, пытливо глядя на меня.

— Какой, ваше величество?

— Скажите, как вас звали до получения гражданства Империи? В анналах Рэнса мои люди не нашли никаких сведений на этот счет, — сказал он.

— Киу, ваше величество, — назвала я свое старое имя.

— А до этого?

Очевидно, он не в курсе моего появления в Рэнсе. Или знает? К чему все эти вопросы, и какое отношения имеют к делу?

— Простите, но я не знаю, ваше величество, — пришлось мне разочаровать его.

Он закинул руку за голову и взъерошил короткий ежик волос на затылке, словно в раздумьях.

— Хорошо. Этого пока достаточно, — с этими словами он поднялся, чтобы уйти.

Я тоже подскочила. Сидеть в присутствии Императора нельзя! Тут я вспомнила, что хотела еще кое-что узнать. Я устала от неопределенности, и только он мог сказать, как со мною поступят. Окликнув его, когда он уже взялся за дверную ручку, я спросила:

— Ваше величество! Что со мной будет? Мне нужно знать.

— Полное помилование, — ответил он.

Этого мало. Если я потеряю гражданство и останусь после этого в Ламаре, герцогиня будет иметь надо мной неограниченную власть. Я буду в опасности. Герцогиня не простит мне своей ошибки.

— С поражением в правах? — выдавила я.

Император Джедия сощурился и сделал пару шагов обратно.

— Договаривайте, — сказал он своим низким голосом, и это звучало как угроза.

Хуже уже не будет. Скажу, как есть. Надеюсь, он поймет. Я же не дура и легко сложила два и два. Так же и он не был похож на глупца. Меня потряхивало от страха, но я продолжила:

— Ваше величество, сколько еще вы собираетесь здесь пробыть?

— При чем здесь это?!

— Мне надо знать, когда мне следует уехать из Ламары, — сказала я.

— Вот оно что, — улыбнулся мужчина какой-то хищной улыбкой. — Не переживайте, гражданство вы сохраните. А виновные будут наказаны.

Он вышел прочь, а я осталась в полном расстройстве чувств. С одной стороны, он меня успокоил, с другой — посеял сомнения по поводу отношений с власти предержащими.

Тех стражей, что меня стерегли, допросили и вчера вздернули на главной площади, и их тела для острастки еще три дня будут болтаться на веревке. Ингибьорг мне рассказала. Она спросила, хочу ли я смотреть на это, но я отказалась.

Еще она сказала, что Суэрте временно отстранен от должности до окончания расследования. Теперь он сам был в роли подозреваемого, и его допрашивали дознаватели, вызванные из столицы.

Интересно, какое наказание будет для герцогини и Суэрте? Вряд ли их казнят, но все же… все же… Надеюсь, мой Император выберет что-то довольно унизительное. Хотя я сомневаюсь, что это передаст хотя бы тень моих страданий. Они не маги и не понимают, что сотворили.

Глава 8

Итак, жизнь продолжается.

Император больше не заглядывал ко мне с визитами. Я старалась пока не думать о герцогине и том, что меня ждет. Проблемы надо решать по мере поступления. Мне была обещана защита, и пока я довольствовалась этим.

Ко мне стали пускать посетителей, и друзья из Академии навестили меня. Дине принесла из дома платье и туфли. Я еле-еле уговорила ее вернуться домой на Цветочную улицу, иначе бы она осталась здесь, готовая спать на полу у порога.

Друзья поделились заметками и лекциями, которые мы с Ингибьорг быстро переписали. Я не хотела отстать в учебе, а практическую часть можно было нагнать потом. Северянка тоже пропускала из-за меня занятия, так что мы зубрили вместе и порой обсуждали спорные вопросы.

Некоторых тем мы не касались вообще. Ингибьорг вела себя как обычно невозмутимо. По ней и не скажешь, что жизнь ее мужчины находилась под угрозой. Она ни разу не заводила о Суэрте речь, и я тоже.

Я только и делала, что спала, ела и лечилась. На прогулки меня пока не выпускали, опасаясь простуды, и мне хотелось чем-то себя занять. Почему? Должно быть, ко мне наконец вернулся интерес к жизни. Мне хотелось изучить браслет, раз уж у меня образовалось столько свободного времени.

— Ингибьорг, а где вещи, которые были со мной, когда меня арестовали? — пришло мне в голову поинтересоваться на исходе первой недели пребывания в лазарете.

— Старую одежду сожгли. А ты хотела ее сохранить? — удивилась Ингибьорг, подняв голову от вязания, которым она заняла руки, сидя рядом с постелью и охраняя мой сон.

— Я имею в виду мою сумку с инструментами, браслет и, возможно, небольшой серый камень, — ответила я. — И цепочку с кольцом.

Кольцо я повесила на шею, потому что оно не было мне впору. Предназначено скорее на мужскую, чем на женскую руку. Когда я попала в тюрьму, его уже на мне не было.

— Странно. Из Стражи или Тайной службы ничего не приносили. Обычно они принимают по описи все, что было у арестанта, — сказала Ингибьорг.

У меня внутри все опустилось. Получается, меня еще и ограбили, пока я была без сознания? Нечистоплотные, алчные… не чурающиеся ничем… какие же они… Просто нет слов. Тех охранников и стражей уже казнили. С кого теперь спрашивать о пропаже?

— Ингибьорг, я могу переговорить с господином Оха? Эти вещи для меня очень важны. Возможно, он поможет с их розыском, — сказала я.

Инструменты можно было восстановить, заказав точно такие же. Лекарства я без труда куплю на рынке. Но браслет и кольцо Рейвена я не хотела терять. Думаю, эти предметы были очень важными, иначе он бы не оставил их мне.

Так же и камень, полученный от сида-без-имени. Я была связана обещанием, и Силы могли покарать меня, если я его не выполню. Только с помощью камня я могла снова найти того сида во сне.

* * *

Мои инструменты обнаружились у господина Шимуса, который, как выяснилось, собрал все лавры за спасение наследницы. Ровно до той поры, пока меня не помиловали, а его не потащили на допрос. Человек присвоил вещи только потому, что мне они «уже не понадобятся». Какая практичность…

Когда я сталкивалась с такими проявлениями человеческой природы, мне в голову приходила мысль, что небо к нам слишком милосердно.

Браслет обнаружился у подруги одного из казненных стражников, а кольцо по описанию нашлось в скупке краденого. Результатом облавы Нижнем городе также явился ряд других, считавшихся потерянными украшений и артефактов. Господин Оха должен быть мне благодарен за повод и результат проверки.

Предположив, что я вернулась из мира снов в повозке, я попросила поискать там, и под скамейкой нашелся обкатанный морем кусок гальки.

Я вернула потерянное, но уже не чувствовала эти вещи своими. Они были как будто испачканы чужими прикосновениями. Мне не хотелось снова брать их в руки.

— Не переживай, это пройдет, — утешала меня северянка. — Просто ты думаешь не о вещи, а о том, что с ней стало, и где она была. Все забудется…

* * *

Однажды у меня произошел весьма странный разговор с Альгислом Фьоном.

Я, как обычно, поинтересовалась судьбой кота-зомби, и он порадовал меня, что совсем скоро я смогу делиться силой, и он вернет мне питомца. Еще мы обсудили график сдачи учебных задолженностей. По своему курсу он даже согласился принять экзамен прямо тут. Я была очень благодарна ему за это.

А потом он сказал:

— Госпожа Твигги. Я хочу, чтобы вы знали. Наш Император задавал необычные вопросы на ваш счет.

— Необычные? Что вы имеете в виду? — удивилась я.

Что могло показаться настолько необычным, чтобы наставник решил это обсудить? Я ждала, а маг Жизни тоже не торопился.

— Он… э-э… Император обратился ко мне, поскольку я вас лечил и знал о вашем состоянии буквально все. Он спрашивал, рожали вы раньше или нет. Почему-то ему было важно это знать, — наконец сказал господин Фьон.

— Что?

— Я думал, вы знаете, зачем ему это. К сожалению, я опасаюсь за вас. Не хочу высказывать крамольных мыслей, но… — не закончил он.

Я поняла, о чем он промолчал. Он хотел меня предостеречь. Возможно, интерес Императора к моей персоне выходил за положенные рамки. А он не из тех людей, которым отказывают. Но, как это ни странно, я не ощущала со стороны повелителя никакой угрозы, только доброжелательное любопытство и покровительство.

— И что вы ему ответили? — спросила я наставника.

— Правду. Вы никогда не имели детей.

Да. Мы с Эйвиндом прожили вместе десять лет, но ничего не получалось. Я знала, что на родине у него были бастарды, но он хотел ребенка от меня. Когда он сделал предложение, я рассказала ему всю правду о себе.

Ведь меня осматривали медикусы и целители после того, как нашли. Я не была девушкой. Вернее, я была «порченым товаром». К тому же, у меня отсутствовал пупок. Для суеверных людей это было чем-то нехорошим.

Шансы найти мужа были нулевыми. Обо мне знали целитель из Рэнса и Ма, и они молчали, чтобы в меня не тыкали пальцами на улице. В маленьких городах, вроде Хальтэ в Рэнсе, люди все друг о друге знают, и нужно соблюдать осторожность в словах и делах. Репутация может быть безвозвратно разрушена за один миг.

Эйвинду было все равно, поскольку нравы в его стране были более свободными. Женщины на севере имели гораздо больше прав, чем везде, и их не осуждали. Тем более, что я не знала ничего о своей прошлой жизни.

Я часто сожалела, что бесплодна, и ни от него, ни от Рейвена мне не досталась его частичка. Ребенок, как напоминание о любимом мужчине.

— А он?

— Не знаю. Мне показалось, Император был немного раздосадован таким ответом, как будто ожидал другого, — ответил целитель.

Понятно. Понятно, что ничего не понятно. Что они все от меня хотят? Я бы сама не отказалась узнать, кто я и что я, и почему я тут.

* * *

Наконец меня снова вызвали на заседание. Никто не предупредил заранее, и я оделась в то, что было. Домашнее платье без корсета было короче положенного и неприлично оголяло лодыжки. Ингибьорг бы с радостью одолжила уличную обувь, но она была не по размеру… Волосы я заплела в косу и уложила в строгий узел на затылке.

Теперь я могла подробнее рассмотреть зал, куда меня привели две недели назад.

Сводчатый каменный потолок, просто белый, без изысков. Стулья, расставленные в два ряда вдоль зала, предназначались для чиновников, посетителей и свидетелей. С краю от помоста столик с сиденьем для писца, который фиксировал все происходящее для протокола. На помосте трон и сиденья попроще для остальных членов заседания.

В центре зала на полу камнем чуть темнее был выложен круг, на который обычно ставили обвиняемого. К счастью, на сей раз не меня.

Император Джедия сегодня был одет немного наряднее, чем обычно. Дело не в украшениях, а в цвете одежд. Его светлые, почти белые одеяния и плащ почему-то напомнили мне о халифате… Сейчас повелитель был похож на путешественника по пустыне. Жители востока считали белый цветом истины и справедливости. Может быть, поэтому он так оделся, как и в первый раз.

«Что, если он был там?» — подумала я и мысленно одернула себя. Разумеется, он был. За сотни лет правления он, без сомнения, побывал во всех уголках Великой Тропы.

Он совсем не был похож на других замороженных аристократов. Не сидел на своем троне, вытянувшись струнку, а вольготно и расслаблено прислонился к спинке. Он постукивал ногой по полу, явно считая, что время тянется зря. При моем появлении Его Величество, немного оживившись, повернул голову в мою сторону, одарил скупой улыбкой и кивнул.

А рядом с Императором… О, Силы! Чуть позади трона стоял Хьюго из Хефе Примо. Вероятностный маг тоже узнал меня и поклонился.

Наконец, в центр зала вывели господина Шимуса. Он дрожал, выглядел подавленным и испуганно озирался по сторонам. Всю самоуверенность с него как ветром сдуло. Я не понимала, почему он тут, и вопросительно посмотрела через зал на Хальра Оха. Он только успокаивающе кивнул. Что это значило? Ждать? Зачем я тут вообще, если мой вопрос уже закрыт? Меня будут о чем-то спрашивать?

— Вызывается свидетель, госпожа Твигги из Рэнса, — оповестил глашатай.

Сердце забилось от неожиданности, и я поднялась с места. Стражник провел меня в центр зала и поставил сбоку от обвиняемого. Господин Хальр Оха приступил к опросу:

— Госпожа Твигги, вы знакомы с господином Шимусом? Вы знаете, кто он? При каких обстоятельствах вы познакомились?

Я ответила утвердительно и рассказала, как меня позвали оказать медицинскую помощь наследнице. Господин Оха, а потом и целитель из столицы задавали мне вопросы о лечении и состоянии наследницы.

Пришлось высказать свое мнение о назначенных лекарствах и диагнозе наследницы. Столичный эксперт весьма заинтересовался тем фактом, что господин Шимус отказался прибегнуть к Великому исцелению.

Я рассказала обо всем сухо и кратко, по существу, стараясь избегать личных впечатлений. Только факты. Думаю, судьи сами решат, что с ним делать. Ни к чему разыгрывать здесь трагедию…

После этого по очереди выступили придворные дамы и слуги из замка. Камеристка наследницы, госпожа Морвен, тоже была опрошена.

— Вы не целитель! Как вы можете судить определенно? — спросил господин Оха, на секунду прервав опрос.

— Конечно, нет, — примирительно ответила женщина. — Я не знаю, насколько правильным было лечение. Но я отлично видела, что оно не оказывает эффекта. Моя госпожа умирала. И я уверена, умерла бы, если бы не госпожа Твигги.

— Протестую! — без особого энтузиазма вмешался Защитник.

— Отклоняется, — лениво бросил Император и продолжил мучить сапог, постукивая и отмеряя время.

Далее стражники господина Оха рассказали об обыске в покоях придворного целителя и изъятии моих инструментов, что вызвало волнение среди присутствующих.

Государственный Защитник не особо усердствовал, защищая целителя. Наконец, суд взял паузу до оглашения приговора.

Я попыталась подойти к помосту, чтобы поговорить с вероятностным магом, но люди оттеснили меня, а после перерыва я его больше не видела. Но я хотя бы теперь знала, что он состоит в свите Императора. Неужели мои поиски сдвинулись с мертвой точки?

* * *

«Виновен, вина доказана. Наказание без снисхождения. Приговор обжалованию не подлежит. Без права на помилование».

Виновен в неправильном лечении. Неоказании помощи вверенному больному. Побуждении коллеги к преступлению своим бездействием. Умолчании при расследовании. Присвоении чужого имущества. Нежелании признать свою вину.

После допроса я поняла, почему он так поступил. Явиться с повинной — значит признать свою вину и получить заслуженное наказание. Его госпожа тут, рядом, и она велит молчать. А Император, как некая абстрактная фигура — где-то там, далеко. Я для целителя никто, и со мной, очевидно, уже покончили. Легко собрать все лавры и жить себе дальше. Ровно до той поры, пока не потащат на допрос.

Ему предложили на выбор запечатывание силы или казнь. Когда он выбрал первое, я чуть не закричала. Наверное, в тот миг он был счастлив, что ему оставили жизнь, но я-то понимала…

Император прохладно улыбнулся и посмотрел прямо на меня. Ожидал благодарности и признательности? Удивился, что я не рада такому исходу? Наверное, у меня все было написано на лице.

Через неделю, когда я выписалась и вернулась к учебе, я не удивилась, узнав, что Шимус покончил с собой.

* * *

Мой Император жесток. А еще он милосерден. Отчего же я совсем не рада? Кажется, он получает извращенное удовольствие, играя с чужими судьбами. Ему нравится втаптывать в грязь тех, кто этого заслуживает. Нравится… делать мне приятное? В его представлении.

Он приставил ко мне пару своих мордоворотов. Или не пару? Им же надо было когда-то спать. Имперские легионеры следят за моим домом и сопровождают меня, куда бы я ни пошла, двигаясь чуть поодаль. Наверняка они докладывают своему хозяину обо всех моих передвижениях.

Герцогиня лично принесла мне извинения. Публично, в зале суда встала передо мной на колени. И я приняла их, как подобает, не заставляя ее стоять дольше положенного, хотя и могла. А могла вообще отказаться, и она бы умерла, стоя на коленях в ожидании прощения.

Я должна быть благодарна повелителю за это?

Теперь она меня точно никогда не простит за это унижение. Она совершила ошибку, не избавившись от меня сразу. Не хотела пачкать руки. Думала, что меня сразу же осудят и казнят. Или я сойду с ума, пока буду в темнице. Наверное.

Они сделала это, потому что до дрожи в коленях боится Императора. Все они боятся. Все знают, как создавалась величайшая из ныне известных империй. А кто вдруг забывал об этом — платил за это своей жизнью. Любое нарушение закона, любое действие против воли Императора жестоко каралось. Это отчасти оправдывает ее действия.

Когда я пытаюсь мыслить, как она, мне становится не по себе.

Суэрте оказался ни при чем, и ему вернули занимаемую должность. Конечно, он не испытывал ко мне симпатии, так же как и я. Но он не знал, какое влияние на истощенного мага окажут оковы. Он даже по-своему пытался защитить меня, выполнив приказ Сиграна и отказавшись немедленно судить, как требовала герцогиня.

Я тоже его понимаю. Все в прошлом…

Живу, дышу, жду шанса поговорить с господином Хьюго, пока он еще тут. Экспериментирую с сединой, но не слишком успешно. Гордость за свою профессию не позволяет мне пойти и купить краску для волос.

Амелия и Сигран попросили меня стать Поручителем, когда ребенку будут нарекать имя, и я, к своему удивлению, согласилась. Только спросила удивленно:

— А почему не Император? Он ведь еще тут, в Ламаре. Думаю, ребенку пригодится такой влиятельный заступник.

— Мне кажется, такой заступник у него уже есть, госпожа Твигги, — сказал Сигран и сжал руку своей жены, которая склонилась над ребенком.

Золотистый локон щекочет щечку малыша, и, кажется, его привлекает блеск золотого медальона на груди у матери… Он тянет наверх ручки, пытаясь ухватить игрушку.

Амелия улыбается, одобряя решение мужа.

Глава 9

Наследница, похоже, меня не осуждает за то, что случилось с герцогиней. Сейчас она живет лишь своим сыном и мужем. Хотелось бы думать, что молодая чета меня защитит после отъезда Императора, но я не обольщаюсь. Для злопамятной женщины не существует преград.

Я вернулась к учебе. Благодаря помощи друзей я нисколько не отстала и легко влилась в процесс.

От Флори я узнала о том, что Император хорошо проредил ряды чиновников и служащих. Стражники проходили проверку под контролем артефактов Истины, а их досье обновлялось на предмет доходов и круга их общения. Многие не выдержали проверки.

Не то, чтобы я хотела это знать. Просто от этой сплетницы ничего не укроется, и она просто вывалила на меня целый ворох разнообразной информации. Мордашка Флори горела от возбуждения, когда она делилась с нами своей «добычей». Эх… эту бы энергию направить в русло учебы! Цены бы ей не было.

— А ты знаешь, что в свите Императора есть вероятностные маги? — заодно решила я спросить ее об этом.

— Конечно! Оракул и ее помощники, — ответила она. — Помнишь, я тебе об этом рассказывала?

— Конечно.

За то время, что я выпала из жизни, маги уже успели провести ритуал антистасиса. Это было что-то поистине впечатляющее!!! Оракул требовала ускорения почти на двадцать тысяч лет, чтобы место взрыва стало немного безопаснее. В ритуале участвовало множество некромантов, призванных со всей Империи.

После этого большую часть грунта, сохраняющего опасные эманации, сняли и увезли в безлюдные районы за перевал Энны, чтобы там перезахоронить. Получается, у меня даже не осталось ни крупицы праха с того места. Все к лучшему… Я не хотела думать, что Рейвен окончательно мертв.

— А в свите у Оракула был Хьюго из Хефе Примо?

— Ой, ну я же не знаю их всех по именам… — ответила Флори. — Это какой из них?

— Такой, с двуцветными глазами, — выдала я примету мага.

— А-а… Вроде был такой. А почему ты спрашиваешь? — глаза у девушки вдруг заблестели, как у сороки.

— Да, так. Значит, не знаешь, — подытожила я, скрывая разочарование. — Ладно, нам уже пора на занятия.

— А вот и узнаю! Ты потом все равно мне расскажешь, зачем он тебе.

«Кто-то очень шустрый ищет приключений на свою голову. И не только».

— Ты его знала раньше? Между вами что-то было? — не отставала она, следуя за мной в аудиторию. — Он тебе нравится? Двуцветные глаза, как интересно… Твигги, ну рассказывай! Я ведь все равно узнаю.

Я споткнулась и посмотрела на девушку, как на двухголового теленка. Нет, в этом правда что-то было! Надо порекомендовать ее в Тайную службу, чтобы она проводила допросы. Или устроить ее в канцелярию герцогини. Уже через неделю безо всяких артефактов истины она будет знать, чем живут и дышат служащие.

С другой стороны, она щедро поделится этим с любым, кто согласен ее слушать…

* * *

Во внутренний город меня не пустили. Пока там находился Император и его свита, меры безопасности были многократно усилены, и посторонних без приглашения не допускали внутрь.

Охрана отказалась передать мое письмо на имя Хьюго из Хефе Примо. «Не положено». Я настаивала. Зря.

Меня чуть не задержали до выяснения, но вмешались легионеры, которые присматривали за мной. Один из них, помеченный шрамами воин, приблизился, по пути почтительно кивнув мне, и переговорил с начальником караула. Затем он вернулся, а охранник гораздо более почтительно, чем до этого, сказал:

— Вы можете идти, госпожа.

Покидая пост Гвардии, я благодарно кивнула легионеру, который меня выручил. Похоже, от них пока не отделаться, и следует налаживать контакты. В любом случае, их присутствие пошло мне на пользу.

Однажды я посетила судебное заседание, но Хьюго там не было, и я поспешно ретировалась. Кажется, Император даже не заметил, что я там была. Постояла в дверях, оценила обстановку и ушла.

Я снова побывала в башне Гильдии. Ответа на мое первое послание тоже не было. Тогда я оставила новое.

«Господину Хьюго из Хефе Примо. Любезный господин, у меня есть немало вопросов, и только вы в состоянии на них ответить. Ваш дневник у меня. Мне уже объяснили, что означают записи и координаты. Я собираюсь на новый круг. С вами или без вас — решать вам. Надеюсь, что до этого вы встретитесь со мной. С наилучшими пожеланиями, Т.Р.»

Это напоминало ультиматум, но я не могла иначе. Как только Император уедет, из чувства самосохранения я собиралась немедленно покинуть Ламару.

Я размышляла над словами Хельги о соотношении временных потоков и даже рассчитала примерный маршрут, по которому следовало двигаться. Мне потребуется хотя бы два артефакта с заклинаниями перехода: один на прокладывание одноразовой Тропы в закрытый мир, и еще один, чтобы попасть обратно в Ламару более чем пятисотлетней давности.

Обратный путь был возможен через «быстрые» миры. Значит, это еще пара артефактов. Я их оплатила и получила. Но чутье подсказывало, что возможны всякие случайности, и я заказала такое же количество артефактов перехода. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть…

Мне несколько раз пришлось посетить храм Двуликой. Место силы дало мне много энергии, до предела заполнив резерв.

Наконец-то я побывала в квартале выходцев из Хины, где купила нужные лекарства и провела поминовение по господину Ли.

Я пила тоники, купленные в хинской лавке, хорошо питалась и старалась меньше нервничать. Постепенно я округлялась в нужных местах и становилась похожа на прежнюю Твигги. К моменту отъезда я должна быть здорова и полна сил.

Еще неделю я улаживала дела, оставшиеся незавершенными. Дине получила из моих рук вольную, чему совсем не обрадовалась. Она решила, что я хочу от нее избавиться, и я с трудом ее разубедила в этом. Также я открыла на нее счет в гномьем банке.

Заранее договорившись с домовладельцем, я оформила аренду на год и оставила доверенность на Дине. У нее будет кров, пока меня не будет в городе. Теперь я была спокойна.

— Госпожа, вы хотите уехать отсюда? Куда вы собираетесь? — напрямую спросила меня девушка, пока мы допивали остатки «верблюжьего» кофе. — А могу поехать с вами?

«Эх… последние крупицы. Такого больше не будет, Твиг». Запах напитка снова напомнил о его дарителе. О вкусе его губ и о разбитой чашке.

— Очень далеко. Так далеко, что тебе и не снилось, Дине, — вздохнула я. — А тебе лучше остаться и ждать меня тут.

— Но вы вернетесь?

Вернусь ли я? Буду ли я прежней, как и будущее, которое я хочу изменить? Может быть, мир, который я знаю, перестанет существовать. Я никогда не поступлю в Академию, а Дине сгниет в «веселом» доме… Кто знает? Маленький камень создает круги на воде, и они расходятся все дальше и дальше.

Что я знаю? Какие будут последствия у моих действий? И как все рассчитать заранее… Я не знала, какие ошибки допустила в прошлый раз. И до этого. И еще раньше. Двадцать две попытки, ни одна из которых не увенчалась успехом.

В прошлый раз я знала о своих ошибках, но все равно не избежала новых. А теперь я ничего не помнила. Шансы мои стремились к нулю.

Вопрос служанки так и остался без ответа.

* * *

Так минула еще одна неделя неопределенности.

Наверное, мои охранники расслабились, привыкнув к распорядку. Не ожидали, что может случиться что-то непредвиденное. Не знаю.

Однажды после занятий я сходила в торговые ряды, чтобы купить свечи и масло для ламп. Я оплатила покупки и попросила доставить их на дом.

В лавку следом за мной зашел мужчина в плаще, капюшон которого скрывал лицо. Не придав этому значения, я попыталась пройти мимо. Он придвинулся поближе и сжал мою руку, удерживая меня на месте.

Урук! На меня смотрел довольно молодой мужчина, безбородый, характерно смуглый и слегка горбоносый, с темными косами, ниспадающими на грудь, концы которых скрывались под плащом. Он тоже внимательно разглядывал меня.

— Кто вы?! — возмущенно прошипела я ему в лицо, догадавшись, что он пока не собирается причинять мне вред. — Немедленно отпустите меня.

Он понимал всеобщий, поэтому разжал свою хватку и отступил на шаг. Я надеялась, легионеры сообразят, что случилось, когда мы выйдем наружу. Вряд ли они догадывались, что творится за закрытой дверью в лавку. А торговец очень некстати ушел на склад за товаром.

— Женщина, не молодая и не старая, — сказал урук, махнув рукой и указав на мое лицо и волосы. — Синяя накидка. Целитель. Ты должна пойти со мной.

— Зачем?

— Ты нужна нашему шаману.

— Но зачем?! — только возмутилась я, как он приложил руку к моим губам, призывая к молчанию.

— Женщина слишком много говорит. Идем, — он снова взял меня за руку и потянул за собой на выход.

Отлично! Сейчас меня спасут. На выходе я стала озираться, высматривая своих охранников, но их почему-то не было. Куда же они делись? Сдавленный стон со стороны переулка… Там кто-то ранен? Он что, вывел из строя имперцев? Я дернулась туда, но урук властно придержал меня, а под плащом блеснул нож.

— Быстрее. Идем, идем, — поторапливал меня он, как норовистую лошадь, которая сама не понимает, что от нее требуется.

* * *

Пока я шла за ним, я перебирала способы, которыми могла бы от него избавиться. Физически он больше и сильнее, чем я.

Идея высосать энергию не обсуждалась. Мне не хотелось проверять, насколько хватит Императора, чтобы снова меня помиловать. Испытывать пределы его терпения я не хотела. При одной только мысли о магических оковах меня пронзала дрожь.

Хотя… Кое-что можно было сделать. Например, обездвижить, как Суэрте. За это меня точно наказывать не будут. Я тут же попыталась осуществить задуманное, как вдруг наткнулась на неожиданное препятствие. Моя Сила не могла овладеть его телом, как будто что-то мешало. Амулет? На груди и руках у моего похитителя явно что-то было. И это что-то мне мешало.

Урук остановился и повернулся ко мне, отпустив мою руку.

— Женщина шаман? — удивился он.

«А как же. Тут целая академия таких шаманов». Я неопределенно мотнула головой, а он раздумывал, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Э… Меня зовут Твигги, а вас? — решила я наладить контакт.

Может быть, все не так плохо, и удастся договориться с ним полюбовно. Если он не убил меня и уговаривает пойти с ним, значит, на это есть шансы. Урук внимательно посмотрел на меня и все-таки решил представиться:

— Битайе.

С этими словами он приложил руку к груди. Очевидно, это указывало на его добрые намерения.

— Битайе… Битайе, — повторила я, пробуя имя на вкус. Интересно, что оно означало? Как жаль, что Дине почти не знала своего родного языка. Урук вздрогнул, когда я назвала его по имени, и прижал руку к моему рту, призывая к молчанию.

— Накаль, — сказал он.

«И что бы это значило?» Он приказал молчать? Я вопросительно посмотрела на него, задрав голову. Что за напасть! Всю жизнь я смотрю на мужчин снизу вверх.

— Ты Накаль. Маленький чужак, — пояснил урук. — Я — Битайе, Птичье перо.

— О…

Битайе, не дожидаясь ответа, снова схватил меня за руку и потащил за собой пустыми переулками. Очевидно, мы двигались в сторону Нижнего города.

Я задумалась, сколько он там пробыл и как вообще проник в город. После войны меры безопасности были многократно усилены, и в город не так-то просто было попасть.

К урукам и до войны относились с подозрением. Теперь их знали как союзников нашего противника. Догадываюсь, чем их прельстили завоеватели с Тета. Наверняка пообещали вернуть те земли, которые у них отняли наши люди, вытеснив племена уруков на восток.

По пути мы пару раз останавливались и меняли маршрут. Каким-то звериным чутьем воин чувствовал, когда должны пройти караулы, и умело избегал их. В своих сапогах на мягкой кожаной подошве он двигался беззвучно, как ильв. По сравнению с ним я топала, как слон.

Все это время я не оставляла мысли от него сбежать. Когда мы пересекли незримую границу Нижнего города, я, увидев группу припозднившихся гуляк, попыталась закричать и привлечь их внимание.

Но Битайе не дал мне ни малейшего шанса. Он закрыл мне рот и крепко прижал к себе, укрыв полами плаща от постороннего взгляда. Одна рука у меня была зажата нашими телами, а другую он крепко сжал. Не выпуская, он наклонился и прижался покрытой пушком щекой к моей щеке. Потерся… Провел носом.

Голос пропал. Я замерла, потом задергалась, но люди, посмеиваясь и подбадривая нас, прошли мимо…

Глава 10

Как только улица опустела, урук отпустил меня.

— Женщина должна молчать. Идем, — терпеливо, словно разговаривая с неразумным ребенком, сказал он.

В ответ я метко пнула его по лодыжке и рванулась прочь. Впрочем, далеко я не сумела убежать. Он быстро догнал меня, скрутил и перекинул через плечо. Я несколько раз ударила его по спине, хотя это было просто глупо. Бесполезно. Все равно, что изводить порох на фейерверки.

— Женщина! — я не ответила, и он встряхнул меня, стремительно двигаясь в одному ему известном направлении. — Я свяжу тебя и повезу в племя связанной.

Проклятье. Не стоит его раздражать… Сообразив, что надо прислушаться, я нехотя подчинилась. Не думаю, что мне понравится провести несколько дней связанной по рукам и ногам и перекинутой через седло.

Оставалась надежда, что кто-то из охраны остался жив, и меня будут искать. И чем быстрее, тем лучше. Если время будет потеряно… страшно подумать, что может случиться тогда.

Интересно, зачем я нужна урукам? Вроде бы, этот урук не имел дурных намерений. Он просто хотел доставить меня к ним в стойбище. Ручаюсь, это было связано с моей служанкой и посетившим меня видением.

Именно тогда возникла странная связь между мной и шаманом. Он видел меня так же ясно, как и я его. Сумел меня описать и послал за мной воина.

Оставалось узнать, зачем ему это нужно.

* * *

Я не знала, что сейчас один из легионеров лежит при смерти, а над ним хлопочет целитель, вызванный лавочником. А второй охранник, легко раненый, на докладе у Императора Джедии. Император справедлив и страшен в гневе… Сначала он выслушивает и узнает все подробности, а уже потом со всей строгостью покарает за проступок.

Меня ищут по всему городу. Все ворота перекрыты, никого не выпускают. Но мы с Битайе под видом торговца из Халифата и его служанки уже пересекли городскую стену и выехали из города. А там отстали от обоза и растворились в степи.

Смуглый человек в просторных светлых одеяниях и накидке, скрывающей волосы, и его молчаливая покорная спутница с закрытым согласно обычаям лицом никого не заинтересовали.

Все это я узнала намного позже, когда закончилось мое путешествие.

* * *

— Битайе?

Пристраиваюсь поудобнее позади него, обняв руками за торс, и все равно седло уже до синяков набило бедра, отвыкшие от верховой езды. Юбки пришлось надрезать по бокам, потому что они были слишком узкими для езды на лошади по-мужски.

— Что? — спрашивает он.

— Зачем я шаману?

— Накаль много говорит.

«Да знаю, знаю». Он говорит так всякий раз, когда я задаю вопрос о том, что меня ждет. Можно сделать предположение, что он просто недостаточно хорошо знает всеобщий язык. Но каким-то шестым чувством я понимаю, что он просто не хочет говорить об этом. Мне не остается ничего иного, как ждать и думать…

Вокруг, насколько охватывает взгляд, простирается Великая степь, вся сплошь покрытая поднявшимися по весне травами, пробивающимися сквозь сухую прошлогоднюю траву.

Конь, несущий нас — прекрасное создание, похожее своей пегой окраской и крепкой костью на выносливую хинскую лошадку, а статью и высоким ростом на восточного иноходца. Он без устали скачет, подчиняясь легким движениям и словам своего хозяина и не нуждаясь в других сигналах. Иногда мне кажется, что конь и его всадник понимают друг друга без слов.

Битайе сам похож на такого же умного, молчаливого и грациозного скакуна. Может быть, он станет «ветром с гривой» в следующей жизни, или был им в прошлой…

Иногда накрапывает ледяной дождь, от которого не спасает даже теплый плащ, которым меня заботливо обеспечил Битайе. Судя по всему, он поставил цель привезти меня в стойбище живой и здоровой.

Не прерываясь на стоянку, он кормил меня лепешками с сушеным мясом, которое невозможно было жевать, и давал напиться из притороченной к седлу фляги.

Некоторое время я надеялась, что лошадь с двумя седоками не сможет быстро двигаться, и нас нагонят. Однако вскоре нас встретил еще один урук верхом на лошади и с парой лошадей на смену. Я поняла, что все мои надежды тщетны.

Мы передвигались днем и ночью, меняя лошадей и лишь однажды остановившись на ночлег. На третий день мы наконец достигли мест, куда Империя изгнала уруков с их земель.

* * *

Когда на горизонте появился дым от множества зажженных очагов, Битайе сразу же расслабился и пустил своего скакуна легкой рысью, уже не погоняя, как прежде. Лошади, ощутив настроение ездоков и узнав знакомые места, с новыми силами припустили в сторону селения.

Битайе и его соплеменник кратко переговаривались между собой на своем языке, явно обрадованные благополучным возвращением.

Чем ближе мы подъезжали, тем больше становилось стойбище, издали казавшееся точкой на горизонте. Навскидку я прикинула, что там было около полусотни шатров из дубленых шкур на основе из жердей. До этого я видела такие жилища только на картинках в книгах.

Охраняющие селение часовые сделали полукруг, издали помахали моим попутчикам и что-то закричали. На этот крик из шатров высыпали люди, среди которых было немало смуглых женщин и детей, одетых в причудливые платья из шкур. Они галдели и радовались возвращению воинов.

Битайе спешился и помог мне слезть с лошади, а потом что-то сказал, указывая на меня. Я уловила только знакомое слово «накаль». Уруки одобрительно закричали, а потом замолкли и расступились, давая дорогу шаману.

* * *

Шаман смотрел на меня и молчал. Я тоже молчала и рассматривала его.

Это был тот самый старик из моего видения. В этом не было никаких сомнений. Морщинистый, горбоносый и смуглый, в одежде из шкур тончайшей выделки и украшениях из кости и голубого камня, с головным убором из птичьих перьев, он должен был внушать всем уважение и почтение. Его темные глаза доброжелательно и одобрительно смотрели на меня… или на Битайе? Он был рад, что тот справился с заданием?

Из книг по расоведению я знала, что люди с волшебным даром у этих дикарей рождались редко, и их очень уважали. А до преклонного возраста в племени мало кто доживал. Поэтому отношение к старикам как носителям сокровенного знания было очень трепетное.

Но я не чувствовала ни грана уважения или почтения. Только интерес и беспокойство. Зачем я ему? Судя по их реакции, меня не собирались убивать или снимать с меня скальп. Я была нужна им живой и здоровой.

— Приветствую вас, уважаемый, — почтительно кивнула я шаману. — Как поживаете?

— Женщина целитель, ты здесь, — торжественно сказал шаман на всеобщем. — Я приветствую тебя. Духи предков велели призвать тебя, чтобы ты рассказала, где окончился мой род.

«Что?»

Шаман, закончив свою короткую, но очень емкую речь, что-то сказал Битайе, и тот мягко подтолкнул меня в сторону шамана. Я шла за ним через стойбище и гадала, к чему все это.

В шатре у шамана ровно горел очаг, обложенный камнями, и было довольно тепло. Под потолком на жердях висели пучки трав и связки кореньев, какие-то скребки и погремушки. Запах трав не мог перебить едкий дух дубленой кожи и жира. Все это напоминало мне жилище какой-то деревенской знахарки.

Битайе попрощался и вышел, аккуратно подоткнув шкуру у входа, чтобы теплый воздух не улетучивался вон. Шаман степенно уселся на шкуры у очага и предложил мне сесть рядом.

— Назови мне свое имя среди бледнолицых, Накаль, — велел мне шаман.

— Я Твигги из Рэнса, — представилась я шаману.

— Хорошо. Твое имя тоже правильное, для твоего дома, — одобрил он и пожевал морщинистыми губами. — Но здесь отзывайся на новое имя. Битайе сделал хороший выбор. Мое время под небом кончается, а у племени нет другого шамана.

«И что с того?» Я все равно не понимала, чего же он от меня хочет. Не заставит же он меня стать новым шаманом? Это мог быть только урук, иначе племя утратит связь с предками. По крайней мере, так считали дикари.

— Говорите, — сказала я. — Что вам нужно от меня?

— Предки долгое время молчали. Теперь они сказали, что моя кровь еще жива. Они показали мне тебя. Предки сказали, что ты знаешь, где окончился мой род. Ты поможешь найти моего потомка, — ответил шаман.

О, Силы! Неужели… он говорит о Дине и ее матери? Может быть, это отец или дед Дине? Она была чистокровной, хотя и родилась уже в рабстве. Ее мать захватили в плен, когда она была уже беременной. Их кровь молчала, потому что девушка и ее мать были в другом мире или лишь недавно вернулись в Ламару.

Интересно, как он отнесется к новости, что она все это время провела в услужении, ублажая чужестранцев, а ее дочь едва не стала продажной женщиной? Нет-нет, лучше не рассказывать все сразу.

— Я знаю женщину из вашего народа, — сказала я, осторожно выбирая выражения. — Они были в плену и родила ребенка, девочку. Недавно я помогла освободить ее.

Шаман пытался сохранить невозмутимое выражение лица, но я видела, как ему тяжело это дается.

— Накаль! Как зовут эту девочку и сколько ей весен? — взволнованно спросил шаман.

— Ее зовут Дине, ей четырнадцать лет.

— Дине… Где она? Где ее мать? Отвечай.

Вдруг шаман закашлялся и забился в припадке, чуть не упав лицом в горящий очаг. Я подскочила со своего места и помогла ему подняться. Попытка применить Силу Жизни не увенчалась успехом, так же как и с Битайе. Мне мешали ожерелья и браслеты, которые были надеты на шамана.

Я помогла старику лечь и выскочила из шатра. Наверное, вид у меня был совсем дикий, потому что Битайе, который не ушел, а дежурил рядом со входом, нырнул внутрь и кинулся к старику.

— Женщина, что ты сделала с ним? Это злое колдовство? Отвечай!!!

Глава 11

Он что, обвиняет меня? Как же так! Я была настолько ошарашена, что молча уставилась на молодого урука. Он хорошенько встряхнул меня, так что лязгнули зубы, и гортанно пробормотал какую-то угрозу, а потом снова нагнулся к лежащему старику, который часто и тяжело дышал.

— Битайе…

— Что? — не глядя на меня спросил воин.

— Я могу помочь и вылечить шамана, — предложила я свою помощь.

Он опять, уже вопросительно взглянул на меня.

— Говори, женщина, — велел он.

Я тоже нагнулась к шаману и указала на его ожерелье и другие украшения: браслет на предплечье и вышивку каменными бусинами на кожаной рубахе.

— Надо снять все украшения и рубашку, — сказала я. — Тогда я смогу его лечить.

— Женщина-шаман, сделай это! Вылечи его.

Я избавила пожилого урука от амулетов, распустила завязки и раздела старика до пояса, чуть поморщившись от запаха жира, старости и болезни. Он действительно был болен, и ему оставалось недолго до встречи с предками. Я даже не была уверена, что он дождется Дине, а даже если и встретится, не успеет обучить ее всему, что знал…

Диагностика показала, что его сердце почти исчерпало свой ресурс. Даже малейшее волнение могло стать смертельным — а тут такие вести о его родных!

Его пульс неровно скакал, как загнанная лошадь, то ускоряясь, то вдруг замедляясь. Осторожно, по каплям вливая Силу Жизни, я сумела унять аритмию и боль в грудной клетке. После того, как основная опасность миновала, я начала изменять паттерн заболевания, выстраивая образ здорового сердца и питающих его сосудов.

«Жаль, что тут нет моих лечебных игл и эликсиров…» — подумала я и с досадой вздохнула, а Битайе снова насторожился. Я видела, как он переживает за шамана.

Конечно, до полного исцеления было далеко, но первый шаг к выздоровлению был сделан. Губы шамана уже не были синюшными, пульс и дыхание выровнялись. Он наконец приподнял тяжелые веки. Я помогла старику лечь поудобнее и обернулась к Битайе:

— Ему уже лучше. Но ваш шаман серьезно болен. Его надо лечить, — сказала я.

— Женщина-шаман! Теперь я вижу, как велика твоя сила. Я не хотел оскорбить тебя, — торжественно сказал Битайе и приложил руку к груди.

— Хорошо, — приняла я извинения. — А теперь шаману нужно отдохнуть.

Судя по всему, я была гостьей в этом шатре, и буду здесь ночевать вместе со своим пациентом. Тем лучше. Другие уруки меня смущали. Я их не знала, да и они меня тоже. Непонятно, как они отнесутся к моему присутствию. Они не очень-то жаловали жителей Империи (и это мягко сказано).

* * *

Когда молодой воин ушел, я поудобнее устроила шамана, укрыв его шкурами мехом внутрь. Ночи в степи были холодными, а я не хотела потерять больного из-за обычной простуды и ее осложнений. Если с ним что-то случится, меня не пощадят, и разбираться долго не будут.

Походив по шатру, я выяснила, что за травы в моем распоряжении, выбрала нужные, а также отыскала медный котелок. Я хотела согреть воду и заварить успокаивающий травяной чай, который будет полезен не только шаману, но и мне. От пережитого волнения меня ощутимо потряхивало.

Взяв котелок, я выскользнула из шатра и оглянулась по сторонам, пытаясь понять, где же уруки берут воду. Ко мне тут же подскочил еще один воин, который начал подталкивать меня обратно ко входу в жилище шамана.

— Эй! Мне нужна вода. Во-да! — показала я уруку пустой котелок. — Пить!

Воин понял смысл моей пантомимы, но не спешил отпускать. Силы! Ну что за напасть. А как же, например, справлять тут нужду? Мы ехали достаточно долго, чтобы я захотела уединиться.

— Битайе! — вдруг пришла мне в голову спасительная мысль. — Мне нужен Битайе!

— Аэ… Битайе, — непонятно почему обрадовался воин, подозвал мальчишку, проходящего мимо, и что-то ему сказал.

Ребенок умчался с поручением. Я надеялась, что он отправился за Битайе. Так и оказалось. Он вскоре пришел и помог мне.

Сначала он проводил меня до ямы, оказавшейся примитивным колодцем, вырытым на высоту в три человеческих роста до водоносного слоя. Я заглянула внутрь и разглядела, что снизу плещется вода. При помощи жесткого кожаного ведра на веревке я зачерпнула воду.

Я наполнила котелок, ополовинив ведро. Битайе сделал мне вполне понятный жест, нагнулся, и я помогла ему напиться. Он, фыркая, почти как лошадь, плеснул на себя водой, умыл пыльное лицо и руки, а потом пытливо посмотрел на меня.

Проходящая мимо пожилая женщина вдруг что-то визгливо сказала мужчине, указывая на меня, и явно осуждая нас обоих. В ответ Битайе принял самый надменный вид, выпрямился во весь рост и что-то гортанно ответил. Из всей его речи я опять поняла только слово «накаль».

«Нет… Так дальше дело не пойдет». Если я тут застряну, придется выучить хотя бы основы их разговорного языка, чтобы знать, что обо мне говорят. Мне не нравилось, когда меня обсуждали в моем же присутствии, а я не понимала.

Битайе дал мне уединиться около специально вырытой ямы, а сам отошел подальше, посматривая, не идет ли кто. После этого он отконвоировал меня обратно к шаману.

* * *

Через пару дней шаману стало лучше, он уже сидел и выходил наружу. Вечерами мы грелись у очага и вели долгие неспешные беседы о медицине и магии.

Его взгляд на мир был довольно интересным, так же как и его дар. Две стороны Силы, совсем как и у Дине! Немного от оракула и вероятностного мага — Сила Эйре. И немного от целителя с Силой Двуликой. Они переплетались в его даре, и невозможно было отделить одно от другого. Точно так же, как у меня слились воедино Сила Жизни и Сила Смерти.

Шаман сказал, что воины на второй день после моего прибытия отправились в Ламару за Дине. Я надеялась, что они привезут ее добром, а не в виде связанного по рукам и ногам свертка. Она умная девочка, так что должна понимать, когда следует уступить…

Таким образом, если все пойдет по плану, через неделю уруки должны вернуться вместе с Дине.

Я гуляла по стойбищу в сопровождении Битайе, а жители племени делали вид, как будто так и надо, и присутствие чужестранки у них самое обычное дело. Я невольно обратила внимание, что женщин и детей в племени гораздо больше, чем мужчин. А среди них были в основном молодые или очень старые, и я сочла, что война забрала самый цвет, проредив племя.

А что до Битайе… Он был интересен, этот молодой, но уже заслуженный воин со многими знаками отличия на груди из клыков убитых им хищников, среди которых я с удивлением узнала зубы тигра. Но они не водились в Великой степи! Неужели Битайе путешествовал за ее пределы? Я пыталась спрашивать, но он не отличался особой разговорчивостью.

Битайе катал меня на лошади по окрестностям, показывая интересные на его взгляд вещи. Например, цветение мелких диких маков или невидимый с первого взгляда ручей, вода в котором проходила сквозь дерн, желтоватая, но чистая и вкусная, такая ледяная, что сводило зубы.

Неподалеку паслись стада диких мохнатых темно-коричневых коров, которые, казалось, нисколько не боятся человека. По свирепому виду быков, наставивших рога в нашу сторону, я поняла, что они готовы обороняться.

Мне выделили целый мешок сушеного мяса этих самых коров и немного крупы, а также, — о, чудо! — концентраты с Тета. Наверное, уруки их получили от захватчиков.

Однажды Битайе поехал поохотиться и привез пару куропаток, которых бросил у входа в шатер и ускакал, не дожидаясь благодарности. Ругаясь и обдирая пальцы, я ощипала и выпотрошила птиц, чтобы потом сварить и накормить пациента бульоном.

Несмотря на мирное течение жизни, с каждым днем я все больше боялась, что случится что-то плохое. Я просто чувствовала опасность, разлитую в воздухе. На меня накатывали неясные предчувствия неизбежного зла, и я попросила старика:

— Шаман умеет спрашивать предков. Он может спросить, что за враг следит за вами?

«Ну и ну. Твиг, ты уже изъясняешься, как урук». После разговоров с ним я начала строить фразы, как эти дикари. Еще немного, и я начну заплетать косы и носить шкуры. Человек ко многому способен привыкнуть…

Шаман прошамкал в ответ:

— Ритуал требует много сил. Накаль поможет мне, и я увижу предков.

Похоже, он сразу понял, что у меня не праздный интерес, и просто поставил меня перед фактом.

Весь остаток дня я таскала воду в шатер, стоящий неподалеку. Я затопила очаг настоящим древесным углем, который уруки обычно не использовали, предпочитая для растопки что-то попроще вроде сухих «коровьих лепешек» и травы. Уголь давал чистое пламя и не коптил своды низкого, в мой рост, шатра.

Одна из женщин показала мне, как с помощью раскаленных камней нагреть воду в кожаных ведрах. Первым парился шаман, а потом я, наслаждаясь почти забытой роскошью чистоты. Это было похоже на жаркую северную купальню, которую построил для себя Эйвинд.

Очистившись, мы сутки постились и безвылазно сидели в шатре у шамана, хотя я и была против этой идеи. Мне представлялось, что больного нельзя морить голодом, и надо выводить подышать на свежий воздух, но шаман был непреклонен. Он что-то пел, глядя в очаг, и ритмично раскачивался на месте.

Все это время в котле тихо булькало варево, за приготовлением которого я с интересом наблюдала. Силы! Никогда бы не подумала, что вот так узнаю секретный рецепт пророческого зелья.

На исходе недели моего пребывания в племени, и на третий день после купания шаман попробовал отвар и решил, что для ритуала все готово.

Глава 12

Шаман зажег в очаге пучок трав, среди которых я узнала полынь и дикую коноплю. «Ой, что будет…», — только и подумала я, когда шаман начал окуривать помещение тлеющими травами, что-то напевая.

Незадолго до этого он наполовину закрыл кожаный клапан на дымоходе, так что шатер быстро затянуло клубами дыма.

— Накаль должна выпить, — сказал шаман, отложив свой травяной веник и налив мне полную чашу своего варева.

Я, на мгновение поморщившись от горького вкуса, выпила. Отвар был горячим, так что я пила мелкими глотками.

Шаман, в отличие от меня, выпил две нормы. Наверное, его организм уже адаптировался к зелью, и требовалась более высокая доза для достижения эффекта. Ладно… ладно. Но я всерьез опасалась за его сердце, учитывая, что именно было в составе отвара.

Шаман подхватил большой круглый бубен, потертый в центре от долгого пользования, и ударил по нему палочкой, обшитой мехом. Он пел и ритмично притоптывал вокруг очага, а на меня набегали странные волны, одна за другой.

Казалось, я могу увидеть звук или потрогать запах. Все мои чувства или их восприятие перемешались, перетекая одно в другое.

Шаман подскакивал на месте, войдя в священный экстаз…

* * *

Я была лошадью, несущейся по бескрайней степи вместе с вольным ветром.

Никто и никогда не подпиливал мне зубы, чтобы взнуздать меня, и не касался копыт железом, чтобы подковать. Никто не садился на меня верхом и не затягивал поводья, чтобы заставить служить себе. Я была по-настоящему свободной…

Услышав ржание, я притормозила и оглянулась. Неподалеку я увидела того, другого. Он был не из нашего табуна.

Более высокий, чем другие жеребцы, с массивной грудной клеткой, изящными ногами и длинными бабками над обточенными копытами. Он косил на меня темными глазами, изгибал длинную шею с роскошной гривой и всхрапывал, перебирая копытами. Я видела, что на нем был недоуздок двуногих, но седла не было.

Мне любопытно, и я остаюсь на месте, а он не спеша подходит все ближе и ближе. Когда он решается подступиться совсем близко, я испуганно отскакиваю, а он замирает. Так продолжается некоторое время, а потом я снова лечу вдаль, время от времени останавливаясь и проверяя, где он. Он не отстает, а потом легко догоняет меня.

Мы с ним скачем наперегонки, чтобы закончить наш путь, коснувшись друг друга носами и переплетаясь шеями. От вороного скакуна правильно пахнет, он очень сильный и быстрый, и мне это нравится. Думаю, я просто позволила себя поймать.

А потом случается то, что происходит со всякой молодой кобылицей, когда она входит в пору. Я не против. С ним — не против. С ним можно…

* * *

Однажды на моей шее туго затягивается аркан. Я прыгаю и брыкаюсь, изо всех сил стараясь вырваться из плена.

Тот, кто меня пленил — двуногий. Он подзывает моего вороного друга, и тот покорно идет к своему господину, предав меня. Двуногий, затянув веревки, валит меня на землю, чтобы стреножить.

* * *

Я кормлю и вылизываю жеребенка, который на рассвете явился из моего чрева. Он, такой трогательный и хрупкий, едва стоит на своих разъезжающихся ножках. Все мое существо полно всепоглощающей любви к малышу. Хозяин сам помог появиться ему на свет.

Когда он приходит, чтобы нас проведать, я доверчиво тянусь носом к его лицу, а он что-то говорит и дает мне с рук кусок черствой лепешки. У него добрый голос и ласковые руки. Осторожно касаясь губами, я беру лакомство с ладони двуногого и бодаю его головой в плечо…

Прошлая жизнь уже кажется мне далеким и зыбким сном. Я уже не мечтаю лететь вместе с ветром. Моя жизнь тут, и она крепко держит меня на этой земле.

* * *

Однажды моя размеренная и спокойная жизнь резко меняется. Среди ночи я подскакиваю от шума и грохота. В воздухе проносится что-то страшное и смертоносное.

Не помня себя от страха, я рвусь из загона. Маленький двуногий, который присматривает за мной, открывает задвижку из деревянных жердей, и все лошади выбегают наружу. Я и мой подросший жеребенок — тоже.

Кругом, вокруг горящих домов бегают чужие, страшные двуногие. От них пахнет железом, дымом и кровью. Там и тут на земле без движения лежат мертвецы. Из-за своего детеныша я не могу быстро бежать, но нам все же удается выбраться из стойбища двуногих.

Впереди — темная степь, позади — лишь зарево пожаров…

Но мы живы, и это главное.

* * *

Я, Твигги из Рэнса, снова в жилище шамана. Он уже не бьет в бубен, а устало и монотонно завывает, сидя у костра.

— Я видел смерть и огонь, — говорит он. — А что видела Накаль?

* * *

Как можно истолковать мое видение?

Думаю, на племя нападут. Наверное, это будет карательная операция. Я ясно видела воинов Янтрэ и имперцев, стреляющих из огнестрелов. Позже, перебив мужчин, они входили в шатры, выгоняли оттуда оставшихся женщин, детей и стариков и без пощады добивали, обагрив свои мечи в невинной крови.

Когда это случится? Могу ли я помешать этому?

Почему с ними поступили — или поступят, — так жестоко?

* * *

— Предки шамана показали, что из Ламары придет армия. Вас всех убьют, — сказала я. — Надо уходить.

«Или договариваться».

Нет, не получится. Они напали среди ночи без предупреждения, не затруднив себя переговорами. В подобной свалке я не ручалась даже за свою собственную жизнь. А даже если и спасусь, то что? Всех остальных убьют. На моей совести будет кровь этого народа.

А они не хотели мне вреда… Просто хотели воссоединиться со своей дочерью и спокойно жить на родной земле.

— Накаль предупредила нас. Я скажу людям. На рассвете мы уедем в другое место. Готовься, — решил шаман.

Он вышел из своего шатра и огласил волю предков. Оказывается, все это время люди не спали и ждали их волеизъявления. Любое камлание шамана привлекало пристальное внимание всего племени.

Еще меня поразило, что все без исключения согласились и никто не поставил под сомнение волю предков. Люди деловито и целеустремленно начали собирать вещи, складывая их на волокуши и в повозки на колесах. Всю ночь жилища разбирали, сворачивая шкуры и связки жердей. Нехитрый скарб не занял много места.

На рассвете совсем маленьких детей посадили в корзины, чтобы их нести, и люди тронулись в путь. Те, кто имел лошадей, ехали верхом, а остальные шли пешком.

— Битайе, — обратилась я к воину, снова пристроившись в седле позади него. — Ваши воины уехали в Ламару за Дине. Как они узнают, где мы?

— Я оставил знак, — ответил он и сжал ногами бока скакуна, трогаясь в путь.

Одного я не понимала. Ладно. Возможно, имперцы не взяли с собой собак. Но следопыты не могли не разглядеть, куда делось племя. Следов полутора сотен человек и огромного количества лошадей на траве не скрыть, как ни старайся.

— Битайе, мы оставили следы, — сказала я, указав на землю.

— Аэ… Женщина много говорит, — сказал он и показал рукой на небо.

Над нами собирались тяжелые тучи, которые несли воду, возможно, от самого океана. Наконец они нашли место, где прольются дождем, который скроет все следы.

* * *

Никто из уруков не знал, но я тоже оставила послание, нацарапанное углем на куске старой кожи. Если его не смоет дождем, то наши преследователи узнают, что со мной все в порядке.

Я просила не мстить и никого не убивать. Оставалось надеяться, что они вступят с уруками в переговоры.

* * *

Я подарила им отсрочку, но это ненадолго.

Уже несколько дней мы ехали под проливным дождем, который призвал шаман. По крайней мере, он так сказал, и почему-то я ему верила. В Империи тоже были маги-погодники, способные влиять на частоту выпадения осадков. Они могли спасти урожай или погубить его. Смотря что требовалось Гильдии и Императору…

Битайе сначала сердился, что я не слишком стойко выношу тяготы пути, но был отходчив. Он цедил сквозь зубы что-то о белых женщинах, однако его поступки опровергали слова. Всю дорогу он заботился обо мне, как о малом ребенке.

Мне было неловко ехать под навесом в повозке вместе с древними стариками, но Битайе настоял на этом. Зато теперь я могла снова пообщаться с шаманом.

— А что станет с Дине, когда вы ее выучите? — однажды спросила я.

— Она сама будет шаманом и родит следующего шамана!

О… вот это поворот. А кто же предполагаемый отец ребенка? К тому же, на мой взгляд, Дине еще слишком молода для материнства. Знаю, в некоторых государствах она давным-давно вступила в брачный возраст, но ее шансы остаться в живых после родов были ничтожны. Ей и ребенку могла потребоваться помощь целителя, а его в племени не было.

В таком случае, некому будет передать знание шамана следующему в цепи преемников.

— А когда она выйдет замуж? — осторожно спросила я.

— Когда ее привезут в племя, — ответил старик.

«Что, вот так, сразу?»

— Дине слишком молода и не перенесет родов, — сказала я. — Надо подождать.

— Все уже определено предками, — философски заметил он. — Я сам воспитаю ее сына.

«А если будет дочь?» Думаю, вот и причина, почему мать Дине покинула племя. Может быть, ее выдали замуж против воли? Я не так долго была в племени и еще не слишком хорошо понимала, насколько это возможно. Вроде бы, женщины здесь имели достаточно свободы. Но все равно роли давным-давно были определены.

— А кто будет ее мужем? — спросила я.

— Битайе. Он мой племянник, и кровь следующего шамана будет сильной.

Силы! Получается, Битайе, или Птичье перо — племянник шамана и двоюродный брат Дине. Вот это поворот. Союз, конечно, не невозможный, но все равно родство достаточно близкое. А шаман, к тому же, этому рад и заранее все решил.

Интересно, а что Битайе думает об этом? И знает ли он…

* * *

Мы миновали Великую степь и теперь ехали через пролески. Деревья и кустарники здесь встречались повсеместно и становились все выше и выше. Империя пока стремилась к морю, а не в центр континента, и природа здесь сохранилась в первозданной чистоте. Казалось, здесь никогда не ступала нога человека.

Воздух был свежим и сладким. Я любовалась изгибами вековых деревьев, слушала пение птиц и сквозь сон прислушивалась к шорохам в ночи.

Когда мы останавливались на привал, я в сопровождении Битайе изучала окрестности и встречала различные растения из Великого травника. Многие я видела только на рынке или в гербариях, но живыми — ни разу. Мне даже было жаль срывать их и губить такую красоту.

А сколько тут было неструктурированной силы! Она заполняла, казалось, все вокруг: воздух, леса и водоемы. Интересно, не потому ли отдельные маги удаляются от мира, чтобы достичь вершин в искусстве? В таких местах больше энергии и меньше конкуренция. Необязательно даже наличие источника силы поблизости. Здесь почти все было наполнено Силой.

Пока мы ехали, весна вступала в свои права. Дождь закончился, и становилось все теплее и теплее. Уруки радовались этому, как дети. Когда я смотрела, как стойко они переносят вне неудобства долгого пути, я восхищалась их терпением.

Оказалось, что они совсем не так воинственны, как я думала. Даже когда охотились, они старались попасть в цель с первого выстрела, не допуская подранков, и просили прощения у зверя за то, что отнимали жизнь ради того, чтобы выжить самим. Они никогда не брали у природы больше, чем им было нужно.

Вот это и значит — жить в согласии с природой.

Пусть они дикари, но эти дикари во многом чище и лучше, чем многие так называемые «цивилизованные» люди. Возможно, в этом коренилась причина их конфликта с пришедшими из Империи людьми. Они просто защищали свою землю от разрушения, и я их отлично понимаю.

* * *

Если кто-то думает, что изучение науки начинается с высокого наречия и ученых трудов, то он глубоко заблуждается. Для меня источник знания — это прежде всего природа во всей ее красоте и многообразии.

Природные формы подсказывают нам решения для того, чтобы строить свои жилища. Природа щедро делится с нами лекарственными ингредиентами и секретами исцеления. Просто наблюдая за животными, можно понять, какая трава может исцелить, а какая — убить.

То, как устроены облака, влекомые ветром, и подобные им завихрения в реках и озерах, такие как буруны и водовороты… Спиральные формы раковин улиток, завитки папоротника и даже закрученный виляющий собачий хвост несут странную гармонию, приятную глазу.

Природа окружает нас, дышит и вибрирует, а наполняющая ее мана пульсирует, как одно большое сердце. Надо только запастись временем и терпением. Очистить разум от шелухи и наносного, чтобы научиться видеть и слышать.

* * *

Спустя неделю мы наконец перебрались в предгорья и разбили новый лагерь. Вспоминая карту этого мира, я поняла, какой огромный путь проделала за это время. Почти такой же, как от Ламары до Великого леса.

Целую неделю я обживалась на новом месте и ждала вестей. И вот наконец приехали воины и привезли с собой Дине. Девушка спустилась с лошади и вдруг заметила меня в толпе.

Наверное, она не сразу меня узнала. Неужели я так сильно изменилась? За эти дни у меня не было возможности полюбоваться на себя в зеркало. Я вслепую причесывалась и приводила себя в порядок, а кожи коснулось солнце и ветер.

Дине молча стояла, а потом со всех ноги кинулась ко мне!

— Госпожа! Госпожа, это вы. Вы живы! Они говорили, но я не верила… — заплакала она, крепко меня обнимая.

А еще через два дня на нас вышли войска из Ламары и пролилась кровь.

* * *

Следопыты из племени, объезжающие окрестности, прискакали и доложили, что к нам движется отряд бледнолицых из Ламары. Все начали готовиться к худшему. Женщины с детьми ушли глубоко в лес, но остальные остались, чтобы сражаться наравне с мужчинами.

Наконец на горизонте у излучины реки появились враги. Да, теперь я воспринимала их именно так. Как странно! Пока я была в племени, меня стали считать своей. Точно так же, как я привязалась к этому народу.

Процессия, выстроившись боевым порядком, несла сначала вооруженных рыцарей Янтрэ, а за ними следом скакали имперцы. Я видела, что они одеты в легкие нагрудники и вооружены огнестрелами и арбалетами. С флангов ехали вероятностные маги в накидках гильдии. Когда они подъехали на расстояние полета стрелы, один из направляющих выбросил штандарт без знаков.

Битайе и остальные уруки выстроились в линию, готовые дать отпор пришельцам. Как глупо! Они подпустили имперцев так близко. Пуля из огнестрела летит дальше и бьет наверняка. Их бы давно расстреляли, если бы захотели. Правильно истолковав знак о перемирии, Битайе жестом велел своим людям опустили оружие.

Незваные гости подъехали совсем близко, и среди них я узнала вероятностного мага, господина Ульфра, а также воина Янтрэ, господина Мариуса. «Отлично!» — внутренне ликовала я, помахав им рукой.

Я надеялась, что они в состоянии узнать меня в одежде с чужого плеча и в менее цивилизованном виде. Если они здесь, то есть надежда на мирное решение вопроса. Ульфр тут же поднес руку к глазам, глядя против солнца, и явно пытался понять, кто его приветствует.

Наконец воины Янтрэ расступились, и в оставленный проход выехал незнакомый мне имперец. На вид ветеран, возможно, сакс с Ондерйодиск, каких я видела немало. Он, вероятно, был за главного в этой маленькой армии.

Мне он не показался человеком, склонным к компромиссам. Нос с горбинкой нависал над узкой полоской рта, а голубые глаза с хищным прищуром смотрели недобро. И… о, Силы! Весь, как мишурой, увешан с головы до ног оружием.

Битайе так же синхронно сжал ногами бока своего скакуна и выехал вперед, навстречу имперцу. Они встретились на полпути друг к другу. Воины с противоположных сторон, не сговариваясь, снова нацелили оружие и напряглись в ожидании.

— Вы похитили двух женщин из Ламары. Верните их, и мы вас не тронем, — жестко сказал сакс.

— Женщина-шаман решает сама. Вторая женщина из нашего племени, и за нее решает ее дед, — с достоинством молвил в ответ Битайе.

— Хорошо. Покажите нам женщин. Мы должны знать, что с ними все в порядке.

Битайе развернулся на лошади, и в этот момент чьи-то нервы с той стороны не выдержали. Раздался выстрел. Битайе зашатался на лошади, и у него изо рта хлынула кровь…

Глава 13

— Нет!!!

Не помня себя от ужаса, я неслась к Битайе, но не успевала. Внутренним зрением я уже видела это. Знала. Его уже покинула Искра, и Двуликая прибрала ее себе, чтобы позже вернуть в круговорот Жизни и Смерти.

Битайе, застряв ногой в стременах, свесился со своего ржущего скакуна. Я дернула воина за руку, и тело грузно упало наземь. Мертвый и пустой, всего лишь оболочка, которую покинуло содержимое, которое делало его — им.

Я упала рядом с ним на колени:

— Битайе! Битайе…

Он меня больше не слышит.

Со стороны селения уруков слышатся такие же крики, но полные ярости, а не отчаяния: «Битайе! Битайе!!!» Сначала они проклинают и потрясают оружием, а потом тоже стреляют в ответ. Стрелы падают на излете, но для пуль это расстояние просто мелочь!

Когда над головой раздались первые выстрелы, я пригнулась к земле. Конь заметался по просеке, где его настигла шальная пуля: имперцы стреляли в ответ.

Я оглянулась и увидела, как один за другим падают уруки, беззащитные против новейших огнестрелов. Те, кто поумнее, сразу же залегли и изредка высовывались, постреливая в имперцев. У некоторых уруков тоже было современное оружие.

У имперцев вовсю работали маги из Гильдии. Я заметила, как нарастает поток Силы возле них. Они отводили пули? Увеличивали вероятность победы? Тут явно готовилось что-то большое и опасное.

— Нет! Нет!! Хватит!!! — закричала я.

* * *

Весна. Земля готовится к севу. Только вот где взять семена и кто станет сеятелем? Нет ответа…

Люди в отчаянии всегда зовут свою мать. Но у меня ее никогда не было. Я не рождалась и не умирала, как другие, и потому могу воззвать только к Двуликой.

«Аннис, молю тебя!» Но моя богиня только смеется, исчезая в тумане. Двуликая. Одна из ипостасей отвернулась на мгновение, и вот пришла другая, темная. Она явилась вдруг, напомнив, кто я и что я.

* * *

«Проклятье!»

Я некромант. Сколько не отворачивайся от этого, сколько ни скрывай и ни пытайся забыть. Эта половина дара всегда со мной. Мне не дали исцелить. Все, что у меня осталось — это Сила Смерти. У меня на руках кровь Битайе, и она дает мне силу.

Надо связать это место антистасисом. Это так просто и естественно для некромантии! Все живое и неживое разрушается в ее присутствии, особенно, если силы накопилось так много. Я и не подозревала, сколько Силы переработала и сохранила в резерве, пока ехала по этим девственным землям…

У Лейфра Доброго распадалась одежда, а у стражи насквозь проржавели клинки. Это лишь малая доля того, что может моя сила. Это не разрушение, отнюдь. Всего лишь переход из одного состояния в другое. Как вода становится льдом и наоборот.

Антистасис. То же самое, что недавно устроили некроманты на месте взрыва.

Пули бессильно вязнут в облаке силы, которое меня окружает, теряя энергию движения. Я встаю и иду к гостям из Ламары. Только они должны попасть под воздействие Силы Смерти. А уруки получат время, чтобы уйти. Магистр Ульфр, кажется, понимает, что я задумала, но уже слишком поздно.

— Нет… нет, — без конца повторяю я. — Хватит…

Как странно. Трава вырастает, как под действием Силы Жизни, и проходит весь жизненный час, чтобы тут же бессильно пожухнуть. Почки на деревьях распускаются, дают начало листьям, а после деревья одеваются в осенний багрянец.

Воины кричат и вскоре становятся похожи на обтянутые кожей скелеты с длинными волосами и заросшими бородой лицами. Полумертвые от истощения лошади уже не могут держать на себе тяжесть седоков и ложатся на землю. Столько живых существ, которые настолько слабы, что не могут даже стонать. Но они живы, и это самое страшное!

Только магистр Ульфр и стоящие рядом с ним воины не поддались темному волшебству.

А потом моя сила иссякла, ушла, как вода сквозь песок.

* * *

Я вернулась и вернула всех остальных. Тут все еще была весна…

Сколько времени прошло вне круга силы? Думаю, расхождение не больше часа. Когда-то Септимо сказал в ответ на мой вопрос, что же такое антистасис:

— Представьте, что вы в обычном потоке, а весь мир вокруг в стасисе, только и всего. И чем быстрее внутри, тем медленнее снаружи.

Странная и безумная мысль, как и все гениальное. Если бы мне дали выбирать, я бы сделала наоборот. Заперла бы имперцев в стасисе, как мух в янтаре, чтобы дать урукам время бежать. Но моя сила выбрала за меня.

Я пошла прочь. На месте, где раньше лежал Битайе — потемневшая от крови трава. Тронула ее. Кровь уже успела свернуться. Уруки унесли тело с собой, бросив лошадь. В этом было что-то неправильное. Разве их с хозяином не должны были похоронить вместе?

— Битайе…

Он не заслужил такого. Еще одна смерть на моей совести. И еще один повод все изменить.

* * *

Топот копыт вдалеке, и вот рядом со мной остановился тот самый сакс, который вел переговоры. Я подняла голову. Он на своей лошади возвышался надо мной, как гора.

— Я декурион Хью. Назовитесь!

«Везет, как висельнику». Командующий имперским отрядом. Странно, что не убил сразу. Пока я шла, все время ожидала выстрела в спину. Может, он сначала хотел убедиться, кто я? Полагаю, император велел привезти меня живой и невредимой.

— Твигги из Рэнса, гражданка, — назвалась я, подчеркнув свой статус.

Судить меня могут только по законам Империи, но не военного времени. Если только он совсем не зарвался. Или гибель большей части его воинов не перевесит приказ повелителя.

Хью рассматривал меня, и на его некрасивом лице было написано недоумение. «И что, из-за этого мы ехали в такую даль?» — читалось на нем. Понимаю. Он видит маленькую женщину, смуглую от загара, как дикарка, с выгоревшими добела волосами и одетую в шкуры с бахромой. Разве что, она маг. И это ее ищет повелитель?

— Император велел вернуть вас и покарать тех, кто вас похитил, — наконец нарушил он молчание.

— Вот как… И что, карать обязательно? — спросила я.

— Такова воля Императора.

«Силы! За что мне это?» Получается, исход один, и неважно, поеду я с ними или нет. Они собираются перебить всех уруков. Или… Что горстка может сделать против целого племени? Но я только что изменила соотношение сил.

— Вы должны понимать, что это бесполезная затея. Сейчас вас слишком мало для этого, — сказала я.

Просто констатация факта. Все эмоции куда-то делись. Выгорели, выцвели… Интересно, командующий осознает, что я права? Очевидно, да.

— Так вы поедете с нами?

Вежливый. Спрашивает моего согласия. Опасается того, что будет, если я не соглашусь. Зря… Силы Смерти осталось не так уж много. Я не умею толком ею управлять, так что трачу без меры. Еще учиться и учиться.

— Если вы оставите уруков в покое, — поставила я свое условие. — Они не сделали мне ничего плохого.

— Хорошо, госпожа Твигги, — поклонился воин.

Умный. Вежливый и умный. Осторожный. Редкое качество для военного. Такой должен сделать стремительную карьеру, если его взлет не остановит кто-то более способный или жадный до власти.

* * *

Разумеется, ни о каком немедленном возвращении обратно в город не было и речи. Имперцы разбили временный лагерь, чтобы выхаживать своих раненых. Те, кто попал под действие антистасиса, состарились на несколько недель или месяцев, в зависимости от того, насколько их задела Сила Смерти.

Удивительно, но никто из них не умер. Только вот… они стали похожи на жертв многодневной голодовки, которым требовалось усиленное питание. Кожа да кости.

Первое время воины были настороже, ожидая, что уруки нападут, чтобы отомстить за своих или отбить меня. Но чем дальше — тем понятнее становилось, что никто не нападет. Племя просто ушло.

Всего я насчитала три десятка конных имперцев и столько же воинов из Ламары, не считая магов. Их всех надо было чем-то кормить.

Припасам, к счастью, ничего не сделалось. Окаменевшие сухари и солонина так и остались в целости. Кое-что съедобное было в межмировых карманах бездонных сумок, вроде той, что у меня.

