Афанадор (fb2)

- Афанадор 972K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Евгений Николаевич Гаркушев

Евгений Гаркушев
Афанадор

Глава первая
Странная находка

Нельзя сказать, что Дима Галкин очень любил ходить пешком. Занятие это ему порядком надоело – попробовали бы вы несколько раз в неделю пройти десять километров по степи в одну сторону, до порога школы, и десять в другую, к дому. Да еще когда по дороге то и дело встречаются всякие странные, а то и страшные вещи.

Но и оставаться в общежитии интерната – удовольствие маленькое. Скучно, противно, постоянно приходится слушать глупое ржание Толика Ряхина и его дружков. Все вечера они играли в фишки или включали на полную мощность пищащий радиоприемник Коли Мордовцева с дребезжащей музыкой. Приемник скрипел и кряхтел, не желая играть громко. Компанию Ряхина его жалобы не смущали. Время от времени Мордовцев стучал по корпусу маленького приемника кулаком, что на качестве звука никак не сказывалось, но приводило дружков в буйный восторг.

Конечно, не каждый раз приходилось идти домой пешком. Часто Диму подвозил рабочий автобус или знакомый продавец молока из соседнего хутора, дядя Ваня. Тогда ему нужно было преодолеть только полтора километра вдоль заросшей терновником и шиповником балки, на дне которой бежал маленький ручеек. Такое расстояние разделяло асфальтовую дорогу, ведущую из Синегорска в Углерод, и деревню Ковалевку, где жили Галкины. Чтобы переночевать дома, а не в интернате, Дима был готов пройти и больше.

Дома стоял компьютер, купленный отцом. Там можно было бродить, где хочешь, играть с друзьями в прятки и в мяч, а если не хочется – спокойно почитать книгу. Дома было уютно и хорошо. В Ковалевке даже дышалось приятнее и легче, чем в городе.

В пятницу вечером Дима вышел из интерната поздно, часа в три. Впрочем, это было скорее не поздно, а позднее, чем обычно. Вот путешествие неделю назад, когда он шел домой под ночным небом, он забудет не скоро. Дорогу освещала луна, за кустами мелькали длинные тени. А примерно на середине пути Дима увидел в небе два огненных шара, которые пронеслись по направлению к городу. Было так страшно, что Галкин решил прекратить ночные походы. Интересно, конечно, но и опасно. Да и от мамы он получил хороший нагоняй.

Ряхинские дружки, топтавшиеся перед школой, не собиралась переодеваться с физкультуры. Толик и его компания вознамерились гонять мяч до вечера, а сейчас по неизвестной причине околачивались у ступенек.

– Галкин, в футбол не хочешь играть? – не слишком заинтересованно спросил Мордовцев.

– Я домой иду, – буркнул Дима на ходу. В футбол он играть любил, только не в такой компании, где каждый пасует только Ряхину, или без всякой надежды на успех пытается заколотить в ворота сам – лишь бы не отдавать мяч другому.

– Он к мамочке спешит, – хихикнул Толик. С небольшим опозданием к его хохоту присоединились Грызлов, Табловин и Мордовцев. Они, как всегда, тормозили.

– Ну и спешу, – не стал спорить Дима. – Не с вами же все выходные сидеть?

– Ему с нами скучно… – протянул Грызлов противным голосом. Маленький Петя жил далеко, за тридцать километров от школы, и тому, кто мог уйти домой, завидовал. – А по чайнику он не хочет?

Табловин и Мордовцев заинтересованно ожидали, что будет дальше.

– Сам получишь, Петя, – равнодушно ответил Галкин. Ехидный Грызлов был слабее его, хотя с Ряхиным и Мордовцевым он предпочел бы не связываться. Те, ясное дело, вступятся за дружка, в случае чего. Не потому, что очень любят Петю – сами разминают на нем кулаки чуть ли не каждый день. Был бы повод задраться…

Маленький злобный Грызлов попытался пнуть Галкина, но тот увернулся, и Петя только зацепил ногой его сумку. Дима стоял и размышлял, стоит ли наподдать Грызлову, или пора убираться под свист и улюлюканье ряхинской компании, когда на порог вышла Клавдия Афанасьевна, учительница физики. Увидев ее, хулиганы сразу присмирели.

– Галкин, у меня для тебя приятная новость, – громогласно заявила учительница. – Ты хорошо справился с заданием на городской олимпиаде. Может быть, поедешь в область. Так что занимайся больше!

– Дима у нас умненький! – скорчил противную физиономию Мордовцев.

– Учись, Митяй! Ты это любишь! – проревел Ряхин, давясь хохотом.

– Ну-ка быстро на занятия! – грозно приказала Клавдия Афанасьевна. И, хотя никаких занятий у Толика и его дружков не было, они поспешно убрались в школу. С физичкой лучше было не связываться.

Радуясь, что легко избавился от приставаний Ряхина, Дима быстро пересек школьный двор и через дыру в заборе выбрался на тропинку, ведущую прямиком в степь. Интернат стоял на краю города. Отсюда к Ковалевке, где жил Дима, шла проселочная дорога, петляющая по полям. В погожие дни лучше было идти напрямую, а не ехать через весь город к асфальтовой трассе, по которой курсировал переполненный междугородный автобус.

Погода стояла прекрасная. Грязи не было, солнце светило не жарко. Сухие травинки едва колыхались, когда налетал порыв легкого ветра. Идти и идти. Можно даже остановиться где-то на привал, полежать на траве и посмотреть в небо… Жалко, что Артем Смирнов, сосед Галкина, давно уехал домой. Он учился в пятом классе и занятия у него закончились два часа назад. Все-таки вдвоем не так скучно!

Двадцать минут ходьбы, и город полностью скрылся из вида. Дорога спускалась в балки и поднималась на пригорки. Людей на ней не было. Только фыркала неподалеку мусорная машина. Она ехала на городскую свалку – любимое место отдыха Ряхина и его друзей. Пару раз на свалку выбирался и Галкин, но скоро понял, что ничего хорошего там найти нельзя. А Толик, Коля Мордовцев и Петя Грызлов бежали на городской мусорник, как только выдавалась возможность. Они тащили оттуда всевозможные трофеи: расплющенные алюминиевые тарелки и медную проволоку, коробки из-под бытовой аппаратуры, куски пенопласта, ржавые железки, пуговицы, сломанные часы, разорванные мячи, доски, куски шифера, облысевшие покрышки и старые засаленные тряпки, к которым и прикасаться-то было противно. Лом цветных металлов мальчишки сдавали в пункты приема за несколько рублей. Остальным менялись между собой и, в конце концов, приводили в совершенно негодное состояние и разбрасывали по двору школы.

Справа от дороги, на небольшом холме, Дима заметил кучу досок и свисающие с них цветные лохмотья. Наверное, именно эта картина заставила его вспомнить походы Ряхина на свалку. Любопытно, что на прошлой неделе никаких досок на холме не было. Этой дорогой мальчик ходил много раз, знал каждый холмик, каждый куст и каждое дерево вокруг. И уж доски с разноцветными тряпками он бы приметил. Может быть, они появились здесь после того, как по небу летели шары? Обломки упавшей с неба космической станции? Но разве на космических аппаратах бывает дерево? Там только металл, да и он должен был сгореть…

Не то, чтобы сломанные доски были Диме сильно нужны. Но кто пройдет мимо, когда рядом появилось что-то новое и необычное, причем неизвестно, откуда оно здесь взялось?

Мальчик взбежал на холм. Доски беспорядочно валялись на земле. Некоторые из них были красноватого оттенка, полированные, очень красивые. Узор древесных колец словно проступал изнутри. Ряхин бы непременно притащил такие доски в школу. Даже Диме захотелось прихватить досочку к себе домой. Он вытащил из кучи дерева отполированный брусок с замысловатым рисунком. Круги и волнистые линии на нем наплывали друг на друга, образовывали причудливые фигуры. Следов грузовика, выгрузивших мусор, на траве видно не было.

Дима еще раз внимательно осмотрел груду обломков, нагнулся и достал из-под обгоревшей доски тяжелый металлический шар желтоватого оттенка размером с кулак. Пожалуй, шар был бронзовым. Но Галкин не собирался сдавать находку на переплавку, а решил оставить ее себе. Он сунул шар в сумку, повесил сумку на доску, положил доску на плечо и, срезая изгиб дороги, пошел через степь.

В сухой траве ползли последние осенние жуки-навозники, уже полусонные. К джинсам приставали мелкие колючки, и Дима пожалел, что сошел с дороги. Перепрыгивая через очередную ветку бурьяна, мальчик едва не наступил на маленькую прогалинку перед норой размером чуть больше бутылочного горлышка. Перед норой сидел какой-то зверек.

– Мышь! – понял Дима. – Неужели она не услышала моих шагов?

Он осторожно нагнулся, чтобы разглядеть зверька поближе, и понял, что ошибся. Перед ним была вовсе не мышь. На травяной полянке рядом с норкой стоял игрушечный бегемот в блестящем белом ошейнике. Размером он был, действительно, чуть крупнее мыши. Но то, что он был игрушечным, Диме только показалось.

Бегемот поднял голову и внимательно посмотрел на Галкина. Видно, русоволосый мальчик с высоким лбом и серыми глазами зверьку понравился. Он совсем не испугался. Внимательно рассмотрел его лицо, куртку и рубашку. Потом тихо фыркнул, повернулся к мальчику спиной и неспешно залез в норку – причем протиснулся в нее с трудом.

Дима замер, не отрывая глаз от дыры в земле. Наверное, ему показалось. Может быть, перед норкой и правда сидела мышь? Нет, мышь и бегемота, даже маленького, трудно спутать. Это был самый настоящий бегемот. На маленьких боках трясся жир, влажные ноздри поднимались, лапки тяжело опускались на землю… Все это мальчик успел хорошо рассмотреть и запомнить. Вокруг не было ни души. Машина с мусором уже скрылась из вида.

Ряхин, конечно, схватил бы первую попавшуюся острую палку и начал бы разрывать нору. А Дима не собирался причинять вред живому существу – будь то безобидная мышь или загадочный маленький бегемот – ради удовлетворения собственного любопытства. Он постоял перед норкой, ожидая, не вылезет ли странный зверек наружу, но, конечно, ничего не дождался. Тогда мальчик нашел в траве обломок ветки, воткнул его в землю неподалеку от прогалинки, запомнил место и побрел дальше, размышляя над странными находками.

Когда Дима добрался домой, мама еще была на работе. Мальчик вытащил тяжелый шар из сумки и спрятал его в углу сарайчика, где они складывали сено. Почему-то показывать свою находку матери и рассказывать об увиденном Дима не хотел. Брусок из красного дерева он бросил там же.

Потом мальчик сел за компьютер и на время забыл и о странных досках, и о маленьком бегемоте, и даже о том, что ему нужно готовиться к олимпиаде по физике.

Глава вторая
Неожиданная встреча

В понедельник, нагруженный пирожками, бутербродами, банками с домашними компотами и учебниками, Дима вышел на асфальтовую дорогу, по которой ходил автобус в город. Мама приказала сыну не бегать домой среди недели, а учиться и готовить уроки. О том, что в интернате делать это не так просто, она не подозревала. Дима не имел привычки жаловаться родителям, когда у него случались какие-то неприятности.

Никакой остановки в поле не было. Просто выходила к асфальту грунтовая дорога из деревни, возле которой и ожидали автобуса жители Ковалевки. Этим туманным утром Дима стоял на дороге один. Артем Смирнов заболел и лежал в постели, а Галкину, который тоже с удовольствием остался бы дома, пришлось вставать чуть свет, завтракать, собирать сумки и в одиночестве брести к трассе.

У Димы оставалась слабая надежда на то, что дядя Ваня еще не проезжал на рынок со своим молоком. Когда он услышал вдали шум двигателя, надежда окрепла. Но из тумана вынырнул не мотоцикл дяди Вани, а красивый серебристый автомобиль. Он резко затормозил возле Димы. Пассажир, сидевший на переднем сидении, опустил стекло и спросил:

– Подвезти?

Худой, светловолосый, с тонкими белыми усиками мужчина был одет в темный костюм и светлую рубашку.

Конечно, стоять на дороге и ждать переполненного автобуса Диме не очень хотелось. Но садиться в такие вот подозрительные автомобили тоже было боязно.

– Спасибо, я постою, – вежливо ответил Дима.

– Да ты не бойся, – оскалившись, заорал мужичок. – Ты ведь Галкин? Я отца твоего, Колю Галкина, знаю. Мы с ним в школе вместе учились. А сам я из областного департамента образования. И еду, между прочим, в вашу школу. По твоему делу….

Дима с недоверием посмотрел на водителя автомобиля. Он был одет в черную футболку, на шее болталась массивная золотая цепь. Да и пассажир, представившийся знакомым отца, не внушал ему больших симпатий.

– А как вас зовут? – спросил мальчик.

– Семен. Семен Кондрашкин, – объявил представитель областного департамента, высовывая в окно руку.

Обалдевший Галкин влажноватую руку Кондрашкина пожал и решил все-таки в машину сесть. Если бы этим двоим нужно было его увезти куда-то насильно, они вполне могли запихать его в машину и не уговаривая – вокруг не было ни души. Одно удивило Диму – что учитель (а кто еще может работать в департаменте образования?) не назвал своего отчества.

– Здравствуйте, – вежливо сказал мальчик водителю, устраиваясь на заднем сидении.

– Здоров, – буркнул тот. – Так что, в школу, босс?

– Да, – бросил Кондрашкин. – Нужно мальчика отпросить. На тестирование поедем. И еще одного мальчугана там заберем.

За пять минут домчались до школы. По дороге Кондрашкин равнодушно спросил об отце Галкина – каково ему работать на золотых приисках? Дима повторил рассудительные слова мамы о том, что деньгами их отец не обижает. А от себя добавил, что лучше бы все-таки папа приезжал домой не раз в год, а чаще. Но билет на самолет стоит очень дорого…

Около ступенек водитель лихо затормозил, едва не сбив Машу Иванову, явившуюся в школу ни свет, ни заря. Маша испуганно заверещала, заметила на заднем сидении Галкина, состроила многозначительную мину и юркнула в школу. Следом за ней, гордо расправив плечи, туда вошел малорослый Кондрашкин. Диме он велел ждать его в машине.

Мальчик развалился на удобном кожаном сидении и размышлял о том, что бы все это значило. В таком роскошном автомобиле он ездил в первый раз. О каком тестировании говорил Кондрашкин? Очередной экзамен? Почему туда приглашают именно его? Следующий тур олимпиады? Но почему так быстро?

В окно Дима увидел, как к по школьному двору не спеша идет его одноклассница, Лера Лазеева. Несмотря на то, что было еще тепло, она одела ярко-красную болоньевую куртку и такую же алую бандану с черным узором. К ее темным волосам такая одежда очень подходила. Галкин уже хотел выйти из машины и, небрежно захлопнув дверцу, спросить у Леры, как дела, когда из общежития вывалили Ряхин и его компания. Все были здесь: и Грызлов, и Табловин, и Мордовцев, и даже вечный прогульщик Харченко. Дима захлопнул дверь, которую уже начал открывать – не хватало, чтобы вся эта братия начала издеваться над ним на виду у Леры…

– Что ты ерзаешь? – пробурчал водитель. – Приспичило – выходи, нет – сиди…

– Сижу, сижу, – успокоил его Дима.

Но ряхинская компания, заметившая шикарный автомобиль у порога школы, с радостным гомоном бросилась к нему. Увидев на заднем сидении Галкина, Ряхин изменился в лице. Такого поворота событий он явно не ожидал.

– А ты того, чо здесь делаешь? – спросил он Диму. Тот сначала сидел, словно бы и не заметил Толика. Потом равнодушно перевел взгляд на прилипшие к стеклу лица ряхинских дружков и нарочито тихо ответил:

– Друг отца подвез.

– А чо не выходишь?

– Дальше сейчас поедем.

Ряхин задумался.

– А отец твой, того, скоро вернется?

Куда поедет Галкин, его, видимо, не заинтересовало. Толик всегда гордился тем, что его отец, фермер и бизнесмен, живет дома и уезжает в лучшем случае дня на три. Каждый раз после отлучки он привозил Толику разные подарки. Теперь Ряхин в глубине души опасался, как бы вернувшийся отец Галкина не оказался “круче” его папы. Ишь, на каких машинах ездят его друзья…

– Скоро, скоро, – ответил Дима, чтобы отвязаться.

– А, ну, ну, – промямлил Ряхин. Больше сказать ему было нечего.

Тут из школы выпорхнула директор, Зинаида Петровна. Она все время улыбалась и оборачивалась. За ней шел недовольный Кондрашкин.

– Хорошая у вас школа, хорошая, – повторял он в нос, почему-то кривясь. – И ребята хорошие.

– Спасибо Вам, Семен Иванович, – расплылась в улыбке Зинаида Петровна.

Следом за Кондрашкиным шествовал Андрей Носиков. Он победоносно поглядывал по сторонам, но, кроме Ряхина и его компании, никого во дворе не было. Следовательно, хвастать было не перед кем.

– Так вот кого мы с собой возьмем, – понял Дима и огорчился. Носиков был противным малым. Учился он хорошо, даже очень хорошо, и всегда стремился это показать. Задавал сложные вопросы тем, кто отвечал у доски, задирал нос и ехидничал, когда кто-то неправильно выполнял задание учителя.

Перед Ряхиным и его дружками Андрею задаваться было неинтересно. Он их и за людей не считал. Отношения Носикова и Ряхина были сложными. Бывало, грубый и вспыльчивый Толик бил не в меру заносчивого Носикова, но часто списывал у него контрольные, и тогда становился едва ли не лучшим его другом. Галкин, как и большинство одноклассников, Андрея не слишком любил.

Носиков уселся в машину и только тогда заметил Диму. Лицо у него разочарованно вытянулось.

– Галкин? – полувопросительно пробормотал он.

– Я, – кивнул Дима. – Не узнал?

– И тебя пригласили? – разочарованно спросил Носиков.

– Вроде бы, – ответил Дима.

Кондрашкин раскланялся с директрисой и прыгнул на переднее сидение.

– Поехали, – приказал он водителю.

Машина помчалась по улицам, а Дима подумал, что нужно было оставить банки с консервами в общежитии. Хотя к его приезду компоты и варенье могли слопать Ряхин и его дружки. Так что пусть уж провизия будет в машине. Надежнее.

– Скажите, Семен Иванович, что это будет за тестирование? – спросил Дима.

– Хорошее тестирование, – ответил Кондрашкин. – Полезное. На месте все узнаешь.

Глава третья
Тестирование

В областном департаменте образования Дима ни разу не был, и как он должен выглядеть, даже не представлял. Здание, в которое привез мальчиков Кондрашкин, поразило их воображение. Огромный десятиэтажный дом со стеклянными дверьми, открывающихся с помощью фотоэлементов, когда кто-то только подходил к порогу, блистало вымытыми стеклами и полированным мрамором. Во дворе было припарковано множество автомобилей. В широкие двери постоянно входили и выходили мужчины в строгих костюмах.

– Сила, – прошептал Носиков. Он, наверное, представил себя одним из деловых людей, приходящих сюда каждое утро. А Дима, мысливший практически, задумался: на самом ли деле они попали в департамент образования? Школ в области, конечно, очень много, ими нужно руководить, контролировать работу. Но такой огромный дом? Учителя постоянно говорили что-то о нехватке средств…

Кондрашкин между тем выскочил из машины, едва ли не силой вытащил оттуда раскрывших рты ребят и повлек их за собой: через широкие двери, мимо вахтера и охранников, по широкой марморной лестнице в несколько ступенек к лифту. Лифт был огромным, пассажиров на пятнадцать. Все вокруг было каким-то странным.

На пятом этаже мальчики наконец увидели, что они – не единственные дети в этом здании. В широком коридоре перед большими дверьми, ведущими или в кабинет большого начальника, или в зал, ожидали человек двадцать мальчиков и девочек. Внешне они делились на две группы – тех, кто испуганно жались к стенам, и тех, кто стоял группой и что-то горячо обсуждал. Ребята в группе были одеты получше. На них были костюмы и галстуки, в руках – папки и кожаные портфели. Одиноких детей в джинсах и свитерах, как видно, привезли сюда так же, как и Галкина с Носиковым. Многие из них держали в руках школьные и спортивные сумки.

Оставив мальчиков у входа, Кондрашкин юркнул в незаметную дверь рядом с большой. Галкин прислонил к стене сумку с учебниками и с банками (оставить ее в машине он не решился), а наглый Носиков сразу же подошел к беседующим ребятам.

– Что тут ожидается, пацаны? – деловито спросил он.

Дима прыткости Носикова подивился. Мальчики прервали свой разговор и, как один, внимательно оглядели незнакомца.

– Тестирование, – равнодушно бросил один из них после длинной паузы и отвернулся.

– А что, типа, тестировать будут? – не смутился Носиков.

– Пахалец ты, или нет, – бойко ответил самый младший паренек. Остальные посмотрели на него с явным неодобрением и повернулись к Носикову спиной.

– Это что такое? – переспросил Андрей, предполагая, что ему сказали сейчас что-то не слишком вежливое, но решивший разобраться до конца.

Мальчики ничего ему не ответили.

– Уроды, – тихо буркнул Носиков, вернувшись к Галкину. Дима с ним внутренне согласился, но вслух ничего не сказал.

В коридор вышел солидный седовласый мужчина – наверное, профессор – и тихо объявил:

– Прошу вас пройти в зал.

Ребята бросились к большим дверям, торопясь занять места поудобнее – подальше от доски и учительского стола. Мальчики в костюмах не спешили.

Зал оказался большой аудиторией, столы в которой поднимались к потолку по мере удаления от доски. Они стояли длинными рядами, наверх вело только два прохода.

– Портфели и сумки оставьте на столе у входа, – приказал профессор. – Бумагу и письменные принадлежности вам выдадут.

– Половины вещей потом не досчитаешься, – проворчал Носиков, кладя свою сумку на широкий преподавательский стол. – Личности вокруг трутся ненадежные… Ты, Галкин, садись рядом со мной. Может, вместе что сделаем? Эти бобры вон, стаей держатся, – кивнул он на группу мальчиков в галстуках.

Дима не успел ответить, когда профессор добавил:

– Садимся через ряд, каждый по одному.

Расселись, причем ребята, стоявшие в коридоре группой, постарались занять места поближе к доске.

– Вам будет предложено тридцать задач по физике и по математике, – объявил профессор. – Необходимо выбрать и выполнить десять из них. Можно сделать и больше, но в зачет пойдут только десять лучших. Для тех, кто посещал подкурсы, пять дополнительных задач по теории относительности. Из них необходимо решить одну. На выполнение задания – три часа.

– Эти бобры – местные, – громким шепотом сообщил со своего ряда Носиков. Так громко, что некоторые из “бобров” оглянулись.

По рядам прошел молодой парень в красном свитере, который роздал ребятам несколько листов бумаги, ручку и отпечатанные задачи.

Дима просмотрел задание. Некоторые задачи были совсем простые, к некоторым даже непонятно было, как подступиться. Он выбрал десять самых легких и быстро решил их, потом начал работать над тяжелыми – теми, что его больше всего заинтересовали. Решая задачи, Дима размышлял, зачем вообще их здесь собрали. Седой преподаватель, ходивший между рядов и приглядывающий за тем, чтобы никто не списывал, не объяснил этого. Если они участвуют в олимпиаде, то олимпиада какая-то странная. Если экзамен – то для чего они его сдают?

Два часа пролетели незаметно. Дима неожиданно для самого себя поднял руку и спросил:

– А где задачи с теорией относительности?

Профессор с удивлением посмотрел на Диму.

– Разве вы занимались на наших подкурсах? Я вас почему-то не помню.

Дима удивился, что преподаватель говорит ему “вы”, и объяснил:

– Мне дядя рассказывал о релятивистских эффектах. А я сам потом прочитал в учебнике. Там ничего сложного нет.

– Вот как? – усмехнулся профессор. – Кирилл, выдайте молодому человеку дополнительное задание.

Ребята с первых рядов – видимо, посетители подкурсов – окинули Галкина долгими, не предвещающими ничего хорошего взглядами.

Из задач по теории относительности Дима решил только одну. То, что рассказывал ему дядя, и то, что он прочел потом в школьном учебнике, мало подходило для решения задач. Но, по крайней мере, Дима попытался.

Когда истекло три часа, профессор объявил:

– Теперь попрошу вас не расходиться. Вас проводят в столовую, а затем вы должны будете пройти медицинское обследование.

Уже знакомый ребятам Кирилл собрал листки с решениями и повел ребят в столовую на восьмом этаже. Нагруженный книгами и банками Дима чувствовал на себе насмешливые взгляды местных ребят. С такими сумками – и туда же, теорией относительности интересуется…

В столовой, украшенной зеркалами во всю стену, наполненной аппетитными запахами, Дима понял, как он проголодался. На каждом столе лежали чистые белые скатерти, стояли цветные графины с водой и расписные солонки.

– Да это просто ресторан какой-то – пробурчал Носиков, вновь появившись рядом с Галкиным. В коридоре он старался держаться от него и от его сумок подальше. – Дорого, наверное, все…

– Заказывайте, что хотите, – предложил Кирилл. – Если не можете выбрать, попросите стандартный обед. Платить не нужно. Вы – наши гости, все за счет департамента.

– Стандартный обед! Как бы не так, – заговорщицки прошептал Андрей на ухо Диме. – Посмотрим, что будут заказывать местные – они тут, наверное, уже бывали. Не спеши.

Дима решил, что такое предложение не лишено смысла. В практических вопросах Носиков ориентировался хорошо. Мальчики встали в очередь следом за троицей ребят в галстуках.

Дети впереди заказывали стандартные обеды, получали капустный салат, суп, картофельное пюре с бифштексом и зеленым горошком, компот и сладкую слойку.

– По-моему, неплохой обед, – обратился Дима к однокласснику.

– Ты подожди, – яростно дернул его за рукав Носиков.

Он оказался прав.

Первый мальчик, самый старший – ему было лет пятнадцать – заказал уху, жареного осетра с картофелем фри, кофе с молоком и мороженое. Второй попросил отбивные с горошком, морковный салат и два пирожных с чаем. Третий выбрал котлеты с гречневой кашей, дымящийся густой суп со странным названием и три цветных шарика мороженого в большой металлической вазочке.

– А ты говоришь – стандартный, – усмехнулся Андрей. – Заказывай.

– Можно отбивные с жареной картошкой и горошком? – спросил Дима.

– Конечно, – улыбнулась девушка, стоящая на раздаче. – Две отбивные, картофель фри и горошек, – объявила она куда-то вглубь помещения, где булькала, свистела и пузырилась еда. Что еще?

– Салат, кофе и мороженое, – попросил Галкин.

– Первое не будете?

– Лучше мороженого побольше, – заявил Дима.

– Большую порцию мороженого-ассорти, – крикнула девушка молодому человеку за стойкой. Тот кивнул и за полминуты соорудил в глубокой вазочке что-то невообразимое: шоколад, сироп, орехи, и много-много мороженого…

Носиков тяжело вздохнул и попросил:

– Мне то же самое, только вместо мороженого – пирожные. Слоеное, эклер, картошку, бисквитное, шоколадное и ореховое.

Девушка тут же горкой выложила на тарелочку заказанные сладости, хотя Дима ожидал, что она спросит Носикова, осилит ли он все это, а проще говоря, не треснет ли у него физиономия…

– Ты почему мороженого не хочешь? – тихо спросил Дима.

– Нельзя. Горло болит, – признался Андрей.

К концу обеда, когда мороженого в вазочке осталось только на дне, Дима понял, что и мороженого можно переесть, хотя до сих пор с ним этого не случалось. Он сильно опасался, что горло заболит и у него.

В дверях между тем снова возник Кирилл.

– Абрамов, Бутиков, Галкин и Дворецкая – идите со мной, – пригласил он. – Остальные могут посидеть здесь или вернуться в Большой зал – там профессор Землянин разберет решения задач.

Все мальчики в костюмах тут же вскочили с явным намерением не упустить ни одного слова профессора. С трудом поднялся и Галкин. Он подхватил сумки и пошел к Кириллу.

– Я еще здесь посижу, – бросил вслед ему объевшийся сладостей Носиков. – Что не решил – то не решил. И нечего заранее расстраиваться. Интересно, еще пирожных дадут? С собой?

Дима следом за Кириллом побрел по переходам, уводящим в другое крыло огромного здания. Проводник был не слишком разговорчив, ребята, которые шли с ним – тоже.

За белой пластиковой дверью обнаружился словно бы больничный покой. Вдоль стен стояла электронная медицинская аппаратура, посреди комнаты – кушетки и ширмы.

Властная пожилая женщина в белом халате, ни слова не говоря, взяла Диму за руку и подвела к кушетке. Куда повели других детей, Галкин не заметил. Пока женщина-врач прилаживала ко лбу и рукам Димы электроды, молодая медсестра засыпала его вопросами:

– Фамилия? Имя? Возраст? Чем болели? Какие сны видите: цветные или черно-белые? Боитесь ли темноты? Случались ли травмы головы?

Не переставая удивляться, что ему все время говорят “вы”, Дима невпопад ответил на вопросы. Тем временем засветились экраны мониторов, зажужжали самописцы, рисующие цветные линии на глянцевой бумаге. Пожилая женщина удовлетворенно хмыкала и бормотала что-то на непонятном языке. А потом жужжание одного из приборов перешло в высокий свист, вверху загорелась красная лампочка. Медсестра испуганно ахнула, врач впервые сурово посмотрела Диме в глаза.

– Махалец? – жестко спросила она.

– Я не знаю, – тихо пробормотал Дима. – Что такое махалец?

– Ты или уже знаешь, или не узнаешь никогда, – неприятно улыбнувшись, ответила женщина.

Глава четвертая
С корабля на бал

Доктор нажала на кнопку, и через две минуты в комнату ворвались три охранника в камуфляжной форме – такой же, как у тех, что сидели на входе.

– Ну-ка, пойдем, гаденыш, – предложил один из них Диме.

Галкин удивился, как в департаменте ухитряются уживаться безукоризненно вежливые и, напротив, грубые люди. Может быть как раз потому, что одни могли безнаказанно грубить, а другие это терпели? Спорить с мускулистыми взрослыми охранниками Дима не стал. Его и Ряхин, бывало, избивал, а уж эти места мокрого не оставят. Он поднялся с кушетки и пошел к двери, где лежали сумки.

– Пусть барахло возьмет? – спросил один из охранников своего начальника.

– Не мне же вы его сумки оставите, – сурово объявила врач. – Пусть берет и несет, куда вам надо.

Разговор Диме совсем не понравился. Похоже, его уводили надолго, если не навсегда.

– В чем дело, тетенька? – попытался он обратиться к врачу еще раз.

Женщина не удостоила его ответом. Один из охранников взял Диму за шиворот и потащил его по коридору. Спешащие мимо хорошо одетые мужчины, казалось, не замечали этого. Похоже, такие сцены были здесь в порядке вещей.

Охранники спустились с Димой по лестнице на два этажа и втолкнули его в небольшую белую комнату с единственным вращающимся стулом, без окон, с яркими лампами дневного света.

– Посиди здесь и не шебурши, – предложил охранник.

Дверь захлопнулась, и Дима остался один. Он бросил сумки в угол рядом с дверью, уселся на вращающийся стул и стал ждать, сам не зная, чего.

Мальчик сидел долго. Час, а, может, даже два. Он размышлял, что случилось, и не мог найти разумного объяснения. Может быть, он болен заразной болезнью? Или у него какие-то психические отклонения, с которыми нужно немедленно изолировать от общества? Настроение у Галкина было совсем не радужным. Все так неплохо начиналось и так странно заканчивается.

В двери повернулся ключ. Дима вздрогнул, вскочил и увидел полного мужчину лет сорока в белой рубашке и галстуке. Он был почти полностью лыс. За ним стояли еще двое мужчин в черных костюмах, из-за них выглядывал охранник в камуфляже.

– Оставьте нас с мальчиком, – властно приказал мужчина. Голос у него был таким неприятным, что Дима вздрогнул.

Дверь закрылась. Мужчина пристально рассматривал Галкина.

– Ты правильно сделал, что встал со стула, – заметил он после паузы. – Это мое место.

Дима ничего не ответил. Он не собирался спорить из-за стула – и так насиделся.

– Итак, малыш, что тебе известно о нас? – вкрадчиво спросил мужчина. – Кто тебя сюда послал?

Мальчик вздрогнул. Какие-то странные вопросы ему задавали… Дима решил, что покрывать Кондрашкина у него нет никаких причин, и он ответил:

– Семен Иванович…

– Какой еще Семен Иванович? – грозно повторил начальник.

– Кондрашкин. Он сказал, что работает в департаменте образования… А вы сами кто будете, дядя?

– Дядя? – сипло расхохотался незнакомец. – Давно меня так не называли… Не говори так больше, мальчик. Зови лучше Кирьян. Да, я – Кирьян Блескальцев. Я здесь главный.

Похоже было, что воспоминание о том, что он большой человек, изменило настроение Блескальцева в лучшую сторону.

– А как ваше отчество? – спросил Дима.

– Отчество? – удивился начальник. – Ах, да, отчество… Ну, зови меня Кирьян Асмодеевич.

Галкин не понял, что странного в том, что он хочет назвать взрослого человека по имени-отчеству, и испуганно замолчал.

– Кондрашкин, Кондрашкин, – повторил Блескальцев. – Что-то не помню я такого исполнителя. Ну да ладно, сейчас выясним…

Он достал из кармана черный коробок с множеством разноцветных маленьких кнопочек, нажал одну и приказал:

– Кондрашкина сюда, руководителя тестирования и Горгону Ивановну.

Повторять просьбу ему не пришлось. Уже через минуту в дверях стоял взлохмаченный Кондрашкин, седовласый профессор и женщина-врач.

– Ты кого сюда привез? – грозно спросил Кирьян Асмодеевич у Кондрашкина.

– Мальчика. Как было велено. Из списка. На подходе к школе его вычислил. И привез. Как было приказано, – заикаясь, отрывочными предложениями доложил перепуганный Кондрашкин.

– Махальца он привез, – прошипела из-за спины чиновника женщина-врач со странным именем Горгона. – Ничем не замаскированного махальца…

– Ты его проверял? – еще более грозно спросил Блескальцев.

– Нет, – прошептал Семен Иванович. – Он в списке был…

Блескальцев резко надавил кнопку на своей коробочке и крикнул:

– Кондрашкина увести.

Порученец взвыл, закричал “не надо”, но два дюжих охранника уже волокли его по коридору.

– Из-за этого нехорошего дяди у тебя будут большие неприятности, мальчик, – грустно сообщил Диме Блескальцев. – Что, Горгона Ивановна, ошибки быть не может?

– Какая ошибка? – брезгливо скривилась врач. – Махалец, ярко выраженный махалец.

– Латентный? – спросил профессор.

– Я откуда знаю? – рявкнула женщина. – Этого медицина распознать не может.

– А что, Соломон Аркадьевич, хорошие результаты у мальчика? – обратился Блескальцев к профессору.

– Второе место, – ответил тот. – Отличный результат.

– Жаль, жаль, – погрустнел Кирьян Асмодеевич. – У тебя, мальчик, отсюда теперь две дороги – на усыпление или в колонию. Я думаю, что лучше – на усыпление. Из колонии ты можешь сбежать – очень умный. Не по годам… И это особенно странно!

Галкин ужаснулся. Неужели его хотят убить? Но почему? Он совершенно ничего не понимал.

– Я против, – заявил вдруг профессор. Дима думал, что Блескальцеву здесь не может перечить никто.

– С уважением прислушиваюсь к вашему мнению, но смею заявить, что вопрос не в вашей компетенции. Это мой подопечный, – усмехнулся Блескальцев. Он еще раз нажал кнопку и приказал:

– Охрана!

Профессор выхватил похожую коробочку и тоже нажал на кнопку.

– Что вы, что вы, Соломон Аркадьевич, – засмеялся Кирьян. – Я же не вас арестовать приказал. Отведите его в подвал, – кивнул он на мальчика вошедшим охранникам.

Те схватили Диму быстро и потащили вниз. Сумки остались в белой комнате.

Диму бросили в сырую полутемную комнату без окон. Вдоль стен шли влажные холодные трубы – наверное, водопроводные. Тяжелая дверь наглухо закрылась, в подвале стало совсем тихо.

Мальчик осмотрел свою новую комнату или камеру, размышляя над тем, что значит слово “усыпление”. Он очень надеялся, что Блескальцев имел в виду совсем не то, что делают с безнадежно больными животными, но по всему выходило, что именно это. И Дима с тоской начал ждать.

Скоро Галкину надоело просто сидеть, и он стал обстукивать стены. Не потому, что хотел найти потайной ход – просто так делали пленники в фильмах, которые он смотрел. Какое ни есть, а занятие. Ничего интересного за стенами выстучать не удалось. Дверь в комнате была тяжелой, крепкой. Хоть и не железо, а дерево, все равно ее не сломаешь и не откроешь. Тем не менее, Дима достал из кармана перочинный ножик и поковырялся в замке, рассудив, что хуже ему не будет. Ножик он поломал, замок не открыл.

Ожидая “усыпления”, Дима размышлял над тем, как получилось, что он один оказался махальцем, есть ли вокруг другие махальцы, и что это, вообще говоря, значит. Перед тестированием маленький мальчишка говорил что-то Носикову. Его друзья тогда еще как-то странно посмотрели. Но он наверняка сказал не “махалец”, а “пахалец”. Потому что слово это ассоциировалось у Димы со знакомым и тяжеловесным глаголом “пахать”, а никак не с легкомысленным “махать”. Впрочем, может быть, мальчишка ошибся?

В коридоре раздались шаги – шли несколько человек. Галкин решил встретить их мужественно и ничего не просить. Потому что толку от просьб всегда мало.

Замок заскрипел и открылся, дверь распахнулась. Дима ожидал увидеть Блескальцева или охранников, но на пороге стоял длинный худой человек с острым взглядом и копной пышных волос. Сзади него мялись какие-то невыразительные личности.

– Дима! – с порога прокричал незнакомец мальчику. Складывалось ощущение, что он необыкновенно рад его видеть. – Тебя не слишком напугали наши сотрудники?

– Спасибо, не сильно, – ответил Дима. – Это вы поведете меня усыплять?

– Что ты, что ты, – разразился дробным хохотом высокий. Тихо закрякали люди, стоящие сзади. – Об этом не может идти речи. Ты нам нужен. Мы просто тебя проверяли. И поняли, что ты нам подходишь. Более чем подходишь. Очень смелый мальчик!

– Да? – недоверчиво протянул Дима, который отнюдь не считал себя отчаянно смелым.

– Конечно, конечно, – радостно прокричал мужчина. – Пойдем быстрее со мной. Мы полетим в столицу. Срочно. Прямо сейчас. Берите сумки ребенка! – обернулся он к людям из своей свиты.

– Значит, меня не усыпят? – спросил Галкин.

– Блескальцев у меня еще попляшет, – заявил незнакомец. – Ведите его к машине, ребята. Да посадите поближе к центру – как бы с непривычки испуга не было у малыша…

Лысоватый дядька лет пятидесяти схватил мальчика за руку и потащил к выходу. Высокий понесся куда-то вместе с остальными.

– Кто это? – тихо спросил Дима, не очень надеясь, что ему ответят. Но лысый поднял вверх палец и торжественно объявил:

– Министр авиации и космонавтики. Лукьян Степанович Дермидонтов. Уж если сказал, что Блескальцеву покажет – только держись. Хорошо, Соломон вовремя нам сообщить успел…

Дима с благодарностью вспомнил сурового седовласого профессора. Уж от него он ожидал получить помощь в последнюю очередь.

Тем временем лысый мужичок и Дима вошли в лифт, поднялись на самый верх здания и по какому-то коридору подошли к круглой металлической двери. Лысый распахнул ее. За дверью стояли кожаные кресла – почему-то с ремнями, мерцали экраны, переливались всеми цветами приборные панели.

Кресла, к которым пристегивали людей, Диме совсем не понравились. У него ослабели ноги и он собирался уже вырваться от лысого и бежать назад, когда в другом конце коридора появился Дермидонтов, Блескальцев и много других людей.

– Раньше надо было бежать, – с отчаянием подумал Дима.

Блескальцев, увидев мальчика, криво улыбнулся и помахал ему рукой. А Дермидонтов прошествовал в комнату, опустился в кресло и пристегнулся ремнем.

– Заходи, Дима, не бойся, – предложил он. – Почему вы еще не сели?

– Счастье твое, что Лукьян вмешался, – тихо прошептал Блескальцев. – Ты бы от меня так просто не ушел.

Дима счел за лучшее юркнуть в комнату и упасть в первое попавшееся кресло. Уселись и другие мужчины из свиты высокого. Блескальцев захлопнул дверь с другой стороны, а Дермидонтов схватился за рычаг, что был перед ним, резко потянул его на себя, нажимая ногой на какую-то педаль. Пол комнаты затрясся, мальчика вдавило в сидение, и он вдруг понял, что летит. Было так страшно, что Дима ахнул.

– Не летал еще на Супер-Гелиосе?! – прокричал Дермидонтов, заглушая странное шуршание и свист. – Когда еще придется?! Наслаждайся!

– Господин Дермидонтов! – не выдержал Дима. – Выяснилось, что я не махалец?

– Махалец, еще какой махалец! – закричал высокий. – И это просто замечательно!

Глава пятая
Поступить любой ценой

Объевшийся пирожных Носиков посидел с полчаса за столом и вывалился в коридор. Он неспешно брел по направлению к аудитории, где они решали задачи, когда к нему подбежал парень, раздававший листки – Кирилл.

– Тебя везде ищут, – взволнованно сообщил он. – Пойдем быстрее!

Носиков довольно улыбнулся. Он любил быть в центре внимания. Если его искали, значит, он был нужен.

Кирилл отвел Андрея в медицинский кабинет. Там Носиков увидел пожилую женщину в белом халате, из глаз у которой буквально сыпались искры.

– На койку, – резко приказала она.

Перепуганная медсестра поспешно прикрепляла электроды к голове и рукам мальчика. В дверях стоял охранник, поигрывающий дубинкой.

Запищали приборы, заскрипели самописцы.

– Нормальный, – заявила врач. – Свободен.

Кирилл судорожно улыбнулся и объявил мальчику:

– Сейчас пойдем к руководителю департамента.

Однако, сразу же не пошли. Молодой человек запер Носикова в лаборатории с множеством приборов и мальчик сидел там часа полтора. Он уже подумал, что о нем забыли, когда Кирилл появился вновь и приказал:

– Или за мной!

Андрею все эти команды начали надоедать. Впрочем, если хочешь достичь успеха – нужно терпеть. Так всегда объяснял Носикову отец. И Андрей старался терпеть.

Кирилл привел мальчика в приемную, где за огромным столом с компьютером сидела красивая секретарша, и кивнул на лакированную темную дверь с массивной медной ручкой:

– Заходи.

Носиков медленно открыл дверь и в образовавшуюся щель проскользнул внутрь кабинета. В высоком кресле, как на троне, сидел лысый мужчина. На лысине у него поблескивали капельки пота, а дорогая и красивая белая рубашка была мятой и мокрой почти насквозь. В кабинете работал кондиционер, и Носиков подумал, что лысый наверняка простудится.

На столе у лысого царил беспорядок. На нем лежал небольшой серый ноутбук^[1] и груды бумаг, массивная пепельница, набитая окурками, и яркая коробка, на которой была изображена работа негров на табачных плантациях.

– Блескальцев, – представился мужчина, открывая коробку и выуживая оттуда толстую сигару. Из ящика стола он вынул блестящие щипцы и откусил у сигары кончик, после чего долго прикуривал ее от слабого огонька зажигалки. – Кирьян. Можно без отчества и на “ты” – надоели пахальские церемонии. Устал, поэтому перейдем сразу к делу. Ты друг Галкина?

Андрей замялся. Друзьями с Димой они, конечно, не были. Но как нужно ответить этому Кирьяну? Что он хочет от него услышать?

Заминка мальчика не укрылась от глаз хозяина кабинета.

– Ну, смелее! – подбодрил он Андрея, выпустив клуб ароматного дыма.

– Мы с ним учимся вместе.

– И никакой дружбы, никаких привязанностей? – почему-то довольно спросил Блескальцев.

– Особой дружбы нет.

– Бывает еще и особая дружба? – усмехнулся мужчина. – Я думал, дружба – она дружба и есть. Или все, или ничего. Впрочем, отлично, что ты не разделяешь этих заблуждений!

Хозяин кабинета вскочил с кресла, бросил сигару в массивную пепельницу и подошел к кондиционеру. Струя холодного воздуха обдувала его лысину, и Носиков решил, что простой головной болью Кирьян не отделается. Заболеет, и серьезно.

– Скажи мне, мальчик, какие у тебя жизненные цели? – спросил вдруг Блескальцев, отходя от кондиционера. Он перестал потеть и выглядел на удивление бодрым и свежим, несмотря на мятую рубашку и съехавший набок галстук.

– Школу закончить, в институт поступить, – промямлил Андрей. Он ожидал чего угодно, но не такого вопроса.

– Да брось ты, – махнул рукой Кирьян. – Я тебя спрашиваю, как умный человек – умного человека. Чего ты хочешь? Богатства? Славы? Власти? Собственную машину и дом, или же чего-то большего?

Андрей лихорадочно пытался сообразить, зачем хозяин кабинета задает ему такие странные вопросы. Конечно, он хотел денег – кто их не хочет? Да, он хотел купить новую машину – причем чтобы была его, а не отца. Построить двухэтажный дом в престижном районе. Может быть, в областном центре. Не в Синегорске же? Ездить путешествовать, куда захочешь… Он даже в Москве ни разу не был! А слава? Еще как приятно! Чтобы все девчонки глядели на тебя с восхищением. И власть не помешает. Тогда бы он показал Ряхину, что прав не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее. Да и другие у него попрыгали бы.

– Ну, я хочу… Я не хочу быть бедным и никому неизвестным!

– Значит, нам по пути, мальчик, – потер руки Блескальцев. – У меня есть к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

Носиков заинтересованно ожидал.

– Ты сейчас находишься не в департаменте образования, – объявил Кирьян. – Я – попечитель округа в организации “продвинутых”. И от меня зависит все, что происходит в вашей области, и в некоторых соседних областях. Не знаю, как ты прошел тестирование. Думаю, все нормально. Поэтому я беру тебя в нашу школу. В ней готовится вся интеллектуальная элита округа. Если ты успешно окончишь школу, тебя ждет престижная работа, богатство и известность. Но для этого ты должен выполнить некоторые мои поручения.

– Я готов, – сразу же согласился Носиков.

– Вот и отлично. Считай, что ты зачислен на любое отделение любого факультета. Куда пожелаешь. За тобой приедут. А сейчас ты вернешься в родной город. И просигнализируешь мне сразу, как только увидишь там Галкина. Он должен будет появиться дома. Я чувствую.

– Он сбежал? – у Андрея округлились глаза. Не иначе, Галкин опять что-то натворил и теперь его ищут… Однако, что он мог натворить, куда сбежать и зачем его ищут? И, главное, почему не могут найти?

– Не то, чтобы сбежал, – поморщился Блескальцев. – Но тебе в подробности вникать не нужно. Ты просто помни, что находишься на нашей стороне. Думаю, очень скоро ты убедишься, как тебе повезло. А пока что – возьми немного денег, в счет твоей будущей стипендии, и езжай домой.

Блескальцев протянул мальчику тугую пачку сотенных купюр – никак не меньше пяти тысяч. Сверху нее он положил маленький серый брелок в форме груши. Там, где у груши хвостик, в брелок было вставлено кольцо. С другой стороны располагалась маленькая, еле видная кнопка.

– Нажмешь, когда увидишь Галкина, – объяснил Блескальцев. – Может быть, сразу после этого тебе не придется учиться в твоей обычной, скучной и неинтересной школе. Помни – тебя ждут блестящие перспективы!

– Спасибо, – поблагодарил Кирьяна мальчик. – И все-таки – что я буду здесь делать? И зачем вам Галкин?

– Зачем нам Галкин – не твое дело, – жестко ответил Блескальцев. – Никогда не задавай лишних вопросов. А мы скоро возьмем в свои руки власть над всей Землей, во всех странах мира. И нам понадобятся руководящие кадры. Окажешься ли ты в нашей команде – решать тебе. Ты выполнишь мою просьбу?

– Конечно. Я сделаю все, что нужно, – ответил Андрей. Во рту у него пересохло.

– Бойся меня обмануть, – нахмурился Кирьян. – Тебя отвезут домой. Уже поздно.

– Можно еще один вопрос, господин Блескальцев? – спросил Носиков. Назвать такого большого человека просто Кирьяном он не решился, хотя тот и предлагал.

– Спрашивай, – резко бросил лысый.

– Кто такие пахальцы?

– Те, кто пашут. Серая масса. Стадо. Люди, которые будут работать мышцами, а не мозгами. Пахать. Потому что мозгами будем работать мы, и только мы. Понял?

– Понял, – пробормотал Андрей.

– Вот и молодец.

Способ, которым Носикова доставили домой, убедил его в правдивости слов Блескальцева больше всего. Потому что отвезли его не на машине, и даже не на вертолете, а на летательном аппарате, подобного которому Андрей никогда прежде не видел. Дорога заняла всего пять минут.

Глава шестая
Очень заманчивое предложение

Летательный аппарат, который Дермидонтов назвал “Супер-Гелиос”, поднимался все выше и выше. В маленькие окошки Дима видел, как мелькают внизу дома и дороги, как меньше становятся с каждой минутой автомобили, ползущие по дорогам.

– Это вертолет? – тихо спросил Дима командира, не слишком надеясь, что его услышат.

– Лучше! – закричал Дермидонтов. – Гораздо лучше!

Галкин ни разу не летал даже на самолете, поэтому ему было интересно и страшно одновременно.

Похоже, что аппарат напоминал по форме большой диск. Во всяком случае, кабинет с креслами был практически круглой формы, с небольшими выступами в нескольких местах и маленькими окнами по кругу. Наверное, там располагалось оборудование.

– Куда мы летим, Лукьян Степанович? – спросил Дима уже смелее. Похоже, министр был настроен благодушно – не то, что злокозненный Блескальцев.

– В Москву, – отозвался Дермидонтов. – Ты, Дима, давно нам нужен!

Галкин удивился – какая от него может быть польза, да еще в Москве? Пока он размышлял над этим, аппарат уже пошел на снижение.

– Прилетели? – удивленно спросил Дима. Он знал, что на самолете лететь до Москвы час. Отец все время летал на север через Москву и даже обещал когда-нибудь взять с собой маму и Диму. Но сейчас они находились в воздухе не дольше пятнадцати минут.

– Прилетели, – отозвался толстячок с соседнего кресла. Дермидонтов был занят управлением, и толстячок решил ответить за него. – Что здесь лететь – килокилометр?

– Это тысяча километров, – прокричал со своего кресла Дермидонтов, который разговор все-таки слышал.

Аппарат мягко коснулся земли, открылась дверь, и пассажиры высыпали наружу. Следом за Дермидонтовым вышел и Дима.

– Ух ты! – только и смог выдохнуть он.

Машина, на которой они прилетели, стояла посреди ровной площадки в сосновом бору. Она оказалась большим серебристым диском без всяких признаков крыльев и винтов. Только гладкая дымчато-зеркальная поверхность, маленькие хрустальные окошки иллюминаторов и черный проем откинутой двери. Самое интересное, что на площадке, кроме их диска, стояло еще несколько, поменьше. Были и зеркальные, и разноцветные, перламутровые. Галкину больше всего пришелся по душе маленький, небесно-голубой сильно сплюснутый диск.

– Нравится? – возопил министр, схватив Диму за руку и увлекая его под сосны, в сторону видневшегося среди деревьев большого стеклянного здания. – Мой сын так неравнодушен к дисколетам – не пропускает выхода ни одной новой модели. Знает все характеристики. Думаю, тебе эти машины тоже понравятся. Вот, голубой – двухместный “Пассат Б”, полуспортивный. Красивый и быстрый агрегат. Сын о таком дисколете мечтает, но пока не заработал. У него – одноместная “Радуга-12”. Старая машина, конечно. Такая, как стоит вон там…

Дима проследил взглядом направление, в котором ткнул пальцем Дермидонтов, и увидел маленький, более близкий к шару, чем к диску аппарат. Но и эта устаревшая модель показалась ему чудом техники.

– А вот этот, бледно-голубой, мерцающий камуфляжем – “Тайфун-60”, – продолжил Дермидонтов. – Мощная боевая машина. Вон тот штурмовик облачного цвета – “Пламя ХХ”. Огневой мощи достаточно, чтобы уничтожить несколько танков и вести бой против линкора. А вон там, за еще одним “Гелиосом” – две пассажирские “Селены” – “Селена-Люкс” и “Селена-Экстра”. Пятиместные гражданские машины. У дальнего края поля – “Радуги” разных модификаций…^[2]

– У вашего сына есть собственная летающая тарелка? – недоверчиво спросил Дима.

– Есть, – кивнул Дермидонтов. – И у тебя будет, если выдержишь испытания и будешь работать у нас. Причем очень скоро.

Галкин едва не ахнул. Совсем недавно его собирались усыпить. Теперь, похоже, сбываются самые неосуществимые мечты. Для него и мопед был недоступной роскошью, а тут – собственный летательный аппарат!

– А тот дисколет, на котором мы прилетели? – спросил Дима.

– Я же тебе уже говорил, – нахмурился Дермидонтов. – “Супер-Гелиос”, десятиместный пассажирский аппарат с необходимым комплектом вооружения. Если ты хочешь работать в авиационно-космических силах, ты должен запоминать все с первого раза!

– Я запомнил, – тихо ответил Дима. – То есть я помнил, как вы говорили о каком-то “Супер-Гелиосе”, но я не понял, что это значит.

– Это еще хуже, – отрезал Лукьян Степанович. – Сообразительность нужна даже больше, чем память. Оценки твои я посмотрел, но у нас свое тестирование. Так что готовься к экзаменам…

Дима не успел спросить, как ему нужно готовиться. Министр, а следом за ним и мальчик стремительно вошли в здание, спустились по лестнице в подвальный этаж, освещаемый яркими лампами дневного света, и остановились посреди широкого коридора. Каменные стены были отделаны металлом и деревом.

– Филипп! – громко закричал Дермидонтов на весь коридор.

Тут же из ближайшей двери вышел худой и высокий молодой человек.

– Устрой паренька на ночь, – приказал министр. – Будет поступать к нам в академию.

Дима удивился – он пока еще не собирался ни в какую академию.

– В общежитие его, или в гостиницу? – спросил молодой человек.

– Пожалуй, в общежитие, – ответил Дермидонтов. – Да фильм ему покажи. Он из пахальцев, ничего почти не знает…

– Вы ведь сказали, что я махалец, – заметил Дима. Филипп при этом отчего-то вздрогнул.

– Ты – махалец, а родители твои, скорее всего, пахальцы. Впрочем, надо будет проверить…

– Да и в академию я, может быть, не пойду, – тихо сообщил Дима. Он устал, и в непривычной обстановке ему стало грустно. Зачем ему какая-то академия? Пусть даже и авиационно-космическая?

– Настроение масс упало, – засмеявшись, констатировал Дермидонтов. – Тем более покажи ему фильм, Филипп!

– Пойдем, – пригласил Галкина молодой человек. И повел его в свою комнату.

Комната была обычной – письменный стол, заставленный оргтехникой, и журнальный столик около стены, кресло, диван. В стену был вмонтирован огромный экран. Филипп кивнул Диме, чтобы он присел на диван, сам уселся за стол и обратился в сторону экрана:

– Ролик для поступающих в академию, Катенька. И дайте распоряжение в общежитие, чтобы приготовили комнату еще на одного абитуриента.

На экране появилось изображение красивой кудрявой девушки в яркой лимонной блузке.

– Номер пятнадцать – триста восемьдесят девять, Филипп Матвеевич, – улыбнувшись, ответила девушка. – Распоряжение сейчас направлю.

Молодой человек кивнул, отстукал что-то на клавиатуре стоящего на столе компьютера и обратился к Диме:

– Смотри и слушай.

Свет в комнате приугас, и взгляд Галкина невольно устремился к светящемуся экрану. На нем появилась картинка – стремительно летящий среди звезд серебристый диск. Красивый мужественный голос за кадром объявил:

– Авиационно-космические силы – гордость продвинутой части человечества. Поступить в академию АКС – мечта каждого молодого человека. Успешно сдав тесты, ты вплотную приблизился к реализации этой мечты.

Диск на экране стремительно приближался к голубому шару. Секунда – и он вошел в атмосферу, тормозя, заскользил над облаками.

– Летающие рыцари – опора и защита всех людей, – продолжал голос диктора. – Они защищают достижения человечества от нелюдей, способствуют в доставке необходимых ресурсов, ведут разведку на дальних подступах к солнечной системе. В ближайшее время будет осуществлено несколько экспедиций к звездам. Ты можешь стать их участником!

У Димы даже мурашки по коже пробежали. А картинки тем временем сменяли одна другую. На каком-то астероиде люди в скафандрах добывали руду, серебристый диск пролетал мимо колец Сатурна, другой вплотную приближался к Солнцу. Потом картинки далекого космоса сменились морским пейзажем. На нем небесно-голубой диск расстреливал ракетами и лазерными пучками диковинного вида парусный корабль, окутанный зеленым сиянием.

– Военные силы постоянно вынуждены бороться с врагом, – объяснил диктор. – Вы видите боевую стычку дисколета “Пламя ХХХ” с дредноутом махальцев…

Конца боя в фильме не показали. Вместо этого на экране возник знакомый Галкину сосновый бор, в котором стояло здание, где они сейчас находились.

– Если вам выпадет счастье учиться в академии и служить в АКС, вас ждет удобное общежитие, насыщенный и полезный курс обучения, лучшие преподаватели и наставники.

Экран последовательно отобразил удобные комнаты, лекционные залы и лаборатории, набитые техникой, серьезные лица преподавателей и счастливые физиономии учеников, которым, видимо, уже выпало счастье учиться в академии.

– Вы сможете бывать во всех уголках планеты. Учиться в Соединенных Штатах Америки и в Учкубасу. Пилотировать собственный дисколет. И даже отправиться к другим планетам еще во время обучения.

На экране появилась группа космонавтов разного роста в скафандрах, которые топтались по красной почве неподалеку от огромного черного дисколета.

– Группа отличников во время прошлогоднего полета на Марс, – пояснил молчавший до сих пор Филипп. – За ними – специальный корабль дальней разведки. Этот так и называется – “Марс”.

– Желаем вам успехов в учебе, – почти прокричал диктор.

Экран погас, а свет в комнате загорелся ярче.

– Впечатлило? – спросил Филипп. – Небось, в Соединенные Штаты хоть сейчас поехал бы?

– Да ну, чего я там не видел? – буркнул Дима. – Вот на Марс – это да… Только я одного не пойму – или у меня сведения неправильные, или вы показываете что-то из области желаний. Люди ведь еще не были на Марсе? А вы такие фильмы показываете. Достижения компьютерной графики?

Филипп расхохотался.

– Ты еще ничего не понял? И Дермидонтов тебе не объяснил? По-моему ты, мальчик, не так сообразителен, как мы надеялись. Впрочем, наверное, это неважно… Ты где-нибудь видел до сих пор дисколет? У вас, если случается сбой в системе маскировки, его называют НЛО. Или УФО. Поэтому космонавтика, об успехах которой рассказывают по телевизору и пишут в ваших журналах, ничего общего с нашими делами не имеет. Ты сейчас – среди продвинутых людей. И мы предлагаем тебе к нам присоединиться.

– Потому что я махалец? – спросил Галкин.

– Вот об этом я бы тебе советовал помалкивать, – тихо сказал Филипп. – Ты нам нужен, и это – счастье для тебя. Случай, который появляется раз в жизни.

Глава седьмая
Ушлепки и мраззл

Филипп проводил Галкина до общежития – длинного двухэтажного здания, которое сверху закрывали сосны, и представил дежурной по этажу. Сухонькая пожилая женщина провела Диму по коридору к комнате 312.

– Здесь ты будешь жить, – объявила она, вручая мальчику ключ.

Дима открыл дверь, увидел, что в маленькой комнате стоит кровать, шкаф, тумбочка и письменный стол. За полуоткрытой белой дверцей виднелась кабинка душа.

– Я буду жить один? – удивился мальчик.

– Конечно, один, – заявила дежурная. – И в гости приглашать к себе кого-то не рекомендуется. За это тебя могут оштрафовать. Если захочешь познакомиться с курсантами – выходи в общую комнату. Ужин уже прошел, на завтрак вас всех пригласят.

Слово “курсанты” Диме совсем не понравилось. Оно напоминало ему ранние подъемы, марш-броски и строгую дисциплину. А вставать рано Галкин не любил, хотя делать это ему приходилось довольно часто. Но обычные курсанты, насколько он знал, не жили в отдельных комнатах…

Осмотревшись, Дима выставил банки с вареньем в тумбочку, повесил в шкаф куртку и задумался – стоит ли идти в общую комнату? По всему выходило, что сидеть одному толку нет, не узнаешь ничего интересного. А те, кто здесь учатся, могли рассказать что-то об академии и здешних порядках.

Собравшись с духом, Галкин вышел в коридор. С другого его конца доносились голоса и непонятный шум. Дима пошел на звук.

Коридор плавно расширялся и выходил в большую комнату со стеклянным куполообразным потолком. В ней сидела разношерстная компания. Всего – человек десять ребят. Большинство из них на год – два старше Димы. Они расположились перед огромным телевизором, или устройством, напоминающим телевизор. На экране мерцала странная картинка, смысла которой Галкин не понял.

– Здорово, мужики, – заявил Дима с порога.

Большинство ребят даже не подняли головы. Один мальчик посмотрел на Галкина долгим взглядом, а еще один, рыжий, пропищал:

– Привет, ушлепок!

Надо полагать, такое обращение не было слишком ласковым, но лезть в драку и обзывать рыжего в ответ Дима пока не стал. Он присел на свободный стул, приглядываясь к тому, что происходило в комнате.

– Не запарафинить ли нам новенького? – обратился к товарищам мальчик постарше.

Ясное дело, ничего хорошего подобное предложение Диме не сулило, но он продолжал спокойно сидеть на стуле. Особого восторга среди присутствующих его предложение не вызвало, и мальчик подобрел.

– Иди сюда, новый, – предложил он. – Хочешь сыграть в мраззл? На уксы?

– Что это такое? – спросил Дима спокойно.

– Да ты и правда ушлепок, – равнодушно бросил паренек, возвращаясь к созерцанию линий и фигур, бегающих по экрану.

Дима посидел еще минут десять и собрался уже уходить, когда к нему подошел невысокий темноволосый мальчик.

– Меня зовут Надир, – объявил он. – А ты кто?

– Дима, – ответил Галкин.

– Дмитрий, – поправил его мальчик. – Дима – в детском саду. А мы в академии.

Галкин согласно кивнул.

– Учишься здесь? – спросил он, хотя это и так было ясно. Просто нужно было поддержать разговор.

– Приходится, – ответил Надир. – Родители заставляют. Они меня видят пилотом межзвездного дисколета. Или боевого корабля, на худой конец. А я бы хотел стать психологом.

– Ничего себе мечта, – заметил Дима.

– А что? Надо же кому-то с пахальцами работать? – возмутился Надир. – Кто-то не любит, а мне нравится. Но отец говорит – не престижно. Что я могу достичь большего…

– Ему виднее, – уклончиво заметил Дима. – Имя твое – оно из астрономии?

Дима помнил, что есть такое понятие, как “зенит”, и есть такое, как “надир”. Почему бы отцу, помешанному на звездоплавании, не назвать так своего сына?

– Нет, дедушку так звали, – хмуро ответил мальчик. – Сам ты откуда приехал?

– Из Ковалевки, – ответил Галкин.

– А я – с Кавказа. Почти рядом. Можно было, конечно, поступить в Ташкентский университет, или в Новосибирскую академию, или даже в Тегеранскую Высшую школу. Дешевле. Но отец отдал меня в Москву. По старой памяти. Он сам здесь учился.

Пока Дима переваривал услышанное, Надир продолжил:

– Ты на конструкторский факультет, навигационный, или военный?

– Не знаю, – признался Галкин. – А что такое ушлепок?

– Ну, это… В общем, это так… – уклонился от объяснений Надир.

– А махалец? – спросил Дима.

– Махалец? – удивленно поднял густые черные брови Надир. – Махальцы – наши враги. Неужели ты и этого не знаешь? Полный пахалец? Это интересно…

– Тебе, может, и интересно, – обиделся Дима. – А я вообще ничего не понимаю. И про пахальцев тоже.

– Бывает, – спокойно ответил Надир. – Тут половина из пахальцев. Дермидонтов, шеф нашей академии, к этому спокойно относится. У нас работа нервная, продвинутые ее часто не выносят…

– Ты сам, стало быть, продвинутый? – догадался Дима.

– Еще бы. Я же говорил – и отец мой тут учился, и мать неподалеку.

– Ладно, – кивнул Дима. – А вот эти, – он указал на ребят. – Что это за мраззл, в который они играют?

– Модификация морского боя. Стратегическая игра. Выйдет у пахальцев месяца через три, когда ее полностью оттестируют.

– Не понял, – покачал головой Дима. – Почему морской бой называется “мраззл”? И как она выйдет у пахальцев?

