Девушка из таверны и взаимосвязи

Вот Быков пишет про Новеллу Матвееву, что ее песни – самый чистый случай гениальности, какой он когда-либо наблюдал. Я читаю это и откуда-то в голове всплывает белыми буквами по черному фону -- "и в теплом ветре ловить опять то скрипок плач, то литавров медь... А что я с этого буду иметь - того тебе не понять". Любознательно набрала в поисковике -- и пожалуйста, Новелла Матвеева. Это было какое-то подсознательное знание , потому что Новелла Матвеева и стихи ее прошли мимо меня, я не очень люблю женскую лирику, хотя и против ничего не имею. Против не имею, но и общего не наблюдаю, наверное поэтому. А стихи эти вспомнила потому, что Захар Борисович это пел на концерте, тогда мне песня показалась смутно знакомой, откуда-то издали подмигнула созвучной, но тоже довольно расплывчатой Вероникой Долиной, и чем-то еще таким, Роберто-Бёрнсовским поманила, да и улетучилось. Но, этому воспоминанию не судьба была остаться просто тенью, я его сегодня таким вот образом додумала.

Послушала сразу всех исполнителей, ни одно женское не понравилось совсем (авторское насторожило), ни Долиной, ни Дорониной, ни Юты, слишком жалостливо-задушевно, а песня не жалостливая, там есть какое-то тихое мужество и гордость; ну и еще наверное потому девушки не впечатлили, что везде мы ищем себя (так уж повелось), и здесь я каким-то образом все время оказываюсь на месте этого самого нечуткого и непонятливого хозяина плаща. И появляется чувство вины, оно сейчас считается вредным и я разделяю это мнение, но с другой стороны, мне кажется, что это самое чувство вины отчасти и есть человеческая совесть. То есть считать себя виноватым пожизненно и во всем -- это душевная болезнь, но все равно -- любой из нас перед кем-то виноват, и это надо помнить и чувствовать, а то получается не человек, а какая-то сволочь.



И дело тут не в песне, а в том внутреннем смутном ощущении (а подтолкнуть к нему может что угодно), что вот-вот, сейчас, тебе откроются все взаимосвязи и суть вещей; на огромную сеть тонких паутинок, протянувшихся от одних понятий к другим, выпадет роса, их подсветит солнце, и они станут отчетливо видимы, засверкают, пусть ненадолго, но чтобы успеть что-то запомнить. И даже, если не успеешь, то пусть хоть картинка останется в памяти. Но нет, никогда не получалось, все время срывается на подходе, вроде уже вот-вот, а потом сразу раз -- и где-то далеко, поманит и исчезнет. И остаешься, с дурацкой улыбкой и слегка разочарованный. Странно, что так сложно сделать эти полшага. А с другой стороны -- покажется, что истина открыла тебе свое личико, глядь, а ты спятил. Совсем сумасшедший ходишь в мятом плаще, трениках, шапочке из фольги(с), пристаешь к честным гражданам на улицах, желая их осчастливить своими откровениями и великой мудростью, или пишешь во все инстанции письма, где подробно, со схемами и графиками обрисовываешь планы спасения мира. Запросто, кстати, я вот прям чувствую, как грань тонка и проницаема, и как порой оттуда сильно сквозит. Так что лучше наверное не торопить события, а пустить процесс на самотек.

А кто-нибудь еще ощущает моментами, до какой степени тонка и прозрачна вот эта грань, отделяющая здоровый рассудок от больного? Я иногда прямо ёжусь от этого ощущения и стараюсь отвлечься поскорей, потому что это довольно стремно. Не то даже страшно, что спятишь, хотя счастливых, или хотя бы довольных сумасшедших мне встречать не доводилось -- все на умняке и довольно угрюмы, видно, что болезнь их точит и им плохо, страшно заглядывать в эту бездну, чувствовать, что она всегда рядом с тобой.

Пожалуй достаточно на сегодня. О, вспомнила еще "я леплю из пластилина", но внимать уже не буду, хорош лирики на сегодня.

о красоте

Ненароком воткнула в модные блоги, их сейчас столько развелось, что пялиться можно часами. В глазах пестрит. Появилось три любимицы. Первая из городу Парижу, вторые две из Скандинавии, насколько я поняла. Решила поделиться радостью.

http://trendycrew.com/street-fashion/beatrice-paris/
Ну Беатрис конечно номер один. Это супер.





