Свет надежды (fb2)

- Свет надежды 464K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Люси Рэдкомб

Роман / Пер. с англ. С.Б. Лихачевой. — М.:

Издательский Дом «Панорама», 2005. — 192 с. (05-137)

ISBN 5-7024-1988-Х

1

Лоренс Гиллард неспешно брел по центральному проходу одного из крупнейших торговых центров Монреаля, мысленно прикидывая, что в его распоряжении около часа, а то и полутора. Заехал он в магазин за перчатками — примерил во французском бутике пару-другую, остался доволен той, что потемнее. Заодно задержался у витрины с наручными часами, скользнул взглядом по новинкам немецкой фирмы «Элизи», швейцарской фирмы «Альфекс», с одобрением посмотрел на многофункциональные модели «Гастар», показывающие в придачу ко всему прочему температуру внутри помещения и дающие прогноз погоды.

Старый школьный приятель пригласил Лоренса на свадьбу, и поразмыслить над достойным подарком стоило заранее. В конце концов Лоренс взял на заметку спортивные часы из коллекции «Пур Феррари» фирмы «Жерар Перрего». На матово поблескивающем платиновом корпусе красовался символ итальянского автомобильного концерна — гарцующая лошадь, а ведь старина Пит в своем спортивном «феррари» души не чает! Если не подвернется ничего удачнее, часы будут в самый раз.

Мысленно решив проблему с подарком, Лоренс уже подумывал завернуть в книжный, поглядеть, хорошо ли расходится последний детектив молодого многообещающего автора, с которым издательство с полгода назад подписало эксклюзивный контракт. А заодно и себе купить что-нибудь «позабойнее» — на досуге полистать. Но тут внимание его привлекло нечто из ряда вон выходящее.

У витрины соседнего магазинчика остановилась почтенная дама лет шестидесяти; из-под старомодной фетровой шляпки во все стороны торчали седые букли. Остановилась, по всей видимости, надолго — подслеповато щурясь, она разглядывала выставленные за стеклом чайные сервизы на шесть и двенадцать персон, то и дело сдвигая очки на самый нос и что-то подсчитывая на пальцах. На плече болталась сумочка из крокодиловой кожи.

А рядом, словно невзначай, приткнулся неказистого вида длинноволосый парень в видавшей виды куртке и потрепанных джинсах. Похоже, сервизы его тоже весьма заинтересовали. Сосредоточенно разглядывая изящные чашечки синего китайского фарфора с драконами, он боком-боком подобрался к старушке. Миг — и ловкая рука уже расстегнула сумочку и скользнула внутрь.

Лоренс метнулся вперед — и железные пальцы сомкнулись на плече незадачливого воришки. Старушка взвизгнула от неожиданности, но, надо отдать ей должное, мгновенно оценила ситуацию: сумочка расстегнута, длинноволосый парень стиснул в руке ее бумажник — пойман, что называется, с поличным! — а пальцев разжать не может по той простой причине, что нежданный защитник держит негодяя словно в тисках — у того, видать, даже руку свело.

— Полиция! — пронзительно завопила старушка.

Покупатели оглядывались, восклицали: «Что случилось?» Те, что оказались ближе, в красках объясняли ситуацию подоспевшим только что. По проходу к месту происшествия, расталкивая набежавшую толпу, уже спешили охранники с наручниками.

Старушка оказалась шумная, говорливая, из тех, которых хлебом не корми, дай оказаться в центре внимания. И уж что-что, а это ей удалось. К витрине с сервизами стекались все новые покупатели, туристы и даже продавцы из соседних магазинов. Пострадавшая со вкусом давала показания, явно заботясь о том, чтобы заодно оповестить о происшествии весь торговый центр. Она то обрушивалась на незадачливого воришку: «Такой-сякой, с виду порядочный, встал себе рядом, как ни в чем не бывало, а я-то ни сном ни духом, что он, мерзавец, задумал. И откуда ж такие только берутся, и ведь выбрал момент: я как раз сервиз присматриваю, в подарок сестре. У моей сестры годовщина свадьбы, считай, они с мужем вот уже тридцать четыре года как вместе, душа в душу живут, хотя поначалу-то всякое было... Да-да, ближе к делу, так я ж и говорю: вот, выбираю сервиз, стою я, значит, задумалась, а он не будь дурак...» То в десятый раз принималась шумно, со слезами на глазах благодарить своего спасителя: «Я ж еще и понять не успела, что происходит-то, а он уже этого мерзавца цап за руку, а в руке-то, глядь, мой бумажник, а там у меня добро б только деньги, так ведь еще и ключи от машины. Что бы я без них делала как бы домой добиралась-то... Спасибо вам, молодой человек, вот уж спасибо, побольше бы таких, как вы, глядишь, и мир изменился бы к лучшему. Вот уж повезло вашей жене так повезло, с таким-то защитником, с таким мужем как за каменной стеной, никто не обидит, никто не подступится... То ли дело мой дурень Герберт, пошел за сигаретами, как будто так и надо, а меня бросил на произвол судьбы, а вокруг бандиты так и рыщут. Уж и не знаю, как вас благодарить-то. Счастливица ваша жена, одно слово...»

Почтенная дама так трогательно расписывала завидную участь его избранницы, что Лоренс не стал разрушать иллюзий говорливой старушки и признаваться, что холост. Пока еще холост...

Воспитанный на идее незыблемости семейных ценностей, Лоренс никогда не сомневался в том, что его святой долг — помимо всего прочего — найти себе славную милую женушку и завести детишек... Только не стоит его торопить!.. Но вот он дожил до двадцати восьми, не сделав пока ни того, ни другого, и его родителей такое положение дел отнюдь не радовало. А также бабушек и дедушек, тетей, дядей, всевозможных двоюродных и троюродных сестер-братьев и весь многочисленный и разветвленный клан Гиллардов.

Всякий раз, когда Лоренсу ставили на вид его холостяцкий статус, он неизменно напоминал, что продолжать род и наследовать имя вроде как старшему сыну полагается. А сколько Бенджамину стукнуло? Тридцать один?..

Сам Лоренс был бы счастлив выступить в роли любящего дядюшки — тем более что это особых жертв и компромиссов не требует, никаких тебе бессонных ночей и всего такого прочего. К сожалению, Бенджамин тоже все никак не подыщет себе невесту. Нет вокруг подходящих кандидаток, и точка.

Ну, если, конечно, не считать вездесущую и безоговорочно преданную ему Розанну, цинично усмехнулся Лоренс. Уж Розанна-то точно в два счета выскочила бы за босса, только помани он ее золотым колечком.

Лоренс осуждающе покачал головой, отгоняя навязчивый образ: пышная копна рыжих кудряшек, изумрудно-зеленые глаза, задорно вздернутый нос с россыпью золотистых веснушек...

Взгляд его посуровел — вне всякого сомнения, лишь при мысли о том, куда катится современное общество, если почтенные пожилые леди с седыми буклями и за покупками выйти не могут, чтобы подлый воришка не протянул тут же хищную лапу к их законной собственности. Или же он размышлял совсем о другом?.. Лоренс стоял в плотном кольце восторженных зрителей посреди людного торгового центра, кратко пересказывал полицейскому свою версию событий, но в воображении своем находился далеко и от старушки, и от сервизов, и от гомонящей толпы.

Неужели брат и впрямь помышляет о том, чтобы жениться на своей рыжей секретарше? Бенни же ее не любит... Но, похоже, за годы брат поднабрался цинизма и на понятии «любовь» раз и навсегда поставил крест. Когда-то Бенджамин рассуждал иначе, совсем иначе, однако те времена давно прошли.

Лоренс вспомнил последнее Рождество, как всегда проведенное в кругу семьи, в фамильной усадьбе на берегу реки Северн. Там, где бурный поток разливается озером, в зеленой лощине, прадед его отца, эмигрант из Европы, построил надежный крепкий дом, заложив основы дальнейшего процветания династии Гиллардов. Отец, конечно, не упустил случая порассуждать на любимую тему и в очередной раз пристыдить сыновей: они-де о продолжении славного рода ну ни капельки не думают.

Позже, прогуливаясь с братом по берегу озера и в свой черед перемывая косточки любящим родителям, Лоренс лишний раз убедился, каким язвительным, желчным циником сделался его старший братец.

— А отец опять за свое, — иронически отметил Лоренс. — От его тонких намеков да экивоков прямо тошно делается.

— Не отрицаю. Но, с другой стороны, зерно истины в его словах есть. — Бенджамин, с непроницаемым выражением лица, нагнулся, поднял с земли плоский камешек, пустил по воде «блинчик», постоял, любуясь делом рук своих: прежде чем кануть в глубину, камень подпрыгнул шесть раз. — Все дело в запястье, — скромно отметил он.

— И не говори!

Лоренс в свою очередь бросил камешек. Тот подпрыгнул восемь раз, и младший Гиллард торжествующе показал брату «нос». Тот не сдержал улыбки: отголосок дружеского соперничества времен детства вызывал воспоминания самые что ни на есть приятные.

— Ты, Бенни, теряешь форму, — поддразнил его Лоренс и тут же, не сдержав любопытства, осведомился: — А ты, часом, ничего не скрываешь? В твоей жизни кто-то появился?

— Кто-то? — недоуменно переспросил Бенджамин.

— Ты, может, влюбился? — напрямую спросил Лоренс. — Что, родители ее не одобрят? Вот уж хотел бы на это посмотреть... Господи милосердный, надеюсь, она не замужем? Вот тут-то пух и перья и полетят!

— По-твоему, любовь — это достаточное основание для брака?

— Да я об этом вообще-то не задумывался. Я так понимаю, это твоя головная боль, не моя.

— Любовь — это временное помешательство, — сообщил Лоренсу брат. — А помешательство — сомнительный повод для заключения какого бы то ни было контракта. Брак же, ежели разобраться, — это не что иное, как контракт, сделка.

Лоренс себя романтиком не считал. Однако даже у него от такого определения брачного союза мурашки по спине побежали.

— А не слияние родственных душ?

— Вот скажи; тебе что, и впрямь для полноты счастья позарез нужна родственная душа?

— Ну, честно говоря, мне и без родственных душ неплохо, — признался Лоренс. — Но ты, например, можешь представить себе па без ма, или ма без па?

— Исключения, безусловно, встречаются, — неохотно согласился Бенджамин. — Вообще-то я пытался совместить любовь и брак, как ты помнишь. Однако если позабыл, напоминаю: все пошло слегка не по плану.

Лоренс ограничил изъявления братского сочувствия хлопком по плечу.

— Надеюсь, из-за такого пустяка, как сбежавшая невеста, ты не позволишь себе остаться одиноким, озлобленным холостяком?

— О, жениться-то я непременно женюсь, вот только любовь в списке приоритетов окажется не на первом месте и не на втором. Собственно говоря, в список она вообще не войдет. — Бенджамин кисло поморщился. — Жениться сейчас или через пять лет — какая, в сущности, разница? Куда торопиться-то?

А что, если в устах брата это замечание — вовсе не образчик «черного юмора»? Что, если он и впрямь подыскивает мать для своих детей? Что, если он положил глаз на Розанну Клиберн?

Шутка, конечно, что надо! Впрочем, он, Лоренс, например, даже не улыбнулся. Теперь, когда сумасшедшая мысль пришла в голову, младший Гиллард понял, что ему она ой как не нравится. Это же очевидно: Розанна Клиберн — совершенно неподходящая жена для его брата!

И наверняка это заключение можно подкрепить множеством веских причин. Ну, то есть если хорошенько подумать, то причины непременно найдутся. Только, когда что-то нутром чуешь, так ли надо докапываться до иных объяснений? А нутро Лоренса в этом вопросе решительно заявляло свой протест.

Морщинка между темными, четко очерченными дугами бровей углубилась еще больше. На карту поставлено счастье родного брата — можно ли отнестись к проблеме легкомысленно? Неудивительно, что Розанна Клиберн, обладательница наироскошнейших форм — мог ли брат, всякий день имея возможность любоваться ими с утра до вечера, не подпасть под их очарование? — занимает все его мысли. Близкое соседство с такими формами — вещь опасная!

Нет, никак нельзя закрывать глаза на тот факт, что секретарша брата — самая сексапильная из всех женщин, с которыми Лоренс когда-либо сталкивался. Причем она вовсе не щеголяет в туалетах с глубоким декольте, или в мини-юбках, или, скажем, в облегающих полупрозрачных боди. Но каким-то непостижимым образом ей удается в строгих деловых костюмах и скромных туфлях-лодочках выглядеть более соблазнительно, нежели иной женщине — в кружевном нижнем белье.

Розанна Клиберн из тех женщин, на которых мужчинам просто смотреть недостаточно, к таким так и тянет прикоснуться. Четко очерченные губы Лоренса изогнулись в издевательски-насмешливой улыбке: уж это-то он на своей шкуре испытал! Более того, стоит ему лишь взглянуть на секретаршу брата — как она разбирает бумаги или, допустим, идет через комнату, — и воображение тотчас же разыгрывается не на шутку.

Впрочем, конечно же он не поставит под угрозу взаимоотношения с братом только ради того, чтобы утолить низменную, животную потребность.

Но это если предположить, что Бенджамин сам неравнодушен к Розанне. Лоренс, сколько ни бился, так и не сумел вычислить, как именно его брат относится к своей секретарше. В офисе между ними царит полное взаимопонимание... Но насколько далеко это взаимопонимание распространяется за пределы рабочего кабинета? Скажем, в спальню?

Об этом Лоренс никогда не спрашивал и не спросит. Если брат считает возможным совмещать работу и удовольствие — просто-таки напрашиваясь тем самым на неприятности, к слову сказать, — то это дело Бенджамина и только его одного...

— Да ты медаль заслужил, приятель!.. — Кто-то со всего размаху хлопнул Лоренса по плечу.

Лоренс небрежно отшутился. Никакой медали ему не надо. Ему бы выбраться отсюда побыстрее, пока журналисты не набежали.

Черт подери, толпа все гуще!

Меньше всего на свете Лоренсу хотелось привлекать к себе внимание широкой публики. Сколько сил и энергии он тратил на то, чтобы оградить себя от докучного интереса прессы! Не всегда успешно, надо признать.

Мысленным взором он уже видел газетные заголовки... Уж не былые ли журналистские инстинкты в нем пробудились? Вот уже десять лет как младший Гиллард ушел из штата солидной центральной газеты, в которую вонзил свои зубы, едва закончив колледж, но и по сей день отлично помнил — ведь знал-то не понаслышке! — как именно работают мозги прожженного журналюги. Умение просчитать действия газетчиков на несколько ходов вперед порой оказывалось весьма полезным.

Что за ирония судьбы: если бы не тяжелая пневмония, надолго уложившая в постель его отца, и если бы не осложнения, в итоге приведшие к операции на легких, он, Лоренс, пожалуй, до сих пор оставался бы штатным журналистом, и только. Но когда Оуэну Гилларду пришлось отойти от дел по состоянию здоровья, у кормила управления семейной собственностью встал Бенджамин — старший из сыновей, компетентный специалист в финансово-экономической области.

Еще до болезни Оуэн подумывал так или иначе избавиться от убыточного издательства «Домино», унаследованного от дяди. Продолжал он финансировать предприятие столь невыгодное только из сентиментальных побуждений. Лоренс согласился взять годичный отпуск в газете, на время возглавить издательство, разобраться с его проблемами, модернизировать типографские мощности, пересмотреть список намеченных к публикации книг — то есть навести какое-то подобие порядка и подготовить «Домино» к продаже. Верный своему слову, младший Гиллард взялся за дело. И, к своему удивлению, увлекся. Увлекся так, что заразил своим бурным энтузиазмом еще и всех сотрудников, не говоря уже о домашних.

К концу первого года издательство выкарабкалось из долговой ямы, подписало несколько выгодных контрактов, в том числе с молодым, никому не известным автором, чье имя с момента первой публикации неизменно возглавляло список бестселлеров — Лоренс как в воду глядел! Виннипегское издательство «Домино», уже не бедный родственник в процветающей империи Гиллардов, теперь имело офисы в Монреале, Оттаве, Квебеке, а Лоренс по-прежнему наслаждался своей новой ролью и выходить из дела не собирался...

Он мягко, но решительно отсоединил от себя исполненную благодарности старушку, обвел взглядом собравшуюся толпу, разгладил чуть примятый воротник. С запозданием осознал, что борьба с правонарушителем не прошла для него совсем уж безболезненно. И во взгляде промелькнула легкая досада, когда он повел правым плечом и ощутил, что да, мышцы слегка ноют.

Молодой человек взял этот факт на заметку: надо бы больше времени уделять спорту, нельзя так распускаться. То-то удивились бы сторонние наблюдатели, если бы прочли его мысли! С такой фигурой, как у Лоренса, — длинные мускулистые ноги, широкие плечи, узкие бедра, — он бы играючи составил себе состояние, рекламируя мужские плавки.

На сцене появилось новое действующее лицо: седоватый коротышка в пальто тренч — супруг пострадавшей, в недобрую минуту отлучившийся за сигаретами. Узнав от пылающей праведным гневом благоверной, что вот этот во всех отношениях замечательный молодой человек — одно слово, истинный герой! — только что спас все их семейное достояние от рук подлого карманного воришки, бедняга впал в ступор и явно не знал, что ему теперь говорить и что делать.

Лоренс понял, что надо воспользоваться моментом и незаметно исчезнуть, раствориться в толпе.

По правде говоря, с последним у младшего Гилларда всегда возникали проблемы. При росте в шесть футов пять дюймов и обладая фигурой, что в предпраздничном журнальном опросе «Мистер Аполлон» вошла в первую тройку, в толпе он не столько растворялся, сколько выделялся. О статье Лоренс, к слову сказать, узнал только потому, что какой-то шутник из издательства приколол пресловутую журнальную вырезку на доску объявлений вместе с читательским письмом из последующего выпуска: дескать, пусть опубликуют результаты голосования, а то жюри, похоже, сжульничало и обманом лишило Лоренса Гилларда заслуженного первого места!..

Невзирая на «неудобные» внешние данные, герою дня удалось-таки благополучно исчезнуть с места событий. Едва оказавшись за пределами видимости и слышимости толпы, Лоренс шагнул к ближайшему телефону-автомату и набрал знакомый номер. Пара-тройка гудков... и вот уже в трубке зазвучал низкий, с хрипотцой, голос его единственного ненаглядного братца.

Лоренс саркастически усмехнулся: дражайший брат жив-здоров и на все сто процентов доволен жизнью! Все хорошо в этом лучшем из миров! А он-то не далее как пару минут назад едва не оплакивал братний брак по расчету, брак без любви... И усилием воли унимал не в меру разыгравшееся воображение.

Интересно, вырвалось бы пресловутое воображение из-под контроля, если бы предполагаемой невестой была не Розанна Клиберн, а другая? Лоренс нахмурился, гоня прочь докучную мысль, и вновь сосредоточился на разговоре.

— Ну так что, мы вечером встречаемся или как? Раз уж одновременно приехали в Монреаль по делам, можно ли упускать такой случай?

Лоренс взглянул на часы и непроизвольно поморщился.

— Непременно встречаемся, только мне еще нужно заглянуть в издательство, разобраться с просроченным контрактом. А потом у меня встреча с двумя авторами и одним переводчиком с норвежского. Я, возможно, слегка припоздаю.

— А будет ли с тобой прелестная Памела?

— Издеваешься? — воскликнул Лоренс в ответ на, казалось бы, невинный вопрос.

— Вот ведь пробивная девица! Такая ни в каком рекламном агенте не нуждается!

— Между прочим, это ты ее мне подсунул, не забывай!

— Я?! Да у меня просто сердце разбито! Я страдаю комплексом неполноценности и моя вера в человечество навеки поколеблена! Меня бросили, променяли на моего же брата!

— И он еще жалуется! Ах ты подлюга! — фыркнул Лоренс.

— Слушай, ну, войди в мое положение. Надо же мне было что-то делать... Эта рыжая кошка повсюду за мной по пятам таскалась, просто на шею вешалась — и все саморекламы ради! Даже про будущую свадьбу слухи распускала! И тут мне пришло в голову... Всякий знает, что Лоренс Гиллард без ума от высоких рыжеволосых красоток ирландского типа. Так что я мимоходом обронил, что это тебя, не меня, приглашает весь бомонд, и ты куда фотогеничнее, чем я, и куда более популярен, особенно в Штатах...

Лоренс поневоле одобрительно хмыкнул.

— Я всегда говорил, что ты — бессовестный интриган. Ты ведь знал заранее, что она упертая феминистка, «под завязку» напичканная новомодными идеями насчет искусственного оплодотворения и все такое...

В трубке послышался сдавленный смешок.

— А что, она и тебя прощупывала насчет того, не выступишь ли ты донором спермы в некоем обозримом будущем?

— Ага, — буркнул Лоренс, передернувшись от отвращения. — Хотя прелестная Пэм ясно дала понять, что рассмотрит этот вариант только при условии, что я пройду строжайший медосмотр.

— Увы мне! А я-то думал, что один такой особенный и неповторимый... — Бенджамин театрально вздохнул, — Насчет сегодняшнего вечера — нет проблем, мы с Розанной тоже опоздаем. Ну, до встречи... Кстати, учти: очень может быть, что Розанна верит в россказни желтой прессы насчет вас с Памелой...

Лоренс живо представил, как брат ухмыляется, до отвращения довольный собой.

— И ты конечно же не счел нужным ее разубедить?

— Как ни странно, мне это даже в голову не пришло, — кротко заверил Бенджамин. — Не в моих правилах спорить с женщинами...

— Подлый предатель, вот ты кто!

— Розанна считает тебя бессердечным ловеласом, — фыркнул в трубку Бенджамин, ничуть не смущенный упреком брата.

— Значит, Розанна сегодня непременно будет, — как можно равнодушнее произнес Лоренс.

— А как же. Она же почти член семьи.

Почти?.. Лоренс торопливо распрощался, повесил трубку и задумчиво взъерошил волосы. Впрочем, не стоит забывать о том, что, даже если Бенджамин предложит секретарше руку и сердце, та вполне может сказать «нет», напомнил себе Лоренс.

Как же, скажет! Не эта ли женщина не задумываясь заслонила босса собой, когда в офис ворвалась маньячка, и тем самым спасла Бенджамину жизнь?

А если посмотреть на дело с другой стороны. Так ли уж ужасно то, что Розанна Клиберн, возможно, станет его невесткой... почти сестрой?

На лице Лоренса отразилось глубочайшее недовольство. Ужасно, еще как ужасно! Ну что ж, если не удастся подыскать для Бенджамина другую невесту... пожалуй, ему придется самому жениться на этой женщине!

2

— Не принести ли вам аперитив? — осведомился услужливый официант.

Вообще-то Розанна предпочитала безалкогольные напитки. Однако сейчас решила, что в создавшихся обстоятельствах пропустить глоточек чего-нибудь крепкого «для поднятия духа» не помешает.

И ведь ей всего-навсего нужно было сказать «нет». Что, спрашивается, помешало? Розанна медленно потягивала мартини и утешала себя мыслью, что она не первая и не последняя, кто оказалась не в силах ответить отказом боссу. Ее работодатель обладал удивительным талантом заставлять людей плясать под свою дудку — поневоле позавидуешь!

Медленно или нет, но за час с четвертью выпьешь не один бокал... А что делать, если сидишь одна-одинешенька среди прочих посетителей ресторана в модном монреальском отеле, причем прочие посетители в большинстве своем разбиты на пары? В такие моменты любая молодая женщина поневоле подумает о том, что, похоже, одна в целом свете осталась без спутника жизни... И любой ее поймет.

Сердце на мгновение сжалось от боли. И Розанна машинально потянулась к золотому обручальному кольцу, которое носила на цепочке на шее с тех пор, как мать встревоженно созналась, что боится за дочь, — слишком уж упрямо цепляется та за прошлое.

«Ты еще так молода, Розанна. И ты знаешь не хуже меня: Джереми хотел бы, чтобы ты продолжала радоваться жизни, а не ставила на себе крест», — не раз говорила она ей.

Розанна неожиданно осознала, что из-за отсутствия кольца чувствует себя едва ли не обнаженной. Надетое на ней сегодня платье с низким вырезом, из-за которого она, собственно, и сняла цепочку на этот вечер, как ни странно, такого ощущения не вызывало.

Молодой человек и девушка за соседним столиком слева нежно глядели друг на друга, чуть соприкасаясь пальцами. Розанна отвернулась. Но, будучи не из тех людей, которые фокусируют внимание на мрачных сторонах жизни, она напомнила себе о многочисленных преимуществах счастливицы, лишенной постоянного партнера.

Действительно, будь у нее любовник, ей бы пришлось беспокоиться о том, что с утра волосы у нее всклокочены как воронье гнездо и торчат во все стороны, — видок тот еще, хоть в зеркало не смотрись! Она может спать на любом краю кровати, хоть справа, хоть слева. К слову сказать, сейчас кровать у нее роскошная, двуспальная, есть где вольготно раскинуться!

Бенджамин — безусловно, человек непростой, размышляла Розанна, но в списке его недостатков скупость не значится. В их совместных поездках она всегда путешествовала первым классом. И в отелях ей всегда отводился великолепный номер люкс рядом с номером босса.

Розанна удрученно взглянула на опустевший бокал и подумала: а не злоупотребила ли она мартини? Но ведь вроде бы считается, что люди, хватившие лишку, становятся все из себя счастливые, беззаботные и порываются станцевать на столе чечетку или, скажем, запеть во весь голос...

Однако Розанна не испытывала потребности ни в том, ни в другом. И никаких иллюзий она тоже не питала. В лучшем случае вечер окажется испытанием на крепость нервов. Перспектива провести мучительный час, а то и два, поддерживая вежливый, ни к чему не обязывающий разговор с мужчиной, у которого в одном мизинце тщеславия заключено столько, что хватит на жителей небольшой планеты, Розанну отнюдь не радовала.

А когда придется заполнять неизбежные неловкие паузы, уж будьте уверены, сотрапезник ни разу не придет ей на помощь. Он будет просто-напросто сидеть, вальяжно развалившись, с невыносимо скучающим видом и пялиться на нее своими серыми, как сталь, глазищами, пока у нее мурашки не побегут по коже от жутковатого ощущения, что Лоренс читает ее мысли как раскрытую книгу.

Вот ведь ирония судьбы! Ужин тет-а-тет с молодым холостяком, который не только баснословно богат и умен, но еще и ослепительно хорош собой... Да любая женщина, дай ей хоть полшанса на такой ужин, своего бы не упустила! А она ведет себя так, словно судный день настал.

Впрочем, большинство женщин в отличие от Розанны понятия не имеют, какая заноза в заднице этот распрекрасный Лоренс Гиллард. Если бы ей пришлось выбирать между удалением коренного зуба и ужином при свечах с младшим братом босса, Розанна со всех ног кинулась бы к зубоврачебному креслу.

Проблема в том, что этот тип вопиюще избалован. Уж слишком легко ему все достается, размышляла молодая женщина, задумчиво глядя в пустой бокал. В том числе и дамское общество. Возможно, Лоренс Гиллард и стал бы более сносен, если бы нашлась та, что скажет ему решительное «нет». Тоже мне, современный Казанова!

Розанна воинственно вздернула округлый, но решительный подбородок. Она дает негодяю еще десять минут — после чего возвращается к себе в номер и заказывает сандвич. Разом почувствовав себя гораздо лучше, Розанна кивнула официанту и попросила принести еще мартини.

В то же самое мгновение в зале зазвучал голос метрдотеля.

— Ваш любимый столик, сэр...

Розанна судорожно стиснула в пальцах ножку бокала, спина ее заметно напряглась. Проработав последние пять лет на своего миллионера-босса, она безошибочно распознала вкрадчиво-подобострастные интонации, рассчитанные на важную персону.

И почему это перед некоторыми людьми другие люди просто ковром расстилаются? Розанне очень хотелось бы списать подобную почтительность на богатство и власть. Но она знала: даже если отнять у братьев Гиллардов эти преимущества, те все равно без малейших усилий окажутся в центре внимания — в любом обществе, в любой ситуации.

Досадуя на собственное волнение, Розанна чуть повернула голову и сдержанно улыбнулась — как и подобает исполнительной, компетентной секретарше, сиречь личной помощнице, что в данный момент выступает представительницей своего босса.

В дверях стоял новый посетитель, но отнюдь не тот, кого Розанна ждала. Молодая женщина облегченно выдохнула. Нервно сжала и разжала внезапно повлажневшие ладони. И поскольку всех посетителей ресторана она уже изучила, а незнакомец явно стоил того, чтобы присмотреться к нему повнимательнее, взгляда от него она не отвела.

Этот джентльмен куда больше отвечает тому типу мужчины, с которым я предпочла бы провести вечер, не без грусти подумала Розанна. Высок, но не слишком. Хорошо одет. Выглядит моложаво. В пышной иссиня-черной шевелюре, что волной спадает до плеч, ни одного седого волоса. Вот взгляды их встретились, и незнакомец вопросительно изогнул бровь. Розанна смущенно улыбнулась в ответ и отвернулась на случай, если тот возомнил о себе Бог весть что.

Помрачневшая Розанна вновь сосредоточила все свое внимание на карте вин. Это она-то, что могла бы уже диссертацию написать на предмет здешних дорогущих фирменных коктейлей и прочих напитков! Незнакомец, равно как и все прочие посетители ресторана, включая повышенно предупредительных официантов, наверняка думают, что ее, бедняжку, бессовестно «продинамили». И ведь недалеки от истины!

Как хорошо, что это не настоящее свидание!

При мысли о настоящем свидании с Лоренсом Гиллардом молодая женщина скептически поджала губы. Мир во всем мире к ближайшему уикенду — перспектива куда более вероятная!

Розанна задумчиво потягивала принесенный мартини, когда услужливый метрдотель сообщил ей, что мистер Гиллард только что звонил, просил извиниться за задержку и будет в течение пятнадцати минут.

— Жду с нетерпением, — буркнула Розанна, к вящему изумлению метрдотеля. — Спасибо большое, — добавила она уже мягче, изо всех сил пытаясь выказать хоть малую толику благодарности, которую от нее явно ждали.

На самом-то деле добрая весть Розанну не столько обрадовала, сколько взбесила. Теперь и в номер не уйдешь, изволь сидеть и ждать до победного конца, как говорится! Ох уж эти братья Гилларды, оба горазды на неприятные сюрпризы, что старший, что младший!..

— Ты, пожалуйста, уж дождись Лоренса, извинись перед ним за меня, — вкрадчиво уламывал ее босс, прежде чем подло дезертировать и бросить на произвол судьбы. — Да и тебе поразвлечься не мешает. Ужин в хорошем ресторане — самое оно.

— Ну, вообще-то, я бы предпочла пораньше лечь спать, если так, — ответила Розанна и в сердцах добавила про себя, что одно дело — поужинать в хорошем ресторане, другое — то же самое, но в обществе его младшего братца.

— Мне страшно жаль. Но в прошлом месяце я уже отменил нашу с ним встречу, причем в последний момент... Лоренс мне голову оторвет, если опять получится так же. В жизни мне не простит. Подумает, я законченный неудачник, и все такое...

И Розанна тотчас же растаяла.

— Ну, наверное, я бы и впрямь могла...

— Отлично!

Бедняга Бенджамин! Неудивительно, что, когда речь заходит о брате, он мучается комплексом неполноценности. Не у него ли отбил бессовестный младший брат огненноволосую пышнотелую красотку по имени Памела? Фотографии сей восходящей звезды мюзик-холла на сегодняшний день украшали обложки всех популярных иллюстрированных журналов. Старший из братьев Гиллардов вернулся с конференции в Бостоне — и узнал, что его девушка умотала в Европу в обществе его же родного брата!

