Глава 10. Победная хромота. Часть 2

Этот писатель тоже часто живет, победно хромая. В разное время своего путешествия я пытался заполнить пустоту, которая часто приходит с Божьим присутствием, посредством разных вещей: написанием книг, проповедями, путешествиями, просмотром телевизора, мороженым, пустыми отношениями, спортом, музыкой, сном, алкоголем и т.д. Как говорит Энни Диллард: "Всегда есть огромное искушение слоняться без дела, понапрасну теряя время на ничего не значащие отношения, еду и путешествия на другой конец света». За время своего путешествия я выбирал рабство и потерял желание быть свободным. Я полюбил свое рабство и заключил себя в тюрьму желаний того, что я ненавидел. Я ожесточил свое сердце против истинной любви. Я перестал молиться и обратился в бегство от святой простоты своей жизни. В какой-то день, когда благодать настигла меня и я вернулся к молитве, я почти ожидал, что Иисус просит: «Ты кто?» 

Ни одно из моих нравственных падений не стало для меня смертельным. Снова и снова радикальная благодать захватывала меня в глубинах моего существа, приводила меня к покаянию за свои падения и вела меня обратно к пятому шагу программы Анонимных Алкоголиков: «Признали перед Богом, перед собой и другим человеком истинную природу своих ошибок». 

Прощение Бога – это бесплатное освобождение от вины. Как это ни парадоксально выглядит, осознание своей греховности становится возможностью для встречи с милосердной любовью Бога-искупителя. «На небесах более радости будет об одном грешнике кающемся…» (Лука 15:7). В своем разбитом состоянии, раскаивающийся блудный сын имел более близкие отношения со своим отцом, чем его безгрешный, самоправедный брат… 

Когда Иисус простил грехи парализованного, некоторые книжники подумали про себя: «кто может прощать грехи, кроме одного Бога? (Марк 2:7). Как близки они были к истине в своей слепоте! Только Бог может прощать грехи. Наши неуклюжие человеческие попытки прощать часто создают больше проблем, чем решают. С невыносимой щедростью мы сокрушаем и унижаем грешника своей снисходительностью. Может быть, он и чувствует себя прощенным, но он совершенно лишен уверенности, утешения и поддержки. Только Бог знает, как простить, а также дать и все остальное. В действительности, отец блудного сына сказал: «Тише, сынок. Мне необязательно знать, где ты был и чем занимался». 

Евангелие благодати провозглашает: прощение предшествует раскаянию. Грешник принят прежде, чем он будет умолять о милосердии. Оно уже даровано. Ему остается только принять его.  Полная амнистия. Бесплатное прощение. "Только Бог мог сделать прощение чем-то великолепным. Он так рад освободить нас, что те, кто подарили Ему такую радость, ощущают себя не как непослушные, назойливые вредители, а как избалованные дети, которых понимают и утешают, и которые угодны и полезны для Него. У них все гораздо лучше, чем они думали. Они могли бы воскликнуть: «О, счастливая ошибка!». Если бы мы не были грешниками и не нуждались в прощении больше, чем в хлебе, мы бы никогда не узнали, как глубока Божья любовь». 

Когда блудный сын хромал домой после своего долгого разгула и блужданий, пьянства и распутства, его мотивы были в лучшем случае смешанными. Он сказал себе: “сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода!». Его желудок не сводило от раскаяния из-за того, что он разбил сердце Отца. Он брел домой, чтобы просто выжить. Его пребывание в далекой стране сделало его банкротом. Дни вина и роз оставили его ошеломленным и разочарованным. Вино прокисло, а розы увяли. Его декларация независимости пожала неожиданный урожай: не свободу, радость, и новую жизнь, а неволю, мрак и близкое столкновение со смертью. Его ненадежные друзья бросили его, когда копилка опустела. Разочаровавшись в жизни, транжир направился домой. Не от сильного желания увидеть отца, а просто, чтобы остаться в живых.

Для меня самый трогательный стих во всей Библии – это ответ отца: «И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его». Меня поражает, что отец не подверг сына перекрестному допросу, не стал его запугивать, читать ему лекции о неблагодарности или настаивать на каких-либо высоких побуждениях. Он так обрадовался, увидев своего сына, что отбросил все каноны благоразумия и родительской рассудительности и просто принял его домой. Отец принял его обратно таким, каким он был.

Какое слово поддержки, ободрения и утешения! Нам не обязательно исследовать мотивы своего сердца и анализировать свои намерения прежде, чем мы вернемся домой. Авва просто хочет, чтобы мы вернулись. Нам не нужно сидеть в таверне до тех пор, пока мы не обретем чистоту сердца. Нам не нужно глубоко скорбеть или сокрушаться от раскаяния. Нам не нужно становиться совершенными или даже хорошими, прежде чем Бог нас примет. Нам не нужно упиваться своей виной, стыдом и самоосуждением. Даже если мы все еще испытываем тайную ностальгию по далекой стране, Авва падает нам на шею и целует нас.

Даже если мы вернемся только потому, что не справляемся с жизнью в одиночку, Бог с радостью примет нас. Он не будет требовать от нас объяснений по поводу нашего внезапного появления. Он рад тому, что мы вернулись, и Он хочет дать нам то, в чем мы нуждаемся.

Генри Нувен пишет: “Своим мысленным взором я вижу картину Рембрандта «Возвращение блудного сына». Старый отец с потухшим вздором прижимает вернувшегося сына к груди с безусловной любовью. Обе его руки, одна сильная и мужественная, а другая нежная и женственная, покоятся на плечах сына. Он не смотрит на своего сына, но чувствует его молодое, усталое тело и позволяет ему отдохнуть в своих объятиях.  Его большая красная накидка похожа на крылья матери-птицы, закрывающей своего хрупкого птенца. Кажется, что он думает только об одном: он вернулся домой и я так рад, что он снова со мной.  

Так зачем откладывать? Бог стоит с распростертыми объятьями, ожидая, чтобы заключить меня в них. Он не будет задавать никаких вопросов о моем прошлом. Все, чего Он хочет – это чтобы я вернулся к Нему». 

Притча о блудном сыне – это один из многих портретов верности. Она также является земным и честным изображением победной хромоты.

В фильме «Человек на все времена», получившем премию Оскар в 1966 году, рассказывается история о верности человека себе и Христу любой ценой. Томас Мор, канцлер Англии, был заключен в тюрьму в Лондонский Тауэр за отказ повиноваться королю. К нему в тюрьму приходит его дочь Мэг, которая умоляет его передумать и спасти свою жизнь. Мор объясняет ей, что если он даст клятву верности королю Генриху VIII, то он тем самым пойдет на компромисс со своей совестью и предаст Иисуса.