Бодрые скандинавские дамы тоже молодцы.
http://www.hel-looks.com/?p=image/a.../1/20100608_01/


http://www.hel-looks.com/?p=image/a.../1/20100608_02/

вау

Только устроилась на свежем постельном белье читать Мириам, как за окном что-то захлопало -- раз, другой. Полезла смотреть -- на асфальте лежит фиолэтовый лифчик, шампунь Тимофей, бритвенный станок одноразовый, а пока я пыталась осознать увиденное -- прилетели мобильный телефон (даже не разбился, целенький лежит), наручные часы и, убедительно паруся, спланировали джинсы, потом еще по мелочи -- какой-то пестрый лифчик, джинсовая же юбка, черные -- свитер и куртка. За всеми этими полетами мне видится чья-то жизненная драма. Дворнику, впрочем, радость будет -- такой жирный улов, он, кстати, скоро уже начнет мести. Шорк-шорк метлой. Интересно было бы посмотреть на его рожу, когда он увидит сколько всего ценного нападало ему с неба. Впрочем, телефон наверное все-таки того, сломался, просто хорошо выглядит в затруднительных обстоятельствах. А веселят ли узбекских дворников фиолэтовые лифчики -- это еще вопрос. Интрига получилась, хоть спать не ложись, жди развязки.

pyjamas

Мне все равно, как я выгляжу в трех случаях -- когда холодно, когда жарко, или когда я болею. Жизнь устроена таким несправедливым образом, что чаще всего один из факторов имеется в наличии. Сегодня не холодно и я не болею. Несмотря на то, что весь день был посвящён оголтелому кастомайзингу, выковыриванью дырок в футболке, отрезанию у нее всего что только можно и в завершение -- вырезанию на спине позвонков, на ночную прогулку я в ней не пошла, даже с вентиляционными отверстиями, она показалась мне слишком теплой, я придумала круче -- скомбинировала белые пижамные панталоны с белой же мужской ночной рубашкой, подпоясалась и отправилась в ночь, похожая одновременно и на Макса Волошина, и на индуса с арабом.

Хотелось воды, ближайшая вода -- это Яуза, и я поперлась на шлюз, любоваться бурлящим потоком. Яуза пахла грязной, теплой и мыльной водой, как в бане и ощущения свежести, в общем, не вызывала. Но водопадик все равно хорош -- пенный и шумный. Повтыкала на воду и поперлась обратно, выбирая почему-то глухие и окольные тропы -- проходные дворы, тайные дороги между гаражами и мини-промзонами и тому подобные маньячные проулки. Ни одного маньяка, впрочем, на повстречала, возможно, завидев в лунном свете мою белую фигуру (в ночной рубашке), душегубы, крестясь, разбегались по домам, принимая меня за мстительное привидение. Выпав из очередных кустов на широкую и освещенную Старую Басманную -- даже удивилась слегка контрасту. Вроде только что была темнота, листва и цикады, а потом резко раз -- цивилизация, магазин Азбука Вкуса, клабберы машины ловят, фонари горят -- чудеса.

Днем выкинула кучу одежды -- в основном теплой, видимо потому, что не верится, будто она когда-нибудь может понадобиться, огромная гора получилась, еле уволокла, вот еще бы так раз шесть-восемь сходить до помойки и круто было бы. О, еще избавилась от всей старой косметики и лекарств, тем более, косметикой я и не пользуюсь, ни новой, ни старой, никакой, даже ресницы не красила уже с год, забыла как-то про этот дамский прикол. Хорошо бы завтра разобрать бумажки, журналы, старые флаеры, картинки и записки. Но это уж я не знаю. Вообще выкидывать вещи -- это правильно, только немного грустно выглядела моя одежда, лежащая на мусорном бачке в ожидании новых хозяев. Но это все сантименты, от них наверное надо избавляться.

Все-таки жара провоцирует странное отсутствие мыслей -- не наскрести даже на твиттер какой-нибудь, хотя у меня его и нету. Так, сижу в прострации, а в голове пустота. Ну и пусть.

жара июнь

Это называется все не слава богу. Зима была -- организм вопил, что так нельзя, пришло лето, а организм даже пищать не может, только полузадушенно потно хрипит -- жарко ему видите ли. Я вялая, туповатая и, если пару дней назад еще могла пребывать в романтическом разочаровании, мол внутри у меня осень, а снаружи лето и это такой диссонанс, такой диссонанс, то сейчас уже ни в чем не пребываю. В моей голове, в теплой и густой жиже плавает мозг и он ничего не думает, только иногда пускает жирные пузыри, которые, к счастью не выходят пока через нос, а где-то там внутри осоловело чпокают. Вот собственно и вся моя мозговая деятельность. К ночи оживаю правда, но бодрости особой нет, а как быть бодрым организму, разбухшему от многих литров воды с лимоном, пачки крем-брюле и окоченевшего в морозилке шоколадного батончика? Весь день я ждала дождя, к ночи дождалась только какого-то крупного жука, он проник через окно, как настоящий лыцарь, да и то -- похож, в черных блестящих доспехах, летает вокруг, культурно жужжа. Но лампа, кажется, ему больше по сердцу, меня он, видимо, не воспринимает как нечто целое. Я наверное для жука -- часть ландшафта.

Смотрела сегодня фильм Орландо с Тильдой Суинтон в главной роли, там она сначала юноша прекрасный, а потом вдруг раз -- просыпается уже девушкой. И говорит, умываясь и глядя на себя в зеркало -- Человек тот же, просто пол другой. То есть не делает трагедии из всякой ерунды. Думаю про Вирджинию Вулф. Ну, в меру сил конечно.