Нет, Бенджамин, разумеется, не стал заламывать руки и закатывать истерику. Просто философски пожал плечами. Но Розанна, до глубины души возмущенная предательством Лоренса, знала: босс мужественно скрывает свои истинные чувства. Мало того что младший брат из-под носа увел любимую девушку, так тут еще бульварные газетенки живописали скандальную историю во всех шокирующих подробностях!

Розанна от души надеялась, что чувства босса к рыжеволосой певичке были не очень-то и глубоки. Но даже если и так, все равно бессовестному распутнику Лоренсу оправданий нет и быть не может. Откуда ему-то знать: вдруг Бенджамин и в самом деле искренне любил эту девицу... Нет, Лоренс повел себя отвратительно, низко, подло!

Есть вещи, которые порядочный человек делать ни за что не станет. В частности, отбивать у брата любимую девушку.

Впрочем, а кто говорит, что Лоренс Гиллард — человек порядочный? Про него много что можно сказать... Например, то, что он сказочно хорошо собой и вопиюще сексапилен. Но порядочен? Уж извините. Для нее, Розанны, кстати, душевные качества всегда значили больше, нежели внешние данные.

Молодая женщина скользнула взглядом по столику в уединенной нише, куда проводили незнакомца, и обнаружила, что тот тоже смотрит в ее сторону. Она коротко кивнула и отвернулась. Может, его тоже «продинамили»? Хотя по его виду не скажешь, что такое возможно.

Боже, и почему только она позволила Бенджамину втравить себя в эту дурацкую историю? Чего доброго, Лоренс все-таки прав и Бенджамин «об нее ноги вытирает». Даже сейчас, спустя столько месяцев после того, как она случайно услышала уничижительное замечание Лоренса, у нее кровь вскипает от ярости.

Мысль о том, что она для босса вроде рабыни, без мыслей, без собственной воли, возмущала ее несказанно. А главное — была крайне далека от истины. Ее отношения с работодателем Лоренс оценивал совершенно неправильно, до смешного неправильно!

В силу каких-то загадочных причин Лоренс Гиллард терпеть ее не мог и скрывать этого даже не пытался. В груди молодой женщины стеснилось еще больше при воспоминании обо всех насмешках, издевках и резкостях, что выпадали на ее долю от Лоренса Гилларда. Ну что она ему такого сделала, разве что слегка запачкала кровью сиденье его автомобиля, когда он вез ее в больницу. Подумаешь, преступление какое, повод для безжалостной вендетты...

По отношению к Лоренсу и всем его колкостям Розанна использовала старый добрый испытанный метод — вежливое равнодушие. Как вступать в словесную перепалку с братом своего босса, который к тому же управляет частью семейного бизнеса? Потому Розанна неизменно сохраняла благодушную безмятежность, не поддаваясь на все его подначки — чем, к слову сказать, ужасно гордилась. По счастью, дороги их пересекались нечасто: младший Гиллард месяцами торчал в Штатах, а она дальше Виннипега и Реджайны почти и не выбиралась.

— Прошу прощения...

Она подняла голову и изумленно захлопала ресницами: перед ней стоял черноволосый незнакомец.

— Я сегодня ужинаю один, вот и подумал, что... — В голосе его отчетливо ощущался шотландский акцент.

Розанна, отлично зная, что его слова могут услышать сидящие за соседними столиками, вспыхнула до корней волос.

— Видите ли, я жду одного человека...

Разумеется, поощрять незнакомца она никоим образом не собиралась, но внимание привлекательного мужчины пролило толику бальзама на ее уязвленную гордость. А то чувствуешь себя законченной неудачницей, час с лишним просидев в одиночестве в окружении романтически настроенных пар.

Незнакомец покаянно развел руками.

— Я в этом ни минуты не сомневался... Но до тех пор, пока ваш спутник не объявится, может быть, вы позволите составить вам компанию? — Он сверкнул зубами в обворожительной улыбке. — Даю слово: я абсолютно безобиден.

Розанна поневоле рассмеялась. Уж очень не вязалась эта смиренная кротость с эффектной внешностью мужчины.

— Вот в этом позвольте мне усомниться. Как бы то ни было, я как раз собиралась уходить.

— Вас «продинамили»?

— Не то чтобы... Просто заставили себя долго ждать.

— Парень явно рехнулся.

—Ничего подобного. Просто он законченный эгоист, невыносимый грубиян и отвратительный хам.

3

Даже не поворачивая головы, Розанна уловила момент, когда в ресторан вошел Лоренс Гиллард. На десять-пятнадцать секунд в освещенном свечами зале повисла тишина, а затем зазвучал приглушенный заинтересованный гул — посетители обменивались комментариями.

Розанна живо представила себе вошедшего. Он конечно же держится так, будто не знает, что его высокая, внушительная фигура оказалась в центре внимания, пробирается себе между тесно сдвинутыми столиками, демонстрируя врожденную, непринужденную грацию. Что характерно, он отлично понимает, какое впечатление производит на людей... и бессовестно пользуется эффектом в собственных корыстных целях!

Молодая женщина изобразила улыбку и попыталась прислушаться к забавному анекдоту черноволосого Мердока. Но попробуй сосредоточься на ни к чему не обязывающей шутке, если знаешь, кто к тебе приближается! Мердок выжидательно замолк, и она рассмеялась в нужном месте... Точнее ей хотелось надеяться, что в нужном.

Незримое для нее присутствие Лоренса отвлекало ее, мешало сконцентрироваться, выводило из душевного равновесия. Только потому, что сама это допускаю, сурово одернула себя Розанна. Впрочем, куда ей деваться-то? Лоренс из тех людей, на которых не отреагировать так или иначе просто невозможно. Его можно любить, можно ненавидеть — это ее случай, — но только не игнорировать!

Что до нее, то перспектива заполучить в спутники жизни мужчину, при одном виде которого стихают разговоры, а женщины жадно погладывают в его сторону, стоит ему переступить порог комнаты, не вызывала у Розанны ни малейшего энтузиазма. Тоже мне, великое счастье!

Впрочем, вряд ли тебе суждено когда-либо столкнуться с такой проблемой, шепнул ехидный внутренний голос.

Усилием воли Розанна переключила внимание на мужчину, сидящего напротив. Тот как раз в красках живописал свою прошлогоднюю поездку в Париж. Кажется, Мердок был одним из немногих, кто вовсе не обратил внимания на появление эффектного Лоренса Гилларда. Который, к слову сказать, направился прямиком к их столику и остановился за спиной у черноволосого красавца.

— Ну и куда вы подевали Бенджамина? — В холодном, вызывающем тоне вопроса и во враждебном взгляде серых как сталь глаз не ощущалось ни тени очарования, что молва приписывает младшему из братьев Гиллардов.

А откуда бы им взяться? Любезные манеры и обаяние этот тип приберегает для тех, кто ему важен, а она, Розанна, к таковым не принадлежит.

Молодая женщина не подняла взгляда. По спине пробежал неприятный холодок. Ноздри ее непроизвольно раздувались, жадно вбирая знакомый изысканный аромат мужского одеколона.

Опыт подсказывал: именно первые несколько минут общения с Лоренсом Гиллардом даются тяжелее всего. А значит, разумнее всего избегать встречаться с ним взглядом и по возможности не изрекать вслух первое, что приходит в голову, или даже второе. Если не «подставиться» сразу, выпалив какую-нибудь глупость, то дальше будет легче. Она уж как-нибудь выдержит пребывание в одном помещении с ним, без того чтобы ей захотелось сквозь землю провалиться.

— Он не приехал... — Жаль, что не могу сказать того же самого и о себе, мысленно докончила Розанна, поднося к губам бокал, чтобы не смотреть лишний раз на собеседника.

— Это я и сам вижу. — Лоренс с грохотом выдвинул стул и уселся за столик.

— Его срочно вызвали... по неотложному делу.

В воздухе повисло выжидательное молчание. И Розанна с запозданием вспомнила о хороших манерах.

— Познакомьтесь: это Мердок. Мердок... э-э-э... — Она обернулась к своему новому знакомому и виновато улыбнулась. — У меня ужасная память на фамилии.

— Маккуин, — подсказал Лоренс, небрежно кивая черноволосому красавцу прежде, чем тот успел хоть слово вымолвить. — Привет, Мердок, как поживаешь?

Шотландец, надо отдать ему должное, под неприязненным взглядом Лоренса даже бровью не повел, что в глазах Розанны было неоспоримым достоинством. Молодая женщина готова была восхититься любым, кому неодобрение Лоренса Гилларда, как говорится, «до лампочки». А то слишком много вокруг развелось людей, готовых наизнанку вывернуться, лишь бы добиться от него благожелательного взгляда.

— Лучше всех, Лоренс, спасибо.

Молодая женщина искоса глянула на Лоренса. Классический профиль словно изваян из гранита, вот только гранит потеплее будет. Да уж, кое-кто встал сегодня с левой ноги, не иначе!

Встал с левой ноги, выбираясь из чьей постели? Интересно, эта ирландская певичка по-прежнему «его постоянная спутница», как сообщалось в колонке сплетен не далее как на прошлой неделе? — саркастически подумала Розанна. Или мисс Памела наконец-то прозрела?

Молодая женщина решительно запретила себе думать об этом. Только жалкие неудачники, у которых собственная жизнь не складывается, зацикливаются на личной жизни знаменитостей и кинозвезд, напомнила себе она.

Разумеется, с данной конкретной знаменитостью она знакома не понаслышке. И, по правде говоря, никакой личной жизни у нее, Розанны, нет. Но принцип все равно остается принципом. Незачем напрашиваться на определение жалкой неудачницы.

Со стороны никто бы не догадался, что в душе Розанны разыгралась целая буря, — с таким спокойным достоинством она держалась. Для нее никак не реагировать на дурное настроение Лоренса — это вопрос гордости. А тот факт, что ее невозмутимый вид Лоренса немало раздражает, — это дополнительное очко в ее пользу.

— Так вы знакомы? — осведомилась она, лихорадочно вспоминая, в каких именно выражениях отзывалась о младшем Гилларде в присутствии Мердока.

Щеки ее ярко вспыхнули. Один-единственный раз в жизни позволишь себе высказаться начистоту — и на тебе! Розанна от души надеялась, что Мердок не станет ее выдавать. А там кто его знает!

Лоренс скользнул взглядом, в котором читалась явная досада, по лицу собеседницы.

— Разумеется.

— Мы с Лоренсом познакомились пару лет назад, когда я договаривался с его отцом о продаже участка на берегу озера. Я, видите ли, занимаюсь недвижимостью, специализируюсь на зарубежных сделках. Один мой клиент надумал обзавестись охотничьим домиком в тамошних чащах. Возвращение к первозданной природе — это сейчас модно. Камин, медвежья шкура на полу, а под потолком — головы убитых зверюг...

— Да, отец любит держать руку «на пульсе», как говорится, — отметил Лоренс. — С отставкой он так и не смирился. Кое-какие дела предпочитает вести сам. Сдается мне, если бы не ма, мы бы его из-за рабочего стола и подъемным краном не вытащили бы. А вы давно со стариной Мердоком друг друга знаете? — полюбопытствовал младший Гиллард, разом сменив тему.

— Минут десять, — отозвалась Розана, не подумав.

Темные, четко очерченные брови Гилларда поползли вверх.

— По-тря-са-ю-ще!

— Чего же здесь потрясающего? — подозрительно переспросила молодая женщина. Он что, ей не верит? Призвав на помощь всю свою выдержку, она мило улыбнулась.

— У меня сложилось впечатление, будто вы друзья с многолетним стажем.

Ага, значит, он считает ее не лгуньей, а уличной девкой, решила Розанна. Ну что ж, его проблемы. Именно в таких ситуациях, как сейчас, здорово выручает чувство юмора.

— Это что — допрос? — небрежно осведомилась она и неожиданно почувствовала себя виноватой.

— Возможно, мы были близки в прошлой жизни, — подал голос шотландец.

Розанна одарила его осуждающим взглядом — нечего тут фривольничать! — после чего вновь обернулась к Лоренсу.

— Мердок надо мной сжалился.

— Должен признать, что двигала мною отнюдь не жалость.

— В это я охотно верю, — сухо прокомментировал Лоренс.

— Если бы не Мердок, я бы уже давным-давно сидела в номере и уплетала сандвич, — вступилась за шотландца Розанна, обрывая ехидную пикировку.

Однако ее прозрачный намек, адресованный опоздавшему Лоренсу, пропал втуне. Тот цинично ухмыльнулся.

— Узнаю старину Мердока. Истинный сэр Галахад... — издевательски протянул он.

Грудь молодой женщины вздымалась от сдерживаемого гнева.

— Не твой случай, однозначно.

Лоренс на мгновение опешил. И Розанна мысленно возликовала: один — ноль в ее пользу! Но радовалась она рано.

— Где-то я читал, что неуместный сарказм часто маскирует гнев, — снисходительно отметил он, кладя руки перед собой на стол.

Да уж, в сравнении с насмешником-профессионалом Лоренсом она — жалкий любитель. Юмор его столь же холоден и безжалостен, как хирургический скальпель!

— Охотно верю, что тебе о неуместном сарказме известно гораздо больше моего. — А вот теперь попробуй угадай, что маскирует эта улыбка, подумала Розанна и улыбнулась с ослепительной неискренностью.

— Так тебе и надо, Лоренс, сам напросился, — расхохотался шотландец. — Мы, собственно, пока ты не пришел, просто-напросто...

— Да мне-то что за дело!

И невооруженным глазом видно, что стоит за этим «просто-напросто»... В висках запульсировала тупая боль. Что за зрелище предстало его взгляду по прибытии! Ему даже у официанта не нужно было спрашивать, как пройти к заказанному столику. Стоило лишь переступить порог ресторана, и он услышал ее смех — негромкий, нежный и такой волнующий!

И не он один подпал под очарование этого удивительного смеха. Нет! Половина присутствующих в зале мужчин, к раздражению своих дам, искоса поглядывали на Розанну. И уж конечно, дай им только шанс перейти от взглядов к делу, они бы обеими руками за этот шанс ухватились! В буквальном смысле — руками.

А я бы — нет? Будучи по природе честен, Лоренс с неохотой признал, что и он бы, пожалуй, поддался искушению... Еще как поддался! Особенно когда она в таком-то платье! Матово поблескивающий серебристый шелк соблазнительно облегал стройную фигуру, открывая взору восхитительно пышную округлую грудь. Да, все его существо откликается на прелести этой женщины, и что с того? Он мужчина, а не монах, в конце-то концов! А вот неодолимое побуждение вздуть хорошенько наглого типа, что сидит и пялится на Розанну, объяснить несколько труднее.

Возможно, Бенджамин и готов примириться с браком по расчету, где о любви не идет и речи. Но на черта ему сдалась жена, которая за его спиною бесстыдно флиртует с первым встречным! Уж настолько-то Лоренс своего брата знает! И брата, и его принципы!

— Как поживает прелестная Фиона? — невозмутимо осведомился Мердок, прерывая повисшую в воздухе паузу.

— Превосходно, спасибо. Мердок, кажется, полагал, что, флиртуя с моей матушкой, собьет цену на участок. Увы, ничего не вышло, — ухмыльнулся Лоренс. — И ма, и па в вопросах бизнеса действуют по принципу «на войне как на войне».

— Семейная черта, не иначе, — буркнула Розанна себе под нос.

То, как Лоренс словно по мановению волшебной палочки превратил захудалое издательство в современное, процветающее предприятие, разом снискало ему почет и уважение в международных деловых кругах. Молодая женщина знала доподлинно, что несколько известных компаний, те или иные отделения которых переживают финансовый кризис, посулили ему баснословные суммы денег, лишь бы он и на них свою магию испробовал.

— С твоей матушкой я флиртовал ради удовольствия, а отнюдь не из корыстных побуждений, — с достоинством возразил Мердок. — Она на редкость красивая женщина.

— Красота — это у нас тоже семейное. Во всяком случае, так говорят.

Это уж точно, непроизвольно отметила про себя Розанна.

— Черт подери, мне казалось, сейчас еще и восьми нет!.. Как время летит в приятной компании! — Взглянув на часы, Мердок недовольно поморщился и поднялся из-за стола. — Вы меня простите, я вас на пару минут оставлю. Мне необходимо сделать крайне важный звонок.

— А в твоей семье что передается по наследству, кроме рыжих волос? — Розанне, что проводила Мердока тоскливым взглядом, понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: вопрос относится к ней.

Молодая женщина сделала вид, что рассматривает проблему со всех сторон. Наконец задумчиво протянула:

— Ну, наверное, наша семейная черта — это неприязнь к людям, которые, разговаривая с тобою, даже в лицо тебе не посмотрят. Знаешь, есть такие неприятные типы — скользкие, себе на уме... никаких манер...

Лоренс, что до сих пор откровенно пялился на ее низкое декольте, усмехнулся краем губ, признавая справедливость замечания. Пожал плечами — и поднял голову. Взгляды их встретились.

Пьянящее торжество, что она выиграла-таки состязание в остроумии, рассеялось в тот же миг, как Розанна почувствовала: мышцы живота знакомо напряглись, а в груди стеснилось от... возбуждения?

— Я подумал, тебя оскорбит, если я проигнорирую столь эффектный... фасон.

Если бы в голосе его прозвучал хоть намек на смущение, хоть какие-то извиняющиеся интонации, она бы его простила. Но нет. Розанна задохнулась от гнева. Каков наглец! Просто иного слова для него и не подберешь!.. Вот разве что «харизматичный», «ослепительно красивый», «сексапильный»...

— Прежде ты оскорблял меня, нимало не задумываясь.

— Мне казалось, тебе плевать с высокой колокольни.

Потрясающе!.. Или он думает, что она совсем бесчувственная?

— Я заметила.

Розанна опустила ресницы. Ей внезапно пришло в голову, что касательно Лоренса Гилларда она подмечает каждую мелочь. И непроизвольно нахмурилась: что еще за нездоровый интерес!

— Нет, заказывать мы еще не готовы, — негромко бросил через плечо Лоренс подошедшему официанту.

Она резко выпрямилась — даже голова пошла кругом. Интересно, это от голода или последний мартини сказывается? Полные губы сложились в неодобрительную, скептическую улыбку.

— Вообще-то я была готова сделать заказ уже два часа назад, — отчеканила Розанна, глядя Лоренсу в лицо.

Изогнув темную бровь, он неотрывно смотрел на нее, отмечая раскрасневшиеся щеки и чрезмерно яркий блеск глаз.

— Меня задержали.

— Как ее зовут?

Разумеется, Розанна пожалела о необдуманном замечании, едва оно сорвалось с губ. Ужас! Так может съязвить разве что ревнивая подружка, претендующая на внимание мистера Гилларда.

Впрочем, Розанна глубоко сомневалась, что девушка Лоренса Гилларда, посмевшая жаловаться либо спрашивать, где и с кем он был, надолго удержит свои позиции. Ей на смену всегда кто-нибудь да найдется: свято место, как говорится, пусто не бывает!

Молодая женщина раздумывала над продолжением фразы, которое бы свидетельствовало о полном отсутствии у нее интереса к личной жизни Лоренса Гилларда. Однако вместо этого неожиданно для себя самой выпалила:

— Или ты забыл спросить?

О Господи! Розанна с усилием отвела взгляд от его помрачневшего, но такого выразительного лица и принялась сосредоточенно изучать свой бокал. Повисла неловкая пауза.

— Собственно говоря, я...

— Прошу тебя, избавьте меня от подробностей! — отрезала она. При мысли о том, как Лоренс услужливо заполняет лакуны в ее воображении, к горлу молодой женщины подступила тошнота. Но болтливый язык попробуй укороти! — Наверное, некоторые мужчины до старости не повзрослеют!

Лоренс одарил ее пугающе невозмутимым взглядом.

— Должен ли я предположить, что ты причисляешь меня к инфантильным личностям с задержкой в развитии? — Глаза их встретились, и Розанна увидела, как подергивается мускул на его смуглой щеке. — И отчего это ты никогда не упускаешь возможности посмотреть на меня сверху вниз, задрав свой милый носик?

Лоренс замолчал, во взгляде его появилось непривычно мечтательное выражение. А затем он неожиданно наклонился вперед и легонько провел пальцем по вздернутому кончику вышеупомянутого носа.

Розанна в буквальном смысле подпрыгнула на стуле. Слишком потрясенная, чтобы задуматься, а не свидетельствует ли сей жест о непреодолимом влечении, переходящем в одержимость, она испуганно замерла. Лишь сердце забилось в груди так, что его стук громким эхом отдавался в ушах.

А в следующий миг Лоренс отдернул руку. И его чувственные, безупречной формы губы сложились в циничную ухмылку.

— Зачем ты это сделал? — требовательно спросила Розанна, придя в себя.

— Да черт меня подери, если я знаю!

Однако Лоренс погрешил против истины. Ему всегда отчаянно хотелось прикоснуться к ней, ощутить под пальцами, в самом ли деле эта алебастровая кожа так удивительно нежна, как выглядит.

Розанна, ожидавшая в ответ какой-нибудь колкости, осознала, что не в силах встретиться с Лоренсом взглядом. Направление, которое неожиданно принял их разговор, всерьез ее пугало, равно как и напряженность, плотной пеленой повисшая в воздухе.

Неуютное молчание, казалось, было полно невысказанных догадок, которые совершенно не хотелось ни признавать, ни анализировать. Наконец Розанна поняла, что дольше не выдержит.

— Кстати, за опоздание можешь не извиняться. Я получила бездну удовольствия, просидев тут без малого два часа.

Зеленые, как изумруды, глаза оторвались от созерцания бокала и обратились на собеседника. В них читался гнев и еще осознание того, что столь тщательно культивируемая годами благодушная безмятежность пошла прахом, а ей, как ни странно, все равно плевать.

— Мне очень жаль, что я опоздал.

Розанна скептически фыркнула.

— Вот уж неправда!

— В таком случае, боюсь, ситуация зашла в тупик...

— Извиняться полагается «на автомате», по первому побуждению.

Лоренс сдвинулся в сторону вместе со стулом, пытаясь поудобнее вытянуть ноги, и от внезапно раздавшегося скребущего звука Розанна опять так и подскочила на месте.

— Когда я «на автомате» и по первому побуждению залюбовался твоим платьем, тебе это не понравилось. — Он улыбнулся медленной, многозначительной улыбкой. — Или все же понравилось?

Молодая женщина задохнулась от негодования. Но Лоренс лишь улыбнулся еще шире.

— Да ты вовсе не на платье смотрел! — возразила она.

Взгляд серых глаз скользнул ниже... И Розанна закусила губу, а по ее спине побежал холодок. Молодая женщина воинственно вздернула подбородок, глядя прямо перед собой. Но никаким усилием воли не смогла согнать со щек предательского румянца...

И когда только я повзрослею? — сердито отчитала она себя. Да не смотрит он на меня на самом-то деле, а просто «заводит». Шуточки у него такие. Однако стоило Лоренсу поднять взгляд — и от ее убежденности не осталось и следа. Выражение лица его было абсолютно серьезно!

В горле у молодой женщины разом пересохло. Розанна поспешно отвела взор, до боли стиснула пальцы и вдохнула поглубже. Если бы сейчас ей пришлось встать, на ногах она точно не устояла бы.

Ох уж этот хищный блеск серых глаз! Нельзя, ну нельзя так реагировать на малейшую провокацию! Прежде всего она вообще не его тип.. Этот парень, наверное, от рождения напоминает изготовившегося к прыжку хищника. Ну и что? Лоренсу она вовсе не нравится. Да сиди она перед ним в чем мать родила, он и то никакого внимания на нее бы не обратил!

Зеленые глаза воинственно вспыхнули. Не то чтобы ей так уж хотелось пробудить в Лоренсе интерес к своей скромной персоне, просто от полной неспособности это сделать страдало самолюбие. Господи, до чего же несправедливо устроен мир! Нет, она не ожидала от диеты небывалых чудес. Но после трех недель жестоких самоограничений куда как недурно было бы сбросить фунт-другой! Впрочем, кто заметит-то? Розанна внезапно почувствовала острую жалость к себе: бедная она, несчастная, никому-то до нее и дела нет!

— Как бы то ни было, мы говорили не о моей манере одеваться, а о твоей вопиющей невоспитанности и полнейшем нежелании считаться с другими людьми и их чувствами.

— Мы говорили? Тебе следовало бы уточнить. Хорошо, я тысячу раз извиняюсь за то, что опоздал.

Внешность Лоренса абсолютно не соответствовала латиноамериканскому типу, но взрывной характер, вспыльчивость, надменность и сексапильность сделали бы честь герою мексиканского телесериала. Как это подло — беззастенчиво пользоваться своими внешними данными! Розанна изо всех сил пыталась взирать на его высокую, атлетически сложенную фигуру со снисходительным юмором. Но поди поиронизируй над самовлюбленным наглецом, если при этом сладко замирает в груди, а перед глазами все плывет...

Молодая женщина откашлялась, поскольку в горле опять пересохло. Коротко кивнула, неохотно буркнула:

— Извинения принимаются.

Как она мило дуется, отметил Лоренс. Это что-то новенькое... Он неохотно отвел взгляд от низкого выреза и соблазнительных контуров высокой груди.

Даже в строгих, застегнутых до самого ворота шелковых блузках — а на работу Розанна Клиберн одевалась более чем скромно — эти волнующе-женственные формы неодолимо притягивали мужские взгляды. Лоренс на себе это испытал, а уж ему-то выдержки и хладнокровия не занимать! В противном случае он бы не постеснялся напомнить брату очевидную, казалось бы, истину: крутить интрижку с подчиненными — означает нарываться на крупные неприятности.

Лоренс вальяжно откинулся на стуле, и молодая женщина нахмурилась. Взгляд ее помимо желания то и дело возвращался к рукам собеседника, что чинно покоились на столе. Длинные, загорелые, чуткие пальцы отличались безупречностью формы.

— Очень любезно с твоей стороны, — хмыкнула она, а в следующий миг глаза ее расширились: на загорелой щеке собеседника она заметила свежую ссадину. — Ты что, дрался?

Лоренс склонил голову набок, провел ладонью по припухшему месту, чуть заметно поморщился.

— Ну, не то чтобы... Ты бы моего противника видела!

— По-твоему, это смешно? — спросила Розанна, неодобрительно сведя брови.

Насилия во всех его проявлениях молодая женщина категорически не одобряла и всегда считала, что в любой ситуации можно договориться. Разумный человек, а Лоренс Гиллард при всех его недостатках был наделен весьма высоким интеллектом, всегда сумеет найти взаимоприемлемый компромисс.

Рука Розанны непроизвольно легла на живот. Врачи постарались на славу, но шрам остался вечным напоминанием о роковом дне, когда она сама стала жертвой насилия. К слову сказать, в тот самый день она впервые увидела младшего брата своего босса.

О, как живо помнила Розанна тот вечер, когда Лоренс унес ее из офиса на руках... Сегодня ощущение было такое, словно все это произошло не с ней, а с кем-то еще. Впрочем, ей так всегда казалось. Она работала за столом, вносила поправки в еженедельный отчет, когда в офис влетела вульгарно накрашенная девица с блуждающим взглядом. В первый момент Розанна приняла ее за обычную посетительницу и уже собиралась пригласить присесть... Но девица бросилась прямиком к Бенджамину, завопила что-то вроде: «Если не мне, то никому!» — и выхватила из сумочки пистолет. Розанна метнулась к маньячке, надеясь если не образумить, то отвлечь... И тут прогремел выстрел.

Собственно, дальнейшие события тонули в туманной дымке. Память сохранила лишь отдельные фрагменты, зато какие яркие! Например, как Лоренс ругается на чем свет стоит, красочно и выразительно, — Розанна таких выражений в жизни не слышала, — хотя она всего лишь спросила, как там Бенджамин. А еще — целая серия обрывочных впечатлений: тепло его тела, сильные, мускулистые руки и такой мужественный запах его кожи, к которому неуловимо примешивается тонкий аромат дорогого одеколона...

Наверное, дело было в том, что едва Лоренс подхватил ее на руки, на нее накатило долгожданное облегчение, некое инстинктивное осознание того, что бремя ответственности наконец-то переложено на чужие плечи. А она может в кои-то веки позволить себе быть слабой, перестать контролировать ситуацию... Возможно, именно поэтому все эти подробности навечно отпечатались в ее памяти.

Только вмешательство младшего Гилларда спасло ей жизнь, говорили позже врачи. Ну, положим, это отчасти притянуто за уши. Но нельзя не признать, что его помощь оказалась более чем своевременной.

Хотя, с другой стороны, непонятно, которое из двух происшествий травмировало ее сильнее: нападение маньячки, притом что охотилась та отнюдь не на нее, или первая встреча с Лоренсом.

— Ты у врача был?

Лоренс не отводил от нее глаз. И взгляды их снова встретились... Розанна знала, что собеседник каким-то непостижимым образом опять проник в ее мысли. С запозданием осознав, что по-прежнему держится за живот, молодая женщина поспешно отдернула руку.

— Да полно, Розанна, ничего страшного не произошло. Обыкновенная царапина, и только. — Вообще непонятно, как он умудрился заполучить ее. Незадачливый воришка почти и не отбивался, куда ему против него, Лоренса!

Молодая женщина вздрогнула. Лоренс редко обращался к ней по имени, и всякий раз в таком случае по всему ее телу мгновенно разливалась предательская слабость. Главное — чтобы он этого не заметил.

— Бенджамина срочно вызвали по делу.

— Я догадался.

— Да? — эхом откликнулась она.

— Я так понимаю, оттого, что Бенджамин тебя подвел, ты нынче не в настроении?

— Не в настроении? Что за чепуха! — Розанна недоуменно нахмурилась. — Почему ты на меня так смотришь?

— Сколько ты выпила? — Лоренс указал взглядом на ее бокал.

— Меньше чем хотелось бы, — недовольно буркнула она.

Губы его чуть дрогнули.

— А когда ты в последний раз толком ела?

Розанна тяжело вздохнула, проводив взглядом роскошный кремовый торт с засахаренными фруктами, щедро политый шоколадом, что чинно проплыл к соседнему столику.

— Две недели назад, — созналась она.

— Две недели? — недоуменно заморгал Лоренс.

— Ну, нормальную еду, я имею в виду, — кивнула Розанна. — Я на диете. — В ее представлении разводимые водой порошки, вкусом напоминающие картон, и бессчетные грейпфруты едой в прямом смысле этого слова не считались. — Глупо, правда? Половина населения земного шара голодает, а вторая половина из кожи вон лезет, стараясь похудеть.

— На диете? Но за каким чертом тебе это понадобилось?

Розанна одарила его убийственным взглядом. Только мужчина, в чьем мускулистом теле нет ни унции лишнего жира, способен сморозить подобную глупость!

— Мне казалось, это в высшей степени очевидно, — процедила она сквозь зубы. — Тем более в этом платье.

И, скользнув взглядом по ненавистным пышным округлостям, с запозданием поняла, что ее комментарий просто-таки приглашает к беззастенчивому осмотру. Она крепко зажмурилась и подумала: ну с какой стати я то и дело упоминаю это треклятое платье?

Когда Розанна открыла глаза и опасливо подняла взгляд, то убедилась, что ее приглашение принято. Она попыталась держаться так, словно ей дела нет, даже если взгляд серых глаз Лоренса намертво прикован к ее телу. Но дыхание у нее резко участилось — странно было бы, если бы собеседник этого не заметил!

— В этом платье в высшей степени очевидно, что большинство женщин душу продали бы дьяволу за такую фигуру, как у тебя. Да девять мужчин из десяти в своих фантазиях представляют именно такую!

— Как же! — нервно рассмеялась Розанна.

— По-твоему, я шучу? — Лоренс, похоже, искренне поразился ее недоверию.

— На женщин с моей фигурой даже платьев не шьют. Попробуй подбери что-нибудь!

— Это потому, что в твоем случае на одежду никто и не смотрит, — незамедлительно ответил Лоренс.

— Тогда на что же... — Розанна с запозданием прикусила язык и покраснела до ушей.