Магистр Ульфр и другие маги ездили на охоту и каждый раз возвращались с богатой добычей. Не сомневаюсь, что они увеличили свои шансы, их стрелы всегда били в цель, а зверь сам бежал навстречу охотникам, выбирая те тропы, где они неизбежно встретятся.

Я, как могла, помогала больным и лечила лошадей, используя свои познания в травах и дар Целителя. Хоть что-то я могла исправить…

Магистр Ульфр рассказал, как они нашли мое послание. Благодаря ему они решились пойти на переговоры с дикарями, вместо того чтобы просто их перебить. И все бы прошло именно так, как я задумала, если бы не тот злосчастный выстрел.

— Господин Хью!

— Что?

— Кто выстрелил первым? — спросила я. Мне надо было знать.

Он продолжал чистить свое оружие промасленной ветошью, сидя у костра.

— Это так важно? Что случилось — то случилось, ничего не изменить, — ответил он.

«Не изменить?» Все говорят мне это. Ингибьорг и Дине, желая утешить. Господин Фьон. Септимо. Не хочу!! Не верю.

— И все-таки? — настаивала я.

— И что с ним будет? Я в ответе за своих подчиненных, — парировал он.

«Боится». Правильно. С недавних пор я сама себя боюсь.

— Ну так призовите его к ответу сами! А я… я не желаю его лечить. Пусть исцеляется сам.

Я подскочила со своего места, словно сидела на муравейнике, и умчалась в свою палатку. По крайней мере, мои травы и коренья со мной не спорят.

* * *

Господин Хью внял моим словам и провел расследование. Мне показали того, кто выстрелил в Битайе. Совсем молодой, болезненно худой белобрысый паренек лет двадцати с бегающим взглядом.

— Командующий сказал, что тебя ждет? — спросила я.

— Да. Вы не будете меня лечить. Простите, госпожа… но… это же просто урук.

Я промолчала. Не знаю, что он увидел у меня на лице, но сжался. Хью хмыкнул и приоткрыл полог в палатке, предлагая мне выйти наружу.

* * *

Самым паршивым было то, что я пренебрегла долгом целителя. Глубоко внутри столкнулись два чувства, и одно из них пересилило.

Жажда справедливости требовала немедленного наказания для виновного в гибели Битайе. Он, послужив причиной столкновения, был также косвенно виновен в случившейся бойне и гибели людей с обеих сторон.

Не ожидала от себя подобной кровожадности… Я даже была рада, что командующий Хью принял решение за меня.

С другой стороны, мне следовало вылечить больного, вне зависимости от его «заслуг». Но я не могла.

В конечном итоге, получилось «нечто среднее». Теперь я понимала, что означало это выражение на высоком наречии.

Судьба сама решит, жить ему или умереть. А пока пусть мучается! Если останется жить, надеюсь, на всю жизнь вынесет урок.

* * *

«А как же Дине?» Я часто думала о ней. Надеюсь, ей будет неплохо в племени. Не считая отсутствия некоторых благ цивилизации, в племени было неплохо. Там ее народ. Ее дед.

В ближайшее время ее точно не выдадут замуж, раз Битайе больше нет. Более достойные кандидаты отсутствовали. Остальные молодые воины пока себя ничем выдающимся не проявили. Этим юнцам нужна еще пара лет, чтобы заслужить уважение племени и право на жену. Так что хотя бы в этом я была спокойна…

Так, успокаивая себя и свою совесть, я пережила оставшиеся полмесяца до летнего зноя.

* * *

Возвращение в Ламару было для меня мучительным. Если оттуда я ехала под проливным дождем, то обратно — по сухой, жаркой бескрайней степи. И с каждым днем жара только усиливалась.

Если бы не сумки и бурдюки «с секретом» у магов, нам бы не хватило воды для обратного перехода.

Во время поездки я чего только не наслушалась! Самые занятные рассказы были у боевых магов из Гильдии. Я даже осмелилась из любопытства спросить:

— А почему вероятностная магия не перекрыла магию Смерти?

Я давно хотела это знать. Магистр Ульфр был невероятно силен, раз сумел управиться с источником и спасти город. Он мог подгадать так, что я, образно говоря, подверну ногу в нужный момент, и мне будет не до колдовства. И ничто не поможет, потому что удача на его стороне. Монетка упадет, неважно, аверс или реверс, но всегда так, как выгодно ему.

— Это было бесполезно. Предопределенность свыше, — ответил Ульфр.

— Что это значит? — удивился его более молодой напарник. — Ты не упоминал таких подробностей.

— Если что-то написано высшими Силами, то не нам, простым людям, менять линии судеб. Пряха держит все нити вот так, — крепко сжал он кулак и осклабился. — И ткет свое полотно. Нельзя спорить с судьбой и бороться с неизбежностью.

Второй маг замолчал, получив пищу для размышлений, а я опять задумалась, смогу ли изменить то, что уже предрешено.

Наконец вдали показались белоснежные стены Ламары, до того нагретые на солнце, что даже издали виделся дрожащий ореол над раскаленной каменной кладкой. У меня все просто запело в груди! Неужели конец путешествия?! Прямо не верилось…

Конец жаре и пыли, которая покрывала все вокруг, скрипела на зубах и забивалась в глаза и нос. Конец тряске на лошади. Конец приевшейся солонине и жесткому вяленому мясу, которое невозможно разжевать. В пути все незаметно сузилось к таким примитивным, чисто телесным потребностям.

Внезапно я подумала, что уже два месяца ничего не читала…

Когда мы подъезжали, нас встретил патруль. Декурион Хью переговорил с их главным, и нас проводили за крепостные стены.

* * *

Как только мы въехали, опережая нас, верхом на лошади помчался гонец с вестью о возвращении.

Оказывается, уже готовили вторую группу, но Оракул сказала, что скоро все разрешится само. Так и оказалось.

— Сам Вечный Император пожелал возглавить отряд, — рассказывал один из стражников.

Ну и ну! Столько чести — мне одной? Не верю. Почему? Ответа я не находила. Я знала, что Император отчего-то интересуется мной. Но чтобы настолько? Рисковать собой ради моего спасения… Вопреки расхожему мнению, он тоже был смертен и мог умереть насильственной смертью. И сотни неудачных покушений — тому пример.

Наша взмыленная и грязная компания наконец добралась до городской управы. Не успели мы подъехать, как навстречу с радиальной улицы вылетело несколько скакунов. Во главе был сам Император Джедия в светлых парадных одеяниях и золотых фибулах, придерживающих плащ с двух сторон. Казалось, он сорвался с места посреди какого-то торжества или приема. Его окружала аура власти.

Бледный, с лихорадочным румянцем на скулах, горящими темными глазами под ровными дугами бровей и строго сжатыми губами, знакомым тонким носом с горбинкой… Эта картина, казалось, навеки запечатлелась в моей памяти.

«И все-таки — похож!» — кольнула сердце предательская мысль.

А Император резко осадил своего скакуна рядом со мной, неверяще глядя на меня, словно не узнавая под многодневным слоем грязи и пыли. А потом перегнулся, снял меня с лошади и усадил в седло перед собой.

— Жива!

Глава 14

Меня разместили во временной резиденции Императора, в роскошном здании на окраине города, принадлежащем отставному военному, господину Гальего. Тому самому, с которым я раскланивалась на том достопамятном приеме у герцогини и даже немного потанцевала…

Он с трудом узнал меня, но когда узнал, не сдержал удивления. Отставной военный, он говорил, как есть. Но чаще многозначительно молчал, хотя его мнение и так было ясно. Похоже, моему императору это даже нравилось.

Господин Гальего не одобрял присутствие в доме посторонних, хотя и не высказывал в открытую недовольство самоуправством Императора. Впрочем, когда меня отмыли и переодели, он сменил гнев на милость.

Его сын тоже меня узнал. Он повзрослел и, как я узнала от него, даже участвовал в недавнем военном конфликте с Тета. Внешне он все тот же, но робость ушла, и он теперь больше напоминает отца. Сильные переживания закаляют личность.

Мне не дали вернуться домой, чтобы переодеться, но здесь было все необходимое. По моим меркам подгоняли готовые платья и шили обувь. Служанки помогали мне причесываться, купали, мазали какими-то особыми маслами, отбеливали «плебейский» загар и подпиливали тонким рашпилем ногти… В общем, делали все, чтобы я вновь стала похожа на женщину. А я охотно отдалась в их знающие руки, потому что давно позабыла о такой роскоши.

Дюжина новых платьев и никакой домашней работы! Что еще нужно женщине, чтобы стать счастливой? Но я отчего-то не ощущала довольства жизнью. Такие милые сердцу мелочи не могли меня отвлечь. Если бы только мой ум был проще организован, возможно…

Я завтракала и обедала в своих покоях, принадлежащих ныне покойной жене господина Гальего, а ужинала в компании владельца дома. Меня явно решили откормить, предлагая самые изысканные блюда. Иногда я ела прямо на кухне в компании слуг, узнавая последние новости из города.

Стража не разрешала мне сделать и шага за ворота особняка. Даже прогулки ограничивались внутренним двориком… Скука!

Я разведала все, что было интересного в этом доме. В библиотеке преобладали труды по военному делу. От нечего делать я начала читать хроники первого вторжения в Ламару. В конце концов, это мне пригодится, когда я прибуду на место. Я все еще не оставила идеи вернуться в прошлое.

* * *

Когда Император привез меня в этот дом, я удивилась.

— Разве вы не остановились во внутреннем городе? — спросила я, полуобернувшись к нему, хотя это было непросто сделать, сидя на лошади.

— Сначала — там, а теперь здесь, — вот и все, что он ответил на мое любопытство.

Наверное, переселение как-то было связано с герцогиней и всем случившимся. Или ему просто надоело продираться через все посты охраны внутреннего города.

Когда он усмехнулся, я вновь вздрогнула от чувства узнавания. Как такое может быть? Спросить?

— Мой император… — начала я.

Как хорошо, что толком не видно его лица, да и моего тоже.

— Что?

— Вы мне напоминаете одного мужчину. Я никак не могу отделаться от этого ощущения…

Император ослабил поводья, и его свита остановила своих лошадей вслед за ним. Я что-то не то сказала? Отчего-то мне стало очень страшно.

— И кто же это? — вкрадчиво, обманчиво ласково спросил повелитель.

— Мой муж.

Он резко выдохнул… А потом крепче прижал меня к себе левой рукой, свободной от поводьев. Силы! Даже прикосновение похоже. В животе у меня порхали бабочки.

— Я даже догадываюсь, какой по счету, — сказал он, очевидно, чем-то очень довольный.

Я-то думала, что обидела его, а он уже знал. Ну, конечно! Его не могли не посвятить в подробности моей личной жизни. Я знала, что у повелителя на меня целое досье, и он даже сделал запрос в Рэнс. И все равно мне непонятно… Ручаюсь, что в нем есть малая толика крови волшебного народа. Иначе как объяснить такие странности.

Наверное, я слишком громко вздохнула, так что Джедия рассмеялся и снова тронул лошадь, не считая нужным что-то объяснять.

А теперь он уехал. В Ламаре собиралась армия из Хефе Примо, в которую влились наемники этого мира и маги Гильдии. Они отправились по цепочке миров Империи, мобилизуя резервы для «дружественного визита» в Тета. Пора было им напомнить, как надо чтить Договор.

Люди живут мало и быстро забывают… Стоит смениться нескольким поколениям, как они думают, что можно наплевать на договоры и слово, данное предками.

Господин Гальего сетовал, что уже стар, а его единственный сын слишком молод, чтобы участвовать в военной кампании. Он получил наследуемый титул от герцога и не хотел, чтобы линия на нем же и окончилась и род пресекся.

— Хотя, в мое время это никого не останавливало, — ворчал он. — Если бы Диего был женат и имел сына, я бы поддержал его во всем. Но я не хочу рисковать нашей династией.

Конечно, он мог бы жениться снова и завести еще детей, но воспитать их так, как полагается, в силу возраста уже не успевал.

Ну а я… Я, к своему удивлению, немного волновалась за Императора. Не потому, что провал его миссии чреват для всех нас поражением и оккупацией. И не потому, что испытывала благодарность за спасение из застенков.

Просто я увидела за вывеской «повелитель» простого человека. Нет, не так! Вовсе не простого. Но человека и личность, мне симпатичную.

* * *

В Халифате говорят, если гора не идет к пророку, то пророк идет к горе.

Раз меня не выпускают в город, я решила послать весточку своим друзьям и пригласить их в гости. Просто до меня, хоть и с запозданием, дошло, что это не домашний арест, а просто повышенные меры безопасности.

На другой день ко мне на ужин пришли Ингибьорг, Кольр, Линдси и Хельги. Также заявилась Флори, хотя ее никто не звал.

Она довела охрану до белого каления, и, если бы я не велела пустить, выпила бы всю кровь караульным. Я даже порадовалась, что она пришла. Может быть, удастся узнать последние сплетни, что донесла ее «разведка».

Друзья обрадовались, что со мной все в порядке. Конечно, я безнадежно отстала в учебе, и практику мне придется проходить в конце лета, но конспекты они мне дадут переписать. Я их поблагодарила и не стала разубеждать. Не сказала, что никакой практики — у меня лично! — не будет.

— Ингибьорг, можешь принести сюда кое-какие вещи из дома? — попросила я подругу на прощание. — Я передам записку для домовладельца и составлю список.

— Хорошо, а как срочно?

«У нас ведь впереди вечность?» Да, наверное…

— Думаю, не очень срочно. Здесь мне выдали все необходимое на первое время. Когда появится свободное время — тогда и сходишь, — ответила я.

* * *

Заполучив свою, более привычную одежду и бесценный кофр, а с ним и артефакты с дневником Хьюго, я призадумалась, что делать дальше. Подумала — и отправила записку Хельги. Северянин явился на другой день, не подозревая, что его ждет.

Раз уж господин Хьюго меня избегал, то я решила проконсультироваться у Хельги. Может, он знал меньше, чем Хьюго или магистр Ульфр, но с ним можно было поделиться своими секретами. Отчего-то я была уверена, что его клятва нерушима.

— Хельги, можешь создать купол анти-магии? — спросила я.

— Э… да, а тебе зачем? — удивился северянин.

— Сейчас увидишь.

Никто из Гильдии не должен знать, что у меня в руках осталась их реликвия. Я дождалась, пока Хельги закончит чертить мелками на полу и стенах нужные глифы и руны, а потом накачивает их Силой, и достала из кофра дневник.

— Что это? — спросил Хельги, протянув руку к переплетенным листам, но не коснувшись.

— Та самая книга, о которой я спрашивала в библиотеке Гильдии, — ответила я.

— Что?!!

— Ну, да. Я ее забрала с собой, — смущенно сказала я.

Всегда неловко признаваться в своих проступках, например, в банальном воровстве. Хотя можно сказать, что просто позаимствовала.

— То есть, я тебе нужен только для того, чтобы прочитать книгу? — уточнил маг.

— Не совсем. Надо, чтобы в Гильдии не знали, что книга у меня. Для того и щит. Я хочу скопировать ее и вернуть на место, — ответила я. — А еще мне нужна твоя помощь и совет…

Хельге не подвел и помог. Ради Ингибьорг или своего предсказания — не знаю. Да и знать не хочу. Если пытаешься объяснить и обосновать помощь, она превращается в сделку.

* * *

Мы долго пыхтели, переписывая координаты закрытых миров на заранее приготовленные пустые тетради.

Кругом валялись огрызки яблок, а на чайном столике громоздились пустые чашки от кофе и тарелочки со сладостями. Надо было как-то подстегивать умственную деятельность…

Я благоразумно использовала «корабельную» бумагу и несмываемые чернила и грифели, а также герметичный футляр, чтобы обезопасить копию от случайностей. Как знать, с чем придется столкнуться в другом мире! А без записей я не смогу вернуться обратно.

— Твигги, а зачем тебе это нужно? — поинтересовался Хельги.

— Я отправляюсь в путешествие, — честно ответила я.

— А совет?

— Надо рассчитать маршрут, чтобы не нарушить ход истории. Я хочу исправить кое-что, но при этом не должны пострадать другие люди.

— Ладно. Как ты себе это представляешь? — северянин на мгновение оторвался от рукописи и взглянул на меня.

Я изложила свои соображения.

* * *

Мы с Хельги наметили несколько ключевых моментов, которые я наметила.

— Чем ближе событие — тем легче его изменить, потому что последствия еще не проявились и не стали необратимы, — сказал маг. — Значит, надо начать с того, что было недавно, а потом вернуться к истокам.

«Необратимы?» Кажется, он и сам до конца не понимал. Это что-то вроде естественного сопротивления вселенной вмешательству людей.

Значит, надо начать с моего похищения, смерти Битайе и избиения племени уруков. Я должна замкнуть кольцо. Вернуться в тот день и час, когда меня похитили. Тогда никто меня искать не будет. Потом уруки меня вернут, но этот вариант вселенной и истории будет существовать самостоятельно, без моего участия.

— А это не опасно?

— Ну, раньше считалось, что один из вариантов перестанет существовать, иначе наступит гибель вселенной. Но этого не происходит. Эксперименты показали только расщепление истории и образование колец времени, — ответил он. — К тому же, посторонние вовлеченные лица тоже сохраняют воспоминания. Как я.

— То есть я никуда не исчезну?

«Какое облегчение». Было бы печально, если бы та, другая Твигги вернулась из плена, а я пропала навсегда. Но и то, что будет, не лучше. Тут и так немаленькая петля времени, а теперь в ней будет другая. И так круг за кругом.

— Эй! Не забывай, что тебе надо уйти из Ламары, как только «та Твигги» вернется из плена. Вы не должны встречаться. Дине придется поехать к урукам, — ответил он. — Слушай, а я могу использовать эту информацию для своей курсовой работы?

П-ф… Кто о чем. Меня больше волновало «размножение» меня самой.

— А ты вспомнишь? Как только я перейду в первый «ключевой момент», все это, — я обвела рукой комнату, — перестанет существовать! И наш разговор буду помнить только я.

— Ну… при условии, если я не отправлюсь с тобой.

* * *

— А ты точно не прогуливал лекции? — с подозрением спросила я. — Ты пойдешь со мной, и тогда получится петля, где два «Хельги» и две «Твигги». Нет, я не согласна!

Все мое существо сопротивлялось этой идее, подозревая какой-то подвох. Ощущение неправильности подсказывало, что мы идем по ложному следу.

— Ну, как знаешь… Я всего лишь предложил. В таком случае, какие идеи у тебя? — устало спросил он.

Надо что-то, что избавить вселенную от множества таких вот блуждающих «Твигги», бегающих по кругу и рискующих встретиться друг с другом.

— Итак. Второй ключевой момент — взрыв и гибель Рейвена. Третий — битва при Ламаре пятьсот двенадцать лет назад. Можно просто уйти туда и предупредить его, — предложила я.

— И что в итоге? Будет взрыв и пострадает город, — сказал Хельги.

— Значит, надо не допустить, чтобы случилась война, — подумала я.

Надо было что-то делать с Тета и уруками. И с заговором в Ламаре, который связал всех недовольных в единое целое.

— Тогда опять возникнет кольцо времени, начиная с того места, где война не состоялась, — ответил он.

«Или даже раньше!» Да-да… Я поняла идею.

— Твигги, ты рассказывала, что спасла своего Рейвена после того, как его чуть не сожрали мораки. Это тоже один из ключевых моментов. И два покушении во дворце… — продолжал размышлять Хельги, не заметив, как переломил в сильных пальцах перо.

Проклятье! А что, если…

Почему мы решили, что ключевые моменты — это то, когда кто-то гибнет или происходит что-то эпохальное, вроде войны? Разве это не значит путать причину со следствием? Все ключевые моменты скрывались гораздо раньше.

Все дело в нашей неосведомленности. А знания, как известно, правят миром. Как можно тягаться с судьбой, переписать прошлое ради будущего, толком не зная и действуя наугад???

— Спасибо, Хельги, ты мне очень помог! — кинулась я обнимать северянина, чему он очень удивился.

* * *

Я обернула подлинный дневник тканью, скрыла его Силой и попросила Хельги вернуть книгу в библиотеку Гильдии.

— Оставишь где-нибудь на полке. Потом сила истает, дневник обнаружат, а про тебя никто не будет знать, — сказала я.

— Твигги, а что значат записи в конце дневника? — спросил молодой маг.

Все ждала, когда же он наконец спросит… И вот.

— Это мои неудачные попытки изменить историю. Теперь настал черед еще одной.

* * *

Служанки сильно удивились, когда обнаружили непорядок в комнате, но знаки уже были не нужны, и их стерли.

Я проложила маршрут вплоть до Терры без номера. Рассчитала с точностью до недели перемещения во всех временных потоках. Получается, мне надо провести около года в «мире-минус» с обратным временным потоком, чтобы покинуть его и попасть в Ламару времен первого конфликта с Тета.

Жаль, что в волшебном кофре все не унесешь. Да и лошади не будет, как я планировала раньше. Бежать придется прямо из дома.

Один артефакт перехода я использовала, чтобы попасть к локализации врат в степи. Когда дверь начала открываться, взвыло магическое оповещение и в комнату стали ломиться, но я успела раньше. Я оставила им записку, чтобы никто не решил, что это очередное похищение. Не хватало еще, если за уруками снова отправили войска!

Потом я, как ни в чем ни бывало, проследовала к вратам, предъявила документы и оплатила пошлину! Ура! Получилось. Меня внесли в «особые списки» на выходе из города, но не посчитали нужным сделать то же самое у врат. Хвала лентяям всех времен.

Активировав еще один артефакт, я отправилась в путь по Туманной тропе.

* * *

Идти пешком по междумирью совсем не то же самое, что ехать. Стоит зазеваться или утратить концентрацию — и каменная кладка под ногами превращается в зыбучий песок или грязь, которые цепко хватают тебя, мешая идти вперед.

— Да сколько же можно! Что за издевательство… — бормотала я, но упрямо шла вперед, зная, что в конце пути будет именно то, что мне нужно, согласно введенным координатам.

Я старалась не смотреть по сторонам, на проплывающие в тумане картинки иных миров, вспоминая предостережение Рейвена. Если я попаду в случайный мир, не зная координат и временных соотношений, вырваться будет непросто. Можно блуждать до бесконечности в поисках родного мира.

Наконец в конце забрезжил освещенный солнцем проем, сопоставимый размерами с нормальными вратами, и я с новыми силами припустила к нему.

* * *

Это было какое-то странное место. Не степь, а желто-оранжевая пустынная местность со скудной растительностью, по которой ветер гнал шары «перекати-поля».

Невдалеке я увидела полосу, в которой без труда узнала рукотворную дорогу. Я сразу же почувствовала облегчение. Раз есть дорога, то есть и люди, а, значит, и вода. Солнце палило так, что в горле тут же пересохло.

Я поспешно сняла с шеи косынку и повязала ее на голову на хитанский манер, чтобы избежать теплового удара, а потом двинулась к дороге.

А дорога была очень странной! Конечно, не такое гладкое совершенство, как на Тета, но близко к этому. Как выглаженная утюгом, не раз спрессованная и отшлифованная каменная крошка черно-серого цвета, припорошенная пылью, которую тоже заносил сюда ветер. И пахла странно на жаре.

Итак, куда же мне идти? С равным успехом я могла пойти налево или направо и дойти до человеческого селения. Вопрос только в расстоянии и том, сколько придется для этого пройти.

Недолго думая, я достала медную монету и подбросила ее, поймав одной рукой и прижав сверху ладонью. Аверс! Значит, направо. Надеюсь, Эйре не будет так жестоко шутить надо мной.

* * *

На горизонте показался какой-то дом, стоящий на обочине дороги. Подойдя ближе, я рассмотрела получше. Одноэтажное здание, окрашенное в светлые тона, со странными надписями на фасаде и большими стеклянными витринами.

Рядом располагался навес и колонны с трубами. Я принюхалась и узнала вонь петрола. Это напоминало заправки для техники на Ондерйодиск. Родственный мир? Не так уж плохо. А если тут гномы — так вообще красота. Есть шанс договориться и наняться на работу за честные деньги.

С этими обнадеживающими мыслями я толкнула дверь и зашла внутрь. Когда дверь открылась для очередного посетителя, звякнул колокольчик, и продавец поднялся из-за стойки.

Кажется, он поприветствовал меня, но я просто онемела от удивления. На меня смотрел настоящий урук.

Глава 15

Он выглядел точно так же, как я привыкла: смуглый, статный молодой мужчина с заплетенными в косы волосами. Отличалась только одежда. На нем была сорочка навыпуск из какой-то грубой, темно-синей выцветшей материи и такие же брюки.

— Кэнай хээп'ю? — снова спросил он. — Мэ'эм?

Кажется, он выглядел обеспокоенным моим молчанием. Но что я могла сказать? Это было мало похоже на диалект Ондерйодиск или имперский, да и на язык уруков тоже. Некоторые фразы из их языка я уже понимала к тому моменту, как мы обосновались с лагерем у гор.

— Простите, я не понимаю, — развела я руками. — Возможно…

Всеобщий ему был тоже незнаком, но когда я попробовала сказать то же самое по-имперски, продавец радостно выдал в ответ целую тираду на похожем языке! Я приблизительно поняла смысл, хотя и слова, и построение фраз было сильно искажено.

— Вы знаете… язык… вы из мексико? — спросил он. — Чем… помочь?

М-м… Что такое «мексико»? Должно быть, это местность, где говорят на этом языке.

— О! Прекрасно. Я вас понимаю, — облегченно выдохнула я и обвела взглядом его лавку. — Мне нужна вода, еда и жилье. У меня есть, чем заплатить.

В доказательство я достала из кошелька в складках юбки серебряную монету и положила на стойку возле продавца. Он озадаченно взял деньги и повертел в руках. Наверное, этого мало?

Мужчина не выглядел опасным, так что я решилась достать и показать золотой. Он снова взял монету, внимательно изучил и даже попробовал на зуб, а потом потрясенно уставился на меня.

— Откуда… вещь? Золото… монета, — возбужденно выпалил он.

С деньгами что-то не так? Не может быть! Золото всегда проверяли артефактами и в гномьем банке. Желтый металл был универсальной мерой во всех обитаемых мирах.

Я взяла деньги обратно и осмотрела, в том числе и внутренним зрением, но изъянов не нашла. Имперский стандарт, правильный вес и наилучшая очистка: я предпочитала именно такие монеты хинским слиткам или илонским золотым. Может быть, здесь золото просто не в ходу?

Отчаявшись, я просто выставила на прилавок по одной монете разного достоинства, чтобы продавец сам решил, что для него лучше. А урук стал отталкивать деньги обратно, глядя на меня, как на опасную больную. А потом, устав от этого, спросил:

— Золото… ваш… продать… где… жить?

Жилье? Он спросил, есть ли мне, где жить? Может, он может что-то предложить в качестве временного пристанища? Было бы неплохо. Мне нужно найти место, где я буду жить весь следующий год.

— Мне нужен дом. Жилье! Нужна вода и пища. У меня есть деньги. Золото, — повторила я.

— Хорошо… дом есть… монета… друг…

Мужчина закрыл ключами кассу, выбрался из-за стойки и ушел вглубь лавки, в подсобное помещение, оставив меня одну. Я слышала, что он с кем-то разговаривает на том же самом диалекте, но ответных слов не разобрала. Кажется, там имелась удаленная связь, и продавец с кем-то договаривался о жилье.

Потом он вышел, заметно повеселевший и довольный, и, помогая жестами, объяснил, что ему необходимы три золотые монеты со стойки и еще две. Я добавила, и он присовокупил деньги к общей горстке.

Итак, деньги он взял, хоть и не сразу. Значит, на первое время я могу рассчитывать на свои резервы и не спеша поискать работу.

— Меня зовут Твигги из Рэнса, — с запозданием догадалась представиться я. — А вы? Как ваше имя?

— А! Имя… Я Литлха'к Фрейзе'. Привет, Твигги Дельрэнс, — протянул он руку.

* * *

Прошло уже два месяца, как оказалась в городе Паркер в стране Эризона. Это достаточно большой город посреди засушливой местности. К счастью, неподалеку пролегает крупная река и есть подземные воды, так что недостатка влаги местные жители не ощущают.

Если бы только не страшная жара этих мест! От солнца невозможно было укрыться, а на небе — ни облачка. Только позже я узнала, что была ранняя весна, и настоящая жара была еще впереди.

Еще меня удивило, что город ничем не огорожен. Ни крепостной стены, ни стражи. Как будто в этой стране никогда не знали, что такое война.

Здесь неплохо. Есть такие же, как я, изгои, живущие в своем районе на окраине. У многих нелегально, как и у меня, оформлены документы на проживание. Большая часть их приехала сюда из Мексико в поисках работы и лучшей жизни.

Если власти узнают, то отправят их обратно, так что люди мирятся с низкой оплатой и с трудом сводят концы с концами. Некоторые даже умудряются со временем получить гражданство.

Забавно… Миры меняются, а порядки все те же. Власти стремятся всех переписать и добавить в реестр. И всегда есть те, кто не имеет на это права. Например, такой братии было полно в Нижнем городе в Ламаре, и даже регулярные облавы не улучшали положения.

Мне потребовалось еще несколько монет и неделя, пока на руках не оказались заветные документы. Приятель Литл Хаука, Мигель Санчес, выправил их для меня. Теперь я Твигги Дельрэнс из Финикса.

Часть золота и серебра мне обменяли на местные деньги, и я оплатила комнату на год вперед. Обмен был тоже незаконным, так же как и золото. Это был еще один удивительный факт об этом мире. Здесь разрешали иметь только бумажные деньги и мелкую монету из недрагоценных металлов, а также нематериальные деньги на носителе, как в мире Тета.

Вторую комнату рядом со мной снимала другая девушка, Мария. Общей в доме была только небольшая кухонька и ванная с туалетом. Я узнала от Мигеля, что Мария родом из Мексико и приехала сюда вполне легально. Она была сиделкой при пожилой женщине и мечтала выучиться на медикуса.

Мы с девушкой друг другу не мешали. Она не лезла в мои дела, а я в ее. Что может быть лучше?

Остальные соседи в доме были такими же смуглыми темноволосыми южанами без капли магии в крови, и я совсем запуталась, кто и кому приходился родственником.

Прочие люди, встреченные мной в городе, были белокожими, как саксы или северяне, некоторые даже со светлыми волосами. Также тут проживало немало уруков, и я не замечала, чтобы к ним относились пренебрежительно или с недоверием.

* * *

Когда в самом начале Мигель увозил меня с заправки на своем каре, как здесь называли самоходные повозки, ветер, должно быть, продул мне голову и выдул все мозги.

Иначе почему бы я согласилась поехать в неизвестность с таким подозрительным типом? Он выглядел, как самая настоящая трущобная крыса. Смуглый, курчавый и невысокий мужчина, весь какой-то скользкий и подозрительный, несмотря на постоянную улыбку, не сходящую с лица.

Но он не предавал «своих». А я, по его мнению, относилась к этой категории. Я была мне закона, как и остальные, и этого было достаточно.

Кажется, я его интересовала. Откуда я появилась, почему так странно одета и говорю на непонятном языке… Откуда у меня золото. «Есть еще?» — «Возможно». Почему теряюсь при посещении их магазинов. Интересовала до такой степени, что он тратил на меня свое бесценное время.

— Почему? — спросил он, когда я перепробовала большую часть купленных продуктов и сочла их вредными для здоровья.

— Это плохая еда, — ответила я, насколько позволяли мои знания языка. — Болеть. Мало жить.

— Как ты… это вредно… здоровья? — удивился мужчина.

«Как узнала?» Я только пожала плечами. Насколько я поняла, тут было крайне мало одаренных Силой. Как будто кто-то неведомый проредил породу не дрогнувшей рукой, избавив от них общество. Подобное случилось в Илонии. Там всех магов сжигали на кострах. А те, кто становились «святыми», потомства не оставляли.

Мои соседи каждые выходные ходили в местный храм. Я уже знала, что здесь верили в Единого, как и в Илонии, но не настолько агрессивно насаждали эту религию. На улицах никого не хватали и не сжигали на городских площадях. Люди, в том числе и женщины, при желании могли одеваться очень свободно.

Возможно, в прошлом было иначе. Не знаю… Но теперь никто не собирался тащить меня на костер за мои «странности».

Когда Мигель заехал за квартплатой, я попросила его показать мне город, и он покатал меня по окрестностям, за что я угостила его ужином в местной таверне. Кое-что было даже съедобным, в отличие от того, что в магазине.

Его несказанно удивило, когда я попросила показать мне местную библиотеку. Я, как могла, объяснила, что желаю выучить языки, на которых тут говорят. Это было ему хорошо понятно.

«Учить языки». Легко сказано! О, я учила. Их эспаньоль был проще всего, поскольку напоминал имперский язык. А инглез давался сложнее, но я справилась. Оказывается, письменность похожа на всеобщий, но вот разговорный! Ужас. Как будто это два разных языка.

Пришлось даже применить парочку эликсиров, подстегивающих память. Спустя три недели мне все еще требовался словарь, но я уже более-менее свободно общалась в быту.

Я стала завсегдатаем местной библиотеки. Кое-какие книги мне настолько понравились, что я выписала их по почте и вскоре получила в свое безраздельное пользование.

С головой погрузившись в изучение местной медицины, хоть и в теории, я забыла обо всем на свете… Поскольку в этом мире не была развита магия, медикусы ушли далеко в познании строения человеческого тела. Те справочники с Тета содержали основы, а что-то более серьезное я нашла именно в этом «мире-минус». Здесь было больше открытых источников.

Помогало, что почти все пояснения и названия были на староимперском!!! Мышцы, кости, внутренние органы и так далее обозначались на этом языке. Еще меня восхитили труды о строении головного мозга и актуальные статьи в журналах, издаваемых для медикусов.

Удивительно, но в этом мире, несмотря на все достижения науки и техники, существовало два взгляда на врачей. Первый, как на шамана и чудотворца. Второй — как на шарлатана и коновала. Одно и то же в одном источнике преподносилось как истина в последней инстанции, а в другом резко и категорично отвергалось. Не так уж далеко мы ушли от своих пещерных предков… Взгляды те же, хотя методы лечения разные.

Пару раз меня проведал Литл Хаук с автозаправки, который чувствовал за меня ответственность. Он удивился, когда услышал от меня приветствие на своем родном языке.

— Откуда ты знаешь его? — спросил он.

— Знала одного человека. Его звали Битайе, Перо Птицы, — ответила я. — Он… был храбрым воином.

«Был…» Я все еще не могла простить себе, что допустила его смерть. Может быть, в новом варианте истории все сложится иначе, и он не умрет. Хотелось думать так, иначе все, что я задумала, напрасно.

— Воином? — удивился Литл Хаук. — Думаю, я нуждаюсь в подробном рассказе.

— Возможно. Когда-нибудь.

Хм… Интересно, как он воспримет мой рассказ? Здесь не верили в магию, не знали, что такое Силы, не практиковали переходов по Великой Тропе. Если я расскажу правду, он мне не поверит.

— Твигги! Откуда ты на самом деле? — вдруг серьезно спросил Литл Хаук. — Одета, как женщина из старого вэгонвилс, не знаешь современных языков. Иногда я думаю, что ты свалилась с Луны или приехала из прошлого на машине времени.

Сам того не подозревая, он попал в точку! Я уставилась на него и чуть не обожглась об чайник, стоящий на плите. В тот момент я как раз собиралась сделать нам чаю, но на этой кухоньке было слишком тесно.

Да, понимаю. Незнание языка не скрыть. А мои платья было излишне строгим и, очевидно, старомодными, но я не хотела разгуливать на всеобщем обозрении в ничего не скрывающих брюках или короткой юбке до колен. Пусть считают это моей странностью.

— Потом расскажу, — решила я. — А ты расскажешь про вэгонвилс и машины времени. А теперь давай пить чай. Думаю, ты такого еще не пробовал.

«И никогда больше не попробуешь», — закончил внутренний голос. В этом мире такого не купишь. К тому же, здесь в целом предпочитали пить кофе не слишком хорошего качества.

Так прошел первый месяц моего пребывания в новом мире.

* * *

Немного обжившись в новом мире, я на досуге перебирала конспекты и ценности, которые удалось унести в своем кофре.

Рейвен хотел, чтобы я носила эти артефакты. Значит, я так и сделаю. Браслет Рейвена снова красовался на моем запястье, а кольцо и кусочек морской гальки нашли место в кожаном кармашке с бахромой на шнурке, который я купила в местной сувенирной лавке.

Те вещицы, что я там видела, вызвали ностальгию по моей жизни в племени уруков. «Ловцы снов» из натянутых на деревянный остов нитей, разные амулеты с искрами Силы и просто украшения из серебра и бирюзы, по заверениям торговца якобы защищающие от зла.

А камешек? В потоке «мира-минус» я уже так далеко переместилась назад, что этот сид меня еще даже не встретил. Утратило ли от этого силу мое обещание? Я не хотела проверять без нужды. Рано или поздно я верну свой долг.

Я размышляла о том, что Литл Хаук рассказал о «машине времени». Какая нелепость! Это все равно, что грести на лодке против течения. Неестественно и от этого малоэффективно.

Напротив, перемещение в мирах с противоположным временным потоком было вполне логичным. Если представить «мир-плюс» и «мир-минус» как две полосы с противоположным движением на дороге, все становится понятнее. А если таких полос десятки и сотни? И скорость потока в них сильно отличается.

Я опасалась, что могла совершить ошибку в расчетах, и появлюсь в Ламаре раньше или позже нужного события. А если даже попаду вовремя, какие будут последствия?

* * *

Я пересмотрела свой взгляд на ключевые моменты истории.

Предположим… предположим, что я ушла на «большой круг» и предупредила Императора и Рейвена о том, что случится спустя пять столетий.

Предположим, что не было войны с уруками и их никто не изгонял с исконных земель. А потому у них нет ни малейшего повода участвовать в заговоре против Империи. Ильвам-изгнанникам не разрешили вырастить лес на побережье центрального континента Ламары. Император не одобрил брак герцога Ламары и Бригит Бла. Заговора не было, власть не пытались взять обманом, не было фальшивого Советника… Не было сговора с Тета.

Минус мелкие эпизоды, вроде шпионки Маред и обретения кота-зомби. Если я сделаю это, вся история переменится для меня, начиная с экзамена в лечебнице.

Если не будет кота, то мне разрешат остаться в студенческом альберге, и я не буду искать жилье в городе. Я не стану жертвой художника Ойна и не остановлю его, так что он продолжит убивать вновь и вновь…

Не побываю в храме Двуликой, чтобы вернуть свою Искру, и не увижу таинственную фреску. Из-за этого я так и не узнаю, что есть дневник Хьюго, и буду мирно доживать свой век в неведении.

Не будет путешествия «под холмы».

Скорее всего, Сигран и Амелия не появятся на свет, не поженятся и не произведут на свет сына. Я не нарушу уложение Императора, спасая роженицу. И никто не накажет «другую Твигги», заковав в ограничители Силы. И еще одна пара — Ингибьорг и Суэрте, — так и не соединится…

Это то, что точно не произойдет, если я вмешаюсь.

Тут мне виделась «развилка».

Может быть, одной лишь отмены свадьбы герцога хватит, чтобы изменилась вся история. Тогда… Труппа Великолепного Тита, возможно, даже не заедет в Ламару тем летом, раз не будет повода вроде свадьбы наследницы и наместника. Артисты приедут, как обычно, во время ярмарки к празднику Середины Осени.

Разумеется, во время выступления труппы я буду слишком занята. Мне будет не до посещения рядов с рабами, и я не спасу Дине. Ее контракт купит хозяйка «веселого дома» или какой-нибудь извращенец, и девушка сгинет, как и десятки других до нее.

Я приеду не летом, а осенью, слишком поздно для того, чтобы подать прошение в Академию, не поступлю туда, и еще год буду колесить с труппой по Великой Тропе. К тому времени Ингибьорг, Кольр и прочие отучатся на первом курсе, и мы так и не подружимся.

Заговора не будет, сида никто не попытается убить, натравив на него мораков. Я никогда его не спасу, и мы не встретимся. Он посетит Ламару с визитом, оценит, как людишки выполняют договор, и уедет обратно. Мы с ним разминемся на какие-то пару месяцев.

Зато он будет жить. Но… я-то буду помнить, что было и что стало. Куда мне себя деть и как жить дальше с этим знанием?

Нет ответа.

* * *

Хотя… О чем это я? «Та Твигги» не будет ни о чем знать или помнить. Не будет сожалеть о том, что так и не случилось. О своей несбывшейся любви. А «эта Твигги», то есть я, останется, выпав из петли времени.

Неправильно, неверно, так не должно быть! Но что, если Хельги прав? Мне придется остаться в прошлом, потому что в будущем мое место уже занято. С другой стороны, это порождает парадокс. Если в будущем все будет так безоблачно, откуда же здесь возьмусь я, чтобы все уладить в прошлом? Может, в тот же миг я истаю, как дым, чтобы освободить место для новой Твигги?

Все равно не выход.

Но… у нас же впереди вечность? Так он говорил. Или хотя бы год в «мире-минус», чтобы придумать что-нибудь еще. Главное, что совсем скоро я его увижу вновь.

* * *

На этой оптимистичной ноте я засыпаю, крепко сжимая в руке кожаный мешочек, висящий на груди.

В этом мире меня снова посещают на редкость реальные сны. От браслета на левой руке во все стороны тянутся цветные мерцающие ленты, и я хватаюсь за них, как за яркую игрушку. Откликаясь, они звенят на грани слышимости. Что-то теплое, лежащее на груди, тихо вибрирует, как теплый, мурчащий котенок. Кольцо?

— Твигги, где ты? — слышу я до боли знакомый голос.

— Данна?!

Он появляется из тумана, который лижет его ступни, так же как и мои. Как обидно. Я столько горевала и тосковала, а он ни капли не изменился. Все такой же породистый, надменный как… высокий лорд. Следопыт, как в тех снах.

Только сейчас я понимаю, как по нему скучала. Я просто пожираю его взглядом. Хочется коснуться рукой гладкости его кожи, чтобы она засияла в ответ, целовать эти твердые неуступчивые губы, вдыхать запах, зарыться лицом в его волосы. Жажда объятий и прикосновений… Он в точности такой, каким был при жизни.

Не то, что я. Не такой я хотела его встретить. Поджарая после своего степного приключения, загорелая и абсолютно нагая, как в тот момент, когда легла в постель. Из-за здешней жары я обычно пренебрегала одеялом и спала обнаженной.

«Я не покраснею, клянусь!» Но, несмотря на внушение, от лица вниз по коже устремилась жаркая волна, а соски затвердели. А ему, кажется, понравилось открывшееся зрелище.

— Тебя долго пришлось искать… жена, — язвительно сказал он.

Глава 16

— Данна… Но как же?

«Как?!!» Он жив, жив. Как такое может быть? Неужели в прошлом мне все же удалось? Или вообще от этого не зависело? Не понимаю. Пока я, в каком-то безумии, разглядывала мужчину, он подошел еще ближе и обнял меня за плечи.

Я с трудом подавило желание потыкать в него пальцем или ущипнуть себя.

— Почему ты не вернулась в Рэнс, как я тебе велел? — обманчиво ласково спросил Рейвен.

Что я могла сказать в свое оправдание…

— Данна, я… — тут от заставил меня замолчать, прижав ладонь к моим губам.

Как странно. Его рука была подобна упругому облаку или ветру. Что-то не совсем материальное, но, тем не менее, вполне ощутимое и вещественное. Он приподнял мой подбородок, скользнул по щеке ладонью и склонился ко мне. А вторая рука обвила мои плечи и скользнула ниже.

Силы, пусть этот сон никогда не кончается!

Поцелуй был неприлично глубоким и сладким. Соблазняющим. А потом — властным, поглощающим, словно он за что-то наказывал меня. А когда отпустил, я с трудом перевела дыхание.

Потом он отстранился, ухватил прядь моих волос и, рассмотрев получше, хмыкнул. Ну, вот… Да, это седина, чего уж тут! В новом мире все краски для волос были ядовитыми, так что я не рискнула.

— Значит, это все-таки была ты, — констатировал он.

По крайней мере, мне так показалось. Он как будто убедился в чем-то и сделал выводы, высказавшись вслух.

— О чем вы?!

— Тропа снов скоро развеется, — вдруг сказал Рейвен, не отвечая на вопрос.

Что-то тревожное было в этих словах. Что-то, что меня по-настоящему напугало. А потом он начал таять, как туман на рассвете. Или как снег по весне. Так тает без следа кусок сахара в воде… Его плоть таяла и пузырилась от ожогов, обнажая паленое мясо и кости.

Ресницы обгорели, а потом и веки, а глаза просто вытекли. Длинные темные волосы скручивались и тлели. И еще этот мерзкий сладковатый запах паленой плоти и шерсти. Я прижала руку ко рту, чтобы не закричать.

Мне в спину ударила раскаленная волна пламени, но не тронула, коснувшись только сида. Плоть сида поплыла, как огарок свечи, и исчезла, оставив голый остов.

…и я проснулась.

* * *

Я натянула сорочку и халат и, как сомнамбула, проковыляла до ванной. Там я набрала полную раковину холодной воды и плеснула себе в лицо.

— Силы!

Лучше бы я не смотрела на себя в зеркало. Волосы слиплись от пота, а взгляд был совсем безумный. Так смотрят люди, которые пережили что-то по-настоящему страшное.

Был ли этот сон таким же реальным, как и до этого? Рейвен жив??? Где же он и почему не показывался мне на глаза?

Нет, наверное, это просто игры воспаленного воображения после фильма, который я взяла в прокате с подачи Литл Хаука. Там была такая же петля времени, со всеми возможными «если бы — то». Сгоревшие в страшном пламени взрыва люди и города. Гибель целого мира и стальные человекоподобные чудовища с пылающими красными глазами. Почему в этом мирном и тихом мире люди сочиняют такие леденящие кровь истории?

На кухне я жадно пила тепловатую воду и размышляла, можно ли спорить с судьбой.

— Твигги? Почему ты не спишь? — спросила сонная Мария, которая вышла на шум из своей комнаты в одной сорочке, накинув на плечи тонкую шаль. — Что-то случилось?

— Ничего. Просто дурной сон.

* * *

«Та Твигги» никогда не встретит Рейвена. Будет ли она счастлива в одиночестве? Не думаю. Она с трудом привязывалась к мужчинам, а потеря Эйвинда ее подкосила.

Может…

Если сделать так, чтобы Эйвинд остался жив, то Твигги будет счастлива хотя бы в том, новом варианте истории.

А еще…

Я бы хотела спасти мать Дине от плена и рабства. Пусть девочка родится свободной, тогда у племени будет свой шаман, когда старому придет время уйти.

Наверное, я была не права, когда решила сразу уйти на «большой круг» в этой петле времени. Но у меня достаточно артефактов для перехода. Хватит на все.

* * *

Я предупредила домовладельца, что уезжаю на пару недель, и сдала ключи. Комната выглядела практически нежилой. Кроме книг, я не нажила здесь лишнего имущества. Подумала, и сгребла в свой бездонный кофр книги с полок.

По моим расчетам, я могла уйти в «мир-плюс» на два с небольшим часа. Местный наручный метроном я настроила так, чтобы он отсчитывал стандартный час. Переход прошел без каких-либо проблем.

Я опять брела по междумирью, потом незваным гостем ввалилась в мир, находящийся на пороге своего угасания. Солнце светило иначе, багровым светом. Кругом — покинутые жителями здания самых причудливых очертаний. Стекло и металл, бесконечные этажи и шпили, стремящиеся ввысь к самому небу. И чахлая растительность.

Куда они ушли? Через врата в другие миры? Внутренним зрением я видела, что этот мир медленно умирает.

Я побродила по развалинам. В одной покинутой таверне при моем появлении звякнула дверь и включился свет. Приятный женский голос из ниоткуда что-то спросил. Поскольку я не отвечала, включился свет на прилавке со свежими, словно только что приготовленными блюдами. Попеременно рядом зажигался свет, и я наугад указала на одно из них. Открылась ниша, и на подставленную тарелку выпали продукты.

Только то, что я видела на тарелке, давно уже высохло и покрылось плесенью. Я поставила тарелку обратно, и она провалилась в открывшееся снизу отверстие утилизатора.

Я гуляла еще некоторое время, заходя в разные здания. Надписи на домах были на незнакомом языке, но по витрине можно было догадаться, что внутри.

В одном месте — примерила смелого фасона платье, ткань которого не подверглась тлению. Оно, как вторая кожа пунцового цвета, облегало кожу, оставляя плечи открытыми, а от талии расходилось в стороны широкой юбкой, заканчивающейся чуть выше лодыжек. И никакой нижней юбки! Ничто не мешало видеть ноги при движении. Но… но… оно меня просто пленило. Кто бы его ни сшил, он просто гений. Жаль, что Рейвен не видел меня такой.

Я даже решила взять платье с собой, но на входе ворота закрылись и искусственный голос что-то потребовал. Хм…

«Ты же не заплатила!», — осенила меня мысль. Вряд ли здесь в хожу имперские деньги. С сожалением я бросила пакет с платьем на пол, после чего магазин меня выпустил.

Так бы я и гуляла дальше, но, когда рядом со мной, чуть не раздавив, обвалился кусок перекрытия, я решила больше не рисковать и вышла обратно на улицу. Когда минуло отмеренное время, я без сожалений покинула этот безлюдный мир.

* * *

И вот я появилась в Рэнсе. Как раз в то время, когда должны были убить моего мужа, Эйвинда Северянина. Наконец-то я узнаю, кто и почему это сделал. Быть может, я даже посмотрю ему в глаза.

На выходе из портала я, чтобы не привлекать внимания, заплатила пошлину и позволила внести себя в списки. Один из стражников, подчиненный господина Лау, узнал меня и кивнул, пропуская, словно так и должно быть. Я порадовалась, что не старею и внешне совсем не изменилась. К счастью, я догадалась повязать платок, так что седых волос не было видно.

— Простите, господин, — обратилась я к нему. — Я немного запуталась. Который сейчас день?

— Бывает, — улыбнулся он. — Третий день осени. Удачного прибытия.

— Спасибо.

До страшного дня, разделившего мою жизнь на «до» и «после», осталось меньше недели.

* * *

Остаток недели я провела в гостинице. В роковой день я вооружилась стилетом, закрепив его в ножнах на руке и отправилась к конюшням Эйвинда Северянина.

Они находились в Хальтэ, что пригород Рэнса. Там для лошадей были созданы идеальные условия для выгула, тренировок и выпаса. На некотором удалении, на возвышенности, в соответствии с указаниями геомантов был построен наш семейный дом. Эйвинд построил его перед нашей свадьбой, а до этого дневал и ночевал в пристройке около конюшни.

В окнах дома все еще горел свет. Вот, наконец, он погас. Я помню. Тогда я легла спать, так и не дождавшись мужа с конюшни. Так часто бывало. Он приходил под утро, чтобы ополоснуться в бадье с водой и переодеться. Бывало, требовалось присмотреть за только что родившей лошадью, больным животным или сменить конюха. Эйвин не чурался самой простой работы.

А потом, под утро, на конюшне случился пожар. Я в одной сорочке, впопыхах натянув первую попавшуюся обувь, бежала вниз. Там уже собрались люди, которые тушили огонь, передавая друг другу ведра. Позже присланный маг погодник вызвал небольшой дождь, заливший остатки провалившихся горелых балок.

Меня оттаскивали, когда я хотела кинуться внутрь…

Кто-то успел выпустить из стойла лошадей, и они остались целы, но внутри было два тела. Один — мой муж, и он умер, скорее всего, не от огня, а от пронзившего его клинка. И второй, судя по всему, один из нападавших. Муж не хотел отдавать свою жизнь даром.

Сегодня, надеюсь, все изменится.

* * *

Я крадучись подошла к конюшне и заглянула в маленькое оконце, проделанное для вентиляции. С наступлением холодов их затянут промасленной бумагой, а пока они были открыты.

Внутри, кроме лошадей, которые лежали на соломе или стоя тыкались носом в поилку, кто-то явно был. Трое мужчин. В одном из них, хоть и со спины, я безошибочно узнала Эйвинда. Седой, крепкий и заматеревший с возрастом, обманчиво спокойный.

Двое других — тоже бородатые северяне, рыжий и светловолосый. Я не все расслышала, но между собой они говорили на северном наречии.

Я, пригнувшись, чтобы в оконце не увидели движения, и подобралась ближе к двери. В дверном проеме виднелась освещенная щель. Не заперто! Отлично. Что дальше?

Пришлось ускориться, как тогда, с художником-убийцей. В этот раз было легче, к тому же это длилось недолго. Я юркнула внутрь и прижалась к стене у подсобки, где хранились лопаты, ведра, скребки и прощая утварь. Это не я, не я… всего лишь дуновение ветерка, от которого качнулась дверь.

Один из северян, светловолосый, каким-то звериным чутьем почувствовал неладное и посмотрел в мою сторону, но, не увидев ничего подозрительного, успокоился. Однако все равно велел рыжему закрыть дверь.

Обнажив меч, рыжий по дуге обогнул Эйвинда, и они с трудом разминулись в узком проходе. Он опасался, хотя у Эйвинда был всего лишь длинный кинжал, намного короче меча. И этот рыжий северянин шел в мою сторону. Еще несколько шагов — и он увидит меня!

Глава 17

Когда он подошел к двери, я выпрямилась во весь рост, уже не таясь. Рыжий воин опешил от неожиданности, когда я улыбнулась и поманила его рукой. Кажется, он что-то хотел сказать, но я приложила палец к губам, призывая к молчанию.

Не знаю, что он подумал, да и знать не хочу. Мне достало того, что он подошел ближе, и я без колебаний вонзила стилет ему между ребер, попав точно в сердце. Целитель во мне никогда не ошибался.

* * *

Я столько раз представляла себе это. Надеялась, что убийц Эйвинда казнят. Распнут у всех на виду или повесят. Да, я жаждала крови и возмездия. По крайней мере, первое время. Хотела справедливости.

Потом эта жажда постепенно сошла на нет, уступив место желанию просто знать правду. Ежегодно я нанимала дознавателей и «охотников за головами», но за десять лет ни одно расследование не увенчалось успехом. В какой-то момент я смирилась с неизбежным. Пожалуй, встреча с Рейвеном помогла мне примириться с тем, что случилось. Я думала, что он заставил меня все забыть, но заблуждалась.

В тот миг, когда я увидела одного из убийц перед собой, я не испытывала колебаний или моральных терзаний. Только чистую, ничем не замутненную радость от свершившегося возмездия.

Кровь за кровь. Слезы его близких за те слезы, что я проливала по покойному мужу. В прошлый раз они забрали его жизнь. В этот — все вышло наоборот…

* * *

А потом я выдернула стилет и двумя быстрыми росчерками вытерла об его одежду. Он еще не понял, что его убивает внутреннее кровотечение. Даже наполовину обнажил меч, но ржавчина на металле распространялась так стремительно, что клинок заело в ножнах. Он даже не успел позвать на помощь. Легкая смерть…

Я услышала шум и ругань на северном наречии.

— Экне, что там? — спросил второй северянин.

— Боишься, троллий выкормыш! Мои лошади сожрали твоего друга, — хрипло расхохотался Эйвинд, насмехаясь над беспокойством противника.

Силы! Наверное, он понял, что на конюшне был кто-то еще. Может быть, решил, что это кто-то из его конюхов. Я переступила через тело рыжеволосого и осторожно выглянула в проход.

Оба противника стояли ко мне боком. У светловолосого северянина был меч из халифата, слегка изогнутый, больше похожий на саблю. Наверное, он купил его или завоевал в бою. Хорошее оружие, но, к счастью, короче, чем привычный меч, так что он не мог дотянуться до Эйвинда.

Эйвинд прижался спиной к ограде стойла и выписывал кинжалом линии в воздухе, не давая противнику приблизиться. На лице у мужа играла улыбка, словно это был не бой, а развлечение. Я никогда еще не видела его таким. Таким… буйным. Словно помолодевшим на десяток лет.

Так бы и продолжалась их смертельная игра, если бы не мое участие. Эйвинд краем глаза скользнул по мне, и выражение его лица изменилось. На нем на мгновение мелькнул страх. Не за себя, а за меня.

— Твигги?!!

Этого мгновения вполне хватило его противнику. Эйвинд пропустил удар. Кинжал не смог удержать меч, только чуть-чуть изменив траекторию движения.

Эйвинд еще пытался увернуться. Разворот на пятках, как у танцора, легкий и стремительный для такого мощного мужчины. Но бритвенно острая кромка клинка уже полоснула по горлу. В стороны плеснула кровь, забрызгав все вокруг и опустошая сердце.

Вторым ударом, описав в воздухе восьмерку, нападающий почти обезглавил Эйвинда, тело которого упало на колени и, наконец, рухнуло на пол.

Лошади в стойлах испугано ржали, почуяв запах крови. Любимый гнедой жеребец мужа встал на дыбы и несколько раз ударил копытами в ограду загона.

Все казалось таким нереальным, как будто это происходит не со мной, а с кем-то другим. Совсем как зрелища, записанные на кристаллы. Я отлично помнила, что мне рассказал дознаватель. Эйвинда зарубили, но до этого он успел убить одного из наемников. Однако оружие, которым он защищался, так и не нашли. При нем был только кинжал.

А это значит… значит… его убил не он, а я.

Северянин переступил через уже безжизненное тело, присел и не спеша вытер об одежду Эйвинда свой меч. Потом он поднялся, сорвал со стены масляную лампу и с размаху швырнул ее в стену. Масло растеклось по дереву и соломе, которые тут же занялись от огня! Тут я наконец очнулась и испуганно выдохнула.

— Нет!!!

«Лошади! Надо спасти лошадей», — билась в висках кровь. Уже загорелась одна из потолочных балок, и огонь грозил перекинуться на крышу. От паники мысли о случившемся на время отступили на задний план. Северянин, сделав свое дело, пошел на выход. Я испуганно попятилась.

— Женщина Эйвинда Секиры, — протянул убийца и осклабился. — Все беды от женщин. Он нарушил гейс, и это его погубило.

— Какой гейс?

— Он умер в бою, так что это почетная смерть, — словно не слыша, продолжил он. — Жена должна следовать за мужем в его посмертии.

Я всматривалась, запоминая это лицо со шрамом, который змеился по левой щеке и скрывался под бородой. Не убил сразу. Почему? Попробовать самой? Эффект внезапности уже потерян. Едкий дым ел глаза, подгоняя и заставляя думать о другом. А воин, все еще улыбаясь, прошел мимо, вышел с конюшни и прикрыл дверь с той стороны.

«Проклятье!!!» Я зачем-то подергала за дверную ручку, хотя и так было ясно, что бесполезно. В одно из узких оконцев я увидела, что северянин немного постоял у входа и пошел прочь.

* * *

Опустившись на пол, чтобы не дышать дымом, я всем телом приникла к деревянным дверям. Все чувства обострились до предела. Внутренним зрением я видела структуру дерева. Я хотела разрушить древесину анти-стасисом.

Трухлявое дерево легко поддается, когда я с силой налегаю на дверные створки. В конюшне вовсю бушует пламя. Обернув голову накидкой, я практически на ощупь шла вдоль прохода и открывала стойла, выпуская лошадей. Пару раз я чудом увернулась от копыт обезумевших животных.

— Бегите! Ну же!!! — кричала я на них, понукая и подталкивая к выходу.

Лошади выбегали в распахнутые настежь двери. Последней наружу выскочила я, едва живая от жары и дыма. Одежда на мне уже тлела. Я принялась скакать на месте, пытаясь затушить ткань на юбках. А вдалеке уже виднелись огни и слышался шум людских голосов.

Надо было уходить, и чем скорей, тем лучше.

* * *

Мне повезло, что я знала эту местность, как свои пять пальцев. Уйти, разминувшись со стражей и праздными зеваками, явившимися посмотреть на пожар, не составило труда. Я сделала крюк к окраине Хальтэ и вернулась в Рэнс по окружной дороге. Путь сам по себе был более длинным, чем по прямой, так что ни стражи, ни пожарных я не встретила.

Однако городские ворота были закрыты до рассвета, так что пришлось ждать в роще неподалеку от города. К рассвету у меня от холода уже зуб на зуб не попадал. Я не знала, как выглядела, однако, стирая с лица соленую влагу, я поняла, что оно черно от копоти, так же как и руки.

«Нет! В таком виде меня не пустят в город».

С учетом поджога меня вполне могли задержать до выяснения, и я не знала, как объяснить свой внешний вид. Пришлось прогуляться до обмелевшей речушки, чтобы смыть с себя следы ночных событий. Кромку обгоревшей юбки я просто оторвала и выбросила, а мелкие ожоги на руках залечила.

Утром я вошла в город, удачно пристроившись к прибывшему из Хины каравану. Торговец разрешил мне присесть на телегу, так что стража сочла, что я еду с ними. Я низко опускала голову, чтобы лица не было видно, и делала вид, что сплю.

В гостинице я, не откладывая, забрала вещи и сдала ключи от номера, спешно покидая город.

* * *

Теперь я понимала, почему меня так настойчиво допрашивали после пожара, применяя артефакты Истины. Понимала, почему дознаватель решил, что я снимала номер в гостинице, чтобы встретиться с наемниками, убившими мужа. Он был до такой степени уверен в своей правоте, что пренебрег моим алиби и тем, что я не могла быть в двух местах одновременно.

«Неужели те северяне остановились в той же гостинице, что и я?» Странно. Все, кого я нанимала для поисков, первым делом проверяли именно постоялые дворы. В списках прибывших в этот мир их тоже не было. Вполне возможно, что они подделали документы и изменили внешность во время контроля прибывающих. Но теперь я знала, как выглядит один из убийц. Что дает мне это знание?

Мне до сих пор мерещился взгляд Эйвинда в тот миг, когда его покидала жизнь. Значит, я сама все испортила, своими руками. Если бы не я, Эйвинд, вполне возможно, был бы жив. Если бы он не отвлекся, увидев меня, его бы не убили. Если бы его не убили, я бы не вернулась в прошлое, чтобы все изменить, и он бы не умер. Замкнутый круг!

Это напоминало одну историю, рассказанную Дине. Легенда о падишахе, которому предсказали падение от руки собственного сына. Правитель велел избавиться от наложницы и ее сына, бросив их без воды и пищи в пустыне. Женщина погибла, но ребенок выжил и преисполнился мстительных помыслов. Когда он повзрослел, то вернулся и сверг своего отца с трона. Так падишах, поверив в предсказание, сам его воплотил в жизнь.

«Вопрос. Что было раньше: яйцо или курица?»

Вдруг, если я попытаюсь спасти мать Дине, как раз мое вмешательство приведет к тому, что она попадет в плен и станет рабыней?

«Пока не вмешаешься — не узнаешь». Получается, сейчас ситуация была неопределенной. Я не узнаю, пока не окажусь в том варианте истории, из которого и пришла. Значит, пока лучший выбор — невмешательство.

Я заплатила пошлину, ввела координаты и ушла в междумирье…

* * *

Итак, я снова оказалась в «мире-минус» неподалеку от дороги. Только в этот раз, с учетом коррекции во времени, я должна оказаться примерно на двадцать дней позже, чем в первый раз.

Небо тут все такое же ярко-синее и безоблачное, земля такая же желто-рыжая и растрескавшаяся от жары, а солнце такое же безжалостное и палящее…

Когда я дошла до автозаправки, то долго не решалась открыть дверь. Если там Литл Хаук, это может породить еще один парадокс. Через стекло я увидела, что за стойкой был другой коротко стриженый паренек. Отлично!

Я зашла внутрь и купила воды. Когда я взглянула на стойку с газетами, то узнала точную дату. Ровно двадцать один день до моего первого визита в этот мир. Потом я дождалась попутной машины, водитель которой согласился подвезти меня до города.

У меня были местные деньги, и весьма немалые, наличными. И у меня были вполне легальные на вид документы, так что я сняла комнату в местной гостинице и наконец отпустила зажим, который сводил мои внутренности.

* * *

Когда думаешь, что падать ниже уже невозможно, всегда находятся более глубокая пропасть. А если узнаешь, что сама вырыла эту яму, ставшую могилой для близкого человека, то не хочется жить…

Но жизнь продолжается. Солнце не погаснет и мир не перестанет вертеться оттого, что случилось с моей никчемной жизнью. Сколько бы слез я ни пролила, сколько бы ни кричала, обвиняя Судьбу.

А потом — только усталость и опустошение. Недовольный служащий, который барабанит в двери комнаты и требует прекратить шуметь. Смятые простыни на чужой постели, которая знала тысячи других постояльцев, и затягивающий в свои тенета сон… Спасительное забвение.

После которого — отрезвляющее пробуждение. И лишь одна фраза, которая вертится в голове: «Ты — и причина, и путь. Просто сделай это!»

Такие знакомые слова. Где-то и когда-то я их уже слышала.

Глава 18

До боли знакомые слова.

И воспоминания о пророчестве обрушиваются на меня, сметая возведенные преграды. Я вспомнила! Магда и сестры-гадалки, горький вкус напитка и последовавшие за этим видения. Все они вели к моей смерти или падению Ламары.

Вспомнила, как спасала ребенка Амелии и Сиграна из взятого врагами города. Вспомнила, как Рейвен занес надо мной кривой кинжал! И содрогнулась.

А потом вспомнила, как изменила историю. Я сплела узор в единый рисунок, ленту за лентой. «Нить через нить плетется, судьба человеческая, как пояс, вьется…» То, что предлагалось в самом начале, было намного страшнее. То, что у меня вышло в итоге — наиболее благоприятный исход, который приняла вселенная и Судьба.

Наверное, про это и говорил магистр Ульфр. Предопределенность и неизбежность. Он инстинктивно это понимал и не вмешивался.

До этого я хотела дождаться появления себя самой в этом мире и поговорить по душам. Отговорить от безумной авантюры и поездки в Рэнс, пусть даже ценой возникновения очередной парадокса. Но теперь почти с облегчением поняла, что это невозможно.

Это тоже было предопределено. У судьбы найдется тысяча причин, чтобы мы не встретились. Я могу подвернуть ногу на ровном месте или что-нибудь похуже. Лучше не рисковать.

Мне открылись истинные ключевые моменты Судьбы.

* * *

Я узнала, где можно снять комнату, и через пару дней съехала из гостиницы. Мне нужно было три месяца отсидеться там, не пересекаясь с самой собой, а потом просто забрать ключи у домовладельца и вернуться в прежнюю комнату.

Но просто сидеть дома было скучно, и я, пользуясь отсутствием самой себя в городе, беззастенчиво его обследовала.

Я нашла место, где варят по-настоящему вкусный кофе, и часто туда захаживала. Внутри помещения стояло устройство; если заплатить, оно играло различные мелодии. Я делала заказ, выбирала музыку и усаживалась за «свой» столик.

Эта песня мне особенно нравилась. Хозяин кофейни говорил, что ее пел король Элвис. Что за странный мир, где короли становятся менестрелями! Или менестрели — королями? Проникновенный, глубокий голос затрагивал какие-то скрытые струны у меня в душе.

Иногда я просто сидела в кофейне под уличным тентом и разглядывала прохожих. Некоторых я быстрыми мазками зарисовывала тушью или делала набросок грифелем, чтобы дома перенести в альбом.

Уруки в их привычных кожаных нарядах с бахромой или из текстиля, но похожего вида… Беременная женщина, несущая свой большой живот, как целый мир, и с полуулыбкой прислушивающаяся к чему-то внутри… Морщинистые лица стариков, которые привлекали меня больше, чем молодые. Может быть, оттого, что на изборожденных морщинами лицах были написаны все перипетии судьбы.

Изучая свои ладони, я пыталась разглядеть в узоре линии Судьбы, о которых говорили хитаны, но ничего необычного, кроме ненормально длинной «линии жизни», я не увидела. Точки, линии, крестики и кружочки: что они означали? Неужели все, что случится, и правда записано у нас на руках? Это было бы слишком просто. Плетельщица Судеб устала бы чертить на людских ладонях.

Однажды, задумавшись, я не заметила, что моя рука сама выводит на бумаге линии, в которых проступают знакомые черты. Это был Рейвен, только почему-то с короткими волосами. Я поспешно скомкала бумагу, бросила на столе остывший кофе и ушла.

Порою ко мне подсаживались местные и интересовались, чем я занимаюсь. Мне даже пришлось подарить хозяину кофейни одну из своих работ, иначе бы он не отстал. Там я в манере, принятой в Хине, набросала его портрет.

Я спрашивала себя, почему не забилась в нору, как мышь, чтобы не встретиться с будущими знакомцами — Литл Хауком, Мигелем, Марией и многими другими. Наверное, я слишком сильно уверовала в предопределенность, которая разведет меня с ними в разные стороны, не позволив изменить то, что должно случиться.

Мне нравилось читать книги по медицине и делать заметки об этом мире. Потом я купила карту города и, постепенно расширяя круг, решилась выйти и обследовать городскую окраину. Там я однажды я столкнулась с той стороной жизни, о которой не принято говорить вслух.

* * *

Вечерело и жара уже спадала, но света было достаточно. Самое время для прогулки, чтобы она не стала мучением! Я оделась попроще, в юбку-брюки и свободную рубашку, надела обувь на плоской подошве и взяла бумагу для заметок.

Вниз по течению реки — ни души. И океаны неструктурированной силы, которая никому и даром ни нужна…

Однако я ошибалась, когда думала, что совсем одна. Моих ушей коснулся необычный звук. Два приглушенных хлопка, как от вылетевшей пробки игристого вина. Я насторожилась и стала вглядываться в сумерки. У реки были люди. Откровенно говоря, я не была уверена, что здесь в такое время могли быть добропорядочные граждане.

«Скорее, разбойники с большой дороги, Твиг!»

Если я спрячусь за настилом, под которым кто-то хранил лодки, то меня не увидят. Что я и сделала. Двое мужчин, вооруженных огнестрелами, поспешно покидали это место. Один все еще держал в руках оружие, поглядывая по сторонам, а второй открутил с дула какую-то надстройку и убрал огнестрел в футляр. Я почти физически ощутила, как рядом скользнул колючий чужой взгляд, и затаила дыхание.

Когда преступники ушли, я немного выждала и решила посмотреть на то место, откуда они пришли. Интересно, в кого они стреляли?

«Тебе это нужно, Твиг?» Я хорошо обдумала этот вопрос и решила: не нужно. Однако мой долг целителя призывал проверить, не остался ли кто-то живой. Если он мертв окончательно и бесповоротно, я просто пойду своей дорогой. Но если жив, не брошу умирать.

В грязи у самого берега лежало тело. На первый взгляд человек был мертв, но внутреннее зрение показало, что Искра его не покинула, и я, подвернув юбки и скинув обувь с чулками, спустилась по склону.

Повозившись, я вытащила мужчину на берег и осмотрела. Ему выстрелили в спину, и пуля чудом прошла мимо сердца. Второй выстрел был в голову. Я проверила зрачки, по очереди приподняв веки: они реагировали на свет. Потом провела углубленную диагностику.

Что за везунчик! Кусочек металла прошел между мозговой оболочкой и теменной костью, не причинив фатальных последствий, и застрял. Если бы пуля прошла насквозь, его было невозможно спасти. Да и сейчас… Отек мозга или легких — на выбор.

Если бы не было рядом целителя, все бы так и обернулось. Конечно, он будет долго болеть, но выживет, если прямо сейчас оказать ему помощь.

— Приятель, ты родился «в рубашке», — сказала я, останавливая кровотечение. У меня с собой не было ничего для оказания первой помощи. Зато была Сила. Я существенно облегчила его состояние. Несмотря на пугающий вид ран, я не решилась на Великое исцеление. Рыться в чужих мозгах я еще не пробовала.

Надо было придумать, как транспортировать его. Сообщать местной страже о случившемся я не собиралась. Во-первых, у меня поддельные документы, и это сразу выяснится. А во-вторых, пока я буду бегать за помощью, пациент может умереть. Кроме чужих лодок, тут больше ничего не было. Решено! Придется тоже стать преступницей и позаимствовать лодку.

«Безумие! Это просто безумие, Твиг». Он может умереть просто оттого, что его двигают с места на место. Но придется рискнуть.

Я вернулась к настилу, где лежали лодки, обмотанные цепью с навесным замком. Возня со шпильками не помогла: замок явно был с секретом. Поэтому я применила анти-стасис и сбила заржавевший и рыхлый как губка замок первой попавшейся палкой. Потом я покатила лодку к берегу, подбрасывая под нее палки. Так обычно делали уруки, перетаскивая тяжести волоком.

Не зная местных течений, я не рискнула грести. Просто погрузила раненого в лодку и вела ее вдоль берега на веревке, не позволяя сильно удаляться от себя. У самого города я подтащила лодку к берегу, перенесла мужчину на сушу и стала думать, что делать дальше.

«Твигги, ты просто тупица!» Не догадалась обыскать его. Недолго думая, я пошарила в его карманах. Во внутреннем кармане короткого черного камзола обнаружился кошелек, полный денег, устройство связи и бумажная карточка, на которой было что-то написано. Значит, это точно были не грабители, а наемники, раз они не взяли ничего ценного.

Я наугад нажала на клавишу устройства связи. Экран загорелся, и появилась надпись на инглез: «Нажмите 159 для разблокировки». На клавишах были непривычные цифры из Халифата, которые здесь применялись повсеместно. Я нажала.

Что теперь? Надо ввести цифры с карточки. Наверняка этот человек знает раненого и сможет доставить его туда, где окажут помощь. В трубке заиграла протяжная мелодия, а потом кто-то ответил на эспаньоль:

— Маурисио, чего тебе?

— Простите. Здесь ваш человек. Ему нужна помощь, — сказала я.

Мужчина на том конце немного помолчал, а потом отрывисто бросил:

— Что с ним?

— Он болен и может умереть.

Дальше мне не хватило словарного запаса, чтобы описать, что произошло. Ладно. Когда приедет, сам поймет, насколько все серьезно.

— Где вы? — спросил он.