Акада весь день усердно ебла мозг (то, что считается мозгом), причем с утра пришли ее представители -- два долбоеба, подключили кабельное телевиденье и ушли. И сглазили интернет, а скорее всего, своими корявыми ручками что-то там в проводочках не то сделали. Мне не нужно телевиденье, я мечтаю о вентиляторе, поставить его на окно, чтобы получилась циркуляция воздуха. И я представляю рассказ про девицу на выданье, душным летом к ней все сватаются, ходят женихи, носят липкие шоколадные конфеты и поникшие букеты и долго что-то говорят, а она такая сидит в тоске, ей потно, скучно. И муха звенит и бьется в стекло. А потом входит Он с вентилятором в обнимку и черными усиками. И она сразу оживляется и думает, что вот этот подходящий пожалуй спутник жизни будет -- хозяйственный, с таким не пропадешь. И под бодрое жужжание вентилятора у них начинается роман.

Летом всегда хочется чего-то идеального. Но приходится признать, что все идеальные лета остались в детстве. Признаю это и пойду смиренно спать, только немножко почитаю Мириам перед сном. А завтра ночью хотелось бы гулять, но кто знает, на следующий день все часто бывает совсем иначе.




*Под окном мерзко, туберкулезно кашляет, сморкается и сплевывает бомж. А я не чувствую себя в праве его прогнать. Хотя прям душа просит послать нахуй урода. Ведь можно же найти себе газончик подальше от жилого дома? Но есть что-то гнусное в таких мыслях. По-моему, это во мне что-то русское говорит сейчас, достоевское такое. Интересно, что победит -- нахуй, или достоевский?

Утренний ритуал таков -- я поднимаюсь, злая, ставлю чайник, убираю постель, завариваю чай, открываю ноут и сажусь пить чай и читать ленту. Но это со стороны так выглядит -- на самом деле, в это время я прихожу в себя, просто такой порядок действий уже доведен до автоматизма, а по утрам, я автомат. Одушевленный, злобный автомат, который лучше не трогать. Но сегодня и эти настройки сбились. Ну то есть, я уже устроилась с ноутом и заварочным чайником. И даже принялась было наливать чай. В этот момент выяснилось, что заварку я залила холодной водой и пить это нельзя. Пришлось все начинать по новой.

*забыла еще рассказать, что тот, кто был вчера в шесть утра в саду Баумана, мог наблюдать редкое шоу -- 4ortovykykly, на сцене летнего театра с выражением читающую стихотворение Тараса Шевченко "как умру -- похороните". Выяснилось, что я помню наизусть всего два -- это, и еще -- "ночевала тучка золотая", оба вбиты в голову еще в раннем детстве. Ну и песню еще могла бы спеть -- "все напоминает о тебе", она тоже вертится в голове все время. Могла бы, но не стала, потому что была не совсем уж пьяна, да практически трезва, просто хотелось как-то использовать эту замечательную сцену. Сейчас вот сижу, думаю, надо наверное учить стихи наизусть, это может оказаться неплохим подспорьем для мозга.

Ночь

Начиналось все как обычно -- окончательно проснувшись ближе к ночи, это в последние дни традиция -- приходить в себя часам к десяти вечера, вяло повтыкав в какой-то футбол, там были испанцы, я поставила себе Черную розу -- эмблему печали и принялась было за работу. И тут раздался звонок -- мои друзья, проходили маршем аккурат мимо меня. Идем, говорят, ром пить и вообще. А за окном -- теплая московская ночь -- светло, тихо и пахнет скошенной травой, как не пойти? Пошла. Далеко идти, собственно, не пришлось, встретились прямо у парадной, да и свернули во дворик. Дворик мой прекрасен -- ухожен, засажен папоротником с цветами всякими и тих. Пили ром, это смешно, когда все пьяны в зюзю, а ты выспался, свеж и бодр. Или в женском роде пора уже про себя писать -- выспалась, свежа и бодра, да. Ничего и не произошло, сидели на лавочке, пили ром, пытались разговаривать про искусство, они все с вернисажа ползли, практически уже на карачках. Но меня, после хуя на Литейном мосту, никакое
современное искусство не вштырит в ближайшие полгода, так что можно было не прислушиваться, впрочем -- говорить связно уже мало кто мог.

Да речь-то, собственно о том, как хороши июньские ночи -- лето, это лето, днем оно утомительно, из-за духоты наверное. А ночью можно гулять, идти всей толпой по проезжей части и смеяться над таксистами, заботливо притормаживающими поблизости. Таксисты хотят заработать и развести всех по домам. Но никому не надо домой, хочется идти по улице, смотреть на светлое небо и дома вокруг, всем туловищем ощущать долгожданное тепло и вдыхать московский воздух. Жалко, что практически все мои немногочисленные друзья разъехались кто куда и гулять мне сейчас в общем-то не с кем.


Это была самая короткая ночь в году, каждая следующая ночь будет длиннее, сначала на это никто не обратит внимания, но к ноябрю, уже не представится возможности закрывать глаза на такой очевидный факт, как отсутствие дня. Впрочем, до ноября еще неплохо бы дожить, не стоит
о нем пока думать.