— Вот именно. — Лоренс ухмыльнулся: смущение собеседницы его явно позабавило. — А теперь не сделать ли нам наконец заказ?

— Я не голодна. К тому же невежливо заказывать что-либо, пока Мердок не вернулся.

— По мне, так пусть вообще не возвращается. А тебе просто необходимо что-нибудь съесть — после стольких-то мартини!

— Намекаешь, что я пьяна? — вознегодовала Розанна.

— А разве нет? — Губы его саркастически изогнулись.

— Если я тебе не поддакиваю, это вовсе не значит, что мартини сказывается!

— Сдается мне, что когда завтра утром ты вспомнишь этот разговор, то, возможно, поймешь, что я прав.

— То есть, по-твоему, сейчас я несу вздор?

— Обычно ты ведешь себя так, словно... Как это говорят при задержании преступника?.. А, вспомнил: «Все, что вы скажете, может быть использовано против вас». Ты отточила молчаливое неодобрение до уровня высокого искусства.

— Вот уж никогда не думала, будто что-либо из того, что я говорю, способно тебя заинтересовать. Ну что ж, теперь нас ждет немало милых бесед по душам.

— Жду с нетерпением, — ядовито отозвался Лоренс.

Розанна против воли задержала взгляд на его губах: как выразительно они изогнулись в скептической гримасе! И при этом чувственно, добавила она про себя, украдкой любуясь скульптурной четкостью линий. Такие губы ожидаешь увидеть у того, кто мастерски целуется.

А хорошо ли целуется Лоренс? Должен бы, при его-то обширной практике! Безупречный лоб Розанны прорезала морщинка: она задумалась о тех особах женского пола, с которыми Лоренс встречается. Все как одна не просто симпатичные, а потрясающие красавицы, из тех, что едва переступят порог комнаты — и тут же оказываются в центре внимания...

И лишь когда неумолимый взгляд Лоренса остановился на ней, Розанна поняла, что вот уже Бог весть сколько времени сидит и смотрит на собеседника во все глаза, размышляя, умеет ли тот целоваться как надо. Молодая женщина покраснела от стыда. Боже, да Гиллард прав! Она и в самом деле злоупотребила мартини!

Но даже это ее поведения никоим образом не извиняет.

4

Розанна приветственно помахала рукой и заулыбалась: в дверях показалась знакомая фигура.

— А вот наконец и Мердок. Не мог бы ты хотя бы постараться быть любезным? — шепнула она своему спутнику.

— Я всегда любезен.

Это настолько не соответствовало истине, что Розанна даже не потрудилась ответить.

— Никак, проблемы? — осведомился Лоренс при виде Мердока.

Тот кивнул.

— Боюсь, что так. Придется мне, как ни жаль, откланяться.

— О нет! — Щеки Розанны заполыхали пламенем. — Ну, то есть мы так хотели, чтобы вы с нами поужинали. — Молодая женщина вызывающе сверкнула глазами в сторону Лоренса: дескать, попробуй возрази!

С чем-с чем, а с возражением он не задержался.

— Мы — не хотели.

Розанна попыталась испепелить Лоренса взглядом, но тот лишь равнодушно пожал плечами. У молодой женщины просто руки чесались задать ему хорошую трепку. Но слишком уж силы были неравны. Лоренс Гиллард не просто высок и широкоплеч, он еще и сложен атлетически, сплошные мышцы.

Дыхание ее чуть участилось, когда взгляд, скользнув по великолепной фигуре собеседника, на мгновение задержался на груди. Пиджак был расстегнут, и молодая женщина впервые заметила, что дорогая шелковая рубашка порвана и сквозь небольшую прореху видна золотисто-загорелая кожа.

А ведь обычно Лоренс Гиллард безупречно одет и причесан волосок к волоску. Неаккуратность не в его стиле. Интересно, рубашка порвалась в результате загадочного происшествия, о котором он лишь упомянул вскользь, или какая-нибудь нетерпеливая любовница слишком уж рьяно срывала с него одежду?

Розанна мигом представила, как жадные женские руки расстегивают на нем сначала пиджак, затем рубашку... и в голове у нее вновь все смешалось. По спине пробежал холодок предвкушения... Господи, стыдно-то как! Она нервно сглотнула и заставила себя отвернуться. И в результате в улыбку, предназначенную шотландцу, добавила сотню-другую дополнительных ватт тепла.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы остались.

— А уж мне-то как хотелось бы! — И Мердок тяжело вздохнул.

Розанна тут же вспомнила, как наставляла ее старшая сестра Лин, что счастливо вышла замуж и желала того же «малышке Рози».

— Мужчинам нравятся женщины прямодушные и решительные, — утверждала она.

— Женщины прямодушные и решительные мужчин отпугивают, — возражал ей их двоюродный брат Клайв, кадет военного училища.

— Это тебя прямодушные женщины отпугивают. А взрослые, зрелые, уверенные в себе мужчины любят, когда женщина высказывается начистоту, — стояла на своем сестра, глядя на семнадцатилетнего Клайва с высоты своих почтенных тридцати лет.

Тогда, накануне последнего Рождества, когда все собрались под родным кровом, точка зрения Лин вызвала бурную дискуссию. И сейчас подвернулась отличная возможность проверить, кто из ее родственников был прав.

— Надеюсь, мы еще увидимся? — спросила Розанна.

Мердок польщено улыбнулся. Убегать во все лопатки от прямодушной, решительной женщины он явно не собирался.

— Если вы не заняты в пятницу, у меня есть два билета на премьеру новой оперы...

— Увы, Бенджамин не дает ей прохлаждаться — вечно работой заваливает, — встрял Лоренс, не сводя глаз с ладони, что легла на округлое плечо Розанны. Кончиками пальцев шотландец словно ненароком задел ее ключицу — изящно очерченную и в то же время совершенно не костлявую, — и Лоренс ощутимо напрягся.

— Созвонимся, — пообещала Розанна, улыбнувшись собеседнику ангельской улыбкой.

— Непременно, — галантно заверил ее Мердок. — Вы ведь остановились здесь, в «Шератоне»?

Розанна молча кивнула, чувствуя себя крайне неуютно под пронизывающим взглядом серо-стальных глаз.

— Вместе? — Маккуин вопросительно изогнул бровь.

Высказанное предположение было столь вопиюще нелепым, что прошло несколько секунд, прежде чем его смысл дошел до Розанны. На лице ее отразился неподдельный ужас.

— Я... и Лоренс? — пискнула она и отчаянно замотала головой.

— Вы поддразниваете друг друга как-то не по-приятельски... Скорее как муж и жена или как влюбленные.

— Мы не поддразниваем друг друга по-приятельски, как вы изволили выразиться, по той простой причине, что мы друг другу чужие! — отрезала Розанна. И искоса взглянула на Лоренса: тот небось либо умирает со смеху от предположения Мердока, либо передергивается от отвращения.

Ничего подобного!

Лоренс замер, похоже, даже дышать перестал. Откинулся на спинку стула, полузакрыл глаза. Сквозь ресницы посверкивает стальной блеск. Лицо словно каменная маска. О чем он думает — непонятно. Сфинкс, и тот проявляет свои чувства куда явственнее. Но отчего-то при виде этого совершенного в своей неподвижности лица, этих чеканных черт, сердце Розанны затрепетало в груди...

— Извините, я и впрямь ничего не понял. — Вкрадчивый, чуть насмешливый голос Мердока вмиг развеял чары.

— Да, не поняли, — подтвердила Розанна, вымученно улыбнувшись. — Ну разве я похожа на девушку, которой назначает свидания Лоренс Гиллард? — осведомилась она язвительно.

Мердока подобный вопрос явно позабавил.

— Я подумал, может, в кои-то веки Лоренс проявил хороший вкус. Для разнообразия. — И шотландец не без вызова взглянул на него.

— Да вы, похоже, в чудеса верите, — заметила Розанна. — И чувства юмора вам тоже не занимать. Мужчину это только украшает.

— Я вообще весь из себя красавец мужчина, — усмехнулся Маккуин, чмокнув ее на прощание в щеку. — Я непременно вам позвоню, — пообещал он. — Приятно было повидаться, Лоренс.

Розанна проводила шотландца взглядом, а в следующий миг на нее внезапно накатила неописуемая паника. Как она останется наедине с Лоренсом, пусть даже в людном ресторане?

— У меня, между прочим, тоже есть чувство юмора, — нежданно заявил тот.

— Нет, у тебя есть остроумие — безжалостное, ироничное, неумолимое, как лезвие бритвы. — Уж кому-кому, а ей это было хорошо известно. — А остроумие и чувство юмора — вещи совершенно разные!

Лоренс пожал плечами, но возражать не стал.

— Думал, этот тип никогда не уйдет, — пожаловался он, снова откидываясь на спинку стула. — Мы готовы сделать заказ, — поманил он официанта.

— А я — нет. — Отчего бы это: когда официант нужен ей, его не дозовешься? — Я вообще не голодна. — По правде сказать, живот у нее давно подвело, но молодой женщине захотелось поупрямиться.

— Извините, дама еще не готова...

Официант понимающе кивнул и растворился в воздухе.

— Не смей за меня извиняться! — взвилась Розанна. — Ты обошелся с Мердоком просто по-хамски, — упрекнула она.

— У меня выдался тяжелый день.

— Сейчас разрыдаюсь от жалости.

— А при виде того, как вы с Мердоком амуры разводите, любой бы разозлился. Тоже мне, способ расслабиться! Омерзительное зрелище! — На лице Лоренса отразилось неприкрытое отвращение.

— Ничего подобного и в помине не было! — задохнулась от гнева Розанна.

— Видели бы вы себя со стороны, — презрительно бросил он.

Розанна скрестила руки на груди и мысленно досчитала до десяти.

— Я не стану спрашивать, как именно ты привык расслабляться после тяжелого дня! — издевательски фыркнула она и тут же живо представила все то, о чем не стала говорить вслух. Галстук долой, рубашку — тоже, а теперь... Величайшим усилием воли Розанне удалось взять себя в руки — и остальные детали туалета воображаемого Лоренса остались при нем.

А Лоренс между тем, опершись локтями о стол, подался к ней, отгородив ее собой от всего остального зала. Дыхание молодой женщины участилось, да так, что пламя свечей задрожало и заметалось из стороны в сторону. Вот он подпер голову ладонью, и от этого четко выверенного движения мышцы ее живота свела судорога. Возникло ощущение, будто они и впрямь одни. Каждый жест Лоренса был исполнен непринужденной, завораживающе мужественной грации.

В прошлом бывали моменты, когда Лоренс внезапно появлялся в офисе, и, даже не поворачивая головы, молодая женщина знала, кто вошел, и беспомощно роняла руки, и замирала, как кролик под взглядом удава, и до конца дня места себе не находила. Иногда ей удавалось, безжалостно высмеяв свою слабость, развеять наваждение... но не всегда. Вот, например, сейчас ей совершенно не до смеха — слишком уж он близок.

— Отчего же? — Розанна смущенно заморгала: серые, как сталь, глаза неотрывно глядели на нее. — Боишься ненароком обнаружить, что мы любим расслабляться одними и теми же способами?

От его насмешливого, вкрадчивого шепота у нее по спине пробежал холодок. А щеки, напротив, жарко вспыхнули. Из упрямой гордости молодая женщина не отвела глаз.

— Вот в этом я глубоко сомневаюсь. — Пожалуй, стоило бы вложить в ответ чуть больше презрения... да не вышло. Потому что перед глазами опять заплясали волнующие образы того, как именно «расслабляется» Лоренс.

Если он хоть что-либо заподозрит...

Словно в ответ на ее мысли, уголки чувственных губ Лоренса медленно поползли вверх.

Заподозрит? Не обольщайся, дурочка, у тебя же на лице все написано! — заметил противный внутренний голос.

Устыдившись собственной слабости, Розанна изобразила вежливое, отстраненное равнодушие. Лоренс пожал плечами и вновь откинулся на стуле.

— Что, по-твоему, скажет Бенджамин, если узнает, что ты знакомишься в ресторанах с чужими мужчинами?

— Бенджамин?

Розанна склонна была предположить, что босс зааплодирует и скажет: молодец, девочка, так держать! Бенджамин вечно сетовал на то, что его помощница живет затворницей, нигде не бывает, ни с кем не встречается, только о работе и думает. А его из-за этого, видите ли, совесть мучает. Впрочем, не настолько, чтобы не взваливать на нее все новые и новые обязанности, цинично отметила про себя Розанна.

— Кстати, насчет Мердока, прими мои поздравления! Добыча отменная, что и говорить!

Молодая женщина недоуменно нахмурилась.

— Или ты не знала, что отец Мердока владеет половиной отелей Шотландии, а сын и наследник у него только один?

— Понятия не имела, — процедила сквозь зубы Розанна. Нетрудно было догадаться, на что намекает собеседник.

— Как говорится, такой шанс выпадает раз в жизни... — задумчиво протянул Лоренс.

— Но это чистая правда! — негодующе воскликнула молодая женщина.

Непонятно, что унизительнее: когда тебя считают потаскушкой или расчетливой стервой. Но только Лоренс способен был намекнуть и на то, и на другое в одной-единственной фразе!

— Разумеется, теперь, когда ты открыл мне глаза, я предложу ему руку и сердце при первой же возможности, — ядовито бросила она. И не менее ехидно добавила: — Да что с тобой, Лоренс? Ты этому всему на собственном горьком опыте научился? Досадуешь, что девушек больше интересует твой банковский счет, нежели ты сам? Бедняжка Лоренс Гиллард!

«Бедняжка Лоренс Гиллард» цинично усмехнулся. И сколько же неизъяснимого обаяния было в этой усмешке!

— Как, тебе меня жаль? Тронут до глубины души.

— Уместнее будет сказать, «тронулся», — буркнула она.

— По правде говоря, — как ни в чем не бывало продолжал Лоренс, — я склонен думать, что девушек больше всего интересует мое роскошное тело.

— А еще ты, наверное, веришь каждому слову этих своих пресс-релизов, — подхватила Розанна. — Держу пари, женщины, что зачитываются той пакостной статейкой, собственное имя правильно написать не в состоянии!

— Ай-ай-ай! — укоризненно покачал головой Лоренс. — Как насчет сестринской солидарности? В конце концов, ты же тоже ее прочла. Кстати, о какой именно «пакостной статейке» идет речь? — Он театрально вздохнул. — Я им давно счет потерял...

Розанна негодующе фыркнула, и Лоренс расплылся в белозубой улыбке.

— Быть секс-символом своего времени — тяжкое бремя. Но... — он пожал плечами, — я выдержу.

О, как она ненавидела Лоренса в эту минуту, его самодовольную, наглую неотразимость! Как ему легко все дается: куда бы ни пошел, в радиусе пяти миль все женщины до единой млеют, тают и закатывают глаза!

Все — но не она, нет!

— Твое чувство гражданского долга, безусловно, делает тебе честь, — саркастически заметила Розанна. — Кстати, если бы я решила «подцепить» Мердока или кого угодно другого, меньше всего я бы задумывалась о том, как на это посмотришь ты или что скажет Бенджамин. Для тебя, возможно, это будет новостью, но работа на корпорацию Гиллардов не означает автоматического отказа от личной жизни! — И молодая женщина прикрыла рот ладонью, изображая зевок.

— Устала? — тут же насторожился собеседник.

— Невероятно устала — от этого дурацкого разговора, — сказала Розанна, в десятый раз комкая и вновь расправляя салфетку.

Лишь поднявшись на ноги — по счастью, колени не подгибались! — молодая женщина осознала, что делает. А сделать это следовало еще час назад. Убраться отсюда, убраться как можно скорее! Не в ее характере спасаться бегством. Оказавшись в трудной ситуации, Розанна обычно стискивала зубы и сражалась до конца. Но в этой схватке ей не победить!

С сильной личностью Лоренса она бы еще худо-бедно справилась, но вот с его всеподчиняющей сексапильностью — вряд ли. Как это унизительно — изображать некое подобие невозмутимости, в то время как воображение вовсю ткет эротические фантазии! И досаднее всего то, что противостоять Лоренсу она еще может, а вот себе самой и своим чувствам — нет.

— Прошу прощения, но я вынуждена тебя оставить... — Чем дольше она здесь задержится, тем больше будет жалеть о том завтра.

На лице Лоренса отразилось изумление.

— Просишь прощения, вот как? А что, если я не прощу?

— Вообще-то мне без разницы, — небрежно бросила Розанна и пошла прочь, высоко вскинув голову и расправив плечи.

Но дойти успела только до фойе. Там-то Лоренс и догнал ее.

— Я так понимаю, мне полагалось устремиться следом за тобою.

Розанна словно приросла к месту. Вечер и впрямь вышел кошмарный, а теперь еще и это. Ведь ушла она отнюдь не для того, чтобы привлечь к себе внимание, а лишь затем, чтобы хоть немного восстановить душевное равновесие. Господи, да Лоренсу мужского тщеславия судьба отпустила тройную дозу!

Воинственно сощурившись, Розанна повернулась к своему преследователю лицом.

— Нет, не полагалось!

— Извини, я в женских выходках разбираюсь слабо. — Лоренс стиснул зубы. — Опыта, знаешь ли, маловато: немногие женщины сбегали от меня из ресторана. Собственно говоря, пока что ни одна.

Так вот в чем проблема! Ему нестерпима мысль о том, что женщина дала ему от ворот поворот! От гнева адреналин в крови Розанны так и вскипел.

— Отлично, место в истории я себе обеспечила! Женщина, сбежавшая из ресторана от Лоренса Гилларда! Что может быть лучше! Куда там до меня Марии Кюри, открывательнице радия! — Молодая женщина на мгновение поднесла руку к голове: в виске пульсировала тупая боль. — Может, обо мне еще и книгу напишут...

— Я так думаю, что твой острый язычок не сегодня-завтра доведет тебя до беды, — мрачно предсказал Лоренс.

— Ну, как доведет, так и выведет, — отмахнулась Розанна. — О себе я как-нибудь сама позабочусь, без тебя. Но, прежде чем мирно уснуть нынче ночью, мне хотелось бы прояснить несколько вопросов. Собственно говоря, их три. Во-первых, я не сбежала из ресторана, я с достоинством вышла.

— Поправка принимается, — коротко поклонился Лоренс.

— Во-вторых, возможно, ни одна другая женщина до этого не дошла. Но, поверь мне, причиной тому их нерешительность, а отнюдь не твое неотразимое обаяние. А в-третьих... — Розанна умолкла. — Не знаю, что в-третьих, — беспомощно призналась она.

Когда Лоренс резко схватил ее за руку и рванул на себя, молодая женщина так опешила, что сопротивляться и не подумала. Она открыла было рот, чтобы запротестовать, но тут же поняла, в чем дело. Группа подгулявших постояльцев, громко хохоча и переговариваясь, направлялась к бару, а они с Лоренсом стояли у них на пути.

Розанна поневоле преисполнилась благодарности к своему спутнику: она терпеть не могла, когда ее толкают и пихают со всех сторон. А Лоренс застыл на месте как громом пораженный. Он только сейчас осознал, что... погнался за женщиной!

Лоренс Гиллард в жизни ничего подобного не делал. Но даже если бы однажды и попробовал, любая женщина почувствовала бы себя польщенной. Любая — кроме этой.

Он дождался, когда гуляки исчезли за дверями бара, и невозмутимым тоном произнес:

— Ну что ж, не смею навязываться. — И, коротко кивнув, повернулся, чтобы уйти.

— Лоренс, мне нужно на свежий воздух... Немедленно, сейчас же!

Голос молодой женщины звучал непривычно глухо и напряженно, только поэтому Лоренс обернулся. И досада в его взгляде разом сменилась тревогой.

— Что-то не так? Тебе нездоровится?

Розанна облизнула побелевшие губы, на ее лбу выступила испарина. Она покачала головой.

— Мне просто нужно подышать свежим воздухом... Пожалуйста... — Губы ее онемели, каждое слово давалось с величайшим трудом.

— Тебе плохо? Розанна, ну, скажи хоть что-нибудь!..

Она смотрела прямо на него и не узнавала, в расширенных глазах стоял ужас. Но, расслышав свое имя, попыталась ответить.

— Я просто... — начала Розанна и потерянно замолчала.

Лоренс что-то говорил — губы его шевелились, но слов она уже не слышала, да и его самого различала с трудом. Перед ее взором проносился не контролируемый разумом поток образов. Во рту ощущался металлический привкус страха. По телу струился липкий холодный пот.

Опять... опять началось!

У врачей даже название для этого кошмара есть. Но сейчас Розанна напрочь забыла и сам медицинский термин, и пространное описание симптомов. Она переживала их наяву. Разве этого недостаточно?

— Ты идти можешь?

Розанна посмотрела в направлении голоса. Он доносился откуда-то сверху, из некоего размытого пятна над ее головой.

— Попробую.

— Господи! Я вызову врача!

— Нет-нет, не надо. — Молодая женщина вдохнула поглубже. — Прости. Да... да, конечно, я могу идти. Все уже проходит.

Лоренс стиснул зубы. Одного взгляда на белое как полотно, измученное лицо женщины, что стояла перед ним, пошатываясь, точно тростинка на ветру, хватило, чтобы понять: дело серьезно. Да она же сейчас того и гляди в обморок упадет!

— Нет, я все-таки позвоню в «неотложку».

— Да не нужна мне никакая «неотложка»! — Розанна судорожно вцепилась в его руку: фойе заходило ходуном, завертелось вокруг нее, стремительно набирая обороты. — Мне бы только свежего воздуха глотнуть — и все будет в порядке.

Не говоря более ни слова, Лоренс обнял ее за талию. Облегченно вздохнув, Розанна не столько оперлась, сколько осела на его руку.

— Спасибо тебе... Мне страшно жаль, что я стала для тебя обузой, — пролепетала она, беспомощно склоняя голову ему на плечо.

Уже на середине роскошной мраморной лестницы, ведущей к выходу, Лоренс перестал притворяться, что всего-навсего ее поддерживает, и подхватил молодую женщину на руки.

— Ты дрожишь как лист, — отметил он, крепче прижимая ее к себе. — Говорил же, что надо вызвать врача. — И Лоренс выругался себе под нос, досадуя, что позволил ее неразумным просьбам возобладать над его здравым смыслом.

— Пожалуйста, не надо! — Тонкие пальцы судорожно вцепились в его рукав. Откуда-то из подсознания всплыла дурацкая мысль: а ведь я снова оказалась на руках у Лоренса Гилларда! — Всякий раз, когда меня нужно куда-то нести, ты тут как тут... Разумеется, период младенчества не в счет. — Розанна вовремя прикусила язык, воздержавшись от дальнейших саморазоблачений. Не хватало еще ляпнуть, например, что от него чудесно пахнет.

— Период младенчества давно канул в прошлое, — ответил Лоренс и подумал, что сейчас держит в объятиях роскошную женщину, само воплощение чувственного соблазна, а отнюдь не ребенка.

— Я говорю чушь?

— Не больше, чем обычно.

— Вот и славно... Я слишком тяжелая.

— Для чего? — В обычных обстоятельствах Розанна непременно бы отметила, как глухо прозвучал его голос.

— Не для чего, а для кого. Для тебя.

Она попыталась высвободиться. Но Лоренс лишь крепче прижал ее к себе, и все жалкие потуги Розаны обрести свободу ни к чему не привели.

— Я могу идти сама. — Впрочем, не то чтобы она непременно этого хотела...

— А даже если бы и не могла, все равно предпочла бы скорее рухнуть на землю без чувств, нежели позволить мне нести тебя.

Лоренс внимательно вгляделся в ее лицо, одобрительно буркнул что-то под нос и поставил ее на тротуар. Надо же, а она и не заметила, что лестница закончилась и они уже не по эту, а по ту сторону раздвижных стеклянных дверей.

Пока Розанна жадно хватала ртом свежий воздух, Лоренс набросил свой пиджак на ее обнаженные плечи. На улице молодой женщине и впрямь стало лучше, даже щеки слегка порозовели.

— Ну что, теперь, надеюсь, ты сознания не потеряешь?

— Нет, конечно.

— Никакого «конечно» здесь быть не может.

Розанна смущенно отвела взгляд.

— У меня голова слегка закружилась, только и всего. Сейчас уже все в порядке, — с наигранной бодростью заверила его она. — Ты ступай назад, поужинай без меня. А я немного пройдусь.

Она начала снимать пиджак, когда две ладони властно легли ей на плечи.

— В твоем случае слово «глупость» приобретает совершенно новую глубину и выразительность.

Лоренс, верный себе, голос понизить даже не потрудился. Прохожие оборачивались. Самые любопытные даже остановились и смотрели на странную парочку во все глаза.

— Лоренс, пожалуйста! — прошипела Розанна, затравленно оборачиваясь через плечо. — Люди же кругом! Оставь меня, возвращайся в ресторан... Я только прогуляюсь чуть-чуть.

Вместо ответа Лоренс решительно повернул ее обратно к входу в отель. И Розанна послушно сделала несколько шагов, прежде чем спросила:

— Куда мы направляемся?

— Я провожу тебя в твой номер. А оттуда позвоню в ресторан и попрошу подать ужин наверх. Ты же сама призналась, что две недели не ела. Да и у меня, если честно, живот подвело.

— Нет-нет, не надо! — тут же воскликнула молодая женщина, но Лоренс лишь крепче сжал ее плечи.

— По-моему, у тебя рефлекс — отвечать «нет» на любое мое предложение. — Он забавно наморщил нос. — В любом случае одну я тебя после того, что случилось, не оставлю. А посему, отчего бы тебе не облегчить жизнь нам обоим и в кои-то веки не послушаться разумных указаний? Один-единственный раз, а?

Что ей оставалось, кроме как безоговорочно капитулировать?

5

— Чувствую себя каким-то экзотическим животным во время публичного кормления в зоопарке, — с блаженным вздохом призналась Розанна.

Лоренс усмехнулся. И усмешка эта словно по волшебству преобразила его суровые черты: холодная отчужденность вмиг исчезла, сменившись подкупающей теплотой.

Таким раскованным и непринужденным Розанна его еще не видела. Лоренс снял галстук и небрежно бросил его на спинку кресла. А сам расположился на полу, прислонившись к стене и держа на коленях очередную тарелку.

По примеру гостя Розанна, вместо того чтобы подать благой пример и усесться, например, за стол, тоже вольготно раскинулась на подушках напротив. Можно, в традициях древних римлян, предпочитавших трапезовать в лежачем положении, что-то есть! Между молодыми людьми стоял поднос, еще недавно доверху нагруженный всяческой снедью, а сейчас изрядно опустевший. И неудивительно, ведь свой заказ Лоренс сделал минут пятнадцать назад!

— Люблю смотреть, как ты ешь. Большинство женщин не умеют отдать должное хорошей кухне. Так, поклюют как птички, и только!

Куда только подевался прежний Лоренс, с его язвительными издевками, снобизмом и высокомерием! Этот просто-таки излучал живое, лукавое обаяние — и ни тени враждебности!

— Да, конечно, а я налетаю на вкусности, как коршун, верно? Вот уж точно захватывающее зрелище! — тяжело вздохнула молодая женщина, глядя на последний оставшийся на тарелке ломтик утиной грудки.

— Ну вот, стоит похвалить — и что же? А это кто доедать будет? — мягко упрекнул Лоренс.

— Знаешь, больше не лезет. Понимаю, что невежливо... но я же просто лопну, — беспомощно развела руками Розанна. — Хочешь, сам доешь. — Затем со смехом насадила аппетитный ломтик на вилку и протянула ему через поднос.

Взгляды молодых людей встретились — и серо-стальные глаза разом посерьезнели, потемнели. Смешинки в них погасли. И за какую-то долю секунды температура в комнате словно повысилась на несколько градусов. Чуткая Розанна не могла не уловить резкой перемены в настроении собеседника и непременно убрала бы вилку, если бы сильные пальцы не легли на ее запястье. Не отрывая взгляда от ее лица, Лоренс поднес трепещущую руку ближе и губами снял с вилки ломтик мяса.

Штормовая волна слепого, неподвластного контролю разума желания накатила на Розанну — и накрыла с головой. Она даже не пыталась сопротивляться. Каждая клеточка ее тела сама собой настроилась на Лоренса — на его голос, на его прикосновение, на еле уловимый запах пряного мужского лосьона, исходящий от его кожи. Вот он перегнулся через поднос — и Розанна почувствовала, как ладони ее повлажнели, а по спине пробежали мурашки.

— Восхитительно, — вкрадчиво произнес Лоренс, не отпуская ее руки.

Затем осторожно извлек из оцепеневших пальцев вилку, отложил в сторону, поднес к губам тонкую кисть и поцеловал в запястье. Розанна словно со стороны услышала блаженный стон, слетевший с ее губ.

Лоренс тут же еще крепче стиснул ее запястье.

— Розанна... — Он судорожно сглотнул, на шее четко обозначились мышцы. — Мне сдается, что ты и я...

Молодая женщина, точно обжегшись, отдернула руку. Что она делает! Еще минута, и...

— Знаешь, Лоренс, я ужасно устала, — сказала она, искусно изображая зевок. — Да и час уже поздний. Не кажется ли тебе, что...

Пропустив намек мимо ушей, он поднялся и с интересом оглядел номер. Ничем особенно выдающимся тот не отличался — типичный люкс дорогого пятизвездочного отеля. Но гость, кажется, задался целью изучить апартаменты во всех подробностях.

— Миленькая спаленка, — одобрительно отметил Лоренс, открывая дверь в соседнюю комнату. — А уж ночная сорочка до чего премиленькая, — с искренним восхищением добавил он, прицельно глядя на кровать.

Вспыхнув до корней волос, Розанна бросилась вперед, схватила с одеяла забытую там ночную рубашку и затолкала под подушку. Выпрямилась, отбросила со лба непослушный локон, подбоченилась.

— Послушай, что это еще за досмотр? И вообще, ты намеки понимаешь? Я же сказала, что устала...

— Я жду, — невозмутимо отозвался Лоренс. — Жду объяснений. — Уходить он, похоже, не собирался.

Молодая женщина пожала плечами.

— С какой стати я должна тебе что-то объяснять?

— А с той, что мой брат потребует у меня подробного отчета о проведенном вместе вечере. И эпизод с твоим полуобмороком ему очень и очень не понравится, — ответил Лоренс. — Потому, прежде всего мне хотелось бы знать доподлинно, что происходит.

При упоминании Бенджамина у молодой женщины похолодело в груди.

— Да никакой страшной тайны тут нет, — деланно рассмеялась она. — У меня закружилась голова... В зале было жарко, возможно оттого, что посетителей набралось много... А может, я слишком много выпила... Ну, то есть, не то чтобы впрямь много, однако, учитывая, что я практически не пью... — на ходу импровизировала Розанна.

— Ни единому слову не верю. — Лоренс воинственно скрестил руки на груди.

Розанна, не дрогнув, выдержала пристальный взгляд серых глаз.

— Послушай, я тебе буду очень признательна, если ты наконец уйдешь. Час поздний, мне завтра с утра работать и работать... У Бенджамина в полдень важное совещание. Мне нужно подготовить необходимые документы.

— Что за идеальная помощница! Сама исполнительность, сама пунктуальность, только о деле и думает! — поддразнил ее Лоренс. — Пожалуй, мне и впрямь не следует тебе докучать. Я позвоню брату и обо всем расспрошу его — так будет лучше всего.

На лице Розанны отразился неподдельный ужас.

— Ты... ты не можешь рассказать Бенджамину о том, что произошло, слышишь! — запротестовала она. — Не можешь, не можешь! — В панике молодая женщина вцепилась Лоренсу в плечи и пару раз основательно его встряхнула, прежде чем осознала, что делает. — Извини, — смущенно пробормотала она, разжимая пальцы и глядя в пол.

— Так почему мне нельзя ничего рассказать Бенджамину?