– На лазерном диске, понятное дело, – объяснил Надир. – А “мраззл” – это любая игра, которая никакой пользы не приносит и придумана исключительно для отвлечения пахальцев. Начиная от “дурака” и заканчивая компьютерными игрушками. В них даже специально для пахальцев сбои делают – чтобы компьютер зависал и игра затягивала сильнее.

– Что же тогда вы в нее играете? – спросил Галкин. – Вы ведь не пахальцы?

– Удержаться трудно, – признался Надир. – Но за мраззл наказывают, если поймают.

Это Дима понять мог. Если в интернате ребят ловили за игрой в карты, то тоже наказывали.

– Магометов, шли бы вы отсюда жужжать в другое место, – предложил рыжий паренек, который обозвал Диму “ушлепком”. Он проиграл и был не в духе.

– Тебя забыли спросить, – огрызнулся Надир, но все же предложил Диме:

– И правда, давай уйдем. Можно в читальном зале посидеть. Или на балконе. Там, правда, холодно, зато никого нет.

– Ладно, – согласился Дима.

“Балконом” Надир назвал огороженный участок крыши. С одной стороны торчала будка, в которой был обустроен выход на крышу, с другой – большой металлический купол обсерватории, в которой, по утверждению нового друга Галкина, стояло несколько мощных телескопов – чтобы можно было попрактиковаться в выполнении домашних заданий. Было уже поздно, в небе тускло поблескивали звезды.

С крыши было видно только небо. Взлетную площадку, на которой стояли дисколеты, и высокое здание министерства скрывали сосны. Сквозь деревья прорисовывался только силуэт кубического четырехэтажного здания.

– Академия, – пояснил Надир.

– Там будем учиться? – спросил Дима.

– Там. За тебя кто платить будет? – поинтересовался Магометов.

– Платить? – удивился Галкин. – Не знаю. Дермидонтов меня пригласил после тестирования, а об оплате он ничего не говорил. Не знаю, смогут ли отец и мама что-то платить…

– Они ведь у тебя пахальцы? – спросил Надир.

– Да что это значит? – воскликнул Дима. – Ты объясни толком…

– Ну, пахальцы – это люди, которые не работают в Организации. Их большинство, поэтому ничего стыдного в том, что у тебя родители-пахальцы, нет. А платить за тебя они точно не смогут – откуда у них уксы?

– Что-что? – переспросил Дима.

– Уксы. Универсальные кредитные символы. Электронные деньги.

– Наверное, у них таких нет, – согласился Галкин.

– Точно нет. У пахальцев уксов не бывает. А за тебя департамент заплатит. Я чувствую. Еще и стипендию Дермидонтов может положить, если будет в хорошем настроении. Тогда вообще будешь как сыр в масле кататься. За меня-то отец платит. Он и отдал меня сюда. В Тегеране и Багдаде учиться сложнее – проблемы с языком, а в Новосибирске и Ростове преподаватели не такие сильные… Уксов карманных с этой оплатой совсем нет. Ни дисколет напрокат взять, ни домой лишний раз слетать… Ни диск с новым мраззлом купить. Тускло, одним словом.

Над общежитием с низким свистом прошел огромный дисколет черного цвета.

– “Супер-Гелиос”, – объявил Надир. – Не иначе, к Дермидонтову гости пожаловали. На таких аппаратах только большие люди из правительства летают.

– Из Кремля? – простодушно спросил Дима.

– Из какого Кремля? – удивился Магометов. – Из Учкубасу.

– Это где?

– В Южной Америке. Главная столица «продвинутых». Тебе, я смотрю, еще учиться и учиться.

– Точно, – согласился Дима, провожая взглядом дисколет, садящийся за сосны. – Вот ты меня и научи, пока за меня учителя не взялись. Выходит, «продвинутые» – тайная организация?

– Тайная? – хитро улыбнулся Надир. – Можно сказать и так. «Продвинутые» о себе не кричат, но управляют всем миром.

– А какой смысл скрываться, если в руках власть? – спросил Дима. Это никак не укладывалось в его голове.

– Да из-за махальцев, будь они неладны, – ответил Надир. – Хотя, с другой стороны, мне даже больше нравится, что наши дела в тайне остаются. Работа у психологов интереснее. Живет себе пахалец, и не знает, кто на самом деле его жизнью управляет. Жаль только, что я пока не психолог. А здесь мне учеба трудно дается.

Сбоку раздался гнусавый голосок:

– Трудно дается! Скажи лучше, что ты вообще тупой!

Надир обиделся почти до слез, а Дима бросил рыжему, собиравшемуся вылезти на крышу:

– Слиняй отсюда, ушлепок!

Рыжий удивленно открыл рот и скрылся, захлопнув за собой дверь.

– Сейчас, наверное, бить меня придут? – спросил Галкин.

– Да ну, – улыбнулся Надир. – У нас почти не дерутся. За штрафуют немилосердно. Драка – занятие для пахальцев.

– Хорошо, – заметил Дима, вспомнив, что в интернате редкий день обходился без стычек. Он немного обиделся за пахальцев. И потом вдруг осознал, что организация «продвинутых» не может объявить о себе и полностью взять власть в свои руки из-за махальцев. А он махалец и есть! Сложно все и непонятно…

– Блескальцева ты не знаешь? – спросил Галкин.

– Не, – ответил Надир. – Это кто – препод?^[3]

– Начальник какой-то…

– Тогда не знаю. Я, кроме Дермидонтова и нашего декана,^[4] никого не знаю из начальства.

– Он меня усыпить хотел, – признался вдруг Дима.

– А, тогда, наверное, это попечитель вашего округа, – равнодушно заметил Надир. – Только он может приказ об усыплении пахальца давать.

– Я не пахалец, – возразил Дима и осекся. Рассказывать Надиру о том, что он махалец, наверное, не стоило.

– Конечно, теперь не пахалец, – быстро согласился Надир. – Теперь ты наш. Конечно, экзамены еще не сдал, но с покровительством Дермидонтова сдашь, можешь не сомневаться. Пойдем спать, поздно уже!

Мальчики спустились по лестнице и по безлюдному коридору разошлись по комнатам. Оказалось, что Надир живет через три двери от комнаты Димы.

Глава восьмая
Слухом земля полнится

Соседка Галкиных, Раиса Кравцова, так торопилась, что не заметила лужи посреди улицы. Так и промчалась по ней, выпачкав в грязь новые туфли.

– Наталья! – закричала она с порога. – Ты слышала, что твой учудил?

– Кто мой? – встревожилась Наталья Ивановна, мать Димы. Она только что вернулась с фермы, где работала ветеринарным врачом, и поставила на огонь кастрюлю – варить борщ. Дима, конечно, должен был оставаться в интернате, но мог и прийти домой.

– Да сынок же, сынок, – затараторила Раиса.

– Нет, не слышала, – замерев, ответила мама Галкина.

– В другую школу его забирают! – с торжеством объявила Раиса.

– Ну, это половина беды, – вздохнула Наталья Ивановна. – А зачем и куда? И ты откуда знаешь?

Раиса Кравцова поражала соседей своей осведомленностью. Попросту говоря, она была великой сплетницей и женщиной весьма пустой. Чужими делами Раиса интересовалась гораздо больше, чем своими собственными. А рассказать матери о проделках ее ребенка было для нее высшим из доступных удовольствий.

– К сестре ездила, в город, – захлебываясь, начала рассказ Раиса. – Ее подруга – мать одноклассника твоего Митьки. Носикова ее фамилия. Вчера вернулся Андрюшка – сам не свой. Я, говорит, скоро большим человеком стану…

– Какой Андрюшка? – спросила Наталья Ивановна, от волнения плохо улавливающая нить повествования.

– Да сын же Зинаиды, – всплеснула руками Кравцова. Она даже покраснела от возбуждения. – Он в одном классе с твоим учится… Так вот, говорит, что сдал он какие-то там экзамены, и будет учиться в Ростове, в спецшколе. А Митю твоего вместе с ним на экзамены возили, и еще даже не привезли. Наверное, еще выше пойдет! Бросит тебя, будет в Москве учиться!

Мама Димы развела руками.

– Главное, чтобы ему лучше было. Только пойдет ли на пользу московская учеба? Он и из интерната по два раза в неделю домой бегает… Заскучает…

– Так ты что, не знала, что он уехал? – глаза Кравцовой загорелись волчьим огнем.

– Не знала. Наверное, неожиданно забрали…

– Конечно, – поджала губы Раиса. Он просто говорить тебе не хотел. Все дети такие – неблагодарные. Воспитываешь их, воспитываешь – а они только и думают, как бы из дому сбежать!

Кравцова, видимо, выводы делала по наблюдениям за чужими детьми – своих у нее все еще не было. Наталья Ивановна внутренне с ней не согласилась, но спорить не стала. А сердце кольнуло – ну, как права Кравцова? Может быть, и правда Дима только и смотрит, как из дома сбежать? Не слишком ли она с ним строга?

– Выпороть его, как только появится, – посоветовала Раиса. – В школу не пускай. От дома отобьется – не приманишь потом. Зинаида Андрюшку своего сразу выпорола – деньги большие у него откуда-то появились – в кармане нашла. Не иначе, в карты играют. Деньги отобрала, но в школу отпустит. Оттуда в институт без экзаменов принимают.

Раиса принюхалась к запаху борща, доносившемуся из кастрюли. Возможно, она бы не отказалась пообедать, но хозяйка ей не предлагала.

– Да уж разберемся, в своей-то семье, – спокойно ответила мать Галкина. – Захочет, так поедет. А нужно ему или нет – сам решит. Спросит – я ему помогу.

– Как знаешь, – опять поджала губы Кравцова. – Тебе, наверное, ребенок безразличен. Пойдет он у тебя по кривой дорожке.

– Не пойдет, – отрезала Наталья Ивановна.

– Смотри… – заявила Раиса с порога.

Не прошло и часа, как на пороге дома Галкиных появился милиционер в форме. Его визит Наталью Ивановну сильно напугал. И участкового в деревне не видели месяцами. А это был вовсе не участковый.

– Я по поводу Димы, – заявил милиционер с порога. – Когда вы видели его в последний раз?

– Что-то случилось? – спросила Наталья Ивановна. Она села на стул и не могла подняться.

– Ничего страшного, – широко улыбнулся милиционер. – Знакомимся с контингентом.

– Каким контингентом? – опешила Наталья Ивановна. – Моим сыном уже и милиция интересуется?

– Интересуется, но в особенном смысле. Хотим курсантом его взять.

– Да зачем же? – спросила мама Димы. – Он никогда, вроде бы, не хотел милиционером стать.

– Это потому, что еще молодой, – широко улыбнулся милиционер. Надо, чтобы, как только дома появился, на собеседование к нам пришел. Вы ведь позвоните по моему телефону?

Милиционер протянул Наталье Ивановне визитную карточку, на которой значилось: “Майор Анатолий Петров. Инспектор”. Дальше шел пятизначный городской номер телефона. Визитка была отпечатана на плотной глянцевой бумаге, в левом верхнем углу располагался российский герб.

О существовании визиток у милиционеров госпожа Галкина до сих пор не подозревала. Она сомневалась даже в том, что у их участкового было удостоверение и табельное оружие. А тут – прекрасная визитная карточка, как у какого-то “нового русского”.

– Хорошо, я позвоню, – согласилась Наталья Ивановна. – Только зачем звонить? Он и сам зайдет. Скажите только, куда?

– Улица Герцена, сто, – широко улыбнулся милиционер. – У вас телефон есть? Мне позвонить нужно.

– Да откуда же? – в очередной раз удивилась мама Димы. – Только на ферме телефон. Да и то – выход на городской коммутатор.

– Вот оно что, – протянул милиционер. После этого он достал трубку мобильного телефона и набрал какой-то номер.

– Мальчика дома нет, – сообщил он. – Какие будут дальнейшие указания?

Майор выслушал невидимого собеседника, опять улыбнулся и заявил:

– Поеду по следующему адресу.

Аккуратно закрыл дверь и вышел.

Наталья Ивановна выглянула вслед милиционеру. Его не ждал автомобиль. Майор Петров вышел со двора и бодро зашагал в глухую степь, по направлению к скалам. Никакого жилья в той стороне не было. Подивившись такому странному поведению представителя власти, мама Димы вернулась к работе.

Повышенный интерес к сыну самых разных людей и приятно удивил ее, но больше заставил беспокоиться. Как бы не вышло чего худого!

Глава девятая
Что можно купить на уксы?

Тесты Дима прошел успешно. Он решал почти такие же задачи, как на прошлом тестировании, и отвечал на вопросы для определения уровня интеллекта. Уровнем Галкина Дермидонтов остался доволен, объявил о том, что он принят в академию и может со следующей недели приступить к занятиям.

– Твой постоянный студенческий билет, – сообщил он, протягивая Диме карточку из серого пластика. Перед этим Филипп дал Галкину маленькую белую карточку, временно заменяющую все документы, которую министр теперь забрал.

– Мне ведь маме нужно сообщить, что я в Москве буду учиться. Разрешит ли она? – спросил Дима.

Дермидонтов, который вызвал к себе Галкина посреди рабочего дня, долго разглагольствовать не хотел.

– До понедельника можешь съездить домой, отдохнуть, – коротко бросил он. И, заметив недоумение Димы, продолжил:

– Матери скажешь, что тебя берут в колледж московского авиационного института. Поступление без экзаменов, условия отличные. Программа “Одаренные дети”. Полное гособеспечение, стипендия. Она согласится, я уверен. Тем более, домой ты сможешь ездить на каждые каникулы. За счет колледжа. На специальном автобусе, идущем в вашу область. Так скажешь матери. Доставлять домой тебя будут дисколетом.

– Мама не должна знать, где я учусь на самом деле? – с тревогой спросил Дима. Лгать матери он не хотел.

– Естественно, ничего о том, что ты здесь увидел, ни родителям, ни друзьям ты говорить не имеешь права, – сурово ответил Дермидонтов. – Проболтаешься – немедленное отчисление и даже более жесткие меры. Блескальцева помнишь? То-то же… Врать тебя никто не заставляет – ты должен просто молчать.

– Хорошо, – ответил Дима.

– Отлично, – улыбнулся Дермидонтов. – Правление академии рассмотрело вопрос о твоей стипендии. Получи свою первую личную расчетную карточку. На ней уже лежит сто уксов – подарок министерства. В месяц ты будешь получать двадцать уксов – специальная повышенная стипендия.

Министр протянул Галкину черную карточку, напоминающую визитку, только тяжелее и толще. На угольном фоне золотом блестела надпись: “Всемирный универсальный банк”. Были надписи и на других языках, которые, насколько понял Дима, говорили то же самое.

Дима поблагодарил Дермидонтова и покинул его кабинет. Он уже хорошо ориентировался в городке «продвинутых». Вышел из здания министерства, через сосновый бор добрался до академии и сел на лавочке недалеко от входа – дождаться Надира. Из всех курсантов только с ним можно было нормально общаться. Остальные или задавались, или вообще не обращали на Диму внимания. Впрочем, как объяснил Галкину Надир, между собой у студентов были точно такие же отношения. Ребята здесь учились всякие…

Долго ждать Диме не пришлось. Надир вышел из академии в прекрасном настроении.

– Первый зачет в этом семестре сдал, – похвастался он Диме. – По программированию.

– Здорово, – заметил Дима без особого восторга. – Мне, наверное, многое наверстывать нужно будет?

– Зачем наверстывать? – удивился Надир. – Каждый занимается здесь по собственной программе. Только лекции общие. Сдаешь все, когда захочешь. Не позже определенных сроков, конечно… Пойдем в общественный центр, пообедаем? – предложил он.

– Пойдем, – согласился Галкин.

В общественном центре, как уже выяснил Дима, располагалась столовая, где питались курсанты, преподаватели и работники министерства. В этом же здании размещался большой супермаркет, в котором можно было купить практически все: от одежды и электроники до сладостей и побрякушек. Еще здесь находилась парикмахерская, компьютерный салон и стереокинотеатр. Возле общественного центра располагалась стоянка дисколетов-такси.

– Хочу сувениры родителям купить. Что бы ты посоветовал? – спросил Дима товарища.

– А ты что, уксами разжился? – заинтересованно спросил Надир.

– Дермидонтов стипендию обещал. Студенческий билет и карточку дал, – Галкин достал из кармана брюк черный кусок пластика.

– Ух ты, – вздохнул Надир, выхватывая карточку из рук Димы. – Взрослая! У меня – ученическая, белая. На нее не все и не везде купить можно…

Надир достал когда-то белую, а теперь грязновато-серую карточку, на которой было оттиснуто: “Министерство авиации и космонавтики. Авиационно-космическая академия. Расчетная карта”.

– Да и осталось на ней полтора укса, – признался Магометов. – На черный день берегу.

– А мне Дермидонтов сто уксов положил, – признался Дима.

– Ну и ну, – вздохнул Надир. – Целое богатство.

– Много на них можно купить?

– Пойдем в компьютерный салон, – предложил Магометов. – Узнаешь.

Дима решил, что товарищ начнет агитировать его приобрести диск с новым мраззлом, но Надир по дороге спросил:

– У тебя компьютер дома есть?

– Есть. Отец купил. Третий “Пентиум”.

– Отличная машина, – кивнул Надир. – У меня второй. Стало быть, компьютер тебе покупать не надо. Сейчас, если захочешь, приобретем на твою машину кое-какие примочки – закачаешься!

Дима опасливо размышлял, не уйдут ли все его деньги на компьютер. Сто уксов – много это, или мало? Если укс стоит столько, сколько рубль, то мало – на пару дисков в лучшем случае хватит. А если укс, как доллар – то еще ничего…

В компьютерном салоне сияло несколько экранов цветных жидкокристаллических мониторов, прилавок был завален лазерными дисками, а на задней стене располагался огромный экран. На нем показывали демонстрационный ролик новой игры. Толстый молодой продавец, жующий сосиску, зажатую в булочке и обильно политую кетчупом, широко улыбнулся мальчикам и с набитым ртом заявил:

– Добро пожаловать, мои юные друзья! Новые мраззлы к вашим услугам! Стратегические игры: “Война за французский престол”, “Колонизация Сибири”, “Великий волшебник – четыре”, “Окончательное решение проблемы махальцев” – эксклюзив… И стрелялки есть отличные. Дум Одиннадцать…

– Мы не за играми пришли, – решительно объявил Надир. – Я привел товарища, чтобы вы рассказали ему о подключению к Уфонету. У него компьютер пахальский, нужно его переоборудовать и подключить.

Толстый положил сосиску, обрадовано потер масляные руки друг о друга, а затем о газету, лежащую на стойке, и заявил:

– Пахальских компьютеров не бывает. Бывают компьютеры не разогнанные. Какая у вас модификация?

– Третий “Пентиум”, – повторил Дима для продавца.

– Хороший агрегат, хотя, при наличии определенного количества уксов, мог бы предложить вам кое-что получше. Много лучше… На какую сумму рассчитываете сделать покупку?

– Ну…

– Вы расскажите сначала, что с его компьютером можно сделать, – перебил Галкина Надир, толкнув его ногой. Дима понял, что много говорить продавцу не стоит.

– В первую очередь – вставить в него вот этот диск стоимостью в один укс, – объявил продавец. – Когда он отработает, быстродействие вашего компьютера повысится в четыре раза, там появятся все необходимые приложения. Память возрастет вдвое.

– Правда? – усомнился Дима.

– Если не подействует, мы вернем вам деньги, – обиженно ответил продавец. – Причем поверим вам на слово. Но таких случаев прежде не бывало.

– Беру, – согласился Дима.

– И еще мы хотим спросить: сколько стоит карточка подключения к Уфонету? – вмешался Надир.

– Смотря какая карточка, мой друг, – ответил продавец. – Если вы покупали компьютер у нас и будете пользоваться им здесь, то есть если он подключен к сети, вы получите доступ бесплатно. Но, я понимаю, вы хотите снабдить выходом в сеть компьютер, стоящий у пахальцев и не имевший до сих пор выхода в сеть?

– Да, – ответил Надир.

– Тогда предлагаю вам отличную карточку со спутниковым соединением, бессрочным кодом доступа, снабжающуюся энергией из блока питания компьютера. Подключается к разъему принтера. Десять уксов.

– Что такое Уфонет? – прошептал Дима на ухо Надиру, но продавец все равно услышал.

– Уфонет – всемирная информационная сеть, – объяснил он. – Слышал об Интернете? Так вот, наподобие его, только охватывает всю Солнечную систему, все города «продвинутых». И, естественно, включает в себя доступ к серверам орбитальных баз и к Интернету.

– То есть я получу по этой карточке доступ к Интернету? – удивился Дима. – Без всяких проводов и модемов?

– Конечно, – ответил толстый. – Бессрочный и качественный доступ. Но это мелочи по сравнению с доступом в Уфонет и возможностями, открывающимися там. Интернет – лишь малая неполноценная часть Уфонета.

– Беру, – тут же заявил Дима. – А она будет работать?

– Гарантия, молодой человек, гарантия, – поморщился продавец. – Все работает, все подключается. Одна бракованная карточка на миллион. Подлежит немедленной замене с выплатой десятикратной компенсации за причиненные неудобства и моральный ущерб. Взять неработающую карточку – все равно, что в лотерею выиграть.

Надир показывал Диме какие-то то знаки, отвернувшись от продавца, но тот ничего не понял.

– Стало быть, одиннадцать уксов, – заявил толстый. – Что еще будем брать?

– С этим надо разобраться, – нахмурился Дима. – Хватит.

– Правильно, – кивнул продавец. – Придете в следующий раз. Заходите только к нам. При второй покупке в действие вступает гибкая система скидок! Позвольте вашу кредитку, юный друг?

Дима протянул продавцу карточку, и тот почтительно присвистнул:

– Всемирный банк! Отлично!

Толстый вставил карточку в какой-то разъем прямо на столе. На большом экране позади него вдруг появилась фотография Димы, цифры и непонятные рисунки. Продавец оглянулся, чтобы посмотреть на экран, удовлетворенно кивнул, вернул карточку Диме и уложил диск и небольшую коробочку в непрозрачный полиэтиленовый пакет с яркой желтой надписью: “АКА Компьютеры” и протянул его Диме.

После он вынул из-под стола еще одну карточку, ярко-красного цвета, опять вставил ее в разъем и тоже отдал Галкину.

– Прошу вас. Это ваша льготная карточка для покупок в нашем салоне. Чем больше вы купите, тем дешевле будет обходиться остальное. Теперь вашу карточку, мой друг.

Надир отдал свою карточку, продавец проделал с ней ту же манипуляцию и вернул ее Магометову.

Мальчики вышли, и Дима спросил:

– Зачем ты отдавал свою карточку? Ты же ничего не покупал.

– Мне заплатили десять процентов вознаграждения от суммы покупки за то, что я привел тебя, – просто ответил Надир.

– А если бы я пришел сам? – спросил Дима.

– Тогда десять процентов положил бы в свой карман Толстый, – объяснил Магометов.

Дима подумал, что не совсем хорошо зарабатывать деньги на своих друзьях, но вслух ничего не сказал. В конце концов, Надир ему сильно помог. И пусть лучше деньги достанутся ему, а не Толстому.

– Я только не пойму – как можно разогнать компьютер в четыре раза с помощью диска? – спросил Галкин после небольшой паузы.

– Да ведь все компьютеры сконструированы «продвинутыми», – объяснил Надир. – Для пахальцев их специально замедляют, пишут глючные и тормозящие программы, усложняют геймерам^[5] жизнь – чтобы не разобраться было. Диск сменит твою постоянно зависающую операционную систему, поставит нужную, даст команду всем составляющим компьютера работать в полную мощь. Так специально придумали, чтобы нашим агентам у пахальцев не нужно было напрягаться, когда понадобится связь с внешним миром. Я в книжках читал… Да и заводы свои не загружаем. Пахальцы для нас компьютеры делают – естественно, под присмотром специалистов из «продвинутых».

– Ну и ну… – вздохнул Дима.

– Это еще что… А «мраззлы»? Ты подсчитай, сколько компьютерные игры времени у пахальцев отнимают! Им и разрешили пользоваться компьютерами из-за «мраззлов». А так бы считали до сих пор на счетах и арифмометрах.

Мальчики шли между рядов, разглядывая броские витрины. Прямо перед ними из секции готовой одежды вдруг вышел солидный мужчина в бежевом костюме. Одной рукой он нес пакет, другую выставил перед собой, пытаясь разглядеть в ней какую-то вещь. Надир столкнулся с ним, и на пол посыпались монеты. Мальчики извинились и попытались собрать с пола блестящие кругляши, но мужчина отодвинул их в сторону и собрал монеты сам.

– Половины потом не досчитаешься, – подозрительно проворчал он, с недоверием глядя на мальчиков.

Когда обиженный мужчина скрылся из вида, Дима спросил:

– Выходит, здесь и обычные деньги есть? Я думал, можно рассчитываться только по карточке…

– Есть, – кивнул Надир. – Платиновые монетки. Но карточка удобнее. Зачем таскать с собой кошелек?

Галкин с этим согласился. Через некоторое время он еще раз обратился к Надиру:

– Как ты думаешь, что бы мне маме купить?

Было ясно, что сто уксов – приличные деньги, если на один укс можно приобрести отличный лазерный диск.

– Да духи купи, – предложил Магометов. – Я всегда маме духи покупаю, когда домой лечу.

Мальчики быстро нашли парфюмерную секцию универсама. В стеклянных шкафах поблескивали сотни флаконов самых причудливых форм и цветов.

Галкин робко зашел в салон и растерянно посмотрел на многообразие товара.

– Что хотят молодые люди? – продавщица прошествовала к ним по полированному, почти зеркальному каменному полу. Это была представительная дама средних лет в красивом платье, с ярко накрашенным лицом.

– Духи. Маме, – ответил Дима, запинаясь.

– Прошу, – предложила дама, сделав приглашающий жест рукой в сторону витрин.

– Мне бы что-то хорошее. И не очень дорогое, – замялся Дима.

– Цена стандартная, – ответила дама. – Укс за флакон. Духи синтетические, любой аромат получить просто. Выбирайте. По запаху или по форме флакона.

Дима задумался. Выходит, все духи стоят одинаково. Но одни пахнут, как тройной одеколон, а другие – как самые дорогие французские. Что же выбрать, если он в духах не разбирается?

– Какой у мамы цвет волос? – пришла на выручку Диме продавщица.

– Темно-каштановые, – ответил мальчик.

– Полная, худая?

– Обычная, – ответил Дима, подумав, что мама, пожалуй, все же скорее полная, чем худая.

– Не знаете, какие запахи предпочитает?

– Горькие, – вдруг вспомнил Дима. – Она говорила, горькие.

– Так я и думала, – ответила дама, выставляя на прилавок несколько разноцветных флаконов причудливой формы. Один был в форме раковины, второй – в форме цветка, третий – обычный граненый шарик, четвертый напоминал маленький дисколет. Он был непрозрачный, с небесно-голубым отливом.

– Обоняйте, – предложила продавщица.

– Что-что? – переспросил Галкин.

– Нюхайте, – улыбнулась дама.

Все духи пахли приятно. Дима выбрал пузырьки в форме дисколета, цветок и шарик. Шарик был не очень красивым, но запах духов, что были в нем налиты, напомнил ему запах маминых, которые она очень любила.

– Вот эти, – попросил он.

– "Космическая роса", «Магнолия» и "Океанский бриз"? Уксов хватит? – спросила продавщица. Но, увидев черную карточку, расцвела и сообщила:

– За покупку трех флаконов скидка в половину укса.

Продавщица опять вставила карточку в щель на прилавке. На экране маленького компьютера, стоящего на столе, появилась фотография Димы, и дама протянула ему пакет, в который уложила красивые коробки с флаконами. На пакете переливалась радужная надпись: “АКА Парфюмерия”.

– Приходите к нам еще, – предложила она.

– Тебе здесь ничего не заплатят? – обратился Дима к Надиру.

– Это ведь не компьютерный салон, – немного грустно ответил он.

– Хочешь, я подарю тебе флакон? – спросил Галкин. – Отвезешь матери…

– Спасибо, – потупился Магометов. – Не надо. У меня на карточке уже больше двух уксов. Я сам куплю подарки, когда соберусь к родным.

Витрины супермаркета мигали яркими огнями. За прозрачными стеклами стояла красивая посуда, висела одежда, лежали книги в ярких обложках. У мальчиков разбегались глаза.

– Надо бы взять что-то отцу, – заметил Дима.

– Купи ему хорошую авторучку, – предложил Надир. – Я всегда так делаю, когда еду домой.

Дима подумал о куче авторучек, скопившихся у отца Магометова, и улыбнулся.

– Нет, мой отец не так часто пишет. Он на экскаваторе работает, что ему там писать?

– Тогда купи радиоприемник, – предложил Надир, взглянув в витрину секции, мимо которой они проходили. – Есть очень чувствительные, с памятью, автономный источник питания на двадцать лет…

– Такой приемник – как раз то, что надо, – восхитился Дима. – Зайдем.

Пожилой продавец, приметив в руках у Димы два фирменных пакета – из парфюмерного и компьютерного отдела – тотчас же встал навстречу мальчикам:

– Портативный телевизор? Стереоцентр? Универсальные часы? Коротковолновый передатчик? Видеокамеру? Что изволите?

– Радиоприемник. Чтобы в машине работал, – попросил Дима.

– В какой машине? – не понял продавец.

– В пахальской машине, – объяснил Надир.

– А, вы увлекаетесь пахальскими автомобилями, – улыбнулся старичок. – Могу предложить прекрасную стереоавтомагнитолу…

– Нет, нет. Мне обычный приемник. Чтобы в руке можно было носить, – объяснил Дима.

– То есть в машину вы его встраивать не будете? – проявил высокую понятливость продавец. – Отлично. Предлагаю вот эту двухкассетную магнитолу. Стереозвук, встроенный микрофон, проигрыватель для дисков. Поместится на заднем сидении. Восемь уксов.

– Всего-то? – удивился Дима. Продавец показывал на самый настоящий музыкальный центр с обтекаемой формой корпуса. Магнитола была теплого золотистого цвета.

Старичок нажал на кнопку пульта дистанционного управления, который был размером с два спичечных коробка, и музыкальный центр обрушил на мальчиков мощную лавину чистого звука.

– Он того стоит, – обиженно заметил продавец, который воспринял слова Галкина как попытку сбить цену.

Дима подумал, что, купи он отцу такой дорогой подарок, тот спросит: откуда деньги? И будет прав.

– Мне поменьше приемник. Без всяких кассет и дисков. Отец магнитофон не любит слушать, – попросил Дима.

– Тогда предлагаю отличные часы, – старичок выложил на стеклянный прилавок отливающий сталью хронометр с полупрозрачным экраном-циферблатом.

Часы были такими, какие носят супергерои в боевиках. Ничего лишнего. Красивый и функциональный прибор. Прочный, но легкий браслет с неброским желтым узором, четыре едва выступающие из корпуса кнопки, гладкое, удивительно скругленное стекло циферблата.

– Нержавеющая сталь, удобный и красивый браслет на любую толщину руки, – расхваливал свой товар старичок. – Встроенный радиоприемник, дальномер, термометр и барометр. Вечный элемент питания. Также внутри коротковолновый передатчик радиусом действия двести метров. Хрустальное стекло.

– Сколько стоит? – пожирая взглядом часы, спросил Дима.

– Два укса. Противоударный корпус, глубина погружения под воду до пятидесяти метров, защита от электромагнитного излучения и перегрева…

– И все-таки, обычный приемник, радио слушать, у вас есть? – уже немного раздражаясь, спросил Дима. Часы ему очень хотелось.

– Наподобие “Тайги”, – подсказал Надир.

– “Тайга” и есть, – вновь обиделся старичок. – “Тайга-3”. Длинные и короткие волны, мощность до трех ватт, элемент питания гарантирует беспрерывную работу на полной мощности по меньшей мере десять лет. Тоже противоударный непроницаемый для дождя корпус. Укс.

– За часы и приемник вместе будет скидка? – спросил начавший становиться практичным Галкин.

– Все вместе отдам за две целых шесть десятых укса.

Из салона Дима вышел с третьим пакетом – “АКА Электроника”. Часы он сразу надел на руку, а толстую инструкцию в коробке бросил в пакет.

– Что еще за АКА такое? – спросил он.

– Авиационно-космическая академия, – удивленно ответил Надир. – Посмотри в свой студенческий билет. Пойдем, что ли, в столовую? Есть очень хочется!

Глава десятая
Три дня на раздумья

Плотно пообедав и не затратив на это ни укса – в столовой академии курсантов кормили бесплатно – Дима и Надир вышли на улицу.

– У меня еще практические занятия по вождению дисколета, – тоскливо вздохнул Магометов. – Скука. Дисколет водить я с пяти лет умею, но на занятиях нужно глупые упражнения делать: в рельеф местности вписываться, на ветру удерживаться на одном месте, и все в этом духе. А полетать нормально не дают.

– Слушай, как я домой доберусь? – спросил Дима, хлопнув себя по голове. – Я у Дермидонтова и не спросил, а к нему попасть – полдня в приемной сидеть нужно! Что теперь делать? Он мне всего три дня отпуска дал.

– Он тебе и денег дал, – спокойно ответил Надир. – Возьми такси и слетай. Иначе – никак. Дорого, конечно, но куда денешься? Бесплатные дисколеты только в конце семестра по домам развозят.

– И сколько это будет стоить? – забеспокоился Дима.

– Ко мне домой за четыре укса туда и обратно довозят. К тебе, наверное, ближе?

– Наверное. Но зачем мне туда и обратно? Мне дома побыть три дня надо.

– Вот и побудешь. Потом дисколет за тобой придет, как договоритесь. Пойдем, я тебе помогу найти подходящего пилота, – предложил Магометов. – Можно, конечно, и на пахальском поезде поехать, да долго.

– А обратно как возвращаться? – спросил Галкин. Насколько он понял, резиденция «продвинутых» была огорожена и хорошо охранялась.

– Сам никогда не пробовал, но говорят, что на станции метро «Комсомольская» нужно подойти к вахтеру, предъявить кредитку, и за двадцать сотых укса тебя довезут до академии. В специальном вагоне с запасных путей.

– Надо запомнить, – заметил Дима. – Мало ли, что…

Мальчики вышли под начавшее хмуриться небо и свернули в сторону площадки дисколетов. Здесь стояли двухместные и пятиместные машины, насколько в этом мог разобраться Дима.

Выбрав самый потрепанный дисколет зеленоватого оттенка, с отслоившимся в некоторых местах перламутровым покрытием, Надир нажал кнопку на корпусе. Поначалу ничего не произошло, но минуты через две к машине подошел человек – как понял Галкин, пилот дисколета, мужчина лет сорока в черном комбинезоне.

– Покататься решили? – спросил он.

– Нет. Курсанта домой отвезти надо. И забрать через три дня.

– Отпуск – это хорошо, – заметил пилот.

– Сколько будет стоить? – спросил Надир.

– Координаты? – спросил воздушный таксист.

Магометов вопросительно посмотрел на товарища. Галкин только пожал плечами:

– Не знаю я координат.

– Студенческий билет достань, Дмитрий, – посоветовал Надир. – Я тоже своих координат на память не помню.

Дима выудил карточку билета и протянул ее мужчине. Тот провел по ней машинкой, которую вытащил из кармана, и сообщил:

– Три укса.

– На такой колымаге? – обиделся Надир.

– На другой с вас возьмут три с половиной. Летите?

– Куда деваться, – вздохнул Дима.

– Я подготовлю аппарат и сдам смену. Вылет через десять минут, – объявил пилот.

Когда мужчина отошел, Дима тихо спросил товарища:

– Ты специально самую занюханную машину выбирал?

– Специально, – кивнул Надир. – Тебе что в ней, на Луну лететь? Двадцать минут посидишь без удобств. Зато половину укса сэкономили. Диск с новым “мраззлом”. Но если раздумал – давай уксов за десять наймем “Гелиос”, полетишь с комфортом. И я, заодно, прокачусь. Посмотрю, где ты живешь. Благо, на “Гелиосе” лететь минут десять…

– Ладно, ладно, – успокоил друга Галкин. – Все правильно. Никто, наверное, и не увидит дисколет?

– Естественно, – усмехнулся Надир. – Сядете в поле, или на пустыре. Ты в городе живешь?

– В деревне, – ответил Дима.

– В деревне проще. Можно хоть во двор сесть.

– Нет, я лучше в поле, – замялся Дима, представляя летающую тарелку, опускающуюся посреди его двора. – Кстати, что это за модель дисколета? Не узнаю, хоть ты мне многие показывал.

– “Радуга 101”. Раритет. Скоро таких уже не будет.

– Как же я обратно полечу? У нас стоянки дисколетов рядом с домом нет…

– Пилот объяснит, – ответил Надир. – Ладно, до встречи. Вон он, идет уже.

Мальчик замялся ненадолго и сунул в руку Галкину маленькую плоскую коробочку размером со спичечный коробок, но еще тоньше.

– Возьми, пригодится. Я и так все наизусть знаю, что здесь есть. Дарю.

– Спасибо, – улыбнулся Дима. Он знал, что это за коробочка. На экране в маленьком приборчике, если нажимать кнопки, появлялись изображения дисколетов и их характеристики. Стоил такой компьютерный справочник совсем недорого, но Дима еще не успел его купить. И даже не сам подарок радовал – приятно было, что Надир захотел помочь ему быстрее войти в новую жизнь.

– Может, тебе что из дому привезти? – спросил Галкин. – Молока свежего? Или пирожков домашних?

– Терпеть не могу молоко, – рассмеялся Надир. – Сам приезжай. Скучно здесь без друзей.

Магометов развернулся и убежал. Сразу же к машине пружинистым шагом подошел пилот. Дима начал размышлять, почему такой бравый человек работает на такой обшарпанной и маломощной машине. Наверное, в чем-то провинился…

– Садись, – предложил пилот, распахивая люк.

Дима влез в дисколет, устроился на жестком пластиковым кресле, которое, конечно, нельзя было сравнить с роскошным сидением “Супер-Гелиоса”, и с радостью обнаружил прямо перед собой круглый смотровой иллюминатор. Пилот уселся в свое кресло – более удобное, чем пассажирское, мягкое – и рванул на себя рычаг управления. Дисколет тихо заскрипел и начал быстро набирать высоту. Диму вжало в кресло.

– Здорово, – тихо заметил он.

Пилот что-то одобрительно хмыкнул.

– Стас Рейнджер, – заявил он. Спустя несколько секунд Галкин понял, что он представился.

– Очень приятно, – ответил мальчик. – Дима.

– Я читать умею, – не очень вежливо заметил пилот, намекая, видимо, на то, что он ознакомился с информацией с кредитной карточкой Галкина.

Деревья и дома быстро становились маленькими, будто игрушечными. К горлу мальчика подкатил комок, ему стало не по себе, и он прикрыл глаза. Когда машина набрала высоту и понеслась вперед, смотреть вниз было уже не так страшно.

– Мне вернуться нужно через три дня, – объяснил он пилоту. – Как я обратно полечу?

– Я за тобой прибуду.

– Вы будете ждать меня там, где мы сядем?

– Вот еще, – фыркнул пилот. – Ты меня будешь ждать. Нажмешь на кнопку вызова, я через двадцать минут прилечу.

Он протянул Диме маленький брелок с большой красной кнопкой.

– Можешь, кстати, вызвать машину и раньше, чем через три дня, и позже. Но тогда быстрого прибытия не гарантирую. Может быть, я буду другой заказ выполнять.

– Угу, – проворчал Дима. Его начало тошнить.

– Маячок не потеряй, – велел водитель. – Без вызова не прилечу.

Уже на подлете к родным местам Димы – мальчику даже показалось, что он увидел впереди голубое сияние моря, до которого от Ковалевки было километров сто – пилот приказал:

– Не смотри вниз.

– Да я уже нормально себя чувствую, – попытался уверить пилота Дима.

– Мне это без разницы, – сквозь зубы заметил пилот. – Там наблюдательный пост махальцев. Могут засечь.

Дима не понял, почему их не могут засечь, если он не будет смотреть вниз, но послушно закрыл глаза. Прошла еще минута, аппарат тряхнуло и он резко пошел вниз.

– Прибыли, – сообщил пилот. – Теперь смотри. Куда лучше сесть?

Дима увидел под собой голубую ленточку Синюхи, скалы, возвышавшиеся над деревней с северной стороны, серую нитку дороги из Синегорска в Углерод. Он даже различил свой дом.

– Да вон туда, рядом со скалами, – предложил он. – Там редко кто бывает.

– Не нравится мне это место, – подозрительно буркнул пилот, но направил машину туда, куда показал Дима. Через минуту дисколет мягко опустился на траву.

– Спасибо, – поблагодарил пилота Дима и выпрыгнул на землю. Оглянулся – и не увидел дисколета. Только по засвистевшему вдруг воздуху стало ясно, что пилот вновь включил генератор невидимости и взмыл ввысь.

Дима подумал, что мама будет ругать его за то, что он не привез пустые банки из-под варенья, и направился к дому. На самом деле варенье он не съел – оно так и осталось стоять в тумбочке в общежитии академии.

Теперь нужно было убедить маму, что ему действительно нужно учиться в авиационном институте.

Глава одиннадцатая
Заговор

Попечитель округа Блескальцев в гневе метался по своему роскошному кабинету. Мальчишку, которого нужно было немедленно изолировать или даже уничтожить, забрал министр Дермидонтов, хотя не имел на это никаких прав. Зачем он ему? Явно не для того, чтобы помочь всем “продвинутым” достичь их главной цели – открытого мирового господства. Скорее всего, министр хочет использовать Галкина в своих целях.

Чем интересен для него этот мальчишка?

Блескальцев вновь вспотел и подошел под кондиционер – остудить голову, которая в холоде соображала гораздо лучше. Струя ледяного воздуха словно бы сразу прочистила мозги. Исчез туман, вот уже несколько минут стоявший перед глазами, мысли потекли размеренно и ясно.

Идиот Кондрашкин, которого в настоящий момент везут в колонию на Марс, где он проведет остаток дней чернорабочим, не проверил Галкина на наличие магических способностей. Что такое эти самые магические способности, никто из “продвинутых” толком не знал. Если бы знали, смогли бы повторить и искусственно получать “махальцев” нужного профиля из обычных людей. Но ученые пока не разобрались в феномене так называемой “магии”. Хорошо, что врач Горгона Ивановна вовремя обнаружила в показателях мозговой активности мальчишки ярко выраженный пик ненормальности.

Таким людям, как Галкин, нельзя было доверять. Не исключено, что мальчишка, несмотря на свой юный возраст, был агентом махальцев. А его вместе с Кондрашкиным допустили в окружной центр продвинутых, он видел отбор кандидатов школы, что являлось, по большому счету, нарушением конвенции семьдесят второго года и могло привести к войне. Теперь, похоже, войны не избежать. Галкин слишком много видел и его нужно нейтрализовать, пока он не добрался до крепости своих соратников.

Дермидонтов, похоже, собрался использовать мальчишку в своекорыстных целях. Как этот человек мог стать министром? “Продвинутый” в третьем поколении, который ничем, кроме дисколетов, не интересовался. Впрочем, было у него еще одно хобби – попытка постичь суть магии и выйти на контакт с представителями так называемых “черных” магов, которых никто из продвинутых не видел, но которые, по расчетам самых мощных компьютеров, должны были существовать в природе.

Не исключено, что Галкин – одно из звеньев в цепи этой связи. Как далеко успел продвинуться Дермидонтов? Может быть, уже поздно что-то предпринимать, нужно просто затаиться и ждать?

Блескальцев нажал кнопку активации видеофона, набрал шестизначный номер и через минуту увидел бодрого и подтянутого Крэя Адамсона, представителя министерства авиации и космонавтики в столице “продвинутых”, Учкубасу. Там было утро. Судя по всему, Крэй завтракал прямо на рабочем месте. Рядом с ним стоял стакан сока оранжевого цвета. На изящной фарфоровой тарелке лежала надкушенная румяная булочка. Крэй был в белоснежной отглаженной рубашке с коротким рукавом и воротником-стойкой. Черные волосы аккуратно зачесаны назад.

– Hello, Kuriyan!^[6] – радостно воскликнул Крэй.

То, как американский друг произносит имя “Кирьян”, заставило носителя имени поморщиться. Он включил автоматический переводчик, встроенный в видеофон, и теперь Адамсон говорил приятным для слуха Блескальцева механическим голосом на русском языке.

– Что нового?

– Я намерен подать жалобу в Высший Совет на Дермидонтова, – жестко ответил Блескальцев. – Он захватил мальчика из махальцев, и, по-моему, собирается учить его в нашей высшей школе. Он совсем сошел с ума.

– Вот как? – по-прежнему радостно воскликнул Крэй. – Я поддержу твою жалобу. Если нас поддержит Совет. Мне надоело находиться на вторых ролях. Правда, не хочется переезжать в Москву. У вас там холодно – не то, что здесь, в Учкубасу.

– Согласно договору офис министерства космонавтики располагается в Москве. Я думаю, ты потерпишь. Жить можешь в Турции или в Египте, если очень любишь тепло. Оттуда лететь недолго – каких-то полчаса.

– Хорошо, – в тридцать два зуба улыбнулся Крэй. – А что ты хочешь от меня, Кирьян? Ведь ты позвонил не просто так!

– Мне нужны боевые корабли, – объявил Блескальцев. Штук пять штурмовиков, типа “Тайфун”, и три летающих крепости “Пламя”.

Лицо Адамсона вытянулось, радостное настроение исчезло.

– Ты замышляешь переворот, Кирьян? – встревожено спросил он.

– Какой переворот, Крэй? Ты шутишь? Я не проживу после этого и суток. Мне просто нужно поймать мальчишку.

– Зачем тогда тебе столько дисколетов?

– Потому что я не знаю, где его искать, и не знаю, с кем придется бороться.

– Свои дисколеты ты не можешь задействовать?

Блескальцев фыркнул.

– У меня только гражданские аппараты. А мне нужны боевые корабли. С системами обнаружения и огневой поддержкой. И, как ты понимаешь, я не могу попросить их у Дермидонтова. Он мне не даст их ни под каким предлогом. Да даже если и даст – его пилоты сразу доложат шефу о всех моих приказах. Так я не добьюсь цели…

– Я дам тебе два дисколета “Пламя” и два “Тайфуна”, – ответил Адамсон. – Больше свободных боевых дисколетов у меня просто нет. Как скоро они тебе нужны?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Я отдам распоряжение через пятнадцать минут. Думаю, использовать экстренный режим полета смысла не имеет. Поэтому они будут у тебя часа через три.

– В них есть пеленгаторы?

– И пеленгаторы, и локаторы, и детекторы тепла. Все, что положено.

– Отлично.

Блескальцев коротко кивнул и нажал кнопку сброса видеофона. Ему нужно было созвониться со многими людьми.

Глава двенадцатая
Два покушения и одно похищение

Мама согласилась на то, чтобы Дима учился в школе при московском институте, на удивление легко. Она рассказала Диме о визите Раисы и участкового, что мальчика развеселило. Хотя веселиться, собственно говоря, было нечему. Милиционер явно был поддельный. Визитка его была напечатана на таком же пластике, как и временный студенческий билет Димы, который он сдал Дермидонтову.

Когда сам Галкин гулял вечером по деревне, соседки расспрашивали его о собеседовании. Слово “собеседование” они повторяли, многозначительно поджав губы, будто бы в нем было что-то не совсем хорошее.

В Ковалевку Дима прилетел в четверг, и надеялся, что спокойно поживет дома три дня. Но мама была непреклонна.

– Завтра съездишь в школу, позанимаешься, чтобы не отстать, – заявила она. – Попрощаешься с учителями, с ребятами. Может быть, в Москве тебя не очень и ждут – или самому не понравится… Имей в виду, что в свою школу ты всегда сможешь вернуться.

Мама была права. Но тратить день на то, чтобы вновь встречаться с Ряхиным и его компанией, Диме совсем не хотелось. Он бы с большим удовольствием разобрался с новыми возможностями своего компьютера и изучил бы сеть Уфонет. И все-таки в школу поехать было интересно. Узнать, как дела у Носикова, увидеть Леру Лазееву. Может быть, она захочет написать ему в Москву письмо. Или он напишет ей… Ведь на каникулах он будет жить дома.

Духи маме очень понравились. Она только удивилась, что стипендию Диме начали платить еще до поступления в новый колледж. А приемник мальчик припрятал, чтобы вручить отцу, когда он приедет домой в отпуск. Обычно это случалось летом.

Весь вечер Дима пытался дать лад купленной в супермаркете академии приставке с доступом в Уфонет. Приставка, несомненно, работала. Дима смог выйти на некоторые сайты Интернета, почитать сообщения на досках объявлений Уфонета, поиграть в какой-то «мраззл». Но в информационной сети продвинутых он ориентировался плохо, и решил разобраться со всем на следующий день – очень хотелось спать.

В пятницу утром Дима покинул дом в половину седьмого. На этот раз его провожала мама. Довела до калитки, поцеловала на прощание и приказала не задерживаться в городе до вечера. Вновь поля вокруг укрывал плотный туман. Снова Галкин был совсем один – его сосед Смирнов выздоровел еще в среду, уехал в интернат и жил там. Но на этот раз на дороге не появилось загадочных машин. Подошел автобус, Дима втиснулся туда и без приключений доехал до школы.

Первым, кого он встретил в пустом коридоре, был сияющий Носиков. На Диму он посмотрел с опаской. Как понял Галкин, Андрей опасался: не испортит ли Галкин его триумфа?

– Ну, ты как, Митя? – осторожно спросил он. – Что нового?

– Да ничего хорошего, – ответил Галкин.

Носиков немного повеселел.

– Мне уведомление прислали. Зачислен в колледж первой ступени. Занятия начнутся в ноябре. Обещали, что повезут на стажировку в Соединенные Штаты в следующем году! Ты представляешь?!

– Еще как, – ответил Дима.

– А у тебя что не сложилось? – притворно-участливо спросил Андрей.

– Да не понравился я их самому главному.

– Вот оно что, – протянул Носиков. Изобразить грусть у него получилось с трудом.

– Тебя назад кто вез? – спросил Галкин.

– Не знаю. Какой-то мужик. Не тот, что нас отсюда забрал. Просто шофер, наверное. Ты сам куда делся? Я даже беспокоился.

– В Москву уехал, – коротко ответил Дима.

– В Москву? – сразу потускнел Андрей. – А что ты там делал?

– Главному в департаменте я не понравился, но приехал министр из столицы, – не вдаваясь в подробности, которые Носикову никак не нужно было знать, ответил мальчик. – Он сказал, что принимает меня в колледж при авиационном институте.

– В колледж, – облегченно вздохнул Носиков. – Это дело другое.

По его реакции Дима сразу понял, что Андрею стало кое-что известно об организации “продвинутых”. А Носиков достал из кармана серебристый брелок, чем-то напоминающий тот, что был у Димы, и принялся им поигрывать. Галкин, чтобы не показать излишней заинтересованности, повернулся и нос к носу столкнулся с Ряхиным.

– О, Митяй! – обрадовано заорал тот. – Я уже огорчился, что тебя от нас забрали к самым умным! Не есть нам больше твоего варенья, не видеть твоей скучной физиономии!

Компания Толика заржала так, что, казалось, обвалится потолок. Дима спокойно подождал, пока дружки Ряхина отсмеются, и тихо ответил:

– Так и есть, Толя. Уезжаю я от вас. Сегодня – последний день.

– Отец, что ли, к себе забирает? – настороженно спросил Ряхин.

– Можно сказать и так, – туманно ответил Дима.

– Начистить ему чайник нужно напоследок, – заявил маленький Грызлов.

– Отвянь от него, Петя, – заступился вдруг за Галкина Ряхин. – Пусть едет, если собрался.

Грызлов огорченно потупился. Он понял, что теперь чаще будут избивать его – ведь на кого-то нападать все равно придется, а Галкина рядом не окажется…

Табловин и Мордовцев, подтверждая догадки маленького Пети, дали ему по подзатыльнику и прошествовали в класс. Следом за ними вошел и Ряхин.

Поток ребят, вливающийся в школу, усиливался. Это подходили городские – те, кто жил неподалеку и посещал занятия вместе с интернатскими. Перед самым звонком пришла и Лера Лазеева с двумя подружками. Девочка, казалось, даже не заметила Диму, терпеливо ожидавшего ее появления в коридоре. Тогда Галкин тоже вошел в класс, сел на свое место и принялся разбираться, как работают его новые часы. Раньше всего он научился пользоваться дальномером. Оказалось, что до потолка от его стола было три метра, до доски – пять метров шестьдесят сантиметров, а до входной двери – три метра. Температура в классе после ночи установилась хорошая – девятнадцать градусов. Играя с часами, Дима боялся ненароком включить радио. И, конечно, случайно включил его, когда в класс вошла Клавдия Афанасьевна, учительница физики.

– Напрасно, Галкин, ты думаешь, что победителям олимпиад все позволено, – пророкотала она на весь класс. – Выключи немедленно приемник!

Дима был бы рад это сделать, но он еще не разобрался, как отключить радио или хотя бы ослабить звук! Когда через минуту музыка по-прежнему играла, Клавдия Афанасьевна громко приказала:

– Вон из класса!

Дима сначала огорчился, а потом решил, что гораздо проще собрать вещи сейчас, когда в общежитии интерната никого нет. Он поспешно покинул класс, причем вслед ему лилась гневная речь учительницы. Клавдию Афанасьевну обижать не хотелось, и Дима думал о том, что надо извиниться. Только как это сделать? Не показывать же ей часы с радио и дальномером, объясняя, что купил их только вчера?

Немного грустя, Галкин вошел в интернат и забрал те свои вещи, что хранились в бытовой комнате. Возвращаться на следующий урок было глупо. Дима решил побродить по городу и ехать домой. До сих пор он прогуливал уроки очень редко, но случай был особым – он уезжал из родных краев надолго.

Людей на улицах Синегорска оказалось не слишком много. Небо хмурилось, в любой момент мог пойти дождь. Дима брел по тротуару, рассматривая витрины магазинов. Конечно, им было далеко до супермаркета Авиационно-космической академии. В одной из витрин Дима увидел огромную игрушку – пушистую собаку светло-коричневого цвета. Собака была размером с хорошую овчарку. Она добродушно улыбалась прохожим, спешащим по серым улицам. Взглянешь на нее – и сразу становилось веселее и уютнее.

– Куплю Лере, – решил вдруг Галкин. – Оставлю под дверью, а сам спрячусь наверху, на пятом этаже. То-то она будет рада. Наверное, и не догадается, от кого подарок. И хорошо…

Он зашел в магазин, достал из кармана кредитную карточку универсального банка, прикидывая, сколько должна стоить игрушка. Укса два, пожалуй… Только когда продавец вопросительно уставился на Диму и не сказал ни “добро пожаловать”, ни “что вам угодно”, Дима вспомнил, что по карточке его здесь не обслужат. А обычных денег у него не было.

Покосившись на собаку, Дима вновь вышел под дождь. И увидел ярко-красную спортивную машину. Наблюдалось в этой машине что-то странное. Спустя минуту Дима понял, что. На улице было довольно слякотно, а машина сверкала чистотой. Даже возле колес не было ни пятнышка грязи. Будто только что из мойки.

Впрочем, мало ли чего не бывает на свете. Дима пошел дальше, но, оглянувшись через минуту, обнаружил, что машина тихо едет за ним. Это мальчику не понравилось. Он взглянул на часы и ускорил шаг. Машина сорвалась с места, за две секунды догнала Галкина и резко затормозила рядом с ним. Тонированное стекло опустилось, и мужчина в знакомой Диме камуфляжной форме приказал:

– Быстро садись.

– Как бы не так, – подумал Галкин.

Мысль еще не успела оформиться, а Дима уже убегал – за угол дома, во двор, и, по тропинке между гаражей, еще дальше, туда, где машина проехать не могла. Мальчик сам не ожидал от себя такой решительности и прыти. Люди в машине, очевидно, тоже. Поэтому автомобиль въехал во двор только тогда, когда Дима подбегал к гаражам и был готов скрыться за одним из них.

Услышав шуршание шин по гравию (двигатель машины работал очень тихо), Галкин оглянулся. И вовремя. Мужчина в камуфляже, сидевший на переднем сидении, высунул в окно руку с большим пистолетом. Он целился в Диму и нажимал на спусковой крючок. Но машину трясло на ухабах, рука стрелявшего дрожала.

Галкин бросился в сторону, заметил, что на серой стене гаража с щелканьем появляются мокрые пятна, юркнул в щель и со всех ног помчался прочь. Сердце бешено колотилось. Мальчик не тратил время на то, чтобы оглядываться. Только когда Дима бегом пересек еще одну улицу и вбежал в следующий двор, он смог осмотреться. Похоже, погоня отстала.

Мальчику было ясно, что за ним охотятся люди Блескальцева. Похожую камуфляжную форму он видел в так называемом “департаменте образования”, который оказался здешней резиденцией продвинутых. Блескальцев, похоже, не оставил идеи “усыпить” Диму. На это указывало и то, как в него стреляли. Из пистолета вылетали не пули, а ампулы, которые разбивались о стену и оставляли на ней мокрые следы. Его хотели поймать и усыпить. А он имел глупость вернуться домой оттуда, где его надежно защищал Дермидонтов и охранники академии!

Спустя еще несколько мгновений Дима понял, что опасность из-за него угрожает маме. Ведь его могут прийти искать домой. И, чтобы мама не стала свидетелем, усыпить и ее. От этой мысли он пришел в ужас. Нужно срочно возвращаться в Москву, в академию. Он будет там в безопасности, а без него, наверное, не тронут и маму. Ведь махалец – он, а не мама. Только как добраться до дома?

Стараясь не выходить на оживленные улицы, глухими дворами Галкин пробрался к рынку. На его счастье, у дяди Вани осталась только одна банка с молоком. Он стоял, ожидая последнего покупателя.

– Дядя Ваня! – обрадовано закричал Дима. – Домой скоро поедете?

– Вот молоко продам – и поеду, – неспешно окинув мальчика взглядом, ответил Дядя Ваня. – И тебя с собой возьму, если хочешь. Чтой-то рано у тебя занятия закончились. Или сбег?

– Я в Москву уезжаю, – объяснил Галкин.

– Да ну, – удивился дядя Ваня. – Надо же… Ну, подожди, погуляй пока что. Как покупатель подойдет, так и поедем. Я уже и хлеба сходил купил, так что сразу помчим…

Ждать Диме было никак нельзя. В любой момент его могли найти типы на красной машине. И, кто бы их ни послал, ничего хорошего эта встреча не сулила.

– Вы специально кого-то ждете? – уточнил Дима у своего знакомого.

– Да ну, – усмехнулся дядя Ваня. – Кто захочет, тот и купит.

– Может быть, я у вас и куплю? – спросил Галкин.

– Ты что, обалдел, Митя? Мать ведь две коровы держит!

– Ну и что? Мне молока все равно не хватает. Соскучился в интернате. Да и в Москве когда удастся вдоволь молочка попить…

– Я не пойму, ты шутишь, что ли? – нахмурился дядя Ваня.

– Не до шуток, – мрачно ответил Дима. – Мать молоко все на масло пустила, доить только вечером будет. А я уезжаю. Продайте мне молоко, дядя Ваня.

– Да так возьми! Еще я тебе продавать буду… Поехали тогда, что ли…

Мальчик прыгнул в коляску, где погромыхивали пустые банки из-под проданного молока. Не совсем хорошо получилось – выпросил ненужную банку молока – зато уехали быстро. Когда мотоцикл выезжал в ворота, Диме показалось, что на соседней улице стоит красный автомобиль. Мальчик нагнул голову пониже, а когда осмелился поднять, никаких машин рядом уже не было. Мотоцикл тарахтел по шоссе между полей.

Дядя Ваня высадил Галкина, и он с набитой сумкой и банкой молока в руке бодро зашагал по грунтовой дороге. Вряд ли те, кто его ловят, рассчитывали, что он сможет попасть домой так быстро. Но стоило торопиться.

Мама должна была прийти с работы часа в четыре. Дима не мог ждать. Он зашел домой, поставил молоко на стол, выбросил из сумки ненужные вещи и собрал то, что могло пригодиться ему в академии – в основном, одежду. С набитой сумкой он побежал к маме на ферму.

– В школу телеграмма пришла, – сообщил он. – Вызывают в Москву, срочно. Автобус специально прислали. Он меня в городе ждет. Поехал я.

– Как поехал? – встревожилась мама. – Я ведь не собрала тебя. Сейчас отпрошусь, провожу хотя бы до автобуса…

– Не надо, – попросил Дима, лихорадочно соображая, что сочинить, чтобы мама не пошла его провожать. – Я отсюда на дорогу бегу. Меня Носикова отец обещал подобрать. Он ждет, пока я попрощаюсь.

– Какого Носикова? – не поняла мама.

– Одноклассника моего. Он тоже ехать собирается. Я доеду, сразу письмо тебе пошлю.

Мама ахнула, поцеловала Диму, и он припустил по полю к дороге. Потом, когда ферма скрылась из виду, резко изменил направление и побежал к возвышающимся над полями скалам. Это были отроги древних, давно разрушившихся гор. Скалы поднимались над полями метров на тридцать – пятьдесят. Сверху на них росла трава. Там пасли скот, который можно было загнать наверх по дороге – отвесно обрывались скалы только с одной стороны – там, где текла Синюха. С другой это была обычная невысокая горка.

Дима по мостику перебежал через речку, достал из кармана брелок вызова и подумал, что пора жать на кнопку. Вчера он хотел уверить пилота, что раньше, чем нужно, в академию не соберется, а позже уже будет нельзя. Не прошло и суток, как планы его нарушились. Машина, наверное, прибудет с опозданием, как предупреждал пилот. Тем скорее нужно ее вызывать. Собственно, это нужно было сделать, когда он попрощался с мамой и вышел с фермы. Интересно, дисколет найдет его по радиомаяку, или просто прилетит на то место, где высадил его?

Кнопка вжалась в поверхность брелка на удивление трудно. Наверное, ее сконструировали так, чтобы нельзя было нажать случайно. Прошло несколько секунд, и брелок вдруг сообщил тонким голоском:

– Сообщение принято.

– Отлично, – подумал Дима, который и не знал, что брелок настроен и на прием сообщений. – Знать бы теперь, когда прибудет дисколет.

Скалы, что возвышались неподалеку от его дома, Дима облазил вдоль и поперек, знал там все укромные местечки и тропинки. Прятаться, вроде бы, было незачем, но и торчать на виду у всей деревни не стоило. Дима уселся на маленьком пятачке за большим округлым камнем. Здесь почти никогда не чувствовался даже самый сильный ветер, отсюда открывался прекрасный вид на деревню, а, пройдя несколько шагов, можно было очутиться на верхушке скалы и увидеть приземлившийся дисколет. Дима полагал, что пилот даст о себе знать, когда посадит машину. Или через брелок, или, на худой конец, просто покричит.

Ожидая дисколет, Дима измерил дальномером расстояние до крыши своего дома. Оказалось ни много, ни мало – шестьсот тридцать два метра. Когда Дима начал измерения, часы показывали десять минут третьего. В пятнадцать минут третьего над мостом через Синюху прямо из воздуха проявился дисколет. Он был темно-зеленым, переливчатым. Висел и слегка покачивался метрах в трех над речкой.

– Надо же, как быстро прилетел, – подумал Дима, вылезая на круглый камень, чтобы пилот его заметил. И тут же понял, что совершил непоправимую глупость. Дисколет из Москвы не мог оказаться здесь так быстро. Даже “Супер-Гелиосу” нужно было для этого десять минут. А за ним обещали прилететь на разваливающейся “Радуге 101”. У Блескальцева, наверное, тоже были дисколеты. И один из них он послал сейчас охотиться за ним. Летательный аппарат запеленговал сигнал, пришедший от его брелка вызова, потому что висел над тем же местом, где он нажал на кнопку!

Дима спрыгнул с камня, надеясь, что его не заметили. И вовремя спрыгнул, потому что воздух над ним вдруг затрещал. Камни полетели в разные стороны, зашипела мокрая земля, вспыхнула дымным пламенем мокрая трава. Дисколет поднимался вверх, поливая лазерными лучами камень, за которым укрылся мальчик. Галкин понял это уже тогда, когда по незаметной от речки тропинке помчался дальше – в скальный лабиринт, где были узкие щели, густые заросли терновника и даже небольшие пещерки. С дисколета мальчика заметили и вновь ударили лазером. За его спиной ярко полыхнул облетевший куст. Но Дима вновь скрылся за большой скалой, защитившей его от следующего удара.

Долго так продолжаться не могло. С воздуха расстрелять человека, прячущегося в скалах, немудрено. Надежных укрытий здесь не было. А если даже его не накроют с воздуха, то спуститься и обшарить все внизу – дело одного часа. И, главное, бежать Диме было некуда. До сих пор его спасало только то, что пилоты и стрелки с дисколета видели эти скалы в первый раз, а он знал их прекрасно.

Задыхаясь, мальчик мчался по тропкам, пригибаясь и прячась за кустами и высокими камнями. Интересно, если здесь появится заказанная им “Радуга” – что бандиты Блескальцева сделают с ней? Подобьют лазером? Или просто отправят обратно? А, может быть, при свидетелях они не будут его усыплять?

Меньше, чем за минуту, Дима добрался до места, где надеялся спрятаться хотя бы на некоторое время. Вглубь скального массива уходила глубокая узкая трещина – не больше метра шириной, которая на пять метров уходила вглубь скалы. Сверху ее прикрывал скальный карниз. Одна беда – высотой трещина была метров в десять, и заметить ее с дисколета – проще простого. Галкин юркнул под колючий куст известным ему лазом, прижался к самой дальней стенке и замер. Здесь было почти темно – карниз отбрасывал глубокую тень. Дима стоял, прислушиваясь, и надеялся на чудо. Собственно, с дисколета это место увидеть было нельзя. Нужно только спуститься и отыскать его пешком. Что люди Блескальцева, конечно же, скоро сделают.