Я сверилась с картой местности, которую носила при себе, и назвала место.

— Ждите. Я скоро приеду.

* * *

Приехавший мужчина оказался тем, кто обеспечил мне проблемы с законом, море головной боли и стабильный заработок на весь оставшийся год.

Пока я ждала его прибытия, то вливала Силу Жизни в раненого и старалась регулировать его кровообращение.

Я просто обомлела, когда на обочину дороги, сверкая огнями, вырулили две огромные черные повозки, похожие на чудовищных зверей. Словно не замечая, что под колесами дороги уже нет, они стремительно неслись вперед и резко остановились в нескольких шагах от меня, приглушенно порыкивая моторами.

Уф-ф… Я уж было решила, что нас раздавят.

Из повозок выбрались люди в таких же строгих черных костюмах, как у раненого. Все четверо — южане, смуглые и темноволосые. Трое с огнестрелами озирались, выискивая врагов, а четвертый, по всей вероятности, главный, подошел ко мне.

Это был представительный мужчина в годах, не обрюзгший и в хорошей форме. Привыкший отдавать приказы. Он что-то коротко скомандовал, и его люди рассредоточились, вокруг. Двое охраняли, третий проверил лодку.

— Это с вами я говорил? — спросил главный.

Немногословный. Это хорошо. Мне сейчас не нужны расспросы.

— Да, со мной, — ответила я ему, не отнимая рук от раны на груди пациента.

Я уже чувствовала, как плоть начинает выталкивать пулю. Еще немного, и она выйдет сама! Трюк был весьма рискованным, но я не могла начать заживление, пока внутри раны было инородное тело.

Мужчина присел около раненого без страха испачкать свой дорогой с виду костюм.

— Вы доктор? Что вы делаете? — спросил он.

— Да. Подождите, мне нужно время, — сказала я и снова сконцентрировалась на деле.

«Вот она!!!» Я развела ладони, и в ране показался блестящий кончик. Скользкими от крови пальцами я ухватила смятый кусочек металла и показала мужчине.

— Вот это, — он машинально подставил ладонь, и на нее упала извлеченная пуля. — Еще одна в голове.

— Как вы это сделали? — спросил он.

Кажется, он был сильно удивлен тем, что я только что сделала. Ах да, здесь же нет магии… Я неопределенно пожала плечами и указала на машину:

— Надо ехать в больницу. Голова… — я изобразила рубящий жест, — надо резать.

— Ясно. Вы поедете с нами.

«Дело дрянь», — отозвался мой внутренний голос.

Глава 19

И мы поехали…

По дороге я познакомилась с этими представителями преступного мира. Главного звали Диего Гарсия, а его подручного, который вел машину — Санти. Раненого, которому я залечила рану на груди, погрузили на заднее сиденье.

— Где вы его нашли? — спросил господин Гарсия, подавая мне влажные салфетки, чтобы я могла стереть с рук кровь.

— Рядом с рекой.

— Вы видели, кто это сделал?

— Да, — не сразу ответила я.

Сначала хотела промолчать, но я не любила лгать в ответ на прямой вопрос. К тому же, лучше быть ценным свидетелем. Пока я им нужна, меня точно не тронут. В такие моменты я задумывалась, а не лучше ли было обратиться к властям… Но дело сделано, и никуда теперь не деться. Остается только положиться на его благородство. Мне почему-то показалось, что господин Гарсия — человек чести.

Везде одно и то же. Нередко бывало, что стражники пятнали себя преступлением, а жители городского дна были по-настоящему честными друг с другом. В этом тоже мире нет черного и белого в чистом виде.

«…люди все те же». Данна, данна… Все-то вы знаете.

Сердце кольнула боль.

* * *

Мы приехали на загородную ферму, куда уже вызвали местного медикуса. В доме было все необходимое для оказания помощи пациенту. Я с интересом наблюдала, как с раненого кладут на носилки, переносят в дом и срезают одежду. Люди были удивлены, что рана на груди пациента почти полностью зажила.

Пациент лежал под капельницей, и я поняла, что их врач больше ничего не может сделать.

— У него пуля в голове. Здесь невозможно залечить такие повреждения. Нельзя сделать… Надо везти его в больницу, — сказал он господину Гарсия.

— Это невозможно, — отрезал тот. — Если узнают, что он жив, то устроят… в больнице.

Вероятно, они опасались покушения. Да-да, наверняка.

— Может быть, поставить охрану? — предложил Санти, но его господин отрицательно покачал головой.

— В таком случае он умрет, — категорично заявил медикус.

Хм… не для того я его спасала и влезла в это дело, чтобы он умер у меня на руках. Может быть, я знаю то, что ему нужно? Он сказал, что здесь нельзя провести необходимые исследования. Если я правильно поняла. Я осторожно кашлянула, привлекая к себе внимание.

— Что вам нужно, чтобы резать его? — спросила я. — Рисунок? Я знаю, что у него в голове.

Все уставились на меня. Медикус был настроен скептически, но осекся под тяжелым взглядом Гарсии и объяснил, что им надо. Он имел в виду устройство, которое дает возможность видеть людям, лишенным Силы. Оно давало множество изображений поврежденных органов и тканей.

«Ясно».

Ну, что ж, рисовать я умею. Я достала свою тетрадь для заметок и карандашом изобразила череп и мозг пациента в трех проекциях, как я его видела. Воображаемая линия проходила там, где было повреждение. Было видно все, включая и место, где засела пуля.

— Хм… — вдруг улыбнулся медикус и затушил курительную палочку, которой до этого дымил. — Не знаю, как вы это делаете, но… еще несколько рисунков. Это поможет… — сказал он.

«Проклятый языковой барьер!» Я понимала его через слово. Однако, когда он начертил то, что ему нужно, я изобразила более десятка срезов мозга пациента. Только после этого медикус остался доволен и начал отдавать указания. Затем он ушел за ширму намывать руки и приступил к делу.

Сбрил волосы, отделил лоскут скальпа и умудрился вскрыть череп Маурисио специальным электрическим диском, вращающимся с бешеной скоростью. Извлек пулю. Все шло хорошо, пока на устройстве, регистрирующем сердцебиение, вдруг перестали появляться пики и пошла сплошная линия. Сердце остановилось!

Медикус выругался сквозь зубы. Однако он не был удивлен или разочарован. Очевидно, для него такой исход операции был предопределен с самого начала.

«Ну, это мы еще посмотрим!»

Теперь, не связанная куском металла в голове больного, я смогла провести ритуал Великого исцеления. Мы все-таки спасли его! Вернее, я. Я спасла. Ни к чему скромничать. Правда, не без помощи того язвительного медикуса.

Он привел меня в чувство, сделав инъекцию какого-то лекарства. Я отстраненно подумала: надо изучить, что это был за препарат. Обычно после ритуала я сутки лежала, не приходя в сознание. А сейчас даже что-то соображала. Но сил пока не было… Не хотелось даже шевелиться.

— Маурисио? — прошептала я.

— Он жив, — ответил за врача Гарсия, присев рядом. — Моя благодарность…

«Граница… безграничный», — догадалась я по смыслу, запоминая новое слово. Забавно. В этом мире моему дару тоже нашлось применение. Я снова лечу людей.

— Хорошо. Помогите мне встать, — сказала я и села с его помощью.

Я потянулась к постели и дотронулась до руки пациента. Да, он прав. Жив, здоров и просто спит. Маленькое чудо! Думаю, теперь мне не надо описывать тех убийц. Их несостоявшаяся жертва сделает это за меня. Я расслабилась и откинулась назад, расположившись на груди у господина Гарсии.

«Хм… живая подушка, Твиг?» Не стоило расслабляться раньше времени.

— Я могу ехать домой? — спросила я.

— Разумеется! — ответил Гарсия.

* * *

Через несколько дней состоялась перестрелка людей Гарсии и тех, кто напал на Маурисио. За мной заехали и посреди ночи подняли с постели, чтобы отвести на ту самую ферму, или, как они говорили, «ранчо». Господин Гарсия хотел, чтобы я вылечила его человека и еще одного из враждебной банды.

Если бы я знала, зачем он просит меня об этом, никогда бы не стала лечить! Его вылечили, чтобы допросить и с удовольствием еще раз убить. Он был одним из тех двоих, кто стрелял в Маурисио, но это не оправдывает их действия.

Гарсия меня не предупредил! После этого я поставила ему условие. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не лечу для того, чтобы человека после этого сразу же убили.

— Хм… А если не сразу? — мягко усмехнулся господин Гарсия, глядя на меня, как на неразумного ребенка.

«Смотря насколько не сразу, крючкотвор». Кажется, в этом мире нашелся тот, кто думал, как самый настоящий сид. Но и я поднаторела в словесных поединках.

— Если не сразу — говорите, когда будет это «не сразу». Я буду думать, лечить или нет, — сказала я, наконец сумев правильно построить фразу.

— Договорились.

* * *

Итак, я штопала порезы и лечила огнестрельные ранения преступников и помогала тем, кто не хотел прибегать к услугам официальной медицины. За это время «первая Твигги» прибыла в Паркер, провела там около двух месяцев и ушла в Рэнс.

Однажды я не справилась с искушением и издали пришла посмотреть на нее… на себя? Как странно говорить о себе как о постороннем человеке.

Как только комната «той Твигги» освободилась, я забрала ключи и вселилась туда. Мария даже не поняла, в чем подвох. Только спросила:

— Что случилось? Ты же говорила, что надолго уезжаешь.

— Все изменилось. Пришлось вернуться, — ответила я, забросила в комнату вещи и вошла следом.

В комнате ничего не изменилось. Только «та Твигги», преисполненная надежд, ушла, а я пришла. Слез уже нет, только горечь…

* * *

Постепенно обо мне узнали и другие члены общины. Первым был Мигель. Он однажды отозвал меня к себе в машину и напрямую спросил:

— Что у тебя за дела с Гарсией? Мне не нужны проблемы.

— Я доктор. Лечу его людей.

— Тогда ладно. Но… Твигги. Он очень… человек, — сказал Мигель.

«Опасный?» Знаю, знаю. А куда деваться? Мне осталось несколько месяцев, и я не хочу ссориться с местным преступным миром.

Мигель уловил идею, а, быть может, решил, что я нуждаюсь в деньгах, поскольку начал поставлять мне клиентов. Я не отказывала и не дорого брала за свои услуги. Отказала я лишь однажды, когда мне предложили нелегальное прерывание беременности. Кровь женщины имела некую особенность, которая могла помешать ей родить второго ребенка.

Обычно в таком случае первый же ребенок оказывался и последним. А прерывание или выкидыш сулили бесплодие. Однако убедить женщину и ее любовника не делать этого я так и не смогла.

Были и другие, не менее интересные случаи. Одну молодую женщину во время диагностики я посчитала беременной. Но Искры я не ощутила, да и «пульса беременной» тоже не было. В чем же было дело?

— Госпожа, с вашей кровью что-то не так. Ваш женский цикл в порядке? — решила я уточнить у самой пациентки.

Женщина заверила, что все в полном порядке. Однако она принимала какие-то местные лекарства, предотвращающие нежеланную беременность.

В результате я заинтересовалась репродуктивной медициной этого мира. Я по полдня проводила в библиотеке. Позже я купила себе устройство, выполняющее ту же функцию, что и считыватель кристаллов с Тета. Туда можно было загружать разные видеозаписи и тексты.

Я уже знала, что в этом мире довольно свободные нравы, но не осознавала, насколько. Женщины вступали в свободные связи с мужчинами, не особо опасаясь заболеть или забеременеть. Медицина помогала избежать проблем, оставив только удовольствие от «процесса».

Средства предохранения были самые разнообразные. Даже были устройства, которые вживлялись в тело и через определенный промежуток времени впрыскивали в кровь препарат или медленно рассасывались…

«Проклятье!»

Меня точно по голове ударило. Это было озарение и ужас осознания. Я поняла, что за странная вещь была внедрена у меня под лопаткой. Это было еще одной из моих странностей, вроде отсутствующего пупка. Я знала о предмете, но сочла, что это не опасно, и не трогала его.

«Я его не трогаю — и оно меня не трогает», — самый мудрый принцип невмешательства в медицине. Если не знаешь, что это, лучше не касаться.

Когда меня смотрел другой целитель в Рэнсе, он заметил те же признаки, что я — у местной женщины. Может быть, именно из-за этого я не могла родить ребенка в первом браке?

Так, все-таки, откуда я взялась? Почему со мной так поступили? Бросили в Рэнсе без памяти, беспомощную, как младенец. Лишили счастья материнства.

«Ты точно хочешь это знать, Твиг?»

* * *

Я попросила доктора Харпера с ранчо извлечь эту вещь у меня из-под кожи. Он удивился, но сделал. В кювете лежал маленький окровавленный кусочек плоти, покрытый соединительнотканной капсулой…

— Интересная штука. Откуда она у вас? — спросил он, стягивая перчатки.

Он машинально закурил и тут же затушил сигарету. Знал, что мне не нравится дым.

— Не знаю, — честно ответила я. — Но узнаю.

Плечо дергало, несмотря на обезболивающий эликсир, который я приняла. Я немного помедитировала, ускоряя заживление, и попросила доктора снять повязку и убрать остатки шовной нити, которая теперь только мешала ране зарастать.

— Зачем? Откроется кровотечение, — предупредил тот, но я настаивала.

Кажется, мне опять удалось его удивить, хотя до этого он уже видел, как я лечила Маурисио и других людей. Однако он не задавал лишних вопросов. Полезное качество для тех, кто имеет дело с преступниками, помогает выжить.

Обычно доктор Харпер молчал или язвительно высказывался о пациентах и других докторах. В свободное время он довольно много пил и не переставая курил одну сигарету от другой. Кажется, он еще принимал какие-то лекарства, облегчающие боль в суставах. Парадокс: медикус, убивающий сам себя! Ко мне он относился терпимо, потому что я не пыталась его спасать и не лезла в душу.

Наблюдая за собой после операции, я не заметила никаких изменений. Или вещь была вообще ни при чем, или это просто дело времени. Проверить я не могла, да и не хотела.

«Как ты себе это представляешь, Твиг?» Переспать с кем-то из научного интереса? Полный бред. Оставалось на время забыть об этом и жить как прежде.

Изучать местную медицину и лечить пациентов. Экспериментировать на крысах, которых я держала в клетке. Они шуршали по ночам, отгоняя дурные сны…

Читать, рисовать, смотреть фильмы. Обозревать достопримечательности. Изучать природу и любоваться красивыми видами. Встречаться с местными уруками, или индейцами, в их маленьком государстве.

Делать отметки в календаре до урочного дня, когда я покину этот мир.

* * *

Минуло невероятно жаркое лето, а потом осень и зима. Пришла весна. Год подошел к концу. Столько всего произошло за этот год!

Я много раз ездила на ранчо, где Гарсия держал своих лошадей. На этой почве мы с ним, кажется, нашли общий язык. И он, и я очень любили этих прекрасных животных.

Еще я побывала в индейской резервации, где жили местные уруки. Их история была по-настоящему трагичной. Изгнанные более развитыми «белыми» из своих земель, они остались здесь навсегда, основав сплоченную общину.

С некоторым трудом я умудрялась объясняться со стариками на смеси староимперского, эспаньоль, языка уруков и, что интересно, высокого наречия. Откуда индейцы знали этот язык, они и сами затруднялись объяснить. Разве что, несколько легенд из далекого прошлого о белых предках из-за моря… Знакомство с картой местного мира не прояснило ситуацию, и я приняла это, как данность.

Литл Хаук показал мне отполированные ветрами скалы и невероятные извилистые ходы, пробитые в камне давно исчезнувшими реками. Глубокие каньоны, изрезанные трещинами горы — и два крошечных человека перед величием природы. Мы исколесили на его машине сотни миль по окрестностям города. И везде преобладали два цвета: желтый и ярко-голубой. Лишь чистое безоблачное небо и иссушенная солнцем земля…

Мне даже было немного жаль уходить отсюда.

Я отвезла своих драгоценных крыс на ранчо и вручила клетку доктору Харперу. Кажется, ему был нужен кто-то, о ком надо было заботиться. Даже если он делал вид, что это не так.

Потом я сдала ключи и подарила Мигелю кусачки для сигар. Он был неисправим, так отчего же не сделать человеку приятное? Когда-нибудь его погубит эта привычка, но ему все равно.

— Уезжаешь, Твигги? — спросил он. — Куда?

— Подбросишь меня? Пара миль до заправки, — попросила я, не ответив на вопрос.

Пока мы ехали, он помалкивал и не улыбался, как обычно. Очевидно, задумался о том, что происходит. Я никогда не скрывала, что уеду, как только закончится срок аренды жилья, но раньше он не принимал всерьез мои слова.

— Почему мы здесь? — огляделся мужчина, недоумевая, отчего я попросила высадить меня на дороге посреди пустыни.

— Спасибо, что подвез, — как обычно, я не ответила.

— Давно хотел узнать, откуда ты приехала, — сказал он, помогая мне выйти из машины и выгружая вещи из багажника.

Какая любезность. В этом все латинос. Если мужчина — то до кончиков ногтей. Или я только с такими и сталкивалась. Думаю… думаю, кое-кто все-таки заслуживает ответа на вопрос. Хотя это может его удивить.

Я всегда уклонялась, когда местные пытались узнать что-то о моем прошлом. Боялась, что это все усложнит. Но напоследок можно себе позволить такую вольность.

— Хочешь узнать, откуда я? Я могу показать.

Последний глоток из полупустой бутылки с водой, которую я сую в руки Мигелю и иду прочь от дороги к месту, где скрывается портал. Там я активирую еще один артефакт перехода. В раскаленном воздухе над землей образуется мерцающий ореол в два человеческих роста.

Я оборачиваюсь и машу рукой, прежде чем уйти навсегда.

Глава 20

Шагнуть в неизвестность портала, пройти по междумирью и вынырнуть в степи близ Ламары.

Привычный пейзаж! Время года соответствует хроникам. Самая середина лета и отсутствие малейшего ветерка, дающего облегчение от удушливой жары. Значит, я поступила мудро, одевшись в легкую юбку-брюки и рубашку. Вот только шляпу не захватила. Мария подарила мне такую, из соломки, но я ее забыла взять с собой.

Я подняла голову. На небе серые громады облаков сливались с городскими стенами…

Облик Ламары сильно изменился. Вместо литого камня светлых стен — обычная каменная кладка с зубцами сверху, как в илонских крепостях. Стены, окружающие город, были ниже, чем после реконструкции.

«Как странно…» Странно помнить то, что еще не случилось, и то, каким городу только предстоит стать.

Неподалеку виднелся шатер, над которым реяли флаги Империи и союзников. Но где же стража, которая обычно дежурит возле портала? Я озиралась вокруг, удивленная такой беспечностью со стороны властей. Даже привычных таможенников не было видно.

«У кого бы узнать точную дату?» Стоило мне подумать об этом, как меня вздернули наверх и развернули к себе сильные руки.

— Кто это у нас? — спросил сам себя незнакомец. — Про женщин мне ничего не сказали.

«Силы! Ну и страхолюдина». Я испуганно пискнула и замерла, глядя на мужчину. Он был настоящим гигантом! Статный светловолосый великан в кожаных доспехах, перед которым сиды казались бы обычными людьми. Рука, которая меня держала, была толщиной с мою талию.

— Ха! И сумку не выпустила, — заметил он, разговаривая сам с собою.

Точно… У меня от испуга судорожно сжались пальцы, крепко сжимая ручку кофра. Ну и силища у этого существа! Он легко удерживал меня на весу вместе с вещами.

— И что мне с ней делать? — рассуждал великан.

— Э-э… может, поставить на землю? — рискнула предположить я. — Вам совсем не тяжело?

Незнакомец поднял меня еще выше, к своему лицу, внимательно изучил и разве что не обнюхал, а потом аккуратно поставил на место. Бр… странный он. У него даже уши заостренные, как у животного, и покрыты светло-золотой порослью, такой же, как шевелюра и щетина на лице. Казалось, в нем было больше от зверя, чем от человека. Даже запах, терпкий и мускусный, напоминал о каком-то животном.

Великан развернулся и лихо засвистел, и с земли неподалеку начали подниматься умело замаскированные травой и сеткой воины с огнестрелами и луками в руках.

«Это что? Засада?»

Думаю, они целенаправленно ждали чьего-то прибытия через портал, но точно не меня. Сюрприз. Очевидно, главный не имел распоряжений на мой счет. Я только-только хотела поинтересоваться своей дальнейшей судьбой, как мужчина лихо перекинул меня через плечо и потащил в сторону шатра.

* * *

Я сидела на войлочном полу в отгороженном завесами закутке и ждала решения своей участи. Остроухий великан скрылся в глубинах шатра, который при ближайшем рассмотрении оказался по-настоящему огромным и способным одновременно вместить множество людей. Глядя издали, я ошиблась в оценках размеров…

Вокруг шатра и у входа стояли воины. Сбежать не получится.

«Если не убили сразу, значит, все не так уж плохо», — решила я и начала медитировать на внутренний Источник, чтобы немного успокоиться. Я бы еще почитала какую-нибудь книгу, но вещи у меня отобрали вместе со стилетом, обнаруженным при быстром и оттого не менее унизительном обыске.

Наконец великан вернулся в сопровождении какого-то степенного мужчины, кажется, гвардейца. (Знаки различия немного отличались от привычных).

— Следуйте за мной, — велел он мне и жестом отпустил великана.

Мы вошли во внутренние покои, отделенные еще двумя завесами, которые перед нами поднимала охрана, освобождая путь. Внутри — все роскошнее и роскошнее. Теперь поверх обманчиво простого войлока под ногами расстилались шелковые ковры из Халифата. Своды шатра, которые поддерживали вкопанные в землю центральный столб-обод, балочное колесо и шесть опор по кругу, были украшены вышивкой с батальными сценами.

А в центре всего этого великолепия в окружении охраны — сам Вечный император! Пусть он стоял спиной к нам, изучая какой-то свиток, я не сомневалась в том, кого я вижу перед собой.

— Мой повелитель! — низко поклонился распорядитель. — Я привел ее.

Император Джедия обернулся. Я опомнилась и тоже присела в поклоне, не отрывая глаз от величественной фигуры в светлых одеяниях. Казалось, мы расстались лишь год назад… Время меняет всех, кроме него. Что он за человек? А он человек, хоть и наделенный магией, в этом нет сомнения.

— Ваше величество.

— Встань.

Я разогнулась. Мой император, кажется, давно уже на природе, а не в городе. Его белую кожу тронул загар, и на переносице проступила предательская россыпь веснушек. Только это, а еще короткая военная стрижка и темные глаза отличают его от… Отчего мне так страшно?

— Подойди.

Но ноги отнимаются. Кажется, я не в силах сделать и шага. Распорядитель, сообразив, что у меня затруднения, придерживает меня под локоть. Когда я делаю последний шаг, то наступаю на край юбки.

Император делает стремительный шаг мне навстречу и сжимает мои ладони в своих руках, помогая подняться. Он жестом отсылает слугу, который пятится назад.

— Я скучал без тебя, — сказал император и крепко меня обнял.

Сначала я замерла от удивления, а потом оттолкнула его, забыв, кто передо мной. От страха рождается волна Силы Смерти — чтобы столкнуться с точно такой же в ответ. А я — волнорез на границе моря и суши. Он молниеносно отвечает, защищается от моей магии. Два дракона, белый и черный, схлестнулись друг с другом в смертельном танце…

— Прости… прости, я не хотел.

Оказывается, умирать не страшно. Я уже это проходила. Последнее, что я вижу — испуганные глаза моего императора.

* * *

В себя я пришла уже в городе в обществе медикусов и опытного целителя, которые занимались мной. Приподнявшись на подушках, я спросила:

— Где я?

А потом поглядела вниз. Меня переодели в длинную рубашку с дорогим кружевом из Рэнса, которая была мне по размеру. Кажется, с меня сняли мерки, пока я спала.

— Вы в Ламаре, моя госпожа! — поклонился целитель и представился. — Игни из Норэгра, придворный целитель герцога.

В Ламаре? Ну, это и так понятно. Раз мы не в шатре — значит, в городе. Но где именно? И дата. Сколько прошло времени с тех пор, как я сюда попала?

«Вернее, сколько времени у тебя еще есть», — откликнулся внутренний голос.

— Что это за место? — спросила я. — И какой сегодня день?

— Летний дворец герцога Ламары, — ответил господин Игни. — Третий день от летнего солнцестояния. Госпожа, вам нужно отдохнуть. У вас последствия магического резонанса.

Он настаивал, а я была слишком слаба, чтобы спорить. В любом случае, у меня было в запасе еще около десяти дней до Бойни при Ламаре.

Только потом мне пришло в голову, что никто даже не спросил, как меня зовут.

* * *

Магический резонанс — мерзкая штука. Из-за этого магам сложно работать вместе над одним и тем же объектом приложения Силы. Целители не могут лечить одного пациента одновременно. В лучшем случае произойдет наложение, и эффект не намного возрастет. В худшем — явления резонанса могут убить магов и их пациентов.

То же самое и у других магов.

Вероятностные маги по-разному изменяют реальность. Что будет, если столкнется магия сразу нескольких, не в силах предсказать даже они. Они предпочитали управляемый Хаос неуправляемому Порядку. Как бы странно это ни звучало…

Объединенный ритуал антистасиса создается совокупными усилиями множества некромантов, но не одновременно. Они действуют каскадом, один за другим. Стоит одному в цепочке сбиться — и погибнут все! Именно такой небезопасный для участников ритуал проводили на месте взрыва, где погиб Рейвен.

А теперь и я попала в эту ловушку. Интересно, а император пострадал так же серьезно? Или нет? Кажется, он был вполне бодрым, когда я собралась умирать.

В любом случае, через пару дней мне разрешили вставать и вернули все мои вещи, в целости и сохранности. Первым делом я проверила, на месте ли бесценный дневник с координатами.

Местная прислуга величает меня своей госпожой и исполняет все мои прихоти. Хотя я не злоупотребляю. Это… непривычно. Странно, но необременительно. Так что я просто позволяю им это делать.

Я просила аудиенции у Вечного императора, но ответа так и не получила, а время утекало, как песок сквозь пальцы, приближая роковую дату.

— Император занят, он не принимает, — вот и все, что я слышала от распорядителя в ответ на свои просьбы.

«Хм… Занят лечением?» А, может, переговорами?

Чтобы не скучать, я стала осматривать окрестности. За мной все время следовали приставленные императором охранники. Только во дворце они меня оставляли, и я обретала иллюзию уединения. Я бродила, где пожелала. Если же мое присутствие было нежелательным, охрана у дверей мягко, но непреклонно заворачивала меня обратно.

Прогуливаясь по галереям дворца и Летнему саду, я сочла, что прежний вариант мне нравится куда сильнее, чем то, что в моем времени сотворила герцогиня. Она избавилась от отделки здания розовым мрамором и превратила сады в геометрическое безжизненное великолепие.

Здесь и сейчас растения жили своей жизнью, чуть ограниченные дорожками из гравия, небольшое рукотворное озеро без фонтанов было усеяно круглыми листьями водяных лилий. Бутоны от жары наглухо закрыты и ждут вечерней прохлады. А она без сомнения наступит! Контраст между дневной и ночной температурой был разительный. Виной всему, как мне рассказывали, было сильное удаление от океана.

Я находилась на хозяйской половине дворца, а гостевая пустовала, но однажды все изменилось. Ворота открылись. Охрана проверяла прибывших, а слуги суетились, перетаскивая в комнаты вещи. Никем не замеченная, я из галереи со второго этажа смотрела во двор, высматривая Императора или вероятностного мага Хьюго.

Но вместо этого увидела их. Сидов! Даже с щитами, скрывающими сияние кожи, они все равно отличались от смертных и ростом, и статью. А когда двигались, то это различие превращалось в пропасть. Они походили на грациозных хищников. Воины и маги, сколько же их тут? Не менее двух десятков прибыло только в первый день.

Позже я потеряла счет, потому что сиды то уезжали, то приезжали. Вероятно, днем они обсуждали планы в военной ставке Императора в том самом шатре, а к вечеру возвращались обратно во дворец.

Среди гостей были дамы, красивые и яркие, как экзотические цветы, и тот странный остроухий гигант, который кружил по внутреннему двору, явно что-то разнюхивая.

Сначала я хотела пойти и спросить о Рейвене, но потом передумала. Такую дерзость и нездоровое любопытство простой смертной могли не простить. Надо было действовать более осторожно. Сначала побеседовать с императором, а потом уже искать Рейвена.

Решив так, я прекратила свои прогулки по дворцу, ограничившись хозяйской половиной и — по вечерам — вылазками в сад. Так бы все и шло своим чередом, если бы однажды я не услышала знакомое имя.

Из покоев, отведенных для союзников, доносилась музыка и смех. Какой-то мужской голос выкрикнул:

— Рейвен! За это стоит поднять кубок! — машинально перевела я с высокого наречия.

«Неужели… это он?»

Крадучись я шла туда по галерее. Ближе ко входу я уже не таилась, поскольку меня заметили два рослых длинноволосых сида в легком доспехе, стоящие на страже.

Первый — умудренный годами, со следами времени на лице, но все еще сильный, с редкой сединой и клановыми лентами Западных холмов в длинных темных волосах. Для человека я бы дала ему лет пятьдесят, а для сида? Не знаю. Страшно представить. Второй, светловолосый и голубоглазый, был явно моложе.

Они, посмеиваясь, прокомментировали мое появление:

— Еще одна девка, — скривился тот, что выглядел моложе.

— Не слишком похожа. Какая-то она невзрачная и немолодая. Может, служанка? — отозвался более старый и опытный и уже на всеобщем языке обратился ко мне. — Назовись!

— Киу, высокий господин, — ответила я правду, и только правду. — Мне надо внутрь.

С этим народом иначе нельзя. Ложь они чуют за целую лигу. Я отвесила учтивый поклон, не сводя глаз со старшего, который мне показался главным. Очевидно, что-то решив для себя, тот отодвинул в сторону плотный занавес у входа, чтобы я вошла.

Лишь шаг, чтобы пересечь порог, но и его мне не дали сделать.

— Что это? — рыкнул темноволосый, схватив меня за запястье, на котором красовался браслет.

— Брачный браслет, данна, — ответила я, сначала опустив глаза, а затем вызывающе посмотрев прямо на сида. — Я могу идти?

Он заговорил со мной на высоком наречии, и я машинально ответила тем же. Я могла догадываться, что он увидел. Женщина с браслетом его господина, владеющая языком волшебного народа… Он отдернул руку, как от огня, и пробормотал что-то на высоком наречии. Должно быть, какое-то ругательства, потому что смысл от меня ускользнул.

— Дини? Может быть, то, что внутри, вам будет не по нраву, — сказал мне этот сид, снова опустив передо мной полог и не давая зайти.

— А уж это решать мне, данна, — ответила я, присела перед ним в неглубоком поклоне и решительно шагнула вперед.

Он был там. Рейвен. Это точно был он.

Тот самый сид, о котором повествуют легенды Тропы. Это он участвовал в битве при Ламаре. Он подписал Договор между победителями и побежденными вместе с Императором Джедией. Теперь я убедилась в этом. Хотя он и не отрицал на балу…

Сидя на почетном месте за богато накрытым столом, он наслаждался вечерним отдыхом и развлечениями, предоставленными Императором.

Компанию ему и его приближенным составили женщины, которые были необыкновенно хороши собой. Должно быть, гостеприимство было выше всяких похвал. Еда, вино и отдых в компании красивой женщины. Что еще нужно усталому воину?

Я вглядывалась в дорогие моему сердцу черты. Жесткий абрис лица, высокие скулы, тонкие и немного злые губы, что я мечтала целовать, и убранные в косу гладкие темные волосы, которые так и тянет погладить. Узкий нос и запавшие глаза под дугами темных бровей, и ни малейших признаков щетины на лице, как у перворожденных. Без доспеха, в простом повседневном одеянии, он сиял. Сиял, сняв свои щиты… Для кого?

У него на коленях примостилась настоящая красавица в дорогих хинских шелках. На ней было платье, похожее на просторную паллу, без корсета и прочих ограничений, мешающих ощутить тело сквозь ткань. Его руки сполна воспользовались этим…

Она, обольстительно улыбаясь, подливала сиду в кубок вино и подносила прямо к его губам. Сид перехватил ее руки, заставив поставить кубок на стол. Девушка со смехом обвила шею Рейвена руками и прижалась к его губам поцелуем.

Должно быть, я ахнула, потому что на меня начали оборачиваться. Рейвен тоже оторвался от женщины и взглянул прямо на меня.

Глава 21

Я сделала шаг назад, еще и еще. На ватных ногах я вышла из комнаты, молча прошла несколько шагов, ничего не сказав охране. Ноги меня не держали, и я на мгновение оперлась рукой на стену в галерее. Я задыхалась, как будто меня душили. Пришлось постучать себя несколько раз по груди, чтобы вернулось дыхание.

«Только не плакать. Это не он. Не он. Не мой Рейвен».

— Дини Киу, не стоит печалиться, — услышала я слова того самого темноволосого сида. — Все пройдет. Повелитель таков, какой есть, и этого не изменить.

«Печалиться? О чем он говорит?» — удивилась я. Конечно же, я не печалилась. Вряд ли то, что я сейчас ощущала, можно описать этим словом.

Я обернулась к сиду, который терпеливо ждал. Такой высокий, почти как его господин! Нависает надо мной и пристально смотрит сверху вниз, как на что-то необычное. Нарушая все негласные правила, я поблагодарила его:

— Спасибо за наставление, данна. Как мне называть вас?

— Лайэм, — после небольшой паузы ответил тот, сверкнув карими глазами.

Я что-то сказала не так? Кажется, его молодой напарник порывался вмешаться и что-то сказать, но не решился.

— Хорошо. Я запомню… Лайэм. А теперь — я вас покидаю, — поклонилась я и пошла прочь.

Ему подходит это имя. Почему он был так добр ко мне, простой человеческой женщине? Даже назвал меня «госпожой». Наверное, думал, что я избранница его повелителя, только и всего. Может быть, старый слуга даже надеялся на это.

Безрассудство и разгульная молодость рано или поздно сменяется умеренностью зрелости. Быть может, он ждал, что его буйный господин наконец остепенится? Нет, вряд ли. Я сужу с точки зрения человека.

Высокородные сиды не смешивают свою кровь со смертными. Мимолетная связь, интрижка, развлечение на одну ночь — да, но настоящие обеты людям они не давали. Только Рейвен нарушил это неглавное правило в далеком-далеком будущем, встретив одну целительницу…

* * *

Детская считалка снова и снова звучит в голове. Игра знаков, символов, слов…

Я сижу на скамье в галерее на первом этаже, укрывшись от своих соглядатаев.

— Госпожа, — окликает меня служанка. — Вы не поужинали.

Я отсылаю ее. Сейчас я просто хочу побыть одна. Здесь нет жилых покоев и охраны. В сердце замка мне нечего опасаться. Наверное… За время, проведенное в замке, я уже поняла, что могу приказывать окружающим меня людям. Например, не досаждать мне.

Пальцы сами выводят знаки на запотевшем стекле. Ворон — птица, похожая на ворону, но все же другая. Символ трона, руна власти, знак повелителя.

И этот Рейвен — тоже другой, совсем другой.

Как нелепо! Редко кто мог похвастать, что помнит миг, когда полюбил. Я осознала это в тот момент, когда узнала, что Рейвена больше нет. Потеря обнажает то, что мы сами от себя скрываем. Она срывает покровы с наших чувств. Я прошла через иные миры и времена, чтобы вернуть его. Но я не ожидала… такого. Просто он не был тем, кого я искала.

«Глупая, глупая Твиг». Я сама себя обманула.

Однако с браслетом нужно было что-то делать. Этот артефакт привлекал слишком много неуместного внимания. Я не могла позволить, чтобы это повторилось. Не хотела, чтобы он вызвал вопросы сидов, особенно Рейвена.

Это могло изменить историю, повлиять на переговоры и привести к непредсказуемым последствиям. Хельги предупреждал, что любая мелочь может непредсказуемо отразиться в будущем. Нельзя без причины вмешиваться и менять прошлое.

А это, в свою очередь, рушило мой давний план, когда я определила для себя «ключевой момент».

Хорошо… До смены караула и обхода еще два часа. Как удачно! Теперь я без проблем могу решить, что можно сделать с артефактом. Однажды я уже видела, как меч Хаоса сковали при помощи Силы Смерти. Можно было точно так же попробовать изолировать этот браслет.

Сначала я хотела оторвать полосу от нижней юбки, напитать Силой и обернуть браслет, но поняла, что ткань быстро превратится в прах, и по закону подлости наверняка в самый неподходящий момент.

Нужно было что-то, родственное моей Силе и более долговечное. Но у меня ничего подходящего не было. Хотя… Что, если…

Пришлось распустить волосы, высвобождая их из-под плена шелковой сетки и шпилек. Закончив, я с облегчением тряхнула головой, наслаждаясь свободой. Оказывается, все это время украшения давили на меня, как и это роскошное платье, которое было чужим, и этот тугой корсаж, мешающий свободно дышать.

«Да гори оно все!» Шнуровку на корсаже я тоже распустила, зная, что меня никто не видит, и вздохнула полной грудью.

Достав из вышитой бисером поясной сумочки маленький нож, я зарылась шевелюру, выбрала на затылке, где никто не заметит, прядь волос погуще и решительно полоснула ножом у самой кожи. Потом я напитала Силой Смерти волосы и стала виток за витком обматывать браслет.

Пригладила. Полюбовалась результатом. Отлично! Теперь это был просто деревенский «браслет обещания», которыми порою обменивались влюбленные. Изнутри не пробивалось ни проблеска Силы. Природа этого браслета была скрыта от посторонних глаз для всех, кроме некромантов, а сиды ими точно не были.

* * *

Воистину, я очень вовремя закончила с браслетом, потому что вскоре после этого рядом со мной возникла тень и раздался до боли знакомый голос:

— Человечка с седыми волосами. Тебя очень верно описали…

А потом он вышел на свет. С улицы в галерею доходили лишь слабые проблески от фонарей, а фитиль на масляной лампе я прикрутила, чтобы свет не бил в глаза. Но я все равно узнала. Не могла не узнать.

Рейвен — а это был он — ухмыльнулся, глядя на меня. Улыбкой это сложно было назвать. В ней смешалось все: издевка, пренебрежение, презрение к низшей расе и ко мне лично. Я вздрогнула и выронила браслет, а он поймал и покрутил в руках. Я совсем забыла, каким быстрым он может быть…

Решив, что вещь не стоит его внимания, мужчина еще раз криво улыбнулся и протянул мне браслет.

— Связана с кем-то? — с удивлением спросил он. — Неужели кто-то польстился?

Он снова смерил меня взглядом с головы до ног, словно раздевая и оценивая. С трудом сдержавшись, я сердито вздохнула, а он засмеялся глубоким, пробирающим до костей смехом. Наверное, он снова использовал свой голос, чтобы влиять на меня.

«Вы так невнимательны, высокий господин…» Белоснежные волосы, обвившие браслет, были мои собственные. Тем лучше. А браслет снова вернулся ко мне на запястье.

Я встала со скамьи и присела перед сидом в заученном придворном поклоне.

— Это вряд ли будет вам интересно, данна, — ответила я, стараясь использовать почтительные выражения высокого наречия.

Ни голосом, ни взглядом я не показала, насколько он меня задел. Но приветствовать не стала, как и он, просто из чувства противоречия. Эта дерзость его разгневала, и он встряхнул меня, глубоко, до боли впившись пальцами в плечо.

«Больно…»

— Дерзкая человечка. Ты разве забыла, что смертна? — немного удивленно спросил он.

— Вы тоже не вечны, данна, — констатировала я факт. — Однажды вам придется отдать жизнь за то, что вам дорого.

«Как больно».

Я знала, что это случится. Знала место и время. Потому и говорила с такой уверенностью. Каждое слово, слетающее с моего языка — это ошибка, и все до единого оставляют горечь во рту.

Как бы то ни было, мне хотелось его уязвить. А он со своим безупречным чутьем на правду и ложь понял, что мои слова значат гораздо больше, чем кажется.

— Кто ты? — наконец спросил он, оказав мне честь.

Обычно люди для них никто. Мотыльки-однодневки, чье имя знать ни к чему. «Эй, ты», «женщина», «человечка» или еще что-то. Слуга. Предмет обстановки. Подстилка и развлечение на одну ночь. Досадное недоразумение, которое по воле Хенвен плодится быстрее, чем сиды, заполонив все обитаемые миры.

Где-то и когда-то он уже спрашивал об этом… вернее, спросит вновь. От того, что я скажу в ответ, зависит все. И я не молчу. Можно солгать умолчанием. А можно — истиной.

— Человек… Просто человек, данна, — отвечаю я.

— Боишься меня? — спрашивает он, и я вздрагиваю от страха, или, быть может, от предвкушения.

— Да.

— Странно. На тебя не действует моя магия, смертная. Почему? — похоже, сид был озадачен этим фактом.

— Не знаю, — не менее честно ответила я.

Я боялась. А должна была… что? Вожделеть? Желать исполнить любую прихоть и ответить на любой вопрос?

Пресловутое «очарование» волшебного народа, которому простые люди не в силах сопротивляться. Любой сид, если захочет, покажется мне настолько прекрасным, что может делать со мной все, что угодно. Овладеть мной, резать у меня на глазах родных, причинять мне боль. А я должна обожать его за это и целовать следы, которые он оставляет на земле. Должна была, но не чувствовала этого.

Он провел рукой по моей щеке, заставляя поднять лицо.

— Хочешь меня? — вкрадчиво допытывался он.

— И это тоже… — нехотя признала я.

Не буду отрицать очевидное. И лгать себе и ему тоже не буду. Я желала его, как женщина хочет мужчину. Он волновал и одновременно пугал меня, этот незнакомец, которого знало мое тело, и который совсем не знал меня.

Осмелев, я протянула руку и в ответ коснулась его лица, пробежала пальцами по гладкости темных волос, спустилась к шее и дальше, к вороту туники, вышитому защитными рунами. Пробуя, я поддела пальцем завязки и проникла ладонью внутрь, ощутив жар его кожи.

— Довольно! Смертная, ты забываешься, — перехватил он мою дерзкую руку за запястье, сжав так, что я зашипела от боли. Он тут же отпустил. Я отдернула руку, баюкая ее у себя на груди.

— Разве вы не этого хотели, данна? Так же, как и я, — выдавила я.

— Этого? — обманчиво ласково произнес он и рассмеялся, указав рукой на меня.

Не этого, это уж точно. Инициатива наказуема. Он посмеялся надо мной. Как я заблуждалась! Сид просто пришел посмотреть, что за зверюшка произвела переполох среди его стражи. Мой Рейвен хотел и добивался меня, а этому сиду я была безразлична.

— Значит, я ошиблась.

Я готова была признать свою ошибку. Надеюсь, его гнев не будет длиться долго, и он скоро уйдет. Извиняться не буду, чтобы не связать себя долгом. Нет вины — нет и долга.

«Кого ты обманываешь, Твиг?»

Конечно, теперь мне хотелось, чтобы он ушел. Но еще больше я хотела, чтобы он остался. Как глупо и самонадеянно! И как нелепо. Я злилась сама на себя за это желание.

— Не торопись, человечка… — вдруг сказал он, и его янтарные глаза угрожающе сузились. — Я передумал. Ты пришла на мое застолье и нарушила планы на эту ночь. Так что, пожалуй, ты мне должна.

— Что? — не поняла я.

— Вот это.

Он по-хозяйски, не спрашивая моего согласия, прижал меня к себе и просунул руки мне под бедра. Мгновение — и я взмыла наверх, как будто вдруг стала невесомой.

В несколько шагов он преодолел расстояние до стены и прижал меня к ней спиной. Даже сквозь одежду я ощутила шероховатость и холод камня. Не давая опомниться, мужчина задрал мне юбки до талии.

Треск разрываемого белья и прикосновение чужого тела в самом сокровенном месте… Его бедро вклинилось между моих ног, раздвигая их и не давая упасть на пол. А потом место бедра занимает его агрессивная плоть.

Он не хочет удовольствия. Я понимаю, что он просто хочет наказать меня. Раздавить и заставить пожалеть, что я нарушила его покой и лишила утех на сегодня. А теперь сама стала таким развлечением.

— Нет… нет… Пожалуйста!

Протесты тонут в его грубых и бесстыдных поцелуях. Он бесцеремонно приник к моим губам, сминая их, проникая внутрь и не давая сказать ни слова.

— О, да, — шепчет он мне прямо в ухо и продолжает.

А я… Я вдруг согнула ногу в колене и подняла ее, чтобы стало удобнее. Прижалась к нему, как в последней опоре в этом безумном мире, и обняла в ответ. Не приняла, но поняла его тягу. Я тоже хотела его. Я так скучала по нему все это время. Иллюзия, самообман… Пусть!

Удивленный, он на мгновенье замер, но не отпустил меня. Он словно раздумывал, что делать дальше.

— Поцелуй меня, — вдруг потребовал он.

До этого он целовал сам, не требуя ответа. Я потянулась к нему губами, неловко, как в первый раз. Облизнула губу и, ощутив вкус крови, поняла, что она треснула от его вторжения.

Его губы ответили на мой призыв. Жесткость его проникновения — и в противовес ей ласка поцелуя. Какая странная, горькая нежность… А потом он, не дождавшись меня, достиг пика, и все внезапно закончилось.

* * *

Я устало обмякла, а внутри не осталось ничего, кроме горечи и опустошения. Сид отпустил меня. Он заправил в брюки край туники из тонкого полотна. Застегнув камзол и поправив одежду, он, не оглядываясь, пошел прочь.

Такой знакомый. И такой чужой… Страдания плоти ничто по сравнению с этим. Эту боль и пустоту потери не унять ничем. Я надеялась, что смогу заполнить ее, но вышло иначе. Это поспешное соитие только разбередило раны. Силуэт мужчины расплылся от нахлынувших слез.

— Бренн, — едва слышно прошептала я, но он услышал.

Я совсем забыла о невероятном слухе сидов. Они чувствительны, как кошки, даже к слабому шороху. И еще я забыла, какими быстрыми они могут при желании стать. Смазанной тенью, легким вихрем он вдруг снова оказался подле меня.

— Маленькая пташка знает больше, чем ей положено… — произнес он.

Его голос, низкий и обманчиво ласковый, вызывает настоящий ужас. Его стальные пальцы крепко держат меня за подбородок, не давая увернуться, сжимая до боли и синяков. Как вдруг спасение приходит оттуда, откуда не ждешь.

Робкий солнечный луч, пробиваясь сквозь стекло, касается моей кожи и бьет прямо в глаза. Окна здесь выходят на восток.

— Данна… утро уже наступило, — сказала я. — Вы требовали возмещения только за эту ночь.

Я поймала его в ловушку его же собственных слов. Знала, что он не сможет изменить себе. Слово сказано, и сид будет его соблюдать, не смотря ни на что. Он не тронет меня, как бы сильно ему ни хотелось этого.

— Хм… А ты хорошо знаешь наши порядки. Удача сегодня на твоей стороне, — вкрадчиво сказал сид и провел большим пальцем по моей нижней губе, коснувшись ссадины. — Но не думай, что так будет всегда. Мы еще не закончили.

Рейвен отпустил меня, и я рухнула на пол у его ног.

«Что не закончили? Разговор? Или то, что после?» Я вздрогнула. Что, если он захочет продолжения? Я не была к этому готова. Этот чужак, настоящий незнакомец, вызывал у меня неприязнь.

— Я запомню, данна.

На сей раз он правда ушел и уже не вернулся. А я сидела, обхватив колени, сжавшись в комочек и беззвучно глотая горькие слезы разочарования.

Глава 22

Не знаю, сколько я так просидела. По крайней мере, все тело затекло. Когда я захотела встать, это было нелегко сделать.

Ну, вот и окончилась сказка… Бойтесь, что ваши мечты сбудутся. Надо было возвращаться в реальный мир.

Какой дурой нужно быть, чтобы назвать сида его истинным именем? Зная их натуру, я сомневалась, что он так просто отвяжется от меня. Это может помешать мне изменить прошлое.

Я нашарила на скамье шпильки и свернула волосы в узел. Потом затянула шнуровку и попыталась пригладить безнадежно помятое платье. Мне казалось, что любой из слуг может легко догадаться, чем я только что занималась.

«Силы… какое унижение».

Впрочем, их дело исполнять свои обязанности и помалкивать.

Когда я вернулась в свои покои, служанки засуетились, предлагая свою помощь.

— Госпожа, что случилось?… Госпожа, вам нужно принять ванну… Госпожа, вы не ели, принести вам с кухни легкий ужин?… Госпожа, вы бледны, позвать целителя?

Только одна из дам, старшая по имени Мэв, пресекла эти расспросы:

— Все прочь.

Она усадила меня в кресло, а потом просто и доступно объяснила, что обязана делать ежедневный доклад императору обо всем, что со мной связано.

— Что мне доложить повелителю? — спросила она. — Вы должны сказать, что случилось. Вас кто-то… оскорбил?

— Не… Не более, чем я его.

В глубине души я тоже этого хотела. В некотором смысле я сама его спровоцировала. Камеристка вздохнула, так как поняла, что ей не удастся больше ничего из меня вытянуть.

— Хорошо, госпожа. Я распоряжусь, чтобы вам приготовили ванну и успокоительный отвар, — сказала она и удалилась.

Спустя некоторое время она вернулась и протянула мне чашку с травяным отваром. Я уловила запах мяты и пустырника в ароматном паре, поднимавшемся над чашкой, и без колебаний выпила. На мгновение мне показалось, что вкус какой-то странный, но я не придала этому значения. Очевидно, зря. Меня прямо в кресле сморил сон без сновидений.

Сквозь сон я ощутила, как чьи-то заботливые руки раздевают меня, но веки были такими тяжелыми, что я не смогла открыть глаза и посмотреть, кто это был.

Какие-то приглушенные голоса, казалось, спорили о чем-то и мешали мне спать. Двое мужчин говорили обо мне. Первый — придворный целитель. Второй голос тоже показался мне знакомым. Самый приятный голос, какой я только слышала… Я с трудом разлепила веки и взглянула сквозь ресницы.

— Думаю, дело увенчалось успехом, — сказал император. — Или нет?

Он молниеносно нагнулся и прижал раскаленную ладонь к моему животу.

— Или нет.

Какой же странный сон мне приснился.

* * *

Когда я проснулась, полдень уже миновал. Наступил новый день.

«Два дня».

Что? Где я? Я резко села на постели и раздвинула полупрозрачные занавеси балдахина. Кажется, я отключилась, и меня перенесли в выделенные мне для сна покои. Я была в сорочке, и кто-то даже заплел мне волосы в косу.

«Осталось два дня», — ударила в виски мысль. Время бежало, и до битвы при Ламаре оставалось катастрофически мало времени. Сегодня, если верить хроникам, будет заключен Договор с сидами и Илонией. А завтра — война.

— Госпожа Мэв!

На мой зов тут же прибежала одна из служанок, а затем и старшая камеристка. Эта статная, немного грузная от возраста северянка с невозмутимым выражением лица и солдатской выправкой ничем не выдала своих чувств.

— Госпожа Мэв, чем вы меня опоили? — спросила я. — Почему вы молчите?!

— Простите, моя госпожа, — ровно ответила женщина и склонила голову. — Я просто выполнила указания повелителя. Еще раз простите.

Значит, он мне не приснился! Вечный Император был здесь и что-то сделал со мной, пока я ничего не соображала. Какая низость…

— И какие еще указания у вас есть на мой счет?

Моим голосом, кажется, можно было заморозить все вокруг.

— Прошу меня извинить. Я не имею права говорить об этом, — ответила служанка.

Что ж. Если она не хочет или не может говорить об этом, я сама спрошу того, кто отдавал приказы. Тем более, что мне и так нужно было поговорить с Императором о договоре.

— Мэв. Когда будете докладывать обо мне, передайте, что мне нужна аудиенция. Вам понятно? А теперь приготовьте мне ванну. И платье, то, пурпурное. Парадное.

Я так и не смыла с себя следы прошлой ночи. Илонцы говорят, что вода смывает все грехи. Может быть. Может быть… Но я просто хотела смыть воспоминания о своей ошибке.

* * *

Больше я не плакала. Напротив, я была собрана, как боец перед поединком.

Служанки натаскали воды и вымыли меня в четыре руки, высушили и уложили мне волосы и даже помогли нанести на лицо красками почти незаметные штрихи.

Одна из девушек, Тилли, оказывается, раньше прислуживала фаворитке герцога и знала в этом толк. Она очень умело помогла мне облачиться в полупрозрачную рубашку, пурпурное платье из шерсти тонкой выделки и затянула корсаж. Потом заставила развести руки в стороны и аккуратно продернула ткань рубашки в разрезы на рукавах платья, что смотрелось очень интересно. В мое время так не делали, а зря. В процессе переодевания девушка беспрестанно щебетала о том, о сем.

— Госпожа, вдохните поглубже! — попросила она.

— Хм… а разве не надо выдохнуть? Всегда так считала, — наконец смогла улыбнуться я.

— Наоборот! Вы же не хотите упасть в обморок? И потом, у вас и так тонкая талия, не то, что у некоторых дам. Тем нужна утяжка от груди до середины бедер, — закатила глаза эта чернявая хохотушка. — Ну, вот. Готово. А теперь туфли, и полюбуйтесь на себя в зеркало.

Вторая служанка помогла мне встать и пройтись в новой обуви, и я решила оценить приложенные усилия. И мои ожидания полностью оправдались!

— Госпожа, вы великолепны! Повелитель не устоит, — выдохнула Тилли и тут же зажала руками рот, но было видно, что она довольна произведенным эффектом.

Та, что сейчас отражалась в зеркале, была прекрасна. И странным образом похожа на герцогиню из Ламары. Не столько обликом, сколько сочетанием рафинированной придворной красоты и интеллекта. Такая тонкая и воздушная, в броне придворного платья, с обманчиво простой прической.

Даже седину обыграли так, что она не старила меня, а придавала зрелость и какую-то изюминку. Волосы забрали наверх, закрепили, заплели в косы и перевили их жемчугом, чтобы потом свернуть в узел на макушке, открыв уши и длинную шею.

Брови и губы стали ярче, но ни намека на то, что здесь приложил руку художник, а слегка подведенные глаза навевали мысли вовсе не о хинцах, а о лесных ильвах. Лишь едва заметная россыпь золотистых веснушек на переносице немного смягчала и приземляла это нереальное совершенство.

— Годится.

* * *

Госпожа Мэв вернулась через пару часов, и сказала, что Император меня примет. Она вызвалась сопровождать меня к нему в покои.

— Госпожа, вам нужна дама для сопровождения в мужские покои, — чопорно сказала она. — Я просто обязана…

Я тихонько фыркнула и чуть не пролила чай на платье. Что она сделает, если повелитель пожелает ее отослать? Ничего. Но все равно мне была приятна ее забота о моей репутации. Хотя по факту тут спасать было нечего. Что знают слуги — знает весь дворец.

— Хорошо, я не возражаю, — сказала я, и лицо этой женщины тотчас прояснилось.

«Почему они все так переживают за меня?» Сначала Тилли, теперь Мэв. Мы, в сущности, чужие люди, знакомые несколько дней. Но почему-то она хотела помочь. Возможно, она просто заглаживала вину? Не знаю.

— Ну, что ж, — отставила я чашку. — Откладывать и заставлять Императора ждать не стоит.

* * *

Госпожа Мэв вела меня неизведанными путями, минуя преграды в виде охраны. И чем ближе к покоям владельцев и тронному залу — тем этой охраны было больше. Раньше меня не допускали в эту часть дворца, вежливо, но непреклонно заворачивая обратно.

Я старалась не утратить вновь обретенной уверенности. Пусть камеристка пока решает за меня, я позволяю ей это. Вслушиваюсь в гулкое эхо наших шагов, отражающееся от сводов замка, любуюсь батальными сценами и дивной работой мастериц на гобеленах. Пытаюсь дышать в этом красивом, но абсолютно непрактичном платье. Думаю о том, что спрошу у повелителя.

А он знает… О, я уверена, он знает ответ. Но вот ответит ли он? Этого я не знала. Так же как не знала, готова ли я принять это знание. Но я шла вперед, ничем не выдавая сомнений.

И люди расступались передо мной. Имперцы, гвардейцы герцога, личная охрана императора — все они принимали как должное мое право находиться здесь, в святая святых власти. Неважно, что я самозванка. Не знаю, кем они меня считали…

Но скоро узнаю.

Во внутренних покоях находился кабинет герцога, который, как мне сказала Мэв, отвели для императора Джедии. Все лучшее — императору. Без вариантов.

У меня имелись бумаги, которые я могла предъявить как доказательство своего путешествия сквозь закрытые миры. Чтобы оставить руки свободными, я поручила их служанке:

— Когда мне понадобится, я спрошу о них.

— Да, госпожа, — поклонилась она. — Что-нибудь еще?

— Вы ведь не уйдете, госпожа Мэв? Если вас отошлют, ожидайте меня поблизости, — попросила я. — Если меня не… не будет слишком долго, под каким-нибудь предлогом зайдите в кабинет или пошлите слуг с прохладительными напитками.

— Хорошо, госпожа. Слишком долго — это сколько? — только и спросила эта замечательная женщина.

— На ваше усмотрение. Думаю, здравый смысл и опыт вам подскажет.

Я опасалась. Слишком странно все выглядело, и слишком мало я знала. Одно я понимала: по какой-то причине мой император решил поиграть в сводника. Зачем он сталкивал меня с посланником сидов? Что ему с этого? Почему в моем времени он интересовался у целителя насчет детей? Тот давний разговор с ректором академии не шел у меня из головы.

Полный чувства собственного достоинства распорядитель поприветствовал нас с Мэв. Повинуясь его указаниям, охрана у дверей расступилась и пропустила нас внутрь. А внутри…

Внутри, кроме императора, был еще и господин Хьюго, тот самый неуловимый вероятностный маг. Очевидно, он наконец устал бегать от меня.

«Как удачно». Подозрительно удачно.

Император и маг сидели за большим деревянным столом для совещаний. Ни Джедия, ни Хьюго, казалось, совсем не меняются. Что же они за люди такие?

Маг — все такой же, как я помнила, малозаметный мужчина с пегими пепельно-русыми волосами и усредненными чертами лица. Необычными были только глаза разного цвета. Во всем остальном, встретишь на улице такого — и не запомнишь. Головная боль любого стража порядка!

Что до императора, он отвлекся от документов, когда объявили о моем приходе. Кажется, он хотел что-то сказать, но при виде меня осекся. А потом, словно не узнавая, смерил взглядом с головы до ног. Хьюго тоже не остался равнодушным.

Обменявшись с ними взглядом, я вздернула подбородок чуть выше. Веки мои опустились, чтобы скрыть победный блеск в глазах. Спасибо, Тилли! Нужный эффект был достигнут. «Герцогиня» осталась довольна произведенным впечатлением.

Затем я прошла ровно половину ковровой дорожки, остановилась в нескольких шагах от мужчин и присела в поклоне, утонув в своих пышных юбках.

— Приветствую, мой император. Да правите вы вечно!

Камеристка, остановившаяся чуть позади меня по мою правую руку, склонилась еще ниже и эхом повторила мои слова.

— Встаньте!

Мой император встал со своего места, приблизился и поднял меня, как и в первый раз. А я, вспомнив, вдруг вздрогнула.

— Не бойся… э-э… не бойтесь, — сказал Джедия. — Такого больше не повторится. Я сам виноват.

На мгновение моя маска чуть не дала трещину. Силы! Что вообще происходит? Почему император извиняется передо мной? Должно быть, мои уши меня обманывают.

— Ох!

— Что такое? — спросил он, пытливо глядя в глаза.

— Как вы себя чувствуете? — не ответив, спросила я, а он удивленно округлил глаза. — После резонанса…

— А-а! Неплохо, — взмахнул он рукой, словно случившееся ничего не значило для него лично. — Вы дольше приходили в себя.

— Ясно.

Ясно, что ничего не ясно. Но время поджимает. Мэв говорила, что скоро прием по случаю заключения Договора. Значит, надо говорить. Но я не могла выдавить ни слова.

— Госпожа? С вами все в порядке? — вполголоса спросила Мэв, перестав изображать предмет мебели и придержав меня за локоть.

— Да, пожалуй.

— Оставьте нас, — велел повелитель, как только услышал наш разговор.

И я осталась одна наедине с двумя самыми странными и загадочными персонажами в истории Великой Тропы. Император проводил меня и усадил за стол. Он сидел во главе стола, Хьюго по правую руку, а я — по левую, напротив мага.

Я не могла спросить. Боялась истины? Возможно. Зато моя «герцогиня» могла.

— Мой повелитель? Я просила аудиенции по одному очень важному для меня делу. Могу я задать вам вопрос?

— Спрашивайте! Если смогу — я отвечу, — сказал он.

— Скажите мне. Скажите, если знаете…

— Что сказать?

— Кто я?

И он ответил.

Глава 23

Теперь я знала все. У нас с императором был недолгий, но тяжелый разговор. Правда всегда тяжелая и горькая, тогда как ложь приятна и сладка.

Возможно, мы родственники. Вернее, возможно, я его мать. Он так считал.

— Мы не знаем точно. Хьюго рассчитал вероятность, и она крайне высока, — сказал император. — Но когда и как все произойдет, мы не знаем. Оракул предсказал, что явление будет именно здесь, так что я повелел основать город и просто ждал.

— Это так? — зачем-то потребовала я подтверждения у мага.

— Можно проверить опытным путем, — улыбнулся он, и это изменило его неприметное лицо, сделав его на редкость приятным. — Но в том, что касается вас, я ни в чем до конца не уверен. Ваше семейство вообще весьма… своеобразное.

— Семейство?

Силы! У меня что, есть семейство? И что значит «опытным путем»? Если это то, что я думаю, они оба — аморальные, беспринципные ублюдки. Должно быть, на секунду я дала себе слабину, и эмоции отразились у меня на лице.

— Я не совсем правильно выразился, — ответил мне маг. — Я знаю только двоих таких. Это мой император и вы.

Какое облегчение. И в то же время еще один повод для размышлений.

— И все равно я не понимаю. Почему вы не удивились, когда я явилась к вам в шатер?

— Я принял вас за вдовствующую императрицу, — ответил император.

— Что, так похожа?! — не поверила я.

— Просто одно лицо. В первый момент я обманулся. Хотя теперь я вижу, что вы старше. Кстати, у нее тоже нет пупка.

Он что, наблюдал, как меня переодевали? Или узнал у целителя? Какое бесстыдство!

— Избавьте меня от подробностей, — попросила я.

Неужели это я породила его на свет? Может быть. А, может, и нет. Но в воспитании точно не я принимала участие.

— Кстати, имена не совпадают, — отметил Хьюго. — Так что я до сих пор в сомнениях.

«Как там звали вдовствующую императрицу?» Я мучительно пыталась вспомнить, но ничего, кроме титула, не припоминала. Если честно, я никогда не относила эту информацию к разряду важной. Для всех нынешняя династия начиналась и заканчивалась Вечным императором.

— Простите мое невежество, — сказала я. — Как полное имя вдовствующей императрицы?

— Гвен из Хефе Примо, — с каким-то странным выражением лица ответил маг.

— Хм…

«Не благородная? Как такое возможно?» Теперь я понимала, почему ее имя так редко упоминалось в официальных хрониках. Его просто вымарали отовсюду, заменив на титул. Политика, как она есть. Цензура.

Маг явно был неравнодушен к этой женщине. А что до императора… Он побелел и снова постукивал об пол сапогом, но совсем не от скуки.

— А где же императрица? Вы не пробовали спросить об этом у нее самой? — задала я вполне закономерный вопрос. — Может, мы вообще разные люди, просто у нас общие предки. Вы, кстати, даже не знаете, откуда я явилась.

«И из когда». Это я, правда, пока не стала озвучивать. Не хватало еще заявить, что я нарушила уложение императора, совершила путешествие во времени и могла уничтожить привычную вселенную, вмешавшись в ход истории.

— И откуда же? — вдруг заинтересовался Хьюго.

— Давайте, я лучше покажу.

Вот ему я могла сказать. Показать часть правды, самый ее краешек. И указать верный путь. Он вероятностный маг и поймет. Я встала и потянула за шнур, прикрепленный к колокольчику для вызова слуг. Дверь открылась, и я окликнула:

— Госпожа Мэв! Где то, что я вам дала?

Служанка протянула мне конверт с переписанным дневником Хьюго. Я отослала ее и протянула магу конверт. Тот нацепил очки и с любопытством заглянул внутрь. Он листал тетрадь и с каждой страницей мрачнел все больше и больше. В конце маг вообще замер, перечитывая записи. Двадцать две попытки. Я и Хельги скопировала дневник слово в слово, включая и это.

А после этих записей шел мой личный подзаголовок: «Двадцать три». И далее краткие заметки о путешествии в закрытые миры, попытке спасти Эйвинда, петлях времени и отбытии с Земли в мир Ламары.

— Откуда это у вас? — отрывисто бросил он.

— Неважно.

— Настолько неважно, что вы прогулялись… так далеко?

— Все даты указаны на полях. Подсчеты о перемещениях и координаты для ввода тоже, — пояснила я для него. — Мне требуется ваша помощь, чтобы это прекратить. Вы понимаете, насколько это важно?

— Более чем.

Император тоже потянулся к дневнику.

— Нет! Не делайте этого, — воскликнула я. — Это только для господина Хьюго.

— Почему нет?

Император преспокойно взял в руки бесценный документ, но маг не отпускал.

— Потому что тогда вселенная никогда не станет прежней, — за меня ответил Хьюго. — Тебе точно не следует это читать.

Удивительно, но повелитель его послушал и выпустил из рук тетрадь.

— Кстати, а почему вы так уверены, что я — та самая? Мне тридцать девять лет, и у меня не было детей, хотя я была с мужчинами.

— Вот как… ясно.

Мне чудом удалось не покраснеть. Император пребывал в задумчивости. Конечно, я могла ему признаться, что виной всему имплантант, но не сделала этого. И вот почему. Я тоже хотела изменить историю, но мироздание все решило за меня. Я, такая самоуверенная, вообразила, что могу вершить чужие судьбы, и запуталась еще больше. И у меня был целый год на размышления о своих ошибках.

Я не хотела, чтобы император попался в ту же самую ловушку. Раз не получается — отступись! Он существовал здесь и сейчас, значит, где-то и когда-то его мать сделала правильный выбор, и вселенная дала ему шанс родиться. Но, Силы, при чем здесь я??? Где моя свобода воли?

Для меня гораздо важнее был господин Хьюго. Его помощь…

Мой план был таков: не вмешиваться в события и изолировать двадцать две попытки, просто переписав дневник. Я знала, что Храм Двуликой был построен уже после битвы при Ламаре, когда город подвергся масштабной реконструкции и восстановлению. Фреска была написана примерно в тот же период. Тогда он и оставил дневник в библиотеке Гильдии. Очевидно, у него были для этого веские причины.

Наверное, я слишком пристально его рассматривала. Маг вопросительно изогнул бровь и улыбнулся.

— Знаете, а я ведь уже встречала вас раньше, — вдруг выдала я.

— Когда?

— В том времени, незадолго до путешествия.

— Вот как… — Хьюго ненадолго задумался. — Это многое объясняет.

— Но вы не ответили на мой вопрос, — напомнила я магу.

— Какой?

— Не пытайтесь увиливать! Я спрашивала про императрицу. Что она может сказать об этом?

— Ничего, — ответил за мага вдруг помрачневший император, который с интересом прислушивался к нашей перепалке. — Ничего не может. Она нас покинула.

— Я… правильно вас поняла?

— Да.

Кажется, для меня было слишком много событий на сегодня. Узнать, что я, возможно, умерла… где-то и когда-то. Что ж, все мы смертны. Я не обольщалась на этот счет, несмотря на свою «вечную молодость».

Мне выпало тридцать девять лет насыщенной жизни. Многие к этому возрасту уже начинают сдавать и превращаться в развалину, но не я. Уже за это я была благодарна мирозданию.

К тому же в глубине души я все равно не поверила в то, что сказали эти двое. Не ощутила зова крови. Говорят, сердце матери подскажет, что ее ребенок рядом. Я не чувствовала ничего подобного. И потому не стала спрашивать, как она умерла…

Император почувствовал мое настроение и попросил Хьюго уйти. Какие странные отношения между этими двумя! Хьюго по-отечески потрепал императора по плечу, взъерошил его короткие темные волосы, попрощался и ушел.

— Я возьму это с собой? — спросил он напоследок, взяв дневник.

— С возвратом! — с неохотой разрешила я. — Вернете сегодня вечером.

«Завтра — война». Это слишком опасно, если учесть, что город не защищен магическими щитами. Если получится, я уйду в другой мир. У меня еще остались артефакты перехода. Но для этого нужен дневник для ввода координат.

Или можно попытаться использовать артефакт как локальный портал, чтобы просто скрыться в предгорье и переждать. У перевала Энны в любом случае безопаснее, чем тут. Я рассматривала этот вариант на случай, если мне не удастся попасть к Вратам.

— Простите. Я не хотела причинить вам боль, — сказала я императору.

— Ничего. Вы же не знали.

Он пересел со своего места на соседний стул, оседлав его и облокотившись руками на спинку, в своей излюбленной манере. Совсем мальчишка! Не верится, что он уже шесть столетий правит миром. Или он, как сид, рыщет по сопредельным мирам с другим током времени, а правят наместники? Например, этот Хьюго. Очень уж просто он ведет себя с повелителем.

И… кажется, мне не нравится взгляд, которым на меня смотрит император.

— У меня что, на лице грязь? — вдруг спросила моя «герцогиня».

— Простите. Просто я… скучал.

— Я — это не она.

Резкая, но правда. Я не могла иначе.

— Может быть. Но мне все же хочется верить. Расскажите о себе, — попросил он. — Почему вы нас не помните?

— Если бы я знала! Меня втянули во все это помимо моей воли. Я просто жила своей жизнью, пока не встретила… того, кого встретила. И понеслось. Перемещения во времени, парадоксы! — вспылила я. — Наверное, зря я все это затеяла.

— Значит, не расскажете, — констатировал он.

«И не подумаю». Рассказать и, возможно, создать еще один парадокс? Он и так теперь будет знать в будущем, что я — это я. Но и тогда он не был уверен, что я действительно его мать. Выяснял. Сверялся. Пусть так и остается. Если расскажу подробности про нашу встречу — события переменятся еще сильнее.

Мое молчание говорит сильнее любых слов, а повелитель досадливо вздыхает. А я начинаю говорить. Но не о себе. Я решаюсь поведать о том, что вскоре произойдет. Что случится завтра.

— Ваше величество, как вы планируете эвакуировать жителей? Мне хотелось бы уехать до начала военных действий? — для начала я решила спросить о насущном.

— Время еще есть.

— Чушь! По хроникам Бойня при Ламаре датируется четырнадцатым днем от летнего солнцестояния. А это завтрашний день.

— Не может быть! — не поверил он и встал со своего места.

— Еще как может.

— Жаль. Я думал, время еще есть, — сказал император. — В таком случае, надо сегодня же заключить Договор.

* * *

На сегодня тема была исчерпана, и я покинула императора. Ему нужно было спасать мир, а мне — освежиться и перекусить.

На меня словно снизошло какое-то затмение. Фатализм? О, нет! Просто я была уверена, что до завтра время есть. А до тех пор со мной существовала некая двойственность. Если я мать императора, то я обязательно выживу, чтобы он появился на свет. Если умру — то я самозванка. Но, пока ключевой момент не наступил, я пребывала в состоянии неопределенности.

Было любопытно поделиться этими соображениями с вероятностным магом, но его не было рядом. Он бы точно меня понял!

Как линяющая змея, я с наслаждением сбросила платье и накинула обычный домашний наряд.

— Кофе, Мэв! — попросила я. — И, пожалуйста, составьте мне компанию.

— Но, госпожа! Как я смею?

— Не спорьте, — я устало потерла виски. — Просто мне нужно, чтобы кто-то побыл рядом. Не люблю есть в одиночестве.

Мы выпили кофе со сладостями. А потом камеристка ушла за распоряжениями. Вернувшись, она сообщила, что сегодня обязательно мое присутствие в тронном зале. Так решил повелитель, а его решения не оспаривались. Тилли помогла мне снова облачиться в придворный наряд и поправила прическу, после чего мы с Мэв отправились в тронный зал.

* * *

У самого тронного зала пожилой распорядитель сверяется со списками и почтительно провожает нас к массивным дубовым дверям, окованным медью.

— Сюда, моя госпожа, — говорит он и протягивает мне руку.

Я останавливаю его взглядом. Я его не знаю, и мне не нужны иные сопровождающие, кроме Мэв.

— Благодарю вас, — говорит моя «герцогиня», одаривая его высочайшей милостью, и он склоняется в глубоком поклоне.

Наконец мы входим внутрь. В тронном зале не слишком много народа. Имперские военные легко узнаваемы по одежде и коротким стрижкам, все при своих регалиях, ожидают чуть ниже помоста с троном.

Сиды у столов с противоположной стороны едят, пьют и переговариваются между собой на высоком наречии. Просто ожившая картинка из того самого справочника по расологии! Длинноволосые воины были без доспехов, но все без исключения с оружием, которое не стали сдавать, как остальные в зале.

Какие они все… нереальные? Нереально притягательные. Хотя и не такие красивые, как в сказках. Сейчас я могу оценивать объективно. Кажется, я их видела достаточно, чтобы у меня появился определенный иммунитет к их красоте и «очарованию».

А вот и Рейвен! Невозможно было не заметить его голову среди окружающих рыжих и светловолосых сородичей.

«Ворон…» Сердце на секунду сбилось с ритма.

Кажется, он тоже заметил меня. Точно. В его глазах отчетливое узнавание и, не побоюсь этого слова, послевкусие. Он помнит о том, что между нами было. Он приподнял на мгновение бровь, а потом вдруг понимающе улыбнулся. За кого же он принял меня? Догадываюсь.