Она говорит ему, что его вины нет в том, что государство на три четверти прогнило, и что если он хочет страдать за него, то делает себя героем. Ее отец отвечает: «Мэг, если бы мы жили в государстве, в котором добродетель приносила бы доход, здравый смысл подсказывал бы нам, что лучше быть хорошими, а жадность сделала бы из нас почти что святых. И мы бы жили как звери или ангелы в счастливой стране, которой не нужны герои. Но пока мы видим, что жадность, гнев, зависть, гордость, лень, похоть и глупость обычно больше ценятся, чем смирение, целомудрие, стойкость, справедливость и разум, и нам приходится делать выбор, чтобы оставаться людьми, то тогда, возможно, стоит занять твердую позицию, даже рискуя стать героями».

В 1535 году Мор радостно пошел на плаху, радуясь своей свободе, как христианин. Он кратко помолился о Божьей милости, обнял своего палача, который просил его прощения, исповедал свою веру во Христа и призвал всех находящихся молиться за короля, говоря, что он умирает «добрым слугой короля, но прежде всего Бога». И напоследок он пошутил о своей бороде, которую он разместил на плахе так, чтобы ее не отрезали, так как она, по крайней мере, точно не совершила никакую государственную измену.

Томас Мор, светский человек в светской одежде, живший в светском городе и обремененный семьей, имуществом и обязанностями общественной жизни, был верен. Не потому, что он не совершал ошибок и грехов; они у него были, как и у каждого из нас, и он часто исповедовался в них перед своей смертью. Но со всеми своими слабостями и недостатками он сделал радикальный выбор быть верным себе и Христу в высшем испытании мученичеством.

В 1929 году Г.К. Честертон предсказал: "Сэр Томас Мор более важен в этот момент истории, чем в любой другой, с момента его смерти. Но он будет оказывать еще большее влияние через сто лет». Его жизнь стала заявлением, которое преодолело границы времени, что в этом мире можно жить трезво, честно, нефанатично, без напускной религиозности, серьезно, и в то же время радостно: верным. Каково послание жизни этого человека? Делайте радикальный выбор веры, несмотря на свою греховность, и оставайтесь верным этому выбору в своей повседневной жизни, посвященной Господу Христу и Его Царству.

Зрелые христиане, которых я встречал на своем жизненном пути, совершали ошибки, но они научились жить благодатью, несмотря на свои ошибки. Верность требует от нас смелости поставить все на Иисуса, желания продолжать расти и готовности рисковать и терпеть неудачу в жизни. Что же это конкретно означает?

Что значит поставить все на Иисуса? Евангелие оборванца говорит, что мы не можем проиграть, потому что нам нечего терять. Верность Иисусу подразумевает, что мы стоим с Ним, несмотря на все наши грехи, шрамы и неудачи; что мы сотворены и сформированы Его Словом; что мы признаем тот факт, что аборт и ядерное оружие – это две стороны одной и той же монеты, отчеканенной в аду; что мы стоим перед Князем Мира и отказываемся поклоняться идолу национальной безопасности; что мы являемся Божьими людьми, несущими жизнь, а не смерть; что мы живем под сенью креста, а не знаком ядерной бомбы.

Что значит желание продолжать расти? Неверность – это отказ расти, отвержение благодати (бездействующая благодать – это иллюзия) и отказ быть самим собой. Очень давно я прочел молитву, написанную покойным  генералом Дугласом Макартуром: "Молодость – это не период в жизни. Это состояние ума, изъявление воли, качество воображения, победа смелости над робостью и стремления к приключениям над любовью к комфорту. Человек не становится старше, когда он оставляет свои идеалы. Годы могут покрыть его кожу морщинами, но отказ от своих идеалов покрывает морщинами его душу. Озабоченность, страхи, сомнения и отчаяние – это враги, которые медленно пригибают нас к земле и обращают нас в прах еще до смерти. Вы будете молоды до тех пор, пока вы открыты прекрасному, доброму и великому; пока вы восприимчивы к тому, что вам хотят сказать другие люди о природе и о Боге. Если когда-нибудь вы станете озлобленным, пессимистичным и вас будет терзать отчаяние, пусть Господь помилует вашу душу».

Что значит готовность рискнуть и потерпеть неудачу? Многих из нас преследует то, что мы не смогли совершить задуманное. Несоответствие между нашим идеальным «я» и нашим настоящим «я», мрачное привидение прошлых ошибок, осознание, что я не претворяю в жизнь то, во что я верю, постоянное давление соответствовать чьим-то требованиям и ностальгия по утерянной невиновности, укрепляет в нас непрестанное чувство вины за свою жизнь, что я потерпел полную неудачу. Это крест, который мы никак не ожидали. Именно его нам тяжелее всего нести.

Однажды утром на молитве я услышал это слово: «Маленький брат, Я видел Петра, который заявил, что не знает Меня. Я видел Иакова, который хотел получить власть в награду за служение в Божьем царстве. Я видел Филиппа, который не увидел во Мне Отца, и множество других учеников, которые были убеждены, что со Мной было все покончено на кресте. В Новом Завете есть множество примеров мужчин и женщин, которые хорошо начали, но затем упали на пути».

«Но все же Пасхальным вечером Я явился Петру. Иакова помнят не за его амбиции, а за то, что он отдал за Меня свою жизнь. Филипп увидел во Мне Отца, когда Я показал ему путь. А отчаявшиеся ученики узнали Меня, когда Я преломил с ними хлеб в конце их пути в Эммаус. Вот, что Я хочу сказать тебе, маленький брат: Я ОЖИДАЮ ОТ ТЕБЯ БОЛЬШЕ ПРОВАЛОВ, ЧЕМ ТЫ ОЖИДАЕШЬ ОТ САМОГО СЕБЯ».

Оборванец, который рассматривает свою жизнь как путешествие и рискует потерпеть неудачу, лучше понимает верность, чем робкий человек, который прячется за закон и так никогда и не узнаёт, кто он такой на самом деле. Уинстон Черчилль хорошо сказал об этом: «Успех— не вечен, провал — не навсегда: значение имеет лишь мужество».

Джо Макгилл, друг моей жены Рослин, однажды вечером молился над отрывком из Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог… Слово стало плотию и обитало с нами…» (Иоанн 1:1,14). В яркой темноте веры он услышал, как Иисус сказал: «Да, Слово стало плотью. Я принял осознанное решение войти в твой сломанный мир и хромать по жизни вместе с тобой».

В последний день, когда мы придем к Большому Дому на Небесах, многие из нас будут нести на себе раны, ушибы, синяки и прихрамывать. Но по милости Бога и Христа в окне этого дома будет гореть свет, а на двери будет висеть табличка: «Добро пожаловать домой».