Вдруг стена за Димой покачнулась, раздался тихий скрип и шуршание, и Галкин почувствовал, что сзади его обхватила огромная волосатая лапа. Схватила за обе руки, прижав их к груди. Шершавая ладонь зажала ему рот. Мальчик почувствовал такой ужас, что не мог даже пошевелиться. Мало того, что он попал в лапы какой-то твари – эта тварь появилась неизвестно откуда, прямо из стены!

Между тем свет померк окончательно. Дима мог лишь понять, что его тащат куда-то неведомыми ходами, обнаружившимися внутри скалы.

Глава тринадцатая
Переворот

Министр авиации и космонавтики Лукьян Дермидонтов просматривал документацию на новый дисколет “Юпитер”, предназначенный специально для детального исследования этой планеты и, главное, ее спутников. Космический корабль весил сорок две тонны. Его диаметр составлял тридцать метров, высота – шесть. Строился он в джунглях Амазонки неподалеку от Учкубасу. Там, где активность “продвинутых” не была заметна для остального населения земного шара – в просторечии, пахальцев.

С новыми системами жизнеобеспечения дисколет мог находиться в открытом космосе несколько лет. Он был прообразом межзвездного корабля, который проектировали лучшие конструкторы. Но не “Юпитер” волновал сейчас одного из главных министров “продвинутых”. Гораздо сильнее его занимал собственный проект “Солидарность”, который он хотел воплотить в жизнь с помощью нового курсанта академии – Димы Галкина. Дима мог помочь Дермидонтову связаться с магами, или “махальцами”. Это дурацкое слово министр терпеть не мог, но постоянно пользовался им – чтобы не обвинили раньше времени в отступлении от доктрины развития “продвинутых”.

На экране видеофона, который работал сейчас в режиме часов, светились цифры: 22.32. Не слишком поздно, но лететь домой пора. Жил Дермидонтов неподалеку от Рязани, совсем рядом с Москвой, в большом поместье, где свободно могли приземляться дисколеты любого типа. Дом Лукьяна Степановича был замаскирован под закрытый санаторий, а сам он, для обычных людей, числился в этом санатории завхозом. Конечно, можно было и не устраивать маскарад – просто запереть ворота или посадить на вход пару охранников с автоматами, но министру “продвинутых” нравилось играть с пахальцами. Было в этом что-то увлекательное. Возможно, поэтому он так заинтересовался Галкиным, простым деревенским мальчишкой. Ведь, по большому счету, он был олицетворением всего пахальского – только что соображал хорошо, да еще этот ненормальный пик в энцефалограмме…

В дверь Дермидонтова осторожно постучали. Министр испуганно вздрогнул. К нему никто не мог стучать! Свои сотрудники всегда входили без стука – он не любил церемоний – а чужих здесь просто не могло быть.

Лукьян Степанович резко выдвинул ящик стола, где лежало его личное оружие – автоматический пистолет с сорока патронами. Пули – не больше горошины, но из-за большого веса обладают приличной убойной силой.

– Войдите, – пригласил Дермидонтов, держа руку с пистолетом под столом.

В кабинет вошел мужчина в форме курьера Высшего Совета. Дермидонтов в ужасе воззрился на него. Что может означать его появление?

– Вас приглашают на Совет, – объявил курьер.

– Почему так срочно? И почему об этом не сообщили по видеофону?

– Мне велено доставить вас на Совет, – отрапортовал посланец. – Курьерский “Тайфун” ждет нас на взлетно-посадочной площадке.

Дермидонтов задумался. Курьер – лицо неприкосновенное, и приказать арестовать его он не может. Но и сам курьер власти над министром не имеет. Стало быть, Дермидонтов сделает так, как пожелает.

– Я полечу на своем дисколете, – объявил он.

– Глава Совета приказал мне доставить вас как можно скорее, – попытался спорить курьер.

– Глава Совета может приказывать вам, но не мне. А я подчиняюсь только всему Совету, который еще не собрался. Вы будете сопровождать мой дисколет.

– Нам нужно добраться в Учкубасу до полуночи. Вы не успеете на обычном дисколете.

– Не забывайте, с кем разговариваете, – нахмурился Дермидонтов. – Я пять лет служил пилотом на боевом штурмовике. И сейчас мой собственный дисколет не отстанет от вашего. Следуйте за мной.

– Слушаюсь, – щелкнул каблуками курьер.

Дермидонтов сунул пистолет за пояс, подумал о том, что неплохо было бы взять из шкафа лазерную винтовку, но при курьере было как-то неловко. Он все-таки ехал на совет, а не на войну. Да и “Супер-Гелиос” министра имел гораздо более мощное вооружение, чем большинство военных кораблей.

Почти невидимый “Тайфун” курьера стоял рядом с дисколетом Дермидонтова. Не говоря лишних слов, Лукьян Степанович сел за штурвал машины и рванул на себя рычаги управления. “Супер-Гелиос” взмыл вертикально вверх с трехкратной перегрузкой. Взлетевший на полминуты позже “Тайфун” курьера стремительно догонял машину министра. Видно, шел с пятикратной перегрузкой.

Дермидонтов скрипнул зубами и потянул рычаг на себя. Министра со страшной силой вдавило в кресло. Пиджак стал словно бы свинцовым, дыхание затруднилось, как будто бы воздух затвердел. Дисколет министра начал отрывался от курьерского “Тайфуна”. Через две минуты он был уже в верхних слоях атмосферы.

Летательный аппарат курьера потерялся где-то внизу. Лукьян Степанович изменил направление ускорения и заскользил над ночной землей в сторону Учкубасу. Теперь ему не нужно было управлять машиной – компьютер дисколета сам поддерживал направление и необходимую скорость. Светлые пятна больших городов с огромной скоростью проносились внизу. Обшивка “Супер-Гелиоса” нагревалась от трения об остатки воздуха, сохранившиеся на высоте в шестьдесят километров.

Минут через десять Дермидонтов обнаружил на локаторе в километре позади “Тайфун” курьера. Тот все-таки прилично летал, да и машина у него обладала хорошими характеристиками.

Еще пять минут, и “Супер-Гелиос” пересек терминатор.^[7] Солнце осветило землю, точнее, западный берег Африки и Атлантический океан. Над синей гладью министр мчался не больше десяти минут. Когда показался зеленый берег, он начал медленно тормозить и идти на снижение. До Учкубасу осталось около тысячи километров.

Подлетев к столице, Дермидонтов завис над Дворцом Совета и вызвал по видеофону Главный зал. Почти все члены совета собрались. В зале Лукьян Степанович заметил Крэя Адамсона, оживленно беседовавшего с председателем, корейцем Чен Вук Паком. Неподалеку прохаживался Блескальцев. Попечителей округов, особенно северных, не так часто можно было увидеть на Совете – обычно они поддерживали связь по секретным линиям видеофонов. Дермидонтов утвердился в самых худших своих предположениях.

Немного подумав, он вызвал председателя.

– Господин Чен Вук Пак! Я намерен участвовать в дискуссии заочно, по видеофону. Мой дисколет находится над зданием совета, экранированная линия связи установлена.

Маленький кореец забеспокоился.

– Почему, господин Дермидонтов? – спросил он.

– Я имею право заочно участвовать в заседании, согласно Уставу Совета пятьдесят третьего года, – ответил министр космонавтики.

– Но это выглядит странно, – заметил Чен Вук Пак.

– Тем не менее, я настаиваю.

– Спускайтесь, Дермидонтов, – крикнул в микрофон Крэй Адамсон.

– Не приказывай мне, – холодно ответил министр. – Подключите меня к терминалу заочного совещания. Если потребуется – я спущусь в зал.

Председатель подал сигнал к началу заседания. Похоже, все, кроме Дермидонтова, были осведомлены о предстоящем Совете заранее. Ждали только министра авиации и космонавтики.

Слово взял Блескальцев. Он поведал присутствующим о том, как министр забрал у него мальчика по фамилии Галкин, которого нужно было изолировать от общества, и тем нарушил все законы. Он обвинил Дермидонтова в подготовке заговора и попытке захватить власть. Крэй Адамсон поддержал обвинения попечителя Кавказского округа. Он предложил Совету временно отстранить Дермидонтова от управления министерством – до выяснения истинных причин его странного поведения.

– Чем вы можете объяснить ваши попытки выйти на руководство наших врагов – махальцев? – спросил Чен Вук Пак. Этот вопрос вертелся сейчас на языке у большинства членов Совета. – Почему вы отказываетесь спуститься сюда? Неужели ваши дела так печальны, что вы боитесь, что вас арестуют прямо на заседании?

– Я ничего не боюсь, – жестко ответил Дермидонтов. – Но я действительно опасаюсь, что ко мне будут предприняты неадекватные меры. Тогда, когда я уже наполовину добился успеха. И вовсе не в контакте с нашими извечными врагами. Я собираюсь установить связь не с так называемым “Орденом магов”, именуемым еще “Афанадором”, но с их конкурентами – черными магами. Наши прогнозисты доказали, что они должны существовать, хотя мы ни разу еще не выходили с ними на контакт. Именно для этого я взял в школу перспективного ребенка, из-за которого так беспокоиться господин Блескальцев. И собираюсь принимать таких детей в свою академию впредь.

– Не в вашу академию, а в авиационно-космическую академию, – поправил министра Адамсон. – Это наша общая академия.

– Что даст нам контакт с черными магами? – спросил Чен Вук Пак.

– Откроет новые измерения, – горячо ответил Дермидонтов. – Мы получим возможность по собственной воле переходить в другие миры. Как вы знаете, технического способа осуществить переход мы в настоящее время не имеем, хотя махальцы путешествуют между мирами давно и успешно.

– Мистификации. Суеверия. Мир только один, – бросил попечитель Германии Карл Рейнгардт.

– Нет, иные миры – реальность, – возразил Дермидонтов.

– Ставлю вопрос о временном отстранении министра Дермидонтова, – объявил Чен Вук Пак. – Для принятия решения достаточно половины голосов присутствующих.

Почти все члены совета, собравшиеся в зале, подняли руки.

– Завтра вы передадите дела вашему заместителю, Крэю Адамсону, – констатировал председатель.

– Как бы не так, – ответил Дермидонтов, рванув на себя рычаги управления дисколетом. Главный диспетчерский пункт Учкубасу пытался взять управление компьютером “Супер-Гелиоса” на себя, но бывший министр отключил бортовой компьютер и в ручном режиме вышел в открытый космос.

– Вы низложены! – неслись вслед Дермидонтову возмущенные крики членов Совета. Но он не обращал на них никакого внимания.

Глава четырнадцатая
Йети и Тардавкус

Диму тащили по совершенно темному коридору довольно долго. Мальчик изредка дергался – особенно когда им задевали за каменные стены – но молчал. Да и как покричишь, когда рот закрыт огромной лапой? Что и говорить, было жутко. Сколько Дима не вглядывался в темноту, различить он ничего не мог.

Тот, кто нес Диму, остановился. Он прислонил мальчика к стене. Что-то клацнуло, подул ветер, и, самое главное, появился свет. Диму рывком подняли, повернули и поставили посреди освещенной комнаты. В ней за большим дубовым столом сидел седобородый карлик. Борода у него была умеренно короткая, кудрявая. Из-под лохматых бровей он внимательно рассматривал Диму, который был вынужден прищуриться – свет в комнате был ярким. Он исходил от двух шаров, висящих сбоку от стола.

– Поймал, – пророкотал бас у него из-за спины.

Дима запоздало оглянулся и увидел огромного, выше двух метров великана. Густо покрытый шерстью человечище был то ли одет в длинную рубашку-безрукавку, то ли просто завернут в кусок бледно-зеленой ткани. Лицо великана также было волосатым – лишь вокруг глаз шерсть была почти незаметна. Соседство с таким существом Галкину совсем не понравилось. Да и карлик, откровенно говоря, ему доверия не внушал.

– Так-так, – высоким голосом закричал старичок, потирая руки. – Чуть не подстрелили тебя, милейший? Или это удачное представление?

Дима не понял, о чем говорит карлик, и промолчал. Старик тем временем извлек из-под стола хрустальный шар и вгляделся в него.

– Рыщут над скалами, – объявил он. – Не верят, что потеряли. Или делают вид. Ты почему убегал от них, мальчик? – он пронзительно воззрился на Галкина.

– Не знаю, – пробормотал Дима.

– Интеллектом ты не блещешь, – заметил карлик.

– Точно, – подтвердил великан.

Галкин решил, что слышать такое от большой обезьяны довольно-таки неприятно. Обида придала ему смелости.

– Вы кто такие будете? Тоже у Блескальцева на службе? – спросил он.

– У Блескальцева? – удивился старичок. – Стало быть, у тебя с ним ссора вышла?

– Можно сказать, – признался Дима.

– Сколько же тебе лет, ребенок, что ты ссоришься с самим Блескальцевым? – спросил старик.

– Тринадцать.

– По какому календарю?

Дима подивился нелепости вопроса, но понял, что ответить на него не может. Действительно – по какому календарю? По нашему, понятное дело. Только по какому нашему?

– Он притворяется малышом, – подал голос волосатый великан из-за спины мальчика.

– Никакой я не малыш! – возмутился Галкин.

– Ты прав, Ых, – вдруг согласился старик. – Он и есть малыш. Никто не будет спорить с тем, что он ребенок, кроме настоящего ребенка…

– А если я назову ребенком вас? – спросил Дима.

– Утверждение это абсурдное, и спорить с ним, в силу его абсурдности, я, конечно, не стану, – ответил карлик. – Присаживайся, мальчик. От Ыха не убежишь, так что расслабься и чувствуй себя как дома.

Дима увидел несколько деревянных стульев возле стены и сел на один из них.

– Вы, наверное, тоже меня усыпить хотите? – спросил он.

– Да не мешало бы, – прорычал сзади Ых. – Ведь ты участвовал в нападении на старину Ника?

Дима изумился еще больше, если только это было возможно.

– В нападении? Да только на меня в последнее время и нападают. То одни бандиты, то другие.

– Что скажешь, Ых? – спросил старик.

– Улики налицо, Тардавкус, – ответил волосатый. – От него пахнет бронзой навигационного шара Афанадора. На руке у него – прибор задвинутых. О чем это говорит, если не о том, что он их агент? И что он приложил свою маленькую лапку к исчезновению нашего доброго товарища?

Дима был ошеломлен потоком обрушившихся на него обвинений. Он понял, что под “задвинутыми” Ых подразумевал “продвинутых”. Наверное, они сделали волосатому немало гадостей, раз он видел их происки всюду!

– Думаю, его все же надо показать Аристарху, – с сомнением пробормотал Тардавкус. – Не усыплять же его прямо здесь, как делают «продвинутые»? К тому же, он ребенок…

– Они бы тебя сразу усыпили. А меня и подавно, – заметил Ых.

– И все равно – это не наш метод. Он еще маленький. Поэтому нужно спешить к Аристарху. Как ты думаешь, мальчик не слишком опасен?

– Пока я рядом – нет, – ответил Ых.

– А его прибор не взорвется?

– Если и взорвется – разве нам это повредит?

– Нам – нет. Но он может пострадать, – заметил Тардавкус.

– Ну… – замялся Ых. – Твои часы не бабахнут? – спросил он Диму.

– Вряд ли. «Продвинутые» уже взорвали бы их, если могли.

– И то правда, – обрадовался Ых. – Если он, конечно, не врет. А если врет – ему же хуже. Нас-то взрыв не достанет!

Дима не понял, откуда у Волосатого такая уверенность, но спрашивать не стал.

– Пошли! – вскричал старичок и неожиданно прытко сорвался с места. Прямо в каменной стене загорелся фиолетовый прямоугольник, и образовался проход.

– Двигай, – приказал Диме Ых, когда старичок проворно нырнул в открывшийся лаз. – Не все же мне тебя на руках носить?

Дима побежал следом за старичком. Опять он тащил свои сумки, которые непостижимым образом сумел не выпустить, ни когда в него начали стрелять, ни когда его схватил Ых. Тащил и размышлял над тем, что на роду ему написано бегать везде с поклажей.

Пол в коридоре был каменный, ровный. Время от времени ход сворачивал в сторону. Довольно часто в нем появлялись светящиеся арки, перед которыми старичок что-то задорно кричал. Иногда ему словно из-за стены отвечали тонкие или басовитые голоса.

Дима уже сильно запыхался – пробежали они не меньше, чем километр. Если бы не сумки, он бы, конечно, никогда не отстал от коротконогого старичка, а так тому приходилось подбадривать мальчика. По подсчетам Галкина, они были уже где-то в районе Охотничьего пруда в двух километрах от Ковалевки, где разводили рыбу. А уж на какой глубине под землей, он не мог даже представить. Кто бы мог подумать, что рядом с его домом есть такие длинные подземные ходы! Может быть, это бывшая шахта?

Как ни странно, настроение у Димы было отличным. Несмотря на то, что сзади пыхтел Ых, который посматривал на него злобно, Галкин почему-то думал, что приключение закончится вовсе не плохо. Это у Блескальцева, и даже у Дермидонтова у него все время было как-то тяжело на душе. А сейчас он был даже чему-то рад. Может быть, тому, что его не поймали и не испепелили продвинутые Блескальцева. Ых и Тардавкус, похоже, не из их компании. Но вообще-то, конечно, личностями они были очень странными. Особенно Ых.

Еще одна, сияющая голубым арка, и Тардавкус вдруг юркнул вбок, в открывшуюся дверь. Дима едва не пробежал мимо, но Ых не зло схватил его за шиворот и направил в нужную дверь. Дима выскочил в какую-то темную комнату, следом за Тардавкусом промчался по полутемному коридору с деревянным полом и вдруг оказался под открытым небом. Точнее, в беседке из темного дерева. С потолка свисали синие и красные ленты, которые качались на легком ветру. Было довольно прохладно, но, что самое удивительное, ярко светило солнце. Полчаса назад небо было сплошь серым.

Мальчик сделал еще несколько шагов и ахнул. Небо оказалось пронзительно синим, но Диму поразило не это. Вокруг возвышались блистающие снежные горы. Ближе, чем за пятьсот километров от Ковалевки, гор не было – только скалы и холмы, которые остались от древнего Донецкого кряжа. И, тем не менее, белоснежные горы сияли под ярким сапфировым небом. И с одной, и с другой стороны от беседки. А беседка, в которой оказались Тардавкус, Дима и Ых, стояла посреди большого каменного двора.

Напротив возвышался двухэтажный дом со сводчатыми окнами. Сбоку виднелась еще одна группа одноэтажных строений, подозрительно напомнившая Диме хлев и амбары, сооруженные из камня. С другой стороны двора на фоне серого каменной стены ярко выделялась красно-синяя пагода с уступчатой крышей. Солнце стояло низко над горами по правую руку от мальчика.

– Здорово, – прошептал Дима.

– Ишь, ему даже нравится, – проворчал Ых. – Тардавкус, ты пойдешь, или мне сбегать?

– Сбегай ты, – предложил старичок. – Все-таки ты почти местный.

– А ты – старше, – непонятно к чему заметил Ых и зашагал через двор к двухэтажному зданию.

– Стало быть, понравилось? – еще раз переспросил Галкина Тардавкус. – Многие продвинутые от ужаса воют, когда здесь оказываются…

– Что ж такого страшного? – поинтересовался мальчик.

– Да так, – невнятно ответил карлик. – Хорошему человеку нигде бояться нечего…

Дима подумал, что ничего ужасного в Тардавкусе нет, и решил задать ему еще один вопрос:

– Скажи пожалуйста, кто такой Ых?

Тардавкус пожал плечами.

– Ых – он и есть Ых. Мой помощник.

– Да нет, я не о том. Он человек?

– Нет, – спокойно ответил старичок. – Он йети.

– Йети? – изумленно спросил Галкин, только теперь понявший, какие чувства вызывал у него Ых. Но удивился он не самому факту, а тому, что Тардавкус так спокойно об этом говорит.

– Ну да. Так называемый "снежный человек", – улыбнулся карлик. – Хотя йети не любят, когда их так называют. Они себя людьми не считают.

Дима подумал, как бы ему задать вопрос повежливее, но не нашел обходных путей и бухнул прямо:

– А сам ты человек, Тардавкус?

– Я – маг, – ответил старик. – Ты что, еще не понял?

– Как бы я мог понять?

– Что-то ты кажешься проще, чем мог бы быть, – вновь непонятно заметил Тардавкус. – Или притворяешься? Ладно, Аристарх разберется…

Послышался гулкий топот, и Дима заметил приближающегося Ыха. Вид у него был расстроенным.

– Пока не разберется, – заявил он, и мальчик понял, что у йети отличный слух. – Аристарх срочно отбыл в замок Рен-Редин.

– Как некстати, – заметил Тардавкус. – Подземным путем туда не доберешься.

– Может, пошлем депешу? – спросил Ых.

– Пожалуй, – согласился маг. – Пойдешь с нами на почту, мальчик? А по дороге расскажешь нам о том, что с тобой приключилось.

Почта оказалось на некотором удалении от беседки, в которой вышли на поверхность маг, йети и мальчик. Она была за двором комплекса, который Дима окрестил про себя монастырем.

В стене, ограждающей двор, обнаружились высокие деревянные ворота. Подле них стояли, опершись на копья, двое бритых наголо мужчин в оранжевых одеяниях. Галкин подумал, что они очень похожи на буддийских монахов. Скорее всего, это и были монахи. Ыха и Тардавкуса они, наверное, знали, потому что пропустили их беспрепятственно. Дима тоже прошел следом.

Если в крепости было мало что видно из-за высоких каменных стен, то снаружи было страшно, но очень красиво. Дорога в одну колею проходила над пропастью. Два шага в сторону – и вниз пришлось бы лететь метров двести. Внизу гулко шумел ручей, цвел алым мелколиственный кустарник, цеплявшийся за каждую трещину в скале, щебетали разноцветные птички, сидящие в кустах и порхающие под ногами. Еще дальше и глубже в ущелье виднелась деревня. Из труб хижин поднимались дымки, еле различимые с такого расстояния люди копошились на светло-зеленых полях.

– Где мы? – спросил Дима. Сначала он поверил, что буддийский монастырь каким-то непостижимым образом мог скрываться рядом с его деревней. Стоял в степи, вдали от дорог, и никто его не замечал. Горы могли быть обманом, оптической иллюзией. Но сейчас было ясно, что они очень далеко от Ковалевки. И как они сюда попали, мальчик понять не мог.

– В Гималаях, – ответил Ых. – Где и духа вашего продвинутого нет…

– Вот и отлично, – подумал Дима, а вслух спросил:

– Но как мы сюда попали?

– Подземкой, конечно, – ответил Тардавкус. – Ты что, не понял?

– Нет, – признался Дима.

– Подземка содержит множество последовательно соединенных маговорот, – объяснил старый маг. – Если бы мы свернули раньше, вышли бы в Монголии, еще раньше – рядом с Байкалом. Еще мы прошли через Уральские ворота и ворота Жигулей. Там очень красивые холмы. Но нам нужно было сюда, в главный форпост Афанадора на Земле.

– Потому что здесь только что был Аристарх, – добавил йети. – Уж он бы с тобой разобрался…

Диме порядком надоели угрозы этой парочки, в особенности йети. Тардавкус, вроде бы, относился к нему спокойно. Как расценивать свое похищение, он не знал. Но совсем не боялся – ни карлика-мага, ни Ыха. Ему только многое было неясно – кого они представляют, и не попадет ли он в еще худший переплет, чем с Блескальцевым.

– Вот и почта, – прервал его размышления довольный рев Ыха. – Старина Думи, наверное, здесь?

За скалой действительно показался маленький домик, совсем не напоминавший почту. Это была маленькая каменная лачуга, скорее всего, с одной комнатой. Над тяжелой каменной крышей домика возвышалась огромная труба. Будто в ответ на рев Ыха дверь сама собой распахнулась. Тардавкус юркнул внутрь, Ых, согнувшись, вошел следом, а Дима подумал – не шмыгнуть ли, пользуясь случаем, в кусты? Но мысль была глупой – куда бы он вышел незнакомыми горными тропами, даже если бы его не поймали? Поэтому он тоже вошел в избушку и с удивлением прочел надпись над длинным письменным столом: “Отделение связи “Орлиное гнездо””. Мальчик был готов удивиться, что написано по-русски, но рядом он обнаружил и вывески на других языках. Просто русские буквы сразу бросились ему в глаза.

– Это еще кто? – услышал он вопрос, прозвучавший из уголка рядом с огромным очагом. Там за невысокой конторкой сидел пожилой человек лет пятидесяти пяти. Был он в вязаном жилете и шапочке, похожей на тюбетейку.

– Да это так, Думи, – замялся Ых.

– Не понял – что значит так? – возмутился мужчина. – Вы что, водите сюда кого попало?

– Он с нами, Думи, – успокоил почтового служителя Тардавкус.

– Это другое дело, – сменил гнев на милость строгий почтмейстер. – Пишите. Куда будете посылать?

– В замок Рен-Редин.

Почтмейстер удивленно поднял брови.

– Самому магистру?

– Так точно, – ответил Тардавкус.

– Что ж, дело нужное…

Йети и маг уселись за стол, взяли по листку то ли бумаги, то ли папируса, и, поскрипывая перьями, которые лежали здесь же, на столе, принялись писать. Галкин присел на скамью и смотрел в огонь очага. На улице, вроде бы, было не слишком холодно. Зачем Думи затопил очаг? Может быть, он собирался готовить обед, а они его прервали? Впрочем, огонь мальчик очень любил, и горящий очаг на почте ему понравился.

Минут через пятнадцать Тардавкус закончил писать. Ых еще пыхтел над своим папирусом, но маг не стал его дожидаться, а свернул свой листок вдвое и протянул Думи.

– Три золотника, – объявил почтмейстер.

– Скажи уж проще – один лот, – заметил Тардавкус.^[8] – С Ыха столько же?

– С вас двоих, – уточнил Думи.

– Вот тебе два лота, – объявил старик, вынимая из кармана кошель и выуживая оттуда только одну большую белую монету с изображением дракона.

Почтмейстер почему-то поморщился, но монету взял. И высыпал на прилавок сдачу – две серебряных и горсть медных монеток.

Взял он и папирус, исписанный Тардавкусом, и швырнул его в пламя очага. Там листок вспыхнул, и через секунду рассыпался в пепел.

Дима решил, что сейчас на почте случится драка. Вот так взять и сжечь чужое письмо, над которым отправитель работал столько времени – это додуматься надо! К тому же, деньги уже получены… Однако, Ых не торопился выяснять отношения с Думи, а Тардавкус даже, казалось, был чем-то доволен. Еще пять минут, и йети протянул письмо почтмейстеру, и тот равнодушно швырнул в огонь и его.

– Зачем же вы сжигаете письма? – не выдержал мальчик.

– Сжигаю? – переспросил Думи. – Я их отправляю, несмышленый ребенок. Рукописи не горят. А из этого очага они лишь доставляются адресату.

– Да, да, – подтвердил йети. – Аристарх найдет наши письма на своей каминной полке. Или на полке в печи. Или на шесте у очага. Я, честно говоря, никогда не был у Аристарха дома, поэтому не знаю, как выглядит его жилище. Но письмо будет там не позже, чем через час. Если только в его очаге горит огонь…

– Здорово, – заметил Дима, который, впрочем, не слишком поверил йети. Скорее всего, эти двое просто тешились какими-то суевериями. Рукописи-то действительно не горят – но это ведь фигуральное выражение…

Они вышли на тропинку, которая уже погрузилась в глубокую тень от гор. Солнце садилось, совсем скоро должно было стемнеть.

– Обратно? – спросил йети Тардавкуса.

– Что-то не хочется, – ответил тот.

– Мне тоже, – признался Ых.

– В Кедровую Крепость? – нерешительно спросил старичок.

– Я-то всегда рад, – широко улыбнулся Ых. – Но тебе не кажется, что это немного опасно?

– Не опаснее, чем в Угольном Мешке, – пожал плечами маг. – Поспешим, пока там солнце не село.

Дима молча прошел мимо монахов с копьями и уже на пороге беседки, которая снаружи тоже напоминала пагоду, спросил:

– А мое мнение вы не учитываете?

– Твое? – удивился Ых. – Нет, конечно. Мы тебя поймали и теперь ты будешь делать то, что мы скажем.

– Стало быть, я пленник?

– Я бы не стал говорить так мрачно, – ободряюще улыбнулся мальчику Тардавкус. – Ты задержан до выяснения некоторых вещей.

Несмотря на эти слова, Галкин прекрасно понял, что именно пленником он и является.

Из беседки его проводники опустились в подземный ход, прошли только две светящиеся арки и вышли на воздух из маленькой избушки посреди тайги. Как ни странно, солнце здесь стояло выше, чем в горах. Часы Димы показывали три часа дня – с того момента, как он попытался вызвать такси, прошло не больше трех часов, а ему казалось, что он носится с Тардавкусом и йети уже несколько дней. Судя по солнцу, времени прошло гораздо больше. Наверное, часы во время всей этой беготни испортились. Дима надеялся, что приемник, по крайней мере, работал.

Несколько деревянных избушек в тайге были обнесены частоколом – такой Дима видел только на картинках из учебника истории о первых сибирских поселенцах. Частокол состоял из заостренных сверху бревен, вплотную примыкающих друг к другу. Высотой он был метра два с половиной. На звание “крепость” деревенька явно не тянула.

– Наслаждайтесь покоем, – осклабился йети, подмигнув Тардавкусу и Диме. Он разбежался, одним махом перемахнул через частокол, и его тяжелые шаги очень быстро стихли в тайге.

– Странный он какой-то, – заметил мальчик.

– По каким меркам? – спросил Тардавкус, внимательно взглянув на Диму. – Если по человеческим – то, возможно, и странный. Только он ведь не человек. Пойдем, что ли, в дом? Есть, наверное, хочешь?

– Еще как, – признался Галкин. Пленник он, или не пленник, кормиться надо. Живот сводило от голода после всей этой беготни и прогулок на свежем воздухе. Тем более, позавтракал Дима рано, и с тех пор у него крошки во рту не было.

Старый маг толкнул дверь ближайшей избушки и кивнул мальчику, чтобы тот шел за ним. После темных сеней они оказались в просторной комнате с занавешенными плотными шторами окнами. Комната была неожиданно большой. Тардавкус махнул рукой, и в камине у дальней стены вспыхнул огонь. В подсвечниках под потолком и на столе зажглись высокие белые свечи.

Дима обнаружил, что внутреннее убранство избушки никак не соответствовало ее внешнему виду. Стены обиты белым шелком в мелкий цветочек, мебель – дубовая, с вычурной резьбой. Мальчик ожидал увидеть здесь простые деревянные лавки и такие же бревенчатые стены, как снаружи, а оказался почти что во дворце.

– Располагайся, отдыхай, – предложил Тардавкус. – Об обеде я сейчас позабочусь. Твоя спальня вон там.

Маг кивнул на дверь, которая сначала показалась Диме входом в кладовую. Мальчик открыл ее и обнаружил небольшую спальню с уютной кроватью и маленьким шкафчиком для одежды.

– А ванная напротив, – объяснил старик. – Умывайся, сейчас будем обедать.

Дима бросил сумки в угол, снял куртку, повесил ее в шкаф и поспешил в ванную. С удовольствием умывшись, он вернулся в комнату, где Тардавкус уже расстелил скатерть на широком деревянном столе.

– Не иначе, самобранка, – подумал Дима. – Сейчас начнет накрываться сама собой.

Но он ошибся. Старик подошел к буфету и вынул оттуда блюдо с запеченным гусем, от которого шел ароматный пар. Каким образом в буфете мог оказаться свежеприготовленный гусь, оставалось только догадываться. За гусем последовало блюдо с квашеной капустой, пышный каравай хлеба, чаша с мочеными яблоками и хрустальный графин с напитком розового цвета. Буфет-самобранец тоже произвел на мальчика должное впечатление.

Подумав немного, маг вытащил из буфета тарелку с высокой горкой блинов и деревянную плошку с медом.

– Хватит, пожалуй? – спросил он Диму. – Я старался, чтобы все было, как у тебя дома.

Мальчик пожал плечами. Несмотря на старания Тардавкуса, все выглядело странным и небывалым – как во сне.

– Дома мы только в праздники так едим, – улыбнулся он.

– А что обычно? – заинтересовался маг.

– Ну, картошку там, огурцы, – ответил мальчик. – Котлеты…

– Так что, картошки?

– Ее я и дома поем…

Маг взмахнул рукой, и на столе появились две тарелки с вилками и ножами, а также два хрустальных бокала. Они возникли словно бы ни из чего.

– Присаживайся, угощайся, – предложил старик. Он взял графин и налил в бокалы розовой жидкости, которая пахла чем-то сладко-вкусным.

– Брусничная настойка, – объявил Тардавкус. – Или родители не позволяют тебе пить вино?

– Не разрешают, конечно, – признался Дима.

Старик провел над его бокалом рукой и объявил:

– Алкоголь выветрился. Теперь здесь брусничный морс. Пей смело.

Дима осторожно попробовал напиток и припал к бокалу. Ничего вкуснее он в жизни не пил. Куда там “Пепси” и “Фанте”, и даже маминому малиновому компоту…

Напившись, Дима отрезал гусиную ножку, наложил на тарелку капусты и принялся интенсивно жевать. Старик отломил ему кусок хлеба – ножом он пользоваться не стал – и Галкин, набивая рот гусиным мясом, свежим хлебом и капустой, обратился к магу:

– Откуда все это?

– С кухни, – ответил маг. – Кушай, пока не остыло. За едой болтать нельзя.

Дима последовал совету старика.

Глава пятнадцатая
Новый студент

Небывало счастливый Носиков шествовал по просторным светлым коридорам авиационно-космической академии. Ему только что показали демонстрационный фильм об академии, и у Андрея перехватывало дух от восторга. Что ему предлагали до этого? Место технолога на каком-то заводе продвинутых. И то, если он успешно закончит колледж первой ступени. А сейчас он сможет стать пилотом дисколета! Войти в настоящую элиту лучших людей Земли!

Только что декан факультета пилотирования АКА вручил Носикову студенческий билет и кредитную карточку с тридцатью уксами. Андрей еще не знал, много это, или мало, но у него был первый в жизни студенческий билет и первая в жизни кредитная карточка! Было чему радоваться…

Носиков сам нашел общежитие студентов академии. Он, конечно, предпочел бы высотное здание, а не двухэтажный длинный домик с куполом обсерватории на крыше, но выбирать не приходилось. Андрей представился строгой даме-коменданту, кабинет которой располагался у входа, и та выдала ему ключи от свободной комнаты.

– Раньше там жил недобросовестный студент, – поджав губы, сообщила дама. – Его наверняка отчислят из академии, хотя документы еще не пришли. Комнату приведешь в порядок сам – горничных у нас нет.

Андрей поднялся на второй этаж, открыл комнату 312, вошел внутрь и огляделся. Особенной неопрятности он в своем новом жилище не заметил. Только стояли в тумбочке банки с вареньем – похоже, вполне пригодные для употребления. Скорее всего, остались от прежнего нерадивого студента.

Уставший Носиков повалился на кровать и еще раз с благодарностью вспомнил попечителя округа Блескальцева. За такую малость – вовремя нажатую кнопку – устроил его в престижную школу, дал стипендию, поселил в отдельной комнате общежития… Учись теперь, сколько вздумается… Правда, грушу с кнопкой попечитель у него не забрал, и велел давить на кнопку, если Андрей вновь увидит Галкина. Но появление его в академии было крайне маловерятным, и Носиков отнесся к просьбе как к простой формальности. Брелок он, однако же, повесил на кольцо ключа от комнаты и расставаться с ним не собирался.

Полежав немного, Андрей уже собирался идти обследовать общежитие, когда раздался робкий стук в дверь.

– Войдите, – предложил Носиков, вставая с кровати.

Дверь приоткрылась, и в образовавшемся проеме появилась черноволосая голова невысокого мальчика.

– Привет, – сказал он. – Ты новенький?

– Вроде того, – ответил Андрей, не зная, что лучше соврать. Может быть, новеньких тут чморят, и стоит наплести о том, как он раньше учился в академии Берлина или Парижа?

– Я думал, прежний жилец вернулся, – вздохнул мальчик.

– Мне сказали, что его в ближайшее время отчислят, – холодно заметил Носиков. – А кто он был?

– Его звали Дима Галкин, – ответил мальчик.

Носиков вздрогнул.

– Галкин? – переспросил он. То-то банки с вареньем показались ему какими-то знакомыми! Эти банки таскал с собой на тестировании Дима. Андрей увидел их, когда тайком заглянул к тому в сумку!

– Ты его знаешь? – удивился черноголовый мальчик.

– Учились вместе, – ответил Носиков, не найдя сразу, что соврать.

– Вот здорово! Он классный парень! А меня Надиром зовут. Надир Магометов.

– Хорошо, – невпопад ответил Андрей.

– Ты сам кто?

– Новый студент. Носиков моя фамилия.

– А Галкин? Ты говоришь, его отчислят? За что? Потому что Дермидонтова сняли?

– Не знаю. Мне комендант сказала.

– Она всех нас ненавидит, – убежденно заявил Надир. – Врет, наверное. Галкин еще и учиться не начал.

– Может, и не врет, – не согласился Носиков. – Галкин, наверное, в бега ударился. Он типа как беспризорник. Отец в отъезде все время, а мать с ним не справляется. Убегает из дому, живет по подворотням, по подвалам. Бомжует, из города в город ездит, в обносках ходит.

Носиков врал самозабвенно, первое, что пришло в голову – лишь бы очернить бывшего одноклассника. Но его ложь, как ни странно, имела противоположный эффект. Глаза Надира загорелись, и он воскликнул:

– Да ты что!

Но в возгласе этом был не ужас, а настоящий восторг. Сразу было заметно, что Надир не отказался бы от такой жизни и удрал бы в далекие города на пару с Галкиным. И с радостью ходил бы в обносках, а не в костюме-тройке с галстуком, который он не снял даже в общежитии.

– Ну, в общем, ушел он в загул, и когда его теперь милиция найдет – неизвестно… – потупив глаза, закончил Носиков.

– А ты не знаешь, как его найти? – спросил Магометов.

– Если бы, – протянул Андрей. – Не знаю.

– Жаль.

– И мне жаль, – вздохнул Носиков. – Впрочем, ты письмо ему напиши. Рано или поздно его ведь поймают.

– Адрес знаешь? – заинтересованно спросил Надир.

– Конечно. Синегорский район, село Ковалевка, Ростовская область, Галкиным. У них там улиц нет – деревня глухая. Дойдет письмо.

Надир был разочарован.

– Электронного адреса у него нет?

– Не знаю, – скучающе пожал плечами Носиков. – Ладно, я вот тебя что хочу спросить: тридцать уксов – это много, или мало?

– На собственный дисколет не хватит, – улыбнулся Надир. – А на другие приятные вещи – вполне. Ты что, стипендию получил?

– Получил, – кивнул Носиков. – И мне не терпится ее потратить. Магазины еще работают?

– Конечно. И вечерние скидки действуют. Хочешь, я тебе покажу, где что можно купить?

– Хочу! – обрадовался Носиков.

Новые приятели вышли под звездное небо.

– И это можно каждую ночь гулять, где хочешь? – недоверчиво спросил Андрей.

– Почему же нет? Здесь учатся взрослые люди. К тому же, на территории городка безопасно – мы не у пахальцев.

– Здорово, – еще раз прошептал Носиков.

Витрины торгового центра переливались всеми огнями. Покупателей в вечернее время было мало, продавцы с особым вниманием относились к каждому прохожему. У Носикова при виде товаров и, главное, цен на них, глаза загорелись волчьим огнем.

В компьютерном салоне, куда Надир привел его первым делом, Андрей купил подержанный, но мощный и хорошо сохранившийся ноутбук за шесть с половиной уксов. С продавцом он торговался до хрипоты и сбил цену с девяти уксов, которые тот просил вначале. Карта подключения к Уфонету из местной сети досталась Носикову бесплатно. На укс Андрей набрал мини-дисков с “мраззлами”, намереваясь использовать свой ноутбук по полной программе. На этой сделке Магометов заработал семьдесят пять сотых укса.

Надира очень удивило, что Носиков сам выбрал и купил себе черный костюм в одежной секции. Это обошлось ему в три укса, но мальчик не возмущался. Он хотел выглядеть так же, как самые продвинутые из продвинутых, а не как пахалец из далекого медвежьего угла. Еще Андрей купил себе золотые часы для глубоководного плавания за пять уксов и тяжелый золотой перстень за укс. Этого Магометов вообще не понял – перстень продавался в секции сувениров для пахальцев, и в этой секции Носиков задержался особенно долго. Кого из пахальцев собрался задабривать его новый товарищ? К ужасу Надира, Андрей надел перстень себе на палец.

– Вот это я понимаю, – подытожил деятельность по скупке хороших и сомнительных товаров Носиков. – Слушай, а сколько у нас здесь стипендия?

– У всех – разная, – ответил Надир. – Я, например, вообще ничего не получаю.

– У меня будет самая большая. Я все для этого сделаю, – заявил Андрей.

Глава шестнадцатая
Грумми

Похоже, опасаться Тардавкуса не стоило. Он даже не заикался о том, что Диму, к примеру, нужно усыпить. Да и Ых, если на то пошло, только пугал его неким Аристархом, который, может быть, был вовсе не страшнее Тардавкуса.

Сейчас старый маг предоставил его самому себе и колдовал в своей комнате. Из-под полуприкрытой двери время от времени вырывались клубы разноцветного – все больше зеленого – дыма. Галкин посидел за столом, глядя на то, как горят свечки на стене, и решил идти спать. После еды его разморило, и он решил, что надо отдохнуть, пока дают. Неизвестно, когда и куда придется бежать в следующий раз.

Не раздеваясь, Дима упал на кровать. Он снял часы и попытался лучше разобраться в их функциях. Всего в часах было четыре кнопки. Первая, как уже выяснил Дима, служила для переключения основных режимов работы часов: индикации будильника, включения встроенного радиоприемника, дальномера, термометра и передатчика. Вторая кнопка позволяла производить настройку будильника и радиоприемника. Надо было лишь нажать и держать ее – тогда на маленьком экране бежали цифры, соответствующие времени для будильника и частоте принимаемых передач для радио. Эта же кнопка обнуляла значения показаний дальномера, когда часы наводились на новый объект. Третья переключала диапазоны радиоприемника и, по всей видимости, включала передатчик. Четвертая, как предполагал Дима, только включала подсветку.

Покрутив немного настройку радио в разных диапазонах, Дима услышал только несколько китайских радиостанций. Лишь на одной частоте работала станция с русской музыкой, но из какого города шла трансляция, мальчик не понял. Дима нажал кнопки в разной последовательности, пытаясь выяснить, как управлять передатчиком, но скоро сообразил, что, даже если и включит его, то сам этого не узнает. Нужен был, по крайней мере, кто-то с приемником. Оставив в покое часы, Дима откинулся на подушку и задремал. Ему снились Гималаи и огонь, в которые почтмейстер Думи бросает его тетради и учебники.

– Они окажутся у тебя дома через час, – пронзительно кричал он.

– Но они не нужны мне дома! Я опаздываю в школу, – шептал Галкин.

Странный почтмейстер его не слушал.

От огорчения и беспокойства Дима проснулся и услышал, что кричат на самом деле. Треск и грохот стоял в большой общей комнате. Мальчик вскочил с кровати и подбежал к двери. Что случилось? Вернулся Ых и они что-то не поделили с Тардавкусом?

Приоткрыв дверь так, чтобы образовалась только маленькая щелочка, Галкин заглянул в нее. В большой комнате дым стоял столбом. Дымились обои и шкафы. Две фигуры в черных скафандрах возвышались посреди комнаты, держа наперевес тяжелые трубки, из которых то и дело вылетали сгустки огня. Двигались они медленно, тяжело, словно бы весили килограммов триста. Но движения были точными, тщательно выверенными.

Старый маг тоже находился в комнате – именно на него напали неведомые пришельцы. Невысокая фигура Тардавкуса была окутана оранжевым сиянием. Старик припадал на одну ногу – его ранили. Похоже, отвечать огнем на огонь нападающих он просто не мог. Но ситуацию он контролировал лучше, чем бандиты, поглощенные пробиванием его защиты. Старец сразу заметил, что Дима выглянул из своей спальни.

Маг даже не повернул головы, но мальчик словно бы услышал у себя в голове отчетливый приказ:

– Беги в лес и прячься!

Ноги словно сами собой понесли мальчика к окну. Диме стало очень страшно. Он опасался за старика, который не сделал ему ничего плохого, а сейчас мог пропасть ни за что, ни про что. Но уговаривать мальчика бежать было не нужно. Он двигался, словно бы им кто-то управлял. Галкин прекрасно понимал, что неведомые люди охотятся, скорее всего, за ним. Блескальцев пытался достать его и здесь. Галкин оглянулся на дверь в свою комнату. Она была заперта наглухо. Видно, постарался маг.

Подняв нижний шпингалет на маленьком окошке, Дима услышал, что на дверь обрушился тяжелый удар. Но она выдержала. Срывая ногти, Галкин открыл тугую верхнюю щеколду, распахнул окно и выскользнул наружу, под черное небо, усыпанное яркими звездами. Свежий воздух, напоенный кедровыми ароматами, сразу прояснил голову. Дима огляделся.

Кроме естественных светил, на небе были хорошо различимы и другие объекты. На фоне звезд в воздухе висели по крайней мере три отсвечивающих алым пламенем дисколета. На их зеркальных корпусах отражался пожар – в лесу полыхали несколько высоких смолистых сосен. Один из дисколетов, тот, что был пониже, обстреливал лес неподалеку от крепости. Другой, маленький, завис прямо над деревней, в каких-то ста метрах от Димы. Выходящий из него пучок яркого белого света шарил по крепости. Третий дисколет барражировал немного поодаль и повыше, над лесом.

Самый близкий к нему дисколет Дима определил как двухместный боевой “Тайфун” неизвестной модификации. Пока он не открыл огонь, узнать, к какому классу принадлежит «Тайфун», было практически невозможно – они отличались только вооружением. Еще два дисколета принадлежали к серии “Пламя” – по всей видимости, “Пламя Х” или “Пламя ХХ”. Это были мощнейшие летающие крепости, противостоять которым в бою могла только регулярная армия. В справочнике, который подарил Диме Надир, говорилось, что “Пламя ХХ” может беспрепятственно уничтожить несколько современных танков, потопить эсминец и вести бой с несколькими новейшими истребителями. В Кедровой Крепости, скорее всего, не было ничего мощнее обычного охотничьего ружья. Как только могли Ых и Тардавкус назвать это сооружение крепостью? Некоторые дачные участки и то охраняются лучше…

Стараясь не попасть в луч прожектора, Дима побежал к ограде, за которой шумел лес. Ворот в частоколе он не видел. Ых, когда ему нужно было, просто перепрыгнул ограду. Ему, конечно, сделать это будет гораздо труднее – он ведь не такого огромного роста! Но Дима не терял надежды. Не зря ведь Тардавкус предлагал ему бежать! Выход должен был отыскаться!

Дисколет “Пламя”, который вел огонь по лесу, вдруг словно бы поперхнулся сгустком огня, который только что выплюнул, резко накренился набок и заскользил к земле. Галкин поначалу решил, что он выполняет сложный маневр, но раздался страшный грохот, к небу взметнулся столб оранжевого пламени, и Дима понял, что летающую крепость продвинутых сбили. Когда грохот взрывов и треск ломаемых деревьев стих, Дима услышал басовитый рев. Похоже, вопили сородичи Ыха.

Второй дисколет, остававшийся в стороне, спикировал к деревне. Но пилот этой машины был гораздо осторожнее. Он висел выше, стрелял очень редко, а дисколет почти не стало видно из-за матово-черного камуфляжа. Почему он не сжег все вокруг, было непонятно. Для дисколета серии “Пламя” не составляло труда разрушить квартал многоэтажных жилых домов – не то что спалить несколько деревянных избушек и перебить их защитников.

Дима добежал до ограды и понял, что перелезть через нее можно. В одном месте к частоколу примыкал низкий сарайчик. В мгновение Дима взобрался на его крышу, оттуда – на острые бревна и спрыгнул вниз, в темноту. Отсюда он разглядел в лесу йети, который пристально вглядывался в дисколет и шептал что-то, размахивая руками. Это был не Ых, а какой-то другой представитель его племени. Ему было не до Димы.

Мальчик повернулся к крепости спиной и помчался в лес. Он спрячется, а потом его найдет Ых. Или уцелевший Тардавкус. Или люди Блескальцева – если они все-таки победят. Вероятность последнего казалась мальчику все же выше. Что могут сделать волосатые великаны против пулеметов, пушек и лазерных лучей? Но пусть еще попробуют найти его в тайге… Живым он в руки Блескальцеву не дастся. А там, того и гляди, на выручку вновь придет Дермидонтов. Если ему это еще не надоело.

Больше всего Дима, конечно, хотел оказаться дома. Но мальчик понимал, что в этом случае дисколеты продвинутых обстреливали бы Ковалевку. А тамошние жители не смогли бы защитить свои дома никак…

Внезапно над головой Галкина раздался рев. Мальчик поднял голову и увидел мчавшийся на низкой высоте дисколет. Сзади багровым пламенем горели сопла, из которых вылетали длинные струи огня. “Тайфун”, висевший прежде над крепостью, шел вперед, включив форсаж – явление редкое и применимое только в боевых условиях. Тем, кто находился внутри, приходилось сейчас тяжело – ускорение достигало трех или даже пяти нормальных. Экипаж должно было вдавить в кресла так, что на спине людей даже от мягких подушек останутся синяки.

– Убегают, – решил Дима. – Или рванули за подмогой.

Но возвращаться он все равно не стал.

После того, как над ним прошел дисколет, Дима еще долго бежал между высоких стволов сосен, почти натыкаясь на деревья – в тайге было очень темно. Впрочем, бежал он уже по инерции, не слишком торопясь, постепенно переходя на шаг.

Свет звезд не пробивался под кроны деревьев ночного леса, а больше никаких источников света вокруг не было. Это радовало мальчика: найти его здесь будет очень трудно, даже используя дисколеты.

В лесу было довольно холодно. Когда возбуждение улеглось, Галкин начал замерзать. Куда он идет, было совсем неясно. Поскольку ориентиров не было, он вполне мог бродить по кругу. Звуки, раздававшиеся со стороны Кедровой Крепости, быстро стихли.

В темноте мальчик набрел на невысокий холм. Здесь было не так мокро, как везде, и Дима решил остановиться на возвышенности. Неба отсюда видно не было – холм густо порос соснами. Галкин на ощупь нашел под высоким деревом особенно толстый слой иголок, плотно застегнул куртку, улегся и заснул. Было страшно, одиноко, но мальчик так устал, что просто не мог бодрствовать.

Проснулся он рано утром. Стало еще холоднее. Небо серело, по земле стелился туман. Холм словно бы возвышался над молочным морем.

Дима поднялся, несколько раз подпрыгнул, посмотрел на часы. Они показывали три часа ночи, что вряд ли соответствовало истине. Дима включил радиоприемник, вмонтированный в часы. Похоже, ни одна станция еще не работала. Мальчик переключил диапазон и почти сразу услышал русскую речь. Шла программа новостей.

– …навтики смещен, – сообщил комментатор. – Причиной послужило неодобрение Высшим Советом «продвинутых» политики в отношении пахальцев и махальцев. Дермидонтов допустил грубое вмешательство в дела попечителя округа Блескальцева. В настоящее время министром назначен американский представитель МАКа Крэй Адамсон. Он решительно взялся за дело. Адамсон послал дисколеты для поимки тайного лазутчика махальцев, замаскировавшегося под ребенка, который в решительный момент был спасен своими соратниками. К счастью, благодаря бдительности нового министра авиации и космонавтики, а также поддержке министерства радиоэлектроники, махалец был найден вновь. Предпринят рейд на лесную базу махальцев. Подобного не случалось уже лет пятьдесят. Ясно, что продвинутые стоят сейчас на пороге войны. Она может отбросить нас на много лет назад или же, напротив, раз и навсегда покончить со злобным вмешательством чужеродов-махальцев в дела высших людей. Мы сейчас стали сильнее, но и враг не дремал, внедряя агентуру в среду пахальцев и в наши ряды.

Дима с интересом прослушал длинное и не очень понятное сообщение. Первый раз в жизни о нем говорили по радио, но его это не слишком обрадовало.

Выходило, что “продвинутые” засекли его с помощью радиослежения. Наверное, в тот самый момент, когда он включал в избушке радио. И, наверное, задел кнопку коротковолнового передатчика, который, по утверждению продавца, вещал только на расстоянии двести метров. Конечно, часы нужно было выбросить и бежать с этого места прочь. Но Диме было очень жаль с ними расставаться. К тому же, радио всегда могло пригодиться. С другой стороны, как знать, не включается ли маячок передатчика всякий раз, когда он включает радио? Или он вообще работает постоянно?

Мальчик боролся с собой, решая, оставить часы или спрятать их под ближайшим древесным корнем, когда из-за сосны показался огромный черный силуэт. Галкин замер. Медведь! Это было как раз то, чего мальчик подсознательно боялся все время. Дикий зверь в глухом лесу.

Медведь был огромен, в два человеческих роста. Он шел на Диму и злобно скалился. За спиной медведя что-то трепыхалось – сначала мальчик решил, что он кого-то несет – может быть, своего детеныша? Дима не мог двинуться с места. Да и зачем? Огромный зверь все равно догонит. Чем же он помешал ему? Оказался рядом с его берлогой? Или этот хищник просто ищет себе пропитание? И нашел завтрак в его лице?

– Пошел отсюда, – тихим неуверенным голосом сказал мальчик.

– Что-что? – переспросил медведь. – Это ты мне?

Тут Галкин окончательно понял, что дело – труба, опустился на четвереньки и попытался уползти в лес. Но медведь быстро нагнал его, схватил за шиворот и поднял на ноги, дохнув в лицо влажным горячим воздухом. Дыхание зверя не было зловонным. Он пах мокрой шерстью, травой, а еще – медом.

– Ты, что ли, Галкин? – строго спросил медведь. Несмотря на то, что рычащих букв в словах вопроса не было, он все равно порыкивал. Поэтому у него получилось "Рты, рчтоли, Ргалкин?" Но «р» он выговаривал тихо, и понять его можно было без труда.

– Я, – признался Дима, решив, что хуже уже все равно не будет.

– Меня за тобой прислали. Грумми, – заявил зверь.

– Я не Умми. Я махалец, – прошептал Дима, решив, что медведь назвал так его. Может быть, «умми» – какое-то производное от слова «ум»? Но Диме не пришлось долго тешить себя подобными надеждами. Он ошибся. Медведь оскалился и проревел:

– Еще бы. Конечно, ты не Грумми. Грумми – это я. Меня так зовут. И не смей употреблять этого слова – махалец. Что ты все время ругаешься, как задвинутый?

– Извините, – попросил Дима.

– Это – другое дело, – миролюбиво рыкнул медведь. – Пошли. Задвинутых, вроде бы, рассеяли и отогнали, но они еще могут рыскать вокруг. Я заберу тебя отсюда.

– Куда?

– В замок Рен-Редин, конечно, – удивился Грумми. – А куда ты собирался направиться с нашими друзьями? Меня послал за тобой Аристарх.

Имя «Аристарх» медведь выговорил сочно – похоже, слова с несколькими «р» ему особенно нравились.

– Ых, наверное, бродит где-то неподалеку, но мы его ждать не станем, – продолжил Грумми. – У него возникли некоторые проблемы. Да и с магом, хм, определенные сложности… Тардавкуса больше с нами нет…

– Его убили? – ахнул Дима.

– Хуже. Махальцы похитили его. Маг был один. Йети как раз праздновали День Кедрового Ореха глубоко в чаще леса, и пришли на выручку слишком поздно. А сам Тарди не сопротивлялся в полную силу. Он хотел задержать врагов…

– Наверное, чтобы я мог убежать, – грустно заключил Дима.

– Наверное. И это значит, что дело того стоило. Тарди – хороший маг! Взбирайся ко мне на спину – мы полетим в замок, к Аристарху!

Только сейчас Дима вдруг понял, что находится за спиной медведя. Конечно же, это были крылья! Но, если на то пошло, говорящий медведь – не менее странное явление, чем крылатый. А мальчик уже беседовал с Грумми несколько минут и нисколько не переживал по этому поводу – хотя, пожалуй, такое положение вещей должно было его смутить.

Осторожно, чтобы не задеть кожистые, в некоторых местах покрытые мелкой шерстью крылья, Дима полез на шею медведю – туда, куда он показывал лапой. Грумми опустился на все четыре конечности, чтобы мальчику было удобнее на него взбираться.

Когда Галкин пристроился на спине, обхватив медведя за мощную шерстяную шею, Грумми прытко, с неожиданной для такого крупного зверя скоростью побежал по траве. Разгоняясь, он петлял между деревьями. Пожалуй, сейчас он мог поспорить в скорости с мчащейся по ипподрому лошадью.

Внезапно они оказались на краю обрыва. Впереди катила холодные серые воды большая река. Высокий крутой берег поднимался над водой метров на тридцать. Грумми не сбавил скорости. Он прыгнул вперед и сразу же начал неудержимо падать вниз. Дима закричал – душа ушла в пятки, в животе похолодело. В ушах свистел ветер.

Но далеко вниз Грумми не упал. С мощным хлопком разошлись в сторону мощные крылья. Медведь, все больше ускоряясь, спланировал к самой воде, взмахнул крыльями раз, другой и начал быстро подниматься. Дима вцепился в его шерсть побелевшими пальцами. Минута – и они взлетели выше обрыва, выше всех сосен и продолжали набирать высоту.

– Не бойся, не упадешь, – прорычал Грумми, перекрывая свист ветра и шум собственных крыльев. Дима уверенности медведя не разделял и хватки не ослабил.

Лес превращался в гладкий ковер, перерезанный узкими ленточками рек и украшенный бусинами озер. Грумми забрался так высоко, что, казалось, земля стала выпуклым блюдцем. Горизонт отодвинулся в дальние дали. Справа показались горы.

– Гималаи? – спросил Дима.

– Саяны, – ответил медведь. – А вон то большое озеро – Байкал…

Байкал был пронзительно синим и сиял на солнце васильковыми искрами. Саяны, напротив, казались почти черными. Весь север был закрыт облаками и серыми тучами. Размером он казался с не очень большую лужу в форме полумесяца.

– Нас не засекут со спутника? – спросил Галкин.

– Да пусть засекают, – спокойно ответил медведь. – Хотя и засекут вряд ли. Я все время ныряю в подпространство. Чувствуешь, как быстро мы летим?

Дима никаких нырков медведя не заметил, но воспринял его заявление как должное. Мало ли, куда и зачем он ныряет?

– Как же тебе это удается? – спросил мальчик.

– Да я, вообще говоря, магическое животное, – заявил Грумми стеснительно. – Личный посланник Аристарха. Где ты видел крылатого медведя? И не только крылатого – мало ли на свете мутантов – а летающего? Во мне ведь веса пудов десять. Да ты довеском…

Диму такой ответ огорошил. Он бы никогда не сказал про себя: “животное”. Но ведь, с другой стороны, он не был медведем, а для того ничего обидного в этих словах не было… Или было?

Чтобы уйти от скользкой темы, Галкин попытался своему перевозчику возразить:

– Если засекут – пришлют дисколет, или два, и расстреляют нас лазерами, или из пушки!

– Страшно-то как, – без особого ужаса в голосе проворчал Грумми. – Пусть попробуют догнать – это раз. И пусть попробуют расстрелять – это два. Не зря же я личный посланник Аристарха. Абы кого на эту работу не берут. Со мной ничего не бойся.

Дима решил, что, может быть, и правда не засекут. Впереди тем временем показалась голубая полоска, которая быстро приближалась и увеличивалась. Скоро она уже заполняла половину пространства впереди. Еще несколько минут – и Грумми достиг границы ультрамариновой поверхности.

– Красиво, – вздохнул Дима.

– Еще бы! Тихий океан, – отозвался Грумми.

Глава семнадцатая
В плену

После того, как Тардавкуса схватили твари, напоминающие железных големов,^[9] и запихали его в летающее «блюдце» продвинутых, старый маг отключился. Окружение было слишком враждебным, а его рана – тяжелой. Можно было, конечно, остановить сердце и не даться в руки врагов живым. Но зачем? Умереть он успеет всегда. А, попав на базу своих врагов, имеет шанс узнать что-то интересное.

В себя Тардавкус пришел в небольшой, довольно уютной комнате, мало похожей на тюремную камеру. Он лежал на низкой кровати поверх серого одеяла. Стены комнаты были выкрашены в светло-желтый цвет. Окон не было.

Маг сразу определил, что находится глубоко под землей. Все бы ничего, когда у входа не стояли бы големы, с которыми он имел неприятную встречу в Кедровой Крепости. Они держали мага на прицеле своих огромных лучевых ружей.

Старый маг еще не знал, сможет ли он вести бой, поэтому решил подождать развития событий. С големами, не напади они на него врасплох, он бы справился. Но что ждет его за тяжелой металлической дверью? Где он находится? Сможет ли добраться до своих, даже если вырвется с базы? И зачем его, собственно говоря, захватили? Он сел на кровати, чтобы лучше прийти в себя.

Скоро дверь в комнату отворилась, и туда проскользнул человек в белой рубашке и черном пиджаке. Это был властный мужчина, привыкший командовать. Под пиджаком он прятал предмет, скрывавший смертельную угрозу. Скорее всего, оружие.

Наверное, «продвинутые» установили где-то под потолком маленький магический шарик, который давал им возможность наблюдать за происходящим в комнате. Когда они увидели, что маг пришел в себя, они послали к нему парламентера.

– Впрочем, скорее всего, это был вовсе не магический шарик, – усмехнулся про себя Тардавкус. Его похитители практически не пользовались магией. Пожалуй, за ним наблюдали с помощью так называемых "технических устройств".

Мужчина церемонно поклонился Тардавкусу и неприятным, дребезжащим голосом произнес:

– Рад приветствовать вас у себя в гостях. Надеюсь, вам не были причинены серьезные неудобства.

Тардавкус смерил наглеца грозным взглядом. Он все еще очень плохо себя чувствовал. Маг не мог даже отчетливо разобрать намерений гостя – только видел, что тот очень возбужден.

– Кто ты такой? – спросил Тардавкус после длинной паузы.

– Большой человек в иерархии «продвинутых». Попечитель округа. Меня зовут Кирьян Блескальцев.

– Ты действительно большой человек, – с усмешкой изрек Тардавкус, рост которого не достигал и полутора метров. – Что ты хочешь от меня, попечитель округа? Зачем ты напал на нашу крепость? Ведь последствия для вас будут самыми ужасными…

– Думаю, вы должны понять, – хихикнул Блескальцев. – Мне нужен человек – точнее, маг – для переговоров. Потому что я действительно не хочу, чтобы из-за действий бывшего министра авиации разразилась война. Он смещен со своей должности.

– И для этого ты выкрал меня из крепости? – пронзив взглядом Блескальцева, спросил маленький старик.

– Да, – не моргнув, ответил Кирьян.

Тардавкус некоторое время изучал собеседника, а затем коротко и внятно сказал:

– Лжешь. Ты охотился за мальчиком, Димой Галкиным. Хотел поймать его или убить. Но я тебе помешал.

– Мальчик тоже был мне нужен, – заерзал Блескальцев. – Я был уверен, что он – ваш шпион. И я хотел устранить его только для того, чтобы не допустить конфликта.

Старый маг нахмурился. Откровенность Кирьяна была ему неприятна. Особенно, когда он говорил о таких ужасных вещах, как убийство ребенка.

– Тогда причем здесь бывший министр? – спросил маг.

– Он затеял все эти интриги. Приказал ловить мальчишку. Стрелять в него. Я был только исполнителем. Но на Совете было решено оставить ребенка в покое. Тем более, когда к нам в руки попали вы.

– Не хочу еще раз уличать тебя во лжи, – нахмурился маг. – Рассказ твой не слишком правдоподобен. Говори, что тебе нужно, и покончим с пустыми разговорами.

Блескальцев задумался.

– Я не могу говорить от своего имени. Твою судьбу решит Совет. Но, если ты согласишься с нами сотрудничать, тебе ничего не будет угрожать. Я гарантирую. А сколько тебе придется сделать для своего освобождения, определит Высший Совет.

Тардавкус рывком поднялся с кровати, отчего Кирьян шарахнулся в сторону, а големы напряглись, готовые стрелять в любой момент.

– Почему ты решил, что я буду с тобой торговаться? – спросил маг. – Вы должны будете отпустить меня, потому что вся мощь Афанадора обратится против вас. И ты знаешь, что я говорю не пустые слова. И ваш Высший Совет знает.

– Но твоя жизнь – в наших руках, – прошипел Блескальцев. – А твои друзья не предпримут ничего серьезного, боясь повредить тебе.

– Я не цепляюсь за свою жизнь и готов пожертвовать ей, если возникнет необходимость, – спокойно ответил маг.

– Но ей не пожертвуют твои друзья, – усмехнулся Блескальцев. – И мы используем это.

– Попробуйте, – пожал плечами старый маг.

– Значит, сотрудничать ты отказываешься? – еще раз спросил Блескальцев.