Но моя «герцогиня» его не знает и не желает знать. Само высокомерие, она чуть приподнимает подбородок, выпрямляет и без того ровную спину и отводит взгляд в сторону. Она может себе позволить такое пренебрежение высоким гостем. Он не пуп мироздания. В это зале есть немало других, не менее интересных персон.

Напротив сидов илонцы и, судя по памятной гравюре из хроник, их король Керрик Илонский Просветитель, собственной персоной. И он, и его рыцари больше похожи на храмовых рыцарей Янтрэ, а не на закоренелых религиозных фанатиков. Те никогда бы не стали так беззаботно смеяться, распивать вино или вступать в союз с магами и «демоническими отродьями».

Стайка придворных у самой стены тоже ожидает своей очереди. Я обратила внимание, что среди присутствующих не было ни одной женщины, кроме меня и моей служанки. Ясно. Очевидно, я попала на финальную стадию переговоров перед заключением Договора. Переговорщики пока спокойны. Они не ждут нападения и не знают, что уже завтра начнется война…

«Откуда им знать, Твиг?»

— Извольте подождать тут, пока я доложу Императору, — говорит мне распорядитель и оставляет нас с Мэв.

Но мы недолго остаемся без внимания. От группы сидов отделился уже знакомый мне воин по имени Лайэм. Он подошел ближе.

— Благословение вечности, данна, — первой поприветствовала я, не почтительно, а несколько отстраненно, и кивнула ему.

Он был высоким. Но ни в коем случае нельзя задирать голову, чтобы не стать похожей на ребенка. «Герцогиня» во мне не хотела испортить впечатление. Она бы никогда не стала так делать, так же как и склоняться перед кем бы то ни было.

— Благословение вечности, дини, — ответил сид. — Мой повелитель желает общения.

Как у них все просто. Он хочет. Хочет он… И этого достаточно.

— Я здесь по другому поводу, данна, — ответила моя «герцогиня». — Вашему повелителю придется обойтись без… общения.

Всего лишь подчеркнуть слово «вашего» — и смысл сказанного меняется. Рейвен не мой повелитель, и я ясно даю это понять.

— Мне так и передать? — уточнил Лайэм.

Я сделала шаг в сторону, так как он загораживал мне обзор. Распорядитель как раз подошел к сидам, очевидно, для того, чтобы пригласить Рейвена к императору.

— Так и передайте, слово в слово. Но только после того, как он встретится с императором, — решила я.

— Что ж… понимаю. Разумное решение, — молвил сид и отошел.

Думаю, ни он, ни я не хотели срыва переговоров из-за моего выпада. Но я не могла ответить иначе. После той ночи просто не могла. Здесь и сейчас между мной и Рейвеном все было кончено.

— Госпожа Твигги! — окликнула меня Мэв. — Чего он хотел?

Очевидно, женщина не знала высокого наречия.

— Ничего, в чем я могла бы ему помочь.

Глава 24

На помосте Вечный император обсуждал что-то с посланником сидов. Разговор был кратким. Я видела, как шевелятся губы Рейвена, он оборачивается в мою сторону и указывает на меня рукой. Император что-то говорит в ответ и делает знак распорядителю. А тот подходит ко мне и просит подняться на помост.

«Проклятье!»

О чем они хотят поговорить? Я хотела разговора наедине, а не в присутствии Рейвена. Слишком важные и деликатные вопросы я хотела обсудить. Я не хотела снова нарушить полотно Судьбы и ткань времени своими неосторожными словами.

Не выдавая волнения, я шла к ним через зал, походкой плавной и отчасти танцевальной, как учил меня господин Рис. Они хотят представления? Они его получат. Поднявшись, я поравнялась взглядом с сидящими на вычурных позолоченных креслах участниками пьесы.

— Приветствую повелителя Великой Тропы и свободного странника междумирья, — поочередно поприветствовала я императора и Рейвена, подчеркнув равный статус тех, кто здесь находился.

— Хорошо сказано! — одобрительно кивнул император. — Но у нас тут важный разговор, причиной которого вы стали.

Император доброжелательно улыбнулся мне и указал рукой на свободное кресло по левую руку от себя; сид же сидел справа. Обрадованная, что не придется с ним сближаться, я воспользовалась приглашением. Прислужник поспешно подставил скамеечку, чтобы мне было удобнее взобраться на сиденье.

— Итак? — улыбнулась «герцогиня», ожидая развития событий.

— Как вы видите, у меня гость, посланник Шиэ, — сказал император.

— Благословение вечности, данна. Мы не представлены.

И это действительно так! Ни грана лжи, только игра слов. В мелодичном голосе «герцогини» ни намека на то, что она знает сида. Она ждет, что он назовется первым, как и требуется по этикету. Император не посчитал нужным нас представить и с улыбкой наблюдал за тем, как меняется выражение лица у гостя. Рейвен был удивлен таким поворотом, но быстро взял себя в руки.

— Это легко исправить. Как тебя зовут? — бросил он мне.

— Киу, высокий господин.

Я назвалась тем именем, которое дала мне Ма Шуанг из Хальте, что в Рэнсе. Самое первое, оно в такой же степени мое, как Твигги или «Эйвинд фро». В будущем он обманулся тем, что меня иначе звали. Я иначе выглядела и не помнила его. И он решил, что я — другая женщина. Значит, пусть так и будет. Я решила не искушать судьбу.

Гость хмурится, словно примеряя на меня это имя. Да, я знаю. В Империи таких не встретишь. Оно ничего не говорило сиду.

— Не похоже на имперское имя.

Я неопределенно пожала плечами. Не похоже, я знаю. А он так и не соизволил назваться. Что ж… Сиды есть сиды. Между тем он обратился к императору:

— Итак, что ты мне ответишь?

— Как я могу распоряжаться жизнью той, что сама подарила мне жизнь? — ответил император.

«Не факт». Но о чем это они? Кажется, я уже знала эту пьесу. Но, тем не менее, я спросила:

— О чем вы?

— Наш гость просил тебя… для себя, — ответил Джедия и прокашлялся.

Какая самоуверенность! Так бы и сказал: для утех. Это… гнусно. Как будто я не человек, а вещь, которую с легкостью можно передать от одного владельца другому.

— А меня вы спросить забыли, данна? — язвительно заметила «герцогиня».

— Спрашивает он, — указал сид на императора.

А между тем на помосте между посланником сидов и императором сгустилось ощутимое предгрозовое напряжение, готовое взорваться от малейшей искры.

— Хотя я не предполагал… беру свои слова обратно, — нехотя сказал Рейвен. — Я не знал о вашем родстве и нарушил долг гостя пред хозяином дома. Однако меня извиняет незнание.

«Незнание не освобождает от последствий, данна», — чуть было не сказала я, но сдержалась.

— Принимается, — ответил император. — Меж нами долгов нет. Любая другая была бы вашей. Самая прекрасная, самая обольстительная женщина Империи, если вы только пожелаете.

«Проклятый работорговец». Силы, это точно не может быть моим ребенком. Хотя его — наверняка. Они оба друг друга стоят! Хотя, нет. Император сглупил, не воспользовавшись козырем, который сам шел в руки. Рейвен бы никогда не допустил такой ошибки.

— Другие? — криво улыбнулся сид, но смотрел при этом не на собеседника, а на меня. — Я подумаю над этим.

Ну-ну… Думайте, ваше сидское высокомерие. Думать вообще полезно. Я раздраженно вздохнула, а мужчина улыбнулся еще шире, походя обласкав взглядом вздымающуюся грудь. Я с трудом подавила безотчетное желание прикрыться.

«Жаль, что нет веера».

Император, проследив за нашим обменом взглядами, сжал побелевшими пальцами подлокотник кресла. Кажется, он с трудом удерживался от резких слов, а сид его намеренно провоцировал. Его… и меня. Но зачем?

— Значит, ничто уже не препятствует нашим совместным планам? — наконец спросил император.

— Я подумаю над этим, — ответил сид.

Ни да, ни нет. Что-то он резко полюбил размышления. Отрадно, но времени у нас в запасе просто нет. Договор должен быть заключен до завтра, или мы все тут покойники. Кроме, разве что, самих сидов, которые могут покинуть Ламару, минуя портал. У них явное преимущество в этих переговорах.

— И сколько еще вы будете думать? — спросил у сида Джедия.

— Хм… это зависит от вас. Вы могли бы ускорить принятие решения, — ответил тот. — Вы знаете, чего я хочу.

Проклятье! Сид снова играл словами. Первоначально он признал свою ошибку, но теперь завуалировано требовал, чтобы повелитель сам, без его просьбы принял решение. Отдал меня ему.

— Хватит! — хлопнула я рукой по подлокотнику кресла и повернулась к императору. — Гость хочет то, чего не может получить. Это естественно, — и уже обращаясь к Рейвену. — А император никогда не уступит, и это тоже естественно. Прийти к общему знаменателю невозможно. Придумайте другое условие!

— Другое условие?

Посланник сидов играл с нами. Его все это развлекало, в отличие от нас с повелителем.

— Что-нибудь, что перевесит и заставит вас передумать, данна. И это то, что мой повелитель точно сможет без раздумий вам дать, — предложила я, памятуя о том, как важно формулировать условия, имея дело с сидами.

Император Джедия наконец оттаял и расхохотался.

— Ох… вас надо почаще приглашать на переговоры, — сказал он. — Любопытно узнать, что вы думаете.

При этих словах Рейвен соизволил улыбнуться, расчетливо и предвкушающее. «Герцогиня» удовлетворенно обвела взглядом переговорщиков.

— Мой император? Мое присутствие больше не требуется?

— Пожалуй, нет, — ответил он.

— Тогда я вас покидаю.

Не спрашивая согласия, а просто поставив перед фактом, я слезла с кресла и сошла с помоста.

Оказывается, быть аристократкой не так уж плохо! Любую прихоть можно списать на этикет или врожденное высокомерие. «Герцогиня», почтив присутствием прием, решила удалиться. Ее уход сопровождало множество взглядов…

* * *

Лишь в своих покоях я наконец смогла расслабиться. Бесшабашность схлынула, высокомерие выветрилось, и теперь меня била тонкая, еле заметная дрожь.

— Госпожа, с вами все в порядке? — спросила госпожа Мэв.

— Честно говоря, нет.

Я обессилено рухнула в кресло и обмякла, как будто лишившись внутреннего стержня.

— Ванну для госпожи! — тут же распорядилась Мэв. — И успокаивающий отвар.

«Проклятье!»

— Никакого снотворного! — встрепенулась я.

— Простите, моя госпожа. В этот раз просто мята, ничего больше.

— Все равно. Не хочу! Лучше принесите мои вещи.

Служанки помогли мне переодеться. Я порылась в кофре, выудила оттуда успокоительную настойку и накапала немного в стакан с водой. Потом подумала — и, не отмеряя, сделала щедрый глоток прямо из пузырька. И закашлялась. Мэв похлопала меня по спине и протянула стакан воды, чтобы запить.

— Благодарю вас.

Мне полегчало. Я даже смогла поразмыслить о том, что произошло в тронном зале. Выходит, тот летописец почти все переврал. Впрочем, как обычно… На мой взгляд, эта история явно была не окончена.

Что решит посланник сидов? И то он потребует взамен?

Почему император представил меня в качестве своей матери? И, главное, почему ему поверил сид? Они ведь чувствуют ложь. Значит ли это, что император сам верил в это?

Но теперь я по крайней мере понимала, почему император в будущем был так обнадежен, услышав мое первое имя, Киу. То, что я носила до принятия гражданства Империи. Может, он не имел доказательств, что я его мать. Но точно знал, что я — та же самая женщина, которая явилась в Ламару в далеком прошлом.

— Госпожа Мэв! Мне нужен легкий ужин. И не могли бы вы узнать, где сейчас господин Хьюго из Хефе Примо? — попросила я.

— Да, госпожа.

— И еще… Мне надо знать, чем сегодня закончились переговоры. Кто подписал, а кто нет.

— Если только в канцелярии соизволят дать ответ, госпожа, — ответила камеристка.

— Постарайтесь. Пожалуйста. От этого слишком многое зависит.

* * *

Теперь маг от меня не бегал. Я увиделась с ним спустя пару часов.

Я как раз вышла в Летний сад прогуляться в компании Тилли, когда Мэв сопроводила мага ко мне. Он подошел почти вплотную и поклонился. Я кивнула ему и жестом отослала служанок.

— Моя госпожа.

— Господин Хьюго.

— Вы хотели меня видеть? — перешел он сразу к делу.

Это по мне! Не буду откладывать. Солнце скоро зайдет… В военных хрониках, прочитанных мной в доме Гельего, сказано, что враг напал под покровом ночи. Осталось около суток. Я протянула магу руку. В красноватых отблесках заката мне вдруг показалось, что на ней кровь.

— Верните мне дневник, пожалуйста, — попросила я.

— Ах, да… Вот, держите.

Он достал из сумки и протянул мне конверт с бесценным содержимым. На мгновение наши пальцы соприкоснулись, и меня как будто обожгло.

— Благодарю вас, — сказала я. — Так вы сможете мне помочь?

— Чего вы хотите, моя госпожа? — блеснул разноцветными глазами маг поверх очков.

— Когда вы писали этот дневник, вы знали, что та женщина отправится в будущее? Значит ли это, что я должна это сделать?

Мне было интересно, к каким последствиям приведет то, что я хотела сделать. Мне не слишком нравилась идея предопределенности.

— Честно говоря, я вообще был не в курсе, что имеется петля, пока не заполучил дневник. Часть координат в Гильдии уже есть, но некоторые оказались сюрпризом! — воскликнул он. — В любом случае я должен написать дневник, чтобы оставить эти сведения и потом получить их — от вас. Это первый круг, который нельзя исключить.

— Ладно… с этим понятно. А остальные двадцать две попытки?

Сердце колотилось часто-часто в ожидании ответа.

— На ваше усмотрение. Все равно они не увенчаются успехом, как и последняя, — ответил он.

«Какое облегчение!»

— Тогда… Тогда не могли бы вы переписать этот дневник своей рукой. Его следует поместить в библиотеке Гильдии в Ламаре с указанием выдать его Твигги из Рэнса.

— Значит, вы все-таки решили попробовать? — спросил маг. — Советую оставлять более подробные заметки об ошибках, тогда и попыток будет меньше.

«Ну уж дудки!»

— Нет! Даже не собираюсь, — ответила я. — Если будущее не изменить, к чему пытаться?

— Но тогда вы не попадете сюда! Без своих записей вы просто не поймете, как вам поступить и что делать с дневником.

«Без записей. Без записей!!!» Вот оно. Совсем необязательно мотать круги в петле времени, чтобы на бумаге остались эти записи. Главное, чтобы я — в будущем! — поверила, что это возможно, и пустилась в путь.

— Вы останетесь в будущем и породите парадокс! Вся текущая реальность исчезнет, отделившись от основного потока реальности, — продолжил он.

— Не останусь, — ответила я на его возражения и поделилась своей идеей. — Я допишу в конце дневника двадцать две записи. Как будто уже делала это. А двадцать четвертой просто не будет. Останется только то, что здесь и сейчас. Вот и все.

Господин маг витиевато выругался, извинился и с уважением посмотрел на меня.

— Какое оригинальное решение! — восхитился он. — Жаль, повелитель не узнает.

Приятно, когда есть тот, кто так хорошо тебя понимает.

Глава 25

— Кстати, а почему вы так сильно хотите предотвратить войну в Ламаре? — спросил вероятностный маг.

Я задумалась, как парой фраз объяснить решение, перевернувшее всю мою жизнь. Пока я собиралась с мыслями, то немного прошлась вместе с собеседником по выложенной камнями тропинке.

Почему люди так любят воевать? Территория, деньги, власть. Да, я понимала. Умом, но не сердцем.

Как здесь красиво! Густой от предгрозовой влаги воздух напоен ароматами листвы, земли и цветов. Завтра этих зеленых садов не станет. Город разрушат снаряды противника, не оставив камня на камне. Все окутает дым пожарищ и паленой плоти. А небеса будут плакать. Но даже они не потушат это пламя. Аннис и Янтрэ нынче соберут богатую жатву.

Неужели ему непонятно?

— Не совсем так, — ответила я. — Я… не этого хочу. Вернее, не только этого. Не хочу напрасных жертв. Просто хочу, чтобы кое-кто остался жив. А он погиб как раз в этой войне.

— Ясно.

«Что вам ясно?» Когда люди говорят с таким понимающим видом, я просто теряюсь.

Да, я попала сюда по ошибке. Но ничего случайного не бывает! Меня вела рука Судьбы.

Когда я отправлялась в путешествие, у меня была совсем иная картина мира. Мозаика сложилась в разговоре с Хельги.

Сначала я решила, что проблема и ключевой момент коренится в неверной политике государя. У Тета были союзники — уруки и ильвы. А также те, кто снабдил их артефактами перехода. Предатели из Гильдии, перебежчики. Маги-ренегаты.

Я рассуждала так: если лишить Тета союзников, заговор станет невозможным. По прибытии в прошлое я намеревалась предостеречь императора от неверных шагов.

Если бы только ильвам запретили растить свой лес на побережье! Уруков не следовало изгонять с их исконных земель, а, наоборот, налаживать мирное сосуществование. Места хватило бы всем! А в Гильдии вероятностных магов надо было произвести основательную «чистку» рядов.

Еще я размышляла над тем, как расстроить брак старого герцога и Бригит Бла. Император мог наложить свое вето на этот союз. Если же нет — я знала, кто стоял во главе заговора. В любом случае, если заговора не будет, то и на Рейвена никто не устроит покушение.

Однако я понимала ошибочность такого пути. Меняя будущее и создавая парадокс, я просто исчезну для новой вселенной. А если не исчезну, то будущее не изменится. Кажется, я опровергла доводы северянина, и он не сдаст экзамен.

Я была готова к тому, чтобы прожить свою жизнь без Рейвена. Но он бы жил! Я бы спасла его, как он меня. Это та малость, которой я могла отплатить ему за то, что он для меня сделал.

Тогда, на балу у герцогини Рейвен сказал, что не был в Империи со времен заключения Договора. В глубине души я признавала, что именно эта причина стала для меня решающей, чтобы отправиться в путь. Все остальное — лишь предлог. Это был единственный шанс снова его увидеть. Посмотреть, запечатлеть в памяти еще раз и перевернуть навсегда эту страницу в своей жизни.

Все это мелькает у меня в памяти, а потом я решаюсь на авантюру. Если все, что бы я ни сделала, уже предрешено, то в любом случае надо это сделать. Так тому и быть.

Я резко остановилась и прямо взглянула в эти странные глаза.

— Господин Хьюго! — сказала я. — Завтра войска Тета вторгнутся в Ламару через основную локализацию врат. Это случится ночью.

— Даже как? Это раньше расчетного времени, — ответил он.

— У меня даты из военных хроник. А можно как-то проверить?

— Думаю, это возможно.

Я уже хотела проводить господина Хьюго, когда он внезапно предложил:

— Не хотите прогуляться со мной в междумирье?

— Что?! — удивилась я неожиданному предложению.

— Что слышали, — азартно рассмеялся маг. — Заодно и проверим.

* * *

Нам не понадобилось никаких артефактов перехода. Да и немудрено! Вероятностный маг сам был таким ходячим «артефактом».

Врата открываются там, где он пожелает. На тропинке прямо перед нами соткался мерцающий ореол, словно арка, в которую мы едва не вошли. От неожиданности я запнулась.

Маг протянул мне руку, и я крепко сжала ее. А он потянул меня за собой прямо в открывшиеся врата. Я сделала пару шагов. Портал сомкнулся у меня за спиной, отрезая от реального мира.

Теперь нас со всех сторон окружал густой туман междумирья. Лаэттиэн, не-место и не-время, знакомое и незнакомое одновременно. Я вглядывалась, тщась разглядеть хоть что-нибудь в этой клубящейся мгле, а сумрак приглядывался к нам…

Липкая влага оседала на коже и одежде. Но… здесь же нет воды? Только то, что ты сам себе представляешь и на что способно твое воображение. Как только я подумала об этом, вода исчезла, а туман отступил. Но я понимала, что он просто ждал удобного момента.

— Госпожа? Идемте, — маг снова потянул меня за собой.

— Куда же мы идем?

— Сейчас увидите.

Поводырь целеустремленно вел меня к неведомой цели. Наконец туман слегка рассеялся, и впереди забрезжил тракт. Туманная Тропа!!! Мы стояли на ее обочине, чего-то ожидая. Или кого-то.

Мой слух уловил шум от самодвижущихся повозок и перекликающиеся людские голоса. Они глухо отдавались в тумане, который обманчиво приглушал все звуки. Оказывается, путники уже почти вплотную подобрались к нам.

— Что это? — спросила я.

— «Кто это» хотели вы сказать? — тихонько захихикал маг.

Силы, да какая разница? Я уже жалела, что пошла за этим безумцем. А в его словах мне чудилось именно это. Слишком уж много беспричинного веселья. Я уже было открыла рот, чтобы возмутиться, когда маг приложил палец к губам, призывая хранить тишину.

Шум стал еще громче, и на Тропе показалась первая повозка. Она напоминала гномский мобиль или повозки из мира-минус. Такая же огромная, стальная, даже издали воняющая петролом и оглушающая ревом двигателей. Повозка с трудом преодолевала свой путь. Казалось, Тропа засасывала колеса повозки, а молочно-белые языки тумана густо облепили их, как грязь после дождя.

Я склонилась к уху господина Хьюго и шепнула:

— Почему повозка буксует? Что ей мешает?

— У них нет артефактов перехода. Только что-то, открывающее двери. Научные штучки. Лаэттиэн их не принимает, — ответил он, и я ощутила его горячее дыхание у себя за ухом.

Я дернулась, а он снова почти беззвучно засмеялся и сжал мою ладонь. Мне не нравились эти поглаживания. Отчего-то мне захотелось освободиться, но он не дал.

— Вы самоубийца? — наигранно удивился он. — Тогда вы выбрали весьма экзотический способ.

— Мне все это не нравится, — на грани слышимости прорычала я. — Перестаньте, или я правда отпущу руку. И плевать, что потом случится.

— Туман вас засосет и выпьет Искру. А мясо с костей обглодают твари Хаоса.

— Я выйду на Тропу и попрошу подвезти, — огрызнулась я. — Как вам такой вариант?

Мимо нас как раз проезжала первая повозка. Я уже видела, что за ней движется целая процессия разнообразных мобилей, груженых оружием, какими-то деталями и сидящими в них людьми.

— Ладно-ладно! Только не злитесь, — примирительно сказал маг. — Извините, не смог удержаться от искушения и позлить вас.

— Но чего ради?!

От не ответил и указал рукой на проезжающую повозку. Кажется, мы говорили слишком громко, и нас услышали. А затем и увидели.

Тропа интересна тем, что притягивает к себе то, на чем останавливается взгляд. Не успела я моргнуть глазом, как перспектива сместилась, и мы с магом оказались вплотную к обочине, так что пассажир повозки мог нас хорошо рассмотреть.

Я тоже смотрела во всех глаза. Это была повозка с длинным прицепом-платформой, на которой перевозились еще две повозки явно военного назначения с гусеничным ходом. Возница одной из этих машин, коротко стриженый узкоглазый мужчина в военной форме с нашивками, сидел на броне и уплетал плитку пищевого концентрата.

При виде нас он перестал жевать и привстал с места, словно не верил своим глазам. Воин потянулся к оружию на поясе, но, прежде чем он достал огнестрел, Хьюго рванул меня в сторону, и мы кубарем покатились по туманному ничто.

Тут я выронила дневник, до этого момента зажатый в другой руке. К счастью, я не отпустила руки вероятностного мага.

— Дневник!!!

— Что с ним?

— Он где-то тут!

Я попыталась нашарить его у себя под ногами, но туман уже сомкнулся, скрывая свою добычу.

«Отдай! Ну, пожалуйста!!!» Туман заинтересованно закрутился водоворотом вокруг моих ног, но выше щиколоток так и не поднялся. Вдруг белые потоки устремились к моей руке и на мгновение обвились вокруг запястья. Ему что-то было нужно? Неужели браслет?

Я не была уверена, что это равноценная замена. Кажется, браслет был очень важен для Рейвена. На всякий случай я спросила спутника:

— Господин Хьюго, надеюсь, вы успели скопировать дневник?

— К сожалению, нет, — так же любезно, как на светском приеме, ответил тот. — Что будем делать?

Хм… Все-таки придется отдать.

— Господин Хьюго, вы не могли бы отпустить мою руку? — попросила я. — Можете… э… взяться за другую часть тела.

Маг снова рассмеялся, несмотря на всю серьезность ситуации, и подхватил меня под руку, как на прогулке. А я поспешно стянула с руки браслет. Однако туман междумирья не спешил касаться предмета, предложенного для обмена. Ему что-то мешало? Может, защита, которой я изолировала артефакт?

Я достала из поясной сумочки маленький нож и, ругаясь себе под нос, стала пилить волосы на браслете. Как только короткие колкие пряди посыпались в воздух, из тумана взметнулось несколько белых щупалец. Когда они касался волос, те искрились и таяли. Это было так красиво, что я на мгновение замерла, наблюдая за зрелищем.

— Чего же вы, моя госпожа? — поторопил меня маг. — Продолжайте.

Наконец я закончила и снова протянула браслет. Туман, вдруг став осязаемым и плотным, скользнул в браслет и мягко потянул его на себя, но я не отпускала.

— Э… обмен? — предложила я. — Если вы будете столь любезны, чтобы вернуть мою вещь, я отдам вам этот браслет.

Туманное щупальце тут же отдернулось. Белый водоворот снова закружился вокруг моих ног, все быстрее и быстрее, и вдруг остановился. Из тумана вылетела янтарная шпилька, которую я считала давно потерянной, сапожный гвоздик, пергаментная закладка, медный стилус и дневник!!!

Разумная сущность поняла просьбу буквально и вернула все, что я оставляла в междумирье, пока там путешествовала. Вещи взлетели в воздух, поддерживаемые клубами тумана, и зависли прямо передо мной.

— О, спасибо! Вы так добры. Кстати, а зачем вам браслет? — не удержалась я. — Дело в том, что это брачный дар, и мне немного жаль с ним расставаться…

На сей раз туманный водоворот взметнулся ввысь и закружился так стремительно, что мне показалось, будто мы с магом оказались в центре смерча.

— Что будем делать? — спросила я.

— Как будто я знаю! Не я это начал. Надо было лучше следить за своими вещами, — проворчал маг и лишь крепче прижал меня к себе.

Глава 26

В этот момент браслет ощутимо нагрелся, завибрировал, и я снова увидела знакомый эффект, напоминающий ленты. Или струны? Мои глаза и уши интерпретировали это как звук. Хотя это наверняка было не так.

— Интересное у вас украшение, моя госпожа, — заметил Хьюго. — Откуда оно у вас? Говорите, это брачный браслет?

«Так я и сказала».

— Это так, — ответила я. — Кстати, а почему видно проявления магии? В междумирье ведь нет связи с Силами.

— Так и есть. За одним исключением для артефактов перехода. А это он и есть, — ответил маг. — Только очень странный. Как будто он имеет определенное количество привязок с уже введенными координатами.

«Ну и ну!!!» Вот это брачный дар. С тайным смыслом, определенно. И очень ценный.

— Вы позволите?

Маг протянул руку к браслету, но коснуться не успел, потому что туманный водоворот стал мягко, не неотвратимо затягивать в себя все, что находилось внутри. Сначала у меня взлетели вверх юбки, а у мага сорвало с носа очки. А потом я поняла, что поток воздуха поднимает меня все выше и выше. Руки Хьюго разжались.

«Силы!!! Нет!»

— Нет! Помогите!!! — закричала я.

И потянулась к нему. Он беспомощно взирал на меня снизу. За мгновение до того, как наши руки соприкоснулись, неведомая сила рывком втянула меня в белое туманное ничто.

Я завизжала, отбиваясь от молочно-белой ваты, но она гасила все звуки. А потом и вовсе заткнула мне рот и уши. И глаза. Вместо матовой белизны меня теперь окружала бархатистая темнота…

* * *

Наконец во тьме забрезжил свет, и я рискнула открыть глаза.

Я парила в незнакомых небесах. На восток от солнца, на запад от луны… Одно светило по правую руку, а другое — по левую. И корона из тускло мерцающих звезд над головой. Сколько я ни всматривалась, не смогла узнать ни одного созвездия. И у меня не было компаса, чтобы сверить направление и проложить верный путь.

Спустя некоторое время я успокоилась и попыталась сесть, после чего сочла, что опора подо мной слишком зыбкая и ненадежная. Секундная паника — и «облако» ощутимо уплотнилось, давая мне возможность встать и осмотреться.

Под ногами расстилались облака. Овеществленный туман, кто бы сомневался! А я, как илонская святая, почивала на облачке.

— Простите. Где я? — снова прорезался у меня голос.

Отчего-то я решила, что лучше говорить с хозяином этого места вежливо и спокойно. Похоже, он не любил шума и крика.

— Ты в пределах Эовинд, детка, — раздалось в ответ.

На соседнем облаке восседал знакомый фомор. Как там его? Квентин. Откуда он тут взялся?! Выглядел он вполне здоровым и был одет, как фрик из мира-минус: оборванец в дырявых джинсах, сбитых кроссовках и майке не первой свежести. Темные волосы у него отросли до пояса и были завязаны в небрежный хвост, а на карие глаза ниспадала небрежно обрезанная челка. Кожа бледная и чистая на всех открытых участках тела. А под ней перекатываются мускулы, когда он встает с места.

Глаза медика привычно подмечают признаки здоровья. И… да, первое впечатление меня тогда не обмануло. Порода. И печать интеллекта на лице.

Только вот… Этот оборванец чувствовал себя в междумирье хозяином, а рядом с ним восседал морак. Его глянцево-черная шкура и панцирь лоснились, как отполированные, а гибкий хвост с острым гребнем возбужденно подергивался.

На груди у зверя было две пары лап: передние, короткие и тонкие, с гибкими когтистыми пальцами, и средняя пара более грубых и короткопалых. Вторая пара, как мне казалось, могла служить и для ходьбы, и для хватания. Мощные задние лапы явно предназначались только для ходьбы. Непроницаемые черные глазки следили за мной. Из пасти медленно стекали прозрачные капли.

Чудовище, напоминающее помесь насекомого и рептилии, вдруг щелкнуло жвалами и издало необычайно мелодичную для такого создания трель. Фомор в ответ машинально потрепал зверя по голове.

— Э… добрый вечер, данна. Как ваша спина? — наконец спросила я, стараясь не выдать своего страха.

— Не жалуюсь, — ответил он. — Ты хорошо поработала. Показать?

Он задрал майку и начал разоблачаться.

— Нет-нет! — поспешно сказала я. — Я вам верю.

Судя по его поведению, он был абсолютно здоров. Но проверять я не хотела. Вдруг, кроме вырезки, еще и «окорок» захочет показать.

— Ладно, — отпустил майку мужчина и заулыбался, наблюдая за моим смущением. — Хм… А что ты здесь забыла? Это не место для смертных.

«Можно подумать, вы бессмертны». Долгоживущие расы слишком сильно обольщались на свой счет. Что началось — когда-нибудь закончится. Аннис имеет два лика. Рождение завершится смертью, так или иначе, какой бы срок нам не отмерили.

— О чем задумалась? — снова лукаво улыбнулся он.

Так я и сказала. Еще обидится! Но… отчего же он помнит о нашей встрече?! Как такое может быть, если она еще не состоялась, и мы с ним увидимся спустя пять веков? Ну, или хотя бы спустя восемь лет, по меркам мира сидов. Все равно это в будущем.

— Данна, почему вы помните нашу встречу?

— А почему нет? — прищурился он.

— Ну… Она же случится через пятьсот двенадцать лет в Основном потоке, — ответила я. — В мире сидов через восемь лет.

— А какая разница?

Действительна, какая? Он что, играл в загадки? Или… нет? Похоже, он это серьезно. Надо только выяснить, насколько.

— Что вы имеете в виду, данна?

— Здесь междумирье. Место и время просто не существует. Есть только то, из чего они образуются и во что потом превратятся, — объяснил фомор.

Попутно он создал себе сиденье из тумана, уселся и жестом пригласил меня сесть рядом. Я оглянулась и узрела позади себя точно такую же кочку из тумана. Морак улегся рядом с хозяином, как собака, уложил морду на передние две пары лап и продолжал наблюдать.

— Простите, а вы не подскажете, как отсюда выйти? — решилась я спросить.

— Твигги из Рэнса…

Фомор вдруг перевернулся вниз головой вместе со своим облаком и завис прямо надо мной. Зверь Хаоса недовольно заворчал и устроился поудобнее в ногах хозяина. Квентин смотрел на меня, глаза в глаза, и снова улыбался.

— А что ты дашь мне за это знание?

Так я и знала! Они такие же, как сиды, только чуть безумнее. И в глубине души тоже торгаши.

— Знаете, я ведь могу обменять одно обещание на другое, — ответила я. — То знание — на это. И вопрос на вопрос.

— Мне следовало догадаться, — сказал он. — Что ж… как знаешь!

Он выпрямился в полный рост, дотянулся до меня, ухватил подмышками и перетащил на свое «облако». Как только я там оказалась, сила тяжести развернула меня вниз головой, как и фомора. На мгновение мое платье взметнулось, и я поспешно его оправила. А потом подобрала юбки и осторожно отодвинулась от морака, который начал принюхиваться к новому пассажиру «облака».

Оборванец захохотал, наблюдая за моими потугами сохранить приличия.

— Ох… Оно того стоит! — воскликнул он. — Даже проеденной спины. Ты забавная, Твигги из Рэнса. Ну что, погнали?

«Кого погнали?» — не поняла я. А он уже вскочил на спину мораку, крепко уцепился за одну из роговых пластин на холке и втащил меня наверх. Усадил перед собой, помог устроиться и попутно огладил бедро.

— Данна! — возмутилась я, но он только посмеивался.

Живое существо подо мной, поскрипывая панцирем и чешуей, с необычайным проворством пустилось в путь, перепрыгивая с облака на облако. Теперь я уже не протестовала, когда Квентин прижал меня к себе. Тем более, что мелькающие то тут, то там пейзажи не оставляли другого выбора.

Нас то опаляло жаром льющейся лавы, ярко-красной и подернутой черной растрескавшейся коркой, то обжигал ледяной ветер, когда зверь проносился мимо исполинских ледников. Было так холодно, что зуб на зуб не попадал. Но все же лучше, чем разверзшиеся недра земли прямо под ногами.

— Что это? — спросила я, и с каждым словом у меня на морозе изо рта вырывались облачка пара.

— Миновали внутренний периметр! — непонятно откликнулся Квентин. — Скоро врата неопределенности и пределы Эовинд.

— Ага, понятно…

Понятно, что ничего непонятно. Но чертовски холодно. В лицо хлещет ледяной ветер. Снежная крупа колко бьет по коже и барабанит по панцирю морака. Зубы выдают звонкую дробь, а все тело пронзает дрожь от озноба. Под облаками, полными снега, свистит зимний ветер и играет метель. Так и видится, что вот-вот промчится небесная колесница с богами зимы!

Только это не сказка, а один из кругов илонского ада. В снегу то тут, то там виднеются темные, застывшие навсегда фигуры. Я отворачиваюсь. Не хочу, не буду вспоминать! Они мне никто.

Наконец и это закончилось.

Снег растаял, и наступила весна, а затем и лето. И там был он, мой немногословный друг из племени уруков. Битайе пребывал в Краях счастливой охоты.

Хоть один уголок этой фантасмагории был прекрасен! Просто бескрайние степи и леса, по которым вслед за нами скакал одинокий молодой воин, вооруженный луком и стрелами. Бахрома на одежде и косы взлетали и опадали в такт движению. Наконец он нас нагнал и поравнялся с мораком.

Теперь они скакали бок о бок. От близости чудовища лошадь беспокойно прядала ушами и косила взглядом. Битайе помахал мне рукой, и на смуглом лице расцвела улыбка.

— Битайе! Птичье перо! — воскликнула я.

— Не зови его, — зло цыкнул на меня Квентин.

Я все пыталась обернуться, но он не дал. Постепенно урук отстал, но мне все равно мерещился позади конский топот…

Были невероятные, сравнимые с ильвийскими, влажные леса с исполинскими деревьями и иссушающие пустыни, раскинувшиеся повсюду, куда падал взгляд.

В пустыне мы неслись по крутым барханам. Морак то съезжал вниз по склону, упираясь всеми шестью, то упорно карабкался на самую вершину. Начиналась песчаная буря. Мне сыпануло горсть песка прямо в лицо, и я на мгновение прикрыла глаза.

— Данна!

— Смотри вперед, идиотка! — кричал фомор. — Е-е-е!!! Смотри! Это наша буря!

На зубах скрипел песок. Вдали поднималась сплошная желто-красная стена.

— Надо уходить, — сказал фомор и пришпорил скакуна.

Зверь Хаоса одним движением оттолкнулся от песка, оторвался от земной тверди и стрелой устремился в небо. Внизу волновалось безбрежное желтое «море». Но настоящее море было впереди!

Я, никогда не видевшая моря, наконец-то узрела настоящий шторм! Пенные волны заливали нас и грозили утопить, ветер хлестал в лицо соленой влагой. Тонули корабли, уходя на дно, но наш скакун, сравнимый с «кораблем пустыни», был непотопляем. Морак нес нас вперед, и волны расступались, обнажая дно с причудливыми морскими гадами…

Но хуже всего были голоса и видения из прошлого. С каждым прыжком морака я видела людей, которые уже меня покинули.

Эйвинд. Много-много раз. Его последний взгляд, снова и снова, перед тем, как ему перерезали горло. Я отворачивалась, но он возникал там, куда я повернулась. Тогда я опять закрыла глаза.

— Эй! Не спать! Иначе мы никуда не уедем, — тормошил меня Квентин.

Превозмогая себя, я решила взглянуть, но призрак Эйвинда уже исчез. И было непонятно, рада я этому или нет. Но вместо него пришел другой.

Битайе. Его снова пронзили пули, и пролилась кровь. И опять, и снова.

И старый шаман, отошедший в мир иной, но успевший повидать свою внучку.

А потом — без сожалений убитый мной наемник-северянин. Его кровь все так же свежа и течет, как будто убитый все еще жив. А вот второго убийцу я не вижу. Значит, он жив? Пустое.

Клэри, которую накачали эликсирами правды. Дознаватель хлестал ее по лицу, выбивая признательные показания. А рядом стоял столик, на котором были аккуратно разложены медицинские инструменты.

То, что дальше, я не желала видеть, но мне пришлось. Этот крик до сих пор звучит у меня в ушах. Она умирала, в то время как Шарль, ее возлюбленный и предатель, заживо гнил от лесной плесени…

Фальшивый советник герцогини с двумя лицами — смуглого горбоносого урука и бледного северянина. Первый молод и полон сил, а второй уже старик. Из его торса торчат древки арбалетных болтов. Советник, как марионетка, простирает руку и поднимает кубок, полный кроваво-красного вина. Когда он улыбается, его крепкие белые зубы местами покрыты красным, и это не вино.

— О, Силы!

Советник кашляет, захлебываясь кровью, и падает навзничь, а мы едем дальше.

А там… Там господин Колин пытался зарубить меня мечом Хаоса. Похоже, это видение не понравилось даже мораку, который притормозил и глухо заворчал, завибрировав всем телом.

— Р-р-ра-а!!! — взрыкнул он, и призрак менестреля канул в Лету.

Господин Ойн сжимал в руках кисть и усмехался. А на стоящем на подставке холсте беззвучно билась Искра. Портрет, однако, был не мой. Сначала я приняла ее за юношу. Женщина на портрете была чем-то похожа на меня, не спорю, но одета в военный комбинезон Тета, коротко острижена и смотрела исподлобья, словно совсем не хотела позировать. Зловещий художник засмеялся и пропал вместе с незаконченным полотном.

Потом… Потом был мой племянник, который долго болел. Ма писала, что он поправляется. Получается, его болезнь лишь ненадолго отступила. А пока я путешествовала, его не стало. Узкоглазый мальчик в хинском костюмчике и с аккуратной косой помахал мне рукой, и я заплакала.

Учитель Ли кричал на меня и с размаха швырял в лицо черно-белые камни. Я проигрывала, но опять не хотела этого понять? Он это пытался мне сказать? В последний момент я успела заслониться и уткнулась в грудь фомора, но все равно жесткая галька застучала по плечам.

— Ну и ну!!! — восхитился Квентин. — Классный старикан.

«Это не старикан». Я возмущенно вскинулась, но мужчина не дал мне вырваться.

— Смотри! Смотри, Твигги из Рэнса. Так надо.

— Почему?

— Мы идем тропою снов, — ответил он.

Рейвен тоже так говорил когда-то. Тогда, во время покушения. Он призывал меня уйти тропою сновидений. Очевидно, я мудро поступила, отказавшись.

Было много других, тех, кто меня покинул. Но почему-то среди них не было самого Рейвена.

А зверь Хаоса неутомимо скакал по этой тропе…

Глава 27

Облака закончились, так же как и бездна под ними. Видения истаяли, как дым… Наконец-то привычный пейзаж междумирья, знакомый мне по другим поездкам! Подобие тверди под ногами у нашего «скакуна» и мелькающие то тут, то там двери в обитаемые миры.

Впереди забрезжило мягкое сияние, похожее на действующий портал. Зверь, почувствовав конец марафона, с удвоенной силой заработал лапами, а его бока ходили ходуном, как меха в кузне. Квентин засвистел и, подгоняя, сжал ногами корпус морака.

— Хей!!! Уже близко! — воскликнул он.

— Выход?

— Он самый. Ты справилась, Твигги из Рэнса. Я в тебе не ошибся.

Что он имел в виду? Разве не он вывез меня из того странного места, куда я попала? Хотя, какая разница. Главное результат. Гораздо больше меня волновала судьба потерянного дневника.

Этот парадокс мне уже никак не преодолеть. Когда я вернусь в реальный мир без этих записей, невозможно предсказать последствия этой ошибки. Что случится в тот миг, как пересеку врата, я не знала.

— Что такое, Твигги из Рэнса? — спросил меня фомор.

— Я… просто я забыла здесь… кое-что очень важное, — ответила я и лязгнула зубами.

Трясло неимоверно. Теперь морак буксовал в тумане, с натугой преодолевая оставшийся путь, словно ему что-то мешало.

— Главное, чтобы ты не забыла здесь себя, — фыркнул Квентин. — Остальное не столь существенно.

— Думаете?

— Уверен!

Ладно… Раз он так уверен, может, я не исчезну из реальности с исчезновением дневника. Ну а как насчет существования самой реальности?

«Ладно, посмотрим».

Стоило мне так подумать, как мы вырвались из туманной трясины, в которой ненадолго увязли, и снова понеслись к цели. Когда мы подъехали к выходу, перед ним возникла невысокая фигура, скрытая зеленым плащом. Поднялась тонкая белая рука и откинула капюшон. Зверь Хаоса резко затормозил, и, если бы не Квентин, я бы вылетела из седла.

У стоящей на дороге женщины было странное лицо. Или его вовсе не было? Множество лиц, которые я когда-либо видела, переплелись и непрерывно сменяли друг друга. Стоило отвести взгляд в сторону, и я уже не могла припомнить, как выглядела эта незнакомка.

Квентин помог мне спешиться, спрыгнул с морака и пал перед женщиной ниц.

— Моя госпожа!!! Какая честь!

Кто это? Пока я соображала, Квентин дернул меня за руку и тоже заставил склониться перед ней. Наконец я услышала голос, мелодичный и чуть хрипловатый:

— Можете встать.

— Моя госпожа, почему вы здесь? Что я могу для вас сделать? — спросил фомор.

«Когда это он успел переодеться?»

Я с удивлением заметила, что его небрежную одежду сменил строгий черный камзол, лосины, высокие сапоги и кинжал на поясе. На аккуратно причесанной шевелюре красовался берет с пером. И от прежнего насмешника в обносках не осталось и следа.

— Ты уже все сделал, отрок, — сказала незнакомка. — Мне нужна твоя спутница.

«Нужна?» Что-то мне это не нравится. Смотря с какой целью я вдруг ей понадобилась. И, главное, кто она. Квентин послушно отступил, оставив меня один на один с неизвестностью.

Женщина шла ко мне. Озаренная сиянием врат, а, может, своим собственным, она была похожа на неведомое, древнее божество. Лица! Тысячи их, и полная безликость. Стоило мне об этом подумать, как она улыбнулась мне тысячью разных улыбок, радостных и скорбных одновременно.

— Умная дщерь. Ты знаешь, кто перед тобой, — сказала она.

«И кто же?» Но она не ответила. А я вдруг вспомнила того охотника, с которым мы обменялись дарами. Я угостила его яблоком, а он меня — сердцем вепря. У него тоже было такое лицо, и я никак не могла запомнить его облик. Он тоже говорил, что я его знаю.

— Вот как? Ты видела моего супруга? — снова улыбнулась эта женщина, хотя я ничего не сказала, а только подумала.

— Да, госпожа.

— Интересно…

Она обошла меня, двигаясь посолонь в утреннем тумане. Я поворачивалась вслед за ней и вздрогнула, когда она замкнула круг. Но ничего не произошло. Ничего, что я бы ощутила как магию или угрозу.

— Как ты трепещешь, Твигги из Рэнса, — сказала женщина, вдруг приняв облик моей приемной матери. — Но не поклоняешься и не благоговеешь. Почему?

Сложно делать это, когда всю жизнь прислушивалась только к Силам, преимущественно к Аннис. В Империи старые обычаи соблюдались, но без особого рвения. Разве что, земледельцы и скотоводы, которые зависели от милостей природы, по сию пору исповедовали эти верования.

К тому же, сейчас она выглядела, как престарелая хинская женщина, которая меня вырастила. Я была ошарашена, но не готова, как в храме, бить поклоны. Но разумом я понимала. О, я понимала, кто передо мной, и все мое существо пронзал страх и трепет.

— Ах… Понимаю, — покачала она головой. — Одни дети мне ближе, чем другие. Такое бывает.

— Вы… Мать? А он — ваш Супруг, — сообразила я. — Значит, вы…

— Хенвен. Они зовут меня так, — рассмеялась живая богиня, став на мгновенье согбенной годами старушкой, а потом юной девой.

— Сиды?

— Не только.

Я оглянулась на Квентина, который за спиной богини сделал огромные глаза и пытался мне что-то сказать. Очевидно, я не поняла, и он показал мне кулак. Наверное, я вела себя неподобающим образом. Так… понятно. Фоморы тоже среди «любимых детей».

— И они тоже, — не оборачиваясь, сказала богиня, вдруг принявшая мой собственный облик.

Было странно видеть свое лицо и не узнавать его. Эти переменчивые глаза точно не принадлежали человеку.

— А… почему вы здесь? Зачем я вам понадобилась? — вернулась я к исходной теме.

Лучше сразу разрубить этот узел. Я не могла до бесконечности гадать, что мне грозит… если грозит. Думаю, владелица этого места, если бы хотела мне что-то сделать, давно бы это сделала, так же как и ее Супруг.

— Ты едва не стала клинком мирозданья, дитя, — сказала она и выпростала из складок плаща мой дневник. — Нельзя быть такой неразумной.

— О! Он у вас!

— Конечно, у меня. Здесь все принадлежит мне.

Хм… И те, кто сюда попал? Например, я и фомор. Если понимать ее дословно, то… По древним верованиям, Отец и Мать — источник всего сущего. Ну вот, она опять улыбается, словно знает, о чем я думаю. Тысячи улыбок! В глазах рябит. На это сложно смотреть, она ослепляет.

— А что такое «клинок мироздания»? — решила я удовлетворить любопытство.

— Стоит тебе выйти в большой мир — и он исчезнет, рассеченный на «до» и «после». Возникнет неуместная развилка, и тебя не станет.

— Я что-то такое подозревала, — метнула я красноречивый взгляд в сторону фомора.

Тоже мне, умник выискался. Получается, он едва меня не угробил. Хотя он не знал про парадокс, связанный с дневником.

— И что же делать? — спросила я.

— Хорошо следить за своими вещами, — нежно, как колокольчик, рассмеялась богиня, взмахнув дневником. — И не разбрасываться дарами.

Указующий перст направлен на брачный браслет. Ах… это. Ну, я и сама не хотела с ним расставаться. Не всерьез.

— Вы… отдадите мне дневник?

Она молча кивнула. Я осторожно потянулась к дневнику, и он перекочевал в мои руки.

— Благодарю вас, моя госпожа, — низко поклонилась я и пообещала. — Я буду хорошо о нем заботиться.

— Хорошо, Твигги из Рэнса. Ты обещала!

Хенвен начала таять в тумане. Прежде, чем она исчезла, раздалось басовитое мяуканье. В тумане соткалась дверь, из которой выскользнул огромный черный кот. Мягко и грациозно ступая, он подошел к живой богине, боднул ее ноги и оглянулся на меня. Изумрудно-зеленые глаза сверкнули и сощурились.

— Тви-и-иг…

«О, Силы! Кайт?»

Кошка широко зевнула, показав острые зубы и шершавый язык, и шагнула вслед за хозяйкой.

* * *

— Твигги из Рэнса, ты сумасшедшая!

Квентин с уходом живого божества утратил пафос и снова превратился в оборванца. Причем я опять благополучно пропустила момент трансформации. Он обошел меня, наигранно рассматривая со всех сторон. Когда он попытался потыкать в меня пальцем, я не стерпела:

— Эй! Полегче. В чем дело?

— Тебя отметила Мать. Обычно смертным не достается от ее щедрот, — ответил он.

«А ты все знаешь, так?»

Какая самоуверенность. Почему это люди, сиды или фоморы решают, как должно себя вести их божество? Разве не наоборот?

— А что, прецедентов не было? — спросила я.

— Ну… как тебе сказать, — протянул мужчина. — Не настолько часто.

«Ну и хорошо».

Мне и одного раза на всю жизнь хватит. Правда, от божества в любом случае была польза. Спасибо ей, где бы она ни была.

«Не за что», — послышалось мне.

— Вы что-то сказали?

— Нет, Твигги из Рэнса. А что? — спросил Квентин.

— Так, показалось…

«Или не спасибо». Я бы не хотела, чтобы мои ничтожные мысли кто-то слушал. И даже время от времени отвечал. Надеюсь, с уходом из междумирья это закончится. Хм… Что-то я здесь загостилась. А не пора ли мне уже?

«Пора!»

— Данна! Вы указали мне путь, — обратилась я к фомору. — Между нами теперь нет никаких обязательств.

— Ты сама это сказала, Твигги из Рэнса, — вкрадчиво сказал он в ответ. — Хотя по тропе ведет тот, кто на нее попал.

Кажется, он был очень, очень доволен таким исходом. Ну а я решила поразмыслить на досуге над тайным смыслом его слов. Но не сейчас.

— Мне пора. Что там, на другой стороне? — спросила я на всякий случай, не решаясь шагнуть в неизвестность.

— То место, куда ты хотела попасть.

А, кстати, в какое? Я и сама не знала. Ладно… ладно… Спокойствие. Просто сделать шаг — и все. Я оглянулась через плечо. Фомор и его зверь провожали меня.

— Увидимся, Твигги из Рэнса, — улыбнулся Квентин.

— Увидимся, данна, — срывается с губ.

Просто сделать шаг.

Глава 28

Я шагнула в портал и вынырнула из него в осеннем пролеске. По инерции я пробежала еще пару шагов, а потом осмотрелась.

Пылающие желто-красной листвой холмы, кусок стены, как будто обрезанной исполинской рукой, и виднеющийся вдали город у излучины реки. Какие знакомые места! Неужели…

«Рэнс?»

Еще раз оглядевшись вокруг, я убедилась в правильности своей догадки. Почему я здесь? Портал вывел меня именно сюда. Значит, для меня это нужно? Рейвен тоже хотел, чтобы я сюда вернулась. А вдруг…

… он здесь?

Надежда на невозможное теснила грудь. Я не сразу успокоилась, а потом решила двинуться к городу.

Кстати! А ведь ближайшая локализация Тропы была совсем в другой стороне, в то время как мой портал открылся тут. С другой стороны, я ведь не шла по Тропе, как другие, и не пользовалась артефактом перехода. На все воля Хенвен? Да, наверное. Это она сделала так, чтобы я сюда попала.

Разумеется, мой наряд, особенно туфли, не были приспособлены для лесных тропинок, и я шла достаточно медленно, обходя особо неудобные места. Но все равно в туфли набился песок и камни. Тугой корсаж тоже не способствовал пешим прогулкам. Однако без помощи служанки я не могла ослабить шнуровку на спине. Приходилось идти не спеша.

«Силы! Какой дурак это выдумал?», — в очередной раз запнувшись о длинные пышные юбки, подумала я.

Я недалеко ушла. Когда я в очередной раз присела на поваленный ствол дерева и сняла обувь, чтобы ее вытряхнуть, поблизости возникло сильное магическое возмущение. Эманации исходили из того места, откуда я шла. Кажется, кто-то явился вслед за мной.

«Кто?»

Почему-то… Почему-то я совершенно не хотела проверять, кто это был. Интуиция буквально кричала, что не стоит этого делать.

Однако вопреки здравому смыслу я вновь надела обувь и пошла обратно, поднимаясь вверх по склону. Когда осталось совсем немного, я уже практически кралась. В глубине души я порадовалась, что на фоне осеннего багрянца мое платье не сильно бросается в глаза. Когда я подошла совсем близко и выглянула из-за дерева, то увидела действующий портал, который постепенно гас, уменьшаясь в размерах.

«Как такое может быть?»

В пролеске я увидела двоих.

Две женщины.

Две женщины, одна из которых была похожа на меня. Тот же рост. То же лицо, которое я обычно видела в зеркале. Такие же светлые волосы без седины, уложенные в простой узел, и привычная дорожная одежда, состоящая из добротного шерстяного плаща и серого платья.

А что до второй… Я разглядела только то, что она без сознания. Она была обнажена и не подавала признаков жизни. Тонкое, как будто изломанное тело белело на земле. Если бы не Искра, сверкающая в глубине, я бы решила, что она мертва.

Первая женщина склонилась над ней, приподняла по очереди веки, изучая реакцию зрачков, а потом проверила пульс. Закончив с осмотром, она обернулась и посмотрела в ту сторону, где я пряталась. Я поспешно отступила, но меня не покидало ощущение, что женщина меня видит. Она откуда-то знает, что я тут…

Укрывшись за деревом, я привалилась спиной к стволу. Мне было страшно. Такого сильного страха я еще никогда не испытывала! А еще я до смерти боялась, что она подойдет ко мне и заговорит. Я ждала, и это ожидание было страшнее всего.

Но никто не шел.

Сила взметнулась и истаяла. Портал закрылся. Ждать… Ждать было еще страшнее, и я рискнула выглянуть. Тело все еще лежало на земле. Мой двойник ушел через портал? Да, наверное. Ее нигде не было.

Ноги сами несли меня к скорчившейся на земле фигуре. Я буквально рухнула на колени у тела. Что-то упало на траву, кажется, дневник. А потом на меня обрушились небеса.

Тишина. Почему так тихо? Почему не слышно пения птиц и шелеста листьев? Почему??? Облака бешено закружились над головой. Ничего не соображая, я поднесла руку ко лбу.

Эта женщина тоже была как две капли воды похожа на меня. Лицо сердечком, высокие скулы, ровные дуги бровей и светлые волосы. Тонкокостная, но не болезненно-худая. Россыпь светлых веснушек на лице и плечах. Только волосы коротко обрезаны, как у мужчины. А на щеке как будто след от удара, и скула немного припухла.

Как в трансе, не отдавая себе отчета, я коснулась ее и перевернула на спину, чтобы убедиться. Так и есть! У нее на животе тоже не было пупка.

«Не паниковать! Нельзя паниковать». Страх заставляет совершать смертельные ошибки.

Обстоятельства появления этой женщины до мелочей напоминали мою историю. Совпадало место и время года. Подозреваю, что меня выкинуло из междумирья не только в нужное место, но и время.

«Почему?» Или правильнее — за что?

Тут женщина открыла темно-карие глаза и тихонько захныкала. Ее била дрожь. Отдых на холодной земле совсем не способствует сохранению тепла! Но у меня не было ничего, во что я могла бы ее закутать.

Я огляделась в поисках чего-нибудь подходящего для этой цели. Вдруг взгляд зацепился за что-то светлое в траве. Рядом с женщиной валялся кусочек бумаги. Я нагнулась и осторожно взяла его, словно это была змея, готовая ужалить, и развернула, чтобы прочесть. На листе мягкой хлопковой бумаги было написано:

«Пожалуйста, ни во что не вмешивайся. Т.Р.»

Почерк был мой.

* * *

И все-таки я вмешалась. Я знала, что меня нашли дети фермера, у которого неподалеку был земельный надел. Какая-то женщина сообщила им о своей находке. Позже стражники искали этого свидетеля, но так и не нашли.

Я стала этой женщиной. Это ведь не значит «вмешаться»? События идут своим чередом, так, как и должно быть. Я спасла ту, которая станет Киу, а затем Твигги из Рэнса.

Круг замкнулся.

После того, как подъехала стража, я скрылась и подалась в Рэнс. Я скрыла дорогое платье, накинув на плечи шаль, которую я обменяла на серебряную пуговицу у тех самых фермерских детей. Потом пристроилась к приехавшим в город торговцам. Стража на городских воротах не обратила на меня особого внимания. К счастью, время близилось к Празднику середины осени, и в город прибывало немало чужестранцев.

У меня с собой ничего не было: ни денег, ни одежды, ни артефактов перехода. Однако при мне оставался мой дар целителя и нитка жемчуга в волосах. Я ее заложила, чтобы добыть денег и выправить документы.

Из ниоткуда возникла Гвен из Хефе Примо, практикующий медикус. Странно, но тот момент, когда я выбирала имя, мне не пришло в голову ничего лучше. Позже я оформила вполне легальную лицензию для работы.

Жемчуга хватило, но не на все. Я работала и копила деньги на два артефакта перехода. Один я планировала использовать для путешествия в «мир-минус», а второй — для возвращения в Ламару к императору и Хьюго.

Время от времени я справлялась о судьбе найденной женщины, чтобы убедиться, что у нее все хорошо. Если бы Ма Шуанг не изъявила желания взять свою пациентку на воспитание, я бы явилась в управу и заявила о родстве. Наше сходство не оставило бы сомнений. Но Ма не подвела, и Киу обрела новый дом.

Не знаю, как я выжила. Все мои мысли были заняты этой историей. Я желала возмездия. Хотела справедливости! Или на худой конец объяснений. Мне надо было знать, почему со мной так поступили.

«Терпение, Твиг, терпение». О, ждать я умела. Еще как умела.

* * *

После возвращения в Рэнс меня посещали странные сны.

Мне снился Хьюго, который, взобравшись на деревянные леса, занимался росписью купола в храме Двуликой. Когда я окликнула его, он обернулся, и его двуцветные глаза за круглыми стеклышками удивленно расширились.

— О! У вас новые очки, — заметила я. — Вам идет.

— Моя госпожа, что вы здесь делаете?! — воскликнул он.

— Наверное, пришла помолиться. Я давно не была в храме, знаете ли. А почему вы так удивлены?

— Мы вас потеряли, — ответил он, спускаясь вниз.

Даже сейчас он оглядывался через плечо, словно боялся упустить меня из виду. Думал, что я исчезну? Как знать. Сон во сне… Никогда не угадаешь, чем он закончится.

Стоило мне об этом подумать, как окружающий мир начал таять.

— Госпожа Твигги! — кинулся ко мне вероятностный маг, но не успел.

Прежде, чем он коснулся моей руки, я проснулась.

* * *

Или не проснулась?

Все-таки, нет. Мне снилось, что я проснулась. Сон во сне! И я как будто понимаю это. Но это знание походя, как должное, мелькает в сознании и тут же исчезает…

Я снова оказалась в Паркере, в том самом «мире-минус», в своей крохотной и душной комнатушке, на продавленной постели. Если повернуться к прикроватной тумбочке, можно узнать время. На табло часов тускло светятся цифры: три часа ночи. И шорохи, шорохи.

В своей клетке, стоящей на столике в углу, шуршат мои крысы. Фелиция, Крис и Тоби — две черные и одна белая. Ночью они гораздо активнее, чем днем. Я уже давно привыкла к этому шороху.

Наконец я сбросила покрывало и встала, чтобы напиться. И опять в сознании на мгновение отразилась констатация факта: на мне платье, то самое, пурпурное, из замка в Ламаре. Почему оно на мне? Я ведь в Рэнсе. Или в Паркере? Как все запутанно… Мысль мелькнула — и тут же пропала, не вызвав никакого беспокойства. Я просто приняла это как должное.

Я прогулялась на кухню, открыла холодильник и достала графин с водой. Налила в стакан и жадно напилась…

Крысы не давали мне покоя. Вообще-то правильнее было ставить эксперименты на людях или крупных животных вроде собак, но я не могла себе этого позволить. Так что я обходилась малым.

Кто-то тихо, почти неслышно вошел на кухню. Я решила, что это Мария, моя соседка. Не оборачиваясь, я спросила:

— Мария, почему ты не спишь? Я тебя разбудила?

Ответа не было. Но, кто бы ни стоял позади меня… он… Я поудобнее перехватила нож для фруктов, взвилась на месте… и пораженно уставилась на нежданного гостя. А он широко улыбнулся, окинув меня взглядом и остановившись на ноже.

— У тебя любопытные повадки, человечка. И интересное прошлое. Что это за место? — спросил Рейвен, а это был он. — Не слишком похоже на императорский дворец. А ты… Ты совсем не похожа на императрицу.

Я, не отвечая, пожала плечами. Не похожа, так не похожа.

— Кто ты? — продолжил он, сверкнув своими янтарными глазами и приблизившись вплотную.

— А кто вы, данна?

«Который из двух?» Я ставила на второго. Спросила — и сон развеялся, возвратив меня обратно в Рэнс.

* * *

Наконец минуло несколько месяцев и настал заветный день, когда я покинула Рэнс.

На таможне я с некоторым трепетом предъявила фальшивые документы и заплатила пошлину. Никаких вопросов не возникло. Гвен их Хефе Примо покинула Рэнс, чтобы больше туда не возвращаться.

«Не зарекайся, Твиг».

Я ввела координаты из первого артефакта перехода. В этот раз я пришла почти на четыре месяца раньше своего второго визита в Эризону. Я подсчитала: через пару месяцев я вернусь из Рэнса, где убили Эйвинда. И через четыре с лишним — впервые приду в «мир-минус» из Ламары.

«Проклятье!»

Вынесет ли реальность сразу три Твигги из Рэнса? Хотя… В Рэнсе, очевидно, одна Твигги притащила вторую, а третья наблюдала из кустов. И ничего страшного не случилось. Конец света не наступил, и я еще жива. Наверное, так и будет.

«И вообще, сколько можно?»

С некоторых пор я напоминала себе собаку, которая бегает по кругу, пытаясь поймать собственный хвост.

Я снова брела в тумане безо всяких признаков Тропы под ногами и ждала, когда же появится дверь. Миры там и сям манили, завлекая случайного путника, но я была непреклонна. Я шла, шла и дошла до цели.

Снова эта дорога, ярко-синее небо, жара и пересохшая желто-коричневая земля. Только теперь у меня с собой гораздо меньше денег и больше времени на размышления. Я не стала кидать монетку. Ближе Паркера ничего, увы, не было.

От размышлений меня избавила проезжающая мимо машина. Путешествие автостопом — то, чему я научилась в этом мире. Я встала на обочину и замахала рукой.

Глава 29

Красная машина без крыши остановилась и вырулила к обочине. За рулем сидела загорелая рыжеволосая девушка в солнцезащитных очках и алом костюме, несколько напоминающем мужской. Но дамы в этом мире часто копировали мужчин, так что я не удивилась.

— Садитесь! — сказала она, указывая на сиденье рядом с собой.

Пока она не передумала, я открыла дверцу и села около нее. Женщина. Какая удача! Я бы не рискнула сесть в машину к незнакомому мужчине. В первый визит я вела себя неразумно, пока господин Гарсия не просветил меня на этот счет. В этом мире встречались настоящие хищники, напоминающие художника-убийцу. Они убивали просто из любви к искусству, если так можно сказать. Убийство ради убийства… и насилие ради насилия, без причины и цели.

— Спасибо! Подвезете меня до Паркера? — спросила я.

— Конечно. Нам по пути, — ответила она и улыбнулась накрашенными ярко-алой помадой губами.

Какой у нее странный голос! Низкий, грудной, с легкой хрипотцой. И… о, Силы, что это, кадык? Тут я сообразила, что передо мной худощавый, грациозный мужчина, переодетый женщиной. Косметика и одежда ввели меня в заблуждение. Он сидела, так что я не поняла, какого он роста.

— А как вы оказались тут, на дороге? — с неподдельным сочувствием поинтересовался водитель. — Что-то случилось? Какой-то болван вас высадил посреди пустыни? А если бы я не проезжал мимо?

Кажется, он ожидал от меня подробного рассказа о случившемся. Но что я могла сказать? Придумать историю? Мне не хотелось ему… ей врать. Я решила, что, раз уж он хочет казаться женщиной, можно сделать вид, что это так. Ему приятно, ну а мне ничего не стоит. Главное — добраться до города, а там наши пути разойдутся в разные стороны.

— Не хотите рассказывать? — снова улыбнулся он. — Не буду настаивать. Меня зовут Лорейн Олири, а вас?

— Твигги Дельрэнс. Очень приятно… миз, — представилась я.

Моя догадка оказалась верна. Он вздрогнул от неожиданности, на секунду замер, а потом резко расслабился. Губы снова изогнулись в улыбке. Кажется, ему понравилось, что я обратилась к нему, как к женщине. Лорейн поднял к лицу руку с окрашенными в пунцовый цвет ногтями и снял темные очки. Какие красивые, опушенные длинными ресницами карие глаза! Словно два опахала опустились и вновь поднялись, когда он моргнул. Я тоже замерла, завороженная этим зрелищем.

— Что?

— Простите. Наверное, я была невежлива, — извинилась я. — У вас очень красивые глаза.

— Оу… спасибо, — удивился он и слегка смутился. — Ну что, едем? Скоро станет еще жарче. Надо еще заправиться по пути.

Хм… А ведь сейчас самое начало весны, если я ничего не путаю. Ужасный климат, еще хуже, чем в Ламаре. И… Силы! Лорейн что-то сказал о заправке? Нельзя, чтобы меня увидел Литл Хаук. В прошлый раз, когда я ехала на попутке, мы не останавливались для дозаправки.

«Можно я просто посижу в машине, мэм?»

Если бы все было так просто! Мы подъехали к автозаправке, после чего Лорейн подогнал машину к заправочному месту. Я вылезла и отошла в сторону, но внутрь помещения заходить не стала. Лорейн ушел внутрь, потом вернулся и вставил заправочный шланг в машину.

«Самообслуживание?» Ура! Я спасена. Не следует вмешиваться без нужды и плодить парадоксы.

Наконец машина была заправлена до отказа, и мы поехали дальше. По пути Лорейн все пытался выпытать у меня подробности, но я увиливала и переводила тему на него самого. Только сказала, что училась на медикуса.

Кажется, Лорейн был впечатлен. Его жизнь была намного прозаичнее. Он работал цирюльником, стриг, брил и делал мир красивее, а в свободное время учил эспаньоль и мечтал уехать в Вегас.

— Это другой город? Или страна?

Лорейн уставился на меня. Видимо, я опять сказала что-то не то, но кто знал?

— Кажется, вы должны рассказать о себе, — сказал он. — Откуда вы взялись?

— Это долгая история, — ответила я.

— Надеюсь, вы не откажетесь поделиться ею.

— Может быть. Когда-нибудь.

* * *

В этот раз я обменяла золото на местные деньги при помощи Лорейн. У него оказались весьма обширные и специфические знакомства. Он помог мне выправить документы на имя Твигги Дельрэнс. Уж не знаю, кто их делал, но он, наверное, весьма удивился, когда чуть позже к нему обратились за еще одним комплектом. Ради интереса я сравнила номер страховки, и он совпал.

— Ну и ну…

— Что-то не так? — поинтересовался Лорейн, который уже пересчитал деньги и убрал их обратно в конверт.

— Да нет, все так. Спасибо вам, — ответила я.

Лорейн только вздохнул и закатил глаза, как всегда делал, когда я говорила или делала что-то не то.

— Потом сочтемся.

Да, я расплатилась сполна. Поселилась на съемной квартире вместе с Лорейн, разделив с ним бремя расходов и заняв одну из комнат. Кажется, он был по-настоящему рад. Конечно, это не Мария, но выбирать не приходится. В том доме на окраине мне нельзя появляться.

Иногда Лорейн приводит таких же странных друзей, и тогда я завариваю им чай. Они так забавно восхищаются этим обыденным действом, словно никогда не делали этого прежде. Я привнесла в холостяцкую квартиру Лорейна кое-что свое. Все очень просто: заварник, хрупкие чашки с ароматным напитком и сладости. Иногда можно себе позволить маленькие слабости?

С одним из таких друзей у моего соседа близкие отношения. Дабы не мешать их уединению, я ухожу погулять. Меня смущают звуки страсти, которые раздаются из-за стен, а стены тут очень тонкие.

В этом городе не особенно приветствуются люди со странностями. Народ здесь весьма консервативный. На улице вполне могут отпустить крепкое выражение вслед, однако никто не рвется их уничтожать или обвинять.

В Империи его бы оштрафовали за нарушение общественного порядка, заставили переодеться и смыть косметику. И только. А если бы дело было в Илонии — отлучили от церкви Света и колесовали… В Халифате им сразу рубили голову. На Ондерйодиск практиковали исправительные работы. В Хине была прямая дорога в «веселый дом».

Лорейну и другим повезло, что они родились в «мире-минус». Но повезло ли, что вообще родились… другими? Вот вопрос. Их, похоже, все устраивало.

Я опасалась столкнуться с людьми Гарсии и другими знакомыми и стала настоящей затворницей. Работа-дом, дом-работа.

Чтобы на что-то жить, я устроилась уборщицей в салон красоты, где работал Лорейн. Ничего такого. Сметаешь чужие волосы с пола, протираешь стекла и зеркала до кристального блеска, чистишь расчески и намываешь раствором все, что только можно. Бегаешь в закусочную за углом, чтобы купить обед для работников салона. К концу дня просто сбиваешься с ног и устаешь так, что хочется лечь и ни о чем не думать, и я этому рада. У меня много вещей, о которых я не желаю думать.

Я злюсь на Рейвена. Злюсь, что тот Рейвен — совсем другой. Злюсь, что мой Рейвен умер и оставил меня. Если бы не он, я бы не отправилась в путь. Жила бы себе своей жизнью. Эйвинд бы не умер из-за меня.

Хотя, нет… Наверное, без путешествия меня бы не было. Я все еще вижу обнаженное скрюченное тело на холодной земле и слышу плач. Та Твигги, которая стояла над телом — это тоже я, в некотором роде.

Еще больше я злюсь на саму себя. Но стараюсь не увлекаться этим и использовать эти полтора года с пользой. Можно изучать медицину по книгам. Можно купить новых крыс, если, конечно, Лорейн не будет против. Много чего можно сделать, пока я тут. Мне давно нужно было взять паузу.

Все к лучшему.

* * *

«Эндотелий представляет собой слой клеток, выстилающих внутреннюю поверхность кровеносных и лимфатических сосудов и сердца…»

Сердца… Кто бы исцелил мое сердце? Нет ответа. Пусть просто перестанет чувствовать, мне хватит и этого. Мне так хочется наконец обрести спокойствие.

«…разрушение эндотелия активирует внутренний тромбогенез… активация тромбоцитов и образование фибринового тромба…»

Бла-бла-бла. Умрет он, вот что это значит. Особенно, если процесс зайдет слишком далеко.

В этом мире было слишком много больных людей. И вообще слишком много людей. Когда доминирует только одна раса, это неудивительно. Удивительным был тот факт, что средняя продолжительность жизни приближалась к восьми десяткам лет. Здешняя медицина творила чудеса без капли магии. И при этом не могла искоренить причину болезней, избавляя от симптомов.

«Специфические факторы внутреннего тромбоза…»

Так… А если? Я воспроизвела описанный процесс у себя в ладони и поспешно принялась устранять образовавшийся сгусток крови.

«Ты просто идиотка, Твиг!»

А что еще оставалось делать? Лорейн был категорически против крыс. И вообще любых домашних животных. У него была аллергия на шерсть. Я бы могла вылечить его, но не хотела привлекать излишнее внимание. Оставалось экспериментировать на себе самой.

Я отложила книгу, отпила глоточек кофе и поморщилась. Он окончательно остыл, пока я читала. Надо было заниматься чем-то одним. Сосед давно выпил свой утренний кофе и начал привычное превращение в очаровательную красотку. Общая кухня-гостиная давала мало шансов на уединение.

— Твигги, может, все-таки покрасишь волосы? — снова предложил мне Лорейн, накручивая рыжий локон на плойку.

— Нет. Но спасибо за предложение, — ответила я.

Лорейн засмеялся, и я поняла, что снова сказала что-то не то. Кажется, опять эти проблемы при переводе. В общей сложности я провела здесь уже два года, но до сих пор случались разные казусы.

— Твиг, ты пугаешь посетителей, — сказал приятель. — Это настоящая антиреклама моего бизнеса. Седина! Она тотальная!

Он произнес «тотальная» так, словно это преступление.

— Что поделаешь… Природа берет свое.

Лорейн опять рассмеялся.

— Твиг! Откуда ты такая взялась? — еще один локон закрутился спиралькой. — Неужели тебе не хочется измениться? Ты как будто хочешь стать менее заметной.

Хм… А ведь он прав! Я удалилась от мира, и даже седину использовала для того, чтобы создать барьер между мной и окружающими людьми. Если бы не это, никто бы не дал мне моего возраста. Что плохого в том, чтобы привести себя в порядок?

В конце концов приятелю удалось уломать меня на оттеночное средство. На том и порешили.