Глава 10. Победная хромота. Часть 1

Радостный шум и крики громовыми раскатами доносились из церкви «Храм горы Сион». "Аминь, брат! Проповедуй это! Говори все, как есть!" Преподобный Моисей Моувинкл был под помазанием. Его мелодичный баритон взлетал до небес, затем смягчился до блеяния ягненка, и, наконец, стих до шепота. Когда его проповедь закончилась, двести человек из этой церкви разразились хвалой, танцами, слезами и неудержимой радостью. Трехчасовая служба закончилась в полдень и церковь высыпала на улицу. Все они жили на улице Леммон, в гетто для чернокожих.

Это был город Балтимор в 1938 году.

Расизм глубоко пустил корни в этом городе. Чернокожих считали отдельными, но они не обладали равными правами с белыми людьми. Их терпели до тех пор, пока они знали свое место. Превосходство белых людей признавали повсеместно, как и более низкое положение «черномазых», как их называли все в округе. Если бы какой-нибудь нахальный черномазый обезумел и рискнул пойти в галантерейный магазин в белой части города, ему бы не разрешили примерить одежду до покупки. Ведь позднее туда мог зайти белый клиент и надеть тот же самый жакет.  

Чернокожие жили в обветшалых лачугах: с окон на втором этаже открывался  великолепный вид на мусорные баки белых людей. По большей части церковь Горы Сион оставалась замкнутой в самой себе.  

Тем временем на окраине города шел неистовый богословский спор: как Бог мог позволить черномазому Джо Луис стать чемпионом мира в тяжелом весе? Может быть, Бог наказывал белых людей за какой-то нераскаянный грех? Или это был просто жестокий обман причудливого Божества? Или, возможно, как позднее сказал Вуди Ален: "Дело не в том, что Бог жесток. Просто Бог – неудачник". Могло ли быть так, что никакого Бога нет? 

Вера вернулась к ним в 1936 году, когда большая Белая Надежда из Нацистской Германии, Макс Шмелинг, беспощадно бил Луи в течение одиннадцати раундов, а затем повалил его наземь нокаутирующим ударом в двенадцатом раунде. Честь Бога была защищена, а превосходство белой расы восстановлено.

Матч - реванш между Темным Бомбардировщиком из Детройта и Белой Надеждой из Мюнхена был намечен на лето 1938 года. Ожидания белокожих в Балтиморе стремительно взлетели ввысь. Это было похоже на Армагеддон: сражение сил тьмы против сил света.

В своей автобиографии «Взросление», получившей Пулитцеровскую премию, Рассел Бейкер пишет:

«Наконец наступил вечер битвы титанов и я сел рядом с радио, чтобы следить за переломным моментом нашего века… 

После звука колокольчика Луис вышел из своего левого угла, оценивающе взглянул на Шмелинга, словно мясник на кусок говядины, затем он беспощадно бил его в течение двух минут и девяти секунд так, что тот потерял сознание. Это было окончательное разочарование для белой расы, которое парализовало их своей жестокой неожиданностью. 

С улицы Леммон я услышал радостные возгласы и ликование. Я подошел к окну на кухне… Люди двигались по переулку, радостно похлопывая друг друга по спине и ревя от восторга. Затем я увидел, как кто-то начал двигаться по переулку к территории белых, а остальная группа, охваченная желанием бросить вызов судьбе, пошла за ним огромной толпой...

Они шли там, маршируя прямо посередине улицы Ломбард, как будто это была их собственная улица...

Джо Луи придал им храбрости, чтобы отстаивать свое право на пользование проездом в общественном транспорте, и не было ни одного белого человека, который бы осмелился оспаривать это. Это была первая демонстрация в защиту гражданских прав, которую я когда-либо видел, и она была абсолютно спонтанной, вылившись из окончательности, с которой Джо Луис уничтожил теорию о превосходстве белых. Этот марш длился, может быть, пять минут, которые понадобились, чтобы вся толпа медленно прошла всю улицу. Затем они завернули за угол и вернулись обратно на переулок. Я думаю, что они чувствовали себя гораздо лучше, чем они чувствовали себя в течение долгого времени до этого».

Похоже ли это на победную жизнь во Христе? Нет! Это было одно из многих лиц победной хромоты.

Спустя пятьдесят лет после нокаута Луи в первом раунде, в Америке,все еще есть места, где быть чернокожим означает не красоту, а уродство. Сегодня вечером один из пяти человек в Соединенных Штатах ляжет спать голодным. Еще тридцать миллионов недоедают. Многие из них - преданные Богу христиане. Действительно ли это  победная жизнь?

Когда наша социальная система вынудила чернокожих ездить только в задней части автобуса, заставила их учиться в лачугах, работать в туалетах, и запретила им ходить по нашим тротуарам и сидеть на наших церковных скамейках, выгнав их из гостиниц и ресторанов, кинотеатров и уборных, была ли это победная жизнь?

Большинство описаний победной жизни не соответствуют моей собственной реальности. Гипербола, раздутая риторика и грандиозные свидетельства создают впечатление того, что как только человек признает Иисуса Богом, его христианская жизнь становится пикником на зеленой лужайке: брак превращается в супружеское счастье, здоровье резко улучшается, прыщи исчезают, а неуспешная карьера вмиг начинает расти до невиданных доселе вершин. Провозглашается, что победная жизнь должна означать, что каждый в этой жизни – победитель. Привлекательная двадцатилетняя девушка принимает Иисуса Спасителем и становится Мисс Америкой. Адвокат, испытывающий серьезные трудности в работе, побеждает алкоголизм и становится более успешным адвокатом, чем Ф. Ли Бейли. Десятый раунд отбора заканчивается тем, что команда Грин Бэй Пэкерс выходит в Про Боул. Происходят чудеса, повсеместно каются люди, посещаемость церквей резко возрастает, разорванные отношения восстанавливаются, застенчивые люди становятся общительными, а команда Атланта Брэйвс выигрывает Мировую Серию. Идиллические описания победы в Иисусе чаще окрашены культурными и личными ожиданиями, чем Христом и евангелием оборванца.

Новый Завет изображает другую картину победной жизни … Иисус на Голгофе. Библейское изображение победной жизни больше похоже на победную хромоту. Иисус был победителем не потому, что Он никогда не вздрагивал, не возражал или не подвергал сомнению, а потому что, вздрагивая, возражая и подвергая сомнению, Он оставался верным.

Истинными учеников делают не видения, экстазы, умение толковать Писание или впечатляющие успехи в служении, а способность быть верным. Измученные ветрами неудач, потрепанные своими непослушными эмоциями и израненные отвержением и насмешками, истинные ученики могли спотыкаться и падать, делать ошибки и повторять их, попадать в рабство и уходить в далекую страну. Но все же, они всегда возвращались к Иисусу.