– Что ты имеешь в виду? Если вы выпустите меня и принесете жителям Кедровой Крепости извинения, возместите ущерб владельцам сгоревших домов, большая часть конфликта будет улажена.

– Речь не о том. Можешь ли ты помочь нам выйти в другие миры? Открыть ворота между нашим миром и соседними? Или, на худой конец, познакомить нас с черными магами, если вы сами не хотите марать руки?

Тардавкус в ужасе отшатнулся от Кирьяна, который, вкрадчиво шепча, приблизил свое лицо к лицу старика.

– Никогда! – вскричал он. – Никогда и ни за что!

– Посмотрим, посмотрим, – тихо прошептал Кирьян, отстраняясь. – Впервые значительный махалец попал к нам в руки. И мы не упустим шанса. Ты передумаешь, старик. А пока – бросьте его в подвал. Мой личный бункер слишком хорош для этого упрямца.

Големы схватили старика под руки и поволокли прочь из комнаты.

Глава восемнадцатая
“Гроза океанов”

Медведь только начал подниматься над тайгой, а Диме стало неуютно. Смотреть вниз было муторно. Кружилась голова, слабели ноги. Высоты мальчик, как ни странно, перестал бояться тогда, когда она стала уже слишком большой и ощущалась только умом. Казалось, что в мире нет ничего, кроме воздуха, и, упади он сейчас с медведя, до земли придется лететь целую вечность. Но сейчас к смутной боязни высоты примешивались еще и опасения оказаться посреди штормящего океана. Бушующий океан или спокойный, сверху не было видно, но даже если на Тихом океане царит штиль, это не значит, что ты сможешь доплыть до берега, когда он за тысячи километров.

– Когда заметишь парусник, скажи, – предложил Диме Грумми.

Из всех людских средств передвижения Галкин за весь полет видел только один реактивный пассажирский самолет. Он висел далеко внизу и был различим примерно так же, как с земли, из чего мальчик сделал вывод, что сами они находятся километрах в двадцати над землей. По его мнению, на такой высоте уже не должно быть воздуха, но Грумми пробормотал что-то насчет воздушного пузыря, который нужен им не только для того, чтобы дышать, но и для того, чтобы его держали крылья. Галкину такое объяснение показалось немного странным, но он решил, что по сравнению со всем, что ему довелось в последние дни увидеть, воздушный пузырь – мелочи.

– Я не уверен, что увижу корабль с такой высоты.

– Увидишь, – заверил Грумми. – Они включат для нас маяк.

– Понятно, – пробормотал Дима, хотя ничего не понял.

Некоторое время они летели молча. Потом Грумми полез в боковую сумку и вынул оттуда плитку шоколада. Весила она, наверное, килограмм. Щедро отделив половину плитки, он сунул ее мальчику.

– Подкрепись, – предложил он.

Проголодавшийся мальчик с жадностью набросился на шоколад. Но весь кусок не съел.

– Я больше не хочу, – признался он Грумми.

– Так я доем, – довольно прорычал медведь, целиком отправляя кусок в рот.

Берег скрылся из вида. Вокруг простиралась синяя гладь океана и лазурное, с золотом небо. И тут Дима увидел далеко в океане лучистую, мерцающую изумрудно-зеленую точку. Свет от нее был таким ярким и красивым, что мальчику сразу же захотелось оказаться ближе к этому месту, рассмотреть, что за драгоценный камень искрится в волнах.

– Смотри, смотри, Грумми, – закричал он. – Полетели туда!

– А, и ты, наконец, заметил, – проворчал медведь. – Я все ждал, когда ты увидишь. Да, магические способности у тебя есть, но я бы не сказал, что выдающиеся…

– Это ты о чем? – удивился Дима.

– Да о том, что волшебный маяк увидел издалека, но не раньше меня. А ты ведь человек…

– Но прежде я никогда не искал магических маяков, – попытался оправдаться Дима.

– Тем более, – категорично заявил Грумми.

Он вдруг сложил крылья, и они понеслись навстречу зеленому свету с такой скоростью, что ветер засвистел в ушах. Мальчик вцепился в шерсть. Если бы не встречный ветер, удержаться на спине было бы трудно. Медведь почти что перевернулся вниз головой, и Дима неуклонно сползал ему на шею.

Зеленая точка становилась, как ни странно, менее яркой. Свет от нее теперь был более рассеянным и не таким холодным. В нем было что-то от теплого весеннего луга, неизвестно как оказавшемся в холодных океанских водах. Постепенно свет погас полностью. Зато стала видна красивейшая яхта, подобной которой Диме еще не доводилось лицезреть.

Три мачты небольшого корабля несли белоснежные, украшенные золотыми нитями паруса. Все они были подняты и наполнялись свежим ветром. Поэтому за кормой яхты оставался длинный пенный след – она неслась по океану быстрее мощной моторной лодки. Сама яхта была из такого же красного дерева, как те обломки, что Дима нашел на пустыре. Мальчик сразу это понял, хотя до судна было очень далеко. Но коричнево-розовый оттенок дерева нельзя было спутать ни с чем даже на большом расстоянии. На бортах яхты блистали золотые пятна, мачту украшал волшебный фонарь, горящий ярким зеленым светом.

Дима не был уверен, что они долетят так, как надо. Он понял, что Грумми промахивается – причем метров на пятьсот. Вот-вот они врежутся в воду, а с яхты их даже не заметят…

Громкий щелчок – и Грумми расправил оба крыла и понесся прямо над водой. Это было восхитительно. Волны колыхались в каких-то трех метрах от медведя, в лицо Диме летели соленые брызги. Маневр Грумми оказался успешным: через несколько секунд крылатый медведь нагнал корабль, слегка развернул крылья, взмыл вверх и опустился на палубу, словно бы корабль стоял, а не мчался по волнам.

– Йо-хо, Грумми! – раздался зычный возглас с возвышения под средней мачтой. – Отличная посадка!

– Йо-хо, капитан! – проревел медведь. – А твоя яхта не стоит на месте!

Дима воззрился на человека, спускавшегося на палубу с мостика. Это был высокий могучий мужчина со светло-русыми волосами и пышной курчавой бородой. Лицо его покрывал золотистый загар. Ноги капитана твердо и уверенно ступали по узкой лесенке. Но больше всего мальчика поразила одежда моряка. Он был в расшитой золотом и серебром треуголке, на которой сверкало несколько ярких драгоценных камней. По алому мундиру с черными обшлагами также были рассыпаны драгоценные каменья. На боку капитана висела шпага, рукоять которой сияла алмазами. Сапоги у него были черными, мягкими, с маленькими золотыми шпорами. Капитан сверкал драгоценностями, но выглядело это совсем не вычурно, роскошь не была показной. Сразу становилось ясно, что именно так ему и подобает одеваться.

– Капитан Маллиган, – представился мореплаватель мальчику.

– Маллиган Храбрый, капитан “Грозы океанов”, – пояснил Грумми. – Он и отвезет нас в Рен-Редин. Это тот самый мальчик, – добавил он уже для капитана.

– Да, я уже понял, – добродушно вздохнул капитан. – Нравится моя яхта?

– Еще бы, – ответил Дима. – Здорово, наверное, всю жизнь плавать по морям на таком красивом корабле?

– Славный парнишка, – засмеялся капитан, не ответив на вопрос. – Пожалуй, я взял бы тебя к себе юнгой.

И Дима, который, в отличие от многих своих сверстников, никогда не задумывался над тем, чтобы стать моряком, сразу решил, что пошел бы служить к капитану Маллигану без колебаний. Поэтому слова мореплавателя пришлись ему по душе.

– Далековато ты сегодня зашел, – обратился к капитану Грумми. – Берегов не видно даже с седьмого неба…

– Много работы. Подопечные шумят. Пришлось кое-кого вразумить, – объяснил капитан.

Видя недоумение Галкина, Грумми пояснил:

– Маллиган Храбрый – пират. Он не допускает в эти воды задвинутых и причиняет им немало беспокойства, если они пренебрегают его запретами. Впрочем, они отваживаются пролететь здесь не часто… Но, конечно, главные противники – вовсе не «продвинутые». Маллиган охраняет океан от безымянного и безликого зла из других миров.

– От чужих? – спросил Дима, который слышал и читал о чем-то подобном.

– Да. От врагов всех людей. «Задвинутые» даже не представляют, какой опасности они подвергались бы, если бы не Маллиган. Но пытаются кусать его время от времени…

– А под “задвинутыми ” вы имеете в виду “продвинутых”? – уточнил Дима.

– Кого же еще? – рыкнул Грумми. – Благодаря старине Маллигану они не могут рыскать над большей частью акватории Тихого океана. Потому что никогда не знаешь, где появится наша лучшая яхта!

– Но ведь это судно… – замялся Дима. – Конечно, против оборотней или еще какой-то нечисти у капитана есть оружие… Но корабль ведь, наверное, не слишком приспособлен для борьбы с современными дисколетами?

И так было ясно, что не приспособлено – где самому красивому и быстрому паруснику бороться с машиной, развивающую скорость во много раз больше звуковой и вооруженному лазерами и новейшими бомбами с лазерным наведением? Но обидеть капитана Галкин не хотел.

– Более чем приспособлено, – заверил его пират. – Я граблю их караваны и пускаю на дно воздушные суда. Если они отваживаются нарушать мои запреты. И пленников им приходится выкупать втридорога!

Лицо Маллигана буквально засветилось от счастья. Видно, злоключения “продвинутых”, особенно те, которые приносили прибыль команде “Грозы океанов”, доставляли ему особое удовольствие. А бороться с ними было приятнее и легче, чем с оборотнями.

– Самое главное – к боям с задвинутыми приспособлен отважный старина Маллиган, – проревел Грумми. – Он их и голыми руками передушит. Особенно после того, как они захватили Тарди.

– Да, – помрачнел пират. – Тардавкус влип в историю. Я, как назло, уже год не ловил ни одного их министра, да и чинов помельче мне не попадалось. Но, думаю, Аристарх выручит Тарди. А мы оставим на несколько часов свой пиратский промысел и поспешим в замок Рен-Редин – путь до него не близкий.

Маллиган поманил Диму и медведя за собой.

– Я, с твоего позволения, останусь на палубе и вздремну на корме, – заявил Грумми. – Здесь свежий воздух и не так жарко. С моей шубой не слишком приятно отдыхать в каюте…

– Отлично, Грумми, – заявил Маллиган. – В каюте ты все равно вряд ли поместился бы. Точнее, тебе пришлось бы сильно ужаться… Твой сахар принесет Студди – мы уже поужинали. Пойдем, мальчуган! Ты не голоден?

– Нет, – ответил объевшийся шоколада Дима.

– Когда захочешь есть – поднимайся на палубу. Что-нибудь найдем, – заявил пират.

Спускаясь за капитаном в трюм, Дима размышлял, где же остальные челны экипажа судна? Конечно, корабль был волшебным, но не мог же Маллиган управляться с ним сам? Тут навстречу им в узком коридоре попался другой мужчина: высокий, черноволосый, с узкой бородой клином, орлиным носом и черной, украшенной серебром одежде. Он коротко кивнул капитану, улыбнулся Диме и поспешил наверх.

– Мой старший помощник, Карин Крин, – пояснил капитан, хотя Дима ни о чем его не спросил.

– Много у вас на судне людей? – поинтересовался Галкин.

Капитан резко остановился, развернулся и воззрился на него.

– Да ты скрытый шпион! – вдруг грозно закричал он.

Дима побледнел и размышлял, что ему теперь делать, но капитан разразился громовым хохотом.

– Я пошутил, малыш! Ты действительно смелый мальчик! Конечно, я отвечу на твой вопрос. На судне вместе со мной сейчас пять человек. Бывает и семь. Когда нужно – девять. Но больше – редко. Трудно поместиться.

Дима подумал, что яхта не такая уж и маленькая. Но, видно, пираты, владевшие ею, привыкли жить широко.

Мнение мальчика подтвердилось, когда капитан открыл дверь каюты, в которой он должен был спать. Подозрительно желтый иллюминатор, рама которого тускло мерцала в свете волшебного фонаря из хрусталя, был завешен тяжелыми бордовыми шторами. Если бы не абсурдность такой мысли, Дима решил бы, что окантовка иллюминатора выполнена из золота. В углу небольшой каюты стояла закрытая зеленым шелковым покрывалом кровать. Рядом с ней – окованный серебром сундук из черного дерева. У противоположной стены – маленький столик, над ним – полка с серебряной, покрытой удивительно красивой чернью и позолотой посудой. Слева от двери, за столиком – еще одна кровать. Тесновато, но уютно.

– Побудешь здесь, – кивнул Маллиган. – Тут у нас каюта для гостей. В сундуке, правда, мы свое добро держим – что в главном хранилище не поместилось. Но сундук тебе не понадобится, у тебя ведь вещей с собой нет?

– Нет, – согласился Дима.

– Вот и отлично. Чувствуй себя, как дома. Отдыхай.

– А сколько сейчас времени? – поинтересовался Галкин.

– Интересный оборот, – заметил Маллиган. – Ты хочешь узнать, который час? Или сколько времени прошло? Но с какого момента?

Дима задумался.

– Нет, я хочу знать, который час. Часам своим не доверяю. Сейчас вот показывают три. Но чего? Ночи – никак не может быть, солнце в небе. И дня – тоже вряд ли. Утро.

– Так ведь разные часовые пояса, дружок, – пророкотал капитан Маллиган. – В твоем поясе как раз три и есть. Именно три часа ночи, если я не ошибаюсь. А у нас – одиннадцать утра. Но тебе-то какая разница? Местное время не совпадает с временем Рен-Редина. Так что не подстраивайся под него. Ложись, да спи.

Маллиган аккуратно прикрыл дверь каюты, и Дима остался в чудесной каюте один. Корабль слегка покачивало, по темному потолку бегали цветные блики от хрустального фонаря. Спать хотелось очень сильно.

Когда капитан ушел, мальчик откинул покрывало, обнаружил под ним белоснежные простыни, разделся и упал в кровать рядом с сундуком. Но, несмотря на то, что спать хотелось страшно, заснуть он не мог. Мысли его крутились вокруг сундука, который стоял рядом – только руку протянуть. Что могло в нем храниться? На самом сундуке было набито килограмма два серебра. Что же внутри?

Дима ворочался, поднимал голову, разглядывал сундук, напоминал себе, что трогать чужие вещи нехорошо – и это только сильнее его подзадоривало. Минут через десять он встал и опустился перед сундуком на колени.

– Я ведь только посмотрю, – успокоил себя мальчик. – Наверное, в нем и нет ничего. Интересно, как он внутри устроен?

Дрожащими руками Галкин поднял серебряную щеколду и открыл крышку. Из-под нее полыхнуло всеми цветами радуги. Еще бы – чего только не было внутри! Россыпи алмазов и рубинов, сапфировые ожерелья, изумрудные и бирюзовые диадемы, нитки жемчуга, груды золотых цепей, колец и монет. Сундук был полон сокровищ!

И тут раздался истошный крик:

– Воры! На помощь!

Дима застыл, словно громом пораженный. Его поймали за таким неблаговидным занятием… Поместили в лучшую каюту, и как он отплатил хозяевам? За борт его выбросить после таких дел, без всякого сожаления… Он оглянулся, но не увидел за своей спиной никого. Дверь в каюту оставалась закрытой, и внутри не было ни души.

– Мы, значит, по сундукам чужим лазим! – обличающе повторил все тот же голос, и Галкин вдруг понял, откуда он исходит – из самого сундука!

– Да, да, это я и есть! Собственной персоной, – подтвердил сундук. – Но если я разумная вещь, это ведь не значит, что мне приятно, когда меня трогают чужие! Не ты меня здесь поставил, не ты наполнял сокровищами – зачем же лезешь?

– Я только посмотреть хотел, – попытался оправдаться Дима.

– Посмотреть! – таким тоном, словно сразу распознал ложь мальчика, ответил сундук. – Сначала – посмотреть, потом – потрогать то, что внутри. И взять кое-что, конечно. А я, между прочим, и руку откусить могу.

Словно в подтверждение его слов крышка вдруг с лязгом захлопнулась, а потом вновь открылась.

– Понял? – довольно спросил сундук. – А ты думал, старина Джарви ни на что не годен? Да я воров со свету сжил – за каждого положи в меня золотой фолит – лопну! Но они не стоили и медного гроша… Хотя некоторые были коварными и опасными – не то, что ты…

– Я не вор, – еще раз повторил мальчик. – И не думал, что тебе будет неприятно, если я в тебя загляну…

– Допустим, – согласился сундук самым непримиримым тоном. – Откуда же ты тогда взялся в этой охраняемой каюте?

Крышка сундука мелко задрожала.

– Меня привел сюда капитан Маллиган…

– И, наверное, предложил проинспектировать мое содержимое? – саркастически предположил Джарви. Было ясно, что такую возможность он отметает как заведомо абсурдную.

– Нет, – вздохнул Дима.

– Вот видишь, – многозначительно пробормотал сундук. – Что же мне теперь делать? Маллигана я не видел – спал в это время. А доверять тебе на слово не слишком разумно. Только и остается звать на помощь… Воры! – закричал сундук, но не слишком громко.

– Может, не надо звать? – спросил мальчик.

– Может, и не надо. Если мы придем к соглашению, – таинственно прошептал сундук. – За какую-то сотню золотых фолитов я замолчу и буду молчать всегда. Точнее, никому не скажу о том, что между нами было…

С сундуком-вымогателем Дима столкнулся в первый раз, и поэтому не знал, как себя вести.

– Но у меня нет денег, – вздохнул мальчик. – Если не считать двухсот рублей, которые дала мама…

– Вот как? – заинтересовался сундук. – Покажи!

Галкин вытащил из кармана курточки, висящей на спинке кровати, две желтые бумажки.

– Ассигнации, – презрительно бросил Джарви. – К оплате не принимаем, ибо не имеем возможности посещать банки. Я, знаешь ли, пиратский сундук, а не добропорядочный кладезь сокровищ честного торговца. Монеты у тебя есть?

Порывшись в кармане брюк, мальчик вытащил несколько монеток: пятирублевку, две по рублю, пятьдесят и десять копеек.

– Из чего они? – подозрительно спросил сундук. – Наверное, фальшивые..

– Нет, не фальшивые! А из чего – я не знаю, – пожал плечами Дима. – Какой-то сплав…

– И в нем нет ни золота, ни серебра!

– Конечно. Это же мелочь… Тут только медь есть.

– Очень мало, – отрезал сундук. – Хорошо хоть, что ты не пытаешься выдать эти деньги за что-то стоящее. Ладно, забудем. Доставай то, что у тебя есть на самом деле. Видя твое тяжелое материальное положение, согласен снизить цену своего молчания до нескольких лотов серебром.

Дима задумался.

– Но у меня нет серебра! Только полтинник серебряный, да и тот – дома.

– Полтинник? Что за монета? – заинтересованно спросил Джарви. Крышка его от нетерпения стала подрагивать.

– Серебряная. Десять граммов серебра девятисотой пробы. Тысяча девятьсот двадцать четвертого года выпуска.

Сундук на некоторое время замолчал.

– Хм… Выходит, в нем немного больше двух золотников, но до лота не хватает… Зато монета редкая… Страсть как редкости люблю!

– Хочешь, я тебе буду ее должен? – спросил мальчик.

– А не обманешь? – подозрительно спросил сундук.

– Честное слово, не обману!

– Не доверяй тем, кто клянется, – наставительно заметил сундук, словно бы самому себе. – Ладно, взять с тебя все равно больше нечего. Часы, разве что, попросить тебя в залог оставить? Но они ведь не только не золотые – даже не механические. Электроника, штамповка…

– Да как же я без часов? – расстроился мальчик.

– Ладно, оставь их себе. А с монетой, которую мне должен, поступишь так: выйдешь в лунную ночь на крыльцо, скажешь: вот твой долг, Джарви. И подкинешь ее на ладони. Вот она у меня и окажется.

– Правда? – удивился Дима.

– А то, – самодовольно заметил сундук. – И сам могу в пространстве перемещаться, и деньги в себя перемещать. С согласия хозяев, конечно, не иначе… Я ведь не только пиратский, но и волшебный. Ты что, еще не понял?

– Ну, вообще-то, понять не мудрено. Говорящий ящик не каждый день встречается.

– Ящик? – оскорбленным голосом переспросил Джарви. – Жаль, мы с тобой уже договорились. Я бы тебе этого никогда не простил…

Голос Джарви дрожал все больше. Сундук едва не заплакал.

– Никогда еще меня не называли ящиком!

– Извини, пожалуйста, – попросил Дима.

– С другой стороны, передо мной никогда не извинялись… – более радостно отозвался сундук. – Воистину сказано – не претерпев обиду, не сможешь простить. Я прощаю тебя, мальчик! Ты отнесся ко мне, как к живому существу, и это приятно. Я даже могу разрешить тебе посмотреть сокровища. Хочешь?

– Хочу, – с радостью согласился Галкин.

– Только не стырь ничего, – прозаически закончил сундук. – Ибо зачарованное золото все равно не принесет тебе пользы.

Дима порылся в груде сокровищ. Что и говорить, драгоценности, лежащие в нем, казались бесценными. Алмазы размером с грецкий орех, разбрасывающие ворох радужных искр. Изумруды пронзительно-зеленого цвета, оправленные золотом и серебром. Горящие рубины в золоте – эти камни понравились Диме даже больше алмазов. И монеты самых разных стран и народов, с непонятными надписями: неведомыми буквами, иероглифами и клинописью.

– Я, видишь ли, увлекаюсь нумизматикой,^[10] – пояснил сундук, когда Дима начал перебирать монеты. – Может же у меня быть какое-то хобби? Что за интерес служить тарой для мешка одинаковых фолитов?

Мальчик считал, что мешок золотых фолитов – тоже неплохо, но мнение свое высказывать вслух не стал. Джарви был весьма обидчив и мог понять его слова каким-то особенным образом.

Насмотревшись на драгоценные камни, Дима решил лечь спать.

– Тебя разбудить к какому-то времени? – спросил сундук.

– Да нет. Я думаю, если будет нужно, Маллиган разбудит.

– Мы не хотим, чтобы нас будил Джарви, – опять обиделся сундук. – Нас может будить только сам капитан… Ладно, тогда закрой щеколду. Я тоже вздремну.

Галкин закрыл крышку сундука и с облегчением опустился на кровать. Джарви его слегка утомил. Заснул мальчик быстро и спал крепко. Ему снились алмазные копи, банковские хранилища, груды золота и драгоценных камней.

Глава девятнадцатая
Одинокий волк

«Супер-Гелиос» бывшего министра авиации и космонавтики Лукьяна Дермидонтова вышел в открытый космос и исчез с радаров наземных станций слежения «продвинутых». Конечно, рано или поздно его найдут. Но и тогда захватить нашпигованный мощнейшим оружием летательный аппарат высшего класса будет не так просто. Пусть посылают флотилию – если осмелятся! И тогда министр авиации – боевой пилот, участник многочисленных рейдов – сразится с ней на равных.

А пока Дермидонтов за три минуты преодолел несколько тысяч километров, снова оказался над освещенной стороной Земли, которая казалась размером с большое круглое блюдо для торта, и завис в потоке солнечных лучей. Увидеть его с помощью самой мощной «продвинутой» оптики теперь было невозможно – на дневном небе и в самый хороший телескоп много не высмотришь. Сам Лукьян Степанович вполне мог рассматривать с помощью отличных оптических приборов то, что происходило на плывущей под ним в бескрайнем космосе Земле. Также аппаратура его машины позволяла прослушивать практически все незакодированные, а также некоторые кодированные переговоры «продвинутых». И, естественно, остальных людей-пахальцев, которые тоже могли что-то рассказать. Но высматривать ничего министр не стал – незачем.

По большому счету, Дермидонтову нужно было не производить разведку, а просто подождать и подумать. Он лишился многих подчиненных, всех ресурсов, которые позволяла использовать должность министра. У него остался только мощный дисколет и собственный интеллект и навыки, на которые бывший министр крепко надеялся. Лукьян Дермидонтов еще покажет своим недоброжелателям, кто будет главным на этой планете. И не только на планете. Он станет не просто председателем Высшего Совета, но настоящим диктатором, который объединит и «продвинутых», и людей-пахальцев под своей властью. Под твердой рукой.

Введя в компьютер приказ держать летательный аппарат на определенном расстоянии над Землей, Дермидонтов нажал кнопку секретного коммуникатора. Первым делом он соединился со своим человеком в Бразилии, Конрадом Грэем. Адамсону, назначенному его заместителем на американском континенте, он никогда не доверял, и стремился поставить на ключевые должности людей, преданных лично ему. Сейчас во всех странах таких людей было человек тридцать. Они представляли немалую силу и могли открыто примкнуть к Дермидонтову, если тот поднимет восстание. Им подчинялись космические корабли и наземные базы, боевые корабли и флотилии дисколетов.

Грэй, работавший на скромной должности управляющего материально-техническим обеспечением баз флота в Южной Америке, поведал шефу о переполохе в Учкубасу. Он рассказал о том, что у него в резерве находятся тридцать два боевых дисколета – начиная с одноместных «Громов» и заканчивая десантными «Гелиосами». Все эти корабли для вышестоящего руководства якобы находятся в ремонте. Экипажи из верных людей также готовы к бою.

Через два часа Дермидонтов коротко переговорил со всеми своими людьми. Он убедился в том, что они его поддержат и почувствовал еще большую уверенность в себе. Его не бросили. Товарищи просто затаились, ожидая исхода борьбы. Они надеялись выйти на контакт с махальцами и использовать их в борьбе против Высшего Совета. Если понадобиться – разыскать любого человека или похитить его из любого места. Блескальцев, Адамсон и прочая братия даже не подозревала, в какой опасности находится. Каждый из этих людей под прицелом его сил. Он мог отдать приказ – и в течение часа враги были бы захвачены или уничтожены. Но тогда, конечно, пришлось бы воевать со всем миром. И у Блескальцева, и у Адамсона тоже были друзья. Поэтому крайних мер принимать пока не следовало.

Активировав кухонный отсек “Супер-Гелиоса” – выдвижной куб с несколькими нагревательными дисками, холодильниками, шкафчиками, чайниками и кастрюльками – Лукьян Степанович заварил себе кофе и намазал маленький кусок хлеба маслом. Приходилось следить, чтобы горячий кофе не вылился из чашки и не повис перед носом – как-никак, Дермидонтов парил в невесомости. Кастрюльки и кофейник были оборудованы специальными завинчивающимися крышками и распределительными клапанами. Продукты из экстренного запаса дисколета также предназначались для употребления в невесомости. Масло было упаковано в пластиковую колбу, уже нарезанный хлеб хранился в специальном пакете – каждый кусочек на один укус отдельно – чтобы крошки не разлетались по салону. Питаясь, Дермидонтов вспомнил старые добрые времена и исследовательский полет к поясу астероидов. Тогда они вернулись с грузом платины и получили хорошие премии – тысячу уксов на каждого члена экипажа. Тогда молодой Лукьян Степанович купил свой первый дисколет – "Радугу 101"…

Подкрепившись, отстраненный от должности министр почувствовал себя гораздо веселее и включил радиоприемник, настроенный на самый секретный канал связи “продвинутых”. Дермидонтов с интересом узнал о том, как продвигаются поиски летательного аппарата, на котором он сбежал, и его самого. Пока что найти мятежного министра не смогли, что, в общем-то, не являлось для Дермидонтова новостью. Еще бы – он общался с друзьями только по направленному лучу, а “Супер-Гелиос” был снабжен прекрасной защитой от обнаружения.

Не включая маршевых ракетных двигателей, а создав только небольшой “парус” с помощью гравитационного экрана, Дермидонтов направил машину к Земле. С такой скоростью ему придется добираться до места дня три. Но министр не спешил. Рано или поздно он найдет Галкина, выйдет на контакт с магами, и тогда возражения Высшего Совета станут пустыми и бесполезными. Он договорится с “черными” магами и станет диктатором.

Глава двадцатая
Замок Рен-Редин

Дима не знал, сколько он проспал. Часам своим он давно не верил, будить сундук не хотел – этот волшебный предмет был слишком шумным. В запертой каюте стало душно, и мальчик решил выбраться на палубу. Здесь дул сильный ветер. По небу неслись серые облака. Волнение было приличным – время от времени волна, разбившись о нос корабля, обдавала людей на палубе тучей соленых брызг. Но резавшую волны яхту почти не качало.

Капитан Маллиган и его старший помощник Карин Крин стояли на носу, вглядываясь в темно-синюю даль. Грумми посапывал на корме под брезентовым навесом. Дима подошел к капитану.

– Проснулся? – спросил Маллиган. – Шторм мешает пробиться к Рен-Редину… Даже Карен не может найти короткий путь.

Дима кивнул.

– Океан бушует. И почему его назвали Тихим?

– Это не Тихий океан, – приятным баритоном объяснил Карин Крин. – Мы давно вышли из ваших вод. Мы в северном море Гординианы.

– Не понял, – признался Дима.

– Мы в другом мире, – пророкотал Маллиган. – Рен-Редин расположен за много миров от Земли, и прямой дороги нет. Пока ты спал, мы миновали семь океанов в семи разных мирах. Никак не удается пробиться в восьмой. А в девятом лежит прекрасный остров, над которым высятся двенадцать гордых башен Рен-Редина…

– Я вижу свет! – закричал Карин Крин. – Прямо, капитан! Поднимите все паруса!

– Эстри, Гюльви – на мачты! – зычно крикнул Маллиган.

Два небольших человечка, скрывающиеся от брызг в тени возвышения у средней мачты, полезли ставить паруса. Когда вдобавок к двум штормовым парусам развернулись еще четыре, корабль заскрипел и пошел с удвоенной скоростью. Волны, разбиваемые носом “Грозы Океанов”, разлетались тысячами брызг. Казалось, дерево сейчас не выдержит напора воды, но яхта была сработана надежно.

Корабль взлетел на огромной волне и вдруг оказался в воздухе. Небо прояснилось, все вокруг было залито солнечным светом. Корабль с высоты метров в пять плюхнулся на ровную океанскую гладь, погрузился, как поплавок, почти до линии иллюминаторов и вновь вылетел из воды. Грумми покатился по палубе, Диму тоже швырнуло в сторону борта, но крепкая рука капитана Маллигана удержала его и поставила на ноги.

– Уже прибыли? – спросил Грумми, отряхнувшись.

– Почти, – ответил старший помощник. – Еще час – и мы увидим отмели Редина.

Дима с интересом вгляделся в океанский простор. До самого горизонта не было видно признаков земли. Вода за бортом была нежно-голубого, сказочного цвета. Вдали она блестела молочной бирюзой.

– Я полагаю, мы в водах Аванглиона? – спросил Грумми, выглядывая из-за плеча Карина Крина. Медведь еще не встал с четверенек.

– Да, – ответил Маллиган. – Бывал здесь?

– Да как-то приходилось лететь из Абдулкадира, – проворчал Грумми. – Думал, что где-то на здешних мелях и упаду. Но дотянул-таки до Редина… Отлеживался потом неделю. Крылья болели…

– Четыре океана на своих крыльях – это подвиг, – почтительно протянул Карин Крин.

– Грумми и не на то способен, – заметил Маллиган. – Пора завтракать, не так ли?

– Не откажусь, – довольно оскалился медведь. – Хоть сейчас я и воспользовался вашим гостеприимством, а не летел своим ходом, до этого пришлось потратить порядком энергии!

– Студди! Тащи завтрак! – проревел капитан так, что его, наверное, было слышно и глубоко в трюме.

Через пару минут на палубе показался рыжий великан – лишь немногим меньше трехметрового Грумми – который нес на вытянутых руках полностью сервированный стол.

С легкостью обходя препятствия и перешагивая через канаты, лежащие на палубе, Студди установил стол рядом с капитаном, выдвинул из-под него табуреты, которые, оказывается, были закреплены внутри, и предложил:

– Угощайтесь!

Посреди стола располагалось блюдо, на которой горкой лежала рыба. Это была запеченная селедка. Рядом с рыбой стоял большой чугунный горшок, из-под крышки которого валил пар. Еще на столе можно было найти сладкие булочки, серебряный кофейник, серебряный молочник и приборы по количеству присутствующих: тарелка, кофейная чашка, ложка. Все приборы были из серебра, а некоторые, возможно даже, из золота – но, скорее всего, просто позолоченные.

– Извините, что по-простому, – вздохнул Маллиган. – Ни акульего стэйка, ни маринованных кальмаров, ни салата из морской капусты нет. Дел много, о запасах провизии думать некогда. Но селедка с овсянкой – питательная и надежная еда путешественников и мореплавателей с древнейших времен.

– Точно, – подтвердил Грумми, подхватывая лапой селедку и целиком отправляя ее в пасть. Он уселся на маленький табурет и смешно сгорбился. Прожевав рыбу, Грумми выплюнул несколько косточек прямо за борт. Взяв вторую рыбку, медведь расплылся в улыбке и продекламировал:

– Селедкой с овсянкой наелся я вдоволь и сыт до сих пор…

– Поспеши, – улыбнулся Карин Крин, обращаясь к мальчику, который раздумывал, что и как класть на тарелку. – Все голодны, а провизии мало.

– Хватит, всем хватит, – успокоил мальчика Маллиган.

– Я не буду кашу, – с набитым ртом заявил Грумми. – Дома и так только ей питаемся…

– Дело твое, – ответил Маллиган, накладывая ароматную овсянку, обильно политую маслом, на тарелку Димы.

Мальчик попробовал кашу, съел запеченную рыбину и решил, что давно не обедал так вкусно. Кофе был выше всяких похвал, а сладкие булочки таяли во рту. Но их скоро не осталось – сладости пришлись по вкусу и медведю, который расправился с селедкой на удивление быстро. Завтракать на палубе посреди открытого океана, когда тебя то и дело овевает свежий ветер, было здорово.

Насытившись, люди и Грумми встали из-за стола и перешли на нос яхты. Проворный Студди тут же утащил стол вместе с табуретами и тарелками в трюм. Впереди показалась полоска темно-синей воды, и капитан зычно вскричал:

– Право руля!

Несущийся по бирюзовым волнам парусник накренился и, вспенивая воду, влетел на синий участок океана. Мир вокруг сразу изменился. Небо стало темнее, океан окрасился в синий, почти фиолетовый цвет. В нескольких километрах впереди показалась земля: ярко-желтая песчаная отмель, зеленые леса и вздымающийся над морем огромный замок, стоявший на высоком зеленом возвышении. Это была то ли крутая гора, то ли монолитная скала. Почти квадратная, с крутыми склонами, местами поросшая травой и мхом, она возвышалась над морем метров на триста. Могучие бастионы и гордые башни замка поднимались гораздо выше, доставая, казалось, до самых облаков.

– Рен-Редин, – провозгласил капитан Маллиган. – Запомни это зрелище, малыш, ибо немногие жители твоего мира видели прекрасную твердыню Афанадора в рассветный час, когда солнце золотит серебряные кровли башен замка.

Только сейчас Дима понял, что в этом мире солнце только вставало из-за горизонта позади их яхты огромным багровым шаром. Океан стал нежно-золотистым, а башни замка полыхали чистым розовым светом.

– Это – ваша столица? – спросил мальчик.

– Рен-Редин – резиденция Аристарха, прецептора Афанадора, великого ордена магов и чародеев, – отозвался Грумми. – Вы будете заходить в порт, уважаемые мореплаватели?

– Мы и так оставили Тихий океан без охраны почти на сутки, – ответил Маллиган. – Отправляйтесь без нас. Приятно было помочь вам.

– Полетели, Дима, – предложил Грумми. – Не будем задерживать наших отважных друзей. Взбирайся на спину!

– Спасибо за гостеприимство, – поблагодарил пиратов мальчик.

– Счастливо, Дима, – ответил Маллиган.

На этот раз Грумми не стал разгоняться. Он расправил крылья и поднялся в воздух без их помощи, словно бы сам собой. И лишь в десяти метрах над палубой сделал мощный взмах и полетел к замку.

Массивные бастионы и высокие башни приближались с огромной скоростью, а яхта капитана Маллигана скоро затерялась в волнах маленькой красно-серебристой точкой. Только сейчас Галкин понял, насколько огромен замок Рен-Редин. Он был самым большим строением, которое мальчику доводилось видеть в жизни. Замок занимал площадь в несколько квадратных километров, а некоторые его башни вздымались метров на пятьсот над морем.

– Тебе, наверное, тяжело лететь, особенно со мной на плечах? – спросил Дима медведя.

– Да не особенно. Ты не так много весишь, – отозвался тот.

– Почему тогда в лесу ты долго бежал, а здесь взлетел практически с места?

– У тебя дома мне гораздо сложнее колдовать, – признался Грумми. – А Рен-Редин – цитадель магической мощи. Здесь воздух пропитан волшебством, все легко и просто. Это одно из лучших мест во всех мирах.

– Да? – протянул Дима. Он вдруг подумал, что его везут сюда не для его удовольствия, а для того, чтобы учинить допрос, выяснить, махалец он, пахалец, или шпион продвинутых. Кто им нужен – даже непонятно. И ничего хорошего его здесь, очевидно, не ждет. Разве что уютная, но сырая камера в подвалах огромного замка.

Между тем Грумми уже летел над песчаным пляжем. Галкин подумал, что неплохо было бы позагорать здесь, искупаться в океане. Наверное, местные и не понимают, как это здорово – жить рядом с таким пляжем. И в море купаются раз в полгода. Так всегда…

Однако ж, по пляжу брели в сторону океана три фигурки – похоже, в купальных костюмах. Стало быть, и местные жители время от времени выбирались к океану.

Грумми пролетел над мощной гранитной стеной Рен-Редина, над красными черепичными крышами внутренних построек, и опустился возле подножия одной из небольших башенок, в маленьком внутреннем дворике.

– Что ж, я домой пойду, – заметил Грумми. – Мне теперь отгул полагается. Ты поднимайся по лесенке прямо в башню. Там и найдешь Аристарха.

– И что же, мне прямо к нему и входить? – спросил Дима, уже привыкший к обилию вахтеров и секретарей у "продвинутых".

– Конечно. Он ведь давно тебя ждет, – ответил медведь. Повернулся, и побрел по узкой улочке куда-то вглубь замковых строений.

Дима помедлил немного и вступил на крутую винтовую лестницу. Поднявшись по ней на самый верх башни и порядком запыхавшись, он очутился перед дубовой дверью с большим медным кольцом. Мальчик поднял кольцо и несколько раз негромко стукнул кольцом о медную пластинку.

– Входи, Дима, – раздался из-за двери красивый и доброжелательный голос.

Мальчик осторожно приоткрыл дверь и боком протиснулся в комнату. Он ожидал очутиться в колдовском гнезде, набитом всякими магическими штучками, но ничего подобного в кабинете Аристарха не было. Посреди просторной комнаты возвышался большой письменный стол с золотой чернильницей и белоснежным гусиным пером, сбоку – несколько шкафов с огромными старинными книгами. В кабинете было еще несколько кресел и маленький столик из искрящегося фиолетового камня. На нем – хрустальный кувшин с водой и несколько стаканов. Возле столика стояли металлические табуретки с бархатными сидениями.

В одном из кресел неподалеку от стола Дима увидел мужчину лет шестидесяти, с длинной курчавой бородой, тронутой сединой, но местами еще черной. Такими же – наполовину седыми, наполовину черными – были и пышные волосы хозяина. Как сразу понял Галкин, это и был знаменитый Аристарх.

Гость Аристарха удивил мальчика гораздо больше, хотя с ним ему уже приходилось встречаться. В кресле, которое стояло в углу, развалился йети Ых – собственной персоной. Он недружелюбно поглядывал на Диму.

– Попался, злодей! – прокомментировал йети появление Галкина.

– Здравствуй, Дима! – улыбнулся мальчику прецептор Афанадора.

– И вы здравствуйте, – не слишком жизнерадостно ответил Дима.

– Вот из-за него старина Тарди и пропал, – заявил Ых обличающим тоном. – Хорошо, хоть Грумми его захватить успел…

– Грумми сообщил, что он пытался сбежать только поначалу, – заметил Аристарх.

– Конечно, – ехидно заметил Ых. – Потом он просто понял, что убежать не удастся! Вражеский шпион!

– Не торопись, – нахмурил брови Аристарх. – Разберемся. Не нужно предъявлять голословные обвинения.

Йети сразу замолчал, а прецептор предложил мальчику:

– Садись и рассказывай все по порядку.

Дима присел на край большого мягкого кресла и задумался: с чего начать? С того, как его посадил в машину и увез к “продвинутым” Кондрашкин? Или с того момента, как он, идя домой из школы, нашел груду деревянных обломков? Этот случай показался ему важным. Наверное, потому, что доски, найденные им, были из того же дерева, что и “Гроза Океанов” капитана Маллигана.

И Дима начал рассказ с находки бронзового шара, продолжил тем, как его едва не усыпили, рассказал о поступлении в академию и неудачной попытке туда вернуться. Аристарх слушал его очень заинтересованно. Ых время от времени пытался вставить какое-то замечание, но прецептор грозно сдвигал брови, и йети умолкал на полуслове.

– Стало быть, ты студент их академии? – спросил Аристарх после того, как мальчик описал нападение на крепость, встречу с Грумми и путешествие на яхте Маллигана. Слово «их» он словно бы подчеркнул голосом.

Дима достал свою студенческую карточку, которую Аристарх бережно взял в руки, внимательно осмотрел и вернул Диме.

– И ты не понял, кто такие махальцы?

– Не совсем, – признался Дима.

– Махальцы – это мы, маги, – пояснил Аристарх. – А тебя они назвали махальцем потому, что у тебя есть определенные задатки. Причем такие, которые они, видимо, собирались использовать. Магией в широком смысле слова могут, на самом деле, заниматься очень многие. Но в “продвинутые” таких никогда не берут. Им не нужны люди с волшебной фантазией. Тебе очень повезло, Дима, что ты от них сбежал. И то, что ты попал к нам – еще большая удача!

– Удача – для задвинутых! – проревел Ых. – И мы сами показали ему дорогу в Рен-Редин!

– Никто из врагов или из людей с дурными помыслами не может попасть в Рен-Редин, – заявил Аристарх. – Перед нами – обычный ребенок. Одаренный, способный, но не таящий в себе, думаю, никакой темной загадки. Пока будет продолжаться наш конфликт с представителями технократов^[11] на Земле, мальчик останется здесь. В замке он будет в безопасности.

– А как же мама? – вырвалось у Димы. – Она будет волноваться – куда я подевался…

– Но ведь ты должен учиться в академии, – заметил прецептор. Стало ясно, что он слушал Галкина очень внимательно. – Письмо маме ты напишешь сегодня же. Ых отвезет его – он ведь отбудет на Землю в ближайшее время. Мы найдем способ переправить и другие твои письма. Кстати, отлично, что ты напомнил: тебе ведь нужно учиться! Походишь в нашу школу. Не думаю, что программа обучения совпадает, но главное – не то, что ты учишь, а то, как ты учишь!

– Постойте, постойте, прецептор, – вновь попытался возразить Аристарху Ых. – Вы поверили его сказке? Тому, что он совершенно случайно нашел обломки шхуны старины Ника? И спрятал его навигационный шар у себя на сеновале? Да именно он и помогал сбить корабль этим уродам на дисколетах! Потому что иначе продвинутым было Ника не одолеть! А шар – ловушка! Они поймали Тардавкуса и хотят поймать кого-то еще!

Аристарх поднялся с кресла и пристально воззрился на Диму. Мальчик отметил, что маг высок – хотя и ниже Ыха, но куда выше среднего роста.

– Действительно, малыш, я не хотел тебя перебивать, когда ты вел рассказ… Ты и в самом деле не знаешь, что за шар подобрал среди обломков?

– Нет, – пожал плечами Дима. – Он просто лежал сбоку. Доски – зачем они мне? А это – бронза. Ее любой бы утащил. Ряхин, так тот в пункт приема цветного лома сразу отнес бы, заработал бы рублей сто.

– Не завидую тому, кто попытается переплавить навигационный шар, – заметил Аристарх. – Его вышвырнет из собственного мира в такие дали, о которых даже я имею смутное представление…

Ых вскочил с кресла, подбежал к маленькому столику и жадно припал к кувшину с водой. Он пил прямо через край, и не подумав воспользоваться стаканом.

– Тардавкуса теперь ждут пытки и смерть, – заявил он, давясь слезами. – А вы верите этому маленькому негодяю! Нужно обменять его на Тарди! Хотя, конечно, кто возьмет его в обмен на лучшего мага нашего мира!

Аристарх гневно взглянул на Ыха.

– Если бы ты не был полномочным представителем вольного народа йети, я бы уже приказал вывести тебя из кабинета, – заявил он. – Подумай о своем статусе и угомонись! Зачем ты сеешь панику, зачем пугаешь мальчика? Тардавкуса мы спасем, чего бы нам это не стоило. Технократы и пальцем к нему не посмеют прикоснуться.

– Конечно… Они только будут ставить на нем опыты! Как на кролике! И все из-за него!

Мохнатый палец Ыха уставился прямо в Галкина. Тому стало очень стыдно – ведь маг действительно попался из-за него.

– Ты тоже хорош, – заявил Дима, решив перейти в наступление. – Вместо того, чтобы помогать товарищу, умчался на празднование Дня Кедрового Ореха!

– О, горе мне, горе! – взвыл Ых. – Но откуда же он знает наши праздники, прецептор? Это шпион, вероломный шпион!

– Мне Грумми рассказал, – закричал мальчик. – А как ты оказался здесь раньше нас?

– Воспользовался чрезвычайным ходом и крылатой шхуной. Выложил за доставку десять лотов, между прочим.

Аристарх гневно взмахнул рукой:

– Прекратить скандал! Что это за безобразие?

Ых потупился, вернулся в свое кресло и горько заплакал. Галкин тоже был сильно огорчен.

– Все будет хорошо, – провозгласил Аристарх. – Вот тебе письмо, Дима. С ним обратишься к Ленде Волшебсон, директору школы при Рен-Редине. У нас одна из лучших школ в Афанадоре. Поучишься здесь с месяц, познакомишься с ребятами и с нашей жизнью. А потом – посмотрим. Если понравится – может быть, останешься. Здесь не академия технократов. Пилотом звездного корабля после нашей школы ты не станешь. Но перед тобой откроются другие, гораздо более широкие и удивительные возможности.

Рассказывая все это, прецептор провел рукой над чистым листом бумаги, свернул его, положил сверху кусочек какого-то темного материала и придавил перстнем.

– Где найти школу, тебе любой покажет. А Ленда уж о тебе позаботится. Иди, малыш. Понадобишься – я тебя позову. С Ыхом нам еще потолковать нужно. Ты не обижайся на него – потеря друга очень его огорчила…

Йети разразился очередным приступом бурных рыданий.

– Подожди, присядь, – приказал старый маг, когда Дима уже повернулся к двери. – Письмо родителям напиши.

Галкин поблагодарил Аристарха и быстро набросал на предложенном белом листе несколько строчек. Прецептор взял листок, запечатал его в зеленый конверт и положил на стол.

– Адрес писать надо? – спросил мальчик.

– Не надо. Посланец найдет.

Глава двадцать первая
Грандиозные планы

С высокой трибуны в Звездном Зале Высшего Совета, расположенного во Дворце Мира в Учкубасу Кирьян Блескальцев вглядывался в бесстрастные лица сенаторов. Каждый из этих людей был себе на уме. Каждый мог в частном разговоре одобрить планы собеседника, и через полчаса отказаться от своих слов и принять противоположную точку зрения. Самые коварные, самые влиятельные “продвинутые” собрались здесь.

– Вы, конечно, знаете о чрезвычайной ситуации, уважаемые члены Совета, – начал Блескальцев вкрадчивым голосом. Лысина его, как всегда, блестела от пота. Попечитель Кавказского округа сильно волновался. – Министр Дермидонтов отказался подчиниться Совету. И многие руководители его поддерживают. Главная цель министра – война с магами до победного конца. Но он считает, что победить их можно только с помощью других магов. Мы тоже заявляем, что с диктатом махальцев пора заканчивать. Решать вопрос нужно силовыми методами. Сейчас наша техника развита, как никогда, и мы в состоянии сбросить иго чужеземцев с плеч родной планеты.

Раздались хлопки – очень редкие и неуверенные. Большинство присутствующих сохранило каменное выражение лиц.

– Отсутствующим на этом заседании новым министром Адамсоном отдан приказ уничтожить яхту махальцев, закрывающую свободный проход для наших дисколетов через Тихий океан, – объявил Блескальцев. – Это – пробный шар. Если удастся потопить корабль, который уже захватил или пустил ко дну несколько десятков наших дисколетов и сбил множество искусственных спутников, мы начнем бомбардировки разведанных баз махальцев: так называемой "Кедровой крепости", более мелких объектов и их главного форпоста в Гималаях.

Над креслом одного из сенаторов загорелся синий свет. Глава Совета Чен Вук Пак со своего места дал знак Блескальцеву и включил микрофон сенатора, представляющего Австралию.

– От чьего имени вы говорите, Кирьян? – поинтересовался тот. – Совет о чем-то не знает и ваш статус изменился? Вы новый министр обороны? Или вы создали теневой кабинет, готовясь к перевороту?

– Я представляю решительно настроенную фракцию сенаторов Высшего Совета, – ответил Блескальцев. – Мы намерены поставить вопрос о введении чрезвычайного положения и объявления войны магам и их приспешникам. Уничтожению всех баз чужеземцев на нашей территории. Нужно водворить йети в специальные лагеря. Гномы будут работать в горах под нашим пристальным контролем – неизвестно, чем они занимаются сейчас. А с так называемыми «магами» из других миров мы будем сотрудничать – но после того, как полностью вышвырнем их с нашей планеты. И разговаривать с ними мы станем на своих условиях.

– Значит, вы предлагаете возвратить должность военного министра? – заинтересованно спросил министр внешних связей Волков. Сейчас всеми переговорами с правительствами государств и магами занимался он. Но если начнется война, его министерство окажется не у дел – когда говорят пушки, дипломаты молчат.

– Да, – решительно ответил Блескальцев.

– Это серьезное предложение, – прокомментировал Волков. – Захотят ли матери, чьи сыновья служат в авиации и в космическом флоте, чтобы их дети гибли во имя ваших целей? Не лучше ли договориться? Ведь потери во время войны неизбежны.

– Мы несем их и сейчас. Причем по вашей вине, – удачно огрызнулся Блескальцев.

Послышался одобрительный ропот – просчеты дипломатов были у всех на виду. Несколько присутствующих членов Высшего Совета, неосторожно решившие пролететь на собственных дисколетах над Тихим океаном, попадали в плен к капитану Маллигану и его команде. Они были вынуждены платить за свое освобождение чистым золотом, и немало его пополнило тайные хранилища пиратов.

– Молодежь давно ищет стычки, – бросил со своего места попечитель Восточно-Китайского округа. – Если не указать им врага, они начнут стрелять друг в друга. В моем округе резко возросло количество дуэлей.

– Мы должны стать хозяевами на своей земле, – проворчал сенатор Рейнгардт, представляющий Германию. – Открыто заявить о себе и о своих достижениях. Они могут пойти на пользу всему человечеству.

– На человечество вам, положим, наплевать, – заметил попечитель Скандинавии, не любивший немца. – А вот славы и власти хочется.

– Ну и что с того? С каких пор это считается предосудительным? – запальчиво ответил Рейнгардт.

– Тише, тише! – провозгласил с председательского места Чен Вук Пак. – Проголосуем. Кто за то, чтобы открыто начать военные действия? И кто за то, чтобы возродить единое командование нашими силами? Отсутствующий министр Адамсон оставил свой голос попечителю Блескальцеву. Его же он хочет видеть на посту лидера военного совета.

Предложение прошло с перевесом в два голоса – тридцать один против двадцати девяти.

Некоторые попечители округов демонстративно встали и покинули зал. Все министры остались на месте – даже недовольный Волков.

– Может быть, для начала расстреляем махальца, попавшего к нам в плен? – саркастически спросил он. – Начнем очищение с Учкубасу… Только кто приведет приговор в исполнение? Говорят, предсмертные проклятия магов очень сильны…

Многие члены Высшего Совета вздрогнули.

– Кончено, мы не будем никого расстреливать, – скривился Блескальцев. – Этот махалец – щит нашей столицы. Не только мы можем бомбить базы противника. Махальцы также могут нанести удар…

– Но ведь пленный маг содержится в Москве! – вновь подал голос представитель Австралии. Похоже, его беспокоил тот факт, что его ставка ничем не защищена, а яхта Маллигана бороздит волны Тихого океана неподалеку от Зеленого континента.

– Когда возникнет необходимость, мы перевезем его в Учкубасу, – ответил Блескальцев.

– И его перехватят по дороге, – усмехнувшись, заметил Волков.

– План переброски разрабатывается, – заявил со своего кресла Чен Вук Пак. Он поддерживал Блескальцева и Адамсона, надеясь и при новом раскладе сил оставаться председателем Совета.

– Ну-ну, – хмыкнул Волков.

– Если дела пойдут успешно, через пару месяцев мы захватим необходимое количество махальцев, подпишем с ними договор, а потом введем единое правительство на Земле. Подготовьте концепцию обработки людей, – обратился Блескальцев к Волкову, желая показать, что министр внешних связей не останется не у дел.

– Рано вы решили, что можете давать мне задания, – обиделся тот. – Мое министерство займется разработкой концепции после того, как получит поручение, принятое Высшим Советом. Надлежащим образом оформленное.

Министр поднялся и вышел из зала. Пустых мест стало еще больше.

– Господа, нужно ведь решить что-то и с Дермидонтовым, который сбежал на мощнейшем боевом дисколете, – спохватился Блескальцев.

– Вот и решайте, – послышался голос из глубины зала. – Вряд ли он разбомбит Учкубасу. А вам, Кирьян, стоит поостеречься. Он вполне может начать на вас охоту.

Блескальцев подумал, что такое предположение не лишено смысла.

Глава двадцдать вторая
Мёдлёд

Дима осторожно сошел по крутой лестнице. Спускаться оказалось сложнее, чем подниматься – того и гляди, покатишься кубарем вниз. Он вновь оказался в том дворике, где они приземлились с Грумми.

Отсюда имелось два выхода. Одна улочка шла куда-то вверх, в ту сторону, откуда они прилетели. Другая, по которой ушел Грумми – вниз. Дима решил, что вверх, на стены замка, ему не нужно. Люди живут где-то в центре. Там же, наверное, стоит школа.

Мальчик отправился вниз по улочке, которая тянулась между высоких домов с редкими окнами. Может быть, это были склады. Признаков того, что в домах жили люди, не встречалось.

Следуя изгибам улочки, Дима два раза повернул, прошел по длинному туннелю из тесаного камня, свернул еще раз и вдруг оказался на заполненной народом площади. Дородная женщина в белом переднике продавала зелень рядом с проходом, откуда вышел мальчик. Около стен домов нахваливали свой товар другие торговцы. Их тенты пестрели яркими цветами. А посреди площади гуляли нарядные люди, бегали дети, степенно прохаживались старики.

Задрав голову, Галкин увидел одну из огромных башен Рен-Редина, которая возвышалась прямо над площадью. Башня была подобна гигантской колонне, островерхая крыша которой, казалось, вот-вот заденет тяжелые белые облака. Под крышей в стену башни были вмонтированы большие часы, которые показывали девять.

Никаких указателей на площади не было – только вывески на неведомых языках. Идти в местную школу Диме не очень хотелось, но что ему оставалось делать? Не бродить же бесцельно по улицам? Тогда и Аристарх может подумать, что он шпион. Галкин подошел к даме с зеленью и поинтересовался:

– Не подскажете, как мне найти школу?

Дама воззрилась на Диму с недоумением и ничего не ответила.

– Я школу ищу, – еще раз повторил Дима. – Где она?

Зеленщица улыбнулась и, наконец, соизволила ответить:

– Школа? А, мёд лёд! Ты там еще не был? Странно…

– Да уж, странно, – подумал Дима. – Сейчас еще на помощь позовет. Совсем как Джарви.

– А вон туда, по улице, и направо. Дом будет большой, из красного кирпича. Это и есть школа, – ответила дама после паузы. – Только занятия уже начались…

Дима решил, что ему все равно, идут сейчас занятия, или нет, и отправился в указанном торговкой направлении. Сбоку двух и трехэтажных серых домов с высокими окнами были устроены два тротуара, посредине проложена мощеная булыжниками дорога. Никакого транспорта на ней не наблюдалось, но для проезда она вполне годилась.

Шел Дима долго. Люди, одетые в причудливые костюмы, не обращали на него внимания. А Дима снял свою куртку, снял свитер, но ему все равно было жарко. В Рен-Редине царило лето. Судя по тому, какие растения произрастали в кадках и пробитых в каменных мостовых дырах, лето здесь было всегда.

Наконец, когда Галкин уже решил, что торговка над ним пошутила, или сама не знала, где находится школа, он увидел в конце улицы площадь, а за ней – большое красное здание с высоким порогом и широким входом. Над распахнутыми дверьми, совсем как над магазином, переливалась желто-синим светом вывеска:

“МЕДОВЫЙ ЛЁД”

Пожалуй, это была вовсе не школа, а магазин! Полоумная торговка, выглядевшая на редкость опрятно и респектабельно, послала его в лавку, торгующую мороженым!

Дима оглянулся и увидел спешащего по своим делам старичка с большими бакенбардами.

– Извините, пожалуйста, вы не скажете, где я могу найти школу? – скороговоркой спросил он.

– Можешь найти вон там, – быстро ответил старичок, указав на переливающуюся вывеску. – И, я думаю, тебе не грех заглядывать туда почаще!

Удивленный мальчик поднялся по ступеням. В это время внутри здания громко ударил колокол, и гомонящая толпа детей устремилась на улицу. Стайка малышей лет восьми-девяти едва не сшибла Галкина с ног. Все мальчики были в синих костюмчиках и белых рубашках без галстуков, девочки – в синих и серых платьях с белыми воротничками. Следом за малышами на порог стали выходить ребята постарше. Мальчики, все как один, были в синих костюмах разных покроев, с разноцветными галстуками. Платья девочек были не только синими и серыми, но и зелеными, и коричневыми.

Пожалуй, Галкин действительно добрался до школы! Дима постарался выбрать мальчика посерьезнее. Взгляд его остановился на рыжем и веснушчатом молодом человеке. Хотя все рыжие, как правило, хулиганы, короткая стрижка и прямой взгляд этого парня внушили Галкину определенное доверие. Да и отглаженный синий костюм с аккуратным красным галстуком в мелкую черную полосочку говорил в его пользу. Лацкане пиджака мальчика украшал золотой значок – треугольник, от одного из углов которого отходила линия. Дима спросил у мальчика:

– Ты не подскажешь, как мне найти директора?

Тот доброжелательно посмотрел на Диму.

– Госпожу Волшебсон?

– Да, наверное, – кивнул Дима.

– Воспользуйтесь услугами распределителя, – предложил мальчик.

– А кто он такой и как его найти?

– Кто он? – ошарашено переспросил мальчик. – Вы что, ни разу не были в Мёдлёде? И вообще не учились в школе?

– В школе учился. В Мёдлёде не был, – признался Галкин.

– И у вас нет распределителя?

– Конечно, нет.

Дима едва удержался от того, чтобы вывернуть карманы. Можно подумать, каждый здесь ходит с каким-то распределителем, к которому еще нужно обращаться? Может быть, это что-то вроде портативного компьютера?

– Удивительно! Пойдемте, – позвал его мальчик. Однако, услугами своего распределителя он не предложил воспользоваться.

Не слишком обрадованный неожиданным вниманием, Дима отправился следом за учеником Мёдлёда. Они вошли в широкий холл школы, где болталось много детей, и мальчик указал на круглую металлическую площадку посреди холла. В центре площадки возвышался большой, в половину человеческого роста, серебряный шар.

– Вот он, распределитель, – кивнул мальчик. – Вы знаете, как им пользоваться?

Дима еще не решил, издеваются над ним, или в самом деле хотят помочь, поэтому просто спросил:

– Слушай, а что ты все время на “вы”? Давай познакомимся. Я – Дима Галкин. С Земли, между прочим.

– О! – воскликнул мальчик. – Тогда ясно! С Земли! Это же надо! А меня зовут Фергус. Фергус Кенфайлад. Я с острова Патупаха. Он лежит в Южном море. Здесь рядом – альбатрос за три дня долетит. Конечно, давай на “ты”!

– Отлично, – Дима был даже смущен напором Фергуса. – И все же – чем распределитель мне поможет?

– Как чем? Подойди к нему, положи на шар обе руки и скажи, куда тебе нужно попасть. И тотчас окажешься там.

– Правда? – не поверил Дима.

– Да все так делают! – воскликнул Фергус.

Действительно, Галкин увидел, что мальчики и девочки время от времени подходят к шару, кладут на него руки и исчезают. А некоторые, напротив, около шара появлялись.

– Спасибо. Надеюсь, еще увидимся, – сказал Дима и решительно пошел к шару. Пользоваться его услугами мальчику было страшно. Закинет в тартарары, или не сработает – а все вокруг будут хохотать – нашелся махалец!

Он положил руки на удивительно теплую поверхность отполированного блестящего шара и тихо сказал:

– Директор школы, Ленда Волшебсон.

И тут же оказался в большом светлом кабинете, оклеенном обоями в легкомысленных розовых цветочках. За столом, заваленном книгами, сидела девушка лет восемнадцати и причесывала роскошные золотые волосы костяным гребнем. На ней был костюм цвета морской волны, украшенный круглой золотой брошью с полупрозрачным зеленым камнем.

– Здравствуйте, – склонил голову Дима.

Девушка смотрела на него с удивлением. Ее огромные зеленые глаза расширились еще больше. Мальчик подумал, что все-таки попал не туда, куда было нужно.

– Видите ли, мне нужна Ленда Волшебсон. Я воспользовался услугами распределителя. Могу я ее видеть?

Девушка положила гребень на стол.

– Вообще говоря, это я, – заявила она строго. – Вы у нас в первый раз?

– Да, – признался Дима.

– Тогда имейте в виду – когда будете пользоваться распределителем и захотите попасть на прием к директору, говорите “Приемная госпожи Волшебсон”. Немного неожиданно, когда кто-то появляется прямо посреди кабинета… Видимо, вы случайно назвали код доступа, известный только прецептору и некоторым учителям.

Дима задумчиво посмотрел на девушку.

– Вы, наверное, дочь директора? – спросил он. Понятное дело – дочь зовут так же, как и мать, и сейчас она сидит в ее кабинете.

– Нет, молодой человек, – сурово сдвинула брови девушка. – Я и есть директор.

– Вы – директор? – переспросил Дима. – Ленда Волшебсон?

– Госпожа Волшебсон, – поправила Галкина девушка. – Я ваш руководитель и старше вас, по крайней мере, в три раза. Вы, я вижу, принесли мне рекомендательное письмо?

Дима подумал, что в три раза старше его эта девушка не может быть. Даже если ей двадцать лет. Даже если двадцать пять. Но двадцати пяти ей точно нет.

– От прецептора Аристарха, – объявил мальчик, протягивая запечатанный лист бумаги.

– Пусть здравствует прецептор! – воскликнула девушка, беря в руки письмо и снимая с него печать.

Когда Волшебсон развернула лист, он оказался исписанным убористым почерком. Хозяйка кабинета внимательно прочла его.

– Галкин? – уточнила она, подняв глаза от письма. – Дима?

– Дмитрий, – ответил мальчик. – Димы – в детском саду.

– Но здесь написано – Дима, – жестко заметила Ленда.

– Полное имя – Дмитрий. Наверное, прецептор этого не знал.

На лице директора отразилось легкое неудовольствие. Видимо, она была обижена за Аристарха, который, по мнению Димы, мог чего-то не знать.

– Что ж, прецептор предлагает поместить тебя в класс, который более всего соответствует уровню твоих знаний и склонностям, – заметила молодая руководительница Мёдлёда. Сколько тебе лет?

– Тринадцать, – ответил Галкин.

Волшебсон подняла глаза к потолку, высчитывая что-то.

– Я учусь в седьмом классе, – объявил Дима.

– Не знакома с вашей школьной системой, – заявила Волшебсон. – Но, думаю, программу четвертого класса ты вполне потянешь.

– Почему четвертого? – обиделся Дима.

– Начальная школа у нас не включается в период специального обучения, – ответила Ленда. – Так что наш четвертый класс и соответствует примерно вашему седьмому. Изучал ли ты арифметику, алгебру, геометрию?

– Еще как, – ответил мальчик. – А еще физику, биологию, историю, литературу, русский язык, пение, физкультуру, английский язык. И ходил на факультатив по программированию.

– Русский язык? Английский язык? – переспросила Волшебсон.

У Димы вдруг пошли по телу мурашки. Только сейчас он понял очень важную вещь. А именно, что все время понимал всех: и медведя, и йети Ыха, и Тардавкуса, и Аристарха, и мальчика Фергуса с острова Патупаха. Как такое могло быть? Неужели они все говорили по-русски? Быть этого не может… Или ему все снится?

– Тебя что-то обеспокоило? – тут же уловила его настроение директор Мёдлёда.

– Как я понимаю вас? И как вы понимаете меня? Откуда все здесь знают русский язык?

Ленда широко улыбнулась, продемонстрировав ровные белоснежные зубы.

– При всех моих способностях я не говорю по-русски, малыш. Мой родной язык – элестрейто. Но все мы, маги, прекрасно понимаем друг друга, на каком бы языке не говорили. Особенно те, кто владеет телепатическими способностями. В этом наша сила. Научившись хорошо говорить по-русски, ты будешь связно излагать мысли, и тебя поймет любой маг. Кажется, в твоем родном мире у технократов есть довольно странная поговорка: махалец махальцу глаз не выклюет. Она примерно об этом.