В конце рабочего дня он повесил на дверь табличку «Закрыто» и занялся мной всерьез. Роуз, напарница Лорейна, к тому времени уже ушла, и нам никто не мешал. Когда приятель закончил, я должна была некоторое время посидеть с намотанным на голову полотенцем и шапочкой, чтобы нанесенный питательный бальзам быстрее подействовал.

— Ну, вот и все. Я поставил таймер на пятнадцать минут, после этого позовешь меня, и будем смывать, — сказал Лорейн и ушел в подсобку, чтобы переодеться.

Я сидела и наблюдала за людьми на улице. Их редкий поток был интереснее того, что показывали по местному тиви. Откровенно говоря, на Тета были зрелища поинтереснее. А здесь любили передачи про семейные разборки. Люди ради популярности выворачивали свою личную жизнь наизнанку и выставляли ее на всеобщее обозрение.

Что касается прохожих, я сама могла придумать их историю. Понять, кто они. Разгадать их загадку и решить ребус. Давным-давно учитель Ли научил меня доверять первому впечатлению, и он был прав.

Один из прохожих привлек мое внимание. Обычный мужчина лет сорока, белобрысый, загорелый до красноты и крепко сбитый. С ним что-то было не так. Оружие? Да, несомненно. Но здесь многие носили огнестрелы, это не было чем-то необычным. Просто он был сильно напряжен. Линия шеи и плеч выдавала это. Словно раздумывая, он ненадолго остановился на перекрестке. Потом он закурил и снова осмотрелся. Кажется, он кого-то ждал и наконец дождался.

У кафе припарковалась небольшая машина. Из нее вылезла не менее серьезная и собранная невысокая темноволосая женщина. И тоже с оружием. Ее жакет характерно оттопыривался сбоку. Хм… кажется, это называлось «скрытое ношение». Непонятно.

Женщина подошла к мужчине, они коротко переговорили и двинулись в сторону кафе, которое находилось на углу. Я не понимала, почему меня вдруг взволновала эта сцена.

Спустя некоторое время в кафе наметилось оживление. Изнутри выскочил официант, но далеко не ушел. Он упал, а на спине у него как будто расцвел цветок. Плеснули красной краской и добавили цвета. В него стреляли! Витрина гасила звук, но все равно я услышала характерный хлопок и подскочила в кресле.

— Лорейн! — позвала я.

— Что? — откликнулся тот. — Время вышло?

«И это тоже». Я машинально отметила это, бросив взгляд на часы.

— Лорейн, в кафе что-то происходит. Стреляли в официанта.

Парикмахер тут же выскочил и осторожно выглянул за дверь. Кажется, он был потрясен не меньше меня.

— Дерьмо! Там же Роуз с друзьями, — сказал он.

— Да знаю я. Что будем делать? — спросила я его.

— Твигги, ничего не предпринимай. Я сейчас вызову полицию, — ответил он и снова скрылся в подсобке.

Я услышала, как он с кем-то разговаривает по телефону, скорее всего, с полицией.

«Проклятье!»

Не хватало только стать свидетелем. Они сразу поймут, что мои документы ненастоящие. С другой стороны, Лорейн никогда не станет так подставляться и подставлять меня. Мы с ним в одной упряжке с того момента, как он помог мне добыть документы. Тот, кто их изготовил, уверял, что они могут выдержать проверку. Но мне не хотелось проверять это на практике.

Я провела здесь полгода и надеялась и дальше ничем не привлекать чужого внимания. Но теперь мои надежды могли разрушиться в один миг.

Время шло.

Изнутри раздалась еще пара выстрелов. Нет, не могу! Разве можно просто безучастно сидеть, когда творится такое? Напарница Лорейна пошла с друзьями в кафе. Они обычно приятно проводили там время в конце недели. Да и другие люди могли пострадать, или уже пострадали.

Может быть, еще можно было помочь человеку, который лежал на улице и истекал кровью? Пожалуй, эта мысль решила все.

Я поднялась и вышла на улицу. Потом перешла через дорогу, на ту же сторону, где и кафе, чтобы моих перемещений до последнего не было видно. Когда до раненого оставалось всего несколько футов, я помедлила. Что делать? Это место отлично просматривалось из окон забегаловки.

Если бы только я могла использовать Силу! У меня ее столько скопилось за эти месяцы. Она застоялась, как конь в стойле, и требовала выхода. И я выпустила ее.

У больного были шансы. Антистасис мог его убить, но точно так же его убьет и мое бездействие. Так что только Судьба решит, жить ему или умереть.

Ветер стих, и пылинки зависли в воздухе, искрясь в солнечном свете. И только. Воздух не был вязким, и я не ускорялась. Все как обычно. Не спеша иду к пациенту. Только вдруг похолодало, будто прямо над головой включился гигантский кондиционер. Сила Смерти сочилась из ниоткуда, изменяя окружающий мир, и он замер.

Для меня это было так. Время для мира остановились… А для меня шло, как ни в чем ни бывало.

Парнишка был еще жив. Я ухватила его за руку и оттащила от кафе. Попутно я отметила, что его сердце остановилось.

«Конец?»

Я встала перед ним на колени — и мир снова пришел в движение! А потом заставила сердце снова биться. Его убивала не рана, а некромантия. Когда ее не стало, я поспешно исправила свои ошибки. Ранение было сквозное, и пули внутри не было. Осталось согнуть ему руку и пережать сосуды, блокируя кровотечение, а потом лечить Силой Жизни.

«Проклятье, рубаха».

Кажется, фрагменты ткани вросли в кожные покровы. Будет воспаление, и потребуется операция по извлечению. Несколько стежков, пустяк. Брак в работе целителя: такого со мной давно не бывало. Но он был жив, и это главное. Убедившись, что он в порядке, я оставила парнишку и переключила внимание на другие вещи.

Что там, внутри кафе?

Преступники не видели моих манипуляций с раненым. Что они могли заметить — это тело, которое вдруг исчезло из поля зрения. Вдруг внутри заведения кто-то надсадно, на грани слышимости закричал. Это был полувздох-полувой, полный боли и отчаяния. И женский визг, и чья-то ругань. И резкий звук тормозов. На перекрестке остановилась какая-то машина.

Одновременно из кафе вышел тот самый коренастый мужчина. Он прикрывался какой-то женщиной, крепко ухватив ее рукой поперек горла, и кричал:

— Я убью ее… Богом клянусь, убью!

Ноги у нее заплетались, когда он толкал ее перед собой. И тут я поняла: это Роуз! Из салона красоты выходила уверенная в себе красотка. А из кафе — загнанное животное. Он взял ее в заложники. Перед глазами мелькает похожая картина. Фальшивый советник герцогини и Амелия.

«Нет-нет… Ну, пожалуйста! Не надо снова». Огнестрел упирался в бок заложницы. Здесь нет Рейвена, чтобы помочь. Нет стражников. Где местная полиция, когда она так нужна???

«Данна…»

— Эй, приятель! — раздался голос.

Я посмотрела в сторону машины. Преступник сделал то же самое. Пора! Сначала рука, потом все остальное. Он так и не смог выстрелить. Когда по нейронам не проходит сигнал, это невозможно. Палец не согнется и не нажмет на спусковой крючок. Пуля не отправится в смертельный полет.

А потом он просто умер. Разрушение эндотелия вызвало обширный тромбоз. Наверное, хватило бы тромба в легочной артерии, но… Почему бы и нет? В умелых руках Сила Жизни страшнее Силы Смерти.

Преступник упал, Роуз тоже. Я бросилась к ней.

— Как ты? Ты в порядке? — спросила я.

— Не знаю.

Хм… отвечает связно. Уже хорошо. К нам подбежал Лорейн и помог мне довести Роуз до салона красоты. Краем глаза я заметила, что та самая машина тронулась и уехала с места преступления. За рулем сидел какой-то латино. Наверное, тоже не хотел встречаться с местной стражей.

В салоне я наконец додумалась снять шапочку, размотала полотенце и начала полоскаться в раковине. Да уж. Цвет был хоть куда. Лорейн обзавидуется.

* * *

Никто меня не видел, кроме ныне покойного преступника, так что я увильнула от общения с полицией. Лорейн сказал, что преступник упал, а он помог Роуз. Она односложно подтвердила его слова. Официант и подавно меня не запомнил, так как был без сознания. Ну а я не искала славы…

Конечно, мне было интересно, что случилось в кафе, но я не спрашивала. Позже мне и так расскажут. Приятель остался с Роуз, а я пешком отправилась домой, благо, это было недалеко. Я старалась не думать о том, что натворила.

«Позже. Подумаю об этом позже».

— Синьора! Синьорита! — окликнул меня приятный голос. — Постойте.

За мной медленно-медленно двигался тот самый автомобиль. Я остановилась, но не спешила подойти ближе.

— Что вам угодно? — спросила я.

— Я видел, что вы сделали.

— И что же?

— Это ведь вы убили того парня?

* * *

Так я снова сменила работу. В прошлый раз я работала на Гарсию. А теперь на его конкурента в преступном мире.

Глава 30

Его звали Анхель Мария Фиделис Санчес. Так его назвали родители, верующие в местного Единого Творца. Наверное, они надеялись, что он будет нести добро и свет в этот мир. Он так и делал, в некотором роде. Всегда верный — себе и своим убеждениям.

Счастливчик Фидель, латентный вероятностный маг. Только это его и спасло, когда он попытался заполучить меня в свою банду. Тогда я чуть не убила снова.

— Это ведь вы убили того парня? — спросил он.

— Кто вы? — задала я встречный вопрос, лихорадочно соображая, кто это может быть и какими последствиями это грозит.

Смуглый мужчина с напомаженными кудрями, в пестрой рубахе навыпуск и мятых брюках, он до боли напоминал Мигеля и прочих людей вне закона. Интуиция буквально кричала мне: «Опасность!»

— Анхель Мария Фиделис, к вашим услугам, — отвесил он шутовской поклон.

«О, Силы! Только не он». Это был главарь преступной группы, с которой схлестнулись люди Гарсии.

— Твигги Дельрэнс, — представилась я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Я не сказала «очень приятно» или «рада познакомиться». Не хотела лгать из любезности. Но от «что вы здесь забыли» тоже воздержалась.

— О! Наслышан.

Он другим, оценивающим взглядом окинул меня с головы до пят. Думаю, он слышал обо мне, но — обо мне другой! Прошло полгода с моего прихода в «мир-минус». Одна Твигги явилась обратно после убийства Эйвинда и осталась. Другая недавно ушла в Рэнс, чтобы его спасти. Итого: осталось две. В прошлый раз мы не столкнулись.

Если этот тип будет настаивать, это приведет к очередному парадоксу и нарушит континуум!

— Сеньор Фиделис. Вам кажется, что вы что-то видели. Лучше вам об этом забыть и жить дальше, — сказала я. Пусть понимает, как хочет.

Очевидно, он понял это как угрозу в свой адрес.

— А иначе что?

— Тромбоэмболия легочной артерии, сеньор Фиделис. Достаточно опасное явление. Любой доктор вам подтвердит.

Я подошла совсем близко, а он отступил. С него слетел налет самоуверенности. Что-то искрило вокруг. Сила, сырая Сила искала выход. Я хотела прикоснуться к его руке, чтобы уточнить характер магии, как вдруг моя нога подвернулась, и я упала, едва не пропахав лицо о зеркало заднего вида. Господин Фиделис и не думал помочь мне подняться. Напротив, отошел подальше.

«Проклятье! Что за…» Как меня угораздило?

Я потерла ноющую лодыжку и нашла, что повреждений нет. Так, легкое растяжение. Немного Силы Жизни — и нога снова в порядке. Я снизу вверх взглянула на собеседника. Что, я так его напугала? Я сама себя боялась после того, что случилось. Неприятно знать, на что ты способен, если прижмет.

«Лучше не знать вообще».

— Два варианта, господин Фиделис, — сказала я. — Первый. Вы поможете мне встать, и мы, так уж и быть, побеседуем. И второй. Вы все забудете и пойдете своей дорогой. Что выбираете?

— Первое, — ответил он и протянул мне руку, помогая встать. — Где мы будем разговаривать?

— Хм… А где здесь подают хороший кофе?

После этого он отвез меня в тихий ресторан, который держала семья южан, подконтрольная банде Счастливчика. Кофе и правда был отменный! Хозяин обслужил нас и ушел, оставив нас наедине за столом в нише, украшенной цветами и мексиканской керамикой.

— Поговорим? — продолжила я.

— Не возражаете? — спросил Фиделис и достал сигареты. Кажется, он нервничал и не знал, с чего начать.

— Лучше не надо.

Он спрятал курительную палочку обратно в пачку, а ее — в нагрудный карман. И уставился на меня черными глазами с расширенными зрачками. На его нижней губе повисла табачная крошка. Даже отсюда я чувствовала запах табака, терпкого пота и страха. Запах адреналина. Сейчас я знала много умных слов.

— Вы такая же, как и я, — услышала я.

Вот и все, что он сказал. Момент истины. Он откуда-то знал, что мы с ним похожи. Слеплены из одной глины, сделаны из одного теста. Он маг. Один маг всегда узнает другого в толпе, как бы тот ни маскировался. Сила тянется к Силе.

— Не совсем так, господин Фиделис, — сказала я. — Я лечу людей, а вы… Догадываюсь, кто вы. Наверное, вы довольно удачливы. Монетка всегда падает так, как вы пожелаете? Опасность обходит стороной?

— Да… да.

Он верил мне. Любой другой бы рассмеялся, а этот поверил.

— И чего вы хотели от меня, господин Фиделис?

— Поговорить.

— Ну, так говорите! — разозлилась я.

— Вы — человек Гарсии. Слышал о вас. Сначала хотел предложить работу, но это невозможно, — ответил он. — Я видел, что вы сделали с грабителем.

— Такого рода… работу? — выдохнула я. — Лучше уж сдохнуть с голоду. Я не убийца.

— Спорный вопрос. Вы же сделали это?

— Он это заслужил.

— Есть и другие, — улыбнулся Фиделис. — Те, кто заслуживает.

— Как и вы, — не осталась я в долгу и одарила его своей лучшей улыбкой.

— Все-все! Я понял. Понял, — пошел он на попятную. — Не настаиваю. Но, если вдруг вам понадобится другой покровитель…

Так. Мне нужно разрубить этот узел раз и навсегда. Он не должен путать меня с другой Твигги, а тем более узнать, что в этом городе есть две Твигги. На секунду у меня даже мелькнула мысль исчезнуть из города.

— Синьор Фиделис, — сказала я ему. — Имело место недоразумение. Да, я сотрудничала с синьором Гарсия. Лечила его людей, не более того. Если вам нужно кого-то вылечить, я не против. Но не настаивайте на большем.

— Ясно. Тогда, надеюсь, вы не откажетесь рассказать мне об удаче. Мне интересна ваша точка зрения.

— Не возражаю.

Мы пили кофе, ели липкие от мелкого сахара маслянистые чуррос и говорили о теории вероятности. Начитанность — весьма полезная вещь. Помогает произвести впечатление на собеседника.

* * *

Я продолжала работать в салоне красоты. Изредка Счастливчик Фидель подбрасывал мне специфических клиентов. Мне могли постучать в дверь посреди ночи и увезти на квартиру, где находился пациент с огнестрельным или ножевым ранением.

С самого начала я настояла на том, чтобы мне не таскали «работу» на дом. Все-таки, я жила не одна. Лорейн беспокоился за меня, но я заверила, что это безопасно.

На деньги Счастливчика я сняла старый сарай на окраине и весь заставила клетками с крысами и мышами. Все-таки даже от этой «работы» была какая-то польза. Я посвятила экспериментам почти все свободное время. Кажется, я немного сошла с ума, но… У меня впереди нет вечности. Год на то, что меня интересует — это слишком мало!

Избитый до полусмерти человек Счастливчика — настоящий подарок небес. Получить доступ к чужой голове, человеческому мозгу очень важно… Я должна знать, как это работает. Должна понять, почему мы помним или забываем. Должна узнать, как меня лишили памяти. Я до смерти хочу вспомнить!

* * *

Год проходит быстро. Я должна уйти раньше другой Твигги, чтобы попасть в Ламару накануне Бойни. Не уверена, попаду ли я обратно в сад во дворце без помощи мага… Наверное, опять войду через врата около города.

Уйти здесь на несколько часов раньше — значит попасть туда на несколько дней позже себя самой. Все очень просто.

Со сроками было понятно. А вот как быть с войсками Тета? Я могла столкнуться с ними по пути к вратам и не знала, как тут быть. С другой стороны, не попробуешь — не узнаешь.

«Твиг, ты тупица!» Я шла из закрытого мира, минуя Тропу. Если я правильно рассчитала время, то достигну врат раньше захватчиков.

«Если. Если!!!»

— Лорейн, — однажды спросила я, когда мы ужинали. — Ты сильно занят в субботу?

— Нет, а что такое? — спросил он, наматывая спагетти на вилку, и промурлыкал. — Какие-то планы?

Проклятье. Это настоящий талант: так самозабвенно наслаждаться едой. В этом было что-то не совсем приличное. Он вообще многие вполне обычные вещи делал… чувственно? Со вкусом.

— Мне надо уехать, — ответила я.

— Надолго?

— Насовсем.

— Что?! — отвлекся он от еды. — Куда это ты собралась? И почему решила уехать?

— Долгая история.

— Ну так расскажи!

— Извини, я не могу. Лорейн, у меня нет машины. Ты мог бы отвезти меня в то место, где первый раз встретил? — спросила я.

— Я могу, но… Не понимаю. Почему именно сейчас?

— Время пришло.

Я встала и подошла к нему. В последнее время он немного похудел, или мне показалось? Недавно он простыл и принимал какие-то таблетки из местной аптеки. Не слишком-то они помогли. Кашель утих — а болезнь осталась. Что-то, чему я не находила названия. Оно тихо угнездилось у него в теле и наконец проросло.

— А… что ты… — он задрал голову, глядя на меня.

Вместо ответа я просто обняла его, а он уткнулся мне лицом в грудь.

— Эй-эй!

— Не дергайся, приятель.

Надо было выдернуть семена зла из его тела, пока все не зашло слишком далеко.

«Аннис! Молю тебя о милости!» Я просила, и она ниспослала ему исцеление. Потом я ослабела, но Лорейн поддержал меня. Он отнес меня в мою комнату и прямо в одежде уложил в кровать.

— Эй, Твигги, — ошеломленно спросил он. — Что это было?

— Ты заболел, я вылечила, — просто сказала я. — Твой любовник тоже болеет. Это он тебя заразил. Спроси его, если сомневаешься.

Тот парень не мог не знать, потому что его болезнь зашла слишком далеко. Возврата не было, только если при помощи Великого Исцеления. Но я не хотела даровать его тому, кто знал — и ничего не сказал и не сделал. Не предупредил. Он умирал, и ему было все равно, что Лорейн тоже умрет. Он бы утащил его за собой в могилу.

Я плохой целитель? Наверное. Но его я бы не стала лечить, как Лорейна.

Сквозь сон я слышала, как Лорейн в соседней комнате разговаривает с кем-то по телефону. Он говорил, кричал, а потом заплакал. Но я уплывала в сон без сновидений, и мне было все равно…

* * *

На следующий день Лорейн был мрачен, как туча. Он больше не задавал вопросов. Мы молча игнорировали проблему, делая вид, что ничего не происходит.

Я попросила его перекрасить мне волосы. Цвет — белый с серебром, практически как моя естественная седина. Наверное, что-то такое было в моем голосе, так что он без разговоров согласился. Только ругался вполголоса. Очевидно, вытравить старую краску было непросто. Мне надо было вернуться в Ламару такой же, какой меня помнили.

Накануне отъезда сосед кратко поинтересовался:

— Во сколько выезжаем?

— Завтра на рассвете. Думаю, в пять часов будет в самый раз, — ответила я.

— Твигги, тебе точно не нужна помощь? — спросил он.

— Нет. Просто довези меня до места, и все, — сжала я его руку. — И еще… Можешь свозить меня в одно место?

Я объяснила, как добраться до сарая. После работы мы поехали туда и выпустили всех грызунов. Они с писком засуетились и разбежались кто куда.

— Ну и ну! Это все твои? Зачем тебе столько? — удивился Лорейн, глаза и нос которого подозрительно покраснели.

— А для чего обычно заводят крыс?

Лишь одна крыса по кличке Феликс не желала покидать темницу.

— Ну, что же ты? Иди!

Розовый нос с вибриссами обнюхал мои пальцы, и зверек, помогая себе коготками, не спеша перебрался ко мне на плечо.

— Кажется, он хочет остаться, — сказал Лорейн.

— Возьмешь его к себе?

— Ни за что! — с этими словами он оглушительно чихнул и полез в сумочку за бумажным платком.

Крысу пришлось взять с собой. Ночь Лорейн кое-как перенес, но из своей комнаты не показывал носа.

— Ну, что, Феликс? Хочешь отправиться в путешествие? — спросила я.

Я прикинула, сколько всего мне придется тащить, и вздохнула. И еще раз пожалела о своем безразмерном кофре, который облегчал мне жизнь. Одна только сумка с книгами оттягивала руки до земли. А в другой руке — клетка с крысой. Одежду и обувь я решила оставить тут.

Крыса любознательно изучила новое место обитания и была водворена в клетку, где ее ждали еда и вода.

Утром Лорейн увозил меня из города. Перед глазами мелькали знакомые места, которые я больше никогда не увижу. По крайней мере, я надеялась на это. Мы снова заправились и покатили дальше.

Машина остановилась, и мы вылезли.

— Что теперь? — спросил Лорейн.

— Теперь прощай, — я приподнялась на цыпочки, крепко обняла его и поцеловала в щеку, пахнущую пудрой.

— Тебя кто-то заберет? Может быть, подождать? Куда ты поедешь?

— Не стоит. Помнишь тот фильм, который мы смотрели? Про девочку и волшебника? — напомнила я. — Где-то там, за радугой… Они еще весь фильм пели.

— А, это! Помню. Книга лучше.

— Я отправляюсь туда.

Я не знала, как еще объяснить то, что сейчас произойдет. Потом я взяла вещи, отошла на безопасное расстояние, чтобы никого не затянуло в портал, и активировала артефакт перехода. Помахала рукой другу и покинула этот мир.

* * *

Когда туман закончился, я увидела нужные врата. Артефакт перехода вел меня к освещенному кругу. С моим приближением он увеличился, и появилась знакомая картинка летней степи и города вдали.

Я шагнула в проем и остановилась. Эй, ушастый гигант! Где же ты?

— Здесь кто-нибудь есть? — спросила я. — Долго мне ждать?

В одну секунду меня окружили до сих пор замаскированные в траве и земле воины. Это настоящий талант так прятаться! До сих пор я думала, что только лесные ильвы умеют быть столь незаметными. А вот и ушастый зверо-сид!

— Женщина, снова ты! — сказал он.

— Эй! Не надо, — сказала я на высоком наречии, когда он ухватил меня за ворот. — Я и так пойду с вами, данна.

Гигант отпустил. На его огромном лице промелькнуло удивление, а затем он принюхался и молниеносно выхватил у меня из рук клетку с крысой.

— Феликс!

— Человечка, зачем тебе крыса? — спросил гигант.

— А зачем она вам? — спросила я. — Надеюсь, у вас нет дурных намерений, данна.

Кто его знает. Вдруг он захочет отобедать крысой? Не смертельно, но неприятно. Эта крыса была самой смышленой из всех и жила дольше обычного. Пара моих экспериментов прошла успешно. Я решила еще немного понаблюдать за ней.

Гигант подцепил пальцем дверцу клетки и извлек крысу, которая, ничуть не смущаясь, шустро полезла по руке незнакомца.

«Предатель!» А я-то переживала за него. Гигант и крыса молча познакомились друг с другом, и этот интерес был далек от гастрономического. Наконец зверо-сид протянул крысу мне обратно. Я не стала благодарить.

— Ах… вот и ты. Полезай обратно, — сказала я крысе и засунула ее в клетку.

Меня повели в ставку императора. В этот раз мне не пришлось долго ждать. Он прибыл, весь взмыленный и разгоряченный, ворвался в шатер и уставился на меня.

— Как такое возможно?!

— И это все, что вы можете сказать, повелитель? — примирительно сказала я. — Хьюго меня упустил в междумирье, но я вернулась. Разве вы не рады?

— Я… знаю. Он рассказал, — оскалился мужчина.

«Похож. Похож!»

— Не судите его строго, — продолжила я. — Надеюсь, вы не наказывали его за случившееся.

Белые полы плаща плеснули в стороны. Он шагнул ко мне и поднял. Вскинул на руки и понес к выходу. Я окунулась в знакомый аромат. Пахло степью, металлом, лошадьми и им самим.

— Мои вещи! — вдруг вспомнила я.

— Их доставят позже.

— А крыса? Кто ее будет кормить?

— Какая крыса? — остановился император.

— Моя. Ее зовут Феликс, — ответила я и добавила. — Он привык, что его всегда вовремя кормят.

— Ладно, — вздохнул император. — Заберем все с собой. Сейчас. И крысу тоже.

Кажется, он немного начал привыкать ко мне. Это радовало.

Глава 31

Обычные люди сначала не могут понять, почему для целителя так важен какой-то сухой веник и ворох исписанной каракулями мятой бумаги… или крыса. Когда Ма наводила порядок дома, я прятала от нее все ценные вещи. На мой взгляд ценные. Потом она привыкла. Магда, с которой я делила повозку — тоже. А с Дине вообще повезло: она с самого начала беспрекословно меня слушалась и не трогала вещи госпожи.

С мужчинами было сложнее. Им всегда надо знать, зачем да почему! Эйвинд однажды просто устал вникать и выделил мне отдельную пристройку для целительских дел. Рейвен благоразумно не лез. Хотя, по правде сказать, у него не было особой возможности погрузиться в мою жизнь. У нас впереди не было вечности…

Император тоже принял как данность мое странное требование, даже не пытаясь понять причину. Хотя, быть может, этому способствовало общение с императрицей? Не знаю. Главное — результат.

— Ваше величество? — заговорила я, пока мы ехали.

Я сидела на лошади позади него, крепко обняв за талию. За нами ехала пара преторианцев из личной гвардии императора. Один из них вел на привязи нагруженную моей поклажей смирную лошадку.

— Что?

— Как прошли переговоры?

Наездник резко осадил лошадь, и меня тряхнуло.

— Переговоры зашли в тупик, — ответил он. — Согласны только илонцы, но не сиды. Лучше бы вам было вернуться позже. Или совсем не являться сюда.

Непонятно. Он ведь жизненно заинтересован в том, чтобы я сошлась с Рейвеном. А теперь не хочет ему уступать. Где логика?

— Почему? — спросила я императора. — Разве вы не этого добивались? Посланник сидов обратил свой взор ко мне.

— Вы не понимаете. Я хочу что-то получить, а не отдать!

С этими словами он сжал бока лошади, и мы быстро помчались к городу. Когда мы подъезжали, уже смеркалось. У замка император спешился и спустил меня с лошади. К нам тут же подбежал слуга и увел лошадь, взяв ее под уздцы.

— Что теперь, ваше величество?

— Ступайте к себе в покои. Служанки помогут вам собрать вещи, — ответил он. — Утром вы и другие мирные жители отступите на восток. Обозу хватит одного дня, чтобы удалиться на достаточное расстояние.

Вдруг я поняла, как сильно он устал. Он знал, что битва будет тяжелой, но не забывал о простых людях. Решил биться до конца, несмотря на то, что лишился основного союзника.

— Значит… все? — спросила я.

— Все. Отступать некуда. Дальше только Хефе Примо и провинции.

Значит, я уеду на рассвете, а он останется, чтобы биться за наше общее будущее. За то, чтобы Империя осталась существовать в том виде, в каком я ее помню. И я ничем не могу помочь. А раз так — надо ехать. Я пока еще не утратила чувство самосохранения.

Повелитель не должен отвлекаться, спасая жизни мирных жителей. Его дело — война.

— Ладно. Вещи я соберу, — согласилась я. — Но я могу прийти к вам позже? Нам надо поговорить.

— Хорошо.

Внезапно я ощутила колебание Силы. Одновременно браслет у меня на руке слегка нагрелся, и от него потянулись видимые только внутренним взором нити.

«Что вообще происходит?»

Одна нить дрожала сильнее, напоминая туго натянутую струну, и я на пробу потянула за нее. Другой конец скрывался где-то в недрах замка. Где-то там кто-то смотрел на нас. Наблюдал из укрытия за нашим появлением и, возможно, даже слышал наши слова. Мне не понравилось это вмешательство, и я резко дернула за нить. Надеюсь, это причинило неудобство наблюдателю.

— Ваше величество, мы не одни, — сказала я.

— Я понял.

Он тоже смотрел на браслет. Протянул к нему руку и шевельнул пальцами, перебирая «струны». Потом Джедия молча стянул украшение с моего запястья и крепко сжал в кулаке. Смял и согнул металл. Магией Смерти заставил позеленеть и покрыться патиной. «Струны» полопались с призрачным звоном и исчезли вдали, ударив того… другого. Кто бы там ни был, на другом конце связи.

— Вот так, — сказал император. — Теперь мы точно одни. Вы довольны, моя госпожа?

Нельзя говорить такие вещи настолько приятным, глубоким голосом. Он обволакивал и затягивал, и смысл сказанного просто терялся. Я моргнула, прогоняя наваждение.

— Что вы хотите от меня услышать, ваше величество?

— Ничего, — вздохнул он. — Ступайте. Увидимся позже.

— Ваше величество. Браслет! — я подставила ладонь, и на нее упал мятый кусок металла, в котором едва теплилась магия.

Что я могла ему сказать? Это был подарок Рейвена, его прощальный дар. Я так до конца не разгадала его секрет. А теперь артефакт был испорчен! Может, удастся его починить? Понадобится знающий артефактор с опытом и интуицией, способный расплести узор и восстановить плетение в первоначальном виде.

Я осторожно разогнула витой ободок и поразилась, насколько точно отмерил Силу император. Ровно столько, чтобы порвать связь. Не больше, но и не меньше. У меня так не получалось, хотя я постоянно работала над контролем.

Ему не понравится мой выбор. Я задрала голову и посмотрела на бледного от злости Джедию. Он был в гневе, и он был в своем праве.

— Я… сожалею. Но и вы меня поймите, — сказала я и надела обратно украшение.

Коснулась его ладони, разжала кулак, палец за пальцем, и сжала руку, чтобы поделиться своим теплом. Я хотела облегчить его ношу, но не могла. Он удивился моему порыву и, кажется, обрадовался. Его ладонь неуверенно сжалась в ответ. Гневная складка между бровей исчезла, а раскосые, как у ильва, глаза сверкнули.

Казалось, что я уже видела в зеркале эти глаза. Мне очень хотелось в это верить, а иначе… Иначе все бесполезно. Доверие — это все. Для меня уж точно.

— Увидимся, — повторила я его слова и ушла вслед за распорядителем, который уже заждался у входа.

* * *

Придворные дамы и служанки так и не поняли, отчего переполох. Я ушла с имперским магом и чуть позже вернулась. Только и всего.

Для меня нагрели воды и помогли смыть с себя дорожную пыль. Я выпила чаю с госпожой Мэв и принялась паковать вещи в свой «безразмерный» кофр, где нашлось место всем книгам.

— Госпожа, а как его зовут? — спросила Тилли. — Какой странный, весь в пятнах! Никогда таких не видела.

Девушка кормила крысу хлебом через решетку клетки. Зверек привстал на задние лапки и деликатно брал угощение передними, напоминая маленького человечка.

— Феликс, это Тилли. Тилли, это Феликс, — представила я их друг другу. — Он больше всего любит зерно, орехи и яблоки.

Крыса довольно пискнула, как будто поняла мои слова, и выжидающе посмотрела на Тилли. Бусинки глаз заинтересованно блестели. Могу поклясться, крыса знала, о чем идет речь!

— Я сейчас принесу! — сказала девушка и с позволения госпожи Мэв ушла на кухни за нашим ужином и угощением для крысы.

После ужина я сообщила камеристке о своих планах:

— Госпожа Мэв, мы идем к императору.

— О вас доложить? — только и спросила она.

— Не стоит. Он меня ждет.

Меня облачили в еще одно придворное платье, которое прекращала меня в ту, кем я не являлась. Тилли колдовала над волосами и лицом, ее молчаливая наперсница Альма затягивала шнуровку и расправляла складки на юбках, а я покорно стояла, как кукла, позволяя делать с собой все, что им заблагорассудится.

Коричневое платье было обшито настоящим золотым кружевом по вороту. Жесткий край слегка врезался в кожу и заставлял держать голову прямо. Кажется, я высказала недовольство вслух, потому что Альма, занятая подгибкой подола, вдруг подняла на меня глаза и заметила:

— Нас так учили ходить по дворцу, моя госпожа. Втыкали булавки на стыках корсажа, чтобы мы не сутулились. А у благородных свои методы, хотя и без булавок.

При этих словах Тилли тихо захихикала и в последний раз взмахнула пуховкой у моего лица.

— Готово!

Не думала, что можно сделать лучше, чем в прошлый раз, но ей это удалось. Я снова стала «герцогиней». Эта маска как нельзя лучше подходила, чтобы выжить во дворце, где не место таким, как я. И цвета были мне к лицу. Такой оттенок Лорейн именовал «шоколадным», как будто коричневого не существовало в природе. Я коснулась зеркала рукой, как вдруг меня кольнула мысль.

«Цвета земли и злата». Цвета западного клана! Цвета Рейвена. Как предупреждение и как вызов. Кто посмел???

— Кто приказал сшить это платье?!

Камеристка не поняла, почему я почти сорвалась на крик.

— Не знаю, госпожа. Это прислали из управления императора, а мы подогнали по вашим меркам, — ответила госпожа Мэв. — Что-то не так?

«Да. Нет… Не знаю».

— Да нет. Все так, — ответила я. — Простите.

Камеристка лишь молча поклонилась, ничем не выдав своего неудовольствия, однако я кожей чувствовала ее реакцию на мою вспышку. Что со мной происходит? Где мое спокойствие. Я дышала, медитировала на внутренний Источник и старалась вернуть себе равновесие, как до этого.

Собственно, отчего я так вспылила? Я по праву могу носить эти цвета. Рейвен заключил со мной брак по законам Империи, и я ношу его браслет. Все верно.

Когда у меня получилось успокоиться, я подала знак.

— Идем.

Моя «герцогиня» шла вперед, а Мэв двигалась чуть позади, как и подобало спутнице знатной госпожи. Я собиралась обставить свое появление, как должно.

В этом мире мужчин мне не дано много власти. Но можно повлиять… иначе. То, что я говорю, ничего не значит по сравнению с тем, как это будет сказано. То, кто я — просто факт. Но если преподнести себя иначе? Я хотела, чтобы со мной хотя бы немного считались, а не решали за меня будущее.

Для императора прошла пара часов, а для меня — полтора года. Я многое узнала и многое передумала. У меня было навалом времени! В сознании людей вбиты определенные образы. Даже у моего повелителя. Он больше, чем человек, но все же ничто человеческое ему не чуждо. Если я хотя бы внешне стану той, кто облечен властью, стану копией императрицы, у меня есть шанс. Он должен ко мне прислушаться.

* * *

По пути мы по галерее миновали гостевые покои. Я надеялась, что не встречу никого из волшебного народа. Особенно не хотела столкнуться с Рейвеном. Однако мои надежды не оправдались…

«Легок на помине!»

Он возвращался к себе. Наверное, он посетил повелителя чуть раньше меня. Хм… интересно. Вроде бы, между ними уже все было сказано и решено. Военного союза не будет. Император не будет торговаться. Тогда зачем сид ходил туда?

Рейвен, облаченный в парадный костюм цветов своего клана, легкой поступью шел мне навстречу. Мы остановились одновременно, когда между нами осталось пара шагов. Он разглядывал меня и криво усмехался. А я смотрела на него и не могла насмотреться. Его ворон взмахнул крылом, и у меня кольнуло сердце… Пока он молчал — был похож на другого Рейвена. Того Рейвена, которого я знала.

«Молчи! Молчи…» Сейчас он скажет какую-нибудь гадость и все испортит. Ну, вот!

— Снова ты, человечка… Киу.

— Благословение вечности, данна, — надменно, едва заметно кивнула я, благо, жесткий воротничок не способствовал поклонам.

— Что бы делаешь у моих покоев в столь поздний час? — сверкнул он янтарными глазами.

«У моих. Ну-ну». Мимо проходила. Данна. Вопрос с подвохом, полный скрытых порочных намеков. Но я-то знаю, чем все может обернуться. Я уже один раз обожглась.

— Я во владениях императора, — сказала я в ответ. — Все мы здесь только благодаря его милости и с его позволения.

Моя «герцогиня» одарила его улыбкой, в которой не было ни капли тепла. А он еще шире улыбнулся, нимало не смущенный таким неласковым приемом.

— Да, это так, — признал мужчина и подступил чуть ближе. — Пока я гость этого дома.

«Пока! Пока». И связан этим. А потом?

— В таком случае, вы должны помнить о долге гостя перед хозяином, — парировала я.

А он — еще ближе и ближе. Еще шаг, и подошел вплотную, подавляя своим присутствием. Его магические щиты были подняты. Осторожничал со мной? Силы! Чего ради? Я же просто «человечка».

— Хозяева тоже должны помнить о долге. Ты понимаешь, что значат эти цвета? — спросил Рейвен, указав на мое платье.

— Вполне.

— Знаешь, какие последствия тебе грозят… императрица? — мягко, как неразумного ребенка, спросил сид.

Теперь он положил руку мне на плечо, позволяя себе вольность. Он вел себя совсем не так, как гость с хозяйкой дома. Госпожа Мэв тихо ахнула у меня за спиной. Что же Рейвен имел в виду? Я не хотела это выяснять.

— Я ношу их по праву, — ответила «герцогиня». — И не вам судить о том, чего вы не знаете.

Он чувствовал правду. Я дернула плечом, сбрасывая его руку, и сделала шаг в сторону. Не назад, только не назад! Я не должна показывать свой страх. «Герцогиня» никого не боится в своих владениях.

— Киу, — вдруг сказал Рейвен, пробуя имя на вкус, и поинтересовался. — Это имя что-то значит?

— «Осень».

— Тебе не подходит это имя, — решил он. — Осень — пора злата и багрянца, которые сменяются прахом и гниением.

— Что поделаешь, — прохладно улыбнулась я.

— Гвинэйр. Вот это — для тебя! — продолжил Рейвен. — Ты как снег, белоснежный и холодный. И так же легко тает в руках.

— И утекает между пальцев, как вода, — не осталась я в долгу.

И осеклась. То был ужас осознания. «Гвен из Хефе Примо». Так ее звали. Неужели она — это я? Гвинэйр, Гвен. Моя «герцогиня» не позволила уронить лицо и закричать от испуга. Она примет это как данность.

— Буду звать тебя так, — решил он.

— Как вам будет угодно, — я кратко поклонилась и отошла в сторону.

Я обошла его и проследовала дальше, спокойно и неспешно, как на прогулке. Я не убегала и не скрывалась. Он не останавливал. Мэв нагнала меня и слегка поддержала.

— Что он хотел, моя госпожа?

— Того, чего никогда не получит.

Мне вслед донесся его смех. Значит, он услышал! Тем лучше.

Теперь я в полной мере поняла, что имел в виду магистр Ульфр под «предопределенностью». Императрицу звали так, как нарек ее Рейвен. Значит, я — это она? Силы! Неужели все так туго завязано и тянет одно за другое? И я в центре этого узла. Лучше пока не думать об этом и сконцентрироваться на более важных делах.

У покоев императора — распорядитель и стража. Они уже предупреждены о моем визите и объявляют, что я прибыла к императору. Массивные двухстворчатые двери распахиваются, и меня впускают внутрь, а Мэв остается снаружи.

С чего начать? Что попросить у императора?

— Ваше величество?

Как и в прошлый раз, он подошел ко мне.

— Моя госпожа, — сказал он.

— Полноте. Мы знаем, кто мы есть, — ответила я. — Сегодня я получила доказательство ваших слов. Возможно, вы правы.

— О чем вы? Что случилось?

— Ох, не спрашивайте, ваше величество…

Глава 32

Думаю, в моем голосе было что-то такое… Император прорычал:

— Это он? Что он сделал?! Я убью его!

— Нет-нет, он… ничего не сделал, — ответила я и успокаивающе сжала его руку. — Просто у меня начинает складываться картина происходящего. Еще одна часть встала на место.

Странно. Я шла сюда собранная и готовая стать «императрицей» и отыграть свою роль до конца. Эта маска защитила меня при встрече с сидом. Но я не хотела играть с императором. Он этого не заслужил!

— Вы говорите то, что думаете? — не поверил он. — Или просто не хотите поединка?

— Ну… — подумала я, опустив ресницы и глядя на наши сплетенные пальцы. — Скажу прямо, сейчас это явно лишнее. Хуже, чем сейчас, уже не будет. Союзника вы уже потеряли. Завтра вам надо руководить войсками. А устраивать дуэли будете после этого… если пожелаете.

— Разумно, — ответил он, и я снова взглянула на него. — Она тоже ставила общее дело выше личных интересов.

«Она!» Вот и заговорили невзначай о том, что я хотела знать. Это было не похоже на меня. Я была эгоистична. Желание предотвратить войну — всего лишь следствие того, что я хотела спасти сида. Даже сейчас я все еще надеялась на это.

— Давно хотела спросить, ваше величество, — сказала я. — Почему в хрониках ее называют «вдовствующей императрицей»? Насколько я знаю, после Второй Республики в ходе переворота вы пришли к власти и основали династию. В хрониках этот вопрос замалчивается.

Джедия взъерошил короткие темные волосы рукой.

— Это долгий разговор.

— Ну, а все-таки?

— Присядем? — указал он рукой на стол.

Он отодвинул стул, и я села рядом. Он тянул время или, быть может, собирался с мыслями. На столе — фарфоровый кувшин и пара кубков. Совсем недавно здесь кто-то выпивал.

— Знаете… В детстве было неприятно, когда меня называли «ублюдком» или «безотцовщиной», — начал Джедия. — Когда мы переехали из пригорода в Хефе Примо, моя мать представлялась вдовой, чтобы меня не дразнили.

— Только поэтому? — удивилась я. — Не из-за политики?

— И это тоже.

Что-то не вязалось в этой истории.

— Ваше величество, вы стыдились ее? Считали, что она не подходит к вашей новой жизни?

— Нет! — возмутился он. — Никогда!!!

Кубок, случайно задетый его рукой, покатился по столу, забрызгав его одежду алыми каплями. Император выругался.

— Хм…

— Простите, — извинился он.

Наверное, подумал, что меня оскорбили его слова. Ну… слыхала я и более крепкие выражения, особенно от своих пациентов. Я подняла кубок, достала платок из поясной сумочки и промокнула липкие капли. Рейвен пил из этого кубка. Интересно, а на ободке остался след его губ? Но кубок пуст, ничего не осталось.

— Ваше величество, наряд испорчен.

— Плевать. У меня их полно.

«Их тоже кто-то шьет и стирает». Подумала, но не сказала.

Интересно, до того, как стать императором, он был таким расточительным? Он у власти уже более двухсот лет. Привычка к роскоши — опасная вещь. Привыкаешь быстро. Человек отдаляется от простых смертных. Забывает, что он такой же, как и остальные. Память у людей короткая.

— Тогда почему? — настаивала я. — Все, что вы сказали, и так лежит на поверхности.

— Я хотел стать лучше всех. И стал. Ради нее, — ответил он. — Потому что она так хотела. Я! Я сделал ее императрицей.

«А хотела ли она?» Мне было все равно, кто и что подумает. Больше задевало, когда оскорбляли моих близких. Кажется, ему это было нужнее, чем ей.

— Как удачно, — мягко подколола его я. — Мне уже четыре десятка лет, повелитель. Я кое-что знаю о жизни. Одного желания мало, чтобы подняться из народа.

— Всегда докапываетесь до причины? — тоже улыбнулся он. — Хьюго сделал меня тем, кто я есть. Монета всегда падает аверсом, и там мой портрет. Мы победим, моя госпожа. Пока он и другие вероятностные маги со мной, мы победим. И сиды нам не нужны.

«Кого он успокаивает, меня или себя?»

— И все-таки вы искали с ними союза, — заметила я.

— Догадайтесь, почему.

— Я?!

— Вы, — довольно улыбнулся он, до боли напоминая Рейвена. — И более высокая вероятность победы. Хьюго просчитал, что так потери наших войск будут гораздо меньше.

Не просто похож. Один к одному! Совмещает приятное с полезным. Свести вместе племенного жеребца и кобылу, а попутно еще и снизить военные потери.

Я опомнилась только тогда, когда прозвенела пощечина. Щека повелителя сначала побелела, а потом начала наливаться краской.

* * *

Он извинился. Я тоже. Мы поговорили. Силы! Какая сложная штука — политика. А еще сложнее управлять государством. Видеть дальше и шире, чем твои соратники и подданные.

Я дала ему прочитать свои заметки. Там я очень кратко описала известные мне реформы и уложения за последние пять сотен лет. А потом то, чего я хотела.

Уложение о стандартизации образования и языка. За сотни лет язык должен был измениться, но этого не произошло. Я попала в прошлое и обратила внимание, что говор людей этого времени не сильно отличался от привычного. Меня это удивило. В Рэнсе я подняла документы и узнала о решении императора.

— Хорошо. Принимается, — сказал император. — Но как насчет вот этого? Отмена рабства и запрет на работорговлю в Империи. Меня просто не поймут. Это так же незыблемо, как уплата налогов.

— У вас пять сотен лет на размышления, как это сделать, — ответила я. — Просто знайте, что от этого зависит моя судьба.

Если бы в Империи было рабство на тот момент, когда я первый раз попала в Рэнс, моя участь была бы предрешена. Пусть думает.

— Далее, — сказал он. — Отмена гонений на уруков.

— А что не так? — удивилась я.

— Они союзники Тета! — бросил мужчина.

— Они переметнулись не просто так, — ответила я. — Вы основали Ламару, а герцог изгнал уруков с их земель. Этот народ просто желает вернуть утраченное. Я не прошу полного помилования. Но те, кто не участвовал… не преследуйте их! Пусть живут на ничьих землях у перевала Энны. Пока они не трогают имперцев — и они пусть их не трогают.

— Я подумаю над этим.

«Хоть что-то, Твиг».

— Ограничение прав Великого Леса! — ткнул он пальцем в очередную строчку. — Поражение в правах. Кто будет осваивать побережье и защитит удаленные поселения от островных дикарей?

«Да знаю, знаю…» Ильвы служили своеобразным барьером на пути островитян. Это было основным условием, с которым император разрешил им поселиться в Ламаре и взрастить свой лес. Они не имели гражданства империи. До того, как изучить историю, я не задумывалась, почему это так. Император после войны одним махом лишил их прав и привилегий. И никуда они не делись. Идти им было некуда, и свой лес они тоже не могли оставить.

— Хм… Ваше величество, а как насчет их предательства? — решила я зайти с другого конца. — Именно ильвы, насколько мне известно, передали на Тета информацию о передвижении имперских войск и сдали Ондерйодиск. Вы знаете, что ильвы не жалуют гномов! Те вынудили их к переселению.

— Вот как? — нахмурился повелитель. — Вы уверены?

— Я хорошо учила историю, ваше величество.

Теперь мой император был в настоящей ярости. Сила Смерти клубилась вокруг, выедая реальность. Накатила — и схлынула, как прибой. Я поежилась, хотя лично мне ничего не грозило. Значит, не знал. А я-то удивлялась, отчего такая мягкость к ушастым.

— Ваше величество, вы сделали уступку гномам. Помогли ильвам с переселением.

— Тогда это казалось наилучшим решением, — сказал он.

— Вы дали гномам слишком много воли. Так нельзя!

Я знала, насколько власть в Империи была завязана на эту расу. Все денежные потоки шли через систему гномьего банка. Передовые технологии тоже разрабатывались на Ондерйодиск. Вместо того, чтобы жестко призвать эту расу к порядку, Император пошел на компромисс.

— Моя госпожа, вы же понимаете, — примирительно сказал император. — Нужно поддерживать определенный баланс сил.

— Это не баланс, а уступка, — возразила я.

Он нахмурился, но не стал пепебивать меня. Я продолжила.

— В моем времени гномий банк полностью зависит от Гильдии вероятностных магов. А Гильдия — правая рука императора. Система переводов безупречно отлажена, — описала я привычную схему. — Только так можно достигнуть баланса, ваше величество.

— Ясно. Звучит разумно. Дальше.

— Запрет на брак девятого герцога Ламары и Бригит Бла, — зачитала я. — Если они поженятся, последует заговор с целью свержения с трона и последующее повторное вторжение Тета. Война. Вы, как император, можете наложить вето на этот брак.

— Бред какой, — сказал Джедия. — Вы серьезно?

— Даже очень.

Уж он-то был не менее серьезен, когда задумал свести нас с сидом. Чем я хуже?

— Мне нужно больше информации, моя госпожа…

Мы говорили больше часа. Уйма информации для размышления. Я не знала, что он решит, но надеялась на лучшее. Наконец повелитель заметил, как я устала. Да и он был не лучше.

— Может, прервемся и продолжим после того, как все закончится? — предложил Джедия. — У меня много дел, и хорошо, если удастся поспать хотя бы пару часов. Люди ждут.

«Подождут!» Я почти три года ждала этого разговора.

— Перерыв? Не думаю, что это хорошая идея, — ответила я. — Вдруг другого случая не представится? А вот от кофе не откажусь.

Короткий перерыв на кофе и подпитку от Источника — и я снова готова продолжить. Было несколько ключевых моментов. Это очень важно для предотвращения ошибок в будущем.

— Знаете, что, моя госпожа, — он мерно постукивал сапогом по полу. — Сейчас я ничего не могу сказать определенно. Одно могу сказать точно: все предатели будут уничтожены. Будь то мои подданные, ильвы или уруки. Никто не уйдет от расправы. Вы не смеете просить за них. И мне плевать на последствия!

— Но…

— Ни слова больше. Я решил, и так будет, — отрезал он.

Неужели все напрасно? Все мои труды, мое путешествие? Слезы, горе и боль? Стоптанные медные сапоги, съеденные стальные хлеба? Я прошла долгий путь впустую. Я посмотрела в его глаза и видела там «нет».

— Джедия, я прошу. Кажется, я первый и последний раз прошу тебя о чем-нибудь, не как мать сына, а как подданная своего Императора, — склонила я голову.

— Я не изменю свое решение. Все понесут достойное наказание.

Он длинными шагами прошелся по залу, взметая бумаги на низком столике полами плаща. Щелкнул застежкой, скинул плащ и вольготно расположился прямо на ковре, как кочевник. Жестом предложил мне место напротив. Я села на пятки, утонув в юбках. Мне это было привычно. Он тяжело вздохнул, устраиваясь поудобнее. Потом молча смотрел на меня, выбирая слова.

— Представьте на секунду, что я пощадил уруков, чьи следопыты встали на сторону Тета. Думаете, они поймут мое великодушие? Уруки ненавидят нас за колонизацию.

«И это я всему виной». Оракул предсказал, что я явлюсь сюда. Если бы не это пророчество, император бы не стал так стремительно осваивать этот мир.

— В будущем я потеряла своего мужа. Династия герцогов чуть не прервалась, а Ламара едва не пала от заговора уруков, ильвов и Тета, — сказала я. — Я не хочу, чтобы это случилось.

— Но вы здесь только потому, что это случилось. Что будет, если я вас послушаю?

«И правда, что?» Я сотни раз задавалась этим вопросом.

— Но…

Он поднял ладонь, останавливая мои возражения.

— Вот такой парадокс, и даже не один. Если не будет войны, вы не попадете сюда, и я не появлюсь на свет. Тета захватят все обитаемые миры, один за другим. Мир изменится. Одна реальность отделится от другой. Хьюго бы объяснил лучше. Вы этого хотите?

— Как все запутано…

Я была в растерянности.

— Но что же делать? — в безнадежности прошептала я.

— Жить.

— Легко сказать. Жить с этим знанием?

— Мы не в силах менять ключевые моменты. Можно изменить второстепенные, пожертвовать пешкой или спасти ее. Но крупные фигуры мы не можем трогать, — ответил император. — Это игра не нашего уровня.

— Предопределенность.

— Именно!

— Но я сижу здесь и разговариваю с вами, а значит…

— Да. Я не послушался вас. И все происходит так, как оно происходит, — улыбнулся он. — Исполню то, что случится, и не сделаю то, чего не было. И закончим на этом. Я устал.

Он вдруг устроился на ковре, как кот. Растекся и расслабился, отрешившись от забот.

— Можно? — спросил он, и, не дожидаясь ответа, положил голову мне на колени.

— Хм…

Я провела рукой по его лицу, а перехватил руку и коснулся ее сухими, горячими губами.

— Джедия!

— Сын. Зовите меня так, хотя бы иногда.

«Сукин… сын. Знает все наперед».

— А… отец? Как бы не отшить его ненароком, — пошутила я. — Это точно Рейвен? Что-то я не заметила между вами родственных чувств.

— Это как-то связано? Поступайте, как знаете, моя госпожа, — был его ответ.

Одно к одному… Как складно. Так не бывает в обычной жизни. Неужели это я натворила все это, связав нити Судьбы в том ритуале? Прозрение было внезапным. А теперь мне нужно было подумать о том, что делать с этим знанием.

— Мне нужно подумать… сын.

Он лежал с закрытыми глазами. Я посмотрела на него новым взглядом, оценивая внешность, строение костей, черты лица. Только волосы он стриг по имперской военной моде, и на этом все отличия.

— Понимаю. И спасибо, — ответил он.

— За что?

— Я все еще здесь, значит, вы приняли правильное решение. Жизнь слишком интересна, чтобы лишиться ее по чьей-то прихоти.

— Себялюбивый сукин… сын! — не осталась в долгу я. — Весь в отца. А он-то знает?

— Пока нет. Вы с ним в этом похожи. Не видите очевидного, пока не ткнешь носом, — сказал он.

— Ну, спасибо!

— Знаешь, — вдруг перешел он на неформальную речь. — Я в детстве не понимал, почему ты так крепко обнимаешь меня, хотя отсутствовала считанные дни. Казалось, для тебя прошла целая вечность. Думал, ты меня задушишь в объятиях.

— Я так делала? Почему?

— Ты говорила, что скучала. Наверное, поэтому. Может быть, там, где ты была, проходило больше времени? — предположил он.

Я опять не нашла слов. У его матери были другие, более важные дела. Что могло быть настолько важным, чтобы пренебречь родительским долгом? Если бы у меня был ребенок, я бы его надолго не оставила.

— Однажды ты снова исчезла, и тебя долго не было. Дольше обычного. И я тоже очень по тебе скучал, — продолжил Джедия. — Мне тогда было семь лет. Я не дождался и ушел в междумирье, чтобы разыскать тебя, и заблудился там.

«Кошмар!» Это не ребенок, а ходячая катастрофа. Интересно, как он вообще выжил и дожил до зрелых лет? И как вообще мне удалось взрастить такого сына? Вспоминая свое «детство», я по опыту знала, что воспитывать мага весьма непросто. Ма Шуанг стоило поставить памятник при жизни за ее терпение. Особенно, если учесть, что в моей приемной матери не было ни капли магии.

— А дальше? Что случилось потом? — захотела я узнать конец истории. — Тебе ведь удалось вернуться. Как ты это сделал?

— Удалось. Меня вернули.

Он сказал это так, что мне разом расхотелось спрашивать дальше. Так что я просто положила руку ему на лоб и сказала:

— Теперь отдыхай.

И он уснул, как маленький ребенок, доверчиво и спокойно. Просто погрузился в сон. Веки отяжелели, и он прикрыл глаза, а дыхание стало глубоким и редким.

«Спи, сын».

Глава 33

Император спит. Мои ноги немеют и совсем затекли от тяжести, но я не двигаюсь с места, чтобы не потревожить спящего. Если бы только я могла отхватить клинком край юбки и уйти! Мне надо было поговорить с вероятностным магом. Вместо этого я оставалась в покоях императора и размышляла.

Я знала, насколько велики были реальные потери даже при участии сидов. В военных хрониках все было подробно расписано. Убитые, раненые, потерянные без вести. Потери вооружения. Очистка территории после сражения. Разрушение города. Число погибших мирных жителей превышало несколько тысяч. Оружие Тета разило на огромных расстояниях.

Что же будет, если сиды не помогут?

Разве может быть хуже?

Что может быть хуже?

Только Хьюго из Хефе Примо мог дать ответ.

К тому же мне запали в сердце слова, сказанные императором. «Все происходит так, как происходит. Исполню то, что случится, и не сделаю то, чего не было».

Что произойдет, если сиды не подпишут Договор? Насколько сильно изменится история? Не будет посольства сидов. Я никогда не встречу Рейвена и не полюблю его. Не попаду в прошлое. Император не родится. Империя не будет основана. Значит, Тета без труда завоюет гниющую Третью Республику и захватит Тропу.

Потом они достигнут мира сидов. Будет еще одна война. Возможно, Рейвен погибнет в этой войне. А как же я? А Рэнс? Эйвинд? Мир-минус? Полная неопределенность. Изменится все. Парадокс. Еще один «клинок мироздания»?

Рука немеет и болит. Мой браслет снова ожил и дал о себе знать.

В некой полудреме мне вдруг привиделась зеленая крона, полная спелых яблок. Целые миры раскачивались надо мной, и каждый норовил упасть, сорвавшись с ветки… Я… я могу подобрать это яблоко.

Близится буря. Испуганные звери со всех ног бегут прочь. Легконогие дани и олени, волки и рыси, белые лисы и северные мыши устремляются прочь от того, что идет извне! Даже издали слышен глухой гул, в котором смешался топот копыт, шум механических повозок и человеческие крики. Они все ближе и ближе! Я сижу у корней древа, а у подножия холма беснуется вражеская армия…

— Ваше величество!

Я вскинула взгляд на распорядителя и очнулась.

— Ваше величество, вас ждут, — поклонился мужчина и приоткрыл дверь.

Император резко сел и устало потер переносицу.

— Совет уже начался? — бросил он.

— Скоро начнется. Вы просили напомнить, — кивнул распорядитель.

— Хорошо. Я иду.

Император легко встал и помог мне подняться. Он резко потянул за руку, и я невольно прижалась к нему, покачиваясь на неверных ногах. Джедия придержал меня и осведомился:

— Вы получили все ответы, моя госпожа?

— Не все, но многие, — ответила я.

— Хм… — улыбнулся он. — Почему мне кажется, что вас это не радует?

Я не ответила. Да и нужно ли? Он бы не понял.

«Упертый ильвийский олень». Оценивал возможные военные потери и не желал понять, что без военного союза существование вселенной было под вопросом.

— Ваше величество. Я думаю.

Отчего у меня такой сварливый голос? Как у старой карги, которая бранит своего мужа… или сына. К счастью, повелителя это рассмешило, а не разозлило.

— Ладно, времени нет. Подумаете в своих покоях. Но я бы советовал вам немного поспать, — сказал император.

* * *

Мужчины решают судьбы мира. Женщины пакуют вещи. Крыса шуршит и попискивает в своей клетке, перепутав день с ночью. А я сижу в прострации и ощущаю, как моя жизнь стремительно катится в пропасть… Как сложно решиться! Но кто-то же должен этим заняться. Почему все приходится делать самой? Разгребать за другими?

«Хочешь сделать хорошо — делай сам».

— Госпожа! Что с вами? — обеспокоено спросила госпожа Мэв.

— Ничего, — ответила я. — А что такое?

— Вы уже целый час так сидите.

Ох! Надо прогуляться, иначе я просто сойду с ума. Я встала с кресла.

— Свои вещи я уже собрала. Госпожа Мэв, не желаете составить мне компанию?

— Куда вы собрались? — удивилась та. — Сейчас не время для прогулок.

— Кто это сказал? — рассмеялась я.

Кому дано решать, время или не время? Только Небеса знают, что может случиться. Я могу делать все, что угодно, и идти туда, куда мне угодно, если так угодно Судьбе.

Тилли снова была на высоте, а я соответствовала своему высокому статусу, хотя бы внешне. Пока она приглаживала складки на платье, я краем уха уловила странные звуки, доносившиеся через окно.

— Госпожа Мэв, что это за шум снаружи? Не похоже на сборы в дорогу, — спросила я.

— Госпожа, это во внутреннем дворе, — ответила она. — Наверное, воины тренируются.

«Воины?»

— Не поздновато ли для тренировки?

Я вдруг вспомнила, как порхали мечи в руках у Рейвена. Так — и вот так! Блеск и рябь на воде, почти неразличимые движения смертоносной стали. Когда я смотрела, то забывала обо всем. На мгновение я снова увидела его, как тогда, во время поездки с труппой. При этой мысли браслет на запястье снова потеплел, подавая признаки жизни.

— Мэв, я хочу посмотреть.

— Но, госпожа…

— Я настаиваю.

Мы спустились на первый этаж и прошли мимо охраны во внутренний двор. Нас здесь никто не ждет. Если встать в галерее у опорной колонны, как посоветовала Мэв, то нас не увидят. Негоже отвлекать воинов во время боя. Особенно тех, кто встретился на покрытой песком площадке.

«Вот же… сукин сын!» В круге сошлись двое — посланник сидов и мой император. Он все-таки решил вызвать Рейвена! Не прислушался ко мне или здравому смыслу, наплевал на то, что рискует жизнью и судьбой страны… Почему? Что случилось на военном совете или после него? Почему они сражаются боевым оружием?

Я пошатнулась на месте.

— Госпожа, нам лучше уйти, — вполголоса сказала мне камеристка.

— Нет! — прошептала я. — Я хочу это видеть. А вы узнайте, на каких условиях поединок.

Рейвен был без доспеха, в брюках и тунике, а император сбросил верхний дублет и плащ, облегчив себе движения. В руках у Рейвена была пара памятных мечей, а у Джедии — необычный, слегка изогнутый двуручник. Соперники пока присматривались друг к другу.

Император выжидал, а Рейвен, как обычно, играл с добычей. Изучал императора и не спешил атаковать. Джедия был быстр, почти как сид. Он то замирал, будто в раздумье, то перемещался экономными движениями. Вот он стоит на месте и наблюдает за движением клинков противника, а потом вдруг оказывается на пару шагов слева или справа, удерживая прежнюю дистанцию.

— Госпожа, поединок на общих основаниях, — доложила мне камеристка, вернувшись обратно.

«Силы! Он сошел с ума!!!» Поединок на общих основаниях, до смерти одного из противников. Император выбрал весьма экзотический способ самоубийства.

— А… повод? — подняла я взгляд.

— Честь женщины, — ответила она. — Госпожа, прошу вас, уйдем. Не надо вам на это смотреть.

Да-да… Смотреть на самоубийство императора точно не стоит. Он умрет сам или убьет своего несостоявшегося отца, породив парадокс. И вселенной конец! Конец.

Но я осталась стоять, прикованная к месту. А они наконец кончили игры и начали по-настоящему биться. Рейвен, вопреки обыкновению, первым атаковал «зеркальным щитом». Как оригинально! Он использовал «щит» не для обороны, а для нападения!

Однако этот ход не смутил противника. Рейвен не смог выбить меч из рук у Джедии. Тот разрушил стройное попеременное движение пары мечей, обвив один из них своим двуручником и замедлив его. В «щите» главное — синхронность и слаженность движений обоих мечей. Замедлив один, император замедлил и второй.

«Да! Так его!»

О, Силы! Кажется, я однозначно болела за императора. И вообще, о чем я думаю?

Джедия контратаковал. Этого приема я не знала. Было похоже на те штуки, которые я видела в черно-белых фильмах Лорейна. «Мифунэ!» — вздыхал тот, когда небрежно одетый узкоглазый воин с узлом на макушке убивал очередного злодея. Для такого меча вполне. Но Рейвен явно считал иначе. Что случилось позже, я не поняла. Сид просто поднырнул под клинок, закрывшись скрещенными мечами. А император отлетел на несколько футов и согнулся, прижав руку к печени.

Кажется, сид врезал ему ногой по животу. Джедия опустил меч, и сид тут же этим воспользовался и рассек… Силы! Кровь… Нет, не рассек. Только ранил. Джедия успел уклониться, и меч полоснул по тому месту, где он только что был. Но все равно он был недостаточно быстр. По предплечью императора текла темная кровь, пропитав нижнюю рубаху из светлого полотна.

«Венозное кровотечение», — отстраненно мелькнула мысль.

Рейвен оскалился и заработал мечами, а Джедия, как будто и не был ранен, забегал по кругу, не давая себя коснуться. Кровь между тем полностью окрасила его одежду до пояса. Он не левша, но все равно это его ослабит.

— Я убью тебя, человек. Убью, — напевно произнес Рейвен. — Из твоей кожи я сделаю ленты и окрашу в свои цвета. Я заберу все, что у тебя есть.

Удар! Джедия парирует, уклоняется и избегает ловушки.

— Нет! Это ты проглотишь свои слова, — шипит он в ответ. — Что мое — мое!

Нельзя! Нельзя так злиться. В бою голова должна оставаться холодной. В этот миг я как никогда боюсь за его жизнь.

Они бьются, клинки тупятся друг о друга, движений почти не видно. А песок в каплях крови. У Рейвена потекло по лицу. Порез был рядом со ртом, как будто император хотел его изуродовать… или исполнить свою угрозу. А Джедия уже весь в мелких царапинах, которые, впрочем, ничем не грозят.

Оба замедляются, не выдерживая такой темп. Но я-то знаю. Видела, как Рейвен ускоряется на тренировках. Сейчас он усыплял бдительность. Делал вид, что тоже устал, как мой император.

«Осторожно!» Не верьте ему! Меч уже занесен!

Если зов крови есть, я хочу, чтобы он услышал. Но услышал другой. Браслет на руке просто раскалился, и я зашипела. Рейвен вдруг обернулся и поискал глазами кого-то. Он видел меня?

Эта заминка сыграла на руку императору, который взмахнул мечом, поранив сида. Сид в последний момент изогнулся, уходя от смертоносного металла, который вспорол кожу и мышцы, но не попал в живот, куда метил император.

«Колото-резаное ранение, косые мышцы живота».

Рейвен выдохнул сквозь зубы и отскочил с опорой «левый бок к бою», выставив мечи в линию, перекрывая путь возможной атаки.

— Щенок показывает зубы, — выплюнул он.

Выражение, дословно означающее «щенок морака» на высоком наречии. Этих тварей Хаоса сиды не жаловали.

— Эй! — громко окликнула я на высоком наречии, привлекая внимание. — А вот и мать этого «щенка». Не желаете объяснить причину ссоры? А потом продолжите, если вам угодно.

Оба остановились, оглянувшись на меня.

— Моя госпожа, — первым откликнулся император. — Что вы здесь делаете? Я думал, вы отдыхаете.

— Было слишком шумно для отдыха, — улыбнулась я и начала спускаться по ступеням вниз.

Люди и сиды у лестницы расступились. Лайэм кивнул мне, а я ему, что не укрылось от взгляда Рейвена. Они с Лайэмом тоже переглянулись.

— Не смотрите на меня так, — сказала я, остановившись у самой линии, но не пересекая ее. — У всякого действия есть причина. Не хотите ее назвать?

Отчего император насупился, а Рейвен хмыкнул? Он не смутился, но свое привычное остроумие явно где-то забыл. Отчего они сцепились, как два оленя во время гона, забыв про свой долг?

— Госпожа, это между мной и посланником сидов, — натянуто ответил император.

— И все-таки… — я снова перевела взгляд на Рейвена.

— Пусть тот, кто вызвал, и оправдывается, — ответил тот. — Он нарушил закон гостеприимства.

— Но было что-то, что заставило его это сделать, — заключила я, пытливо изучая окровавленного сида. — Гость сделал что-то, что оскорбило хозяина? Или то, что ему было дорого?

— Я все сказал.

— Это не ответ! — почти выкрикнула я и снова обернулась к императору. — Поединок на «общих основаниях»! О чем вы вообще думали, ваше величество?

Я должна это закончить. Должен быть способ. Должен.

— Вы хотите умереть, так или иначе, — продолжала я. — Любой исход поединка означает одно. Знаете что? Я закончу это сейчас, за вас.

Выпростав швейный нож из поясной сумочки, я взмахнула им, прижав к горлу. Никто не считает это опасным предметом, а зря. Он целитель, но и я тоже. Я точно знаю, где и как резать, чтобы наверняка. Я не лгу. Не торгуюсь и не шантажирую. Просто делаю то, что задумала!

Глава 34

Или не сделаю?

Лезвие уже вошло под кожу. Главное — не повредить крупных сосудов, особенно артерий, где бешено бьется пульс. Острие проходит рядом с яремной веной. Не смертельно. Однако боль самая настоящая, как и кровь! Ее предостаточно.

— Нет!!!

Император уже тут. Жесткие пальцы безжалостно выворачивают запястье, и нож падает на землю. Повелитель обнимает меня и помогает сесть. Холодный и колкий гравий на утоптанной площадке впивается в ладонь. Все кружится и вертится. Темное небо над головой раскачивается, как и масляные лампы, и факелы…

Вокруг столпились праздные зеваки. Их голоса отдаются эхом в ушах. Госпожа Мэв суетится, выполняя поручения. Среди наблюдающих за поединком был придворный медикус. Краем глаза я увидела, как он роется в сумке в поисках лекарств. Не нужно, любезный, разве что, нюхательные соли не помешают.

«Получилось! Получилось!!!»

Император вышел из круга. У меня получилось. Он понемногу вливает Силу Жизни, исцеляя порез, и я позволяю ему это, хотя могла бы и сама себе помочь. Наверно, выглядит ужасно. Я подняла руку и осторожно потрогала бугристый край. Эпителизация уже вовсю идет, скоро не останется и следа от пореза.

— Хорошая работа, ваше величество, — похвалила я. — Шрама не останется.

— Зачем?! — прорычал император и встряхнул меня. — Зачем вы это сделали?!

Кажется, я его напугала и заставила поволноваться.

— Ну… — задумалась я, как лучше объяснить. — Если рука делает вас слабым — отрежьте ее.

Вдруг из-за спины послышался хрипловатый звучный бас с сильным акцентом.

— Не ожидал! Ваша императрица верит в Единого?

Я встала, опираясь на руку Джедии, и обернулась. Керрик Илонский, Просветитель! Передо мной стоял статный седой мужчина с окладистой бородой. Воин, политик и талантливый хроникер, который оставил подробные записи о своем правлении. Тот, с чьим уходом закатилась звезда Илонии и настала эпоха церковников. Он был в поддоспешнике, легкой кольчуге, прикрывающей мощные плечи до локтей и ноги до бедер. Тяжелая, должно быть, штука. Всегда готов к бою? И тяжелый меч на поясе — совсем не та игрушка, что у Джедии.

— Императрица — не верит, — ответила я. — Но слова верные. Повелитель должен быть сильным ради своих людей. У него не должно быть слабостей. Даже если это его мать.

— Императрица… Гвинэйр, — окликнул Рейвен, который по-прежнему стоял в центре круга. — Ты недоговариваешь.

Чувствует ложь, так или иначе. Его не проведешь.

— Правда ваша, — вздохнула я. — Я хотела закончить поединок, и я это сделала.

— Что ты имеешь в виду?

— Что?!

Сид и повелитель уставились на меня.

— Повелитель покинул круг, — просто сказала я Рейвену. — Поединок окончен. Вы победили.

Формально я была права. Кодексы писались без учета оснований поединка, будь то до «красного цветка», или первой крови. Или до смерти. В любом случае, победителем теперь считался сид, поскольку император пересек черту.

— Ты! Нашла лазейку в законе, — ткнул в меня пальцем Рейвен. — Мы продолжаем!

— Если император пожелает вернуться в круг, — прищурилась я, и Джедия вдруг широко улыбнулся, уловив ход моих мыслей. — А он, мне кажется, не хочет.

Повелитель остыл, и он не дурак. К счастью, он умел проигрывать. Я была рада этому.

— Празднуйте свою победу, данна, — обманчиво спокойно сказал император.

— Мне не нужна такая победа, — заявил сид.

— Данна, вам не нужна победа? — поймала я его на слове. — Что ж. Вы сами это сказали.

Я подняла руку.

— Герольд, объявите победителя поединка!

— Победителем объявляется Вечный император Джедия, да правит он во веки веков! — проблеял, срывая голос, юный герольд.

Бедный паренек. У него от страха и волнения просто тряслись поджилки. Еще бы! История вершилась на его глазах.

Рейвен замер на месте и смежил веки, скрыв все эмоции. Но я-то понимала, что под внешней невозмутимостью кипит расплавленная лава. Его только что провели в типичной манере сидов. И кто? Жалкие людишки!

Керрик Илонский отсалютовал императору.

— Где вы прятали ее раньше? — рассмеялся он. — Не давайте ей много власти, иначе она будет править вместо вас. С женщинами нужна твердая рука.

«Эй! Я здесь!» Мне не нравилось, когда меня обсуждали в моем присутствии, особенно в таком ключе. Хотя для Илонии это обычное дело.

— Не вам судить, ваше величество, — закрыл тему Джедия. — Это наши внутренние дела.

— Данна? — все-таки сообразила я. — Как ваши раны?

Я была уверена, что император исцелится. А как насчет сида, я не знала. Его регенерация должна быть лучше человеческой, но все равно внутри кольнуло беспокойство. Порез был довольно серьезный, хотя крови не так много, как должно. Я не предлагала помощь, чтобы не оскорбить его. Просто интересовалась.

— Желаешь помочь? — вдруг широко улыбнулся он. — Подойди.

«Уж лучше вы к нам». Я молча покачала головой, и он плавно и грациозно, как танцор, приблизился к нам с императором. Значит, на время смирился с тем, что его провели. Но не думаю, что навсегда. Что он задумал? Линию он так и не пересек, оставаясь в круге. Сквозь порез на одежде виднелись «кубики» мышц на животе и бледно-розовая полоса молодой кожи на месте ранения.