После того, как жизнь покрывает их лица морщинами, многие последователи Иисуса впервые начинают ощущать самих себя. Когда они скромно заявляют: "Я - все еще оборванец, но я изменился", они правы. «Когда умножился грех – стала преизобиловать благодать» (Римлянам 5:20). 

Портрет Петра - скалы, которая оказалась грудой песка - громко говорит к каждому оборванцу в любом поколении. Ллойд Оджилви пишет: «Петр построил все отношения с Иисусом Христом на своей предполагаемой способности соответствовать требованиям. Вот почему он так тяжело переживал свое отречение от Господа. Его сила, преданность и верность были продуктом его стараний в процессе ученичества. Петр заблуждался, думая, что его отношения с Господом зависели от его последовательности в приобретении тех качеств характера, которые, по его мнению, должны были сыскать ему благосклонность в Божьих очах». 

Многие из нас сталкиваются с той же самой проблемой. Мы присваиваем Господу свои собственные стандарты для принятия. Мы понимаем наши отношения с Ним как «услуга за услугу», т.е. что мы должны отдать в обмен на Его любовь. Он будет любить нас, если мы будем хорошими, нравственными и прилежными. Но мы все перевернули с ног на голову: мы пытаемся жить так, чтобы Он полюбил нас, вместо того, чтобы жить, зная, что Он уже нас любит». 

Во время последней вечери Иисус повернулся к Петру и сказал ему: "истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня". Помните пустое хвастовство Петра? "Хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя". Будучи полным уверенности, Петр полагался на свои собственные силы. Но сегодня эти слова являются хвалебной песнью Петру. Его восстановление в благодати было настолько похоже на настоящее перерождение, что его протест – это уже не пустое хвастовство, а пророчество неизменной Божьей истины. Потому что Петр скорее умрет, чем предаст своего Учителя, и он всегда будет помнить свое предательство как момент торжества благодати и побеждающей любви Христа.

Скрипач-виртуоз Пинхас Цукерман давал мастер-класс группе молодых музыкантов, которое съехались со всех концов света на музыкальный фестиваль в Аспене. Аудитория была заполнена их сверстниками, а также известными учителями и исполнителями. Атмосфера была наэлектризована. Цукерман давал дружеский совет каждому из талантливых исполнителей, детально обсуждал их игру и обязательно брал свою собственную скрипку, чтобы продемонстрировать тонкости техники и интерпретации.

Наконец настала очередь молодого музыканта, который выступил блестяще. Когда аплодисменты стихли, Цукерман похвалил музыканта, затем подошел к своей скрипке, осторожно взял ее, положил под подбородок, а затем, не говоря ни слова и не сыграв ни одной ноты, аккуратно положил ее обратно в футляр. В зале снова раздались оглушительные аплодисменты, но на этот раз они предназначались учителю, который сделал такой щедрый комплимент.

Какое бы будущее ждало Петра после того, как он три раза отрекся, если бы ему пришлось положиться на мое терпение, понимание и сострадание? Вместо того, чтобы пожать плечами, усмехнуться, ударить или проклясть, Иисус ответил ему самым утонченным и щедрым комплиментом, который только можно себе представить. Он назвал Петра лидером сообщества верующих и наделил его властью проповедовать Благую Весть в силе Духа.

Отречение хромающего Петра от Иисуса, как и большинство наших нравственных падений и отказов от благодати, было не смертельной неудачей, а возможностью для болезненного личного возрастания в преданности. Весьма реалистично предположить, что позднее Петр прославил Бога за ту служанку во дворе Каиафы, которая превратила его в хнычущего труса. Неудивительно, что, говоря об этом, Августин перефразировал слова апостола Павла: «Любящим Бога все содействует ко благу, даже грех». 

В определенный момент нашей жизни мы были глубоко затронуты личной встречей с Иисусом Христом. Это было славное переживание, мгновение безмерного утешения. Нас охватили мир, радость, уверенность, любовь. Проще говоря, мы были охвачены Божьей любовью. В нашем разуме и сердце эхом отдавались благоговение и удивление. Мы были глубоко тронуты в течение нескольких часов, дней или недель, а затем возвратились к своим обычным занятиям повседневной жизни. Мы не вышли из строя.  

Постепенно мы запутались в требованиях служения или карьеры и всех забот, которые нам предлагает наш занятой мир. Мы начали относиться к Иисусу как к старому другу из Бруклина, которого мы когда-то любили, но постепенно потеряли с ним связь. Конечно, это было ненамеренно. Мы просто позволили обстоятельствам разлучить нас. Во время нашего последнего визита в этот город у нас даже не возникло мысли позвонить ему. Мы стали заняты чем-то еще, несмотря на то, что это не было таким захватывающим и животворным. Вполне возможно, что мы больше никогда не полюбим никого так, как любили этого друга, но даже память о нем потускнела. 

Присутствие Иисуса угасает из-за «агностицизма невнимательности» - когда мы перестаем дисциплинировать себя и начинаем слушать ненужные для нас новости, читать ненужные книги, вести пустые разговоры, небрежно молиться и поддаваться своим чувствам. Точно так же как недостаток внимательности подрывает любовь, доверие и общение в человеческих отношениях, так и невнимательность к Святому рвет ткань отношений с Богом. Как говорится в старой поговорке: «Нехоженая тропа зарастает сорняками». Однажды зеленевшее сердце превращается в опустошенный виноградник. Когда мы периодически отгораживаемся от Бога в своем сознании, смотря в другую сторону, к нашему сердцу прикасаются ледяные пальцы агностицизма. Христианские агностики не отрицают Божье существование; они проявляют свое неверие тем, что игнорируют святое присутствие Господа. Незначительность наших жизней – немое свидетельство изношенной меблировки наших душ.

И таким образом, наши дни становятся более тривиальными. "Мы пойманы в беспокойный лабиринт. Мы встаем по часам. Нас атакуют заголовки новостей, которые кажутся нам чересчур далекими и недостижимыми. Мы чувствуем себя винтиками в механических устройствах, которые приводят нас в движение. Нас постоянно испытывает движение машин, заставляя нас вычислять время и расстояние до секунды. Лифты, телефоны и разные технические устройства ведут нас через необходимые взаимоотношения с людьми, делая их искусственными и сводя их к минимуму.  Наше общение перемежается с деловыми встречами и маленькими кризисами. В конце дня мы перематываем себя как пленку назад: движение машин, автоматизм, заголовки газет и так до тех пор, пока мы не заводим будильник на следующий день, чтобы он диктовал завтрашнее пробуждение. Рутина с тиканьем часов и отсчитыванием времени. Остается мало места, чтобы по-человечески и гуманно реагировать на события дня; мало времени, чтобы принять мудрость, новизну и обещания ее возможностей. Мы чувствуем, что наша жизнь сужается, ограничивая и подминая нас под себя».