– Стало быть, я действительно маг? – спросил Дима.

– Потенциальный, – ответила Волшебсон. – Как и многие другие.

– А вывеска? – вспомнил Дима. – На вывеске по-русски написано “Медовый лёд”!

– Вывеска – волшебная, – пояснила Ленда. – Ее каждый читает на своем языке. Видел, как переливается? Никакого сложного волшебства там нет. Однако, прочесть ее может только человек, имеющий способности к магии.

Директор взяла со стола журнал в коричневом переплете, полистала его и задумчиво проговорила:

– Стало быть, в четвертый класс… На какое отделение: биологическое, техническое или психологическое?

– Пожалуй, на техническое. Но можно и на психологическое…

Не то, чтобы Дима сильно увлекался психологией, но он вспомнил Надира Магометова, его мечту стать психологом, и внезапно решил, что психология – довольно интересная наука.

– Ты знаешь, что изучают на этих отделениях? – нахмурила брови девушка.

– Нет, – признался Галкин.

– Поспешность выбора при неизвестном решении говорит о недостаточной зрелости. Может быть, тебя поместить в третий класс? Или во второй?

Дима стушевался.

– Ладно. Не потянешь – тогда переведу. Сейчас пойдешь в четвертый Т класс.

– Четвертый Т? – переспросил Галкин. – Да сколько их у вас вообще?

– Три, естественно. Б, П и Т. По числу отделений.

Госпожа Волшебсон задумалась, достала из стола ярко-розовый лист бумаги и начала делать на нем пометки.

– В библиотеке прямо сейчас закажешь учебники на своем родном языке. Они, наверное, будут готовы к вечеру. В канцелярии получишь расписание. Адрес канцелярии по распределителю – К 412. Там же, кстати, попросишь список адресов. Распределителем ради развлечения пользоваться не стоит – многие этим поначалу увлекаются, а зря. Да и вообще, если есть возможность, лучше ходить пешком. Но в первые дни ты, конечно, не будешь успевать – нужно ведь знать, как пройти в класс. Теперь о труде. Чем бы ты хотел заниматься?

– В каком смысле? – переспросил Галкин.

– Ну, мыть полы, работать в столовой, ухаживать за цветами, подметать улицы, чистить канализацию?

– Я не знаю, – ответил Дима. Мыть полы ему не слишком хотелось, а ухаживать за цветами – работа для девчонок. А уж чистить канализацию…

– Скромничаешь, – улыбнулась Волшебсон. – Прецептор приказал назначить тебя на самую лучшую работу. У тебя здесь нет родственников, гостинцев ждать неоткуда.

– Да, пожалуй, – согласился Дима, не понимая, к чему клонит директор.

– Тогда, стало быть, по вечерам будешь вместе с братьями Зимм чистить канализацию, а по утрам – подметать улицы. Я дам распоряжение в канцелярию, тебе выдадут предписание в департамент уборки. Не отлынивай – эту работу легко потерять!

– Конечно, госпожа Волшебсон, – ответил Дима в легком недоумении.

– Ну, отправляйся, – приказала девушка.

Она сунула в руку Димы розовый листок, легонько взяла мальчика за плечо и сказала: распределитель! И тут же Галкин оказался в холле рядом с большим серебряным шаром.

Народу вокруг стало меньше – видимо, начались занятия. Но рыжий Фергус прохаживался по холлу взад-вперед. Не иначе, ждал Диму. Мальчик подбежал к нему и хлопнул по плечу:

– Я все сделал!

– Молодец! – обрадовался Фергус. – Тебя зачислили?

– В класс четыре Т, – объявил Дима.

Фергус расцвел:

– Да ты что! Это же наш класс! Лучший класс в Мёдлёде! Теперь – держитесь!

– Правда? – обрадовался Дима. – Здорово! Тебя я уже знаю! И, по-моему, ты классный! Слушай, а меня не обманули? Ваш директор – она какая-то… Слишком молодая…

Рыжий мальчик улыбнулся.

– В Ленду влюблена половина первоклашек и все второклассники. Но с третьего класса народ умнеет. Нашему директору сорок лет. Она ведь фея, и считает, что нужно быть ближе к воспитанникам. Вот и приняла образ молоденькой девчонки, нашего старшего товарища. Но вообще, она очень строгая. И бывает даже занудной, – Фергус перешел на шепот. – Но об этом – никому ни слова!

– Вот оно что, – удивился Дима. – Слушай, она меня назначила канализацию чистить и улицы убирать. С чего это сразу? Я ведь, вроде, ничего еще не натворил!

– Да ну! – глаза Фергуса вдруг разгорелись. – Чистить канализацию! Клево!

– Не понял, что тут радостного? – обиделся на нового знакомого Галкин.

– Да как же? – удивился Фергус. – Я добился того, чтобы мне разрешили подметать улицы, только через три года после поступления. А о канализации могу только мечтать. Сейчас там работают братья Зимм, и подвинуть их нет никакой возможности…

В подтверждение своих слов Фергус указал на свой значок с треугольником и линией. Только сейчас Галкин сообразил, что он изображает не что иное, как метлу!

– Добился разрешения подметать улицы? – недоуменно спросил Дима. – Это так здорово?

– Еще бы! Ведь подметальщикам платят два лота в месяц! А за канализацию – четыре с половиной лота! Высшая ставка.

– Платят? – вновь ошарашено спросил Дима.

– Конечно! Мы ведь должны как-то зарабатывать деньги на карманные расходы? Не у родителей же их просить? Ну, можно взять золотник на конфеты, или лот… Но проще зарабатывать самому. Как поработал – так и развлекаешься. Или пустые леденцы сосешь, или яйца-зазнайцы покупаешь. Так что работа у нас – в драку. Тебе, наверное, Ленда помочь решила. Еще бы – с Земли у нас сейчас никто не учится. Хотя раньше, я слышал, кто-то был…

– А братья Зимм откуда? – спросил Дима, подозревая, что они, должно быть, тоже из какой-то ужасной дыры.

– Они – из соседнего мира, Жорможона. Ничего особенно страшного, ничего особенно веселого. Но свое право чистить канализацию они завоевали добросовестным трудом. И не нам им завидовать.

– Да, конечно, – согласился Дима. – А стипендии у вас не дают?

Мальчик вспомнил продвинутых, то, с какой легкостью Дермидонтов подарил ему сто уксов, и даже немного огорчился.

– Стипендия – это когда деньги получаешь просто так? – уточнил Фергус.

– Ну да. Не просто так, а в виде помощи…

– Деньги олицетворяют собой вложенный труд. Если ты берешь у кого-то деньги просто так, значит, присваиваешь себе плоды труда живешь за чужой счет. Это настоящее бубё. Нехорошо!

– Что ж нехорошего?

– Да то. Кто-то работает, а ты развлекаешься за его счет.

– Но меня родители дома кормят, например…

– Кормят – это одно. На то они и родители. Кормежка у нас, кстати, тоже бесплатная. С голоду никто не умрет. Но на развлечения ты сам зарабатывать должен.

– Да, наверное, – кивнул Дима.

В душе он соглашался с Фергусом, но мысль об очищении туалетов и сточных труб почему-то не приводила его в бурный восторг. Он не мог пока разделить преклонения ученика Мёдлёда перед самым грязным, но полезным обществу трудом. Хотя и понимал, что кому-то чистить канализацию нужно.

Глава двадцать третья
Бой в океане

“Гроза океанов” шла ввиду Гавайских островов, когда капитан Маллиган заметил в небе три стремительно приближающиеся точки. Конечно, увидеть их он смог только с помощью волшебства – ведь дисколеты продвинутых летели на огромной высоте, и их было не разглядеть даже в мощную подзорную трубу штурмана Карина Крина.

Маллиган подбросил в руке волшебную хрустальную сферу, вспыхнувшую всеми цветами радуги. Прозрачный шар вращался, по нему пробегали огненные сполохи, загорались алые, сиреневые и зеленые точки. Разглядывая сферу, капитан понял, что за ним ведут наблюдение по крайней мере с трех космических спутников. Один висел прямо в зените – Маллиган давно не проверял небо над головой и не заметил, что его вывели на орбиту. Другой пересекал небосвод со значительной скоростью. Он тоже был разведчиком. И третий притаился у самой линии горизонта, прощупывая поверхность океана длинноволновым излучением.

Капитан грозно нахмурился, вскинул руку, и спутник, стоящий в зените, с неудержимой силой повлекло к земле. Камеры слежения спутника сразу же сбились, и в командном центре “продвинутых” погасла одна из картинок с изображением “Грозы океанов”.

На подмогу капитану из рубки выскочил Карин Крин. В руке его был темный длинный посох – неотъемлемый инструмент каждого штурмана, который мог служить и грозным боевым оружием. Несколько движений посохом – и спутник-разведчик, мчавшийся над океаном, взорвался в воздухе. Обломки полетели во все стороны. Они с огромной скоростью врезались в атмосферу и сгорали, образуя причудливый звездный дождь, видимый даже днем.

Спутник, что висел над горизонтом, достать было сложнее всего. Он находился очень далеко, и Маллигану не удалось бы искривить пространство таким образом, чтобы спутник упал, и ничто на Земле не пострадало бы от искривления. Тогда капитан достал из кармана шарик размером с яйцо, приложил его к магической сфере, дунул на него и бросил в сторону спутника. Шарик медленно поднялся в воздух, и, набирая скорость, понесся к разведывательному аппарату “продвинутых”. Теперь о спутнике можно было забыть – через пару минут бомба Маллигана достигнет его и разнесет вдребезги.

Командный пункт “продвинутых” словно бы ослеп. Но яхте капитана Маллигана по-прежнему серьезно угрожали три дисколета, мчащиеся к ней на полном ходу. Летательные аппараты класса “Гелиос” были окутаны разноцветными защитными полями. Их не собьешь с курса обычным искривлением пространства и даже летающей бомбой.

Однако, если аппараты подойдут достаточно близко, Маллиган сможет протаранить их специальными механическими снарядами, против которых не поможет никакое поле. Но и дисколеты будут способны, взорвавшись, причинить значительный ущерб “Грозе океанов”.

Первый дисколет окутался голубым сиянием. От него отделилось два десятка черных точек – управляемые ракеты. Они понеслись к яхте, завывая и выплевывая огненные брызги.

Маллиган сотворил заклинание “Большая сфера” и поставил вокруг яхты полупрозрачный защитный купол. Ракеты с воем входили в него и взрывались. Каждый раз образовывалась дыра, которая быстро затягивалась, но купол от этого становился все тоньше и слабее. Второй дисколет окрасился пронзительным синим светом, и еще несколько десятков небольших, но мощных ракет устремились к “Грозе океанов”. Купол вспыхнул, поглотив большую часть ракет, и исчез. Несколько снарядов, потерявших управление, продолжали нестись к судну. Карин Крин взмахнул посохом, и ракеты смело волной алого пламени. Тем временем рой ракет выпустил третий дисколет, а первый попытался пробить защиту “Грозы океанов” мощным лазерным пучком.

Лицо Маллигана потемнело. Он указал рукой на облако ракет, которые выпустил дисколет, и они разом взорвались. Взрыв был таким мощным, что летательный аппарат швырнуло в сторону и неудержимо повлекло к воде. Похоже, опасности он теперь не представлял – команде оставалось только бороться за живучесть летающего корабля.

Карин Крин между тем прошептал несколько слов. То место на палубе корабля, куда на миллионные доли секунды упал пучок от лазерного луча, пререстало дымиться и превратилось в сияющую поверхность. В мгновение ока это зеркало отслоилось от палубы и с огромной скоростью понеслось к дисколету. Лазерный луч отразился прямо в то место, откуда исходил. Дисколет словно пробили огромным огненным копьем. Дымный пучок вырвался с обратной стороны летательного аппарата “продвинутых”. Сам дисколет отшвырнуло вверх, и за несколько секунд он скрылся из вида, улетев в заоблачные выси.

Тем временем второй дисколет подошел к “Грозе океанов” практически вплотную. Заработал скорострельный пулемет, который прошил бы Маллигана насквозь, если бы пули каким-то чудом не миновали капитана. Но стальные цилиндры засели в палубе яхты спереди и сзади отважного мореплавателя. Дисколет, между тем, стремительно приближался. Его тень уже накрыла корабль.

– Они сядут на яхту и взорвут свой аппарат, – прокричал Маллиган помощнику. – Мы не успеем предпринять что-то другое. Открывай врата!

Карин Крин с огромной скоростью вычерчивал в воздухе сложные знаки. И дисколет, хоть и шел с включенными на полную мощность двигателями, никак не мог достичь корабля Маллигана. Потом он вдруг резко уменьшился в размерах и исчез. Карин Крин в изнеможении опустился на палубу. Маллиган устало оперся о перила мостика.

– Еще один дисколет – и мы бы не смогли остановить их, – заметил он.

– Остановить, но не уничтожить, – тихо возразил Карин Крин. – Расплавить их на подлете к “Грозе” было делом пары мгновений. Но нам ведь нужно было взять пленных. И, похоже, мы преуспели. Один дисколет будет ожидать нас над Бездонным Океаном, а другой болтается на волнах неподалеку. Вскроем его? Кто войдет в призовую команду? Студди и Эстри?

Смелый Эстри, услышав слова помощника, широко улыбнулся. Во время боя он кружил вокруг мачты и не спускал глаз с парусов, готовый ставить новые, если случайным взрывом повредит ткань или поддерживающие канаты. Он тоже был способен на многое и сохранил силы. А кок Студди, находившийся, скорее всего, на камбузе, славился умением договариваться с людьми. К тому же, он всегда выступал оценщиком захваченного имущества: оружия, приборов и материалов. Правда, на военном дисколете вряд ли было много добычи, но чем-то поживиться там наверняка можно было.

Договориться о том, кто пойдет на сбитый дисколет, пиратам не удалось. На море вдруг вспенились две полосы, идущие прямо в борт корабля. Начинались они метрах в ста от “Грозы океанов” и стремительно приближались. Это были торпеды, пущенные с находящегося на глубине тщательно замаскированного дисколета. “Продвинутые” спрятали аппарат в глубинах океана и ничем не выдали его присутствие, пока яхта пиратов не оказалась рядом с ним. И теперь пустили мощнейшие подводные снаряды.

Взрывать торпеды не было смысла. Взрыв опрокинул бы яхту, сломал мачты и покалечил людей. Уклониться также не было никакой возможности. Слишком поздно была замечена угроза.

Капитан Маллиган вдруг подпрыгнул и крикнул:

– Ап!

На палубу главный пират не опустился. Наоборот, палуба поднялась и повлекла Маллигана вверх. “Гроза океанов” взлетела над водой.

Напрасно капитан спрятавшегося в засаде дисколета яростно рванул рычаги, отдавая приказ на взрыв торпед. Шквал огня вскипятил воду под пиратской яхтой, начал тащить в кипящий водоворот поврежденный дисколет, но “Гроза океанов” осталась невредимой. Огонь и пар обтекали сферу, в которую был заключен корабль. Яхта уносилась прочь по воздуху.

А взрыв опрокинул замаскированный под водой дисколет. Пилот не смог удержать его на месте, и боевая машина “продвинутых” пробкой выскочила из воды и, кувыркаясь, унеслась в небо. Похоже, больше засад в это части океана бояться не стоило.

Но Маллиган сурово сдвинул брови и приказал:

– В Лазурную бухту.

Карин Крин поднял свой посох, и яхта начала медленно таять, переправляясь из Тихого океана в гораздо более безопасный, уходя с Земли в другой мир.

Глава двадцать четвертая
Мёдлёдовские заботы

Фергусу нужно было идти на факультатив, поэтому в канцелярию Дима отправился сам. Он подошел к распределителю, тихо сказал: 412 К, – и тут же очутился перед конторкой, за которой стояло несколько заваленных бумагами столов. Там хозяйничали две пожилые женщины – худая и полная – и две девчонки. Наученный опытом общения с директором, Дима заподозрил, что они – тоже феи, поэтому не стал говорить им “ты” и кричать “иди сюда”, а вежливо попросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Не могли бы вы выдать мне расписание?

Худощавая женщина отвлеклась от дел и спросила:

– Предписание с тобой?

Галкин протянул ей розовый листочек.

– Отлично, – пробормотала женщина. – Амалия, подготовь расписание для четвертого Т! И карту распределителя на имя Галкина! Роза, сообщи в библиотеку, чтобы отпечатали новые учебники на русском языке! А я пока вручу тебе значок, – объявила дама. Она отошла к дальнему шкафу, порылась в ящике и принесла Диме тяжелый квадратный значок. На черном фоне была изображена восьмерка, причем от яркой белой цифры отходили словно бы две трубы. Чуть позже мальчик сообразил, что это и были две трубы – побольше и поменьше.

– Вручаю его без особой торжественности – такой значок нелегко заработать! – сурово, едва ли не осуждающе объявила женщина. – Не все ученики на короткой ноге с прецептором. Не думай, однако, что тебе все позволено.

– Я не думаю, – покраснев, потупился Дима.

Девочка, которую старшая Дама назвала Амалией, принесла две картонки – зеленого и белого цвета. Она протянула их Диме и улыбнулась. На щеках девочки появились задорные ямочки, и Дима сразу подумал: интересно, она – тоже фея, или настоящая девочка? Одета Амалия была в серое школьное платье, к которому был приколот золотой значок с изображением книги. Это позволяло надеяться, что девочка – настоящая.

– Спасибо, – поблагодарил Галкин. – А второй значок мне не дадут?

– Ты собираешься носить их оба? – спросила Амалия таким тоном, что Дима сразу понял – он опять совершил какую-то ошибку. Улыбка на лице девушки потухла.

– Не знаю, – ответил он. – А что, нельзя?

– Можно, – без особого энтузиазма ответила девочка.

– Но неприлично, – сурово вставила пожилая дама. – Ты у нас первый раз? Где до этого учился?

– В двенадцатом интернате, – ответил Галкин.

– Тогда – понятно. Получи деньги за работу.

Дама выложила на конторку блестящие белые монеты. Две большие, с изображением дракона, две поменьше, с лошадью, одну еще меньше, с быком, и еще три квадратные медные, на которых бежали в одну сторону три горностая.

– Шесть с половиной лотов, или же девятнадцать с половиной золотников, – объявила она.

– Но ведь я еще не работал, – объявил Дима.

– Мне это прекрасно известно. Вознаграждение выплачивается до работы. Потому что, получив вознаграждение, ты вынужден будешь отрабатывать его добросовестно. А работать в надежде на вознаграждение не очень-то хорошо…

Дима сгреб монеты, взял у девочки карточки и спросил:

– Как пройти в библиотеку?

– На карточках написано, – ответила дама. – Так же, как и адрес одежного магазина. Не мешало бы тебе заказать форму! Торопись, завтра на занятия!

– До свидания, Дима Галкин! – улыбнулась мальчику черноволосая Амалия. – Еще увидимся!

Дима густо покраснел. Амалия была очень хорошенькой. Интересно, здесь принято так прощаться, или она и правда надеялась встретиться с ним?

По привычке Дима вышел в дверь, и сразу понял, что не знает, где он. В канцелярию его доставил распределитель. Но ничего похожего на распределитель возле конторки не было. В длинном полутемном коридоре – тоже.

Дима внимательно посмотрел на карточки. На зеленой, с надписью "Основные адреса", в две колонки было набрано:

Здесь же было набрано примечание: В трехзначных адресах первая цифра означает этаж, две другие – номер аудитории. Двузначные не попадают под общую нумерацию, адреса с одной цифрой означают, что помещение находится в подвале.

Дима принял информацию к сведению. Теперь ему было ясно, что он находится на четвертом этаже, где-то рядом с учительской. Не понял он одного – что означает значок, похожий на интернетовскую “собаку”? Кое-где он стоял, кое-где – нет. Дима надеялся выйти на лестницу и спуститься. Или у него получится попасть к распределителю прямо отсюда?

– Р – один! – тихо сказал Дима. Ничего не произошло.

Может быть, стоило вернуться и спросить у Амалии, как попасть к главному распределителю? Но выглядеть перед девчонкой дураком ему не хотелось. Так что лучше положиться на свои силы.

Не слишком торопясь, Галкин дошел до конца коридора. По дороге он увидел несколько дверей без надписей. Маленькие окошки были пробиты наверху, прямо в крыше, и давали не слишком много света.

Коридор выходил в круглую комнату с небольшим фонтаном, вокруг которого стояло несколько кадок с пальмами и лавочек. Дима сел на одну из них и принялся изучать вторую карточку, с расписанием. Она удивила его гораздо больше, чем адресная карточка. На белой картонке было напечатано:

Расписание четвертого Т класса

Дима изучал карточку долго. О некоторых предметах представление у него было смутным. Его не оставляло ощущение, что слово “бубё” он совсем недавно слышал, но употребляли его не в качестве учебного предмета. Что значит слово “Практикум”, он тоже не совсем понимал. Но, в принципе, расписание ему понравилось.

Правый верхний уголок карточки был свободным. Минут через пять после того, как Дима начал вертеть карточку в руках, в уголке вдруг загорелась надпись: “Напоминаем: сегодня – среда”.

– Ничего себе, – сказал Дима вслух. – А еще что вы можете напомнить?

Видимо, карточка, была снабжена встроенным электронным дисплеем! Однако, ничего похожего на миниатюрный экран Галкин не нашел. Складывалось впечатление, что надпись просто выполнена светящимися чернилами. На призыв мальчика карточка никак не откликнулась. Наверное, дело было все же не в электронике, а в магии.

Из коридора, по которому в зал с фонтаном пришел Дима, раздалось легкое цоканье каблучков. Галкин повернулся, и, к своей радости, увидел Амалию. Теперь ее пышные черные волосы были перевязаны зеленым платком. Девочка куда-то спешила.

– Ты еще здесь? – спросила она Галкина.

– Здесь, – широко улыбнулся Дима. – Я бы и рад уйти, да не знаю, куда. Пытаюсь разобраться.

– Тебе нужно на мини-распределитель, пока всех лестниц и переходов не знаешь, – засмеялась девочка. – Пошли со мной. Госпожа Филигрань послала меня за волшбумагой, я тороплюсь. Иду как раз к распределителю.

– Вошьбумагой? – переспросил Дима, подозрительно вглядываясь в темные кудри Амалии. – А что вы с ней делаете?

– Да приказы пишем. Чтобы легче было. На простой бумаге нужно писать, а волшебная сама записывает слова и даже мысли.

– Вот оно что, – протянул Дима, поднимаясь. Он не очень поверил Амалии.

Вместе с девочкой они прошли два коридора, вышли в просторную светлую галерею, и в самом ее конце увидели маленький серебряный шар – размером с футбольный мяч. Точнее, маленьким он показался Диме после главного распределителя. В общем-то, шар был приличных размеров и стоял на белой мраморной колонне.

– Отсюда можешь попасть по любому адресу, – объяснила Амалия.

Она уже приготовилась перенестись, когда Дима закричал:

– Подожди! Что означает “собака” у адресов?

– Какая собака? – нахмурилась Амалия.

– Вот эта, – показал Галкин.

– Если есть такой значок – значит, существует распределитель обратной связи. Если нет – придется возвращаться пешком. Увидимся в классе! Я тоже в четвертом Т!

Девочка положила руки на шар и объявила:

– ЛОТЫ!

Тут же ее не стало. Дима коснулся шара, поборол искушение сказать то же слово и еще раз увидеть Амалию, подумал и объявил:

– Б – 114!

И оказался в библиотеке. На него уже наступал худой старичок.

– Галкин? – требовательно спросил он. – Из канцелярии? Ты, я смотрю, не торопишься! Давно твои учебники готовы.

Возле старичка крутилась маленькая шустрая девочка лет одиннадцати. Увидев Галкина, она закричала:

– Господин Манус Крипт! Можно, я задам ему вопрос?

– Да ты у него и спроси, – скрипуче засмеялся старичок.

– Можно задать вам вопрос, Дима Галкин? – пропищала девочка.

– Пожалуйста, – опешил Дима.

– Вы ведь с Земли? Как там, на Земле? Мрачно?

Дима почему-то сразу на бойкую девочку обиделся.

– Да нет. Терпимо, – ответил он. – Если «продвинутые» не наседают.

– О, вы встречались с «продвинутыми»?

– Встречался, – вздохнул Дима. – И очень близко. Тебе-то зачем?

– Я психолог. Мне реферат на следующей неделе писать. По бубё.

– А, по бубё, – многозначительно кивнул Дима. – Пиши, пиши. «Продвинутые», я тебе скажу, это не сахар. Можешь так и написать.

– Отличная мысль! – обрадовалась девочка. – Так я и назову свой реферат. «Продвинутые» – не сахар! Здорово! "Искажение концепции бубё в затемненных мирах" звучит гораздо хуже!

Бойкая девочка отошла. Пожилой библиотекарь окинул Диму суровым взглядом и спросил:

– Что ж ты без сумки пришел? Учебников много.

– Нет у меня сумки, – ответил Дима.

– Так пойди, костюм приличный закажи, портфель – а потом за книгами возвращайся. Я думал, тебе на занятия срочно надо. А если не торопишься – дело твое, – проворчал Манус Крипт.

– Где же все это заказать? – спросил Дима, решив, что деньги, выплаченные вперед, придутся кстати.

– В примерочной. Адрес – “ОДЖЁЖКА”. Не знаешь ведь, наверное?

– Не знаю, – согласился Дима.

– Ну так ступай. Потом вернешься. Книги подождут.

Дима вздохнул, подошел к серебряному шарику на красной колонне, выговорил “ОДЁЖКА” и оказался в швейном ателье.

Глава двадцать пятая
Захват

Капитан модифицированного боевого дисколета «Гелиос» Марат Халин вместе с пятью членами экипажа оказался в совершенно неожиданном и странном месте. Не отзывался ни один навигационный спутник, ни один передатчик базы. В эфире стояла тишина. Вокруг дисколета лежал бескрайний океан. Вода в нем была странного цвета. К голубизне примешивались оттенки фиолетового. Да и солнце, насколько можно было видеть в бронированные иллюминаторы дисколета, светило по-другому.

Неужели сбылась мечта всех «продвинутых» и "Голубое пламя", один из мощнейших дисколетов, оказался в чужом мире? Капитан Халин не мог поверить в свою удачу. С неизрасходованной огневой мощью дисколета он захватит какой-нибудь город, возьмет в заложники жителей и потребует вернуть свой летательный аппарат на Землю. Не просто вернуть – открыть секрет перемещения между мирами. Его наградят высшим орденом – Платиновой Звездой первой степени, выплатят премию в миллион уксов. Кажется, столько обещали ученому, который откроет способ путешествия между мирами?

Впрочем, какой там миллион! Он сможет стать властелином одного из миров, лежащих по соседству с Землей. Диктатором, королем – кем угодно! Высший Совет пойдет на это. Ведь им достанется куда больше. А он, Марат Халин, образует наследную династию. Династию властелинов мира. Хотя бы вот этого – самого первого, в котором оказался человек нового образца!

– Боевая тревога не отменяется! – крикнул в микрофон капитан, заметив, что над чистым океаном без признаков вражеских судов команда расслабилась. – Всем оставаться на местах! Мы можем попасть в ловушку!

Стрелки и пилоты подобрались.

– Поднимаемся в стратосферу, – приказал Марат. – Нужно осмотреть окрестности.

Дисколет пошел вверх. Не с боевым ускорением, но достаточно быстро – экипаж прижало к спинкам кресел. Несколько минут – и они достигли высоты в пятьдесят километров. Берега не было видно и на горизонте. Только океан. Самые чувствительные радары не улавливали признаков кораблей и вообще чего-либо, плавающего по волнам.

– Полный вперед, – вновь отдал приказ Халин. – Облетим планету.

Голубой шар заскользил под дисколетом. Сине-фиолетовую гладь океана закрывали только белые и синие облака. Никаких примет, указывающих на наличие суши, на планете не встречалось. Капитан понял, что надежды его терпят крах. Если здесь нет жителей, завоевывать нечего. И вернуться назад не удастся.

Рисунок созвездий в небе, увиденный экипажем, когда дисколет проходил над ночной стороной планеты, ни о чем не говорил ни людям, ни бортовому компьютеру. Дисколет находился или очень далеко от Солнечной системы, или даже в чужой вселенной.

Махальцы могли вышвырнуть дисколет из своего мира на верную гибель. Также они могли попытаться захватить его позже – если дорожка сюда им известна. А пираты махальцев обычно придерживались именно такой тактики. Они захватывали корабли и их экипаж и требовали выкуп. Поэтому нужно дождаться яхту и снова атаковать. Махальцы наверняка не будут ждать сопротивления от команды дисколета, чудом избежавшего гибели.

– Погрузиться на пять метров! – приказал Халин, когда дисколет облетел вокруг планеты и вернулся в ту точку, где они появились в этом мире. – Ожидать появления вражеских судов. Дежурить по двое. Первая пара – на вахту. Остальным – отдыхать!

Капитан мог погрузиться и на десять метров, и на сто, но не стал. Вряд ли глубина имеет значение. Махальцы или обнаружат дисколет и на ста метрах, или не увидят на глубине в пять. А экипаж с пяти метров мог свободно наблюдать за поверхностью океана в перископ. Этим и занимался один из дежурных.

Сутки прошли спокойно. Команда "Голубого пламени" расслаблялась. Бойцы начали подозревать, что они могут остаться здесь навсегда. Запасы пищи были ограничены. Правда, на дисколете работала опреснительная установка, и воды могло хватить очень надолго. Вокруг все-таки был океан! Но окажется ли съедобной местная рыба? Да и есть ли она здесь?

Когда солнце во второй раз начало скатываться за горизонт, наблюдатель закричал:

– Вижу лодку!

Халин припал к своему перископу. В полукилометре от дисколета по волнам плыла маленькая парусная лодочка. В мощную оптику можно было заметить, что на ней плывут только два человека: высокий стройный мужчина с удочкой или даже обычной палкой в руках и толстый рыжий человек огромного роста. Они не слишком глядели по сторонам. Стройный сидел у мачты, задумчиво прикрыв глаза, толстый время от времени пробовал воду рукой – будто бы собирался купаться.

Легким ветром лодку сносило в сторону спрятанного под водой дисколета. Но, похоже, рыбаки, или кем там были эти искатели приключений, и не подозревали, что рядом с ними скрывается летающая крепость.

Толстый рыбак, подумав немного, разделся. Он остался в легких белых штанах и прозрачной рубашке с длинным рукавом. Еще раз попробовав воду, он вдруг ласточкой, с удивительным для такого крупного тела изяществом, прыгнул в воду.

Теперь его не было видно в перископ. Рыжий толстяк, наверное, плескался около лодки. Понятно – жара одолела, хочется освежиться. Халин и сам был бы не прочь искупаться. Но тогда враги могли застать команду врасплох. К тому же, неизвестно, что за твари водятся в этом океане.

Дисколет не был оборудован гидролокаторами и прочими приборами, помогающими вести наблюдения за подводными объектами. Халин усмехнулся, подумав, что толстяк может увидеть громаду их дисколета и с воплями выскочить из воды. О том, что эти двое могли быть врагами, даже думать не хотелось – слишком мирно выглядела лодка и те, кто был в ней.

Капитан продолжал наблюдать за лодкой, когда в иллюминатор тихо постучали. Волосы на голове Марата зашевелились. Толстяк висел перед иллюминатором дисколета, легкомысленно болтая ногами, и подавал капитану какие-то знаки. Его рыжие волосы шевелились в потоках воды. Хотя на нем не было ни маски, ни другого дыхательного аппарата, он, похоже, не испытывал неудобств. Ему даже было весело. Он широко улыбался Халину.

– Чего тебе надо? – ошарашено спросил Марат.

– Потолковать, – одними губами ответил толстяк. Понятное дело, слышно его через толстое хрустальное стекло не было.

– Боевая тревога! Всем подъем! – закричал капитан, и тут же устыдился – орать дурным голосом из-за смешного пузана просто несолидно. Но, видно, подводный пловец не был таким уж безобидным толстячком.

– Выходите наружу, – предложил тем временем рыжий. Он открывал рот, но Халин, казалось, не читал по губам – слова рождались у него в голове. – Вам отсюда деться некуда. Сдавайтесь.

– Кто он такой, капитан? – раздался голос второго пилота. – Почему мы должны сдаваться?

Выходит, слышал толстяка не один Халин!

– Как бы не так! – воскликнул Марат. – Погружение!

Можно было, конечно, всплыть и ударить из всех видов оружия по жалкой лодчонке, болтавшейся на волнах. Но капитан «продвинутых» заподозрил, что это – коварная ловушка. Не иначе, субмарина махальцев караулит их под водой, и нанесет удар, как только они всплывут.

Второй пилот повысил мощность реактора, который обиженно загудел, и дисколет начал погружение. Но опустился он совсем ненамного – примерно на метр. Даже тонкий перископ капитана остался над водой. Потом летательный аппарат словно подхватила невидимая рука и потащила вверх – несмотря на все антигравитационные экраны и работающие двигатели. Заглянувший в перископ Халин обнаружил, что худой человек, перегнувшись через край лодки, держит свою удочку над водой и словно тащит ей дисколет из моря. А удочка на самом деле никакая не удочка, а украшенный рунами, сверкающий посох.

Прошла пара минут, и "Голубое пламя" выскочил на поверхность, подпрыгнул и вновь опустилось на воду. Руля дисколет не слушался, команды подняться или опуститься игнорировал. Толстяк выплыл следом, влез на окаймляющий обод дисколета, используя, как подставку, стволы скорострельной пушки, и вновь постучал в иллюминатор.

– Сдавайтесь, – улыбнулся он. – Открывайте люк, выходите. Я произведу ревизию корабля, и мы возьмем вас на буксир.

Халин едва не потерял сознание от ярости. Его летающая крепость, вооруженная сверхсовременным оружием, управляемыми ракетами и бомбами, мощными лазерами, скорострельными пушками, не могла сопротивляться двум полуголым идиотам на ветхой лодчонке!

– Залп! Залп по лодке! – приказал он.

Дисколет мощно содрогнулся, но лодка не была сметена шквалом огня. Индикатор работы лазера вспыхнул и тотчас потух – лазер попросту сгорел. А скорострельную пушку разорвало. Именно взрыв снаряда в стволе и отбросил "Голубое пламя" назад. Толстяк оторвался от корпуса дисколета, неловко закачался на ободе и плюхнулся в воду. Отфыркиваясь, он ругался, делая угрожающие знаки в сторону "Голубого пламени".

Человек в лодке тем временем поднял посох, и люк дисколета вырвала и отбросила далеко в море неведомая сила. Из-за разницы давления экипажу "Голубого пламени" заложило на некоторое время уши. Зато они вдохнули свежайший, ароматный и насыщенный воздух, ворвавшийся в затхлое пространство дисколета.

– Я – командор Карин Крин, – представился худой мужчина. – Не пытайтесь продолжать сопротивление. Студди поднимется на борт и проведет ревизию. Вы будете живы и здоровы, если поведете себя благоразумно.

Рыжий толстяк вновь влез на обод и вошел в проем люка. Жирные бока его забавно колыхались.

– У, враги! – проворчал он. – Сидите тихо – я грозен в гневе! Все вы арестованы именем Афанадора за нападение на яхту капитана Маллигана и попытку оказания сопротивления властям этого мира.

– Каким властям? – прошептал Халин.

– Нам, конечно. Больше в этом океане вообще никого нет. Значит, мы и есть власть, – гордо улыбнулся толстяк. – Выкладывайте на стол личное оружие, документы и деньги. А я пока запечатаю ваш командный пункт – чтобы ракету не запустили. От вас, технократов, всего можно ожидать!

Глава двадцать шестая
Математика и бубё

К вечеру Дима с ног валился от усталости. Он заказал, примерил и получил костюм, выбрал портфель для книг, посетил жилой корпус, где ему дали место в спальне на четырех человек. Вместе с ним, к его удовольствию, оказался и рыжий Фергус Кенфайлад. Но называть ребят по фамилиям, как уже понял Галкин, здесь было не принято. Еще в их комнате жил мальчик по имени Лукомор из какой-то северной страны. Четвертая койка пока пустовала.

Лукомор был нормальным парнем. Учился он в пятом классе на отделении биологии, а дома у него жил золотой дракон, на котором члены семьи мальчика и он сам летали охотиться. Галкин не думал, что это так уж нормально, но у каждого свои причуды. Скорее всего, многим ученикам Мёдлёда он казался гораздо более странным, чем Лукомор с его драконом.

Спать друг другу мальчики не мешали. Как только Дима лег, разговоры прекратились. Фергус потушил свет и отправился в библиотеку, а Лукомор подумал-подумал и тоже лег спать. В интернате, где Дима учился прежде, такую заботу о соседях проявляли редко. Хотя воспитатели после отбоя гоняли нарушителей, находились те, кто шумел, кидал в спящих подушками или орал им на ухо.

Утром Дима встал рано. Он облачился в новый синий костюм, на который был приколот тяжелый серебряный значок с канализационными трубами, и вместе с Фергусом вышел из комнаты.

– Успеем еще позавтракать. Пойдем, в саду погуляем, – предложил новый друг Димы.

Двухэтажные жилые корпуса Мёдлёда стояли у северной стены замка Рен-Редин, на некотором удалении от самой школы. Их окружали густые сады, и ночью воздух здесь был особенно свежим. На деревьях росли тропические фрукты и ягоды, которые ученики могли свободно срывать и есть. Дима удивлялся, что мало кто так поступает – у них в интернате деревья обносили, когда фрукты еще были зелеными. Между деревьями бежали маленькие ручейки, которые начинались с фонтанчиков, бивших из больших, поросшим мхом камней.

Фергус в общих чертах объяснил Галкину, как дойти до Мёдлёда пешком, после чего они вернулись к распределителю и перенеслись в столовую.

Большой зал с огромным длинным столом мог поразить чье угодно воображение. В дальнем углу горел очаг, над которым, наверное, можно было запечь целого быка. Как рассказал Диме Фергус, наставники и учителя садились обычно к тому концу стола, что был рядом с камином. Остальные рассаживались как угодно – закрепленных мест ни у кого не было. В это проявлялась своеобразная демократия Мёдлёда: все учащиеся и преподаватели школы ели из одного котла.

Сам котел – огромный, черный – возвышался слева от стола, если стоять лицом к камину. Обеденный зал плавно переходил в кухню, где горели еще несколько очагов, варились и парились яства в котлах поменьше, резались салаты и хлеб, разделывалась дичь. В кухне работали несколько мужчин и женщин. Им помогало человек десять ребят – учеников Мёдлёда в обычных костюмах и фартуках. У одного мальчика Дима заметил серебристый значок в форме котла.

– На кухне работать тоже престижно? – спросил Дима. Они с Фергусом стояли в очереди за тарелкой каши и подливки. Также ученикам выдавали с утра чашку горячего шоколада и порцию мороженого.

– Средне, – ответил Фергус. – Платят здесь по традиции не очень много, а вставать нужно рано. Кушать, конечно, можно от пуза, и что хочешь. Но в Мёдлёде и так никто не голодает.

– Слушай, а я почему еще не работал? – забеспокоился вдруг Дима. – Когда нам идти подметать и чистить канализацию?

– Подметать будем ходить вместе. Утром в пятницу, вечером в субботу и утром во вторник. Это наши дни. А насчет канализации – сказать ничего не могу. Там работают, когда нужно. Авралы. Но ты не беспокойся – братья Зимм тебя привлекут. Им, наверное, уже сообщили о тебе. Они ребята добросовестные, всему тебя научат.

Повар плюхнул на тарелку Димы приличную порцию гречневой каши, положил большой половник мясной подливки. Девочка, стоящая на раздаче, выставила на поднос ребят по порции шоколадного напитка и по вазочке с мороженым.

– Мороженое каждый день дают?

– Ясное дело. С утра. Традиция. Мы же учимся в Мёдлёде, а не в “Чашке шоколада”. Рецепт – восьмисотлетней давности. То самое мороженое, из-за которого назвали нашу школу.

– Да ну? – поразился Дима. – И почему же школу так назвали? Я сначала подумал, что у вас тут кондитерская.

– А дело было так, – отозвался Фергус, обрадованный возможностью рассказать любимую в Мёдлёде историю. – Стояла в Рен-Редине школа без всякого названия. И тут новый прецептор решил, чтобы у нас все было, как у людей. Рен-Редин, к слову сказать, был тогда страшной дырой. Замок – вдвое меньше, чем сейчас, и еще строился. Но здание, в котором мы учимся, уже стояло. И жилые корпуса, кстати, тоже. Ученикам предложили дать название новой школе. Устроили голосование. Каких только названий красивых не предлагали! И “Дракон на взлете”, и “Пикирующий коршун”, и “Пламенный меч”, и "Пена волны"… А название “Медовый лёд” победило благодаря первоклашкам, которые очень полюбили новый сорт мороженного. Старшеклассники думали о высоких материях, причем каждый – о разном. Маленькие же назвали школу так, как свое любимое блюдо. И их название набрало больше всего голосов. На втором месте, кстати, был “Единорог Рен-Редина”. Тогда в саду прецептора как раз жил единорог. Название, конечно, получилось детским, но сокращение “Мёдлёд” мне очень даже нравится.

– Ты-то откуда все это знаешь? – удивился Дима.

– Историю школы в первом классе изучают, – ответил Фергус. – Да и книжки есть, где подробно описывается история всего Рен-Редина.

Медовое мороженное оказалось довольно вкусным, хотя в своей жизни Дима пробовал и лучше – например, у продвинутых. За восемьсот лет люди успели кое-что придумать. Кулинария не стояла на месте.

Съев свои порции, Галкин и Фергус поднялись из-за стола и, не торопясь, пошли к распределителю.

– А кормят у вас не слабо, – глубокомысленно заметил Дима. Идти было тяжело, несмотря на то, что съел он, вроде бы, не слишком много.

– Да, – хмыкнул Фергус. – Каша сегодня особенно питательна…

Мальчики положили руки на серебряный шар и скомандовали:

– ОК 201.

Они оказались в большой комнате с множеством столов и большой коричневой доской. В ней собралось много ребят.

– Здесь вся параллель, – пояснил Фергус. – Б, П и Т. Занимай место.

Дима сел в середине – не слишком далеко от доски, но и не близко. Рядом сел Фергус. Спустя пять минут появился профессор. Он в чем-то напоминал Тардавкуса – низенький, седой, сгорбленный. Но походка его была уверенной, взгляд – острым, а голос – зычным и твердым. Одет был профессор в коричневую хламиду, будто бы под цвет доски, достающую почти до пола.

– Что ж, молодежь, – объявил профессор. – Откройте ваши конспекты. Мы перейдем к записи очередного фрагмента наших лекций.

Фергус вздохнул и достал толстую черную тетрадь. Дима последовал его примеру. Шепотом он спросил:

– А учебника нет?

– Есть, – ответил Фергус. – Но нужно писать. Келтиад требует, чтобы у каждого был конспект, написанный собственной рукой.

– Не все то птица, что летит, – медленно продиктовал профессор. – Не все то колесо, что крутится. Не все то змея, что пресмыкается. Не все то дятел, что долбит. Не все то солнце, что светит. Не все то листва, что шуршит. Не все то повозка, что едет. Не все то соловей, что поет. Не все то фонарь, что светит. Не все то выпь, что кричит. Не все то лед, что холодит. Не все то бревно, что лежит. Не все то половица, что скрипит. Не все то хлеб, что насыщает. Не все то серьга, что висит. Не все то огонь, что греет. Не все то уголек, что жжет. Не все то костер, что дымит. Не все то наседка, что сидит. Не всяк тот портной, кто шьет. Не все то мороженое, что тает. Не все то шип, что колет. Не все то колокол, что звонит. Не все то пушка, что стреляет. Не все то заяц, что бежит. Не все то яд, что травит. Не все то вода, что мокрит. Не все то дрова, что горит. Не все то столб, что стоит. Не все то корабль, что плывет. Не все то лев, что рычит. Не все то одеяло, что согревает. Не все то стекло, что бьется. Не все то оса, что жалит. Не все то топор, что рубит. Не все то мёд, что сладко.

Дима уже немного устал, когда профессор сделал паузу.

– Теперь подумайте о значении каждого из вышеуказанных положений. И придумайте довод к каждому тезису.

Класс погрузился в молчание. Ученики напряженно размышляли, делали в тетрадях пометки, улыбались своим мыслям, но было видно – добросовестно работают над заданием учителя. Это показалось Галкину немного диким.

– Что делать? – спросил он у Фергуса.

– Придумай аргумент, подтверждающий положение. Скажем, летит не только птица, но и пчела. А она – не птица.

Дима начал размышлять. Крутится не только колесо… Что еще? Гончарный круг… Но и он в какой-то мере колесо. А что тогда? Земля вокруг своей оси…

Задача оказалась не такой легкой, как показалось сначала. И Дима тоже начал делать пометки. Через полчаса профессор объявил:

– Главная наша цель – понять, что не все выглядит таким, как кажется. И то, что проявляет определенные свойства, не обязательно подходит под стандартное определение. Все вокруг может быть не таким, как нам подсказывает наше ограниченное сознание. Надеюсь, вы уже начали это понимать. И, тем не менее, продолжим наши размышления. Лионель, первый тезис!

– Летают не только птицы, но и листья в листопад, под порывами сильного ветра, – отчеканил худощавый мальчик. – Лист можно принять за птицу. Иногда.

– Отлично, – одобрил его профессор Келтиад.

Дальше продолжалось в том же духе. Галкин удивился, что его тоже вызвали. Оказывается, его имя успели внести в журнал, причем оказался он не в самом конце, а в середине списка. Видно, записи в журнале делали каким-то волшебным образом, и фамилии в нем строились сами собой. А “Г”, по всей видимости, была в середине алфавита, которым пользовались в Мёдлёде.

Диме досталось положение “Не всяк тот портной, кто шьет”. Он объяснил:

– Шить может любой человек, независимо от профессии. Например, я. Но я не портной. И неизвестно, что я сошью.

– Молодец, просто молодец, – похвалил его профессор. – Далеко пойдешь! Где учился до этого?

– В интернате, – ответил Дима.

– Он с Земли, – пояснил Фергус.

– Техническое образование, – заметил Келтиад. – Чувствуется, чувствуется. Не поэтично, но доказательно.

Урок диалектики Диме понравился. Интересно и не очень сложно. Правда, не совсем ясно, зачем эта диалектика может человеку понадобиться.

Следующей была математика. Здесь Дима впервые смог увидеть только четвертый «Т» класс. Мальчиков в классе было больше, чем девочек. Все это были симпатичные ребята, которые не слишком лезли вперед, не пытались нашкодить, но и впечатления зануд не производили. Они были уверены в себе и сдержаны. Девчонки были симпатичные. С Амалией Дима уже был знаком, а ее соседка, девочка с длинными пшеничными волосами, произвела на Диму еще большее впечатление. Звали ее Рогнеда.

На математике решали уравнения. Галкин справился с заданиями без труда. Похожие уравнения он научился решать еще в шестом классе. Видно, программа Мёдлёда отставала в этом вопросе от земной школьной программы. Зато следующий урок поверг Диму в уныние. Он не понял и не смог сделать вообще ничего.

Сухой и высокий преподаватель с длинными руками, которыми он все время размахивал в разные стороны, предлагал учащимся усилием воли пододвигать к себе различные предметы. Фокус состоял в том, чтобы угадать, какая вещь скрывается за драпировкой. Открытые предметы маленького веса все двигали без труда. Поскольку Дима не мог справиться и с птичьим пером, которое лежало у него под носом, выполнить ни одного задания он не смог. Но профессор Зямблюбель был непреклонен и никому не делал скидок. Был он нервным и строгим, требовал безукоризненного знания заклинаний, и дети между собой называли его Заклинец. По мнению Галкина, это звучало ничуть не хуже настоящего имени преподавателя. Зямблюбель был одет в роскошный синий камзол и высокие сапоги. На шее его блестела массивная золотая цепь.

К четвертому уроку отвыкший от занятий Дима уже устал. Но совершенно непонятное название предмета подогревало любопытство мальчика. К тому же, Фергус сообщил другу, что ведет бубё их куратор – по меркам обычной школы, классный руководитель – которого зовут Хонгр.

На бубё вернулись в общий класс, где утром проходили занятия по диалектике. Вновь собрались ребята из всех четвертых классов. Спустя пять минут после удара колокола в класс стремительно вошел полный мужчина. Он был в строгом черном костюме. Скулы учителя были широкими, глаза – узкими, гладкие черные волосы зачесаны набок. Если бы Дима встретил его на земле, он бы решил, что перед ним китаец или другой представитель азиатской расы.

– Добрый день, – поздоровался Хонгр. – Сегодня в четвертом Т появился новый ученик – Дима Галкин. Познакомьтесь с ним.

Дима покраснел и поднялся с места. Четвероклассники разразились одобрительными возгласами, что удивило мальчика. Хонгр отнесся к этому спокойно и не приказал детям замолчать.

– Дима прибыл к нам с Земли, – продолжил Хонгр. – Там сейчас происходят события, которые, возможно, найдут отражение в учебниках новейшей истории. И вашему однокласснику пришлось принять в них непосредственное участие.

Класс внимательно разглядывал Галкина, который покраснел еще сильнее.

– Воля нескольких человек привела Землю на порог войны, – тихо объявил Хонгр. – Причем даже не войны между двумя государствами, о которой мы говорили с вами несколько занятий назад, а войны межмировой: выяснению отношений между союзниками Афанадора и местными пособниками темных сил, заявляющих о своем мнимом стремлении к прогрессу. Это глобальное бубё.

После этого Хонгр начал рассказ о том, как славное государство Миндельмир с богатой и героической историей было разрушено до основания в результате колдовской войны. Эта война произошла по вине мальчика, который любил сладости так, что воспользовался книгой заклинаний своего отца и вызвал джина из соседнего мира. До этого джины и не подозревали о возможности путешествовать между мирами. Зато питались они медом и производимыми из него сладостями, которых в их мире было в избытке. Но еще больше полюбили они свежую кровь, когда узнали ее вкус. Сами они, в общем-то, не были существами с теплой кровью. Толпы джинов вероломно вторглись в Миндельмир, и война продолжалась без остановки тридцать лет, пока там не осталось ни одного живого человека. Джины также были уничтожены практически без остатка рыцарями Афанадора, многие из которых сложили головы в той войне.

– Но кто знает, что лучше – скрытая опасность или решенная такой кровью проблема, – мрачно закончил Хонгр.

У Димы мурашки прошли по коже. Тем более, он сразу сопоставил себя с тем мальчиком. Только кто выступает в роли злобных джиннов – “продвинутые” или маги из далеких миров? Закончился урок повторением основных положений борьбы с бубё:

– Не делай другим того, чего не пожелаешь себе! Будь свободен до такой степени, пока твоя свобода не ущемляет свободу разумных существ и безответных животных, не угрожает жизни, которая только может появиться! Не подражай только для того, чтобы подражать! Имей свое мнение, но не навязывай его другому!

И положения, и урок Галкину понравились. К Хонгру он испытал сложные чувства. С одной стороны, куратор вроде бы отнесся к нему с симпатией. С другой – явно намекнул на то, что Дима стал причиной неурядиц в своем мире. Да и разговаривать с новым учеником с глазу на глаз не стал.

На уроке ремесла, который проходил далеко от школы, в мастерских у западной стены Рен-Редина, ребята учились изготавливать кувшины на гончарном круге. Как рассказал Фергус, это было уже четвертое занятие по гончарному делу – до этого они лепили тарелки, поэтому у ребят поначалу получалось лучше, чем у Димы. Но и Галкин не сплоховал. К концу урока он сделал отличный кувшин, и мастер Коалин заверил мальчика, что после обжига его кувшин послужит хорошим сосудом для воды.

Уроки продолжались разное время. Первые три были по часу, бубё заняло всего полчаса, зато ремесла шли два с половиной часа. С этого урока ребят отпустили на обед, который проходил в большой столовой. Как понял Дима, расписание было специально составлено так, чтобы дети из разных не толкались на обеде, мешая друг другу. По сравнению с завтраком, людей в столовой не было вообще, и пообедать удалось за пятнадцать минут. Кормили вкусно: овощным супом с пышным белым хлебом, жареной картошкой со сметаной, сладким медовым пирогом с чаем из ароматных трав.

На географию ребята пришли расслабленные. Учиться уже не хотелось, и даже огромные карты кабинета географии, некоторые участки которых показывали картинки реальных мест, если прошептать над ними ключевые слова, мало заинтересовали Диму.

Как оказалось, на уроке изучали не географию того мира, где стоял Рен-Редин, а географию и взаимоотношения многих миров, расположенных в зоне влияния магического ордена Афанадор. Диме не повезло. На первом для него уроке мировой географии изучали мир Скоплост, в котором не было ничего, кроме пастбищ и населявших их кланов скотоводов. Кланы эти были связаны между собой сложными и противоречивыми отношениями. Время от времени враждовали, подчас вели совместное хозяйство. Но никаких особенно славных дел за обитателями этого мира не водилось. Профессор географии долго перечислял признаки кланов, заставлял учащихся записывать названия наиболее многочисленных семейств, но от всего уклада жизни в Скоплосте веяло скукой. У Галкина осталось очень мало впечатлений о жизни далекой скотоводческой страны, занимавшей поверхность целой планеты.

После уроков Фергус предложил Диме погулять по замку, отправиться на пляж, но Галкин, мечтавший о купании в океане со вчерашнего утра, решил прогулки отложить. Ему хотелось одного – упасть на кровать и поспать. Но он нашел в себе силы добраться до ближайшего мини-распределителя и скомандовать:

– ПОЧТА!

Такого адреса в памятке не было, и, тем не менее, мальчик оказался в высоком зале с огромным камином. Рядом с камином сидел почтмейстер – мужчина средних лет с длинной русой бородой.

– Отправить письмо? – спросил он.

– Да. Только… Можно домой? У нас обычная печка… И я никогда не посылал колдовских писем. И адреса не знаю…

– Нет проблем, – улыбнулся почтмейстер. – Пиши письмо.

Дима присел за столик и написал, что на новом месте живется ему неплохо, занятия проходят нормально. Конечно, он скромно умолчал о том, что учится не в авиационном колледже, а в Мёдлёде. Какая маме разница? Главное, что с ним все в порядке.

Почтмейстер взял у мальчика письмо, запечатал его в конверт, очень похожий на обычный почтовый, и предложил:

– Брось в камин сам.

Галкин швырнул конверт в огонь. Письмо вспыхнуло ярким фиолетовым пламенем и исчезло.

– Дойдет не позже, чем завтра вечером, – заверил Диму почтмейстер.

– Сколько я вам должен? – спросил мальчик, вспоминая, что Тардавкус и Ых платили за отправление своих писем.

– Ученикам Мёдлёда – бесплатно, – ответил мужчина.

Дима поблагодарил его и пошел искать общежитие. Оно оказалось неподалеку.

Глава двадцать седьмая
В академии

Андрей Носиков посещал все занятия, все факультативы и по вечерам только и делал, что эксплуатировал купленный за уксы ноутбук. Но он не играл на нем в игры и не странствовал бесцельно по Уфонету. Выполнял домашние задания, разыскивал дополнительную литературу, писал рефераты.

Впрочем, обнаружилась у Носикова и еще одна страсть. В редкие свободные часы он тренировался играть на общем компьютере в популярные «мраззлы». Делал он это не для собственного удовольствия. Молодежь в общежитии иногда была не прочь сразить в «мраззл» на уксы, и Андрей собирался на этом заработать. Большинство его новых знакомых играли не очень хорошо – они мало тренировались, предпочитая сразу воевать между собой. А Носиков сражался с компьютером на самых сложных уровнях и готовился к поединкам, как спортсмены – к решающему матчу.

Когда через неделю Носиков решил, наконец, сразиться с сильными противниками, Семеном Грибовым и Олегом Золотовым, он проиграл первые две партии и два укса. Но сделал это Андрей специально, в рамках выработанной заранее стратегии, чтобы его партнеры расслабились. В следующих играх мальчик поднял ставки и отыграл назад свои деньги, а также выиграл все, что было у Грибова и Золотова: восемь и четырнадцать уксов. Авторитет Носикова возрос, увеличился и его капитал. Правда, друзей успехи в играх Андрею не прибавили – напротив, мальчики, которых он обыграл, стали смотреть на него волками. Но это пока что мало трогало Носикова.

С Надиром Андрей сошелся, но не очень близко. Добродушного Магометова насторожила безудержная жажда наживы, которая полностью овладела Носиковым. Сам Надир тоже любил зарабатывать деньги. Но методы, которыми пользовался Носиков, не могли найти одобрения Магометова. Поэтому ребята общались не очень много – только как соседи по общежитию.

Как выяснил Носиков на второй день своего пребывания в академии, в ходу у «продвинутых», помимо кредитных карточек, были монеты. Бумажным купюрам здесь не доверяли, а вот монеты чеканили и они пользовались популярностью. Их применяли там, где трудно было установить электронный кассовый аппарат, а также для расчетов между собой. Монеты делали из чистой платины. Один укс – увесистая блестящая монетка с изображением властного мужчины с бородкой – был размером с рубль. Крупнее монет не чеканили, но была еще и мелочь – одна десятая и одна двадцатая укса. В «мраззл», естественно, играли именно на монеты. Обналичить карточку можно было в банкомате, которых только на территории академии стояло три.

Рядом с одним из автоматов располагался и разменный аппарат для обмены уксов на пахальские деньги. Курс постоянно менялся и составлял около трех тысяч четырехсот рублей за один укс. Можно было разменять укс и на доллары – чуть больше ста долларов за монету. Но еще проще было купить кредитную карточку пахальского банка. И стоила она в три раза дешевле. Как объяснили Носикову товарищи, деньги со счетов в пахальских банках снимались просто так, с помощью хакерских программ. Естественно, карточки почти ничего не стоили.

Через десять дней после поступления Носиков уже имел три десятка платиновых монет по уксу. Что и говорить, монеты из драгоценного металла казались куда более надежными, чем пластиковая карточка с магнитной записью. Но у монет был и серьезный недостаток. Весили они много, таскать их с собой было тяжело. Оставить деньги в комнате Андрей боялся – украдут. Да и носить все время при себе – вдруг отберут? Поэтому часть денег Носиков держал на карточке, а часть – в специально купленном кошельке из мягкой кожи, который вешал на грудь. Монеты оттягивали шею, но их тяжесть была приятной…

Надир Магометов, вызнавший у Носикова адрес Галкина, пришел однажды вечером к Андрею и попросил его помочь написать письмо.

– А сам ты писать не умеешь? – недовольно бросил Носиков, отрываясь от ноутбука.

– Умею. Но я никогда не писал писем пахальцам. Я вообще отправлял письма только по электронной почте. А у вас ведь нужны конверты, эти, как их называют…

– Листочки? – спросил Андрей.

– Да нет, не то. Такие, их наклеивают на конверты…

– А, марки, – усмехнулся Носиков. – Их давно уже не наклеивают. Конверты продаются вместе с марками.

– Это хорошо! – обрадовался Надир. – Значит, у меня уже готовый конверт есть!

Мальчик достал из папки, которую притащил с собой, почтовый конверт и два чистых листа бумаги.

– Подписывать его нужно на принтере? – спросил он. – Или специальными чернилами? Каким цветом?

– Нет, – ответил Носиков. – Можно написать от руки, обычной шариковой ручкой. Черной или синей. А где ты конверт взял? Здесь ведь не продаются?

– Заказал в отделе торговли с махальцами. Он мне недорого обошелся – всего половину укса.

– Ничего себе, недорого! – возмутился Носиков. – Я бы знал – десять конвертов тебе привез за такие деньги.

– Так ведь доставка дорого стоит. Я бы и сам купил, да кто меня выпустит в город к пахальцам? Меня там первый же милиционер арестует.

– Кому ты нужен? – скривился Носиков. – Ладно, давай быстрее. Что ты хочешь Галкину написать?

Надир присел на стул, хотя Носиков его сесть не приглашал, надеясь, что он скоро уйдет.

– Хочу спросить, как дела, почему не едет? Он мне понравился. Может быть, его еще восстановят в академии?

– Может, и восстановят. Хотя вряд ли. Что ж, давай напишем, – согласился Носиков.

Судьба Галкина волновала Андрея мало. Более того, он был бы рад, если бы Дима не появился в стенах академии вообще. Но Носиков вспомнил свой разговор с Блескальцевым и подумал, что неплохо было бы разузнать, где прячется Галкин. Попечитель округа мог хорошо заплатить за эту информацию. Или повысить стипендию. Ведь Галкин был нужен Блескальцеву! От своего друга Надира Галкин подвоха не ждет…

– Пиши, – предложил Андрей более любезно, чем раньше.

– А как начинают письма? – спросил Надир.

– Так же, как везде. Со "здравствуйте".

Надир вынул из папки шариковую ручку, пристроился за столом и вывел:

"Здравствуй, Дима!

Что у тебя нового? Понравился ли отцу радиоприемник, а маме – духи?

Где ты сейчас, и когда собираешься вернуться в академию? Приказ о твоем отчислении не выходил, я проверил. Но могут отчислить, если прогуляешь много занятий. Где ты тогда будешь учиться? Опять с пахальцами? Хотя мне, конечно, было бы интересно посмотреть, как это. Может, даже лучше, чем у нас?

У нас все только и говорят о пойманном махальце. Его держат где-то неподалеку от нашей академии – наверное, в министерстве авиации и космонавтики. Но никто точно не знает, где. Вот бы посмотреть!

Напиши мне, что у тебя нового.

Привет тебе от твоего друга Андрея Носикова.

Надир".

– Не пойдет, – резко заметил Андрей. – Приветы у нас не принято передавать. Я лучше сам ему напишу письмо.

Носиков соврал насчет приветов специально – чтобы Магометов не упомянул о нем в письме. Ни к чему.

– А где ты возьмешь конверт? – поинтересовался Надир.

– Куплю. Уксов уже много заработал.

Надир вычеркнул привет, но Носиков снова покачал головой. Прочитать зачеркнутое все равно можно было.

– Не пойдет. Исправлять нельзя. Перепиши.

Пыхтя от усердия, Надир переписал письмо.

– Теперь – лучше, – заметил Андрей. – Но его ведь нужно отправить? В какой ящик ты его бросишь?

– Не проблема. Ребята, которые продали мне конверт, сказали, что отправят письмо. Это входит в стоимость заказа.

– Вот оно что, – протянул Носиков. – Хорошо. Ты напиши, чтобы он ответ прислал скорее. По электронной почте, или заказным письмом.

– Опять переписывать? – расстроился Магометов.

– В конце допиши, – предложил Носиков.

Надир добавил: "Можешь связаться со мной по электронному адресу Уфонета: Надир. Магометов.1989.06.ИРВ. Если у тебя работает приставка, что мы купили".

– Вот теперь – порядок, – усмехнулся довольный Носиков. – Не забудь сразу рассказать мне, когда наш друг ответит тебе.

Глава двадцать восьмая
На дне

Сквозь сон Дима услышал тихий, но настойчивый спор. Его новый друг Фергус кому-то что-то доказывал. Басовитые голоса возражали рыжему мальчику. Галкин, которому снились сны о магической лепке горшков и попытках познать бубё с помощью математики, с трудом раскрыл глаза и увидел двух крепких коротко стриженых ребят в синих комбинезонах, которым Фергус горячо что-то доказывал.

– Вот он и проснулся, – объявил парень побольше. – Так что нечего спорить, Фергус. Нам нужно на работу.

Дима заметил на комбинезонах мальчиков такие же значки, как и у него: черные квадраты с белыми трубами. Комбинезоны у мальчиков были в подозрительных пятнах и, если Диме не показалось после сна, немного попахивали. Не иначе, он видел знаменитых братьев Зимм.

– Иду, иду, – проворчал Дима, рывком вставая с кровати. – Чистить пора? Что же вы заранее не предупредили?

– Так и нас заранее не предупредили. Канализация, знаешь, никогда не предупреждает. А плановый осмотр у нас в пятницу, перед выходными. Забилась труба под бассейном. Случай редкий, но интересный, – сообщил младший мальчик.

Дима едва не схватился за голову. Интересный случай! Это он о забившейся канализационной трубе! Да они и правда ненормальные, эти братья.

– Познакомимся, – предложил старший мальчик. – Меня зовут А Зимм. Мой брат – И Зимм.

– Изим? – переспросил туго соображавший после сна Дима.

– Можно просто А, – ответил мальчик.

– И просто И, – добавил его младший брат.

– Очень приятно, – кивнул Дима.

Для чистки канализации Галкин и решил одеться в спортивный костюм, который он получил в ателье. Там ему выдали комплект школьной формы: костюм и три рубашки; комплект домашней одежды: светлые брюки, рубашку, свитер; и спортивный костюм с двумя футболками. Еще он получил на складе отличный кожаный портфель. Конечно, новый спортивный костюм было жаль, но не чистить же канализацию в домашней одежде и, тем более, в школьной форме?

– А ты говорил, он устал, – обратился И Зимм к Фергусу. – Видишь, еще и спортом собирается заняться после работы.

При этом мальчик странно улыбнулся, и Дима начал подозревать, что, если после очистки он сможет доползти до спальни, это будет хорошо.

– Пойдем, мы уже взяли для тебя комбинезон, – объявил А. – Он на сборном пункте. Кто знает, где мы могли бы тебя найти. Ты старайся чаще просматривать сообщения об авариях. И вызывай нас по мобильнику со сборного пункта. У меня он постоянно. Служба такая…

Дима заметил на поясе старшего брата устройство, которое не очень напоминало мобильный телефон. Оно, видимо, выполняло функции пейджера. Насколько мог судить Галкин, в серебристой коробочке загорались огоньки пунктов, откуда поступал вызов.