— Вижу, вы в отличной форме, — констатировала я.

— Это так.

Император напрягся. Они оба смотрели друг на друга как… В общем, смотрели. Неприятное ощущение. Лица ничего не выражают, но воздух вокруг электризуется, как перед грозой. Я отпустила руку императора и сделала несколько шагов вдоль круга, увеличивая дистанцию и отвлекая внимание на себя.

— Значит, он «щенок». А я «сука»? — я использовала выражение, соответствующее «самке морака» на высоком наречии. — Вероятно, мне следовало бы обидеться. Но мораки — весьма полезные животные. Поэтому годятся на что-то большее, чем ленты в волосах.

Рейвен тоже прошелся вдоль линии и замер передо мной.

— Гвинэйр… Кто ты такая? — вдруг спросил он. — Почему так много знаешь? Что за вещь ты носишь? Я ее чую. Это вещь Западного клана. Почему на тебе наши цвета?

— Теперь уже нет, — я указала на кровь, запятнавшую платье. — А что до остального… Данна, это ваш вопрос?

— Чего ты хочешь?

— Еще не решила, — тихо-тихо ответила я, глядя в его янтарные глаза. — Но я подумаю.

— Думай, — так же тихо, многозначительно сказал он. — Но не слишком долго.

— А долго и не получится, данна. Завтра война.

— Что ты знаешь?

— Больше, чем вы думаете, данна. А теперь я вас покидаю, — кивнула я ему.

Я приподняла юбки чуть выше положенного, на мгновение обнажив лодыжку и ажурный чулок. Вот так… Провела ногой по песку, разрушая отмеченную белым линию круга. А потом обернулась к императору, который с интересом наблюдал за нашим обменом любезностями.

— Ваше величество… — сказала я ему, а потом отвесила легкий поклон Керрику Илонскому. — И ваше величество. Было приятно познакомиться.

«Воистину. На редкость насыщенный день».

— Мэв, проводите меня.

«Герцогиня» помогла мне удалиться с достоинством и уверенностью, которых я на самом деле не испытывала.

* * *

Ох… Эти двое сведут меня в могилу раньше, чем я соизволю сойтись с одним и родить второго. А надо ли?

«Придется, Твиг». Проклятье!

С другой стороны, я всегда хотела детей. Но не ожидала, что вот так. Вообще-то я бы предпочла иметь дочь, но никто не спрашивал моего мнения. Результат я уже видела, и не сказать, чтобы он мне не нравился.

«Ради такого можно и потерпеть, Твиг».

— Мэв, что мне делать? — спросила я, устало рухнув в кресло.

— Для начала — переодеться и смыть кровь, моя госпожа.

Мудрое решение. В этот миг я ее просто обожала. Она была как непотопляемый островок порядка во всеобщем хаосе. Эта северянка своей практичностью напоминала мне Ингибьорг.

Уже давно за полночь. Сундуки с самым необходимым, на взгляд Мэв, уже вынесли, и комната опустела. Даже бесценные гобелены сняли с каменных стен, и стало непривычно прохладно, несмотря на горящий камин и медные грелки, которые Тилли сунула мне в ноги, укутав их пледом. Девушки таскали горячую воду и умудрились напоить меня чаем.

Я посмотрела в зеркало и снова потрогала мягкую, неестественно ровную розовую кожу на шее. Потом помедитировала на внутренний Источник, убирая все следы ранения. Вот так! Ни следа, чудесно.

«С каких это пор ты стала уделять столько внимания внешности, Твиг?»

Думаю, с тех пор, как решила обратить на себя внимание посланника сидов. Надо признаться самой себе. Я не хотела приходить к нему сама. Не хотела, чтобы кто-то, пусть даже император, отдал меня ему, как вещь. Напротив, я желала, чтобы Рейвен пришел ко мне. Мне хотелось, чтобы мы были на равных, хотя бы в этом.

А для этого нужно было постараться. У меня не так много красоты, как у других женщин, чтобы разбрасываться этим.

Я поняла, что хочу попросить у сида в ответ на его вопросы. Договор! Военный союз. Я не хотела лишних жертв. Простые люди не должны страдать из-за того, что повелителю стукнула в голову блажь. Мне казалось, я могу переубедить посланника сидов не делать глупостей. Надеюсь, я не ошиблась.

* * *

Я снова стояла у гостевых покоев. Дверной проем с обеих сторон подпирали знакомые сиды. Лайэм. И тот, другой, помоложе. Из-за дверей доносился приглушенный шум.

— Благословение вечности, данна, — сказала я на высоком наречии. — Я могу войти?

— Благословение вечности, дини, — кивнул Лайэм. — Думаю, не стоит спрашивать, вы у себя дома.

Ах да! Он же теперь думал, что я вдовствующая императрица и хозяйка дома. Я не стала разубеждать. Просто благодарно кивнула, вошла внутрь и огляделась.

Чего и следовало ожидать. Чуть за полночь, а веселье в самом разгаре. Приближенные и пара куртизанок, богато накрытый стол и молча скучающий над кубком с вином Рейвен. Похоже, он успел переодеться, и не только…

Первая мысль: отлично, никаких красоток на коленях. И вторая: он напился. Интересно, сиды хотели убраться завтра или остаться и наблюдать за сражением? Кто их разберет.

Впрочем, одна из куртизанок, та самая, что и в первый раз, сидевшая по левую руку от Рейвена, вдруг прильнула к нему. Он смотрел прямо на меня, и ему явно не понравилось, что его отвлекают. Кажется, он хотел прогнать ее, но у меня уже вырвалось:

— Вон отсюда.

Она оказалась смышленой. Впрочем, другие не выживают во дворце. Легкой поступью, будто так и надо, она поднялась и пошла к дверям. Полупрозрачная до неприличия палла своими драпировками не скрывала, а обрисовывала изгибы тела, синие глаза смеялись, а губы кривились в усмешке. Проходя мимо, она не преминула бросить пару слов.

— Знатная дама наедине с сидами. Как интересно, — прожурчала она.

Я проигнорировала вызов.

— Мэв? — велела я. — Вы знаете, что делать.

За моей спиной камеристка обратилась к куртизанке:

— Извольте следовать за мной, госпожа.

— Что?! Куда это? — возмутилась куртизанка.

— В управление наказаний.

Госпожа Мэв ушла, и я осталась одна лицом к лицу с Рейвеном и другими сидами. Я раздраженно вздохнула.

— А ты не такая мягкая, как мне казалось, — вдруг сказал Рейвен и поднялся с места. — Или ты ревнуешь… императрица?

«Вот еще! К ней?» Все равно мне никогда не стать такой красивой, как она. А он никогда не станет моим Рейвеном. Разве что, через пятьсот лет. Просто она мешала нашему разговору.

— Благословение вечности, данна, — вместо ответа сказала я. — Мы можем поговорить?

— Ты здесь. Так говори! — ответил он на ходу.

— Наедине.

— Наедине? — протянул он.

Близко, так близко! Даже можно ощутить его дыхание. Как странно. Раньше, в другой жизни, я никогда не видела его в таком состоянии. С другой стороны, и такого позорного повода еще не было.

— Данна, вы пьяны.

— Скажи мне что-то, чего я не знаю, — рассмеялся он и придвинулся еще ближе, практически вплотную.

Другие собутыльники Рейвена тоже смеялись надо мной. Поистине, ситуация была весьма двусмысленной. Служанку я отослала. В покои сида вошла сама, по своей воле. Они не связаны Договором. Только мой статус хозяйки охранял меня. Сейчас я поняла, какую глупость совершила, явившись сюда. Я глубоко вздохнула.

— Все прочь! — вдруг скомандовал Рейвен. — Оставьте нас.

«Силы! Вот это дисциплина!» Двое сидов вышли через дверь, а один умудрился открыть малый портал и ушел, прихватив с собой вторую куртизанку и кувшин с вином.

— Ну вот, мы совсем одни. Говори! С чем пришла, императрица? — отсалютовал мне кубком сид.

— А те, что за дверью? — уточнила я.

— Думаю, их мы тоже можем отослать.

Он не выглядел счастливым и довольным жизнью. В этом случае могут помочь только две вещи: протрезветь или напиться еще больше. Я молча забрала кубок из рук сида, подошла к столу и наполнила его вином.

— Выпьете, данна?

— Пришла отравить меня, человечка? — рассмеялся он глубоким, низким смехом.

Проверяет. Точно! Я и не думала вредить ему. Даже в теории. Мне нужна поддержка, а не дипломатический скандал. А на практике… Никогда! Я никогда бы не причинила ему вреда. Хотя порой он, без сомнений, этого заслуживал.

— Не думаю, — улыбнулась я. — Мертвым вы совсем бесполезны, а живым кое-что можете для нас сделать.

— Для на-а-с? — сид картинно приложился к кубку. — Император послал тебя ко мне? Значит, он передумал?

— Нет, не он.

«Силы, это бессмысленно». Пьяный он был еще бесполезнее. Кается, он опасался только яда, но не меня. А зря. Щиты его почти сошли на нет, кожа сияла. Я легко коснулась его руки и заставила протрезветь. Каскад реакций, необходимых для этого, в его крови, печени и железах быстро очистил кровь.

— Хенвен!!! — воскликнул он. — Что это было, человечка?

Он был трезв, как стеклышко, и очень, очень зол. Понял, что с ним что-то сделали помимо его воли.

— Мне кажется, такие разговоры следует вести на трезвую голову, данна, — сказала я.

Я присела за стол, поскольку так и не дождалась от него приглашения. Он тоже сел напротив.

— Данна, вы хотели ответов. Вы готовы ради этого подписать Договор? — прямо спросила я. — Возможно, что-то еще может изменить ваше решение?

Молчание. Долгое молчание. Я его разозлила. Наверное, да.

— Вопрос на вопрос, и уговор на уговор. Но не вопрос на обещание, человечка, — сказал мужчина. — Ты не все знаешь о нас.

— Что поделаешь, — пожала я плечами. — Я человек, а не сид.

— Это между мной и твоим сыном. Не вмешивайся, — продолжил он.

Наверное, он хочет от императора извинений? Или, быть может, чтобы тот попросил о милости? А тот не хочет этого делать.

В Хине говорят, что колени мужчины из золота. Мой император не будет просить о милости. Джедия не склонится перед Рейвеном. Так что мы лишены самого ценного союзника.

— Он не будет просить. Это ваше последнее слово, данна? — спрашиваю я Рейвена.

Какой холодный, отстраненный у меня голос. Почти как у императора. И когда я только этому научилась? Вроде бы, ничего не происходит, но щиты полностью скрывают магию и сияние кожи. Кажется, он понимает, в каком я состоянии.

— Как сказать… я ведь могу и передумать… — вкрадчиво протянул он. — Если за него попросят.

— Кто?

Он улыбается, довольный, как кот, закогтивший мышь. Он наслаждается игрой, которую затеял с нами.

— Правильный вопрос — как? — говорит он и выжидающе смотрит на меня.

Я знала, чего он хочет. А он знал, что я знаю. Но… Но! Я не умею и не буду предлагать себя, как продажная девка. Не буду торговаться за судьбы мира и превращать себя в разменную монету. Он сказал — попросить. Но ведь это можно сделать и другим способом? Слова можно толковать иначе.

Я вздохнула, решаясь. Затем подобрала пышные юбки и медленно опустилась на колени у его ног. Он словно вырос, а я стала еще меньше, превратившись в песчинку.

«Нет! Неправильно!» Так не просят о пощаде. Я гордо выпрямилась и посмотрела на него.

— Я, Киу, прошу за своего императора перед сидом по прозванию Рейвен, — сказала я. — И… я прошу за свой народ. За жизнь наших воинов. За всех подданных Империи. Прошу вашей помощи в этой войне.

— Разве так просят? — снова засмеялся он, но в глазах мелькнуло сомнение.

Он не смог добиться от меня того, чего ожидал. Что еще ему надо? Я согласно обычаю соединила ладони перед грудью, разомкнула их и склонилась до земли, коснувшись пола лбом и руками. Все очень просто. Не поднимаясь, я развернула ладони наверх. У меня нет четок из тысячи бусин, но… Все равно!

Затем я снова уперлась руками в пол и поднялась, так же ровно и с достоинством. И повторила поклон трижды, как принято в Хине. Каждый раз, поднимаясь, я с надеждой смотрела на Рейвена, но он был невозмутим. Он просто наблюдал за моим унижением со скучающим видом.

— И что, у вас в… семье, — уничижительно сказал он, — каждый раз женщины просят за мужчин?

— «Колени мужчины из золота», — прошептала я. — Только я могу это сделать, и никто другой.

— У твоего императора — точно! — рассмеялся сид и присел на корточки рядом со мной.

«И у вас. Особенно у вас».

Высокомерный, самодовольный ублюдок. Судьба мира, в том числе и его собственного, в опасности, а он ставит условия! Армия Тета, покончив с Империей и ее разрозненными провинциями, доберется до сидов. Война и Смерть соберет свою жатву.

А император встал на дыбы, а потом уперся всеми четырьмя и не хочет уступать, хотя судьба его Империи тоже висит на волоске. Очевидно, сын пошел в отца.

— Ты развлекла меня, человечка… Гвинэйр, — сказал Рейвен. — Это того стоило. Можешь встать.

«Развлекла». Сволочь! Его лицо оказалось напротив моего, и я видела, как в его янтарных глазах сверкает смех. Для него это всего лишь игра. А что в результате получила я? Я не торопилась подняться, хотя он протягивал мне руку, чтобы помочь.

— Но… что вы решили, данна?

Я должна была знать.

— Я решил, что твои колени стоят того, чтобы изменить решение, — ответил он.

А потом, устав ждать, сам взял меня за руку, встал и увлек меня за собой, помогая подняться с пола.

Я еще не понимала. Не осознавала, что он сказал. А когда поняла — внутри все всколыхнулось от волнения! Чтобы скрыть торжество, я смотрела на дорогие ковры и гобелены. Куда угодно, только не на него.

Рейвен потянул меня за собой к выходу и проводил до моих покоев. Откуда он знал, где я остановилась? Хотя… сиды наверняка разведали тут все. Мэв и остальные были в шоке, когда мы вошли в гостиную. Тем не менее, они низко поклонились и промолчали.

— Занятное украшение, — сказал он, вдруг подвернув мне манжету на запястье. — Кажется, у меня есть парный браслет. Не знал, что есть еще один.

— Это один из ответов, данна, — наконец прорезался у меня голос.

— Хм… Я собираюсь увидеться с твоим сыном и обсудить детали.

— Хорошо. Я рада.

Благодарить не буду. Но… Я правда рада. И благодарна. Благодарна и ему, и Судьбе за то, что все кончилось благополучно. Все живы. И многие завтра выживут, а не умрут.

Прежде чем уйти, он вдруг остановил меня и, не дав опомниться, грубо и властно поцеловал в сжатые губы. Рука сама собой взметнулась, чтобы отвесить нахалу пощечину. Но он со своей обычной, нечеловеческой быстротой перехватил мою руку за запястье. И тут же отпустил. А я с трудом сдержалась, чтобы не вытереть губы. Он, кажется, понял. Но все равно снова поцеловал меня, крепко и с удовольствием, пока не получил ответ.

— Так-то лучше, — он сжал мой подбородок и провел большим пальцем по моим распухшим губам. — Мужчину на войну следует провожать именно так.

И ушел не оглядываясь.

Глава 35

Ушел подписывать Договор и готовиться к войне. Или что там он имел в виду под «обсудить»? А я? А что я… Мое дело — выжить и не мешать тем, кто воюет. Свое дело, надеюсь, я уже сделала.

— Моя госпожа, — окликнула меня камеристка. — Могу я сказать?

— Что именно, госпожа Мэв? — обернулась я.

— Они здесь недолго, — ответила камеристка. — Но за это время было немало зверств. Вряд ли это подходящая компания для высокородной госпожи.

Я тихо фыркнула.

— Высокородная? Я такая же, как вы или Тилли, — ответила я и жестом пресекла ее возражения. — Давайте закроем эту тему. Но позже вы мне обязательно расскажете, что натворили сиды, и почему император… э… попустительствовал этому.

Сейчас я ничего не хотела знать. Это может оказаться последней каплей в переполненной чаше моего терпения. Выяснять отношения буду после битвы. Но мне надо знать, с кем или чем я имею дело. Сиды — жестокие существа со своей логикой и законами. Понять их сложно, если не невозможно. Но наверняка можно приспособиться к их присутствию.

«Не обольщайся, Твиг», — откликнулся внутренний голос. Что ж… Может, он прав? Теперь я помнила то злополучное гадание и то, как соткала свою судьбу, связав все нити воедино. Помнила все. Даже занесенный надо мной кривой кинжал. Как же довериться тому, кто хочет тебя убить? И почему сид вдруг захочет это сделать? Причины я не знала.

— Госпожа Мэв, что это? — вдруг воскликнула я.

Взгляд мой остановился на столике с разнообразными бумагами, с которыми имела дело камеристка. Одна из тетрадей была смутно знакомой.

— Это для описи имущества, моя госпожа, — ответила камеристка.

— Можно… можно, я возьму эту тетрадь?

Я уже взяла ее дрожащими пальцами и пролистала. Точная копия того самого дневника из библиотеки Гильдии!!! Такая же плотная бумага, крепко прошитая дратвой через отверстия по краю, и пергаментная обложка, как у учетной книги. Кажется, я нашла то, что позже станет тем самым дневником.

Разумеется, госпожа Мэв не возражала против того, чтобы я забрала тетрадь. Теперь надо было провернуть дело с господином Хьюго.

«Выспаться сегодня точно не удастся».

* * *

Мага я отыскала в его покоях, где он работал с накопителями Силы. В комнате собрались другие вероятностные маги из его команды, и каждый работал над «каскадом». Господин Хьюго был «направляющим».

— Да-да… так и должно быть, — прошептала я.

У воинов с Тета есть их технологии, а у нас — магия. Магия удачи! В военных хрониках было об этом.

Каждый ощущает чудо по-своему. Для меня это было внутреннее зрение и осязание. Тихое потрескивание в воздухе, приподнимающее волоски на коже, и легкое давление, сравнимое с невидимым ветром. Силы в воздухе было столько, что у меня перехватило дыхание.

Я насчитала дюжину магов. Судя по нашивках на серых накидках, трое были в ранге магистра, как и сам Хьюго. Он выглядел не самым старым среди своих соратников. Если бы не знала, кто тут за главного, то решила, что это престарелый узкоглазый хинец. А еще в одном из магов я с некоторым удивлением признала сида-полукровку. Только они так «светятся» без щитов. Да и внешне он — странный, увеличенный вариант тех зубастых «детишек» с кухни Западного клана.

Интересная подобралась компания!

В круге перед магами располагалась целая вереница артефактов стасиса. Вероятностные маги заряжали их, один за другим! Они поставили процесс на поток. В углу комнаты стояли ларцы, доверху наполненные уже заряженными кристаллами. Очевидно, этот ритуал был не первым в целой череде точно таких же. Но зачем им столько?

Я знала, вероятностные маги вполне способны обойтись без некромантов. Если некроманты создавали антистасис естественным путем, влияя на материю и энергию и усиливая энтропию, то вероятностные маги делали то же самое, увеличивая хаотические взаимодействия. Источник разный, но результат один и тот же. Разрушение материи, ускорение времени и даже распад некоторых первоэлементов.

А если был нужен стасис, гильдийцы упорядочивали структуры пространства-времени, заставляя застыть все, что попадало в зону стабильности. Я в очередной раз задумалась, насколько близки эти стороны Силы. Может быть, люди зря их разделяют?

Наконец маги закончили, и господин Хьюго обратил внимание на невольных зрителей.

— Я же велел никого не пускать! — рявкнул он и осекся. — Это вы?

— Да, я. Надеюсь, я не помешала, господин Хьюго?

— К счастью, нет, — уже более мирно проворчал маг.

Испытав однажды эффекта магического резонанса, я его понимала и не сердилась за резкость.

— Господин Хьюго, я понимаю, что вы устали, — начала я. — Но сначала более важное дело. Я помогу вам восстановиться, чтобы вы это сделали.

Как целитель, я могла сыграть роль донора энергии или просто и банально избавить человека от сонливости и повысить его концентрацию и внимание, что я и сделала. А вероятностный маг, отослав свою команду отдыхать, принялся за дело.

Не могла же я снова расстаться со своим сокровищем! Я боялась снова лишиться его. Мне был нужен дневник для последнего, самого важного путешествия. Я отослала госпожу Мэв и осталась в покоях мага.

К утру дневник был дописан. В самом конце я тушью, свинцовым карандашом и пером вывела оставшиеся записи, завершая грандиозную мистификацию.

— Вот и все… — вздохнула я, когда тушь высохла, и захлопнула дневник.

— И что теперь?

— На восточной окраине, в месте Силы будет построен храм Двуликой, — ответила я. — Знаете это место?

— Конечно. Там сильный природный Источник, — ответил маг.

— Потолок храма расписан вашей рукой, — продолжила я рассказ. — Вы хороший художник! Я была там и случайно наткнулась…

«Случайно, Твиг? Ты все еще в это веришь?»

— И? — поощрил меня маг, прищурив свои ведьмачьи глаза и став похожим на кота. — На что именно?

Я встала, чтобы слегка размяться. От долгого сидения за столом у меня затекли ноги. Прошлась по комнате. Остановилась и оглянулась на зарывшегося в бумаги собеседника.

— Знаете, этот рисунок на куполе можно увидеть, только стоя в центре Источника. Если задрать голову наверх или… или если лечь на пол. Темное солнце, летающие машины Тета, огнестрелы, дикая охота, камлания урукских шаманов и много чего еще, — устала перечислять я. — Про солнце тоже не просто так. Через несколько дней будет затмение, не так ли?

— Это так. К чему вы все это говорите? — не понял он.

— Я увидела роспись. Она привела меня к дневнику, который хранился в библиотеке Гильдии, — ответила я. — Это как хлебные крошки, по которым я нашла сюда дорогу. Остальное вы знаете.

— Но не все, это уж точно, — усмехнулся он. — Только то, как вы попали сюда.

— Остальное не столь существенно.

Как хорошо, что он не сид и не чует ложь. Тот редкий случай, когда без нее не получится, хотя я этого не люблю. Не напрямую, это уж точно. Может, поэтому я хоть немного, но понимала сидов? Как знать, как знать.

— Вы хотели сказать что-нибудь еще? — спросил господин Хьюго.

— Нет.

Я молчала и вспоминала то, что только должно случиться. Что я знаю? Хронист писал, что в день битвы воссияло темное солнце, которое зажгли сиды.

«А вот это вряд ли!»

Обычное природное явление, хотя и достаточно редкое и зрелищное. В этих широтах диск солнца будет закрыт целиком. Простое совпадение. Это ясно любому образованному и не суеверному человеку.

Гильйские маги заставили захватчиков застрять на Тропе. Сиды заплели пути в кольцо. Магия вскоре развеялась, но у объединенных войск Империи было время, чтобы подготовиться к битве.

Дикая охота вовлекла всех, кто попадался на пути! Я слишком мало знала, но предполагала, что это было страшно.

Тета сразу же сомнут своими машинами три кавалерийские турмы. Я так и видела горы трупов людей и лошадей. Не знаю, кого я жалела больше, читая сухие строки летописца. Потом атака противника захлебнулась, наткнувшись на спешно возведенные земляные валы и глубокие рвы.

Однако даже с такого расстояния орудия врагов могли достать до города. Обстрел длился несколько часов. Почти все, кто там остался, погибли. Дома стерли с лица земли. По всему городу бушевали пожары. От былого великолепия остался только защищенный магическими щитами замок с комплексами летнего и зимнего дворца, храмы и часть Нижнего города. Крепостные стены были разрушены. После побоища жители вернулись на пепелище.

Сами захватчики отстреливались из скорострельных огнестрелов, не давая к себе приблизиться. К счастью, вероятностные маги защитили объединенные войска. Увидев приготовления, я догадывалась, что задумал господин Хьюго.

— Хотя… — передумала я. — Один вопрос. Артефакты стасиса используют для раненых?

— Скорее всего, — ответил он.

«Ответ неверный».

— У Тета дальнобойное оружие и огнестрелы. Против них тоже надо использовать стасис! — предложила я. — Тогда и раненых будет меньше.

— Я подумаю над этим, — снова сощурился маг и поправил очки. — Это все?

— Пока да. Уже утро. Мне пора!

Маг проводил меня до моих комнат. Служанки суетились, а камеристка уже собиралась послать за мной. Для нас подготовили удобную крытую повозку с рессорами и мягкими сиденьями внутри. Хорошо живут высокородные! Рядом с повозкой гарцевали на лошадях охранники, приставленные императором.

Я с другими дамами отправились на окраину города, где мы присоединились к веренице повозок с беженцами. Завтракали уже на ходу еще теплыми булочками и травяным чаем.

Когда мы выехали за городские ворота, нашу повозку нагнал кортеж императора. Наконец я увидела его в боевом облачении. Поверх удобной туники и облегающих брюк, не стесняющих движений — броня. Ноги защищены щитками, руки наручами поверх одежды, а вместо знакомого хинского нагрудника настоящий бронежилет. Раскосые глаза хмуро смотрят в прорези шлема, закрывающего голову, нос и скулы. Ветер трепал его плащ и плюмаж на шлеме.

Я машинально прикинула: ветер дул от города. Если Тета использует ту же самую дрянь, что и в прошлый раз, то мы сполна хлебнем этого яда. Но город будет в безопасности.

Джедия подъехал и остановился напротив окошка нашей повозки.

— Ваше величество! — кивнула я ему вместо поклона. — Что привело вас сюда?

— Я хотел… — кажется, он был в растерянности.

Он так и не сказал, чего хотел. Увидеть меня? Попрощаться? Сказать что-то важное напоследок? Я решила за него. Просто высунулась наружу и протянула ему руку.

— Со щитом! — сказала я.

Он сжал мне пальцы, кивнул и умчался, поднимая клубы дорожной пыли.

* * *

С первыми лучами солнца начался исход из города.

Процессию сопровождали немногочисленные военные, которые контролировали передвижение по степи и посылали разведчиков, чтобы избежать стычек с уруками.

Гражданские двигались довольно медленно, не то что военные! «День пути» люди при всем желании бы не смогли сделать. Среди них было немало пеших, а также детей и стариков, которые не могли держать быстрый темп. До вечера мы преодолели только шесть миль.

— Госпожа Мэв! — не выдержала я.

Я не смогла сдержаться при виде малышей, которых тащила на себе какая-то простолюдинка, примотав их к себе широким платком. Сначала она двигалась в середине процессии, а потом оказалась в самом хвосте, удаляясь в се дальше и дальше.

— Что, моя госпожа?

— Спросите, возможно ли посадить в повозку ту женщину с детьми? — спросила я.

Охрана была категорически против. Тогда я попыталась воззвать если не к состраданию, то к гласу разума.

— Такие люди замедляют передвижение, — сказала я декуриону Луцию, который подъехал до выяснения. — Нельзя ли распределить их по другим повозкам?

Военный прислушался. Для этой женщины и многих других нашлось место на повозках, хотя воинам пришлось избавиться от части грузов и ссадить здоровых мужчин. Это было вполне справедливо, хотя тем людям казалось иначе. В тяжелые времена из людей лезет наружу как хорошее, так и плохое…

К вечеру центурион скомандовал привал. Некоторые путники тут же в изнеможении опустились на обочину. Военные организовали караулы и лагерь для обороны, расположив повозки так, чтобы было легче дать отпор. Люди развели костры и начали готовить ужин.

Я вылезла из повозки и с наслаждением потянулась. Хорошо-то как! После долгой тряски меня немного повело, и я потеряла равновесие. Солнце садилось, окрашивая небо во все оттенки красного и лилового. Степной воздух пьянил. Гвалт, запах дыма, лошадей, звуки сигнального горна — все сливалось в единый успокаивающий фон. Я не одна. Мы вместе, и мы выдержим.

На меня снизошло спокойствие. Высшие силы к нам благосклонны. Я благодарна им за каждый отпущенный миг.

«Спасибо! О, спасибо!»

«Не за что!» — услышала я в ответ.

* * *

А ночью на смену умиротворению пришел страх, иррациональный и ничем не подкрепленный. Страх за близких? Наверное. За себя я сейчас совсем не боялась. Почему я вдруг испугалась? Разве я не знала, что победа будет за нами? Знала, конечно же. Но все равно! Там был повелитель. И он. Рейвен тоже был там.

— Данна, — прошептала я. — Бренн…

Назвала лишь однажды. Не позвала, не призвала. Просто захотела, чтобы он услышал и знал, что я думаю о нем. Браслет отозвался знакомым теплом, и я поняла: он знал.

Я лежала на сложенных одеялах и прижималась щекой к земле. Под утро, в час быка я уловила гулкие удары. Вероятно, начался обстрел города. Когда я поднялась, госпожа Мэв тоже подскочила.

— Моя госпожа, куда вы?

— Хочу посмотреть.

— Вряд ли что-то отсюда видно. Мы слишком далеко от города.

Но я все равно вышла наружу. Вдалеке светилось зарево пожаров. Я подошла к одному из легионеров.

— Почему отсюда видно огонь?

— Это не Ламара, — ответил он. — Уруки подожгли одно из поселений.

Я не стала спрашивать, остались ли там люди. Даже если и остались, никто не придет им на помощь. Военных и так слишком мало, едва хватает на охрану лагеря беженцев.

Чуть позже, когда я ворочалась без сна в нашем небольшом шатре, я услышала гул. Стальные «птицы»! Самолеты — такие были в «мире-минус». Так шумели только они. Я выскочила из шатра и закричала, поставив на уши охрану:

— Тушите огни!!! Воздух!

Дальше все слилось в мешанину из взрывов, лошадиного ржания и людских криков. Началась паника, которую не в силах были прекратить. Основные костры засыпали землей, но это не помогло. Несколько повозок загорелись и служили ориентиром для «птиц».

Один из охранников закинул меня к себе в седло и погнал прочь.

— Почему?!

— У меня указание императора, да правит он вечно, — ответил он, пока мы удалялись все дальше и дальше от лагеря.

Когда мы отъехали на несколько сотен шагов, он остановился, помог мне спуститься и шлепнул лошадь по крупу. Она послушно легла на землю. Охранник расстелил плащ, и мы сели на землю.

— И что теперь? — прошептала я.

— Подождем до утра, — ответил он. — А там присоединимся к отряду или вернемся в город. В зависимости от исхода.

— Ясно.

Я обняла себя руками и поежилась. Днем было жарко, но ночи в степи были прохладными. А, может, виной тому испуг… Меня пробил озноб.

«Просто подождать. Подождать, Твиг». Если бы все было так просто! Ждать гораздо сложнее, чем действовать.

Воин, чьим именем я так и не поинтересовалась, ослабил подпругу и стащил с лошади потник. Воняло, конечно, но было тепло. Я подумала, пересела на потник и закуталась в плащ. Легионер хмыкнул и сел с краю, стараясь не касаться меня, хотя это было непросто.

— Я не вижу вашего лица, мой господин, — сказала я. — Однако мне кажется, вы смеетесь надо мной.

— Как я смею смеяться над самой императрицей?

— Ладно, проехали, — совсем не аристократически откликнулась я.

Он снова фыркнул. Я решила закрыть глаза на подобную фамильярность. Время не то. И я — не та. Сейчас были проблемы поважнее. Битва уже началась.

— Бренн… — вырвалось у меня.

Как он там? Что сиды сделали такого страшного, что Тета содрогнулись? Что такое эта их «дикая охота»? Хенвен! Храни его от смерти. Я хочу не только проводить, но и встретить своего мужчину с войны живым и невредимым.

«Своего, Твиг?» Почему бы и нет. Он мой, а я его, покуда смерть не разлучит нас.

Я прислушадась. Гул самолетов вдруг смешался со странными звуками. Это было что-то на грани слышимости. Такие звуки обычно слышат только животные или люди с тренированным слухом. Я слышала подобное пару раз перед землетрясениями в Рэнсе. Земля кричала задолго до того, как содрогнуться. Лошади на конюшнях били копытами о стены загона и никак не могли успокоиться, кошки и собаки убегали прочь, а сон людей был на редкость беспокоен и наполнен кошмарами. Для меня этот зву всегда был предвестником чего-то страшного.

Сейчас я почувствовала то же самое, но усиленное в десятки раз. Звук выпивал душу и внушал страх, лишал спокойствия и уверенности. Надвигалась буря. Гремел гром и сверкали молнии. А в глубине этого шторма по небу неслось… что-то. Или кто-то. Оно приближалось все ближе с воем, клекотом и свистом… Стая птиц в ночной тьме, небесная колесница, пожирающая одиноких путников!

Я зажала уши руками, но это не помогло унять страх, пронзающий до самых костей. Лошадь поднялась из травы и заржала, а потом в панике поскакала прочь. Легионер тоже вскочил и с вызовом проревел боевой клич:

— Аым!!!

В тусклом свете блеснул длинный клинок. Кому он угрожал? От кого защищался? Что ему померещилось? Казалось, он видел что-то свое. Надо мной навис темный силуэт. Я дернула воина за свободную руку, повалив на землю, но он этого даже не заметил, продолжая сдавленно рычать.

Что-то темное и бесформенное пронеслось прямо над нами. Вражеский самолет рухнул и взорвался, загоревшись вдали. Это существо охотилось на «птиц». Оно хотело поиграть? Это была его ночь.

— Рейвен! Айе, повелитель!!!

Следом зазвучал охотничий рог и раздался и топот копыт. В опасной близости от нас пронесся чудовищный скакун с горящими глазами. Проскакал сначала один, затем остальные, один за другим. Отблески магических огоньков озарили всадников. Сиды играли со своими жертвами.

Ушастый гигант засвистел и выудил что-то из травы. Это был возница стальной птицы! У мужчина во вражеской форме за спиной тянулись длинные веревки и лоскуты ткани. Наверное, он выпрыгнул из горящей птицы, но это его не спасло. Зверо-сид недолго играл добычей. Одной рукой-лапой вздернул еще трепыхающееся тело наверх, вырвал сердце и сожрал не жуя.

— Эй! Оставь и мне, — засмеялся тот молодой сид.

— Добычи хватит на всех, — крикнул ему Лайэм.

Третий сид вдруг поскакал прямо на нас, хотя я не думала, что нас можно увидеть в таком тусклом свете. Его хищный конь с горящими глазами учуял добычу и рванулся к ней. Он ударил копытом в грудь легионера, который не вовремя поднялся, и сжал в пасти его руку. Замотал головой из стороны в сторону, терзая добычу, и потряс тело, как собака трясет пойманную крысу.

«Силы! Кто-нибудь, помогите!»

— Бренн!

Горло сжало, и я сказала это почти беззвучно. В третий раз я произнесла его имя. И он пришел за мной. Нас всех накрыло сверху темное облако страха, состоящее из мятущихся крыльев, горящих алчных глаз и хищных ртов. Оно стало темным, бездонным порталом в никуда, подхватило и подняло меня, чтобы перенести к своему повелителю.

Глава 36

Я вынырнула из темного облака, и чьи-то сильные руки подхватили меня и забросили в седло.

«Силы! Чуть не вытряс ужин обратно», — только и успела подумать я.

Рядом всхрапнул конь. Я увидела красноватый отблеск глаз, когда угольно-черный скакун повернул голову и посмотрел на меня.

Кругом реяло… нечто. Не белый туман междумирья, но что-то темное и живое. Овеществленная магия. Псевдожизнь. Она пульсировало и наливалось чернотой, переливалась первозданной тьмой.

В этой тьме то тут, то там мелькали птицы, звери и люди. Пропащие, заблудшие, брошенные на погибель, и теперь несущие ее всем, кто попадался на пути. Существа, вовлеченные в темный водоворот и унесенные черным ветром, стали его неотъемлемой частью.

Я вдруг вспомнила насекомых, которые жрали ильвийский лес. Это… оно тоже состояло из разрозненных частей, неразумных по-отдельности, но вместе обладающих подобием сознания. Я смотрела на «это», а оно смотрело на меня. Хотело меня всю, с потрохами. Мою магию и мою смертную плоть.

Меня снова затошнило.

— Маленькая пташка решила полетать? — услышала я голос всадника у себя за спиной.

— Данна?! — сдавленно пропыхтела я и попыталась развернуться, чтобы посмотреть, за что получила увесистый шлепок от седока.

— Я, — ответил Рейвен, а это был он. — Ты была весьма неосторожной, Гвинэйр.

— Почему?

— Не следует стоять на пути дикой охоты!!! — оглушил он.

«Разве в этом есть моя вина?» Подумала, но не сказала.

Кажется, я его рассердила. Факт остается фактом: я встала у них на пути и едва не погибла. Чего не скажешь о моем спутнике. Жаль того неизвестного легионера. Я так и не узнала, как его звали; просто не нашла случая спросить по дороге, а потом стало поздно. По кому зажечь поминальный огонь и вознести благодарность? Даже императору я не смогу сказать, кто меня спас… Я вздохнула, а сид рассмеялся.

— Ваш воин убил моего охранника, — пожаловалась я, сообразив, что он больше не злится.

— Вот как?

— Именно так.

Рейвен меня спас. Однако его подданный угрожал мне и чуть не убил.

«Чуть-чуть не считается».

Я сообразила, что тот сид нарушил Договор. Получается, так. Да, несомненно. Я приободрилась, размышляя, как использовать это себе на пользу.

«Силы! До чего ты докатилась, Твиг».

Кажется, Рейвен тоже не мог определиться, кто кому и что должен. Он молчал, я тоже. Только теснее прижалась к нему спиной. Он грел меня своим теплом и Искрой, защищая от окружающих теней и тварей.

— Данна?

— Что, пташка? — рассеянно ответил он и сжал ногами бока скакуна.

— Оно живое? — с опаской спросила я. — Кажется, оно хочет меня… э…

«Съесть? Или что-то еще?»

Я поделилась смешанными ощущениями и ждала ответа, как ребенок ждет окончания страшной сказки. Но вместо этого снова рассмешила сида. Он хмыкнул, а я опять вздохнула, сообразив, что ответа не получу.

Конь под нами стремительно летел высоко над землей, отталкиваясь от пустоты. Меня буквально вжало в седока, когда конь взметнулся ввысь. От испуга я крепко вцепилась в Рейвена, а он только посмеивался.

Темное облако под копытами шипело и клубилось, выпуская фосфоресцирующие щупальца и втягивая их обратно. Оно извивалось и волновалось, как неспокойное море. Не было тряски, как при обычной скачке по земной тверди. В этом было что-то нереальное!

Однако неудобства от езды я испытывала вполне реальные. Домашнее платье треснуло по шву и задралось до колен. От скачки на коже появились кровавые ссадины! Я ерзала в седле и безуспешно пыталась пристроиться поудобнее.

— Гвинэйр! Не делай этого.

От вкрадчивого голоса над головой по коже пробежал холодок. Я прекратила возню и применила свои целительские способности, залечивая повреждения.

Темная сущность тут же скользнула по ногам, привлеченная магией Жизни. Мягкой лапкой легко, почти невесомо коснулась, и ластилась, и холодила, и пила Силу… и хотела большего. Она бы выпила меня до дна, дай только волю! Эта темнота была похожа на кота-зомби, который тоже питался от меня.

— Прочь! — отрывисто бросил Рейвен, и языки сумрака, облизав ступни, тут же отпрянули и втянулись обратно.

А мы неслись все дальше, стремительно преодолевая расстояние до города. К нам постепенно присоединялись попутчики. Из темноты возникали другие сиды, окружая своего предводителя.

Здесь все? Наверное, да. Все, кто был в замке. Около полусотни высокородных выехали сегодня на охоту за смертными. Все они восседали на быстрых, как ветер, и черных как смоль скакунах с горящими глазами и развевающимися гривами. Сиды были в боевом облачении или без, с разрисованными рунами лицами, длинноволосые и вечно юные. Прекрасные и ужасные! Красивые, совершенные, но такие холодные. Если только ярость и азарт может быть холодным. Такие… нечеловеческие и далекие.

«Как и он. Как и он…» Теперь я боялась обернуться.

Сквозь грозу и туман, выше и выше!!! На секунду мелькнула звездная синь и пропала, вновь скрытая облаками, в которые мы погрузились при снижении. За считанные минуты конь сида преодолел расстояние до самого города.

— Смотри, Гвинэйр! — воскликнул Рейвен. — Смотри! Дикая охота пожирает наших врагов. Никто не уйдет, и никто не скроется. Разве это не прекрасное зрелище?

«Ф-фух… А можно не смотреть?»

К счастью, я не обладала ночным зрением сидов, так что особых подробностей не разглядела. Магические огни и пламя пожаров не давали в полной мере оценить масштабы бойни.

«Сколько убитых!»

С такой высоты люди напоминали букашек, которые неподвижно лежали на земле или копошились снизу. Однако в этом движении угадывалась определенная схема.

Имперская пехота залегла в заранее подготовленных окопах, которые смотрелись сверху, как прочерченные на земле неровные линии. У локализации врат полукругом расположилась тяжелая техника врага и наспех сложенный их блоков и мешков барьер, за которым скрывались воины Тета. Время от времени они лениво отстреливались, не давая приблизиться имперским войскам. А вражеские орудия периодически изрыгали снаряды, продолжая разрушать город.

Стальных птиц в воздухе больше не было. Наверное, сиды сбили их всех. При мысли об этом в глубине души вспыхнул огонек мстительной радости.

«Да… Так их!»

Наша кавалькада пронеслась мимо ставки императора. Земля вокруг была буквально изрыта, но сам шатер оставался невредимым благодаря магическим щитам. Дикая охота заложила полукруг, уходя от обстрела, и, набирая скорость, обрушилась на врагов. Темная масса тяжело опустилась с правого фланга на позиции противника.

Мы падали на землю, и так быстро, что я просто не успела ничего понять. Только закричала, задохнулась от бьющего в лицо ветра и…

* * *

…и открыла глаза уже в другом месте.

Я снова была в том странном полусне, у подножия Древа на вершине мира. Вне времени и реального мира. Я все еще сидела верхом на лошади, но уже на другой. И цеплялась не за Рейвена, а за другого мужчину.

«Как такое возможно?»

Гнедой скакун подо мной тоже был другим. И позади в седле сидел кто-то… другой? Но кто? Я повернулась, посмотрела наверх и увидела того самого Охотника. Его светлые волосы венчала корона из переплетенных костей. Хотя… Нет, я ошиблась. Это были зачищенные и отполированные до блеска и белизны веточки оленьего рога, между которыми проглядывали темно-зеленые листья дуба.

Лицо под венцом было тем самым, безликим образом существа старшей расы. Сущность его тут же терялась в недрах памяти. Тысячи лиц, мириады обликов и привкус волшебства, разлитый в воздухе, не давали забыть, кто он. Теперь я знала.

«Ее Супруг!»

— Это так, — рассмеялся он, вдруг став Рейвеном.

«Какого… в смысле, почему?»

— Почему я здесь, господин? — сказала я вслух.

— Мои псы учуяли кровь, — ответил он, приняв вид Эйвинда.

А вот и они! Славные песики с глазами-плошками. Огромные зверюги, похожие на волкодавов, но гораздо крупнее. Они, не отставая, бежали рядом с конем. Учуяли чужую кровь и смерть?

«Война!» — мелькнула догадка.

Всадник резко осадил скакуна у обрыва и помог мне спешиться. У подножия холма встала чужая армия.

— Но… причем здесь я, господин?

— Кровь, — указал всадник на мои сбитые ноги, а потом на умирающих. — И кровь!

Рев и крик! Атака имперской кавалерии захлебнулась. Кони покатились кубарем вместе со всадниками. Какой дурак отправил их на убой? Кто проявил преступную инициативу? Может быть, просто хотели отвлечь внимание?

«Но не такой ценой».

Пехота, шедшая следом за конной турмой, тут же перестроилась и залегла. Десантники Тета столкнулись с имперскими следопытами, и завязалась ожесточенная перестрелка. Равнина окрасилась кровью.

«Почему?»

Почему я здесь? Почему здесь они? Почему я вижу битву? И при чем здесь моя кровь?

Враги перегруппировались, спустили с повозок, выкатили и споро настроили свои орудия. Незнакомого вида оружие, поразительно похожее на то, что в «мире-минус», приводится в действие. Полые трубы, выстроенные рядами на повозках, изрыгают огненные снопы металла. На мгновение я зажмурилась и оглохла от грохота. Когда я открыла глаза, то увидела, как рушатся стены города.

Город горел. Колонны имперцев открыли наступление с флангов, но получили решительный отпор. Смертельный дождь из вражеских огнестрелов смял контрнаступление.

Вероятностные маги тоже начали свои игры. Внутренним взором я видела, что происходит. Если осечка может произойти — она произойдет, если пуля может пройти мимо цели, она это сделает. Если враг может споткнуться, он непременно упадет, если хитрая начинка техники имеет хоть шанс сломаться, то это непременно случится. Вероятности смещаются в нашу пользу.

Некромантов в те времена в армии не было. А зря. Мертвецы так и валялись сломанными куклами, и некому было устрашить врагов и сбить с них спесь.

— У Тета талантливый главнокомандующий, — сказал Охотник и простер руку в сторону поля боя. — Смотри!

Во тьме проступает силуэт узкоглазого человека лет пятидесяти в военном мундире. Я не разбираюсь в нашивках, но по отношению людей понятно, что это за птица. Высокий лоб, хмурые сросшиеся брови, сжатые в линию узкие губы — все это выдает в нем человека несговорчивого и привыкшего повелевать. Командующий кратко отдает указания; адъютант спешно записывает на устройство связи и что-то бормочет в микрофон, который свешивается с уха.

— Вот он какой… — прошептала я.

Тот, кто вел захватчиков из мира в мир. Тот, кого я заочно ненавидела, как некую абстрактную фигуру. О нем было всего лишь несколько скупых строчек в военных хрониках. Воевал, был взят в плен и убит в битве при Ламаре. Стало быть, заключила я тогда, казнен без суда и следствия. Зачем мне его показывают?

— Он создан для войны и не остановится, если его не остановить, — сказал Охотник, и я снова вернулась на вершину Мира.

Вероятностные маги расставили ловушки из стасиса. Противники вязнут в них, как мухи в янтаре. Радиус поражения невелик, но пули тоже зависают или замедляются. На время стрельба с обеих сторон стихает. Только ракеты Тета без устали продолжают лупить по городу.

Короткая передышка для имперских войск, чтобы перегруппироваться. Но все равно этого мало. Темнота озарена вспышками, несущими чью-то смерть.

«Нет!!!»

Люди не созданы для войны. Они хрупки и слабы. Но именно люди начинают все войны. Они придумали столько средств для убийства себе подобных! Почему нельзя это прекратить? Почему Тета, как саранча, пожирает миры на своем пути? Столько людей уже погибло. А сколько еще погибнет?!

— Кровь есть кровь, — прошептал Охотник. — Ты готова заплатить эту цену?

— Но что я могу?

— О, женщина, ты можешь многое. Все, что в твоих силах, — ответил он.

— А что в моих силах? — выдавила я.

— Прекрати войну, Твигги из Рэнса. Принеси мир на эту землю.

— Как?!

— Земле нужна свежая кровь.

Глава 37

Теперь он превратился в моего первого учителя, покойного господина Ли. Я машинально поклонилась и заговорила на ханью:

— Слуга не понимает, господин. Скажите ей прямо, прошу вас.

Не понимаю. Мне что, нужно умереть, чтобы прекратилась война? Но тогда история изменится, и вселенная расколется надвое. Тета без труда захватит миры. Богиня предостерегала меня от этого. Быть может, надо понимать ее Супруга буквально?

— Разве недостаточно той крови, что уже пролилась? — спросила я.

— Дары бывают разными, — огладил седую бородку старик и блеснул узкими глазами. — Можно отнять жизнь, а можно подарить ее.

Он рассмеялся, и все пропало. Сгинуло, исчезло, испарилось, будто и не бывало…

* * *

Я снова была там, откуда меня забрали. Конь сида приземлился, каким-то чудом не переломал себе ноги, и помчался дальше. Кажется, в реальном мире прошло всего несколько секунд, и Рейвен ничего не понял. Или нет?

— Что это было, человечка? — спросил он.

«Или нет».

— Что именно, данна?

— Отвечаешь вопросом на вопрос? — прорычал он. — Ладно, позже поговорим.

«Позже так позже. А что было-то?»

Я исчезла у него на глазах? Или он почуял чужую магию? Да какая разница. Я до сих пор была во власти видения, ниспосланного Супругом. Как понимать его слова?

«Подарить жизнь» — значит спасти кого-то от смерти? Отвести от него клинок? Может быть, проявить милосердие к врагу? Или… родить? Высшие Силы всегда говорят загадками и иносказаниями, и тем только путают смертных.

Сиды между тем загоняли оставшихся в живых воинов Тета. Тьма клубилась и скрежетала, как лезвием по стеклу. А потом раздался звук низкий и почти неслышный, но от него заныли зубы и встали дыбом волосы. Я застонала и только крепче вцепилась в луку седла.

Угольно-черные тени хлестали по сторонам, превращая пехоту врага в кровавое месиво из мяса и костей. Щупальца тьмы и разверстые голодные пасти хватали все живое на своем пути.

Их полусъеденные жертвы не умирали; застыв на грани жизни и смерти, они продолжали стонать и кричать. Их лица, руки и ноги торчали отовсюду, продолжали шевелиться и конвульсивно подергиваться. Они стали частью темной твари, собирающей свою жатву.

Из-под земли, поднимая столбы песка и грязи, извергались чернильные реки тьмы. Самоходные повозки, не прекращая стрелять, проваливались в эти гигантские кротовины. Люди кричали. О, как они кричали! Я никогда не слышала таких криков.

— Данна! — я пригнулась и закрыла уши руками. — Хватит, хватит!!!

— Ну, раз ты так просишь, — бросил он.

Страшные звуки стихли. Я подняла голову и огляделась. Имперская пехота шла поодаль и добивала оставшихся в живых. Сиды аккуратно огибали зоны стасиса ниже земляного вала, устремляясь к цели. Темный ветер нескончаемым потоком струился вокруг.

— Хей! — скомандовал Рейвен. — Поехали. Но их командующий мой.

Однако на очередном повороте я поняла, что нас опередили. Сиды не могли заполучить главнокомандующего, потому что его ставку уже взял кто-то другой.

— Я так не думаю, данна.

— Что?

Я молча указала рукой. Возле Врат кое-что происходило. Отряд из илонцев и воинов Янтрэ при поддержке гильдийцев воспользовался тем, что силы отвлекли внимание и оттянули силы врага, и атаковали с левого фланга, расколов ряды противника вплоть до локализации Врат.

Контратака врага захлебнулась. Магические щиты сработали как надо. Пристрелить наших воинов не смогли, а тяжелое вооружение в гуще своих враги не стали использовать. Или оно просто не было рассчитано на ближний бой?

Наступило временное затишье. Противники не стреляли, а только перекрикивались. Город больше не обстреливался.

«О, пожалуйста! Высадите меня вон у той траншеи. Дальше я сама».

Интересно, сид послушает, если я попрошу? Меня обуяла дикая неохота ехать дальше, к источнику всех неприятностей. С другой стороны, с ним безопаснее, чем в одиночку на поле боя. Отчего же мне хочется бежать сломя голову, несмотря на опасность?

Еще немного мучительной тряски верхом — и мы присоединились к союзникам! Около накренившейся маскировочной палатки деловито сновали храмовники и илонцы. Связанные по рукам и ногам враги сгрудились вповалку на земле.

Когда раздался одиночный выстрел, он был подобен раскату грома. Я вздрогнула, но никто даже не обратил внимания. Пуля увязла в локализации стасиса, так и не долетев до цели. Один из храмовников обошел зону стасиса, пригнулся и выстрелил для острастки в ответ. Шевеление со стороны врага прекратилось.

«Неужели конец?»

Нет, наверное, просто передышка в военных действиях. Я еще не верила. Еще не осмеливалась… Однако, не могли же глаза меня обманывать? Какая может быть передышка, если взяли их артиллеристов и командующего?

«Победа?»

Конечно, это победа. Почти. Надо еще кое-что сделать. Ничто не заканчивается в один миг.

Рейвен оставил свою ручную тьму поодаль и помог мне спуститься с коня. Я думала, что останусь с другими сидами, однако Рейвен взял меня за руку и повел к союзникам. Он словно не хотел ни на секунду отпускать меня от себя. Мы с его приближенными подошли к лагерю. Представляться людям он не посчитал нужным. За него переговоры вел Лайэм.

— Кто ты, человек? — осведомился он у илонца, чьи люди вязали пленных. — Назовись.

— Томазо Торп, командующий малой армией короля! — отозвался тот и сдержанно, без подобострастия поклонился. — А кто вы?

— Лайэм, правая рука посланника сидов, — назвался сид. — Что вы намерены делать с пленниками?

— Заковать и доставить в ставку императора.

— Император обещал голову командующего нам.

— Если вы сумеете ее заполучить, — совсем не дружелюбно улыбнулся илонец. — А пока это наша добыча…

— Уже нет, — сказал Рейвен и стряхнул кровь с меча.

Лезвие ловко вошло в узкую щель между нагрудником и забралом и тут же вышло обратно. Илонец с сипом повалился на землю. Его сослуживцы тоже схватились за оружие. Сид посмотрел на них ничего не выражающим взглядом и заговорил:

— Мы просто временные союзники. Меж нами нет вражды, пока вы держите слово. А кто нарушит — пусть пеняет на себя.

Рыцари Янтрэ, кажется, склонялись к тому, чтобы выступить против илонцев на стороне сидов. В этом войске не было единства.

Илонцы, понимая, что расклад сил неравный, нехотя опустили оружие, и только тогда сид вложил меч в ножны. Магия давала ему силу и власть. Магия договора и соглашения держала, но ее оковы не были абсолютными. Тот, кто нарушил данное слово, будет держать ответ на илонском Страшном суде. Искра его уже отлетела…

Я не смогла сдержать судорожный вздох. Холод струился изнутри, покрывая инеем траву под ногами. Изо рта вырвалось облачко пара. Ресницы заиндевели, как на морозе.

— Что, пташка? — обернулся ко мне Рейвен. — Я напугал тебя?

— Ничего. Все в порядке.

— Точно?

Сид с подозрением уставился на меня.

— Со мной — да.

«А вот с тем воином уже нет». Могу ли я осуждать его? Император обещал, значит, так тому и быть.

Но что это? Кажется, я невольно привлекла нежелательное внимание. Илонцы и рыцари Янтрэ искоса рассматривали меня. Многие лица были незнакомыми, значит, их я не видела на приеме, так же как и они меня. Вероятно, они недоумевали, что полуодетая, вернее, полураздетая женщина делает в компании сидов на поле боя. Пленники тоже глазели.

Итак, сиды утвердились в своем праве. Пока они разбирались с командованием захватчиков, я подошла к ближайшей зоне стасиса, чтобы рассмотреть повисшие в воздухе пули. Если верить магам, кинетическая энергия никуда не девалась. Зона стабильности со временем теряла свои свойства, и предметы возвращались к исходной скорости. Как только артефакты выдохнутся, а это случится очень скоро, здесь станет чертовски небезопасно.

Я перешла на внутреннее зрение и поняла, что совсем скоро артефакты исчерпают себя. От такой перспективы у меня зашевелились волосы на голове.

— Надо отсюда уходить, — с деланным спокойствием сказала я.

— О чем ты, человечка? — спросил Рейвен.

— Я пока хочу жить.

«Феликс!», — отчего-то вдруг вспомнила я. Крыса осталась в лагере беженцев. Убежала во время всеобщей суматохи или, хуже того, осталась запертой в клетке. Кто его накормит? Что с ним станет без меня?

— А еще у меня крыса голодная, — добавила я и осеклась.

Последняя реплика привлекла внимание не только Рейвена, но и его спутников.

— Крыса? — переспросил Рейвен.

На его лице было написано изумление. Потом оно сменилось гневом. Между бровей залегла складка, янтарные глаза сверкнули, узкие губы скривились в усмешке.

— Пташка изволит шутить?

«А то вы сами не знаете!» Он с его чувством истины мог бы уже понять… Разве можно шутить, когда кругом творится такое?

— Вовсе нет, данна.

— И что же крыса?

— Я говорила не об этом… вернее, не только об этом.

Как объяснить? Только если показать наглядно. Я потерла ледяные ладони друг о друга, обернула их Силой Смерти и резко, словно окуная в ледяную прорубь, сунула кисть в зону стасиса. Пальцы вязли, медленно-медленно преодолевая очевидное сопротивление. Я аккуратно коснулась одной из висящих в воздухе пуль и легонько подтолкнула ее к границе. Всего лишь на расстояние фаланги пальца. Вот так.

Свист!

Пуля взбила бурунчик песка у ног одного из илонцев, а я мысленно дала себе подзатыльник. Силы! Я ведь только что едва не убила человека. И снова — «чуть-чуть не считается». Расшаркиваться и извиняться не буду. Время на исходе, надо уходить.

— Вы понимаете, данна, что вскоре случится?

Он понял. Поверил сразу и безоговорочно. Не стал больше задавать никаких вопросов. Просто отрывисто скомандовал построение на высоком наречии.

— Главных мы забираем с собой! — поставил он рыцарей перед фактом.

Рейвен легко взлетел в седло, протянул руку и помог взобраться наверх. Теперь я сидела позади него, обняв руками за талию. Ножны за спиной у сида немного мешали, но все равно ехать так было лучше. Не настолько двусмысленно…

Лошадь взвилась на дыбы. От испуга я крепко вцепилась в сида, и он рассмеялся. Дикая охота снова взлетела в небо. Ручная тьма напоследок лизнула место побоища и последовала за нами. Илонцы и рыцари Янтрэ остались внизу, и я не ручалась за их безопасность.

Ехали в молчании. От сида исходило тепло, и я начала потихоньку оттаивать и согреваться. Первым заговорил высокий лорд.

— Кто ты, Гвинэйр? — снова, в который раз спросил меня он.

— Я уже говорила.

— Ты уклонилась. И все-таки? — настаивал он.

— Неважно.

— Кто?

— Какая разница?

— Скажи!

— А как вы думаете, данна?

— Что я могу думать об этом? — хмыкнул он.

— Вот и я о том же, — подытожила я. — Вы меня совсем не знаете. Я вас тоже.

— Ты невыносима, — прошипел он.

— Вы тоже, данна.

— Не боишься? — продолжал допытываться он.

— Очень… — в этом я была предельно честна. — Конечно, боюсь, данна. Всего на свете. А сейчас особенно.

Ночная синь скрывала лица и открывала истину. Он вздохнул полной грудью.

— Не бойся, пташка, — сказал он. — Тебе нечего бояться, пока ты со мной…

И весь мой запал сошел на нет. Высокие лорды не умеют говорить «спасибо», извиняться. Но они бывают благодарными и берегут то, что им дорого. Признаться, я не ожидала таких слов. Не от него… Тем сильнее меня это тронуло. Я осторожно положила руку поверх его ладони, без слов дав понять, что чувствую.

* * *

Краткий полет завершился.

Рассвет все расставляет на свои места. С первыми лучами солнца дикая охота кончается, и волшебство исчезает… Тварь забирает в иной мир свою добычу. Я думала, будут трупы, но не осталось ничего. Ни костей, ни одежды, ни даже запаха серы, о котором толковали илонские клирики. Только ветер клонил степные травы, превращая их в переливчатое море. На горизонте вставало солнце.

Город дымился вдали. В воздухе — запах дыма и копоть. Со стороны врат слышатся редкие выстрелы. Значит, кое-кто окопался и все еще ведет безнадежную борьбу. Пусть! Все кончено, так или иначе. Просто идет зачистка территории от оставшихся врагов.

Кони пасутся у императорской ставки. Солдаты повсюду. Конные и пешие патрули перекликаются друг с другом. Рейвен, Керрик и вероятностные маги поспешили допросить вражеского генерала. Император так и не вышел навстречу. Меня предоставили самой себе.

В ставке не осталось служанок, но ординарец раздобыл для меня еду и питье, а также одежду, и удалился. Мужское платье! Как необычно. Что ж, это лучше, чем то грязное рванье, что сейчас на мне.

Наверное, этот удлиненный камзол до колен и лосины стянули с какого-то мальчишки, судя по вышивке и галуну, благородного и состоятельного. Туфель моего размера не нашлось, и я обрезала домашние тапки без задника, примотала полосками ткани и сочла временную обувь годной.

В огороженном гобеленами пространстве нашлись все удобства. Потом я дочиста оттерла влажным полотенцем лицо, пригладила волосы и переплела косу. Полюбовалась на себя в зеркало. Годится! Мне понравилось то, что я увидела. Не знающий человек принял бы меня за симпатичного пажа или оруженосца. Если бы только не седина…

Казалось, про меня пока все забыли. Странно, что за мной особо не приглядывали. Какая беспечность! Стражники спокойно пропустили меня наружу, и я осмотрелась.

В одном из малых шатров, очевидно, был разбит полевой госпиталь. Я проследила, как оттуда вышел медикус, выплеснул прямо на землю кровавое содержимое тазика и вернулся обратно. Слуги бегали, таская внутрь нагретую воду. Над шатром сгустилась аура Ее присутствия. Двуликая отнимала жизнь, и она же помогала исцелить.

— Который час, господин? — поинтересовалась я у дюжего охранника, который дежурил у входа.

— Клепсидры на семь и еще три четверти, — покосился тот на меня, не меняя позы.

— Благодарю.

Хм… Думала, прошло больше времени. Странно. В военных хрониках был указан точный хронометраж. Также там было упоминание о том, что противник применил диковинное вооружение у самых врат в конце битвы, как решающий довод в войне. Окончание должно приходиться на девять.

— Это точно? — переспросила я.

— Только что заступил, — ответил охранник. — Горнист трубил четверть часа назад.

«Но тогда… Не может быть! Ловушка?»

Враги усыпляют нашу бдительность. Военные расслабились, захватив вражеского генерала, и не ожидают подвоха. Надо предупредить их! Я резко развернулась, сделала пару шагов ко входу в шатер и нос к носу столкнулась с господином Хьюго.

— Господин Хьюго? Какая удача! Вы-то мне и нужны, — в крайнем ажиотаже воскликнула я. — Вы или император.

Я объяснила, в чем проблема. Вероятностный маг проникся.

— Думаю, они могут использовать взрывное устройство, — закончила я. — Как решающий довод. Я… уже видела подобное. Взрыв такой силы, словно вспыхивает маленькое солнце. Смертельные эманации и огонь достигнут стен города. Что уж говорить о войсках? Земляной вал вряд ли спасет от этого.

Воспоминания об этом слишком болезненны. Как будто моя суть снова отделилась от тела и видит это. Прощальная улыбка сида, вспышка и пустота. Все это и сейчас стоит у меня в глазах.

— Я, конечно, могу и ошибаться…

О, как бы я хотела ошибиться!!! Пусть это никогда не повториться.

— Я понял, — бросил Хьюго. — Осталось мало времени. Надо все проверить. У меня есть малый портал, попробуем с ним.

— Попробуем?!

— А вам разве не интересно? — блеснул глазами маг.

— Ни капли, — отрезала я. — Мечтаю оказаться как можно дальше отсюда, когда это произойдет.

— Если, госпожа, — вкрадчиво сказал он. — Не когда, а если. Вы знаете, кто я такой.

Маг тихо захихикал, глядя на меня поверх очков. Потом резко перестал, галантно согнул руку и предложил:

— Не желаете ли прогуляться?

Глава 38

— Нет!

Знаю я эти прогулки, уже проходила.

— Точно нет?

— Я ведь могу отказаться? — спросила я.

— Конечно, моя госпожа, — кивнул вероятностный маг. — Однако тогда вы пропустите самое интересное.

— Как-нибудь обойдусь, — проворчала я.

Он… странный. Чего он от меня хочет? В этом деле я для него бесполезна.

— Госпожа, лагерь слишком близко от локализации Врат, — парировал господин Хьюго. — Вы боитесь? Если это случится, без разницы, здесь или там.

«Утешил, ничего не скажешь». Хотя только что похвалялся своей магией и обещал, что ничего не случится.

— А вы? — в свою очередь, спросила я. — Не боитесь? Как думаете защититься и защитить меня? Вдруг попутчик будет отвлекать вас?

Маг не ответил. Только снова сощурил свои разноцветные глаза и молча протянул мне руку. Я подумала, подумала… и приняла приглашение.

Что за безумие! Интуиция била в набат, призывая бежать куда подальше. Однако я пошла с ним к источнику наших бед. Сейчас я все увижу своими глазами. Так, господин имперский маг?

Мы шагнули в малый портал, чтобы вынырнуть из него где-то возле Врат. И сразу залегли. Хьюго дернул меня за руку и прижал к земле. Впрочем, предосторожности были излишними. Маг удачно выбрал место: четверть лиги западнее города, немного не доходя до лагеря.

Висящих в воздухе пуль больше не было. К этому времени все артефакты стасиса уже разрядились. Что ж, прекрасно! Что же до остального… Кругом были раскиданы тела. Среди рыцарей и имперских легионеров там и сям мелькали покойники в пятнистых комбинезонах Тета. И отчего мне вдруг стало так нехорошо?

«Непохоже на целителя, Твиг». Вроде, пора бы уже привыкнуть к виду крови. Но нет.

Господин Хьюго указал на Врата:

— Похоже, их обложили с трех сторон. Кроме туманной Тропы им деваться некуда.

Жалкие остатки вражеской армии окопались возле локализации Врат и никуда не спешили. Тянут время? Зачем? Чего-то ждут? Если это то, что я думаю, то…

— Господин Хьюго!

— Что?

— Они вывели не всю технику. По крайней мере, не всю, что мы видели на Тропе, — ответила я.

— И? — обернулся ко мне маг.

Прижался лицом почти вплотную и обдал запахом кофе и мятных пастилок.

— Могу я высказать одно предположение? — продолжила я. — Возможны три исхода: им придет подкрепление, они сбегут отсюда через Врата или все-таки попытаются применить свое оружие. К сожалению, я не могу рассчитать вероятность событий так, как вы.

— Хм… — маг придвинулся еще ближе. — Что-то есть в этой хваленой женской интуиции. Три наиболее вероятных из десятков возможных. И вы даже не из Гильдии. Как интересно… Пожалуй, императору стоит заключить пару брачных контрактов. Я полагаю, на вас в этом деле не стоит рассчитывать?

— Господин!

— Не стоит, — прошептал он. — Я пошутил.

— Ну и шутки у вас.

Он же не всерьез это сказал? Я, конечно, знала, что в Гильдии приняты браки между своими для усиления магических способностей, но не до такой же степени! Разве можно так играть с судьбами людей?

— Мне нравится вас подкалывать… всегда нравилось, — сказал мужчина.

Я не знала, что на это ответить.

— Моя госпожа, вам не надоело валяться на земле? — вдруг сменил тему вероятностный маг.

Молча киваю, еще не понимая, что он задумал.

— Думаю, нам стоит продолжить прогулку.

С этими словами маг активировал еще один малый портал, который полукругом мерцал над землей.

— Слишком низко! — пожаловалась я. — Как мы пролезем?

— Ползком, моя госпожа. Ползком, — маг полз ужом, даже не пытаясь встать на четвереньки.

— Кстати, а что там? — запоздало сообразила я спросить у его пяток.

Маг уже наполовину скрылся в портале. Странно было видеть, как видимая часть его тела укорачивается и исчезает из поля зрения. Я вздохнула, выдохнула и одним рывком втянула себя за «порог». Огляделась. А вот и маг! Спрятался под самодвижущейся повозкой. Я шустро поползла в его сторону.

Совсем рядом я услышала чужую речь и замерла, вжавшись в рытвину возле машины.

«Силы!»

Ф-фух… Кажется, пронесло. Меня не заметили, и чужие ноги прошли мимо. Я вползла в спасительное укрытие. Маг жестами дал понять, что надо сохранять тишину. Мы лежали, прижавшись к колесу самодвижущейся машины.

Вдали слышалась перекличка. Один воин окликнул другого. Потом — пара выстрелов, и снова тишина. А еще монотонный, срывающийся на крик голос. Кому-то там было очень, очень больно…

Наречие узкоглазых жителей Тета было мало похоже на привычный всеобщий. Как я жалела, что в свое время хотя бы немного не выучила его!

— Что дальше? — прошептала я в самое ухо мага.

— Спросите что-нибудь полегче.

Кажется, я сейчас убью этого придурка.

— Вы издеваетесь? — зашипела я. — Притащили меня сюда…

— Тихо, — он нажал ладонью, окунув меня лицом прямо в грязь.

Мимо прошла еще одна пара ног.

— Вы сами на это подписались, моя госпожа. Мы просто подождем, — хмыкнул маг. — Подождем. Реверс-аверс, аверс-реверс…

Вокруг него бурлила магия. Мне было боязно, и в то же время я внутренне успокаивалась. Магия — это что-то привычное, давно знакомое. Что-то, что можно контролировать, в отличие от людей или техники. Думаю, вероятностный маг хорошо знал свое дело. Надеюсь, из всех возможностей он выберет наилучшую… для нас.

«Наихудшую для Тета!!! Скажи это прямо».

Наконец концентрация Силы достигла максимума. Что же так жжет запястье? Его браслет! Гроза вот-вот разразится. Струна оборвется. Небо упадет на землю? Или земля уйдет из-под ног. Что будет?

«Случится то, что случится. А что не случится — не случится».

Плетельщица Судеб аплодирует своему слуге.

Бог Хаоса рождает ветер Перемен.

Камень и круги на воде…

Что-то будет.

СЕЙЧАС!!!

Все случается практически одновременно. Как можно предугадать такое? Только спланировать, кропотливо выбирая из сотен вариантов.

Врата открываются, выпуская тяжело груженую машину. Имперцы начинают бессмысленный обстрел. Их пули все равно разбиваются об установленные щиты и земляные насыпи. На них вповалку лежат трупы. И снова ноги, а еще чьи-то руки… Кровь очень неохотно сочится из тел. Только дернется вдруг конечность, когда покойника ненароком заденет.

Они не хоронят своих мертвецов. Не складывают в штабеля, как имперцы, дабы сжечь или похоронить по принятому обряду. Враги даже их превратили в щит. Разве люди так поступают?

«Как можно?»

Бронированные машины, поставленные полукругом, тоже мешают прямому попаданию. Бесполезно.

Из машины резво выпрыгивают воины Тета. Четверо с огнестрелами, машинально подсчитала я. В качестве подкрепления к полудюжине тех, кто еще удерживал позицию. Пятый вылез из кабины и закурил. Солдаты окружили машину. Двое откинули задник из ткани, и я услышала шум гидравлического погрузчика. Сопровождающие воины осторожно опустили на землю что-то очень тяжелое.

— Это оно? — вылупилась я на мага, — Силы, зачем?!

— Оно самое. Затем. Хотел посмотреть на эту штуку.

— !!!

Я закашлялась. Маг похлопал меня по спине и вылез из укрытия, подняв руки.

— Пожалуйста, не стреляйте! — крикнул он. — Я парламентер!

Очередь вспорола землю у его ног, но чудом не задела. Понятно, каким таким «чудом». Впрочем, враги больше не стреляли, хотя и не спешили опускать оружие. Дюжий детина подскочил к магу и скрутил его; тот с показной покорностью подчинился. Впрочем, с такой горой мускулов не поспоришь.

Затаив дыхание, я следила из укрытия, как мага тащили к главному. Формой он не слишком отличался от остальных, разве что, нашивки на груди были другими. Я решила, что этот военный принял командование после пленения генерала.

Маг нажал на спусковой крючок и запустил целую цепочку событий. К чему все это приведет?

Итак, господина Хьюго бросили к ногам командующего. Один из охранников сделал шаг навстречу, подвернул ногу и завалился набок. Еще в полете он нажал на спусковой крючок. Его оружие выдало оглушающую трель и поток свинца.

Очередь по дуге срезала пять человек, начав с главного и кончая вторым охранником. Только чудом ни одна пуля не задела бомбу.

Маг уселся в полулотос и молча улыбался, наблюдая за развитием событий. Я, как завороженная, следила за спектаклем.

Вот незадачливый солдафон встает и ошарашено крутит головой, сознавая, что натворил. Вот он падает, когда в него стреляет из огнестрела водитель машины. Тот, который отстреливался, на секунду отвлекся и привстал над насыпью, за что поплатился жизнью; его убил кто-то из имперцев. Еще двое гортанно орут друг на друга, пытаясь перекричать, и тоже тянутся к оружию. Один из тех, кто был возле бруствера, пытается вмешаться в их перепалку и подходит ближе к бомбе. Кажется, те двое недовольны. Не доверяют?

Не надо доставать оружие, если не собираешься стрелять. Это все игрушки для взрослых мальчиков. Они ведь могут и выстрелить…

— О, Силы!

У того, который охранял бомбу, сдали нервы. Он угрожает огнестрелом двум другим. Руки дрожат, и дуло ходит ходуном из стороны в сторону.

Маг улыбается.

Два выстрела сливаются в один. Охранник убит, его оппонент, впрочем, тоже. Дуэль завершилась ничьей. Остался только один.

Последнего сняла я. Просто «высосала» почти досуха. От страха, что он может сделать. Это единственное, что я могла сделать на таком расстоянии. Только в последний момент остановилась, сообразив, что он уже не опасен. Просто тело, все еще живое и, быть может, даже мыслящее, но ни на что не способное. Стрелять уж точно. Сломанная игрушка. Самое ужасное, что я сделала это сознательно, и мне понравилось. Некромантия явно не мой конек.

Я вылезла из-под машины и поплелась к магу, обходя по пути трупы. Мертвы были все, даже тот, который был на противоположном конце лагеря. Право, не знаю, и знать не хочу, как он умер. Хотя, нет… один жив. Главный шевельнулся.

Когда я подошла и встала на колени рядом с магом, он сфокусировал на мне взгляд.

— Это лишнее, — сказал он. — Но, в любом случае, спасибо.

— Не за что, — машинально отозвалась я. — Что дальше?