Мы приспосабливаемся и успокаиваемся, живя жизнью удобного благочестия и хорошо откормленной добродетели. Наши слабые попытки молиться наполнены неестественными фразами, адресованными безразличному божеству. Даже время богослужения становится обыденным.

Глава 9. Второй призыв. Часть 2

Если мы верим в волнующую весть Иисуса, если мы надеемся на воздаяние, то мы должны любить, а также мы должны рискнуть быть любимыми. Любовь – это третье препятствие тому, чтобы откликнуться на второй призыв.

Идея о том, что Бог есть любовь, конечно, не нова, если говорить об Иисусе. Фактически, она даже не относится исключительно к иудео-христианской традиции. Другие люди в разное время и в разных частях мира думали, надеялись или мечтали о том, чтобы живой Бог действительно любил их. Но Иисус добавил ноту уверенности. Он не сказал, что, может быть, Бог есть любовь, или что было бы неплохо, если бы Бог был любовью. Он сказал: БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ, и точка! Но в послании Иисуса есть нечто большее. Он настаивал на том, что Его Отец без ума от Своего творения, и что Бог – свихнувшийся от любви Бог, Который не может жить без нас. Притча, которая открывает нам эту истину со всей очевидностью – это притча о блудном сыне и любящем Отце. 

Акцент в этой притче ставится не на греховности сына, а на щедрости Отца. Нам следует время от времени перечитывать эту притчу, если мы хотим уловить тонкий нюанс при встрече сына с отцом. Сын тщательно отрепетировал свою речь. Это было изысканное и отточенное изложение его сожаления. Но отец не дал ему закончить эту речь. Не успел сын появиться на сцене, как на его плечи была накинута прекрасная новая одежда. Он услышал музыку, увидел, как в дом несут откормленного теленка, и у него даже не было шанса сказать своему отцу: «Прости меня».

Бог хочет, чтобы мы вернулись к Нему гораздо больше, чем мы сами можем желать этого. Нам не нужно во всех подробностях рассказывать о своем сожалении. Как мы видим из этой притчи, все, что нам нужно сделать — это появиться на сцене. И прежде чем мы улучим возможность снова убежать из дома, Отец хватает нас и тянет нас на пир, чтобы мы не могли оттуда улизнуть.

В восьмой главе Евангелия от Иоанна находится восхитительная история о женщине, пойманной в грехе. Помните, как толпа приволокла ее к Иисусу и спросила Его: «Что нам с ней делать? Ее поймали в грехе прелюбодеяния. Моисей говорит, что таких нужно побивать камнями, но римляне не разрешают нам это делать. А ты как думаешь?»

Иисус игнорирует их и начинает писать на песке. Затем Он поднимает Свой взгляд и говорит: «Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень». Один за другим они расходятся. Затем Иисус говорит женщине: «Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?». Она отвечает: «Никто, Господи». Он говорит ей: «Иди и впредь не греши».

Постарайтесь увидеть эту картину. Иисус не спрашивал ее, сожалела ли она о соделанном грехе. Он не требовал от нее твердого намерения исправиться. Он выглядел не слишком обеспокоенным тем, что она могла снова ринуться в объятия своего любовника. Она просто стояла там и Иисус простил ее грехи еще до того, как она попросила об этом.

Природа Божьей любви к нам шокирует нас. Почему этот Бог так неразборчив и неосмотрителен в отношениях с нами? Почему Он не проявляет больше сдержанности? Откровенно говоря, почему бы Ему не обзавестись чувством собственного достоинства?

Уж если бы мы были на Его месте, мы бы точно знали, как надо себя вести, и блудный сын произнес бы свою покаянную речь до самого последнего слова. А когда он закончил бы ее, мы бы ответили ему: «Уходи прочь, блудный сын! Мне нужно подумать об этом пару недель. Затем я сообщу тебе о своем решении по почте».

Я не думаю, что кто-то из тех, кто читает эту книгу, одобрил бы побивание камнями женщины, совершившей прелюбодеяние. Но мы бы обязательно удостоверились, покаялась ли она публично в содеянном, и есть ли у нее твердое намерение исправиться. Потому что если мы отпустим ее без раскаяния, разве она не вернется к своему греху еще до захода солнца?

Нет, любовь Бога не обладает чувством собственного достоинства, и очевидно, что Он ожидает, чтобы и наша любовь была такой же. Он не только требует, чтобы мы приняли Его необъяснимую и смущающую любовь, но и чтобы мы проявляли ее к другим людям. Я предполагаю, что мог бы, если бы мне пришлось, жить с Богом, Чья любовь смущает нас. Но мысль о том, что я должен проявлять ее к другим людям – это уже чересчур

Возможно, самое простое, хотя, конечно, не самое легкое место, с которого можно начать – это мы сами. Великий психиатр Карл Юнг однажды размышлял о том, что всем нам знакомы слова Иисуса: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Матфей 25:40). Затем Юнг задает глубокий вопрос: «Что, если вы обнаружите, что самый наименьший – это Иисус, и именно Он нуждается больше всего в вашей любви? Именно Ему вы больше всего можете помочь, проявляя любовь. Именно для Него ваша любовь имеет наибольшее значение. Что, если вы обнаружите, что наименьший из братьев Иисуса – это … вы сами?»

Тогда вы начинаете относиться к себе так, как вы бы стали относиться к другим. И эта здоровая любовь к самому себе, о которой говорил Иисус - «возлюби ближнего своего как самого себя» - может начаться с простого вопроса и ответа: «В чем заключается история моего священства? В том, что я – неверный человек, через которого продолжает работать Бог!» Это слово не только приносит утешение, но и освобождает нас. Особенно тех из нас, кто привык думать, что Бог может действовать только через святых. Каким исцеляющим, прощающим и утешающим это слово является для многих христиан, которые обнаружили, что мы – всего лишь земные сосуды, исполняющие пророчество Иисуса: «истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня!» (Марк 14:30) .

Господь призывает меня во второй раз, поддерживая меня, придавая мне сил, ободряя меня, вдохновляя меня продвигаться к полноте веры, надежды и любви в силе Его Святого Духа. Каким бы я ни был невежественным, слабым, грешным человеком, быстро находящим оправдания своему греховному поведению, Бог снова  говорит мне на языке любви, который невозможно не понять: «Я с тобой, Я за тебя, Я в тебе. Я ожидаю от тебя больше неудач, чем ты ожидаешь сам от себя».