– Наша служба и опасна, и трудна, – запел Дима, подходя к мини-распределителю. – Куда?

– С 111, – ответил И.

Сборный пункт оказался большим залом с множеством шкафов, большим столом, картой замка во всю стену и несколькими картами поменьше, на которых были изображены схемы водоснабжения, освещения и канализации замка. К последней схеме братья и подошли.

– Отправимся в спортзал, оттуда – пешком, – предложил старший брат.

И Зимм кивнул, Галкин тоже. Он с Рен-Редином был знаком весьма слабо.

Дима переоделся в новый синий комбинезон, надел высокие резиновые сапоги и каску с фонарем, взял лом и лопату. Братья также нагрузились полезными инструментами. Из сборного пункта команда чистильщиков перенеслась к месту аварии.

Спортзал по случаю позднего вечера был погружен во тьму. От – мини-распределителя братья вышли на улицу, прошли вдоль стены спортзала, вышли к стеклянному куполу бассейна и показали Диме тяжелую крышку канализационного люка.

Втроем оттащили люк в сторону и по лесенке спустились вниз.

– Большая труба забиться не могла, – объявил А Зимм. – Скорее всего, проблема в ливневом стоке. Хотя что там такое – ума не приложу.

Пахло под землей сыростью. Не слишком приятно, но и не противно. Мальчики пошли вдоль большой трубы. Пожалуй, внутри нее, немного согнувшись, мог бы идти человек.

– А помнишь, как мы внутри лезли? – подтверждая догадку Димы, спросил И.

– Ну, еще бы. Один из твоих первых выходов, – улыбнулся старший А. – Тогда вода спускалась из бассейна, но плохо. Проблема была именно в трубе – ливневку мы проверили. Пришлось ждать, пока медленно сойдет вода, и залазить в трубу прямо из бассейна. Оказалось, каким-то образом засосало пробковые поплавки с одной из дорожек. А еще кто-то бросил в бассейн пиджак, брюки, ботинки… Идиотов хватает…. Все это зацепилось за арматуру и создало приличную пробку. Как мы тащили поплавки наружу! Как вспомню, так вздрогну!

Галкин решил, что воспоминания у братьев действительно не радостные, но примечательные.

Труба уходила все дальше и глубже, неприятный запах усиливался. Сверху время от времени виднелись еле различимые светлые пятна.

– Ливневые люки, – пояснил А, заметив взгляд Димы. – Во время дождя в них стекает вода. Но мы еще не в главной ливневке. Это – вспомогательная труба.

Наконец, большая труба из бассейна повернула, ушла вниз и исчезла. Впереди было заполненное водой бетонное корыто. Воняло из него очень сильно.

– Похоже, затор где-то впереди, – прокомментировал старший брат. – Пойдем!

С громким плюхом мальчик спрыгнул в вонючую воду. За ним последовал И Зимм. Галкину не оставалось ничего, как последовать за ними.

– Не так-то легко достаются лоты, – думал он, бредя в вонючей жиже. – А я свои даже и не тратил еще. Нужно будет, чтобы Фергус показал, что здесь есть интересного.

Все деньги лежали у Галкина в сумке. Потратить он ничего не успел, так как костюм мальчик заказал обычный, и ему выдали его бесплатно. Доплачивать нужно было только за определенные фасоны, а Дима в местной моде не разбирался. Кормили здесь отлично, и выбираться в продуктовую лавку тоже необходимости не было.

Размышления Димы прервал возглас А Зимма:

– Нет, ты посмотри, какая гнусь!

Дима посмотрел, но никакой особенной гнуси не увидел – все так же простиралось вдаль бетонное корыто ливневой канализации, заполненное затхлой водой.

– Да, – вздохнул И. – Идти теперь и идти…

– Затор где-то дальше. В другой ветке, – пояснил Галкину старший брат. Иди теперь осторожно. Тут есть ямы. Не утонешь, но валяться в грязи тоже не хочется. А разобрать затор нужно обязательно. Вся ливневка работать не будет, половину замка затопит, если затор в главном стоке вовремя не заметить.

Дима скрипнул зубами. Они еще не начинали работать, а он устал, замерз и провонял канализацией.

Галкин попытался прощупывать путь перед собой ломом, но метров через сто оставил эту затею. Лом был слишком тяжелым. Пару раз он спотыкался и оскальзывался, но смог сохранить равновесие и не искупаться в зловонной воде.

Вдруг луч фонарика А Зимма наткнулся на волосатое чудовище, сидящее посреди тоннеля.

– Вот он, гад, – заметил А, бесцеремонно тыкая в чудище длинным крюком. Дима еще думал – зачем ему нужен этот крюк?

Галкин испуганно сжался, выставив перед собой лом. И Зимм подошел и деловито потыкал в чудище лопатой.

– Крепкий, – заметил он.

Только теперь Дима понял, что это вовсе не монстр, а образовавшийся из мусора затор, на котором нацеплялось много волос, шерсти, тряпок и прочей дряни.

– Спускать будем или наверх таскать? – спросил А.

– Да здесь и люка поблизости нет, – тоскливо вздохнул его брат.

– Люк есть. На соседней улице. Десять минут ходу.

– Нам всю ночь мусор носить придется. К тому же, мы корыто не взяли.

– Ты можешь сходить, – предложил А. – Мы с Димой пока его разворошим.

– Да смоет все, – заныл И. – Давай разломаем и вниз спустим. Тут же корни…

Старший Зимм задумался.

– Ладно. Поздно уже, лучше потом еще раз спустимся, если не промоет. И на обходе надо будет обязательно сюда зайти. Долби его, Дима.

Сам он влез на плотину из мусора и начал рубить топориком довольно крупную ветку. Младший брат забрал у А крюк, перелез через затор и стал растаскивать гору мусора. Дима тоже перелез на другую сторону и принялся долбить завал ломом.

– Дно не повреди. А то корни еще сильнее полезут, – предупредил его А Зимм. – Все из-за корней. Они сетку образуют, и мусор накапливается. Иногда крысы плотины строят. Но чаще корни виноваты.

Дима с омерзением подумал о крысах и отчаянно обрушил лом на мусорный затор. Вода заливалась в расчищенные мальчиками щели и уносила ветки и мусор дальше по руслу подземного стока. По мере того, как затор исчезал, течение становилось сильнее и мешало работать.

Галкин очередной раз взмахнул ломом, поскользнулся и плашмя упал в воду. Грязь залепила лицо, мальчика потащило вниз. Он отчаянно барахтался, но течение было достаточно сильным. А Зимм бросился за ним.

Сток резко повернул. Мальчика стукнуло о стену и выбросило на мелкогрязье. Поток воды разливался здесь в широком туннеле и терялся в непроглядной тьме. Фонарь Димы, залепленный грязью, продолжал тускло светить. Какие-то мелкие твари кинулись прочь от света. Дима услышал и тяжелые шаги. Кто-то топал по воде. И, скорее всего, не один. Галкин едва не закричал, но тут из-за поворота блеснул свет и в туннель вышел А Зимм.

– Не захлебнулся? – тревожно спросил он.

– Все нормально, – ответил Дима. – Кто это здесь ходит, А?

Зимм тревожно взглянул на Диму.

– Сложно сказать. Здесь много кто живет, в этих туннелях и колодцах. Им ведь больше тысячи лет. Но людей они обычно боятся. Пойдем, работы осталось совсем немного.

Когда мальчики вернулись, младший Зимм почти полностью растащил плотину. Вода быстро уходила, обнажая скользкое дно в ямах, заполненных грязью.

– Хватит на сегодня, – сказал А Зимм. – Бассейн будут завтра сливать – вода пройдет. И смоет весь мусор. А мы вылезем здесь. Лучше ведь поверху идти, чем внизу.

Мальчики вернулись на несколько десятков метров, свернули в боковой туннель, прошли по нему метров сто и вылезли через люк посреди улицы.

– Теперь закроем люк возле бассейна, потом в душ, и спать, – объявил А Зимм.

В спальню Дима вернулся за полночь. Он не был уверен, что полностью отмыл волосы и они не воняют. Теперь он понял, почему у братьев такая короткая стрижка.

Большие лоты, которым по-хорошему завидовала почти вся школа, доставались братьям Зимм нелегко.

Глава двадцать девятая
Странные визиты

Наталья Ивановна Галкина переживала за сына. Несколько дней, как уехал, и слуха от него нет. Только всякие странные личности наведываются: милиционеры с визитными карточками, соседки с подозрительными слухами и страшными рассказами. Милиционер, после того, как Дима уехал во второй раз, приходил еще, пенял, что не позвонили. Велел сообщить обязательно, как только мальчик вернется из Москвы. Иначе грозил неприятностями.

Дима, уезжая, не оставил ни адреса, ни телефона. Где его искать в Москве? Кто знает?

Когда мама Димы уже собралась ехать в школу – там-то должны знать, как позвонить в колледж, от Димы пришло письмо. Наталья Ивановна обнаружила его рядом с печкой, прямо на полу, придя с работы. Не иначе, почтальон Люся, не застав никого дома, бросила письмо в форточку – чтобы не утащили соседские дети. Могла бы, конечно, оставить кому-то из взрослых, но Димина мама даже обрадовалась, что не оставила. Любопытная соседка, того и гляди, прочтет. А это совсем ни к чему.

Но чудеса с приходом письма не закончились. Проверив почтовый ящик, Наталья Ивановна обнаружила там еще два конверта – адресованных Диме. Первый был подписан детским почерком, а в обратном адресе значилась какая-то авиационно-космическая академия. Не иначе, друзья шутят. Второе письмо лежало в плотном и тугом коричневом конверте, который был подписан на печатной машинке. Обратный адрес – московский, от некой Маши Ивановой. Неужели Дима уже успел завести столько друзей и подруг? И почему они пишут ему сюда?

Письма, наверное, лежали в ящике со вчерашнего дня – как иначе объяснить, что одно письмо Люся закинула в дом, а другое положила в ящик? Адресованное ей письмо Наталья Ивановна прочла, порадовалась, что добрался Дима нормально.

Но и это было еще не все. Ближе к вечеру в дверь постучал высокий и грузный пожилой мужчина.

– Курьер Грумов, – представился он. – Из московского колледжа. Принес вам письмо от сына. И обратно вашу записку отнесу, если напишите.

С этими словами курьер вручил хозяйке плотный зеленый конверт.

– Заходите в дом, – пригласила Грумова мать Димы.

Несмотря на позднее время и внушительные габариты курьера, который даже документов не предъявил, Наталья Ивановна его не испугалась. Заросший густой щетиной мужчина почему-то сразу внушил ей доверие и симпатию.

– Что-то поздно вы письмо принесли, – заметила она, пробежав глазами записку. – Я уже по почте письмо получила, которое он несколькими днями позже написал.

Грумов потупил глаза.

– Много где побывать пришлось, – ответил он. – К вам в последнюю очередь приехал…

– Вы по школам, наверное, ездили? – спросила Наталья Ивановна.

– По школам, – согласился Грумов.

– А вам что же, и письма развозить приходится? – поинтересовалась Димина мама. Конечно, сын ее поступил в хороший колледж, но чтобы с письмами присылали курьеров…

– О прибытии всегда лично докладываем, – заявил мужчина. – Сам я его в школу отвез. Добрались нормально.

– Это – другое дело, – вздохнула Наталья Ивановна. – Вы, наверное, куратор его? Классный руководитель?

– Нет, куратор его – Хонгр, – ответил Грумов. – Я – курьер. Специально для таких дел – привезти кого, увезти, письмо доставить.

– Давайте я вас чаем угощу, – предложила Наталья Ивановна. – С медом.

– С медом – это можно, – обрадовался Грумов. – Давно ни капли меда во рту не было. Вы письмо-то пишите…

Мама Димы выставила на стол горячий чайник с печки, чашку, блюдце, трехлитровый баллон, полный меда, и плетеную корзинку с баранками, а сама присела в уголок – писать письмо.

– Вы наливайте меда в плошку, сколько хотите. И баранки кушайте…

Грумов кивнул и принялся за угощение.

Наталья Ивановна писала не очень долго – минут десять. Приказала Диме не выходить поздно из общежития, хорошо учиться, не прогуливать занятия, чаще писать. Попросила подробнее рассказать о колледже, программе, учителях и детях, которые учатся вместе с ним. Закончив письмо, мама подняла глаза на гостя и оторопела.

Курьер из колледжа сидел, отвалившись на спинку стула, сыто полуприкрыв маленькие глазки. Баранок в корзинке почти не убавилось. Чая в стакане гостя было налито наполовину. А вот ароматного липового меда в трехлитровой банке осталось только на дне.

Проследив ошеломленный взгляд Натальи Ивановны, курьер сильно смутился, заерзал и виновато спросил:

– Я с медом… Того… Не сильно переусердствовал? Вы ведь сказали, можно, сколько хочешь…

– Кушайте на здоровье, – вымолвила Наталья Ивановна. Не то, чтобы ей было очень жаль меда. Просто она не могла представить, как человек может съесть три литра. Даже стакан – это много. А уж поллитровую банку никто, казалось бы, не одолеет!

– Вы скажите, а где такой прекрасный мед продается? – спросил смущенный Грумов. – Я бы вам еще баночку купил, да и себе тоже… Несколько…

– В городе, на рынке, – автоматически ответила Наталья Ивановна. – Только вы эти глупости – мне мед покупать – оставьте. Себе покупайте, сколько хотите. Спросите в медовом ряду Ивана Ильича, у него мед самый лучший.

– Спасибо за совет, да за чай, – поднявшись, поблагодарил мать Димы курьер. – Письмо ваше доставлю быстро, ответа по почте ждите.

– Может быть, вы ему еще письма передадите? От друзей? – спросила мама, протягивая Грумову два конверта. Распечатывать их она, конечно, не решилась. Особенно письмо от девочки.

– Да, конечно, – ответил курьер. Сунул конверты прямо за пазуху, и вышел. Во дворе быстро темнело.

Он отправился прямиком к той скале, куда прежде уходил милиционер, что Наталью Ивановну насторожило.

Оставшись один, Грумми прошептал слова заклинания, которые сбросили с него личину человека, и с наслаждением потянулся.

– Спасибо, хозяйка, за мед, – проурчал он. – Я верну банку, когда следующий раз здесь буду. Только не нужно Аристарху на меня жаловаться…

Конечно, человеку съесть несколько килограммов меда было бы затруднительно. Но уставшего медведя такой ужин только взбодрил.

В прекрасном настроении Грумми вынул два конверта, отданных ему Диминой мамой. Осмотрев письмо Надира, он спрятал его обратно за пазуху, а письмо Маши Ивановой, брезгливо поморщившись, швырнул в траву. Письмо, конечно, было не от девочки, а из тайной полиции «продвинутых». В нем был спрятан радиомаяк.

Хорошенько разбежавшись, Грумми прыгнул со скалы и расправил крылья. Делая мощные взмахи и мечтательно глядя на полную луну, он полетел на север. Туда, откуда было удобнее добраться до Рен-Редина. Редкие прохожие, увидев в небе крылатый силуэт, испуганно вздрагивали, но потом трясли головой и успокаивали себя: померещилось. А крылатого медведя мало заботило то, что происходит внизу. Его мысли были наедине со звездным небом и луной.

Поднявшись над землей метров на пятьсот, Грумми замурлыкал:

В песне было много куплетов и довольно бестолковые слова, но Грумми пел самозабвенно, придумывая текст на ходу. После поедания трех литров меда настроение у него было прекрасным – совсем как у маленького беззаботного медвежонка.

Глава тридцатая
Волшебная газета

Галкину показалось, что он только опустил голову на подушку, а его уже тряс за плечо Фергус.

– Пора вставать, – шептал он. – Половина шестого.

– Половина шестого? – недоуменно спросил Дима. – Но ведь занятия начинаются в девять!

– Мы сегодня убираем улицы. Без четверти шесть должны быть на разводе.

Пересиливая себя, Дима встал. Тело ломило и болело после приключений в канализации, хотелось спать. Он натянул на себя школьную форму, догадываясь, что какую-то рабочую одежду ему должны выдать, и буркнул:

– Пошли.

Снова он оказался на сборном пункте, где на этот раз топтались и позевывали человек двадцать ребят. Руководил ими мужчина средних лет в черной спецовке. В руках он держал две карточки, заглядывал попеременно в одну и в другую и объявлял, кто и где должен подметать сегодня.

– Фергус и Дима – Бульвар Цветов, – сказал он почти в самом конце, когда ребят на сборном пункте почти не осталось.

Дима к тому времени натянул черные брюки, черную футболку и черную куртку с вышитыми на них серебряными треугольниками, взял в руки метлу и ждал команды. Фергус взял друга за руку и скомандовал в распределитель:

– Бульвар Цветов!

И мальчики оказались в начале прекрасной широкой аллеи, посреди которой была разбита длинная клумба с цветами всех форм самых ярких красок.

– Твоя сторона правая, моя – левая, – подмигнув, предложил Фергус, обходя клумбу. – Кто быстрее, но сора не оставлять.

Тротуар на бульваре был почти чистым. Лишь кое-где на нем лежали листья и веточки с деревьев, которые росли возле некоторых домов, и жухлые цветы, упавшие с клумбы. Никто в Рен-Редине не бросал на мостовую окурки и обертки от конфет и мороженого.

Несмотря на отсутствие опыта в подметании бульваров, Дима справился с задачей почти одновременно с Фергусом. Видно, помог опыт участия в субботниках и работе по дому.

– Молодец, – одобрил товарища Фергус. – В столовую?

Часы, вмонтированные в башню над бульваром, показывали половину восьмого утра.

– Я еще погуляю, – сказал Дима. Он решил, что с Фергусом, конечно, и интересно, и хорошо, но ходить за ним как привязанному – ничего нового не узнаешь.

– Не опоздай на занятия, – предостерег его друг, уходя вверх по улице. – Школа – в той стороне.

Дима кивнул. Он подозревал, что бульвар расположен не очень далеко от торговой площади, на которую он вышел, когда только прибыл в Рен-Редин. И хотел сейчас площадь отыскать. Галкин прошел по одной улице, свернул в маленький, двум людям не развернуться, проулок, вновь поднялся по улице и действительно вышел на площадь. Там уже кипела жизнь. Маленький мальчик в школьной форме Мёдлёда продавал газеты. Такую работу, как оказалось, тоже выполняли учащиеся.

Дима убедился, что газеты написаны на совершенно неведомом ему языке непонятными знаками, и хотел уже ретироваться, когда заметил в левом углу щита, который нес мальчик, знакомый шрифт и надпись: “Волшебная газета”. Он хотел было обрадоваться, что в Рен-Редине выходит газета на русском языке, но понял, что газета сделана так же, как и вывеска Мёдлёда.

Почему-то Диме захотелось узнать местные новости. Он спросил мальчика о ценах. Тот бойко отрапортовал:

– “Злобный гоблин” – две доли, “Вестник Рен-Редина” – три, “Межмировое обозрение” – пять долей, “Рог единорога” – четыре доли, “Песнь сирен” – тоже четыре.

– А “Волшебная газета”? – спросил Дима.

– “Волшебная” – треть золотника, – ответил мальчик таким тоном, что сразу стало ясно – покупку “Волшебной газеты” он считает расточительностью, граничащей с безумием. Особенно, если ее покупает не седовласый маг, а мальчик тринадцати лет. Самому продавцу газет было лет десять.

– Давай, – попросил Дима, вытаскивая из кармана горсть монет. Кое-что он оставил в спальне, но у него в руках была большая монета с драконом, две другие, поменьше, с лошадью, и две квадратные медные с горностаями.

– Тебе разменять серебро или взять медные деньги? – спросил мальчик. – Боюсь, с серебра у меня сдачи не будет.

– Бери медь, – предложил Дима.

Мальчик взял две монеты и пояснил:

– Тридцать две доли, ровно треть золотника.

Он протянул Галкину газету с переливающимися радужными красками текстами и почти объемными фотографиями. Газета была небольшая – восемь страничек. Объемные фотографии, конечно, выглядели необычно и интересно. Но больше всего Диме понравилось, что он смог газету читать. Хотя первый же заголовок его расстроил. Он броско сообщал: “Тардавкус в плену у технократов”.

В статье рассказывалось об усилиях магов Афанадора, направленных на то, чтобы выручить старого мага, который, скорее всего, содержится на базе авиационно-космических сил «продвинутых» в Москве. Корреспондент приводил мнение военного министра Афанадора о том, что, не подвергая город разрушительным бомбардировкам, до мага никак не добраться. На второй полосе газеты поместили интервью с капитаном Маллиганом, который криво улыбался с объемной фотографии. Дима узнал мачту “Грозы океанов”, на фоне которой сфотографировали пирата. За мачтой можно было различить Карина Крина. Маллиган рассказывал корреспонденту о том, что сбил над Тихим океаном три дисколета технократов и вывел из строя несколько спутников-разведчиков. Его яхта подверглась нападению, но никто не пострадал. Продвинутые не собирались отпускать Тардавкуса, несмотря на то, что Маллиган задал им жару.

Сунув газету в свой новый портфель, Дима поспешил в столовую. До занятий осталось каких-то полчаса.

Помимо дежурной порции медового льда, в столовой ученикам предлагали жареную океанскую рыбу, рисовую кашу с пряным соусом и оладьи со сметаной и медом. Завтрак Диме понравился еще больше, чем вчера. И понятно – мальчик был гораздо голоднее.

Когда Галкин ворвался в класс магической химии, Фергуса там еще не было. Зато все ребята столпились вокруг одного стола и с интересом за чем-то наблюдали. Дима подошел к столу и едва не ахнул. По гладкой поверхности, топоча ножками, ходил маленький бегемот. Почти такой же, как тот, которого он встретил у обломков разбитого корабля на холме около Ковалевки, там, где он нашел бронзовый шар.

Девочка возбужденно рассказывала – наверное, уже в десятый раз:

– Купила самое обыкновенное яйцо, за половину золотника. Думала, в нем ничего хорошего, но мне нужны были часы для кукольного дома. Они часто попадаются в зазнайцах, а у меня до сих пор не было, хотя и две куклы есть, и разборный дом из двух яиц, и лодка… Открываю – а внутри – он! Я просто поверить не могла!

– Ну, это ведь не единорог и не дракон, – протянул высокий светловолосый мальчик. – Я слышал, единорог светится в темноте и рогом может указывать в сторону любой потерявшейся вещи.

– Я мечтала только о бегемоте! Или о слоне, – воскликнула девочка. – Зачем мне драконы и динозавры? Но яйца “Триста” стоят целый лот, не говоря уже о “Е-Триста”, которые по фолиту… Что я в библиотеке получаю? Два золотника? Посчитайте, сколько мне нужно работать, чтобы купить бегемота? Да еще и не угадаешь. А тут так повезло!

Сзади неслышно подошел Фергус.

– О, у Анны бегемот! – воскликнул он. – Они классные!

– Откуда он? – шепотом спросил Дима, отводя друга в сторону.

– Как откуда? Из яйца. Во всех приличных магазинах продаются яйца-зазнайцы. Чего в них только нет! Вот и бегемотик зачарованный оттуда.

– Он вырастет? – спросил Галкин.

– Да ты что? – удивился Фергус. – Куда она его денет, если он вырастет? Может быть, раза в полтора больше бегемот из яйца и станет. Я точно не знаю. Но в кармане все равно будет помещаться.

– Пойдем сегодня в торговый центр, – предложил Дима. – Я хочу посмотреть на эти яйца-зазнайцы.

– В смысле, в лавки пойдем, в торговые ряды? – перевел на понятный язык предложение Галкина Фергус. – Отчего же не пойти. Мне надо кое-что купить. Деньги я недавно получил.

В класс вошла старушка в черном платье, которая громогласно объявила:

– По местам!

Ребята быстро расселись, и мадам Мяхиали начала рассказывать о том, какие полезные вещества встречаются в природе и как их можно применить для того, чтобы усилить действие магии. Сведения были любопытные, грозная старушка рассказывала очень интересно, и Галкин не заметил, как пролетел час.

Занятие по этикету не пришлось Диме по душе. Ему было неинтересно знать, какой из трех вилок есть салат, и каким ножом резать мясо. Он считал, что одной вилки вполне достаточно, а если вилки нет, сойдет и ложка. Но многим девочкам из их класса этикет очень нравился, и они слушали преподавателя, раскрыв рты. Не иначе, готовились стать принцессами.

Экономика была похожа на географию – только вместо мира Скоплост изучались хозяйственные отношения в мире Все-через-край. Было весьма любопытно послушать о месте, где на самом деле есть кисельные берега, употребляемые местными жителями в пищу, и фонтаны из сладкой газированной воды. Но, представив себя завтракающим каждый день не в столовой, а на берегу реки Все-через-края, где нужно есть съедобную и вкусную землю, Дима почему-то не захотел жить в этом благодатном мире. Он землю ест, а кто-то по ней ходит. Непривлекательно как-то…

Зато урок кибернетики Диму восхитил и одновременно ужаснул. В компьютерном классе стояли механические арифмометры. И профессор Гейтс вполне серьезно рассказывал, как нужно писать для этих машин программы, как с их помощью вычислять различные величины и решать задачи. Оказалось, что это не так уж просто. И, как показалось Диме, научившись управляться с арифмометрами, с обычным компьютером справишься без труда. Причем программировать будешь сразу в двоичном коде. Единственная электронная машина – ДВК-1 – стояла в лаборантской, и доступ к ней имели только учащиеся старших классов.

Занятия прошли спокойно. К сожалению, день на этом не закончился. И если бы осталось только приятное – поход с Фергусом в лавки! На вечер был назначен профилактический осмотр канализационной системы с братьями Зимм. Вспоминая о подземных туннелях, Дима заранее морщил нос.

Глава тридцать первая
Ультиматум

В зале Высшего Совета осталось много пустых мест. Сенаторы, министры, попечители округов занимались своими делами, которых в условиях конфликта с организацией магов стало гораздо больше. Война еще не началась, но к ней готовились.

Блескальцев, по два раза в день летающий из Москвы в Учкубасу и обратно, медленно взошел на трибуну. Он уже не радовался, что добился поста главнокомандующего. Успех боевых действий был близок к нулю, а проблем прибавилось. Не только в Тихом океане, но и в космосе появлялись корабли, напоминающие обычные деревянные парусники, которые грабили транспортники с грузом тяжелых металлов, добываемых на астероидах. То ли шалил Дермидонтов, то ли махальцы нашли способ запустить летательные аппараты в межпланетное пространство. Впрочем, кто сказал, что они не знали этого способа раньше?

– По коротким волнам радио нами получена депеша от так называемого капитана Маллигана, – заявил Блескальцев присутствующим. – В ней он требует обменять содержащегося у нас махальца Тардавкуса на экипаж боевого дисколета «Пламя», в полном составе захваченном в плен. Дисколетом командовал капитан Марат Халин, с ним – четыре человека экипажа.

– Какой это Халин? – поинтересовался Пол Ансельм, попечитель Восточно-европейского округа. – Не сын ли Панкрата Халина, конструктора?

– Наверное, он, – ответил Блескальцев.

– Нехорошо будет погубить мальчишку, – заметил Ансельм.

– Подождите, – вмешался председатель Совета Чен Вук Пак. – Война вас совсем расслабила. Захвачены наши люди. Неважно кто это – рядовые пилоты или попечители округов. Мы должны решить, бросить их на произвол судьбы или пойти на уступки махальцам.

– Никаких уступок, – твердо заявил со своего места министр авиации и космонавтики Адамсон. – Сами попались – пусть выкручиваются. Экипажи остальных дисколетов, участвовавших в той битве, погибли. Чем эти лучше?

Блескальцев кивнул. Он тоже считал, что Тардавкуса менять нельзя. Но попробуй он не доложить о сообщении Совету – и до трибунала недалеко. Газеты и так воют, требуя смещения главнокомандующего.

– А что, махальцы собираются убить наших людей в случае отказа? – поинтересовался попечитель Индии, имени которого Блескальцев не помнил.

– Они не конкретизировали свои планы, – ответил Блескальцев. – Скорее всего, они просто промоют им мозги.

– Ну и не беда, – заметил министр промышленности Шустов. – Не смогут водить дисколеты и стрелять – эка невидаль. Лес рубят – щепки летят.

– Я считаю, что в переговоры с махальцами по поводу наших людей на данном этапе нельзя вступать, – заявил Блескальцев.

– Твои предложения, Кирьян? – спросил Чен Вук Пак.

– Объявить ультиматум в ответ. Если они не вернут дисколет вместе с командой, мы уничтожим Тардавкуса. Все равно он отказывается с нами сотрудничать. Сожжем его заживо.

– Зачем так круто? – спросил Ансельм. – Мы же не варвары…

– По другому его, похоже, не одолеть, – поморщился Блескальцев. – Он и так начудил в своем подвале. Его, знаете ли, содержат в самом глубоком бункере министерства авиации и космонавтики. Двести метров под землей, двухметровые бетонные стены. Пищи ему не дают вообще. Света у него нет. Воздуха – мало. Но он не ослабел…

Блескальцев ненадолго задумался и вытащил из портфеля, который захватил с собой на трибуну, стеклянную поллитровую банку. В ней пыталась прыгать небольшая жаба.

– Полюбуйтесь. Мой порученец, Олег Комов.

Члены совета привстали, а Пол Ансельм покрутил пальцем у виска. Даже председатель Совета, Чен Вук Пак, был слегка ошарашен.

– Вы хотите сказать, что взяли в порученцы земноводное? – тихо спросил он.

– Нет, я хочу сказать, что в это превратился мой порученец после беседы с Традавкусом с глазу на глаз. Когда в камеру ворвались охранники-киборги, они не нашли Комова, но подобрали вот это. Я бы не стал называть его жабой.

– Ну, жаба это, или нет, несложно выяснить, – заметил Шустов. – У нас есть квалифицированные специалисты-зоологи… Вскрытие покажет, жаба это, или нет…

– О чем вы говорите? – багровея, прокричал Блескальцев. – Что докажут ваши зоологи? Даже если в банке обычная жаба – она может быть Комовым. Точнее, тем, что осталось от Комова. Это же магия!

– Я вижу, махальские трюки не оставили равнодушным и вас, – заметил высокий негр, попечитель центральной Африки Лбоа Н Блоа.

– Это не трюки. Это сила. Мерзкая мощь, – прошептал Блескальцев и собрался уйти с трибуны, но его остановил властный голос Чен Вук Пака:

– Мы должны выработать линию поведения, главнокомандующий. Или продолжать борьбу, или выставить свои условия, или сдаться. Тогда, возможно, всех нас превратят в таких жаб. И поселят в махальский аквариум. Точнее, террариум. И запустят туда змей.

– Я предлагаю…

Блескальцев замялся и не сказал ничего. Он хотел уничтожить всех махальцев, но не знал, как это сделать.

– Я предлагаю спалить этого махальца прямо сейчас, – бухнул со своего места Шустов. – И продолжать войну. Если Блескальцев не хочет доводить начатое до конца – мы найдем ему замену. Призовем обратно того же Дермидонтова. Он – решительный человек.

– Об этом не может быть и речи, – взвился Адамсон. – Я думаю, нужно подождать три дня. Если наших людей не вернут, Тардавкуса уничтожат. А мы вступим в войну.

– И войну будем вести не так, как сейчас, – проворчал Шустов. – Заложим бомбы в пахальских городах, и будем взрывать их в случае атак махальцев. Тогда они не посмеют нападать.

– Вы думаете, им действительно есть дело до наших пахальцев? – спросил Лбоа Н Блоа.

– Конечно, – отрезал Шустов. – Не зря же мы располагали свои самые важные центры под прикрытием городов простых людишек. Только Учкубасу стоит вдалеке. Думаю, кстати, в ближайшее время тут станет небезопасно.

– Города пахальцев наши противники действительно бомбить не станут, – кивнул Блескальцев. – Но нам нужно будет удесятерить осторожность.

– Так мы и сделаем, – заявил Чен Вук Пак. – А вы, Кирьян, объявите пленному магу о том, что, если он не пойдет нам навстречу, то через три дня его казнят. Да постарайтесь не попасть при этом в банку…

Глава тридцать вторая
Сюрпризы яиц-зазнайцев, и не только

На Торговой площади лавки были не только снаружи, но и в огромном комплексе под стеклянной крышей. До торгового центра “продвинутых” “универсаму” продвинутых было далеко, но здесь тоже было на что посмотреть. У технократов в магазине продавалась все больше пластмассовая штамповка, текстильный и химический ширпотреб. А в лавках Рен-Редина можно было найти штучный товар: прекрасное холодное оружие, роскошные одежды, изготовленную вручную посуду, украшения и драгоценности, магические предметы, назначение которых Галкину не всегда было ясно, волшебные фонари, амулеты и приспособления для магической связи. В лавках было полно всякой вкусной еды – и она была сделана из натуральных продуктов, без красителей и усилителей вкуса. Да эти усилители и не были нужны.

Фергус и Дима купили по большой плитке молочного шоколада по шестнадцати долей за плитку и разгуливали по торговым рядам, дивясь разнообразию товаров.

– Во что вы играете? – спросил Галкин Фергуса, вспоминая пристрастие детей технократов, да и своих сверстников к компьютерным “мраззлам”, обилие этих “мраззлов” на прилавках магазинов. – Никаких игр здесь не продается…

– Во что играем? – удивился рыжий мальчик. – Да мы ведь уже не дети, чтобы много во что-то играть. Работаем все больше. Хотя нет, в спортивных состязаниях участвует почти каждый. Спортивных игр много. Ну и всякими магическими головоломками занимаемся…

– А не спортивные игры?

– Обучающие? – переспросил Фергус.

– Нет, такие, чтобы убить время.

– Убить время? – вытаращил глаза на друга Фергус. – Но ведь нужно быть безумным, чтобы убивать время. Для нормального человека всегда найдется полезное занятие или приятный отдых. Да, кстати, мы еще читаем книги…

– Мы тоже читаем, – покраснел Дима. Ему стало стыдно и за себя, и за своих соотечественников. Бывало, он целый вечер играл “в дурачка”, а за компьютерными играми просиживал по несколько часов. – Некоторые из нас, – уточнил он после паузы.

– Девчонки играют в куклы, и все мы любим зверей из яиц – таких, как тот бегемот, – продолжил тему Фергус. – Пойдем, кстати, посмотрим лавку Кокебола с яйцами. Может быть, захочешь что-то себе взять. Яйца – это здорово. А я посмотрю, что будет в яйце, если ты надумаешь его купить… Тоже интересно!

Пройдя мимо лавок с пряностями, тканями, напитками и сладостями, мальчики очутились у красочного прилавка. На огромном лазурном яйце красовалась волшебная, подмигивающая надпись:

ЯЙЦА-ЗАЗНАЙЦЫ

В витрине на красном бархате мягко подпрыгивали и вертелись крупные яйца, размером в два раза больше куриного. Всего их было штук тридцать. Яйца разделялись тремя перегородками. Над первым отделением помещалась надпись:

ЯЙЦА-ЗАЗНАЙЦЫ ВОЛШЕБНЫЕ.

ДВА ЯЙЦА НА ЗОЛОТНИК, СЕМЬ НА ЛОТ.

Вторая надпись была не такой яркой. Она гласила:

Яйца-зазнайцы ЗОО. Лот за яйцо.

Третья надпись была вообще скромной. Она коротко сообщала:

Экстра-ЗОО. Фолит за штуку.

В первом отделении крутились и подпрыгивали разноцветные, переливающиеся яйца. Их украшал вычурный цветной узор. Яйца второго отделения были очень красивы, но по-своему. Они тоже были ярко раскрашены, но цвета переходили друг в друга плавно, с переливами. Третьи были почти одноцветными, серебряными, с золотым отливом в некоторых местах.

Яйца, независимо от категории, вели себя не слишком скромно. Они подпрыгивали и вертелись, демонстрируя покупателем все свои бока, каждый штрих рисунка.

– Экстра – самые дорогие? – спросил Дима. Он знал, что фолит – это золотая монета, но не знал, как ее перевести в серебряные.

– Точно, – подтвердил Фергус, который буквально пожирал серебристые яйца глазами. – В них часто встречаются динозавры. Бывают и магические животные. А уж если не попало ни то, ни другое – уменьшенный зверь у тебя в кармане. Носорог, или слон, или жираф. Жирафы очень потешные. У моей сестры жил жираф. Он пасся на лугу перед домом и объедал нижние ветки кустов… Однажды он забрел далеко и потерялся. Сестра сильно горевала.

– Тебе не хотелось бы какого-нибудь зверя? – спросил Дима.

– Еще как хотелось бы. Но черепаху или ежа мне не надо, а фолита, чтобы заплатить за “Е-триста”, у меня нет.

Приятный пожилой мужчина, чем-то похожий на деда-мороза, прислушался к разговору ребят.

– Нет нужды тратить фолит, – заговорщицки прошептал он. – По моим сведениям, в новой партии “Зоо” – одни зачарованные звери. Волшебных животных, там, правда, нет совсем, но риска нарваться на черепаху – почти никакого.

– Вы всегда так говорите, – вздохнул Фергус. – Но, если на то пошло, у меня нет и лота. Один лот я заплатил за экскурсию по морю, которая будет на следующих каникулах, а другой разменял сейчас, когда покупал шоколадку.

– Давай я тебе куплю яйцо, – предложил Дима.

– Что ты. Это бубё, – ответил Фергус. – Я сам виноват, что не сберег деньги. Мог бы купить целых два яйца. Но, с другой стороны, экскурсия очень интересная. Не сидеть же пять дней в школе? Так что я потратил деньги с пользой.

– Но у меня денег много, – заметил Галкин. – Ты столько для меня делаешь…

Фергус вдруг покраснел и направился к выходу. Дима не понял, что это значит. Неужели он так отреагировал на то, что не может купить себе яйцо? Когда мальчик вышел, продавец тихо сказал мальчику:

– Зачем обидел парня? Видно, что он к тебе с душой, а ты такие слова говоришь.

– Да что я такого сказал? – удивился Дима.

– Хотел за дружбу заплатить, – пояснил продавец. – Нехорошо. Дружба не продается. А если хотел ему зверя подарить – купи яйцо, открой, и зверюшку отдай. Когда хочешь. От такого подарка не отказываются. А яйцо можно подарить только на день рождения или на Новый год.

Дима сам покраснел и выбежал из лавки. Фергус не успел уйти далеко.

– Ты извини меня, – на ходу пробормотал Дима. – Я ничего плохого сказать не хотел.

Фергус молча шел к выходу.

– Фергус! Ну я ведь не знал, какие здесь обычаи! У нас ничего плохого в том, чтобы другу подарок купить, нет.

– Но я ведь тебе ничего в ответ подарить не могу, – тихо ответил Фергус.

– Ну и ладно…

– Нет, не ладно.

– Не обижайся. Глупость сморозил. Что ж теперь, со мной не разговаривать?

– Надо бы, – мрачно ответил Фергус. – Ну что, ты себе будешь яйцо покупать? Если будешь, пойдем, вернемся. И я посмотрю, что там…

– Буду, – обрадовался Галкин. – Пойдем. Как ты считаешь, какое?

– За лот, конечно. ЗОО. Экстра-зоо еще лучше, но нужно ли фолит тратить?

– Да у меня фолита и нет, заявил Дима, показывая Фергусу свои монеты.

– Как же нет? – удивился мальчик. – Монета с драконом, монета с лошадью – три лота. Еще половина лота – вот и фолит. Даже остается много.

– Понятно, – ответил Дима. – Но все тратить, наверное, не нужно…

– Правильно, – поддержал его Фергус.

Вернулись в лавку, где Дима дал продавцу двухлотовую монету с драконом и попросил:

– Два яйца, пожалуйста.

– Выбирайте, – предложил тот.

– Зачем? – спросил Дима. – Они разные, что ли?

– Яйца – как лотерея, – пояснил продавец. – Вроде бы все билеты одинаковые, но выигрывают не все. Так что выбирайте сами. Те, что на вас смотрят.

Яйца в витрине возбудились и начали подпрыгивать более шустро – будто бы поняли, что речь идет о них. Дима выбрал отливающее синевой и почти полностью розовое яйцо.

Продавец уложил яйца в специальные футляры, и мальчики вышли на площадь. Оттуда по маленькому переходу прошли в сквер между четырьмя высокими стенами. Здесь росло штук двадцать деревьев и стояла одинокая лавочка.

– Укромное место, – заметил Фергус. – Здесь почти никто не бывает, и мало кто о нем знает. Я сам разведал. Что, будешь яйцо открывать?

– Конечно, – ответил Дима.

Затаив дыхание, он снял фольгу с синего яйца. В руках оно затихло, больше не прыгало и не вращалось. С легким звоном половинки рассоединились, открывая небольшой серебристый контейнер. Сладкая часть яйца была сделана из твердого жевательного мармелада. Дима откусил кусочек и подумал, что мармелада вкуснее он в жизни не ел. Протянул половинку яйца Фергусу, и тот взял – видно, брать сладости у товарищей не считалось бубё.

А контейнер тем временем начал медленно раскручиваться. Минута – и он распался на две половинки, которые сморщились, утратили жесткость и превратились в обычные кусочки серебряной фольги. А на руке у Димы остался сидеть маленький слоник. Он доверчиво ткнулся хоботом в руку мальчика, топнул ножками и попытался издать какой-то звук. От восторга и Дима, и Фергус онемели.

Галкин, который собирался подарить зверька из яйца другу, понял, что не сможет этого сделать. Он полюбил этого слоненка с первого взгляда. Он просто не мог его отдать…

– Чем же его кормить? – шепотом спросил Дима.

– Они едят все. Но лучше – фруктами.

– Тогда пошли за бананами, – предложил Галкин.

– И дом ему нужно купить, – заметил Фергус. – Они в лавке неподалеку продаются.

В общежитии слоненок был надежно устроен в удобном домике, который Галкин повесил на крюк в стене. В кормовые сетки Дима нагрузил мелко порезанные кусочки бананов, яблок и апельсинов. В маленьком бассейне была налита вода – вряд ли малыш пожелает искупаться, но пить он может захотеть.

Приближалось время уборки канализации. С братьями Зимм Галкин договорился встретиться на сборном пункте. В семь вечера он перенесся в большой зал, переоделся, взял инструменты и собирался уже попенять братьям, что их приходится ждать, когда они появились в дверях. А и И были в комбинезонах – складывалось ощущение, что они их не снимали. Собственно, в другой одежде Дима их еще не видел. Похоже, чистка канализационных труб была главным хобби братьев. Хотя других странностей в поведении мальчиков Галкин не видел.

Братья взяли лопаты и ломы – фонари уже горели на их касках. Все вместе переправились от распределителя по неизвестному Диме адресу: ПП 346, или что-то в этом роде. Они оказались посреди маленького дворика. В нем ничего не росло, сюда входила только одна дверь, которой, наверное, не пользовались несколько лет. В правом углу дворика зиял колодец незакрытого люка.

Мальчики опустились в люк.

– Сегодня не будем заниматься профилактикой, – сообщил А Зимм. – Мы с И уже проверили все вокруг школы. Надо провести кое-какие другие полезные работы.

Дима промолчал. Старший брат Зимм был бригадиром, и Галкин собирался выполнять работу, которую он запланировал. Заставлять его работать вместо себя братья явно не собирались – трудились гораздо больше его. Если сейчас им нужно было помочь – почему нет?

Колодцы и туннели, по которым они лезли, были очень старыми. В тех, что Дима бывал раньше, дно было залито бетоном. Здесь кругом лежала каменная кладка. Канализационного запаха почти не ощущалось. Пахло просто подземельем, сыростью и чем-то еще – совсем непонятным.

Туннель постоянно разветвлялся и сворачивал. Светлые пятна люков вверху встречались очень редко. Да и вылезти через эти люки не представлялось возможным. Лестницы у ребят с собой не было, а колодцы уходили вверх метров на пять – десять.

– Где мы сейчас? – спросил Дима.

– Под стеной замка, – коротко ответил А Зимм. С какой стороны, он не уточнил, а Галкин не стал переспрашивать.

Туннели становились все более непролазными. В некоторые приходилось протискиваться, цепляясь за влажные скользкие стены. Галкин размышлял, куда они с такой целеустремленностью лезут. Это было уже странно. Колдовской замок, мрачные немногословные ребята, помешанные на чистке канализационных труб. Что у них на уме? Может, они хотят завести его куда-то и бросить? Ищи потом в этих туннелях…

Кстати, интересно, кто топотал тогда, когда они раскидывали завал из веток в ливневой канализации? Не крыса и даже не человек – шаги были тяжелыми, гулко раздавались под сводами. Знают ли об обитателях этих туннелей наверху? Например, прецептор Аристарх? Может, и знает. А, может быть, и нет. Он-то наверняка не спускается в канализационные колодцы.

Потолок узкого длинного туннеля начал слабо светиться. Это не понравилось Диме. Слишком уж колдовским выглядело место. Под ногами хлюпала вода. Братья Зимм ушли вперед, Дима приотстал. Может, его вообще хотят принести в жертву? Только кому и зачем?

– Не отставай, – приказал А Зимм. – Потеряешься – три дня тебя искать будем. Здешних подземелий даже мы с братом полностью не знаем. Мы уже, может быть, вышли за пределы замка. Слева – пещеры в скале, туда лучше не соваться.

– Может, нужно было взять с собой оружие? – спросил Дима.

– Оружие? – переспросил И. – Ты полагаешь, что сможешь им воспользоваться, когда на тебя по-настоящему нападут?

– Не знаю, – ответил Дима.

– Оружие тебе не поможет, – уверенно заявил А.

Диме такое утверждение совсем не понравилось. Выходит, он уже обречен? И братья этого от него даже не скрывают?

– Притуши фонарь, – предложил И Зимм, убавляя яркость своего светильника.

Дима послушно повернул колесико, почти полностью погасив фонарь. Он теперь еле тлел. В конце концов, монстр найдет его и с включенным фонарем, и вообще без него. Пусть лучше глаза привыкают к темноте.

А Зимм стал в конце туннеля, на пороге небольшого зала со сводчатым потолком и начал потихоньку высвистывать сложную мелодию. У Галкина побежали мурашки по коже – что это еще такое? А потом он услышал далекий топоток. Он был тихим, но четко различимым. К топоту примешивалось что-то вроде хрюканья и чавканья.

Дима крепче сжал в руке лом. Похоже, однако, что против этого лом не поможет…

– Посмотри сюда, – предложил вдруг И Зимм.

Галкин выглянул из-за плеча мальчика и увидел на полу то, что никак не ожидал увидеть. Вокруг небольшой лужицы неправильной формы, заходя в воду, высоко поднимая лапки и отряхиваясь, стояло штук тридцать бегемотов. А из дальнего коридора подходили новые. Скоро в зале их собралось штук пятьдесят. Бегемоты были точно такие же, как в яйцах-зазнайцах. Только гораздо грязнее. Они ведь жили не в игрушечном домике…

– Вот, – с гордостью объявил А Зимм. – Это наша тайна. Теперь и ты ее знаешь.

– Вы их нашли? – Дима не мог найти слов, чтобы выразить свой восторг при виде этого стада.

– Нам их передали. Ребята, которые работали здесь до нас. Ты молодой, будешь заботиться о них дальше. Если останешься работать под землей.

– Что же мы будем делать?

– Отроем для них бассейн. Здесь ручей бежит неподалеку. Нужно сделать, чтобы у них всегда было место, где можно искупаться в чистой воде, а не в сточных водах. Видишь, какие они грязные?

В противоположном конце зала действительно бежал чистый ручеек. Он просачивался из трещины в стене. Вместе с братьями Дима начал разбивать ломом каменный пол. Хорошо, что углубляться сильно не нужно было – для маленьких бегемотов и глубина в двадцать сантиметров казалась приличной. Братья Зимм относили камни в сторону и ровняли дно. Вода в новой луже из-за возни мальчиков была грязной, но со временем грязь должна была осесть.

– Что они здесь едят? – спросил Дима.

– Мох. Грибы. Плесень, – ответил А Зимм. – Иногда выходят пастись на траву. Ночью. Здесь неподалеку есть ходы наружу.

– Почему они тогда не живут сверху?

– Так повелось, – пожал плечами А.

Часа два – и бассейн был готов. Бегемоты с интересом подходили к нему и принюхивались к воде. Некоторые пробовали даже залезать в новое озерцо, поэтому нужно было внимательно смотреть под ноги, чтобы не раздавить их. Людей зверушки совсем не боялись.

– Можно взять какого-нибудь из них домой? – спросил Дима. – У меня слон из яйца-зазнайца есть. По-моему, они хорошо уживутся…

А Зимм посмотрел на Диму почти с ужасом.

– Да ты что? – спросил он. – Они же дикие! Он заскучает у тебя дома и умрет! Он не привык к неволе. А здесь его друзья, родители, дети… Это стадо размножается, скоро их будет еще больше. Они очень полезные – едят мох и всякую дрянь, которая закупоривает канализацию. Хотя и от хороших вещей не отказываются…

Старший брат Зимм достал из кармана два банана, очистил их, разломил на несколько кусочков и положил на землю. Бегемотики осторожно подходили, нюхали, угощение, деликатно ели. Банановым очисткам они тоже уделили должное внимание. Похоже, им было все равно, что есть – кожуру или мякоть.

– А зверям из яиц в неволе жить не плохо? – спросил Дима, вспоминая своего слоника. Может быть, выпустить его, чтобы он жил здесь, на воле?

– Они предназначены для такой жизни. Выпусти бегемота из яйца сюда – он погибнет, – ответил И Зимм.

– Понятно, – кивнул Дима. Он был рад, что со слоном не придется расставаться.

– Пойдем домой, – предложил А Зимм. – Наверху уже темно, наверное.

Они собрали инструменты, и, осторожно переступая через пирующих бегемотов, отправились обратно в узкие туннели. По дороге Дима размышлял о том, как он мог плохо думать о таких чутких и хороших ребятах, как братья Зимм. Оказывается, они любили не только чистить канализационные трубы. Просто в самых противных и грязных туннелях можно было найти много интересного.

Глава тридцать третья
Безрезультатные переговоры

В подвале было темно и сыро. Крысиные норы, которые когда-то пробили в этих подвалах вездесущие грызуны, к сожалению, тщательно залили бетоном. А Традавкус очень надеялся на помощь крыс. Эти существа пролезут везде, принесут все, что угодно. Договориться с ними не так сложно – гораздо проще, чем с “продвинутыми”.

И все же старый маг не терял времени даром. Несмотря на то, что за ним постоянно наблюдали с помощью специального устройства, закрепленного под потолком и позволяющего видеть даже в темноте, он старался предпринять некоторые шаги незаметно для своих тюремщиков.

Тардавкус тоже видел в темноте. Не так хорошо, как некоторые, но вполне достаточно для того, чтобы различить на полу темной комнаты потерянную монетку. Или разглядеть надпись, оставленную предыдущим узником. Или обнаружить пустоты за стенами, не простукивая их.

В первые несколько дней заключения Тардавкус присматривался и прислушивался. Он не отказал себе в удовольствии превратить в жабу порученца Блескальцева. Сделать это было совсем нетрудно, затрат энергий не потребовало практически никаких. Молодому человеку на роду было написано быть земноводным, и в обличии жабы он мог принести гораздо больше пользы, чем в человеческом облике. Поэтому законы равновесия были на стороне мага, и маленький подвиг, от которого пришли в ужас “продвинутые”, дался ему почти без труда. Вообще говоря, многие его тюремщики могли бы стать свиньями, тараканами, змеями или мышами. Но маг решил пока не форсировать события. Привести их в надлежащий облик он успеет всегда.

Пока же старый маг мысленно созвал крыс со всей округи и заставил их грызть бетон, пробивая ход к нему в камеру. Может быть, и не пригодится, но всегда нужно иметь возможность послать гонца с весточкой на волю.

Тардавкус постоянно ощущал себя на прицеле. Замаскированные в стене орудия готовы были выстрелить в него сетью, ампулой со снотворным и разрывной пулей. А кран под потолком был предназначен для впрыскивания сонного газа. Пару раз продвинутые испытывали это приспособление, и Тардавкус добросовестно притворился, что спит. Действие газа маг вполне мог нейтрализовать и делал это, но посчитал необходимым скрыть свои способности от тюремщиков.

Представители “продвинутых”, как правило, навещали мага в сопровождении големов – как они их называли, киборгов. Эти твари потрясали лучевым и парализующим оружием, что, вообще говоря, было не слишком приятно.

Через несколько дней после первого визита к Тардавкусу вновь зашел уже знакомый ему Блескальцев. Перед этим через кран под потолком в камеру мага накачивали какой-то газ – не сонный, а расслабляющий. Тардавкус не поддался его действию, но на всякий случай изобразил приятную расслабленность.

Блескальцев излучал наглость и самодовольство, смешанные с паническим страхом. Эта сложная палитра чувств прекрасно ощущалась, несмотря на все попытки главаря “продвинутых” выглядеть бесстрастным. Позади Кирьяна стояли целых три голема с поднятым оружием.

– У меня для вас плохая новость, маг, – заявил Блескальцев. – Совет отдал приказ уничтожить вас, если вы и в дальнейшем будете отказываться сотрудничать с нами. Мне удалось выторговать у них только три дня.

Противный голос Блескальцева дребезжал в тишине освещенной сейчас слабыми светильниками камеры. Тардавкус понял, в кого ему хотелось бы превратить этого человека – в черного, облезшего козла. Для этого потребовалось бы совсем немного сил и времени. Вырастить рога и превратить ноги в копыта. В остальном лидер “продвинутых” ничем не отличался от самовлюбленного животного.

– Может быть, вы все-таки согласитесь объяснить нам, как путешествовать между мирами? Или познакомите нас с каким-то более сговорчивым своим коллегой?

Тардавкус расслабленно улыбнулся и радостно, будто бы под воздействием наркотика, ответил:

– Ничего вы от меня не добьетесь, подонки.

– По-моему, вы переборщили с веселящим газом, – заметил Блескальцев в микрофон, закрепленный на вороте рубашки.

– А на газ твой мне наплевать, – сообщил Тардавкус. – Хочешь уйти отсюда на четырех ногах?

Блескальцев покраснел.

– Движение, взмах рукой – и тебя изрешетят мои слуги, – он кивнул на големов. – Сиди смирно и не делай резких движений.

– Чтобы превратить тебя в козла, мне не нужно двигаться, – объявил Тардавкус.

Блескальцев дернулся, едва не побежал к выходу, но справился с собой.

– Мы постараемся разнообразить оставшиеся три дня, – гнусно усмехнулся он. – И ты согласишься сотрудничать. Потому что у тебя не останется другого выхода.

– Выход всегда есть, толстый человек, – торжественно провозгласил Тардавкус, поднимаясь и приосаниваясь. Теперь поза невысокого мага стала спокойной и горделивой.

– Ты пожалеешь о том, что был дерзок, – воскликнул Блескальцев. Слюна брызгала у него изо рта. – Сюрпризы не заставят себя ждать.

Маг промолчал. Он не сомневался, что именно так оно и будет. Блескальцев и его прислужники вышли, свет погас.

Тардавкус прошептал:

– Орманос темпора клавос эндена!

Крысы, которые до сих пор медленно вгрызались в бетон и проходили едва ли локоть в день, заработали с утроенной скоростью. Все новые грызуны подходили из соседних зданий и расширяли ходы в подполе. Прошло меньше часа – и любопытная мордочка высунулась из норы в углу комнаты.

– Иди обратно. Здесь небезопасно, – вполголоса сказал крысе старый маг.

Животное быстро спряталось обратно в нору. Офицер-техник, следивший за Тардавкусом с помощью инфракрасной камеры, не успел ничего заметить. Его подопечный пробормотал что-то и сразу же замолчал.

Офицер подкрутил настройку громкости микрофона, на всякий случай включил запись и принялся поедать чипсы, купленные в универсаме перед началом вахты. Похоже, ничего интересного в ближайшее время не предвидится.

А крысы до вечера вырыли еще три хода. Вылезти через них маг, конечно, не мог. Но зато мог получить в свое распоряжение множество полезных предметов.

Глава тридцать четвертая
Плюх-плюх

На тумбочке что-то пищало. Дима хлопнул по ней, надеясь выключить будильник, но будильника не нашел, а писк только усилился. Галкин рывком сел на постели. В комнате, кроме него, никого не было. Пищала карточка с расписанием. В верхнем ее углу горела надпись: “Напоминаю, сегодня – суббота! Ты опаздываешь на физкультуру!” Настенные часы показывали без пяти минут девять.

Недоумевая, почему его не разбудил Фергус, Дима бросился к шкафчику, где лежал спортивный костюм. Он второпях надел его, зашнуровал кроссовки, схватил из шкафчика плавки и помчался к распределителю. Нехорошо опаздывать на первый же урок физкультуры. Особенно если он проходит в бассейне. Плавать Дима очень любил и все время жалел, что в их школе бассейна нет.

В коридорах жилого корпуса было пусто. Дети уже ушли в столовую, на занятия и по делам. Около распределителя никого не было. Дима быстро положил руки на серебряный шар и объявил:

– Плюх плюх!

И тут же очутился в воздухе. Он летел, куда-то падал. Ноги, еще теплые после сна, вдруг обжег холод. Во все стороны полетели брызги. Прямо в спортивном костюме Дима ушел под воду с головой.

Отфыркиваясь, мальчик вынырнул. Вода была не такой холодной, как показалось вначале, но плыть в кроссовках оказалось не только неудобно, но и неприятно. Несколько ребят, пришедших в бассейн, радостно гомонили. Но они не хохотали издевательски и не показывали на Галкина пальцем. Напротив, крики их были веселыми, но ободряющими:

– Молодец!

– Решительный парень!

– Так держать!

Несколько мальчишек, похоже, были готовы вытащить его в том случае, если он пойдет ко дну, но Дима справлялся сам. Десять гребков, и он оказался на мелком месте.

Улыбающийся, но смущенный Фергус стоял у края бортика.

– Молодец, успел, – заметил он.

Галкин гневно сверкнул на него глазами.

– Не обижайся, – попросил Фергус. – Давняя Мёдлёдовская традиция – новый ученик не считается своим, пока его не искупают в бассейне в полном обмундировании. Некоторых, особенно хитрых, приходится сталкивать вручную. Но большинство пользуются услугами распределителя.

– Зачем же его так запрограммировали? – стуча зубами, спросил Дима. С мальчика на каменный пол стекала вода, и он чувствовал себя мокрой крысой. Впрочем, обижаться на традиции новой школы было глупо – в других местах порядки похлеще…

– Затем, чтобы прыгать в бассейн прямо из душевой. Она здесь в другом здании, через дорогу, – объяснил высокий темноволосый мальчик, подошедший к Фергусу и Диме. – Когда хочешь попасть в бассейн нормальным образом, перенесись в спортзал, разденься, и уж после этого говори "плюх плюх".

Дима решил, что его опять разыгрывают. Ситуация "баня, через дорогу раздевалка" была знакома ему по анекдотам. Но выяснить, так ли это, он не успел. Над бассейном вдруг повис какой-то массивный, темный и лохматый объект. Но не упал в воду, а взмахнул широченными крыльями и опустился на бортик. Вглядевшись в странное существо пристальнее, Галкин узнал своего старого знакомого – Грумми. Крылатый медведь помахал ему рукой и проревел:

– Освежился? У меня для тебя кое-что приятное…

В это время в бассейн через боковую дверь вошел физкультурный наставник – молодой маг Трандасир. Оглядев группу ребят, он щелкнул пальцами, и одежда на Диме тотчас высохла, а по телу пробежали приятные горячие мурашки. Только в кроссовках осталось немного воды.

– Новички в первый день по желанию освобождаются от занятий, – подмигнул он Галкину. – Твой друг занимает слишком много места. Поговорите в саду.

После купания в одежде Галкину в бассейн не хотелось. Дима и Грумми вышли из зала прямо в сад. Похоже, раздевалка действительно располагалась где-то в другом месте. Пристроек к зданию, в котором помещался бассейн, видно не было.

– Вот, стало быть, письмо от матери, – протянул листочек медведь. – Душевная женщина. Чаем меня напоила, медом угостила…

– Тебя? – изумился мальчик.

– А что же? – довольно осклабился медведь. – Я ведь человеком прикинулся. Меня Аристарх этому научил. Хотя нам, медведям, конечно, не положено. Только при крайней необходимости.

Они сели под яблоней. Деревья уже отцвели, но яблоки еще были зелеными.

– Здесь бы пару ульев поставить, – заметил Грумми. – И яблок больше завязывалось бы, и прибыль садовнику дополнительная.

– Да, – многозначительно кивнул Дима, чтобы поддержать разговор.

– Бери, что ли, второе письмо!

Медведь протянул Галкину конверт.

Хотя мальчику было интересно, откуда второе письмо, он сначала прочел записку мамы. Грумми в это время неспешно рассказывал:

– Хорошая хозяйка твоя мать. Очень ее ценить нужно. Всегда в доме мед есть. И не то, чтобы какая-нибудь жалкая плошка, а вполне подходящий сосуд. И, говорит, ешь, сколько хочешь. Щедрая женщина. Гостеприимная. Угостит, даже если ты медведь, которого другие со двора бы палкой гнали. Особенно если ульи во дворе есть…

– Да, да, – согласился Дима, который мыслями был далеко. Прочитав записку матери, он распечатал конверт с письмом от Надира.

– Это у тебя откуда? – спросил он медведя.

– Мама тебе передала, – ответил тот.

– Откуда он адрес мой узнал? – удивился Дима, вспоминая друга из академии. – Нужно бы ответ ему послать. Хороший парень, хоть родители у него и технократы. Отвезешь, Грумми?

Медведь обиженно засопел.

– Я, конечно, курьер, – недовольно заявил он. – Но в пасть к «задвинутым» меня даже Аристарх не посылает. Бедный Тарди уже поплатился. Сидит в клетке где-то неподалеку от твоего друга. Никак его выручить не можем.

Диме стало очень стыдно. И даже не из-за того, что он хотел послать Грумми навстречу опасности, не подумав об этом. Еще больше его обожгла другая мысль. По его вине, спасая его, Тардавкус попал в плен. А он забыл о старом маге, увлекшись жизнью в новой школе, учебой, работой и играми.

Галкин задумался. Письмо Надира натолкнуло его на интересные мысли. Сейчас в голове мальчика быстро оформлялся безрассудный и отчаянный, но вполне осуществимый план.

– Послушай, Грумми, – медленно начал он. – Ты меня сюда доставил. А забрать обратно можешь?

Крылатый медведь сразу посерьезнел.

– Без дозволения Аристарха – не могу. А ты что, за домом соскучился? Потерпи, опасно там сейчас. Ловят тебя. Через месяц, наверное, все уладится, сможешь на побывку съездить…

– Не о том речь, – вздохнул Дима. – У меня ведь документы «продвинутых» есть, я могу разузнать, где Тардавкуса держат. Помочь ему.

– И не думай, – отрезал Грумми. – К нему лучшие наши маги пробиться не могут.

– Так в том-то и дело! – воскликнул мальчик. – Я ведь не маг! Наоборот, почти что «продвинутый»! У меня и документ есть.

– Ну, скажи Аристарху, чтобы он тебя отправил, – предложил Грумми.

– А как ты считаешь, он согласится?

– Нет, конечно, – ответил медведь. – Можно и не спрашивать. Даже под замок может тебя посадить, если о планах твоих узнает. Так что лучше помалкивай.

Сзади, тем временем, неслышно подошел Фергус. Его рыжие волосы были после бассейна мокрыми, но в целом он был довольным, хотя еще смущался после падения Димы в воду.

– Это вы о чем? – спросил он. Мальчик хотел поближе взглянуть на легендарного курьера Аристарха и невольно услышал разговор Грумми и Димы.

– Друг твой сбежать хочет. Тардавкуса выручить, – сурово объявил Грумми. – Это же надо – глупость такую придумать!

Глаза Фергуса сразу загорелись.

– Да ты что! – воскликнул он. – Ты ведь никому не расскажешь, Грумми?! Я тоже с вами!

– С вами? – переспросил медведь. – Нет, уж как-нибудь без меня. И Аристарху доложу.

– Не доложишь, – решительно заявил Фергус. – Пункт двести девяносто пять кодекса Афанадора. Волшебные животные не вправе задерживать магов Афанадора против их воли в любом месте, в любое время и по любой причине.

Грумми хмыкнул.

– Так это же магов Афанадора. А вы – ученики Мёдлёда.

– Вспомни тогда "Приложения о школах" к кодексу Афанадора, – предложил Фергус. – Ученики школ Волшебства старше третьего класса в чрезвычайных ситуациях наделяются полномочиями магов. Мёдлёд входит в реестр главных школ Афанадора. Дима только что стал полноправным учеником четвертого класса. Про меня и говорить нечего.

Грумми скривился, взмахнул мохнатой лапой, и в ней оказалась потрепанная книжица – то самое "Приложение".

– Открой и покажи, – попросил он.

Фергус быстро нашел нужный пункт и сунул его под нос медведю.

– Если ты заложишь нас Аристарху или Ленде, это будет означать, что ты нарушил кодекс, потому что тем самым ты воспрепятствуешь нашим планам. Ты не имеешь права этого делать. Что бывает за нарушение кодекса, ты знаешь.

– Знаю, – насупился Грумми. – Ладно, я ничего никому не скажу. До встречи.

Он повернулся, чтобы уходить, но Дима остановил его:

– Подожди, Грумми! Как же мы без тебя доберемся на Землю? Ты должен нам помочь! Или мы справимся сами, Фергус?