Кажется, теперь я поняла, какой был план у мага. Череда нелепых случайностей выкосила подчистую ряды противника. Бомба у нас. Но что с ней теперь делать?

Господин Хьюго встал, подошел к раненому командиру и тронул его ногой. Тот застонал и с ненавистью взглянул на мага.

— Итак… Как эта штука работает? — ласково спросил маг.

Пленный выругался, сначала на своем языке, а потом добавил еще и на имперском.

— Хм. Не хочешь говорить? — все так же любезно продолжил господин Хьюго. — Хорошо.

Он достал тонкий стилет и по самую рукоять вонзил его в бедро солдата, вырвав крик. Подумал, извлек и вытер об одежду пленного.

— У вас начинается внутреннее кровотечение, — вежливо сказал маг. — Сейчас я сделаю то же самое с другой ногой. Потом — руки и живот. После этого вы умрете. Смерть будет весьма неприятной.

Пленный матерился сквозь сжатые зубы.

— Господин Хьюго! — укоризненно сказала я. — Может, попробуем по-другому?

Как целителю, мне претила подобная жестокость. Лучше уж сразу добить или воззвать к здравому смыслу, чем пытать. Результат тот же. Или хотя бы развязать язык, а для этого надо сделать вид, что мы нашли выход из создавшегося положения.

— Что вы предлагаете? — маг, тем не менее, погрузил стилет в левую ногу пленного.

«Проклятье».

— Так мы ничего не добьемся. Предлагаю послать за другими магами, — сказала я. — Провести ритуал стасиса на этом оружии, вывезти его подальше и взорвать там. Для этого пленный не нужен.

Я не знала, когда именно взорвется эта штука, и есть ли встроенный таймер. Но предполагала, что пленный знает. Вероятностный маг, уловив мою мысль, сказал:

— Что ж. В таком случае, кончать его?

Я кивнула, и маг занес оружие над пленником. И тогда он заговорил.

— Поздно… — прохрипел мужчина. — Не успеете, ублюдки. Вы все умрете! Все!!!

Значит, времени нет. От слова «совсем». Мы с магом переглянулись, и он спросил:

— Вы тоже об этом подумали?

Снова кивнула, собирая свою и заимствованную Силу. Пожалуй, я бы «выпила» еще одного. Все равно ведь он умрет? Так? Так?!

«Конечно, Твиг. Все правильно». Отчего же мне так горько?

И я воззвала к Ней. К своей двуликой богине. Первый раз в жизни — к той ее стороне, которая отбирала, а не давала.

* * *

Иду противосолонь, выплетая вязь танца. Я — уже не совсем я. Сейчас меня ведет рука Двуликой. Она уже здесь, и Она дает Силу.

Только смерть за моим плечом. Взмах вороньих крыл, молчаливый зов, и беззвучный крик, и оборванная струна захлебнувшейся музыки сфер…

Вероятностный маг стоит на коленях на границе круга Смерти. Он дает мне Силу идти дальше, до самого конца. Не знала, что это так больно. Каждый шаг — словно танец на горящих угольях, каждый следующий режет и ранит до крови ступни. Замыкаю кровавый круг.

Внутри кокона клокочет лава. Маленькое солнце на привязи, до поры до времени. Мы успели.

Я не исцеляю, а запечатываю. Маг рядом со мной делает то же самое, но по-своему. Вероятности смещаются.

Поворачиваюсь к нему. Мои губы — это Ее глас, мои глаза — Ее глаза.

— Я держу ее. Но огонь скоро вырвется на свободу.

Коленопреклоненная фигура поднимается. Маг разводит руки в стороны, открывая Врата. Ему не нужно артефактов перехода, он сам — живая сингулярность, ходок между мирами.

— Разомкните круг, госпожа. Да, вот так, спасибо.

Закончив ритуал, я обессилела. Только не падать, не падать! Не сейчас. Надо продержаться до самого конца.

— Надо ее поднять, — отстраненно говорит маг.

— Как?

— Как-нибудь. Например… Так…

Ему тяжело. Наверное, тяжелее, чем мне, если только это возможно. Здесь и сейчас возможно все. Благодаря тому, что я сейчас — немножко Она, я понимаю, что происходит. Ее восприятие делает все таким простым и очевидным.

Да… Если взглянуть на вещи так, то… Есть стасис и антистасис, ускорение и замедление, время и антивремя. А бывает и такое. Можно перевернуть вектор, только и всего. Не сделать вещь легкой как пух, о, нет! Это просто видимость. Сила тяжести — такая же игрушка для мага, как и все остальное. Не константа, как я думала раньше.

Хьюго легко, как перышко, поднимает бомбу и толкает ее к Вратам.

— Нет! Неужели вы сделаете это? — я была просто в ужасе.

Кажется, маг задумал самоубийство.

— Обижаете! Я еще не настолько сошел с ума.

И он пинком отправляет бомбу в последний полет. Врата закрываются.

— Бум! — весело скалится разноглазый лис.

Я падаю, бесконечно падаю в пустоту…

Глава 39

Пустота казалась бесконечной, бездонной!

В этой бездне кипело пламя одинокой звезды. Оно выжгло дотла все на Тропе Миров. Огонь поглотил то, что там было. Стальные повозки плавились, кровь вскипала в жилах, и люди жарились живьем, как в илонском аду.

В конце концов не осталось ничего, кроме теней. Больше нет тех, кто шел к Хефе Примо. Армия Тета обескровлена.

Мне не было весело оттого, что месть свершилась. Не было мне и грустно. Но Она, о, Она была очень рада. Щедрый урожай, обильная жатва, хорошая жертва во искупление людской глупости…

* * *

Я очнулась, потому что меня укачивало. Кто-то большой и сильный нес меня на руках. Я вырвалась и упала на четвереньки, после чего меня стошнило на землю.

— Проклятье…

«Где это я?»

Вокруг расстилалась степь, кое-где изрытая воронками. Вдалеке угадывались очертания императорской ставки вдали. Мне удалось перевернуться и сесть. С высоты своего весьма немалого роста на меня взирал рыцарь Янтрэ в полном боевом облачении.

«Свои! Какое облегчение».

Из прорези в шлеме на меня смотрели карие глаза под густыми нахмуренными бровями. Остальное было скрыто. Фибула и медальон, «перст Янтрэ» — что это, десятник? Эта боевая машина, усиленная физическими и магическими модификациями, защитит меня от любого воина, кроме, пожалуй, сидов! Вторая машина смерти стояла рядом. Ага, понятно. Один — носильщик, а второй страхует на случай опасности.

Хм… несмотря на пережитое сегодня, ко мне потихоньку возвращалась способность связно мыслить, что не могло не радовать. Наверное, молчание затянулось, и рыцарь рискнул его нарушить.

— Ваше величество, вы готовы следовать дальше? — осторожно поинтересовался он. — Как вы себя чувствуете?

— Думаю, да, — прислушалась я к себе. — Да, пожалуй, да.

Рыцарь подхватил меня одной рукой, вскинул в воздух и перехватил второй под коленями. Я только охнула, и мы снова двинулись к лагерю. Навстречу уже скакали легионеры. К счастью, меня не стали передавать друг другу, как пакет с почтовым донесением. Легионеры просто сопроводили рыцарей до шатра.

Там ко мне кинулась потрепанная, но не утратившая присутствия духа госпожа Мэв:

— Моя госпожа! Я помогу вам.

Она помогла мне спуститься. Израненные ноги подломились, но камеристка удержала меня.

— Мэв! Вы живы. Как хорошо, — сказала я. — А остальные?

Женщина подхватила меня под руку и осторожно проводила внутрь, одновременно докладывая о событиях.

— Ваши служанки живы, вещи целы, — поведала она. — Тилли сейчас кормит эту мерз… о, простите, вашу ручную крысу. Временные покои уже готовы.

— О, я рада. А…

Я еще хотела спросить, куда же делся маг, но тут меня взяли в оборот служанки. Меня крутили и вертели так и эдак, словно куклу, переодевали, умывали, причесывали, наносили кремы и притирания; подносили целебный чай, совали под нос «абсолютно невредимую» крысу и показывали спешно переделанные для меня наряды; снимали мерки для обуви и делали перевязки; кормили, поили и не давали вставить ни слова… Наконец я взбунтовалась.

— Тилли! Хватит трещать. Что с беженцами? — задала я наболевший вопрос. — Чем закончился ночной налет на лагерь?

Мне рассказали, что случилось. Погибло немало народа, но не от обстрела и бомбежки, а из-за паники. Несколько шатров и палаток загорелись вместе с людьми. Оставшиеся в живых разбрелись по степи, побросав поклажу, а наутро вернулись в разоренный лагерь.

— Сегодня будут казнить мародеров, — сказала Тилли, поправляя шнуровку на моем домашнем платье и разглаживая складки рубахи у ворота. — Изволите смотреть?

— О, нет… Не думаю.

«Хватит на сегодня мертвецов».

Я потерла мучительно ноющий лоб ладонью и поморщилась. Вот тебе и целитель! Сейчас я не могла исцелять, на время став обычным человеком. Ноги болели и дергали. Кажется, Тилли что-то говорила про армейского целителя? Поскорее бы.

— А где сейчас господин Хьюго? — спросила я.

— Господин имперский маг сейчас в городе, — встряла госпожа Мэв, следившая за беседой. — Там еще ничего не кончилось.

— А сиды?

— Тоже там, — округлила глаза Тилли. — Знаете ли, они любят сердце и печень врагов.

«Фу-у…» Фунт плоти, пинта крови. Перед глазами некстати мелькнули воспоминания об ушастом сиде, вырывающем чужое сердце, и об аккуратно разделанном фоморе. Кажется, зря я снова поела.

— Время? — уточнила я.

— Клепсидры на одиннадцать.

Мне казалось, что прошло больше времени. Ясно. Война в Ламаре окончена, окончательно и бесповоротно. Идет зачистка города от враждебно настроенных уруков и ильвов. Думаю, император еще не раз убедится в моей правоте, если у него оставались хоть какие-то сомнения.

Теперь остается перейти в наступление. Впереди череда других сражений.

Еще предстоит дождаться, когда кончится огненный шторм на Тропе. Придется отбить обратно Тригон, Ондерйодиск, Северную Илонию и Норэгр. Заключить временный союз с Халифатом, чтобы сообща выбить врага с горных перевалов. Гнать жалкие остатки войск противника обратно, до самого конца, не давая ни секунды роздыха. И загнать этих крыс обратно в нору. Надо дойти до Тета и покарать захватчиков. Но все это еще впереди…

Главное сражение, к счастью, завершено.

— Госпожа Мэв, я хочу… хочу… — я вдруг зевнула. — Не могли бы вы предупредить, когда вернется посланник сидов или его величество?

— Конечно, моя госпожа, — поклонилась дама.

— А сейчас я хочу немного отдохнуть.

Думаю, я это заслужила. Все эти годы, эта бесконечная дорога, эта проклятая война и бессонная ночь! Я устала. Как же я устала. Словами не передать, как.

* * *

Но и во сне мне не дали отдохнуть.

Я занималась садоводством. Такие вот дела.

Реки крови иссякли. Отгремели бои, и на полях сражений зазеленела молодая поросль. Грозовые тучи унесло ветром, и снова воссияло солнце. И радуга, двойная радуга! Красиво.

— Где-то, за радугой…

Все менялось так быстро, что я не поспевала за событиями. Земля возрождалась. Никогда прежде я не бывала в таких богатых и пышных садах, которые простирались вдаль, насколько видел глаз! Невиданные травы и цветы, деревья и кустарники, которых никогда не касался садовник, дикий виноград, лианы и вьюнки… Тут было то, что я узнала, и то, чему не имелось названия на человеческих языках. Однако этому месту чего-то не хватало.

Вдруг откуда-то пришло знание, что нужно делать.

Я выдирала траву и рыла богатую, жирную землю прямо руками, пугая дождевых червей и букашек. Потом я бросила семечко на удобренную чужой кровью почву.

— Ну, вот. Так будет правильно? — спросила я, присыпав сверху и похлопав руками.

В ответ из рыхлой земли, как в детской сказке, появился нежный и хрупкий ярко-зеленый росток. Он поднимался и тянулся, казалось, к самому солнцу, становился все выше и выше, все толще и мощнее. Сначала это молодой саженец, потом — невысокое деревце с меня ростом, а через минуту уже дерево с пышной кроной, скрывающее своей тенью все вокруг.

И оно продолжало расти!

Я отошла подальше и наблюдала за развитием событий. Неужели дорастет до небес? А дерево все тянулось ввысь. Покрытый морщинами ствол уже не обхватить руками, так он велик! Птицы свили свои гнезда на исполинских ветвях…

Множество почек набухло на ветках, и в один миг все дерево стало бело-розовым, покрывшись, как снегом, цветущей пеной. В воздухе разливается неземной аромат. Он кружит голову и заставляет смеяться от счастья. Сверху падает настоящий дождь из цветочных лепестков.

— Какая красота! Спасибо. О, спасибо…

* * *

Я проснулась с улыбкой и слезами на глазах. Меня не покидало ощущение, что теперь все будет правильно. Не хорошо, не счастливо, но — правильно. Именно так. И я больше не удивлялась, что вся усыпана цветами, а руки в грязи. Опять притащила в тварный мир что-то с той стороны? Что ж, бывает…

Просто вымыла руки в тазу и проверила свою догадку. В моих вещах до сих пор валялся тот самый засохший огрызок яблока из мира снов. Я потрясла семенную коробочку и обнаружила, что осталось только одно семя. Оно мягко сияло жизненной силой, так же как и лепестки на моей одежде.

— Интересно, а второе семечко для чего?

«Или для кого, Твиг». Ладно. Ладно… Лишь бы на благо.

— Госпожа, вы уже проснулись? — в огороженные гобеленами покои влетела Тилли с подносом на руках. — Не желаете подкрепиться?

— Нет, спасибо, я не голодна. Лучше скажи, как долго я спала?

— Не очень. Солнце еще не село, — ответила девушка. — Госпожа, целитель скоро подойдет. У нас много раненых, не извольте гневаться!

Странно. Значит, меня никто не лечил, пока я спала. Однако ноги меня не беспокоили. Я присела в кресло, нагнулась и размотала одну из ступней. Под присохшими кровавыми повязками — чистая, гладкая кожа.

— Тилли, не нужно целителя, — сказала я. — Лучше организуй мне кофе. И покрепче.

И снова все завертелось. Меня опять умывали, переодевали, поили, переделывали обувь, которая сваливалась с ног, и вообще не давали ни минуты покоя. Я даже была этому рада. Не хотелось думать о том, что случится сегодня вечером.

Госпожа Мэв сказала, что вечером будет суд над преступниками. Трибунал — для своих, и светский суд для цивилов. Для военных преступников и пленных приготовили нечто особенное. С учетом того, как озлоблены люди, все казни и слушания будут публичными. Это хоть немного, но успокоит толпу и смягчит горечь утраты близких.

Надеюсь, мое присутствие не потребуется. Кто я такая, чтобы решать? Это дело повелителя.

«Бедный император». Бремя власти, чтоб его… Раньше я как-то мало думала об этом.

Мэв и служанки в шесть рук подгоняли платье. Темно-красный, кровавый шелк и мелкие, почти незаметные кораллы на рукавах и вороте. Простая прямая юбка, облегающий корсаж и узкие рукава. Белоснежная полупрозрачная рубашка под горло. Каждый участок кожи скрыт, кроме лица и кистей рук. Простой узел и коралловые шпильки в волосах. Ничего лишнего. Такой они меня увидят. Хорошо. Очень хорошо.

Наконец я была готова.

— Тилли! — поманила я. — Как рисовать глаза?

Девушка прыснула и прикрыла рот рукой, но ее глаза продолжали смеяться. «Глаза — каджалом из халифата, вот так, госпожа, вот так. Только сверху, чтобы не потекло от слез. Как не собираетесь? Это вы сейчас так говорите, госпожа. Губы — пунцовой хинской краской. Совсем немного, госпожа, вот так, незаметно». Целая наука.

Пока мы пытались разобраться с тонкостями нанесения красок, я мысленно отсчитывала секунды. Скоро, скоро, скоро…

Скоро я увижу их. Императора и сида.

Совсем скоро.

* * *

— Госпожа! — внутрь влетел молоденький посыльный. — Прибыли, прибыли!!! Вечный император прибыл!!!

Снаружи затрубили горны. Люди высыпали на улицу. Имперцы разгоняли толпу, выстроившись вдоль пути следования кавалькады. Все кричали, приветствуя победителей.

Краткая передислокация, и две конные турмы, четко развернувшись, разошлись в стороны. Повозки с ранеными — отвести в другой конец лагеря, где находились целители.

Пехота прошла, четко печатая шаг. Сказывалась выучка. Пропыленные, потные, прокопченные в дыму, усталые, но счастливые тем, что все кончилось, и как их встречают. Как победителей, а не побежденных.

Следом гнали обоз с пленными. Тут уж толпа разгулялась, насилу сдержали. Все, как я и ожидала. На удивление мало воинов Тета, многие из которых предпочли самоубийство и закололи себя. Остальные — уруки и ушастые. Связанные, сцепленные общей цепью, они уныло брели, задерживая процессию. Охрана подгоняла их ударами палок.

Процессия заметно поредевших войск Керрика Илонского. Его самого не было. Из хроник я уже знала, что он будет ранен. Я уточнила у Мэв, и она подтвердила.

Лишь делегация сидов не уменьшилась, казалось, ни на одного воина. У отдельных сидов не только одежда, но и лица были в крови, и я была уверена, что это чужая кровь. Вымазались, как дети, которые едят без присмотра взрослых. Я невольно вздрогнула. Сиды весело переговаривались на высоком наречии, проезжая мимо императорской ставки. Распорядитель проводил их на указанные позиции в лагере.

Вероятностные маги проехались в арьергарде, усталые, но тоже невредимые. Кто бы сомневался? Если ты можешь черпать удачу из неисчерпаемого источника, в этом нет ничего удивительного. Господин Хьюго приветливо помахал мне рукой, проезжая мимо.

Я уже изнывала от нетерпения, хотя старалась не показывать этого. Еще ничего не видно, но толпа устроила настоящую овацию победителям. Наконец я увидела их! Рейвен и Джедия прибыли в ставку.

* * *

Победителей двое. Есть еще и третий, но его тут нет. Керрик Илонский ранен в стычке у уруками и сейчас находится в шатре императора, где ему оказывают помощь.

Сид спешился, император тоже. А я жадно смотрела на них и никак не могла насмотреться. Император подошел, отстегнул застежки шлема и бросил его на землю. И после рухнул на колени передо мной. Прижался лицом к моему животу, грязный, потный, весь копоти и пахнущий дымом.

— Я победил, — просто сказал он.

— Знаю.

Я рассеянно запустила пальцы в густые волосы Джедии и пыталась не заплакать снова. Он не должен видеть моих слез. Но они текут и текут по лицу, словно прорвало невидимую плотину.

— Я жив.

— Хорошо.

Горячие капли падают на лицо повелителя, и он поднимает на меня удивленный взгляд.

— Отчего же вы плачете? — спросил он.

— От радости…

Силы, как же я рада этому! Радоваться надо! Мы победили, и мы живы. Я жива. Мертвые не плачут. Значит, точно жива. История снова идет по привычной колее. Отчего же мне так страшно? Отчего так радостно кричат люди??? Отчего салютуют не только императору, но и… мне? Они знают?

Сид при виде этой сцены вдруг стал далеким и неприступным. Он уже не улыбается победной улыбкой. И не понять, что за чувства скрываются за этим нейтральным взглядом. А потом короткой вспышкой на тонких губах — кривая усмешка. Мальчик встретился с мамочкой? Так, данна? Вам смешно? Или… вы ревнуете? Я вас так не встречаю.

Хочу подарить сиду такой же насмешливый взгляд, но не могу. Слишком рада я тому, что он жив, чтобы разыграть представление.

«Не сегодня, не сейчас, мой лорд».

Смотрю на Рейвена и понимаю, что ничего не изменить. Он проживет восемь лет в своем мире и еще немного после. Историю не переделать.

Император поднялся, и мы рука об руку подошли к его союзнику. Я взяла Рейвена за руку.

— Я рада, что вы оба живы. Если бы вы знали, как я рада!

По лицу катятся чистые слезы радости. Кажется, император смущен, а сид растерян. Но мне все равно. Я крепко-крепко сжимаю их ладони, чтобы убедиться, что они здесь, со мной, и никуда не исчезнут.

— Давайте праздновать, матушка, — говорит император.

Глава 40

Праздновали с размахом.

На окраине разбили временный лагерь, куда стекались беженцы из соседних поселений, сожженных уруками, и мои недавние попутчики — жители разрушенного города. Люди обустраивались как в небольших шатрах и палатках, так и прямо на улице возле костров.

По распоряжению императора для них организовали полевые кухни и выкатили несколько бочек вина. Люди жгли костры и в эйфории танцевали вокруг всю ночь напролет.

Император удалился. Пошел узнать, как дела с допросом плененного генерала.

— Мне кажется, он не захочет сотрудничать, — сказала я ему вслед.

— На это есть артефакты истины, — зловеще улыбнулся повелитель. — Пытки прибережем напоследок. Он нам пока нужен живым. Слишком много знает…

«А как же хроники?» — чуть не спросила я, но он уже ушел. Но эта мысль не оставляла. Неужели все-таки… все-таки… история может измениться? Хотя бы немножко! Я читала, что вражеского генерала казнили в тот же день. Но он до сих пор вполне жив и невредим. Что это значит для меня? Может быть, тезис о неизменности и предопределенности нуждается в пересмотре?

«Надежда умирает последней».

— Гвинэйр, — сказал напоследок Рейвен. — Мои подданные ждут. И генерал тоже. Его голова обещана мне.

Это он так завуалировано извиняется, что не может составить мне компанию? Я еще пыталась сообразить, зачем он все это говорит, как сид уже последовал за императором.

— Пф… — фыркнула я. — Мужчины.

И этим все сказано. В особенности, этот. Уходит, как кот, не прощаясь. Но ведь вернется? Наверняка. Пока его держит интерес, он будет возвращаться снова и снова.

Что ж. Пока мужчины решают судьбы мира, мне остается сидеть в четырех стенах. Что за печаль! Чтобы немного развеяться, я прогулялась в сопровождении бессменной камеристки и четырех охранников.

Всего за сутки рядом со ставкой возникло целое поселение! Герцог и его гвардия приняли на себя управление этим передвижным городом. Несколько тысяч человек требовали присмотра, как ни крути. Стоит дать слабину, и тут же начнутся беспорядки и хаос. Император мудро поступил, когда спихнул эту «почетную» обязанность на законного владельца этих земель. У повелителя и без того хлопот хватало.

Одна из таких проблем — заключенные. Военнопленных, как скот, согнали в огороженный загон рядом с лагерем. Там их рассортировали. Раненых — в один конец, здоровых и потенциально опасных — в другой, надев колодки и браслеты-ограничители, сдерживающие магию. Немногочисленных военных с Тета на всякий случай отделили от основной массы.

Солдаты смотрели, чтобы не случилось ненароком самосуда, и бдительно следили за пленными. Побег недопустим. Можно было ожидать гадостей от ильвов, и на этот случай дежурили маги. Очень предусмотрительно. Однако опасность не исчерпывалась одной магией.

«Ты же не думаешь, что они решатся, Твиг?»

Я знала, на что способны ушастые с их живым оружием. Когда бдительность охраны ослабнет, возможно все. Хотя бы эпидемия от лесной плесени, с них станется. Это малая толика того, что водится в Великом Лесу.

— Позовите караульного, — попросила я одного из своих охранников.

Когда тот подошел, я предупредила, чтобы держали наготове огнестрелы и «земляной огонь». По мере того, как я говорила, взгляд вояки менялся с изначально недоверчивого на понимающий. Я понадеялась на его благоразумие.

«Определенно, в статусе и свите есть свои плюсы», — мелькнула мысль.

Наши военные немного расслабились. Те, кто не на карауле, уже были слегка навеселе. Все славили своих генералов! Одни чистили оружие и амуницию, другие чинили сбрую и кормили лошадей. В общем, начищали себя до блеска в преддверии настоящего праздника и смотра войск.

Сиды, как водится за благородными, вовсю лапали местных девок и улучшали породу. Молодой напарник Лайэма сидел у входа в шатер и наигрывал на свирели какую-то тоскливую и незамысловатую мелодию. Из шатра доносился смех и протяжные стоны. Праздник был в самом разгаре. Ушастый зверо-сид, почуяв постороннее присутствие, выглянул из-за занавеси, дружелюбно оскалился и нырнул обратно внутрь.

Моя камеристка неодобрительно взирала на происходящее.

— Госпожа, это не слишком хорошая компания, — сказала она. — Договор договором, но воины празднуют. Всякое может случиться.

— Хорошо, — согласилась я. — Возвращаемся, Мэв.

— Вам надо подготовиться к празднику, госпожа, — продолжила служанка.

— Разве я уже не готова? — удивилась я.

«Что, опять переодеваться?!» Кошмар. Передумала, не хочу быть аристократкой. Даже если мне за это приплатят. Мне по нраву простая и незамысловатая жизнь. На самом деле, я была бы рада родиться обычной горожанкой, нарожать с полдюжины ребятишек и дарить радость им и мужу. Но не судьба.

— Госпожа, в этом платье вас уже видели, — как маленькой, объясняла камеристка. — Юбки все в пыли. Вы ведь еще будете присутствовать на слушаниях.

— Каких еще слушаниях? — это заставило меня насторожиться.

— Слушаниях по военным преступлениям.

— Ладно, госпожа Мэв, расскажете потом. Идем! — скомандовала я.

* * *

Во внутренних покоях последовало не менее спешное переодевание.

— Ну, зачем? Хорошее же было платье, — вяло воспротивилась я энтузиазму служанок, но Мэв была непреклонна.

— Если вы откажетесь, выходит, мы зря трудились, — выложила она последний и решающий аргумент.

Я вздохнула и дала зажать себя в оковы придворного платья. Бледно-зеленый хинский шелк, будто травленый светлыми разводами, с искусной вышивкой другим оттенком зеленого по вороту и на корсаже делал кожу белее, да и волосы уже не казались седыми. Отказавшись от украшений, я воткнула в прическу простой гребень с жадеитовыми бусинами. Хоть что-то на мне действительно мое!

— А как часто аристократки меняют одежды? — мимоходом поинтересовалась я.

— Ну… — протянула Тилли. — Фаворитка герцога переодевалась перед каждым визитом и приемом пищи.

— Тилли! — рявкнула Мэв. — Тебя спрашивали об аристократах, а не об… этой…

— Молчу, молчу.

«Силы, куда я попала?!» Кто-нибудь, спасите меня от этих безумных служанок. Они облегчают жизнь, но тут же делают ее совершенно невыносимой.

— Итак, что там со слушаниями? — вернулась я к теме за вечерним чаем.

— Сначала трибунал, после этого публичное оглашение и казни в назидание остальным, а потом народные гуляния, — ответила Мэв. — Слуги уже установили столбы. Конечно же, всех сегодня не успеют казнить. Завтра повелитель продолжит.

— Продолжит…

Умом я понимала, что это необходимая жестокость, но мне было тяжело думать об этом. Сердце было не на месте. Повелитель казнит и милует, так уж заведено. Это его обыденная жизнь. Единственное, что я могу — разделить его ношу. Раз уж надо присутствовать — придется сделать это. Раз он так решил…

«А, кстати, почему?»

Имеет ли мое слово хоть какой-то вес? Или я буду сидеть на суде просто так, для вида? Надо обязательно спросить. Если последнее, то постараюсь отказаться от формального присутствия под любым благовидным предлогом.

— Когда начало? — осведомилась я.

— Уже! — ответила Мэв. — Пока зачитывают и сверяют перечень осужденных, можно не торопиться. Распорядитель скоро подойдет.

Мы успели к самому интересному, если, конечно, так можно было сказать. В центре исполинского шатра кое-что изменилось с того раза, как я там была. Убрали лишние перегородки, расставили полукругом складные сиденья и свернутые войлочные пуфы. Ну и, разумеется, вычурное резное кресло с позолотой, заменяющее трон, предназначавшееся для повелителя, и пара дорогих стульев для приближенных.

Я в сопровождении служанки проследовала на свое место по левую руку от императора. Джедия кивнул мне и снова переключился на пленных, которых привели на слушания. Рейвен сидел по правую руку от императора, а позади него стоял Лайэм. Позади императорского трона — господин Хьюго, который отвесил мне легкий поклон. Ниже полусидя-полулежа расположился Керрик Илонский с перевязанной ногой.

«Хм… святоша отказался от целителя?» Я знала, конечно, что магию они не любят, но не до такой же степени!

Сид при виде меня изогнул бровь и улыбнулся. Янтарные глаза лучились предвкушением и чем-то недобрым. Кажется, это касалось не меня, а того, что сейчас произойдет. Мы понимающе переглянулись и синхронно отвели глаза, уставившись на обвиняемых.

— Слушается дело Ансельма из городской Стражи! — провозгласил герольд.

Группа стражников, подкупленная ильвийскими торговцами, допустила их незарегистрированное присутствие в городском анклаве. Позже ильвы открыли городские ворота. Уруки, нелегально проникшие в Нижний город, также принимали участие в штурме. Многих гвардейцев и стражников просто вырезали, как овец. Повелитель, выслушав обстоятельства дела, отказал в Защитнике.

— Все виновны. По закону военного времени — казнь через повешение для соучастников. Зачинщика распять в назидание остальным, — лениво кинул император, постукивая сапогом об пол.

Тук-тук-тук-тук-тук…

Опальный стражник падает на колени и валяется в ногах у повелителя, но его тут же уводят. А я все смотрю и смотрю на сапоги императора. Когда это движение прекратится? Когда все кончится? Кажется, я сейчас немного не в себе.

Слышу, как толпа на улице ликует и славит императора, и прихожу в себя.

* * *

Слушания длятся до самой поздней ночи.

Сначала судили своих: предателей, трусов, казнокрадов и дезертиров. Потом взялись за военнопленных.

Виновных вздернут на рассвете. Семейства предателей будут истреблены вплоть до четвертой степени родства, вне зависимости от возраста и пола. Исключения не допускаются. Жестоко, но очень прагматично. Не дать подняться одним семействам и устрашить других. Холодная, хорошо продуманная акция устрашения.

«Кто же вас учил, повелитель?»

Впрочем, более мягкие люди долго не живут. Стране нужна твердая рука. Я многого не знала. Чтение выхолощенных хроник почти ничего не говорило о том, как он пришел к власти.

«Шагал по трупам. Наверняка». Стоит ли сейчас об этом думать?

С ильвами император решил просто: массовое поражение в правах и изоляция Великого Леса с возможностью пересмотра статуса через пятьдесят лет. Насчет уруков принял решение, достойное кесаря. Просто провел на карте линию подле перевала Энны.

— Всех, кто появится ниже этой линии, отстреливать. За голову каждого урука назначить награду. Остальные пусть живут.

— Но…

— Что? — обернулся он.

— Это полумера. Начнутся охотничьи рейды. Наверняка найдутся желающие подзаработать, — возразила я.

— Вы слишком милосердны, — покачал он головой. — Я и так пошел на уступки.

— Тех, кто сдает… трофеи, надо опрашивать с амулетами истины, — предложила я. — Пусть урук будет убит на нашей территории. И это должны быть воины! Не женщины и не дети. И еще. Не назначайте слишком высокую награду.

— Принимается.

— Благодарю, — кивнула я императору.

— Последний довод не оставил меня равнодушным, — усмехнулся он. — Государство сейчас как никогда нуждается в деньгах.

«Силы! Экономист нашелся…»

Итак, мы продолжали. Изредка в ход судебного процесса вмешивается сид, илонский король или кто-то из приближенных. Я устала, но любопытство не позволяет мне покинуть зал. Начали они с мелкой сошки, но должны когда-нибудь дойти и до главных. Я хочу увидеть, что с ними станет. Хочу посмотреть генералу в глаза. Как бы то ни было, я оказалась здесь из-за него.

— Ваше величество, — наконец не выдержала я.

— Что, моя госпожа? — рассеянно отозвался он, не отрывая глаз от очередного неудачника.

— Я, конечно, понимаю, что главное блюдо вы приберегли под конец. Однако… — я попыталась высказаться предельно нейтрально. — Я всего лишь слабая женщина, и сегодня со мной много чего случилось. Я устала. Сколько еще мне ждать?

Интересно, что же так в моих словах развеселило Рейвена? Император снова обернулся ко мне, сообразив, о чем я толкую.

— Что на это скажут мои уважаемые союзники? — широко улыбнулся он. — Кажется, предложение не лишено зерна истины.

— Не возражаю, — кивнул Керрик Илонский и болезненно скривился. — Я не женщина, однако рана дает о себе знать. Давайте покончим с главным и продолжим на рассвете.

— Зря вы отказались от целителя, — покачал головой Джедия и обернулся к посланнику сидов. — А что скажете вы?

— Не возражаю, — только и сказал он. — И жду обещанное… блюдо.

«Проклятье, Твиг». Он же не собирается?.. Кажется, у меня было все написано на лице, потому что сид еще раз осклабился и вольготно развалился на сиденье, ожидая продолжения.

Наконец ввели плененного генерала. Он выглядел в точности так, как в моем видении. Этот узкоглазый крепко сбитый мужчина не утратил ни капли своего апломба и высокомерия. Какая осанка кадрового военного! Казалось, это он вел охрану, а не она его конвоировала. Никто не предложил пленному сесть, значит, разговор будет недолгим. Герольд зачитал по бумаге перечень преступлений Мамори Андо.

«Какое красивое имя». Совсем ему не подходит. Хотя я не знала, что оно означает. Может быть, «великий завоеватель» или «сильный воин»? Как знать… Поздно учить языки. Позже это имя вымарают изо всех хроник, как и мое.

«Мое?» Неужели я наконец приняла это? Почему здесь и сейчас?

— Итак, однозначно виновен, — постановил император. — Немедленная казнь после оглашения приговора. Обвиняемому есть, что сказать?

— Да, — вдруг раздался резкий, неприятного тембра голос. — Мы принесли вам цивилизацию. Жаль, что вы не приняли дар.

— Дар?!! — вырвалось у меня.

«К черту такие дары!» Я была просто в шоке и не в силах молчать.

— Моя госпожа, — нахмурился Джедия. — Пусть он скажет.

— Я закончил, — просто сказал генерал.

— Могу я спросить?

— Хорошо, — разрешил повелитель.

— Что вы подразумеваете под «цивилизацией»? — повернулась я к генералу. — То оружие, которое должно все уничтожить? И своих, и чужих? Сжечь город?

Враг на мгновение утратил свою показную невозмутимость. Кажется, он не знал.

— Оружие?! — воскликнул он.

— Ваши люди прислали бомбу из-за врат.

— В таком случае, почему мы до сих пор живы? — поинтересовался генерал.

— Этот дар не показался нам достойным, и мы его вернули, — вдруг заговорил вероятностный маг, до сей поры тихо стоявший позади трона. — Такая цивилизация нам не нужна. Думаю, вам будет лучше принять наше варварство и дикость.

— Что ж… увести.

Император взмахнул рукой.

— Моя голова, — напомнил сид. — Остальное ваше. Вы обещали.

Генерал пытался понять, о чем они толкуют, да и я тоже.

— Ваше величество, — сказал генерал. — Могу я просить о последней милости?

— О милости? — зашелся лающим смехом илонец, а остальные присутствовавшие загомонили.

Тем не менее, приговоренный имел право на последнее желание, о чем напомнил распорядитель.

— Чего же вы хотите? — с любопытством спросил император и перестал постукивать ногой.

— Я хочу сохранить лицо, — сказал враг. — Прошу вернуть мне нож. Мой адъютант мертв. Кто-нибудь может помочь мне убить себя?

* * *

Он обменял позорную смерть на весьма мучительную, но достойную, сохранив лицо и честь. Пожалуй, равноценная замена. Император рассудил верно, дозволив достойному противнику умереть по его обычаю, и не обидев при этом сидов.

Это по-своему красиво и правильно.

Генерал сидит на коленях, опираясь на пятки, в центре квадратного куска войлока, который подстелили для казни. Все придворные и полководцы жадно смотрят на необычное зрелище. Самоубийца резко выдыхает сквозь зубы и до половины вонзает короткий церемониальный нож себе в левый бок. За этим следует короткий разворот ножа и зигзаг, распоровший форму и живот и обнаживший нутро. Наверное, его хорошо учили…

На посеревшем лице генерала ни кровинки. Он покачнулся и начал заваливаться вниз. Стоящий рядом наизготовку сид одним слаженным движением снес голову пленного с плеч!

Кровь!

Кровь…

Быстрая смерть — последнее милосердие. Тело падает вниз. Сид, победно улыбнувшись, делает пару шагов и нагибается за головой. Он поднимает за волосы страшный трофей и показывает своим. Сиды улюлюкают и подбадривают владыку.

История неизменна? Выходит, что так. Он умер, умер. Генерал сегодня все-таки умер.

Глава 41

Кажется, с его смертью умерла часть меня самой.

Я сама, своими же руками сотворила это. Снова. Не заговори я о генерале, он бы жил. Хотя бы до завтрашнего дня… Вселенная получила бы шанс вырваться из цепочки предопределенных событий. А я бы обрела надежду.

«Если бы, если бы…», — рефреном звучало в ушах. На мгновение я прикрыла глаза, чтобы больше не видеть торжествующего Рейвена с головой в руках.

— Моя госпожа, все в порядке? — вполголоса спросил меня господин Хьюго.

«Не в порядке. Ничего не в порядке».

Я молча покачала головой. Вздернула подбородок вверх и села ровно, как учили, и только старалась дышать пореже, чтобы не ощущать вязкого, навязчивого запаха крови и смрада от нечистот.

Слуги поспешно ликвидировали причиненный залу беспорядок, убирая войлок и замывая кровавые пятна; тело генерала унесли на потеху толпе. Рейвен передал голову убитого генерала своим подданным.

— Надо поместить ее в соль, — сказал он. — Достойный трофей для Западных пределов!!!

В соль? Почему не в стасис? Впрочем, у сидов свои обычаи. Все это, однако, наводило на подозрительные мысли о солонине. Хотя не исключено, что он просто будет любоваться на эту голову долгими осенними вечерами. Я всегда предпочитала думать о других лучше, чем они того заслуживали.

— Гвинэйр, — обратился ко мне Рейвен с улыбкой. — Блюдо поистине того стоило. Отчего же ты не рада?

— Достаточно, что рад наш гость, — сухо сказала я в ответ и кивнула императору. — А теперь, с вашего позволения, я вас покидаю.

Император милостиво кивнул и сделал знак слугам открыть проход. Мэв помогла мне спуститься со стула. Как затекли ноги! Лучше думать о ногах, а не о… Впрочем, о чем это я?

— Мэв, как вы? — спросила я у пожилой женщины.

Все эти часы она провела, стоя позади меня и готовая в любой момент помочь госпоже. Я совсем забыла о ее присутствии. Ей пришлось труднее, чем мне.

— Моя госпожа, не стоит, — сказала Мэв. — Позвольте проводить вас.

Кажется, после того сна я восстановилась, как целитель. Проходя мимо служанки, я невзначай коснулась ее, вливая толику Силы жизни. Император нахмурился, но ничего не сказал.

* * *

Поутру я отменила прогулку.

Вся степь вокруг была увешана, как спелыми плодами, трупами казненных, которые покачивались на вкопанных в землю виселицах. На столбах стонали распятые. Местные жители издали выкрикивали ругательства и выражали свое недовольство, однако поглумиться им не дали. Не слишком воодушевляющее зрелище.

Одна вещь, однако, привлекла мое внимание. Немногочисленные имперские некроманты вовсю экспериментировали на таком доступном теперь материале. Возле братской могилы, куда легли жертвы этой войны, сгрудилась горстка людей в знакомых черных накидках. Я ощутила эманации Смерти, идущие оттуда. Интересно, они просто так решили поработать или выполняли приказ?

— Госпожа Мэв! Узнайте, пожалуйста, что там происходит.

— Сейчас, моя госпожа.

Камеристка удалилась. Чуть позже она вернулась и сообщила, что допрашивают одного особо несговорчивого пленного. Император дал приказ умертвить его, а позже допросить.

— Допросить. Вот как…

Какая мерзость. Однако меня волновало не только это. Люди могут подумать, что маги глумятся над их мертвыми.

— Мэв, мне нужно написать письмо, — сказала я.

Принесли низкий столик, я развела тушь и составила короткое послание.

«Ваше величество, не стоит проводить ритуалы Смерти подле братских могил. Возможны волнения среди населения. Люди могут прекратно истолковать действия некромантов». Подписывать не стала. Сам догадается, когда камеристка передаст ему записку.

Хотела бы сказать это лично, но я устала от политики и властных игр. Мое дело предупредить, а решает пусть сам. Не хотелось бы, чтобы подумали, будто я лезу в государственные дела. Хватит с меня. Уже нарешала на пятьсот лет вперед!

И второе письмо для сида.

«Данна, прошу вас разрешить противоречие, возникшее во время вашей охоты». Снизу пририсовала контур птички. Он поймет. Имя того легионера я все-таки узнала и уже отдала ему посмертные почести. Оставалось решить дело с сидами.

— Сначала письмо для императора, а потом все остальное, — решила я.

Мэв ушла.

Я ждала и от нечего делать играла с ручной крысой. Феликс, кажется, еще немного подрос. Или потолстел? Кажется, Тилли его закормила, да и вторая служанка часто совала в его клетку объедки. Я выпустила его из клетки, чтобы он погулял. Зверек излазил вдоль и поперек все помещение, а потом изволил забраться на столик рядом со мной и стал умываться. Я постучала ногтями перед ним, и черные бусинки глаз уставились на хозяйку, как на полную дуру.

— Извини, счастливчик, — сказала я. — Я помешала тебе наводить красоту?

Крыс не ответил. Только чихнул и снова принялся за усы.

— Хм… так, значит, вот что за крыса? — вдруг раздался низкий, бархатный голос.

— Данна?!

— Я. Покажешь? — гость протянул руку к крысе.

«Только показать, Твиг. Ничего такого». Ладно. Ладно… Смотри, но не трогай. Крыса моя.

— Благословение вечности, данна. Вы и так уже смотрите, — усмехнулась я и встала. — И как вам?

Спросила вроде бы о крысе, и на самом деле о другом. Как ему я? Сегодня я та же, что и при встрече во дворце той ночью. Ни роскошных платьев, ни красок на лице. И как он мне? Тоже не при параде, как простой воин. Но властность и надменность не спрячешь.

— Я представлял нечто другое, — ответил Рейвен. — Так ты переживала, пташка, так беспокоилась тогда.

Кажется, он сердится? Хм… Его проблемы. Мне он был нужен по другому поводу.

— Данна, а разве вы не беспокоитесь о своих подопечных? — парировала я и вернулась к теме. — Судьба вашего слуги еще не определена. Я позвала вас, чтобы разрешить это дело.

— А что не так?

— Ваш подданный убил моего слугу после подписания Договора, — объяснила я, сделав акцент на слове «после». — А вы спасли меня, хотя и от своих же подданных.

— Ты! — ткнул он в меня пальцем. — Ты призвала меня. Как?!

— Назвала имя, — честно ответила я. — Трижды.

— Что ты знаешь, пташка?

«Вопрос неверный». Не что, а откуда? И что еще, кроме этого.

— Вы не ответили на мой вопрос, данна, — гнула я свою линию. — На мой взгляд, это нужнее вам, а не мне.

— Что ты хочешь? — уже спокойнее спросил он.

— Для начала — рассудите, как быть. Иначе магия сама взыщет долг, — попросила я его.

Кожу закололо от нарастающей концентрации Силы и дурных предчувствий.

— Да, ты немало знаешь, — кивнул он сам себе. — Если бы не знала, магия не пробудилась.

— О чем вы?

— Пока не знаешь, что на весах, они легче пуха и пребывают в равновесии.

Кажется, я стала что-то понимать. Несведущий спустил бы им все с рук, и ничего бы не случилось. А в случае со мной — наоборот. В опасности и я, и тот сид.

— Данна, что вы решили?

— По справедливости или по закону, пташка? — внезапно улыбнулся он.

Задумавшись, я помолчала. Он опять играет в слова? Скажу от сердца, а там — как знает. В любом случае, хуже не будет.

— Закон далеко не всегда справедлив, данна. Справедливость хороша только для одной из сторон, а для другой несправедлива. Фемида слепа. Рассудите по совести, — попросила я. — Пусть это кончится ко всеобщему благу и без последствий.

Он вдруг расхохотался:

— Гвинэйр! Не ожидал, — он обнял меня за плечи и нагнулся ко мне. — Твой сын прав, ты слишком милосердна. По закону мой подданный достоин смерти, ибо он всему причина. По справедливости ты задолжала мне, а он тебе, значит, это он мой должник. Долг жизни.

Я вздрогнула. И то и другое ужасно для сида. Умереть, когда мог бы жить вечно, или служить, фактически став рабом, пока не искупит долг и не спасет господина.

— А теперь? — полюбопытствовала я. — Что теперь?

— По совести ты сама виновата, что оказалась на нашем пути. Но магия призыва такова, что я обязан был явиться, но не брать тебя с собою. Я сделал это сам, по своему желанию. Так что мы квиты. А молодой щенок извинится, как подобает.

Я резко выдохнула, а он снова засмеялся и нагнулся еще ниже. Янтарь блеснул совсем рядом. Ощущение его кожи и теплого дыхания, опалившее шею, мешает думать…

— Данна!

Он так близко. Страшно сказать, но я частенько ловила себя на мысли, что не могу точно вспомнить его черты. Они расплывались, теряясь в тумане. Эти месяцы и годы вдали не прошли даром. А теперь он здесь, рядом, перед глазами, вполне вещественный, такой живой и такой соблазнительный!

Впитываю, внимаю и стараюсь запечатлеть в памяти, чтобы было что потом вспомнить. И он столь же внимательно глядит на меня. Да что там — внимательно! Кажется, ощупал с головы до ног, нагло и бесцеремонно раздел взглядом, будто и не было преграды в виде тонкой рубашки на сборке до самого горла, плотного серого корсажа и юбок, скрадывающих силуэт ног по самые ступни.

— Гвинэйр, — сказал сид, перекатывая мое имя на языке. — Почему тебя не было сегодня в свите императора?

Да, не была. Нагло манкировала своими обязанностями, сославшись на недомогание и усталость. Просто не посчитала нужным и далее смотреть, как император вершит суд, а также награждает отличившихся в сражениях. Главное я уже видела.

Кажется, Рейвен был недоволен моим отсутствием. Ждал меня? Неужели хотел увидеть? Сердце на мгновение останавливается, чтобы забиться часто-часто, как пойманная птица. Не знаю, что он видит у меня на лице, но вдруг оказывается совсем рядом, практически слившись со мной. Я опомнилась только тогда, когда он приподнял мое лицо за подбородок. Его пальцы под стать музыканту или медикусу, но мозоли напоминают, что их обладатель неплохо владеет мечом.

— Отвечай! — не понравилось ему мое молчание.

— Я не обязана быть там, данна. Я не развлекаю гостей, — сказала я в ответ.

— Не обязана… хм… А что обязана?

Что, в его понимании, должна делать императрица?

— Я вас не понимаю, данна.

«И никогда не пойму», — подумалось вдруг.

Но разве это так важно для чувства? Когда он настолько близко, что я ощущаю его тепло, запах тела, полыни и лаванды, которые добавляли в воду для омовения; вижу каждую морщинку и черточку на лице, каждую темную прядь, выбившуюся из косы; орнамент на его традиционной тунике; злой прищур янтарных глаз…

Я то опускаю глаза, то, поборов страх, снова гляжу на него. Похоже, его забавляет моя дерзость.

— Тогда спрошу, не что обязана, а чего ты хочешь, — сказал он и приподнял меня рукой, заставляя встать на полупальцы.

— Ах…

— Неправильный ответ.

На сей раз он целует нежно, как будто испытывает. Меня или самого себя — не знаю. Он пробует на вкус, ласкает, завлекает. Заставляет приоткрыться и принять его. Боится спугнуть… И наконец отпускает.

— Данна!

— Ты этого хочешь? — спрашивает он.

Хочу ли я? О, да. Здесь и сейчас — хочу. Но понимаю, что неизбежно продолжение, и он не ограничится одними поцелуями. Ему нужно больше, иначе бы он не искал меня. Не заговорил бы со мной после той случайной ночи. Отступился бы, узнав, что я мать императора.

Это странно. Вряд ли он получил большое удовольствие от того раза. При воспоминании об этом я невольно вздрогнула и попыталась отстраниться. Он не препятствовал мне и сразу отпустил.

— Данна, а чего хотите вы?

— Ты знаешь, — ответил он и сверкнул глазами. — Того, что уже было между нами.

— А что, по-вашему, было? — прошептала я и скрестила на груди руки, защищаясь от него.

— Понимаю… — ответил он. — Тебе не было хорошо со мной, пташка. Но я могу это исправить. Стоит тебе только захотеть.

«Да неужели?»

Я была полна скепсиса. Но он умел искушать, этого у него не отнять. И тогда, и теперь. Хотя… Что я теряю? И чего хочу на самом деле? Не зря же я послала за ним, благо, нашелся повод. Не смотря ни на что, я хотела снова его увидеть.

Кажется, я сошла с ума, но с губ сами собой срываются слова:

— Обещайте, что не сделаете мне больно, данна.

— Значит, ты согласна, — широко улыбнулся он и подхватил меня на руки.

Он несет меня в свои покои, мимо ошалевших слуг и имперских стражей. Я только краем глаза вижу, как госпожа Мэв что-то говорит караульному. Чтобы не видеть их лиц, я уткнулась Рейвену в грудь, слушая мерный стук его сердца и свое сбивчивое дыхание.

«Какой скандал!» Плевать. Плевать!

Нас пропустили, значит, были указания. Плевать и на это тоже. Будь они все прокляты. Я хочу решать сама.

Сид унес меня к себе в шатер, похитил, как владыка подземного царства — свою супругу. Нас наконец-то оставили одних. Рейвен с трудом разжал мои судорожно сжатые пальцы, один за другим, освобождая свою одежду.

— Вот так… совсем не страшно, — слегка удивленно сказал он.

Кажется, он больше удивлялся своим действиям, чем моему внезапному согласию. Он не торопился и не торопил меня.

Дерзкие мужские руки плавно скользят по ногам, освобождая от туфель, поднимаясь все выше и выше, приподнимая юбки до самых бедер. Вот пальцы поддели подвязку, спуская чулок вниз и обнажая полоску кожи. А вот другая ладонь огладила округлости и тут же отступила, снова прикрыв ноги юбкой от чужих глаз.

Закрыв глаза, я отдалась его прикосновениям. Руки теперь сомкнулись на талии, которую он легко мог обхватить двумя ладонями. Он что, задался целью измерить меня?

Я приоткрыла глаза и украдкой взглянула на сида через завесу ресниц. Что, если… Протянула руку и коснулась. Моя ладонь — такая хрупкая в сравнении с его. Он удивлен моим порывом: тоже не ожидал.

А его руки все выше и выше. Распутывают шнуровку на корсаже, добираясь до нежной кожи. Когда он, намеренно или случайно, задевает пальцем сосок, то с моих губ срывается вздох. В нем смешалось все, чего он хочет: томление и ожидание его прихода.

Неспешно и бережно он распускает мои волосы и освобождает от одежды, оставив лишь тонкую сорочку как иллюзию защиты. Прикосновения сквозь ткань я чувствую еще острее. Сам он одет, и оттого я ощущаю себя совсем беззащитной.

Кажется, он все понимает и не настаивает. Но продолжает ласкать, дразнить и распалять, заставляя забыть обо всем. Смелые ласки перемежаются с поцелуями, от которых я почти дохожу до грани.

— Не торопись, Гвинэйр, — говорит он. — Мы сделаем это вместе.

Глава 42

— Что?! — моментально очнулась я от грез.

Он глядел серьезно и чуточку насмешливо, как обычно. Наклонился ко мне, навис, придавил к постели и вжал в перину. Прошептал:

— Обещаю.

Я заморгала, пытаясь сообразить. Ах, это! Ну, зачем он только сказал? Внутри все сжалось от воспоминаний. Все это слишком похоже. Как в… тот раз. Память тела так просто не вытравишь. Хотя у меня был и позитивный опыт с ним, другим.

— Я сама, — тоже прошептала я внезапно севшим голосом и резко села.

Он не препятствовал. Только переспросил:

— Сама? Ну, что ж… — он раскинул руки. — Приступай.

Сначала туника, которую я лихорадочно сдираю с него. Кожа гладкая, горячая. Поднимаю ткань, на мгновение скрыв, как пологом, его лицо — и отбрасываю в сторону, и целую его сухие, сомкнутые губы. Прижимаюсь на мгновение, а руки уже сражаются с непослушным поясом и завязками.

— Проклятье… — выдохнула я и отодвинулась.

Как нелепо. Я опять все испортила. Или нет? Кажется, его пока все устраивало. Рейвен вольготно развалился на ложе и вытянул ноги в добротных кожаных сапогах. Шевельнул ногой и насмешливо молвил:

— Ну, что же ты? Продолжай.

«Ах ты ж…»

— Я передумала.

— А я нет!

Мгновенное, почти незаметное движение — и я уже лежу на спине, а он снова сверху и правит балом. Держит меня одной рукой, а другая заканчивает то, что я начала. Покровы прочь! Ничто теперь не мешает союзу. Кожа к коже… Горячечный бред утопающего, смешавшееся дыхание и короткие поцелуи везде, где можно и нельзя. Я открываюсь ему и падаю, падаю… Только слышу довольный мужской смешок.

— Нет! — стукнула я его в грудь кулаком, но он был, как каменный.

Только рассмеялся и пообещал:

— Больно не будет. Нам будет хорошо, пташка.

Да, я сдалась на милость победителя. Встретила его с войны, как подобает. Глубокий, неприличный, затяжной, как падение в пропасть, поцелуй. Мужчина не останавливается на этом. Задирает мою рубашку, гладит в потаенных местах, приручает, лишает воли и очищает разум от мыслей.

— Очень, очень хорошо…

Он уже там, где ему удобнее всего воплотить свои угрозы и обещания в жизнь.

— Вот так, пташка. Так!

И нам правда было хорошо.

* * *

Все хорошее когда-нибудь кончается. Вот и ночь, полная страсти, закончилась, и наступило отрезвляющее утро. Я лежала в объятиях Рейвена и размышляла… о нас.

«Опомнись, Твиг!»

«Нас» нет, и никогда не было. Есть только он и ты, каждый сам по себе. Даже теперь, насытившись, он крепко спит, а я ворочаюсь, размышляя о случившемся.

Мы с ним так и не поговорили. Обычно после этого мужчинам как-то не до разговоров, да и я была не слишком расположена к беседам по душам. Слишком переполнена эмоциями, слишком много всего случилось, так что мысли разбегались. И одновременно меня настигло некое опустошение и апатия. Было не до разговоров. Достаточно было просто лежать рядом, тесно прижавшись к любовнику, и ощущать бесконечное единение друг с другом…

Рейвен задумчиво водил пальцем по моему брачному браслету. Вот он поддел пальцем и вопросительно взглянул, а я молча покачала головой. Мужчина хмыкнул и перевернулся набок, прижав меня к себе, и самым наглым образом заснул.

Он так и не сказал, что с нами будет.

Тихонько выпростав край покрывала из-под его руки, я ужом выползла из его объятий и села на постели. Так… Одежда, шпильки… Обувь. Я тихонько подобрала все вещи, которые он накануне разбросал вокруг, и оделась. Без зеркала, не глядя, я заплела косу и уложила ее в узел на затылке, а потом крадучись выглянула наружу.

Сиды на входе были другие, и я их не знала. К счастью, они не стали шутить или комментировать мое появление, чтобы не тревожить своего повелителя. Однако их насмешливые взгляды были красноречивее любых слов. Рядом дежурили имперцы, которые оживились при виде меня. Я решила, что это охрана, приставленная повелителем.

Покраснев, я отшатнулась, отпустила занавес и спряталась в шатре, прижавшись спиной к стенке.

«Все в порядке, Твиг». Надо успокоиться. Разумеется, прислуга и приближенные знают. А чего я ожидала? Что люди внезапно ослепнут и оглохнут, или их поразит амнезия?

Разбудить его? Пожалуй, не стоит.

Я присела подле него на ложе и долго-долго всматривалась в дорогие сердцу черты. Эти губы оставили следы на моей коже и заклеймили, как девку или его собственность. Хотела ли я этого? Пожалуй, сейчас я была рада, что мы так и не поговорили. Быть может, позже? Я и хотела, и боялась разговора.

Уходя, я напоследок я обернулась и замерла, как олень перед охотником. Он не спал. Ну, разумеется! Слух, как у кошки, и такая же бдительность. Он очнулся сразу же, как только я встала, и только делал вид, что спит. Зачем и почему? Наблюдал? Хотел знать, что я буду делать? Не доверял или просто изучал? Испытывал непонятно зачем?

«Уже неважно».

Я хотела, чтобы он встал и остановил меня, но он не сделал этого. Не задержал, не предложил остаться. Даже не сказал ничего, как будто прошлой ночи не было. Только лениво зевнул и откинулся на подушки, уделяя мне не больше внимания, чем постельной служанке. Сердце перестало быстро колотиться и вдруг забилось ровно и спокойно, скованное коркой изо льда. Моя герцогиня не подвела.

— Всего наилучшего, данна. Я вас покидаю.

Голос ровный, мелодичный и ничего не выражающий. А еще — легкий, высокомерный, подобающий статусу императрицы поклон, как высшая милость, брошенная придворному, и улыбка на устах, скрывающая истинные чувства и эмоции.

Как, оказывается, просто его взбесить и вывести из себя! Только это греет душу и позволяет спокойно дойти обратно до центрального шатра.

На периферии сознания отмечаю, что меня ведет эскорт, прикрепленный императором. Что ж. Теперь мое передвижение точно не останется незамеченным. С такими-то сопровождающими! Мне казалось, что падать ниже уже некуда, но я была не права.

«И все-таки, скандал!».

Хотелось спрятаться в какую-нибудь нору, уехать куда подальше, где никто меня не знает и не был свидетелем моего двойного позора. Кто-то знал, кто я, кто-то нет, но все без исключения поняли, что я забыла в шатре у сидов, и что провела там ночь.

— Мэв! Воды для омовения и кофе, — коротко бросила я, добравшись до своих покоев. — И никаких эликсиров, будете пробовать первой.

— Моя госпожа! — камеристка была сама оскорбленная невинность. — Как можно?

— У вас тут все можно, — проворчала я себе под нос, впрочем, уже более миролюбиво.

Служанка ни в чем не виновата. Император обещал, что не будет больше вмешиваться в мои дела. Никто не будет меня травить… наверное. Очень, очень на это надеюсь.

Пока я ждала горячую воду и завтрак, то размышляла о случившемся.

Отчего взялась обида на Рейвена? Наверное, оттого, что два образа у меня в голове смешались и наложились один на другой. Я ждала от него того, чего он не мог мне дать.

В будущем мой Рейвен даст слово, что не будет портить мою репутацию. Почему же я решила, что этот Рейвен меня защитит? Обижаться просто глупо и бессмысленно. Он ничего мне не обещал. Получил, что хотел, не планируя продолжения. Если я все правильно истолковала. А как это понимать иначе? Все очень логично. До того логично, что хочется завыть.

Позже он уйдет в свой мир, а я останусь. Вот и все.

— Вот и все…

— Что, госпожа? — переспросила камеристка.

— Ничего, — ответила я ей. — Теперь уже ничего.

Оставлю прошлое, чтобы просто жить дальше.

* * *

Позже меня навестил император.

Зашел, запросто уселся на войлок и похлопал рукой по полу, предлагая сесть рядом.

— Ваше величество, — укоризненно сказала я и кинула ему одну из подушек.

Он ловко поймал ее и устроился со всеми удобствами, а я — на второй напротив него. Служанки перенесли низенький столик, поставили его между нами и подали чай.

— Что привело вас сюда в столь ранний час? — спросила я, хотя и так знала ответ.

— А мне нельзя прийти к вам просто так? — уклонился император от прямого ответа.

— И что же, вы пришли просто так?

Так и хотелось вскричать: «Не верю!» Он слишком испорчен властью, чтобы личное перевесило. Мне казалось, что для облеченных властью это непозволительная роскошь. Не может все быть так просто. Или все-таки может?

— Моя госпожа, — заверил Джедия. — Я пришел с самыми добрыми намерениями.

— Не сомневаюсь, — проворчала я и налила ему, а потом себе чаю в тонкие хинские чашки. — От этого, знаете ли, может зависеть ваша жизнь. Сейчас вы вроде бы есть, но вас как бы нет. Разве не достаточный повод для недоверия?

Император заковыристо выругался и сжал хрупкую фарфоровую скорлупку.

— Осторожно, ваше величество! Вы же не хотите испортить посуду?

— Ах, это, — он поглядел на чашку и поставил ее на стол.

— Интересно, вас в детстве заставляли мыть рот с мылом? — лукаво спросила я. — Или вы так испортились за последние годы?

— Простите, — сказал он, впрочем, без капли раскаяния в голосе.

Император улыбался, я тоже. Похоже, мир был восстановлен. Он не спрашивал, а я не стала ничего рассказывать о том, что случилось этой ночью. Мы оба сделали вид, что ничего не происходит. Просто визит вежливости, разговор обо всем и ни о чем.

Император мог быть на редкость обаятельным засранцем, когда этого хотел. Я не обольщалась на его счет. Наследственность — страшная штука.

— А что там со слушаниями? — спросила я. — Вы еще не закончили?

— Почти. Через шесть дней награждение в стане илонцев, а потом пробный пуск Врат, — ответил он. — Хьюго сказал, что уже можно попытаться их открыть.

«Что, уже? Так быстро!» Значит, сиды вскоре тоже покинут нас.

«И он». Он тоже уедет, оставив меня позади.

На мгновение я покачнулась и крепко, до боли сжала край столика, так что побелели пальцы.

— Что с вами? — неподдельно обеспокоился император.

— Ничего, — ответила я. — Все уже хорошо.

К счастью, он принял правила игры и не стал лезть в душу. Я была благодарна ему за это.

— Надеюсь, вы сможете присутствовать на награждении? — осведомился Джедия.

— Это обязательно?

— Нет, но я надеюсь увидеть вас там, — услышала я. — Мне будет приятно.

— Хорошо.

Он отставил пустую чашку и встал с места, взмахнув плащом. Я тоже поднялась и кивнула ему, как равному. Джедия нахмурился, затем его лицо прояснилось. Он снова провел пятерней по волосам, как мальчишка.

Отчего мне так запал в сердце этот жест? Он подошел и взял меня за руки. А это еще что? Прижался к ладоням губами, будто делал это тысячи раз. Как странно, когда тебе целуют руки! Такого со мной еще не было. Благодарные пациенты не в счет.

— Что?

— Ничего, — грустно усмехнулся он. — Что ж, я честно пытался. Надо положиться на судьбу. Все идет так, как идет.

Я привстала на цыпочки и потянула его вниз, к себе. Высокий! Неловко обняла, стесняясь своего порыва, и не знала, что сказать. Чем утешить того, кому ты не в силах помочь?

— Знаете, ваше величество… — наконец сказала я. — Бегать за посланником сидов и требовать от него ребенка — это для меня как-то чересчур. Я так не могу и не буду.

— Я уже понял, — сказал Джедия и освободился от моих объятий.

Он ушел, а я осталась в обществе своих безумных служанок и платьев, которые следовало померить.

Тик-так, тик-так. Время истекает. Я упустила шанс.

* * *

После визита императора у меня случилась форменная истерика, впрочем, быстро закончившаяся, когда Мэв сунула мне под нос нюхательные соли. Я устыдилась случившегося. Пришлось извиняться за свое поведение.

«О, великие Силы! Доколе?!»

Это не было на меня похоже. Я как будто больше не принадлежала самой себе. Вернее, больше не было цели, к которой стоило стремиться. Туго натянутая струна внутри меня наконец расслабилась и, странное дело, именно это лишило меня точки опоры.

«Ну так найди ее, Твиг!»

Итак, что мы имеем. Только факты, голые факты. Миссия выполнена, первое и решающее сражение за нами. Дневник у Хьюго. Сид такой, какой он есть. Мною просто воспользовались. Что делать в этом случае?

Я медитировала, залечивая засосы и пытаясь вернуть себе внутреннее равновесие. Спокойствие сейчас — это все! Оно должно быть непрошибаемым, как скала, когда я вновь увижу сида. Я больше никогда не покажу свою слабость, особенно на людях.

Пятна на шее таяли, как и моя неуверенность. Я целитель, и для меня ничего не стоит подкачать лицо Силой жизни. Свежа как роза! Когда сид снова меня увидит, то не заметит ни заплаканных глаз, ни теней под ними, как если бы я по нему страдала.

«Не дождется!»

Я объявляю войну. Войну его самодовольству, чванству, нетерпимости к людям в целом и женщинам в частности. Я снова его развлекла? Ну, так его ждет еще одно развлечение.

Месть брошенной женщины, может, и мелкая, но оттого не менее болезненная. Быть выше этого? Увольте.

Дело даже не в уязвленном самолюбии или обиде. Не знаю, как сиды, а люди столько всего нагородили вокруг такого простого действа, как постель. Я хотела этого, и я это сделала. А вот то, почему он это сделал и как себя повел после, мне не понравилось. Назревал поединок личностей и характеров. Я не вещь, не постельная игрушка, и никогда ею не буду. Лучше уж смерть.

Как там говорят в Илонии? «Побиваемый камнями вправе обороняться теми же средствами». Поглядим, кто кого.

— Госпожа Мэв?

— Да, моя госпожа, — отозвалась камеристка, которая с опаской смотрела, как меняется выражение моего лица.

Еще, чего доброго, решит, что я сошла с ума.

— Император просит меня присутствовать на приеме в честь награжденных, — продолжила я. — Мне нужно выглядеть наилучшим образом. Как никогда! Надеюсь, вы сможете мне в этом помочь.

* * *

Я была тверда в своем намерении. Однако до церемонии награждения произошло кое-что, изменившее все. Все — значит «все». Мою жизнь и мое представление о себе и о вселенной. Что-то, разделившее жизнь на «до» и «после».

А ведь я ведь не хотела встречаться с сидом и намеревалась выдержать паузу! Жизнь и матушка природа внесла свои коррективы. Случилось то, чего я никак не ожидала.

«А чего ты хотела, Твиг?»

Вполне нормальная вещь для женщины, отдавшейся мужчине. Банально до зубовного скрежета. Таинственное, пугающее и одновременно радостное событие.

Это вынудило меня написать записку и просить встречи, но Рейвен не ответил.

«Что ж. Тем хуже для него». Раз он слишком занят, чтобы уделить мне чуточку внимания, то теперь я занята для него.

Война так война.

* * *

Награждение проводилось возле шатра илонцев.

Спустя шесть дней, ровно в полдень все собрались вокруг, и герольд начал оглашать списки. Император, король Илонии и Рейвен расположились на деревянном помосте, накрытом коврами. Место по левую руку от императора было свободно. Наверное, приготовили для меня? Герцог, как принимающая сторона, устроился рядом.

Элитная имперская сотня выстроилась с двух сторон от шатра, перекрывая подступы, хотя это, по большому счету, не требовалось. Мэв сказала, что установят магический щит, как над ставкой императора. Полтысячи илонцев окружили по внешнему периметру. Сколько же их!

Внутренний голос шепнул, что негоже заставлять столько народа ждать, но я наступила ему на глотку. Обычно я была пунктуальной, но не сегодня. Я немного опоздала к началу и сделала это намеренно. Так мое появление не осталось незамеченным. Все взгляды скрестились на мне. Неспешно и плавно я шла по застеленной ковровой дорожке к помосту, а Мэв деликатно придерживала за руку свою госпожу.

Император сперва удивился моему виду, но тут же понимающе улыбнулся. Сегодня я вновь облачилась в цвета Западного клана — цвета земли и злата. Теплые оттенки мне шли. Тилли меня накрасила и соорудила изысканную в своей простоте прическу. Я объяснила, какую, и она в точности воспроизвела то, что я сохранила в воспоминаниях о встрече с Бау Аэнор, матерью сида. Волосы заплели в косу и перевили лентами. Немного аскетично, как раз настолько, чтобы выдаваться из общего ряда расфуфыренных придворных куриц.

Не знаю, насколько он наблюдателен и поймет ли, что не так, но это определенно заставит его забеспокоиться. Сегодня мой черед играть на нервах.

— Мэв, оставьте нас, — не глядя велела я, приблизившись к краю помоста.

Распорядитель помог мне подняться наверх и усадил на место слева от повелителя. Господин Хьюго тоже был тут и рад мне. А что до Рейвена, я намеренно не глядела на него, как будто он перестал существовать.

— Госпожа моя, вы не торопились, — мягко попенял мне повелитель.

— Разве вы не рады мне, ваше величество? — сказала я, и не думая извиняться.

— Конечно, — ответил он. — Рад, что вы посетили церемонию. Что ж, теперь можно начинать.

Я поздоровалась с союзниками императора, а они с мной. Рейвен вел себя отстраненно, как и я, и общался только формально, ограничившись приветствием.

Наконец церемония награждения началась.

Рыцари, теперь уже при параде, в начищенных доспехах и кольчугах, чистых плащах и без шлемов опустились на колени пред сюзереном. Керрик Илонский, которого поддерживал под локоть оруженосец, стоял над героями и по очереди касался их мечом.

Разумеется, награды не могли изготовить за столь краткий срок, но на шее каждого награжденного теперь красовалась лента с символической табличкой. Позже король еще раз прилюдно наградит их уже на Родине.

Тройка за тройкой награжденные принимали награды из рук короля и возвращались на свои места в ближних рядах. Вскоре это нудное, хотя и обязательное мероприятие закончилось.

Хм… Вот и тема для разговора. Что-то я не заметила, чтобы награждали простых вояк. Все рыцари да командующие!

«Награждение неучаствовавших. Все как обычно, Твиг». Ну, или просто не всех, а только больших шишек. Пехоте награды ни к чему.

— Что, моя госпожа? — спросил император, когда я фыркнула.

— Награждают только высшие военные чины? — «удивилась» я, хотя сама только что видела своими собственными глазами. — Неужели простые воины уже не способны на доблесть? Странно. Я была иного мнения об илонцах, да и на поле боя они проявили себя героями.

Керрик Илонский к тому времени уже вскарабкался на помост, поэтому мог слышать наш разговор и вмешаться в него.

— Ваше величество, это не так, — сказал он. — Все наши воины доблестно сражались. Но победа подчиненного принадлежит его командиру, разве не так?

Моя «герцогиня» рассмеялась. Как будто колокольчик зазвенел…

— Вот передо мной охрана, и она убьет любого, кто захочет на меня напасть, — сказала я. — Вы скажете, что это я их убила?

— В некотором роде, так и есть, — сказал император.

— Или их убили вы? — продолжила я цепочку рассуждений. — Ведь это вы приставили охрану.

— Хм… если рассуждать так, — снова улыбнулся он.

— Тогда продолжим. Может, их убили матери охранников? Ведь только благодаря им легионеры появились на свет, — довела я идею до абсурда.

— К чему вы ведете?

— С другой стороны, вы ведь награждаете за хорошую работу именно охрану, а не себя самого?

— Ваше величество, — рассмеялся Керрик Илонский. — В чем-то она права. Я будто снова дома, беседую со своим духовником. Сам я не силен в таких делах.

«Не прибедняйтесь, ваше величество! Все-то вы знаете».

— Что ж, рада, что сумела развеселить высокого гостя, — вслух сказала я. — Это всего лишь мои умозаключения.

Сегодня я выпустила все свои шипы. И мне это понравилось! У розы ведь они должны быть, не так ли? Почему бы и нет? Если не переходить черту, можно неплохо развлечься.

— Ваше величество, — обратился илонец к императору. — Думаю, ваша императрица права. Надо продлить слушания на один день. Сегодня же велю командующим сделать представления о награждении для подчиненных. Надо поощрять за храбрость.

— Да будет так, — решил император.

На удивление молчаливый сид переводил взгляд с одного на другого участника шутливой перепалки. Данна, данна. Все это исключительно для вас. Вы еще не поняли? Семь дней. Вы пробудете здесь не шесть, а семь дней.

Игра началась.

Глава 43

Я хотела прижать его к стенке и получить ответы на все «Почему?», которые роились в голове. Почему он так резко переменился после той ночи? Почему не остановил? Почему решил, что для него достаточно? И почему он обо мне такого мнения? Хотела выслушать его версию событий, прежде чем вынести вердикт.

А для этого нужно время. Если он уедет, я так и не узнаю, и до конца дней буду мучиться от неизвестности. Лучше уж горькая правда, чем предположения.

Уже несколько дней он меня избегал, хотя я отправила ему записку с просьбой о встрече. Теперь его черед побегать за мной. Ради этого я и затеяла этот спектакль.

Почему мне важно было знать?

Дело касалось не только меня, но и крохотного безымянного комочка плоти, который угнездился в моем теле. Да-да! Я ошиблась. Как оказалось позже, мне выпал главный приз. Выигрыш в лотерею. Попадание с первой попытки. Неизбежность и предопределенность, как она есть.

«Если вдруг не родится девчонка, Твиг». На такой стадии еще не определишь.

В любом случае, мне надо было понять, достоин ли отец знать своего ребенка.

* * *

Позже был дан довольно скромный прием в шатре, и начался праздник снаружи. Когда первая эйфория после победы схлынула, стал понятен масштаб бедствия. Показная роскошь не к лицу государю, когда его подданные в беде.

Трупы наконец-то сняли, чтобы они не начали смердеть на жаре и не омрачали людям радость. Воины мерились силами, музыканты играли, и люди развлекались, как могли. У них была победа. Что еще нужно?

Я ненадолго составила компанию императору и его гостям, а затем запросилась к себе. К счастью, император не настаивал, чтобы я осталась.