— Не смей тут сидеть! — в ужасе воскликнула молодая женщина, когда гость вальяжно развалился на ее же кровати.

Последнее ее замечание Лоренс проигнорировал. Это у него здорово получалось!

— Почему мне нельзя рассказать Бенджамину о том, что тебе стало плохо?

Ох уж этот Лоренс Гиллард! Как вцепится в лакомый кусок, так уж намертво... А что, если лакомый кусок — это она, Розанна? Ее руки, шея... разум, воля, душа? Щеки вновь жарко заполыхали огнем. Может, Лоренс прав, может, ей до сих пор плохо, может, она больна? Ведь болезни бывают не только физические, но и душевные!

— Я не больна. То есть я... — Молодая женщина вымученно улыбнулась. — Я... — Она вновь уставилась в пол и беспомощно помотала головой. Рассказывать о себе подробности настолько интимные — и кому? Лоренсу! Нет, она не сможет, ни за что не сможет!

— Так что — ты? — не отступался он.

Темные ресницы дрогнули, затрепетали. Молодая женщина вновь покачала головой.

— Я... ничего.

Одним неуловимым движением Лоренс вскочил с кровати — точно пружина распрямилась! — завладел ее руками, заставил посмотреть ему в лицо.

— Ты все мне скажешь, — мрачно пообещал он.

— А что ты со мной сделаешь, если я откажусь? — саркастически осведомилась молодая женщина, даже не пытаясь вырваться. — Прикажешь принести в номер дыбу и тиски для пальцев? Отправишь спать без ужина? — Она истерически расхохоталась.

— Ну, вообще-то ты уже поужинала. И я тоже, — небрежно заметил Лоренс. — Кроме того, отправлять тебя некуда — ты и так у себя в спальне. И я тоже здесь.

Именно об этом Розанна усиленно старалась не думать. Она сглотнула — в желудке творилась сущая свистопляска! — и скрестила руки на животе, не замечая, как соблазнительно приподнялись при этом округлые груди.

— Думаю, тебе и впрямь лучше уйти, — срывающимся голосом произнесла она, как ей показалось, даже не очень громко.

Однако Лоренс картинно заткнул уши.

— Женщина, ну зачем так кричать-то! — В серых глазах читалась досада, но к ней примешивались и иные, менее поддающиеся анализу и куда более опасные чувства.

Розанна вгляделась в его суровое, мужественное лицо — и дыхание оборвалось в груди, а в горле встал комок. Боже, как же это страшно — сознавать, что не в состоянии себя контролировать! Все твое существо отзывается на любое его движение, взгляд, жест, а ты не в силах с собой справиться!

И снова волной накатила паника. Лоренс знает женщин как свои пять пальцев, читает в их душах словно в открытой книге. Этот искушенный донжуан отлично видит, что ее неодолимо влечет к нему... Но это пустяки, лишь бы он не понял, что ее чувства глубже, куда глубже легкой влюбленности. Гордость — ее последняя надежда, когда ничего больше не, осталось...

— Ой! — вскрикнула молодая женщина. Размышляя о гордости и прочих высоких материях, она шаг за шагом отступала назад, сама того не осознавая, пока не налетела на угол стола.

— Больно? — Лоренс метнулся к ней, поддержал за локоть. Голос его звенел неподдельной тревогой.

— А тебе, можно подумать, не все равно! — совершенно по-детски пожаловалась она.

Лоренс скрипнул зубами.

— Вплоть до сегодняшнего вечера я считал тебя самой прагматичной, самой здравомыслящей, самой невозмутимой женщиной на всем земном шаре.

— Поэтому и обращался со мной как с офисной мебелью?

— Ничего подобного!

— Ну, может, и так. С мебелью ты обращаешься лучше. Потому что она денег стоит, — горько упрекнула Розанна. И уж совсем не к месту добавила: — Я так понимаю, ты предпочитаешь женщин, которые не способны лампочку в люстре заменить, зато выглядят «на все сто».

— Смысл последнего утверждения от меня ускользает, — признался Лоренс. — Господи, Розанна, да тебя без сопровождающего на улицу отпускать нельзя. Кстати, а ты умеешь заменить лампочку?

— Конечно, умею! — вспыхнув, заверила его Розанна. — Не говори глупостей! И руку, будь добр, отпусти!

Невнятно выругавшись, Лоренс разжал пальцы. И молодая женщина демонстративно потерла покрасневшее место.

— Извини. Мне очень стыдно.

— И поделом.

— Можешь подать на меня в суд, — с лукавой усмешкой предложил Лоренс.

На глазах Розанны выступили слезы, нижняя губа беспомощно задрожала.

— Я тебя ненавижу.

— Говорят, от ненависти до любви один шаг.

На краткую долю секунды она застыла недвижно, затем язвительно рассмеялась.

— По-моему, ты мыслишь избитыми клише.

— Что до меня, то я считаю, что от ненависти до вожделения один шаг, — поправился Лоренс.

И вновь сердце молодой женщины затрепыхалось в груди — так пойманная птичка бьется о прутья клетки. Она отвернулась, нагнулась, чтобы поправить подушку, радуясь возможности отвлечься хоть на что-нибудь. Эти несколько секунд дали ей необходимую передышку.

— Не могу сказать, что меня так уж занимают твои соображения на сей счет, — сказала она, выпрямляясь и изображая полнейшее равнодушие. — Можешь ими не делиться.

— В таком случае побеседуем о тебе, — ответил Лоренс. — По-моему, тебе необходимо выговориться. А я... я, собственно, здесь для того, чтобы тебя выслушать. — Он ласково взял молодую женщину за плечи, подвел к кровати, усадил, а сам остался стоять. — Рассказывай, я весь внимание.

Розанна упрямо стиснула зубы. И Лоренс, словно невзначай, обронил:

— Ты все расскажешь мне или все расскажешь Бенджамину. Выбор за тобой.

Она набрала в грудь побольше воздуха.

— У меня случаются... ну, что-то вроде приступов. Я заново переживаю то нападение... ярко, словно наяву.

Ответом ей было потрясенное молчание.

— Как именно? — мягко спросил Лоренс спустя минуту. — Ты что-то видишь?

Губы молодой женщины мелко задрожали.

— Пистолет... — произнесла она. — Вижу направленный на меня пистолет, слышу щелчок взводимого курка... Чувствую себя беспомощной... Не могу двинуться, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой... Даже закричать не могу. — Она сглотнула и зажмурилась. — Вообще-то это довольно смазанные образы... размытые... И последнее время это случается все реже и реже.

— Вот так-то лучше. — Лоренс заботливо набросил ей на плечи теплую шаль, и молодая женщина с изумлением осознала, что дрожит крупной дрожью. — Впрочем, у меня такое ощущение, что ты многого недоговариваешь.

Кровь... Сирена «неотложки»... Специфический больничный запах... Белый коридор... И Лоренс... его сильные руки...

— Я так понимаю, это называется посттравматическим синдромом, — небрежно обронил Лоренс, и Розанна потрясенно вскинула на него глаза: ему-то откуда знать? — Один мой друг, кадровый военный, именно по этой причине вынужден был выйти в отставку, — невозмутимо пояснил он в ответ на невысказанный вопрос.

— А он, этот твой друг... он вылечился?

Лоренс вгляделся в ее встревоженное лицо.

— Ты в жизни парня не видела, но от души ему сочувствуешь, — тихо произнес Лоренс. — Вообще-то да, с ним все хорошо. Гейб совершенно излечился, сейчас работает инструктором на ипподроме, ведет в том числе и групповые занятия для школьников и проблемных детишек и делу своему предан всей душой. А ты вроде бы сказала, что в последнее время синдром дает о себе знать все реже? — Розанна кивнула. — Тогда что спровоцировало его сегодня вечером? Может, это я сказал что-то не то... или сделал?

— Ты? — Предположение застало молодую женщину врасплох: такая мысль ей даже в голову не приходила. — Нет, ты здесь ни при чем. Я думаю, это духи... Помнишь, когда вышли из ресторана, мы натолкнулись на группу подгулявших молодых людей и девиц... Одна из них задела меня рукавом. И пахло от нее теми самыми духами...

Лоренс недоуменно нахмурился.

— Я перечитала гору литературы про посттравматический синдром и его проявления, — пояснила Розанна. — В одной из статей говорилось, что в качестве «пускового механизма» зачастую срабатывает всякая мелочь: звук, слово, запах... Точно такие же духи были у той маньячки... Я хорошо запомнила аромат, тяжелый такой, мускусный...

— Кто еще об этом знает? — мрачно осведомился Лоренс, пристально вглядываясь в побледневшее, осунувшееся лицо молодой женщины.

— Никто, — покачала она головой.

Невероятно! Невероятно, что она справляется с этим кошмаром одна! Никого нет рядом, когда накатывает ужас. Не с кем поделиться страхами, не у кого искать сочувствия. Лоренс подумал даже, что не так понял Розанну.

— Но хотя бы кому-то из родных ты это рассказала?

— Ты не представляешь, как родители переживали, когда я угодила в больницу. Разве я могла вновь подвергнуть их такой... такой пытке! — Ее хрупкие плечи поникли. — Это моя проблема. И я с ней справлюсь! — Она воинственно вздернула подбородок.

— Есть самодостаточность, а есть непробиваемое упрямство, и это не одно и то же, к твоему сведению! — раздраженно произнес Лоренс. — Сказать, под какое определение подходишь ты? Если бы в беду попал кто-то из твоих близких, ты бы позволила ему зализывать раны в одиночестве, забившись в угол и отгородившись от любви и сочувствия? Или все же предпочла бы, чтобы пострадавший обратился к тебе за помощью? Тебе никогда не приходило в голову, что твоя скрытность обидна для твоих родных: ведь ты действительно нуждаешься в поддержке, а они тебе не чужие!

— Не люблю беспокоить людей попусту, — слабо запротестовала она.

Лоренс задумчиво потер ладонью лоб, как если бы пытался осмыслить нечто от его понимания ускользающее.

— То есть даже Бенджамин ничего не знает?

— Бенджамин ничего не знает и узнать не должен! — решительно заявила молодая женщина.

Ее собеседник недоверчиво покачал головой.

— Ну как такое возможно?

— Я ему не сказала.

— А какого черта, спрашивается?

— Но ведь это очевидно! — Розанна не могла взять в толк, с какой стати Лоренс так распалился.

— Только не для меня.

— Твой брат считает, что это он во всем виноват... что я из-за него угодила в больницу и все такое прочее. Его мучает совесть. — Молодая женщина тяжело вздохнула: ну почему Лоренс по-прежнему смотрит на нее как на законченную идиотку? Ведь все понятно как дважды два! — А если бы Бенджамин еще и про синдром узнал, его бы это доконало! Ты не представляешь, как он вел себя после того, как я выписалась из больницы и вернулась на работу! Пылинки с меня сдувал, словно это я — всесильный босс, а он — мой помощник. Если бы я потребовала выписать мне чек с непроставленной суммой, он бы ни минуты не колебался!

— Значит, всю эту сверхсекретность и таинственность ты развела только ради того, чтобы пощадить чувства моего брата! — потрясенно выдохнул Лоренс.

— Возможно, по нему это и незаметно, но Бенджамин ужасно, ну просто ужасно переживает из-за всей этой истории, — с укором отозвалась молодая женщина.

— Знаешь, Розанна, вероятно, ты удивишься, но мой старший брат отнюдь не трепетная тепличная мимоза. Мальчик, знаешь ли, давно вырос. Но ты наверняка и сама это заметила, не правда ли?

— В таком ключе я о Бенджамине никогда не думала, — чопорно отозвалась Розанна.

— А обо мне думаешь? — Взгляды их скрестились, и на лице Лоренса отразилась такая яростная, слепая, первобытная страсть, что в голове Розанны не осталось ни одной мысли. Разум — чистая страница, как говорили древние...

Молодая женщина уставилась в пол, но сопротивляться неодолимому притяжению мужественной красоты и силы Лоренса смогла лишь несколько секунд. Она вновь подняла глаза и сглотнула: в горле отчего-то пересохло.

— Я пытаюсь вообще о тебе не думать, — хрипло призналась молодая женщина.

— И как, получается?

Лицо ее исказилось от невыразимой муки.

— Лоренс, — взмолилась она, — не спрашивай об этом!

— То есть все-таки обо мне ты думаешь... Может, даже не меньше, чем я о тебе... — Серо-стальные глаза так и буравили ее, и под этим взглядом сердце в груди сбивалось с ритма. — Ты все время не выходишь у меня из головы... Я постоянно представляю тебя в этих твоих скромных юбках и туфлях-лодочках. Ох уж эти юбки! Ты что, их оптом закупаешь?

— Я... я... — То, что Лоренс помнит ее гардероб, явилось очередным откровением в этот невообразимый вечер великих открытий. — Ты очень наблюдателен.

— Еще бы нет! — Уголок его губ дернулся. — А вот сережки с крохотными бриллиантами ты сегодня не надела.

До боли смущаясь собственного тела и слишком открытого платья, молодая женщина беспомощно заслонилась ладонью.

— К этому платью они никак не подходят. Тут нужен либо полный гарнитур, либо ничего. — Собственно говоря, Лоренсу-то какое дело и до серег, и до их происхождения? — Их подарил мне дедушка на окончание школы. Я ношу эти сережки в память о нем... — Голос ее понизился до шепота и наконец совсем прервался.

— Эти бриллианты меркнут в сиянии твоих глаз, — тоже шепотом отозвался Лоренс.

— Не говори так! — взмолилась Розанна.

— Отчего нет? — Он дерзко улыбнулся.

— Будь у тебя хоть малая толика чуткости, ты бы не спрашивал, а мне бы не понадобилось отвечать.

Лоренс ощутимо напрягся. Дышал он тяжело, точно после марафонской дистанции. Широкая мускулистая грудь вздымалась и опадала, завораживая молодую женщину ритмичным движением.

— Возможно, чуткости мне и недостает. Но если бы ты работала на меня, я бы, уж верно, заметил, что за последние несколько лет ты прошла через ад! — выпалил он, судорожно сжимая кулаки. — Бенни слепой, что ли? Если сегодняшнее происшествие — это типичный случай, такого от внимательного наблюдателя не скроешь!

— Бенджамин не следит за мной, точно ястреб за добычей, дожидаясь, чтобы я сказала или сделала что-нибудь, над чем можно всласть поиздеваться, — возразила Розанна.

— Я никогда и ни над кем не издеваюсь, — запротестовал он.

— Брось, Лоренс! Да на тему «Как поиздеваться над ближним своим» ты практические семинары можешь вести, — горько рассмеявшись, сказала молодая женщина.

— А что до «слежки», как ты изволишь выражаться, то тебе пора бы и привыкнуть к тому, что ты притягиваешь к себе взгляды, хочешь того или нет.

— То есть, по-твоему, я намеренно выставляю себя напоказ?

— То есть, по-моему, ты редкостная красавица, — глухо отозвался Лоренс. И все ее тело затрепетало в ответ на этот исполненный затаенной страсти шепот.

— Ну, Бенджамин и впрямь пару раз кое-что заметил, — благоразумно перевела разговор в прежнее русло Розанна, стараясь не встречаться с собеседником взглядом. — Но я сослалась на мигрень.

— И он поверил этой чуши?

— Почему бы и нет?

— Видимо, брат привык, что ты никогда ему не лжешь, — усмехнулся Лоренс. — Честная, кристально правдивая душа... Как можно тебя заподозрить?

— Ну и нечего тут насмехаться! — воскликнула Розанна. — Можно подумать, ты никогда не лжешь!

Лоренс хищно сощурился.

— Не уверен, что правда тебя порадует.

— А ты попробуй!

— Хорошо, вот тебе чистая правда. Всякий раз, когда я вижу тебя в одной из этих соблазнительных шелковых блузок, застегнутых до самого горла, мне хочется...

— Никакие они не соблазнительные, — запротестовала Розанна.

— Но меня они соблазняют.

— И до самого горла я их не застегиваю.

— Не придирайся к словам, женщина!

— Ну и чего ты от меня хочешь, Лоренс? Вызови полицию нравов, пусть меня арестуют!

— Я хочу видеть, как ты снимешь ее ради меня. Вот о чем я всегда мечтал.

Розанна застыла на месте. На долю секунды каждая клеточка ее тела словно оцепенела. А в следующий миг молодая женщина ожила и задрожала крупной дрожью.

— Всегда? — Она медленно, недоверчиво покачала головой.

Лоренс решительно кивнул.

С ее губ слетел легкий, еще слышный вздох.

— Но прежде ты никогда ничего подобного не говорил, — прошептала Розанна.

— Я всегда думал, что посягну тем самым на права Бенджамина. — Серые глаза Лоренса потемнели, стали почти черными. — А если бы я сказал раньше, что-то изменилось бы?

— Увы, этого мы никогда не узнаем.

— Но мы можем попробовать выяснить, — глухо предложил он.

Розанна судорожно сглотнула.

— Как?

Лоренс протянул ей руку. Молодая женщина вцепилась в нее, словно в спасательный круг. И, по-прежнему не сводя с нее глаз, молодой человек рывком поднял ее на ноги.

— И что теперь? — осведомилась она.

— Давай действовать по обстоятельствам, милая. — Серые глаза Лоренса лихорадочно блеснули.

Неодолимое желание вытеснило из головы Розанны все прочие мысли. Неумолимое пламя страсти испепеляло ее. Соски затвердевали, превращаясь в тугие, сладко ноющие бутоны, а внутри, напротив, все таяло. О, какое блаженство!..

6

Тяжело дыша, она закусила нижнюю губу. И еле слышным шепотом отозвалась:

— Как скажешь. Все, чего хочешь ты, хочу и я.

Кровь бросилась ему в лицо, с губ сорвался хриплый стон недоверия:

— Я хочу тебя.

— Лоренс... — выдохнула она.

Он обнял ее лицо ладонями. Его дальнейшие намерения ясно читались в чеканных, угрожающе-напряженных чертах лица, в потемневшем от страсти взгляде.

Розанна задышала чаще, машинально поднесла руку к шее — расстегнуть мешающую пуговицу, но никакой пуговицы не нащупала. Сегодня на ней было вечернее платье с глубоким декольте!

Это движение на миг отвлекло Лоренса. Он завладел ее запястьем и осторожно разжал крепко стиснутые пальцы один за другим, словно отогнул лепестки цветка... Коснулся жаркими губами ладони. И в это самое мгновение веки его приподнялись и серые глаза полыхнули пламенем — слепяще-ярким, словно тропическое солнце. И Розанна, как ни пыталась, уже не смогла отвести взгляда.

— Что за безумие... — Губы ее двигаются, но где же голос?

Лоренс завладел ее рукой и положил себе на грудь. Какой маленькой, бледной и хрупкой кажется ее кисть в сравнении с его загорелой ладонью! Лоренс убрал руку, но Розанна — нет. Под кончиками оцепеневших пальцев она ощущала жар его мускулистого тела и ритмичные удары сердца.

— Безумие — это чудесно, — тихо ответил Лоренс.

Она кивнула, соглашаясь, и попросила:

— Поцелуй меня. Я только об этом и мечтаю.

— Сначала скажи, что хочешь меня. Мне нужно услышать, как ты произносишь вслух: «Я хочу тебя, Лоренс».

Хочет ли она его? Ощущение такое, что в жизни она ничего не хотела сильнее! О, как не терпится ей изведать прикосновения его губ к разгоряченной коже, его вкус, его жар, его мужскую силу. У Розанны голова шла кругом от всего этого.

— Лоренс, я хочу тебя...

Она вся дрожала от сладостного предвкушения. Вот его дразнящий язык скользнул между ее приоткрытых губ, исследуя влажную, благоуханную полость, и внутри нее все превратилось в теплый тягучий мед. А дурманящий поцелуй все длился, и молодая женщина все крепче льнула к нему, выгибалась всем телом, приглашая к вольностям все более дерзким.

Когда поцелуй наконец прервался, они не отстранились друг от друга, а так и замерли, чуть соприкасаясь кончиками носов.

— Моя красавица, — хрипло выдохнул Лоренс, проводя большим пальцем по ее припухшей нижней губе. А в следующий миг сладострастно затеребил эту розовую губу зубами.

Розанна вздрогнула всем телом.

— О господи!.. — Зеленые глаза широко распахнулись. — Не останавливайся! — взмолилась она, вся во власти яростного желания. Ничего подобного она в жизни не испытывала.

— Останавливаться? — глухо отозвался он. — Да я еще и не начинал.

И, подкрепляя слова делом, обнял ладонями ее ягодицы и прижал ее покорное тело к своему. Вновь Розанна затаила дыхание, на этот раз ощутив дерзкую, бесстыдную силу его эрекции.

— О! — беззвучно выдохнула она, и Лоренс сверкнул зубами в ответной лукавой усмешке. До чего же эта усмешка ему к лицу! Против воли уголки губ Розанны поползли вверх.

— Я заставил-таки тебя улыбнуться мне... в первый раз!

Склонив головку набок, молодая женщина пробежалась пальцами по его предплечью, чувствуя, как напрягаются и каменеют мышцы. А это выразительное, безупречных пропорций лицо! Какая интригующая гамма эмоций отражается на нем!

— Сегодня вечером столько всего случается в первый раз... Ты хоть представляешь, как сильно я тебя хочу?

— Ты мне покажешь, — пообещал он, Розанна затрепетала от наслаждения и зарыла глаза. Лоренс вновь потянулся к ее губам. В крови заполыхал огонь. Миг — и она уже целовала его неистово, с самозабвением.

Лоренс выпустил ее так резко, что Розанна едва устояла на ногах. В широко распахнутых изумрудных глазах читалось недоумение — и упрек.

— Я что-то не так сделала?

Лицо его исказилось словно от боли.

— Ты прекрасна. — Лоренс с усилием отвел глаза, дрожащей рукой взъерошил волосы. — Но... ты сегодня пила, и ты плохо себя чувствуешь.

Не веря своим ушам, Розанна выслушала это нелепое оправдание.

— Я выпила два мартини. Это далеко не то же самое, что надраться в стельку и вести себя невменяемо! — запротестовала она. — Я вполне способна принимать решения и отвечать за них. — Даже если эти решения не сулят ей ничего доброго... как, например, решение целоваться с Лоренсом Гиллардом.

Господи, о чем только она думала!

Нелепый вопрос! Да ни о чем не думала! Просто вела себя как сексуально изголодавшаяся идиотка!

— Под влиянием алкоголя человек порой совершает немало глупостей, — назидательно произнес Лоренс. — Больницы битком набиты жертвами автокатастроф, которым вздумалось сесть за руль после рюмки-другой.

— Хочешь сказать, что, переспав с тобой, я непременно попаду в больницу?

— Розанна, ты отлично знаешь, что я имею в виду. — Лоренс помассировал виски и повел атлетическими плечами. Но ни то, ни другое напряжения не сняло. Скорее, наоборот. — Завтра...

Молодая женщина закрыла лицо руками.

— Если ты заявишь, что завтра я скажу тебе за это спасибо, я придушу тебя своими руками! — предупредила она. — Да как ты смеешь упрекать меня в безрассудстве? Я всегда — воплощенное здравомыслие. Ну могу я хоть раз в жизни совершить маленькую глупость? Кому я тем самым причиню вред? А ну, отвечай!

— Розанна, мне, между прочим, тоже нелегко приходится, — заметил Лоренс.

А что, от нее еще и сочувствия ждут? Он страдает... вот и славно! Так ему и надо!

— Что значит «тоже»? Кто сказал, что мне плохо? Мне очень даже хорошо! — ответила Розанна и вызывающе вздернула подбородок.

Изо всех сил пытаясь выровнять дыхание, Лоренс отвел взгляд от маняще надутых губ.

— Извини.

Лоренс сел на противоположный край кровати, словно стараясь оказаться от нее на безопасном расстоянии.

— Не беспокойся, бросаться на тебя я не стану! — Горячие слезы жгли Розанне щеки. В жизни ее так не унижали! — Я просто в себя никак не приду от изумления. У тебя внезапно обнаружились некие высокие принципы... В жизни бы не подумала!

Принципы, как же! — тут же возразила она себе в приступе жалости к себе самой. Все куда проще: он просто внезапно осознал, с кем целуется. Несравненный Лоренс Гиллард — и невзрачная офисная работяга? Нет, это никуда не годится!

— Ты считаешь меня беспринципным негодяем?

— Ты хочешь вежливого ответа или правдивого?

Лоренс пожал плечами. Встал с кровати, отошел в дальний конец комнаты, к столу.

— Правда меня устроит. Для разнообразия.

— Я считаю, что ты ради прибылей родную мать продашь и глазом не моргнешь! — яростно выкрикнула она. — А ну, поставь на место!

Розанна бросилась через всю комнату и выхватила у Лоренса оправленную в рамку фотографию: Джереми, а рядом она. Оба улыбаются, счастливые, беззаботные... Бросив на Лоренса испепеляющий взгляд, она прижала фотографию к груди.

— Кто это?

— Джереми.

— Ах, Джереми... Вижу, ты времени зря не теряешь. И где же, позволь узнать, носит этого Джереми, пока ты всеми правдами и неправдами пытаешься затащить меня в постель?

— Он умер.

Лоренс разом посерьезнел.

— Извини, — коротко произнес он. Взгляд серых глаз на мгновение задержался на ее губах, все еще припухших от поцелуя. Лоренс до сих пор ощущал на языке их сладкий вкус. — Он был тебе дорог? — глухо осведомился младший Гиллард.

— Очень дорог. Джереми был моим мужем.

Лоренс потрясенно отпрянул.

— Ты была замужем?!

Розанна повела плечами. Ей не хотелось продолжать этот разговор. Тем более с ним.

— Люди, знаешь ли, порой женятся и замуж выходят. Так испокон веков повелось.

Многие — но не Лоренс, подумала Розанна, украдкой взглянув на высокую, мускулистую, стройную фигуру молодого человека. Лоренс Гиллард не из тех, кто со временем остепенится и удовольствуется одной женщиной. Для него долговременные, устойчивые отношения — это двухнедельный роман.

— Да, я слышал что-то в этом роде. А когда ты вышла замуж? — Выслушав ответ, он невнятно выругался себе под нос. — Пять лет назад? Выходит, ты тогда была совсем девчонкой...

— Джереми был не старше меня.

Лоренс сощурился.

— Ну и как долго продлился ваш брак?

— Четыре месяца.

— Четыре месяца! — словно не веря ушам своим, повторил Лоренс. — Он что, заболел?

— Его сбила машина.

Сколько раз ей приходилось отвечать на такого рода расспросы — сдержанно, деловито, стараясь, чтобы голос не дрожал, унимая непрошеные слезы... Лоренс, с его взрывным темпераментом, подобной сдержанности мог только позавидовать. В его семье и горевали, и радовались, не таясь, не скрывая ни слез, ни смеха... Хотя, когда эмоции вырываются из-под контроля, это тоже не подарок.

Черт подери, должно быть, это в ослеплении неутоленной страсти он вообразил, будто Розанна готова лечь в постель с каждым встречным... А теперь еще и к мертвому приревновал! Лоренс стиснул кулаки так, что костяшки пальцев побелели. О, как же он презирал себя в эту минуту!

— Джереми умер в больнице. — Розанна вскинула глаза и прочла во взгляде собеседника глубокое раскаяние, а еще искреннее участие. — Всякий раз, узнавая из газет о подобных происшествиях, думаешь, что такое может случиться с другими, с чужими, незнакомыми людьми, но не с нашими близкими... Вот и я так когда-то думала, — еле слышно докончила она.

Ее хрупкие плечи беспомощно поникли. Сколько затаенной боли заключал в себе этот трогательный жест! Лоренсу отчаянно хотелось защитить ее, уберечь от любого горя, утешить и успокоить... Но он понятия не имел, с какого боку подступиться. Пережитая трагедия отгораживала от него Розанну незримой, однако непробиваемой стеною.

— За четыре месяца человека даже не узнаешь толком, — неловко произнес он.

— Джереми был не такой уж сложной натурой... — В отличие от тебя, мысленно добавила Розанна.

Ее умерший муж, человек мягкий, добрый, заботливый, являл собой полную противоположность противоречивому, непредсказуемому, неуправляемому Лоренсу. И любили они друг друга любовью ровной, спокойной, безбурной. Никаких тебе исступленных, испепеляющих страстей! И ей это нравилось.

— Это была любовь с первого взгляда? — спросил Лоренс.

— Не сказала бы. Мы с Джереми выросли вместе. Он в соседнем доме жил. Сколько себя помню, вместе играли, вместе в школу бегали.

— Какая идиллия!

И почему это невинное замечание в устах Лоренса прозвучало упреком? Розанна шагнула к комоду, выдвинула верхний ящик и спрятала фотографию под стопкой белья.

— А кто-нибудь еще знает, что ты была замужем?

Розанна с трудом подавила желание вновь выдвинуть ящик. Что за глупость — чувствовать себя предательницей только потому, что убрала фотографию с глаз долой! Ничего символического в этом действии нет. Джереми по-прежнему часть ее жизни, он всегда будет с ней. Это Лоренс Гиллард во всем виноват! Это при взгляде на него в голову лезут всякие нелепые мысли!

— Я из этого секрета не делаю, — не без вызова ответила Розанна.

— Но вот я, например, ничего не знал.

— Ну, мы-то с тобой по душам не разговаривали, не так ли?

— Нет, не разговаривали. Мы сразу чуть не принялись срывать друг с друга одежду.

Изумрудно-зеленые глаза вновь затуманились жгучими слезами обиды.

— Я пытаюсь забыть это!

Тяжело дыша, Лоренс уперся ладонями в стену и постоял так немного, отвернувшись.

— И что, получается? — помолчав минуту-другую, осведомился он.

— Нет! — жалобно выкрикнула Розанна.

— В течение пяти лет жить в целомудрии — это тяжко.

— Для того, кто и пяти минут без секса не выдержит, — уж наверняка, — не без ехидства возразила она.

— То есть любовники у тебя были? — не остался в долгу Лоренс.

— Ты... ты просто ужасен! — задохнулась Розанна. — Да какое ты имеешь право задавать мне подобные вопросы?

— То есть любовники у тебя есть, — неумолимо подвел итог Лоренс.

— Да будь у меня столько же любовников, сколько у тебя — подружек, наши с Джереми отношения это вообще никак не затрагивает. Секс — это всего-навсего секс, а нас с мужем связывала любовь, нечто совсем другое. Джереми навсегда останется частью моей жизни. — Зеленые глаза воинственно сверкнули, молодая женщина вызывающе вздернула подбородок. — И я никогда, никогда не буду одна.

В комнате воцарилось гробовое молчание — слышалось лишь их прерывистое дыхание. Если бы Розанна не проклинала себя за то, что подло воспользовалась своими отношениями с Джереми как своего рода щитом, дабы отгородиться от Лоренса, она бы заметила, что тот побледнел как полотно, а на лбу у него выступила испарина.

— Мертвых идеализировать легко, — безжалостно произнес Лоренс. — Тем более что можно забыть все, что когда-то раздражало тебя в человеке.

— В твоем случае от тебя ничего бы и не осталось, — возразила Розанна. — Ну, разве что непомерное самомнение. А Джереми, между прочим, никогда меня не раздражал. Он был добрым, ласковым, все время меня смешил. Мы вообще не ссорились.

— То есть он всегда тебе уступал, да?

Розанна обожгла собеседника негодующим взглядом.

— Пытаешься отравить мне воспоминания о моем браке? — с ненавистью спросила она. — Не получится. Мы с Джереми были счастливы вместе. Мы одинаково мыслили, мы во всем соглашались друг с другом.

— По-твоему, такова формула счастливой семейной жизни? — недоверчиво переспросил Лоренс.

— Для нас она сработала.

Серые, как сталь, глаза угрожающе потемнели.

— То есть, свято храня память о прошлом, которому не суждено повториться, ты между тем утешаешься со случайными любовниками... — Что за ирония судьбы: еще днем раньше он решил бы, что женщина с таким подходом к жизни устраивает его на все сто! В какой же именно момент он осознал, что от Розанны ему нужно больше, много больше?