Хотела еще про Мириам Петросян написать -- она замечательная. Не мелкая, такая редкая по нынешним временам, такая большая и настоящая, что даже удивительно. И она вне рамок вот этих вот мудацких -- женская проза, мужская проза, это настоящий общечеловеческий роман, без слюней, соплей и жалостливости. Умный, интересный, тонкий, без самодовольства и хвастовства. Если любите читать -- идите в магазин и покупайте его себе.

на палубу вышел, а палубы нет

Думаю, с каждым, не только с планокурами случается порой следующее -- едет человек в метро, или в маршрутке, пребывая в состоянии несколько отстраненном -- накурен, читает, музыку слушает, думает о чем-то, или не думает ни о чем и от этого особенно погружен в себя, вдруг его что-то отвлекает -- остановку объявят, поезд затормозит в тоннеле, или соплеменник на ногу пристроится, поднимет пассажир голову, оглядится и вдруг осознает, что вокруг -- одни уроды. Ну вот натуральным образом. Мозг, в панике от увиденного, отправляет глазам команду осмотреться повнимательней, в тщетной надежде встретить кого-то, имеющего человеческое лицо. Но напрасны эти надежды, чем дольше вглядывается человек в лица окружающих, тем уродливей они кажутся.



Я так сегодня в маршрутке попала и решила поделиться этим ощущением с окружающими, хотя оно не из приятных. С чем сравнить? Поднимаешь голову -- а вокруг тебя сплошное Капричос, сон разума породил чудовищ -- доносчиков, маленьких домовых, сурков (кто ничего не слышит, и ничего не знает, и ничего не делает, принадлежит к огромному семейству сурков, которые ни на что не годятся). И едешь ты вроде в маршрутке, вокруг электричество всякое, в воздухе носится интернет, музыка из маленькой коробочки подается тебе прямо в уши, с помощью другой коробочки можешь в любую минуту поговорить хоть с Америкой, а ощущения при этом какие-то совершенно средневековые, впору креститься начинать. Впрочем, всегда можно отвести глаза, в окно посмотреть, или в книгу, или обратно углубиться в себя. В себе, хоть и мутно все, но привычно, не до такой степени шокирующе, как во вне.

Что интересно -- так бывает более-менее регулярно, но не слишком часто. Осмотришься например в вагоне, а вокруг -- одни менты, или уроды, а иногда, совсем уж редко глядь -- а все красивые. Но это вообще, считанные разы.

Зато у меня теперь есть книга -- роман в тысячу страниц размером и весом напоминающий кирпич, набранный убористым шрифтом, без наебалова. Я пока опасаюсь подступаться к чтению, только беру книгу время от времени в руки, ощупываю, раскрываю наобум, прочитываю отдельные фразы и откладываю. Мне в последнее время трудно сосредоточиться даже на Волшебнике изумрудного города, купленном за тридцать рублей у старушки, мучаю его уже неделю, страниц двадцать всего прочла. А тут целая Мириам Петросян.

Так же, в в попытках заткнуть пробоину в моём трюме было куплено третье по счету серое платье и съедена большая пачка мороженного крем-брюле. Но не помогают эти маленькие подсознательные хитрости, не помогают, в трюме полно воды, огни в моей топке совсем не горят, в котлах не сдержать больше пару.

Да, кстати, о хитростях. Постоянно приходится читать о мужской психологии, женской психологии, о том, что вообще непонятно, как эти столь непохожие между собой существа понимают друг друга, ведь они такие разные, все у них непохожее и, чтобы договориться друг с другом, дяденькам и тетенькам надо чуть ли не обучение специальное проходить, иначе -- никак. В этой связи хотела спросить у тех, кто психолог -- скажите, вам в учебном заведении преподавали отдельно мужскую, отдельно женскую психологию? Или все-таки одну на всех, общую? Я-то особых трудностей в межвидовом общении не наблюдаю, но у людей, смотрю, проблемы есть. Иначе зачем бы об этом столько писать?

старые письма

Нашла письма из прошлого века. На бумаге писанные, ручкой, так и не отправленные. Кому писала -- убей бог не помню, но ощущения смешанные. Вдруг всплыли в памяти какие-то пустяки, мелочи, составлявшие мои тогдашние дни. Перепечатаю тут кусками. Для себя перепечатаю, потому что бумажки намерена выкинуть безжалостно, а настроения того -- неспешного, жалко.

Письма из осеннего Крыма.

Привет! Захотелось еще немного пописать, что и делаю, причем, обстановка самая располагающая -- свечка горит, комары объявили войну не на страх, а на совесть, за окном -- непогода. Вчера еще было тепло и солнце, сегодня же -- тучи и холод. Ездила к татарам на день варенья, зависла до сегодня. У них смешно было -- пришли три девушки разного вида, цвета и комплекции, роднили их только абсолютно одинаковые угольно-черные брови вразлет, которые недрогнувшей рукой вывела на их лицах одна и та же парикмахерша; чинная татарская семья -- увесистый усатый муж с добродушной женой; разбитная бабушка, научившая внука (три года) материться, как сапожник и нехило налегавшая на водку. Ну и Люда с Эльдаром -- хозяева. Смотрели по видику клипы и обсуждали, что София Ротару выглядит моложе Пугачевой, что певица Диана Гурцкая берет за душу и т.д. Почему-то такие посиделки меня не раздражают.