Когда мы с Мэв вернулись в свои покои, то застали Тилли, утешающую вторую служанку, Альму. Эта обычно молчаливая скромница плакала, как будто ее кто-то обидел.

— В чем дело? — строго спросила Мэв.

— Он… он… — служанка икнула и снова залилась слезами, а ее подруга просто испуганно уставилась на нас.

— Кто посмел?! — протрубила разгневанная камеристка, очевидно, вообразившая самое худшее. — Я сама его убью!

Однако я, внимательно рассмотрев девушку, не нашла беспорядка в ее одежде или следов насилия.

— Постойте, — сказала я и тронула руку камеристки. — Госпожа Мэв, пусть они расскажут, что произошло. Если все так, как вы думаете, я лично пойду искать овечьи ножницы.

Мэв сбавила обороты и более спокойно выслушала девушек.

— Госпожа, — начала Тилли, сделав круглые глаза. — К ней сегодня подошел сид. Он ее напугал.

— Напугал? А чего он хотел?

— Ясное дело, чего… — начала было Мэв.

— Тихо! — оборвала я.

Сиды — это интересно. Особенно в свете подписанного Договора. Возможно, сама судьба подкинула мне козырь в этой игре.

«Опомнись, Твиг! Бедная девочка». Хм… Все средства хороши, но не такие, не такие. И все-таки, что же случилось? Мне было любопытно.

— Продолжай.

— Он задавал вопросы о вас, госпожа, — вдруг робко сказала Альма. — Он такой… такой…

— Какой? — мягко-мягко подводила я ее к мысли.

— Он опасен для женской чести, — чопорно сказала служанка. — Что-то сделал, так что я рассказала ему все, что он хотел. Сама хотела рассказать. А теперь поняла, что натворила.

— Да-да, госпожа, — закивала Тилли. — Я была рядом и все видела. У нее что-то сделалось с головой, была сама на себя не похожа.

Так-так! Сид использовал свое «очарование» на служанке, чтобы выудить из нее нужные сведения и получить честные ответы.

— Он не назвался?

— Нет, госпожа.

— Можете его описать?

Со слов девушек я мысленно составила портрет. По описанию я узнала Лайэма, советника посланница сидов. Да, это точно был он! Высокий, зрелый, кареглазый, волосы с сединой… Пока что я знала только одного седого сида. Я не могла ошибаться.

— А что он хотел знать?

— Что вам нравится, госпожа. Что вы любите.

«Вот как? Зачем ему это?» Наверное, сид искал слабость человеческой императрицы. Но для чего?

— И что же ты ответила? — спросила я.

— Что вам нравится читать, и вы любите крыс, — ответила девушка.

«О, Силы!»

— Что, так и сказала? — расхохоталась я. — А он?

— Спросил еще, кого вы любите.

Ага, уточняющий вопрос. Девушка под воздействием магии отвечала, понимая вопросы буквально.

— И?

Девушка молчала, словно язык проглотив.

— Она сказала, что вы любите императора, — не выдержала Тилли. — Госпожа, госпожа, не наказывайте ее. Она не виновата!

Теперь они обе начали заливаться слезами, ухватившись друг за друга.

— Молчать! — вмешалась камеристка. — Совсем распустились, никаких манер. Раз все прояснилось, приводите себя в порядок. Надо готовиться к вечернему приему. Госпожа ждет.

Итак, карты сами шли в руки. Сид использовал запрещенную магию на человеке, хотя Договор запрещал это прямо или косвенно. Как там говорил Рейвен? Пока человек не знает, весы пребывают в равновесии. Альма не знала, но я-то знаю! И, без сомнений, воспользуюсь этим знанием.

Теперь сид не отвертится от встречи.

* * *

Кажется, я думала, что остаток дня пройдет спокойно? Я ошибалась.

Я попросила Лайэма о встрече, но Мэв опять вернулась ни с чем. Все сиды были на состязаниях, которые по традиции их народа затеяли илонцы.

— Ах, так! — взвилась я.

В таком случае, придется прогуляться к ним. Мы не гордые, в отличие от сидов.

— Госпожа Мэв, идем. Мне тоже интересно посмотреть на бои.

Мы отправились к шатру илонцев. Там разровняли специальную площадку, и конники показывали чудеса выездки. Наездник мог на полном скаку подхватить с земли предмет и лететь дальше на крыльях ветра. К счастью, турниры на лошадях император запретил, как излишне опасные.

Лучники не отставали. Они стреляли в движущиеся цели, которые держали в руках конники. Так проходила демонстрация не только искусства стрельбы, но и доблести наездников, которые не боялись быть ранеными, а также проявлялось запредельное доверие и воинское братство.

В отдельном кругу по очереди сходились поединщики. Когда мы подошли ближе, как раз закончился один из таких боев. Проигравшему имперцу оказывали помощь, а сослуживцы победившего илонца что-то кричали и одобрительно хлопали его по плечам и спине.

Разумеется, сиды с их любопытством не могли остаться в стороне. Они малость посоревновались друг с другом, вызвав восхищение толпы. Часть сидов разбрелась по лагерю в качестве праздношатающейся публики. Среди них я наконец увидела и Лайэма.

— Мэв! — указала я рукой. — Вот он. Идем.

Едва мы двинулись, как в круге сидов что-то произошло. Что-то настолько серьезное, что все сгрудились вокруг них, оставив немного места в центре.

Что? Поединок? Но почему?

— Что там?!

Оставив всякие потуги казаться аристократкой, я встала на цыпочки, но чужие спины загораживали обзор. Мы отошли. С помоста, впрочем, стало лучше видно.

— Моя госпожа, я сейчас пошлю узнать, — сказала камеристка.

Тем временем в центре круга встали двое. Один из них — Рейвен, а вот другой был воином Янтрэ. Золотоволосый, совсем юный, гибкий и физически развитый, он перекинулся с сидом парой ударов на мечах. За спиною молодого воина, вопреки обыкновению, виднелись рукояти двух мечей, тогда как остальные воины предпочитали носить оружие на поясе.

«Обоерукий! Как интересно», — мелькнула мысль. Он тоже практиковал бой на двух мечах, как и сид.

Храмовый воин двигался намного быстрее обычного человека, однако уступал сиду в возможностях. Тот, посмеиваясь, играючи парировал выпады юноши. Наконец сид опустил один из мечей. Вняв сигналу, воин Янтрэ вложил оружие в ножны. Последовал короткий разговор.

Оба скинули плащи и кольчуги, оставшись в туниках и брюках. Пристегнули обратно ножны и продолжили. Молодой воин проявил себя во всей красе, используя всевозможные защиты из своего арсенала и исподволь испытывая сида.

Я не сильна в этом, но за каждым движением юноши проглядывала мягкая сила. Он не лез напролом, изучая противника и впитывая его движения. Где надо — проявлял благоразумие, пропускал и отступал, но всегда использовал удачную возможность для атаки. Ритм, темп, амплитуда движений были те же, что и у сида. Странно, что тот до сих пор ни разу не достал юношу.

Сид впервые за весь день был весел. Опасно весел… Я-то знала, чем чревато веселье у волшебного народа.

— Госпожа, — сказала Мэв, которая вернулась. — Поединок до первой крови. Там имперцы, они вас пропустят.

— Хорошо.

Кое-что я пропустила, пока мы шли к кругу. А когда дошли, по предплечью юнца уже тонкой струйкой текла кровь. Поединок был окончен. Царапина пустяковая! Я поняла, что этот юный паладин на самом деле развлек сида, иначе бы он нанес более тяжкое увечье.

А вот храмовый рыцарь не понял своего счастья и не сообразил, что пора поблагодарить и остановиться. Он решил напроситься к Рейвену в ученики. Рискнул молить сида о милости.

«Глупец!» Сид милостив настолько, насколько ему мешают преграды, возведенные законами. А в остальном решает, как заблагорассудится.

Я обратила внимание на награды храмовника. Понятно… Это был один из награжденных за особую отвагу. В таком возрасте — и столько доблести! Многие другие за всю жизнь не добьются подобного.

— Хотя бы пара уроков. Что вам стоит? — просил он. — Я отказался от своего долга перед Храмом, бросил все. Я уже не принадлежу Империи, данна.

— Вот как? — удивился сид. — Неразумно так говорить. Или ты забыл о Договоре?

— Я готов, — пылко заверил он. — Возьмите меня в ученики!

— Ради тебя тратить свое драгоценное время? — рассмеялся сид.

— Но… весь у вас его целая вечность!

— Зато у тебя ее нет, — сказал сид и вонзил меч в грудь нежеланного просителя.

Тот задергался, как бабочка, насаженная на иглу. Он так и не поднял оружие на своего возможного учителя. Зря. Сида это не остановило. Это у людей считается дурным тоном нападать на безоружного. И то не у всех.

— Вы…

— Ты мне надоел. Пожалуй, один урок я все же тебе дам, — оборвал умирающего Рейвен. — Сейчас я поверну клинок, вот так, — чуть шевельнул сид рукой, и противник зашелся от боли. — И твоя вечность закончится, даже не начавшись.

— Я… хочу переродиться в вашей семье… чтобы стать учеником.

— Что ж, попробуй, — ответил сид и провернул меч в ране, чтобы вытащить его. — Дети у нас редкость, так что ждать придется долго.

Тело незадачливого просителя упало, оросив кровью траву. Искра покинула тело.

Может быть, ждать придется не так уж долго? Если мои подозрения верны, то… Мне стало нехорошо. Гораздо хуже, чем я думала. А думала я о своих симптомах. Я поспешно провела диагностику и убедилась, что мне не померещилось.

«О, Силы!»

Маленькая Искра наконец-то закрепилась в зародыше, обещая появление здорового ребенка. Внутри, почти незаметная, уже теплилась Жизнь. Теперь вытравить плод стало бы преступлением.

«Все верно. Верно». На седьмой день ребенок обретает суть.

Внутри поднялась целая буря из радости, страха и удивления. И над всем этим — уверенность, что все будет хорошо. Вселенная свернулась в кольцо, как мировой змей. Я достигла начала и одновременно конца. Начала все сначала, как и было задумано.

Глава 44

Это был момент озарения. А потом все кончилось.

Я, испугавшись за ребенка, перестала использовать целительскую магию. Теперь, пока он не появится на свет, надо очень осторожно обращаться к высшим Силам и использовать свои способности. И вообще столько всего надо.

Говорят, женщины должны смотреть на красивые вещи, чтобы у них были здоровые дети. Я смотрела на труп. Интересно, как это отразится на ребенке?

— Гвинэйр? — спросил Рейвен, обратив внимание на мое присутствие.

— Данна.

Благословлять вечность не буду. Не сейчас.

Я вошла в круг и приблизилась к покойному юноше. Голубые глаза уже остекленели и бездумно смотрели в небо.

— Вот так, — я провела рукой по его лицу, еще хранившему остатки живого тепла. — Пусть исполнятся твои мечты.

Воин как будто спал. Его командир в ранге «длань Янтрэ», опытный пожилой боец, сжав зубы и играя желваками на скулах, с бессильным бешенством взглянул на сида.

— Не печальтесь, господин…

— Люциус, ваше величество.

Что? Только имя? Ах да… Они же оставляют родовые имена, удалившись от мира. Храмовые воины не поддерживают связей с семьей.

— А это? — указала я на труп.

— Корвинус из Хефе Примо, — ответил мужчина.

— Полностью!

— Спуриус Септимиус Корвинус.

«Корвинус. Хорошее имя», — мелькнула мысль. Правда, годилось оно только для мальчика. И самым странным образом созвучно сути его отца. Ворон. Вернее, вороненок. Пока что.

По остальному можно сделать вывод, что юношу отдали в храм, поскольку он был бастардом. А что до рода — я его запомню. Возможно, пригодится.

— Кем он вам приходится?

— Это мой лучший ученик, — ответил Люциус. — Был.

— Ученики бывшими не бывают, — мягко сказала я. — Если только учитель сам от них не откажется.

Он уже гораздо спокойнее, с признательностью взглянул на меня. Сида он демонстративно не замечал, как и я. Странно. Я ждала этой встречи, а теперь мне было нечего сказать.

— Сколько ему было?

— Недавно исполнилось тридцать.

«Всего лишь капля в его вечности», — с сожалением подумала я.

— Совсем юный. Как жаль. Надо оказать ему посмертные почести, — решила я. — Вы сможете все подготовить?

— Ваше величество! Для нас это честь, — воскликнул храмовый воин и поклонился.

Пустое. Никакой чести, только бесчестье. Глупая, глупая смерть без причины, просто оттого, что сегодня у кого-то не задался день. Кстати, а как его дела? Я оглянулась на сида, который протирал свое оружие ветошью.

— Он вам больше ничего не должен, данна? — спросила я.

— Долгов меж нами нет, — ответил он ритуальной фразой и улыбнулся, убрав меч в ножны за спиной.

— В таком случае, я прошу вас принять участие в прощании с этим воином, — предложила я. — Так он упокоится с миром.

«И не понесет этот груз в следующую жизнь». Я бы не хотела, чтобы они с первой же встречи стали врагами.

— Гвинэйр, ты серьезно?

Он был неподдельно изумлен.

— Более чем. Вы согласны?

Как ни странно, он согласился. Сиды были удивлены не меньше моего, да и остальные тоже. Все обступили круг. Тело на носилках перенесли за пределы лагеря. Там слуги обмыли его в отдельном шатре. Я обратила внимание, что люди, которые занимались погребением, были измотаны не меньше медикусов. Война окончилась, но тела все прибывали и прибывали. А этот воин умер в мирное время. Жаль.

Многих сейчас хоронили в земле, но этому досталось небесное погребение. Дерева нынче не было в достатке, и хватило только на основание. Для поддержания огня пришлось обойтись древесным углем и маслом. Помост установили над одной из воронок, оставшихся после взрыва. Так жар продержится дольше.

Воин Янтрэ первым запалил факелом деревянный помост с одной из сторон. Я коснулась факелом с другой, а сид — с третьей.

Занялось быстро. Дерево трещало. Языки пламени трепетали и облизывали саван и мертвую плоть. Меня затошнило, но я не отвернулась, а продолжала смотреть. Слуги еще пару раз подкладывали дерево в огонь, стараясь держаться с подветренной стороны. Ветер в спину…

«Попутный ветер».

Столб дыма было видно далеко. Горело долго, и скоро не осталось ничего, кроме костей и металлических частей доспеха. Позже останки сгребут в глиняный сосуд и захоронят на родине воина или при храме.

— Гвинэйр, — обратился ко мне сид. — Теперь ты довольна?

— А вы? — вернула я вопрос.

Сид скривился, словно съел что-то кислое, но проглотил мои слова. А я думала о другом.

«Что дальше, Твиг?» План с использованием Лайэма и его промаха был хорош, но я молчала. Говорить о таком сейчас казалось кощунством, хотя другого шанса могло не представиться. Может, это глупость, но вместо своих проблем я решила спросить о другом.

— Зачем вы пролили кровь, данна? — вдруг спросила я. — Какой в этом смысл?

Мне надо было знать. Если это просто прихоть, то… не знаю, что. Но я хотела услышать ответ.

— Гвинэйр, — покачал он головой. — А какой смысл учить того, кто умрет, не дожив до ста лет?

— Но к чему было убивать?! — в сердцах выкрикнула я. — Да, люди живут мало. Но за свою короткую жизнь успевают совершить столько, что вам и не снилось. Мы сгораем быстро, но проживаем яркую, полную жизнь. Подумайте об этом, прошу вас. Попытайтесь нас понять.

— Пташка, ты забываешься.

Он был опасно спокоен и ласков. Глаза сида сузились и потемнели, превратившись из янтаря в черный агат.

— Нет, это вы забылись, — не согласилась я с ним. — И только то, что вы здесь, немного искупает ваш поступок.

Он перевел взгляд на догорающее пламя погребального костра, и я, глядя на его профиль, снова поразилась чистоте линий. Теперь я понимала, на кого так похож император.

— В любом случае, этот смертный был слишком настойчив, — сказал Рейвен, не глядя на меня. — Он мне досаждал. Мне не жаль того, что я сделал. Но если бы я знал, что это тебя огорчит, не стал бы его убивать. Такой ответ тебя устроит?

Хм… Если это все, на что он способен, придется принять, как есть.

— Хорошо, данна.

А это кто? Издалека я увидела, как к нам скачет император в сопровождении охраны и приближенных. Он подъехал ближе, на полном скаку обогнул по кругу уже тлеющие угли, осадил скакуна и спешился.

— Что происходит? — осведомился он.

К нему подскочил один из имперцев и быстро вполголоса заговорил, докладывая о случившемся.

— Ясно.

Ни обвинений, ни вопросов. Все просто. Законный поединок, и не менее законный второй — вне юрисдикции Империи. Придраться не к чему.

— Ваше величество, если вопросов больше нет, я хочу удалиться, — сказала я и повернулась к Рейвену. — И да, чуть не забыла. Благословение вечности.

Кинув последнюю шпильку в адрес сида, я подошла к одному из своих охранников и попросила отвезти меня обратно.

— Я сам отвезу, — вскинулся Джедия.

Он вскочил обратно на коня и протянул мне руку.

* * *

Оставался один день.

— Госпожа Мэв, мне нужен чистый стол.

Растирая тушь, я размышляла, что это будет. Надо вспомнить давно забытые навыки и то, чему учил мастер Ли. Он был человеком без капли магии, и все же мог многое. Я теперь тоже должна учиться жить без магии долгих девять месяцев.

Кисть легко скользит по шелковой бумаге и выводит тушью знаки здоровья и благополучия, защиты от дурного глаза и от нежеланного внимания, удачи и счастья. Они сплетались воедино, образуя дивный узор, понятный лишь посвященному. Наконец я подняла лист и полюбовалась результатом.

Четыре триграммы пятнали бумагу. Триграмма Юго-Запада сулила защиту материнства и живота. Северо-восток, две прерывистых линий и одна полная — удача в пути. Западный Тигр благоволит наложнице, он же усилит и природную интуицию. И в завершение — Дракон, две прерывистых линии на цельной опоре. Это оберег для будущего ребенка, сулящий ему удачу. В конце я по наитию сложила несколько строк.

Прочитала это вслух по-хински и осталась довольна. Надеюсь, это защитит и меня, и ребенка.

— Госпожа, что это? — с интересом спросила Мэв.

— Оберег.

— А от чего?

— От всего.

По крайней мере, я очень надеялась на это. Так считалось, и многие в это верили. Не успела я закончить, как с визитом явился господин Хьюго. Он обвел взглядом помещение и остановился на исписанном листе бумаги на столе.

— Приветствую, моя госпожа.

— Добрый день. Что привело вас сюда, господин?

— Вероятностные возмущения, — ответил он и указал на мою каллиграфию. — Что это?

— Оберег, — повторила я.

— Могу я посмотреть?

— Нет!!!

Никто не коснется его, коме меня. Я схватила бумагу, сложила в несколько раз и убрала в поясную сумочку.

— Ну, нет, так нет, — развел руками вероятностный маг. — Но чаем меня хотя бы напоят?

Мэв спохватилась и ахнула, а служанки забегали, накрывая на стол. Одна уже несла булькающий закопченный чайник с улицы, а другая отмеряла чай и ставила посуду на стол.

— Извините, господин Хьюго, — сказала я и налила ему чаю. — Я была нелюбезна с вами. Это не нарочно.

— Ничего страшного, — отхлебнул он из чашки. — Хотя вопросы у меня остались. Нет? Ну ладно. Никто не мешает попробовать еще раз.

Я подивилась такой настойчивости и рассмеялась. Вот нахал! Говорят, наглость — второе счастье.

— Хотел вам сообщить, что через день мы откроем врата, — сказал маг. — Сиды пробовали уйти своими путями, но возмущения в междумирье все еще сильны. Придется им подождать.

— Да, про врата я знаю. Император мне говорил. А вот остального не знала.

Так-так… А я-то гадала, отчего они не свалили сразу после побоища. Думала, причина с сиде и во мне, а оказалось вот как. Моему самолюбию был нанесен еще один укол. К сожалению, после того, как я надела маску императрицы, мое самомнение непомерно возросло. Я была не права. Не может же мир вращаться только вокруг меня? Так не бывает. Пора спуститься с небес на землю.

— Моя госпожа, что вас беспокоит? — спросил мужчина.

— Сегодня случилось кое-что…

— Я в курсе событий.

— Ясно. Тогда вы понимаете, отчего я не в духе, — сказала я. — Кстати, меня беспокоит еще кое-что.

— Что?

Насколько откровенной с ним можно быть? Если я заговорю о своих планах, не станут ли меня охранять, как пленницу? Как поступить, я не знала, но положилась на его благородство. Маг ждал.

— Могу я тоже уйти, или меня заставят здесь остаться? — наконец спросила я.

— А вы хотите? — вылупился маг и прошипел. — С… этим?

Какой, однако, антагонизм между магом и сидом. Я это заметила еще при первой встрече в своем времени. Маг его терпеть не может.

— А если и с ним? — рассердилась я. — Какое ваше дело? Разве не вы этого хотели?

— Ну и ну!

— Да ладно, расслабьтесь, — успокоила я его. — Мне просто надо… э… в другое место. Причем чем скорее, тем лучше. Свое дело я сделала.

Я имела в виду помощь в войне. Сказала это без всякой задней мысли, однако маг понял меня по-своему. Он был ошеломлен и взволнованно переспросил:

— Дело сделано? Я правильно понял?

Чья это чашка опрокинулась? Чай выплеснулся, потек по столу и попал мне на платье. Тилли подскочила и стала устранять беспорядок с помощью салфетки.

— Господин Хьюго, вам лучше уйти, — сказала я. — Я вас поняла. Помощи я не дождусь.

Он сорвался с места, но замер, не решаясь уйти. Постоял, раздумывая, широко улыбнулся и заявил:

— Моя госпожа! Теперь ваша безопасность превыше всего. Я сделаю все, чтобы круг замкнулся.

— Что вы имеете в виду?

У вероятностных магов своя логика, непонятная простым смертным.

— Я помогу вам покинуть Ламару, — ответил он. — Послезавтра будьте готовы покинуть этот мир.

«Покинуть мир». Звучит зловеще и двусмысленно. Надеюсь, до такого не дойдет, и мы оба знаем, что делаем.

Глава 45

После встречи с магом я написала еще одну записку, адресованную сиду Лайэму.

«Благословение вечности, данна. Мне стало известно о вашем разговоре с одной из моих служанок. Не желаете ли пояснить свои действия? Приглашаю вас к себе сегодня вечером, чтобы это обсудить. С наилучшими пожеланиями», — вывела я на высоком наречии, пририсовала птичку вместо инициалов и понадеялась, что не сделала много ошибок в письме.

Это был шантаж чистой воды. А иначе никак. Они избегали меня, так что пришлось прибегнуть к нечистым методам работы. Так пусть слуга станет мостом, который соединит меня с его господином!

Итак, я отправила послание и ждала ответа, изнывая от нетерпения и неизвестности. Мэв ушла и на сей раз вернулась, успешно выполнив свою миссию.

— Что? — спросила я, как только она вошла, раздвинув занавеси, изображающие двери.

— Он придет! — ответила она. — Сказал ждать его вечером после очередного заседания военного Совета.

— Ясно.

Я была довольна. Скоро он придет, и все прояснится. Если Лайэм имеет хоть немного влияния на Рейвена, — а он имеет! — он сможет посодействовать встрече. Вскоре он пришел. Я услышала, как охрана снаружи спрашивает визитера, и сделала знак Мэв, чтобы она уладила дело. Спустя пару минут занавесь приподнялась, и я увидела сида в парадном наряде цветов его клана. Он вошел и огляделся.

— Благословение вечности, данна, — первой поприветствовала я своего гостя.

— Благословение вечности, дини… ваше величество, — ответил он.

Кажется, Лайэм не мог определиться, как ко мне обращаться, а я не стала подсказывать. Называй как угодно, только в печку не ставь!

Я предложила гостю сесть и выпить чаю или горячего вина со специями, и он не отказался. Разделит со мной пищу — значит, заведомо пришел с мирными намерениями. Я опасалась, что он снова применит «очарование», чтобы я позабыла о цели визита.

— Как вам нравится чай из северных предгорий Хины? — спросила я. — Я специально попросила заварить такой для вас.

— Почему? — полюбопытствовал он.

— Верхние листья, едва они только раскроются, тут же срывают и сушат в тени. Только женская рука настолько нежна, чтобы ей доверили это дело. В некоторых делах вообще нужна деликатность.

— Хм… вот как? — сверкнул он глазами и пригубил. — Значит, дело деликатное.

— Более чем. Вы знаете, зачем я вас позвала?

Прямой вопрос. Пусть отвечает прямо, не юлит.

— Я прочитал письмо.

— В таком случае, данна, я могу потребовать возмещения, и вы это знаете.

— Дини умеет играть словами, — улыбнулся он. — Жаль, молодой господин не может оценить. Чего же вы хотите?

— О, он может оценить, — продолжила я его мысль. — Если вы позволите мне это сделать. Дело в том, что он с недавних пор меня избегает.

— Может быть, на то есть причина? — улыбнулся сид вежливой, ничего не выражающей улыбкой.

— В этом-то и дело, данна! Мне бы хотелось эту причину. Попробуйте эти сладости из Халифата, — предложила я ему липкие, пахнущие розой кубики. — Право, вам должно понравиться.

— Вкусно, — заметил он. — Но вязнет на зубах. На мой вкус слишком сладко.

— Вам не понравилось? — озаботилась я, как хорошая хозяйка. — Может быть, предложить что-то другое? Что вам нравится, данна? — я вежливо улыбнулась. — Что вы любите?

Лайэм расхохотался и хлопнул себя по бедру.

— Знаете, молодой Энгус сейчас ловит крыс. Для вас, — сообщил он.

— Крыс? О, великие Силы, зачем?!

— Чтобы извиниться. Если вы примете дар, он будет прощен.

Вот как? Теперь я поняла, зачем он устроил допрос моей служанке. Однако зачем так подставляться вместо опального, как там его, Энгуса?

— Ох, данна, — сказала я. — И сколько уже? Что я с ними буду делать?

— Ему помогает Карро, у него талант на такие вещи.

— Карро — это кто?

— Вы его видели, — сказал сид. — Он уже дважды встречал вас у Врат.

— А-а… понятно.

Ушастый зверо-сид, хороший нюхач. Интересно, как это выглядит? Два сида ловят по всему лагерю грызунов. Должна ли я принять дар?

— Он вручит вам дар до отъезда, — сказал гость. — Могу сказать одно. Его судьбу решит господин, но она зависит от того, как поступите вы. Так он сказал.

— А почему вы нарушили закон ради него? — не могла не полюбопытствовать я, что не мешало мне снова наполнить чаши. — Почему не он сам?

— Ах, дини, — заулыбался он, как акула. — Я слишком стар, чтобы играть в эти игры. Договор, не договор, закон — не закон. Все это только слова. И магия. Мальчишка и так слишком много задолжал.

— Вы шутите? — фыркнула я. — Ответа, так понимаю, я не дождусь.

Он улыбался, нагло пил мой чай и знал, что ничего ему не будет. Неужели моя постановка провалилась? Печально. Шантаж не сработал. Но сид хотя бы отвечал почти на все вопросы и не думал торговаться. Спасибо и на том.

— О чем вы задумались, дини? — вдруг спросил он.

— А… почему не книга? Почему крысы?

Это почему-то не давало мне покоя. Какая-то чуждая логика у этого народа.

— Ну, книг великое множество, а крыса — это крыса, — ответил сид.

Теперь смеялась я. Это несколько разрядило обстановку.

— Тилли, принеси гостю воду для омовения рук, — велела я на всеобщем, а потом снова на высоком наречии. — Данна, я приму положенные извинения от сида по прозванию Энгус только в присутствии посланника сидов, в его шатре. Это мое решение. Остался один день до открытия Врат. Жду от вас сообщения.

Таким образом, я дала понять, что ни капли не сомневаюсь положительном решении вопроса. Сид, сообразив, что аудиенция завершена, поспешил вернуться к своему господину. Вскоре он прислал послание.

«Дини, завтра в полдень в шатре высокого лорда».

* * *

Итак, тот сид извинился за убийство моего охранника. Тогда, в потемках, я не разобрала, но это оказался тот самый сид, напарник Лайэма.

«А ты думала, что это просто так, по доброте душевной?»

Наверняка они родственники или как-то связаны, иначе почему один сид вступался за другого?

В конечном итоге, я приняла клетку с дикими крысами и тут же скормила их ушастому зверо-сиду. Он не возражал, когда я предложила. Утащил их в дальний плохо освещенный угол и зачавкал, подсвечивая из полумрака красноватым отблеском глаз.

Когда все кончилось, извинившийся сид с облегчением вздохнул, а Рейвен наконец заговорил со мной.

— Гвинэйр, — сказал он. — Разве тебе не нравятся крысы?

— Не эти. Эти иной породы, они дикие, и их бесполезно держать дома.

— Разве тебе не было их жаль?

— Немного. Но это неизбежно. Нельзя их отпускать, — честно ответила я.

— И ты еще спрашивала, почему мы делаем то, что мы делаем, пташка!

— О чем вы?

Рейвен жестом отослал участников ритуала и свидетелей.

— Вот ты говоришь, что крысы бывают разные, — начал он и приблизился на шаг. — Сравни это с людьми и сидами, если угодно, — еще шаг. — Они разные. Такова их суть.

Кажется, я начала понимать, что он имел в виду.

— Домашние живут дольше, соображают лучше, поддаются дрессировке, выглядят иначе, — перечислила я. — Дикие наоборот. Мне понятна ваша аналогия, данна.

— Умная человечка. Слишком умная… Жаль.

Пожалуй, пропущу мимо ушей этот сомнительный комплимент.

— Данна, вы сегодня сказали, что нет смысла учить того, кто не доживет до ста лет, — сказала я. — Вы поэтому стараетесь не вести дел с людьми?

— И поэтому тоже, — кивнул он. — Стоит о чем-то договориться, как одного правителя сменяет другой, и начинай сначала. Даже твой император. Вечный? Не думаю. Никакие эликсиры не делают жизнь вечной.

«Это не эликсиры, болван!»

Но я поняла, что он старался до меня донести. Какой смысл учить военному искусству — все равно умрет. Какой смысл договариваться с правителем — все равно после его смерти преемник решит по-своему. Какой смысл… привязываться? Кажется, я поймала за хвост важную мысль. Теперь было важно не упустить ее.

— Данна, я хотела задать вопрос.

— Что мне будет за это, пташка? — еще шаг, другой, ближе и ближе.

— Неужели нельзя просто ответить? Я устала от недомолвок, — я топнула ногой, но войлок приглушил звук и лишил эффекта этот жест.

Сид рассмеялся и сделал еще шаг навстречу.

— Ты все-таки хочешь знать, почему?

— Да!

— Вряд ли тебе понравится то, что я скажу, — сказал он.

— Говорите, данна.

«Я выдержу». Лучше горькая правда, чем неизвестность и ложь.

— Я наблюдал за тобой. Присматривался. Ты слишком мягкая, чтобы жить среди сидов, пташка, — начал Рейвен. — Слишком добрая, слишком милосердная и бесхитростная. Тебе будет сложно выжить в моем ситхене. И еще…

— Что еще?

— Ты человек, — продолжил он. — Знаешь, что тебя ждет, если со мной что-то случится?

— Догадываюсь, — сухо ответила я. — Наслышана о ваших обычаях.

«И читала кое-что в книгах, которые еще не написаны». Если человек не гость, то он по умолчанию слуга низшего ранга, и им помыкают все, кому не лень. Он не смеет жаловаться и должен выполнять все, что прикажут. Смертных и слабых там не жаловали.

Если я лишусь покровителя, то стану изгоем и жертвой. Да и его защита не гарантировала мне покоя. Они все будут меня испытывать, ловить на слове и ставить в двусмысленные и неловкие ситуации. Не все так расположены ко мне, как Рейвен.

— Тогда ты должна меня понять.

— К чему вы ведете?

— Я не могу забрать тебя с собой, — ответил сид. — Я так решил.

Как у него все просто. Он решил. А меня спросить забыл. Какая «забота»! Кстати, о ком больше, о себе или обо мне? Вот вопрос. Возможно, он боялся, что я стану его слабым местом. Как знать? Хотя он по-своему прав.

— Надо расстаться, пока мы еще не успели привязаться друг к другу.

Если честно, не ожидала. Предполагала всякое, но только не такое. Он решил меня отпустить, чтобы не мучить. Сид подумал о моей безопасности и пожалел слабую человечку.

Как странно! Он поставил мои интересы и благополучие выше своей собственной прихоти. Очевидно, он хотел меня заполучить, но отказался от этой мысли. Пожалуй, для сида это может приравниваться к проявлению любви.

«Ну и странная же у них любовь, Твиг».

— Понятно, данна, — ровно сказала я. — Но одно мне все равно неясно.

— Что?

— Почему вы так поступили после той ночи? Вы оттолкнули меня и этим сильно оскорбили. Неужели нельзя было объяснить сразу, что у нас нет будущего?

Рейвен невесело рассмеялся.

— Пташка, ты задаешь правильные вопросы, — сказал он. — Сообразительна, хоть и не сид. Эдак я передумаю и возьму с собой.

— Вы не ответили.

— Я связан словом. Мы с императором переговорили после того, как ты приходила просить за него.

— Но ведь он не согласился на ваши требования! — воскликнула я. — При чем здесь я?

— Я обещал, что не буду претендовать, — пояснил мужчина. — Но имел неосторожность сказать, что заберу тебя в ситхен, если ты сама захочешь этого. А ты хочешь, это очевидно. Придется держать слово. Или нет?

— Ох…

Действительно, все просто. Он сам себя связал словом. Всеми силами он пытался оттолкнуть меня, чтобы я отказалась от мысли быть вместе, и ему не пришлось увезти меня в свой полный опасностей мир. Вот почему он пренебрегал мной, игнорировал и не отвечал на письма.

— Теперь ты поняла?

— Ох, данна, — я подошла вплотную. — Поняла. Как тут не понять.

Сид воспринял наше сближение как сигнал к действию. Поцелуй обжег шею и немного сгладил впечатление от сказанного. Но о чем это он? Я дернулась, и он отпустил.

Смотрит внимательно и испытующе, ожидая моего решения. Получается, он предоставил мне непозволительную роскошь выбора.

Я могла бы решать за себя, но вправе ли я решать за двоих? Ведь теперь, как говорится, «я не одна». Моя судьба понятна: придется выживать в их мире, изучать обычаи и бороться за место под солнцем. А что ждет ребенка?

— Данна, я правильно поняла? Последнее слово за мной?

— Это так.

— Могу я кое-что уточнить? Что будет, если вдруг я понесу от нашей связи? — задала я волнующий вопрос. — Какие будут последствия для меня и ребенка?

Сид был удивлен таким вопросом. Тем не менее, он ответил:

— Вряд ли полукровка появится на свет. Даже чистокровные у нас рождаются редко. Если это случится, твой статус повысится, и я признаю ребенка.

«О женитьбе и речи не идет. Ну, конечно».

Раньше я бы, пожалуй, согласилась, но не теперь. На мой взгляд, быть фавориткой хуже, чем просто возлюбленной. Всегда быть на виду, испытывать сомнения и терпеть чужую неприязнь не по мне. Но это, право, такие мелочи! Вот если ребенок пострадает, я не переживу.

— Ясно. Но вы назвали только плюсы, — я пыталась понять, где подвох. — А минусы?

— И снова ты смотришь дальше и видишь больше, чем другие, — проницательно глянул он.

Руки его успокаивающе поглаживали спину. Если бы не обстоятельства, я бы замурчала, как кошка. В этих прикосновениях не было никакого подтекста, просто тепло и покой.

— Полукровке придется сложно при дворе, — сказал Рейвен. — Я никому не желаю такой судьбы. Придется отправить ребенка к императору, чтобы брат о нем позаботился. Но и там он не будет в безопасности. Ты это хотела узнать? Впрочем, это всего лишь теория. Вряд ли такое случится в реальности, пташка.

«Ужасно!»

Теперь я осознала до конца масштабы бедствия. Сначала терпеть унижения от сидов, потом расстаться с ребенком и каждый день испытывать страх за его жизнь.

Еще существовала опасность парадокса, если император встретится сам с собой. Вселенная снова окажется на грани уничтожения, если такое случится. Не для того я так долго правила узлы и нити в полотне судьбы, чтобы снова потерпеть крах.

Кроме того, сид сознательно не упомянул о разнице во времени между миром сидов и основным потоком Империи.

«Сиды такие сиды».

Предположим, ребенка отдадут на воспитание. Дитя стремительно повзрослеет, не зная материнских объятий. В мире сидов промелькнут считанные дни, а в Империи — годы. Это худшее, что может со мной случится. Впрочем, отец тоже не увидит, как растет его ребенок.

Получается, он так и так в проигрыше. А я выигрываю, только если расстанусь с сидом. Значит, так тому и быть! Спасибо, что раскрыл глаза, и бесконечно жаль, что не сделал этого раньше.

— Данна?

— Пташка, пташка. Говори уже.

Вдох-выдох. Я смогу это сказать. Не напрямую, но смогу.

— Вы когда-нибудь вернетесь в Империю? — спросила я у него.

— Значит, ты решила, — констатировал Рейвен.

Я молча кивнула и спрятала лицо у него на груди, вдыхая знакомый запах. Я была готова заплакать и не хотела, чтобы он это видел.

— Вернетесь?

— Когда-нибудь, — услышала я. — Проверю, как вы, людишки, будете соблюдать Договор.

— И все?!

— А ты приглашаешь в гости? — погладил он талию и двинулся выше. — Если так, не откажусь.

— Данна!

— Пташка. Гвинэйр.

Крепко поцеловал, пленил, вскружил голову… Несносный, ужасный, самоуверенный и… такой родной. Как в последний раз, уходя на бой.

«Как в последний раз».

Это было прощание, и я не могла отказать ему в последней просьбе. Зов тела и веление сердца подсказали, что делать. Он — мой мужчина, а я его женщина. Вот и все. Хоть ненадолго, но это так.

Почему бы и нет?

Глава 46

Хоть ненадолго, но он сделал меня счастливой.

Позже я, прижавшись к Рейвену, забылась некрепким, зыбким сном. Говорят, если уснуть днем, будут сниться кошмары. Вот и меня посетило странное видение.

Женщина-сид плакала навзрыд, склонившись над подземной рекой. Еще чуть-чуть, и она камнем рухнет вниз с обрыва! Ее арфа была разбита, а струны порваны. Одежды незнакомки были в беспорядке, обувь сбита, а черные как смоль волосы растрепались и рассыпались вокруг космами, как у старой ведьмы.

Когда я подошла ближе, она услышала шаги и повернулась ко мне. Я поняла, что женщина слепа. Оставалось только молча порадоваться этому, поскольку в сон я попала практически раздетой, как в день творения.

— Кто это?! — властно спросила Бау Аэнор, мать сида, а это была она. — Кто нарушил границу незримого?

— Благословение вечности, дини, — ответила я. — Что случилось?

— Кто, кто это говорит?! — пронзительно воскликнула женщина.

— Гвинэйр, — назвалась я своим новым именем. — И все-таки, что произошло?

— Его нет, нет!!! — монотонно пропела слепая. — Нет одежд, чтобы смыть с них кровь. Все сгорело, сгорело! Я не допущу! Он не будет с ней.

Меня пронзила страшная догадка.

— Ты! — вновь отвлеклась на меня женщина. — Что это у тебя? Я чую это. Вещь Западных пределов.

— Это брачный браслет, дини, — честно ответила я.

— Он!!! — завыла она. — Мой сын дал его тебе… Так это ты?!

— Да я, я, — не стала отрицать.

Женщина, как дикий зверь, кинулась на меня. Словно обретя на миг зрение, она метила ногтями мне в лицо.

— Нет!!!

И я проснулась.

Сердце бешено билось в груди, а горло саднило от крика. Рейвен сел и помог мне подняться.

— Что случилось? — спросил он.

— Дурной сон, данна.

— О чем?

— О слепой женщине, которая плакала, — ответила я.

— Кого она оплакивала?

— Сына. Своего сына, данна.

Сид вздохнул и провел рукой по волосам, которые я распустила в момент любовных игр. Я осторожно подползла к нему и предложила, как в прошлый раз:

— Помочь вам собраться?

Я медитативно водила гребнем по темному шелку и вдруг поняла, что прошло три года с тех пор, как я прикасалась к нему подобным образом. Интересно, вспомнит ли он? Что он подумал в тот миг, когда Твигги вызвалась ему помочь накануне битвы?

«Когда он узнал. Ты это хочешь сказать, Твиг».

Рейвен помог мне одеться, не хуже личной служанки застегнув и зашнуровав придворное платье.

«Сказывается немалый опыт», — больно кольнул о сердце.

— Теперь я вас покидаю, — сказала я. — До завтра, данна.

Он молча кивнул, думая о чем-то своем.

* * *

Мы провели вместе неполный день. Под конец всегда кажется мало. И, удивительное дело, мне было все равно, что подумают другие.

«Признайся честно, Твиг. Причина совсем в другом!»

Да уж. С голосом рассудка не поспоришь. Я ни о чем не думала, потому что кое-кто просто мешал мне делать это… Он переполнял мое тело и сознание, вытесняя все мысли; я жила и дышала им, так же как и он — мною.

Я ни о чем не жалею. Если бы мне выпал шанс прожить жизнь еще раз, я бы поступила точно так же.

На другой день наступил час расставания.

Вероятностные маги установили несколько артефактов и произвели пробный пуск Врат. Мы с императором и приближенными издали наблюдали за ходом дела.

Один из магов рискнул войти в мерцающий полукруг, который на два роста возвышался над землей. Спустя некоторое время он возник снова, живой и невредимый, и переговорил с господином Хьюго. Тот подошел к нашей разношерстной компании.

— Ну, как? — спросил его император.

— Там безопасно, — доложил маг. — Никаких следов войск или техники. Эманации от взрыва тоже отсутствуют. Междумирье все поглотило. Но пока еще сложно перемещаться вне Тропы.

— Прекрасно! — воскликнул Джедия. — В таком случае, я отдам приказ готовить войска.

— А союзники?

— Сиды первыми отбывают в Тригон. Нужно обеспечить их артефактами перехода. Их цель — закрепиться на основной локализации Врат, а потом уже и мы подоспеем.

— Ясно, — сказал Хьюго. — Приступим.

Сиды уходили, один за другим, погружаясь в туман по ту сторону Врат. Одни ехали верхом, другие вели на поводу своих диковинных лошадей. Прощенный Энгус насвистывал мотив какой-то песни. Одни кивали, другие высокомерно проезжали мимо.

Пусть! Императору нужно, чтобы они не угождали, а делали свое дело.

Рейвен и Лайэм замыкал колонну. Они не обернулись, соблюдая свой древний обычай. Обернуться — значит, нарушить запрет и навлечь неприятности…

Я не сказала последнее «прощай» своему сиду, так же как и последнее «прости». В глубине души я надеялась, что мы с ним еще встретимся, а просить прощения за то, что решила все за него, я тоже не буду. Он сам предоставил мне выбор. Ловлю на слове!

* * *

Конечно, император никак не ожидал, что я тоже его покину, и так скоро.

Я могла бы остаться еще ненадолго, но подсчеты с дневником убедили, что лучше этого не делать. Живот не спрячешь, и с каждым месяцем путешествие становилось все рискованнее. Мне надо было успеть переместиться в мир-минус, переждать пару месяцев и явиться в Хефе Примо.

Отослав служанок, я не спеша паковалась и закидывала вещи в волшебный кофр.

«Что за напасть?» — подумала я, когда не смогла пропихнуть в междумирную лакуну пачку бумаги. Пришлось вытащить и рассортировать ненужное. Кажется, мое хранилище переполнилось еще во время нахождения в мире-минус.

— Эх…

Книгами я точно не могла пожертвовать, так же как и лекарствами. Золотом тоже. Оставалась одежда и еда, которые и полетели в груду «ненужного». Так я коротала время до прихода вероятностного мага.

У меня был к нему один вопрос. Всегда гадала, почему в хрониках не указан день рождения императора.

— Господин Хьюго, — спросила я. — А вам известна точная дата рождения?

— Не для чужих ушей, — ответил он. — Но если вы дадите свой дневник, я напишу год, месяц и день.

Кажется, я догадалась. Это знание не для посторонних. Я подала ему свои тетради, и он сделал пометку на обложке. День, когда я попаду в Хефе Примо, и день, когда родится ребенок.

— Все надо пересчитать, — сказала я. — Кажется, я допустила ошибку в датировке. Вы мне поможете? Тут важна особая точность.

— Конечно.

В конечном итоге выяснилось, что у мага еще меньше опыта во временных перемещениях, чем у меня.

— Зачем же вы вызвались помочь, любезный господин? — удивилась я.

— А кто еще мне объяснит, кроме вас? — улыбнулся маг. — Может, когда-нибудь пригодится. Путешествие в закрытые миры весьма опасно, и по неопытности можно наворотить дел.

Не поняла, он что, не поедет со мной?

— Господин Хьюго, я правильно вас поняла?

— Да, я остаюсь. Императору нужна помощь, и он ее получит, — ответил маг. — И еще. Мне кажется, вам стоит оставить письмо. Нельзя уходить просто так.

У меня тоже была такая мысль. Если я уйду, не прощаясь, я всю жизнь буду корить себя за это.

«Джедия, сын мой. Могу я так тебя называть? Я желаю тебе долгой, счастливой жизни и победы. Однажды мы встретимся, я точно это знаю. Больше не могу сказать ничего, но знай одно. Я люблю тебя, сын. Помни это».

Память — все, что у нас есть. Пусть помнит и ждет. Он говорил об Оракуле, значит, узнает, где и когда. Пусть и не узнает сразу, но все равно мы встретимся.

* * *

И все же хитрец увел меня тайной тропой. Я заранее переживала, как мы обойдем караулы, но Хьюго просто выстроил малый портал прямо до Врат, которые уже активировал его помощник.

Мне оставалось сделать шаг, чтобы ступить на Тропу. Меня вела магия перехода, и чуть позже она же заставила меня сойти с тропы и идти вслепую к цели, утопая в тумане. Итак, я шла, шла и наконец пришла.

Тот же мир-минус, та же дорога, которая стрелой пронзала все ту же пустошь. Та же жара.

Если отмотать несколько дней в Ламаре, я переместилась в то время, когда уже знала Счастливчика Фиделиса. Исходить будем из этого.

Здесь и сейчас в Паркере одновременно было три Твигги, включая меня. Я примерно знала их распорядок дня, так что могла избежать встречи.

Комплект документов второй Твигги — у меня. С этим проблем не будет. Но надо было обменять деньги. Я была крайне беспечной, не сделав это в прошлый визит. Пара сотен «баксов» не решала проблемы.

Теперь опять надо использовать связи, чтобы продержаться пару месяцев до отъезда. Думаю, Литл Хаук мог бы помочь мне с этим. (К Мигелю или Лорейну я в любом случае не хотела обращаться, чтобы не плодить парадоксы).

Я шла по дороге к своему будущему. Или прошлому?

— Где-то, за радугой…

Это не дорога из желтого кирпича, а я не Дороти, но что-то в этом было. Я видела цель и шла к ней, несмотря ни на что.

* * *

Итак, я добыла денег и затаилась.

Литл Хаук обменял золото. Он так и не понял, с какой из Твигги имел дело. Все к лучшему.

Вероятно, оберег все-таки помог, потому что беременность протекала нормально. Даже слишком нормально. Ни утренней тошноты, ни отеков, ни судорог, как будто ребенок решил пожалеть свою мать и помочь ей пережить это сложное время.

Слишком много всего навалилось…

Единственной компанией мне была та самая крыса, Феликс. Теперь это был просто компаньон, домашнее животное. Я больше не изучала и не изменяла его при помощи магии, потому что сознательно ограничила применение Силы в своей жизни.

Впрочем, я заметила, что мое вмешательство в организм крысы не прошло бесследно. Зверек стал чересчур смышленым. Я была уверена, что он понимал отдельные слова и фразы. Иногда даже оторопь брала, когда он открывал клетку и бродил по съемной комнате, интересуясь тем или другим предметом, или изощренно дразнил соседского кота. Эта крыса стала другой благодаря мне.

Порою мне приходила в голову мысль, какая сила сделала людей людьми, ильвов ильвами, гномов гномами, а сидов — сидами. Кто-то и когда-то отделил зерна от плевел и создал эти расы. Или я ошибаюсь?

А что имел в виду Лайэм, когда сказал: «Крыса — это крыса». То, что по сути своей мы все одинаковые? Вполне возможно. Он относился к людям проще, чем остальные, может быть, в силу своего возраста и опыта.

Но вернемся к крысам. Получается, я невольно стала творцом новой породы. Эта мысль настолько меня испугала, что крысу пришлось кастрировать, дабы она не оставила потомства. Слишком умные дикие крысы могли быть опасны. Феликс, очнувшись от эфира, долго не признавал меня, но в конце концов корм и хорошее отношение вернули его расположение, и все стало, как прежде.

Но с тех пор мне снились крысы из старого гаража. Пожалуй, этот сон был из разряда кошмаров. Я снова и снова открываю клетки, и они разбегаются, кто куда, и пищат, переговариваясь на своем тайном языке. Их вполне достаточно, чтобы породить новую породу…

Два месяца без магии мне тяжело дались, но я терпела. Давно известно, что магия может непредсказуемо сказаться на еще не рожденном ребенке. В худшем случае это грозило выкидышем, а в лучшем дитя слишком рано проявляло способности к магии. Неопытный маг — огромная опасность! Дети еще не понимают, что можно и нельзя, и в таком возрасте им сложно объяснить.

В моем случае помогала порка, но я не могла допустить даже мысли, что ударю своего ребенка. Хинские методы воспитания я решила пока отложить на самый крайний случай. Обычно убеждение действовало не хуже телесного наказания.

Здесь и сейчас я думала исключительно о своем здоровье. Совершала медленные пробежки на рассвете, когда солнце еще не так палило, хорошо питалась и много спала. Читала и смотрела местные фильмы. Собиралась с мыслями и догадками, предвосхищая переход.

Время пролетело быстро и как-то незаметно. Я почти с сожалением расставалась с уже привычным миром.

— Пора, Твиг, пора!

В путь!

* * *

Артефакт сработал как надо и вывел меня у ближайшей локализации Тропы около того места, которое спустя пару-тройку десятилетий станет Хефе Примо.

В этом мире было два портала, и только один был официально известен, второй же нигде не отмечен. Хьюго рассказал мне о нем и помог настроить артефакт перехода. В противном случае я бы явилась прямо на центральной площади около Сената. Мне ни к чему была огласка.

Интересно, если бы кто-то наблюдал, как это выглядело? Я, должно быть, внезапно соткалась прямо из воздуха в мерцающем мареве. Портал открылся чуть выше грунта, и я, сделав шаг, неловко упала на четвереньки.

Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в небольшой прогалине, с обеих сторон поросшей невысокими деревцами. Козьи ивы! Листья их, покрытые светлым пушком, серебрились, превращая пролесок в тайный альков, готовый скрыть случайного путника…

Солнце уже садилось, и облака, практически не двигаясь, зависли в розовеющем небе. Ветра не было. Сейчас еще тепло, но темнело здесь резко, и так же резко холодало. Контраст между дневной жарой и ночной прохладой был хорошо ощутим.

«Надо добраться в селение до темноты», — решила я, машинально погладив еще плоский живот ладонью. Я часто разговаривала с ним, и иногда мне казалось, что он отвечает, хотя для этого еще было рано.

Я сделала несколько шагов и замерла, когда позади что-то хрустнуло. Я обернулась, но лучше бы я этого не делала. Кто-то обманул меня, вероятно, бросив камушек в ту сторону. Стоило мне повернуться спиной, как сзади меня схватили, и чужое предплечье сдавило горло.

Испуганно задергавшись, я разом позабыла и про магию, и про навыки самообороны, которые знала. Вдруг меня отпустили. Я развернулась лицом к нападающему и онемела.

Я смотрела на свою точную копию, не считая того, что светло-русые волосы у этой женщины были коротко острижены, едва касаясь плеч.

Глава 47

Это могла быть моя сестра-близнец или метаморф. Правда, последним, чтобы скопировать человека, требовалось его сожрать и поглотить личность.

Я окинула ее взглядом с головы до ног. Тоненькая, как акробатка-канатоходец, лицо сердечком, брови хмурятся, а раскосые глаза смотрят с угрозой. Она была одета в странный серый костюм, похожий на одежду стражи на Тета, но нашивки были другие. Не военная, и не гражданская. В руках женщина держала огнестрел. Она держалась иначе, чем я. Более самоуверенно и, я бы даже сказала, по-мужски.

Если не считать оболочки, все было другим, отличным от того, что я обычно видела в зеркале. И глаза на знакомом лице смотрели по-другому, и сердитое выражение лица было мне не свойственно.

Она заговорила на языке Тета, и я не поняла ее.

— Говорите по-имперски, — предложила я.

— Да, так будет лучше, — согласилась она. — Мне нужна практика. Здесь совсем другой диалект.

«Диалект?» Конечно, если… если она учила язык в другом месте.

«Или в другом времени, Твиг».

— Кто ты? — требовательно спросила незнакомка. — Выглядишь, как я, но одета как местные. Кто тебя послал?

Я молчала, так как боялась. Неверный ответ мог стать причиной выстрела, от которого не спасет никакой талант целителя.

Она тоже испытывала сомнения насчет меня. Он женщины пошла волна Силы Смерти, которую я ощущала, как змею, готовую к прыжку. В ответ всколыхнулась моя некромантия. Трава и кусты на несколько локтей вокруг разом пожухли, и в воздухе запахло тлением.

— Не знала, что они вырастили еще одного агента, — уже спокойнее сказала женщина. — Так бы сразу и сказала.

«Вырастили? Что значит „вырастили“? Как животное на ферме или как плод на дереве?»

И кто «они»? Быть может, между близнецами существует некая связь, но меня посетило внезапное, как вспышка, видение.

Я увидела ряды прозрачных капсул, наполненных жидкостью, в которых покоились живые существа. Одни напоминали рыбок, а другие имели уже вполне сформировавшийся человекообразный вид. Множество тел, множество младенцев разного возраста, подсоединенных к машинам, плавали в подсвеченных изнутри пузырях.

«Какой еще агент?» — пришла в голову мысль. Общей смысл слова я знала, но в данном контексте он от меня ускользал.

— Я тоже… не знала, — сказала я вслух, лишь бы что-то сказать.

А сама лихорадочно думала, думала.

— Значит, они послали тебя на помощь. Миссия будет настолько сложной? — спросила незнакомка.

— Может быть, — наугад откликнулась я.

— Что сложного в том, чтобы убить девчонку и ребенка?

Теперь я стала кое-то понимать. Мысли заметались с лихорадочной быстротой, когда я просчитывала варианты.

«Те, кто хотел убить сида в моем времени. Те, кто охотился на Императора, устраивая бесконечные покушения. Травил, стрелял, взрывал. Те, кто хотел устроить переворот в Ламаре. Те, кто плел заговоры в мирах Империи…»

Я почти сложила эту мозаику в единое целое.

— Смотря какую девчонку и ребенка, — улыбнулась я как можно спокойнее. — Ты ведь до сих пор не нашла их? А когда найдешь, сможешь ли справиться?

— Да, вероятно, переброска прошла с ошибкой в датировке. Полагаться на имперские хроники было ошибкой, — согласилась она. — Надо немного подождать. В деревне пока ничего про них не слышали.

— И ты в таком виде ходила в деревню? — теперь уже неподдельно удивилась я.

Как странно говорить со своей копией. Никогда не думала, что мой голос так звучит со стороны. Мой разум пытался защититься от этого. Я просто не могла ассоциировать себя с ней, настолько мы были разные.

— Нет, моя палатка и передатчик неподалеку. Там можно переодеться в местное тряпье, — махнула она рукой куда-то позади себя.

Можно, конечно, пойти с ней. Но с каждым сказанным словом я все ближе к провалу. Она меня раскусит. Ее взгляд… она не пощадит меня.

«Те, кто решил убить Императора до того, как он станет таковым. Те, кто хочет перекроить историю…»

Женщина наконец убрала свое оружие в прямоугольные ножны на поясе. Сейчас!

Я шагнула ей навстречу, посылая импульс Силы Жизни. Вторая сторона Силы, к счастью, была ей незнакома. Ее учили убивать.

Воздействовать на нервные центры и парализовать — что может быть проще? И, в то же время, сложнее. Я не хотела ее смерти. Если моя догадка была верна, я не могу и не должна этого допустить.

Женщина мешком упала к моим ногам. От нее пошла еще одна волна Силы Смерти, которая была бессильна на подлете ко мне. А когда я простимулировала центр боли-удовольствия в ее мозгу, про который узнала в «мире-минус», все попытки сопротивления сошли на нет. У женщины приключилось что-то вроде миниатюрного эпилептического припадка. Ручаюсь, ей даже было приятно.

Наконец она пришла в себя. Нагнувшись, я посмотрела ей в глаза. Силы! Такие же темные раскосые глаза! Похожие на глаза жителей Тета, а вовсе не жителей Хины, как я думала раньше.

«Значит, мои предки не из Хины».

Вот так поворот. Но меня нашли в Рэнсе, на границе с Хиной! Я всю жизнь думала, что мои корни ведут туда. А теперь выясняется, что во мне кровь врага.

Я ослабила давление, чтобы «агент» хоть что-то соображала. Допросить вряд ли получится без риска для себя и ребенка. Я не хотела сейчас без нужды применять магию. Но оставить ее на свободе — значит подвергнуться смертельной опасности. Что же делать? Она меня видела и запомнила.

«Запомнила, Твиг. Запомнила!»

Я наконец поняла. Память. Вот единственная разница между ею и мной! Воспоминания делают меня — мною, а ее — пособником планов и верным псом Тета. Я вспомнила Рэнс и двух женщин в пролеске на склоне холма и поняла, что надо сделать.

«Стереть память?»

Мозаика сложилась в единую картину.

— А что, у тебя тоже нет пупка? — с неподдельным интересом спросила я. Она бешено вращала глазами. — Ах да, ты же сейчас не можешь говорить. Не бойся, я не буду тебя убивать. Не хочу себе навредить. Ведь я — это ты, — пояснила я ей.

«Вряд ли она поймет», — промелькнула мысль, но я уже занялась делом.

Руки коснулись ее висков с двух сторон. При контакте с зонами памяти я получила безбрежный океан информации. Видения и ощущения были хаотичны и разрозненны, и, как я ни пыталась восстановить единую картину, прочитать ее воспоминания не удалось.

А чего я хотела? Я же не ментальный маг. Мне помогал наш «близнецовый» резонанс, но и только!

Единственное, что я уловила — лицо выходца с Тета, торчащее из переплетения трубок и проводов системы жизнеобеспечения. Этот человек передвигался на инвалидном кресле-каталке, осматривая пациентов своей… лаборатории? Я видела все глазами этой женщины, как своими собственными.

Все остальное перемешалось. Трогать эти воспоминания — значит повредить их владелице. С досадой я оставила идею о сканировании памяти и вернулась к прежнему плану по стиранию воспоминаний.

Надо работать осторожно, иначе я превращу ее в «растение». Человеческий мозг — слишком тонкая материя. До какого слоя я могу вторгаться? Наверное, лучше всего — до младенческих воспоминаний.

«Все верно». Когда меня нашли в Рэнсе, я была просто младенцем во взрослом теле.

Силы, что я творю?! Не думать, не думать. Подумаю об этом позже. Что бы ни случилось, я должна это закончить.

Я растворяюсь в ней, прокручивая нейрон за нейроном. Как древние боги, я устроила конец света и очистила землю, чтобы начать все сначала.

* * *

Закончив, я тяжело осела на землю.

Женщина-агент тихонько скулила и чмокала. Из уголка ее рта потекла слюна.

«Проклятье!»

Не переборщила ли я? Но сил уже нет проверять. Хватит на сегодня магии. Слишком опасно для ребенка.

На секунду мелькнула безумная мысль вырезать контрацептивный имплант, но я тут же отбросила ее. Какие парадоксы это породит, я не могла предугадать. Но одно знала точно. Если Твигги из Рэнса родит от Эйвинда Секиры, она никогда не встретится с сидом. Я опять разорву хрупкую цепь событий.

«Вероятностный шторм».

Стать клинком мирозданья, разрушителем миров только по собственной прихоти? Нет, нет…

Теперь я должна замкнуть круг. Проведя нехитрые расчеты по таблице временных потоков, я поняла, насколько нужно переместиться, чтобы попасть в Рэнс к нужному моменту.

Нужно попасть в тот безлюдный «быстрый» мир, где я уже бывала, провести там несколько часов, и дело в шляпе. У меня было достаточно артефактов с заклинанием перехода, чтобы потом вернуться обратно в Хефе Примо.

Я выудила из кофра бумагу с писчими принадлежностями и написала письмо самой себе. Как там? «Пожалуйста, ни во что не вмешивайся. Т.Р.»

А потом я сделала то, что должна была сделать.

* * *

В «мире-минус» есть легенда о сыне Создателя. Когда его распинали, он нес на гору свой крест. А в Хине говорят, что самый тяжкий груз — это ты сам…

Моя ноша тяжелее целого мира. Я иду, взвалив на плечи женщину без памяти. Бреду по туману междумирья, стараясь ни о чем не думать, кроме следующего шага. Еще один, еще, другой. Вот так! Кофр, примотанный на перевязь, тяжело бьется о бедра.

В пустынном «быстром» мире жарко и безлюдно. Памятуя о разрушении зданий, я провела несколько часов на улице. Несмотря на теплую погоду, женщина-агент все время мерзла. Она неумело сосала воду из импровизированной соски, которую я соорудила, обмотав кусок ткани вокруг горлышка бутылки. Сладкая вода — то, что нужно! Так мы тянули время.

Перед очередным переходом я содрала с нее все атрибуты прошлой жизни. Теперь никто не мог узнать, кто она и откуда. Комбинезон с нашивками Тета и разная мелочевка оправились в сумку.

В Рэнсе все точно так же, как я помню. Теперь еще проще. Оставить бесчувственное тело на поляне вместе с письмом.

Я нагнулась, проверяя состояние пациентки, почувствовала пристальный взгляд и обернулась. Никого не было, но я-то знала, что там, за деревом, другая Твигги, и она уже не будет прежней.

«Прощай!»

Я активировала артефакт и ушла через Врата.

* * *

Обратный путь занял около четырех месяцев. В Паркере легко затеряться среди сотен таких же изгоев. Если есть деньги и бумаги, можно переждать, не привлекая ненужного внимания.

«Скоро, малыш, скоро…»

Два триместра уже позади. Внешне еще не очень заметно, но одежду пришлось расставить по талии. Я не переживаю по поводу ребенка. Во время своей целительской практики я наблюдала вполне нормальные роды у невысоких хрупких женщин. Думаю, у меня как раз тот случай. Живот станет бросаться в глаза только под конец…

Я бы родила его здесь, среди удобств, в мире с хорошей медициной. Но не судьба. Снова в путь!

Только мысль о долгожданном ребенке немного примиряет меня с тем, что я сотворила.

* * *

Я снова в пригороде Хефе Примо.

Иду, бреду, сама не зная куда, и ничего не вижу от слез. Но кое-что возвращает меня к реальности.

За поселковой оградой собралась ватага детей, от самых маленьких до великовозрастных оболтусов. Дети окружили маленького мальчика лет пяти.

— Маленький колдун! Покажи, что ты умеешь! Колдун! Колдун!!! Грязное отродье! — кричали дети, бросая в малыша комья грязи, большая часть которых почему-то пролетала мимо.

— Да! Я колдун! Колдун!!! Отродье! — вдруг яростно закричал малыш, встав в полный рост и обернувшись к обидчикам. — Я вырасту, и вы все умрете!

В воздухе сгустилось напряжение, как перед грозой, и дети в страхе расступились.

— Хватит! — крикнула я, подходя ближе. — Что вы делаете? Немедленно прекратить!

Я приблизилась к ребенку, и на меня снизу вверх уставилась пара «ведьмачьих» двуцветных глаз. Мне захотелось вытереть грязь с замурзанной мордашки и рассмотреть получше. А еще — пригладить пегие вихры, в которых перемешались все оттенки пепельного цвета.

— Как тебя зовут, малыш? — спросила я, присев рядом, так что наши глаза оказались на одном уровне.

Я подозревала, что услышу в ответ.

— Хьюго, сакс, сын Арлин, — все еще с вызовом, но и с долей заинтересованности ответил ребенок. — А вы похожи на госпожу-воина, которая пришла в наше селение. Вы ее сестра?

— Да, мы с ней очень… близки.

«Ближе, чем ты думаешь».

Глазенки мальчика светились живым, умным светом, который еще не успели загасить окружающие. Судя по увиденному пару минут назад, этот сорванец отличался редкостной сопротивляемостью. Так сорная трава успешно противостоит земледельцу и растет вопреки всему…

Странно, что мальчик назвал только мать. Обычно представлялись «сын такого-то», упоминая отца. У благородных имелось родовое имя с количественной приставкой, а то и прозвищем. Сразу было ясно, что такой род ведет отсчет на много поколений.

Еще один вызов. Я знала, что в маленьких селениях не приветствовалось, когда женщины рожали без мужа. Наверное, ребенок ожидал привычной реакции, но так и не дождался. Я и сама в таком же положении, как и его мать.

— А где она остановилась? — спросила я.

— Она поселилась у госпожи Калерии, — сказал мальчик. — Хотите, я провожу вас?

— Хочу. А если ты расскажешь мне о городе, я дам тебе медяк, — пообещала я.

— Правда, госпожа? — недоверчиво посмотрел на меня малыш.

— Конечно.

Передо мной опять встала проблема денег. Не то чтобы их не было, но… Опять надо менять! В Республике имперские деньги никто не оценит по достоинству. Могут даже привлечь, как фальшивомонетчицу. Проще всего было обменять серебряные хинские слитки, а золото переплавить и тоже продать через надежных людей.

Еще требовалось узнать, как тут получить лицензию для работы целителя или медикуса. Столько дел!

Мальчик шел впереди и время от времени оглядывался назад, проверяя, иду ли я за ним.

— А почему вы плакали, госпожа? — спросил мальчик. — Вас тоже кто-то обидел?

— Соринка попала в глаз.

Он не поверил. Фыркнул, но спорить не стал. И вообще всем своим видом демонстрировал независимость вперемешку с желанием пообщаться.

— А ты живешь вместе с матерью? — не подумав, спросила я.

— Нет, — насупился мальчик.

— Почему?

— Потому!!! — выкрикнул он и побежал прочь. — Не надо мне ваших денег!

Что я сказала или сделала не так? Должно быть, задала не тот вопрос. «Или тот самый, Твиг». Иначе с чего бы он так рассердился?

С его матерью что-то случилось. Может быть, она умерла или отослала сына в деревню, чтобы он не ей не мешал. Да, наверное.

Но как я теперь найти дорогу? Я огляделась, выбирая, к кому из прохожих можно подойти и спросить дорогу. Подумала, подумала и пошла в ту сторону, куда убежал мальчик. Пыль от его сандалий еще клубилась над дорогой, а силуэт виднелся вдали.

— Эй! Постой! Погоди, — почти не надеясь на ответ, крикнула я.

Как ни странно, он оглянулся, указал рукой на один из домов и задал стрекоча. Я подошла к этому дому и спросила сидящую под навесом пожилую женщину:

— Приветствую вас. Это вы досточтимая Калерия?

— Да, это я. А кто вы?

— Меня зовут Гвен.

Он близоруко щурила глаза, глядя против солнца. Когда я подошла ближе, она ахнула. То было узнавание.

— Должно быть, моя сестра остановилась в вашем доме, — продолжила я.

— Да, госпожа, а вы к ней?

— Мы встретились за городом. Она отправилась в город на моей повозке. Пожалуй, дождусь ее здесь, — выложила я сочиненную на ходу легенду. — Она сказала, что заплатила вперед за постой.

— Да, это так, — недовольно подтвердила домовладелица. — Раз так, ступайте во внутренний двор, умойтесь с дороги. Комната оплачена на полгода вперед, еда — один медяк в день.

— Хорошо.

Меня все устраивало. Пока. Надо порыться в вещах «сестры» и позже наведаться к ее палатке. Надо вывести из строя технику, которая могла быть там. Ее как-то забросили в прошлое, значит, должны были вытащить обратно, только если не считали пешкой и бросовым товаром. Но мне казалось, что за ней должны прийти. Слишком много трудов было вложено в ее «выращивание» и обучение. На худой конец, должны были явиться, чтобы узнать о результатах миссии.

Время еще есть.

У меня его целая вечность. А вот у них — нет. Я разрушу вселенную, которую они сотворили. Просто не дам ей родиться. Они сами, своими руками сотворили Разрушителя.

* * *

Я провела на новом месте несколько дней.

Селение оказалось не таким уж и захолустным. Конечно, стены были невысокими, а глинобитные домики не имели удобств, но здесь имелась почта и что-то вроде магистрата.

Передо мной в очередной раз встала проблема регистрации и легализации на новом месте.

Однажды мы с домовладелицей сидели под навесом, скрываясь от палящего солнца. Она чинила одежду, а я обмахивалась веером и почитывая книгу. Вдруг в щель у забора просунулся любопытный нос, а затем и глаз. Сначала карий левый, а потом его сменил голубой правый, когда визитер выбирал удобную позицию для наблюдения.

— Похоже, у нас гость, — улыбнулась я.

— А! Этот негодник, ведьминское отродье, — заворчала госпожа Калерия.

Любопытный нос тут же скрылся, но шевеление за оградой в кустах продолжалось. Меня это стало забавлять, но всему же надо знать меру!

— Выходи! — отложила я книгу и позвала мальчика. — Покажись и скажи, зачем пришел.

Мальчик нерешительно вышел и, как подобает, зашел через калитку. Он любезно поклонился хозяйке, а потом мне, поправил мятую тунику и шаркнул ногой.

— Ну? — поощрила я. — Чего ты хотел?

— Госпожа, а что вы читаете? — спросил он.

Я показала книгу, написанную на имперском. Очередной трактат об исцелении. Мальчик с опаской потрогал корешок, перелистал несколько страниц и разочарованно засопел.

— Что не так?

— Тут нет картинок.

«О, Силы…» Он что, не умеет читать? Кошмар! Я настолько привыкла, что в моем времени базовое образование являлось нормой, что была шокирована. Очевидно, он не знал даже алфавита.

— Хьюго, ты… — как бы поделикатнее сказать. — Ты хотел бы научиться читать и писать? Хочешь, я научу тебя?

Силы! Он так обрадовался, что у меня сжалось сердце.

— Да, госпожа, — ответил он. — Очень, очень хочу!

— Хорошо. А зачем тебе это нужно?

Когда-то, давным-давно, в прошлой жизни учитель Ли задал мне тот же самый вопрос. Интересно, что подвигло этого ребенка? Хьюго мялся, не решаясь ответить.

— Говори, как есть, — сказала я. — Не бойся. Мне просто интересно.

— Ну… я хочу стать главным! Тогда эти дураки будут мне кланяться.

Я засмеялась. Госпожа Калерия что-то зашипела сквозь зубы, но, тем не менее, с любопытством прислушивалась к нашему разговору.

— Хороший стимул в обучении — уже полдела, — сказала я. — Садись. Сейчас я принесу стилус, и мы будем рисовать на песке буквы.

Я вернулась, и мы занимались, пока солнце не поднялось так высоко, что стало невозможно продолжать из-за жары.

* * *

С того самого дня мальчик стал частым гостем в доме. От госпожи Калерии я узнала, что его мать прижила ребенка вне брака и была вынуждена выйти замуж на состоятельного вдовца. Естественно, незаконнорожденного пришлось отослать в провинцию, чтобы прикрыть позор.

Родительница выделяла какой-то старухе содержание и особо не интересовалась судьбой своего отпрыска. Лишь бы был накормлен и одет. Так он и рос, как сорная трава, брошенный и никому не нужный. Пока не появилась я.

Старуха, которая присматривала за мальчиком, совсем не интересовалась, пришел он вовремя домой или нет. Хьюго все чаще и чаще оставался ночевать у меня дома. Он уже делал успехи в учении, довольно бойко читал по складам и считал. Но ему было скучно читать заумные тексты, и я подумывала купить пару детских книг.

Кроме того, мальчик обожал мою крысу и мог часами играть с нею. Я давно поняла, что человеческая суть проявляется в отношении к животным. Этот ребенок никогда не будет мучить зверька или срывать злобу на беспомощном создании. В глубине души меня это радовало. Это означало, что Хьюго не чуждо великодушие и чувство справедливости.

В остальном он был настоящей занозой в одном месте. Все время дрался с другими детьми, влипал в неприятности, но легко ускользал от возмездия. Какая редкостная удача! Или не удача, а закономерность, если учесть латентные способности к вероятностной магии. Мне надо было найти ему учителя, когда он повзрослеет, и его Источник заработает в полную силу…

Живот мой рос, и однажды мальчик спросил:

— А у вас теперь будет ребенок?

— Определенно, — ответила я, растирая тушь. — Чем ты расстроен?

— Когда он родится, я вам стану уже не нужен?

На мордочке ребенка был написан «самый-важный-в-жизни-вопрос».

— Почему ты так решил?

— У моей матери тоже есть ребенок, — объяснил он. — Другой ей не нужен.

Вот как? Как бы она не продешевила, эта Арлин. Она променяла жемчужину на позолоченную медяшку. Что ж, это ее выбор. В любом случае, я не брошу этого ребенка.

— Ты мне нужен, — сказала я, крепко обнимая мальчика. — Очень-очень нужен. Думаю, из тебя выйдет хороший старший брат.

— Да! — воскликнул он. — Я очень, очень хорошо буду о нем заботиться.

Детские ручонки обвились вокруг моей талии. Я снова его обняла, чтобы скрыть слезы. Не знаю, к кому я обращалась, к еще не рожденному сыну или к этому чумазому сорванцу.

— Теперь все будет хорошо, малыш, — сказала я.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47