— А с какой стати мне бы и не обзавестись любовником-другим? — язвительно осведомилась Розанна. — Не всем я так противна, как тебе!

— Противна? Да ты... В одном твоем мизинце заключено больше соблазна, нежели в любой другой женщине, — с трудом выговорил Лоренс. — Послушай... давай не будем сейчас обсуждать эту тему. Мы поговорим завтра. Хорошо?

— Я вообще не хочу разговаривать. Я хочу оказаться с тобой в одной постели! — выпалила Розанна и тут же вспыхнула до корней волос.

— Ради всего святого! — застонал Лоренс, в сердцах дергая себя за волосы. — Ты меня убиваешь!

Лоренс Гиллард сам не знал, откуда у него взялись силы переступить порог номера и закрыть за собой дверь. Тем не менее ему это удалось.

Уже в такси — за руль своей машины он бы сейчас ни за что не сел — Лоренс утешался мыслью о собственном героическом самопожертвовании. Он поступил правильно, как порядочный человек, в конце концов!.. Отчего же на душе кошки скребут?

На полпути до издательского офиса Лоренс решил, что все и всем уже доказал. Розанна наглядно убедилась, что он человек строгих принципов. Зачем мучить себя и дальше? Если ей нужна ни к чему не обязывающая интрижка — он к ее услугам. Почему бы и нет? Все дело в том, что его гордость задета... Серые глаза мрачно сощурились. Ну что ж, он с легкостью заставит Розанну забыть всех ее прежних любовников! Разве он — не Лоренс Гиллард?

— Эй, друг! — крикнул он таксисту. — Планы изменились. Вези меня обратно в отель!

— Забыли что-нибудь? — посочувствовал водитель.

— Да, и кое-что очень важное.

Проигнорировав лифт, Лоренс птицей взлетел на нужный этаж, остановился у заветной двери, осторожно потянул ее на себя. Дверь была не заперта.

О, как он нервничал! Это ведь не просто женщина, это Розанна... Розанна, которая с первой же встречи поразила его так, как никто другой.

Неслышно ступая по мягкому ковру, Лоренс вошел и уже в гостиной услышал приглушенный звук рыданий. Розанна, обхватив руками колени, сидела на кровати — одинокая, горестная, беззащитная фигурка — и чуть покачивалась из стороны в сторону. Ее роскошные рыжие волосы падали на лицо, скрывая слезы.

Лоренс машинально шагнул к ней. И только тогда разглядел, что молодая женщина сжимает в руках. Фотографию мужа.

Не говоря ни слова, он повернулся, вышел, осторожно прикрыл за собой дверь. Лоренс шел по коридору, словно слепой, встречные обходили его стороной, провожая опасливыми взглядами. Он ничего не замечал. В какое-то мгновение Лоренс уже смирился с мыслью, что он лишь жалкая замена: лишь бы вернуться, заключить Розанну в объятия, заняться с ней любовью!.. А она закроет глаза и будет думать о муже...

Господи, какой же он непроходимый идиот!

Как там она сказала? Секс — это всего лишь секс. Всю свою взрослую жизнь Лоренс и сам свято в это верил, но сейчас просто секса ему было недостаточно. Он хотел, чтобы Розанна его полюбила... И если он намерен доказать этой женщине, что истинную любовь можно встретить не единожды, а дважды, торопиться никак нельзя. Нужно сжать зубы и запастись терпением.

7

На следующее утро Розанна явилась на совещание минута в минуту. Все отчеты и прочие материалы были в безупречном порядке. Всезнающая, спокойная, уверенная в себе, незаменимая помощница, она сидела рядом с боссом, в нужный момент придвигая к нему очередной документ, вполголоса напоминая о том или ином факте, тех или иных данных, делая пометки в своем блокноте.

В отель она возвращалась на такси, очень довольная своей работой и достигнутыми на совещании результатами. Ей хотелось верить, что в этом отчасти есть и ее заслуга. Бенджамин с ней не поехал и даже не сообщил, куда отправляется. Просто поблагодарил за неоценимую помощь, попрощался до вечера и исчез. Последнее время он поступал так все чаще. Может, наконец-то встретил девушку своей мечты, с надеждой думала Розанна.

Но стоило ей войти в раздвижные стеклянные двери отеля, и энтузиазма у молодой женщины разом поубавилось. Тревоги и заботы, что перед совещанием временно отступили куда-то на второй план, теперь настойчиво заявляли о себе.

В воображении снова и снова вставал вчерашний вечер. Лоренс поступил в высшей степени благоразумно, положил конец сумасбродству, проявил похвальную сдержанность... Но отчего-то сама мысль об этом казалась невыносимой и Розанна не испытывала к нему ни капли благодарности за столь благородное самопожертвование. Скорее, наоборот.

По крайней мере, сдержанность его была следствием отнюдь не недостатка интереса с его стороны, не без удовольствия думала Розанна. При воспоминании о том, какой неутолимой жаждой горели серые, со стальным отливом, глаза, обращаясь к ней, лицо молодой женщины пылало, а мышцы живота сводило от напряжения. Ни один мужчина никогда не смотрел на нее так. Ни с одним мужчиной она не чувствовала себя настолько прекрасной и желанной. И ни одно с блеском проведенное совещание не шло ни в какое сравнение с этими незабываемыми ощущениями!

Вчерашний вечер сегодня казался чем-то вроде эротического сна. При мысли о том, с какой развязной откровенностью она себя вела, Розанна покраснела сильнее. А сколько всего наговорила!..

Как ей держаться, когда судьба вновь сведет ее с Лоренсом? Он признался, что рисует в своем воображении сценки более чем вольные: мысленно раздевает ее и прочее, и прочее. Так чего же ей стесняться? И все же... все же при воспоминании о вчерашнем Розанне отчаянно хотелось провалиться сквозь землю.

Нет, надо сосредоточиться на чем-то другом, взять себя в руки, решила она. Желая поправить расшатанные нервы, Розанна обычно прибегала к помощи физических упражнений. Гимнастический зал или бассейн... В Виннипеге она брала месячный абонемент и в свое удовольствие плавала два-три раза в неделю. А в отеле, между прочим, был отличный бассейн. Не пора ли ей туда заглянуть?

Еще раз проглядев сделанные на совещании записи и дополнив их новыми пометками, — по дороге в отель ей пришли в голову мысли, которыми стоило бы поделиться с боссом, — Розанна переоделась в легкое ситцевое платье, затолкала в сумочку купальник и вышла из номера.

Она как раз проходила мимо спортивного зала, огибая роскошные розовые олеандры в греческих вазах, когда стеклянные двери распахнулись и наружу выплеснулась громкая, ритмичная музыка. Розанна автоматически повернула голову на звук — и оцепенела. В дверях стоял тот самый человек, о котором она неотвязно думала все утро...

Напротив входа в зал, у буфетной стойки, две девицы, прихлебывая зеленый чай, обсуждали достоинства нового антицеллюлитного крема. Но и они смолкли на полуслове, едва в дверном проеме, словно в раме, возникла высокая, мускулистая, загорелая фигура в облегающей майке и шортах. Жаркая волна желания и тоски захлестнула Розанну.

— Ух ты! — отчетливо раздалось сзади, но молодая женщина даже не обернулась посмотреть, которая из девиц не сдержала восхищения. Она просто приросла к месту, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой.

Лоренс тяжело дышал, видимо, поупражнялся с полной отдачей. Вот он вытер взмокший лоб полотенцем, что висело у него на плече, равнодушно улыбнулся девицам у буфетной стойки, скользнул взглядом по Розанне. А в следующий миг глаза его расширились, улыбки как не бывало. Он ее узнал.

Лоренс резко выдохнул, сжал и разжал пальцы — и улыбка вновь заиграла на его губах, но на сей раз не безлично-равнодушная, а слегка настороженная.

Понятно, почему он смотрит на помощницу брата с опаской. Наверное, думает: а не собирается ли она возвращаться к вчерашнему? Не поведет ли себя так, словно давешний вечер положил начало чему-то очень важному, настоящему? Розанна была уверена, что сумела проникнуть в его мысли.

Лоренс направился к ней. Молодая женщина вдохнула глубже, мысленно досчитала до десяти, улыбнулась. Улыбкой можно выразить что угодно, в том числе и искреннюю заинтересованность в человеке. Если младший Гиллард расшифрует недвусмысленное послание, тем лучше.

— Розанна...

Нужно что-то ответить... хоть что-нибудь. «Оденься, ради всего святого» явно не годится. Молодая женщина с усилием отвела глаза от капельки пота, что сбегала по его левой щеке, и вновь изобразила улыбку.

— Не ожидала увидеть тебя здесь.

— Да вот подумал, отчего бы не воспользоваться здешним спортзалом, раз уж отель так классно оборудован.

— Здорово! — К облегчению Розанны, хотя в горле пересохло, голос звучал вполне нормально. Что само по себе было чудом из чудес.

Для Розанны понятия «потный» и «сексапильный» никогда не были синонимами. Но сейчас при виде влажно поблескивающего от испарины загорелого тела ее бросило в дрожь.

Лоренс вопросительно изогнул бровь.

— А Бенджамин разве не с тобой?

— Нет, он уехал сразу после совещания и не сказал куда, — покачала головой молодая женщина. — А мне еще предстоит подготовить подробный отчет и отослать его в офис.

— Бенджамин доверяет тебе как себе самому, — заметил Лоренс. Но Розанна не поняла, прозвучало это комплиментом ей или укором боссу.

— Круг обязанностей личных помощников весьма разнообразен, — сдержанно ответила она. — И далеко не всем им оплачивают сверхурочную работу.

— А тебе оплачивают?

— И очень щедро. Я знаю себе цену.

— Ни минуты в этом не сомневаюсь.

Но не везде и не всегда. Вот, например, Розанна явно не замечала восторженного юнца, что прилип к стеклянной стене спортзала и пожирает ее глазами. Лоренс, словно невзначай, шагнул в сторону, загородив собеседницу от чересчур пылких взглядов начинающего донжуана, и заботливо осведомился:

— Как ты себя чувствуешь? Сегодня тебе лучше?

Розанна подняла на него взгляд.

— Если ты про вчерашний мартини, то нет никакого похмелья. И сегодня я вообще не пила, если хочешь знать.

Лоренс раздраженно взъерошил влажные волосы.

— Я не об этом. Никаких тревожных симптомов?

— Что?.. А, нет-нет, все в порядке. — Молодая женщина не могла взять в толк, как ей реагировать на искреннее сочувствие, прозвучавшее в его голосе. — Вчера — это так, случайность...

— Возможно, тебе стоило бы проконсультироваться с хорошим психотерапевтом. Совет профессионала всегда пригодится, тем более что ни родным, ни друзьям ты довериться не хочешь. Я тут навел справки... — понизив голос, произнес Лоренс. — Кажется, большой авторитет в этой области...

— Когда я решу, что мне действительно нужна психотерапевтическая помощь, я обращусь к профессионалу. Не к тебе! — отрезала Розанна, особо подчеркнув последнюю фразу. — А сейчас извини. Я направлялась в бассейн.

— Чудесно. Я и сам как раз туда иду. Увидимся. — И Лоренс дружески потрепал ее по плечу.

— Нет! — истерически вскрикнула молодая женщина: небрежное касание его пальцев обожгло ей огнем.

Лоренс вопросительно изогнул брови. В серых глазах читалось легкое недоумение и ровным счетом ничего опасного. Но стоило ей ненароком встретиться с ним взглядом — и она уже двух слов связать оказалась не в силах.

— Я не могу... не могу...

Гляжу на него — и немею, убито думала она. Все равно то, что я хочу ему сказать и что мечтаю с ним проделать, в публичном месте ни говорить, ни делать никак нельзя.

— А, ты плавать не умеешь, — понимающе кивнул Лоренс.

— Ну, я... я... Да, не умею. — Господи, ну зачем она так сказала?

— Воды боишься?

— Нет. Просто не умею плавать. — Розанна пристыженно покраснела при воспоминании о коллекции медалей, выигранных на школьных соревнованиях. С какой гордостью ее родители демонстрируют награды всем своим друзьям и знакомым! — Ну, то есть умею, но плохо.

— Не волнуйся. Я тебя научу.

Он что, серьезно?

— Мне, право, неловко навязываться...

— Ерунда. Главное — поверить в себя, — отмахнулся Лоренс.

— В таком случае ты, надо думать, олимпийский чемпион как минимум.

Лоренс ухмыльнулся, нимало не обидевшись на ехидное подтрунивание.

— А еще я превосходный учитель.

— Я слышала.

Он лукаво погрозил ей пальцем.

— Не верь всему, что слышишь, Розанна! — И, оставив молодую женщину размышлять в одиночестве над этим загадочным замечанием, Лоренс не спеша удалился.

Едва он скрылся за углом, девицы за стойкой метнули в ее сторону уничижительные взгляды.

— А ведь даже не стройна! — презрительно обронила одна, не потрудившись понизить голос.

— Пойди их пойми, — недоуменно отозвалась ее приятельница.

Розанна прошла еще несколько шагов и остановилась. Как правило, она не вступала в перепалку с вульгарными, невоспитанными стервами. Зачем? Но эти две чем-то ее задели. Озорно посверкивая глазами, молодая женщина повернулась и подошла к стойке, подчеркнуто покачивая бедрами.

— Возможно, я и не стройна. Но, между нами, девочками, я чертовски хороша в постели, — пояснила она.

По дороге в раздевалку, вспоминая потрясенные лица девиц и их отвисшие челюсти, Розанна довольно посмеивалась себе под нос.

Молодая женщина спустилась по лесенке в воду, сначала убедившись, что Лоренса поблизости нет. Неудивительно, она же побила все мыслимые рекорды скорости переодевания!

Когда же Лоренс наконец появился, все ее коварные планы симулировать судорогу и поскорее уйти из бассейна развеялись как дым. Розанна глядела на него во все глаза и не могла наглядеться. Как он хорош в движении — просто ожившая греческая статуя, да и только!

Глаза ее потемнели от страсти, дыхание участилось. Что за великолепный торс! И эти длинные ноги, и плоский живот, и широкие мощные плечи! Ее затуманившийся взгляд задержался на темных завитках волос, чуть припорошивших бронзовую грудь. Полоска волос четко сужалась к животу и исчезала в плавках, туго облегающих узкие бедра.

Соски ее внезапно отвердели и запульсировали жизнью... Возможно, дело было в температуре воды. Впрочем, маловероятно. Скорее всего виной тому был возникший в голове образ: Розанна мысленно проследила пресловутую полоску еще ниже...

Молодая женщина судорожно сглотнула, отвернулась. Нырнула под воду и задержала дыхание, дожидаясь, чтобы сведенные мышцы живота хоть немного расслабились.

Внезапно сильная рука обхватила ее за талию и резко дернула вверх. От неожиданности Розанна охнула — и тут же наглоталась воды. Едва ее голова показалась над поверхностью, как она принялась откашливаться и отплевываться. А все та же крепкая надежная рука прижала ее к широкой мужской груди и ласково, словно успокаивая, погладила по мокрым волосам.

— Какого черта ты затеяла? — рявкнул Лоренс.

Вот тебе и успокоил, вот тебе и приласкал, раздосадованно подумала Розанна. Ох уж этот Лоренс! Едва дал дух перевести и уже кричит на нее...

— Что я затеяла? — негодующе воскликнула она, испепеляя взглядом своего «спасителя». — Я?!

— Ты запросто могла утонуть.

Розанна вздохнула. Ничего не поделаешь, придется признаваться.

— Нет, не могла... — Голос ее беспомощно прервался, потому что его невероятные, со стальным отливом, глаза потемнели от страсти, и Розанна, как всегда, затрепетала от томительного предвкушения.

— Еще как могла! Ты вообще представляешь, как долго пробыла под водой? — А вот он отлично представлял, и каждая секунда показалась ему вечностью. — Если бы я не увидел, как ты булькнулась, бог весть что могло бы произойти... А когда ты так и не вынырнула, я... — Мышцы его шеи напряглись, как если бы он конвульсивно сглотнул. — Какого черта ты не дождалась меня? И где только носит этого треклятого спасателя? — И, не дождавшись ответа, подвел итог: — Подобная халатность просто преступна!

— Но, Лоренс, я вовсе не тонула!

— Тогда что же с тобой было? Ногу свело?

Молодая женщина закусила нижнюю губу, чтобы не расхохотаться.

— Ничего у меня не свело. На самом деле я просто дурачилась.

— Дурачилась?

— Да если тебе угодно знать, все со мной было в порядке, пока ты сам меня едва не утопил.

И тут Розанна осознала, что, пока они спорят, кто кого спас и кто кого едва не утопил, ничто не разделяет ее затянутую в купальник фигурку и его обнаженный торс. Прильнули друг к другу, как говорится, водой не разольешь!

Молодая женщина уперлась кулаками ему в грудь и попыталась высвободиться, но тщетно.

— Между прочим, я тебя спас, — мрачно напомнил Лоренс.

— Мой супергерой! — саркастически отозвалась она.

— Вообще-то, зная тебя, благодарности я не ждал, но... Да не дергайся, ты же нас обоих утопишь!

— Тут в самом глубоком месте — пять футов от силы! — презрительно фыркнула Розанна.

— Утопить можно и в лужице глубиной в пять дюймов, — наставительно изрек Лоренс. — Я вообще считаю, что тебя необходимо показать врачу.

— Да не тонула я! — окончательно выйдя из себя, воскликнула Розанна, не заботясь о том, что о ней подумают окружающие. И уже тише добавила: — Вообще-то я очень неплохо плаваю, знаешь ли.

— Ну да, как же!

От недоверчивого тона собеседника молодая женщина разом ощетинилась.

— Да, неплохо.

— Как я говорил совсем недавно: главное — это поверить в себя, — усмехнулся Лоренс.

— В таком случае, может, подскажешь, что именно я делаю неправильно? — невинно предложила Розанна.

— С удовольствием, — кивнул Лоренс. — И ничего не бойся. Я рядом.

Молодая женщина надела очки, которые до сих пор неприкаянно болтались на ее шее.

— Это так успокаивает — знать, что ты рядом, — проворковала она и, вытянув перед собой руки, одним плавным, грациозным движением ушла под воду.

Вынырнув на поверхность в нескольких футах от прежнего места, она поплыла, стремительно рассекая воду, разом настроившись на знакомый ритм. До противоположного конца дорожки Розанна добралась, даже не запыхавшись, очень собой довольная. Уцепившись за бортик, она поджидала Лоренса. Еще минута-другая, и он присоединился к ней. Розанна плавала превосходно, но заметно уступала ему в силе.

— На самом деле, главное — это правильное дыхание и техника, — широко улыбнувшись, сказала она.

— Ах ты, рыжая ведьма! — воскликнул Лоренс, смахивая с ресниц воду тыльной стороной руки. Мокрый, с приглаженными назад волосами, он напоминал чертовски сексапильного тюленя. — Это у тебя шутки такие?

— Я пыталась все тебе объяснить, — оправдывалась молодая женщина. — Но ты взял такой покровительственный тон... тут и святой не удержался бы.

— Покровительственный тон, как же! Я-то думал, ты воды боишься, а ты плаваешь, как олимпийская чемпионка!

— Ну, не настолько хорошо, — скромно потупилась Розанна. — В сборную страны меня бы не взяли.

Лоренс тряхнул головой, и сверкающие капли полетели во все стороны.

— Черт тебя дери, но ты же наверняка участвовала в соревнованиях!

Розанна виновато кивнула.

— Но это сто лет назад было, еще в школе. Сейчас я совершенно не в форме.

— Вот уж не сказал бы. — Лоренс скользнул жарким взглядом по пышным женственным формам, обтянутым голубой блестящей тканью.

— Лоренс... — Ее испуганный шепот нимало его не смутил.

— Почему ты сказала мне, что не умеешь плавать?

Розанна легла на спину и, оттолкнувшись от бортика, подплыла к лестнице.

— Я не хотела. Само как-то получилось, — призналась она.

Лоренс уже стоял рядом, по плечи в воде, и держался за металлическую перекладину.

— Но зачем? Должна же быть хоть какая-то причина.

— Ну, ты сказал... Я подумала... что в таком случае мне бы не пришлось с тобой плавать...

— Хватит! — взмолился он, обрывая ее. — Ты не хотела со мной плавать и поэтому солгала? Так?

Розанна кивнула, избегая встречаться с ним взглядом.

— А почему ты просто-напросто не сказала «нет»?

Изумрудно-зеленые глаза ее умоляюще расширились.

— Ты хоть представляешь, как сложно сказать тебе «нет»?

— Розанна, тебе так неприятно мое общество?

— Ах если бы! — не задумываясь, жалобно воскликнула она.

— Значит, приятно?

— О господи, Лоренс, неужели ты не понимаешь? Даже когда ты полностью одет, я, глядя на тебя, двух слов связать не могу, — откровенно призналась она. — Я заранее знала, что непременно скажу или сделаю какую-нибудь вопиющую глупость, когда увижу тебя... вот так... — И, встретившись с ним взглядом, она застонала и вновь ушла под воду с головой.

Под водой Розанна открыла глаза — и увидела прямо перед собой смуглое лицо Лоренса. Губы ее сложились в изумленное «о». А Лоренс схватил ее за плечи и страстно припал к ее губам, не давая выдохнуть. Розанна обвила его руками за шею и стиснула ногами бедра. Так они медленно поднялись на поверхность — два тела, крепко-накрепко сплетенные воедино.

Первым пришел в себя Лоренс. Все еще жадно хватая ртом воздух — казалось, в легких не осталось кислорода! — он остановил свой взгляд на ее пухлых и нежных губах.

— А знаешь, у тебя вопиюще соблазнительные губы. За одни эти губы полиция нравов должна бы упрятать тебя за решетку. Ты же представляешь опасность для общества, — глухо заметил он.

Не ответив ни слова, Розанна ласково убрала с его лба влажную прядь волос, обняла ладонями его мокрое лицо и на сей раз первая припала к нему с поцелуем.

— Ты так красив, что мне зарыдать хочется, — тихо призналась она, не отрываясь от его губ. — Просто вынести этого не могу. Я...

Ладони его легли на ее упругие ягодицы, притянули ее ближе — и молодая женщина смятенно умолкла.

Они целовались, позабыв обо всем на свете, жарко и долго, упиваясь каждым мгновением. Перед глазами Розанны все плыло, сердце мучительно ныло.

Бедный служитель трижды откашлялся, прежде чем влюбленные заметили его присутствие.

— Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?

Лоренс благодарно улыбнулся в ответ на сверхтактичное замечание.

— Собственно говоря, мы как раз собирались уходить.

Служитель облегченно выдохнул.

Розанна запустила пальцы в мокрые волосы Лоренса, взъерошила их и засмеялась, увидев результат. Затем недовольно надула губы.

— Как, уже?

— Бедняга был в высшей степени деликатен, но имел в виду нечто определенное: а ну, марш в номер! Ты разве не поняла?

Молодая женщина покачала головой.

— Я отвлеклась, — вздохнула она. Лоренс лизнул языком изящный палец, легонько коснувшийся его губ.

— Ты сама кого хочешь отвлечешь. Но как же насчет номера? Не кажется ли тебе, что неплохо было бы продолжить... там?

— Где скажешь, — покладисто согласилась Розанна, причем нимало не погрешив против истины. Если бы Лоренс вдруг предложил заняться любовью прямо в бассейне, она бы также не возражала.

— Значит, договорились?

Проигнорировав протянутую руку, Розана уперлась ладонями о бортик, одним плавным, кошачьим движением приподнялась над водой, подтянулась, уселась на край, болтая ногами в воде. Отлично сознавая, что Лоренс жадно следит за каждым ее движением, она собрала мокрые волосы в пучок, медленно отжала и тряхнула головой. Рыже-золотой каскад влажных волос рассыпался по плечам.

— Ведьма, — глухо произнес Лоренс. И тут же поправился: — Нет, русалка.

Молодая женщина игриво протянула ему руки.

— А ты разве не выходишь?

— Думаю, мне разумнее слегка поостыть. — Он многозначительно опустил глаза.

— Ох! — задохнулась Розанна, поднимаясь на ноги. — Понимаю.

— Тебя-то я не стесняюсь, — усмехнулся он. — Пожалуй, сплаваю туда-сюда пару раз.

— Отличная мысль. Я... Ну, словом, увидимся позже. — И Розанна, не оборачиваясь, опрометью бросилась в женскую раздевалку.

Вслед ей раздался приглушенный довольный смех.

8

— Вам наверх? — спросил Лоренс, уже войдя в лифт.

Пожилые супруги, что как раз добрались до лифта, кивнули в унисон.

— Очень любезно с вашей стороны, — произнесла дама, когда Лоренс подвинулся, пропуская их внутрь.

— О, Розанна! — Завидев молодую женщину в конце коридора, он искусно изобразил изумление. — Вот ведь бывает же! Я как раз о тебе думал... не далее как пять минут назад. — Лоренс обернулся к почтенной чете. — А еще одна хрупкая малютка поместится?

— Ну конечно!

Розанна протиснулась мимо него в уголок и, мило улыбаясь, еле слышно прошипела:

— Если не заткнешься, я тебя своими руками придушу.

Опыт подсказывал, что в лифтах принято соблюдать неловкое молчание. Однако этот словно бы жил своей жизнью. Опять же Лоренс тихонько насвистывал себе под нос, что тоже положения не спасало. Ради заинтересованной аудитории и собственных нервов Розанна храбро предприняла попытку завести ни к чему не обязывающий разговор.

— Я слышала, вы с братом перестраиваете усадьбу на реке Северн, — сказала она бодро и, пожалуй, несколько наигранно.

— Да, — коротко кивнул Лоренс и снова засвистел.

Молодая женщина на миг закусила губу.

— Бенджамин говорит, что места там сказочно красивые. А еще хвастается, что вы себе построили охотничий домик прямо в лесной чаще, вдали от всякой цивилизации.

— Мы собираемся обсуждать недвижимость? — невозмутимо осведомился Лоренс, скользнув взглядом по ее раскрасневшемуся лицу.

— А о чем еще, по-твоему, разговаривать в лифте? — яростно шепнула она.

Лифт остановился. Почтенная пара вышла, но зашли новые люди — родители и двое детишек.

— Бенджамин абсолютно прав: охотничий домик удался на славу, а места там и впрямь потрясающие. Но если ты напрашиваешься на приглашение, то боюсь...

— Я? Напрашиваюсь на приглашение? Это от тебя-то?! — вознегодовала Розанна при первом же намеке на отказ. В свой смех она вложила даже не двойную, а тройную дозу презрения. — Отпуск у меня короткий, и проводить его я люблю в обществе приятных мне людей. Рядом с которыми можно отдохнуть и расслабиться.

Лоренс изогнул темную бровь. Его выразительные глаза издевательски посверкивали.

— А рядом со мной, значит, ты расслабиться никак не можешь? — Молодая женщина бессильно сжала кулаки, что, разумеется, от внимания собеседника не укрылось. — Вижу, над релаксацией нам еще предстоит поработать. Но вообще-то, — продолжал он, — я собирался просто-напросто предостеречь, что если тебя интересует именно охотничий домик, то современных удобств там минимум.

— О!

— Можно даже сказать, их там не наблюдается вовсе, — признался Лоренс, — В частности, там нет электричества. И водопровода тоже.

— У вас проблемы с подрядчиками? — Приятно, однако, узнать, что Лоренс не всесилен и иногда все складывается не так, как ему угодно. А как у всех нормальных людей.

— Отнюдь. Вообще-то большую часть работы я делаю сам.

— Ты! — Глаза ее потрясенно расширились.

Его четко очерченные чувственные губы сложились в ироническую улыбку. Озорно сверкнули безупречно ровные белые зубы. Что за очаровательная улыбка, непроизвольно отметила молодая женщина.

— Происхождение сказывается, не иначе. Я ведь, можно сказать, парень из народа...

Розанна заморгала, гоня возникший перед глазами образ. Лоренс, обнаженный до пояса. Золотисто-загорелая кожа, под которой перекатываются тугие бугры мускулов, матово поблескивает от честного трудового пота. Она судорожно сглотнула и, памятуя о том, что в лифте они не одни, изобразила вежливый интерес.

— Извини, я тебя, кажется, утомил своими разглагольствованиями.

С вежливым интересом она явно перестаралась!

— Нет-нет, собственно, мне очень даже любопытно. У моего брата небольшое агентство по продаже недвижимости. Так он жалуется, что дома в наши дни похожи один на другой как две капли воды. Стандартная конструкция, стандартная планировка, даже материал — и тот стандартный. Держу пари, что вам нравится придумывать что-то свое, неповторимо-индивидуальное, чтобы это был ваш и только ваш дом, а не безликий ширпотреб.

— И это тоже, — кивнул Лоренс. — А еще мне очень нравится работать с деревом и кирпичом. — Он мечтательно сощурился и развел руками, словно извиняясь за пристрастие столь низменное.

Взгляд молодой женщины задержался на его длинных, загорелых, непередаваемо изящных пальцах. Представила, как они скользят по ее спине, затрепетала от томительного предвкушения, а в следующий миг залилась жарким румянцем.

Лифт снова остановился — одни пассажиры вышли, другие вошли. Да что это, в наши дни пешком вообще никто не ходит, что ли? Непросто вести нормальный разговор, если вся дрожишь от возбуждения, а в сознании теснятся эротические картины.

— Бенджамин говорит, что, когда перестройка закончится, усадьба преобразится до неузнаваемости. Превратится в настоящий дворец среди леса!

— Ну, это долгосрочный проект. Но есть вещи, ради которых не грех и подождать, правда?

Отбросив притворство, молодая женщина тяжело вздохнула. Да от одного взгляда на Лоренса в груди у нее мучительно ноет, а сердце сбивается с ритма!

— Лоренс, дольше я не выдержу...

Он приложил палец к ее губам.

— Еще минутку, родная. Мы почти приехали.

Зрелище того, как эта потрясающая красавица изнывает от желания, возбуждало Лоренса несказанно. Пожалуй, в сравнение шел только поцелуй под водой. Первым же новшеством, которым он обогатит фамильную усадьбу, будет крытый подогреваемый бассейн. Очень большой бассейн!

Когда лифт наконец-то остановился на ее этаже, Розанна бросилась в двери так стремительно, словно позади нее бушевал пожар.

— А вы с братом часто обо мне говорите? — спросил Лоренс, когда они оказались в коридоре.

Под жарким взглядом его серых глаз Розанна беспомощно заморгала. И почему это мы, женщины, всегда влюбляемся в самых неподходящих мужчин? Словно нарочно выбираем! Попытка отмахнуться от собственных чувств, как от сиюминутного каприза, ничего не дала. Она стремилась к Лоренсу всеми фибрами своего существа и любила его ничуть не менее пылко.

— Мы о тебе денно и нощно думаем, — иронически заверила его Розанна.

Если честно, то, как только поняла, что бессовестно вытягивает из босса сведения о его младшем брате, она решительно запретила себе вообще упоминать имя Лоренса.

Сексуальные фантазии — это очень мило, напомнила себе она. Но сейчас речь идет не о них. Готова ли она к пугающей реальности?

— Кажется, это были самые долгие несколько минут в моей жизни, — сознался Лоренс. — Мне отчаянно хотелось зацеловать тебя до бесчувствия. А ты когда-нибудь занималась любовью в лифте?

Розанна судорожно сглотнула.

— Нет, а ты?

— Перечисление всего, чего я не делал в этой жизни, составило бы увесистый том. Но еще толще будет книга с описанием всего, что я проделывал с тобой в своем воображении.

Губы молодой женщины безмолвно приоткрылись — и Лоренс нагнулся к ним. Неистовость ее отклика потрясла молодую женщину до глубины души. И, судя по тому, что она прочла в глазах Лоренса, едва он оторвался от ее губ, тот был потрясен ничуть не меньше ее.