***

Приходил ко мне местный мачо по имени Коля. Коле я неожиданно обрадовалась, наверное потому, что встречаемся мы редко и никто еще никому не надоел. покурили, вспомнили о лете и, главное, Коля умудрился вовремя уйти, чем окончательно понравился. Почти всегда гости передерживают, или вообще норовят остаться ночевать, мало кто уходит, когда пора. Молодец Коля.

***

Приходила на днях Л. со сценарием фильма, где мне уготована роль сумасшедшей фотомодели. Тоска. Пришлось с ней пиздеть и вяло отбиваться от недвусмысленных авансов. Никакой скромности у девушек не осталось, поклонники мужского рода обычно хоть чуть-чуть отводят время на ухаживанье, у девиц же -- ничего святого, на пятнадцатой минуте разговора начинают активно склонять к совокуплению. Фу.

***

Мне лень делать все и я ничего не делаю. Даже купила какой-то дебильный детектив и прочла, потому что мозги тоже размякли и отказались воспринимать другие вещи. Вообще-то такое состояние действительно отдых, но я себя знаю -- могу в анабиоз впасть и вообще из дому не выйду. Тогда смысла нет. Надо хотя бы менять виды из окна. Путешествие в автобусе будет полезно. Сегодня продумаю маршрут. У меня и карта есть.

Буду в этом году настоящей отдыхающей, с экскурсиями и романами. Да уж -- романы, такому интересу ко мне женского пола я объяснения не нахожу. Можно свалить на то, что я почти лысая и дамы может, видят в этом какой-то тайный знак. Но у меня уже года три такая прическа и за все это время мною девушки, конечно, интересовались, но штук пять, не больше, а тут -- за несколько месяцев -- восемь дев. Может, я стала мужеподобной. Спишу пожалуй, на общее падение нравов. Кругом разврат.

***

Купила в сэконде две очень красивых юбки и испытываю по этому поводу примитивную бабаскую радость. Но юбки действительно просто охуенные.

***

Еще меня осаждает кошка по имени Плакса, избрав меня своей хозяйкой (я ей поводов не давала), бросается мне под ноги, стоит только выйти во двор, жалобно причитая при этом (потому и Плакса). Хочет, чтобы я давала ей корм. Развела меня на кефир, но пить его не стала, зато спиздила кусок королевского сыра. Куда от нее деваться я не знаю, сегодня она разведала в какой квартире я живу, теперь будет под дверью караулить. Окружают, короче, со всех сторон.

***

Поняла, что многие люди -- пассивные маньяки. Они не вспарывают своих жертв физически и не раскладывают их внутренности в живописном беспорядке, типа -- натюрморт. Они просто так расчленяют мозг словами и поступками, что непонятно даже -- какому виду изъебства отдать предпочтение -- физическому уничтожению, или выжиганию мозга?

***

А когда вы уехали, я, чего делать-то поперлась в "Чебурашку", шел дождь и светило солнце. Там конечно сразу -- Саня. Тока сели за стол -- Л. Я уже очень укурена была, а все спрашивают - отчего такая опухшая. Удивила официантку, сев на улице. Вторично удивила, попросив принести мне льда, протерла им рожу. Опухоль спала. Л сидит напротив, подлизывается, хочет снова дружить.

Аркадий Варламыч, а не хлопнуть ли нам по рюмашке?

Чтобы унять головную боль нужно выпить коньяку, только это должен быть действительно коньяк, а не то, что продается под заманчивыми названиями типа Старый Кенигсберг, или Московский, или Лезгинка какая-нибудь. Хотя бы армянский, и, конечно, не поддельный. С этими мыслями в больной голове я бродила по улицам Басманным в поисках -- где бы накатить.

В таверне под названием не то Якорь, не то Янтарь, наливали с какого-то перепугу только Мартель и Хеннеси. Не то чтобы я имела что-то против этих благородных названий, но лечить голову за 500 рублей мне кажется уже слишком, в общем, ситуация с распивочными на Басманных казалась практически тупиковой, пока я не вспомнила, как Дима С. однажды не ткнул пальцем в заведение под непритязательным названием "Кафе на Басмаанной" и не сказал, что там армяне готовят ахуительный шашлык и вообще с мясом все в порядке. Армяне -- подумала я -- где армяне, там и коньяк и вряд ли паленый, потому что такие граждане себя уважать не будут, если их коньяк окажется поддельным, а они очень плохо живут при отсутствии самоуважения.

В общем, ввалилась в кафе, с хозяйственной сумкой, ласково холодящей мне бок куриной тушкой и украшенной сверху зеленым кружевом салата и петрушки, в резиновых сабо, короче, прекрасная, как и всегда. Я вообще счастливо живу с иллюзией того, что я, во что бы не была одета, как бы себя не чувствовала, в каком-бы настроении не пребывала (и даже с грязными волосами), вполне способна украсить собой любое мероприятие, везде окажусь уместна и кстати. Возможно, это и не так, но мне пофигу, эта моя уверенность существенно облегчает жизнь.