– Нет, не справимся. Значит, он обязан помочь, – заявил рыжий мальчик.

Грумми помолчал немного и объявил:

– Хоть режьте меня, хоть пугайте, а по своей воле я вас никуда не повезу. Не имею права. Я курьер, лицо официальное. Не могу просто так с детьми над морем летать. Предписание требуется. Давайте предписание – полечу, куда надо.

Мальчики задумались.

– А тебе выходные полагаются? – спросил Дима.

– Полагаются, – ответил Грумми. – Сегодня я выходной. Пришел к тебе, письма принес, а твой товарищ мне угрожает…

– Ну, что ты, Грумми, – улыбнулся Фергус. – Я не угрожаю. Просто цитирую кодекс. Ты ведь его наизусть не помнишь, а мы изучали. И, если ты чего-то не понимаешь, образованный маг должен тебе помочь.

– Спасибо, – буркнул Грумми. – Лучше бы ты мне ничего не объяснял.

– Так вот, в выходной ты ведь можешь заниматься, чем хочешь? Отвези нас в Москву. А мы тебе заплатим.

– Точно! – восхитился Фергус. – Я и сам бы лучше не придумал!

– Заплатите, – проворчал мишка. – Что вы мне заплатите? Да и не обернусь я за день до Москвы… Тем более, с вами на хребте!

– Нам до Москвы не нужно, – заявил Фергус. – Ты доставь нас на материк, до станции Подземки. А дальше – не твоя печаль.

Глаза Грумми хитро заблестели. Похоже, он нашел способ увильнуть от поручения. Присев под яблоню, он заявил:

– Ладно. С вас сто фолитов. Иначе не полечу.

– А кодекс? – спросил Фергус.

– Так ведь я вам не препятствую, – равнодушно заявил Грумми. – Но и помогать вам не обязан. Посмотри в кодексе – есть про это хоть слово?

Фергус промолчал. Видно, в кодексе такого действительно не было.

Галкин, тем временем, вспомнил про мед. Точнее, про то, как его любят медведи, и как восторженно Грумми отзывался о его маме – именно из-за меда. Он быстро проделал в уме кое-какие подсчеты и спросил у Фергуса шепотом:

– Три фолита мы найдем?

– За три он не полетит, – тихо ответил тот. – Три я, конечно, нашел бы.

Дима положил руку на плечо Грумми и спросил:

– А если мы тебе предложим баллон меда? Ну, бочку, в сорок литров? Шире меня, а высотой – по грудь?

– Нет, не полечу. Сто фолитов, – автоматически ответил Грумми, но потом встрепенулся и переспросил:

– Целую бочку?

– Вот именно!

Медведь поднялся с задумчивым выражением лица.

– Я ведь не нарушу кодекс? – спросил он сам себя, будто уговаривая. – Напротив, помогу двум юным магам. Они ведь ученики Мёдлёда. И заработаю себе немножко медку…

Грумми почесал голову и задумчиво огляделся по сторонам, словно бы проверяя, не подслушивает ли их кто.

– Где мед? – обратился он к Диме.

– Тебе придется поверить нам в долг, – ответил мальчик. – Когда я окажусь дома, то куплю тебе мед. И привезу.

Про себя Дима подумал, что долги его растут. Он уже должен был серебряный полтинник Джарви. Теперь вот задолжал бочку меда крылатому медведю. Радовало, что у него есть и некоторые средства: счет у «продвинутых», несколько здешних монет…

– Поверю, – согласился медведь. – Полетим прямо сейчас?

– Нет, немножко позже. Нужно собрать вещи.

Глава тридцать пятая
Из подземки в метро через метрополитен

По дороге в общежитие Дима попытался убедить Фергуса отказаться от поездки вместе с ним. Ведь, в отличие от Димы, у него не было студенческого билета академии «продвинутых». Но Фергус настаивал на своем:

– Ты сможешь сам воспользоваться подземкой Афанадора? Открыть замки? Защититься от врагов? Распознать скрытую сигнализацию? А нас всему этому учили! К тому же, разве у вас там часто проверяют документы?

– У меня не очень часто проверяли, – признался Дима. – Если уточнить – то вообще ни разу. Только карточку, когда я делал покупки.

– Вот и я почему-то так думаю, – заметил Фергус. – А насчет документов я не беспокоюсь. Везде одно и то же – были бы деньги, выкрутиться можно…

В отличие от Димы, Фергус собрался за пять минут. Можно было подумать, что он давно готовился к отъезду. С собой мальчик взял спортивный костюм и кроссовки, зубную щетку, мыло и полотенце. Школьный костюм он переодевать не стал – на Земле он выглядел бы вполне обыденно. В портфель Фергус сунул две шоколадки и флягу с водой. Неизвестно, как им удастся питаться и где придется ночевать.

Галкин взял то же самое – плюс прихватил несколько учебников из академии. И тяжело, а кто знает, как повернутся дела? Учебники все равно нужно сдать. На клочке бумаги Дима нацарапал письмо прецептору Аристарху. В нем он сообщил о своих планах, извинился и попросил не считать его врагом Афанадора.

Маленького слона из яйца, который мирно сопел в клетке, наевшись бананов, решили с собой не брать. Дима поручил Элика заботам Доруса Апентайра, тихого и скромного мальчика, который жил в соседней комнате общежития. У него зверьку ничего не угрожало. Пока Дима устраивал слоника, Фергус отлучался – видно, продолжал готовиться к путешествию. По мнению Галкина, им нужно было оружие, но Фергус этой мысли не поддержал.

– Вооруженный теряет чувство опасности, – объявил он. – Силой оружия мы Тардавкуса не освободим. Витязи не нам чета не пытаются этого сделать.

Через час Фергус и Дима с помощью распределителя оказались возле оранжереи Мёдлёда, откуда было рукой подать до стены замка. На стене, вглядываясь в штормящий океан, их поджидал Грумми. Вид у медведя был мрачным. Соленый ветер трепал шерсть на шкуре медведя.

– Навязались вы на мою голову, – проворчал он.

– Вспомни о меде, – посоветовал Фергус.

Грумми немного просветлел, но полностью его настроение не улучшилось.

– Полетели быстрее, – предложил он.

Дима только собирался спросить, как они удержатся на медвежьей спине вдвоем, когда Грумми накинул на себя нечто вроде упряжи. Две лямки висели свободно – за них можно было держаться.

– Цепляйтесь, – приказал Грумми. – Ты можешь сделать нас невидимыми?

Последний вопрос был адресован Фергусу.

– Нет, – потупился мальчик. – Это изучают только в седьмом классе.

– А все туда же. Может, останетесь? – проворчал мишка.

– Полетели, – объявил Дима, крепче ухватывая лямку. Фергус сделал то же самое и молча кивнул.

Грумми прыгнул со стены. Когда он развернулся брюхом вниз, мальчикам стало гораздо удобнее держаться. Сначала медведь летел прямо над бушующим океаном. Мальчикам то и дело казалось, что они зацепятся за волну, а брызгами их обдавало постоянно. Удалившись от замка на достаточное расстояние, там, где их уже было трудно заметить, Грумми набрал высоту и поднялся почти под серые тучи.

В дороге не разговаривали. Тем более, лететь пришлось недолго – минут тридцать. Казалось бы, противоположный берег в ясную погоду должен быть виден с башен Рен-Редина. Но Фергус объяснил, что до материка больше ста пятидесяти лиг – почти шестьсот километров. Грумми преодолел это расстояние волшебным образом.

На материке располагалась станция подземки Афанадора. Выглядело здание станции величественно. Формой оно повторяло египетские пирамиды – только было раза в три меньше пирамиды Хеопса, как ее представлял себе Дима. И стены были не из шершавого камня, как у пирамид в Долине Царей, а покрыты разноцветными глянцевыми плитами с рисунками и орнаментами. От сооружения веяло мощью. Неподалеку от пирамиды виднелся порт. В его бухте болталось несколько утлых лодочек и пара красивых парусных яхт. Город, утопающий в зелени садов, лежал дальше от моря, за пирамидой.

– Одна из узловых станций, Песчаный Щит. Питает энергией многие другие, – объяснил Фергус. – Станции подземки объединены в единую цепь. Но некоторые – переходные, а некоторые управляют движением всех потоков. Здешняя – очень важный пункт. Она выстроена под прикрытием Рен-Редина. Ее тщательно охраняют.

– А как же мы туда попадем? – заволновался Галкин.

– Ее ведь охраняют не от нас, а от нашествия злых сил, – улыбнулся Фергус. – Мы просто купим билет.

Грумми долетел до берега и снизился в устье небольшой речушки. Вдоль ее берега шла узкая тропинка.

– Отсюда сами доберетесь, – объявил он. – Не хочу, чтобы меня видели в вашей компании.

– Хорошо, – кивнул Фергус. – Нам, конечно, топать еще пол-лиги, но ты прав – мы дойдем пешком.

– Не забудь о меде, – обратился медведь отдельно к Галкину.

– Не забуду, – проворчал Дима. – Денег-то не взяли, – шепнул он на ухо Фергусу.

Мальчик вынул из кармана две золотые монетки и показал их товарищу.

– Я занял про запас. А на дорогу нам должно хватить и серебра.

Помахав медведю, который со скорбным выражением морды пустился в обратную дорогу, мальчики пошли вдоль зарослей вечнозеленого кустарника туда, где за деревьями виднелась пирамида.

Мокрая после дождя зелень благоухала. Капли воды блестели на ярко-зеленых листьях кустов и деревьев. Цветы пахли медом. Дима уловил и запах жасмина, и запах сирени, хотя кустов этих у дороги не видел. Красноватый песок хрустел под ногами.

– Как же мы купим билеты? – спросил Галкин друга. – Нас никто не спросит: зачем вам туда надо?

– Может, и спросит, – равнодушно ответил Фергус. – Скажем, домой едем. Ты ведь и правда едешь домой. Да и вообще, если бы мы бесплатно хотели проехать – дело другое. А так – деньги заплатим, и вперед.

Тропинка вышла на мощеную камнем дорогу. По обе стороны от нее росли мощные пирамидальные кипарисы.

– Дорога в порт, – пояснил Фергус. – Вдоль нее растет триста кипарисов. А возле пирамиды – роща серебристых тополей. Некоторым из них больше тысячи лет. Они необхватны. Но мы эту рощу вряд ли увидим.

Мальчики вышли на поворот дороги и увидели огромные ворота, ведущие в пирамиду. Рядом с ними примостилась маленькая пирамидальная будочка. Фергус подошел к ней и протянул в окошко монетку.

– Два билета, пожалуйста, – коротко попросил он.

Из темного окна появилась сухая лапа, похожая на птичью, и схватила монету. Через несколько мгновений та же лапа протянула мальчику два папирусных листочка желтого цвета с надписью на неведомом языке.

– А ты боялся, – тряхнул рыжей головой Фергус. – Пойдем.

– Ты же не сказал, куда мы хотим попасть, – заметил Дима.

– Ему это и не надо, – ответил мальчик. – Мы входим внутрь, а выходим там, где нам нужно.

– Совсем как в нашем метро, – заметил Галкин.

Фергус открыл калитку в огромных воротах, и мальчики оказались в большом, прохладном и полутемном зале. В дальнем его конце топтались люди и не совсем люди. Два рыжих мужчины явно были соотечественниками Фергуса. Они разговаривали между собой. Еще один – высокий, черноволосый, в ярко-зеленом костюме и широкополой шляпе – не обращал ни на кого внимания. Еще три существа – два побольше, и одно поменьше – напоминали страусов. Только они были одеты в прозрачные накидки, и вместо крыльев у них были лапы. Да и головы, торчащие на длинных шеях, были гораздо больше страусиных, с огромными глазами.

– Это кто? – шепнул Дима.

– Наваки, – тихо ответил Фергус. – Это им принадлежит континент. Но тише. У них прекрасное зрение и отличный слух.

Мальчике подошли к группе существ и остановились. Как понял Галкин, они стояли на платформе и ждали поезда. Скоро действительно появился одинокий вагончик обтекаемой формы, украшенный золотом и драгоценными камнями. Что двигало этот вагон, было неясно.

Дверь вагончика плавно открылось, и кондуктор, принадлежащий к роду наваков, сделал приглашающий жест рукой.

– Коомуу, куудаа? – тонко пропел навак, когда все очутились внутри. Вагон мягко тронулся, набирая скорость. На одной из скамеечек Дима заметил человека в синем балахоне, закрывающем голову и лицо.

– Раджастан, – коротко бросил темноволосый. Он прошел в угол вагона и уселся на скамью лицом к стене.

– Изумрудная страна. Смарагдгард, – объявили соотечественники Фергуса.

Наваки прощебетали что-то по-птичьи.

– Аа ваам? – обратился к мальчикам кондуктор.

– Гималаи, – ответил Фергус.

Кондуктор кивнул, отошел к приборной доске в передней части вагона и начал поглаживать установленный на столе хрустальный шар.

– Слеедуующая останооовка – Кердараун, – объявил он. – Поосле – Гималаи.

Дима толкнул друга.

– Нам же нужно в Москву! – возмущенно прошептал он. – Как мы доберемся туда с Гималаев?

– Ножками, – ответил Фергус. – Во-первых, вагон главного штрека не развозит по субстанциям. И, во-вторых, этому наваку совсем не нужно знать, куда мы направляемся на самом деле.

– По каким субстанциям? – не понял Дима.

– Есть главные станции, как эта. А есть – субстанции. Между ними расстояния небольшие, вагон не ходит, – пояснил Фергус.

До Кердарауна добрались минут за пять. Там в вагон влез мощный йети, и Дима испуганно отвернулся. Он было испугался, что перед ним Ых. Но это был вовсе не он.

Еще пять минут – и вагон остановился.

– Гималаи, – пропел кондуктор.

Мальчики вышли и оказались в небольшой пещере, освещаемой светильниками, сделанными в форме факелов. Багровый свет отражался в прозрачных сталактитах, свисающих со свода, и растущим им навстречу сталагмитах.

В пещере, помимо уходящего вперед и назад бесконечного туннеля, было два выхода. Над одним бледно-зеленым светом горел круг, над другим – треугольник.

– И куда нам теперь? – спросил Дима.

– Ясное дело – туда, – указал Фергус на дверь под кругом. – Там, где треугольник – выход на поверхность. А круг – продолжение пути.

Мальчики открыли дверь и побрели по слабо освещенному туннелю. То и дело им приходилось проходить под светящимися арками – как объяснил Фергус, маговоротами. Сбоку в стене располагались двери. Над ними стояли непонятные светящиеся значки. Время от времени под значками можно было прочесть иностранные надписи. Похоже было, что именно здесь Ых когда-то тащил Диму. Но тогда мальчик, конечно, не успел рассмотреть коридор.

– Читай, – предложил Фергус. – Я не знаю, куда нам нужно сворачивать.

– Вот тебе и на! – воскликнул Дима. – Как читать? Я не разбираюсь в этих иероглифах!

– Выход в твою страну должен быть отмечен надписью на твоем языке, – объяснил Фергус.

Шли долго, одолели километра два. Галкин уже потерял всякую надежду, когда вдруг увидел над одной из дверей надпись:

"МОСКОВСКИЙ МЕТРОПОЛИТЕН".

Мальчик обрадовано схватил друга за руку, и они юркнули за дверь. Несколько шагов в полной темноте – и они выскочили в самом конце платформы, мимо которой с ревом несся электропоезд. Фергус проводил это чудо техники восхищенным взглядом. Когда поезд скрылся в туннеле, Дима прочел название станции: «Павелецкая». Место нужно было запомнить.

Галкин потащил друга к схеме метрополитена.

– Поедем на «Комсомольскую», – объявил он. – Там у «продвинутых» такая же станция.

– Где будем брать билет? – поинтересовался Фергус. – И за какие деньги? Нам ведь нужно сесть в поезд…

– Мы уже внутри. Тут билеты не проверяют и все бесплатно. Лишь бы зайти, – объявил Дима. Хоть раз он оказался опытнее, чем его друг.

Ребята вскочили в электропоезд и помчались на «Комсомольскую». До нее оказалось всего три остановки по кольцевой линии. Там мальчики начали оглядываться в поисках нужного вахтера, о котором когда-то говорил Надир.

Служителей в метрополитене, как назло, оказалось достаточно. И пожилая женщина, сидевшая у эскалатора, и дежурный, поджидающий поезд в конце платформы, и несколько человек в оранжевых жилетах, непонятно что делающих на платформах станции.

– К которому из них? – вслух спросил Галкин. – Как ты думаешь?

– А ты не знаешь? – удивился Фергус.

– Первый раз здесь.

– Тогда думай, – посоветовал рыжий мальчик. – Не все то стрела, что указывает…

Дима сразу понял, что Фергус цитирует высказывание из курса «Диалектики» и начал рассуждать. Люди, стоящие на платформе, скорее всего, не имеют к переправке «продвинутых» никакого отношения. Для того, чтобы обеспечивать постоянную связь, нужно все время сидеть на одном месте. Но где? В служебном помещении в конце платформы или прямо у эскалатора? Нужно найти указатель, который обязательно должен быть. Ведь каждый «продвинутый» когда-то попадает сюда впервые. А для обычных людей указатель должен быть незаметен.

Старушку, мирно сидевшую в будочке у эскалатора, трудно было заподозрить в том, что она – двойной агент. Но над головой бабули Галкин приметил плакат с кадром из сериала "Секретные материалы". Только вместо размытой летающей тарелки над головой героев картины реял боевой дисколет «Тайфун». В этом ошибки быть не могло. Случайность? Нет, тот самый указатель, о котором говорил Фергус. И увидеть его мог только тот, кто был знаком с техникой «продвинутых». Для других людей это был обычный плакат, который иллюстрировал художник-фантаст.

Ребята смело подошли к старушке.

– Мы – студенты авиационно-космической академии, – заявил Дима, протягивая черную расчетную карточку. – Нам нужно добраться обратно.

Старушка смерила ребят цепким взглядом и спросила:

– Обоим?

– Да. Два билета, – ответил Дима.

Бабуля выхватила у мальчика карточку, достала из кармана уже знакомый Диме аппарат, провела им по кредитке, снимая деньги за проезд, и объявила:

– Зайдете в следующую за служебным помещением дверь. Быстро – она будет открыта только минуту. Вагон ждет.

Ребята побежали по платформе, расталкивая людей. Рванули неприметную дверь, за которой, казалось, хранятся метлы и ведра. Выскочили в длинный туннель. Дима захлопнул дверь за собой.

– Теперь, наверное, можно не спешить, – заметил он.

– А, по-моему, наоборот – пока нас не вычислили, нужно торопиться.

Галкин не мог не согласиться с другом.

Через несколько минут ребята вышли к узкоколейке, на которой стояло несколько не сцепленных между собой вагонов округлой формы. Они сели в первый справа вагон. Внутри – ни кондуктора, ни машиниста. На тайном перроне вообще не было людей.

– Когда отправление? – поинтересовался Фергус.

– Сейчас разберемся, – заверил его Дима. Он приметил на стенке вагона кнопку «ХОД» и нажал на нее.

Двери плавно и мягко закрылись. Вагончик, набирая скорость, понесся в темноту узкого туннеля.

Ехали долго – минут сорок. Пару раз проносились мимо освещенных станций, но вагон на них не останавливался, а мчался, не сбавляя скорости. Наконец, движение затормозилось и вагон выкатился под куполообразный свод большой станции. По перрону задумчиво прохаживался охранник в камуфляже, вооруженный лучеметом.

– Не теряйся, – шепнул Дима Фергусу, хотя у него самого душа ушла в пятки.

– Ребятки, – удовлетворенно проворчал охранник, подходя к вагончику. – Документики.

За спиной верзилы сияла арка прохода с надписью над ней – "Выход к министерству". Но, чтобы пробраться наружу, нужно было избавиться от приставаний стража. Может быть, этот урод вообще оказался здесь случайно, но он был вооружен, и спрятаться от него было негде.

– Мы студенты, – заявил Дима.

– Понимаю, что не космические пилоты, – ухмыльнулся охранник. – Документы все равно показывайте. В город шляться все умеют – а перед деканом отчитаться за прогулы боязно…

– Вот мой студенческий, – объявил Галкин, показывая карточку.

– Студенческий – это хорошо. А у друга твоего студенческий есть? Если нет – прямая дорога в деканат.

Дима хорошо понимал, чего хочет охранник. Сунуть ему в ладонь платиновый укс – и все вопросы сразу исчезли бы. Но монеток у него не было, а карточкой с вымогателем не расплатишься.

Фергус шепнул Диме:

– Не каждый силен, кто грозен.

Потом он внимательно посмотрел в глаза охранника и заявил:

– Меня здесь нет, страж. Перед тобой только Дима Галкин с документами. Почему ты его задерживаешь? У него есть документы, а меня здесь нет. Поэтому отойди в сторону и займись своими делами. Ведь студент с документами не вызывает подозрений, а кроме него здесь больше никого нет.

– Действительно, – тупо кивнул охранник. – Проходи, мальчик. Не задерживай вагон.

Ребята быстрым шагом поднялись по лестнице и выбежали на улицу.

– Ну, ты даешь! – восхищенно прошептал Дима. – Ты его загипнотизировал?

– Почти, – выдохнул Фергус, вытирая пот со лба. – Использовал диалектику, внушение и сместился из его уровня сознания.

– И ты с каждым так можешь?

– Нет, не с каждым, конечно. Только с самыми тупыми и закостеневшими. Мы на животных практиковались в третьем классе. Навыки самообороны. А с людьми, вообще-то, только опытные маги могут работать. Я даже сам не верю, что получилось.

Ребята вышли под неожиданно-хмурое осеннее небо. Дима уже привык к вечному лету Рен-Редина, а Фергус, на которого давила незнакомая обстановка, тяжелая магическая аура места и плохая погода, сжался и спрятал голову в плечи. Прямо перед мальчиками возвышалось здание министерства авиации и космонавтики.

Редкие прохожие спешили по своим делам в плащах и теплых куртках. Некоторые держали в руках сложенные зонты. На площадке неподалеку от министерства застыли покрытые водяной пылью дисколеты. Мальчики поспешили к общежитию. Дима надеялся встретить там Надира и расспросить его о положении дел.

– Никогда не думал, что так скоро окажусь в сердце одной из главных цитаделей наших противников, – бросил на ходу Фергус.

Диме это высказывание не слишком понравилось. При всей его нелюбви к «продвинутым» они были людьми. Их база находилась неподалеку от Москвы. И он сам привел сюда лазутчиков – «махальцев». Может быть, те только и ждут часа, чтобы захватить Землю?

– Откуда у меня появились такие мысли? – подумал Галкин. – Ведь все маги, которых я видел, были добрыми и хорошими людьми. А «продвинутые» только и искали, как напакостить ближним. Только Дермидонтов был лучше других. Не иначе, меня тоже подвергали какой-то гипнотической обработке, заставляя ненавидеть "махальцев"…

Ребята бегом преодолели сосновую рощу и влетели под крышу общежития. Здесь было тихо. Занятия уже закончились, но ребята сидели по комнатам – а, может быть, и в общем зале.

Подав Фергусу знак следовать за ним, Дима взбежал по лестнице на второй этаж и направился к своей комнате. К счастью, ни коменданта, ни вахтеров видно не было. Ключ от комнаты лежал у Димы в кармане – вместе со студенческим билетом и расчетной карточкой.

Вот и знакомая дверь с цифрами 312. Единица немного покосилась, коричневая дверь закрыта.

Дима достал ключ, повернул его в замке и распахнул дверь. Взору его представилось удивительное зрелище. На кровати рядом со столиком сидел Носиков в черном костюме-тройке и прямо из банки большой ложкой лопал варенье Димы! Увидев Галкина и его спутника, он испуганно вскочил и вытащил из кармана серебристый брелок в форме груши.

В первое мгновение, увидев знакомое лицо, Дима расслабился и даже обрадовался. Но почти сразу же нелепость происходящего заставила его соображать быстрее. Откуда здесь мог взяться Носиков? Почему он в костюме? Почему он пожирает Димино варенье, будто бы так и надо? Что это за брелок, за который он схватился, как за спасательный круг?

А брелок Галкин неожиданно вспомнил. Когда он на один день вернулся в школу, Андрей играл этим брелком. И для чего-то нажимал на кнопку. Похожий брелок был у Димы – для вызова такси. Логично предположить, что этот брелок тоже служил для вызова – только вот кого? Именно после встречи с Носиковым в Диму стреляли на улице…

– Не всякий друг, кто так себя называет. Он хочет тебя предать, – быстро сообщил Фергус, вглядевшись в лицо Носикова.

– Я понял, – проворчал Дима. – Стой, гад. Нажмешь кнопку – убьем.

Носиков побледнел и замер. Похоже было, что Фергус на расстоянии помог Диме обездвижить Носикова – Андрей стал каким-то вялым. Галкин подбежал к бывшему однокласснику и вырвал брелок у него из рук.

– Куда звонить собрался? – спросил он.

– Никуда, – прошептал начавший приходить в себя Андрей. – Какие звонки? Ты что здесь делаешь?

– Нет, это ты что здесь делаешь?

– Меня зачислили на освободившееся место, – тихо ответил Носиков. – Ты исчез, вакансия освободилась. Разве это преступление, что я поступил сюда? За что же меня убивать?

Дима заметил на кровати рядом с Андреем несколько платиновых монеток. Носиков не ожидал, что кто-то может зайти, и приятно проводил время: ел варенье, считал деньги. Почему-то это убедило Диму в том, что Андрей находится здесь на законных основаниях.

– Так для чего тебе нужен брелок? – спросил Галкин. – Отвечай!

– Просто игрушка. Да и кнопка – никакая не кнопка. Попробуй, нажми ее сам. Она не нажимается!

Дима уже собирался попробовать, когда Фергус схватил его за руку:

– Не нажимай! Не всякая ловушка тщательно скрыта!

Галкин уставился на Носикова.

– Обмануть хотел? Сейчас я тебе покажу, как предавать товарищей!

– Не надо. Он и сам умеет, – попытался предостеречь друга Фергус.

Рассерженный Дима двинулся к Андрею с намерением съездить ему по носу или по уху. Фергус остановил товарища.

– Его нужно воспитывать по-другому!

– Как его воспитаешь? – проворчал Дима. – Он предаст нас при первом удобном случае…

– А мы возьмем с него обещание, что не предаст, – предложил Фергус.

– Да, да, – слишком поспешно закивал Андрей. – Я обещаю…

Галкин поморщился.

– Не верю я ему ни капли… Вот проводом от лампы его связать – гораздо надежнее будет.

– Не каждый, кто обещает, не соврет, – заявил Фергус.

– Не надо меня проводом, – испугался Носиков. – Он жесткий. От него через полчаса кровообращение нарушается, руки-ноги отнимаются.

– Действительно, проводом – как-то чересчур, – побледнел Фергус. Он был готов к приключениям, но такая жестокость отношений на Земле была слишком неожиданной.

– Ладно, – вздохнул Дима. – Отберем у него ключ и запрем снаружи. В окно он вылезти побоится.

Дима спрятал брелок Носикова в карман, забрал у него ключ и приказал:

– Сиди смирно! А не то мы тебя!

– Да что вы мне сделаете? – проворчал Андрей.

– Лучше тебе этого не знать, – хмуро заявил Фергус. Носиков очень не понравился ему тем, что с легкостью был готов нарушить свое обещание.

Во взгляде рыжего товарища Галкина Андрею померещилось что-то такое, что он заскулил и едва не залез под кровать. Мальчишки тем временем захлопнули дверь и отправились дальше. Угроза предательства Носикова заставляла их действовать быстрее.

Глава тридцать шестая
Не так просто предать ближнего своего!

– Пахальский заговор! Пахальский заговор! – верещал Носиков, колотя в дверь.

После ухода Галкина и его рыжего дружка он сидел тихо с полчаса, но потом осмелел и тихо постучался, надеясь, что его услышат в коридоре. Никто не отреагировал. Он забарабанил громче. Безрезультатно. Тогда Носиков принялся вопить. Но и это не возымело должного успеха. В общежитии курсантов академии случались порой странные вещи. Некоторые студенты не выдерживали напряжения от сложной программы и срывались. Тогда здесь можно было услышать и не такое.

– Меня лишили свободы! Враги на территории академии! – разрывался Носиков.

Возможно, если бы он вел себя менее эмоционально, к его крикам прислушались бы. Но студенты, проходившие мимо, или молчали, или советовали Андрею заткнуться. Шутки шутками, но зачем мешать другим заниматься и спать?

Носикова же распирало от противоречивых чувств. Он боялся, что его выгонят с места Галкина. Ему хотелось выдать товарища Блескальцеву и заработать на этом десяток-другой уксов и повышенную стипендию. Он был рад тому, что Дима и его дружок не отняли у него деньги, открыто лежащие на кровати. Он жалел, что не успел вовремя нажать кнопку. Зачем было нужно вытаскивать брелок из кармана? Это ведь не пистолет… Нажми на кнопку – и все дела! Но не получилось.

Наверное, прошел час, прежде чем в коридоре послышался стук каблуков. Еще минута – и возмущенная комендантша открыла дверь Носикова своим ключом.

– Пахальский заговор! – прокричал Андрей прямо в лицо сухонькой женщине.

– Уймись! – сдвинула брови дама. – Что ты орешь?

– Меня заперли в комнате и отобрали ключ! Тот мальчик, что жил здесь до меня!

– Вы не можете разобраться между собой? – сухо поинтересовалась комендант. – Это не мои проблемы. У нас здесь не воспитательное и не исправительное учреждение. Сейчас напишу на тебя представление и оштрафую на половину укса. А не найдешь свой ключ – заплатишь еще укс.

– Дайте, дайте мне запасной! – прокричал Носиков. – Я заплачу прямо сейчас! Мне срочно нужно к Блескальцеву!

Мальчик выхватил из кармана платиновую монетку, протягивая ее женщине.

– Ты в своем ли уме, мальчик? – осведомилась комендант. – Блескальцев – главнокомандующий Объединенными силами. Как ты к нему попадешь? Возьми ключ и погуляй на воздухе. Тебе нужно освежиться. Или отвести тебя в медпункт?

– Нет, я погуляю, – заявил Андрей, проскальзывая в дверь и бегом устремляясь к выходу. Комендант, глядя ему вслед, недоуменно качала головой, поджав губы.

– Кого принимают в академию? Неврастеников. Куда мы идем? Что будет с нашим обществом?

Ворча себе под нос, дама удалилась в свою комнату. А Носиков помчался по начинающей темнеть аллее между красных стволов сосен. Он спешил в академию, прекрасно понимая, что в министерстве его никто не примет.

Андрею повезло. Декан, живший в Архангельске и прилетавший в Москву каждый день, решил сегодня разобраться с делами и задержался на факультете.

– Пахальский заговор, – с порога заявил Носиков. – Мне нужно срочно передать вам важную информацию.

Декан кисло улыбнулся.

– Похвальное рвение. В чем же заключается заговор? Тебя пытались похитить?

По взъерошенному виду Носикова такое предположение нужно было сделать в первую очередь.

– Почти что, – отозвался Андрей. – Понимаете, до меня в комнате жил Галкин. Его выгнали из академии, и он сбежал. А сейчас вернулся. Блескальцев дал мне брелок, по которому я мог бы вызвать его в любое время, когда увижу Галкина, но он с товарищем отобрали у меня брелок, связали электрическими проводами и пошли устраивать диверсии. Я еле выбрался, и хочу видеть Блескальцева.

Декан с грустью выслушал бессвязный монолог Носикова.

– Значит, ты вызываешь Блескальцева всякий раз, когда у тебя возникнет в нем нужда? – уточнил он. Понятное дело, что в такие близкие отношения студента и главнокомандующего он не верил, хотя и помнил, что Носикова действительно устроил в академию Блескальцев.

– Нет, только тогда, когда рядом Галкин. Поймите, главнокомандующий ловит Галкина! А он сейчас здесь – пакостит всем нам!

– Главнокомандующий ловит Галкина?

– Да! То есть не сам, но он ему нужен!

– Давно ты видел этого Галкина? – спросил декан, борясь с желанием вызвать санитаров из медслужбы.

– Часа два назад.

– Что ж, никаких диверсий до сих пор не произошло…

– Значит, произойдет. Блескальцев должен знать о том, что Галкин в Москве!

Декан задумался.

– Пожалуй, я постараюсь связаться с секретарем главнокомандующего. Но если из-за тебя я попаду в глупое положение, мальчик – берегись! Я отчислю тебя из академии! Пойдешь юнгой на самый старый рудовоз, что ходит к астероидам за платиной. Тебе это совсем не понравится! Что, звонить?

– Звоните, – твердо заявил Носиков.

Декан набрал на клавиатуре своего видеофона несколько цифр, и спустя минуту на экране появилось лицо мужчины с огромными рыжими усами. Из-за этих усов, а также из-за рыжеватого оттенка кожи и глаз навыкате он был очень похож на таракана.

– Ко мне поступил сигнал от студента, – заявил декан. – Он, якобы, должен заинтересовать господина Блескальцева. Не могли бы вы передать главнокомандующему, что некий Галкин с товарищем сейчас находится на территории академии?

– Хорошо, в ближайший час я доведу до командующего эту информацию, – кивнул тараканоподобный секретарь. – Если Кирьяна заинтересует эта информация, он с вами свяжется.

– Присаживайся, – предложил Носикову декан. – Если из-за тебя я попаду в глупое положение, сразу напишешь заявление о переводе. В колледж первой ступени. Там обслуживающий персонал готовят. Вместо того, чтобы звездолеты водить, будешь радиотовары в специализированном магазине продавать. Но нет, это слишком интеллектуальное занятие. Пожалуй, тебя возьмут чистить картошку в столовой космопорта. Тоже дело нужное… А еще там ассенизаторы работают. Канализация – объект секретный, туда допуск нужен. Тебя вряд ли примут – разве что подсобным рабочим…

Зайти еще дальше в дебри нерадостных перспектив, ожидающих Носикова, декану не удалось. На экране видеофона появилось усталое потное лицо Блескальцева, который быстрым взглядом оглядел комнату.

– Юрий Спиридонович, мне нужно поговорить с мальчиком наедине, – заявил он декану. Тот подобострастно улыбнулся и выскочил из своего собственного кабинета, словно ошпаренный.

Носиков, который наконец-то узнал имя и отчество декана, радостно улыбнулся.

– Пахальский заговор, – почти счастливо выговорил Андрей.

– Не нужно романтики, – поморщился Блескальцев. – Только факты.

– Сижу в комнате. Считаю деньги, – начал рассказ Носиков, и сразу понял, что сболтнул лишнее. – Дверь заперта на ключ. И тут она открывается, врывается Галкин и еще один пахалец…

– Как ты определил, что это пахалец? – перебил мальчика Блескальцев.

– Я не видел его в академии, – промямлил Андрей.

– Это еще не значит, что он пахалец.

– Да, правда, – грустно согласился Носиков. – В общем, они ворвались, отобрали у меня ваш брелок, связали меня электропроводом от лампы и сбежали. Через час я освободился и помчался сюда.

– Стало быть, ты видел Галкина полтора часа назад? – уточнил Блескальцев.

– Наверное, так.

– Как же тебе удалось освободиться?

– Они меня плохо связали, – заерзал Носиков.

– Тогда почему ты возился целый час? Они запугали тебя?

– Нет. Они заперли меня, и я не мог достучаться, чтобы открыли дверь.

– Нужно было выбить окно и вылезти, – холодно заметил Блескальцев. – Спрыгнуть со второго этажа. Ты не смог воспользоваться брелком, опоздал с оповещением на час. Но ты все равно заслуживаешь награды. Скажешь декану, что тебе нужно – он все сделает. В разумных пределах.

– Спасибо, – поблагодарил Носиков.

– Я сейчас в Учкубасу. Скоро буду в Москве и лично займусь Галкиным. А за тобой в ближайшие несколько минут прибудет боевой дисколет с командой спецназа. Пойдешь с ними. Только ты хорошо знаешь Галкина и его привычки. Поможешь его поймать – считай, что у тебя есть собственный дисколет.

Андрей молча кивнул. По дороге во двор он объявил декану, что Блескальцев приказал повысить ему стипендию вдвое. Юрий Спиридонович хмыкнул, но возражать не стал. А Носиков поспешно выбежал на посадочную площадку, над которой уже висел десантный «Гелиос». Около него мальчик увидел нескольких спортивно сложенных мужчин в черной форме.

– Где будем искать? – спросил старший группы, статный мужчина с двумя треугольниками на погонах. Насколько помнил Андрей, такие знаки различия полагались у продвинутых майору.

– Идите за мной, – задыхаясь от быстрого бега, прошептал Носиков.

Где мог быть Галкин, если не у своего дружка Надира Магометова? Прежде всего нужно было проверить жилой корпус. Носиков и спецназовцы ворвались в общежитие и поднялись на второй этаж. Андрей указал на дверь Магометова и отступил назад. Старший тихо постучал. Никто не отозвался, хотя в комнате определенно раздавался странный шум – будто бы разговаривали несколько человек.

Майор кивнул своему подопечному, и тот одним ударом ноги вышиб слабую дверь.

Глава тридцать седьмая
Старый друг лучше новых двух

Оставив Носикова под замком, Дима и Фергус тихо прокрались по коридору к двери Надира Магометова. Галкин не стал церемониться и стучать – Носикову, который, наверное, внимательно прислушивался у себя в комнате, не нужно было знать, куда они пошли. Дима просто толкнул дверь. Она бесшумно отворилась.

Надир сидел за столом и стучал по клавиатуре старенького компьютера.

– Дима, – спокойно сказал он, поднимая голову. – Рад тебя видеть.

– И я тебя, – ответил Галкин, широко улыбнувшись. – Познакомься с моим другом, Фергусом.

Рыжий мальчик церемонно поклонился.

– Махалец? – спокойно спросил Надир, подходя и крепко пожимая Фергусу руку. Тот промолчал, не вполне поняв вопрос.

– Откуда ты знаешь? – удивился Дима.

– Догадался, – ответил Надир. – Думать надо. Ты появляешься в академии посреди учебного года неизвестно откуда. И потом пропадаешь, причем так, что тебя найти не могут. Куда ты мог деться? Только уйти к махальцам. У пахальцев тебя бы давно вычислили и поймали. Это раз. Два – парень этот явно не из наших – у него и взгляд другой, да и знаю я здесь всех. Пахальца с собой приводить ты бы не стал – рискованно, бессмысленно. Махальца – дело другое. Вы, наверное, хотите того махальца освободить, что сейчас в подвале министерства сидит?

– Хотим, – сразу признался Фергус. Он с первого взгляда поверил Надиру и был уверен, что тот им поможет.

– И я хочу, – отозвался Магометов. – Потому что отец сказал мне, что, если махалец не уйдет отсюда живым, начнется война. Он даже собирался забрать меня из академии, пока все не уляжется. Но я не полетел, хотя отец прислал денег на такси. Мне казалось, что ты вернешься.

Дима застыл посреди комнаты в изумлении. Подобной проницательности от Надира он не ожидал. Конечно, Магометов – парень хороший, добрый, отзывчивый. Не то, что многие здешние. Но такая логика… А, с другой стороны, не зря ведь он учится на пилота космического корабля, хотя мечтает стать психологом. Способности наверняка есть.

Приятно, когда у тебя умные друзья. Теперь стало ясно, что и Фергус, и Надир – ребята не промах.

– Ты нам поможешь? – уточнил Галкин у друга.

– Обижаешь. Конечно. Я уже запасся планами министерства. Можем идти хоть сейчас, – улыбнулся Надир.

– Где же ты их взял? – удивился Галкин, беря в руки ворох листов с подробными чертежами министерства.

– Выкачал из Уфонета. Это, в общем-то, даже не секретная информация. Просто для служебного пользования. И нужно знать, где ее искать и как получать.

– Пойдемте отсюда быстрее, – предложил Фергус. – Я чувствую, этот гаденыш скоро опомнится и выведет врагов на наш след.

– Тогда лучше всего – в окно, чтобы не проходить мимо вахтера, – подмигнул Надир. – У меня все уже готово. Не в первый раз.

Мальчик быстро достал из шкафа две связанные узлом простыни, привязал их к батарее, выбросил на улицу и первый шагнул на подоконник.

– По одному, – предложил он.

Через минуту мальчики бежали через двор. Там было темно, сыро и безлюдно.

– Погода подходящая, – прокомментировал Фергус, вздрагивая в своем летнем костюме под порывом холодного ветра. – Только одеты мы неважно…

– Надо было взять вам куртки, – вздохнул Надир. – Или купить. У меня есть несколько уксов, хватит.

– У меня их еще много, – заявил Дима. – И на куртки, и на все остальное хватит. Я, кстати, хотел для компьютерного класса Мёдлёда купить пару ноутбуков. А то они там на таких машинах считают…

– Не время делать покупки, – вздохнул Надир. – Впрочем, в магазине нас будут искать в последнюю очередь. Забегаем в центр.

Мальчики ворвались в сверкающее стеклянное здание торгового центра. Там они купили три одинаковых теплых темно-зеленых куртки и вязаные шапки. Платил Дима. В ближайшем банкомате он, по совету Надира, полностью обналичил свою расчетную карточку. Человека с карточкой гораздо проще вычислить, чем того, кто платит наличными. Теперь в карманах Галкина звенело много платиновых монеток. Несколько штук он на всякий случай отдал Фергусу, несколько – Надиру.

– Купим компьютеры? – спросил он у Фергуса.

Тот задумался. Приобрести новую аппаратуру для Мёдлёда, конечно, хотелось. Но задерживаться было нельзя.

– Куда мы их денем? – спросил он.

– Отошлем к Диме домой, – тут же нашелся Надир.

– Вперед, – воскликнул Галкин. – Ждал Тардавкус несколько дней – подождет и еще двадцать минут. И стемнеет сильнее. Люди спать лягут.

Мальчики чуть ли не бегом добрались до компьютерного отдела. Толстый продавец жевал сосиску.

– Два самых современных ноутбука, – заявил Дима.

– По разумной цене, – добавил Надир.

– С автономным источником питания, – подсказал Фергус. – У нас туго с энергией…

Продавец задумался.

– "Тошиба сателлит". Со всеми скидками – двенадцать уксов за штуку.

Дима поспешно отсчитал двадцать четыре монеты, добавил к ним двадцать пятую.

– Отправьте в Ковалевку, Галкиным, – заявил он.

– Будет сделано, – спокойно заявил Толстый.

Мальчики повернулись и бросились прочь.

– Эй, эй, а как же новые "мраззлы"? – закричал вслед Толстый. Но мальчишки его не слушали.

Теперь на улице было гораздо уютнее. Ребята хотели пройти через площадку для дисколетов, когда Надир вытянул вперед руку и прошептал:

– Глядите!

На площадке подпрыгивал и размахивал руками Носиков. Он возбужденно рассказывал что-то военным в черной форме.

– Нас ищут, – констатировал Галкин.

Военные посовещались и рванули к общежитию.

– Сейчас у меня устроят погром, – расстроено заметил Надир. – И зачем я поверил этому подлецу Носикову?

– Быстрее в министерство, – предложил Галкин. – Пока они не начали прочесывать улицы.

По пустынным аллейкам ребята быстро добрались до серого куба министерства. В нем горело всего несколько окон.

Мальчики расположились под навесом одного из пожарных входов и занялись изучением чертежей. У Надира нашелся брелок с малюсеньким фонариком, и даже в наступившей темноте можно было изучать планы здания.

– Если бы мы могли зайти в этот вход, то как раз опустились бы в подвал, минуя дежурного на главном входе, – вздохнул Дима. – Тардавкуса, как я понимаю, держат на одном из нижних этажей.

– И наверняка там тоже есть охрана, – продолжил Надир. – А мы даже без оружия.

Фергус тихо постучал по двери.

– Я могу ее открыть, – сообщил он. – Наверное.

– Так открывай! – в один голос воскликнули Дима и Надир.

Ученик Мёдлёда сосредоточился, прошептал несколько слов, погладил дверь, вновь сказал несколько непонятных слов, уже громко… С внутренней стороны раздался лязг, и дверь приоткрылась. Внутри никого не было. Лишь темный коридор, освещаемый вдали тусклой дежурной лампочкой. Мальчики хотели проскользнуть внутрь, но Фергус предостерегающе поднял руку.

– Не все то легко, что просто, – заявил он. – И не все то стекло, что прозрачно. Я вижу какую-то преграду на пути.

Дима в который раз убедился, что диалектика – крайне полезная наука, и вознамерился по возвращении в Мёдлёд заняться ею всерьез.

– Наверное, это сигнализация, – прошептал он.

– Скорее всего, – подтвердил Надир. – Обычно ставят лазерный контур. Если попадешь под луч, сразу сработает сигнал тревоги. Или лазер включится на поражение…

– Что же делать? – спросил Дима.

– Я вижу две полоски, – сообщил Фергус. – Одна – на уровне коленей, вторая – на уровне шеи. Можно попытаться пролезть.

Он решительно шагнул к порогу, нагнулся, высоко поднял ногу и оказался в коридоре.

– Делайте, как я, – предложил он.

Старательно перешагивая через невидимые нити, мальчики оказались внутри здания. Сигнал тревоги не включился.

– Вот и лестница, – прошептал Надир, указывая вправо. – Ей почти не пользуются. Она ведет только до второго подземного уровня.

Стараясь не шуметь, ребята опустились на два этажа вниз. Там лестница действительно заканчивалась длинным коридором с рядом безликих серых дверей. Складывалось ощущение, что весь этот этаж давно заброшен.

– Был бы у меня ноутбук и специальная хакерская программка, – вздохнул Надир. – Я в Уфонете видел, да не взял – кто знал, что пригодиться? Вводишь в компьютер весь план здания, запускаешь программу, и стрелка все время указывает, куда идти нужно. Для многоуровневых помещений – лучше не придумаешь.

– Компьютер нас прямо на охрану и выведет, – заявил Дима. – Он рассуждать не обучен. Давай лучше еще раз планы посмотрим.

Разложили на полу чертежи. Попасть вниз можно было двумя путями: на лифте и по лестнице. Лестница располагалась в противоположном конце коридора. Лифт был посредине здания, но наверняка выходы из него контролировались.

Неслышно ступая, ребята крались по коридору. За одной из дверей им послышались голоса. Того и гляди, их услышат, увидят, найдут. И как они объяснят свое присутствие в секретных подвалах министерства авиации и космонавтики?

Минут через пять длинный коридор был пройден. Ребята оказались перед уходившей вниз широкой полутемной лестницей. По ней, конечно, ходили очень редко. Все сотрудники пользовались лифтами. Но и здесь нужно было держать ухо востро.

Надир вдруг толкнул Диму, подмигнул Фергусу и указал под потолок. Там светился глазок камеры наблюдения. Если оператор не спит и посмотрит на экран – они попались.

Стремглав, забыв о том, что шуметь не стоит, мальчики помчались вниз по лестнице. Один этаж, второй, третий. Становилось все более душно и темно. Ребята забрались глубоко под землю. Пару раз им попадались тяжелые двери из бронированной стали. Наверное, в случае тревоги их закрывали, чтобы подземным бункерам ничто не угрожало. Перекрытия между этажами были из железобетона в метр толщиной.

– Хорошо идем, – заметил Галкин, подразумевая, что никто им еще не встретился. – Но как узнать, в какой из камер держат Тардавкуса? Все двери подряд открывать – на охрану наскочим.

– Проще простого, – ответил Надир. – Перед какой дверью охранники дежурят, там и он.

– Замечательно! – воскликнул Галкин. – И что мы им скажем?

– Автографы попросим, – предложил Надир. – Скажем, что хотим на Тардавкуса – то есть на махальца – посмотреть. Может, пустят. А потом придумаем что-то.

– Не думаю я, что пустят, – проворчал Дима. – Как-то по-другому бы к нему пробраться. В соседнюю комнату, например. И стенку пробить.

– Чем? – поинтересовался Фергус.

– Ломами. Найдем что-нибудь…

– И ты считаешь, нас не услышат? Проще заморочить голову охране. Я представлюсь начальником охранников, а вы посидите за углом. Или я скажу, что вы – мои дети.

Надир засмеялся.

– Да кто тебе поверит?

– Может, и поверят, – заявил Фергус. – Я ведь учусь в волшебной школе.

– Да, правда, – радостно кивнул Дима, вспомнив случай в метро. – Попробуем так.

– А автографы я все же попрошу, – пробормотал Надир, вспоминая азы психологии, которые изучал в свободное от учебы время. – Лесть никому еще не повредила. Скажу, что они отважные ребята, охраняющие злобного махальца. Им ведь будет приятно?

– Наверное, – согласился Фергус.

Ученик Мёдлёда прошептал что-то, сосредоточился, взмахнул несколько раз руками и сообщил.

– Ну, я готов. Теперь пойдем в открытую.

Мальчики спустились еще на два этажа, вышли в широкий, хорошо освещенный коридор и двинулись по нему. За поворотом они увидели троих охранников-солдат и двух киборгов – то ли роботов, то ли начиненных электроникой людей.

Фергус упал духом.

– С этими я не справлюсь, – прошептал он. – Здесь настоящий маг нужен.

– Постарайся, – шепнул Дима. – Все равно нас уже заметили. Поворачивать поздно.

С наглым выражением лица ребята подошли к посту.

– Как дежурство? – низким, чужим голосом спросил Фергус.

– Нормально, – ответил солдат в черной форме, с двумя лычками на погонах.

– А махальца здесь держат? – показывая на дверь, попытался подыграть другу Галкин, изображая не слишком сообразительного ребенка.

– Здесь, – кивнул солдат. – Хотите к нему зайти?

– Хотелось бы, – ответил Надир. – А почему у вас камеры слежения нет?

– Есть. Только мониторы – в соседней комнате, за теми вон бронированными дверями. Там же и три дежурных оператора, – сообщил парень. Мы здесь только вход охраняем. А еще дальше – взвод охраны. Так что не бойтесь – ничего вам махалец не сделает. Разве что в крыс превратит. Они у него большие друзья…

– Не превратит, – уверенно заявил Фергус. – Мы зайдем?

Старший караула открыл стальную дверь, которая вела в коридорчик, и запер ее за собой. Потом открыл вторую дверь и пропустил ребят в темную комнату, где медленно разгорались зарешеченные светильники. Раздался лязг, дверь захлопнулась.

Мальчики оказались лицом к лицу с Тардавкусом. Они просто не могли поверить своей удаче! Все получилось!

Правда, старик смотрел на них из-под лохматых седых бровей грустными глазами.

– Вы попали в ловушку, ребята, – горько вздохнул маг. – И зачем вам понадобилось сюда приходить?

Глава тридцать восьмая
Попались

Дверь с громким стуком отлетела в сторону. Спецназ «продвинутых» ворвался в комнату Магометова. Чуть позже туда осмелился заглянуть Носиков.

Комната была пуста. На столе стоял включенный компьютер. Он разговаривал сам с собой голосом Надира, обсуждая достоинства дисколетов разных моделей и цены на них.

– Ушли, – заметил Андрей.

– Как ты догадался? – со злобой в голосе спросил командир. – Мы теряем время. На выход.

В это время у кого-то запищал мобильный телефон. Командир вытянулся в струнку, выхватил из кармана трубку и бодро крикнул в нее:

– Слушаю!

Через некоторое время майор отрапортовал:

– Вас понял. Выполняю.

После этого он схватил Носикова за шиворот, развернул его лицом к двери, и группа бегом припустила по направлению к министерству авиации и космонавтики.

На пороге министерства, вдыхая влажный ночной воздух, стоял сам Блескальцев в сопровождении нескольких людей в штатском. Отдавшего честь командира спецназовцев он игнорировал, обратился напрямую к Носикову:

– Попался твой дружок. Посмотри, он ли? И кто это с ним?

Секретарь главнокомандующего повернул монитором к Андрею портативный компьютер, на экране которого высветилась картинка: небольшая комната с единственной кроватью, в ней – старик и трое мальчишек. Носиков вгляделся в лица.

– Кроме старика, всех знаю, – объявил он. – Вон тот, русый – Галкин. Второй, темненький – Надир Магометов, курсант, дружок Галкина. А рыжий – бандит, который меня проводом связывал.

– Молодец, – похвалил Блескальцев. – Хочешь, пойдем со мной, посмотришь, как мы твоих дружков прижмем. И махальца этого, заодно.

– Спасибо, я лучше домой пойду, – сконфузился Носиков. – Это ведь тот махалец, про которого весь Уфонет талдычит? Я боюсь, он меня в собаку превратит.

– В собаку – вряд ли, – поморщился Блескальцев. – Скорее, в жука. Ладно, ступай, куда тебе надо.

Кирьян Асмодеевич вместе с сопровождающими его советниками и военными спустился на лифте в десятый подвальный этаж, где содержался Тардавкус. Он не стал заходить в камеру. Там и так было мало места. Вместо этого он обратился к магу по радио из соседней комнаты.

– Слушай меня внимательно, старик! И ты, и твои малолетние дружки у нас в руках. Поэтому ты сделаешь все, что я от тебя потребую. Для начала – полная безопасность моим людям, которые будут вас конвоировать. Любая попытка колдовать – и я стреляю в детей. В случае неповиновения – делаю то же самое. За себя можешь не опасаться. Но маленьких махальцев я перебью. Первым на очереди – наша паршивая овца, Магометов. Это я сообщаю специально для вас, мальчики, чтобы не суетились. Никому не поздоровиться. Поэтому ведите себя тише воды, ниже травы.

Тардавкус стал мрачнее тучи. Даже лицо его почернело.

– Неужели ты расправишься с детьми, чтобы достичь своих грязных целей? – спросил он.

– Даже не сомневайся в этом, – усмехнулся Блескальцев. – Что для меня три маленьких мальчика? Да мне и сотни, и тысячи не жаль – лишь бы одержать верх над вашей махальской шатией. И я сделаю это…

Кирьян понял, что говорит лишнее, и осекся.

– Впрочем, я не собираюсь вредить вам, если вы будете благоразумны. Все вы получите жизнь и свободу, если выполните мои требования.

– Излагай их, – тихо сказал старик.

– Немного позже. Сейчас вам нужно сменить тюрьму. Об этой известно слишком многим…

Глава тридцать девятая
План, который сорвался

Голос Блескальцева, ревевший на всю комнату, стих. Мальчики испуганно смотрели на печального Тардавкуса. Говорить было нельзя – их слушали. Молчать – страшно. Оставалось только кричать в голос. Но они ведь уже не маленькие.

– А ведь я не смогу пойти на условия этого негодяя, – объявил вдруг Тардавкус ребятам. – Но и вами пожертвовать тоже не смогу. Однако же, выход есть. Выход всегда есть.

– Какой? – дрожащим шепотом спросил Галкин.

– Позже узнаете, – улыбнулся маг. – И не вините себя, если что-то пойдет не так. Отдохните. Нам всем понадобиться много сил.

Но отдохнуть не пришлось. Дверь комнаты распахнулась. На пороге стоял мужчина в черной форме и еще один, в камуфляже. В смежном коридорчике толпилось несколько киборгов.

– На выход, – властно приказал мужчина. – Ни шага влево, ни шага вправо. Механические солдаты запрограммированы стрелять при малейшей опасности. Сначала – по ногам. Но без ног вам тоже будет очень плохо – боевой лазер пережигает ногу сразу же. Следуйте за мной.

Киборги расступились, и мужчина в черной форме вышел в коридор. За ним последовали мальчики и Тардавкус.

Теперь не было нужды идти по дальним коридорам. Ребят и мага повели напрямую к главному лифту. Выходит, их собираются перевести в другое здание. Но куда? И зачем?

В большом лифте к мальчикам, магу, двум охранникам и трем киборгам присоединился человек в коричневом костюме. Он нервно улыбался и время от времени вздрагивал. На шее у него висело устройство наподобие маленького телевизора.

– Я – секретарь главнокомандующего, – представился он.

– Без церемоний. Им это неинтересно, – объявил голос из телевизора. На экране появилось довольное лицо Блескальцева. – Не обращайте внимания на секретаря – беседовать с вами буду я. Мысленно вместе, так сказать…

– Боишься? – осведомился у Блескальцева Тардавкус.

– Зачем мне боятся? Вы у меня в руках, а не я у вас. Проявляю разумную осторожность. Вдруг ты захочешь покончить со всеми вокруг, маг?

– Я не выжил из ума, – вздохнул старик. – А ты никак не поймешь, что все равно тебе не победить. Хитрости не помогут против настоящего добра и веры в людей!

– Посмотрим, посмотрим, – скривился Кирьян.

Пленников вывели под открытое небо. Давно перевалило за полночь. По небу плыли рваные облака, сквозь которые время от времени пробивался свет месяца.

– Вас отвезут в Учкубасу, – объявил Блескальцев. – Эскадра из пяти лучших звездолетов сопроводит ваш транспортник. Если мальчишки почти добрались до твоей тюрьмы, старик, рано или поздно это сделает серьезный маг. На это ты все время и надеялся. Но в Учкубасу у тебя не будет шансов.

– Возможно, – спокойно согласился Тардавкус.

Прибор на груди секретаря замолчал. Изображение Блескальцева исчезло, но экран продолжал мерцать зеленоватым светом.

Старик, одетый в старую тонкую мантию, дрожал на холодном ветру, пока пленников вели к посадочной площадке. Мальчики тщетно искали выход из сложившегося положения. Юркнуть в кусты? Но что это даст? Все равно поймают. Да и спорить в скорости со зловещими киборгами не хотелось. А те постоянно держали ребят на прицеле своих лучевых ружей.

– Ты можешь сделать вид, что ты – это не ты? – тихо спросил Галкин у Фергуса.

– Могу, – ответил тот. – Но я не обману ни големов, ни тех, кто следит за нами издали.

– У меня есть электронная бомба, – сообщил вдруг Надир. – Выводит из строя всю аппаратуру на расстоянии в двадцать – тридцать метров. Можно попробовать – големов она должна свалить…

– Нас подстрелят с дисколета, – Дима указал на небо, где мигало несколько цветных огоньков. – Да и с обычными охранниками нам не справиться… Их вокруг человек десять…

– Их одолеет ваш маг, – начал Надир, но договорить не успел.

Небо расцветилось вдруг яркими сполохами. Вверху обозначился контур дисколета, от которого протянулись яркие зеленые и оранжевые лучики к летательным аппаратам, висевшим в воздухе и стоявшим на земле. А в аппарате на груди секретаря Блескальцева вновь появилось изображение – только не Кирьяна Асмодеевича, а бывшего министра Дермидонтова. Он отыскал глазами Галкина, улыбнулся ему и сказал:

– Лягте на землю. На всякий случай.

Ребята быстро последовали совету. Нехотя опустился на корточки старый маг. А секретаря, командира в черной форме и охранников в камуфляже вдруг взяли на прицел киборги.

– Без глупостей, майор, – громко объявил Дермидонтов. – Вы, кажется, забыли, что находитесь на моей территории. И с вами – запрограммированные мной киборги, хотя вы и считаете, что они подчиняются вам. Неверный шаг – и они перестреляют всех, потому что я взял управление ими на себя. Сейчас рядом с вами опустится дисколет. Мальчики и маг сядут в него. И вы не попытаетесь его преследовать. Потому что в этом случае ваши дисколеты будут тотчас уничтожены. Это я говорю для тебя, Кирьян.

Блескальцев ничего не ответил. Точнее, ребята не могли его слышать, так как канал связи был захвачен мятежным министром.

Черная громада огромного дисколета опустилась рядом с аллеей, ломая молодые деревца и кусты. Распахнулся люк, и ребята со стариком, подбадриваемые Галкиным, сохранившем о Дермидонтове гораздо более приятные воспоминания, чем о Блескальцеве, вбежали внутрь. Люк захлопнулся, дисколет рванулся с места – так, что мальчики попадали на пол. Тардавкус вцепился в кресло и чудом удержался.

В пилотском кресле восседал смеющийся Дермидонтов. Рядом с ним находились два киборга. Складывалось ощущение, что они спят.

– Здорово, правда? – спросил министр. – Вы уже и надежду потеряли… Напрасно. Ваша судьба сложится совсем не так, как планировал этот тупица Блескальцев. Я помогу вам, а вы поможете мне.

Глава сороковая
Закрытый путь

Дисколет мчался куда-то под черными небесами. Над ним горели холодные неяркие звезды. Сзади тянулся красноватый шлейф отработанного газа, идущего из сопел ракетного^[12] двигателя дисколета.

– Куда вы везете нас, достопочтенный спаситель? – поинтересовался у Дермидонтова Тардавкус. Поинтересовался, впрочем, очень тускло, с недоверием.

– В хорошее место. В вашу резиденцию, – объявил Дермидонтов.

– В мою резиденцию? – удивился маг. – Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что мы летим на родину Димы – туда, где вы его похитили. В отличие от Блескальцева я не тешу себя надеждой захватить укрепленную крепость. Но надеюсь побывать у вас в гостях. Поэтому мы летим в скалы рядом с Ковалевкой. Оттуда ведь можно попасть в ваши потайные ходы?

Дима мучительно покраснел. Он никому не рассказывал о ходах, но его друзья сейчас могут подумать, что он предал их.

– Откуда вы знаете… – начал Дима и осекся. – Я хотел сказать, почему вы решили, что меня похитили в тех скалах?

– Немудрено догадаться, – расхохотался Дермидонтов. – Все переговоры моих оппонентов из «продвинутых» я прослушал. Тебя пытались устранить или поймать, но ты как сквозь землю провалился. Я сразу понял, что и правда провалился. Стало быть, совсем рядом с твоим домом – вход в подземные коммуникации магов. Так ведь, господин Тардавкус?

– Так, – кивнул маг. – Что ж, я согласен провести вас по нашим туннелям и представить пред лицо прецептората. Но зачем вам это нужно?

– Мне это совсем не нужно, – вновь расхохотался Дермидонтов. Похоже было, что он пребывал в отличном настроении. – Мы просто выпустим там Галкина, или рыжего мальчика – чтобы он информировал ваших людей о моих условиях. А вы, господин Тардавкус, как это ни печально, останетесь пока в плену. Войну никто не отменял.

– Так я и думал, – вздохнул маг.

Дисколет выключил маршевые двигатели и пошел на посадку.

– Кстати, Магометов, – строго, совсем другим тоном обратился к Надиру Дермидонтов. – Ты позоришь свою семью, связавшись с весьма подозрительными людьми. Я ведь хорошо знаком с твоим отцом. Я тебя сейчас высажу – отправляйся домой.

– Мне хочется остаться с друзьями, – попробовал возразить Магометов.

– Твои желания меня мало интересуют. Когда я стану диктатором, вернешься в академию. Сейчас сиди дома. От Блескальцева можно ожидать любых пакостей.

Дисколет завис в полуметре над землей, люк распахнулся.

– Как же я доберусь до дома? – возмутился Надир.

– Твои проблемы, – отрезал Дермидонтов. – На выход, или тебя вышвырнут.

Один из киборгов начал подниматься с кресла.

– Найди в деревне Наталью Ивановну Галкину, – посоветовал Дима. – Скажи, что ты мой друг. Она тебе поможет.

– Я воспользуюсь твоим компьютером и вызову отца, – кивнул Надир. А сам незаметно сунул в руки Димы какой-то предмет.

– Шевелись, – приказал Дермидонтов.

Магометов спрыгнул на землю, а дисколет поплыл дальше, в ночную тьму.

Дима ощупал предмет, который вручил ему друг. Маленький пластиковый шар, вдвое меньше куриного яйца, с утопленным в корпусе рычажком. Что бы это могло быть? Да конечно же, электронная бомба, о которой Надир говорил еще в Москве! Она может вывести из строя киборгов. Но почему он сам не активировал ее?

Да потому, что это было бы глупо. Нужно сначала сговориться между собой, а уже потом выводить из строя оборудование. К тому же, дисколет в случае взрыва бомбы, скорее всего, тоже потеряет управление. И что тогда? Нужно заставить Дермидонтова заглушить двигатель, объяснить Тардавкусу, что он должен делать, и лишь после этого повернуть рычажок. Но стоит поторопиться – ведь к одинокому сейчас Дермидонтову может подойти подкрепление…

– Лукьян Степанович, мы, наверное, уже прибыли на место? – спросил Дима, обращаясь к министру.

– Висим над скалами, – не поворачиваясь, бросил Дермидонтов. – Слежу, нет ли погони. Вокруг все чисто, но километрах в пятистах затаились два дисколета. И со спутников за нами наблюдают.

– Что вы будете делать дальше? – спросил Дима.

Дермидонтов отвернулся, наконец, от приборной панели, оглядел мальчиков и Тардавкуса, поморщился и заявил:

– Да то же самое, что и Блескальцев. Я ставлю перед вами жесткий ультиматум, Тардавкус. Перед вами и всей вашей компанией – не знаю уж, кто в нее входит… Немедленно отзовите боевой корабль из Тихого океана. Ликвидируйте свои махальские базы везде, кроме Гималаев – там можете оставить крепость с небольшим гарнизоном – нам ведь нужно будет с вами торговать. Выпустите солдат с захваченного вашими пиратами звездолета. И представьте нам хотя бы одного “черного” мага, согласного на сотрудничество. После этого вы сразу будете свободны.

– Если я не соглашусь? – спросил старик.

– Буду воздействовать на мальчишек, – коротко бросил Дермидонтов. – Сначала – рыжий, потом – Галкин. Я надеялся, что из него что-то выйдет, да, видно, не судьба…

– Меня зовут Фергус, – спокойно заявил мальчик, которому надоело, что его звали “рыжим”. – И я вас не боюсь.

– Вот и отлично, – кивнул Дермидонтов. – А теперь – помолчи. Что скажешь, Тардавкус?