Лоренс провел рукой по ее все еще чуть влажным волосам, осторожно отвел за ухо шелковистый завиток.

— Ты удивительная, — еле слышно выдохнул он.

— Ты тоже. — Лоренс вновь потянулся к ней, но Розанна отпрянула и укоризненно покачала головой. — Пойдем-ка лучше в номер, не то нас точно полиция нравов арестует. Только представь себе заголовки в утренних выпусках!

— Ты чертовски права. Когда я рядом с тобой, от всей моей благопристойности одно воспоминание остается.

Дверь со щелчком захлопнулась. Розанна ощутимо вздрогнула, но даже не обернулась на звук.

— Наконец-то одни!

Даже не оборачиваясь, молодая женщина ощущала его властное, подчиняющее себе присутствие. Блаженно вздохнув, Розанна прильнула к нему.

Лоренс наклонился, убрал волосы с ее шеи и припал к ней с долгим поцелуем.

— Как мне нравится твой аромат!

— Как мне нравится то, что ты делаешь. — Розанна вновь склонила голову ему на плечо.

— У нас сходные вкусы, — глухо произнес Лоренс. — А это тебе тоже по душе, родная?

Розанна задохнулась, когда его ладони властно накрыли ее пробудившуюся к жизни грудь. Не в силах выговорить ни слова, она беспомощно кивнула и закрыла глаза. Затем одна его рука скользнула ей под платье и принялась ласкать округлые, пышные формы. Розанна не сдержала стона.

Вот он дотронулся до сосков — и молодая женщина выгнулась всем телом. Лоренс ласково теребил розовые бутоны, и по ее телу одна за другой прокатывались жаркие волны. Наконец, не в силах более выносить эти утонченные ласки, она повернулась и обвила его шею руками.

В глазах Лоренса полыхал темный огонь. И под их взглядом Розанна затрепетала всем своим существом. Вот Лоренс, властно завладев запястьями, поднял ее руки над головой. И, не отводя взора от ее раскрасневшегося, взволнованного лица, взялся за подол ситцевого платья и рывком стянул его через голову. Пригладил растрепавшиеся рыжие кудряшки, осторожно снял кружевной лифчик, открывая пышную грудь во всем ее великолепии. И задохнулся от восторга.

— Ты невероятная! Само совершенство!

А в следующий миг Лоренс опустился перед ней на колени. Дрожа всем телом, Розанна завороженно прошептала:

— Что ты делаешь?

В ответ одна его ладонь легла у основания ее спины. Легкое касание подтолкнуло Розану ближе к любимому... И вот она уже позабыла обо всем на свете. Она таяла от наслаждения, словно масло под солнцем.

— Боже мой! — упоенно выдохнула молодая женщина.

— Тебе нравится? — вкрадчивым шепотом осведомился Лоренс.

В ответ Розанна запустила пальцы в его густые, цвета спелой ржи волосы и крепко зажмурилась, мысленно подсказывая ему, что делать дальше. Но Лоренс не нуждался в подсказках. Чувственные прикосновения его ладоней и губ обжигали огнем. Ощущение было такое, словно она в прямом смысле слова объята пламенем. Тело ее так чутко отзывалось на легчайшие его прикосновения, что Розанна вздрагивала и постанывала от мимолетнейшей ласки.

Когда пальцы его скользнули по плавному изгибу живота вниз, с губ ее сорвался уже не стон, а пронзительный вскрик. Она провела ладонью по его щеке.

— Лоренс, пожалуйста!..

Губы его изогнулись в неспешной чувственной улыбке, а в следующий миг, не говоря ни слова, неуловимо точным движением он подхватил молодую женщину на руки. Отнес к кровати и уложил поверх покрывала, тщательно расправив разметавшиеся вокруг лица пряди волос. Опустился на колени рядом, легонько коснулся языком ее трепещущих губ, а затем скользнул глубоко в благоуханную полость рта...

— Обожаю твои губы, — выдохнула Розанна, не вдумываясь в смысл сказанных слов.

— Счастлив это слышать, — глухо откликнулся Лоренс.

Опустив ресницы, она проследила пальцем очертания собственных припухших губ.

— Вот и славно! Я хочу, чтобы тебе было хорошо! — Потому, что люблю тебя, мысленно добавила Розанна.

Лоренс ни словом не ответил на это порывистое признание, но руки его, стягивающие с нее кружевные трусики, заметно задрожали.

Мгновение — и вот уже она лежит перед ним во всей своей роскошной наготе.

— Ты прекрасна.

От одного лишь взгляда на его потемневшее от страсти лицо у Розанны перехватило дыхание.

— Даже несмотря на это? — Молодая женщина смущенно накрыла ладонями поблекший до белесой черточки шрам в нижней части живота. — Что ты делаешь? — недоуменно воскликнула она в следующий миг, когда Лоренс до боли стиснул ее запястья и силой развел руки в стороны.

Глаза его свирепо сверкнули.

— Не смей от меня прятаться, Розанна!

О, как возбуждала ее эта властная, неумолимая требовательность, эта всесокрушающая мощь!

— Не буду.

Явно довольный ответом Лоренс слегка усмехнулся.

— Что-то я слишком разодет для такого случая.

С неистово бьющимся сердцем Розанна наблюдала — а какая бы женщина смогла отвести глаза? — как Лоренс избавляется от одежды безо всякого смущения и с ласкающей взгляд поспешностью.

Да, Лоренс был именно так потрясающе великолепен, как она себе представляла. Молодая женщина опустила глаза и сглотнула: как он возбужден!

Матрас заскрипел и прогнулся, когда Лоренс лег на кровать рядом с ней. По-хозяйски положил ладонь на ее бедро. Теперь они лежали совсем близко, бок о бок.

Розанна потянулась к нему, чуть коснулась пальцами его груди. Она вся дрожала.

— Мне так давно хотелось до тебя дотронуться...

Лоренс глубоко, прерывисто вздохнул, и через кончики пальцев вибрация передалась ей.

— Так дотронься, любимая, — хрипло предложил он, целуя молодую женщину в губы.

Она не заставила себя упрашивать и самозабвенно ласкала до тех пор, пока его до предела возбужденное тело не смогло больше выносить этой сладостной муки. Тогда Лоренс просунул ладони между ее атласными бедрами. И она пронзительно вскрикнула от восторга.

— Ты такая разгоряченная!.. Такая нежная!..

— О господи, Лоренс! — воскликнула она, кусая губы. — Пожалуйста...

Не сводя глаз с ее лица, Лоренс раздвинул ей бедра — и резким движением вошел в нее.

Когда же он задвигался, Розанна утратила способность воспринимать что-либо, кроме обладающего ею мужчины и наслаждения, что с каждым мгновением нарастало, усиливалось, казалось, до недосягаемого предела.

Она стиснула руками его упругие ягодицы, обвила его ногами за талию — и Лоренс задвигался быстрее и резче. Еще мгновение, еще... Ее тело содрогнулось в сладостном оргазме. Почти одновременно с ней Лоренс вскрикнул, задрожал — и обмяк.

9

Лоренс Гиллард всегда полагал, что время — самое ценное, что у него есть. Он терпеть не мог бесконечные заседания, где с места на место перекладывают бумажки, а никаких практических решений не принимают. Если с ним не соглашались, он только радовался, более того, всячески приветствовал свободный обмен мнениями. Он не переносил равнодушных тупиц, что бездумно пялятся в пространство или то и дело поглядывают на часы и молчат словно язык проглотили.

Сегодняшнее заседание по его критериям было никчемной тратой времени, а винить в том следовало только его самого. Лоренс оказался совершенно не в состоянии сосредоточиться на насущной проблеме. Да она его и мало волновала.

Способность четко делить жизнь на работу и отдых разом его оставила. Физически он пребывал на заседании, а во всех прочих смыслах — в другом месте... и лучше не гадать, в каком.

Для того чтобы оставить теплую постель и еще более теплые объятия любимой женщины, от него потребовалась вся его несокрушимая воля. Розанна вроде бы слегка удивилась, когда он предложил отменить заседание.

— Не глупи, Лоренс. Ты ведь не ждешь, чтобы я бросила все свои дела ради тебя, правда? — заметила она, поглаживая его по щеке.

Но он ждал, еще как ждал!

Лоренс с трудом сдержал готовое сорваться с уст недовольное восклицание. Как она может так легкомысленно относиться к тому, что произошло между ними? Можно подумать, это — случайность, развлечение на пару часов, не более!..

Нет, что за ирония судьбы! Лоренс запрокинул голову и громко, хрипло расхохотался, до нервной дрожи напугав впечатлительную стенографистку.

Лоренс Гиллард, известный своей пунктуальностью, одержимый трудоголик, чувствует себя точно на раскаленной сковородке только потому, что красивая женщина ведет себя так, словно мир ее не разлетится вдребезги, если он, Лоренс, ей не позвонит! Собственно, по тому, как Розанна держалась, складывалось впечатление, что, даже если он навеки исчезнет с лица земли, она и слезинки не обронит!

В постели Розанна была секс-богиней, любовницей, о которой можно только мечтать, — пылкая, нежная, покорная, уступчивая, щедрая, сумасбродная. А за ее пределами? Ну, на дверь она ему прямо не указала, однако всячески давала понять, что ей и дела нет, уйдет он сразу же или задержится! Лоренс стиснул зубы, вспоминая, как пообещал ей перезвонить позже и что она на это ответила.

— С твоей стороны это будет очень мило, Лоренс. Но если не получится, особо не переживай, — сказала она, рассеянно улыбаясь, словно мыслями находилась где-то далеко.

Очень мило!

Лоренс проглотил гнев и с некоторым запозданием изобразил равнодушие под стать Розанне.

— Ну, вообще-то у меня дел по горло...

Правда ли в ее глазах промелькнула обида или это он принял желаемое за действительное? Она безразлично пожала плечами, ослепительно улыбнулась... Уж конечно, эта женщина не станет нервно ходить от стены к стене, то и дело глядя на часы и дожидаясь его звонка.

Сказать себе: дескать, пустяки, ничего страшного, подождем, пока она поймет, что ей нужен мужчина из плоти и крови, а не сотканный из воспоминаний идеал, — это, конечно, легко. Легко в теории. А вот как осуществить это на практике?

Один из плюсов положения босса состоит в том, что, если он, например, вздумает пойти прогуляться, никто ему и слова не скажет. Возможно, на свежем воздухе в голове прояснится. Уж в чем ином, а в этом он сейчас крайне нуждается!

Не успел Лоренс дойти до парка, как хлынул дождь. И молодой человек внезапно остро затосковал по дому. Это он-то, космополит и горожанин до мозга костей! А вот поди ж ты, в это самое мгновение он, казалось бы, отдал все свои счета в банке плюс любимое издательство за то, чтобы словно по мановению волшебной палочки оказаться на берегу бурного, пенного потока, где лес подступает к самой воде и пахнет хвоей...

Лоренс спрятался под навесом палатки с мороженым, тряхнул волосами так, что во все стороны полетели сверкающие капли воды, и отсутствующим взглядом уставился в пространство. Мимо, не обращая внимания на дождь, прошла молодая пара — взявшись за руки, юноша и девушка чему-то беспечно смеялись. И у Лоренса на мгновение стеснилось в груди. Да какого черта со мной творится? — всерьез недоумевал он.

Вернувшись в офис, он отменил все встречи, назначенные на вторую половину дня, поймал такси и помчался в отель. Уже в холле он столкнулся с менеджером.

— Боюсь, мистер Гиллард, ваш брат куда-то вышел с полчаса назад.

— Как жаль! А что, мисс Клиберн уехала с ним?

— Нет, я так понимаю, помощница вашего брата еще здесь. Мне позвонить ей и сказать что вы сейчас подниметесь?

— Не трудитесь. Пусть это будет для нее маленьким сюрпризом.

Не дожидаясь лифта, Лоренс стремительно преодолел несколько лестничных пролетов и едва ли не бегом бросился к знакомой двери. Он уже собирался постучать, как вдруг дверь открылась и из номера вышла горничная со сменой белья. Лоренс кивнул ей — дескать, меня ждут — и шагнул в номер. И напрягся, услышав голос Розанны. По всей видимости, она разговаривала по телефону.

Лоренс хотел уже окликнуть ее, но следующие слова молодой женщины повергли его в шок.

— Да, тест на беременность... Да, правильно. Конечно, я подожду.

Лоренс слышал, как она тихонько мурлычет себе под нос, дожидаясь ответа. Он поднес руку к виску и помассировал то место, где под золотисто-загорелой кожей отчаянно пульсировала голубая жилка.

— Да, результат положительный?.. Это стопроцентно точно? Ох, спасибо вам огромное.

Лихорадочно набирая номер сестры, Розанна не заметила, как за дверь беззвучно выскользнула высокая, широкоплечая фигура. Трубку тотчас же сняли, словно только и ждали этого звонка.

— Результат положительный. Скоро ты будешь мамочкой! — Розанна просияла радостной улыбкой. — Медсестра и врач тебя поздравляют и говорят, что тебе следует поскорее записаться на прием. Я сказала, ты сейчас гостишь у родителей, но вернешься из Квебека во вторник и сама всем займешься.

— У меня будет малыш... — На том конце провода послышались тихие всхлипывания.

Да и сама Розанна готова была расплакаться от счастья. Уже пять лет ее сестра упорно лечилась от бесплодия. И вот после стольких разочарований долгожданный результат!

— А они точно сказали, что результат положительный? — робко переспросила Лин, всхлипнув еще раз.

— Абсолютно точно, — заверила ее сестра. Неудивительно, что бедняжка сама не верила своему счастью, — это после трех-то «ложных тревог»!

— Господи, прямо и не знаю, что бы я без тебя делала, — вздохнула Лин. — Я даже маме не могла ничего сказать, пока подозрение не подтвердилось. После прошлого-то раза...

Розанна сочувственно поохала. В «прошлый раз» Лин сообщила радостную новость половине друзей и знакомых, не говоря уже о любящих родственниках, прежде чем поняла, что поторопилась. После чего пришлось объяснять всем и каждому, что «ошибочка вышла». Врагу такого не пожелаешь!

— Знаю, ты меня сумасшедшей считаешь, что я сама врачу позвонить побоялась и перепоручила это тебе... Но я так нервничала, так нервничала... Ох ты господи, а Уилли-то что скажет? Кажется, все бы отдала, чтобы он сейчас был здесь, со мной, рядом... Только его мне для полного счастья не хватает. А он, как назло, в магазин вышел.

— Ну вернется же он из магазина! — фыркнула Розанна. — Надеюсь, не на край света за продуктами отправился? Обрадуй его в дверях и сразу пошли назад, за шампанским!

— Еще как обрадую... Послушай, Розанна, ты ведь к нашему великому событию приедешь? Если честно, мне бы хотелось, чтобы ты была рядом со мной во время родов. Ну, то есть Уилли тоже будет, мы уже давно обо всем договорились. Но он такой нетерпеливый, такой вспыльчивый, он же всех врачей и медсестер на уши поставит!

При этой нежданной просьбе на глаза Розанны навернулись слезы.

— Ты уверена, что я буду не лишней? — спросила она, растроганная до глубины души.

— Абсолютно! — решительно сказала Лин.

— Если ты так хочешь, то конечно же я приеду. Не знаю, сильно ли тебе пригожусь, — предупредила молодая женщина. — Но если я тебе нужна, то я на всех парах примчусь, и жаль мне того, кто попытается меня не пустить! — Про себя Розанна уже решила прочесть о новорожденных все, что можно.

— Если только твой босс тебя отпустит.

— Бенджамин-то? Если сложить вместе все сверхурочные часы, что я проработала под его началом, так он мне должен годовой отпуск по меньшей мере. — Не услышав ответного смеха, Розанна нахмурилась. — Лин? Лин, ты там?

— Извини, — донеслось несколько секунд спустя. — Это я вокруг стола протанцевала от избытка чувств. — Голос сестры понизился до благоговейного шепота. — Боже мой, Рози, у меня будет ребенок. Вправду будет. Ну не чудо ли?

— Еще какое! — ласково подтвердила Розанна.

— Так что ты там говорила насчет босса?

— Да ничего особенного. Сказала: предоставь босса мне, — отмахнулась молодая женщина. — А когда же случится великое событие? Ты уже подсчитала? — Когда Лин ответила, глаза молодой женщины изумленно расширились. — То есть ты уже на четвертом месяце!

— Знаю, знаю. Ирония судьбы, верно? Я много лет впадала в панику, если месячные на полчаса запаздывали. А когда в самом деле забеременела... — Лин рассмеялась счастливым смехом, — поняла, в чем дело, только три месяца спустя! И если бы мама не отметила, что я вроде бы в весе прибавила, я бы так и думала, что это несварение желудка какое-нибудь.

— И как ты свое «несварение желудка» назовешь? Ты вообще-то хочешь мальчика или девочку? Ох, а вдруг будут близнецы?..

Сестры еще с полчаса поболтали о младенцах, именах и всевозможных подробностях приготовления к великому событию. И как-то так вышло — Розанна сама не знала как, но, когда разговаривают две женщины, это происходит само собой, — что разговор перешел на мужчин. Должно быть, она и впрямь обронила неосторожное замечание, потому что в один прекрасный момент Лин спросила напрямую:

— Ну, так как же его зовут, этого твоего героя?

— Какого героя? Я рассуждала лишь гипотетически! — Розанна от души порадовалась, что сестра ее не видит, поскольку лицо молодой женщины пламенело тем же цветом, что и свеженакрашенные алые ногти. — А ты подумала, это я про себя?

— А то про кого же еще! — усмехнулась Лин. — Я так понимаю, ты влюбилась по уши!

— Господи милосердный, нет конечно! Это так, случайность, сущая ерунда. — Для него, по крайней мере, мысленно добавила Розанна.

Она пыталась, честно пыталась играть по его правилам, хотя больше всего на свете ей хотелось запереть дверь на ключ и сообщить Лоренсу, что отныне он из номера — ни ногой. Розанна знала, что злиться глупо. В конце концов, ничего, кроме секса, Лоренс и не предлагал. Ей следовало быть ему благодарной уже за то, что он не лгал, как это делают большинство мужчин. А так оба ясно представляли себе ситуацию.

Что ж, спасибо и на том, что она не совершила какую-нибудь несусветную глупость — например, не призналась ему в вечной любви! При воспоминании о том, насколько она была к этому близка, у молодой женщины кровь стыла в жилах...

— Ага, значит, ни о каких «гипотетических рассуждениях» речь все же не идет! — подвела итог Лин, очень довольная собой. — Так я и думала. Давно пора. А теперь рассказывай все как на духу. Кто этот счастливец? Он лучше всех на свете, надеюсь?

— Да мне он даже не нравится, — солгала Розанна.

— То есть речь идет о примитивной животной страсти? Ну что ж, это тоже по-своему забавно.

— Еще как забавно, — буркнула Розанна. Что-что, а животную страсть она обсуждать отнюдь не собиралась. Только не с чересчур прямолинейной старшей сестрой!

— А что, есть проблемы?

— Никаких проблем, мы просто... Словом, у нас мало общего.

— Значит, это не встреча двух родственных душ? Ну да какая разница, если в постели вам нескучно! Ты ведь замуж за парня не собираешься, я правильно понимаю? Я так всегда и говорила Уилли: Рози вышла замуж совсем молоденькой, даже погулять толком не успела, как это у девушек водится...

Розанна с усмешкой представила, как широкоплечий, представительный Уильям, с первых же дней своего брака с Лин взявший на себя роль защитника, покровителя и старшего брата в отношении нее, отреагировал бы на подобное заявление.

— Тебе надо осмотреться, сравнить ухажеров друг с другом, понять, чего тебе на самом деле хочется. А то мужчины, они такие разные бывают... Ну, понимаешь, к чему я веду?

— Отлично понимаю. — Озорные смешинки в зеленых глазах вспыхнули и погасли: перед внутренним взором Розанны предстал знакомый образ. Лоренс Гиллард, с его иронической, едва ли не вызывающей улыбкой, с серыми, как сталь, глазами... Сравнить и сопоставить? Да с ним ни один ухажер сравнения не выдержит!

— Но хоть в постели-то он хорош? — не отступалась дотошная Лин.

Розанна смущенно заморгала. О, с какой яркой отчетливостью она помнила, как ее предательское тело отзывалось на прикосновения Лоренса, на его требовательную, дикарскую мужественность. При одной только мысли о его голосе мышцы живота сжимались в тугой комок.

— Мне понравилось.

— Твоя лаконичность меня когда-нибудь в гроб вгонит, — досадливо вздохнула Лин. — А откуда этот парень вообще взялся-то? Кто он такой? Ты его давно знаешь?

— Достаточно давно, но мы не... Ну, то есть Лоренс... Он... Мы...

— Рози, ты, часом, не Лоренса Гилларда имеешь в виду?

— А хоть бы и его? — тут же ощетинилась Розанна.

— Боже правый! Он, конечно, привлекательный мужчина... Но, только не обижайся, не слишком он тебе... Ну, словом, он же человек совершенно иного круга!

Розанна оценила тактичность сестры. Но беспокоилась Лин зря. Молодая женщина отлично понимала, что такие, как Лоренс, на такую, как она, дважды и не посмотрят. Хотя... он же посмотрел, и не дважды, а больше! И после вел себя так, словно ему очень даже понравилось то, что он увидел...

— Рози, ты там поосторожнее, ладно? — встревоженно наставляла ее. Лин. — Я ужасно за тебя боюсь, малышка. Его репутация...

— Насчет репутации Лоренса Гилларда я знаю буквально все. Не беспокойся, я способна сама о себе позаботиться. Более того, вряд ли мы еще...

— Ты серьезно?

— Ну, еще бы.

Да, она будет абсолютно серьезна — вплоть до того момента, как Лоренс появится в дверях. Если, горько подумала Розанна, он соизволит уйти с заседания пораньше. Она так и представляла себе его высокую, широкоплечую фигуру в дверном проеме.

— Да ты, похоже, об этом жалеешь, — понимающе протянула сестра. — Неужели он настолько хорош в постели?

— Лин, милая!

На том конце провода послышалось ехидное хихиканье.

— Ну, муж-то меня не слышит, в кои-то веки могу и пооткровенничать!

— Ну, скажем так: шоколад — штука вкусная, но если есть его на завтрак, на обед и на ужин, он надоест, верно? — не сдержала ухмылки Розанна. И задним числом подумала: а уж не вызывает ли пресловутый шоколад привыкания?

— Что, настолько хорош? — благоговейно откликнулась Лин.

Неудивительно, что сестра так потрясена, подумала Розанна, стоя под горячим душем. Я и Лоренс... И о чем только я думала, влюбляясь в мужчину, который меняет женщин как перчатки?

«Ты там поосторожнее», — сказала Лин, и уж конечно она не имела в виду средства предохранения. Вне всякого сомнения, сестра приняла как данность, что, разговаривая со взрослой образованной женщиной, которая не в монастыре воспитывалась, обсуждать такие вещи просто нет необходимости.

Наверное, Лоренс тоже так подумал и счел само собой разумеющимся, что она приняла меры предосторожности. Хотя и сам мог бы что-нибудь по этому поводу предпринять. Разумеется, шансы минимальны, учитывая ее нерегулярный цикл...

Розанна попыталась сосредоточить все свои мысли на том, что в ее власти, что поддается контролю... Например, работа. Кроме того, когда она вновь увидится с Лоренсом, нужно попытаться не выставить себя полной идиоткой. Если их роман будет продолжаться и дальше, ей придется признать несколько горьких истин и сохранить в тайне несколько компрометирующих ее фактов. В частности, то, как сильны и глубоки ее истинные чувства к нему.

Розанна выбрала длинную черную шелковую юбку, в которой выглядела относительно стройной, и черную же блузку строгого покроя. У нее было немного свободного времени. И хотя в кошельке денег оказалось не столько, чтобы скупить весь Монреаль в буквальном смысле этого слова, молодая женщина надеялась, что прогулка по магазинам окажет нужное терапевтическое воздействие. Если она, например, на целых полчаса отвлечется от мыслей о Лоренсе, расходы окупятся с лихвой!

Последний раз взглянув на себя в зеркало, Розанна вышла в коридор — и едва не врезалась в стоявшего за дверью человека.

— Извините, — машинально произнесла она, а в следующий миг от лица ее отхлынули все краски, дыхание оборвалось. Серые, как сталь, глаза пристально смотрели на нее. — Лоренс, ты... здесь... сейчас... Но как же?..

Розанна досадливо закусила губу. Это ж надо выражаться столь бессвязно! Первобытные люди и то превзошли бы ее в красноречии! Что ж, надо попробовать еще раз. Невероятным усилием воли она изобразила нечто, что сошло бы за невозмутимое самообладание.

— Лоренс? — Отлично взята интонация: спокойное, чуть ироничное удивление. Не выдает ни бешеного пульса, ни жалкого состояния нервной системы. А ведь только это ей и нужно!

— Ты даже мое имя вспомнила. Я растроган.

Розанна, занятая безжалостным подавлением своих самых примитивных инстинктов, никакого особого подтекста, кроме тривиального сарказма, в этой реплике не уловила. И в его агрессивности — тоже.

— Что ты тут делаешь? Я как раз собиралась пройтись по магазинам.

Лицо Лоренса разом потемнело.

— Значит, поменяешь планы.

Прошло несколько секунд, прежде чем Розанна осознала, что ей полагается запротестовать против подобной властности.

— Ну, вообще-то, если честно... — Колени у нее подгибались, ноги разом сделались ватными. Трясущимися пальцами она пригладила волосы.

— А что, это проблема? — Темная бровь вопросительно поползла вверх.

С приоткрытых губ молодой женщины слетел слабый вздох. С ужасающей отчетливостью Розанна вдруг вспомнила, каково это — ощущать под ладонями его загорелую кожу.

— Никаких проблем, — шепотом заверила она, мысленно представляя, как пальцы ее затеребят темные завитки волос на его груди. А следом накатило безумное желание немедленно сорвать с него рубашку.

Розанна закусила губу. Голова у нее кружилась.

— О чем ты думаешь?

— О том, чтобы до тебя дотронуться! — выпалила она.

Темные брови Лоренса мрачно сошлись на переносице.

— Я тоже люблю ощущать на себе твои ладони. Люблю, когда ты ко мне прикасаешься.

— И я люблю к тебе прикасаться, — еле слышно выдохнула Розанна. Сердце ее колотилось так громко, что она своего голоса не слышала. — Но, Лоренс, боюсь, это не лучшая идея... в создавшихся обстоятельствах...

— К чертям обстоятельства!

— Тебе-то легко говорить...

— Отнюдь не легко. — Его иронический смех зазвенел горечью. — Отнюдь не легко. Розанна, открой дверь. — Лоренс шагнул к ней, преграждая путь к отступлению.

И Розанна, разом утратив способность к сопротивлению, повиновалась. Войдя в номер, она взялась за заколку — и ее волосы, прихотливо уложенные вокруг головы, шелковистой волной рассыпались по плечам.

Лоренс взял ее за подбородок, повернул лицом к себе.

— Ты хочешь меня. Скажи это вслух! — яростно потребовал он.

Розанна вздрогнула, закрыла глаза, сдаваясь без боя.

— Я хочу тебя, Лоренс.

10

Розанна щелкнула замочком чемодана и уселась на кровать, очень собой довольная. Ну, наконец-то сделано! Она терпеть не могла паковать вещи и никогда не понимала людей, которые живут «на чемоданах» в прямом смысле слова. Нет, не ее это стиль!

Путешествовала она не удовольствия ради, а по работе. Поначалу эти разъезды казались ей, до двадцати лет на самолетах вообще не летавшей, частью «красивой жизни». Семья Розанны была небогата и выезжала из Квебека разве что в отпуск, который проводила в каком-нибудь прибрежном отеле поскромнее. Комната Розанне всегда доставалась на двоих с сестрой, а то и все семейство довольствовалось одним номером, а ей ставили раскладушку.

С тех времен ей запомнились проливные дожди, вечные настольные игры по вечерам, порой семейные перепалки — а как же без них? Но все эти воспоминания Розанна берегла как бесценные сокровища. Она была из тех людей, которым необходимы корни, и сейчас в очередной раз возвращалась в лоно семьи — спасибо боссу за двухнедельный отпуск! — «подзарядиться» энергией и жаждой жизни.

При мысли о доме глаза ее потеплели. Однако на сей раз все было иначе... К родному очагу ее влекло с прежней силой, но молодая женщина знала: стоит ей переступить порог — и мама все поймет. У мамы чутье на такие вещи просто путающее. Муж, бывало, смеясь, говаривал, что живи она веком раньше, ее бы сочли ведьмой.

А Розанне совсем не хотелось, чтобы в ее чувства к Лоренсу кто-либо вмешивался — даже ее вполне либерально мыслящая мама. Ну не унизительно ли признаться, что полюбила мужчину, который и думать забыл о ее существовании?

Мама, к слову сказать, была единственной, кто слегка встревожился, когда они с Джереми объявили о помолвке.

— Я знаю, что вам нравятся одни и те же фильмы и вы «болеете» за одну и ту же бейсбольную команду. Я знаю, что вы идеально друг другу подходите. Но можно ли его назвать любовью всей твоей жизни? — спросила она дочь в вечер официальной помолвки. — Ты уверена, что выходишь замуж не потому, что все от тебя этого ждут?

— Мама, неужели тебе не нравится Джереми? — спросила Розанна, до глубины души обиженная подобным вопросом.

— Еще как нравится, — заверила ее мать. — Он чудесный юноша, никто и не спорит. Но любишь ли ты его? Любишь ли по-настоящему? Только об этом речь и идет.

— Конечно, люблю, — ответила тогда Розанна, свято в это веря.

Но теперь молодая женщина убедилась: любовь бывает разная. Ее чувства к мужу в сравнении с тем, что она испытывала к Лоренсу, были как теплый летний ветерок против сметающего все на своем пути урагана.

То-то мама порадуется, мрачно думала Розанна. Но в конце концов, я сделала именно то, что она столько раз мне советовала: последовала своим инстинктам!

И куда эти инстинкты ее завели?

Со времени их с Лоренсом последнего страстного сближения прошло целых три дня. И для Лоренса оно, похоже, значило так мало, что с тех пор он даже не потрудился набрать ее номер. Всякий раз, заслышав телефонный звонок, Розанна бросалась к аппарату, а сердце так и замирало в груди... и беспомощно обрывалось, когда голос в трубке оказывался не тем, который она ждала.

Молодая женщина убито глядела в пространство. Метод Лоренса давать чересчур навязчивым девицам отставку был жесток, но эффективен. Ему даже делать ничего не приходилось, просто в один прекрасный день он исчезал с горизонта незадачливой поклонницы, и все. Розанна отлично понимала, что за этим стоит.

Возможно, Лоренса Гилларда больше возбуждает само преследование, нежели то, что происходит потом. Похоже на то... Какую непростительную ошибку она совершила! Поверила, будто то, что случилось между ними, — это нечто большее, нежели классный секс. Навоображала себе, дуреха этакая, будто их связало нечто особенное и что сама она из себя особенная...

И что она теперь чувствует? Унижение, боль, гнев и раскаяние? И впрямь сожалеет о том, что случилось? Поступила бы она иначе, если бы судьба поставила ее перед выбором?

Отказалась бы от этого воспоминания?

Господи, ну зачем я себя мучаю? — в сотый раз задавалась вопросом Розанна. У этого мужчины даже не хватило порядочности сказать мне в лицо все, как есть! Неужели так сложно было произнести какую-нибудь вежливую банальность вроде: «Ты чудесная девушка, нам было очень хорошо вместе, но, боюсь, ничего у нас с тобой не получится»?

— Ну вот, опять! — негодующе воскликнула Розанна. — А ну-ка, повторяй за мной! — приказала она себе. — Я не буду думать о Лоренсе Гилларде. Я не буду думать о Лоренсе Гилларде! Да на него и секунды размышлений тратить жалко!