Так вот, захожу в кафе и впрямь, вижу, не обманул Дима С., кругом армяне, чистенько так, столы сервированы, салфеточки свернуты, вся хуйня, культурная обстановка, я чуть зонтик не выронила. Но не растерялась, подошла к бару -- почем, спрашиваю у вас коньяк пиисят грамм? А они говорят -- пицот? Не, пиисят, отвечаю, пицот мне много. В общем, сговорились за двести рублей. Села за столик в уголке, это, кажется, официантский был столик, с пепельнице и без салфеток с приборами, курицу к сердцу прижала, зонтик подмышку, и давай лечиться. А армяне смотрят на меня, как я лечусь, даже вышло несколько новых армян из кухни, чтобы не пропустить зрелище. Ну и я стала на них смотреть тоже -- ничо такие, настоящие -- лысые, крепенькие, невысокие, стоят, молчат, внимательно глядят. Я подумала, что, может, армянские тетеньки не приходят в кафе выпить пиисят грам среди бела дня в одиночестве и с хозяйственной сумкой, где курица томится и морковь, и, может. это не очень прилично, но не буду же я всей армянской диаспоре объяснять, что у меня головные боли.

А потом я выпила свой коньяк, зажевала лимончиком и домой пошла. Коньяк отличный оказался, мягкий такой, помог быстро.

ыыыыыыыыы

"Две пожарные бригады смывая 2d-презентацию проекта "Охта-центр" на Литейном мосту превратили её в огромный хуй"
http://www.gazeta.spb.ru/333743-0/

карма велогонщика

Нечаянно посмотренный фильм "Маленький школьный оркестр", оказался до странного кстати. Там все, как я люблю в последнее время -- ничего не происходит, маленький оркестр, маленькие оркестранты все ходят куда-то со своими инструментами, они в растерянности. Виолончелистка влюблена в пианиста, пианист очень красив и ничего кроме клавиш в упор не видит, барабанщик хочет стать летчиком, но он очкарик, а саксофонист, по совместительству велогонщик, все время думает про девушку, похожую на Карлу Бруни. Слов почти нет, все время играет музыка Таривердиева. Их ждет расставание, школа кончилась и оркестрантам предстоит разбрестись в разные стороны, но еще пытаются быть вместе, возможно по инерции, или по привычке, а возможно потому, что им хорошо друг с другом. Они похожи на взрослых усталых и грустных людей и весна вокруг них больше напоминает осень. Тем, кто хочет увидеть на экране какое-то действие, смотреть не стоит, но, для нуждающихся в затянувшейся паузе, "Маленький школьный оркестр", это то, что нужно.

и летняя гроза

Моя любимая погода. Прям какое-то счастье наступает ненадолго.
Эту бурю я пересидела на окне, болтая ногами. Жопа в комнате, ноги на улице.

длинноты

Жару включили, но чуть ли не завтра уже обещают "резкое похолодание" до 20 градусов. Голова моя не желает с этим мириться -- болит, да так разнообразно, то в одном месте, то в другом, наверное хочет чтобы остался зной. Но я с головой не согласна -- жару не люблю, особенно в Москве, это прекрасный город, но кислорода в нем маловато. Впрочем, достаточно вспомнить зиму, и все становится великолепно -- я расслаблено сижу перед распахнутым настежь окном, ноги задрала на подоконник, ступням достается немного ночной прохлады, тополь шелестит листьями, по телевизору показывают фильм Александрова "Весна", а до этого был футбол. К футболу, впрочем, я охладела, а вот к Фаине Раневской и двум Орловым -- никак нет. И голову удалось задавить чудовищным количеством препаратов. Все хорошо, если б еще идиотов поменьше.


Так получилось, что прям с утра общаюсь с дураками. Из интернета прилезло, как всегда в последнее время. От дураков, ясное дело, голове не легче. И еще нечаянно наткнулась на какое-то обсуждение женских мод, там граждане клеймят шаровары (или, как их мерзко называют -- афгани. Невыносимое, кстати, слово, заклеймлю-ка его), так вот, шаровары и угги Не, там много претензий к дамской одежде вообще-то, но вот к этим двум предметам гардероба -- прямо таки стопроцентная ненависть у населения. И мужчины оказывается, считают, что это не сексуально. Хе-хе, мне прям сразу захотелось натянуть на себя и то, и другое (у меня есть вязаные угги, а так же растянутые, полинявшие шаровары, я, собственно, и сейчас в них сижу), прийти на сборище этих придурков и пристрелить их всех, чтоб не мучились. Они там пишут, что, как только тетенька начинает носить на себе простую и удобную одежду, она, как ЖЕНЩИНА для них заканчивается, ну и стоит ли им жить, таким долбоебам?