Есть одно препятствие на пути к любви, которое заслуживает особого упоминания, потому что оно важно для второго призыва Иисуса Христа. Это страх. Многие из нас тратят много времени, откладывая на потом то, что нам следует делать, или что мы хотели бы делать, но боимся. Мы боимся неудачи. Нам не нравятся неудачи, мы их сторонимся и избегаем из-за нашего неумеренного желания, чтобы другие люди хорошо о нас думали. Поэтому мы находим тысячу изысканных оправданий тому, что ничего не делаем. Мы откладываем вещи на потом, впустую тратим жизненные силы и любовь, которые есть внутри нас. И мы подпадаем под тот же приговор, который вынес Великий Палач из фильма-мюзикла «Микадо» девочке, которая постоянно откладывала все на потом: «По тебе никогда не будут скучать. Нет, по тебе никогда не будут скучать». 

Каждый из нас платит высокую цену за то, что мы терпим неудачу. Мы продолжаем ограничивать свою индивидуальность, перестаем исследовать новое и экспериментировать. Становясь старше, мы делаем только то, что у нас хорошо получается. А без трудностей и ошибок не бывает роста в Иисусе Христе. Если мы хотим возрастать, мы должны продолжать рисковать тем, что можем потерпеть неудачу в жизни. Когда Макса Планка наградили Нобелевской премией за открытие квантовой теории, он сказал:  "Оглядываясь назад на длинный и запутанный путь, который наконец привел меня к этому открытию, я отчетливо вспоминаю высказывание Гёте о том, что люди всегда будут делать ошибки, пока они к чему-то стремятся".

Несмотря на то, что христианство говорит о кресте, искуплении и грехе, мы не желаем признавать неудачу в нашей жизни. Почему? Частично, из-за того, что это - защитный механизм человеческой натуры против своей собственной несостоятельности. Но еще больше - из-за образа успешного человека, который нам навязывает наша культура. Есть несколько настоящих проблем с тем, чтобы соответствовать этому совершенному образу. Прежде всего, он попросту ненастоящий: мы не всегда бываем счастливы, оптимистичны и не всегда владеем ситуацией. Во вторых, стараясь соответствовать этому безупречному образу, мы не можем помочь людям, которым кажется, что мы их просто не понимаем. А в-третьих, даже если бы мы и смогли жить жизнью, в которой бы не было конфликтов, страданий и  ошибок, это была бы пустая жизнь. Христианин, у которого есть глубина – это человек, который делал ошибки, и который научился извлекать из них уроки.

Промедление, возможно, является самой большой и самой разрушительной из всех неудачей. Все те, кто верят в Иисуса и надеются на воздаяние, провозглашая любовь Небесного Отца, впустую тратят время на то, чтобы избежать наиболее важных вещей. Есть ли в бесконечном промедлении хоть сколько-нибудь веры, надежды или любви?

Если, идя по этой жизни, вы приобретаете самоосознание и честный взгляд на свою личность, то вы довольно хорошо знаете свои слабости. Вы знаете, как вы будете уклоняться от ответственности перед верой, надеждой и любовью, которые предлагает Иисус. Если вы честны перед самим собой, то вы знаете, что вы не можете найти козла отпущения и сказать, что это была чья-то еще вина. Вы знаете, что когда настанет пора дать отчет за свою жизнь, вас будут обвинять или хвалить не за то, что сделал Папа Римский, и не за то, что сделал епископ, и не за то, что сделал пастор (если только вы сами не пастор). Всех нас будут обвинять или хвалить в зависимости от того, приняли ли мы приглашение поверить в послание Иисуса или нет.

Возможно, все мы находимся в положении человека из истории Мортона Келси, который пришел к краю пропасти. Пока он стоял там, размышляя о том, что делать дальше, он с удивлением обнаружил канат, натянутый над пропастью. А по канату медленно и уверенно шел акробат, толкая перед собой тачку, в которой сидел другой акробат. Когда они достигли твердой поверхности, акробат улыбнулся удивлению этого человека. «Как вы думаете, я смогу сделать это снова?» - спросил он. Мужчина ответил: «Ну, конечно, я верю, что вы можете это сделать». Акробат снова задал этот вопрос, и когда он получил тот же ответ, он указал на тачку и сказал: «Хорошо! Тогда забирайтесь в тачку, и я перевезу вас на другую сторону». 

Что сделал этот путешественник? Этот же вопрос мы должны задать самим себе об Иисусе Христе. Не получается ли так, что мы заявляем о своей вере в Него твердыми и ясно сформулированными символами веры, а затем отказываемся сесть в тачку? То, как мы поступаем с господством Иисуса в своей жизни, лучше показывает нашу веру, чем то, что мы думаем. Вот что мир хочет увидеть в наших религиозных разглагольствованиях, и что человек Божий хочет увидеть в служителях: смелость отличаться от других и смирение признавать, что мы совершаем ошибки, сумасбродности, чтобы гореть огнем любви и искренности, чтобы другие могли видеть, какие мы притворщики.

Пусть из наших сердец вознесется молитва Никоса Казандзакиса  в сострадательном тоне любящего осознания: 

Я – лук в Твоих руках, Господь. .

Натяни меня, чтобы я не испортился.

Не натягивай меня слишком сильно, Господь, чтобы я не сломался.

Натяни меня слишком сильно, Господь, и кому какое дело, если я сломаюсь?

Глава 9. Второй призыв. Часть 1

Многие люди в возрасте от тридцати до шестидесяти лет, независимо от их положения в обществе и личных достижений, проходят через то, что можно назвать вторым путешествием.

Человек может собрать внушительный багаж из долларов и заслуг, попасть на страницы какого-нибудь журнала, рассказывающего об успешных людях, а затем проснуться однажды утром и спросить: «Стоит ли оно того?» Компетентные учителя, врачи и священники могут подняться до вершины карьерной лестницы, только чтобы понять, что их работа больше не приносит им радость. Подниматься выше уже некуда. Они страшатся застоя и спрашивают: «Могу ли я начать другую карьеру? Может быть, мне стоит снова пойти в институт?»

Второе путешествие Гейл Шихи началось в тридцать пять лет, когда она писала статью в северной Ирландии. Она стояла рядом с молодым человеком, когда пуля разнесла ему лицо. В то кровавое воскресенье в Лондондерри она почувствовала, что стояла перед лицом смерти и столкнулась с тем, что она назвала «арифметикой жизни». Она внезапно осознала: «Со мной никого нет. Никто не может сохранить меня от опасности. Нет человека, который никогда не покинет меня». То кровавое воскресенье выбило у нее почву из-под ног и накинулось на нее шквалом болезненных вопросов о цели ее жизни и ценностях.