Молодая женщина решительно кивнула и взяла со стола детектив, надеясь отвлечься увлекательным чтением. Она как раз перелистывала страницы, пытаясь найти нужное место, когда раздался стук в дверь. Заправив за ухо непослушный локон, она щелкнула замком, по-прежнему сжимая в руке книгу.

— Привет, Розанна.

От этого голоса молодая женщина застыла на месте. Уронила книгу на пол, на мгновение зажмурилась. Вновь открыла глаза, задохнулась.

— О господи, нет! — И нырнула обратно за дверь. Прислонилась спиной к стене, прижала руки к вискам, тихо застонала.

Что она натворила! Даже потратив неделю на размышления о том, как бы поэффективнее изобразить из себя полную идиотку, ничего лучше она бы не измыслила. Розанна повернулась к стене лицом и на мгновение прижалась лбом к прохладной поверхности. Короткая уничижительная фраза, вот что ей нужно. Язвительная насмешка, что помогла бы ей сохранить хотя бы остатки самоуважения.

— Уходи! — выдохнула она.

Не самый удачный вариант, надо признаться...

— Прошлый раз ты была со мной куда любезнее.

Гнев придал Розанне храбрости. Воинственно вздернув подбородок, она встала в дверном проеме. Глаза ее метали молнии.

— Наверное, я была пьяна! — заявила она.

Для Лоренса их близость ничего не значит, но даже воспоминания о проведенных вместе часах для нее священны. То, что Лоренс пользуется этими воспоминаниями, чтобы ее унизить, причиняло Розанне неизъяснимую боль.

— Ага, а в следующий раз ты скажешь, что не знала, что делаешь.

— Я отлично знала, что делаю, — тихо возразила Розанна. — И точно так же отлично знаю, что больше этого делать не стану.

Зачем, ну зачем она совершила роковую ошибку и заглянула Лоренсу в глаза? Обычно такие выразительные, сейчас они померкли, потускнели, точно бездонное озеро в сумерках.

Розанна ничего в них не различала, кроме собственного отражения. На то, чтобы вырваться из-под гипноза этого непроницаемого взгляда, молодой женщине потребовалась вся сила воли.

— То есть ты больше меня не хочешь? — Темные брови чуть дрогнули. — Ты предпочтешь, чтобы наши отношения остались чисто платоническими?

Тяжело, прерывисто дыша, она смотрела на блестящую поверхность его кожаных ботинок и пыталась собраться с мыслями. Затем, словно сам по себе, ее взгляд скользнул выше, по его длинным ногам и мускулистым бедрам, затянутым в выгоревшие джинсы, и еще выше, по упругому животу, по широкой груди... А сердце стучало все быстрее, все громче, все неистовее, а голова кружилась, точно от бокала шампанского.

— Я вообще никаких отношений не желаю!

Лоренс воинственно фыркнул.

— Если надеешься списать меня со счетов так же легко, как всех прочих своих приятелей на одну ночь...

— Приятелей на одну ночь! — задохнулась Розанна.

Он заглянул в ее расширенные от изумления глаза и с трудом подавил неразумное желание привлечь ее к себе, утешить, успокоить.

— Не смотри на меня так, — буркнул Лоренс, потупившись. — Ты же сама говорила: секс — это только секс.

— Я не... — Розанна прикусила язык и вспыхнула до корней волос. Да-да, когда-то она говорила нечто подобное. — Но я не имела в виду, что...

Властным жестом Лоренс оборвал ее на полуслове.

— Я понимаю, что ты смотришь на вещи несколько иначе, чем я, — удрученно признал он. — Возможно, таким оригинальным способом ты хранишь верность памяти своего покойного мужа. Но, избегая прочных связей, ты...

— Кто бы говорил! — перебила его Розанна, побелев от бешенства. — Лекция на тему морали и нравственности, причем из твоих уст, подумать только!

Повисла короткая напряженная пауза. Взгляды их скрестились.

— Вообще-то я не читать лекции на темы морали пришел, — произнес Лоренс, решительно переступая порог номера.

А Розанна осталась стоять, где стояла, вцепившись в дверной косяк. Гордость не позволяла ей обратиться в бегство. Она настороженно следила за каждым шагом незваного гостя, а тот, войдя, принялся нервно расхаживать по комнате взад-вперед.

На нем был деловой костюм, темно-синий, со стальным отливом, эффектно оттеняющий цвет глаз. Белоснежная рубашка небрежно расстегнута на три верхние пуговицы так, что видны завитки волос на груди...

На Розанну волной накатило желание настолько неодолимое, что она с трудом устояла на ногах. И дело было не только в физической слабости — она разом утратила способность мыслить, рассуждать, даже дышать...

Как долго она простояла в дверном проеме, поедая Лоренса жадным взглядом, Розанна не знала. Может, с полчаса, может, несколько секунд. Хотелось бы верить, что очень недолго.

Лоренс задумчиво провел рукой по скуле, привлекая внимание Розанны к припорошившей подбородок и щеки темной щетине. Этот дополнительный штрих делал его чертовски привлекательным.

— Очень эффектно, — похвалила Розанна. — Этакий грозный морской разбойник, гроза купеческих галеонов. А что, легкая небритость ныне в моде?

Лоренс, словно обжегшись, отдернул руку.

— По-твоему, я из тех, кто слепо следует моде?

— Я бы предположила, что до моего мнения тебе дела нет, — возразила Розанна с наигранным безразличием.

— Я сюда пришел не затем, чтобы играть в слова.

— Так... не затем, чтобы играть в слова, и не затем, чтобы читать лекции на темы морали. Тогда зачем?

Ей самой не удалось найти ответа на этот вопрос. Возможно, потому, что мысли ее носились по кругу, точно белка в колесе. Все, что происходило вокруг, напоминало бессмысленный ночной кошмар: ни понять, ни развеять.

А Лоренс вопроса словно не расслышал. Он обвиняюще указал пальцем на стоящий в изножье кровати чемодан.

— Ты куда-то уезжаешь?

— Да.

Лоренс не отвел вопросительного взгляда.

— Домой, — неохотно пояснила Розанна. — У меня билеты на семичасовой рейс. Мы загодя договорились с Бенджамином, что из Монреаля я улечу в Квебек, в отпуск, а он вернется в Виннипег без меня. Так что, если не возражаешь, мне тут надо кое-что закончить...

— Повезло, что я успел вовремя, верно? А семье ты уже сказала?

Розанна недоуменно кивнула.

— Ну да. Мы давным-давно спланировали, что отпуск я проведу у родителей.

— Я не про это, и ты отлично меня поняла, — мрачно возразил Лоренс.

— Я ни-че-го не поняла!

Это прозвучало так искренне и так непосредственно, что Лоренс крайне удивился. И в который раз Розанна не смогла отвести жадного взгляда от его лица. О, эти мужественные, словно высеченные из камня черты, о, эти выразительные, чувственные губы и густые волосы цвета спелой ржи... О, как он красив!

Молодая женщина нервно сглотнула и потупилась.

— Послушай, Лоренс, ты, возможно, полагаешь, что моя постель для тебя доступна всякий раз, как у тебя возникнет желание. — Розанна досадливо поморщилась, услышав в своем голосе нотки горечи, и продолжила: — Мы отлично провели время. Однако пытаться искусственно воссоздать нужное настроение, как подсказывает опыт, нет никакого смысла. Лучше сохранить друг о друге приятные воспоминания... и не искушать судьбу. — Отличный ответ, подумала она.

Лицо Лоренса исказилось от ярости. Но Розанна чувствовала себя слишком несчастной, чтобы порадоваться хотя бы этой маленькой победе.

— Нам с тобой уже случалось воссоздавать нужное настроение, как ты изволишь выражаться, и чертовски успешно. Или ты осталась разочарована?

Розанна стиснула зубы. До чего ей хотелось стереть с лица собеседника это мелкое самодовольное выражение!

— Ты отлично знаешь, что не осталась, — с мучительной прямотой ответила она. — Но будь добр, заруби себе на носу, что больше ничего «воссоздавать» с тобой я не намерена.

— Вообще-то я и не за этим пришел.

Одного взгляда на его мрачное лицо хватило, чтобы все романтические мечты Розанны — если она когда-либо таковые имела — развеялись как дым. Те самые мечты, в которых Лоренс Гиллард говорит ей, что она для него — единственная...

Молодая женщина насмешливо фыркнула.

— Надо же, беда какая! А я ждала и надеялась...

— Я сказал, что не за этим пришел. Но я не сказал, что на это не способен. Мы оба знаем, что «воссоздать» что угодно у нас с тобой получится в любой момент.

— Одному Богу известно, что я в тебе нашла! — в сердцах воскликнула Розанна.

— Может быть, дело в моей обезоруживающей честности? — нахально осведомился Лоренс. Впрочем, издевался он скорее над собой, нежели над собеседницей. — Или в моей щедрой натуре?

— Послушай, а не убраться ли тебе ко всем чертям вместе со своей щедрой натурой и всем прочим? Я изо всех сил пытаюсь быть вежливой. Но я не гарантирую, что в какой-то момент не сорвусь, — предостерегла она. — А сейчас мне не до бурных сцен, знаешь ли.

Лоренс невозмутимо скрестил на груди руки. И по спине Розанны вновь пробежал холодок тревоги.

— Сценами меня не запугаешь, — заверил ее Лоренс. — К бурным выяснениям отношений мне не привыкать. В жилах моей матери течет испанская кровь, а отец просто человек весьма темпераментный. В нашей семье частенько общаются на повышенных тонах и страсти кипят, как в мексиканских телесериалах.

— Печально слышать, — ответила Розанна, изо всех сил пытаясь не вдыхать пряный запах его лосьона. — Ненавижу, когда люди ссорятся. Вот уж не знала, что брак твоих родителей оставляет желать...

— Оставляет желать? — усмехнулся Лоренс. — Да союз моих родителей — это луч света и надежды в наши дни обесцененных браков. Многим ссоры нужны как вода и воздух. Но да, я согласен, о душевном покое при этом можно забыть. Впрочем, с тех пор, как отец перенес серьезную операцию, в доме стало гораздо тише. Теперь они с мамой, прежде чем начать выяснять отношения, обычно считают до десяти... Однако я пришел сюда не родителей обсуждать.

— Ты уже битый час твердишь: «Я пришел не за тем». А зачем же тогда?

— Я как раз к этому и веду... — начал Лоренс, взъерошив волосы. На лице его отразилась неприкрытая досада. — Может быть, соизволишь наконец войти и закрыть эту проклятую дверь? Не люблю выносить свои дела на суд всего мира.

Розанна нахмурилась. Если бы не горничная, которая вот уже пятый раз подмела один и тот же «пятачок» перед соседним номером, она бы, пожалуй, проигнорировала наглое требование.

— Дверь закрыта, — сухо проинформировала молодая женщина, произведя необходимые действия. — А теперь говори... Правда, все равно не представляю, что такого интересного ты в состоянии мне поведать.

Лоренс уставился в пол, прочертил носком ботинка контуры прихотливой завитушки на ковре, глубоко вздохнул и наконец поднял глаза.

— Я много думал, ну, насчет создавшейся ситуации... и полагаю, что для нас лучшим решением будет пожениться.

Секунды текли, а молодая женщина все глядела на собеседника во все глаза, недоверчиво открыв рот.

— Ты полагаешь, что нам следует пожениться? — Голос Розанны прозвучал совершенно невыразительно, и недаром: она утратила способность чувствовать что-либо.

Лоренс коротко кивнул.

— По-моему, я выразился достаточно ясно.

Но в его стальном взгляде читались гнев и раздражение, а вовсе не нежность пылкого влюбленного. И даже если предположить, что Лоренс был не самым деликатным и чувствительным человеком на свете, все равно вел он себя далеко не так, как мужчина, делающий предложение любимой женщине.

Розанна обессиленно прислонилась к стене и закрыла глаза. Слепо пошарила рукой — и оперлась о спинку стула. И порадовалась нежданно подвернувшейся поддержке.

— Это что, шутка такая? — На одно краткое, упоительное мгновение она подумала, что Лоренс говорит всерьез, что он пришел объясниться ей в любви. Ну что она за дурочка! — Или ты вдруг понял, что жить без меня не можешь?

Вот ведь ирония судьбы: именно это он и понял! За прошедшие три дня Лоренс смирился с мыслью, что воспитывать чужого ребенка куда предпочтительнее, нежели жить без любимой женщины. Он уже потянулся было провести ладонью по манящим округлым контурам ее фигуры — и, словно испугавшись чего-то, отдернул руку. Да он, похоже, вот-вот утратит контроль над собственным телом. Как это унизительно!

— Ну, это вряд ли.

— Значит, жить без меня ты в состоянии, но все равно хочешь на мне жениться? Все любопытнее и любопытнее.

Невзирая на насмешливый тон, Розанна чувствовала, что еще минута-другая, и она потеряет сознание. Господи, как же она была близка к тому, чтобы выставить себя полной идиоткой!

— Это так неожиданно... — прочирикала она в лучших традициях викторианской барышни, смущенной неожиданным предложением руки и сердца.

— Наверняка многие оценили бы твое детское чувство юмора... Но не я.

— В таком случае, молодой человек, я вынуждена ответить вам отказом. Мой избранник просто обязан находить мои шутки смешными.

— Ты вообще способна говорить серьезно?

— Это будет трудно, но я попробую...

— Решение далось мне нелегко. Но, выйдя за меня замуж, ты тем самым решишь множество проблем.

— То есть, отвечая тебе «да», я получаю завиднейшего жениха?

— То есть, отвечая мне «да», ты избавляешься от тяжкой участи матери-одиночки.

Ее зеленые глаза потрясенно расширились. О господи! Розанна медленно покачала головой, воздела руки и хрипло запротестовала:

— Ты что, и впрямь думаешь что я беременна? — Это сколько же сандвичей с сыром и пирожных с кремом нужно съесть, чтобы произвести столь кошмарное впечатление?

— По-моему, тратить время на пустые отговорки и дешевое притворство бессмысленно. Я так понимаю, отец ребенка не желает о нем знать. Ты ему уже сказала? Мне, например, известно, что Бенджамин об этом ни сном ни духом. А родителям, я так понимаю, ты решила открыться в личном разговоре, затем и едешь домой, да? — Лоренс выжидательно умолк.

Не веря своим ушам, Розанна изумленно глядела на собеседника.

— Ты сказал Бенджамину, что я беременна? — медленно произнесла она.

— Разумеется, нет! — раздраженно ответил Лоренс. — Я просто задал несколько наводящих вопросов и понял, что Бенджамин и впрямь ничего не подозревает. Но брат подтвердил, что рядом с тобой никого постоянного нет. — Он болезненно поморщился. — Но из его слов явствовало, что недостатка в ухажерах ты не испытываешь.

— Да как ты смеешь обсуждать меня со своим братом! — задохнулась от возмущения Розанна. Губы ее побелели от гнева.

— Розанна, да выслушай же меня до конца, это важно! Ты вообще вдумываешься в то, что я говорю, или нет?

Бескровные губы молодой женщины чуть приоткрылись, затем сомкнулись снова. Она беззвучно кивнула. Лоренс задумчиво потер пальцами небритый подбородок.

— А кто-нибудь, кроме меня, знает, что ты беременна?

— Никто, — заверила Розанна, нимало не погрешив против истины.

Заметно расслабившись, Лоренс принялся расхаживать по гостиной взад-вперед, от стены к стене.

— Вот пусть все так и остается. — Он искоса взглянул на молодую женщину, словно ожидая возражений. Та промолчала, и Лоренс сдержанно наклонил голову. — Рад, что хоть здесь ты готова проявить благоразумие.

— То есть...

— Ребенок будет считаться моим. Пусть ни у кого и сомнений в этом не возникает.

— А зачем тебе это?

— Ну, ты, наверное, знаешь, что несколько лет назад мой отец перенес тяжелую операцию... — Розанна утвердительно кивнула. — Любые стрессы ему противопоказаны.

— Но при чем тут я?

— Мой отец — человек весьма старомодных взглядов в том, что касается семьи, брака, фамильной чести. Кроме того, он глубоко религиозен.

Молодая женщина снова понимающе, кивнула. Именно такое впечатление об Оуэне Гилларде сложилось у нее из непринужденных бесед с боссом.

— И, видишь ли, он просто одержим идеей продолжения рода... Денно и нощно думает о том, кто же унаследует гордое семейное имя. Опять-таки ты наверняка слышала, что Бенджамин едва не женился, но дело сорвалось. Отец был очень расстроен. — Лоренс беспомощно пожал плечами. — С тех пор он и себя извел, и всех окружающих: ну как же, сыновья до сих пор не женаты, внуков не предвидится, это же вселенская катастрофа! Мама всерьез беспокоится за его здоровье.

Собственно говоря, даже беспокойство о здоровье мужа не мешало Фионе Гиллард высказываться с присущей ей прямотой в том ключе, что чем больше ее муженек ворчит, ноет и придирается, тем меньше у него шансов обзавестись долгожданными внуками, потому что его сыновья упрямством уродились не в кого иного, как в родного папашу! Но об этом Лоренс благоразумно умолчал.

— Мне очень жаль твоего отца, но я...

Лоренс помрачнел.

— Результаты последнего медосмотра оказались несколько иными, нежели мы ожидали. — По правде говоря, они оказались настолько обнадеживающими, что потрясенный врач выписал пациенту вчетверо меньше лекарств, нежели прежде.

— Это очень печально, но...

— Словом, кому-то из нас срочно необходимо жениться. — Зеленые глаза Розанны вновь потрясенно расширились: радикальное решение, ничего не скажешь! — А, учитывая печальный опыт старины Бенджамина, он временно исключается. Значит, остаюсь я.

— То есть ты намерен жениться, чтобы...

— Если бы ты могла принести небольшую жертву во имя спасения любимого отца, неужели ты колебалась бы хоть минуту?

— Конечно, не колебалась бы...

— Вот и я мыслю точно так же, — заверил ее Лоренс. — Мне нужны жена и ребенок, а ты носишь ребенка, которому нужен отец. Выгоды такого замужества для тебя очевидны, надеюсь. Разумеется, перед свадьбой мы составим брачный договор, по всем статьям защищающий твои интересы.

— И чего же мне еще желать? Вот, как говорится, повезло так повезло!

— Ты имеешь в виду секс?

— Нет, я не имею в виду секс, черт тебя дери! — яростно выкрикнула Розанна. — По-моему, секс — это все, о чем ты в состоянии думать! Из нас двоих кое-кто остро нуждается в услугах психоаналитика, и это отнюдь не я! Послушай, мне очень жаль, что твой отец нездоров, но твое предложение — чистой воды безумие!

— Я так понимаю, что беременная женщина часто ведет себя иррационально и поступает во вред себе. Но давай попытаемся успокоиться и подойти к делу трезво.

— Я абсолютно спокойна, — процедила Розанна сквозь зубы.

— Растить ребенка в одиночку — тяжелая, неблагодарная задача. А моя жена ни в чем не будет нуждаться.

— Невеликая компенсация за необходимость видеть тебя каждый день.

— Нам вовсе незачем изображать из себя попугаев неразлучников. — Лоренс саркастически изогнул губы. — Я знаю немало счастливых браков, в которых муж и жена живут своей собственной, независимой друг от друга жизнью. — Он цинично хмыкнул. — Пожалуй, это самые счастливые браки и есть.

До боли стиснув кулаки, Розанна слушала, как собеседник в красках расписывает преимущества такого союза... Или лучше сказать, делового сотрудничества?

— Ах и еще раз ах! Ну как я могу ответить «нет» на столь соблазнительное предложение? — Она изобразила на лице телячий восторг — гримаса получилась довольно-таки глупая.

— По-моему, в твоем положении лучше было бы не задирать нос.

— Спасибо за напоминание.

— Ведь речь идет не только о твоих личных амбициях, но и об интересах ребенка, — упрекнул ее Лоренс.

— Да, конечно, но что, если я — законченная эгоистка? Или, допустим, терпеть не могу, когда меня шантажируют? Знаешь, чем дольше я нахожусь в твоем обществе, тем привлекательнее мне кажется участь матери-одиночки. — Внезапно Розанна поняла, что по горло сыта этим фарсом. — Да нет никакого ребенка! — Молодая женщина воинственно подбоченилась. — Возможно, в сравнении с ходячими скелетами, с которыми ты обычно крутишь романы, я и кажусь беременной, но на самом деле я просто толстушка! И если бы и впрямь ждала ребенка, то в жизни не стала бы обременять его таким отцом, как ты!

— Да ради всего святого, женщина, брось притворяться! Я стоял в дверях, когда ты звонила, чтобы узнать результаты анализов!

— Да, но не моих анализов! Я звонила в клинику по поручению моей старшей сестры. Если я и жду ребенка, то племянника или племянницу! И, к твоему сведению, ты — единственный мужчина, с которым я когда-либо спала, кроме моего мужа, а с мужем мы очень даже благопристойно дождались брачной ночи. Хотелось бы мне сказать, что ожидание того стоило, но на самом деле мы были ужасно наивны и беспомощны, и на то, чтобы разобраться, что к чему, нам потребовался месяц.

Лоренс глядел на нее во все глаза, прижав руку ко лбу. Он выглядел так, словно его только что хорошенько огрели по голове чем-то тяжелым.

— Так ты... не беременна? — спросил он, опустив взгляд на ее живот.

— Ну наконец-то дошло! — выдохнула Розанна.

— И других любовников у тебя никогда не было?

— Нет. — Молодая женщина горько улыбнулась.

Мгновение он потрясенно смотрел на нее. Затем резко, неуклюже отвернулся — куда только девалась его обычная грация? — и шагнул к окну.

Когда Лоренс наконец вновь повернулся, лицо его было лишено всяческого выражения, словно гипсовая маска.

— Похоже, я совершил ошибку.

— А уж я-то какую ошибку совершила! — «Влюбилась в тебя по уши», — чуть не добавила она.

Лоренс отвел глаза.

— Может, мы сумеем извлечь из этой ситуации хоть что-нибудь хорошее?

— Что именно? Останемся друзьями до гроба? Не думаю.

— То есть просто так ты замуж за меня не выйдешь? — Серые глаза сверкнули из-под ресниц ослепительным стальным блеском.

Розанна похолодела. Выйти за него замуж — просто так?.. Должно быть, это шутка такая извращенная. Этот негодяй поразвлекся с ней и бросил, полагал, что может купить ее, оскорблял всеми возможными ему способами, а теперь вот это! Она вздохнула поглубже и остановила на нем холодный, безжалостный взгляд.

— Выйти замуж за тебя? По мне, так более отвратительного человека я в жизни не встречала! Я тебя ненавижу! Брак — это не жертвоприношение, к твоему сведению. Брак — это союз по любви и, держу пари, твой отец со мной согласился бы!

Лоренс покаянно склонил голову. Лицо его было белее мела.

— Пожалуй, что так, — нехотя признал он. — Но когда кого-то любишь, то порой делаешь такое, о чем в ином случае даже и помыслить не мог.

— Всецело одобряю твои возвышенные сыновние чувства. Но если тебе так уж занадобилась жена, ты с легкостью подыщешь на эту роль кого-нибудь взамен меня.

— Никто другой мне не нужен, — хрипло возразил он. — Мне нужна ты, Розанна.

Молодая женщина зажмурилась.

— Да, но ты мне не нужен, — солгала она. Ведь Лоренс все равно ее не любит...

— Я переспал с тобой, даже думая, что ты ждешь ребенка от другого мужчины. — Голос Лоренса доносился до нее словно издалека, сквозь плотный туман.— Я представил себе, каково это — никогда больше не почувствовать аромата твоей кожи, не ощутить, как ты трепещешь под моими прикосновениями, и я понял, что должен овладеть тобой — в последний раз. — Судя по звуку, он взъерошил пальцами волосы. — Да, гордиться мне нечем. Но я так долго сдерживался, так долго боролся с собой, запрещая себе до тебя дотронуться... — Дотронься Лоренс до нее в этот миг, она бы растаяла, но он этого не сделал. — А теперь, один раз позволив себе все, я просто не могу остановиться. Ты — словно наркотик у меня в крови.

Розанна открыла глаза, чтобы сказать ему: она чувствует то же самое. И обнаружила, что осталась одна...

11

Оставлять все как есть Розанна никоим образом не собиралась. Молодая женщина намеревалась дозвониться до Лоренса и спросить, в самом ли деле он имел в виду то, что сказал.

Едва оказавшись дома, она принялась названивать в его виннипегский офис и, к своему изумлению, услышала, что никто не знает, куда Лоренс Гиллард подевался. Он попросту бесследно исчез. Может, сбежал с очередной девицей на модный курорт, со смехом предположила одна из секретарш. И Розанну затошнило... Собственно, в последние дни тошнило ее беспрерывно. К тому времени, как Лоренс наконец объявился на работе, Розанна поняла, что в ее жизни возникло новое осложнение.

Подумать только, совсем недавно она заверила Лоренса, что не беременна. И что же? До чего досадно думать, что отец ребенка, похоже, обладает сверхъестественной проницательностью!..

Прошел месяц, за тем другой, третий... Розанна уже ожидала, что вот-вот станет объектом любопытных и сочувствующих взглядов. Но токсикоз первых недель так ее измучил, что молодая женщина не только не прибавила в весе, а даже сбросила несколько фунтов... Наконец токсикоз прошел. Теперь ее уже не мутило при виде чашки утреннего кофе — и это значило, что не сегодня завтра окружающие поймут, что к чему.

Мысль о том, что рано или поздно придется рассказать обо всем Лоренсу, терзала ее днем и ночью. Причем возможности сделать это подворачивались то и дело. Молодая женщина по-прежнему работала на Бенджамина, а Лоренс участвовал в управлении компанией в той же мере, что и брат. Сколько раз, снимая телефонную трубку, Розанна слышала любимый голос! По правде говоря, за прошедшие три с небольшим месяца она говорила с ним куда больше обычного и в результате после таких разговоров убегала в дамскую комнату — не потому, что ее тошнило, а для того, чтобы выплакаться всласть.

Пару раз она даже набиралась храбрости признаться во всем Лоренсу, но его короткие отрывистые ответные реплики — такие холодные, такие безликие! — не позволяли ей довести задуманное до конца. Ощущение было такое, словно она пытается сообщить совершенно постороннему человеку, что носит его ребенка. И это при том, что не далее как три месяца назад наотрез отрицала, что беременна! Как давно это было... в другой жизни, не иначе!

Если Лоренс когда-либо и был одержим ею, то, похоже, нашел эффективное лекарство и излечился от мучительного недуга. Хоть бы поделился своим секретом! — с досадой думала Розанна.

Ее босс, от внимания которого обычно не укрывалась ни одна мельчайшая подробность, на сей раз проявлял несвойственную ему слепоту. Впрочем, в последнее время Бенджамин вообще был сам не свой. И Розанна подозревала, что в его жизни появилась женщина.

В том, что эта самая женщина занимает в жизни и в мыслях босса совершенно особенное место, Розанна убедилась окончательно, когда Бенджамин сообщил, что они с Мэг поедут в фамильную усадьбу на вечернем поезде. Она удивленно спросила: отчего не на машине? И Бенджамин смущенно объяснил, что Мэг терпеть не может машин, ее, дескать, от малейшего запаха бензина укачивает.

— Тебе Мэг понравится, — коротко сообщил он.

— Ни минуты в этом не сомневаюсь!

В результате Розанна поехала одна — на машине и спозаранку, — вооружившись картой и подробными указаниями, как туда доехать. До сих пор в родовом гнезде Гиллардов бывать ей не доводилось. Но сейчас Бенджамин собирался совместить приятное с полезным: и родителей навестить, и поработать в выходные. Компания только что объединилась с другим процветающим предприятием, и требовалось утрясти массу бюрократических тонкостей, так что без личной помощницы обойтись он никак не мог.

Итак, она наконец-то переступит порог прежде запретного для нее святилища — фамильной усадьбы Гиллардов. Более того, это произойдет именно теперь, когда она носит внука Оуэна Гилларда. Ну не символично ли это?

Оуэн и Фиона Гиллард встретили ее с распростертыми объятиями, и молодой женщине тотчас же захотелось от стыда провалиться сквозь землю. Миссис Гиллард делала все возможное, чтобы гостья чувствовала себя комфортно. А Розанна удрученно гадала, встретили ли бы ее столь же тепло, если бы знали правду. Матери всегда горой стоят за сыновей, а Фиона о своих «мальчиках» говорила с нескрываемой гордостью!

— Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Я знаю, вы любите погулять. Так вот пока Бенджамин не приехал и не засадил вас за бумаги, пройдитесь к реке, тут чудные виды. Денек выдался — загляденье! — приветливо проговорила Фиона и, понизив голос, доверительно добавила: — Вообще-то мы ужасно волнуемся, — подтвердив тем самым подозрения гостьи насчет, того, что ожидается событие из ряда вон выходящее.

Решив последовать совету гостеприимной хозяйки, Розанна надела кроссовки и джинсовую куртку. Небольшая пешая прогулка ей и впрямь не повредит. Она уже взялась за ручку входной двери, как затрезвонил телефон. Молодая женщина оглянулась по сторонам, но никто из хозяев так и не показался. Телефон отзвонил свое, умолк и спустя минуту задребезжал снова.

Розанна сняла трубку, но не успела назвать себя, как на другом конце провода раздался до боли знакомый голос:

— Па, это ты?

Молодая женщина едва не выронила трубку. Она замерла, глядя на аппарат как завороженная и дрожа всем телом, — кто знает, как долго? В горле застрял сухой комок. Она нервно сглотнула.

— Нет, это я. — Розанна зажмурилась и поморщилась, словно от боли: замечательный ответ, собеседник ни за что не поймет, кто эта «я» такая.

Но Лоренс понял.

— Розанна? Розанна, это правда ты? — В трубке раздалось глухое потрескивание, затем опять тот же голос: — Черт подери, связь то и дело прерывается... Эти телефоны-автоматы в аэропорту ни к черту не годятся!.. В любом случае прошу тебя, не вздумай...

— Лоренс, я тебя плохо слышу. Что ты такое говоришь?

— Прошу тебя, не вздумай натворить глупостей, пока я не приеду! Я буду вечером. Розанна, любимая, пообещай мне, что ничего такого не сделаешь...

— Обещаю, — покорно произнесла она, понятия не имея, что же такое на самом деле пообещала.

Перед ужином Розанна мысленно дала себе зарок: за столом паники не поднимать и настроения собравшимся не портить. И куда же только подевались все ее благие намерения? Испарились, словно роса под солнцем. Наверное, все дело в пустующем месте — вид никем не занятого стула ее доконал.

Что касается известия о скором приезде Лоренса, тут Розанна не знала, чего и ждать, то и дело переходя от безумной надежды к беспросветному отчаянию. Но всякий раз, глядя на пустой стул, где должен был сидеть Лоренс, глаза ее наполнялись слезами. В какой-то момент молодая женщина обнаружила, что дышать и то трудно: горе, словно ватный тампон, угнездилось в груди, перекрыв приток кислорода.

Еще днем, набравшись храбрости и ополоснув заплаканное лицо холодной водой, Розанна сообщила хозяевам дома о загадочном звонке из аэропорта, в подробности, впрочем, не вдаваясь. Дескать, звонил Лоренс и обещал быть к ужину.

Молодая женщина с ужасом предчувствовала лавину вопросов, Но Фиона лишь небрежно обронила: «Ах, как славно, значит, вся семья будет в сборе!» — и детали уточнять не стала. Чего-чего, а такта миссис Гиллард было не занимать! Так же повел себя и старший Гиллард под красноречивым взглядом супруги...

— Ну, ждать этого разгильдяя мы не станем, — решительно объявил мистер Гиллард, когда колокол прозвонил к столу в третий раз. — Не морить же голодом тех, кто проявил похвальную пунктуальность!