Только что обнаружила себя, читающей английский текст и не испытывающей ни малейшего дискомфорта, как во сне. Ну то есть, я прочла почти до конца и на последних строчках вдруг всполошилась -- ой, думаю, это ж по английски, в переводчик что ли забить. Я вообще язык давно и благополучно забыла, он отвалился за ненадобностью, но, видимо, всплывает из подсознания, если расслабиться. А мне как раз нравится быть безъязыкой, я бы и русский с удовольствием не воспринимала, все равно почти все, что приходится слышать, или читать -- это обычная хуйня. А говорила и писала бы я на каком-нибудь своем наречии и в курсе моего языка был бы только список избранных. Как раз был бы повод его, этот список, сформировать, а то все руки не доходят. Но я бы не секретничала на этом своем языке, писала бы все то же самое, только для окружающих -- написанное выглядело бы, как китайская грамота, или, как дети пишут -- закорючками. И звучало бы каким-нибудь чириканьем. Не знаю почему, но эта мысль меня чрезвычайно воодушевляет. Хотя нет, причина видимо в том, что писать и пиздеть (второе -- под настроение), мне нравится, а вот в публике нужды я не ощущаю, наоборот, даже сейчас к примеру, испытываю некоторое внутреннее неудобство при мысли о том, что вот этот малоосмысленный поток сознания скоро обрушится в чьи-то френд-ленты. Птичий язык в такой ситуации был бы очень кстати.

А еще я сегодня ездила на кладбище, (да, кто-то умер, но давно, уж много лет прошло, время от времени надо навещать). Ну так вот, я конечно, всегда забываю, какие там автобусы идут от метро, и сегодня мучительно металась по Щелковской, спросить абсолютно некого -- водители газелей не то что не знают ничего, они говорят на том самом птичьем языке, о котором я мечтала в предыдущем абзаце, и думают тоже на нем, или, может, не думают вовсе. В общем, нихуя, кроме своего маршрута и словосочетания -- остановите на остановке (заклеймлю и его тоже), в них не заложено. Была мысль порасспрашивать бабок, они-то точно в курсе, как доехать до кладбища, но, блин, как-то неудобно, представила себя -- старенькая, в платочке, стою на Щелковской, продаю цветочки дачные, или ягодки, а ко мне подходит гражданка в длинной юбке, разукрашенной голубыми незабудками, и спрашивает -- слышь, бабуля, как тут до Николоархангельского кладбища доехать?

Потом нашла что-то вроде подходящее, залезла в автобус, а там табличка -- водитель справок не дает. Коротко и ясно, я, все в том же приступе сверх-деликатности, что не позволил мне говорить со старушками о кладбище, не стала беспокоить и водителя. И он благополучно довез меня до Выхино, блять. А уж оттуда я доехала все-таки до Ново-Косино. Кому интересно, может по карте проследить мой любопытнейший маршрут -- поржёте.

В общем, с утра я общалась с дураками, всю первую половину дня торопилась на кладбище, дома у меня дико разболелась голова, а сейчас ночь, за окном посвежело, башка притухла, дураки мне все-таки похуй и настроение, в общем ничего себе. Извините, что вам пришлось это читать, меня понесло. Думаю, что, если бы я себя не останавливала, то вполне могла бы нашлепать что-нибудь сравнимое по объему с Улиссом, на объеме сходство и закончилось бы. Такая толстая-толстая книга, начисто лишенная смысла, в ней ничего бы не происходило, ничто ничего не обозначало бы, просто занудный бубнеж и все. Можно было бы давать ее для прочтения приговоренным к пожизненной отсидке, они бы сидели бесконечно и читали мой бесконечный текст. Это я опять отвлеклась, вообще, я хотела дать себе по рукам еще на предложении "Извините, что вам пришлось это читать".
Все, все, хорош.

*и такое ощущение, будто я что-то упустила.

городское сумасшествие

Абсолютно законченным этот образ был когда я выходила из дома с тремя большими мусорными пакетами в руках. Прям сама смеялась -- на городскую сумасшедшую походила больше, чем любая городская сумасшедшая. Завтра обещают настоящее лето, хочется верить, но не получается уже.

Всю Басманную перерыли нахуй. В благих целях разумеется. Около каждого светофора внедряют в асфальт такие ребристые плитки. Это для слепых -- если идет например слепец, палочкой стук-стук, натыкается на это ребристое и понимает, что здесь можно перейти на другую сторону. За все время, что я тут живу, ни одного слепца мне не встретилось, возможно они все сидели по домам, не в силах примириться с тем, что переходы неопределимы на ощупь, а теперь наступит их время и они заполонят и Старую, и Новую Басманные улицы и даже будут сворачивать в Басманные переулки, и, кто знает, наконец прогуляются по Басманному тупику. Жалко, что ни один слепец не читает мой дневник, я бы поздравила его лично.

Мне же это замечательное нововведение совершенно некстати -- и раньше-то по улице на роликах проехать было затруднительно, а теперь это и вовсе невозможно. Более того, пройти, хотя я и зрячая пока, тоже сложно, потому что эта ребристая хуйня мешает. Натурально, она так плохо уложена, что я ободрала об нее уже две пары туфель. Интересно, кто делает эту плитку, не Батурина ли? Она же обычную делает, ту, которая на морозе становится дико скользкой, ей еще пол-Москвы замостили, а теперь видать, освоила новый вид. Экая хозяйственная и рачительная все-таки семья Лужковых-Батуриных -- всё в дом, все в дом.