Второе путешествие необязательно начинается с пули. Тридцатипятилетняя жена узнает о неверности своего мужа. Сорокалетнему директору компании зарабатывание денег вдруг начинает казаться абсурдным. Сорокапятилетний журналист попадает в ужасную автомобильную аварию и становится инвалидом. Как бы это ни происходило, такие люди чувствуют себя озадаченно и даже растерянно. Они больше не могут поддерживать свою жизнь в рабочем состоянии. Они отчуждены от привычных и полюбившихся шаблонов и им приходится сталкиваться со странным кризисом. Это их второе путешествие.

Героиня романа Энн Тайлер "Уроки дыхания", получившего Пулитцеровскую премию, едет по пригородной дороге в машине со своим мужем, который сидит за рулем. Вдруг эта женщина средних лет восклицает: «Айра, что же мы будем делать с остатком нашей жизни?» Это вопрос второго путешествия.

Вторые путешествия обычно спокойно заканчиваются тем, что человек приобретает новую мудрость и приходит к истинному самосознанию, которое высвобождает в его жизнь огромную силу. Эта мудрость - мудрость взрослого, который вернул себе равновесие, стабилизировался и нашел новую цель и новые мечты. Это - мудрость, которая оставляет некоторые вещи, позволяет некоторым вещам умереть и принимает человеческие ограничения … Это мудрость, которая понимает: я не могу ожидать, что кто-то будет полностью меня понимать. Это мудрость, которая признает неизбежность старения и смерти.

Это мудрость, которая встретилась лицом к лицу с болью, причиненной родителями, супругом, семьей, друзьями, коллегами, деловыми партнерами, и действительно простила их, и признала с неожиданным состраданием, что эти люди - не ангелы и не дьяволы, а всего лишь люди.

Второе путешествие начинается тогда, когда мы понимаем, что не можем прожить остаток жизни так же, как и ее начало. Мы осознаем, что у нас осталось не так много времени, чтобы сделать то, что действительно важно. И это осознание помогает нам увидеть то, что действительно важно, что действительно имеет значение. Это убеждение дает нам новую точку отсчета. И мы разделяем мнение Джона Генри Ньюмана, который, подходя к концу своего второго путешествия, направляется домой и ощущает, что «для меня еще есть работа в Англии».

У христианина второе путешествие обычно начинается между тридцатью и шестидесятью годами и часто сопровождается вторым призывом от Господа Иисуса. Второй призыв приглашает нас к серьезному переосмыслению природы и качества нашей веры в евангелие благодати, нашей надежды на новое и то, что еще не произошло, а также нашей любви к Богу и людям. Второй призыв – это зов к более глубоким, более зрелым отношениям веры, в которой первый пыл, наивность и непроверенный идеализм юности закалены болью, отвержением, неудачами, одиночеством и самопознанием.

Этот призыв спрашивает: действительно ли ты веришь в то, что Бог по уши влюблен в тебя? Я верю, что этот вопрос находится в основе нашей способности развиваться и духовно расти. Если в своем сердце мы не верим, что Бог любит нас такими, какие мы есть, на нас все еще влияет ложь о том, что мы можем что-то сделать, чтобы заставить Бога любить нас больше, и мы отвергаем весть креста.

Что нам мешает ответить на этот второй призыв? Я вижу три препятствия: кризис веры, надежды и любви. Позвольте мне объяснить.

Представьте, что Иисус призывает вас сегодня. Он во второй раз приглашает вас принять любовь Его Отца. И, может быть, вы отвечаете: «О, я уже знаю это. Для меня это не новость. Я начал читать эту книгу с отчаянным желанием, чтобы ко мне пришло озарение. У меня нет огня в сердце. Я буду слушать все, что Ты мне скажешь, поэтому давай, удиви меня. Скажи мне новое слово. Старое я уже слышал».

И Бог отвечает: «Именно это ты и не знаешь. Ты не знаешь, как сильно Я тебя люблю. В тот момент, когда ты думаешь, что ты понимаешь – именно тогда ты не понимаешь. Я – Бог, а не человек. Ты рассказываешь другим обо Мне, что Я – любящий Бог. Твои слова поверхностны. Мои слова записаны кровью Моего единственного Сына. В следующий раз, когда ты будешь проповедовать о Моей любви с такой оскорбительной фамильярностью, Я могу прийти и сорвать все твое молитвенное собрание. Когда ты приходишь ко Мне с напускным профессионализмом, Я выставлю тебя полным непрофессионалом. Когда ты пытаешься убедить других, что ты понимаешь, о чем ты говоришь, Я скажу тебе закрыть рот и пасть на лицо. Ты заявляешь, что ты знаешь о Моей любви.

Знаешь ли ты, что каждый раз, когда ты говоришь Мне, что любишь Меня, Я говорю тебе спасибо?

Становится ли тебе печально и грустно от недостатка доверия твоего сына, когда он приходит к тебе и спрашивает: «Ты больше любишь мою сестру, из-за того, что она лучше катается на коньках и потому что она девочка?» Знаешь ли ты, что ты делаешь то же самое по отношению ко Мне?

Знаешь ли ты, что происходило между Мной и Иисусом, когда Он удалялся в пустынные места или проводил ночь на склоне горы наедине со Мной? Знаешь ли ты, откуда пришло Его вдохновение омыть ноги двенадцати ученикам? Понимаешь ли ты, что твой Бог стал слугой в той горнице, побуждаемый только любовью?

Огорчился ли ты, читая о божественном повелении Аврааму принести своего единственного сына на горе Мориа? Испытал ли ты чувство облегчения, когда вмешался ангел и остановил руку Авраама, чтобы эта жертва никогда не была принесена? Забыл ли ты, что в ту пятницу ни один из ангелов не вмешался? Эта жертва была принесена, и Мое сердце было разбито.

Понимаешь ли ты, что Я был должен воскресить Иисуса из мертвых в то Пасхальное утро, потому что Моя любовь вечна? Имеешь ли ты спокойную уверенность в том, что Я воскрешу и тебя, дитя Мое?»

Вера означает, что вы хотите Бога и больше не хотите хотеть ничего другого.

Когда мы воспринимаем Божью любовь как само собой разумеющееся, мы загоняем Его в угол и лишаем Его возможности любить нас ПО-НОВОМУ и НЕПРЕДСКАЗУЕМО, а наша вера начинает увядать и гаснуть. Когда я становлюсь настолько духовно «продвинутым», что Авва становится для меня старой новостью, тогда Отец отходит на второй план, Иисус для меня уже «закадычный друг», Дух Святой загнан в рамки моего понимания, а огонь Пятидесятницы был угашен. Евангелическая вера – это полная противоположность «теплости». Она всегда приводит к огромному недовольству своим нынешним состоянием.