Бенджамин и Мэг, прибывшие незадолго до этого, энергично закивали. Видимо, не на шутку проголодались в дороге.

— Прямо и не знаю, что на парня нашло. Вчера вечером я с ним разговаривал. Лоренс из квебекского офиса звонил, — так он на середине фразы трубку бросил, даже не извинившись! — Мистер Гиллард, цветущий вид которого, на взгляд стороннего наблюдателя, не давал ни малейших оснований для тревоги, укоризненно покачал головой. — Ну что ж, если невоспитанный мальчишка даже не изволил предупредить родителей о том, что задержится, значит, он просто не заслуживает замечательного ужина, что организовала его мамочка.

Фиона улыбнулась своей неотразимой улыбкой.

— Не надо паники! До еды я и пальцем не дотронулась. Когда Оуэн говорит «организовала», он имеет в виду, что я благожелательно кивала, когда кухарка объясняла, что именно сейчас стряпает. Опыт подсказывает, что, попробуй я поступить иначе, чувствительная француженка закатит истерику и швырнет на стол заявление об уходе.

Над столом зазвенел дружный смех.

— Мама кулинарными талантами отнюдь не блещет, — пояснил Бенджамин обеим гостьям сразу. — У нее все подгорает. Даже вода в чайнике!

Розанна обвела взглядом радостные, беспечные лица — и закусила губу. Похоже, принимает происходящее всерьез только она одна. Но почему? Почему?! В груди до боли стеснилось. Молодая женщина мужественно крепилась еще минуту-другую, пока наконец не поняла, что долее сдерживаться не в силах.

— Неужели никому из вас и дела нет, куда подевался Лоренс? — От напряжения и тревоги голос ее прозвучал чуть громче, чем нужно, и прямо-таки обвиняюще.

Все глаза тут же обратились к ней.

— Зная Лоренса, скажу, что он может быть где угодно, — отшутился Бенджамин.

— Да приедет он, никуда не денется, — заверил отец и, подмигнув, добавил: — Негодник вечно заявляется, когда его меньше всего ждешь.

От такого вопиющего проявления родительского бездушия Розанна вспыхнула как спичка.

— Да не волнуйтесь вы, милая, кухарка ему еды отложит. Не морить же мальчика голодом под отчим кровом, в самом деле! — Фиона потянулась через стол и ободряюще потрепала Розанну по руке.

Молодая женщина смотрела на изящную, наманикюренную ручку хозяйки, на мгновение накрывшую ее собственную, и с трудом сдерживала слезы. Она ушам своим не верила! Неужели никому и в голову не приходит, что с Лоренсом что-то случилось? Наверняка случилось!

— Но Лоренс сказал, что приедет вечером, — напомнила Розанна, вымученно улыбнувшись.

— Может, ты его просто не поняла, — небрежно отмахнулся Бенджамин. — Может, он имел в виду «завтра вечером».

Непробиваемое хладнокровие присутствующих сводило Розанну с ума. Ей хотелось завизжать, швырнуть о стенку бокал, опрокинуть тарелку — лишь бы, к ней прислушались!

— А может, он вообще не звонил. Может, я все выдумала! Вот что вы все про себя думаете! — выкрикнула она обвиняюще. Где-то на задворках сознания зазвучал предупреждающий голос: она уже наговорила чересчур много лишнего, выставила себя полной идиоткой. Однако остановиться Розанна не могла. — Но он звонил, звонил, честное слово, звонил! — окончательно теряя голову, выкрикнула она. — И сказал, что приедет сегодня вечером!

— Может, Лоренс просто-напросто передумал, — предположил Бенджамин.

Розанна яростно замотала головой.

— Лоренс всегда держит слово. Если говорит, что приедет, значит, так и будет. — Молодая женщина обвела умоляющим взглядом сидящих за столом. — Вам не приходит на ум, что с ним произошел несчастный случай?

От лица молодой женщины отхлынули все краски. О, как живо она представляла себе самое худшее: безжизненное тело Лоренса в перевернувшейся машине... Или нет, он ранен, без сознания, нуждается в ней, а ее рядом нет!

— Надо позвонить в полицию! — потребовала Розанна.

— Милая моя девочка... — начал было Оуэн. Но жена предостерегающе положила руку ему на плечо. И он послушно умолк.

— Конечно, надо. Так мы и поступим, — успокаивающе произнесла Фиона. Гостья облегченно выдохнула. — Если Лоренс не объявится до утра, первое, что мы сделаем, — это позвоним в полицию.

— Но... — запротестовала было Розанна.

Фиона подняла руку, обрывая ее на полуслове. На ее лице было написано сочувствие... и твердая решимость.

— Сейчас полиция ничего не станет предпринимать. Вы же знаете, человек должен числиться пропавшим в течение двадцати четырех часов, прежде чем объявят розыск. А Лоренс ведь в любую минуту может явиться! Мало ли что его задержало. Вечер-то еще не закончился.

Розанна закусила губу и нехотя кивнула. Она обвела взглядом собравшихся — да, отлично она себя зарекомендовала в первый же вечер! «Эта сумасшедшая особа» — вот как станут называть ее хозяева промеж себя, и поделом!

— Я просто подумала... — Молодая женщина вдохнула. — Боюсь, я приняла все слишком близко к сердцу.

— Не то слово, — с чувством подтвердил Оуэн прежде, чем жена, предостерегающе нахмурившись, заставила его умолкнуть.

Розанна пристыженно зарумянилась.

Неожиданно на помощь ей пришла Мэг. Она обернулась к будущему свекру. И старик тут же подпал под чары ее дразнящей улыбки.

— Проблема в том, что у мужчин туго с воображением. Где им понять тех несчастных, кому судьба этого самого воображения с лихвой отпустила! — Мистер Гиллард и Бенджамин дружно запротестовали, но изящным движением руки Мэг заставила их умолкнуть. — Помню, как моя мама со мной носилась. У девочки живот болит? Аппендицит, не иначе! Девочка закашлялась? Туберкулез в последней стадии! Врачам и медсестрам мамины звонки в кошмарах снились. Они ее даже прозвали ОМН — одержимая мамочка-невротичка.

Все дружно рассмеялись — и напряженность развеялась сама собой.

— Спасибо, — прошептала через стол Розанна, а Мэг комично сморщила нос и заговорщицки подмигнула.

До конца ужина Розанна изображала спокойствие и даже поддержала общий разговор, едва тот перешел на младенцев и свадьбы. Всякий раз, когда паника вновь накатывала на нее, молодая женщина стискивала зубы, мысленно желала себе провалиться сквозь землю и продолжала храбро улыбаться. До тех самых пор, пока не попрощалась на ночь с Мэг и Бенджамином. Собственно, если бы ее не дернул черт обернуться и пожелать молодой паре счастья, она бы так и ушла к себе с учтивой улыбкой на устах.

— Я так за вас рада! — искренне произнесла Розанна и тут же, неожиданно для себя, разрыдалась.

— Да уж, вижу, — скептически отметил Бенджамин, глядя, как по щекам его помощницы, всегда такой сдержанной, такой подтянутой, струятся слезы.

— Бенни! — упрекнула его Мэг, заключая рыдающую женщину в объятия.

— П-простите, — горестно всхлипнула Розанна, утирая глаза. — Я просто...

— Не нужно ничего объяснять, — тихо заверила ее Мэг. — Я отлично понимаю, что вы чувствуете.

— Может, и меня кто-нибудь в секрет посвятит? — с надеждой спросил Бенджамин.

— Бенни, ты на редкость бесчувственный! — раздраженно бросила Мэг.

— Я так понимаю, тут мой братец замешан, — догадался Бенджамин. — Розанна, если у тебя с ним проблемы, обращайся ко мне, не стесняйся. Уж я ему задам.

— Бог ты мой, ну не настолько же все плохо! — фыркнула Мэг.

Розанна предпочла молча отвернуться. Мэг и Бенджамин воплощали в себе все, о чем она мечтает и чего не обретет никогда... Если только Лоренс ее не полюбит, а такое вряд ли возможно.

Хватит себя жалеть, плаксивость никого не украшает! — мысленно выбранила себя молодая женщина. Кроме того, у нее сейчас полным-полно забот более насущных: она же ребенка ждет! Не сказать об этом Лоренсу никак нельзя, на этот счет даже двух мнений быть не может.

Сколько раз Розанна прокручивала в уме их воображаемый диалог. Несколько сбивчивых, невнятных слов по телефону ровным счетом ничего не изменили. Она не сомневалась, как именно отреагирует Лоренс, услышав о ребенке. Не он ли говорил, что его отец в вопросах семейной чести придерживается весьма старомодных взглядов? Ну так сын весь в отца!

Лоренс захочет жениться на ней ради ребенка.

Невозможно закрыть глаза на тот факт, что Лоренс и впрямь любовь всей ее жизни. Но если он женится на ней только ради ребенка, какую тяжкую обузу взвалит на себя из ложно понятого чувства долга!

— Честное слово, если ты до сих пор тревожишься о моем брате, так успокойся, право слово! — добродушно посоветовал Бенджамин, который так ничего и не понял. — У Лоренса больше жизней, чем у кошки. Он из любой ситуации выкрутится.

— Ты прав, как всегда, — сдержанно ответила Розанна.

— Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти, — шепнула Мэг, ласково погладив молодую женщину по плечу.

— Знаю, — благодарно кинула Розанна, про себя, однако сомневаясь, что Бенджамин скажет ей спасибо, если она и впрямь воспользуется великодушным предложением его невесты.

И, пожелав обоим доброй ночи, она побрела к себе.

12

Судя по настенным часам, времени было не так уж и много. При мысли о еще одной бессонной ночи и бесконечном созерцании обоев, пусть даже столь изысканных, как здесь, Розанна внутренне передернулась. Она прошлась по комнате из конца в конец, распахнула ставни, полной грудью вдохнула свежий ночной воздух, напоенный ароматом маттиолы, в изобилии росшей под окнами.

Что, если... А почему бы, собственно, и нет?

Чувствуя себя юной воспитанницей монастырского пансиона, дерзко нарушающей все установленные правила, Розанна набросила на плечи куртку, выскользнула из спальни, на цыпочках спустилась по лестнице в холл и вышла на крыльцо.

Стоило ей переступить порог, как тяжелая дверь со щелчком захлопнулась. Молодая женщина беспечно пожала плечами: пустяки! Здесь же ничего не запирается — эту приятную подробность она уже подметила. Она прогуляется в лунном свете, а обратно в дом проберется через заднюю дверь, ту, что ведет в кухню.

Что за волшебная ночь! Никаких тебе фонарей, только луна и аромат зелени! Розанна почувствовала, как все ее горести отступают на задний план, а душу переполняет непривычная легкость.

Едва она ступила на аккуратно подстриженную лужайку, как высокие каблуки туфель увязли в мягкой земле. Неуклюже проковыляв несколько шагов, молодая женщина сняла туфли, стянула чулки и затолкала их в карман куртки.

Назад, к природе! — подумала Розанна, наслаждаясь упругим, пружинистым ощущением от влажной травы. Она с наслаждением пошевелила пальцами ног — ну что за прелесть! Вдалеке зловеще заухала сова, но даже это не испортило умиротворенного настроения молодой женщины. Подставив лицо теплому мягкому ветерку, она пошла, погрузившись в свои мысли, и не заметила, как огни усадьбы постепенно исчезают за деревьями.

Впереди начинался пологий подъем. Здесь парк плавно переходил в лес. Молодая женщина остановилась перевести дух — и впервые осознала, что под ногами уже не аккуратно подстриженный дерн, а колючая, жесткая трава. Не хватит ли с нее природы на сегодня? Может, пора поворачивать назад?

Пока Розанна размышляла, как это отрадно — вообразить себя единственным человеком во всем мире, на серебряный диск полной луны наползло облако. На краткое мгновение, не более. Но молодая женщина так долго прожила в Виннипеге, что успела забыть, что в сельской местности темно бывает совершенно по-другому, нежели в городе! Темно — хоть глаз выколи, вот как это называется!

Оказывается, ночь в лесу не такая уж и безмолвная. Если прислушаться, она полна звуков — зловещих шорохов, шелеста и потрескивания. Это дают о себе знать создания, которых она, Розанна, не видит. Да, по правде говоря, и видеть не хочет. А если задуматься, то что она делает в лесной канадской глуши, да еще ночью, в темноте?

А ведь поначалу идея казалась такой заманчивой, такой многообещающей! Наверное, именно так и говорят впоследствии все жертвы нападения агрессивных маньяков и психопатов с ножами... ну, те жертвы, которым удалось выжить. Молодая женщина решительно сказала «нет» недобрым предчувствиям.

— Мне бы фонарик! — громко произнесла она, успокаивая нервы. И даже сумела мало-мальски взять себя в руки — до тех пор, пока луна не скрылась за очередным облаком, а прядь волос не зацепилась за низко растущую ветку.

И тут Розанна не выдержала — пронзительно завизжала и бросилась бежать, сама не зная куда. Когда она окончательно выдохлась и вынуждена была остановиться, то понятия не имела, где находится.

Только без паники, сказала себе молодая женщина. Ну что такого ужасного может со мной случиться, в конце-то концов? Если, конечно, исключить психопатов и маньяков, вкрадчиво напомнил внутренний голос. Розанна заставила себя рассуждать логически. Синяк-другой, пара царапин — не в счет. Ночь выдалась не по сезону теплая, недаром же она рискнула босиком разгуливать. Значит, замерзнуть она не замерзнет. Завтра же первая над собой посмеется.

Неистово бьющееся сердце начало понемногу успокаиваться. Но, несмотря на весь ее новообретенный оптимизм, это «завтра» казалось невообразимо далеким.

Розанна вновь надела туфли и осторожно двинулась между деревьями вверх по склону, решив, что с вершины холма оглядит окрестности и, возможно, поймет, куда ее занесло.

Но в темноте местность вокруг казалась абсолютно незнакомой. Что ни говори, а городская девушка в глуши совершенно беспомощна! Будь она дочкой фермера, все было бы иначе. А так она помнила из школьного курса по выживанию в трудных условиях, только одно: если попала в снежную бурю, выкопай яму в снегу и обмотайся целлофаном... или фольгой? Но поскольку ни фольги, ни целлофана под рукой нет, равно как и снежной бури, это не самые ценные сведения...

Путь преградили заросли ежевики. Осторожно отводя от лица колючие плети, Розанна пробралась наконец сквозь кусты и уже готова была возгордиться собой — как вдруг налетела на что-то большое, теплое и живое. Причем с руками. Каковые руки крепко ее схватили.

Повинуясь инстинкту самосохранения, молодая женщина принялась вырываться, брыкаясь, кусаясь и отбиваясь всем, чем придется. Вот она пронзительно взвизгнула — визгу этому позавидовало бы любое фамильное привидение! — и незнакомец от неожиданности разомкнул захват.

— У меня «черный пояс», — храбро соврала Розанна, отскочив в сторону. — И мне бы очень не хотелось нанести вам непоправимые увечья.

— Мои поздравления!.. Боже мой, Розанна, да успокойся! Я не причиню тебе зла.

Молодая женщина застыла на месте. Этот голос она узнала бы из тысячи. За краткую долю секунды ужас и горе сменились невыразимым блаженством.

— Лоренс!

— А ты кого-то другого ждала?

Волной накатившее облегчение лишило ее последних сил. Ноги подогнулись, и она беспомощно прильнула к Лоренсу. Какой он надежный и восхитительно настоящий! Слишком настоящий для того, чтобы быть сном!

— Просто не верится...

На мгновение луна вынырнула из-за облака и осветила его смуглое посуровевшее лицо — а в следующий миг Лоренс припал к ее губам. Тихо, сдавленно вскрикнув, молодая женщина судорожно обняла его за шею, даже не думая сопротивляться.

Когда он наконец поднял голову, по щекам ее струились слезы. Лоренс ласково утер их тыльной стороной ладони.

— Теперь веришь? — прошептал он.

Возможно, Розанна и сочла бы его тон снисходительно-покровительственным, если бы не чувствовала, что его мускулистое, поджарое тело сотрясает крупная дрожь. Молодая женщина вздохнула, обняла ладонями его лицо.

— Вот это, что называется, приветствие!

Лоренс чуть повернул голову и поцеловал ее в середину ладони, отчего вся она, до кончиков пальцев ног, затрепетала в блаженном предвкушении.

— Что-что, а приветствовать я умею!

— То есть для тебя в таком приветствии нет ничего особенного?

Лоренс стиснул запястье Розанны.

— Еще как есть. Я столько передумал о том, какова будет наша встреча. Я не был уверен, окажут ли мне добрый прием или нет. Ты мне хоть сколько-то рада? — Лоренс вгляделся в ее лицо, ища ответ на свой вопрос, но луну вновь закрыло облако, и мир утонул во тьме. Как? Лоренсу недостает уверенности?

— Хоть сколько-то, безусловно, рада, — опасливо подтвердила Розанна. — А откуда ты узнал, что я здесь?

— Я ничего не знал, по крайней мере, не знал, что это ты. Но тебя было слышно за милю. Я подумал, ты — начинающий и потому особенно шумный браконьер.

— Никакой я не браконьер.

— Вот и замечательно. Потому что призвания к этому делу у тебя нет.

— Я думала о тебе, — прошептала Розанна, уткнувшись лицом в его грудь. К неизбывному облегчению примешивалось ощущение удивительного покоя и мира: словно домой вернулась после долгих странствий. — Я думала о тебе... и ты пришел, — тихо вздохнула она.

Его сердце билось ровно и мерно у самого ее уха — звука отраднее она в жизни своей не слышала. Лоренс обнял ее так крепко, словно отпускать и не собирался. Несколько минут она стояла, не двигаясь, не говоря ни слова, пока Лоренс ласково гладил ее по волосам. Когда же наконец подняла голову, то заметила, что лицо его в лунном свете выглядит измученным и осунувшимся. Четкие очертания обозначились резче, глаза запали, лоб прочертили морщины. Но эта изнуренная суровость красила его еще больше. Если, конечно, такое возможно. Розанна задохнулась от восхищения: о, как же Лоренс хорош собой!

— Ты и вправду здесь? — на всякий случай еще раз уточнила она.

— Мне казалось, родная, что это мы уже установили доподлинно. Если станем повторяться, то тут всю ночь проторчим.

— Я просто не понимаю, откуда ты взялся и как так вышло... — Молодая женщина огляделась вокруг. — А где мы, кстати?

— Как, ты не знаешь?

— Я вышла прогуляться и заблудилась.

— По-твоему, разгуливать в ночи по незнакомым окрестностям — идея что надо? — Лоренс нахмурился. — О чем только мои родители думали, отпуская тебя одну? И даже если так, им давно пора прочесывать парк и лес, казня себя за легкомыслие.

— Да никто меня не ищет и искать не станет! Я же у хозяев даже не спросилась. Все уверены, что я давно сплю.

— То есть ты могла упасть, сломать ногу, а то и шею свернуть, и никто бы ничего не знал? — В голосе его зазвучал плохо сдерживаемый гнев.

Лоренс поддел пальцем отворот куртки и притянул Розанну ближе, ненароком задев ключицу. От этого мимолетного касания молодая женщина так и затрепетала.

— Я подумала, что если подышу перед сном свежим воздухом, то крепче засну, — стала оправдываться она. — Между прочим, я туфлю потеряла. А эта пара целое состояние стоит.

— Радуйся, что все твои неприятности только этим и ограничиваются! — рявкнул Лоренс. — Как подумаю, что...

В глазах молодой женщины блеснули слезы. Лоренс с запозданием прикусил язык и выругался себе под нос.

— Я заблудилась, — жалобно повторила она. — А еще до смерти перепугалась, так что не кричи на меня, пожалуйста. — Задрожав всем телом, Розанна опасливо оглянулась через плечо. — А до дома далеко?

Вместо ответа Лоренс взял ее за руку и отвел на вершину холма. Оттуда освещенная лунным светом усадьба была видна как на ладони.

— Бог ты мой, а я-то думала, до дома мили и мили! — задохнулась от изумления Розанна. — А он в двух шагах!

— Как говорится, кто-то дальше своего носа не видит, — ласково улыбнулся Лоренс. — Впрочем, носик очень даже прехорошенький. — И он легонько чмокнул молодую женщину в самый кончик вздернутого носа.

— Смейся-смейся, но ведь и ты тоже заблудился!

Вообще-то Лоренс не смеялся, он так и пожирал глазами ее лицо, словно задался целью намертво запечатлеть в памяти каждую его черточку. Пульс Розанны внезапно участился.

— Я? — забавляясь, переспросил Лоренс. — Что за чепуха! Чтобы я — да заблудился в здешних краях?

У молодой женщины мучительно заныло в груди. Не думая о том, что делает, она судорожно вцепилась в рубашку Лоренса, не заметив, что при этом куртка соскользнула с ее плеч.

— Ты даже не перезвонил, не предупредил... Мы все ждали, ждали, за стол не садились...

— Недолго ждали, надеюсь?

Розанна неохотно кивнула.

— Ага, отец верен себе: он терпеть не может, когда ужин запаздывает, — не без сарказма заметил Лоренс. — Наверное, злился?

— Вообще-то никто особо не переживал. — «Кроме меня», — отчаянно хотелось добавить Розанне, но усилием воли она прикусила язык.

— То есть по мне не скучали?

— Не особенно.

— Вот и чудесно,

Розанна, раздраженно фыркнув, высвободилась из его объятий.

— А тебе бы небось хотелось услышать, что я с ума сходила от беспокойства? Что весь вечер провела как на иголках?.. Если угодно, да, я себя полной идиоткой выставила. — Молодая женщина досадливо дернула себя за непослушный рыжий локон. — Твои родители наверняка подумали, что я совсем сбрендила. Ну, радуйся, торжествуй: все так и было!

— Похоже, я пропустил незабываемый вечер... Ты что, с деревом обниматься вздумала? — удивился он.

Розанна подошла к кряжистому дубу и прижалась щекой к его стволу. Чтобы не обниматься с тобой, мысленно ответила она Лоренсу.

— Да не тревожься. Ничего особенного ты на самом деле не пропустил. — Ну, разве что пару-тройку моих дурацких выходок и мою же истерику, подумала молодая женщина. — Завтра спозаранку включишься в свадебные приготовления: ни о чем другом никто здесь и не говорит.

В темноте Розанна не видела, что при последних ее словах Лоренс смертельно побледнел.

— Никакой свадьбы не будет, так и заруби себе на носу!

— О чем... о чем ты?.. Разумеется, свадьба состоится. Все так счастливы, так взволнованы, так предвкушают счастливый день...

— Да ради всего святого, женщина, ты обещала мне, что не станешь вытворять никаких глупостей!

— Я и не вытворяла.

— По-твоему, выскочить замуж за моего брата — это не глупость? Да вы оба рехнулись, если всерьез полагаете, что я это допущу. Нельзя тебе выходить за Бенджамина, пойми! Я отлично знаю, что ты думаешь, будто никогда никого не полюбишь так, как любила мужа, — с горечью произнес он. — А Бенни вбил себе в голову, что, после того как его бросила невеста, он никогда уже никого не встретит. Отец ему мозги понемногу вправляет, но мой старший брат — упрямец каких мало.

— Но, Лоренс... я...

— Да, я повел себя как последний идиот. Да, в тот раз, когда набивался тебе в мужья, я сам же все и испортил. Но при мысли о том, что ты будешь растить ребенка одна... Пойми, я просто не мог такого допустить!

— А почему ты был готов воспитывать чужого ребенка?

— Это было непростое решение, — хрипло признался Лоренс. — Но как только осознал простую истину, что это и твой ребенок тоже, я понял, как мне следует поступить, — объяснил он. — Последние несколько недель стали для меня сущим адом. Да ты и сама, наверное, догадалась: я чуть ли не каждый день названивал к вам в офис, только чтобы услышать твой голос. Придумывал причины одна другой нелепее...

— Правда? — потрясенно выдохнула Розанна.

— А ты всегда говорила со мной так холодно, так отчужденно...

Розанна прижала палец к его губам.

— Хватит, Лоренс, довольно. Я вовсе не выхожу за Бенджамина. Что еще за ерунду ты говоришь?

— Конечно, не выходишь, уж я об этом позабочусь, — проворчал он, целуя ее палец.

— И совсем не поэтому, — рассмеялась Розанна. — Бенджамин, видишь ли, сегодня объявил о своей помолвке... с Мэг. Не может же он жениться на двух девицах сразу.

— С какой такой Мэг?

— Увидишь. Тебе она непременно понравится, — пообещала молодая женщина. — Очень славная девушка и хорошенькая... Бенджамин с нее глаз не сводит.

— Боже ты мой... — недоверчиво протянул Лоренс. — Похоже, я здорово отстал от жизни. Я знал, что вы с Бенджамином приедете в усадьбу на выходные... А потом отец по телефону сказал, что, мол, радуйся, Лоренс, все от тебя отстанут, потому что Бенджамин вот-вот женится... И что я должен был подумать?

— Ну, чушь какую-нибудь, совершенно в твоем духе. Лоренс, любимый, поверь: я схожу с ума только по одному из братьев Гиллардов.

— Я бросил все дела в квебекском офисе, отменил два совещания, взял билеты на первый же рейс до Виннипега, с пересадкой в Торонто... — принялся рассказывать Лоренс, явно не слыша ее слов. Розанна стояла в темноте рядом с ним, по лицу ее текли слезы. Она пропускала сквозь себя ту боль, что звучала в его голосе. — По прилете первым делом позвонил домой из аэропорта... Ты сняла трубку, и мои худшие опасения подтвердились. Если бы я только набрался храбрости сказать тебе о своих чувствах... — Лоренс умолк на середине фразы. — Что... что ты только что сказала? Как ты меня назвала?

— Любимый. Лоренс, однажды ты просил меня выйти за тебя замуж, а я сказала «нет»...

— Ты много чего еще сказала, родная. — Он ласково коснулся пальцами ее щеки. — Ты еще плачешь?

— Все, что я тебе тогда наговорила, можешь забыть. Я злилась, досадовала, мучилась оскорбленной гордостью... С тех пор я много раз пожалела о том нашем разговоре, — призналась молодая женщина.

— Ты выбранила меня, и по заслугам, — вздохнул Лоренс. — Я так понимаю, ты уже осознала, что отцу скоропостижная смерть не грозит, даже если я и не женюсь. Я сам себе все испортил.

— Ты бессовестный интриган.

Извиняться Лоренс не стал.

— Послушай, я понимаю, что Джереми играл в твоей судьбе очень важную роль, — настойчиво произнес он. — Но жизнь продолжается. Нужно двигаться дальше.

— Я и двигаюсь. Лоренс, ты на мне женишься?

В воздухе повисло гробовое молчание. Пауза грозила затянуться до бесконечности. И Розанна, еще несколько секунд назад стопроцентно уверенная в положительном ответе на свой вопрос, испугалась, а не совершила ли она чудовищную ошибку.

— Что ты сказала? — чужим, незнакомым голосом переспросил Лоренс.

— Я сказала: Лоренс, ты на мне женишься?

— Но... почему?

Молодая женщина зажмурилась, вдохнула поглубже — и словно очертя голову ринулась в бездонную пропасть.

— Да потому, — ясным, звонким голосом воскликнула она, — что я люблю тебя! Люблю так, что и словами не выразишь!

Лоренс порывисто стиснул ее в объятиях. А потом принялся целовать — жадно, неистово, самозабвенно, так что разъединить два сплетенных тела, казалось, не было никакой возможности. Пока длился этот безумный поцелуй, мир вокруг словно перестал существовать и для Розанны, и для Лоренса...

— Это значит «да»? — срывающимся голосом уточнила молодая женщина, когда они на мгновение пришли в себя.

Лоренс провел пальцем по ее щеке.

— А ты как думаешь?

— Я думаю, что хотела бы услышать, как ты скажешь это вслух.

— Да, конечно же да, бестолковая ты женщина. Конечно же я люблю тебя, Розанна, моя первая и последняя настоящая любовь. Ради кого другого я стал бы вытворять столько глупостей, как сегодня ночью? По дороге из аэропорта сломалось такси. Так я изругал водителя, плюнул и двинул пешком через поля, а это, между прочим, миль двенадцать, если не все пятнадцать!

— Господи милосердный, — благоговейно прошептала Розанна. — Ты, правда, способен на такой подвиг?

— Еще бы нет.

— Но ты мог заблудиться!

— Только не я. Мы с братом знаем здешние места как свои пять пальцев. Мы их вдоль и поперек облазили. Вон там палатку ставили, — Лоренс указал на пологий холм, чернеющий на фоне звездного неба, — а ночами рыбачили на озере.

— Отлично понимаю твое желание заново пережить захватывающие приключения юности... Но не проще ли было бы дойти до ближайшего селения и воспользоваться телефоном?

— Пожалуй, проще. Но ты забываешь, что имеешь дело с безумно влюбленным. Все, о чем я мог думать, — это лишь о том, как бы побыстрее добраться к тебе.

— Вот ты и добрался. — Розанна не сдержала улыбки. — Лоренс, мне нужно тебе кое-что сказать...

— Что такое? — Мгновенно почувствовав напряженность собеседницы, он тоже напрягся. — Что-то не так?

— Нет, от души надеюсь, что все так. Я не сказала тебе раньше, потому что...

— Если в последнее время в твоей жизни появился кто-то еще, я все пойму, — скрипнул зубами Лоренс. — Потому что, как ни крути, во всем виноват я. Но я не желаю знать подробностей!

— Разумеется, никого другого у меня не было и быть не могло. — На мужественном лице Лоренса отразилось неприкрытое облегчение. — Если хочешь знать, последние несколько недель я только и делала, что обнималась с унитазом.

Лоренс удрученно покачал головой.

— Ты болела... То-то вид у тебя изнуренный.

— Да не болела я, Лоренс!.. У меня будет ребенок, твой ребенок. — Она провела ладонью по животу и торжествующе улыбнулась. — Наш ребенок — твой и мой. На сей раз я действительно беременна!

Если Розанна и питала хоть какие-то сомнения насчет того, как отреагирует на новость Лоренс, то все они тут же улетучились — такое неуемное ликование и такая откровенная гордость читались в его взгляде.

— Я знала, что ты женишься на мне ради ребенка, — тихо объяснила молодая женщина. — Но мне хочется знать, женишься ли ты на мне ради меня самой, Лоренс.

Серые, как сталь, глаза потемнели до грозовой черноты.

— Женюсь, не то слово женюсь. — Он обнял ее лицо ладонями и поцеловал ее в губы долгим нежным поцелуем. А отстранившись, вздохнул: — От вестей о ребенке мне хочется до небес прыгать, но центр моей вселенной — это все же ты, Розанна, и так будет всегда.

Растроганная до глубины души молодая женщина молчала. Слезы жгли ей глаза.

— Гормоны? — ласково поддразнил Лоренс, смахивая с ее щек соленую каплю.

Розанна покачала головой.

— Счастье, — поправила она.

— А ну-ка, держись крепче! — приказал Лоренс и внезапно подхватил молодую женщину на руки. — Пойдем домой, расскажем всем о том, как мы счастливы!

— Не можешь же ты нести меня до самого дома?

— Еще как могу. Я могу нести тебя до самого Виннипега. Или, что гораздо лучше, до ближайшей церкви. Я даже через крыши прыгать могу.

— Мой супергерой, — блаженно вздохнула Розанна, обнимая его за шею. — Ты, правда, собираешься объявить всем домашним о нашей помолвке?

— Конечно! Причем прямо с порога, по прибытии. Насколько я понимаю, в кои-то веки Бенни меня обставил: с объявлением о помолвке опередил аж на несколько часов. Я не я буду, если не обскачу его со свадьбой. Чур, мы поженимся раньше! Это вопрос чести, если угодно.

Розанна тихонько рассмеялась, видя его нетерпение. И Лоренс вновь жадно припал к губам возлюбленной.

КОНЕЦ