– Ваших предложений я не приму, – холодно ответил маг.

– Что ж, рыжий, иди сюда! – приказал Лукьян Степанович.

– Подождите, подождите! – вмешался Дима. – Мне кажется, я могу уговорить Тардавкуса! Я совсем не хочу, чтобы мне или моему другу причинили вред!

– Уговаривай, – коротко бросил Дермидонтов.

– Можете вы сделать так, чтобы меня понимали только вы и Фергус? И я – только вас? – шепотом, едва слышно выдохнул Дима.

– Уже сделал, – ответил Тардавкус.

Дермидонтову показалось, что старый маг заквакал. На кваканье, вроде бы, перешел и Галкин. Министр снова поморщился и подумал, что мальчишка не так прост, как показался вначале. Прав был Блескальцев – он тайный агент махальцев!

– Не затевайте ничего, – объявил Лукьян Степанович. – Вас держат на прицеле!

Киборги еще более явственно подняли лучевые ружья.

– О наших затеях я и хочу поговорить, – объявил Дима.

– Не беспокойтесь, ребята, – быстро молвил Тардавкус. – Я умру сам, но не дам причинить вам вред. Мне легко остановить собственное сердце – я просто не хотел поступать так раньше времени. А без меня они вряд ли сделают вам что-то плохое.

– Еще как сделают, – уверил мага Дима, хорошо знавший своих соотечественников. – Но не о том речь. Есть другой выход. Надир передал мне бомбу, которая выведет роботов из строя. Но нужно, чтобы дисколет сел – иначе мы можем улететь неизвестно куда. И потом – вы справитесь с Дермидонтовым, Тардавкус?

– Без труда, – ответил маг. – Я бы и големов одолел, если бы не нужно было защищать вас.

– Отлично, Дима! – воскликнул Фергус. – Я едва не решил, что ты и правда сдаешься! Да лучше десять раз дать себя убить, чем пойти на сделку с врагом!

– Об этом мы поговорим позже, – охладил пыл мальчика Тардавкус. – Сейчас – о деле. Я скажу нашему противнику, что согласен вступить в переговоры. Для этого нужно сесть и заглушить двигатели, выключить все оборудование. Когда он это сделает, ты взорвешь бомбу. Мы свяжем этого человека и уйдем в подземелья.

– Он согласен, – обратился Дима к Дермидонтову.

– Что ты квакаешь? – возмутился министр. – Со мной по-человечески разговаривай.

– Я решил пойти вам навстречу, – заявил Тардавкус, легким взмахом руки отменив заклятие искажения языка. – Мне нужно вызвать слуг, чтобы отдать им распоряжения. Посадите ваш аппарат на землю и выключите все оборудование, чтобы я мог их позвать и чтобы они пришли.

– Смотри, старик: обманешь – сразу расстреляю мальчишек, – предупредил Дермидонтов.

– Стрелять не придется, – несколько двусмысленно ответил маг.

Дисколет подался вниз, мягко коснулся травы и замер. Лукьян Степанович щелкнул несколькими тумблерами. Огоньки на приборной панели погасли.

– Пожалуйста, – усмехнулся он.

И тут Дима повернул рычажок на своей миниатюрной бомбе. Для людей словно бы ничего и не произошло – они не почувствовали изменений. А вот киборги конвульсивно задергались и упали на пол без признаков жизни.

Дермидонтов попытался вскочить, вытащить из-под пиджака пистолет, но незримая сила вырвала оружие из его рук.

– Игра проиграна, министр, – спокойно заявил Тардавкус. – Мы уходим. Не пытайся препятствовать нам.

Рукава пиджака Дермидонтова стали вдруг быстро удлиняться. Они переплелись между собой и завязались в надежный узел.

– А теперь – спи час, – приказал маг.

Министр послушно откинулся на спинку кресла и засопел.

– Никогда нельзя доверять только сну, – пояснил свои действия маг. – Я, например, часто обманывал врагов, только делая вид, что сплю. Проверить, спит ли человек на самом деле, очень сложно. Некоторые спят двадцать четыре часа в сутки, даже полагая, что бодрствуют, а некоторые не засыпают и во сне. Пойди, разберись…

Маг легко поднялся с кресла и спрыгнул в открытый люк на жухлую траву. На ней обильно выпала утренняя роса, или не успел высохнуть ночной дождь. Небо светлело.

– Поспешим, ребята. Мы должны скрыться, прежде чем те, кто следил за нами, заподозрят неладное.

Дима узнал такие знакомые скалы и припустил по тропинке к расщелине, где недавно прятался от атаковавшего его дисколета. Маг и Фергус спешили за ним. Перед самой расщелиной мальчик остановился в недоумении. Она была завалена огромными камнями почти доверху!

– Ты можешь что-то сделать? – спросил у Тардавкуса Галкин.

По виду старика можно было заранее узнать ответ.

– Нет, – ответил он. – Я слишком устал. Нам устроили ловушку. Блескальцев, или Дермидонтов – уже неважно. Наверное, вам нужно попытаться спастись. А я задержу врагов здесь…

Дима огляделся. Погони пока видно не было.

– Обратно в дисколет, – предложил он. – Долетим до Кедровой Крепости. Или помчимся прямо в Гималаи.

Фергус радостно улыбнулся. Тардавкус покорно кивнул и пошел следом за ребятами. Ему стоило больших трудов не отстать.

Глава сорок первая
Легко ли управлять дисколетом?

В пилотском кресле мирно похрапывал Дермидонтов. Сразу было ясно, что спит он в свое удовольствие. На полу валялись обездвиженные киборги.

– Вышвырнем их, пока не поздно, – предложил Дима. – Вдруг очухаются?

Вдвоем с Фергусом они столкнули киборгов на землю. Маг тяжело опустился в кресло и не мог подняться. Покончив с роботами, Фергус направился к Дермидонтову.

– Его компания нам тоже не нужна.

– А кто поведет дисколет? – поинтересовался Галкин.

– Ты, – ответил Фергус.

– Но я не умею.

– Вот тебе и раз, – вздохнул мальчик. – Тардавкус! Буди его!

– Не получится, – ответил маг. – Заклятие абсолютного сна. Час он не проснется, если действительно заснул. А он заснул.

– Влипли, – констатировал Дима. – Нам бы Надира сюда! Он бы справился…

– Может, ты попробуешь? – спросил Фергус.

– Ну, я в принципе знаю, как рулить… С помощью этого штурвала, – показал Дима. – Но я не знаю, как запустить двигатель. Здесь столько тумблеров. Он их включал, выключал…

В это время из серого неба к «Супер-Гелиосу» Дермидонтова спикировал маленький юркий дисколет, в котором Галкин сразу узнал одноместный истребитель-разведчик «Гром».

– Как раз то, какие тумблеры были выключены, я отлично запомнил, – заявил Фергус, щелкая переключателями. – Как можно не запомнить такой простой вещи? Их всего тридцать два, из них было отключено одиннадцать.

На приборной панели загорались огоньки, люк автоматически закрывался.

– Только бы не накрыли залпом сейчас, – думал про себя Дима. – Только бы взлететь…

– Садись, – предложил другу Фергус, вытаскивая из пилотского кресла и опуская на пол Дермидонтова. – Я управлять не умею.

Еще один дисколет, на этот раз побольше, завис над «Супер-Гелиосом». Им пытались закрыть пути к отступлению.

Дима опустился в кресло и взялся за штурвал. Тут же приятный механический голос заявил:

– Приветствую тебя, пилот!

– Кто говорит? – ахнул Дима.

– Бортовой компьютер флагманского дисколета. Какие приказания?

– Уйти от погони. Долететь до Гималаев. Дальше – посмотрим, – на одном дыхании приказал Дима.

– Погони не наблюдаю, – равнодушно заметил механический голос. – Обнаружил два дисколета сопровождения вблизи и одиннадцать на подходе.

– Ходу! – закричал Дима. – Возможна атака со стороны дисколетов сопровождения!

– Прорываться любым способом? – бесстрастно осведомился компьютер.

– Да! – ответил мальчик.

– Сядьте в кресла и пристегните ремни.

Фергус упал на кресло и пристегнулся, Дима – тоже. Ни Тардавкус, ни Дермидонтов не пошевелились.

– Командор на полу. Нужно посадить его в кресло или положить на кушетку. Возможны повреждения, – продолжал настаивать компьютер.

В небе уже невооруженным глазом виднелись дисколеты, на полном ходу приближавшиеся к месту событий. Еще один завис над «Супер-Гелиосом», закрывая небо. К счастью, десантные корабли с киборгами и солдатами еще не успели подойти.

Кушетка, предназначенная, по всей вероятности, для раненых, выдвинулась сама собой. Дима и Фергус вскочили, уложили тяжелого министра на кушетку и пристегнули его ремнями, застегнули ремень на Тардавкусе и вновь упали в свои кресла. И тут началось такое…

"Супер-Гелиос" содрогнулся, выплюнув пучок яркого пламени. Дисколеты, висевшие над ним, словно смело. Мальчиков вжало в кресла, подбросило, опять вжало. Ощущения были гораздо сильнее, чем на американских горках. Рывками и зигзагами, уклоняясь от ракет и прямого попадания лазерных пучков, флагманский дисколет набирал высоту. Ребятам быстро стало плохо – сильные перегрузки давали о себе знать. Несколько секунд – и эскадра «продвинутых» скрылась из вида.

Ярко сверкало солнце – «Супер-Гелиос» поднялся над тучами и стремительно несся на восток. Ребята, которых перестало качать и швырять в кресле, были готовы кричать от восторга. Машина, подчиняясь их командам, ложилась то на один, то на другой бок, выпускала тучу стальных опилок, имитировавших ложные цели. Это сбивало с цели вражеские радары. По команде мальчиков запускались маленькие ракеты с радиомаяками, за которыми могли погнаться истребители «продвинутых».

Земля проносилась под днищем дисколета. Мелькали голубые речки и темные осенние леса, мрачные холмы и снежные горы.

– Подходим к Гималаям, – сообщил компьютер. – Прошу уточнить полетное задание.

– Ищи крепость магов, – приказал Галкин.

– Запретный объект, – объявила машина. – Не рекомендуется прохождение ближе, чем в двухстах километрах.

– Прямо туда, – уточнил Дима.

– Строжайше запрещено, – заявил компьютер. – Отменить приказ может только министр.

– Он болен. Мы вместо него, – попытался отшутиться Галкин.

– Тогда назовите код для нештатных ситуаций.

– Ну, Фергус! Можешь назвать код? – подмигивая, спросил Дима.

– Код для нештатных ситуаций, – самым убедительным голосом произнес ученик Мёдлёда.

– Код не принят, – отозвался компьютер. – Жду правильных команд.

– Подойти на максимально близкое расстояние, – приказал Галкин. – Как близко можно подлететь?

– На пятьдесят километров, – объявил компьютер, меняя курс.

Мрачный Фергус объявил:

– Пятьдесят километров по горам мы не пройдем. Тем более, Тардавкус очень устал. Не отзывается даже.

– Что с ним? – спросил Дима. – Недавно он с Дермидонтовым шутя справился…

– Наверное, затратил слишком много энергии, – предположил Фергус. – Это пройдет, но ему нужно отдохнуть.

Через пару минут дисколет завис над снежными пиками. Из динамика послышался механический голос, который мальчиков уже раздражал:

– Подошли на максимально допустимое расстояние.

– Я так понимаю, база – за тем хребтом, – указал Дима на невысокую с воздуха цепочку горных пиков, покрытых снегом и льдом.

– Да, – ответил компьютер, хотя вопрос предназначался не ему.

– Что дальше? – поинтересовался Галкин.

– Осмелюсь доложить, что эскадра сопровождения на подходе – в трех минутах форсированного полета, – объявил искусственный интеллект дисколета. – И это хорошо…

Дима стукнул кулаком по приборной доске.

– Почему хорошо?!

– Потому, что к нам приближается неопознанный летающий объект. Предположительно, боевой корабль махальцев.

Дима и Фергус подбежали к иллюминатору.

– Не вижу! – прокричал Галкин.

– Я могу показать на экране, – с оттенком легкого осуждения сообщил компьютер.

Тотчас же на мониторе появилось изображение плывущей над облаками трехмачтовой яхты из красного дерева.

– Да ведь это яхта Маллигана! – радостно закричал мальчик. – Мы спасены, Фергус…

Однако друг Димы его радости не разделил.

– Если это действительно корабль капитана Маллигана, разговор у него с нами будет коротким. Сбросит нас на скалы, и все дела.

– Что же делать? – вздохнул Дима. – Как дать знак, что это мы? У нас есть динамики громкой связи? – обратился он к компьютеру.

– Нет. Но я могу послать сообщение по радио на любой частоте.

– Можно подумать, у него есть рация, – вздохнул Дима.

– Могу подавать световые сигналы.

– Тогда высвечивай три точки, три тире, три точки. SOS.

– Я знаю, как подается сигнал SOS, – почти обиделся компьютер. – Световая сигнализация рассчитана и на подачу сигнала SOS.

И тут произошло нечто приятное. Тардавкус приподнялся в своем кресле и прохрипел:

– Не надо SOS. Маллиган знает, что здесь мы. Это я вызвал его на подмогу. Поэтому я и не мог отвечать вам – нужно было поддерживать ментальную связь.

– Здорово! – воскликнул Фергус.

– Быстрее к кораблю! В смысле, к яхте махальцев! – приказал Дима. – Огня не открывать. Это дружественные махальцы.

– Дружественных махальцев не бывает, – возразил компьютер.

– Теперь будут, – успокоил его Дима.

Глава сорок вторая
Встреча над облаками

– Рад приветствовать вас на борту «Грозы океанов»! – зычно воскликнул Маллиган, когда маг и ребята по выдвижному трапу, на высоте в несколько километров начали перебираться на корабль. Дима дрожал от страха, да и Фергусу было не по себе. Один Тардавкус перешел на корабль, словно перелетел, и не заметив пропасти под ногами.

– Подождите! – раздался голосок из дисколета. – Вы уходите насовсем? А как же я?

– Кто там у вас? – грозно сдвинул брови Маллиган.

– Компьютер, – объяснил Дима. – А хозяин – в отключке. Можно было бы взять дисколет с собой, но что делать с Дермидонтовым… Жаль его, все-таки…

– Тогда поспешите отправить его в безопасное место, – предложил стоящий бок о бок с Маллиганом Карин Крин. – Сюда идет множество дисколетов. Будет жаркий бой.

– Компьютер! Оторвись от погони и спрячься где-нибудь. Не давай хозяина в обиду, – приказал Дима. – Как понял?

– Выполняю, – прожужжал механический голос.

Крышка люка закрылась, и “Супер-Гелиос” тенью скользнул к самой земле – точнее, к снегу, покрывавшему горы. По ущелью, видимо, для того, чтобы укрыться от радаров, корабль Дермидонтова помчался прочь.

– Похоже, уйдут, – прокомментировал Маллиган. – Ну, а нас сейчас ждет жаркая битва…

Однако, прогнозам капитана “Грозы Океанов” и его помощника не суждено было сбыться. Дисколеты подошли на расстояние в несколько километров, повисели с минуту, развернулись и умчались прочь. Принять бой с летающей яхтой они не решились.

– Маллиган, как получилось, что твой корабль летит? – спросил Галкин. – Он ведь все время плавал.

– Да кораблю, ему, знаешь ли, положено плавать, – ответил пират. А что летит – так на то магия… Вот и старина Ник, контрабандист, что неподалеку от твоего дома разбился, тоже магией чересчур увлекался. Вот продвинутые его и шлепнули…

Карин Крин скрылся на некоторое время в трюме яхты. Выйдя, он сообщил:

– “Продвинутые” запросили мира. Только что получено сообщение из Кедровой Крепости. Они предлагают возместить ущерб и приносят свои извинения за все недружественные действия. У них серьезные изменения в правительстве и руководстве министерств и округов.

– Вот так и имей с ними дело! – возмутился Маллиган. – Чуть что – они сняли министров, извинились, и претензии предъявлять, вроде бы, некому. То ли дело обычное королевство – там всегда есть с кого спросить. Ведь корона снимается только вместе с головой! А эти теперь делают вид, что не виноваты. Хотя Тарди чуть не ухлопали. Правда, Тардавкус?

Маг улыбнулся на горячую тираду капитана.

– Все позади, Маллиган.

– Да, позади, – кивнул Карин Крин. – Но я знаю некоторых людей, которым весьма не поздоровится в школе. Несмотря на их героизм.

– Не пугай ребят раньше времени, – попросил Тардавкус. – Они действительно мне помогли.

– Да уж, – буркнул Маллиган. – Об их похождениях уже все газеты пишут.

– Да откуда они могут знать? – шепнул Галкин Фергусу.

– Наши журналисты все знают, – шепотом ответил тот.

Летающая яхта тем временем плавно вышла к океану, и теперь опускалась в его бушующие воды. Под кораблем вставали огромные валы волн, и казалось, что передвигаться по воздуху было гораздо приятнее. Но капитан, видимо, твердо решил идти по воде, как все нормальные мореплаватели.

– У нас тут много работы, а вы ступайте в каюты. Отдохните. Вы, мальчики, в гостевую – Дима знает где. А Тардавкус пусть отдохнет в моей.

Мальчики спустились в трюм, где Дима без труда нашел каюту, в которой ночевал несколько дней назад. Едва он открыл дверь, пронзительный голос спросил:

– Где моя монета?

Джарви, конечно же, помнил об обещании мальчика.

– Извини, еще не был дома, – ответил Галкин. – Это говорящий сундук, Фергус, – пояснил он. – Я ему задолжал кое-что с прошлого раза.

Рыжий мальчик хмыкнул.

– В кости проиграл, что ли?

– Нет, – потупился Дима. – У нас свои дела…

– Вот как? Дела с сундуками? Впрочем, не мне тебя учить, – засмеялся Фергус.

– Смотрите, какие мы гордые, – обиделся Джарви. – Общаться с сундуком считаем ниже собственного достоинства! Ну, не больно то и хотелось.

– Ну что ты, я не хотел тебя обидеть, – пошел на мировую Фергус.

Но сундук обиженно молчал.

– Стало быть, будем спать, – констатировал Фергус, занимая одну из кроватей. Давно уж пора.

– Слушай, а нас из школы не исключат? – спросил Дима, которому было совсем не до сна, хоть устал он не меньше товарища.

– Да ну, – протянул Фергус с закрытыми глазами. – За что?

– За побег. За прогулы. За то, что чуть не погубили Тардавкуса.

– Обязательно исключат. Особенно рыжего, – вмешался Джарви.

– Не погубили же мы Тардавкуса, – сонно ответил Фергус. – Да если и исключат – невелика потеря. Что тебе, учиться так хочется?

Подобных слов от товарища Дима никак не ожидал. Фергус всегда производил на него впечатление образцового ученика. Видно, усталость давала о себе знать.

– Не знаю, – вздохнул Дима. – Я не хочу обратно в свой интернат. Мне у вас понравилось…

Фергус не ответил – он крепко спал.

– А ведь выгонят! Меня и брали-то на время, пока не образуется дома… Теперь, наверное, “продвинутые” притихнут. Но испытания я не прошел. И успехов особых не показал, и дисциплину нарушал, как только мог…

С этой горькой мыслью Галкин тоже уснул. Ему снился Аристарх, торжественно снимающий с его пиджака значок уборщика канализации и превращающий его в автобусный билет домой. Дима пытался доказать, что автобусы между Рен-Редином и Ковалевкой не ходят, и поэтому его нужно оставить, но прецептор был непреклонен.

Глава сорок третья
Разбирательство

В Рен-Редин прибыли без приключений. Почти всю дорогу Дима и Фергус проспали. Мальчики вышли на палубу, когда яхта Маллигана входила в прекрасную, живописную бухту, над которой возвышался могучий замок прецептора Аристарха. Вода в бухте сияла небесно-голубым. В ней отражались высокие облака. По берегам стройными рядами тянулись высокие кипарисы, аромат которых чувствовался и далеко в море.

Отшвартовалась прямо у набережной с черными кованными фонарными столбами и вымощенной серым булыжником мостовой. На набережную выходили самые фешенебельные магазины Рен-Редина. Витрины в них сверкали и переливались даже днем.

“Грозу океанов” встречали восторженные жители Рен-Редина и ученики Мёдлёда – те, кто отважились сбежать с занятий, и те, у которых в среду было свободное расписание. Казалось, мальчики покинули школу много месяцев назад. Однако, не считая воскресенья, они пропустили только два учебных дня.

В толпе были не только люди и обитатели замка. Как шепнул Диме Фергус, он увидел на берегу и гномов, чей тяжелый корабль с грузом металлов стоял в грузовом порту, и кэхидинов с Лазурного кряжа Бонотуса, и обитателей Дивмора Призрачного, которых не так-то просто заметить даже днем, и которые совершенно неразличимы ночью. А людей из разных краев можно было узнать по причудливым национальным одеждам.

За учениками Мёдлёда из школы прислали гонцов с передвижным распределителем. Это оказались не кто иные, как братья Зимм. И Зимм энергично махал мальчикам рукой, делая красноречивые жесты в сторону серебряного шара размером с апельсин, который держал в руках А Зимм.

Когда ребята сошли на берег, Фергуса окружили друзья и знакомые из разных классов Мёдлёда. Дима не успел познакомиться с многими, поэтому к нему не слишком приставали с расспросами. Но несколько восхищенных взглядов мальчик отметил. Нельзя сказать, чтобы это было ему неприятно.

– Не ожидали мы от тебя такой прыти! – воскликнул А Зимм, пожимая Галкину руку. – Молодцы! Все только о вас и говорят!

– Но госпожа Волшебсон – в гневе, – тут же охладил радость Димы младший брат.

– И что же? – спросил Фергус.

– Посмотрим, что, – ответил И.

– Исключат, – обреченно заявил Дима.

– Школьный Совет решит, – попытался утешить его А, но не слишком обнадежил.

– Эй, Мёдлёдовцы! – зычно крикнул Фергус. – Кто не хочет возвращаться домой пешком – подходите к нам! Мы уже удаляемся!

Ребята по очереди начали подходить к А Зимму, касаться рукой шара и тут же исчезать.

– А сам ты тоже перенесешься с помощью распределителя, А? – спросил Дима.

– Нет. Мне как раз придется идти пешком. На мне заклятие непереносимости. Как иначе я смог бы держать шар распределителя и не переносится вместе с другими?

Дима с Фергусом перенеслись последними. И сразу же оказались в огромном зале, полном школьников и преподавателей.

Высокий свод поддерживали темные резные колонны в форме деревьев. Под самым потолком они разветвлялись, и золотые листья светились собственным светом. А, может быть, среди них были спрятаны волшебные фонарики. Школьники сидели в темных дубовых креслах, которые, наверное, стояли тут не одну сотню лет. Ближе к возвышению находились кресла для преподавателей – они были украшены серебром. А на самом возвышении, боком к залу, было еще несколько мест для почетных гостей.

– На помост, герои, – объявила госпожа Волшебсон, которая по случаю предстоящего школьного совета одела шелковое платье теплого персикового цвета. Наверное, для того, чтобы не выглядеть слишком строго. – Здесь многие еще не видели вас, а посмотреть каждому хочется. Может быть, в последний раз.

Упавший духом Галкин и не слишком смутившийся Фергус поднялись на возвышение. Мёдлёдовцы приветствовали их редкими хлопками – при директоре школы и преподавателях они не решились выразить бурный восторг.

Ребята потоптались у всех на виду, а потом Фергус уселся в кресло для почетных гостей – тем более, никто там не сидел. Его примеру последовал и Дима. Ленда Волшебсон нахмурилась, но ничего не сказала.

– Кого ждем? – шепотом осведомился у друга Галкин.

– Представителя прецептората, – ответил Фергус. – А потом нас будут судить.

Спустя некоторое время прямо в кресле рядом с Фергусом материализовался из воздуха высокий пожилой маг, в котором Дима с радостью узнал Аристарха.

– Здравствуйте, ребята! – громогласно молвил он.

– Пусть здравствует прецептор! – с энтузиазмом прокричали школьники.

– Начнем наше собрание, – поднялась со своего кресла Ленда. – Разбирается дело двух учеников Мёдлёда: Фергуса Кенфайлада и Димы Галкина.

В зале раздались редкие аплодисменты, имеющие цель хоть немного поддержать ребят.

– Они обвиняются в злостном нарушении распорядка школьной жизни, злонамеренным сговоре с зачарованным животным, самовольном пользовании подземкой, авантюристских действиях, которые могли причинить большой вред живым существам и интересам Афанадора.

– В стольких прегрешениях ни меня, ни кого-то еще на моей памяти не обвиняли, – шепнул Фергус.

Из этих слов Дима сделал вывод, что разбирательство в большом зале – явление если не повседневное, то и не слишком редкое.

– Готовы ли вы дать ответ по обвинениям?

Мальчики вразнобой пожали плечами.

– Согласны ли вы с тем, что нарушали распорядок школьной жизни? – обратилась директор к мальчикам.

– Не знали мы о том, что существует какой-то распорядок, – попытался оправдаться Дима.

– Это не освобождает от ответственности, – отрезала Ленда.

– Мы согласны с обвинением, – заявил Фергус.

– Вступали ли вы в сговор с крылатым медведем Грумми, который сидит сейчас в клетке и ожидает своей участи? – осведомилась Волшебсон.

Дима, узнав о том, что Грумми пострадал из-за него, сильно огорчился, и не нашелся, что ответить. Фергус тоже был очень расстроен, однако, не растерялся.

– Я ввел этого медведя в заблуждение, – ответил он. – Используя знание некоторых законов Афанадора. Я заставил его помочь нам, указывая на статьи Кодекса Афанадора, которые истолковал в нашу пользу. У медведя не было другого выхода.

– И я настаивал на том, чтобы медведь перенес нас через море, – заявил Галкин.

– Стало быть, медведь, специальный курьер прецептора, дал себя обмануть, – протянула Ленда. – Такой курьер не заслуживает доверия. Но медведь – не мой вопрос, его поведение и способности – вопрос прецептората. Мы разбираем здесь ваше дело. Подземкой вы пользовались?

– Да, – согласились мальчики. Отрицать столь очевидный факт было бессмысленно.

– На свой страх и риск вы предпринимали действия, которые угрожали вашим жизням и жизням других людей?

– Да, – не стали спорить мальчики.

– А ведь этого обвинения достаточно, чтобы исключить вас из школы, – заметила Ленда. – Не исключено, что Совет примет именно такое решение.

Аристарх почему-то улыбнулся себе в бороду. Или мальчикам просто показалось?

– Но мы должны принять во внимание причины, заставившие мальчиков поступать так, а не иначе, – заявила Ленда Волшебсон. – Думаю, не лишне будет узнать – что подвигло учеников Мёдлёда на столь дерзкое нарушение общественного порядка? Итак, кто начнет? Знаток кодексов Кенфайлад?

– Нет, я, – вмешался Галкин. – Я считал, что обязан помочь Тардавкусу, который попал из-за меня в плен к “продвинутым”. Я услышал, что его дела плохи. А у меня была возможность проникнуть туда, где содержали пленника. Поэтому я решил помочь ему.

– Допустим, вы действительно пытались ему помочь. А вы, Фергус, зачем последовали за другом?

– Именно потому, что он мой друг, – ответил Фергус. – Без меня он бы не справился.

Ленда поднялась на помост и повернулась лицом к залу. До этого она выступала со своего места.

– Злостное нарушение школьного распорядка мы можем простить. Галкину – как недавно поступившему в Мёдлёд, Фергусу – за безупречное поведение в прошлом. Сговор с зачарованным животным и неразрешенное путешествие в подземке не могут рассматриваться как отдельный проступок – все эти действия вели к определенной цели. А вот авантюристические действия во вред Афанадору не входят только в ведение Школьного Совета. Они подлежат суду прецептора.

Аристарх поднялся со своего кресла, приосанился и провозгласил:

– Господа Фергус Кенфайлад и Дима Галкин, несомненно, виновны.

Даже невозмутимый доселе Фергус побледнел. Теперь следовало ожидать сурового приговора.

– Наказание для совершивших столь тяжкий проступок школьников – исключение из школы. Но решение об исключении любого ученика выношу не я. Решение выносит Школьный Совет. Думаю, все уже хорошо знакомы с обстоятельствами дела. Даже в "Утреннем гоблиненке", издаваемом для первоклашек, о нем писали. Поэтому у всех, кто присутствует сейчас здесь, я требую объективного ответа: могли ли действия Фергуса и Димы нанести непоправимый вред Тардавкусу, самим ребятам и тем, кто окружал их на Земле? Вы не должны принимать во внимание то, как обернулось дело. Отвечайте четко на поставленный вопрос.

Зал загудел.

– Итак, кто считает, что мальчики виновны?

Над залом поднялся лес рук.

– Предатели, – беззлобно подумал Дима. – А еще в порту встречали, кричали от восторга… С другой стороны, врать здесь не принято – что они еще могут сказать? И правда, виновны. Как ни крути, даже сами мы знали, на что шли.

Аристарх подался вперед, вглядываясь в лица ребят, сидящих в зале.

– Правильное решение, – объявил он. – Мало кто из вас покривил душой. Таким образом, мы обязаны исключить этих ребят из Мёдлёда. Вы исключены, – обратился он к мальчикам.

Дима, который надеялся-таки на чудо, начал отрешенно размышлять, каким образом доберется домой. Фергуса, видимо, волновали похожие вопросы.

– Однако, у меня есть ходатайство от члена прецептората, мага Тардавкуса, который характеризует самоотверженность ребят с лучшей стороны, – помолчав немного, заявил прецептор. – Он прекрасно знает, что нарушить закон нельзя. Фергус и Дима исключены из школы – и исключены по закону. Этот факт будет фигурировать в их личном деле, сейчас эти мальчики – не ученики Мёдлёда. Но Тардавкус просит вновь принять Фергуса Кенфайлада и Диму Галкина в Мёдлёд. Это законно. Я поддерживаю эту просьбу.

И мальчики, и почти все ребята, сидящие в зале, облегченно вздохнули.

– Мы за, за! – раздались крики с мест. – Еще бы! Ведь они – гордость школы!

– А если так – то дело решено. С завтрашнего дня Фергус и Дима снова могут приступить к занятиям. Но для них назначен испытательный срок – шесть месяцев. Если они попадутся даже за незначительные нарушения дисциплины, то отправятся домой без права на восстановления в Мёдлёде в течение года.

Аристарх довольно улыбнулся, но сесть не спешил.

– Нарушение школьных правил – одно. Героические действия – совсем другое. Это – вещи не связанные, – заявил он. – Прецепторат не может наградить мальчиков орденами и почетными знаками Афанадора. Но они совершили много, проявили присутствие духа там, где другие растерялись бы, погубив себя и тех, кто был с ними. Поэтому прецепторат Афанадора считает необходимым поощрить ребят. В любое свободное от занятий время им будет устроена экскурсия по двадцати мирам Афанадора и Пограничья. Кроме того, прецепторат ходатайствует перед директором школы о назначении Фергуса Кенфайлада на работы по очистке канализации, так как Фергус активно использовал полученные в школе знания для достижения поставленных целей и заслуживает отдельной награды.

Ленда Волшебсон тут же достала из сумочки значок с двумя трубами, такой, как уже был у Димы, и приколола его на лацкан пиджака Фергуса.

– Теперь ты тоже входишь в команду братьев Зимм, – объявила она. – Канализационные колодцы и трубы ветшают, работать надо больше.

Фергус приосанился, будто бы его только что посвятили в рыцари.

– А сейчас – праздничный ужин, – объявил Аристарх. – Торты, напитки и мороженое ждут вас в столовой. Отметим благополучное возвращение наших друзей!

Радостно гомоня, обмениваясь мнениями и похлопывая Диму и Фергусу по плечам, школьники устремились к серебряному шару распределителя.

Глава сорок четвертая
В гостях у "пахальцев"

Попутными машинами Надир Магометов добрался до Ковалевки. Оказалось, пахальцы были не такими уж тупыми и ограниченными людьми, как рисовали их в авиационно-космической академии. И уж, конечно, они оказались гораздо добрее, чем «продвинутые». Никто из трех водителей, подвозивших мальчика, не спросил с него платы за проезд, а шофер пустого грузовика даже проехал лишних два километра, когда узнал, что Магометов не местный и не найдет дорогу к тетке сам. Надир решил, что маму Димы проще всего выдать за свою тетю, и рассказывал всем, что добирается к родной тетке, у которой не был пять лет.

У дома Галкиных Надир оказался в десять утра. Дверь в дом была заперта – Наталья Ивановна ушла на ферму, калитка открывалась свободно. Надир решил, что разыскивать хозяйку не стоит. Он зашел во двор, присел на порог, а когда ждать надоело, отыскал сарай с сеном, улегся на ароматную сушеную траву крепко уснул.

Проснулся Магометов уже под вечер от сильного грохота. Выглянув из сарая, он увидел, что посреди двора стоит женщина, уронившая на землю пустое цинковое ведро, а двое мужчин в малиновой форме рассыльных вносят во двор коробки. Со сна Надир не сразу понял, что испугало женщину, которая, по всей видимости, была мамой Димы. Но потом сообразил. Это он к рассыльным привык. А Наталье Ивановне, по всей видимости, форма гостей показалась очень странной. Еще бы – спереди и сзади на малиновых комбинезонах были нашиты небольшие мягкие экраны, на которых постоянно показывали рекламные ролики. Сейчас с них смотрели счастливые и улыбающиеся лица домашних хозяек, выбравших стиральную машину «Бонза». Этот ролик Надир знал наизусть. А скалившиеся в улыбке домашние хозяйки на экране могли испугать любого – не говоря о совсем неподготовленном человеке.

– Все нормально, они ко мне, – крикнул Надир, выходя из сарая.

Нельзя сказать, что появление незнакомого мальчика и его слова успокоили Наталью Ивановна. Она полностью растерялась и не знала даже, что сказать.

– Сгружайте во дворе, – приказал рассыльным Надир. – Я уберу сам.

Рассыльные поставили коробки и удалились. Они приехали на красном спортивном автомобиле, точнее, на дисколете, который был замаскирован под автомобиль. Совершенно бесшумно этот автомобиль-дисколет сорвался с места, и, не оставляя следов на грязной грунтовой дороге, помчался в сторону города.

– Я – друг Димы, – заявил Надир, широко улыбнувшись Наталье Ивановне. – Он сказал, что я могу обратиться к вам. Дело в том, что я не смог уехать к родителям, и он предложил мне попроситься переночевать у вас.

– Как тебя зовут? – спросила мама Димы.

– Надир.

– Да, он говорил мне о тебе, – обрадовалась госпожа Галкина. – Проходи, конечно. А что это за коробки?

– Дима достал компьютеры для своей школы, – объяснил Надир, не покривив душой.

Наталья Ивановна удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Вдвоем они внесли коробки с ноутбуками в дом.

– Располагайся у Димы в комнате, – предложила Наталья Ивановна. – Я скоро приготовлю ужин и позову тебя.

– Спасибо, – поблагодарил Надир. – Я включу компьютер?

– Конечно, конечно…

Оставшись один, Надир сразу вышел в Уфонет и начал просматривать новости, касающиеся преследования его друзей. Похоже было, им удалось ускользнуть. Более того, информационные каналы Уфонета намекали на скорое улучшение отношений с «махальцами» и грядущие изменения в правительстве.

Спешить сообщать о своих делах отцу Надир не стал. Если его решили поймать, то почту отца наверняка контролируют. Он свяжется с родителями, когда будет нужно. Прилететь за ним на дисколете – дело пятнадцати минут.

Скоро Наталья Ивановна позвала Надира ужинать и засыпала его вопросами о сыне. Врать было не очень тяжело – Надир подробно рассказал о том, как живут в общежитии академии, какие предметы проходят, а о том, справляется ли Дима с нагрузкой, говорить не стал. Ведь Дима только начал заниматься.

Холодный осенний день выдался ясным. Когда в небе зажглись первые звезды, а Надир наелся, напился чаю и поблагодарил хозяйку, в дверь постучали.

Магометов испуганно обернулся. Хорошо, если бы соседи! А если его нашли люди Блескальцева?

На пороге появился огромный мужчина.

– Здравствуйте, Наталья Ивановна! – низко поклонился он хозяйке и обратился к мальчику:

– Ты, стало быть, Надир?

Черноголовый мальчик покачал головой.

– Зачем врешь? – осведомился мужчина. – Не бойся, не обижу.

– Что вы, господин Грумов, ребенка пугаете? – спросила Наталья Ивановна, и вдруг испугалась сама. – Он что же, из вашей школы сбежал?

– Все, – подумал Надир. – Нашли. Но почему прислали только одного? И почему он не в форме?

Грумов отчего-то подмигнул Надиру, так, чтобы Наталья Ивановна не видела.

– Нет, не сбежал он. Просто не узнал меня. Мы потолкуем с мальчиком, – попросил он. – Пойдем, Надир, при хозяйке не все могу сказать…

– Да я сама выйду, – вскочила Наталья Ивановна. – Как раз посуду мыть надо…

– Не надо, – хотел сказать Надир, но промолчал. Вдруг этот мужик не только его застрелит, но и маму Димы не пожалеет…

Когда они остались одни, Грумов заявил:

– Мама Димы думает, что я – курьер из вашей школы, или академии – где ты там учился? Так что ты меня вроде как знаешь. А на самом деле я из Рен-Редина. Привет тебе от Тардавкуса. По его просьбе за тобой и прислали.

Надир вспомнил старого «махальца» и решительно не смог понять, что тому от него понадобилось.

– Вот, – протянул мужчина конверт, запечатанный красной сургучной печатью. – Прочти. Ответ твой я должен срочно передать в прецепторат Афанадора.

Надир сломал печать, открыл конверт и вынул слегка светящийся лист белой бумаги. Письмо было коротким.

" Уважаемый Надир!

Зная о трудном положении, в которое вы попали благодаря помощи нашим друзьям, предлагаю Вам место в школе Рен-Редина. С родителями и вашим прежним руководством мы договоримся. В школе вы сможете изучать психологию, магию, навигацию или любой другой курс по вашему выбору.

С наилучшими пожеланиями

Аристарх, прецептор Афанадора".

Под витиеватой подписью стояла печать с единорогом, поднявшимся на дыбы на фоне замка с круглыми башнями.

– Я и мечтать не смел, – прошептал Надир. – Конечно, я согласен.

– Тогда предлагаю вылететь прямо сейчас. У меня мало времени, – объявил курьер.

Позвали Наталью Ивановну. Надир поблагодарил ее за участие, обещал передать Диме большой привет.

– Коробки мы с собой заберем, – сообщил он.

Грумов посмотрел на коробки и крякнул.

– Ты вот сказал, что это – помощь для школы. Как ее Дима мог получить? – спросила Наталья Ивановна, которая не любила неясностей. – И зачем было их домой везти?

– Он эти компьютеры выиграл в конкурсе. И отдал школе, – поспешно придумал Надир. Ему было стыдно, но сказать всей правды он не мог.

– Вот оно что, – протянула Наталья Ивановна. – Тогда ясно. Меда вам предложить, Грумов?

– Благодарствую, – замялся огромный человек. – И так вам банку должен. Правда, сын ваш еще меда мне обещал – ну да это не в счет. Поедем мы с вашего позволения, хозяйка.

– Доброго пути, – пожелала Наталья Ивановна.

Курьер взял обе коробки с ноутбуками, кивнул еще раз и вышел. Надир последовал за ним.

– А где ваша машина? – спросил мальчик, когда отошли от дома на порядочное расстояние.

– Сам я машина, – оскалился курьер, превращаясь в медведя. За спиной его выросли огромные крылья.

Надир побледнел от ужаса, но присутствия духа не утратил. Он шарил глазами по земле, ища палку, которой можно было бы отбиться от зверя, зачем-то сжимающего в руках коробки с компьютерами.

– Наш человек, – уважительно прорычал медведь. – Не боится. Галкин, помнится, тоже не испугался. И правильно делаешь. Потому что я и есть курьер. Полетим с тобой в Москву, а там сядем в подземку. С грузом далеко не улечу, да и война кончилась, предосторожности ни к чему.

Магометов понял, что ничего страшного не случилось. К говорящему медведю он привык быстро и теперь находил его скорее забавным, чем страшным.

С мальчиком на спине и коробками в руках Грумми поднялся над землей и под холодными осенними звездами полетел на север. Когда из густых черных туч на землю посыпался первый холодный и липкий снег, медведь несколько раз взмахнул крыльями и поднялся выше облаков. Теперь они летели словно бы над молочным морем, которое освещал призрачный лунный свет. Вновь стало тепло.

Глава сорок пятая
Новые перспективы

По сравнению с поздней осенью в Москве пляж под стенами Рен-Редина казался дивной сказкой. Ярко, но не жарко светило большое ласковое солнце. Дима Галкин, Фергус и Надир сидели на песке. Они только что искупались в теплой и соленой океанской воде. Океан тихо колыхался у их ног.

– Здорово, – вздохнул Надир. – И как только я вырвался из лап всех этих «продвинутых»? Самое удивительное, что отец не был против – поговорил с курьером, и сразу дал согласие на то, чтобы я здесь учился…

– Еще бы – Мёдлёд – лучшая школа в мире, – расслабленно протянул Фергус.

– Всяк кулик свое болото хвалит, – лениво попытался возразить Дима. Он почему-то был настроен скептически, и, хотя лучше Мёдлёда школы действительно не видел, подвергал сомнению утверждение друга. Пользуясь преподанными в Мёдлёде урокам классической диалектики.

– И все-таки сейчас я начинаю немного жалеть об академии, – заявил Надир. – Если бы я стал пилотом дисколета, мог бы полететь к далеким звездам. Совершать великие открытия. Магия, это, конечно, здорово… Но техника – тоже неслабо… На дисколете летать приятнее, чем на медведе!

Фергус весело рассмеялся.

– Грумми тоже приятнее летать без тебя на спине. А насчет остального – ты что же, думаешь, что магия – это когда кроликов из шляпы достают? А наша подземка со множеством соединенных последовательно маговорот? А боевая яхта капитана Маллигана? А те корабли, что путешествуют между мирами и ищут новые миры? Ведь, кроме практической магии, которую мы изучаем в Мёдлёде, есть еще и Высшая магия. Ей обучают в университетах. Мёдлёд – самая обычная школа, где обучение магии даже не стоит на первом месте. И достижения у нас никак не хуже, чем у ваших “продвинутых”. Думаю, наша подземка – гораздо более сложное сооружение, чем все то, что построено сейчас на Земле. Здесь ты тоже можешь стать инженером, капитаном звездного корабля или разведчиком. И перспективы – гораздо шире. Думаю, твой отец сразу это понял.

– Я тоже сначала удивился, когда Аристарх предложил нам пригласить тебя сюда, – заметил Дима. – Мы с Фергусом просили его, чтобы тебя не обижали в академии. Требовали, чтобы такое условие вошло в договор с “продвинутыми”. Но он не стал откладывать дело в долгий ящик, а просто послал за тобой Грумми. Я случайно обмолвился, что ты хочешь стать психологом, и ему твое желание очень понравилось!

– А как я удивился, когда за мной явился медведь! – воскликнул Надир. – Ну, конечно, сначала я не понял, что передо мной медведь. Тем более, он был знаком с твоей мамой. Но все равно испугался. А когда он сбросил личину…

– Как ты думаешь, Грумми не сильно за нас попало? – спросил Галкин у Фергуса.

– Вряд ли, – пожал плечами рыжий мальчик. – Ленда сказала о клетке только для красного словца…

Тут мальчиков накрыла огромная тень. Раздался грозный рык:

– Для красного словца? Посадить бы в клетку тебя! Не только неприятно и тоскливо – унизительно для любого разумного существа! Комиссия прецептората решила, что я сошел с ума, потому что помогать вам действительно мог только безумец! Кстати, где обещанная бочка меда?

Мальчики вскочили и окружили крылатого медведя.

– Грумми, мы перед тобой в неоплатном долгу! – радостно закричал Дима.

– Ты – наш лучший друг, – подтвердили Фергус и Надир.

– Ну, насчет неоплатного долга – не знаю, – прорычал медведь. – Надеюсь, что он не неоплатный. Во всяком случае, свой мед я надеюсь получить…

– С первого же заработка отдадим, – пообещал Фергус.

– И желательно – такого, каким угощала меня его мама, – Грумми ткнул лапой в Диму.

– Значит, на каникулах едем ко мне, – подытожил Дима. – Никто не против?

– А после – ко мне, – предложил Надир. – Там рядом…

– Ну и меня на обратной дороге не обойдем, – твердо заявил Фергус. – Не рядом, но такого острова, как наш, вы еще не видели.

– Да я вообще никаких, кроме этого, не видел, – уточнил Галкин. – Разве что с высоты птичьего полета.

– Ну, если я – птица, то вы – самые большие безобразники, которых я видел, – фыркнул Грумми. – Вас, между прочим, вызывают к прецептору.

– Зачем? – встрепенулись ребята.

– Узнаете, – оскалился Грумми. – Из школы на этот раз никого исключать не будут. Однако, кое-что интересное вас наверняка ждет!

Дополнения для тех, кто хочет знать больше

Дисколеты, используемые “продвинутыми” в гражданских и военных целях

В основе работы дисколетов лежит антигравитационный^[13] принцип. В экстренных случаях аппарат ускоряется с помощью ракетного двигателя. Ограничение в скорости определяется конструкцией аппарата, его формой и защищенностью пассажиров от перегрузок. Автоматические дисколеты имеют гораздо более высокие полетные характеристики.

Все современные дисколеты оснащены “камуфляжем” – оборудованием, которое делает аппарат практически невидимым для радаров и всех оптических приборов, а также для невооруженного глаза.

Когда говорят о предельной скорости летательных аппаратов, имеется в виду скорость в верхних слоях атмосферы, где еще нет абсолютного вакуума. В открытом космосе ограничений по скорости из-за отсутствия сопротивления воздуха нет. В, а в нижних слоях атмосферы достижение скоростией в несколько звуковых приводит к разрушению в областях турбулентности объектов на поверхности земли.

Еще одной важной величиной является значение развиваемого машиной ускорения, то есть времени, за которое дисколет достигает определенной скорости, что важно для маневренности. Ускорение определяется антиперегрузочными устройствами, обтекаемостью корпуса и, самое главное, мастерством пилота. Для каждого дисколета даже одних и тех же моделей оно может составлять разные значения. Как правило, даже ускорение боевых дисколетов не превышает пяти g, то есть пятидесяти м/с². В экстренных случаях ускорение можно довести до десяти g. Гражданские модели не ускоряются быстрее, чем в 2 g.

Одноместные дисколеты:

Радуга 5, Радуга 12, Радуга 14, Радуга 31, Радуга 37.

В производстве находятся последние четыре модели. Модель гражданского дисколета “Радуга” разработана на основе корабля-разведчика. Некоторые старые дисколеты являются списанными разведчиками и оборудованы легким вооружением. Обозначение десятка перед номером модели – классификация по скорости. Модели 1х развивают скорость, в три раза превосходящую звуковую, 3х – в десять раз. Модели 3х способны осуществлять полет в вакууме, под жестким излучением. “Радуга 5” – прототип современного разведчика, первый дисколет, летающий со звуковой скоростью на высоте не выше пяти тысяч метров.

Гром, Гром Х.

Новые военные истребители, поступившие на вооружение около десяти лет назад. Развивают скорость до пятидесяти звуковых. Могут вести бой практически в любых условиях, на любой высоте и на глубине до пятисот метров под водой. Продолжительность нахождения в экстремальных условиях зависит от запасов кислорода, воды и пищи на борту аппарата. Вооружение: лазеры, тактические ракеты, скорострельные малокалиберные пушки.

Двухместные дисколеты:

Радуга 101, Радуга 202.

Переделанные из одноместных дисколетов-разведчиков двухместные машины. Используются в качестве личного транспорта и такси. “Радуга 101” строилась на основе одноместного разведчика “Радуга 5” после снятия с нее вооружения. “Радуга 202” находится в производстве и сейчас. Сконструирована на основе “Радуги 12”. Эта машина менее комфортна, но более вместительна. Скорость – не более пяти звуковых.

Пассат А, Пассат В.

Недавно сконструированные спортивные машины, производящиеся с разными модификациями и формой корпуса по желанию покупателя. Развивают скорость до шестидесяти звуковых. Используются, в основном, богатыми людьми, так как стоят дорого, а практическое применение этих летательных аппаратов неэффективно. Как правило, очень красивы.

Тайфун 33, Тайфун 60, Тайфун 88.

Военные штурмовики. Очень высокая скорость (до восьмидесяти звуковых), огромная дальность действия, кевларовое покрытие корпуса, бронированные листы обшивки. Различные модели отличаются мощностью используемого оружия и боезапасом. На вооружении состоят управляемые ракеты, бомбы с лазерным наведением, сверхмощные лазеры, ультразвуковое и ядерное оружие.

Пятиместные дисколеты:

Океан, Океан 2, Океан 8.

Гражданские дисколеты, не предназначенные для полетов в космосе и глубокого погружения под воду (не более двадцати метров). Не имеют вооружения. Скорость – до восьми звуковых. Используются как семейные автомобили. Недороги, широко применяются в быту рядовых “продвинутых” для путешествий, деловых поездок и семейных развлечений.

Селена, Селена Люкс, Селена Экстра.

Гражданские пятиместные летательные аппараты. Различаются различным уровнем комфортности салона. В этих дисколетах возможны полеты на Луну и даже дальше – при наличии необходимого навигационного оборудования. Скорость модифицированных аппаратов – до пятидесяти звуковых. Имеют автономные системы жизнеобеспечения. Способны долгое время пребывать в открытом космосе и под водой. Вооружены импульсной лазерной пушкой.

Пламя, Пламя Х, Пламя ХХ, Пламя ХХХ.

Имеют те же задачи и вооружение, что и штурмовики “Тайфун”, но боекомплект гораздо больше. Наличие экипажа из пяти пилотов позволяет вести бой сразу с несколькими боевыми единицами противника. “Летающая крепость” “Пламя ХХ” в состоянии выполнять практически любые боевые задачи самостоятельно. Скорость – до семидесяти звуковых.

Десятиместные дисколеты:

Гелиос, Гелиос Супер, Гелиос Д.

Летательные аппараты с автономными системами жизнеобеспечения, мощным вооружением и большой скоростью. Используются исключительно как государственные машины. Обычный “Гелиос” – летающий микроавтобус для перевозки служащих в пределах солнечной системы. “Гелиос Супер” – машина повышенной комфортности, обладающая мощным вооружением. Служит для перевозки важных правительственных чиновников. “Гелиос Д” – десантная модификация боевой машины, предназначенная для переброски воинских сил. Имеет значительное вооружение (лазеры, пушки и огнеметы) для огневой поддержки десанта. Скорость аппаратов “Гелиос” в верхних слоях атмосферы – от двадцати до семидесяти пяти звуковых.

Дисколеты большего размера считаются грузовыми и специализированными кораблями, строятся на заказ и в классификацию серийных моделей не входят.

Немного об Афанадоре.

Как уже поняли читатели, Афанадор – содружество магов, древний орден рыцарей, которые применяют волшебство в борьбе с темными силами. В то же время Афанадором называют союз миров и государств, объединенных общими целями. Этот союз оказывает поддержку рыцарям Афанадора и сам пользуется их помощью.

Магов Афанадора представляет прецепторат – не управляющий, но координирующий орган. Деятельность магов Афанадора направляют семь прецепторов. Они никогда не собираются все вместе, а если им нужно принять общее решение, прецепторы пользуются услугами курьеров или магической связью.

Всего Афанадор объединяет сто тридцать два государства в шестидесяти семи мирах. Еще сорок восемь государств в тридцати девяти мирах пользуются покровительством Афанадора. Эти государства называются Пограничьем.

В некоторых мирах идет непримиримая война витязей Афанадора с Черными магами и их союзами, борьба против тиранов, угнетающих людей и другие разумные расы. Однако, исторически сложилось, что Афанадор не предпринимает наступательных действий, принимая в свой состав только страны и народы, добровольно решившие присоединиться к союзу.

Мощь Афанадора очень велика, и мало кто осмеливается противостоять его витязям в открытом бою. Но скрытых врагов у магов Афанадора хватает. В основном они проявляют активность в тех мирах, где влияние Афанадора незначительно.

Земля – особый пример. Здесь в состав Афанадора входят гномы и йети, всегда скрывавшиеся от людских глаз. Сами же люди, на которых огромное влияние оказывают «продвинутые», захватившие власть несколько столетий назад, практически ничего не знают об ордене магов и существовании других миров. Поэтому Земля, хотя имеет станции подземки Афанадора и множество маговорот, считается миром Пограничья.

Яйца-зазнайцы и прочие сладкие игрушки.

Яйца с сюрпризом делают на кондитерско-развлекательной фабрике Кокебол в Курляндии. Размером все яйца одинаковые – как два куриных, приставленные друг к другу “хвост в хвост”, и такой же формы. Размер не зависит от того, какая в них начинка. Сама “скорлупка” яйца делается из молочного шоколада, жевательного мармелада, грильяжа, мягкой пастилы, леденцов, карамели и птичьего молока – по отдельности или в сочетании. Толщиной она в сантиметр, поэтому одним яйцом можно сытно наесться, а попробовать его может не один человек, а целый класс.

Название яйца получили из-за того, что в витрине, предоставленные сами себе, они медленно вращаются, показывая покупателям то один, то другой бок, а иногда встают вертикально, покачиваются и невысоко подпрыгивают. У хозяев ведут себя так же до тех пор, пока с них не снимут фольгу. Тогда распадаются сами собой, делясь на дольки сладостей и открывая контейнер с сюрпризом.

Внутри яйца спрятана магическая игрушка или живое существо. Если яйцо продается как сюрприз, то неизвестно, что в нем лежит. Может быть, самодвижущаяся машинка, или говорящая кукла, а то и маленький конструктор.

Отдельно продаются яйца сорта “ЗОО” и “Экстра-ЗОО”, которые многими детьми называются просто “Триста” и “Е-триста”. В них можно найти только зачарованное животное. Стоят сладости серии “Е-триста” гораздо дороже. Выбрать яйцо с животным среди яиц-сюрпризов – все равно, что выиграть в лотерею. На бегемота, слона или тигра из яйца можно выменять десять, а то и двадцать магических игрушек. Но редко кто согласится отдать доставшегося ему любимца.

Животных, которых находят в яйцах, условно можно разделить на три категории: подходящие по размерам к контейнеру, уменьшенные копии настоящих зверей и мифические звери. К первым можно отнести мышей, крыс, белок, бурундуков, лягушек, черепах, попугаев, летучих мышей, певчих птиц. Обычно детенышей этих животных погружают в сон и упаковывают сохраняющим заклятием. Когда зверек или птичка просыпаются, они растут, достигают обычных размеров и их ничем нельзя отличить от обычных домашних животных. Они содержатся в обычных яйцах сорта “Зоо”.

Вторая категория состоит из зачарованных, искусственно выведенных зверей (сорт “Е-Триста”). Это миниатюрные копии слонов, бегемотов, жирафов, носорогов, тигров, львов, лошадей, кенгуру, а также животных из других миров, встречающихся там повсеместно. Эти звери если и вырастают после того, как освободятся из яйца, то очень ненамного. Живут они так же, как и их большие прототипы, питаются, в основном, той же пищей, только остаются маленькими и легко умещаются на ладони. Эти звери умны. Обычно они свободно бродят по дому, а живут в специально обустроенных местах.

Мифические и вымершие животные из яиц представляют собой маленькие копии существовавших и никогда не существовавших зверей. Прежде всего это, конечно, драконы. Также в яйцах-сюрпризах встречаются миниатюрные версии магических зверей: единорогов, грифонов, пегасов, гидр, фениксов и жар-птиц, огненных змей и саламандр. Еще в яйцах можно найти всевозможных динозавров и других вымерших зверей. Многие из них обладают настоящими магическими возможностями. Такие зверушки ценятся дороже всего и встречаются очень редко.

Монетная система Афанадора.

В основе монетной системы Афанадора лежит фунт серебра (на основе этого фунта некогда был введен русский фунт, равный 0,4095 граммам). Фунт не выпускается в виде монеты, но как денежную единицу его все же можно встретить – в форме прямоугольного или ромбического серебряного слитка с пробой и указанием веса. Каждый фунт делится на 96 золотников или 32 лота. Таким образом, в каждом лоте – три золотника. В свою очередь, золотник делится на 96 долей. Следовательно, в фунте – 9216 долей.

Счет, как правило, идет на золотники и лоты при мелких торговых сделках и фунты при крупных. Есть и еще более крупная денежная единица – пуд серебра. Пуд равен сорока фунтам. Но пудами, как денежной единицей, пользуются в редких случаях. Обычно счет идет на десятки, сотни и тысячи фунтов, а еще чаще – на лоты.

Существуют серебряные монеты в золотник, половину золотника, лот (3 золотника) и два лота. Самая маленькая монета – полузолотник – весит два грамма, самая большая, двухлотовая – двадцать пять граммов. Используются также слитки в полфунта, фунт и два фунта серебра. В обращении их обычно заменяют пергаментные ассигнации – своеобразные денежные обязательства, выпускаемые банками. Ведь носить с собой несколько фунтов серебра просто-напросто тяжело. Банковское обязательство может быть выписано на любую сумму не меньше, чем фунт. Иначе оно не оправдает стоимость пергамента и средств магической защиты, подтверждающих его подлинность.

Доли представлены медными монетами. Самая маленькая медная монетка – одна доля. Она весит около грамма. Есть также монеты в две доли, четыре доли, восемь долей, шестнадцать долей и тридцать две доли. Таким образом, три большие медные монеты равны по стоимости монете в золотник, а полузолотниковую монету можно сложить из медных монет в тридцать две и шестнадцать долей, или же из трех шестнадцатидолевых.

На монетку в одну долю купить ничего нельзя, и эта мелкая монета встречается редко. На золотник вполне можно хорошо пообедать одному человеку. Фунт – это уже целый капитал.

Золото в Афанадоре в настоящее время не используется как материал для чеканки монет, хотя золотые монеты разных стран обмениваются на монеты и кредитные обязательства Афанадора, а некоторые – такие, как золотой фолит – даже ходят наравне с серебряными фунтами.

Фолит – маленькая золотая монета размером с копейку. Он обменивается в меняльных конторах на три с половиной лота. Чеканится в странах Золотой монетной системы.

Большинство монет Афанадора круглые. Исключение составляют квадратные медные монеты в шестнадцать долей и восьмиугольные в один лот. Впрочем, некоторыми монетными дворами чеканятся и круглые лотовые монеты. Их также принимают к оплате везде.

На аверсе монеты указано ее достоинство и эмблема монетного двора, где они отчеканены. На реверсе – если монета не выпущена в честь какого-то важного события – можно, как правило, увидеть изображения животных.

Двухлотовую монету украшает изображение дракона, лотовую – лошади, золотник – быка, полузолотник – овцы. На медной монете в тридцать две доли – королевский павлин, в шестнадцать долей – три горностая, в восемь долей – собака, в четыре доли – курица, в две доли – крыса, в одну долю – ящерица.

Гурт серебряных монет ребристый, медных – гладкий, с окаймляющим выступом.

Классические правила диалектики. Выдержка из учебника для четвертого класса обязательной школы Афанадора.

Не все то легко, что просто. Не все то рыба, что молчит. Не все то золото, что блестит. Не все то песня, что звучит. Не все то соловей, что поет. Не все то бабочка, что порхает. Не все то росток, что землю рыхлит. Не все то лекарство, что лечит. Не все то скоба, что скрепляет. Не все то молоток, что стучит. Не все то снег, что белеет. Не всякий снег – белый. Не все кошка, что мяукает. Не все то лопата, что копает. Не все то шар, что круглое. Не все то дерево, что с листьями. Не все то песок, что сыплется. Не каждый младенец, кто кричит. Не каждый, кто обещает, не соврет. Не все то стекло, что прозрачно. Не каждый спит, кто глаза закрыл. Не каждый силен, кто грозен. Не все то стрела, что указывает. Не все то пчела, что мед собирает. Не все то птица, что летит. Не все то колесо, что катится. Не все то змея, что пресмыкается. Не все то дятел, что долбит. Не все то солнце, что светит. Не все то листва, что шуршит. Не все то повозка, что едет. Не все то соловей, что поет. Не все то фонарь, что светит. Не все то выпь, что кричит. Не все то лед, что холодит. Не все то бревно, что лежит. Не все то половица, что скрипит. Не все то хлеб, что насыщает. Не все то серьга, что висит. Не все то огонь, что греет. Не все то уголек, что жжет. Не все то костер, что дымит. Не все то наседка, что сидит. Не все то портной, что шьет. Не все то мороженое, что тает. Не все то шип, что колет. Не все то колокол, что звонит. Не все то пушка, что стреляет. Не все то заяц, что бежит. Не все то яд, что травит. Не все то вода, что мокрит. Не все то дрова, что горит. Не все то столб, что стоит. Не все то корабль, что плывет. Не все то лев, что рычит. Не все то одеяло, что согревает. Не все то стекло, что бьется. Не все то оса, что жалит. Не все то топор, что рубит. Не все то мёд, что сладко. Не все то бриллиант, что сверкает. Не все то подушка, что мягко. Не все то волчок, что вертится. Не всякий друг, кто так себя называет. Не каждый волк, кто овцу унес. Не все то вода, что льется. Не все то ключ, что дверь отпирает. Не все то камень, что косу тупит. Не все то прах, что рассыпается. Не все то пресс, что давит. Не все то вино, что пьянит. Не все то щенок, что скулит. Не всякая ловушка тщательно скрыта. Не все то трава, что зеленеет. Не все то лист, что осенью с дерева слетает. Не все то уголек, что тлеет. Не все то паук, что тенета плетет. Не все то сложно, что кажется.

Примечания

1

Ноутбук – портативный компьютер.

(обратно)

2

Более подробно о дисколетах рассказано в “Дополнениях”.

(обратно)

3

перпод – сокращенное от “преподаватель”

(обратно)

4

декан – от латинского “decanus” – “начальник десяти человек” – заведующий факультетом.

(обратно)

5

“Геймер” – от английского “game” (“игра”) – игрок. Как правило, человек, играющий в компьютерные игры.

(обратно)

6

Привет, Кирьян!

(обратно)

7

Терминатор – линия раздела дневной и ночной стороны планеты. Поскольку Дермидонтов вылетел вечером и с огромной скоростью движется на запад, он “догоняет” солнце и снова оказывается на освещенной стороне планеты.

(обратно)

8

О монетной системе Афанадора можно подробнее прочесть в “Примечаниях”.

(обратно)

9

голем – неживое существо, выполненное из подручных средств, которое может двигаться, имитировать поведение человека, выполнять команды хозяина.

(обратно)

10

Нумизматика – изучение и коллекционирование монет разных времен и государств.

(обратно)

11

технократия – “власть техники”, система, при которой технические достижения общества ставятся на первый план.

(обратно)

12

На дисколетах устанавливают ракетные, а не реактивные двигатели. В работе реактивного двигателя используется воздух, забираемый снаружи. Поскольку дисколеты приспособлены и для полетов в безвоздушном пространстве, на них ставят маршевые ракетные двигатели, заранее снабженные и топливом, и окислителем.

(обратно)

13

антигравитационный принцип заключается в том, что на дисколет не действует сила притяжения Земли. Она экранируется, а сила притяжения других объектов – например, Луны – усиливается. В результате этого летательный аппарат не падает вниз, а может двигаться вверх и в других направлениях даже без использования ракетных двигателей.

(обратно)

Оглавление

Глава первая Странная находка

Глава вторая Неожиданная встреча

Глава третья Тестирование

Глава четвертая С корабля на бал

Глава пятая Поступить любой ценой

Глава шестая Очень заманчивое предложение

Глава седьмая Ушлепки и мраззл

Глава восьмая Слухом земля полнится

Глава девятая Что можно купить на уксы?

Глава десятая Три дня на раздумья

Глава одиннадцатая Заговор

Глава двенадцатая Два покушения и одно похищение

Глава тринадцатая Переворот

Глава четырнадцатая Йети и Тардавкус

Глава пятнадцатая Новый студент

Глава шестнадцатая Грумми

Глава семнадцатая В плену

Глава восемнадцатая “Гроза океанов”

Глава девятнадцатая Одинокий волк

Глава двадцатая Замок Рен-Редин

Глава двадцать первая Грандиозные планы

Глава двадцдать вторая Мёдлёд

Глава двадцать третья Бой в океане

Глава двадцать четвертая Мёдлёдовские заботы

Глава двадцать пятая Захват

Глава двадцать шестая Математика и бубё

Глава двадцать седьмая В академии

Глава двадцать восьмая На дне

Глава двадцать девятая Странные визиты

Глава тридцатая Волшебная газета

Глава тридцать первая Ультиматум

Глава тридцать вторая Сюрпризы яиц-зазнайцев, и не только

Глава тридцать третья Безрезультатные переговоры

Глава тридцать четвертая Плюх-плюх

Глава тридцать пятая Из подземки в метро через метрополитен

Глава тридцать шестая Не так просто предать ближнего своего!

Глава тридцать седьмая Старый друг лучше новых двух

Глава тридцать восьмая Попались

Глава тридцать девятая План, который сорвался

Глава сороковая Закрытый путь

Глава сорок первая Легко ли управлять дисколетом?

Глава сорок вторая Встреча над облаками

Глава сорок третья Разбирательство

Глава сорок четвертая В гостях у "пахальцев"

Глава сорок пятая Новые перспективы

Дополнения для тех, кто хочет знать больше