В вере есть движение и развитие. Каждый день происходит что-то новое. Вера христианина должна обновляться, то есть, она должна жить и возрастать. Она не может быть статичной, законченной, удобно устроившейся. Когда чтение Писания, молитва, поклонение и служение превращаются в рутину, они становятся мертвыми. Когда я прихожу к выводу, что теперь я могу справиться с огромной любовью Бога, я отправляюсь на мелководье, чтобы избежать погружения на глубину. Мне было бы легче вместить Ниагарский водопад в чашке, чем понять неудержимую и безудержную любовь Божью.

Уж если нашу веру и будут критиковать, то пусть ее критикуют за правильные вещи. Не за то, что мы недостаточно эмоциональны, а за то, что мы слишком эмоциональны. Не за то, что у нас нет рвения и пылкости в служении Богу, а за то что у нас слишком сильная страсть. Не за то, что нам не хватает глубокой, страстной и бескомпромиссной влюбленности в Иисуса Христа, а за то, что мы слишком сильно любим Его.

Несколько лет назад я провел тридцать дней в безмолвном уединении на заснеженных холмах штата Пенсильвания. Лишь одна фраза звучала и отдавалась эхом в моем сердце весь этот месяц. Иисус не произносил ее на Голгофе, хотя и мог бы, но Он говорит это сейчас: "Я умираю, чтобы быть с тобой. Я действительно умираю, чтобы быть с тобой". Для меня это прозвучало как второй призыв. Я понял, что все мои знания, накопленные мною до того момента, были ничего не значащей ерундой. Я едва мог разглядеть это и никогда даже не мечтал, что Его любовь может быть такой. Господь все больше и больше вводил меня в это уединение, и я не искал в нем языков, исцелений, пророчеств или каких-либо мистических переживаний, когда молился. Но я хотел понимать и искать чистое и страстное Присутствие.

Второй призыв ведет нас к более глубокой вере. Нам нужно спросить себя: действительно ли я верю в Благую Весть Иисуса Христа? Слышу ли я Его слово к моему сердцу: "Шалом, мир тебе! Я понимаю."? И каков мой ответ на Его второй призыв, шепчущий мне: "У тебя есть Моя любовь. Тебе не нужно за нее платить. Ты не заработал ее и не можешь ее заслужить. Тебе нужно только открыться для нее и принять ее. Тебе нужно только сказать «да» Моей любви – любви, которая превыше всего, о чем ты можешь подумать или представить".

Второе препятствие, тесно связанное с кризисом в вере, - это кризис надежды. В 22 главе Евангелия от Матфея Иисус описывает Царство Божие как свадебный пир. Действительно ли мы верим в то, что идем на свадебный пир, который уже начался? Испытываем ли мы оптимизм, думая о том, что с нами произойдет в этом мире, или мы испытываем страх и пессимизм? Радуемся ли мы нашему единению с Женихом?

Прошлым летом я отдыхал на побережье Атлантического океана. Однажды вечером я пошел прогуляться вокруг искусственного озера в Белмаре. На другой стороне озера был банкетный зал под названием «Барклай», в котором устраивали вечеринки, съезды, свадебные торжества и тому подобное. Я увидел, что у парадной двери столпились более сотни человек. Они только что приехали на свадебный пир с венчания в церкви Святой Розы. Пир уже начался. Они слышали музыку, смех, звон бокалов и танцы. Какое у них было выражение лиц! Они сгорали от нетерпения, ожидая поскорее занять зарезервированные для них места. Они не могли дождаться, чтобы попасть туда. Они выглядели так, словно они шли на праздничное мероприятие.

Но большинство из нас стоят за дверью банкетного зала, слыша звуки веселья и радости, доносящиеся из-за дверей, втайне надеясь, что там действительно идет пир и что Бог задумал этот мир как один большой праздник. Мы бы хотели попасть туда и праздновать, но минутку! Что, если это ошибка? Что, если там нет никакого пира? Что, если это — уловка?

Почему многие из нас не идут туда сейчас? Потому что мы знаем, что это не совершенный пир, хотя бы потому, что мы все еще живем в промежутке времени между крестом и воскресением. Христианство не отрицает реальность страдания и зла. Помните, когда Иисус сошел с горы Преображения, Он сказал Своим ученикам, что идет в Иерусалим, где Его распнут и где Он одержит победу над смертью. Иисус знал, что Ему не удастся избежать страданий. Он знал, что страдание было необходимо. Но Он был уверен в воздаянии. Наша надежда и наше принятие приглашения на этот пир, основано не на той идее, что мы избавимся от боли и страдания, а на том убеждении, что мы одержим победу над страданием.

Верите ли вы, что вы тоже будете жить? Потому что именно в этом состоит значение надежды христианина. Это не оптимизм Поллианны. Это не то, что уступает унынию, поражению и расстройству. Наоборот, надежда христианина стоит твердо и невозмутимо, проявляя спокойствие даже перед лицом газовой камеры и неизлечимого рака. Какой бы темной и мрачной ни была страстная пятница, мы верим, что впереди будет Пасхальное воскресенье. А что, если мы все же умрем? Иисус тоже умер, и если Он умер, мы верим что сейчас Он живой, и что мы тоже будем жить.

Или это не так? Многие верующие говорили мне, что слышат от своих священников и пасторов обо всем, кроме провозглашения Благой Вести Царства. Они слышат о расовых конфликтах, загрязнении окружающей среды, войнах, абортах, экологии и массе других нравственных проблем. Ни одна из этих тем не мешает провозглашению Евангелия, но ни одна из них не может быть адекватной заменой приглашению людей на брачный пир Агнца. Колеблемся ли мы в том, чтобы посвятить себя роли эсхатологического глашатая, потому что мы больше не уверены, верим ли мы сами в эту роль? Если да, то это лишь подтверждает, что мы никогда в нее не верили. Может быть, мы думаем, что такая роль неуместна, и что люди не будут относиться к такому глашатаю серьезно. Для того, чтобы по-настоящему быть учеником Иисуса, человек должен быть настолько же посвящен вести Царства, как и Сам Иисус, и проповедовать ее независимо от того, находят ли его слушатели эту весть уместной или нет.

Вот проблема, присущая Новому Завету. Если верить в Иисуса и серьезно принимать Его послание, если Бог действительно вмешался в ход событий мира Своей любящей и спасающей милостью, то тогда это послание в высшей степени уместно, и раздача приглашений на свадебный пир – чрезвычайно важна. Но главный вопрос заключается не в том, считает ли мир эту весть уместной, а правдива ли она. А это можно определить, только сделав шаг веры. Невозможно быть учеником без посвященности. И если сегодня мы видим множество колеблющихся учеников, то это потому, что они еще приняли решение посвятить себя вести Евангелия

Второй призыв Иисуса Христа сегодня означает призыв к тому, чтобы сделать новый и более радикальный шаг веры, а также пожизненную приверженность Благой Вести о свадебном пире.