пересматриваю

Приехав в Москву, первым делом обнаружила потерю симки. Ну это привычное проявление маразма, я даже не удивилась, я уже раз пять ее восстанавливала, сходила в офис билайн с паспортом и получила новую. Телефонная книжка обнулилась, но она еще в прошлого раза особо не восстановились, так что горевать не о чем. Да я и не горевала собственно.

Время для сильных эмоций наступило чуть позже, когда я полезла в свою заветную коробочку, где хранятся трубочка, сеточки и непосредственно курительные смеси. Вот там-то, на донышке и обнаружилась, хомячья нычка считавшаяся утерянной симка. И тут я все вспомнила, весь причудливый ход своих мыслей -- как я думала, что оттуда, куда я их обычно складываю, симки все время выпадают, а вот положу-ка я вот эту вот вот сюда вот, место надежное, закрывается плотно, да и вряд ли я эту заветную баночку куда-то проебу, или забуду взять с собой.

В общем, все правильно, как у безумцев обычно бывает -- они делают безупречно логичные построения, но, к сожалению, основанные на зыбком песке своей умственной слабости. Так и я -- спрятала-то я симку хорошо, надежно, но изначально было понятно (если б я снизошла до осознания), что я фиг вспомню -- куда собственно. Зато теперь у меня их две.

Движущаяся картинка мира дробится у меня на стоп-кадры. Вот идет мальчик в зеленой футболке, стучит мячом по асфальту, проходит мимо скрюченной годами старушки в коричневом пальто, опирающейся на палку. В какой-то момент картинка становится идеальной и, видимо потому, что я изрядно накурена, кажется наполненной глубоким символизмом, но это как раз фигня полная то, что мне кажется; просто два человека гармонично пересеклись в пространстве на долю секунды и разошлись по своим делам. Ничего такого, но почему-то грустно. И какая-то эта грусть не буддийская, не очень правильная реакция на мимолетные виденья.

Вот идет мне навстречу восточный мужчина в одних трусах. На секунду зафиксировался во времени, смотрит прямо в мой объектив, которого нет. Пассионарий, сразу видать. Говорю себе, что я не ханжа и прописываю вспомнить, как сама в течение месяца в Крыму не вылезала из какой-то бело-голубой с ленточками и оборочками маечки, совмещенной с панталончиками. Это совершенно точно был комплект для будуара, при чем весьма кокетливого свойства комплект, но мне было пох, таскала его, как верхнюю одежду, совмещая правда с убитыми гриндерами 42 размера. Мне казалось, что это прекрасная одежда, а кого-то возможно шокировало. Тем более я была еще и лысой, то есть бритой налысо. Так чего теперь глаза пучить на мужчин, разгуливающих по городу в трусах? Не имею морального права. Да и сам носитель трусов уже далеко позади, идет куда-то и не знает, что я о нем думаю всякое.

Здесь потеплело, и солнце, и зелень, но все равно как будто весна, зыбкость какая-то во всем. Завтра я сяду в поезд (надеюсь, по крайней мере), и где-то посередине дороги, в районе Болого будет дверь в лето. Ночь сгустится до черноты, а утром, я окажусь в настоящем июне, по щиколотку в тополином пуху. Пух в ближайшие дни займет много места в моей голове, он легкий, но объемный, я буду смотреть на него, выметать его, фотографировать, даже может быть подожгу. Еще бывает -- возвращаешься из Крыма в октябре, а между окон -- пух живет с июня, и под диваном, и под столом. Такой неуместный.

Склеротические записки

Неплохое название для моего журнала, потому что родился-то он как случайный конечно, но столько в нем уже зафиксировано случаев моего долбоебизма, что можно уже переименовывать. Сегодня-то я планировала всего лишь уехать в Москву. Билет купила, Наташка меня в автомобильчике своем на вокзал привезла, сдали мой нехилый багаж в камеру хранения, кофе выпили и она поехала, чтобы на мосты не попасть. А я решила неспешно прогуляться по вокзалу, посмотреть на какую платформу подадут поезд, подготовиться значит. Тем более, что вещей много, придется в два захода их в вагон тащить. Смотрю на табло -- нет моего поезда, а поскольку эту хуйню я уже не раз проходила, сориентироваться удалось довольно быстро. Сравнила циферки с билета с показаниями табло и мобильного телефона и выяснила, что все, кроме даты отправления совпадает. Хороший, правильный билет, на котором черным по оранжевому написано, что уезжаю я завтра. Во всем этом маразме радует только одна вещь, что склероз мой пока приводит меня на вокзалы на день раньше, что само по себе терпимо, только глупо и смешно, куда неприятнее пытаться уехать после того, как поезд уже ушел. Так что завтра у меня совершенно свободный день образовался без каких бы то ни было обязательств. А так же без зубной щетки, крема, шампуня, дезодоранта, и прочих вещей, а натюрель, так сказать.